Союз с Англией
Кардинал Орсини потерпел неудачу прошлой весной при попытке примирить герцога Бургундского и дофина. Все-таки желая одержать какую-то дипломатическую победу, он попытался выступить посредником в деле руанцев. Он повидался с Генрихом V, отчитал его, показал портрет привлекательной Екатерины Французской, которая в 1415 г. едва не стала королевой Англии и оставалась девушкой на выданье. Генрих V отклонил предложения легата.
Англичанин мог чваниться. Только что, 29 сентября, капитулировал Шербур. Генрих V знал, что Руану надеяться не на что, и допускал, что у других городов королевства есть представление, что их ждет, если они не пожелают открыть ворота перед тем, кто представляет себя в качестве короля Франции. Это мнение относилось как к парижанам, так и к остальным.
Жизнь в Руане была воплощенным кошмаром. Голод был таким, что продавали мышей. Защитники хотели сократить число ртов и изгнали женщин, детей и стариков. Генрих V отказался их пропустить. Дело было в декабре. Несчастные в большинстве насмерть замерзли во рвах.
В начало января нотабли запросили у короля Англии условия сдачи. У него условий не было. Некоторые говорили, что надо прорваться массой, а перед этим поджечь город. Но это было бы коллективным самоубийством. Руанцы отказались от этой идеи, не зная, что в конечном счете она им поможет. Ведь о ней прознал Генрих V и встревожился: ему был нужен город, а не зола. Архиепископ Кентерберийский Генри Чичли воспользовался настроением своего короля, чтобы подтолкнуть его к соглашению. Англичане и руанцы спорили четыре дня и четыре ночи. 19 января Руан наконец капитулировал. Жителям это обошлось в триста тысяч экю, которые следовало выплатить в течение десяти лет. Навстречу победителю вышла процессия духовенства. Бургундского капитана, командовавшего обороной, повесили.
Победа Генриха V была блестящей. Он сумел добиться того, что не удалось шестьдесят лет назад великому Эдуарду III. И он накапливал капитал ненависти к себе, по процентам с которого придется расплачиваться его брату Бедфорду.
В то время как англичане заняли остальную часть Нормандии, не вызвав другой реакции, оба правительства Карла VI по-прежнему противостояли друг другу. Каждое имело видимость легитимности, и как дофин, так и королева присвоили себе титул наместника отсутствующего короля. За одного был Центр и Запад Франции, а прежде всего Юг. За другую — в основном Восток и Север. Поэтому вариант, что победу может дать соотношение сил, исключался. Но представлялось бесспорным, что англичане, занимая город за городом, так и будут пользоваться параличом власти из-за ее раскола. Весной 1419 г. Иоанн Бесстрашный попытался пойти на переговоры.
Он обратился сначала к Генриху V, предложив ему все территории, некогда уступленные по договору Бретиньи — Кале. Он добавил к ним Нормандию, которой Ланкастер уже владел три года после завоевания. Изабелла Баварская одобрила это предложение. 30 мая 1419 г. все прибыли в лагерь, разбитый близ Понтуаза. Присутствовали Генрих V, королева Изабелла, герцог Бургундский и даже принцесса Екатерина, по-прежнему готовая выйти замуж за англичанина, если будет принято такое решение. Карл VI, как раз переживавший приступ болезни, остался в Понтуазе.
Соглашение не состоялось из-за частностей и из-за последнего хода дофина Карла. Он, увидев, что остается в изоляции, попытался срочно заключить свой мир с Иоанном Бесстрашным. Его посланцы достигли Понтуаза как раз тогда, когда Изабелла в последний раз ощутила сомнение, стоит ли заключать союз с Англией или, вернее, платить за него такую цену.
В Совете большинство выступало за договоренность с англичанами, а не с дофином. Угрозу представлял Генрих V, и только он. Лучше оставить ему то, чем он уже владеет, и отдать то, чем владели его предки, чем он заберет все остальное. Ценой половины Франции покупали право сохранить вторую половину. Главное требование Ланкастера — французская корона — не обсуждалось. Изабелла и герцог Иоанн хорошо знали: уступая Нормандию и Аквитанию, они спасают основное.
Это была реалистичная политика. Правительство дофина поддерживала добрая часть Франции, но его администрация пока была в зачаточном состоянии, и он не получал от этой Франции ни налогов, ни армии. Дофину Карлу — будущему Карлу VII — было нечего противопоставить Ланкастеру. Зато последний мог помочь подавить дофина, а значит, восстановить единство. Как сказал при всем Совете канцлер Бургундии Никола Ролен: союз с Англией принесет мир, а примирение с дофином — нет.
Напрасно некоторые советники приводили старые аргументы Карла V против договора в Бретиньи. Юрист Жан Рапиу, только что назначенный президентом парламента, напомнил, что королевский домен неотчуждаем, и проанализировал генеалогию Ланкастера: даже если бы корона передавалась по женской линии, Генрих V — не старший из потомков Изабеллы Французской, дочери Филиппа Красивого. В самом деле, обстоятельства восхождения Генриха V на английский престол мало помогали легистам обосновать его права на корону Франции.
Политики поддержали Ролена: нужно покончить с войной. Может быть, они приняли бы решение, если бы Генрих V, раздраженный проволочками собеседников, сам не прервал переговоры, подняв требования. Совет Изабеллы решил снова связаться с дофином. Иоанн Бесстрашный в тот момент уже не возражал. Плохой мир лучше доброй ссоры.