Книга: Мудрец



Петр Верещагин

Мудрец

(из цикла «Легенды Арканмирра»)

Не считай человека мертвым, пока не увидишь его труп. И даже тогда ты можешь ошибаться.

(из пословиц Бене Гессерит)


Я был беспечен и глуп.

После того, как погиб мой ученик, бывший почти что моим сыном – тот, кого история знала под именем Артура Пендрагона, – я презрел древние законы и открыто занялся колдовством.

Люди верят, что когда-нибудь Артур вернется с волшебного острова Авалон, где спит беспробудным сном и медленно излечивается от смертельных ран. Они верят, что в тот час, когда Логрии (или всему миру) понадобится спаситель, Артур придет и все уладит.

Они жестоко обманываются.

Артур не вернется. Нет возврата с Серых Равнин.

Для таких, как он – нет.

Ведь Артур, прежде всего, дитя Закона. Он принес закон жестокому миру, он укреплял этот закон всю свою жизнь – и ради окончательного торжества Закона он пожертвовал самой жизнью. Жертва была принята благосклонно, Закон торжествовал – а Артура больше не было среди живых.

И никогда не будет, даже если миру будет угрожать гибель. ТАКИЕ жертвы – окончательны. Его не возродит живая вода или кровь Распятого, которого называют также Спасителем; для кого-то Он, быть может, и Спаситель – но не для меня. И не для Артура.

Это известно немногим.

От Нимье и Морганы, будь прокляты их черные сердца, я сумел-таки скрыть эту тайну. Вивиана… очаровательная моя искусительница, ты также не смогла узнать правды. Не хватило опыта.

Правду знали Ланселот и Гвиневер. Они винили в происшедшем лишь себя, свою преступную любовь, которая, по их мнению, и заставила Артура сделать последний шаг. Я не разубеждал их – потому что не так уж они были неправы. Однако помешать им свести счеты с жизнью я был обязан. Потому что Любовь – это тоже сила, и гораздо более могучая, чем Закон. Или, коль уж на то пошло, Хаос.

Или Смерть.

Будь на земле кто-то, кто действительно любил Артура, а не боготворил его как воплощение Закона, Красного Дракона, принесшего в мир хаоса и насилья Порядок и Справедливость…

Но даже я – сейчас я могу это сказать, хотя и с немалым стыдом, – даже я видел в Артуре не человека, а то, что сделала моя магия за девять месяцев до рождения мальчика, единственного сына Утера Пендрагона и Игрейны, герцогини Корнуолла.

Я видел в нем – Закон.

Орудием Закона был именно Артур, а не его знаменитый меч Экскалибур – последний, выкованный в запретных для людей пещерах Камбрии самим Ильмариненом, был лишь оружием, окруженным ореолом безличной силы; силы, которую только истинный хозяин этого меча мог направить в цель…

Но довольно. Я и так сказал слишком много об Артуре Пендрагоне, умолчав о себе.

Я всегда был в тени, на заднем плане. Разумеется, я не скрывал своей роли в воспитании Артура или в управлении страной, ведь Артур взошел на трон Логрии четырнадцатилетним… Однако, как это и должно было быть, основная роль отводилась не мне, а ему.

Опять.

Нет, я знал давно, еще до рождения Артура, что целью моей собственной жизни будет его воспитание. Смерть моего ученика сделала то, чего не в силах были добиться вкупе Нимье, Вивиана и Моргана… Сколько раз они пытались заставить меня уйти, отстраниться, получить заслуженный отдых в каком-нибудь тихом краю – кстати, я более чем уверен, что в их словах не было зловещего подтекста или обещания разобраться со мной как-нибудь попозже.

А после гибели Артура я ушел, оставив им все, чего они так жаждали. Правда, Нимье недолго наслаждалась властью: опьянение небывалым могуществом заставило ее допустить ошибку в заклятьи, а такое чародеям не прощается… О дальнейшей участи Морганы, сводной сестры Артура, я до сих пор ничего не ведаю. Вивиана провела относительно спокойную жизнь, вышла замуж – и говорят, с благодарностью вспоминала меня до конца своих дней. Я также не держал на нее зла: мы оба делали только то, что должны были делать – просто наши цели не совпадали.

Я пережил их всех, и в том нет ничего удивительного. Меня считали сыном демона, и в чем-то это правда: ведь для поклоняющихся Распятому древние боги, живущие в Логрии даже сейчас, хуже любых демонов – ибо демоны боятся одного вида священных символов, отчего с ними так легко справится даже простому священнику. С древними же богами, хоть и утратившими былое могущество, иметь дело куда как сложнее. Потому что последователи Христа не допускают даже мысли о том, что существуют другие боги, пусть и менее могущественные, чем их Триединый Господь; и если есть кто-то, кто не является посланцем Господа, значит, это – посланец Сатаны, бес, демон или кто-то в том же роде. Прискорбно, но это невежество всячески поощряется ведущими умами церкви – людьми, в общем-то, неглупыми и более чем сведущими в законах существования Вселенной…

Однако, хватит и об этом. Они не были властны надо мною тогда, они не могут достать меня и теперь.

Покинув пределы Логрии, я много лет скитался по окрестным странам, успокаивая раненую душу. Я потерял цель; и, чтобы продолжать жить, должен был отыскать новую.

Я нашел ее. Хотя узнай об этом Артур, он восстал бы из гроба и проклял меня. Отчасти, кстати, я и надеялся на это: ради ожившего Артура Пендрагона я готов был стерпеть и его проклятье, и проклятья всех когда-либо живших на земле. Включая собственного отца, с которым никогда не встречался.

Я отыскал заброшенный замок где-то к северу от Логрии, освободил его от чересчур распоясавшихся призраков (из-за которых, собственно говоря, замок и был заброшен) и поселился там сам. Безлюдное, полное древней силы место (именно в таких часто возводили храмы, замки и цитадели, не всегда отдавая себе в этом отчет) как нельзя лучше подходило для того, чем я собирался заняться…

* * *

Замок серой громадой возвышался на фоне хмурого предрассветного неба, затянутого грозовыми облаками.

Земля содрогалась от топота множества ног.

Из-за длинного, пологого холма показалась армия, предводительствуемая человеком в серо-голубой накидке с капюшоном. На остриях пик мерцали слабые огоньки, выхватывая из ночного сумрака остекленевшие глаза солдат.

Предводитель поднял посох. Войско в тот же момент остановилось, образовав ровную линию на гребне холма.

Кристалл в навершьи посоха полыхнул, послав тонкий луч к замку.

– Старик, твои исследования зашли чересчур далеко, – сказал он. – Немедленно прекрати их – или сам Хаос не спасет твою шкуру!

На балконе центральной башни появилась фигура седобородого старика в синем балахоне.

– Ты переоцениваешь свою силу. – Мерлин говорил шепотом, но его слова были слышны по всей долине. – Твоя власть не распространяется на меня. Уходи отсюда – и проживешь немного дольше.

– Пеняй на себя! – В голосе предводителя прозвенела сталь.

Он властно ударил посохом оземь. Кристалл исторг разряд гигантской мощи, превративший северную башню в каменное крошево.

Мерлин поднял левую руку ладонью вперед и произнес заклинание. Бледно-желтый ореол встал защитной сферой вокруг центральной части его цитадели. Следующая молния поразила светящуюся сферу и тут же рассыпалась мелкими искрами, не причинив замку никакого вреда.

– Я предупреждал тебя, – прозвучал печальный голос Мерлина.

Алое зарево окружило старика. Сконцентрировавшись на миг в его глазах, оно обратилось в пылающий шар и метнулось к армии, окружившей цитадель. Безмолвный взрыв – и сотни солдат как не бывало.

– Нет! – завопил предводитель, но было поздно.

Второй огненный шар накрыл его самого, превратив на миг в живой факел. Потом пламя исчезло, оставив лишь выжженную землю.

Обессиленно опираясь на каменные перила, Мерлин невидящим взором смотрел, как за холмом восходит солнце, открывая всему свету неоспоримые доказательства его преступления…

* * *

Даже в полном беззакония мире было одно правило. Правило, поддерживающее землю между Хаосом и Порядком, на самом краю Бездны.

Это правило знали только обладающие могуществом, именуемые магами. Что вполне понятно, ведь касалось оно только их. Даже пожелай простой смертный нарушить это правило, он попросту не смог бы этого сделать. Какой смысл запрещать человеку строить мост между Нижним и Верхним Мирами, между адом и раем?

(Тогда я еще не был знаком с историей о Вавилонской Башне, которая как раз и должна была представлять собою такой мост…)

Я сознательно пошел на нарушение этого правила, ибо только так я мог сделать то, что хотел сделать. А хотел я одного: повернуть время вспять, чтобы жертва Артура не была принесена. Я знал, что Завесу Времени разорвать крайне сложно, но моего искусства, объединенного с силой Моста Хаоса, должно было хватить…

Увы, я проиграл.

Ибо не был единственным магом, владеющим этой информацией. Конклав чародеев, именуемый также Кругом, послал помешать мне одного из «видящих суть» – и произошло то, что навсегда лишило меня права применять волшебство даже по мелочам.

После этого я счел свою жизнь законченной и приготовился к скорой смерти – ведь прожил я на земле вдвое больше, чем дано человеку, и только мое могущество поддерживало меня. Однако смерть не желала приходить к старому магу, который более не был магом.

* * *

Ветер, привычно завывавший в щелях стен старого замка, внезапно притих. В холодном осеннем воздухе возник слабый аромат цветущих яблонь. Сумрак громадного зала озарил бледно-розовый свет, а могильную тишину нарушило слабое пение пастушьего рожка.

Старик, сидящий в слишком большом для него кресле, поднял голову. Усталый взгляд на какое-то мгновение зажегся искрой интереса, но тут же потух вновь.

– Мирддин Эмрис? – спросил мелодичный женский голос.

– Так меня когда-то называли, – кивнул старик, которому явно не в диковинку было разговаривать с пустым местом, поскольку неведомая гостья не спешила показываться на глаза. – Но это имя теперь принадлежит персонажу народных сказаний.

– В таком случае, я имею честь говорить с Мерлином Провидцем?

Собеседница попыталась исправить свою ошибку – однако ей это не удалось.

– Мерлин давно умер, – сказал старик. – Он похоронен в хрустальных пещерах Авалона, подле Артура Пендрагона. Впрочем, иной раз говорят, что могила Мерлина скрыта сидхе не то в холмах Камбрии, не то на Стеклянных Островах Инис Витрин. В моем возрасте становится трудно отличать правду от легенды…

Розовое сияние сгустилось в клубящееся облако, затем померкло – и втянулось в волшебный жезл возникшей перед стариком девушки. На ней было свободное одеяние того же розового цвета, похожее одновременно на балахон волшебника и королевскую мантию.

– С тобою трудно спорить, старик, – молвила она, – ты чересчур далеко ушел по тропе забвения. Но в моей власти вернуть тебя обратно… если только ты не предпочтешь бросить эти детские игры и не ответишь на мой вопрос.

Вновь искры былого огня промелькнули в черных глазах того, перед кем когда-то трепетала вся Логрия.

– Что тебе нужно, девочка?

– Называй меня Глендой. Мне нужно знать, осталось ли в тебе хотя бы что-нибудь от того Мерлина-кудесника, который подарил миру Артура Пендрагона, который восстановил Каменный Хоровод в Эймсбери, который одолел Теневых Танцоров Нимье и вытащил Экскалибур из подземной сокровищницы Ильмаринена.

По губам старика скользнула усмешка, и радости в ней не было.

– Немного, Гленда. Я утратил не только силу. Я потерял желание жить, ибо видел конец всего, за что боролся. Вся моя жизнь прошла зря – а ведь могло бы быть по-другому… сделай я тогда иной выбор, согласившись на предложение Нимье… Однако прошлое не изменить. Оно мертво и не вернется назад.

Гленда улыбнулась почти снисходительно.

– Изменить можно все. При некоторых условиях.

Мерлин выпрямился.

– При каких условиях?

– Победителю Игры дозволено очень многое.

Старик вздохнул.

– Как я, потерявший силу и власть, могу принять участие в игре избранных?

– Потому что именно так они и были избраны, – молвила Гленда. – Тебе предлагается место в Игре Изгнанников, в Игре Зеркал. Тот из вас, кто останется в живых, будет обладать достаточным могуществом, чтобы исполнить любую свою прихоть. Даже то, что ты считаешь невозможным. Поверь моему опыту, невозможность – это всего только неосуществленная реальность.

Мерлину стало почти смешно: и эта девчонка будет объяснять ЕМУ, что такое невозможность? Положительно, молодое поколение чародеев не имеют и капли уважения к опыту старших. То ли дело когда-то… однако тут старику вспомнилась Вивиана, и он покачал головой. Это не пришло с нынешним поколением; это общая черта всей молодежи – считать, что старики ничего не понимают и только и умеют, что говорить: а вот в наше время…

* * *

– Выбери свой флаг.

Я указал на треугольный вымпел цвета морской волны.

– Бери карту.

Я сдвинул возникшую передо мной колоду и открыл верхнюю карту. На сером прямоугольнике плотного пергамента был изображен серебряный браслет, на внешней поверхности которого мерцали неизвестные мне символы.

– Руна Колец, – пояснил голос, – символ Нижнего Знания, человеческой мудрости. Что ж, ожидать чего-то иного было бы глупо. Осталось определиться с подчиненным тебе народом.

Слева от стола появилось призрачное колесо, расчерченное несколькими красками по секторам. Каждый из цветов соответствовал какому-либо символу, однако колесо крутилось с такой скоростью, что я ничего не мог разобрать в этом мельтешении. Мало-помалу вращение замедлялось, и наконец колесо остановилось. Стрелка в верхней части застыла в оранжевом секторе, подле Знака Железа.

– Люди, – вынес свой вердикт голос. – Хорошее сочетание, хотя и не оригинальное. Впрочем, все зависит от того, какое из племен ты выберешь для себя. Вот тебе Доска, – справа от меня материализовался деревянный ящичек с инкрустацией слоновой костью, – вот Игровой Кодекс, – на стол рядом с ним плюхнулся неимоверных габаритов фолиант, – а вот список доступных тебе регионов, – на фолианте оказался свиток, запечатанный белым воском с оттиском Колеса.

– И сколько у меня времени на выбор? – спросил я, входя в полузабытую роль чародея на Испытании.

Странно, но я снова начинал ощущать вкус к жизни…

– Сколько понадобится, – был ответ. – Здесь тебя никто не ограничивает. Сделаешь выбор – сообщи. Торопиться не рекомендую. Изучи Кодекс, научись работать с Доской и распознавать характеристики Фигур, составь варианты стратегий… Короче, для Властителя не бывает лишнего времени. И – желаю удачи, Мерлин Мудрец!

Я опустился в послушно возникшее подо мною кресло, придвинул к себе Кодекс и осторожно открыл первую страницу…


Теперь, когда я вспоминаю те дни, я вижу, как мало я понимал в делах Лордов Высших Сфер – или, как Их чаще называют, Высших. Написанный Ими Кодекс не содержит ни слова лжи, но правда невероятно далека от его описаний.

Иногда я думаю, что Они не заметили многих особенностей человеческой жизни. Иногда – что нарочно сузили рамки, дав новичку-Властителю возможность почувствовать себя умнее авторов Игрового Кодекса, описывающего структуру функционирования Вселенной.

Но иногда ко мне возвращается прежнее безразличие, и я начинаю думать, что Игра, в которой участвую я и еще тринадцать Властителей, задумана только для Их развлечения. А мы – не более чем ослы, что идут за привязанной перед их носом морковкой, призрачной надеждой на исполнение своей заветной мечты…

Учитывая, что морковка на всех нас одна, эта картина приобретает еще более странный вид…






на главную | моя полка | | Мудрец |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения
Всего проголосовало: 7
Средний рейтинг 4.4 из 5



Оцените эту книгу