на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Глава четвертая

Если начало сегодняшнего дня напоминало фильм ужасов, продолжение больше соответствовало канонам сюрреалистического жанра. Я стояла около машины, неуклюже переминаясь на ватных ногах. В одном пакете, который я сжимала во влажных от пота ладонях, лежали три банки растворимого кофе, в другом — один-единственный череп с пробоиной в затылке. Изображать радость встречи я даже не пыталась, сознавая всю бесплодность подобных попыток.

Вопрос «Что это у тебя в пакете?» буквально витал в воздухе.

Впрочем, во всей этой кошмарной ситуации имелся один плюс. Я была так поглощена черепом, что совсем не думала о том, как мне держаться в присутствии новоиспеченной миссис Смит, беременность которой достигла завершающей стадии. Переживать о том, что я не накрашена, а волосы кое-как собраны резинкой в хвост, у меня не было никакой возможности.

На щеках Артура играл румянец — кожа у него светлая и всегда краснеет, когда он смущается, или сердится, или… Впрочем, сейчас об этом лучше не вспоминать. Кстати, смущается Артур довольно редко — как-никак, он полицейский, а не перезрелая барышня. Но сейчас он явно был смущен.

— Приехали к кому-нибудь в гости? — с надеждой в голосе осведомилась Линн.

— Джейн Ингл умерла, — приступила я к неизбежному объяснению. — Вы, наверное, об этом слышали. Артур, ты помнишь Джейн?

— Конечно, — кивнул он. — Она была одним из самых эрудированных членов нашего клуба. А про красотку Маделин Смит знала всю подноготную.

— Джейн оставила мне дом, — сообщила я.

«И целую кучу денег», — хотела добавить та часть моего существа, что еще сохранила детскую непосредственность. Однако вторая, более зрелая часть, заставила ее прикусить язык.

От упоминания о деньгах меня удержало не только желание как можно быстрее прервать разговор: незримое присутствие черепа делало его тягостным. Я сознавала, что в соревновании, которое уже давно вели мы с Линн, свалившееся на меня богатство никак не может быть зачтено в качестве дополнительного очка. Разум напрасно твердил мне, что в современном обществе замужняя женщина не имеет никаких преимуществ перед незамужней. Сердцем я точно знала, что Линн теперь имела надо мной значительный перевес. И у меня есть один-единственный способ сравнять счет — выйти замуж.

Все мои прочие жизненные достижения в расчет не принимаются.

Вид у четы Смит был настороженный. Конечно, бывшая подружка мужа — не тот персонаж, встреча с которым поднимает настроение. Как новоиспеченному супругу, так и его дражайшей половине. А если бывшая подружка намерена поселиться вблизи уютного семейного гнездышка, это вообще катастрофа.

— Я еще не решила, буду ли жить в этом доме, — поспешно сообщила я, отвечая на невысказанный вопрос. — Но в ближайшее время мне придется появляться здесь довольно часто. Надо… кое-что утрясти… — Не слишком удачное выражение, отметила я про себя.

Проблема, доставшаяся мне в наследство, несомненно, требует более деликатного подхода.

Линн не смогла сдержать удрученного вздоха. Я посмотрела на нее так внимательно, словно видела впервые. Ее короткие каштановые волосы висели вялыми безжизненными прядями, на бледной коже темнели пигментные пятна. И почему только женские журналы твердят, что беременность украшает женщину? Это ведь заведомая ложь. Однако стоило Линн оглянуться на свой будущий дом, лицо ее просветлело от счастья.

— Как вы себя чувствуете, Линн? — любезно осведомилась я.

— Отлично, — заверила она. — Ультразвук показал, что срок у меня несколько больше, чем мы предполагали. Скорее всего, я уже на восьмом месяце. Поэтому мы не стали тянуть с покупкой дома. Надо все приготовить к тому времени, как малыш появится на свет.

Тут, на мое счастье, рядом с фургоном затормозила машина, из которой выскочили несколько крепких парней. Я сразу узнала боевых товарищей Артура и Линн. По всей видимости, они собирались помочь с разгрузкой фургона.

Из машины вышел еще один человек, тот, что сидел за рулем. Этот коренастый немолодой мужчина тоже был мне хорошо знаком. Джек Бернс, сержант полиции, принадлежал к числу немногих людей, к которым я относилась с опаской.

Итак, в присутствии семи полисменов и их сурового шефа, я стою, сжимая в руках пакет с… В обществе Джека Бернса я не могла даже мысленно произнести, что лежит в моем пакете.

В Лоренсетоне сержант Бернс известен неиссякаемым служебным рвением. На протяжении многих лет он является грозой преступников и готов разбиться в лепешку, лишь бы эти отморозки получили по заслугам. Все уловки и ухищрения, на которые идут нарушители закона, стремясь избежать наказания, бесполезны, ибо сержант видит их насквозь.

Ноги мои начали предательски дрожать. На память мне пришло, что у Бернса двое сыновей-подростков. Как они только ухитряются ладить со своим свирепым папашей?

— Приятно было встретить вас, — выдохнула я, обращаясь к Артуру и Линн. — Надеюсь, что переезд пройдет успешно и вам понравится на новом месте.

Молодые супруги с облегчением поняли, что разговор окончен. Артур, помахав рукой на прощание, поспешил на помощь одному из своих приятелей, который возился с задней дверью фургона.

— Будем рады видеть вас у себя, — промямлила Линн, даже не стараясь, чтобы голос ее звучал более или менее искренне. — Конечно, когда устроимся.

— Берегите себя, Линн, — напутствовала я столь же фальшивым тоном и на резиновых ногах направилась к машине.

Бережно устроив пакеты на переднем сиденье, я села на водительское место. Больше всего мне хотелось хотя бы несколько минут просто посидеть и прийти в себя, однако я понимала, что промедление может привести к новым неприятным встречам. Я повернула ключ в зажигании, включила кондиционер на полную мощность и, пристегнув ремень безопасности, промокнула носовым платком взмокшее от пота лицо. Благодаря всем этим привычным действиям нервы мои немного успокоились и руки, лежавшие на руле, почти перестали дрожать. С величайшей осторожностью я дала задний ход. Выезд был мне незнаком, а на улице стоял мебельный фургон, вокруг которого суетились люди. Все это чрезвычайно усложняло процесс.

Проезжая мимо полицейских, выгружавших вещи из фургона, я помахала рукой, и некоторые из них помахали в ответ. Джек Бернс ограничился тем, что метнул в меня пронзительный взгляд. Я вновь пожалела об участи его жены и детей. Жить под одной крышей с таким проницательным типом — сущее наказание. От него ведь не утаишь никаких секретов. А может, приходя домой, сержант волшебным образом преображается? Выключает свою хваленую проницательность, как электрическую лампочку, и становится белым и пушистым. А на работе вновь превращается в человека из железа, перед которым трепещут не только преступники, но и подчиненные. В этом у меня была возможность убедиться, когда я встречалась с Артуром.

Некоторое время я бесцельно колесила по городу, не представляя, как поступить с черепом. Одна мысль о том, чтобы отвезти его к себе домой, вызывала у меня содрогание. Да и подходящего тайника в моем таунхаусе не было. Больше всего мне хотелось отвезти череп за город и выбросить его в каком-нибудь укромном месте, но я понимала, что впоследствии могу пожалеть о столь опрометчивом поступке.

Мой банковский сейф был слишком мал, и череп туда, скорее всего, не поместился бы. Наверное, сейф Джейн тоже не годился для этой цели, иначе она не стала бы хранить столь жуткий трофей у себя дома. Впрочем, дело не только в размерах ячейки. Стоило мне представить, как я захожу в банк с черепом в руках, меня одолел истерический смех. Может, не мудрствуя лукаво, оставить череп в багажнике машины? Тоже не слишком удачная идея. Я оглянулась, проверяя, на месте ли стикер, свидетельствующий о том, что я прошла техосмотр. Слава богу, он никуда не делся. Тем не менее уличный инспектор может остановить меня в любую минуту. Конечно, я никогда не нарушаю правил. Но, как говорится, и на старуху бывает проруха.

У меня есть ключи от дома моей матери, которая сейчас в отъезде.

Стоило этой спасительной мысли прийти мне в голову, как я воспользовалась первым перекрестком, чтобы свернуть на улицу, ведущую к маминому дому. Бесспорно, мама отнеслась бы к моему намерению без особого восторга, но другого выхода у меня не было. Через несколько минут я уже выходила из машины у особняка на Плантейшн-драйв.

В доме, где уже давно не включался кондиционер, было невыносимо душно и жарко. Не обращая на это внимания, я вбежала по лестнице в свою прежнюю комнату, ныне превращенную в спальню для гостей. Оказавшись там, я огляделась по сторонам в поисках подходящего пристанища для черепа. Потом подошла к стенному шкафу и распахнула дверцы.

Взгляд мой сразу выхватил пластиковую сумку на молнии, лежавшую на верхней полке. В ней хранились два одеяла, предназначенные для гостевых кроватей. Разумеется, в такую жару никому не придет в голову ими воспользоваться. Я придвинула к шкафу табуретку, встала на нее, открыла молнию и, не доставая череп из бумажного пакета, засунула его между одеял. Потом попыталась закрыть молнию, но выяснилось, что это невозможно.

Что за черт! Сегодня мне везет, как утопленнице.

Пришлось вытащить одно одеяло, второе сложить иначе и сунуть в него череп. На этот раз молния закрылась. Правда, сумка стала до странности бугристой, но я понадеялась, что это не вызовет подозрений. Тяжело отдуваясь, я вернула сумку на полку и соскочила с табуретки.

Так, а одеяло куда деть? Я вспомнила, что два ящика комода мама держит пустыми, чтобы ими могли воспользоваться гости. Запихав одеяло в один из этих ящиков, я закрыла его и тут же открыла вновь. Не исключено, что вскоре после возвращения маме понадобится весь комод целиком. Уже решено, что после медового месяца Джон переедет к своей молодой жене. Наверняка у него пропасть вещей, которые он захочет разместить в комоде. Что он подумает, обнаружив в ящике одеяло?

Охваченная приступом отчаяния, я опустилась на пол и расплакалась. Проклятое одеяло вызывало у меня такую ярость, что мне хотелось разорвать его на куски. Или сжечь. Кстати, это выход. Впрочем, предавать одеяло огненной казни нет никакой надобности, подумала я, немного успокоившись. Я могу просто-напросто отвезти его к себе домой. Одеяло — это не череп. Никто не придет в ужас, увидев его в одной из моих комнат. В особенности если оно будет лежать на кровати.

Да, именно на кровати. Кровать — это самое подходящее место для того, чтобы спрятать одеяло. Но кровать имеется и здесь. Даже две.

Вытерев слезы, я сняла покрывало с одной из кроватей и расстелила одеяло на матрасе. Через несколько минут кровать выглядела так же аккуратно, как и прежде.

Чувствуя себя выжатой как лимон, я вышла из маминого дома, села в машину и направилась к себе. Мне казалось, я провела без сна не менее двух суток. На самом деле еще только приближалось время обеда. Хорошо еще, что сегодня мне не надо было в библиотеку.

Оказавшись дома, я первым делом налила себе стакан чая со льдом и, вопреки обыкновению, добавила туда сахару. Рухнула в свое любимое кресло и залпом выпила чай. В голове у меня немного прояснилось. Настало время для размышлений.

Итак, я располагаю несколькими фактами.

Факт номер один: Джейн Ингл прятала в своем доме череп неизвестного лица. Она не поставила Буббу Сивелла в известность о том, что оставляет мне в наследство сундук с сюрпризом. Однако намекнула, что дом скрывает некую проблему, которую мне придется разрешить.

Этот факт влечет за собой следующие вопросы.

A. Каким образом череп оказался в доме Джейн? Был ли его обладатель убит или погиб в результате несчастного случая?

Б. Где остальной скелет?

B. Как долго Джейн прятала череп в сундуке под окном?

Факт номер два: кто-то знает или подозревает, что в доме Джейн спрятан череп. Об этом таинственном незнакомце мне не известно ровным счетом ничего. Могу лишь предположить, что, несмотря на свои противозаконные методы, он не принадлежит к числу закоренелых правонарушителей. В противном случае он непременно украл бы что-нибудь или устроил в доме разгром. А он ограничился разбитым окном и разбросанными вещами. Несомненно, у его поисков была одна-единственная цель — пресловутый череп. Впрочем, почему я так в этом уверена? Что, если дом Джейн скрывает еще какие-нибудь сюрпризы и у черепа есть… товарищи по несчастью? При мысли об этом по спине у меня побежали мурашки.

Переходим к вопросам. На этот раз он только один.

А. Возобновит ли взломщик свои поиски, или он пришел к выводу, что черепа в доме нет?

Судя по всему, он обыскал не только дом, но и двор, ведь Торренс Райдаут рассказал мне о каких-то загадочных ямах. В следующий раз надо непременно заглянуть на задний двор, напомнила я себе, и посмотреть, что там натворил незнакомец.

Факт номер три: я нахожусь в полной заднице. Выражение не из моего лексикона, но иначе не скажешь.

Конечно, я могу молчать о случившемся как могила. Могу забросить череп в реку и постараться изгнать его из памяти. В данный момент этот выход представлялся мне наиболее привлекательным. Еще я могу отправиться в полицию и сообщить о своей находке. Стоило мне представить пронзительный взгляд Джека Бернса, мурашки на спине ожили вновь. А Артур, чего доброго, вообразит, что я затеяла все это исключительно с одной целью — оживить у него интерес к своей персоне.

В ушах у меня раздался собственный блеющий голос: «Нет-нет, я ничего не придумала… Вы можете увидеть эту штуковину собственными глазами… Я спрятала ее в мамином доме, в шкафу… Завернула в одеяло».

Бред, да и только. Сумею ли я объяснить собственные странные действия? Разумеется, нет, я ведь сама не понимаю, почему поступила так, а не иначе. Одно могу сказать: поведением моим в значительной мере руководило чувство признательности к Джейн. Если учесть, какую сумму она мне оставила, чувство это было более чем естественным.

Однако я не могу ожидать, что сотрудники полиции разделят мои чувства. Пожалуй, от визита в участок лучше воздержаться. Хотя, насколько я понимаю, до сих пор я не совершила ничего такого, что можно отнести к разряду серьезных преступлений. Правда, с уверенностью утверждать, что действовала в рамках закона, я тоже не решусь. К тому же существует еще такое понятие, как мораль… Ну, об этом лучше вообще пока не думать, а то окончательно запутаешься.

В общем, ясно одно: я в полной заднице. И должна выбраться оттуда самостоятельно.

Дверной звонок прервал мои размышления именно в этот судьбоносный момент. Похоже, сегодня весь мир сговорился против меня. Я тяжело вздохнула и направилась к дверям. Хорошо бы, это был человек, которого я хочу видеть. Вот только есть ли такой на белом свете? Может, это Обри?

Но день, видно, твердо решил бороться за звание одного из самых кошмарных дней в моей жизни. Перед парадной дверью стояли Парнелл Ингл, кузен Джейн, и его супруга Ли. Обычно мои гости парадной дверью не пользуются — парковка расположена в десяти шагах от задней двери, а для того, чтобы воспользоваться парадной, надо, оставив машину, обойти весь ряд таунхаусов. Судя по всему, именно так поступили Парнелл и Ли.

— Добрый день, мистер Ингл, миссис Ингл, — прочирикала я. — Входите, прошу вас.

Парнелл, не тратя времени на приветствия, незамедлительно открыл огонь.

— Потрудитесь объяснить нам, мисс Тигарден, чем мы не угодили Джейн? — завизжал он, как недорезанный поросенок. — Полагаю, вам она открыла, чем мы обидели ее так сильно, что она решила сделать своей наследницей вас, совершенно чужого человека?

Необходимо проявить твердость, сказала я себе. Иначе он закатит мне такой скандал, что мало не покажется.

— Полагаю, что объяснения подобного рода совершенно бессмысленны, мистер Ингл, — ледяным тоном отчеканила я. — Джейн поступила так, как считала нужным поступить. Она завещала вам машину, некоторую сумму денег и кошку Маделин. Полагаю, этого вполне достаточно, чтобы вспоминать ее с благодарностью и оставить меня в покое.

— Я ее ближайший родственник, в наших жилах течет одна кровь…

— Это еще не повод, чтобы донимать меня упреками, — мысленно удивляясь собственной наглости, процедила я.

Похоже, наследство Джейн радикальным образом изменило мой характер. А может, дело всего лишь в том, что обиженные родственники застали меня в такой момент, когда у меня не было ни сил, ни желания соблюдать правила этикета.

— Понятия не имею, почему Джейн решила сделать своей наследницей именно меня, — добавила я более мягким тоном. — Одно могу сказать: не думайте, что я на седьмом небе от счастья.

Поняв, что меня на испуг не возьмешь, Парнелл несколько сбавил обороты и сменил тактику.

— Нам известно, что Джейн выразила свою волю в завещании, составленном с соблюдением всех юридических формальностей, — изрек он тоном короля в изгнании, разительно отличавшимся от прежнего поросячьего визга. — Нам известно также, что она до последнего вздоха находилась в здравом уме и твердой памяти. Мы не собираемся оспаривать завещание. Но нам хотелось бы понять, какими соображениями руководствовалась Джейн.

— Поверьте, мистер Ингл, я не имею об этом даже отдаленного понятия, — произнесла я, стараясь, подобно Парнеллу, говорить с королевским достоинством.

Если бы эта парочка обнаружила череп, они бы мигом помчались в полицию, пронеслось у меня в голове. Джейн это понимала. И возможно, именно поэтому оставила их с носом. Точнее, с кошкой.

Хорошо еще, что у Парнелла и Ли хватает ума отказаться от попыток оспорить завещание. Лишняя головная боль мне сейчас совершенно ни к чему. Я и так в самом скором времени стану главной героиней городских сплетен. Можно не сомневаться, известие о том, что Джейн Ингл оставила дом и кучу денег молодой женщине, которую едва знала, вызовет настоящую бурю в нашей тихой провинциальной заводи. Страшно даже представить, какого рода версии выдвинут местные знатоки человеческих душ, объясняя столь эксцентричный поступок. А если к этим версиям прибавить сомнения в подлинности завещания и вменяемости покойной, слухи выйдут на новый, поистине головокружительный виток.

Казалось бы, я недвусмысленно дала понять Парнеллу и его жене, так и не проронившей ни единого слова, что обсуждать нам нечего. Однако незваные гости не торопились уходить.

Что, если Джейн просто: напросто решила заключить со мной сделку, не спросив моего согласия, подумала я, глядя на пожилых супругов, которые в своих унылых одеяниях напоминали две статуи скорби. Не исключено, она даже оговорила условия этой сделки с Буббой Сивеллом, но адвокат не спешит поставить меня в известность. Джейн хорошо изучила мой характер. И не сомневалась, что я сочту дом и деньги достаточной платой за определенные неудобства, связанные с черепом. Джейн верила, что я сохраню ее тайну.

— Всего наилучшего, — сказала я и закрыла дверь — как можно мягче, чтобы не дать незваным гостям лишний повод упрекнуть меня в грубости.

Заперев замок на два оборота, я направилась к телефону, нашла в книжке номер Буббы Сивелла и набрала его. К моему удивлению, секретарша сразу соединила меня со своим боссом.

— Как ваши дела, мисс Тигарден? — жизнерадостно осведомился Бубба.

— Не самым лучшим образом, мистер Сивелл.

— Какая жалость! Надеюсь, я могу вам чем-нибудь помочь?

— Скажите, Джейн не оставила мне никакого письма?

— Что?

— У вас нет для меня письма, мистер Сивелл? Мне тут пришло в голову, что Джейн могла оставить мне послание. И предупредить вас, чтобы вы вручили его мне… Скажем, через месяц после ее смерти или что-нибудь в этом роде.

— Нет, мисс Тигарден, никакого письма она не оставляла.

— Может быть, кассету? Аудио или видео?

— Нет.

— А может, вы видели что-нибудь в этом роде в банковской ячейке Джейн?

— Нет, уверяю вас. Должен сказать, ячейку я снял только после того, как Джейн заболела. У нее имелись кое-какие ценные украшения, и мы сочли, что в пустующем доме их лучше не держать.

— А что еще она держит у себя дома, Джейн вам не говорила? — осведомилась я.

Фраза получилась довольно корявая, но, думаю, Бубба прекрасно меня понял.

— Мисс Тигарден, я не имею даже отдаленного понятия о том, что мисс Ингл держала у себя дома, — отчеканил он непререкаемым тоном. Совершенно непререкаемым.

Я осеклась, осознав, что дальнейшие расспросы бесполезны. Бубба Сивелл не желал знать о моей находке. Расскажи я ему о черепе, ему пришлось бы что-то предпринять, а лишние хлопоты были ему совершенно ни к чему.

— Благодарю вас, — промямлила я. — Да, кстати, ко мне сегодня нагрянули нежданные гости… — И я рассказала о визите Парнелла и Ли.

— Значит, мистер Ингл определенно заявил, что оспаривать завещание они не собираются? — уточнил Бубба, выслушав мой рассказ.

— Он сказал, что не сомневается: составляя завещание, Джейн пребывала в здравом уме и твердой памяти. А еще сказал, что они хотят одного — понять, по какой причине она так поступила.

— Но затевать судебный процесс у него, насколько я понимаю, нет намерения?

— Вроде нет.

— Надеюсь, наш дорогой мистер Ингл из тех, кто верен своему слову и не меняет планы каждый день, — заметил Бубба.

На этой бодрой ноте наш разговор закончился.

Я вновь свернулась калачиком в кресле и попыталась восстановить прерванную нить рассуждений. Но фактов в моем распоряжении имелось до обидного мало, и вскоре я поняла, что все мои теории обречены оставаться беспочвенными домыслами.

Единственным плодом моих аналитических усилий стал следующий вывод: для того чтобы узнать, кому принадлежал череп, необходимо провести настоящее следствие. Прежде всего, нужно выяснить, как долго череп пролежал в сундуке под окном. Надо порыться в бумагах Джейн, вдруг там сохранился счет от мастера, укреплявшего ковер. Это даст мне важную зацепку. Несомненно, когда мастер накрывал сундук ковром, череп уже находился там. И с тех пор его покой никто не тревожил. До того самого дня, когда черт дернул меня сделать это.

Значит, я должна вернуться в дом Джейн. С губ моих невольно сорвался тяжкий вздох.

Так или иначе, другого выхода нет, строго сказала я себе. Сейчас немного перекушу — если только мне удастся что-нибудь проглотить, потом разживусь картонными коробками, а после буду разбираться со своим наследством. Именно так я и планировала поступить, уезжая из таунхауса утром.

Вчера в этот час я была богатой наследницей, перед которой открывалось блистательное будущее. Сегодня я превратилась в хранительницу чужой тайны. Страшной, убийственной тайны. Мне казалось, на лбу у меня кровавыми буквами написано: «Сообщница преступления».


У супружеской четы Смит оказалось так много барахла, что их друзья-копы до сих пор не закончили разгрузку фургона. Когда взгляд мой упал на здоровенную коробку с изображением детской кроватки, в носу у меня невольно защипало. Хватит распускать нюни, тут же приказала я себе. У тебя есть дела поважнее, чем сожалеть о собственной несчастливой участи. В конце концов, я уже пережила разрыв с Артуром, выплакала все отпущенные по этому поводу слезы, и нечего растравлять себя вновь.

Войдя в спальню Джейн, я поняла, что прежде должна навести здесь порядок, а уж потом искать нужные мне бумаги. Но сначала мне требовалось подкрепить силы. Я затащила в дом коробки, отыскала электрочайник и, достав из сумки банку растворимого кофе — одну из тех, что утром для конспирации увезла к себе домой, — приготовила чашечку крепкого бодрящего напитка.

Несмотря на это, меня начало клонить в сон. Возможно, виной тому была мертвая тишина, царившая в доме. Я снова отправилась в спальню Джейн и включила радио, стоявшее у кровати. Повертев ручку настройки, я нашла станцию, передающую классическую музыку, и под звуки Бетховена принялась наполнять коробки. Каждую вещь Джейн я тщательно осматривала, надеясь обнаружить нечто, проливающее свет на происхождение черепа. Неужели Джейн не оставила мне ни единой подсказки, которая поможет разрешить проблему? Это не укладывалось у меня в голове.

А может, она вовсе не рассчитывала, что я отыщу череп? И полагала, что он пролежит в тайнике до скончания времен?

Нет, это вряд ли. Разумеется, Джейн не сомневалась: рано или поздно я открою сундук и ознакомлюсь с его содержимым. Конечно, если бы не загадочный взломщик, обыскавший дом и изрывший задний двор, — тут я вспомнила, что до сих пор не ознакомилась со следами его деятельности, — до этого события могло бы пройти несколько лет. Что касается загадочных намеков Буббы Сивелла, я, пожалуй, пропустила бы их мимо ушей.

Так и жила бы в этом доме, не зная, что пословица «У каждого свой скелет в шкафу» имеет к нему самое непосредственное отношение. А вот еще одна хорошая пословица: «Дареному коню в зубы не смотрят». Перед глазами у меня встал череп, обнаживший в ухмылке желтоватые зубы, и я зашлась нервным смехом.

В подобной ситуации лучше смеяться, чем плакать.

На разборку одежды Джейн ушло даже меньше времени, чем я рассчитывала. Если бы какая-то вещь показалась мне мало-мальски привлекательной, я, не задумываясь, оставила бы ее себе. Уверена, Джейн, будучи прагматичной особой, только радовалась бы этому. Но из всего ее гардероба мне приглянулись только два трикотажных кардигана, удобные, но такие безликие, что их могла носить женщина любого возраста. Все прочее — платья, блузки, юбки, жакеты, пальто и туфли — я упаковала в коробки, собираясь сегодня же отвезти это добро в какое-нибудь благотворительное общество. На дне шкафа валялось одно-единственное платье, соскользнувшее с плечиков. Все коробки были полны до краев, сунуть это платье мне было совершенно некуда, и я махнула на него рукой. Погрузив коробки в багажник, я вспомнила, что нужно заглянуть на задний двор и исследовать раскопки.

Задний двор Джейн был таким же ухоженным и аккуратным, как и ее садик. По обеим сторонам небольшой поилки для птиц стояли две бетонные скамьи, раскаленные июньским солнцем до такой степени, что сидеть на них было невозможно. Двор был сплошь засеян травой, которую, как я заметила, уже пора было косить. По всей видимости, не только мне показалось, что трава излишне разрослась. В нескольких местах незнакомец вырвал здоровенные пучки с корнем. Вероятно, это все, что осталось от ям, любезно зарытых Торренсом Райдаутом, догадалась я.

Оглядевшись по сторонам, я убедилась, что взломщик потрудился на славу. Особое внимание он уделил земле вокруг кустов и под скамьями. Неужели он думал, что Джейн закопала свой жуткий трофей на заднем дворе? Будь это так, шанс найти череп, пролежавший в земле много лет, был бы весьма ничтожным. Для этого понадобилось бы провести настоящие археологические раскопки.

О правилах археологических изысканий взломщик, похоже, не имел даже отдаленного представления. Он действовал, что называется, «методом тыка», полагаясь только на удачу, которая не пожелала стать его союзницей.

Подсчитывая ямы, которые неизвестный оставил вокруг кустов, скрывавших неприглядный вид на школьную ограду, я заметила на дворе Райдаутов какое-то движение. Легчайшее движение. Взглянув в ту сторону, я увидела женщину, загоравшую в шезлонге. Ее стройное длинноногое тело, чуть прикрытое огненно-красным бикини, уже успело приобрести ровный бронзовый оттенок. Волосы, выкрашенные в золотисто-белый цвет, были схвачены на затылке лентой, такой же огненно-красной, как и купальник. Честно говоря, я представляла себе Марсию Райдаут несколько по-другому. Но логика подсказывала, что это она и никто другой.

— Как поживаете, соседка? — лениво окликнула она, увидев меня, и поднесла к ярко накрашенным губам стакан с холодным чаем. Это движение она проделывала постоянно. Именно оно привлекло мое внимание.

— Прекрасно, — автоматически ответила я. — А вы?

— Более или менее сносно, — проронила Марсия и с кошачьей грацией потянулась на шезлонге. — Заходите ко мне, поболтаем немного.

Когда я послушно подошла и села на стул, стоявший рядом, секс-бомба в красном бикини протянула руку и промурлыкала:

— Марсия Райдаут.

— Аврора Тигарден, — представилась я, пожимая протянутую руку.

Мое диковинное имя вызвало на лице Марсии гримасу легкого удивления, которая, впрочем, мгновенно исчезла. Марсия сняла темные очки и пристально посмотрела на меня. Я заметила, что глаза у нее темно-синие. А еще я заметила, что она в стельку пьяна. Ну, может, не совсем в стельку, но двигается в этом направлении.

Наверное, растерянность, мелькнувшая в моем взгляде, не ускользнула от внимания Марсии, потому что она поспешно вернула очки на нос. Я старательно отводила глаза от стакана, который она держала в руках. Скорее всего, там был бурбон, а вовсе не холодный чай.

— Хотите выпить? — лениво предложила Марсия.

— Нет-нет, — затрясла головой я.

— Значит, это вам Джейн завещала дом. Ну, как впечатления? Думаете, вам понравится здесь жить?

— Я еще не решила, буду ли здесь жить, — ответила я, наблюдая, как длинные накрашенные ногти Марсии слегка барабанят по стакану. Она вновь поднесла стакан к губам.

— А я люблю выпить, — с обезоруживающей откровенностью сообщила она.

На это признание я сочла за благо ответить молчанием.

— Но позволяю себе пропустить стаканчик-другой, только если Торренса нет дома, — продолжала Марсия. — Иногда, примерно раз в две недели, он уезжает по делам и не ночует дома. А я пользуюсь случаем, чтобы немного расслабиться.

— Наверное, без него вы чувствуете себя одинокой, — неуверенно промямлила я.

— Еще бы, — кивнула Марсия. — Как я еще могу себя чувствовать, если в доме нет ни одной живой души? Каждый борется с одиночеством по-своему. Кэри Осланд, та, что живет рядом с вами, и мой сосед Мейсон Тернер тоже не переносят одиночества. Частенько я вижу из окна, как Мейсон крадется задними дворами в дом Кэри.

— О, судя по всему, он придерживается старомодных понятий о приличиях, — улыбнулась я. — Иначе приходил бы к ней открыто.

Кэри Осланд и Мейсон Тернер могли наслаждаться обществом друг друга сколько угодно — не существовало никаких препятствий, мешающих им делать это. Мейсон был разведен, и Кэри, скорее всего, тоже. Впрочем, возможно, она считалась вдовой… Но кажется, для того чтобы считать Майка Осланда умершим, необходимо обнаружить его труп… Мысли мои вернулись к черепу, о котором мне удалось забыть на несколько минут.

Мое замечание относительно старомодных привычек Мейсона заставило Марсию расхохотаться. Наблюдая, как она смеется, я отметила, что морщин у нее более чем достаточно. Похоже, она вовсе не так молода, как мне показалось вначале. Хотя ее ухоженному телу позавидовала бы любая выпускница колледжа.

— Раньше мне не приходилось ночевать в пустом доме в одиночестве, — сообщила Марсия, отсмеявшись. — Мы с мужем сдавали это помещение жильцам, — махнула она рукой в сторону гаража, на крыше которого примостилась уродливая надстройка. — Сначала там жила школьная учительница, очень милая девушка. Потом она нашла работу в другом городе и уехала. Потом комнату снял Бен Грир, продавец из мясного отдела супермаркета. Противный тип. Может, вы его знаете?

— Знаю, — кивнула я. — На редкость неприятный тип.

— Когда он решил от нас уехать, я была только рада. Следующего нашего жильца звали Марк Каплан, и он работал маляром…

Марсия смолкла, словно ее сморила внезапная дрема. За стеклами темных очков я не могла разглядеть ее глаз, но мне показалось, что они закрылись.

— Так что же с ним случилось? — подала голос я.

— Ничего хорошего, — очнулась Марсия. — Он был единственным из наших жильцов, кто съехал потихоньку, ночью, никому не сказав ни слова и, разумеется, не заплатив.

— Вот скотина! Надо же, улизнул потихоньку! А вещички свои, разумеется, не забыл прихватить? — возмутилась я.

Еще один претендент, пронеслось у меня в голове. Не исключено, что череп принадлежал этому самому Марку, как его там.

— Кой-какое барахло оставил. Мы думали, может, он вернется за вещами, но паршивца и след простыл. Вы уверены, что не хотите выпить? Может быть, чаю? Настоящего чаю, я имею в виду.

— Нет, спасибо. Вы рассказывали о ваших жильцах, — напомнила я, стараясь не выдать голосом волнения. — Что же произошло с последним?

— Сбежал не заплатив, я же сказала. И мы с мужем решили завязать с этим делом. Торренс заявил, что хлопот с жильцами больше, чем прибыли. В последние несколько лет он стал ужасно раздражительным и нервным. Думаю, это кризис среднего возраста. Как вспомню, сколько крови они с Джейн попортили друг другу из-за этого дурацкого дерева, прямо смех разбирает!

Я взглянула в ту сторону, куда указывал палец с кроваво-красным ногтем. Примерно посередине между двумя домами и в самом деле росло дерево. Отсюда, со двора Райдаутов, оно казалось до странности кривобоким.

— Это дерево стоит в точности на границе между участками, — сообщила Марсия. Голос у нее был глубокий, грудной и очень сексуальный. — Джейн и мой благоверный никак не могли решить, что с ним делать. Вы можете себе представить, чтобы люди в здравом уме ломали копья из-за дерева?

— Люди могут ломать копья из-за чего угодно, — осторожно возразила я. — Я работаю управляющим менеджером в нескольких таунхаусах и знаю, что конфликты часто вспыхивают на пустом месте. Например, из-за того, что один из жильцов воспользовался соседской автостоянкой.

— Ну, это повод для настоящей бури. Что касается дерева, оно, если говорить точно, растет немного ближе к дому Джейн… то есть вашему. Но Торренс с ума сходил из-за его листьев… Ему, видите ли, осточертело их сгребать. Он все время твердил Джейн, что дерево надо спилить. На самом деле пользы от него никакой. Тень бросает там, где она никому не нужна. Но Джейн тоже оказалась упертой. Ни в какую не желала расставаться с этим сокровищем. Тогда Торренс взял и срубил ветви, которые нависали над нашим участком. У Джейн, когда она это увидела, просто лицо вытянулось. Она смерила беднягу Торренса гневным взглядом и произнесла: «Вы сделали свой ход, Торренс Райдаут. Теперь мой черед!» Ну, ни дать ни взять героиня мелодрамы! Вы не знаете, из какой пьесы она позаимствовала эту реплику?

Я покачала головой. История показалась мне очень занятной. Джейн представала в ней, прямо скажем, с неожиданной стороны. Впрочем, не исключено, все дело было в интерпретации, которую придала этому событию Марсия.

— Как бы то ни было, прибить срубленные ветки назад Торренс не смог бы при всем желании, — продолжала моя собеседница. В речи ее ощущался южный акцент, который сейчас стал заметнее. — Джейн, конечно, остыла и не стала приводить свои угрозы в исполнение. Да и что она могла придумать? Спалить наш дом? Заминировать лужайку? Слава богу, до этого не дошло. Только, сами понимаете, с тех пор между нею и Торренсом точно кошка пробежала. А со мной она разговаривала как ни в чем не бывало. Мы ведь состоим в попечительском совете сиротского приюта. И что там ни говори, Джейн была славная бабулька.

Я попыталась представить Джейн в приступе ярости, но мое слабое воображение пасовало перед подобной задачей. Джейн всегда была такой любезной, такой приветливой и деликатной! Но, надо признать, ко всем вопросам, связанным с частной собственностью, она относилась с болезненным трепетом — в точности как моя мама. Она никогда не позволила бы себе даже пальцем коснуться того, что ей не принадлежало, и требовала, чтобы окружающие столь же неукоснительно соблюдали ее имущественные права. Отстаивая эти права, она, пожалуй, могла дойти до самых крайних мер.

Так что история, рассказанная Марсией, отнюдь не показалась мне невероятной. Поразительно, как много нового я узнаю о Джейн в последнее время, мелькнуло у меня в мозгу. Я понятия не имела не только о том, что она способна скандалить с соседями, но и о том, что она состояла в попечительском совете сиротского приюта. В нашем городе есть только одно такое учреждение, с незапамятных времен его почему-то называют «Дом Мортимера».

— Надо сказать, в последние два года они неплохо ладили, — неспешно продолжала Марсия. — Я имею в виду, мой благоверный и Джейн. Я так думаю, она его простила… Ох, до чего клонит в сон… Прямо глаза слипаются…

— Мне очень жаль, что у вас были неприятности с Джейн, — пролепетала я.

Почему-то мне казалось, я несу ответственность за свою… благодетельницу.

— Я-то знала Джейн совсем с другой стороны. Она была на редкость интересной собеседницей… Ее эрудиция просто потрясала… И она никогда не отказывалась помочь. — Я поднялась, чтобы уйти.

— Стычка с Торренсом — это полная ерунда, — едва ворочая языком, пробормотала Марсия. Она, похоже, окончательно разомлела. — Вот с Кэри у нее разгорелась настоящая война.

— Неужели? — с нарочитым равнодушием спросила я.

Но Марсия Райдаут уже задремала, даже во сне не выпуская из рук стакана.

Солнце припекало немилосердно. Я никак не могла решить, стоит ли будить Марсию. Пожалуй, она сильно обгорит. Впрочем, ее кожа так густо смазана маслом, что солнечные ожоги ей не страшны. Оставив Марсию дремать в шезлонге, я вернулась в дом и опять принялась за разборку вещей. Время от времени я выглядывала из окна, чтобы удостовериться, что Марсия на месте.

Значит, благовоспитанная Джейн была способна прийти в ярость и угрожать своим врагам неведомыми карами. Диковатая картина, ничего не скажешь! Наверное, мне трудно понять ее чувства, потому что до сих пор у меня практически не было собственности. Возможно, теперь я тоже начну отстаивать свое имущество, как разъяренная тигрица.

Соседи, как известно, мастера затевать дрязги и склоки. Причем со стороны всегда кажется, что причины этих дрязг яйца выеденного не стоят. Что тут говорить, если даже моя мама, образец хороших манер и элегантности, собиралась купить винтовку и пристрелить соседскую собаку, которая мешала ей спать своим лаем. К счастью, на столь суровую меру она не решилась, ограничившись заявлением в полицию. Одному из полисменов пришлось явиться к ней домой и терпеливо ждать, когда тявканье четвероного злоумышленника нарушит ночную тишину. В результате хозяин собаки получил судебный ордер. Нетрудно догадаться, после этого он не разговаривал с мамой в течение нескольких лет — до тех пор, пока не переехал в другой город. Насколько я помню, их взаимная неприязнь надолго пережила злополучную собаку.

Интересно, по какому поводу вспыхнула война между Джейн и Кэри? Конечно, к моей насущной проблеме, то есть к черепу, эти боевые действия не имеют отношения, ведь череп никак не может принадлежать ни Кэри Осланд, ни Торренсу Райдауту. А вот насчет исчезнувшего жильца Райдаутов, Марка Как-Его-Там, подобной уверенности нет. Спору нет, вероятность того, что этого типа замочила Джейн, не особенно велика. Но так или иначе, у черепа есть уже два потенциальных владельца. Если только слово «владелец» подходит в данном случае.

Теперь, когда в спальне Джейн воцарился относительный порядок, я принялась рыться в ее бумагах. В том, что у нее, как и у всякого человека, есть шкатулка, где хранятся документы на машину, а также старые чеки, счета, рецепты и квитанции, я не сомневалась. У Джейн таких заветных шкатулок, точнее, разрисованных цветами коробок для открыток оказалось несколько штук. Отыскав их в спальне для гостей, я испустила тяжкий вздох и мысленно выругалась. Джейн хранила весь бумажный хлам, скопившийся как минимум за семь лет. Мне оставалось только запастись терпением и открыть первую коробку.


Глава третья | Ваш ход, мистер убийца | Глава пятая