Основное пополнение своих сил Врангель надеялся получить от крестьянства путем проведения в жизнь аграрной реформы. Были выработаны новые правила земельных отношений между крестьянами и землевладельцами. Принципиальным отличием подхода Врангеля к аграрному вопросу являлось признание происшедшего с момента начала революционных событий 1917 г. «черного передела» земли крестьянами и необходимости закрепления ее в их «полную собственность». 25 мая 1920 г. был обнародован «Приказ о земле» и сопутствующие документы, где говорилось: «Сущность земельной реформы проста. Она может быть выражена в немногих словах: земля — трудящимся на ней хозяевам. Земли, хотя и без немедленного размежевания, передаются в вечную, наследственную собственность каждого хозяина. Такой порядок землепользования всего более обеспечит хорошее ведение хозяйства. Этим установляется коренное отличие ныне осуществляемой земельной реформы от всяких опытов коммунистического характера, столь ненавистных русскому крестьянству». Главное в этом приказе: земли казенные и частновладельческие передаются в частную собственность крестьянам из расчета уплаты 1/5 среднего урожая с десятины ежегодно в течение 25 лет. Тем самым закон закрепил за крестьянами все земли, фактически находившиеся в их распоряжении, и освободил от власти общины[127]. Вскоре выходит в свет брошюра «Вся земля — народу в собственность (общедоступное изложение земельного закона 25 мая 1920 года)». Вот выдержка из нее: «Большевики-коммунисты и другие социалисты говорят, что они отдают землю народу, но, не признавая вовсе права собственности на землю, они считают, что земля должна принадлежать либо казне, либо коммунам, а отдельные хозяева могут землею пользоваться только временно, с дозволения комиссаров, комбедов и коммун; по их законам и понятиям во всякое время каждого хозяина можно удалить с земли и отдать его землю коммуне или другому лицу. Новый Земельный Закон тоже отдает землю народу, но не народу вообще, а передает и закрепляет ее за каждым отдельным хозяином и притом в вечную, наследственную и нерушимую собственность. Потому в собственность, что только хозяин-собственник, твердо знающий, что земля будет всегда принадлежать ему, не пожалеет на нее труда, хорошо ее обработает и улучшит, чего не сделает ни арендатор, ни съемщик»[128]. Вскоре уездные посредники с необходимым штатом помощников, землеустроителей и землемеров приступили к работе. Но очень скоро выявилось два обстоятельства. Первое — всяческое сопротивление проведению реформы оказывали помещики, агитируя против закона, подключая чиновные рычаги для его саботирования, сгоняя арендаторов со своих земель и т. п. Второе — выжидательная позиция крестьянства. Бедняки, вкусив возможности гражданской войны, привыкли действовать по принципу: все и сразу. Крестьян в целом смущали и срок в 25 лет, и выкуп. Многие, благодаря хорошему урожаю 1919 г., имели значительные запасы зерна. Крестьянский рассудок отказывался верить в солидность режима, предпочитая дожидаться, чем закончатся военные действия. Формально колеса механизма крутились. Земельный закон и его разъяснения были опубликованы в газетах, отпечатаны в виде плакатов. Созданные специально шестинедельные лекторские курсы подготовили 40 человек лекторов для ведения разъяснительной работы. Но результативность оказалась низкой. Да и могло ли быть иначе? Плакаты, высланные по 500 экземпляров на район каждого корпуса, стоили по 100 рублей за экземпляр, бесплатных не было. Но и эти платные плакаты оседали в основном в штабах и канцеляриях. Газет на места поступало мало. На всю армию со штабами ежедневно или через день приходило всего 1,650 экземпляра. Живая лекторская пропаганда также была организована на практике из рук вон плохо. Поэтому важнее посмотреть на отношение к земельным преобразованиям самой крестьянской массы. Приходится признать, что крестьянство в целом реформу не приняло. Первое, что бросается в глаза при ознакомлении с документами, — это явное неверие крестьянской массы в стабильность «очередной власти». Причина эта вне сомнения оказывала свое действие, но все же имеются и куда более глубокие. Крестьянскую массу мало удовлетворяло само существо преобразований. Цель реформы состояла в формировании слоя мелкого крестьянского собственника. Право собственности должно было быть закреплено специальными купчими крепостями на землю. Но получить документ крестьяне могли лишь тогда, когда полностью расплатятся с государством за выделенные им участки. Срок же выкупной операции, если помним, растягивался в течение двадцати пяти лет. Крестьяне прямо заявляли, что «лучше бы покупать землю, как было раньше». Не удовлетворял крестьян не только срок, но и размер выкупа. При трехпольной системе ежегодный выкуп в пятую часть урожая с десятины реально превращался в три десятых, а при достаточно распространенной в Крыму залежной системе — в половину, а то и более урожая. Но даже если бы подобная ситуация теоретически устроила крестьянина, он все равно не смог бы реализовать своего векового чаяния на земельную собственность. Крестьянское хозяйство было крайне истощено в результате войн. В документах администрации Врангеля, связанных с аграрной реформой, постоянно отмечается серьезное его падение. Боевые же действия продолжались, далее истощая крестьянское население реквизициями, гибелью рабочего скота, поломкой инвентаря, потерей рабочих рук. Немаловажной причиной видится и недоверие крестьянства к самой сущности режима Врангеля. Опыт прежнего общения с белыми отучил крестьян принимать декларации за «чистую монету». Крестьянство заняло выжидательную позицию, внимательно присматриваясь и прислушиваясь не к законам, а к составу, поведению и конкретной политике власти. Крестьяне не поверили в «крестьянскую сущность» новой власти и ее курса. Добиться реального восприятия крестьянством аграрной реформы администрации так и не удалось. А следовательно, не удалось получить и прочной социальной базы, получить широкой поддержки крестьянского населения в борьбе с Советской властью. В итоге отношение крестьянства в решающей степени определило судьбу последнего белого режима на «острове Крым».Аграрная реформа