...Кружевные снежинки переливались перламутром в свете фар несущихся по шоссе машин. Холодный воздух пробирался под тонкое платье, замораживая тело и израненную душу. Пушистая серебристая шубка сползла с хрупких плеч на утопающий белоснежный ковер зимы. Золотые пряди падали на бледный лоб, закрывая янтарные глаза, в которых отражались боль и страх. Машины сигналили этой женской полуобнаженной фигуре на ледяном ветру. Платье мерцало в черноте январского вечера мелкими блестками, словно россыпью звезд.

– Стой! Арина! Вернись! Посмотри, на кого ты похожа! Стой! – Мужчина бежал за женщиной, жестикулируя и путаясь в подоле дорогого пальто. Он падал, вставал и снова бежал за ней. Хватая на пути брошенную шубу, отчаянно закричал, призывая ее, но она лишь быстрее бежала навстречу потоку машин. Потом резко остановилась, раскинув руки, словно птица перед полетом. Ей хотелось одного – умереть, быстрее унять боль, раздирающую изнутри. На нее неслись две огромные фары, излучая какой-то голубоватый свет. Ноги заледенели, и больше Арина не могла сделать ни шага. Визг тормозов, крики, брань – все сплелось воедино.

– Девушка! Вам жить надоело? – Откуда-то издалека выплыло раздраженное лицо человека.

Она лишь сипела в ответ.

– Арина! Стой! Милая, умоляю. Это не то, что ты подумала! – Мужчина приближался с такой же скоростью, как несколько секунд назад на нее неслась машина. Девушка отлепила негнущиеся ноги и судорожно пыталась открыть дверцу пассажирского сиденья.

Александр был ошарашен. Сначала фигура на дороге, возникшая так быстро, что он еле успел затормозить. Теперь это создание, которое чуть не попало под колеса, хочет пробраться к нему в салон. Но что-то внутри подсказывало, что он сделает правильно, если увезет ее отсюда. Затравленный взгляд полоснул его, и, не медля больше ни минуты, он сел за руль и надавил на газ. «Ауди» рванула с места, поднимая облако морозной пыли.

– Туда нельзя, Вера! – Женщина сорока лет пыталась помешать пройти молодой и наглой брюнетке в кабинет шефа. – Он занят, ты не поняла?

– Не ты, а вы!

– На вы я называю Эдуарда Алексеевича.

– Ты вообще здесь секретарша. – Брюнетка недовольно повела плечами и вошла в кабинет, отпихнув личного секретаря директора.

Оказавшись в просторной комнате, Вера плюхнулась в черное кожаное кресло и закинула ногу на ногу. Хозяйским движением она пододвинула к себе хрустальную пепельницу и затянулась тонкой сигареткой, выпуская клубы едкого дыма.

– И что ты себе позволяешь? – Мужчина встал из-за стола и начал мерить шагами ковер из толстого ворса изумрудного цвета.

– А что я позволяю? – Рука соблазнительно провела по ноге в черных чулочках.

– Ты ведешь себя бесцеремонно! Ты же знаешь, что случилось!

– Да уж. Кто этого не знает?! Твоя драгоценная женушка опять в очередной раз рехнулась и решила от тебя удрать. – Девушка нервно заерзала на кресле. – Это что? Трагедия?

– Это больше чем трагедия, ты как последняя дура не умеешь ждать!

– Эд, сколько можно ждать? Объясни мне! До пенсии, может быть? – Вера встала и пересела на стол. Юбка взметнулась вверх, оголяя округлые колени и ажурную резинку чулок.

Голубые бесцветные глаза стали стальными. На упрямом лбу пролегла складка. Эдуард развернулся и подошел вплотную к девушке.

– Ты сделала большую гадость! Очень большую гадость, маленькая дрянь!

Девушка уткнулась кулаками мужчине в грудь:

– Не разговаривай со мной так, а иначе...

– Ну что иначе? – Он безжалостно сжал ее за запястье, оставляя красный след. – А иначе что? Ты окажешься на помойке?

– Пусти, мне больно. Убери от меня руки! – Вера попыталась вырваться. – Я не знала, что вы тоже там будете!

– Не знала?.. – Холодные, безжалостные глаза смотрели в зеленые с поволокой. – Все ты отлично знала, по-моему, ты хочешь остаться без содержания и без меня вообще! – Он резко дернул ее руки вниз и отошел, поправляя рукава пиджака.

– Ну хорошо. Прости меня, Эд. Ты же знаешь, как я тебя люблю? Знаешь? – Брюнетка спрыгнула со стола и попыталась обнять мужчину сзади за плечи. Тот резко дернулся, отчего девушка отлетела к стене.

– Твоя любовь мне начала докучать!

– Но ты же тоже любишь меня! Не отрицай.

– Это не входило в мои планы, Вера. Ты все осложнила. Когда цель так близка!

Эдуард подошел к окну и посмотрел вниз на парковку.

– Я не могу ее найти. Нет ни у подруг, ни в нашей квартире на набережной, идти ей некуда.

Мужчина отошел от окна и снова сел за стол, взяв сотовый телефон. Он набрал номер и забарабанил пальцами по отполированной крышке стола.

– Вадим, заезжай в офис. Я понял прекрасно, что нет нигде. Будем думать. Жду. Бери Алексея и Андрея, и езжайте сюда. Чтобы через полчаса были у меня!

Вера затравленно смотрела на своего любовника и кляла себя за глупую ревность к его жене, которой, в общем, уготована незавидная судьба. Она всегда завидовала ей. Что у нее есть все. Обеспеченная жизнь, красавец муж, лучшие парикмахеры, стилисты, косметологи. Как ей, Вере, хотелось иметь все то же самое и как долго она добивалась расположения ее мужа, прошла унизительный путь от секретарши обычной приемной до начальника отдела. И естественно, она ее ненавидела всеми фибрами души. Холеную, маленькую, вечно трогательную женщину. Муж опекает, сдувает пылинки. Из раздумий Веру вывел властный голос Эдуарда:

– Ты что? Заснула? Я тебе сказал. Вышла из кабинета и пошла готовить бумаги к отчету!

Девушка быстро захлопала длинными накрашенными ресницами, отгоняя непрошеную слезу. В ее планы не входило быть уничтоженной и побежденной, когда счастье ей только что улыбнулось. Любимый мужчина остался один, и она поможет, сделает так, чтобы соперница не возвращалась никогда в его жизнь. Улыбнувшись сладкой, слегка наглой улыбкой, Вера вздернула подбородок и шагнула по направлению к двери, потом ее рука замерла над полированной, позолоченной ручкой:

– Милый, я всегда буду рядом с тобой. Твоя девочка, только твоя. – После этого девушка открыла дверь и закрыла ее за собой величественно дерзко.

Эдуард устало прикрыл глаза и потянул за галстук, чтобы ослабить вздох. Всегда всё и все у него были под контролем. Как и когда он упустил то, что Вера стала вползать в его жизнь и плавно перетягивать на свою половину? Ведь он столько работал. В его жизни была лишь работа и цель. Цель – укрепить свои позиции любыми путями, для этого он женился на богатой наследнице своего конкурента, чем обезопасил себя, свой бизнес. Он увлекся. Впервые увлекся стервой Верой. Длинные волосы цвета воронова крыла обрамляли загорелое лицо, тонкий прямой нос, миндалевидные зеленые глаза, как у колдуньи, алые губы. Эта женщина заманила его в свои сети, он никогда не любил и не хотел, но тут увидел ее и все изменилось, сколько бы он ни сопротивлялся. Его жена была другой: маленькой, хрупкой, с огромными глазами – камнями янтаря, печальным взглядом, но очень глубоким. Как будто знала все обо всех и могла заглянуть в душу. Она была его целью. Задачей – сложной, но вполне, как оказалось, решаемой. В висках застучало, он впервые запутался в чувствах, в своих мыслях. Что-то не складывалось, и это доставляло ему дискомфорт.

В дверь постучали, зашла Полина Сергеевна, пропуская вперед трех молодых мужчин с короткими стрижками и мощными шеями, галстуки им безжалостно жали, по вискам текли крупные капли пота. Хочешь не хочешь, но в офис шефа всегда велено приходить только в костюмах. Эдуард медленно открыл глаза и посмотрел в их сторону:

– Ну что в дверях застыли, проходите! – Он жестом указал на мягкий диван. Нажал на кнопку под столом, и тут же вошла секретарша. – Полина Сергеевна, дорогая, будьте добры минералки.

Женщина растянула рот в полуулыбке и исчезла из кабинета.

– Эдуард Алексеевич, мы прочесали все, всех опросили, Арина Анатольевна как в воду канула, мы уже начали волноваться.

– Все это отвратительно! Я даже пока не могу за–явить в милицию о пропаже. Потому что это скандал! Просто скандал! Придут компаньоны, будет сбор директоров, а моей жены не окажется на нем, отложится заседание. Это совершенно невозможно. Совершенно. – Мужчина встал. Обошел стол и подошел к стене, поправил и так ровно висящую картину, провел рукой по волосам. – Мне нужны от вас действия, я вам уже сто раз все объяснял. Что-то вы должны предпринять. Не так ли?

– Конечно, мы сделаем все.

– Рад слышать. Думаю, что задача предстоит трудная. – Эдуард надел пиджак и взял сотовый телефон со стола. – Поехали, отвезете меня в спортцентр. У меня больше нет сил думать об этой истории.

Мужчины вышли из офиса навстречу морозному солнцу.

Огромное белое здание было огорожено каменным забором, на воротах – охрана в униформе с автоматами и большой немецкой овчаркой. На противоположной стороне улицы стояла иномарка черного цвета. Возле нее человек во всем черном, под цвет своей машины. Джип подъехал ровно в 15.00, из него вышли трое. Человек в черном безошибочно смог определить, что высокий мужчина в длинном пальто и есть тот, на кого он хотел взглянуть. Ему очень хотелось посмотреть в его глаза – какие они? Рядом с «ауди» резко затормозил «КАМАЗ», мужчина обернулся, и бесцветные, ничего не отражающие глаза встретились с другими, черными как уголь, глазами. Секундная встреча, но от человека в черном не ускользнуло, что владелец джипа пойдет на все, он безжалостен и расчетлив. Значит, все сведения о нем правда. Сев в машину, он знал, что ему делать.

– Эдуард Алексеевич! Вы, как всегда, точны. Ваш личный инструктор уже ждет в зале. – Миловидная рыженькая девушка в спортивной юбке и топике приветствовала посетителя. – На сегодня у вас зал, солярий и массаж у Георгия.

Эдуард протянул ей клубную карту VIP-персоны и прошел в раздевалку с номером один, он всегда был первым во всем и везде, даже здесь. Занятия начались, и он усердно работал с нагрузками и собственным весом, но мысли блуждали, путались. Даже солярий ему не помог расслабиться, и сеанс массажа не повысил тонуса. Организм разбит. Хотелось напиться, что совершенно шло вразрез с его расписанием на день. В баре спортивного центра мужчина заказал апельсиновый сок и тарталетку с черной икрой. Вокруг улыбались девушки, они обожали, когда тот бывал у них. Красивый, импозантный, молодой и подтянутый, в нем сплелись все девичьи грезы, и казалось, что он принц из сказки. Женат – не беда, ведь у них есть улыбки, длинные ноги и море сексапильности. Сегодня Эдуард был необычайно молчалив и не обращал внимания на взгляды и вздохи почитательниц.

– Вы так хорошо выглядите, бываете здесь часто? – Длинноногая блондинка в боди присела за его стол.

– Бываю. – Эдуард встал, даже не взглянув в ее сторону.

Да. День идет наперекосяк, надо срочно что-то делать. Никто не должен знать, что он выбит из колеи. Почему-то припомнилась «ауди», показалось, что эту машину он видел раньше. Какая-то чертовщина. Видимо, ему надо срочно расслабиться, а именно: поспать. Часов десять подряд.

Оказавшись в пустой квартире, Эдуард скинул ботинки в прихожей и прошел к стеклянному столу, чтобы налить себе коньяка. В последнее время его жена начала выпивать. Она вечерами прикладывалась к бутылке, а потом ходила как привидение из комнаты в комнату. Даже сейчас стоял недопитый фужер ликера. Она еще не стала алкоголичкой, но, наверное, могла бы ею стать. Потеря ребенка на ней сказалась не так, как он предполагал. Странно. Как можно переживать из-за этого кусочка белой плоти? В нем нет еще ничего. Эдуарду были чужды переживания, его раздражали, абсолютно не трогали ее слезы. Ребенок не входил в его планы. Ребенок – конкурент в жизни и больше никто. Его наличие бессмысленно. Конечно, этого Эдуард не мог озвучить, но мысли изнутри пожирали. Завалившись на кровать в дорогом костюме, он задремал: идеальный гладкий лоб, светло-русые волосы, складное мускулистое тело. Природа создала его для побед, он это знал. Знал и старался властвовать. Мужчина не верил в поражение.

...Ее колотил озноб, волосы слиплись в сосульки и свисали безжизненно. Рот искривила гримаса отчаяния. Даже печка, работающая в салоне, не могла ее согреть.

– Я не знаю, что у вас случилось, но думаю, что-то ужасное. Ведь вы хотели покончить с собой, именно для этого вы кинулись под колеса моей машины? – Александр посмотрел в сторону пассажирки.

Та лишь промолчала. Мужчина не знал, что с ней делать. По-хорошему, был нужен специалист. Он не психолог и совершенно далек от этого. Единственное, что он может сделать, – это помочь ей по-человечески. Женщина отказывалась отвечать на вопросы, она не могла ему сообщить адрес, куда ее отвезти. Но бессмысленно колесить по Москве Александр не мог. У него не было на это времени. Пришлось везти ее в свою холостяцкую квартиру. С трудом он уговорил ее выйти из машины и пойти с ним. Она передвигалась, словно восковая кукла на тросах. Александр накинул на нее свою куртку и молил Бога, чтобы женщина не заболела воспалением легких.

Оказавшись в квартире, первым делом он быстро завернул ее в пушистый плюшевый плед и уложил на диван в гостиной. Принес огромный стакан с водкой и тарелку с огурцами, которыми его снабжала бабушка каждую осень. Она жадно стала глотать горячительную жидкость и выпила такое количество водки, словно это была вода, ее лицо порозовело, и казалось, что она вернулась в действительность, через мгновение из янтарных глаз хлынули слезы. Огромные прозрачные капли. Горе сковало маленькое тело. Арина плотнее завернулась в плед, поджав под себя ноги. У Александра выступил пот на лбу. Когда он нервничал, то всегда покрывался испариной. Сейчас ему казалось, что еще немного, и эта девушка лишится рассудка. Он был в ступоре, не знал, что делать, что предпринять, как унять внутреннюю боль этого человека. Неожиданно девушка перестала рыдать и покачиваться из стороны в сторону, она повернула голову к нему, и наконец Александр мог увидеть ее лицо, красивое, с чистой кожей, идеальной формы губами и огромными глазами, которые покраснели и слегка опухли, но они были огромными, в них можно утонуть и раствориться без остатка. Александр отвел взгляд, хотя ему хотелось смотреть и смотреть на нее.

– Что я могу для вас сделать? Скажите.

– Вы уже многое сделали для меня, очень многое.

Александр от неожиданности вздрогнул, услышав голос с легкой хрипотцой. Видимо, шок сковал ее, и теперь, немного придя в себя, девушка вновь обрела возможность разговаривать.

– Но ведь что-то случилось?

– Да. У вас нет сигарет? – Огромные глаза посмотрели на него пьяно.

– Вот. Пожалуйста. – Он протянул ей пачку «Парламента».

Арина затянулась и поежилась. Тонкие пальцы, французский маникюр, нежная бледная кожа. Изящный изгиб шеи. Красивая девушка вошла в жизнь Александра, но он не имел права на нее смотреть так, как смотрел сейчас. Случилась беда, и в первую очередь он должен помочь.

– Расскажите мне, если посчитаете нужным, конечно.

Девушка затушила окурок о тарелку, которую он ей принес вместе с сигаретами.

– Мой муж убил нашего ребенка. – Она сказала как отрезала.

Александр непонимающе заморгал и ошарашенно на нее посмотрел.

– Его посадили? Или это и был тот мужчина, что кричал вам издали?

– Нет, его не посадили. – Арина затянулась второй сигаретой и начала стряхивать пепел. – И это был именно тот человек, который кричал мне.

– Вы подадите на него в суд?

– Нет. Это невозможно. Он убил еще не родившегося ребенка, я узнала об этом случайно. Он просто подсовывал мне траву якобы от нервов. А на самом деле провоцировал выкидыш. И он не в курсе, что я узнала об этом. Ему показалось, будто я психанула, увидев его любовницу. Только о ее существовании мне известно было до этого.

– Вы рассказываете ужасные вещи! Почему вы живете с таким человеком?

– Я просто его любила. – Огромные глаза начали наполняться слезами. – Ведь иногда человека любят ни за что. Просто любят. – Арина затушила второй окурок и налила себе еще водки из бутылки, которая стояла около нее на журнальном столике.

– Что вы думаете делать?

Девушка, выпив стакан водки до дна и закусив хрустящим огурцом, устало потерла глаза:

– Знаете, уж это слишком, сначала узнать о любовнице, потом спустя месяц узнать о таком. – Губы женщины скривились. – Вы знаете, а я начала пить, каждый день, когда потеряла своего ребенка. Просто каждый вечер, мне казалось, что станет легче. Но это не так, нельзя заглушить боль алкоголем, можно ее лишь отодвинуть. На время.

– Вы правы, нельзя залить боль. Вы так только губите себя.

Вдруг Арина резко вскочила на ноги:

– Скажите, а зачем мне жить? У меня был муж, который, я думала, меня любит, но это ложь! Я могла иметь ребенка, но меня предали, растоптали, убили человечка, который так и не появился на свет, сделали подлость. Вы спрашиваете, что я буду делать? А я не хочу ничего делать, я хочу закрыть глаза, и чтобы по милости Бога мне не пришлось их открыть вновь, лишь бы не вспоминать и не выносить эту боль!

От такой пылкой речи девушка закашлялась и начала медленно оседать на пол.

– Мне слишком больно, – прошептала она. – Не знаю, почему я вам все это говорю.

Александр подхватил ее и перенес на диван. Через несколько минут она спала.

Пробуждение оказалось тяжелым, как будто ударили молотком по голове. Арина поморщилась, открывая глаза, но свет в комнате был настолько ярким, что ослеплял до боли. Она с трудом перевела взгляд на стены, потолок – незнакомая обстановка: просторная комната, минимум мебели, огромный телевизор на противоположной стене. Она была не дома, не у себя дома. Постепенно она вспомнила о событиях минувшего вечера и ночи. Жуткий озноб охватил тело. Слезы начали душить, вырывая из груди стоны. Женщина отчаянно заломила руки. Ее жизнь сузилась до размеров этой комнаты. Она была в скорлупе, загнана в угол, словно животное на травле. Комната поплыла перед глазами, черные мошки-точечки закрутились в бешеном темпе. Сознание начинало уплывать от нее. Ноги стали ватными, и она беспомощно глотнула воздух, словно рыба, выброшенная на сушу.

– Тихо, тихо. – Мягкий тембр голоса постепенно ее приводил в чувство. – Вот так! Вам надо поесть, у вас кружится голова от выпитого спиртного, наверняка вы за последние сутки ничего не ели.

– Я вообще давно ничего не ела. – Арина еле шевелила губами.

– Вот тем более. – Черные глаза склонились над ней. Мужчина внимательно посмотрел на нее. – Я не хочу, чтобы вы погубили себя! Понимаете?

– Кто вы? – Девушка схватила Александра за руку.

– Я тот, к кому вы вчера сели в машину. Вы помните?

– Да, да. – Арина рассеянно посмотрела по сторонам. – Извините.

– Ночью у вас была высокая температура. Вы бредили, я вызывал «скорую».

– Наверное, я немного простыла.

– Что самое удивительное – нет, у вас поднялась температура от пережитого шока. Вам прописали полный покой. Постельный режим.

Мужчина прошел и задернул тяжелые темно-синие шторы. Теперь Арина смогла его разглядеть, свет не бил так в глаза. Высокий, стройный, одетый в черные джинсы и черную водолазку. Интеллигентное симпатичное лицо, прямой нос, волнистые темные волосы, легкая небритость придавала шарм. Девушка изучала усталое лицо. Но глаза снова закрывались, и причиняла боль воспаленная роговица. Прошло какое-то время, девушка пребывала в небольшом забытьи, дремала. С кухни доносились изумительные запахи. Впервые за многие дни Арина захотела есть, желудок предательски заурчал. Она попыталась сесть на диване, но голова опять закружилась.

– Вам надо лежать и набираться сил. – В комнату вошел Александр, неся на подносе поджаренную колбасу и яичницу, йогурты и свежую выпечку. Он подкатил журнальный столик поближе к дивану и поставил поднос. Сам сел на полу напротив Арины.

Девушка приподнялась на подушках и слегка улыбнулась:

– Скажите, как вас зовут?

– Александр, а вас?

– Арина.

– У вас красивое имя и очень вам подходит.

– Спасибо. – Девушка смущенно ковыряла вилкой содержимое тарелки. Проглотив несколько кусочков, она подняла на мужчину глаза. – Чем вы занимаетесь, расскажите мне немного о себе.

– Ну а что говорить, я хирург-пластик, делаю красивыми лица и тела, если надо, конечно.

– Здо-о-рово! – протянула Арина и опять далеко унеслась в своих мыслях.

Завтрак они продолжили в полной тишине.

Огромный круглый стол и множество стульев во–круг ожидали собрания совета директоров. Посередине во главе стола сидел Эдуард, напряженно глядя в одну точку. Полина Сергеевна в полнейшей тишине раскладывала бумаги для проведения собрания. Яркое солнце пробивалось сквозь жалюзи, играя бликами в светлых волосах молодого мужчины. Он забарабанил по дубовому покрытию и поправил галстук – сейчас предстоит очень важное решение. Вернее, он уже решил, что ему надо, осталось лишь уговорить остальных учредителей и начать проект. Секретарь через десять минут сообщила, что все подъехали и можно начинать. В конференц-зал начали стекаться люди в костюмах, среди них были две женщины. Все расселись по своим местам. Эдуард встал, улыбнулся всем присутствующим, обнажив ровный ряд белоснежных зубов:

– Я рад, что сегодня мы здесь собрались для принятия важного решения по расширению нашей компании. Надеюсь прийти к единому знаменателю.

– А мы будем начинать без Арины Анатольевны? – Пожилой седовласый мужчина слева от Эдуарда поднял перьевую ручку вверх, призывая обратить на него внимание.

– Вы правы, но, к сожалению, Арина Анатольевна заболела и данное заседание мы проведем без нее. Свои условия и пожелания по этому делу она мне передала. Вместе с соответствующей бумагой.

В помещении воцарилась тишина, это означало, что можно говорить дальше и доказать этим чопорным пиджакам, что его идея – это бомба. Бомба, которая принесет при взрыве огромный капитал. Он на мгновение даже растерялся, так как не ожидал, что разговор о его жене завершится столь быстро. Но ему верили, это хорошо, что сегодня он избежал унизительных расспросов и совет директоров не перенесли на другой день, до «вы–здоровления» супруги. Это говорило о том, что наконец-то его стали воспринимать как самостоятельную единицу. Без Арины. Эдуард улыбнулся, все только начиналось для него в мире бизнеса!

В холле, за дверью, Вера отсчитывала квадратики на паркете. Сто пять, сто шесть, сто семь или восемь... сбилась. Она нервничала, зная, что если перенесут заседание, то ее ждет увольнение, крах надежд и любви! Руки перебирали ремешок бархатной сумочки, девушка начала грызть кожу на большом пальце около ногтя, оставляя заусенцы. Сколько уже длится совет, кажется, час или, может быть, полтора. Все это время она не могла думать ни о работе, ни о чем-либо еще, только о том, что там, за дверями, решается ее судьба. И эти «судьи» в дорогих костюмах не знают, что могут стать ее палачами. Наконец огромные лакированные двери открылись, и из них стали выходить мужчины с кейсами и бумагами, обсуждая что-то по дороге. У всех были беззаботные лица, улыбки. Мозг девушки заработал с удвоенной скоростью, пульсировал висок. Неужели не стали ничего переносить и вынесли окончательное решение? На глаза наворачивались слезы. Слезы счастья. Значит, сегодня он будет с ней, ее и только ее. У него удачный день. Неужели это так? Она во все глаза смотрела на дверной проем: позади всех шел Эдуард, довольный! Он прошел мимо нее и подмигнул. Теперь осталась трапезная часть. Значит, он простил ей ее выходку там, в ресторане, когда она подошла и поцеловала его в щеку, заигрывая и кокетничая на глазах у жены.

– Эдуард Алексеевич! Вы уже освободились?

– Что-то в этом роде, Вера Михайловна. Думаю, на ваш отчет я взгляну после обеда.

Девушка облизнула пересохшие губы и откинула черные пряди волос, глаза загорелись дерзким огоньком. Вот таким он ей нравился.

– Хорошо.

Через три часа они встретились на углу офиса. Вера села в машину, соблазнительно закинув ногу на ногу:

– Куда поедем? Ко мне?

– Нет, дорогуша. Сегодня мы поедем ко мне. Увидишь, как я живу.

Вера засветилась вся изнутри: он отвезет ее домой! Покажет свои хоромы. Она увидит, как живет эта маленькая птичка – его жена. Если повезет, она обязательно посмотрит ее вещи и косметику. Интерес начал грызть заранее, и девушка стала глупо хихикать:

– Ну а твоя жена? Если она приедет и меня там увидит?

– Думаю, что домой она приедет еще не скоро, объ–явится у кого-нибудь из подруг. Ты слишком задела ее самолюбие. Не ожидал, правда, что она так бурно отреа–гирует, видимо, постоянное прикладывание к бутылке дало о себе знать.

Вера повела плечиками:

– Как ты можешь жить с такой женщиной, Эд?

– Мне кажется, ты хочешь испортить нам отдых?

– Нет.

– Помолчи.

Дальше ехали под музыку, доносящуюся из магнитолы.

Они зашли в лифт и нажали двенадцатый этаж, лифт плавно и бесшумно поднялся. Открыл двери. Вера ступила на пол, покрытый серым ковролином. Повсюду висели картины, и цветы украшали холл в розовых с серебром горшках. Эдуард открыл дверь и вошел. В квартире было тихо. Лишь часы тикали, им все равно, что никого нет дома.

– Проходи, обувь оставь у двери, у нас не принято проходить в обуви на ковры.

Веру больно резануло это «у нас», но она послушно сняла сапоги и прошла в комнату, где было очень красиво и уютно, много зелени, никакой лишней мебели. Строгие выдержанные линии.

– У тебя красиво! Аж дух захватывает! На славу у тебя дизайнеры тут поработали.

– Это не дизайнеры, это Арина сама составляла проект и продумывала все до мелочей. – Он подошел к девушке с бокалом красного вина и обнял за талию. – Иди лучше сюда, солнышко. Я соскучился по твоему упругому телу.

Эдуард наклонил назад ее голову и впился жадным поцелуем в алые губы. Как сладко и опасно! Главное, контроль! Вера обвила его руками и начала целовать шею, мочку уха, глаза, расстегивала умело рубашку и перебирала волоски на мускулистой груди. Эдуард застонал, поставил бокал на тумбочку и повалил ее на пушистый светлый ковер. Он сдирал с нее платье и сжимал в своих объятиях. Подминал под себя. Эти два тела слились воедино, исполняя первобытный танец. Только контроль! Мужчина на мгновение замер и посмотрел в зеленые глаза. Почему-то в этот момент он ее ненавидел, она лишала его рассудка. Своим загорелым телом с соблазнительными изгибами, своими ласками, всем. Он перевел взгляд на фотографию в раме, которая висела на стене. Огромные янтарные глаза смотрели на него задумчиво, с осуждением. Взгляд пронизывал насквозь. От него невозможно спастись. Новая волна желания захлестнула его. Эдуард достиг пика кульминации и перевалился на спину, откинув со лба светлую прядь. За ним подсматривали со всех сторон сотни глаз. Зря он привел эту маленькую подлую шлюху сюда. Везде Она: вот браслетик с сердечком, расческа, брошенная на тумбочке.

– Дорогой, что с тобой? – Растрепанные волосы, пухлые губки склонились над ним.

– Пройдет. – Мужчина встал и прошел нагой до шкафа с зеркалами. Открыл дверцу, чтобы достать халат. Небрежно пробежал рукой по шелковым рубашкам и дорогим пиджакам. Почему-то захотелось взглянуть на Аринины платья, у нее всегда был отменный вкус. Открыл вторую дверцу, и растерянность застыла на самодовольном лице. Пустые перекладины встретили его молчаливо. Отсутствовали вешалки, одежда, коробки из-под обуви. И лишь маленький листочек бумаги белел на полке внизу. Он развернул его и через какое-то время скомкал и швырнул в угол. На листке бумаги из клетчатой тетради жена сообщала, что хочет развода, так как все знает. Естественно, там были бранные слова, «негодяй» и «свинья», но этого Эдуард даже не стал читать. Злые стальные глаза посмотрели на обнаженное тело на полу. Огромными шагами он пересек комнату и подошел к Вере. Схватив девушку за длинные волосы, он поднял ее на ноги и толкнул к двери:

– Давай уходи отсюда, пока я не вышел из себя окончательно!

– Любимый, что случилось, пожалуйста, дорогой... – Девушка оторопело смотрела на любовника. – Да что я сделала? Прошу тебя.

– Уходи, давай уходи, оставь меня одного, – мужчина судорожно собирал вещи женщины и подталкивал ее к двери, – давай, давай, убирайся быстрее!

– Объясни мне, что я сделала! – Вера перешла на крик.

– От меня ушла жена, сама! Ты понимаешь своей тупой крашеной башкой, меня бросила женщина!

– Дорогой, я буду с тобой, я никогда тебя не брошу!.. – Девушка отчаянно цеплялась за руку человека, который сейчас так безжалостно пытался ее вытолкнуть.

– Меня не бросала ни одна женщина! Никогда! Особенно эта наивная глупая дурочка! – Эдуард надел халат, плотно запахнувшись, вышел в коридор. Прошел на кухню и стукнул кулаком по столу.

Вера натягивала на ходу платье, неслась за ним:

– Ну ты же не любил ее никогда, говорил, что не знаешь, как лучше избавиться от нее побыстрее! Что с тобой происходит?

– Я никого не люблю. Никого! Запомни! Это лишние эмоции в жизни, они мне не нужны! Ты поняла меня?! – Эдуард тер воспаленные глаза, пряди волос прилипли к вискам. Сейчас этот человек, всегда держащий ситуацию в своих руках, был опустошен окончательно. Как посмел кто-то сделать так, как он не планировал? Где в еженедельнике написано, что ему предстоит развод с женой? Нигде! Значит, это будет тогда, когда решит он сам! Он преподаст урок этой потерянной униженной девочке, которая осмелилась идти против! Как когда-то, когда он должен был жениться на ней любой ценой, а именно: убрать с пути ее отца. Мужчина судорожно глотал воду из графина, его знобило и бросало в жар. – Все будет, как хочу я!

– Конечно, дорогой, ты же умный, самый умный мужчина.

– Хватит! – Он больше не мог переносить этот визгливый голос. – Все, топай! Увидимся на работе завт–ра, мне нужно побыть одному! Ты поняла?

– Да. – Вера пошла надевать сапоги.

– И не смей там болтать никому, что Арина ушла от меня. Я тебе перекрою кислород, моя хорошая!

Девушка молча вышла за дверь, тихо прикрыв ее за собой. Она начала его бояться, но и признаться самой себе в этом тоже боялась.

Эдуард не знал, как реагировать на ситуацию. В квартире тишина, были слышны лишь удары собственного сердца. Тук, тук, тук. Надо прийти в себя, срочно! Мужчина прошел в ванную и наполнил джакузи. Погрузившись в теплую воду, откинул голову назад. И вдруг не–ожиданно для самого себя из глаз полились скупые мужские слезы. Он провел ладонью по щекам. Это был провал. Провал перед самим собой. Вскочил, нашел теннисный мяч и начал стучать им по стене; резкими толчками мяч отлетал от стены и несся на бешеной скорости обратно в хозяина. Прошло около получаса, прежде чем Эдуард окончательно выбился из сил и рухнул на теплый пол, забылся во сне.

– Вот и все! – Арина поставила тяжелые чемоданы на паркет в коридоре. Скинула шубу и прошла в комнату, задумчиво села в кресло. – И что я буду делать дальше? Я ничего не умею, умею лишь вести дом и быть тенью собственного мужа.

– Поверь мне, ты сделала правильный шаг, ты узнала, что этот человек – чудовище, и вряд ли смогла бы смириться с этим. У тебя самой есть ты! Это уже очень важно! Ну и я тебе, если ты разрешишь, помогу.

– Скажи, почему ты помогаешь мне? – Огромные глаза посмотрели в угольки.

– Я думаю, все люди должны стараться как-то помочь друг другу. – Александр сел напротив девушки на корточки и взял ее руки в свои. – Ну и еще, наверное, потому, что ты настоящая! Именно настоящая! Во–шла вот так в мою жизнь, проскользнула в нее. И я хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

– Спасибо. – Арина слегка сжала крупные муж–ские руки.

– Может, чаю? – Он встал и прошел на кухню. От этого обычного пожатия закружилась голова, ему хотелось схватить ее, обнять. Такую беззащитную и маленькую. Но он не должен пугать ее вот так сейчас, когда она только начала ему доверять. – Ты с чем будешь?

– Я ничего не хочу! – крикнула молодая женщина, закрывая глаза. Невыносимо хотелось спать. – Я так устала. Если ты не возражаешь, я останусь сегодня у тебя, а завтра поеду в гостиницу.

Александр зашел в комнату и серьезно на нее посмотрел:

– Арина, ты хочешь меня обидеть?

– Почему?

– Потому что, я считаю, ты уже нашла дом, в котором можешь остановиться, в котором можешь разложить свои мысли по полочкам, и тебе не нужна гостиница. У меня три комнаты, и в одной из них ты можешь остановиться, меня это не стеснит.

Арина поморщила лоб, огромная слеза сползла по бледной щеке.

– Спасибо тебе.

– Ну вот и хорошо, теперь ты сможешь выбрать себе комнату, в которой тебе будет удобно. В каждой есть диван. – Александр улыбнулся.

– Тогда, если ты не возражаешь, я остановлюсь прямо здесь, потому что встать я сейчас никак не могу.

Они рассмеялись. Мужчина вышел из комнаты, плотно прикрыв дверь. Если бы когда-нибудь ему сказали, ему – заядлому холостяку, он не поверил бы. Но сейчас он уже не представлял себе, что когда-то здесь не было этой девушки, с глазами-янтарями, с удивительным запахом сирени, с тихим голосом и легкой походкой. Что он чувствует? Наверное, смятение... страх и что-то еще одновременно, но сейчас не хотелось об этом думать, хотелось просто проснуться завтра и увидеть, что именно этот человек сидит на его кухне, именно этот человек смотрит ему в глаза и разговаривает в его уютной, но такой одинокой квартире. Мысли полетели за цветными картинками их первой встречи, когда он отчаянно жал на тормоза, чтобы не сбить нечто легкое, невесомое в мерцающем сиянии. Казалось, это было видение. Как хорошо, что он ехал не очень быстро и смог справиться с управлением автомобиля... Потекли будни, счастливые и такие насыщенные, стало впервые легко, до определенного дня, когда зыбкое, хрупкое сча–стье разлетелось вдребезги, словно хрустальный бокал на тысячи маленьких осколков...

В офис к Эдуарду влетел Вадим, по обыкновению, взмыленный. Он прошел к столу и налил себе минералки в стакан из богемского стекла.

– Ну, ты мне, может быть, что-нибудь объяснишь? – Хозяин офиса явно был раздражен таким поведением своего сотрудника.

Тот лишь жадно глотал воду из стакана и мотал головой в знак согласия.

– Очень хорошо, это уже что-то. – Эдуард закинул ногу на ногу и, постукивая ручкой о стол, стал терпеливо ждать.

Вадим выпил еще стакан воды и упал в кресло напротив босса.

– В общем, так, Арину Анатольевну мы нашли!

– Где? Когда? – Эдуард старался держать себя в руках, но сердце начало бешено колотиться, выдавая его своим стуком, а может быть, ему это лишь казалось.

– Сегодня мы видели ее на Старом Арбате.

– И? Вы хоть что-нибудь предприняли?

– Обижаете, босс, конечно. – Вадим самодовольно расплылся в улыбке.

– Так. И что предприняли? Что из тебя каждое слово-то тянуть надо?!

– Арина Анатольевна дома. В не очень хорошем состоянии, но эти вопросы к Андрюхе, это он у нас спец по уколам.

– Вы что, ее вырубили?

– А что было делать? Она не захотела с нами ехать.

– Ладно, разберемся.

– Только она дома-то пришла в себя, с ней ребята, начала бить посуду, швырять в нас чем попало, мы ее закрыли в комнате.

– Я надеюсь, вы ее не посмели тронуть даже пальцем? Не дай Боже, кто-то из вас ее ударил!

– Нет, что вы, просто тихонечко скрутили ручки, пропихнули в комнату и закрыли.

– Изверги. Ладно, молодцы. – Мужчина потер влажные ладони и улыбнулся. – Теперь, надеюсь, моя мышка никуда не ускользнет и не убежит после другой ссоры.

– Ну это, босс, вы сами разберетесь, но она кусалась, честное слово, вон меня укусила. – И Вадим в подтверждение своих слов завернул рукав пиджака и рубашки, оголив красный след от зубов. – Вы бы ее того... ну... врачу показали.

– Ладно, умник, сам разберусь, а шкура у тебя как у буйвола, не прокусишь. Все, катись, спасибо.

– Рады, что помогли, не из легких задачка была. Уж и беспокоиться стали. Думали, случилось чего с ней.

– Да я и сам думал, уж хотел в милицию заявлять.

Вадим выпил еще стакан воды и вышел из кабинета.

Замечательно. Жена дома, кажется, жизнь возвращается в нужное русло. В кабинет просунулась голова Веры. Она игриво улыбнулась и вошла.

– Ну к тебе прям не пройти, Кремль, да и только.

– Зашла – закрой дверь!

– Закрыла. – Девушка подняла соблазнительно ножку и толкнула ею дверь.

– Арина нашлась. Теперь веди себя более разумно, красавица! – Эдуард подошел к Вере и провел нежно по плечу, потом больно надавил и посадил в кресло, сам обошел стол и сел напротив.

– Ну что ж, я рада! – Молодая женщина занервничала. Она никак не ожидала, что ее соперница найдется так быстро.

– Я очень рад, что настрой, дорогая, у тебя именно такой. Никаких глупостей и пакостей. Теперь я сам разберусь с ней.

– Ты разберешься... – Девушка обиженно надула губки.

– Ты что-то сказала? – Мужчина пододвинул к Вере пепельницу.

– Я сказала, встречаться-то мы будем?

– Будем, но где-нибудь через недельку. Пока я должен доказать совету директоров, что моя жена не способна вести дела, не готова самостоятельно мыслить и действовать, а способна лишь быть моей женой, и все. Думаю, что наконец-то ты сообразишь не быть безмозг–лой курицей?

– Соображу. – Девушка недовольно повела плечиками, послала Эдуарду воздушный поцелуй. Опять она его провоцирует. Женские ужимки эти... Мужчина встал, подошел к ней, наклонился и поцеловал в уголок рта.

– Теперь испарись, мне надо приготовиться к встрече с женой, все-таки любовь моя горит безумно. – Эдуард подошел к зеркалу, которое висело на стене рядом с дверью, и поправил галстук, провел рукой по волосам и улыбнулся своему отражению. – Да не смотри ты на меня так, как удав на кролика. Не боюсь, солнце мое. Либо ты принимаешь мои условия игры, либо нет!

Вере оставалось лишь улыбнуться, правда, получилась натянутая улыбка, граничащая с оскалом. Ей была невыносима сама мысль, что ее мужчина будет сегодня в объятиях этой истерички. Надо смириться, затоптать свои чувства, для того чтобы стать счастливой чуть позже. Вопрос: когда это позже наступит? Внутренний голос подсказывал, что она будет всегда на вторых ролях. И даже на третьих, потому что на первом месте у него работа, потом жена, а потом, если себе не льстит, она – Вера, собственной персоной. Значит, надо бороться, сражаться и отстаивать свое место под солнцем. А уж как это сделать, она еще обязательно придумает.

– Ну все, красавчик. Я пошла, желаю приятно обольстить свою женушку.

– Давай, не забудь о документах на завтра, чтобы в восемь утра они были у меня на столе.

Девушка еще раз послала Эдуарду воздушный поцелуй и скрылась за дверью. Мужчина прошел до окна и обратно. Его немного колотило, видимо, бессонные ночи давали о себе знать. Наконец-то он научит свою жену понимать его желания. И где только она так долго скрывалась? Что она себе позволяет? Уйти, грозить разводом через какой-то клочок бумаги. Он даже и не знал, что у нее есть подруги в районе Старого Арбата. Кстати, это надо еще выяснить. Что это за женщина, которая даже не удосужилась наставить на путь истинный свою замужнюю подружку?! Эдуард накинул пальто, взял кейс и вышел из офиса. На улице его ждала машина.

– Давай к дому, Толик, рули.

– Эдуард Алексеевич, вы сегодня поедете в спортивный центр?

– Нет, сегодня домой, и все.

Подъехали к дому через двадцать минут. Эдуард вышел из машины и перевел дух. Все-таки надо на тренинг ходить или йогу, что ли, – нервы расшатались. Вошел в квартиру, где услышал голоса своих ребят. Те о чем-то тихо перешептывались.

– Так. Ну и что здесь за заседание?

– Шеф, ну мы не могли уйти, она же ехать не хотела с нами, силком пришлось, вы уж извините. Сейчас успокоилась, может, спит, может, еще чего, не знаем, но там колющих и режущих предметов нет, все убрали, не должна себя покалечить, но на безумную она похожа.

– Понятно. Спасибо. Идите, вы мне сегодня, наверное, больше не понадобитесь.

– Если чего, звоните.

– Все, все, давайте, мне надо с женой поговорить.

Мужчины ушли. Эдуард прошел через холл и открыл белые изящные двери, вошел в прохладу комнаты. Перевернутые вещи, обрывки бумаги, разбитый столик, зеркала. Казалось, что здесь прошло сражение. Посредине комнаты, на полу, в куче постельного белья, которое было сорвано с кровати, лежала его жена. Маленькая, хрупкая, беззащитная, с серым лицом. Руки неловко раскинуты в стороны, глаза закрыты. Он подошел к ней и нащупал пульс, нитевидный. Жива. Мужчина наклонился над ней, провел ладонью по лбу. Она издала хриплый стон. Открыла глаза. Янтарные брызги ударили в стальную стену жестокости. Арина отползла от своего мужа и выставила руку вперед:

– Не трогай меня! Ты изверг!

– Как ты можешь такое говорить?! Если сама ушла от меня, сама неизвестно где была! – Эдуард приближался.

– Ты убийца! – Глаза девушки полыхали огнем.

Эдуард напрягся, запульсировала вена на виске. Откуда ей известно о деталях смерти отца? Нет, этого не может быть!

– Ты что такое говоришь, Арина? Ты в своем уме?

– Ты убил нашего ребенка!

Эдуард вздохнул: убил ребенка... какого ребенка? О чем она говорит?

– Милая, я ничего не понимаю! Какого ребенка?

– Нашего ребенка, который четыре месяца был у меня в утробе. Ты изверг, падший человек! Я хочу развода!

– По-моему, у тебя белая горячка. Ты напилась?

Арина истерически рассмеялась:

– Да твои скоты даже все бутылки отсюда вынесли, чтобы, не дай Бог, я их не порезала. Схватили меня, как какую-то пленницу, привезли насильно. Что ты себе позволяешь, я подам на тебя в суд!

– Они так сделали, потому что иначе ты покалечила бы себя. Посмотри: зеркало треснуто, все сломано, на что похож твой любимый стол! Хорошо хоть все осколки от тебя унесли.

– К черту любимый стол! Я хочу развода!

Эдуард от таких слов напрягся, как от удара. Медленно, словно тигр перед прыжком, стал подходить к жене и, остановившись в нескольких шагах от нее, опустился на пол.

– Перестань, любимая. Я хотел, чтобы ты родила ребенка, и переживал, когда мы его потеряли.

– Ложь!

– Нет, это правда, Арина, разве ты забыла, как мы сидели вот на этой самой кровати и плакали?

– Я больше не буду дурочкой, ты понял меня? Я все знаю, слышала разговор твоей любовницы с ее по–другой в тот вечер, когда убежала от тебя.

– Где? Какой разговор? – Эдуарда начало тошнить.

– В туалете, когда я вышла из ресторана, а то, что эта дрянь – твоя любовница, мне известно давно!

– Ты так и не сказала, что за разговор.

– А ты хочешь, чтобы я произнесла то, что ты сам прекрасно знаешь? – Арина легла на спину и закрыла глаза, у нее не было сил шевелиться.

– Ну уж будь любезна, повтори. – Эдуард растянулся рядом с ней на пушистом белом ковре, ощущая знакомый запах сирени.

– Эта твоя крашеная выдра сообщала своей подруге, какой у нее классный и изобретательный любовник. Как он ловко лишил свою женушку наследничка, подливая в ее зеленый чай настой, чтобы произошел выкидыш. Я была в кабинке и все слышала.

– С чего ты взяла, что это обо мне?

– С того, Эдуард, что назвали твое имя и твою красотку любовницу я видела несколько раз на фирме.

– А теперь послушай меня, – мужчина положил свою руку на ледяную маленькую руку жены, она тут же ее отдернула, словно обожглась, – много завистников вокруг нас, это просто сотрудница, она все придумала, чтобы хвастать перед подругой. Не хочешь – не верь, у меня нет доказательств, но я думал, что ты видишь, как я тебя люблю.

Арина перевернулась на живот и зарыдала. Ее терзали сомнения, но она была убеждена: он врет. Ее супруг врет! Она сотрясалась всем телом от озноба и навалившейся истерики. Как она была столько времени слепа? Уже то, что ее приволокли домой насильно, закрыли, словно птицу в клетку, да еще накачали какой-то гадостью, говорило о том, что ее муж способен на многое. Она вся поджалась, перед глазами поплыли обрывки жизни, вспомнился Александр, как она пила на его кухне чай с жасмином, вела разговор о том, что она будет делать дальше. И вдруг это нападение. Ее опять запихнули в ее жизнь, в ее шкуру. Но она не хотела там находиться, хотелось бежать без оглядки из этой роскошной квартиры, от этого красивого мужчины – это была ее и не ее жизнь одновременно.

Эдуард встал: надо действовать, вот тот случай, который сам свалился ему в руки, даже делать ничего не надо. Он набрал 03. Через десять минут Арину грузили в машину «неотложки» два огромных санитара, она была без сознания, но ее судьба предопределена. Машина неслась в сторону изолированной больницы. Пациентку врач признал невменяемой. Среди разбросанных вещей, в скрюченном состоянии, никто и никогда им бы не объяснил, что произошло до этого. Все свидетельствовало о том, что у молодой женщины покачнулась психика. В больнице Арину накачали транквилизаторами и по настоянию мужа перевели в платную частную клинику для душевнобольных людей, или, говоря новомодным языком, для реабилитации. Бежевые стены, удобная кровать, цветы вокруг, лишь решетки на окнах говорили о том, что это за заведение. Бледная, худенькая, с черными синяками под глазами, Арина смотрела в одну точку. Она понимала, что это конец и выхода нет. Мозг отчаянно хватался за остатки самообладания, взывая к здравому смыслу. Бесполезно. Утром уколы, днем уколы, вечером уколы. Голоса слышны словно сквозь вату. Хотелось постоянно спать. Не хотелось разговаривать. Каждый день в палату приходила миловидная женщина средних лет. Она была психологом. Что-то спрашивала, тянулась бесконечная череда вопросов, в ответ на них получала лишь ледяное молчание. Мозг окончательно одурманен лекарствами. Женщина писала в блокноте, улыбалась и уходила, чтобы на следующий день прийти вновь. В палате больше никого не было. Изоляция от людей, от мира. Встать и пройти в коридор за двери не было сил. Словно робот, Арина передвигалась до туалета и обратно, нечесаные волосы, мятый шелковый халат. В окно пробивались первые солнечные лучи весны, таял снег, начали чирикать птицы. Сколько времени она здесь?.. Сон забирал в свое царство, оставив немой во–прос без ответа.

* * *

Эдуард ехал домой, насвистывая какую-то мелодию, которая пришла ему в голову. Надо же, как удачно все сложилось. В нагрудном кармане приятно грела душу справка о невменяемости его жены. Завтра же он начнет юридическое переоформление. Вера оказалась на удивление тупой и никчемной. Это же надо – болтать о подобных вещах со своими подругами! Нужно что-то предпринимать. Для начала надо заткнуть эту глупую женщину, напугать, возможно. Как – он уже придумал. Расставаться с ней сейчас не входило в его планы. Она тянула и манила Эдуарда, он обожал заниматься с ней сексом и не собирался лишать себя радости плот–ского удовольствия. Открыв дверь, мужчина прошел на кухню и налил себе коньяка. Как здорово, что в этот раз судьба ему помогла сама! Было ли жалко Арину? Хороший вопрос. Да, наверное, ведь она человек, но в глубине души он всегда ее боялся. Неведомый страх сковывал его, когда огромные глаза жены смотрели на него. Особенно в последнее время. Обкуренная, задавленная алкоголем, она могла смотреть так, что душа выворачивалась наизнанку. Нет уж, лучше пусть будет подальше, а он – как всегда, добрый дядечка – спасет в нужный момент. И опять эта девочка будет зависеть только от него, но никак не наоборот. Посидев на высоком стуле возле бара и пропустив пару бокалов горячительного напитка, Эдуард подумал: неплохо бы узнать, где скрывалась его женушка. Обезопасить себя от неизвестности. Он прошел в комнату, стал поднимать скомканные бумаги и постельное белье. В углу лежала сумка жены. Маленькая, изящная, отороченная мехом норки. Расстегнув молнию, он с жадностью высыпал ее содержимое: дорогая помада, зеркало, носовой платок, пудреница, серебряная с золотым тиснением. Сотовый телефон. Вот это уже интереснее, так как он все эти дни не мог дозвониться до нее, «абонент временно не обслуживается». Теперь же дисплей телефона был включен. Все прекрасно работало. Пробежав список телефонов, Эдуард наткнулся на новую запись, которую он не видел раньше. Александр. Вот с него и начнем. Мужчина набрал введенный телефон, в трубку взволнованно сказали: «Алё?»

– Ну, привет, и кто ты есть, что записан в телефоне моей жены?

На другом конце замолчали, но после небольшой паузы ответили:

– А, муж, приятно познакомиться!

– Кто ты есть? – Эдуард налил третий бокал коньяка.

– Человек, тебе незнакомо такое определение? – Александр был в бешенстве. И все же он взял себя в руки, не мог позволить говорить более резко, это может навредить Арине. Если этот человек копался в ее телефоне, значит, он вычислил, где она находилась.

– Ну вот что, человек, не смей появляться в жизни моей жены, ты понял меня? Насколько я понимаю, именно у тебя она скрывалась, пока мы были в мелкой ссоре?

– Я ее друг.

– Конечно, друг, вот я тебе, друг-человек, прощаю слабость моей жены, и на этом все. Не советую связываться со мной.

– Где Арина? – Александр начал беспокоиться. Мужчина на другом конце провода вел себя бесцеремонно, что-то здесь не так.

– Арина Анатольевна принимает ванну, а я вот звоню тебе, чтобы выяснить, где же была моя любимая.

Эдуард дал отбой, переписал номер мобильного этого человека, с которым он только что разговаривал, и бросил телефон на пол, раздавив ногой. Надо же, а женушка его не промах. Оказывается, не только он был в сладкой истоме, но и она. Однако. Не ожидал такой прыти. Что же, хуже этому идиоту, который посмел с ним разговаривать в таком тоне. Мерзкий любовник. Кто он там, банкирчик какой, и где она вообще его взяла? Надо научить уму-разуму этого невежу. Стало весело, Эдуард набрал телефон Вадима:

– Ну что, ребята, на завтра у вас есть домашнее задание. Непыльная такая работка. Жду в офисе с утра.

Выключив телефон, Эдуард прошел в гостиную. Щелкнул пультом телевизора. Начал прыгать с одного канала на другой. Футбол, фильм, эротика, музыкальный канал. Много всего и ничего. Выключил телевизор, прошел опять к бару, налил еще бокал коньяка. Ноги не слушались. В голове туман. Со всех темных углов на него смотрели тени. Какие тени, что за тени? Мужчина начал смеяться. Ему почудился Анатолий: вот он со связанными руками, с кровавым подтеком, смотрит на него из темноты, вокруг свет, много яркого света, так что хочется зажмуриться. Выстрел, другой, рука не дрогнула. Стрелял сам – ах, какое блаженство было в него стрелять. Огромные глаза закрылись, но даже мертвый он был неприступен, холоден. Никогда этот человек не шел на уступки. Рука сама взметнулась и нанесла один удар, другой, еще и еще по бездыханному, окровавленному телу. Пьяный человек посредине кухни размахивал руками, сражаясь с тенью. С тенью своего прошлого. Эдуард взял бутылку и прошел обратно в гостиную, свалился в кресло и начал пить из горла. Кажется, и у него появилась пагубная привычка пить в одиночестве. Смех разрывал тишину квартиры. Громкий, скрипучий, пьяный смех. Он оттолкнул от себя пустую бутылку, которая с грохотом покатилась по дубовому паркету и остановилась, зацепившись за ножку торшера. Развязал галстук, сорвал рубашку, вот так-то лучше. По мускулистому загорелому телу текли крупные капли пота, снять брюки сил уже не было. Свалившись на диван, Эдуард забылся в беспокойном сне, в котором проплывали картины убийства и насилия.

Прозвенел звонок мобильного телефона ровно в 6.00.

– Ваша жена сегодня пыталась повеситься на батарее. Мы очень обеспокоены. Нужно увеличить дозу лекарств, вы даете на это разрешение?

Эдуард плохо соображал, пытался сосредоточиться.

– Делайте все, что считаете нужным, но только моя жена должна жить!

Положив телефон, мужчина покрутил шеей, раздался хруст позвонков. Закрыл глаза, досчитал до десяти, встал. Повело влево, пришлось опять сесть. Да, перебрал он вчера. Горячая ванна помогла. Отмокал час. Еще через час мужчина был на своем рабочем месте гладко выбритый, подтянутый, безупречно одетый. Никто и никогда не подумал бы, что несколько часов назад он с трудом перебирал ногами по квартире и его рвало над мраморной раковиной у себя дома. Рабочий день начался с нового сумасшедшего круга. Главное: идеи, деньги, цель! К десяти утра подтянулись Вадим с Алексеем.

– Босс, мы приехали, как только справились с первым заданием.

– Не важно. – Эдуард махнул рукой и улыбнулся. – У меня для вас работа. Вот номер мобильного, – он положил на стол перед молодыми парнями бумажку из блокнота, – по нему надо найти владельца и научить уважать чужих жен. Задача ясна?

Бритые головы закивали в знак согласия.

– Конечно, не вопрос! – Вадим тоже расплылся в улыбке.

– Сейчас прям и займемся. – Алексей встал.

Мужчины ушли. Эдуард окунулся в дела и забыл, что именно сейчас еще одному человеку причинит боль. Через полчаса он оторвал глаза от монитора компьютера и вызвал к себе Веру. Девушка вошла, как всегда, в сногсшибательном наряде, алые губы расплылись в приветствии.

– Привет, дорогой! – Вера, по обыкновению, села перед Эдуардом на стол так, что тот оказался между красивых стройных ног.

– Привет! – Он провел рукой по круглой коленке, поднимаясь выше, касаясь резинки чулок, проникая под тонкое кружево трусиков. – У меня две новости, солнышко, одна – хорошая, – мужчина вошел двумя пальцами в теплую плоть, Вера закрыла глаза и застонала, – другая – плохая. – Он еще глубже всунул пальцы и начал водить ими, доставляя ей огромное наслаждение. – С какой начать?

Сознание медленно возвращалось к Вере, ей не хотелось ничего обсуждать, просто хотелось задохнуться от его умелых ласк.

– Давай с хорошей. – Девушка выдохнула и изо–гнулась.

– Мою жену забрали в психушку, в дорогую, но психушку. – Эдуард наклонил голову и, отодвинув кружева, дотронулся языком до пульсирующего бугорка. Вера застонала, изгибая упругое тело. Она подняла выше юбку и прижала его голову сильнее к своему естеству. Мужчина дразнил и доводил до исступления. Хотелось кричать.

– А плохая какая? – прохрипела молодая женщина, когда Эдуард развернул ее и нагнул так, что она оказалась лежащей на финансовых бумагах локтями.

– А плохая состоит в следующем... – Он с силой вошел в нее, обхватив за тонкую талию одной рукой, а другой освобождая маленькую грудь из блузки. – Наверное, я тебя убью, если ты совершишь еще подобный шаг, о котором я узнал. – Он больно ущипнул ее за сосок, но той лишь понравилась подобная грубость, и она застонала, ухватившись руками за край стола, начала двигать бедрами в такт. Мужчина отпустил грудь и дотронулся до шелковистых волосков под трусиками. Девушка извивалась и жадно хватала воздух ртом, как рыба. Соблазнительно облизнула губы, издавая и издавая нарастающие стоны. Наконец ее тело забилось в конвульсиях, и мужчина отпустил ее.

Насладившись, он сел в кресло за стол и оттолкнул ее от себя.

– Так вот, я не договорил. Если я еще раз узнаю, что ты болтаешь о моих делах со своими подругами, то на твою тупую головушку упадет кирпич. Я понятно изъясняюсь?

– Нет, не очень понятно. – Вера закурила.

– Я узнал, что ты со своей подружкой обсуждала потерю ребенка Арины, а именно, каким образом это произошло. Моя жена была там и все слышала. Нашла где болтать и с кем! Я тебя серьезно убью, у тебя язык без костей.

– Эд, я не знаю, что сказать, я...

– Закрой рот! Первый раз прощаю, в конце концов, подобная новость помогла моей жене оказаться там, где она оказалась, но это говорит о том, что с тобой нельзя обсуждать никакие дела, потому что ты сдашь!

– Я не сдам, Лизка будет молчать, как могила.

Эдуард рассмеялся:

– Конечно, она будет молчать, как могила, потому что она уже в могиле!

Вера судорожно затряслась:

– Что ты говоришь? Повтори!

– Я говорю, что твоя подружка исчезла, и ты исчезнешь так же, если не прекратишь все это! – Мужчина вытащил из ящика стола черную бархатную коробочку. – Открой! Это тебе возмещение ущерба. Думаю, драгоценности скрасят лишение одного трепливого языка.

Девушка провела по бархатному верху футляра, открыла и ахнула. Красивое золотое колье с бриллиантами и изумрудами мерцало из глубины коробочки.

– Эд, ты сошел с ума! Эд, она безобидна, Эд!.. – У девушки потекли по щекам слезы. Лизу было жалко.

– Но ты сама ее убила, пойми ты, твой трепливый язык убил ее. Надеюсь, сомнений нет, что следующая очередь твоя? Как бы жаль мне ни было с тобой расставаться, но ты пойдешь вслед за ней к праотцам.

– Тебе было бы жалко со мной расставаться? – Вера посмотрела зелеными глазами на этого самоуверенного и похотливого самца.

– Конечно. – Эдуард изучал бумаги и что-то помечал ручкой в блокноте.

– Эд, ты любишь меня?

– Опять за старое. – Он вздохнул и посмотрел на Веру бесцветными глазами. – Сколько можно объяснять, я не люблю лишних эмоций, не раздражай меня. Мы либо в одной лодке уже, либо бай-бай, красавица. Разве я мало для тебя делаю?

– Нет. – Губы девушки затряслись, она почувствовала себя гадко – с расстегнутой блузкой, всклокоченными волосами, размазанной помадой. Начала судорожно поправляться, руки тряслись. Тонкая сигарета прыгала в пальцах. Молодая женщина затушила ее о край пепельницы. – Я пойду работать, мне жаль Лизу, она была хорошей девушкой. Эд, ты не разобрался.

– Я прекрасно во всем разобрался, она мне мешала, потому что была посвящена в мою жизнь, личную жизнь. – Эдуард посмотрел на экран компьютера.

– Но у меня теперь нет подруги, никакой, я одна!

– Ты не одна, солнце, со мной. – Эдуард закрыл компьютер и встал. – Пошли, уже все собрались для обсуждения нового проекта.

Александр собирался на работу, сегодня у него назначена операция дамы в летах, которая собиралась делать круговую подтяжку лица. Кстати, дама неплохо вы–глядела, и он ее отговаривал, но все же женщина была непреклонна. Будем резать, и точка. Мужчина надел черную шерстяную водолазку и черные кожаные брюки по фигуре. Прошел на кухню и сварил себе кофе. Тонкий аромат приятно щекотал ноздри. Александр сел за стол и задумался. Недавний звонок не шел у него из головы. Настораживал и беспокоил. Перед глазами стояли огромные янтарные глаза Арины, полные отчаяния и боли. Он по нескольку раз прокручивал ее слова: «Мой муж убил нашего ребенка». Неужели они так быстро помирились? Нет, он так не думал. На днях мужчина узнал, что ее муж, Эдуард Алексеевич Стоцкий, был конкурентом фирмы, принадлежащей Арининым родителям, а теперь он ее полноправный хозяин. Смерть отца девушки покрыта тайной. Сгорел в собственной машине. Мать умерла от нервного потрясения. Арина через год выходит замуж за этого человека. Все странно. Еще поговаривали, что он жесток, расчетлив, но красив, очень умен. Если верить слухам, он любит свою жену, предан ей и очень о ней печется. Надо бы еще Игоря расспросить об этом человеке. Недавно, когда Арина металась в бреду, то упомянула, что ее муж бывает в спортивном центре. Александр поехал туда специально, чтобы увидеть этого человека. Он заметил стальную холодность глаз. Они не выражали ничего! Он не мог любить такую женщину, как Арина, – это ведь очевидно. Он вообще не мог любить! Александру стало страшно. Нужно было приехать к ней, но что это даст? Ничего! Внутренний голос кричал, что нужно спасать эту девушку, у которой изранена вся душа, кровоточит сердце. Он не знал, что именно должен делать, чтобы помочь ей. Раздумья прервал настойчивый звонок в дверь. Мужчина прошел в коридор и даже не посмотрел в глазок, так как был погружен в мысли. Дверь открылась, и сильный удар в грудь подкинул его и швырнул об стену напротив. Александр упал на пол, оставляя на обоях кровавый след. В квартиру вошли трое бритоголовых. Один из них наклонился над мужчиной:

– Ой, ну и дохлый оказался. – Парень смачно сплюнул на пол.

Александр стал приходить в себя. В голове гудело, перед глазами плыли желтые круги. Другой удар пришелся по губе. Из нее брызнула кровь, заливая ворот водолазки.

– Ну что, ты хоть понимаешь, кто мы такие, красавчик? – Вадим ударил Александра ногой в пах, тот согнулся, издавая тихий стон.

– Предполагаю.

– Ну и кто же?

– Тупые ублюдки! – Мужчина попытался встать, но был остановлен новым ударом в живот.

– Неверный ответ! – Вадим схватил Александра за волосы и стукнул головой об пол. – Мы те, кто не любит, когда лезут под юбку жены хозяина!

Александр посмотрел сквозь кровавую пелену и усмехнулся, превозмогая боль:

– Ты что, пес цепной, что у тебя есть хозяин?

Новые удары ног вырубили сознание мужчины.

– Ну все, хорош его лупить. Уже в отключке. Велено было не забивать насмерть, сказали вам четко и ясно, работка не пыльная! – Мужчины перешагнули через Александра.

В квартире раздавался телефонный звонок. Мужчина открыл глаза, но коридор завертелся в бешеном темпе, его вырвало. Стало легче, но ненадолго. Было плохо видно. Глаза закрывались. Александр попытался дополз–ти до телефона – ничего не выходило. Каждое движение причиняло неимоверную боль. Мысленно досчитав до пяти, он опять предпринял попытку. Продвинувшись на несколько сантиметров, мужчина зацепился рукой за тумбочку и начал раскачивать ее, пока телефон с грохотом не свалился на пол. Отдышавшись, сделал еще пару попыток достать трубку телефона, которая, казалось, была так близко. На самом деле ему потребовалось около пятнадцати минут, чтобы сделать задуманное. Пару раз его опять вырывало, но он взял трубку и набрал номер Игоря. Ответили с первого гудка:

– Ты где есть-то? Твоя Зоя Николаевна уже рвет и мечет!

– Операция отменяется. – Александр с трудом разжал слипшиеся от крови губы.

– Сашка, ты в своем уме вообще? Да и что это с тобой, ты чего там, хрюкаешь, что ли?

– Ага, хрюкаю, кровью.

– Ты чего несешь-то? Ты чего там делаешь? – Игорь начал беспокоиться и повышать голос.

– Да не ори ты, сейчас башка развалится, езжай давай, скажи, что у меня травма. Жду.

Александр положил трубку. Сознание постепенно покидало его, лишь где-то вдали он слышал постоянное «Алё, алё».

– О! Ну ни фига себе! – Игорь прошел в квартиру и присвистнул, увидев друга на полу. – И кто тебя так уделал?

Мужчина попытался разглядеть, кто пришел, повернувшись на спину, но сильная боль пронзила все тело.

– А-а, ты, заходи давай.

– Я, и чего тут было? Слушай, погоди, у тебя же кость торчит, ты чего, Саньк, совсем дурак? Ты «скорую»-то вызвал?!

Александр беспомощно мотнул головой.

– Ага, ну нормально! – Игорь опустился на колени возле друга, осмотрел его. – Да, красиво расквасили, ничего не скажешь. – Достал мобильный телефон и набрал номер «Скорой помощи», объяснив, что случилось. – Кто тебя так, ты хоть знаешь?

– Да. – Мужчина еле шевелил губами.

– Ну и кто этот гусь? Хотя, судя по всему, гусь не один. Кому ты дорогу-то перебежал?

– Ты о нем у Николая информацию собирал.

Игорь опять присвистнул:

– Неужто приехал разбор чинить за жену? Вот говорил тебе: не делай добра, не получишь зла! Ты его даже за содеянное посадить не сможешь! Я серьезно, он быстрее тебя убьет!

– Да прям он сам – мордовороты его приезжали.

– Да это понятно! Я тебе сказал, что, Сашка, неприятности ты на свою задницу нашел, с такой женщиной связавшись.

В дверь раздался звонок, в квартиру вошли врачи, осмотрели Александра и вынесли на носилках. Игорь поехал вслед за ними на своей машине.

В палате пахло лекарствами. Молоденькая медсестра, сделав укол, вышла. Игорь устроился на стуле рядом с кроватью:

– Дико выглядишь, если честно.

– Спасибо, комплимент отличный. – Александр попытался улыбнуться.

– Ладно, выкарабкаешься, мало еще лежишь, не скоро, конечно, но есть надежда. – Мужчина слегка ударил друга по руке. – Не связывайся, я тебя очень прошу, очень! Не выстоять тебе в этой борьбе, не на равных вы. У него не только деньги есть, положение, статус в конце концов, и вообще он большой человек. Я же тебе говорил.

– Ну, деньги, допустим, есть и у меня.

Игорь усмехнулся:

– Ну ты сравнил.

– Слушай, но жалко девчонку, он реально ее губит, понимаешь, ты просто не видел, на кого она была похожа, она жить не хотела!

– Да перестань, Саш, просто баба богатая, вот с жиру и бесится, ей комфортнее, чем тебе, поверь мне. Ты тут валяешься по ее милости, а она небось с муженьком в ресторане сидит, суши жует.

– Нет, Игорь, она не такая.

– Ладно тебе, такая, не такая. Все бабы одинаковые, хитрющие и коварные, как кошки.

– Ой, ну беда с тобой, считаешь, если твоя Танька была стервой, то и все, как она?

– А что Танька? Танька – это как раз показатель русских женщин.

– Нет. Арина совершенно необыкновенная.

– Ну пусть необыкновенная, если тебе от этого будет легче.

В палату снова вошла медсестра. Друзья замолчали.

Женщина сидела напротив Арины и улыбалась:

– Ну и как сегодня наши дела? Ариночка, вы будете отвечать на мои вопросы?

Арина посмотрела на психолога исподлобья. В голове шумело, а может быть, это шумел ветер за окном. Хотелось пить, очень хотелось пить. Арина налила себе в чашку сока. Жадно выпила, почти одним глотком.

– А на улице что, весна, Марина Михайловна?

– Да, на улице хорошо, тепло. Вы бы окошко открыли.

Арина отрицательно покачала головой.

– Ну хорошо. Давайте тогда поговорим. Расскажите мне о своем детстве.

– Детство как детство было. Папа работал, я с мамой сидела дома.

– Как вы учились? Вам нравилось?

– Да, школа была хорошая, с углубленным изучением иностранных языков, потом институт международных отношений.

– Очень хорошо. У вас замечательное образование.

Арина слабо улыбнулась:

– Папа всегда хотел мной гордиться, поэтому я старалась, училась, хотела продолжить дело.

– И? Вы его продолжили?

– До поры до времени. Курить хочется, вы не возражаете?

– Нет. Пожалуйста. – Психолог пододвинула к Арине пепельницу, полную окурков.

Та закурила, выпуская круглые колечки к потолку.

– Что еще сказать о своем детстве? Пожалуй, это все.

– Ну уже что-то, раньше вы молчали и не хотели обсуждать почти ничего. Как вы познакомились со своим супругом?

Арина внимательно посмотрела в глаза женщине. Потерла виски.

– Меня пытались изнасиловать, мой муж меня спас от этих людей, потом мы начали встречаться. Это очень красивый мужчина. Я его сильно любила.

– А теперь?

– А теперь я чувствую лишь боль, о которой не могу рассказать.

– Почему? Возможно, вам станет легче.

– Нет, не думаю. Мне не станет легче уже никогда. Слишком много боли, обиды.

– Ненависть? Вы испытываете ненависть?

– Нет. Я испытываю разочарование. Разочарование в себе.

– А в муже?

– В муже? – Арина затушила сигарету и посмотрела в окно. Солнечные лучи пробивались сквозь стекло и приятно грели лицо. – В нем – нет. Он, наверное, таким был всегда, просто я была слепа и не видела.

– Вы хотели завести детей?

Арина мгновенно напряглась. Янтарные глаза начали наполняться слезами, рука потянулась за сигаретами, и тонкие пальцы ломали их одну за другой. Нещадно кроша их и рассыпая на пол, Арина произнесла:

– Я не буду отвечать на этот вопрос! Никогда! – Она перешла на крик. – Как вы можете лезть в мою душу, объясните? Вы же чужой человек, я даже сама себе запретила думать об этом! Зачем? Ну зачем? – Она заломила руки и упала на пол.

Женщина мгновенно подхватила ее за локоть:

– Успокойтесь, я прошу вас.

– Зачем? Зачем? Зачем? – Арина твердила это слово как под гипнозом. Безумный взгляд блуждал по бежевой стене, устремляясь сквозь Марину Михайловну. Та однозначно могла сделать вывод: разрушение психики произошло из-за неудавшейся семейной жизни пациентки. В ее жизни с мужем произошла какая-то трагедия, которая полностью изменила внутренний мир этой молодой женщины.

В палату вбежала медсестра со шприцем. Женщина преградила ей путь.

– Нет, так дело не пойдет, иначе ей никогда не вы–браться отсюда. Я здесь посижу. Уберите свой шприц подальше, это больше не выход для нее – топить воспоминания в дозах. Прекратите, она же не буйная!

Медсестра захлопала длинными ресницами:

– Но это распоряжение врача: при любой такой вспышке колоть!

– Я тоже врач, и, думаю, психолог в данном заведении имеет не последнее слово, вам так не кажется?

– Как скажете. – Девушка недовольно повела плечом, забрала шприц, захлопнула за собой дверь палаты.

Женщина села на корточки рядом с Ариной, поглаживая ее по руке:

– Успокойтесь, я здесь для того, чтобы вам помочь.

Арина вытирала слезы, размазывая их по щекам.

– Простите меня, я не вправе была на вас повышать голос.

– Ну что вы, перестаньте, поймите, я хочу вам помочь. Не хочу, чтобы такая красивая и молодая женщина находилась здесь, когда за окном солнце и жизнь. Вы должны понимать, что все впереди. Верите мне?

– Нет. Извините. Не верю.

Марина Михайловна встала и открыла окно. Свежий воздух ворвался в духоту палаты, нежно касаясь белой кожи Арины.

– Да, хорошо... – Она зажмурилась от удовольствия.

– Ведь так-то лучше?

– Да, пожалуй.

– Значит, там, за этими стенами, жизнь есть, Арина?

– Не знаю, мне страшно туда возвращаться.

– Но почему? Ведь ваше место именно там!

– Наверное, потому, что я не хочу назад, туда, где жила, с кем жила.

– Тогда у вас есть выбор, вы можете двигаться вперед. Вы умная, образованная, красивая, все у вас будет хорошо. – Слова психолога звучали ободряюще. Хотелось и правда жить и дышать не затхлостью больницы, а той жизнью, что была за стенами.

– Наверное, вы правы, у меня есть выбор. Глотать бесконечно пилюли и умереть от тоски или... – Она замолчала и потрогала решетку за окном, потом нажала на нее. Стальные прутья не поддавались, они стояли, как часовые на посту. – Или начать все сначала. Страшный выбор, как будто перед прыжком с высоты. – Арина обернулась и посмотрела в серые добрые глаза женщины. – Спасибо. Только сейчас во мне проснулась жажда познать что-то большее, чем просто тоску и одиночество.

– Я думаю, надо начать прямо с сегодняшнего дня, прямо сейчас. Вам надо умыться, причесаться. Я поговорю с лечащим врачом, чтобы уменьшили дозу и вы могли пребывать в состоянии бодрствования дольше, чем до этого.

– Спасибо вам, я очень постараюсь.

– Предупреждаю, это будет нелегко, вы долгое время жили как во сне. Нужна огромная сила воли, чтобы начать заново жить, ощутить, что вам надо.

– Я справлюсь.

Женщина слегка пожала руку пациентке. Ей очень нравилась эта пленница своих страхов, и она хотела, чтобы та осознала себя саму.

– Ну что же, встретимся завтра. Отдыхайте. И ешьте побольше. Вы очень бледная и худенькая.

Марина Михайловна улыбнулась и вышла из палаты, тихо закрыв за собой дверь.

Арина еще раз посмотрела в окно и впервые за долгое время улыбнулась широкой открытой улыбкой. Почему это понимание того, что случилось, произошло сейчас? Ведь очевидно, что муж от нее просто избавился, почти так же, как избавился от их нерожденного ребенка. Очевидно и то, что он ее не любит и не любил никогда. Девушка рассмеялась. Как же глупо она себя сейчас чувствовала. Валяется тут, в шикарной палате для психов, пока ее муж живет и наслаждается этой самой жизнью со своей любовницей. Стыдно и горько за саму себя. Но больше никто и ничто не заставит ее повернуть назад.

Арина села на стул, голова закружилась от свежего воздуха. Посидела, встала, прошла к зеркалу в ванной. Как давно она на себя не смотрела. С тех пор как сюда попала. Закрылась на тысячу замков. Закрыла душу, сердце, ум. Арина поправила светлую грязную прядь волос. Ужасно! Она выглядит просто ужасно! Где Марина Михайловна увидела красивую женщину? Может, когда-то она ею и была, но не сейчас. Захотелось опять спрятаться в скорлупу. Кинуть в зеркало чем-нибудь тяжелым, чтобы оно не отражало ту жуткую женщину, которую она видела перед собой. Досчитала до десяти, двадцати. Понемногу начала приходить в себя. Нет, она ничем не кинет, не даст повод накачать себя снотворным, чтобы выключить из жизни. Набрав полную ванну теплой воды, села в нее. Хорошо. Приятное тепло окутало все тело. Арина тщательно вымыла тело и голову, обернулась в чистое махровое полотенце и вышла. В окно виднелся закат. Щебетали птицы на дереве. Кажется, так начинается жизнь. Арина уселась на кровать и начала грызть яблоко. В палату вошла медсестра:

– Арина Анатольевна, пора принимать лекарства. – Девушка протянула ей две таблетки и стакан воды. Арина, по обыкновению, запихнула таблетки в рот и... вспышка. Вспышка строптивости и бунта возникла так неожиданно, что захотелось толкнуть медсестру или избить ее за то, что принесла эти две круглые беленькие горошины. Арина закатила их за щеку и сделала вид, что проглотила.

Эдуард проснулся очень рано. Перекатился на другой бок, но сон больше не шел. Он встал, прошелся по квартире, сделал пару отжиманий и упражнений на пресс. Сегодня он впервые увидит жену после того дня, когда ее увезли. Вчера позвонил врач и дал разрешение на посещение. Арина начала поправляться, именно поэтому ему позволено ее увидеть. Да, не много дней сумасшествия. Неужели ей лучше? Хотя, конечно, за такие деньги они обязаны поставить на ноги кого угодно. Даже если ее и выпишут, уже ничего не изменить. Право голоса в компании принадлежит теперь только ему. Она устранена от дел по причине здоровья. Пусть будет его женой, делает имидж. Эдуард не мог скрыть того, что ему ее не хватало. Вечно нежную, щебечущую, создающую уют и тепло в их доме. Мужчина перекусил на ходу. Вот тоже минус: некому готовить теперь завтраки по утрам, и у него начал болеть желудок. Несколько месяцев, а какой результат.

Он приехал в больницу на полчаса раньше. Походил по ухоженным дорожкам, среди только недавно высаженных цветов. Неплохо тут, однако. Чистый воздух, спокойствие, никакой суеты. Не то что за воротами больницы. Там гонка за жизнью, а здесь она просто идет себе, не замечая часов.

Мужчина прошел в здание бледно-голубого цвета, украшенное белой лепниной. Его попросили подождать психолога, которая хотела с ним поговорить. Эдуард сел на обитую бархатом зеленую банкетку. Кругом слышны тихие разговоры пациентов с их родными и друзьями. Он полистал журнал, лежащий рядом с ним на деревянном столике. Покрутил брелок от ключей, убрал в карман. Нервы сдавали. Хотелось уйти, чтобы не видеть жену. Какая она стала? Наверняка совершенно невменяемая. Интересно, что значит на языке врачей «пациенту стало лучше»? Разве может быть ненормальному человеку лучше? Его мнение – НЕТ.

По лестнице спускалась полненькая женщина с копной светлых волос. Она направилась к Эдуарду. Женщина была уверена, что вот этот холеный, самоуверенный мужчина, настоящий самец, и есть муж ее пациентки. Описание внешности было точным. Стальные глаза посмотрели на нее, ударив волной жестокости. Марина Михайловна поздоровалась за руку с этим человеком, который с первой минуты внушил ей животный страх. Кажется, даже сейчас она могла точно сказать, почему его жена оказалась здесь. Не мог этот мужчина любить хрупкую, искреннюю и нежную девушку с золотыми волосами и огромными глазами, в которых отражался целый мир.

– Здравствуйте! Я личный психолог вашей жены. Давно хотела с вами познакомиться и поговорить.

– Здравствуйте, взаимно. – Мужчина расплылся в улыбке, обнажив ровный белый ряд зубов.

Врач внимательно посмотрела на этого человека. Море обаяния и энергетики. Видимо, не одно разбитое женское сердце на его счету плюс разбитое сердце жены.

– Пройдемте в мой кабинет, я хочу задать вам пару вопросов. У вас найдется полчаса?

– Да, конечно. Меня волнует состояние Арины. – Эдуард не лукавил. Ему действительно было интересно, сможет ли его супруга вернуться к здоровому образу жизни, стать адекватной.

Они прошли в небольшой кабинет с одним креслом и большим диваном. В углу стояли чайник и пара чашек, повсюду на стенах в кашпо висели цветы.

– Проходите, пожалуйста. – Психолог указала на кресло, сама присела на диван. – Может быть, чаю или кофе?

– Нет, спасибо, у меня не очень много времени, я готов сейчас ответить на все вопросы.

– Ну что же, хорошо. Расскажите, пожалуйста, как давно вы стали замечать, что ваша жена ведет себя неадекватно? Ведь наверняка в ее жизни произошла какая-то трагедия, чтобы привести ее к подобному состоянию?

– Ну, в ее жизни произошла не одна трагедия. Первая – это внезапная смерть отца, вторая – смерть матери, которая не выдержала потери мужа, и третья – потеря ребенка на четвертом месяце беременности.

– Слишком много потерь. – Женщина посмотрела в стальные и пустые глаза человека напротив. – Вам жаль свою жену?

– Почему вы спрашиваете? Конечно!

– Спрашиваю, потому что вы поместили ее сюда, а не начали лечить дома.

– Дома? Но как? – Мужчина усмехнулся. – Дома она начала пить!

– Вы часто бывали дома после потери ребенка?

– Вечерами.

– Почему так мало? Вы жили дальше своей жизнью по тому же графику?

– А почему я должен менять свой график? Я бизнесмен. У меня много работы над проектами. Арина молода, у нее крепкое здоровье. Она сможет родить еще одного ребенка.

– Вы не ощутили потерю?

– Честно? – Эдуард посмотрел в сторону Марины Михайловны. – Наверное, во мне не проснулся отцовский инстинкт, я не смог ощутить того, что ощутила жена.

Женщина поправила волосы и продолжила изучать этого мужчину. Было видно, что он тщательно взвешивает каждое слово. Ему было неуютно от ее расспросов.

– Что же, я кое-что поняла из ваших слов и постараюсь помочь Арине Анатольевне.

Мужчина так и хотел закричать: «Что ты поняла, глупая тетка?! Кто и что вообще может понять?!» Он никогда не откроет свою душу кому-то, даже самому себе. Лишние резкие движения, шевеления в душе приводят к краху. Он уяснил это с детства. Улыбнулся:

– Я очень рад, что моей женой занимаетесь вы. – Лживый комплимент слетел с уст, как будто он сказал «Добрый день» или «Хорошая погода».

– Мы убрали одно из лекарств, другие лекарства заменили более щадящими.

– Почему?

– Вы что, хотели бы, чтобы Арина Анатольевна пребывала в состоянии сна дольше состояния бодрствования? – Вопрос этого человека просто взбесил женщину. – Что значит «почему»?

Эдуард посмотрел на психолога и понял: он сказал лишнее, не рассчитал, так как подобное заявление ему совершенно не понравилось. С лекарствами она спит и забывает, как ее зовут. Зачем они ей дают время на обдумывание своей жизни, для чего это надо?

– Нет, я просто не понимаю в медицине ровным счетом ничего. Мне казалось, что таблетки нужны для лечения, если вы их убрали, значит, ей лучше?

Марина Михайловна напряглась. Ей совершенно не нравился этот человек. Он не обрадовался, не улыбнулся, показалось, был просто ошарашен подобным заявлением. Неужели этот мужчина не хотел возвращения жены домой?

– В общем, мы посчитали, что для Арины Анатоль–евны так будет лучше. Чтобы она смогла осознать себя, свое «я». Могла решить, как жить дальше. Теперь ей требуется помощь близких людей. Насколько я могла понять, самым близким человеком для нее являетесь вы?

– Да.

– Тогда я скажу вам, что только любовь и внимание помогут ей пережить все то, что случилось с ней за последнее время.

– Я очень постараюсь ей помочь.

Марине Михайловне слабо верилось в слова, сказанные так равнодушно.

– Теперь вы можете пройти в палату. У вас есть на посещение полчаса.

Эдуард тихо открыл дверь палаты. Арина лежала поверх покрывала на кровати. Было открыто окно, впуская в комнату дразнящий и пьянящий запах весны. Белокурые волосы молодой женщины мерцали на подушке и отливали золотом на солнце. Лицо бледное. Тонкие запястья. На мгновение он залюбовался своей женой. Сердце больно защемило. Он сам разрушил ее. Арина распахнула глаза. Огромные янтарные в желтую крапинку глаза вспыхнули новым светом. Светом изнутри. Эта была другая женщина, другой человек. Эдуарду стало страшно. Она изменилась буквально за каких-то три месяца. В них не отражались ни боль, ни неуверенность.

– Привет, чего так рано заехал?

– Привет, мне на совещание сегодня.

– Опять работа?

– Любимая, как всегда.

– Понятно. – Арина встала, уверенно и гордо подняв голову, прошла мимо мужа. Взяла со стола расческу, чтобы причесать локоны. – Ну и как у тебя дела?

Эдуард остолбенел. А где злость? Нападки? Где крики и нервозность? Недавно она же хотела развода. Узнала правду о потере ребенка. Неужели поверила ему, осознала, что он не мог ее предать? Слабая надежда пробежала по всему телу словно мурашки.

– Ну как могут быть без тебя дела – хуже не придумаешь, хожу весь потерянный. – Он пытался улыбнуться.

– Бедненький, – она саркастически ухмыльнулась, – без моих плюшек ты похудел. – Арина ущипнула Эдуарда за бок.

– Да, дорогая, я скучаю.

– А я нет, сладкий, совсем не скучаю, но домой хочу.

Мужчина не мог понять, что же произошло с его женой. Неужели так повлияла на нее эта обстановка?

– Дорогая, ты хорошо себя чувствуешь?

– Прекрасно! Слышишь, как поют птички? Они в это время особенно красиво поют. – Арина подняла указательный палец вверх и улыбнулась. Сейчас она была очень хорошенькой: ямочки на щеках, яркие глаза, в которых плясали озорные чертики. – Ты думал, может быть, что я здесь скончалась от горя и тоски? – Женщина засмеялась.

Эдуард стоял мрачнее тучи. Его жена смеется над ним, необычно, нелепо. Где же ее взгляд, полный обожания и приземленности?

– Ты знаешь, думаю, мне эти каникулы на нейтральной территории пошли на пользу.

– Ты на меня злишься, что я отвез тебя сюда? Но у тебя начался приступ, я растерялся, не знал, что делать.

– Конечно, ведь ты меня так сильно любишь. Я все понимаю. – Арина продолжала улыбаться.

Может, теперь так проявляется ее расстроенная психика? Эдуард повернул голову жены к себе и поцеловал. Она ответила ему легким поцелуем, потом больно укусила за нижнюю губу.

– Милый, разве твоя любовница не удовлетворяет тебя, пока я лежу здесь?

– Арина, ну что ты опять говоришь? У меня нет никакой любовницы!

– Ой, прости, память моя девичья, конечно, у тебя никого нет, я твоя единственная женщина. Именно поэтому ты не навещал меня в течение трех месяцев, чтобы наша встреча прошла бурно. Может быть, займемся сексом в коридоре?

Эдуард мысленно досчитал до десяти – никогда ему не доводилось видеть свою жену столь самоуверенной, строптивой и жесткой.

– Ты просто обижена, Арина, не надо так себя вести, прошу тебя, я ведь действительно тебя люблю.

– Конечно, я верю, Эдуард. – Арина поцеловала мужа в щеку и стала его толкать к двери. – А теперь давай уходи, а то совещание пропустишь, знаешь ли. И вот что еще, у меня пара пожеланий.

– Каких? – Эдуард посмотрел на жену, присутствие которой в последнее время вызывало у него странное беспокойство.

– Ну, во-первых... – Арина улыбнулась, – во-первых, к моему возвращению в доме должна быть домработница, как-то я подустала вести все хозяйство сама, во-вторых, купишь мне машину, а в-третьих, будешь с работы мчаться, раскрыв объятия.

– Ну, в этом нет проблем, но почему таким тоном?

– Каким, сладкий? Насколько я понимаю, ты захапал дело моих родителей себе, пока я тут валялась?

– Нет, лишь на время, Арина, пока ты была не в состоянии вести дела, да и после клиники тебе надо будет прийти в себя.

– Ага, по-другому говоря, пройти тест на вменяемость? – Глаза Арины загорелись недобрым огоньком, она закурила и посмотрела спокойно в стальные злые глаза мужа. Без робости, без лишней суеты. Посмотрела так, как никогда на него не смотрела ни одна женщина. – Ну что же. Я его пройду. Так что к моему возвращению готовь бумаги, я хочу знать все подробности того, что происходит на фирме.

– Дорогая, но ты не можешь заниматься делами фирмы сейчас.

– А кто сказал, что это будет сейчас? Нет, просто после моего возвращения я буду вместе с тобой ходить на работу. Справку мне уже дадут о том, что я совершенно здорова. Звезды эстрады и кино тоже лежат в клиниках, проходят терапию. А потом выходят на сцену, снимаются, и никто в них не тычет бумажками, не отбирает кусок хлеба. Значит, и я теперь буду контролировать дела на фирме. Все-таки это дело моей семьи.

– Но ты же ничего в этом не понимаешь! Разве не так?

– Так, не так, какая тебе разница? Разберусь. Эдуард, ты забыл: Анатолий Сергеевич – мой отец, а не твой, а вот ты муж дочери состоятельного человека, который возглавлял фирму в течение многих лет, а дед занимал огромный пост в министерстве, ну и так далее. До свидания, муж.

Арина вытолкала мужчину за дверь палаты и хлопнула ею перед самым его носом. Эдуард стоял растерянный и опустошенный. Ему смели указать на место, которое он должен занимать, как собаке. Его пнули носком ботинка на коврик. Глаза стали наливаться кровью и ненавистью. Ну ничего, он еще поставит на место свою маленькую женушку. Он научит ее обожать его так же, как когда-то. Временное помешательство, оно пройдет, и наступит спокойствие. Он опять будет на коне. Не будет воевать за место под солнцем с этой женщиной. Не может развестись с ней, но может подмять под себя. Опять бунт! Ну ничего, пусть только выйдет из этих стен, если этому суждено быть. Эдуард развернулся и устремился прочь. Навстречу делам и смелым идеям.

Арина прислонилась лбом к двери. В висках стучали тысячи молоточков. Руки дрожали, ноги подкашивались. Как нелегко было видеть этого человека, который разрушил ее жизнь, лишил надежд. Она четко и ясно осо–знавала, что надо делать, но где взять силы для борьбы? Борьбы с человеком, которого боготворила и любила до беспамятства. Она его тогда любила так, как сейчас ненавидела. Недавно Марина Михайловна ее спрашивала, ненавидит ли она его. Нет, тогда нет, но сейчас... Сейчас она осознала, сколько гадостей сделал ее муж. Она не хочет, чтобы этот человек был в ее жизни. Надо научиться вести дела компании, но только он сможет помочь в этом разобраться. В данный момент Эдуард ей нужен так же, как она ему необходима. Значит, надо научиться использовать людей. Мужа было нелегко использовать, но необходимо. Ужасно! Она объявляет войну человеку, который ее сможет растоптать, как муху. Ведь никогда Арина не боролась за жизнь. Ей казалось, что у нее все есть. Но нет, она была пустышкой, и места у нее теперь не было. Она стукнула кулаком о дверной косяк. Кровь проступила сквозь тонкую кожу на костяшках. Отошла от двери, на ватных ногах прошла в комнату. В голове гудело. Перед глазами поплыли круги. Как же тяжело! Арина рухнула на кровать, слезы душили. Она проревела в одиночестве час. Встала. Посмотрела на себя в зеркало. Зареванные красные глаза, нет, так не пойдет. Надо снова брать себя в руки. Ведь смогла же она взять себя в руки, когда пришел муж, и поговорить с ним так, чтобы тот даже и не подумал о ее боли, о том, что разрушил ее мир, оставил пустоту. Арина надела джинсы и легкий свитер, позвонила медсестре:

– Зайдите ко мне, я иду гулять.

Через десять минут Арина в сопровождении пожилой медсестры вышла на территорию больницы. Яркое солнце ударило в глаза. Слышалось птичье пение, шумел ветер. Тепло окутывало тело. Хотелось нежиться в лучах и ни о чем не думать. Арина прошла к большим березам перед оградой, прислонилась к ним. Вдруг ее заинтересовали двое людей около ворот, они о чем-то разговаривали с охранником.

– Какая это больница?

– Это центр реабилитации людей с нарушенной психикой.

– Странно, а где же больница, где делают обследования... забыл, как ее там, Игорь?

– А я помню, помню, сюда ездили УЗИ мне делать.

– Ну где делают платные исследования. А то мне снимок нужно сделать.

– Я не знаю, что вам надо, – охранник начинал терять терпение, – но, видимо, вам нужна клиника, которая находится рядом с нашей. Вон там, за углом. – Мужчина махнул рукой.

Арина невольно посмотрела, куда указал охранник, и увидела большое трехэтажное здание. Два человека прошли вдоль забора мимо нее, один из мужчин замедлил ход и обернулся. Черные глаза посмотрели в знакомые янтарные. Заглянули в самую глубь.

– Арина? – Александр пришел в полное замешательство.

– Здравствуй. – Она протянула ему через черную ограду руку. Он пожал ее пальцы.

– Что ты тут делаешь?

– Лежу, лечусь. – Арина грустно улыбнулась.

– Я думал, что вы помирились.

Арина посмотрела на него осуждающе:

– Нет. Муж меня поместил сюда.

– Почему?

– Ну, наверное, потому что у меня действительно поехала крыша.

Игорь, который наблюдал за этой сценой, растерялся. Он начинал догадываться, кто эта хрупкая женственная девушка с огромными глазами.

– Я не замечал, чтобы у тебя поехала крыша. Тебе просто нужно спокойствие. Расскажи мне все, что произошло тогда, Ариша!

– Арина Анатольевна! – Медсестра подошла к пациентке и посмотрела на двух мужчин около изгороди. – Вам нельзя разговаривать с незнакомыми.

– Это не незнакомый, а мой друг.

– Тогда, если он ваш родственник, пусть пройдет и попросит разрешение на посещение.

– Я же вам сказала: это мой друг, а не родственник.

– Тогда он не имеет права здесь находиться. Пойдемте. – Медсестра взяла девушку под руку и подтолк–нула слегка вперед.

– Что вы себе позволяете? – Арина разгневанно посмотрела на женщину. – Я сама пойду, когда это будет нужно.

– Но у вас процедуры через пять минут, я прошу вас, не упрямьтесь.

Арина извинилась перед Александром и повернулась к медсестре:

– Отойдите, пожалуйста, я через минуту к вам подойду. Оставьте меня.

– Хорошо, я буду рядом, но это против правил. У вас только минута.

Арина подошла к изгороди. Александр протянул девушке сильные пальцы.

– Ариша, как так получилось? Почему ты мне ничего не сообщила? Бога ради, Арина, объясни все, что происходит?

– Саша, я не знаю, что тебе объяснить, это так долго рассказывать. Скажу одно: мой муж меня упрятал сюда, чтобы я не мешала ему жить. Но скоро меня выпускают. Я возьму себя в руки и не останусь здесь больше чем на месяц.

– Ариночка! Позвони мне, прошу тебя, заклинаю, не губи себя, я тебе помогу. – Александр схватил девушку за запястья и посмотрел в глаза. В них он прочитал боль и обиду, а еще он в них увидел ненависть. Это была уже не та женщина, с которой он познакомился, это был другой человек. Такой она даже нравилась ему больше. В ней появился стержень.

– Я позвоню, – Арина закивала, – только телефона теперь у меня твоего нет.

Мужчина достал купюру в сто рублей и записал на ней номер мобильного телефона.

– Я буду очень ждать. Теперь точно знаю, что обязан тебе помочь.

– Спасибо.

– Ребята, вы, думаю, проиграете. Неравный бой, разнокалиберное оружие. – Игорь посмотрел на молодых людей. Он уже жалел, что когда-то думал об этой девушке плохо, и, конечно, заметил, что его друг влюблен. Видимо, сам Саша об этом и не подозревает, но Игорь его знал прекрасно. Это была любовь. Вот так странно, неожиданно она ворвалась в его жизнь.

– Это Игорь, мой друг.

– Очень приятно. – Арина улыбнулась и слегка наклонила голову. – Все, мне пора, пока тут не случился скандал.

Она отошла от изгороди. Медсестра посмотрела на нее недобрым взглядом:

– Вы обещали минуту, а сами... у меня могли бы возникнуть проблемы, если бы то, что сейчас происходило, увидел главврач.

– Но он не увидел, значит, проблем у вас не будет.

После процедур к ней пришла Марина Михайловна.

– Здравствуйте, Арина Анатольевна, как наши дела сегодня? – Женщина присела на стул.

– Сегодня был сложный, очень сложный день.

– Это связано с приходом вашего мужа?

– Да, именно с ним. Но еще сегодня я поняла, что кому-то нужна и что кто-то нужен мне.

Марина Михайловна непонимающе посмотрела на молодую женщину.

– Понимаете, сегодня я видела того, кто еще помнит обо мне и хочет, стремится мне помочь.

– Это очень хорошо, но кто этот человек?

– Это мой друг, он появился в моей жизни тогда, когда мне было хуже всего, когда я не хотела жить. Я вам говорила, что не хотела жить? – Янтарные глаза сверкнули, обдав психолога волной ярости. Никакой жалости к себе, никакой досады на саму себя.

– Нет, я не знала об этом. Я знаю, что в первый день, когда вы попали сюда, Ариночка, вы пытались повеситься. Не думаю, что вам это известно. Но так было.

Арина широко раскрыла глаза и замотала головой:

– Я не помню, совершенно ничего не помню.

– Конечно, вы не помните, и все потому, что были накачаны какой-то гадостью. Я вообще удивляюсь, что вы так быстро пошли на поправку. Вы были наркоманкой? Всегда хотела спросить вас об этом. В крови была обнаружена большая доза наркотика.

– Нет, никогда. – Плечи Арины опустились. Ей хотелось смотреть вперед, не оборачиваясь назад, но психолог ее возвращала и возвращала к тем страшным событиям. – После выкидыша я начала пить. Много пить, потому что начинала понимать, что муж имеет любовницу. Значит, больше не любит меня. Думала, что теперь, когда не рожу ему ребенка, буду не интересна. Я не могла себе представить, что мой муж не хочет никого третьего в нашей семье.

– Да, это вы говорили. Скажите мне, вы разговаривали с ним о том, что происходит в ваших отношениях?

– Извините, я не хочу об этом говорить. Пусть подобное останется при мне, теперь я знаю точно, чего хочу.

– Хорошо. Рада, что вам лучше. Вы стали выглядеть более уверенной в себе. Поздравляю, скорее всего недельки через две вы сможете продолжить лечение на дому.

У Арины заколотилось сердце, набирая и набирая темп. Что это? Страх? Нет. Она больше ничего не боялась. Это могло быть все, что угодно, только не липкий, обволакивающий страх, как раньше. Она стала мудрее, больше никому ее не провести.

В ресторане было светло и чисто. Народу мало. Только лишь две одинокие фигуры напротив сцены о чем-то вели тихую беседу. Девушка смотрела в свою тарелку, украдкой смахивая слезу, мужчина держал ее за руку.

– Вера! Когда ты наконец поймешь? Я ни в коем случае не выгоняю тебя с работы. Не увольняю. Просто не маячь там, где буду я. Наши встречи на какое-то время надо отложить. На время. Ты понимаешь?

Девушка лишь кивала в ответ. Слезы – огромные капли падали на рукав красного жакета.

– Ну чего тогда ты льешь слезы? Объясни мне. Я ведь сказал, ничего не изменится, или почти ничего.

– Эд, скажи мне, почему одним – все, а другим – ничего?

– Я не понимаю, ты про что?

– Я про твою жену. У нее есть красивый дом, ты.

– Но и у тебя есть хорошая квартира в центре Моск–вы и я.

– Нет, Эд, это совершенно не то. И теперь эта женщина выходит из больницы, чтобы отобрать тебя у меня даже на работе.

– Да, она выходит из больницы, но заполучить компанию назад ей будет очень тяжело. Мы начали новый проект по открытию бизнес-центра в Бельгии. Она не имеет ни малейшего понятия, что и как. Я не могу запретить Арине приходить на работу. Это дело ее семьи. Она просто имеет полное право это делать, но не имеет права голоса. Пока не выздоровеет окончательно. Ей придется пройти утомительный путь. Вера, она сдастся. Понимаешь? Как только она вышла замуж, то постепенно все дела стали переходить ко мне. Эта женщина не знает ничего, вообще ничего! Но если сейчас не затаиться, то нам не быть вместе никогда. – Эдуард решил играть не по правилам. Он просто не знал, как заткнуть эту женщину. Как же тяжело с женским полом: истерики, сопли, слезы!

– Ты разведешься, Эд, разведешься?

– Да, я разведусь, Вера, но только тогда, когда буду крепко стоять на ногах в этой компании.

– Ты любишь меня? – Девушка судорожно схватилась за рукав его рубашки. Эдуард недовольно дернул руку.

– Скорее да, чем нет. – Он был загнан в угол этими слезами в зеленых глазах. Но иметь врага в лице любовницы, которая знает многие его козыри, он не хотел.

– Я буду ждать, любимый, твоей свободы! – Вера достала зеркальце и вытерла салфеткой размазанную в уголках глаз тушь. – Тогда мы закатим с тобой такой пир, а женушка твоя и так богатая тетка, не пропадет. – Девушка потянулась и поцеловала Эдуарда в губы, оставляя красный след от помады.

– Давай закроем эту тему. – Он вытер помаду, брезгливо поморщившись.

– Хорошо, – в глазах колдуньи появились искорки, – я буду прилежной девочкой и не выдам себя твоей женушке.

Эдуард схватил Веру за прядь черных волос и потянул вниз.

– Не женушка, а Арина Анатольевна.

– Ты мне делаешь больно! – Вера взвизгнула.

– Я просто решил тебе напомнить, вдруг ненароком ошибешься. – Эдуард усмехнулся и, бросив деньги на стол, встал. – Я уезжаю за Ариной, а ты давай на работу иди. Не за треп же я тебе плачу, а за твои гениальные идеи. Однако они в последнее время подводят часто и совершенно мне не нравятся. Не расстраивай меня, милая.

Эдуард резко повернулся на каблуках и вышел.

С самого утра зарядил дождь. Мелко моросил и груст–но стучал в лобовое стекло. Мужчина ехал в тишине. Сегодня начнется, но что именно начнется, он не знал. Как его встретит жена в этот раз? С каким настроением? Как вообще они будут жить дальше после всего, что случилось? Он обязательно докажет ей, что работать она не сможет. Ее удел – семья. Может, Эдуард не прав, что избавил ее от их ребенка? Может быть, именно ребенок привязал бы ее к дому, к нему? Ребенок... Нет, ребенка ему не хотелось. Но видимо, это его главная карта в их отношениях. Надо смириться с кем-то третьим, с кем-то, кто займет еще один уголок в душе. В душе, которая закрыта на тысячу замков. Зачем их открывать, чтобы впустить кого-то еще? Наверняка он (или она) вырастет и растопчет его так же, как когда-то его растоптали родители. Все близкие предают. Тогда зачем они ему вообще нужны?

Мужчина подъехал к воротам больницы. Пробежался под дождем до подъезда клиники. Арина стояла в холле, одетая в сногсшибательный брючный синий костюм. Во взгляде появилась сталь. Янтарные глаза казались еще более глубокими. Он посмотрел на свою жену другими глазами. Невысокая, с бледной кожей, почти прозрачной, золотые от природы локоны распущены до плеч. Яркие глаза, нежный румянец, коралловая помада. Кто эта женщина? Это не его жена, эта не та женщина, с которой он прожил три года под одной крышей. От нее исходила уверенность. Эдуард подошел к Арине:

– Здравствуй, милая.

– Привет, ты мне купил машину?

– Нет еще, дорогая, но мы завтра же поедем и купим ту, какая тебе понравится. Кого ты хочешь взять в водители?

– Никого, я буду водить сама.

– Но ты давно не сидела за рулем!

– Я много чего не делала давно! – Взгляд Арины полыхнул огнем.

Они вышли на моросящий дождь.

– А природа плачет.

– Что значит – природа плачет?

– Да так, плачет, глядя на негодяев, думаю. Поехали.

Эдуард нажал на газ и посмотрел на жену. Нет, совершенно другой человек. Она его интриговала и затягивала.

Дома Арина прошла из одной комнаты в другую. Везде покой и тишина. Из кухни доносился дразнящий запах жареного мяса. Ее позвал Эдуард из гостиной:

– Ариночка! Подойди сюда, познакомься! – Посредине большой комнаты с круглым обеденным столом стоял Эдуард и улыбался, как Чеширский кот.

Рядом с ним стояла женщина лет шестидесяти, в белом переднике, с небольшой сединой в темных волосах.

– Здравствуйте, Арина Анатольевна. Я ваша домработница, меня зовут Галина Ивановна.

Женщина протянула руку. Арина улыбнулась домработнице и пожала протянутую руку. С этого дня Галина Ивановна должна была готовить, ходить по магазинам, убирать пять комнат, кухню и ванные. Жалованье было в полтора раза больше того, что давала ей ее дочь, которая находилась на хорошем счету в компании и зарабатывала неплохие деньги. Ну и конечно, обеспеченный любовник. Домработница незаметно улыбнулась, искоса посмотрела на Стоцкого.

После сытного обеда Арина прошла в кабинет мужа и села напротив него в мягкое голландское кресло. Эдуард оторвал взгляд от монитора компьютера:

– Арина, ты что-то хотела?

– Да. – Она запрокинула ногу на ногу. – Во-первых, через час мы поедем выбирать мне машину, а после этого ты или твои головорезы отвезете меня в спортивный центр. Я буду заниматься спортом, ходить в бассейн, к косметологу и массажисту.

– Дорогая! Но зачем тебе куда-то ходить? Ведь все специалисты всегда приходят на дом.

– Эдуард, а тебе не кажется, что я засиделась дома? Преданно ждала тебя с работы и не посвящала себя именно себе! – Арина встала и обошла стол, провела ладонью по щеке мужа. Нежная прохлада коснулась кожи мужчины. Легкое головокружение. Странное чувство – спокойствие. Опять пустота. Арина убрала руку. Он напрягся и обхватил жену за талию. Молодая женщина увернулась и прошла к книжным полкам. Вот эти тома покупала мама, в толстых кожаных переплетах томики Ахматовой и Цветаевой. А здесь, на последней полке, книги деда, в потрепанных обложках, толстые, с небольшим количеством пыли. Что там? История Шаляпина, Ленин, сочинения о войне и море книг по экономике и международным отношениям. Снизу книги отца, расчеты, юридические книги, техническая литература; посредине украшали полку красочные обложки книг Дюма, Пушкина, Лермонтова, все тома Толстого. – Так вот, неплохо бы совершать спортивные совместные вылазки. – Арина осмотрела комнату и ткнула в противоположную от Эдуарда стену: – Здесь мы разместим мой рабочий стол.

Он нахмурил брови и пристально посмотрел на жену. Раньше бы она вся сжалась и забилась в раковину, под жесткий панцирь, но не теперь. Арина, выдержав прямой взгляд мужа, продолжила:

– Если ты не хочешь пойти мне на уступки и тебя напрягает мое присутствие, мы можем просто развестись, разделив банковские совместные счета. И заняться прочей юридической волокитой.

Эдуард молча встал. В данную минуту он хотел разорвать эту упрямицу, свернуть белую лебединую шею и послать ко всем чертям. Но такая твердость, жесткость и вскинутый подбородок говорили о том, что она ему бросает вызов, вызывает на ковер, неужели он спасует? Ни за что! Арина посмотрела на мужа и, выждав минуту, повернулась, вышла из комнаты, закрыв за собой тихо дверь. Эдуард остался стоять в полном недоумении. Злоба раздирала его изнутри, хватала за грудь, словно щипала и бросала сердце то в одну сторону, то в другую. Он сжал виски, обхватил голову руками и пнул кресло, в котором десять минут назад сидела жена. Как она спокойна, что происходит с этой сумасшедшей? Пройдя до тяжелого письменного дубового стола, он остановился и посмотрел на лезвие ножа для разрезания бумаг. Острие манило, поблескивало. В нем отражались документы, разложенные аккуратными стопками на зеленом сукне. Эдуард закрыл глаза. Нет. Так не пойдет. Контроль. Всегда контроль. Он вышел из комнаты и прошел в спальню. Жена разбирала одежду по ящикам. Нежная, в легком шелковом халате на обнаженное тело, она выглядела как роковая женщина. Золотые пряди стекали по хрупким плечам. Что это с ним? Неужели он видит в ней женщину?

– Арина, давай не будем ссориться и что-то выяснять. Тебе нужен покой, хороший сон и много фруктов. Мне кажется, ты не в духе.

Точеное лицо жены повернулось в его сторону.

– Возможно, что я устала. Но я устала от самой себя, понимаешь?

– Нет, милая, это как?

– Это просто. Я устала жить так, как жила до этого. В такой огромной квартире я задыхаюсь, погибаю. Мне нужен воздух, свежий воздух. Я не хочу нюхать нафталин наших отношений.

– Арина, – мужчина подошел к жене и заглянул в янтарные глаза, пытаясь зацепиться в них за крохи обожания к себе, – может быть, об этом очень рано говорить, но не попробовать ли нам родить еще раз ребенка?

Арина вздрогнула как от удара. Ей на минуту показалось, что получила пощечину. Но теперь она умела владеть собой. Она легла на кровать и отвернулась к стене.

– Я думаю, что не имеет смысла обсуждать это. Я не верю тебе, ты не любишь меня. Просто, как дважды два четыре.

Эдуард прилег рядом с женой и погладил по плечу:

– Ты не понимаешь, о чем говоришь, я люблю тебя очень. – Он поцеловал Арину в щеку.

Арина закрыла голову подушкой, ей не хотелось чувствовать того, что она чувствовала. Он предал ее, растоптал. Но теперь все, она стержень, а не мягкий пластилин. Больше она не поддастся на уловки, и все же... сердце бешено застучало, и предательский комок слез застрял в горле. Слова мужа доносились тихо, не было слышно, что он говорит, но тембр завораживал. Она справится, она сильная. Глаза закрывались, унося в сонный мир грез.

– Мама, ты хоть понимаешь, что ты несешь? Кого тебе жалко? Эту домашнюю курицу, которая, как наседка, бегает за своим мужем?

– Доченька, прекрати все это, займись своей жизнью. Посмотри, тебе уже тридцать лет, но на горизонте нет мужчины, который бы оценил тебя по достоинству, ты губишь себя.

– Перестань, что ты вздумала ее защищать? Я твоя дочь, ты забыла?

– Я прекрасно помню, но эта женщина опасна.

– Не смеши меня. – Вера стряхнула пепел в черную чашку из-под кофе. – Она так же опасна, как муха или таракан. Лучше помоги мне. Не для этого же я тебя попросила быть к ней поближе. Мне нужна ее вещь, любая, но лучше та, которую она носит ближе к телу.

– Что ты будешь с ней делать?

– Мама, я хочу убрать эту гадость со своего пути, она отобрала у меня мужчину не по праву.

– Как это не по праву, если он ее муж?

– Муж на бумажке, но любит Эдуард меня!

– Я не хочу с тобой спорить. Сделаю все, чтобы ты была счастлива, но этот мужчина не принесет тебе сча–стья. Куда мне подъехать, подвезти эту вещь?

– Давай на Пушкинскую, около памятника встретимся, мне так удобнее.

Вера положила трубку телефона и посмотрела на свои руки. Обломанные ногти, заусенцы. Сколько она выпила за эти выходные дни кофе и алкоголя?! Нервы сдавали. Было больно представлять себе своего мужчину в объятиях его супруги. Но самое страшное девушку ожидало впереди. Завтра понедельник, и Эдуард придет на работу с женой. Сколько раз Вера видела эту холеную женщину? Наверное, раза два, и то мельком. Она не помнила ни цвета ее волос, ни цвета глаз. В принципе толком Вера о ней ничего не знала. Что же, пришла пора познакомиться. Девушка встала и прошла из комнаты в комнату. Велик соблазн набрать номер мобильного телефона Эдуарда и сказать о том, как она его любит, услышать в ответ те же слова. Но страх превышал соблазн. Ей не хотелось портить отношения с любовником. Придется ждать. Сколько они уже не виделись? Примерно неделю. Эдуард взял отпуск: решил посвятить дни милой, любимой женушке. Вера зло усмехнулась. Из зеленых глаз полились слезы. Она ей еще отомстит. Это будет скоро, очень скоро. А любимому не стоит даже об этом знать. Его жена просто медленно угаснет, как свеча, растает, оставив только Вере мужчину, которого она впустила в свое сердце. Она еще сделала круг по комнате и вышла на балкон. Опять закурила. Эдуард никогда не курил, он вел здоровый образ жизни. Девушка смотрела на играющих во дворе детей. Интересно, а если бы она забеременела, что тогда сделал бы ее директор? Слеза скатилась по загорелой коже, оставляя след. Ей не суждено быть матерью никогда. Диагноз врача – бесплодие. Вера бросила окурок за балконные перила и во–шла в комнату. Через двадцать минут она бежала по ступенькам в легком облегающем платье. Черные волосы заколоты на затылке серебряной заколкой. Поймала машину до Пушкинской. Около памятника стояла мать. Девушка подбежала к ней и схватила за руку:

– Ну что? Ты принесла?

– Принесла. А иначе меня бы тут не было.

– Молодец.

– Вера, остановись, дочка! Не губи себя! – Женщина посмотрела в глаза дочки, такие же, как у ее отца.

– Я не остановлюсь. Все только начинается. Эдуард не раскусил, кто ты?

– Как ему раскусить, если ты ему не говорила, что я твоя мать, а только то, что я когда-то работала в большой семье, в доме, у меня хорошие рекомендации. Не думаю, что ему в голову могло прийти, будто родная мать любовницы будет пахать на него и его жену.

– Мама, не обижайся. – Вера обняла женщину за плечи. – Ты же хочешь, чтобы я была счастлива?

– Хочу, но мне не понятны твои дела у него за спиной. Поставь ультиматум, пусть выбирает.

Вера звонко рассмеялась:

– Мама, ты не политик. Но объяснять тебе очень долго. Я не задержу тебя там.

– Кстати, его жена очень хороший человек, она хозяйственная и целеустремленная.

– Перестань. – Вера вытащила сигарету. – Мне не интересно, кто она. Меня беспокоит, что она стоит на моем пути.

– Что ты хочешь сделать с этим? – Галина Ивановна протянула сверток дочери.

– Мама, это не важно.

– Важно, если я тебе помогаю.

– Хорошо. Я хочу сходить к гадалке и погадать, что и как у них сложится. – Девушка убрала сверток в сумку.

– А мне вот кажется, – женщина подозрительно посмотрела на дочь, – что ты хочешь навести на нее порчу. Скажи мне, я ошибаюсь?

Вера докурила и опустила голову:

– Нет, ты не ошибаешься. Но ты же знаешь, это пять процентов из ста, что получится.

– Ужасно получать счастье подобной ценой.

Домработница Стоцких развернулась и бросила на ходу:

– Позвоню. У меня нет времени. – Женщина ускорила шаг. Ей захотелось убежать от этой молодой хищницы.

Вера присела на лавку и достала сверток в маленьком синем пакетике. В нем оказалась прозрачная тончайшая ночная рубашка. Розовая, с великолепными кружевами в тон. Хороший вкус, ничего не скажешь. Вслед за ночной рубашкой на колени девушки выскользнула из пакета фотография. Мама хорошо справилась с заданием, все нашла, даже фотографию. Вера взглянула на снимок. С фотографии на нее смотрела очень красивая женщина. Слишком красивая. Девушка почувствовала, что нет сил, как хочется порвать эту бумажку на тысячу маленьких кусочков. Огромные янтарные глаза смотрели и пронизывали самую душу. Вера сжалась. Холодок пробежал по спине. Ненависть раздирала, и воспаленное воображение начало услужливо рисовать кровавые картины. Вот эта холеная красавица с ножом в груди, из аккуратного ротика стекает кровь, вот на нее мчится машина, и огромные глаза делаются еще больше от ужаса. Что же в ней такого, чего нет в ней, Вере? Она до–стала зеркало. Внимательно посмотрела на себя. Прямой нос, может, немного длинноват, но очень симпатичный, он придавал ей особый шарм, глаза причудливой формы, и все же... Вера понимала, что она уступает ей, белокурой, легкой, почти воздушной. Она казалась маленьким ангелом, ребенком, беззащитным и нежным. Руки задрожали и положили фотографию обратно в пакет. Теперь она точно знала, что приняла правильное решение. На этой земле возле Эдуарда место только одной из них. Сам он жену не отпустит, значит, Вера уберет ее из его жизни. Девушка встала и спустилась в подземный переход, осталось перейти тусклый коридор под землей со множеством палаток, и она окажется так близко к своей цели. Найдя нужный дом, Вера нажала кнопку звонка. Ей открыла молодая женщина лет тридцати пяти, в длинной цветастой юбке и черной кофте с длинными рукавами.

– Вера? Проходите, пожалуйста.

Девушка прошла в узкую комнату. Кругом горели свечи, посредине стояли стол и два кресла. Женщина указала на обитое цветным гобеленом кресло:

– Присаживайтесь, прошу вас.

Вера села и посмотрела в синие глаза Анфисы.

– Мне вас рекомендовала подруга, когда-то вы ей помогли, она очень хвалила ваше умение.

– Я рада слышать, что кому-то я помогла, как у нее дела?

– К сожалению, она погибла.

– Мне жаль.

– Я хочу вас попросить избавить меня от соперницы.

– Да, я помню. Вы принесли то, что я просила?

Девушка положила на стол пакет. Гадалка вытащила из него содержимое и внимательно начала разглядывать фотографию.

– Очень красивая женщина. Вам будет нелегко с ней справиться.

– Она очень мягкотелая.

– Нет! Я этого не вижу. У нее большая аура. Ее бережет Бог. Это опасная женщина.

Вера истерически расхохоталась:

– Вы не первый человек, который сегодня мне это говорит.

– Потому что это так и есть.

– Да она тупа как пробка!

– Нет, вы совершенно, видимо, ее не изучили.

– Так вы сможете мне помочь?

– Я могу взяться за это дело, но не гарантирую результат.

– Заплачу в два раза больше, если все получится.

– Естественно, вы заплатите деньги, и немалые, об этом мы говорили. Я думаю, вы прекрасно понимаете за что, такой вид услуг не дешев. Это не просто – преступать закон всех человеческих и Божьих норм.

– Да, понимаю. Возьмитесь за это дело. Умоляю. Не могу больше. Люблю этого человека. – И Вера ткнула еще в одну фотографию, которую вытащила из сумки.

– Дьявол!!! – Гадалка провела рукой по портрету. – Его ждет крах рядом с его женой.

– Вот видите, тем более.

– Но я не вижу и счастья с тобой.

– Не важно. Главное, я буду счастлива с ним, прошу вас!

– Хорошо.

Анфиса связала две фотографии и ночную рубашку, убрала в стол.

– Две тысячи долларов сейчас и три потом, если получится.

Девушка вытащила наличные деньги, пересчитала и пододвинула их женщине:

– Пересчитайте.

– Не надо, – гадалка Анфиса сгребла деньги со стола, – приходите через неделю.

Арина нервничала. Сегодня ее первый рабочий день после долгого перерыва. В последнее время она ездила только лишь на большие совещания для принятия решения вместе со всеми учредителями. Но всегда опиралась на мнение мужа. Так что самостоятельно Арина не мыслила уже давно. Значит, придется заново учиться работать. Завоевывать доверие людей, с которыми ей предстоит столкнуться на рабочем месте. Хозяйка – это не значит уважаемый человек. Она поправила золотые локоны и подкрасила розовой помадой губы. Строгий бежевый костюм, туфли на тонкой шпильке. Арина осталась собой довольна. За последнюю неделю она отдохнула, набралась сил для сражений. Сердце стучало, и казалось, выпрыгнет из груди. Муж не оставлял ее одну за эту неделю ни на секунду. Казался нежным, предупредительным, но это была лишь маска, Арина прекрасно осознавала, что Эдуард пытается завоевать ее доверие заново. В комнату вошел Вадим. Скромно остановился около дверей.

– Арина Анатольевна, за вами пришла машина, чтобы отвезти в компанию.

– А ты тут при чем? – Девушка посмотрела на молодого парня, который маялся в деловом костюме и все время обливался потом. Просто смешно: на обезьяну надели приличную одежду. Хоть в пиджаке, хоть без него, он оставался уголовником и шестеркой ее мужа.

– Я должен вас сопроводить вместе с водителем, это распоряжение Эдуарда Алексеевича.

– А не пошел бы ваш Эдуард Алексеевич... – Арина отодвинула парня от дверного проема и вышла из комнаты. – Я поеду на своей новой машине, вы мне не нужны.

– Значит, мы поедем за вами. – Вадим упрямо шел за ней следом.

– Вадик! – Арина внимательно посмотрела на молодого человека. – Ты учился в школе, знаешь русский язык?

– Да. – Вадим ошалело взглянул на жену босса.

– Тогда должен понимать, что тебе говорят, не так ли? – Арина открыла дверцу нового «крайслера» с откидным верхом ярко-красного цвета.

Черный джип последовал за ней. Ну и черт с ним! Пусть катится рядом. Арина вытащила из кошелька сторублевую купюру и набрала номер мобильного Александра.

– Алло!

– Здравствуй, это Арина.

– Арина! Ариша, здравствуй, как ты, где ты?

– Я уже, как говорится, на свободе. – Арина за–смеялась. – Вот звоню тебе.

– Давай встретимся. Ты мне расскажешь, что произошло, ты так внезапно исчезла тогда.

– Даже не знаю, как у нас это получится, пока за мной везде круглосуточно ездит охрана, боятся за мое здоровье. На самом деле, думаю, просто пасут меня, чтобы мужу докладывать.

– Ариша! Уходи от этого изверга!

– Саш, это все не так просто. У меня теперь план, я хочу забрать то, что принадлежит мне по праву. Я хочу опять жить насыщенной и интересной жизнью, не могу уйти от него сейчас. Потом объясню тебе.

– Хорошо, когда мы увидимся? Сделаю все, как тебе будет удобно. Ужасно скучал.

– Я тоже скучала. – Арина шмыгнула носом, непрошеная слеза скатилась из уголка глаза.

– Это твой новый мобильный номер, который вы–светился у меня на дисплее?

– Да, но я им пользуюсь редко. Для всех остальных у меня другой номер.

– Я тебя понял, значит, буду ждать твоего звонка и надеяться на нашу скорую встречу. Безумно хочу увидеть тебя.

– Взаимно, думаю, что в ближайшее время поеду в салон красоты и там сможем встретиться.

Арина попрощалась и кинула телефон на сиденье. Буря чувств крутилась и вертелась в душе. Этот человек занял огромное место в ее жизни теперь, когда столько сил нужно для борьбы. Когда она осталась одна, совсем одна. У нее больше не было родителей, не было любимого, не было ребенка, подруги не в счет – это и не подруги вовсе. Так, девчонки, с которыми можно обсудить последние новости в мире моды, поговорить о косметике и кулинарных изысках. Просто жены друзей мужа. Одиночество давно начало глодать Арину.

Машина плавно подъехала к воротам компании, или, как говорил папа, империи. Огромное бледно-серое здание с большими зеркальными окнами. Парадный вход был впечатляющим. Широкая лестница, фонтан, красивые, ухоженные кустарники начали зеленеть, распускались высаженные по кругу цветы. Как она могла так долго не приходить сюда? Здесь она выросла, сколько раз бывала у отца на работе, и после его смерти она допоздна засиживалась, особенно когда умерла мама и Арина не хотела быть одна. Сейчас ее охватили восторг и гордость, что ее труды не пропали даром. Вадим открыл дверцу и подал Арине руку. В дверях компании ее приветствовала охрана. В холле на первом этаже стоял Эдуард с букетом цветов. Огромные белые розы пахли так, что дурманили и уносили в сладкие мечты. Было приятно, чего скрывать. Просто она знала, что за этим стоит. Арина протянула руки к цветам. Сладко. Хотелось зарыться в белые бутоны и наслаждаться запахом. Рядом с мужем стояла главный секретарь фирмы и... Вот она! Черные волосы, упрямый подбородок, зеленые злые глаза. Как же она ненавидит жену босса! Арине даже стало неуютно от этого взгляда. Девушка подошла к Арине:

– Здравствуйте, я начальник отдела по рекламе.

– Очень приятно. – Молодая женщина пожала холодную руку с ярким маникюром.

Арина прошла к большому лифту и поднялась на третий этаж. Все сотрудники ее приветствовали, но во взглядах сквозила жалость. Конечно, муж позаботился, чтобы знали об Аринином нахождении в психушке и теперь нежелании сидеть в четырех стенах. Ну ничего, она еще покажет себя, иначе она не дочь своего отца! Арина прошла в кабинет. Здесь все осталось по-прежнему. В свое время она запретила переделывать его. Муж занял кабинет напротив и оформил по своему вкусу. Но периодически возвращался к разговору о том, чтобы кардинально изменить все. Никогда не заходил сюда, как будто чтил до такой степени память неизвестного ему человека. Или просто боялся зайти туда, где работал покойный. Суеверный, что ли? Вот бы не подумала. Арина провела рукой по огромному столу, пробежала маленькими пальчиками по клавиатуре, подошла к окну и вздохнула. Слезы набежали на глаза. Как не хватало сейчас папиной любви, тепла, нежности! Она нажала на кнопку под столом и вызвала секретаря мужа:

– Пожалуйста, зайдите ко мне, я дам вам несколько указаний.

Полина Сергеевна вошла, по обыкновению, очень тихо, держа в руке блокнот и ручку.

– Здравствуйте, Арина Анатольевна.

– Здравствуйте, пройдите, садитесь.

Женщина села на стул с позолоченными ножками возле стола. Арина поправила прядь волос и потерла кончик аккуратного носика.

– Итак. Первое, что я хочу, – это навести здесь порядок. Протрите всю пыль, здесь невозможно дышать. – В доказательство своих слов она чихнула и улыбнулась: – Вот видите?

Секретарь встала и подошла к окну, распахнула его настежь. В комнату влетел запах сирени и смешался с запахом огромного букета роз. Арина благодарно посмотрела на Полину Сергеевну.

– Вызовите мне начальника отдела кадров и принесите последние папки по организации и строительству бизнес-центра, который мы сейчас возводим в Бельгии.

– Арина Анатольевна, это все? Может быть, вам принести соку или кофе? Извините, но я еще не знаю, что вы любите.

– А что вы приносите моему мужу?

– Минеральную воду.

– Очень хорошо, и мне принесите, пожалуйста, минеральную воду. – Арина встала и вышла из кабинета. Повсюду смотрели любопытные глаза сотрудников. Конечно, не было, не было хозяйки, и на тебе, свалилась. Арина пошла по длинному коридору, отстукивая дробь тонкими каблучками. Прошла в бухгалтерию. – Здравствуйте! Всех рада приветствовать!

На нее уставились две молодые девушки и одна женщина в годах. Старшая спросила:

– Извините, какими судьбами? Но это отдел бухгалтерии, мы не имеем права впускать сюда посторонних людей!

– Это очень хорошо, – Арина улыбнулась и протянула руку, – буду рада познакомиться, Арина Анатольевна Стоцкая. Однако когда мой отец работал в этой компании, вас здесь еще не было, видимо, вас нанял уже мой муж Эдуард Алексеевич.

Девушки открыли рты и оглядели молодую женщину с головы до ног. Главный бухгалтер быстро пришла в себя и расплылась в улыбке:

– Ой, извините, пожалуйста, мы слышали, что вы выйдете на работу после длительного перерыва, просто никогда вас не видели. Мне очень неудобно, присаживайтесь. – Лариса Георгиевна пододвинула мягкий крутящийся стул.

Арина посмотрела на стул, но не присела на него.

– Ничего страшного, теперь, я думаю, вы не вы–ставите меня вон?

– Нет, конечно, нет.

– Что же, перейдем к делу, я хочу видеть к вечеру все отчеты за последние три года.

– Что же, это можно, но... – Женщина запнулась.

– Говорите, что – но?

– Просто разрешит ли Эдуард Алексеевич мне это сделать?

– Почему это вас должно волновать, кажется, я дочь человека, который возглавлял фирму более три–дцати лет. А мой муж занимает временно место директора, то есть меня. Он мой заместитель, или вам это неизвестно? – Арина начала раздражаться и ловить себя на мысли, что от ее былой мягкости к людям не осталось и следа.

– Да, конечно. – Женщина выпрямилась перед женой директора.

– Ну вот и хорошо, не забудьте.

Арина вышла от бухгалтеров и направилась в кабинет мужа. Он сидел за компьютером и что-то помечал на полях документов карандашом. Увидев жену, оторвал взгляд от бумаг:

– Привет! Осваиваешься?

– Осваиваюсь. Ты так запугал сотрудников, что они боятся мне показать какие-либо документы и отчеты. Ты что себе позволяешь?! – Она зло сверкнула глазами.

– Арина! Я тебе повторяю, что и повторял в течение всей этой недели: не стоит заниматься тем, что ты совершенно не умеешь. Я думаю, что ты не хочешь развалить дело всей твоей семьи?

– Я не развалю ничего! Я со всем справлюсь, но ты не хочешь помогать мне!

– Не хочу смотреть на то, как ты рушишь мои усилия и усилия своего отца. Ты ничего не понимаешь! Если ты такая умная, то должна окунуться и изучить все самостоятельно. Если ты справишься с этой задачей, то я буду гордиться тобой и помогу в остальном, но не сейчас. Я не вижу в этом смысла.

– Смысла он не видит! – Арина швырнула в мужа томиком кодекса, который лежал на тумбочке около двери.

Эдуард увернулся и посмотрел на жену:

– И ты хочешь руководить компанией, когда не умеешь держать себя в руках?

– Мне кажется, ты забыл, дорогой, но меня признали вменяемой, и ты не заставишь никого думать обратное.

– А я тебе ничего не говорил. Сказал, что ты не держишь себя в руках, любимая. – Эдуард подошел к жене и обнял ее за талию, поднял подбородок и поцеловал в губы. – Сейчас, в гневе, ты очень красивая, никогда не видел, чтобы ты так сердилась. – Он провел рукой по спине жены, и Аринино тело предательски за–дрожало.

Она отодвинулась от мужа, но Эдуард опять притянул ее хрупкое тело к себе.

– Не прыгай от меня, как дикая кошка, ты такая сладкая.

В это время в дверь вошла Вера. Волна ненависти захлестнула ее. Она чуть было не сорвалась и не кинулась на эту женщину с кулаками. Какая идиллия! Муж целует жену. Предатель! Говорил, что не спит с ней.

Эдуард обернулся и отпустил Арину.

– Вера Михайловна, вы не пробовали стучаться, когда входите в кабинет директора?

– Извините, Эдуард Алексеевич, просто секретаря нет в приемной, она занята уборщиками, поэтому я решила, что вы не заняты ВАЖНЫМИ делами. – Слово «важными» девушка выделила нарочито с ударением.

Арина прошла мимо Веры и взглянула на мужа:

– Я смотрю, у тебя принято распускать сотрудников, так что не учи меня ничему, ты, пожалуй, прав. Все сделаю сама и начну прямо с этой минуты.

Она открыла дверь и, хлопнув ею, вышла.

– Вера! Ты в своем уме вообще? – Эдуард мерил комнату огромными шагами. – Ты вынуждаешь меня порвать с тобой вообще какие-либо отношения.

– Конечно, – девушка закурила, – ты с ней не спишь, ты ее не любишь, она тебе нужна ради выгоды! – Вера стала переходить на крик.

– Заткнись! – Эдуард одним прыжком пересек кабинет и отвесил ей звонкую пощечину. – Ты что? Забыла, где ты находишься, дура?!

Вера потерла красную щеку. Точно будет синяк, который не запудрить.

– Я не могу ее видеть рядом с тобой, ты меня вообще не жалеешь, что ли? Когда ты сделаешь выбор между нами, объясни?

– Не пойму, ты хочешь вылететь на улицу?

– Только попробуй, и твоя женушка обо всем узнает, вообще обо всем, кто ты и что ты есть!

Эдуард отвесил еще одну звонкую пощечину.

– За мной утонешь ты! Отправишься вслед за своей подругой!

– Я все расскажу в милиции, я напишу записку, если я погибну – это твоих рук дело!

– Давай! – Эдуард взял себя в руки и рухнул на диван. – Валяй! Значит, на тебе женится кто-нибудь другой. Я не собираюсь связывать жизнь с истеричкой.

Вера прикрыла рот ладошкой:

– Эд! Эд! Скажи то, что ты только что сказал!

– Я на тебе не женюсь, как хотел!

Она села на диван рядом с Эдуардом.

– Эд, прости меня! Я дура, дура! Называй как хочешь, только не бросай меня!

– Ты хотя бы понимаешь, что ты творишь, зачем раньше времени провоцируешь сложную ситуацию? Сейчас и так все хуже некуда. Тебе нужен муж – директор или замдиректора бывшей жены в лучшем случае?

Вера сладко припала к плечу Эдуарда и провела рукой по ремню. Мужчина резко встал. Девушка захлопала длинными ресницами и заплакала.

– Я просто тебя люблю, очень люблю! И ревную ужасно!

– Тебе придется взять себя в руки, иначе Арина тебя просто отсюда вышвырнет. Я слышал, что она вы–звала начальника отдела кадров. Как думаешь, про кого пойдет речь?

– Про меня?

– Ну не про меня же, дорогуша!

– Она не посмеет выгнать меня! Я специалист! Профессионал! А она кто? Она ничего не знает вообще!

– Но только это ее право – нанимать и увольнять! Она уже получила справку о вменяемости на той неделе. Мой план провалился, она начала борьбу со мной! Ты это понимаешь? Вместо того чтобы мне помогать, ты все осложняешь!

– Я помогу, что надо сделать, скажи?

– Молчать, не обострять! Сидеть тише воды, ниже травы! Уясни это!

– Я постараюсь. Не знаю как, но я постараюсь.

– И никаких огрехов в работе, иначе, если она соберется уволить, я не смогу тебя оправдать. Понимаешь?

– Да. – Вера опустила плечи.

– Ну не грусти, – Эдуард обнял девушку, – иди, Вера.

Девушка подошла к двери и обернулась:

– Слушай, Эд, а твоя секретарша не заложит нас?

– Нет. Иди давай.

Вера послушно закрыла за собой дверь. Эдуард потянул за галстук. Как же тяжело! Его загнали в ловушку две женщины. Две красивые женщины. Но в последнее время мужчина начинал все больше и больше тянуться не к своей пылкой любовнице, а к холодной, недоступной Арине. Она его околдовала с тех пор, когда он увидел ее первый раз в больнице. Другая. Совсем другая. Никогда в жизни он не встречал такого типа женщины. Сейчас она была ему ближе, чем когда-либо. Она была просто продолжением его самого. Такая же стать, упорство, цель. Да, у нее появилась цель. Но тщеславие и амбиции Эдуарда не должны оставить ей ни шанса, ни полшанса занять место в директорском кресле. Сколько он шел к этой цели! Она может быть его помощницей, если захочет, а вообще ей не справиться, он уверен! Не поймет. Не разберется и вернется опять на кухню. Хотел ли он этого? Уже нет. Нет. Он не хотел скромную, нежную. Он хотел такую, как сейчас: дерзкую, властную. Но не хотел ей уступать. Он мужчина! Она женщина. Значит, на ступени две должна стоять ниже его! Эдуард расстегнул пару пуговиц на рубашке, обнажая мускулистую загорелую грудь. Включил вентилятор. Ветерок играл светлыми волосами и бумагами на столе. Надо освежиться. Хорошо бы в бассейн. Но сегодня столько дел. Ненормальное количество. Эдуард застегнулся, надел галстук и сел за отчеты и запись идей.

Арина погрузилась с головой в отчетные папки. Было тяжело вникать в то, к чему столько времени не имела никакого отношения. Но с каждым часом становилось легче и легче. Она перенесла встречу с начальником отдела кадров. Так и быть, это подождет. Главное, бухгалтерский баланс и отчеты. Цифры, имена, названия – все сплелось воедино. Арина выпила уже шесть чашек кофе, когда в кабинет просунулась голова мужа. Как он вообще остается таким бодрым, ведь прошло столько времени напряженной работы?

Эдуард прошел в кабинет. Сколько он здесь не был? Очень давно. Что-то внутри сжималось каждый раз. Хотя он знает, что это. Это страх, жуткий страх. Животный!

– Арина! Ты поедешь в спортивный центр?

– Да, подожди меня, сейчас вот эти бумаги соберу с собой.

– Ты будешь брать работу на дом?

– Да.

– Но ты ведь столько раз была недовольна тем, что я поступал так же.

– Тебе не приходилось догонять жизнь!

Семейная чета подъехала к спортивному центру через час. Арина вошла под руку с мужем, чем вызвала недоумение и много негативных эмоций у представительниц слабого пола. У мужчин же она вызывала только восторг. Хрупкая, в голубых шортах и таком же топике. Белоснежная кожа, волосы, отливающие золотом. Она очаровала мужские сердца. Эдуард не мог скрыть: ему приятно, что на его жену смотрят похотливыми взглядами. Что-то в нем сдвинулось с мертвой точки по отношению к ней. Радоваться этому или нет? А Вера? Вера уже не занимала в его жизни столько места и больше начинала ему надоедать, чем завлекать и манить, как раньше.

После тренажерного зала жена, приехав домой, за–крылась в кабинете и склонилась над отчетами. Он закончил дела и бездумно начал слоняться по квартире. В комнате, где жена тщательно разбирала бумаги, все еще горел свет. Эдуард тоже мог засесть за компьютер, но он все ходил и ходил, меряя шагами комнаты, большой холл и кухню. Зашел в спальню, снял костюм и бросил его в корзину для белья. Встал под душ. Холодные капли хлестали загорелое тело, приводя в чувство. Обернувшись махровым полотенцем, он прошел в коридор и встал около кабинета. Тонкая полоска света все еще выбивалась из-под двери. Мужчина вздохнул и прошел обратно в спальню, нырнул под пушистое одеяло. Что-то его глодало. Он маялся. Через какое-то время жена расположилась с ним рядом. За окнами мерцали фонари, и Эдуард мог разглядеть ее правильный точеный профиль. Волосы разметались по подушке. Он склонился над ней, Арина безмятежно спала. Белые кружева дорогой ночной сорочки мерцали. Бледная кожа отливала цветом слоновой кости. Гладкий лоб, длинные ресницы. Идеальный рот. Пухленькие губки манили. Он поцеловал ее. Его плоть начинала твердеть. Он сгорал от желания. Хотелось, чтобы эти глаза распахнулись, забрали его в свой огромный мир грез. Арина сладко потянулась, ответила на ласки. Через какое-то время они жадно покрывали друг друга поцелуями. Жесткие упрямые губы Эдуарда слились с жаркими, сладкими губами жены. Стройное, хрупкое тело Арины на черной шелковой простыне казалось фарфоровым. Она дарила ему столько страсти! В нем забурлил настоящий огонь. Что по сравнению с ней пресытившееся загорелое тело Веры? Хотя оно было безупречным, но все же... Хрупкая, неж–ная, страстная, такая горячая. Арина могла быть такой горячей. Где же столько времени были его глаза? Как он мог пропустить столько лет такого секса? Эдуард блаженно стонал, выкрикивая ее имя. Она кусала и царапала его мускулистые плечи. Арина походила на тигрицу. Бунт страсти одолел ее. Она потеряла голову, забыв о мести, о том, сколько всего между ними произошло. Сейчас она просто наслаждалась сексом, ее изголодавшееся тело находило утешение в сладкой истоме. Они одновременно вскрикнули и откинулись на подушки, содрогаясь в конвульсиях. Безумный, безудержный секс сделал их союзниками, но только на миг. Арина прикрыла свою наготу и посмотрела огромными янтарными глазами на своего мужа. Тот лежал, запрокинув голову. Глаза закрыты. Здоровое мускулистое тело расслаблено. Ненависть захлестнула ее с новой силой. Как она могла пойти на поводу собственной страсти? Эдуард открыл глаза и улыбнулся:

– Ну что, солнышко? Тебе понравилось?

Он тоже стал потихонечку приходить в себя. В мозгу пульсировала мысль: он смог, кажется, смог завоевать ее заново, он сможет подчинить ее. Осталось одно – чтобы его жена оказалась беременна в ближайшем будущем. Теперь он согласен с таким условием, только бы оказаться у цели. Заполучить то, к чему он столько стремился.

– Пожалуй. – Арина встала и потянулась за халатом, чтобы пойти в душ.

– Думаю, это было нашим окончательным примирением, дорогая.

– Эдуард, не загадывай на будущее. Секс не сделал нас ближе. Я все так же не верю тебе.

– Милая, надеюсь, что скоро твои опасения по поводу меня растают и ты станешь той же Ариной, которую я знал раньше. И еще, – Эдуард сощурился и хитро посмотрел на жену, – возможно, что после этой ночи нас станет уже трое.

Арина хотела что-то сказать, но прикрыла рот ладонью. Как же она об этом не подумала? За это она теперь начала ненавидеть еще и себя. Они забыли предохраниться. А что, если он прав? Ведь, возможно, она забеременеет, что тогда? Это не входило теперь в ее планы. Она не хотела больше родить от этого человека ребенка. Она не хотела рожать монстра, похожего на отца. Она не хотела больше иметь с ним ничего общего. Арина проклинала про себя свою слабость. Запершись в ванной, она с остервенением начала тереть упругое тело мочалкой. Тонкие полоски крови появились на бледной коже. Как она могла? Что она натворила? Слезы начали душить ее. Арина села на дно ванны и разрыдалась. В дверь постучали, и хриплый голос мужа обеспокоенно спросил, все ли с ней в порядке. Арина закрыла уши руками. Она отказывалась слышать этого человека, ей не хотелось его видеть. Через два часа она вышла из ванной и улеглась на диван. Муж спал. На улице начинало светать. Арина лежала и размышляла о своей ошибке – возможно, роковой ошибке.

В семь утра зазвенел будильник. Арина встала и прошла на кухню. Домработница покосилась на свою хозяйку и продолжила готовить завтрак. Арина чувствовала себя абсолютно разбитой. Темные тени залегли под глазами. Она уселась на вертящийся стул возле бара и произнесла:

– Я вас все хотела спросить, Галина Ивановна...

– Да, я вас внимательно слушаю. – Женщина обернулась и вытерла руки о белый передник.

– Я никак не могу найти свою любимую розовую ночнушку, вы не видели ее?

Домработница помолчала, потом отвернулась к плите, чтобы проверить булочки в духовке.

– Она порвалась в машинке, и я отдала ее в мастерскую зашивать. Машинка ей подпортила кружево. Извините.

Арина устало потерла глаза.

– Да что вы, это же не ваша вина. Жалко, конечно, но не стоило ее отдавать в мастерскую, просто выкиньте ночнушку, и все. Что у нас на завтрак?

– Булочки с корицей, выжатый апельсиновый сок, салат, как вы любите. Мне кажется, я уже немного смогла изучить ваши вкусы.

– Спасибо, Галина Ивановна. Вы удивительная женщина. – Арина спрыгнула с табуретки и пошла одеваться на работу. Сегодня предстоит новый день, новая борьба.

Домработница грустно посмотрела хозяйке вслед. Ей не хотелось обманывать ее. Ей нравилась эта девушка. Насколько она могла понять, пока находилась в этой квартире, между ней и мужем непростые отношения. Да и сам Стоцкий у нее не вызывал уважения и доверия. Она понимала, что дочь связалась с жестким, циничным и хладнокровным самцом. Но ей хотелось угодить Вере. Она до беспамятства любила свою дочь.

Вера тряслась, как осиновый лист на холодном ветру. Нервы сдавали с каждым днем. Носовой платок вымок от слез. Тушь размазалась – еще, говорят, водостойкая. К черту тушь, сегодня сломался каблук. Девушка смотрела на Анфису с надеждой.

– Понимаете, я больше не могу столько ждать. Прошла неделя, и что? Я ничего не вижу, кроме легкого недомогания. Когда же будет результат? – Вера шмыгнула носом и высморкалась.

– Вы должны научиться ждать. – Гадалка посмотрела в зеленые с поволокой, заплаканные глаза девушки.

– Я не могу больше ждать! – Вера перешла на крик и ударила кулаком по столу.

– Делаю все, что только могу. Навела порчу, вы стираете ластиком изображение этой девушки. Это все! Пока все! Ведь вы сами сказали, что ей не очень хорошо. Опишите, в чем это выражается?

– Мама работает у них домработницей и говорит, что ее часто тошнит и у нее болит голова. Головные боли нарастающие, но где же то, что вы мне так обещали?

Анфиса поправила на голове платок, завязанный причудливым образом.

– Будем ждать, возможно, что сдвиг есть, не все сразу, красавица. Позвоните мне на неделе и расскажите о дальнейшем. Возможно, придется переходить к плану Б.

Вера распрощалась с женщиной и направилась на работу. Когда она пришла на свое рабочее место, ее вы–звала к себе жена Эдуарда. Вера надела маску дружелюбия и отправилась в кабинет. Арина сидела во главе большого дорогого стола и листала бумаги. Как она в данную минуту напоминала ей Эда! Тот же наклон головы, такой же серьезный взгляд, та же складка на лбу пролегла между бровями. Вот уж точно, что муж и жена – одна сатана! Девушка вошла и остановилась напротив начальницы:

– Здравствуйте! Вызывали?

Арина подняла на нее свои янтарные глаза. Вера не выдержала взгляда и опустила голову.

– Вызывала! Я ознакомилась с вашей рекламной кампанией, и мне совершенно не понравилась ваша работа. Вы умеете работать лучше того, что смогли предоставить нам?

Вера часто заморгала. Длинные ресницы захлопали. Она была взбешена. Как эта выскочка может указывать ей?!

– Я не считаю, что рекламная кампания плохо проходит. Возможно, вы еще не смогли в полном объеме ознакомиться с методом моей работы, пока вас не было, но я так работала всегда!

– Значит, вы работали очень плохо! – Арина за–крыла папку и передала ее девушке. – Предлагаю вам пересмотреть отношение к своей работе. Иначе нам придется с вами расстаться. Даю ровно три дня для того, чтобы вы переделали все то, что я здесь прочитала!

Вера больно вжала ногти в ладонь, чтобы не подскочить к этой ненормальной и не вцепиться ей в глотку. Арина посмотрела на монитор компьютера.

– Вы свободны. Идите работайте, в последнее время вас наблюдают все больше на лестничной клетке с сигаретой в зубах.

Девушка развернулась и вышла. В ней все кипело. Она прошла в кабинет Эдуарда и плюхнулась в кресло.

– Эд! Ты издеваешься?

– Что опять? – Мужчина надевал пиджак, чтобы ехать на переговоры.

– Твоя жена мне указывает, что делать!

– Это ее право, в этом я с ней согласен. В послед–нее время ты распустилась совсем.

– Послушай меня, – Вера зашипела, как змея, и подошла к мужчине, – заруби себе на носу, тебе не выкинуть из своей жизни меня!

Эдуард перехватил руку девушки, которая занеслась над его головой, и сжал запястье.

– Это последний раз такая выходка, учти!

Он вышел из кабинета и резко хлопнул дверью. Вера сидела в кожаном кресле и ревела. Она ненавидела весь мир. Ей надо что-то делать. Как-то заманить этого мужчину обратно в свои сети. Он ускользает от нее. Постепенно, встреча за встречей. Они стали реже видеться. Он почти не смотрит на нее и не доставляет ей удовольствия в постели. Вера уверена, что во всем виновата эта маленькая птичка, его женушка. Что же, если и на этой неделе их план с Анфисой не удастся, то у нее есть свой план Б. Ей будет не нужен план Б гадалки.

Арина подъехала к зданию клиники. На сегодня запись к гинекологу. В последнее время она плохо себя чувствовала. Тошнота, головокружение, частые боли. Возможно, переутомление, столько работы, а возможно... Она даже думать не хотела об этом. Арина прошла в кабинет и присела на стул. Молодая женщина улыбнулась клиентке:

– Итак, как наши дела? Давно у меня не появлялись. Что-то случилось?

– Да. Я думаю, что беременна.

Врач открыла карту Арины и начала в нее что-то записывать.

– Ну что же, пройдите за ширму, пожалуйста, Арина Анатольевна, я должна вас осмотреть.

После осмотра Елена Константиновна села за свой рабочий стол и посмотрела на Арину:

– Что же, вы правы! Беременность сроком больше недели. Чтобы сказать точнее, надо сделать анализ крови.

– Я не хочу, чтобы о моей беременности знал муж! – Арина перебирала пряди волос. Новость ее повергла в шок. Но пока она лежала на гинекологическом кресле, то точно знала, что надо делать, если беременна.

Гинеколог посмотрела на Арину непонимающе. Насколько она помнила, та всегда хотела родить и ужасно переживала выкидыш.

– Я вас не понимаю, вы не хотите рожать?

– Именно! Я не хочу рожать! Сейчас я никого не хочу рожать.

– Возможно, вы еще не оправились от потери первого ребенка. Но поверьте мне, квалифицированному врачу, вы будете рады новой беременности, и я помогу вам родить здорового малыша.

– Я верю и знаю, что вы профессионал, но я не буду рожать, это мое окончательное решение.

– Мне очень жаль, думаю, ваше решение поспешное, но если вы так решили, – врач развела руками, – вашему мужу я ничего не собираюсь сообщать, я не имею на это никакого права, если вы меня об этом попросили. Что же, тогда нам нужно быстрее определиться с днем, когда вы придете на аборт. Пока можно сделать вакуумный. Когда вам удобно?

– Думаю, завтра, это возможно?

– Да, конечно, подъезжайте к девяти утра, сделаем анализ крови и подготовимся к аборту.

Арина записала все на листке бумаги и вышла из кабинета с тяжелым сердцем. Она чувствовала себя преступницей. Она губит зародившуюся жизнь. Чем она тогда лучше ее мужа? Ничем! Но она не понимала, что это не только его ребенок, это еще и ее ребенок. Желание расстаться с воспоминаниями той ночи осталось, и желание это было велико. Арина спустилась по белым ступенькам поликлиники. Около подъезда стояли джип и ее красный «крайслер». Как же надоели эти шпионы! Молодой симпатичный парень опустил стекло машины.

– Арина Анатольевна, все в порядке? На работу?

– Да, поехали. – Арина ловко сорвалась с места, оставляя за собой клуб дорожной пыли.

Проезжая мимо церкви, она затормозила. Звон колоколов переливался, золоченый крест поблескивал на солнце. Прихожане крестились возле ворот, бродяги просили милостыню у дверей церкви. Арина вышла из машины и вошла в прохладу церкви. Поставила несколько свечек за упокой души матери, отца. Она считала себя грешницей, и теперь ей было стыдно перед всеми этими иконами. Как будто сотни глаз смотрели на нее с осуждением. Мама всегда говорила, что Бог все видит, знает. Он помогает тем, кто в этом нуждается, и наказывает тех, кто заслуживает. Но за что тогда Бог забрал отца? Мать?

Арина подошла к батюшке:

– Скажите, за что Бог отбирает у нас близких, родных и очень хороших людей, которые в этом мире делали лишь добро, не совершали зла?

Батюшка внимательно выслушал Арину, его голос зазвучал тихо и спокойно:

– Дочь моя, нам Господь посылает испытания, и каждому в этом мире предопределена своя участь, своя судьба. Ваши близкие прошли путь достойно и на небесах смотрят на вас, как вы справитесь со всеми невзгодами и сможете ли, высоко подняв голову, все стерпеть, что вам уготовано.

Потом Арину перекрестили. Она присела на лавку возле сухонькой старушки, которая утирала сморщенной рукой слезы и бормотала что-то, похожее на молитву, не обращая внимания ни на кого вокруг. Арина поднялась и вышла из церкви, перекрестилась. Охранники таращились на нее, не понимая, что вообще интересного в посещении подобного заведения.

В холле компании Арину остановил муж и схватил за руку:

– Арина, мне сказали, ты ездила к гинекологу, что-то случилось?

– Нет, – она беззаботно улыбнулась, – совершенно ничего, просто обычная консультация врача. Успокойся, дорогой, с наследником нам придется повременить. – Арина потрепала мужа по волосам и зашла в лифт. Сколько же требовалось выдержки, чтобы не выдать себя с головой! Эдуард поставил ногу между дверями лифта и прошел вслед за женой.

– Послушай, а ты не хочешь тогда обратиться к терапевту, ведь головокружения не просто так.

– Да, завтра обязательно загляну.

– Ну вот и умничка, сегодня у нас серьезный день, ты готова к схватке? – Эдуард обнял жену за талию, не заметив, как та содрогнулась, будто ее обдали ледяной водой.

– Вполне, мы им покажем, почем фунт лиха, я думаю, что наконец они примут наши условия.

На следующее утро, сообщив мужу и охранникам, что отправляется к терапевту, Арина поехала в клинику. Пройдя унизительную процедуру и дрожа от омерзения, она вошла в туалет и умыла лицо водой. Посмотрела на себя в зеркало. «Что ты натворила? Какой ужас ты совершила сама с собой? Ведь была мечта о маленьком чуде, как ты могла?!» Арина закусила губу до крови и не позволила ни одной слезе пролиться. Она совершила поступок. Дурной, но вполне обдуманный. Она знала, что делает, на что идет. Теперь каждое свое движение, каждую эмоцию она будет продумывать до мелочей. Ей больше не попасть в западню. Арина на деревянных ногах отошла от зеркала и присела на тумбочку, обитую розовой тканью в тон стен женской комнаты. Достала из сумочки сотовый телефон и набрала номер Александра.

– Привет.

– Привет. Как ты, Ариша?

– Все хорошо, как ты?

– Что-то по голосу не похоже, что у тебя все хорошо. – Саша был единственным человеком, который мог безошибочно угадать, что с ней происходит. – Так когда ты сможешь вырваться и посвятить меня в детали того, что с тобой происходит?

– Давай сделаем так. – У Арины предательски дрожали колени. Не такая уж она сильная. Не может справиться с собой. Все слишком затронуло ее душу. – Я завтра еду в салон красоты на Театральной, подъеду туда к часу дня. Там мы сможем встретиться в баре и поговорить.

– Хорошо, тогда буду тебя ждать.

– Только мне надо сделать стрижку, так что смогу освободиться спустя час. Тебе надо появиться пораньше. Эти зверюги будут сечь любого мужчину, который зайдет после меня, и пробивать его по номерам машины.

Александр промолчал. Он-то прекрасно понимал, что его знали в лицо. Когда-то его так красочно расквасили и отправили в больницу с многочисленными переломами, но Ариша никогда этого не узнает.

– Хорошо, малыш. Договорились, береги себя.

Они много раз беседовали по телефону, и она уже привыкла к Саше, как к родному, как к человеку, которому можно рассказать все или почти все... Арина еще раз подошла к умывальнику и сполоснула серое от боли и горя лицо. Нанесла немного косметики, подкрасила губы. Причесалась. Нацепила улыбку, как повседневный наряд, и вышла за дверь. Теперь можно приступить к тому, чего она так долго ждала.

Арина зашла в зоомагазин. За ней возвышались два амбала, Алексей и Вадим. Они дружно протопали к клеткам со зверюшками. Арина попросила продавщицу показать маленького пушистого бежевого кролика. Это был прелестный экземпляр. Маленький, юркий, с длинной шерсткой, большими пушистыми щечками и таким же хвостиком. Он стоил около тысячи рублей, и Арина, не задумываясь, купила маленький комочек. Она назвала его Пин и водрузила клетку, коробки с кормом и подстилкой на руки охране. Продавщица во все глаза смотрела на богатую клиентку, которая так руководит громадными парнями. Арина вышла на улицу и подставила лицо яркому солнцу. Теплый ветер согревал бледную кожу. Возможно, что именно Пин станет для нее кем-то, кому она сможет дать кусочек такого же тепла, которое ей дарила весна. В своем кабинете молодая женщина разместила клетку с животным на столе и улыбнулась. Кролик смешно умывал мордочку, вызывая умиление. В дверь просунулась голова мужа.

– Ну как? – Он прошел в кабинет и уставился на клетку: – Что это?

– Про «ну как» скажу следующее: небольшое переутомление, больше витаминов, фруктов и овощей, так что в тренажерном зале ты попотеешь несколько недель, дорогой, сам. А что это? Это не что, а кто. Наш с тобой новый житель, его зовут Пин.

Муж подошел к клетке и постучал по ней. Кролик метнулся в сторону, устремив взгляд черных бусинок-глаз в пустые бледно-голубые. Зачем ей этот комок шерсти?

– И что нам с ним делать?

– Ничего, пусть живет, тебе жалко, что ли?

– Нет, если тебе так хочется.

Эдуард положил на стол жене бумаги. Улыбнулся и вышел.

Арина позвала Полину Сергеевну и попросила вы–звать начальника отдела кадров. Через несколько минут появился долговязый молодой человек в сером костюме:

– Арина Анатольевна, я к вашим услугам.

– Да, Евгений, проходите.

Долговязая высокая фигура пристроилась рядом со столом на стуле.

– Я вас внимательно слушаю.

– Речь пойдет о начальнике отдела рекламы.

– Это о Вере Михайловне Овчинниковой?

– Именно о ней.

– Я даже догадываюсь, на какую тему пойдет речь.

– Что же, очень хорошо. Значит, долго вдаваться в подробности я не стану. Девушка не справляется со своими обязанностями. Я ее попросила переделать план проведения рекламной кампании, однако не получила результата. Вера Михайловна задержалась с заданием на пару дней, но даже сегодня я не увидела на своем столе никаких документов. Думаю, подобный непрофессионализм никак не подходит для компании нашего уровня. Значит, будьте добры оформить выговор, далее – рассчитать Веру Михайловну в бухгалтерии за те дни, которые она в этом месяце отработала, и попросить по собственному желанию. Если будет сопротивляться, уволить по статье. Это все, Евгений, вы свободны.

Арина снова устремила взгляд на монитор компьютера и ловко забегала пальцами по клавиатуре. Разговор окончен. Долговязая фигура встала со стула и направилась к двери. В глубине души молодой человек радовался. Вот он с ней и рассчитается за все свои унижения сполна.

Вера сидела за столом и курила. Облачко дыма наполняло комнату едким сигаретным запахом. В дверь постучали, и неприметный молодой человек по имени Евгений вошел, чем вызвал у девушки массу раздражения:

– Ну чего опять? Сказала тебе, что вакансия за–крыта, я пока тестирую тех, кто есть.

– Я не по этому делу, Вера.

– Да? – Девушка театрально закатила к потолку глаза и кокетливо посмотрела на юношу. – Тогда что случилось? Ты опять будешь клянчить мою фотографию? Ты что там с ними делаешь? А? Шалун! – Вера запрокинула голову и начала громко хохотать.

– Да нет, и твоя фотография мне ни к чему.

– Даже так? – Вера прищурилась и посмотрела на невзрачное лицо с усиками. Нет, все-таки премерзкий тип. Как она могла с ним спать, чтобы продвинуться по служебной лестнице? Теперь берет лишь омерзение. – Тогда зачем пришел? Мы вроде не очень в работе пересекаемся.

– Возможно. – Евгений прошел и развалился в кресле около стеклянного столика с рекламными буклетами. Взял один из них, начал листать.

Девушка раздраженно встала и прошла к молодому человеку, резко выдернула буклет из рук:

– Тогда чего приперся? Мне работать надо!

– Да что ты! – Евгений даже не двинулся с места.

– Ты меня выводишь из себя, да что с тобой сего–дня такое?

– Да так. Сущий пустяк, Вера Михайловна. Вас уволили!

Вера опешила, потом сверкнула глазами и ударила Евгения по плечу.

– Ты врешь, болван!

– Никак нет. – Юноша встал и отодвинул девушку от себя. – Думаю, вам стоит пройти со мной.

– Никуда я с тобой не пойду!

– Тогда пишите заявление здесь, ручку дать или найдете в своем хаосе на столе?

– Пошел к черту!

– Не понял... Вас увольнять по статье?

– Что? – У Веры начиналась истерика.

– То, что слышали! – Евгений повысил голос. – Быстро пошла писать заявление и в бухгалтерию за бабками, надоело ждать!

– Ты как со мной, придурок, разговариваешь?! Совсем с ума сошел! Да тебя самого отсюда выставят в три счета!

– Кто? Твой новый любовник? О да! Он великая шишка, только вот что, красотка, – Евгений подошел к Вере вплотную, так что та могла разглядеть каждую мерзкую черную пору на носу и жидкие коротенькие усики, от которых ее тошнило, – это распоряжение Арины Анатольевны, ты не сделала то, что тебя просили, в срок, она с тобой не будет церемониться, как это делал Эдуард Алексеевич: с ней-то ты еще не переспала.

Евгений покатился от хохота, и у него на глаза навернулись слезы от собственной, как ему показалось, удачной шутки. Вера отпихнула юношу плечом и выскочила в коридор. Слезы душили, и злость могла смести все на своем пути. Девушка резко открыла приемную и посмотрела сквозь пелену слез и злобы на секретаря дирекции:

– Ну что? Мымра у себя?

– Вера, ты в своем уме?! Ведь тебя услышат!

– А мне все равно! – Вера ударила кулаком об стол так, что подскочила клавиатура, а мышка слетела на пол.

– Прекрати сейчас же, – Полина Сергеевна уцепилась за тонкое запястье девушки, – ты сделаешь себе еще хуже!

– Мне плевать, пусть эта сука пропустит меня к себе!

Вдруг Веру тряхануло, и сильная цепкая рука зажала ей рот.

– Заткнись! – Эдуард одним рывком оттащил ее от секретаря и толкнул в проем двери. Девушка вскрикнула и ударилась об стену. Не успев опомниться, она уже летела на кожаный диван.

Эдуард отпустил ее.

– Я, кажется, предупреждал, – он перешел на шепот, – твои выходки меня достали!

– Твоя дура меня уволила! Ты можешь это понять? Она сделала все, чтобы избавиться от меня, у нее, видимо, комплекс неполноценности!

– Заткнись, сказал! Ты сама виновата, тебе было велено не делать ни одного неверного шага в работе, ты, кажется, не поняла. Мне в последнее время кажется, что ты вообще потеряла рассудок и тебе самой не помешает психушка!

– Я не смирюсь с тем, что меня уволили! Ты должен что-то сделать!

– Я не буду ничего делать, не ударю палец о палец. Если продолжишь в том же духе, значит, не буду тебя обеспечивать!

Вера вся напряглась и съежилась. Зареванные глаза опухли и казались рыбьими. Эдуард обнял девушку:

– Перестань. В этом тоже есть свои плюсы, милая. Будешь готовиться к семейной жизни! Убирать, стирать, баловать меня вкусными ужинами, ну а деньги... деньги я тебе буду всегда давать, и ты не будешь нуждаться.

Девушка посмотрела в стальные стеклянные глаза и поняла, только что поняла: он ее не любит! Он хочет от нее избавиться, как избавлялся от всех, кто мешался на его пути. Но где выход? Она все равно не могла запретить себе забыть его. Вычеркнуть столько времени встреч, страсти. Она не могла забыть ни одной черточки любимого лица. Она даже сейчас хотела его! Ужасно. Вера попала в западню. Эдуард встал:

– А теперь пойдем, я тебя отвезу.

– Эд, ты очень опасный человек, очень опасный. Я боюсь тебя!

– Вера, перестань. – Он ухмыльнулся. Она долж–на его бояться, чтобы сохранить репутацию. Как он вообще столько мог выболтать ей в постели в порыве страсти? – Пойдем, не упрямься. Не делай неверных шагов, солнце.

Они вышли в приемную, открылась дверь напротив, и Вера столкнулась нос к носу с женой Эдуарда. В легком шифоновом платье, воздушная, очаровательная. Она дышала жизнью и здоровьем. Все гадалки врушки и вымогательницы. Она сама заставит перестать биться это сердце в маленькой груди. Вера сверху вниз смотрела на Арину. Зеленые глаза сверкнули. Арина выдержала взгляд и не отвела глаз. Девушка сделала шаг навстречу хрупкой фигуре, чтобы вцепиться в эти шикарные белокурые волосы, но вдруг что-то жесткое уперлось ей в бок. Липкий страх сковал все тело. Она могла только догадываться, что это было. Оружие! Ее любовник наставил на нее пистолет через пиджак. Он мог ее убить! Мог! Вера тихо заскулила и уткнулась в носовой платок. Сквозь шум в голове она услышала власт–ный голос:

– Надеюсь, Вера Михайловна, вы догадываетесь, за что я вас уволила! Буду надеяться, на другом месте работы вы не станете совершать подобных ошибок. Всего доброго. Отрабатывать две недели не надо, я уже нашла вам замену.

Вера посмотрела на Арину. Если бы не дуло пистолета, которое не видел никто, кроме нее... Она знала, что это, точно знала! Чувствовала, и дрожь пробежала от самой макушки до кончиков пальцев ног. Если бы не это, Вера задушила бы эту сучку прямо здесь, на глазах толпы, которая собралась около приемной. Никто не мог поверить, что эта брюнетка, которая вела себя нагло и бесцеремонно, останется в стороне и не будет драться за свои права. Эдуард кашлянул.

– Это что вам, цирк? Нечего тут толпиться! Дорогая, – обратился он к жене, – я провожу Веру Михайловну до бухгалтерии и напишу рекомендации.

– Нет! Никаких рекомендаций бездарный сотрудник не получит. Пусть подпишет заявление, и у нее не будет испорчена трудовая книжка, в противном случае с подобной репутацией ей будет сложно найти работу.

– Хорошо, как скажешь, но не думаю, что в данный момент ты поступаешь верно. – Эдуард убрал пистолет и прошел вслед за Верой сквозь толпу в коридор. Никто не заметил того, что девушка была под прицелом. Именно из-за этого она не перечила, не кричала и не показала характер, но у нее теперь была масса времени, чтобы отомстить маленькой подлой женушке. Берегись! Вера бросила последний взгляд в сторону Арины и улыбнулась сквозь слезы.

Темно. Ночь спустилась на город неожиданно, вместе с грозой и дождем. Молния разрывала черное небо, окно хлопало и нарушало тишину комнаты. Девушка, завернувшись в синюю шаль, неотрывно смотрела на телефон. Звонок. Вера резко схватила трубку:

– Алло!

– Как ты? – Эдуард решил узнать, не сделала ли его любовница каких-то глупостей после публичного унижения.

– Все хорошо, если не считать, что все плохо. Дорогой, у меня ванна наливается. Если ты не против, давай попрощаемся до завтра. Сегодня у меня нет сил.

– Ладно. Я завтра заеду, денег подвезу. Пока.

Вера опустила трубку, сейчас она ждала другого звонка. Посмотрела на часы – без десяти полночь. Неужели друг ее подведет? Не найдет человека, который сможет помочь? Девушка потянулась за сигаретами. Руки дрожат. Горло сжимает. Зажигалка не поддается и не хочет работать. Щелчок, второй, третий. Вера проводит ладонью по лицу. Пот прошиб, и большие капли льются по вискам. Через несколько минут бьет озноб. Главное – выдержать. Осталось так мало времени. Терпение, терпение, терпение... Звонок врезался в тишину с очередной молнией на улице. Вера потерла вспотевшие ладони о хлопковые брюки, оставляя влажные следы. Досчитала до пяти и взяла трубку:

– Слушаю.

– Вера? – Незнакомый хриплый мужской голос осторожно назвал имя девушки.

– Да, это я.

– Отлично. Я звоню по поводу вашего дела, мне дозвонился наш общий знакомый Кутуз.

– Да, да, я вас внимательно слушаю.

– В общем, так. Мне будет удобнее, когда разберешься со временем, звонишь мне на мобильный, и мы договариваемся о предстоящем деле.

– Я не понимаю, что значит – разберусь со временем?

На другом конце провода раздался скрипучий смешок:

– Ну ты даешь! Когда белошвейка куда соберется, ты должна сообщить заранее, теперь понятно?

– Более или менее.

– Отлично. Надеюсь, баба не тупая, сообразишь, что в три минуты не обернусь, мне надо хотя бы за сутки знать.

– Только на это дело я поеду с вами!

– Да я и без тебя, крошка, справлюсь.

– Нет, я хочу это видеть!

– Ну ты сильна!

Девушка опустилась в кресло. Вот и все, пути назад нет! Она решила это точно. Глаза закрывались. Главное – быть начеку!

Арина подъехала к стеклянным дверям салона за десять минут до назначенного времени. Вадим вышел, чтобы услужливо открыть дверцу машины перед женой хозяина. Она выпорхнула из машины в шифоновом костюме голубого цвета. Легкая юбка струилась вокруг изящных ног, жакет соблазнительно подчеркивал округлые полные груди. Сегодня она была хороша. Охранники непроизвольно посмотрели на нее, открыв рты. Красивая. Каждый из них мечтал о ней, даже не признаваясь в этом самому себе. Арина кокетливо улыбнулась:

– Все, ждите меня здесь. Буду не скоро. У меня парикмахер, маникюр, педикюр, парочку чашечек кофе надо выпить с подружками. До свидания. – Она развернулась и застучала тонкими каблучками по плиточной дорожке между пихтовыми деревьями.

Пройдя в просторный холл, Арина помчалась к бару. На крутящемся стуле, беззаботно болтая с барменом, сидел Александр. Импозантный, подтянутый, интеллигентный, утонченный. Как она его не разглядела тогда, когда начала с ним жить под одной крышей, скрываясь от мужа? Ей было совсем ни до чего. Она просто испытывала чувство благодарности. Но теперь Арина посмотрела на молодого мужчину другим взглядом. Александр помахал рукой. Арина подлетела, и он заключил ее в свои объятия. Как будто так было всегда. Как будто много раз он согревал ее своим теплом. Сильные руки обвили тонкую талию. Нос зарылся в золотые вьющиеся волосы. Он скучал по ней, по запаху сирени. Непонятно, как столько времени он мог прожить без нее.

– Ариша, Ариша, девочка моя. – Он нашептывал на ухо приятные слова, а она таяла в его сильных руках, от его голоса.

С ним хорошо и уютно. Она снова превратилась в маленькую девочку. Хочется остаться так навсегда, забыть обо всем и обо всех. Придя немного в себя, Арина отодвинулась от Саши и погладила его по небритой щеке:

– Я пойду, жди.

– Конечно, я буду ждать тебя сколько понадобится.

Арина вышла от парикмахера Наташи через пятьдесят минут. Ноги подкашивались от приятного воспоминания об Александре. Сейчас она вновь увидит такое знакомое и почти родное лицо. Сколько нежности и терпения в этом человеке! Он все так же продолжал сидеть на том же месте и уплетал за обе щеки мясное рагу. Арина улыбнулась и подошла сзади, закрыв его глаза руками. Сильные пальцы сплелись с хрупкими. Светлые волосы коснулись темных. Они были как кофе и молоко из известного телевизионного фильма. Две половинки для притяжения, чтобы стать одним целым. Арина заказала вишневый ликер с фруктовым десертом. Они сидели за желтым столиком и улыбались. Ели, смеялись, болтали о пустяках. Как бы ни хотелось омрачать встречу, но через некоторое время Александр погладил Арину по руке и спросил:

– Как все так вышло, что ты тогда исчезла, как так вышло, что ты оказалась в клинике для душевнобольных?

– Саша, Господи, как тяжело... – Арина закрыла глаза.

– Милая, не хочешь – не говори, прошу тебя, только не расстраивайся.

– Нет, я должна. Меня похитили. Накачали наркотиками. Погрузили в машину и отправили домой, за–крыли в комнате на ключ. Я сорвалась. У меня началась самая настоящая истерика. Муж не терял времени, вы–звал «скорую помощь», так я оказалась в дурдоме.

– Но теперь ты свободна, уходи, уходи от него!

– Сашенька, я не могу, я никак не могу! Он занял место генерального директора в компании. Сейчас я уже прошла аттестацию на вменяемость, но мне не верят учредители, они каждое мое слово взвешивают и бегут советоваться с мужем. Ведь пока я прохлаждалась, он состряпал справочку и отстранил меня от работы. Теперь я стараюсь вникнуть в дела. Мне хочется выпереть своего муженька из компании, из своей жизни, но сейчас никак. Сашенька, прости, я не могу, не могу! Это дело моей семьи, и я должна отстоять свои права. Должна спасти, чтобы подобный человек не стоял во главе. Ты понимаешь? Не молчи, прошу тебя. Ведь ближе тебя у меня нет теперь никого!

Арина встала со стула и подошла к бару, ноги тряслись, слезы душили, и прозрачные капли падали на голубой шифон жакета. Александр обнял ее за плечи и привлек к себе.

– Не плачь, Ариша, мы справимся с этим вместе, но ты должна понимать, что живешь с опасным человеком! С жестоким человеком! Он не пожалеет тебя, если поймет, что ты хочешь избавиться от него. Будь осторожна. К тому же есть одно «но»...

– Какое «но»?

– А «но» такое, – Александр поцеловал ее в шею, – я не могу больше без тебя жить, я не могу представить, что когда-нибудь тебя не увижу, не услышу.

– Сашка! Это признание в любви? – Арина улыбнулась.

– Да, это признание в любви. Извини, что так, что здесь, в такой обстановке, зато от чистого сердца.

Она обвила шею Александра руками и покрыла горячие сухие губы поцелуями.

– Это самое лучшее признание в любви, самое трогательное и важное в моей жизни!

Он поцеловал Арину долгим и нежным поцелуем. Голова у нее закружилась, тело приятно заныло. Бармен смотрел во все глаза на влюбленную пару и улыбался. Через несколько минут они оторвались друг от друга. Глаза Арины потемнели от страсти и нахлынувших чувств. Но они вернулись в реальность. Дорогой салон красоты. Кругом люди. Нет места для того, чтобы излить себя до конца, до последней капельки и раствориться друг в друге. Арина потерла вспыхнувшие красные щеки.

– Ой, на нас же смотрят.

– Пусть смотрят, что нам делать, родная?

– Я не знаю, я тоже больше не могу без тебя. Ты мне нужен, очень нужен.

– Ариша, это признание в любви? – Александр посмотрел на молодую женщину.

– Да. Это признание в любви. Я люблю тебя, Сашка!

– Я люблю тебя, Ариша!

Две фигуры снова слились в долгом поцелуе.

– Мне пора. – Арина смахнула слезу изящным пальчиком.

– Конечно, конечно! – Александр пришел в себя и отодвинулся от нее. – Обещаешь, что ты не пропадешь? Больше никогда не исчезнешь из моей жизни?

– Обещаю, любимый, обещаю! – Арина погладила Александра по жестким черным волосам. Ей было нестерпимо больно расставаться с ним, когда она разобралась в себе, в своих чувствах. Все дело в том, что именно ему она безгранично доверяла. И ему она открыла свое израненное сердце, искалеченную душу. Он ее лекарство. Он ее целитель. Он ее и только ее!

На ватных ногах Арина вышла из салона, перед глазами все плыло. Хотелось остановиться и со всех ног броситься в эти крепкие теплые объятия. Но надо смотреть вперед. Надо бороться и нельзя сдаваться, ведь цель близка. Где-то там виден свет!

* * *

Вера проснулась рано от звонка в дверь. Посмотрела в глазок. За дверью стояла мама. Девушка открыла, пропуская женщину вперед. Та прошла и опустилась на скамейку возле вешалок, тяжело дыша.

– Вера, Арина Анатольевна сегодня едет в мебельный центр за город, без охраны. Они заняты рестораном, поэтому сопровождать ее не смогут.

– О, во сколько это будет?

– Часа в три.

– Я успею.

– Успеешь – что? Ты же говорила, что хочешь с ней поговорить по поводу того, что она не по правилам тебя уволила?

– Конечно, конечно, я имела в виду, что успею подготовиться.

– А-а, понятно. Ну, я пойду, вышла за продуктами, но уже долго отсутствую. Не делай глупостей. Не спорь с ней. Ведь женщину можно понять. Узнала, наверное, что ты любовница мужа, вот и выставила тебя вон.

Галина Ивановна с трудом поднялась с места и вышла из квартиры.

Замечательно. Именно сегодня, если повезет. Этой маленькой гадины больше не будет в жизни Эда. Вера схватила телефонную трубку и набрала номер мобильного телефона. На другом конце послышалось хриплое «Алло». Девушка набрала побольше воздуха в легкие и выпалила:

– Ну что, белошвейка сегодня едет в мебельный центр за город к трем часам дня.

– Не вопрос, успею. Даже предполагаю, по какой дороге она поедет.

– Очень хорошо, только не забудьте: я еду с вами.

– Ну что же, ты баба, смотрю, шальная. Валяй, покатились вместе.

В назначенный час Вера была на перекрестке, который ей указали для встречи. До этого она пропустила несколько банок алкогольного напитка. В голове все шумело. Кровь стучала в висках. Сердце выпрыгивало из груди. Ладони вспотели, на лбу выступила испарина. Улыбка не сходила со злобного лица. Зеленые глаза вы–хватили из толпы коренастого мужчину средних лет. Небольшой рост. Помятые джинсы, грязные руки. Усталые глаза. Работяга, одним словом. Он подошел к девушке и сплюнул в сторону:

– Это ты, что ли, Вера?

– Да, а ты Крут?

– Да, правильно. – Мужчина улыбнулся, и Вера смогла разглядеть два золотых зуба посредине. – Ну что, красотка, ты готова к бойне?

– Я готова ко всему, лишь бы вы меня избавили от нее.

– Ну, мой метод прост. Как дважды два четыре. Дорожная авария.

– Авария? – Девушка открыла от изумления рот. – И это все? Вы хотите сказать, что авария наверняка?

– Вот с этой махиной. – Крут ухмыльнулся и указал на огромную фуру около бордюра.

Вера открыла рот, она плохо понимала, как это все будет происходить.

– Ну чего рот раскрыла, давай пошли, полезай в кабину.

Мужчина открыл огромную дверь автомобиля и подтолкнул девушку, смачно хлопнув ее по пятой точке. Вера оглянулась:

– Эй ты! Чего себе позволяешь?!

– Давай, красотка. Не делай из этого трагедию. Связалась с таким дерьмом, как я, а задницу подбираешь, будто целка. – Мужчина громко и хрипло покатился со смеху, хлопнув дверью. Обежал впереди машину, плюхнулся на место водителя. – Давай пристегнись, дама, и держись крепко.

Фура сорвалась с места и плавно повернула на повороте, покатила по шоссе, свернула на извилистую небольшую дорогу. Мужчина затянулся вонючей сигаретой.

– Ну вот, тут и подождем твою тетеньку.

– Ты уверен, что она так поедет?

– Уверен, здесь машин меньше. Пробку будет объезжать как пить дать. Она дама занятая, ты сама говорила.

– Смотри, я тебе за дело плачу, а не за прокаты!

– Да все в порядке, детка! Я смотрю, ты нетерпеливая стерва. – Крут опять покатился со смеху, как вдруг показался ярко-красный «крайслер».

Вера подпрыгнула на сиденье и начала указывать на машину.

– Вот эта выдра!!! – крикнула она в самое ухо водителя.

– Успокойся! Я и сам вижу прекрасно!

Фура плавно тронулась с места, когда машина Арины поравнялась с ними. Верх машины открыт, белокурые волосы развеваются и отливают золотом на солнце. Бледно-розовый шифоновый шарфик летит на ветру. Арина уверенно смотрит вперед. Крут сплевывает за окно:

– Торопится куколка. Предупреждать надо, что такую красоту мочить будем.

Вера передернула плечами и вжалась в кресло.

«Крайслер» проехал чуть вперед, фура догнала и ударила неожиданно в бок. Машину дернуло вправо. Арина посмотрела в сторону. Огромные янтарные капли столкнулись с зеленью ядовитых глаз. Узнала, конечно, узнала! Вера усмехнулась:

– Крут! Жми!

Фура набрала скорость и ударила ярко-красный «крайслер» еще раз. Арина вывернула руль и попыталась уйти резко вбок. Нереально. Фура все надвигалась и надвигалась, чтобы зажать машину Арины. Вера вцепилась в кресло так, что побелели костяшки. Как приятно наблюдать за страхом в этих огромных глазах. О чем она думает? Теперь наплевать. Убить! Убить! Стереть с лица земли. Как она ее ненавидела! Сейчас от этой холености не останется и следа. Она будет обычной за–травленной, запуганной овечкой.

Арина отчаянно выворачивала руль, чтобы хоть как-то оторваться от этой громадины. У нее текли со лба огромные капли пота, слезы застилали глаза. Ничего не получалось. Ее зажимали и зажимали вбок, скорость набиралась в бешеном темпе. Арина хотела вырваться вперед. Опять неудача. Толчок. Молодая женщина знала лишь одну молитву. Она шевелила губами. Вспомнились отец, мама. Жизнь проносилась перед глазами, словно на кинопленке. Не хотелось умирать сейчас. Когда-то да, но не сейчас! «Господи. Помоги мне, Господи...» Руки сцеплены на руле, нога на педали газа. Хочется жить, жить! Но сколько осталось времени, чтобы рас–твориться где-то в том мире, откуда не возвращаются никогда?!

Вера могла видеть лицо соперницы совсем близко. С высоты фуры она была у нее как на ладони, она была в ее власти.

– Дави ее! Дави!

– Остынь, баба! У нас времени в обрез. В любой момент может кто-нибудь поехать! Не ори под руку!

Вера жадно наблюдала, как Арина борется из по–следних сил. Ведь знает, что смерть неизбежна, и все же жмет и жмет на газ. Еще толчок, машину заносит к бордюру. Скрежет металла, визг тормозов, пыль застилает глаза. Девушке не видна соперница, хочется провести рукой и рассеять этот песочный дым. Она не может пропустить ни одного ее последнего вздоха. Ни последней попытки выжить. Огромная машина делает резкий сильный толчок, и Арина перелетает через верх машины, нелепо раскинув руки. «Крайслер» переворачивается и падает через бордюр под откос. Вера трет опухшие веки, в висках стучит, и боль пронизывает от макушки до горла, в котором застрял ком. Платье прилипло к спине. Она смотрит на дорогу, тело Арины переворачивается и тормозит об асфальт. Розовое легкое платье на глазах превращается в обрывки, кровавые пятна растекаются и извиваются кровавой дорожкой. Остановка. Тело замерло. Лишь теплый ветер играет грязными слипшимися волосами. Как тихо. Фура молчит. Слышны лишь вертящиеся колеса «крайслера» где-то там внизу. Под зеленым откосом. Птицы кричат над самой головой. Вера открывает дверь и спрыгивает на деревянных ногах на дорогу. Она должна видеть свою победу. Должна знать, что эта женщина исчезла из жизни Эдуарда, как кошмарный сон. Молодая женщина осторожно подходит к окровавленному телу. Арина лежит на боку. Лицо превратилось в кровавую кашу. Страшно и мерзко. Веру передернуло. Красивое, точеное лицо исчезло. Арина тихо стонет. Повсюду кровь, очень много крови. Вера наклоняется и смотрит на свою соперницу. Все! Это конец! Ей остается жить минуты, а может быть, секунды. Слышны хрипы. Один глаз неотрывно смотрит на девушку. Вера яростно пнула легкое тело ногой.

– Сука, я знаю, что ты меня слышишь! Тебе осталось жить так мало, что ты не запомнишь и половины слов, которые я тебе скажу! Ты мерзкая тварь, которая отобрала моего мужчину, моего! Ты ему никогда не была нужна. Мерзкая дрянь богатого папочки. Ты что думаешь, что твой муж такой благородный рыцарь и спас бедную девушку от насильников? Ха, как бы не так! – Вера истерично засмеялась. Слезы смешивались с тушью и струились черными ручейками по щекам. – Он заказал их, чтобы ты была унижена и верила в благородство любого, кто тебя от них избавит. И конечно, Эдуард оказался рядом тогда, когда убили твоего папашу. У него не дрогнула рука застрелить его, чтобы стать тем, кем он стал. Сколько раз твой мерзкий папаша стоял у него на пути! Сколько бы ты нам портила еще жизнь?! Он любит меня! Только меня! Меня! Меня!

Вера заломила руки и рыдала во весь голос. Истерика подобралась тихо, мелкими шажками, чтобы навалиться сейчас. Крут, который наблюдал за этой сценой, не осмелился подойти сразу. Он видел, сколько ненависти и решимости в этой длинноволосой колдунье с зелеными злыми глазами. Сейчас она внушала ему страх. Однако он дернул ее за руку и сшиб с ног. Девушка взвизг–нула от боли:

– Пусти! Пусти! Я не все ей сказала, пусть мучается перед смертью. Пусть умрет в мучениях!

– Перестань, дура! – Крут посмотрел на окровавленное лицо Арины и содрогнулся. Из опухшего глаза текла слеза. Яркий янтарь потускнел, и веко закрылось. Все! Ему было жаль. Впервые было жаль. Десять тысяч долларов за то, чтобы эта красивая женщина не дышала, не блистала и не щемила сердца сильной половины человечества! Мужчина отвернулся от окровавленного тела. Схватив Веру за талию, поволок к машине. Закинул ее на сиденье, сел на водительское кресло и рванул с места, оставляя на пыльной дороге хрупкую кровавую фигуру.

Через несколько минут после того, как фура скрылась с места происшествия, показалась темно-вишневая «девятка». Пожилой мужчина резко затормозил, чуть не задев тело на пыльной дороге. Подбежав к Арине, наклонился над ней. Устрашающий, неприятный вид изуродованного человека поверг в ужас. На вид она была молода, это можно определить по фигуре. Что же с ней произошло? Мужчина попытался повернуть Арину на спину. Она застонала. Из ее груди вырвались слабые, тихие хрипы. За спиной послышался визг тормозов. Показалась черная «ауди». Из нее вышел человек высокого роста. Мужчина замахал ему рукой, призывая на помощь:

– Молодой человек! Подойдите. Здесь сбили женщину. Думаю, нужно вызвать милицию и «скорую», у вас нет с собой телефона?

Молодой мужчина подбежал и наклонился над девушкой. В глазах застыли боль и страх. Он не мог поверить, что перед ним его любимая, его надежда.

– Ариша! – Александр нащупал пульс, нитевидный, тихое биение сердца.

– Вы знаете ее? – Мужчина поднялся с колен.

– Да. Мы должны были встретиться недалеко отсюда.

– Я вижу ее машину. – Пожилой человек посмотрел под откос, где среди мятой травы и комков грязи виднелся покореженный ярко-красный «крайслер».

– Господи! – Александр обхватил двумя руками хрупкую фигурку девушки. – Господи, за что?! – Александр заплакал и уткнулся в обнаженное грязное плечо Арины. – Подойдите сюда, – позвал он пожилого человека. – Посидите с ней. Я быстро наберу номер «Скорой помощи».

Александр отошел и набрал номер из двух цифр, продиктовал, где произошло несчастье, и подбежал к любимой. Арина стонала и пыталась открыть глаза. Александр держал ее за руку.

– Не надо, милая, не пытайся ничего делать, просто лежи, сейчас подъедут, тебя спасут, только держись, я с тобой. Я рядом.

Арина слабо пожала ладонь молодому мужчине. Через пять минут подъехала машина реанимации, врачи в белых халатах и санитары обступили пострадавшую. Один из них наклонился и осмотрел повреждения, что-то сообщил рядом стоявшей женщине. Арину начали грузить на носилки. Ей подсоединили капельницу и кислородную маску. Александр и пожилой мужчина суетились рядом. Врач посмотрел на них:

– Кто нашел эту женщину?

– Я. – Пожилой мужчина подошел к доктору.

– Сейчас запишут ваши данные, как с вами связаться. Потому что нам придется обратиться в милицию.

– Можно, я поеду с вами на своей машине? – Александр обеспокоенно посмотрел в глаза врачу.

– Вы ее знакомый?

– Да, мы должны были встретиться недалеко отсюда, и здесь такое... – Александр еле сдерживал слезы. – Пожалуйста, позвольте.

– Что же, но мы поедем очень быстро, этой девушке нужно быстрое хирургическое вмешательство, иначе мы не отвечаем за ее жизнь, вы понимаете?

Александр вышел из оцепенения и закивал в знак согласия.

Машина реанимации выехала на шоссе и помчалась по широкой трассе в сторону больницы. Впереди через несколько метров их ожидала пробка. Руки Александра вспотели, машины сигналили. Мужчина опустил стекло и посмотрел вперед. Реанимация включила сирену и прорывалась сквозь плотные ряды. Нервы Александра были оголены, словно электропровода. Он не отставал ни на сантиметр от машины, в которой теплилась жизнь его любимой, его Арины. Преодолевая злосчастные метры гигантской пробки, он молил лишь об одном – чтобы любимая женщина выжила, смогла жить! Больше ему ничего не надо. Вой сирены перемешивался с мыслями, слабыми и глупыми. Стыдно за самого себя. Но любовь ослепляет, делает человека уязвимым. Реанимация приблизилась к огромному зданию больницы. Выкатили носилки, и санитары побежали к входу. Кругом суета, слышны громкие голоса. Александр вцепился в волосы и замотал головой. Боль сковала сильными тисками затылок и лоб. Кажется, еще немного, и он не выдержит. Скрючившись и прислонясь к стене больничного холла, мужчина медленно стал оседать. Ноги трясутся, перед глазами плывут круги. Стены давят. Медсестра подошла к Александру и взяла его за руку:

– Успокойтесь, прошу вас, все будет хорошо, вам надо сесть.

Мужчина только мотал головой:

– Нет, так не должно было случиться! Как это произошло? Мы только обрели друг друга! Господи!

– Успокойтесь, – женщина совала ему под нос успокоительные капли, – успокойтесь, я буду вас информировать обо всем, что там происходит.

Александр подошел к креслу и тяжело в него опустился. Зазвонил мобильный.

– Как вы там? Поедете ко мне, как хотели?

– Игорь, это рок, это какой-то знак судьбы. Я всем несу лишь боль и страдания.

– У тебя там что, депрессия?

– Нет, хуже, я не могу справиться с собой. Арина попала в жуткую аварию. Ты бы только видел, что с ней стало. Это месиво! Лицо и тело обезображены. Игорь, я уверен, ее хотели убить!

– Что ты там несешь, успокойся, вы где?

Александр продиктовал адрес.

– Я сейчас буду, там работает много моих старинных приятелей. Так что успокойся, бери себя в руки, жди меня.

Через полчаса Игорь влетел в холл приемного покоя. Его друг сидел в кресле, неподвижно глядя в одну точку. Лицо постарело, глаза потускнели.

– Ну как ты тут?

– Я не могу, не могу больше ждать! Что там с ней, все молчат! Ты бы только видел, только видел!..

– Успокойся, я сейчас все выясню, оставайся на своем месте.

Игорь исчез за дверями, ведущими в коридор. Через десять минут он стоял перед Александром в белом халате:

– Ситуация следующая: сломаны две руки, одна нога, повреждена челюсть, что-то с дыханием, все остальные органы остались в целости и сохранности. Ей повезло, но у нее абсолютно обезображено лицо, с этим сейчас ничего поделать нельзя.

– Игорь, это покушение. Ты это понимаешь?

– Скорее всего, хотя, пока Арина не придет в себя, сказать что-либо определенно нельзя. Все смахивает на то, что она не справилась с управлением.

– Это ерунда! – Александр сцепил руки в замок. – Она водит машину очень аккуратно, да там не такая дорога, чтобы не справиться.

– Успокойся.

– Мы должны что-то сделать, ее ведь убьют, как только узнают, что она осталась в живых, понимаешь?

– Заявим?

– Вряд ли это поможет. Я ее предупреждал, чтобы она была аккуратна.

Игорь прошелся от одной двери к другой. Наконец он остановился и пристально посмотрел на друга:

– Ты готов ради этой женщины на все, скажи мне?

– Я готов абсолютно на все!

Запах дождя смешивался с запахом свежескошенной травы. Около огромных ворот, ведущих на кладбище, толпился народ.

– Господи! Такая молодая, какой кошмар!

– Да, просто беда, один за другим. Один за другим. Прямо всю семью косит.

– Что с ней произошло? Почему она умерла?

– Говорят, авария. Потом в больнице кровоизлияние в мозг.

– Ужас! Ужас!

Две пожилые женщины, сгорбившись, стояли рядом с большим количеством людей, одетых дорого, но очень скромно, во все черное. Многие из них утирали платочками слезы. Посредине располагался высокий мужчина. Модный костюм в тонкую продольную полоску, аккуратная стрижка. Но лицо выдавало горе. Этого человека сковало горе. Небритость, синяки под совершенно пустыми блеклыми глазами. Он стоял, опустив плечи, не обращая внимания на дождь, который хлестал по загорелому лицу. Через десять минут подъехала машина с гробом. Это был страшный, самый страшный момент для Эдуарда. Хорошо, что гроб открывать не будут. Он не сможет пережить, если увидит закрытые глаза жены. Никогда бы не мог подумать, что будет оплакивать ее вот так, как сейчас. По-настоящему. Страшно, ведь, возможно, охотились за ним, а попалось это хрупкое создание. Хотя в больнице не подтвердили, что в нее стреляли. Никаких пулевых ранений – авария, не справилась с управлением. Возможно, что столкновение произошло с машиной, но пока никаких продвижений в ее поиске. Сжав кулаки, мужчина подошел к гробу. Полированное дерево блестело, огромные капли дождя сползали по гладкой поверхности. Люди вокруг заплакали еще громче. Послышались причитания женщин. Сам Эдуард больше не мог сдерживать слез. Никто из присутствующих никогда не видел этого человека таким раздавленным и искренним, как сейчас. Мужчина вытирал кулаком набежавшие слезы. Он не мог больше выносить всего этого. Ему не верилось, что этой хрупкой, нежной, страстной, легкой и необычной женщины больше нет в его жизни. Она растаяла, растворилась, осталось лишь обезображенное тело под тяжелой крышкой. Эдуард кинул комки земли в черную, пугающую пустоту. Они застучали о дерево гроба, который опустили, прочитав над ним молитву. То же самое сделали и остальные. Стук становился невыносимым. Усилием воли он сдерживал себя, чтобы не броситься вслед за этими грязными кусками, не свалиться на крышку, не заорать во все горло! Верни ее, Господи! Сколько горя и зла он совершил, сколько гадостей сделал своей жене, но только недавно понял, как любит эту женщину, как любит свою девочку, свою Арину. Он не верил в Бога и не хотел отпевать жену. Но храмы любила она, священникам верила она. Арина вообще во многое верила, и кажется, чудеса встречались на ее пути. А он, лживый до мозга костей, стоит здесь и, вместо того чтобы радоваться, ревет, как пацан, над телом своей возлюбленной. Ему больше не нужна та власть, которая есть, ему не нужны миллионы, которые остались. Он опустошен. Высох.

Яму закопали двое жилистых парней в грязных холщовых рубахах. Они же зарывали тела отца и матери Арины, теперь они зарывают ее, но ее смерти он не хотел! Не хотел! Сзади подошли и обняли за плечи, дружески хлопали по руке, говорили теплые тихие слова утешения. Но он не хотел слушать, не хотел понимать, ничего не хотел! Последний цветок розового тюльпана полетел на свежую землю. Он кидал их один за другим, словно кидал не на мокрую землю, а в костер, который уносил все дальше и дальше его женщину. Последний цветок как последний аккорд. Мужчина смотрит на свои пустые руки, в них остался лист от цветов, прилип к влажным ладоням. Эдуард безжалостно скомкал его и уронил вниз, под ноги толпы. Вот и все! Арины нет. Нет Анатолия, которого он сам заставил замолчать навсегда, нет его жены, Арининой мамы. Никого нет. Империя его и только его. Но почему так гадко, так страшно, что не хочется жить?! Эдуард последний раз посмотрел на холм грязной земли и фотографию, откуда на него устремился взгляд огромных глаз жены. Завораживающий, янтарный. Сталь в глазах, упрямый подбородок. Сколько в нем гордости? Наверное, столько, сколько сейчас неприкрытой маской скорби. Толпа пробирается среди многочисленных могил. Тишина. Ветер задувает все сильнее и сильнее. Женщины кутаются в дорогие плащи и платки. Ведутся неспешные разговоры. Жизнь потекла своим чередом, оставляя за спиной недожитые жизни людей под тяжелыми гранитными плитами и золотыми крестами. Скоро и Арине возведут памятник, красивый, как она сама. Но только никто и ничто не заменит этой женщины, которая смогла победить его. Именно, что она смогла победить его нрав, покорить его сердце. Она была единственной, подобную ей он вряд ли сможет найти. Хотя бы несколько месяцев Эдуард был по-настоящему счастлив. И почему только понимание этого пришло так поздно, когда черные птицы кружили в небе, темном и грозовом? Раскаты прогремели так близко, будто выстрелили в спину. Эдуард упал в темную лужу без чувств. Толпа обступила его. Толпа увидела, что он человек. Обычный человек, а не железная машина. Знал ли он об этом сам? Догадывался. Но пока он лежит без чувств, и тело накрывает дождь. Самый ужасный день в его жизни.

Потолок нависал, и хотелось упереться в него рукой. Что происходит, где он? Взгляд блуждал по стенам. Квартира. Квартира без нее. В комнату вошла домработница и тихо присела на стул, вытирая уголком белоснежного передника заплаканные глаза.

– Эдуард Алексеевич, можно мне пойти домой? Я что-то плохо себя чувствую.

– Конечно, конечно. – Эдуард приподнялся на локтях и посмотрел на женщину. – Можете быть свободны. Думаю, что две недели отпуска вам совсем не помешают.

– Спасибо большое, я действительно устала, а тут еще такое... – Галина Ивановна шмыгнула носом и вытерла новую слезу, которая скатилась по сухой щеке.

– Идите. – Эдуард встал и посмотрел в окно.

– До свидания. – Она тихо закрыла дверь.

Пустота. Пустота в душе, в сердце, и в голове тоже сейчас пусто. Нет ни одной мысли. Только глубокая незаживающая рана. Кто бы мог подумать, он так не хотел, чтобы жил Анатолий, и как же он хотел, чтобы сейчас жила его дочь! Глупо. Дико. Эдуард не верил в совпадения и случайности. Он решил найти любой ценой того, кто лишил жизни его Арину. Ведь есть этот кто-то, конечно, он существует, ходит по земле, по тем местам, где теперь никогда не ступит нога его жены. Зазвонил мобильный телефон.

– Алло?

– Здравствуй, любимый.

– А-а, ты... – Эдуард взял со стола сигареты, оставшиеся от домработницы, сморщился и затянулся. Он впервые закурил.

– Как ты, у тебя все хорошо?

– Ну да, а как же может быть иначе? Вчера похоронил жену, а сегодня все хорошо! Ты вообще о чем, Вера, спрашиваешь, в своем уме?

– Я могу приехать.

– Нет, не надо, мне это больше неинтересно.

– Неинтересно что?

– Неинтересна ты.

– Перестань.

– Легко. – И он отключил телефон.

Через какое-то время раздался звонок в дверь. Эдуард подошел к двери и открыл:

– Очень интересно, и как ты прошла?

– Ну, дорогой, в этом мире можно сделать все. Я все-таки решила, что не буду тебя оставлять одного в таком состоянии.

– Ну что же, – мужчина провел рукой по волосам, – тогда пошли пить, пойдет?

– Ты теперь, я смотрю, и пьешь, и куришь?

– Тебе-то до этого какое дело?

– Да так, убит горем, и меня это удивляет. – Вера прошла в гостиную. – Ну, наливай. Не думала, что ее смерть так тебя потрясет.

Стальные глаза обдали ее холодом и ненавистью.

– Зачем ты пришла?

– Потому что люблю тебя и не могу видеть, как ты страдаешь. – Девушка поставила бокал и подошла к Эдуарду, обвила его шею руками. От нее веяло ледяным волнением.

Он оттолкнул ее от себя и потер виски.

– Уходи.

– Не могу.

– Я тебе сказал, уходи! – Эдуард повысил голос и сжал ножку тонкого бокала так, что она хрустнула и стекла вонзились в сильные пальцы. Тонкая струя крови потекла по запястью, попадая в рукав рубашки.

– Кровь. – Вера застыла, словно под гипнозом, наблюдая за алой струйкой, – перед глазами пробежали картины той крови, которая была всюду на той дороге.

– Что ты сказала? – Эдуард рассеянно посмотрел в зеленые глаза.

– Я говорю, что у тебя кровь, ты порезался.

– Убирайся к черту! Послушай, возможно, через неделю я выйду на работу и все будет как прежде, но пока... – Эдуард метнул в стену остатки хрустального бокала, – пока я хочу быть один, уйди. – Его голос стал тихим.

– Хорошо, Эд, но я надеюсь, что через неделю ты меня не оттолкнешь от себя.

Девушка допила остатки красного сухого вина и вы–шла из квартиры.

* * *

Резкая боль пронзила затылок. Дышать трудно. Тяжелые хрипы при каждом вздохе. Что с ней произо–шло? Арина постаралась открыть глаза. Безрезультатно. Воспоминания завертелись перед глазами, как страшный сон. Вот она едет на встречу с Сашей, вот на нее несется огромная брезентовая машина. А потом... Потом зеленые злые глаза любовницы мужа, гадкие слова и правда. Она знает правду о своем муже. Стоны нарушили тишину палаты. Горячие слезы брызнули из воспаленных закрытых глаз. Ее муж – убийца! Он убийца! Человек, которого она когда-то так любила, оказался обычным садистом, обманщиком. Он предал ее, растоптал ее семью. Он подстроил эту аварию. Видимо, его любовнице было сладко наблюдать за ее унижением, когда она лежала тогда на горячем пыльном асфальте. Ужас. Как мерзко, как страшно! Она не знала, что этот человек способен на такое. Арина попыталась встать, но ост–рая боль сковала все тело. Неужели она умерла? Нет, если она может думать, значит, жива. Где она? Может, ее закопали? Арина пошевелила рукой. Получилось. Пальцы наткнулись на тонкий проводок. Вдруг из тишины выплыл голос:

– Ариша! Любимая, я здесь, я с тобой.

– Саша! – Она подняла руку и нащупала жесткий подбородок, брови, волосы. Запах приятно щекотал нозд–ри. Его одеколон. – Где я? Скажи мне, я жива? Я не сплю? Мне не снится твой голос?

– Нет, ты со мной, в больнице. Тебе надо спокойно лежать, сделали операцию. Ты только что пришла в себя, все позади. Любимая, милая, нежная... – Он коснулся горячими губами маленьких ладошек. – Спасибо тебе, Господи. – На руку Арине упали две холодные капли.

– Ты плачешь?

– Нет-нет, я просто счастлив, что все уже позади!

– Сашка, скажи мне правду. Что со мной, почему мне так больно, что происходит?

Мужчина сжал хрупкое запястье, ему было сложно все ей рассказать.

– Ариша, у тебя много переломов, была проблема с легкими. Сейчас тебе лучше, но сильно повреждено лицо, от этого ты не можешь открыть глаза. И еще одно... – Рука Александра напряглась и стала холодной.

– Говори, прошу, что бы ни было. Говори.

– И еще... тебя похоронили вчера в десять часов утра. Для всех ты умерла.

– Что??? – Арина замотала головой. – Я не могла умереть. Я здесь, с тобой, я жива!

– Ты жива для меня, для Игоря. Но не для своих друзей и знакомых.

– Почему??? Скажи почему???

– Извини, но я так решил! – Александр встал с кровати, заходил по палате. – Я не знаю, как тебе об этом сказать, но я уверен, что тебя хотели... хотели...

– Я знаю, что ты хочешь сказать, – Арина сжала простыню и повернулась в ту сторону, откуда доносился голос любимого человека, – меня хотели убить!

– Да, именно так.

– Я знаю, кто это сделал.

– Я тоже догадываюсь.

– Нет, Сашка, я знаю это наверняка, я ее видела. Она была в той машине, которая толкала меня к откосу. Потом, когда я больше не могла сопротивляться и вылетела из машины перед очередным ударом, она подошла ко мне и сказала, что я умру и что моего отца убил Эдуард. Потом много чего еще. Но я теперь не могу нормально жить, зная, что убийца моего папы был так близко. Что мне делать? – Арина перешла на шепот, так как ей стало трудно говорить. Она почти сипела.

– Я еще не думал, что нам делать, но то, что этот человек не должен знать, что ты жива, это точно.

– А кого же тогда похоронили, если я здесь?

– Похоронили девушку, которую так и не забрали родственники из морга. Мы очень рисковали, если вдруг твой муж захотел бы открыть гроб. Когда ему показали тебя, то он не захотел хоронить в открытом гробу. Прости, Арина. Я очень рисковал тобой, отключив на время прибытия твоего супруга от аппарата, но это нужно было сделать, чтобы он тебя опознал. Прости, что выключил тебя из твоей жизни, но ты мне дорога, я хочу быть с тобой, хочу, чтобы ты жила.

– Любимый, за что ты просишь прощения? Господи, я благодарна тебе, что ты спас меня, пусть так, но мы оба знаем, что если на меня покушались, значит, все равно убили бы.

Александр опустился возле кровати на колени и поцеловал руку Арины. Он не сдерживал больше слез. Он пережил ужас, когда увидел ее там, на дороге, и сча–стье, когда любимая открыла глаза. Александр дежурил возле палаты почти пять дней. Он похудел, постарел, и в его черных волосах появилась седина. Он не мог позволить, чтобы вторая девушка, которую он так полюбил, умерла. Это стало бы концом его возрождения к жизни. Арина гладила его по волосам и чувствовала пальцами, как на лбу у любимого пролегла огромная морщина. Она знала: он любит ее всем сердцем. Он никогда ее не предаст. Арина заснула. Ей было тепло и уютно рядом с ним. Она больше не одна в этом реальном жестоком мире.

Прошло три месяца.

– Как ты? – Александр поцеловал Арину в лоб.

Арина мрачно посмотрела на него огромными янтарными глазами:

– Как ты можешь прикасаться к такому чудовищу, как я?

– Не говори так.

– Но ведь это правда, я не слепая и вижу себя в зеркале.

– Значит, перестань пока смотреть в зеркало, потому что скоро в нем ты увидишь уже другую девушку, красивее прежней, верь мне, дорогая.

– Еще так долго ждать, и боюсь, Саш, ты не сможешь справиться с этим уродством.

Александр весело засмеялся и принялся расчесывать белокурые волосы Арины, которые за время болезни отросли.

Арина недовольно повела плечами и отпрянула.

– Я не вижу ничего смешного, честное слово.

– Любимая, – Александр зарылся в золотые волны волос, – прости, но я сделаю тебя, какой ты захочешь, единственное, чего я не смогу – восстановить твое прежнее лицо. Это невозможно, ты знаешь.

Она смахнула слезу и отвернулась.

– Не плачь, Ариша, но ведь я тебя люблю любой, я знаю, что ты красива, а будешь еще красивее, верь мне. Неужели ты еще не научилась мне верить? Я люблю тебя, я хочу тебя, но ты упрямишься и не даешь мне тебя целовать.

– Знаю, Саша, но я не могу, не сейчас, я должна опять поверить в себя. А в тебя я верю давно.

Девушка провела ладонью по черным волосам, тронутым сединой. Он постарел, но от этого стал еще лучше, в нем появилась изюминка. Черные угольные глаза отражали ее как в зеркале. Арина отвернулась. Она безобразна. Множество шрамов, глубоких и не очень, делало ее отвратительной. Девушка встала с кресла и, прихрамывая, опираясь на палку, прошла на кухню. Тонкий легкий халатик скрывал соблазнительные формы. Александр посмотрел на нее томным взглядом. Как же он хотел ее, но это было невозможно. Арина напугана, она опять перестала верить в себя. Это чувствуется. Но у нее была цель – месть. Она хотела отомстить за свою семью. Она хотела опять бороться. Он не одобрял этого, но обязательно поможет и будет с ней до конца.

Девушка поставила чайник на плиту и повернулась:

– Когда ты сможешь принести мне варианты моего нового лица?

– Думаю, завтра. Ты хочешь этого?

– Да, я хочу быстрее изменить внешность, чтобы начать борьбу заново, по другим правилам.

– Наверное, его нужно наказать, но ты не думала о том, что это нужно сделать по закону?

– Думала, – Арина налила ароматный кофе в две фарфоровые чашки, – но мне сложно. Я еще не решила.

– Подумай, Ариша, не будем чудовищами, как он сам.

– Он чудовище, и я его не пощажу. – Девушка помешала кофе маленькой серебряной ложкой. – Он убил моего отца, от горя умерла моя мать, он подстроил аварию. И мы не говорим о многих других вещах, которые причинили мне боль и страдания. Он может многое, он даже может не нести ответственность за все это, но я не позволю ему растоптать меня, загрести под себя весь наш бизнес.

Александр вздохнул:

– Возможно, ты права, – и уткнулся в газету.

Вера дефилировала в белом подвенечном наряде по подиуму дорогого магазина. Продавщицы обступили ее и подкалывали шлейф. Девушка примеряла перчатки, длинные и короткие. Сейчас она остановила свой выбор на узком декольтированном платье, юбка которого уходила в пол, расширяясь книзу. Никакой фаты Эдуард не хотел, поэтому Вера подобрала в тон платью шляпку, маленькую, украшенную бежевыми розочками. Как жалко, что свадьба состоится только через полгода, зимой! Но платье девушка решила купить заранее. Она будет каждый день заглядывать в шкаф, чтобы любоваться на него и отсчитывать дни до торжественного события. Из магазина Вера выпорхнула, совершенно окрыленная своей покупкой. Интересно, какое кольцо он выберет ей: из белого золота или с бриллиантами? Смерть Арины он все так же переживал, но, видимо, понял, что лучше иметь верную спутницу жизни, чем никого. До фирмы Веру Эдуард не допустил даже на пушечный выстрел, чтобы не пошли пустые толки. Но жениться на ней обещал зимой, значит, в декабре, перед Новым годом, они пойдут подавать заявление. В общем, что ни делается – все к лучшему. Как же хорошо, что она избавилась от этой птички, его женушки! Наконец у нее развязаны руки и она сможет стать законной супругой Эда. Ни одна гадалка и маг не смогли бы разрешить ее проблему лучше, чем это сделала она сама. Иногда по ночам ей являлся во сне призрак Арины. Руки в крови по локоть и обезображенное лицо. Она подступала к ней, и в этот момент Вера открывала глаза и просыпалась, вся мокрая от пота. После такого сна она долго блуждала по квартире, выкуривая одну сигарету за другой. Как хорошо, что мертвые не возвращаются с того света. Вера уселась в такси и набрала номер сотового телефона любовника.

– Любимый! Я сегодня купила обалденное платье, ты будешь в полном восторге!

– Я рад. – Голос Эдуарда звучал сухо.

– И это все? А поздравить?

– Я на работе.

– Я понимаю, понимаю. – Вера перебирала ремешок сумочки. – Что ты хочешь на ужин? Я приготовлю, заскочу в супермаркет.

– Я сегодня не приеду, занимаюсь продажей квартиры, придут смотреть.

– Ты все-таки решил уехать оттуда?

– А ты хочешь, чтобы я жил там, где жила моя жена?

– Нет, нет, извини, я тебе еще позвоню.

Вот и все. Теперь она обычная домашняя клуша, которая ждет своего любимого, которая беспокоится, если он не приходит, и ревнует по пустякам. Она хотела любви, хотела законных отношений, но она не хотела становиться домашней курицей. Эдакой наседкой. Вера посмотрела на себя в зеркальце маленькой пудреницы. Щеки пополнели. А недавно она у себя увидела первые признаки целлюлита. Без работы она становилась растрепанной и никчемной. Надо было бы найти работу, но Эдуард ей это запретил. Содержал он девушку неплохо. Даже более чем, но все же Вера перестала чувствовать почву под ногами. Она стала зависеть от кого-то, кто в любой момент мог вышвырнуть ее из своей жизни. У нее был один козырь, и этот козырь он сам дал ей в руки тогда, когда они проводили безумные ночи в ее квартире. Что же будет, если Вера выйдет замуж? Это сейчас волновало меньше всего. Главное сделано – куплены платье, миленькая шляпка, дорогое белье и туфли на огромной шпильке. Пакетики с приданым приятно грели колени Веры. Шуршали и напоминали о скором изменении в ее жизни.

– Ариша, ты выбрала, что ближе тебе самой? – Александр присел на край кровати, на которой поверх покрывала лежала девушка.

– Пожалуй, вот это лицо мне ближе. – Она ткнула наманикюренным пальчиком в глянцевую картинку. С фотографии на нее смотрела хорошенькая девушка, чем-то напоминающая ее саму, но очень отдаленно. Прямой носик, четко очерченные губы, немного пухленькие, высокие скулы. Разрез глаз Саша обещал оставить преж–ним. – Если ты сможешь сделать меня такой, я буду очень рада.

– Конечно, смогу, картинки подбирались по типу твоего собственного лица, но я не буду нагромождать тебя терминами медицины и скажу одно: это те картинки, по которым я смогу сделать тебе новое лицо.

– Спасибо, любимый, избавь меня от этого кошмара. – И она показала на безобразные шрамы. – Только меня волнует один вопрос...

– Какой, почему ты замолчала?

– Как я смогу доказать всем, что я – это я, когда придет время? Ведь для них я умерла, они похоронили меня, и пройдет еще много времени, прежде чем я смогу ступить на сцену и сорвать маску.

– Это я тоже продумал: операцию мы будем снимать на видеокамеру. Твое лицо обезображено. – Он кашлянул и осекся.

– Продолжай. Ты не сделал открытия, что оно обезображено. – Янтарные глаза смотрели печально, но в них не отражалась боль.

– Хорошо. Так вот, твое лицо сейчас – это все же твое лицо, оно узнаваемо. Значит, мы просто снимем тебя до операции и будем снимать всю операцию в част–ности. Это будет нашим доказательством. Ну и конечно, все твои воспоминания, знания.

– Мне страшно, – Арина посмотрела в черные глаза, – мне страшно начинать бороться сначала. Я боюсь не справиться. Я боюсь быть другой.

– Успокойся, милая. – Александр обнял ее за плечи и начал качать, как убаюкивают в детстве. – Я с тобой. Я никогда тебя не подведу и не брошу.

Арина прижалась всем телом к этому теплому и любимому человеку. Ей стало спокойно, как тогда, когда ее обнимал отец, чтобы утешить и подбодрить.

Через неделю Арину повезли в клинику Александра. Это было небольшое здание в три этажа старинной архитектуры. Вокруг клиники росли цветы и стояли резные скамеечки. На первом этаже их встретила медсестра и проводила девушку в комнату. Это была не палата. Здесь не было и намека, что это больница. Просторная комната с красивыми занавесками, большим круглым обеденным столом, дорогими креслами. В другой комнате – мягкая удобная двуспальная кровать с балдахином. Как будто на ней спали принцессы. Все здесь создано для того, чтобы человек изначально почувствовал себя красивым. Чтобы знал, что его здесь ждут. Наверняка клиника стоила немалых денег, но она этого до–стойна. Приветливый персонал, тихие голоса, приятная музыка – все успокаивало. От страха не осталось и следа, только вера во все хорошее. В новые перемены. Арина уселась на краешек кровати и провела рукой по отполированной спинке. В комнату вошел Саша в зеленом халате хирурга:

– Как тебе? Уже не страшно?

– Нет, тут красиво, очень красиво, как будто на курорт приехала.

– У нас и есть своеобразный курорт красоты. Сейчас у тебя возьмут анализ крови – на инфекции, на свертываемость, сделают кардиограмму, и в путь, завтра готовься к операции, любимая.

– Сашка, – Арина посмотрела на своего хирурга, – ты же все равно будешь помнить, какой я была?

– Конечно! – Он ласково заключил ее в свои объ–ятия и поцеловал в макушку.

– Все, иди. Тебя пациентка ждет, смотри только, – девушка погрозила пальцем, – я у тебя одна.

– Словно в ночи луна. Любимая, я не смогу без тебя, ты же знаешь.

– Знаю, я тоже.

Александр улыбнулся и вышел из палаты.

Арина прошлась по светлому ворсистому ковру и уселась перед трюмо. Из зеркала на нее смотрела девушка с обезображенным лицом. Несколько глубоких шрамов шли через все лицо, другие, более мелкие, над бровями, на щеках и подбородке. Девушка провела щеткой по волосам. Хотя бы они остались не тронутыми аварией. Все такие же золотистые, вьющиеся и густые. В дверь постучали.

– Извините, сейчас мне необходимо взять у вас кровь, наверное, Александр Евгеньевич вас предупредил? – Молодая девушка в зеленой шапочке прошла в комнату и разложила на столе иглы и пробирки.

Арина посмотрела на кровь, которая капала из иглы в чистую пробирку. Когда-то она боялась до обморока вида крови, но сейчас, когда кровь была повсюду, она перестала бояться. Она стала храброй. Ведь если не начать бороться, то стая волков разорвет на куски, а главным волком, вожаком этой стаи, был ее муж.

После обеда Арине запретили есть, ее навещал Игорь, узнавал перечень болезней, которыми она болела начиная с раннего детства. Он был анестезиологом. К вечеру живот предательски урчал, и даже чтение модного журнала никак не отвлекало. Александр пришел к любимой вечером и остался с ней на всю ночь, чтобы с утра лично померить давление и сопроводить ее на операцию. Все кругом нервничали. Операция предстояла сложная, интересная. Но главное – результат, главное – помощь хирургу. Ведь сегодня оперировали его любимую женщину. Игорь пребывал в боевом расположении духа и насвистывал знаменитую песенку Долиной. Кругом стерильность и блеск до рези в глазах. Арину подкатили к операционному столу, и через десять минут она за–снула, чтобы отдаться воле Божьей и умелым рукам родного человека, который сейчас больше всего на свете хотел, чтобы она жила полноценной жизнью. Чтобы она жила, как хочется ей, не оглядываясь назад.

Лицо предательски болело, бинты мешали открыть глаза. Кислородную маску сняли, и Арина могла дышать обычным воздухом реанимационной палаты. Прямо перед ней показалось любимое лицо. Уставшие глаза, взъерошенные волосы.

– Как ты? Операция прошла успешно.

– Угу. – Арина лишь могла издать мычание, так как все лицо сковывала бинтовая маска.

Саша прошел в палату и взял в свои сильные руки маленькую хрупкую ручку девушки.

– Будет больно. Как только это произойдет, нажимай вот эту кнопку, – он указал на кнопку рядом с указательным пальцем, – сразу придет медсестра. Не будь героиней и не терпи сильную боль, любимая.

Арина моргнула в знак согласия. Александр поцеловал кончики пальцев девушки.

– Все, отдыхай. Я зайду к тебе вечером.

Период восстановления проходил не так быстро, как ожидала Арина. Боли мучили без конца и края. Первые несколько дней она жала на кнопку по четыре-пять раз в день. Медсестра Наташа подбегала к ней и делала обезболивающий укол, тревожилась за нее и переживала. Через некоторое время ей разбинтовали подбородок и губы. То, что она увидела, поразило: все сине-зеленое! Неужели это когда-нибудь пройдет? Арина щупала подбородок пальцами и удивлялась тому, какой стала. Хотя такой, какой была, совершенно не лучше. Через три недели разбинтовали и остальную часть лица, кроме носа. Арина нехотя подошла к зеркалу. Она выдержала уже три операции до этих знаменательных дней, когда наконец-то смогла себя увидеть. Лоб гладкий, совершенно чистый, без каких-либо подтеков и синяков. Уже радовало. Но скулы были залиты синевой. Впрочем, как и виски, область под губами и под глазами. Теперь на нее смотрела девушка, избитая подростками-хулиганами.

– Ужасно!

– Что? – Саша сидел напротив девушки в кресле и читал газету. Он уже давно поселился в этой палате, уезжал домой лишь переодеться.

– Я выгляжу так, как будто мне дали скалкой по лицу.

– Да ну, перестань, я вполне доволен своей работой. – Он улыбнулся. – Ты будешь красавицей.

Арина продолжала разглядывать свое лицо. Если не считать всех этих ужасных синяков, то без шрамов ее лицо стало другим, его и делали другим. Она стала не похожа сама на себя. Удивительной формы подбородок и губы, скулы высокие, глаза прежние, может быть, стали даже еще чуть больше. Хотя бы в них она узнавала себя. Но шрам над бровью все равно остался, заметила девушка, когда приблизила зеркальце пудреницы поближе.

– Саша, а это что? – Она указательным пальчиком провела над бровью.

– А что там? – Он отложил газету и подошел к Арине. – Я вроде посмотрел, все прекрасно.

– Ну вот, смотри!

– А, ну это так и останется, родная, со временем его будет видно меньше, он не очень большой, тебя это даже украшает. К сожалению, мы не смогли убрать его, слишком глубоко повреждены ткани, и кость в этом месте была тоже повреждена. Мы сделали три операции, и на этом месте также результат заметен, но избавиться до конца от шрама не удалось.

– Хорошо и так, если он один. – Арина потянулась к Александру и тихонечко коснулась его губами.

– И так хорошо, – он прилег рядом с девушкой и зарылся в ее волосы, – только еще одно. Тебе надо будет сменить прическу. Имидж тоже. Может быть, даже на что-то более сексуальное, как думаешь?

Арина засмеялась и перекатилась на живот.

– Я тоже об этом думала.

Вдруг Александр посерьезнел и посмотрел на нее:

– Возможно, тебе будет неприятно услышать, но я скажу, иначе ты сама прочтешь об этом в газетах.

– Что? – Огромные глаза посмотрели с тревогой.

– Твой муж женится на этой самой Вере. Игорю его друг дал точную информацию.

– Когда? – Арина задрожала всем телом и сжалась в комочек, подтянув ноги к животу.

– Пятнадцатого января.

– У меня есть время, – девушка закрыла глаза и перевернулась, – у меня еще есть время.

– Время для чего, скажи мне, Ариша?

– Время для мести.

– Ты должна посвятить меня в свои планы, я не смогу помогать тебе вслепую.

– Конечно. Это будет не убийство. Это будет голый расчет, я его так опрокину, как никто и никогда не опрокидывал Стоцкого. Он будет у меня вот здесь, – Арина указала на ладонь, – будет крутиться ужом, но уже ничего нельзя будет поделать. Мне надо быстрее избавиться от этого, – молодая женщина показала на повязку на носу, – и этого, – она показала на синяки по всему лицу, – а дальше все, я никого не пощажу, кто так ужасно поступил со мной, с родителями, с моей компанией – папиной империей!

Александр в этот момент не сомневался, что эта женщина сможет, она сможет устоять, как бы страшно ей ни было.

Вот и наступил этот день, самый несуразный день в его жизни. Он стоял и поправлял бабочку на смокинге. Что он делает, зачем? Чтобы подстраховать себя, обезопасить? Идеально отглаженные брюки, пиджак, полоска-лента на поясе. Все сидит безупречно, он, как всегда, одет с иголочки. Улыбка, похожая на ухмылку, заиграла на самодовольном лице. Красив, нет слов. Но тяжело, и не хочется выходить из комнат шикарного отеля, в котором он поселился после продажи квартиры. Еще раз устремляет взгляд на отражение в зеркале. Кто он? Тень самого себя, или он все еще жив после ее смерти? Нет, он давно существует в этом сумасшедшем мире бизнеса. У него нет своей жизни. Есть цифры. Есть люди, есть даже женщина, на которой он сейчас женится, но нет его. Мужчина повернулся на каблуках и подошел к столу. Бумаги, бумаги. Отчеты и идеи, записанные мелким почерком. Может быть, сесть за работу, запереться на триста три замка, заказать вермут и сидеть здесь, пока не отключатся мозги...

В дверь постучали. Триста трех замков не было, пришлось открывать. На пороге появился его друг и свидетель Геннадий:

– Собрался? Машина уже внизу ждет. Ты еще долго?

– Нет, я сейчас, подожди, пожалуйста. – Эдуард вышел из комнаты и заглянул в ванную. Сполоснул лицо холодной водой, щеки горели.

Через десять минут мужчины садились в машину, украшенную лентами. Джип тронулся по проспекту и с громкими гудками подъехал к подъезду небольшого дома. Около подъезда стоял белый «линкольн», цветы украшали верх машины и дверцы. Невеста вышла из подъезда. Не вышла – выпорхнула легко и свободно навстречу своему счастью, своему мужчине. Вера была хороша: изящная, высокая, в белом облегающем платье, расклешенном книзу, мелкие цветочки украшали подол и корсет. Шубка в тон платью спускалась до пят, распахнута. Девушка подбежала к жениху и заключила его в свои объятия, запечатлев на загорелой щеке поцелуй, оставивший красный след. Эдуард потер щеку. Она, как всегда, в своем репертуаре. Пользуется жирными помадами, с завтрашнего дня под замок этот кошмар.

– Давай без пафоса, дорогая. – Эдуард открыл дверцу, пропуская Веру.

Затем сел сам, и процессия понеслась в сторону Грибоедовского ЗАГСа. Там их расписали за несколько минут, и когда молодые люди обменивались кольцами, Эдуард напрягся, ему вспомнился день, почти пять лет назад, когда в этом же помещении он соединял судьбу с женщиной, которую не любил, не хотел и не желал так сильно, как это случилось после ее возвращения из клиники. Теперь Арины нет, есть гранитный памятник на кладбище, есть воспоминания, есть компания. Есть все – и ничего. Кольцо упало и покатилось по ковру, теряясь среди рисунка. Вера захлопала длинными ресницами и помчалась вслед за кольцом. Эдуард наблюдал за происходящим с молчаливым спокойствием. Вера улыбнулась и подняла золотой ободок с пола.

– Вот оно, все, теперь надевай. – Вера подскочила к жениху и отдала кольцо, которое он надел на палец теперь уже жене.

Вера – жена. Неужели это возможно? Еще два года назад он даже и не думал о том, что такое может случиться. Мог сказать, что женится, но то, что это правда произойдет, он не мог предположить никогда. Девушка счастливо улыбалась свидетелям и принимала их поздравления. Она щебетала всю дорогу до ресторана, где их ждали около сотни гостей. Когда машины остановились, гости высыпали поздравлять новобрачных. Эдуарда целовали в губы, обнимали руки – и вдруг вспышка. Свет, запах, острое желание бежать и упасть. Что происходит? Глаза. Янтарные брызги ударили в сталь. Как тогда, как тогда... этого не может быть. Эдуард вгляделся в толпу. Где они, эти глаза, этот запах, этот цвет волос? Женщина вышла из-за плеча мощного коренастого мужчины в сером костюме. На ней было облегающее платье цвета крови, оно соблазнительно подчеркивало все прелести маленькой хрупкой фигуры. Короткие светлые вьющиеся волосы. Глаза. Глаза бесподобные, такие манящие, такие родные, так близко. Но это была чужая женщина. С чужим лицом. Она была так же прекрасна, как его жена. Но она была другой, совсем другой. Красивее, безусловно. Видимо, модель или по–дружка одного из гостей, которая стоит миллион долларов. Женщина соблазнительно улыбнулась, подмигнула жениху. Эдуард как под гипнозом стоял и не мог поверить, что у кого-то в мире есть такие же глаза и такие же волосы, как у Арины. Надо узнать, кто она. Вера трясла мужа за плечо и что-то говорила, он видел, как у его жены открывается смешно рот и не идет звук. Рыба. Она же просто рыба. Теперь он увидел. Зеленые глаза с поволокой были обычными водянистыми, словно тина в реке, нос с горбинкой длинный, волосы крашеные, да так сильно и неправдоподобно. Слишком пережаренная кожа в солярии, мелкая сыпь на лбу. Неужели ему с ней жить? Что он сделал? Ведь проще ее было убрать, стереть с лица земли! Почему он этого не сделал? Потому что слишком много слухов вокруг него, слишком многим непонятна смерть его бывшей жены, слишком много этих «слишком»... Он загнал себя в кабалу, в яму без света. Видение исчезло, испарилось, видимо, женщина зашла в ресторан, так как на морозе стоять в таком легком платье холодно. Эдуард втиснул свою вторую жену внутрь и побежал по залам ресторана. Он не мог поверить. Ему надо срочно увидеть эти глаза снова. Он отошел от гостей и направился к бару, где стояла эта самая нимфа в красном и небрежно проводила пальцем с кричащим маникюром по ободку бокала. Эдуард наклонился над ней:

– Что это у вас? – Он присел на соседний барный стул.

– Шампанское, не хотите? – Она протянула свой бокал.

Он впервые за долгое время улыбнулся:

– Отчего же, вполне, меня устраивает ваш выбор. Скажите, от кого же вы унаследовали такие прекрасные глаза? Я думал, в мире всего лишь одни такие, оказывается, ошибался.

– Наследство отца. – Женщина изучала лицо мужчины напротив.

Эдуард напрягся и посмотрел в янтари знакомых глаз незнакомой женщины.

– Как вас зовут?

– Карина.

– Удивительное совпадение имени и глаз.

– Отчего же, распространенное имя, а глаза... вы правы – такой цвет редкость.

– Вы редкая женщина, редкая красота.

– Спасибо.

– Вы пришли со своим другом на эту свадьбу?

– Да, я пришла со своим другом на вашу свадьбу. – Слово «вашу» Карина выговорила особенно четко.

– Да, мою свадьбу. – Эдуард рассеянно посмотрел в сторону. – Скажите, Карина, а это возможно, чтобы такую красивую женщину, как вы, я увидел еще раз?

– Вы можете мне дать ваш номер телефона, и, когда мне будет нечего есть, я вам позвоню.

Эдуарда будто ударило током и кинуло на пол. Он посмотрел немигающим взглядом на женщину, и слова застряли где-то глубоко. Эдуард не мог поверить, что кто-то точно так же, как когда-то, смог сказать такие же слова. Это нереально: глаза, похожее имя, слова, вот эти самые слова. Наверное, это судьба, запоздалая судьба. В бар ворвалась Вера и посмотрела на своего мужа, который сидел возле пикантной блондинки.

– Эд, ну ты что? Гости все собрались, а ты пропал! А вы, дамочка, гостья на нашей свадьбе?

– Да.

– В таком случае вам тоже неплохо бы пройти в зал, а не торчать здесь с чужим мужем!

– Вера, – Эдуард взял ее за локоть и подтолкнул к выходу, – перестань говорить чушь! Прекрати немедленно!

– Все, пошли, мне не нравится, что, вместо того чтобы быть со мной, ты сидишь здесь с неизвестной мне дамой.

Они прошли к гостям, которые громко закричали «Горько!». Эдуард нехотя наклонился и поцеловал Веру в алый рот. Он целовал одну, а глазами искал другую, которая так же, как и остальные, аплодировала и подбадривала молодых. Мужчина резко дернулся от невесты в сторону. Все, хватит, конец спектаклю. Вера пьяно посмотрела на мужа.

– Дорогой, ты целуешься лучше всех! А теперь музыка. Господа музыканты, играйте! – Она схватила подол платья и бросилась в пляс на середину зала.

На нее с восторгом уставились подвыпившие гости. Загорелая, со стройными ногами невеста вертелась в диком первобытном танце. Перебрала. Эдуард прислонился к колонне и наблюдал за тем, как жена пытается завоевать многочисленные взгляды. Зазвучала медленная музыка, Веру пригласил полный мужчина лет сорока, что-то нашептывал ей на ухо, отчего девушка залилась краской и глупо захихикала. Эдуард оторвался от колонны и поискал в толпе гостей Карину. Она сидела среди молодых мужчин, которые всячески пытались привлечь ее внимание к себе. Один остроумно шутил, другой преподносил фужер красного вина, в тон ее платью, третий держал тарелочку с какими-то причудливыми пирожными, четвертый просто галантно поддерживал за руку. Несомненно, сейчас они будут приглашать ее на танец. Эдуард пересек огромными шагами расстояние, разделяющее их.

– Прошу, не откажите мне в танце.

– Почему бы и нет? – Карина очаровательно улыбнулась.

Они вышли на середину зала и затерялись среди танцующих пар. Эдуард жадно привлек это тело к себе, он чувствовал дурманящий и такой знакомый запах. Казалось, что он просто спит, а женщина – это лишь видение, воображение его воспаленного мозга. Они не проронили ни звука. Но ему становилось все сложнее и сложнее дышать. Он расслабил узел светлого галстука.

– Вы прекрасны.

– Спасибо за галантный комплимент, но мне кажется, что жениху неплохо бы было уделять больше внимания своей молодой жене.

Эдуард засмеялся и крепче привлек ее к себе:

– Вы правы, моя дорогая Карина, но я нисколько не забываю о ней. Просто не могу пройти мимо вашей красоты. Чем вы занимаетесь?

– Я владею свадебным салоном.

– Надо же, как интересно. Жаль, что мы не знали вас раньше. Иначе обязательно воспользовались бы вашим магазином.

Женщина промолчала. Музыка закончилась, и Карина направилась на свое место. Вера подлетела к своему супругу со сверкающим взглядом:

– Эд, это что? Твое новое увлечение? Прямо на нашей свадьбе!!! Тебе не кажется, что это уже слишком?

– Вера, ты перепила, тебе неплохо бы было отправиться в постель.

– В постель, дорогой, я пойду только вместе с тобой, или ты забыл, что у нас свадьба, а еще нас ожидает медовый месяц под Парижем?

Девушка крепко повисла на шее своего супруга, и нанятый фотограф запечатлел двух новобрачных голубков.

Эдуард убрал цепкие руки жены со своей шеи.

– Ты вдрызг пьяна. Надеюсь, я это вижу первый и последний раз.

– А своей первой женушке ты это спускал с рук! – Вера гневно бросила в любимого изящной дорогой белой туфлей.

Эдуард оглянулся по сторонам. Гости не обратили внимания на эту перепалку между супругами. Он подошел к жене вплотную:

– Заткнись, иначе я пожалею, что женился на тебе!

Та пьяно засмеялась и подобрала брошенную туфлю:

– Сдаюсь, любимый. Сдаюсь.

Эдуард вышел из зала ресторана и направился в бар. Его щеки пылали. Зачем он навязал себе этот камень на шею, который сможет в любой момент его потопить? Или как жена Вера никогда не пойдет против него? Он не был ни в чем уверен. Где-то просчитался. Может, потому что стал уязвимым после смерти Арины? За раздумьями Эдуард не заметил, как к нему подошла женщина в красном:

– Вы, смотрю, часто убегаете от своей жены.

Эдуард улыбнулся и встал, уступая место Карине, но она не присела.

– Мне пора уходить. Приятно было познакомиться с женихом.

– Можно, я оставлю вам номер моего телефона?

– Да.

Вот так, коротко и ясно – «да». Эдуард нацарапал на барной салфетке свой мобильный телефон:

– Надеюсь, что когда-нибудь вы позвоните, и я вам с удовольствием составлю компанию в ресторане.

Карина улыбнулась, убрала салфетку в изящную сумочку и вышла из бара, оставив за собой легкий запах сирени.

Эдуард обхватил голову руками и уставился на стеклянную бутылку, стоявшую перед ним. Бармен подошел и участливо спросил:

– Вам плохо?

– Да, мне плохо, мне очень плохо, ты прав, парень.

Эдуард стянул с себя пиджак и небрежно бросил на барную стойку.

– Хочу напиться. Ты себе не представляешь, как я хочу напиться!

Мысли путались, и все казалось страшным кошмаром. Вот сейчас он проснется в своем номере и поедет на эту чертову свадьбу. Так нет же, шум в соседнем зале, громкая музыка, пьяные голоса и визгливый голос Веры говорили о том, что он уже вляпался и что дама в красном не видение, это реальность. Жестокая реальность. Есть такие же глаза, есть такой же запах. Наверное, он сходит с ума. Надо отдохнуть, окунуться в пьянящую воду со сладковатой пеной. Снять с себя напряжение хорошим качественным сексом. Срочно забирать Веру домой. В новом доме, который ремонтировали все это время, пока он жил в отеле, начнется новая жизнь, плохо или хорошо, но новая. В ней не будет места воспоминаниям. Потому что женщина в красном, Карина, – это лишь плод его воображения. Пропустив еще рюмку абсента, Эдуард направился в зал.

Яркое солнце, лазурный берег, все как в сказке. Но она чувствовала фальшь. В нем больше не было страсти. В нем не осталось больше теплых и искренних чувств к ней. Когда он к ней прикасался, то от него веяло холодом. Как будто руки не хотели доставить ей упоительную ласку, а хотели заморозить каждую частичку ее тела. Вера содрогнулась и посмотрела на залив. Солнце спускалось, отливая красным и розовым на чернеющем небе. Завернувшись в махровый банный халат, она заказала себе ужин на лоджию. Сегодня в полном одиночестве ей предстоит подсчитать все «за» и «против» ее брака, их брака. Эдуард улетел на несколько дней в Москву. Его вызвали по делам компании. Она будет сидеть здесь, среди буйства красок природы, и преданно ждать. Вера откинула голову и встряхнула копной черных волос. До чего же здесь красив закат! Официант вкатил в номер столик на колесиках с ужином. Прекрасно запеченный омар, салат из устриц и графин сока. Девушка поджала ноги под себя и удобнее устроилась в кресле с бокалом апельсинового сока. Усталость навалилась, и хотелось спать. Но арифметика плотно устроилась в голове и раскладывала по полочкам теперешнюю жизнь. Она была любовницей, теперь стала женой. Но стала ли она счаст–ливее? Не хотелось самой себе ни в чем признаваться. Признаваться в провале, неправильности расчета. Вера встала и вошла в комнату. Пиджак мужа остался висеть на стуле. Он так его и не взял. Она наклонилась и понюхала воротник. Пахнет дерзким запахом самца. Пьяняще и маняще. Она провела ладонями по серой ткани. Пальцы ловко нащупали что-то шуршащее. Бумаги. Повинуясь порыву любопытства, девушка залезла в карман и вытащила счет – счет детективного агентства!!! Голова закружилась. Зачем ее мужу детективное агентство? Она пробежалась глазами, жадно вчитываясь в каждую букву. «Уважаемый Эдуард, я обязательно предоставлю Вам все сведения в течение месяца. С уважением Б.П. Стрельников». Внизу под текстом стояла сумма в пятьсот долларов. Что бы все это могло значить? Неужели он таким образом наводит справки об интересующих его бизнес-партнерах? Но что-то внутреннее подсказывало ей: нет, неспроста. Все неспроста. Потом она заглянула во внутренний карман и заметила счет из ресторана «Прага». В этом ресторане они не были очень давно. Сначала предсвадебная суета, потом месяц напряженной работы мужа, потом они приехали сюда. Как все это понять? Он что, кормил в «Праге» сыщика? Дата стояла двухнедельной давности. Теперь его внезапный отъезд по делам компании. Вера присела на край кровати и задумалась. Неужели женщина?! Она не могла в это поверить. Ей не хотелось повторить унизительную роль его предыдущей супруги. Она подлетела к телефону и заказала разговор с мужем. Три долгих гудка длились вечно. Наконец Эдуард поднял трубку:

– Алло.

– Это я, любимый. Как ты долетел?

– Все отлично.

– Почему не звонишь мне?

– Не успел, и вообще я только выхожу из здания аэропорта.

Вот и все, что он ей сказал. Девушка закусила губу. Сказать о том, что она рылась в его карманах, Вера не могла. Неизвестно, к какой реакции приведет это признание. Ведь Арина никогда не шарила по карманам. Несчастная дура! Сама себе подстроила ловушку. Вере не хотелось быть хуже ее, поэтому она промолчала. Одевшись в платье болотного цвета, украшенное бисером, она вышла в холл гостиницы и спустилась в бар, где играла мелодичная ненавязчивая музыка. Несколько семейных пар занимали столики. Одинокие мужчины сидели на барных стульях возле стойки. Вера тоже опустилась на один из свободных стульев и заказала себе шампанского. Она хотела отпраздновать победу, отпразд–новать свадьбу. Мужчины посмотрели в ее сторону и улыбнулись. Через полчаса к девушке подсел симпатичный, высокого роста, мужчина. Он оказался французом.

– Скучаете?

– Нет. У меня праздник. – Вера улыбнулась. Она уже изрядно напилась, и сейчас ее радовало всё и все.

– Вы любите шампанское? – Мужчина покосился на бутылку допитого шампанского.

– Очень. – Вера расплылась в улыбке и засмеялась.

– У меня есть отличная бутылка шампанского в номере. Мы могли бы продолжить знакомство, если не возражаете.

Она хмыкнула и посмотрела на остатки шампанского в своем бокале.

– Отчего же, звучит вполне заманчиво, но я замужем. Так что без глупостей.

Мужчина галантно поклонился:

– Конечно. Это будет просто беседа двух скучающих несвободных людей. Я тоже женат, но моя жена уехала срочно по делам к матери.

Он помог ей встать и поддержал за локоть, когда Вера, глупо хихикая, покачнулась в сторону и не удержалась на высоких шпильках. Они прошли по длинному коридору первого этажа и поднялись на лифте на шестой. Мужчина толкнул дверь 635-го номера и пропустил ее вперед. Номер оказался люксом, как у самой Веры, только они с Эдом расположились на третьем этаже.

– У вас премиленько. – Она резво сбросила туфли и осталась босой перед малознакомым мужчиной.

– Спасибо. Когда вы приехали и как вас зовут? А то мы с вами так и не познакомились.

– Вера. Приехали три дня назад.

– Жан. Отчего ваш муж так поспешно покинул столь прекрасное место?

– Ой, Жан, давайте не будем об этом. Вы, кажется, хотели угостить меня каким-то вкусным шампанским?

Жан подошел к бару и взял бутылку.

– Вы правы. Меня это не касается.

Через час Вера совершенно не могла держаться на ногах и слабо соображала. Она смеялась и распевала русские песни. Жан все время переспрашивал, что значат эти песни, и громко хлопал в ладоши. К концу распития дорогого шампанского девушка вообще перешла исключительно на русский язык. Француз как обезумевший смотрел на молодое упругое тело и не мог больше сдерживать плотских порывов. Он заключил русскую леди в объятия и начал целовать. Страстно, набросившись на нее, как изголодавшийся молодой жеребец. Девушка извивалась в его руках и стонала. Как давно ей не было так хорошо в постели! Эдуард совсем забыл, что удовольствие ей тоже нужно. Он все больше и больше заботился исключительно о себе, о своем удовольствии. Когда достигал кульминации, терял всяческий интерес и смотрел телевизор, пока она пыталась сама достичь того, что ей так хотелось, чтобы сделал любимый мужчина. Но Жан... Жан ее совершенно удивил. Он был страстен и заботился о ней, о ее теле. Она стонала и стонала, пока не начала захлебываться от своего крика, биться о прохладные простыни, словно птица в человеческих руках. Обессилевшие и разгоряченные, они лежали обнявшись. И каждый из них думал о своей половине, о своей любви. Не дождавшись рассвета, девушка покинула страстного француза, захватив на память номер его телефона и долгий нежный поцелуй. Оказавшись у себя, она плюхнулась на кровать и зарыдала во весь голос. Случайная встреча, случайный мужчина поведали ей о том, что муж не любит и не любил ее. Что она не победила, как ей казалось, а, наоборот, проиграла. Эдуард никогда не был таким неж–ным, как Жан. Именно Жан пробудил в ней вновь огонь, страсть. Всего лишь голый секс связал их на миг, но после этого она так многое поняла. Вера забылась в мучительном сне, где она не была больше замужем.

– Ну что? – Эдуард смотрел мимо Вадима и о чем-то размышлял.

– Ну что, они прокололись.

– Почти два года.

– Что? Вы о чем, босс?

Эдуард посмотрел на молодого человека и тряхнул головой.

– Два года понадобилось, говорю, чтобы выяснить хоть что-то, хоть маленькую зацепку.

– Да. Менты эти. Я всегда говорил, ни хрена они не могут. У них столько убийств, грабежей, висяков на них и так полно. Конечно, им было проще все свалить на... – тут Вадим потупился и кашлянул, – ну короче, проще им так было.

– Слушай, Вадик, а ведь неплохой мужик этот Борис Стрельников. Чисто все сделал.

– Я вам говорил, Эдуард Алексеевич, хороший мужик, профи что надо. Недаром у меня брат о нем так отзывался. Он им Маришку, дочку ихнюю...

– Их.

– Ну да. Дочку их нашел, ведь ментам нельзя сообщать было. Сами понимаете, разборки там всякие, одни против других поперли, вот и результат, ребенка похитили. Территорию вроде как делили.

– Спасибо. На славу поработали. Но это же только начало пути, как я понимаю. По одним буквам номера не сразу вычислить сможете кто?

– Ну, время понадобится, конечно.

– Так, ладно, выясняйте и сразу мне сообщайте.

За Вадимом закрылась дверь, а Эдуард уселся в кресло и повернулся на нем к окну. Вот и есть сведения. Он ждал их так долго. Он не верил и правильно делал. Арину убили. Вопрос – кто? Тот, кто желал его смерти. Вряд ли могли покушаться на жизнь его первой жены. Это нереально. Всеми делами заведовал он. Он был генеральным директором. Она же недавно начала работу, и никак в голове не укладывалось, что ее убрали. Нет. Это его убрать должны были. Получается что? Эдуард встал и подошел к полке с книгами. Получается... Ничего не получается. Если бы была машина с закрытым верхом, то тогда версия – ошиблись машиной. Но как можно не заметить, кто за рулем: мужчина или женщина, – это уже непонятно. Он схватил телефон и набрал номер Вадима.

– Слушай, а чего эти обкурыши-пацаны, они не видели, кто за рулем был?

– Нет, босс. Они далеко, на пригорке, стояли. Видели только, что тачку специально фура двигать под откос начала. Они почуяли, что жареным пахнет, и когда Арина Анатольевна вылетела на дорогу, дали деру. Ну а ментам не сказали по понятной причине.

– Какой?

– Наркотики, вот какой. Не хотели светиться. А потом сидеть и париться на нарах или в клинике.

– Ясно, ясно. Наградили пацанов?

– Ага, дали в зубы по двести баксов, им это небо в алмазах, правда, сначала потрепали как следует. Ну ничего, они быстренько оклемались. Видите, даже запомнили буквы из номера.

– Мне, кстати, интересно, а это как так получилось? Ведь на пригорке стояли, кто за рулем, не разглядели, а номера, ну то есть буквы, так пожалуйста.

– Так один спустился ниже по пригорку. Отходил по нужде. Машина как раз к нему задом ехала, вот и узрел, потому что смешно. – Вадим заржал, как конь, и, отсмеявшись вдоволь, сказал: – Секс, только первая буква русская «С», потом «Е», а потом «Х».

– А почему тогда «секс»?

– Ну так уж, видно, рифмовалось.

– Ладно, отбой.

Эдуард снова уселся в кресло и сцепил руки в замок. Ничего не складывалось. Как ни крути, покушались на Арину, но почему? Из раздумий его вывел телефонный звонок.

– Привет. – Приятный женский голос пронзил тишину.

– Привет. – Эдуард расплылся в улыбке и затаил дыхание. ОНА.

– Как твои дела?

– Все замечательно, как ты?

– Спасибо, отлично. Ты можешь сегодня меня пригласить куда-нибудь, только, прошу, в менее помпезное место, чем «Прага»?

– Куда угодно, Карина. – Эдуард встал с трубкой в руке и подошел к вешалке. – Я заеду за тобой в... – он посмотрел на часы – без пяти два, значит, через пятна–дцать минут он будет у нее, – начале третьего, минут в десять. Так пойдет?

– Отлично, давай заезжай.

Эдуард накинул пиджак и вышел из офиса. Перелетая через одну ступеньку, спустился на первый этаж, не дожидаясь лифта, сел в машину. Два месяца назад она позвонила так же неожиданно, как будто так было всегда, и будничным голосом попросила составить ей компанию на обед. Он вертелся перед зеркалом и как мальчишка краснел, когда разговаривал с ней. Она безумно напоминала Арину. Арина. Карина. У них даже похожи имена. Она смеялась звонко, словно переливались колокольчики. И он впервые за долгое время после смерти Арины смог забыться и просто шутить, просто разговаривать. И просто, просто влюбиться. Именно так. Он влюбился в Карину. С первого взгляда, жеста и запаха. Любил ли он ее или тень прошлого? Скорее второе. Но без сомнения, он был счастлив тогда, в ресторане. Так же, как и сейчас, когда старался протиснуться сквозь пробку. Подъехав к дорогому свадебному салону, он остановился и перевел дыхание. Сердце учащенно стучало. Неужели любовь бывает? Не верю! Не верю! Нет! Верю! Карина обворожительно улыбнулась и подошла к машине:

– Ну, привет еще раз.

– Привет! – Эдуард обошел машину и открыл дверцу пассажирского сиденья. Что ему стоило сохранить спокойствие, а не подлететь и не кричать от восторга?

В машине он отдал ей букет бежевых роз. Эти розы любила его жена. Карина уткнулась в дурманящие сладкие головки цветов и улыбнулась:

– Очень мило.

Эдуард рванул с места и вырулил на кольцо. Через двадцать минут они уже сидели в маленьком приятном японском ресторанчике. Огромные янтарные глаза, может быть, даже чуть больше, чем глаза Арины, смотрели на мужчину и изучали. Именно изучали, как он реагирует. Он смущенно исподлобья рассматривал ее. Сексуальную, в облегающем платье цвета морской волны и с крупным украшением на шее в виде рыбки. Пухленькие чувственные губы манили, призывали к сладким поцелуям, прямой нос, очень аккуратненький, высокие скулы делали ее благородной и очень женственной. Она была по-царски хороша. Повадки, посадка головы и вообще вся стать. Божественна. «Эта женщина божественна», – неслось в голове Эдуарда. Они о чем-то беззаботно болтали, о различных пустяках. Не касались ее жизни, не влезали в его жизнь. Пока Карина вдруг, совсем неожиданно, не положила мягкую, слегка прохладную руку ему на руку.

– Эдуард, прости мое любопытство, но ведь ты женат второй раз?

Эдуард напрягся, и две предательские капельки пота скатились под рубашкой и потом за пояс брюк. По телу пробежала мелкая дрожь, и мужчина передернулся, будто замерз.

– Да, откуда тебе это известно?

Карина откинула со лба светлую прядь, под которой оказался маленький шрам в форме луны, и закурила.

– Это я слышала от кого-то на свадьбе, сейчас даже и не вспомню.

– Да, это правда, я был женат на женщине по имени Арина.

– Понятно. Именно про это совпадение ты говорил, когда мы с тобой впервые встретились у вас на свадьбе? Совпадение имен без одной буквы?

– Да, совпадение имен, цвета глаз... – Эдуард почти не крикнул: «И не только этого». Запаха, повадок, выражений, очень и очень многого, но вовремя сдержался и промолчал. Он понимал, что такой красивой женщине, как эта, будет неприятно быть на кого-то похожей, кроме как на саму себя.

– Почему же вы расстались?

– А мы не расставались. Я стал вдовцом.

Девушка прищурилась от едкого дыма, и ее глаза за–блестели янтарями от набежавших слез.

– Она болела?

– Нет. Она погибла. Автомобильная авария.

– Не справилась с управлением?

Стальные брызги ударили в сочные глаза собеседницы.

– Не понимаю почему, но я тебе скажу. Нет, думаю, что она погибла потому, что ее просто столкнули, убили.

Он видел, как женщина вся подобралась и на ее лбу пролегла небольшая морщинка.

– Извини. Но если ты так считаешь, почему бы тебе не найти убийцу?

– Я об этом думал, но давай не будем говорить о моей первой жене. – Эдуард опустил глаза и начал ковырять рис палочками.

Карина помрачнела и допила остатки красного вина. Мужчина украдкой наблюдал за ней, ему было не понять ее. Почему расспрашивает о его жизни? Что за этим стоит? Он ее интересует? Чисто женское любопытство или что? Наверное, все-таки первое, польстил себе Стоцкий. Ведь он неотразим. Такой классный, что его обожают столько женщин разного возраста. Уголки губ Эдуарда изогнулись вверх. На лице проступила хищная улыбка. Он поднял глаза и посмотрел на женщину, но теперь он не видел заинтересованности к себе, к своей персоне. Закончили обед в напряженной тишине. Карина грациозно поднялась со своего места:

– Все вкусно. Я люблю японскую кухню.

«Как Арина», – пронеслось где-то в глубине его сознания.

Эдуард подал ей руку, и они вышли из ресторана на свежий воздух.

Арина бросила модную дамскую сумочку на белый кожаный диван. Сняла дорогое модное пальто и бросила его вслед. Простучав каблучками от шкафов с зеркалами до подиума, остановилась и потерла лоб. Голова болела. Молодая продавщица Оксана смотрела на свою начальницу с некоторой опаской:

– Что-то случилось?

Арина повернула голову в сторону сотрудницы:

– Работайте, Оксана, работайте.

– Вам звонили.

– Спасибо, хорошо. – Она рассеянно смотрела сквозь Оксану.

Арина вышла из салона и направилась по коридору мимо парикмахерской и косметического кабинета в комнату для персонала. Надо успокоиться. Срочно взять себя в руки. Он опять пытается ее надуть или что это? Но он не знает, кто она, значит, не мог бы говорить о ее смерти как об убийстве, если бы знал об этом сам. Значит, он не знал. Или знал? Виски ломило, затылок затекал, и пульсирующая боль сковывала голову. Все-таки травмы давали о себе знать. Арина налила большую чашку кофе и взяла тонкую сигарету. Мысли путались. Вот он сидит напротив нее. Весь такой импозантный, поджарый, но что-то в его взгляде говорило о том, что не врет. Не может врать. Однако и о ее ребенке он говорил искренне, преданно глядя в глаза. Но врал. Арина закурила сигарету и, не докурив ее наполовину, затушила о край белого блюдца. Затянулась тут же новой. Она злилась на себя. Очень. Эта злость застилала глаза, мысли путались, и она не могла думать здраво. Слезы брызнули из глаз сами собой. Подлец. Это ничего не меняет. Если он и не хотел ее убить, то он убил ее отца, маму, ребенка. Этого вполне достаточно, чтобы ненавидеть! Что же тогда гложет? Что? Двери открылись, и на пороге появился Александр. Он подошел и поцеловал Арину в макушку.

– Как ты?

– Мы сегодня виделись.

– И?

– Я смогла его немного разговорить. И теперь знаю, как отомстить этой черной ведьме, которая у нас работала.

– Интересно, и как?

– Он ее убьет. Сам.

– Ариша, девочка моя, о чем ты говоришь? Ты же говорила, что не станешь преступать закон!

– Саша, так и есть. Это не я ее убью. Он сам! Понимаешь, сам! – Арина подняла на любимого глаза, полные слез.

Александр опустился на колени и поцеловал ледяные кончики ее пальчиков:

– Милая, что происходит? Как это?

– Он не знал, что меня убили. Не знал!

– Откуда ты знаешь? Ты для него сейчас совершенно чужой человек, и он не мог бы тебе сказать.

– Но он сказал. Он сказал, что имена у нас похожи, цвет глаз. И что-то внутри меня перевернулось. Я поняла по тому, как он это все говорил, что он не знает!

– Ты просто наивная, какая же ты наивная!.. – Александр подошел к окну.

Ему было неприятно. В ней что-то надломилось. В его Арине, в его девочке. Неужели опять? Она опять влюбилась в этого человека? Арина подошла и обняла Александра за пояс, уткнулась в спину и понюхала рубашку, было так тепло и уютно.

– Я знаю, о чем ты думаешь. Ты не прав, любимый.

Он повернулся и обнял Арину, поднял ее подбородок и посмотрел в огромные глаза, в которых тонул мир. Ему казалось раньше, что он знает этот мир. Он почти его ощутил, мог коснуться, но нет. Он не знал даже и наполовину, он не знал своей Арины. Александр наклонился и поцеловал ее в губы. Такие дерзкие. Такие родные. Он хотел ее, хотел, и она была его. Но была ли она его до конца?

– Аришка, ты ведь моя? Только моя? Скажи...

– Я твоя, да, – Арина отстранилась и посмотрела в черные как ночь глаза своего мужчины, – но я не смогу быть даже сама с собой до конца, пока эти люди будут безнаказанно ходить рядом. Они отняли у меня семью, моих самых близких. Мы же говорили с тобой об этом.

– Но мне главное – знать, что ты меня любишь.

– Я тебя люблю. Очень. Я не смогу без тебя.

Александр обнял ее покрепче. Он знал, это правда. Они любили друг друга и боялись потерять, раствориться в этой жестокости, которая ее окружала. Может быть, она права. Стоит подавить чувство ревности и просто довериться.

– Поехали.

– Куда? – Арина посмотрела на своего мужчину с некоторым оцепенением.

– Я обещал, что не помешаю ходу твоих действий, я не сделаю неверного шага. Так что и ты доверься мне. Поехали!

Арина взволнованно теребила пачку сигарет.

– Поехали, – она тряхнула копной светлых волос и улыбнулась, – конечно, поехали!

Они вышли из здания салона, взявшись за руки. Смеющиеся и счастливые. Александр завязал Арине глаза серебристым шифоновым шарфиком и поднял на руки:

– Доверься мне.

– Ты сумасшедший! – Она болтала ногами в воздухе, обхватив его шею маленькими хрупкими руками.

– Отнюдь! Я просто влюблен, и нам пора отдохнуть от всего этого.

Он бережно опустил ее на сиденье в машине и рванул с места. Через какое-то время Александр развязал ей глаза. Арина огляделась по сторонам. Вокруг цветы. Много цветов. Очень много цветов. Мягкий розовый ковер, воздушные занавески и накидки повсюду. Она попала в рай, в сказку или спит наяву? Арина захлопала в ладоши и оглянулась:

– Что это?

Александр по-мальчишески взлохматил челку и почесал кончик носа:

– Я попытался сотворить чудо из нашей ночи, которая впереди.

– Чудо! Это на самом деле чудо! Как красиво! – Арина присела на бежевый диванчик.

Александр подошел к столу, спрятанному под мраморного цвета тканью, и сорвал ее. Перед взором предстал... рояль! Ослепительно белый рояль! Арина открыла рот и поднесла ладонь к губам. Саша поднял крышку музыкального инструмента, и Арина затаила дыхание.

Из-под гибких уверенных пальцев полились чудесные звуки музыки. Он ее удивил. Как же он ее удивил! Потрясающе! Она слушала не отрываясь. Шопен. Бах. Она очень любила Баха. Его музыку. Последний аккорд. Клавиши замерли, оставляя в комнате тишину и ветер, прилетевший в распахнутое окно. Арина смотрела на Александра глазами, полными слез. Слезы сча–стья. Сейчас она была очень счастлива. Все проблемы остались так далеко. Обиды, горе и разочарование превратились в облако. Невесомое, блеклое, которое поднялось в тишину и растворилось на это время, на эту ночь. Это была их ночь. Она подошла к Александ–ру и поцеловала его.

– Я не знала, что ты умеешь играть.

– Это давняя история. Мои родители отдали меня в музыкальную школу, но я занимался из рук вон плохо.

– Но толк все-таки вышел, как я посмотрю. – Она еще раз наклонилась и поцеловала его.

Александр бережно подхватил Арину на руки и толк–нул массивные двери – они очутились в спальне. Такой же розовой и нежной, как и предыдущая комната. Арина оглянулась. Огромная кровать, красивые изящные кресла и столик с розами.

– Слушай, где мы? Надеюсь, не проникли в покои ее величества?

– Ну что ты! Мы всего лишь в гостинице. Но все это, – он обвел взглядом комнату, – все это называется номером-люкс для новобрачных.

– Для новобрачных? – Арина зарделась и хихикнула.

– Именно. Мы не поженились, но в душе я уже давно женат на тебе и хочу тебе подарить волшебную ночь.

– Любимый. Любимый. Любимый.

Александр опустил Арину на кровать и расположился рядом. Он провел теплыми пальцами, которые пару минут назад создавали волшебные звуки, по шее, опускаясь ниже, в ложбинку между грудей. Она закрыла глаза, наслаждаясь каждым прикосновением любимого человека. Он не торопился, впереди у них целая ночь. Безумная ночь любви и страсти. Александр наклонился и поцеловал сладкие губы. Рука скользнула по бедру, задирая подол платья вверх. Тончайшие капроновые чулки скрывали нежность и бархатистость ухоженной кожи. Хотелось изодрать в клочья эту преграду между пальцами и этими прекрасными ногами. Сердце выпрыгивало из груди. Сегодня впервые за столько времени он будет обладать ею. Обладать своей девочкой. Своей Ариной. Она не убежит от него, словно раненая лань. Нет. Наоборот. Она будет здесь, рядом с ним. Под ним. Он опустил голову и целовал каждый сантиметр божественного тела, расстегивая мелкие пуговки по пути. Божественна. Прекрасна. Такая хрупкая. Нежная в мерцающем сиянии свечей. Арина слабо вскрикнула и изогнулась под ним. Он хотел довести ее до исступления. Чтобы она умоляла и просила больше не медлить. Он дразнил. Его язык обжигал каждый изгиб. Арина горела в сладкой истоме. Низ живота предательски сводило, и тело говорило о том, что оно ждет. Ждет мужской плоти.

– Не мучь меня. Прошу.

– Скажи это еще раз. Скажи. – Голос Александра охрип.

– Я хочу тебя. Я больше не могу. – Она изогнулась, как кошка, впуская мужчину в себя.

Больше он не мог сдерживаться. Подняв бедра Арины, раздвинул ее ноги и вошел. Так сладко, что хочется задохнуться. Хриплые стоны смешивались с дикими криками. Арина царапалась и мотала головой. Он перевернул ее, чтобы видеть лицо. Ему нужно знать, что ей хорошо с ним. Волосы блеснули и взметнулись, открывая гладкий бледный лоб. Тонкая струйка пота скатилась по виску. Огромные янтарные глаза потемнели от страсти и желания. Теперь они напоминали два огромных омута. Обволакивали и тянули. Хочется утонуть и не выплывать никогда. Крики изводили и изматывали. Она билась в конвульсиях. Он держал ее, трепещущую, крепкими руками. Вот и все. Арина обмякла и опустилась рядом с ним на влажные простыни. Фарфоровое тело поблескивало от крупных капель пота. Но нет. Он не даст ей уснуть. Его плоть, налитая и твердая, хотела опустошения. Хотела излиться в это хрупкое тело. Он припал к твердым ягодкам-соскам, и она опять тихо застонала. Александр никогда не насытится этим телом, этой женщиной. Он приподнялся на локтях и хрипло охнул. На лбу пролегла глубокая складка, а глаза стали черными, как будто в них налили гуаши. Пульсирующей струйкой мужчина вливал жизнь в это создание, которое Бог сотворил именно для него. Потом они долго лежали, взявшись за руки, смотрели в потолок. Рядом. Мужчина и женщина. Кофе и молоко. Арина впервые поняла, что она еще есть. Что не все потеряно для себя самой. Она жива, не это ли главное? Жить для того, чтобы жить. Тело помнило недавние ласки. Сон обволакивал двух влюбленных, чтобы следующий день показался таким же насыщенным и прекрасным, как этот, в котором они вновь обрели что-то потерянное и забытое в прошлом.

Миллион раз она хотела вот так сюда войти. Гордо подняв голову. Спокойно. Без лишней суеты. Не взбегать по ступенькам из-за боязни опоздать на свое рабочее место. Вера хищно улыбнулась и поправила высокую прическу. Теперь они все у нее в руках. Кто не понимал, не признавал ее характера, дерзости. Она зашла в лифт и нажала кнопку. Кабина плавно поднялась на нужный этаж и бесшумно открыла двери. Вера поправила сумочку и нервно облизнула губы. Толкнула дверь, зашла в кабинет. Он сидел на своем рабочем месте так же, как обычно: подперев рукой щеку, всегда не бритую, с мерзкими тоненькими волосиками. Глаза за толстыми стеклами сужены, вглядываются в монитор компью–тера. Вера небрежно прошла до стола и села на него, нещадно сметая бумаги, исписанные крупным косым почерком, на пол.

– Привет, – она натянуто улыбнулась, – Женечка.

Евгений потер переносицу. Устало снял очки и спихнул Веру со стола.

– Чем обязан визиту?

– Да так, пришла проведать старого «доброго» знакомого. – Вера опять уселась на стол и провела пальцем по галстуку молодого человека. Потом приблизила свое загорелое лицо и шепнула на ухо: – Ты же ждал меня? Не так ли?

Евгений поежился и встал.

– Нет. Напротив. Думал, что ты никогда не замаячишь у меня на горизонте.

– И такие думы после того, как я стала женой Стоцкого?

– И что?

– Как что? – Вера оторопела и закурила, стряхивая пепел в кофейную чашку.

– Ну да, что?

– Ничего. Мог бы проявить уважение к жене босса, самого главного босса.

– Нет у меня к тебе уважения. Я уважаю Эдуарда Алексеевича, я уважал его жену, Арину Анатольевну. А ты? Кто для меня ты...

– Его жена теперь я, ты понял меня? Я, а не покойница.

Евгений посмотрел исподлобья на девушку. Взгляд полоснул зелень наглых глаз.

– Дрянь же ты! Чего тебе от меня надо, объясни?

– А ты не понимаешь? – Вера еле сдержалась, чтобы не отвесить пощечину этому слюнявому прыщавому юноше. – Охота счет сравнять.

– Валяй. – Евгений сел в кожаное кресло около двери.

– И что? Неужели неинтересно, каким образом?

– Чего тут интересоваться, и так понятно каким.

– И нигде ничего не трясется?

– Нет. – Молодой человек небрежно закинул ногу на ногу и стал листать журнал.

– Ну ты хам!

– Ага, – Евгений улыбнулся и резко встал, – а теперь до свидания.

Вера занесла руку и отвесила звонкую пощечину.

– Заткнись. Когда захочу, тогда уйду!

Юноша потер красную щеку и ухмыльнулся:

– А босс-то знает, что его женушка здесь ошивается? Да еще руками машет?

Вера сверкнула глазами и, схватив сумочку со стола, выскочила за дверь.

– Ты еще пожалеешь!

Девушка была вне себя от гнева. Вот идиот! Что он себе позволяет! Его сейчас же выгонят вон! Она прошла по коридору и влетела в главный офис. Полина Сергеевна посмотрела на нее и нахмурила лоб.

– Здравствуй, Вера.

Девушка даже не удосужилась поздороваться и схватилась за позолоченную ручку двери кабинета мужа. Женщина встала со своего места и отдернула Верину руку:

– Туда нельзя!

– Опять?!

– Снова! Там идет заседание, и ты должна подо–ждать!

– Я его жена!

– И что дальше? Человек занят, у него люди.

– Пусти, нахалка! – Вера рывком открыла дверь и влетела в кабинет.

На нее уставились четыре человека. Эдуард сидел за столом и метнул на жену взгляд, полный негодования.

– Что ты хотела? – В его голосе звенел металл.

– Мне надо с тобой поговорить!

– Я занят.

– Я вижу. Это совсем недолго.

– Эдуард Алексеевич, все равно пора сделать перерыв. Давайте продолжим беседу через десять минут. – Мужчина в темно-зеленом костюме улыбнулся.

– Извините, господа. – Эдуард встал и, схватив жену за запястье, вышел в приемную.

Как только они оказались одни, не считая секретаря, Эдуард отпустил руку Веры.

– Ты что себе позволяешь?!

– Я просто хочу поговорить.

– Ты врываешься в кабинет, когда я занят, уверен, тебя предупредили, что я занят!

– Мне нахамил твой сотрудник, а ты говоришь мне о каких-то делах?!

– Кто?

– Женька из отдела по набору персонала!

– Что ты там делала? Мимо проезжала или что?

– Я хочу, чтобы ты его уволил!

– Нет.

– Что?

– То, что слышала, я сказал «нет», а теперь езжай домой.

– Нет? Это когда твою жену облили помоями, ты говоришь «нет»?

– Вера, я не хочу это обсуждать! Евгений – отличный сотрудник. А ваша с ним вражда меня не касается. Я прекрасно знаю, что когда-то ты с ним спала и теперь мстишь.

– Да как ты можешь?!

– Все, я сказал, – Эдуард начал терять терпение, – и впредь не следует прибегать ко мне с такими делами. Полина Сергеевна, – обратился он к секретарю, которая все это время, пока они выясняли отношения, усердно печатала договор, – прошу вас, впредь не следует пускать мою жену ко мне в кабинет, не созвонившись предварительно со мной. До свидания, Вера!

Эдуард развернулся и зашел в кабинет. Вера стояла растерянная и униженная. Он посмел при какой-то старухе секретарше сделать ей замечание. Указать место на коврике возле своего хозяина. Она украдкой вытерла слезу и вышла из приемной. И что теперь? Как быть? Как жить рядом с ним? Ведь он ее не любит. Не любит. Раньше ей казалось, что ее любви хватит на них двоих. Ах, как она ошибалась. Пошла на преступление. Ради чего? Ради того, чтобы стать ручным песиком. Домашней комнатной собачкой. Нет. Не бывать этому! Она заставит любить себя. Заставит!

Эдуард прошел в комнату и налил себе бренди. Новая квартира на Лубянке в красивом новом доме гостиничного типа была просторна. Он нанял лучшего дизайнера, которого только смог найти. Большие комнаты. Кухня, гостиная, тренажерный зал и даже сауна. Несколько санузлов. Новомодная мебель, изящные картины в дорогих рамах, лучшая бытовая техника, но не было и капельки уюта, которым дышала повсюду старая квартира. Арина умела создавать его. Милыми деталями, цветами. Эдуард опустился на вертящееся кресло возле огромного стола на кухне. Он всегда любил кухню. В Арининой кухне было тепло и пахло ванилью. Здесь веет холодом от хромированной мебели. Зеркальная поверхность стола отражала усталое лицо человека. Сегодня он решил устроить себе выходной. Вера пропадала в неизвестном направлении. У нее всегда так. Подружки, парикмахеры, подружки. Впрочем, и хорошо, что ее не было дома. Никто не вис на шее, не смотрел преданно в глаза и не требовал объяснений за все. В час тридцать дня раздался телефонный звонок. Эдуард нехотя поднялся со стула и направился к телефону.

– Слушаю.

– Шеф, это я.

– Вадим? Ну что ж такое! Не могу от вас отдохнуть ни одного дня.

– Шеф, у нас новости!

– Новости? – Эдуард взял бокал и прошел в холл, удобно пристроившись на темно-синюю скамейку возле большого зеркала. – Давай свои новости.

– Не телефонный разговор. Думаю, вам надо подъ–ехать.

– Вадим, не сходи с ума, – Эдуард закатил глаза к потолку, – я устал как черт, честно. Нет сил выползать даже куда-то обедать.

– Поверьте, Эдуард Алексеевич, вам будет очень интересно. Новость касается фуры.

– О, – Эдуард напрягся и провел рукой по волосам, – с этого, дорогой мой, и надо было начинать. Где вы?

– Мы сейчас за вами заедем.

– Хорошо.

Эдуард положил трубку и обхватил голову руками. Неужели он когда-нибудь узнает правду? Через полчаса к нему поднялся Вадим.

– Мы приехали за вами на своей машине.

– Почему такая таинственность?

– Дело в том, что мы подловили этого товарища с фуры. Уж извините, что без вашего ведома. Но он как знал, кто мы и для чего появились. Там такую пальбу устроил из пневматики!

– Так где вы его нашли?

– На даче гад был.

– Ладно, поехали. Что-нибудь уже выяснили у него?

– Молчит. Бить пока не стали до вашего приезда.

– Молодцы.

Мужчины вышли и сели в «мерседес» черного цвета с тонированными стеклами.

Через пару часов они въезжали в ворота небольшой деревни по направлению к Твери. Деревня состояла не больше чем из двадцати домов и выглядела неважно. Вокруг виднелись покосившиеся избушки и неухоженные участки. Они подъехали к дому в два этажа, с резными рамами, облупившимися и нуждающимися в покраске. Во дворе стояли две машины-иномарки. Эдуард хлопнул дверцей и вышел на свежий воздух. Поразительно. Свежий запах, спокойствие и мурлычущий кот трется около ног. Дверь старенького дома отворилась, и на пороге появился Андрей. Большой мачо в спортивном костюме и с борсеткой в руках.

– Здравствуйте, Эдуард Алексеевич!

– Привет. – Эдуард пожал руку большому детине.

– Проходите, босс. – Вадим придерживал дверь, пропуская мужчину вперед.

Они вошли по скрипучим ступеням в дом. Внутри пахло сыростью. Пол так же скрипел, как и ступеньки. Несколько мышей кинулись врассыпную. Эдуард поежился и пригнул голову.

– Что это за клоповник?

– Это, босс, не клоповник, это чистилище! – Анд–рей загоготал.

– Давай не умничай, ведите, что ли.

Они зашли в пустую комнату, посредине которой стоял стул, а в углу низкая тахта, застеленная цветной циновкой. На стуле сидел мужчина лет сорока. Эдуард подошел и сел на корточки напротив человека.

– Разговаривать будем?

– А смысл? Все равно грохнете, так что я помолчу.

– Не советую молчать, – Эдуард положил перед собой пистолет, – умирать будешь тяжело и мучительно. Так как? Сотрудничаем?

Крут улыбнулся, поблескивая позолоченными перед–ними зубами:

– Допустим.

Вадим подлетел и ударил владельца фуры в пах.

– Шеф, он же издевается!

Эдуард встал и оттолкнул Вадима плечом.

Крут поджался и сидел весь красный от боли, раскачиваясь из стороны в сторону. Мужчина со стальными глазами прошелся из одного конца комнаты в другой.

– Я думаю, вы понимаете, что шутки шутить тут с вами никто не будет?

Крут напряженно посмотрел исподлобья на ухоженного человека в деловом костюме.

– Да, – его голос перешел на шепот, – это была женщина, которая меня наняла.

От неожиданности, что мужчина начал что-то говорить, Эдуард замер.

– Какая женщина? Как ее зовут?

– Этого я не могу сказать, так как уже не помню.

На этот раз подлетел Андрей, и кулак занесся над скулой Крута:

– Говори гнида!

– Остынь, – Эдуард резко дернул того за руку, – остынь, – его голос зазвучал устало, – не стоит, я сам.

– Как знаете. – Андрей подошел к Вадиму и опустился на тахту.

Крут теперь держался за разбитую скулу, в глазах стояли страх и боль. От бывшей бравады не осталось и следа.

– Я все скажу. Все, что помню.

– Очень хорошо, – Эдуард опять присел на корточки напротив мужчины, – я люблю людей, которые сотрудничают. Обещаю, вам не будет больно!

Крут потер щеку и посмотрел в водянистые глаза собеседника, опутанные стальной поволокой.

– Я иногда подрабатываю...

– Ага, мокрухой. – Андрей опять встал.

– Да заткните этого придурка, честное слово! – Эдуард провел ладонью по волосам. – Ну дай поговорить, Андрей!

Вадим тяжелой рукой усадил назад своего товарища. Крут опустил голову.

– Так вот, – он кашлянул, – мне ее посоветовал один пацан, который в то время работал у нас. Теперь он, к сожалению, покойник.

– Подробности жизни пацана мне неинтересны. – Эдуард встал и убрал пистолет в карман.

– Извините. Так вот, он сказал, что мне заплатят неплохие бабки, если уберу с пути одной дамочки девушку.

– Тебя все-таки попросили убрать не мужчину, а женщину?

– Да.

– Продолжай.

– Я с ней договорился, ну и когда дама ехала мимо нас, – тут мужчина тяжело задышал, – сбил ее.

– Кто эта женщина?

– Я не помню. Честно не помню! Я никогда в жизни не оставляю адресов, имен. Работаю с каждым человеком один раз. Это мое правило.

– Интересное правило. Ты убил мою жену. Ты знаешь это?

Мужчина посмотрел на носки своих резиновых грязных сапог.

– Она была очень красивой. Та женщина. После этого случая я ни разу не брался за такую работу. Ее образ стоит в моих глазах. Кровь. Повсюду кровь. Разбитая красота. Поэтому я совершенно не запомнил лица девушки, с которой был рядом. Все происходило как в тумане. Она была молода. Вот и все, что я о ней помню. – Крут за–крыл лицо руками и по-старчески всплакнул.

Эдуард подошел к мужчине и отдернул его руки:

– Посмотри мне в глаза!

Человек непонимающе уставился в глаза собеседника, натыкаясь на серую бетонную преграду.

– Я честно не помню, как ее зовут. Она была молода, эффектна. Я могу вам дать телефон женщины, которая передавала мне от этой девушки деньги, вторую половину обещанного. Ее телефон я так и не выбросил. – Крут утер слезу.

– Замечательно, – Эдуард взял нож у Вадима и разрезал веревку, которая связывала руки человеку напротив, – ищи!

Мужчина потер запястье и затравленно посмотрел на Эдуарда. Дрожа всем телом, он повернулся к нему спиной и пошел к лестнице, ведущей на второй этаж. Андрей и Вадим двинулись следом. Эдуард остался на месте среди двух охранников. Крут долго сопел себе под нос и рылся в старых бумагах на антресолях. Вадим и Андрей топтались рядом. Заглядывая через плечо человека, прищуриваясь, чтобы разглядеть. Наконец он вытащил блокнот и, выдрав из него желтый потертый листок, протянул его Вадиму. Молодой человек рывком взял листок и толкнул мужчину по направлению к комнате:

– Топай давай, дядя.

Крут вошел в комнату и остановился. Вадим протянул лист бумаги хозяину. Эдуард пробежал глазами по семизначному номеру.

– Вот и хорошо, ты сам себе принес освобождение. – Он вытащил пистолет и нацелил его на мужчину, который стоял в дверях и непонимающе моргал.

– Я же вам все сказал, я честно ничего не помню. Прошло два года. Я больше ничего не помню. Честно! Вы же обещали!

– Я обещал, что будет небольно! Но платить ты должен!

– Нет!!! Нет!!! – Крут закрыл лицо руками и осел на пол. – Нет! Прошу вас! У меня пожилая мать! Прошу вас!

– А это была моя жена, и ты убил ее! – Эдуард хладнокровно нажал на курок.

Прозвучал выстрел. В тишине казалось, что рванула граната, а не просто выстрелил пистолет. Мужчина завалился на бок. Из его груди тонкой струйкой фонтанировала кровь. Прямо в сердце. Ему действительно не было больно. Он ничего не почувствовал. Теперь Эдуард стоял над телом и смотрел, как из этого человека вытекает жизнь. Вот и все. Одного звена нет. Но есть главное. Женщина. Эффектная женщина, видимо, люто ненавидящая Арину, если смогла организовать на нее покушение. А может быть, таким способом его решили предостеречь. Что и ему пора к Богу, хотя скорее к дьяволу. Эдуард выстрелил еще раз, в голову. Контрольный выстрел.

– Уберите его, когда стемнеет. Он больше ничего не мог рассказать.

Он перешагнул через тело и убрал пистолет.

– Отвезите меня домой и пробейте адрес по этому телефону. – Эдуард сунул бумажку с телефоном Вадиму в руки и вышел из сырого дома.

Стоя на холодном ветру, мужчина еще раз обернулся. Как просто. Один выстрел – и человека нет. Как когда-то, но об этом лучше не вспоминать.

– Я хочу знать каждый ваш шаг, который вы предпримете по направлению поисков того, кто передавал деньги. Это наша ниточка!

Вадим с Андреем кивнули в знак согласия и открыли дверь «мерседеса».

Белые, воздушные и такие нежные ткани платьев манили и притягивали глаз. Арина провела рукой по прохладному шелку одного из платьев на левом манекене. Саша приобрел этот магазин, чтобы Арине не было одиноко в четырех стенах. Чтобы она могла полноценно жить и дышать, после того как разбились ее мечты, разбилась ее душа, разбилась она. Арина содрогнулась и убрала руку от платья. Она укололась о камешек в виде ромбика, который украшал цветок на поясе. Лицо бледное, янтарные глаза потускнели. Сейчас так сложно выжить в этом сумасшедшем мире. Она спит. Она во сне. Она – это вовсе не она. А теперь опять хотелось быть собой. Арина посмотрела на дверь, в магазин вошла клиентка. Запах духов разносился по всему помещению. Женщина демонстративно прошла от манекена к манекену и села на белоснежный диван, закинув ногу на ногу. Возле нее как по волшебству появились две девушки-продавщицы. Арина сама обучала их, чтобы те были незаметны и заметны когда надо. Так и получилось. Дамочка рассеянно заморгала и вскинула свой хорошенький подбородок.

– Мне говорили, что где-то здесь есть не только свадебные платья, но и отличная вечерняя одежда.

– Да, конечно. – Катерина, одна из продавщиц, отдернула позолоченную шторку возле подиума.

Пред взором богатой клиентки предстали самые разнообразные платья для коктейля, выхода в свет и приема гостей. Парча. Бархат. Меха. Женщина инстинктивно всплеснула руками и прижала ладони к раскрасневшимся щекам.

– Господи! Какая красота! – Клиентка встала и простучала тоненькими каблучками до вечернего великолепия.

Она так же, как и Арина, провела рукой по юбке платья.

– Это платье рубинового цвета как нельзя лучше подойдет под цвет ваших глаз. Они станут еще более выразительными. – Арина вышла из-за манекена со свадебным платьем и предстала перед покупательницей.

Та поглаживала ухоженной рукой ткань и улыбалась.

– Вы думаете, оно мне будет к лицу?

– Конечно. – Арина сняла с манекена платье и пригласила жестом клиентку на подиум.

Огромное зеркало во всю стену отразило в себе хозяйку магазина. Арина приложила платье к женщине:

– Посмотрите сами.

Дама заглянула в зеркало и улыбнулась. Карие глаза блеснули загадочным светом. Платье ей определенно пришлось по вкусу.

– Вы абсолютно правы, моя дорогая! Я буду его мерить!

Арина отошла, предоставляя Кате возможность помочь переодеться расфуфыренной особе. Сама вышла за стеклянные двери и пошла по светлому холлу. Вот парикмахерская, вот цветочный магазин. Все здесь она создала с любовью. Уют. Чистота. Ей нравилось создавать все это. Как в прошлом... Но прошлого больше нет. Есть настоящее. Есть будущее. Есть она и Саша, и другого не существует. Арина нырнула под лестницу и вошла в свой офис, маленький, в розовых тонах, на столе трещал телефон.

– Алло. – Арина взяла карандаш и повертела его в руках.

– Здравствуй! – Это был Эдуард.

– Привет. – Арина закусила кончик карандаша и повернулась в кресле несколько раз.

– Я вот по какому делу... – Эдуард замолчал, выдерживая паузу.

– Интересно было бы узнать, что это за дело.

– Хочу тебе сделать предложение.

– Предложение? – Арина перестала крутиться и наморщила лоб.

– Ну, не руки и сердца, конечно, потому что я женат, а ты мной не интересуешься. – Он явно над ней смеялся.

– Смешно.

– Не злись. Я хочу тебе предложить поработать в моей компании.

«В моей компании», да как он может вообще?! Это не его компания, это компания ее семьи! Ее семьи! Арина подавила раздражение.

– Заманчиво. Но ты, по-моему, забыл, что звонишь мне в магазин. И я являюсь его хозяйкой!

– Карина, я прекрасно это знаю, но я также понял, что ты тщеславна, умна, красива, я в тебя безумно влюбился за три встречи и ты нужна мне в качестве личной помощницы.

Она совершенно растерялась. Влюблен? В нее, Арину, влюблен? Ах нет! Он влюблен в Карину. Но ее теперь это мало интересовало. Что он там сказал? Умна? Арина начала нервно хихикать.

– Ты не понимаешь, о чем ты говоришь. – Раньше он ее совершенно не считал умной и тщеславной.

– Нет, я прекрасно знаю, о чем я говорю. Ты можешь поставить управляющего в свой магазин и попробовать поработать на меня. Попробовать, Карина, только попробовать, а через месяц ты решишь и дашь мне окончательный ответ. Можешь ты устроить себе деловые каникулы? В любом случае тебе пойдет это только на пользу.

Пылкая речь, ничего не скажешь. Арина закусила губу до крови. В ее мозгу вращалась тысяча и одна мысль. Прийти в родную компанию в качестве наемного работника, чтобы что... Чтобы его растоптать! Вот что! Почему бы и нет?! Почему бы и... нет. Она скажет «да», она скажет «да». Ведь столько времени Арина шла к отмщению себя, своих родителей. Она еще не знала, что ей это даст. Но она заставит его найти убийцу, а именно – разоблачить свою жену. Этого она должна добиться! Что же...

– Я согласна.

– Согласна?

– Да, я согласна, Эдуард.

– Отлично, ты сделала мне подарок: видеть тебя в течение месяца почти каждый день!

– А ты мне дал возможность начать действовать! – Арина ядовито улыбнулась: – Значит, когда мне приезжать?

– Если ты не возражаешь, я сам заеду за тобой завтра.

– Договорились.

Женщина положила трубку и вытерла мокрые ладони салфеткой, лежащей на столе. Она посмотрела немигающим взглядом на стену. Вот и начало!

Эдуард положил трубку и потер виски. Неужели он это сделал? Сделал. Он к себе, к своей душе подпустил человека, который стал дорог. Не важно, что этот человек пересекает его память с прошлым. Это был шаг вперед. Броня потихоньку давала трещину. После смерти Арины вообще все в нем изменилось. Карина. Красивая, волнующая. Что получится из того, что он сделал ей столь, может быть, опрометчивое предложение стать его помощником? Наплевать. Главное – она будет рядом с ним. Вот здесь. Из крови и плоти. Он больше не хотел страдать по тому образу погибшей жены, который преследовал его во снах. Он хотел спокойствия.

Вадим ворвался в кабинет без предупреждения, нарушая гармонию мыслей и чувств генерального директора.

– Простите, босс, что отвлекаю вас!

– Вадик! Ты уже вошел. – Эдуард указал на кресло напротив. – Какие новости?

– Собирайтесь, – Вадим неловко продолжал топтаться возле двери, – вы же хотели сами во всем участвовать?

– Да, конечно. – Эдуард вскочил с рабочего места и пересек кабинет большими шагами.

Мужчины вышли в приемную.

– Полина Сергеевна, я по срочному делу, меня сегодня больше не будет, пожалуйста, поставьте в известность компанию «Глорис», что завтра в три, как было запланировано, мы встретимся.

– Хорошо, Эдуард Алексеевич.

Стоцкий с охранником вылетел в коридор и нажал кнопку лифта.

– На чье имя квартира?

– Галина Ивановна Зверева.

– Ни о чем не говорит. Зверевых полно. Галин полно, так же как и отчество это вполне распространено.

– Согласен с вами, но сейчас эта загадка уже не будет для нас загадкой, – Вадим хлопнул себя по карману, – адрес есть, и это главное.

Дом находился в районе проспекта Мира. Обычный старый сталинский дом. Эдуард, Вадим и Андрей открыли двери подъезда и оказались внутри. Поднявшись на второй этаж, позвонили в нужную дверь. Ни одного звука. Они еще раз нажали на звонок. Тишина. Стоцкий дернул дверь. Дверь не поддавалась.

– Так...

– Спокойно, босс. – Андрей подошел к соседней двери и позвонил.

Через несколько секунд дверь открыли на маленькую щелку, и сквозь нее мужчины увидели старушечку. Большие очки на ее носу, за которыми не было видно глаз, тщательно разглядывали пришедших.

– Кто такие?

Эдуард подошел поближе и улыбнулся. Против его улыбки никогда и никто не мог устоять.

– Уважаемая, не знаю, как вас по имени...

– Софья Матвеевна.

– Да. Уважаемая Софья Матвеевна, – мужчина продолжал улыбаться, – когда мы можем увидеть вашу соседку?

– Гашку, что ли?

– Кого?

– Гашку, ну, Галку.

– Да, да, именно Гашку. – Эдуард провел рукой по волосам.

– Так вы, милки, запоздали. Нет Гашки.

– Нету?

– Не-а. – Старушка открыла пошире дверь, и теперь можно было увидеть ядовито-фиолетовый халат в крупный цветок. – Гашку два дня назад увезли с сердечным приступом. – Потом Софья Матвеевна вся подобралась и спросила: – А вы кто такие?

– А мы... – Эдуард растерялся.

– А мы, тетя Софа, будем из лотерейной компании, выиграла ваша Гашка, а именно Галина Ивановна, приз. – Вадим широко улыбнулся.

– Приз? – Старушка улыбнулась беззубым ртом и сразу подобрела. – Тогда другое дело. Вы оставляйте свой приз, а я ей передам, как выйдет из больницы-то.

– Нет, бабулечка, только в руки призеру.

– Понятно. – Старушка сразу сникла и вздохнула.

– Галина Ивановна одна проживает?

– Одна, одна, ой, да у меня же каша на плите горит. – Софья Матвеевна схватилась за седую голову в платочке и захлопнула дверь.

Эдуард посмотрел на охранников:

– И?

– Ничего страшного, мы ее в больнице разыщем. – Вадим закурил.

– Да плюнь ты эту гадость! Говорил тебе сто раз, не люблю! – Эдуард дернул сигарету вниз.

Вадим кашлянул и потер щеку.

– Думаю, увезли ее в районную больницу. Сердечный приступ – значит, лежит в кардиологии.

– Почему сразу в районную?

– А куда еще?

– Да больше некуда. – Андрей сплюнул на лестницу. – Поехали в районную.

– Хорошо, поехали.

Стоцкий вышел на улицу. Вадим открыл перед ним дверь джипа.

– Найдем, Эдуард Алексеевич.

В районной больнице пахло лекарствами и горем. Именно горем. Эдуард уже был раз на опознании своей первой жены и запомнил, что он чувствовал тогда. Молоденькая медсестра посмотрела на красивого мужчину и улыбнулась:

– Вам, наверное, надо проведать родственника?

– Точно, – Андрей хлопнул себя по ногам, – вы такая догадливая.

Девушка быстро захлопала ресницами.

– Это приемный покой. Вам нужен центральный вход.

– Здесь, милая, никак нельзя? – Мужчина с водянистыми голубыми глазами протянул девушке купюру в сто долларов.

Та взяла протянутую бумажку и быстро сунула ее в карман беленького халата.

– Можно. – Она кокетливо склонила темную голову.

– Тогда подскажите нам палату, пожалуйста, Галины Ивановны Зверевой.

Девушка наклонилась над журналом.

– Когда она поступила?

– Два дня назад.

– Так...

– Милая, быстрее, пожалуйста, быстрее, быстрее. – Эдуард начинал терять терпение.

– Нашла, но туда вас не пропустят.

– Не пропустят?

– Почему?

– Она лежит в отделении реанимации.

– Я ее племянник, – Стоцкий перешел на откровенное вранье, – мне надо ее увидеть! Вы понимаете?

Девушке стало жаль этого красивого мужчину с внеш–ностью киноактера.

– Я не знаю, попробую что-нибудь для вас сделать.

Медсестра скрылась за дверями, оставляя ждать мужчин на потрескавшемся дерматиновом диване. Время шло. Часы на стене громко отстукивали каждую секунду. Ничего не происходило. Прошло пятнадцать минут. В дверь вошла их спасительница в медицинском халате и улыбнулась:

– Проходите, но она очень плоха. Вполне возможно, что вы приехали вовремя. – Девушка протянула мужчинам белые застиранные халаты.

Эдуард накинул халат на пиджак и брезгливо поморщился. Они шли вслед за девушкой по тусклому коридору. Возле стен стояли старые каталки. Пройдя огромный длинный коридор, завернули за угол и оказались на маленькой узкой лестнице, затем прошли по ступенькам, и медсестра толкнула огромные тяжелые двери. Напротив коридорной двери горела надпись «Реанимация», девушка смущенно посмотрела на красивого мужчину и прошептала:

– Вам сюда, она лежит около окна.

Эдуард сунул медсестре двести долларов и скрылся за дверями.

Вадим и Андрей остались ждать, свалившись на красные кресла.

Эдуард вошел в палату реанимации. Кругом пахло лекарствами. Маленькие мониторчики противно пищали. Постовая сестра сидела и писала что-то в картах больных. Не отрываясь от своего занятия, она мрачно бросила:

– Недолго, пожалуйста.

Эдуард прошел к окну и остановился. Именно – он остановился как вкопанный перед лежащей женщиной. На кровати, среди белых простынок, он увидел бледное лицо своей бывшей домработницы.

– Галина Ивановна, – Эдуард тихо потряс руку женщины, – Галина Ивановна!

Женщина тяжело вздохнула и открыла глаза. В них отразилось недоумение.

– Эдуард Алексеевич, как вы здесь оказались?

– Нет, это вы мне объясните, как оказалось, что вы работали у меня? Это вы передавали деньги человеку, который убил Арину. Значит, не случайно оказались в нашем доме? – Мужчина со стальными глазами шептал, чтобы не услышала медсестра возле двери.

– Я никого не убивала, и моя девочка тоже никого не могла убить, вы врете! – Галина Ивановна схватилась за горло двумя руками.

– Успокойтесь, прошу вас! Кто ваша девочка? Кто она?

Женщина заметалась на подушках:

– Этого не может быть, не может быть! Она не могла ее убить!

– Кто, кто она? – Эдуард тряс женщину за руки. – Пожалуйста, кто она? – Стоцкий понимал, что от этой женщины зависит, узнает он имя убийцы жены или нет.

Галина Ивановна тяжело задышала:

– Господи, что же вы с ней сделали, Господи?! Вы зародили в ней не человека, чудовище, Господи! – По сухим щекам потекли слезы, обжигающие холодную кожу.

К ним подскочила медсестра со шприцем в руках, но женщина уже издала свист, и ее руки обмякли. Эдуард не мог в это поверить. Он окинул медсестру ледяным взглядом:

– Сделайте хоть что-то, мне надо, чтобы она жила!

– Это невозможно, успокойтесь!

– Мне надо, мне очень надо. – Эдуард закрыл глаза руками. Его лицо пылало. Ведь ответ был так близко.

– Вы должны понять, вашей родственнице ничего не могло помочь и ее смерть – это был вопрос времени. Вам надо забрать вещи женщины.

– Я сейчас не буду ничего забирать! – Эдуард вскочил и бросился к двери. – Не сейчас.

Он рванул дверь реанимации и оказался в коридоре. Безумным взглядом посмотрел на своих охранников.

– Она умерла! – Он тяжело опустился в кресло рядом с Вадимом. – Она умерла! С какой стати она умерла? – Эдуард вскочил и пнул кресло.

– Шеф, успокойтесь. Пожалуйста! Мы найдем ее, ту, которая убила Арину Анатольевну.

Вадим встал со своего места и подошел к Эдуарду:

– Не стоит! Ничего не потеряно, мы на верном пути. Что она сказала вам? Успела сказать что-нибудь?

– Да, – Стоцкий побрел в сторону лестницы, – успела.

Он вяло махнул рукой и спустился по ступеням. В машине все закурили. Эдуард вдыхал дым и думал, думал...

– Она сказала: «моя девочка не могла этого сделать».

– Кто ее девочка? – Андрей повернулся к Эдуарду.

– Андрей! Ты издеваешься? – Эдуард резко схватил охранника за шиворот. – Я тебе сказал бы, если бы знал кто! – Эдуард одернул воротник Андрея и похлопал его по плечу: – Не зли, думай, перед тем как говорить.

Он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

– Отвезите меня домой, я хочу спать. Завтра решим, что делать дальше, но ближе к вечеру. А лучше через два дня. Завтра у меня важный день.

Машина рванула с места, оставляя унылое здание больницы позади.

Арина посмотрела на себя в зеркало. Синий костюм в строгую продольную полоску. Пиджак притален и соблазнительно подчеркивает все прелести тела. Кокетливый шарфик струится по нежной и длинной шее. Туфли на огромной тонкой шпильке. Да, раньше она таких не носила. Женщина улыбнулась своему отражению и провела яркой бордовой помадой по губам. Вот и все. Она готова к бою. К бою с прошлым в своем настоящем. К подъезду салона подъехал джип. Арина посмотрела сквозь жалюзи на улицу. Вот он вышел из машины, смотрит на часы. Так же нервно, как и всегда, постукивает по циферблату. Она опаздывает. Опаздывает специально. Десять минут, как ее нет. Он напряжен. Его светлые волосы падают на лицо, он сильно трясет головой, откидывая упрямую прядь со лба. Как четко Арина запомнила каждый жест, каждое движение своего мужа. Когда-то она, безусловно, его любила, а теперь... теперь она его презирала.

Арина вышла из магазина. Эдуард подошел и галант–но предложил руку.

– Само очарование, Карина. – Он театрально кивнул и открыл дверцу. – Прошу, сейчас моя карета до–мчит вас разом.

Женщина посмотрела на него исподлобья.

Они доехали быстро, остановились около здания компании. Компании ее отца. У Арины навернулись слезы, ей показалось, прошла целая вечность, как она тут не была, не стучала каблуками об эти ступени, не смотрела на огромные окна, не видела улыбающегося Петра, который всегда стоял около дверей. Эдуард ловко вы–скочил из машины и открыл ее дверцу.

– Доехали, почему ты такая грустная?

– Величественно. – Она кивнула на огромное здание.

– Да, пожалуй, – мужчина кивнул и взял ее под руку, – пойдем.

Они прошли по ступеням, по ухоженной площадке и опять по ступеням, чтобы очутиться в огромном холле. Кругом ходили люди с папками, в строгих костюмах, все здоровались с ее супругом и улыбались ей. Сердце Арины готово было выпрыгнуть из груди. Двери лифта отворились, и они оказались внутри. Словно под гипнозом Арина щелкнула кнопку нужного им этажа. Эдуард в изумлении поднял брови:

– Вот это да! Ты провидица, нам действительно сюда.

Арина смущенно заулыбалась и потупила взор.

– Просто подруга живет на этом этаже. Я по инерции.

– Слушай, да у тебя просто интуиция! Думаю, я не ошибся, что пригласил работать к себе.

К себе, да как он вообще может?! Он пригласил ее не к себе, а именно к ней, в родную стихию, в ее дом. Арина провела по шее рукой:

– Ты, кажется, забыл, я пришла сюда как гость, на месяц, посмотреть, возможно, я не захочу с тобой работать и вообще работать здесь. Хотя, не скрою, мне приятно было получить это предложение от тебя. Да и неплохую зарплату вы мне пообещали, господин начальник. – Арина улыбнулась и вышла на этаж.

Мужчина посмотрел в янтарные глаза собеседницы.

– Извини, конечно, ты сама примешь решение о том, нравится тебе здесь или нет. Но я сделаю все возможное, чтобы ты осталась у меня работать.

Все возможное... Это что, убить? Ей стало смешно, и она... рассмеялась, именно рассмеялась:

– Прости меня, что-то, правда, все это смешно, я даже не представляю, что тут буду делать, а ты говоришь, я здесь останусь.

Глаза Эдуарда превратились в лед, холодный лед. Он потер висок.

– Я думаю, что деятельность, которой мы занимаемся, тебе не покажется смешной, а будет даже очень интересна.

– Я же сказала, прости. Просто прости.

– Я не зол. – Он отвернулся и, схватив ее за руку, пошел огромными шагами к приемной.

Секретарь расплылась в улыбке и встала:

– Очень приятно, что Эдуард Алексеевич пригласил вас к нам. Теперь дела будут идти быстрее. Он совершенно замучил себя, все делает сам.

– Я постараюсь быть полезной Эдуарду Алексеевичу. – Арина улыбнулась и сразу покорила Полину Сергеевну, которой стало сразу теплее от того, что здесь кто-то улыбнулся за последнее время.

Эдуард провел Арину в свой кабинет и сел за стол напротив.

– Хочешь что-нибудь?

– Нет, спасибо.

– Хорошо, – он открыл компьютер, пальцы ловко забегали по кнопкам клавиатуры, – я несколько минут, нужно почту проверить.

– Все нормально. – Арина сидела и изучала его лицо. Красивый, очень красивый, но такой бездушный и пустой. Как же хорошо, что у нее теперь есть Сашка! Заботливый, ласковый, просто он ее спаситель, он ее доктор, он ее любовь. Он ее мужчина. Мысли прервались.

– Идем. Теперь я тебе покажу кабинет. Твой кабинет. – Эдуард улыбнулся и как-то хищно посмотрел на свою новую сотрудницу.

– Замечательно. – Арина поднялась с места, одергивая юбку костюма.

Двери ее кабинета открылись, и она опять ощутила головокружение. Все так же, как когда-то... Переставлены шкаф, стол. Она сама настояла на том, чтобы стол стоял сбоку от окна. Теперь здесь все так же.

– А кто этот кабинет занимал раньше? – Арина заглянула в стальные глаза.

– Моя первая жена. А до этого ее отец.

– Ясно. – Она прошла до стола и провела по нему пальцем.

– Вы удивительно чем-то похожи, внешностью немного, да и всем остальным... – Эдуард замолчал.

– Ты по ней скучаешь?

– Да.

Вот такое короткое «да». Всего лишь две буквы. Но он сказал «да». Неужели способен на чувства? Вранье. Он хладнокровно убил ее отца, он убил их ребенка. Нет, он не способен на чувства. Арина провела рукой по волосам.

– Ты будешь искать тех, кто с ней сделал то, о чем ты мне говорил?

– Авария?

– Да, авария.

– Я уже почти все сделал.

– Значит, ты нашел того, кто ее сбил?

– Давай не будем, это моя прошлая жизнь, я сам в ней постараюсь разобраться. Главное, ты здесь, согласилась со мной работать и помогать мне. Все остальное – это... мираж. – Он провел рукой по воздуху и грустно улыбнулся. – Располагайся. Мне надо уехать по делам, но часа через три я вернусь и смогу тебя ввести в курс дела.

– Хорошо. – Арина села на стул возле стола и чуть было не нагнулась, чтобы выдвинуть ящик и взять маленькую кофейную чашечку. Вовремя спохватилась.

Эдуард вышел, оставив ее наедине с мыслями, с новыми событиями. Позвонить отсюда Саше будет самоубийством. Нет. Потерпит. Она встала и тряхнула головой, золотые кудри весело подпрыгнули. Новая прическа. Новое лицо. Арина прошла до окна и села на под–оконник, так же как когда-то. В кабинет неслышно зашли. Тихие шаги замерли напротив нее.

– Ариночка? Вы?

Арина вздрогнула и посмотрела в сторону. Рядом с ней стоял седовласый мужчина, друг папы и компаньон Сергей Геннадьевич.

– Вы ошиблись. – Арина спрыгнула с подоконника.

Мужчина надел элегантные очки в золотой оправе.

– Вы правы, это не Ариночка. Вы не Ариночка. Вы другая. Извините.

Арине стало жаль этого человека, сейчас его спина сгорбилась. Он был подавлен. Мужчина еще раз внимательно посмотрел на нее:

– И все-таки, моя дорогая, за вашим взглядом я вижу тайну.

Она села за стол и начала постукивать костяшками пальцев о край стола.

– Какая тайна?

– Ваша тайна. – Сергей Геннадьевич пристроился на стул.

– Но у меня нет тайн. – Арина улыбнулась. Напряженно. Играя со своим лицом.

– Я все-таки уверен! Именно уверен! – Мужчина взмахнул рукой и описал круг недалеко от Арининого лица.

– В чем?

– Это ты, Ариша! Я слишком хорошо тебя знал, я носил тебя на руках в детстве. Я знаю все, даже в другом лице это ты.

– Вы ошибаетесь! Меня пригласили сюда на работу! – Ее бил озноб.

– Нет, девочка моя. Это ты. На свете ни у кого нет таких глаз, как у тебя и твоего отца, царство ему небесное. Почему не доверишься мне? – Сергей Геннадь–евич нагнулся вперед, она могла заглянуть в его лукавые добрые и родные до боли глаза.

– Я не должна. – Она встала и прошла до стены, облокотилась на нее и закрыла глаза. – Как вы узнали? Как поняли?

– Ты забываешь, я уже старик и вижу многое. Твоя одинокая фигура на подоконнике. Это твоя слабость и только твоя – так скрещивать пальцы, – он протянул вперед руку и скрестил указательный и средний пальцы, – я больше никогда не видел, чтобы человек так делал, сидя на подоконнике. Этот кабинет. Этот цвет глаз, эти безумные вихри кудрей и этот жест. Я сразу понял, Ариша.

– Сергей Геннадьевич! Не говорите никому! Прошу вас!

– Ты скрываешься от мужа?

– Да. – Она потупила взор и села на стул, небрежно подмяв под себя складки юбки.

– Авария... – он подошел и присел рядом с ней на корточки, – это не случайность?

– Да.

– Ты его боишься, девочка моя?

– Да.

Арина встала и запрокинула голову.

– Это очень тяжело, и пока не могу сказать, что и как. Но обещаю, я поделюсь с вами. Вы о многом обязаны знать.

– Хорошо. Я не скажу никому ни слова. Обещаю тебе. Дядя Сережа никогда не задавал лишних вопросов твоему отцу, не задаст их и тебе. Будь уверена, я помогу всем, чем могу... и еще... – Он замолчал и посмотрел на нее в упор.

– Что? – Она подняла на него глаза, и янтарные блики осветили кожу и волосы пожилого человека.

– С возвращением, хорошая моя! – Он раскрыл объятия, и она кинулась к нему.

К родному человеку. Ей так хотелось плакать и смеяться. Они стояли обнявшись. Он тихо гладил ее по голове. По старческим щекам текли слезы. Они простояли долго. Опомнились. Повернулись к двери. Никого нет. Их тайна осталась между ними. Арина вытерла рукой огромные соленые капли и улыбнулась:

– Слишком рано меня хоронить! Я еще жива!

– Да, – он протер очки и улыбнулся, – с возвращением домой, Ариша.

Он ушел. Оставил легкий запах дорогого одеколона и тепло. Ей стало легче, что о ее секрете знает родной человек. Стало спокойнее на душе, хотелось петь и танцевать. Она села на стол и весело рассмеялась. Все у нее будет хорошо!

Вера неслась по коридору, не разбирая дороги. Задевала людей, шедших ей навстречу. Он был здесь! Он все знает! Это никакой не детектив по сбору информации на своих клиентов. Это он выследил ее, или почти выследил. Но как максимум у нее остался день! Ищейки мужа работают хорошо! Эти тупые, безмозглые бараны – его охранники, фанатично смотревшие ему в рот. Он умел пользоваться людьми красиво, щедро платя за услуги. Щеки девушки пылали, волосы в беспорядке выбились из прически. Мама умерла. Умерла рядом с ним! Что она сказала ему? Что?! Времени на размышления больше нет. Ей подписали приговор, когда врач к ней вышел и сказал:

– Вашей мамы больше нет, мне жаль, она умерла вчера днем, рядом с ней находился племянник. Она умерла не в одиночестве.

Племянник, какой племянник?! Боже мой, у них нет ни одного родственника!

Врач смотрел на нее долго и добавил:

– Красивый мужчина, он страдал.

Красивый мужчина! Красивый мужчина... красивый мужчина... Кто же это? Это ее муж! Это Эд! Он идет за ней по следу! Он убьет ее сразу, как только узнает! Надо действовать. Без паники. Без паники.

Вера сбежала по ступенькам больницы и рванула дверцу такси:

– Езжай быстрее!

Таксист лениво сел за руль и повернулся к пассажирке:

– Куда?

Вера назвала адрес дома. Она не покажет, что у нее случилось горе, иначе он поймет, он поймет, а она не успеет ничего сделать!

Влетев в квартиру, Вера измерила шагами огромный холл и комнату. Что же делать? Думай, Вера, думай! Бежать? Но он найдет ее, да и она не сможет без него жить. Тогда... тогда есть только один выход. Вера схватила мобильный телефон и набрала номер, через несколько минут она знала, как быть.

Вечер. Входная дверь открылась, и на пороге появился муж. Но она теперь знает, как его встретить. Он не застанет ее врасплох.

– Здравствуй, дорогой!

– Привет, – Эдуард бросил кейс и прошел в столовую, налил себе бренди, – тяжелый день выдался.

– У меня для тебя сюрприз. – Она поцеловала его в холодную щеку и повела в спальню.

– Нет, нет. Не сегодня. У меня нет сил, я не хочу.

– Всего лишь ужин, Эд! – Вера толкнула двери спальни.

– Ужин?

– Конечно. – Они зашли в комнату, и она прикрыла дверь.

Посреди комнаты накрыт стол: креветки, роллы, рис, водка и много чудесных салатов. Эдуард ослабил узел галстука.

– Научилась готовить?

– Нет. Решила воспользоваться заказом из ресторана.

Вера подошла к мужу и нагнулась.

– Все для тебя! – шепнула она сексуально и завораживающе.

Его больше не трогает ее голос. Это видно. Не беда. Они сели друг против друга. Эдуард расстегнул две верх–ние пуговицы белоснежной рубашки.

– В честь чего такой пир? Ты давно забыла, что в доме должна быть еда.

– Дорогой, но я не домашняя курица, ты меня и так закрыл в четырех стенах. Я не умею готовить плюшек. Я тебе говорила. – Вера облизнула пересохшие губы, и ее алый рот растянулся в улыбке.

Мужчина поморщился и налил водки.

– Ну что же, выпьем за то, что хоть сегодня ты вспомнила об обязанностях хорошей хозяйки. Кстати, – он посмотрел на рюмку и одобрительно кивнул, – хорошая водка. Рисовая настойка?

– Да. – Девушка напряженно смотрела на мужчину.

– Странный и приятный вкус. – Он опрокинул рюмку и налил вторую. – Чего сидишь? Сама не выпьешь?

Вера налила себе тоже.

– Ты кушай, любимый, у меня для тебя три сюр–приза. Первый – ужин. Второй – танец...

– Танец?

– Да, ни к чему не обязывающий танец, а третий я тебе преподнесу завтра. Когда ты выспишься.

Эдуард театрально похлопал в ладоши:

– Чудеса, ты решила восстановить былую страсть?

– Почему бы и нет? С тех пор как мы поженились, все пошло наперекосяк.

Она встала и включила тихую мелодичную музыку.

– Так лучше, Эд?

– Вполне. Ешь сиди. – Он засмеялся.

Он над ней смеется. Откровенно издевается над ее жалкими попытками понравиться. Вера еле сдерживала себя, чтобы не запустить в него салатом. Но он не знает, что его ждет впереди. Она заставит себя любить.

Через час она начала медленно, в такт музыке двигаться. Гибкая как лань, она соблазнительно двигала бедрами и томно смотрела. Эдуард глупо улыбался. Его голова отяжелела от спиртного. Глаза закрывались. Он не мог сконцентрировать внимание на движениях жены. Сознание уносилось. Темнота. Тишина.

Вера присела на стул и посмотрела на мирно спящего мужа. В отключке. Она засмеялась и ударила его по щеке. Но тот даже не пошевелился и не открыл глаза. «Бьет наверняка». Ванька ее не обманул. Спит мертвецким сном. Медлить больше нельзя. Он ей обещал, что тот не придет в себя до утра. Однако рисковать она не хотела. Набрала номер мобильного.

– Ну что. Приезжай забирай его. Только объясни мне, а соседи?

– Спокойно, колдунья. Все будет гуд, гуд.

Девушка положила трубку и закурила. Колечки дыма поднимались к потолку и опускались на лицо Эдуарда. Какой он красивый! Просто скульптура. Сейчас, мирно спящий, он был как ребенок. Такой же незащищенный. Она подошла и поцеловала его ледяными губами. «Ты будешь только моим!» Звонок в дверь. На пороге стоял Иван Ходоков. Ее любовник в прошлом и просто опасный друг в настоящем.

– Где?

– Там, в спальне. – Вера побежала за крупным парнем в деловом костюме.

– Я тебе говорил, все будет отлично. Средство проверенное. Главное, не переборщить. Иначе крышка. – Он подхватил Эдуарда и погрузил себе на плечо. – Открывай дверь и давай быстрее. Там сейчас тихо.

Вера быстро покидала в маленькую дамскую сумочку необходимые вещи и, подхватив спортивную сумку, вышла следом. Они аккуратно спускались по лестнице, боясь в лифте столкнуться с кем-нибудь. Внизу Иван сделал передышку и положил Эдуарда на пол, потом, подхватив его, положил руку мужчины себе на плечо.

– Ну, Эд, ты и напился сегодня. Нам же улетать!

– Да, Эд. Как ты мог со мной так поступить?! – Вера истерически вскрикнула и промокнула носовым платком глаза.

Консьерж стоял около дверей и поливал цветы.

– Уезжаете?

– Да, деловая поездка. А Эдуард Алексеевич с катушек сорвался! – Иван мрачно посмотрел на консь–ержа.

– Да. Дела. Никогда не видел его в пьяном виде.

– Дядя Гоша, я сама не видела. – Вера посмотрела на мужчину заплаканными глазами. – Нет, ну вы подумайте!

– Ничего, проспится в самолете. Далеко летите?

– А-а... – Вера махнула рукой вперед и открыла дверь подъезда. – Грузи его в машину, авось и правда проспится до аэропорта.

Они спустились в гараж дома, и Вера открыла машину.

– Давай быстрее, Вань, я уже больше не могу в этот маскарад играть!

– Верунчик! В тебе погибла гениальная актриса. Честно! – Иван шлепнул девушку по ляжке и за–смеялся. – Через полтора часа будем на моей даче.

Они подъехали к огромным кирпичным воротам. Иван выбрался из салона автомобиля и открыл калитку. Машина двинулась по дорожке, усыпанной гравием. Дом поражал своим величием. Девушка открыла рот и посмотрела на молодого человека:

– Ваньк! А это откуда все?

– Да от отчима осталось, он же с матерью в загранку укатил. Я за его добром присматриваю. Думаю, тут ты своего мужика сможешь уму-разуму научить. – Он засмеялся и поцеловал Веру в губы.

– Пусти, я ж тебе сполна заплатила!

– Ага, знаю, рад! Это просто десерт. – Он положил ключи на тумбочку около входной двери и внес Эдуарда, опустил его на широкую кровать в комнате. – Пользуйся!

Развернулся и вышел. Вера склонилась над телом.

– Звони еще раз! – Вадим нервно постукивал зажигалкой об стол.

– Говорю тебе, нигде не берет. Может, спит. Столько в последнее время всего произошло у него!

– Ладно, сами поедем. – Вадим положил зажигалку в карман. – Ну чего смотришь? Сами!

– Не велено самим!

– Так найти же не можем! Время идет. Следы потеряем!

– Ладно, – Андрей угрюмо подхватил ключи от машины и вышел из офиса, – пошли.

Молодые люди спустились и отправились к машине. Через какое-то время они затормозили около знакомого дома на проспекте Мира. Поднялись на этаж и позвонили в дверь соседки. За дверями, как и в прошлый раз, послышалось:

– Кто такие?

– Откройте. Мы с вами уже разговаривали по поводу выигрыша вашей соседки.

Дверь отворилась, и на пороге показался тот же самый халат и платочек.

– Ну?

– А вот вам, бабусь, и ну! Гашка ваша померла в больнице-то!

Софья Матвеевна растерянно смотрела на незваных гостей.

– Ой, мамочки! Ой, боженьки святы! Это как же так?

– Не знаем как, знаем, что померла!

Старушка уткнулась носом-клювом в уголки платка и вытерла им слезы.

– Бедная Гашка! Довела ее эта выдра-дочка совсем. Вот и не выдержала.

– Так у нее еще и дочка есть? – Вадим и Андрей переглянулись.

– А как же! Конечно. Красавица дочка, но жуткая стерва. Все время Гашку доводила. Извела совсем. – Старушка опять всхлипнула и посмотрела на молодых людей: – Чего опять-то пришли?

– Ну как же, бабуль, надо ж подарок вручить. Дайте хоть дочке передать. Где мы ее найти-то можем?

– Не знаю, вышла эта выдра замуж и нос не кажет. Только поручения матери и давала. Совсем сердца нет. Гашка приходила и плакала.

– Так, понятно... – Вадим повертел в руках зажигалку. – Тогда, может, вы возьмете?

– А что там? – Софья Матвеевна заинтересованно посмотрела на руки молодых людей.

Андрей сразу смекнул и, достав триста долларов, протянул их бабулечке:

– Вот. Денежный приз.

Пожилая женщина посмотрела на три красивых свеженьких бумажки и вздохнула:

– Так, наверное, нельзя?

– Отчего же нельзя, если вы близкая подруга умершей Галины Ивановны.

– Не подруга, конечно, – тетя Софа потупила взор в пол, – ну хорошая соседка. Мы много разговаривали о жизни. Обе одинокие.

– Поэтому берите, – Вадим выхватил у Андрея деньги и всучил бабушке в руку, – берите. Не лишние.

Слишком она помогла им своими сведениями. Если бы Эдуард Алексеевич был тут, то обязательно сделал бы то же самое. Он всегда щедро платил людям, которые были с ним и помогали ему. Софья Матвеевна поколебалась, но деньги взяла и сунула их в потертый передник, надетый поверх халата.

– Спасибо. – Она растянула свой беззубый рот в улыбке и скрылась за дверью.

Вадим закурил и спустился к мусорке.

– Вскрываем?

– Не вижу другого выхода. Там наверняка есть что-то. – Андрей встал рядом и затянулся сигаретой.

– И я не вижу. – Вадим открыл бак и сплюнул.

– Думаю, бдительность одуванчика мы купили, так что зачем медлить?

– Дай докурить. – Вадим сделал еще пару затяжек и потушил сигарету носком ботинка. – Пошли!

Мужчины поднялись на цыпочках к квартире и вытащили связку ключей. Замок оказался стандартным, без выкрутасов, шестой ключ подошел. Они толкнули дверь и оказались внутри квартиры. Уютно. Чисто. Пахнет ароматами трав и цветов. Солнечная сторона. Вадим протопал в первую комнату и огляделся. Шкаф, комод, кровать и стол, ничего особенного. Он выдвинул ящик комода. Белье. Женское белье без оборок и других наворотов. Второй ящик. Кофточки, блузочки, колготки из капрона и пара носовых платков, опять ничего. Андрей крикнул из соседней комнаты. Вадим прошел туда и замер... Они оба стояли, тупо уставившись на стену. Андрей опомнился первый:

– Что скажешь?

– Круто!

– Ага. Ответ перед носом все время был. – Он показал пальцем на фотографию на стене.

Портретная фотография в красивой раме.

– Это же было так просто! – Вадим ударил себя по лбу. – Так просто!

– Мы тупые, какие мы тупые! – Андрей осел на пол и обхватил стриженую голову руками.

– Стерва. Я всегда ее не любил.

Мужчины опять взглянули на фотографию, с которой на них смотрели бледные зеленые глаза... Веры.

– Ты хоть понимаешь, что все это значит?

– Что?

– Что??? – Вадим округлил глаза и ткнул друга в плечо. – А то! То, что сейчас босс в опасности! Он не подходит к телефонам, потому что не может к ним подойти!

– Не городи чушь! Она всего лишь баба! – Андрей безумно вращал головой, стараясь уловить взглядом Вадима, потому что тот нарезал круги по комнате.

– Баба, говоришь? Эта баба убила самую красивую бабу, которую я когда-либо видел. Баба вышла замуж за хозяина и заняла место Арины Анатольевны. Эта баба может многое. Это баба, которая любит! Это баба! Этим все сказано. Она способна на многое. На любой тупой поступок, ужасный, трагичный, до безобразия непостижимый. Дрюха, ты ни хрена не пашешь в бабах!

Андрей смотрел на друга и начинал понимать, что тот прав. Эдуард Алексеевич просто пропал.

– Что делать? – Он не узнал своего голоса.

Вадим зажал виски и присел рядом с Андреем на пол.

– Делать все! Обзвонить всех! Если ничего не выйдет, то можно закопать себя ниже плинтуса. Вот так! Мы отвечаем за безопасность босса!

Они переглянулись и встали с пола.

– Пошли.

Арина склонила голову над финансовыми бумагами и смотрела мимо строчек. Эдуард пропал. Неделю назад его охранники вбежали в офис и произвели жуткий переполох. Он пропал! Он не виноват в ее гибели! Вера пропала вместе с ним. Вера подозревается в убийстве его первой жены и похищении. Об этом теперь судачила вся компания. Сотрудники слонялись без дела по этажам и обсуждали последние новости. Арина потерла лицо ладонью. Ей надо, чтобы он был жив. Чтобы узнал правду. Узнал о том, как сильно она его ненавидела. Как сильно она хотела ему отомстить. Арина выпила третью чашку кофе за полчаса и закурила. Зазвонил телефон.

– Алло.

– Как ты?

– Здесь, Саш, жуткий кавардак!

– Неужели ничего? Никаких новостей?

– Абсолютно. Милиция ведет расследование. Одна из версий – его и жену выкрали какие-нибудь конкуренты. Штудируют все его записи в записной книжке. Всех наших клиентов трясут, будто груши.

– Это непостижимо. Он должен найтись, чтобы тебе начать жить своей жизнью. Я совершенно не рад, что так случилось.

– Да. Я думаю, она его убьет!

– Вера?

– Да, она доказала мне, что способна на такое. Саш!

– Да?

– Я хотела тебе сказать очень важную вещь.

– Какую?

– Саш! – Арина теребила в руках ручку. – Саш! Я беременна.

На другом конце повисла тишина.

– Саш! Ты меня слышишь?

– Слышу ли я тебя?! Да я счастлив! Любимая! Я мечтал об этом! Но боялся говорить о ребенке. Я люблю тебя! Я найду твоего мужа. Господи! Это подарок судьбы.

– Как ты его найдешь?

– Найду!

Арина положила трубку. Она знала, что он найдет! Именно он и найдет. Ее Сашка найдет ее мужа, чтобы полностью и навсегда быть с ней. Она положила ручку на стол и посмотрела на свою сумочку. Пора. Сегодня она соберет соучредителей и расскажет. Девушка до–стала кассету и вышла в приемную.

– Полина Сергеевна, я понимаю, это будет звучать абсурдно, но... соберите, пожалуйста, всех соучредителей.

– Я не имею права этого делать.

– Хорошо. Вам все равно придется это сделать.

Арина зашла к себе в кабинет и набрала номер Сергея Геннадьевича, через полчаса секретарь обзвонила всех соучредителей.

Арина обошла вокруг круглого стола и провела пальцем по поверхности. Большой телевизор, видеомагнитофон. Все, что ей нужно, у нее под рукой, и она будет драться! Люди приходили и рассаживались по своим местам. Они в течение многих лет сидели именно так. Арина прошла и села на место генерального директора. Люди в пиджаках неодобрительно загудели. Молодая женщина подняла руку вверх, призывая соблюдать тишину. Ухоженная дама в сером брючном костюме посмотрела на Арину.

– Я вообще не понимаю, зачем нас здесь собрали? Сергей, может, ты нам что-то объяснишь? Эта девушка здесь работает неделю, и она не имеет права на это место. На это заседание вообще! Тем более сейчас, когда в компании такая трагедия и Эдуард Алексеевич пропал!

Сергей Геннадьевич встал и обвел всех присутствующих взглядом:

– Господа! Будьте терпимее и поверьте мне! Мне вы верите, я надеюсь! Ей есть что сказать.

Повисла тишина. Арина поправила непослушный завиток волос и вставила кассету в видеомагнитофон. Села на свое место.

– Я понимаю ваше недовольство, и все же внимательно посмотрите эти съемки. – Она щелкнула пультом управления, и на экране Арина и все присутствующие увидели операционную.

Вот она лежит на операционном столе, обезображенное лицо, куча гематом. Несомненно, это она. Она в прош–лом. Арину передернуло. Но надо быть мужественной, чтобы доказать, кто она на самом деле. Люди реагировали на происходящее на экране по-разному. Кто-то открывал и закрывал рот, кто-то щурился, кто-то откровенно боялся. Они посмотрели Аринину операцию, одну, вторую, третью, никто не говорил ни слова. Слова застряли огромным комом где-то очень глубоко. Все понятно без слов. Перед ними сидит Стоцкая Арина Анатольевна. Дочь их друга и жена Эдуарда, которого похитили. Она жива, они оплакивали и скорбели не по тому человеку. Арина нажала кнопку «стоп».

– Я думаю, теперь вам понятно, почему я сижу здесь. Не могла вам сказать раньше, кто я и что со мной было, да и сейчас я не смогу договорить до конца. Пока мой муж не найдется.

Первая в себя пришла все та же самая дама.

– Арина! Но он опять женат.

– Я знаю, – она пробежалась глазами по документам, – для меня это не сюрприз. И сейчас он именно с ней. Ему грозит опасность от этой женщины, потому что именно эта женщина пыталась убить меня!

– Это ужасно! – Сорокалетний мужчина в черном пиджаке вскочил с места и подошел к Арине. – Вы сказали об этом в милиции?

– Еще нет, но сегодня же они об этом узнают.

Арина встала и вышла. У нее больше не было сил выносить расспросы. Закрывшись в своем кабинете, Арина села за стол и уронила голову на руку. Ну вот и все! Она опять стала частью той жизни. Женщина погладила живот. Он или она тут. Скоро у нее будет ребенок. Но скользкий и липкий страх сковывал. А будет ли он? Вдруг что-то произойдет? Из огромных янтарных глаз брызнули слезы. Саша не допустит, чтобы она потеряла ребенка. Никогда. Он любит ее, он не предаст! И все же Арина боялась.

– Так. С чего начнем? – Александр сидел на кухне напротив Игоря.

Тот встал и налил себе кофе, сел.

– Тебе честно?

– Естественно!

– Я не знаю, попытался одному человечку позвонить. Должен перезвонить, если что путное выяснит.

– Что за человечек?

– Имеет доступ к распечаткам мобильных телефонов. Так что если повезет...

– Удивляюсь, как милиция до сих пор этого не сделала?

Мужчины замолчали. Александр чертил на столе пальцем квадраты.

– Интересно, может быть, поздно?

Игорь посмотрел в окно:

– Вполне возможно, но что-то мне подсказывает, он жив. Этот гад еще жив!

– Как было бы хорошо, если бы его не было. Я врач. Пусть пластик, но все равно я знаю, что не имею права думать о таком.

– Перестань. Он психически неуравновешенный тип. А точнее сказать, по нему плачет психушка. Я серь–езно. Его мать и отец были танцорами дешевого кабака. Он рос с детства по разным квартирам. У разных людей. Пытался выбиться в люди, как мог. Я думаю, это наложило отпечаток на его психику.

– Слушай, Игорек, ты следопыт, честное слово.

– Я уже подумываю перейти с работы анестезиолога на работу детектива. – Игорь засмеялся и хлопнул друга по плечу. – Прорвемся.

– Ты знаешь, у меня для тебя новость. – Александр встал и подошел к холодильнику. Налил по стопке коньяка. – И за это даже стоит выпить!

– Да ты что? – Игорь улыбнулся и поднял рюмку. – Так и за что тост?

– За мое отцовство!

Друг долго смотрел в черные угольные глаза приятеля. Неужели он нашел свое счастье? Нашел женщину. Влюбился. И теперь стал отцом. Он будет самым прекрасным отцом.

– Я тебя поздравляю, это здорово!

– Я сам себя поздравляю и буду окончательно счаст–лив, когда смогу жениться на женщине своей мечты. Но я хочу жениться не на Карине, я хочу жениться на Арине, ведь именно Арину я люблю.

Они чокнулись и опустили рюмки. Зазвенел мобильный телефон Игоря.

– Да. Хорошо. Понял. Это я сам смогу пробить. Конечно. Конечно.

Игорь отключился.

– Есть новости. Нам повезло!

– Какие, не тяни!

– Он нашел последний звонок, который был сделан с мобильного телефона, после чего абонент стал необслуживаемым.

– И? Что это за звонок? Куда?

– Это мы сейчас и узнаем. – Игорь опять схватил телефон и набрал номер. – Привет! Дело есть. Пробей мне адрес Ивана Ивановича Ходокова. Сочтемся, как всегда.

Он положил телефон в карман.

– Новости будут через десять минут.

Ровно через десять минут Игорь уже нацарапывал на бумаге гелевой ручкой адрес человека, которому последнему звонила Вера. В район Алтуфьево они заехали, когда на город спустились сумерки. Зашли в вонючий подъезд, исписанный неприличными надписями, и нажали кнопку звонка квартиры на пятом этаже. Через какое-то время за дверью послышались легкие шаги.

– Колька! Ты?

– Я, я. – Игорь встал в позу, чтобы начать нападение.

Дверь отворилась, и высунулась голова молодого человека. Он встретился глазами с неизвестными людьми и уже собрался захлопнуть дверь, но не тут-то было. Игорь всем весом шарахнул об обитую кожаным покрытием дверь, и молодой человек влетел в квартиру, падая и задевая вешалку на ходу. Она повалилась с таким же грохотом, как и ее хозяин. Игорь и Александр вошли следом, закрыв плотно дверь. Иван сидел на полу и держался за голову.

– Башку, идиоты, сломаете!

– Сами сломаем, сами починим. – Игорь подошел к Ивану и сунул ему под нос фотографию Веры: – Узнаем?

– Допустим.

– Без допустим, узнаем?

– Я сказал, допустим.

– Ты меня не понял, – Игорь ударил молодого человека локтем в скулу, – так узнаем?

– Чего прицепился? Узнаю.

– Я к тебе еще цепляться не начал.

– Цепляться к тебе будут в милиции. – Александр подошел к молодому человеку и присел рядом с ним. – Поговорим?

– Почему в милиции?

– Потому что с этой дамочкой ты говорил ровно за несколько часов до исчезновения Стоцкого.

– Кто это?

– Кто это? – Александр прищурился. – Ну ты даешь! Безграмотный, что ли? Газет не читаешь, телевизор не смотришь? Богатый предприниматель. Знаешь ли, его уже со спецназом ищут везде.

– А я при чем?

– Так это мы и хотим знать! – Игорь по-отечески подал руку и поднял Ходокова на ноги. – Не ты ли тот молодой человек, который был в квартире Стоцких, когда тот напился и якобы летел в деловую поездку?

– Я не знаю, где они живут.

– Они? – Александр усмехнулся и сел в кресло в коридоре. – Действительно, Ваня, кто такие «они»?

Ходоков вращал глазами и тер лоб. Игорь подошел и хлопнул его по плечу.

– Колись. Расколешься – не будешь по этому делу у ментов проходить. Мы даже не скажем, что ты что-либо знал.

– Да, давай, не усложняй себе жизнь.

Иван закусил губу, посмотрел на мужчин.

– Хорошо.

– Вот и славненько.

– Она позвонила и сказала, что ей нужно помещение. Какая-нибудь дача, что-нибудь в этом роде.

– И что ты? – Александр повертел в руках оловянную лошадку.

– А что я, я их туда отвез.

– Да неужто он своими ногами туда уехал?

– Допустим.

– Опять допустим? – Игорь устало вздохнул. – А точнее?

– Он был пьян.

– Ага. Пьян. Небось наркотой накачали его. – Александр встал и подошел к двери.

– Да, Сашка, это уже не так важно. Где эта дача? – Игорь прищурился и посмотрел в глаза парню.

– Могу рассказать.

– Расскажи. Расскажи, хороший наш. Иначе твои делишки о наркоте мы тоже в мемуарах следствию опишем.

Иван взял лист бумаги и нарисовал схему проезда к даче. Терять нечего. Пора спасать свою шкуру. Жаль, однако. Красивую женщину подставляет. Вера. Черноволосая колдунья. «Но мне надо спасать себя. Прости, Вера». И Иван продолжил рисовать схему.

Эдуард лежал на влажных простынях и медленно приходил в себя. Его руки затекли. Он огляделся и увидел на них наручники. Что с ним произошло, не помнит вообще. Во рту пересохло. Хотелось безумно пить. Где он? Кто это все с ним сотворил? Он повернул голову. Девушка в черной шали сидела рядом и смотрела на него в упор. Эдуард еле смог в ней угадать жену. Вера. Она была не похожа сама на себя. Черные круги под глазами. Губы сжаты в одну тонкую линию. Бледные скулы. Куда подевался ее загар? Ее схватили вместе с ним, пытали? Эдуард попытался разжать засохшие губы, но ничего не вышло. Вера подошла к мужу и коснулась ледяной рукой его лба:

– Я думала, ты умер.

– Что? – прошипел он и не узнал себя.

– Эд, я больше не хочу играть в кошки-мышки. Я хотела, чтобы ты меня любил, и ты меня любил почти неделю, но больше ты не сможешь меня любить так же.

– Что происходит?

– Происходит то, что я хотела, чтобы ты был моим. Под воздействием этого, – она кинула на пол пакетик, – ты был моим, но это закончилось.

– Вера!.. – Эдуард то закрывал, то открывал глаза, он стал вспоминать события минувших дней. – Вера, ведь это ты убила Арину?

Девушка вся поджалась и напряглась, как после удара. Мутные зеленые глаза безжалостно посмотрели на мужчину:

– Как ты понял?

– Это ты подослала ко мне нашу домработницу, значит, это ты убила Арину. Если бы ты не сделала все то, из-за чего я здесь, я бы убил тебя тем вечером.

– Я знаю. – Вера развернула шаль, и в ее руке блеснул пистолет. – Этим?

– Да, – мужчина обдал ледяной сталью хрупкую фигуру, – ты умнее, чем я думал, ты меня опередила.

– Да, я тебя опередила, и я тебя убью первая. Но ты можешь все исправить. Ты только должен быть со мной. Сейчас, без воздействия наркотиков.

– Я не буду с тобой. Ты больше меня не возбуждаешь.

– Конечно! – крикнула Вера и наставила пистолет на Эдуарда. – Ты хочешь какую-то сучку по имени Карина! Кто она такая? Ты все время меня называл этим именем, пока занимался сексом под балдой.

– Вера, успокойся! – Эдуард испугался.

Он впервые испугался. Как тогда, когда в его мать стреляли, когда на его глазах убили отца и когда тот человек просто выволок его из-под стола и закинул на плечо, а потом отвез к чужим людям. Он всегда жил у чужих людей, но он любил родителей и боготворил красавицу мать. Он рос. Он вырос. И когда ему было восемнадцать, нашел того человека и убил его, хладнокровно просчитав шаги.

– Эд, тебя трясет! Ты боишься, ты боишься!

– Стреляй! – Эдуард запрокинул голову – перед его затуманенным сознанием под воздействием наркотиков возникло ее лицо. Светлые волосы, синие глаза. Мама! Из глаз мужчины полились слезы. Он все эти годы ненавидел ее за то, что она бросала по домам его, маленького мальчишку, и потом сделала что-то, отчего ее убили, убили отца-красавца. Не было ни одной женщины, хоть издалека напоминавшей ее. Нет. Одна. Карина.

Вера трясла пистолетом перед лицом Эдуарда, приблизив к нему свое бледное лицо без грамма косметики. Какая же она страшная! Мужчину передернуло, и он ударом ноги свалил ее на пол.

– Давай стреляй, но не смей прикасаться ко мне!

Девушка затравленно посмотрела на своего любимого мужа:

– Не смей! Я убью тебя!

– Стреляй! Никчемная дура!

Молодая женщина обхватила голову руками и заревела.

– Я люблю тебя! Я люблю тебя и ненавижу одновременно!

За дверью послышался шум, окна начали разбиваться, и хрупкое стекло полетело под ноги девушке. В комнату ворвались несколько мужчин, остановились. Вера непонимающе на них посмотрела:

– Кто вы?

– Бросьте оружие, вы арестованы.

– Дудки, – Вера подскочила к Эдуарду и взвела курок, – дудки! Я убью его! Слышите?!

– Перестаньте, вам не сделают ничего плохого. – Молодой мужчина в черной рубашке и кожаных брюках приближался к Вере медленно, словно тигр перед прыжком.

– Стоять! – Она направила оружие на человека. – Назад!

Двое мужчин в масках, разбившие окно, замерли, секунды перерастали в напряженные минуты. И вдруг выстрел. Оглушительный, разорвавший тишину комнаты выстрел. Дым рассеялся, и все увидели, что девушка лежит на полу. Глаза остались открытыми. Бледная зелень скошенной травы потускнела и стала похожа на сухой стог сена. Алое пятно расползалось на полу. Она хрипела. Эдуард с ужасом посмотрел на тело. На такое раскрепощенное и упругое тело той, от которой он столько времени хотел избавиться и не мог. Она издала последний хрип и дернулась. Смерть пришла за ней. Куда она унесла ее? Мужчина со стальными глазами безумно смотрел на пол. Вот и все. Он свободен. Море крови, и он свободен. От жены, от свидетельницы. К нему подошли люди, что-то говорили, но он никого не видел, кроме одного. Он стоял напротив и смотрел на Эдуарда в упор. Черные волосы с легкой сединой, черные глаза, облаченный в черную одежду. Он так знаком ему. Так знаком. Почему этот человек здесь? Кто он? Эдуарда о чем-то спрашивали, но он больше не мог говорить. Хотелось одного: выйти отсюда, чтобы не видеть эту смерть. Или он жаждал увидеть это? Вера умерла. Она не оставила в душе ничего. Мужчина посмотрел равнодушно на алую лужу и ухмыльнулся. Она хотела его убить! Нет! Это он убил ее. Опять он убил! Какое наслаждение! Что она чувствовала, когда нажала на курок и пустила пулю себе в сердце? Хотела ли она расставаться с ним? Наверное, нет, но у нее не было выбора, и она струсила. Все женщины трусихи. Трусихи и не могут идти против него.

Через два часа, после основательных допросов и слов сочувствия, его отвезли домой. Эдуард прошел по пустой квартире и улыбнулся. Хищник снова в своем логове. Он ранен, но еще залижет раны. Кто этот человек, на которого Вера наставила пистолет и который чуть было не умер вместо него? Он чувствует, что знает его. Голова гудела. Круги расплывались перед глазами. Стоцкий отказался от медицинской помощи. Он лег на кровать и закрыл глаза. Круги все равно преследовали его и плясали в бешеном ритмичном танце. Вскоре он забылся беспокойным сном. Ему даже ничего не снилось. Никто не снился. Была пустота. Черная воронка сна. Видимо, сознание решило отдохнуть. На следующий день Эдуард, превозмогая боль во всем теле, оделся и вышел из подъезда, чтобы снова начать жить, как раньше. Работа. Женщины. Работа. Работа. Он взбежал по ступенькам и вошел в холл. Его приветствовали. К нему со всех ног неслись из совета директоров:

– Как мы рады, что вы снова здесь, вам надо было бы взять отпуск. Не стоило приходить сюда после того, что случилось.

– А что случилось? – Эдуард смерил ледяным взглядом мужчину в сером костюме. – Я в полном порядке. – Он ухмыльнулся и направился к лифту.

Что они о себе думают, эти чопорные пиджаки? Что его можно сломить такой ерундой? Не дождутся! Никогда не дождутся!

Секретарь также расплылась в улыбке и... сказала слова, от которых у Стоцкого подкосились колени:

– Эдуард Алексеевич, я так рада, что вы живы, что ваша жена жива. Это просто чудеса какие-то, да и только!

– Какая жена? Вы в своем уме?! – Он стукнул кулаком по столу. – Она умерла! Покончила с собой. Это доподлинно всем известно, что за дурацкие шутки?!

– Это... – Женщина не успела договорить, как на пороге появилась Арина.

– Спасибо. Я сама. – Арина кивнула секретарю и подошла к Эдуарду. – Ну, здравствуй. Поздравляю, что она тебя не подстрелила.

– Вести разносятся с неимоверной скоростью.

– Да, именно так. Пошли в кабинет.

Арина нервничала. Вышагивала по кабинету, стиснув руки в замок перед собой. Она знала точно, что он придет. Он всегда приходил на работу, кроме тех дней, когда ее выписали из психушки. Болен, не болен, он всегда был на рабочем месте, и сегодня Арина не прогадала. Она слышала его шаги в приемной. Она слышала его голос. Она слышала удар о стол. Она должна выйти. Не струсит. Не убежит. Пойдет до конца. Возможно, сегодня ее хрупкому счастью придет конец. Сможет ли Эдуард убить ее, как убил отца? Просто взять и убить, когда узнает правду. Молодая женщина взглянула на себя в зеркало. Бледность кожи мерцала в полутьме комнаты, занавешенной тяжелыми шторами. Арина расправила плечи и вышла навстречу своему врагу.

Они зашли в кабинет, и Эдуард посмотрел на Арину с улыбкой.

– Какая ты красивая, Карина. Замечательно, что не сбежала за эти дни обратно к себе в салон. Тебе нравится на своем новом рабочем месте? Расскажи.

– Эдуард, сядь. Нам надо поговорить. – Молодая женщина облизнула пересохшие губы и закрыла глаза. Как же тяжело!

Эдуард наблюдал за ней.

– Что случилось? До тебя тоже дошли россказни, как и до Полины Сергеевны? О том, что моя жена жива? Ты об этом хочешь поговорить?

– Это не россказни. – Она медленно повернулась, и янтарные глаза окатили его волной ненависти.

Эдуард отшатнулся и сел на стул с позолоченными ножками.

– Продолжай, но я видел собственными глазами, как эта дрянь застрелила себя.

– Нет. Эта дрянь не была твоей женой. – Арина облокотилась о стол.

Эдуард непонимающе посмотрел на нее и нахмурил лоб.

– Что за бред?

– Это не бред.

– Ты не понимаешь, о чем ты говоришь.

– Я прекрасно понимаю, о чем я говорю.

– Карина, зачем тебе поднимать эту тему? Она не касается твоей жизни. Она уже не касается моей жизни. Моя жена Вера, она застрелилась. И хватит об этом!

– Твоя жена Арина. – Молодая женщина с вызовом посмотрела на Эдуарда.

Стоцкий встал. Подошел к Арине и поднял ее подбородок вверх, чтобы посмотреть в глаза:

– Карина, что ты от меня хочешь? Что вы вообще все от меня хотите?!

– Ничего! И хватит меня называть этим дурацким именем. – Арина вырвалась и отошла, повернувшись к нему спиной.

– Извини, что ты сказала?

– Я сказала, хватит меня называть этим дурацким именем!

– Очень интересно... – Эдуард сел обратно на стул и закинул ногу на ногу, покачивая дорогим, начищенным до блеска ботинком. – И как нашу нимфу зовут?

Вместо ответа она щелкнула пультом телевизора и нажала на кнопку видеомагнитофона. Стоцкому пришлось посмотреть кадры, которые недавно могли видеть все. Он неотрывно смотрел на экран. Его глаза потускнели. В них читался ужас. Именно ужас. Он схватился руками за голову и взревел, словно раненый зверь. Через секунду в телевизор полетела большая тяжелая пепельница. Раздался грохот и взрыв. Дым просочился сквозь черную пластмассу, заполняя помещение вонью. Арина стояла к нему спиной, она не хотела видеть этого. Эдуард встал со стула и метнул его в стену.

– Почему? Почему ты устроила весь этот цирк?!

Арина медленно повернулась к нему:

– Ты убил моего отца! Ты убил моего ребенка! От горя умерла моя мать! Ты упрятал меня в психушку! И все для того, чтобы быть здесь хозяином, главным! Ты подстроил мое изнасилование, чтобы вовремя стать благородным! Ты все верно просчитал! Но ты не смог додуматься, что я человек и я умею учиться! Я научилась у тебя быть жестокой! И я ненавижу тебя!

Эдуард опустился на пол и посмотрел на стройные ноги своей жены. Воскресшей жены. Это сон. Он спит. Ущипните, как хочется проснуться. Но нет. Вот она стоит перед ним, жестокая, надменная. Сколько же она ждала, чтобы нанести удар?

– Я любил тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя такой, какой ты стала! Пойми это. Я никогда никому не мог по-настоящему сказать «люблю»! Арина!

Она усмехнулась и наклонилась к нему:

– Нет!

Вдруг Стоцкий схватил золотую прядь ее волос и больно дернул на себя:

– А если нет, то неужели ты не боишься меня?

– Я больше не боюсь тебя. – Она резко дернулась и больно ткнула его в живот. – Я устала бояться.

Эдуард вскочил на ноги и схватил жену за шею.

– Тонкая, нежная, белая шейка. – Он наклонился и провел языком по бледной коже.

Арина напряглась и затряслась от омерзения. Стоцкий оттолкнул ее от себя.

– Тебе идет любое лицо, но ты должна знать: твои глаза, запах – это такие вещи, которые не изменить, именно они сводят меня с ума. Забудем все. Начнем сначала.

– Ты меня не слышишь. Я все о тебе знаю!

Стоцкий засмеялся скрипучим, почти старческим смехом, он схватил нож для резки бумаги со стола и наставил его на Арину.

– И даже сейчас ты не боишься меня, милая женушка! Тебя люблю я! Я! Ты это слышишь! Ты столько времени этого хотела!

– Я не боюсь тебя! – Арина плюнула в самодовольное лицо красивого человека.

Из ее глаз текли слезы по бледным щекам. Она не боялась. Не боялась за себя, но она боялась потерять ребенка. Никогда не увидеть своего ребенка.

Двери с грохотом отворились и в них влетел человек в черном. Именно этот человек спас ему жизнь. Эдуард непонимающе посмотрел на него:

– Знакомое лицо. Прямо ангел-хранитель какой-то!

– Ага. Ангел-хранитель. – Александр одним ударом сшиб Эдуарда с ног.

Тот повалился на пол, и нож с грохотом отлетел в сторону.

– Кто ты?

– Кто я? – Мужчина усмехнулся и сел на корточки рядом со Стоцким. – Я друг-человек, который любит эту женщину и больше не позволит такой мрази, как ты, топтать этот мир рядом с ней.

– Вот как... – Эдуард закрыл лицо руками и начал смеяться. Он все понял!

У него была истерика. Жуткая, всепоглощающая. Смех разрывал задымленное вонючее помещение. Это был смех человека, который знал, что проиграл. Как же его обвели вокруг пальца?! Последние два года жил в иллюзиях, жестоких и грубых. Над ним посмеялись. И кто? Над ним посмеялась женщина! Именно женщина погубила его надежды, привела к краху. А во всем виновата любовь. Он допустил любовь в свое сердце, привязанность, и его ожидал провал. Сколько времени он держал все под контролем. Неужели какое-то чувство может разрушить все, что только есть? Эта самая любовь погубила его родителей. Он уже не слышал голоса, он не чувствовал запахов во–круг себя, кроме одного – запаха сирени. Перед затуманенным больным сознанием проплывали янтарные глаза, синие глаза, янтарные глаза, синие глаза. Они чередовались, как в калейдоскопе. Темнота навалилась и закрыла его с головой. Есть ли там просвет? Он жил чужой жизнью, был властным, но он не был таким. Кто-то об этом знал, догадывался, когда он сорвал маску хладнокровия на похоронах женщины, которую любил. Но судьба повернулась к нему спиной и разрушила его надежду стать человеком.

ЭПИЛОГ