Frances Hardinge

Verdigris Deep

© Frances Hardinge 2007

© Illustrations copyright Peter Ferguson 2007

© ООО «Клевер-Медиа-Групп», 2017

* * *

Глава 1. Вознесение тележки

Райан так надеялся, что Джош успеет. Когда они свернули за угол, автобус уже ждал на остановке, и Джош припустил бегом, шлепая по лужам и распугивая скворцов. Двигатель сердито чихнул, и неповоротливая туша автобуса поползла сквозь дождь, как набычившийся великан. Райан думал, что Джош, как обычно, привлечет внимание водителя, но автобус в последний миг фыркнул и угрюмо рванул прочь, оставляя серые следы на мокром блестящем асфальте.

Джош бежал за ним добрых двадцать ярдов. Сквозь хрустальные брызги дождя, усеявшие очки, Райан наблюдал, как его кумир, споткнувшись, останавливается и с досадой пинает фонарный столб.

Автобус будто увез прочь хорошее настроение Райана и остатки летнего дня. На вереницу магазинов опустились холод, мрак и запустение. Во рту стоял вкус шоколадного коктейля, стоившего возвращения домой. Райана замутило.

За спиной раздалось астматическое пыхтение Челли. Обернувшись, Райан заметил, как та теребит ингалятор. Девочка глубоко вдохнула, и глаза ее распахнулись, вобрав окружающую пустоту. Она уставилась на унылую фигуру Джоша.

– Джош такой… сказал, автобус всегда опаздывает… Мол, успеем выпить по коктейлю… Все, мне конец… Мама думает, я сижу с ребенком… – Белесые брови от ужаса заползли на лоб и спрятались под светлой челкой.

– Челли, тише, – сказал Райан, вложив в голос остатки тепла. Увы, тщетно: подруга вошла в раж.

– Джошу-то не привыкать… Все знают, что он оторва… А я никогда не влипала… у меня нет опыта…

– Тише, – повторил Райан, теперь уже напряженно. Джош подошел совсем близко, и мог услышать ее слова. Стыдясь своих ошибок, он обычно злился на весь мир, источая волны язвительной агрессии. Не хотел бы Райан застрять в Беломаге со злобным Джошем.

Им вообще не положено было здесь находиться.

Беломаг – это почти-место. Железная дорога и бензохранилища делают его почти районом Гилдли. Слепящие поля масличного рапса, протянувшиеся на восток, делают его почти деревней. Печальные вереницы домов, минимаркет и велосипедный магазин делают его почти обжитым. Берега канала – почти красивым.

Что-то тут когда-то произошло. То ли зарезали человека, то ли нашли на тропинке палец с кольцом, то ли местные регбисты всем клубом помочились с моста в канал. Никто уже не помнил почему, но название «Беломаг» звучало гадко. При упоминании о Беломаге у родителей кривились лица, как от сильной вони. Для детей этот городишко был под запретом.

Делать тут было нечего, но запретность придавала ему особый шарм. Приехать в Беломаг, чтобы покормить галок перед заколоченной почтой, было куда интереснее, чем с той же целью пойти в ближайший парк. Понятное дело, с первых же дней летних каникул ребята постоянно выбирались в Беломаг. Райан ценил это место, но сейчас больше всего на свете хотел оказаться не здесь.

Джош, повесив голову, возвращался к ним. Его непокорная светлая шевелюра потемнела от дождя. Наступая на ногу, Джош морщился. Наверное, ушиб ее о столб. Когда парень поднял взгляд, на его лице гуляла усмешка.

– Фигня, – пожал он плечами, рукавом стирая капли с золотистых стекол солнечных очков. – Уедем на следующем.

Челли так прикусила нижнюю губу, что верхняя нависла над ней, как мягкий клюв. Будучи самой преданной фанаткой Джоша, она пыталась смолчать, но слова потекли, как вода из прохудившейся трубы:

– Но… это был последний городской автобус, в междугороднем наши билеты не действуют, и денег не хватит, чтобы заплатить за всех… мы влипли…

– Не боись, есть план, – ухмыльнулся Джош.

План оказался примитивным и мутным, но раз его придумал Джош, должно сработать, решили ребята.

За оградой парковки при минимаркете спускался к каналу длинный заросший склон. Там в кустах торчали брошенные магазинные тележки, увязнувшие в траве и увитые плющом. Джош придумал достать тележку, притащить на стоянку и вынуть фунтовую монетку из фиксатора на ручке. Друзья вновь почувствовали вкус к приключениям. Они перелезли через ограду и нырнули в заросли.

Роща производила странное впечатление, особенно в сгущающихся сумерках. Особенно Райан заценил мусор. Газеты желтели среди ветвей, как сухие листья, покрытые таинственными письменами. Трухлявый дубовый пень, увитый плющом, прятал в своем чреве коллекцию мятых банок. Красная варежка, надетая на ветку, так и мелькала в воздухе, будто дерево хотело похлопать в ладоши, да забыло отрастить вторую руку.

– Райан, у тебя глаз-алмаз, найди тележку, – попросил Джош, и Райан ощутил, как в душе борются гордость и тревога. В такие моменты он всегда подозревал, что Джош над ним издевается. – Челли, прикинь, он видит мир иначе. У него глаза перевернуты вверх ногами. По виду определить нельзя, вот ты и не замечала.

Челли вяло хихикнула. На тонущем в сумраке лице читалась неуверенность. В больших, широко расставленных глазах плескались удивление и страх.

– Точно говорю, – гнул свою линию Джош. – Когда никто не видит, он моргает снизу вверх. Например, как сейчас, в темноте. Райан, признайся, ты моргаешь снизу вверх?

Райан не нашелся с ответом. Он предпочел нырнуть в заросли, притворившись, что не расслышал. Челли легко пугалась, и Джош обожал ее дразнить. Райан вечно забывал, что девочка старше него. Он обогнал программу и погрузился в ледяные воды средней школы на год раньше, чем его сверстники. Ситуацию усугубило, что был он тощ, мал ростом и строил длинные заумные фразы, как высокомерный ботан. От безысходности он подружился с Челли. Девочка, словно дрожащий котенок, излучала ауру беззащитности, а бледная кожа и белесые волосы рождали ощущение, будто Челли долго-долго мылась и смыла с себя все краски вместе со смелостью. Естественно, хулиганы в классе не могли устоять перед соблазном. Райан и Челли нашли в лице друг друга единственного собеседника, хотя девочке был нужен исключительно слушатель.

Джош стал их спасителем. Он был старше, а в этом возрасте разница в один класс означает пропасть. Хулиганы вообще не понимали, как подступиться к Джошу с его ухмылкой Чеширского кота и убойным юмором. Насмешки отскакивали от его желтых очков, рикошетом задевая забияк. Волшебным образом люди тянулись к Джошу, будто он вечно затевал веселую проказу и все хотели в ней участвовать. Как ни странно, Джош помнил Райана по младшей школе и принял их с Челли в свой круг. Вот уже добрый год его опасная дружба защищала ребят от серьезных издевательств. Так что Райан справедливо полагал, что Челли не обижается на подначки Джоша, но сам подкладывать язык не спешил.

Обычно в зарослях торчало с полдюжины тележек, но сегодня они как будто почуяли, что по их душу пришли охотники, и словно провалились сквозь землю. Наконец Райан приметил тележку около канала. Она валялась на боку, будто поскользнулась, убегая от них, и теперь не могла встать на колеса. Втроем ребята потащили ее к ограде, то и дело выдирая добычу из цепких лап ежевики. Лишь у самой парковки они обнаружили в плане Джоша изъян.

Со стороны склона ограда оказалась гораздо выше. Ребята так часто лазили тут, что давно перестали замечать разницу. Теперь они стояли с тележкой внизу, а край ограды ехидно скалился у них над головами.

– Ничего, затащим, – наконец сказал Джош. – Это же азы механики.

Выслушав Джоша, ребята принялись мастерить трос из подручных материалов – обрывков пластиковой ленты для оград, драной майки, кусков проволоки. Импровизированный трос перекинули через ветку, одним концом привязали к тележке, а за другой взялись Челли с Райаном. Джош, самый сильный из троицы, полез на ограду.

«Ничего не выйдет», – подумал Райан, повиснув на тросе. Но тележка приподняла передние колеса, поболтала ими в воздухе и поползла вверх. План сработал.

Забавно было наблюдать за вознесением тележки. Она то и дело билась о ствол, оставляя на коре глубокие шрамы, но с каждым рывком приподнималась на пару дюймов. Вскоре тележка нырнула в листву. Ребята продолжали тянуть, ветки качались, стряхивая дождевую воду. Когда до Джоша оставались считаные сантиметры, в щель под синим детским сиденьем попал тонкий сук и застрял намертво.

Райан с Челли вскоре оставили тщетную затею. Они дули на натертые ладони, а тележка торжествующе взирала сверху.

– А давайте возьмем палку, сунем под колесо, покачаем туда-сюда, и потихоньку… – прервал молчание дрожащий голос Челли.

– Застряла наглухо, – сказал Джош.

То, что все понимали душой, после этих слов стало свершившимся фактом. В вечернем свете темные очки утратили зеркальный блеск, и Райан разглядел, как Джош дважды моргнул и его глаза превратились в щелочки. Еще Джош поджал и закусил обе губы. Дурной знак. Не говоря ни слова, Джош спрыгнул с ограды и пошел вниз по склону. Райан с Челли, обменявшись взглядами, бросились следом.

«Вдруг он решил бросить нас тут и сбежать?..» Но, допустим, Джош опоздает домой, и что такого? В его семье это проступком не считали, да и наказания Джош не боялся. Райан догнал друга.

– Куда идем? – начал было он.

– К колодцу, – излишне спокойно ответил Джош.

Едва поспевая за Джошем, Райан с Челли продирались через заросли крапивы и ныряли под фиолетовые гроздья летней сирени. Наконец они выбрались на заросшую мхом лестницу, ведущую к набережной. Кроссовки скользили по сырому камню, вода канала поблескивала между деревьями. Впереди показалась яма. В ее центре стояло бетонное кольцо, накрытое решеткой. Из ячеек торчал блестящий мусор.

Около кольца Джош встал на колени. Лишь когда он достал швейцарский нож и отвертка воткнулась в первый винт, Райан понял, что происходит.

– Это колодец желаний, так? – объяснил Джош, выколупывая ржавые винты. – Значит, туда бросают монетки. Ага, есть! – Решетка полетела на землю. – Хорошо, кто полезет? Челли, ты из нас самая худая и ловкая. Попробуешь?

Девочка лишь испуганно пискнула. Джош ухмыльнулся:

– Да ладно.

К ужасу спутников, он свесил ноги в колодец и пополз вниз.

– Дружище, ты того… – начал было Райан, но Джош уже исчез во мраке. Райан с Челли обменялись тревожными взглядами. – Джош, а если ты застрянешь? Может, стоило опять сплести веревку, обмотать вокруг груди, и…

Снизу раздался пронзительный вопль.

– Джош! – взвизгнула Челли, падая на четвереньки и заглядывая во мрак. Светлые волосы упали ей на лицо.

– Ну и вонища тут! – долетело снизу.

– Джош, ты нас напугал! – Челли пробрал нервный смех.

– Ага, давайте, смейтесь там. Где-то тут… – Фразу прервал громкий всплеск. – Вот зараза.

Челли снова сунула голову в колодец.

– Он, похоже, грохнулся, – выдавила она сквозь хихиканье. – Слышишь плеск?

– Значит, там неглубоко, – шепнул Райан. Если бы Джош тонул, он бы громко орал, а не ругался себе под нос.

– Есть, набрал, – наконец услышали ребята. Колодезное эхо придало голосу Джоша яркое, торжественное звучание. – Вылезаю.

Насвистывая, Джош пополз вверх. Тихую мелодию то и дело обрывал стук и плеск выпадающих из стен камней. Прошло немало времени, прежде чем их приятель вылез на воздух. Джош попрыгал и подрыгал ногами, вытряхивая из кроссовок воду. Однако даже в сумерках было видно, что мокрые ноги – наименьшая из его проблем. Челли выудила из кармана белый комок, смерила взглядом Джоша, перепачканного с ног до головы, и ее разобрал хохот.

– Салфетка нужна? – выдавила она, и нехитрая шутка вызвала шквал смеха.

Через пять минут они сломя голову неслись по центру Беломага и успели-таки на последний автобус в Гилдли. Водитель с недоумением смотрел то на зеленые кляксы в волосах Джоша, то на почерневшие, сочащиеся водой штаны, то на пригоршню склизких монет в протянутой ладони.

– Ты за деньгами в колодец, что ли, нырял?

– Нет, – ответил Джош с самым дерзким и невозмутимым видом.

Запредельная наглость такого вранья потрясла водителя. Он смерил Джоша долгим взглядом, показывая, что не верит и будет приглядывать за пареньком, потом брякнула касса, и в протянутую руку Джоша легли три билета.

Он вальяжно отправился в глубь салона, где Челли уже стелила газеты на сиденье, и с довольной усмешкой развалился там, будто дома его не ждали вопросы про мокрую одежду и грязь под ногтями.

«Джош справился». В этот миг Райан с радостью заслонил бы собой друга от пули. Вслед за Джошем он отправился бы в пустыню, ради Джоша переплыл бы кишащую пиявками реку. Глядя, как друг протирает салфеткой очки и болтает с Челли, Райан покатал на языке это ощущение. Ему вдруг захотелось попасть в беду и преодолеть великие опасности, лишь бы его герой увидел своими глазами, что Райан тоже не лыком шит. Желание непреодолимо распирало душу, как созревший каштан – скорлупу.

Знай тогда Райан о желаниях столько, сколько ему вскоре предстояло узнать, он был бы куда осторожнее в помыслах.

Глава 2. Перевернутые глаза

Спустя неделю после того, как Джош выпотрошил колодец, явились первые отзвуки перемен. Райан первый заметил их. Ничего удивительного, он все замечал первым.

В то утро он проснулся с паршивым ощущением, сон выскользнул из памяти, как ледяная рука из пальцев. Потом в голове развиднелось, липкая одурь сошла. В нос ворвался аромат кофе. Значит, опять нагрянут гости.

Мама всегда встречала журналистов по одному шаблону. Она фанатично верила, что атмосферу элегантного гостеприимства создает исключительно запах дорогого кофе. На первом этаже, в кухне, гостиной и оранжерее вовсю пыхтели три кофеварки.

Райан потянулся за очками, но пальцы нащупали пустой футляр. В комнате уже побывала мама.

Когда рука мазнула по стакану воды на тумбочке, в памяти всплыли ошметки сна, пахнущие теплицей и сырыми стенами. Судя по ощущению серебристого холодка, Райану снова приснился Стеклянный дом.

Сколько Райан себя помнил, Стеклянный дом приходил в его сны раза три в год. Мальчик никому об этом не рассказывал. Главным образом потому, что сны эти имели странный, едкий привкус, их хотелось поскорее забыть. Но сегодня образ был иной, сырой, будто покрытый росой.

Райан вылез из постели, на ощупь выбрался в коридор и сполз по лестнице. Когда он ввалился в гостиную, отец оторвал взгляд от кроссворда.

– Доброе утро. Где очки потерял?

– Мама забрала, – сообщил Райан.

– Опять двадцать пять. – Отец через плечо посмотрел на дверь кухни, традиционно решил, что скорость звука выше скорости тела, и заорал: – Энн!

– Да ладно тебе, – встрял Райан. – Не мешай маме варить кофе, не любит она этого.

– Энн! – снова крикнул отец. – Твой сын вслепую носится по лестнице, он так свернет шею. Я уже привык, что у нас есть ребенок, давай не будем его убивать?

Тихо пшикнул баллончик, и до Райана долетел голос матери:

– Джонатан, скажи, пусть наденет линзы, надо к ним привыкать.

– Ага, особенно когда есть риск попасть на фотографию, – рявкнул отец.

Райан знал, что в других семьях люди для беседы собираются в одном помещении. Однако его родители не утруждали себя лишними телодвижениями, предпочитая перекрикиваться из разных концов дома, и никогда не изменяли этой привычке.

– Кстати, о ком из жертв будешь сегодня рассказывать?

– Джонатан, не называй моих героев жертвами.

Райан искренне хотел бы не считать маминых героев жертвами. Увы, не получалось. Мама работала «неофициальным биографом», то есть ходила по вечеринкам, знакомилась со звездами, а потом, не получив согласия, писала о них книги, где на лицевой стороне обложки красовалось золотое тиснение, а на задней – словечки вроде «сенсационный» и «бескомпромиссный». Как правило, звезды были не в восторге. Одна художница, Пипетта Макинтош, так разозлилась, что из баллончика покрасила в розовый их живую изгородь. Мама чуть не прыгала от счастья, потому что каждый скандал означал новые статьи в газетах.

– В общем, «На бис!» хотят обсудить книгу, над которой я работаю, про Сола Паладина. Помнишь, актер такой.

– Ах, этот.

Отец Райана был театральным критиком, хотя едва не поступил на юридический факультет. Из него получился бы отличный юрист. Райан представлял, как отец входит в зал суда, высокий, элегантный, в красной мантии и белом парике, по дороге замирает и подмигивает присяжным, эдак медленно, с намеком. Отец любил говорить в пространство, будто перед ним сидит невидимый ценитель тонкого юмора и необычных словосочетаний.

– Роняет фразы, как крошки изо рта, – промурлыкал отец. Переключившись на театральные мысли, он совершенно позабыл о сыне.

Райан уловил намек и выскользнул из комнаты, причем в буквальном смысле. В коридоре, гостиной и кухне сиял отполированный паркет, линии на котором сплетались в невероятные узоры. Райан давным-давно выяснил, что в носках по нему можно кататься, как по льду.

Он въехал в кухню на одной ноге и, чтобы не упасть, оперся рукой о стену. Долгая работа кофеварки не прошла бесследно, пальцы скользнули по липкому конденсату, как по мокрому стеклу, и в голове снова всплыл давешний сон. Райан вспомнил, как летел по коридорам Стеклянного дома, он куда-то торопился…

Но стены кухни, хотя и отсыревшие, не спешили превращаться в стекло. У стола стояла мать. Ее пальцы теребили орхидею в вазе, будто расправляя на ребенке школьную форму. Ее лицо сливалось в мутное пятно, но по движению длинной черной косы Райан понял, что мать качает головой, как всегда делала от нетерпения или волнения.

– Мама, верни очки.

– Без них тебе лучше. – Мамин силуэт приблизился. – Дай на тебя посмотреть.

Райан ощутил мамины пальцы, дергавшие его, как недавно орхидею. Может, она думает, что если долго мять сына, из него получится что-нибудь приличное? Но что ни делай, глаза и волосы оставались цвета грязи, и никакие силы не добавили бы ему ни роста, ни шарма.

– Так, сынок, это что такое? – Мать повернула его руку ладонью вниз и поднесла к лицу, большим пальцем потерла пятнышко между костяшками. Кожа там оказалась настолько чувствительной, что прикосновение вызвало у Райана желание отдернуть руку. Мать осторожно царапнула болезненное место, и ноготь зацепил бугорок на коже. – Бородавка, что ли? Райан, следи за собой, если такие штуки будут появляться в других местах, скажи мне, я отведу тебя к специалисту.

Разбогатев, мама начала ценить специалистов. Чтобы показать сыну, как она его любит, мама нанимала ему специалистов. Иногда Райан боялся, что на Рождество он найдет под елкой специалиста, перевязанного красной лентой.

Райан медленно выкатился из кухни и заскользил к задней двери. Чтобы угодить маме, нужно надеть контактные линзы, но Райан их терпеть не мог. Деваться некуда, но можно оттянуть неприятный момент. Затрещали жалюзи, задняя дверь открылась, и солнце теплой ладонью похлопало Райана по щеке.

Райан скакал по нагретым камням туда, где под вишней стояла зеленая лавочка. Он забрался на лавочку лицом к спинке и, откинувшись назад, достал руками до земли. Дом предстал перед ним вверх ногами. Способность переворачивать дом давала Райану ощущение контроля над собственной жизнью.

Об этом он рассказывал только Джошу.

Когда Райан в семь лет пошел в начальную школу «Уэйтс-парк», его там встретила толпа страшных мальчишек. Райан прятал моргающие глаза за стеклами очков в надежде, что его не заметят. Но не успел школьный двор превратиться в болото, засыпанное трухой желтых листьев, а Джош уже выучил его имя и постоянно с ним разговаривал.

Когда начался ежегодный кошмар аллергиков, Райан осознал, что они необъяснимым образом стали друзьями. Дело было так. Райан висел вверх ногами на ветке дерева в углу школьного двора, а Джош устроился рядом. Райан рассказывал ему историю, которой ни с кем не делился, про женщину с перевернутыми глазами.

В шесть лет Райану подарили книгу про оптические иллюзии. Там было женское лицо, перевернутое вверх ногами. Казалось, красивая дама улыбается, но лишь до тех пор, пока не перевернешь книгу. Секрет заключался в том, что глаза и рот дамы были развернуты на сто восемьдесят градусов относительно лица. Поверни книгу, и на месте улыбки увидишь стиснутые зубы и опущенные уголки губ, а глаза окажутся перевернуты вверх ногами.

Прежде Райан никому не говорил, как этот рисунок напугал его. Оказывается, стоит посмотреть на привычные вещи под новым углом, и они предстанут перед тобой иными, незнакомыми и страшными. Значит, каждый объект надо разглядывать во всех возможных ракурсах, чтобы он не застал тебя врасплох.

Рассказывая Джошу эту историю, Райан осознал две вещи. Во-первых, Джош не станет выдавать его секрет и натравливать на него других детей. Во-вторых, Джошу на самом деле интересно. Он веселился, когда Райан объяснял, что кипарис вверх ногами похож на зеленую жидкость, льющуюся из дыры в земле, и что люди ходят вверх тормашками, потому что липкие ноги не дают им упасть в небо. Джош смеялся, но продолжал задавать вопросы и внимательно слушал ответы.

– Круто, – наконец сказал он.

Джош въехал. За одно это Райан готов был его боготворить. Впоследствии, упоминая про перевернутые глаза, Джош всем своим видом давал понять, что не издевается, а намекает на их общий секрет. Это наполняло душу Райана теплым, неловким и каким-то тревожным ощущением гордости.

Райан встал со скамейки и покачнулся, когда кровь отлила от мозга. Дома он на ощупь добрался до ванной.

– Райан! – Мама, должно быть, услышала скрип ступеней. – В ванне стоят кастрюли с кофе! Будь осторожен!

Когда ванной не пользовались, там обычно стоял горшок с пуансеттией. Сейчас он переехал на шаткую подставку, единственная ножка которой упиралась в землю львиными лапами. Как ни обидно испытывать вину за пока не совершенный проступок, Райан постоянно переживал, что в один прекрасный день снесет эту хлипкую конструкцию. Осторожно обойдя пуансеттию, мальчик нащупал на подоконнике контейнер с линзами.

Из-за кастрюль с горячим кофе зеркало запотело, и Райан, прижавшись к нему носом, увидел собственный бледный призрак. Вынув первую линзу, он пристроил ее на кончике пальца.

Рукавом свободной руки Райан мазнул по зеркалу, и кусок его призрачного двойника проявился во всей красе. Казалось, зазеркальный Райан стоит в облаках густого тумана, и в памяти снова всплыл странный сон. Отогнав непрошеные мысли, Райан разжал веки и опускал лицо, пока не ощутил чужеродность контактной линзы на глазном яблоке. Он выпрямился, стараясь не кривиться, и прозревшему глазу открылось зрелище, от которого у Райана перехватило дух.

Зазеркальный Райан стоял с закрытыми глазами. Длинные ресницы потемнели от влаги, из-под них катились слезы. Веки дрожали, будто изо всех сил пытались то ли распахнуться, то ли зажмуриться. Потом они слегка раздвинулись, и в образовавшуюся щель хлынула мутная вода.

Райан отпрыгнул назад, ударился ногой о край ванны и полетел кубарем.

Глава 3. Пещера

Спустя три часа после инцидента с зеркалом Райан позвонил Джошу, но гудка не было, так что Райан набрал номер Челли.

– Алло? – По телефону голос Челли звучал еще тоньше и звонче.

– Челли, привет. – Райан просто не мог сразу заговорить о главном. – Челли… Я опрокинул пуансеттию. Это не страшно, потому что я сам упал, ударился головой и обжегся, попав рукой в кастрюлю с кофе, так что меня не слишком ругали.

Если честно, маму взбесила не неуклюжесть Райана, а собственная непредусмотрительность. Она хотела самолично отвезти его в травмпункт и прикидывала, то ли отменить интервью, то ли попросить отца сообщить журналисту, что она – ужасная мать, готовая сварить собственного сына в ванне с кипящим кофе. Но Райан видел ее досаду, а потому, восхищаясь твердостью собственного голоса, убедил маму, что ожог не сильный. В конце концов та согласилась не отменять интервью.

– Короче, Челли, такой вопрос: можно сегодня прийти к тебе? И Джоша позови, пожалуйста.

Инцидент с зеркалом надо обсуждать при личной встрече.

Челли побежала спрашивать у мамы и мигом вернулась к телефону.

– Мама разрешила. Говорит, что я не буду путаться у них под ногами, когда в гости придет мисс Госэмер.

Мисс Госэмер была старой подругой бабушки Челли. Когда бабушка тихо покинула этот мир, мисс Госэмер ловко заняла ее место в семье. С одной стороны, родители Челли показали свою доброту, приняв ее в дом. С другой – ситуация напоминала кошмарный сон, где родного человека подменяет чужак. Райан не обсуждал с Челли эту тему, но девочка наверняка чувствовала то же самое.

Мама Райана, терзаемая чувством вины, подвезла сына на машине, и ему не пришлось идти пешком через парк.

Дом Челли ничем не отличался от соседних. Высокие узкие окна, широкие подоконники, на которых обожали спать кошки. Как часто бывает в старых домах, в передней части дома находились вход в подвал – квадратная дыра с лестницей – и крыльцо с двумя ступенями. Подвальные окна расположены ниже уровня земли. В одном из них Райан увидел Челли. Девочка с улыбкой помахала ему. В этот миг открылась входная дверь.

– Здравствуй, Райан, – сказала мама Челли, скользнув по нему взглядом, и уставилась на машину. – Твоя мама не зайдет на чашечку чая?

– Простите, у нее, хм, буквально сейчас назначена встреча.

Мама Райана помахала из машины рукой. На ее лице застыла ясная, широкая улыбка, предназначенная для тех, кто ее раздражал, вроде мамы Челли, обожающей расспрашивать о знаменитостях.

– Жаль… – сказала мама Челли, рассеянно оглядев мальчика, будто проверяла, правильный ли товар ей доставили.

Маму Челли звали Мишель. В детстве ей нравилось, когда ее называли Челли, и она именно так написала в свидетельстве о рождении третьей дочери. Она и в жизни производила впечатление женщины, способной дать ребенку свое уменьшительное имя.

Обладательница больших рассеянных глаз и широкой рассеянной улыбки, она вечно суетилась, как моль в абажуре. Заслышав, как одноклассники дочери обзывают ее инфузорией, она говорила что-нибудь вроде «забавные детишки, правда?».

Вслед за Мишель Райан зашел в дом, и ручка зонта мисс Госэмер по традиции клюнула его, как попугай.

Дом Челли всегда был наполнен звуками, на которые, к удивлению Райана, никто не обращал внимания. В кухне надрывалось радио, в пустой комнате журчал телевизор. Наверху кто-то с кем-то спорил. Каждые пять минут кто-нибудь топал по лестнице.

Челли ждала его в кухне. Ее приветствие потонуло в шуме спора, вспыхнувшего наверху. Целеста, старшая сестра, на ходу надевая мотоциклетный шлем, вихрем пронеслась к дверям. Ее оппонент, средняя сестра, Кэролин, громко хлопнула дверью у нее за спиной.

Прихватив напитки, Райан с Челли спустились по узкой лестнице в Пещеру.

– У тебя под повязкой жуткий ожог? – Райан начал разбирать нервную болтовню Челли, лишь когда за ними закрылась дверь. – Нет, не показывай, ненавижу всякие раны, у меня от них в животе все переворачивается…

Подвал достался Челли в безраздельное владение, поскольку сестрам не нравились ни окна, куда почти не проникал свет, ни надоедливое тиканье лампы, ни желтые разводы непобедимой сырости на стенах. Челли обожала свой обширный прохладный каземат с такой страстью, что сестры, узнай они о том, лопнули бы от зависти.

Подвал идеально подходил для тайных сборищ. Райан любил смотреть в окно на ноги прохожих, не подозревающих, что за ними наблюдают снизу.

– …сложно, потому что от нее всегда такое чувство, но знаешь, как бывает, когда за тобой следят, это вот ощущение, будто за ворот сыпанули сухих листьев…

Райан вообще не понимал, о чем говорит Челли. К счастью, девочка не требовала от слушателей внимания. Достаточно привыкнуть к трескотне, и можно воспринимать ее как ненавязчивый фон для размышлений.

Когда Джоша не было рядом, Райан с Челли чувствовали обоюдную неловкость и в то же время спокойствие, ведь Джош был как петарда: никогда не знаешь, когда рванет. Без него они общались свободнее, причем часто их мнения совпадали. Чтобы заполнить пустоту на месте Джоша, оба старались ярче себя проявить, но пугались собственной смелости. Тогда они спрашивали друг друга, что сказал бы по этому поводу Джош, радостно переключались на разговор о нем, и отсутствующий товарищ занимал свое законное место.

Райан ждал, что скоро прозвучит имя Джоша, но сначала он хотел выяснить, что думает сама Челли, а не что, по ее мнению, думает Джош.

– Поначалу я решила, что это радио, а оказалось, что это я, вообще не помню, о чем говорила.

Челли скорчила рожу, и Райан воспользовался паузой, чтобы влезть в монолог.

– Челли, послушай, хочу рассказать, почему я упал в ванной.

Челли, забыв о собственной истории, превратилась в слух.

– Мама с папой думают, что я без очков ничего не видел, а пол был скользким из-за пара, но все было по-другому. Челли… Я отпрыгнул от зеркала, потому что увидел там кое-что. Я как раз надевал линзы. Допустим, я действительно был без очков, и там действительно был пар, но я все равно видел свое лицо в зеркале. Только это было не оно.

– Что не оно?

– Не мое лицо.

Повисшую тишину нарушало лишь тиканье лампы. Челли ловила воздух ртом.

– Оно вроде бы было моим, – продолжал Райан, ощущая, как голос дает петуха. – Мои волосы, мои веки, но ведь невозможно увидеть в зеркале собственные веки? У меня-то глаза были открыты. А потом отражение тоже открыло глаза, и оттуда полилась вода. Не слезы, а настоящий поток, причем цветом совсем не похожий на слезы. У слез вообще не бывает цвета.

– Стремная история, – прошептала Челли. Она не стала обвинять Райана, что он все выдумал, и мальчик облегченно вздохнул. – Эх, был бы тут Джош.

– Он придет?

– Да, но позже. Прикинь, его посадили под домашний арест. Он пришел домой перепачканный и отказался говорить, где был.

Родители Джоша считали, что лучшее наказание за проказы – трудовая повинность, призванная исправить дурной нрав подростка. Обычно его отправляли к престарелым теткам, которых мать Джоша ненавидела, чтобы он ухаживал там за садом и прибирал в сараях. Вообще-то, домашний арест подразумевает, что тебя не выпускают из дома. Джоша, наоборот, не пускали в дом. У него отбирали ключ и не позволяли забрать свои вещи, пока он не отбудет срок.

– На все готовы, лишь бы избавиться от меня, – как-то сказал Джош. – Будь у них чек, сдали бы меня по гарантии.

Райан даже вообразить не мог, что бы чувствовал сам, если бы родители выгнали его из дома. Джош, воспринимавший наказания со свирепым весельем, от пребывания в Мерибелс – доме, где жили тетки, – приходил в состояние раскаленного безумия. Теток он презирал, но, выполняя их приказы, зловеще помалкивал, иначе ему продлили бы срок. Зато разговор с другими людьми превращался для собеседников в минное поле.

В доме зазвонил телефон, и у входа в Пещеру раздались шаги. Кэролин, сестра Челли, сунула трубку в открытую дверь.

– Это Джош. Уложись в пять минут, ладно? Мне должны позвонить.

Челли дождалась, чтобы Кэролин закрыла дверь, и лишь потом поднесла трубку к уху.

– Привет, Джош, мы как раз думали, когда ты придешь… Тут у Райана кое-что приключилось… Нет, он рядом.

Райан взял трубку, и сердце ухнуло вниз. Если Джош не дает Челли вставить лишнее слово, он изрядно сердит.

– Чтобы не терять времени, сразу говорю с тобой, – с места в карьер начал Джош. Слова летели, как удары в боксерскую грушу. Фоном тихо гудела стиральная машина. – Я у теток. В Пещеру не приду. Если что важное, выкладывай быстрее, пока они не вернулись.

Райан повторил свой рассказ, сократив по возможности, чтобы не раздражать нетерпеливого Джоша.

– Звучало бы круче, если бы один глаз выпал и повис, как на веревочке, – сказал Джош, не впечатленный историей. – Так, все, тетки вернулись.

Райан вдруг осознал, что его нервируют не только и не столько резкие слова Джоша. Что-то еще вызывало дрожь, как пальцы, царапающие шею сзади. Не сразу он понял, что привычное тиканье над головой звучит гораздо быстрее.

– Я пошел. Если боишься собственной рожи, не подходи к зеркалам.

– Джош…

Тик. Тик.

Тик.

Тик.

Тик. Тик. Тик. Тик-тик-тик-тиктиктиктиктик…

Раскаленная нить пульсировала в такт щелчкам. Когда Джош повесил трубку, лампа ослепительно вспыхнула и погасла. Лишь остывающие обрывки нити тускло светились во мраке.

Глава 4. Минус часы

В ту ночь Райан спал плохо. Стоило закрыть глаза, как возвращался невидимка, царапавший шею, когда перегорела лампочка. Теперь, сидя на кровати, он царапал пятнышко между костяшками пальцев обожженной руки. Райан рефлекторно отмахивался от щекотки. Пальцы сами находили нарост на коже и расчесывали его.

Было слишком жарко. Стоило задремать, руки превращались в раскаленные плюхи, и в них, как лампочка в Пещере, полыхал зуд. С каждым ударом пульса повязка все туже перетягивала ожог. Не выдержав, Райан пошел в ванную и заглянул под бинт.

Наросты совсем не походили на ожог. Белые уплотнения больше напоминали укус крапивы, разве что нехарактерно бугрились, словно капли росы. Их венчали тонкие разрезы, похожие на щель в кожуре каштана, а вокруг топорщились черные волоски. С каждым ударом сердца они трепетали.

Райан включил холодную воду и сунул руку под кран. «Я вижу то, чего нет, такого просто не бывает, я просто сплю, не надо туда смотреть, пусть исчезнут…» Ужас сдавил горло. Лишь когда рука до боли онемела от холода, он осмелился вынуть ее из-под струи. Между костяшками торчало пять белых сморщенных бородавок, и больше ничего.

«Ну вот, я видел то, чего нет». Райан вернулся в постель, решив никому не рассказывать, что произошло. Обожженную ладонь он опустил в кружку с водой. Ему говорили, что если руку спящего человека сунуть в воду, тот намочит кровать. Плохо, если это правда.

На следующий день ночные видения никак не шли из головы.

– Молодец, – сказала мама, увидев, что он разложил на столе учебники.

Райан не стал объяснять, что пытается выбить математикой ненужные мысли. Спокойные, ровные ряды чисел всегда действовали на него гипнотически, и он забывал обо всем на свете. Но сегодня даже математика излучала нервозность. Стоило ему кое-как сосредоточиться, зазвонил телефон. Из трубки полился пронзительный скрежет, вонзившийся в мозг, как шило.

– Наверное, это факс, – сказала мать. – С утра на автоответчик записалось три таких звонка.

Райан решил открыть окно. Листья на деревьях сверкали, как монетки. Невидимка шел за ним следом и царапал перевязанную руку.

– Райан! – позвала мать. – Тебе Челли звонит.

Когда он прижал трубку к уху, оттуда полился бессвязный поток слов.

– Челли, давай помедленнее, – попросил Райан со всей возможной учтивостью.

– Это снова случилось! Только гораздо хуже, потому что там была мисс Госэмер, и она смотрела на меня, наверняка решила, что я говорю о ней… А я вообще не помню, о чем говорила. – Челли дышала с присвистом, значит, от волнения у нее опять разыгралась астма.

– Челли, что там снова случилось?

– Ну, помнишь, я же тебе вчера рассказывала…

С тошнотворным чувством вины Райан понял, что вчера подруга поведала ему нечто важное, а он все пропустил мимо ушей.

– Давай подробности, как все было в этот раз, – ласково попросил он.

– Да так же, мы пошли по магазинам, и тут моя метла как понесет, всю очередь обругала, один меня толкнул, у другого жирная задница…

«Опять двадцать пять. Интересно, если бы я вчера ее слушал, я бы что-нибудь понял?»

– …я звонила Джошу, но в трубке стоит шум, как отбойный молоток, и голос не разобрать, что говорит и чей, но вроде Джоша. «Кажись, надо успеть, пока не выросла вторая голова», – потом он понял, что я ничего не слышу, и повторял «Мерибелс», чтобы до меня точно дошло.

– Он до сих пор у теток.

– Райан, – прощебетала Челли, – как думаешь, что он хотел-то?

– Надо с ним поговорить. – Райан задумался. – Выдвигаемся в Мерибелс. Действуем по плану «Водяные часы».

Перед выходом Райан украдкой проверил автоответчик и обнаружил еще одну запись ушераздирающей статики. Но через серый шум действительно пробивался голос.

– …не смешно… – Похоже на Джоша, только растерявшего привычную самоуверенность.

Через час Челли с Райаном аккуратно карабкались по громадным часам.

Семья Джоша жила в саду под названием «Гавань». На одном конце сада стоял особняк его родителей, на другом – бунгало Мерибелс. Райан для себя решил, что Гавань скорее парк, чем сад. В саду люди заняты делом. В парк ходят себя показать и на других посмотреть. В саду есть местечки: солнечное местечко, где загорающие пролежали плеши в цветах, и тенистое местечко, где земля вспахана ножками шезлонгов. В парке нет местечек, там достопримечательности.

В Гавани одной из таких достопримечательностей стали Водяные часы, копия известной скульптуры в Мюнхене. Можно было заглянуть внутрь, где из высокого бака по сложной системе стекали в бассейн сияющие струйки воды. Корпус Водяных часов был изготовлен из патинированной бронзы. Райан знал, что патина, или ярь-медянка, – это зеленоватый налет, которым покрывается бронза, если на нее годами действуют влага и воздух. Красивое слово для красивого цвета, который на деле представляет собой обычную ржавчину. Искусственное патинирование, в свою очередь, – это дорогая подделка ржавчины. Мистер Латимер-Стоун, отец Джоша, очень ею гордился. Центральный столб часов ходил вверх-вниз, как будто сбивал масло, и двигал шестерни, проворачивающие барабан. Из него то раздавался звон колоколов, то выезжали танцующие фигурки.

– Если я когда-нибудь ограблю банк и мне дадут десять пожизненных сроков в Мерибелс, организуйте побег, – говаривал Джош. – Найдите машину, припаркуйте у стены, где в нее встроены Водяные часы. Потом залезьте на часы и сбросьте мне напильник, или автомат Калашникова, или что придумаете. Только посигнальте зеркальцем, чтобы я вас заметил.

И вот они забрались на стену.

– Уверен, что это хорошая идея? – спросила Челли, но ответа ждать не стала.

«Джош разберется, что делать», – наверняка решила она, и этой мысли ей хватило, чтобы, вцепившись в сплетения ломоноса, достать зеркальце.

– Как вообще понять, что я пускаю зайчик в дом? Ладно, буду водить туда-сюда, глядишь, попаду. Ага, вот и он…

Показался Джош в резиновых сапогах. Его руки украшали три зеленые полоски, похожие на камуфляж, – наверное, испачкался в саду. Глаза прятались за черными очками. Оглядевшись, он поднял голову. На лице застыло решительное выражение.

– Плохо дело. Там, в колодце, что-то было. Подозреваю, туда выбросили радиоактивные отходы. Смотрите, что творится. Видите, сломались. – Он снял с руки электронные часы и помахал ими. Ребята поверили, хотя с такого расстояния не могли видеть экран. Джош швырнул часы в бассейн, и они исчезли с укоризненным плеском. – Вот с тех пор я… испускаю какую-то радиацию… и лампочки взрываются, и у телевизора половина экрана розовая, половина зеленая. Почему-то все решили, что я это делаю нарочно…

– Надо рассказать… – начал было Райан.

– Нет! – оборвал его Джош. – Я все решил. Мы ничего рассказывать не будем, иначе нас больше никогда не отпустят вместе. Надо самим разобраться. От радиации помогает молоко. Будем пить больше молока. И чаще мыться под душем. Чего как, звоните мне, договорились?

Из бассейна поднялся пузырь, будто часы Джоша долго задерживали дыхание и наконец сдались. Райан решил, что видит под водой их призрачный образ, но на поверхности играли солнечные блики, так что разглядеть ничего не удалось.

Райан моргнул, испытав приступ тошноты. Струя, ударившая из трубы, засверкала металлической дугой. Капли, полетевшие из-под шестерней, казались такими тяжелыми, что должны были упасть на землю с грохотом и звоном. Райан прикрыл глаза и сквозь ресницы увидел, как все вокруг засыпают золотые диски, похожие на плывущие монеты. Джош стоял посреди призрачного клада, и на глазах у него блестели желтые пенсы.

«Джош, уходи оттуда», – подумал Райан.

– Джош! – взвизгнула Челли. – Уходи оттуда!

Столб в сердце часов задергался. Шестерни механизма сочувственно подпрыгнули и с лязгом опустились на место, утратив стройность рядов. С хлопком вылетел из гнезда винт. Джош еле успел отпрыгнуть, как на то место, где он стоял, упал здоровенный поршень. Трубы зашипели, и во все стороны брызнула вода.

– Мы ничего не делали! – завизжала Челли.

– Я ничего не трогал! – в один голос с ней заорал Джош.

Сползая по ломоносу, Райан слышал, как Джош убегает, громко пришлепывая резиновыми сапогами. Челли с Райаном спрыгнули на землю и быстро пошли прочь, чтобы никто не связал их присутствие с гибелью Водяных часов.

Глава 5. Стеклянный дом

На ужин была лазанья. Она ложилась на язык как цемент, но Райан проталкивал ее в горло, щедро заливая молоком.

Он не знал, помогает ли молоко от радиации, а медицинская энциклопедия, как назло, пряталась под чужой личиной. Маму раздражало, что суперобложки книг рвутся, поэтому она снимала их и убирала в ящик. Когда в дом приходил важный гость, она второпях надевала суперобложки на книги как придется, лишь бы размер соответствовал. Так что энциклопедия могла скрываться, скажем, под маской «Заката и падения Римской империи».

За едой Райан размышлял о радиации. Может, все наладится само собой и не надо будет никому рассказывать… Он хотя бы не взрывал лампочки и не ломал телевизоры. Правда, он и в колодец не спускался… Зато помогал Джошу выжимать куртку. Наверное, тогда у него на руке и появились странные бородавки. Вилка нагрелась от пальцев. Райан положил ее на стол. Если человек радиоактивный, будет ли он заражать все вокруг? Мальчик, терзаясь душевными муками, посмотрел на беседующих родителей.

– Я сегодня лягу пораньше. – Райан скрипнул стулом.

Родители прервали беседу и посмотрели на него.

– В чем дело? Заболел? – Мама потянулась к Райану проверить температуру, и тот отшатнулся.

– Все в порядке, устал просто.

Следовало сказать, что ему надо делать домашку. Поднимаясь по лестнице, Райан обратился к богу: хорошо, делай меня радиоактивным, только родителей не трогай. Но в глубине души он понимал, что рассчитывает впечатлить бога своей смелостью, чтобы тот передумал делать радиоактивным такого храброго мальчика.

Райан долго стоял под душем. Бородавки щипало от мыла. Он заметил, что на другой руке тоже появился нарост. Замотав ладони мокрыми бинтами, Райан лег в кровать.

Как ни тяжко было лежать с открытыми глазами, когда сонный разум перестал контролировать течение мыслей, стало еще хуже. Тело как будто исчезло, остался лишь пылающий зуд на руке. Был момент, когда ему казалось, что, если открыть глаза, раскаленные бородавки будут светиться в темноте. К чесотке добавилась крепнущая уверенность, что он забыл выключить душ.

Надо бы сходить проверить, потому что дом наверняка наполнен паром и вода течет по коридору в спальни. Не открывая глаз, Райан сел и опустил ноги на пол. Ступни коснулись ледяной, невероятно гладкой поверхности. В тот же миг Райан понял, где находится.

Он открыл глаза. Естественно, перед ним предстал интерьер Стеклянного дома.

Голые ноги оставляли на запотевшем полу следы. Сквозь них Райан видел гостиную, где на стеклянном диване сидел отец, переворачивая страницы стеклянной книги. Райан не рискнул кататься по стеклу. Он дошел до ванной, где из душа текли струи пара, и закрыл кран.

Сквозь потолок он видел туманное переплетение стропил, а за ними – небо цвета старой бумаги. Через ступеньки проступали очертания пылесоса и серванта, стоявших под лестницей. Воздух пах теплицей и сыростью. Мама у себя в крошечном кабинете вырезала статью из газеты, прозрачной настолько, что буквы словно висели в воздухе.

Дверная ручка скользила в пальцах, но Райан сумел ее ухватить. Наконец дверь открылась. За домом не оказалось сада. Вместо него расстилалась заасфальтированная площадка – то ли парковка, то ли школьный двор. Краски окружающего мира выцвели и поблекли, как на фотографиях викторианской эпохи. По периметру площадки шла стена, и Райана накрыло тошнотворное чувство, что земля за ней просто обрывается. Вереница скованных тележек слабо извивалась в цепях, и Райану показалось, что он заметил две-три темные фигуры, безнадежно бьющиеся в том же плену.

Он подошел к стене, подтянулся и лег грудью на край. По ту сторону его встретил заросший склон, как в Беломаге, только деревья казались другими, древними, изъеденными грибком. У него на глазах желтый мох стекал по стволам, как пудинг, и вновь отрастал на коре. Качаясь на ветру, ветви теряли мертвые листья и волшебным образом вновь ловили их в полете.

Далеко в глубине чащи он видел черную яму. Явно тот самый колодец. Туда, как в сливное отверстие, втягивался водоворот теней и листьев. Рядом с колодцем кто-то неподвижно сидел. По длинным волосам Райан решил, что это женщина. Лица не было видно, значит, она повернулась к нему спиной. Рядом с ее головой что-то шевелилось, плавно и гибко. Скорее всего, это ветер взметал волосы, словно водоросли под водой. Лишь когда женщина опустила голову на грудь и начала поворачиваться к нему лицом, Райан осознал, насколько она большая.

Он спрыгнул со стены и развернулся к дому. Райан видел стены, видел крошечные фигурки родителей внутри, но дом казался хрупкой стеклянной игрушкой в сердце непроходимых джунглей.

Летящая газета прилипла к ноге, это прикосновение разбудило Райана.

После кошмара он всегда исполнял ритуал, убеждаясь, что проснулся. Райан трижды сильно зажмурился, чтобы случайно не заснуть вновь. Потом посмотрел на полосу темного неба между занавесками и на светящийся дисплей будильника. Мало света.

Он пошел в ванную и зажег лампу. Мыло заблестело в мыльнице. Костяшки здоровой руки чесались. Райан размотал бинт и увидел, как сквозь кожу пробиваются свежие волдыри.

Всю ночь Райан просидел на подоконнике, наблюдая, как небо потихоньку наливается светом. К утру его шатало от недосыпа.

Когда он спустился к завтраку, мать, едва взглянув на сына, приказала ложиться в постель, потому что он болен. Она принесла ему вареные яйца с тостами и половинку грейпфрута, увенчанную засахаренной вишней. Райан ощутил приступ вины, впрочем, это не помешало ему съесть лакомство. Он хорошо знал маму и понимал, что она переживает за него, но ей надо уйти по делам, и украшенный грейпфрут служит извинением.

Весь день он провел в кровати. В животе как будто крутился барабан стиральной машины. Райан уже сам задумался, не заболел ли.

Когда мальчик, полностью одетый, зашел в гостиную, отец даже не оторвался от кроссворда.

– Мне стало лучше, – тихо сообщил Райан. – Хочу выйти в сад.

Отец бросил на него мимолетный взгляд.

– Хорошо. – Повисла пауза. Мозг отца включился и переварил поступившую информацию. – Хорошо, – решительно повторил он.

Когда пальцы легли на холодную ручку, в голове ледяной волной всплыли воспоминания о сне. Райан испугался, что снова увидит парковку в серых тонах.

За дверью оказался сад, их сад. Райан посмотрел через плечо. Дом не обратился в стекло, но мальчик не мог отделаться от ощущения, что это происходит всякий раз, как он отворачивается. А за изгородью притаилась парковка или заваленная мусором роща в Беломаге…

За садовыми воротами его встретила знакомая тропинка, идущая мимо соседних участков. Может, цветная страница кончится за поворотом, и Райан окунется в чужеродный мир…

Нет, за поворотом открылась дорога, самым естественным образом ныряющая под мост. Райан сказал себе, что далеко не пойдет, а поднимется на мост и оглядится, нет ли поблизости края мира. На мосту рабочий смывал из шланга граффити. Райан подождет, пока тот закончит, потом заберется на мост, потом пойдет домой.

Мост сжимал дорогу бетонным тоннелем. На стене висел плакат: молодая женщина в зеленом платье, сидящая за столом. Ее длинные прямые волосы сверкают не хуже полированного дерева, как бывает только в рекламе. В улыбке – смущение и радость. Напротив сидит мужчина, на плакате видны плечо и край лица. Судя по форме щеки, тоже улыбается.

Вода из шланга просочилась сквозь трещины в бетоне и текла по плакату. Райан хотел идти дальше, но тут женщина в зеленом зашевелилась. Опустив голову на грудь, она медленно повернулась к Райану. Веки поползли вверх.

Из глаз у нее били фонтаны. Райан не мог разглядеть сквозь потоки воды, есть ли за ними глазные яблоки. Губы задрожали, раздвинулись, изо рта тоже хлынула вода, как у гаргульи на соборе.

Райан придушенно пискнул. Он сам не понял, что пытался изобразить, просто горло дернулось, будто легкие тоже были заполнены водой. Женщина с плаката издала жуткий булькающий звук, и Райан в ужасе осознал, что она говорит сквозь воду.

– Прфлллой…

– Нет… – только и выдавил из себя Райан. В груди образовалась зияющая пустота. «Пожалуйста, пусть это прекратится».

– Шлфооой…

Лишь когда она простерла вперед руку с растопыренными пальцами, Райан понял, что она говорит. «Стой». Его руки вцепились в карманы штанов, будто удерживая ноги на месте. Краем глаза он видел дорогу по ту сторону моста, но она была недостижима, как пейзаж на киноэкране.

– Фссаалли… млооольооо…

– Не понима… – Райан в ужасе тряс головой.

– Фсссалли… млойооо…

«Взяли мое». Так, что ли?

– Фллфлафлфье…

– Не по… пони… – Вместо слов вырывался хриплый писк. Райан прикрыл глаза стиснутыми кулаками. Под натянувшимися бинтами растеклась боль. Между костяшек что-то дрожало, рвалось на свободу, и Райан, несмотря на закрытые глаза, вдруг увидел женщину отчетливее, чем прежде.

Она сердито мотала головой, словно змея, и волосы колыхались в такт, как камыш на ветру. Мужчина с плаката исчез, мимо женщины летели желтые листья. В сырой темноте у нее за спиной проступали бледные стволы деревьев. Женщина вновь повернулась к нему лицом, и Райан узнал фигуру из сна. Он отчетливо понял, что, если побежит прочь, она выползет из плаката, а мир вокруг подернется сепией. Она пройдет сквозь его родителей, даже не заметив их, проломит стены его спальни, как стекло, и найдет его.

Новообретенным зрением Райан внезапно разглядел, что из листьев у ног женщины струится темнота. Из-под маслянистой поверхности воды проступило медное сияние. Монетки, монетки, сотни монеток, одни светлые, другие позеленевшие от яри-медянки, третьи и вовсе просто черные кружки.

«Там, в колодце, что-то было», – сказал Джош.

«Там, в колодце…» Во сне женщина сидела у колодца…

«Взяли моё…»

«Ой…»

– Мы принесем тебе столько монет, сколько захочешь, – закричал Райан. – Они будут еще лучше, чем те, что мы взяли…

– Ньээээт! Пфлапфлллье…

Райан осознал, что шевелит губами, помогая ей выговорить нужное слово. Она снова открыла рот и пробулькала водопад слов, тыкая в него пальцем. Она приказывала ему. Договорив, женщина замолчала, ожидая, что он согласится.

– Я не… не понимаю, хочу, но не могу… не понимаю…

Ее рот сердито искривился, и вода хлынула на ботинки Райана, на майку, на руки. С угрожающим шипением женщина наклонилась к нему.

Неожиданный рев заставил его отпрыгнуть. Глянув через плечо, Райан успел заметить, как мопед прорезает темноту под мостом и вылетает на солнечный свет. Мальчик повернулся к стене, но женщина, потеряв объем, спокойно сидела за столом, лишь ее бумажное лицо сморщилось от воды.

Райан медленно разжал дрожащие пальцы. Две ледяные, мрачные секунды он разглядывал то, во что превратились бородавки. Потом наконец вспомнил, что умеет бегать.

Глава 6. Криводыр

– Спокуха! У меня в трубке что-то попукивает. Это ты или помехи на линии? Надеюсь, помехи.

– Джош, слушай, тут была женщина на плакате, она двигалась, у нее из глаз текла вода, прямо как у меня в зеркале, только водопадами. И с руками страх что было: бородавки превратились в глаза! Прикинь, у меня на руках выросли глаза! – Райан спрятался за занавеской на подоконнике в гостиной. Из своего укрытия он следил за садовой дорожкой, высматривая непрошеных гостей.

– Эй! Давай, соберись, тряпка. – В суровом оклике Джоша не было злобы.

– Все беды из-за колодца. Там, внизу, что-то живет, оно требует… не понял, что оно говорило, у него изо рта текла вода…

– Я спускался на дно колодца. Там никого нет. Если не считать всякий мусор.

– Джош, поверь, она была там, даже если ты ее не видел… Джош, честное слово… Дело не в радиации, это она что-то делает с нами…

Джош задумался. Телефон превращал его молчание в ровный треск.

– Ты хоть что-то понял из ее слов?

– Местами. В конце было что-то вроде «Криводыр».

– Криводыр, значит. Райан, ты про это никому не рассказывал?

– Нет…

– И не надо. Сами разберемся. Я смоюсь из дома, и мы с Челли зайдем за тобой. Потом на автобусе доедем до Криводыра, по дороге все обсудим и придумаем план. Лады?

Через час дружная троица ехала на экскурсионном автобусе в Криводыр «проводить летнее выездное исследование». Райан подробно рассказывал про жуткую встречу. И вспомнил страшное.

– Ты сказал ей «да»? – в шестой раз переспросил Джош.

– Я же объяснил, как все было. – Райан с горящими ушами тоскливо смотрел в окно. – Мне казалось, она меня сейчас утопит…

– Нельзя было соглашаться, дубина! Понимаешь, что ты натворил? Пообещал этой… волшебной водометной тетке… что мы выполним ее поручение, причем неизвестно какое!

Челли для разнообразия не сказала ни слова. Ее кривая, словно размокшая, гримаса наводила на мысль, что Челли на ночь оставила лицо на улице под дождем.

– Да нет же! – возмутился Райан. – Про вас я ничего не говорил…

– Да ладно тебе! – Кресло дернулось, когда Джош резко откинулся на спинку. – Райан, она знает нас всех, а показалась только тебе. Что, не понял? Она считает тебя нашим представителем.

Вот где кроется истинная проблема, осознал Райан. Джош злится, что Райан решил за всех, но по-настоящему его бесит, что выбор пал не на него.

– Это из-за глаз на руке, – суетливо извинился Райан, поглаживая костяшки. Сняв повязку, он обнаружил три новые бородавки. – Она не считает меня главным, просто мне достались глаза, а она заговорила с тем, кто способен видеть ее.

– Вот же ужас и мерзость, – содрогнулась Челли и тут же сама себе заткнула рот. – Ой, прости, не хотела тебя обидеть, я имела в виду, это страшно и неприятно, когда на руках растут глаза.

Райан сглотнул, отгоняя воспоминания, как на руке блестят слизью грязно-зеленые глаза, как в зрачках пляшет отраженный свет.

– Ага, – буркнул он. – Кстати, получается, она действует на нас по-разному. Смотри, ты сводишь с ума телефоны, часы и телевизоры…

– Точно! – рявкнул Джош. Челли нервно уставилась в пол. – Значит, одному глаза, чтобы ее видеть, другому – способность ломать тостеры. Все сходится. Ты пойми, нельзя ничего обещать за других людей. Мы с Челли имеем полное право бросить тебя здесь.

Джош повторял эту фразу уже в третий раз. Но, когда автобус въехал в старый город, вся компания по-прежнему сидела на своих местах.

Криводыр лежит в считаных милях от Беломага, но, в отличие от него, входит не в кольцо убогих пригородов, облепивших Гилдли, а раскинулся на природе, в пышных складках зеленых холмов.

Изначально Криводыр был обычной деревушкой ткачей. Местами здесь сохранились старинные дома с забавными соломенными бровями над окнами и дверьми, но теперь их превратили в музеи, с макетами ткацких станков и плакатами, вещающими о производстве пряжи и окрашивании тканей. Снаружи на стенах висели таблички с датой постройки и историческими справками. Где не устроили музей, там открыли кафе.

Раз в год, ближе к концу летних каникул, тут проходил Криводырский фестиваль. Детей привозили отовсюду целыми автобусами, заставляли пялиться на бесконечные прялки и рисовать в альбомах деревянные избушки.

Через проход от ребят, с ног до головы заваленная мамиными покупками, сидела девочка лет пяти. Оттягивая уголок рта крошечным пальчиком, она с восхищенным ужасом разглядывала Джоша. Тот заметил и посмотрел в ответ, сдвинув очки на кончик носа и выпучив глаза, будто страшнее этой крохи он в жизни ничего не видел. У малявки свободный уголок рта пополз вверх. Проделки Джоша всегда приводили детишек в восторг.

– А все-таки что мы будем искать? – Поскольку Джош отвлекся на девчушку, Челли подвинулась к Райану. – Может, та женщина дала какие-нибудь инструкции…

– Ну, типа того… Вроде флаффле даарбсфон.

– Типа вафли дартс?

– Не, по-другому. Скорее так. Хлааар. Леее. Даарррс. Фон.

– Хллллла…

– Хррлааф… – Джош изобразил рвотный спазм. Внеся свою лепту, он улыбнулся. Как обычно, вспышка гнева миновала, будто ее и не было. – Так, повтори еще раз, как оно звучало.

Ребята булькали и хрипели, как три работающие кофемашины, пока Челли не задохнулась от хохота.

– Как думаешь… – восстановив дыхание, предложила девочка, – может, купим булочек, всякое такое и засядем в парке? В прошлый раз у входа в парк продавали лимонад со льдом, только меня бесили бумажные соломинки, они расползались и рвались, но пить дробленый лед через край тяжело, зубы ноют, пришлось ждать, пока он растает, получилось прикольно, как подтаявшее мороженое, когда облизываешь бумажку, с вас десять фунтов семь пенсов, чаевых не дала, криворожая старуха…

Райан застыл. Голос Челли звучал все громче, все грубее. И говор поменялся.

– …что они делали со столом, в футбол на нем играли, что ли, надо сменить скатерть, господи, этот унылый придира и мелкая истеричка вернулись за шоколадом, да, да, я в курсе, шоколад с двойными сливками для визжащей твари, я давным-давно запомнил твой заказ, а ты не можешь запомнить, кто стоит за прилавком…

– Челли? – Райан уставился на подругу.

В распахнутых глазах девочки плескалась паника. Она потрясла головой, но рот продолжал жить своей жизнью, выплевывая слова.

– Челли, соберись! – Джош склонился над ней, заглядывая в глаза. – Эй, Челли! Эй!

Что там Челли вчера говорила Райану? Что слова сами собой лезут у нее изо рта?

– …этот кошмарный ребенок снова колотит в кофейник, ОТБЕРИ У РЕБЕНКА ЛОЖКУ, ОТБЕРИ ЛОЖКУ, НЕ ДОВОДИ ДО ГРЕХА! – орала Челли во весь голос. Пассажиры все как один повернулись к ней, и лицо у девочки налилось краской.

Джош поспешил нажать на кнопку. Автобус замер у ближайшей остановки, скрипнули двери, мальчики подхватили подругу под руки и вывели наружу.

– Спасибо! – с восторгом маньяка крикнул водителю Джош.

– Извините! – крикнул пассажирам Райан.

– ДРЯНЬ, ВОЗЬМИ САЛФЕТКУ! – выдала напоследок Челли.

– Что будем делать? – прошипел Райан.

– Не знаю… Отведем ее куда-нибудь, пока это не прекратится. Давай заткнем ей рот. – Ворох образцов местной ткани удачно превратил крики Челли в неразборчивое бурчание. – Если начнешь задыхаться, помаши рукой.

После темного салона автобуса яркое солнце слепило глаза. У входа в зеленый паб дюжина мотоциклов пускала зеркалами солнечных зайчиков. Розовая кафешка по соседству заманивала гостей лоскутными занавесками и обещанием мороженого.

– Что за фигня? Она ловит местное радио? – спросил Джош.

Челли покачала головой, удрученно разводя руками.

– Сколько слов? – уточнил Райан.

Девочка подняла один палец, потом подергала себя за ухо, сигнализируя: «так оно звучит». Спустя секунду ее пальцы схватили воздух.

– Играть в «крокодила» ты не умеешь, даже не пробуй. Лучше напиши. Райан, есть ручка? Ладно, найдем.

Дверь кафешки брякнула о китайские колокольчики, повешенные так низко, что Джошу пришлось пригнуться.

– Держи, – сунул он Райану пригоршню монет. – Возьми три молочных коктейля и ручку, у продавца точно есть что-нибудь пишущее, а я пока пригляжу за нашим Громкоговорителем.

Столы в кафешке были застелены клеенкой с таким же рисунком, как на занавесках. За прилавком стоял тощий паренек со светлой челкой и дрожащими руками.

– Три коктейля… присядь пока, сейчас сделаю.

Около кассы лежала ручка. Райан одолжил ее и вернулся к друзьям.

К счастью, никто из посетителей не заметил странного вида Челли. Общим вниманием завладел малыш на другом конце зала. Он подвывал песне, льющейся из радиоприемника, изрядно действуя всем на нервы. Но, когда Райан сунул Челли ручку и салфетку, та, сверкая глазами, ткнула пальцем в продавца.

– Чего?

Девочка схватила ложку и торжествующе помахала под носом у друзей, потом указала на поющего малыша. Озадаченные ребята долго разглядывали ребенка, пока на них не снизошло озарение. Мальчишка, отстукивая ритм, громко молотил ложкой по кофейнику.

– Ты про него говорила, так? – шепнул Райан.

Челли нацарапала на салфетке: «Парень за прилавком, его мысли».

– Ты… произносила вслух его мысли?

Челли восторженно подпрыгнула и коснулась носа. На языке «крокодила» это означает: ответ прямо у тебя под носом.

– Валим отсюда, – тихо сказал Джош. – Похоже, Райан, ты угадал, существо из колодца меняет каждого на свой лад. Осталось выяснить, зачем ему нужно, чтобы Челли читала мысли.

Райан предложил, хотя они не дождались коктейлей, оставить щедрые чаевые. Отойдя за пределы слышимости, ребята вытащили у Челли изо рта промокший ком тряпок.

– …первый раз за день приличные чаевые. – Из голоса пропало раздражение. – Так, деньги в карман, задняя дверь хлопнула, это Сара вернулась. Можно сходить на перекур…

Тут из кафешки вышел продавец, его рука нырнула в карман фартука и выудила мятую пачку. Закурив, он прошелся по улице и замер перед пабом. Над сигаретой вилась тонкая струйка дыма.

– Прикольные «сузуки»… – пробормотала Челли. Впервые ее новый голос показался почти счастливым.

Джош застыл.

– Эх, я гений, – шепнул он.

– Чего? – Райан все пытался увести Челли прочь.

– Посмотри, сколько мотоциклов стоит перед пабом. Тут, должно быть, собрались все местные байкеры.

– «Триумф», – тихо буркнула Челли. – То-то мне казалось, что движок звучит знакомо. Только поглядите, тысяча кубиков, вот это зверюга. «Хонда-500», пора бы сменить покрышки…

– Наверняка он только сюда и ходит курить. Я бы так и делал, – ухмыльнулся Джош. – Видите, что там стоит? За желтым «кавасаки»? Ну же, неужели не догадались? Что там булькало это существо из колодца?

– …«харлей-дэвидсон», – прошептала Челли с любовью в голосе.

Глава 7. Мечта, воплощенная в металле

Секунд десять ребята гордились своей догадливостью. Потом это чувство померкло.

– Понятия не имею, в чем дело, – сказал Джош, отвечая на немой вопрос, – но обязательно выясню. Вы оставайтесь тут, слушайте его мысли.

Не успел Райан возразить, как Джош, сунув руки в карманы, вальяжно направился к продавцу из кафешки. Тот отряхивал пепел, упавший на оранжевую майку, и так увлекся, что Джош незамеченным подобрался вплотную.

– …один из тех ребят. – Чужой голос в устах Челли излучал тревогу. – Надеюсь, не будет стрелять сигаретку, так не люблю отказывать… Такая же рожа, как у Донни Спаркса, в школе вечно заставлял меня покупать курево, потому что я был высоким…

Продавец нервно разглядывал кончик сигареты. Райан легко представил долговязого, неуклюжего подростка, которого мелкий, но крепкий приятель загоняет в магазин. Райану стало жаль бедолагу. Уколола вина, будто он читает чужой дневник.

Джош поднял очки на лоб, ухмыльнулся и что-то сказал продавцу. Прервавшийся было монолог Челли потек дальше.

– Который из мотоциклов мой? В смысле? Я что, похож на байкера? – В чужом голосе зазвучало приятное удивление. – Вон оно что, везунчик. Старший брат на «харлее»… Логично… Может, его брат разрешит…

– На всякий случай буду записывать, – вздохнул Райан.

– …приятно общаться с толковым человеком… правильные вопросы… ммрфффф…

Райан оторвался от записей и увидел, как Челли сует тряпку в рот. Лицо обжег тревожный, напряженный взгляд женщины – дорожного инспектора. Что за несправедливость, где хваленое полицейское равнодушие к чужим проблемам? Райан ухватил Челли за рукав и повел дальше по улице. Они остановились у витрины антикварного магазина.

– …если бы я выбирал «харлей-дэвидсон», то взял бы «роуд-кинг-классик», – счастливо нашептывала Челли, изображая, будто разглядывает ложки с перламутровыми ручками и фарфоровых молочниц. – Хотя «ультра»… Да какая разница, все равно у меня не будет «харлея». Это мечта. В том-то и фишка «харлея»: это мечта, воплощенная в металле. Когда сидишь на «харлее», горизонт так и манит, так и рвется упасть тебе под колеса… Я бы все отдал, чтобы ощутить…

Оглядевшись по сторонам, Райан достал салфетку и ручку и начал записывать слова Челли.

– …надо рассказать пареньку про конкурс в последнем выпуске «Серебряного крыла», где за первое место дают «ультру»… Сам-то я участвовать не буду. Ну, положим, приз достанется мне, и что? Мама будет против мотоцикла, я уж молчу о таком чудовище, как «харлей»…

В витрине веером лежали оттиски викторианских афиш. Райан внимательно всмотрелся в верхнюю афишу, и у него в мозгу щелкнуло.

На старинном рисунке был изображен мужчина в старомодной одежде. Он вынул из пивной кружки и держал в руке что-то круглое, испуганно глядя на свою находку. Рядом красовался солдат – пышные усы, грудь колесом. Он с глумливым торжеством тыкал пальцем в кругляшок.

Заголовок, будто собранный из обломков досок, гласил: «Ему подбросили королевский шиллинг: продал свободу за пинту пива». Старику обманом вручили кружку, на дне которой лежал королевский шиллинг. Теперь его уводят воевать… Райан застыл, будто от резкого жеста озарение могло рассеяться.

– …все, последняя сигарета, – неохотно пробормотала Челли. – Пора возвращаться за прилавок… Погоди-ка, брат мальчишки наверняка среди этих байкеров…

Райан резко обернулся. Из паба вышли четверо мужчин в кожанках. Один взгромоздился на черно-красный «харлей» и потянулся за шлемом. «Ой, Джош, беда, – подумал Райан. – Ты ведь наврал, что на этом байке катается твой брат?»

Джош спрятал глаза за солнечными очками. От души потянувшись, он поднял руки и хлопнул в ладоши над головой. Когда Джош так делал, казалось, что он полностью расслаблен, хотя на самом деле он стремительно обдумывал ситуацию. Потом он что-то сказал, ухмыльнулся, и ноги понесли его к байкерам.

Когда Джош подошел, хозяин «харлея» застегивал краги. Они поговорили пару минут, потом байкер медленно слез с мотоцикла и поставил его на подножку. Пока он держал тяжелую машину за раму, Джош с немалым трудом взобрался на высокое сиденье. Продавец наблюдал за мальчиком от дверей кафешки. Они помахали друг другу.

– …дурак, дурак, какой же я дурак, – бормотала себе под нос Челли. – Если я подойду и заговорю, то выставлю себя дураком, ведь я только читаю про байки, но никогда на них не ездил…

Райан наблюдал за Джошем с растущим недоверием. Байкеры как будто приняли паренька в свою компанию. Ему на голову водрузили шлем, с хохотом наблюдая, как здоровенная бадья съезжает Джошу на нос. Наконец Джош слез с «харлея» и потопал к Райану с Челли. Один из байкеров завел двигатель, мотор издал душераздирающее «трык-тык-тык-тык». Второй мотор запел в унисон, подключились еще два, а потом четыре мотоцикла аккуратно вырулили на магистраль, и скоро пестрые кляксы с ревом исчезли вдали.

– Как дела с чтением мыслей, все записал? – поинтересовался Джош, присоединяясь к друзьям.

– Большую часть, – ответил Райан.

– …на этом столике кончилась горчица, честное слово, они воруют ее, чтобы мне было чем заняться… – спокойно добавила Челли.

Джош воздел очи горе.

– Пошли. Найдем местечко, где сможем нормально поговорить. Если вы понимаете, что я имею в виду. – Джош многозначительно посмотрел на Челли.

Отойдя от кафешки на несколько кварталов, Челли внезапно «потеряла контакт». Только что девочка сообщила, что продавца раздражает муха на окне, и вот она снова контролирует свою речь, насколько вообще способна на это. Двадцать минут спустя троица валялась в парке и играла в дженгу стынущей картошкой фри.

– Ты ведь ему сказал, что приехал сюда с братом, у него тоже есть «харлей»? – Райан лежал животом на траве, вытягивая ломтик картошки из шаткой башни. Обычно он выигрывал в дженгу благодаря бесконечному терпению, доводящему остальных до красной пелены в глазах.

– Естественно. Надо было вывести его на разговор, – усмехнулся Джош. – Прикинь, а вдруг я правду сказал? Мы же наверняка не знаем. Почему у меня не может быть брата с «харлеем»?

Райан никогда не понимал, почему Джош прикалывается над тем, что он приемный ребенок. То ли его забавлял сам факт, то ли чувство неловкости у слушателей.

– И он посадил тебя на свой мотоцикл! – восхищенно выдохнула Челли.

– Ага. – Ухмылка Джоша стала еще шире.

– Бедный продавец, как он тебе завидовал, – сказала девочка. – Когда он думал про «харлей-дэвидсон», у него мысли были другие, не острые, а горячие…

– Я, кстати, подсмотрел, как его зовут, еще когда мы были в кафешке, – сообщил Райан. – У него бейджик на груди. Уилл Рютерс.

– Райан, ускорься, а то такими темпами картошка эволюционирует и сама сядет играть в дженгу с нами.

Райан наконец освободил картофельную палочку, горделиво показал ее друзьям и торжественно отправил в рот.

Пришла очередь Джоша. Он нашел «свободную» палочку, проверил ее подвижность и с отважным безрассудством выдернул из башни. Картошка водопадом обрушилась в подставленный стакан Челли.

– Гадство. Это потому, что остывшая картошка липкая. – Проигравший Джош уступил соперникам почетное право убрать остатки башни в рот. Сам он тем временем внимательно разглядывал Райана. – Ты опять заговорил мертвым голосом, значит, понял что-то важное, так? Выкладывай, что у тебя на уме.

– Есть одна мыслишка, да. Но… не уверен, что вам она понравится.

Джош и Челли выжидающе уставились на него.

– Ладно. В общем, это вроде королевского шиллинга. – Райан бросил на друзей взгляд и не увидел ни капли понимания. – Есть такой исторический факт: в давние времена тем, кого рекрутировали в армию, давали шиллинг. Если ты его взял, то как бы поклялся воевать за короля, и нарушить эту присягу невозможно. Причем не важно, взял ты шиллинг случайно или по незнанию, все равно пойдешь воевать. Вернуть монету нельзя, ведь дело не в деньгах, а в символическом жесте. Вот что-то вроде того у нас и вышло.

– Что именно? – тихо спросил Джош. Веселье разом слетело с него.

Райан глубоко вдохнул и вытянул руки вперед, ладонями друг к другу, будто крепко сжимая пустоту. Этот жест помогал ему привести мысли в порядок.

– Смотри, колодцы желаний. Как они работают? Люди кидают монетку и загадывают желание. Там, внизу, живет существо, дух колодца, ему падает монетка, а в ответ оно вроде как обязано выполнить желание. А потом приходим мы и забираем у него монетки… – Райан изобразил жалкое подобие улыбки. – Это существо без конца повторяло одно слово, но неразборчиво, как будто чихало в суп. Начинаю подозревать, что слово это – «желание».

Джош застонал, будто у него разболелся живот, и скорчился, уткнувшись лбом в траву. Наверняка он уже понял, что сейчас скажет Райан.

– Сдается мне, когда колодец принимает монетки, он обязуется выполнить соответствующие желания. А раз мы забрали монетки… то и желания выполнять придется нам.

Глава 8. Как сотворить чудо

Повисла гнетущая тишина.

– Что, все подряд? – пискнула Челли. – Может, просто накидать в колодец монет?

Райан вспомнил, что дух колодца прошипел в ответ на это предложение.

– В этом нам отказано, – пожал плечами он.

– Выполнить все желания мы не способны, монеток была целая россыпь, а через три недели начнется школа, надо было воткнуть табличку с предупреждением, мол, не берите ничего из колодца… Может, в мэрию сходить…

Джош решительно выдохнул и рывком сел.

– А ну, замолчали. Думаем, ребята, думаем. Женщина из колодца отправила нас в Криводыр, так? Чтобы мы нашли милого продавца Уилла.

– Дай угадаю: он кидал монетку в колодец Беломага, – сказал Райан. – Челли, я правильно понимаю, что ты читаешь мысли не всех подряд? Мне достались запасные глаза, чтобы видеть существо из колодца. Ты выясняешь, чего желает человек, и думаешь как, ему помочь. Выходит, раз ты на него настроилась, мы украли его монетку.

– Ага, и я уже знаю, что он загадал, – буркнул Джош. – Могло быть и хуже, да? Например, он попросил бы рагу из лунного кролика. «Харлей-дэвидсон» хотя бы существует.

– Может, выкатим «харлей» со стоянки у паба и прислоним к двери кафешки? – предложила Челли.

– Не пройдет. Он хочет «харлей». Найти мотоцикл своей мечты на крыльце, а потом огрести от возмущенного хозяина – не совсем то, что имелось в виду. – Джош с сосредоточенным лицом подергал ногами, схватив воображаемый руль. Правая рука вцепилась в невидимый рычаг, большой палец вдавил кнопку. Левая нога постучала по земле. Правая рука медленно потянула рычаг на себя. – Тот байкер показал, как заводить мотоцикл. Повторяю действия на случай, если мы решим угнать байк и сменить номера.

У Челли глаза превратились в озера ужаса и благоговения. Джош ухмыльнулся.

– Не боись, я шучу.

– Даже будь у нас «харлей», нельзя просто взять и отдать его Уиллу, – добавил Райан. – Тот просто вызовет полицию.

– Кстати… – проговорила Челли. – Он думал про объявление о конкурсе в журнале и что участвовать не будет, потому что мама против мотоцикла. А, если мы подадим за него заявку и он выиграет, это будет считаться?

Райан хотел было сказать, что план безнадежен, но прикинул, что на фоне остальных дурацких идей эта выглядит не так уж плохо. Пусть она и не сработает, но и в тюрьму их не посадят.

– Если он победит. – Джош не издевался, он прикидывал варианты.

– Вот на что мы не можем повлиять, – заметил Райан.

– Правда? – прищурился Джош.

Найти среди журналов «Серебряное крыло» было несложно, он выделялся ярко-желтой обложкой и серебристо-черными крыльями на последней букве. Выйдя на улицу, ребята нашли страницу с объявлением о конкурсе.

– Я рассчитывала, мы вырежем купон и напишем адрес, – прошептала Челли. – Не думала, что будет столько вопросов…

– «Объем двигателя у прототипа “харлей-дэвидсона” 1902 года?» – прочитал Райан.

– Можно поискать, – неуверенно предложил Джош.

– Может, угадаем? Напишем «большой» или «примерно с мяч», глядишь, прокатит…

– Не тупи, им нужен объем в кубиках. – Джош заглянул в следующие вопросы, и у него покраснела шея.

– Это что такое? – Челли ткнула ногтем в череду мутных фотографий.

– «Для каждой фотографии выберите название модели». – Райан рассмотрел древние снимки поближе. На одной красовался эдакий велосипед с лишними запчастями, на других были крупные планы двигателей. – А это как будем искать?

– Оцените последнее задание, – предложила Челли. – Они просят написать сочинение, почему мы хотим выиграть мотоцикл. Мы ведь можем использовать мысли Уилла Рютерса по этому поводу?

– На пять сотен слов их точно не хватит, – буркнул Джош. – Тупой балбес, почему он сам не стал участвовать в конкурсе?

Он даже не заметил, что зеленый светофор на переходе уже моргает.

– Потому что боится выиграть, – тихо объяснил Райан. – А потом ему вручат «харлей», и придется просить маму, чтобы она разрешила оставить мотоцикл.

– Поставил бы ее перед фактом.

– Он боится маму, это чувствуется. Похоже, он много кого боится, поэтому и бесится. Джош, он даже тебя боялся. – Увидев лицо друга, Райан тут же пожалел об этих словах. Его охватило чувство, будто он выдал чужой секрет.

– Дай сюда журнал, – сказал Джош. – Я вернусь и заставлю Уилла заполнить заявку.

– Как? – нервно поинтересовался Райан.

– Чего боишься? Все будет нормально. Вы с Челли ждите меня на остановке «Маркет-кросс».

Джош ушел, сунув журнал под мышку, а Райан с Челли покорно поплелись через вымощенную площадь на остановку.

– Может, нам пойти за ним и подслушать, что думает Уилл Рютерс? – внезапно спросила Челли. – Если что, я могу, без проблем.

Челли выглядела такой счастливой, что Райан изумился. За размышлениями, как сотворить чудо, он совсем не замечал ее довольной улыбки. В последний раз он видел Челли такой радостной год назад, на школьных соревнованиях по крикету. Ее, как обычно, задвинули на дальний край, к забору. Но один мяч полетел прямо в нее. Она подняла руку, заслоняя глаза от солнца, потом испуганно присела, и тут на лице у нее появилась недоверчивая улыбка, а в руке оказался пойманный мяч. «Я помогла, – всем своим видом говорила она. – Я была полезной».

– В принципе можно, – ласково ответил Райан. – Если Джоша долго не будет.

Джош вернулся через полчаса, уже без журнала.

– Дело сделано! – отчеканил он гулким басом.

– Как?..

– Было непросто. Я дождался, пока все посетители разойдутся. Потом подошел к прилавку вот так… – Джош расправил плечи, как стрелок, готовый выхватить револьвер. – Шлеп! Швыряю перед ним журнал, кладу рядом ручку. Нежно беру его за жиденькую бабочку и заявляю: «Или ты ответишь на все вопросы, или твои мозги вылетят на обложку. Что выбираешь?»

Повисла ошеломленная тишина.

– Ну вы и хороши, – нарушил ее Джош. – Видели бы вы себя со стороны… – Стянув очки, он таращил глаза и разинул рот, изображая карпа, пораженного надводным миром. – Ага, я нащупал его точку бифуркации, заставил написать ответы, а потом, как в «Матрице», вышвырнул на улицу через стену…

Челли наконец выдавила гневный писк, а Райан вспомнил, как дышать.

– Ладно, ничего не было… – признался Джош, выдав фирменную судорогу беззвучного хохота. Друзьям пришлось ждать, пока он отсмеется в кулак. – На самом деле я сел за ближайший столик и положил перед собой открытый журнал. Он увидел, что я карандашом заполняю заявку, и чуть голову не свернул, пытаясь подсмотреть вопросы и мои ответы. Он увидел, что я пишу «объем двигателя примерно как мячик», и с ним случился припадок. – Джош заморгал одним глазом, изображая нервный тик. – Честное слово, мне показалось, что он сейчас схватит меня за шею, вырвет карандаш и начнет исправлять ошибки. Тогда я сделал вид, что мне скучно, и заговорил с ним о конкурсе. Мол, прикинь, разыгрывают двадцать приглашений на ралли «Золотой дуб» в Гилдли, жаль, меня по возрасту туда не пустят. Он перепрыгнул через прилавок, чтобы взять журнал. Ладно, не перепрыгнул, но видно было, что хотел.

– И ты просто ушел?

– Ага. Все, он заглотил наживку, – зевнул Джош. По его мнению, вопрос был решен. – Если кто и может написать о «харлеях» сочинение на пять сотен слов, это наш Уилл.

– А если он не… – Райан замолк. – Джош, ты молодец, но вдруг он не отправит заявку?

– На что спорим, отправит? – Джош щелкнул пальцами перед нахмуренными бровями Райана. – Чувак, расслабься. Вернемся через неделю, проверим, как там дела у нашего продавца. А пока забей.

Райан подумал, что Джош в чем-то прав. Этот парень умел придумать безумный план и поверить в него без оглядки, как Джеймс Бонд, готовый спуститься по заснеженному склону в футляре для виолончели. Мозг Райана работал иначе. В каждом плане он видел слабые места и игнорировать их не мог.

– Пойдемте же, друзья мои! – возгласил Джош басом супергероя, завидев вдали автобус. – Мы выполнили задачу. Покинем же место сие.

– Это ведь я предложила «размером с мячик»? – спросила Челли, заходя в двери.

Автобус до Гилдли оказался двухэтажным, без крыши. Джош потребовал, чтобы они сели наверху. Встречный ветер заставлял ребят щуриться. Они со смехом наблюдали, как голуби охотятся за бумажным стаканчиком. Домой они вернутся чуть позже, чем обещали, но родители не встревожатся. Криводыр в этом плане – полная противоположность Беломагу. По мнению родителей, местный воздух буквально пропитан тягой к знаниям.

Когда они вышли в Гилдли, Джош предложил свежий план:

– Короче, идем к мосту, где Райан нашел плакат с теткой.

– Что? Зачем? – Райану показалось, что солнце перестало греть.

– Надо отчитаться, сообщить, что мы выполнили ее поручение. Может, она укажет нам следующую цель. – Джош глянул на Райана и оценил выражение лица. – Послушай, рано или поздно она даст нам новый приказ, так? Хочешь, чтобы она вылезла из стены, когда ты этого не ждешь? Нет? Тогда пошли.

«Я не могу, не готов, – думал Райан, направляясь к мосту. – Может, получится… забить, как Джош, ведь все случится быстро, некогда будет размышлять». Он рванул вперед, чтобы друзья не видели его лица.

– Эй, – догнал Райана Джош. – Не забывай, на самом деле это простая бумага. Если она что-нибудь выкинет, я ее порву.

Райан кивнул. У него пересохло в горле.

Солнце, опустившись к горизонту, заглянуло в тоннель. Джош спокойно шагнул в темноту и подошел к плакату. Райан с трудом преодолел границу света и тени. Он был уверен, что Челли останется снаружи. Когда она встала рядом, он испытал приступ благодарности.

Джош свинтил крышку с бутылки лимонада. Его глаза прикипели к рекламе.

– Это она?

– Ага, только бумага вся сморщилась. Наверное, от воды и от жары. – Сердце Райана стучало, как бешеное, а в животе ощущалась тошнотворная смесь облегчения и стыда.

– В прошлый раз ты что делал? – Джош так близко подошел к плакату, что Райан непроизвольно дернулся к нему, представив, как водяные руки хватают Джоша за голову.

– Ничего. Просто встал перед ней, как сейчас.

– А что было по-другому?

– Ну, она была мокрая.

Джош щедро отхлебнул из бутылки, и остатки газировки хлынули на плакат.

– Джош!

– Говоришь, она была мокрая. Вот – теперь она мокрая. Прикинь, если у нее из глаз потечет газировка? Принесем стаканы, поставим тут торговую точку.

Повисла тишина. Струйки лимонада бежали по тротуару. Райан даже снял повязки с рук, но бородавки не спешили превращаться в глаза.

– Может, пойдем уже? – предложила Челли.

– Пока рано. Ну ла-а-адно. Попробуем так. – Джош сложил руки перед собой и отвесил учтивый поклон, напомнив Райану каратиста. – Госпожа из колодца, мы исполнили твой приказ. Вскоре мы принесем новости.

Плакат ничего не ответил, лишь уронил на землю капли лимонада. Мокрое пятно напоминало знак вопроса. Этот вопросительный знак плавал у Райана в голове, когда он шел домой. Ожог от кофе превратился в блестящее розовое пятно на ладони, но Райан все равно замотал руку, чтобы спрятать бородавки от внимательного маминого взгляда. Лишь поздно вечером он осознал, что бородавки перестали чесаться.

Глава 9. Тиран с Темпл-стрит

Зуд в руках был настоящим проклятием, но теперь он утих, и Райан отлично выспался. За ночь бородавки стали мягкими, и мальчик ощутил мучительную дрожь надежды. «Неужели наш план с конкурсом сработал? А вдруг ее устроит всего одно исполненное желание?»

– Повестка. – Мама опытным взглядом выхватила официальное письмо из утренней почты. В ее голосе звенели нотки радости.

– Сол Паладин? – поинтересовался Райан.

Отец распечатал конверт.

– Ох, – разочарованно вздохнула мама. – Снова эта Пипетта Макинтош. Нет, серьезно, ну сколько можно! Она опять мусолит главу про свои вспышки гнева. Два года прошло, уже и дура бы устала судиться. От этих тяжб ни ей, ни мне никакого пиара.

– Хочу поинтересоваться… – Райан замолк, не зная, как закончить предложение. – Один мой знакомый… хочет раздобыть «харлей-дэвидсон», мне стало любопытно, есть ли простой способ…

– Передай Джошу, что проблема рассосется буквально через три-четыре года, – ответил папа, аккуратно размазывая паштет по тосту. – Рискну предположить, к тому времени родители будут готовы сделать сыну такой подарок.

– После таких слов Райан решит, что в семнадцать лет можно просить мотоцикл. А я считаю, рановато.

– Допускаю, что лет через шесть наш сын будет в должной мере ответственным, чтобы…

– Великолепно. А потом нам позвонят из больницы и сообщат, что Райан вылетел на встречную полосу. Но не буду напоминать, что я тебя предупреждала. – Мама набросилась на письма, как армия на непокорный город.

– Ага, вылетел на встречку, потому что мать отобрала у него очки, – мрачно буркнул отец, откладывая в сторону нож.

– Лично я вообще не хочу мотоцикл. – У Райана свело живот, как всегда, когда родительская пикировка превращалась в настоящую ссору.

Иногда ему казалось, что личность занимает определенное пространство. Если запереть людей в доме, в классе или в кабинете, они в тесноте скрипят, как соприкасающиеся надувные шарики, и между ними проскакивают искры. Родители Райана – большие, сверкающие личности, их воздушные шары с трудом помещаются в одном доме. Райан привык стремительно сдуваться, освобождая место, чтобы родители могли разминуться друг с другом.

Как обычно, сработало. Отец протянул руку и щелкнул пальцами, давая понять, что хочет глянуть на повестку. Они обсудили Пипетту Макинтош и статую, сооруженную ею из столовых приборов. Музейный смотритель решил позаимствовать ложечку для чая, а Пипетта пришла в ярость и толкнула свой шедевр прямо ему на голову. Вспомнив эту историю, мать даже улыбнулась.

Ком в животе у Райана растаял. Увы, родительские ссоры оставляли во рту горький привкус. Внезапно он вспомнил, как Джош сидел на мотоцикле и болтал с байкерами, и его одолела зависть. Нет, он не мечтал о мотоцикле, но хотел, чтобы родители признали за ним право на эту мечту.

Пока он разбирался в своих чувствах, в дверь позвонили, и отец пошел открывать.

– Райан! – раздался крик.

Райан выглянул в коридор. На крыльце стоял Джош с воздушным змеем в виде птицы. За его спиной притаилась Челли.

– Сегодня прекрасный ветер, – заговорил Джош особым тоном, предназначенным для родителей. Поэтому взрослые часто считали его «разумным» и «интересным». Отец Райана поднял брови и улыбнулся, словно ему показали карточный фокус.

Воздушный змей сразу показался Райану отговоркой. Когда они не пошли в парк, его подозрения укрепились.

– Ну? – Райан подвесил вопрос в воздухе. – Опять Уилл Рютерс?

– Ай, пока забудь про него. – Имя Уилла Джош встретил без энтузиазма. – Мы нашли другого!

Челли яростно закивала, улыбаясь до ушей.

– Я нашла! – Она будто сама не верила в свой успех. – Мама поручила мне сходить в магазин… Я возвращалась по Темпл-стрит, меня накрыло… Я запихала в рот губку для посуды и оцарапала язык.

– Ты хочешь сказать… – Райан связал в голове свободные хвосты ее предложений, как шнурки на ботинках. – Ты хочешь сказать, что снова читала мысли? Что нашла еще одного, загадавшего желание?

– Точно! – ликующе воскликнул Джош. – Если желание простое, пока забьем на Уилла и займемся им.

По дороге в центр города они миновали среднюю школу Восточного Гилдли. Райан отвернулся, но долетевший запах напомнил, как солнце плавит асфальт на баскетбольной площадке. К концу лета она выцветет до желтизны. И тогда раздевалка в спортзале снова наполнится вонью носков и страха.

Сложно поверить, что сейчас он свободно топает мимо. Еще сложнее представить, что через три недели он зайдет в эти ворота, как на минное поле, мучительно вспоминая забытые правила. Год назад он осознал, на самом деле осознал, что однажды умрет. Долгие часы он лежал без сна, парализованный свинцовым ужасом. Странно, но ощущение показалось знакомым. Позже Райан понял, что с подобным чувством ждал начала очередного учебного года.

– Надо поскорее порешать вопросы, – буркнул Джош под нос. Он тоже вспомнил про учебу. Если они не успеют расплатиться с духом колодца, кто-нибудь увидит глаза у Райана на руке, подслушает, как Челли выбалтывает чужие мысли, или поймет, что лампочки трещат, когда под ними проходит Джош. Даже ему с такой темы на подвешенном языке не съехать. Что же до Райана и Челли… их ждут былые мучения. Жгучее чувство отверженности, «случайные» подножки, пропадающие вещи…

Джош прав, надо успеть до начала учебы.

Вскоре трое друзей свернули на Темпл-стрит, застроенную кирпичными домами. Тут не было привычных магазинов, только домофоны с именами и названиями.

– Я поймала мысли где-то там. – Взмахом руки Челли охватила большую часть улицы.

– Ничего, Челли поработает счетчиком Гейгера, – ухмыльнулся Джош.

Мальчики расспросили Челли, узнав следующее. В Криводыре, когда она далеко отошла от Уилла, «контакт» прервался, но в радиусе приема она улавливала его мысли с одинаковой силой что в двух шагах, что в двадцати.

– Выходит, мы не можем пройтись по улице и засечь, где Челли накрывает сильнее всего. – Джош не пал духом. – Ничего, есть другой шикарный план. Мы идем по улице, и там, где включится «Радио Челли», я остановлюсь. Райан, дальше вы пойдете вдвоем, и где Челли выключится, остановишься ты. Потом двинемся навстречу друг другу. Если будем шагать синхронно, встретимся посередине.

Челли потребовала, чтобы они дождались, когда на улице не будет людей.

– Буду держать губку наготове, – сказала Челли. – Вдруг в самый неподходящий момент навстречу попадется знакомый?

Райана удивило, что, по мнению Челли, губка во рту вызовет меньше вопросов, чем странные слова.

– Меня накрыло у порога, где сидит рыжий кот, потому что я помню, как хотела его погладить, а он дергал ухом, и я решила, что у него блохи, и не стала гладить, а потом рот заговорил сам по себе, это около того пня, только он мог пересесть, кот, естественно, а не пень, потому что сандаловое дерево дороже, но оно заряжает тело энергией, достаточно одной капли масла, чтобы запах наполнил комнату…

Джош сделал пару неуверенных шагов и замер на месте.

– Ее накрыло, – прошипел он.

– …а палочки с магическим фимиамом обеспечивают личностный рост… – У Челли распахнулись глаза, но слова текли монотонно и гулко, будто она читала заклинание. – А вот еще один заказ на пресс-папье со знаками зодиака, кстати, надо посмотреть, что гороскоп обещает Ракам. Райан, я вернулась, это снова я.

Райан застыл. Челли остановилась на пару шагов дальше и нагнулась погладить кота. Мальчик развернулся и, чеканя шаг, пошел к Джошу. Тот повторял каждое движение Райана. Наконец они замерли нос к носу.

– Ну, давай глянем, что тут у нас. – Джош поднялся на крыльцо. Панель домофона пестрела надписями.

– Тут же куча разных предпринимателей? – уточнил Райан, взглянув на домофон.

– Похоже на то. Но Челли несла хипповскую мистику, значит, всяких инспекторов и дантистов можно смело исключить. Смотри, вот наш пациент: «Джеремайя Панцел, холистическое лечение». Холистическое означает психическое.

– Я думал, холистическое – это всеобъемлющее, – порылся в памяти Райан.

– Да, в принципе, одна фигня. – Джош нажал кнопку с именем Панцела.

Домофон хрюкнул, как жир на сковороде.

– «Холистическое лечение», – произнес женский голос. В нем звучали обвиняющие нотки, будто его обладательница подозревала, что незваные гости неизлечимы. – Донна Лис, секретарь мистера Панцела. Чем могу вам помочь?

Скорчив жуткую гримасу, Джош беззвучно выругался. Райана тоже передернуло. Им было знакомо это имя.

«Точно она?» – одними губами спросил Райан. Джош кивнул. Между ними нетерпеливо трещал домофон.

– Кто там? – Слова звучали четко, несмотря на статику. – Короче, твои дурацкие шутки уже надоели. У «холистического печенья» отросла борода, у «холистического мученья» она уже поседела. А «хулистическое» сразу было не смешно. Давай признаем, что ты жалкий неудачник, и нам не о чем разговаривать. – Домофон замолк.

– Ты прав, точно она, – шепнул Райан.

– Ясное дело, она. – Отступив назад, Джош уставился на окна. – Сидит там, задрав ноги на стол, как в библиотеке, помнишь? Короче, чтобы добраться до нашего пациента, нужно миновать самую ядовитую жабу в Гилдли.

В этот самый миг дверь распахнулась, и на улицу вышел мужчина. У него были кучерявые черные волосы и аккуратные бакенбарды. Черное кашемировое пальто поражало длиной, хотя его владелец не поражал ростом. Из-под пальто выглядывала темно-синяя рубашка с открытым воротом, подчеркивая яркую синеву глаз. В ухе блестела серьга, а с пряжки ремня смотрел серебряный дракон.

Миновав ребят, мужчина направился в сторону Челли, гладящей кота.

– Думаешь, он? – краем губ спросил Джош.

– Выглядит вполне холистично, – шепнул Райан.

Мужчине оставалось пройти до Челли шагов двадцать, когда та подняла глаза и увидела, как Райан тычет в него пальцем и жестами предлагает ей заткнуть рот. Девочка полезла за губкой и уронила ее. Рухнув на колени, она одной рукой нашарила импровизированный кляп, а другой закрыла себе рот. Незнакомец прошел мимо, не удостоив ее взглядом.

Райан с Джошем бросились к подруге.

– Это он! – объявил Джош. – Надо его перехватить вне офиса. Может, пойти за ним прямо сейчас? Челли, ты только не нервничай, но Донна Лис, эта тварь, работает у него секретаршей…

– Я знаю, – прошептала Челли, заломив руки. – Джош, все еще хуже. Когда этот мужчина прошел мимо, я не ощутила его мыслей. Боюсь… нам нужна сама Донна.

Глава 10. Ведьма из библиотеки

Как-то летом в младшую школу «Уэйтс-парк» на помощь учителям прислали четырех шестиклассниц. Одна из них, Донна Лис, вошла в местный фольклор.

К тому времени Райан проучился в этой школе меньше года, новизна ощущений еще ошеломляла его. Воспоминания о Донне, вызывающие неловкость и чувство унижения, раскаленным гвоздем до сих пор вонзались в мозг. До ребят регулярно долетали отголоски историй о Донне, складываясь в образ «самой ядовитой жабы в Гилдли», как назвал ее Джош.

Райан помнил, как она работала в библиотеке. Вечно сидя у окошка с дешевым чтивом, Донна то и дело непроизвольно облизывала уголок рта, отчего там появлялась болячка. Красное пятно так и притягивало взгляд.

Иногда она обыскивала рюкзак посетителя, выходившего из библиотеки, не пытается ли тот вынести книгу. (Поговаривали, что она отбирает сладости и чипсы, а потом сжирает их.) Тех, кто не сдавал книгу вовремя, она оставляла после уроков. (Поговаривали, что у оставленных она выдергивала с головы волоски и собирала из них коллекцию.)

Райану повезло, в те две недели они практически не пересекались. Но однажды обстоятельства вынудили его заговорить с ней. Он нашел за батареей библиотечную книгу, истрепанную, с пузырями на обложке, и решил вернуть.

Донна смахнула волосы, закрывающие незамутненное лицо. Робкие объяснения Райана разбились о ее равнодушный взгляд.

– Книга просрочена на пять месяцев.

– Она не моя, я ее просто нашел, – объяснил Райан.

– Откуда у тебя книга, которой нет в читательском билете?

– Я ее нашел…

– Вам ведь задавали ее читать в прошлой четверти? – Донна явно ему не верила.

– Нет, то есть да, но миссис Пэртогил разрешает мне читать книги за следующий год… Меня… Я должен перепрыгнуть через класс…

Донна сверлила его пустым взглядом сквозь очки. Секунды показались Райану вечностью.

– Пиши свое имя. Если ты соврал, твоим родителям выпишут серьезный штраф за порчу книги. Серьезный штраф.

Под немигающим взглядом он написал имя. Грубый наезд застал его врасплох.

– Думаешь, ты типа самый умный?

Райана накрыло жгучее чувство стыда, когда вроде бы взрослая девчонка заговорила как гопница.

Честно говоря, другим ребятам доставалось куда сильнее. Под конец этих двух недель Джош занялся общественно-полезным делом: собрал и зафиксировал самые яркие истории. Пока ребята шли по Темпл-стрит, он ехидно вспоминал лучшие образчики, а потом спросил:

– Почему вы уверены, что «Радио Челли» поймало именно Донну?

– В общем, Райан, когда ты от меня отошел, я решила помочь вам и вернулась в зону приема – вдруг уловлю что-нибудь важное. Поначалу она разглядывала журнал, искала автограф любимого певца, потом другой автограф, а потом вы нажали на кнопку домофона, и дальше пошли мысли, мол, звонят, надо ответить, как ее бесят детишки, которые звонят и говорят «кто-о-о-у та-а-а-ма?», а еще… В общем, когда она представлялась, то держала в мыслях свое имя…

Джош тихо выругался.

– Значит, это она загадала желание.

– Ну отлично, – буркнул Райан.

– Вот уж нашли достойного человека, – поморщился Джош. – Интересно, что она пожелала, – новое лицо?

– Как бы узнать, не подслушивая. Не хочу чувствовать ее мысли на языке, буэ… – Челли взмахом руки изобразила поток рвоты. – Это же Донна Лис, он снова приклеил марку вверх ногами, видно, заработался и выпал в астрал…

Джошу с Райаном понадобилось время осознать, что происходит. И еще немного – чтобы понять причину. Джош тут же зажал подруге рот, а Райан тревожно оглянулся, высматривая жуткую Донну Лис.

Как ни странно, Донны поблизости не было. На той стороне улицы паренек в джинсах распихивал объявления под дворники машин. Девушка с каштановыми волосами, постриженными каре, зажав в сгибе локтя пачку конвертов, по одному опускала их в почтовый ящик.

Зеленая куртка, юбка в пол и белая блузка с кружевным воротником в викторианском стиле создавали образ изящной, интересной особы. Райан залюбовался. Девушка подняла конверт над головой, изучила его на просвет, высунув в задумчивости язык, а потом знакомым жестом отбросила с лица волосы.

Райан узнал Донну Лис.

Накатило чувство нереальности происходящего. Райан еще дивился превращению, когда Челли вырвалась из лап Джоша и пошла прочь. Райан бросился было за ней, но Джош поймал его за руку.

Донна двинулась в их сторону. Ее походка вроде бы изменилась, но в целом осталась прежней. Былая сутулость исчезла, Донна расправила плечи, но ноги расставляла широко, будто до сих пор ощущала фантомный жир на бедрах.

Джош пошел навстречу, опустив голову и свирепо уставившись на дырки в воздушном змее, словно только что их заметил. Райан шагал следом. Его взгляд тоже прикипел к потрепанному змею.

Поравнявшись с Донной, мальчишки оценили розовую мертвенность лица, покрытого штукатуркой в восемь слоев. Донна не пожалела темно-зеленой подводки, заодно нарисовав длинные черные стрелки, отчего лицо стало похоже на древнеегипетские рисунки. Проходя мимо, Райан старательно не поднимал глаз.

И вот Донна осталась позади. Скорчившись от сдерживаемого смеха, Джош нырнул за почтовый ящик и осторожно посмотрел ей вслед.

– Прикинь, она нас не узнала! – Джош задыхался от радостного возбуждения. – Давай последим за ней!

– Прямо так? Думаешь, ей не запомнился твой воздушный змей?..

Джош невидящим взглядом уставился на змея и сунул его бумажным клювом в прорезь для писем. Печально свисающий хвост напомнил образ мультяшной птицы, с разбегу воткнувшейся в почтовый ящик.

– Запомнился, ну и шут с ним, – обронил Джош с ледяной одержимостью в голосе. – Погнали за ней!

Прячась за припаркованными машинами, ребята, пригнувшись, побежали за Донной.

В конце Темпл-стрит преобразившаяся Донна свернула налево, на Марвел-хилл, и взбежала по ступеням библиотеки «Истгейт».

Райан хорошо знал это место, но заходить не спешил. Библиотеки у него стойко ассоциировались с засевшей там Донной-монстром. Искать среди книг настоящую Донну – все равно что выслеживать дракона в его пещере.

Подождав пару минут, ребята все же набрались смелости. В отличие от Центральной библиотеки Гилдли, где в светлых залах стояли компьютеры, тут пахло чердаком, а мебель будто купили на распродаже старья. Шкафы разной высоты напоминали силуэт Нью-Йорка. Райану нравилось бродить в этом безумном книжном лабиринте, где так легко порвать одежду о торчащий гвоздь или щепку.

Сейчас в лабиринте обитала Донна. Ребята тщетно прислушивались к звукам, надеясь уловить ее шаги.

– Тут есть психо-холистическая хиппи-пиппи секция? – шепотом спросил Джош.

– Вроде бы вон там стоят книги про народные танцы и йогу, – шепнул Райан и повел друга.

Между секциями танцев и буддизма Райан замер. До его ушей долетел тихий скрип половицы. Полку над ним венчала табличка: «Счастье и саморазвитие». Между синими корешками вспыхнули глаза в зеленой обводке, без очков такие пугающие и пронзительные. Выдох – и они исчезли.

«Донна была прямо тут! Она нас видела!»

Ребята заглядывали за каждый угол, но Донны и след простыл. Наконец они услышали мягкие, решительные шаги.

Миссис Корбетт, местная библиотекарша, выглянула из-за полки и сурово уставилась на ребят. Она хорошо знала Райана, но улыбка не спешила появляться у нее на губах. Вскоре голова исчезла, и шаги затихли вдали.

Смутившись до глубины души, Райан вытащил с полки первую попавшуюся книгу и пошел к конторке. Кое-что было сказано, кое-что было сделано, и вдруг оказалось, что ему здесь не рады. Не встречаясь с ним взглядом, миссис Корбетт записала книгу в читательский билет. Выходя на улицу, Райан обернулся лишь проверить, где Джош.

Друг стоял прямо у него за спиной, поджав губы.

– Это была ловушка, – сказал он, от злости пустив петуха. – Ловушка в ее стиле. Увидев, как убегает Челли, Донна решила, что это мы звонили в домофон. Она заманила нас сюда, чтобы разглядеть поближе и чужими руками устроить нам неприятности. Точно тебе говорю.

– Библиотечная ведьма, – подтвердил Райан. – Нельзя было заходить на ее территорию.

Челли как сквозь землю провалилась. Мальчики, забрав воздушного змея, отправились в парк.

Влетев в гостиную, Райан сразу понял: что-то случилось. Отец, как обычно, сидел с газетой в кресле, но едва вошел сын, мигом оторвался от чтения, хотя обычно не замечал присутствия Райана по несколько минут.

– Как погуляли в парке? – Голос звучал ровно, но Райан ощутил, что ему дают шанс придумать толковую отмазку.

– Мы не ходили в парк, – тихо сказал мальчик. – У Джоша змей сломался.

Отец несколько секунд внимательно разглядывал Райана, потом сложил газету.

– Полчаса назад мне позвонила женщина и заявила, что на прогулке ты оригинально развлекался: звонил ей в дверь и убегал, шел за ней по улице и обзывался, а потом преследовал ее в библиотеке.

Райана накрыла жгучая смесь ярости и стыда.

– Не было ничего! Точнее… мы один раз позвонили в дверь, а потом шли за ней по улице, потому что знаем ее, но не обзывались и не преследовали… Мы не собирались ее пугать или обижать…

– Так чего же хотел Джош? – Отец несколько секунд разглядывал сына, потом вздохнул и прикрыл глаза. – Уверен, его идея была весьма занятной. Джош очень толковый мальчик. – Отец выделил голосом слово «толковый», будто боялся, что его поймут с точностью до наоборот. – Это, конечно, здорово, но полагаться исключительно на ум так же опасно, как полагаться исключительно на удачу. Будь я другом Джоша, я бы за него переживал.

Райан тщился понять, что хочет сказать отец. Он чуял, что это редкий случай, когда папа абсолютно серьезен.

– Надеюсь, Джошу хватит ума оценить, как ему повезло иметь такого друга, как ты, – добавил отец, почесав ухо колпачком от ручки.

Райан с тоской наблюдал, как его вера тает, будто снеговик под дождем. Он хотел бы верить во вселенскую мудрость отца, но последняя фраза показала, что папа вообще не понимает, как устроен мир. Джош, способный за минуту подружиться с кем угодно, принял в свой круг застенчивого изгоя. Не надо долго думать, кому тут повезло.

«Мое имя и телефон Донне выдала миссис Корбетт, – думал Райан, взбираясь по лестнице на второй этаж. – К счастью, она не знает Джоша. Позвони Донна его родителям, он извернется, но придумает, как ей отомстить…»

Глава 11. Экстрасенс Панцел

Как выяснилось, Джоша все же узнали, но не миссис Корбетт, а сама Донна. Может, его выдали фирменные очки, но скорее Донна просто запомнила его с тех времен, когда помогала в школе. Они с Джошем постоянно сталкивались лбами.

Худшим случаем можно считать эпизод со шлемом. Свой велосипед Донна приковывала на замок, а вот шлем просто вешала на руль. Проказник Джош не мог пройти мимо. Потом все сошлись во мнении, что Донна видела, как он уносит шлем, и вызвала полицию исключительно из необузданной вредности. Директор собрал всех учеников в актовом зале, и полицейский долго и нудно вещал на тему серьезности воровства. Тем временем ребята, стоявшие у дверей, почуяли едкую вонь горящей пластмассы. Джош не придумал ничего лучше, чем спрятать шлем в кухне, за радиатором сушилки. Пластик благополучно расплавился. Кто-то видел, как Джош выходит из сушильной комнаты. Его родителей вызвали на профилактическую беседу в полицию, после чего он месяц провел в Мерибелс.

Райан вполне мог поверить, что, несмотря на прошедшие три года, Донна помнила Джоша не хуже, чем он ее.

Звонить родителям Джоша Донна не стала. Она зашла в гости лично. После этого визита друзья не могли связаться с Джошем целых два дня. Тем временем в Райане зрело тревожное ощущение, будто за ним кто-то следит, сгорая от нетерпения. То же чувство он испытывал, когда на уроке учитель заглядывал ему через плечо.

С того дня, как его отражение зажило собственной жизнью, Райан относился к зеркалам с подозрением и страхом. Однажды он бежал по улице, и ему показалось, что из витрины смотрит его двойник, а меж зажмуренных век у него течет вода, оставляя на щеках мокрые следы. Мальчик перестал бегать по лужам, чтобы двойник, стоящий под ним вверх ногами, не посмотрел снизу перевернутыми глазами.

Он хотел было поделиться этим страхом с Челли, но тут пришла весточка от Джоша. Как ни странно, в виде приглашения на чай в Мерибелс.

– Почерк вроде Джоша, но слова точно не его, – сказала Челли по телефону. – Вдруг это ловушка…

Райан в очередной раз порадовался, что Челли бодро произносит вслух его потаенные страхи, наглядно демонстрируя их вопиющую нелепость.

Понятное дело, они приняли приглашение. Им нужен был план, а значит, нужен Джош. Бородавки у Райана снова набухли и мешали спать. К тому же ребята никогда не бывали в Мерибелс.

На этот раз они вошли в Гавань через кованые парадные ворота. Садовник провел их мимо большого дома, где жили родители Джоша. Под ногами хрустел гравий. Взгляд зацепился за пару тотемных столбов, вырезанных из красного дерева.

Дорожка привела их ко входу в Мерибелс. Там стояли стол и шесть стульев. На одном, положив подбородок на колено, восседал Джош. Он не подал виду, что узнает Райана с Челли, зато им навстречу бросилась пожилая тетушка в сером шерстяном свитере, с нарисованными бровями и крупными янтарными бусами на шее.

– Я так понимаю, Райан и Мишель. Присоединяйтесь к Джошуа, он так ждал вашего визита. Мы заключили договор: он высаживает зимние овощи, обрезает сухие цветы с живой изгороди и тогда может пригласить друзей на чай.

Райан посмотрел на Джоша, ощутив укол сочувствия, смешанного с недоумением. Какое волшебство превратило вечного бунтаря в садовника-огородника?

– Присаживайтесь, угощайтесь, – продолжала тетушка. – Сандвичи с огурцом, сосиски нужно брать за вилочки и макать в соус. Вот блюдечко для освободившихся вилочек, у меня специальный набор.

Челли с Райаном послушно взяли по сосиске. Тетушка, проследив за ними, скрылась в доме.

– Для кого шестой стул? – У Райана на языке вертелась сотня вопросов, но этот вырвался первым. Лишние стулья превращали посиделки в чаепитие у Безумного Шляпника.

– Увидишь, – мрачно сказал Джош, рисуя ногтем круги на скатерти.

– Если тебя отправили в Мерибелс… – Челли украдкой бросила взгляд на дом, – …ты что-то натворил, и теперь наказан?

– Донна Лис заглянула на огонек к мистеру и миссис Латимер-Стоун. – Когда Джош переставал называть родителей мамой и папой, у Райана в жилах стыла кровь. – Они привели меня в фиолетовую комнату, где сидела Донна, и повторили мне в лицо все, что она им наплела.

– Разве… они не поверили, когда ты сказал, что она врет? – Челли замерла с сосиской во рту.

Джош продолжал ковырять скатерть. «Ты не сказал им, – понял Райан. – Вот так же сидел и рисовал круги на столе».

– Ужас, почему ей всегда верят? Тебя сильно ругали? – На лице у Челли было написано страдание.

– Отправили меня в Мерибелс на три дня. Сказали этой жабе, что им очень жаль, и потребовали, чтобы я извинился. А потом в доме погас свет. Выбило пробки. Все сразу. Пока чинили пробки, Донна начала заливать про фэншуй, мол, как важно расставить мебель по энергетическим линиям, всякую такую фигню, и про извинения все забыли. Прикинь, мои купились. Теперь они платят за гадское холистическое лечение, чтобы везде навести фэншуй. Эта корова будет еще неизвестно сколько у нас вертеться.

Джош достал из сандвича огурец, налил туда соус сатай и откусил.

– Жесть какая. – Райан гнал прочь образ Донны, изучающей сад около его дома. – Зато, если она будет рядом, мы сможем разобраться с ее желанием.

– Думаешь, я буду ей помогать? – поднял яростный взгляд Джош. – То, что породил ее грязный ум, я даже палкой трогать отказываюсь.

– Мы же знаем ее желание. – Челли рискованно потянулась через стол за новой сосиской. – Вы что, не поняли? Она изучала два гороскопа. Все очевидно. – Девочка триумфально воздела сосиску над головой, не замечая озадаченных лиц друзей. – Сестренка Кэролин изучает два гороскопа, когда западает на парня. Так делают все влюбленные девчонки.

– В кого… ой! – Не успел Райан закончить вопрос, как в мозгу всплыл ответ.

– И все мысли у нее в духе, мол, надеюсь, мистер Панцел не заметит светлые корни, он оценит, что я навела порядок в его бумагах, какие у него пронзительные глаза… – Челли осторожно бросила вилочку на блюдце и промазала.

– Только не это! – Райан вспомнил злобный взгляд в библиотеке. – Никто не заслуживает такого наказания!

– Ты просто с ним не встречался, – выразительно произнес Джош.

Вторая тетушка выскочила из дома с подносом, на котором дребезжал чайный сервиз. У нее было длинное лицо, под носом пролегли глубокие морщины, а каре с пробором придавало облику неприятно детские черты. Тетушка поставила поднос перед Челли.

– Ты у нас дама, мы тебя временно удочерим и сделаем матушкой, – приторно проговорила тетушка, переводя дыхание, и умчалась назад в дом. На лице у Челли проступило крайнее недоумение.

– Будешь разливать чай, – объяснил Джош.

Пока Челли ворочала тяжелый чайник, раскрылась тайна шестого стула. Райан увидел на дорожке мужчину в белой сорочке и синем жилете, придающих облику что-то неуловимо пиратское. К ним приближался тот самый человек с драконом на пряжке, с которым они столкнулись на Темпл-стрит.

Под взглядами детей мужчина остановился, поднял прибор, издали похожий на ватерпас, и посмотрел через него на тотемные столбы.

– Мистер Панцел! Мистер Панцел! – Тетушки, как по волшебству, материализовались в дверях. – Что хотите, чаю или игристого вина? Бутылочка уже остывает в холодильнике!

Джош по-прежнему рисовал круги на скатерти, но далекая газонокосилка сперва взревела, а потом затихла.

Джеремайя Панцел шел по газону, как примадонна по сцене. Такому человеку никто не станет объяснять, что сосиски надо насаживать на вилочку и макать в соус.

– Вас можно поздравить, – сказал он тетушкам, смерив их по очереди пронзительным, но дружелюбным взглядом. – Вы, конечно, знаете, что огород и розовые кусты расположены самым благоприятным образом?

Тетушки светились от счастья. Челли не разделяла их восторга, она держала на весу тяжелый горячий чайник, дожидаясь ответа, что он будет пить.

– Как сказать… – Тетушка с каре посмотрела на тетушку с янтарными бусами. – Разбивая сад, мы не думали об этом в таких выражениях, но было чувство…

– О да, было чувство, – быстро согласилась тетушка с бусами и поставила к тарелке мистера Панцела бокал.

– Вы представляете, как редко это встречается? – продолжал мистер Панцел, изучая тетушек, будто перед ним самые интересные люди на свете. – Жаль, что я так остро ощущаю потоки энергии. Иной раз смотреть на планировку просто мучительно.

Райан положил сандвич на тарелку и украдкой спрятал руки под стол. Может, все это полная чушь, а если нет? Раз в колодце живет дух, а плакаты разговаривают с людьми, этот человек может обладать экстрасенсорными способностями. Если он ощущает вредную энергию, то разглядит в детях странные таланты.

Звякнул чайник. Райан решил было, что Челли разделяет его тревогу, но у той просто устали руки.

– Простите, леди! – Мистер Панцел наконец заметил Челли и с театральным поклоном протянул ей чашку. – Премного благодарен.

На Челли он тоже смотрел, как на самого интересного человека в мире. То ли это его обычная манера, то ли он ощутил ее странную силу. Райан вздрогнул.

– Ух ты, какие у вас классные кольца! – пронзительно взвизгнула Челли. – А обручальное среди них есть?

– Увы, нет, – удивленно ответил мистер Панцел.

– Прелестно! – объявила Челли, и ее лицо залила краска.

Мистер Панцел моргнул. Это замечание и польстило ему, и позабавило.

– Хочешь, объясню значение колец? Эта витая серебряная змейка – древний символ мудрости…

«Интересно, – подумал Райан, – может ли холистический доктор сказать хоть слово так, чтобы оно не сочилось мудростью и пафосом? Боже, он решил, что Челли на него запала! Он верит, что люди влюбляются в него с первого взгляда, и принимает это как должное».

Тетушки и впрямь ловили каждое слово.

«Эх, Челли, Челли, – внезапно испугался Райан, – не уподобляйся им, не смотри на него круглыми глазами». Собравшись с духом, он украдкой бросил на нее взгляд.

Выражение лица девочка контролировала не лучше, чем речь. Она, как зачарованная, смотрела на мистера Панцела, и во взгляде плескалась откровенная неприязнь. Райан готов был расцеловать ее. Зато «экстрасенс» ничего не замечал.

«Выходит, не такой уж он экстрасенс», – подумал Райан и отважился взять очередной сандвич.

Тетушка София, недовольная, что Челли перехватила нить разговора, принялась во весь голос вещать о празднике, который завтра организуют родители Джоша.

– Как мило с вашей стороны, мистер Панцел, провести для гостей сеанс хиромантии. Я знаю, как это утомительно. Джош, может, вы с ребятами принесете чашки для пудинга?

Трое друзей охотно ринулись в темную кухню, где с потолка свисали плетенки лука и чеснока и царил запах клубничного варенья.

– Видали? – прошипел Джош, стягивая очки.

– Фу-у-у! – сморщилась Челли. – Какой же он…

– Прикинь!

– Решил, что дома ты первым делом бросишься читать его гороскоп! Что ты его новая фанатка…

– Фу! Прекрати!

– Он… – Райан задумался, почему этот «экстрасенс» вызывает такое раздражение. – Он не то чтобы плохой человек. Просто гадкий.

Ребята, сойдясь во мнении, дружно ухмыльнулись.

– Ага. И родители его везде пускают. Не спрячешься. Он вломился ко мне в комнату, чтобы сделать «замеры»!

– Ты же понимаешь, что это судьба? – ровно сказал Райан, но улыбка сама растянула его губы. Кошмарный образ подействовал не хуже веселящего газа. – Мистер и миссис Панцел…

– Ох… – Джош убрал разделочную доску с остатками петрушки и взгромоздился на стол. – Какая прекрасная месть… обоим.

Великолепная идея подхватила их, как волна, и уволокла в веселое море. В других обстоятельствах Райан первым указал бы, что они не смогут свести вместе взрослых людей, один из которых настроен против них. Но ощущение, что все получится, овладело даже им.

– И как будем действовать? – спросил он.

– Она ведь его секретарша? Может, она сделает вот так? – Замолчав, Челли сняла невидимые очки и встряхнула воображаемой гривой волос. На миг она словно превратилась во взрослую, решительную женщину. – Ну, что-то такое, – добавила она, и перед мальчиками снова предстала прежняя Челли.

Джош от хохота повалился назад, сбив локтем чашку для пудинга.

– Джошуа! – крикнули с улицы.

– Чашки! – прошипел Джош. Когда тетушка София открыла дверь, все трое уже выносили по паре фарфоровых чашек. Они раскраснелись, стараясь сдержать смех. Сыграла свою роль и атмосфера Безумного чаепития из «Алисы в Стране чудес»: каждый ощущал легкую сумасшедшинку.

Особенно разошлась Челли, обычно весьма застенчивая с новыми людьми. Она радостно плюхнулась на стул, а потом снова вскочила, едва дело дошло до пудинга.

– Мистер Панцел, позвольте вас угостить! (Тетушки в ужасе смотрели, как в чашке мистера Панцела растет гора пудинга, будто отрицая законы притяжения.) Как я рада с вами познакомиться! Так и знала, что вы восхитительны, ведь на вас работает Донна, а она умеет выбирать…

– Ты знаешь Донну?..

– Конечно! – Челли улыбнулась во весь рот. – Было дело, она приходила помогать к нам в школу, она была такой… и все ее… любили, особенно мы. Чудесная девушка.

У Райана даже чай потек изо рта, пришлось прикрыться рукой. Он яростно закивал.

– Ага, – подавился Джош. – Точно, замечательная.

– Мои родители часто спрашивают: как дела у прелестницы Донны? А я отвечаю, она теперь работает на настоящего экстрасенса, и они такие, ого, классное место… – Челли полила гору пудинга кремом. Белые струйки потекли на стол. – Она ведь придет завтра на праздник? Хорошо бы она пришла, хочу снова ее увидеть…

– Не думаю, что Донна сможет прийти. У нее много дел…

Райан заметил, как у мистера Панцела бегают глаза. «Наверняка ты даже не подумал пригласить ее, – подумал мальчик. – А тут выясняется, что многие гости любят Донну, а значит, с ее подачи могут щедро раскошелиться на фэншуй».

– Но если она выкроит время, я спрошу у мистера Латимер-Стоуна, а заодно предложу пригласить ваши семьи. – Мистер Панцел вновь отвесил Челли старомодный поклон.

Райан слушал этот диалог со смесью тревоги и веселого азарта. Хорошо это? Плохо? Не важно. Плана нет, зато есть дружеское плечо рядом. Будем импровизировать. Будем верить друг в друга. Покатимся с горы в футляре для от виолончели.

Глава 12. Коллекционеры

Мама Райана заявила, что приглашать на праздник в последний момент – просто хамство.

– Эти Латимер-Стоуны с тем же успехом могли заявить: «Один из гостей не смог прийти, место освободилось, и мы зовем вас на замену».

– Согласен, – кивнул отец. – Давай позвоним и откажемся.

– Честно говоря, была такая мысль, – сказала мама. Она стояла на коленях перед винным шкафом и вяло перебирала бутылки. – Не осталось ничего приличного. Надо было приберечь это, как его, «Сан-Луиш».

– Энн, я же вижу, ты не хочешь идти. Сейчас позвоню и откажусь. – Однако вместо звонка отец принялся настраивать видик, чтобы тот вечером записал любимую передачу.

– Не хочу. – Мама откинула волосы с лица. – Просто подумала, было бы интересно повидать этого фэншуиста.

– Вруша. Ты подумала, что у Латимер-Стоунов соберутся сливки общества, причем иные звезды даже не догадываются, как отчаянно мир хочет узнать их страшные тайны. Поскольку эта пытка неминуема, пойду куплю приличного вина и подберу небольшой подарок для хозяев.

– Правда сходишь? Мой ангел.

Робкая улыбка превратила маму в озорную девчонку. Отец с усмешкой подергал себя за мочку уха и направился к двери. Райан, чтобы не оставаться с мамой наедине, решил составить ему компанию.

Безумие чаепития потихоньку отпустило, и другие проблемы срочно потребовали внимания. Сегодня вечером неразлучная троица окажется под одной крышей с Донной и мистером Панцелом… но под ногами будут путаться родители, так что организовать притяжение сердец будет непросто.

Пока отец покупал вино, Райан заметил на уличном лотке знакомую обложку. Перед ним лежал свежий выпуск журнала для байкеров «Серебряное крыло». Мальчик осторожно заглянул на страницу с результатами конкурса. Двадцать финалистов получили билеты на ралли «Золотой дуб», где одного из них объявят победителям и вручат главный приз, «харлей-дэвидсон».

В конце списка Райан обнаружил имя Уилла Рютерса.

Закатное солнце роняло на землю последние лучи. Райан с родителями подъехали к воротам поместья Латимер-Стоунов. Мама решительно отобрала у Райана очки, пришлось надеть линзы, и теперь он мучительно моргал от рези в глазах.

В дверях их встретила миссис Латимер-Стоун. При каждом движении по ее коричневому шелковому платью пробегали блестящие змейки, темные волосы были заплетены в толстую косу, а накрашенные губы идеально повторяли цвет и форму сливы.

– Очень рада, что вы сумели выкроить время, несмотря на столь запоздалое приглашение. – В сочном голосе миссис Латимер не было радости. Впрочем, и других чувств тоже. Она никогда не улыбалась. Правда, иногда ее губы слегка напрягались, а глаза прищуривались, обозначая гипотетическую улыбку.

Поместье Латимер-Стоунов представляло собой анфиладу гостиных, сверкающих стеклом и хромом. На стенах среди картин встречались картонки с парой цветных мазков.

На секунду Райан задумался, как будет выглядеть это место вверх ногами. Он улыбнулся, представив громадный зал как стеклянный шар. Вот он переворачивается, и гости падают на потолок под бодрый перезвон бьющейся посуды.

– Смотри, Куперы тоже здесь, – тоскливо заметила мама Райана.

Мама Челли заметила их и ринулась навстречу. В кильватере за ней плелась тихая старушка, мисс Госэмер. Она напоминала Райану мумию кошки, которую он однажды видел в музее. Тощее тельце неведомым образом излучало сонную надменность. В былые времена мумию держали на стропилах дома, чтобы отгоняла злых духов.

Райан встретился глазами с Челли, и его улыбка померкла. Девочка позеленела от страха.

– Что случилось? – подошел к ней Райан.

– Я притворилась, что заболела, но им наплевать, потащили сюда… Донна придет, она будет здесь…

Райан представил эту встречу и осознал всю сложность ситуации. В общей суматохе он умудрился упустить очевидную проблему.

– Ладно, пошли сядем туда, где стоит миска с орешками. – Он плюхнулся в мягкое кресло, Челли устроилась по соседству. – В общем, если Донна войдет и ты начнешь выбалтывать ее мысли, набей рот орехами, а если не сработает, я скажу, что у тебя разыгралась астма, и выведу тебя на улицу.

Челли кивнула.

– Скоро придет Джош, он что-нибудь придумает, – добавил Райан.

Челли кивнула еще раз, и в глазах у нее блеснула надежда. Мальчику стало обидно, что его план подругу не успокоил. Он оглянулся через плечо, высматривая Джоша. Тот стоял около камина и был сам на себя не похож. Джош снял неизменные очки, зато надел черную рубашку и брюки. Особенно бросалась в глаза прическа. Потемневшие волосы торчали слипшимися перьями, будто их сперва прилизали, а потом яростно взъерошили. Райан подозревал, что так все и происходило.

Поджав губы, Джош взирал на толпу с плохо скрываемыми яростью и презрением. Райан проследил за его взглядом, ожидая увидеть пиратскую рубашку мистера Панцела или глаза Донны в зеленой подводке. У мальчика свело живот, когда он понял, что Джош уставился на его маму.

Райан совсем забыл, что Джош ее ненавидит. Если честно, он старался гнать эти мысли прочь, потому что конфликт между мамой и Джошем раздирал его надвое, как игральную карту. Впервые он узнал про эту вражду год назад, когда мальчики засиделись до темноты, наблюдая за летучими мышами. Оказалось, их потеряли. Обе семьи встретили ребят перед домом Райана. Родители Джоша никак не показали, что злятся, просто молча открыли перед ним дверь машины. Мать Райана схватила сына за плечи, покрутила, проверяя, что руки-ноги на месте, а потом принялась трясти его и орать. Пока она выпускала пар, Райан посмотрел на Джоша. Во взгляде приятеля сверкала ненависть.

Мама Райана, не замечая яростного взгляда, держала мужа за рукав и поправляла платок, торчавший у него из нагрудного кармана. Отец покорно терпел, всем своим видом излучая смесь удивления и нетерпения.

Райан рискнул помахать рукой. Джош заметил этот жест. Долгий миг он сверлил Райана злыми глазами, а потом узнал друга, и его лицо обмякло. Отец Джоша, высокий седой мужчина с идеальной прической и пушистыми бакенбардами, рассказывал тощей дамочке, что символизирует большая картина. Полосатое платье в облипочку делало его собеседницу похожей на большую осу. Они не заметили, что Джош покинул их.

– Джош, что будем делать, у тебя есть план? – В голосе Челли звучала жалобная надежда.

– Конечно, – с ненужной резкостью ответил Джош. – Значит, так. Желание надо выполнить сегодня, потому что другой возможности собрать их вместе может и не представиться. Нужно выманить их с праздника и… запереть где-нибудь. В восточной оранжерее. Пусть посидят, поговорят друг с другом. Челли, берешь на себя мистера Панцела, ты ему нравишься. Райан, ты приведешь Донну. По этому коридору, третья дверь налево, напротив библиотеки, ключ висит на крючке у входа.

– Но…

– Позови ее к телефону, придумай что-нибудь. – Райан не понимал, почему Джош излучает такую ярость.

Они замолчали, кинув по горсти орехов в пересохшие рты. В наступившей тишине Райан услышал голоса родителей. Пока остальные гости перешептывались, как в музее, те разговаривали в полный голос. Райан моргнул. Ему не хотелось встречаться глазами с приятелем.

Мать с отцом беседовали, стоя в разных концах гостиной. Их манера перекрикиваться привлекла столько внимания, что появление Джеремайи Панцела осталось незамеченным. Холистический доктор с тщательно продуманной небрежностью вошел в центральную дверь, но его встретили одни затылки. Райан решил было, что мистер Панцел тихонько выйдет и вернется попозже.

Миссис Латимер-Стоун, по-кошачьи прищурившись, шоколадным пятном скользнула к мистеру Панцелу и протянула для пожатия кончики пальцев. Потом, под эскортом тетушек Джоша, повела его по комнате, представляя гостям. Глядя, как Челли выбирается из кресла, Райан не мог избавиться от мысли, что ей ни за что не пробиться через плотное кольцо вокруг «экстрасенса». Вспомнив обещание при появлении Донны заткнуть подруге рот, он кивнул Джошу и встал.

– …Также я исцеляю болезни разума и мистической души, – объяснял мистер Панцел женщине, похожей на осу, – поэтому использую гипноз и в исключительных случаях психическую проекцию воли.

– То есть вы проецируете силу вашего разума в чужую голову? – В голосе женщины-осы звучали благоговейный страх и абсолютная зачарованность.

Панцел торжественно кивнул, будто признаваясь в собственных страданиях.

– Конечно, я принимаю все меры, чтобы не повредить чужой разум. Я беру простую мысль, и, погружая реципиента в легкий транс, вкладываю эту мысль ему в голову…

– Пропустите… – пискнула Челли, пытаясь просочиться через стену спин. – Пропустите, мистер Панцел обещал составить мой гороскоп… пропустите…

Ее голос стих до слабого шепота, но каким-то чудом мистер Панцел услышал. Одарив девочку снисходительной улыбкой, он подвинулся, чтобы она могла пройти в круг.

– Простите, мистер Панцел, вы обещали сделать мне гороскоп, понимаете, он на самом деле мне нужен, потому что вокруг постоянно происходит всякое… Правда, он красавчик, с этим амулетом Изиды, ему бы почаще надевать замшевый жилет… – У Челли глаза съехали к носу. Потерянно озираясь, девочка бросилась к ближайшей двери. Ей вслед летели понимающие смешки.

– Джеремайя, у тебя завелась поклонница.

Мистер Панцел легким поклоном признал очевидное.

– Пойду за ней, проверю, что все в порядке, – сказал он.

«Ага, давай, иди!» – обрадовался Райан. Он уже разглядел Донну Лис у дальней двери. Серебристо-зеленое платье, похожее на чешую русалки, так и норовило собраться складками на талии, и Донна все время одергивала его. Она разочарованно проводила взглядом спину мистера Панцела. Райан с ужасом вспомнил свою задачу и на ватных ногах направился к ней.

– Донна Лис… Вы про ту жуткую девушку, что ли? – Райан с ужасом узнал голос матери. – Пресвятые небеса, это она? Пару лет назад я хотела подать на нее официальную жалобу, но Райан уговорил этого не делать.

Потея от дурных предчувствий, Райан наблюдал, как мать, прервав беседу с миссис Купер, шагает к Донне Лис.

На другом конце комнаты миссис Латимер-Стоун в последний момент ухватила почетного гостя за рукав. Райан расслышал просьбу прочитать ладонь Джошуа. Тот замер рядом с матерью, зловещий, как взведенный курок.

– Какая нелепица! Райан не стал бы ни за кем гоняться по библиотекам!

Райан понял, что отец рассказал маме про звонок. Пусть момент был выбран неподходящий, но вид матери, в праведном гневе терзающей печенье, наполнил сердце Райана любовью и гордостью.

В комнате сгустилась необъяснимо тревожная атмосфера. Райан ощутил, как чешутся руки, посмотрел вниз и увидел, как раскрываются запасные глаза. Он в ужасе уставился на Джоша. Тот поднял застывшую маску лица.

Их взгляды встретились, и в тот же миг над головой тихо звякнули лампочки. Сверкнула вспышка, и со стеклянным перезвоном комнату окутал беспросветный мрак.

Глава 13. Волшебство

Наступившая тьма ошеломила, но на этом сюрпризы не кончились. Руки у Райана зачесались пуще прежнего, а мрак прорезали робкие отблески. С потолка дождем сыпались вниз тусклые капли света. Райан, не отдавая себе отчета, сжал пальцы так сильно, что глаза на руках моргнули и уставились вверх. Лампы безмолвно источали фосфоресцирующие капли. Дамские часики на руке миссис Латимер-Стоун истекали светом. Сгустившийся мрак вяло колыхался, будто водоросли в слабом потоке.

Свечение капало, текло, собиралось в лужи. Причем сильнее всего капало и текло на Джоша. Тот, замерев, разглядывал вытянутую руку с растопыренными пальцами. Райан решил, что друг улыбается, потому что у того меж зубов струился жидкий свет.

– Господи! – воскликнули в темноте.

«Джош у всех на виду сияет, как новогодняя елка», – испугался Райан.

– Джошуа?

Миссис Латимер-Стоун озиралась, не обращая внимания на свои часики. Джош обернулся на голос, потом опустился на четвереньки и пополз прочь.

– Джошуа, где у нас спички?

Капля света упала прямо на лоб миссис Купер, но та даже не моргнула.

«Они не видят, – понял Райан. – Только я вижу свет». У него в животе будто взорвалась бутылка газировки. Губы растянула невольная улыбка. Благодаря глазам на руках он видел всех, а его не видел никто. Ему понравилось быть зрячим в мире слепых.

Мисс Госэмер стояла на коленях, тяжело дыша. Несколько гостей неуклюже суетились вокруг. Похоже, у бабули просто сдали нервы. Райан осторожно пробрался к Джошу и зашептал на ухо.

– Я отведу Донну Лис в восточную оранжерею. Мистер Панцел на тебе.

Джош, кивая, смотрел в пространство. Даже он ничего не видел. Странное возбуждение охватило Райана.

Донна тревожно теребила в пальцами ножку бокала. Когда Райан заговорил, она подскочила на месте.

– Простите, – шепнул он, – вас зовет мистер Панцел. Ему нужна помощь в одном вопросе… по фэншуй.

Крупные ладони снова одернули платье. Донна выглядела робкой и испуганной. На миг Райану стало почти жалко ее. «Мы исполняем ее главное желание», – напомнил он себе.

Джош говорил, третья дверь налево, напротив библиотеки. Райан взял Донну за руку, и та крепко ухватила его за рукав.

– Медленнее! – шипела девушка по пути через комнату. – Из-за тебя я врежусь в стул!

Всякая жалость к Донне тут же исчезла. Они вышли в коридор, и Райан отсчитал третью дверь.

– Почти на месте. – Нужная дверь оказалась открыта. Жалюзи на громадных окнах пропускали внутрь тонкие полосы синего света. Донна вошла в оранжерею, и полосы легли на нее тигриным окрасом. Разжимать хватку на рукаве Райана она не спешила.

– И где же мистер Панцел? – В ее голосе звучали первые ростки подозрений. Райан остался снаружи, чтобы она не разглядела выражение его лица.

– Сказал ждать здесь. Именно в этой комнате. – Рядом с дверью Райан увидел железную голову дракона с крючком на нижней челюсти. Он украдкой потянулся к ней, но не достал. – Наверное, потому что отсюда видно сад и энергетические линии в нем…

Набравшись смелости, Райан вырвался из хватки Донны. Он захлопнул дверь, навалился всем весом и нащупал крючок. Ключа не было. Его сил едва хватало, чтобы не дать Донне повернуть ручку. Вдруг сзади раздалось приглушенное бормотание. Бросив взгляд через плечо, он увидел бугор на портьере, будто за ней кто-то прятался.

Занавеска дернулась, мелькнуло лицо Челли. Изо рта у девочки торчал уголок платка. В следующий миг ручка вырвалась из его ладоней, и дверь распахнулась. Крупные ладони ухватили его за плечи и втащили в оранжерею.

Райан выскользнул из лап Донны, упал на колени и нырнул в темный угол. Донна хватала ртом воздух, а он старался дышать в унисон, чтобы она не нашла его по звуку.

В наступившей тишине громко хлопнула дверь и лязгнул замок. «Ну естественно, – с необъяснимым спокойствием подумал Райан, – Челли пряталась с ключом, чтобы запереть мистера Панцела, если тот пойдет за ней. Она не знает, что Донна затащила меня внутрь».

Под покровом темноты с Донны слетела вся свирепость. Райан перестал понимать, почему так боится эту девушку. Не оттого же, что она больше ростом?

Донна нащупывала веревку, чтобы открыть жалюзи, когда снаружи раздались приближающиеся голоса. В щели под дверью появился отблеск свечи.

– Донна? – Мистер Панцел явно был не в духе.

– Меня заперли, – сказала Донна с детской обидой в голосе.

– Дверь иногда заедает, – ответил Джош.

– Нет, меня заперли! Ключом!

– Значит, нужно… Джошуа, смотри, ключ в замке.

Лязгнуло, и Донна выскочила вон. Райан скорчился в тени. При свете свечи Донна заглянула в комнату, но ее внимание привлекли бархатные портьеры в коридоре, из-за которых доносились приглушенные всхлипывания.

«Челли, пожалуйста, ты же догадалась убежать подальше?» – взмолился Райан.

Сердитым жестом Донна откинула портьеру.

Не догадалась.

Крупная ладонь выдернула платок у Челли изо рта.

– …точно, та же самая девчонка, – выпалила Челли, лишившись импровизированного кляпа. – Это ее я видела с мальчишками на улице, и в гостиной тоже, это она заперла меня… да что с ней такое, что она несет, похоже… она говорит то, что я… я…

Донна побелела, как бумага, широко открыв рот и уставившись на Челли.

– Это какой-то трюк, дурацкая шутка, но откуда они узнали… Боже, мистер Панцел все слышит, нельзя думать… только не думать…

– Что с ней такое? – Мистер Панцел сел на пол и уставился на Челли. От его гнева не осталось и следа.

Джош открыл было рот, но не нашел слов. Поэтому изобразил, что зевает, и закинул руки за голову.

Глядя на растерянного друга, Райан ощутил, как проясняются мысли и выстраиваются в ровную цепочку. Мальчик осторожно выполз из темного угла и подошел к двери.

– Психическая проекция воли, – произнес он чуть громче, чем собирался. Все подскочили, и четыре пары глаз воззрились на него.

– Мы практиковались с Донной… Ну, вы рассказывали сегодня, про передачу мыслей, и Донна передавала свои мысли Челли, потому что мы… попросили ее. У Донны отлично получается. Даже через дверь. А теперь мы не знаем, как это прекратить…

Мистер Панцел уставился на Донну, будто впервые увидев ее. Под его взглядом девушка замерла, как заяц, пойманный лучами фар.

– …не думать о его голубых глазах… – шепнула Челли. – Книги! Буду думать о книгах, тут на полках полно книг…

– Блестяще! – выдохнул мистер Панцел. – Донна, подойди, я буду указывать на книги, а ты, Мишель, продолжай говорить, пусть мысли текут через тебя.

Он мягко потянул Донну к книжному шкафу и поднес свечу к корешкам.

– …«Великие ландшафтные садовники восемнадцатого века», – прошептала Челли. – «История авангарда», «Пионеры движения Баухаус»…

Судя по тому, как сглотнул мистер Панцел, она произносила правильные названия.

– Как же я был слеп, невероятно слеп… Донна, я правильно понял, лампочки взорвались, когда ты вошла в помещение? Неконтролируемая сила…

– …что? – буркнула Челли. – А вдруг и впрямь это я?

Мистер Панцел неожиданно вспомнил про Челли и обернулся к Райану с Джошем.

– Уведите-ка свою подружку отсюда. Если удалить ее от фокуса Силы, ей станет лучше. Скорее всего, она будет очень истощена. Непросто пропустить через себя чужую психическую энергию. Накормите ее сладостями. И обязательно дайте молока. Побольше молока.

«Какой, однако, целительный продукт это молоко, – подумал Райан. – Интересно, что еще оно лечит, кроме радиации и психического истощения».

Челли вынула платок из ослабевших пальцев Донны и снова затолкала в рот. Трое друзей вышли из оранжереи. Напоследок они увидели, как мистер Панцел, положив пальцы Донне на виски, с безграничным интересом изучает помощницу, а та стоит как сомнамбула.

Посреди коридора Челли вытащила платок изо рта.

– Слушайте! – шепнула она.

Ребята прислушались. До них долетал приглушенный голос мистера Панцела.

– Что? – спросил Джош.

– Слушайте! – В голосе Челли зазвенела радость. – Меня слушайте! Я молчу!

И впрямь, Донна была совсем рядом, но Челли больше не проговаривала ее мысли. Райан понял, что больше не видит в темноте. Глаза на руках закрылись.

– Что скажешь?

– У нас получилось.

Над головой раздался треск, и по всему дому вспыхнули лампы. Ослепленные ребята заморгали. Джош расплылся в широкой улыбке.

– Получилось, – повторил он. – Я фигею, какие мы герои. Челли, ты видела Райана? Это было круто. Как он вышел из темноты, голос гремит, глаза огромные, в них играет отблеск свечи, и все такие, ого, мальчик-демон…

– Точно, так все и было! – Челли икнула от смеха.

– А в гостиной ты видела, как получилось с лампами? – Джош вытянул руку и уставился на нее. – Пуфф! И все. Видела? Привыкаю потихоньку к своей силе.

Он поднес ладонь к лицу и долго разглядывал ее.

Глава 14. Нападение «харлея»

Праздник родителям не понравился. Зато на этой почве они нашли общий язык. По пути домой оба высмеивали мистера Панцела и прикидывали, как он организовал отключение света.

В тот вечер, лежа в постели, Райан гладил бородавки на руке. Они почти исчезли, под пальцами была гладкая кожа. Мальчик боялся верить в лучшее и повторял про себя, что кошмар еще не кончился, что выполненным желанием Донны дух колодца не удовлетворится. И все равно в душе тлела надежда, что проклятие снято.

Ночью он крепко спал, и ему снились сладкие сны. Утром он спустился вниз и обнаружил на пороге странную женщину. Та рисовала морды на молочных бутылках. Со спины Райан разглядел только синий жакет в горошек и шапку черных волос с отдельными красными прядями. Потом женщина выпрямилась, и он увидел широкое лицо, измазанное белой краской.

Райан стоял как истукан и смотрел на нее. Она смотрела в ответ. С кисточки в ее руках капала краска.

– Господи, – произнесла дама ровным, грубым голосом. – У нее ребенок.

– Это… – Взгляд Райана скользнул к молочным бутылкам. Нарисованные черепа с костями и ожерельями из перьев напоминали индейских воинов. – Передайте, пожалуйста, сливки, мы заливаем сливками мюсли. Это бутылка с золотой крышкой.

Женщина с кистью осторожно подняла нужную бутылку и протянула мальчику. Он поблагодарил ее, закрыл дверь и пошел в кухню.

– Мама, у нас за дверью Пипетта Макинтош. – Он показал разрисованную бутылку.

У мамы вспыхнули глаза, и она выскочила из кухни. Но вскоре вернулась.

– Упустила. Только до ворот добежала, как она пролетела мимо на скутере. Джонатан, стой! (Палец отца завис над крышкой из фольги.) Не трогайте бутылки. Сперва я их сама изучу, а потом покажу Джерри. Похоже на ритуал вуду…

– Жуткое проклятие, – буркнул отец. – Теперь мы обречены ждать, пока молоко не прокиснет.

После завтрака, когда мама увлеченно изучала историю вуду, зазвонил телефон.

– Райан? Это Джош. Приходи днем в парк, надо поговорить. Сейчас наберу Челли, – с деловой радостью в голосе сказал друг. – Прикинь, нашел кое-что интересное.

Объяснять он ничего не стал. Райан, как ни старался, не мог отделаться от предвкушения, что Джош объявит о снятом проклятии. К тому же треск в трубке практически исчез.

Трое друзей встретились в парке.

Присев на корточки, Джош достал из кармана электронные часы.

– Зацените.

Он поднял часы за ремешок и вонзил в них взгляд. Дернулась бровь. Джош шумно задышал. Через пару секунд на экране появилась надпись «будильник» и начали меняться цифры: восемь, девять, десять. Пикнуло, и снова включился режим часов. К кнопкам Джош не прикасался.

– Всю ночь тренировался. Когда я погасил лампы, то решил проверить, смогу ли контролировать свою силу. Дух из колодца дал мне ее с какой-то целью, правильно? Райан, ты говорил, что видел капли света? Допустим. Но моя сила больше похожа на электромагнетизм. – Джош уставился на часы. – Я чувствую контакты под кнопками, и если сосредоточусь… Тыц! Пошла искра. Ребята, да что с вами такое?

Челли едва сдерживала слезы.

– Я надеялся, что все позади, ведь мы выполнили желание, значит… значит… – Райан сглотнул и перевел взгляд на пруд, где в стаканчиках лилий дрожали жемчужные капли.

– С чего бы все закончилось? – грубо поинтересовался Джош. – Даже дураку понятно, что мы должны выполнить по желанию за каждую монетку.

– Мы не справимся! Их так много, кто-нибудь из желателей наверняка переехал в Австралию или умер… Джош, надо рассказать родителям!

– Не тупи. Не так уж и много было монеток. Мы никому ничего не расскажем. Слушай, все не так страшно, просто надо сменить установку. Мы не заболели, не подцепили ветрянку, наоборот, мы получили силу.

– Моя сила очень похожа на ветрянку, – раздраженно буркнул Райан.

– Тебе хорошо, – в отчаянии пискнула Челли. – Ты можешь контролировать свою силу, можешь вырубать свет, Райан видит в темноте, а мне как быть? Мама уже всем рассказывает, что я влюблена в мистера Панцела, а мисс Госэмер вечно поднимает эту тему, да так ловко, что я не успеваю сообразить…

– С чего ты решила, что не можешь контролировать свою силу? Бери пример с меня, для начала потренируйся. Может, научишься читать мысли с закрытым ртом и у кого захочешь. Вам досталась чудесная способность, и что вы с ней делаете? Используете на полную катушку или забились в кусты и пережидаете, пока она рассосется? – Пронзительный взгляд Джоша впился в унылые лица друзей. – Раз так, не нойте, что мне хватило духу заняться своим талантом. Все, проехали, давайте прикинем, что у нас выходит по желаниям.

– Мы знаем только Уилла, – сказал Райан. – Я проверил, он попал в список призеров, но победителя выберут только завтра, на мотошоу.

– Надо сходить туда, похлопотать за нашего парня. – Джош развернул помятый экземпляр «Серебряного крыла». – Смотрите, вот фотка прошлогоднего победителя. Видите, рядом стоит лотерейный автомат? Я смогу сделать так, чтобы он выплюнул нужный шар.

– Вряд ли родители отпустят меня на мотошоу, – выдавил Райан, густо краснея. – Они и так боятся, что я стану байкером.

– Байкер Райан. – Джош залился фирменным беззвучным хохотом. – Ну а просто на праздник они тебя отпустят? Не говори про мотоциклы, и все.

На следующий день солнце жарило немилосердно. Автобус отвез ребят через весь город, а там уже стояли указатели.

Шоу они услышали раньше, чем увидели. Комариное зудение мотоциклов превратился в громогласный «дрын-дрын-дрын», от этого звука стало еще жарче. По всему полю завывали на высоких оборотах движки. Горячий ветер пах маслом, хот-догами и полевыми травами.

«Золотой дуб» занял громадное поле, где обычно проходили ярмарки и летние праздники. Сейчас на траве раскинулась густая сеть следов: широкие колеи от тракторов, тонкие зигзаги от мотоциклов. Сотням довольных байкеров, затянутых в черные и желтые куртки, и жара была нипочем. В толпе попадались семьи с маленькими детьми, откровенно страдающими от жары и шума. Потный мим в клоунских синих шароварах – ходячий рекламный щит ярмарки в Эбстоу – с резиновой улыбкой угощал детишек леденцами.

– Жалкие недочеловеки, – сказала Челли низким, скорбным голосом. Прозвучало совсем на нее не похоже.

– Все, включилась, – прошипел Джош. – Так, осмотрись. Наш Уилл где-то рядом, раз Челли ловит его мысли.

– Уверен? – спросил Райан. – Слушай, как-то не похоже на Уилла.

– Может, у него сегодня особо паршивое настроение.

Никаких следов Уилла Рютерса поблизости не было.

– Если мне повезет, я умру от солнечного удара, – сказала Челли с горькой тоской. Ребята посмотрели на нее. Она пожала плечами. – Если я упаду, меня просто втопчут в грязь.

Заметив озадаченные взгляды окружающих, Райан купил Челли яблоко в глазури. Девочка вонзила в него зубы, прекратив поток слов.

– Держись, – сказал Райан. – Пойду поищу его.

Проталкиваясь в толпе, Райан набил синяки о локти, затянутые в черную кожу. Уилл никак не попадался на глаза. Тут дорогу преградил рекламный мим, протянувший Райану листовку и леденец. Краска у мима на лице потекла от пота. Глаза казались окнами в мир страданий, ненависти и отчаяния.

– Приходите всей семьей на ярмарку в Эбстоу, – тоскливо пробубнил он. Райан сразу узнал голос – им только что говорила Челли.

Мальчик вернулся к товарищам.

– Я нашел еще одного загадавшего желание, – буркнул он.

– Молодец! Но пока не до него. Смотри, у журнала «Серебряное крыло» есть своя зона. – Джош ткнул пальцев в дальний край поля. – Давай поищем Уилла там.

Когда они подошли к стенду «Серебряного крыла», Челли начала тревожно шептать себе под нос.

– …что я вообще тут делаю? Вдруг мама позвонит на работу и узнает, что я не пришел? А если я выиграю? Это вряд ли, не выиграю, но мало ли? Тогда вообще… вот здорово…

На помосте во всей своей сияющей красе стоял «харлей-дэвидсон-ультра». Райан впервые понял, чем этот мотоцикл так запал Уиллу в душу. Байк бугрился рифленым металлом, как мускулами. Казалось, он вальяжно, без малейших усилий, рванет вперед, превратит тебя в точку и унесет за горизонт.

В глубине помоста стояли стулья. Уилл Рютерс сидел с краю, нервно потирал руки и разглядывал «харлей».

– …через десять минут объявят победителя… – Судя по шепоту Челли, Уилл разрывался между надеждой выиграть «харлей» и надеждой не выиграть.

– Смотри!

Локоть Джоша вонзился Райану в ребра, заставив его вздрогнуть. Проследив за указующим перстом друга, он увидел лотерейный автомат с шарами.

За десять минут все финалисты розыгрыша расселись по местам. Перед помостом собралась небольшая толпа. Лысый байкер в косухе вышел вперед, постучал по микрофону и начал рассказывать про конкурс.

– Джош, как ты поймешь, какой шар выкинуть? – еле слышно спросил Райан.

Джош закусил губы.

– Если финалистов нумеровали по алфавиту, Рютерс будет в середине, так? Восемнадцатый номер.

Их план трещал по швам, как криво сколоченный табурет.

Договорив, лысый байкер рявкнул мотором призового «харлея» и снова вернулся к микрофону.

– Настало время разыграть главный приз.

Он подошел к лотерейному автомату.

– Пожалуйста, пожалуйста, – зашептала Челли чужим голосом, – номер шестнадцать, шестнадцать…

– Джош, номер шестнадцать! – торопливо зашипел Райан.

Друг кивнул, непрерывно шевеля губами. Райан догадался, что он повторяет про себя слово «шестнадцать». Автомат прекратил мешать шары и издал громкий скрежет. Лысый байкер вздрогнул и криво улыбнулся зрителям.

Экран у него за спиной, где транслировалась гонка, вдруг пошел рябью.

– Джош, – шепнул Райан, но тот не ответил. Подняв глаза, Райан увидел на лице Джоша бледную маску концентрированной ярости. Глаза друга прожигали лотерейный автомат. У Райана зачесались руки. К его ужасу, на коже выступили гроздья бородавок, их ресницы трепетали, будто готовясь вот-вот раскрыться. Челли проследила за его взглядом и побелела. Райан хотел было удариться в панику, но обнаружил, что Джош окружен золотым сиянием и все вокруг залито ярким светом.

Люди вокруг ничего не замечали. Из автомата выпал шар, лысый байкер достал его из железной корзинки. Гомон толпы выжидающе стих, и все услышали, как благородное рычание «харлея» превращается в оглушительный рев. Мотоцикл дернул рулем и вырвался из рук байкера, сжимающего ручки.

Уилл Рютерс распахнутыми глазами следил, как «харлей» с лязгом смел лотерейный автомат и устремился к нему. Паренек сжался в комок, подтянув колени к подбородку и закрыв голову руками. Звякнул металл, заорали люди, и «харлей» слетел с платформы. Кресло Уилла исчезло. И сам Уилл тоже исчез.

– Джош, – в ужасе выдохнула Челли. – Похоже, ты его убил…

Джош ничего не ответил. Он тяжело дышал, а лицо превратилось в безжизненную маску. Райан увидел, как из автомата по помосту катится шар и замирает у микрофона. На нем стояло число 16. На выигрышном шаре в руке лысого байкера можно было разобрать номер 11.

Взволнованная толпа увлекла троицу за собой. Ребята увидели распростертого Уилла Рютерса. «Харлей» аккуратно сбросил его с помоста. Паренек не подавал признаков жизни.

Глава 15. Опасное вождение

Скорая помощь приехала очень быстро. Чтобы не удариться в панику, Райан вспоминал простые числа. Классные, изящные, понятные, они перекатывались в голове, как жемчужины на нитке. К радости мальчика, врачи не покачали головами и не стали накрывать лицо Уилла.

– Похоже, он жив, – шепнул Райан.

Джош лишь молча стиснул зубы.

Когда Уилла осторожно перекладывали на носилки, Райан вновь почувствовал, как чешутся руки. Солнце плясало на ресницах, и на миг он увидел вспышку, как бывало перед приступом мигрени. Мальчик снял очки и проморгался. Сразу стало хуже.

Без очков двойное зрение сыграло с ним шутку: мир поплыл. Но стоило закрыть глаза, как окружающая действительность обрела небывалую четкость. Тайным зрением Райан ясно видел прозрачное дрожащее щупальце, торчащее из груди Уилла. Потусторонний ветер оторвал его и погнал прочь, как колечко дыма.

– Вот черт! – Райан прижал руки к груди. «Пожалуйста, лишь бы это была не его душа… – Тут в голову пришла жуткая, подлая мыслишка: – Если он умрет, мы не выполним его желание и навсегда останемся такими…»

– Только не блюй! – Джош положил Райану руку на плечо и сердито посмотрел на зевак, разглядывавших странного мальчика.

– Не буду я блевать, – прошипел Райан с нетипичной для него яростью, искренне надеясь, что говорит правду. – Просто моя «сила» выкинула забавное коленце.

Он рефлекторно зажмурился, и окружающий мир заполонили призрачные змеи, навевающие мигрень. Райан открыл обычные глаза, и змеи, торчащие у людей из груди, стали едва заметными, словно отблески на стекле.

– Райан, что с тобой?

Зря он посмотрел на Челли. Призрачные змейки выглядывали у нее из груди робкими вопросительными знаками, как угри из норы, а потом стремительно исчезали внутри. Из груди Джоша торчал здоровенный прозрачный питон, он дергался и извивался, будто хотел вырваться на свободу. Райан зажал кулаки под мышками и согнулся пополам, крепко зажмурившись. Чьи-то руки подхватили его под локти и повели прочь. Гомон толпы затих, объявления превратились в непонятный гул.

– Ладно, вокруг все чисто. – Райана дернули за рукав. – Посмотри на меня.

Райан выпрямился, медленно открыл обычные глаза и встретил ясный, незамутненный взгляд из-под желтых линз.

– С тобой все в порядке, – сказал Джош. – Дыши.

Сделав несколько глубоких вдохов, Райан отвел глаза. Странные змеи исчезли.

– Из людей в толпе торчали такие… – Райан сглотнул, – …такие штуки, как щупальца, они вылезали и махали… кроме Уилла. Когда он лежал на носилках, его щупальце… оторвалось… Джош, а вдруг это его душа, вдруг мы убили его…

– Так, послушай меня. Он не умер. С ним все нормально. Перед ударом он успел поджать ноги. Вы же видели? Мотоцикл врезался не в него, а в стул. Высота у помоста небольшая. Падать невысоко. Он в порядке. Уяснили?

Джош оказался прав. Проворочавшись всю ночь без сна, наутро Райан, к своему громадному облегчению, прочитал в местной газете, что некий Уилл Рютерс, доставленный в больницу Святого Варнавы, получил незначительные травмы и его состояние не внушает тревоги. «Серебряное крыло» извинилось за неприятный инцидент и в качестве компенсации пообещало оплатить Уиллу обучение на права и купить ему любой мотоцикл на выбор.

«Интересно, нам засчитают это как помощь в покупке “харлей-дэвидсона”? – подумал Райан. – Если, конечно, он до сих пор хочет мотоцикл».

– Райан!

Услышав за спиной мамин голос, мальчик подпрыгнул. – Дай посмотреть. – Мама ухватила его за руки и стянула бинты, открыв бородавки. – Почему ты мне ничего не сказал?

Райан опустил взгляд. Бледные бородавки раздулись, как волдыри, но он не увидел ни ресниц, ни глаз.

Вечером мама повела его к врачу. Их встретил доктор Марстон, высокий мужчина с усталыми глазами. Он ткнул в бородавки, сперва аккуратно, потом посильнее. Чтобы не дергаться, Райан стиснул зубы.

– Покраснения нет, опухоль плотная, скорее всего, заполнена жидкостью. Я могу проколоть ее стерильной иглой, но вам придется держать руки в полной чистоте, чтобы исключить занесение инфекции…

– Нет! – в панике квакнул Райан и спрятал ладони за спиной. Жест получился детский, но мысль о том, что в его тайные глаза будут тыкать иглой, приводила в ужас.

Вскоре мама осознала, что Райан уперся и в этот раз не отступит.

– Хорошо, попробуем мазь, которую вы рекомендовали, – раздраженно сказала она. – Если не сработает, придем снова.

По пути домой она огорошила Райана требованием больше не перевязывать руки, чтобы «кожа дышала». Райан лишился возможности прятать волшебные глаза.

Дома на автоответчике его ждало сообщение от Челли. Девочка битых пять минут формулировала приглашение заглянуть на чай. Когда он пришел в Пещеру, Джош с Челли уже сидели там. Джош купил новую пару очков, на этот раз черных.

– Мы ездили на ярмарку в Эбстоу, там было много всякого, – начала Челли. – Мне не нравится этот актер, он еще хуже Донны, только в другом смысле, ощущать его мысли в голове – все равно что размешивать пальцем остывшую овсянку. Гадкое ощущение.

– А ты где был? – Новые очки Джоша напоминали автомобильные фары. Или фасеточные глаза злобного жука. – Мы тебе звонили, твой отец сказал, тебя нет дома.

– Мама водила меня к врачу по поводу бородавок. – Райана охватила нелепая обида, что ребята поехали на ярмарку без него.

– Ты им что-нибудь рассказал? – Когда Райан покачал головой, Джош уважительно кивнул. – Мы не могли ждать, пока ты вернешься. До начала учебного года всего две недели. Кроме того, мне надо было выбраться из дома. Донна с Панцелом сводят меня с ума. Родители позвали их навести фэншуй, чтобы телевизоры не взрывались, а то были прецеденты. В общем, эта парочка теперь ошивается у нас каждый божий день.

– Прямо как мисс Госэмер, – поддержала его Челли. – Она вечно бродит, высматривает…

– И меня от них с души воротит. Этот Панцел вечно тискает Донну за плечи, чтобы «направить ее энергию», а она томно вздыхает. А когда его нет, она бродит за мной по пятам, притворяясь, что занята своими делами. Подозреваю, она боится, что я выдам ее Панцелу, расскажу, что она не экстрасенс. Господи, мы же выполнили ее желание. Надеюсь, Уилл не окажется такой же занозой.

– Думаешь, он получит свой «харлей»?

– Да ладно тебе! Ему предложили купить любой мотоцикл. Как по-твоему, что он выберет? Все, забыли про него, – нетерпеливо отмахнулся Джош. – Челли, расскажи Райану про нового пациента, а я потом объясню план.

– Ой, тяжелый случай, этот мим такой жалкий, я бы его пожалела, но не получается, он ведь ненавидит всех людей. Его мозг издает такой… запах, как кухня старика, только он не старый, у него на кухне так не пахнет. Он актер, зовут его Джейкоб Карлборо, он все время думает, что сначала ему не дали роль в постановке «Дела о задушенном попугае», потом он устроился на ярмарку, играл Арлекина и ненавидел это, а теперь они нашли другого Арлекина, помоложе, переводят его на роль помощника, и Джейкоб ненавидит эту перспективу еще сильнее. Он думает про посетителей ярмарки, что они не видят его талант, не понимают, что он достоин славы. Он думает, что однажды им покажет, что его позовут играть в театре Вест-Энда, и тут он снова возвращается мыслями к началу, и так по кругу.

– Короче, от нас требуется помочь ему «показать им всем», – бодро объявил Джош. – Прославить его, чтобы он получил роль в Вест-Энде и утер всем нос. Смотрите, на закрытии ярмарки будет шоу «Мимы, музыка и магия». Он в последний раз будет играть Арлекина. Если собрать людей на его представление, он прославится.

– Надеюсь, играть-то он умеет, – буркнул Райан. – Как будем собирать людей?

– О, есть идейки. Представьте, что все качели-карусели поломаются. У посетителей не останется выбора, они пойдут на представление…

– Джош, пожалуйста, не надо, честное слово… – Райан ярко представил, как чертово колесо срывается с оси, а вагончики с американских горок улетают в небо.

Джош надулся, но упорные мольбы друзей сломили его решимость.

– Ладно, допустим. Райан, есть идея покруче. Твой отец ведь театральный критик? Притащи его на ярмарку, пусть напишет колонку про нашего клоуна.

– Он ни за что не станет! – в ужасе воскликнул Райан. – Отец пишет рецензии на крупные постановки лучших трупп Лондона и мира!

– Ну, позвать-то его ты можешь? А потом ненавязчиво напоминай ему про лучшие моменты, чтобы он не забыл. Слушай, до шоу осталась всего пара дней. Райан, мы уже провели разведку и разработали план, от тебя требуется самая малость.

Когда Джош так ставил вопрос, отказать ему было невозможно.

– Надеюсь, мисс Госэмер за мной не увяжется, – чирикнула Челли. – Вчера, когда мама послала меня на почту за марками, она заявила: «Может, отправишь старших девочек? Мы с крошкой Челли так мило общаемся…»

Болтовня Челли журчала умиротворяющим ручейком, но Райан не мог отвлечься от тревожных мыслей. Отец ненавидел пантомимы и фокусников. Мальчик подозревал, что тот не выдержит «Мимов, музыку и магию» до конца, не говоря уже о хорошем отзыве.

Челли не умолкала.

– Хотя я знала, что это сон, мне было так страшно, потому что ножки стула шевелятся как живые, она ползет за мной, а сама сидит, будто так и надо, и что хуже всего, я говорю родным, что она меня преследует по всему дому, а они меня не слышат…

Глаза Джоша прятались за жучиными фасетками, но Райан знал, что друг неотрывно смотрит на него.

– Райан, ты справишься, – вдруг сказал Джош. – Ты умный, ты сможешь.

Этими словами он будто подвел в споре черту. Если честно, так и было.

Ближе к шести мисс Госэмер попросила Челли помочь перебрать вещи для благотворительной распродажи. Друзьям пришлось разойтись.

За ужином мама Райана восторженно рассказывала про символы вуду на молочных бутылках. Как она выяснила, проклятие грозило ей смертью, бесплодием и тем, что бог Легба высосет ей глаза. Мама просто лучилась радостью. Но, когда она нарезала сыр, взор ее затуманился. Свирепо потирая глаз рукой, она отправилась на кухню за «острым ножом». Отец, ничуть не удивленный, глубоко вздохнул. Момент был явно неподходящий, чтобы говорить о ярмарке.

За завтраком поднять этот вопрос тоже не получилось. Родители успели поссориться, и в воздухе звенело ледяное напряжение.

Только на следующий день, когда отец повез его в аптеку за мазью, Райан завел разговор.

– Папа, давай поедем на ярмарку в Эбстоу. – Просто ужас. – Я подумал, было бы здорово… всей семьей… побыть вместе…

Отец напрягся и посмотрел на Райана в зеркало, будто сзади приближалась опасность.

– Ну, допустим. Там будет видно.

К счастью, перед поворотом папа снова посмотрел в зеркало. Он ударил по тормозам, а мимо промчался мотоциклист, мелькнув кислотно-желтой курткой с красным знаком «ученик». Мотоцикл неуверенно затормозил перед светофором, водитель поставил на землю дрожащую ногу. Райан заметил двух его спутников в таких же желтых куртках. Одну украшала надпись «инструктор».

Загорелся зеленый свет. Мотоциклист обернулся через плечо, поддал газу, оторвал ногу от земли и с грохотом рухнул набок. Рычаг, торчащий из руля, от удара переключился, и двигатель заглох. Веренице машин пришлось ждать, пока водитель выползет из-под мотоцикла, с трудом поднимет его, взберется в седло и зигзагами поедет дальше.

Райан до последнего следил за кислотно-желтой фигурой. Лицо водителя скрывал шлем, но человек неуловимо напоминал Уилла Рютерса.

Глава 16. Наказанная ярмарка

Тем вечером отец Райана предложил съездить «всей семьей» на ярмарку. Непредсказуемая мама вдруг решила, что это прекрасная мысль. И думала так до назначенного дня, когда с утра ей позвонила бывшая жена Сола Паладина, готовая поделиться подробностями его жизни и отдать его письма. Мама оставила на столе записку и усвистела в Ноттингем.

Отец молча показал Райану записку. И так же молча повез сына в Эбстоу.

Райан уже бывал здесь раньше, но никогда не замечал, какое уныние здесь царит. Лет сто назад это был популярный город. Теперь широкая набережная выглядела слегка потерянной, будто недоумевала, куда запропастились женщины с белыми кружевными зонтиками и в широкополых шляпах. Ярмарочные башни из цветного пластика смотрелись чужеродно и неуместно, будто почтенную, благородную старушку, давно проводившую в последний путь всех друзей, нарядили в праздничный колпак.

На подходе к турникету отец расстегнул ворот рубашки. Ему явно не нравились толпа и духота.

– Я рассчитываю, что ты получишь незабываемое удовольствие, – сказал он. – И настаиваю на очевидных свидетельствах радости и счастья.

Готовность отца пойти на такие жертвы наполнила душу Райана смесью стыда и радости.

Все оказалось еще хуже, чем Райан рассчитывал. Когда ему было восемь, ярмарка казалась залитой солнцем волшебной страной. Однако время сыграло дурную шутку. Он помнил, как катался на цепочной карусели, помнил ощущение полета. Карусель разобрали, осталась только платформа со ступеньками. Злобный гений расставил в ряд пластмассовых верблюдов с выпученными глазами. Они скалились прохожим, демонстрируя отбитые носы и колени. Дом смеха разрисовали корявыми диснеевскими персонажами, уродливыми родственниками Дональда и Микки Мауса.

Пока Райан изучал кошмарный пейзаж, ради отца стараясь выдавить довольную улыбку, на него налетела Челли.

– Прикинь, теперь надо платить не только за вход, но и за каждый аттракцион! В прошлом году такого не было! Ой, здравствуйте, мистер Дойл!

– Привет, Челли. – Отец понимающе покосился на сына. – Рискну предположить, Джош тоже здесь?

– Да, он стреляет в тире, уже выиграл дельфина, представьте, и подарил мне. – Девочка радостно помахала голубым дельфином. В пластиковых глазах трофея закружились зрачки. Папа отодвинулся подальше.

Втроем они отправились на поиски Джоша. Повисла бы неловкая тишина, если бы среди них не было Челли.

– …на автодроме было страшно, не по-настоящему страшно, как на призрачном поезде, скорее стремно. Я купила билет и пыталась залезть в машину, но мальчишки забрались туда вперед меня, и никто не заметил, что я осталась без машины, пришлось тупо стоять сбоку…

На папином лице проступило тихое страдание. Райан чувствовал, что молчание надолго не затянется. Меж тем Челли излучала радость.

Когда они подошли к тиру, Джош уже отдавал винтовку. Распорядитель вручил ему красную ковбойскую шляпу. Джош тут же водрузил ее на голову Райану.

– Доброе утро, мистер Дойл. – Джош включил свой фирменный голос, которым разговаривал с родителями. – Спасибо, что привезли Райана.

– Жаль, что на этом празднике жизни собралось столько народа, – сказал папа.

И впрямь, перед аттракционами выстроились длинные очереди, повсюду скакали разгоряченные суматошные детишки. Райан обратил внимание, что у входных ворот собирается толпа, преимущественно из мужчин и почти взрослых ребят.

Папа тоже заметил это обстоятельство и нахмурился. Повисла тишина. Ее нарушила Челли, тихо пискнув.

– Ой, смотрите! – Неубедительно изобразив удивление, она ткнула пальцем в синий шатер. – Там на плакате написано, что через пять минут начнется шоу «Мимы, музыка и магия». Пойдемте внутрь!

– Там хотя бы тень, – согласился папа.

– Идите вперед, занимайте места, – предложил Райан. – Мы с Джошем купим попить.

Челли и папа исчезли в шатре. Райан заметил, что там уже собралось изрядно народа.

– Оценил толпу снаружи? – Джош сиял, как медный пенни. – А будет еще больше. Сотни. Прикинь?

Пара сердитых мужчин прошла мимо, растолкав ребят. Один из них сжимал пустеющую бутылку пива.

– Да, просто здорово. А как… откуда они взялись?

– С футбольного стадиона Эбстоу. – Джош сладко потянулся. – Я планировал сорвать игру, но прикинул, ну взорву я фонари, запущу пожарную сирену, так игра в лучшем случае задержится на полчаса. А потом вспомнил про «Воланчик». Это паб у стадиона, где местные собираются после игры. Вчера вечером я подошел к витрине и сжег все лампы и холодильники. Еще я воспользовался принтером мистера Латимер-Стоуна, распечатал рекламу, мол, на ярмарке стоит шатер с дешевым пивом, и расклеил вокруг паба. Игра закончилась, местные поперлись сюда за выпивкой, а шатер тут только один. Здорово придумано?

– Ну, в общем, – сказал Райан, предчувствуя большие неприятности. – Оно, конечно, можно сказать, что здорово…

Когда они зашли в синий шатер, все сидячие места были заняты. В проходах толпились мужчины, перекрикиваясь друг с другом.

Ребята пролезли вдоль стены и нашли отца Райана. Тот стоял, уперевшись головой в тент, а за спиной у него пряталась Челли. Папа безрадостно разглядывал растущую толпу.

– Райан, – тихо, но веско сказал он. – Если народ будет прибывать и нам придется спешно покидать это заведение, мы не будем пробираться ко входу, а подлезем под тент. Договорились?

Райан обратил внимание, что тент не достает до земли и в щель видно залитый солнцем асфальт.

Вспыхнули прожекторы, лучи света подергались и замерли чуть левее центра. Сверху опустилось квадратное полотно, раскрашенное под ночное окно. На сцену выскочила женщина. На белом кукольном лице алели тонкие губы и круги на щеках. Она улеглась на подмостки, изобразив, что спит.

– С тобой все хорошо? – Это папа заметил, как Челли руками закрывает рот и издает звуки, будто ее сейчас стошнит. – Астма одолела?

Откуда ему было знать, что девочка глушит поток чужих мыслей.

С тихим звоном папа натянул край тента, чтобы Челли могла выбраться наружу.

Тем временем свет притушили, и сияющая фигура с волшебной грацией впорхнула в окно, очень приземленно грохнув башмаками по сцене. Кукольная женщина проснулась и изобразила удивление и страх, прижав ладони к щекам. Золотая фигура подошла ближе, достала из воздуха розу и протянула женщине. В другой руке волшебным образом появился сверкающий кубок.

– Налей и мне пинту! – крикнули из толпы. Грохнул смех, и Райан осознал, как много здесь взрослых мужчин.

Прожекторы вспыхнули, высветив лицо Арлекина. Тот сохранял невозмутимый вид, хотя адски потел в своем плиссированном костюме.

– Посмотрите-ка! – завопили из зала. – Да он ей в отцы годится!

Тут зрители решили, что орать с мест – это норма. Когда из-за кулис выскочили «помощники Арлекина», разряженные в золото, хохот стал оглушительным.

У входа вспыхнул гвалт. Что-то случилось.

Кукольная женщина теребила в руках платок и смотрела в зал, будто прикидывая, не пора ли дать деру. Арлекин, однако, продолжал выступление. Взяв женщину за руку, он повел ее в танце. Та покорно подчинилась, но взгляда от толпы не отвела.

Раздался шлепок. В этом звуке не было киношной сочности, зато звучала настоящая боль. Райан понял, что завязалась драка. Толпа всколыхнулась, окончательно потеряв интерес к фиглярству Арлекина.

– Уходим. – Папа нагнулся, чтобы задрать тент, но его помощь не понадобилась. С тихим звоном тросы лопнули, и ткань, хлопнув, отлетела прочь. Стало видно, что хаос не ограничивается пределами шатра. Дюжина рук сдернула тент, и Арлекин сотоварищи остался под открытым небом. Кукольная женщина с воплем ринулась со сцены.

Футбольные болельщики пришли на ярмарку как завоеватели. В доме смеха со звоном разлетались грязные зеркала. Между мародерами разгорелась перестрелка: одна команда метала резиновых уточек, а вторая – плюшевых дельфинов.

Помощники Арлекина разбежались, и он остался в одиночестве. С необъяснимым спокойствием он взирал на поле брани. «Наверное, он в шоке», – решил Райан. Отец поволок ребят в относительно безопасное место за перевернутой тележкой мороженщика. Челли по-прежнему жевала собственный кулак, глаза Джоша яростно полыхали, но папа ничего не замечал. Неподдельно очарованный, он разглядывал Арлекина.

Бардак достиг кульминации, и под торжествующие крики и испуганный визг пошел на убыль. Арлекин окинул поле боя пылающим взглядом. Он прижал ладони к лицу, из-под перчаток взвились султанчики синего дыма. Сложив губы, Арлекин послал воздушный поцелуй гибнущей ярмарке. Он улыбался.

Глаза на руках у Райана распахнулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как одинокая змея вырастает из сердца клоуна, будто отдавая салют, а потом тает.

Глава 17. Буря и убежище

На следующий день после ярмарки отец Райана зачитал свою свежую колонку.

«На этой неделе семья потребовала от меня серьезных жертв. В понедельник, подчиняясь давлению жены, я отправился на премьеру “Наследия Колдрейка”, где играет Сол Паладин. В среду я поддался на мольбы малолетнего сына и посетил представление на ярмарке в Эбстоу.

Сравнение этих выступлений получается презанятным. Буффонада “Мимы, музыка и магия” в Эбстоу закончилась на полчаса раньше заявленного времени, о причинах чего я скажу далее. “Наследие Колдрейка”, в свою очередь, началось на час позже расписания. Сол Паладин, единственный из всех собравшихся, ощутил неправильный запах из кондиционера и отказался выступать, пока воздух не очистится, чтобы вредные испарения не испортили его прославленный голос. Подобная чувствительность, без сомнения, отравляет мистеру Паладину жизнь, и это не повод для шуток, но я вряд ли смогу удержаться…»

Далее папа с изрядным юмором описал анархию, воцарившуюся на ярмарке. Он дал себе труд найти имя артиста, игравшего Арлекина, и живописал, как тот продолжал выступление, когда ярмарка на глазах рушилась.

В конце отец писал: «Солу Паладину есть чему поучиться у Джейкоба Карлборо. В театрах Вест-Энда давно разучились играть, когда весь мир против тебя. Тем радостнее видеть, что такой талант процветает на обшарпанных подмостках наших приморских курортов».

Райан бесился молча. Какой еще «малолетний сын», ему что, пять лет? Да еще и «мольбы», будто он ударился в слезы, вцепившись в папины штаны. Мама бесилась в полный голос. Она заявила, что слова «подчиняясь давлению жены» выставляют ее доминантной тварью, и если статью опубликуют, будет просто беда. Статью опубликовали. И беда пришла.

Вялая ругань не затихала, пока семья завтракала и ездила по магазинам. Перед супермаркетом дело чуть не дошло до драки. Казалось, что сейчас кому-то в голову полетит банка с кукурузой.

– Ради красного словца не пожалел родную жену! – кричала мама с перекошенным лицом. Райан, встреть ее такую на улице, не узнал бы.

Губы отца практически не двигались. Он парировал кратко и жестко, а застывшее лицо выдавало, каких усилий стоит эта лаконичность.

Райан тупо стоял с корзинкой, набитой консервированной кукурузой, пока в десяти ярдах от него сталкивались материки его мира и звезды падали с небес на землю. Чтобы сохранить рассудок, он начал считать числа Фибоначчи. Один, два, три, пять, восемь… Сегодня цифры подвели его. Они складывались в отражение семейного конфликта, где каждое оскорбление плюсуется к предыдущему, чтобы стало еще хуже.

Райан заметил, что мистер и миссис Латимер-Стоун, сидя в машине, с каменными лицами наблюдают за скандалом. Застань они его голым, ему было бы не так стыдно. Он чувствовал себя вывернутым наизнанку. Интересно, им его жаль? Но Райан тут же возненавидел себя за эту мысль.

«Ты же вроде как умник, – требовательно заявил голос в голове. В нем звучали нотки горечи и презрения, характерные для Донны Лис. – Если ты такой умный, сделай что-нибудь. Скажи что-нибудь. Спасай ситуацию».

Он огляделся в поисках вдохновения, но увидел лишь тележку, медленно дрейфующую под уклон к забору. Своей покорностью внешним силам тележка напомнила Райану его самого. Вдруг словно капля дождя упала на руку, и он увидел, как поворачиваются колеса. Тележка разминулась с забором и поехала к нему – вверх, в гору.

«Только не сейчас… только не здесь…»

Еще одна тележка заложила такой же вираж. Вторая, третья, пятая… Тележки Фибоначчи.

Райан взял банку кукурузы, но рука бессильно повисла. Чего он хочет – отпугнуть тележки, как бродячих собак? Они трясли пластмассовыми сиденьями для детей, брякали цепями, как гремучая змея – трещоткой. Ощущая тошноту, Райан покорился неизбежному.

Мать с отцом так увлеклись, что не заметили, как тележки окружают их единственного сына и конвоируют на дальний край стоянки. Когда тележки пригнали его к фонтану, Райан не удивился. Искусственный водопад лился из верхней чаши в нижнюю. Сквозь блестящую занавесь воды виднелась абстрактная скульптура, изображающая улыбающуюся мать, купающую ребенка. Конечности у обоих представляли собой острые клинья.

«Нас наверняка увидят», – подумал Райан, когда мать сунула ребенка под мышку и склонилась, разглядывая его косыми прорезями глаз. Жалкая часть его существа мечтала, чтобы их увидели, чтобы набросились, выбили из него признание, чтобы прекратили это все. Но мир ослеп от полуденного солнца, оставив Райана наедине с безносой фигурой, истекающей зеленой водой.

– Вххоофпхоооо… ххххпорррблп…

Раньше она и то говорила разборчивее.

Рябь и блики на воде складывались в картинку. Глубоко вдохнув, Райан выставил перед собой кулаки, закрыл глаза и… открыл глаза.

Вторым зрением он видел мерцание потока, низенький мост над ним и заросли жимолости на берегу. Образ, похожий на рисунок из календаря, был ему совершенно незнаком.

– Вхххооооо… брлоооо… пхоооооффхп…

«Хватит, – безмолвно взмолился Райан, когда водяная пыль осела у него на щеках. Он должен согласиться с ее непонятной просьбой, и тогда она исчезнет. Он кивнул, ощущая вялость, будто мышцы превратились в макароны. – Просто хватит».

– Райан!

Кричала мама. Райан открыл обычные глаза. Сердце молотило в ребра. Железные мама с ребенком застыли в невинной, игривой позе. Мальчик покачнулся. На очках блестели водяные звездочки.

– Райан. – Мама взяла его за плечо. – Ты зачем сбежал? Сейчас не лучший момент, чтобы показывать характер.

Он посмотрел на мать с немым страданием. Она нахмурилась, но что-то в его облике погасило гнев. Зато вся нерастраченная злоба досталась отцу, но у Райана уже не было сил переживать по этому поводу.

Дома воцарилась ледяная атмосфера. Райан не хотел ни с кем разговаривать. Когда Джош позвонил и пригласил его в кафе рядом с домом, он согласился, даже не спросив разрешения у родителей.

– Ништяк, заеду за тобой на тачке. – Джош шипел от смеха. – Увидишь, в чем прикол.

В трубке почти не шумело. Джош явно научился контролировать свою силу.

Райан поднялся наверх. Из комнаты отца лились звуки оперы. Мама слушала Брамса. В коридоре музыка смешивалась в жуткую какофонию. Заходить к родителям Райан не стал. Он спустился вниз и оставил записку в кухне на столе.

У входа бибикнула машина, Райан открыл дверь и увидел зеленый «рено». С заднего сиденья ему помахала Челли. Джош открыл пассажирскую дверь, и Райан понял, что за рулем сидит Донна Лис.

– Запрыгивай, – предложил Джош, и Райан залез назад, к Челли, до поры проглотив все вопросы.

Ехать было недалеко, можно было и пешком дойти. Райан обратил внимание на Донну. На ней был летний топик, и открытая шея покраснела. Во время езды девушка все время дергала руль туда-сюда.

– Останови тут, – важно сказал Джош. – Жди, вернемся через час.

Он излучал самодовольство.

Выходя из машины, Райан разглядел каменное лицо Донны. Как Джош умудрился приручить библиотечную ведьму? У него что, прорезалась новая сила?

Ребята зашли в кафе.

– Платить буду я, – сказал Джош. – Хочу жареной картошки. Берем на всех. Ну что, Райан, как тебе мой новый водитель?

– Она рулит так, будто хочет размазать тебя о дерево, – только и смог сказать Райан.

– Круто, правда? Я сегодня такой, ой, Донна, подвези меня в кафе, Донна, купи мне сигарет, а она слушается. Чистый восторг.

– Почему? Почему слушается?

– Да трусит она. Вдруг Панцел узнает, что она никакой не экстрасенс? Она не знает, как Челли читала ее мысли, не знает, почему ломаются машины, зато точно знает, что это делаем мы. Догадаться не трудно. Мы вчера здорово пособачились, и я сказал, веди себя прилично, и тогда лампочки будут взрываться при тебе, и я ничего не скажу мистеру Панцелу. Вот и все.

Челли хихикнула. Джош осклабился.

– Смотри, Челли, Райан изо всех сил пытается быть серьезным. Ой, да ладно тебе, вспомни, как она вела себя в школе! Просто потому, что у нее была власть над нами. Теперь у нас есть власть над ней. Это расплата, это справедливо. – Джош посмотрел на Райана и взорвался. Сердитый толчок, и стул под ним заходил ходуном. – Что за кислая рожа? Тебе больше нравится ждать автобуса и сидеть без денег?

– Нет. – Райан никак не мог подобрать нужные слова. – Да. Можно сказать. В общем… – Он собрался с духом. – Да, Джош, все нормально, прости. Просто утром было такое…

Он рассказал друзьям про фонтан на стоянке. Про ссору родителей умолчал.

– Отлично! – Джош принялся выстукивать ложкой по столу, будто забивал слова в дерево. – Очередная подсказка. Прекрасно.

– Значит, мы выполнили желание Арлекина? – Райан посмотрел на Челли. Та решительно кивнула.

– Да, все получилось. Я читала его мысли, когда шатер сорвали, он такой: «О-о-о!», довольный как слон, а потом – хлоп! – и я его не слышу…

– Он увидел, что его желание исполняется, – нахмурился Райан. – Эта призрачная змея торчала у него из груди, а потом растаяла в воздухе, прямо как с Уиллом на гонках. Похоже, это и есть желание, оно исчезает, когда исполняется. Но… Когда я смотрел вокруг, у всех из груди торчали змеи…

– Логично, каждый чего-то хочет, – ответил Джош. – Даже те, кто не кидает монетки в колодец желаний.

– А почему я раньше их не видел? – Райан вспомнил вечеринку у Латимер-Стоунов, там глаза на руках были открыты. Если подумать, может, это не тени колыхались в воздухе, а призрачные щупальца?

– Практика, – ухмыльнулся Джош. – Ты учишься видеть больше.

– Знать бы с самого начала, что загадал Арлекин, – буркнула Челли. – Я же знала, что он ненавидит людей, особенно посетителей ярмарки, но все время думала, что он хочет прославиться, попасть в Вест-Энд и всем показать, а на самом деле…

– Он хотел всем показать. – Под фасеточными очками Джоша расплылась улыбка. Ложка начала отбивать ритм песенки, льющейся из магнитофона. Райан опознал «Мстящих ангелов» группы Space. – Так и вышло, всем показали.

– Но ведь мы не виноваты, правда, Джош, мы не хотели разрушать ярмарку, это не считается, мы не взялись бы за его желание, если бы знали, что он хочет разнести ярмарку в клочья…

– Я бы взялся, – сказал Джош. – Ярмарка была дурацкая. Считай, мы народные мстители. И никто серьезно не пострадал. Забей. Все, давай послушаем, что нам сказал фонтан.

Когда Райан как мог изобразил булькающие звуки, Джош сбегал к Донне за дорожным атласом и открыл его на алфавитном списке поселений.

– Давай глянем, вдруг это название места, как в прошлый раз. Предположим, начинается на «У». Уобблер… Уэлмфорд, это похоже. Кстати, от него до Беломага всего пара миль.

Как и Беломаг, Уэлмфорд был крошечным городком, притулившимся на северном краю огромного блина под названием Гилдли, где дома постепенно сменялись полями. Через городок тек ручей с таким же названием. Дальше он сливался с паутиной каналов, раскинувшихся вокруг Беломага. Каналы соединялись с крупной рекой Эфф, пронизывающей Гилдли насквозь. Река несла свои воды на юг и впадала в море неподалеку от Эбстоу.

– Спокуха! Мой водитель отвезет нас прямо туда. Так, погодите. – За спиной у Джоша мужчина перестал терзать игровой автомат. – Выигрыш дозревает.

Джош занял место у автомата. Его рука мелькала между прорезью для монет и кнопкой. Вдруг в недрах аппарата раздался густой звон, и в лоток посыпались деньги.

– Магия, – шепнул Джош.

Райан уставился на друга. Он видел, что тот не кидал монетки в автомат, а просто прикрывал прорезь рукой.

Донна молча отвезла их в Уэлмфорд. Райан заметил на заднем сиденье пакет Джоша. Там лежали три библиотечные книги по электромагнетизму, старая печатная плата и откопированные схемы разных приборов. Джош продолжал осваивать свою силу.

Электромагнетизм. Да, ему подходит эта сила. Магнетизм и электричество. Притягивает людей, бьет искрами во все, что не по нраву. Уже не в первый раз Райан подумал, что каждому из них досталась сила, подходящая к характеру. Райан со своей привычкой смотреть на мир вверх ногами, получил второе зрение. Челли, у которой мозги напрямую связаны со ртом, теперь выбалтывает чужие мысли. А Джош – человек действия, и его сила развязывает ему руки.

В Уэлмфорде Донна припарковалась, затянув ручной тормоз до скрипа.

– Мне надо вернуться в офис, – буркнула она. – По средам я работаю с полудня.

Так странно было слышать ее голос после затянувшегося молчания. Райан уже начал было воспринимать ее как механическую куклу, покорную воле Джоша.

– Ничего, опоздаешь. – Джош ухмыльнулся, как взведенный капкан, и откинул сиденье. – А знаешь, мне тут нравится. Может, посидим пока в машине, перекусим спокойно…

– Джош. – Райан заметил, как Донна стиснула руль, и понял, что друг испытывает судьбу. – В общем, я пойду поищу мост, который видел, ладно?

– Скоро тебя догоню, – лениво промолвил Джош, провожая товарищей взглядом. Челли, разделяя тревогу Райана, вылезла вместе с ним.

По обе стороны ручья тянулись широкие асфальтированные набережные. Тут и там стояли недавно покрашенные лавочки и урны. Указатели сообщали, куда ведет каждая дорожка. Ограждение из сетки-рабицы защищало неловкого пешехода, чтобы тот случайно не ухнул в воду по колено.

– Вот он, – вдруг шепнул Райан.

Впереди раскинулся мост, который показывал дух колодца. Челли поднялась на мост. У нее за спиной медленно покачивалась жимолость, курчавясь нежно-розовыми цветками. Девочка положила локти на железные перила, слегка ссутулив веснушчатые плечи. Ее разобрал смех. Радостный, заразительный, здоровый смех, совершенно ей не свойственный.

– Ох, безнадега, – пробормотала она. – Видимо, застряли. Не оставлять же ее тут до завтра? А вдруг пойдет дождь? – Челли снова засмеялась, и от этого звука душа Райана заискрилась, как шипучая газировка. Он поднял брови, и Челли лучезарно кивнула.

Мост упирался в стену с воротами. Табличка гласила: «Луговой монастырь. Частная территория». Райан поднялся на мост и посмотрел на ворота. Глупо было бы бояться человека с таким красивым смехом. И вообще, у него появилось странное чувство, что здесь его ждут. Что солнце греет это место специально для него.

Ворота заросли жимолостью и гречишником, но в прорехах листвы Райан разглядел траву и красный кирпич.

– Эй, есть кто? – крикнул Райан.

– Ой-ой, – испуганно шепнула Челли. – Хотя… ага, вижу их на мосту. Дети. Ну ладно.

Жимолость качнулась, и сильная загорелая рука отодвинула ветви. В образовавшемся просвете Райан увидел голубую майку и часть лица.

– Ты бы отошла, – сказал он Челли, не прекращая улыбаться. Та послушно исчезла из виду.

– Не убегай! – раздался женский голос.

Райан медленно подошел к воротам. Жимолость снова затрепетала. Райан разглядел собеседницу получше. Волосы у нее были, как банданой, повязаны индийским желтым платком с крошечными зеркальцами. Загорелое лицо оказалось темнее, чем губы, но их бледность производила здоровое впечатление. Веснушки плотно усеяли лоб и щеки, местами сливаясь в большие пятна.

– Послушай, ты не мог бы освободить рога с той стороны?

Райан разглядел, что в ветвях застряла странная посылка и бумагу продрал олений рог.

– Конечно. – Он осторожно взялся за гладкую прохладную кость и начал вытаскивать ее из сплетения ветвей. Он думал, что внутри лежит набитая оленья голова, но из бумаги показалась умильная кроличья мордочка. – Это что…

– Ой, прости! – Снова раздался заразительный смех. – Это зайцелопа. Конечно, не настоящая. Сто лет назад люди приклеивали к чучелам кроликов оленьи рога и возили их по ярмаркам, показывая за деньги. Коллекционеры ценят зайцелоп.

– Выходит, вы коллекционер? – Что может пожелать коллекционер? Доспехи? Яйцо Фаберже? Райан покосился через заросли. – Попробуйте потянуть.

– Ага. – Рывок. – Нет, не совсем, я покупаю в интернете всякие коллекционные штуки и перепродаю. Обычно, – рывок, – посылки оставляют в почтовом ящике, но зайцелопа не влезла, ее положили у ворот, а я не смогла затащить… Ага! Пошло! – Зайцелопа с хрустом втянулась в листву. – Спасибо!

– А почему посылки не доставляют к двери?

Повисла тишина. Райан решил было, что женщина ушла, но она выглянула вновь, и на ее лице появилось бунтарское выражение.

– А нет двери, – без затей сказала она. – Пять лет назад я заложила ее кирпичом. И засадила тут все гречишником, чтобы люди вообще не могли разглядеть ворота. Без приглашения меня никто не найдет.

Райан подумал о перепалке на стоянке, о разрисованных бутылках молока, об издевательствах в школьном дворе, о булькающих плакатах.

– Крутотень, – прочувствованно сказал он.

Женщина вздохнула.

– Миссис Зайцелопа продемонстрировала то, что я и так знала. Надо подрезать заросли, чтобы можно было выбраться, если, скажем, дом загорится.

– Ну… – «Думай! Думай, как Джош!» – Знаете, я подрабатываю, помогая людям в саду. Понимаете, стоит жара, надо поливать растения, и все такое… В общем, хожу по домам и спрашиваю, кому нужна помощь.

– Правда? Будет здорово, если ты мне поможешь… – Снова повисла особая, непокорная тишина. Женщина лизнула царапину на руке. – Мне через пару дней доставят секаторы, в общем, если заглянешь, то мы вдвоем попробуем одолеть это чудовище. Как тебя зовут?

– Райан.

– А я Кэрри. Увидимся, Райан.

На прощание она помахала двумя пальцами в толстой хозяйственной перчатке.

– Ловко, – только и сказал Джош, но улыбка друга чуть не заставила Райана взлететь в небо.

По дороге домой Челли поделилась подслушанными мыслями Кэрри, по большей части про зайцелопу и заросли. Донна стискивала зубы каждый раз, когда Джош, не прикасаясь руками, переключал радио или менял громкость.

По возвращении Райан обнаружил, что записка так и лежит на столе. Он скомкал ее и швырнул в ведро. За ужином его подозрения подтвердились. Никто не заметил его отсутствия, что само по себе было неплохо. Он жевал цветную капусту в сырном соусе и размышлял о замке, окруженном рвом и живой изгородью.

Через несколько часов, когда семья готовилась отойти ко сну, зазвонил телефон. Подняв трубку, Райан едва узнал голос Челли. Девочка билась в истерике.

– Райан! Что делать? Показывали по местным новостям! Уилл Рютерс на мотоцикле попал в страшную аварию, он в больнице, сильно пострадал…

– Челли, ты где? – Райан различил на фоне шум машин.

– Я… сбежала из дома, пришла в больницу, чтобы его увидеть… Но она меня выследила, и я спряталась в телефонной будке у «Подвальной распродажи» и боюсь выходить, вдруг она меня поджидает…

– Она? Кто она?

– Ой, Райан, она идет, она… – Челли пискнула, и в трубке раздался влажный хруст, будто ее выдирают из рук. Вскоре Райан услышал сухой, трескучий голос. Мисс Госэмер победила в схватке за телефон.

– Это мальчишка Латимер-Стоунов или Дойлов?

Райан задержал дыхание. Он слышал, как давится Челли, пытаясь вдохнуть горлом, перехваченным астмой.

– Я знаю, что это один из вас. Имейте в виду, я слежу за вами всю неделю. Я видела, как вы влезаете в чужие мысли и выдаете их людям, как излучаете зло, поражающее все вокруг, видела проклятые глаза, которые вам дал ваш мерзкий владыка. Остальные считают вас детьми, но меня не проведете! Вы, все трое, – порча, грязь, и прежде чем вы отравите жизни невинных людей, я отправлю вас назад в ад.

Лязгнуло, и телефон онемел.

Дрожащими руками Райан набрал номер Джоша, но тот не ответил. Мальчика трясло. Трубка холодила пылающую щеку.

«Она знает. Мисс Госэмер все знает. Челли, почему ты нас не предупредила? Ох, Челли, а ведь наверняка предупреждала».

– Челли, я иду на помощь, – сказал Райан в глухую трубку и положил ее на аппарат.

Глава 18. Мертвые листья

Райана не волновало, услышат ли родители, как он хлопает дверью. Под вечер похолодало, и на бегу мальчик выдыхал маленькие облачка пара. Он ощущал только легкость и чистоту, как будто искупался в ледяной воде. Руки дрожали, он не знал, что будет делать, но где-то задыхалась Челли.

Он пробежал четыре улицы, пока с облегчением не увидел огни больницы. Но, как это бывает с большими зданиями, больница казалась ближе, чем была на самом деле. Когда он добрался до дверей с яркой сине-желтой вывеской, у него сильно кололо в боку.

Он сам не знал, чего ждет, – может, мисс Госэмер уже превратилась в мумию кошки и куда-то тащит Челли в зубах. Вместо этого он увидел, как они бок о бок сидят на лавочке под фонарем. Челли согнулась над ингалятором, а мисс Госэмер ласково и ободряюще положила руку ей на плечо.

Райан резко остановился. В жизни он не чувствовал себя таким идиотом. Мисс Госэмер – никакое не чудовище, да и какой взрослый человек будет продолжать сердиться, когда у него на глазах от ужаса и астмы задыхается робкая двенадцатилетняя девочка. Они спокойно разговаривали, а он, как обычно, оказался никому не нужен.

– …если бы у меня была дочь, ей было бы столько лет, сколько твоей матери, – говорила мисс Госэмер, и ее слова падали легко и тихо, как сухие листья.

Райан замер. Ему показалось, что шарканьем кроссовок он испортит этот трогательный момент.

– Знаешь, – продолжала мисс Госэмер, – иногда я представляю себе, какая у меня могла быть внучка. Твоего возраста. С золотисто-рыжими волосами, как у меня когда-то, курносая, как моя мать. С большими серыми глазами. В моей семье у всех серые глаза. На ней зеленые атласные туфельки с ремешком. У меня были такие на выход. Я бы ей тоже купила. Веснушки на лбу и на руках, потому что она целыми днями играет на солнце. Она жизнерадостная. И я знаю, если открою глаза, она будет сидеть рядом, болтая ногами и улыбаясь. А потом я открываю глаза, и ее нет. – Голос пожилой женщины изменился, обрел свинцовую тяжесть. – Нет, вместо нее ты. Вместо моей красавицы – ты. Ты, а ведь у тебя нет никакого права на жизнь. Ты занимаешь ее место.

Глаза Челли были широко раскрыты от ужаса, руки, державшие ингалятор, дрожали. Из горла вырывались придушенные икающие звуки, сопровождающиеся жуткими всхлипами. Ничего не кончилось. Никто не успокоился.

– Что хуже всего, твои родители – такие хорошие люди, и они понятия не имеют, кто ты. Рано или поздно, конечно же, я расскажу им. Не могу позволить, чтобы хорошие люди жили в одном доме с такой, как ты. Они не должны дышать с тобой одним воздухом. Ты только представь себе, как я боюсь той секунды, когда они узнают о тебе все. С каким ужасом будут на тебя смотреть.

– Челли… – пробормотал Райан. – Челли… задыхается, мисс Госэмер.

Мисс Госэмер замерла, потом ласково похлопала Челли по плечу, словно успокаивая девочку.

– Воздух не хочет, чтобы ты им дышала, да? Это должно натолкнуть тебя на кое-какие мысли. Хороший воздух. Он знает. – Ее голос пугающе дребезжал.

– Мисс Госэмер, у нее приступ! – Райан наконец перевел дух. – Пожалуйста, пожалуйста, взгляните на нее, у нее приступ астмы, сильный приступ, у нее уже были такие…

Мисс Госэмер медленно повернулась к нему, и свет уличного фонаря упал на высохшее лицо. Казалось, жизнь покинула ее.

– Райан Дойл. Я так и знала, что это ты снял трубку. Твой друг Джош по крайней мере имел мужество что-то сказать. Ты самый хитрый из вас троих, правда? Никто ни в чем не подозревает бедненького малыша Райана в уродливых очках… и с бородавками.

Она откинула голову, и ее глаза наконец ожили. Желудок Райана ушел в пятки, как будто он наступил на гнилую доску и теперь наблюдал, как она падает и падает в далекую черную воду. И внезапно он понял, что Донна Лис никогда не ненавидела его, и дети в школе тоже никогда не ненавидели его, и, несмотря на бесконечные вспышки ярости, его родители тоже никогда не ненавидели друг друга, потому что это совсем другое, а вот теперь перед ним ненависть. Черная, как чернила.

– Только невинные заслуживают, чтобы с ними обращались как с детьми, – сказала старуха. – Что ты морщишься, как будто собираешься заплакать? Я верю в твои слезы не больше, чем в астму Челли.

– Лучше бы вам поверить! – завопил Райан. – Пока она не посинела и пока я не вызвал скорую! – Его голос звучал ниже и грубее, чем когда бы то ни было. Он никогда, никогда не разговаривал так со взрослым человеком. Но мисс Госэмер нарушила неписаное соглашение. Если она не станет обращаться с ними как с детьми, зачем им вести себя с ней как со взрослой?

– Больница совсем рядом, Райан. Если ты и правда беспокоишься, пойдем туда втроем. Кто-нибудь заодно взглянет на твои бородавки.

От недвусмысленной угрозы у него кровь зашумела в ушах. Он выставил кулаки костяшками пальцев вверх и первый раз почувствовал яростное удовлетворение, когда бородавки треснули и глаза открылись.

– На эти бородавки? – Ему наплевать, если она решит, что он демон. – Вы же не знаете, что я умею делать этими штуками, верно? – На его костяшках выросли ресницы, а между ними заблестели склизкие светло-зеленые глаза. – Лучше оставьте ее в покое, или вы узнаете.

– Может, нам всем нужна скорая помощь? – предложила мисс Госэмер, и в ее голосе послышалась тихая угроза. В этот миг робкая надежда Райана на то, что какой-нибудь взрослый узнает о том, во что влипли они трое, и поможет им, умерла окончательно и бесповоротно. В больнице их ждут только психиатры и иглы, протыкающие глаза-бородавки…

Почему же мисс Госэмер говорит так тихо? Почему не вызывает скорую помощь?

– Да, может быть, – медленно произнес Райан. – Вперед. Давайте, зовите.

Рука мисс Госэмер соскользнула с плеча Челли. Морщины в уголках рта стали глубже, губы задрожали, но Райан не понимал, что с ней. Она сделала глубокий вдох, встала и деревянными шагами побрела прочь. Он никогда раньше не ощущал вкус победы, не испытывал чувства, будто по костям струится жидкий металл. В мозгу еще бурлила лишняя энергия. Но он позволил мраку поглотить мисс Госэмер и вернул Челли оброненный ингалятор.

– Все хорошо, Челли, дыши, она ушла.

Рот Челли изогнулся опрокинутым полумесяцем, и каждый раз, когда она делала вдох, слышался высокий свистящий писк.

– Ну же, не такой у тебя страшный приступ на этот раз. Я сказал, просто чтобы напугать ее… – Райан понятия не имел, так это или нет, но инстинктивно понял, что должен убедить в этом Челли. – Не надо так дышать… все хорошо, все хорошо…

Какое-то время Райан думал, что ему все-таки придется отвести ее в больницу, но потом девочка задышала нормально.

– Спасибо, – прошептала она, когда Райан помог ей встать на ноги. – Прости, прости, прости, прости…

– Не глупи. Пойдем, побудешь у меня, пока не успокоишься. Не надо тебе домой. – Какое-то время они шли в молчании.

– Она расскажет маме и отцу, она расскажет… Они будут в ужасе…

– Нет, ничего подобного. Если она скажет им, что ты демон, читающий мысли людей, твои родители решат, что она сошла с ума. Мы только что вскрыли ее блеф насчет скорой, и она смылась. Она никому ничего не может рассказать, как и мы.

– Она… – Челли умолкла, втягивая воздух в легкие. – Она права насчет меня. Я всегда это чувствовала, я пустое место, а не человек… Вот почему я получила способность читать чужие мысли, да? Мысли других людей втекают в меня и вытекают… потому что… потому что… потому что они не встречают на пути настоящего человека…

– Нет! Она старая дура, Челли. Глупая чокнутая корова. – Райан слышал свой голос со стороны, и он казался ему грубым и нескладным, как будто он вот-вот расплачется.

– Она поплатится кровью, – произнесла Челли с неожиданной злобой. Райан остановился, сердце его замерло. Он повернул голову и увидел на лице Челли мучительную гримасу, ее брови шевелились, и это вроде бы должно было выглядеть смешно, но нет. Она говорила тихо, но эмоционально. Почти выпевала слова на одной ноте. – Она должна, я не могу это выносить, знать, что она ходит и думает, что с ней ничего не случится. Улыбается. Я знаю, как она улыбается. Может быть, думает обо мне и улыбается. Чтоб она подавилась своим шардонне, чтоб она задохнулась под своей шалью, я должна стереть эту ухмылку с ее лица навечно… – Лицо Челли исказилось, а потом вернулось знакомое жалобное выражение.

– Челли, скажи мне, что это не ты!

– Разумеется, не я. Не знаю, кто это. Просто чьи-то желания, какого-то прохожего, не знаю кого, и – ох! – я чувствую себя так, словно нечаянно сунула руку в ящик с ножами…

– Это не мисс Госэмер?

– Нет, я бы знала, если бы это была она, не так ли? – прошептала Челли.

Райан вынужден был добавить, что логика на ее стороне, но в этой последней вспышке угадывалось что-то знакомое. Он мысленно сравнил интонации с голосами других желателей, чьи мысли озвучивала Челли, но никто не подошел.

– Райан, мне все равно, что она желает, я не хочу, чтобы кто-то поплатился кровью, мне это не нравится, я больше не хочу это делать…

– Я знаю. – Райан тоже был потрясен откровенной злобой в интонациях неведомой желательницы. – Мы не можем продолжать. Челли… Я собираюсь поговорить с ней.

Челли в ужасе взглянула на него:

– С мисс Госэмер?

– Нет, не с ней… с Ней.

Когда они добрались до дома Райана, его родители уже легли спать, и было очевидно, что его отсутствие осталось незамеченным. Челли вымоталась из-за приступа астмы и тут же уснула на диване, укрывшись пальто. Райан позвонил ее матери и наврал, что Челли пришла в гости и задремала перед телевизором. Мать Челли не обрадовалась, но разрешила дочери остаться до утра. Райан не знал, что еще сделать, и оставил подругу спать.

Придя в ванную почистить зубы, Райан включил горячую воду, чтобы помещение наполнилось паром. Видя, как его лицо пропадает в зеркале и полотенцесушитель теряется в клубах пара, он жутко паниковал. Подумал, что теперь мятный вкус зубной пасты всегда будет напоминать ему об этом страхе.

Он вышел в темный коридор, вернулся в свою комнату и снял очки. Провел холодным стеклом по лбу и побледневшим бородавкам, выглядевшим сейчас совершенно невинно.

– Стеклянный дом, – подумал он, укладываясь на подушку. – Стеклянный дом.

Райан долго лежал в давящей темноте, и его мысли метались от одной воображаемой опасности к другой, он прислушивался к шороху в батареях и шуму машин вдалеке. Когда он пытался сосредоточиться на Стеклянном доме, кровь начинала стучать в ушах и он с трудом заставлял себя не открывать глаза. Понемногу страхи улеглись, и сон незаметно подкрался к нему, как туман спускается в долину.

Спустя какое-то время Райан обнаружил, что глаза у него открыты, и осмотрелся. Стеклянный дом.

Он натянул носки, прежде чем опустить ноги на холодный, затянутый туманом пол. Это фокусы пара или по стенам и правда побежали тонкие трещины?

В коридоре он сбавил шаг и по очереди всмотрелся сквозь каждую дверь. Отец лежал на прозрачной кровати и бодрствовал, глядя в потолок. Из его груди лезли блестящие призрачные змеи вроде тех, что Райан уже видел, активные и бодрые. Мать спала в соседней комнате, вися над бесцветной постелью. Ее окружали и обнимали прозрачные щупальца, отчего она напоминала морскую звезду.

Лестница холодила ступни даже сквозь носки. Сквозь стену гостиной он увидел закутанную в пальто Челли и удивился робким и боязливым змейкам ее желаний.

Он взглянул на собственную грудь и поморщился при виде практически незаметных щупалец, тянувшихся из нее. «Если это желания, – подумал он, – интересно, чего я хочу? Чего я не знаю?»

Он распахнул заднюю дверь. Снаружи, как и раньше, под коричневым, как старая бумага, небом расстилалась асфальтовая равнина. Он снова заметил вдалеке длинную вереницу тележек из супермаркета и на этот раз был уверен, что среди них находятся люди, – они двигались медленно, словно под водой, и вертели головами.

Пытаясь не обращать на тележки внимания, Райан пошел к стене, отделявшей асфальт от неба. Нащупал опору для ног между кирпичами и взобрался наверх, чувствуя, как мох сквозь носки покалывает ступни. В лицо дул влажный ветер. Перед ним разинул рот Беломаг, и в его глотке кружились тысячи желтых листьев. Райан присел, собираясь сползти по стене, как они с Джошем и Челли делали в реальности. Но в этом не было необходимости. На дереве его поджидала тележка.

Она примостилась среди ветвей. Металлический остов был покрыт зеленоватым налетом. Пергаментные листья испуганными птицами взлетели в воздух и кружились вокруг дерева, а ближайший сук грациозно протянулся к Райану, коснувшись стены у его ног. Поняв намек, Райан забрался на сук, придерживаясь за ветки, чтобы не упасть.

Райан всегда считал, что тележки слишком выразительны для предметов, у которых нет ни голов, ни рук-ног. Эта явно поджидала его. Он взглянул на нее, откинулась подставка. Из ствола один над другим проросли три плоских древесных гриба, влажные, полукруглые и коричневые, как тост. Нижний выдержал, когда он встал на него, так что он воспользовался ими как ступеньками и забрался в тележку.

Потом что-то треснуло, как будто ветки ломались под его весом. Райан вцепился в бортик тележки, когда она провалилась вниз и дернулась вперед, словно пытаясь выбросить его. Но ее подхватила следующая ветка и толкнула тележку дальше. Они с тележкой падали в сопровождении треска и шума, трения веток о металл, уколов шипов и шороха отрывающегося желтого мха.

Потом тележка замедлила падение, качнулась и провалилась на пять футов вниз, оказавшись в скоплении пятнистых грибов-дождевиков, каждый величиной с дыню. У Райана свело живот. В воздух выстрелили мучнистые споры. Когда пыльное облако рассеялось, Райан понял, где очутился.

Вокруг него шевелился и дышал лаймово-зеленый и дымчато-желтый мох, испещренный черными точками, как коралл. В нескольких футах оказался пугающе знакомый колодец Беломага. Решетка была засыпана мусором. Но почему-то сейчас Райану было невыносимо смотреть на колодец. Он не мог избавиться от чувства, что оттуда что-то сочится, повисая в воздухе. Не то запах, не то тьма, не то эхо, не то горький привкус.

Потом Райан поджал пальцы в носках, цепляясь за мох, стиснул кулаки и попытался взглянуть на дух колодца.

Женщина восседала на троне под комлем огромного упавшего дерева. Среди узловатых корней кучей были сложены странные трофеи. Розовый детский резиновый сапожок, увитый плющом, расцветшая трость, кошачий череп. Сотня окурков тлела, словно свечи в церкви. Над головой женщины медленно и неритмично кружилось погнутое колесо от велосипеда – нимб неведомой святой. Обрывки золотой фольги на ее платье складывались в небрежный узор, шею украшал мятый воротник из покрытой патиной медной проволоки.

Проще всего было смотреть на ее руки. Большие и странные, с зелеными, как лишайник, костяшками и толстыми, словно вырубленными из желтого кварца, ногтями. Они поглаживали дикую клубнику, дрожавшую у нее на коленях, словно домашнего питомца.

Райан не осмеливался смотреть ей в лицо, пусть даже повернутое в профиль. Периферическим зрением он видел, как женщина вертит головой, словно пытаясь избавиться от какой-то мысли или сбросить оцепенение. Вокруг нее покачивались длинные потеки тьмы, то распускаясь, то исчезая в воздухе, как растворяется в воде капля чернил. То ли волосы, то ли нет.

Подумав о Джоше, Райан поклонился, сложив ладони на уровне талии.

– О… Великая госпожа… – Он ясно ощущал, что мох под ногами постепенно проседает и ледяная вода бурлит в опасной близости от его щиколоток, словно шампанское. – Мне надо поговорить с тобой. Есть… есть проблема.

Ответ он скорее почувствовал, чем услышал.

Пусть проблемы не будет. Пусть будут желания.

– Проблема… проблема заключается в желаниях. Мы исполнили одно желание только потому, что не подозревали, что оно связано с разрушением. А теперь есть еще один желатель, который твердит о мести и о том, что кто-то должен заплатить кровью. И… мы не можем исполнить это желание. Ты должна понять.

Ты должен понять. Понять и осуществить желание. – Но на этот раз мы не можем! И… есть и другие желания, которые, ну, надо отменить, потому что люди были несчастны, им было больно…

Недовольный рев духа колодца был скорее не звуком, а изменившимся воздухом. Запахом горящих шин и вонью плесени. Мрак патокой сгустился в венах Райана.

Нельзя отменить. Желания причиняют боль. Желания причиняют страдания. А потом счастье.

– Но… разве мы не можем принести другие монеты взамен тех, что мы взяли?

В воздухе продолжала сгущаться тьма, и ярко-желтые листья садились вокруг трона, прислушиваясь к духу колодца.

Никто не пьет, вода горькая. Все пьют, вода прибывает. Пусть они пьют. Пусть желания осуществляются.

Растерянный Райан хотел еще что-то сказать, но зрение начало подводить его. Он провел рукой в воздухе, отгоняя споры грибов, но обнаружил, что это не споры, а щупальца, тянущиеся из его груди. Три змеи разом устремились к фигуре на троне. Мальчик с ужасом понял, что на конце каждого бледного щупальца распахнулся маленький, похожий на клюв рот.

Он придушенно вскрикнул и замахал руками перед грудью, словно отгоняя их, и оказался в темноте. Он обливался потом, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы убедить себя, что он не падает во влажные объятия колодца Беломага.

Глава 19. Потрясения

– Мама не будет с нами завтракать… – Отец Райана умолк, заметив Челли за столом. Она ковыряла ломтик тоста, нервно цепляясь ступнями за ножки стула.

– Челли ночевала у нас, – объяснил Райан. – У нее случился приступ астмы на улице, и я привел ее сюда – к нам ближе.

– Полагаю, с разрешения ее родителей?

«Да» Райана и «нет» Челли столкнулись над столом, вызвав замешательство.

– Чудесно.

Отец рассеянно похлопал по карману газетой.

– Полагаю, это и моя вина, – пробормотал он и вышел.

– Разве я…

– Нет, Челли, – ответил Райан, потянувшись за ножом. – Это не твоя вина, а моя.

После завтрака они позвонили Джошу и договорились встретиться в парке. Потом с выражением глубокого беспокойства на лице Челли позвонила домой. Райан с сочувствием прислушивался к бурчанию далеких голосов и следил, как брови Челли, пытающейся выдавить из себя обрывки предложений, поднимаются все выше и выше, скрываясь под челкой. Однажды Челли сказала, что не знает, что такое иметь неприятности. Судя по всему, она вот-вот это узнает. Он хотел сказать что-то успокаивающее, когда она положила трубку, но не мог собраться с силами. По крайней мере, все эти вопли были признаком обыкновенных проблем. Он представил себе реакцию Куперов, если бы мисс Госэмер поведала им, что Челли – демон-телепат.

– Джош что-нибудь придумает, – тихо прошептала Челли, когда они отправились в парк.

Райан ничего не сказал. Он готовился к чему-то худшему, чем стычка с мисс Госэмер, худшему даже, чем разговор с духом колодца.

Стоял прекрасный солнечный день, теплый, как медовая патока. В парке летали пчелы, присаживаясь на ротики маргариток. Друзья нашли Джоша на лужайке, он лежал на траве, закинув руки за голову.

– Вы выглядите так, будто пришли на похороны, – беззаботно заметил он.

– Джош, нам надо кое-что тебе рассказать, вчера вечером я ходил в больницу, потому что, видишь ли, с Уиллом случилось несчастье…

– Ах, вот почему вы как в воду опущенные. Да, я читал в новостях. Успокойтесь, он же не умер. Готов поспорить, через неделю Уилл снова будет носиться везде на своем «харлее». – Когда Райан и Челли сели по бокам от него, Джош продолжил: – Ладно, давайте-ка улыбнитесь, иначе я вам кое-что не дам. – Он протянул им целлофановые пакеты с чем-то черным.

Райан разодрал своей пакет и развернул большую черную футболку. Спереди был схематично изображен колодец, а под ним белела подпись «Ангелы Колодца». Джош зажал рот рукой, подавляя смех.

– Ну же, надевайте, – ухмыльнулся он. – Давайте, никто не знает, что такое ангелы колодца, правда же?

Челли натянула футболку через голову, растрепав волосы и взъерошив челку.

– Очень мило, Джош, – пробормотала она.

– Теперь слушайте меня, – продолжил Джош. – У меня есть план. Мы же только через несколько дней поедем к Кэрри, верно? И мы не можем просто сидеть и ждать, пока дух колодца будет швырять тележки в Райана. Я вот о чем думаю, все желатели должны были побывать в Беломаге, иначе они не смогли бы бросить монетку в колодец. Кто-то из них был там проездом, но некоторые точно живут там. Так что сегодня мы поедем в Беломаг и будем бродить по нему туда-сюда, пока Челли не уловит что-нибудь… Надень футболку, Райан.

Райан разложил футболку на коленях и провел пальцем по выпуклой и словно резиновой надписи. Задумался, купил ли их Джош сам на деньги из автомата или просто заставил заплатить Донну.

– У тебя не будет права голоса, пока не наденешь форму, – настаивал Джош. – Это встреча только для ангелов колодца.

– Я не буду это надевать. – Райан хотел сказать, что не будет носить футболку, но что-то звякнуло в голове, словно упала серебряная монетка. Ему показалось, что Джош раздраженно сглотнул.

– Знаешь, Челли, – Джош сумел сохранить расслабленность и игривость в голосе, – такое ощущение, будто здесь кто-то есть, но если бы это было так, мы бы его слышали и видели, правда?

Челли совсем скисла. Бросила испуганный взгляд на Райана, словно умоляя его надеть футболку.

– Я не буду это надевать, – повторил Райан.

– Почему, во имя всех святых?

– Потому что… – Райан сглотнул и уставился на свои руки, пытаясь привести мысли в порядок. – Потому что я больше не хочу этим заниматься, Джош.

– Не хочешь этим заниматься? Чем заниматься? Не будешь осуществлять желания? Что ж, забавно, ведь на самом деле ты будешь, Райан. Мы все будем. Может, ты забыл, но у нас нет выбора. Это не развлечение.

Райан исподлобья бросил взгляд на Джоша – тот подался вперед, опираясь на кулаки. Разве, Джош? Разве для тебя это не развлечение?

– Райан не имел в виду… – Челли ковыряла большим пальцем подол своей футболки. – Просто… просто кое-что случилось, кое-что… вчера вечером…

Райан и Челли, перебивая друг друга, вывалили историю о своем столкновении с мисс Госэмер и о тайне загадочного мстителя с его желаниями.

– У вас что, совсем мозгов нет, да? – перебил Джош, не дослушав. – Тебе надо было позвонить родителям Челли и рассказать свою версию, до того как старуха могла поговорить с ними. Ты мог продемонстрировать им Челли, когда она была еще синяя от удушья, и сказать, что мисс Госэмер пыталась убить ее. – Он нахмурился и указательным пальцем потер глаз под очками. – Таким образом, бабуля выглядела бы еще большей идиоткой, если бы попыталась кому-то что-то рассказать.

– Что ж, – небрежно продолжил Райан, – после этого я… отправился в Беломаг… во сне… поговорить с духом колодца.

– Что? – Райан физически чувствовал на себе взгляд Джоша. – Ты пошел говорить с ней, не посоветовавшись с нами? – Злость Джоша ощущалась, словно жар от духовки, щеки у Райана пощипывало. – Ты сказал, что мы больше не будем на нее работать? Ты это сказал? Искренне надеюсь, что нет.

– Нет… не совсем. Я просто… – Райан сглотнул, услышав в голосе виноватые нотки и чувствуя, что его тщательно продуманные аргументы превращаются в оправдания. – Я просто рассказал ей о последней желательнице и заявил, что мы… мы не можем помочь этой женщине. Хочу сказать, я пошел разговаривать с ней, потому что дело срочное. – Он бросил взгляд на Челли в поисках поддержки. «Скажи что-нибудь, Челли, скажи что-нибудь…» – Ты, в отличие от нас, не слышал новую желательницу… Там была только жажда крови, и это не шутка и не преувеличение… Речь шла о мести и смерти. И если это то, чего она хочет, нам крышка, не так ли? Понимаешь, происшествие на ярмарке было несчастным случаем, мы не предполагали, что должны разгромить ее. Это не то же самое, что охотиться за человеком и хладнокровно убить его. Я сказал духу колодца, что мы не можем это сделать, потому что, ну, мы же не можем.

Джош откинулся назад, опираясь на локти. Его бледные веки моргали под стеклами очков.

– Почему нет? – поинтересовался он.

Райану показалось, что в голове у него что-то лопнуло.

– Потому что… мы не можем, – беспомощно пробормотал он, не представляя, что еще сказать.

Он бросил отчаянный взгляд на Челли, ожидая, что та его поддержит. Но Челли, похоже, выбрала именно этот момент, чтобы совершенствоваться в искусстве молчания, и круглыми глазами наблюдала за ним сквозь забор из пальцев.

– Почему нет? Тебе не приходило в голову, что тот человек это заслужил? Люди, которые вызывают к себе такую ненависть, вероятно, сами виноваты. – Джош поднял футболку Райана за рукава и помахал ею перед ним. – Ангелы, да? Ангелы не просто кормят бедняков супом и поют на похоронах. Ангелы мстят. Пылающими мечами. Знаешь, милосердие и правосудие. – Внезапно Джош ухмыльнулся, собрал футболку гармошкой, наклонился и натянул ее Райану на шею. – Это несложно, Райан. Подумай, теперь у нас есть деньги и транспорт, у нас есть план, мы учимся управлять своей силой. Все в порядке.

– Нет, – возразил Райан, чувствуя себя по-дурацки с футболкой на шее. – Нет, это не так. Совсем не так. Ничто, ничто не в порядке, Джош. Становится только хуже. – Он уставился на свои ладони и обнаружил, что они напряглись и сжались, словно пытаясь обрести контроль над его мечущимися мыслями. – Все плохо. Все… плохо… на вкус.

Челли придушенно хихикнула, а потом засунула в рот пальцы, заглушая смех.

– Для начала, – Райан продолжал смотреть на свои ладони, – я думаю, все, что мы делаем, – все неправильно. Поймите, вчера мисс Госэмер говорила так, словно мы – злая сила, разрушающая жизни людей, и самое ужасное… она ведь права, да? Уилл в больнице, мы разгромили ярмарку, столько людей пострадали или потеряли работу, и… – Он набрал в легкие воздух. – Донна заполучила своего мистера Панцела, но ей приходится лгать ему, потому что она… потому что ее шантажируют.

– Хорошо, Райан. – Джош снова подался вперед. – Суперновость всех времен и народов: люди глупы. И они хотят глупостей. И это не наша вина.

– Дальше, – упрямо продолжил Райан, – наши планы не работают, не так ли? Имею в виду, каждый раз мы получаем результат, но не такой, как ожидали. Что-то подталкивает события, помогает нам, но как-то криво, и я думаю, это дух колодца. По-моему, с ней что-то не так, и мы не знаем что.

– С ней что-то не так? Даже если не считать того, что она не человек, она приходит в твои сны, у нее изо рта и из глаз льется вода и она дала нам силу?

– Это не сила, – решительно произнес Райан. – Ты говоришь, что мы научились управлять ею. Но на самом деле все становится только хуже, Джош. Я думаю, мы продолжаем меняться.

– И что? – взорвался Джош. – Что ты собираешься делать? Щелкнуть три раза каблуками и сказать: «Мне это не нравится, отмените это, я больше не играю»? Тебе что, пять лет? Это ты пообещал ей, что мы исполним все желания. Помнишь? Так что нет, Райан, ты не выйдешь из игры, потому что это перестало быть весело, и не оставишь нам всю грязную работу. Ты влип так же, как и мы.

Райан почувствовал себя так, словно Джош прижал его к решетке и пытается протолкнуть сквозь нее. Разум словно раздвоился. Одна половина металась, пытаясь каким-то образом согласиться с Джошем и утихомирить его. Но вторая была непоколебима. «Нет, ни за что, мы не станем это делать».

– Я имел в виду не только себя, – очень спокойно сказал он. – Никто из нас не должен это делать. – Понимая, что испытывает пределы терпения Джоша, он стащил с шеи футболку. – И я не утверждаю, что мне известна наша участь, если мы перестанем повиноваться духу колодца. Но все что угодно лучше этого. Мы вторгаемся в жизни других людей и вредим им.

– Ну-ну, а почему же твоей мамаше позволено это делать.

Джош взглянул в лицо ошарашенному Райану. Мучительное чувство, которое испытывал Райан, видя, как Джош с ненавистью смотрит на его мать, было сильным, как никогда раньше.

– Хочу сказать, ведь твои родители поэтому разводятся?

Над сонным Беломагом будто пронеся сильный порыв ветра, а потом кто-то ударил Джоша. Не очень удачно. Через секунду Джош встал на колени, в носу у Райана защипало и глаза наполнились влагой, когда рука Джоша ударила его по лицу. «Это не… – пытался сказать Райан. – Я не…» Но понял, что это и правда он, это он снова и снова пытается ударить Джоша – без особого успеха, поскольку более крупный мальчик придавил коленями ему грудь. Очки укатились в траву. Райан хотел сдаться, свернуться клубком, но продолжал лупить Джоша коленями в спину и прикрывал локтем голову, время от времени пропуская удары.

– Я говорю это для твоей же пользы, – снова и снова сквозь стиснутые зубы повторял Джош. Левое ухо Райана запылало, когда очередной удар достиг цели. – Они тебе не сказали, да? Ты знаешь, что они сделают? Однажды поведут тебя гулять, купят тебе компьютерную игру, угостят в «Макдоналдсе», и, когда ты будешь думать, что все прекрасно, тебе скажут. Готовься. Они тебя готовить не будут.

– Джош… – монотонно вскрикивала Челли на заднем фоне. – Джош… Джош… Джош…

Джош резко откатился, и Райан медленно сел, потом встал, дрожащий и униженный, продолжая закрывать лицо рукой. Ему казалось, что боль от всех проигранных схваток слилась воедино, потому что на этот раз его унизил Джош.

– Пусть идет, – сказал Джош, когда Райан похромал прочь.

Райан надеялся, что Челли пойдет за ним и он сможет сказать ей прямо в бледное лицо, что она безнадежна. Он ведь пошел к духу колодца главным образом из-за нее, потому что она сказала, что не может больше осуществлять желания, так почему же она не сказала ни слова в его защиту? Но Челли не пошла за ним, а у Райана не было сил на злость, только давила свинцовая тяжесть предательства.

Он перестал защищать лицо, и мир превратился в размытое пятно, но он не мог вернуться за очками и не мог заставить себя использовать глаза на руках. Мальчик побрел домой, держась рукой за стену, и край тротуара играл с ним шутки. Когда он открыл заднюю дверь, его ждали родители.

Они говорили по очереди с таким видом, чтобы заставить Райана осознать серьезность неприятностей. В конце концов мисс Госэмер поговорила с родителями Челли. Она сказала, что видела Челли и Райана поздно вечером около больницы в компании ребят намного старше.

– Мисс Госэмер пыталась убить Челли, – прямо сказал Райан.

– Райан, – произнес отец без намека на улыбку.

– У Челли был сильный приступ астмы, и мисс Госэмер пыталась напугать ее, чтобы ей стало хуже. Я привел Челли сюда, потому что она боялась идти домой. – Может быть, его слова прозвучали бы более убедительно, если бы он мог вложить в них немного злости, но он слишком устал.

– Мисс Госэмер упоминала, что она пыталась уговорить Челли пойти с ней, но другие дети задразнили ее, и девочка осталась с ними, – ответила мать Райана.

– Не было никаких других детей. – Райан сел на кухонную табуретку и потрогал нежную кожу под бровью. Почему-то он думал, что годы послушания должны были что-то значить, должны были помочь ему в этот раз. Но надо сменить тон. Надо быть разумным, и разговор закончится. Он потянулся к своим запасам мысленной энергии и терпения и… там ничего не оказалось. Пусто.

– Что у тебя с носом? – внезапно спросила мать. Размытое пятно в форме женщины придвинулось, и он почувствовал, как его подбородок приподняли вверх. – Кто это сделал? Старшие дети?

– Послушай, там никого не было! – Что-то взорвалось в голове Райана, и в его голосе зазвучали пронзительные нотки. – Старуха врет, ясно тебе?

Наступило потрясенное молчание.

– Райан. Я больше не желаю слышать, как ты говоришь в таком тоне, ясно тебе? – встрял отец.

– Почему, черт возьми? Вы оба все время так говорите! Вы думаете, я глухой, слепой или дебил? Думаете, вы меня защищаете, когда не говорите мне, что происходит? Учтите, это не так.

– Прекрасно, просто прекрасно. Теперь, помимо прочего, придется иметь дело с твоими бунтами. Именно это время ты выбрал, чтобы стать подростком. – Голос матери задрожал.

– Ну, мне же приходится иметь дело… – с тем, что ты не можешь понять… – с сумасшедшими женщинами, которые разрисовывают бутылки из-под молока, занимаются вуду, и… и с разговорами, что моя мама копается в чужом мусоре и вмешивается в жизни других людей. Ты… ты не должна этого делать – совать нос куда не просят, разбирать людей по косточкам, присваивать и…

Он развернулся и вслепую бросился к лестнице. За спиной у него возобновился привычный гул ссоры. Континенты его мира снова сталкивались с ужасающей силой, швыряясь осколками размером с луну. Каждый раз, ударяясь ногой о ступеньку, он чувствовал, как от столкновения по стенам Стеклянного дома расходятся белые трещины, замораживающие пол и осыпающие всех блестящей мертвой пылью. Ему пришлось заставить себя открыть секретные глаза, чтобы не ушибиться о косяк двери в спальню.

Глава 20. Настоящее преступление

Райан удивился, проснувшись в тот же день намного позже, на кровати и в одежде. Невероятно, чтобы после всего произошедшего он мог просто лечь и уснуть.

С трудом надев контактные линзы, мальчик спустился по лестнице. Ему было холодно, как будто в Стеклянном доме, затаившемся под видимым миром, и вправду появились трещины и теперь сквозь них несло сквозняком. Он удивился, что мебель в гостиной цела.

Обнаружив, что дома никого нет, Райан одновременно испытал облегчение и чувство утраты. После всего, что он наговорил, неизвестно, как поведет себя мать. Будет она демонстрировать опасную прямоту, боль, гнетущее молчание, перепады настроения? Но он по крайней мере рассчитывал увидеть ее здесь.

На кухонном столе лежал маленький сверток в пупырчатой пленке, заклеенный скотчем, и сверху записка: «Это подсунули под дверь во время обеда. Мама, хх». Две последние буквы были написаны другой ручкой. Райан представил, как мать останавливается на полпути к выходу с ноутбуком в руке, потом забегает на кухню и добавляет два значка поцелуя. А может, у нее закончились чернила.

Он развернул сверток. Внутри лежали его очки, грязные, но целые. Он надеялся, что их принес Джош, так как это означало бы, что они все еще друзья. Если очки доставила Челли, это просто унылые извинения.

Он насыпал хлопьев в миску. Странно, что кукурузные хлопья существуют, несмотря на конец света. Странно, но утешительно.

– Я прав, а они нет, – заявил Райан влажным хлопьям в ложке. Слова тоже прозвучали странно. – Я прав, а они нет. – Странно, но вдохновляюще.

– Говорят, в твоем возрасте это популярная присказка.

Райан не заметил, как в кухню вошел отец.

– Когда-то тебе было столько же лет, сколько мне. – Вот и все, что смог придумать Райан.

– Ходили такие слухи, но они ничем не подтверждаются. – Отец неуверенно застыл в дверях. Он рассматривал Райана так, словно его сын – готовая взорваться бомба. – Райан, ты хочешь поговорить о том, что слу…

– Нет… может быть. Может, когда вернется мама?

Мать вмешалась бы в разговор с копьем наперевес, но ее здесь не было.

«Где мама? – хотел спросить Райан. – Она ушла насовсем? Она сердится на меня? Ты на меня сердишься? Мисс Госэмер сказала что-то еще?»

– Можно я пойду в библиотеку? – вместо этого спросил он.

– Да. – Отец откинул волосы с выражением облегчения, смешанного с разочарованием.

Войдя сквозь тяжелую дверь-вертушку в библиотеку «Истгейт», Райан почувствовал такое спокойствие, будто вернулся домой. Если и есть на земле место, где он может думать ясно, это здесь. Библиотека никогда не превращалась в стекло. В ее стенах никогда не происходили ураганные перебранки, никто не сбрасывал на пол древнюю историю, юриспруденцию и религиоведение.

Только миновав стол библиотекаря, он вспомнил, что последнее посещение библиотеки было связано со скандалом. Он робко взглянул на библиотекаршу миссис Корбетт, но, к его удивлению, она улыбнулась привычной ободряющей улыбкой. Может быть, его недавние великие преступления и вспышки гнева ни для кого не представляют интереса.

Он поморщился, увидев, что стенд местных новостей забит буклетами Криводырского фестиваля. Это событие всегда отмечало последние дни лета перед концом каникул. Райан вспомнил, что через неделю начнется учебный семестр.

Проведя пальцами по отваливающейся наклейке на полке из орехового дерева, он вспомнил, как Джош спросил, есть ли здесь «психо-холистическая хиппи-пиппи секция». И если он собирается выяснить, что не так с Беломагом, – это самое подходящее место.

В секции фольклора стояли книги общей тематики – об ирландских волшебных легендах, вампирах и призраках. В некоторых книгах попадались указатели, так что он просматривал их в поисках слов «колодец» и «водяной дух».

Большая часть водяных демонов и чудовищ описывались как огромные морские змеи, обитающие в озерах, но в одной книге обнаружились истории о существах, живущих в колодцах и родниках. Создания с прозвищами вроде Дженни Зеленый Зуб, Мэг из ручья, Камышовая леди таились под водой и подстерегали беспечных детей или молодых людей, приходивших на зов ветра в траве. В книге рассказывалось, что, скорее всего, эти истории сочиняли родители, старавшиеся не подпускать детей к воде. Но Райан не был так уверен.

Еще одна книга из этой секции содержала англосаксонские и средневековые легенды о святых. В ней имелся длинный список колодцев, посвященных святым, имена которых большей частью были Райану незнакомы. Он без особого интереса просмотрел список, а потом наткнулся на колодец, посвященный святой Бригитте, расположенный в корнуольской деревне. Ее название Райану уже встречалось. Вернувшись к первой книге о легендах, связанных с колодцами, Райан нашел эту деревню. Там говорилось, что в колодце обитала жуткая демоница Мамаша Змеиный Язык. Он покрутил кусочки информации в голове, словно детали лего, пытаясь сложить их в единое целое. Может быть два колодца в одной деревне? Если нет, как Мамаша Змеиный Язык превратилась в святую Бригитту?

Расстроенный Райан отнес две самые полезные книги о фольклоре к столу библиотекарши. Но чего он ожидал? Книги под названием «Когда дух из колодца атакует: подробная история всего неладного, что творится в Беломаге»?

– Миссис Корбетт, что не так с Беломагом? – импульсивно поинтересовался Райан, ошарашив библиотекаршу неожиданным вопросом. – Просто наши родители не любят, когда мы туда ездим, вот мне и стало интересно.

– Много столетий назад там случился жуткий потоп, много людей погибло, – сказала библиотекарша после секундного размышления. – Но вряд ли твоих родителей беспокоит именно это. А, да, была еще эта история с культом колодца…

У Райана горло перехватило от возбуждения, когда миссис Корбетт написала название книги на клочке бумаги.

– Поищи вот эту, может, что найдешь.

– Это в секции религии?

Миссис Корбетт отрицательно покачала головой.

– Настоящих преступлений. – И показала рукой.

Это оказалась тоненькая книжка с шуршащими страницами под названием «Подлинные чудовища», состоящая из десяти глав, каждая из которых была посвящена ужасному преступнику или группе злодеев, в свое время привлекших особенное внимание публики. Некий сапожник, живший в XIX веке, переодевался в платье нищенки и подстерегал на улице одиноких девушек. В 1940-х годах группа молодых людей убила почтальона ради рождественских подарков. А потом шла глава о культе колодца в Беломаге в 1950-х годах.

Это была история чуть не случившейся трагической ошибки правосудия. В канале было найдено тело крошечной девочки, и многие свидетели припоминали, что накануне вечером видели несчастную юную женщину, носившуюся по бечевнику^[1]. Когда женщину опознали, она неохотно призналась, что это ее ребенок и что они с теткой прятали девочку, потому что мать была не замужем. Все подозревали, что в смерти ребенка виноваты обе женщины, пытавшиеся уберечь семейную честь, но мать малышки утверждала, что ее несколько дней преследовали несколько колдунов, которые в конце концов украли ребенка, и что она ходила по берегу канала в поисках дочери.

Рассказы о колдунах не улучшили ее положение. Женщина рассказала, что один из них «читал ее мысли и насмешливо бросал их ей в лицо», а другой «следил за ней с помощью бородавок». Ее арестовали, но хозяин лодочного сарая выступил с заявлением, что в день убийства видел троих молодых людей, торопливо шедших по бечевнику с ребенком на руках. У этих троих парней нашлось множество фотографий бедной юной матери и ребенка. Когда их допросили, один из них признался, но сказал, что совершить убийство их заставил колодец святой Маргариты Белой. Полиция в итоге пришла к выводу, что эта троица создала страшный религиозный культ и что ребенок стал жертвой. Все три парня были признаны виновными и невменяемыми. После ареста их безумие становилось все очевиднее, всех троих отправили в психиатрическую лечебницу, и в течение двух лет каждый из них нашел способ покончить с собой.

Райана затошнило. В глубине души он удивлялся, почему больше никто не воровал монеты из колодца. Теперь ему стало ясно, что воровали. Были и другие «ангелы колодца». Может, они начали с того, что дарили людям велосипеды и помогали найти любимых людей, но закончили убийством ребенка, убедив себя, что у них нет выхода. Что случилось с этими ребятами, когда они в конце концов угодили в больницу и не могли больше исполнять желания духа колодца? Если они и были здоровы, когда их отправили в лечебницу, Райан легко мог представить, как они постепенно сходят с ума, когда им снова и снова является разъяренный дух колодца, рычит из тарелки с кашей или сердито смотрит с покрытых паром плиток в ванной, требуя невозможного.

В конце главы была ссылка на другую книгу, видимо, рассказывающую эту историю более подробно.

– Миссис Корбетт? У вас есть «Браконьеры, похитители и психопаты: тайная сторона Гилдли»?

– Да, но мне казалось, что это чтение для более старшего возраста… А! – Миссис Корбетт уставилась на монитор, потом взглянула на Райана. – Похоже, она у твоей матери. На самом деле, судя по всему, она держит ее уже четыре года.

– О… э-э, наверное, она забыла, что это не ее книга, – пробормотал Райан.

– Ладно, сделай одолжение и напомни ей, пожалуйста. – Миссис Корбетт раздраженно вздохнула и коротко улыбнулась Райану, давая понять, что она злится не на него.

– М-м… – Райан постоял в дверях. – Миссис Корбетт, вы, наверное, не помните, как выглядит эта книга?

Ясное дело, когда он пришел домой, «Браконьеры, похитители и психопаты: тайная сторона Гилдли» нигде на полках не обнаружились. Миссис Корбетт сказала, что книга примерно четыре дюйма в толщину и фут в высоту. Он знал, что ее унесли из библиотеки в черно-коричневой суперобложке, но от этой информации было мало проку, Райан не сомневался, что сейчас на книге совсем другая суперобложка. Ему ничего не оставалось, кроме как обходить комнату за комнатой, доставать все подходящие по размеру книги, складывать их на кухонный стол и снимать суперобложки.

В какой-то момент на кухню зашел отец, поднял брови и ушел без единого слова. Несколько часов спустя Райан сдался. Книги нигде не было.

Весь день он раздумывал, не позвонить ли ему Джошу и Челли и не рассказать ли о том, что он выяснил, но в его воображении без конца проигрывались разговоры, в которых он ломал нос о баррикаду насмешливой враждебности Джоша. Возможно, если он найдет что-то полезное, какую-нибудь альтернативу служению духу колодца, не подразумевающую погружение в безумие капля за каплей…

Поздно вечером, когда Райан был в своей комнате, зазвонил телефон. Райан предположил, что это мама, и подслушал разговор из коридора.

– Все еще буйствует? – Голос отца. – Ну да, можно сказать и так. Днем он «буйствовал» в библиотеке, делая какое-то зловещее домашнее задание. Вечером в приступе неконтролируемой ярости и духа противоречия набросился на книжные полки и надевал на книги правильные суперобложки. – Пауза. – Я надеюсь, мистер Паладин ценит свое место в твоих приоритетах. – Пауза. – Что ж, если нет, тогда что? – Пауза. – Нет, он не хочет, пока ты не вернешься. Когда это будет? – Пауза. – Завтра вечером мне нужно быть в Лондоне, так что да… Пожалуйста, постарайся.

Райан подождал, пока отец положит трубку, после чего прокрался обратно в спальню и обнял подушку. В конце концов, мать уехала не навсегда. Она возвращается.

На следующее утро, более уверенно чувствуя почву под ногами, Райан снова доехал до библиотеки вместе с отцом. Однако, проведя полчаса в секции фольклора, он вышел и сел на автобус в Уэлмфорд. Он кое-что обещал Кэрри.

Райан шел вдоль берега реки и снова ощущал, как на него снисходит мир, несмотря на зловещее серое небо и духоту. Он вернулся, чтобы помочь Кэрри или чтобы еще немного насладиться ее убежищем от всего мира?

К его удивлению, большая часть гречишника уже была срезана, и он ясно видел тропинку, извивавшуюся по узкому длинному саду к домику из красного кирпича.

– Райан! – Кэрри удивилась его появлению. Она собирала срезанные побеги и складывала их в мусорный пакет. – Я не думала, что ты придешь! Твой друг сказал, что ты не можешь, и мы уже сделали основную часть работы… однако входи! Мы собираемся пить чай.

Райан упал духом. Луговой монастырь перестал был святилищем. Защитная стена из жимолости и гречишника нарушена, внутри чужак. Он последовал за Кэрри по извилистой дорожке, недавно очищенной от мха, и вошел в дом сквозь французское окно.

Над неустойчивой тележкой для чая стоял Джош с закатанными рукавами и наливал чай в две надколотые чашки, одну из которых явно когда-то использовали для смешивания красок. Райан отметил, что Джош не снял темные очки даже в помещении.

Гостиная представляла собой склад мебели, дорогой и дешевой, местами подклеенной изолентой. Большинство доступных поверхностей были заставлены коробками, часами, вазами, гипсовыми бюстами, музыкальными автоматами пятидесятых годов и фоторамками. Как будто чердак взбунтовался и захватил дом.

– Смотри, кто пришел! – Кэрри улыбнулась, и ее улыбка внезапно стала слабой и бесцветной, как будто она расстроилась. Почему-то при виде их обоих она начала нервничать. – Я принесу еще одну кружку и лимонный бисквит, все в порядке, я много напекла.

После того как она ушла, повисла неловкая пауза. Джош уставился в свою кружку, накладывая сахар крошечной ложкой с керамической ручкой, пока Райан не подумал, что тот решил притвориться, будто он один в комнате.

– Она забавная, да? – наконец пробормотал Джош, словно разговаривая сам с собой.

– Она отвыкла от людей и все время вспоминает о них то, что ее пугает, – ответил Райан и осекся. Обсуждать желателей с Джошем теперь небезопасно. Вместо этого он спросил: – Как дела?

– Хорошо. – Джош медленно помешал чай. – Вчера мы поездили по Беломагу, уловили мысли нескольких новых желателей. Один хочет, чтобы его девушку сделали старшей продавщицей в обувном магазине, второму семь лет и он любит игрушки-роботы. Я послал Донну купить ему. Потом мы болтались в окрестностях твоего дома и снова уловили мысли этой мстительной желательницы. Только я думаю, что она покупала продукты в бакалее и размышляла о молоке и всем таком. И о чем-то вроде «осторожно с чайными ложками».

Возможно, подумал Райан, Джош и Челли никогда по-настоящему в нем не нуждались. Может, он просто обуза для них.

– На самом деле Челли меня немного достала, – продолжил Джош, словно отвечая на собственные мысли. Он поднял голову и взглянул на Райана. – Когда мы втроем… – Он пожал плечами, сморщил нос и продолжил размешивать давно растворившийся сахар. – Понимаешь, это салат из капусты. Он съедобный, но ничего особенного, и это гарнир к тому, что ты на самом деле хочешь. Ты можешь съесть его или отодвинуть на край тарелки. Но ты никогда не подумаешь: «М-м, закажу-ка я целую тарелку капустного салата». Челли – это капустный салат.

Несмотря ни на что, Райар почувствовал гордость и разливающуюся по желудку теплоту. Он внезапно осознал, что в глубине души всегда надеялся, что Джош заинтересован именно в его обществе, что Челли просто за компанию. Но когда Джош произнес это вслух, Райан увидел, насколько уродливо это желание. И радость погасла.

До сих пор Райан надеялся, что его герой найдет волшебные слова, благодаря которым трещина между ними затянется. Но нет.

– Ладно, перемирие. – Джош шмыгнул носом и продолжил, с трудом выдавливая из себя слова: – Объявляю этот стол зоной без хандры. Послушай, я заказал футболку твоего размера. Сегодня вечером мы будем проезжать мимо твоего дома. Если перестанешь дуться, можем забрать тебя.

– Я не могу, – соврал Райан. – Отец купил билеты в театр.

Джош закусил губу, потом провел пальцем под очками, потерев глаз. Райану показалось, что какие-то часы неподалеку сбились с хода, как будто на секунду задержали дыхание.

– А вот и я. – Кэрри вернулась с подносом. – Я еще сделала заварной крем.

Крем прикрывал подгоревшие места на бисквите. Райан взял кусочек, но, когда крем стек с ложки, он вспомнил странный жидкий мох в Беломаге. Внезапно ему показалось, что они втроем оказались в тенистой чаще треножников для телескопов, оленьих рогов, ходячих тростей и подставок для шляп, как будто леса Беломага беззвучно просочились в этот дом. Он поднял взгляд и обнаружил, что Джош ему улыбается.

«Мы играем в игру, и она ничего не знает, – говорила эта улыбка. – Забавно, правда?»

– Ты так и не закончила историю, которую рассказывала, пока мы срезали гречишник, – заметил Джош.

– Ах да! – Кэрри рассмеялась и снова грустно улыбнулась, с извиняющимся видом взглянув на Райана. – Джош рассказал мне, что однажды ему пришлось спуститься в колодец в Беломаге, чтобы добыть денег на проезд. А я спросила, не видел ли он там кольцо.

– Она сказала, что как-то раз специально бросила туда кольцо, – объяснил Джош, – но не призналась, что загадала. Ну давай же, ты наверняка загадала желание.

– Кольцо… Ладно, это было кольцо на помолвку. – Кэрри с отсутствующим видом соскребла заварной крем, обнажив подгоревшее тесто. – А когда тот человек… больше не захотел быть помолвленным, я выбросила кольцо в колодец.

– Значит, желания не было! – Райана охватило неимоверное облегчение.

– Нет, было, – с сожалением улыбнулась Кэрри.

– Должно быть, что-то важное, – подбодрил ее Джош.

– Ничего не говори, – отрубил Райан и покраснел. – Иначе… оно не сбудется.

– Это хорошо, я не хочу, чтобы оно сбывалось. – Кэрри ущипнула себя за безымянный палец, словно проверяя, не вернулось ли кольцо на место. – Может, вы меня не поймете… но я терпеть не могу открытые пространства. Это началось, когда умерли мои родители, а потом становилось все хуже и хуже, и в конце концов я практически перестала выходить из дома. Потом я познакомилась с человеком, который показался мне похожим на меня, и с ним я чувствовала себя в безопасности. Первый раз за много лет я могла выйти на улицу и не бояться, что здания обрушатся на меня или что меня унесет в небо. Наши отношения как будто создали вокруг меня невидимую крышу, которую я могла носить с собой. Я нашла работу и начала общаться с людьми. Мы обручились. А потом он передумал и уехал в Аризону. Самое огромное, плоское, светлое место на Земле – как будто он специально выбрал район, куда я не смогу отправиться за ним. И все плохое вернулось, и стало намного хуже. Я всего боялась. Не могла общаться с людьми, даже самыми добрыми. Не могла слышать голоса и звуки машин, чувствовать запахи, видеть очертания зданий. В целом мире не было ничего, ради чего стоило выйти за дверь, поэтому я решила, что у меня не будет двери. И избавилась от нее, чтобы никто мог прийти и постучать.

У Райана было ощущение, как будто она осторожно протягивает им ладонь, на которой лежит ее душа, нежная и уязвимая, как свежевылупившийся цыпленок. Жуткое зрелище.

– Ты не должна нам ничего объяснять, – сказал он, не в состоянии прогнать мольбу из голоса.

– Я пожелала, чтобы весь мир ушел прочь и оставил меня в покое. Так и получилось. Мир не мог проникнуть сюда, а я не могла выйти отсюда. Но прошло много времени, и я собираюсь установить новую дверь. Я выбрала ее по каталогу – красную! И посмотрите только! У меня дома гости – первый раз за два года! – Неожиданно Кэрри улыбнулась. – Мне кажется, я заслужила право отменить свое желание, не так ли?

Райан открыл рот, но не смог выдавить ни слова.

Джош продолжал улыбаться. Костяшки пальцев, сжимавших ручку кружки, приобрели желто-зеленый оттенок, и Райан вспомнил тускло-ржавые пальцы фигуры, восседавшей на троне, когда ему приснился Беломаг.

Глава 21. Паучьи лапы

Райан отверг предложение Джоша подвезти его в машине Донны. Уходя от Лугового монастыря, он весь дрожал. Он только что виделся со своим лучшим другом, но у него было ощущение, словно они на дуэли.

Что за кольцо, Джош? Какое еще кольцо?

Челли улавливала мысли желателей, чьи монеты они украли. Она отчетливо слышала мысли Кэрри, в этом нет никаких сомнений. Но в кучке почерневших монет, которую им продемонстрировал Джош, выбравшись из колодца, не было никакого кольца.

Райан сел на автобус в Гилдли, и ему пришлось бежать всю дорогу от автобусной остановки к библиотеке, чтобы оказаться там раньше отца. Пока отец вез его домой, Райану повсюду мерещились предательские тележки и горы мусора. На телефонном проводе висела пара связанных шнурками ботинок, и Райан мимолетно представил, как ботинки, цепляясь шнурками, взбираются по столбу, чтобы шпионить за окрестностями.

– Райан… мне надо уехать в Лондон около семи. Мама вернется не позже девяти. Ты сможешь побыть один до ее возвращения?

Райан представил будущее, в котором родители так организуют свои приходы и уходы, чтобы не оказываться дома в одно время, и каждый раз осторожно и тихо спрашивают, не возражает ли он. Он пожал плечами в ответ.

За ужином отец смотрел в окно, пока Райан помешивал подливку. Небо постепенно желтело, превращаясь в небо Стеклянного дома, но никто этого не замечал.

«Будет дождь. Дождь попортит ежевику». Райан не был уверен, чьи это мысли.

Внезапно он вспомнил, как они с Джошем и Челли собирали ежевику в день, когда дождь побил все ягоды, они помялись и утратили вкус. По порции Челли пробежал паук, и Джош подождал, пока она съест большую часть ягод, а потом сказал ей об этом.

– Почему ты не сказал мне? – ныла она с несчастным видом, пока Джош не устал от ее нытья.

– Ой, прекрати, дурында, все нормально… Райан, скажи ей, почему это не страшно.

Райан напряг мозги.

– Потому что… потому что у пауков очень чистые лапы. Они… они вытирают их о паутину. – Этого оказалось достаточно. Челли доверчиво и с облегчением взглянула на него и доела ягоды.

Вспомнив этот случай, Райан внезапно подумал, что если бы паука видела только Челли, она съела бы ягоды без единой жалобы. Это Джош своими репликами отравил ей удовольствие. Бедняжка Челли, вечно она ждет, когда кто-то скажет, что ей думать и чувствовать.

Райан не мог представить, чтобы она всерьез поссорилась с Джошем, но даже если бы да, он сразу бы принял ее сторону?

«Нет», – сказал его разум.

«Я такой же плохой, как Челли», – подумал он.

«Еще хуже, – подсказал разум. – Ты такой же плохой, как Джош. Разговариваешь с ней, будто ты ее друг, а потом обращаешься с ней, как с капустой».

Когда отец наконец собрал сумку и отчалил, Райан включил на кухне стереосистему, но почувствовал себя неуютно. Звук был слишком громкий и пронзительный. Что-то или кто-то услышит и будет знать, где найти Райана. Кто-то или что-то придет, а он не заметит. Райан выключил музыку.

Высотой с фут и толщиной четыре дюйма. Райан снова начал перебирать книги в поисках «Браконьеров, похитителей и психопатов: тайной стороны Гилдли», но не мог сосредоточиться. Желтое небо смялось, как бумага, из-за грозы, трава полегла под ветром. Хлынул дождь. Изгородь, трава и листья дрожали и гнулись, словно под ударами града.

Он все вспоминал и вспоминал хрупкую, но решительную улыбку Кэрри, говорившей о том, что хочет взять назад свое желание. Позволит ли это дух колодца?

Нельзя отменить. Хотела боли. Хотела несчастья.

Нельзя отменить.

Духу колодца наплевать, если люди хотят глупостей или жалеют о своих желаниях. «Я пожелала, чтобы весь мир ушел прочь и оставил меня в покое».

Наверное, есть способы «заставить мир уйти прочь», но вряд ли они хорошие.

Дождь, дождь. Капли, стекающие по рекламным щитам, блестящие тележки, раздувшиеся от воды ягоды ежевики. Дождь рычал, как бьющийся о скалы прилив. А потом за стеной дождя раздался резкий негромкий стук.

Райан посмотрел в ту сторону и со странным чувством неизбежности увидел бледное лицо под пеленой волос, вглядывающееся в окно гостиной. Он подбежал к входной двери и распахнул ее.

Челли, без пальто, сосала ингалятор, пытаясь восстановить дыхание. Юбка и блузка с одной стороны были заляпаны, словно ее обрызгала проезжающая машина. Икры были в потеках грязи. Райан сорвал с сушилки первое попавшееся полотенце и протянул ей. Она закуталась, сняла кроссовки. Внимательно посмотрела на мокрые ступни, потом перевела взгляд на блестящий гладкий пол прихожей.

– Все в порядке, – ласково сказал Райан. – Проходи.

Они вошли в гостиную. Мокрые ноги Челли скользили и спотыкались на паркете.

– Они считают, мы играем в Пещере, – наконец сказала Челли, – но это вранье, Джош просто придумал нам алиби. Он пришел к моему окну, его привезла Донна, и он хочет, чтобы она позвонила мне попозже, но когда он ушел, я подождала пять минут и хотела позвонить тебе, но телефоны – это машины, а машины – как он, так что я вылезла из окна и пришла сюда…

– Сегодня он был у Кэрри, Челли. – Какое облегчение выразить беспокойство словами. – У Кэрри, женщины с зайцелопой. Она приготовила чай, она ему доверяет, поделилась с ним своим желанием, и оно ужасное, и если он собирается вернуться и выполнить его…

– Сомневаюсь. Я думаю, это другая желательница, та загадочная женщина, которая хотела мести и которую он ищет. Он заставил меня ездить с ним, пока я не уловила ее мысли, и мы проследили ее до склада, и он собирался туда, когда уходил сегодня, и мне не нравится чувствовать ее в голове, это она, я знаю…

Несмотря ни на что, Райан почувствовал облегчение. Так или иначе, Кэрри сегодня в безопасности. Может быть, Джош навлечет на кого-то ужасную месть, но по крайней мере не на того, кого знает Райан.

– И теперь он все время носит солнечные очки, даже в помещении и ночью… – продолжала Кэрри. – И все время трогает глаза, но очень аккуратно, чтобы никто ничего не заметил под очками. А когда ты ушел, он заставил меня принести в Пещеру ведро, потому что это подземелье, как и колодец, и сказал, что это будет святилище, и он пишет на нем буквы, а еще «да» и «нет», и заставляет вещи в ведре летать, как будто это доска уиджи, и пытается говорить с духом колодца, когда тебя нет рядом, и заставляет меня спать там…

– А Кэрри говорит, что бросила в колодец кольцо, когда загадала желание. Челли, ведь Джош не показывал нам никаких колец. Он не говорил, что нашел кольцо в колодце…

– И ему нравятся все эти штуки с машинами, мне кажется, он заставляет автоматы давать ему деньги, и я знаю, что Донна его боится, по-настоящему боится…

– Ему это нравится, ему нравится, когда люди боятся. Знать, что у них в головах, менять их жизни… – Слова лились потоком, невысказанные мысли, таившиеся в глубине его разума, как будто Райан превратился в Челли. – Ему нравится власть…

– Он и правда хочет осуществить желание мести; он говорит так, словно женщина, которую ненавидит желательница, сделала ему что-то плохое, хотя он ее даже не знает… И мы совсем не похожи на Джоша…

Но на самом деле они в чем-то похожи на Джоша. Райан внезапно подумал о фокусниках из сказок, которые вызывали смех, потому что делали всякие смешные штуки, на которые ты не отважился бы, а потом делали вещи похуже, но все равно было смешно, а потом они делали что-то совершенно ужасное, дьявольское, что веселило только их. Это не значило, что они становились другими; они просто скользили по собственной шкале к дальнему концу, которого ты до этого просто не видел…

Только… если соскользнуть к дальнему концу шкалы…

– Он сходит с ума, – сформулировал свою мысль Райан. – Может, он не сразу нашел кольцо в колодце. Но я думаю, что он вернулся, чтобы найти духа колодца и взять еще монеты, чтобы мы продолжали, а он бы сохранил свою силу, и я думаю, вот тогда он и нашел кольцо Кэрри. И если это так, он не просто плохой, он сходит с ума. Он больше не на нашей стороне.

Они уставились друг на друга круглыми глазами, чувствуя себя революционерами.

– Почему? – прошептала Челли. – Потому что это он спустился в колодец? Может, дух колодца с ним что-то сделал? Ты же сам сказал, что она выворачивает желания так, что они становятся ужасными… Значит, она – зло?

Райан пожевал губу, раздумывая.

– Нет, – наконец ответил он. – Не думаю. Представь себе: вот очень старая богиня, люди поклоняются ей, потому что им нужна вода из ее колодца, они надеются, что пойдет дождь и посевы взойдут, они бросают приношения в колодец, медные амулеты и все такое. А она привыкает исполнять желания, простые понятные желания вроде: «Пожалуйста, не дай нашей деревне умереть с голоду». – Райан чувствовал, что грозовые облака его подозрений, сформировавшиеся в библиотеке, наконец-то начинают облекаться в слова. Он взглянул на свои руки, сражаясь с непослушными мыслями. – А спустя какое-то время люди забыли имя старой богини и начали называть ее Матушка Змеиный Язык или Мэгги из колодца, и она внезапно стала чудищем, которым пугают детей, чтобы они не подходили к воде. А потом пришли христиане, они начали называть ее святой Маргаритой Белой, но народ еще помнил, что она исполняет желания в обмен на приношения. Когда я видел ее во сне, на ней было платье, к которому пристали как будто кусочки золотой фольги. А потом я нашел в библиотеке книгу о средневековых святых, и там были рисунки приношений, они выглядели именно так. А потом люди начали забывать о ней. Несколько столетий назад в тех краях были наводнения – может, она так сердилась, но ничего не могла поделать. Строились каналы, появился водопровод, она оказалась больше никому не нужна. Потом через Беломаг проложили дорогу, много людей стали пересаживаться здесь с одного автобуса на другой, и внезапно в колодец снова начали бросать монетки – не потому, что поклонялись ей, а потому, что сейчас люди бросают деньги в колодец или фонтан и загадывают желания, ни о чем не думая. Она начала задыхаться под сотнями кусочков металла со странными новыми желаниями. Дух колодца не понимал, что происходит и почему. Потому-то она и построила трон из мусора, ведь люди оставляли его в ее лесу, а она сочла это подношениями.

– Значит, она причиняет зло желателям, потому что на самом деле не понимает, чего они хотят?

– Вроде того, только… – Райан тер лицо, пытаясь найти слова для мысли, зародившейся у него в голове. – Дело не только в ней, дело в желаниях. Не думаю, что кто-то знает, что такое желания. Потому что… мне кажется… это что-то вроде каштанов.

– Что?

– Понимаешь, снаружи зеленая колючая шкурка, а внутри спелый твердый каштан. Думаю, желания такие. Есть наружная часть – то, чем желание кажется, а есть внутренняя – то, чем оно является на самом деле. И… – Это была самая сложная часть. – Мне кажется, что, когда большинство людей загадывают желания, они не понимают, чего на самом деле хотят. Это все равно что видеть только зеленую шкурку.

Челли пришла в замешательство, и Райан заговорил еще быстрее, чтобы не дать мыслям разбежаться.

– Вот, послушай. Наружная часть желания была такой: «Я хочу “харлей-дэвидсон”». И Уилл действительно думал, что хочет «харлей-дэвидсон», но это не совсем так. Я хочу сказать, это только зеленая колючая шкурка. А внутри блестящее ядрышко желания. То есть: «Хочу быть человеком, у которого есть “харлей-дэвидсон”».

– Разве это не одно и то же? – спросила Челли.

– Не совсем. Он хотел быть человеком, которого все увидели бы верхом на “харлей-дэвидсоне» и подумали: «О, взгляни на этого чувака на “харлее”, он такой крутой!» И он хотел, чтобы это и правда было так. Только крутого чувака на самом деле не было, а вместо него был Уилл Рютерс. Получается, блестящим ядрышком было: «Мне не нравится Уилл Рютерс, я хочу, чтобы его не было».

Снаружи прогремел гром. Челли, подтянув колени к груди, уставилась на Райана.

– Проблема заключается в том, – продолжал Райан, – то есть я так думаю, что в этом проблема. В том, что дух колодца не очень хорошо разбирается в людях. В современных уж точно. Ее сбивают с толку зеленые шкурки их желаний. Она же сидит в колодце сотни лет, верно? Так что когда ее просят обо всех этих странных штуках – выступлениях в Вест-Энде, мотоциклах и танцующих роботах, откуда ей знать, о чем речь? В этот момент вступаем мы, потому что она знает, что мы разберемся с зеленой шкуркой, и ей проще осуществить поверхностное желание через нас. Но блестящее ядрышко… это она понимает. И может исполнить. Потому что это серьезные, мучительные, простые желания. Жизнь. Смерть. Любовь. Месть. В этом она разбирается. Например, она понимает, что Уилл Рютерс ненавидит себя и не хочет, чтобы такой Уилл Рютерс существовал.

– О нет, о нет, то есть это значит, что теперь, когда мы выполнили его желание с мотоциклом, мы должны еще сделать его другим, крутым и интересным? Не думаю, что у нас получится, Райан, он такой бестолковый и беспомощный…

– Нет. – Райан заколебался, наблюдая, как Челли нервно втянула нижнюю губу. – Думаю, это значит, что мы должны были сделать его мертвым.

Челли во все глаза уставилась на Райана, увидев образы, мелькавшие у него в голове. Следы торможения на мокром асфальте. Осколки бокового зеркала блестят, как бриллианты. И фигура в кожаной куртке медленно, словно в кино, будто обрывок мусора в сне о Беломаге, катится по дороге.

– Мы не можем! – вскрикнула Челли и прижала руки к ушам, словно пытаясь избавиться от этих образов.

– Мы нет, а Джош – да. Мы должны остановить его. Должны прекратить все это.

– Мне нравилось быть ангелом, – хрипло прошептала Челли. – Пока это не превратилось в какой-то кошмар. Мне правда нравилось. Я… я помогала. Или мне так казалось. И люди меня слушали, а обычно меня никто не слушает… Даже ты, Райан.

Это правда, и Райан не смог возразить, глядя в грустное, никого не обвиняющее лицо Челли.

– Я знаю, – беспомощно обронил он. – Прости, если бы я слушал тебя с самого начала, все понял бы намного раньше.

– Разве мы не можем быть ангелами, но делать людям добро? По крайней мере, тем, чьи желания мы плохо исполнили?

– Не знаю. Сомневаюсь. Думаю, даже если дух колодца не помешает нам, вряд ли люди находятся в лучшей форме, когда что-то желают. Есть то, что люди хотят, то, что им кажется, будто они хотят, и то, что им на самом деле нужно, то, чего они заслуживают, и все это разные вещи… Что же нам делать?

– Может, надо попытаться заставить их хотеть чего-то лучшего? Райан, мне правда понравилось быть ангелом.

Райан не ответил. В тихом голосе Челли слышалось непривычное упрямство.

Челли взглянула на часы.

– О! Мне надо возвращаться. Родители пригласили мисс Госэмер на обед, и я боюсь, что она будет подслушивать у меня под дверью. Скоро позвонят Джош и Донна, и если войдет мама, все узнают, что я снова убежала. – Девочка бросилась в прихожую и натянула кроссовки. – Когда Джош позвонит, я попытаюсь вызнать, знает ли он, кому собирается мстить, и если да, может, мы позвоним в полицию или…

– Челли, ты…

«Ты в порядке?» Да, он мог бы спросить, но тогда Челли начнет думать, что с ней что-то не так, не сможет с этим справиться и утратит эту новую решимость. Паучьи лапки.

– Ты… позвонишь мне после его звонка? Только звони из автомата, на случай если твой домашний работает на него. – У Райана не было причин думать, что Джош может заставить телефоны шпионить на себя, но не стоит рисковать.

Челли кивнула.

– Прекрасно, Челли, – тихо сказал Райан.

Внезапно Челли ослепительно улыбнулась, и не успел Райан предложить ей дождевик или зонтик, как она открыла дверь и выбежала под дождь. Челли, промокший ангел без пальто, в кроссовках с розовой полоской.

Внезапно Райан подумал о том, что Джош преследует мстительную желательницу, а ее мысли в последний раз были услышаны неподалеку отсюда. Он сказал Джошу, что поедет с семьей в театр, так что будет странно, если Джош и Донна проедут мимо и увидят светящиеся окна. Он нашел электрический фонарь и быстро пробежал по всему дому, выключая свет.

Ждать в темноте – томительное занятие. Чтобы отвлечься, Райан снова начал перебирать книги при свете фонаря. Он знал, что фонарь ему не нужен, но не хотел использовать тайные глаза и видеть змейки своих желаний.

Он уже начал думать, что мать отдала книгу кому-то или вернула ее не в ту библиотеку, как вспомнил комплект книг «Мать и дитя» у нее в спальне. Окно маминой комнаты выходило в сад, а не на улицу, поэтому Райан закрыл дверь и рискнул включить свет.

Он увидел ряд книжек в розово-голубых обложках, а последней стояла книга в черно-коричневой суперобложке с названием «Браконьеры, похитители и психопаты: тайная сторона Гилдли». Райан торжествующе схватил ее и открыл, но тут же огорченно застонал. Он снова сделал ошибку – ориентировался по суперобложке. Книга была другая.

Собираясь вернуть ее на место, он услышал телефонный звонок и схватил трубку.

– Райан? – Высокий оживленный голос Челли. – Звонил Джош, он звонил где-то минут пятнадцать назад, только я сто лет искала работающий телефон-автомат, и у меня мало денег, потому что он сожрал мой полтинник… Джош смеялся и был очень взволнован, он говорит, что знает, кто эта мстительная женщина, смеялся и повторял: «Берегите чайные ложки…»

Райан не ответил. Он смотрел на титульную страницу книги у себя на коленях. На блестящем черно-белом прямоугольнике была фотография мудреной скульптуры из гнутых чайных ложек, изображающей женщину. Снизу подпись наискось: «Вуду Лоа Эзули с чайными ложками». Райан сорвал суперобложку. У него в руках был «Урбанистический вопль: скульптуры Пипетты Макинтош».

Рот пересох. Загадочная желательница была замечена рядом с их домом. Пипетта Макинтош тоже. Челли уловила мысли желательницы на лету. Пипетта Макинтош ехала на скутере. Желательница хотела мести. Пипетта Макинтош тоже.

– Райан? Ты меня слышишь? – Голос Челли прозвучал тише, а потом его поглотил треск статического электричества, послышался пронзительный шум. Райан отдернул трубку от уха.

Он близко. Близко к ней или ко мне? Затаив дыхание, Райан очень осторожно раздвинул полоски жалюзи.

Джош стоял на заднем дворе около любимой скамейки Райана. Он поднял руки, словно собирался дирижировать оркестром. На лице у него все еще были темные очки. Намокшие под дождем волосы облепили голову, но по очертаниям щек Райан понял, что Джош улыбается.

Райан отпустил жалюзи. Он хотел было броситься к выключателю, но воздух комнаты ощетинился, словно кошачья шерсть. Со слабым шорохом кучка скрепок, лежавшая у матери на столе, зашевелилась. Больше ничто не двигалось, но Райан ощущал в комнате какое-то напряжение. Потом над головой что-то щелкнуло, и лампочка перегорела, погрузив помещение во мрак.

Глава 22. Дракон за стеной

Шум дождя. В комнате что-то шевелится, поскрипывает, гудит, щелкает оконная задвижка. С ленивой угрозой в темноте покачиваются и постукивают плечики для одежды. У Райана мурашки побежали по коже, как будто в комнате вместе с ним находился и дышал кто-то огромный.

Руки напряглись, и он почувствовал знакомое ощущение, когда его тайные глаза открылись.

И это было еще хуже, чем непроницаемая беспокойная темнота. Теперь среди теней Райан видел предметы, окутанные слабым розовым свечением. Телефон в его руке превратился в сплетение золотистых нитей.

Воздух снова зашуршал, и комнату омыл золотой поток, как будто ее осветили фары проезжающей машины. Внезапно все вокруг ожило, засияло и задрожало от напряжения.

Телефонная трубка, казалось, начала дышать, всасывая поток золота из воздуха. Из антенны внезапно вырвалась молния и ужалила Райана в большой палец. Он выронил трубку еще до того, как почувствовал укол, и она с треском упала на пол.

Это была первая атака. Что-то рядом с ним скрипнуло. Круглая головка поднялась на длинной шее – черное на фоне темноты. Единственный бледный глаз уставился на ошарашенного Райана. Потом была боль, когда лампа бросилась на него и ударила в плечо металлическим основанием. Одновременно у него заледенела челюсть справа. Что-то ударило его по щеке.

Райан согнулся, прикрывая лицо. Рядом с его головой мамин компьютер превратился в неясную мешанину света. Внезапно из него начали сочиться золотые и черные облачка. Вспышка, пистолетный треск, запах горящего пластика. Райан отпрянул, ударившись головой о край кровати.

Шум со всех сторон. Металлическое позвякивание из шкафа, хлопки и шлепки со стороны стола, скрежет и рев. Райан полз по полу, когда невидимая лапа ударила его по лицу. Он дико замахал руками и обнаружил, что сражается с армией вешалок, которые крючками пытались уколоть его в глаза и шею. Уперевшись плечом в дверь спальни, он попытался нащупать ручку.

Его пальцы были в нескольких дюймах от ручки, когда вся комната снова засияла и изменилась. Вокруг двери сформировался светящийся мыльный пузырь, потом он сжался и слился с ручкой. Это произошло так быстро, что Райан едва успел разглядеть.

Он отскочил от двери, потом схватил покрывало за угол и намотал на кулак. Невидимая вешалка оцарапала ему висок, пока закутанные в ткань пальцы возились с ручкой. Она повернулась, он навалился на дверь и выскочил из спальни.

Снаружи была кромешная темнота. Райан отпрыгнул вбок и прижался к стене сбоку от двери.

Мягкий золотой свет залил коридор, осветив место, где стоял Райан. Когда сияние угасло, зловеще заблестели металлическое перила. С резким скрипом начали выкручиваться винты. Они по очереди падали на пол и какое-то время катились. Райан замер, он не дышал и не шевелился. Потом поток воздуха как будто подхватил винты и швырнул их в Райана. Острая боль пронзила шею и лицо.

«Откуда Джош знает, где я?»

Летящий винт оцарапал тыльную сторону ладони, чуть не задев новые глаза. Райан глянул вниз и с удивлением заметил желтоватую дымку вокруг наручных часов.

«Идиот! Идиот! Идиот!»

Скорчившись, чтобы укрыться от винтов, Райан отчаянно сражался с застежкой часов, потом сорвал их. «Еще что-то металлическое?» Он сунул руки в карманы, вытащил монеты и ключи от дома – все светилось. Отбросил их в сторону и отчаянно ощупал себя. Молний на шортах и свитере нет…

На четвереньках он пополз по коридору к лестнице, и тут одна линза в его очках яростно треснула.

«Идиот!»

Он сорвал очки, уставился на светящийся металл оправы и отшвырнул их. Когда они стукнулись об пол, его затошнило. Теперь, когда его настоящие глаза не могли сфокусироваться, пришлось зажмуриться. Он добрался до лестницы и не то сполз, не то скатился на первый этаж. Из кухни и со второго этажа доносились шипение и звуки ударов, как будто нападающие били наугад, не видя его.

Прихожую заливал неестественный свет, и Райан с отчаянием увидел, что вокруг входной двери формируются золотые шары, поднимаясь вверх и сливаясь с ручкой и замком. В этот миг он услышал звяканье ключей снаружи. Должно быть, мать вернулась.

– Не трогай ее! – Это было все равно что пытаться закричать во сне. – Не трогай дверь!

Звяк, звяк. Мать перебирает ключи в поисках нужного.

Быстро приняв решение, Райан схватил цветочную вазу и швырнул ее в дверь. Она разлетелась прямо над ручкой, рассыпав гардении и расплескав по полу зеленоватую воду. Что-то щелкнуло, и из дверной ручки вылетела искра. Через секунду ключ повернулся, и дверь распахнулась.

– Мам…

«Беги!» – хотел закричать Райан, увидев застывшее лицо матери, и в этот момент его в висок ударило что-то тяжелое, толкнув к двери в гостиную. Он рефлекторно схватился за ручку и услышал треск статического электричества.

«О нет». Это была последняя внятная мысль, перед тем как его начало выворачивать наизнанку.

Внезапно он оказался на полу. Руку покалывало. Вокруг было темно, и он не сразу понял почему.

Грохот. Зеркало у входа. Треск. Провода отрываются от стены. Рвутся, обнажая проволоку и плюясь искрами. Прижимаясь щекой к полу, Райан завороженно наблюдал, как искры танцуют напротив своих отражений в паркете.

А за искрами, в покосившемся дверном проеме он увидел мать. Она пригнулась, осмотрелась, схватила пальто с крючка и трость с подставки для зонтиков. Он со слабым отчаянием заметил, что это была трость с металлической ручкой.

«Беги, беги, беги, ты не понимаешь, что здесь происходит, он видит молнию на твоей сумке, ключи от машины, мелочь…»

Но мать Райана никогда ни от чего не убегала.

Ему казалось, она плывет к нему под водой в своеобразном танце. Женщина в деловом костюме двигалась сквозь мрак, отпрыгивала от искр, вьющихся вокруг щиколоток, и чудом не задела батарею, светящуюся предательским золотом. Трость, которой она размахивала, поймала в воздухе и с силой отбросила летящий подсвечник, окончательно погубив треснувшее зеркало.

Мать набросила на Райана пальто, лишив его одного и второго зрения, а потом он почувствовал, что она куда-то его тянет. Послышались возглас боли и стук, и он догадался, что мама выронила трость. Он опирался на маму, пока она тащила его через всю прихожую, и скользил по натертому полу. Стукнула дверная ручка, и шум дождя усилился. Икрам стало холодно, под ногами хрустнул гравий.

Когда мать стащила пальто у него с головы, они уже были на тротуаре, разом опустившись на асфальт. Дождь поливал и слепил их.

– Я отвезу тебя в больницу, – снова и снова повторяла мама таким голосом, словно вот-вот заплачет. – Я отвезу тебя в больницу, малыш…

– Не надо в машину! – истерически вскрикнул Райан.

На улице собралась толпа. Соседи Дойлов вышли наружу, чтобы выяснить причину криков и шума, и оказалось, что полицию уже вызвали. Райан успокоился только тогда, когда мать вытащила мобильный телефон и позвонила в скорую.

– Пожалуйста… я просто хочу… подожди… – Она разрешила ему поднести телефон к уху, и он услышал знакомые гудки, никакого признака статического электричества, никаких пронзительных писков. Джош ушел.

Когда приехала «скорая», маме и Райану разрешили сидеть, прижавшись друг к другу, всю дорогу в больницу.

– Думаю, кто-то вломился в дом, – слышал Райан голос матери. – Я только что вернулась, думаю, они еще были там. Перевернули дом вверх дном и вырвали провода из стен. Мне кажется, его ударило током…

Он взглянул матери в глаза, и она многозначительно на него посмотрела. Хотя ему было так же трудно сфокусировать мысли, как и зрение, он понял. «Это наша история, – говорил ее взгляд. – Вот это мы и будем рассказывать, если нас спросят».

Он раскрыл ее ладонь и провел по ней кончиком пальца. «Тебя зовут Энн, – подумал он. – Забавно. Ты всегда была мамой. Мама и папа – два столпа, поддерживающих небо. Но ты Энн, ты не столп, и с тобой может случиться что угодно. Джош пытался убить мою маму. Джош пытался убить Энн».

Когда они приехали в больницу, мама помогла Райану выйти из машины. Отделение скорой помощи освещали тусклые желтые лампы, напоминавшие освещение в холодильнике. Молодой доктор тут же подошел осмотреть Райана и задать ему вопросы. Но вопросы были туманными, и доктор тоже. «Джош пытался убить Энн», – подумал Райан и заплакал. Ничего не мог с собой поделать.

– Садись, Райан.

Зачем его сажают в кресло-каталку?

Райана провезли по коридорам, и он оказался в просторной комнате, разделенной занавесками на множество секций. Должно быть, дела плохи, должно быть, его будут оперировать.

Ему помогли лечь на кровать в одной из секций. Медсестра безостановочно продолжала говорить что-то успокаивающее. Время от времени она спрашивала: «Хорошо, Райан? Ты понимаешь?» – и он кивал, догадываясь, что не имеет значения, понимает он или нет.

– Ладно, Райан, драконы. – Голос матери, такой спокойный.

Она придумала игру в драконов, когда он был совсем маленьким и ему надо было сделать курс уколов. Дракон пытался проломиться сквозь стену, и единственным способом отпугнуть его было встретить опасность лицом к лицу. И хотя это была детская игра, Райан крепко сжал палец матери, и они пристально уставились на противоположную стену.

Райан почувствовал боль в локте. Глаза наполнились слезами, но он не пропустил дракона. Дракон – не соперник Райану и Энн.

Наконец он осмелился взглянуть на свою руку и всеми суставами почувствовал иголки везде, увидев, что в него что-то воткнули, что-то прозрачное с розовой крышечкой. Кто-то прикрепил ему на палец что-то вроде прищепки. Один доктор перевернул ладонь Райана тыльной стороной вверх и осмотрел, не успел Райан воспротивиться.

– Просто моллюск, – пробормотал он стоявшей рядом медсестре, возившейся с планшетом для бумаг. – Обычные бородавки.

– Дракон ушел, Райан, – сказала Энн. – Мы отпугнули его.

Райан спал урывками и время от времени просыпался и видел мать, дремавшую на стуле рядом с больничной койкой. Наконец он уснул крепко, а когда проснулся, матери не было, вместо нее рядом с ним сидел отец и спокойно читал, подсвечивая себе карманным фонариком. Услышав шорох накрахмаленной простыни, он поднял взгляд и улыбнулся.

– Мамина очередь спать, – тихо произнес отец. – Как ты себя чувствуешь?

– Мне будут делать операцию?

– Вряд ли. Ты помнишь, что тебя ударило током?

Райан кивнул, надеясь, что отец не попросит его изложить подробности.

– Мама говорит, ты отключился на секунду, а потом был не совсем в себе, так что тебе придется некоторое время полежать в больнице, пока врачи не убедятся, что ты в порядке.

– Я в порядке, – быстро сказал Райан. – Мне намного лучше. С мамой все хорошо?

– Да. Беспокоится о тебе, вот и все. Райан, ты знаешь, кто вломился в дом?

– Я их не видел. Просто слышал стук и грохот в темноте. Я украдкой пробрался к входной двери, и тут пришла мама. – Райан подождал, пока отец кивнет, и его охватило облегчение. – Она… она такая крутая, папа. – Жаль, он не может показать отцу, как она танцевала сквозь смерть и хаос, чтобы спасти его. – Если бы ты ее видел… ты бы никогда в жизни на нее не сердился.

– Райан, тебе вовсе не обязательно мне это говорить.

«Но я должен, потому что, потому что…»

– Вы с мамой разводитесь, да? – Это было сказано дрожащим задыхающимся голосом пятилетнего мальчика.

Отец Райана выгнул брови и внимательно посмотрел на свою книгу, как будто надеялся, что она заговорит. Потом сделал глубокий вдох и отложил ее.

– Ладно. – Его голос звучал ниже обычного, и он говорил осторожно, как со взрослым. – Я знаю, мы с твоей матерью недавно ссорились, и помню, что ты сказал на днях.

Внезапно Райан почувствовал, что не хочет слышать то, что отец собирается сказать.

– Иногда у пары бывает период ссор, но это необязательно значит, что они собираются расстаться. Это не значит, что они никогда не расстанутся, но в нашем случае… Мы – почти точно нет. Дело в том, что наши отношения стали намного лучше за последнее время.

– Но… – Райан умолк. Это казалось такой очевидной ложью.

– Если бы мы решили развестись, это случилось бы тем летом, когда мы переехали в Гилдли четыре года назад. Мы месяцами ступали словно по битому стеклу и боялись что-нибудь сломать. Я понял, что все налаживается, когда мы осмелились повысить голос и сказать друг другу всё, о чем думаем.

Глаза у Райана наполнились слезами облегчения.

– Джош сказал… – начал он.

– Ах! Все ясно. Значит, Джош заставил тебя думать, что мы разводимся. – Отец вздохнул. – Я не собирался рассказывать тебе об этом, но теперь думаю, это пойдет на пользу. Родители Джоша находятся сейчас в процессе развода – это не секрет. Они уже какое-то время живут каждый своей жизнью.

– Папа… Как жаль, что ты ничего не говорил мне раньше.

Отец несколько секунд разглядывал свои туфли, потом медленно кивнул.

– Папа? Мне можно гостей?

– Да, только не прямо сейчас. Часы посещения – с девяти утра до девяти вечера, насколько я знаю. Кого ты хочешь видеть?

– Все равно. Только не Джоша. Только… пожалуйста, не надо Джоша.

– Нам всегда трудно простить наших героев за то, что они тоже люди. Думаю, Джош испытывает к тебе смешанные чувства. Не принимай близко к сердцу. Но ты не обязан с ним видеться, если не хочешь. – Отец встал и взглянул на Райана с обеспокоенной улыбкой. Райан понял, что эта улыбка похожа на ту, с которой отец смотрит на маму. – Ты выглядишь уставшим. Поспи, Райан.

Райан долго лежал с закрытыми глазами, но его разум не находил покоя. Наконец он понял, почему Джош с такой ненавистью смотрел на его мать в тот вечер, когда они загляделись на летучих мышей. Энн волновалась за сына, в то время как Латимер-Стоуны равнодушно стояли у машины. Энн, с развевающимися волосами, командующая, заставляющая дорогих ей людей делать то или это и готовая сражаться за них, как волчица.

Латимер-Стоуны заполнят бумаги о разводе с таким видом, как заполняли бы кроссворды, а потом спокойно, цивилизованно решат, кому достанутся машины, дом, усыновленный ребенок. Мама Райана – это все, чего у них нет, чего нет у Джоша. Вот почему Джош ее ненавидит. Вот настоящая причина, почему он решил погубить ее. Желание мести просто подожгло фитиль.

Сейчас Энн спит, в палате тихо, но дракон за стеной никуда не делся.

Глава 23. Исцеление души

– Райан! Мама с папой подбросили меня сюда, и я беспокоилась, потому что знала только то, что тебя стукнуло электричеством, и мои сестры сказали, что раз тебя держат в больнице, у тебя поджарились мозги…

Челли подтащила скрипящий стул для посетителей к кровати Райана.

– Пожалуй, я предоставлю тебе составить собственное мнение, насколько сильно поджарились мозги у Райана. – Отец встал и потянулся. Когда он уставал, у него под глазами появлялись темные круги. – Я вернусь через час. Райан, контактные линзы на прикроватном столике.

Славные линзы без грамма металла. Никогда в жизни Райан не думал, что будет так им радоваться.

Челли взволнованно сжимала кулачки на голых коленках, ожидая, когда отец Райана уйдет.

– Райан, что произошло? Вчера вечером телефон сначала затрещал, а потом умолк, а сегодня утром твоя мама позвонила моему папе и сказала, что кто-то вломился в дом и пытался тебя убить, а потом она интересовалась, знают ли мои родители, где была мисс Госэмер, когда все это происходило, и они сказали да, она пришла к ним на ужин, и потом была жуткая ссора, и я даже слышала твою маму, хотя она была на другом конце провода.

– Она думает, что это мисс Госэмер? – Райан оскорбился, представив идиотскую картину, как слабоумная мисс Госэмер вламывается к ним домой, вырывает провода и бросается тостерами.

– Ну, потом я слышала, как они это обсуждали. Все забыли, что я рядом, и похоже, твоя мама рассказала о том, что у меня был приступ астмы и мисс Госэмер пыталась меня убить, усилив приступ. И потом она заявила, что целых два дня раскапывала прошлое мисс Госэмер…

– Что?

– Да! Смотрела записи и все такое, и мой папа сказал, что это не доведет ее до добра, а она сказала, что у мисс Госэмер давно проблемы с головой и ее нельзя подпускать к детям…

Райан покраснел. После тогдашней ссоры его мама не убежала бросать тень на Сола Паладина. Она вышла на бой с мисс Госэмер, вооруженная только обрывком правды и кучей недоразумений. Она на его стороне – как это прекрасно, безумно и, наверное, незаконно.

– …мисс Госэмер потеряла ребенка, а потом у нее случился нервный срыв, и она начала воровать детей у других людей, рядом с магазинами, а потом ее поймали, когда она вела ребенка по дороге вдоль канала…

– Стой! Челли, ты хочешь сказать, она потеряла ребенка? Ты знаешь, как это произошло?

Челли нахмурилась.

– Он умер. Нет! Утонул. После того, как позвонила твоя мама, мои родители начали беспокоиться, что она утопила его, потому что была не в себе… И они ей больше не доверяют, Райан, и они больше не подпустят ее ко мне, и я так люблю твою маму, люблю ее, и на Рождество я куплю ее книжки на подарки всем-всем-всем, даже тебе, Райан, надеюсь, ты не возражаешь…

– Челли! – Райан уставился на нее, открыв рот, когда факты сложились воедино, как части механизма. – Я знаю, что случилось с ребенком мисс Госэмер! Она его не убивала. Это сделали «ангелы колодца» – наши предшественники пятьдесят лет назад. Вот почему она так разволновалась на вечеринке у Латимер-Стоунов, она же услышала, как ты транслируешь мысли Донны, а потом увидела, что Джош сделал с лампами. Те, кто убили ее ребенка, наверняка обладали такой же силой, как и мы, и она все поняла. Вот почему с тех пор она шпионит за нами и пытается поймать на горячем. Вот почему она нас так ненавидит.

– Но она не могла покушаться на тебя вчера вечером, Райан, она весь вечер была у нас…

– Конечно, это была не она. Это был Джош.

– Джош?

Райан рассказывал Челли о событиях вчерашнего вечера и видел, как ее лицо словно сдувается.

– Может… может, на самом деле он не хотел убить твою маму? Может… он просто хотел напугать ее?

– Да, он хотел напугать ее. Разумеется, ты испугаешься, если погаснет свет, все в комнате начнет взрываться и нападать на тебя, правда? Тогда ты побежишь к двери, схватишься за ручку и – вот! Джош что-то сделал с дверными ручками, что-то, что он не делал с другими предметами. Я думаю, он зарядил их статическим электричеством, чтобы они могли убить того, кто к ним прикоснется. Может, я выжил только потому, что он не успел обработать все ручки как следует, и его не очень беспокоила дверь в гостиную – а я дотронулся до нее. Если бы я не успел к входной двери вовремя… – Повисло мрачное молчание.

– Твоя мама в порядке?

– Она не пострадала. Им с отцом разрешили поспать в больнице, пока мне не станет лучше. Она, наверное, в безопасности, пока мы тут. Но каждый раз, когда она уходит в магазин, я начинаю думать: что, если Джош подстерегает ее за углом, что, если он повредит двигатель или тормоза…

– А мы не можем предупредить ее?

– Что мы скажем? Что я ей скажу? Не приближаться к металлическим предметам? И так уже все думают, что у меня сотрясение мозга.

– Это колодец заставляет Джоша так поступать, да? – сдавленно спросила Челли.

– Колодец позволяет ему это делать, так точнее, – мрачно пробормотал Райан. – И он становится все более сильным, а значит, и дух колодца тоже. Может быть, каждое желание, которое мы осуществили, делало его сильнее.

– Тогда… тогда мы должны отменить эти желания и ослабить его, да?

Райан открыл рот, собираясь сказать, что у них нет ни единой причины думать, что это сработает, и понял, что у них нет ни единой причины считать, что это не сработает.

– Ты имеешь в виду… попытаться помочь желателям, как ты раньше говорила?

– Да! И потом, когда Джош не будет до такой степени во власти духа колодца, мы поговорим с ним и утихомирим его. А ещё нам в любом случае надо быстро помочь Уиллу. Ты же сказал, что дух колодца хочет, чтобы он убил себя, когда будет ехать на мотоцикле. И Уилл недалеко, он здесь, в больнице.

– Челли, он же никогда раньше нас не видел. Если мы заявимся к нему и начнем рассказывать, что ему делать со своей жизнью, он подумает, что мы чокнутые.

– Нет, не подумает. – Челли порозовела. – На самом деле… он довольно милый.

Челли с пользой провела утро. Явившись к девяти утра и обнаружив, что Райан еще спит, она нашла комнату отдыха медсестер, увидела там схему, какие пациенты в каких палатах лежат, и просочилась в палату Уилла.

Челли краснела, рассказывая свою историю. Может быть, после того как у нее возникли серьезные проблемы, она начала меньше беспокоиться насчет будущего. Райан выяснил, что после конца света останутся кукурузные хлопья. Может, Челли тоже поняла, что после крупных проблем жизнь продолжается.

– Хорошая работа, Челли. – Райан осторожно сел, отодвинул одеяло и потянулся за контактными линзами. – Давай попробуем проскользнуть к нему и поговорить, пока мой папа не вернулся.

Уилл лежал в небольшой шестиместной палате. Занята была только еще одна кровать, но мужчина на ней, судя по всему, спал. Увидев Челли, Уилл просиял. Райан заметил темные круги у него под глазами, как будто он недосыпал.

– Челли! Это твой пострадавший друг? – Уилл бросил взгляд на Райана, и на его лице отразилось легкое замешательство. Может, он вспомнил, что Райан был в кафе. Райан присел на край кровати и почувствовал, как на нервной почве сводит желудок. Он привык видеть Уилла Рютерса на расстоянии и слышать его мысли. Вблизи Уилл выглядел намного больше, взрослее и более настоящим.

– Да, и с ним все в порядке, его мозги не поджарились. Как твоя селезенка?

– Пока неясно. – Уилл скорчил гримасу. – Врач придет попозже.

– Уиллу придется оставаться тут, пока у него селезенка не лопнет, – сценическим шепотом добавила Челли.

– На случай если она лопнет, а не «пока не», – ухмыльнулся Уилл. – Вряд ли это случится. Просто я под наблюдением. Говорят, скорее всего, уже сегодня я смогу уйти.

– О, ты уже кое-что сделал, круто, можно мне почитать? – Челли схватила несколько листков с каракулями, валяющихся на кровати.

– Конечно, да. – Уилл взглянул на Райана. – Челли дает мне домашнее задание, чтобы я не умер со скуки.

– Ну, он рассказал мне о двух происшествиях, оба были связаны с «харлеями», и теперь Уилл думает, что мотоциклы точат на него зуб, и он так смешно рассказывал, а я сказала, что ему надо записать это и отправить в газету или журнал… – Челли отошла в дальний конец палаты, чтобы почитать. Ее тонкие бледные губы тихо двигались, пока она листала страницы и время от времени хихикала.

Уилл наблюдал за ней с нежностью, отчего его лицо становилось не таким вялым, как обычно.

– У Челли такой оригинальный взгляд на мир, я могу слушать ее часами. Я просто сходил тут с ума, когда она пришла и сказала, что прочитала в газетах о несчастном случае. Я провел в больнице два дня без посетителей, книг и сна.

Райан вспомнил, как Уилл беспокоился о своей матери, и удивился, почему она не пришла навестить его. Может быть, она и правда не простила сына за то, что он обзавелся мотоциклом.

– Мне так жаль, что с тобой случилось несчастье, – пробормотал Райан.

– Да, давай погорюем о моем «харлее». – Упоминание «харлея» прозвучало излишне небрежно, и в улыбке Уилла угадывался испуг, как будто он не был уверен, можно так говорить или нет. – Тебе нравятся мотоциклы?

– Да. Вроде того. – Райан вспомнил о своей необъяснимой зависти к Джошу, оседлавшему байк. – Только… я не уверен, что хочу мотоцикл. Понимаешь, мне бы просто хотелось, чтобы меня называли «байкер Райан». – Воцарилось молчание, во время которого Райан не осмеливался взглянуть на Уилла.

– Знаешь, что забавно? – наконец произнес Уилл, и Райан обрадовался, что его голос все еще звучит естественно и дружелюбно. – Никто никогда не рассказывает, что когда едешь на мотоцикле, из носа течет. Имею в виду, в кино все эти парни в кожаных куртках соскакивают с мотоциклов, и никто из них не сморкается в рукав.

– Звучит любопытно.

– Да. – Уилл удрученно склонил голову набок и вытянул руки и ноги. – Да, – пробормотал он, на этот раз тише, как будто разговаривал сам с собой. – Ха! Байкер Уилл… – Он вздохнул и прижал ладони к глазам. – Все равно я не могу позволить себе содержать «харлей». Я пропустил столько рабочих дней, не смогу платить и за «харлей», и за новую квартиру. Мне и так нелегко приходится. Лучше продать мотоцикл и вернуться к маме. Она будет счастлива.

– Нет-нет-нет-нет! – Челли выкатилась из дальнего угла палаты и запрыгала в изножье кровати, сердито улыбаясь. – Не делай этого! Ну да, тебе надо продать мотоцикл, но нельзя возвращаться к маме. Потому что я заполучила твою статью и я ее тебе не отдам, ха-ха!

– Челли, единственная причина, почему я снял квартиру, – то, что мама не потерпела бы мотоцикл у себя в доме…

– Но, может быть, ты потому и обзавелся мотоциклом, что тебе надо было съехать от мамы? И она не пришла проведать тебя в больнице, это ужасно. И в любом случае, ты написал хорошую статью, правда хорошую, и я собираюсь отправить ее в «Серебряное крыло», и ты мне не помешаешь, ха-ха.

Это была новая Челли. Челли с незнакомой, напористой, игривой уверенностью. Уилл улыбался, смеялся и покорялся. Он пообещал пока ничего не говорить матери, если только Челли позволит ему перечитать статью и кое-что поправить, прежде чем она куда-то ее отошлет.

– Да! И когда выйдешь из больницы, пожалуйста, доставь эту записку, – добавила Челли, когда они уходили. – Это в Уэлмфорде, недалеко от Криводыра. – Челли вырвала лист из записной книжки Уилла и что-то накорябала на нем. – Там живет милая леди, она не выходит из дома. Райан помогает ей ухаживать за садом, а в среду мы пойдем к ней на чай, только она об этом еще не знает, и ты должен пойти с нами! И у нее есть зайцелопа! – Она произнесла это так, будто речь шла о страшной болезни.

Рассмеявшись, Уилл пообещал.

– Челли, – прошептал Райан, когда они вернулись к нему в палату, – ты говорила так, будто Кэрри сто лет.

– Да! – засияла Челли. – И когда он узнает, что она молодая и красивая, то начнет нервничать и стесняться, и она не будет его бояться. – Похоже, Челли посвятила много времени размышлениям о своих ангельских обязанностях.

«Что нам делать с Кэрри?» – задумался Райан. Однажды она загадала желание и затворилась от мира, но теперь хочет отменить свое желание и заказывает дверь. Должно быть, к тому времени, когда Джош выудил кольцо Кэрри из колодца, она преуспела в отмене желания только частично, поскольку Челли смогла уловить ее мысли. Дух колодца явно считал это желание невыполненным. Теперь Джош хочет сделать так, чтобы желание Кэрри каким-то ужасным образом осуществилось раз и навсегда. Как его остановить? Если они помогут Кэрри завести нового друга в лице Уилла, это поможет?

Райана выпустили из больницы в четыре часа дня, но родители сказали, что повезут его не домой.

– Полиция продолжает фотографировать комнаты, – объяснила Энн, когда они собрали вещи.

У Райана свело желудок. Что, если полиция обыщет дом и выяснит, что следов взлома нет? Они решат, что он сошел с ума и сам все разгромил?

– Мама… – Райан поискал слова. – Ты говорила с полицейскими? И… что ты им сказала? – Что они видели?

– Да. – Обычно ясный взгляд матери затуманился, и она опустила голову. – Я сказала им, что видела, как кто-то швырял в тебя предметы из кухни. – Она снова подняла глаза и улыбнулась спокойно и ровно. – Может, тебе придется поговорить с ними, но не беспокойся. Все будет хорошо.

– Мы сами с ними поговорим, – добавил отец. – Куперы сказали, что ты можешь побыть сегодня днем у них вместе с Челли. Как тебе эта мысль, Райан? – Увидев, что сын слегка побледнел, отец успокаивающе добавил: – Я думаю, после сегодняшнего утра в доме Куперов больше не будет кое-каких гостей.

Значит, ссора между мамой и миссис Купер закончилась перемирием, и мисс Госэмер больше не вхожа в дом Куперов. Но не перспектива встречи с мисс Госэмер заставила Райана побледнеть.

– Папа, – пробормотал он, улучив минутку наедине с отцом, – ты же будешь рядом с мамой, да? – Он умолк, не зная, как продолжить.

Отец улыбнулся и откинул прядь волос со лба сына.

– Мне придется, – прошептал он в ответ, – ради полиции. Мама в таком расположении духа, что может отобрать у них расследование.

Они оба бросили взгляд на маму, которая, нахмурив лоб, изучала медицинскую карту сына и допрашивала какую-то несчастную медсестру. Посмотрев в лицо отца, Райан в первый раз заметил тень гордости, которая всегда таилась за шутками и напускным гневом.

Челли и Райана высадили у дома Куперов. Челли нервничала при мысли о том, что ее может ждать письмо от Джоша. Но от него не было ни слова, и через полчаса имело место совещание в Пещере. По предложению Райана святилище Джоша, синее пластиковое ведро с надписями зеленым фломастером, убрали в шкаф. Когда ведро осторожно накрыли одеялом и дверь шкафа заперли, оба почувствовали себя в достаточной безопасности, чтобы обменяться несколькими фразами шепотом.

– Ты уверена, что мы можем пользоваться телефоном? – спросил Райан.

– Думаю, да… Я одолжила у папы его мобильник, и Джош о нем не знает. – Челли убрала волосы за ухо и начала набирать номер.

– Это мистер Панцел? Челли Купер, помните? Ваша подруга Донна проецировала мысли в мой разум. – Пауза. – О нет! Я звоню не ей, я звоню вам! Вы моя единственная надежда! – Пауза, во время которой Челли с предвкушением заулыбалась. – Я звоню из-за моего друга Райана. У него в доме все начало взрываться, и вещи стали нападать на него, и его увезли на скорой, и никто ему не верит и говорят, что к ним в дом просто вломились воры, но мы-то знаем… Нет, не думаю, что это плохой фэншуй, мистер Панцел… Мне кажется, это та леди-художница, она наслала на маму Райана проклятия вуду… Видимо, они рикошетом ударили по нему. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, вы можете поговорить с ней, мы думаем, она понятия не имеет, что натворила… и… да, пожалуйста, вы можете позвонить Пипетте Макинтош, ее номер есть в справочнике. О, спасибо, мистер Панцел, я знала, что вы нам поможете.

Она нажала отбой и заулыбалась так, что брови уползли вверх под челку. Чтобы компенсировать дыру, оставленную Джошем, Челли проявляла себя с самых неожиданных сторон, и мистер Панцел согласился помочь. Он, конечно, тщеславен, но порой тщеславие побуждает людей к непредсказуемости и великодушию.

– А что будем делать с мимом Джейкобом Карлборо? – спросил Райан. – Как отменим его желание?

Челли сморщила нос.

– Не знаю, удастся ли нам. Мы же не можем восстановить ярмарку. И что касается зеленой колючей шкурки его желания… Предположим, статья твоего отца и правда ему помогла, он начал получать роли в пьесах, и он прославится и будет счастлив… Я не могу это отменить и испортить ему жизнь. Не могу. И я не хочу отбирать у того мальчика игрушечного робота.

– Знаешь, ты права, – через секунду согласился Райан. – Ладно, не будем их трогать. Думаю… давай подождем. – Телефонный звонок, статья о мотоциклах, приглашение на чай… Может, от этого не будет толку, но вдруг…

– Ой! – Челли подпрыгнула, вытерла колено и подбежала к окну. Райан заметил, что в том месте, где она стояла на коленях, от стены натекла лужица воды. – Оно закрыто! – удивленно произнесла девочка. – Не пойму, откуда взялась вода.

– Челли… – Проследив за мокрыми пятнами, Райан понял, что вода натекла не из окна. След шел от стены, и около шкафа растекалась лужа…

Послышалось влажное хлюпанье, как будто лошадь выдернула копыто из грязи, и из щели под дверью шкафа потекла зеленоватая вода. Донеслось странное эхо, как будто капли падали в глубокую пещеру.

Друзья подпрыгнули. Казалось, все вокруг утратило цвет, и Райан почувствовал, что у него щиплет костяшки пальцев. Он вернулся в мир ночных кошмаров, но на этот раз с ним была Челли.

– Райан, надо подпереть дверь, помоги мне подвинуть кровать…

– Дверь она не удержит, нам надо открыть шкаф и уничтожить святилище…

– О нет… нет… – Голос у Челли превратился в писк, когда дверь шкафа открылась сама собой. Оттуда хлынула грязная вода, выплеснув кеды и фрисби. Одеяло, накрывавшее ведро, сбилось в складки и съехало. С вешалок капала вода, гулко ударяясь о дно шкафа и разнося странное эхо.

– Хватай коробки! Что угодно!

Одеяло соскользнуло с ведра. Вода перелилась через край и вспенилась, словно закипев, но пара не было. Райан выхватил у Челли три коробки с играми и шлепнул их на ведро. Потом подхватил его и прижал к груди.

– Открой дверь в спальню!

Челли распахнула дверь и побежала перед ним. Он шел следом, спотыкаясь и прижимая коробки подбородком, и чувствовал, как из ведра что-то рвется наружу.

Пронзительный смех и звуки болтовни этажом выше, шум телевизора в гостиной, и никто не заметил, как мимо них пробежали двое детей, пытаясь не дать духу колодца вырваться из ведра.

Дверь в ванную была открыта, и Райан ввалился внутрь, споткнувшись об унитаз и чуть не упав. Он сдвинул коробки, и вода потекла в унитаз под аккомпанемент высыпавшихся деталек для игры в «Монополию». Когда ведро опустело, Райан отодвинулся, и Челли опустила крышку. Они вместе нажали кнопку слива, подождали, пока в бачке ревело, булькало и потом стихло. Когда из-под крышки донеслись знакомые звуки капающей воды, они снова нажали на слив, потом еще, еще, еще и еще. В конце концов все стихло, они подняли крышку и увидели чистую воду, в которой плавали несколько пластиковых домиков – отели из «Монополии».

– Мы сделали это, – пробормотал Райан.

Глава 24. Собирая осколки

Что-то неладно.

Райан, как обычно, сидел за столом и аккуратно размазывал джем по тосту, прислушиваясь к шелесту отцовской газеты и звяканью маминой ложки о кружку. Но когда он потянулся за банкой джема, та отодвинулась от него.

Он поднял голову. Там, где секунду назад сидели родители, остались только мягко покачивающиеся прозрачные щупальца.

«Я сплю». Райан встал, окинул взглядом затянутые клубами пара обломки Стеклянного дома и вышел наружу сквозь дыру в фасаде.

Небо приобрело цвет темной меди, напоминая днище старого чайника. Словно царапины на старой пленке, мелькали слабые вспышки фиолетовых молний. За парковкой Райан скорее почувствовал, чем увидел спуск к колодцу. Темный воздух сгущался, и Райану показалось, что он видит обломанные ветки деревьев, тележки, обрывки упаковочных лент, пожелтевшие кости – все медленно кружилось на фоне летящей листвы. В реве ветра он ощутил безмолвный призыв и понял, что тьма ожидает его.

Но он не послушался. Согнувшись под порывами ветра, мальчик побрел к извивающейся вдоль стены цепочке тележек. Ветер швырял листья ему в лицо, и, когда они касались кожи, Райану казалось, что он слышит обрывки слов и вздохов.

– Она зовет тебя, – прошептал человек в веренице тележек.

Тележки спереди и сзади от него покачивались вправо и влево, как на палубе, а человек двигался более естественно, переминаясь с ноги на ногу, словно пытался согреться. Подбородок прижат к груди, глаза скрываются за мокрой завесой темно-коричневых волос. Ладони прячутся под мышками, словно он мерзнет.

– Я хотел поговорить с тобой, – сказал Райан.

– Добро пожаловать. Бери тележку.

Райан осторожно взялся за ближайшую тележку и запрыгнул в нее. Теперь он видел, что к запястьям и щиколоткам человека прикреплены цепочки, связывающие его с вереницей тележек.

– Я хотел поговорить с тобой. Один «ангел колодца» с другим.

– Как мило, мне это нравится. Ангелы колодца. – Человек внезапно рассмеялся, и это прозвучало на удивление человечно.

В покачивании тележки было что-то успокаивающее, хотя Райану приходилось цепляться за края, чтобы сохранять равновесие.

– Ты… жив?

– Не знаю. – Человек заинтересовался, словно никогда раньше не задумывался над этим. – Не совсем. Я так и не расплатился по своим долгам… – Левая ступня, правая ступня, левая ступня, правая ступня…

– Почему она не разрешает просто вернуть ей монеты? – Райан стиснул зубы и подался вперед, чтобы говорить шепотом, опасаясь, что листья подхватят его слова и унесут в колодец.

– О, ее это не устраивает. Ее сила заключена в течении – в том, чтобы брать и отдавать, не так ли? Недостаточно просто приносить ей подношения; она должна расплатиться за них исполнением желаний, иначе она задохнется под грузом долгов. Теперь послушай, ты упадешь, ты не можешь сопротивляться движению, просто расслабься и отдайся ему.

Райан сел, потому что у него начали дрожать ноги.

– Что, если исполненное желание снова станет неисполненным? – спросил он.

– Ей это не понравится, – мрачно ответил человек. – Отмена желаний отнимает у нее силу. Не так много силы, как если бы она сама отменила желание, – вот это она не может сделать, не навредив себе.

– И… что происходит, когда ты перестаешь делать то, чего она хочет? – спросил Райан.

– Она забирает у тебя все до последнего пенни. Приходится отдать ей все, что у тебя есть, и этого все равно недостаточно, и ты оказываешься здесь. – Человек сердито оглянулся на водоворот темных листьев и мусора. – Послушай, сейчас я понимаю ее лучше, чем прежде. Мы можем помочь друг другу. Думаю, я смогу с ней договориться, если выберусь отсюда. – Дыхание человека пахло водой из каналов и влажными жабами. – Если бы ты мог подменить меня хоть ненадолго…

– Меня ждет друг… – прохрипел Райан, отодвигаясь от него.

– Ты не сможешь сопротивляться ей без меня! – внезапно прорычал человек и прыгнул к тележке Райана. – Она заставит тебя видеть все ее глазами! – Правой рукой человек схватил Райана за запястье. На каждой костяшке пальцев нападавшего был полноразмерный, идеальной формы человеческий глаз, небесно-голубой, налитый кровью. – Видишь! Ты все видишь ее глазами!

Когда лицо человека оказалось вблизи, Райан всмотрелся сквозь завесу влажных волос и увидел у него в глазных впадинах вместо глаз две крошечные высохшие бородавки.

От ужаса Райан завопил и начал колотить свободным кулаком по глазам схватившей его руки. Он бил и бил, пока не почувствовал, что хватка на его запястье ослабла. Тележка под ним перевернулась и сбросила его в чернильный мрак.

Лежа на полу в незнакомой темной комнате, Райан трижды моргнул, чтобы убедиться, что проснулся. Воспоминания всплыли на поверхность, и он понял, где находится. Его семья не вернулась в разгромленный дом, они решили провести ночь в местном отеле на краю парка.

«Я не сплю». Падение сына на пол не разбудило родителей, тихо дышавших во сне на соседней кровати.

Райан бесшумно подошел к окну и раздвинул полоски жалюзи. Костяшки снова начало щипать и жечь, и он не смог удержаться от желания приложить их к прохладному стеклу. Даже без линз он видел низкие облака. Переведя взгляд на размытое зеленое пятно парка, он прищурился… и на цыпочках пошел в ванную.

Линзы ничего не изменили. Он и правда не спал, а в ветвях деревьев на краю парка действительно притаились две тележки из супермаркета.

Возвращение домой тем же утром оказалось более трудным, чем предполагал Райан. Больше всего угнетало то, с каким пренебрежением швыряли и ломали вещи, которыми он пользовался каждый день. Райан мрачно подумал, сколько раз он сидел на своей любимой скамейке, переворачивая дом вверх дном. Джош перевернул дом вверх дном из чувства мести, и, как ни смотри, этого не отменишь.

По всей кухне валялись поварешки и ножи, банки с верхней полки сброшены на пол, рассыпав разноцветную пасту по полу и по шкафам. Провода отовсюду вырваны.

– Это просто вещи, – заявила мама, после того как несколько секунд молча рассматривала единственный уцелевший предмет – кофейник. – Просто вещи.

Однако ее философское настроение подвергнулось испытанию, когда она вошла в спальню и обнаружила, что компьютер сгорел и даже от диска, на который она дублировала наполовину написанную книгу о Соле Паладине, остались ошметки. Увидев, как она стоит у компьютера, словно у могилы, Райан тактично ушел помогать с уборкой. Дорожка, ведущая к дому, была усыпана осколками прибора охранной сигнализации – он, судя по всему, взорвался. Райан опустился на колени, собирая кусочки.

Наклонившись к земле, он заметил, что за изгородью мелькает что-то розовое. Величиной с ладонь, с блестками и перьями, в форме сердечка и плоское, как печенье. Присмотревшись, Райан понял, что эта штука прикреплена к кончику бамбуковой палки. Палка постепенно высовывалась из-за забора, пока сердечко не ткнулось в почтовый ящик, качнулось, вильнуло и снова ткнулось.

Райан на цыпочках подкрался к забору и выглянул наружу.

– Эм-м… мисс Макинтош? Наш почтовый ящик так не открывается, вам надо приподнять крышку, а потом уже бросать что-то внутрь…

В спутанной поникшей гриве волос Пипетты Макинтош, словно рыбья икра, угнездились капли воды. Они стекали по лицу, размазывая тушь по щекам. Райану стало интересно, сколько времени она тут торчит на четвереньках, пытаясь просунуть сердечко в почтовый ящик.

– Это проклятие было не для тебя, – сказала она своим обычным невыразительным голосом. Подняла палку, чтобы сердечко соскользнуло вниз ей на ладонь. Ее взгляд окинул пластырь у него на лбу и на локте, синяки, которые кулак Джоша оставил у него на щеке. – Оно попало не туда, куда надо. Зря я позволила тебе взять ту бутылку с молоком.

Райан опустился на колени рядом с ней, чтобы они оказались на одном уровне.

– Мисс Макинтош… Вы не могли бы отменить проклятие? Потому что… это и правда больно. И пожалуйста, не проклинайте мою маму, я не хочу, чтобы она умерла. Вы уже угробили компьютер с ее последней книгой.

– Правда? – На секунду глаза Пипетты засветились от радости. – Пожалуйста, поверь мне, я понятия не имела о своих силах. Теперь я общаюсь кое с кем… особенным… Он помогает мне понять их.

С мистером Панцелом, с кем же еще. Райан предположил, что человек, способный разрушать дома, вызовет у экстрасенса куда больший интерес, чем бедняжка Донна с ее «психическим проецированием».

Пипетта с некоторым усилием отклеила розовое сердечко и втиснула его в ладонь Райана, ее широкий рот безостановочно двигался, выражая эмоции.

– Возьми, – сказала она. – Твоя жизнь может зависеть от этой вещи, пока я не найду возможность снять проклятие. И не волнуйся по поводу своей семьи. Больше я ничего не стану делать. – Она выпрямилась и пробормотала себе под нос: – Проклятие бездетности. Мне следовало догадаться, чем оно может обернуться.

Когда Райан вернулся в дом, взгляд отца упал на розовый талисман у него в руке, и его лицо напряглось.

– Это угроза, – тихо произнес он. – Хотелось думать, что в такое время у этой женщины хватит чувства приличия, чтобы прекратить свои нападки…

– Все в порядке! – торопливо заявил Райан. – Посмотри, тут написано «защита». Это… мм… сахарная глазурь. Папа, мисс Макинтош просто хотела…

– …принести дары мира, – договорила появившаяся в дверях мама.

В то время как лицо отца застыло при виде «артефакта вуду», ее черты смягчились. Райан положил приношение маме на ладонь. Какое-то время она рассматривала подарок, потом воинственно фыркнула:

– Пф-ф! Меня бы больше впечатлило, если бы она подала в суд.

Однако, выходя из кухни, мама продолжала смотреть на сердечко, и на ее лице была такая же юная улыбка, с какой она рассматривала рисунки пятилетнего Райана.

– Почему мама так… – На ее лице Райан увидел ту же радостную надежду, которую испытал сам, когда подумал, что это Джош бросил его очки в почтовый ящик. – Они же не друзья, которые мирятся после ссоры. Ей всегда было наплевать, что думает Пипетта! То есть если нет, зачем она пишет эти книги? – Этот вопрос мучил его уже давно.

– У всех нас разные способы взаимодействовать с нашими героями, – вполголоса ответил отец.

– Но люди, о которых она пишет, – не ее герои! Она пишет о них ужасные вещи!

– Она пишет правду, во всяком случае, публикует те факты, которые может проверить. Что еще может больше прославить человека? Узнать о нем все, что только можно? Это всегда привлекает внимание.

– Но они… ненавидят ее.

– Да. – Отец вздохнул и повернулся, собираясь уходить. – И так каждый раз.

Райан подошел к окну и выглянул в сад. Мама сидела на его любимой скамейке и рассматривала сердечко.

– Бог ты мой, – внезапно пробурчал отец. У него в руках была книга с названием «Тайфуны, торнадо и годовалые дети: как с этим справиться?» – В этом доме что, все не то, чем кажется? – Он снял суперобложку, вздохнул и бросил книгу на стол.

– Я знаю, где суперобложка от этой, – торопливо пробормотал Райан и схватил книгу. На корешке были слова: «Браконьеры, похитители и психопаты: тайная сторона Гилдли». – Он умчался читать ее.

В главе, посвященной культу колодца, было мало информации помимо того, о чем уже догадался Райан, но там было имя матери убитого ребенка – Мадлен Госэмер. А ещё обнаружилась расплывчатая черно-белая фотография девушки с застывшим от ужаса лицом. Райан смотрел на нее и гадал, чего же она пожелала. Может, узнав, что ждет ребенка, Мадлен испугалась, что люди прознают, и ей хотелось, чтобы ребенок просто исчез. А когда он родился, появились люди-колдуны и забрали малышку навсегда.

Пипетта права. Желание избавиться от ребенка – опасная штука.

Ближе к полудню в дом Райана заявились Куперы. Они принесли всякие полезные мелочи, включая телефон.

– Пока вы не купите себе новое взамен сломанного, – засияла Челли. – Смотри! Он пушистый! – Она потерла искусственный полосатый мех на трубке телефона.

Челли бурно отреагировала на рассказ о визите Пипетты.

– Значит, это работает! Вот было бы круто, если бы у нее на самом деле имелась сила вуду! Она призвала бы какого-нибудь духа, и мы бы попросили его приказать духу колодца оставить нас в покое. Вот круто было бы стравить их друг с другом, как учителей или родителей…

Райан рассказал ей о своем ночном кошмаре.

– И утром… – Он заколебался, волнуясь, что выглядит придурком. – На дереве висели две тележки, и они следили за нашим отелем.

Челли кивнула.

– У нас было то же самое, только одна из них устроилась на изгороди, а вторая – на крыше почты, и они пялились… Значит, дух колодца знает, что мы с тобой…

– …взбунтовались, – договорил Райан.

– Но ведь это не означает, что она отнимет у нас силу? – спросила Челли со странной смесью страха и надежды в голосе.

– Сомневаюсь, – поморщился Райан. – Скорее попытается заставить нас слушаться ее. Вопрос вот в чем. Если она знает, что мы заодно, означает ли это, что Джош тоже в курсе? Он с тобой связывался?

– Нет. – Челли нахмурила лоб. – Мама говорит, миссис Латимер-Стоун звонила утром и спрашивала, не у нас ли он. С тех пор как ты попал в больницу, он почти не показывался дома.

У Челли были и другие новости. Пока она с семьей отсутствовала, под дверь дома просунули конверт на ее имя. Внутри оказалось письмо от Уилла, в котором он писал, что журнал «Серебряное крыло» заинтересовался его статьей о происшествии с «харлеем». Он набирает на компьютере остальные заметки, которые набросал в больнице.

– Но он говорит, что не смог доставить письмо Кэрри. Не нашел калитку.

Райан вздохнул.

– Он обошел вокруг дома?

– В том-то и дело. Уилл пишет, что обыскал все вдоль и поперек, потратил кучу времени, но не нашел ее. Говорит, ее там нет.

Кэрри дала номер своего телефона и Райану, и Джошу, когда они были у нее в гостях. Челли, осторожно прикрыв дверь спальни, смотрела, как Райан набирает номер на мохнатом телефоне.

Телефон прозвенел раз пятнадцать, потом включился автоответчик. С голосом, записанным на пленку, творилось что-то ужасное. Сначала послышался нормальный голос Кэрри, а затем раздались прерывистые всхлипы, словно у нее что-то застряло в горле. Потом голос замедлился и становился все ниже и ниже, пока не превратился в гортанный скрежет на фоне треска статического электричества. За этим последовал звуковой сигнал.

– Кэрри? – На том конце дребезжание.

– Прекрати! Прекрати! Прекрати! – Трубку с грохотом бросили.

Это Кэрри? Райан с трудом разобрал слова и не смог узнать голос. Это не ответ на телефонный звонок, это вопль человека, на которого напали. Глаза у Челли превратились в блюдца. Трясущимися руками Райан снова набрал номер и с пересохшим ртом ждал, пока жуткая запись на автоответчике не закончится.

– Кэрри, пожалуйста, это Райан, пожалуйста, ответь. – Медленный щелчок и опять скрежет.

– Райан, пожалуйста, прекрати мне звонить. – Голос Кэрри, но теперь в нем слышались нотки отчаяния и усталости. – Вы уже изрядно позабавились с «чокнутой леди». – Райан представил, как хрупкая улыбка Кэрри дрожит и рассыпается.

– О Кэрри, что он натворил? Я его убью. Что он наделал?

– Ничего не получается. Я думала, что наберусь мужества и выйду отсюда, но ничего не получается. – Голос Кэрри утратил пронзительные нотки, и теперь в нем звучала тусклая, невыразительная уверенность, от которой становилось еще хуже. – Я твердила себе, что мир не так плох, как я думаю, но он именно такой. Каждый вечер, а иногда и днем я слышу твоих друзей, они швыряют разные вещи в стены дома, смеются, царапают камнями стекла. И все время телефонные звонки, но когда я беру трубку, они отключаются. Или оставляют послания для «чокнутой»…

– Послушайте! Вам надо уходить оттуда!

– Я не могу открыть калитку. – В голосе Кэрри слышались слезы. – Я столько времени срезала гречишник, а он вырос заново за одну ночь. Может, это знак, что мне не надо выходить отсюда… А может, я думала, что срезала его вчера, а на самом деле это было много недель назад. Не знаю. Небо такое темное, постоянно идет дождь, и я не могу отличить день от ночи. Почему мне не привезли мою дверь? Моя дверь – это просто сон, да? Ее никогда не привезут.

Райан сглотнул комок в горле, от которого у него перехватило дыхание.

– Кэрри… С вами кто-нибудь есть?

– Никого! – В этом стоне послышался океан горечи, и Кэрри положила трубку.

Райан уставился в ждущие глаза Челли.

– На том конце линии слышался непонятный шум, – сказал он как можно спокойнее. – Как будто дул ветер, и когда он усиливался, я различал обрывки слов, как это было в моем сне о Беломаге, когда ко мне прикасались листья. А Кэрри их не слышит.

– Она у себя дома в ловушке, и каким-то образом там ощущается влияние Беломага.

Глава 25. Большой обман

Куперы задержались, чтобы перекусить сандвичами, потом помогли Дойлам вдохнуть жизнь в маленький черно-белый телевизор, который привезли с собой. Все это время Райан волновался и молчал, думая о Кэрри, как она сидит в темноте, а вокруг плавают обрывки слов.

Телевизор загудел и засветился, потом показал перекошенную картинку: растерянные люди, опрокинутые машины.

– …дюймов дождя за последние два дня… – зазвучал скучный голос телеведущей. – Организаторы утверждают, что Криводырский фестиваль состоится независимо от погодных условий и затопленных дорог. Тем не менее все тем, кто захочет побывать на фестивале, придется долго добираться до Криводыра… – Мелькнула картинка несчастной семьи в залитом водой окне автобуса, потом показали знак «Объезд» и длинную очередь автомобилей, конец ее терялся в пелене дождя.

В мозгу у Райана родилась идея, затмившая все, о чем он думал раньше.

«Ее сила в течении, – говорил человек из его сна. – В том, чтобы давать и получать». Значит, если перегородить поток хотя бы ненадолго… Взгляд Райана снова упал на автомобильную пробку.

– Мама? Папа? – медленно заговорил он. – Можно мы с Челли пойдем в библиотеку? Мы готовим школьный проект о Криводырском фестивале, нам нужны кое-какие материалы. – Челли взглянула на него даже не с удивлением, а просто выжидательно.

– Конечно, только я вас подвезу… – Мать Райана побежала вверх по лестнице и вернулась с пачкой файлов. – Положите сюда бумаги, не то они отсыреют.

Только когда Челли и Райан укрылись в библиотеке, Райан попытался объяснить свою мысль:

– Это беспокоило меня с самого начала. Почему дух колодца не разрешает нам вернуть долг монетами или другими ценными приношениями? Я пытался спросить у нее во сне, и она ответила что-то вроде: если никто не пьет, вода портится, но если пьют много людей, вода прибывает. До вчерашнего дня я не понимал, что это значит, пока мне не объяснил «ангел колодца». Ей нужны приношения, но только потому, что, когда она исполняет желания, ее сила увеличивается. Иначе вода в колодце застаивается и гниет. Но ей не нужны новые желания. У нее их и так больше, чем она может исполнить, и это все равно что пробка на дороге, засор в трубе или плотина на реке. Их так много, что она слабеет.

– Значит…

– Значит, надо ослабить ее еще больше. Оглушить потоком новых желаний, которые она не поймет. Пусть ненадолго, но это даст нам время спасти Кэрри.

– О да! А когда мы окажемся в доме Кэрри, то можем поискать и Джоша, да? Райан, я правда очень беспокоюсь за него. Мы должны поговорить с ним и… спасти его.

Можно ли спасти Джоша? Чувства Райана к Джошу были словно заперты в маленькой коробочке, которую он не отваживался открыть. Он молча слушал Челли.

– Но, Райан, если мы вернемся к колодцу и набросаем туда много монет, она же поймет, что это мы, и сделает с нами что-то ужасное. То есть если мы даже придумаем сложные, запутанные желания, непохожие на наши, разве внутренняя часть, ядрышко желания, не выдаст нас? В глубине души мы все равно снова и снова будем желать что-то вроде «Оставь нас в покое!» или «Умри, дух колодца, умри!», и она все поймет, да?

– Согласен, с нашими желаниями это не сработает, – ответил Райан. – Она сообразит, что это мы, как только мы бросим первую монетку, а потом на нас с деревьев начнут кидаться тележки, и мы даже не успеем бросить остальные. Нам нужна целая армия желателей. Рискованно, потому что мы не знаем, чего они захотят. Но вот сейчас я боюсь ложиться спать, а ты боишься идти в туалет, и мы оба боимся приближаться к воде, металлу и электричеству – вдруг на нас что-то нападет. Это глупо. Надо что-то делать. Мы возвращаемся в Беломаг, Челли. Но поедем мы туда не одни.

Выходя из библиотеки, Райан и Челли прятали под плащами по стопке распечаток. Они со вздохом глянули на помятую тележку, валявшуюся на мостовой. Судя по всему, она катилась через дорогу в сторону библиотеки, когда ее сбила машина.

– Ты знаешь, – сказал Райан, когда они свернули к автобусной остановке, – я начинаю привыкать.

Он ко многому начал привыкать. Не только к преследованию тележек из супермаркета. Несколько недель назад одна мысль о визите в Беломаг вызывала у него невыносимый трепет перед запретным. И вот он, ветеран непослушания, собирается сделать то, что почти наверняка является преступным деянием.

Канавы извергали воду, вместо того чтобы уводить ее прочь, и машины замедляли движение у каждой впадины, пересекая коричневые лужи. Райану не надо было переворачиваться с ног на голову, чтобы повернуть изображение, потому что отражения теперь были повсюду. Он морщился всякий раз, когда ему приходилось обходить лужу. Вдруг перевернутое отражение – это враг…

Автобус приехал полупустой. Друзья устроились на заднем сиденье. Райан продолжал размышлять, где же Джош, и прислушивался к шуму двигателя в ожидании странных звуков. В нескольких остановках от Беломага автобус встал в пробке. Колеса заливало водой. Перед ними в основном тоже стояли автобусы, некоторые с испанскими надписями на боку, некоторые с французскими.

– Выйдем здесь, – прошептал Райан. – Мы недалеко от того места, которое я утром видел по телевизору.

Они встали, водитель с любопытством посмотрел на них, но двери открыл.

– Вряд ли вам захочется далеко идти по такому… – Он кивнул в сторону мутно-кофейного ручья вдоль дороги, пузырящегося крупными каплями.

– Все в порядке, – радостно заверила его Челли.

Стоило им выйти из автобуса, как они тут же промочили кроссовки. Ребята выбрались на обочину и пошли дальше.

– Вот оно!

Табличка «Объезд» была именно там, где помнил Райан. Она стояла на самом видном месте, поэтому им пришлось подождать, пока пробка рассосется. Как только проехал последний автобус, они подбежали к знаку, схватили его и унесли в сторону, Райан держал за табличку, Челли – за ножку.

– Спрячем его за изгородью!

Через небольшую дыру они проскользнули на мокрое кукурузное поле. Пока они волокли знак вдоль края поля, файлы шуршали у них под плащами. Перетащить знак через ограждение обратно на дорогу оказалось настоящим испытанием. Челли прищемила пальцы, Райан обзавелся синяком на виске.

– Ага, сюда.

Они установили знак объезда и общими усилиями повернули стрелку так, чтобы она показывала теперь в другую сторону. Показался очередной автобус, и они спрятались за деревьями, наблюдая, как он послушно притормозил и повернул направо, куда показывала стрелка. Кое-как счистив грязь с обуви, Челли и Райан двинулись в том же направлении, по дороге на Беломаг.

Райан забыл о табличке «Беломаг» на краю городка, но ее наполовину закрывала изгородь, так что окончательно спрятать табличку под ветками ближайшего дерева было легко.

К тому времени, как они добрались до заброшенного центра Беломага, их обогнали три машины и один автобус.

– Так, Челли, я буду держать, а ты клеить.

В некоторые файлы натекла вода, размазав текст, и скотч плохо держался на мокрой поверхности, но вскоре везде на стенах, окнах и деревьях висели маленькие плакаты.

«КРИВОДЫРСКИЙ ФЕСТИВАЛЬ СЕГОДНЯ!» – гласили одни плакаты. «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КРИВОДЫР!» – вторили им другие.

– Эй!

Они замерли с виноватым видом. По направлению к ним шел мужчина, прикрываясь от дождя дорожным атласом.

– Прошу прощения, как добраться до Криводыра?

Райану показалось, что акцент у мужчины испанский или итальянский.

– Да! – радостно воскликнула Челли. – Вы на месте! Это здесь! – Для пущей убедительности она показала рукой в сторону центра.

– А где же фестиваль?

У мужчины было доброе усатое лицо, лоб от волнения пересекала диагональная морщина. Взглянув ему за спину, Райан увидел большой автобус с надписью «ARRIBA».

– Фестиваль только начинается, видите ли, но из-за дождя пока еще все закрыто, но тут много прелестных достопримечательностей… – затараторила Челли, и мужчина нахмурился еще сильнее.

Они с Райаном переглянулись, и Челли протянула ему оставшиеся плакаты.

– Гид! – воскликнула она, указывая на себя обеими руками. – Я вам все покажу-у-у-у-у! – Она указала на окрестности. – Согласны?

Райан понял намек и ускользнул на парковку. Сегодня им попался буклет, в котором говорилось о тропинке, ведущей к каналу. Если Челли и правда выдаст себя за гида, она может провести группу кружным путем по тропинке, потом вдоль канала и вверх по ступенькам к колодцу. А ему нужно смастерить «прелестные достопримечательности» из ничего.

Выйдя на парковку, он почувствовал, что его подташнивает. Он впервые в настоящем Беломаге после того дня, как они украли монеты. Когда он взбирался по влажной стене, руки у него тряслись, и он дико испугался, увидев тележку на ближайшем дереве. Секунду спустя Райан сообразил, что это та самая тележка, которую они с Челли и Джошем притащили сюда в тот вечер. Ветер колебал ветку, на которой она застряла, и тележка тихонько позвякивала, словно во сне. Райан соскользнул по стене, неуклюже нащупывая опоры для ног.

Он спускался по холму, и листья облепляли его кроссовки. Пень рядом с водой превратился в Фартингмурскую виселицу. Расписанный граффити мост – в Мост клятв. Потом, перебарывая тошноту, мальчик подобрался к колодцу. Приклеил табличку с надписью «Колодец святой Маргариты Белой» и удрал со всех ног.

– …Вот здесь Нелл Гвин плавала с Карлом Вторым на лодке и устраивала пикники, для которых жарили целых поросят, привозили ведра джина, – его настаивают на ягодах можжевельника, вы знали об этом?

Приближалась Челли. Райан неуклюже отскочил в сторону и спрятался за кустом ежевики.

Сквозь сплетение колючих ветвей он увидел Челли. Усатый мужчина, которого они встретили у автобуса, шел рядом с ней и пытался переводить на родной язык нескончаемый поток ее слов. За ними тянулась вереница загорелых кареглазых подростков в пластиковых дождевиках. Пробираясь через лужи, они с недоумением осматривали окрестности, и вид у них был весьма удрученный.

Челли приподняла капюшон, украдкой оглянулась и заметила Райана.

– Ну а теперь посмотрите на этот канал, – торопливо добавила она и отвернулась. – Поэтесса Ингрид Поллес приходила сюда… томиться и страдать. Она и ее возлюбленный жили на разных берегах, и он через реку выкрикивал ей свои стихи, и они оба страдали. – Челли снова бросила взгляд туда, где за кустом прятался Райан, и в ее голосе послышались истерические нотки. – И… глядя на канал, надо внимательно, очень внимательно посмотреть на уток, потому что, хотя с виду они выглядят совершенно обыкновенными, на самом деле это единственные утки в Англии с… ма-а-а-а-аленькими-ма-а-а-аленькими зубками. – Мужчина рядом с Челли перевел ее слова, и несколько подростков отошли подальше от воды.

К тому времени как Челли переключилась на лебедей, Райан выбрался из кустов и дошел до моста.

– А теперь самое интересное! – радостно воскликнула Челли, устремившись вверх по холму и не обращая внимания на робкие возражения некоторых экскурсантов, с унынием рассматривавших промокшую обувь. – Когда-то на этом месте стояла виселица, а вот тут колодец святой Маргариты Белой, и вы обязательно должны бросить в него монетку и загадать желание, потому что это приносит удачу.

Усатый мужчина, махнув на колодец, перевел ее рассказ своим ученикам. Слова передались по цепочке, и сердитые детишки начали копаться в сумках в поисках мелочи. Подбадриваемые улыбкой преподавателя, в которой сквозило отчаяние, они по очереди бросали монеты. Райану стало интересно, сколько из них пожелали большое сухое полотенце.

Челли с восторгом наблюдала за ними.

– Экскурсия закончена! – пропищала она, когда унылая вереница потянулась вниз по холму. Усатый мужчина повернулся к ней и что-то крикнул, когда она поспешила прочь, – может быть, что-то спрашивал или благодарил. Но она, не останавливаясь, понеслась еще быстрее навстречу Райану, ждавшему ее на противоположном конце моста.

– Ма-а-а-а-аленькие-ма-а-а-аленькие зубки? – переспросил Райан, когда она отдышалась, и Челли оскалилась в улыбке, очень напоминавшей ухмылку Джоша.

Они расставили вдоль канала еще несколько знаков, указывающих путь к колодцу. Вернувшись на дорогу, друзья увидели на парковке еще один автобус – на этот раз полный недоумевающих пенсионеров. Челли и Райан радостно замахали им, указывая на ступеньки, ведущие к каналу.

– Ты заметила? – прошептал Райан, когда они спрятались под навесом на автобусной остановке. – Дождь стихает.

И правда, к тому времени как подъехал автобус на Уэлмфорд, едва моросило, и они внезапно поняли, насколько привычным за последние дни стал для них непрестанный ливень.

Райан и Челли уселись в хвосте автобуса и начали обсуждать, как им выручить Кэрри. Они настолько погрузились в свои планы, что Райан не сразу заметил, что непроизвольно царапает бородавки. Он уже привык к их чувствительности, как будто в этом месте верхний слой кожи был содран. Но сейчас его ноготь скреб грубую мозоль.

– Челли. – Он вытянул руки. Бородавки съежились и выглядели совершенно обычными, напоминая капли высохшего клея. – Я больше ничего ими не чувствую, – выдохнул Райан. – Просто… бородавки. Мне кажется, это сработало. Дождь стихает, а мы, видимо, теряем наши способности… Мне кажется, мы ослабили ее.

Друзья были так взволнованы, так радовались, что не сразу заметили, что автобус замедляет ход. Водитель какое-то время то газовал, то тормозил, потом, после особенно продолжительной остановки, вздохнул и выключил двигатель. Впереди была плотная пробка.

Знаки объезда предназначены для того, чтобы направить движение транспорта, когда какие-то пути блокированы. Сильно ли навредил один передвинутый знак?

Райан снова и снова ловил себя на том, что смотрит на запястье, где раньше были часы. Он прикидывал, сколько времени потребуется на то, чтобы спасти Кэрри, потом вернуться из Уэлмфорда в центр Гилдли и добежать до библиотеки. Успеют ли они вернуться до того, как родители начнут беспокоиться? Успеют ли до закрытия библиотеки? И смогут ли добраться до Уэлмфорда вовремя, чтобы успеть на автобус до дома?

– Пригнись!

Челли дернула Райана за рукав, и они увидели, как знакомая машина едет в противоположном направлении, в сторону Беломага. Донна Лис на водительском сидении подалась вперед, чтобы лучше видеть затопленную дорогу. Рядом с ней, кусая губы и хмурясь, сидел Джош.

Глава 26. Тонущий дом

На секунду Райан испугался, что Джош сделал с Кэрри что-то ужасное и теперь едет к колодцу сообщить об этом. Потом он вспомнил его хмурую гримасу и немного успокоился. Скорее всего, Джош заметил, что его силы слабеют, и поехал в Беломаг выяснить, в чем дело.

Райан был так взбудоражен, что не сразу обратил внимание на другую смутно знакомую машину, ехавшую следом за Донной. Он снова мучился в ожидании, когда автобус проедет следующие несколько футов.

– Мы не успеем вернуться до того, как нас начнут искать, да? – с необычным спокойствием спросила Челли.

– Нет. – Странно, но после того, как они озвучили этот факт, им полегчало. – Мы успеем только добраться до Кэрри и помочь ей, пока Джош не исправит колодец.

Не было никаких сомнений в том, что у изобретательного Джоша уже есть план.

– Эй, ребята! – Водитель повернул голову. – Впереди знак объезда, судя по всему, дорога на Уэлмфорд затоплена. Мы повернем налево и поедем в сторону Поддингтона. Если вам туда не надо, выходите и лучше возвращайтесь в Беломаг.

Райан и Челли грустно переглянулись и натянули промокшие кроссовки. Выпрыгнув из автобуса, они побрели по обочине мимо длинного ряда машин, водители в них нетерпеливо постукивали по рулю. Некоторые посмотрели на них с любопытством, когда они миновали знак объезда.

Дорога представляла собой разлив коричневых ручейков и лужиц, небо было по-октябрьски серым. К тому времени, как они прошли первую милю, ноги у них заледенели, и Челли начала чихать.

Друзья обрадовались, когда по сторонам дороги появились дома. Дорога спускалась к реке, уровень воды поднимался, и вскоре они и шага не могли ступить, не оказавшись в луже. Окна были темными, машин не было видно. Двери во многих домах были оклеены защитной пленкой. Признаков жизни не наблюдалось, если не считать слизняков, искавших убежища на стенах и блестевших, как лакричные леденцы.

– Мне кажется, все уехали, – сказала Челли, – и я совсем не слышу мысли Кэрри, может, мои способности не работают, а может, она тоже уехала, может, полиция вывезла всех отсюда…

– Нет, если они ходили от двери к двери, – мрачно возразил Райан. – У нее же нет двери, помнишь?

Свернув в переулок, ведущий между двумя домами к реке, Райан и Челли оказались по колено в воде и почувствовали, что течение хватает их за икры, словно пытается остановить.

Единственным указателем дороги оставался проволочный забор, выступавший над коричневой водой и удерживавший, как сито, обрывки мха и обертки от конфет. Течение запузырилось и расслабилось, словно напряженная мышца, и понесло дальше пластиковые пакеты и дверные коврики вместе с дорожными знаками, покинувшими свои места и отправившимися в путешествие.

Они пересекли мостик и, к своему удивлению, сразу же нашли калитку Кэрри. Рядом к изгороди был прислонен большой плоский прямоугольный пакет, завернутый в пленку. Райан взялся за засов и дернул. Калитка открылась.

«Может, Уилл просто не там искал», – подсказала здравомыслящая часть разума Райана, когда они, хлюпая, вошли во влажный сад. Гречишник хватал их за волосы. «Но тогда Кэрри могла бы выйти наружу, ведь так? Разве что…» Он вспомнил ее крик, когда она сняла трубку. «Разве что…» Секатор, судя по виду, новый, повис на статуе обезглавленного фавна. «Разве что Джош сделал что-то настолько ужасное, что Кэрри и правда сошла с ума…»

Занавески были задернуты.

– Кэрри! – внезапно закричала Челли.

Ответа не было, и только хлопал пакет, натянутый над дыркой в стекле французского окна. Райан дернул створку, но она не открылась. Челли прижала ладони к стеклу.

– Кэрри! – позвала она, и на этот раз из дома донесся какой-то звук.

Закусив губу, Райан закатал рукав и сунул руку в дыру. На ощупь нашел что-то напоминающее ключ и повернул. Створки с шипением открылись, словно сопротивляясь вторжению, длинная бархатная штора отодвинулась.

В комнате было совсем темно. Лампы не горели. Одежда и рамы с картинами закрывали окна. Коробки, раньше стоявшие на полу, переместились на полки и столы, как будто их пытались спасти от наступающей воды. Но эту попытку явно бросили на середине, и теперь вода жадно поглощала завернутые в коричневую бумагу пакеты, стопки книг, горы одежды. Посреди этого беспорядка на маленьком столике сидела Кэрри, подперев рукой голову и одной ногой болтая в воде. Ее подбородок опустился к груди, напомнив Райану о духе колодца, и, когда Кэрри начала поднимать голову, он страшно испугался, подумав, что сейчас она откроет глаза и из них польются ручьи.

Женщина открыла глаза – настоящие, ее собственные. Это и впрямь была Кэрри, правда, уставшая, постаревшая и как будто смотревшая на Райана из противоположного конца темного туннеля.

– Это мы с Челли, Кэрри, – сказал он. – Мы пришли спасти тебя.

Кэрри вынырнула из пещеры своего сознания и узнала его, а потом снова уронила лоб на руку.

– Уходи, Райан. Я в порядке. Закройте за собой дверь, тут и так полно воды.

Челли послушно прикрыла стеклянные створки, и воцарилась тишина.

– Я имела в виду, уходите и закройте окно за собой.

– Нет, ты не можешь нас выгнать, мы ехали на двух автобусах, они оба попали в пробку, мы шли пешком по колено в воде и грязи, и у нас еще будут большие проблемы, когда мы вернемся, но мы пришли сюда ради тебя… – Голос Челли становился все выше и тоньше. – Все равно мы не можем уйти, мы же ангелы.

– Все жители этой улицы ушли, Кэрри. Они все ушли.

– Хорошо, – пробормотала Кэрри. – Вот этого я всегда и хотела. Хочу только покоя… чтобы меня оставили одну…

– Нет, ты хочешь не этого! – Голос Райана превратился в отчаянный визг. – Я знаю, что ты пожелала, когда бросила кольцо в колодец, но людям бывает плохо, когда они загадывают желания. Загадать желание – все равно что сказать: «Я не справляюсь, я сдаюсь, пусть кто-то решит все за меня». Но ты не хочешь сдаваться, Кэрри, ты же пригласила нас, угостила бисквитом, и ты сражалась с гречишником. Ты заказала дверь.

– Ее так и не привезли.

– Ее привезли! – Лицо Челли засветилось догадкой. – Снаружи у изгороди стоит большой пакет, завернутый в пленку, должно быть, это твоя дверь. Может быть, грузчики просто не нашли твою калитку…

– Я тоже не могу ее найти. Ее нет…

– Ну что ж, теперь она есть, – ласково возразил Райан. – И дверь тоже. Она ждет тебя совсем рядом.

Кэрри подняла лицо и взглянула на старые вещи вокруг, как будто искала подтверждения, что ей не нужно выходить. Райан внезапно чуть не задохнулся от тесноты.

– Кэрри, пожалуйста, выйди и посмотри. – Он взял ее под одну руку, Челли под вторую, и они потащили ее к французскому окну, шлепая по воде и спотыкаясь о коробки. – Взгляни на воду! Разве ты не видишь? С этой стороны уровень выше, чем с той. – Опустошенный взгляд Кэрри испуганно заметался. – Ты не защищаешься от воды, а запираешь ее внутри и собираешь в доме. В городке наводнение, но вода течет отсюда.

– Это невозможно.

– Я знаю, что в мире полно ужасных вещей и людей, – ласково, но настойчиво продолжал Райан, – но это опасное место, Кэрри. Это ловушка, это место, откуда нельзя выбраться. Здесь все тонет.

Кэрри подошла поближе к окну, и ее дыхание дымкой растеклось по стеклу, а отражение превратилось в пару испуганных глаз в тумане. Она провела пальцем по стеклу, оставляя прозрачные полоски, сквозь которые был виден мир, а потом уперлась дрожащими руками в раму и распахнула окно. С таким звуком, как будто кто-то долго сдерживался, а потом наконец перевел дух, вода выплеснулась наружу.

Без предупреждения Челли подбежала сзади и обняла Кэрри, а потом подтолкнула ее наружу.

– У нас у всех будут ужасные неприятности, – радостно трещала она, уткнувшись в плечо Кэрри, – ну и ладно, а спасатели сделают нам горячий шоколад…

– Где калитка? – внезапно спросила Кэрри.

«О нет, – подумал Райан, внимательно рассматривая сплошную изгородь. – О нет, нет, нет, нет».

Челли начала было что-то говорить, потом посмотрела вперед, моргнула и вытерла глаз.

– Мне показалось, что-то капнуло… О нет, Райан, это дождь. Опять идет дождь. Должно быть, она пробудилась… Нам надо выбраться отсюда… – Челли, хлюпая, побрела к секатору.

– Что за «она»? – подозрительно, почти обвиняюще спросила Кэрри.

– Она… – Райан помолчал. – Она там, откуда течет вода.

– Значит, это не я наплакала целое море, как Алиса, – не своим голосом произнесла Челли.

– Она читает мысли! – быстро добавил Райан, увидев, что Кэрри ошеломленно уставилась на Челли, будто та вспыхнула у нее на глазах. – По крайней мере, мысли некоторых людей. Послушайте, мы можем разговаривать, пока будем обрезать гречишник?

– Это просто кошмар, – бормотала Челли. – Этого просто не может быть. Я и правда схожу с ума. В любом случае, я сломала косу, пытаясь выбраться отсюда, и кухонные ножницы тоже не помогли…

Кэрри уставилась на Челли, побледнев как бумага. Потом, к ужасу Райана, развернулась и пошла обратно в дом.

– Кэрри, вернись!

Послышались звуки рвущегося картона, лязганье и хлюпанье. Кэрри выбралась наружу с чем-то напоминающим кавалерийскую шашку.

– Все в порядке, Райан, – сказала она с дрожью в голосе. – Ты говори, а я буду рубить.

Райан много раз прокручивал в голове, что он скажет родителям, если из него попытаются выдавить правду. Каждый раз при мысли об этом его желудок сводило судорогой. Забавно, но оказалось намного проще рассказать историю о колодце человеку, который сражается с волшебной изгородью с шашкой наперевес, чем в более привычных обстоятельствах. Пока Райан говорил, Кэрри молчала, но ее уверенность и целеустремленность росли с каждой минутой. Может быть, все, что ей было нужно, – объяснение, пусть самое фантастическое, но не обрушивающее ее в глубины безумия.

Райан и Челли присоединились к ней с неподатливым секатором и ножом для хлеба. Челли морщилась от усердия, но глаза горели ярко, а рот она заткнула носовым платком.

Дождь усиливался, сначала напоминая задумчивую скороговорку, потом настойчивую болтовню, и разговаривать стало труднее. Но когда Кэрри отбросила влажные пряди с лица и что-то прокричала, размахивая шашкой, Райан сразу понял, что она имеет в виду. Изгородь оставалась такой же, как была, а вода все прибывала и прибывала.

– …все, что сделано из дерева… плоты… – Кэрри указала на верхний край изгороди и сделала волнообразное движение свободной рукой.

Райан моргнул мокрыми ресницами и кивнул. Вода уже поднялась до бедер, а в доме Кэрри не было второго этажа, где можно было бы укрыться. Они вернулись в гостиную, где коробки теперь плавали в воде.

– Рвите все! – скомандовала Кэрри. – Не волнуйся, это все хлам, который я никогда в жизни не продам! К тому же у меня куча изоленты. Я сделаю что-нибудь, что поможет нам держаться на плаву.

Рамы для картин, деревянный значок с зайцелопой, велосипедные шины, аэроплан из бальзового дерева – все это торопливо склеивалось изолентой, скреплялось веревками, чтобы у каждого был свой маленький плот. Вода уже добралась Райану до пояса, и Кэрри подняла сначала его, а потом Челли, помогая им забраться на плоты.

У Райана стреляло в голове. Ветер усиливался, и на секунду ему что-то послышалось, как будто кто-то звал его. Откуда-то со стороны реки доносились ритмичные звуки, словно что-то разрезало поверхность воды мощными рывками. Кто-то приближался к изгороди.

Райан представил себе, как река несет Джоша, из-под очков у него сочится застоялая вода, а вокруг летают листья из Беломага. Райан завопил, требуя, чтобы Кэрри выбралась из воды и тоже села на плот, но знал, что это бесполезно. Дух колодца пробудился, Джош вернулся.

Из-за изгороди донеслись удары, и гречишник начал сопротивляться с новой силой. Кто-то прорывался сквозь заросли. Челли схватилась за секатор и заорала, видимо, транслируя мысли Кэрри. Райан скорчился на плоту, вцепился в нож и уставился на изгородь с такой же яростью, как в больнице смотрел на стену, отгоняя драконов.

Сквозь забор пробилось что-то бледное, сморщенное, забрызганное водой. Удар, толчок, и появился угол какого-то предмета. Пленка, в которую он был завернут, хлопала, трещала и отбивалась от цеплявшихся за нее побегов. Что-то ломилось сквозь гречишник, расталкивая его в стороны.

– Эй? – Сквозь дыру в изгороди Райан увидел чье-то лицо. – С вами все в порядке?

Прямоугольный предмет, проломившийся сквозь изгородь, оказался новой дверью Кэрри, а в образовавшейся дыре возникло нервное худощавое лицо Уилла Рютерса.

Глава 27. Гречишник

Все пронзительно завопили наперебой. Поскольку Челли и Кэрри кричали одно и то же, они легко заглушили Райана, но громче всех оказался дождь.

Уилл снова что-то крикнул и повернул дверь так, что она горизонтально легла на воду. Теперь они видели его лучше, он стоял за изгородью почти по пояс в воде. Просунув руку в дыру, Уилл поманил их. Кэрри махнула Челли, та подтолкнула свой маленький плотик вперед и неуклюже переползла с него на дверь. Уилл взял ее за запястья и потащил на себя, а Райан и Кэрри подталкивали сзади. Затрещав, изгородь проглотила Челли, но тут же с той стороны послышался щебет девочки.

Кэрри перебросила плотик Челли через забор, донесся успокаивающий всплеск.

– Теперь ты, Райан.

Плот Райана совсем ушел под воду, когда он грудью навалился на дверь. Туннель в изгороди, казалось, удлинился вдвое. Под ладонями и коленями скрипел полиэтилен, но Райан нащупал ручку и схватился за нее, чтобы продвинуться вперед. Наконец руки Уилла сомкнулись вокруг его запястий, и Райана тоже выдернули на ту сторону. Гречишник царапал ему лицо и пытался забраться в карманы.

– Сколько вас там осталось? – Уилл был в тяжелой черной с желтым байкерской куртке, отчего его шея и лицо казались еще тоньше обычного. Рядом над остатками плота согнулась Челли.

– Одна, – пролопотал Райан, и тут через забор один за другим перелетели еще два плота. – Только Кэрри.

Он все еще цеплялся за край двери, и, когда под его руками дерево начало проседать, он предположил, что Кэрри пытается проползти в дыру.

– Кэрри? – Уилл снова наклонился вперед, и Райан мельком заметил ее испуганное лицо в сплетении света и тени. – Дай мне руку.

Кэрри с трудом кивнула, нервно улыбнулась и протянула руку. И в этот миг гречишник вздохнул и зашевелился. Побеги сомкнулись и спутались, отрезая свет, и дверь начала крениться набок. Послышался крик, когда Кэрри соскользнула с двери, ударилась об изгородь и по плечи погрузилась в воду.

Уилл дернулся вперед, но слишком поздно и не успел схватить ее за руку. Он навис над дверью, опустив руки в коричневую жижу. Кэрри кричала и кричала не своим голосом, кричала, что она ничего не видит, не может дышать, не может пошевелиться, что-то схватило ее за волосы и не отпускает. На секунду острие сабли показалось над водой, описало круг и снова исчезло вместе с Кэрри.

Все трое бросились к тому месту, где шашка скрылась под водой, Челли и Райан слезли с плотов и барахтались в ледяной жиже. Райан зажмурился, зажал пальцами нос и нырнул в глубину. Глаза на костяшках пальцев защипало, когда они открылись, показывая ему Кэрри, опутанную зелеными побегами. Из носа у нее поднималась цепочка пузырей.

Она билась в мерцающей темноте, цветки жимолости терлись о ее шею, а ветки гречишника лезли в нос, уши и рот. Время от времени в поле зрения показывалась обтянутая пузырящейся черной кожей нога Уилла, оставляя за собой дорожку пузырьков. Потом была видна только коричневая жижа, но Райан нырнул вперед, нащупал лоб Кэрри и начал сдирать ветки с ее лица, вырывать их из мягких струящихся волос. В воде были и другие дружественные руки, задевавшие его и царапавшие подбородок. Чья-то рука, видимо Кэрри, схватила его за плечо, и он отчаянно рванулся вверх, страх утонуть ослепил его, выбив остальные мысли.

Его лицо показалось над поверхностью, из ушей полилась вода, и совсем близко раздались фырканье, прерывистые всхлипы и плеск. Рядом появились два других лица, нет, три – тяжело дышавший Уилл ничего не видел из-под лезущих в глаза волос, карамельные пряди Челли липли к высокому лбу девочки, а всхлипывающая Кэрри цеплялась за плечо Уилла.

Уилл выдернул дверь из изгороди, и они помогли Кэрри забраться на нее. Челли и Райан вернулись на свои плоты, а Уилл направлял плавсредство Кэрри. Все цеплялись за проволочный забор, чтобы течение не унесло их.

– Что это за хрень? – выдохнул Уилл.

– Гречишник, – слабым голосом отозвалась Кэрри. – Я… я выбрала его, потому что он быстро растет…

– Но не настолько же! – Уилл сплюнул. – А что творится с Челли?

Изо рта у Челли лился неконтролируемый поток чужих мыслей, но внезапно она умолкла.

Вспышка энергии, позволившая Кэрри вырваться из привычного заточения, покинула ее. Райан вспомнил рассказы о том, что она боится открытого пространства, слишком широкого и яркого неба. Сейчас небо был темнее и ниже обычного, но он сомневался, что это имеет для нее значение. В волосах у нее застряли побеги гречишника, ладони и тонкий свитер были перепачканы тиной, напоминающей пенку на молочно-шоколадном шейке. Перестав транслировать мысли Кэрри, Челли смогла сосредоточиться на своих.

– Мне кажется, у нее шок, мне кажется, надо дать ей виски, но не хлестать по лицу, она же не в истерике…

– Да, у нее шок, – неуверенно произнес Уилл и взглянул в сторону реки, словно в надежде, что там материализуется нечто. – Ей надо в тепло… нам надо увезти ее отсюда. Итак… – Он стянул кожаную куртку и набросил ее на Кэрри. – Ну ладно. – Уилл выпрямился. – Ладно. – Похоже, парень только сейчас понял, что из всей компании он единственный вменяемый взрослый человек. – Все в порядке.

– Только холодно до дрожи, – успокаивающе сказала Челли.

– Ладно, хорошо. М-м-м… Нам придется плыть и толкать дверь Кэрри. И давайте свяжемся друг с другом, чтобы нас не разделило течение. На много миль отсюда дороги залиты водой, так что, я думаю, быстрее всего добраться до ближайшего городка по реке. Если мы попробуем сопротивляться течению, то быстро устанем и толку будет ноль, так что давайте плыть вниз, хорошо?

Какое-то время плоты двигались вдоль тропинки, но потом она закончилась, они уперлись в покосившийся забор и свернули к реке.

– Что за чертовщина здесь творится? – поинтересовался Уилл, когда их подхватило течение.

Когда два человека пытаются наперебой объяснить одно и то же, это куда хуже, чем когда это делает один, поэтому Челли и Райан не сразу смогли живописать ключевые моменты.

Райан осмелился взглянуть в лицо Уилла и увидел, что оно посерело и заострилось.

– Наверное, ты нам не поверишь, – краснея, пробормотал Райан. – Но если хочешь, в качестве доказательства мы расскажем тебе, о чем ты думаешь? Понимаешь… Я знаю, что был такой мальчик по имени Донни Спаркс, и он заставлял тебя покупать сигареты… – Он не решался посмотреть на Уилла, но краем глаза видел, что лицо и шею у того заливает краска. Райан подумал, интересно, что бы он сам чувствовал на месте Уилла, и выпалил: – Ты не думал ничего особенно плохого.

– Покажи руки, – резко сказал Уилл.

Райан вытянул ладонь. Бородавки снова вспучились. Капли дождя заставили бледные веки разомкнуться, и на Уилла взглянули с полдюжины темно-зеленых узких глаз.

– Ладно. – Уилл, собиравшийся взять Райана за кончики пальцев, быстро отдернул руку. Откинул прилипшие волосы со лба и с горечью воскликнул: – Чертово желание! Я помню, как бросил монетку в колодец. Мне было четырнадцать. Прошло двенадцать лет, но моя мечта не изменилась и ближе не стала. Вот что грустно.

Райан не знал, что сказать.

– Итак… – Уилл понизил голос до шепота и подплыл ближе к Райану. – Вы с тем мальчиком использовали Челли, чтобы читать мысли других людей? – В его голосе звучало отвращение, но не недоверие. – Разве вам непонятно… такая малышка… Есть мысли, мысли взрослых людей… которые ей не надо ни знать, ни понимать. Во всяком случае, сейчас.

Райан покраснел, но его охватило чувство глубокого облегчения. Он не возражал, чтобы Уилл разговаривал с ним, как с понимающим взрослым, хотя Райан был на год младше Челли. Уилл поверил ему, и Райану стало стыдно, что он считал его рохлей.

Вскоре выяснилось, как Уилл тут оказался. Он позвонил домой Челли, чтобы поделиться радостью: его статью взяли в «Серебряное крыло», – и наткнулся на паникующих родителей, рассказавших, что девочка исчезла из местной библиотеки. Вспомнив приглашение «на чай», Уилл решил все-таки его принять и предупредить Челли, что ее ищут родители.

– «Харлей» довез меня до окраины Уэлмфорда, а потом вода стала слишком глубокой, и я начал беспокоиться по-настоящему, а остаток пути брел в воде.

– Но как же твой «харлей»? – Райан уставился на Уилла. – Где он? Он в порядке?

– Ха, сомневаюсь, – коротко ответил Уилл, искоса глянув на Райана. – В двигателе вода. Забавно, но я чувствую облегчение. Такое чувство, что я ждал конца, когда заполучил «харлей», и он настал. Я смотрел на мотоцикл и понимал, что я его не достоин. Теперь его нет, и все изменилось. – Уилл пожал плечами, оглянулся на растерянных спутников и неохотно улыбнулся. – Так или иначе, приходится расставлять приоритеты, согласны? Давайте следить за рекой.

Вода проникла в сочленения и швы мира и вымыла клей. Границы жизней и маленьких вселенных нарушились, смешались и устремились к реке. Трехколесные велосипеды с приклеенными глазами, фотоальбомы, ручки, кисточки, заколки для волос, вырванные с корнем помидоры. Комиксы, кружащиеся в воде, прилипшие к подоконникам носки.

«Может быть, так и приходит конец света, – подумал Райан. – Не со взрывом, а со всплеском». На секунду он представил, как все человечество вымыло водой из машин и офисов и понесло по воде в огромный бассейн, где их ждет Страшный суд.

А потом он подумал о духе колодца, о водяном царстве, поглощающем городок за городком. Взрываются туалеты, валятся водонапорные башни, разрушаются дороги, потоки воды гонятся за машинами… и на каждом углу осуществляется чье-то желание. «Уничтожь мою школу, мою работу, футбольное поле, дом ударившего меня мальчика. Разрушь Криводыр, чтобы нам не приходилось снова и снова возить сюда автобусные экскурсии»… Легко осуществимые желания теперь, когда вода вышла из берегов. Неудивительно, что наводнение усиливается. Но что сделал Джош, чтобы разбудить оглушенный дух колодца и вернуть ему силы?

Дома закончились, и теперь по обе стороны тянулись изгороди. Пакеты и коробки из-под пиццы висели на них, трепыхаясь на ветру, словно птицы. Вода поднялась так высоко, что спутникам пришлось лечь на плоты, чтобы проплывать под мостами.

Странная маленькая вереница осторожно пробиралась через переплетение проводов и завалы листьев, и тут до них донеслись звуки голосов. Они принялись отчаянно грести, преодолевая течение, и оказались в месте, где, как предположил Райан, находилась центральная площадь.

Вокруг стояли ветхие каменные дома, в окна затекала вода. Там и сям над поверхностью выступали крыши автомобилей. Одинокий автобус погрузился в воду до середины окон. В центре площади высился памятник героям войны – блестящий бетонный шпиль в окружении бронзовых мужчин в шлемах, размахивающих флагами и поддерживающих друг друга. Стоя на плечах двух изваяний и цепляясь за шпиль, какое-то мокрое создание отчаянно кричало в мегафон.

– …проверьте напоследок, что вы выключили электричество, газ и воду. Закрутить краны недостаточно. Все поняли, или для некоторых это слишком сложно?

Это оказалась Донна Лис. Донна в одной туфле, в облепившей ноги юбке и с размазанным макияжем. Райан внезапно осознал, что из верхних этажей домов выглядывают люди и внимательно прислушиваются к мегафону.

– Вы! – Она ткнула мегафоном в сторону новоприбывших и обратилась к Уиллу: – Вы откуда? Уэлмфорд? Все эвакуировались? Вы уверены, что там больше никого нет? Да-да, вижу, что у нее шок. Да, отправляйтесь в дом священника. Вот там. Мы отнесли к ним на чердак печки, баллоны с газом, запас питьевой воды, горячие напитки и сухие одеяла. Священник записывает все имена, так что никого не потеряют, а его жена оказывает первую помощь. Скорее, вытащите этих детей… О боже, это же близнецы из «Сумеречной зоны»… – Донна наконец заметила Челли и Райана.

– Уилл! – закричал Райан, но по сравнению с усиленным мегафоном криком Донны его голос прозвучал тихо. – Отведи, пожалуйста, Кэрри к священнику. Мы скоро придем, нам надо поговорить с Донной.

Только вид дождевых капель, стекавших по помертвевшим щекам Кэрри, заставил Уилла оставить их одних.

– Но только быстро, хорошо? – сказал он.

Челли ободряюще улыбнулась.

Наклонившись, Донна прищурилась и сердито глянула на детей. С кончиков ее волос стекали струйки воды, словно с гаргульи.

– Донна, где Джош?

Взгляд у Донны стал враждебным, и она отвернулась.

– Чего вы от меня хотите? – Она сжала в кулаке прядь волос. – Не знаю, ясно вам?

Райан открыл было рот, чтобы спросить, что случилось, но ему помешал поток слов, изливающихся из Челли.

– Донна, все в порядке, мы знаем, что ты возила его в Беломаг, мы вас видели, а потом он что-то сделал, но это не твоя вина…

– Я не знаю! – дико и отчаянно прокричала Донна. Под дождем она была совсем не похожа на взрослую женщину. – Такого потопа не было, но уже начинались пробки. Мы застряли, а он все угрожал мне и угрожал… В конце концов я сказала ему, что мне наплевать и чтобы он убирался из моей машины! – Последние слова прозвучали как вопль. – Мне плевать, если он расскажет обо всем Джеремайе, мне плевать, и вас это тоже касается, вы, мерзкие маленькие… Не хочу иметь с вами дела!

– Мы не будем тебя заставлять, мы так не поступаем. Джош просто перестарался со своей силой, но мы ему поможем, только он больше не сможет проделывать эти штуки с лампочками, и, Донна… – Челли подобралась и заговорила более серьезным и взрослым тоном: – Ты способна на большее, чем мистер Панцел, понимаешь.

Райан растерянно наблюдал, как Донна соскользнула с плеч бронзовых солдат. Челли, судя по всему, выбрала самые неподходящие слова. Донна долго следила, как капли дождя стекают по ее полосатым колготкам.

– Я знаю, – внезапно отрезала она. Снова выпрямилась и с отвращением пробормотала что-то вроде «вуду». Может быть, Челли все-таки сказала то, что надо.

– Донна, – осторожно спросил Райан, не желая испортить то, что сделала Челли, – Джош говорил, что он собирается делать в Беломаге?

– Всю дорогу он был в отвратительном настроении, а потом начал хихикать и повторять: «Я ей покажу…» Сначала я подумала, что он имеет в виду меня. Потом он забормотал: «Чтобы вернуть силу, ей придется выполнить по-настоящему большое желание, я могу просить все, что хочу».

Райан удивился, как быстро Джош понял, откуда дух колодца черпает силы. Но, может быть, женщина сама нашла способ сказать ему, что ей нужно, – например, с помощью ведра уиджи.

– Потом Джош спросил, похож ли он на архангела, мечущего молнии из глаз, – продолжила Донна. – Мы поругались, он сказал, что после сегодняшнего дня ему никто не будет нужен, ни я, ни кто-либо другой, выскочил из машины и скрылся под дождем. – Донна выглядела виноватой. – Послушайте, я вернулась за ним, когда услышала штормовое предупреждение по радио, но мою машину залило водой, а потом надо было позаботиться обо всех оставшихся здесь… – Она махнула рукой в сторону затопленных домов.

Именно в этот момент оставшиеся напомнили о себе. Донна подалась в сторону, прислушиваясь к крикам человека, показавшегося в верхнем окне.

– Эй, слушайте внимательно! – заговорила она в мегафон. – С нами только что связались по радио, через полчаса за вами прилетит вертолет. – Она опустила мегафон и снова взглянула на Райана и Челли. – Вы оба отправляйтесь в дом священника. Живо!

Они послушно поплыли туда, куда указывал ее палец.

Донна думала, что мечтает о настоящей любви. На самом деле она хотела… чего? «Быть несчастной», – сказал однажды дух колодца. Может быть, Донна, которая, казалось, ненавидит все на свете, на самом деле ненавидела только себя. Она не позволяла себе быть популярной или любимой, потому что не верила, что заслуживает этого. Ей все время приходилось убеждаться в том, что она этого недостойна, вот почему Донна так вела себя в школе, пока все ее не возненавидели.

«Что ж, – подумал Райан, – если Донна хотела быть несчастной, тогда становится понятно, почему она выбрала мистера Панцела». На самом деле складывалось впечатление, что Донне надо было не осуществить свое желание, а оказаться в центре катастрофы.

– Жаль, что мы не можем остаться в доме священника, – тихо прошептала Челли.

– Да, – пробормотал Райан. – Горячий шоколад…

– И большие пушистые полотенца, – с чувством добавила Челли. – Только… нам надо найти Джоша, да? И кроме того… Не думаю, что они пустят нас в дом священника, верно?

Райан бросил взгляд на семь едва заметных выступов, образовавших букву «V» у них в кильватере. Тележки почти полностью погрузились под воду, и только их оранжевые ручки, оплетенные водорослями, виднелись над поверхностью.

– Нет, – тихо согласился Райан. – Думаю, нет. Мне кажется, она послала за нами.

Глава 28. Матушка Змеиный Язык

– Все в порядке. Мы идем.

Конвой из тележек распался, две самые большие подплыли под Райана и Челли и приподняли их над водой. Дети отпустили свои плоты, позволив им уплыть. С рукавов и брючин Райана водопадом текла вода. Тележки неуклюже двинулись вперед, покачиваясь, словно игрушечные лошадки.

Они плыли по полям, превратившимся в озеро, посреди которого стояло сиротливое дерево. Мимо выдернутой из земли таблички, которая показывала, что Уэлмфорд под ними, а Криводыр – в небесах. Один раз тележки застряли колесами в изгороди, притаившейся прямо под поверхностью воды, и детей укачало, пока их «кони» пытались высвободиться.

К тихому ужасу Райана, их понесло под электрические столбы. Но полнейшая безнадежность ситуации притупила страх. Если им суждено погибнуть от электричества, он ничего не может сделать. Но нет, похоже, мгновенная смерть им не грозит.

Они приблизились к широкому ковру из зелени, и их понесло в глубь затопленного леса. Расходящиеся от тележек волны лизали стволы деревьев. Птицы улетели, и вместо них на ветках сидели тележки – некоторые плотно зацепились за сломанные ветки, некоторые возбужденно покачивались. Кусты ежевики низко клонились под тяжестью ягод величиной с футбольный мяч.

– Где мы? – едва слышно пискнула Челли, когда их конвой замедлил темп.

– В Беломаге, – прошептал Райан, наблюдая, как жидкий мох стекает по коре дерева. – В Беломаге из снов. Настоящем Беломаге.

Они оказались на мелководье, их кони-тележки начали крениться и застревать в зарослях ежевики. Минуту спустя проступила земля, и из-под маленьких колесиков полетели грязь и прелые листья.

– Ну… спасибо, дальше мы пойдем пешком.

Их скакуны остановились, Райан и Челли выбрались на землю. Челли задержалась на секунду, чтобы неуверенно погладить свою тележку и провести рукой по ее длинной влажной гриве из водорослей. Пробираясь по склону холма к колодцу, Райан чувствовал, как колотится его сердце – так сильно, что весь мир вокруг подпрыгивает.

Впереди от дерева к дереву робко порхали грязные плакаты в прозрачных файлах, слетая вниз к основанию трона духа колодца, сложенного из корней и мусора. Сначала местность казалась заброшенной, но, когда ребята подошли ближе, Райан заметил, что на решетке колодца кто-то сидит, склонив голову.

– Это же… – начала Челли.

Незнакомец был одет в длинное пальто горчичного цвета и черные лаковые туфли. Седые волосы не развевались, а, наоборот, облепили голову, очерчивая каждую выпуклость черепа. Привидение резко повернулось, услышав тихий вопрос Челли, и они увидели тонкие, иссохшие черты мисс Госэмер.

На секунду мозг Райана как будто начал плавиться, и мисс Госэмер вместе с духом колодца выплыли из темных углов подсознания, чтобы слиться в одну жуткую фигуру, но потом мальчик взял себя в руки.

– Мисс Госэмер… Что вы здесь делаете?

Она хоть понимает, где находится? Слышит предупреждающее позвякивание банок из-под кока-колы? Или считает, что сидит на влажном склоне между парковкой и каналом? Или она давно уже утратила связь с реальностью?

– Он не вернется, – прокаркала она. – Слишком поздно. Он не сможет вернуться. – Она засмеялась, и ее смех напомнил Райану скрип автоответчика на телефоне Челли. Внезапно он понял, что в руке у мисс Госэмер швейцарский нож с открытой отверткой. Очень похожий на нож Джоша.

– Джош… – Райан чуть не подавился.

– Я ехала следом за ними, – продолжила мисс Госэмер, – и, когда он выскочил из машины, пошла за ним. Он быстро бежал, но я знала, куда он направляется. Я пришла сюда, и он был тут, стоял на коленях перед колодцем и разговаривал с ним, откручивая винты решетки. И обращался к нему «моя госпожа». Он сказал, что поскольку она может быстро вернуть свою силу, если осуществит чье-то великое желание, он предложит ей такое, которое она сможет выполнить сразу. Я слышала его. Слышала, как он поклялся в верности демону колодца в обмен на то, что станет ее избранником. Он сказал, что хочет получить всю власть, которую она может ему дать. И потом спустился в колодец, и я поняла, что мне надо торопиться…

– О нет, – выдохнула Челли. – О нет-нет-нет-нет-нет! – Она не мигая уставилась на решетку, накрывшую колодец, и на лижущую ее коричневую воду.

– Он так и не заметил, как я поставила решетку на место, дождь слишком шумел. Когда вода начала прибывать, я услышала, как он поднимается. Но я уселась на решетку, чтобы он не мог сдвинуть ее с места, и разложила полы пальто, чтобы он ничего не видел, и не мог найти опору, и не сумел выбраться…

Райан с ужасом представил себе, как Джош бьется о решетку, а воздух в легких заканчивается, вырываясь через нос.

– Мисс Госэмер, мисс Госэмер, вы не можете так поступить, позвольте нам поднять решетку и посмотреть, в порядке ли он. – От отчаяния голос Челли стал скрипучим.

– Слишком поздно, он не вернется.

Райан никогда не думал, что триумф и отчаяние могут звучать одинаково.

– Он навеки остался в холодной темной воде, там, куда они отправили мою чудесную малышку.

– Но Джош не убивал вашу малышку! – Даже дождь на секунду притих, услышав слова Райана. – Это были другие люди много лет назад, и все они умерли. Они сошли с ума, их души в ловушке и, наверное, останутся там на веки веков. Может быть, хватит мстить? Джош не убивал вашего ребенка, и у него нет ответов на все вопросы, он просто Джош… и он ребенок, понимаете? Внизу ребенок, и, возможно, он еще жив и тонет… – «Может, нам удастся напасть на нее, сбросить с решетки, уклониться от отвертки, которую она на нас направила…» – Вы же понимаете, что будут чувствовать его родители.

Внезапно мисс Госэмер завопила и начала срывать пуговицы с пальто, медальон с шеи и серьги.

– Не притворяйтесь, что вы знаете! Вы не знаете! Никто не пожалел мою малышку, когда она тонула в грязи, некрещеная. Вы хотите осуществить желание? Вот! – Она протолкнула сережки и пуговицы в отверстия решетки, послышался плеск. – Знаете, чего я пожелала? Чтобы он отправился в ад, туда, куда они послали мою малышку! Теперь он с ней навечно…

– Вы уверены, что пожелали именно это? – тихо спросил Райан.

Ярдах в двадцати от них ветер закрутил листья в спираль, потом собрал их в колонну, потом в подобие фигуры. Она была ниже Райана, бледная, в веснушках, с волосами цвета спелых ягод шиповника, в травянисто-зеленых атласных туфельках. Солнечная улыбка, вздернутый носик, клетчатое платье в цветах мрака и света. Мисс Госэмер хрипло вскрикнула и бросилась к девочке. Та рассыпалась в ее объятиях, превратившись в кучу листьев и мусора. Чуть дальше по тропинке снова появилась маленькая зовущая фигурка, поманила, и снова мисс Госэмер бросилась за ней, только чтобы увидеть, как та рассыпается в прах.

Что бы она ни говорила, в глубине души мисс Госэмер хотела, чтобы ее дочь вернулась. Не настоящий ребенок, но «чудесная малышка», не то дочь, не то внучка, жившая только в ее воображении. Эта девочка никогда не была настоящей, и каждый раз, когда мисс Госэмер пыталась обнять ее, обнимать было нечего, и пожилая женщина с воплями неслась следом за ускользающим призраком, пока они обе не скрылись из виду.

– Быстро! – Райан шарил руками в грязи в поисках оброненного мисс Госэмер ножа, а Челли стряхивала листья с решетки.

– Он там уже целую вечность, Райан, с тех пор как начался дождь, он, наверное, умер, да, да? Разве что там есть другой путь на поверхность, подземный ход…

– Не знаю. Челли, ты можешь это сделать? У меня контактные линзы съехали, и я то и дело режу себе палец. – Челли взяла у него отвертку и тоже порезала палец. – Я просто думаю, дождь ведь начался снова, да? Значит, дух колодца осуществил его желание, чтобы вернуть силу. Значит, она сделала его своим избранником, и она ведь наверняка не позволила бы избраннику утонуть, правда? Вот на что я надеюсь.

Наконец Челли отодвинулась, посасывая большой палец и держа последний болт. Ребята сдвинули решетку и взглянули на свои отражения в переливающейся через край коричневой воде.

– А мы? – прошептала Челли. – Мы же не избранники, как Джош, так ведь? Наверное, она не помешает нам утонуть, да? Что ты делаешь?

– Снимаю линзы, – тихо ответил Райан.

Его переполняло предчувствие того, что предстояло сделать, и он изо всех сил старался не думать об этом. Положил линзы в пластиковый контейнер и убрал в карман. Подумал о Джоше, Джоше, который в первый раз спустился в колодец, чтобы спасти их. Подумал о планах Джоша и о том, как Джеймс Бонд скользил по снежному склону на обломке двери или в футляре от виолончели. Если бы только у Райана был футляр от виолончели или хотя бы его кусок.

– Ты можешь остаться на стреме и проследить, чтобы мисс Госэмер не вернулась и не прикрутила решетку на место?

Райан очень хотел, чтобы Челли осталась наверху, и это единственное, что пришло ему в голову. Когда он приблизился к колодцу, ее глаза распахнулись от ужаса.

– Все хорошо, – соврал он. – У меня есть план.

И, доверившись инстинкту, он прыгнул в воду.

Обжигающий холод. Глаза на костяшках пальцев открылись. Бурлящая коричневая влага. Уши заложило от глубины. Райан боролся с инстинктивным желанием вынырнуть, замахать руками, вернуться на поверхность. На пробу он сделал несколько выдохов, а потом – безболезненный вдох. Женщина – дух колодца призвала их к себе и, судя по всему, не позволит им утонуть в ее присутствии. Райан не знал, проявит ли она такое же понимание, когда услышит его.

Он медленно погружался, наблюдая, как темно-коричневый мрак вокруг него уступает место сверхъестественному изумрудному свечению. Он чувствовал усиливающуюся боль, как будто кто-то засунул ему пальцы прямо в череп, но когда он сглатывал, ему становилось легче.

Стены расступились, и он оказался в огромной пещере. Под ним белым пламенем горел огромный очаг. Свет бросал отблески на неровные стены, вырубленные из покрытого плесенью камня, напоминающего жеваную бумагу. Из грубого пола выступала огромная плита, образующая пиршественный стол и утратившая четкие очертания, потому что ее оплела бархатистая зелень. Пол сплошным ковром был завален монетами – яркими и почерневшими, хрупкими, как ракушки. Кроссовки Райана коснулись пола, и он поскользнулся.

Дух колодца сидел перед камином – невыразительный силуэт. Сквозь колышущиеся в воде волосы виднелись языки пламени. Рядом на ложе из монет лежал неподвижный Джош, его короткие волосы тоже колыхались. Темные очки исчезли, и Райан заметил, что у него на глазах лежат монеты.

«Мои ангелы».

Райан скорее почувствовал эти слова, чем услышал их, они были подобны движению воды. Как странно они звучали – словно возглас матери или любящей бабушки. Но он знал, что их значение буквально. Ангелы, которые принадлежат мне. Секунду спустя он заметил, что Челли тоже спускается следом за ним, ее ноги комично взбивают воду, розовый цвет в одежде превращается в серый.

– Челли… – растерянно вскрикнул он, одновременно радуясь ее присутствию. Он предполагал, что вместо звуков раздастся бульканье, но нет, просто его слова прозвучали чуть приглушенно.

– Я бросила решетку в канал, мисс Госэмер в жизни ее не отыщет.

Голос Челли тоже звучал странно, как будто она говорит в бутылку. Судя по всему, ей не нужны глаза на руках, чтобы видеть, не больше, чем они нужны были Райану в его снах. Взгляд Челли упал на монеты-глаза Джоша, и она с ужасом посмотрела на Райана. Райан мог только отразить выражение ее лица, как в зеркале, и беспомощно покачать головой. Он понятия не имел, жив Джош или умер.

«Подойдите ближе».

Райан и Челли переглянулись, надеясь на поддержку друг друга, и подчинились беззвучной команде. Поплыли вперед, словно аквалангисты, и одежда странно пузырилась вокруг них.

Когда они приблизились, у Райана возникло странное чувство, как будто заныл зуб, ощущение какой-то неправильности. Он не сразу понял, в чем дело. Дух колодца больше не встряхивал головой, словно пытаясь очнуться от кошмара. Голова женщины была повернута в сторону, и он понял, что она смотрит на Джоша. Покрытые зелеными пятнами пальцы скользили по его лбу, словно в поисках ушибов или царапин. И на секунду в свете камина он заметил, как что-то шевелится вокруг нее, поднимается вверх, и это были не волосы.

Он схватил Челли за руку, и они столкнулись.

– Она изменилась! – шепнул он, и изо рта у него вырвались пузырьки. Он попытался выровняться. – Теперь у нее есть змейки-желания! Раньше их не было, с ней что-то произошло!

Он сомневался, поняла ли его Челли, но не осмеливался продолжать. Райан и Челли робко подплыли еще ближе и устроились на двух позеленевших камнях.

«Непослушные. Отменили желания. Разрушили святи-и-илище».

С каждым словом огонь вспыхивал и их лица что-то покалывало – не тепло, а как будто кровь приливала к щекам. С последним словом Райан внезапно почувствовал жжение в легких, на миг вода стала непригодной для дыхания. Он ясно понял последствия, которые ждут его, если он даст духу колодца ответ, который ей не понравится.

– Нас заставил это сделать другой бог, – внезапно пискнула Челли.

«Что?» – мысленно завопил Райан, и языки пламени в камине увеличились вдвое.

– Да, только мы не виноваты, потому что мы пытались осуществить желание – то, которое касалось «харлей-дэвидсона», но для этого нам пришлось переплыть через озеро и добыть кое-что, что можно найти только в определенном сорте яблок на острове, который принадлежит королеве Харли, только оказалось, что в озере есть бог, и когда мы плыли, то напугали священных… рогатых кроликов, исполнявших его повеления, и он сказал, что нам придется занять их место. Так что мы правда очень-очень старались служить вам обоим, но только это очень трудно…

«Как зовут бога».

– М-м, если я скажу, он ужасно, просто ужасно рассердится… – Жар камина стал обжигающим. – Ну, я полагаю, что, будучи «ангелом колодца», я должна осуществлять желания в обмен на монетки, так что если я получу монетку в обмен на информацию, он же не рассердится, верно?

Рука с позеленевшими пальцами медленно вытянулась, нежно пощупала горку сокровищ, выбрала большую серебряную монету с отверстием посередине и бросила ее Челли. Монета медленно кружилась в полете.

– Ха! – Ладонь Челли сомкнулась вокруг монеты, и девочка торжествующе улыбнулась. – Ха-ха-ха, пенни за твои мысли, ха-ха.

В следующий миг Челли сложилась пополам, потом выпрямилась и открыла рот. На секунду Райан подумал, что она подавилась, но нет, девочка говорила. Это был язык, которого он никогда раньше не слышал, гортанный, полный вздохов, шипящих звуков и длинных гласных. Грубый и одновременно завораживающий. Время от времени Райан выхватывал знакомое слово или фразу, как узнаешь лица в снах.

Только через несколько секунд он понял, что сделала Челли и зачем. Если у духа колодца выросли змеи желаний, она может стать желательницей. А теперь, когда у Челли есть монетка и загаданное желание, она может транслировать ее мысли.

Он прислушивался: слова, льющиеся изо рта Челли, менялись, он узнал французский язык, хотя не понимал большую часть слов. Лицо Челли дрогнуло, словно водяная гладь, и она заговорила по-английски, правда, медленно и надтреснуто, и ее фразы скрипели ржавыми цепями.

– …и теперь она повторяет меня кто этот другой бог укравший моих слуг этот бог их не получит я их скорее утоплю но не этого он никогда не предаст меня я не позволю другому богу увидеть его и украсть почему он не шевелится может укрыть его золотом ему будет уютно тепло хорошо…

Позеленевшие пальцы снова медленно скользнули по лбу Джоша, и Райан впервые заметил глубокий порез около линии роста волос.

– Он ранен, – вслух произнес мальчик.

– …падал падал сначала взбирался упал на камни я остановила кровь и заставила его жить и буду беречь его пока ему не станет лучше и он останется со мной мой малыш…

«Мой малыш». И тогда Райан все понял. Джош, посмеивавшийся рядом с колодцем, утверждавший, что сейчас он всем покажет, что духу колодца придется сделать его своим посланником, воплощением ее сил, архангелом, избранником. Джош не понимал, что у любого желания есть две стороны, в том числе тайная, которую не всегда осознает тот, кто высказывает желание. В отчаянии дух колодца осуществил обе части желания Джоша. Без сомнения, у Джоша сейчас есть все сверхъестественные способности, которых он хотел, но этим не исчерпывалось его желание. Джош хотел быть особенным, быть для кого-то центром мира. Чтобы осуществить это невысказанное желание, дух колодца изменил саму свою природу… и подарил ему мать.

– Здесь ему лучше не станет, – сказал Райан и рискнул сделать шаг вперед. – Тут ему плохо. Нет света, нет воздуха. Мы так не можем. – Ему показалось, что он может рассмотреть лицо, изгиб шеи, когда женщина взглянула на него искоса, зеленоватый отблеск на щеке…

– …больше не упадет тут в безопасности…

– Безопасность – еще не все, – тихо продолжил Райан, и его внезапно охватила острая жалость. – Даже если вы не дадите ему умереть от голода, его мышцы начнут слабеть, кожа сморщится от воды, и в конце концов вы увидите, что монеты на его глазах стали совсем зелеными, и даже если он проснется, он не сможет пошевелиться. И его глаза должны быть не такими.

– …мое лучшее золото…

– Вижу. Только… это не глаза Джоша.

– …я ему нужна…

– Да, – мягко согласился Райан. – Но еще больше ему нужны воздух, друзья и его жизнь. Вы хотите для него самого лучшего, правда? Тогда вы должны освободить его. И… не только выпустить из колодца. Вы должны отменить его желание и сделать его таким, как прежде, чтобы он перестал быть ангелом.

– …отменить желание значит утратить силу…

– Я знаю.

– …если я отпущу его, он больше не вернется…

– Не знаю, – честно сказал Райан. – Нет, думаю, что он больше не придет в Беломаг. Но… – Он боролся с жалостью и чувством утраты. – Я приду. Расскажу вам, как у него дела.

– …кто-то должен беречь его…

– Мы постараемся, – медленно произнес Райан. – Только… вам придется освободить и нас, иначе мы окажемся в психушке, как ваши предыдущие «ангелы».

Пламя дернулось и вздохнуло. Наконец Райан посмотрел ей в лицо. Глаза ее были дырами неизмеримой глубины, в которых плескалась темная вода. На секунду он увидел свое отражение. Перевернутое вверх ногами, с неразличимым выражением лица.

«Пожелай освободиться, когда вы окажетесь на поверхности. На этот раз я дарую вам исполнение».

Они всем телом ощутили беззвучный удар и поняли, что их отпускают.

Огонь в камине почти погас, и в темноте Райан и Челли соскользнули со своих каменных сидений и подобрались к Джошу. Они закинули его руки себе на плечи, чувствуя холод ладоней, и оттолкнулись от каменного пола.

Поднимаясь сквозь черноту, зелень и коричневый мрак, Райан чувствовал усиливающееся давление в носу и ушах. Слышал грубое рычание воздуха. Горло перехватило, дышать было нечем. Сверху манил и покачивался серебристый диск поверхности. Райан бил ногами и изо всех сил стремился наверх, но как будто не приближался. Глаза и нос жгло, легкие горели… и тут его лицо внезапно показалось над водой. Он сразу принялся отплевываться и выкашливать воду.

Райан поддерживал Джоша, пока Челли выбиралась из колодца, и потом они вдвоем вытащили его наружу и уложили на мокрую траву. Глаза у Джоша были закрыты, но теперь у него были обыкновенные веки.

– Время загадывать желание, – прошептала Челли, вытянув указательный палец, на кончике которого лежала серебряная монета.

Райан протянул к ней дрожащую руку и замер. Какое у него есть тайное желание? Откуда ему знать? Последняя неделя дала ему понять, как плохо он себя знает. Может ли он быть уверен, что у него нет извращенных желаний, гнилых надежд, мстительных мыслей, тайной ярости? Кому верить, если ты не доверяешь себе?

– Лучше ты, – сказал он.

– Ладно. – Челли улыбнулась. Сложила губы, про себя проговорила желание и бросила серебряную монету в воды колодца.

Эпилог

Разумеется, их поджидали неприятности. Когда мама наконец забрала Райана из больницы, куда отвезли Джоша, она нашла много изощренных способов пилить его всю дорогу домой.

– Ты в девятом круге ада, – заявила она, поворачивая руль и выезжая на объездную дорогу. – Тебе потребуется новый спаситель.

Райан попытался найти в себе угрызения совести, которых она от него ожидала, но сейчас, когда он уютно устроился на заднем сиденье машины, неприятности ощущались теплым одеялом и крепкими объятиями.

– Разве я о многом прошу? – Мать бросила на него укоризненный взгляд в зеркало заднего вида.

Это правда, осознал Райан, вспомнив, как она приняла его сторону против мисс Госэмер.

– Неужели для тебя обычное дело – тайком сбегать из библиотеки? Ты хочешь, чтобы я перестала тебе доверять, Райан? Как часто ты лгал мне?

– В последнее время часто, – признался Райан. – Мам, мне правда очень жаль, но… все кончено.

– Все кончено? Все кончено?

– Да. Все.

– Точно? – переспросила мать. – Я должна знать, если Джош опять захочет навредить тебе, Райан.

Повисло молчание, и только время от времени пощелкивал поворотник.

– Не держи меня за дуру и, пожалуйста, не считай меня слепой. Я пришла домой в тот вечер, когда к нам вломились, и предметы двигались сами собой. Я ничего не сказала ни врачам, ни полицейским, они бы решили, что я не в себе, и тебя забрала бы служба опеки. Но я это видела. Сначала я подумала, что это все мисс Госэмер. Но сегодня я поговорила с соседкой, миссис Милтон, той, у которой протез и мансарда, и она говорит, что в тот вечер видела Джоша у нас в саду, он вошел через калитку. – Она бросила яростный взгляд на Райана и какое-то время молчала, потом наконец деловито продолжила: – Всякие штуки с полтергейстом обычно происходят в домах, где есть неуравновешенный подросток. Джош стал средоточием потусторонней активности, да?

Лицо у Райана защипало, язык пересох. Он заколебался, потом молча кивнул и подтвердил:

– Что-то вроде того.

– А вы с Челли все знали и защищали его, хотя он на вас напал.

– Джош… Джош был не в себе, мама.

– Этот мальчик неуравновешен, и я не хочу, чтобы ты из-за него пострадал. Разве ты не можешь наконец снять его с пьедестала?

Райан медленно кивнул.

– Мне кажется, я его даже ненавидел, – произнес он спустя секунду. – Понимаешь, за то, что он не такой, как мне хочется. Но… несмотря на все плохое, он все равно мой друг. И когда твой друг тонет, пусть даже он специально это делает и отталкивает твою руку, ты же его не бросишь, правда? Он… был в плохом месте, мама. Нам пришлось пойти туда за ним, и если бы я тебе сказал, ты бы меня не пустила.

– Чертовски верно, – согласилась Энн, но ее голос утратил прежние сердитые нотки. – Так что ты предлагаешь, Райан? Мне не нравится, что ты проводишь с ним столько времени.

– Мама… – Райан собрался с духом. – Он все еще тонет. Я не могу его бросить. Но обещаю, что больше не буду тебя обманывать. Клянусь… своими глазами.

Какое-то время мать молчала, и Райан ждал, что она, как обычно, отмахнется от его желаний.

– Ладно, – в конце концов сказала она. – Я поверю тебе. Верю, что ты скажешь мне, если у тебя возникнут проблемы. И не стану наказывать Джоша за ущерб, причиненный нашему дому. Латимер-Стоуны знают, что это он проник к нам тем вечером, и я предоставлю им самим разбираться. – Она снова многозначительно взглянула на Райана, словно говоря: «Но если только он снова попытается тебе навредить…»

Воцарилось долгое молчание.

– Мам? – Любопытство мучило Райана слишком сильно. – Если бы ты могла попросить что угодно у колодца желаний, чего бы ты захотела?

– Что? Я никогда не делала ничего подобного, откуда мне знать?

«Разумеется, нет. Ты слишком занята, мотаясь по миру и осуществляя свои мечты…»

Райан с гордостью смотрел на мать, прищурившую глаза и проехавшую на красный свет.

Латимер-Стоуны объявили о своем решении, как только Джош оказался в состоянии принимать посетителей. Они считали, что он стремился привлечь внимание – сначала испортил электронику в Гавани, потом разгромил дом Дойлов и напал на Райана и, наконец, сбежал из дома и чуть не утонул. Ему придется отправиться в дорогой интернат за границей, где ему окажут психологическую помощь.

– Это для моей же пользы, – с отвращением пробурчал Джош. – Так они сказали. Так что я не буду путаться под ногами, пока они… улаживают свои дела. – Это было максимально откровенное упоминание развода его приемных родителей, на которое он был способен.

Челли и Райан сидели по краям его больничной койки. Джош потерял в колодце солнечные очки, и его лицо выглядело голым и уязвимым. Веки покраснели и сделались дряблыми, потому что много дней у него были монеты вместо глаз, и он все еще с трудом воспринимал свет. А может, просто опускал взгляд, чтобы не смотреть на своих товарищей.

– Пиши нам оттуда, – сказала Челли, когда молчание стало совсем неловким. – И если твою почту будут проверять, как в тюрьме, воспользуйся шифром и напиши что-то вроде «мощные волны со стороны западной башни», и мы будем знать, что тебе надо бежать…

Джош ухмыльнулся.

– И вы придете, да? – Он бросил на них мрачный взгляд, потом уставился на ногти, сломанные во время попытки выбраться из колодца, и добавил: – Да… вытащите меня оттуда.

– Убьем охрану…

– Подожжем школу…

– И сбежим все вместе на одном мотоцикле, бросая за спину гранаты. – Джош заглянул в воображаемую сумку, извлек невидимую гранату и с небрежным удовольствием бросил ее в сторону.

Райан обрадовался, увидев, что он становится похожим на себя прежнего. Теперь друзья снова могут делать вид, что они втроем, как будто их неписаный договор не был нарушен и один не пытался убить мать другого.

– Не знаю, о чем я думал. То есть можно подумать, нам нужны эти силы… – Джош неловко улыбнулся.

Джош, ничей ребенок, не избранный и ничей герой. Суетливые медсестры понятия не имеют, что ради того, чтобы дать ему шанс на счастье, богиня колодца отказалась от власти. Но сейчас этот шанс казался призрачным.

Потоп начал отступать, как только серебряная монета, брошенная Челли, коснулась воды в колодце. Через несколько дней люди смогли вернуться в свои дома. Вода утащила в гавань с десяток машин и свалила в грязь, как костяшки домино. Кое-где вырванные с корнем деревья рухнули на стены домов. К счастью, никто не погиб.

Но «харлей» умер. В двигатель натекла вода, он был брошен на произвол судьбы в Уэлмфорде и решил совершить последнее путешествие. В третьей, заключительной статье в «Серебряном крыле», посвященной «харлею», Уилл живописал, как мотоцикл несется сквозь бурю по нехоженым дорогам, более свободный и легкий, чем с человеком в седле. Уилл рассказал, как «харлей» проделал путь до Поддингтона, где наконец нашел свой конец в канаве, погрузившись по руль, – видимо, чтобы Уилл никогда его не нашел. Все читатели очень веселились, и «Серебряное крыло» предложило Уиллу вести небольшую постоянную колонку.

Красная дверь Кэрри пережила почти столько же приключений. Пока Кэрри находилась в доме священника, бедняжка дверь плыла по затопленным полям. Через какое-то время ее обнаружили среди обломков какой-то оранжереи. Полиэтиленовая упаковка отчасти защитила дверь от воды, но столкновения с деревьями оставили на ней вмятины и царапины. Тем не менее Кэрри категорически отказалась выбрасывать ее и через месяц после потопа отметила установку двери чайной вечеринкой.

– Конечно, я не могла ее выбросить, – объясняла Кэрри, разливая напитки. – Ведь эта дверь спасла меня. – Она улыбнулась Уиллу, сидевшему напротив. Когда Кэрри узнала, что у молодого человека трудности с арендной платой, она настояла на том, чтобы он поселился в одной из комнат ее дома, как только урон, нанесенный потопом, был ликвидирован.

Сад перестал быть тайным и волшебным, когда живую изгородь заменили невысоким деревянным штакетником, и Кэрри отказывалась вернуться в дом, пока не вырубили весь гречишник.

Уилл и Кэрри редко упоминали дух колодца, может, потому, что переживали друг за друга. Тем не менее они оживленно обсуждали планы защиты Беломага от воды. Их утешала мысль, что надо возвести бетонную стену вдоль канала, которая помешает случайным прохожим забрести к колодцу.

На протяжении нескольких недель Донна Лис была в центре всеобщего внимания. В местных газетах ее именовали «Ворчливая героиня Донна» и «Озерная леди». На многочисленных фотографиях она, вся в грязи, с выражением крайнего раздражения на лице, помогала людям забраться в вертолет или выуживала детей из воды с таким видом, словно хотела утопить их. Когда героические истории закончились, журналисты отправились к Донне за интервью и обнаружили, что у нее бездна идей.

– Думаешь, с ней теперь все в порядке? – как-то раз спросила Челли, изучая газету. Она явно не могла избавиться от стремления стать добрым ангелом.

– Ну, не совсем. – Райан посмотрел на фотографию Донны, нечеткий снимок отчасти сгладил угрюмую гримасу. Может быть, некоторые люди не бывают в полном порядке. – Но по крайней мере, она справляется сама, а не ждет подачек от мистера Панцела.

Журнал, прилагавшийся к газете, также содержал интервью с Пипеттой Макинтош, позировавшей на фоне городского пейзажа с кистью в руке. Пипетта объявила, что в следующем году выйдет ее новая биография, написанная в соавторстве с подругой Энн Дойл. Когда художницу спросили, правда ли, что они с Энн раньше конфликтовали из-за предыдущей биографии, Пипетта отказалась давать комментарии.

– Мама говорит, что на самом деле Пипетта вылетела из студии, отшвырнув камеру, – заметил Райан.

– О-о, пишут, она наняла специалиста по эзотерике, который поможет ей направить ее энергию в нужное русло. Готова поспорить, это мистер Панцел, и я уверена, они созданы друг для друга…

Райан подумал, что со временем мистер Панцел устанет от вуду и найдет кого-то другого, с еще более удивительными способностями. Если это случится, остается надеяться, что его забор не выкрасят посреди ночи в розовый цвет.

Мисс Госэмер ничем нельзя было помочь. Может, если бы она не сошла с ума, то никогда бы не нашла дорогу в Беломаг из снов, в настоящий Беломаг. Так или иначе, ее разум остался там. Когда Райан сталкивался с ней в парке или на улице, ему казалось, что он видит в ее глазах отражение сгоревших бумажных небес и мертвых листьев.

Старушка его не замечала. Она всегда настойчиво стремилась куда-то, словно гналась за кем-то и боялась упустить. Ее лицо, неизменно напряженное, выражало скорее отчаяние, чем надежду.

Однажды он увидел, как она сидит на скамейке в парке, склонив голову над рыжеволосой куклой. Кто-то уверенной рукой зеленым фломастером нарисовал на ногах куклы туфли. С тех пор мисс Госэмер с ней не расставалась.

Может, это был подарок Челли с ее неизбывной добротой и сочувствием, хотя мисс Госэмер в свое время до полусмерти напугала ее. Но Райан не мог избавиться от навязчивого видения: Джош с неподвижным лицом подходит к женщине, которая пыталась его убить, и протягивает ей ребенка, которым он не мог стать.

Бородавки постепенно исчезли одна за другой. Когда начались занятия в школе, времени ни на что не оставалось. Люди легко забывают, и, когда приходится столкнуться с чем-то серьезным, к этому быстро привыкаешь, и воспоминание вскоре оказывается похороненным под грудой других впечатлений.

Джош так и не извинился, не поблагодарил, но он писал Райану и Челли каждую неделю с добросовестностью и преданностью, которые не демонстрировал ни в каких других делах. В письмах были смех, и горечь, и множество белых пятен невысказанного, за которыми таились демоны.

Раз в месяц Райан возвращался в Стеклянный дом. Стены восстановились, и швы, соединившие осколки, напоминали глазурь. Они ловили солнечные лучи и бросали отблески на кожу Райана и на его пижаму.

Снаружи над парковкой нависало небо цвета горчицы, ярко светило бесформенное солнце. Тележки исчезли, и, когда Райан спускался по стене, он легко мог представить, как осенним днем идет в обычный Беломаг.

Листья еще сохранили золотистый оттенок, но теперь безжизненно висели на ветках, усыпанные жемчужными каплями. Райан садился у колодца и распечатывал письма Джоша. Он читал их вслух одно за другим и представлял, как его слова погружаются в коричневую воду, а потом в зеленую, там, где у серебряного огня сидит дух колодца в золотом платье и ласково поглаживает солнечные очки, словно это живое существо.

1

Бечевник – дорога, проложенная вдоль канала или реки.