Книга: Помощники Ночи



Помощники Ночи

Глен Кук

Помощники Ночи

Посвящается моей жене Кэрол в благодарность за 30 счастливых лет совместной жизни


Это век, балансирующий на краю темной бездны. Словно глупая крыса, пытающаяся усмирить взглядом голодную кобру, человечество со страхом и в то же время с восторгом заглядывает в пустые глазницы хаоса. Пытаясь скрыть свой коварный замысел, боги не находят себе ни места, ни покоя. Они суетятся, мечутся и, как правило, пробуждаются не в самом лучшем виде. Что до их незаконных отпрысков – сотен миллионов духов скал, ручьев, деревьев, времени, места и чувств – они находят такую нервозность в поведении отцов абсолютно бессмысленной. Черный ход судьбы приоткрыт. Этот мир вступает в век страхов, конфликтов, великих чудес, значительных перемен и глубокого отчаяния, воцарившегося среди простых смертных. А ледяные глыбы расползаются, захватывая все новые территории.

Великие короли идут по земле. Так или иначе им придется столкнуться. Великие мысли проносятся в умах человечества, число которого неуклонно уменьшается. Они вызывают лишь ненависть и страх у находящихся под всевозрастающим давлением приверженцев различных вероисповеданий и догм.

Тем, кто управляет этим миром, дорого придется заплатить за его страдания.


Летописи хаоса бессвязны – в них нет никакой логики. События в Андорэе, произошедшие в полумраке старлангийской эры, задолго до того как ледяные стены стали вызывать беспокойство, на два столетия опережают случившееся в Фиралдии, Кальцире, Дреангере, Святых Землях и на границе Конека.

А вот то, что произошло у Ирианских источников вряд ли можно привязать к какому-то более раннему событию. В этих местах всегда неспокойно. Это столь же сложный вопрос, как и структура города, способного поднять народное ополчение.

Причина всех бед, как всегда, кроется в религии. Личным мотивом может быть что угодно: алчность, жуткий голод, соблазн легких денег или же возведенная в ранг святой миссии жажда мести. Но в целом и враждующие принцы, и плебеи – истинные верующие.

Уже никого не удивишь распрями между императором Грааля и Патриархом. Склонность последнего к провозглашению очередного святого похода ни для кого не является новостью. Между Сантерино и Арнхандо царит братоубийственный раздор. Их семьи имеют феодальные обязанности перед обеими властями, и запутанные феодальные узы приводят к еще большей неразберихе. Может случиться и так, что на поле брани друг против друга сойдутся отец и сын.

Заговор богов уже давно перестал быть тем механизмом, шестеренки которого крутятся так, будто их только что смазали. Он больше похож на одурманенных танцоров, которые часто забывают, что делают, исполняя тарантеллу на огромной городской площади. Они рассеянно блуждают по улице, натыкаясь на все подряд, пока не приходят в себя.

И подобно муравьям, поглощенным работой, те, кто управляет этим миром, смогут познать прелесть момента, когда совершенно неожиданно кто-то по неосмотрительности наступит на их муравейник.

Глава 1

Фиорд Скога Андорэй

Барабаны бормотали, как горстка старух-сплетниц. Их звуки должны были отпугивать детей, чтобы те не мешали родителям наблюдать, как старейшины совершают обряд похорон. Сгустились сумерки. Занялись огни. Старый Триг зажег свой факел от костра. Остальные старейшины, стоявшие в ряд, последовали его примеру. Начиная с левого края шеренги, в ночи одним за другим вспыхивали огни. С холмов по обоим берегам Скогафиорда протрубили в рог. С наблюдательных башен внутри страны раздались ответные сигналы.

Великий человек отправлялся в свое последнее далекое плавание.

Поэт Брига стоял у кромки холодной воды. Своей песнью он напоминал морю, что настало время отлива.

Жрец Пула подал юношам знак опуститься на колени в ледяную воду.

Барабаны замолчали. Команда Эрифа Эрелсона, последнего из великих старлангийцев, столкнула корабль в море.

Ветер тут же подхватил простые красно-белые паруса. Среди священнослужителей воцарилось напряженное молчание. Ветер был хорошим предзнаменованием. Он унесет корабль подальше от фиорда, в открытое море.

Вновь раздался заунывный плач горнов. Барабаны продолжили свой разговор с ночью. Люди Эрифа выпустили несколько десятков стрел в уплывающее судно. Его обволакивал туман, которого еще несколько мгновений назад не было.

Из воды появились келпи.[1] Их зеленые волосы сияли в отблесках огня.

Казалось, что стрелы были пущены самыми неопытными лучниками. Лишь небольшая часть достигла носа корабля, сделанного в виде рычащей медвежьей головы. Несмотря на несколько разлитых по палубе бочонков масла и хворост, разложенный вокруг тела Эрифа, судно не занялось огнем.

Дурной знак.

Корабль окружила дюжина подводных жителей. Может, их колдовство помешало огню вспыхнуть? Ведь именно из-за колдовства стрелы лучников не попадали в келпи.

– Остановитесь! – взревел Пула. – Или вы хотите вызвать проклятие морских королей?

Лучники прекратили стрельбу.

Корабль плыл по течению. Эрифа Эрелсона будет не хватать. Благодаря военному и дипломатическому таланту ему впервые со времен существования плеса Нэч удалось объединить под одними знаменами враждующие семьи, племена и кланы.

– Пойте! – прокричал Брига. – Пригу Кету! С душой! – Казалось, он был напуган. Люди стали подпевать. Это была единственная известная им песня, которая заклинала Ночных Помощников смилостивиться над Скогафиордом, если они вдруг решат вмешаться в дела смертных.

Древние Божества, боги лесов, небес и северных земель, редко внимали молитвам людей. Они существовали. Правили. Им были безразличны страдания и беды простых смертных. В отличие от богов южных земель, они почти ничего не требовали. Но прекрасно знали о происходящем в мире. Древние Божества замечали праведников. И грешников. Иногда, когда это было уместно, они посылали удачу или несчастье.

Но времена изменились. Даже для Древних Божеств.

Главный среди них – Прародитель, Внемлющий Звукам, Странник или, как его еще называли, Мрачный Странник, знал об убийстве Эрифа Эрелсона.


Морские жители внезапно издали пронзительный крик, а затем исчезли в глубине.

Обыватели Снэфелла и Скогафиорда вновь замолчали. На сей раз в предчувствии чего-то ужасного. В ночи ощущалось чье-то присутствие. Приближалось нечто ужасное и могущественное.

На корабль с пронзительным визгом пытались опуститься два темных пятна. При свете огней можно было увидеть, как они кружили в воздухе подобно развевающемуся плащу тьмы.

– Прислужницы Смерти! Прислужницы Смерти! – пронесся шепот страха. Все знали о существовании этих диких полубогинь. Но лишь старому Тригу в четырнадцать лет довелось повидать их. Это произошло во время грандиозного морского сражения за Мохнагом, при плесе Нэч, в котором участвовало свыше тысячи кораблей.

– Но их всего две, – послышалось чье-то бормотание. – А где же третья?

– Стало быть, слухи об Арленсуле правда. – Одну из свирепых дочерей Странника изгнали за ее любовь к простому смертному.

Воздух становился все холоднее, словно в замерзших землях на дальнем севере. Темные пятна, словно воробьи, драчливо сцепились на борту судна, а затем поднялись ввысь и исчезли.

Теперь огонь быстро, с ревом, распространился по кораблю.

А люди смотрели до тех пор, пока пламя не начало гаснуть. Корабль отнесло далеко за пределы фиорда. Спустя несколько мгновений его опять окружили морские жители.

– А теперь разберемся с убийцами Эрифа, – обратился Пула к старейшинам.

Существовало несколько мнений о том, кто так подло убил Эрелсона.

Закон гласил: прежде чем мстить или вершить правосудие, следовало проводить усопшего в иной мир. За это время гнев обычно приостывает.

– Прислужницы Смерти, – сказал Брига. Он все еще не мог прийти в себя. – Прислужницы Смерти. Они были здесь.

Триг кивнул. То же сделали Харл и Кел.

– Никаких следов драки. Его убили, – закончил мысль Брига.

– Фрисландийцы, – подытожил Пула.

Все знали, что следующим летом Эриф завершил бы объединение земель Андорэя. А потом пошел войной на Фрисландию. Их короли, несмотря на поражение в сражении при плесе Нэч, претендовали на эти земли.

Старики с удивлением посмотрели на Пулу. Женщины, Борбийорг и Виджи, тоже. Они не разделяли его убежденность.

– Может, я и не прав. Но это мое мнение, – покачал головой жрец.

– Эриф был великим человеком, – заметил Триг: о мертвых ведь не говорят плохо. – По-видимому, настолько великий, что понадобился самому Страннику. Кто еще мог послать Прислужниц Смерти? Кто-нибудь видел его воронов? Нет?

– Я кину кости и посмотрю, что скажут руны, – вмешался Пула. – Возможно, ночь подает нам знак. Но для начала нужно решить, что делать с чужеземцами.

Закон был соблюден. Но гнев не остыл. Он оставался таким же, как и тогда, когда открылось убийство.


Пула почуял неладное, прежде чем факел осветил тюремную яму.

– Стойте! Здесь побывал халдрин, – прорычал жрец.

В буквальном переводе выражение «халдрин» означало «таинственный». Здесь же жрец имел в виду волшебное существо, паука Ночных Помощников и Таинственного Королевства. Халдарами также называли загадочный народ. Их редко видели, но они были частью повседневной жизни. О них с презрением вспоминали лишь в случае большой опасности.

Жрец остановился. Он поднял руку вверх с мешочком костей и потряс им. Шум должен был отпугнуть ночных существ. Продолжая потряхивать мешочком, Пула стал спускаться. Пройдя ступеней двенадцать, он споткнулся.

После того как Брига по просьбе жреца осветил путь факелом, Пула увидел, что споткнулся о толстую, как его запястье, палку. Жрец оказался бы в пустой яме, упади он чуть ниже.

– Их нет. – Брига, как никто другой, мог указывать на очевидные факты.

Чужеземцы прибыли в Снэфелл и Скогафиорд три недели тому назад, они проповедовали какую-то нелепую религию с далекого юга, где солнце слепило так, что плавились мозги. Поначалу они казались вполне безобидными. Их несуразные проповеди забавляли местных жителей. Ни один более или менее здравомыслящий человек не купился бы на такую чушь. Над их физической немощью посмеивались. Любая девочка-подросток могла спокойно с ними справиться. Чужестранцы вообще сторонились представительниц прекрасной половины.

Но прошлой ночью кто-то вонзил кинжал в грудь спящего Эрифа. Оружие застряло между ребер героя. Убийца не стал вытаскивать его.

Такого кинжала никто прежде не видел. Даже Триг. А он-то немало стран повидал в молодости.

Сразу после того, как преступление раскрылось, чужестранцев бросили в яму, несмотря на все их уверения в своей невиновности.

Триг верил, что они невинны. Но его точку зрения разделяли немногие. Было очень удобно свалить все на проповедников.

Пула собрал старейшин.

– Эти чужестранцы, должно быть, могущественные колдуны. Разрушили деревянный барак, а потом сбежали.

– Им помогли выбраться. Это был тот, кто на самом, деле убил Эрифа. Кто-то из халдаров, – насмешливо фыркнул Триг.

Это привело к спору о том, достаточно ли избили чужеземцев, прежде чем бросить их в яму. Даже с чьей-либо помощью они не должны были выбраться.

– Мы попусту тратим время. Это не имеет никакого значения. Они сбежали. Их надо вернуть. Должен состояться суд. Найдите Шэгота Ублюдка и его брата! – рявкнула старуха Хэрва, настолько дряхлая, что Триг рядом с ней казался юнцом.

Жители Снэфелла услышали и одобрили ее. Шэгот и его братец служили лейтенантами у Эрифа. Их жестокость пугала даже собственных солдат. Особенно сейчас, когда Эриф больше не держал их в узде. Надо было следить за лейтенантами, а заодно использовать их опыт.

С гор донесся чей-то крик. Чуть ближе кто-то засмеялся.

Все это время таинственный народ был рядом.



Глава 2

Эстерский лес. Святые Земли

Внезапно Элс проснулся. Кто-то крался к его палатке. Он схватился за рукоять ножа. В отблесках бивачных костров возник чей-то силуэт.

– Капитан Элс! Вы срочно нужны нам, – чья-то рука раздвинула полы палатки.

Свет от костров проник внутрь.

– Бон?

– Да. Сэр, у нас тут кое-что назревает.

Элс понял это по огням.

– Что именно? – На дворе стояла ночь, но костры горели. Элс уже знал ответ: нечто сверхъестественное.

Ну, конечно же. Здесь, в дебрях Святых Земель, среди Ирианских источников, в самом густонаселенном нечистью уголке земли, Владычеству Ночи едва ли могли угрожать человеческие создания.

Элс быстро оделся и словно большой кот выскользнул из палатки. Ростом шесть футов,[2] гибкий и крепкий, с белокурыми вьющимися волосами и голубыми глазами, он был в отличной форме.

– Куда идти? – Бросив взгляд на лошадей, Элс понял, что их не запрягали.

– Туда.

Элс побежал. Бон отстал от него. Слишком уж стар он был для походов. Ему следовало сидеть дома и обучать новичков. Но ни один другой ша-луг не знал Святые Земли так, как Бон. Давным-давно он воевал здесь с рунами на протяжении двух десятилетий.

Элс присоединился к ал-Азеру эр-Селиму, ротному Повелителю Теней. Аз пристально всматривался в темноту.

– Что там? Я ни черта не вижу.

– Смотри вон туда. Мрак, скрывающий деревья.

Теперь Элс смог увидеть.

– Что это? – Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел еще больше.

У самой границы света рыскали неясные очертания черных волков.

– Это богон. Главный среди духов этой местности. В землях поспокойней он мог стать местным божеством, идолу которого поклонялись бы в городском храме. Это успокоило бы зло. Но здесь, где нет ни единой живой души, оно существует в рассеянном виде. Понятно?

– Вполне. – Мрак начал приобретать человеческий облик. Правда, в ширину он в два раза превосходил обычного смертного, да и ростом был в четырнадцать футов.

– Почему он принимает форму?

– Кто-то вызвал его. Кто-то или что-то пробудило духа, и вот он здесь. Приобретя окончательный облик, богон нападет и уничтожит нас. Моя магия не настолько сильна, чтобы отразить его нападение.

Волки метались в ожидании момента, когда рухнут волшебные барьеры, защищающие лагерь.

– Я чувствовал, что все идет слишком гладко. Что будем делать?

– Нам остается лишь подготовиться к тому, чтобы хоть что-нибудь предпринять. Мы не можем атаковать, покуда он не завершил воплощение. Когда это произойдет, у нас появится несколько секунд, пока его разум объединяется с телом. Именно тогда действовать придется тебе. Так что будь готов.

– Я?

– Да, капитан.

– И сколько у меня времени?

– Около пяти минут.

Эл развернулся. Теперь уже никто не спал. У одних солдат был напуганный, у других обреченный вид.

На этой чужой земле, в лесу Эстер, уверенность в собственном Боге была далека от непоколебимой. Здесь обитали иные боги. Тут они родились. И тут на свет появились демоны.

Солдаты испуганно взирали на беспокойных волков, очертания которых становились отчетливее.

– Мохкам, Акир, тащите фальконет.

– Что вы намерены делать, капитан?

– Собираюсь спасти ваши задницы, если вы, конечно, не будете лезть ко мне с дурацкими вопросами. Хегед, Агбан, принесите сундук с деньгами. Бон, мне понадобится ведро гравия. Нортс, раздобудь бочонок пороха. Аз, найди надежный факел. Вы все, пошевеливайтесь. Потому что, если вы будете медлить, то погибнете через пять минут. – Элс не замечал, как бешено колотится его пульс. Он старался не смотреть на волков. Сейчас они походили на настоящих зверюг. Такие же нетерпеливые и рычащие друг на друга. Правда, по своей величине вдвое меньше обычных волков, которых истребили здесь давным-давно. Животные не боялись людей. Эти твари были самым распространенным ужасом, который посылали Помощники Ночи. Они появлялись везде, где бы люди ни разбивали лагерь и как бы пристально не вглядывались в ночь.

Волки представляли опасность лишь в стаях. Любой не особо сведущий в создании защиты колдун мог удрать от волка-одиночки или удержать парочку зверей от проникновения в круг света. Даже неопытный в этих делах обыватель мог справиться с одним животным, если бы не поддался панике. Порох прикончит это ночное отродье.

Таща фальконет на тележке, подбежали Мохкам и Акир. Маленькая медная пушка представляла большую угрозу как для тех, против кого она предназначалась, так и для тех, кто ее использовал. Последний раз из нее стреляли на стрелковых испытаниях сразу после отливки. Фальконеты изобрели недавно. Они были секретным оружием и использовались только в безнадежном положении.

– Порох! – прогремел Элс. – Живее! Бон! Ты, старый, ленивый вонючка. Пошевеливайся! Хегед, Агбан! Где вы застряли? Быстрее. Давайте. Давайте. Зарядите порох. На полтора выстрела.

Солдаты поглядывали на Элса с опаской, но беспрекословно исполняли его приказы. Появился Бон с гравием.

– Этого добра навалом, когда пытаешься уснуть на земле. А когда нужен, то не найдешь и галлона.[3]

– Откройте сундук. Доставайте только серебро. Быстрей. Смешайте его с гравием.

– Но капитан…

– Поскулишь потом. Акир, вставляй запал. Хегед, Агбан, заряжайте пушку. Шевелитесь, шевелитесь! – Богон не собирался ждать.

– Готово, – доложил спустя несколько секунд Агбан.

– Вытащи шомпол.

– Ах, да.

– Отлично. Уложились. Даже время осталось. Аз, тащи сюда свою задницу. С факелом! – приказал Элс.

Колдун возмутился. Он не принадлежал к рядовым солдатам. Он был Повелителем Теней.

– Только ты знаешь, когда следует поджечь запал. Так что иди сюда и сделай это.

Волки отважились приблизиться к свету, исследуя границы лагеря. Рост богона составлял уже восемнадцать футов, а его ширина – восемь. Он стоял, сгорбившись, словно обезьяна. Стали видны его глаза.

– Аз!

Колдуна затрясло, когда он приблизился к пушке.

– Остальные, ложитесь. Спрячьтесь за что-нибудь. Или пойдите, успокойте лошадей и быков. – Он был доволен, что богон начал принимать форму подальше от животных. И хотел понять, есть ли в этом какой-нибудь скрытый смысл.

В мгновение ока богон завершил воплощение.

Ал-Азер эр-Селим поджог запал.

Фальконет изрыгнул пламя и огромное облако серного дыма, издав при этом ужасный грохот. Элс сразу понял, что не ошибся, зарядив пушку более мощным зарядом. Порох отсырел и потому горел медленно. Из-за дыма нельзя было разобрать, была ли достигнута цель.

Ага! Получилось. Богон лежал на земле. Из многочисленных дыр на его теле, словно черный пар, сочилась темнота. Вокруг монстра валялись останки разорванных в клочья волков. Кусты, что росли позади, выстрелом сравняло с землей. На деревьях, лишенных коры, кое-где еще тлел огонь.

Вокруг стояла тишина, такая же глубокая, как и бездна пред сотворившим небо и землю Богом. С уст воинов слетали проклятия.

– Бон, Мохкам, Акир! Вы проверили фальконет на наличие трещин? Выгребли угли? Мы готовы нанести удар, если эта тварь вдруг поднимется?

– Богон больше не опасен, капитан. Он больше никогда и никого не побеспокоит, – изрек Повелитель Теней.

– Одной проблемой меньше, Аз. Сейчас стоит подумать о том, кто пробудил это существо. Этот человек все еще жив.

– Хорошо, что ты об этом заговорил. Он поймет, что его план провалился. Слухи о поражении богона распространятся быстро. Но никто не будет знать, почему или как это произошло. Надо все сохранить в тайне. Простолюдины подумают, что это дело рук могущественного колдовства. Нам следует поскорей убраться отсюда. Прежде чем начнется расследование. Нам не стоит находиться здесь, когда прибудут ищейки.

– Но мы не можем отправляться в путь прямо сейчас. Только не с нашим грузом. Кроме того, необходимо собрать хотя бы часть серебра.

– Мы на чужой территории, капитан, чтобы там ни говорили Кайф и Гордимер. Руны, правители Арнхандера и Кайф Кваср ал-Зеда тоже претендуют на эти земли. Их присутствие более чем ощутимо. Неподалеку находятся вражеские крепости. Их войска окажутся здесь менее чем за сутки. Даже у этих сумасшедших неверующих с запада есть свои Повелители Теней. Все, кто располагает лошадьми, направятся сюда. Гибель богона – невероятное событие. Ты не можешь не считаться с этим.

– Ты прав, Аз. Каждое слово – правда. Все отряды в Святых Землях уже наслышаны о группе чужеземцев, рыскающих в этих местах. – Можно было скрыться от человеческого взора, но вот от Помощников Ночи укрыть могло лишь могущественное колдовство. Элс таковым не располагал. Его оружием были скорость и маскировка.

Людей Элса мало заботили все эти тонкости. Они собирали то, что осталось после сражения. Все предвкушали скорое возвращение домой.

– В этих местах могут обитать дикие племена, – продолжил Аз.

– Могут. Но они не настолько глупы, чтобы принять нас за легкую добычу.

С этим нельзя было не согласиться. Если бы Элс приказал, его воины сразу же превратились бы в образцовых ша-лугов. Варвары почитали воинов-рабов. Гордимер Лев, прославленный воин-раб, подчинивший всесильное и древнее королевство Дреангер, не допустил бы иного отношения. Племена уже несколько раз поплатились за свою глупость.

Элс не хотел раскрывать, что его воины – вассалы. Тогда возникнет много вопросов. И какой-нибудь злопыхатель сумеет быстро собрать головоломку. Кто знает, к каким ужасным последствиям это приведет?

– У нас есть еще причины для беспокойства этой ночью? Не появится вдруг еще какой-нибудь монстр?

– Думаю, нет.

– Тогда сделаем привал и отдохнем. Бон, я хочу убраться отсюда, как только забрезжит свет. К этому моменту все должно быть готово. Неважно, что в путь мы отправляемся не сейчас. Аз, ты проверил наш груз?

– Я лично этим не занимался, но все сделано. Фалак!

Конечно же, все сделано. Солдаты Элса – лучшие из ша-лугов. Ему не надо было их опекать.


Когда достаточно рассвело, и ночь рассеялась, Элс послал разведчиков, выставил у края леса караул и приказал остальным солдатам собирать серебро, убившее богона. Он и не думал, что вернет много. На это не было времени. Аз оказался прав. Войска с застав Арнхандера да и все заинтересованные Ирианскими источниками направятся прямиком в Эстерский лес, как только их маги доложат, что здесь безопасно.

– На этой земле прольется кровь прежде, чем Тирания Ночи вновь завоюет ее, – заметил Элс.

– Может нам стоит воззвать к Богу и удостовериться, что мы не делаем ничего плохого? – предложил кто-то.


Элс пристально смотрел туда, где был повержен богон. Земля в радиусе пятнадцати футов была выжжена дотла, она превратилась в пыль. В результате в центре образовалась впадина глубиной в фут. В ней находилось нечто похожее на обсидиановое яйцо, возвышающееся на оси длиной в шесть футов. Это что-то все еще источало тепло и редкие змейки испаряющегося тумана. Яйцо, которое, по мнению Элса, больше походило на почку, оказалось прозрачным. Внутри посверкивало серебро. Ободок ближайшей к поверхности яйца монеты расплавился, а выгравированные надписи невозможно было разобрать.

– Богон не восстанет больше, так ведь, Аз? Он не вылупится из этого яйца? Это же не какой-нибудь там феникс? – поинтересовался Элс.

– Нет. Богон и в самом деле силен. Это король духов. Впрочем, его сила сравнима с его простотой. По всей видимости, богона легко уничтожить с помощью фальконета, серебряной дроби и предостережения неустрашимого Повелителя Теней. – Непоколебимый колдун поднял яйцо при помощи двух палок и, стараясь не прикасаться, завернул его в полотнище.

– Тем лучше. – На самом деле слова волшебника не успокоили Элса. Колдуны, колдовство и Тирания Ночи находились за гранью его понимания. Элс не верил в то, что вся эта магия – неважно: применялась она против или для его защиты – могла быть положительной безо всякого подвоха. Кроме того, не имелось никаких оснований полагать, что его взгляды на волшебство столь пессимистичны.

– Капитан! – позвал Элса один из охотников.

– Что случилось? – Глаза разведчика вылезали из орбит.

– Труп. Совсем еще свежий.

Тело покойника было обуглено. Остатки одежды и драгоценностей говорили о том, что этот человек пришел из дальних стран. О том же, за исключением меча, какой встречался у всех всадников, свидетельствовало и его оружие. Вокруг лежали иноземные магические артефакты.

– Поблизости должны быть лошади. По ним можно многое сказать.

– Аз, он тот, о ком я думаю?

– Возможно. Слишком уж далеко от дома.

– Разыщите лошадей. Думаешь, он следил за нами и ненароком стал жертвой снаряда, предназначенного для богона?

– Похоже на то. Вряд ли этот тип знал, что такое фальконет.

– Занятно. Так это он пробудил богона?

– Сомневаюсь. Уж очень молод. Но он мог работать на того, кто это сделал. Свидетель. С другой стороны, причиной слежки могли стать мумии.

– Слишком много предположений. Все, что меня интересует, как подобного вида тип оказался здесь, на юге Луцидии? Бон! Ты готов отправляться?

– Жду приказаний, капитан.

– Мы узнаем больше, если найдем лошадей.

– А ты уверен, что их больше, чем одна?

– Если он тот, на кого похож, то да. Минимум три.


Кто-то подал из рога слабый сигнал тревоги. Элс и ал-Азер поспешили на этот исходящий откуда-то неподалеку звук.

Новобранец Хэгид – не путать с канониром Хэгедом – лежал на земле у северо-восточного края Эстерского леса. Хэгид был примечателен тем, что являлся ша-лугом во втором поколении. Его отец близко знал Гордимера Льва. Мальчишку отослали с Элсом за его необузданный нрав. Дабы удостовериться, что с юнцом ничего не случится, и домой он вернется целым и невредимым, в походе его сопровождал один из придворных. Однако Элс слишком хорошо знал Льва. Он понимал, что это задание преследует куда более важную цель, чем спасение какого-то привилегированного мальчишки.

Хэгид на что-то указывал. В лучах восходящего солнца стояло облако коричнево-оранжевой пыли. Те, кто ее поднял, двигались нестройной колонной, рассредоточившись по дороге. Позже, взойди солнце выше, эту пыль никто бы не заметил.

– Сюда. Здесь еще всадники, – позвал Аз.

Второе желтоватое облако поднималось не с северо-востока, а с востока, где находилась пустыня. Оно сразу бросалось в глаза.

– Бон! Где Бон? – прорычал Элс. – Аз, кто может двигаться сюда с востока? – В тех местах раскинулась пустыня. К северу и западу от побережья бок о бок ютились крошечные княжества Святых Земель.

– Пора уходить, капитан, – вымолвил Аз. – Полагаю, один из отрядов состоит из приятелей нашего шпиона. А другой причастен к пробуждению богона. Не удивлюсь, если последний каким-то образом связан с Кайфом Кваср ал-Зеда.

Наконец вернулся Бон.

– Мы обнаружили лошадей. Трех. Мы доставили все, что на них было.

Элс осмотрел уздечки, попоны, седла, седельные вьюки и другие вещи, которые, по словам Аза, любой колдун берет с собой в дорогу. В одном закрытом сундуке лежали стрелы, в другом – изящный лук, сделанный из пластинчатого рога.

– Эти вещи не принадлежат ни одному из луцидиан. Аз, проверь все своим третьим глазом.

– Капитан…

– Знаю. Не вдавайся в детали. Делай лишь то, что надо. Просто будь осторожен. Этот парень шпионил за нами, пока твой король монстров охотился. Хэгид, передай Агбану, чтобы отправлялся в путь. На запад, к дороге у побережья. – Море находилось в тридцати милях отсюда.

Лес скроет пыль, которую поднимет отряд. А эти приближающиеся стервятники позаботятся друг о друге. Их встреча будет не из приятных.

Элс осмотрел лук.

– Это работа кочевников. Видимо, они посылают разведчиков выяснить, что станет с Луцидией.

– Они ни разу не потерпели поражение, капитан. Ни разу за двадцать лет, – сказал Бон.

– Им ни разу не попадался ша-луг. – Занятная вышла бы схватка. Степные варвары слыли жестокими, бесстрашными и дисциплинированными воинами. Поговаривали, что их числу нет предела. Но это, конечно, чепуха. Просто они наилучшим образом использовали то, чем располагали. Главным образом, они оставались кочевыми пастухами.

Вся жизнь ша-лугов состояла из сражений и подготовок к ним. Они выкупали мальчишек на невольничьих рынках по всей земле, но чаще всего на рынках Кваср ал-Зеда. Эти юнцы вырастали с оружием в руках. Лучшие и сильнейшие становились ша-лугами, воинами-рабами, которые повелевали необъятным и роскошным королевством Дреангер со столицей ал-Минфетом.

Управлял ал-Минфетом Карим Касим ал-Бакр. Кайфаэт Карим был марионеткой Гордимера Льва, главнокомандующего ша-лугов, перед которым противники Бога трепетали в ужасе и так далее и тому подобное.

В отличие от большинства ша-лугов, Элс не восхищался Львом. Он подозревал, что Гордимер менее благороден, чем мог показаться. Лев продолжал давать чрезвычайно опасные, практически невыполнимые задания. Он надеялся, что Элс больше никогда не вернется.

Спустя несколько мгновений отряд направился к побережью, где их должны были встретить корабли союзников.



– Знаете ли вы, что мы сейчас находимся перед Долиной Правосудия? – спросил Бон.

Элс что-то уклончиво пробормотал. Он знал, не понимая самого значения. Для кого-то все в Святых Землях имело какое-нибудь религиозное или историческое значение. Любой утес, высохшая река, лес и тем более волшебный источник искусной нитью вплетались в огромный древний гобелен. Бон и Аз могли все истолковать. Независимо от того, интересовало это Элса или нет.

– Здесь идут сражения со времен ведения летописей. В этих местах, от Источника Спокойствия к югу и до Источника Искупления к северу, произошло одиннадцать основных сражений и десятка два мелких стычек. Подумать только: а всего-то девять миль, – продолжил Бон.

– Действительно, – подтвердил ал-Азер. – В Писании сказано, что именно здесь в последней схватке сойдутся Бог и его Враг. В некоторых, как древних, так и нынешних, сказаниях говорится, что именно в этих местах началась история. Тут она и закончится.

Религиозным Элс был настолько, насколько требовалось. Не больше. Он никак не связывал эту местность с той, о которой упоминалось в Писании.

Рассеянные группы всадников приблизились, и теперь можно было различить отдельных воинов. Они не обратили внимания на облако пыли, поднимавшееся на востоке. Неприятель находился так близко, что наблюдавшие за ним ша-луги, еще не слыша топота копыт, уже ощущали, как под ногами дрожит земля.

– Пора уходить. Тот, кто вчера погиб, был их другом, – произнес Повелитель Теней.

Элс обычно прислушивался к советам своего мага. Это был самый безопасный способ бороться с Тиранией Ночи. Поэтому он не увидел схватки между степными кочевниками и кавалерией северного Кайфаэта. Луцидиан возглавлял прославленный Индал ал-Сул Халаладин.

Впрочем ничего интересного не произошло. Ни один из неприятельских отрядов не отважился на какой-нибудь безрассудный шаг. Арнхандеры из Вантрада прибыли в полдень. Все три вооруженных отряда ретировались сразу же, как только сгустились сумерки.

С приходом темноты в дело вмешались сверхъестественные силы. Ша-луги разбили лагерь на морском побережье. Во время перехода подводы отряда сильно пострадали, и Элс сомневался, что его войско выдержит поход на юг, в Дреангер.

– А если корабль не придет? Что тогда? – беспокоился Бон. Гордимер клятвенно обещал, что военные корабли будут патрулировать побережье до северных окраин Вантрада, покуда Элс и его отряд не окажутся в безопасности.

– Если не прибудет ни один корабль, я привяжу мумию к твоей спине. И, словно дряхлая старуха, ты будешь таскать свою ношу в течение всего пути.

Набожным Бон был не больше Элса. Этим отличались все ша-луги. Они слишком много видели, чтобы сомневаться в божественном милосердии. Старик сделал знак, оберегающий от дурного глаза, а затем еще один, взывающий к божьей благосклонности – если на то была его воля.

Бон не любил мертвецов. У него было особое предубеждение к тем покойникам, которые до сих пор пользовались спросом. К великим магам древней Андесквелузии, королевства Демона, чьи останки отряд Элса выкопал из могил, Бон относился с безрассудной ненавистью, под которой скрывался леденящий кровь ужас.

Эпоха королевства Демона давно канула в лету. Историю тех времен хорошо знали только ученики. Однако отголоски страшной правды все еще жили в мифах и преданиях.

Несмотря на все эти странности, Бон был хорошим воином. Ша-луг всегда ассоциировался с хорошим солдатом.

Этой ночью не произошло никаких происшествий. Тем не менее Элса мучила бессонница. Он никак не мог отделаться от предчувствия, что ночь затевает новое коварство.

Ал-Азер утверждал, что отзвуки поражения богона все еще дают о себе знать. В эти неспокойные времена колдуны, шпионившие за другими государствами, могли предпринять что угодно.


Элсу не доставало воображения, чтобы понять, какое значение имел снаряд, выпущенный его пушкой. Во всем отряде никто, кроме ал-Азера, не сознавал, что этот выстрел навсегда изменил мир.

Никогда ал-Азер не поведает о своих догадках. И никогда не напишет о них. Даже среди колдунов немногие будут способны понять правду. Этот блестящий выстрел ознаменовал собой наступающий конец владычества Тирании Ночи. Теперь люди располагали оружием, которым могли сражаться с самими богами. Вряд ли человечество осознавало это, но боги были ничем иным, как богонами на высшей ступени своего развития – некоторые с мозгами величиной с горошину.

Ирианские источники излучали сконцентрированную магическую энергию, живительную пыльцу, из которой черпали свою силу ночные твари. Святые Земли кишели таинственными созданиями. Потому-то эти места имели огромное значение как для Ночных Помощников, так и для вероучений, считавших Ирианские источники Святыми Землями.

По всему свету были разбросаны десятки других волшебных источников. Но все они обладали гораздо меньшей силой, чем те, что находились в этих местах. К тому же их мощь повсюду истощалась. Это усложняло существование Ночных Помощников и деятельность колдунов, вызывая при этом оледенение вдоль границ населяемого мира.

Самая значительная, но редко признаваемая сила источников заключалась в том, что они сдерживали лед.

Никто толком ничего о них не знал. Никто не мог сказать когда изменяется их течение. Точно так же, как никто не замечал продвижения и отступления льда вдоль рубежей мира.

В Писании и в летописях упоминались львы, обезьяны и волки, населявшие в древности земли вокруг моря Прародительницы. Львов истребили в классические времена. Небольшая группа обезьян уцелела лишь на дальнем западе. Волков по-прежнему можно было встретить в северных лесах и горах за Кваср ал-Зед. Даже леса вокруг моря Прародительницы оказались практически необитаемыми.

И вдруг нашелся способ, как укротить Помощников Ночи.

Теперь такой человек, как Элс, без каких-либо способностей к магии, без искусного мастерства, которое приобретается десятилетиями, дабы повелевать горсткой ничтожных духов, умудрился сокрушить одно из порождений Ночи. Он сделал это с той же легкостью, с которой мог уничтожить себе подобного.

Аз перестал понимать что-либо. Его охватил ужас. Пушечный выстрел мог привлечь внимание богов.

Боги – мысленно выдавил из себя ал-Азер, поскольку признавал, что, помимо единственного, истинного и неповторимого Бога, могут существовать еще и другие – жестоко карали тех, чье неподобающее поведение привлекало их внимание. Особенно они негодовали, когда это грозило их владычеству.

Элс не ведал, что сотворил. Элс сделал то, что должен был, полагаясь на молитву и оружие под рукой.

Ал-Азер провел эту ночь куда беспокойнее, чем его капитан.


Наутро под флагами ал-Минфета показался небольшой военный корабль. На его борту, на случай если вдруг судно встретит отряд, Элса ожидало послание от Гордимера.

Элс собрал людей.

– Лев приказал немедленно доложить о ситуации с мумиями и принадлежащим им добром. У него для меня уже появилось новое задание. Бон, значит, ты сопроводишь отряд домой. Галера может вместить еще около десяти человек, одним из которых должен быть Хэгид. Бон, выбери остальных. Поблизости находятся несколько патрульных кораблей. Я отправлю их прикрыть вас.

Бон быстро назвал имена других воинов. Каждое принадлежало больному или раненному солдату.

Элс кивнул. От них все равно не было никакого толку, они лишь задерживали отряд.

– До пристани Шидана около ста миль. Слезайте с подвод. Вас ждет приятная дорога, – сказал он.

Элс надеялся, что его слова не пусты. Укрепленная гавань Шидана находилась за сто двадцать миль, а может, и больше. И если враги Кайфа не отличались особой быстротой, чтобы настичь ша-лугов, то их колдуны всегда могли обзавестись парочкой союзников от здешних мест до Шидана. Вновь наступила ночь.

Ал-Азер помрачнел. Он будет последним человеком в отряде, которому позволят взойти на борт и убраться отсюда подобру-поздорову. Повелитель Теней был главным защитником отряда.

Элс приказал командиру корабля отправляться в Шидан. Используя свою власть, он заставил гарнизонного начальника выслать флот навстречу Бону.

Это все, что он мог сделать для своих людей.

Глава 3

Святой Юлий энд Нэус на границе Конека

Брат Кэндл добрался до Святого Юлия энд Нэуса после дневных молитв, на третий день Мантаны, на третий год патриархата Великого V в Бросе.

В деревне все от мала до велика должны были готовиться к долгим, изнуряющим часам весеннего посева.

Разумеется, этим они и занималась, но без особого энтузиазма. Дошли слухи, что сюда направляется Истинный Владыка.

Крестьянам не терпелось воочию узреть прославленного святого, несмотря на то, что лишь некоторые из них были верующими. Народу хотелось услышать послание, которое принесет им Владыка, и обсудить его.

Даже фермерам-беднякам из Конека нравилась интеллектуальная жизнь. Многие по-прежнему не понимали, чем мэйзеланская вера отличается от епископской – большинству конекийцев не терпелось почесать языками.

Мэйзеланская ересь существовала уже около двух десятилетий, но лишь с недавнего времени к ней стали проявлять повышенный интерес. Хотя, по большей части, это происходило из-за народного любопытства, а не из-за философских убеждений.

Популярность мэйзеланской ереси была результатом беспрестанного насилия, творимого незаконными Патриархами Броса.

Со дня избрания на патриарший трон Орниса Седелийского минуло сто пятьдесят шесть лет. Спустя несколько часов малодушный Орнис покинул Святой Город, который разграбила разъяренная чернь, подстрекаемая наемниками Пяти Домов Броса. Последние считали западный патриархат частью своего права первородства.

Законный патриарх Орнис, приняв после избрания имя Достойный VI, обосновался во Дворце королей в Висэсмэнте. Несмотря на то, что его власть и была законна, патриархат Достойного в изгнании оказался беспомощным. Даже соотечественники патриарха в краю Конека не принимали его всерьез. До него этот пост занимали неумелые, трусливые и зачастую быстро отправляемые на тот свет священники. Тем временем большинство патриарших епископов, архиепископов и принципатов переходили на сторону незаконных патриархов-узурпаторов из Броса. Пять Домов не скупились на взятки. Лишь благодаря равнодушной поддержке императоров Грааля патриархат Висэсмэнта продолжал существовать.

Нынешний лже-патриарх, Гай энд Сиэрс, приняв имя Чистый II, шипел и брызгал слюной на епископский мир из своего фамильного поместья за Висэсмэнтом. Его патриаршее окружение насчитывало чуть меньше ста человек. Большую часть которого составляла опытнейшая стража браункнэхтов из личного критиенского Элсктората императора Грааля Иоанна. Их присутствие гарантировало Чистому определенную, хотя и небольшую, степень уважения.

Сила узурпаторов Броса была непоколебима на протяжении пятидесяти лет. В их руки переходило княжество за княжеством. Используя убеждение и подкуп, они добивались преданности церковных епископов и мирских лордов, столь презираемых в Коллегиуме.

Мэйзеланская ересь отвергала все земные блага, а именно: власть, собственность и плотские удовольствия.

Давным-давно брат Светоч носил имя Шард энд Клэрс и был преуспевающим купцов в Хорэне. Когда его дети выросли, завели семьи, и все в их жизни наладилось, купец оставил мир торговли. Он странствовал как нищенствующий монах в поисках истинного просвещения. Его жена Маргета стала монахиней в мэйзеланском монастыре во Флемонте. Здесь она сама получила статус Истинной верующей. Сестру Честность во Флемонте знали куда больше, чем ее мужа.

Жители Святого Юлия энд Нэуса тепло приветствовали миссионера. Благодаря его приезду люди могли вырваться из повседневного однообразия. Даже благочестивые епископы из Броса обняли Истинного Владыку. Нищенствующие братья приносили вести из отдаленных земель, когда мир наполнялся страхом и смятением. По последним слухам казалось, что каждая далекая страна кипела от конфликтов.

Трудно поверить, но некий фанатик, провозгласивший себя Индал ал-Сул Халаладин, захватил почти всю область Святых Земель, где находились так называемые Ирианские источники. Ал-Сул Халаладин служил Кайфу Кваср ал-Зеда – некое подобие патриарха западных земель, чья власть была недолговечна. Он возглавлял вероучение ал-Зуна под названием Стезя ал-Прама, в которой не было различий между мирской и религиозной властью. Каждый правитель отвечал как за мирское, так и за духовное благосостояние своих подданных.

Лишь немногие из праманских повелителей воспринимали это требование всерьез.

Кайф Кваср ал-Зеда задумал изгнать из Святых Земель всех западных жителей. Его успехи десятилетней давности настолько встревожили ныне покойного патриарха-узурпатора Милостивого III, что он решил объявить о новом походе, дабы вновь завоевать святые места и укрепить крошечные королевства и города, созданные воинами много лет тому назад.

Об этом и о многом другом поведал брат Светоч жителям Святого Юлия в первый вечер своего появления. Население все это уже знало, только в искаженной форме. Новости распространялись по миру медленно, но верно, верующие Висэсмэнта не понаслышке знали злобу патриарха-узурпатора Милостивого III и его последователя Великого V. Милостивый III послал епископа Серифа в Антекс, дабы перетянуть на свою сторону жителей восточного Конека к Чистому II. Затем миссию духовника одобрил и Великий V. Мэйзелане, некоторые епископцы, деведийцы, даиншау и небольшая группа праман Конека всех статусов и групп ненавидели этого епископа всеми фибрами. А все потому, что Сериф видел свою основную задачу в том, чтобы отнять все у того, кто хоть чуть богаче его. Каким-то образом все богатства оказывались у него в руках.

Брат Светоч был одним из многочисленных Истинных, кто избирал для странствия окольные пути края Конека, спокойно взирал на вероучение Броса и не говорил ничего плохого ни о патриархе, ни о епископцах.

Он не упомянул, что большинство Истинных придут вслед за ним.

Брат Светоч продолжил разговор о жестоком религиозном сражении, происходящем за горами Версус, в Диреции. Им руководил Питер Навайский, который был женат на Изабет, младшей сестре герцога Тормонда IV Хорэнского, сюзерена края Конека.

Брат Светоч также предсказал возобновление вражды между семьями Сантерино и Арнхандо. Причиной отчасти стали споры, которые осложнялись еще и запутанными феодальными обязанностями, а отчасти и то, что Сантерино были недовольны сокрушительным поражением своих войск в битве с Арнхандо при Темезе в Трамани прошлым летом.

Конекийцев мало заботили распри между семьями, впрочем из-за постоянных склок арнхандеры не обращали внимания на их земли. Жителей Конека больше интересовали события, происходящие на востоке. Именно там рыскали опасные хищники.

– Расскажите, чем занимается Хансел, – настаивал Пьер Алан.

Он имел в виду Иоанна III Черные Ботинки, императора Грааля, Хансела Свирепого, верховного полководца Новой империи Броса, Божьего Помазанника. Патриарх-узурпатор Великий V был его заклятым врагом и постоянным кошмаром. Малыш Ханс неистово осуждал коррупционизм, который продолжал усугубляться и оказал огромное влияние на всю епископскую Церковь. В этом Иоанн обвинял патриархат, покрывавший гнусные и омерзительные действия духовенства. Император ненавидел Великого и глубоко презирал его окружение.

Иоанн почти все время воевал с патриархатом. Да только без толку, ибо император Грааля не мог профинансировать более мощную кампанию.

Великий V занимал свой пост лишь два года. Однако за это время он издал бесчисленное количество указов, в коих грозился отлучить Иоанна Черные Ботинки и его полководцев от Церкви. Буллы Патриарха-узурпатора ввергали в ужас тех аристократов, которые не были уверены в том, что Бог стоит за Чистым II.

Хансел не устал втолковывать, что религия Великого V имеет не большую силу, чем вероучения воров и клятвопреступников, поскольку власть Патриарха не имела законной силы. Приказы об Анафеме и Отлучении от Церкви мог издавать лишь Чистый II.

К несчастью, даже конекийцы признавали, что Чистый II был всего-навсего посмешищем, и если бы за ним не стоял Иоанн, он исчез бы так же быстро, как утренняя роса.

– Господин, вы здесь надолго? – поинтересовался Пьер Алан.

– Зовите меня брат. Мэйзелане верят, что все люди равны, все люди братья. У нас нет иерархии. – Иерархия причинила епископцам гораздо больше неприятностей, чем любой церковный закон. Церковь и священники строго следовали ей. Они завидовали любому, даже небольшому доходу, что оскорбляло многих селян, хранивших древние ценности.

– Не соизволите ли вы остаться и заняться обучением?

– Конечно. Это моя работа. Я учу, наблюдаю, творю добрые дела. Да и устал я от странствий. – На губах брата Светоча заиграла очаровательная улыбка, однако он не произнес ни единого слова о том, что другие Истинные планировали собраться в этой деревушке.

Жители провели его в часовню. В Святом Юлие не было своего священника. Настали времена процветания. Немногие епископцы принимали сан священнослужителей. Остальные смертные занимались попрошайничеством.

Жители Святого Юлия проделывали путь в четыре мили, чтобы посетить еженедельную службу в Святом Алдране. Раз в месяц старый отец Эпони совершал тяжелый для него переход в Святой Юлий, дабы провести церемонии крещения, конфирмации, бракосочетания и похорон. Когда требовалось срочно кого-то крестить, какой-нибудь мальчишка добирался до Святого Алдрана, и один из ослов доставлял дряхлого сановника до Святого Юлия так быстро, как только возможно.

Если, конечно, дело касалось благочестивых епископов.

Четверть всех жителей Святого Юлия поддерживала Висэсмэнт. Треть была мэйзеланами. Горстка остальных селян из семейства Ашар все еще поклонялась Ночной Воле, как это делали древние жители.

Днем брат Светоч обучал людей обычаям мэйзелан, которые вызывали у церкви огромное раздражение: основам математики и Элсментарному чтению. После ужина он оставался с теми, кого смог заинтересовать своими проповедями, и помогал им по-новому размышлять о Создателе, его работе, а также о месте разумного существа в этом мире.

– Говорят, источники энергии истощаются. Поэтому земли, где царит вечная зима, все больше и больше покрываются льдом, – обронил побывавший в Антексе юноша с репутацией искателя приключений.

– Я не знаю. Все может быть. Мэйзелан больше волнует холод в душе человека.

Их видение реальности ничем не отличалось от иных вероучений. Истинные воспринимали мир не как творение доброго и любящего Создателя. Этот мир представлял собой артефакт, вырванный из мрака пустоты Врагом. Последний намеревался использовать его в качестве великого оружия в борьбе против небес. Тирания Ночи разъединила души со Светом, заключив их в человеческие сосуды. Некоторые из них прочно вплетутся в Колесо Жизни и никогда не достигнут совершенства и воссоединения с Творцом.

Край Конека был покорен пятнадцать веков тому назад. И все же здесь иногда встречались спрятавшиеся второстепенные духи лесов, полей и ручьев. Подчиняясь воле семейства Ашар и им подобным, они пакостили везде, где осмеливались. По мнению мэйзелан, все Помощники Ночи, сильные и слабые, доказывали то, что некогда их культу поклонялись.

Ересь представляла собой мирное вероучение. Приверженцы традиций усматривали в ее общественных принципах куда большую опасность, чем в ее религиозной бессмыслице. Покуда старшие священнослужители вели столь роскошную жизнь, что им могли позавидовать даже принцы, мэйзелане проповедовали аскетизм, которого и придерживались. Все их имущество, как и у основателей Церкви, было общим. Истинные не придавали особого значения соблюдению разнообразных обетов, в частности обета безбрачия, хотя и воздерживались от плотских наслаждений. Если кто-нибудь поддавался искушению, его тут же изгоняли из окружения.

Молодых людей среди Истинных было мало.

– Из ваших уст это звучит так, словно мир проклят, господин, – заметил старый плотник Джуй Зэкс.

– Пожалуйста, разъясните, что вы имеете в виду, – попросил его брат Светоч.

– Это как дважды два. По вашим словам, Истинными могут стать только праведники. Значит, каждый раз, когда один из вас уходит из жизни, мир становится темнее.

– Может, поэтому снег идет все чаще, а зимы становятся холоднее и длиннее. Наверно, источники энергии здесь совершенно ни при чем, – предположил сын плотника, Йен.

Брат Светоч был хорошим проповедником. Когда он говорил о мэйзеланской ереси, все казалось понятным и ясным. Духовник обратил в свою веру многих селян. Даже в спокойные времена этот мир оставался жестоким. Вот почему так легко утверждать, что жизнь – это забава тьмы, а не дар Бога.

– Мы подталкиваем людей творить добрые дела. Душа новорожденного свободна от тяжести грехов, которые человек совершил в прошлой жизни. В самом начале, когда книга еще не написана, мы все равны перед Богом.

Однако брат Светоч не ответил на заданный вопрос. Теперь ему предстояло объяснить сложные положения доктрины. Существовало несколько точек зрения по поводу непорочности.

– Жизнь начинается с чистого листа, – продолжил Истинный. – Характер человека создается и формируется на протяжении многих дней. А это значит, что в нашем мире всегда будут существовать хорошие люди.

Выраженную братом Светочем мысль было трудно понять. Разумный человек знал, что некоторые грешные души нельзя исправить, даже если они миллион раз пройдут через Колесо Жизни. Даже преданные епископцы приводили в качестве примера Великого и епископа Антекса. Последний способствовал духовному разложению доселе неизвестных королевств.

– Приближается еще один Истинный, – объявил один юноша.

Старики посмотрели на брата Светоча. Пришло время сказать им, с какой целью он прибыл в деревню.

– Сюда стекаются все Истинные. Они избрали для своего путешествия самые удаленные и неприметные дороги.

Сообщение не произвело впечатления.

– Мы не злоупотребим вашей добротой. За воду и еду мы заплатим. И даже поможем на полях.

– И сколько же вас? – поинтересовался кто-то.

– Сорок пять, – ответил мэйзеланин, хотя точного количества духовников он не знал. – Однако придут не все. Большинство находится отсюда слишком далеко.

Мэйзеланская ересь процветала там, где Церковь была крайне коррумпированной и деспотичной. Никто не верил мерзким обвинениям, которые распространяли епископские священнослужители. Они уличали Истинных в распространении зла, в том, что их вероучение призвано служить Врагу. К тому же Церкви никак не удавалось скрыть прошлое мэйзеланских духовников: до того как Истинные облачались в белую рясу, они были преуспевающими гражданами.

Поэтому епископы и священники Броса выдумывали небылицы о культе зла и тайных оргиях, в основном, для жителей отдаленных земель. Доверчивое население городов и чужих земель охотно верило в безнравственность тех, с кем никогда не встречалось. Однако обвинения не возникали на пустом месте. Мэйзелане, конечно, не поклонялись Врагу, однако они и не считали его изгнанным с небес Дьяволом. Кроме того, они полагали, что ни один человек не имеет исключительного права на плоть другого, пусть даже эти люди и состоят в браке.

– Соберется не больше двадцати Истинных, – вымолвил брат Светоч.

Старикам не терпелось выяснить, почему вдруг Истинные решили собраться. Они не созывали совет на протяжении вот уже более пятидесяти лет.

– Узурпатор, Великий, намеревается отправить в Конек избранных им священников, дабы уничтожить нашу веру. Некоторые из них – члены воинствующего братства. Другие вооружены Писаниями, которые придадут им необычайную силу. Епископ Сериф занимается духовными вопросами на всей территории Конека, и ему позволят использовать любые необходимые для уничтожения нашей веры средства.

Старики сплюнули. Юноши выругались. Женщины пожелали епископу скорой смерти.

– В любом случае он сможет выйти сухим из воды, покуда будет утверждать, что делает все это, дабы уничтожить Искателей Света.

Основным положением мэйзеланской ереси была твердая уверенность в том, что ее последователями являлись истинные халдары. Конечно, в это верилось с трудом, однако в действительности нынешние указы епископов мало походили на благородные доктрины святых основателей, в которых говорилось о равноправии людей.

Епископская церковь выжила благодаря своему размаху, бездеятельности и поддержке заинтересованных лиц. Ей удалось подавить вероучения куда более серьезные, чем ересь.

Боргиане, существовавшие в прошлом веке, придавали огромное значение распространению своей веры, отвечали агрессией на агрессию противника и отличались своим презрительным отношением к власть имущим. Они хотели избавить мир от всех священников за исключением нескольких сельских сановников и дворян.

Вероучение боргиан поражало своей наивностью. В нем говорилось о существовании беспристрастного Бога, который следил за тем, чтобы не появились новые религии. Это аморфное существо должно было оградить пастырское королевство боргиан от нападения диких захватчиков и гарантировать, что ни один разбойник не проникнет в него.

Главный недостаток софизма боргиан, приведший их к уничтожению, заключался в непоколебимой уверенности в том, что все люди в глубине души добродетельны и неспособны причинить вред другому, если их не вынуждать.

Боргиане исчезли.

Истинные были миролюбивы, но отнюдь не слепы. Стоило только оглянуться, и тут же обнаруживались злодеи, готовые проглотить тебя целиком, а останки продать.

Мэйзелане не витали в облаках и потому могли отличить правду от вымысла.

Второго Истинного звали Гролыдах Тихий. Он говорил с сильным акцентом, а речь его изобиловала странными словами. Еще двое Истинных прибыли в деревню на закате солнца. Брат Набат жил в Аргенте, прежде чем оставить мирскую суету. Брат Сэйлс был родом из Каина, который располагался в Аргоне. Он странствовал по землям Конека, делая собственные наблюдения. Его язык с трудом можно было понять.

Этой ночью жители Святого Юлия заснули с уверенностью, что в их тихом поселении будут приняты важные решения.


Официально собрание истинных началось в середине второй недели Мантаны. Всего на нем присутствовали двадцать четыре человека. Они ужасно утомили жителей деревни. Получая неплохие деньги и используя бесплатную рабочую силу, селяне сетовали на разруху.

Истинные поставили епископов в тупик, обращаясь с входящими в них женщинами как с равными.

Равноправие было частью раннего халдарского вероучения, которое подверглось изменению еще при жизни пророков-основателей.

Те жители Святого Юлия, кои не являлись мэйзеланами, разочаровались, не увидев оргий. Истинные также не проводили ночных служений, где бы они прославляли свою любовь к Ночи.

Основная сложность для броской Церкви состояла в том, что в крае Конека у каждого были друзья, родственники и соседи, исповедовавшие ересь. Любой мог случайно узреть истину. Мэйзелане и в самом деле были Искателями Света. Из-за их присутствия в землях Конека деньги текли мимо церковной казны.

Великий и епископ Сериф оказались правы.

Конек выходил из-под контроля Церкви.

Если же они попытаются уничтожить эту область, то лишь усилят распространение ереси. К тому же император Грааля воспользуется их промахом и пойдет на них войной.

Лишь немногие Истинные понимали, какая опасность таится в ереси, поэтому они и собрались в Святом Юлие.

В Антексе, где обитал Сериф, и даже в самом Бросе у Искателей были друзья. А Великий тем временем нажил себе многочисленных врагов и недоброжелателей, готовых сотрудничать с Истинными, пока патриарх не отправится к праотцам.

На совете Искателям предстояло решить, как мэйзеланам подготовиться к грядущим репрессиям.

Глава 4

Андорэй. Старейшины Скогафиорда

Старые пердуны, настолько древние, что по сравнению с ними Прародитель казался желторотым юнцом, не имели никакого права совать свои носы куда не попадя. Шэгот Ублюдок и его братишка Свэйвар не позволили бы этого даже собственной матери. Вдобавок они не выносили обидных прозвищ.

На самом деле этих двоих звали Грим и Асгрим Гримсоны. На протяжении всей своей жизни они были забияками. Их задиристый нрав подошел только Эрифу. С его смертью братья не знали, куда им податься. Старейшины решили послать их за беглецами, поскольку, если бы они ушли, не стало бы больше грабежей, бесчинств, войн, нацеленных на объединение земель Андорэя под властью одного короля. Больше не придется чествовать этих головорезов за то, что они участвовали в создании нового замечательного королевства.

Из-за своей непробиваемой тупости Грим и Асгрим не понимали, что соотечественникам не терпелось поскорей избавиться от них.

Пула, Брига, Триг, Хэрва и Виджи наконец поняли, что проповедники не имели никакого отношения к убийству Эрифа. Глупцы действительно верили в ту чушь, которую проповедовали. Поэтому они не смогли бы поднять руку даже на того, кто заслуживал наказания.

Шэгот, Свэйвар и их друзья были взволнованы. Братья уговорили Холгрима, Финбогу и близнецов Сигурда и Сигурдона из рода Торкалсон присоединиться к погоне за трусливыми зайцами с далекого юга.

Виджи, тетка близнецов Торкалсон, провела с ними конфиденциальный разговор.

Еще не рассвело, когда старлангийские мстители начали долгое восхождение по склону горы Хекла. Он пересекли ледники Лангокул, затем спустились к дороге, расположенной внутри страны. По ней шли беглецы. Только так они могли попасть на родину.

Старейшины проводили взглядом удалявшихся смутьянов. На некоторое время в их деревне воцарилось спокойствие.


Большинство старейшин не стало бы проявлять интерес к тому, кто убил Эрифа Эрелсона, если бы не появление Прислужниц Смерти. Старцы намеревались выяснить причины их вторжения в реальный мир.

Разгорелись споры. У каждого имелась своя точка зрения по поводу объединения Андорэя. В результате образовались два лагеря. Основная часть старейшин настаивала на том, что любое небольшое королевство должно оставаться независимым. Уже никто не обращал внимания на религию.

Независимость или объединение. Вот вопрос, не дававший покоя жителям Андорэя на протяжении нескольких столетий. У любого, кто едва научился ходить, уже появлялось на этот счет собственное мнение, которое часто основывалось на человеческом невежестве. Противники Эрифа называли его марионеткой Гладнера Фрисландийского, провозгласившего себя еще одним королем Андорэя. Впрочем, в этом не было никакого смысла. Эриф и Гладнер всегда ненавидели друг друга. А объединение земель Андорэя могло легко устрашить Фрисландию. Но, как известно, во время политических диспутов редко прибегают к доводам здравого смысла. Особенно когда оледенение грозит распространиться далеко за пределы северных земель. Сторонники Эрифа настаивали на том, что только объединенный Андорэй сможет пережить наступление льда.

Враги Эрифа утверждали, что все это чушь.

Старлангийцы уже прилично выпили, когда женщины, посовещавшись, решили, что Эрифа убила Кайрвала Фирстар из рода Айхольфдот. Против своей воли она стала любовницей Эрелсона, как только Эриф вернулся, разграбив нижнее побережье Сантерино, Ската и Воул. В походе отец Кайрвалы был смертельно ранен стрелой, вонзившейся в его глаз. Умирая, он попросил Эрифа взять дочь в любовницы.

Однако никто не мог подтвердить последнюю волю Айхольфа. Даже верные Эрифу союзники не верили в эту историю.

Триг предположил, не называя имен, что Эрелсона прикончил некий чужеземный правитель, который жил в Могнхане, фрисландийском городе.

Споры поутихли, когда чаши старцев наполнились элем. Затем многие заснули. Эль закончился. Все потеряли к происходящему интерес.

Внезапное появление Прислужниц Смерти так и осталось неразгаданным. В душах людей успел разрастись страх. Произошедшие события были за гранью понимания обычных людей. Жители Скогафиорда оказались не готовы. Они привыкли воспринимать то, что не понимали, как нечто, надежно скрытое в легендах.

Последним в беспамятство впал Брига. Уставившись на пламя догорающего костра, он все думал, что стал одним из тех, кого мельком упомянут в сказаниях. И на их страницах ему отведут иную, вымышленную роль.

Певец знал, как такое происходит. На протяжении всей своей достаточно долгой жизни он повидал многих людей, о которых потом слагали семейные легенды. Брига и сам был причастен к появлению сказаний. Он создавал нечто большее, чем просто доброе имя. Где-то приходилось преувеличивать, а где-то на что-то не обращать внимания. В любом случае не существовало абсолютной Истины или абсолютной Действительности. Правдой было то, что большинство мирян привыкли считать таковой. На самом деле правда опиралась на принципы равенства и демократии и не соответствовала представлениям, направленным на благо мира. Истина не учитывало того, что правильно или нужно. Абсолютная истина представляла собой опасного зверя, которого следовало держать в клетке даже в спокойные времена.

Это мог подтвердить любой принц или священник.

Истина была главным предателем.

Брига почти разгадал, что есть конечная истина, но тут он погрузился в царство хмельного сна.

Глава 5

Антекс. Край Конека

Помощник Серифа поторопился провести Бронте Донето в аудиенц-зал епископа Антекса. Папский легат успел заметить, как из-под рясы духовника вылез длинноволосый, белокурый подросток. Мальчишка тут же скрылся в темноте. Донето заметил пятно на подоле епископского платья. Значит, слухи все-таки правдивы. Казалось, внезапное появление посла рассердило епископа. Он метнул грозный взгляд на своего помощника. Он бы и на Донето устремил гневный взор, да только не знал, какое положение тот занимает в Бросе. Донето и в самом деле прибыл из Броса, выполняя указания самого Патриарха. На мгновенье воцарилась тишина, в течение которой легат и епископ украдкой изучали друг друга.

Оба притворились, что ничего не произошло. Донето не выказал епископу должных почестей. Это могло говорить о том, что легат входил в состав Коллегиума и занимал куда более высокий пост, чем Сериф.

Однако духовник решил, что посол хотел показать, что Великий недоволен тем, как Сериф справляется со своей задачей по уничтожению мэйзеланской ереси.

– Епископ, тот, кому мы служим, прямолинейный человек. Он приказал мне не ходить вокруг да около, – начал посол. Он говорил на церковном броском наречии, а не на конекийском диалекте. – Его Святейшество приказал вам уничтожить ересь. Но вместо положительных новостей он продолжает получать на вас жалобы из Антекса, Хорэна, Кастрерсона. Список длинный. Все обвиняют вас в том, что вы злоупотребляете своим положением в целях собственного обогащения.

Епископ помрачнел. Эти упрямые конекийцы… Великий V слишком уж преувеличивал свою силу и неуязвимость.

– Я охотно предоставлю Его Святейшеству право самому разобраться с этими людишками, – осторожно ответил Сериф на церковном языке. – Все здесь, начиная с графа Рэймона и заканчивая грязным лавочником, презирают то, что я делаю. Они не обращают внимания на объявления, развешенные в церквях. Священники причащают еретиков, хоронят их на нашей священной земле. Приходские духовники, особенно те, кто служит на окраинах Конека, не осуждают их. Большинство из них говорят своим прихожанам, что они вправе пренебречь указаниями, исходящими из Броса. Ибо истинным Патриархом является Чистый II из Висэсмэнта. Если я хоть что-нибудь понимаю, с этим человеком необходимо разобраться. И уж точно не с помощью указов об отлучении его от Церкви.

– Его Преосвященство дал вам право конфисковать имущество еретиков. Он полагал, что вы проявите должное упорство и закрепите здесь влияние Церкви. Вместо этого от вас он получает лишь письма, в которых вы просите его о дополнительных средствах.

– Здесь меня обошел герцог Тормонд. Он заявил, что Церковь не имеет права лишать кого-либо имущества. Его лейтенант, граф Рэймон, который, вероятно, поддерживает еретиков, разгромил моих людей, когда они выполняли свои обязанности.

Епископ Сериф надеялся отвлечь Донето от расспросов, что стало с тем добром, которое ему все же удалось прибрать к рукам.

Однако легата это совершенно не интересовало.

– Вы объяснили герцогу, что оказывая Патриарху неповиновение, он может лишиться своей бессмертной души?

– Еще бы. Он ответил, что ему нет дела до Патриарха. Он защищает Конек от фиралдийских стервятников. Вероятно, Тормонд сомневается и в праве Его Святейшества говорить от имени Бога.

– Хотел бы я знать, с чего вдруг здесь возникли такие проблемы? – В голосе легата звучало обвинение. По презрительному выражению его лица стало понятно, что он не одобряет тот образ жизни, который ведет Сериф. Кроме того, Донето совершенно не заботило, с какими жизненными препятствиями и непокоримыми землями сталкивался епископ на своем пути.

Результаты, только они интересовали Великого.

– Придумал, – воскликнул Сериф, радуясь своей находчивости. – Отправляйтесь-ка вы сами в Антекс под видом купца. И посмотрите, как обстоят дела. Зайдите в бедняцкие районы. Послушайте, что говорят люди, когда поблизости нет бросов. А после того, как вы вернетесь, мы обсудим, как следует действовать дальше.

Епископ сдержал улыбку. Легат был раздражен. Вновь Броса интересовали только результаты. К его удивлению Донето согласился.

– Возможно, в этом есть смысл. Я вернусь завтра. После чего мы не потерпим никаких оправданий.

– Конечно.

Сериф проводил взглядом удаляющегося легата. Не успела дверь закрыться, как епископ щелчком пальцев подозвал того, кто прятался в темноте.

Арманд, милый Арманд, вышел на свет, облизывая губы. Не надо было ничего говорить. Сериф немного сполз с кресла. Арманд забрался под рясу. Через мгновенье епископ почувствовал нежное прикосновение пальцев и ласку мягких губ. Он закрыл глаза и попытался понять, почему Великий так неудержимо хотел заполучить край Конека. Вероятно, все дело в деньгах. Иначе и быть не может. Великому требовались деньги, чтобы сдерживать императора Грааля до тех пор, пока его войска не завоюют Ирианские источники и Кальцир. Другого объяснения епископ не находил.

Конек, на который претендовала Церковь, представлял собой богатейшие земли. Минуло два столетия с тех пор, как здесь происходили сражения. Именно тогда предок Тормонда, Волсрад, отвоевал Терлигию у Меридиании, праманское королевство Диреция, где раньше жили западные Кайфаэты. После такого ошеломительного успеха завоеватели продолжили поход. Треть Диреции по-прежнему сосредотачивалась в руках халдар, которые почитали епископские обряды. Будь все короли такими же амбициозными, как Питер Навайский, можно было бы подчинить всю страну. А затем завоеватели бы двинулись к южному побережью моря Прародительницы.

«Именно эту цель и преследует Великий», – мечтательно подумал Сериф.

Епископ просунул руку под рясу и погладил Арманда по голове, дабы вознаградить мальчишку за его старания.

Глава 6

Дреангер. Ал-Кварн. Кайфаэт ал-Минфет

На севере ал-Кварна лежала бескрайняя пустыня. Над необитаемой, бесплодной, разоренной алчностью Гордимера землей возвышалась причудливая, грязная стена, которая сливалась с окружающим ее пейзажем. Эти места прямо-таки кишели мухами. Сюда каждое утро сливали нечистоты. Земли в пределах мили от стены не годились для человеческого проживания. Даже кочевники не рискнули бы разбить здесь свои палатки.

Давным-давно звездочет предсказал Гордимеру смерть от рук того, кто придет с севера. Лев решил, что предсказатель имел в виду армию.

Пророк сказал правду. Войско могло прийти только с севера. В шестистах милях к западу находились прибрежные города, которые присягнули ал-Минфету на верность и были этим весьма довольны. Правда, иногда племена пустынных кочевников по-прежнему совершали набеги. Однако они представляли угрозу скорее себе подобным, а не Гордимеру или Кайфаэту.

Расположившиеся к югу от Дреангера крошечные королевства признали власть Кайфа несмотря на то, что, в основном, их населяли халдары, которые отказались подчиняться Патриарху и Церкви. Они воспринимали Великого как напыщенного выскочку. К счастью, Глава Броса находился достаточно далеко отсюда.

В полном одиночестве Элс направился к северным воротам, словно нищий в поисках богатства. Мумии Андесквелузии уже отправили во двор Гордимера. Тэг немедленно приказал отослать останки древних магов Льву, а сам остался уладить кое-какие дела с владельцем судна, которое доставило его на юг с острова Райн. В Райне военным кораблям Гордимера запретили продолжить путь.

Берега Ширна впереди и за ал-Кварном соединяли два деревянных бревна. Товары, поставляемые в верхний Ширн, необходимо было несколько раз перегружать с одного корабля на другой.

Над бесплодной землей витали пустынные духи. Они тревожили Элса. Некоторые из них могли появиться и днем. Если Лев и в самом деле опасался его, ничто не помешает эр-Рашалу ал-Дулкварнену наслать на Тэга демонов.

Элс точно знал, что Гордимер видел в нем угрозу, однако не понимал – почему. Вероятно, какой-нибудь подхалим запудрил ему мозги.

Гордимер всегда прислушивался к пророкам.

Элс сознавал, что со времен учебы в школе Цветущей Весны его поступки и образ жизни были безукоризненны. Он делал только то, что ему приказывали.

Впрочем и Тэг был далек от совершенства. В этом мире никто не идеален. И только единственно истинный Бог мог похвастаться этим.

Элс вдруг подумал: что если и другие божества, которым поклонялись в иных землях, существовали на самом деле? Пусть и не столь могущественные, как Господь Бог.

Северная стена ал-Кварна отделяла пустыню от города четкой, будто от удара саблей линией. Иногда можно было увидеть небольшие зазоры, в которых располагались ветряные мельницы. Из-за них стена ал-Кварна так отличалась от других.

Ветряные мельницы качали воду.

Верхняя часть стены служила акведуком, по которому вода из Ширна поступала в резервуары, расположенные в верхней части города. По приказанию Гордимера, они всегда были наполнены до краев, а грязь, поступающую в них, постоянно очищали.

Следы алчности Гордимера заставили Элса задуматься над судьбой всего Дреангера. Не превратятся ли земли королевства в пустошь по милости этого человека?

Прямо сейчас в ста семидесяти милях к югу от ал-Кварна вырубали последний лес в Дреангере. Гордимеру требовались материалы для постройки новых военных кораблей. Лев издал постановление об увеличении флота, поскольку опасался, что броский Патриарх, император Руна и расчетливые правители республик Датеона, Апариона и Сонсы начнут проявлять нездоровый интерес к Дреангеру, до которого захватнические войска могли добраться только по морю.

Элс вошел в город. Внутренняя часть ал-Кварна разительно отличалась от той, что находилась за пределами стены. В каждом уголке города бурлила жизнь. Некоторые поговаривали, что здесь живет около миллиона человек. Естественно, это преувеличение, но Элсу оно доставляло огромное удовольствие.

Здесь дом. Дом, в котором жил он и остальные ша-луги. В основном, город предназначался для того, чтобы взращивать в нем воинов-рабов, охранявших Кайфаэты и считавших себя главными защитниками царства Мира, ал-Прамы и Веры.


Элс преодолел длинный пролет лестницы и оказался перед Дворцом королей. Название дворца никак не соответствовало действительности, поскольку правители в Дреангере исчезли давным-давно. Название казалось еще более странным из-за того, что Бог не одобрял состязания королей за обладание всенародной любовью. Во всем царстве Мира не было ни одного правителя. У власти теперь стояли люди с твердым характером.

Школа Цветущей Весны, из которой вышел Элс, была одной из семи учебных заведений, где молодых рабов превращали в истинных ша-лугов. До Гордимера существовали и другие школы, однако Лев вынудил руководство уцелевших заведений следить друг за другом. Так возникла нездоровая конкуренция, отличавшаяся от той, в которой учебные заведения боролись за звание лучшей школы.

Прежде чем Элс вошел во дворец, раздался полуденный сигнал, оповещавший жителей, что настало время молитвы. Элс опустился на землю посреди гудевшей толпы. В ал-Кварне так поступали все. Даже язычники, пришедшие в город из других земель. Повсюду были шпионы. Не повиновавшихся быстро и жестоко наказывали.

Гордимер Лев презирал своего Кайфа, капитана религиозного корабля, и держал его под каблуком. Однако и он исполнял заповеди Священного Писания. Вопреки своему происхождению.

Сохранились записи о его покупке. Работорговцы уверяли, что Гордимер родился на Промптийском побережье, а значит, принадлежал к племени кледийцев. Однако его имя, цвет кожи и телосложение свидетельствовали, что его предками были арнхандеры. Гордимер и сам говорил, что родился в святой семье. Но, по мнению Элса, эти слухи были своеобразной проверкой на преданность. Если ты проглатываешь явную ложь и не подвергаешь ее сомнению, значит, сумеешь выжить в мире Гордимера.

Но никогда не знаешь, кто донесет на тебя. Таковым мог оказаться всякий, с кем ты однажды просто повздорил.

Любой, кто находился с Гордимером в близких отношениях, шпионил для него. Лев требовал ответов на свои вопросы. Повсюду его боялись. И уважали, потому что этого требовал обычай. Лишь сильная личность могла устрашить военных псов и мирных граждан.

Дреангер процветал. На протяжении тысячелетия он торговал хлопком и зерном и закупал золото, серебро и предметы роскоши. Граничащие с ним земли не могли похвастаться такими же богатствами. Но им хватало и того спокойствия, которое обеспечил союзный Кайф.

Во время войны обогащались немногие. Элс поднялся с камня, сточенного миллионами сандалий, и направился в прохладную сень огромных, квадратных колонн за пределами Дворца. По пути Элс заметил, как ремесленники удаляют и переписывают надписи, пришедшие из тех далеких времен, когда Гордимер еще не пришел к власти. Последующие поколения узнают подробности жизни Льва, которые он не станет скрывать, покуда какой-нибудь эгоцентричный властолюбец не решит вновь переписать историю. В этом случае имя Гордимера будет фигурировать лишь на страницах преданий его врагов.

– Капитан Тэг?

Элс замешкался. Его глаза, взиравшие несколько мгновений назад на яркий свет, еще не привыкли к кромешной тьме.

– Да.

– Следуйте за мной.

Провожатый был одет в белую хлопковую рясу, полы которой спускались до колен. Так одевались все колдуны и пророки Гордимера. Этот юноша, пока еще не принятый официально в ученики, спустя определенное время станет послушником. Он принадлежал к группе языческих священников. Некоторые из них, если доверять слухам, до сих пор придерживались старых обрядов.

Хотя Элс должен был явиться с докладом к Гордимеру сразу же после прибытия, он не мог не последовать за юношей. Эр-Рашал ал-Дулкварнен по прозвищу Плут представлял такую же опасность, как и Гордимер. А может, даже и большую. Связи Эр-Рашала с Помощниками Ночи по праву делали его могущественным человеком.

Эр-Рашал больше всего подходил на роль друга Гордимера Льва.


Придворный колдун ждал Элса в комнате, расположенной неподалеку от аудиенц-зала самого Льва. Если бы Тэгу предложили выбрать из сотни колдунов одного человека, он непременно остановил бы свой выбор на Эр-Рашале. Маг полностью соответствовал описанию тех свирепых чернокнижников, которые упоминались в сказаниях и легендах. Эр-Рашал был высоким, угрюмым человеком с пухлыми губами, крючковатым носом и гладко выбритым черепом. Его глаза излучали холод и мрак. Тело было большим и мощным. Ему давали лет тридцать, на самом же деле колдуну стукнуло пятьдесят.

Эр-Рашал выглядел так, потому что все жители Дреангера, аристократы и простолюдины, выросли на древних преданиях. Колдун хотел вызывать страх мирян.

– Лорд эр-Рашал, Лев приказал, чтобы я немедленно явился к нему, – сказал Элс.

– Льву известно о твоем прибытии, – пророкотал чернокнижник. – Ты же его знаешь. Через час он сам явится за тобой. Я оповестил стражников, что ты у меня, на случай, если они не обнаружат тебя у входа в аудиенц-зал.

Элсу слова колдуна не понравились. Попахивало интригами. Именно они так не нравились ему в ал-Кварне. Ша-луг терял самообладание, как только возвращался из очередного похода. Ал-Кварн представлял собой политические джунгли. Элс же не умел плести интриги. Его не интересовало, кто, что и зачем делает в ал-Кварне. Он должен был думать о тех, кто находился под его командованием.

За это солдаты и любили Элса. Командиры, пользовавшиеся уважением, предпочитали держаться подальше от политики. Гордимер и сам некогда был популярен среди солдат, покуда не пришел к власти, свергнув почтенного, но никуда не годного предшественника.

Кивнув головой, Элс выразил свое согласие. И замер в ожидании, когда колдун перейдет к делу.

– Ты отлично справился с этим заданием. Не думал, что у тебя получится. Гордимер, правда, не сомневался в твоем успехе. Я должен ему двадцать серебряных драхм. Не подумай ничего плохого. Я просил богов, чтобы они помогли тебе.

– Хорошо, что на самом деле вы не намеревались выиграть спор. Однако, чудесным образом выполненное задание – предел моих возможностей, – кивнул Элс.

– Именно об этом я и хотел поговорить с тобой. Все, что я слышал, лишь озадачило меня.

– Нечего тут рассказывать. Нет, правда. Мы столкнулись с тем, кого Аз называл богоном. Я сделал только то, что пришло на тот момент мне в голову. И все получилось, – пожал плечами Элс.

– И тем не менее… Твой Повелитель Теней мог что-нибудь и пропустить.

Элс подробно рассказал, что произошло в Эстерском лесу. Ему удалось вспомнить мельчайшие подробности, так как он знал, что его потом будут об этом расспрашивать. И не один раз. Гордимер, к примеру, заинтересуется, с какими сверхъестественными проявлениями зла могут столкнуться ша-луги в походах. Особенно к северу от ал-Кварна.

– Почему ты зарядил фальконет монетами? – спросил эр-Рашал.

– Ума не приложу. Наверно, я где-то слышал, что ночные твари боятся серебра. Точно помню, как думал, что это не сработает.

– И все же ты не показал своих сомнений солдатам. Значит, эр-Рашал уже успел поговорить с Хагидом.

– Хороший командир никогда не показывает своих сомнений, своего смятения и волнения. Он обязан делать что-нибудь, даже если это что-нибудь неправильно. Когда фальконет зарядили гравием и монетами, я понял, что все это бесполезно. Но, по крайней мере, мне удалось успокоить и занять своих людей. Тогда для меня это было самым главным.

– Тебе повезло. Серебро смертельно лишь для немногих ночных тварей. Лучше использовать обычное железо. В следующий раз, отправляясь на задание, не забудь взять с собой мешок железной дроби.

– Мне интересно, а не было ли в той смеси, которой мы зарядили пушку, гравия с примесью железа?

– А как сам фальконет?

– Лучше, чем я предполагал. Вам наконец-то удалось найти подходящий сплав или использовать иной процесс охлаждения. После взрыва мы не обнаружили на орудии ни одного повреждения. Несмотря на то, что зарядили его зарядом с увеличенной мощностью.

Колдун засверкал от гордости. Он изобрел переносную пушку, которая работала в военных условиях. Прежде никто ничего подобного не изобретал.

– Хорошие новости. Теперь я смогу сделать еще несколько фальконетов. Жаль, что никак не удается отказаться от железного ствола.

– Но, если мыслить логически, железо подходит больше, чем латунь.

– Именно. К тому же железо невосприимчиво к Тирании Ночи. Мы идем путем проб и ошибок.

– Необходимо улучшить качество пороха. Он подвержен влиянию влаги. Чем сырее порох, тем меньше его мощь. А дым, который возникает при выстреле, пагубно сказывается на воинах. Если, конечно, он вообще сможет воспламениться. – Втайне Элс радовался. Он переключил внимание самого умного и опасного человека во всем Кайфаэте.

Если удавалось привлечь внимание эр-Рашала к одной из его любимых тем и не забывать при этом поддакивать в нужные моменты, успех был обеспечен.

Элс продолжал говорить о пороховом орудии до тех пор, пока его не призвал Гордимер.

Как человека Элс Льва не боялся. Другое дело, если речь шла о Гордимере главнокомандующем. Лев прекрасно знал об этом, и его это не радовало. Он хотел, чтобы все дрожали перед ним и как перед человеком.

Такого Льва Элс не боялся. Главнокомандующему скоро исполнится пятьдесят. А Тэг был закаленным воином в самом расцвете сил.

Когда Элс в сопровождении эр-Рашала вошел в покои Гордимера, он оказал полководцу необходимые знаки уважения. Не взирая ни на что, он всегда будет это делать, ибо маршал заслуживал почтения.

Гордимер был высоким, сильным воином. Он приобрел такое величие, что больше ему не приходилось придерживаться всех тех изысканных манер, которыми полководец прославился в пору своей юности. Элс отметил, что Лев пополнел. В глазах читалась вялость – признак чрезмерного потакания своим желаниям. Тэг увидел, как в дымке мелькнула женская фигура. Женщине оставалось сделать всего несколько шагов, чтобы ускользнуть незамеченной, когда прибыли Элс и колдун. Наверняка, так и было задумано. Еще одно напоминание о могуществе Гордимера.

– Прекрати эту чушь, – приказал Лев Элсу. Ша-луг собирался перейти ко второй части изысканной церемонии приветствия. – Рашал, это ты надоумил его? Капитан Тэг, здесь за нами никто не шпионит, а я не Кайф. Давайте просто поговорим как солдат с солдатом.

Лев по-прежнему обладал густой гривой светлых волос, из-за которых и получил свое прозвище. Он одинаково беспощадно относился к собственным злопыхателям и к противникам Бога.

– Все шло слишком хорошо. Я ожидал, что появится некто вроде богона. – Элс без прикрас поведал свою историю.

– Рашал, ты сам сюда пришел. Вот и объясни мне.

– Богон – это ночное существо, обладающее огромной силой. Он почти никогда не проявляется. Будь он человеком, его можно было бы сравнить с графом или бароном. Или даже Кайфом. Однако убить его не так просто. – Эр-Рашал не сдержал легкой ухмылки.

Кайф ал-Минфета и Гордимер годами пытались уничтожить назойливых соперников в Кваср ал-Зеде и ал-Халам-бре. Все, чего им удалось добиться, письмо от Индал ал-Сул Халаладина, в котором сообщалось, что если с его Кайфом приключится какая-нибудь беда, он за себя не ручается.

Гордимер принял послание к сведению. Маршал испытывал большое уважение к Индал ал-Сул Халаладину. Тому удалось достичь поразительных успехов в Святых Землях.

Оба полководца хотя и не были знакомы лично, но всегда выступали на одной стороне в борьбе против чужеземцев. Правда, толку от этой борьбы было мало. А все потому, что как только Северный Кайфаэт устремлял, свой взор на Святые Земли, повсюду начинались проблемы с граничащими государствами. Руны неизменно вторгались в северные луцидийские провинции, пытаясь отвоевать потерянные земли. Шаргалисеанская империя начинала обхаживать пограничные области на востоке. Под властью нынешнего императора шаргалийцы вели себя крайне агрессивно. Однако набеги на восточные провинции отвлекали их от земель Хи'н-тай Эта.

Войска Хи'н-тай Эта также надвигались на Луцидию с северо-востока. Словно кара небесная, они набрасывались на всякого, кто стоял у них на пути.

По мнению некоторйх луцидийских клириков, сопротивление солдатам Хи'н-тай Эта, означало неповиновение воле Господней. Церковники утверждали, что Тистим Золотой, полководец Хи'н-тай Эта, был гневом Господним, о котором говорилось в Писании. Его языческая ярость обрушивалась на царство Мира за все прегрешения, потворство своим желаниям и вероотступничество.

Однако другие муллы верили в то, что жизнь в удобных домах вне жестких условий преграждала путь Врагу.

Гордимер и его Кайф все еще лелеяли надежду избавиться от Кайфа ал-Зеда. Вскоре его главный защитник будет занят другими проблемами и не сможет тут же покарать злодеев.

Священники фундаменталисты досаждали луцидийскому Кайфаэту гораздо больше, чем Дреангеру. Лев принадлежал к тому сорту людей, которые сперва убеждаются в том, что никто не станет слишком сильно критиковать их действия.

Гордимер внимательно слушал эр-Рашала, когда тот анализировал путешествие Элса в Идим, Андесквелузию и его триумфальное возвращение на родину с шестью мумиями.

Колдун похвалил Элса за находчивость и непоколебимую решимость. Эр-Рашал редко расточал похвалы.

– Довольно, – прервал полководец. – Итак ясно, что Элс образец совершенства. Никто другой не справился бы с заданием. Потому я и отправил именно его. Ему незачем стоять здесь и выслушивать лесть парочки толстозадых бюрократов. Ему нужно знать, почему я послал за ним. Так он сможет быстрее приступить к заданию.

– Я надеялся, что мне удастся провести какое-то время с семьей, – вымолвил Элс.

Гордимер нахмурился. У него таковой не было. Семья отягощала и, если речь шла не о братстве ша-лугов, считалась уязвимым местом. Думы о домашних отвлекали Элса.

– Нет смысла в том, чтобы вновь бросаться в огонь. Капитан только вернулся оттуда, – заметил эр-Рашал.

– В любом случае эта миссия затянется надолго. Небольшой перерыв ничего не изменит, – махнул рукой Гордимер.

Лев всегда прислушивался к советам эр-Рашала, правда, они ему порой не нравились. Элс подумал, что неплохо бы отослать семью из города, прежде чем он покинет ал-Кварн.

Ужасы, возникающие в голове ша-луга, уже случались с другими.

Гордимер Лев – великий военный стратег. Но как правитель – мелочный и злопамятный. К тому же невероятно эгоистичный. Он уже не помнил, почему сверг своего предшественника.

Нельзя просто так отшивать людей. Позже они припомнят.

– Мое любопытство перешло все границы, – сказал вдруг Элс. Он хотел напомнить, что ему еще не сказали, в чем заключается его задание.

– Ты отправляешься в Фиралдию, в княжество Броса, дабы выяснить, что затевает Великий. От наших шпионов нет никакого толка, – объяснил Гордимер.

– Говорят, Великий готовит очередную военную кампанию с целью свести все успехи Индал ал-Сул Халаладина на нет, изгнать верующих из Ирианских источников и Святых Земель, а также захватить Кальцир. Обычная чепуха, которую проповедуют все патриархи. Однако этот всерьез намерен осуществить замысел. Несмотря на то, что в походе нет никакого смысла: Великий на гране войны с императором Грааля и по-прежнему не может разобраться с Патриархом из Висэсмэнта. Вдобавок, его беспокоит мэйзеланская ересь, влияние которой достаточно сильное в Конеке, арнхандерской провинции. Как следует из наших донесений, Патриарх вообще не соображает, что делает. Однако нам с трудом верится, что человек его положения может быть так непоследователен, – сказал эр-Рашал.

– Единственные воины, которые способны участвовать в новом походе, это те же солдаты, которые были заняты в халдарской кампании. Арнхандеры. Но они сейчас воюют с Сантерино. Им придется пожертвовать численностью своих воинов, дабы отправить силы для подавления конекийских еретиков, – добавил Гордимер.

– И тем не менее Патриарх уверен, что стоит ему приплести сюда Божью Волю, все сразу же наладится, – продолжил эр-Рашал.

– Звучит так, словно пора усомниться в здравом уме Патриарха.

Эр-Рашал согласился.

– Жители Броса действительно полагают, что Гонарио Бенедокто изменился, после того, как его избрали на пост Патриарха. Эти выборы известны подкупами, шантажом и как минимум одним убийством.

– Великий поклоняется лже-Богу и идолам. Он точно сошел с ума. Но насколько далеко Патриарх может зайти в своем помешательстве? Приведут ли его бредни к безумным действиям? Все это и необходимо выяснить, – пророкотал Гордимер.

В этом был смысл. Лев хотел сохранить принадлежавшую ему часть царства Мира. Однако у него имелись и другие причины.

– Мне нужна более подробная информация о Коллегиуме, включая сведения об их политических намерениях, – сказал эр-Рашал.

– Если Великий и в самом деле так безумен, как говорят, то в Коллегиуме должны быть группировки, жаждущие сместить его, – немного подумав, проворчал Гордимер.

– Я не в курсе дел… – Элс внезапно замолчал. Ему следует избегать любого намека на то, что он не согласен с Гордимером. – А смогу ли я войти в броское общество?

– В Брос, его княжества и Фиралдию. Легко. Брос такой же мегаполис, как и Хипракс. Несколько лет тому назад мне довелось побывать там. Я совершенно не знал языка, однако мне удалось остаться незамеченным. Тебе ни о чем не придется беспокоиться до тех пор, пока будешь представляться наемником. Говори, что прибыл издалека. Не называй точного места. Всегда найдется тот, кто захочет вспомнить старые добрые деньки, проведенные на родине. Скажи, что не хочешь говорить о прошлом, так как за твою голову назначена награда. Расскажи им байку о том, как покалечил мужа одной благородной дамы, когда тот застукал вас вдвоем. Жители западных земель обожают подобную чушь.

– Рашал ведет себя, точно неугомонный ребенок, когда ему надо выяснить, что затевает Коллегиум в подземелье Дворца Хиаро, – прервал колдуна Гордимер. – Лично меня интересует, кого можно настроить против Великого, а также планы последнего. Я хочу знать имена наиболее вероятных приемников Патриарха, их позицию по отношению к Дреангеру, Святым Землям, землям Арнхандо и царства Мира. Помимо этого, мне нужны любые сведения о человеке по имени Фэррис Рэнфроу. – Незнакомое имя вывело Элса из состояния стороннего слушателя.

– Фэррис Рэнфроу? Кто он такой?

– Мне бы тоже хотелось это знать.

– Фэррис Рэнфроу очень странный человек. Он дважды бывал в ал-Кварне. Представился доверенным лицом Иоанна, императора Грааля. Этот тип более скользкий, чем пресноводный угорь. Он хотел получить информацию, не предоставив ничего взамен, – поведал эр-Рашал.

– Нам не удалось прижать его к стене, но похоже, что Рэнфроу вроде как решил заключить тайный союз, – добавил Лев.

– Императоры Грааля и Патриархи воюют между собой на протяжении вот уже более столетия, поскольку не могут прийти к решению о том, что важнее: религиозная или мирская иерархия, – продолжил эр-Рашал. – Кроме того, открытым остается вопрос, имеет ли Патриарх и его епископы право на епископские княжества. Мирской закон гласит, что ни один феодал не может передать свои владения кому бы то ни было, кроме сыновей, без согласия своего синьора. В большинстве случаев это согласие давал император Грааля. Кроме того, будучи феодальными поместьями, все епископские княжества имеют обязательства перед императором и королями Фаворэта, Стилурии, Аламеддина и, боже мой, даже Кальцира.

– Здесь дела ведут более разумно, – заметил Элс.

Колдун не понял его сарказма.

– Теоретически. Пока имперские электоры не избрали императором Иона Черные Ботинки, этот спор ни к чему не приводил. Однако сейчас владыками стали Великий и Хансел. Первый хочет использовать всю силу своего положения, дабы приумножить богатства семьи, города и Церкви. Есть реальная угроза войны.

– Мы только выиграем, если поддержим ее, – вмешался Гордимер. – А сами при этом останемся в стороне. Пусть лучше неверные перебьют друг друга, чем ударят по нам или Святым Землям.

– Понятно, – ответил Элс. Он попытался придать голосу нейтральный тон.

– Значит, я могу на тебя рассчитывать? – спросил Лев.

– Вы разрешите взять мне нескольких моих людей?

– Не в этот раз. Ты отправишься один. Торговец довезет тебя до Ранча на острове Стаклирход. Там можешь купить билет до Сонсы. В документах ты будешь значиться арнхандерским рыцарем низшего звена. Если спросят, отвечай, что тебя призвали домой, в Ла Триоб, в Трамани по семейным обстоятельствам. А именно из-за волнений, возникших после того, как прошлым летом при Темезе войска Сантерино разгромили армию герцога Хармонахского.

– Похоже, что вы разработали подробный план.

– Вообще-то мы сочиняем на ходу, – признался эр-Рашал.

– На прошлой неделе мы захватили в плен сэра Альфорда да Скийского. Он как раз находился в тех же обстоятельствах. Будь им, покуда не доберешься до Сонсы. Вряд ли этого человека кто-нибудь знает. Затем пересядь на каботажное судно минохов, доберись до Шевеналла, что в краю Конека. После того как очутишься в Сонсе, сбрось маску да Скийского и отправляйся под видом наемника на юг, к Бросу, – сказал Гордимер.

– Покинув Сонсу, будешь сам по себе, – добавил эр-Рашал.

– Прежде чем отправиться в путь, тебе предстоит как следует выучить свою роль. А сейчас расслабься. Отдохни. Повидайся с родными, – подытожил Лев.

Элсу почудилось, что Гордимер произнес эти слова с некой угрозой. Но, возможно, он просто напридумывал, что его семья находится в руках Льва, и ее безопасность зависит от того, насколько благоразумно он себя поведет.

Померещилось или нет, Элсу не надо было повторять дважды. Он поклонился.

– Подожди! – внезапно остановил его Гордимер. – Я хочу выразить тебе свою признательность за то, что ты выполнил задание и доставил мумии из Андесквелузии. Не потеряв при этом ни одного человека. Рашал!

– Капитан, протяните руки. – В правую ладонь колдун вложил кожаный мешочек. Щедрая награда, если, конечно, внутри были не бронзовые или медные монеты. Затем эр-Рашал обернул левое запястье потрепанной кожаной лентой. Он совместил ее концы, пробормотал что-то и провел пальцем по соединению. Края ленты срослись, не оставив шва. Элс повертел запястьем. Кожаную полоску теперь украшали причудливые камешки и фигурки из металла.

– Кроме тебя браслет никто не увидит. Он защитит тебя от некоторых видов магии и почти ото всех ночных тварей. Не думаю, что тебя поджидает где-нибудь опасность. Брос почти такой же древний, как города-храмы в Нижнем королевстве. Он прирученный и более спокойный, – промолвил колдун.

– Спасибо.

– Ступай. Развлекайся, – изрек Гордимер.


Еще в глубокой древности Дреангер был административно разделен на Нижнее, Среднее и Верхнее королевства. Нижнее королевство состояло из дельты и морского побережья. Здесь процветали сельское хозяйство и торговля. Тут же располагались старейшие города мира. Все они возникали неподалеку от внутреннего храма, построенного в честь одного из древних божеств Дреангера. Семьсот лет назад, задолго до прихода к власти Гордимера Льва, когда Церковь стала основным религиозным институтом древней Броской империи, а Дреангер был всего лишь ее провинцией, последователи фанатика Иосифа Алегийского разрушили и превратили храмы в развалины. Всех священников, служащих в них, убили.

Иосиф Алегийский был ярым приверженцем учения, которое проповедовал Аарон Халдарский. Последний родился в халдарском государстве, расположенном в Святых Землях, и стал одним из святых основателей Церкви. Родина Аарона дала название целому религиозному движению. Она и по сей день существовала позади Источника Мира, превратившись в маленькую запыленную деревушку.

Аарон первым из святых основателей начал проповедовать халдарское учение. В своем великом наставлении он говорил о всеобщем мире, любви и равенстве, а также о той ненависти, которую испытывает к любой форме жестокости.

За двести пятьдесят лет до Гордимера Нижнее королевство захлестнула еще одна волна кровожадных апостолов, проповедовавших мир и любовь. Она стерла с лица земли класс правящих халдар, уничтожила их труды и все проявления язычества, которые остались после Иосифа Алегийского. Тысячи книг сгорели в огне, унося с собой секреты, знания и историю столетий.

Зачастую спустя лишь несколько недель пеквадские воины вновь становились неотесанными, суеверными и грязными жителями пустыни. Они пришли в Дреангер, испытывая глубокий страх перед книгами и письменами. Грамотные люди всегда затевали что-то недоброе, пользуясь своей образованностью.

В Среднем королевстве испокон веков заседало правительство Дреангера. Даже тогда, когда страной правили священники, короли поклонялись идолам, а сам Дреангер подчинялся Тирании Ночи. Ал-Кварн, который до завоевания носил иные имена, был местом, где всегда жили сильные мира сего.

В те времена Верхнее королевство представляло собой дикий пограничный район, расположенный у подножья гор Сленг. Последние защищали южные рубежи Дреангера. Халдарские язычники и отшельники до сих пор наведывались в Верхнее королевство в сопровождении призраков усопших жителей Дреангера, с чьей смерти минуло уже семь тысячелетий.

Теперь, в основном, этот район называли королевством Мертвых. По обоим берегам Ширна на протяжение тридцати миль тянулись пологие холмы. Их испещряли тоннели, ведущие в усыпальницы, где было похоронено уже пятьсот поколений. Благодаря Помощникам Ночи вандалы и расхитители гробниц успели пожалеть, что не выбрали другое ремесло.

Никто не знал, почему так важно быть погребенным именно в холмах Мертвых. Однако и сейчас те, кто причисляли себя к чистокровным дреангерцам, боролись за право похоронить свой прах именно здесь.

В холмах накопились огромные запасы черной энергии. Лишь Святые Земли превосходили холмы Мертвых по количеству и концентрации сверхъестественных сил.

Ирианские источники стали сосредоточием души Мира.


– Рашал, что ты думаешь о капитане Тэге? – спросил Гордимер.

– Мой друг, ты вновь позволяешь страхам овладеть собой. Этот человек, возможно, твой самый преданный и ценный подданный. Он воистину настоящий ша-луг. – Никто, кроме колдуна, не мог так прямо разговаривать со Львом.

Полководец был недоволен. Однако ничего не мог с этим поделать. Полководец не любил признавать это, но он полностью зависел от эр-Рашала.

Гордимер с трудом понимал, что не все думают так, как он, и не каждый является рабом своих проклятых амбиций.

Капитан Тэг знал свое дело. А как иначе?

– Вскоре нам предстоит пережить большие перемены. Если ты не одумаешься, они поглотят тебя, меня, Дреангер, а также Кайфа ал-Минфета. Ты находишься во власти безосновательных страхов, а потому уничтожишь всех, кто обладает мужеством и силой, и кто способен поднять меч, – изрек эр-Рашал.

Гордимер встал. Заходил по комнате, изрыгая проклятия, угрозы и обращаясь с молитвами к Богу.

– Ты должен помочь мне, Рашал. Я не в состоянии управлять своими мыслями. Зато они могут управлять мной, – обратился он к своему единственному другу.

– Сделаю все от меня зависящее. Но не только потому, что ты просишь меня. Я сделаю это ради Дреангера. Однако мои усилия ни к чему не приведут, если ты не будешь держать себя в руках. Всякий раз, когда тебе померещится заговор, вероятней всего, это будут лишь происки твоего воображения. Посоветуйся со мной, прежде чем начнешь убивать. Мы вместе изучим все улики. И позволь мне допрашивать подозреваемых до того, как расправишься с ними. Не стоит поступаться верными людьми. Вспомни, так поступал Абад. Он уничтожал верных подданных. Вот почему ты получил поддержку, когда сверг его. – Эр-Рашал опустил тот факт, что сам был главным колдуном при дворе предшественника Льва. Неразумно с его стороны давать Гордимеру дополнительную пищу для размышлений.

– Постараюсь, Рашал. Правда, постараюсь. Но это словно болезнь.

– Просто позволь мне допрашивать подозреваемых. Сам ничего не предпринимая. Не пори горячку.

Гордимер сдавленно согласился. Однако про себя он сделал кое-какие оговорки.

Глава 7

Андорэйские путешественники

Ладони Шэгота покоились на коленях. Он тяжело дышал. Не успел он восстановить дыхание, как его вырвало. Накануне отъезда Грим перепил и переел, в чем он никогда бы ни признался. Особенно Сигурду и Сигурдону. Их родители уже давно забыли, как под градом неописуемых ругательств готовы были изрыгнуть из себя целый валун. Впрочем, братья от родителей эту черту не унаследовали.

– Черт, – хватая ртом воздух, выругался Шэгот. – Какого дьявола… мы все еще… не настигли… этих олухов?

Он и его товарищи сидели верхом на лошадях. Спутники находились на вершине Хотендигайских гор. Ветер бил им в лицо, пока они всматривались в дорогу на юге. Огонь, полыхающий в легких, беспокоил Шэгота меньше, чем собственный скептицизм. У него в голове не укладывалось, как этим дохлякам удавалось держаться от преследователей на безопасном расстоянии. Невероятно, но факт. Проповедники, подобно муравьям, карабкались по склону следующей горной цепи.

– Не нравится мне все это. Нам следовало нанять корабль и подкараулить их у перевала Орно, – сказал Свэйвар.

В ответ Шэгот что-то пробормотал. Не было нужды напоминать брату, что земли в окрестностях пролива Орно населяли свирепые племена. Любой андорэйский корабль, который рискнул пересечь эту область, подвергался страшной опасности.

На преступников южных земель необходимо напасть сзади. На суше.

– Грим, что будем делать, когда стемнеет? В здешних местах полно троллей, гномов и другой нечисти, – осведомился Сигурд.

– Да уж. Не говоря о призраках, которые бродят здесь со времен богов, – добавил Сигурдон.

Под временем богов он понимал доисторическую эпоху. Даже сейчас боги иногда проявляли активность. Достаточно вспомнить Прислужниц Смерти, которые забрали Эрифа. О них не слышали с тех самых пор, когда древние андорэйцы изгнали диких, загадочных и примитивных шеттов на север, за ледяные скалы, в те земли, где царит вечная зима.

– Старейшины дали мне всякие амулеты и талисманы, которые защитят нас от ночи. Они нам помогут, покуда мы не поймаем этих доходяг.

– Кто именно вручил их тебе? – настаивал Свэйвар. – Надеюсь, не Виджи. Если она, мы точно покойники. Нам просто не хватает мозгов бросить все это и перестать упорствовать.

Однажды по пьяни Свэйвар переспал с Виджи. Он утверждал, что это произошло из-за тех чар, которыми эта старая ведьма околдовала его.

– О, да. Она ведьма, – смеясь, согласился Шэгот. Так же, как и все женщины. Просто время накинуло ей несколько лишних годков. – Их мне дал Пула, Триг и остальные. Эти побрякушки принадлежат нашему племени. Если бы в Снэфелле и Скогафиорде не произошли все эти чудеса, у нас их сейчас не было бы.

– Чего? – пробормотал Сигурд. Не самый сообразительный член в отряде. – Что еще за чудеса?

– Сигурд, ты полагаешь, что королей убивают каждый день? – Шэгот знал: если бы Эриф остался в живых, он бы непременно стал королем. – Неужто ты считаешь, что Прислужницы Смерти появились просто так?

– О, нет. Я понял тебя. Но мне кажется, старейшины выбрали именно нас, поскольку им не терпелось выпроводить нас из селения.

Итак, Сигурд был слеп на один глаз, а другим он все прекрасно подмечал. Шэгот и не предполагал, что старейшины, возможно, отправили их отряд только ради того, чтобы шайка не околачивалась вокруг, доставляя хлопоты.

Триг и Пула вполне способны на такую подлость. Старики не терпели хаоса, волнений, беспорядков и сумятицы. Они хотели, чтобы их жизнь была спокойна, тиха и предсказуема.

Шэгот подумал о том, что и сам стареет, так как не понимает, почему старейшины так жаждали избавиться от него.

– Просто давайте поймаем этих беглецов, а потом вернемся домой. – Внезапно Шэгот осознал, как дорожит Снэфеллом. Он думал о деревушке, как о доме.

Шэгот был потрясен.


Шэготу Ублюдку не удавалось настичь проповедников, этих диких южан, которые не могли поднять руку на своего ближнего. День за днем, час за часом Грим и его друзья проходили многие мили, однако они так и не приблизились к цели.

Преследователи отставали на тридцать ярдов, когда достигли деревушки под названием Ара. Она располагалась на берегу пролива Ормо. Холгрим и Финбога стали стрелять в проповедников из луков. И, конечно же, стрелы не попадали в беглецов.

– Прекратите! В тумане вы можете задеть паромщика, – прорычал Шэгот.

Маленькой лодкой, на которой плыли беглецы, управлял один гребец. Он, видимо, отлично знал свое дело – пролив достигал в ширину четырнадцать миль. Со стороны Ары пересечь его было не так-то уж просто. На юго-востоке в тридцати милях отсюда, на побережье, находилось поселение Гринд. Именно оттуда к Сколе, располагавшейся в самой верхней части Фрисландии, ходили торговые суда. Каждый раз они проделывали опасный путь через изменчивые волны пролива.

Но Гринд и Скола считались цивилизованными поселениями. Туда Шэгот не мог отправиться. В те земли часто заходили враги Эрифа и сторонники короля Гладнера.

– Вот вам и доказательства того, что эти двое – негодяи, – ослабив тетиву на луке, заметил невозмутимый Финбога.

– Ты имеешь в виду контрабандиста, которого они выбрали в качестве сопровождающего?

Лодочник доставит беглецов в Орфланд, болотистый, убогий и малонаселенный остров, расположенный неподалеку от западного побережья Фрисландии. Проповедникам придется пешком пересекать Орфланд, а потом добираться до материка с той стороны острова – так они не привлекут к себе внимания влиятельных жителей Фрисландии.

– Я не хочу продолжать путь пешком, – изрек Сигурд.

– Ребята, пойдите и разыщите еще одного лодочника, – только и промолвил Шэгот.

Но других паромщиков не нашли. Деревня опустела. Ни единой души. Однако все признаки указывали на то, что несколько часов назад здесь кипела жизнь.

– Не нравится мне все это, Грим. Тут творится что-то странное, – произнес Сигурдон.

– Думаю, ты прав. Давайте просто подождем. Продолжим путь, когда вернется лодка. Держите луки наготове. На всякий случай. – Грим убедился, что его меч легко вытаскивается из ножен. Отличное оружие, привезенное из монастыря. Видимо, какой-то аристократ позабыл его там, когда пытался подкупить местное божество.

– А как насчет туманов? В это время они обычно рассеиваются, – поинтересовался Холгрим.

– Мы в устье пролива Ормо. Здесь постоянно необычные течения, приливы и отливы.

Холгрим редко говорил. Шэгот иногда жалел, что тот вообще не немой. Всякий раз, открывая рот, этот тип изрекал какую-нибудь гадость. Он подмечал то, о чем другим не хотелось вспоминать лишний раз.

– А мы влезем в лодку? Она ведь маленькая, – не замолкал Холгрим.

Шэгот что-то проворчал.

– Хочешь, я его по голове тресну? – предложил Свэйвар.

– Возможно, он этого даже не заметит. Кроме того, он задал неплохой вопрос. Мне кажется, места хватит всем. Правда, интересно, как долго нам еще придется ждать? Что-то я не вижу ни мачты, ни парусов. А ведь в определенное время суток течение становится просто ужасным.

Пролив Ормо соединял окруженное со всех сторон сушей Мелководное и расположенное на западе Андорэйское моря. Первое получило свое название, потому что во время мертвого отлива обнажалась десятая часть его дна, а треть оставшейся воды не доходила до плеч высокого человека. Курсирующие в этих местах суда имели широкую корму, а их водоизмещение было весьма небольшим. Ими управляли лишь те моряки, которые знали эти воды как свои пять пальцев. Существовало всего два места, где глубина Мелководного во время прилива достигала ста футов.

Управлять кораблями в проливе Ормо было особенно сложно. С наступлением приливов и отливов стремительные потоки воды мчались туда и обратно.

Контрабандисты и рыбаки Ары знали пролив лучше, чем собственных жен. Они приступали к изучению коварных вод, едва встав на ноги.

– Да уж. Нам несказанно повезет, если удастся выбраться отсюда сегодня, – вздохнул Свэйвар.

– Луна почти полная. Можно попытаться пересечь пролив ночью, – предложил Сигурд.

– Когда окажемся на материке, надо увести лошадей. Так мы быстрее нагоним их, – изрек Финбога.

Шэгот подумал, что если им удастся уйти от погони, организованной владельцами коней, они не смогут вернуться на родину тем же путем.

– Похоже, туман рассеивается, – произнес Свэйвар. Но видимость не улучшилась.

– Парни, вы ведь все здесь разнюхали и обыскали. Не нашли ничего, что объяснило бы, почему нет ни одного жителя или куда они могли подеваться? – спросил Шэгот. Отсутствие селян беспокоило его. Наверняка, к этому приложили руку Помощники.

Ночи на дороге, ведущей от Скогафиорда, практически не доставляли никаких неприятностей. Даже если учесть действие амулетов, которые носили на себе члены шайки, сверхъестественные силы проявлялись как-то слишком слабо.

Шэгот поежился. Ему не нравилось слишком много думать. Однако он был предводителем отряда. К тому же никогда не мешало проявлять бдительность, когда дело касалось темных сил.

Тайный народ не отставал от них ни на шаг. Их весьма интересовал Шэгот и его товарищи. Может, именно их следовало винить в тех задержках, из-за которых отряду никак не удавалось настичь чужеземцев. Халдарам не терпелось выпроводить беглецов за пределы Андорэя. Почему? Если у проповедников получится обратить жителей этих земель в свою веру, новое божество уничтожит таинственный народ.

– Эй! – заорал Финбога. – Там лодка. Она приближается.

Шэгот тоже ее увидел. Проповедники уплыли на другой. Подплывающее к берегу судно представляло собой обычную лодку. На таких рыбаки выходят в море, когда царит полный штиль. Судно оказалось короче и шире военных кораблей, на которых плавали Шэгот и его товарищи. Впрочем для обычного рыболовецкого судна лодка казалась слишком чистой.

– Пока не выясним, кто они такие, пусть думают, что мы ни черта не понимаем в морском деле. Мы жители суши. Понятно? Говорить буду я, – собрав своих людей, сказал Шэгот. Рыболовецкое судно выглядело так, словно на нем работало три человека. Однако Гриму удалось разглядеть лишь одного. На лодке имелась палуба. И трюм. Необходимая вещь для рыбаков и контрабандистов, которые не хотят, чтобы груз унесло в море.

Чем ближе судно подходило к берегу, тем совершеннее казалось. Шэгот с товарищами могли взять его на абордаж и таким образом достигнуть западного побережья Орфланда. А там устроить засаду и напасть на проповедников, как только последние завершат утомительный переход через болота острова. Ублюдку даже не придется убивать рыбаков, если они, конечно, окажут содействие.

– Меня зовут Рыжий Молот, – начал хозяин лодки. – А вам, как я погляжу, необходимо срочно куда-то попасть и при этом остаться незамеченными. – Прежде чем Шэгот ответил, он продолжил: – А это мой двоюродный брат, Кузнец.

– Кузнец?

– Просто он хочет, чтобы его называли именно так, – пожал плечами рыжий.

Сбитый с толку Шэгот хмыкнул. Он растерялся и никак не мог собраться с мыслями.

– А как насчет старика?

– Это Странник. Мой отец. Он состарился и стал нерасторопен. От него теперь нет никакого толка. Однако он не собирается бросать дело всей жизни. Приходится брать его с собой.

– Нам действительно нужно пересечь пролив и добраться до западного побережья Орфланда, а именно в Тирво или даже к мысу Гладнера, что на территории Фрисландии. Вы бы сильно нам помогли.

– Пожалуйста. Только договоримся о цене и разгрузим лодку, – кивнул Рыжий Молот. Воздух наполнился зловонием, исходившим от рыбы.

– Мы вам подсобим, – пообещал Шэгот. – Обговорим цену.

Поначалу Рыжий Молот потребовал тридцать пять золотых монет.

– Нет. Разве мы похожи на идиотов? – засмеялся Грим. – Да у нас и нет таких денег. Мы же не короли. Ни у кого из нас нет при себе золота. Вы сумасшедший. Радуйтесь тому, что получите пять серебряных сантеринских пенни.

Торговались они недолго. Шэгот торопился. А рыбакам не терпелось разгрузить улов. Течение менялось.

– Мы слишком добры к ним, Грим. Они попытаются нас ограбить, – изрек Свэйвар. Он только что споткнулся об огромный мешок с еще трепыхавшейся рыбой.

– Нас шестеро. Может, эти здоровяки и держат язык за зубами. Но долго это не продлится. Держу пари, у них в трюме какой-нибудь груз. Мы поможем защитить его. В обмен на это рыбаки доставят туда, куда нам нужно.

Шэгот знал, о чем говорил. Он и сам промышлял контрабандой, покуда не примкнул к Эрифу.

– Грим, в их глазах есть что-то дьявольское.

– И я их понимаю. Для таких бедняков, как они, этот день выдался на редкость удачным.

Свэйвар продолжал подозревать рыбаков в заговоре. Рыжий Молот мог продать их в рабство Гладнеру.

Каждый раз, когда Шэгот встречался взглядом с Молотом или Кузнецом, он читал в нем любопытство. Словно они знали, что его тревожило. И это их забавляло.

Шэгот был уверен, что детально изучил троицу. Простые рыбаки, может, контрабандисты. Такие не способны на предательство.

Для Шэгота же денек выдался на редкость тяжелым. Из-за усталости он чувствовал себя драной тряпкой.

– Разбудите меня, когда начнем тонуть, а вода подберется к моей голове, – приказал он Торкалсонам.

Шэгот нашел на палубе более или менее укромное местечко. Ему было наплевать, что там не за что держаться. Повсюду воняло рыбой.

Туман вновь сгущался.

Гриму казалось, что он заснул.

Шэгот крепко спал, однако во сне все было как наяву. Туман рассеялся. Море успокоилось. Резвясь в воде, лодку окружили морские жители. Прекрасные русалки, которые отличались от земных девушек своей необычайной красотой, пели рыбакам песни. Казалось, Странник благословляет их. Когда лодка вышла в открытое море, он словно помолодел.

И вдруг все изменилось. Море потемнело. Нарастающие волны бились о борт судна. Морские жители пропали.

Вскоре лодка устремилась в пасть надвигающегося шторма. Рыбаки оставались невозмутимыми, даже когда волны стали заливать палубу, изрыгая белую пену.

Невозмутимые рыбаки продолжали плыть вперед.

Они больше не болтали друг с другом. Их лица приняли суровое выражение. Троица молча управляла судном. Шэгот не понимал, как им удается сохранять спокойствие.

Грозовое небо пронзили ослепительные молнии. Некоторые сверкнули невдалеке от лодки. Одна угодила в Рыжего Молота.

И тогда Шэгот понял, что эта сумасшедшая троица вела его и остальных на верную погибель.

Когда его глаза оправились от вспышки, он увидел, как Рыжий встал посреди палубы и воздел руки к небесам. Его громогласный смех можно было сравнить с раскатами грома. Молот приветствовал нежность шторма.

Наконец-то Шэгот осознал, что его судьба зависела отнюдь не от безумных рыбаков. Им овладел дикий ужас. Такого страха он не испытывал даже кромешной ночью, находясь на вражеской территории.

Странник ощутил, как изменяется мироощущение Шэгота, когда того обуял страх. Он повернулся спиной к буре и посмотрел Гриму прямо в глаза.

Последний чуть не крикнул «мама».

Странник был стар. Но не так, как раньше. Теперь от него исходила сила и твердость. Шэгота вновь обуял ужас, когда он заметил, что у Странника всего один глаз.

Прежде чем Грим успел захлюпать носом, его поглотила тьма.


Лодка превратилась в золотой корабль. Она выплыла из шторма в изумрудное море, какое не доводилось видеть еще ни одному торговцу или искателю приключений. Корабль, коим управляли невидимые силы, подошел к набережной, вымощенной розовым гранитом. Услужливые и болтливые гномы с густыми бородами пришвартовали судно и поднялись на его борт. Они снесли спящих андорэйцев на берег, а после потащили их по длинной дороге в огромный замок, который едва можно было различить на вершине отвесной скалы.

Корабль, море, гномы, гора, замок… Все это словно сошло со страниц древних преданий.

Где-нибудь по дороге обязательно встретится радужный мост.


Покачивая головами, потрясенные жители Ары рассеянно блуждали по деревне. Целый день стерся из их памяти.

В их отсутствие кто-то или что-то побывало в селении. Ничего не пропало. Все было в полном порядке. Однако кто-то все же прошелся по деревне и заглянул в каждый ее уголок.

Внезапно из льдохранилища раздался крик. На него тут же сбежались все жители. Их взору предстал огромный улов рыбы, какого они до сих пор не видали. Кто-то ниспослал на деревню благословление.

Народ рассеялся по селению в поисках ножей для потрошения и разделки рыбы. Завзятые ворчуны начали брюзжать. Им придется потрошить, разделывать, нарезать рыбу и вытаскивать из нее икру в таком темпе, в каком они прежде никогда не работали.

Некоторым невозможно угодить.

Глава 8

Антекс. Край Конека

Таких, как Бронте Донето, которого Патриарх отправил к Серифу, называли епископами без трона. Он принадлежал к членам Коллегиума. К тем его неприметным и свирепым представителям, которых практически никто не знает. Епископ Сериф, будучи ставленником Патриарха, также не имел о Донето ни малейшего представления. Иначе у него поубавилось бы самоуверенности в ожидании следующей встречи с легатом.

Донето был ближайшим соратником Великого V. Он приходился Патриарху двоюродным братом. Донето полагал, что вместе им удастся многого добиться. Молодые, сильные кузены мечтали о грандиозных деяниях. Однако путь к осуществлению их мечтаний был усыпан терниями вроде епископа Серифа. Невероятная корысть подобных людей позволяла использовать их в любых авантюрах. Однако им недоставало напористости, дабы предпринять что-либо самостоятельно. Такие, как Сериф, обожали ту уединенную жизнь, которую вели в роскошных дворцах, забавляясь со своими любовницами и любовниками и приворовывая необходимые для поддержания статуса деньги.

Донето был циником. Он ждал подвоха от любого, кто находился рядом с ним, и часто хвалился тем, что ни разу не ошибался в своих подозрениях. Но легат истинно верил в Бога и в то, что Церковь должна занимать главное место в жизни халдар. Он, правда, не особо вникал в ее вероучение.

Донето решил последовать совету Серифа. Так он определит настроение жителей. А все, что ему удастся услышать из уст простолюдинов, поможет ему решить, как отчистить Конек от ереси.


Бронте Донето с трудом вжился в иной образ. Он не принадлежал к тем вельможам, которые легко переодевались в нищих и так расхаживали по городу. У него не было никаких актерских способностей. Это путешествие стало самым долгим в его жизни. Прежде Донето лишь раз решился покинуть безопасную епископскую область. Тогда он тщетно пытался убедить семьи Апариона в том, что они просто обязаны предоставить свои корабли для армии предшественника Великого V. Войско должно было отправиться на завоевание фиралдийского королевства праман, которое находилось в Кальцире.

По мнению Донето, Кальцир более всего подходил для похода. Слабый. Безо всяких союзников. Единственное препятствие заключалось в огромных оборонительных сооружениях, созданных самой природой. В Валаретеглийских горах, уничтожив Кальцир, можно было бы очистить от праман самое сердце древней Броской империи. Это бы точно ободрило халдар.

Однако двоюродный брат Бронте хотел стать Патриархом, чье имя навсегда войдет в анналы истории. Он мечтал, чтобы его помнили как Патриарха, который одержал триумфальную победу над праманами и остальными врагами Церкви, объединил всех халдар под своим флагом и освободил захваченные Святые Земли.

Донето сомневался, что они доживут до этого момента. Патриарх поставил перед собой слишком сложную задачу.

Легат решил, что проще всего прийти в Конек под видом простолюдина. От него требовалось лишь грубо разговаривать и дурно пахнуть. Какая разница, что одет ты как чужеземец, причем, как богатый чужеземец, а по пятам за тобой следуют охранники. Не все ли равно, если от тебя подобно пару исходит презрение, даже когда держишь рот на замке.

Жители Антекса и не подумали принять его за папского посла. Донето удалось получить кучу информации о том, как конекийцы относятся к Великому и его нечистому на руку прихлебателю, епископу Серифу.

Врис Янкер служил у Донето главным охранником. Бронте всем говорил, что назначил его на такую должность, поскольку еще ни разу за время службы этого человека никому не удавалось занести меч над епископской головой. Когда дело касалось Бронте, Янкер всегда держал ухо востро.

– Господин, нам следует вернуться. Мы искушаем судьбу – сказал Янкер после того, как Донето пересек рыночную площадь. Самое рискованное предприятие из тех, что можно было придумать.

Янкер знал людей, которые частенько, наведывались в те места, куда хотел пойти Донето. Когда-то он сам принадлежал к их числу. Такие типы быстро соображают, что к чему.

Донето отказывался слушать охранника. Он слишком увлекся ощущением своего превосходства над простолюдинами.

Вскоре догадки Янкера подтвердились. И последствия оказались куда хуже, чем предполагал охранник. Внезапно по темным улицам пронеслась толпа, которая атаковала Донето и его стражей на глазах у сотни свидетелей. Янкер почувствовал, как в его теле разрастается боль.

Все три охранника погибли. Бронте Донето успели нанести множество ножевых ранений, прежде чем он вытащил из кармана глиняный шарик и метнул его в ближайшее здание.

Мир захлестнула волна света.

– Колдовство, – закричали чьи-то голоса. Бронте Донето потерял сознание.


Казалось, лечащий брат нисколько не удивился, когда Донето открыл глаза. И тут же закрыл.

– Я что, умираю и мне необходимо последнее причастие? – прошептал легат.

– Господин? Ах нет. Нет. Я всего-навсего лечащий брат. Не пытайтесь встать. Откроются раны.

Донето вспомнил, как кинжалы вонзались в его тело, причиняя нестерпимую боль. Сейчас боль его не беспокоила. Однако он ощущал многочисленные повязки. Донето чувствовал стежки, которыми были стянуты раны.

– Я тяжело ранен?

– Вы остались в живых лишь благодаря милости Божьей. Или благодаря невероятному везению. Вас ранили шесть раз. Две раны очень глубокие. Вероятно, их нанесли мечом. Вы потеряли много крови.

– А вот вашим товарищам не повезло. Все трое убиты, – продолжил брат, видя, что Бронте не проявляет интереса.

«Так им и надо. Надо было лучше выполнять свое дело». Однако Донето не выразил свои мысли вслух.

– Кто покушался на меня? И почему?

– Думаю, грабители, – пожал плечами брат.

Это были не грабители. Их подослали. Наемники хорошо знали свое дело. Они не были новичками. Бронте Донето намеревались убить.

– Думаете? А что они сказали?

Казалось, этот вопрос поставил брата в тупик.

– Их арестовали, не так ли?

– Да нет.

«Конечно же, нет», – подумал Донето. Он решил приказать уцелевшим охранникам расследовать это дело. От местных властей не было никакого толка.

Но его люди сразу же поняли, что им никто ничего не скажет.

– Ваше превосходительство, хотя об этом прямо не говорили, я уверен, народ разочаровался, что вы не погибли, – сообщили охранники.

Донето предположил, что убийцы, живущие где-то в этой области, запугали местное население. Позже его посетила другая мысль: конекийцы могли желать ему смерти безо всякого давления извне.

Лежа в постели без движения, легат много размышлял о той ситуации, которая сложилась в Конеке, а также о том, как к ней относились простолюдины. Сделанные им выводы приводили его в бешенство. Да еще в какое бешенство. Впрочем, истина могла в будущем сослужить неплохую службу.

– На мою жизнь покушались мэйзеланские еретики, – сказал Донето Серифу.

Епископ наконец-то оторвался от своих прелюбодеяний и навестил легата.

– Это глупо. Они проповедуют мир. И не посмеют никого убить, – возразил Сериф.

– Даже папского посла, который является их заклятым врагом?

– Особенно посла. Им не нужны лишние неприятности.

Еретики лишь хотят, чтобы Брос оставил их в покое. Конекийцы желают того же.

– Неважно, выдвиньте против них обвинение.

– Но никто не поверит. Все решат, что вы специально организовали нападение, дабы потом переложить вину на еретиков. – В голосе епископа послышались виноватые нотки. И в его голове зародились подобные подозрения.

Донето оказался в безвыходном положении. За время, проведенное среди черни, легат понял, с каким презрением и подозрением простолюдины относятся к Бросу, Церкви и всему, что с ними связано. Однако хуже всего оказалось то, что епископские конекийцы были куда критичнее мэйзеланских собратьев.

Благодаря кровавой ночи стало ясно: конекийцы убеждены, что все социальные беды и нравственное разложение исходили от Броса и острова Кроне, где находился Дворец Патриарха.

– Тогда обвините в покушении этого сифилитика из Висэсмэнта.

– Как скажете. Хотя в это тоже никто не поверит.

– А чему они поверят? – Донето заставил себя успокоиться. Он почувствовал, как расходятся швы.

– Любым слухам, которые касаются Патриарха и Коллегиума, какими бы нелепыми они ни были.

– И все же, кто пытался меня убить?

– Возможно, грабители, – пожал плечами епископ. Затем, увидев, что Донето готов взорваться, поспешно добавил: – А может, и сторонники Чистого, которые действовали без его разрешения. Или тот, чью собственность мы конфисковали.

– Как кому-то вообще удалось пронюхать обо мне? Эта миссия должна была держаться в тайне. Даже вы ничего обо мне не знаете.

– Я никому не говорил о вас. Еще раз скажу, возможно, на вас напали грабители. Или же кто-то в Бросе решил убить вас здесь. Очень удобное решение проблемы. В Конеке никто не обратит на вашу смерть никакого внимания. – Епископ вновь покачал головой.

Грабители? Чушь. Они не нападают на вооруженных людей.

К убийству в политических целях прибегали довольно редко. А уж если такая необходимость и возникала, то действовали иными путями. Когда человеку несказанно везло или же он раскрывал некий хитроумный заговор, в дело пускали яд или кинжал. Все происходило без свидетелей. Если только… Если только кто-то не пытался таким образом предупредить кого-нибудь. Например, самого Великого.

Донето больше никому не мог доверять. А что если за нападением стоял Сериф? Или герцог Тормонд? Последний командовал воинами. Атакующие вполне могли быть солдатами. Но откуда герцог узнал о Донето?

– Позовите моего человека, Трондела. Мне необходимо переговорить с ним. – Мика Трондел среди уцелевших охранников занимал теперь главенствующее положение. Донето жаждал отправиться в путь, как только ему полегчает. Легат хотел почувствовать себя в безопасности, пока еще был способен хоть что-то ощущать.

Он разберется, что творится в Конеке, после того как окажется в безопасном месте. И пощады не будет.

Задание провалено. И, как подозревал Донето, сама собой проблема не решится.

Легату не терпелось поскорее покинуть Антекс, однако лечащие его братья настаивали на том, что для полного выздоровления ему потребуется еще немало времени. В конечном итоге они позволили Донето отправиться в особняк епископа Серифа, который располагался на усыпанных виноградниками холмах, возвышающихся над городом. Там уцелевшим охранникам будет легче охранять его.

Во время этого небольшого путешествия случилось то, о чем предупреждали братья. Раны Донето открылись. Легат начал борьбу с инфекцией, которая длилась несколько месяцев.

Глава 9

Приключения в море Прародительницы

Торговый корабль оказался слишком маленьким. Его бросало из стороны в сторону, словно пробку. Даже когда море было спокойно, судно трещало и скрипело, грозя развалиться на части. Стоял невыносимый запах. Когда начинался шторм, пассажирам не оставалось ничего другого, как только крепко ухватиться за что-нибудь. Единственным плюсом этого путешествия для Элса стало то, что ему не пришлось пешком идти в Стаклирход, марая ботинки. Ша-луг лежал на мешке, вероятно, набитым контрабандным хлопком. Законы Дреангера запрещали продавать этот товар халдарам. Однако торговцы никогда не обращали внимания на религиозные учения и политические указы. В надежде урвать кусочки объедков над палубой кружили чайки, однако им приходилось довольствоваться мелкой рыбешкой, всплывающей на поверхность перед носом судна. Облака лишь изредка проплывали по небу. Его синева слепила глаза, и, казалось, что небосвод вот-вот рухнет.

Оттуда, где лежал Элс, он мог видеть только очертания островов да паруса некоторых кораблей.

Рядом с ша-лугом, наслаждаясь спокойствием, распластался Малик, халдарский моряк из Антаста. Он плыл с гор Нерет, которые тянулись вдоль побережья Луцидии вплоть до южной провинции Восточной империи. Эта область часто переходила от рунов к восточному Кайфаэту.

Антасты считали себя последователями основателей. Они утверждали, что их видение мира ни чем не отличается от того, которое проповедовали Аарон, Айс, Келам и другие.

– Тебя не беспокоит то, что мы можем встретить пиратов? – спросил Элс. – Все эти острова словно специально созданы для них.

– Вероятно, до образования Древней Империи так оно и было. Может, и после ее становления. Но в наши дни об этом нечего волноваться. Воинствующее братство не приемлет пиратства. Орден жестоко карает тех, кто занимается морским разбоем. Гибнет множество людей. Большинство умирают в страшных муках. Братья не жалеют ни женщин, ни детей, ни тех, кто случайно оказался в селениях флибустьеров. А если братство не разберется с пиратами, это сделают республики Фиралдии. Если, конечно, Восточная империя не опередит их. Мы скорее столкнемся с агрессией властителей, чем с морскими разбойниками. Видишь тот остров, что похож на седло? После него прямо по курсу будет мыс Йен. Он является восточной стороной Стаклирхода. Мы должны зайти в порт на рассвете.

– Я думал, нам плыть еще целый день.

– Просто нам повезло. Нэлик говорит, ты приносишь удачу. Во-первых, не пришлось давать взятку, чтобы выйти из Шэртелла. Когда мы туда прибыли, товар уже подготовили к погрузке. Да и погода стоит отличная.

– Отличная? Ты с ума сошел.

– Салага. Нас потревожил лишь слабый ветерок и легкая зыбь на воде.

– Так, значит, это правда. Становясь моряком, теряешь рассудок. Огромную его часть.

– Не стану спорить с тобой. А ты что здесь делаешь?

– Да мне просто нравится плыть по воде, кишащей разными тварями, которым не терпится отобедать мной. – Малин рыбачил. Тем же занимались и остальные члены команды. Они были преданы Дреангеру, но их терзало любопытство. Моряки догадывались, что Элс – ша-луг, а не какой-нибудь там арнхандерский рыцарь, которого выкупили из плена.

Малин усмехнулся.

– Да вообще-то это семейные дела, – объяснил Элс и рассказал официальную версию. Впрочем, вся команда знала, будь он на самом деле арнхандерским рыцарем, направляющимся домой, то вряд ли бы оказался на их корабле.

– Из порта вышло военное судно. Идет прямо по курсу – раздался крик сверху.

Элс и Малин привстали.

– Какого цвета флаг? – поинтересовался Малин.

– Трудно сказать. Судно слишком далеко. Но, черт возьми, какая огромная посудина.

– Здесь курсируют только корабли воинствующего братства. Или суда Сонсы. С островами, расположенными в этих водах, торгуют только они, – сказал Малин Элсу.

Воинствующее братство было халдарским орденом. В него вступали солдаты, посвятившие себя борьбе против врагов их Бога. Они видели свою задачу в том, чтобы вырвать Ирианские источники из-под владычества праман. Братья ордена слыли отличными воинами, их никогда не пугали преимущества противника.

– Посудина направляется не к нам. Ну и быстрая же стерва. Трехпалубная.

Очертания галеры становились все яснее. Это было длинное, прямое, выкрашенное в черный цвет, бесшумное и быстроходное судно. Галера слегка изменила курс и направилась к торговому кораблю. Впрочем те, кто находились на борту военного судна, не собирались нападать. Галера подошла почти вплотную и проплыла в каких-то ста ярдах от торговцев. Военный корабль двигался бесшумно. Слышался лишь скрип весел, шипение рассекаемой воды да всплески волн.

– Черт бы меня подрал! – воскликнул Малин, когда галера унеслась прочь. – Какой-то корабль призрак. Или что-то в этом духе. Совсем новый. Я еще таких не видел.

Элсу тоже не доводилось прежде встречать подобные суда. Однако он прекрасно знал, кому принадлежит галера. Гордимеру Льву. Среди остолопов, сидевших на перекладинах корабля и глазевших на торговцев, которые, в свою очередь, таращились на них, находился эр-Рашал ал-Дулкварнен, придворный колдун Дреангера.

Спустя два часа появилась вторая галера. Она уступала первой в размерах и бесшумности и выглядела по сравнению с ней дряхлой и обшарпанной. Корабль принадлежал воинствующему братству и разыскивал странное военное судно, которое рассекало волны где-то около архипелага.

На лице Элса не дрогнул ни один мускул, когда Нэлик указал направление, в котором исчезла первая галера. Эр-Рашал сумеет позаботиться о себе.

– Занятная выйдет схватка между этими двумя кораблями, – изрек Малин.

– Еще бы.


Солнце едва взошло, когда корабль пришвартовался в Ранче. На пристани Элс нанял мальчишку, чтобы тот помог ему с рыцарским снаряжением. Капитан Тэг последовал за постреленком и оказался у огромного каменного здания, в котором проживали местные агенты Трех Семей республики Сонсы. Элс представился именем Альфорда да Скийского и объяснил служащему, похожему на гнома из какого-то древнего мифа, что ему нужно.

– Корабли покинут порт только послезавтра. Вам следовало прибыть сюда вчера. Мы как раз полностью загрузили одно судно. Времена сейчас трудные. Дреангер преследует каждого, кто занимается контрабандой хлопка. А поставки кафа из Луцидии значительно сократились, – сказал гном. В переводе с луцидийского каф означал листья конопли, которые использовались как наркотик. – У нас здесь постоянно ведутся войны, а если таковых не происходит, то о них распускают слухи. Война, знаете ли, отрицательно сказывается на торговле.

Элс удивился, услышав подобное от жителя Сонсы. Он-то думал, что торговцы во время войны только процветают.

– Время не пожалело и семьи.

– Возможно. – Гном не соизволил почтить память усопших членов семейства да Скийских. Он не слушал никого, кроме себя. – Вот. Послезавтра в море выйдет «Вивиа Инфанти». Что вы предпочтете: одноместный или двухместный номер? А может, вы хотите спать в кубрике?

– Последнее. Святые Земли не сделали из меня богача.

– Как и никого другого. Я имею в виду солдат. А как насчет еды? Вы хотите питаться отдельно или же решите разделить стряпню с моряками?

– Что дешевле? Мне предстоит проделать долгий путь после того, как я доберусь до Сонсы.

– Дешевле всего собственная еда. Однако вам придется готовить ее самому. Или же обратиться за помощью к коку. Конечно же, его услуги не бесплатны.

– Я буду обедать с командой.

– Мальчишка с вами?

– Нет. Я путешествую один. Он просто помог мне с вещами.

– Это барахло не стоит того, чтобы таскать его с собой, как думаете? – бросив взгляд на груду вещей, изрек гном. – С вас четырнадцать серебряных скутти Сонсы. Впрочем, вы можете заплатить другими монетами равного достоинства.

Элсу показалось, что гном завысил цену. Он одарил старика гневным взглядом. А тому хоть бы хны.

– Если не нравится, можете проваливать. Вам вообще не следовало приезжать сюда. Торчали бы на суше, – огрызнулся гном.

Элс достал мешочек со всевозможными монетами, отчеканенными на монетных дворах в разных землях. Гном даже не пытался надуть шаг-луга. Впрочем, может, он и преувеличил, когда сказал, что качество дреангерских монет стало ухудшаться.

Лев всячески боролся с этим.

– Вы остановитесь здесь, пока «Инфанти» не отправится? Или заночуете в другом месте? Любая ночлежка для моряков обойдется вам дешевле, но там не подают еду. Кроме того, ночью вас могут ограбить, – изрек гном.

– И сколько же мне будет стоить пребывание здесь? Карлик назвал сумму, которую Элс счел вполне разумной.

– Хартия воинствующего братства обязывает нас сдавать номера и кормить рыцарей за умеренную плату, – объяснил гном.

– О, конечно же, я останусь здесь. – Элсу и прежде доводилось ночевать в апартаментах для моряков. При необходимости он сделал бы это снова. Однако ему не очень-то хотелось вновь испытать подобное удовольствие.

Карлик растворился в темноте. Его хозяева не особо тратились на освещение. Гном вернулся с каким-то похожим на зверя парнем.

– Это Гойдар. Он покажет вам вашу койку.

Элс расплатился с мальчишкой, а затем последовал за здоровяком, который тащил все вещи ша-луга. Громила ни разу не проронил ни единого слова. Подобно евнуху, он нес поклажу на спине. Может, он сбежал из какого-нибудь восточного государства, где его лишили языка и мужского достоинства?


Элсу отвели целую комнату. Правда, в ней невозможно было стоять в полный рост, а в ширину она достигала всего четыре фута. Капитан Тэг сложил свои пожитки под узкую койку.

Элсу редко когда удавалось насладиться подобной роскошью. Будучи ребенком, а потом и холостяком, он жил в тесных бараках или палатках. Женившись, ему пришлось делить однокомнатную лачугу с женой и двумя дочерьми. Такова жизнь всех ша-лугов. Они никогда не оставались наедине с самими собой.

В одиночестве Элс чувствовал себя крайне неуютно.

С этого момента ша-лугу придется к нему привыкать.

Элс проверил, нет ли в комнате щелей, откуда за ним могли шпионить. А после решил провести необходимые религиозные ритуалы. Кто знает, какое колдовство распространено в этих местах? Каждая тень могла скрывать какого-нибудь злобного духа.

Тэг по памяти начал воспроизводить религиозный обряд.

Наверняка, он сделал что-нибудь не так. Элс надеялся, что Бог простит и не оставит его, когда ему придется отправиться на запад. Ведь ша-луг провел не один год в чужеземных странах среди грубых нечестивцев. Элс действительно полагал, что жители западных земель уделяли религии меньше внимания, чем праманы.

Первое испытание подстерегало Тэга за обедом, который проходил в общественном помещении и напоминал прием пищи в казарме. Правда, еда уже стояла на столах. Прием трапезы проходил в любое время. Работники Сонсы приходили и уходили, когда им вздумается. Точно так же поступали приезжие. Некоторые посетители поджидали здесь очередного корабля, который шел на восток или запад. За столом вместе с Элсом сидел дерицийский вояка, Энио Сколора, который на протяжении двух десятилетий сражался с неверными. А теперь он возвращался на родину. Ему не терпелось обсудить с солдатом подробности битв, в которых он принимал участие. Элс со страхом ждал того момента, когда ему придется говорить о том, кого он должен был знать. Впрочем, ша-луг вскоре понял, что если держать язык за зубами и лишь изредка поддакивать собеседнику, то тот не перейдет на обсуждение личностей.

Настоящая опасность крылась в самой еде. Основное блюдо состояло из огромного жареного окорока. Трапезничающие согласились, что такого угощения они еще ни разу не видели. Элс привык есть только баранину. В Дреангере никто не употреблял в пищу другого мяса.

Энио Сколора отрезал такой огромный шмат, что и тигр наелся бы им.

– Ха! Наши враги обалдели бы от такого. Как могут они представлять какую-нибудь угрозу, если не в состоянии полакомиться куском отлично прожаренной хрюшки хотя бы раз в жизни?

– Этим мы и отличаемся от джоскеров и девов, – сказал другой вояка. Он засмеялся. При этом из его носа на стол вылетели сопли. Солдат вытер их и размазал по штанине.

Элс знал, кто такие девы. Деведийцы представляли собой небольшую группу людей, которая исповедовала древнюю религию, возникшую в Святых Землях задолго до появления иных учений. По закону деведийцам запрещалось употреблять в пищу почти те же продукты, что и праманам. Деведийские пророки откололись от родового вероучения дайн-шаукинов за три века до того, как халдарские основатели, считавшие себя истинными девами, впервые услышали глас Божий. Девов было не так много, как халдар или праман, однако они по-прежнему имели огромное влияние.

– Не говоря уж о дайншау, из-за которых все и началось, – изрек Элс. – Джоскеры? Я чувствую себя отшельником, живущим в норе. И все же, кто они такие?

– Так мы называем людей Кайфа. А «чудаков из Квасра» величаем пеквадами.

Арнхандеры практически всегда опускали «ал-Зед», говоря о восточном Кайфаэте. Они обычно называли его по имени центрального королевства, Луцидией.

Элс взял кусок свинины. Другого выбора у него не было. Кроме того, Кайф ал-Минфета лично дал ему на это свое разрешение. Все прекрасно понимали, что Элсу придется нарушить религиозные запреты, если он не хочет привлечь внимание врагов.

– Не так уж плохо, – продолжил Элс. – После всей той каши и творога, что подают в Тримолине. – В этом небольшом прибрежном городке служил настоящий Альфорд да Скийский, покуда его не призвали домой.

– Старый добрый сухарь с мясом таким вонючим, что даже стервятники не отважатся к нему прикоснуться. Вот в чем для меня заключаются прелести солдатской жизни, – сказал Сколора.

На войне все солдаты испытывали потребности в одном и том же.

– В походы следует брать живую скотину, – заметил Элс.

– Да ладно! Вы этого никогда не делали. С тех самых пор, как вы приняли участие в битве за Источник Дней, я еще ни разу не слышал такого идиотского оправдания.

Элс притворился, что оглядывается по сторонам. Вроде как проверяет, не подслушивает ли кто.

– Я тебе этого не говорил. Но принц Адербл – настоящий идиот. Нет, в самом деле. Он занят исключительно спасением собственной души. Священники используют его как подставное лицо, а сами тем временем набивают свои кошельки. Тебя должно удивлять, как это мы вообще подоспели к началу сражения.

Элс пересказал и без того известные всем факты. Индал ал-Сул Халаладин полностью разгромил тримолинское войско. А тем, кому удалось выжить, пришлось нелегко. У любого возникал вопрос.

– Как тебе удалось уцелеть?

– Просто повезло. В перестрелке с разбойниками из Дреангера в меня попала вражеская стрела. Во время сражения у Источника Дней я только начал поправляться. – У Элса имелся шрам, который он при необходимости мог представить в качестве подтверждения своих слов.

– Тебя спас сам Бог.

– Ты бы так не говорил, если бы в тебя угодила одна из этих стрел. Они причиняют невыносимую боль.

– А откуда ты? – спросил Сколора. – Где родился?

– В Ла Триобе. В Трамани. Ты о таком месте, вероятно, и не слышал. Я в Святых Землях с пятнадцати лет. А что?

– Просто у тебя такой забавный акцент.

– В основном приходится разговаривать на языке пеквадов или мельхаев.

Старый солдат внезапно сделал знак рукой. Элс и Сколора замолчали. Остальные посетители уже давно перестали говорить.

В помещение вошли два члена воинствующего братства. Первый, седовласый, со шрамом на лице, выглядел лет на пятьдесят. Второму было меньше тридцати. Худощавые, крепкого телосложения, чистые и гладко выбритые, они вполне могли сойти за отца и сына. Вот только те, кто входил в орден, принимали обет целомудрия.

– Продолжайте беседу, – сказал седовласый и подсел к Элсу. Второй последовал его примеру.

Представители братства носили поверх рубах черную рясу с вышитыми на груди красными песочными часами и скрещенными белыми мечами. Тот же символ, только гораздо крупнее, имелся на спине.

– Вы путешествуете? – рискнул спросить Элс. Никто больше, по-видимому, не собирался начинать разговор с вновь прибывшими.

В основном, вояки отрицательно относились к братьям. Эти угрюмые фанатики не понимали шуток и мечтали поскорей попасть на небо. Правда, они могли сослужить отличную службу, когда ты оказывался по уши в дерьме и тебе срочно требовался человек, способный спасти твою задницу.

За представителями братства прибыли солдаты.

– Мы отправляемся в Датеон. Скорее всего, этой ночью, – ответил седовласый.

Его взгляд пробирал до самых костей. Элс тут же вспомнил Гордимера, который точно так же сверлил тебя глазами, когда был в гневе. – Вы рассказывали о ваших приключениях в Святых Землях.

– Да нечего тут рассказывать. Мой отец отправил меня и моего дядю в Тримолин. Его дядя шепнул ему, что там можно прославиться и сколотить неплохое состояние. Он всегда был далек от действительности.

– Как воины или аристократы карпеты никуда не годятся, – проглотив не дожеванный кусок свинины, засмеялся молодой брат.

– Кроме Ансела, который основал Тримолин, – заметил старик.

– Зря Патриарх не разузнал все об отпрыске Карпета перед коронацией старика.

Седовласый пропустил это замечание мимо ушей.

– Хм, выходит, вам все надоело? Здесь бы вы могли добиться настоящих успехов. Воинствующее братство всегда готово принять того, кто хочет служить Богу.

Элс не стал говорить, что, насколько он помнил, Бог халдар был существом миролюбивым.

– Дело не в этом. Просто меня призвали домой. Я последний из нашего рода. Остальные погибли, сражаясь с солдатами герцога Хармонэйского, которые оккупировали Трамани. Когда наемники Грольшаха бежали из Темезы, они убивали любого, кто вставал у них на пути.

– Но ведь с вами на восток отправился дядя?

– Рифер? Да. Он умер, подхватив дизентерию.

– Жестокий мир. Из-за болезней погибает куда больше людей, чем от рук наших врагов.

Это было верно даже по отношению к тем землям, где медицина и хирургия находились на высоком уровне, а предотвращение и сдерживание роста заболеваний осуществлялись на практике. Элс согласился. Он механически продолжал глотать кусочки свинины.

– Похоже, вы нас не боитесь. Остальные просто дрожат от страха.

– Нет, не боюсь. А должен? Неужто под оболочкой людей скрываются демоны?

– Нас все считают колдунами.

Элс удивился. Ему было известно лишь то, что воинствующее братство представляет собой группу свирепых воинов.

– Ну и? Вы действительно этим промышляете?

По тихим вздохам Элс догадался, что некоторые посетители на самом деле подозревают братьев в колдовстве.

– В садах Божьих зреют семена. Мы вступаем в эпоху возрождения походов во имя Господа. Сталь необходимо закалять. Нам придется столкнуться с могущественными противниками в лице Индал ал-Сул Халаладина и Гордимера Льва. В рядах воинов Божьих нет места для неверующих или слабых духом людей.

Элс отметил, что враги мыслили одинаково, когда дело касалось определенных вещей.

– А как насчет усталых и изможденных, с которых королям больше нечего взять, или тех полководцев, кого интересует лишь собственная слава и обогащение, а не завоевание Ирианских источников?

– Как говорят Бог и Патриарх, в следующем походе таких сложностей не возникнет.

– Ну, хватит, – прервал юношу седовласый. – Мой товарищ еще ни разу не был в Святых Землях, – сказал он Элсу.

Очевидно, молодой человек сказал то, чего не следовало говорить. Неужели Патриарх готов пойти на чрезвычайные меры, дабы создать армию, которая состоит исключительно из опытных, движимых одной целью, истинно верующих бойцов? Если так, то дело плохо. Арнхандеры сильные противники. Они могли потерпеть поражение только из-за малодушия и непрофессионализма своих командиров.


Элс лежал в темной комнате и таращился на потолок. В животе бурчала переваривавшаяся свинина. В соседнем помещении кто-то развлекался с женщиной. Элс понял это по восторженным возгласам. Ша-луг не обратил на них никакого внимания.

Ему уже удалось собрать важные сведения. Возможно, следующий поход будет организован лучше предыдущих. Патриарх решил самостоятельно отобрать военачальников.

Элс задумался о тех ша-лугах, которые вместе с ним отправились в Андесквелузию. Они, наверное, уже дома. Тэг надеялся, что их хорошо отблагодарят.

Затем его мысли переключились на поверженного им богона.

Кто вызвал его? Уж точно не какой-нибудь доброжелатель. Может, тот, кто не хотел, чтобы мумии попали в руки эр-Рашала? В этом был смысл. Особенно, если в тех хрупких костяшках заключалась некая сила, необходимая колдуну.

Теоретически, таинственным врагом мог оказаться любой чернокнижник, осведомленный о планах Рашала, которые придворный маг пока не спешил осуществлять. Иначе он не прогуливался бы по морю Прародительницы только затем, чтобы выяснить, каких успехов достиг их с Горимером шпион.

Об этом тоже стоит подумать.

В дверь тихонько постучали. Элс не ответил. Наверняка, еще одна шлюха, предлагавшая свои услуги. А может и мальчик, поскольку до сего момента ша-луг уже спровадил нескольких женщин.


* * *


Нэлик пил вино, сидя напротив Элса. Последний ограничился кофе. Ему еще не скоро удастся отвыкнуть от религиозных запретов.

Нэлик уже давно привык к новым условиям.

За их столиком в морском кабачке под названием «Ржавый Фонарь» сидели еще двое. Малин пришел с Нэликом. Другого посетителя троица не знала. Когда Элс присоединился к морякам, этот тип уже лежал без сознания в луже собственной блевотины. Посетители занимали любые свободные места несмотря на то, что им приходилось находиться в окружении незнакомцев.

– Давайте поговорим до того, как этого парня вышвырнут и к нам подсадят кого-нибудь другого, кто принесет хозяевам заведения прибыль, – сказал Малин.

– Нэлик, ты попал прямо в точку, когда сказал, что на берегу не стоит создавать себе проблем. Прошлой ночью, пока я ужинал, кто-то копался в моих вещах.

– Возможно, искали, что украсть, – предположил Малин. – Правда, если бы у тебя имелось что-то ценное, тебя бы точно предупредили.

– За тобой следят. Вон тот тощий тип с жидкими волосами, который только что ввалился сюда. Он рвался попасть в кабак. Видишь, заказал несколько кварт вина. А все для того, чтобы не упускать тебя из виду, – произнес Нэлик.

Элс быстро проанализировал недавний разговор с братьями и то, к чему он мог привести, учитывая характер Патриарха.

– Да ну. Он просто слишком самоуверен. Поначалу все такие. Только потом понимают, какие же на самом деле они слабаки, – возразил Малин.

– Даже отсюда видно, что этот парень пришел сюда вовсе не ради выпивки.

– С этого момента мы тебя не знаем, – произнес Нэлик.

К худосочному типу подошел здоровый, крепко сложенный мужлан. Элс прекрасно понимал, что хотя эти двое не смотрят на него, но разговаривают о нем.

– На каком корабле ты уплываешь? – повернувшись к Малину, спросил Нэлик.

Вопрос предназначался Тэгу.

– На «Вивиа Инфанти».

– Мы отнесем твое барахло на борт. Малин, возьми этого пьянчугу. Пусть все думают, что он наш приятель.

Едва они оторвали незнакомца от стула, откуда ни возьмись с грязной тряпкой и чашей, наполненной затхлой водой, появился мальчишка. Он вяло попытался убрать рвоту.

– Сделай одолжение. Я дам тебе медяк, – прошептал Элс.

Мальчишка вдруг оживился. Элс сунул ему монетку.

– Принеси мне еще кофе. Подожди! Мне не нужна ни твоя сестра, ни твоя мать и уж тем более ты. Просто принеси кофе.

К Элсу хотел подсесть новый посетитель. Громила, разговаривавший с дохляком, столкнул его со стула.

– Проваливай, – рявкнул он. И занял место.

Элс изучал в чашке остатки кофе и ждал, пока принесут еще одну порцию напитка. Он чувствовал на себе пристальный взгляд здоровяка.

Громила был один. На его хамское и дерзкое поведение никто в кабаке не обращал внимания.

– Вы поступили непростительно грубо, – вымолвил Элс.

Стало очевидно, что громила собирался пустить в ход кулаки. Элс опередил его.

Грубиян хотел было рявкнуть что-то, но вместо этого удивленно сглотнул.

– Никогда не начинай драку с тем, у кого одна рука под столом. Если ты сделаешь неосторожный вздох, я покалечу твое колено. Шевельнешься, раздроблю коленную чашечку. Если понял, кивни.

Громила кивнул. Он не был напуган. На его лице читались лишь боль и смятение. Вероятно, этот тип ни разу в жизни не испытывал подобных чувств.

Элсу принесли свежий кофе. Он расплатился одной рукой.

– Ты хотел рассказать мне, что собирался сделать. И почему, – сказал Элс новому знакомому. – Неужто ты решил напасть на меня лишь потому, что тебе надоела вторая нога?

Здоровяк старался не шевелиться.

– Отвечай, – продолжил Элс. Острый, как бритва, кинжал на четверть дюйма вонзился в плоть громилы чуть ниже правой коленной чашечки. Безрезультатно. – Помощи ждать неоткуда. Твой лохматый дружок уже ушел. – Ни слова. – Подумай своими куриными мозгами… – У ша-лугов была поговорка «Глупого могила исправит». Так они говорили о тех полевых командирах, которые неоднократно попадались на одну и ту же удочку. Но этот тип оказался непроходимо туп. – Ты же за чем-то потревожил меня. Вот я и хочу знать, зачем именно. – Кинжал вошел еще глубже.

Элс увидел, как к громиле, который уже оправился от шока, возвращается осознание происходящего. Он наконец-то стал понимать, что от него требуется.

– Я ничего не могу тебе сказать, – проскрежетал он. Здоровяк говорил машинально. – Мне поручили найти Карпио. Он показал мне тебя. От меня требовалось прикончить тебя в драке. А Карпио бы поклялся, что ее инициатором был ты.

– Однако Карпио ушел сразу же после твоего с ним разговора. Есть соображения, куда он направился? Кто приказал убить того, на кого этот тип должен был указать?

– Старкден.

– Это мужчина?

– Женщина. По крайней мере, так говорят.

Элсу не приходилось выуживать из громилы информацию. Хороший знак. Настал переломный момент.

– Допустим, тебя подослала Старкден. Но почему?

– Наверное, хотела, чтобы ты умер.

– Почему?

Громила в ответ только пожал плечами.

– Расскажи о ней поподробнее. Где я могу ее найти?

Здоровяк ничего не знал. Он никогда не видел эту женщину. Слышал лишь, что ей было за сорок или за пятьдесят. Старкден платила хорошие деньги, если ее приказания исполнялись в точности. Эта женщина не преследовала никаких политических целей. Впрочем Элса и самого не заботила подобная чушь. Ша-луг допрашивал громилу еще добрых десять минут, но так и не услышал ничего дельного.

– Ну ладно, Бэн. – Здоровяка звали Бенатор Пиола – ты теперь посиди тут, пока твое колено не перестанет болеть. Если ты сразу перевяжешь его, кровь свернется, и ты повредишь сустав. И тогда, скорее всего, тебе отрежут ногу. – Глупых не исправишь, но их можно использовать в собственных целях.

Элс заказал Вэну вина, расплатился и вышел из кабачка.

После возвращения в ночлежку он незамедлительно рассказал о случившемся каждому, кто был готов его выслушать. Ша-лугу казалось, что так поступают все настоящие путешественники. Кроме того, он надеялся, что кто-нибудь поделится с ним собственным мнением. Однако ему удалось добиться лишь притворного сочувствия. Элс не собирался во второй раз наведываться в прибрежный кабак. Никому из его собеседников не было дела до того, кто такая Старкден.

Утром, когда Элс собирался взойти на борт «Вивиа Инфанти», к нему подошел гонец из ордена. Тэг нервно проследовал за ним. Что-то пошло не так. Ша-луг еще больше укрепился в своих подозрениях, когда очутился в комнате, где находились четыре старших члена воинствующего братства.

– Это вы, сэр Альфорд да Скийский, призванный домой после службы в Святых Землях? – спросил один из них.

– Да.

– Меня зовут Партен Лорика. Я из Особой Канцелярии. Нас интересует то, что произошло с вами вчера в морской таверне.

– Почему?

– Простите?

– Я всем пожаловался на свою судьбу. А моих собеседников интересовало лишь одно, не занимал ли я у них денег. Кто-то хочет убить да Скийского? Тогда не стоит давать ему взаймы.

– Похоже на то, как ведут себя торговцы.

Элс состроил гримасу, но ничего не сказал.

– Кое-кто рассказал нам о вчерашнем событии. И вот мы здесь. И мы готовы выслушать вас.

– Ну, ладно, – нехотя ответил Элс.

– Расскажите, что произошло. Постарайтесь ничего не упустить. Помочь может любая мелочь. Так у нас будет возможность осуществить то, чего мы так жаждем.

– И чего же?

– Нам необходимо выследить колдунью и шпионку Старкден.

Элс полагал, что тот, кто является врагом воинствующего братства, его союзник. Однако именно Старкден, недруг ордена, заплатила за убийство ша-луга.

Элс рассказал, как было дело, опустив подробности, касающиеся Нэлика и Малина.

– А те моряки, которые сидели с вами за одним столом? Вы знакомы с ними?

– Нет. Двое знали друг друга. А вот к третьему, который был в стельку пьян, я в этом совершенно уверен, они не имели никакого отношения. Несмотря на то, что уволокли его с собой. Когда я пришел, пьянчужка уже сидел за столом. А те двое появились в таверне на несколько минут позже меня.

– Их звали Рен и Дой?

– Так они сказали. Их присутствие мне нисколько не мешало. Я заглянул в «Ржавый Фонарь», так как там подают отличный пеквадский кофе, а я, знаете ли, с недавнего времени весьма пристрастился к этому напитку. Мне просто захотелось расслабиться, прежде чем вновь отправиться в путь. Ненавижу морские путешествия. Мне сразу становится плохо. Ужасно плохо.

– А наемников звали Карпио и Бенатор Пиола?

– Да.

– О Карпио мы наслышаны, – изрек самый старый брат. До этого момента он ни разу не раскрыл рта.

– Только полный придурок доверит ему свои тайны, однако кто-то его все-таки нанял. Карпио – ниточка, за которую необходимо ухватиться. Впрочем, не составит никакого труда найти и Пиолу, – произнес Лорика.

– Не могли бы вы рассказать мне о женщине, которая пыталась меня убить?

– Нет. Мы и сами о ней мало знаем. Надеюсь, скоро все изменится. Есть идея, почему она хотела от вас избавиться?

– Пожалуйста, даже не спрашивайте. У меня уже ум за разум заходит ото всяких там предположений. Может быть, меня с кем-то перепутали. Если этот Карпио повсюду следовал за мной, он вполне мог начать слежку от ночлежки. Не исключено, что этот тип должен был шпионить за кем-то, кто также проживает в ней.

– Вполне вероятно. Или же Старкден решила, что вы не тот, за кого себя выдаете. За кого она морла принять вас?

Элс пожал плечами.

– Всю свою жизнь я сражался за Тримолин. Я ни разу ничего не украл ни в Святых Землях, ни в Трамани. Мое богатство всегда при мне. На кого может работать эта женщина?

– Ей приписывают связь с Патриархом, Восточным императором и Ханселом Черные Ботинки. У кого-нибудь из них есть причины желать вам смерти?

– Вряд ли.

– Кстати, ходят слухи, что Старкден имеет отношение к неверным. А точнее, к Луцидии, – добавил Лорика.

– Я почти не сталкивался с ними. В основном, нам приходилось иметь дело с племенными налетчиками. Дреангер платил им деньги, чтобы они нам досаждали. Единственное исключение, битва при Источнике Дней. Но я в ней не участвовал, так как был ранен отравленной стрелой.

– Надеюсь вы так же честны с нами, как и мы с вами. Вы отправляетесь в путь на борту «Инфанти»? Если мы что-нибудь выясним до ее отплытия, то сообщим вам, – сказал Партен Лорика.

– Буду весьма признателен. – Щедрый жест со стороны ордена. Эти люди уважали того, кем, по их мнению, был Элс. Правда, он надеялся, что им не удастся ничего узнать. В противном случае братья быстро сообразят, что Старкден охотилась за предводителем ша-лугов, который скрывался под маской Альфорда да Скийского.

Элс попытался успокоиться при помощи умственных упражнений. Без толку. В его воображении вдруг возник образ красивой белокурой девчушки, которая едва научилась ходить. Когда она попыталась подойти к нему, на ее губах заиграла улыбка. Видение озадачило Элса, покуда он не понял, что малютка, наверняка, приходилась ему сестрой. По спине пробежали мурашки.

Обычно Элс всегда терпел неудачу, когда пытался вспомнить свою семью. Весьма странное явление. Мальчишки, учившиеся в Цветущей Весне, помнили родных. Особенно матерей. И каждую ночь, когда воспитатели не видели их, они тихо и горько плакали.

Элс взошел на борт «Вивиа Инфанти» после полудня. За все утро он ничего не съел. Когда Тэг прибыл на пристань, на корабль все еще погружали товары. На набережной Элс увидел Малина и Нэлика.

Сонский моряк проверил его имя по списку. Другой матрос с цепочкой на шее, на которой болталась трубка, отвел Элса в сторону.

– Сэр Альфорд, ваши вещи находятся в рундуке. Я провожу вас.

«Вивиа Инфанти» сильно отличалась от тех длинных прямых военных галер, которые Элс видел на пути в Стаклирход. Это судно больше походило на огромное деревянное корыто. На его носу и корме располагались излишне большие каюты, общей длиной в сто тридцать, а шириной в пятьдесят пять футов. Исполинское торговое судно, которое первоначально предназначалось для переправки солдат на восток, где проходили военные маршруты.

Впереди под перекладинами находились рундуки. Очевидно, их решили установить уже после того, как строительство корабля завершилось. Моряк открыл решетку, которая, как оказалось, вела в помещение, чья длина, ширина и высота не превышали двух футов.

– Находясь в рундуке, ваши вещи не будут кататься по всей палубе, и тем самым их не смоет за борт. Однако от воров и сырости их ничто не убережет. Пользуйтесь на здоровье.

– Спасибо. – На дне рундука Элс разглядел небольшой непромокаемый свиток. В нем находились указания от Гордимера. Он запретил вскрывать пакет до тех пор, пока Тэг не отправится в Сонсу.

Элс разложил багаж, закрыл решетку и подошел к Энио Сколоре, который стоял у поручня.

– Я слышал, тебя пытались завербовать?

– Кто? Братья, с которыми я разговаривал нынче? Они просто хотели знать, что произошло в «Ржавом Фонаре». Другим это было не интересно.

– Говорят, тебя допрашивали Партен Лорика и Буго Армина.

– Одного из них действительно звали Лорика.

– Ну, точно. Они из Особой Канцелярии. Охотятся за всякими привидениями, колдунами. Да и вообще, кого они только ни преследуют. Лучше не привлекать их внимания.

– Что? Расскажи-ка поподробнее об этой канцелярии.

– Очевидно, до Тримолина братство еще не добралось.

– Тримолин находится у черта на куличках. Нас оттуда не вышвырнули только потому, что этот городишко никому не нужен.

Сколора поведал длинную историю о фанатиках, скрывающихся в стенах и без того безумного братства. Люди с огромными колдовскими способностями желали только одного: стереть с лица земли Тиранию Ночи.

Элс не понимал их ненависти. Ночные существа были не опаснее львов или гиен. Они делали только то, что им начертал Бог. Подобно собакам, мухам или радуге. Конечно, от них, как и от любого другого живого существа, созданного природой, могла исходить смертельная угроза. Тирания Ночи была частью этого мира и этой жизни.

– Таково уж их решение, – пожал плечами Сколора. – Эти люди могут позволить себе быть фанатиками. Они живут там, где не приходится каждый день встречаться с ночью. – Те, кто обитал среди Ирианских источников, сталкивались с ней гораздо чаще, чем жители остальных земель.

– И что же они делают, когда оказываются в Святых Землях?

– Творят что угодно. А расхлебывать приходится праманам. Правда, по слухам, там произошло нечто, невероятно взволновавшее их.

– Хм…

– Полагаю, кто-то завалил какого-нибудь ужасного монстра. И отнюдь не волшебник, а самый обыкновенный парень. Братья хотят знать, как ему это удалось.

Матросы попросили Элса и Сколору отойти от поручня. Они начали отвязывать швартовые канаты. Бухта наполнилась лодками, которые должны были создать движение воды. Течением корабль отнесло бы к выходу из бухты. «Вивиа Инфанти» полностью зависела от парусов. На гребцах неплохо экономили.

Подул легкий бриз. Судно отчалило от причала. Гребцы в лодках старательно отрабатывали свое жалование.

Моряки не убирали кранцы, покуда «Инфанти» не оказалась в тридцати футах от пристани. Она, покачиваясь на волнах, направилась к выходу из бухты.

Поставили первые паруса. Вскоре «Инфанти» продолжила путь без посторонней помощи. Корабль медленно продвигался вперед, кренясь то в одну, то в другую сторону. Матросы расправили остальные паруса.

– Владелец этой посудины отлично знает свое дело.

– Если бы не знал, то не управлял бы им сейчас. Жители Сонсы такие практичные и дотошные. С тобой все в порядке?

– Мне становится не по себе, когда у меня под ногами вместо суши вода, в которой обитают твари с огромными зубами. Они так и ждут, чтобы полакомиться мной.

– Тошнит, да? – захихикал Сколора.

Корабль двигался вперед. Оказавшись в проливе, он обогнул маяк, который находился в устье бухты. Когда «Вивиа Инфанти» минует это деревянное сооружение высотой в двести футов, она выйдет в открытое море, а Элс почувствует себя так, словно свалился в бездну.

– Да.

Хозяин судна выровнял курс по местным ориентирам. Сигнальщики обменялись посланиями с владельцами порта и хранителями маяка, которые наблюдали за движением кораблей. Надо сказать, что в Ранче оно было весьма оживленным.

С кормовой мачты раздался крик. Один из сигнальщиков подозвал хозяина «Инфанти».

– Что-то происходит, – заметил Элс.

– Может, тебе хотят передать послание? Как думаешь?

Капитан корабля, старший помощник и несколько матросов вышли на палубу, чтобы разобрать сигналы. Спустя две минуты боцман приказал морякам убрать паруса. Кормчий взял право руля. Судно, поменяв курс, повернулось носом к причалу. Вскоре заскрежетала якорная цепь.

– Держу пари, они неспроста остановились, – вымолвил Сколора и указал на баркас. Тот отходил от причала, располагавшегося у подножья горы Кален. На ее вершине находилась штаб-квартира воинствующего братства, Анхелла долла Пиколина. – Кто-то опоздал на корабль.

Элс надеялся, что так оно на самом деле и есть.

Капитан корабля рявкнул. Матросы разогнали пассажиров по каютам. Все требовали объяснений, но им ничего не объяснили.

Недовольные происходящим матросы последовали за пассажирами. За ними прошествовал рядовой и офицерский состав судна. Таким образом, на палубе остался лишь капитан.

Элс слышал, как, царапая корпус, к Инфанти подплыл баркас. На борт поднялись люди. Наверху о чем-то горячо и приглушенно говорили. Вскоре все стихло.

Когда поступило разрешение, матросы и пассажиры, которые по сути ничем не отличались друг от друга, высыпали на палубу.

Они успели увидеть, как баркас направился к пристани Анхеллы долла Пиколины. Капитан корабля продолжил отдавать приказы.

И через час ситуация не прояснилась.

– Наверняка, кто-нибудь из Особой Канцелярии. Какой-нибудь могущественный колдун. Альф, что-то здесь происходит. Вершится история. А мы как раз в центре событий, – выразил свое мнение Сколора. Его эта мысль явно приводила в восторг.

Элс не разделял его чувств. Тэг боялся, что причиной задержки корабля стал именно он.

На борту не было никаких следов пребывания члена братства. Если таковой и существовал, то он сам стряпал себе. Судовой кок не готовил отдельно для тайного пассажира. Кроме того, никого из пассажиров не выселили из каюты.


Западное побережье Фиралдии, если подходить к Сонсе с юга, представляло собой самую густонаселенную сельскую область, которую Элс когда-либо видел. На каждом мысе находилась крепость или наблюдательная башня. У моря Прародительницы берег круто обрывался.

Движение кораблей в здешних местах было оживленным. Любое судно, проходившее мимо «Инфанти», не упускало возможности продать что-нибудь.

– Погода хорошая, потому и кораблей так много. Не стоит пренебрегать такой возможностью, – заметил Сколора.

– Звучит так, словно мне следует прислушаться к твоим словам. – Рядом с Энио Элс чувствовал себя спокойно. Сколора без умолку трещал, но вопросов почти не задавал. Что до самого Энио, то он не возражал против молчаливого вояки. Почти все солдаты такие.

Некоторые пассажиры направлялись из Святых Земель домой. Большинство из них были сановниками. Остальные возвращались после паломничества к Ирианским источникам. Элс, Сколора и два других пассажира с запада решили продолжить путешествие в Сонсу вместе. Ша-луг размышлял над тем, как ему избавиться от Сколоры, дабы хоть какое-то время побыть одному.

Из-за того, что Энио вечно ошивался поблизости, Элсу никак не удавалось просмотреть запечатанные приказы. В пакете, который Тэгу вручил Гордимер, находилась дюжина писем. Их следовало открыть лишь по прибытие в Сонсу. Три письма Элсу надлежало прочесть еще до того, как он достигнет обозначенного места. Чего он никак не мог сделать. Возможно, бумаги содержали важные детали, на которых следовало заострить внимание… в чем Элс сильно сомневался. Гордимер суетился по пустякам, точно дряхлая старуха.

– Ждешь не дождешься, когда, наконец, очутишься дома? – поинтересовался Энио.

– Да нет. С моего отъезда прошло немало времени. Там все изменилось. Все, кого я знал, либо состарились, либо умерли.

– Черт подери, ты все веселье испортил, Альф. Теперь я сам задумался над тем, что направляюсь в страну, ставшую для меня совершенно чужой. – Сколора состроил кислую мину.

– В Тримолине жил один дев, который так говорил.

– Говорил что?

– Что все твое прошлое – это чужая страна. Я вот надеюсь, что мне это снится, и вскоре я проснусь в своей постели, в Тримолине.

– Ха! Мечтать не вредно. А вот и плавучий маяк. – Энио уже бывал в Сонсе.

Сонса представляла собой прибрежный город, располагавшийся в восьми милях от реки. «Вивиа Инфанти» предстоит плыть от одного маяка к другому, пока, наконец, не появятся речные буи. Штурман, поджидающий на первом плавучем маяке, возьмет на себя управление судном до конца путешествия.

Штурман поднялся на борт. Летели часы. Корабль двигался вперед со скоростью черепахи.

– Мы потратим целый день на то, чтобы преодолеть несколько миль, – проворчал Элс.

– Если тебя это не устраивает, они позволят тебе сойти с корабля прямо сейчас. Спорим?

– Может быть, – согласился Элс. – Когда под моими ногами окажется земля, я стану другим человеком. – Ша-луг знал, что товарищи yже устали от его постоянного нытья.

– Дружище, мы скоро прибудем.

На то, чтобы подняться вверх по течению Шумной реки к берегу Сонсы, ушел почти целый день. Элс зачарованно взирал на странные, необычайно высокие, богато украшенные, яркие здания, в которых суетились люди. Ал-Кварн представлял собой совершенно иное зрелище: сумрачный, с низкими квадратными домами, построенными из коричневых кирпичей. Единственный цвет, которым торговцы украшали свои палатки, был именно коричневый. Кайф не любил яркость.

«Вивиа Инфанти» проходила причал за причалом, не пришвартовываясь ни к одному из них. Хотя все они были свободны. Элс спросил у одного из матросов, почему.

– Нам сюда нельзя. Сюда заходят только корабли Красных или Синих. «Инфанти» не принадлежит к судам дурандати.

Элс никогда не понимал эту сторону халдарской культуры. В Восточной империи, фиралдийских королевствах и республиках, в княжествах вдоль промптийского побережья, в общем, там, где древняя Броская империя некогда имела огромное влияние, население делилось на два или более цвета. В нынешние времена цвет обозначал определенную политическую группировку. А раньше, в древности, с помощью него различали спорящие стороны или группу почитателей той или иной команды, которые участвовали на ипподроме или арене цирка.

Правители Сонсы утверждали, что именно их суда составляли основную торговую силу на море Прародительницы. Апарион и Датеон придерживались иного мнения. У Платадуры, расположенная в праманской Диреции, была на этот счет своя точка зрения. Сонса показала свою сплоченность и решимость всему миру, однако группировки внутри страны продолжали словно избалованные дети препираться между собой. Сторонние наблюдатели никак не могли сообразить, из-за чего это происходит.

Никакой религиозной или идеологической борьбы. Всего-навсего бесконечное и неудержимое соперничество за право управлять областью. Как и в остальной части Фиралдии, эта ноша легла на плечи влиятельных семей.

Дуранданти располагали самым большим торговым флотом. И потому считали себя главнейшей семьей Сонсы.

Сковелетти и Ферми думали иначе.

Первые хотя и располагали небольшим флотом, но армия наемников, которых они вербовали, в основном, в халдарской Диреции, давала им огромное преимущество в ведении сражений.

Ну, а в последней всегда была какая-нибудь кузина, которая вышла замуж за брата Патриарха, или дочь, вошедшая в великую семью Датеона или Апариона. Ферми часто ссуживали огромные суммы денег принцам местных городов, расположенных на северной равнине. Или же им каким-то образом удавалось найти союзников, которые защищали семью от завистливых посягательств Дуранданти и Сковелетти.

– Мне сказали, что в Сонсе я должен отыскать агента, который представляет большинство траманских семей. В Тримолине я получил письмо с указаниями найти его. Он должен дать мне дальнейшие инструкции, – проворчал Элс.

– Вполне разумно. Поэтому тебе действительно следует его разыскать. Но приютит ли он тебя?

Возможно. В Сонсе жили несколько агентов Дреангера. Элсу поручили связаться с ними.

– Не сомневайся. Я его найду. Правда, если мы когда-нибудь доберемся до берега. Вот мой план. Ты, Тонто и Адрано снимите комнату в прибрежной ночлежке. И подумаете, на чем можно добраться до Шевеналла. Я свяжусь с агентом, а после присоединюсь к вам.

– Неплохой план. За исключением одного момента.

– Какого?

– Мне непременно надо узнать, кто скрывался в каюте капитана все это время. Можно спрятаться на пристани, пока этот кто-то не покинет корабль. – В голосе Сколоры звучала непоколебимая решимость осуществить задуманное.

– Ты точно этого хочешь?

– А ты разве нет?

– По мне – это пустая трата времени. – На самом деле Элсу и самому было интересно выяснить, не следит ли за ним колдун воинствующего братства. – Ну ладно. Только давай поосторожней.

– Наверное, праздник, – изрек Сколора. – Практически никто не работает. – Он утащил спутников за груду огромных тюков-с хлопком, которые лежали в сотне ярдов от корабля.

Элс пришел в ужас. Неужели весь этот хлопок контрабандно вывезли из Дреангера? И сделала это всего одна фиралдийская семья для одного фиралдийского порта?

Сколора выбрал хорошее место. Отсюда открывался отличный вид на «Вивиа Инфанти». Сами шпионы были надежно укрыты от любопытных взглядов работников пристани.

– Ты понимаешь, о чем говорят эти люди? – спросил Сколора. Элс покачал головой. Диалект, на котором общались жители Сонсы, был ему не по зубам. Он с трудом понимал даже Сколору.

– Что-то происходит? Черт! Энио, старый осел. А я-то тебе не верил. Никто тебе не верил. А ты все-таки оказался прав, – прошептал Тонто.

Четверка наблюдала за происходящим через щелки между тюками.

На борту «Вивиа Инфанти» засуетились люди. Совсем недавно, после того как матросы сошли на берег вслед за пассажирами, корабль казался абсолютно пустым.

– Это не брат, – заметил Элс. – Судно покидали два человека. Первый, высокий, держался надменно и смотрел так, словно бросал вселенной вызов. Другой, что постарше, стараясь ничего не уронить, сгорбился под тяжестью огромного багажа. Первый и не думал помогать. Во время путешествия ни один, ни второй не появлялись на палубе корабля.

– А ты полагаешь, они стали бы разгуливать в своих черно-красных одеяниях и орать: «Эй, вот и я»? Теперь ясно, чтобы они ни задумали, это должно оставаться в тайне.

К южному трапу процокал закрытый экипаж, запряженный двумя лошадьми.

– Вот это я и называю слаженностью действий. Старик складывал вещи в карету. Ему помогал возничий.

Высокий внимательно изучал окрестности.

– Не нравится мне это, – пробормотал Тонто. – Что-то здесь не так. Я сматываюсь. – Он быстро и тихо исчез в тени.

– Черт, – выругался Сколора. – Что это еще такое?

– Не знаю. Но мы оба все еще живы благодаря его чутью. В Ирианских источниках оно ни разу не подводило его, – сказал Адрано. Он познакомился с Тонто в Святых Землях.

– Тогда нам лучше последовать его примеру, – вмешался Элс.

Ша-луг привык доверять необоснованным опасениям Бона или ал-Азера эр-Селима.

– Карета отъезжает, – заметил Сколора. – Направляется прямо к нам.

– Черт! Пригнитесь! Спрячьтесь!

– Но вокруг есть и другие люди, – запротестовал Сколора.

Экипаж быстро промчался мимо их укрытия. Через щелку между тюками Элс успел заметить его блестящую боковину, сделанную из ясеня. Затем мрак окутал весь мир.

Десница Божья ударила Элса в грудь и отбросила к складской стене. Когда ша-луг летел, он слышал крики своих товарищей. Хлопок летал в воздухе, некоторый горел.

Элс потерял сознание.

Правда, его беспамятство долго не продлилось. Несколько туповатых докеров стали пробираться к тюкам. Они разговаривали так быстро, что их невозможно было понять.

Впрочем, Элс все же разобрал в их разговоре слово, обозначающее колдовство.

И тут он ощутил боль в левом запястье.

– Бог милостив, – пробормотал Элс. Запястье было обожжено. Уже стали появляться волдыри. Амулет, который дал ему эр-Рашал, защитил его.

Пошатываясь, ша-луг встал на ноги. Облепленный пухом, он напугал докеров.

– Что произошло? Где мои друзья?

На ломанном языке Элс объяснил, что он с друзьями решил сэкономить деньги и заночевать среди тюков с хлопком. Затем произошел взрыв.

Сонсаны поняли только это. Бум! Причал покрылся тоннами тлеющего хлопка. По их мнению, взрыв имел отношение к вражде семей.

Они сразу же нашли Сколору. Тот был мертв. Его постигла ужасная участь. Его разорвало на четыре части, которые крепились к друг другу при помощи волокон кожи и плоти. Останки Адрано наряду с хлопком разбросало по всему причалу.

Увидев представшее их взору, докеры немедленно сообразили, что к чему. Они и до этого момента полагали, что в дело вмешались колдовские силы. Теперь рабочие удостоверились в своих подозрениях. Они тут же бросились врассыпную.

Сейчас причал казался городом-призраком. Куда подевались рабочие? Матросы? Почему не было зевак, привлеченных взрывом? Неужели дурные вести здесь так быстро распространяются?

Элс осмотрел тела Сколоры и Адрано. Он должен отомстить за их гибель. Ша-луг ощутил приступ вины и гнева.

Тэг собрал пожитки мертвых товарищей и свои. Затем он вышел на пристань. Никто за ним не следил. Все было спокойно. Сгущались сумерки. Элсу следовало раствориться в городе.

Теперь он не мог отправиться в прибрежную гостиницу.

В освинцованных окнах на корме «Вивиа Инфанти» зажегся свет. Он горел в каюте капитана.


Элс бесшумно пробрался к каюте на корме судна. На пристани по-прежнему не было ни души. Впрочем долго это не продлится.

Из каюты капитана доносились звуки лютни. Элс узнал печальную мелодию. Это была грустная песня о неразделенной любви. Как и большинство таких мелодий, она возникла в краю Конека, где ее и придумали.

Элс медленно потянул щеколду. Дверь бесшумно отворилась.

Капитан корабля сидел спиной к нему в плюшевом кресле за столом, заваленным морскими картами. Он смотрел на звезды, которые вспыхивали на небе по мере того, как его синева уступала место ночному мраку.

Владелец корабля отложил лютню в сторону.

– Я и не думал, что ты сдержишь слово, колдун. – Последнее слово капитан произнес как проклятие, в котором отчетливо слышалось безграничное презрение.

Он развернулся и замер от удивления.

– Черт возьми, а ты кто такой?

– Просто несчастный человек. Твой тайный пассажир только что убил двух моих друзей. И ты все мне о нем расскажешь.

– Ты, наверно, шутишь?

– Этот человек опасен. Но в данный момент здесь только я. И я достаточно зол, чтобы ты возжелал присоединиться к моим товарищам и освещать факелом их путь на тот свет.

Капитан попытался сопротивляться, но годы давали о себе знать. Элс же, наоборот, был отличным воином в полном рассвете сил. Он знал, как заставить пленника говорить.

– Этот тип – тупая, надменная и фанатичная свинья. Если решишь прикончить его, я пожелаю тебе удачи, – прохрипел капитан, когда понял, что силы неравны.

Это не входило в планы Элса. Его задание состояло в другом. Он просто хотел выяснить, что происходит на тот случай, если это каким-то образом может повлиять на его будущие намерения.

Капитан продолжал говорить. Элс прошелся по каюте. Он осмотрел артефакты, которые свидетельствовали, что вся жизнь капитана проходила на борту корабля. Моряк хотел быть только здесь и нигде больше. Из далеких земель он привез разнообразные экзотические сувениры, включая мечи с необычными лезвиями, изысканный лук, которым пользовались степные кочевники, вышедший из употребления пехотный лук длиной в шесть футов, луцидийский арбалет, подобное оружие изготовляли в огромных количествах специально для отрядов, оборонявших городские стены. Оно не обладало большой силой, но любой глупец мог использовать его для стрельбы с близкого расстояния. Арбалет украшали сутры из Священного Писания, а его тетива оказалась превосходного качества. Правда, ни тетива, ни надписи не улучшили свойств оружия, иначе оно бы не попало в коллекцию халдарского капитана.

– Поосторожнее с арбалетом. Спусковой крючок требует лишь слабого нажатия, – взмолился капитан.

Конечно же в механизм была вставлена стрела.

– Не самая лучшая мысль держать лук заряженным. Пружина ослабляется. – От расспросов о колдуне из братства Элс перешел к общим темам. Каково отношение сонсан к Церкви? К Великому? К решению Патриарха организовать новый поход?

– Сонсе нужны походы. Патриарх – сумасшедший псих, но мы не против его сумасбродства до тех пор, пока его золото течет в наши карманы, – ответил владелец судна.

Элс плюхнулся в плюшевое кресло. Сам капитан лежал на столе со связанными руками. Ша-луг наконец-то прочитал письма Гордимера.

В них не было ничего нового. Не привлекай к себе внимания. Присматривайся и прислушивайся ко всему и всем. Узнай все, что сможешь, даже если информация не относится к делу. Попытайся выяснить, почему арнхандеры мыслят именно так. Посей семена раздора между потенциальными врагами Дреангера, дабы у них не осталось времени отправиться в путешествию по морю. Если удастся, подберись к Патриарху и Коллегиуму. И так далее и тому подобное. И ни одного слова о том, как действовать при нападении свирепых шпионов или колдунов из воинствующего братства.

Элс выяснил, как ему выйти в Сонсе на двух агентов, работающих на Дреангер, ни один из которых не подозревал о существовании другого. Ша-лугу стоило держать эту тайну при себе.

– Тупой вояка! Очнись. Кто-то взошел на борт, – рявкнул капитан. Сделал он это достаточно громко, дабы привлечь внимание Элса. Ша-луг не стал спрашивать, как капитан узнал об этом. Все-таки «Вивиа Инфанти» – его корабль. Элс схватил письма и луцидийский арбалет, а затем укрылся в затемненном углу каюты.

Щеколду потянули. Дверь распахнулась. В каюту зашел человек в черном.

– Что за черт? – увидев распластанного капитана, выпалил он.

Элс нажал на спусковой крючок.

– Передавай привет Энио и Адрано.

Незнакомец двигался с кошачьим изяществом, однако был недостаточно быстр. Он взвыл от боли: стрела пронзила его правое плечо.

Элс отбросил арбалет и ринулся на противника, надеясь, что ему удастся нанести удар прежде, чем незнакомец использует колдовство.

Однако брат выхватил короткий меч. Несмотря на рану и неспособность атаковать правой рукой, он не потерял уверенности в своих силах. Пока не понял, что встретил достойного противника.

Колдун замахнулся и двинулся на Элса, оттесняя его назад, а затем выбежал за дверь. Элс решил последовать за братом вопреки неизвестности, поджидающей его снаружи. На дворе стояла ночь. А колдун что-то затеял.

Элс нашел еще одну стрелу для арбалета, убедился в сохранности писем, затушил горящую лампу и открыл освинцованное окно.

Он выбрался наружу, ухватился за канат и по нему спустился на набережную. Переводя дух, ша-луг пробрался за огромную швартовую тумбу. И тут на мостик тяжело ступил брат.

Почему он не использует свои колдовские способности?

Элс выстрелил еще раз.

Тэг прекрасно слышал звук от удара стрелы, однако она не пробила человеческую плоть. Вероятно, под рясой незнакомца имелась кираса.


Агент Дреангера, который принял Элса в столь поздний час, оказался гномом, маленьким, сгорбленным деведийцем ростом не больше четырех футов.

Радушия он не проявил.

– Я знал, что этот день придет. Правда, пытался разуверить себя в этом. Думал, что в обмен на несколько подвернувшихся писем получу награду. А оказывается вот в чем дело, я прав?

Элс осмотрел помещение, которое освещал тусклый свет крошечной лампы. Гном повсюду таскал ее за собой. Дом представлял собой магазинчик серебряных дел мастера. Наверное, сюда, в основном, наведывались девы. Почти все, что Элсу удалось рассмотреть, походило на деведийские религиозные принадлежности. Лавка располагалась в центре деведийской части Сонсы.

– Да. Ты прав. Именно меня ты ждал все это время. За что и получал неплохое жалование. Мне необходимо исчезнуть. Затаиться. У меня для вас письмо из ал-Кварна.

Гнома звали Гледий Стьюпо.

– Так меня тут все называют. Хорошее имя для здешних мест. – Может, Стьюпо и не нравились непредвиденные обстоятельства, но он всегда был к ним готов. В подвале дома гном оборудовал потайную комнату, замаскированную под мастерскую на случай, если кто-нибудь внезапно обнаружит ее. Укрытие оказалось относительно удобным.

– Здесь вас им не найти. Если, конечно, не воспользуются могущественным колдовством.

Элса ужасно раздражали некоторые привычки Стьюпо. Например, голова гнома постоянно дергалась и тряслась. Кроме того, каждую фразу Гледий заканчивал натянутым смешком, словно он только что рассказал какую-то смешную историю.

Элс не находил в словах агента ничего смешного.

Но и это еще не все. Когда Стьюпо сидел, он раскачивался. Туда-сюда, туда-сюда, быстро и непрерывно. Гном даже не подозревал о своих повадках.

Стьюпо прочел письмо.

– Ладно. Так и быть. Помогу, чем смогу.

Элс сообщил гному подробности недавних событий. Не было никакого смысла утаивать что-то.

– Я немного поколдовал над останками Адрано, чтобы все выглядело так, словно это меня разорвало на части. Потом просмотрел вещи погибших и взял то, что могло пригодиться.

– Хорошо. А как насчет сбежавшего убийцы из братства?

– Не знаю, тот ли он, за кого себя выдает. Насколько мне известно, эти типы не блещут умом. Но и они должны понимать, что убийство капитана приведет к определенным последствиям. С какой стати оказывать содействие, если тебя потом за это еще и прикончат?

– Мне интересно, что с ним стало.

– Он сбежал.

– И ни разу не прибегнул к колдовству?

– Именно.

– Тебя провели. Тот, кого ты принял за слугу, на самом деле колдун. Другой – его помощник и охранник.

– Возможно, ты прав. Насколько здесь безопасно ночью?

– Эти земли приручили задолго до появления древней Броской империи. Духов изгнали давным-давно. В здешних краях обитают лишь кроткие существа. Всех злых духов вытеснили за пределы Сонсы или же заточили в камни, деревья и ручьи. Колдун вряд ли сможет чем-нибудь здесь воспользоваться. Сонсаны не хотят ничего менять. Им нужен мир, управляемый законами экономики, а не канонами боли и хаоса.

– Законы хаоса?

– Если присмотреться, даже в нем есть порядок.

– А вдруг этот колдун привез с собой собственных духов?

Непослушные седые волосы гнома редко встречались с расческой. Стьюпо проводил по ним рукой, когда не проявлялись его остальные повадки.

– Не исключено. Но ты сказал, что он из Особой Канцелярии воинствующего братства. А эти люди хотят покончить с Тиранией Ночи, а не таскать ее повсюду за собой.

– Не применят ли они черную магию против зла? – Даже в царстве Мира многие поддавались такому искушению.

– Говорят, нет. В любом случае, они найдут тебя здесь. Отдыхай пока. Утром я разузнаю, какие слухи ходят по городу.

– Не стоит беспокоиться. Мне бы только перекусить. Я ничего не ел с самого утра.

– Я тебе в деды гожусь, ша-луг. Не учи меня жить.

– Я и не думал… Ладно.

Следующим вечером Гледин принес ужин.

– Ша-луг, тебе не следует пока высовываться. Думаю, ты мне не солгал. Но твои слова расходятся со словами братьев. Они утверждают, что преследовали чужеземца, который собирается шпионить за Церковью.

– Серьезно? Звучит довольно глупо. А братья назвали имя этого человека? Или причины, по которым он это делает?

– Нет. Так или иначе, здесь никто не верит их басням, за исключением Синих и членов семьи Ферми.

– Все взволнованы. А Цветные хотят этим воспользоваться?

– Ходят и другие слухи. Нельзя, чтобы тебя видели.

Твои белокурые волосы вызовут множество вопросов. Это как пить дать.

Элс кивнул. Вечно он попадает в истории. В Сонсе ему всего-то и надо было пересесть на корабль и отправиться в другие земли.

– Если бы ты не допрашивал владельца «Вивиа Инфанти», то оказался бы сейчас вне всяких подозрений. А тут еще попытался убить члена братства.

– Да, непростительная ошибка с моей стороны. Но я тогда думал, что мне следует все выяснить.

– Везунчик. Они не знают, кого именно разыскивают. Однако прилагают колоссальные усилия. По слухам, колдун в замешательстве. В том взрыве никто не должен был уцелеть.

– Ты же говорил, что Сонса – мирный городок!

– Может, я подошел к вопросу только с одной стороны?

– А что думают сонсаны?

– Лишь немногие из них огорчатся, услышав о смерти нескольких местных братьев, – хихикнул гном. – Они здесь не обладают ни достаточным могуществом, ни каким-либо влиянием. Ну разве что над семьей Ферми. К тому же их поведение все больше раздражает девов и дайншау.

– А у них есть какое-нибудь право хватать на улицах всех без разбору? Ну так, чтобы это не вызвало гнев местных жителей?

– Дуранданти и Сковелетти не торопятся разрывать отношения с братьями. Ведь тогда последние заручатся поддержкой других семей.

– А я смотрю, братство не упускает возможности воспользоваться сложившимся положением?

– Еще бы. Они не такие глупые. Хотя им и невдомек, как сильно их ненавидят.

– Хм?

– Они обладают колоссальной властью только потому, что положение дел здесь такое же, как и в любом другом фиралдийском городе. Аристократы разобщены. Существуют лишь Церковь и империя, которая вечно сует свой нос, куда не следует. В Бросе под дудку братства пляшут пять семей во главе с Патриархом. Если бы не орден, а точнее – Особая Канцелярия, Великого никогда бы не избрали на должность Патриарха. Он один из них. Его агрессивная политика – это политика братьев. Я постоянно говорю об этом правителям ал-Кварна. Но они не хотят слушать.

– Гордимер – великий воин. Но для властителя он недостаточно хорош. К несчастью, если мы сдадимся на милость Кайфа Карима Касим ал-Бакра, нам только и останется молиться, пока захватчики камня на камне не оставят от Дреангера. Ты хорошо знаешь город. Сколько пройдет времени, когда событие полностью сотрется из памяти жителей?

– Большинство забудет о случившемся к завтрашней ночи. Остальные продержатся до выходных. Если, конечно, братья не назначат награду. Тогда на охоту выйдут любители легкой наживы.

– Значит, мне просто надо подождать, пока все стихнет. У тебя есть баранина? Или говядина? Что-нибудь отличное от свинины? На протяжении всего пути из Ранча я питался исключительно соленой свининой. Несмотря на разрешение Кайфа, я все равно чувствую себя грязным.

– Ша-луг, неужели я похож на идиота? Хочешь удостовериться в моей преданности Дреангеру, изучая то, чем я питаюсь? Прошло уже больше двадцати часов. А братья еще не вздернули тебя на дыбе. К тому же, стоит заметить, что тебя сбили с толку. Семья, основавшая ал-Праму, состояла из помешанных, занимающихся самообманом и пристрастившихся к наркотическим веществам. Но дело тут вовсе не в религии. По крайней мере для меня. Моя преданность основана на гневе, который я испытываю оттого, что захватчики сотворили с Шурит.

Так в древности мельхаи называли область, которую теперь знали под именем Святых Земель.

Первые армии грабили города и храмы тех, кто не являлся халдарами. Впрочем, избиению подвергались и последние, если отказывались признать власть броского Патриархата. Именно в те времена воинствующее братство обогатилось и прославилось.

В древности, до праманского завоевания, Ирианские источники принадлежали Восточной империи, где господствовала менее свирепая разновидность халдарской религии. Более терпимая. Последователей иных вероисповеданий не истязали, покуда они выполняли свои законные обязательства перед императором. После завоевания все осталось по-прежнему, не считая того, что иные ветви халдарской религии исповедовались теперь лишь небольшой частью населения.

После завоевания святых источников западными владыками даже их религиозные собратья рассматривались лишь как дополнительный источник обогащения.

– В нашем деле нелегко кому-то доверять. Прости меня. Если честно, я бы не отказался от баранины, – сказал Элс.

– Понимаю. С тобой я также чувствую себя стесненно. Потешь мое любопытство. Как тебе удалось выжить во взрыве, уничтожившем твоих товарищей?

– Ну и кто теперь кого проверяет? – улыбнулся Элс.

Стьюпо разделил с Элсом ужин, который состоял из баранины.

– Интересный выдался денек, – потягивая темное вино с прибрежной винодельни, вымолвил гном. Сегодня его странности не так сильно проявлялись.

– Расскажи мне хоть что-нибудь. Даже в школе я не отличался особым терпением.

– Я договорился с поставщиком амбонигпийских зерен.

– Прекрасно. Полагаю, в Сонсу кофе попадает, так же как и хлопок.

Амбонигпием называлось мрачное холмистое королевство к югу и востоку от Дреангера. Их отделяла лишь каменистая гряда. В основном, Амбонигпий населяли халдары, чьи корни восходили к арианистам. Впрочем, там также встречались язычники и деведийцы. В этом королевстве выращивали лучший кофе в мире.

– Прошлой ночью ты задал мне вопрос. Отвечаю. Я жив, потому что ношу амулет, который защищает меня от колдовства и ночных существ. Ты не видишь его. Но вот ожоги. Амулет нагрелся, когда отвел от меня смертельное заклятие. – Элс поднял левую руку.

– Ты действительно не хочешь попробовать вина? Отличный сорт.

Элс покачал головой.

Негромко зазвенел колокольчик. Гном вскочил.

– В такое время? С тобой ведь не было других ша-лугов, верно?

– Нет, насколько мне известно.

Кто-то настойчиво продолжал дергать колокольчик.

– Иди. – Элс был уверен, что никакой опасности нет. Те, кто его разыскивал, не стали бы звонить, они просто бы выбили дверь.

Стьюпо вернулся с обеспокоенным выражением лица. Он весь был словно на иголках.

– Что случилось? – спросил Элс.

– Им удалось выяснить кое-какие подробности. Нашли твоего друга, который исчез перед самым взрывом. Теперь они знают, кого ищут. Альфорда да Скийского. Ты назвал имена перед тем, как неудачно попытался убить колдуна. Братья быстро сложили кусочки головоломки воедино. Альфорд – единственный пассажир, которого они упустили из виду.

– Тонто им не поможет. Он от рождения туп.

– Это еще не все. Есть кое-что поинтереснее.

– Я весь во внимании.

– Капитан «Вивиа Инфанти» открыто обвинил колдуна Особой Канцелярии, который вынудил моряка взять его на борт в Ранче, в преступном умысле с целью убийства и отвратительном поведении. Вот и занимательная деталь. Владелец судна – родной брат дона Алано Дурандати.

– Влиятельный человек в этой семье, я прав?

– Хозяин положения. Методы, которыми братья пользуются для розыска того, кто покушался на жизнь их члена, еще сильнее разозлили жителей. – Гном дважды качнулся туда и обратно. – Ферми, и те заскрежетали зубами.

– И к чему это привело?

– Дурандати опечатали казармы братства. Члены ордена заняли у них большую сумму, а выплат еще не делали.

– Я смотрю, ты не очень-то и расстроен.

– Воинствующее братство – самый жадный стервятник во всем Шурит. Их орден зиждется на награбленном золоте и работорговле.

Большинство девов за пределами Святых Земель были потомками тех, кого продавали в рабство по всему побережью моря Прародительницы.

– Понятно, – промолвил Элс.

– Ша-луг, а сможешь ли ты утаить кое-какие сведения от своих хозяев?

– Вообще-то нет. Мои доклады, по сути, должны включать любую информацию, которую ал-Кварн сочтет достойной внимания.

– Я бы предпочел, чтобы о некоторых вещах в ал-Кварне не знали. Я говорю не о Гордимере. А о другом. О колдуне.

– Эр-Рашале? Но почему?

– Он колдун. Здесь о нем ходят всякие слухи. Как дев, я хочу, чтобы кое-какие сведения до него не дошли. Если ты собираешься докладывать обо всем происходящем, то я не всегда буду готов помочь тебе.

– Думаю, я могу упустить некоторые детали, не представляющие угрозы для моих родных, солдат, страны и Бога. – Вряд ли один гном был опасен для Дреангера.

– Хорошо. Очень хорошо. Тогда я рискну и поверю, что слово ша-луга закон. В чем вы пытаетесь убедить весь мир.

Элс выругался про себя. Черт! Гном издевался над ним. В действительности, ал-Прама не видела ничего зазорного в том, чтобы обмануть парочку неверных.

– Запомни, Гледий Стьюпо – не ша-луг. Гледий Стьюпо – деведийский патриот, который помогает своему народу тем, что сотрудничает с врагами наших врагов.

– Я уяснил это.

Деведийская диаспора старалась не привлекать к себе внимания, однако те деведийцы, которые жили в Святых Землях, открыто заявляли о своих правах. Им не терпелось изгнать всех захватчиков из Шурита. Их Шурита.

Вероучение девов словно не замечало того факта, что в свое время они и сами были захватчиками.

– Я намереваюсь показать тебе кое-что. Но прежде проясним наши отношения.

Вся история Святых Земель состояла из воин и набегов. Снова и снова один за другим разные народы пытались установить свою власть над Ирианскими источниками.

Почему же в этих землях ни разу не создали империю?

– Я честен с тобой. Если ты хочешь, чтобы некоторые сведения не достигли ал-Кварна, я выполню твое желание.

– Хорошо. Боюсь нам, девам Сонсы, вскоре понадобится помощь настоящего воина.

Элс вопросительно посмотрел на гнома.

– Братство не желает принять неизбежное. Они не сдадутся. Им кажется, Бог на их стороне. Братья не покинут казармы. Эти люди готовы сражаться. Одного из слуг Дурандати уже убили.

– Это и есть та тайна, которую следует утаить от ал-Кварна?

– Пока братство тянет время и надеется заручиться чьей-либо поддержкой, во всем случившемся обвинят чужеземцев и неверных.

– Когда начинаются мятежи, жители Сонсы постоянно обрушиваются на деведийский квартал. В республиках правящие семьи не допускают такого, ибо это вредит торговле. Она полностью зависит от деведийских служащих и ремесленников. Но чернь все еще не терпит нас.

Деведийцы имели огромное значение во многих праманских городах. В праманской Диреции малочисленная группа девов составляла бюрократическую прослойку, которая неизменно поддерживала правителей ал-Прамы.

– А новый Патриарх… Он вообще не знает, что такое терпимость. Великий готов обвинить каждого в смертных грехах. Даже собственных людей, если они сомневаются в его непогрешимости.

– Полагаешь, что-то произойдет?

– Думаю, простолюдины попытаются изгнать братство. Три семьи займут позицию сторонних наблюдателей. Многие пострадают. Братство во всем обвинит нас. Толпа накинется на беззащитную жертву. Тем временем братство придет к какому-нибудь соглашению с тремя семьями. И ничего не изменится.

– А от меня-то вы чего хотите?

– Совет профессионала. Как нам обороняться? Лучше всего так, чтобы пролить как можно меньше крови и тем самым не разозлить чернь еще больше.

– Желаю удачи. – Элс не знал ни одного способа ведения сражения, который бы не злил людей. Все, что можно было сделать в подобной ситуации, так это сражаться до тех пор, пока боль не пересилит гнев противника.

– Ну и какой смысл просить меня скрыть все это от ал-Кварна? – ша-луг не усмотрел в словах гнома ничего выдающегося.

– О, а я думал, ты понял. Мы будем сражаться, если нас атакуют.

– И все же, как это связано с ал-Кварном?

– Наши методы могут привлечь внимание колдуна.

– Не очень разумно отвечать нападением на нападение.

– Пусть так. Пойдем со мной, – покачал головой гном.


В деведийском квартале было темно и тихо. Элс заметил нескольких вооруженных людей, которые скрывались во мраке. Со стороны Шумной реки донесся грохот. Плотные и низкие облака осветила" молния.

– Похоже, будет дождь, – заметил Элс.

– Тем лучше. Он охладит пыл.

Двое прошли четверть мили по самой широкой улице квартала. На его небольшой территории ютилось огромное количество жителей. Девам приходилось хоронить усопших за стеной, в не освященной земле, которую Церковь сочла негодной.

– Повсюду шпионы, – прошептал гном.

Два юноши тихо позвали Стьюпо. Он ответил. Один из юнцов поспешил вперед и открыл дверь, ведущую в дом, который походил на особняк богача. На уровне улицы не было ни одного магазинчика.

Элс и Стьюпо оказались в холле, освещенном единственном свечой. Пол был сделан из досок твердых пород дерева, которые теперь уже совсем износились. В коридоре находилось четыре двери, каждая из которых была заперта.

В конце холла за крутой лестницей открылась дверь, ведущая в подвал. Гном знал, куда идти.

В подвале Стьюпо остановился; он не проронил ни единого слова, покуда провожатый не вскарабкался наверх по узкой лестнице. Затем юноша открыл нечто похожее на заброшенный платяной шкаф, забитый ненужным барахлом. Мальчишка пробрался через груды одежды и раздвинул ее по бокам. Задняя стенка шкафа слегка отодвинулась, а после открылась полностью. За ней царила кромешная тьма.

– В этом мраке тебе нечего опасаться, – сказал Стьюпо.

– Я пойду за тобой следом, – ответил Элс. Чуть погодя он спросил: – А ты сам бывал в Шурит?

– Нет. А ты?

– Да. Нигде ночь не темна, как там.

Вслед за гномом он шагнул в темноту, которая оказалась всего-навсего полосками черных шкур. Однако за шкурами не было никакого света. Покуда Стьюпо не произнес какие-то слова, которые, очевидно, служили паролем.

Со свечой в руках появился дряхлый и длиннобородый дев, облаченный в традиционное одеяние этой расы. Когда Элс и Стьюпо прошли мимо него, он не проронил ни слова. Пробравшись через еще один ряд висевших шкур, они очутились в большом подвальном помещении.

Элс предположил, что весь квартал был изрыт тоннелями и подземельями, путями отхода и тайниками. Ему стало интересно, как девы поступали с излишками грунта.

Девы уже давно подготовились к ожидающим их неприятностям.

Помимо целого арсенала разнообразного оружия, то в подвале находилось семеро сморщенных и высохших стариков.

– Это деведийские старейшины Сонсы, – пояснил Стьюпо.

Элс отметил, что лица девов полностью заросли волосами. Очевидно, эти старики не видели белого света на протяжении целого поколения. Один старейшина выглядел так, словно был рядом с Творцом, брюзжа и осуждая его, когда тот создавал свое непревзойденное произведение искусства под названием мир. Ша-луг детально рассмотрел старцев, а затем переключил внимание на оружие.

Он был впечатлен. «Наверно, в деведийском квартале полно денег». Элс увидел пороховое оружие из Восточной империи и луцидийские луки, которые мог использовать любой идиот без предварительной подготовки. Здесь также находилось оружие, предназначенное для специальных войск, например для гренадеров. Ша-луг заметил амфору с пометкой. В ней, наверное, хранили смертельный порошок, которым обрабатывали наконечники стрел, копий, мечей и ножей.

Все говорило о том, что девы настроены решительно.

Деведийцы Сонсы слишком много вынесли. Теперь же их довели до ручки.

– Я здесь. И вижу, что у вас серьезные намерения. Чего же вы хотите от меня? – заговорил Элс.

– Ничего, если нас не атакуют. И все, если нападение произойдет. Ты станешь нашим предводителем. Нашей надеждой. Никто за пределами этой комнаты не узнает, что в деле замешан иноземный воин.

Элс ощутил, как его рука нервно дернулась.

– Посмотрим, с чем придется работать. – Ша-луг находился во власти девов.

– Вы добьетесь лишь того, что вас всех перебьют. И для начала на вас напустят колдуна, – обратился Элс к старейшинам спустя пять минут. Колдовство даже в руках искусных магов редко применялось в масштабных битвах. Просто от одного колдуна в подобных битвах мало толку. Ему удавалось сдерживать лишь небольшую горстку противников. Однако в маленьких стычках внутри страны чародей мог сломить сопротивление непокорных. И результаты всегда были ужасающими.

– Почему халдары собираются напасть на девов? – спросил Элс.

– Говорят, мы во всех уголках земли готовим заговор, дабы навсегда окутать этот мир пеленой мрака.

– Полагаю, что только так можно объяснить присутствие девов в каждом государстве. Неважно, что ваши предки попали сюда как рабы. Вы же не хотите, чтобы чернь укрепилась в своих подозрениях. – В нынешней Сонсе уже существовали две деведийские диаспоры, которых привезли сюда военные задолго до образования Древней Империи.

– К чему ты клонишь?

– Чернь ворвется в квартал. И встретит решительное сопротивление в лице военных с оружием в руках. Как думаете, что произойдет потом?

– Погибнет много народу.

– К тому же простолюдины убедятся в своих подозрениях относительно причастности девов ко злу и укрепятся во мнении, что вас следует уничтожить прежде, чем вы низложите Церковь и развратите халдарских агнцев.

Слова Элса не возымели должного воздействия. Старейшины хотели сражаться. Они не желали прислушаться к доводам здравого смысла.

– А это что? – спросил Элс. Он только что обнаружил механизм уничтожения, который существовал только в Дреангере.

Это была пороховая пушка, отличавшаяся от той, которую Элс взял с собой в Андесквелузию, меньшим калибром и более длинным стволом. Несколько мгновений назад над ней трудился ремесленник. В воздухе все еще пахло горячим железом.

Ствол создавали при помощи железной проволоки, намотанной вокруг стального штока, нагревая и обрабатывая ее.

– Этим занимается оружейный мастер? – спросил Элс. Подобным образом изготовляли лучшие мечи. А лучшими оружейными мастерами в праманской Диреции были именно девы.

Не об этом ли просил его Стьюпо не докладывать в ал-Кварн? О существовании этого орудия? Или же о том, что деведийские шпионы проникли в тайную мастерскую эр-Рашала? Пороховые орудия редко использовались на поле боя. До происшествия с богоном им практически не уделяли внимания, так как пушки не производили должного эффекта.

– Экспериментальный вид оружия. Я не знаю, как оно действует. Но мне сказали, что с его помощью нам удастся разобраться с вражескими колдунами, – наконец-то признался Стьюпо.

Итак, старейшины все-таки могли объективно оценивать происходящее. Их шансы возрастут, если им удастся обезопасить себя от колдовства. Особенно если у них имеется хоть малая часть того безумства, в котором их обвиняла Церковь.

– Если вы намерены дать отпор и выжить при этом, поторопитесь завершить эту игрушку, – подытожил Элс.

Как идея этого механизма так быстро достигла Сонсы?

Стрелы с серебряными наконечниками и отравленные железные стрелы были частью легенды. На самом деле любой колдун, пусть даже со скудным багажом знаний, мог окружить себя такими заклинаниями, которые ослабят мощь или же вообще уничтожат всякий снаряд, который состоит из скрепленных между собой животным клеем частей дерева, кости, хлопка и льна. Останется лишь облако серебряной стружки, не представляющей никакой угрозы.

Человека с кинжалом тоже легко обезвредить, если колдун, конечно, не дремлет.

Элс понял, что девы искусно заманили в его ловушку. А он попался на удочку, пытаясь выяснить, что они затеяли, и истинные размеры их ресурсов. Девы почти ничего не объяснили, а потому ша-луг был вынужден оставаться с ними, дабы выведать стоящую информацию.

Он не случайно обнаружил пороховое орудие.

В результате Элс еще раз убедился в том, что деведийские шпионы вплотную подобрались к эр-Рашалу ал-Дулкварнену и, возможно, к самому Гордимеру Льву.


Как и предполагалось, конфликт возник в результате утомительного и неудивительного обострения. Шайка сопляков пробралась в деведийский квартал и забросала камнями деведийскую молодежь, а затем попыталась проникнуть в лавку и изнасиловать девушку. Во время последнего бесчинства их окружили суровые мужи, которых совершенно не забавляли едва уловимые этнические отличия. Взрослые жестоко избили молокососов, а затем бросили их в водосточную канаву.

Отцы, братья и кузены пострадавших подростков сильно оскорбились. Это привело к противостоянию с использованием оружия. Погибло двенадцать халдар.

Спустя какое-то время расхрабрившаяся от выпивки чернь затеяла драку, в которой чрезмерно восторженные деведийские лучники сразили два десятка налетчиков.

В квартале разгорелись беспорядки, которым правители Сонсы не придали особого значения.

Противостояние длилось восемь дней. Элс выполнял роль генерала, придающего уверенности бойцам там, где в полководце не было никакой необходимости, а самообладание невозможно. На исходе восьмых суток правящие семьи были вынуждены обратить внимание на происходящее, поскольку бунтовщики направили свои действия против Цветных и стали поджигать дома по ту сторону деведийского квартала, в халдарском районе. Они приказали гвардейцам восстановить порядок. Однако военные как раз осаждали казармы, где укрылись скваттеры братства.

Элс организовал засаду, которая в случае успеха могла стать смертным приговором для девов. Гвардейцы, естественно, такого не ожидали, а потому были сбиты с толку.

И, само собой разумеется, гнев халдар не знал границ.

– Теперь они объявят вам войну. И вам не понравятся ее последствия. На одного дева приходится сто халдар, – сказал Элс старейшинам.

– Так было всегда, – возразил Стьюпо. Успех вскружил девам голову. К тому же они не потеряли ни одного человека.

– Оружие готово, – промолвил один бородач.

– Сонса процветает только благодаря торговле. Которой, в основном, занимаемся мы. Если нас перебьют, то трем семьям придется выкручиваться самостоятельно.


В Сонсе воцарилось спокойствие. За пределы деведийского квартала вернулся порядок. Правящие круги действительно попытались охладить гнев. Однако слишком многие предпочитали спокойствию бойню. Особенно это касалось воинствующего братства, которое возглавлял неизвестный колдун с «Вивиа Инфанти».

По слухам, за восстанием стояли чужеземные наемники. Одного описания некоего Фэрриса Рэнфроу хватило бы, чтобы Элса линчевали на месте.

Обстоятельства изменились. Ша-луг стал подумывать о побеге из Сонсы.

Если его убьют в местной потасовке, вряд ли ему удастся принести пользу Дреангеру.

Новости о восстании достигли Броса. Патриарх уже издал указ, который гласил о необходимости уничтожить всех неверных. Великий приказал трем семьям предоставить всех военных в распоряжение воинствующего братства.

Те, кто строил заговор против деведийцев, держали некоторые сведения в тайне, поскольку у последних повсюду были друзья и шпионы.

Братья не были дураками. Они не сомневались, что им не удастся застигнуть девов врасплох. А так как в рядах их ордена насчитывалось чуть больше двадцати человек, они не собирались идти на верную гибель.

– Неужто так всегда? За теми, кто не желает вступать в бой, стоят сильные мира сего? – размышлял вслух Элс.

Плохи дела. Молодежью управляли старейшины, но они не проявляли никакой инициативы. Юноши отличались большой напористостью. Они еще не понимали, насколько безнадежно их положение.

– Что вы планируете предпринять, когда сюда нагрянет братство? Их не напугаешь парочкой выстрелов. Они обладают колдовскими способностями. И убьют любого, кто не принадлежит их ордену. Я уже видел такое, – поинтересовался Элс.

Пустые и безразличные взгляды. Старики не желали слушать. Они затянули Элса в свой кошмар.

Со времени своего первого визита на оружейный склад ша-луга ни разу не оставляли без присмотра. Но Элс был уверен, что если захочет, то легко избавится от деведийских соглядатаев.


Братство, как все и предполагали, начало наступление с приходом ночи. Колдунам сподручнее работать в темноте. Гвардейцы, напуганные больше следовавшими за ними братьями, чем предстоящей встречей с девами, прорвались через баррикады у входа в квартал. Другие солдаты перелезали через непрочную стену высотой чуть меньше сорока футов. Это сооружение воздвигли не для оборонительных целей, а для того, чтобы преградить жителям квартала вход в Сонсу.

Военные не встретили никакого сопротивления. Взволнованные, они двигались очень осторожно, поскольку предвидели смертельную ловушку.

В конце концов на дворе стояла ночь. А девы выполняли ее волю. Все знали об этом.

Захватчики обнаружили, что дома девов заколочены досками. Когда они вломились внутрь, там никого не оказалось. Исчезли не только бунтари, но и все их имущество.

Три семьи приказали своим солдатам ограничиться, по возможности, убийством лишь нескольких повстанцев. Девы имели огромное значение для благосостояния Сонсы.

Воинствующее братство прибыло на место вскоре после того, как узнало, что гвардейцы не встретили никакого сопротивления. Они намеревались поживиться драгоценностями девов.

Беспокойство гвардейцев возрастало.

В любое мгновение эти деведийские колдуны могли спустить на них сумеречных псов.


Элс наблюдал за вторжением в квартал через щель в не застекленном подвальном окне. Как он и предполагал, солдаты уже приготовились к отчаянной битве. Многие из них напились. Они не знали, как им себя вести, если сражаться не с кем.

Военные стояли без движения, пугая друг друга, и даже не думали ничего красть.

– Смотри. Дисциплина ухудшается. Они уже достаточно пьяны, чтобы не вспомнить, зачем пришли сюда. Через мгновение солдаты решат начать поиски тайных сокровищ. Тут-то мы их и прищучим, – прошептал Элс Стьюпо.

Деведийцы со своим имуществом укрылись в тоннелях и подземельях, вырытых под кварталом. Если произойдет самое худшее, они уйдут через тоннель под южной стеной Сонсы. Элсу не полагалось знать о существовании этого и других тоннелей, ведущих из квартала. Но молодые девы часто забывали говорить на мельхайском языке, когда ша-луг вертелся поблизости.

Элс постарался сделать все возможное для сопротивления, так как успех вдохновил бы девов, обитающих в других землях, на подобного рода мятежи. А если Великий будет занят подавлением сообществ у себя дома, вряд ли он найдет время обратить свой взор на восток.

– А вот и тот, кого мы ждали.

Появился высокий человек, облаченный в черную рясу. Он был выше своего товарища, который прибыл вместе с ним на борту «Вивиа Инфанти». Именно его Элс и атаковал в ту ужасную ночь. Удивительно, но брат находился в отличном состоянии.

– Отойдите. Колдун применит свое колдовство, дабы выяснить, что стало с жителями квартала, – предостерег Элс.

Слухи о том, что старые девы обладали колдовскими способностями, оказались правдой. Не все, конечно, лишь некоторые. Они знали о магии столько же, сколько и другие группы стариков. Так вот эти старейшины замаскировали убежища женщин и детей.

Для прямо противоположного эффекта они выделили небольшое количество укрытий.

Внезапно высокий человек, видимо, ощутив что-то, быстро двинулся в сторону, где спрятался Элс.

– Поджигай! Давай! – приказал Элс и навел орудие на цель. Колдун сделал рывок.

Канонир выполнил свою работу.

Прогремел оглушительный выстрел. В воздухе повисло облако серного дыма. Когда он рассеялся, Элс увидел, что брат распластался на вымощенной булыжником мостовой в десяти футах от того места, где находился, когда пушка выстрелила. Колдун умер от сквозного ранения в сердце до того, как упал на землю.

Выстрел стал сигналом к нападению. Его ждали притаившиеся деведийские бойцы.

Они посыпались с крыш, словно капли смертельного дождя, на застывших от удивления гвардейцев. В основном, девы целились в членов воинствующего братства.

Раздались приказы потушить факелы.

И тут же последовала команда отменить предыдущее приказание.

Деведийские налетчики появлялись из узких переулков, наносили удары и сразу же исчезали. Снайперы на крышах домов продолжали наводить ужас на захватчиков.

Элс рычал и клял канонира. Он хотел, чтобы оружие было готово на случай, если вдруг объявится старший колдун братства.

Однако даже с тремя людьми, сновавшими вокруг пушки, ушло пять минут на то, чтобы прочистить ствол и вновь зарядить орудие порохом, пыжом и серебряной стружкой, которую так любезно согласился предоставить скупердяй Стьюпо, а также вставить запал.

Снаружи все стихло. Деведийские бойцы исчезли, забрав с поля боя раненых. Они позволили противнику сделать то же самое. Все надеялись на то, что удастся справиться с ситуацией, не вызвав гнев трех семей.

– Чужеземец! Пришел еще один, – крикнул кто-то из людей Элса. Ша-луг протиснулся к подоконнику.

Таинственный пассажир «Вивиа Инфанти» приближался к месту боя, крича что-то. Словно побитые псы, гвардейцы вернулись и начали пробираться через узкие переулки и улочки деведийского квартала.

Колдун заметил поверженного ученика. Приблизившись к погибшему, он всмотрелся в окутывающую его ночь. Испытывая беспокойство, брат потерял бдительность.

Одна из арбалетных стрел с визгом пронеслась в воздухе, оцарапав колдуна.

Чародей взвыл. Впрочем, крик это скорее был вызван душевным смятением, а не болью. Затем колдун стал накладывать заклинание, подготовленное заранее.

Скорее всего, оно ослепит и обезоружит лучников. Иначе на колдуна обрушится целый ливень стрел. Заклинание, конечно же, подействует и на его людей. Но брат не станет о них беспокоиться.

– Плохо дело, – вымолвил Элс. Он понял, что происходит. – Совсем плохо. Есть поблизости холодная вода? А тряпки, которые можно намочить?

Его помощники хотели знать, зачем ему это понадобилось.

– На наших руках ферромагний. Мы не сможем управлять пушкой, если она нагреется. А если ее температура поднимется выше, то порох взорвется внутри ствола. И тогда оружие придется выбрасывать на свалку. А всех нас перебьют.

Колдун, правда, дал мятежникам еще какое-то время на подготовку.

В то время, как чародей накапливал силу, уцелевшие братья приносили сделанные из стекла и дерева магические приспособления. И вдруг колдун почуял источник опасности, ставший, вероятно, и причиной смерти его ученика.

Колдун издал еще один громогласный рев и ринулся к Элсу и его людям.

Элс прицелился наугад. Ствол орудия был еще слишком горячим, чтобы поместить его на плечо.

– Поджигай! Поджигай!

Он услышал, как в стволе зашипел порох. Казалось, колдун тоже услышал этот звук, поскольку внезапно предпринял отчаянную попытку остановиться.

Порох взорвался. В ночное небо взвился столп серебряной стружки и железной пыли. Взрывной волной колдуна подбросило в воздух, а затем швырнуло назад.

Что-то с силой ударило и Элса.

Ша-луг потерял сознание лишь на доли секунды. Когда он очнулся, то обнаружил, что подвал заполнен дымом. Пахло порохом и тлеющим деревом.

Взорвался ствол пушки. Жизнь Элсу спас канонир, принявший удар на себя. Тэг был весь в крови дева.

Элс попытался выглянуть наружу. Он ничего не мог разобрать. Колдун распластался на земле, но в нем все еще теплилась жизнь. Воины братства оттаскивали его подальше от поля сражения.

Горящей древесиной запахло еще сильнее.

Пришло время выбираться из квартала. Где-то в темном подвале среди храбрых и мертвых деведийских юношей находился целый бочонок пороха.


Теперь, когда никто не контролировал каждый его шаг, Элс решил принести пользу своему Богу, Дреангеру и братьям ша-лугам где-нибудь в другом месте. Он покинул деведийский квартал через холодной и сырой тоннель, который вел не за городскую стену – там сейчас было слишком много народа и охранников – а в склеп одного мавзолея на соборном кладбище в ста ярдах к северу-востоку от деведийского квартала.

О существовании тоннеля Элс узнал из разговора молодых бойцов, которые не следили за своими словами.

Не считая беспорядков в квартале, город наслаждался спокойной летней ночью. Ни одна луна не могла сравниться с океаном сияющих на небе звезд. Среди надгробных плит и памятников все еще летали несколько светлячков. Ни живых, ни мертвых, ни даже Помощников Ночи не интересовал вшивый беглец, вооруженный длинным клинком и коротким железным прутом, который он подобрал во время бегства.

Над деведийским кварталом поднялись огонь и клубы дыма. Пока Элс находился в тоннеле, на воздух взлетел бочонок с порохом. Теперь гвардейцы и деведийцы работали бок о бок, стараясь потушить разбушевавшееся пламя.

Элс не преминул воспользоваться подарком судьбы. Он пытался вступить в контакт с другим агентом, который также проживал в Сонсе. Элс проклинал себя за то, что не связался с ним с самого начала. Так он бы избежал всех этих неприятностей с девами. Сейчас он мог уже быть в Бросе, в войске Патриарха. Но в этом случае Тэг не имел бы ни малейшего представления о том, что Дворец королей наводнили деведийские шпионы.

По слухам, Патриарх набирал войско для похода в Кальцир. А может, завоевать эту область планировал и сам император. В любом случае, захватить Кальцир намеревалось несколько людей. Кампания, если такую вообще когда-нибудь организуют, окажется весьма тяжелой, так как наемникам вряд ли удастся поживиться в Кальцире. Эта земля представляла собой унылую, бедную область, которая занималась исключительно сельским хозяйством. За две тысячи лет там практически ничего не изменилось, за исключением имен правителей.

В одной старой шутке говорилось, что халдары и праманы заключили пари, кто из них первым завоюет Кальцир. И праманы проиграли.

Однако Кальцир был важен в стратегическом плане. Он прикрывал фиралдийский мыс и огромный остров Шиппен, а также открывал вид на узкую область моря Прародительницы. К тому же здесь, на фиралдийском полуострове, находился праманский плацдарм.

Четыре раза прошел Элс мимо бронзового леопарда, обозначавшего необходимый ему дом, прежде чем заметил его. Этот леопард размером с домашнего кота ничем не выделялся. Ша-луг решил, что его беды еще не закончились.

Он проскользнул к двери и простучал пароль. Элс сомневался, что кто-нибудь откроет ему в столь поздний час. Он постучался еще раз, потом еще. При этом он держался тени, чтобы его никто не заметил. Элс обернулся. Он хотел выяснить, как справляются с пожаром в деведийском квартале.

Жителям наконец-то удалось обуздать пламя.

Четвертая попытка Тэга увенчалась успехом. Изнутри раздался ответный стук. Ша-луг повторил пароль.

Узкая дверь чуть приоткрылась. За ней Элс ничего не увидел, лишь услышал тихий вопрос. Он ответил, как ему полагалось.

Дверь приоткрылась еще на дюйм. Внутри, словно в сердце Патриарха, царил кромешный мрак. Элс стоял без движения. Он не станет ничего предпринять до тех пор, пока ему не разрешат войти или же откажут в этом. Вероятно, обитатели дома обезопасили себя при помощи ловушек.

– Входите.

Элс осторожно протиснулся внутрь. Он держал руки на виду и не делал ничего, что жители дома могли расценить как угрозу. Наверняка, агент нервничал из-за выдуманного братством бреда об иноземных шпионах, которые сподобили девов на восстание.

– Направо.

В темноте Элсу не удавалось разглядеть говорившего. Голос доносился откуда-то снизу.

Неужели еще один гном?

Как оказалось, нет. Не гном. Маленькая женщина, которую Элс увидел после того, как прошел в небольшую комнатку, освещенную тусклым светом единственной свечи.

– Я полагал…

– Вы ожидали увидеть моего мужа. Он умер прошлой зимой.

– Не думаю, что дома знают об этом.

Элс не упомянул ал-Кварн, так как вспомнил, что этот агент верил, что служит Восточному императору.

– Я им не сообщила. Мне нужны деньги. После смерти Пледга не оставил мне иного дохода.

Элс не стал спрашивать, почему и как. Его это не волновало. А если бы он и узнал все, то это ничего бы не изменило. Ша-луг рассмотрел собеседницу. Маленькая и хрупкая, лет сорока, с седеющими волосами, очевидно гордая и поразительная женщина. Черты ее лица хранили следы былой красоты.

– Ясно. Значит, вы живете одна?

Женщина изучала его так же пристально, как и он ее. Каждый считал, что их жизни находятся в руках друг друга.

– Да. Я могу себе это позволить, пока приходят деньги.

– Ваш муж рассказал вам, чем он занимается?

– У нас не было секретов друг от друга. Он поведал мне то, во что верил. Пледга всегда отличался чрезмерной доверчивостью. Так что вам нужно?

– Спрятаться.

– Вы чужеземный шпион, о которым трезвонят на улицах. – Огромные черные глаза женщины смеялись.

– Я действительно шпион. Но того, о котором судачат все жители, братство специально выдумало, чтобы запугать людей. Страшилище, с помощью которого можно заставить местных жителей делать то, что нужно братьям.

– А они дали отличное описание. Надо что-нибудь сделать с твоими волосами.

– Может быть, – вздохнул Элс.

– А сейчас тебе бы следовало помыться.


На протяжении трех недель Элса никто не видел. Он всегда поднимался на чердак, когда у Анны Моциллы бывали гости. Что случалось довольно часто. Вдова была общительной женщиной, и к ней постоянно наведывались многочисленные друзья и родственники, которым не терпелось почесать языками. Детей бог ей не дал.

Энергичная и уверенная в себе, она исполняла роль главы в браке. Анна собирала все сведения о событиях, происходивших в городе.

Три семьи порвали отношения с воинствующим братством, поскольку тяжело раненный колдун сразу же после того, как его вынесли из квартала, распорядился истребить всех девов. Все сочли его распоряжение признаком столь высокого самомнения, что правящие кланы отказались выполнять это требование.

Потери братства в ту ночь составили двенадцать убитых и девятнадцать тяжелораненых воинов. Невредимые братья не смогли помешать Дурандати изгнать их из казарм.

– Они наняли корабль, который доставит их в Брос. Но братья вернутся, – доложила Анна Моцилла. Всего в нескольких сотнях ярдов от Дворца Света находилась огромная цитадель братства, Кастелла долла Понтелла, Крепость Маленьких Мостов. Неподалеку находился остров Кроне, оплот Патриарха. А теперешний Патриарх всегда был в теплых отношениях с братством.

– Доны недовольны. Колдун пригрозил отлучить их от Церкви. В свою очередь, епископ Синих запретил им под страхом смерти когда-либо появляться в море Сонсы. Он всегда враждебно относился к братству. Еще когда я была девчонкой, епископ уговаривал Семьи не позволять братьям обосноваться здесь, – продолжила Анна Моцилла.

– Так колдун выжил?

– Да. Правда, говорят, он настолько тяжело ранен, что навсегда останется калекой. К тому же колдун больше не сможет заниматься своим делом.

– Хм?

– Я слышала, он потерял часть левой руки, а оставшаяся абсолютно бесполезна. И левая сторона его лица превратилась в месиво. Колдун нашпигован таким количеством серебра, что если решит наложить заклинание, его тело разрушится. – Женщина сияла от удовольствия.

– Жаль, что он не погиб. Хотя это лучше, чем ничего. Говорите, он уехал из Сонсы? – поинтересовался Элс.

– Две недели тому назад. Он нанес смертельную обиду дону Бонавентуро Сковелетти, и в результате вся семья отказалась поддерживать любые начинания Патриарха, если они будут каким-то образом связаны с братством. Кстати, епископ Синих – дядя Бонавентуро.

– Занятно. Наверно, это стоило им невероятного мужества. Так. Что мы имеем? Отвратительный могущественный чернокнижник. И нам до сих пор неизвестно, кто он такой.

– Один из верховных магов Кастеллы Анхеллы долла Пиколины. Поговаривают, сюда он прибыл из-за предсказания прорицателя. Он якобы нагадал ему, что в Сонсе возникнет огромная угроза для Церкви.

– Будет смешно, если попытка колдуна помешать заговору приведет к обратному результату.

– Большинство жителей придерживаются такого же мнения.

– Сейчас о неприятностях с девами уже позабыли. По крайней мере, на какое-то время. Пока братство не появится вновь и не начнет гневить людей.

– Все так думают. Но с этих пор здесь уже никогда не воцарится прежний ход жизни.

– Мне пора выбираться из Сонсы.

– Не сейчас. – По голосу Анны Моциллы было понятно, что уход Элса ее не радовал. Но вслух она произнесла другие слова: – Доны по-прежнему разыскивают человека, который подходит под описание того, кто однажды ночью постучался в мой дом. Деведийские старейшины в один голос заявляют, что их одурачил провокатор, прибывший из Дреангера. По их словам, он погиб при взрыве, из-за которого в квартале начался пожар. Ты не похож на дреангерца.

– Это говорит о том, что не всегда стоит доверять слухам.

Анна Моцилла пристально посмотрела на Элса. Ее-то ему уж точно не провести.


Спустя две недели в деревне Алисия, что в двадцати двух милях к востоку от Сонсы, Элс повстречал дюжину странников из Грольшаха, Ренса, Реста и нескольких других крошечных политически незначительных государств, которые в результате некой путаницы получили имена Орминден и Дромедан. Группа путников, в основном, состояла из уставших юношей. Элс и сам порядком вымотался. Но он наконец-то шел в Брос.

На рассвете ша-луг из пращи убил зайца. Таким образом он заслужил место у костра. Остальные путники тоже направлялись в Брос. Они не сомневались, что там им удастся вступить в ряды войска. Странники не знали друг друга. Все они познакомились на дороге.

Братья Пико и Джасти Мусси из Грольшаха, а также их друг Гофит Аспел, сбежали от учителей, с которыми у них был заключен договор. Троица познакомилась с Рафи Коронно и косоглазым стариком Бо Биогной по дороге из Дромедана в Орминден. А затем они присоединились к остальным путникам. За исключением Бо Биогны и огромного, туповатого парня, который настаивал на том, чтобы его называли Просто Простой Джо, и которого повсюду сопровождал дряхлый мул по имени Стальные Мускулы, странникам не доводилось воевать. Даже Бо Биогна и Просто Простой Джо несли военную службу только у себя на родине. Когда путники узнали, что Элс – странствующий воин, они настояли, чтобы он рассказал им все о великолепии сражения. Ша-луг ничего от них не утаил. Путники опечалились. Не такое хотели они услышать. Но им многое пришлось пережить. А потому они знали, что действительное никогда не совпадает с желаемым.

Глава 10

Хорэн в краю Конека

Край Конека облетела весть. Синод Истинных постановил, что настоящие мэйзелане обязаны оказать сопротивление злу в случае, если оно станет совершенно невыносимым. То есть, если епископ Антекса станет поносить ересь, укрывшись в своем особняке, то на него не стоит обращать внимания. А вот если он решит наслать на мэйзелан войско, еретики должны ответить ударом на удар.

Но даже после того, как мэйзелане приняли это решение, брат Светоч был уверен, что большинство мэйзелан проявят смирение. Эта раса отличалась спокойным нравом. Мэйзелане хотели создать общество, свободное от алчности, ненависти и тех грехов, которые Отец Небесный ниспослал на своих неразумных детей.

Брат Светоч выступал против любого, кто поддался искушению плоти. Однако он не мог оспаривать волю синода. В конечном итоге роль третейского судьи исполнит Бог. К тому же действия броских захватчиков были скорее направлены против конекийских епископов, а не против мэйзелан.

После покушения на жизнь папского легата епископ Сериф притих. А вот Патриарх по-прежнему требовал покарать еретиков.

Легат никак не мог оправиться от полученных ран.

В Антексе все было спокойно. Молодой и вспыльчивый граф Рэймон Гэрэт остался в Хорэне, где правил герцог Тормонд. Последний держал графа в узде, дабы тот не провоцировал своими действиями Церковь.

Брат Светоч шел по утренним людным улицам Хорэна. Спустя двадцать лет он вновь оказался в этом городе.

Его не сопровождала свита, но даже в те далекие времена, когда он носил имя Шард энд Клэр, к его особе не проявляли такого уважения, как сейчас.

Епископы и мэйзелане – все, как один, приветствовали Истинного, кланялись ему и оказывали почести, пришедшие из эпохи существования Древней Империи. Среди конекийцев всех вероисповеданий считалось большим достижением стать одним из Истинных. Даже девы и дайншау, которые обитали в любом большом городе, склоняли головы перед мэйзеланином, когда встречали его.

Древняя крепость Метреликс стояла на возвышенности, неподалеку от которой протекала река Вирс. Вода в ней была маслянистая, коричневого цвета. В Метреликсе с незапамятных времен восседали конекийские герцоги. Нынешнюю крепость воздвигли четыре столетия назад на месте древней Броской цитадели, которая в имперскую эпоху предназначалась для тех же целей. После падения древней Броской империи первоначальное сооружение, отделанное известняком с местных карьеров, разобрали на строительные материалы.

Сейчас стены Метреликса соорудили из мягкого с большим содержанием песка камня. Который подвергся сильной эрозии. Брат Светоч сомневался в том, что Метреликс простоит еще хотя бы сотню лет.

Метреликс отражал характер своего владельца. По крайней мере, так говорили жители Хорэна, которые называли герцога Великим Неустойчивым.

Казалось, что Тормонд IV совершенно не способен на великие деяния.

Население Конека любило своего правителя и за то, что он не сделал, и за то, что он уже успел осуществить.

Тормонд не вмешивался в жизнь своих подданных. Именно за это жители Конека и любили своего герцога.

До Тормонда в Метреликсе восседали его отец и дед. Дед нынешнего герцога, правда, все время проводил в походах. Кстати, его тоже звали Тормонд. Прапрадед Тормонда был одним из основателей военных городов в Кассуре и Грове.

Они существовали и по сей день, однако их территория заметно уменьшилась после набегов Индал ал-Сул Халалаина. Теперь в тех районах правили принцы, ставленники воинствующего братства, которых назначили еще предшественники Великого.

Брат Светоч подошел к воротам навесной башни Метреликса. Вход в крепость охраняли лишь два старых тучных стража, которые то и дело клевали носом. Они вяло взирали на редких прохожих. Решетка на воротах, у которых стояли охранники, наверное, уже никогда не опустится. Даже в случае опасности. Она слишком заржавела.

Теперь ни один конекиец не мог с точностью сказать, когда ворота закрывались в последний раз.

Впрочем, сейчас среди населения Конека царил страх. Жители ощущали, что их спокойной и благополучной жизни, которую они вели на протяжении нескольких столетий, скоро придет конец. Народ был взволнован новостями о неудавшемся покушении на Антипатриарха, Чистого П.

Ходили слухи, что лишь благодаря счастливому случаю и божьей милости страже Чистого удалось предотвратить его убийство. Поговаривали также о вмешательстве самого Небесного Отца. Наемники не должны были провалить задание.

Конечно же, на роль заказчика преступления претендовал Великий. Впрочем, он станет отрицать свою причастность к этому делу.

Стражники поинтересовались у брата, чего он хочет.

– Я брат Светоч. Герцог…

– Что-то вы припозднились. Он уж решил, что вы не придете. – Самый толстый из двух охранников говорил на диалекте, который использовался в западных землях, что лежали за рекой Пэйми в Трамани. – Идемте за мной, сэр.

– Как вы оказались в здешних землях? – поинтересовался брат Светоч.

– Когда я решил оставить жизнь искателя приключений, то как раз проходил по Хорэну. – Искателями приключений называли всех наемных солдат. – Мне следовало бросить это занятие лет двадцать назад. Герцог хороший человек. С ним приятно иметь дело.

– Я слышу это повсюду. – Брат Светоч благословил стража, а потом покинул его.

Патриарх оказался прав. Наемники имелись везде.

Брат Светоч шел по пыльным коридорам, где со времен нового правителя, казалось, ни разу не наводили порядок.

Складывалось такое впечатление, что у герцога имелись дела поважнее уборки.

Тормонд был худощавым человеком лет пятидесяти. На его седеющей голове проглядывала лысина. Красивый и тщеславный в молодости, герцог перестал следить за собой после смерти его герцогини, Артезии, которая умерла в возрасте сорока четырех лет при родах. С тех пор прошло четыре года. Ребенок родился мертвым. Каждый конекиец, говоривший от имени Бога, имел свое мнение на этот счет.

Тормонд презирал всех сановников.

Герцог ужасно постарел. Его серые глаза поблекли.

– Шард энд Клэр! – воскликнул Тормонд. Он оставил горстку аристократов, дабы поприветствовать мэйзеланина.

– Ваша Милость, называйте меня просто брат Светоч.

– Должно быть это правда, что вы пьете кровь девственниц. Вы ни капельки не постарели.

– Ваша Милость, вы льстите мне. Я ощущаю себя восьмидесятилетним стариком. Мои суставы скрипят и стонут каждый раз, когда я нагибаюсь. Увы, но мои лучшие годы уже прошли.

– Я же напротив – постарел за нас двоих. Шард, я так устал. С тех пор как Артезия умерла, я каждый раз просыпаюсь совершенно разбитым. Меня утомил этот мир и его испытания, – продолжил герцог.

Окажись на месте Тормонда другой человек, брат Светоч заверил бы его, что, присоединившись к Искателям Света, он обязательно обретет покой. Однако мэйзеланин разговаривал именно с герцогом, которого боготворили его подданные, и чей сын родился мертвым. Скорее всего, преемником Тормонда станет граф Рэймон Гэрэт из Антекса, который поддерживал Искателей Света. Но Рэймон только-только вышел из юношеского возраста, а его горячность не знала границ. Граф ошибочно полагал, что Конек находился под покровительством короля Питера Навайского, который правил Дирецией.

– Пошлите во Флемонт гонца. Монахини пришлют вам травяной настой. Через три месяца вы будете бегать не хуже молодого жеребца.

– – Твоя жена сейчас находится там, не так ли?

– Во Флемонте она выполняет свои обязанности.

– Хорошо, я последую вашему совету. Вы прибыли вовремя. Полагаю, именно поэтому вас называют Истинным Владыкой. – Тормонд еще не утратил чувство юмора. – Моя сестра тоже здесь, – продолжил герцог. Он указал на группу людей, которую только что покинул. Среди них находилась красивая женщина не старше тридцати.

– Ваша Милость, простите меня за дерзость, но она чудо как хороша.

Изабет была на двадцать один год моложе брата. Ей больше подходила роль избалованной дочери, чем младшей сестры.

– Не знал, что она у вас в гостях.

– По официальной версии Изабет находится сейчас в Орании, где в отсутствие Питера исполняет роль правительницы. Ее муж сейчас осаждает Камархару. Прошу, не говорите никому, что видели ее здесь.

– Конечно, если такова ваша воля.

– Да. Пойдем, сядем.

Брат Светоч проследовал за Тормондом к столу, за которым вместе с королевой Изабет сидели еще шестеро человек. Один из них был дайншау. Двое – деведийцами. Одежда первого свидетельствовала о том, что он прибыл из Диреции, вероятно, сопровождая Изабет. Другой, Майкл Кархарт, был религиозным адептом с тучной комплекцией и главным девом Хорэна.

Среди оставшихся членов собрания двое являлись епископскими священниками, а третий походил на профессионального военного. Никого из них брат Светоч не знал.

После того как Тормонд и мэйзеланин сели за стол, началось собрание.

– Полагаю, больше никто не придет. Итак, по какому поводу собрались здесь столь достопочтенные люди? – начал Истинный.

– Я получил известие от Патриарха. От Великого, а не от Чистого, – объяснил Тормонд.

Брат Светоч осмотрел присутствующих.

– Как Изабет сумела так быстро добраться до Хорэна?

– Когда пришло письмо, Изабет уже находилась здесь. Она приехала, так как Питер знал о намерениях Патриарха заранее.

– Ясно.

– Великий потребовал от меня как от герцога края Конека отчистить провинцию от еретиков и неверных. Он и раньше отдавал подобные приказы, но на сей раз пригрозил пойти на Конек войной. И как всегда, Патриарх не указал потенциальных преступников.

– Этот человек просто идиот, – пробормотал один из священников.

Другой пристально посмотрел на него.

– Он действительно полагает, что Иоанн позволит ему это сделать? – разгорячился первый.

– Послание должно было быть приурочено к убийству Чистого. Однако покушение сорвалось. Значит, угрозы Патриарха беспочвенны, – сказал похожий на военного человек.

– Великий слишком много берет на себя. Он верит в собственную доктрину. Сомневаюсь, что Патриарх осознает действительность, – вмешалась королева Изабет.

Брат Светоч обратился к герцогу Тормонду за разъяснениями.

– Он приказал Питеру подготовить войска для вторжения в Конек, – изрек Тормонд.

– Питеру Навайскому? – Это не лезло ни в какие ворота. С чего Великий вдруг решил, что Питер откажется от завоевания Кармахары и пойдет на брата своей жены? Поскольку Питер к тому же был и добропорядочным халдаром, он всегда снисходительно относился к остальным правителям. Король Наваи никогда не притеснял сообщества в пределах своего королевства. Он мирился даже с присутствием праман. Черт побери, ходили слухи, что сама Изабет исповедовала мэйзеланскую ересь. В королевстве Питера жило куда больше мэйзелан, чем в любой другой провинции, если, конечно, не брать в расчет Платадуру. Этот портовый город находился в Диреции на побережье моря Прародительницы за восточным склоном гор Вире, которые тянулись по всей береговой линии.

– Король Питер, наверное, не раз пожалел о том, что его отец не присягнул на верность Висэсмэнту, а переметнулся на сторону Броса, – предположил брат Светоч.

– Он поступил так только из-за давления, которое оказывали на него некоторые влиятельные вассалы. По правде говоря, они и сейчас обладают прежним могуществом, – промолвила королева Изабет.

– Они намереваются пойти войной на союзных халдар? – спросил военный.

– Нет, сэр Эрдал. Что касается войны, то здесь дирецийцы солидарны с нами. Их интересует только завоевание. Они не ответят на призыв Великого. Все феодалы находятся в родстве с конекийскими семьями. Впрочем, возможно, что кто-нибудь из них все-таки поддержит Патриарха.

– Кто именно? – поинтересовался Тормонд.

– Арнхандо, друг мой. Эти люди настоящие разбойники.

– Однако в данный момент они враждуют с Сантерино.

– Нельзя получить стальные мускулы и блестящий ум одновременно. Они должны понимать, что, решив помочь Патриарху, не сумеют разрешить конфликт с Сантерино.

– Так все-таки почему мы собрались? – спросил брат Светоч.

– Если Патриарх осуществит задуманное, первыми пострадают мэйзелане. Отец Клэйто хотя и является сторонником Патриарха, резко осудил его намерения. А вот епископ ЛеКруа все еще колеблется.

Бред какой-то. Брат Светоч не знал этих людей лично, но до него дошли кое-какие слухи. В Хорэн, где население больше благоволило к Антипатриарху, ЛеКруа в качестве епископа послал Чистый.

Отец Клэйто не одобрял Брос и его политику по отношению к Конеку. За что получил суровый выговор. Великий отослал отца в один из самых захудалых приходов Хорэна, где он должен был исполнять обязанности помощника пастора.

Правые всегда страдают.

– Я хочу знать, какую позицию займет каждый из вас, если Патриарх начнет войну? – спросил Тормонд.

– Этому человеку нет никакого дела до ереси. Им движет алчность. Великий намерен вторгнуться в Конек, чтобы при помощи награбленных здесь средств организовать поход в Кальцир, а затем и в Шурит, – изрек Майкл Кархарт. Шуритом на языке мельхаев называли Святые Земли. На нем говорило население Ирианских источников и теперешнее сообщество деведийцев. – Великий пытался вынудить нас, жителей епископской Диреции, ссудить ему денег. В Сонсе воинствующее братство пробовало уничтожить и разграбить деведийскую общину.

Действительно, всякий раз, когда броская Церковь усиливала свое влияние, она начинала попирать права тех, кто не являлся халдаром. Что неизменно приводило к проблемам во всем обществе.

В основной массе халдары были необразованны. Большинство высокопоставленных лиц презирали грамотность. Когда епископским аристократам требовалось срочно что-то прочитать, написать или провести ревизию, они просто нанимали какого-нибудь хитрого, жадного и нечистого на руку дева.

– Вам известно о решении, принятом Синодом Истинных?

Несколько человек кивнули. Военный отрицательно покачал головой.

– Истинные пришли к мнению, что все, кто следуют Тропой Божьей, должны оказывать злу активное сопротивление и даже ответить ударом на удар, если до этого дойдет. Предположим, Патриарх или кто-нибудь другой атакует одного из Искателей Света и объяснит свои действия тем, что последний осмелился вступить на Тропу. В этом случае Истинные дадут злоумышленнику отпор, и греха за собой они чувствовать не будут, – продолжил брат Светоч.

– Вы что, объявляете Церкви войну? – усмехнулся отец Клэйто.

– Не будьте столь глупы, отец. Я всего лишь сказал, что, по мнению Синода, мы обязаны оказать противнику сопротивление. Никто не собирается отправляться в Брос, отыскать там Великого, а потом вздернуть его на виселице.

– Весьма разумный подход. Деведийское сообщество займет ту же позицию, – произнес Майкл Кархарт.

– Насколько мне известно, девы Сонсы говорили то же самое, а потом учинили в городе настоящий разбой, – резко изрек отец Клэйто.

– Вылился ли этот разбой за пределы деведийского квартала, отец? А? Ответьте мне, сколько халдарских домов сгорело при пожаре? Объясните, почему такие, как вы, всегда обвиняете тех, кто сопротивляется насилию, грабежам и убийствам, в преступлениях против вашего бога? – вспылил Майкл Кархарт.

– Прекратите! – вмешался Тормонд. – Я лишь хочу выяснить, склонят ли ваши люди головы перед Великим, если он от слов перейдет к действиям? – Не дождавшись ответа, Тормонд продолжил: – Я послал в Брос делегацию. Еще одну. Несмотря на то, что первая нисколько не повлияла на гнусное поведение епископа Серифа, а вторая привезла от Патриарха лишь требования. В последней принимал участие сэр Эрдал. Он собрал отличные сведения о Фиралдии, епископской Диреции и самом Бросе. Военные силы последнего полностью расформированы. – Герцог произнес имя военного как Эхрдал.

Брат Светоч уже слышал это имя. Вероятно, он знал и самого военного. Сэр Эрдал Данн происходил из рода Сантерино и занимал положение небогатого дворянина. Однако из государства его изгнали. Причины были известны лишь самому военному, его королю да герцогу Тормонду. Сэр Эрдал командовал войсками Тормонда вот уже на протяжении двух десятилетий. Хотя по-настоящему ему еще ни разу не доводилось воевать. За пределами Метреликса военного мало кто знал.

– Способность Великого предпринять значительные военные действия существует только в его воображении. Он действительно верит в свои слова. Что Бог на его стороне, потому что он – Патриарх, – заметил сэр Эрдал.

– У Великого нет войска, которое он мог бы отправить в поход. Если на Брос вдруг решит напасть Иоанн Черные Ботинки, богатств Патриарха хватит лишь на содержание небольшого отряда. Большинство членов его стражи бодрствует по ночам, чтобы не терять времени даром и быстро улизнуть из города, если Хансел действительно нанесет удар.

– Я не прощу себе, если утаю от вас, что император также заинтересован в Кальцире. Его марионетка, Вондера Котерба, набирает в Аламеддине наемников. Они хотят завоевать Кальцир.

Брат Светоч постарался вспомнить все, что ему было известно о Фиралдии. Аламеддин был халдарским королевством. Оно располагалось на северной стороне Валларент-иглийских гор и граничило с праманским Кальциром.

Сэр Эрдал замолчал. Он с удовольствием пил кофе, который, пока его командир разговаривал, приготовил сам Тормонд. Герцог предложил напиток всем. Никто не отказался. Даже брат Светоч, который не употреблял кофе вот уже несколько десятилетий.

– О, отличный напиток. Я уже совсем позабыл его вкус. Ничто в сравнении с плотскими утехами. Враг мог бы использовать кофе, чтобы ввести смертного в искушение, – признался мэйзеланин.

– Так нам не о чем беспокоиться: выходит, Патриарх отъявленный хвастун? – спросил герцог.

– По большей части, да. Но Великий не осознает этого. И в этом заключается проблема. Он и в самом деле рассчитывает на то, что верующие халдары ринутся в бой и сокрушат всех неверных. Но Патриарх ошибается. Даже истые верующие среди халдар просто хотят спокойно жить, – отвлекся от кофе сэр Эрдал.

– А как насчет нас? Выполнит ли он свои угрозы по отношению к краю Конека? Решится ли? – прозвучал очередной вопрос герцога.

Никто не мог на него ответить. Лишь сэр Эрдал знал, что происходит в Бросе.

– Нельзя предсказать действия безумца, – заметил он.

– Какая разница, сможет ли Великий выполнить свои угрозы? Разумнее спросить, попытается ли он? И боюсь, что здесь ответ только один. Да, – изрек отец Клэйто.

– Вас это забавляет, Шард? – поинтересовался герцог.

– Да. До неприличия. Но одновременно и пугает. – Брат Светоч объяснил, что мэйзелане могли воспринять происходящее как злую шутку Бога. – А как отреагирует император, если Великий пойдет на Конек войной? – спросил он, закончив объяснение.

– Уместный вопрос. Мы собираемся выяснить это у самого императора. Он, вне всякого сомнения, заинтересуется тем, что наемников, покушавшихся на жизнь Чистого, обезвредили его солдаты, – заметил сэр Эрдал.

Брата Светоча недавние события заинтриговали. Охрану Чистого, вероятно, предупредили о готовящемся покушении.

Дайншаукины обычно оставались в тени и упорно не желали замечать того, что творится в мире. В пределах своей вырождающейся общины они считали себя представителями расы, первыми владыками в Эпохе Человечества, наступившей сразу же после Эпохи Бога. Дайншау, сидевший за столом, поднял руку.

– Тембер Ремак желает высказаться, – объявил герцог.

– у Тембера Ремака есть вопрос. Какую позицию занимает Коллегиум? Они поддерживают Патриарха? – спросил дайншау.

– Они его избрали, – ответил отец Клэйто.

– Великий занял свой пост с помощью подкупа и политического давления. Однако этих мер недостаточно для Празднества Голодных Духов. У нас, конечно, нет доказательств, что за Великим стоит Тирания Ночи. Но одно мы знаем точно. Патриарх ужасный фанфарон, живущий в деревне Паршивых Псов, а не великодушный дар великой судьбы.

Несмотря на то, что дайншау выражался иносказательно, его слова имели огромное значение. Если колдуны Коллегиума не поддержат Патриарха, то рвения у него поубавится. Особенно пострадают его лазутчики. Шпионаж представлял собой одну из областей, где необходимо было сотрудничать с Помощниками Ночи.

– А есть ли способ выяснить это? – Тормонд посмотрел на брата Светоча.

– Слухи о нашей связи с Ночью весьма преувеличены, Ваша Милость. Так как Искатели Света поклялись следовать Тропой Божьей, нам пришлось отвергнуть Ночь. Именно поэтому нас так и прозвали. Правда, некоторые мои товарищи… Они, возможно, действительно питаются жареными халдарскими младенцами, а по ночам под полной луной бегают по улицам с демонами из Преисподней, – не сдержав улыбки, ответил брат Светоч. Как раз в этом отец Клэйто и обвинял Искателей Света.

Один за другим религиозные лидеры поклялись в том, что не имеют никаких отношений с Помощниками Ночи. Большинство с долей здорового юмора.

– Итак, нам ничего не известно. Нам остается лишь принять все, что бы ни уготовила нам судьба, – заключил Тормонд.

Члены собрания хмуро посмотрели на него. В Божьей Воле не было такого понятия, как «Судьба».

– По-моему, вы всегда так поступаете здесь, или я не прав? Время и удача всегда благоволили к нам. Поэтому мы и не преклонили колени перед Тиранией Ночи, – изрек брат Светоч.

На сей раз хмурые взоры обратились на него. Божья Воля не подразумевала также и никакой удачи.

Странная оказалась встреча. Никто не хотел войны. Почти все желали мира. Но всем было понятно, что ни один из религиозных предводителей не останется в стороне, если Великий все-таки начнет войну.

Собравшиеся разошлись. А брат Светоч так и не понял до конца, что произошло. Он заподозрил, что Тормонд и Изабет именно так и представляли себе это собрание. Религиозные предводители были готовы сражаться с существами темноты и силами захватчиков. А сам Тормонд просто умоет руки.

Герцог славился своим непостоянством и промедлением. В вялом конекийском мире бездействие нередко оказывалось лучшим способом решения проблем.

Но Брат Светоч не сомневался в том, что наступающие неприятности сами собой не рассосутся. Если, конечно, Бог не смилостивится и не призовет Великого на небеса.

Глава 11

Крепость Великих Небес. Королевство Богов

В зале Героев не существовало времени. Здесь царил лишь бесконечный ужас.

Шэгот просыпался и засыпал, просыпался и засыпал, десять тысяч раз, а может, меньше или больше. Каждый раз, выходя из забытья, он оказывался в одном и том же месте в одном и том же черно-белом мире, наполненном безмолвно-кричащими мертвецами.

В легендах зал Героев выглядел иначе. В настоящем зале не было бесчинств. Дочери Прародителя, когда Шэгот видел их, больше походили на Пожирательниц Мертвецов, чем на Прислужниц Смерти. Они двигались, но напоминали старух, замученных голодом, а не соблазнительных дев из предания.

Шэгот никогда и не ожидал многого от Прислужниц Смерти. И никогда не представлял их ни честными, ни подлыми. Но, тем не менее, зал Героев его разочаровал. Почившие храбрецы валялись по всему помещению, словно их только что бросили сюда. Никто даже не удосужился сгрести тела в кучу. Лица всех мертвых Героев искажала предсмертная агония, у многих не доставало конечностей. Внутренности были выворочены наружу, а из ран сочилась кровь.

Но тела их не разлагались. Вокруг не было ни жуков-падальщиков, ни стервятников. Ни червей. А в воздухе не витал запах смерти.

Ничто из происходящего не могло убедить Шэгота в том, что он умер и оказался на небесах.

Хотя Шэгот вырывался из забытья лишь на доли секунды, но после нескольких десятков проблесков сознания он понял, что находится вовсе не в поднебесье. Возможно, в таком же мрачном и ужасном месте, как и та огненная яма, в которую, по словам тех проповедников из южных земель, попадут все, кто не верил в их чудного Бога.

Он был уверен в своем мнении. Шэгот не видел ни товарищей, ни рыбаков– шарлатанов, которые привезли их сюда, а потом исчезли. Прислужницы Смерти изредка появлялись, очевидно, принося новых обитателей зала.

Только благодаря сну Шэгот еще не сошел с ума. Благодаря сну и осознанию того, что он реальный человек.

На десятый или двадцатый, или тридцатитысячный день своего заключения в раю, Шэгот очнулся от бесконечной мглы и обнаружил, что все вокруг изменилось.

Его волокли Прислужницы Смерти. В то время как они тащили Шэгота за подмышки, он рассматривал их сморщенные и высохшие лица. Ноги его волочились по земле. Шэгот попытался и сам перебирать ногами. Но они не слушались его, а просто подворачивались и болтались.

К Шэготу начали возвращаться ощущения. Он почувствовал, как его сердце пытается биться, чего не происходило с тех пор, как он очутился здесь. Костлявые и крепкие пальцы Прислужниц Смерти впились в его плоть. Шэгот чувствовал оцепенение и боль, которая возникает из-за длительного бездействия.

Он попытался заговорить.

Из его горла вырвался лишь клокочущий звук. Но, по крайней мере, Шэгот снова дышал.

Прошло довольно много времени, прежде чем ужасные девы принесли его, куда было нужно.

Зрение его улучшилось, теперь Грим видел больше. Шэгот уже на секунду мог приподнимать голову. Ублюдка притащили в одно из помещений крепости Великих Небес, которое, несмотря на свою бескрайность, казалось пригодным для человеческого существования. Не то, чтобы оно смахивало на места, где прежде бывал Шэгот. Зала подходила под описание дворца Восточного императора в Хипраксе, о котором так много рассказывали старожилы, следовавшие янтарным путем на юг, дабы присоединиться к императорской страже. Старые путешественники всегда упоминали дворец своих рассказах. Его бескрайние просторы.

К Шэготу возвращался слух. Он пожалел об этом. Прислужницы Смерти ругались между собой на языке, очень похожем на андорэйский. Шэгот разобрал треть из всего, что услышал.

Ага! Они общались на древней форме андорэйского языка.

Давным-давно язык людям подарили Боги. Они уверили себя в том, что он принадлежит исключительно им, а смертные со временем его испортят.

Прислужницы Смерти и в самом деле оказались пессимистично настроенными богинями. Им не нравился Шэгот и его товарищи, которых тоже воскресили. Их не воодушевлял план отца. Богинь раздражал зал Героев. Мертвецы. И вообще вся их жизнь. Дев особенно выводила из себя Арленсула, их сестра. Из-за своего эгоизма она была изгнана, и теперь многострадальным сестрам приходилось выполнять ее работу.

Прислужниц вообще ничто не радовало.

Наконец они пришли, куда следовало. Богини бросили Шэгота и удалились. Тот обнаружил, что лежит на голом полу. Никаких стен или перегородок, лишь мгла, постепенно окутывающая зал на расстоянии полета стрелы. Колонн, которые поддерживали потолок, не было. Если такой вообще существовал, то находился слишком высоко, чтобы его увидеть.

Шэгот уловил движение вдалеке.

Отвратительные богини тащили сюда Свэйвара.

Внезапно Шэгот услышал за спиной звук. Он нашел в себе силы и отполз в сторону.

В футе от его лица из ниоткуда появился блестящий черный гранит.

Ряды черного гранита все поднимались и поднимались вверх. Казалось, это никогда не прекратиться.

Откуда-то доносилось едва слышимое пение. Какая-то похоронная мелодия, от которой у Шэгота кровь стыла в жилах. Черт, что с этими людьми не так?

Шэгот встал на четвереньки. Так он мог лучше все осмотреть. Гранитные плиты то образовывали ступени высотой в один ярд, то вновь опускались. И так около двадцати раз. Наверху находилось нечто похожее на трон.

Рядом с Шэготом застонал Свэйвар. Затем время как бы остановилось, но все-таки продолжало лететь, поскольку Шэгот заметил изменения.

Появились Финбога, Холгрим и Торкалсоны. Они все еще не понимали, где находились. За ними стоял Эриф Эрелсон. Он выглядел так, как и положено мертвецам. Только этот стоял на ногах, поддерживаемый какой-то сверхъестественной силой. Сотни подобных ему мертвенно бледных покойников образовывали всю шеренгу, конца которой не было видно.

Шэгот не поприветствовал бывшего предводителя. Эриф источал тот же безграничный ужас, какой Ублюдок ощущал каждый раз, когда натыкался на могильный холм в Андорэе. Холмы призраков. Говорят, их населяли живые трупы, которые жаждали крови. Если им удавалось разрушить оковы и осушить тело живого человека, они могли вновь возродиться. Правда, лишь на короткое время.

Шэгот ко всему относился с долей скептицизма. Он не знал ни одного человека, который на самом деле встречался с осушителем. И сейчас Шэгот хотел проявить скептицизм. Но ведь до сих пор он считал Прислужниц выдумкой. А взгляд у этих мертвецов был голодный. У тех, конечно, у кого уцелели глаза.

Один за другим спутники Шэгота поднимались на ноги. Все молчали. Они не блистали умом, но прекрасно понимали, что каждое произнесенное здесь слово могло оказаться последним.

Подошли Прислужницы Ночи. Теперь они казались сущим кошмаром. Девы больше походили на гарпий из южных мифов, а не на прекрасных дочерей великого Бога северных земель.

Зал затрещал. У Шэгота волосы встали дыбом. Сверкнула молния. Прогремел гром. Шэгот закричал. Когда он пришел в себя, то обнаружил, что цепляется за первую ступень, пытаясь удержать равновесие. Его хладнокровие испарилось.

Теперь Прислужницы Смерти присоединились к другим величественным созданиям, стоящим на самом верху гранитной лестницы. От их уродливости не осталось и следа. Все боги выглядели так, словно только что сошли со страниц древних сказаний. Красивые. В золотом великолепии юности.

Все, кроме одного – в темно-сером одеянии, с повязкой на глазу, посохом в руках и с длинными седыми волосами. На его плече сидела свирепая летучая ночная тварь, не похожая ни на одного ворона, парящего в небесах над землей Шэгота. Этот Бог не источал веселого, юношеского задора.

Седовласый что-то сказал низкорослому, горбатому Богу, который отчасти напоминал гнома. Тот кивнул и полетел к Героям. Когда карлик приблизился, Шэгот лишь отметил выражение его лица. Внимание Грима было приковано к нескольким богиням.

Горбатый Бог опустился на нижнюю ступеньку перед Шэготом.

– Приветствую тебя, Герой. Ты готов поработать? А, черт бы все побрал! Кому какое дело, готов ты или нет? Он скажет тебе, какое будущее тебе уготовано.

Теперь Шэгот понял, кто перед ним. В современном Андорэе его называли по-разному: Плут, Лжец, Обманщик. И в довершение, Предатель. Аналитическая натура Шэгота всегда задумывалась над тем, почему остальные боги не избавились от него. Например, утопив в куче крысиных экскрементов.

Горбун сделал несколько жестов. И Шэгот оторвался от пола. Грим пытался схватиться за что-нибудь. Плут расхохотался, но все же убедился в том, что Шэгот плывет прямо к Первому Среди Них, Чье Имя Никогда Не Произносится. Ко Внемлющему Звукам.

Шэгот знал имя того, к кому летел, как и любой живущий в Андорэе или тот, кто поклонялся тому же самому Богу. Правда, он не понимал, откуда знает, что приближается именно к нему. Имен вслух не произносили.

Страх перед величием богов опустил Шэгота на колени. Он боялся, что происходило довольно редко. Ублюдок сверлил взглядом гранит и ждал распоряжений Бога.

Эти небожители были стары. И измождены. Им поклонялось все меньше и меньше людей. Халдарское безумие, монстр с тысячью щупальцев, проникал во все участки земли. В результате политического давления и подкупа в новую веру обращались короли, принцы и вожди. Они, в свою очередь, насаждали ее среди своих подданных мечом. Этим богам, наверно, не продержаться и нескольких столетий, по прошествии которых они начнут исчезать из памяти людей и превращаться в слабых духов.

Иногда, на мгновение, они теряли обличие, в котором их представляли себе смертные. И тогда Прародитель, его супруга, сыновья, дочери, племянники и племянницы выглядели не более привлекательно, чем Прислужницы Смерти. От вида некоторых к горлу подступала тошнота.

Но даже это происходило от того, что человеческий разум всегда стремился придать бесплотному форму.

Прародитель обратился к Гриму Гримсону, известному миру как Шэгот Ублюдок. Его голос звучал только в голове старлангийца: «Герой, мы стоим у черного входа судьбы на краю бесконечности. Мы находимся на грани того, что может превратиться в Закат Богов. Тебя выбрали для свершения великих дел».

Слова криком отозвались в мозгу Шэгота. Бог говорил слишком громко. Грим ударил головой об пол, пытаясь заглушить боль.

Прародитель осознал то, что плоть смертного не все выдержит. Он понизил голос, как и уровень божественного нравоучения. Бог решил говорить вслух, словно обычный человек.

– Грим Гримсон, мы избрали тебя на роль нашего воина в мире людей. Мы приближаемся к критической эпохе. Даже боги испуганы. И не только те, кому ты поклоняешься, я говорю о всех небожителях. Герои покинут зал, чтобы сразиться еще раз. А Грим Гримсон поведет их.

– Как прикажете, – Шэгот продолжал дрожать. Вдобавок, он не мог сконцентрироваться и вникнуть в слова Великого. Тем не менее он понял, чего желали боги.

Хотя Шэгот и не отличался острым умом, но все-таки призадумался над тем, почему боги выбрали простых людей для насаждения своей воли в мире смертных. Они ведь боги, разве нет?

Шэгот и его спутники должны были пойти на юг, где правили иные божества. Как только они добудут все сведения, необходимые Прародителю, то проведут обряд, призывающий Героев зала. Всех до одного. Те, в свою очередь, выполнят волю небожителей. Ее суть, которой боги не видели смысла пока открывать Шэготу Ублюдку.

Глава 12

Фиралдия. Орминден. Край Конека

На второй день, после того как Элс примкнул к новичкам, он стал их лидером.

Вечером того же дня путники пришли в Ралли, где жители, в основном, занимались добычей белого мрамора из близлежащей горы. Раллийский мрамор славился своей безукоризненностью и чуть ли не хрустальным качеством. Камень здесь добывали на протяжении двух тысячелетий. Раллийский мрамор можно было встретить повсюду вокруг моря Прародительницы. Им отделывали дворцы, из него изготовляли памятники.

Горожане враждебно поглядывали на странников. Оно и понятно. Вновь прибывшие могли оказаться разбойниками или сбежавшими преступниками. Ими обычно и были все солдаты.

– Если вам нужна работа на каменоломне, отправляйтесь туда поутру. Если же вы разыскиваете того, кто нанимает солдат, ступайте к пустоши на юге города, – сказал подошедший человек, вероятно, коннетабль.

Он не хотел, чтобы путники задерживались в самом городе.

Элс заворчал. Его измученные товарищи не станут доверять первому встречному.

– В лагере раздают горячую еду всем, кто готов примкнуть к войску.

– Кто-нибудь из вас, ребята, заинтересовался горным делом? Советую избрать каменоломню вместо военного ремесла, – обратился Элс к спутникам.

Никто не ответил. Новобранцы устали и скучали по дому, а путь свой продолжали лишь потому, что не хотели раскрывать свои человеческие желания остальным товарищам.

На пустыре, о котором рассказал коннетабль, стояло две дюжины палаток. Элсу лагерь не понравился. Уж слишком аккуратный. И профессионально организованный.

– Похоже, мы подоспели как раз к ужину, – заметил Элс. В сумерках он разглядел, что стоявшие в ряд люди получали еду из рук двух приземистых, широкоплечих, похожих на братьев, поваров.

– Кто-нибудь видит знамена или щиты? Неплохо бы узнать, кто нанимает солдат.

– Так ли это важно? – раздался чей-то голос.

Из зарослей низких кустарников, растущих у дороги, появился вооруженный охранник. Элс опешил. Да, эти люди действительно знали свое дело.

– Еще бы. – Элс постарался рассмотреть охранника как можно лучше. Тот, в свою очередь, разглядывал ша-луга. Каждый понял, что перед ним опытный воин.

– За некоторыми я просто не последую, может из-за того, кто они есть. Но в основном, из-за того, что они прославились тем, что не платят своим воинам, – продолжил Элс.

Сумерки еще не полностью поглотили свет, и ша-луг заметил на лице охранника презрение. Этот человек не относился к наемникам, а потому был о них не слишком высокого мнения.

Элс испытывал к охранникам такие же чувства, но ему приходилось выдавать себя за одного из них.

– Пост номер три! У меня тут тринадцать человек и мул, – прокричал охранник.

– Вы что, думаете, на вас нападут? Здесь? – поинтересовался Элс.

– Если распустишь караул, думая, что здесь безопасно, то в скором времени очутишься на том свете.

Элс заскрежетал зубами. Слова стража подтвердили его догадки. Они очутились среди профессионалов. Неужто ша-луг вновь оказался лицом к лицу с воинствующим братством? Плохо дело. С другой стороны, может, все и не так ужасно, особенно, если братья собирали войско, чтобы поддержать очередное безрассудство Патриарха.

Но Элс знал, с кем имеет дело, и потому чувствовал себя не в своей тарелке. Не так давно ша-луг едва унес ноги от братства.

Кто-то подошел. К братьям он не принадлежал. Слишком маленький и молодой, но, очевидно, этот человек уже долгое время находился среди них, поскольку вел себя по-военному.

– Пожалуйста, пройдите за мной.

– У меня такое чувство, что все, чем я буду здесь заниматься, это убирать объедки и вычищать лошадиное дерьмо, – проворчал Бо Биогна.

Элс представился странником именем Пайпер Хэхт.

– В каменоломне есть достойная работа, Бо.

– Тогда почему бы тебе не отправить туда свою задницу и не стать горным добытчиком?

– Это не для меня. Не люблю торчать на одном месте.

– А я чем от тебя отличаюсь?

И все же Бо Биогну нельзя было сравнить с Элсом. Он сам еще не разобрался чем хотел бы заняться. Ша-луг вообще сомневался, знал ли Бо толк хоть в чем-нибудь. Но старик был обычно честен и старательно исполнял свои обязанности, покуда за ним наблюдали.

– Бо, это твоя жизнь. Я лишь напоминаю: у тебя есть выбор.

Провожатый привел компанию прямо к концу очереди за едой.

– Эй, не можешь взять эту развалюху с собой? – сказал он Просто Простому Джо, указывая на осла.

– С чего вдруг? – стало интересно друзьям Просто Простого Джо. Стальные Мускулы был самым любимым членом их отряда. Он отличался ото всех других мулов, когда-либо существовавших на земле. Дружелюбный и, в основном, покладистый.

– Мой мул прирожденный боевой скакун, – настаивал Просто Простой Джо. Он очень хотел, чтобы Стальные Мускулы присоединился к кавалерии.

Чувство юмора у провожатого начисто отсутствовало. Вот, наверное, почему он подписался именно на такую работу. Он увел будущего военного скакуна.

Элс был под впечатлением. Разумно организованный лагерь. Да и план по набору рекрутов тоже недурен. Горячая пища, огромное ее количество, гарантировала благодарность наемников. Беднота всегда испытывала дикий голод.

– Чей это лагерь? К какому походу здесь готовятся? – спросил Элс незнакомца, что стоял рядом с ним. Проводник подоспел вовремя, чтобы услышать вопрос. Осла с ним не было.

– Лагерем командует капитан Вэлд Арнволкер. Он не сказал ни слова о том, что нам предстоит. Упомянул лишь о благословении Патриарха и о горах богатства, которыми мы сможем поживиться. Говорят, это как-то связано со случившимся в Сонсе.

– Где Стальные Мускулы? Он вообще-то не любит быть вдалеке от Джо.

– Я стреножил его и за палаткой, где вы заночуете. Я дал ему сена и порцию овса.

– Этот предатель так дешево продался? – заворчал Джо.

– Горы богатств? – переспросил Элс. – Послушайте, звучит не очень многообещающе. Только не в Фиралдии. – Возможно, братство готовилось покарать Сонсу за свое изгнание, задумав опустошить это государство и его правителей – три семьи. Элс увидел в возможности отправиться в Сонсу под видом солдата братства иронию.

– Тебя больше интересует нечто новое и увлекательное, не так ли?

Элсу пришлось подавить сильное желание сказать что-нибудь в ответ. Еще в пору своего обучения премудростям военного ремесла ша-лугов он страдал от своей несдержанности. Капитан относился философски к тому, какими приемами ведения войны пользуются западники, однако примириться с ними не мог.

Когда западники решали начать войну, они нанимали для войска отбросы общества, выдавали им старое и некачественное оружие, ставили во главе армии несколько опытных воинов, а затем развязывали толпе наемников руки. Такие войска были опасны как для врага, так и для союзника. Они либо учиняли жуткую бойню, либо разбегались при первом сигнале к битве. Но в мирные времена такие воины обходились весьма дешево. Не было никакой необходимости кормить одевать, обучать и обеспечивать их жильем. К тому если в городе существовала постоянная армия, наемники не представляли никакой угрозы.

Одной из причин падения древней Броской империи послужила как раз таки неспособность пограничных войск оставаться верными одному повелителю в течение долгого времени.

Элс готов был поспорить на золото и выиграл бы его, что мясо, которое так великодушно подали потенциальным воинам и товарищам ша-луга, окажется свининой. Элсу нечистое мясо уже стало нравиться.

– Вы, ребята, точно подгадали время, – обратился к Элсу однорукий шеф-повар. Другой при ближайшем рассмотрении оказался почти копией первого, правда, вторую руку он сохранил.

– В смысле?

– Вы постарались прийти в лагерь именно тогда, когда бесплатно подают завтрак, так ведь? – Хотя, казалось, повару было абсолютно все равно.

Спутники Элса пришли в замешательство.

– Колдун разыграет целое представление, объясняя, почему вам стоит молиться Богу и присоединиться к армии братства. В общем-то, неслыханная дребедень, но если вы стерпите всю эту чушь, то получите порцию еды. И две порции, если обладаете достаточным умом и придете сюда слишком поздно, чтобы застать ту болтовню, которую он несет. Для колдуна этот тип слишком рано отправляется на боковую. – Повар намекал на то, что все чернокнижники состояли в близких и длительных отношениях с Помощниками Ночи.

– Колдун? – У Элса опять появилось дурное предчувствие.

– По-моему, я все ясно сказал. Двигайтесь. Пришло время смены караула. А эти придурки не привыкли стоять в очереди.

– Я их не виню.

Новичок, исполняющий обязанности проводника, показал спутникам место приема пищи и место, где надлежало мыть деревянные миски, кружки и остальные предметы кухонной утвари, выдаваемые в начале очереди. Элс точно знал: этот порядок долго не продержится.

Путникам показали большую палатку, которую они должны были делить с еще шестью возможными солдатами. Снаружи стоял Стальные Мускулы. Мул, вероятно, думал, что попал в ослиный рай. Элсу доводилось ночевать в местах гораздо хуже этой палатки.

– Нас пытаются соблазнить, – сказал Элс Бо Биогне.

– Видел. У них самый настоящий отстойник, – проворчал тот.

Элс его уже заметил. Он представлял собой некое улучшенное подобие обычных отхожих мест, которые устанавливали праманы на поле боя. Это, подумал Элс, доказывало, что всем здесь заведовало братство. А это, в свою очередь, свидетельствовало о том, что воинствующие монахи шпионили за своими врагами.

Военные, в основном, погибали не от жесткой руки Ин-дал ал-Сул Халаладина и других защитников Святых Земель, а от дизентерии, холеры и тифа. Они становились жертвами болезней, поскольку не видели связи между болезнью и своей нечистоплотностью.

Однако даже здесь существовала проблема побочных продуктов, оставляемых животными, особенно лошадьми и собаками.


– Это пока все замечательно, – заметил Гофит Аспел за завтраком.

– Они делают все возможное только для того, чтобы мы присоединились к войску. Как только мы присягнем, все изменится, – согласился Элс.

– Будем надеяться, что они не пошлют все к черту, когда доберутся, куда им надо, – буркнул Бо.

– Ты нас обманул. Тебе приходилось воевать, – решил Тэг.

– Нет. Просто всякое может случиться.

– Тогда надейся на худшее. По крайней мере, будешь к нему готов.

– Вам стоит поторопиться. Сегодня они начнут рано. Где-то произошло нечто важное, – вымолвил внезапно появившийся проводник.

Вести об этом облетели лагерь за пятнадцать минут. Некая тайна, бродившая среди рекрутов, облаченная в дюжину личных форм, ни одна из которых не отличалась правдоподобием.

– Кто-то пытался убить Антипатриарха!

– Его стража перебила убийц!

– Я слышал, им устроили засаду!

Прежде чем все стихло, Элс успел сопоставить версию, по которой сам Господь послал на землю ангела с предупреждением, с той, в которой элитные войска Патриарха были полностью уничтожены неуязвимыми рыцарями-призраками, переброшенными при помощи колдовства из столицы Хансела в новую Броскую империю. Последний вариант был весьма увлекательным и обсуждался всеми без исключения, хотя они прекрасно знали, что Иоанн Черные Ботинки и его дочери жили в Туманном Дворце в Племенце, тем самым негласно объявив о потере интереса к Фиралдии. По словам самого императора, он решил отдохнуть от политики.

Все утро лагерь кипел слухами и предположениями. Реакция командиров на новости, как заметил Элс, была своеобразной.

– Думаю, братство набирает войско для похода в Конек, а не в Сонсу, – сказал он своим товарищам.

– Начинают собираться в путь, – заметил Просто Простой Джо.

Он оказался прав. Военные собирали палатки, кухонную утварь и погружали все на подводы. Лошадей запрягали. Вокруг бегали растерянные собаки. Для полной картины не хватало только процессии, состоящей из женщин и детей.

Чтобы принять рекрутов в ряды войска, приехал седовласый пожилой брат по имени Рэдферн. Помимо людей Элса и еще четырех «может солдат», больше никто не присутствовал на последнем обращении брата к рекрутам. Многого он не сказал.

– Мы отправляемся в дорогу, – его сильный акцент говорил о том, что этот человек родился где-то в центре новой Броской империи. – До того, как мы тронемся с места, вам нужно решить, пойдете ли вы с нами. Оплата будет производиться регулярно. Без задержек. Вам предоставят еду. Лучшую из той, что могут позволить владельцы бараков. Срок службы не превышает одного года. Вы получите оружие. Если потеряете или бросите оружие или снаряжение, должны будете заплатить за него. Если появится возможность, мы предоставим вам форму. В обмен на такую щедрость, вы должны усердно тренироваться, соблюдать все нормы приличия, исполнять религиозные требования и подчиняться порядку братства. Иначе последует суровое наказание. Но, тем не менее, справедливое. О, и вот еще что. Вам придется, как тиграм, сражаться во имя небес, если завяжется битва.

Элс пристально осмотрел вояку. Он обладал всеми чертами, характерными для ша-луга. Если сравнивать его с кем-нибудь, то он был очень похож на Бона.

– Пайп, как ты поступишь? – спросил Просто Простой Джо. Бо, Гофит и все остальные смотрели на Элса.

– Эй, вы же считали себя достаточно взрослыми, чтобы начать самостоятельную жизнь. На кого мы будем работать? Я слышал что-то про колдуна, – спросил Элс старого воина, пытаясь смягчить свое резкое замечание.

Брат нахмурился, он явно ожидал, что наемникам все равно, кому служить. Рэдферн подошел поближе, так, чтобы говорить шепотом. Звук его голоса поглотил нарастающий шум и лязг военного лагеря, который снимался с места.

– Вы это серьезно?

– Конечно. Полагаю, вы верующий. Значит, есть некоторые вещи, которых вы не станете делать, поскольку они противоречат вашей вере.

– Мы воинствующее братство! Меч Небес! – Старый солдат не мог представить, что кто-то сомневается в добродетельности братства.

– Да, но ходили слухи о колдуне.

– Вы не похожи на тех фундаменталистов, которые верят в то, что любой, кого называют колдуном, пособник зла, я прав?

– Да. И все же мне становится не по себе, когда рядом человек, связанный с Помощниками Ночи.

– О, думаю, вам нечего опасаться Грэйда Дрокера, самого ярого противника этих существ. Он проделал долгий путь из Особой Канцелярии, что в Ранче.

– Охотник за ведьмами! – вырвалось у одного внезапно испугавшегося юноши.

– Как так получается? Если братья хотят уничтожить колдовство и тому подобную хрень, а также избавиться от невидимых людей и им подобным уродов, то как же так выходит, что все они могущественные колдуны, чернокнижники Бо Биогна спросил вслух то, о чем про себя думал Элс.

– Вы же не пошлете мирного священника сражаться с воинами противника. Если, конечно, хотите остаться победителем. – Вопрос нисколько не смутил Рэдферна.

На мгновение Элс увидел человека, покидающего палатку которую еще не собрали. Незнакомец был одет в поношенную военную рясу братства, однако ша-луг сообразил, что это колдун из Сонсы.

– Охотника за ведьмами зовут Грэйд Дрокер?

– Это не настоящее имя. Послушайте, нам надо отправляться. Примите же, наконец, решение.

– Размер жалования? – поинтересовался Элс.

– Желторотые салаги будут получать три с половиной скутти серебром ежемесячно, а по окончанию обучения пять. Отличные сонсанские монеты. Едой, оружием и формой их обеспечат. Кольчуг и другой защитной одежды у нас нет. Жалование опытных воинов, от которых потребуется обучать и возглавлять новичков, поначалу составит пять скутти, а когда срок обучения подойдет к концу, возрастет до шести монет.

– А как насчет тех воинов, кто занимал в прошлом должность офицера или еще кого-нибудь? – спросил Просто Простой Джо. В присутствии Стальных Мускулов он будто становился умнее.

– Вы о себе говорите?

– Черт, нет. О Пайпере. Да вы раскройте глаза. Пайп не говорит ни черта о том, чем занимался до встречи с нами. Но даже такому полному идиоту, как я, понятно, что он наверняка когда-то был офицером или, по крайней мере, сержантом. Пайп всегда знает, что делать и как это сделать наилучшим образом.

– А что ты скажешь? – обратился старый воин к Элсу.

– У Джо разыгралось воображение.

Брат стал более подробно расспрашивать ша-луга. Элс давал уклончивые ответы. Он вскользь упомянул «сражение на востоке Шурстулы», «дикарей язычников», «Великие Болота» и еще кое-какие детали. Чем определеннее становился рассказ Тэга, тем вероятнее возможность, что кто-нибудь уличит его во лжи.

От допроса с пристрастием Элса спас отъезд воинов братства. За ними шли рекруты.

– Черт с ним. Я иду. Нигде больше с нами не будут обращаться лучше, чем здесь, – высказал свое мнение Пико Мусси. Он с братом и их другом Гофитом стали собираться в путь. К ним присоединились Бо Биогна и еще несколько человек.

Элс не понимал, почему он отправился с ними. Неужели чувствовал за них ответственность? Или потому, что человек с именем Грэйд Дрокер умудрился сотворить так много зла за то небольшое время, что находился в Сонсе? Ша-луг не сомневался: Грэйд Дрокер и тот колдун – одно и то же лицо.

– Ладно. Я уверил себя в том, что мне удастся найти в Бросе тепленькое местечко. Однако события, происходящие здесь, так и манят меня.

– На том и порешили. Поторапливайтесь, если намерены присоединиться к войску, – изрек старый воин.

Элс старался не замечать того, что его товарищи вздохнули с облегчением, когда он примкнул к ним. Ша-луг не хотел брать на себя ответственность за их жизни.


По официальной версии, Великий послал члена своей семьи в Конек, дабы убедиться в том, что Церковь не страдала больше от надругательств еретиков, которые заполонили эту провинцию. Они ответили тем, что перебили охрану легата, а самого посла бросили подыхать на дороге.

Вскоре после событий в Конеке группа наемников ворвалась в Дворец Висэсмэнта, намереваясь убить Чистого II. Лишь благодаря божественному провидению и быстрой реакции браункнэхтов злоумышленников удалось обезвредить раньше, чем Чистый узнал о грозящей ему опасности.

Естественно, все подозрения пали на Великого. Который, конечно же, заявил о своей непричастности к покушению сразу же после того, как новости о провале задания достигли Броса. Как и предполагали враги Великого, он лицемерил, когда говорил, что строго исполняет все заповеди своего Бога.

Постепенно Элс начал проявлять уважение к заклятому врагу. Воины, с которыми ему довелось повстречаться в Святых Землях, были выращены из людей, которые раньше ничем не отличались от рекрутов, вступивших в войско ордена. Они проявляли недюжинное упорство и непоколебимость.

В лагере братства почти никаких трудностей не возникало. Уцелевшие в сонсанской неразберихе братья, похоже, располагали всем, что могло им пригодиться.

После изгнания из Сонсы колдун вернулся в Брос, где немедленно встретился с Патриархом. На следующий день с подкреплением из Кастеллы долла Понтеллы он отправился на север. Чернокнижник без промедления приступил к набору воинов. С деньгами у него проблем не было.

Спустя несколько недель, в течение которых колдуну пришлось пересечь разнообразные княжества, образовывавшие Орминден, войско братства разбило лагерь на монастырской земле в Дромедане, крошечном епископском государстве. Оно славилось своими виноградниками. Дромедан со всех сторон окружали всякие провинции: Конек, Грольшах, вассальная фиралдийская провинция, а также княжество Сорвин. Четких границ между этими землями не было. Не только край Конека обладал независимостью. Орминден также сохранял суверенитет, несмотря на то, что дробился на многочисленные мелкие княжества, которые имели феодальные обязательства перед многими правителями, включая Хансела Черные Ботинки.

– На севере, в империи, гораздо хуже, – сказал Элсу профессиональный наемник по имени Пинкус Горт. Его военный опыт давал о себе знать. Впрочем, Пинкус не особо его и скрывал. Пинкус и Элс руководили ротой желторотых юнцов. Членов братства было слишком мало, поэтому они не успевали следить за всем, что происходило в лагере, который продолжал расти.

– Даже крошечный городишко в центре небольшого пустынного графства может заручиться поддержкой какого-нибудь государства, которое когда-то было его заклятым врагом. Но вся путаница происходит из-за приданного, а не из-за наследства, как многие полагают.

– Император разберется с этим.

– Кто бы сомневался.

– Что-то я не слышу страсти в твоих словах.

– Не стоит ждать от Хансела многого. Каждое его действие сперва должно быть одобрено электорами.

– Хм. – Элс постарался придать своему голосу такой тон, словно понимал, о чем толкует Горт. Жители ал-Кварна представляли запад куда менее разрозненным и сложным, чем он был на самом деле.

– Есть какие-нибудь соображения, что затеяли эти безумцы? – Пинкуса Горта интересовали лишь деньги, которые платило братство. Его совершенно не волновали их божественные каноны.

– Думаю, мы здесь для того, чтобы пустить пыль в глаза. Патриарху нужно запугать Конек, так как тамошние жители проявили к нему свое неуважение. Потому-то он и приказал этому чокнутому Грэйду Дрокеру набрать войско. Будто наши остолопы – это какое-то страшилище, способное запугать Конек и заставить его повиноваться воле Патриарха.

– Там, откуда я родом, монстры и правда существуют.

– Неужели ты серьезно полагаешь, что наши ребята смогут кого-то напугать?

– Где ты служил? Мне доводилось видеть армии и похуже. И кстати, было это не так давно. Наши ребята усердно тренируются. Ведь им платят неплохие деньги и вдобавок кормят. К тому же братство постоянно поощряет их своими бравыми речами. – В словах Горта сквозил сарказм. – Видел бы ты, с кем нам пришлось работать, когда мы направлялись в Темезу.

– Ты принимал участие в том походе?

– Да. И к тому же на стороне герцога Хармонахского.

– Тогда тебе повезло.

– Я быстро овладел военным ремеслом. Вдобавок, я прекрасно знал, что должно произойти. А потому успел подготовиться. Но, по-моему, герцог набрал войско из таких отпетых мерзавцев, что и во сне тебе не снились. Он даже не пытался их чему-то научить. Просто выдал им какое-то захудалое оружие. Да и вообще не контролировал действия черни. Вспомнить страшно, что тогда произошло. Сантерино оказали миру огромную услугу, когда уничтожили семнадцать тысяч двуногих чудовищ.

– А как же их предводители? Дворяне?

– А вы не в курсе: у них были лошади. Лишь несколько попало в плен. Да и тех выкупили.

Колдун по-прежнему себя не выдавал. Но Элс постоянно ощущал его присутствие. Словно он следовал за ним по пятам. Браслет все время жег запястье ша-луга. Если бы ему только удалось достаточно быстро развернуться…

– Ты раньше работал на братство?

– Нет. Мне кажется, никто из рекрутов не служил под их началом. Я вступил в ряды их войска впервые. Этого бы не произошло, не будь Великий Патриархом.

– Не знаешь случайно, скоро придет обоз с оружием?

У меня нет ничего даже для тренировок.

– Если тебе ничего не говорят, то это не значит, что меня посвящают во все тайны. Я больше озабочен поставками еды. Скоро наступит осень. Мы не можем вечно здесь торчать, поглощая излишки пищи. – Армия стояла у подножия монастыря вот уже больше месяца. В результате за пределами духовного поместья шлюхи, воры и торговцы начали сооружать собственное поселение.

– А вот и Бэхтэр.

Рэдферн Бэхтэр исполнял обязанности сержанта, отвечающего за наемников. Большая ответственность, надо сказать. Он хотел разделить ее с Элсом, Пинкусом Гортом и несколькими другими солдатами. Элсу старый воин напоминал Бона. Сержанту не раз приходилось все это видеть. Лишь нечто поистине необыкновенное могло потрясти его.

На сей раз Бэхтэра что-то взволновало. Его акцент стал невыносим.

– Господа, этой кучке недоносков все-таки предстоит настоящая работенка. Несколько минут назад колдун получил известие о том, что еретики и остальная свора загнали епископа Серифа в его особняк за Антексом и заколотили все окна и двери. Сам Патриарх настаивает на решительных действиях.

– Что? Полное безумие, – Элс не мог поверить словам Бэхтэра.

– У местного епископа есть особняк? В землях, где производят вино? – Горт обожал сей напиток. Много о нем говорил. И часто экспериментировал с ним, поскольку район Орминдена славился прекрасными виноградниками. – С каких таких пор священники…

– Не важно, тебе думать вообще не полагается, – оборвал его Бэхтэр. – Да и мне тоже. В любом случае, я не говорю, что нам предстоит вмешаться. Просто есть такая возможность. Правда, это еще не официальное заявление. Назовем мои слова предупреждающим сигналом. Дабы вы могли сделать вид, будто знаете, что делаете, если приказ об отправлении действительно поступит.

– Прошу прощения. На мгновение меня обуяло волнение, – вымолвил Горт. Сарказма и иронии ему было не занимать.

– Так как насчет оружия? Мои люди все еще тренируются с палками, – Элс никак не мог угомониться.

Великая армия Патриарха насчитывала почти восемьсот человек. Каждый день пребывало еще десять, двадцать и даже тридцать новобранцев. Элса удивляло, что их было так много. Горт придерживался другой точки зрения. Его поражало, что их так мало, особенно учитывая щедрость братства. Возможно, более разумных желающих отпугнули слухи о битве при Темезе.

– На подходе. Так они все время говорят мне.

– Лучше сказать нашим бедным детишкам, что теперь у них появился повод освоить военное ремесло.


Ситуация продолжала накаляться. Епископ Сериф неустанно молил о помощи.

– Если этот тип пожалуется чуть громче, он избавит себя от надобности отправлять посланников, – заметил Элс.

– Находись он в таком ужасном положении, о котором все время говорит, то уже давно был бы мертв, не успев раскрыть рта.

Два представителя братства, коих отправили на разведку, не вернулись. Из палатки колдуна поступил приказ готовиться к наступлению. Впрочем, его быстро отменили, когда Элс, Горт и несколько других воинов напомнили Рэдфэрну Бэхтэру, что треть войска безоружна, а остальные, в основном, получили лишь жалкое подобие оружия. Затем пришло известие, что к армии братства собирается присоединиться Адольф Черный, предводитель наемников из Грольшаха. Он будет пятью сотнями бойцов в течение недели. Возможность настоящего сражения произвела на людей впечатление. Те, кто поступил на службу исключительно пади пищи, испарились. Оставшиеся стали уделять больше внимания своему обучению, которое могло спасти им жизни.


Прибыло оружие. Чего не скажешь об Адольфе Черном. Он почувствовал, что положение дел меняется. И потребовал большей суммы денег.


Маленькая армия вторглась в земли Конека. Братья следили за тем, чтобы не было никаких грабежей, ни каких-либо действий, которые местные жители могли посчитать ужасными. Захватчикам не оказывали сопротивления, но и с распростертыми объятиями их тоже не встречали. Даже поддерживающие Брос епископские священники бросали на воинов неодобрительные взгляды.

Конек ненавидел иноземцев всей душой.

После первого зачисления на службу в армии воцарилась жесткая дисциплина. Братство хорошо знало, кого наняло в ряды войска. Само собой разумеется, среди грубых и неотесанных мужланов встречались воры. Братство не собиралось терпеть то, что считалось нормальным в других лагерях. Попавшись на хулиганстве впервые, солдат получал в наказание десять ударов плетьми, затем его били палками, а если до него не доходило, то увольняли из войска без выплаты жалования. Одного солдата поймали с поличным, когда он насиловал новичка. Так вот, он предстал перед колдуном, прежде чем успел натянуть штаны. Эта встреча оказалась роковой для распутного воина. Хотя последний вздох он испустил на десятые сутки после того, как ему был зачитан приговор.

Мелкое воровство наказывалось ударами палкой.

По крайней мере, хоть на какое-то время отряды сообразили, что от них хотели.

Армия достигла реки Дэчер у подножия горы Мило. Пришлось потратить целый день, чтобы пересечь ее. Развилка главной дороги страны с севера проходила через западный берег Дэчер. На севере и на востоке та же военная тропа Древнего Броса была своего рода границей между новой Броской империей и областью, где разговаривали на какой-то разновидности арнхандерского языка. Чуть дальше к северу дорога вела в Салпено, где правили арнхандерские короли.

В Конеке одна развилка древней дороги вела на запад, проходя мимо многих основных городов этой области. Она оканчивалась у реки Вирс в Парлере. Судоходный Вирс тек на северо-запад, огибал Хорэн и впадал в океан.

Спустя два дня папское войско сошло с дороги и повернуло на юг к покатым холмам, покрытым виноградниками. И вскоре разбило лагерь в поместье епископа Серифа, которое возвышалось над Антексом.

Владения епископа напоминали древнюю латифундию и занимали огромную территорию, которая сплошь и рядом была усеяна виноградниками. Из окон особняка открывался отличный вид на стены Антекса. Этот городок располагался на склоне коричнево-желтых холмов и огибался рекой Джоб. Укрепления Антекса были прочны и находились в отличном состоянии. Они оправдывали уверенность защитников, о которой захватчики прослышали несколько дней тому назад.

Граф Рэймон Гэрэт и жители города, презрительно относившиеся к епископу, открыто заявили разведчикам налетчиков, что у них достаточно запасов провизии, дабы выдержать осаду, которая продлится всю зиму. Они по-прежнему будут отлично питаться, в то время как их враг, находясь за стенами города, начнет жевать ботинки и набивать брюхо грязью, когда сожрет всех собак, кошек и крыс.

Епископ Сериф вышел из особняка, когда захватчики начали разбивать лагерь. Он пришел в ярость, увидев, какой ущерб нанесен его виноградникам.

Элс находился неподалеку, когда епископ повстречался с Грэйдом Дрокером. Но все же недостаточно близко, чтобы расслышать все, о чем они говорили. Колдун явно оказал на Серифа давление. Епископ глотнул воздуха, побледнел, пролепетал что-то. Чернокнижник удалился. Сериф постепенно восстановил дыхание и вновь покраснел. Он стремглав бросился в особняк.

Должно быть, за Грэйдом Дрокером стояла огромная сила. Ведь епископ считался одним из любимчиков Патриарха.

Элс со своими людьми обосновался там, где он мог наблюдать за палаткой колдуна, особняком Серифа и по-прежнему обозревать весь Антекс. Ша-луг пристально осмотрел город и заключил, что жители его заслуженно чувствуют себя уверенными. Высокие стены выстоят все набеги этой неопытной толпы. Даже если Грэйд Дрокер решит применить свое оставшееся колдовство.


Папское войско находилось в поместье вот уже четыре дня. Те, кто осадили епископа, больше не представляли угрозы. Единственная связь войска с Антексом состояла в постоянных оскорблениях друг друга. Воины Патриарха были неопытны и вспыльчивы. Им могли нанести сокрушительный удар, если бы хоть кто-нибудь в городе сообразил, что осаждающие ничего не смыслят в войне и до сих пор не научились держать шаг при ходьбе.

Население Антекса, разумеется, ни в чем не испытывало нужды. Они спокойно могли сидеть, ничего не делая, покуда зима не выпроводит захватчиков. Граф Рэймон Гэрэт специально сделал несколько заявлений, уверенный в том, что единственными потерями окажутся виноградники епископа и тщеславие братства.


Грэйд Дрокер собрал офицеров. Он хотел знать их мнение, прежде чем что-либо предпринять. Как полагал Элс, это не имело никакого смысла. Колдун все равно сделает то, что задумал. Так зачем тратить время на слова, к которым никто не прислушается?

Элсу присвоили звание офицера; он занимал эту должность только потому, что все солдаты братства отказались от нее. Ему не предоставили место в комнате епископа Серифа, где проходило заседание. Снаружи моросил дождь. Из покоев убрали все, что невежественные бойцы могли украсть или запачкать. Элс прислонился к холодной, сырой стене в заднем помещении рядом с Пинкусом Гортом. Ирония судьбы. Сейчас он выполнял ту же роль, что и дома. Роль божьего предводитель войска.

– Брат Дрокер, кажется, чуток рассержен, не находишь? – прошептал Горт.

– Да уж. – К тому же колдун находился в ужасном состоянии.

Слухи подтвердились. Взрыв серебряного снаряда серьезно и бесповоротно покалечил Дрокера. На левой стороне его лица местами обнажалась голая кость.

– Блин, колдун отвратительно выглядит. Такое ощущение, что он провел четыре часа в пасти беззубого тигра, правда, в той ее части, где у зверя еще сохранились клыки, – заметил Горт.

Элс слышал, что Дрокер почти постоянно носит маску. Ша-луг гадал, почему колдун не надел ее сегодня.

Дрокеру помогли сесть за широкий стол. Он действительно был зол.

– Бэхтэр, найди епископа… Серифа. И принципата… Донето. Им приказали… явиться сюда. – Его голос не казался слабым, когда он отрывисто, с придыханием произносил трехсложные фразы.

– Надеюсь, Дрокер наорет на них, так что они почувствуют себя полными придурками. Эти ублюдки втянули нас по уши в дерьмо, а теперь считают ниже своего достоинства показаться здесь, когда мы будем за них все это расхлебывать, – проворчал Горт.

Элс продолжал стоять с пустым выражением лица. Очевидно, за завтраком Горт выпил вина. Он выразил свое мнение слишком громко.

Горт был не настолько пьян, чтобы не заметить свою оплошность. Он заткнулся и не раскрывал рта. Какое-то время.

Прибыл епископ. Элс увидел тучного человека с признаками длительного и упорного морального разложения. По его толстому, румяному лицу можно было предположить, что он давно и постоянно выпивает, и что на днях с ним случился приступ. Сериф предпочел бы сейчас оказаться в другом месте.

Епископ вошел в комнату с напыщенным видом, который тут же исчез под ледяным взглядом Грэйда Дрокера.

Сложно будет плакаться, когда рядом колдун, который продолжал действовать, несмотря на свои увечья.

– Займите место у края стола, епископ. Где принципат? – произнес Дрокер.

Вскоре появился легат. Его несли на носилках стражники и предоставленный епископом член его прислуги. Остальные охранники покинули Донето. Это не сулило ему ничего хорошего, окажись он еще раз в опасном положении.

Элс опасался, что Горт выдаст еще что-нибудь этакое о поинципате. Но сразу же стало понятно: легат прибыл так скоро, как только мог.

Засада подорвала здоровье посла гораздо сильнее, чем об этом официально объявили.

Епископ начал выражать свое недовольство, говоря, что слухи дойдут до самого Великого.

– Вы привлекли внимание Особой Канцелярии. Не вынуждайте ее заметить вас официально. Никто не властен над нами. Даже Его Святейшество. Вам понятно? – ответил Дрокер. Уязвленный епископ умолк. Жизнь, судьба и вся вселенная были совершенно несправедливы.

– Замечательно. А теперь давайте подумаем, как можно решить проблему ереси в Конеке. Епископ, я требую от вас прямых ответов. Никаких жалоб. Никаких оправданий. Отвечайте просто и по существу. Если вы не выполните моего приказа, на вас падет немилость Особой Канцелярии. Вам ясно?

Видимо, нет. Сериф зло что-то пробормотал. И вдруг взвизгнул.

– Наверное, не слушал, – заметил Пинкус Горт, будучи не в состоянии промолчать. Он тихо засмеялся. Горт начал глубоко презирать епископа, когда до него дошли слухи о его поведении.

Согласно конекийской молве, лишь два человека имели для Серифа значение: Патриарх и милый белокурый любовник. Тем не менее у Серифа все же были союзники среди служителей церкви и дворянства; в общем, все те, кого беспокоила мэйзеланская ересь.

Элс всеми силами пытался расслышать вопросы колдуна. Тот уже выбился из сил. Ответы епископа звучали более отчетливо. По ним можно было догадаться, о чем спрашивал Дрокер.

Подробно расспрашиваемый и рассудительно подгоняемый епископ дал понять, что в Конеке возникла сложная ситуация с религией, поскольку его епископский пастырь оказался гнусным мерзавцем.

Никто не удивился, услышав его. Суть проблемы состояла в том, что Церковь непреклонно настаивала на одном и том же: ее люди просто не могут сотворить нечего плохого.

Дрокер попросил одного из братьев продолжить опрос. Сам он выдохся.

Элс присмотрелся к Дрокеру. Теперь этот искалеченный и нашпигованный серебром человек был не в состоянии сделать что-либо в сфере колдовства.

– С этим Донето что-то не так. Он принимает опиум или другой наркотик, – зашептал Пинкус Горт.

Вероятно, так оно и было.

– Может, легат пристрастился к ним. Не похоже, что он страдает от боли.

Спустя мгновение заседание перестало быть интересным. Епископ Сериф уже перечислил все принятые меры по борьбе с мэйзеланской ересью. Все остальные мысли насчет того, что делать дальше, в основном, заключались во фразах «Давайте перебьем и захватим все их имущество». Надо сказать, многие поддержали предложение. Злоумышленники во всем искали выгоду.

– Такой подход к делу лишь ненадолго принесет пользу Церкви, братству и нам. Тем временем Брос сообщает, что Арнхандо пошлет нам на помощь армию. Кстати, новость не должна покинуть стены этой комнаты.

«Как бы не так», – подумал Элс. Новость распространится по всему Конеку. Потому что кто-нибудь из присутствующих должен будет поделиться с другом. А тот решит сделать то же самое… И так далее.

Дрокер вряд ли не понимал этого. Он хотел, чтобы новость стала известна всем и каждому.


– Представление закончено. Пора просыпаться, – тронул Элса за плечо Пинкус Горт.

Элс, смутившись, буркнул в ответ. Он и Горт ближе всех находились к выходу, а потому перовыми должны были покинуть покои. Пройдя десять ступеней, Горт налетел на Элса.

– Что такое? – рявкнул он.

– Ничего. Меня посетила мысль.

– Звучит настораживающе. Может, даже смертельно опасно, если дело касается Церкви.

– Нет. – Элса посетила вовсе не мысль. Видение. Некий образ. Милый белокурый юноша, следивший за отъездом собравшихся из-за гобелена, которым был замаскирован выход. Без сомнения, любовник епископа Серифа. И двойник того, кого Элс знал в другом месте давным-давно. Впрочем не такой уж и двойник, поскольку, увидев Элса, юноша испытал явное потрясение, за которым последовал полный ужас. Ша-луг покачал головой. Невозможно. Мальчишке, которого он знал, должно быть сейчас лет двадцать.


Элс стоял на холме среди виноградников. Он смотрел на Антекс, но не видел его. Ша-луг думал о юноше. Мальчишка все усложнял.

У задних ворот на речной стороне города, словно муравьи, суетились люди. Жители спускались к воде, затем поднимались обратно. Они делали это столетиями. Дорожка была вымощена.

Городские ребятишки купались в реке, несмотря на захватчиков. Элс не придал этому значения.

Как звали любовника епископа? Его имя упоминали. Отношения Серифа с мальчишкой были еще одной причиной, по которой конекийцы ненавидели священника.

Дюжина человек под белым флагом вышла из главных ворот Антекса.

Элс вернулся к товарищам.

Прошел час, прежде чем делегаты добрались до особняка. После чего опять поползли всякие слухи и предположения. Более разумные воины отмечали высоту и толщину стен Антекса и надеялись, что прибывшие собирались склонить колени перед Церковью. В таком случае не придется сражаться.

Господина, чье поместье находилось на вершине Антекса, звали граф Рэймон Гэрэт. Он редко появлялся в своих владениях. Предпочитал дворец герцога в Хорэне. Там плелись тысячи интриг, соблазняющих статного молодого дворянина. Тем не менее граф Рэймон случайно оказался в городе, когда его собрались осаждать, и теперь возглавлял делегацию. Он был безоружен. С непокрытой головой.

Исходя из опыта, полученного в сражениях на востоке, Элс понял, что это могло означать лишь одно: граф намеревался подчиниться. Позже выяснилось, что все высокопоставленные лица Антекса решили удовлетворить большинство требований Патриарха. Они запретят мэйзеланскую ересь, а тех Искателей Света, кто откажется признать свое учение ложным, изгонят. Вдобавок, из Антекса вышлют епископских священников, которые сохранят преданность Чистому II. Епископ Сериф, от коего воняло бренди, грубо прервал графа, не дав вымолвить ему и нескольких слов:

– Просто закрой свой рот, мальчишка. Я здесь диктую условия. – Он достал свиток. – Этих людей следует немедленно арестовать и судить трибуналом святого отца Церкви.

– Церковь не судит дилетантов. Это логичное и очевидное следствие, которое можно сделать, исходя из слов Церкви о том, что мирской ареопаг не имеет права судить священнослужителей, – холодно ответил граф Рэймон.

Услышав такое, Сериф взвился. От вежливости и самообладания епископа не осталось и следа. Он начал бушевать, припоминая свои беды. Все, кто присутствовал при вспышке этого гнева, были шокированы.

– Какое отношение ваши несчастья имеют к делам Церкви? Или ее правам? – прервал Серифа граф.

Четверо из сопровождающих Рэймона были епископскими священниками. Трое из них поддерживали Великого V. До сего момента они содействовали Серифу просто потому, что его назначил Великий.

– Никто из жителей не обязан собирать ваш виноград, епископ, – сказал один сановник.

– Возможно, если бы вы поместили мальчика в подходящий приют, этого бы не написали на стенах собора.

Жители города бахвалились главной церковью. Большая и великая, она все же не была настоящим собором.

В разгар обличительной речи епископа появился Грэйд Дрокер. Его рассердило поведение Серифа, однако он не вмешался. Колдун обратился за разъяснениями к оруженосцу братства, который стал свидетелем всего представления. Дрокер вздохнул, метнул в епископа грозный взгляд, но не остановил его.

Ему доставляло удовольствие, что тупой любимец Великого делал из себя полное посмешище. К тому же Сериф уже много чего натворил, так что его можно было понизить в должности до положения странствующего монаха и отправить обращать язычников с Великих Болот в веру Церкви. Так всегда поступали с никудышными священниками.

– Мы пришли сюда, дабы подчиниться вашей власти во имя мира, несмотря на то, что мы знаем, какова Броская Церковь. Однако нашу попытку отвергли. И нанесли нам оскорбление. Так вот, слушайте меня вы все, кто служит Врагу и особенно тирану Гонарио Бенедокто. Антекс навсегда отворачивается от вас. Наш Бог узрит это мерзкое подобие священника и поймет, почему мы так поступаем. Пусть он заглянет в наши сердца. И тогда решит, на чьей стороне правда, – бросил граф Рэймон.

По сути, граф объявил войну. И во всем положился на Бога.

Не успели Рэймон и его свита зайти в Антекс, сотни умов усердно начали думать над тем, каким образом лучше направить волю Божью на благополучный исход. Все три священника, поддерживающие Брос, вернулись в город.

Элс подумал, что Бог, должно быть, много времени проводит, размышляя над теми словами, которые люди говорят от его лица.


– Они притворялись в надежде, что мы уйдем. Почти все члены семьи Рэймона еретики, – сказал Элс своему отряду. Он высказал официальную версию, которую недавно выдвинул Грэйд Дрокер. Ша-луг намеревался копировать колдуна до тех пор, пока исполнял отведенную себе роль.

Ему требовалось время, дабы переварить то, что недавно попытались сделать жители Антекса.

В подобных обстоятельствах ни один ша-луг не уступил бы противнику ни на йоту. Однако не стоит ожидать, что неверные поступят также.

– По-моему, неплохая была идея, – выразил Бо всеобщее мнение.

– В этой группе нет и двадцати человек, которым не по барабану, чему они там у себя поклоняются. Змеям или скалам. И большинство из них, вероятно, такие же воры, как этот тупой, вечно скулящий епископ.

Элс кивнул. По сути, Бо сказал правду. Ша-луг бросил взгляд в окно на втором этаже особняка, у которого стоял белокурый мальчик, наблюдавший за возвращением свиты Рэймона в город. Элс рассматривал ребенка, покуда тот не сообразил, что за ним следят.

– Игрушка тупоголового епископа, – сказал Горт, поняв, куда смотрит Элс.

– Да.

– Готов к тренировке в сомкнутом строю? Мои ребята против твоих?

– Если ты будешь держать крысеныша Бергера подальше от Пико и Простака.

– Боишься, он их покалечит?

– Да нет. Беспокоюсь о том, как бы Просто Простой Джо чего не выкинул, если сообразит, что Бергер издевается над ними.

– Верно подметил. Я еще ни разу не встречал такого силача, как этот Джо. Какого хрена там внизу происходит?

С реки донесся оглушительный гвалт и рев.

– А, черт! – выругался Элс. – Я так и знал, что это произойдет. Вот почему я приказал своим ребятам набирать воду с этой стороны холма.

Воду для лагеря приносили с реки. Цистерны поместья не могли напоить целую армию. Даже такую маленькую и жалкую кучку простолюдинов, как эта.

Носильщики воды из лагеря натолкнулись на городских юношей, которые плавали в реке. Причем число последних явно превышало количество первых. Положение, накаленное до предела, наконец-то нашло выход.

Молодые воины, расположившиеся чуть поодаль от склона, с гиканьем бросились на выручку.

– Началось, – сказал Горт.

– Бо, пойди, скажи ребятам, что они должны построится здесь прямо сейчас, – распорядился Элс.

– Ты не собираешься вмешаться в это дело, а? – удивился Горт.

– Не собираюсь. Я просто заставлю их маршировать, чтобы они не бросились туда.

– Тогда, пожалуй, и я своих соберу. Или половина из них погибнет из-за своей глупости.

Все развивалось слишком быстро. Безумие нарастало. Вниз побежали остальные наемники. Из города вышли юноши. Их встреча превратилась в уличную потасовку у стен города. Граф Рэймон Гэрэт все еще находился на краю города а потому не мог помешать глупости, которую совершала молодежь Антекса. В виноградниках над городом уполномоченные Патриархом офицеры братства не заметили происходящего. Они все находились внутри особняка, спасаясь от непогоды с недовольными лицами.

Элс вдруг понял, что он упустил из виду. Покуда мальчишки резвились в реке и обменивались оскорблениями с захватчиками, сотни людей несли воду в город.

Цистерны Антекса не были готовы к осаде.

Поначалу ни одна сторона не применяла оружие в столкновении. Но вскоре наемники не преминули воспользоваться этой возможностью.

Понадобилось убить несколько человек, чтобы жители Антекса запаниковали.

Наемники наступали. Кипящая толпа сражалась у задних ворот, пытаясь прорваться в город. Горожане не успели опустить решетку. Они не оказали никакого сопротивления, когда захватчики хлынули в город. Лучники на стенах выпустили несколько стрел. Безрезультатно. Толпу уже нельзя было остановить.

Элс не мог удержать свой отряд на месте, когда зашел разговор о добыче. Лишь Бо Биогна, Просто Простой Джо и, конечно, Стальные Мускулы сохраняли самообладание и остались с Элсом.

Что касается отряда Горта, лишь только он не поддался всеобщему безумию, когда в воздухе запахло кровью.

Наконец из особняка появился Рэдферн Бэхтэр.

– Что черт возьми, происходит? Куда все подевались? – потребовал он объяснений. В лагере осталось не больше тридцати человек.

– Наша ребятня проникла в Антекс. Сдается мне, они убивают всех, кто встречается им на пути, – ответил Элс.

– Кто приказал им это сделать?

– Кажется, Папа и епископ Сериф ясно дали понять, что не стоит зацикливаться на милосердии.

– И сколько это продолжается? Почему никто не оповестил нас?

– Нам, отбросам общества, не разрешается входить в дом. Покуда кто-нибудь не выйдет и не пригласит нас. Наверное, боятся, что мы испачкаем паркет грязью и свиным говном, – заметил Горт.

Город располагался не так уж далеко от лагеря. Слышались крики.

– Горт, тебе не нужно быть мудрецом, – Бэхтэр поспешил в особняк. Вскоре появились все братья. А потом и епископ. Он тут же закричал, что никто не исполняет его приказов. Ярость его становилась все невыносимее. Епископ ударил одного из воинов братства, и тот упал на землю. Прежде чем Сериф успел сделать нечто более отвратительное, прибыл Грэйд Дрокер.

Суровый взгляд колдуна охладил епископа. Спустя миг Сериф объявил о своем намерении найти лошадь и немедленно отправится на ней в город. В Антексе у него была недвижимость.

– Вы! Старший из вас! Что случилось? – Дрокер увидел Элса и Горта.

Пинкус сделал, как ему велели. Он все объяснил.

– А вы почему по-прежнему здесь? – спросил Дрокер.

– Мне сказали сражаться с врагами Церкви, а не убивать женщин и детей. Какая разница, где я: здесь или там? Вы и сами сталкивались с подобной ситуацией ни один раз. Это подобно огню, который сам должен погаснуть. Если я останусь здесь, а мне не давали приказа быть в другом месте, то не приму на душу еще один грех к тем, что уже есть.

– А ты, Хэхт?

– Я согласен с Пинкусом.

– Исходя из того, что я вижу, вы двое уже знакомы с этим монстром, как и я. Но, так или иначе, мне следует вмешаться, – пробормотал Дрокер. Лицо его ничего не выражало. Однако казалось, что он одобряет поведение Элса и Горта. Ша-луг больше не делал ничего, что могло привлечь к нему внимание.

– Вы, ребята, оставайтесь здесь. Охраняйте принципата. И имущество епископа. Если хотите. Я попытаюсь спасти Антекс. Хотя боюсь, Господь отвернулся от него, – изрек Дрокер.

– Куда собираешься податься, когда тут все закончится, Пайп? – спросил Горт, как только колдун удалился на достаточное расстояние, откуда не сумел бы услышать разговор.

– Не знаю. Пока не думал над этим. А почему ты спрашиваешь?

– Полагаю, сейчас существует реальная возможность, что к завтрашнему утру мы останемся без работы. Возможно нам придется даже спасаться бегством.

– Чего?

– Именно сейчас в городе разразилась настоящая бойня А все потому, что жители Антекса проявили ужасную глупость. А потом запаниковали. Но их гораздо больше, чем наших ребят. Которые, по сути, всего-навсего дети-переростки, не соображающие, что творят.

– Думаешь, их перебьют?

– Есть такая вероятность. К тому же я считаю: сам исход не столь важен. Сегодняшние события определят, как Патриарх и Конек с этого момента станут уживаться друг с другом. А пока давай займемся охраной Донето.

– С каких пор его повысили? Когда я впервые о нем услышал, он был простым епископом, стоявшим на пороге Коллегиума. Но колдун все время называет его принципат. А это наивысший чин в Церкви. После Патриарха. Название произошло от древнеброского слова, обозначающего титул принца.

– Дрокер приехал из Броса. Полагаю, Великий присвоил Донето это звание в качестве награды, поскольку в любом случае его кузен должен был умереть через несколько дней.

– Ну ты и циничный ублюдок.

– Точно.


Сначала Дрокер отправился к главным воротам Антекса. Колдуна и его сопровождение отказались впустить. Здесь защитники города проявили активность. Назойливые лучники вынудили воинов братства пробраться к открытым задним воротам. Они прошли той же дорогой, которой вынужден был пройти чуть раньше епископ Сериф.

В городе царил хаос. Захватчики терпели поражение там, где им оказывали серьезное сопротивление. Но защитники были так же неопытны. И там, где происходило настоящее кровопролитие, они без надлежащего руководства в панике рассыпались по городу.

Улицы заполнились сотнями погибших и умирающих. Бойня заслуживала того, чтобы стать исторической поэмой рассказывающей, как вместо воды в канавах струились потоки крови.

Самое ужасное произошло в соборе епископа Серифа. Здесь попытались укрыться более тысячи жителей Антекса: мэйзелане и епископцы.

Захватчики выломали двери собора и учинили бойню в доме Господнем. Безумие царило и в других районах города. Вместо того чтобы угасать, оно лишь разрасталось. Налетчики разбились на мелкие группы и рыскали по городу в поисках легкой добычи и жертвы.

Епископ Сериф достиг Церкви, когда там еще продолжалась резня. Когда он с пеной у рта, разгневанный ущербом, нанесенным «его» собственности, вломился в собор, то получил благословение от жителей города Конека всех вероисповеданий, всех уголков Антекса.


Когда в собор прибыл Грэйд Дрокер, в живых осталось лишь несколько человек. Среди уцелевших находился и епископ Сериф. Однако его тучное тело свидетельствовало о том, что кто-то жестоко покарал духовника. Он чудом избежал смерти. Может, епископа действительно любил его Бог.

Борьба не прекращалась. Правда, шла уже по инерции. Захватчики зализывали раны, занимались грабежом или вообще устали сражаться.

Грэйд Дрокер решил исполнять обязанности военачальника. Он отправил солдат братства напомнить наемникам, что распределение награбленного полностью находилось в ведомстве предводителя армии.

Не самый умный ход. Дрокер находился в городе, наводненном беззаконниками. Его единственную защиту составляла горстка людей, которые не были высокого мнения о нем или Особой Канцелярии.

Нескольких посланников убили. Однако самым ужасным в этой истории оказалось решение наемников уничтожить то, что им не разрешали взять себе. Они стали поджигать дома.


Казалось, легат ни капельки не удивился, когда увидел Элса, Горта и их товарищей. Они дерзко пробились через двух охранников. Донето что-то пробормотал.

– Нас прислал Дрокер для вашей охраны. Похоже, вам может понадобиться наша помощь, – объяснил Горт.

Донето что-то спросил. Он явно нанюхался наркотических паров. Но, несмотря на это, хорошо соображал. Легат хотел знать, что происходит.

– Пинкус, объясни, а я пойду, осмотрю место и решу, можно ли его оборонять. – Впрочем, он уже знал ответ. Тридцать человек, осел, два нервных охранника и небольшое количество напуганной прислуги, которая быстро испарялась, поскольку не могла побороть страх. Это здание явно строили не для оборонительных целей.

Элс искал мальчишку. Любовник Серифа станет настоящим кладезем информации.

Особняк был просторным, богато обставленным и пустым. Он напоминал о доме. Для такого огромного здания требовалось двенадцать слуг. Но Элс не увидел ни одного на первом этаже. Сериф был слишком скуп, чтобы нанять хорошую прислугу.

Элс нашел личные покои епископа. Ша-луга поразила роскошь и убранство помещения.

Здесь уже горели свечи, хотя темнеть еще не начало. Многие из свечей были сделаны из пчелиного воска, самого дорогого материала. Однако они не рассеивали мрак полностью. В углах комнаты мелькали небольшие странные тени, которые раскрыли неутешительную правду. Епископ Сериф общался с Помощниками Ночи. Тени оказались небольшими и недостаточно могущественными, чтобы представлять угрозу, но они все-таки присутствовали в покоях. Помощники Ночи всегда были рядом. Разумный человек никогда не забывает об этом.

Элс бесшумно прошелся по комнате, пока не нашел помещение, где напротив окна стоял кто-то маленький и стройный. Этот кто-то наблюдал, как горит Антекс.

– Оса.

Мальчишка подпрыгнул словно ошпаренный. Он заметался, пытаясь скрыться.

– Выхода нет.

Мальчишка пристально посмотрел на ша-луга.

– Капитан Тэг.

– Здесь меня все называют Пайпер Хэхт.

– Что вы делаете в Конеке?

– Меня послал Лев. Я должен следить за халдарами. А какова твоя история? Последний раз, когда мы виделись, тебе исполнилось одиннадцать. Тогда ты был первым среди сверстников в школе Цветущей Весны. С тех пор прошло восемь лет. А тебе по-прежнему одиннадцать.

– Меня, как и тебя, послал сюда Лев. После того как я провел полгода в руинах эр-Рашала. Отныне я никогда не буду выглядеть старше, чем сейчас.

Элс кивнул. Оса, которого он помнил, был очень умен и совершенно бесстрашен. Впрочем, Тэг его толком не знал, да и не придал особого значения, когда мальчишка исчез из казарм Цветущей Весны. Такое случалось.

– И что ты должен делать?

– Создавать хаос и раздор среди халдар так, чтобы они не смогли предпринять еще один поход. Надо сказать, дела у меня шли прекрасно.

– Ты травишь Донето наркотиками, не так ли?

Оса кивнул.

– Кстати, убийц подослал также я, но не получилось. Однако спасение Донето принесет гораздо больше пользы, чем его смерть. Из-за него Патриарх продолжает интересоваться Конеком.

– Как тебе удалось устроить покушение? У нас здесь нет людей.

– Я также служу императору Грааля. Именно он направил меня сюда. Хансел знал, что епископ неравнодушен к мальчикам.

– Из-за тебя сорвалось убийство Чистого. Ты предупредил его.

– Я усложняю жизнь врагам ал-Прамы. И империи, когда это выгодно, – зловеще улыбнулся Оса.

– Твой епископ может долго не прожить.

– Знаю. Я пытался решить, что делать, если он погибнет.

– Он сейчас в городе. Там же и колдун. Донето внизу и полностью находится в моей власти. Что, если все трое умрут…

– Этого нельзя допустить. Если Великий потерпит здесь полное поражение, он оставит Конек и сосредоточит внимание на походе к востоку.

Действительно так. Однако нельзя было допустить, чтобы Великий добился успеха в Конеке. Завоевание данной провинции даст ему богатства, которые он использует для организации других походов. Если Конек перестанет интересовать Великого, то лишь Кальцир да император Грааля будут тормозить его намерения захватить восток.

– Объясни, как ты связан с императором?

– Гордимер преподнес меня Иоанну в качестве подарка. Как оружие, которое Хансел мог использовать по своему усмотрению. О такой услуге Льва попросил сам Иоанн. В ал-Кварн прибыл незнакомец. Он хоть и разговаривал с Гордимером, однако все вопросы адресовал эр-Рашалу. Этому человеку требовался особый раб.

– Ага. Значит, они обучили тебя и наложили чары, прежде чем продать. Кто-нибудь по имени Фэррис Рэнфроу был замешан в этом?

– Он исполнял обязанности посредника между двумя сторонами.

– А ты лично его встречал?

– Да. И по-прежнему изредка его вижу. Это происходит тогда, когда в планах появляются изменения. А что?

– Гордимер и эр-Рашал приказали мне выяснить о нем все, что я смогу. Он их беспокоит.

– Этот тип скользкий и умный, но он предан императору. Им незачем беспокоиться. Император заинтересован лишь в том, чтобы чинить преграды Великому и расширить влияние новой Броской империи. Он палец о палец не ударит, если остальной мир исчезнет подо льдом.

Элс решил не спорить. Оса Стайл питал к Иоанну Черные Ботинки какую-то нежность.

– Тебе о чем-нибудь говорит имя Старкден? – Элс все еще не забыл, что эта женщина покушалась на его жизнь.

– Старкден. Имя мне знакомо. Вроде бы так зовут какого-то контрабандиста. А что, это важно?

– Для меня да. Старкден пыталась убить меня на Ранче. Этим случаем заинтересовалась Особая Канцелярия. – Элс все еще ломал голову над тем, было ли это как-то связано с внезапным отправлением Грэйда Дрокера в Сонсе.

– Я могу спросить Фэрриса Рэнфроу. Он знает каждого человека по ту сторону мира.

– Буду признателен. Только не упоминай моего имени. – У Элса появилось предчувствие, что скоро он встретится с агентом императора.

– Тебя, наверно, уже разыскивают, – заметил Оса.

– Ты прав. Я тебя не видел. Ты меня не знаешь. Если будет такая возможность, я еще поговорю с тобой. Если епископа Серифа убьют, тебе, вероятно, удастся сойтись с Донето.

– Может быть. Но все изменится. У этого человека вообще нет пристрастий в сексе.


– Где тебя носило? Я уже собирался отправить на твои поиски разведывательный отряд, – поинтересовался Пинкус Горт.

– Заплутал маленько. Эта развалина похожа на кроличью нору. Она абсолютно непригодна для обороны. Если сюда пожалуют жители Антекса, мы покойники. Полагаю, пришло время набить карманы золотом и делать отсюда ноги.

– Вернулись несколько человек. Я думаю, жители Антекса разгромят тех придурков, которые вломились в город. Но о нас я позаботился.

– Как?

– У нас теперь есть работа. Мы новые охранники Донето. И наш новый хозяин желает немедленно покинуть Антекс и отправиться в Брос.

– Ты гений, Пинкус. Злой гений, – изрек Элс.

– Да это было раз плюнуть. Ты хочешь отправиться в Брос. Я хочу отправиться в Брос. Принципат не хочет оставаться здесь. Он говорит, что лучше умереть в дороге, чем находиться здесь. Донето ненавидит Конек. Для последнего это может плохо кончиться, если принципат вдруг решит отомстить и начнет нашептывать своему кузену подходящие слова, – скромно пожал плечами Горт.

– Хорошо. Отлично. Я не вижу причин, по которым мы обязаны оставаться с братством.

– Пайп, сюда направляется толпа уродов. А нам приказали охранять Донето.

– Ладно. Я согласен. Как насчет остальных?

– Некоторые предпочитают остаться здесь и посмотреть, что произойдет дальше. Они хотят поживиться. Более толковые ребята понимают, что пора уходить. Даже если нашим желторотикам удастся справиться с разъяренными горожанами. Все теперь изменилось. Эти миролюбивые конекийские идиоты осознают, что броская Церковь рассматривает их лишь в качестве ресурсов, которые можно использовать по своему усмотрению. Все, что имеет отношение к Бросу, вызовет у жителей Антекса негативную реакцию. Поэтому, когда это произойдет, нам лучше быть подальше отсюда.

– Наверно, ты прав. Когда ты намерен отправиться в путь? И сможет ли Донето справиться с таким напряжением?

– Надо уходить с первыми лучами солнца. Если, конечно, простолюдины не направятся сюда раньше. Что до того, выдержит ли Донето дорогу, мы можем какое-то время и повозиться с ним. Но, по-моему, это не так уж и важно. Появимся в Бросе с его телом с таким видом, словно очень-очень старались уберечь легата.


Вместе с Элсом на горящий город смотрели Просто Простой Джо и Стальные Мускулы.

– Жаль, нет способа вытащить оттуда эту глупую ребятню. Если их только уже не перебили, – вымолвил Элс.

– Не вини себя за то, что не уберег их от глупости, Пайп.

– Легко тебе говорить, Джо. Ты не видел Бо?

– Он и Горт решили посмотреть, не найдут ли ящик с оружием братства.

– Ну, конечно. Пойду, поищу их. А ты подготовься к спешному отходу.

Глава 13

Рядом с Рекал на южной границе Арнхандо

Первым очнулся Финбога. Он был напуган. Его разум все еще находился в оцепенении. Прошло какое-то время, прежде чем Финбога понял, что он и его товарищи валяются в какой-то рощице, не похожей ни на одну стране. Солнце слепило глаза. Склоны холмов покрывала коричнево-желтая трава. Нигде не было заметно никаких признаков существования человека. Хотя нет. По долине проходила вымощенная булыжником дорожка. Чуть дальше долину пересекал трехуровневый сводчатый акведук.

Впрочем, Финбога понятия не имел, что это именно акведук. Ему еще ни разу не доводилось видеть такие сооружения или слышать о них.

Вслед за ним в себя пришли близнецы. Финбога наблюдал, как проходит их ужас.

– Где мы? – спросил Сигурд.

– Ума не приложу. В мире живых. Может, Грим в курсе. Они с ним говорили, – ответил Финбога. Ужас, который он испытал в зале Героев, постепенно проходил, оставляя лишь холодок и смутное воспоминание о том, что небеса на самом деле выглядят не так, как их себе представляют смертные.

Затем проснулись Свэйвар и Холгрим. Шэгот все еще не пришел в сознание. Все пятеро пытались сообразить, куда и зачем они попали. Но больше всего их волновало, что с ними в действительности произошло.

– Подчиняемся Воли Ночи, – пробормотал Финбога.

– Что? – не понял Сигурдон.

– Не обращай внимания. – Финбога нахмурился. Он и сам не понял значения своих слов.

Товарищи решили, что, наверное, они находились на том свете несколько месяцев. А может, несколько лет.

Шэготу потребовалось гораздо больше времени, чтобы выйти из забытья. Солнце достигло зенита, а потом наполовину скрылось за горным хребтом позади отряда. Вот тогда Шэгот открыл глаза. Он долго не мог ничего сказать.

– Ну, Грим? У тебя есть соображения, где мы находимся? Когда сюда попали? И почему? – донимал его Финбога.

У Шэгота все плыло перед глазами. Ему казалось, от него разит выпивкой. Но он был главарем. Именно ему боги поручили выполнение миссии.

Лишь он сохранит в памяти все ужасы пребывания в крепости Великих Небес.

Шэгот потратил еще какое-то время, дабы привести мысли в порядок.

– Скорее всего, мы в стране арнхандеров, неподалеку от города Рекал, на холмах, где по-прежнему сильна древняя магия той эпохи, когда племена, поклоняющиеся нашим богам, устроили засаду огромной броской армии в долине, что лежит внизу. В те дни эту землю покрывал лес. Вот здесь стоял алтарь. Поэтому боги и забросили нас сюда. С этого места нам и следует отправиться в путь.

– Отправиться в путь, куда? – поинтересовался Свэйвар.

– Нам придется самим догадаться. Мы должны найти человека. Узнаем его, когда встретим. – Шэгот отвратительно себя чувствовал. Он врал. Но его заставили Древние.

– Мы должны ждать здесь. Войско на подходе. Мы присоединимся и останемся в его рядах до тех пор, пока не встретим того, кого разыскиваем. Нужный нам человек командует другой армией, которую атакует наша.

– Неужели этот тип настолько разозлил богов, что они выбрали нас убить его? – спросил Холгрим.

Миссия, возложенная на андорэйцев, преследовала несколько иную цель.

– Он знает, как уничтожить их. Боги хотят избавиться от него прежде, чем этот парень сообразит, что к чему. – Шэгот нахмурился. Наверняка, боги знали то, чего не знал он. – А пока мы ждем, нам следует откопать кое-какие трофеи. Позже они нам пригодятся.

Весь склон был усыпан оружием, инструментами, обмундированием, съестными припасами и другой ерундой, которая, по мнению богов, могла оказаться полезной.

– Соберите эту дрянь. И соорудите здесь подобие лагеря, – приказал Шэгот. Он посмотрел на север. В воздухе витал холодок. Собирался дождь. – Где-то в этой куче хлама должна быть палатка. Поставьте ее. Если, конечно, вы не желаете спать под дождем.

Товарищи Шэгота самостоятельно развели костер. Гриму хотя бы об огне думать не пришлось.

Шэгот прошелся по холму, бормоча что-то себе под нос. Остальные андорэйцы не разобрали ни слова из его невнятной речи. Впрочем, он и сам ничего не понимал. Шэгот лишь знал, каким путем ему следует идти. Грим продолжал повторять про себя маршрут. Всякий раз, когда он останавливался, перед ним возникали видения из прошлого. Шэгот лицезрел странных волосатых людей в волчьих и медвежьих шкурах, которые пиршествовали и приносили в жертву своим богам пленных бросов.

Поначалу он не понимал, о чем разговаривают дикари, но ритм и некоторые звуки их языка напоминали Шэготу его собственную речь. Этим свирепым и жестоким дикарям доставляло удовольствие убивать друг друга в драках и кровавых распрях. Им нравилось уничтожать противника, которого они поджидали.

Постепенно древний язык начал приобретать смысл. И Шэгот стал понимать, зачем эти люди, умершие полторы тысячи лет назад, собрались вместе, дабы сразиться с легионами Броса.

Куда бы ни ступала нога бросов, они везде насаждали свою культуру, свои идеалы и образ жизни. Бросы принимали всех богов в свой собственный сонм. Они мирно сосуществовали с Помощниками Ночи. Там, где проходили бросы, старый образ жизни и старые боги постепенно предавались забытью, угасали и зачастую становились второстепенными божествами или же полностью стирались из памяти людей, которые вспоминали старых божеств, как неких демонов или ночных призраков.

Шэгот не понимал, что с древнего сражения минуло много столетий, прежде чем на свет появились первые проповедники, ставшие основателями халдарского вероучения. Он не ведал и того, что его боги действительно верили в то, что им удастся сохранить свое владычество в среднем королевстве.

Знания Шэгота о событиях древней битвы свелись к тем незначительным сведениям, которые ему поведали боги. Некоторые вещи вообще ускользнули от его внимания. Грим не заметил, что жрецы варваров тоже видели его. Он никогда не узнает, что, в основном, дикари выиграли сражение из-за своей непоколебимой уверенности в том, что один из богов находятся среди них.

– Грим, пойдем, принесем какой-нибудь еды, – сказал ему Свэйвар.

– Всегда существовала еще одна броская армия. Вот в чем заключалась проблема, – жуя сушенное мясо, пробормотал Шэгот.

– Ты меня беспокоишь, Грим. Ты обычно так много не думаешь, – вымолвил Свэйвар.

– Ну и зачем ты ходил кругами, бормотал, смотрел в никуда? – допытывался Холгрим.

– Я размышлял над тем, где нам надо копать. Займемся этим завтра. Что-то огонь маленький. Я продрог до костей.

Остальные как-то странно на него посмотрели, однако Финбога все-таки подбросил в костер еще несколько веток.

Как только Шэгот покончил с едой, он залез в палатку и почти сразу же захрапел. Его товарищей это встревожило, но когда на землю опустилась ночь, они тоже забрались в укрытие. Андорэйцы ощущали присутствие темных сил. В этой области их влияние было огромным. Путники оказались на земле, где бродили призраки, которые могли заговорить с человеком, если тот не обладал большим умом и покорно слушал их слова.

Шэгот спал мертвым сном. На утро он и не вспомнит о том, что его душа вернулась ночью в крепость Великих Небес. А вот товарищам Грима не спалось. Снаружи мелькал странный свет. На стенках палатки отражались замысловатые тени. Ни у кого из приятелей не хватило духу, чтобы выглянуть наружу.

Не стоит искушать Помощников Ночи.

Шэгот знал все, что ему требовалось. На то, чтобы вытащить из могил древних жрецов необходимые артефакты, ушло полдня. Их выкопали, несмотря на то, что Шэгот спал дольше обычного. Вопреки моросящему целый день ледяному дождю.

– Пусть дождь смоет с предметов грязь. Отлично. Нам осталось найти последнюю могилу. Самую важную.

Шэгот знал, где нужно копать. Товарищи Грима усердно махали лопатами, пока не увидели, что сокрыто под землей.

Время сморщило и высушило тело, но оно даже не начало разлагаться.

– Что это за тварь? – удивился Финбога.

– Явно не человек, – ответил Свэйвар.

– Похож на гнома-переростка, только без бороды, – заметил Сигурдон.

Тот, кто лежал в могиле, был такого же роста и такой же формы, как человек, правда, гораздо шире и мускулистее обычного смертного.

– Вытащите оттуда все вещи. Мне надо их просмотреть, – приказал Шэгот. Пока остальные исполняли его распоряжение, он прыгнул в могилу и отсек покойнику голову.

– Грим, что, черт подери, это за существо? – спросил Свэйвар.

– Не знаю. Кто-то похожий на человека, но не человек. Кажется, огр. Могущественный маг. Последний в своем роду. – Шэгот водрузил голову на острие копья, которое он также вытащил из могилы. – Он нам понадобится для задания.

– Какого задания, Грим? Старейшины велели нам поймать слюнявых проповедников, которые убили Эрифа.

– Они не причастны к убийству.

– Что?

– Так мне сказали боги.

– Тогда кто же?

Шэгот не знал, что ответить. Впрочем, это было не так уж и важно. У них теперь другое задание.

И опять Шэгот слишком рано завалился на боковую.


Грим указал на поворот дороги, которая вела к мосту через безымянный залив.

– Мы подождем там.

Нагруженные всяким барахлом андорэйцы двинулись к мосту. Голову демона Шэгот нес в мешке. Через час на дороге верхом на осле появился старик. Он ехал с юга. Собравшись пересечь мост, человек пристально всмотрелся в путников, которые вызвали у него подозрение. Он остановился. Вытаращил глаза. Открыл рот. Еще немного поглядел, а затем повернул обратно и, подгоняя осла, заспешил прочь.

– Наверно, принял нас за грабителей, – предположил Холгрим.

– Нам тоже следует их остерегаться. Здесь уже два дня никто не проходил, – заметил Свэйвар.

Одна из причин, по которой дорога пустовала, заключалась в том, что хотя на нынешних картах район обозначался как Белые Холмы, люди, живущие неподалеку, окрестили их Холмами Призраков. Тирания Ночи всегда держала эти земли под своим контролем. А недавно странники сообщили, что в холмах происходит нечто странное.

Помимо этого, ходили слухи о войске, которое шло по дороге из Арнхандо.

Прошел еще час. На севере показались два всадника. Вслед за ними на расстоянии ста ярдов по обеим сторонам дороги двигались еще два конника. Первые остановились и уставились на андорэйцев.

Те, в свою очередь, таращились на всадников. Таких воинов они еще ни разу не встречали.

Солдаты осторожно приблизились.

Андорэйцы примостились у обочины дороги. Как полагал Шэгот, так их никто не примет за грабителей. Даже арнхандеры должны понимать, что они просто кого-то ждут.

И тут Шэгот задумался, как он станет общаться с незнакомцами. В прошлом он разговаривал с теми, кто не знал андорэйского, на языке угроз и запугивания. Грим добивался того, чтобы его поняли, избивая людей, которые совершенно не представляли, чего от них хотят. С арнхандерами такой номер не пройдет.

Всадники посовещались между собой. Один из них ускакал. Остальные не двигались с места. Они явно чувствовали себя неловко.

– Они нас боятся? – спросил Финбога.

– Без понятия, – ответил Шэгот. Он не думал, что его люди настолько отвратительно выглядят. Может, воинов напугал весь тот хлам, которым обвесили себя товарищи Грима? Богам следовало послать андорэйцам несколько рабов или вьючных животных.

Прошел еще час. Андорэйцы подкрепились заплесневевшим сыром и сушеным мясом. Арнхандеры по-прежнему наблюдали за ними. Они спешились, ослабили подпруги на седлах и отпустили лошадей пастись.

– Эй, Грим. Сюда идут люди.

Шэгот заснул. Он использовал любую возможность, чтобы вздремнуть.

К андорэйцам приближались двадцать или тридцать всадников.

– Неужто у каждого в этой стране есть свое собственное знамя? – удивился Шэгот. К копьям всадников были прикреплены флаги. Исключение составила горстка людей, облаченных в черные рясы.

– Это те же проклятые ублюдки, что прикончили Эрифа! – выругался Сигурдон.

– Нет. Они, конечно, священники, но не те, за которыми нас посылали. А если даже это и они, не время сводить старые счеты. Эриф и сам сможет отомстить за свою смерть. – У Шэгота зрение было как орла.

Товарищи уставились на него.

– Не обращайте внимания. Я и сам не знаю, к чему это сказал.

– Грим, ты начинаешь нас пугать.

Те, кто, видимо, обладал большей властью, приблизились к андорэйцам в сопровождении охранников. То же сделали и священники. Их было четверо. Один, вероятно, занимал высокий пост.

Шэгот облокотился на древко копья, приложив голову к голове мертвого огра. Свэйвар и остальные нервно поглядывали на него. Очевидно, этот монстр совершенно не пугал Грима.

Впрочем, если учесть то, что пережил Шэгот, он навряд ли испытает отвращение или страх хоть к чему-нибудь.

Старший священник и воины остановились в восьмидесяти футах от андорэйцев. Шэгот начинал нервничать. Он не понимал, почему эти люди так странно себя ведут.

Остальные священники остановились в десяти ярдах от Грима и его спутников. Они побледнели. Двух так сильно трясло, что они едва могли держать поводья.

– Именем грома! Да эти ребята обделались только от одного нашего вида, – воскликнул Финбога.

– Да уж. Что они такое видят, чего не замечаем мы?

– Почему они нас боятся? Эй! Придурки в облачении рабов! В чем ваша проблема? Мы просто хотим вступить в ряды вашего войска, – прокричал Шэгот.

Священники посовещались. Они говорили на каком-то гнусавом, похожем на хныканье языке. Такого Шэгот еще не слышал.

– Кто-нибудь из вас понимает их? – спросил Грим своих товарищей.

Сановники попытались заговорить с ним на иных языках. По мнению Шэгота, на тех, в которых они больше всего преуспели. Его товарищи, кроме андорэйского, знали еще два языка. Правда, они разговаривали на них с превеликим трудом. Финбога, к примеру, немного знал ситтский говор. Его семье пришлось выучить этот язык, поскольку они торговали с колдунами, которые приходили в Андорэй с крайнего севера, где лежал, вечный лед.

– Ага! Вон тот толстый идиот вроде бы говорит на какой-то разновидности сантеринского языка, – выпалил Свэйвар.

– Холгрим, ты какое-то время сидел в сантеринской тюрьме. Поговори с ними, – попросил Шэгот. Собственные познания Шэгота в этом языке ограничивались фразой: «Где спрятаны сокровища? »

– Ну, да. Похоже на сантеринский. Но я никогда прежде не слышал такого говора. Я понял лишь треть из того, что сказал священник. Они, вроде бы, считают нас демонами, – ответил Холгрим.

– Продолжай говорить с ними, – сказал Шэгот. Он уже начал понимать речь сановников. Однако то, что ему удалось разобрать, еще больше озадачило его.

Почему эти глупцы приняли их за демонов? Неужто только потому, что Шэгот и его товарищи никак не могли понять их чудную религию?

– Скажи священникам, что мы хотим им помочь. Нас прислали сами боги, дабы мы присоединились к их войску.

– Они не поверят. Даже если ты покажешь им письмо с подписью самого Прародителя.

– Просто скажи им это. Продолжай настаивать на том, что нам необходимо вступить в их войско.

Андорэйцам позволили сопровождать армию арнхандерских оккупантов, которую возглавлял барон Мартекс Алгр, кузен арнхандерского короля. Его правой рукой был архиепископ Бир Первопричина, главный духовный наставник Арнхандо, в прошлом член Коллегиума. Войско насчитывало полторы тысячи солдат, не считая сопровождающего сброда. Среди воинов находились представители многих дворянских семей Арнхандо. Они с оптимизмом смотрели на предстоящий поход. Через несколько дней в крае Конека войско присоединится к наемникам Адольфа Черного из Грольшаха. Затем они пройдут по провинции, уничтожая все, что связано с еретиками. А после того, как они покарают Антекс за то, что тот сделал с войском, которое для подавления восстания неверных в Конек послал Патриарх, и самому герцогу Хорэна придется встать под их знамена.

Шэгот и его товарищи плелись за армией. За ними всегда следили несколько священников. Андорэйцы никак не могли взять в толк, что двигало этими людьми. Среди духовников постоянно находился, по крайней мере, один охотник за колдунами.

Находясь в рядах арнхандерского войска, Шэгот все время пребывал в замешательстве. Для него причины, по которым арнхандеры шли воевать, не имели никакого смысла. Неужели люди готовы умереть только потому, что вероучения епископов и мэйзелан не совпадают? По мнению Грима, ни один нормальный человек не сможет поверить в тот вздор, что несли обе группы.

Однако самым волнующим моментом в общении с арнхандерами для Шэгота стала их непоколебимая уверенность в том, что Эрифа Эрелсона убили двести лет тому назад. Теперь Фрисландия, Андорэй, Вэлдэнс и далекий Остров подчинялись одному правителю. Ныне в тех землях исповедовали халдарскую религию.

Неужели боги настолько сошли с ума, что решили забросить его в этот безумный мир?

Глава 14

Конек. Антекс. На древней дороге

Разгромленный Антекс лишился почти семи тысяч жителей. В основном погибли женщины, дети и старики. Когда потрясение и страх прошли, уцелевших горожан обуяли гнев, ужас и ненависть.

Со всех уголков Конека и из других земель в Антекс стекались желающие помочь. Граф Рэймон Гэрэт сжег все мосты, когда принародно поклялся отомстить Великому V и воинствующему братству. Смелый поступок. Даже Иоанн Черные Ботинки не решился бы на такое. Клятва Рэймона была столь резкой, что герцог Тормонд завалил юношу письмами, в которых требовал отказаться от задуманного.

И вот теперь в Антекс шло новое войско. Более сильное, чем первое, лучше оснащенное и с куда более опытными воинами. В его рядах находились представители дворянских семей Арнхандо. Войско возглавляли бывалые командиры, которые намеревались заставить графа Рэймона проглотить свои собственные слова. Гэрэта это нисколько не пугало. Он не повторит прошлой ошибки.

Лето подходило к концу. Отряды арнхандеров состояли из вассальных рекрутов, которые проходили кратковременную службу. Они отправятся домой, не успеет пройти и нескольких недель.

Епископ Сериф дорого поплатился за свое предательство. Жители Антекса обрушили свой гнев на имущество духовника и владения Церкви.

Священники, поддерживающие Великого, испытывали большие трудности. В Гадже, который раньше был полностью епископским, разъяренная толпа извлекла из могилы останки предшественника Серифа, епископа Мэрила Понте. Простолюдины судили покойника за преступления против Бога, а затем перезахоронили его кости в другой могиле на не освященной земле.


Когда короли, принцы и сам император Грааля высказали свое отношение к происходящему, повсюду засуетились гонцы.

Великий V не получил ни одного письма с поздравлением.


* * *


Арнхандерское войско и наемники Адольфа Черного заняли позиции вокруг Антекса. Армия братства была не столь многочисленна, а потому она даже не попыталась окружить город.

На сей раз никакого случайного вторжения, вызванного глупостью молодежи, не произойдет. Бестолковая ребятня погибла. Теперь каждая цистерна, бочка и сосуд были наполнены водой заранее. На сей раз Антекс хорошо подготовился к осаде. Жители прекрасно понимали, что рискуют по крупному. Противник, находившийся за стенами города, обладал огромной выдержкой. Воинов контролировали опытные военачальники.

Архиепископ Бир потребовал, чтобы горожане открыли ворота, поклялись в верности броскому Патриарху и изгнали всех еретиков. Он перечислил тех людей, которых Церковь намеревалась арестовать, а затем судить.

Граф Рэймон ответил на требование духовника изгнанием из города горстки епископских сановников, которые отказались отречься от Великого. Священники покинули город, прихватив с собой мощи святого Эруда Странника.

Граф Рэймон был упорным, умным юношей. Он ничего не боялся и полагал, что больше ему нечего терять. Гэрэт решил всю свою жизнь посвятить мести Бросу.

Осада Антекса длилась тридцать один день. Арнхандерские воины день ото дня становились все раздраженнее. Где обещанная нажива? Их противник полнел и не испытывал холода, скрываясь в руинах сгоревших домов. А здесь, за стенами города, среди полей и холмов, лишенные пищи и горючего, солдаты умирали от голода. К тому же пришли послания о вторжениях сантеринских войск из Аргона и Трамани. Последние захватывали замки и поселения, за обладание которыми так упорно сражались арнхандеры.

Вести, пришедшие в лагерь захватчиков, проникли и за стены Антекса. Оккупантам не удалось перекрыть доступ к реке Джоб. Когда на мир спускалась ночь, жители Антекса спокойно могли выходить из города.


Граф Гэрэт не преминул воспользоваться неспособностью оккупантов окружить Антекс по ту сторону реки. Он покинул город и присоединился к группе отчаянных молодых аристократов, которые намеревались нанести удар по противнику.


Барон Алгр и архиепископ Бир вступили в жесткий спор в покоях барона, которые находились в полуразрушенном особняке епископа Серифа. Бир отказывался понимать, почему войска должны оставить осажденный город, если Божье Дело еще не завершили.

– Идите и приведите мне хотя бы одного наемника, которому не наплевать на Дело Господне. Если вы разуете глаза, то поймете, что большинство военных считает Бога достаточно взрослым, дабы позаботиться о себе, не прибегая к помощи смертных. Хочу отметить, что я придерживаюсь того же мнения. – Барон славился свой бестактностью.

– Но…

– Вы знали, как обстоят дела, когда вынудили моего кузена отправить меня сюда, дабы помочь Церкви ограбить местных жителей. Шестьдесят дней – это все, что мы можем требовать от наших солдат. Этот чертов закон существовал еще в ту эпоху, когда наши предки жили в домах из шкур. Если Великий намерен воевать с конекийскими глупцами, пусть соберет свое собственное войско, а нас оставит в покое. Сейчас арнхандерам необходимо защититься от нападок Сантерино. О, погодите! Великий уже посылал свое войско. И его разгромили.

Как всегда, несмотря на степень важности, историю вершили личности. Барон и архиепископ ненавидели друг друга на протяжении полувека. Бир выражал свои мысли куда менее изысканно, чем Алгр. Но он твердо решил осуществить волю Патриарха и его Бога.


В воздухе кружили хлопья снега. На стенах Антекса городские защитники глумились над завоевателями. Арнхандеры уходили домой. На этот раз они пойдут по западной дороге. Южная тропа уже была разграблена. Барона Алгра и его командиров смущало положение дел. Они не привыкли воевать в это время года, находясь так далеко от дома. Даже архиепископ размышлял вслух над тем, какому идиоту пришла в голову идея затеять подобную глупость.

Адольф Черный и его наемники уходили с арнхандерами. Срок их службы уже истекал, но им предложили вступить в ряды армии на границе Трамани. Однако Грольшахи приняли это предложение, в основном, из-за слухов, в которых говорилось, что разъяренные конекийцы собирались разбить их на пути в Грольшах.

Войско раздирали тысячи новостей. Недавно в армию проникли известия о том, что император Грааля устанавливает свою власть в епископских землях северной Фиралдии и в Орминдене. Стало известно, что Хансел вновь стал посещать имперские участки земли в нескольких городах на восточных болотах Арнхандо.

Вдобавок ко всему, основанные арнхандерами на востоке военные округа молили о помощи. На них наступали Луцидиане.

Ко всему вышеперечисленному прибавилась и болезнь короля Арнхандо. Его единственному сыну исполнилось всего одиннадцать лет. Он был безвольной копией своей амбициозной и презираемой всеми жителями матери. Подобно угасающему мужу, она не понимала, что одним желанием ничего не добьешься. Например, солдатам, к несчастью, постоянно приходилось требовать выплаты жалования, которое они получали за подстерегающие их на каждом шагу опасности. Необходимые деньги никак не желали появляться из воздуха.


На поход арнхандеров в Конек затратили уйму времени и средств. А добились лишь того, что двести арнхандерских воинов лежали теперь под виноградниками епископа Серифа.

Голод спровоцировал появление болезней.

Когда войско, спотыкаясь, покидало Антекс, среди воинов все еще свирепствовала дизентерия.


В ста футах от древней броской дороги стоял густой лес, состоящий из огромных деревьев с серой корой. Подобные породы произрастали на всех склонах высокогорных заболоченных областей. Земля здесь была мягкая, но не топкая. Слева от дороги на протяжении двухсот ярдов тянулись зыбкие болота, за которыми медленно протекал мелкий ручеек. Чуть поодаль находился редкий лесок, затем горы, которые превращались в отвесные скалы, устремляющиеся вверх на сотни футов. Утренний свет солнца сползал по их каменистой поверхности. Она была темно-серого цвета, но на свежих сколах камень приобретал розоватый оттенок.

Это место находилось неподалеку от перевала через Черные горы, которые располагались на востоке. Вскоре дорога устремится вниз, и худшее останется позади.

Туман потревожил легкий ветерок. Слепящий глаза свет угас, как только солнце скрылось за кромкой облаков. С неба падали редкие снежинки.

Арнхандеры и наемники Адольфа Черного брели вдоль древней дороги. Они замерзли и ужасно проголодались. Теперь им было абсолютно наплевать на дисциплину. Солдаты провели три ужасных месяца, осаждая Антекс, но так ничего и не добились. Их ждало унылое будущее.

Хуже, чем просто унылое.

Гораздо хуже.

Раздались звуки конекийских горнов.


Армия мстителей под руководством графа Рэймона Гэрэта насчитывала не такое уж и большое количество солдат.

Хотя конекийцев захлестнула волна гнева, немногие жители решились ослушаться герцога Тормонда. Поначалу Рэймон намеревался нанести внезапный удар по колонне противника, когда враги потеряют бдительность. Юноша хотел наказать арнхандеров, а затем исчезнуть. Граф скорее рассчитывал на моральное, чем на физическое поражение противника. Однако изумленные арнхандеры не оказали почти никакого сопротивления. Вместо этого они ринулись к болотам у подножья скалы.

Адольф Черный справился с внезапным нападением лучше, но в конечном итоге и его солдаты бросились в сторону болот.

Бойня продолжалась до тех пор, пока конекийцы не утолили свою жажду крови. Они не обращали внимания на титулы и положение тех, кого убивали. Предводители арнхандеров отправились на тот свет только потому, что доспехи конекийских рыцарей не позволяли им вступить на топкие земли. Пехота, набранная из простолюдинов, не собиралась брать пленных.

Глава 15

Орминден. Онвидиев Узел. Племенца

Здоровье Донето не позволяло ему долго находиться в движении. Иногда он не мог выдержать и часа ходьбы. Прошло две недели, а отряд проделал путь, который любая другая группа людей преодолеет за четыре дня. К счастью, казалось, никто не придавал этому особого значения. Элс отметил, что теперь, когда Антекс остался позади, здоровье и цвет лица принципата постепенно улучшаются.

Вернувшись в Орминден и остановившись в монастыре Денсит, Донето решил основательно заняться своим здоровьем.


– Эй, Пайп, хочешь услышать кое-какие новости? – однажды утром спросил Элса Горт.

– Если они того стоят. Я больше не желаю ничего слышать о Конеке.

– Тогда я ничем не смогу тебе помочь.

– Ну, ладно. Выкладывай.

– Просто Простой Джо вернулся с наблюдательного пункта у моста. Он говорит, сюда направляются люди. Восемь или девять человек. По словам Джо, среди них находится епископ Сериф.

– Да. Как же здесь не задуматься над чувством юмора нашего Бога, правда?

– А мне интересно, не ошиблись ли мэйзелане, когда говорили, что битву на небесах выиграл Враг.

– Хорошо, что наш хозяин тебя не слышит. Он бы тебя сжег.

Недавние действия принципата наделали много шуму. Церковь истекала кровью, и Донето решил прижечь ей раны.

– Донето ведет себя вызывающе. Вряд ли он верит в ту чушь, о которой говорит. Это лишь оправдание, которое принципат может использовать, дабы совершать всякие зверства. – Горт относился к ситуации с огромным цинизмом.

– Ты слишком критичен к парню, который платит тебе за то, чтобы его охраняли, – заметил Элс.

– Вот именно. Он платит мне за охрану, а не за то, чтобы я пел ему дифирамбы.

– А я вот не смог бы заставить себя охранять такого, как епископ Сериф. Если бы кто-нибудь решил перерезать ему горло, я бы, наверно, вручил ему нож и подержал плащ, пока он работает, – пожал плечами Элс.

Горт рассмеялся.

Епископ Сериф направился прямиком в монастырь и не показывался несколько дней. Элс отметил, что вместе с епископом исчез и Оса Стайл.

Спустя несколько дней из Броса пришло послание, в котором сообщалось, что Грэйд Дрокер целым и невредимым вернулся в Кастеллу долла Понтеллу.

– Мое сердце трепещет. Мир может вертеться и дальше. Старый урод жив, – услышав известие, объявил Горт.

– Здесь я с тобой соглашусь.

Весть о спасении колдуна затмили более интересные новости. В Конек вторглось огромное арнхандерское войско, которое осадило Антекс.

– У Патриарха ничего не выйдет. Конекийцы не повторят своей ошибки дважды, – сказал Элс.

– Да и черт с ними. Пусть отморозят себе задницы и подохнут от голода. Жителям Антекса следует заставить пройти арнхандеров через все это, а заодно и придурка Адольфа Черного, – изрек Горт.

– Каждый день я узнаю еще одного человека, которого ты терпеть не можешь.

– Все-таки прищучил меня, – засмеялся Горт.

– Я что-то пропустил? Над чем смеетесь? – спросил только что подошедший Бо Биогна.

– Над жизнью. Посмотри, где ты сейчас находишься. А потом вспомни, где ты хотел оказаться лет, скажем, двенадцать тому назад, – ответил Элс.

– Пайп я все чаще замечаю, что ты все берешь на себя, когда дело пахнет жареным. Это отлично. Но все остальное время ты чертовски серьезен, – покачал головой Бо Биогна.

– Ну вот, теперь тебя прижал Бо, – загоготал Горт.

– Вини в этом мое воспитание. – Элс сказал правду, которая ничего не раскрыла его собеседникам.

В личной истории Элса Тэга время, бесцельно проведенное в монастыре в ожидании выздоровления Донето, было отмечено полным затишьем. Еще ни разу в жизни ему не доводилось провести целый месяц, ничего не делая.

В монастырь стали поступать обрывочные сведения о поражении арнхандеров в Конеке. Поначалу Элс воспринимал эти новости как очередную мистификацию. Однако из Броса прибыл гонец. Он передал приказ от самого Патриарха. В Бросе собирается Коллегиум, его члены должны подготовить ответ Церкви на резню у Черной горы. Конекийские еретики не только плюнули в лицо всем халдарам, они к тому же уничтожили огромное количество членов самых значительных семей Арнхандо.

– Мы еще не готовы отправляться в путь. Но такова воля Великого. По земле идут Помощники Ночи. И они не встречают никакого сопротивления. Святой отец призвал меня. Он решил поручить мне осуществить ответ Церкви, когда остальные члены Коллегиума поймут, к каким мерам следует прибегнуть.

«Чудной выбор слов», – подумал Элс. По словам гонца, Великий просил Донето вернуться в Брос, так как ему нужен был представитель в Коллегиуме. Коллегиум слишком часто расстраивал планы Великого и постоянно напоминал ему, что даже глас божий надлежит проверять.

– Наверно, Донето прочел что-то между строк этого послания, – предположил Горт.

– Он видит лишь то, что хочет.

– Пайп, а что будет после того, как мы доставим его домой? Я о нас говорю, – поинтересовался внезапно встревоженный Бо.

– Не знаю. Меня это не очень-то и волнует. Я, наконец-то, приду в Брос, куда направлялся до того, как повстречал вас, ребята.

Дорога, которой ша-луг шел к своей цели, сделала несколько непредвиденных поворотов, однако его это не расстроило. Он узнал много нового о западе. И чувствовал себя как рыба в воде. И вот теперь Элс вновь направлялся в самое сердце паутины.

– А меня все устраивает. Я тоже шел в Брос, когда меня привлекла возможность быстро и безболезненно разбогатеть, – сказал Горт.

– Ладно. Давайте все вместе сколотим себе приличное состояние в сердце Древней Империи, – подытожил Элс.


Донето отправился в путь на следующий день. К тому времени в монастырь просочились слухи, которые описывали поражение арнхандеров в самых мрачных, кровавых тонах. Даже среди дворян и духовников, которые обычно покупали свою свободу у противника, лишь немногие уцелели.

Произошедшие события покачнут мир. И определят недалекое будущее. Само собой разумеется, Великий оставит планы по захвату иных земель и решит сосредоточиться на Конеке.


Хотя Бронте Донето и находился в добром здравии, он все же не мог быстро передвигаться. Спустя неделю после того, как принципат покинул монастырь, его отряд все еще оставался в Орминдене.

Путешественники нервничали. С наступлением темноты ночные твари без видимой причины вели себя крайне оживленно. Покуда они бесновались, беспокойство охватывало порождения света.

Ворча, Элс шел рядом с Просто Простым Джо и Стальными Мускулами. Следом за ними плелся Бо Биогна. Они замыкали колонну.

Пинкус Горт шел впереди, он оповещал замыкающих о призраках в тумане.

Было холодно. Холоднее, чем в Дреангере. Промозглая погода сильно раздражала путников. За пеленой тумана скрывались ночные существа, которые внушали членам отряда серьезные опасения.

Просто Простой Джо поддразнивал Элса, отмечая, что он должно быть, размяк, когда приехал на юг.

Зимы в краях, откуда предположительно прибыл Пайпер Хэхт, славились суровым нравом. С наступлением лета лед не отступал. Он постепенно завоевывал новые пространства.

Элс перестал придерживаться своей выдуманной истории. Он наблюдал за епископом Серифом и Осой, который доказал, насколько предан стране и своему Богу. Ша-луг не смог бы вытерпеть того, что приходилось выносить мальчишке.

По мнению Элса, дурной нрав Серифа был следствием постельных манипуляций Осы.

Погода наводила тоску. Продолжал идти холодный дождь. Он утомлял и не давал Тэгу сосредоточиться на своих мыслях. Положение усугубляло негодование и плохо прикрытая враждебность местного населения, а также постоянное присутствие за пеленой дождя ночных существ. Даже днем путники ощущали их влияние.

«Уныние, давящее на психику», – подумал Элс. Он предположил, что западные земли так всегда и выглядели.

В тумане сновали тени. Слышался какой-то шепот.

Орминден оказался не таким уж и ручным, как утверждали его жители.

Так, наверное, было повсюду. Просто где-то ночные существа скрывались лучше.

Впереди колонны что-то случилось.

Оттуда послышался шум, а затем в мгновение ока Элса разоружили солдаты в незнакомой ему форме.

Похоже, Помощники Ночи проявляли активность потому, что их наслал некий маг, дабы скрыть присутствие военных.

Сопротивляться было без толку.

Только епископ Сериф оказался настолько глуп, что начал чего-то требовать и отдавать приказы чужим воинам. Никто не обращал на его крики ни малейшего внимания.

Солдаты избили духовника. Всякий раз, когда священник открывал рот, они принимались за дело с еще большим воодушевлением. Воины оставили Серифа лежать в грязи, когда, наконец, прекратили молотить его. Сержант предупредил епископа, что если он не образумится, его забьют до смерти.

Элс убедился в том, что его товарищи не собираются провоцировать солдат. Самый легкий способ успокоить пленников – убить их. Ша-луг помолился и покорился воле Бога.

– Горт, ты знаешь, кто эти люди?

– Слуги императора. Из его личной охраны. Браункнэхты. Может, они прибыли из Висэсмэнта.

На политических картах Орминден обозначался как одна из территорий Броской империи, хотя его многочисленные графства и княжества иногда оказывались вассалами иных земель. Висэсмэнт располагался между Орминденом и Конеком, на орминденском берегу реки Очаг. Жители области разговаривали на конекийском диалекте арнхандерского языка и считали, что Орминден принадлежит Конеку.

Висэсмэнт располагался в девяноста милях к северо-западу от места засады.

Браункнэхты не хотели проливать кровь. Их капитан получил приказ похитить принципата Коллегиума и избежать при этом всего, что могло вызвать гнев Броса.

– Но мы идем не в Висэсмэнт. Он находится позади, – заметил Элс.

– Посмотри на это с другой стороны. Если мы пойдем этим путем, то можем повстречать самого императора, – сказал Горт.

– Пайп, Пинкус состоит из одних противоречий. Держу пари, что он родился вперед ногами, – проворчал Бо Биогна.

– В смысле? – не понял Элс. Он все еще пытался понять, что произошло. Почему Бог все время сводил его с дороги, ведущей в Брос?

– Черт, Пайп! Когда все идет прекрасно, Горт постоянно ворчит. А как только мы оказываемся по уши в дерьме, он начинает мурлыкать и распевать песенки, словно провел ночь с женщиной.

– Бо, просто я знаю, что с этим миром все в полном порядке. Для Пинкуса Горта обычное дело, когда на него выливают помои. Я уже привык к этому. Мне даже нравится. Я могу с этим жить. А если мне кинуть свиную кость, то я буду совершенно доволен.

Вновь заморосил дождь. Элс стал нервничать без видимых на то причин. Его беспокойство никак не было связано с тем положением, в котором он оказался. Впрочем, плен не сулил путникам ничего хорошего. Браункнэхты терпели пленников лишь из-за Донето. Было ясно, что им нужен только принципат.

Решение покинуть Донето могло стоить жизни.

Элса беспокоил туман. Ша-луг по-прежнему ощущал присутствие ночных существ, которых стало еще больше.

Занятное дело. Браункнэхтов тоже что-то беспокоило.

Это был один из тех дней, когда ночные твари выбирались из своих укрытий и начинали озорничать.

Западные земли укротили много веков тому назад. Главные духи, спавшие беспробудным сном, стали местной достопримечательностью.

А вот в Святых Землях энергия Ирианских источников порождала и привлекала к себе Помощников Ночи. Потому Святые Земли просто кишели ими.

– Эй, Пайп! Что, черт возьми, с тобой такое?

– А? Э? Ой, Бо, я просто задумался. Ну и влипли же мы. Здешние места просто излучают опасность.

– Не паникуй. Просто не провоцируй их, и все будет хорошо. Наверно, нас попытаются завербовать. А ты где раньше служил, Пайп?

Элс вздохнул. Он совсем забыл, что ему надо размышлять, как одному из жителей западных земель. Даже в Святых Землях арнхандеры нанимали воинов из числа пленных. А в Руне поступали и того хуже. Тамошние правители заставляли целые племена поступать к ним на службу и патрулировать границы государства.

– Северная земля не такая дружелюбная, Пайп. Жители готовы принести тебя в жертву своим богам. Они сожгут, утопят или повесят тебя в зависимости от того, какому именно божеству предназначается подношение.

– Подношение?

– Да. Они молятся, поклоняются и приносят жертвы богам лишь для того, чтобы те оставили их в покое.

– Звучит весьма примитивно.

– Так оно и есть. На Великих Болотах Помощников Ночи куда больше, чем в укрощенных землях.

– Успокаиваешь себя, ха?

Горт знал о тенях, которые скрывались в тумане. Элс по-прежнему ничего не понимал. В случившемся не было никакого смысла. По крайней мере, пока.

– Ты скоро поймешь. Где-то лет через сто. Это политика.

Элс не разбирался в ней даже дома, где игроков было меньше, а мотивация их поступков более ясная.

Люди императора Иоанна оказались обычными профессиональными воинами. Они спокойно, умело и бесстрашно исполняли свои обязанности. Повседневная работа. Если им прикажут кого-нибудь убить, они сделают это хладнокровно и без сожалений. Горт был прав. Браункнэхты не пойдут на грубые меры, если их не провоцировать и не делать того, что могло оправдать их жестокость.

Дождь прекратился днем. Небо прояснилось.

Имперские воины сошли с главной дороги и устремились наверх через крутые, обрывистые, покрытые льдом известняковые горы. Ничего подобного Элс еще ни разу не видел. Утесы покрывала скудная растительность, а тропа, по которой шел отряд, почти не отличалась от звериной.

– Я знаю, где мы, Пайп. Это Онвидиев Узел. Воины сокращают путь. Еще двадцать миль, и мы окажемся в герцогстве Племенца.

Элс постарался припомнить все, что слышал о северной Фиралдии. Горт, видимо, был прав. Однако он ошибся с расстоянием. До Племенцы оставалось, скорее, сорок миль.

Епископ Сериф боялся высоты. Он заартачился, когда увидел, куда направлялись браункнэхты. Имперские воины пинками заставляли его двигаться вперед.

Постепенно день сменился ночью.

– Когда мы сделаем привал? – грубо спросил епископ.

– Мы бы уже давно пришли, если бы вы не упирались и не разводили сопли. Но вы продолжаете поступать по-своему. Поэтому нам все еще надо пройти три мили, – ответил солдат.

Епископ взорвался. Он отказался идти дальше.

– Ступайте. Еще достаточно светло. Я потолкую с епископом и догоню вас, – сказал капитан своим подчиненным.

– Плохо дело. Для туповатого епископа, – заметил Горт.

Элс заворчал.

– Ему зададут взбучку.

Элс заметил, что Донето стал спорить с капитаном, но тут же умолк, когда гвардеец грозно посмотрел на него. Затем на лице принципата появилась едва заметная чопорная улыбка. Словно он наконец получил долгожданный ответ на свои молитвы.

Малолетний любовник епископа остался со своим покровителем.

Чуть позже, когда отряд прошел около мили, Элс услышал крик. Короткий и резкий. Возможно, издал его орел. Или кто-то другой.

Когда капитан нагнал людей, епископа с ним не было. Арманд бежал впереди капитана, мрачный и напуганный.

– Ну и как тебе это? Мальчишка покинул своего хозяина, – удивился Пинкус Горт.

– Лучше считай, что пареньку просто удалось выжить, – возразил Бо Биогна.

– Думаю, нам следует смотреть в оба и быть начеку, Пайп. Этот капитан очевидно, уверен, что Хансел одобрит все его действия.

Утром все услышали рассказ любовника Серифа. Он объяснил, что епископ отказывался идти в горы, а затем попытался сбежать дорогой, по которой отряд пришел в горы. Его лошадь поскользнулась на льду. Епископ и животное сорвались со скалы, и лошадь при этом находилась сверху всадника.

Имперские гвардейцы отметили, что вот уже в течение полувека Онвидиев Узел продолжал покрываться льдом, который не таял даже летом.

– А парень-то хитрец. Заставил мальчонку рассказать о случившемся, – сказал Горт о браункхнэктском капитане, чье имя держалось в секрете.

Элс задумался. По утверждениям Осы, он работал и на императора. Может, мальчишка решил, что от епископа больше не будет никакой пользы.

Завтрак оказался скудным. Имперские воины поглотили большую часть съестных припасов в ожидании момента, когда придется захлопнуть ловушку. Сопровождение принципата рассчитывало, что они достигнут следующей епископской крепости еще до наступления ночи.

– А что произойдет, если мы не достигнем Доминаго сегодня вечером? – спросил Элс.

– Пошлют кого-нибудь на разведку. Если лазутчики не обнаружат нас, то вернутся домой и запаникуют. Что случилось? Ты дрожишь?

– Мне холодно. Надеюсь, просто холодно, и я не подцепил какую-нибудь заразу.

До сих пор Элсу везло. Его единственное столкновение с недугом произошло на борту «Вивиа Инфанти», когда ша-луга изводила морская болезнь.

Повторив свой рассказ несколько раз, Оса присоединился к остальным пленникам. Осторожно Элс спросил его:

– А что там на самом деле произошло?

– Практически то, что я сказал. Однако лошадь епископа могла передвигаться по льду. Помимо нас троих был там и еще кто-то. Существа, которых нельзя увидеть. Они и сейчас среди нас. Ночь проявляет к нам повышенный интерес.

С тех пор, как лед начал сползать вниз с горных вершин, редко кто заходил в дикий и необитаемый Онвидиев Узел. Это была одна из тех областей, куда с наступлением цивилизации бежали ночные твари. На дороге в ста шагах друг от друга располагались сигнальные флажки, и на каждый были наложены чары. Однако эти заклятия оставались еще с глубокой древности, и их оберегающая сила уменьшилась.

Элс продолжал испытывать приступы озноба. Он вздохнул с облегчением, когда услышал, что скоро отряд сделает привал. Ша-луг помог установить лагерь, а потом, съежившись, подсел к костру пленных.

Ужин вновь не утолил голод путников.

Просто Простой Джо разозлился, когда кто-то предложил использовать Стальные Мускулы в качестве гуляша.

– Прекратите, – вмешался Элс, когда обстановка накалилась до предела. – Бо, ты родился в сельской местности. – Зачастую Биогна рассказывал иные истории, по которым он происходил из благородного рода. – Что, если ты предложишь нашим похитителям поохотиться на диких козлов? Луна сегодня полная. – В течение дня Элс уже несколько раз видел диких животных.

– Не хотелось бы тебя разочаровывать, Пайп, но я умру от голода, прежде чем наступят сумерки, – ответил Бо Биогна.

– Понятно. В любом случае, мясо козлов, наверно, слишком жесткое.

– Черта с два! Оно гораздо вкуснее того, чем почуют нас гвардейцы. Но здесь так же темно и холодно, как в сердце блудницы. И вряд ли тебе захочется покинуть лагерь с заходом солнца. Думаю, ты со мной согласишься.

– Наверно, ты прав. – Элс дотронулся до амулета на запястье. И задумался, не он ли притупляет его способность здраво размышлять.

– Тогда попробуй покричать, как кричит коза во время брачного периода. Может, и прибежит какой-нибудь глупый козел.

– Из этого ничего не выйдет, Пайп. – Иногда Бо воспринимал все слова ша-луга буквально.

Элс рассматривал пленивших его воинов. Они были куда опытнее, чуть больше и чуть здоровее той толпы простолюдинов, которая планировала захватить Антекс. И все же солдаты шутили, ворчали и брюзжали, словно обычная чернь. Они сошлись во мнении, что, чем упорнее ты работал, тем больше приказов тебе отдавали.

Элс вновь ощутил приступ дрожи. Он поежился и придвинулся к огню.


Элс редко видел сны. По крайней мере, он их не помнил. Однако на сей раз сон все же приснился ему. И запечатлелся в сознании.

Тэгу снилось, что должно произойти нечто ужасное. Большая опасность надвигалась из-подо льда, из промозглых сумерек. Помощники Ночи сосредоточили свое внимание на Онвидиевом Узле. Из забытья приходило нечто древнее. И его внимание было полностью приковано к лагерю браункнэхтов.

Элс очнулся. Запястье ужасно болело. Амулет раскалился. Ша-луг ужасно замерз. Все в лагери спали. Часовые Элса и стражники имперцев дружно пускали пузыри. Костры почти потухли. Караульные, выставленные для охраны бивака, дремали, опираясь, словно пьяные, на оружие. Некоторые вообще упали на землю.

Даже Стальные Мускулы храпел. Плохо дело. Совсем плохо.

Не взирая на боль, Элс прополз через запорошенную снегом землю к принципату и попытался его разбудить. Он не знал, кто еще, кроме Донето, способен остановить надвигающуюся опасность. Ночь походила на ту, что Элс провел в Эстерском лесу, неподалеку от Ирианских источников. Но на сей раз у ша-луга не было ни фальконета, ни сундука с серебром и никакого желания сражаться с неизвестным.

Бронте Донето никак не хотел просыпаться. Элс продолжал трясти принципата. Боль в запястье с каждой минутой усиливалась. Принципат застонал, но не проснулся. Внезапно Элс почувствовал приближение еще одной беды, которая, возможно, была страшнее того мрака, что сгустился над лагерем. Элс стал щипать Донето в самые чувствительные места.

Безрезультатно. Тэг надавил большим пальцем на точку, расположенную между безымянным пальцем и серединой ладони. Наконец-то принципат очнулся.

Донето вскочил на ноги. Сон его немедленно прошел. Принципат сразу же ощутил опасность. – Уходи!

Элс отполз, нашел место, где лежал снег, и приложил его к запястью. Затем он обхватил живот и сосредоточился на боли, которая стала центром его существа. Постепенно она начала отступать. К ша-лугу возвратился рассудок.

Все еще держась за запястье, Элс приподнялся на колени и осмотрелся. Мало что изменилось. Повалил снег. Донето, пошатываясь, стоял на четвереньках. Его тошнило так, словно он попытался выпить за один присест галлон дешевого вина.

Ощущение надвигающейся опасности проходило. Неохотно. Кого-то ужасно разозлило то, что ему помешали. Нечто постепенно угасало.

Как и бывает в подобных столкновениях с ночными существами, в мгновение ока все встало на свои места.

Первым в себя пришел безымянный браункнэхтский капитан. Он обнаружил, что его часовые мирно посапывают, а защитные чары уничтожены, увидел, в каком состоянии находятся Элс и принципат. Еле держась на ногах, капитан пинками разбудил своих людей. Ощущение присутствия темных сил продолжало угасать.

– Что стряслось с охранниками? В этих местах нет таких существ, которым бы удалось сломить их дух.

Элс с огромным трудом разобрал слова браункнэхта.

И имперцам, и пленникам в эту ночь, как и Элсу, снились кошмары; они ощущали приближение угрозы, которой нельзя избежать.

– Но тебе удалось проснуться, – изрек Пинкус Горт. Он все еще не пришел в себя.

– Ты проснулся, Хэхт. Вовремя. Как ты сумел? – спросил Донето. Он, опершись на Просто Простого Джо, вновь пытался обрести свое величие.

– Не знаю. Думаю, все из-за желудка. У меня начались колики. Но, может, просто у меня хорошее чутье. Когда я открыл глаза, то ощутил приближение сверхъестественных сил. Я понятия не имел, что должен делать. Потому я и разбудил вас. Как вам удалось прогнать это нечто?

– Я молился. – По голосу Донето стало понятно, что не следует воспринимать его слова всерьез. Ни для кого не было секретом, что Донето входил в состав Коллегиума. Большинство членов данного ведомства имели непосредственное отношение к колдовству.

– Принципат, может, вы объясните все-таки, что здесь произошло? – вмешался в разговор капитан браункнэхтов.

– Сегодня пробудилось нечто, принадлежащее началу времен. Существо, которое, видимо, усыпили еще до возникновения Древней Империи. Но почему оно пробудилось именно сегодня? Может, его разбудили из-за нас? Но тогда, что в нас такого особенного? Или, к примеру, в тебе?

– На этот вопрос вам и предстоит ответить, не правда ли?

Элс прижал ноющее запястье к животу и скорчил гримасу. Ему не следует принимать участие в расследовании, которое касается сегодняшнего происшествия. Вряд ли при более тщательном осмотре его амулет ускользнет от глаз принципата.

– А может, причиной стал епископ? – предположил Горт.

– Что? – воскликнули сразу двенадцать человек.

– Я просто подумал, может, то, что собиралось напасть на нас, это один из древних богов, которым нужны человеческие жертвоприношения. Когда епископ упал и разбился, почти наступила ночь. Может, это и пробудило духа?

– Хорошая гипотеза, впрочем, как и все остальные, – сказал Донето. – Но мы только что пришли в себя. Подумаем об этом позже. Хэхт, у тебя все нормально?

– Я только что выпустил газы. Боль сейчас уже не такая сильная.

– Болотный мальчик выпускает газы. А все остальные пукают или пердят, – фыркнул Горт.


Несмотря на всеобщее желание побыстрее выбраться из чертового Узла, путь удалось продолжить лишь после полудня.

Всем надо было оправиться от ужасной ночи. Элс чувствовал, что в нем не осталось ни воли, ни силы.

Прошлой ночью странники столкнулись не просто с эльфом-проказником или второстепенным злобным духом. Существо было столь же ужасно, как и тварь в Эстерском лесу. И его не удалось уничтожить.

Прежде, чем отряд вышел из Онвидиева Узла и устремился на северо-восток, на землю вновь стала опускаться ночь.

– Не слышу предложений о потенциальном слиянии, – заметил Горт. После чего пленники и их захватчики пересмотрели отношение друг к другу.

В Племенце, в наблюдательной башне деревушки Тампас, находившейся неподалеку от Онвидиева Узла, располагался небольшой гарнизон. Здесь путников поджидала группа имперских воинов, охранявших военный арсенал.

Браункнэхтский капитан внезапно исчез. Опытный до мозга костей, он должен был предоставить доклад своему начальству. Собственные потребности капитан выполнит позже.

– Хэхт! Горт! Подойдите, – крикнул Донето после того, как покончил с порцией приготовленной еды.

Донето отвел их в сторону.

– Прошлой ночью случилось нечто потрясающее. За нами охотилось существо под названием богон. Нас спасло лишь Божье Провидение. Впрочем, это не важно. Помощники Ночи так сильно опасаются одного епископского принципата, что готовы пробудить древнюю тварь, дабы убить его. Такое в наши дни обычно не происходит. Моему изумлению нет предела. Мне довелось столкнуться с этим существом впервые в жизни. Раньше я лишь читал о нем на страницах Писания, – объявил Донето.

Элс обрадовался. Пусть принципат считает, что тварь охотилась на него. Впрочем, так оно и могло быть на самом деле.

– Вы уверены, что богона пробудила ночь? – осведомился ша-луг.

– Почему ты спрашиваешь, Хэхт?

– Я думал над тем, не может ли за событиями прошлой ночи стоять колдун.

Донето потребовалось некоторое время, чтобы обдумать слова ша-луга.

– Вполне вероятно. Но я не понимаю, как подобное можно устроить. Я не знаю ни одного колдуна, который бы обладал достаточной силой, дабы пробудить богона.

– Может, вы оскорбили одного из богов, – вмешался Горт.

Донето помрачнел. Он был принцем Церкви, которая признавал существование лишь одного Господа Бога.

– Простите, – поспешно добавил Горт. – Скажем, не Бог, а какой-нибудь дьявол или демон.

– Ловко, Пинкус, – кивнул Элс. Его собратья рассуждали о религии таким же образом. Существовал лишь один Бог, милосердный, истинный и единственный Бог, а все, что к нему не относилось, попадало в разряд огромной группы таинственных существ, которые присягнули на верность Врагу.

– Горт, в твоих словах есть смысл. Поскольку мы избежали смерти, нам не следует пренебрегать любой возможной версией, – успокоился Бронте Донето.

– У разума, не обремененного всякими предрассудками, есть шанс найти дорогу, которая ведет через мрак в безопасное место.

– Конечно. Всех детей этому учат.

Элс постарался скрыть свое замешательство, но у него ничего не вышло.

– Эта фраза из писем Келама к тоскансам.

– Полагаю, что этот материал я упустил.

– Так происходит с теми людьми, кто недостаточно времени проводит в семинарии.

Даже сейчас Элсу не удавалось уловить ход мыслей Донето.

– Подозреваю, что у брата Хэхта напрочь отсутствует понимание религии. Ведь он воспитывался на краю Великих Болот, – рассмеялся Донето.

Элс ухватился за эту соломинку.

– Моя семья никогда не отличалась особой набожностью. Не следует рассчитывать на то, что я пойму что-нибудь.

– Это не имеет никакого значения. Нам необходимо выжить и выполнить волю Господню, – изрек Донето.

– Сэр?

– Бог послал мне знак. Поначалу я его не понял. Ослепленный своим тщеславием, я отправился в Конек. Покушение на мою жизнь также не раскрыло мне глаз. Наш Господь был терпелив. Он послал мне вас. И вывел меня из Конека. Бог оградил нас от беды в Онвидиевом Узле. И теперь я готов услышать его глас. Готов выполнить его волю, – сказал Донето с жаром. – Это хорошо, но не думаю, что и на вас снизойдет то же прозрение. Однако мне необходимо обсудить с вами наше положение.

– Значит, мы остались без работы, – вымолвил Горт. – Мы не можем здесь исполнять роль ваших охранников. Они заточат вас в подземелье, и вам не понадобятся наши услуги. Даже если гвардейцы и не сделают этого, вы все равно не сможете нам платить.

– Не исключено. Однако Иоанн не отважится на такой шаг. Он просто посадит нас под домашний арест до тех пор, пока Великий не вызволит меня, выполнив все требования Иоанна. Все произойдет тихо. Затем я вновь отправлюсь в Брос, и мне понадобится охрана.

Элс пристально посмотрел на Донето. Он не знал, каким принципат был прежде, но ему удалось узнать кое-какие сведения о его характере от уцелевших охранников. Ша-луг не верил, что люди могут изменить свою сущность. Они просто притворяются, пока преследуют какие-то определенные цели.

– Я пытаюсь сказать, что хочу оставить вас при себе, несмотря на ваш промах.

– Я остаюсь. – Элс ухмыльнулся. Нет ничего лучше, чем занять положение в страже члена Коллегиума.

– Посмотрим, насколько невыносимым окажется наш плен Возможно, вы и не лишитесь ежедневного жалования – кивнул принципат.

Племенца была одним из самых зажиточных городов Фиоалдии. Все называли ее республикой, независимой городской областью.

Однако, как и в остальных городах Фиралдии, управляли Племенцой несколько влиятельных семей. Но их могущество ограничивалось присутствием куда более крупной птицы.

Император Грааля заключил брак с одной из дочерей Дома Трунселлы, семейства аристократов, чьи сыновья-первенцы неизменно становились графами Племенцы. Впрочем, они не играли в городе особой роли. До заключения брака Иоанн был небогатым дворянином. Электоры избрали его на должность императора, поскольку сочли подходящим кандидатом: казалось, им легко можно манипулировать, а в случае чего быстро низложить. Однако вскоре Иоанн раскрыл свой истинный характер. Он ревностно отстаивал свои убеждения и умел приводить в их пользу веские доводы. Ненасытная жадность Патриарха вынудила Хансела обратиться к фиралдийским дворянам, которые стремились избежать цепкой руки Церкви.

Император Грааля со своим сыном и двумя дочерьми обосновался в Туманном Дворце, в котором на протяжении нескольких столетий жили графы Трунселлы. Император не назвал точного срока окончания своего пребывания во Дворце.

Присутствие императора подчеркивало его интерес к Фиралдии. Враги Иоанна называли его поведение захватническим. Сам Хансел утверждал, что прибыл в Племенцу, дабы устроить здесь будущее своих дочерей. Здесь они могли бы повысить свою культуру и образование, что было невозможно в суровых сельскохозяйственных низинах кретиенского электората.

С политической точки зрения девушки представляли собой выгодную партию. Ни одной из них еще не подобрали мужа. Нежелание Иоанна принять какого-либо ухажера создавало напряжение среди электоров, каждый из которых тайно лелеял надежду занять место нынешнего императора.

Иоанн искал такого зятя – если уж ему пришлось стать отцом девочек – который принесет ему богатства, дополнительные войска и, прежде всего, воодушевится идеей борьбы против Патриарха. Таких поклонников, которые обладали бы достаточным положением в обществе и разделяли ненависть императора к Патриарху, было не так уж много. Но и они не внушали Ханселу доверия, поскольку стремились занять его место. Единственный сын Иоанна, Лотар, отличался слабым здоровьем и жить ему оставалось недолго.

Мать Лотара, сестры и няньки любили мальчишку до безумия, в основном, из-за того, что ему не суждено было пережить своего отца.

Хансел и сам обожал Лотара, но прекрасно понимал, какое будущее ожидает сына.

Все это рассказал Элсу Донето по пути в Племенцу.

– Пайп, а нам обязательно оставаться с этим пронырой? – прошептал Горт.

– Меня тоже можно назвать пронырой. Я собираюсь выбить из него более высокое жалование, – сдавленно засмеялся Элс.

– Когда ты принимаешь решения, не забудь, что от них зависит не только твоя судьба, – кивнул Пинкус.

– Что ты имеешь в виду?

– Отныне, куда бы ты ни пошел, Бо, Джо и Стальные Мускулы последуют за тобой. Ты один из тех, у кого есть задатки лидера. Стальные Мускулы, конечно, отличный боец. А вот остальные…

Стальные Мускулы действительно был прекрасным воином. Мул не только всегда исполнял свои обязанности, но и никогда не сетовал на свою долю, чего не скажешь о Джо и Бо. Животному просто было необходимо, чтобы поблизости находился и его хозяин.

Элс без особого труда представил, как интриганы подобные эр-Рашалу ал-Дулкварнену из кожи вон лезут, дабы создать расу воинов столь же спокойных и сговорчивых, как любимец Джо.

А разве ша-луги не были похожи на мула? Стальные Мускулы стал бы идеальным воином-рабом. Не таким эгоистичным, как Элс Тэг, который постоянно думал исключительно о своих интересах.

Пинкус, у меня появилась свежая идея. Вместо того чтобы беспокоиться о всякой ерунде, может, подумаем, как выбраться отсюда живыми?

– Черт, Пайп, не волнуйся. В данный момент все так плохо что, поверь моему слову, в скором времени наше положение изменится в лучшую сторону. Именно так заканчиваются все истории Пинкуса Горта.

Глава 16

Андорэйцы и резня у Черной горы

Кровь и смерть окружили андорэйцев. Конекийцы застали их врасплох. Но Шэгот и его товарищи находились в чужом времени, а потому все происходящее вызывало у них только удивление.

Андорэйцам пришлось признать, что они попали в мир, где внуки тех, кого им приказали вернуть в Скогафиорд, давно уже скончались в силу своего преклонного возраста. Андорэйцы повсюду наталкивались на доказательства, подтверждающие эту истину. Они никогда не принадлежали к войску арнхандеров. Их, конечно, терпели, однако арнхандеры воспринимали Шэгота и его товарищей как каких-то прилипал, которые докучают острозубым акулам.

С того дня, как андорэйцы вернулись в мир живых, их неизменно преследовали неприятности.

Что касается убийства Эрифа Эрелсона, Шэгот все больше и больше верил в то, что за ним стояли сами боги. Смерть полководца сыграла им на руку. Однако Грим не поделился догадками со своими товарищами. Его слова могут услышать Помощники Ночи.

Шэгот не имел ни малейшего представления, что он должен делать дальше. Грим лишь знал, что все поймет, когда наступит время.

Шэгот сомневался в тех выводах, которые сделал, исследуя свой внутренний мир. Его поражала глубина собственного цинизма.

Остальные члены отряда блуждали в потемках. Им оставалось лишь следовать за Шэготом, защищать его и надеяться что когда-нибудь они поймут, как им следует действовать дальше. Но восторга от возложенной на них миссии товарищи не испытывали.

Когда войско арнхандеров вошло в ущелье внизу Черной горы, расположенной в округе Штайгфайт, друзья Шэгота перестали проклинать свою судьбу. Они даже не разговаривали со своим лидером. Андорэйцы просто брели вперед, подчинившись воле богов, и с полным безразличием взирали на окружающий их мир, который не проявлял к ним никакого сочувствия.

Занятые собственными мыслями андорэйцы не успели как следует удивиться, когда на них налетели конекийцы.

– Они нас не видят, – заметил Шэгот.

Он оказался прав. Нападавшие пробегали мимо андорэйцев, не замечая их. Это длилось до тех пор, пока шайка под предводительством Шэгота не ринулась к деревьям, откуда вдруг неожиданно появились новые конекийцы. Их атаковала пара пехотинцев. Свэйвар и Финбога почти случайно отправили воинов на тот свет.

– Не двигайтесь, – приказал Шэгот. В их сторону направлялись еще несколько солдат. Но когда андорэйцы застыли, конекийцы тут же потеряли всякий интерес к этому направлению.

– Похожи на старого Трига, – изрек Холгрим. – Он всегда забывал, что собирался делать.

– Пойдемте. Они не смотрят сюда, – сказал Шэгот. Андорэйцы прошли около восьмидесяти футов, когда их атаковал одинокий всадник в тяжелых доспехах. Сигурдон метнул в него топор.

Пока кавалерист отражал удар, Шэгот при помощи двуручного меча перерубил лошади передние ноги, и та завалилась на землю. Товарищи Грима убили всадника, прежде чем он упал.

Методом проб и ошибок андорэйцы наконец сообразили, что короткие перебежки в двенадцать ярдов за раз, чередующиеся с моментами бездействия, позволяют им двигаться, не привлекая внимания нападавших.

– Грим, если тебя волнует мое мнение, то все это чертовски похоже на колдовство, – сказал Свэйвар.

– Которое оберегает твою вонючую задницу, не так ли? Как только мы доберемся до скал, то сразу же затаимся, покуда все не закончится.

Было ясно, кто одержит победу в этом сражении, которое больше походило на бойню.


На поле битвы все стихло. Конекийцы перестали грабить мертвых и добивать раненых. Теперь они пытались осознать ужас, который сами же и сотворили. Им это было куда сложнее, чем людям, которые жили в то время и в том месте, где родился Шэгот. Конекийцы ни разу не принимали участия в сражениях, они лишь слышали, как о них рассказывают отважные юноши, которые воевали в Святых Землях.

– Что будем делать, Грим? – поинтересовался Свэйвар.

Шэгот не знал. Боги не говорили ему, что произойдет сражение.

– Мне надо поспать. Я скажу вам утром. – Остальные не стали его ни о чем расспрашивать. У всех свои странности.

Андорэйцы побывали на небесах, и что самое удивительное, вернулись на землю.

А может, они побывали и не на небесах.

Впрочем в этом мире не стоило пренебрегать любыми предположениями. Сначала землей управляли боги, потом их место заняли люди, которые воссоздали образы древних небожителей.

Победители сражения удалились с поля боя. Уцелевшие арнхандеры и Грольшахи исчезли еще раньше. Шэгот и его товарищи воспользовались возможностью взять все, что могло им в будущем пригодиться.

Они практически ничего не нашли.


– Так, куда же мы все-таки направляемся, Грим?

– Назад. Нам придется держаться подальше от людей.

– Кто такой убийца богов? – поинтересовался Холгрим после того, как Шэгот поведал друзьям, что привиделось ему во сне.

– Не знаю.

– Ну и как же мы тогда поймем, что это именно он, когда встретим?

– Не знаю.

– Все это похоже на долбанную мозаику, Грим.

– Знаю.

– И все ответы мы получим в месте, которое называется Брос?

– Если Древние не передумают. А теперь, черт бы тебя побрал, заткнись. Нам предстоит долгий путь. И мы должны не попадаться на глаза местным жителям.

– Это еще почему?

– Древние не хотят, чтобы кто-нибудь заметил нас. Они не объяснили мне, почему именно. Обычная дребедень. Вероятно, мы должны трепетать от восторга, когда нас используют как свору гончих.

С каждым часом андорэйцы все больше разочаровывались в своих богах.


* * *


Боги андорэйцев пристально наблюдали за ними. Те буянили, выпивали, совершали глупые действия, опять выпивали, творили зверства, пили и проявляли недальновидность. Из-за чрезмерного употребления спиртного.

Их культура приобретала все эти черты на протяжении многих столетий.

Однако там, где сейчас находились Шэгот и его товарищи, никто уже не исповедовал подобные ценности.

– Мы найдем человека.

Остальные хмурились, но не осмеливались ослушаться. Воодушевление андорэйцев постепенно таяло.

Серьезные разногласия возникли через неделю. Именно тогда Шэгот попытался проскользнуть через Антекс незамеченным.

– Какого черта мы делаем, Грим? От нас всего-то требовалось поймать придурков, убивших Эрифа. Но за целый месяц я ни разу не услышал, чтобы кто-нибудь упомянул его имя, – взорвался Финбога.

– Я хочу домой, – пробормотал Сигурд.

– У нас больше нет дома, – напомнил ему Шэгот.

– А мне все равно. Так или иначе, когда-то он там был. А здешние места меня достали.

– Может, с этого момента боги сами о себе позаботятся. – Даже Асгрим вышел из себя.

Шэгот глубоко вздохнул и выдохнул. Он не знал, как ему бороться с упадком духа своих друзей. Грим и сам делал над собой огромные усилия, дабы не впасть в уныние.

Теперь Шэгот спал куда больше, чем раньше, когда был частью арнхандерского войска. Он никак не мог совладать с собой. Ему хотелось восстановить привычный ритм сна. Шэготу не терпелось вывести своих людей из этой страны, где с ними могли расправиться за все, что натворили арнхандеры.

Но самым отвратительным было то, что им приходилось прятаться, красться, избегая случайных взглядов.

– Какого дьявола мы так поступаем, Грим? – спросил Холгрим. – Здешние жители понятия не имеют, кто мы такие. Нам надо выйти на дорогу и притвориться обычными странниками, которые идут на восток.

Холгрим говорил дело. Однако голоса богов в голове Шэгота не позволяли ему уступать.

– Да все это чушь, – настаивал Финбога. – Я готов продолжить путь в одиночестве.

– Когда мы доберемся до Орминдена, станет легче. Казалось, андорэйцы никогда не достигнут этой области.

А все потому, что Шэгот слишком много спал. Но даже после того, как они достигли Орминдена, Грим настаивал, что им надо держаться подальше от жителей.

Свэйвар, Холгрим и другие час от часу становились неуправляемее. Тем временем Шэгот, по словам его собственного брата, терял независимость и превращался в «таинственного глашатая кучки сбрендивших божков, которым уже никто не поклонялся».

Через неделю пребывания в Орминдене Шэгот проснулся и обнаружил, что рядом с ним остался лишь Свэйвар. По сгорбленной спине брата, который готовил на огне еду, Шэгот догадался, что случилось нечто плохое.

Лошади пропали.

– Они ушли, Грим. Не могли больше выносить все это. Правда, они оставили все снаряжение.

– Я не понимаю. – Шэгот отказывался верить словам брата.

– Ты опять не слушаешь, так? Они же тебе постоянно твердили об этом.

– Но ты ведь еще здесь.

– Я твой брат. Будь я уверен, что тебе удастся продержаться хотя бы неделю, тоже бы ушел.

Ни на этот, ни на следующий день Шэгот в путь не отправился. Он не сомневался, что товарищи одумаются и вернутся.

Свэйвар не настаивал. Он больше не верил в задание, порученное богами. Но Шэгот был его семьей.

Асгрим пришел к выводу, что после всех испытаний, которые им пришлось пережить, было бы неплохо уничтожить парочку богов.

Спустя несколько дней Шэгот заставил себя подняться на ноги и продолжить путь.

– Ну и куда пойдем, большой брат? – спросил Свэйвар.

– В древний город Брос. Не знаю, зачем это надо. Так велят они.

Шэгот сам себе поражался. У него не было другого выбора. Но если бы не роящиеся в его голове голоса богов, он бы направился домой.

Асгрим, со своей стороны, стал воспринимать брата как святого сумасшедшего. Таких в религии северных земель было мало, но все же иногда старейшины упоминали в своих рассказах безумцев, которых коснулась рука богов. Шэгот – яркое тому подтверждение.

Северные боги отличались злобой и мелочностью. Большинство из них посылали на землю голод, мор и войны. Но все они приобрели ту внешность, которая смертным казалась наиболее привлекательной.

Финбога, Холгрим, Сигурд и Сигурдон столкнулись с жестокость Помощников Ночи спустя два дня после того, как покинули Шэгота и Свэйвара.

Они укрылись на ночь под старым каменным мостом, ведущим через ручей, который в ширину достигал чуть меньше шести ярдов. Ручей обмелел из-за наступившей осени.

Днем шел снег. Теперь вокруг моста бушевал резкий и колючий ветер. Его порывы хлестали небольшое пламя костра, грозясь потушить его.

Здесь на протяжении многих веков находили приют путники. На одном и том же месте, окруженным черными камнями, бесчисленное количество раз странники разводили огонь. Еще один костер горел в северной части реки, где от непогоды укрылось шестеро путников, идущих на юг.

– Старею я. Лет десять назад мне бы этот ветер показался весенним бризом. А теперь я подумываю о том, чтобы перебраться в Исландию, – пробормотал Холгрим.

Его товарищи заворчали. Никто из них никогда прежде не бывал в тех землях. Но все слышали о гейзерах, горячих источниках и волшебных потоках, которые защищали жителей от самых свирепых зим. Когда лед скует пролив Ормо и начнет наступать на новую Броскую империю, в Исландии по-прежнему будет тепло.

– Все могло измениться. Если это часть одного большого королевства, и всем здесь заправляют похожие на ворон священники, – заметил Сигурдон.

– Неужели так сложно убить нескольких духовников? – поинтересовался Финбога.

– А ты как думаешь? – отрезал Сигурд. – Посмотри на нас.

– Наверно, это тяжелее, чем кажется на первый взгляд. А иначе зачем этим трусам такая сила? – пробормотал Сигурдон.

– Ты прав. В здешних землях всем заправляют священники. Вряд ли это можно изменить. Черт! – выругался Сигурд.

– Что такое?

– Мне опять нужно по большому. – Сигурд уже в шестой раз опустошал свой кишечник. Его это начинало беспокоить. Тот, кто терял контроль над собственными кишками, мог запросто умереть от бесконечных испражнений.

– Ну тогда облегчись где-нибудь с подветренной стороны. Последний раз ты так навонял, что дохли даже мухи, – сказал ему Сигурдон.

С резями в животе Сигурд вышел из-под моста и направился в укромное местечко, которое он, предчувствуя такую необходимость, приглядел заранее.

Сигурд приблизился к двум камням со спущенными штанами. Он не хотел испачкать их, если вдруг ему не удастся сдерживать нарастающие позывы. Торкалсон ощущал, как резкий колючий ветер обрушился на его зад.

Сигурд успел вовремя. Из него хлынул первый отвратительный поток. Он испытал слабое облегчение и вновь напрягся, испуская очередную, более сильную лавину экскрементов.

После того, как последняя вырвалась из недр клокочущей струей, Сигурд понял что рядом кто-то есть. И этот кто-то не являлся одним из его товарищей. Он прекрасно видел своего брата, Холгрима и Финбогу, которые грелись у огня и отпускали в его сторону грязные шуточки.

Сигурд потянулся за ножом.

Тень приблизилась. В отблесках бивачных костров он увидел женщину в черном плаще с капюшоном. Подол ее одеяния волочился по земле.

Сигурд видел только лицо женщины. Прекрасное лицо, которое было похоже на лицо его матери в пору юности.

Сигурд знал, что иногда такие вещи случаются, но к ним никогда нельзя подготовиться. Ни один смертный не верит в то, что именно он привлечет внимание Помощников Ночи.

Женщина распахнула плащ. Перед глазами Сигурда предстало обнаженное тело. Идеальное тело, которое излучало тепло. Он не мог устоять перед ним.

А потом не успел даже крикнуть.


– Почему он так долго? В нем всегда было много дерьма, но… О боги, – забеспокоился Сигурдон.

– Может, он решил полностью опустошить свой кишечник?

– Если Сигурд не прекратит валять дурака, то отморозит себе зад. – Сигурдон встал и позвал брата. Тот не откликнулся. Сигурдон вновь сел, уверенный, что если бы с братом действительно произошло нечто ужасное, то обязательно бы почувствовал это, поскольку был его близнецом.

Через полчаса заволновались Финбога и Холгрим. Оставив Сигурдона сторожить вещи, они отправились на поиски товарища.

Им не удалось его найти.

– С рассветом мы вновь приступим к поискам. Сейчас ничего не видно. Давайте бросим жребий, кто из нас сегодня останется за караульного. – Вообще-то этой ночью на посту должен был находиться Сигурд.


Андорэйцы обнаружили место, где Сигурд опустошил кишечник. Затем, несмотря на многочисленные посторонние следы, им удалось найти тропинку, по которой Сигурд направился вверх по реке. Его тело троица нашли в полумиле от лагеря. Он лежал в воде. Его штаны куда-то пропали. Андорэйцы так и не смогли их отыскать.

– Он умер счастливым, – вымолвил Холгрим.

Тело Сигурда было белым, как снег, и не потому, что он умер, а потому что из него высосали всю кровь.

На замерзшей земле отпечатались маленькие следы босых женских ног.

Андорэйцы сразу догадались, что произошло. Но они никак не могли поверить в случившееся. Подобные рассказы люди постоянно слышат, но их всегда считают выдумкой.

Однако ночные существа были такими же реальными, как и сама смерть. И каждое слово об их жестокости оказывалось правдой.

Троица не связала гибель Сигурда с их отказом выполнять волю богов.

Когда они вернулись в лагерь, то обнаружили, что остальные путешественники стащили все их добро. Негодяи оставили им лишь какое-то тряпье да оружие, которое андорэйцы испортили, выкапывая могилу для Сигурда.

Из них троих большим умом обладал Сигурдон. Он начал подозревать, что за смертью товарищей стоят боги, когда что-то убило Холгрима. Смерть в ночи не оставила на лице той жертвы улыбки. У Холгрима вообще не было лица.

Ни Сигурдон, ни Финбога не услышали ни единого звука.

Глава 17

Конек. После кровопролития

Брат Светоч провел в заточении несколько дней, прежде чем ему позволили увидеть графа Рэймона. Никто ни в чем не обвинял мэйзеланина. Его знали и почитали во всем крае Конека. Чтобы кто-то смог обвинить Истинного в предательстве, понадобилось бы его собственное признание.

– Ну? – спросил граф. – Что вы хотите сказать в свое оправдание?

– Я шел по дороге, пытаясь нагнать вас. Арнхандеры захватили меня в плен. Когда вы напали, архиепископ предлагал мне стать главным обвинителем в суде над еретиками.

– Я могу понять его мотивы. Зачем вы догоняли меня?

– Надеялся, что отговорю вас атаковать арнхандеров. Краю Конека эта война не принесет ничего хорошего.

Сторонники графа засмеялись и начали подтрунивать над братом Светочем, издавая, похожие на квохтанье, звуки. Несколько человек из свиты Рэймона были старше самого правителя.

– Сдается мне, что несчастье постигло другую сторону, брат. И уже дважды, – произнес один из них.

– Я и не надеюсь образумить вас. Жребий брошен. Вы, молодые люди, слишком тщеславны. Послушайте! Не почивайте на своих лаврах. Летом следующего года или через несколько лет войска арнхандеров и броского Патриарха вернутся. Они обрушатся на Конек подобно божьей каре, – покачал головой брат Светоч.

Присутствующие хотели услышать совсем другое. Что Сантерино никогда не прекратят враждовать с Арнхандо. Что земли последних всегда будут страдать от проблем, раздирающих династию. Что Патриарх лишь пустышка, которого к стенке припирает император Грааля, готовый нанести удар по Великому, когда у того закончатся силы.

В мирской жизни брат Светоч наслаждался успехом. Его достижения в качестве Истинного были не столь значительны, поскольку он избрал путь святого. Святого, который не мог воспользоваться преимуществом Великого – войском. С его помощью мэйзеланин заставил бы болванов прислушаться к его словам.

Брат Светоч не остался с графом. Он вновь отправился в путь. Истинный собирался примкнуть к герцогу Тормонду и попытаться смириться с грядущими переменами в Хорэне.

Теперь невозможно было избежать войны. Все главы арнхандерских семей требовали ее. Брату Светочу оставалось лишь постараться охладить пыл людей. Чем спокойнее они будут вести себя, тем светлее окажется их будущее.

Он попытается убедить великого и могущественного Тормонда в необходимости подготовиться к худшему.

Брат Светоч не желал войны. Но если уж так суждено, конекийцы должны быть готовы ответить на удар с такой жестокостью и силой, что любому, кто заинтересован исключительно в собственном обогащении, это внушит благоговейный страх.

Мэйзеланин шел по древней, холодной дороге в Хорэн, испытывая дурные предчувствия: в этом мире ему осталось выполнить всего лишь одну вещь, которую он терпеть не мог. Брату Светочу придется обучать и направлять Искателей Света в веке, где бушует ужас и жестокость. Это столетие определит, выстоит ли их вера или же навсегда исчезнет с лица земли.

Несмотря на благие намерения, мэйзеланская ересь не станет проявлять смирение. Смешно, но именно конекийцы, которые понесут основные потери в этой битве, и окажутся истинными халдарами, защищающимися от людей, кои провозгласили себя поборниками веры.

Глава 18

Племенца: Туманный Дворец

Племенца оказалась ярким и оживленным городком, однако пленникам не удалось насладиться всеми его прелестями. Военные, которые сопровождали их, убедились, что они не смогут поговорить с местным населением. Насколько Элс успел заметить, жители и не проявляли к ним особого интереса.

Процессия прошла через ворота Туманного Дворца. Наконец-то они оказались на месте. Не произошло ничего ужасного. Ровным счетом ничего. Пленников поместили в помещение, где все окна и двери, за исключением одной, были заложены кирпичом. А затем о них словно все забыли. Правда, еду приносили без опозданий. Сначала Бронте Донето бесился и требовал привести кого-нибудь, пусть даже самого императора. Единственный слуга, которого заключенные видели, не обращал внимания на его угрозы.

Донето злился и не заботился о своей безопасности.

– Это приведет к еще большему обострению конфликта между императором и Великим. Если Иоанн не выдаст меня Патриарху, последний не сможет получить поддержку Коллегиума.

Элс внимательно слушал. Если устранение одного человека могло парализовать вражеский центр мощи… Немного усилий острой стали и…

Умнее и полезнее заставить ключевую фигуру, обладающую необходимым голосом, исчезнуть где-нибудь вдали от Броса. Сохранив в секрете то, что участник голосования выжил.

Коллегиум не имел права сместить Бронте Донето до тех пор, пока он обладал достаточным здоровьем для прославления Церкви. Но даже будь прелат при смерти, членам этого ведомства пришлось бы получить разрешение Патриарха.

Донето не унывал. Каждое утро он просыпался с уверенностью в том, что это последний день его заключения. И каждую ночь расстроенный принципат засыпал на тоненьком матраце наедине со своим отчаянием.


Тюрьму, в которой держали Донето и остальных, соорудил какой-то злой гений. Пленники не имели никакой связи с внешним миром, они не знали, ночь или день стояли на дворе, даже насчет времени года узники сомневались, хотя, по всеобщему мнению, снаружи бушевала зима. Во Дворце было холодно. О личном пространстве тоже на время пришлось позабыть. Принципат делил помещение и удобства с остальными пленниками. Да еще и со Стальными Мускулами. Браункнэхты не желали видеть мула в своих конюшнях, где его присутствие могло повлечь за собой всякие расспросы. Нахождение животного в тюрьме было своего рода заявлением. Кто-то хотел показать Донето, что для императора Грааля принципат епископского Коллегиума имеет такое же значение, как и мул. Пусть даже и очень умный мул.

Конечно, это была чушь. Однако Хансел ясно давал знать принципату о своем глубоком презрении к нему.

И все-таки за высокомерием и эгоизмом Донето скрывалась железная воля. И человечность. Принципат привык к своему окружению. Спустя тридцать ночей, проведенных в одном застенке, даже Бо Биогна и Просто Простой Джо могли сидеть и спокойно с ним разговаривать.

Достигнув зрелых лет, когда он еще был полон оптимизма, Донето стал исполнять обязанности священника – с этой должности принципат начал свой путь наверх. Так утверждал сам Донето. Впрочем все знали, что члены Коллегиума покупали свои должности. Немногие могли вынести повседневные заботы, которые ложились на плечи духовников.

– Он уже родился епископом, – подчеркнул Пинкус. – Если ты из Броса, родился в определенной семье и являешься вторым сыном, то начинаешь свою карьеру как епископ. Наверняка, Донето получил свою должность лет эдак в четырнадцать.

Элс не переставал удивляться. Но таков уж Горт. Он проводил с принципатом, подлизываясь к нему, больше времени чем все остальные пленники, однако не переставал поносить Донето.

– Пайп, тебе следует почаще общаться с принципатом.

– Такой возможности больше не будет. Помни, мы можем выйти отсюда завтра. Они не станут нас предупреждать, – сказал Горт.

Впрочем, Элс не мог воспользоваться этим шансом. Донето уже предложил ему работу в Бросе.

Принципат задумал держать Элса на расстоянии, а затем внедрить его к своим врагам.

Горт тоже урвал кусок пирога. Теперь он командовал охраной принципата.

– Не зазнавайся, Горт. Ты уже третий в этом году. У принципата целая куча недоброжелателей, – заметил Элс.

– О, я буду осторожен. Всю свою жизнь я хотел заполучить такую работенку. Это самый легкий путь. Я собираюсь исполнять свои обязанности гораздо лучше остальных. А если нам удастся и тебя пристроить, то ты сможешь предупреждать меня о том, что произойдет.

– Я тоже об этом подумывал.

– Не нравится мне твой тон, Пайп. Я, наверно, не захочу услышать то, что ты собираешься сказать.

– Меня это нисколько не удивляет. Так вот о чем я думаю. Если мы все-таки займем те должности, о которых толкует принципат, то информацией придется и тебе делиться.

– То есть?

– То есть я буду сообщать тебе обо всем происходящем. Но мне тоже потребуется прикрытие. Если ты, конечно, не хочешь получить всю славу.

– Только не я. Бог запрещает так поступать. Я всего-навсего пытаюсь с комфортом устроиться в этой жизни.

– Если мы все сделаем правильно, то сможем выписать Друг другу каперские свидетельства.

– А ты не так прост, как притворяешься, а Пайп? – засмеялся Горт.

Прежде чем сменить место заключения, пленникам удалось насладиться залежами захламленного помещения дворца. Здесь они нашли груды потрепанных книг и записей прошлых столетий. Во многих из них содержались рассказы о семье Трунселла и истории о давно канувших в лету колониях. Все это представляло интерес только для Элса, который использовал книги для того, чтобы изучить стиль написания западных рукописей.

Среди кипы бумаг оказалось лишь несколько настоящих книг. Элс счел их просветительскими. Они были нацелены на определенных специалистов.

Эти книги были написаны на современном наречии, а информация, содержащаяся в них, не представляла собой ничего интересного. В основном, в них описывалась жизнь многочисленных халдарских святых. Сведения могли пригодиться, если кто-то изучал религию, но, с другой стороны, они не имели никакой практической ценности.

Большинство настоящих книг были на древнеброском языке, который скрупулезно копировался со страниц текстов, написанных еще в классическую эпоху. Они оказались увлекательными только потому, что открывали двери в удивительное прошлое, которое не смогли изменить предрассудки и амбиции переходного века.

В прочтении книг Элсу помог Бронте Донето. Обучение доставляло ему удовольствие, когда он не мог найти себе более подходящего занятия.

– Это копии текстов, написанных до халдарской конфирмации, – сказал он Элсу. – Повествование в них ведется на официальном языке бросов тех времен. Нам повезло. Письменный язык изменяется не так быстро, как устный. А вот трактаты о ведении хозяйства. Как ухаживать за виноградниками и управлять винодельнями. Как вести дела в латифундиях, это такие большие сельскохозяйственные угодья, где выращивают инжир, оливки и цитрусы, а также зерновые и овощные культуры. В те дни мяса почти не было, за исключением рыбы. В данной книге рассказывается, как сконструировать различные механизмы, от винных и оливковых прессов до артиллерийских и осадных орудий. Здесь говорится о способах ведения войны.

Эти книги повествуют о жизни императоров и знаменитых личностей тех времен.

Донето дал Элсу поверхностные знания броского языка классической эпохи. После чего ша-луг проводил все свое время, разбирая старые книги.

За ним потянулись и другие. Элс, сам того не желая, стал организатором новой забавы. Заключение оказалось весьма тягостным, и даже Бо Биогна и Просто Простой Джо были готовы ухватиться за любое дело, которое спасло бы их от скуки.

– Следующим станет Стальные Мускулы, – предсказал Элс. – И он выучится быстрее нас. – Ша-луг поведал старую дреангерскую историю о том, как верблюда научили свистеть, правда, верблюда он заменил ослом.

Получив необходимые знания, Элс сможет читать корреспонденцию врагов Дреангера.

Постепенно, с течением времени, ша-луг позволил втянуть себя в планы Донето, однако он сделал это исключительно из собственных соображений.


Никто из узников не знал, сколько тянется их заключение. Все сошлись на трех месяцах. Кто-то поговаривал о пяти. Элс удивлялся тому, что в плену им удалось избежать жестокости. Наверное, причина крылась в просторном помещении.

К тому же никто из пленников не отчаивался. Донето ни на секунду не сомневался в том, что в конечном итоге их выкупят.

Просто Простому Джо все нравилось.

– За всю свою жизнь мне не доводилось жить так хорошо. Ты только посмотри. Здесь тепло. Еды хоть отбавляй. У меня появились друзья. И рядом со мной Стальные Мускулы. И я даже учусь читать и правильно разговаривать, – заявил он Элсу.

Мечта Джо не рассеивалась еще долгое время. В конце концов, Донето начал терять уверенность. Элс задумался: а не так ли в Племенце происходит полное разрушение человеческой сущности.

Новости о местонахождении Донето уже должны были дойти к тем, кого это волновало.

– Может, наш хозяин слишком высокого мнения о себе? Он за сто восемьдесят миль от дома. С чего вдруг кто-нибудь узнает его? – поинтересовался Горт.

– Здесь я с тобой соглашусь, – ответил Элс. – По правде говоря, не думаю, что те браункнэхты знали его. Захватывая нас, они всего лишь выполняли приказ.

Это замечание не развеселило пленников.

– Ну, должен же император сообщить хотя бы нескольким людям о Донето. Он ведь ничего не добьется, просто заперев принципата, – заметил Горт.

Впрочем, Иоанн мог даже таким образом получить выгоду. Просто в застенках сложно понять – какую именно.

– Вероятно, об этом-то мы и говорили ранее. Если Хансел захватывает принципата, то весь Коллегиум парализуется. Когда последний бездействует, Великому не удастся сотворить всех тех безумий, о которых он постоянно кричит. То есть не станет докучать императору, – выразил свое мнение Элс.

– Скорее всего, ты прав, Пайп. Но мне все это не нравится. Значит, Хансел объявил всему миру, что любимец Великого находится у него в руках. А тот думает, что сможет переупрямить его. Или обмануть, и ему нет никакого дела до судьбы кузена.

Бо Биогна собрал со всех деньги и организовал общий фонд. Тот, кто назовет точный срок их заключения, сорвет весь куш. Даже Бронте Донето принял в этом участие.

Элс частенько задумывался над тем, почему Донето, которого он знал, так сильно отличается от того, кого послали в край Конека на помощь епископу Серифу.

– А почему бы не спросить его самого? – предложил Горт, когда Элс поделился с ним своими мыслями. – Меня больше волнует, куда подевался смазливый мальчишка Серифа?

Да уж. Оса Стайл исчез, как только они достигли Племенцы. Возможно, император Грааля нашел для него новую работенку.

Элс собрался с духом и во время игры в карты действительно спросил принципата, почему его характер так сильно изменился.

– А ты не такой глупый, правда, Хэхт? Все подмечаешь.

– Сэр, я профессиональный солдат. Мне спокойно, когда я понимаю тех, кому служу. Сейчас вы нисколько не похожи на того прелата, о котором мы так много слышали, прибыв в Антекс.

– Твоя правда, Хэхт. Но запомни, обязанности не отражают человеческую сущность. Я исполнял указания Патриарха. Играл роль, навязанную мне епископом Серифом, пусть же этот продажный глупец изжарится в аду за весь тот вред, что причинил Церкви.


Однажды к пленникам пришел незнакомец, а не тот безмолвный слуга, которого они привыкли видеть. Человек внимательно осмотрел девятнадцать заключенных. Семнадцать из них, коих не свалила болезнь, окружили пришельца. Он указал на одного узника.

– Ты. Следуй за мной.

Незнакомец выбрал Бо Биогну. Тот заартачился. Однако незнакомец пришел не один. Бо окружили трое вооруженных людей. Они пока сдерживались, не прибегая к орудиям своего ремесла.

– Давай, Бо, иди, – морально поддержал его Элс. – Если бы они хотели совершить что-нибудь ужасное, то давно бы это сделали и заодно сэкономили бы на нашем кормлении.

– Надеюсь, я прав, – сказал он Горту, когда Бо ушел.

– Да уж. Знаешь, они собираются нас как-то использовать.

Бо Биогна отсутствовал меньше пятнадцати минут. Те, кто привели его обратно, забрали с собой другого пленника.

– Ну? – спросил Горт. Все, кто мог, собрались рядом. Даже Бронте Донето расположился неподалеку.

– Я не знаю. Меня провели через зал в комнатку, где кроме длинного стола ничего нет. За ним сидели четыре человека и задавали мне вопросы. Но, похоже, им было наплевать на мои ответы.

– Что за вопросы? – поинтересовался Элс.

– Кто я такой, чем занимаюсь, каким образом оказался в войске Патриарха.

– Ну и зачем им это знать? Куда логичнее выяснить что-нибудь о самой битве.

– Да. Вообще-то они задавали парочку подобных вопросов. Особенно их интересовал колдун братства. Этот Грэйд Дрокер. Еще спрашивали о том, что произошло в Конеке. Но не о событиях, а о том, как и почему все случилось. И кто взбаламутил людей. Думаю, меня так быстро отпустили, поскольку поняли, что я никто и ничего не знаю.

Второй допрошенный сказал почти то же самое. Как и третий. Правда, теперь у Элса появилось ощущение, что допрос подстраивали под пленных. То есть дознаватели прекрасно знали, кто перед ними, прежде чем начинали свое дело.

Пинкус Горт стал четвертым. Его не было больше часа. Он вернулся в застенок невредимым, но совершенно измученным. Горт тут же завалился на свою койку.

– Ужасно. В моральном смысле. Тяжело давать прямые ответы, когда тебе задают один и тот же вопрос в сотый раз и каждый раз по-иному.

Бронте Донето стало любопытно и тревожно. Наступит и его черед.

– Как это? – удивился Элс. Принципат навострил уши.

– Так же, как рассказывал Бо и другие. Но было и еще кое-что. Они решили, что я знаю все тайны Патриарха, поскольку именно меня посчитали командиром полудурочной шайки грабителей, которую послал Великий. Какое им дело до того, что я никогда не был к старику ни на йоту ближе, чем сейчас?

– Они тебе угрожали? Пытались подкупить?

– Нет. Что тоже странно. Думаю, им плевать было на те ответы, которые я давал. Им просто хотелось задавать вопросы.

Слова Горта встревожили Бронте Донето.

– Сэр, неужели мы что-то упустили? – спросил Элс.

– Наверно, они используют чары по определению лжи. Если у них есть сведущие в этом колдуны, наши ответы не имеют для них никакого значения. Как выглядят те, кто тебя допрашивал?

– Никто из них не похож на чародея. Просто солдаты. Те, кто выполняют грязную работу. Правда, одного я откуда-то знаю. Этот тип сидит у края стола справа. Я должен его помнить. Но забыл, где мог видеть.

За Гортом допросу подверглись еще несколько пленников, некоторые отсутствовали дольше, другие меньше. Просто Простой Джо вернулся через восемь минут.

После его возвращения солдаты вновь позвали Горта.

– Меня уже допрашивали, – запротестовал он.

– Тогда ты знаешь дорогу. Пойдем. Горт отсутствовал довольно долго.

Затем воины пришли за принципатом Донето. Ситуация накалялась.

– Успокойтесь, хозяин. Все не так уж плохо, – сказал ему Горт.

– Почему они опять потребовали тебя к себе? – спросил Элс, как только за принципатом захлопнулась дверь.

– Может, не поняли меня с первого раза. Задавали те же вопросы. Полагаю, Донето прав. Когда они допрашивают нас, происходит еще что-то.

– И целый час они спрашивали тебя о том же?

– Да нет. Сам допрос длился от силы минут двадцать. Но в середине моего пребывания в той комнате они встали и удалились. Будто пошли перекусить. А меня оставили одного.

– Так ты просто сидел там?

– Ну, я встал и прогулялся. Правда, далеко мне уйти не удалось. Дверь заперли.

Бронте Донето отсутствовал несколько часов. Когда он вошел в тюрьму, у него совершенно не было сил. Принципат мало что рассказал. Он поел чечевичной похлебки и, свернувшись под одеялом, заснул.

На нем допросы прекратились.


На следующее утро дознание продолжилось. Первый, кого призвали, уже побывал в руках следователей.

– На сей раз их интересует кое-что другое. Теперь они спрашивают о вероисповедании, – доложил он.

Элс пошел третьим. Он был спокоен. Ша-луг легко мог справиться с незначительными вопросами о религии. Он хорошо все изучил.

Комната выглядела так, как ее и описывали: невыразительная и ярко освещенная. Запах жира был невыносим. За столом спиной к стене сидели четыре незнакомца. Перед ними стоял жесткий с прямой спинкой стул, присутствующие мало походили на опытных дознавателей. Человек, сидящий справа от Элса, вероятно, был священником. Двух других ша-луг принял за военных. А вот тот, кто находился между священником и солдатами, по всей видимости, играл роль главного дознавателя.

– Пайпер Хэхт? – спросил человек, сидящий справа.

– Да.

– Религия?

– Да.

– Простите?

– Да. Я верующий.

– Какого вероисповедания?

– А что?

– Прекратите. Сядьте, Хэхт. И отвечайте на вопросы прямо, – сказал тот, кто, вероятно, был здесь самым главным.

– Зачем?

Вспышка гнева. Никто из допрашиваемых еще так не упрямился.

Левое запястье Элса начало зудеть. Он почесал его. Пальцы скользнули по невидимому амулету, который нагрелся.

Колдовство. Ну, конечно же.

– Расскажите нам о вашей жизни до того, как вы присоединились к войску Патриарха, посланного спасти епископа Антекса, – попросил тот, кто сидел слева от Элса. Ша-луг подавил непреодолимое желание поспорить. Вдруг он не должен был оставаться способен на это. Может, именно такое колдовство использовали дознаватели.

Элс туманно поведал о детстве, проведенном в Дарнении, маленьком военном княжестве на юго-восточном побережье Мелководного моря, в небольшом поместье рядом с Туснет, процветающей страной неподалеку от границы, у которой халдарские воины императора постоянно воевали с язычниками Шерда с Великих Болот. Он упомянул, что в пятнадцать лет сбежал из дома, работал то у одного, то у другого хозяина, постепенно перемещаясь на юг. Элс не вдавался в детали. Так поступали все наемники.

Он чуть подробнее рассказал о своей службе в войске, которое собрали при помощи денег братства. Впрочем, присутствующие, наверняка, уже знали об этом.

– Прошу вас удалиться. Мне надо поговорить с ним наедине, – обратился главный к остальным.

Они покинули комнату так быстро, что Элс заподозрил их в преднамеренности этого шага.

Выражение его лица оставалось удивленным. Просто очередной болван, который не прояснит ситуацию. Правда, ему не удастся долго сохранять подобную гримасу. Собственные солдаты Элса часто пытались провести его подобным образом, правда, тщетно.

Оставшийся в комнате человек рассматривал Элса. Тот, в свою очередь, изучал дознавателя. Скорее всего, это Фэррис Рэнфроу. Никто другой не подходил на эту роль. Или нет?

Незнакомцу было около пятидесяти. Внешность свидетельствовала скорее о его фиралдийском происхождении, чем о северном. Волосы его по-прежнему оставались густыми. Черные, едва тронутые сединой, они все же утратив ли былой блеск. Глаза дознавателя были маленькие, карие, косоватые и подозрительные. Губы его застыли в надутой ухмылке, словно он считал, что все вокруг лгут ему. Что касается носа, то в нем не было ничего примечательного. Решительный подбородок. Прямоугольное и утомленное лицо. Зубы его находились в отличном состоянии, что было редкостью в халдарских землях.

– Расскажите, что произошло в Узле. В ночь, когда вы почувствовали богона.

– О чем, сэр?

– О нападении ночного монстра. Твари под названием богон.

– Да нечего здесь рассказывать. Мы выжили.

– Именно вы спасли отряд.

– Это сделал принципат Донето. А мне всего-навсего приснился кошмар. Я проснулся и почувствовал, будто надвигается нечто ужасное. Потому и разбудил принципата. Вот и все мои действия. А он член Коллегиума. После у меня начались жуткие рези в животе. Принципат позаботился о чудовище.

– Однако вы не в первый раз сталкиваетесь с подобной ситуацией. Все прошло так же, как и в Эстерском лесу? И в Ранче?

Элс унял дрожь быстрее, чем предполагал. И даже подавил изумление, которое у него вызвало упоминание о Ранче. Там не было никакого богона. Он ничего не ответил.

– Существует связующее звено. Пока я не понял, какое именно. Однако после убийства первого богона произошло еще несколько нападений.

– Хм?

– Я знаю, кто вы такой, капитан Тэг. Я ждал вас месяцами. Вы не добились ничего из того, что вам поручили. Бойня в Сонсе, правда, была настоящим шедевром.

– Сэр, вы меня совершенно запутали. Я вас не понимаю. – Впрочем, Элс предполагал, что этот человек не просто тычет пальцем в небо. – Кто вы?

Дознаватель покачал головой. Оса Стайл. Этот маленький гаденыш не удержал язык за зубами.

Наверно, Фэррис Рэнфроу и был тем человеком, которого откуда-то знал Пинкус Горт.

– Возможно, вы не знаете, что происходит. Если бы я хотел отправить вас на вражескую территорию, то не стал бы всего рассказывать. Я бы подождал, пока вы не навестите всех своих агентов и сумеете при этом выжить.

С каждой минутой положение Элса становилось все опаснее.

– Да. Именно так. Просто забросили вас подобно змее, которую швырнули в костер. Либо они посчитали, что вы стерпите жару, либо хотели, чтобы вы сгорели. Ну и какой приказ вам отдали?

Элс не проронил ни слова. Он уставился на дознавателя, словно тот невнятно говорил, подобно дервишам из ал-Кобы. Ша-луг не перестанет утверждать, что он Пайпер Хэхт. У них не было доказательств обратного.

– Как бы вы ни пытались меня одурачить, напомню: мы уже встречались раньше.

– Нет, сэр. Даже если бы я был тем человеком, за которого вы меня принимаете. В противном случае я бы вас запомнил, – уверенно сказал Элс. Он говорил чистую правду.

– У меня такое, впечатление, что вы действительно верите своим словам.

– Не просто верю. Это действительно правда. Кто вы такой? Где мы могли видеться? Сомневаюсь, что вы один из тех людей, кто рискует отправиться в Великие Болота.

– Ах, да. Да, мне стоит об этом подумать. Чего-то здесь не достает… – На мгновение дознаватель прислушался к чему-то, что только он мог бы уловить.

Элс постарался не обращать внимания на левое запястье. Оно жутко чесалось.

Здесь присутствовало какое-то колдовство… Так много свечей. Из-за них было жарко. Элс стал покрываться потом. И запах свечного дыма… Впрочем, за ароматом горящего жира угадывался и другой запах. Нечто похожее на фимиам. Вот, наверное, почему кружилась голова. Мерзкие людишки делали все, чтобы заставить ша-луга стать более сговорчивым.

Дознаватель никак не мог взять в толк, почему Элс не поддавался внушению. Вероятно, он размышлял над тем, не допустил ли какую-нибудь серьезную ошибку.

– Ах, да. Я припоминаю обстоятельства. Вы правы. Мы не встречались. Вас мне показал человек по имени эр-Рашал ал-Дулкварнен во Дворце королей в ал-Кварне два года тому назад. Он объяснил, что вы отправляетесь на задание, которое могло оказать влияние на равновесие сил в восточных землях. В случае успеха, конечно. Ну и как, вам удалось добиться поставленной цели?

Элс попытался припомнить все, что знал о Фэррисе Рэнфроу. И в то же время соображал, не могли ли воины императора Грааля пронюхать о его прибытии. Неужто это проделки Осы? А может, им сообщили из ал-Кварна?

Но с чего вдруг Осе понадобилось все рассказывать?

– Не понимаю, о чем вы толкуете. Но я в ваших руках. И не стану противоречить.

– Тогда мы не придем к соглашению, капитан Тэг. К тому же, если вы не признаете себя Элсом Тэгом, я не смогу помочь ему завершить задание. Впрочем, как и Элс Тэг не поможет мне.

– Ну, а если я соглашусь быть этим Илсом, что вы мне тогда предложите? – Элс специально исковеркал собственное имя. – И какие обязанности вы возложите на меня? Я готов стать любимой дочерью Патриарха, если таким образом выберусь отсюда. Или любым святым, которого вы мне назовете.

Было заметно, что Рэнфроу разозлился. У него ничего не выходило.

– Что-то идет не так, – изрек он. – Даже если вы не тот, за кого я вас принимаю, никто не в состоянии противоречить или размышлять здесь. – Он взмахнул рукой. У пальцев заклубился дым.

Элс вопросительно проворчал.

– Сидите спокойно. – Рэнфроу вышел из комнаты. Из-за дыма и всего того, что кружило в воздухе, Элс потерял сознание.

Очнулся ша-луг уже в тюрьме. Его знобило. Голова раскалывалась на части. Пинкус Горт и Просто Простой Джо суетились вокруг него. Горт обтирал лицо Элса влажной тряпкой, пытаясь сбить жар.

– Что, черт возьми, произошло, Пайп? – спросил Пинкус.

– Из меня пытались выбить признание, что я шпион. Они использовали какой-то наркотик. Распылили нечто похожее на фимиам в воздухе.

– С чего вдруг они приняли тебя за шпиона? – поинтересовался Джо. – Ты ведь раньше никогда не бывал в здешних местах. И сейчас попал сюда только потому, что нас сюда силой притащили.

Элс осушил кружку с водой.

– Джо, у меня нет ни малейшего представления. Знаю только одно: им хотелось, чтобы я оказался шпионом. Потому-то они и одурманили меня. Прежде чем я потерял сознание, мне казалось, что я готов признаться в том, чего они жаждут. Думаю, я бы согласился со всем, только бы меня оттуда выпустили. Который час?

Элс находился в беспамятстве целые сутки. На дворе стоял полдень. Дознаватели опрашивали узников в течение всего утра. Правда, допрос теперь изменил свою форму. Имперцы вынуждали пленников говорить о своих товарищах.

– Я уже в третий раз побывал у них. В голове все еще туман. Ты прав насчет дыма. Меня спрашивали о чем только можно, за исключением Стальных Мускулов. Они определенно что-то ищут, – сказал Горт.

– Сейчас допрашивают принципата. Пайп, тебе следует подкрепиться, пока есть такая возможность. Пока они не увидели, что ты очнулся, – посоветовал Джо.

– Неплохая идея, – поддержал его Пинкус. – Они обязательно вернутся за тобой, особенно если учесть, как тебя вчера обработали. Так чего эти люди добивались от тебя?

– Я уже сказал. Настаивали на том, что я шпион.

– Поешь, – уговаривал Джо.

– И пей воды побольше, – добавил Горт.

– А вас тоже одурманили, ребята? – спросил Элс.

Джо пожал плечами.

– Я ведь тебе говорил. Дознаватели что-то подмешивают в воздух, – произнес Горт.

Элс описал человека, который допрашивал его.

– Ты случайно его не знаешь? Это не его ты прежде видел?

– Именно его. Теперь я вспомнил, откуда мне знакомо его лицо. С тех прошло уже шесть лет. Я тогда только поступил на службу к герцогу Клеранцо. Эта область находится на севере, на холмах. Ее называют герцогством, но она такая маленькая, что можно спокойно перебросить камень с одной ее стороны на другую. Тогда Иоанн только набирал силу. Он отвлекал внимание своих людей, заявляя права на фиралдийские земли. Клеранцо присягнула императору на верность, впрочем, без какого-либо принуждения. Герцоги имели родственные связи с предшественниками Великого. Они решили, что это обезопасит их.

– Видимо, ошиблись, – засмеялся Элс. – Ну и какое отношение это имеет к нам?

– Когда в Клеранцо вторглись войска императора Грааля, Милосердный III вообще не обратил на это внимания. Ему уже было около ста, и он только и делал, что брюзжал. Герцог решил закрыть ворота и удерживать позиции. Потом тип, который служил в наших войсках на протяжении двух месяцев, спустился ко входу в город ночью, убил караульного и поднял решетку. Говорят, он сделал это нечаянно. Просто хотел малость придушить старика. Однако сломал ему шею.

– Оказалось, что убийцей был человек императора. Он именовал себя Лестер Темагат. Но по-настоящему его звали Фэррис Рэнфроу. Ходят слухи, что этот тип постоянно проделывает подобные трюки.

– И ты поэтому занес его в черный список?

– Страж у ворот был моим отцом.

– Ты должен поесть, Пайп. Давай, не упрямься. Ведь тебя вновь вызовут на допрос. – Просто Простой Джо сунул Элсу миску с похлебкой.

Элс подкрепился и задумался над рассказом Горта. Занимательная история. Но есть ли в ней хоть толика правды?


Среди присутствующих находился Оса Стайл. Элс взглянул на него украдкой. Затем сел на стул, который придвинул ему Фэррис Рэнфроу.

– Думаю, вы узнаете этого юношу, капитан?

– Он удовлетворял плотские желания епископа Серифа. Арманд. Полагаю, мальчишка нашел себе нового покровителя, в постель которого он может прыгнуть. Арманд исчез, как только мы прибыли в Племенцу.

– Оса – агент императора Грааля. Один из лучших. Нам его подарил ваш хозяин, Гордимер Лев. Но вам, конечно, это известно.

Элс промолчал. Он по-прежнему делал вид, что ничего не понимает.

– Вы так и будете упрямиться?

– Нет. Я вам вчера уже говорил, что стану тем, кем вы пожелаете. Только бы поскорей выйти отсюда. Расскажите мне об этом капитане Тэге, и я постараюсь сделать все в лучшем виде. Конечно, покуда вы не зашлете меня туда, где его кто-нибудь знает.

В глазах Рэнфроу мелькнула вспышка гнева. Ему почему-то ужасно хотелось вывести Элса на чистую воду.

По губам Осы проскользнула улыбка. Рэнфроу ее не заметил.

Итак, хотя мальчишка и принадлежал Фэррису Рэнфроу, но любви к нему не испытывал.

– Скажи мне, мальчик. Этот человек, Элс Тэг, капитан ша-лугов? – обратился Рэнфроу к Осе.

– Немного похож на него. Но какой-то уж старый и измотанный. Но даже если это он, не знаю, как вам удастся доказать его личность. Да и вообще, как мне кажется, он слишком высокий.

Удивительно, но Оса ничего нового не сообщил.

Фэррис Рэнфроу исподлобья посмотрел на юношу. Тот не дрогнул. Внутри он был настоящим ша-лугом.

Рэнфроу вышел из-за стола и прошелся по комнате, словно охотился за маленькими ночными существами, которых, по слухам, колдуны используют как шпионов. Он сделал два круга, а затем вновь сел.

– Ну, хорошо. Пусть будет по-вашему. Для меня вы станете Элсом Тэгом, разведчиком из Дреангера, потому что только так вы сможете выбраться из тюрьмы.

Элс не шелохнулся. Он выжидал.

– Однако с этого момента вы также являетесь и агентом императора Грааля. Вскоре Иоанн освободит принципата Донето. Похоже, Патриарх оставит свои попытки перехитрить нас. Для него все складывается не так удачно. Ему нужна поддержка Донето в Коллегиуме. Как я понял, принципат собирается оставить всех вас в качестве собственной охраны. Если вы примкнете к Донето, у императора будет человек, который ближе всего подберется к правой руке Патриарха.

Элс молчал.

– Ну?

– А если я откажусь?

– Тогда вы никогда не покинете Туманный Дворец. И не принесете вашим дреангерским хозяевам никакой пользы.

Элс заворчал, впрочем, слова Рэнфроу его не удивили.

– Вы не сможете избавиться от нас, выйдя за пределы империи. Мы заключим с вами соглашение. В случае вашего предательства документ немедленно попадет в руки принципата.

Ша-луг вновь заворчал.

– А как насчет оплаты? Я не стану шпионить за Донето только потому, что вы меня вынуждаете.

– Вы же хотите покинуть Племенцу?

– Я сказал, что ради этого готов признать себя кем угодно. Но когда я окажусь на воле, мне потребуются средства для существования.

– Принципат…

– Он платит мне за мою верность. Необходимо уравновесить чаши весов. Слуга должен получать свое жалование. – Не слишком ли он умничает? Подобная черта была характерна для мэйзеланской ереси, однако и другие вероучения использовали рассуждения.

– Рэнфроу, не будь таким скупердяем. Это же не твои деньги, – сказал Оса Стайл.

Они начали спорить. Не специально ли? Может, Оса отвлекал Рэнфроу от мыслей о Дреангере, Гордимере и ша-лугах?

Будь у Элса возможность, он бы испарился.

– У заключенного не такой уж богатый выбор, – пролепетал ша-луг.

– Тэг, я с вами закончил. На сегодня. Итак, вы знаете наши условия. Увидимся позже. Будьте готовы примкнуть к императору Грааля. Вас хорошо вознаградят, – сказал ему Рэнфроу. Затем он позвонил в колокольчик.

Элс убедился в том, что никто не подслушивает.

– Они заставляют меня шпионить за вами и Церковью, – сказал он Донето.

– Поподробнее.

Элс рассказал ему все, за исключением того, что Рэнфроу считает его Элсом Тэгом.

– Вот мой план. Ты согласишься работать на них. Я же обеспечу тебя работой вне своего дома. Сотрудничай с ними. Войди к ним в доверие. И когда-нибудь мы воспользуемся этим.

– Конечно. – Именно так и хотел поступить Элс. Впрочем, пусть лучше вместо него решение примет Донето. Так он сохранит уверенность в своем слуге.

– Ступай, наври чего-нибудь остальным. Уверен, этот чертов Рэнфроу им предлагал то же самое. Служба у императора весьма привлекательна в своем роде.

– Рэнфроу?

– Тот, кто пытался тебя завербовать. Из любимчиков Иоанна. Несмотря на свое низкое происхождение, он один из самых влиятельных людей в империи.

Элс присоединился к Пинкусу Горту, Просто Простому Джо и Бо Биогне. Они поглощали сыр и салями, а потому мало разговаривали.

– Пайп, ты себя лучше чувствуешь? – осведомился Биогна.

– Вроде бы. На сей раз, как мне показалось, они не пытались меня одурманить. Я проголодался. Дайте мне сыр. – Само собой разумеется, салями приготовили из свинины. – И одну из тех колбасок, что ты прячешь за спиной. – Их также изготовили из свинины, но, по крайней мере, они были сочные и вкусные. Когда их освободят, Элс, вероятно, будет по ним скучать.

– Ну, и о чем ты шушукался с принципатом? – ухмыльнулся Горт.

– Я поддержал его. Имперцы хотели нанять меня для похода с целью установления власти императора в городах, которые должны, по его мнению, принадлежать исключительно ему. Бо, Джо. Не вы ли расхвалили им меня? Они считают, что мне можно доверить целый батальон.

– Черт, – выругался Горт. – А я уж собирался дать тебе еще одну колбаску.

– В чем дело?

– Мне завидно. Мне они не предложили ничего подобного. Хотя я не хуже твоего справляюсь со своими обязанностями.

– Даже лучше. Из моего отряда в живых остались лишь трое. Из них пользу приносит только мул.

– Особенный мул, – заметил Бо.

– Эй! – рассвирепел Джо. – Прекратите издеваться.

– Успокойся, Джо. Мы все прекрасно знаем, что Стальные Мускулы отличный боец, – сказал Горт.

– Так что от тебя хотели, Пинкус? – спросил Элс. Ему было интересно, сможет ли Горт во второй раз рассказать свою историю.

– Держаться поближе к принципату и сообщать обо всех шагах Церкви. Они, наверно, всем это предлагали.

– А мне нет, – сказал Джо. – Они даже не особо меня допрашивали.

– И мне тоже не предлагали, – поддакнул Биогна. – Попросили рассказать о моей жизни. Что я и сделал. Дважды. А ведь я могу принести пользу обеим сторонам, так, черт возьми, почему бы мне не разбогатеть, докладывая каждому хозяину о проделках другого.

– Очевидно, они поняли, что ты задумал, Бо. Видимо, ты выказывал уж слишком большое рвение, – приободрил его Элс.

– Да уж. Иногда я веду себя как полный тупица.

В течение дня все узники насладились несколькими минутами, проведенными в комнате дознавателей. Шестеро из двенадцати не вернулись. Имперские гвардейцы пришли забрать их вещи. Как всегда, они отказывались говорить.

– Что-то происходит, – объявил Горт, хотя это и без него было понятно.

– Они пока не втянули в свои делишки тебя, меня, Бо, Джо и принципата.

– Не забывай о Стальных Мускулах.

– Я-то о нем помню. А вот они нет. Заметили, его ни разу не допросили?

– Надо пожаловаться.

– Давай.

Следующим к дознавателям отправился Просто Простой Джо. Он вернулся через десять минут с улыбкой до ушей.

– Я это сделал, Пайп. Я привел им девять доказательств того, что они не проявляют к Стальным Мускулам такого же уважения, как к остальным членам нашего отряда.

– Молодец, Джо, – сказал Горт. – Я и сам собирался сделать то же. Пайп, я так полагаю, мы скоро отсюда выберемся. А иначе, какой в этом смысл? Те, кто не вернулся, точно примкнули к Иоанну.

Когда Элс подвергся допросу в последний раз, в камере оставался лишь Бронте Донето.

Ша-луг дергался и постоянно почесывался в неудобной, подобранной не по его размеру официальной одежде, которую ему выдали специально для сопровождения Бронте Донето к императору Грааля.

– Я же тебе говорил, – то и дело напоминал ему Пинкус Горт.

Принципат Донето пребывал в мрачном расположении духа. В качестве сопровождающих ему позволили взять лишь Горта и Элса. Принципат считал, что для такого случая ему необходима свита. Он все-таки принц Церкви, двоюродный брат Патриарха. Этот пост некогда занимали и его предки, хотя Церковь настаивала на исполнении обета безбрачия.

– Следовало взять Стальные Мускулы. Одели бы его так же. И все дела, – усмехнулся Горт.

– В этой одежде он чувствовал бы себя гораздо лучше, чем я. И даже не сомневался бы в своей привлекательности. – Элс вновь заерзал.

Донето ухмыльнулся, но улыбка, обнажившая ослепительно белые зубы, тут же сошла с его губ. Принц Церкви передумал. Вместо этого он хмыкнул. Подобные шутки начинали его раздражать.

Некогда графы Племенцы обладали большими богатствами. Все еще можно было заметить останки былого блеска, однако члены семьи Трунселла теперь жили не в Туманном Дворце. Им пришлось умерить свои аппетиты, и теперь они едва ли могли позволить себе прислугу, состоящую из сорока человек.

В вестибюле, где троица ожидала аудиенции императора Грааля, стояла мебель, обитая шелком, бюсты, которые, казалось, сохранились еще с античных времен, на стенах висели написанные маслом портреты трунселлских предков, а также гобеленовое полотно работы прошлого века. На нем изображалось сражение между халдарскими и праманскими воинами.

– Наверно, это битва у Источника Памяти. В ней погиб мой предок, – сказал принципат Донето, заметив интерес Элса.

– А! – при более близком рассмотрений Тэг увидел флаги враждующих сторон. Ша-луг отождествлял сражение с битвой четырех армий, отвратительное мероприятие, в котором праманы воевали с праманами, а арнхандеры помогали слабой стороне. В те времена Кайф Кваср ал-Зеда и Кайф ал-Минфета боролись за власть над восточными проходами к Ирианским источникам. Луцидиане заручились поддержкой Военных земель. Ша-лугам помогала стая варваров из Пеквы под предводительством Ишоти.

Сражение произошло вовсе не у Источника Памяти. Такое название битве дали жители запада, поскольку каждая из сторон пыталась захватить его быстрее другой. Противники столкнулись на восточной стороне долины Правосудия. Благодаря чокнутому фанатику Ишоти сражение переросло в хаос. Историческая бойня продолжалась долго, но Ишоти, известный своим непостоянством, внезапно потерял вкус к крови и сбежал.

Это сражение, неважно как его называли, оказалось самым жестоким за все время противостояния двух сторон, стремящихся захватить Святые Земли. И в то же время самое незначительное. После него ничего не изменилось.

Спустя годы ша-луги и наемники объединили свои силы, дабы изгнать Луцидиан с тех территорий, которые им удалось захватить после битвы четырех армий.

В Святых Землях союзы были столь же непостоянны, как и воображение. Их можно описать двумя словами: предательство и недальновидность.

– Предки Пайпа были еще язычниками, когда это произошло, – изрек Горт.

Откуда ни возьмись, появился человек, похожий на дворецкого.

– Его Имперское Величество ждет вас. – Он слегка поклонился принципату.

– Ну, вот представление и началось. – Горт поправил форму. Он и Элс шли по бокам принципата, отставая от него на два шага.

Аудиенц-зал не представлял собой ничего особенного. Всего лишь помещение размером пятнадцать на двадцать с лишним футов. Никакой мебели. Лишь один мощный деревянный стул. На нем сидел смуглый, уродливый человек. Одет он был, словно собирался на охоту, когда ему доложили, что к нему посетители. Таким предстал перед пришедшими Хансел, Иоанн Черные Ботинки, император Грааля, электор кретиенский и ужас сторонников Великого V.

Конечно же, на ногах его были черные ботинки.

Элс сразу же отметил, что этот человек намерен всю жизнь поддерживать репутацию, приписанную молвой. Ему доставляло удовольствие быть жестоким маленьким Хансом.

В комнате находилось, по крайней мере, двадцать человек, в основном, военные со щитами и копьями. Они стояли вдоль стен. Несколько безоружных особ окружали императора. Трое из них, видимо, были его детьми. Две молодые привлекательные девушки. И худенький, бледный мальчик. Те, кто стояли к Иоанну ближе всего, вероятно, исполняли обязанности его советников.

К ним стоило присмотреться повнимательнее. Не к Фэррису Рэнфроу, а к другому. Однако Элсу никак не удавалось сосредоточиться. Его внимание привлекала девушка, младшая дочь императора, Элспет.

Странно, но, казалось, и она не в силах отвести глаз от Элса. Ша-луг постарался все-таки перебороть себя. Могли произойти решающие события. Принц Церкви находился в покоях самого могущественного правителя западных земель. Сейчас могло определиться будущее. Этот уродливый, маленький человечек, Иоанн Иг, создавал неприятности для таких самоуверенных глупцов, как Великий V. Элс надеялся, что в ближайшие годы его вовлекут в дела Церкви и всех присутствующих здесь.

Он вновь перевел взгляд на Элспет.

Юность девушки позволяла ей безнаказанно разглядывать Элса.

Элспет Иг была на ладонь выше отца. В Фиралдии или Дреангере ее бы назвали тощей. Самыми красивыми женщинами там считались особы более полные, с округлыми формами. Даже для жителей здешних земель Элспет казалась слишком худенькой. В империи Грааля, особенно на севере, женщины должны были обладать бедрами и мышцами, вероятно, чтобы родить ребенка, не отходя от плуга.

Черты Элспет свидетельствовали об иноземных предках в роду. Большие агатовые глаза. Черные волосы, почти такие же как у жителей востока, были заплетены в одну толстую косу, которая спускалась ниже талии. Широкий рот с выдающимися и пухлыми губами. Маленький, но острый нос. Ее внешность предполагала наличие веснушек. Цвет ее глаз Элс точно не смог определить из-за плохого освещения.

Хотя от уродливости Хансела Элспет ничего не досталось, очевидно, она пошла в его породу. А ее старшая сестра, вероятно, походила на мать.

Сестры имели мало общего, не считая одинакового роста и худобы. Волосы Катрин были светлые, если не белые. Маленькие, узкие глаза оказались холодно-голубого цвета. Над ними две едва различимы брови. Резкие очертания рта с тонкими, бесчувственными губами. С первого взгляда Элс определил, что Катрин недолюбливает этот свет, а тот, кто общался с девушкой, наверняка, в скором времени перенимал ее мировоззрение. Одежда Катрин раскрывала строгую, не идущую на компромиссы личность. Качество материи, конечно же, соответствовало ее положению, однако фасон был простоват. А цвет белый, слишком бледный, какой-то полинявший с оттенком синевато-зеленого. Катрин могла легко сойти за одну из епископских монахинь с чуть заметным иноземным происхождением.

Лишь раз взгляд девушки скользнул по Элсу, словно дуновение зимы. Она быстро отвела глаза от ша-луга. И больше не смотрела на него.

Так не похожа на Элспет. Та пыталась сосредоточиться на отце, но не могла слишком долго отказывать себе в удовольствии взглянуть на Элса. Ша-луг отметил, что младшей больше повезло с грудями. Так, по крайней мере, ему показалось. Императорский стиль одежды не открывал эту область женского тела.

Элс не понимал, почему девушка так сильно притягивает его. Она действительно всего-навсего ребенок. А он женатый человек с обязательствами.

И к тому же отцом Элспет Иг был император.

Вероятно, атмосфера в этом королевстве неверных воспалила его разум. Он должен был изучить ее как одну из придворных императора Грааля, а не как женщину.

Общение Бронте Донето с императором шло так, как и предполагалось. Они обменялись банальными любезностями. Никто не говорил правды.

Донето чуть не вышел из себя, услышав, что Патриарх еще не передал деньги за выкуп.

– В принципе, Великий согласен. Он просто не хочет терять ни единой монетки. Если Патриарх пойдет на это, то все его усилия сломить Конек сойдут на нет. Только так я могу объяснить его бездействие, – сказал Иоанн.

Столь просто Ханселу удалось разрядить обстановку.

– Я приказал привести вас из подземелья, так как, по донесениям моих агентов, Великий готов принять действительность. Насколько мне известно, он собирает деньги. Впрочем, это происходит не так быстро, как он надеялся. Большинство деведийских кредиторов отказываются работать с тем, кто хочет уничтожить их. Неудивительно. Вдобавок, многие жители Броса против вашего возвращения, – продолжил император.

Элс навострил уши. Личности и конфликты имели для него важное значение. Если, предположим, члены Коллегиума не так уж и неподкупны, тогда, вероятно, можно избежать войны. Ша-луги прославляли сражения и старательно к ним готовились. Однако, поскольку они знали войну изнутри, то были совсем не против избежать ее.

– Любой, кто достигает положения путем упорных стараний, наживает себе врагов. Зависть присуща всем людям. Вы и сами, должно быть, знаете об этом не понаслышке, – изрек Бронте Донето.

– Именно. Вам следовало сказать, что суть моего конфликта с Патриархом кроется в зависти Церкви.

Император Грааля издевался. Судьба Великого V полностью зависела от него.

– Поэтому я переведу вас в другое помещение в качестве своего гостя, пока те, кому вы дороги, не заплатят выкуп.

Донето промолчал. Хотя далось ему это с большим трудом. Элс рассматривал Иоанна и его советников. Император был больше, чем уродливый и маленький. Тело Хансела оказалось слегка искривленным. Виднелся небольшой горб. Теперь ша-лугу стало ясно, почему его многие поначалу не воспринимают всерьез. Очевидно, остальные имперские электоры посчитали, что со своим уродством Иоанн долго не протянет.

Во внешности Хансела восточные черты были куда более явными, чем у Элспет. Скорее всего, в фамильное древо Игов затесался какой-нибудь варвар из тех племен, что уничтожали Древнюю Империю.

Иоанн стал самым могущественным императором Грааля за все время существования империи. Если бы в Бросе не появился столь же влиятельный правитель, Хансел, наверняка, покорил бы сотни фиралдийских земель. Патриархат в этом случае только добавил бы мощи императору.

Занятные времена. Два могущественных человека. И оба хотят стать владыками мира, королями королей. Сынам ал-Прамы это только на руку – пока один из них не покорит другого. Пока они сражались, такие как Индал ал-Сул Халаладин и Гордимер Лев вполне могли отчистить Святые Земли от военных городов.

Это приведет к противостоянию между Кайфаэтами Кваср ал-Зедом и ал-Минфетом. И, конечно, вызовет нездоровый интерес у императоров Руна. Свою выгоду не преминут получить Тистим Золотой и Хи'н-тай Это. К дальним рубежам Шаргалисеанской империи подкрадывалась смерть.

Одного из советников Иоанна Элс не знал. Он пристально изучал его. Несмотря на видимую заинтересованность, он, вероятно, находился здесь всего-навсего в качестве украшения.

Элспет опять разглядывала Элса. Ее увлечение было чересчур явным, и он заподозрил, что девушку этому в качестве отвлекающего маневра научил Фэррис Рэнфроу.

Внезапное прикосновение Горта напугало Элса.

– Очнись! Мы уходим.

Что? Неужели его все-таки сбили с толку?

Видимо, так оно и было. Принципат остался недоволен.

Бронте Донето переселили в покои на пятом этаже Туманного Дворца. Но он по-прежнему находился под арестом. Ему предоставили трех слуг. Однако все они докладывали о происходящем Фэррису Рэнфроу. Донето позволили оставить при себе Пинкуса Горта и Элса в качестве телохранителей. Впрочем, у них не было никакого оружия. Всем троим запрещалось покидать покои. Исключение составляли приходские службы в небольшой часовенке. Однако со дня засады сюда приходили одни и те же люди.

Из тех, кто пришел в Племенцу с Донето, девять поступили на службу к императору Грааля. Двое пали жертвой болезни. Кроме Горта, Элса, Бо и Джо, лишь трое предпочли остаться с принципатом. Один, Гитто Боратто, Вангелин, скорее всего, выполнял обязанности шпиона. А остальные входили в личную охрану Донето и были единственными, кто уцелел из ее первоначального состава.

Патриарх продолжал медлить. Его нежелание платить переходило все границы. Первостепенные церковные задачи оставались нерешенными из-за проволочек в Коллегиуме.

– Вставай, Пайп! – заорал Горт однажды утром задолго до того, как Элс и принципат заключили между собой соглашение. – Мы уезжаем. Наконец-то пришли деньги за наш выкуп.

– Неужели?

– Так оно и есть. Он сам мне сказал.

Они великолепно провели время. На дворе стояла весна.

– По крайней мере, зимой нам не пришлось мерзнуть, – проворчал Элс.

Горт усмехнулся. Он прекрасно понимал, что Элс уже устал от Донето, а еще больше от самого Пинкуса.

– В конце концов тебе не придется меня душить, – предсказал Горт.

Элс подумал, что несмотря на все свои жалобы на тех, кого Горт когда-либо знал, он смог бы и дальше терпеть вынужденное сосуществование с презираемыми им людьми.

– Может быть. Впрочем, рано радуешься. Что вообще случилось? С чего вдруг такой неожиданный поворот?

– Пираты.

– Неужели? Хочешь, я тебе сейчас голову размозжу? Что за бред?

– Я серьезно. Не знаю почему, но повсюду пираты. Они бесчинствуют на обоих побережьях. Наверняка, этому есть объяснение. Однако мне известно лишь то, что флибустьеры нападают на владения Церкви и Бенедокто.

Кальцирские праманы издревле промышляли пиратством. В давние времена заниматься морским грабежом было куда выгоднее, чем любой другой мирской работой. Жестокие купцы не прощали пиратов, как это делали мягкотелые герцоги и короли. Те, кого посылали уничтожать деревни и бухты морских разбойников, славились своей безжалостностью, кровожадностью и исполнительностью.

– Они же не настолько глупы? Как думаешь? – только и вымолвил Элс.

– А я почем знаю? Мне лишь известно, что нас освободили. Если тебя интересует нечто большее, иди и поговори с принципатом. А лучше с Патриархом, когда увидишь его. Или с этими сумасшедшими кальциранами.

– Ладно, ладно. Просто меня поражает бесконечная глупость людей. – Как могли кальциране столь пренебрежительно относиться к действительности? Великий только и поджидает удобного случая, дабы объявить новый поход. Неужели они полагают, что Сонса и Апарион не обратят на их действия внимания? Черт! Может, так оно и есть. Из-за восстания девов, спровоцированного воинствующим братством и подстрекателями Патриарха, республики были вынуждены увести войска с территорий не подвластных им земель.

– Не знаешь, где именно произошли нападения? Пострадали лишь земли Патриарха? – не унимался Элс.

– Пайп, я не вхожу ни в один совет. Мне приказали разбудить тебя и подготовиться к отправлению. Кстати, лошадей нам не вернут, поэтому пойдем пешком. Так что если ты не против, пошевеливайся. А я пойду сообщу новость Стальным Мускулам и остальным ребятам.


Жалкий маленький отряд покидал Племенцу. Безымянный браункнехтский капитан проводил их взглядом до ворот, словно желал убедиться, что они действительно уходят.

Их осталось семеро. Принципат, Элс и Горт. Бо Биогна и Просто Простой Джо. Еще Берго Делмареал и Гаджо Тифт. Гитто Боратто, шпион, который должен был войти в свиту принципата, приболел и не смог отправиться в путь. В день, когда пришли деньги за выкуп, его свалили рези в животе. Бо считал, что все проблемы Боратто возникли из-за его обжорства. В качестве награды за свои услуги вангелин получал разнообразные лакомства.

На Делмареала и Тифта можно было положиться. Первого выслали из маленького королевства в Диреции. Он попал в Наваю почти сразу, как Питер стал королем. Делмареал не собирался возвращаться домой.

Гаджо Тифт родился в Кройцате, в крошечной области на Кревелдийском побережье узкого Виерского моря, что на востоке Фиралдии. История его жизни изобиловала событиями. Чего только не натворишь по глупости да из-за чрезмерной горячности.

Тифт не обладал особым умом, а потому не мог быть агентом рунов, хотя Кройцат и вся Кревелдия относились к Восточной империи.

Впрочем, это не так уж и важно. Берега моря Прародительницы кишели странниками, которые и сами не понимали, как оказывались вдали от дома и родных.

Они выживали лишь благодаря тому, что вступали в ряды какой-нибудь армии.

Таких, как Бронте Донето, было хоть отбавляй.

Принципат, находившийся в добром здравии, торопился попасть домой. Он двигался так быстро, как позволял Стальные Мускулы. Мул, в свою очередь, старался побыстрее покинуть Племенцу.

Пинкус Горт начал брюзжать, не успело и полдня пройти.

– Да уж нечего сказать, хорошо мы форму поддерживали. Теперь вот страдаем. – Вместе с Элсом лишь несколько узников занимались физическими упражнениями. Пинкус Горт в их число не входил.

Даже принципат шел пешком.

Вероятно, Ханселу показалось, что так с него можно сбить спесь.

Лишь Стальным Мускулам оказали честь и выдали ему в помощники пару дряхлых ослов для перевозки клади.

Донето хотел составить план дальнейших действий.

– Как только мы прибудем в Брос, я отправлю тебя к Драко Арнино. У него ты получишь работу. Хоть Драко на людях и выступает против Патриарха, он наш союзник, – сказал он Элсу.

Донето прямо-таки кипел от нетерпения принять участие в жестокой броской политике.

Глава 19

Андорэйцы в Бросе

Шэгот и Свэйвар промышляли грабежом и убийством, покуда не выучили фиралдийский язык настолько, чтобы получить хоть какую-нибудь работенку. После чего им удалось найти занятие по душе. Поначалу они выполняли обязанности вышибал в одном из притонов на броской набережной, затем стали безжалостными убийцами, покровителями лавочников с согласия последних. Те уже не могли выносить постоянных поборов со стороны бандитов, ни один из которых не защищал их от других вымогателей.

Шэгот и Свэйвар обладали невероятной живучестью. Их хладнокровие пугало самых отъявленных мерзавцев Броса. Понадобилось лишь несколько месяцев, дабы убедить суеверный преступный мир в том, что братьям нельзя причинить вреда, а вот они с превеликим удовольствием прикончат всякого, у кого появится мысль встать на их пути.

Шэгот заметил, что если достать голову монстра из мешка и использовать в драке оружие, которое они нашли на древнем поле б, рани в Белых Холмах, то его и Свэйвара никто не мог даже ранить. Грим не знал, почему так происходит. Впрочем, он и не пытался разгадать эту тайну. С него хватало и того, что он выполнял волю богов.

Братья жестоко расправлялись с врагами, не испытывая при этом никаких сожалений. Эпоха, в которой они очутились, настолько отличалась от их собственной, что андорэйцам теперешние люди казались чудовищами.

Им это напоминало забой цыплят. Правда, лишь тогда, когда Шэгот держался на ногах. Теперь он спал почти по шестнадцать часов в сутки.

Действия братьев привлекли внимание отца Сильвио Обилада, который занимал особое положение в семействе Боуглиони, одного из Пяти Домов Броса. Его члены на протяжении многих столетий враждовали с Бенедокто. Отец Обилад заверил братьев, что им удастся насладиться безбедной и спокойной жизнью, если они применят свои таланты на службе у Бруглиони.

Шэгот ничего, кроме презрения, к отцу Обиладу не испытывал.

– Халдарские священники – все, как один, скользкие и липкие, – сказал он Свэйвару. – Хотел бы я поглядеть на то, как с ними расправятся Древние. Особенно с этими безмозглыми броскими духовниками. Им только и нужно добраться до власти. Их крики мне покажутся слаще музыки.

Свэйвар промолчал. Теперь он вообще редко разговаривал. Асгрим исполнял все приказы Шэгота, какими бы жестокими, безумными, кровожадными они ни были, только бы избежать всего, что касалось богов.

Основной трудностью, с которой столкнулись братья, оказалась продолжительность сна Шэгота. Она возрастала чуть ли не с каждым днем.


Сильвио Обилад не жаждал крови, в отличие от остальных членов семьи Бруглиони. В детстве он дружил с Сонералом Бруглиони, который стал бы сейчас военным вождем, если бы не умудрился проглотить смертельный яд во время маневров, предшествующих избранию Гонарио Бенедокто. Теперь священник преданно служил Палудану, брату Сонерала.

Палудан Бруглиони был преисполнен злобой и ненавистью. Вся его сущность вращалась вокруг двух этих чувств. Все жители Броса считали, что отец Обилад даже и не пытался смягчить темные стороны Палудана. Вероятно, священник действительно подпитывал ненависть Палудана к сторонникам бенедоктского Патриархата.

Сильвио Обилад старался хорошо исполнять свои обязанности. Однако он годами ломал голову, пытаясь понять собственную веру.

Шэгот и Свэйвар вошли в маленькие и сырые покои отца Обилада. И тут же почувствовали зловоние, исходящее от плесени и грибков. По углам валялись разлагающиеся от влаги одеяния – дары, в кои духовник ни разу не облачился.

Священник всегда носил одну и ту же омерзительную, разорванную рясу. От него самого исходил отвратительный запах.

– Спасибо, что пришли, – проскрипел духовник. Его голосовые связки стали жертвой извечной сырости.

Братья переглянулись. Этот немощный, дряхлый скелет был одним из влиятельных людей Броса. Именно поэтому Шэгот согласился на предложение священника служить семье Бруглиони.

Высоко и видно далеко. Такое преимущество, по мнению Шэгота, могло помочь в поисках нужного им человека.

Отцу Обиладу немного оставалось до пятидесяти лет. Однако из-за самобичевания он выглядел на все семьдесят. Священник питался исключительно просфорами да водой. По святым дням он постился.

Шэгот считал его безумцем.

– Вы сказали, что ваш хозяин не поскупится. Потому мы и пришли, – прогрохотал он.

– Есть какие-нибудь сведения о том, кого мы разыскиваем? – спросил Свэйвар.

На мгновение священник задумался.

– Ах, это. Таинственный человек с востока. Нет. Пока нет. Никто ничего не знает. Однако Брос большой город, а найти его спешите только вы. Кроме того, мы только начали охоту.

Шэгот заворчал, изводимый чужим нетерпением, которое бушевало в его груди. Он подавил это чувство.

– Так у вас есть для нас работа?

Вонючий старикашка состроил гримасу. Он испытывал угрызения совести из-за того, что ему приказали устроить.

Гримсоны еще не поняли: их наняли, потому что семья Бруглиони могла легко от них откреститься. Они должны были стать главными действующими лицами в готовящемся преступлении, где возможность их устранения выглядела весьма привлекательно.

Отец Обилад всю свою жизнь занимался самообманом. Однако он не был глуп. Священник понимал, что Палудан не собирался использовать этих чужеземцев для прославления Господа. Впрочем, то, что задумал Бруглиони, могло принести пользу и Богу. Сильвио Обилад каждый день убеждал себя в том, что своими действиями помогает Отцу Небесному завершить великое полотно мироздания.

Это самый простой путь уверить себя в том, что все человеческие поступки являются частью божественного замысла. Иначе, как еще можно оправдать жестокость?

– Здесь ужасно воняет, старик. Почему бы вам ни вычистить все это дерьмо? – Шэгот не дал отцу Обиладу ответить. – Так что за работа? Вы разбудили меня. Переходите к делу.

– Патриарх планирует усилить свое влияние в Коллегиуме, создав новые должности принципатов. Он вознаградит ими стойких заступников веры.

Шэгот засопел. Андорэец совершенно не разбирался в епископской политике.

– Великий выберет трех человек диаметрально противоположных взглядов. Один – противник Патриарха. Второй – его союзник. А третий – сторонний наблюдатель, который вряд ли сможет претендовать на место Бенедокто. Впрочем, эти должности просуществуют недолго. – Вообще-то, принципатами становились лица, не вовлеченные в интриги Пяти Домов. Однако последние тайно решили, что каждый представитель семейства должен постоянно занимать одну такую должность. Чтобы стать Патриархом, нужно быть принципатом.

– Их отменят сразу же после того, как эти люди воспарят к небесам.

– Ну, а я-то здесь причем? – вновь засопел Шэгот.

– Родриго Колони заключил с Великим тайное соглашение. После утверждения его в должности принципата, он изменит мнение и отдаст свой голос сторонникам Великого. А взамен получит замки и поместья, которые распределит между своими детьми.

Целомудренные отцы Церкви были папашами в прямом смысле этого слова. Впрочем, они никогда не признавались в своем лицемерии.

– После избрания принципатов и возвращения Бронте Донето, у Великого будет преимущество в три голоса. Но у святой Церкви есть задачи и поважнее планов Патриарха. Поэтому…

– Надо кого-то убить. – По мнению Шэгота, халдарский Бог был достаточно взрослым, чтобы самому о себе позаботиться.

– Грубо говоря, да. Хотя все не так просто. Если Родриго Колони отправят на тот свет, поднимется шум. Никто не должен заподозрить Бруглиони.

Шэгот не отличался сообразительностью, однако в проницательности ему не откажешь. Для него все сразу же встало на свои места.

Он и Свэйвар прикончат этого Родриго Колони. А потом выйдет так, что прежде чем их арестуют и допросят бравые солдаты, которые немного припозднятся, пытаясь спасти Колони, Бруглиони убьют братьев. Сгодится и другой сценарий.

– Сколько у нас времени на подготовку?

– Все должно произойти в течение следующих двадцати дней. До возвращения Бронте Донето.

– Поговорим об этом утром. Я посмотрю, что можно сделать. У вас есть свой человек среди прислуги Колони? – Шэготу казалось вполне вероятным, что Пять Домов засылают друг к другу своих шпионов.

Отец Обилад утомился. Чужеземцы чересчур сообразительны. Однако духовник должен был использовать все средства, имеющиеся у него под рукой.

– Почему вы спрашиваете об этом? – поинтересовался священник.

– Нам надо знать о передвижениях жертвы. Его планах. Мы же не можем прийти домой к Колони и прикончить его.

– Не стоит беспокоиться о таких пустяках. Родриго Колони известен своей любовью к женщинам. Он торопится насладиться прелестями как можно большего количества развратниц, покуда у него еще есть силы. На поиск новых блудниц Родриго тратит в неделю, по крайней мере, три ночи.

– Хорошо. Очень хорошо. Это все упрощает. – Поведение Колони свидетельствовало о его недальновидности. Куда безопаснее принимать женщин в своем доме. – Сколько людей сопровождают его в подобных вылазках?

– На протяжении целого поколения ни одна семья не объявляла войну другой. Пять Домов не хотят допускать прежних ошибок. Поэтому Родриго опасается только грабителей. С ним всегда четыре охранника. Вполне вероятно, что к оргиям Колони присоединится несколько его друзей. Ни один из них не должен пострадать. А вот охранники Колони могут представлять опасность.

– Хм. Как я уже сказал, поговорим завтра утром. Мне необходимо все обдумать. Выясните все о Родриго Колони. Будьте готовы согласиться с той суммой, что я назову.

– Они хотят использовать нас, – заметил Свэйвар, как только братья покинули обитель чокнутого священника.

– Да уж. Однако они недооценивают наше везение. Давай-ка немного пошутим над ними. – Единственное удовольствие Шэгот получал теперь от осознания своей жестокой хитрости.

Этой ночью сам Странник наведался к Гриму.


Разумеется, отец Обилад настаивал на том, что заплатит Шэготу, когда тот выполнит работу. Андорэец рассмеялся. И это после всех бессонных ночей, которые Свэйвар провел, изучая Родриго Колони и его поместье. Последнее, впрочем, как и все жилища Пяти Домов, оказалось настоящей цитаделью.

– Я-то готов продолжать дело. С чего вдруг священнику нас обманывать? Но мой брат говорит, что не вчера родился. Асгрим не доверяет тем, кто живет в тех южных городках, где честь и слово почтенного старца ничего не значат. И ничего здесь не поделаешь. Он все-таки мой брат. Я не хочу его огорчать. Давайте поступим следующим образом: вы заплатите две трети сейчас, а остальное после того, как мы выполним работу.

Отец Обилад еще не успел прийти в себя от той суммы, которую потребовал Шэгот за убийство Родриго Колони. Шестьсот золотых папских дукатов.

Перспектива выплачивать две трети прямо сейчас его тоже не воодушевила. Как бы там ни было, священник не мог пойти на это. Таким количеством золота духовник не располагал: Палудан Бруглиони выделил ему лишь незначительную сумму.

Последний страстно желал заплатить как можно меньше, поскольку боялся, что больше не увидит своего золота.

Палудан славился скупостью: он цепко держался за каждый дукат, покуда Патриарх не начинал пищать, как евнух, проходя процедуру заверения подписи.

– Я не могу пойти на ваши условия, – признался отец Обилад. – У меня нет такой власти. Сумма, которую вы запросили… ее трудно назвать даже завышенной. Работа должна оплачиваться по заслугам. Встретимся послезавтра в то же время. Я оповещу Каниглию о вашем приходе.

– Хорошо, – пообещал Шэгот с улыбкой на губах. – Я надеюсь прибрать к рукам ваши денежки. – Он действительно рассчитывал на золото Бруглиони. Андорэец уже договорился с одним девом о том, что последний вложит деньги под замечательные проценты. Шэгот понятия не имел, как поступит со своим богатством. Да это его и не волновало. Он наслаждался жизнью, как нигде раньше.

Однако Шэгот не расслаблялся. Он послал Свэйвара шпионить за Родриго.

Отец Обилад настаивал, чтобы нападение произошло на Мадурской площади, вблизи басбанского фонтана. Андорэйцы удивились столь странному выбору. Однако на все их расспросы священник лишь разводил руками. Он сказал, что место выбрал Палудан, исходя из своих собственных соображений.

Шэгот лично осмотрел площадь, а затем поручил это задание Свэйвару: он должен был регулярно, днем и ночью, обходить площадь. Место идеально подходило для того, что задумал священник. Площадь изобиловала различными потаенными уголками, откуда могли выскочить притаившиеся герои-спасатели, когда, к их великому сожалению, вырвать Родриго из лап разбойников будет уже невозможно.

Этот тип так и напрашивался на смерть. Он оказался до невероятного предсказуем. Родриго покидал поместье в одно и то же время. И ходил той же дорогой к одним и тем же борделям.


Отец Обилад нехотя согласился удовлетворить требование Шэгота. Он вручил братьям четыреста из шестисот дукатов за два дня до предполагаемого воспарения Родриго к небесам.

– Мы постараемся сделать все по-вашему. Однако, если произойдет нечто непредвиденное, нам придется внести кое-какие изменения, – сказал священнику Шэгот.

– Просто выполните то, что от вас требуется.

Братья заранее пришли на Мадурскую площадь. Они притащили с собой все трофеи и амулеты. Даже Свэйвар воспрянул духом.

– Ну и удивятся эти тупицы, Грим. Ну и удивятся.

– Да, то-то мы посмеемся над отцом Обиладом, чертовым Палуданом Бруглиони и его шутом Гервасо. Теперь давай-ка отойдем с тобой на задний план и позволим трагедии разыграться.

На андорэйцев никто не обращал внимания. В Брос отовсюду приходили многочисленные паломники. Чужестранцев привлекала местная достопримечательность, басбанский фонтан. Ему было столько же лет, как и самой Древней Империи.

Родриго Колони в сопровождении нескольких охранников пересек площадь и направился за ее пределы. Уверенность братьев продолжала расти.

– Господа, не забывайте, что здесь вам не ночлежка, – напомнил им городской страж.

– Не беспокойтесь, нам есть где остановиться. Мы служим Палудану Бруглиони, – ответил Шэгот на неплохом фиралдийском. Он осклабился и фыркнул. Позже сержант припомнит их разговор.

Свэйвар тоже тихонько хихикнул. Он отлично проводил время. Впервые с тех пор, как они покинули крепость Великих Небес, Свэйвар радовался жизни. Отчасти из-за своей уверенности в том, что ему и Шэготу удастся провести богов.

– Эй, нам следует где-нибудь спрятаться. Скоро должна появиться шайка Бруглиони, – заметил Шэгот.

Братья притаились в темном проходе между зданиями.

– Думаешь, ребята Бруглиони сделают всю работу, если мы палец о палец не ударим? – спросил Свэйвар.

В воздухе пахло заговором. Сны Шэгота только подтвердили его опасения. Но в них скрывалось и еще что-то. И Гриму пока не удалось разгадать, что именно. Возможно, предположение Свэйвара и есть отгадка.

– Хорошо соображаешь, братишка. Я не знаю, как они поступят. Впрочем, как ты смотришь на то, чтобы предоставить им такую возможность? Мы всегда успеем прищучить Родриго в другом месте и в другое время.

Ожидание показалось долгим и вместе с тем коротким. Его можно было сравнить с мгновением. Брат Шэгота с трудом сдерживал смех. Именно в такие минуты время летело незаметно. Когда же Свэйвар мрачнел и размышлял о всех непредвиденных обстоятельствах, оно тянулось словно черепаха.

– Тссс! – зашептал Свэйвар. – А вот и прихвостни хозяина.

Мимо тихо прокрались шестеро фиралдицев, на мгновение освещенные взошедшим полумесяцем. Они проскользнули в укрытие, которое находилось в каких-то двенадцати ярдах от того места, где притаились андорэйцы.

– Кого-нибудь узнал? – спросил Шэгот так тихо, что его не услышали бы и на расстоянии пяти шагов.

– Для Бруглиони эта ночка станет самой ужасной в их жизни. Я заметил Гилдео и Акато Бруглиони. А один вроде бы похож на Салди Серено. – Среди приговоренных оказались сыновья и племянник Палудана.

Посреди площади и морд разнообразных животных, создающих композицию басбанского фонтана, с шумом и брызгами вырывались потоки воды. Падая вниз, они усыпляющее действовали на Шэгота, который с трудом перебарывал себя.

Месяц плавно перекатился по небу. Теперь его свет уже не выдаст того, кто выползет из узкого прохода, где скрывались андорэйцы.

– Стой здесь. А я пойду посмотрю, не удастся ли мне услышать что-нибудь, – прошептал Шэгот. Прихватив с собой голову огра, Шэгот подобрался к месту, где притаились его убийцы. Вскоре, лежа на животе, он очутился в нескольких дюймах от ямы, в которой укрылись Бруглиони.

Между ними разгорелся спор. Один из них хотел знать, почему до сих пор не появились тупые чужеземцы. Другой приказал ему заткнуться. Еще не время. Им стоит начать волноваться, если андорэйцы не покажутся через пятнадцать минут.

– Мне бы четырехсот дукатов надолго хватило. И жил бы я не бедно, – настаивал один из юных Бруглиони.

– Да со своими шлюхами ты и недели не протянешь. Шэгот мог быть очень терпелив, когда в этом был смысл.

Прошли минуты. Потом десяток минут, а он все продолжал неподвижно лежать на земле, прислушиваясь к разговору. Андорэец навострил уши, когда Бруглиони забеспокоились.

Исполнителям грязной работы следовало бы уже объявиться. Однако их и след простыл. Неужели Палудан выбросил четыреста дукатов на ветер?

Шэгот и Свэйвар должны были разгуливать у фонтана под видом двух пьяных чужестранцев, которые могли представлять опасность только для самих себя. Большинство иноземцев, наводнивших город, не обладали достаточным умом даже для того, чтобы завязать шнурки.

Шэгот вернулся к брату. До появления Родриго Колони оставалось недолго. Однако Колони изменил своим привычкам: он опоздал.

Неподалеку раздалось пьяное пение.

Родриго. И его охранники. И какие-то забулдыги, с которыми Колони познакомился в борделе.

Свэйвару это показалось странным. Прежде такого не происходило. Раньше Родриго не выкидывал подобных номеров.

– Я определенно уверен в том, что нам не следует сегодня исполнять задуманное, Грим. Не нравится мне все это, – сказал он Шэготу.

Пьяные приятели Колони, казалось, не собирались уходить с Мадурской площади. Они остановились у басбанского фонтана и не двигались с места, покуда охранники Родриго не убедили хозяина в необходимости продолжать путь.

– Думаю, я просто изобью этого старого священника так, что у него яйца отвалятся, – пробормотал Шэгот.

– Что-то происходит, – сказал Свэйвар, дотронувшись до руки брата.

Команда Бруглиони стала жертвой собственной глупости. Они бросились на группу людей, бродившую по площади.

Как Шэгот и подозревал, собутыльники Родриго оказались совершенно трезвыми. Однако, поскольку никакого нападения у фонтана не произошло, их бдительность притупилась. С другой стороны, охранники Колони проявляли двойную осторожность из-за пьяниц.

Когда головорезы Бруглиони выскочили из своего укрытия, охранники Колони вонзили кинжалы в стоявших к ним спиной пьянчуг.

Началась потасовка. Засверкали лезвия мечей. Несколько людей тут же пали, среди таковых оказался и охранник Колони.

Затем откуда ни возьмись появились еще шестеро мужчин, которые устремились на дерущихся с дальнего конца площади. Раздался оглушительный лязг оружия.

Гилдео и Акато Бруглиони считали себя отличными дуэлянтами. Их способности прославляли, что придавало им еще большую уверенность.

Сегодня они пожалели об излишней самонадеянности.

– Эти парни знают толк в своем деле, – изрек Шэгот. Новые участники потасовки сражались отлично, впрочем это не спасло их от ранений.

Молниеносность и жестокость налетчиков не оставили Бруглиони и охранникам Колони ни единого шанса на побег.

Шэгот сам себе кивнул, когда победители забрали свою награду – Колони и раненых. Последние оказались теми пьяницами, которым стражи Родриго нанесли удары в спину. Они все еще были живы, однако вряд ли бы долго протянули, не окажи им в скором времени медицинскую помощь.

– Четверо из них были тяжело ранены. Еще двое получили не столь серьезные увечья. Как только они удалятся, начинай преследование. Необходимо выяснить, кто эти люди и куда направляются.

Свэйвар нехотя кивнул. Сегодня его настрой вряд ли можно назвать кровожадным. Наверное, именно поэтому Грим поручил ему такое задание.

Свэйвар знал, что Шэготу не составит труда найти его позже. Грим всегда знал, где находился его младший брат.


Бруглиони пытались собраться с духом и доковылять к семейной крепости. И тут появился Шэгот. Стоит отметить, что до сих пор никого еще не убили. Ни у Бруглиони, ни у охранников не осталось сил для продолжения борьбы. Шэгот пустил нескольким их них кровь, дабы заставить остальных слушать его. Среди убитых андорэйцем был Акато Бруглиони, который ранее получил лишь несколько царапин. Этой ночью фехтовальное мастерство не принесло ему никакой пользы.

– Объясните мне, что здесь произошло? – потребовал Шэгот. Он задавал вопросы и наводил острие меча на тех, кому следовало на них ответить. Андорэец убил Салди Серено, когда юноша попытался бежать.

Бруглиони рассказали Шэготу о своем плане. Он полностью совпал с подозрениями андорэйца. Братья должны были понести наказание за убийство человека, который собирался поддержать Патриарха в Коллегиуме.

– И кто вас остановил?

– Это весьма странно, но нападавшими оказались псы Патриарха. Воинствующее братство. Вообще-то им незачем похищать Родриго Колони. Он их сторонник. Но им отдали такой приказ, – признался Гилдео Бруглиони.

– Неужели? – Шэгот решил поразмыслить над словами Бруглиони и понять, откуда атаковавшие братья знали о готовящемся покушении. – Вот что ты сделаешь. Если, конечно, дорожишь своей жизнью. Прикончи охранников Колони. А затем уноси ноги. Так быстро, как только сможешь.

Нехотя Гилдео начал добивать раненых стражей, у которых не осталось сил, чтобы сопротивляться.

Юноша закончил резню, обернулся и увидел, что Шэгот отправил на тот свет оставшихся в живых членов отряда Бруглиони. Он открыл рот, но не успел произнести ни единого слова.

Шэгот одним ударом меча снес голову Гилдео. Затем андорэец устремился вслед за братом. Сколько времени пройдет, прежде чем люди начнут грабить мертвецов? Шэгот задумался: не следовало ли ему поступить так же.

Интересно: какая шумиха поднимется из-за сегодняшних злодеяний? Наверняка, огромная, как только найдут все улики.

Шэгот ухмыльнулся. Забавно.

Похитители Родриго Колони направлялись к реке Тераги, к Кастелле долла Понтелле. Разумно с их стороны, если они, конечно, действительно принадлежали воинствующему братству.

Шэгот оставил затею нагнать брата. Вместо этого он решил выйти навстречу своей жертве.

Воинствующие братья двигались неторопливо, избегая прохожих.

Шэгот мало что знал об этом ордене. Братья представляли собой священников-воинов. Андорэец воспринимал это как плохую шутку, поскольку был знаком с одним из халдарских духовников.

Он атаковал отряд сбоку, как только их головной миновал неестественно темный участок, где укрылся Шэгот. Андорэйцу мрак не показался необычным, он был ему только на руку.

Шэгот не замечал многое из того, что творилось вокруг него.

Грим напал на священников, держа в одной руке голову огра, а в другой бронзовый меч. Он полагал, что его противники ни чем не отличаются от Сильвио Обилада. Казалось, Шэгот видел в темноте, что было очень кстати.

Андорэец без труда расправился с первыми четырьмя ошарашенными и уже ранеными братьями. Затем вернулся их вожак, и Грим узнал всю правду о священниках из воинствующего братства.

С тех самых пор, когда Эриф и он практиковались во владении оружием друг против друга, Грим ни разу не встречал подобного противника. Единственное преимущество Шэгота состояло в том, что темнота не была для него помехой.

Пританцовывая, Грим продолжал отступать, не забывая наносить удары направо и налево. Когда он заметил, что Родриго Колони пытается ускользнуть, то перерубил ему сухожилия.

Затем Шэгот обнаружил, что оказался в тупике. Лучший из атаковавших наступал на него спереди. Второй справа. А третий, хоть и был ранен, прижимал андорэйца слева, пытаясь заполучить ухмыляющуюся голову демона. Все трое вели себя крайне осторожно, как настоящие профессионалы. Не увидь Шэгот за спинами нападавших братьев Свэйвара, спешащего к нему на выручку, он наверняка бы воззвал к Прислужницам Смерти.

Но даже сейчас было нелегко расправиться с троицей. Шэготу нанесли несколько ран, одна из которых вывела бы его из строя, не будь он любимчиком богов.

А вот Свэйвару досталось. Ему не так повезло с благословлением Древних Божеств. Его обе руки пострадали от ударов саблей, а грудь и живот от кинжала. Ранения были тяжелые. Впрочем, если их быстро обработать, вряд ли смертельные.

Шэгот поспешно оказал брату первую помощь и, удостоверившись, что все трое мертвы, собрал тела в кучу подальше от взглядов случайных прохожих. Затем он вновь подошел к брату и сел рядом с ним, желая, чтобы его собственное небесное благословление перешло Свэйвару.

Каким бы отвратительным выродком не был Шэгот, он безумно любил своего младшего брата.

Вскоре, не совладав с собой, Шэгот чуть не заснул. Вот этого он не мог допустить: предстояло еще много сделать.

– Братишка, ты сумеешь встать и доковылять домой?

Свэйвар промычал в ответ. Конечно, он сумеет. Ради Шэгота. Благодаря Шэготу. Но на большее у него не было сил, даже если брат собирается его еще о чем-нибудь попросить.

– Хорошо, тогда поднимайся.

– Мы же все перевезли в другое жилище, – прошептал Свэйвар.

– Вот и замечательно. Я просто устал постоянно за всем следить и обо всем думать. Возвращайся туда и ложись спать. А я здесь приберу.

– Грим…

– Давай, иди. Кстати, ты можешь взять кое-что с собой? Можешь забрать наши вещи?

– Что ты собираешься делать?

– Хочу побеседовать с этим идиотом священником. А заодно убедиться в том, что нам заплатят. Забирай вещи и иди. – На прощание Шэгот обнял брата. Юноша заковылял прочь, таща тридцатифунтовую поклажу и превозмогая невыносимую боль. Свэйвар шел через темный незнакомый город в квартиру, которую видел всего лишь раз.


Из всех вещей, придававших Шэготу силу, он оставил при себе только бронзовый меч. Оружие разрубало плоть мертвецов словно масло. Андорэец потратил на это всего три минуты. Затем он выгреб из карманов покойников все монеты, которые священники имели при себе, когда на их пути появился Шэгот.

Богатыми братьев трудно было назвать, однако разнообразие имеющихся при них денег поражало. Происхождение большинства монет Шэготу определить не удалось.

Не важно. Купцы разберутся. И непременно взвесят каждую. Торговцы не доверяли ни единой душе. А особенно тем, чье имя и слава были у всех на устах.

Покончив с грабежом, Грим взвалил на плечо мешок с головами священников и отправился на Мадурскую площадь.

Мешком послужила рубаха самого крупного брата.

Раны Шэгота причиняли ему нестерпимую боль. Он волновался за Свэйвара и надеялся, что богам хватило мозгов защитить его. Без помощи Асгрима задание обречено на провал.

Андорэец пришел на Мадурскую площадь. Всем уже стало известно о случившейся резне. Тела мертвецов ограбили. Теперь здесь с фонарями и факелами бродили добропорядочные жители. Охая и ахая, они вспоминали те времена, когда в Бросе царил порядок, а стражи не допускали подобных зверств.

Такова уж человеческая сущность.

Шэгот зашагал к цитадели Бруглиони. Может, ему удастся оказаться там прежде плохих известий.


Указанные ворота стояли приоткрытыми. Стражников не было. Грим прошел через задний двор и направился в покои отца Обилада. Дверь внезапно распахнулась. За ней находился Обилад и еще один человек.

– Какого черта вы задержа… – прогремел голос незнакомца. Он оборвал фразу на полуслове, когда понял, что прибывший пришел один и что им оказался Шэгот. Он вытаращил глаза. То же сделал и отец Обилад. Незнакомец потянулся к рукоятке меча, однако не вытащил его из ножен. Шэгот предостерегающе покачал головой.

– Старик, ты должен мне деньги. – Андорэец извлек из мешка голову Родриго Колони.

– Милостивый Аарон! Святой Келам! – Отец Обилад сделал знак, оберегающий его от сглаза Помощников Ночи. – Вам обязательно надо было…

– Вы же не поверите просто моим словам, не так ли? Вы брос. Полегче, приятель. – Незнакомец, бледный как смерть, стал тихонько пробираться к выходу. – Стой спокойно. Я сегодня не в духе.

Шэгот бросил мешок на пол.

Оба человека выругались. Они с ужасом посмотрели друг на друга.

– Это же Стратер Арнот! И Юнгер Триллинг! Высокопоставленные лица из Кастеллы. Что вы натворили? Вы убили восьмерых братьев? Неужели? – Вдобавок к голове Родриго Колони перед глазами двух людей предстали еще восемь.

– Мне помог брат.

– Восьмерых. Опытных воинов братства. Вы двое. Что за демонов я нанял?

Шэгот решил, что с ним разговаривает Палудан Бруглиони.

– Нам пришлось их убить. Они похитили объект, – сказал он.

– Что вы наделали? – запричитал священник, обращаясь скорее к себе, чем к Шэготу.

– Вам следовало задаться этим вопросом прежде, чем нанимать нас, – ухмыльнулся Шэгот. – Давайте-ка устроимся поудобнее и подождем новостей. Ты. Отдай мне свою дрянную игрушку. Покуда не сделали ничего глупого и не погибли. Вы Глава Бруглиони? Молчите? Ну и ладно. Ступайте-ка с этой вонючей старой рохлей вон к тому фиговому дереву. Так мне будет легче за вами присматривать.

Шэгот вытащил древний меч. Оружие словно источало мрак. Взяв его в руку, андорэец почувствовал прилив сил. Он не заснет, пока держит меч. Забудет о боли. С оружием в руках Шэгот ощущал себя так, будто с легкостью мог победить даже время.

Тот, кто, вероятно был Палуданом Бруглиони, бросил на меч презрительный взгляд. А вот глаза отца Обилада вылезли из орбит. Он захныкал, а потом, заикаясь, тихо воззвал к своему Богу, дабы тот уберег его от жестокости Помощников Ночи.

Вести с Мадурской площади прибыли позже, чем Шэгот ожидал. Начало светать. Коварный, соблазнительный сон делал все, чтобы сломить магию древнего меча.

Непреодолимое желание поспать улетучилось, как только в поместье вбежал маленький, худой, слегка косматый человек.

– Палудан, вот вы где. Ужасные известия! Ужасные известия! Акато, Гилдео, Фалуда, Пигнус, остальные… они все мертвы! Погибли! На Мадурской площади! Их убили! Как и охранников Родриго Колони! – сообщил он, задыхаясь.

Посланник был настолько взволнован, что продолжал говорить до тех пор, пока, решив перевести дух, не заметил Шэгота и головы.

– Черт!

– Вот именно, – подтвердил Шэгот. Он чувствовал себя богом. Эти южане такие предсказуемые. – Присоединяйся к остальным.

Вновь прибывший осмотрел головы.

– О, Святой Келам и Отцы Церкви! Стратер Арнот! Секретарь Особой Канцелярии. Палудан, что здесь происходит?

Шэгот предположил, что этот человек, наверно, и был тем самым жутко умным Гервасом Салудой, с которым Палудан подружился в пору своей юности, когда сбежал ночью из дома и присоединился к толпе сирот и разбойников. Впрочем, в эту легенду никто не верил. И все же Гервас недаром заслужил свою репутацию.

– Держите руки у меня на виду. Если, конечно, не хотите, чтобы ваша голова присоединилась к уже существующей коллекции, – приказал Шэгот.

– Он бездушный, не злите его, – взвыл отец Обилад. – Он неуязвим. Этот древний меч… Его выковали, когда миром управляла Тирания Ночи.

– Спасибо, – поблагодарил его Шэгот. – Старый пень говорит правду. Впрочем, правда и то, что я сейчас поведаю вам. Люди, которых вы послали нас убить, опростоволосились. Вместо нас они прикончили охранников Колони. А эти восемь появились в разгар потасовки. Они прихлопнули всех, кроме Родриго. Забрали его с собой. Мы с братом преследовали их. Мы ведь заключили контракт с Бруглиони. Эти типы отказались сотрудничать. Поэтому нам пришлось обезглавить их. Мы решили, что, отомстив за смерть ваших ребят, сможем заработать премию. – Шэгот пнул голову Палудану Бруглиони. Она, перекатываясь через нос, изменила траекторию и направилась к Гервасу Салуда.

– Что вы натворили? – вопрос Палудана был слабый и чуть ли не риторический.

– Какие демоны управляют вашей душой? – горестно спросил отец Обилад. – Ужас каких древних времен вы принесли в нынешний век, в сердце епископской веры?

– Вы должны мне двести золотых дукатов. Плюс награду за отмщение ваших людей, – напомнил Шэгот.

– Обилад, сходите за деньгами. Не вздумайте предпринимать никаких глупых действий по дороге. Вы меня поняли? – Палудан Бруглиони подчинился воле Ночи.

– Да, сэр, – поклонился священник.

– Прекрасно. Поторопитесь. Если станете медлить, я заподозрю неладное, и тогда погибнут люди. – Шэгот тоже все прекрасно понял.

Когда отец Обилад удалился, андорэец пнул еще одну голову.

– Эти люди из братства знали о том, что должно случиться на Мадурской площади. Откуда?

– Что вы наделали? – вновь запричитал Палудан.

«Пошатнул устои Броса», – подумал Шэгот.

Ни разу в своей жизни не имел он такого большого влияния. Даже в эпоху расцвета старлангийских набегов на побережья острова Восьмерых, где от действий Шэгота пострадало так много людей, при этом не имея ни малейшего представления о том, кто он такой.

– Я просто зарабатываю себе на жизнь. Не думаю, что из-за этого меня можно принести в жертву честолюбия какого-нибудь местного олуха, – ответил андорэец.

Вернулся отец Обилад. Он принес больше трехсот золотых дукатов, на которых изображались лики почивших Патриархов. Шэгот проверил несколько монет на зуб, дабы удостовериться в том что они настоящие.

– Хорошо-хорошо. Надеюсь, господа, вы не станете обижаться на меня. Это была честная игра. – Андорэец поманил пальцем старого священника.

– Ближе, отец, ближе. Эти ребята знают, что на самом деле произошло, падре. Вам стоит подобрать свою юбку и бежать отсюда, – прошептал Шэгот, когда старик приблизился.

– Спасибо всем. В следующий раз постарайтесь не быть такими пронырами, – сказал Грим уже громко.

Шэгот выбрался из поместья Бруглиони, прежде чем сон начал его одолевать. Благодаря благосклонности Ночи ему удалось добраться до жилища до того, как он захрапел.

Сон, овладевший андорэйцем, не проходил, пока Свэйвар не забил тревогу. Не умер ли его брат?

Глава 20

Хорэн в краю Конека

Зима в Конеке ознаменовалась хлопотами для тех, кто пытался вплотную заняться тем, что арнхандеры называли резней у Черной горы. Захватчики утверждали, что их вины в случившемся не было.

В Конек приходили пилигримы с благими намерениями помочь измотанным епископским единоверцам защититься от нападок еретиков, кои жарили младенцев и приносили в жертву девственниц. Покуда мэйзелане еще не успели добраться до других земель.

– И этим вы объясняете свое поведение? – бросил граф Рэймон неприятному, горбатому посланнику из Салпено, отцу Остину Ринпоше. – Не могли придумать чего получше? Могли бы обвинить нас в оргиях с участием отъявленных развратников. Идиот. Лишь благодаря нашему вероотступничеству и ереси во всех уголках Хорэна действуют епископские церкви. Вот почему в краю Конека куда больше соборов, чем во всем арнхандерском помойном ведре. Эти храмы построили мы, чтобы нам было где укрыться со своими развратниками.

Герцог Тормонд попробовал усмирить юного дворянина. Но граф Рэймон слушком разгорячился. Теперь, после победы над бароном Алгром, к голосу Рэймона наконец-то прислушаются на советах Конека.

– Что же вы молчите, священник? Я с вами говорю. Назовите хотя бы одного епископа из края Конека, который пострадал от рук Искателей Света?

– Епископ Сериф Антекскии, – ликующе ответил Ринпоше.

Тишина.

Снова тишина.

– Да смилостивится святой Аарон над ослом. Глупец и правда так считает, – сказал кто-то.

– Священник не глупец. А гораздо хуже. Он полный идиот, – фыркнул граф Рэймон.

Даже Великий Неустойчивый, герцог Тормонд, уставился на отца Ринпоше, словно считал, что духовник упивается своим слабоумием.

– Отец, вы это серьезно? Сериф был вором. Он злоупотреблял своими полномочиями. Пренебрегал правами других. Клятвопреступник, извращенец и мужеложец. Его преступлениям нет конца. Если бы не протекция Великого, его давно бы вздернули на виселице. До этой минуты я с пониманием относился к вашей миссионерской деятельности. Однако все мы знаем тех крысенышей, которые заслуживают гораздо худшей участи, чем епископ Сериф.

– Сериф оказался настолько никчемным, что принципат Бронте Донето, кузен Патриарха, после неудачной попытки ограбить и убить жителей Антекса приказал сбросить его со скалы.

Отец Ринпоше настаивал на своем. Герцог Тормонд остановился. Он скрестил выпрямленные руки в замок.

– Я добрый епископец, отец. Я хожу в церковь каждый день. И всегда исповедуюсь. Его Святейшеству я отослал письмо, в котором спрашивал, какие еще обязанности следует выполнять. Он не ответил. Тем временем мы по-прежнему здесь, и вновь нам предъявляют необоснованные и сфабрикованные обвинения те, кто заинтересован не столько в воле Божьей, сколько в разграблении Конека. Попробуйте найти среди них хоть одного неверного.

Не самое разумное предложение с точки зрения брата Светоча.

Арнхандерский священник не отреагировал на предложение. Он ничего не ответил и даже отказался допустить такую возможность.

Ринпоше не оставалось ничего другого, как только вернуться в Салпено и доложить, что Конек по-прежнему упорствует, не желая идти на компромисс, а помощники Врага, эти мэйзелане, приобрели скрытое влияние. Единственным возможным ответом на непокорность Конека стало решение Патриарха организовать новый поход, который раз и навсегда покончит с мэйзеланской ересью.

Властители Салпено не придавали значения попыткам Ринпоше убедить их отказаться от этой затеи. Большинство из них жаждали мести, легкой наживы. Их мало волновала истина, с которой они сталкивались. Немощный король арнхандеров не мог исполнять свои обязанности и все никак не умирал. Впрочем, его смерть ничего не изменит. Наследного принца-то не было.

Честолюбивые герцоги, бароны и подобные им с вожделением смотрели на открывающуюся перед ними перспективу.

Наследовать престол жаждали также лорды и рыцари из континентальных земель Сантерино, которые граничили с арнхандерскими территориями.

Почти каждый день здесь происходили стычки с налетчиками из тех южных областей, где Трамани граничила с Конеком вплоть до северных деревень на морском побережье к востоку от Аргони. Местные рыцари и солдаты практически не оказывали никакого сопротивления нападавшим. Члены семей жили по обеим сторонам границы. Из года в год феодальные обязательства менялись с каждым браком, рождением, смертью, победой или поражением.

Смена правителей никак не отражалась на жизни людей. Некоторые крестьяне не знали ни арнхандерского, ни сантеринского языков.

Все зажиточные арнхандерские семьи имели родственников за морем, в военных областях. Они посылали своих сыновей на восток закалять характер в безжалостных боях за обладание Святыми Землями.

Юноши брали с собой в дорогу слуг, солдат и золото.

Назад возвращались только молодые люди, но от их юности не оставалось и следа.

Анна Менадская, любовница короля, родила от него двух детей. Старшим был сын, Регард. Ему недавно исполнилось четырнадцать, однако он отличался острым умом, крепким телом и обладал королевской статью. В мирные времена никто бы и не подумал рассматривать его в качестве кандидата на престол. Арнхандерские аристократы придавали огромное значение законнорожденности. Но теперь люди жили в ненормальную эпоху. Искусные интриганы могли переделать даже прошлое, дабы узаконить права Регарда.

За пределами королевской опочивальни Анна оказывала повышенные знаки внимания нескольким избранным липам и создавала круг собственных сторонников. Благодаря ее упорным стараниям отец мальчика был готов назначить его своим наследником. Однако за другими претендентами стояли влиятельные фракции.

Анна Менадская строила козни и манипулировала людьми. К тому же она оказалась потаскухой. Женщина спала с нужными ей людьми не только для того, чтобы воздействовать на них, но и потому, что испытывала огромную потребность в ночных утехах. Несмотря на это она была набожной халдаркой, искренне верившей в непогрешимость Патриарха. Если бы Великий запросил войска, то она сделала бы все, чтобы их ему предоставить.

Именно этим и руководствовалась Анна, когда ей удалось отправить в Конек армию из восьмидесяти рыцарей и их свиты. Крохотное войско так никогда и не добралось до назначенного места. Воины вернулись назад, как только истек их срок службы. Они ни разу не вступили в бой с еретиками – солдаты даже не встретили их на своем пути. Однако три дюжины арнхандерских воинов пали жертвами болезней и несчастных случаев.


Брат Светоч отправился в путешествие по Конеку, придавая мужество Искателям Света, которые чувствовали приближение грозы. В каждом городе он посещал аристократов. Им следовало понять: они обязаны защитить всех жителей от иноземных врагов. Мэйзеланин напомнил дворянам, что менестрели и поэты окрестили Конек королевством Спокойствия. Конекийцы гордились своей способностью жить в гармонии.

Наступило время духовной стойкости. Время, когда надо было оправдать грядущую жестокость.

Великий V неустанно издавал гневные указы, объявлявшие всех мэйзелан и почти всех конекийцев персонами нон-грата. Казалось, он стремился разъединить свою паству.

Жители Конека начали переходить под знамена Чистого II. У того нашлись силы изрыгнуть несколько собственных булл. Священники, поддерживающие Брос, итак никогда не пользовались уважением, а теперь столкнулись с явной враждебностью.

Сонный Конек потихоньку пробуждался. И пробуждение это было для него мучительным.

Брат Светоч опасался, что непомерная алчность Великого вызовет смерч. А мэйзеланину совсем не хотелось лицезреть, как Конек захлестывает волна агрессивного народного сознания. Благодаря страху перед огромными и свирепыми армиями, что придут истязать Конек, стремление к независимости росло как на дрожжах.

Куда бы ни пришел брат Светоч со своим посланием, везде он видел одно и то же. Городские стены укреплялись и возвышались. Замки подготавливали к осаде. Уважаемые солдаты, которые участвовали в войне за освобождение Святых Земель, давали местным отрядам указания по использованию оружия. Куда бы ни ступала нога мэйзеланина, его всегда опережали гонцы Тормонда. Они просили людей не готовиться к войне. Брос и Арнхандо могли расценить это как провокацию.

Столь странное послание сбило с толку даже миролюбивого брата Светоча.

Никто за пределами Хорэна не обращал внимания на герцога. Население с головой ушло в приготовления к войне, словно десятки тысяч арнхандерских каннибалов собирались вступить в Конек с появлением первых листьев.


Весна плавно перетекла в лето. Захватчики так и не появились. Герцог Тормонд высказал намерение отправить в Брос послов, которые, вероятно, придут с Великим к какому-нибудь соглашению. Брат Светоч не присутствовал на горячей дискуссии, последовавшей за этим. Он присоединился к мэйзеланскому сообществу в Кастрерсоне, дабы восславить свою религию. Впрочем, брат Светоч слышал о яростных спорах. Даже конекийские сторонники Великого настаивали не отправлять послов в Брос. Мат Ришено, недавно назначенный епископом Антекса и только что прибывший в Конек, предлагал не торопить события. Патриарх непременно сочтет любую попытку договориться с ним знаком своего превосходства.

Советникам Тормонда удалось все-таки переубедить герцога однако они так и не доказали ему, что он не сможет просто сесть за один стол с Великим и поговорить с ним по душам. Будучи непогрешимым, Патриарх не станет вести переговоры.

Тормонд ненавидел отказываться от своих идей. Никто не мог поспорить с тем, что образ его правления, который он перенял от своих предшественников, на протяжении вот уже более века служил верой и правдой.

Никто не вторгся в Конек весной. Никто не атаковал его летом. Подготовка к войне приобрела неспешный, размеренный характер, а в удаленных от северной границы землях вообще прекратилась.

С наступлением лета герцог Тормонд решил действовать. Он направил в Салпено послов, дабы попытаться заключить мир с Арнхандо. Ничего не вышло. С приходом осени Великий Неустойчивый снова принялся за глупости. Он вернулся к своему намерению открыть переговоры с Великим.

На сей раз никто не мог изменить его решения.


Брат Светоч вернулся в Хорэн до обнародования новостей. Его приютила семья добропорядочных мэйзелан, Арчимбальт, члены которой занимались дублением шкур. Ролет Арчимбальт боялся, что решение герцога приведет Конек к краю пропасти.

Искатели Света обычно собирались вместе для обсуждения насущных проблем по вечерам до последней трапезы. В Конеке ее принимали за полночь. В дом Арчимбальта стянулась большая группа людей: все хотели услышать слова Истинного. Наслышанные о том, как броские епископы расправлялись с деведийцами и дайншаукинами, их волновало собственное будущее. Было понятно, что Великий не ограничится простыми угрозами в адрес еретиков и неверных.

– Ролет, мы с вами уже говорили об этом, и я вас понимаю. Но объясните все остальным, которые, вероятно, незнакомы с ходом ваших мыслей, – попросил брат Светоч.

Ролет Арчимбальт чувствовал себя неудобно под пристальным взглядом собравшихся.

– Отправив послов в Брос, Тормонд может тем самым ухудшить положение Конека, – сбивчиво объяснил он и замолчал.

– Продолжайте. Расскажите нам, почему, – подбодрил его брат Светоч.

– Ну, таким образом Тормонд признает право броского Патриархата вмешиваться в наши дела. Что само по себе уже не сулит ничего хорошего. Вдобавок это ослабит Патриарха Висэсмэнта. А он – законный Патриарх. Я прав?

– Ослабить его не так уж сложно. Кто из вас – поднимите руки – скажет мне, кто такой Антипатриарх? Чистый II, братья и сестры. Думаю, вам будет интересно услышать, что кто-то пытался убить его прошлой весной, – сказал брат Светоч.

– Как патетично, – вымолвил Ролет.

– Да, – согласился Истинный. – И этот человек должен быть нашим Патриархом. Патриархом, который представляет всех халдар. Арианистов, антастов, епископцев, восточных требников, шекеров и мэйзелан. – Большинство из перечисленных верующих по антастски считали себя добродетельными халдарами. – И он должен заставить Пять Домов прекратить рассматривать Церковь как горшок с деньгами на конце радуги.

– Я не понимаю лишь того, почему герцог пошел на такой шаг несмотря на то, что советники были против. Это бессмысленно, – сказала мадам Арчимбальт. Среди Искателей Света царило равноправие. Женщины так же, как и мужчины, могли высказывать свое мнение и задавать вопросы. – Они, наверняка, ему объяснили ситуацию.

– Именно, – кивнул брат Светоч. – Снова и снова. Один раз я присутствовал на заседании, когда Тормонду разложили все по полочкам. Он сказал, что понял. Но как знают те из вас, кто вырастил детей, нельзя заставить кого-то слушать тебя, когда он этого не хочет.

– А герцог не мог обезуметь? – спросил пекарь Скарр.

– Наверно, это происки Ночи, – пискнул чей-то тоненький голосок.

– Или Бог Патриарха коснулся Тормонда, – вмешался Ролет. – Может, епископский Создатель поддерживает затею Великого? – Ролет пошутил, но остальные восприняли его слова всерьез.

– Мне следует встретиться с епископом ЛеКруа и узнать его мнение, – сказал брат Светоч.

– Невероятно, – пробормотал кто-то.

– Люди Тормонда никак не могут повлиять на его решения? Брат, вы упомянули, что при дворе герцога нет сторонников Броса, – поинтересовалась мадам Арчимбальт.

– Да, их немного. Однако люди Тормонда преданы и благородны. Они выполнят любой приказ, когда поймут, что изменить решение герцога невозможно.

– А что предпримет граф Рэймон?

– Сложный вопрос, – заметил брат Светоч. – И ответить на него в состояние лишь Гэрэт. Он не скрывает своего презрения.

– Рэймон юн. Молодые совершают поступки ради самих поступков, – вымолвила мадам Арчимбальт.

Мэйзеланскую ересь, в основном, исповедовали те, кто уже утратил юношескую горячность.

Брат Светоч принял бокал вина из рук хозяйской дочери, Кедл, которая сильно волновалась, так как ей впервые разрешили присутствовать на собрании. Ей уже исполнилось тринадцать, и в некотором роде она уже была женщиной. Однако при Истинном девушка всегда молчала.

Искатели Света верили в то, что они истинные халдары. Они утверждали, что их учения имеют много общего с проповедями Аарона, Айса, Лолиты и других основателей до тех пор, пока их не извратили последователи Иосифа Алегийского и его клики.

Божество, которому поклонялись арианисты и пришедшие вслед за ними епископцы, оказалось Великим Врагом, коего так поносили основатели.

Скрываясь среди Помощников Ночи, Великий Враг сплел столь хитроумную сеть обмана, что ее невозможно было распутать, так как один обман порождал другой.

Брат Светоч расслабился и отметил, как разговор перешел на обсуждение реинкарнациии. Она являлась частью восточной религии, но ее успели позаимствовать для своего учения мэйзелане.

Собравшиеся хотели выяснить ее этический смысл. Некоторые полагали, что перерождение – хороший способ уйти от расплаты за свершенные грехи. В следующей жизни можно было бы избежать старых ошибок.

Брат Светоч еще не определился в своих взглядах на реинкарнацию. Сама по себе идея была неплохая. Перерождение давало человеку второй шанс, чтобы исправить свои прегрешения. Таково великое Колесо Жизни.

Мадам Скарр хотела задать брату Светочу вопрос.

– Я слушаю.

Женщина поинтересовалась, верил ли он в то, что Искатели Света должны нанести ответный удар, если на них нападут.

– Конечно. Это еще один способ оказать злу сопротивление. Если мы не будем сражаться с ним, то станем оружием в его руках.

В доме Арчимбальта воцарилось молчание. Было слышно лишь чье-то взволнованное дыхание. Мудрый мэйзеланин собирался поделиться мыслью.

– Вот оно. Вот где правда. Границы между добром и злом размыты. Не существует абсолютной справедливости. Есть только абсолютное зло, но распознать его сложно, ибо оно многолико, – разочаровал всех брат Светоч.

– Что вы имеете в виду, брат? – удивился пекарь Скарр.

Тот начал проповедь.

– Мы рабы разума. Разум искореняет любые доводы, которые приводят нам враги. Их добродетельность просачивается сквозь пальцы словно вода. Остаются лишь эмоции. Наша слабость состоит в том, что мы не осознаем, когда нами начинают управлять желания и чувства. Мы такие же жертвы Помощников Ночи, как и те, кого презирают за безрассудство.

Брат Светоч боялся, что не сумел объяснить всего должным образом.

Хотя моральные нормы и вложенные в уста богов увещевания творить добро и являлись неотъемлемой частью любой религии, брат Светоч не видел прямого доказательства того, что Помощники Ночи обнаруживают какую-то врожденную духовную склонность. Они просто существовали подобно земле, ветру, воде и огню. И подобно самой жизни они требовали что-то взамен.

Понятия добра и зла навязывались человеку посредством его ощущений, веры или же колдовством.

Брату Светочу было трудно исполнять роль духовного наставника и поводыря в мире, где осталось всего лишь несколько абсолютных ценностей, которые могли послужить путеводной звездой в его собственном плавании.

– Если мы, Искатели Света, и исчезнем из великой и бессодержательной истории, то не потому, что нас поглотила другая вера или иное мышление. Это произойдет лишь из-за того, что против нас используют мощь оружия и силу запугивания, – подытожил он.

Брат Светоч страшился того будущего, корни которого уходили в принятое Тормондом решение попытаться договориться с Великим V. Броский Патриарх ни капельки не походил на герцога, простого и доброжелательного чудака.

Возможно, Гонарио Бенедокто являлся колоссальной марионеткой в руках Помощников Ночи. Как говорилось в некоторых древних легендах, боги последних поступали куда хуже: ради своего удовольствия они были готовы разрушить целый муравейник.

Глава 21

Брос в преддверии войны

Брос охватили волнения. Ни Патриарх, ни члены Коллегиума не вышли встретить принципата Бронте Донето. Небольшие отряды Великого отчаянно пытались сохранить порядок, снуя по городу, точно хромолапый кот в комнате, полной мышей.

Пять Домов швырялись обвинениями и тыкали друг в друга пальцами. Их молодежь всегда находила повод для драки.

Каждый дуэлянт, присоединявшийся к потасовке, еще больше усугублял эмоциональное состояние людей. По закону, семьям разрешалось иметь только личную охрану. В прошлом они уже показали свою неспособность обходиться при решении пустячных вопросов без лязга мечей. Теперь Пять Домов искали обходные пути.

Воинствующее братство на всех брызгало ядом.

Слухи о раздирающих Брос беспорядках с подозрительной скоростью достигли кальцирских пиратов. Небольшая флотилия пыталась подойти к Тераги, но была отброшена кораблями Коллегиума.

Ко всему прочему добавились еще и неприятности с броскими простолюдинами, которые и так долго сдерживали себя. Чуть ли не каждый день вспыхивали мятежи и мародерства. К счастью, гражданские беспорядки не принимали большого размаха и происходили в одних и тех же районах.

Деведийские и дайншаукинские общины, работая бок о бок сохраняли спокойствие. Правда, они все же разъярили броскую чернь, когда выбили сопли из горе-грабителей.

Впрочем, ситуация ни разу не накалилась до такого предела, как в Сонсе.

Когда отряд Бронте Донето достиг города, беспорядки улеглись. Нынешние бросы не могли жить подобно своим предкам, которые отличались дурными манерами.

Проходя по улицам Броса, сопровождающие принципата чувствовали себя неуютно, хотя денек выдался бодрящим, прохладным и ясным. Недавние проливные дожди смыли почти весь мусор, который придавал городскому воздуху особый аромат. Принципат шел так быстро, как только мог. Он хотел очутиться в своем доме, прежде чем весть о его прибытии станет всеобщим достоянием.

Те, кого это волновало, знали о возвращении Бронте Донето задолго до того, как он вошел в город.


Принципат позволил своим людям поесть, привести себя в порядок, переодеться и немного отдохнуть. Затем он собрал их в центральном зале своего жилища. Оно представляло собой небольшую крепость из старого грязного известняка, которая стояла неподалеку от цитадели Бенедокто. Дом Патриарха и в самом деле был настоящим замком.

Все крепости Пяти Домов располагались в пределах города несмотря на то, что никто не защищал их стены. Замок Бенедокто был самым большим бастионом семейства.

Когда Элс вошел в зал, то увидел, что Донето не тратил времени на себя. Он по-прежнему был одет в дорожное платье. Принципат даже не удосужился смыть с себя грязь. В руках Донето держал деревянную миску с оливками, маринованным чесноком и луком, а также с ломтиками колбасы и сыра. Он поглощал содержимое тарелки, двигаясь по залу.

Элс предположил, что те, кого он не знает, кроме принципата и Горта, входили в состав прислуги Донето, которая осталась дома, когда тот отправился покорять Конек.

Слуги принципата проделали титанический труд, дабы сохранить в замке порядок.

– Или кто-то их предупредил о возвращении хозяина. Может, тот, кто заплатил выкуп. Тем временем, мы, похоже, потеряли друга и приобрели начальника, – сказал Горт.

– Тебе обязательно надо быть циником?

Процесс возвращения Донето к своему прежнему образу начался прежде, чем он покинул Племенцу.

– Берегись, – предупредил Горт. К ним направлялся Донето.

– Для нас, Хэхт, все складывается как нельзя удачно. В городе царит такое смятение, что ни один человек не знает, что происходит и кто есть кто. Поначалу я намеревался внедрить тебя в семью Арнино, дабы они не сбились с пути Патриарха, после того как раскроют себя, поддержав нас в Коллегиуме. Но теперь, когда Родриго Колони мертв, одним голосом против Великого станет меньше, поэтому нам не надо воздействовать на Арнино. Пусть продолжают притворяться, что являются нашими врагами. Так что мы можем внедрить тебя куда более смело. Кстати, ты теперь служишь у них уже несколько месяцев и обо мне не имеешь ни малейшего представления.

– Пинкус, кто этот статный незнакомец? – спросил Элс Горта.

Донето хотел было разозлиться, но затем одобрительно посмотрел на ша-луга.

– Все же я вас знаю. Любой, кто придет сюда из Конека, раскроет это. А еще есть члены братства, которые сбежали в Брос. И вообще об этом известно всем тем, кто в курсе нашего пребывания в Племенце. Хансел может уличить нас во лжи, когда ему заблагорассудится. Запомните, отныне я еще и шпион империи, – сказал Элс.

– Полагаю, ты прав, – нахмурился Донето. – Но вернемся к нашему разговору. Бруглиони отчаянно требуется помощь опытных людей из-за того несчастья, которое постигло их. Если Иниго Арнино шепнет Палудану Бруглиони, что готов предоставить ему парочку своих лучших людей…

Элс кивнул и улыбнулся, но тут же закатил глаза.

– Дело принимает запутанный оборот. Мне придется писать и отправлять самому себе донесения, чтобы следить за собственными действиями и придумывать, как мне вести себя дабы наилучшим образом выполнить поручения тех, – для кого я шпионю.

– Есть такая народная песня о человеке, который приходился сам себе дядей и шурином, – слабо усмехнулся Донето. – Хэхт, я хочу воспользоваться возможностью, прежде чем кто-нибудь что-нибудь сообразит. Пойдем со мной. Я хочу познакомить тебя кое с кем.

– Хозяин – барин. – Элс нехотя отправился за принципатом.

Он надеялся постепенно и незаметно влиться в дела Броса, но если уж ему предлагали в одну из семей Пяти Домов…

Бронте Донето отвел его в затемненную часть зала. Здесь их ожидал пожилой человек в кресле-каталке, настороженно наблюдавший за гостями принципата.

– Пайпер Хэхт, это Сални Саяг. И его сын Рогоз. Они представители семейства Арнино. Возможно, с Рогозом вам доводилось видеться прежде. Он некоторое время занимался тем же, чем и вы на севере, – представил Донето Элсу незнакомцев.

Элс посмотрел на человека, стоявшего за креслом-каталкой.

– Не думаю. По крайней мере, я не помню вас, – он протянул руку. – Вы меня раньше видели, Рогоз?

– Нет.

Рогоз был прямолинеен и немногословен. Он крепко и уверенно пожал руку Элса. Цвет его кожи и внешность отличались от местных. Рогоз был более смуглый и более уродливый, чем обычные фиралдийские жители.

– Вы не брос, я прав? – поинтересовался Элс.

– Мой отец родом из Обризока.

– Никогда не слышал такого названия.

– Обризок – кревелдийский город. Эта земля славится лучшими скакунами. Моего отца изгнали. Впрочем, на рассказы о членах семьи нет времени. Соберите ваши вещи.

Элс вздохнул. Хорошо, что он давно привык к бродячей жизни.

За последние десять лет лишь племенцской тюрьме удалось стать его домом на долгий срок.

– Куда собираешься? – осведомился Пинкус Горт.

– Новая работа. Принципат хочет, чтобы я приступил к ней немедленно, – пожал плечами Элс. – Увидимся на улицах.

– Не задуши меня от радости.

– Позаботься о Бо и Джо. Не пускай Бо в бордели. Он подцепит смертельную болезнь.

– Ладно уж.

Элс боялся, что ему будет недоставать Пинкуса Горта так же, как Бона и остальных, кто сопровождал его в Андесквелузию. Теперь то путешествие казалось чем-то вроде истории, а не тем, что он пережил лично.


Саяги покинули жилище Донето через служебный вход. Рогоз Саяг катил кресло отца. Ноги старика были прикрыты одеялом. Под ним могло находиться оружие. За воротами к ним присоединились два вооруженных человека.

– Брос – опасный город. На улицах полно голодных людей, – объяснил Рогоз Саяг.

Элс взял с собой те же вещи, которые всегда брал в путь. Он привык носить свою жизнь и свое добро на спине, подобно бродячей черепахе. Ша-луг всю дорогу болтал и делал вид, что не разглядывает спутников и окружающий его город. Саяги и их сопровождающие нехотя отвечали на расспросы Элса.

– Я должен хоть что-то знать об этом городе. Я здесь ни разу не был, – запротестовал Элс.

– Понимаю, но вы в нашей семье ненадолго. Так что о нас самих вам не надо ничего знать, – ответил Рогоз.

Элс все понял. Рогоз не хотел давать ему никакой информации, которую он мог передать Бруглиони, когда войдет в их окружение.

– С другой стороны, если у меня не будет никаких сведений об Арнино спустя несколько месяцев работы у них, Бруглиони могут насторожиться.

– Рогоз, поговори с ним. Все вы, общайтесь с ним. Не избегайте расспросов. Раскройте кое-какие детали. Пусть у него будет какая-нибудь информация, когда он покинет нас. А вы, слуга Донето, вы не должны рассказывать лишь о том, что между Арнино и принципатом существует соглашение.

– Понятное дело.

В семье Арнино Элс провел девять дней, получив дозволенные сведения о ее членах и Бросе. Они нашли ему занятие которое совершенно не утомляло его. Элсу представилось несколько случаев выйти в город и почувствовать его дух.

Сущность Броса была неуловима. Словно в нем сосредоточилось несколько городов. С одной стороны, он казался небольшим поселением, коренные жители которого пристально следили за политикой семей, их мелкими перебранками и Цветными. С другой – Брос представлял собой город-космополит. Он кишмя кишел чужеземцами. Элс слышал десятки незнакомых ему языков. Люди со всего света стекались сюда, дабы погрузиться в воспоминания того, что раньше было сердцем цивилизации.

Некогда величественные здания теперь лежали в руинах, некоторые разобрали на строительные материалы. В поросших мхом развалинах ныне укрывались бедняки, беглецы и даже, как поговаривали, тысячи отголосков Помощников Ночи. Все знали, что в Бросе жили могущественные колдуны, а не только ручные принципаты Коллегиума.

Сюда в поисках богатства стекались иноземцы. Многие из них были преступниками у себя на родине. В Бросе действовала могучая религия, манившая сотни пилигримов. Элс счел это забавным. Ежемесячно Брос наводняли тысячи паломников только лишь затем, чтобы увидеть главные ведомства Церкви и, если посчастливится, поглазеть на самого Патриарха.

За время своего пребывания с Арнино Элс вместе с Рогозом Саягом и остальными членами семьи принял участие в двух небольших приключениях. Сални Саяг сказал, что приказы отдал сам дон Иниго Арнино. Последний был главой семейства. Ни одно из поручений не имело особой важности. Наказать слугу, который что-то стянул. Отомстить за оскорбление, нанесенное внучке дона шайкой мальчишек, которые оказались настолько глупы, что осмелились открыть рот на людях.

Благодаря этим поручениям Элс познакомился с другими головорезами Арнино.

– И это все, чем вы занимаетесь? – спросил Рогоза Элс.

– Дон Иниго не очень-то любит мелкие стычки. В отличие от остальных.

– Хм?

– Чем больше хаос, тем больше людей используют его, дабы незаметно провернуть свои темные делишки. Что лишь усложняет положение. Дон предпочитает действовать иным способом, подлым и зловещим.

Элс присоединился к остальным и доказал, что может работать в команде. Все, что от него требовалось, не разглагольствовать особо о своем прошлом. Рогоз Саяг также не горел желанием делиться своей биографией. Вероятно, он провел не так уж много времени в тех странах, где должен был изучать свое ремесло, в землях, где мог бы натолкнуться на наемника из Дарнении, из небольшого поселения на восточном побережье Мелководного моря.

Немногие наемники рассказывали о себе. Где-то в их прошлом, в большинстве случаев, оставались оскорбленные люди. Неверный выбор, сделанный в молодости, был причиной, по которой ландскнехты в первую очередь покидали родные края.

Наряду со вспыхивающими в Бросе народными восстаниями ситуация за пределами города складывалась для Патриарха не лучшим образом. С каждым днем Кальцирские пираты смелели. Их становилось все больше. Ими овладело что-то похожее на безумие толпы. Их корабли бороздили моря, граничащие с епископскими землями, и обрушивались на владения Церкви и Бенедокто. Никто ни разу не слышал, чтобы морские разбойники нападали на побережья Аламеддина. Королевство, принадлежащее империи Грааля, располагалось как раз между Кальциром и епископскими землями. Пираты также не появлялись и в тех краях, кои находились под охраной империи Грааля или торговых республик.

Даже полный дурак, которого мало интересуют события других стран, начинал подозревать заговор. За происходившим, вероятнее всего, стоял Иоанн Черные Ботинки.

Брос состоял из интриг. Все здесь имело оборотную сторону, оказываясь на самом деле не тем, чем оно казалось или должно было быть. И если что-то шло не так, то только из-за происков врагов.

Элс заподозрил, что любой заговор с участием праманских пиратов скорее организуют в ал-Кварне, нежели в империи Грааля.

С точки зрения дреангерцев стоило использовать любое средство, которое могло отвлечь Великого от похода в Святые Земли. Любая задержка его планов приближала Гонарио к благословленному воспарению на халдарские небеса. После чего измученный, многострадальный Коллегиум, несомненно, изберет на должность Патриарха менее агрессивного тщеславного и упрямого человека.

На девятый день пребывания Элса в крепости Арнино к нему подошел Рогоз Саяг. Ша-луг как раз показывал трем юношам Арнино упражнения на развитие выносливости, которая пригодится им в день, когда они вступят в драку.

– Запомните. Если встречаются два равных противника, выживет более выносливый. – Он намеренно заменил глагол «победит», на «выживет».

– Хороший урок, Хэхт. – Саяг понял, почему Элс заменил слова.

– Пока они молоды, то думают лишь об уязвимости противника. Однако эти ребята прислушиваются к тому, что я им говорю. Это хорошо.

– Вижу, ты уже занимался обучением. Они тебя действительно слушают, – заметил Рогоз.

– Толковые ребята. Я лишь хочу донести до них, что половина тех, кто участвует в дуэли, проигрывает.

– Весьма сложный урок. Мой отец вызывает тебя. Дон устроил встречу с Палуданом Бруглиони.

– И когда же? – пробормотал Элс.

– Думаю, сегодня вечером. Волнуешься?

– Я повидал в жизни так много и знаю не только, что половина людей проигрывает в сражениях, но и то, что всегда найдется кто-то лучше тебя, как бы хорош ты ни был, – сказал юношам Элс напоследок.

– Вряд ли я все понял, но поверю твоим словам.

– Сядьте, Хэхт, – предложил Сални Саяг. Элс больше не чувствовал себя неловко среди жеманных западников.

– Я говорил о вас с Палуданом Бруглиони, – сказал старик. – Он, конечно, заартачился, но ему просто необходим такой человек, как вы. Это вам только на руку. Вам потребуется лишь сделать вид, что вы именно тот, кто ему нужен.

– И все же меня кое-что беспокоит. Во-первых, с чего вдруг такой семье, как Бруглиони нанимать человека со стороны? Они, конечно, лишились нескольких перспективных юношей, однако не думаю, что это настолько подкосило их…

– И все-таки подкосило. Вы правы. Семья Бруглиони самая многочисленная. Но каждый из них старается как можно скорее покинуть Брос. Палудан сложный человек. Его переполняет ненависть. Хотя он тщательно ее скрывает. Брат Палудана и его отец тоже были никчемными.

Это прозвучало как отличное оправдание.

– В прошлом веке среди броских богачей бытовало мнение, что заниматься войнами и торговлей выше их достоинства. Чем больше наемников имела семья, тем выше было ее положение. Бруглиони слишком увлеклись и до сих пор следуют этой затее. После целого ряда безыдейных предводителей, которые не обладали способностью вдохновлять других, Бруглиони уже мало на что способны, – продолжил Саяг.

– Понятно, – на самом же деле Элс ничего не понимал.

– Бруглиони, погибшие на Мадурской площади, были надеждой семьи. Теперь их спасает лишь репутация безжалостных людей. Но волки чувствуют слабость жертвы. Над ними кружат стервятники. Наемники Палудана вмиг испарились. Воинствующее братство занесло его в свой черный список. Они убеждены в том, что именно он стоял за убийством их людей в ночь, когда потерял своих сыновей. По словам слуги, на следующий день после несчастья он видел головы братьев в крепости Бруглиони. Поговаривают даже, что Палудан до смерти замучил отца Обилада. Сильвио Обилад – домашний священник Бруглиони и личный исповедник Палудана, впрочем, он также был шпионом. Именно Обилад устроил засаду на площади. Правда, он не думал, что дойдет до резни.

– Ясно. Изменения в броских традициях. А Палудан Бруглиони, как я посмотрю, не церемонится с прислугой.

– Именно. Дон Иниго и я предупредили его сдерживать себя при вас. Во-первых, потому что ему отчаянно нужен такой человек. А во-вторых, мы сказали, что он не должен вести себя с вами, как ему вздумается, поскольку мы надеемся вернуть вас обратно.

– Неужели? – Элс видел Иниго Арнино лишь мельком. Сморщенный и невысокий дон оказался настолько тщеславным, что считал ниже своего достоинства закрашивать седые волосы. Однако он обожал шутки, даже если они отпускались в его сторону. Вдобавок он был менее официален и нуден, чем Сални Саяг.

Элс не понимал, зачем дону Иниго понадобилось так заботиться о случайном бродяге, которого он намеревался внедрить в стан противника, если это всего-навсего лишь часть заговора.

– Дон просил меня убедиться, что вы не восприняли это всерьез.

– Вам стоит изъясняться более ясно.

– Давным-давно, будучи еще мальчишкой, Фридо Бруглиони, отец Палудана, оскорбил дона Драко Арнино. Палудан не знает, что дону Иниго известно об этом. Ему также известно и то, что Бруглиони воспринимают все как большую шутку. Меня не посвящали в подробности того случая. Дон Драко поклялся отомстить обидчику. Иниго пообещал у смертного одра отца завершить начатое дело. Прошлым летом, когда дон чуть не скончался от сердечного приступа, он решил исполнить волю отца следующим образом: проголосовать в Коллегиуме так, чтобы это окончательно подкосило Бруглиони. А до тех пор дон Иниго остается надежным союзником Палудана.

– Думаю, теперь я начинаю понимать.

– Нет сомнений в том, что насолить Палудану хотят и Бенедокто.

– Не все. Только Бронте Донето.

– Который, по мнению большинства жителей, является продолжением Патриарха. Впрочем, это неважно. Дон не потребует от вас того, чего вы так или иначе сделать не сможете.

– Так вот почему принципату Донето так легко удалось устроить мое внедрение в семью Бруглиони?

– Да.

– Что вы от меня хотите?

– Нам нужна информация, которая поможет дону нанести Бруглиони большее оскорбление.

– Большее?

– Большее, чем удар в спину на голосовании в Коллегиуме. Лучше всего раздобыть те сведения, благодаря которым чернь захочет разорвать Бруглиони на части.

– Что за город? Конечно, принципат говорил мне, что вы не собираетесь раскрывать себя в ближайшее время. Покуда Родриго Колони не подыщут замену, голос Арнино ничего не решит.

– Патриарху придется поторопиться, дабы предотвратить слухи о том, что за убийствами на Мадурской площади стоит он.

– Мне казалось, если убийца не Бруглиони, тогда какой-нибудь здоровенный чужеземец с белокурыми волосами.

– В любом случае, кто-то расправился с целой группой воинов братства, чтобы заполучить Родриго Колони. Это тяжкое преступление, Хэхт. Сам Господь не пошел бы на это.

– Здесь все может быть, – пожал плечами Элс.

– Брос непросто чуть больше и чуть сложнее тех городов, к которым ты привык. Когда я впервые попал сюда, то заблудился. А так, здесь живут такие же люди, как и везде, только у них энтузиазма побольше. Итак, решено. Ступайте, подготовьтесь к отъезду.


Элс был поражен. Вот он и входит через главные ворота в огромную, воздвигнутую из безобразного известняка цитадель Бруглиони. Там его и оставил Рогоз.

– Хочешь, чтобы я подождал, Хэхт?

– Пустая трата времени, не так ли? Я найду дорогу домой.

– Тогда будь осторожен. Некоторые Бруглиони завзятые подлецы, – Саяг не обращал внимания на то, что его могут услышать часовые.

– Вы уже привыкли к подлецам. Рогоз фыркнул и зашагал прочь.

Элс проследовал за караульным в цитадель Бруглиони. Страж проводил его к беспокойному, тощему, косматому человеку маленького роста.

– Меня зовут Поло. Я уполномочен помогать вам до тех пор, пока вы здесь. Также вам следует помнить, что я работаю на Палудана Бруглиони. Вы встретитесь с ним через минуту, – сказал он.

Элс осмотрелся. Одним словом – убожество. Никто не пытался поддерживать порядок в помещениях. От цитадели Бруглиони по спине бежали мурашки, словно только в этом уголке Броса не удалось истребить последние побеги Ночи.

– Дон колдун?

Поло удивленно пискнул.

– Нет?

– Нет. Если вы говорите о Палудане. Но я не поэтому удивился. Его никто не называет доном. Как бы ему этого ни хотелось.

– В самом деле? А почему?

Поло оглянулся, словно искал кого-то.

– Вы не брос, так ведь?

– Даже не фиралдиец. А что?

– Дон – титул уважения. Его дают тому, кто заслуживает этого. Отсюда. – Поло ударил себя по груди. – Тому, кто ведет. Теми, кто следует. Вы понимаете?

– Да. – Подобный обычай существовал среди варваров Пеквы и в других отдаленных регионах королевства Истины. Поло намекал на то, что прислуга Бруглиони не считала Палудана достойным носить звание дона. – Я понимаю. Нужно ли мне как-нибудь по особенному выглядеть?

– Никто не заметит ваших стараний. Вы лишь очередной наемник, который вместо мастерка и молотка использует меч.

Похожий на призрака человечек затаил в душе обиду на своего хозяина.

Те сведения, которые о Бруглиони Элсу сообщили Арнино, не особо поразили ша-луга. Но он все же не предполагал, что здесь все настолько мрачно и уныло, насколько можно было судить по Поло и остальной прислуге Бруглиони.

Какова вероятность того, что Поло специально сеял смуту?

Не такую жизнь должен вести человек: не должен он проводить каждое мгновение, пытаясь разобраться в поступках и мотивах других людей. Однако без этой паранойи Элс не выполнит задание. Он не сможет выжить.

– Скажи-ка мне, Поло. Ты упомянул, что Палудан Бруглиони не связан с колдовством. Тогда, может, кто-то другой? Я чувствую присутствие темных сил. Словно где-то рядом Помощники, – поинтересовался Элс позже.

– Другие говорили то же самое, сэр. Наверное, все дело в том, что Бруглиони упорно не желают иметь какое-либо отношение к темным силам. Они стараются не замечать их существования. Дивино Бруглиони пришлось оставить крепость, когда он решил стать членом Коллегиума. По слухам, они отказываются подчиняться Воле Ночи.

Мир мог быть невероятно запутанным, когда единственно возможная истина состояла в том, что никто и никогда не говорил правду.

– Время встретиться с хозяином, – объявил Поло.

Элс сосредоточился. Он стал Пайпером Хэхтом, путником, пришедшим из далеких земель халдарского мира, опытным солдатом, который хочет наняться в один из великих домов Броса.


Элс приложил массу усилий, дабы его голос звучал как можно более убедительно.

– Это была не моя идея. Меня убедил дон Иниго. Он говорит, что обязан вам, и теперь, когда вы так жестоко пострадали, хочет вам помочь. Также дон заметил, что я смогу чего-то добиться скорее у вас, чем у Арнино. – Рогоз Саяг посоветовал Элсу сыграть на высокомерии Палудана.

– Тогда понятно, – пробормотал Палудан Бруглиони.


Глава семейства оказался привлекательным человеком со смуглой кожей и густыми черными усами. Его волосы начали редеть. Он был грузным, но не толстым. Глаза Палудана казались безжизненными, впрочем, причиной могло послужить недавнее потрясение. Уши плотно прилегали к его яйцеобразной голове с острым подбородком. Внешность Палудана говорила о том, что ему лет пятьдесят с хвостиком.

Палудан Бруглиони был моложе на целых десять лет. Свет лампы не позволял рассмотреть румянец, вызванный злоупотреблением спиртного, или шрамы, оставленные гнойничками от подхваченной в одном из борделей Броса болезни. Глава семейства славился тщеславием и, предположительно, скрывал свое лицо под маской, когда покидал стены крепости.

В тусклом свете лампы Палудан казался привлекательным, состоятельным, слегка подвыпившим господином.

Возможно, он был по какой-то непонятной причине не в духе.

– Хотите сказать, что претендуете на место моего племянника лишь потому, что хотите уважить Иниго?

– Дон был добр ко мне. Он принял меня на службу, когда мое будущее представлялось мне весьма туманным, а сам Иниго не мог позволить выплачивать то жалование, которого я заслуживаю. Он полагает, что отправив меня сюда, поможет и вам, и мне.

Палудан нахмурился. Неужели этот человек был действительно так глуп и недальновиден?

Палудан посмотрел на двух своих людей, которых Элсу не представили. Один из них, вероятно, приходился Палудану дядей или кузеном. Он выглядел так же, как Глава Бруглиони, только гораздо старше. Второй был бледным, с седеющими рыжими волосами и впалыми щеками человеком. Его лицо, напоминавшее смерть, пестрило куда большим количеством шрамов, чем лицо Палудана. Оба человека хранили молчание.

Элс решил, что похожий на смерть тип и есть Гервас Салуда, старинный приятель Палудана и его правая рука.

– Меня все устраивало в семье Арнино. Дон Иниго один из тех хозяев, о котором мечтают все наемники. Однако я оставил Туснет, преследуя иные цели. В Дарнении будущее известно заранее. Так или иначе смерть настигнет тебя в Великих Болотах. Окажется она мучительной и долгой, если попадешь в руки шердов. Язычники не боятся прославлять Тиранию Ночи даже средь бела дня. Они довольны, что подчинились воле Ночи, – сказал Элс.

Палудан улыбнулся. Человека-смерть посетила идея.

– Вы примкнули к Грэйду Дрокеру и братству в их недавнем походе на Конек?

– Да. Я шел в Брос, когда повстречал отряд братства, который нанимал рекрутов неподалеку от Ралли.

– Там, где добывают мрамор.

– Да. Всем там заведовал Вэлд Арнволкер, командир воинствующего братства. По дороге в Брос ко мне присоединились другие путешественники, в основном, мальчишки и беглецы. Они думали, что хотят стать солдатами. Ну знаете: романтика и приключения. Братство предлагало хорошее обучение, неплохие деньги и, как казалось, возможность увидеть, что представляет собой война, избежав при этом собственной смерти. Потому, когда ребятня решила вступить в войско, я поступил так же.

– А на самом деле все оказалось не так хорошо, как вы предполагали.

– Именно. Судьба сразу сделала поворот.

– Такое случается. Особенно, когда все идет слишком гладко.

– Нас отправили в Конек. Из-за идиотских приказов Патриарха и безмозглого местного епископа все мои ребята погибли. Выжили лишь несколько человек. В основном, конечно, парни из этого братства. Впрочем, вы уже догадались, верно? Ну и, само собой разумеется, высокопоставленные лица.

– Такова жизнь.

– Да уж. Но это неправильно. В любом случае, я вновь был предоставлен самому себе. Лишь спустя месяц я услышал, что всем в нашем войске должен был руководить Грэйд Дрокер. Понимаете, я ни разу не видел этого олуха. Он и его соратники побежали к реке, сели на корабль и уплыли. А нас бросили на произвол судьбы.

– Некоторые из тех, кому удалось выжить в конекийском приключении, были замешаны в потасовке, в которой мы потеряли Гилдео, Акато, Салди и других. Вы знаете об этом? – спросил человек-смерть.

– Нет. Мне мало что известно о той ночи. Только слухи. Я никогда точно не знал, кто именно из братьев вернулся в Брос. Больше я не хочу иметь с ними ничего общего. Одного раза мне было предостаточно.

– Почему же вас не привлек тот случай? Если вы хотели на нас работать?

– Я не хотел. Тогда не хотел. К тому же это не затрагивало Арнино, пока дон Иниго не увидел, что Бруглиони переживают трудные времена, и не пожелал выразить вам свое почтение.

– Вы признаете себя наемником? Если так, то вас должно интересовать продвижение по службе, я прав?

– Конечно. С чего бы мне этого не хотеть? Я верой и правдой служу своим хозяевам и выполняю возложенные на меня обязанности так хорошо, как только могу. Я был всецело предан дону Иниго. Если вы наймете меня, получите то же самое. Если бы дон Иниго просто отпустил меня, скорее всего, ушел бы из Броса. Вондера Котерба собирает в Аламеддине войско. Он предлагает весьма выгодные условия. Однако дон Иниго попросил меня прийти сюда. И вот я здесь. Я буду служить вам до тех пор, пока мои услуги вам больше не понадобятся или пока вы не отправите меня в другое место.

В словах Элса заключалась предполагаемая философия ордена фиралдийских наемников. Но все это были лишь пустые разговоры. Наемники и их хозяева признавали идеалы, когда это оказывалось выгодно.

В прошлом остались те времена, когда на службу поступали целые отряды под командованием опытных и прославленных предводителей. Последний из таких отрядов, возглавляемый Адольфом Черным, прекратил свое существование в резне у Черной горы.

– Ас чего вдруг нам следует доверять вам?

– А я этого и не говорил. Я ничем не отличаюсь от любого другого перспективного наемника. Лучше спросить, как я могу навредить вам. – Так же, как Пинкус Горт и те, кто служил в Фиралдии, Элс понимал, что в этом допросе он должен проявить подозрительность. Фиралдийцы, нанимавшие воинов, часто оказывались простодушными. Большинство наемников ничем не отличались от своих хозяев. И ни одна сторона не доверяла другой.

В нынешней Фиралдии все менялось: удача, верность, союзники, предательство стало частью страны. А для некоторых и частью жизни.

Насколько удалось заметить Элсу Тэгу, именно на фиралдийском полуострове разум решил удалиться на покой. Ничто здесь не имело смысла, за исключением лишь самого малого.

– Гервас? – позвал Палудан.

– Иниго Арнино и Сални Саяг так сильно рекомендовали его, что можно было бы заподозрить их в том, что они пытаются от него избавиться.

– У Арнино появились трудности с выплатой жалования из-за набегов пиратов, – сказал третий человек.

– Они у всех появились, – проворчал Палудан.

– Больше Арнино пострадали только Бенедокто. Они не получают свои выплаты и жалования.

– Это правда, Хэхт? Они действительно пытаются урезать расходы?

– Не знаю. Ходили слухи, что дела идут плохо. Но ничего конкретного. О, говорили еще что-то о продаже острова, что в Виренском море. Полагаю, его хотят продать Сковелетти. У них какое-то военное соглашение.

Все внезапно навострили уши.

– Согиал? Они хотят продать Согиал? Ха-ха.

Рогоз сказал Элсу, что если упомянуть о продаже острова, это могло скрепить сделку. Элс не имел никакого представления, почему.

– Не знаю точно. Когда я околачивался рядом, они тут же замолкали. Я случайно услышал. Думаю, это большой секрет, который и должен остаться таковым даже после продажи острова. Арнино очень беспокоились, что Датеон и Апарион могут в скором времени пронюхать о сделке.

– Ха! Согиал. Эти глупцы никогда не понимали, насколько важен этот остров.

Палудан Бруглиони погрузился в длинный и бессвязный рассказ о предательстве, браках по расчету, приданном, опять предательстве, благодаря которым удобно расположенный и легко обороняемый остров оказался в руках Арнино в середине прошлого столетия. Согиал располагался в стратегически важном месте, поэтому Патриарх, оба императора, все три торговые республики, а также несколько второстепенных королей и герцогов пытались купить его. Арнино не поддавались на уговоры. Их непреклонность привела к тщетным попыткам захватить остров силой, так как Апарион и Датеон боролись за власть в Виренском море.

– Все фиралдийские истории основаны на предательстве, – кивнул Элс, пытаясь выглядеть мудрым.

– Отличная новость, – сказал Палудан. – Мы можем извлечь из этого пользу. Гервас, Хэхт, похоже, именно тот, кто нам нужен. Обсудите с ним детали, и пусть приступает к работе. Оставь ему Поло.


Элс целый день бродил по крепости Бруглиони. Вход во все комнаты был открыт.

– Полагаю, вам не стоит туда спускаться, – сказал Поло Элсу, когда тот осматривал спуск в подвал.

– Я думал, что могу заходить, куда хочу.

– да› конечно. Просто я надеюсь, вы все же не станете этого делать.

– Почему? Что там внизу?

– Лишь грязь, паутина и зловоние. Может, призрак или два. Ничего интересного. А потом длинный подъем обратно.

– Ты уверен, Поло?

– Еще детские страхи. Внизу живет чудовище.

– Чудовища существуют на самом деле, Поло. Если ты не в том месте, не в то время и не готов к встрече с одним из них, то можешь оказаться в большой передряге. Там, откуда я родом, такое происходит сплошь и рядом.

– Сэр, мы в Бросе. Город существует потому, что Помощники Ночи всамделишные. Вам не надо убеждать броса в этом.

Элс все-таки спустился по длинной лестнице.

Подвалы Бруглиони выглядели так, словно только что сошли со страниц страшилки. Повсюду висела паутина, капала слизь, и бегали всякие насекомые, на полу от утечек воды образовались лужи, а в воздухе стояло облако невыносимых ароматов. Несколько слабеньких и несчастных духов прятались в темных углах.

Вскоре Элс понял нежелание Поло совершать подъем назад.

– В давние времена подвалы были под каждым домом. Они существуют и по сей день, – пропыхтел Поло. – Некоторые из них находятся на глубине больше нашего. Каждые десять-пятнадцать лет там, где подземная часть не выдерживает всех нагромождений, которые построили за это время, происходит обвал.

– Держу пари, здесь можно обнаружить интересные древности.

– Все древности были разграблены в древности. Кроме покойников, здесь уже ничего не находят. Некоторые из них, конечно, древние, но большинство погибло не так давно.

– В смысле?

– Это значит, что есть такие бросы, которые используют старые катакомбы в качестве своих убежищ. И в качестве места, где они прячут тела, если не хотят, чтобы их нашли в Тераги или какой-нибудь аллее. Любую украденную вещь можно обнаружить именно в подземелье.

«Первые сведения об изнанке Броса», – подумал Элс. Оборотная сторона была у каждого города и всегда там, где последний оказывался незащищеннее. Изнанка, которая должна существовать, чтобы всегда находились люди, которых можно отправить на галеры или в рудники.


Палудан Бруглиони вызвал Элса на вечернее собрание спустя четыре дня после его поступления на службу. Покои Бруглиони были такие незамысловатые, что больше походили на келью монаха.

К Палудану также пришли несколько юношей со своими охранниками. Они хотели познакомиться с человеком, в чьи пока еще туманно обрисованные обязанности входило обучать их тому, как избежать участи, которая постигла их родственников на Мадурской площади. Охранники нервничали. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: они не те, за кого себя выдают.

Палудан и Гервас Салуда не представили Элса молодым людям.

– Надеюсь, Хэхт, вы с пользой провели это время? – спросил Глава Бруглиони.

– Субъективный вопрос, но думаю, да. Я ознакомился с местом и людьми, которые работают здесь.

– Я постоянно вижу его в сопровождении слуг и кухарок. Что и говорить – ценное времяпрепровождение для воина, – захихикал один из юношей Бруглиони.

– Если бы ты знал прислугу, то предвидел бы ошибку отца Обилада. И тогда мог бы спасти жизни тем, кто погиб на Мадурской площади. Тот, кого ты не ставишь ни в грош, не придаешь значения или воспринимаешь как нечто само собой разумеющееся, предаст тебя.

– Замолчите, – осадил Палудан юношей. – Вы здесь для того, чтобы учиться и ничего больше. – Ярость, бушующая в его груди, вышла сегодня на поверхность.

Мальчишке, который осмелился открыть рот, не исполнилось еще и шестнадцати. Дуго был внуком Сонерала Бруглиони и сыном самого старшего Бруглиони, погибшего на Мадурской площади. Дуго только и умел, что задирать прислугу. Те не отваживались отвечать на оскорбления. Работой очень дорожили, поскольку место сейчас было найти весьма проблематично.

– Чтобы я ни слова больше от вас не слышал. Хэхт, насколько хорошо ты знаешь город?

– Плохо, сэр. Арнино не предоставили мне такой возможности. В мои обязанности входили лишь обучение и защита.

– Осмотрись хорошенько в городе. Не привлекай внимания.

– Хорошо, сэр. – Ему только что приказами осуществить свои потаенные желания и вдобавок еще и платили за это.

– Ты служил в войске братства в Конеке. Тебе понравились методы, которые они использовали?

– Нет. Эти люди высокомерные и самодовольные глупцы. Они получили по заслугам. Несмотря на то, что действительно исполняли приказы Патриарха, которые каждые пять минут изменял епископ Антекский. Сериф оказался таким идиотом, что тому, кто его не знал, с трудом верилось в столь непробиваемую тупость священника. Я слышал, принципат Донето приказал сбросить Серифа со скалы за то, что епископ был жалким подобием священника.

– Я и сам слышал об этом, – сказал Гервас. – Однако не стоит доверять слухам. Епископ Сериф разбился, упав со скалы, когда пытался сбежать от браункнехтского офицера после того, как попал в плен к людям императора. Его смерть всего-навсего несчастный случай.

– Неужели? – улыбнулся Элс. – Это уже интересно.

– Слухи всегда нагнетают обстановку.

– Так вам не нравится воинствующее братство? – спросил Палудан.

– Ни капельки. Как одно целое. Были там, правда, и неплохие люди. А что?

– Братство убило шестерых Бруглиони. В том числе моих единственных сыновей Акато и Гилдео. А также несколько племянников, один из которых был надеждой семьи на спасение. Если я умру прямо сейчас, наследником станет Дуго. А ему плевать на вас и Герваса. Из-за него семья через год окажется в полном дерьме. Если, конечно, кто-нибудь из наших кузенов не догадается перерезать ему глотку.

– У меня есть предложение, но оно вам может и не понравится.

Палудан внезапно просветлел. Он действительно переживал за будущее Бруглиони.

– Говори.

– Измените принципам. Верните назад лучших Бруглиони, которые оставили город.

Палудан недовольно забормотал и окинул Элса мрачным взглядом.

– Вспомните о тех, кто служит за пределами Броса. Здесь их способностям найдется лучшее применение.

Палудан и Гервас уставились на Элса точно на гения, говорящего от имени глупца. Все знали, что Бруглиони, покинувшие Брос, освободили себя тем самым от своих обязательств по отношению к городу.

– Все возможно, Хэхт. Я подумаю над твоими словами, – снисходительно промолвил Палудан. – Скажи, как нам отомстить братству?

– Что? Отомстить? Но виновные уже погибли. Палудан нахмурился, вероятно, он размышлял над тем, почему Элс так плохо осведомлен об одном, но в то же время отлично разбирается в другом. Неужели Арнино от него все утаивали? Как насчет голов? Или того, через что прошел отец Обилад, прежде чем оказался в Тераги в полумиле от Кастеллы долла Понтеллы? Все обитатели замка знали об этом. Следовательно, слухи распространились и за пределы крепости.

– На вашем месте я бы поразмыслил, как защититься от братства, – сказал Элс.

– А он дело говорит, Палудан, – согласился Гервас. – Не хватает нам еще начать с ними войну.

– Выдайте им тех, кто совершил преступление. Объясните, что они превысили свои полномочия, – предложил Элс.

– Именно это они и сделали. Им просто надо было похитить Родриго Колони. Так, чтобы мои ребята затем могли его спасти. Но тут появились члены братства. И олухи Оби-лада вдруг решили действовать по-своему. Они похожи на невиданных чудовищ. В любом случае я не могу их выдать, даже если бы и хотел. Только отец Обилад знал, как с ними связаться. У нас не остается другого выхода, как только вернуть всех Бруглиони в Брос, Палудан. Нам нужно больше людей, которые умеют хранить семейные тайны, – сказал Гервас.

– Что произошло? Десять минут назад меня переполняли идеи. Я собирался заставить Великого страдать. А теперь меня стараются переубедить. Меня окружают предатели, – захныкал Палудан.

Подобным образом о своем положении отзывался предшественник Гордимера Льва до того, как его сместили.

– Не меняйте целей. Просто пересмотримте ваши планы, чтобы обдумать сильные и слабые стороны семьи, – посоветовал Элс.

– У нас больше слабых, чем сильных сторон. Наши мечи давно затупились, – заметил Гервас.

– Необходимо знать ход мыслей противника, прежде чем предпринять что-нибудь. Нужно понять, кто является нашим потенциальным врагом. Следует объективно оценить наши преимущества. И четко представить, каких целей мы хотим добиться, – продолжил Элс.

– В смысле?

– Надо выяснить что задумали братство, Коллегиум, Колони и Патриарх. Узнать, как они относятся к Бруглиони. Ваш дядя член Коллегиума. У него есть друзья. Бруглиони всегда были главными персонажами на броской сцене. У вас огромный потенциал ресурсов. Составьте список. Подумайте над тем, как можно их использовать.

Элс чувствовал, что Палудан не получил никаких знаний о том, как вести себя в своей должности. Он импровизировал и надеялся на лучшее.

– Гервас, поразмысли над словами Хэхта. Действительность, кажется, приближается к нам, – сказал Палудан. – Мальчики, Дуго, пойдемте со мной, – Палудан поднялся с кресла.

– Но мы собирались выйти в город, чтобы… – запротестовал Дуго.

– Замолчи. Разве ты не слушал? Те, кто имеют на нас зуб, наверно, что-нибудь затевают. Я не хочу, чтобы ты ошивался там, где им удастся тебе навредить. Пойдем.

Дуго надул губы. Казалось, чтобы заставить мальчишку прислушиваться к словам, необходимо было грубо осадить его.

– Если моя челюсть все еще отваливается, то только потому, что я впервые увидел, как Палудана посетили здравомыслие и ответственность, – сказал Гервас Салуда.

– Хм?

– До убийства Акато и Гилдео он изрыгал ту же чушь, что и Дуго. Вот почему малец был сбит с толку.

– И как же он тогда управляет семьей?

– По инерции. Да Палудан этим и не занимается. По крайней мере, у него плохо получается. Он никогда не сталкивался с понятием ответственности, когда рос. Палудан всегда пускал все на самотек – у него ведь не было никаких проблем. Ему удавалось выходить сухим из воды, пока не произошло это несчастье на Мадурской площади.

– Жизнь все-таки приперла его к стенке?

– Она не изменила его сущности. Но теперь Палудан хотя бы понимает, что, кроме попытки побить рекорд отца по количеству побывавших в его постели женщин, есть вещи и поважнее. Однако даже сейчас Палудан переложил всю ответственность на наши плечи. У него нет веры в собственные силы.

– И?

– Ты должен понимать. Кроме недостатков характера, Палудан к тому же не блещет умом. Его не назовешь проницательным. Он предпочитает решать проблемы при помощи кулаков.

– Так же, как и Дуго.

– Совершенно верно. Хотя сейчас Палудан вроде бы стал соображать, что к чему. Он понимает, что должен начать все делать правильно. Ради семьи. Тем временем его главного советника, то есть меня, вряд ли можно назвать умнее или проницательнее хозяина.

– Неужели?

– Мы оказались в таком положении из-за моей гениальности и моего легковерия. Сильвио Обилад манипулировал мной. Я продал Палудана священнику. Выдал его идеи за свои. Я полагал, Обилад желает добра Бруглиони.

– Может, так оно и было.

– Никто в этом и не сомневается. Он был хорошим священником. Но Обилад хотел большего. Он мечтал сделать Церковь всесильной как в мирском, так и в духовном плане.

– Звучит как-то не очень. – Сам Дреангер нельзя было назвать ужасным, однако в пределах королевства Спокойствия существовали несколько княжеств, где религиозное господство душило всех и вся.

– Из-за отца Обилада теперь придется еще и с Церковью отношения налаживать.

– Будучи всего лишь деревенским мальчишкой из далеких земель, я, очевидно, упустил из виду что-то очень важное. Шесть Бруглиони были убиты. Причиной стал отец Обилад. Те, кто прикончили ваших ребят, тоже погибли.

– Ты полагаешь, что чаши уравновешены?

– В общем, да.

– Церковь так не считает. Если духовники нажимают на тебя, то ты должен улыбаться и умолять их о большем, потому что это так здорово.

– К подобному мышлению мне придется долго привыкать. – Элс мог использовать свои знания, чтобы посеять смуту и отвлечь Патриарха от нового похода. – Мне стоит поближе познакомиться с Бросом. Так говорит Палудан. Даже если учесть врожденное высокомерие тех, кто верит в то, что их устами вещает сам Бог, все равно здесь у многих ошибочные взгляды на мир.

– Входить в город опасно.

– С чего это? Предположим, действительно прошел слух, что Бруглиони наняли нового человека. Но ведь никто не знает, как я выгляжу, за исключением нескольких Арнино. А они на нашей стороне.

– Не уверен.

– Хм?

– Вряд ли мы должны сейчас кому-то доверять. Не знаю, почему Палудан и я решили, что Родриго Колони перейдет в стан противника. Возможно, отец Обилад надул нас. Теперь-то нам известно, что это была неправда. Родриго хранил верность.

– Похоже, в Бросе предательство – самая распространенная забава. Я попытаюсь узнать что-нибудь на улицах. А вы заставьте Палудана решить, чего он хочет добиться, и тогда мы сможем строить наши планы. Узнайте, не желает ли он нанять настоящих воинов. Те охранники были фальшивками.

– Вряд ли он согласится пойти на дополнительные расходы. Сейчас мы точно знаем, кого обвинять в случае, если что-то пойдет не так.

– Я сделаю все, дабы доказать вам, что вы не зря меня наняли.

Элс расстался с Салудой, так и не разобравшись в нем. Умен он или глуп? Манипулирует ли Гервас Палуданом Бруглиони? Или же он его преданный друг?


Брос не был похож ни на один город, где бывал Элс. Его возраст чувствовался куда сильнее, чем в таких же древних городах Дреангера. Повсюду лежали руины. В Дреангере развалины расчищали, чтобы на их месте возвести новые здания. На родине Элса уцелевшие руины находились за пределами городов, в пустынях и горах, и, как повелось издревле, населяли их исключительно мертвецы.

Священников, которые ухаживали за архитектурными памятниками, истребил Иосиф Алегийский тысячу лет тому назад. Последователей Алегийского, в свою очередь, уничтожили в период праманского завоевания полвека спустя.

Напоминания о былом величии Древней Империи, заросшие вьюнком и кустарниками, можно было встретить повсюду. Останки триумфальных арок все еще перекрывали улицы. Наверху росли сорные травы да небольшие деревца. Элс не понимал, откуда там взялась почва.

Уровень земли, по которой теперь ходили бросы, поднялся с античных времен на десять-двадцать футов. А там, где древние хоронили своих усопших, даже больше.

В Бросе прошлое было такое же вездесущее и назойливое, как Помощники Ночи в Святых Землях. Здесь ему придавали куда большее значение, чем в любых других областях. Прошлое Броса определяло его настоящее.

Великий пользовался поддержкой местных жителей, поскольку те верили, что он сможет возродить былое величие города.

В Бросе даже потомственные нищие боготворили славу минувших дней.

Разрушенные памятники древних времен входили в жизнь городской бедноты и бродяг.

Нищета тоже повсюду бросалась в глаза. Но она не трогала Элса. Бедность и страдания были извечным уделом человечества; ша-луг встречал их везде, куда бы ни забросила его судьба.


Элс шел, как он надеялся, похожими на случайные путями. Хвоста за собой Тэг не заметил. Впрочем, это могло означать, что за ним следит мастер своего дела. Или тот, кто использует помощь сверхъестественных сил.

Элс и не рассчитывал на то, что новый хозяин не станет за ним следить. Сам Тэг никогда бы не позволил незнакомцу войти в свой мир так же легко, как позволили ему Бруглиони.

Куда бы ни шел ша-луг, отовсюду на него устремлялись мрачные взгляды. Он не понимал, почему. Впрочем, Тэг заметил, что и на других чужеземцев смотрят с такой же злобой.

Элс слишком долго действовал в одиночку. Неужто он забыл о том, что связные были важной составляющей его задания? Не могли ли превратности судьбы унести жизни местных агентов Гордимера Льва? Элс не знал имен, только места.

В посольство Кайфа ал-Минфета следовало обращаться лишь в экстренном случае. До морской таверны, располагавшейся на берегу вниз по течению реки у самой окраины города, было просто слишком далеко идти. Оставался лишь агент, живший в деведийском квартале.

К югу от Тераги Брос раскинулся на многие мили. Казалось, ему не было конца и края.

– Эй, Пайп! Пайпер Хэхт! Как, черт возьми, поживаешь, олух?

С противоположной стороны улицы бежал Пинкус Горт, петляя между ослами, верблюдами и повозками, запряженными волами, собаками и козлами. Улочки Броса были куда оживленнее тех, что находились в ал-Кварне, и куда вонючее. За животными редко когда убирали. Элс видел несколько необыкновенно больших куч.

– Горт! Ты что, за мной следил?

– Черт, нет. Простое совпадение. Я как раз направлялся… Как, черт возьми, твои дела?

– Полагаю, неплохо.

– Они уже посвятили тебя?

– Во что?

– В тайны Бруглиони. Недоумение.

– Они же не держат тебя в неведении?

– Я был за городом. Донето нужно было решить кое-какую проблему на дороге. Вернулся прошлой ночью. Так ты вовлечен в их дела?

– Думаю, да. Хотя мне как-то не по себе от того, с какой легкостью все прошло. Я не верю, что кто-нибудь может быть таким глупым, как притворяются эти люди.

– А придется. В этом городе выживают только идиоты. Две трети из них до сих пор считают, что именно они управляют миром. В общем, чертов город кишит людьми, которые дальше своего носа ничего не видят.

– Поверю тебе на слово.

– Нам надо придумать способ, как общаться друг с другом.

– Я знаю, где живет принципат.

– А как нам с тобой связаться?

– Не могу представить ни одного случая, когда тебе это понадобится. А ты? – сухо заметил Элс.

– О, может, ты и прав. Но тебе придется изредка связываться со мной. Так, чтобы мы держали друг друга в курсе событий.

Горт дело говорил. Он должен стать глазами Элса в доме Бронте Донето.

– Думаю, это будет несложно. За мной нет какого-нибудь особого надзора. Мои обязанности еще не определили. Палудан хочет навредить братству, ибо считает, что именно они убили его сыновей. Гервас опасается мести ордена за гибель своих людей.

– Ты ничего не хочешь сделать со своими волосами? – Горт бросил взгляд на голову Элса.

– Что? Зачем? Например?

– Половина мерзавцев в Бросе разыскивает белокурых иноземных здоровяков. Двое участвовали в потасовке, о которой ты только что упомянул. Если, увидев тебя, они пораскинут мозгами, то сообразят, что ты не тот, кто им нужен. Но вдруг ты натолкнешься на полных идиотов?

– Да теперь понятно, почему все так зло на меня смотрят.

– Может, это просто из-за того, что ты есть ты.

– Несомненно. Мне надо выполнить кое-какое поручение. Увидимся позже.

С мгновение Горт выглядел весьма обиженным.

– Да. Позже.

– Передавай привет Бо и Джо. И Стальным Мускулам.

– Ладно.

Элс удалился, прежде чем Горт смог бы его задержать. Принципат Донето не обрадуется, узнав об Этом. Он мало что рассказал Горту о Бруглиони и совершенно ничего об Арнино.

Пусть поволнуется.

Элс бесцельно пошатался по улочкам. На всякий случай. Не хватало еще привести Горта к связным. Ша-луг прислушивался к разговорам жителей. Ничего дельного: споры, жалобы, нытье и полное безразличие к перебранкам власть имущих. На улицах огромное значение придавалось лишь очередному приему пищи. И Цветным.

Все жили в предвкушении события под названием Летние Пригласительные Игры, в которых команды колесниц со всей халдарской Фиралдии примут участие в масштабных отборочных состязаниях. И тогда о Цветных на некоторое время позабудут.

Дорога, по которой шел Элс, вывела его к южному берегу реки Тераги. Ша-луг очутился в полумиле от того места, где отец Обилад познакомился со священным Потоком. В дохалдарскую эпоху река по праву считалась богиней, в чьей утробе нашли пристанище многие духи, и некоторые оказывались весьма жестокими. Всех их необходимо было усмирить. Теперь богиня исчезла, но в реке по-прежнему остались ее прислужники: несколько темных духов, нимф да водных лошадей.

Древние жители неплохо ладили с Помощниками Ночи. Организация берегового района города свидетельствовала о том, что в прошлом бросы были совершенно уверены: река не выйдет из-под контроля. Дамбы, построенные из огромных блоков обтесанного камня, поднимались достаточно высоко, так что уровень воды мог увеличиться еще на двадцать пять футов, прежде чем жителям придется беспокоиться.

Элс направился вниз по реке, вдоль дамбы, не переставая восхищаться мастерством древних инженеров. Он был уверен: из-за отсутствия желания и сил теперешние бросы не смогут создать ничего подобного. Элс чувствовал, что современному племени не достает тех качеств, которыми обладали древние горожане.

Его поразили мосты, их количество и конструкция. Каждый представлял собой настоящий памятник, который вряд ли когда-нибудь исчезнет с лица земли. И только здесь нужно было проделать путь длиной чуть меньше мили, чтобы пересечь улицу. Как позже выяснилось, над Кастеллой долла Понтеллой.

Картина в целом оказалась бы весьма живописной. Если бы общий вид не портили снующие туда-сюда люди, животные и повозки.

Элс присел на каменный блок наверху дамбы. Он выбрал такое место, где сразу мог лицезреть Кроис на скалистом острове, Кастеллу долла Понтеллу и ее шесть маленьких мостов, а также необъятное и неизмеримое великолепие Дворца Хиаро, который был центром епископской ветви халдаренизма. Многие бы желали занять место Элса. Он сидел среди дюжины таких же наблюдателей, которых осаждали лоточники, предлагавшие церковные сувениры, горячие колбаски и ароматные пирожные.

Сидя так близко к трем грандиозным сооружениям, что на их стенах можно было увидеть следы голубиного помета, Элс впервые ощутил некое благоговение перед западной цивилизацией. Чем были эти здания, так это настоящими призраками былого величия.

Крепость Кроис стояла посреди реки вот уже двенадцать столетий. Ее строительство началось задолго до рождения первых халдарских основателей. Крепость возвели по указу броского императора, который не хотел стать жертвой черни так же, как и его предшественники. Последний император на закате Древней Империи завещал Кроис Церкви.

Первое наследие из тысячи тех, что создали невероятную путаницу среди земель, образующих нынешнею Фиралдию.

Элс наблюдал за движением лодок и баркасов и наслаждался едва уловимыми изменениями, когда солнце медленно покатилось на запад, а его лучи окрасили все в золотой цвет.

– Пайпер Хэхт?

От неожиданности Элс вздрогнул и подпрыгнул, заметив что остальные зрители растворились.

– Святой Айс, ну и прыгучий же этот олух, – проревел кто-то. Ша-луг оказался лицом к лицу с четырьмя вооруженными людьми, одного из которых он узнал.

– Сержант Бэхтэр? Вы до смерти меня напугали, подобравшись вот так незаметно. Значит, вам повезло. Вы выбрались с Грэйдом Дрокером?

– Я выжил. Как вижу, ты тоже.

– Я покинул Конек с принципатом Донето. Из огня да в полымя. В Орминдене нас перехватили люди Хансела. Нас держали в плену, в Племенце, пока Великий не соизволил выкупить своего кузена. А что происходит?

– Пришли донесения о белокуром чужестранце, который любуется Кастеллой. Нас отправили разобраться.

– Я просто наслаждался видом. То есть просто смотрел.

В чем дело? Что за паранойя?

– Как долго ты находишься здесь? В Бросе, не на скале?

– Десять-двенадцать дней. Со мной прибыли и другие. А сегодня у меня впервые выдалась возможность побыть одному. Я просто расслабился, наблюдал, как проходят баркасы, и тосковал по дому, А что?

– Ты слышал об убитых недавно братьях? Элс вновь присел на камень.

– Пожалуйте в мою обитель. Давайте-ка пообманываем себя и вспомним, как нам было весело, когда мы расправлялись с еретиками в Конеке.

Бэхтэр понял намек. Он присел.

– Так ты знаешь, что происходит, не правда ли?

– Не совсем. Местная политика слишком запутанная. Я не вижу в ней смысла.

– Хэхт, ради старых добрых времен. Давай не будем говорить друг другу ерунду.

– Ой. Звучит как-то пугающе.

– Скажи спасибо, что ты не тот, кого мы надеялись здесь увидеть. Вот тогда бы тебе пришлось туго.

Элс оглянулся.

– Им обязательно здесь околачиваться? Мы не можем поговорить с глазу на глаз: только вы и я?

– Я найду тебя, – вымолвил Бэхтэр, немного подумав.

Когда Элс вернулся в цитадель Бруглиони, он встретился с Палуданом и Гервасом Салудой.

– Думаю, я сделал удачный ход. Надеюсь, вы не так сильно жаждете войны, чтобы разозлиться на меня.

– Говори, – сказал Палудан. Он был в отвратительном настроении, обычное его состояние.

– Я наткнулся на одного человека, с которым познакомился во время конекийского похода. Он принадлежит к воинствующему братству. Мы с ним поговорили. Я объяснил, что, по мнению Бруглиони, случилось в ту ночь, когда, похитили Родриго Колони.

Казалось, Палудан был сбит с толку, а Гервас немало изумлен.

– Продолжай, чудо-работник. – Он говорил серьезно или же это сарказм?

– Вот, как все случилось, – Элс рассказал, чем занимался целый день в мельчайших подробностях, не упомянув только Пинкуса Горта. – Несмотря на свое членство, Бэхтэр – хороший человек. Ему можно доверять. Я объяснил ему, как вы рассматриваете ситуацию. Он рассказал, как ее видят братья. Оказывается, их больше всего беспокоит вопрос, как поймать неких таинственных светловолосых чужеземцев. Они думали, что их укрываете вы. Я втолковал Бэхтэру, что к чему. Он мне поверил, он ведь знает меня с Конека.

Палудан и Гервас нахмурились.

– Помните, я предлагал вам выдать этих людей, – напомнил Элс.

– Ближе к делу, Хэхт, – рявкнул Гервас.

– Братству просто нужны те парни. Если бы вы смогли рассказать о них побольше, то между орденом и Бруглиони вновь воцарился мир.

– И сам Господь спустится с небес и поцелует нас в губы, а потом швырнет и наподдаст старых добрых пинков, – сказал Гервас.

– Несомненно. Но только не сегодня. Послушайте. Это выход.

– Очень выгодный для тебя. Ты впервые оказался в городе и тут же встретил старого боевого приятеля.

– Вы верующий, Гервас?

– Настолько, насколько требуется.

– Я так и думал. Очень похоже на мое отношение к религии. Однако я понял, никогда не ошибешься, если предположишь, что на жизнь оказывают влияние Помощники Ночи.

– По-твоему, за всем этим стоят сверхъестественные силы?

– Всегда. А в вашем случае особенно. Иначе почему братство не в силах найти этих людей? По словам Бэхтэра, они постоянно получают донесения, а когда проверяют их, то следы теряются. Там, откуда я родом, это значит, что ваши наемники находятся под защитой Помощников Ночи. Даже Коллегиум и тот, наверное, не сможет их найти.

– Коллегиуму все равно. По крайней мере, сейчас. Ты предлагаешь нам прийти с братством к компромиссу?

Элс думал, что это и так понятно.

– Вам нечего терять.


Элс чувствовал себя превосходно. Плодотворный выдался денек. Он принес пользу, правда, Палудан был еще не готов это признать.

В совершенном мир? все бы думали, что Элс творит великие деяния. Это бы принесло ему положение в обществе. Но расцвет мира среди броских группировок не послужит на благо Дреангера.

Жилище Элса представляло собой одну большую комнату, разделенную на три при помощи висящих одеял. Ша-луг спал в закутке не больше монашеской кельи. Поло почивал в еще меньшей комнатке за их общим помещением, которое занимало половину всей площади комнаты. Ширмы были старыми и рванными и немногое скрывали от глаз соседа. Правда, они хорошо удерживали тепло от маленькой угольной печки, стоявшей посреди комнаты.

Элс переступил порог своей обители.

– Поло, ты здесь?

– Да, сэр. Который час? Вы что-то хотите? – раздался стон из каморки Поло.

– Ты уходил куда-нибудь, пока меня не было?

– Я покупал уголь, свечи, чернильный камень, перья, чернила и тому подобное. Как вы просили. Правда, бумаги я не нашел. У фабриканта на площади Нафтали все закончилось. – Поло просунул голову через щелку между одеялами.

– Не вставай. Кто-то рылся в моих вещах, поэтому я и спросил. Вроде бы ничего не пропало.

– Они напрасно потратили время, не так ли? – усмехнулся Поло, после того как тихонько пискнул.

– Да. Я ложусь спать.

Элс лег на жесткий матрас, холщовый мешок, набитый пшеничной и овсяной шелухой. Он задумался над словами Поло.

Если новости стали для него неожиданностью, то он не так должен был прореагировать.

Палудан и Гервас Салуда понятия не имели, какую работу поручить Элсу. Они знали: что-то все-таки делать нужно. Они наняли ша-луга и перед ними открылись разнообразные возможности. Однако он не мог заменить всех наемных солдат, которые покинули семью.

Элс попросил, чтобы Бруглиони наконец определили его обязанности. Ему приказали охранять дом. В одиночку. Не выказав при этом никаких особых пожеланий.

Элс нарочито покружил по цитадели. Место было запущенным и грязным. Прислуга – вялой и неряшливой.

Почти всегда ша-луга сопровождал Поло. Элс выделил ему лист бумаги из канцелярии Бруглиони по ведению счетных дел. Вместе они составили таблицу, кто за что отвечает, и кто чем занимается. Элс проявил себя в роли неутомимого управляющего, хотя он терпеть не мог эту сторону службы в армии. Но сейчас ему пришлось с этим смириться.

Цитадель Бруглиони была бескрайней. Ее явно сконструировали не для оборонительных целей. То, что находилось за периметром крепости, выглядело крайне непривлекательно. Обрушившиеся горгульи и тому подобные сооружения. В поместье Бруглиони находилось еще несколько построек. Конюшни, кладовые и так далее. Основное здание включало сто двадцать комнат, расположенных на четырех этажах. Лишь несколько помещений на первом этаже были такими же огромными и великолепными, как и все здание. Нынешние Бруглиони не увлекались нарочитым бахвальством. Семья больше не могла себе этого позволить.

Бруглиони, которым руководил Палудан, существовали по инерции. Глава семьи не был глуп. Просто ему недоставало напористости. Палудану нравилось пускать все на самотек. Пока его гнев не выходил наружу. И тогда Палудан совершал какой-нибудь неразумный шаг. Как, например, инсценировка похищения и спасения.

После двух дней осмотра, которые прерывались на муштровку юных Бруглиони, Элс созвал старшую прислугу в кухне. Появиться соблаговолили лишь девять работников да несколько любопытных зевак.

Среди слуг находился начальник четырех стражников, охранявших ворота цитадели.

– Каниглиа, завтра в крепость вы не должны впускать господина Корпию, Грацию и Вергу. – Лишь несколько работников жили непосредственно в цитадели. Впрочем, Палудан не горел желанием и им выплачивать жалование, кормить или предоставлять комнаты. – Они больше здесь не работают. Что касается остальных, подумайте, кого поставить на их место. Сообщите о вашем решении мне завтра. Господин Натта, не хотите ли сами поискать новых рабочих? Нет? Господин Монтал. Насколько мне известно, именно вы занимаетесь подбором новой прислуги, когда таковая нужна.

– Э:.. Да, сэр, но только прислуги. Я не имею дела с счетоводами или теми, кто работает оружием и занимается охраной.

– В скором времени нам понадобятся новые люди. Мы избавимся от тех, кто не приносит пользы. Сколько среди работников ваших родственников? Кто-нибудь из них делает хоть что-нибудь?

Запинаясь, Монтал сбивчиво и туманно обрисовал ситуацию.

– Их не уволят, если они выполняют свою работу. Кто из вас оспорит тот факт, что это место похоже на гадюшник? Мы все изменим. У нас достаточно людей. Начнем с сегодняшнего дня. Тот, кто раньше бил баклуши и не образумится сейчас, может разделить участь Корпио, Грации и Верги. Легок на помине. Вот и сам господин Грация.

Грация представлял собой маленького, толстого человека с пухлыми губами и лысиной. Оставшиеся на его голове волосы были рыжими, чуть седыми. Шутники размышляли: успеет ли шевелюра Грации поседеть, прежде чем он полностью облысеет.

– Прошу простить за опоздание. Возникли небольшие затруднения, – пропыхтел Грация.

Какой-то соглядатай уже успел предупредить его.

– Лучше поздно, чем никогда. – Элс решил, что все равно уволит Грацию рано или поздно. – Когда мы здесь закончим, то взглянем на ваши счетные книги. Мы неразумно используем бюджет семьи.

Грация побледнел.

– Господин Негрон, господин Пагани. Кажется, уборка и ремонт помещений входят в ваши обязанности. Сообразите, как отчистить, починить и покрасить это здание, используя работников, которые привыкли получать деньги за сон в неурочное время и десятичасовые перерывы на игру в карты. Мадам Ристоти? – Кухарка, по мнению Элса, была единственным лучом в темном царстве.

– Называйте меня Карина. У меня есть кое-какие идеи.

– Прекрасно, мадам Ристоти. Я обращаюсь ко всем. Мы должны относиться друг к другу более официально. Таким образом, наше взаимодействие приобретет деловой характер. Что ж, мадам Ристоти. Поделитесь с нами вашими мыслями.

У мадам Ристоти было столько же идей по реставрации черной лестницы, как и у маршала на поле боя.

Элс дал ей три минуты, чтобы изложить свои мысли.

– Прекрасно. Я поручаю это вам. А вы справитесь и с кухней, и с черной лестницей? Господин Негрон? У вас есть возражения?

У Негрона было столько же времени.

– Другими словами, у вас нет никаких предложений. Вы не согласны с мадам Ристоти только потому, что она женщина.

– Если говорить прямо, то…

– Больше я не собираюсь ходить вокруг да около. Господин Грациа, какая сумма останется при нас, если уволить Негрона?

Прежде чем Грациа успел ответить, Негрон что-то пробормотал.

– Довольно споров, – подвел Элс. – Если вы полагаете, что есть лучший способ вести дела, скажите мне. Убедите меня. Если люди откажутся сотрудничать, дайте знать. Я покажу им, что к чему. Или же проинформируйте господина Каниглиа, чтобы он их больше не пускал. Итак, за работу. Ступайте и подумайте, как сделать эту хибару пригодной для жилья. А вы, Грациа, останьтесь.

Грациа помрачнел.

– Господин Грациа, думаю, что вы слышали об участи отца Обилада? – начал Элс.

– Да.

– Вам также известно, что если Палудана Бруглиони разозлить, он обычно крайне агрессивен.

– Да.

– Найдите способ вернуть деньги. А до тех пор вы будете моей правой рукой. Вы у меня на крючке.

– Понятно.

– Надеюсь, что и остальные проявят такое же благоразумие. А теперь, господин Грациа, принимайтесь за работу.

После разговора Элс отправился на кухню. Там, слушая мадам Ристоти, находился Поло.

Внезапно путь ему преградил Каниглиа и молодой Диано. Их лица были столь мрачны, что Элс испугался: уж не задумали они чего?

– Посыльный передал вам послание с Диано, – сказал Каниглиа.

Другой протянул смятый конверт.

– Здесь сорвана печать, – заметил Элс. Каниглиа ухмыльнулся.

– Что такие мрачные?

– Некоторые из тех, кого вы приказали не впускать, вели себя угрожающе. Они пообещали, что не ручаются за себя, если и завтра им не позволят войти.

– Я разберусь с этим.

Это не успокоило Каниглию. Не на такой ответ он рассчитывал.


– От кого письмо? – спросил Поло. Элс сидел спиной к стене общего помещения их комнаты.

– От моей давней знакомой, Анны Моциллы. Она вдова и несколько месяцев назад переехала в Брос. Узнала, что я здесь. Этим письмом Анна оповещает меня о своем приезде. Полагаю, это значит, что больше она не злится на меня.

– Приятная история? – усмехнулся Поло.

– Да не совсем. Хоть Анна и вдова, но слишком молода для того, чтобы отказываться от интимных прелестей брака. По крайней мере, такой я ее помню. Да, наверно, она и не изменилась.

– Ее приезд сулит неприятности?

– Не думаю. Скорее наоборот. Во всяком случае, я на это надеюсь.


– Открывай, – скомандовал Элс Каниглии. – Посмотрим, кто пришел вовремя.

Каниглиа отворил служебную дверь, которую годами не запирали на замок. Даже после предательства отца Обилада. Палудан упрямо не желал видеть того, что было для всех очевидным.

Каниглиа и молодой Диано разыгрывали целое представление. Они пропускали работников по очереди и быстро осматривали каждого на предмет проносимых вещей. Наблюдая за происходящим, Элс понял, что раньше осмотром прислуги не занимались. Даже когда она расходилась по домам.

Элс пожалел, что недостаточно разбирается в бухгалтерии. В бумагах господина Грациа наверняка содержались; все изобличающие улики. Но самостоятельно Элс был не в силах их найти.

Как к этому отнесется Палудан? Он принадлежал к тому кругу людей, кого мало интересовали грамотность и счетоводство. Впрочем такое отношение к хозяйству проявляло куда больше людей, чем полагал Элс. В основе такой халатности лежали давнишние сражения с арнхандерами в Святых Землях. Если там вдруг кому-то срочно требовалось что-то прочесть, написать или подсчитать, достаточно было схватить проходящего мимо дева.

Какую роль играл в этом Гервас Салуда? Может, он брал взятки? Такое случалось в каждом дворце, и крепость, в которой жил Элс на краю света, не была исключением.

– А это кто? – спросил Элс, увидев проходящего через ворота красивого юношу с коробкой инструментов в руках.

– Марко Деметрий. Плотник и родственник нашей кухарки. Он всегда тут как тут, если нужно выполнить плотницкие работы. Хороший парень, и отлично знает свое дело – разъяснил Каниглиа.

– Значит, мадам Ристоти послала за ним. – Глава кухни редко покидала крепость, хотя официально и не жила в ней.

Один за другим в цитадель попытались войти Корпиа и Верга.

– Господин Верга, вы, кажется, забыли, что больше не работаете здесь. Не утруждайте себя. Вам и господину Корпиа следует извиниться перед теми работниками, которых вы задерживаете, а потом удалиться, – сказал Элс.

– Уйди с дороги. У тебя нет полномочий, – рявкнул Верга.

Элс нанес ему ряд ударов, раздался хруст ребер. Верга упал на колени и отчаянно стал хватать ртом воздух, дабы не потерять сознание.

– Вы здесь больше не работаете, – повторил Элс.

Корпиа оказался менее задиристым. Он помог Верге встать. Затем они ушли.

Элс надеялся, что это послужит им достаточным уроком.

– Я хочу знать, кто сегодня опоздал. С завтрашнего дня закрывайте ворота через десять минут после начала работы. Опоздавших не впускать и не выплачивать жалование, – сказал он Каниглии.


Анна Моцилла поселилась в весьма небольшом домике по сравнению с теми хоромами, в которых она жила в Сонсе. Элс поднялся по ступенькам. Он постучал в дверь молоточком. Анна ответила почти сразу. Она ничуть не изменилась.

– За тобой следили.

– Да. Впрочем весьма неумело.

– И ты позволил им сидеть у себя на хвосте?

– Да.

– Почему?

– Я рассказал, что ты моя бывшая любовница. Они прочитали твое письмо, прежде чем отдать его мне.

Она бесцеремонно придвинулась к нему, пропуская Элса в дом.

– Именно поэтому я написала письмо в непринужденном стиле. Подумала, что смогу лучше объясниться.

Несмотря на то, что дверь была заперта и теперь никто не следил за Элсом, Анна не отодвигалась от него. А ша-луг не отталкивал ее. Так приятно находиться рядом с женщиной. Пусть даже она на десять лет старше его. И не приходится ему женой.

– Раньше нас объединяли только дела. Исключительно дела. После я пыталась себя в этом обмануть. А затем меня попросили переехать сюда. Ты так долго добирался в Брос. У меня было предостаточно времени, чтобы все обдумать.

Элс молчал. Он знал, что должен сделать, но не мог оттолкнуть ее.

– Фрэйн, ты не совершишь греха. – В Сонсе Элс называл себя Фрэйном Дорао. – Я неверная.

Она тоже все прекрасно понимала.

Так она толковала закон Священного Писания. Если женщина была не праманкой, то не было и никакого нарушения супружеской верности.

Элс не отстранился от женщины. Он не перешел к действиям, хотя Анна открыла перед ним двери. Ша-луг полностью передал инициативу в ее руки.

Эти руки оказались бесстыдно проворными и весьма умелыми.


Элс ужинал на кухне, так он мог поговорить с мадам Ристоти.

– Были еще какие-нибудь протесты?

– Меньше, чем я ожидала. Вы их напугали. То происшествие у ворот дало им понять, что вы настроены решительно.

– А что вы думаете?

– Думаю, что вы настроены серьезно.

– Так оно и есть.

– Почему.

– Я не хочу терять место. Я приехал в Брос, дабы быть в центре событий. Мне нужна работа для того, чтобы остаться здесь.

– С имперских времен мои предки служили великим семьям. По крайней мере, так гласит семейное предание.

Единственно мудрое высказывание из этой легенды, так это то что каждый дом есть отражение своего хозяина.

– То есть крепость разваливается, а прислуга неряшлива из-за того, что таков сам Бруглиони?

– Да. Палудану не нравится, в каком состоянии находится цитадель. Но бороться с ночью слишком хлопотно.

– Хм?

– Ой. Я не имею в виду что-либо сверхъестественное. Я говорю в духовном смысле. То есть ночь всегда будет опускаться на мир, несмотря на все усилия победить ее. Так зачем мучаться? К чему испытывать чувство неудовлетворенности?

– Понятно. Есть ли здесь что-нибудь такое, что я могу показать Палудану и Гервасу, когда они решат узнать, по какому поводу весь сыр-бор?

– Будет.

– И как же, по вашему мнению, к этому относится Гервас?

– О чем вы говорите?

– Не заинтересован ли Гервас в том, чтобы все осталось по-прежнему? Он берет взятки? Я не нашел никаких доказательств, но мне почему-то так кажется.

Слова Элса удивили кухарку.

– Я так не думаю. По крайней мере, он не стал бы этого делать. Даже если бы в его голове зародились подобные мысли.

– Но он может быть заинтересованным в этом?

– Не исключено. Однако Гервас больший Бруглиони, чем остальные члены семьи, которые сбежали в сельскую местность. Которые не хотят возвращаться.

То же самое говорил Элсу и Поло.

– Вот, значит, как. Тогда трудностей не возникнет. Продолжайте в том же духе. И найдите мне парочку смутьянов, с которыми я мог бы расправиться. Дабы напомнить остальным, что незаменимых у нас нет.


Элс застал Поло с господином Грациа.

У нас тут самостоятельные подсчеты, – доложил Поло. – Палудан Бруглиони тратит в год тридцать тысяч дукатов и половина из этой суммы идет на выплату жалования несуществующей прислуге за невыполненную работу и торговцам за товар, который мы в глаза не видели.

– Ясно. Господин Грациа! Неужели вы полагали, что никто никогда не узнает об этом?

Грациа пожал плечами. Как и те, кого уличили в подобном мошенничестве, он понятия не имел, почему не задумался о возможных последствиях.

– Поло, ты принес в конце-то концов мне бумаги? – спросил Элс.

– Нет. Я постоянно наведываюсь к фабриканту на площадь Нафтали. Но у них так и не появился товар. Я не успел сходить в деведийский квартал.

– Ладно, я сам этим займусь. Продолжай проверку отчетов господина Грациа. – Элс похлопал того по плечу. – Грандиозное воображение, сэр. Воистину грандиозное.

– Вы не скажете Палудану?

– Нет, но до тех пор, пока вы помогаете мне приводить здесь все в порядок. А если вдруг ваше рвение ослабнет или же вы вновь попытаетесь сжульничать, то тогда вам придется подготовиться к встрече с отцом Обиладом.

Элс попытался проскользнуть незаметно через служебный вход. Не вышло. Так или иначе, за ним следили.

Сначала его беспокоило, кто и зачем шпионит за ним, затем он решил, что это неважно. Их было всего двое, и они плохо разбирались в своем деле.

Элс ушел от преследователей неподалеку от дома Анны Моциллы. Мысли о ней на мгновение отвлекли Элса. Но позже они могли с лихвой его вознаградить. Ша-луг направился в деведийский квартал.

Деведийские старейшины признавали, что в городе живет двадцать тысяч девов. По слухам, в несколько раз больше. Если это правда, в центре враждебной епископской веры жило больше девов, чем в самих Святых Землях. Однако в Шурит города не могли расширять свои границы, за исключением тех, что располагались на побережье моря Прародительницы. На побережье, где завоеватели с запада основали собственные военные княжества и королевства.

В диаспоре девов было куда больше, чем в безумной стране, которая их породила.

Элс попытался, правда неудачно, представить, каково то жить в тех сумасшедших землях среди Ирианских источников, где земля беспрерывно изрыгала магию, которая искажала все вокруг, плодила новых злобных духов, питала Помощников Ночи и совершенно случайно высвобождала единственную силу, которая могла сдержать наступление льда.

Даже в нынешние дни рожденные в Шурит девы хотели покинуть родину и предоставить ее халдарским завоевателям или праманским освободителям в качестве их нового места обитания. А может, и наоборот.

Пусть сносят друг другу головы среди магических источников. Однажды тот, имя кому легион, отчистит землю ото всех, оставив лишь своих избранников.

Аарон, Айс, Келам и другие пророки, заложившие основы арианизма, который затем преобразовался в халдаренизм, покинули Святые Земли, как только их проповеди и свидетельства принесли им достаточно пожертвований, которые позволили путешествовать без надобности спать под мостами. Они бродили по Броской империи, неся послание тем, чьи жизни были наполнены отчаянием.

В основном, пророки проповедовали, свидетельствовали и исполняли чудеса вдалеке от Ирианских источников, в провинциях, которые теперь являлись частью Луцидии или Восточной империи.

Когда Элс направился в южный район города, то начал ощущать какое-то сильное и волнующее напряжение. Произошло что-то очень важное. Должно было случиться нечто еще более значительное. Все чувствовали надвигающуюся угрозу.

Когда Элс спрашивал кого-нибудь из прохожих, никто не отвечал ему. Жители с огромным подозрением относились к чужестранцам с белокурыми волосами.

Все мог объяснить деведийский агент.

Ничего не предвещало бурю, но девы и дайншау торопливо сновали туда-сюда, словно пытались завершить все свои дела до прихода дождя.

Элс вошел в крошечный канцелярский магазинчик. Знак на товарах мастера гласил, что здесь можно найти самую лучшую бумагу в Бросе. Когда ша-луг открыл дверь, зазвенел колокольчик, и на его звон из заднего помещения вышел обыкновенный, сгорбленный, старый дев. Черты его лица скрывались под зарослями кудрявых, седых волос. Он опирался на трость. Торговца окружало облако химических запахов.

– Чем могу… – спросил гном, подняв голову. Он не успел закончить фразу.

– Я пришел купить бумагу, а не собирать головы. Мне нужно двадцать недорогих, неплохого качества листов. Я также хочу приобрести бумагу качеством получше для отчетов и писем, чтобы она не портилась во время дальних путешествий. Тоже двадцать листов. И еще мне нужен пергамент или специальная бумага, которую используют ученики.

– Это продукт животного происхождения, а не бумага. Впрочем, у нас обычно он есть. Вам тогда понадобятся специальные чернила, губка с пропиткой, шлифовальный камень, удалитель чернил, халмасская глина и палочки для письма. – Старик вновь обрел дар речи.

– Да. Мне нужны и эти товары.

– Однако их у нас нет.

– Пустяки. Кажется, в Бросе нехватка бумаги. Я готов ходить по магазинам, пока не куплю все необходимое.

– Вы сможете заплатить?

– Конечно. А у вас что, со мной какие-то проблемы? Вы не желаете заработать деньги?

– Нет, нет, сэр. Это отличная покупка. Самая большая за несколько недель. Просто такие, как вы, не часто заходят в наш квартал. Двадцать листов упаковочной бумаги и двадцать лучшего качества.

– Упаковочной?

– Никто не знает, почему она так называется. Уже никто. Это рабочая бумага. По самой приемлемой цене.

– Понятно.

– А сколько вам нужно бумаги многократного использования?

– Шесть сложенных вдвое листов. Один для меня, а остальные для моих учеников.

– Учеников? Хм… Не обращайте внимания. Это не мое дело. На складе у меня всего три штуки. Но я знаю, где можно достать остальные. И другие необходимые вам принадлежности.

– Отлично.

– Я пошлю внуков за товаром. Так вам не придется бегать по лавкам.

Элс нахмурился.

– Ох. Нет, сэр. Это вам ничего не будет стоить. – Сгорбленный человечек наклонился, дабы раскрыть Элсу секрет. – Другие фабриканты заплатят мне комиссионные. Им известно, что я могу отправить мальчишек к другим торговцам. Мною движет благосклонность и уважение к вам.

– Тогда хорошо, – сказал Элс. – Сегодня я уже достаточно побегал. А мне еще домой возвращаться.

Старик закричал на местном искаженном языке изгнанных мельхаев, напичканном фиралдийскими словечками.

Элс немного знал говор мельхаев из Шурит и неплохо разбирался в пеквадском языке, поскольку ему приходилось общаться с жителями тех земель. Он понял половину из того, что сказал старик. Дев приказал собрать покупки Элса, а затем направил внуков к человеку по имени Пинан Талаб, дабы передать ему, что в магазинчик Луки Фарады заглянул незнакомец с белокурыми волосами. Пока старик отдавал поручения, из рабочего помещения один за другим появлялись мальчики, быстро кланялись Элсу и выходили на улицу. От каждого пахло химическими веществами, особенно серой – запах, который Элс с самого детства связывал с изготовлением бумаги. Он будоражил в Тэге воспоминания о времени, когда его еще не купили ша-луги. Впрочем, Элс ничего и не помнил, запах лишь вызывал в нем ностальгию по давно минувшим дням.

Старик без умолку трещал, говоря на фиралдийском языке, отдавал распоряжения своим потомкам. Иногда дев перепрыгивал с одного языка на другой на полуслове.

– С чего вдруг Пинану Талабу знать, какую бумагу покупает халдар? – спросил Элс, улучив момент.

На мгновение показалось, что дряхлый фабрикант замертво рухнет от ужаса. Затем он, напуганный и взволнованный, уставился на Элса.

– Моя бумага? Не следует ли вам подготовить ее, пока вы ждете сообщения от Талаба?

– Странные настали времена, сэр. Например, большинство жителей одержимы идеей найти чужеземцев со светлыми волосами. Мы не поддались всеобщему настроению, но кое-какое беспокойство все же есть. Если вы именно тот, из-за кого весь сыр-бор.

Лицо Элса приняло глупое и озадаченное выражение.

– Я работаю на Бруглиони. Вы все с ума посходили из-за тех парней, которые должны были работать на нас, а на самом деле работали на священника, которого нам навязало воинствующее братство. Довольно забавно, а? Эти ребята, после того как духовник спустил их с цепи, пришли и прикончили восьмерых или десятерых человек из ордена, для которого шпионил священник.

Старик не удивился. Постепенно возвращались его внуки. Отдав ему товары, они спешили в заднее помещение магазина. С каждым хлопком двери оттуда вылетало очередное облако химических ароматов.

Элс все еще ждал какого-нибудь подвоха, хотя и не понимал, зачем это было нужно девам. Однако ничего не произошло. Внуки возвращались в лавку. Прилавок заполнялся товарами. Вскоре все, что требовалось Элсу, оказалось собранным.

– Замечательно, я посоветую любому, кому нужна бумага, обращаться именно к вам.

– Очень любезно с вашей стороны. Скажите им начать закупаться прямо сейчас. Как только начнется война, солдаты заберут все, что мы производим.

– Война? Какая еще война?

– А вы не слышали?

– Очевидно, нет. Я почти все время нахожусь в цитадели Бруглиони. А когда выхожу в город, люди меня сторонятся из-за цвета моих волос. Так что случилось?

– Пираты. Вчера они нанесли огромный удар по Старплиру. Они перебили священников, монахинь и послушников и захватили все, что смогли унести. Пираты убили почти всех жителей города. Эскадрон имперской кавалерии, направлявшийся в Аламеддин, нагнал отставших бойцов. Это спасло жизни тем, кого пираты еще не успели найти. – Лицо старика помрачнело, когда он описывал несчастье.

«Старплир», – подумал Элс. Городок, удаленный от побережья, находился к югу от устья Тераги. Не укрепленный. Население достигает нескольких тысяч и, в основном, состоит из монахов, монахинь и послушников. Основное занятие – монашество и религиозное обучение. В Старплире располагалась главная академия епископского халдаренизма, да маленькая деведийская колония, занимавшаяся тем, что так легко давалось этой расе.

– Ясно.

– Говорят, Патриарх созовет Коллегиум и объявит о походе в Кальцир.

– Вовремя, если хотите знать мое мнение. – Элс забрал сдачу. Старик сложил его покупки в мешок, в котором раньше, наверно, хранился рис. – Там у вас есть родственники?

– Все девы одна семья.

Когда Элс вышел из магазинчика, в нем бурлили смешанные чувства. Для Дреангера епископский поход в Кальцир гораздо выгоднее похода на конекийских еретиков. Великий потратит на него куда больше времени, а взамен не получит ни одного дуката. Кальцир мог удерживать интерес Патриарха до тех пор, пока тот не отправится к прародителям. Или же пока поход окончательно не разорит его.

Но жители Кальцира были праманами.

И не очень сообразительными праманами. Что за безумие овладело ими и подвигло на такой глупый шаг, как убийство почти всех жителей Старплира?

Зловещие силы стояли за всем этим.

– Капитан.

Тихий звук раздавался из темной шириной в фут расщелины между зданиями. Элс не ответил бы, не будь голос ему знаком. В расселине виднелась фигура низкого, волосатого человечка.

– Гледий Стьюпо? Что ты здесь делаешь?

– Здесь нельзя разговаривать. Пойдем со мной. – Гледий выскочил из щели и торопливо зашагал по улице. Было забавно смотреть, как он пытается не привлекать внимания. Что может быть заметнее, чем крадущийся гном?

Элс последовал за девом, раздираемый сомнениями и вопросами. Сначала война. А теперь вот и Гледий Стьюпо.


Ваш народ питает неестественную любовь к дырам в земле, – сказал Элс Стьюпо.

Вот именно. Поэтому все говорят о существовании подземелья девов.

– Ха! И еще раз ха!

– Если тебя считают паразитом, то ты перенимаешь его тактику выживания. – Стьюпо провел Элса в нору под деведийским кварталом, которая, по мнению ша-луга, существовала здесь с ранних имперских времен. Девы той эпохи использовали ходы, чтобы спасать собратьев, порабощенных в Святых Землях, и прятать их в лабиринте.

– Не только девы любят норы, капитан. У всех в Бросе есть потайные подвалы и подземные миры. У первых халдар и арианистов была сеть тоннелей, потайных помещений и часовен под всем городом. Мы знаем, что они по-прежнему существуют, поскольку земля время от времени оседает.

В секретной комнате, похожей на ту, что находилась в Сонсе, Элса и Стьюпо встретили четыре дева. Даже запах земли был такой же. Ша-луг узнал двух человек. Как и Гледий Стьюпо, они прибыли сюда из Сонсы. Остальных представили как Пинана Талаба и Шира Сперео, главного связного ша-луга в Бросе.

– Ты чертовски долго добирался сюда, – заметил Сперео.

– Таковы издержки моей предполагаемой профессии. Полгода я находился в тюрьме.

– Твоим хозяевам это, должно быть, не по нраву, – сказал Стьюпо.

– Они заметно повеселеют, когда узнают о войне, которая, насколько мне известно, приближается.

– И которая отвлечет внимание Патриарха.

– Это их рук дело? Что происходит на самом деле? Девы обменялись озадаченными взглядами.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Стьюпо.

– Кто-то надоумил кальциран пойти на это. Вряд ли они настолько глупы, дабы считать, что Патриарх позволит осуществить массовое разграбление имущество Церкви и епископской области.

– Вообще-то я уверен в их недальновидности. Им кажется, что торговые республики взбешены поведением Патриарха и не помогут ему в случае чего. А первые пираты вернулись домой на кораблях, которые чуть ли не тонули под грузом языческих сокровищ. Кальцир охватила золотая лихорадка. Любой, у кого есть достаточно большая лодка, куда можно сложить награбленное добро, собирает друзей и достает старое оружие, дабы отправиться за легкой наживой. Старплир, вероятно, лишь придал им храбрости, чтобы нанести удар по действительно большой и богатой цели.

– Успех может вскружить им голову, и они забудут, что их целью являются владения Бенедокто и Великого, – размышлял Элс. – Если пираты нападут на земли Хансела или торговых республик…

– Им придется несладко, – продолжил Талаб. – Мы это понимаем, а они нет. Сейчас Кальцир обуяла глупость. Не то, чтобы в других землях все такие уж и умные, однако в Кальцире разум не особо приветствуется. Самая большая проблема королевства – это отсутствие центральной власти.

– С праманского завоевания ситуация повторяется каждые шестьдесят-восемьдесят лет. В конце концов союзный халдарский флот атакует побережье Кальцира. Пиратство не прекратится, покуда не умрет последний старик, который помнит, как все происходило, – сказал Стьюпо.

– Они не прекращают верить, что Бог на их стороне. Кальциране всегда считали фиралдийцев слишком слабохарактерными для того, чтобы начать войну, – вмешался еще один дев.

– Если бы они были хоть чуток пограмотнее, – заметил Стьюпо.

– Стьюпо, я так и не получил ответа на вопрос, почему ты в Бросе?

– Уверен, что получил. Только не от меня. В Сонсе все покатилось в тартарары. Братство прислало еще одну шайку головорезов из Кастеллы долла Понтеллы, дабы отомстить за того колдуна.

– Ты будешь удивлен. Этот колдун возглавлял войско, к которому я присоединился. У него почти не осталось сил.

– Хорошо, – рявкнул Стьюпо. – Придет день… – Он взял себя в руки. – Дайншаукины и девы решили уехать из Сонсы. После того как почти половину деведийского населения истребили.

Элс остался равнодушен к этим новостям.

– Ал-Кварн недоволен тобой, – сказал Стьюпо.

– Я уступлю место любому, кто считает, что может справиться с заданием лучше меня.

– Они не понимают сути происходящего здесь. Впрочем, не в этом дело. Часть твоего задания состоит в том, чтобы держать их в курсе событий. Недавно они напомнили мне, что ты еще не докладывал им о проделанной работе. Им известно, что ты по-прежнему жив лишь благодаря второстепенным источникам.

– Мне приказали докладывать лишь тогда, когда у меня будет что докладывать. А я пока не обнаружил ничего интересного. – Элс пропустил мимо ушей замечание Стьюпо о просветительской стороне его задания.

– Власть имущие хотят знать, что происходит. Им нужно принимать решения. Им нужна информация. Когда ее нет, они верещат, как резанные свиньи. Впрочем, я не заинтересован облегчать твоим хозяевам жизнь.

– Ясно. Враг твоего врага твой союзник, – заметил Элс.

– Но не друг. Тебе понятно?

– Вполне. Прежде чем беспокоиться о состоянии нашего края, следует избавиться от угрозы, идущей с запада.

– Для своей работы ты слишком умен, – сказал Стьюпо.

– Несомненно. А вы, словно гончая, лающая по приказанию мнимого божка. В тебе нет ни малейшей капли стыда.

– Я надеюсь, что не настали те времена, когда нам придется выяснять, кто из нас введенный в заблуждение дьяволопоклонник.

– Ничто, о чем мы здесь говорим, не имеет значения, – ответил Элс. – По крайней мере сейчас. Если Великий объявит поход в Кальцир…

– Коллегиум одобрит организацию карательной экспедиции, направленную против пиратских портов из-за случившегося в Старплире, и больше ничего. Что весьма плохо. Если Великий увязнет в Кальцире, у него не будет времени заняться Святыми Землями.

– Уж если я еще здесь, почему бы мне не написать ответ, который вы потом отправите в Дреангер. – Элс опустил тот факт, что он уже докладывал в ал-Кварн. – Если я, конечно, смогу все продиктовать. Это весьма длинная история.

– Мне нужно еще кое-что, – когда с докладом было покончено, сказал ша-луг. – Поскольку я служу Бруглиони. Счетовод. Чародей, который разбирается в цифрах и может вычислить махинации в счетных книгах. Прислуга Бруглиони обкрадывает своих хозяев, подделывая цифры, я пытаюсь разоблачить их и тем самым сделать себе имя.

– Я посмотрю, что можно сделать, – кивнул Стьюпо.


– Вы нашли бумагу. Хорошо, – сказал Поло.

– В деведийском квартале. Но они говорят, что из-за готовящейся войны ее запасы скоро иссякнут. Грядет подорожание цен.

– Война? Да. Поэтому они хотят видеть вас. Немедленно.

– С чего вдруг? Бруглиони все время скрываются.

– Я ни разу не мог с ними поговорить, когда мне было что-то нужно.

– А так ли это плохо? Палудан доволен вами.

– Неужели? Поло, я поступаю так, как считаю необходимым. Они никогда не говорили мне, каковы мои обязанности: Бруглиони просто наняли меня, чтобы я хоть что-нибудь делал. Я делаю то, что, как мне кажется, необходимо. И пытаюсь понять, почему вторая по богатству семья в Бросе живет в дыре. Почему их все еще боятся и уважают? Здесь нет ни одного человека, которого следовало бы опасаться или почитать. Это что, какая-то тайна? Так ты говоришь, они ожидают меня?

– Не совсем. Они в личном аудиенц-зале. Играют в шахматы.

– Что задумали эти люди?

– Здесь какое-то время назад был Дивино. Вы, очевидно, встречали его, не подозревая, кто он такой. Дивино здесь часто бывает.

– Отнеси все это в нашу комнату. Затем скажи мадам Ристоти, чтобы она принесла мне какой-нибудь еды в аудиенц-зал. У меня с утра ни крошки во рту не было.

– Вы не навещали свою приятельницу?

– Я искал бумагу. И изучал тот район города.

– Весь в делах, хэ?

– Всегда, Поло. Только так можно преуспеть в этом мире.

Герва Салуда сидел спиной к двери, когда Элс вошел в аудиенц-зал. Помещение двенадцать на шестнадцать футов казалось большим по крестьянским меркам, но слишком маленьким для кабинета в цитадели Бруглиони. Мебели почти не было. Один шахматный стол. Четыре стула, два из которых уже выполняли свое предназначение. Незажженный камин. Палудан Бруглиони сидел напротив Герваса и сердито смотрел на шахматный стол.

– А, Хэхт. Вот и ты. Ты сегодня выходил из цитадели и изучал город, верно?

– Я наведывался в деведийский квартал, чтобы купить бумагу. Для занятия с мальчиками. И заодно воспользовался возможностью узнать как можно больше об этой части города.

– Ты слышал о том, что произошло в Старплире?

– Лишь в общих чертах. Я ведь блондин. Со мной разговаривают лишь для того, чтобы выудить из меня деньги. Про войну я ничего такого не слышал.

– Значит, ты плохо слушал. Люди только и треплются об этом. Дядя Дивино говорит, что Патриарх может объявить поход. И Коллегиум поддержит его.

– Правда? – Элс этого не ожидал.

– Правда. Большинство членов Коллегиума потеряли своих родственников в Старплире. Но есть и куда более серьезная проблема.

– И какая?

– По словам Дивино, после случившегося Коллегиум начал следить за кальцирскими пиратами. Никто не предполагал, что количество пиратов столь большое. Они действуют значительно организованнее, и ими кто-то руководит. Нападение на Старплир было всего лишь репетицией.

– Теперь меня это начинает беспокоить.

– Да уж. Присаживайся. Давай поговорим, – сказал Гервас Салуда.

Элс сделал то, чего от него хотели.

– Следующим объектом нападения пиратов станет Брос. Они не думают, что им окажут сильное сопротивление. Единственные солдаты в городе – это братство. И их число не превышает ста человек.

– Кальциранам все это известно?

– Да.

– А им известно, что мы знаем о том, что знают они? Нет. Беру свои слова обратно. Связаны ли их предводители с Помощниками Ночи? Есть ли у них основания полагать, что мы в курсе их намерений?

– Возможно. Все знают о существовании Коллегиума.

– Мы не за этим здесь собрались, – вмешался Палудан. Нам стоит подумать о том, как защитить семью и сохранить наше имущество.

– Какое именно?

– Наша собственность разбросана по всему городу.

– Вам не удастся сохранить все. Хотя бы даже потому, что вы не знаете, какие именно владения подвергнутся нападению. Объедините свои силы здесь. Соберите в цитадели все, что вам не хочется потерять и всех, кого вы не желаете видеть убитыми. А лучше отправится в сельскую местность и там переждать нападение.

– В политическом плане не самый удачный ход, – заметил Гервас Салуда.

– Мы Бруглиони. Мы обязаны защищать город, – добавил Палудан.

– Каким образом? Все ваше войско – это я, четверо стражей да несколько ребят, которые еще толком не сообразили, за какой конец нужно держать меч.

– С подобной проблемой столкнулись все. Ближайший гарнизон Патриарха располагается в Бобере, в четырех днях пути отсюда. Солдаты могут прибыть сюда и через два дня, но они придут из имперского гарнизона в Гедже, в котором служат лучшие бойцы империи. На случай, если Хансел вдруг решит напасть на Брос.

– Значит, мы опасаемся больше имперцев, чем кальцирских пиратов?

– Нет. Но Великий может воспринять это именно так, – проворчал Гервас.

– Если пираты действительно атакуют Брос, Патриарх просто удерет на свой остров и переждет бурю там, – согласился Палудан.

– Мне и жизни не хватит, чтобы разобраться в броской политике. Похоже, в руки противников Великого плывет невероятная удача, – заметил Элс.

– Точно. Дядя Дивино и его приятели не преминут воспользоваться такой возможностью.

– То есть обе стороны просто будут наблюдать за разграблением города? Один из-за малодушия, а другие из-за политических соображений?

– Не знаю. Но мне действительно нужен совет профессионального солдата по поводу сложившейся ситуации.

– Я подумаю, что можно сделать. Мадам Ристоти, благодарю вас, однако, мне кажется, мы уже здесь закончили, поэтому я поем на кухне. – Элс посмотрел на Палудана Бруглиони, ожидая разрешения удалиться. Тот бросил на ша-луга хмурый взгляд, но все же кивнул.


Элс вышел из цитадели ранним утром. Никто за ним не последовал. Он наведался в имение Арнино, где ему удалось добиться короткой встречи с Рогозом Саягом и его отцом. На какое-то время к ним присоединился Иниго Арнино.

Затем ша-луг отправился к крепости принципата Донето. У ворот дежурил Просто Простой Джо. Он пропустил Элса.

– У них здесь отличная еда, – поведал Тэгу Джо. – Много еды. Это самая лучшая работа, которая у меня когда-либо была. Если не учитывать того, что мой начальник Горт. Иногда он просто невыносим.

– Таковы все офицеры, Джо. Когда нам каждый день приходится придумывать, как лучше использовать таких, как Бо, то вскоре вас это начинает злить.

– Я смекнул, – засмеялся Джо.

– Как Стальные Мускулы?

– Попал в рай для ослов. Он живет в два раза лучше меня. Вот так вот. Эй, пришел капитан Хэхт.

Пинкус Горт не соврал, когда сказал, что стал правой рукой Бронте Донето. Его окружали шесть опытных воинов, которые предлагали идеи, как лучше действовать, если кальциране нападут.

– Ух ты! – воскликнул Элс. – Под моим началом служат столетний старец по имени Виго Каниглиа и еще три человека, ни у кого из них нет специальной подготовки. И лишь один достаточно молод, чтобы я мог его хоть как-нибудь использовать. Есть также несколько ребятишек, самому старшему из которых шестнадцать лет.

– Если судить по твоим словам, Пайп, то эти Пять Домов такие дешевки, что тебе, наверное, лучше удрать от них Даже бедняки могут организовать целый полк, если захотят Мы были глупцами, когда решили, что разбогатеем здесь. Впрочем, некоторым из нас удача все-таки улыбнулась.

– Есть какая-нибудь полезная информация? – спросил Элс. – Мне известно лишь, что Брос могут атаковать пираты И как считают многие, ничего с этим не поделаешь. А я должен сказать семье, как им следует действовать.

– Я знаю не больше твоего. Принципат теперь не откровенничает со мной. Он с головой ушел в интриги и заговоры и не дает тому, кто должен выполнять работу, ничего, что может пригодиться.

– Он не говорил о планах кузена?

– Нет. Но держу пари, что он смоется, переждет бурю, а потом воспользуется нападением пиратов, дабы развязать войну. Ему отчаянно нужен этот поход. И его не волнует, против кого воевать. Подойди сюда. Посмотри на карту. Если бы ты был одним из тупоголовой толпы захватчиков, которые только и делали, что ловили рыбу, где бы ты высадился? – На столе у Горта лежала превосходная карта города.

– Я бы не стал нападать отсюда. Лучше нанести удар с мостов и укрепленных островов.

– Но если высадиться внизу, то можно заплутать среди жилых домов. Там улицы узкие и запутанные. Кроме того, нечем поживиться.

– А что здесь? Я еще не исследовал область вниз по реке от Кастеллы.

– Памятники. Площади. Мемориалы. Которым больше тысячи лет. Опять площади. Куча бедняков, так как их оттуда некому выгнать. Неподходящее место для сражения.

– А как насчет северного побережья? Они не могут высадиться сначала там?

– А потом пересекать мосты? Я бы попытался, если бы знал, насколько уязвим враг. Неплохое место для высадки. Однако здесь мало можно чем поживиться. Все большие церкви и семейное имущество находятся к югу от реки.

– Эти кальциране занимаются, в основном, рыболовством и прибрежной торговлей, верно? То есть обычная чернь. Среди них можно посеять панику.

– Нас, однако, волнует, откуда придут основные силы. Есть идеи?

– Конечно. Но у нас нет людей. Нам понадобятся опытные солдаты. А все, что мы имеем, это воинствующее братство.

– Это мы понимаем, Пайп. Как понимают и враги. Но как насчет бедняков? Большинство из них прибыли в Брос, надеясь вступить в ряды войска, а Патриарх не придал им особого значения.

– Эй! Пинкус, а ты не настолько глуп, каким прикидываешься. Почему бы нам не прогуляться? Я знаю кое-кого из Кастеллы.

– А я?

– И ты. Рэдферн Бэхтэр. Ему удалось выбраться из Конека. Мы как-то столкнулись с ним. Он готов тебя выслушать, если поймет, что у тебя есть кое-какие соображения.

– Теперь там всем заправляет Грэйд Дрокер. Он недоволен Великим. Патриарх, вероятно, даже и не думает оборонять город.

– Дрокер, говоришь? Мне казалось, за главного был Холи Квирк.

– Великий отправил его в Ранч. Полагаю, Квирк не отблагодарит его за это.

– Я думал, братство обладает достаточным могуществом, чтобы ни от кого не зависеть.

– Им тоже нужен поход. По словам Великого, он предоставит им такую возможность. В Особой Канцелярии все словно на иголках.


* * *


– Есть подходящий план, – сказал Элс Палудану, Дивино Бруглиони и Гервасу Салуде. Прежде Элсу уже доводилось встречать Дивино в окружении его племянника и Салуды. По возрасту он не очень-то подходил на роль дяди.

– Я провел целый день, бегая туда-сюда, встречаясь с людьми, с которыми знаком еще с Конека. Мы придумали, как справиться с нападением пиратов. Бруглиони придется доставить четыре тысячи двести дукатов, а также всех опытных воинов, которые могут работать с братством. То есть меня. Мадисетти, Арнино и ветвь Бронте Донето из семьи Бенедокто уже согласились. Я должен уговорить Бруглиони.

У Палудана перехватило дух. Принципат тихо сидел и смотрел на Элса.

– Четыре тысячи двести дукатов? – пролепетал Гервас.

– От каждого из Пяти Домов. Плюс взносы от Церкви, братства и девов.

– Четыре тысячи двести дукатов, – пробормотал Палудан. – Что за план?

– А вот с этим проблемы. Дрокер убежден, что у кальциран повсюду шпионы и союзники.

– Это правда, – заговорил дядя Дивино. – Только благодаря слежке за их лазутчиками нам удалось выяснить, что пиратами руководит колдун по имен Мазант ал-Сеян. Продолжайте, капитан Хэхт.

– Именно из-за шпионов Дрокер не желает обсуждать свои действия. Знаю, вам это не по нраву, но так уж решено. Принципат вам о своих планах он расскажет. Но только если Палудан согласится с тем, что необходимо держать все в строжайшем секрете.

– Они нам не доверяют? – удивился Гервас.

– Да. Таких циничных людей, как Грэйд Дрокер я еще ни разу не встречал. Он уверен, что если один из Пяти Домов будет располагать всей информацией, то обязательно предаст другие семьи в обмен на неприкосновенность своего имущества. Или какой-нибудь оскорбленный или плохо зарабатывающий слуга услышит кое-какие сведения и решит их продать. Опасения Дрокера вполне обоснованны, если вспомнить историю.

– Я поставлю себя под удар, если заговорю об этом в Коллегиуме, – высказался дядя Дивино.

– Уверен, Дрокер все предусмотрел. Он мне не нравится. Ни капельки. Однако только он может справиться с тем, что нас ожидает.

На протяжении нескольких дней Палудан увиливал и артачился, прежде чем сдался и внес свою долю в великую стратегию под нажимом дяди Дивино.

Только Патриарх отказался пожертвовать в фонд по обороне города. План колдуна пришелся ему не по вкусу. Он недостаточно сильно прославлял его или Патриархат.

– Мы не станем поддерживать Его Святейшество, ибо он отказался принять участие во всеобщей обороне. Благословенный Айс, даже язычники девы и те внесли деньги. – Когда Грэйд Дрокер произнес эти слова, Элс обрадовался словно мальчишка. Ша-луга трясло от ликования. Все шло по плану.


Кальцирские пираты действительно атаковали Брос с Тераги, правда, на неделю позже, чем предполагалось. И численность их превышала все ожидания. Паруса морских разбойников скрывали речную гладь на протяжении многих миль.

В течение недельной задержки они ударили по Терее, где захватчики столкнулись с имперскими отрядами, которые направлялись на юг, чтобы принять участие в действиях, задуманных Ханселом и его сторонниками в Аламеддине.

Коллегиум объявил, что нападение на Терею – специальный маневр, целью которого было увести обороняющиеся войска из Броса. Тереанцам и имперцам предоставили свободу, за что они потом поплатятся.

По слухам, у Мазанта ал-Сеяна были тайные союзники среди Пяти Домов. Или среди Цветных. Или среди одной из многочисленных общин Броса.

– Вам стоит знать. Кто-то сказал этим придуркам, что мы лишь пытаемся не дать им проникнуть в Брос, – обратился Рэдферн Бэхтэр к Элсу и Горту. Они присутствовали на очередном утомительном собрании, где почти ничего не решалось.

– Я не верю в то, что Дрокер рассчитывал их напугать. Спорю, он специально затеял все это, дабы выяснить, кто на нашей стороне, а кто на стороне противника, – сказал Горт.

– Нам нужно понять лишь одно. Те, кто всем руководят, знают, что делают, – заметил Элс.

– Вот почему я люблю Хэхта. Из него прямо-таки прет оптимизм, – произнес Бэхтэр.

– Отличное предложение, Пайп. Правда, немного поздновато – изрек Горт. Он указал рукой. В утреннее небо на юге взметнулся столп серого сигнального дыма. – Кальцире вошли в устье Тераги. Предстоит сражение.

Элс в этом не видел никакого смысла. Каким образом толпа состоящая из рыбаков, плохо вооруженных крестьян, и мелких торговцев, решилась атаковать сердце империи. Только из-за предвкушения грабежа? Нет. Должно существовать и другое объяснение.

Из городской бедноты набрали две тысячи военных и расформировали их по небольшим ротам, каждую из которой возглавлял член братства. Еще две тысячи составляли местные добровольцы и отряды, которые Пять Домов призвали из других областей. Элс был уверен: четырех тысяч недостаточно.

– Эти люди безумцы, – сказал он Горту.

Пинкус тихо согласился.

– Когда ты решил направиться в Брос, то представлял, чем все обернется?

– Нет. Истории не имеют ничего общего с действительностью.

– Да уж, черт. Если бы я знал, что все будет именно так… Этим кальцирским головорезам никогда бы не пришлось сражаться с Пинкусом Гортом. Я дал заманить себя в эту аферу не за тем, чтобы воевать.

Элс знал, что немногим бойцам нравилось сражаться. Наемники погибали на поле боя, воюя, поскольку умели лишь сражаться. В этом смысле они ничем не отличались от уличных девок.

Если ты хотел выжить, то делал все, что для этого требовалось. Думать о нравственности, этике и милосердии могли себе позволить лишь богачи.

– Черт возьми, Пайп, ты где витаешь? – растормошил его Горт. – Высунь голову из задницы и давай еще раз обрисуем наше положение.

– Не знаешь, почему мы должны остановить их именно в Мемориуме? – спросил Элс.

– Черт, еще бы. Если что-нибудь пойдет не так, то во всем обвинят тупых наемников. То есть меня и тебя, мой мальчик. На своих плечах мы несем бремя грехов Патриарха и Пяти Домов. И мы окажемся не правы, чтобы, черт подери, ни сделали.

Рядом с Элсом возник Гервас Салуда.

– Я правильно понимаю, Хэхт? Ты полагаешь, всем манипулирует Патриарх, чтобы ты и это создание Горт понесли наказание за все непредвиденные оплошности?

– А вы бы сами разве не попытались проделать то же самое, если бы Пайп не работал на вас? Дьявол. Пайп, смотри! Эти занозы уже у бона.[4]

Деревянные и цепные ограждения тянулись вниз по течению Тераги на протяжении двух миль. Предполагалось, что они задержат пиратский флот, а бойцы начнут обстрел из артиллерийских орудий, установленных по обоим берегам. К несчастью, таковых в Бросе после его демилитаризации осталось слишком мало. Большинство были легковесные и находились у жителей, которые не горели желанием расставаться со своим добром во имя всеобщего блага. Всего удалось собрать лишь шесть передвижных баллист.

Над загромождениями взвились клубы маслянистого дыма.

– Ну и что вы думаете, сержант Бэхтэр? – поинтересовался Элс.

– Полагаю, мы стали свидетелями колдовства. По-моему, плохие ребята разбили бон. Значит, у нас неприятности.

Полученные сведения говорили о том, что Рэдферн Бэхтэр был медиумом. Именно благодаря его колдовству на борту лодки, специально направленной к тому месту, где произошел взрыв.

Тысяча судов двигалась вверх по течению реки.

– Они начали высадку на северном берегу, как раз под мостом Блендин, – доложил вскоре гонец.

Блендин был первым мостом на пути кораблей, идущих вверх по течению Тераги. Он находился всего в каких-то двухстах ярдах от Кастеллы долла Понтеллы. Свод Блендина располагался достаточно высоко от воды, и суда могли беспрепятственно проплывать под ним, если их мачты убирали, а движение продолжали с помощью весел. Расстояние между опорами позволяло также проходить здесь и военным судам, которые направлялись в Кастеллу. На мосту расположились городские отряды, вооруженные копьями, дешевыми арбалетами, валунами и кусками строительного камня.

На северном берегу не было ни одного солдата. Пираты атаковали мост именно с этой стороны реки. Они прорвались через сопротивление, которое, к изумлению Элса, оказалось артиллерийским огнем из Кастеллы. Кальциране, поражаемые снарядами и иногда ужасом, очутились среди многочисленных памятников, фонтанов, триумфальных арок и небольших площадей в районе, получившем название Мемориум. Здесь по намеченному плану должно было произойти первое и самое жестокое сражение. Победа или поражение в котором могли предрешить исход нападения пиратов.

Основные оборонительные войска Броса ожидали, что пираты высадятся на южном берегу, у нижнего бьефа Мемориума, после чего атакуют восточную часть города, чтобы отделить Кроне и Кастеллу долла Понтеллу, захватывая при этом все мосты над Тераги. Таким образом, пираты бы отрезали путь войскам, спешащим на помощь с севера. А потом морские разбойники могли спокойно заняться грабежом.

Высадившись на северном берегу и нанеся удар по мосту Блендин, флибустьерам не пришлось отвоевывать те восемьдесят процентов Мемориума, где они оказались бы в засаде и попали под перекрестный огонь, целью которого было уничтожение их дисциплины и какого-либо рвения.

– Пайп, это не безумная толпа. Люди на том берегу знают, что происходит. Нас могут пришлепнуть здесь словно парочку малолетних шлюх, – заметил Горт.

– Так или иначе кто-то отдает им приказы и руководит их действиями. Возможно, сами пираты здесь ради наживы, но сдается мне, есть человек, который преследует куда более важные цели.

Рэдферн Бэхтэр обычно держал свой собственный совет. Он предпочитал выполнять божью работу без шума. Если спросить сержанта, то он ответит, что Бог подобен портному. Кроткое существо, которое считало за лучшее выполнять мирские дела с минимумом суеты.

– Нас прищучат, если мы прямо сейчас не поймем: это не просто обычные праманские рыбаки, которые хотят стащить все, что плохо лежит. За ними стоит какой-то злой гений, – вымолвил Бэхтэр.

– Как думаешь, Пинкус? Продолжать удерживать позиции здесь и на юге и позволить пиратам творить все, что им заблагорассудится в Мемориуме? – вздохнул Элс.

– Тогда они проникнут в самый густонаселенный район города, – запротестовал Горт.

– Именно туда пираты и хотят попасть, верно? Значит, если мы не станем им мешать, и при этом они не убьют нас первыми, то мы вполне можем сражаться. Там, где их нет. Так?

– Лодки! Черт! Святой Айс и Аарон! Пайп, ты и сам хренов злой гений, – фыркнул Горт.

– Если они, конечно, достаточно глупы, чтобы покинуть северное побережье. Если это произойдет, нам лишь придется оказать им сопротивление на мостах, когда пираты решат вернуться.

– Хэй-хэй! – воскликнул Горт. – Давай оповестим остальных. Ты ведь знаешь, что произойдет, не так ли? Братство присвоит всю славу себе.

– Возможно, так даже лучше. Они смогут оказать достойную встречу толпе перепуганных пиратов. Гервас, если хотите помочь, как насчет того, чтобы пойти к арке Ханброс и найти Гедела Джойса? Пусть не начинает сражение, поскольку нам нужно, чтобы плохие ребята отправились к развалинам Сената. Больше ничего ему не сообщайте. Пинкус, иди к Могли. Прикажи ему не пускать пиратов в районы, расположенные вниз по течению. Это все, что он должен делать. Думаю, задача несложная. Тем временем я проберусь к Кастелле. Бэхтэр?

– Я здесь, сэр. Сколько времени потребуется пиратам, чтобы добраться сюда?

– Надеюсь, немало. – Впрочем, Элс не пылал оптимизмом. Слишком много кораблей. Гораздо больше, чем ожидали.

Палудан Бруглиони и несколько отважных слуг, желающих помочь семье, последовали за Элсом к Кастелле долла Понтелле.


Сам Грэйд Дрокер перевел роту через мост Растидж, расположенный над Кроисом, и нанес удар по пришвартованным лодкам и кораблям кальциран. Колдун использовал оставшиеся у него силы, дабы привести в замешательство и посеять панику среди стражей, охраняющих флот. Последний состоял, в основном, из небольших лодок, в которых могли поместиться не больше пяти человек. Стражами были больные, раненые и пожилые кальциране.

Во время затишья Элс вглядывался на другой берег Тераги. Он не увидел ни единого признака, что там происходили какие-либо действия. Вблизи братство начало баррикадировать мост Блендин, дабы возвращающиеся кальциране не могли выйти из-под обстрела лучников, находящихся на стенах Кастеллы.

– Они скоро будут здесь, – заметил сержант Бэхтэр.

– Вероятно, вы правы.

Дрокер привел недостаточно людей для обороны моста и нападения на часовых. К тому же его воины не отличались быстротой. Превосходившие их по численности враги и их лодки замедлили атаку. Как только сопротивление возросло, Дрокер, казалось, больше не мог сделать ничего толкового. Когда колдун присоединился к Элсу, едва ли сто лодчонок полыхали огнем и шли ко дну.

– Мы уже с трудом… удерживаем позиции на мосту. Я должен… помочь им – Продолжай здесь. Сосредоточься набольших судах. Эго их обеспокоит… гораздо больше. Они совершат… какую-нибудь глупость. О, и остерегайся… женщину.

– Сэр? Женщину?

– Где-то в этой неразберихе… находится женщина, известная под именем… Старкден. Ведьма. Она здесь… с флотом… на одной из лодок. Иначе мои силы… не были бы столь слабыми. Поймай ее. Не убивай. Она знает ответы… на вопросы воинствующего братства.

– Сэр, я ни разу не сталкивался с подобной ситуацией. Как мне поймать ведьму, если она этого не хочет?

– Она сейчас оглушена… Я нанес ей сильный удар. Но скоро она… придет в себя. Не трать время. И не забудь… притащить ее к нам, если мы не сможем удерживать… мост. – Теперь Дрокеру было не так трудно разговаривать. За последний год его здоровье заметно улучшилось.

– Слушаюсь, сэр.

– Поймай ее и… мы без труда разгромим пиратов, Хэхт. Как только они узнают, что мы… завладели источником их… везения. Коллегиум очнется… в любую минуту.

– Да, сэр. – Элс не понимал, почему Коллегиум до сих пор не вмешался в происходящее. Неужели у кальциран были колдуны, способные каким-то образом нейтрализовать его членов?

Дрокер заспешил к мосту Блендин. Наконец-то Элс смог расслабиться. Хотя колдун и не подозревал, что именно Тэг стал причиной его увечий, ша-луг всегда чувствовал себя неуютно в присутствии этого человека.

– Дрокер не обладает достаточным характером, но у него огромная сила воли, – заметил Бэхтэр.

– О, по-моему, характера ему не занимать. Змеиного характера.

– Эй. Ты говоришь об Особой Канцелярии. Они нанимают людей гораздо хуже тех, за кем охотятся. Поэтому братья и ставят знак рептилий.

– Давайте найдем ведьму. Кто-нибудь знает, как она выглядит?

– Удивительно, но все члены братства имеют о ней представление, – сказал Бэхтэр. Он описал женщину лет пятидесяти, которая могла быть матерью или сестрой Палудана Бруглиони, или одной из гадалок на улицах Броса.

– Тогда понятно, почему ей удается безнаказанно разгуливать по всему побережью моря Прародительницы, – только и вымолвил Элс. – На кого она работает? – Элс был сбит с толку. Он не слышал о Старкден с тех самых пор, когда побывал в Ранче. По эту сторону моря о ней ходили невероятные слухи.

– Хороший вопрос, капитан. Она вроде бы независимый агент. Гляньте-ка, мы в центре сражения. Если хочешь поболтать, ступай к человеку в маске и его закадычным дружкам. – Бэхтэр говорил о Палудане Бруглиони и Гервасе Салуде, который вернулся с задания. Они не собирались вовлекать себя в грязную работу. – А мне надо покарать неверных.

– И найти ведьму.

Сопротивление, оказываемое стражами судов, угасло, как только пали самые стойкие из них. Запаниковавшие караульные попрыгали в лодки или убежали. Кальциране по ту сторону кричали им вернуть чертовы суда.

Запястье Элса начало болеть. Его амулет так долго находился в состоянии покоя, что он забыл о нем. Почти. Ша-луг разобрался с тремя напавшими на него кальциранами, которые казалось, принадлежали к трем разным поколениям одного семейства. Они были уже изранены в предыдущих схватках. Элс хладнокровно прикончил их.

– Повезло тебе, – заметил Бэхтэр. – Теперь приступай к заданию.

– Давай просто продырявим лодки. Вряд ли мы успеем их поджечь.

Пираты предприняли отважную попытку отчистить мост Блендин. Отряды направились также к мостам над Кроисом и Кастеллой.

– Хам, внизу, что-то горит. Городу это не сулит ничего хорошего, – изрек Бэхтэр.

Элс взглянул на клубы дыма. В том направлении, правда, чуть поодаль, располагался дом Анны Моциллы.

– Рядом с каботажным судном под красным флагом толпа народа, – вымолвил Элс. Его отряду уже удалось испортить большинство прибитых к берегу кораблей. – Не означает ли это, что там им есть кого охранять?

– Сто пудов. О, а вот и рота апарионских лучников. Мы сможем уничтожить эту группу пиратов, не приближаясь к ним.

Корабль с красным флагом был одним из самых больших не пришвартованных судов. Они бок о бок стояли на якоре вниз по течению реки, образуя две колонны из восьми судов. Прибрежные корабли были пришвартованы к дамбе обвалования, которая тянулась вдоль речной отмели. В результате берег походил на ряд каменных лиц, которые выступали из воды то там, то здесь и обеспечивали тем самым места для бечевников и высадки на любом уровне реки. Организация южного берега была сконструирована так же, начиная от подножия моста Блендин. Наверное, решение построить прибрежные зоны подобным образом основывалось на изгибе реки.

– Мы не сможем пробиться через эту толпу. Их слишком много, – обратился Элс к Бэхтэру. – Отвлеките их. Я зайду сзади. Гервас. Вы и Палудан держитесь сержанта – Бруглиони еще не отступили, но намеревались сделать это.

– Сзади, Хэхт? Но как?

Бэхтэр обращался к пустоте.

Элс вилял между рыбацкими суденышками. Так он был незаметен. Ша-луг сбросил одежду и всю корреспонденцию, после чего погрузился в зловонную коричневую реку. Вода оказалась холоднее, чем он предполагал.

Плыть с оружием – дело не из легких. Но ша-лугов в школах учили и этому. Солдат обязан принять бой, где бы он ни находился.

Борясь с течением, Элс передвигался под водой, всплыл за первым кораблем из первой пришвартованной колонны, а затем вновь продолжил путь к намеченной цели, грязному, торговому судну. Будучи одним из самых больших кораблей кальциран, это судно казалось невероятно маленьким по сравнению с военными галерами, которые Элсу довелось видеть, когда он покидал Дреангер. Ша-луг немного отдохнул, опершись о корпус каботажного корабля, прислушался, но услышал лишь треск досок да скрип натянутых веревок.

Подняться на палубу оказалось весьма трудно. Даже посреди корабля, где высота борта была наименьшей, до поручней оказалось не так легко дотянуться.

Элс вонзил нож между швами, заделанными паклей и смолой. При помощи ударов ладонями он вогнал оружие еще глубже, затем расслабился, сосредоточился и поднялся. Мощно подтянувшись одной рукой, Элс оказался достаточно высоко, чтобы ухватиться за планшир. Ша-луг уронил меч на палубу и, держась за опору, продолжил подниматься.

Он перекатился через поручень, подобрал оружие и осмотрелся. Никто не атаковал его. Рэдферн Бэхтэр сосредоточил внимание пиратов на себе.

Элс ринулся к корме, перерезал задние швартовые канаты, а затем двинулся вперед. Из-за течения судно начало раскачиваться.

Когда Тэг перерубил передний канат, то понял, что не обдумывал дальнейшие действия. Он не сможет управлять судном, поскольку его начало кренить из стороны в сторону.

Амулет все больше и больше напоминал о своем существовании. Элс не ощущал его действия, когда находился в воде.

Пираты на берегу закричали. Некоторые из них карабкались на корабли и по ним бежали к каботажному судну.

Осталось перерезать еще один канат.

Какой-то кальциран, у которого храбрости было больше, мозгов, бросился через увеличивающееся пространство между каботажным и близлежащим судами. Он ухватился за канат и тут же грохнулся, очевидно, что-то сломав. Элс слышал, как хрустнули кости пирата. Флибустьер взвыл от боли.

Трое других храбрецов последовали его примеру. Один прыгнул и успешно приземлился на палубу. Следующий очутился на перекладине и чудесным образом держался на ней, размахивая руками, пока третий, чуть-чуть не рассчитав, не сбил его оттуда. Он ухватился за ногу товарища, ибо не очень-то хотел оказаться в воде.

Сержант Бэхтэр разогнал пиратов на берегу. Затем Рэдферна и его людей самих начали гонять.

Через загромождения на мосту Блендин стали просачиваться доведенные до отчаяния морские разбойники.

Элс перерубил последний канат, после чего сбросил нежелательных попутчиков за борт. Они рыбаки. Так что должны уметь плавать.

Судно, наконец, развернулось. Оно с грохотом ударилось о бок соседнего корабля. Доски заскрипели и затрещали. В воду полетели куски такелажа. Элс поспешил убедиться в том, что его корабль не зацепился за них.

Судно вновь развернулось, правда, на сей раз не так стремительно. Элс ничего не смыслил в морском деле. Как, интересно, ему управлять этой посудиной? На корабле должно быть что-нибудь, чем можно управлять. То есть судно должно двигаться по течению, а не просто вертеться на месте.

Однако сейчас стоило заняться другой проблемой. Куда более важной. Колдунья. Старкден. Женщина, вероятно, знала, кем на самом деле является Элс. Ведь именно она пыталась убить его в Ранче. Бессмысленно, если ведьма истинный праманский боец.

Размеры корабля не позволяли соорудить на его борту каюты и тому подобное. Исключение составляла задняя корма, где находилась площадка, на которой кормчий оттачивал свое мастерство. В любом случае, на судне не было ни одного потаенного уголка. Пираты освободили пространство корабля, дабы потом заполнить его награбленным добром.

Под площадкой кормчего все-таки оказалось некое подобие укрытия. Там Элс и нашел бредившую женщину. Он выволок ее на свет. Ша-луг ни разу не видел ведьму. И все же у него сложилось впечатление, что он знал ее.

Старкден представляла собой низкорослую, пухлую, со смуглой кожей женщину без единой морщинки, облаченную в одежду, не похожую на пиратскую. Платье колдуньи было сделано из окрашенного в яркий цвет хлопка. Так одевались все гадалки.

Зачем она сбрила волосы? Это должно что-то значить. Элс не припомнил ни одного прорицателя, который бы состригал шевелюру, а затем прикрывал лысину париком. Колдунья точно им пользовалась. Элс нашел его, когда искал что-нибудь подходящее для кляпа и пут. Ша-луг решил, что необходимо связать колдунью, пока она еще не сопротивлялась.

Толпа пиратов преследовала корабль вдоль берега. Несколько лодок, на которых удрали хранители судов, вдруг присоединились к погоне.

Плохо дело. Он здесь один, продрогший и обремененный опасной пленницей, а на хвосте куча противников. А что если заманить нескольких пиратов на борт, обезоружить их и заставить управлять кораблем?

Слишком рискованно и чересчур оптимистично.

Запястье бешено пульсировало. Впрочем, амулет реагировал на Старкден не так сильно, как на Грэйда Дрокера, когда тот пытался убить ша-луга. Боль оказалась терпимой. Амулет, скорее, действовал из-за присутствия ведьмы, а не из-за угрозы, которую она могла представлять. Теперь рядом с Дрокером браслет чуть потеплел.

Погоня на берегу прекратилась, когда толпа разбойников столкнулась с группой народных ополченцев с арбалетами, которые они толком и перезаряжать-то не умели. Простолюдины сражались с простолюдинами. Те, кто сообразил, что их уровень подготовки ниже среднего, не преминули воспользоваться ситуацией и покинули поле битвы.

Преследовавшие Элса корабли так и не подошли к нему близко. Каждый из кальциран надеялся, что первый ход сделает кто-нибудь другой.

Судно перестало вертеться, оно боком поплыло по течению. При этом нос корабля воззрился на южный берег. Элс вспомнил, что небольшие грузовые и пассажирские суда, которые он видел в Сонсе, управлялись одним человеком. Штурман двигал туда-сюда длинным веслом на корме. Вероятно огромное и уродливое весло каботажного корабля можно использовать так же. После нескольких неудачных попыток Элс развернул корабль и направил его по течению. Поток вынес судно к северному берегу.

Оно ударилось о деревянный бон, груду сплавного лесо-материала, собранного напротив какой-то речной постройки восходившей к имперской эпохе.

Элс отыскал якорь, двадцатифунтовый камень с отверстием для веревки, и опустил его на площадку из бревен. Затем выровнял положение корабля и схватил свою пленницу, предварительно заткнув ей рот кляпом.

Хотя Элс снял со Старкден все украшения и драгоценности, в которых могла заключаться магическая сила, ведьма оказалась куда тяжелее, чем предполагал ша-луг. Тэг напрягся под ее весом, когда стал осторожно пробираться по ненадежной куче бревен, которая таила огромную опасность. Элс хотел задать Старкден парочку вопросов, прежде чем убить.

Другого выхода он не видел. Колдунья слишком много знала.

Глава 22

Конек. Рискованное предприятие герцога Тормонда

Поняв, что Герцог Тормонд не изменит своего решения, конекийские политические партии стали делать все возможное, дабы повлиять на ход его миссии.

Да, Тормонд IV, герцог Хорэна, повелитель Конека, Великий Неустойчивый решил лично встретиться с Патриархом. Чтобы избежать всякого рода недоразумений. Дабы край Конека на собственную погибель не наводняли больше войска.

По единодушному мнению населения, Тормонд был наивен и упрям. Личная встреча с Патриархом ни к чему ни приведет. Великий намеревался разграбить богатейшую провинцию халдарского мира, чтобы с помощью полученных средств организовать поход по завоеванию Святых Земель.

Брат Светоч присоединился к кортежу герцога. Сюда также входили Майкл Кархарт, епископ ЛеКруа, Тембер Зирт, сын Тембера Ремака и все те, кого броский Патриархат не собирался принимать с распростертыми объятиями. Большинство пыталось путешествовать инкогнито – пустая трата времени. Шпионы Патриарха знали, кто есть кто.

Помощники Церкви были такими же коварными и вездесущими, как и Помощники Ночи. Однако сделать чью-то жизнь жалкой могли скорее первые. Ночь хоть и отличалась не вероятной жестокостью, редко когда проявляла интерес к отдельно взятому человеку.

Сэр Эрдал Данн отказался принять участие в путешествии в Брос. И не потому что он не видел в этом никакого смысла хотя так оно в действительности и было, а потому что в Хорэне следовало остаться умному и надежному человеку Из-за графа Рэймона. Сэр Эрдал подозревал, что Гэрэт намеревался сделать очередную глупость.

Тормонда сопровождала его сестра. Изабет в этой процессии представляла своего мужа. Король Питер являлся ярым сторонником независимости Конека. Он решил, что неплохо иметь буферное государство, препятствующее проникновению арнхандерской жадности в Наваю. К тому же за Питером стояла мощная сила. Его завоевательные войны имели огромное значение для Великого. По мнению Патриарха, они дополняли его правление.

Вдобавок, опытные солдаты Питера обеспечивали безопасность Великого. Двадцать четыре человека из папской стражи были навайскими воинами, которые получили эти посты в качестве награды за свое служение Вере.

К тому же в Коллегиуме заседали могущественные принципаты из Диреции. Великий зависел от их поддержки. Если вдруг Патриарх решит оскорбить Питера, он быстро потерпит неудачу на политическом поприще.


Брат Светоч начал тревожиться. Возможно ли, что Помощники Ночи намерены не подпустить Тормонда к Бросу? Погода стояла отвратительная. Каждый день по несколько часов лил невероятно холодный дождь. Передвигаться стало сложно даже по старым броским военным дорогам.

А потом начались болезни. Конечно, ни одна из них не была смертельной. Обычные вспышки дизентерии, которые перемежались с простудой и гриппом.

– Поход задохликов, – охарактеризовал Майкл Кархарт процессию. Брат Светоч хорошенько высморкался и согласился.

Находясь в дороге вот уже месяц, герцог Тормонд отставал от графика на две недели. Кортеж все еще не достиг Орминдена, хотя, по расчетам плановиков, должен был прийти в Фиралдию и подходить к Бросу.

Герцог решил сделать остановку в Висэсмэнте. Он навестит Чистого, пока его удрученные товарищи восстановят силы.

Погода сразу же улучшилась.

Майкл Кархарт убедил местных деведийских целителей заняться больными. Им удалось победить свирепую дизентерию.

Новости о неприятностях Великого с пиратами достигли Висэсмэнта. Они оказались путанными и противоречивыми, но одно было ясно: Церковь, семья Бенедокто и, в частности, Великий находились в длительной осаде.

Брат Светоч присоединился к делегации, сформированной епископом Ле Круа. Будучи старшим духовным лицом в Хорэне, он также являлся родственником Тормонда.

– Этим утром я видел Чистого, Ваша Светлость. Он говорит, что проблемы Великого с кальциранами гораздо хуже, чем сообщают гонцы. Возможно, у них хватит сил, чтобы свергнуть его, – сказал епископ Тормонду.

Как показалось брату Светочу, все выдавали желаемое за действительное. Впрочем, это могло быть и правдой. С каждым днем становилось все понятнее, что пока еще могущественный Великий, ведомый грандиозной мечтой, не пользовался популярностью.

– Патриарший Двор, поддерживаемый имперским посланником графом фон Вистриксом, пришел к мнению, что Великому лучше позволить варится в собственном соку. Он не сможет заняться нами, если по уши окажется втянутым в передрягу с кальциранами, – продолжил епископ ЛеКруа.

Брат Светоч размышлял, какую роль во всем этом играет Хансел Черные Ботинки. Не он ли подбил кальциран атаковать Брос?

Противники миссии утверждали, что пора прекратить путешествие. Великого на время нейтрализовали. Пусть все идет как идет, говорили они, давайте просто посмотрим, что произойдет, прежде чем увязнем еще глубже.

Все надеялись, что доводы подействуют на Великого Неустойчивого. С точки зрения конекийцев ситуация так и напрашивалась на пассивное к ней отношение.

Герцог дал понять, что не отступится от своего.

– Он сумасшедший, – настаивал Майкл Кархарт. – Его ум прогнил.

– По мнению брата Светоча, это могло оказаться правдой.

– Вы считаете, что кто-то затуманил Тормонду голову?

– Вот что меня беспокоит, – изрек ЛеКруа. – Почему он продолжает упорствовать?

Почтенные мужи помнили, хотя никогда и не говорили вслух что отец Тормонда сошел с ума. В возрасте куда более молодом, чем Тормонд. До конца дней у старого герцога случались проблески разума. Советники его, в основном, не знали точно, в каком состоянии на тот или иной момент находится старец.

– Я кое-что заметил в дороге. И не только холод и сырость здешнего климата. Ночные существа проявляют повышенное внимание к нашей скромной процессии, – сказал Майкл Кархарт.

Скромная процессия? Со всеми нахлебниками и слугами «скромная процессия» насчитывала почти триста человек. Эдакая небольшая армия. Или полчище саранчи.

Брат Светоч не видел никаких ночных существ. Но он их просто не воспринимал. Помощникам Ночи пришлось бы устроить целое светопреставление, чтобы привлечь к себе внимание мэйзеланина. Таковыми были почти все люди. Особенно горожане. Они даже не видели, что творится под их собственном носом.

А вот Майкл Кархарт жил чуть ли не в аду, в области, населяемой несколькими колдунами. Он чувствовал присутствие каждого маленького червячка тьмы, ползающего рядом с ним.

– Это из-за нашей миссии? Или из-за того, что вы слишком восприимчивы к подобным вещам? – спросил епископ ЛеКруа. Халдары не прекращали испытывать противоречивые чувства по отношению к Ирианским источникам и Помощникам Ночи.

Создал ли Бог Ирианские источники?

Или же Ирианские источники породили Бога?

Философский камень преткновения – некоторые скажут, врожденный порок – подстроил как праманскую, так и халдарскую веру, по мнению тех, кто исследовал основы религии, под их фундамент.

Казалось, ни одно вероучение не могло выдержать скрупулезного и рационального изучения. Но каждая религия отлично работала в повседневной жизни обычных людей. То, что они считали правдой, и было ею. И так везде.

Вера вылепила Помощников Ночи. В свою очередь, они сформировали веру. Покуда Фиралдия и епископское сердце становились все более ручными, удаленные земли погружались во власть Ночи.

– Нет. Не из-за миссии. Однако мирские дела вызывают у Ночи любопытство. Помощники хотят знать, что происходит, – ответил Майкл Кархарт.

– То есть? – спросил брат Светоч.

– Они чувствуют, что происходящее начинает определять будущее.

Слова Кархарта прозвучали словно какая-то оккультная тарабарщина.

– Это случится само собой. Нам не стоит волноваться, – изрек брат Светоч.

– На вашем месте я бы задумался, – вмешался Ле Круа. – Если Майкл Кархарт чувствует особое внимание Ночи, Коллегиум вскоре тоже его ощутит. А Великий именно ваш культ находит оскорбительным.

– Каждый день мне приходится напоминать себе, что человек – отнюдь не разумное существо. Я склоняю голову перед вашей мудростью, епископ.

– Если бы у кого-нибудь из нас была хоть толика мудрости, мы бы сейчас сидели в наших уютных домах с рюмочкой теплого бренди. А не бродили бы за чокнутым герцогом Конека в надежде уговорить его отказаться от действий, которые лишь усугубят наше положение. Мы по-прежнему находились бы в Хорэне. Всем прекрасно известно, что бы Тормонд ни делал в Бросе, это ни к чему не приведет. Он продолжает упираться, поскольку не терпит, когда на него нажимают.


Пребывание в Висэсменте затянулось. Несколько дней превратились в несколько недель. Никто не напоминал Тормонду о времени. Казалось, и сам герцог получает удовольствие от бездействия. К несчастью, это не устраивало Чистого. Тормонд был слишком дорогим гостем. Чистый и его придворные из-за нехватки средств довольствовались одним приемом пищи в день. Это, скорее всего, устроил Иоанн Черные Ботинки, исходя из собственных политических соображений, нежели те, чью философию, предположительно, представлял Антипатриарх.

В конечном итоге, герцог все же понял намек. Он собрал путников и объявил им о продолжении путешествия. Погода стояла хорошая. Все находились в здравии. А сам Тормонд намеревался встретиться с Великим.

Прибыли вести о резне в Старплире.

– Это ничего не меняет! – упорствовал герцог. – Ничего! У нас только появилась прекрасная возможность…

– Мне не терпится выяснить, что им теперь завладело – пробормотал брат Светоч. Рядом с ним стояли Майкл Кархарт и Тембер Зирт.

– Великий повелевает третью Фиралдии, четвертой частью Орминдена и бесчисленными островами в море Прародительницы. Однако у него нет настоящей армии. Когда он решил покорить нас, то создал арнхандерские отряды из наемников да бедняков. А тех нескольких солдат, которыми Великий все же располагает, ему пришлось отправить туда, где существует угроза вторжения императора. Стража Великого занимается исключительно его охраной. Их мало.

– Оказывается, он все-таки знаком с миром, – прошептал Истинный. Пусть искоса, но Тормонд все же рассматривал геополитическое положение.

– Сомневаюсь, что уловил ход ваших мыслей, Ваша Светлость, – обронил епископ Ле Круа.

– Я еще не закончил, заноза. Попридержите свой сарказм и неповиновение, и поймете.

Так. Тормонд, наверное, не такой уж и полуживой олух. Возможно, он просто умный актер. Впрочем, свидетельств тому не было.

– Все дело в том, Брис, что Великий сейчас в затруднительном положении. Кальциране решили предпринять попытку разграбить епископскую Церковь, папские владения и все, что связано с Великим или его семьей. Надо заметить, попытка эта пользуется большой популярностью. Патриарх ничего не может поделать. В общем, он просто сидит там, словно обнаженная толстуха, и надеется, что его не сильно изнасилуют.

Казалось, будто Тормонд внезапно вышел из-под влияния наркотика, вызывающего постоянную апатию.

– Возможно, нам удастся воспользоваться ситуацией и избежать той участи, которую Великий уготовил Конеку.

Тормонд больше не походил на ходячего мертвеца. Его ум вернулся к жизни. Он думал, подсчитывал и плел интриги как настоящий повелитель. У брата Светоча возникло жуткое подозрение, что у герцога все могло получиться, поскольку Тормонд упрямо шел по ложному пути.

– Я собираюсь предложить Великому поддержку Конека в его войне с Кальциром… если он откажется от своих планов по отношению к нам.

Слова герцога вызвали волнение. Стоит ли доверять Великому? А как насчет императора Грааля? Или Чистого? Каким образом это можно воплотить в жизнь? Майк Кархарт предложил поставить во главе войска, которое отправят в Кальцир, графа Рэймона. Его тут же поддержали.

Сестра Тормонда, Изабет, оставалась тихой и задумчивой. Этот заговор вовлечет и ее мужа. У Питера были солдаты, способные обучить новичков и возглавить их. Также у него имелся доступ к флоту Платадуры, дирецийского подобия Сонсы и Апариона.

Возникла тысяча вопросов. Тормонд отказался на них отвечать.

– Мы завершим наше путешествие в Брос. Увидим Великого. Убедим его отказаться от своего безумства.

О Чистом никто не упоминал. Несмотря на недавние успехи, на него не обращали внимания. Тормонд все прекрасно видел.

Никому не было дела до Патриарха из Висэсмэнта. По крайней мере, конекийскую процессию он не волновал. Даже епископ ЛеКруа не стал протестовать.

Слова герцога вдохновили его спутников. В течение недели никто не задавал вопросов и не выдвигал возражений. До Броса оставалось несколько дней пути. Погода стояла великолепная. Когда из Броса пришли вести о том, что на город напали кальцирские пираты, исчезли последние сомнения.

Тормонд попытался подвигнуть товарищей на сражение.

Герцог был не из того сорта людей. Его подданные шутили, что даже он сам не последует за собой в долину тьмы.

По мнению брата Светоча, этот человек опять выглядел довольно странно.

– Полагаю, безумие вернулось.

Сумасшедший или нет, Тормонд не терял времени даром. Он направился в Брос, точно стрела к своей цели.

Глава 23

Брос. Кулаки богов

– Дзинь-дзинь, братишка! Как долго я отсутствовал в этом мире?

– Два с половиной дня. Я подогрел еду. Ты бы до сих пор храпел, если бы я не поднес ее тебе к самому носу. Вот. Выпей.

– Что творится? – Шэгот все чувствовал. Происходили разительные перемены.

– Пираты атакуют Брос.

– Пираты? Старлангийцы?

– Нет. Те, кто исповедуют религию, которая враждует со здешней. Сложно объяснить. Я не могу выйти и поговорить с людьми, дабы разобраться, в чем действительно дело.

Шэгот иногда сомневался, что Свэйвар вообще способен понять что-либо до конца, даже если бы у него был личный учитель.

– Грим, скоро мы и сами окажемся вовлеченными во все это. Пираты всего лишь в нескольких кварталах отсюда, – сказал Свэйвар.

Шэгот залпом осушил кружку воды, за которой последовал огромный и долгий глоток пива. Спасибо брату за то, что ему удалось найти этот напиток в загнивающем городе, кишащем трусами, плаксами, извращенцами и непревзойденными тщеславными снобами. Все они только и делали, что посасывали вино – излюбленный напиток тех юношей, которые, очевидно, хотели быть девушками.

– У нас нет ничего, что можно украсть, – вымолвил Шэгот. Его беспокоило, точно ли все медяки, которые приобрели он и Свэйвар, отправились на попечение деведийского специалиста по капиталовложениям.

– Грим, очнись, – прорычал Свэйвар. – Прямо сейчас сем абсолютно наплевать на капиталовложения. Не говоря том что, если эти долбанные кальциране-рыбаки грабят хренов город, они могли давно уже стащить наши денежки.

Шэгот встал с кровати.

– Да ты прав, братишка. Если они работают так же, как мы, то прихватят все, что смогут, а что не смогут, то разрушат.

– Наконец-то ты слушаешь. Что будем делать? Пираты направляются сюда. И пока мы чешем языками, все приближаются и приближаются.

– Тогда, полагаю, нам надо сматываться. – Шэгот задрожал и непонятно почему занервничал.

– Тогда ты должен поесть. Но не рассусоливай.

Шэгот не выходил на улицу с того самого случая на Мадурской площади. Свэйвар раз от разу наведывался в город после того, как затянулись его раны. И конечно же, переодевшись. Он знал что их разыскивают могущественные люди.

Шэгот поглощал пищу, не обращая внимания на то, чем он набивает брюхо.

– Сколько у нас времени?

– Не знаю. Но лучше не искушать судьбу.

– Да, наверно. И что теперь? Нарядишь меня как жену?

– Ты и в самом деле придурок. Как насчет того, чтобы побриться, состричь волосы и переодеться во что-нибудь, кроме костюма северных оленей? – Асгрим приобрел необходимые инструменты и одежду. Андорэйцы не могли торчать все время в своей берлоге. Человек, которого им нужно убить, не придет к ним по собственной воле.

До сих пор никаких следов их будущей жертвы братья не обнаружили. Правда, Гриму могло что-то привидеться во сне. Но он особо о снах не распространялся.

Ворча, Шэгот позволил Свэйвару переодеть себя в платье местных, побрить и подстричь.

– А ты не терял времени даром, братишка.

– Кто-то же должен что-то делать. Ты постоянно спишь.

– Хорошо поработал. Я всегда считал, что ты можешь все-таки что-то сделать. Если захочешь.

– Да. Есть идеи, где искать нашу мишень? – спросил Свэйвар.

– Древним богам сложно проникнуть сюда, братишка. Они знают, что тот, кто нам нужен, в Бросе. И он не подозревает, что мы охотимся за ним. Богам известно: мы не единственные его враги. Они настаивают, что мы узнаем его, когда встретим. Древние в курсе, что ты подвергаешь сомнению их слова.

– Тогда нам не следует скрываться. Мы должны отправиться на поиски, как только ты догрызешь эту чертову колбасу.

Снаружи раздались панические вопли.

– Ты постоянно торопишься. Расслабься. Закончил с волосами? Убийцы приближаются.

Свэйвар это тоже чувствовал. Пираты двигались быстро. Значит, им не оказывали почти никакого сопротивления.

Свэйвар не удивился. У этих броских девчонок в забавных штанишках нет никакого мужества.

Сегодня полетят чьи-то головы.


Братья по-прежнему жевали еду, когда вышли на улицу. Каждый с грузом трофеев из древней земли. Шэгот поднял руку, давая понять, что пора сделать остановку. В пятерне он держал кусок жареного цыпленка.

Вокруг них метались люди. Они не знали, куда бегут, но были уверены, что должны попасть туда как можно скорее. Свэйвар уже видел подобное в Сантерино, когда он, Шэгот и Эриф с криками и гиками бросились с вершины склона.

Шэгот прислушался к сражению.

– Сюда, – выпалил он. Андорэец уходил от очага волнений.

Это не их война. Он здесь для того, чтобы найти убийцу богов.

Свэйвар решил принять более активное участие в поисках незнакомца. Если они будут охотиться лишь тогда, когда бодрствует Грим, на это уйдет целая вечность.

Братья свернули за угол и оказались лицом к лицу с шайкой пиратов, которые ничем себя не выдали, поскольку не встречали сопротивления. Шэгот и Свэйвар были нагружены всяким добром. Пиратам показалось, что они стащили его в соседнем районе. Флибустьерам этого было достаточно.

Смуглые, алчные людишки не посмели бы вступить в схватку с Гримсонами один на один. Но их тут собралась целая толпа.

– Черт, – тихо выругался Шэгот безо всякого раздражения. – Вероятно, Странник жаждет крови.

Он отбросил цыпленка, скинул свою ношу, извлек меч и голову мертвого демона. Так или иначе не осталось сомнений, что Шэгота благословили боги. Свэйвар иногда задумывался, жив ли еще его брат в известном всем смысле.

Шэгот вступил в схватку с пиратами. Волей-неволей, Свэйвару пришлось держаться поблизости и прикрывать спину брата.

На землю упали девятнадцать пиратов. Горстка тех, кто еще стоял на ногах, бросилась врассыпную. Сраженные были живы до тех пор, пока Шэгот не отрезал им головы.

Шэгот вошел в контакт с богами. Свэйвар это чувствовал. Как чувствовал и то, что древние и за ним присматривают. Седовласый находился где-то поблизости. Произошло достаточно убийств и пролилось достаточно крови, чтобы соединить берега оккультной бездны. Еще несколько смертей, и древние смогут войти в этот чужой мир и чужое время.

Шэгот был одержим.

– Теперь я ощущаю его. Пойдем, сюда.

Грим отправился на север к реке. К пиратам. Последних он приносил в жертву богам. Этих жертвоприношений было более чем достаточно, дабы древние по-прежнему помогали и поддерживали андорэйцев.


Братья достигли Тераги. Они перебили, должно быть, с сотню морских разбойников. Свэйвар не поспевал за Шэготом. Гриму нанесли несколько ран, но он не чувствовал боли. Братьям потребуется еще одно долгое восстановление. Если, конечно, андорэйцам не повезет настолько, что им удастся уничтожить нужного человека.

Свэйвар все еще ощущал чье-то присутствие. Рядом находился кто-то из крепости Великих Небес. Он не сомневался: благодаря бойне Помощники Ночи наводнят броские улочки.

Впрочем, если одному из древних и удалось пробраться в город, он ничем не выдавал себя.

– Убийца богов на той стороне, – рявкнул Шэгот. – Там. – Он неуверенно махнул рукой в сторону горящих кораблей.

– Наверху есть мост. Где-то в полумиле отсюда, – сказал Свэйвар.

Шэготу до мостов не было дела. В сотне ярдов от них дюжина пиратов погружала награбленную добычу в захваченную гребную шлюпку. Шэгот расправился с ними и завладел лодкой. А потом и головами морских разбойников. Затем он сел на весла.

Грим греб, точно какой-нибудь демон. Свэйвар не отважился предложить помощь. Его слишком беспокоили раны. К тому же он не хотел нарушать связь брата с богами.

Свэйвар боялся, что Грим зашел слишком далеко, и теперь мог обрушить свой гнев на любого, кто находился рядом. Он превратился в древнего берсеркера.

Когда андорэйцы приплыли на северный берег, их атаковало несколько кальциран. Их кровь еще больше наполнила жертвенный бассейн. На сей раз Шэгот не стал отрубать головы. Он вообще оставил всю коллекцию в лодке, прихватив лишь голову огра. Раны, наконец, дали знать о себе. Грим ослаб и замедлил шаг. Но только на короткое время.

Шэгот исцелился прямо на глазах. Расправившись с кальциранами, он повернул на северо-запад. Свэйвар едва поспевал.

Асгрим чувствовал, что и его раны заживают. Впрочем, исцеление происходило не с такой бешеной скоростью, как у Шэгота.

Через несколько минут андорэйцы очутились в окрестностях, коих еще не коснулись происходившие события. Район отличался бедностью, однако на трущобы не походил. Вокруг не было ни единой живой души. Свэйвар вспомнил, что неподалеку возвышается стена. За ней город превращался в обычную фиралдийскую сельскую местность с оливковыми рощами, виноградниками, огородами и чуть поодаль – пшеничными полями. Земли, которые можно было укротить, уже усмирили две тысячи лет назад.

Шэгот заколебался, чего с ним никогда не происходило.

– Мы очень близко. Прямо наверху. Я почти ощущаю о запах. Однако мне не удается точно определить место. Что-то мешает, – сказал он.

– Насколько близко? – спросил Свэйвар. Если ему назвать примерное расстояние, он сможет решить проблему с помощью мозгов. Подобный образ действия был почти чужд его брату.

Свэйвар тоже чувствовал преграду. Какое-то тихое гудение в его голове мешало сосредоточиться на мыслях. Казалось что перед глазами все плывет.

– По крайней мере, в тридцати ярдах. Не больше чем в пятидесяти.

Свэйвар мысленно выделил четыре дома и их пристройки.

– Почему бы не начать с ближайшего? – предложил он, поделившись с братом своими догадками.

– Приступим. – Шэгот поднял потрепанный меч и голову демона.

И Свэйвар вдруг – понял, что ничего хорошего из этого не выйдет. Ибо Грим все делал не так. Он чувствовал еще что-то… Что-то большее… Чье-то присутствие, которого не должно быть.

Глава 24

Брос. Осажденные

Элс уходил все дальше и дальше от реки, волоча свою странную спутницу. Он подыскивал место, где можно скрыться.

В районе северного Броса было тихо и безлюдно. В ста ярдах от ша-луга по улице прокатилась запряженная козлом тележка без возницы. Он заметил нескольких бродячих собак. Крадучись, животные скрылись из виду. Казалось, даже стаи голубей поддались всеобщему настроению и не собирались заниматься своими обычными делами. Удивительно, но птицы не опускались на землю.

Женщина не сопротивлялась. Ошеломленная, она брела рядом с Элсом и не совсем понимала, что происходит. Хотя колдунья стала более внимательна, к ней постепенно возвращалось ощущение времени. Старкден пыталась не выдать того, что приходит в себя.

Какое-то время Элса продолжали преследовать. Пираты хотели вернуть свою ведьму. Ша-луг петлял, сбивая морских разбойников с толку и заставляя их нервничать. Поскольку из-за погони флибустьерам пришлось разбиться на маленькие группы, они опасались возможных засад. Теперь Элсу необходимо было найти убежище, где можно спокойно переговорить с колдуньей.

Он постепенно замедлял шаг. Происходило что-то странное. Было слишком тихо для города, который грабят. Элс начал ощущать, как надвигается нечто темное. Он с размаху ударил женщину. Это ничего не изменило. В результате ша-лугу пришлось опять взвалить ее на плечи.

Ясное ощущение того, что скоро грянет гром, усиливалось.

Элс выбил дверь. Его проникновение вызвало бурю смятения в дальней части дома. Все стихло, как только напуганные жильцы выбежали на улицу через заднюю дверь.

Может, именно в этом и крылась причина дурного предчувствия. В страхе. В пелене ужаса, накрывшей весь квартал.

Запястье зудело. Вновь. И не потому что рядом была Старкден.

Приближалась беда.

Элс привязал пленницу к стулу в комнате с огромным количеством дверей. Он ждал, пока колдунья очнется.

Естественно, она попробует его одурачить. Поэтому Элс прислушивался к ее дыханию и следил за движением глазных яблок под веками. Когда пришло время, он слегка порезал ей руку. Колдунья подпрыгнула.

– Женщина, нам надо поговорить. Ты упряма и считаешь себя крепким орешком, а у меня нет времени сюсюкать с тобой. Поэтому я не стану ничего спрашивать, пока не увижу с твоей стороны согласия сотрудничать со мной.

Прежде Элсу ни разу не доводилось допрашивать женщин. У настоящих палачей, наверняка, имелись какие-нибудь секреты по допросу того или иного пола. Элс их не знал. Как не располагал специальными приспособлениями, которыми работали завзятые дознаватели.

Тэг импровизировал. Он использовал то, что было у него под рукой, нож. Элс начал с того участка на ее теле, который колдунья видела. Она должна задуматься о шрамах, кои останутся после того, как ша-луг исполосует ее подобно шахматной доске.

Элс не испытывал удовольствия от того, что делал. Ему не хватало одержимости. Наслаждение, получаемое настоящими профессионалами, передавалось и их подопытным. С течением времени между ними налаживалась связь. Палач и его жертва вступали в сговор, союз боли, в котором каждый страстно исполнял свою роль.

Но Элс, для которого мучение было не приятным ручным трудом, а значение имела лишь информация, не собирался устанавливать никакой связи. Он выполнял свою работу. И ждал, когда Старкден заговорит.

Ведьма и в самом деле оказалась упрямой. За исключением боли, раны не возымели на нее должного воздействия.

Элсу нужно было добраться до настоящей Старкден.

Кто она? Ша-луг не поймет, пока ведьма сама не покажет ему. Чем она занимается? Элс знал ответ. По крайней мере, ему так казалось. Она колдунья. И пиратка.

Ее роль в качестве ведьмы непосредственно связана с тем, кем она была.

Колдуны и колдуньи полностью зависели от собственных рук. С помощью них они манипулировали ночными существами. Маги тратили столько же времени на тренировку пальцев, сколько молодые ша-луги на тренировку мышц, которые они используют для работы с оружием.

Элс заточил нож и схватил мизинец на правой руке.

Отличный ход. Колдунья заскрежетала зубами. Напряглась. Дала понять, что готова сотрудничать. В известных пределах.

– Я отрежу и язык, если попытаешься что-нибудь выкинуть. – Обычно люди предпочитали проститься с несколькими пальцами, чем с языком.

Руководствуясь наполовину воспоминаниями, наполовину необъяснимым порывом, Элс достал все серебряные монеты, которые у него были. Он приложил их к ведьме туда, где подавление колдовства могло оказаться полезным. Женщина обмякла.

Держа наготове нож, ша-луг вытащил кляп из ее рта.

– Ты знаешь, кто я. Ты пыталась убить меня. Тот, кого ты подослала, провалил задание. Тогда я не знал, кто стоит за этим. Теперь все изменилось. Убийцу наняла ты. Я не понимаю, почему. Скажи мне.

Колдунья пожала плечами. Элс приставил лезвие к ее руке.

– Я не знаю, почему. Кто-то так хотел твоей смерти, что готов был заплатить за нее, – зашептала ведьма, вздохнув.

– И ты, естественно, не имеешь представления, от кого поступил приказ. – Ну, конечно же. Дабы заказчик преступления оставался в тени, существовал ряд посредников.

– Я не придала этому значения. Мне были нужны деньги. Ничего личного.

Вопросы Элса ни к чему не привели: он понятия не имел, кому понадобилось убивать его на острове посреди моря Прародительницы.

Раздражение ша-луга усиливалось. Женщина не сопротивлялась Но и не давала никаких полезных сведений. Тем временем в Бросе происходило что-то очень важное. Он не знал, что именно. Любой сценарий, в котором защитники города подавят наступление захватчиков, а Старкден при этом выживет, не сулил Элсу ничего хорошего. Женщина знала, кто он на самом деле. Ша-луг перешел к расспросам о ее участии в пиратском походе. Было ли его целью простое разграбление города?

Действие серебра оказалось слишком сильным. Язык Старкден начал сопротивляться. Элс убрал монеты.

Недавно он принимал участие в нескольких масштабных таинственных заданиях. Которые ему поручил Гордимер и эр-Рашал. Элс был лучшим человеком для их исполнения. К тому же ша-луги никогда не оспаривали приказы. Даже такие, где приходилось совершать безумный набег на Идиам в луцидианской пустыне, в населяемую призраками Андесквелузию в поисках проклятых мумий древних языческих колдунов. Элс выполнял приказы, не задавая вопросов.

– Я старею, – предположил Тэг. За время своего обучения Элсу вдалбливали, что старые воины слишком много думают. Сейчас ша-луг достиг того возраста, который в годы его пребывания в школе Цветущей Весны, где на Элса возлагали большие надежды, казался ему уделом стариков.

Пока Элс безуспешно пытался вытащить из Старкден необходимую информацию, его запястье перестало зудеть, но начало болеть.

– Тебя хочет заполучить воинствующее братство. Очень сильно. А братство куда лучше меня проводит допросы.

Услышав эти слова, ведьма бросила на Элса удивленный, насмешливый взгляд. За ним последовало презрение.

Запястье бешено пульсировало. Ша-луг не мог думать из-за боли.

Время принимать решение.

Другого выхода у него не было.

Он вынул меч из ножен.

Что-то ударило Элса сзади.

Он был недостаточно быстр.

Элс знал, кто нанес удар. Он знал, почему запястье постоянно зудело и болело. Ша-луг понял, кого упустил из виду, ибо какое-то время никто не упоминал о нем. С пиратами в Брос прибыл и второй колдун. Мазант ал-Сеян.

Элс разобрал мужской голос.

– Ты можешь идти? Нам нужно торопиться. Все пошло не так, как нам обещали. Все итак уже из рук вон плохо. О, дьявол! Это что еще за черт?

До Элса донесся лязг стали. Последовал второй мощный удар. После этого ша-луг долгое время ничего не слышал и не чувствовал.


Рэдферн Бэхтэр нашел Элса на улице. Тот лежал на земле ничком. На его губах, ушах и носу запеклась кровь. Кожа приобрела отвратительный темно-розовый цвет и покрылась волдырями. Ногти были поломаны. Волосы превратились непонятно во что. Словно крошечные угольки прошлись по ним в погоне за вшами. Лицо испещряли маленькие красные круги, похожие на следы от какой-то странной оспы.

– Что случилось? – спросил Элс. Его собственные слова показались ему невнятным гудением. – О, святые угодники. Я ничего не слышу. Говорите помедленнее. Я буду читать по губам. – Можно подумать, он мог сосредоточиться. Его левый глаз горел и чесался.

Запястье причиняло такую боль, словно кто-то пытался проткнуть его раскаленным добела железным прутом.

– Ладно. Вы меня понимаете?

– Да. Продолжайте.

– Судя по вашему виду я бы сказал, что вам надрали задницу. Да еще как, – усмехнулся Бэхтэр.

– У меня даже десны болят. Что произошло? Произносите отчетливо. Эй! Я уже начинаю кое-что слышать.

– Соседи нарисовали бессмысленную картину.

– Ну и?..

– Вы пришли с улицы, волоча женщину. Очевидно, ведьму. За вами по следу шла группа пиратов.

– Это я помню. Они хотели вернуть ее. Я постарался избавиться от них прежде, чем отправиться на дружескую территорию. Но они не отставали. Каждый раз, когда я поворачивал к Кастелле Понтелле, пираты преграждали мне путь. Я решил затаиться, пока они не угомонятся.

– Вон там. Где стоял дом, – указал Бэхтэр.

Дома больше не было. Дым поднимался в небо, на котором в преддверии дождя сгущались облака. Вечерело. Святой Айс и Хэрон!

– Да уж.

– Продолжайте говорить медленно и громко. Теперь я разбираю почти все слова.

– Вот что мы имеем. Вы проникли внутрь дома. Вас видели. Соседи не стали вмешиваться из-за цвета ваших волос. Позже сюда же прибыла шайка Кальциран. Казалось, они знали, куда идут. Их возглавлял колдун.

– Вот те на. Они обрушили дом.

– Нет. Это произошло позднее. Вам понравится следующая часть истории. Появились два белокурых человека. Нет сомнений, что именно их мы и разыскиваем. Они не проронили ни слова. Просто пришли и стали убивать кальциран. Эти парни действовали безжалостно, их никто не мог остановить. В конце концов они проникли в дом.

Это никак не вязалось с тем, что помнил Элс. Но его воспоминания были беспорядочными, смутными. Вряд ли им стоило доверять.

– Я уже хорошо слышу. Не отказался бы сейчас от глотка воды.

– Внутри произошло что-то ужасное. Однако к тому времени жители потеряли к происходящему всякий интерес и разбежались. Мы только приступили к ликвидации завала. Находим кучу мертвых пиратов.

– Держу пари, не обнаружили ни одного колдуна или ведьмы.

– Ни одного. И ни одного человека со светлыми волосами. Вам удалось что-нибудь выведать у ведьмы?

– Она даже не призналась в том, что является колдуньей. Или что понимает меня. Старкден почти все время находилась в беспамятстве. Так или иначе, я был слишком занят мыслями о пиратах, чтобы допрашивать ее.

– Я так и думал. Черт возьми!

– Извините.

– Это не ваша вина. Вы уже превзошли самого себя, когда сумели доплыть до корабля.

– Погодите. Откуда у вас появилось время и люди, чтобы отправиться на мои поиски?

– Ситуация улучшилась. Пока вы отвлекали кальцирский талант, в дело вмешался Коллегиум. Вдобавок, появилась имперская кавалерия, которая застала налетчиков врасплох.

«Как и всех остальных», – предположил Элс. Что задумал Хансел? У него внезапно в центре папских земель оказалось под рукой семь или восемь сотен солдат в тот момент, когда положение в Бросе накалилось до предела?

– Моя голова не работает. Слишком все болит, – пролепетал Элс.

– Я погляжу, смогу ли отправить вас домой. Но не сейчас. В некоторых районах по-прежнему ведутся бои. Большинство пиратов не успело вернуться к лодкам, которые мы им специально оставили.


* * *


– Итак, ты теперь герой, – вымолви Палудан, когда Элс предстал перед ним на следующий день.

– Не ахти какой. – У него по-прежнему болело все тело. Зрение и слух еще не нормализовались. Красные круги стали еще хуже. Они покрывали не только лицо. Несмотря на десять часов сна Элс чувствовал себя дряхлым и разбитым.

– Зато наш, – изрек Гервас Салуда. – Имя Бруглиони вновь засияло.

Палудан нахмурился. Пускай имя Бруглиони и прославилось, он был недоволен. Теперь весь город узнает, что одна из самых богатых семей Броса отправила на защиту города лишь горстку солдат. К тому же ни Гервас, ни Палудан, ни остальные члены семьи не приняли участия в сражениях. У всех на устах будет лишь имя Пайпера Хэхта.

– Я сделал то, что мог. И недостаточно хорошо. Я упустил ведьму. И не увидел тех белокурых головорезов. И колдуна, который спас чародейку. Если сюда прямо сейчас войдет Мазант ал-Сеян, то я даже не смогу удрать, – ответил Элс.

– Все это меркнет перед тем фактом, что ты был одним из немногих, кто сражался с кальциранами. Именно ты отвлек их от магов, в результате чего Коллегиуму удалось разбить пиратов, – усмехнулся Салуда.

– А как обстоят дела сейчас? – спросил Элс. Впрочем, ему не терпелось знать, почему Палудан раздражен победой Броса.

– Для пиратов плохо. Их группы повсюду терпят поражение. Теперь они просто хотят убраться из города. Но у них ничего из этого не выйдет. У них нет лодок.

– Кальцирские колдуны все еще прилагают усилия, пытаясь спасти людей. Однако не очень-то у них получается – пробормотал Палудан.

– Значит, они выжили? – поинтересовался Элс. Колдуны сосредоточились на сохранении силы? Так обычно действовали военные. Но пираты были незнакомы с подобным мышлением.

Палудан заворчал. Он решил сменить тему.

Имущество Бруглиони не пострадало. Гервас и Палудан хотели, чтобы грязную работу за них сделал кто-нибудь другой.

Они почти не представляли, что в действительности творилось на улицах города-метрополя. В основном, в сражениях участвовали незаинтересованные лица, имперские отряды и бедняки, которые поступили на службу за деньги. Ни одна группа не хотела рисковать. Они не были намерены умирать во имя города, который презирал их.

Появился Каниглиа.

– Господин Палудан, приехал ваш дядя. Он будет здесь через пять минут.

– Им, наверно, придется его нести. У него проблемы с лестницами, – сказал Элсу Салуда. Казалось, этот визит его не радовал.

Наконец прибыл Дивино Бруглиони. Он пыхтел, что, вероятно, было связано с изменениями положения его тела. Лакеи усадили принципата на стул, который предназначался исключительно для него, а затем удалились.

– Останьтесь, капитан Хэхт, – произнес Дивино, когда Элс направился к выходу.

Лицо Палудана помрачнело. Но он сдержал себя; со смерти сыновей это вошло у него в привычку.

– Я слышал, вы отлично поработали, – обратился принципат к Элсу.

– Меня избили до полусмерти.

– Вы оказались в нужном месте в нужное время. В решающий момент вы отвлекли наших самых опасных врагов.

– Уверяю вас, это не было частью моих грандиозных планов. Я просто делал то, что считал необходимым. Если бы не появление тех загадочных светловолосых парней, мой труп плавал бы сейчас в реке.

– Не исключено. Не исключено. Что ты можешь о них рассказать?

– О светловолосых? Я их не видел. Только слышал. Когда они проникли в дом, я был без сознания. Сержант Бэхтэр сказал, что они зашли внутрь. Бэхтэр из братства.

– А как насчет кальцирских колдунов?

– Я видел только женщину.

– Есть идеи, как им удалось выжить?

– Очевидно, точный расчет времени. Белобрысые появились, прежде чем кальциране прикончили меня.

Принципат перешел к расспросам о жилище Бруглиони. Он продемонстрировал глубокие познания о проделанной Элсом работе. Куда более глубокие, чем у Палудана или Герваса.

– Палудан, что вы делаете, дабы вернуть членов семьи в Брос? – переменил тему старец.

Палудан бросил на него туманный, смущенный взгляд. Он послал письма. Затем угрозы.

– Они медлят, дядя. Но в конечном итоге им придется ответить.

– Хорошо. Хорошо. – Однако Дивино не был доволен. – Капитан Хэхт. Сейчас я отправляюсь в свои покои. Пожалуйста, пройдемте со мной.

Элс пожал плечами в ответ на взгляд хозяина и сделал так, как его просили.

– Я ушел прежде, чем мы перешли к обсуждению денежных вопросов, – сказал старый священник, как только они с Элсом оказались наедине.

Элс ждал.

– Что вы делаете со счетными книгами?

– Я нанял деведийского ревизора. Он все проверяет. Как домашние, так и деловые расходы.

– И что вы надеетесь найти?

– Я знаю, что обнаружит дев. Что кто-то растаскивает сокровища Бруглиони. Я хочу определить размах воровства.

– Вы кого-нибудь подозреваете?

– Есть тут один на примете. Но, возможно, он слишком очевиден.

– Гервас Салуда. Ну конечно же. Полагаю, у Герваса действительно рыльце в пушку. Нам необходимо обсудить еще кое-что.

– Да, Ваша Милость. – Элс не скрывал своей неловкости.

– Гервас настоящий друг Палудана. Его единственный друг. А Палудан единственный друг Герваса. Не понимаю, зачем ему рисковать дружбой, совершая преступление, которое невозможно простить.

– Говорят, у Бруглиони денег куры не клюют.

– Да. Семья богата. Но лишь некоторая часть этого богатства находится в живых деньгах. В основном, оно состоит из сельских угодий и угольных шахт. Сядьте. У меня есть предложение.

Элс все еще чувствовал себя неуютно. Он совершенно не знал, какой птицей был Дивино Бруглиони.

– Вы умны. Опытны. Действуете, когда надо действовать. Благодаря Палудану это место катится ко всем чертям. Он хочет, чтобы его оставили в покое. И в этом его проблема. Палудан не знает, как руководить людьми. Его этому не учили. Да он и не стремился получать какие-либо знания.

– Насколько мне известно, Фрайдо считал, что учить надо лишь Сонерала.

– Фрайдо ничем не отличался от Палудана, кроме возраста. Мой брат плохо управлял семьей. Он перестал настаивать на том, что наши лучшие юноши должны оставаться здесь, дабы со временем возглавить Дом. Его нрав и отвратительные выходки во время пьянок вынудили их всех покинуть Брос.

Элс молчал и думал, что было на уме у Палудана.

– Наступили трудные времена, Хэхт. Недуг, поразивший Бруглиони, не ограничился лишь нашей семьей. Болезнь поразила весь Брос. Подобно туману, она нависла над епископским миром. Поход мог бы пробудить нас. Но какой ценой? Патриарх одержим идеей увековечить свое имя на страницах истории. Как раз тогда, когда у нас нет никаких средств, чтобы осуществить задуманное. Когда никто не горит желанием принимать участие в папских авантюрах. Элс кивнул. Сбитый с толку, он ждал.

– Хэхт, весь мир, кажется, старается поглотить Великого. Эти сумасшедшие кальциране полностью отвлекли Патриарха от Конека.

Элс задумался. Он предположил, что куда более могущественная сила препятствовала интригам Великого.

Дивино вздохнул, перевел дыхание и, так как Элс по-прежнему молчал, продолжил:

– К Бросу приближается разношерстная делегация во главе с герцогом Тормондом. В нее также входит и королева Наваи, которая представляет интересы короля Питера. По словам королевы Изабет, Питер готов предоставить военные корабли для похода. Герцог предлагает помощь конекийцев, дабы Великий мог расправиться с Кальциром.

– Услуга за услугу? Если Патриарх оставит Конек в покое, то последний спасет Великого от Кальцира?

– Они прямо об этом не заявляли, но думаю, все идет именно к этому. И на сей раз Великому не удастся одурачить ни Тормонда, ни Питера, хотя его и считают главным пронырой семьи Бенедокто. Только не сейчас, когда император постоянно торчит у него за спиной.

– То есть, он никогда не найдет деньги для организации похода за море?

– Именно. А вы действительно видите дальше своего носа. Мне это нравится.

– Спасибо, Ваша Милость. – Внезапно Элсу полегчало.

– Я привел вас сюда, чтобы познакомится получше. Мне понравилось то, что я услышал. А теперь мне нравится и то, что я вижу. Могу ли я переманить вас к себе на службу?

– Ваша Милость?

– Не сейчас, конечно. Я, может и принц Церкви, но прежде всего я – Бруглиони. Вы только начали приводить это место в порядок. Я хочу, чтобы вы оставались здесь до тех пор, пока ревность, злость и подозрительность Палудана не победят его здравый смысл, и он не отправит вас в отставку. Затем вы поступите ко мне на службу.

Элс изумился.

– Как вам такой расклад?

– Меня переполняют чувства. Мне кажется, ваше предложение слишком хорошо, чтобы быть правдой. Люди со всех уголков земли приходят в Брос в надежде получить такую возможность. Конечно же, я согласен. – Еще бы он не согласился. Мечта все-таки осуществлялась. Когда новости достигнут ал-Кварна, все во Дворце королей затанцуют и запоют от ликования.

– Какие обязанности вы возложите на меня?

– Отложим это на потом. Впрочем, смею вас заверить, вы будете делать то, что умеете лучше всего.

– О? – Элс не давил на нанимателя. Отныне он станет действовать осторожнее. И не его вина, если затея вдруг провалится.

– А пока продолжайте в том же духе. Восстановите былую мощь Бруглиони.

– Да, Ваша Милость. А как насчет нынешней ситуации, Ваша Милость?

– А что с ней?

– Что стало с кальцирскими колдунами? Со светловолосыми ребятами? Кто они? Эти двое, кажется, не просто отличные воины.

– Таких как они, мы называем бездушными. То есть они живы лишь наполовину. Бездушные – инструменты в руках наивысших сверхъестественных сил. Их не видели на протяжении вот уже тысячелетия. Из-за чего поведение этих двоих кажется еще более странным. Бездушных используют для совершения самых грандиозных преступлений. Однако эти ребята ведут себя как обычные головорезы.

– Вы встречали их, не так ли?

– Один раз.

– И?

– Чем больше я узнаю о Помощниках Ночи, тем меньше мне хочется о них говорить. Полагаю, у нас есть причины их опасаться. Мы не понимаем, почему ночные существа выбрали именно этих людей. Мы не в состоянии установить их личности. Очевидно, это связано с необъяснимым волнением среди Помощников Ночи, которое не угасает уже несколько месяцев.

– Я не понимаю.

– Как и мы. В этом нет смысла. По крайней мере, нам не удается его осознать. А мы – члены Коллегиума. Наши союзники среди ночных тварей, которые обычно весьма сговорчивы, отказываются нам помогать. Королевство Ночи сплотилось… Вы вздрогнули. Есть догадки?

– Не совсем. – Элс задрожал из-за упоминания королевства. Было ли это каким-нибудь понятием, характерным для епископских земель?

– Полагаю, со временем вы все узнаете. Когда настроитесь на нужный лад.

– Конечно. В конце концов мы отыщем этих двоих. Вам не стоит о них беспокоиться. Продолжайте выполнять свою работу. Когда придет время, я заберу вас и хорошо вознагражу за оказанные мне услуги.

Элс постарался выглядеть как человек, которого только это и волновало.

– Если Палудан не вмешается, я приведу это место в порядок, – пообещал он.

– Палудан не так глуп, как кажется, Хэхт. Большую часть времени он знает, что творит. Он не помешает тебе. Так ему не придется самому выполнять работу в темноте. Ибо он не знает, как действовать самостоятельно.

Элс заворчал.

– Мой брат почти ничего не дал своим сыновьям. А Палудан их лишился. У него нет даже жены, которая бы родила ему ребенка. И у меня детей нет, даже внебрачных. Я с опаской гляжу в завтрашний день.

– Я обучаю Дуго всему, чему могу, Ваша Милость. Но дело в том, что мальчик не подходит для этой роли. И его нельзя обучить. Вам, Бруглиони, придется напрячь каждый мускул, сустав и кость, дабы убедить себя в том, что Палудан будет жить вечно. Или же найдет себе жену и прекратит общаться с Гервасом до тех пор, пока не сотворит одного или двух наследников. Дуго может оказаться тем несчастьем, которое поставит семью на грань вымирания. Прошу прощения, что вмешался не в свое дело.

С древних времен семьям в Бросе придавали огромное значение. Но ни один из нынешних Пяти Домов не обладал человеком, чья сила могла сравниться с силой стародавних семей.

– Возможно, тот, кто кажется глупым, наберется мудрости, Хэхт. Со временем. Такое может произойти. Человек, который сталкивается с огромными обязанностями и знает, что никто другой их не выполнит, часто взрослеет. Я видел, как такое случалось.

– Обычно так говорят о молодых людях, – пытаясь сдержать улыбку, промолвил Элс.

– О Боже! И чувство юмора есть? Наверно, нас все же благословили.

Элс напрягся. Мысль о том, что он мог оказаться ответом недружелюбного Бога на молитвы страждущих, доставляла ему массу неудобств.


Прошли дни. Сражения продолжались. Окруженные кальциране отказывались сдаваться. Пираты были уверены, что им предстоит мучительная смерть из-за случившегося в Старплире.

– Можешь назвать меня старым циником. Но сдается мне, я знаю, почему пираты учинили в Старплире резню. Их вынудили. Старкден и Мазант ал-Сеян. Так, чтобы они потом боялись сдаваться. Нападение на Брос было лишь частью грандиозного плана, – невнятно сказал Элс Пинкусу Горту. Опухоль все еще не спала с челюсти. Слава богу, исчезли хотя бы красные круги и розовый цвет кожи. Теперь ша-луга покрывали отвратительные желтые и фиолетовые синяки. Волосы были коротко подстрижены.

– А что ты еще ожидал от кучки праманских дикарей? Элс не стал спорить.

– Пайп, выглядишь так, словно тебя хандра замучила. Что ты собирался сказать?

– Те, кто на нашей стороне, поступят так же мерзко, когда им выпадет случай. К примеру, Грэйд Дрокер. Заметь, я опустил имена Патриарха и императора, а потому не проявляю к ним никакого неуважения.

– Если ты и дальше будешь околачиваться рядом со мной, то превратишься в такого же большого реалиста, как я, – фыркнул Горт. – Где твоя лучшая половина?

– В реалиста? Ну, если ты так называешь того, кто во всех видит только плохое Гервас? – На протяжении последних дней Салуда повсюду сопровождал Элса. – Полагаю, ему это надоело. Переключился на что-нибудь другое.

– Вот что, Пайп. Я никогда не разочаровывался в людях. Когда ты собираешься войти в Коллегиум?

– Не знаю. Не скоро. Даже если принципат не втирал мне очки. Для начала он хочет, чтобы я разобрался с жилищем Бруглиони.

– А они не могут самостоятельно этим заняться?

– Они даже не намерены пытаться. Слишком уж это занятие похоже на работу.

– Принципат Донето поражен твоими успехами.

– Кто бы сомневался.

– А вот и Джо. Какие новости, Джо?

Просто Простой Джо восседал на Стальных Мускулах, который шел иноходью. Мул выглядел удрученно.

– Не гавкай, начальник. У паренька только одна скорость.

– Что с тобой случилось? – спросил Элс.

На левой ноге Джо была шина. Она торчала сбоку от мула под каким-то странным углом.

– В меня попала одна из тех стрел с заостренным наконечником. Ну, к ним еще веревки привязывают, а потом акул убивают. Она вошла в ногу и ударилась о кость. Немного повредила ее. Ее удалось вытащить и наложить шину, пока рана не загноилась. Капитан Горт, сэр, вряд ли вам удастся добиться чьей-то помощи. Даже с пиратами ничего не выйдет. Они не сдаются. Правда, пообещали, что уберутся отсюда, если вы им позволите.

– Я бы позволил, будь у меня такие полномочия. Но их у меня нет. А наемники и имперцы не могут их выкурить?

– Кэп, даже я не настолько глуп, чтобы рисковать своей жизнью и пытаться уладить то, что рассосется само собой. Даже если я стану сидеть сложа руки.

– Ну, вот так всегда, – протянул Горт. – Угадай, кого обвинят, если город останется изолированным лишь потому, что эти тупые рыбаки не желают складывать оружие и умирать? Я не задумывался о последствиях. Донето позволил мне обеспечить себя ролью идеального козла отпущения.

– Сомневаюсь, что ты хоть в чем-то идеален.

– Может, тебе стоит выплачивать им деньги не за каждый день службы, а по сдельной работе? А то выходит, что они получают столько же монет, ничего не делая, сколько и тогда, когда сражались, – предложил Просто Простой Джо.

– А он дело говорит, – вымолвил Горт. – Деньги из бонда быстро улетучиваются. Однако их хватит на несколько премий.

Впрочем, это не имело никакого значения. Те кальциране, которые не успели покинуть Брос, уже никогда не выберутся из него. Коллегиум и Патриарх пришли к единодушному согласию. Когда война обрушится на Кальцир, там не должно быть ни одного кальцирана, который смог бы защищать стены родного дома.

– Я раскрою тебе один маленький секрет, – сказал Горт, когда он вместе с Элсом направились к Кастелле долла Понтелле. – Я и сам не должен знать. Но ненароком услышал его.

– Ненароком, Пинкус?

– Так я бы стал оправдываться, если бы меня застукали с поличным. Я знаю, как сильно ты любишь этих ребят.

– Хм?

– Я подслушал разговор принципата с сыном его сестры, Пало. Пало – помощник Патриарха.

– Пинкус, ожидание убивает меня.

– Сомневаюсь. Но на всякий случай потороплюсь, а то вдруг твоя важная задница и вправду решит меня убить. То, что полк имперской кавалерии нарисовался в городе как раз вовремя, не случайность.

– Да ну! Врешь.

– Я имею в виду, что они не направлялись в Аламеддин. С самого начала отряд шел в Брос. Великий заключил с Ханселом какую-то сделку. Вот, наверно, почему здесь недавно вертелся Фэррис Рэнфроу.

– Наш приятель, дознаватель из Племенцы?

– Тот самый. Бо засек его на берегу неподалеку от Кроиса. Но там же его и потерял. Когда я услышал, что Великий заключил сделку, сразу понял – почему. Рэнфроу направился в укрытие Патриарха.

– Я тебе верю. Но не понимаю. С чего вдруг Патриарху объединяться с Ханселом?

– Великому? Потому что он получит солдат. Сразу из двух источников. Во-первых, ему предоставят имперских союзных солдат с передовых, а во-вторых, его собственных людей, которым больше не потребуется охранять отдаленные земли от набегов имперцев.

– Ну, а какая выгода от этого Ханселу?

– Хороший вопрос, Пайп.

– Что может такого дать ему Великий, чего Иоанн не в состоянии получить сам?

– Еще один хороший вопрос. И мы получим ответы. Если нам хватит мозгов не погибать какое-то время.

– Эй, Пайп! Капитан Горт! – прокричал Просто Простой Джо. Он и Стальные Мускулы обогнали Элса и Пинкуса и теперь нетерпеливо их поджидали.

– Что там у тебя, Джо? – спросил Горт.

– Кто-то переходит мост Блендин.

– Эй! Это же те послы из Конека! Они тоже хотят заключить с Великим сделку. Не хотел бы я оказаться сейчас на месте Чистого. Все мои приятели намеревались скинуть меня в мусорную кучу истории.

Те, кто раньше был врагом Великого, теперь стали его союзниками. Значит, Патриарх все-таки сможет объявить о походе в Святые Земли.

Элсу нужно было повидаться с Гледием Стьюпо.

Но сперва с Анной Моциллой. Рядом со вдовой он ощущал настоящий покой.

Глава 25

Брос. Конекийские послы

Город-метрополь внушил брату Светочу благоговейный страх, хотя мэйзеланин намеревался не попадать под чары тленного мира. Время наложило на Брос куда больший и заметный отпечаток, чем где-либо еще.

Хорэн и Кастрерсон тоже были древними городами. Хотя их постоянно переименовывали с тех пор, как Конек наводнили броские завоеватели.

По какой бы улочке ни шел человек, повсюду он видел останки былого величия. Завоеватели все еще помнили, как проходили по вымощенным булыжником мостовым. Победоносные войска маршировали вдоль этих бульваров. Теперь по улицам ходили люди, которые не понимали, что дни величия ушли. Впрочем, как подозревал брат Светоч, древние бросы не придавали особого значения славе города. И тогда, и сейчас бедняков интересовала еда да крыша над головой.

Их не запомнят. Этой чести удостаивался лишь тот, кто заставлял людей работать на благо империи, кто выдумывал пошлины, благодаря которым возводились памятники и набирались легионы. И все же, впрочем, как всегда, броская чернь жила куда лучше своих соплеменников в менее значительных городах. Это была простая, жестокая истина, не важно – соответствовала она мировоззрению брата Светоча или нет.

Борьба с пиратами заканчивалась.

Брату Светочу чуть раньше довелось увидеть нескольких пленников. Они ослабли, а потому не понимали, что происходит. Пираты были голодны и напуганы. И в то же время они вздохнули с облегчением, когда все закончилось. Брат Светоч задумался, как им удастся выжить в руках воинствующего братства.

Братство было чрезвычайно заинтересовано в получении информации о тех, кто сподобил кальциран на поход. Который еще не свершился. Восточное побережье все еще страдало от набегов флибустьеров.

Конекийские духовники устроились поудобнее и воззрились на солнечные лучи, играющие среди зданий и памятников. Прищурившись, брат Светоч смог различить лишь солдат, охраняющих разбитые суда вдоль реки – ценный трофей.

– Интересно, как все проходит? – вздохнул Майкл Кархарт. Пока они бродили без дела и взирали на чудеса былой славы, герцог Тормонд и королева Изабет беседовали с Патриархом. Все считали, что ничего путного из их беседы не выйдет. Тормонд был слишком слабохарактерным. Изабет оставалась загадкой. Ей исполнилось четырнадцать, когда она отправилась в Наваю, дабы стать королевой Питера.

– Позвольте мне исполнить роль прорицателя в этом времени, – изрек брат Светоч. – Королева Наваи окажется наивнее герцога Хорэна. Который запутается и передаст Великому свои земли, потому что так ему не придется отстаивать свои принципы и вершить правое дело.

– Взгляните. Опять папские отряды, – сказал один из спутников.

Тридцать солдат переходили через мост рядом с Кроисом. Великий стягивал войска. Непродуманный ход, если он готовился к походу на Кальцир. Патриарх крупно рисковал, рассчитывая на то, что Иоанн Черные Ботинки не воспользуется возможностью атаковать незащищенную папскую область.

Приближенным Тормонда стало тут же известно об окончании встречи герцога и Изабет с Великим. Было видно, как они шли от Кроиса к южному берегу Тераги.

Герцога, королеву Наваи и остальных делегатов пригласила семья Колони. Она предоставила в их распоряжение свою цитадель-спутник, Палаццо Бракко. Здесь жил Флорецено Колони, принципат этого семейства. Однако как только пираты атаковали Брос, он переместился в покои, расположенные во Дворце Хиаро. Когда появились враги Бога, большинство принципатов наслаждались роскошью в безопасности.

Флорецено Колони обожал пускать пыль в глаза. Именно поэтому он и принял в своем доме конекийскую делегацию. Впрочем, сам из себя принципат ничего не представлял, и если его когда-нибудь вспомнят, а его имя мелькнет на страницах истории, то лишь потому, что он приютил герцога Тормонда во время неудачного визита в город-метрополь.

Члены делегации постепенно собирались в центральном дворе Палаццо Бракко. Герцог подождал, пока придут все. К его чести, он накормил каждого гостя. А все из-за Великого.

– Ешьте. Теперь мы друзья Патриарха.

Брат Светоч воспользовался пиршеством. Еда лежала на столах вдоль стен, и каждый мог взять все, что ему хотелось. Пиршество продолжалось несколько часов. В течение которых епископ ЛеКруа припер мэйзеланина к стене. ЛеКруа, выпив огромное количество фиралдийского вина, разразился бурными потоками отчаяния, поскольку считал, что герцог отрекся от Чистого.

– Мы этого не знаем, – запротестовал брат Светоч. – Тормонд – человек принципов. Герцог Хорэна никогда не забудет, что Достойный VI был законно избранным Патриархом епископской Церкви.

– Конечно, он помнит об этом. Но Тормонд не позволит принципам помешать ему сделать то, что он намерен осуществить.

Тормонд подал знак пажу. Тот попросил тишины.

Герцог и сам выпил изрядную порцию вина.

– Поставленная перед нами задача успешно выполнена. Сегодня между Церковью и Конеком установлен мир, – осторожно объявил он.

Ликования не последовало. Раздались возгласы недоверия.

– Изабет и я провели четыре часа, беседуя с Патриархом, – Тормонд остановился. – То есть претендентом на мантию Патриарха Церкви, основанной святыми Айсом, Домино и Арктью. Мы обсудили обязанности Конека перед Церковью и ее обязанности перед жителями Конека. Мои друзья, новости хорошие.

Герцог хотел сказать еще что-то, но вино стукнуло ему в голову, и он замолчал.

Несмотря на неспособность Тормонда говорить, соглашения, достигнутые во время конференции, приняли форму и содержание. Форма эта оказалась непривлекательная. А содержание имело неприятный запашок.

Любому событию найдутся свидетели. Безымянные, незаметные слуги, которые всегда готовы все подробно описать.

Шестьдесят мужчин и одна женщина слушали слюнявую, невнятную речь Тормонда, в которой он оправдывал соглашения, заключенные с Великим. Герцог смог произнести ее, когда провел некоторое время без выпивки.

Конек признает броского Патриарха. Священники и епископы, отказавшиеся сделать это, будут переданы в руки нового епископа Антекса. Через пять лет он гарантировано станет членом Коллегиума. Его преемника, следующего конекийского принципата, изберет правящий герцог.

– И вы поступились собственной верой? Ради обещания мира, которое вам дал этот бесполезный шакал Бенедокто? Вы ничего не добились, милорд! Ничего! Он не сможет ничего предпринять, если отвергнуть его. Великий – слабак. Он ополчится на вас сразу же, когда возникнет такая возможность. Конекийский принципат не получит место в Коллегиуме, – взорвался епископ ЛеКруа.

Тормонд позволил духовнику излить свою ярость до конца.

– Во-вторых, мы обязаны истребить все еретические культы и веры.

Это требование Штриарха, исполнения которого он жаждал больше всего, неизменно вызывало бурю гнева. Даже проброские епископы были взбешены: Великий не имел права так беспардонно и беспринципно вмешиваться в дела, которые касаются исключительно Конека.

Брат Светоч угрюмо молчал: его предал друг.

Речь Тормонда стала более ясной. Впрочем его слова от этого не стали пользоваться большим одобрением.

– Конек обязан предоставить две тысячи восемьсот вооруженных солдат, дабы помочь покарать Кальцир за тот вред, что он нанес епископскому миру.

– Вы хотите сказать – семье Бенедокто, не так ли? – крикнул кто-то.

– Иначе говоря, племянник, вы согласились выполнить все те требования, которым мы сопротивлялись, когда он вторгся на наши родные земли, – сказал ЛеКруа. – И теперь в качестве премии вы дарите ему жизни наших юношей. Чтобы Великий смог излить свою злобу на ком-нибудь другом. Поистине дипломатическая победа, племянник. Во всех уголках Конека люди возрадуются. Они затанцуют на улицах, когда новости достигнут Хорэна.

Герцог был не настолько пьян, чтобы не понять, о чем говорил епископ. Эти плясуны, наверняка, вооружаться факелами и вилами и вознамерятся переделать историю своими собственным руками, посчитав за необходимое обзавестись новым герцогом.

Слезы наполнили глаза Тормонда. До сих пор он был уверен, что сделал удачный дипломатический ход. Зачем же эта ожесточенная злоба со стороны его друзей и советников?

– Позвольте мне дать вам совет, племянник, – рявкнул епископ Ле Круа. – Оставайтесь в Бросе до тех пор, пока солдаты, которых вы преподнесли Великому, не вернутся домой. В противном случае жители Конека могут причинить вам вред, воодушевившись миром, которого вы добились.

Даже пьяный герцог уловил угрозу и задумался. Как отреагирует Рэймон Гэрэт, когда вести дойдут до него? Да как захочет! Его поддержит большинство конекийцев.

Герцог Тормонд был одурманен. Брат Светоч хотел знать, почему этот человек так упрямо и настойчиво не замечает действительности. Не сделали ли в Кроисе что-нибудь с его рассудком?

Герцог Тормонд понуро покинул то, что, по его мнению, должно было стать грандиозным празднованием. Все прекрасно видели, что он разочарован и смущен.

Его сестра поборола врожденную скромность и выступила с разъяснениями ряда достигнутых соглашений. Всесторонние соглашения могли привести к значительным последствиям. Они касались Наваи, остальной Диреции, Кальцира, империи, не считая Конека, папских областей, Фиралдии и Церкви. Великий не установил никаких четких сроков выполнения его требований, за исключением пункта, который касался вооруженных людей: они должны быть собраны и отосланы в Брос к началу осенней кампании против Кальцира.

Изабет сказала, что ее муж обеспечит независимость Конека. Он отправит корабли и специалистов по ведению обороны, дабы помочь войне.

Брат Светоч не смог не отметить, что карательная экспедиция чудесным образом трансформировалась в войну. Последняя, вероятно, превратится в поход, поддерживаемый королем, который не принимал участия в подписании соглашения.

Изабет оказалась куда более прозорливым дипломатом, чем ее брат. В обмен за содействие короля Питера в покорении Кальцира Великий отпишет во владения Наваи остров Шиппен. И близлежащие острова. Шиппен имел достаточно большие размеры, и временами становился самостоятельным королевством. Его площадь намного превышала общую площадь всех дирецийских территорий Питера. Правда, земли Шиппена были куда беднее.

Изабет также сообщила о договоре Великого с императором Грааля.

Континент Кальцир с его прибрежными островками передадут империи и Аламеддину. Различные города и замки отойдут тем, кто оказывал помощь в завоевании. Однако они останутся вассальными территориями императора и короля Аламеддина.

Великий щедро одаривал своих подданных еще не завоеванными землями.

Победа в войне обогатит Питера. Ослабит мощь фиралдийских врагов Великого. И усилит могущество Иоанна.

Брат Светоч начал подозревать, что за слабостью, проявленной Тормондом, стоял более серьезный план.

Если Шиппен окажется под властью Наваи, Платадура немедленно станет оказывать влияние на востоке моря Прародительницы – на Сонсу, Датеон и Апарион. Особенно на Сонсу. В основном, торговля ее осуществлялась через узкий, опасный пролив Райп, который отделял Шиппен от материка Кальцир.

Брат Светоч подошел к Изабет.

– Я чувствую тайну. Куда клонит Иоанн? Что изменилось? С чего вдруг император Грааля становится другом Патриарха? Они враги от природы, как кошки и собаки.

Теперь уже все потеряли интерес к случившемуся.

– Долго удерживать это в тайне не удастся. Полагаю, я могу вам сказать, – зашептала Изабет. – У Иоанна только один сын. Лотару двенадцать. Он болезненный ребенок и потому не переживет своего отца. Иоанн хочет, чтобы право наследования осталось за семьей Игов. Великий как Патриарх, дал слово, что Церковь разрешит всем детям императора наследовать его место.

Интересно.

– Даже его дочерям?

– Именно. Кэтрин и Элспет, как никто другой, могут претендовать на трон. Цена? Иоанн должен помочь завоевать Кальцир. Вы же слышали о дележе земель.

Брат Светоч полагал, что за этим стоит еще что-то. Великий ничего так просто не отдаст заклятому врагу. Да и Хансел не покорится столь легко.

– А произойдет ли все это на самом деле? – поинтересовался чуть позже Майкл Кархарт. – Тормонд может пообещать Великому что угодно. Какие будут последствия, если он попытается подавить мэйзелан, деведийцев, дайншау, праман побережья Терлаги или свободомыслящих епископцев Конека?

– Он окажется в холодном и пустынном месте, – заметил редко говоривший Тембер Вирт.

– Действительно, многие жители повернутся к Тормонду спиной, если он все-таки попробует это сделать. Ему потребуется помощь, чтобы все шло как по маслу, – сказал епископ ЛеКруа.

– Никто из вас, да и вообще никто со дня избрания на пост Патриарха Гонарио Бенедокто, не обратил внимание на то, что в мире бы поубавилось проблем, не занимай Великий эту должность, – заметил Майкл Кархарт.

Не намекаете ли вы на то, что кому-то стоит этим заняться? – спросил брат Светоч.

– О нет. Нет! Я просто констатировал факт. Избрание великого привело к огромному количеству смертей и ужасным бедам. А он только начал.

– А в этом есть смысл, – изрек брат Непорочность, – мы примем на душу еще один грех, если позволим Конеку втянуть себя в эту войну с Кальциром. Я знаком с некоторыми праманами. Многие все еще живут в окрестностях Терлаги и вдоль побережья. Они по большей части – хорошие люди. Как и большинство конекийцев. Или этих кальциран, которых Великий жаждет распнуть.

– Не упоминайте терлагийцев, – сказал Майкл Кархарт. – Если Великий пронюхает, что Волсрад не уничтожил праман во время войны с меридианцами, то внесет их в свой список по подавлению. Вероятно, они будут стоять в нем на первой строчке.

– Может, мы слишком сильно волнуемся, – заметил брат Светоч. – Вспомните, каков наш герцог. Мне кажется, он никогда не сможет многого сделать. Только поставит графа Рэймона во главе экспедиции в Кальцир, чтобы Гэрэт и его горячие головы не натворили еще чего-нибудь дома. Если Кальцир проявит такое же упрямство, какое проявлял всегда, у Великого не останется времени обратить внимание на Конек.

– Да, но Патриарх молод. Он проживет еще тридцать, а то и сорок лет, – прохныкал епископ ЛеКруа.

– В таком случае свяжитесь с великим Богом. Попросите его аннулировать последние выборы Патриарха, – фыркнул Тембер Зирт.

Его попытка пошутить провалилась.


Конекийская делегация оставалась в Бросе на протяжении девяти дней. В течение восьми Тормонд и Изабет пробовали добиться еще одной аудиенции с Великим. Они хотели пересмотреть несколько пунктов, вызвавших бурю эмоций. Патриарх откладывал встречу, пока не стало ясно, что никаких обсуждений больше не будет.

Герцог рассерженно объявил делегатам о возвращении домой после того, как из Кроиса пришли вести, что Брос посетит император Иоанн. Как некоторые полагали, это означало, что Хансел преклонит колени перед Великим в обмен на папское постановление о закреплении имперского права наследования за семьей Игов. Великий воспользовался всеми возможностями. Казалось, он намеревался подстроить будущее под свои собственные планы. Патриарх не собирался растрачивать свое бесценное время на хныкающих мужланов, которые отказывались понимать их роль в очередном пробуждении епископских земель. Он не боялся противодействий со стороны Помощников Ночи.


Когда конекийцы пересекали Тераги, брат Светоч обернулся. Он знал, что никогда больше не увидит нечего, похожего на Брос. Мэйзеланин унесет с собой лишь воспоминания.

Так мало сделано. Так мало достигнуто. Они вернутся домой и постараются жить, словно ничего не изменилось.

Войны с Церковью удалось избежать. Пока.


* * *


Разногласия между конекийцами так и не прекратились. Брату Светочу захотелось продолжить путь домой в одиночестве, чтобы избежать споров. Но он все же шел вместе с остальными. Пока его присутствие еще было допустимо среди обычных халдар, мэйзеланин мог призывать к спокойствию и благоразумию. Ему удалось оказать кое-какое влияние, но он не сумел изменить уже принятых решений.

Погода почти не отличалась от той, которая стояла во время их путешествия на восток. Шел дождь до тех пор, пока герцог не решил передохнуть денек. После этого погода наладилась.

Тормонд не собирался тратить время. В Конеке обещанные Великому войска собирал раздраженный Рэймон Гэрэт. Все опасались, что опрометчивый граф использует отряды, дабы направить жителей Конека в русло, какое ему вздумается.

Эти опасения не были беспочвенны. Друзья Рэймона действительно надеялись, что граф взбунтуется. Они старались задержать возвращающихся послов. Герцог Тормонд не поддавался воздействию. Тех, кто пытался затормозить его, он оставлял позади. Эти люди всегда догоняли Тормонда.

Герцог нанял дюжину гонцов для поддержки связи с сэром Эрдалом Данном и графом Рэймоном. Данн докладывал, что в Хорэне нет затруднений. Но он всегда сообщал одно и то же.

Граф Рэймон направился из Антекса в Кастрерсон. Этот город располагался почти в центре Конека. Все его послания говорили об уважении и повиновении. В них отсутствовали обвинения, которые обычно мелькали в посланиях других подданных. Казалось, Рэймон всецело поглощен трудностями, которые встретил, пытаясь собрать две тысячи восемьсот солдат в области, незнакомой с войной.

Волна национального сознания, разбуженная бойней при Черной горе, спала, оставив лишь разочарование и отчаяние, когда герцог Тормонд решил посетить город-метрополь.

Жители Конека знали герцога как облупленного. Он позволит Лжепатриарху одурачить себя и преподнесет ему на блюдечке их права и имущество. Их предсказания сбылись. Но даже сейчас они не ополчатся на Тормонда.

Или нет?

Брат Светоч боялся, что ответ на этот вопрос, очевидно, зависел от выбора тех, кем двигали гордость и себялюбие, а не забота о стране.

Глава 26

Брос. Бездушные

Шэгот проспал шесть дней. Свэйвар – четыре. Когда он очнулся, то был настолько слаб, что ему едва хватило сил доползти до кухни дома, который обрушился.

Истинное несчастье постигло их, когда они попытались заполучить того, кого боги хотели уничтожить. Им помешали два могущественных колдуна. Не один, а два. Произошедшая перепалка могла завершиться их смертью. Впрочем, пока Шэгот все-таки не проснулся, немой и обезумевший от жажды и голода Свэйвар подозревал, что эта встреча, на самом деле оказалась смертельной.

Свэйвар при помощи влажной тряпки напоил Шэгота. Ему пришлось часами откармливать брата, проталкивая крошечные комочки размоченного хлеба через потрескавшиеся губы Шэгота.

Свэйвар и сам находился в плачевном состоянии. Ему нанесли больше ран и увечий, чем Шэготу. Но на сей раз он поправлялся быстрее брата.

В те мгновения, когда Асгрим не размышлял над тем, как им удалось выжить, он ломал голову, что стало с теми колдунами.

Андорэйцы не обладали могуществом, способным уничтожить их. Древние не проявили такую щедрость.

Что-то было не в порядке. Что-то шло не так. С того самого момента, когда братья ворвались в дом. Эта миссия не должна была оказаться настолько сложной.

У Свэйвара ко всему прочему возникли проблемы с памятью. Он не знал, какие из его воспоминаний – правда. В его голове всплывали разные, но одинаково убедительные реминисценции того, что случилось, когда он и Грим очутились в доме, в котором, по уверению древних, скрывался убийца богов. Произошла непредвиденная схватка с колдунами и кальцирскими пиратами. Призрак, тень, нечто витало над кровопролитием, определяя его исход. Оно присутствовало в каждой версии случившегося. Но Свэйвар не смог придать ему форму.

Свэйвар волновался. И боялся. Вероятно, древние – не единственные помощники, замешанные в этом деле. Ночь не была одним целым. Другие силы могли заинтересоваться убийцей богов. Хотя Асгрим верил в то, что колдуны только защищались, а убийца богов оказался в доме совершенно случайно.

А выжил ли он? Большинство посетителей дома – нет.

Грим объяснит, когда проснется. Если проснется.

Шэгот висел на волоске от смерти, цепляясь за него тремя искалеченными пальцами.

Свэйвар заподозрил, что именно той таинственной тени он и Шэгот обязаны своими жизнями. Как им удалось найти убежище, если они находились без сознания?

Асгрим беспокоился о том, что их могут отыскать прежде, чем он достаточно окрепнет, дабы оказать сопротивление. Эти южане хоть и слабаки, но отнюдь не глупцы. Они знали, что в Бросе затевается нечто ужасное. Люди разыскивали двух светловолосых чужаков и до этой последней кутерьмы.

На сей раз преследование примет куда более серьезный оборот.

Свэйвар не ведал, что Брос по-прежнему наполнен пиратами. Великий ничего не прощал. Он пригрозил отлучить от церкви любого, кто поможет сбежать из Броса хотя бы одному искалеченному старцу или перепуганному мальчишке. Патриарх, находясь в безопасности за стенами Кроиса, был жестоким и мстительным, таким же, как и древнее Божество, до тех пор, пока святые основатели не подстроили его сущность под новый век. Итак, пираты продолжали сражаться.

Свэйвар нашел бы поведение Великого знакомым. Почти так же действовали Мрачный Странник и его родня.

Когда Шэгот, наконец, пришел в себя, Свэйвар не увидел в его глазах ни проблеска здравомыслия. Асгрим не знал точно что он узрел. Вероятно, рассудок безумного Бога. Если это конечно, было возможно. Сознание постепенно возвращалось к Шэготу. Свэйвар увидел, как угас гнев, отметил момент, когда Грим Гримсон очнулся. Впрочем, когда Шэгот встал, он все еще не производил впечатления нормального человека.

– Помолчи, – просипел Свэйвар. Он и сам едва мог говорить. – Я не знаю, сколько времени прошло. Много. Я на протяжении двух дней то просыпался, то засыпал. – Отрывисто он сообщил те сведения, которые стали ему известны.

Шэгот сознавал всю серьезность своего состояния. Он восстанавливался не с той бешеной скоростью, с какой раньше. Грим выпил воды и поел хлеба, насколько у него хватило сил, а затем вновь погрузился в сон. Не проронив ни единого слова.

Шэгот проспал еще двое суток.

Свэйвар и сам много спал. Он чувствовал себя гораздо лучше, когда Шэгот очнулся во второй раз. Правда, сил у него было все еще недостаточно. Раны Свэйвара по-прежнему причиняли ему ужасную боль. Ныли все суставы. И душа.

На этот раз Шэгот не молчал. Ему пришлось делать перерывы между несколькими произносимыми словами.

– Прошло уже восемь дней. Ситуация в городе изменилась. Нам надо уходить. Вскоре нас начнут искать. Основательно искать. Они будут обыскивать дом за домом. Используют силу Коллегиума. Мы не сможем оказать им сопротивление. Поэтому нужно исчезнуть и нанести удар, когда о нас забудут.

– Убийца богов выжил?

– Естественно. А ты сомневался?

– Нет, я был уверен в этом.

Хочешь по-настоящему ошеломляющую новость? Мы спасли жизнь этому придурку, когда ворвались в дом. Мрачный подозревает, что случившееся – дело рук Обманщика. Но мне кажется, Обманщик не обладает такой властью.

И все-таки, Грим, произошло нечто странное. В том доме ощущалось присутствие иной силы, возможно, какой-то тени. Там, кроме нас и колдунов, находилось еще что-то. Что-то большее, чем мы и они вместе взятые. Полагаю, это нечто не позволило бы нам уничтожить убийцу богов, если бы мы попытались. Впрочем, оно и нам жизни спасло. Даже колдунов оберегало. Однако как бы я ни старался, все равно не могу понять, что или кто это был.

– Вот почему Мрачный считает, что за этим стоит его племянник. И если не прямо, то через посредника, которого он обязал выполнить грязную работу.

– Прародитель не знает, что происходит?

– Некоторые вещи неизвестны даже богам. Особенно, когда в деле замешаны другие небожители.

– Что?

– Тот, присутствие кого ты ощутил, скорее всего, спустился из крепости Великих Небес во время сражения. Полагаю, кто-то воспользовался энергией жертвенной крови как раз в тот момент, когда некоторые Избранные собирались помочь нам прикончить убийцу богов.

Свэйвар не понимал.

– Мы бы выполнили задание?

– Да. Мы были так близко от цели. Но кто-то, вероятно из крепости Великих Небес, помешал нам. Кто-то не дал мне вызвать Героев.

Свэйвар все равно не понимал. Асгрим постоянно ощущал присутствие незнакомой силы. Он считал, что этот кто-то сопровождает их с того момента, как братья очутились на поле древнего сражения в Арнхандо. Но предположение Шэгота о божественном вмешательстве сомнений не вызывало.

– Этот кто-то по-прежнему здесь, братишка. За пределами Ночи. Среди смертных. Где-то рядом. Нам стоит проявлять большую осторожность, по крайней мере, до тех пор, пока не выясним, что происходит.


Владельцы дома, очевидно, погибли в сражении. Никто не претендовал на жилище. Никто не попытался его разграбить. Жители обходили это место стороной.

Свэйвар нашел лезвие. Он сбрил бороду и волосы на голове. То же самое Асгрим сделал с Шэготом. Свэйвар подыскал себе одежду. Она не была ему впору, но Асгрим и не собирался изображать из себя щеголя.

– Грим, теперь я могу отправиться на разведку. Узнаю, что смогу.

– Будь осторожен, братишка. Я все еще слишком слаб, чтобы прийти к тебе на помощь.

– Хорошо, Грим. – Он всегда проявлял осторожность.

Куда большую, чем мог предположить Грим. Брат Свэйвара не сомневался, что благословение богов защитит его от всяких бед. Все должно получаться, если тебе оказывали содействие Помощники Ночи.

Свэйвар, однако, сознавал, что они с братом находятся в стране, населяемой чуждыми им богами. В Бросе древние были не чем иным, как крысами, снующими между загадочными стенами. Шумными, вонючими, отвратительными и ненавистными сверхъестественными паразитами.


Свэйвар увидел, что Брос почти не изменился. Однако теперь горожане стали по-другому относиться к остальному миру. И особенно к Кальциру. Теперь каждый житель точил зуб на эту страну. А те, кто принимали решения, намеревались нанести сокрушительный ответный удар по родине пиратов.

Сражения продолжались в шести районах. Попавшие в ловушку кальциране отчаянно сопротивлялись. Броская стратегия основывалась на терпении. Пиратов загнали в угол, а затем предоставили их самим себе. В конце концов голод вынудит их сдаться.

Циркулировали тысячи различных слухов. Патриарх объявит о походе в Кальцир. Император Грааля предоставит свое вассальное королевство Аламеддин в качестве плацдарма. Он сам примет участие в войне.

Но основной интерес вызывали известия об охоте на двух светловолосых колдунов. Объявления были разосланы во все уголки Броса и прикреплены к дверям церквей. Свэйвар выведал их содержание от грамотных прохожих.

Свэйвар мог спокойно задавать вопросы, покуда притворялся одним из иноземных наемников, сражающихся с пиратами. Он вернулся к Шэготу с таким же багажом знаний, каким обладал любой житель Броса.

Нам действительно надо уходить, Грим. Собирают отряд, чтобы найти нас. Двести человек. Они сейчас тренируются. К ним присоединится группа колдунов. Из какой-то Особой Канцелярии штаба воинствующего братства.

– Нам потребуется повозка. Или телега. Что-нибудь, на чем я смогу передвигаться. Я еще не исцелился полностью.

– Но ведь ты всегда так быстро поправлялся.

– Ничего не изменилось. Но в этот раз мне пришлось пережить смерть.

– Что?

«Неужели Грим так шутит? » – подумал Свэйвар.

– Я не должен был выжить, братишка. Слишком много увечий получил. Древним пришлось приложить совместные усилия, дабы ослепить смерть, пока моя плоть восстановится.

По голосу Шэгота стало ясно, что он глубоко взволнован. Может, Грим не понимал: так или иначе, братья наполовину мертвы. Но смерть не страшила Шэгота. Никогда. Ах, вот оно что! Брат Свэйвара боялся стать калекой.

Пока существует благословление богов, у него нет другого выбора. Он вечно будет гоняться за убийцей богов, продолжая путь хоть при помощи одного пальца на единственной оставшейся руке.

– Я постараюсь что-нибудь найти. Мне придется сделать кое-какие покупки.

– Делай, как считаешь нужным. Быстро. Нам необходимо убраться прежде, чем сюда нагрянут колдуны из Особой Канцелярии.

– Тебе что-нибудь о них известно?

– Они преследуют и убивают таких, как мы. Тех, кого коснулось то, что они называют Помощниками Ночи. Члены этой Канцелярии хотят уничтожить самих богов. Каждого небожителя, каждое таинственное существо, даже самого ничтожного халдара, за исключением собственного Божества.


* * *


Когда Свэйвар вернулся из города, Шэгот не спал. Он выглядел лучше.

– Что случилось, братишка? Выглядишь так, словно муху проглотил.

Огромную, вонючую муху, Грим. У нас больше нет денег.

– Ха?

Этот придурок Талаб, которого ты нанял позаботиться о них… Он надул нас, Грим. Он понял, кто мы такие. И доложил Коллегиуму. Они забрали наши деньги. За исключением двенадцати процентов, которые Талаб получил в награду.

– И?

– Я убил его. После того как выудил из него информацию. Я забрал все деньги, какие у него были. Этот идиот пытался заплатить мне, чтобы я его не трогал.

Шэгот нахмурился, заволновался.

– И тебе все сошло с рук?

– Я ушел от погони прежде, чем пересек реку.

Это оказалось не так легко. Ему помогли. Там была женщина, одетая в платье северных жителей. Женщина, которую Свэйвар точно уже где-то видел, только не мог вспомнить, где именно. Здесь он не общался ни с одной представительницей прекрасной половины. За время пребывания в Бросе Свэйвар оказался куда благочестивее священников, давших обет безбрачия.

Женщина наложила на гнавшихся за ним девов чары. Сперва они тупо смотрели по сторонам, затем смутились и начали изливать свой гнев друг на друге.

Женщина околдовала и Свэйвара, когда тот попытался к ней приблизиться. Казалось, она удивилась, что Асгрим заметил ее.

Была ли эта женщина его ангелом-хранителем?

Свэйвар не рассказал об этом брату. Он не знал, почему. Но Асгрим был уверен, что Грим начнет издеваться, если узнает.

– У меня все еще есть кое-какие деньги в сумке, – сказал Шэгот.

– Хорошо. У нас мало времени. Из-за того, что я убил этого деведийского придурка, они опять раскочегарятся.

– Ты прав. Принес что-нибудь поесть? Я чертовски проголодался.

– Отлично. А то я начал уже беспокоиться.


Андорэйцы покинули Брос спустя четыре дня после того, как Свэйвар воздал деведийскому ростовщику по заслугам.

Они вышли через ворота, через которые входили в город. Стражникам не было дела до покидающих Брос людей. Если они не походили на кальциран. Часовые не обратили внимания на трех человек, собаку и паршивого мула, тянувшего некое подобие повозки.

Третий человек вскоре перестал быть частью процессии.

– Забери деньги, – раздался из повозки голос Шэгота.

– Как только эта мерзкая собачонка… Черт. Дай мне меч. Я отрежу скотине голову. – Свэйвар не опасался дворняги, не смотря на то, что она была здоровой и сохранила почти все зубы. После пребывания в крепости Великих Небес Свэйвару ни разу не приходило в голову бояться какой-то обычной псины.

Он находился в отвратительном расположении духа.

– Черт! Наверно, он оставил деньги у жены. – Свэйвар не проявил к собаке снисхождения.

– Не переживай. Мы всегда сумеем заполучить несколько монет. Спрячь тела, пока никто их не увидел.

Свэйвар успел вовремя. Братья не прошли и двухсот ярдов, как встретили авангард кавалерийских войск. Свэйвар согнал мула с дороги, чтобы не оказаться у них на пути.

– Узнаешь, откуда они? – спросил. Шэгот.

– Нет. Но тот, что с ключами, должно быть, имеет какое-то отношение к Патриарху.

Солдаты шли из Малетеры, где им следовало удерживать дорогу на случай, если император решит атаковать земли Великого.

Свэйвару было интересно, кто кого имел в любовной истории между Иоанном и Патриархом.

Поскольку солдаты преградили путь, андорэйцы продвигались вперед медленно.

Затем браться свернули на восток и вышли к дороге, пересекавшей Фиралдийский полуостров. Позже они отправились на юг, к тропе, ведущей вдоль восточного побережья. Вондера Котерба все еще нанимал в Аламеддине солдат. В его войске братья смогут скрыться.

Шэгот по-прежнему был одержим. Грим не сомневался в том, что они вновь повстречают убийцу богов, но уже в Кальцире. Свэйвар больше не мог контролировать себя и впал в отчаяние.

Асгрим начал прозревать. Он видел то, что, вероятно, неотступно следовало за ним по пятам, или то, что было сокрыто в его разуме. То, что человек, ни разу не побывавший в крепости Великих Небес, просто не в состоянии увидеть.


Женщина была выше солдат. Она оказалась привлекательной, но не по тем пышным меркам, которые царили в Фиралдии. Она была крепко сложенной, мускулистой, без единого грамма жира. Золотистые волосы были заплетены в косы, уложенные в ракушки по обеим сторонам головы. Женщина медленно и деловито вышагивала по дороге. Отряды не обратили на нее особого внимания, что было весьма странно со стороны таких, как они.

Незнакомка сошла на обочину. Раздвинула ветви кустарника. Туча мух взлетела в воздух. Они сердито жужжали из-за того, что кто-то отвлек их от дела. Женщина осмотрела тела старика и обезглавленной собаки.

Она нахмурилась. Испытала отвращение, несмотря на то, что раньше ей десять тысяч раз приходилось видеть куда более омерзительные зрелища.

Поскольку за ней не наблюдали, никто и не заметил, что женщины в каком-то смысле уже не было у дороги.

Глава 27

Брос. Подготовка к войне с Кальциром

– Это место куда суматошнее собаки, сдохшей неделю назад, – сказал Поло Элсу.

Элс заворчал. Слуга был прав. Цитадель Бруглиони оживилась. Дивино Бруглиони вынудил членов семьи, живущих за городом, предоставить деньги, которые пойдут на выплаты работникам. К тому же многие Бруглиони, кои обосновались в сельских местностях, возвращались в Брос, хотя им и не хотелось покидать дорогие их сердцу поместья.

Угрозы принципата Бруглиони, идущие от имени Палудана, были поистине драконовскими.

Элс дважды отправлялся за город, возглавляя сражавшихся с пиратами солдат. Он разогнал паразитирующих родственников Бруглиони, которых внимательно отбирал дядя Дивино. Это взволновало остальных членов семьи. Это, а также новые богатства и земли, которые должны были отойти к Бруглиони во время предприятия, задуманного Великим.

Под нажимом большинства членов Коллегиума Патриарх провозгласил поход.

Элс чувствовал, что примет в нем участие. Палудан приказал ему собрать пехотные войска за счет Бруглиони.

Элс не разделял уверенности Патриарха. Казалось, она основывается исключительно на вере в Бога.

В истории можно найти огромное количество примеров, когда империи, уверенные в стремительной и вселяющей страх силе Бога, стирались с лица земли. Но чаши весов никогда не ускользали от человеческого взора. Люди всегда полагались на ненадежных Помощников Ночи.

Элс посещал собрания, на которых строились планы. Его вопросы вызывали хмурые взгляды, но не пошатнули уверенности ни одного человека.

В основном, подобного рода встречи посвящались разделению земель Кальцира, вплоть до приходских районов, и только потом собравшиеся уделяли немного времени планированию кампании.

Элс обратился за инструкциями в ал-Кварн. Сначала через Гледия Стьюпо, который отсылал сообщения при помощи деведийских каналов, затем через посольства Кайфаэта. Ответа не было. Ему следовало сделать самостоятельный выбор. Значит, он в любом случае окажется не прав. Если Гордимер предпочтет увидеть все именно в таком свете.

Счетовод, нанятый Элсом, без труда разобрался в дебрях цифр господина Грации. Элс предоставил изобличающие его улики дяде Дивино. Принципат выдал свое злобное ликование. Он использовал полученные сведения для шантажа и битья дубиной, тех, *кто хотел остаться на службе у Бруглиони.

Когда бы Элс ни выходил из цитадели, он всегда натыкался на того, кого не радовало возрождение Бруглиони.

Принципат Донето вообще жаловался, что Пайпер Хэхт недостаточно времени уделяет осуществлению плана, задуманного Бронте Донето.


Пинкуса Горта недовольство Донето забавляло.

– Пайп, мне еще ни разу не доводилось встречать такого эгоцентричного человека, как наш приятель по тюрьме. Он будет себя вести так до тех пор, пока у него есть приятели, которые мирятся с тем, что он ими помыкает.

– Меня это не удивляет. Я имел дело с подобными людьми, как только ходить научился. И, наверно, сам стану таким, если проживу достаточно долго и поднимусь достаточно высоко. И ты тоже.

– Да. Я уже вижу, как расхаживаю в тапочках Грэйда Дрокера, когда мы в очередной раз атакуем Конек. А вокруг меня группа малолетних шлюх, как у епископа Серифа, только женского пола.

– Ты отвратителен.

– Но забавен. Ты не сможешь не признать это. Ты будешь готов отправиться, когда войска пойдут на юг?

– Готов и в нетерпеливом ожидании. – Элс врал. Он не хотел воевать против собратьев праман. Но ал-Кварн не оставлял ему другого выхода. Ему придется продолжать исполнять ту роль, которую он создал, покуда из Дреангера все-таки не придут указания.

– Отлично. Я тоже! Как дела у твоей дамы?

– Анны? – Он и Анна Моцилла начинали потихоньку вести семейный образ жизни. Это, конечно, беспокоило Элса, но Анна служила ему алиби. Правда, если кто-то решит узнать ее поближе, то, скорее всего, начнет ломать голову над тем, когда это Пайпер Хэхт успел познакомиться с женщиной из Сонсы.

– Все у нее прекрасно. Хотя на прошлой неделе немного испугалась.

– Когда эти кальциране вылезли из-под земли?

– Все произошло как раз внизу улицы. Надеюсь, это была последняя группа.

– Коллегиум говорит, что так оно и есть.

– Тот самый Коллегиум, который объявил, что все чисто за неделю до того, как появились эти простолюдины?

– Ты полагаешь, шайке таких колдунов, как они, стоит более серьезно относиться к своей работе?

– А ты разве так не считаешь? Есть какие-нибудь сведения, которые облегчат мою службу?

– Не-а. Не показывай никому свою спину. Я уже сказал, Принципат недоволен тем, как складываются события. Не думаю, что он предпримет какие-нибудь решительные меры. Но Донето стал немного странным, к тому же не особо кто выполняет его приказы.

– С чего это ему вдруг быть недовольным мной? Теперь я в любой день могу войти в Коллегиум. Он же не захочет, чтобы я рисковал такой возможностью, не так ли?

– Я напомню ему. Принципат просто жаждет, чтобы все шло по его плану, и тогда он сможет похлопать себя по спине за свою сообразительность.

– Если хочешь знать мое мнение, все идет на удивление хорошо. Я думал, мне потребуется лет двадцать, дабы добиться того, чего я достиг за несколько месяцев.

– Да черт. Я знаю. Мне повезло, что у меня есть работа. Кстати, это касается и Донето. Именно его следует винить в фиаско, которое мы потерпели в Конеке. Однако его все равно повысили.

– Говорят, непотизм лучше всего работает, когда его удерживаешь в семье. Впрочем, я не то собирался сказать. Иногда все-таки проскальзывает такое, о чем и думать не думаешь…

– А что за непотизм? – заинтересовался Горт.

– Это кумовство. Когда проталкиваешь родню на доходные местечки.

– Шутка? От тебя? Черт, Пайп! Ты меняешься. Если не проявишь осторожность, превратишься в нормального человека.

– Я пытаюсь. Как Бо и Джо?

– Джо повысили. Теперь он заведует конюшнями принципата.

– Рад за него.

– Стальные Мускулы живет как король.

– И за него тоже рад. Мне пора идти, Пинкус.

– В Кастеллу?

– Да. Они наняли художника, который пытается нарисовать потрет Старкден по моим воспоминаниям. Я считаю, что это пустая трата времени. Но кто станет спорить с воинствующим братством?

– И, прежде всего, с Особой Канцелярией. Впрочем, Бэхтэр неплохой человек. Он просто солдат. И не занимается наставлениями.

– Да, он хороший человек.

– Берегись этого придурочного Дрокера.

– Эй, я остерегаюсь всех, кому доверять не следует.

– Ой ли.

– Впрочем, я доверяю тебе, Пинкус. Я верю, что ты – это Пинкус Горт. Что ты остерегаешься Пинкуса Горта. А еще, как мне кажется, я достаточно хорошо изучил Пинкуса Горта и знаю, когда мне нужно затянуть свой пояс простодушия.

– То, что я слышу, правда? – фыркнул Горт. – Бруглиони действительно собираются поставить тебя во главе войска, которое направится в Аламеддин?

– Вряд ли многие Бруглиони действительно пойдут на это. За исключением моего человека, Поло. Он шпион дяди Дивино. Поло глупый и простой. Но мы пришли к соглашению. Он притворяется, что является просто моим ординарцем. А я не делаю вид, будто не знаю, что он шпионит за мной. Передавай привет Бо и Джо. И проследи, чтобы Стальным Мускулам дали репу от меня. Мне пора идти. Я не могу опоздать.

Грот заворчал.

Элс сказал правду. Он не мог опоздать. Потому что его не ждали к какому-то определенному времени. Призывы из Кастеллы никогда не содержали указаний на то, к какому сроку ему надо появиться.

Кроме того, что Элс должен был работать с художником, братство уговаривало вступить его в свои ряды. Он уже дважды отклонил предложение. По словам Рэдферна Бэхтэра, это понравилось Грэйду Дрокеру.

Колдун не считал Пайпера Хэхта подходящим человеком для службы в братстве. Даже слепой мог заметить, что Пайпер Хэхт не был предан Богу.

«Ирония в высшей степени, – подумал Элс. – Ирония, заслуживающая божественного смешка».

Десятилетиями братство испытывало трудности по набору людей в свои ряды. Нынешние халдары не были готовы вынести бедность и аскетизм, которые вели божьи воины.

– Этому веку нужна хорошенькая эпидемия, дабы люди вспомнили о прежних ценностях, – объявил Дивино Бруглиони, жалуясь на катившееся-в-ад-в-управляемом-экипаже состояние халдарского мира.


Рэдферн Бэхтэр ждал у голубых задних ворот. На валах Кастеллы охранники могли увидеть приближение Элса.

– Ты позже, чем мы рассчитывали.

– В письме было сказано прийти утром.

– Понятно.

– Это место похоже на мавзолей. – В пустынных залах, комнатах и коридорах стояла тишина. Сам по себе ежедневный аскетизм братства производил пугающее впечатление. Элс решил что он в точности такой же ярый и непоколебимый, как и лучший ша-луг.

– Братья, которые могли, отправились в Аламеддин с разведчиками императора. В основном, здесь остались лишь старые, больные и раненые. Да еще те, кто слишком занят планированием кампании.

– Я бы и сам отсюда улизнул. Хотя и не люблю воевать – добавил Бэхтэр шепотом.

– Недостаточно людей, чтобы разбавить гнев Грэйда Дрокера, хе?

Бэхтэр захихикал.

– Ты это сказал. Не я. Впрочем, у меня не хватит терпения вынести его еще хоть какое-то время. До конца недели из Ранча должна прибыть процессия. Холи Квирк вернется. Колдун может вариться в собственном соку.

Элс почувствовал себя неуютно. Он не мог догадаться, из-за чего именно.

– Кто еще возвращается? Кто-нибудь из тех, кого я знаю?

– Почем мне-то знать? Дьявол! А тебе откуда о них может быть известие?

– По слухам. Естественно, я ни с кем не знаком лично. Если, конечно, они вместе с нами не стали свидетелями тех счастливых деньков в Конеке.

– Те люди либо все мертвы, либо отправились на юг разведать, как лучше растоптать Кальцир.

Они вошли в комнату, в которой, к удивлению Элса, тихо сидели около пятидесяти человек. В это время Фэррис Рэнфроу, вооруженный длинным прутом, указывал важные области на карте Кальцира, которую нарисовали на заранее отштукатуренной и побеленной пустой стене. Юг на ней располагался наверху, а основание Фиралдийского полуострова начиналось от Броса.

Художники дорисовывали карту, пока Рэнфроу разглагольствовал о Кальцирском королевстве. Они были облачены в имперскую форму. Основную часть карты Кальцира с прибрежными линиями, городами, переходами, реками и крепостями уже изобразили. Художники добавляли лишь кое-какие детали.

Элс был впечатлен.

Больше всего его поразили собравшиеся. Да, он опоздал, но ненамного. Присутствующие еще не испытывали неизбежных признаков скуки. В комнате находились высокопоставленные лица со всего мира, включая Иоанна Черные Ботинки и многих членов Коллегиума. Конечно же, Элс увидел Грэйда Дрокера, а также главнокомандующих из епископских земель и империи Грааля. Здесь собрались представители Пяти Домов, одним из которых был Рогоз Саяг.

Пинкус Горт отсутствовал. Естественно. Элс расстался с ним на улице, оставив его в полном неведении о том, что предстоит собрание. Впрочем, и сам ша-луг о нем тогда не знал. Но если он находился здесь, то и Горт должен бы присутствовать. Пинкус бы гораздо лучше вписался в окружение.

Бэхтэр провел его к стулу у левой стены помещения. Итак, Элс не был одним из главных персонажей на этой встрече.

Слуга принес чай. Для ша-луга это была роскошь. Ему довелось испить сей напиток всего несколько раз, когда он находился в ал-Кварне. Но с тех пор прошло немало времени.

Фэррис Рэнфроу наблюдал за Элсом, очевидно, забавляясь. Однако он не прервал свой монолог.

Рэнфроу говорил о Кальцире так, словно уже бывал там.

Опасный человек. Насколько хорошо он знал Дреангер? Как много времени провел он в Святых Землях среди Ирианских источников?

Фэррис Рэнфроу оказался искусным оратором. Он оживил Кальцир. По его словам, эти пустынные земли находились в процессе развития. Хотя в некоторых районах уже разбили оливковые рощи, апельсиновые сады и виноградники. Остальная часть страны занималась овце– и козоводством. Вдобавок повсюду, где можно было выйти в море, располагались рыбацкие деревушки.

– Самой лучшей частью страны управляет горстка богатых дворянских семей. Что отражает действительность, которая существует во всей Фиралдии. Политическая ситуация также очень схожа с нашей. Кальцир состоит из дюжины княжеств, ни одно из которых не признает власть Мафти, ал-Арая эл-Арака, и нескольких других правителей Хазене. Мафти имеет такое же значение, как и Чистый II Висэсмэнте. В зависимости от факторов, включающих противостояние между различными ветвями праманского вероучения, княжества подчиняются либо Кайфу Кваср ал-Зеда, либо Кайфу ал-Минфета, которые стали их духовными наставниками. На практике, у Кайфаэтов не больше власти, чем у эл-Арака. Ни один из них не получает доходов. В этой большой островной части Кальцира, Шиппене, располагаются серебряные и медные копи, которые действуют с тех времен, когда еще историю не начали записывать. Основной сельскохозяйственный продукт острова – пшено. Оно с незапамятных времен шло на экспорт. Здесь также выращивают фрукты, оливки и разводят овец. Рыбной ловле придается большое значение, но все-таки не настолько большое, как на материке.

– Внутренняя часть острова не возделана. Не все население Шиппена неверные. Треть жителей по-прежнему составляют халдары. Даже в главных городах. Хотя, в основном, там исповедуют восточный ритуал. В дебрях все еще обитает небольшая группа язычников.

Фэррис Рэнфроу дал понять, хотя даже не заикнулся об этом, что Хансел уже давно положил глаз на Кальцир.

В результате Элс задумался: не Иоанн ли устроил нападение кальцирских пиратов через Старкден и Мазанта эл-Сеяна.

Спустя несколько часов, выслушав все, что ему нужно было знать о топографии, географии, экономике и населении Кальцира, Элс наконец понял, зачем его вызвали.

Ему все разъяснили во время обеденного перерыва.

Элс ел в одиночестве. Он не хотел привлекать к себе внимание, подсев к одной из групп высокопоставленных лиц. К нему подошел Рэдферн Бэхтэр.

– Дрокер хочет видеть вас, капитан.

Элс вопросительно посмотрел на него.

– Он полагает, что вы, очевидно, не понимаете, зачем вас призвали.

– Значит, есть еще какая-то причина? А я-то думал, что мне просто приказали явиться сюда. Этот человек умнее, чем кажется.

– Возьмите с собой снедь. Предстоит деловой ланч.

Ладно. – Элс собрал питье и еду.

– Помочь? Похоже, вы понемногу набрали всего, а потом вернулись за добавкой.

– Я набрал всего, потому что мне не запрещали. Вы бы поняли меня, если бы ели там, где я обычно это делаю.

Бэхтэр проводил Элса в маленькую комнату. В ней находились двенадцать людей. Среди них были Грэйд Дрокер, Фэррис Рэнфроу, Дивино Бруглиони и Бронте Донето. Элс собрался с духом. Все это, возможно, не к добру.

– Не стоит чувствовать себя загнанным в угол оленем, Хэхт, – сказал Бронте Донето. – Новость хорошая.

– Ваша Милость?

– В этом году вам удалось произвести впечатление на достаточно большое количество людей. Они все хорошо отзываются о вас. – Смешок. – Ну, вот опять вы напряглись. Я перейду к делу. Мы решили назначить вас командующим городским полком в ходе грядущей кампании.

– Ха! – Неожиданный удар. – Меня… Правда?

– Кто-то должен этим заняться. Поскольку Брос – это Брос, мы не могли предоставить этот пост кому-нибудь из местных. Жители либо знают, либо слышали о вас. Вы единственная кандидатура, которую большинство одобрило.

В этом был смысл – если думать по броски. Большинство высокопоставленных лиц полагало, что Пайпер Хэхт работает именно на них.

– Найдутся люди, которые будут к вам придираться. Пять Домов. Братство, Коллегиум, Цветные и даже Его Святейшество. Не обращайте на них внимания, делайте свое дело, и все сложится для вас хорошо.

– У меня нет опыта командования большим войском. Стойте, сначала давайте определим, сколько людей в него войдет. – Элс не станет отказываться от такого предложения, даже если ему придется пожертвовать возможностью подобраться к Коллегиуму.

– Мы полагаем, двадцать, а то и двадцать пять сотен. Те же бедняки и чужестранцы, которыми вы руководили в борьбе против пиратов. Им предоставят снаряжение и оружие из городских арсеналов. Впрочем, не исключено, что солдат будет больше. Набор воинов и денежные вопросы в ваши обязанности не войдут. Вы займетесь подготовкой людей и командованием, – сказал Бронте Донето.

Элс не стал говорить, какого он мнения об оружии и снаряжении, хранящемся на броских складах. Самое лучшее того что выдали воинам во время вторжения кальциран, было старым и никуда не годным. Средства на улучшение вооружения перекочевали в кошели чиновников-взяточников. В Дреангере Элс руководил войском не больше роты. Гордимер не позволял офицерам, пользующимся большим уважением, стоять во главе крупных сил. Элс Тэг исполнял роль специалиста по заданиям, в компетенцию которого входило командование малочисленными отрядами: они состояли из хорошо обученных воинов с высокой мотивацией получавших удовольствие от трудностей, с которыми им приходилось встречаться.

– Так много? Правда? Есть столько денег? – удивился Элс. Палудан Бруглиони согласился профинансировать основной пехотный отряд из двухсот человек. Нехотя, и только после того, как Дивино вынудил нескольких кузенов вернуться домой из деревень. К тому же он надеялся, что Бруглиони смогут заполучить новые земли в Кальцире.

Семьи придавали пикантность фиралдийской политике. Каждое семейство могло иметь земли в дюжине различных княжеств.

– У вас есть какие-либо предубеждения относительно девов, капитан Хэхт? – спросил принципат Донето.

– Я вообще к ним ничего не испытываю, Ваша Милость. До тех пор, пока я не очутился в Фиралдии, у меня не было опыта общения с этой расой.

– Хорошо.

Грэйд Дрокер злобно и ядовито прошипел.

– Наш военный собрат не разделяет вашего безразличного к ним отношения. Он имел несчастье оказаться не в том месте в неподходящее время в течение деведийского мятежа в Сонсе.

– Я слышал об этом. Мне повезло, и я достиг Фиралдии после того, как беспорядки закончились.

– Девы поддержат святого отца в кальцирском предприятии. Конечно, в обмен на уступки и гарантии. Патриарх удовлетворит их просьбы. В обмен за свое содействие девы получат не так уж много. На сей раз.

Грэйд Дрокер относился к этому соглашению с горьким презрением, но он был хорошим воином. А потому держал свое мнение при себе. Эти жалкие, мерзкие девы…

– И чего же они хотят? – поинтересовался Элс.

– Чтобы их перестали ущемлять лишь за то, что они девы. Эта раса пообещала не проводить свои обряды за пределами своих домов.

– Итак, деведийцы стремились исключительно к тому, чтобы положение, в котором они существовали раньше, признали официально. В отличие от халдар или праман, девы не проповедовали свое вероучение и не пытались обращать в него других жителей. Религия девов касалась только их клана.

– Но должно быть что-то еще, помимо этого, – заметил Элс.

– Конечно. Они хотят, чтобы мы не трогали кальцирских девов и дайншау, когда вторгнемся в Кальцир. Их кузены не станут сопротивляться. Они окажут нам содействие, предоставив информацию. Впрочем, уже сейчас девы занимаются этим.

Элс украдкой посмотрел на Фэрриса Рэнфроу.

– Я согласен. Мне это по душе. К тому же у меня появилась возможность вершить историю.

– Отлично, – изрек Дивино Бруглиони.

– Какой свободой действий я буду располагать? Могу я нанять собственных офицеров?

– Вам предоставят огромную свободу действий. Впрочем, все присутствующие здесь полагают, что мы имеем право вмешиваться в происходящее. Вы справитесь?

– Конечно. – Он – ша-луг. На протяжении всей жизни Элс только этим и занимался. Хотя он всегда думал, что поведет в бой защитников Бога, а не его врагов.

– Угощайтесь, капитан Хэхт. Успокойтесь. Обдумайте все. Сегодня днем мы решили, что делать с городским полком.


Элс проскользнул в дом, пока Анна Моцилла держала дверь открытой.

– Вовремя. А то, знаешь, я уже начала ревновать, – сказала она.

Ее поддразнивание смутило Элса. Он никогда не был уверен, что Анна действительно только шутит.

– Я провожу столько времени с тобой, сколько могу.

– Мне это известно. И мне это не нравится. Я не обязана мириться с этим. Но я все понимаю. Приготовить обед? У меня тут аппетитная жирная курица наполовину пожаренная.

– Да. Если захочешь. Может, через час? Или два?

– О! Ты все-таки решился проявить инициативу? Я уж думала, поседею, а ты полысеешь к тому времени, как ты… Почему ты постоянно выглядываешь за занавески?

– За мной следили.

– Опять? Мне казалось, они бросили это дело.

– Бруглиони – да. Но теперь мной заинтересовались куда более серьезные люди. Я тебе попозже расскажу. А сейчас, я должен выкинуть все из головы. А ты единственная женщина, которая может помочь мне.


* * *


Анна дожаривала цыпленка. Она внимательно слушала речь Элса.

– Я не верю своим ушам, Пайпер. – Анна была замечательной слушательницей. Она не прерывала. Не задавала глупых вопросов. Не позволяла эмоциям затуманить ее представление о действительности.

– Они собираются сделать тебя генералом.

– Я и сам до сих пор не могу поверить. Но я оказался в нужном месте в нужное время.

– Ты ведь причастен к тому, что случилось в Сонсе с этим колдуном из воинствующего братства, не так ли?

– Он убил моих друзей. Намеревался и меня прикончить. Но он не знал, кто я.

– Ты разве не боишься, что твою историю проверят?

– Ужасно боюсь. Но я не могу все бросить из-за этого.

– А как насчет колдуна? Он тебя не подозревает?

– Я в этом абсолютно уверен. Нашли улики, которые показали, что тот, за кем колдун охотился, погиб в сражении. В любом случае, он меня ни разу не видел, этот человек злится на девов. Меня больше беспокоит Фэррис Рэнфроу, главный шпион императора. Он думает, что знает, кто я. И хочет использовать это, дабы управлять мной.

– Может, тебе действительно лучше все бросить?

– Нет. Это то, чем я занимаюсь. То, чем я решил заниматься. Твой муж ни с кем, кроме моих повелителей, не имел дела?

– О чем ты?

– Если говорить прямо, собиратели информации обычно продают ее нескольким покупателям. Мне хотелось бы знать, служил ли он еще кому-нибудь.

Анна недоверчиво посмотрела на Элса.

– К чему ты клонишь?

– Я пытаюсь понять, известно ли кому-то, кроме меня, что ты его жена. Тем, на кого мы не работаем. У нас могут появиться неприятности, если кто-нибудь поймет, что мы… – Плохо дело. Элс слишком многим рассказал, что познакомился с Анной в другом месте. Любой, у кого возникнет такой интерес, сможет выяснить происхождение женщины.

– Мой муж никогда не упоминал о том, что служил еще кому-то. Он исполнял свои обязанности, исходя из личных соображений, и ни разу мне не объяснял – по каким именно.

– Жаль, что я не смог тебе тогда помочь. Но я даже не знал, что он умер. Как и его имени.

– Он был весьма умен для своей породы.

– Понятно. Слушай. Я не знаю, кому ты передаешь информацию. Не хочу знать. Но много чего происходит. Люди на том конце света хотят быть в курсе событий. Они должны известить меня о том, что надо делать. Впрочем, я не намерен об этом говорить. Похоже, курица уже готова. Подавай.


– Хорошо ли провели время, капитан? – спросил Гервас.

– Да, господин Салуда. Хорошо. Включая редкую возможность крепкого ночного сна. У меня идея. Что, если заставить Дуго и остальных ребятишек изучить ремесло командования изнутри? Если они пройдут весь путь с подготовительной ротой, то, возможно, иначе взглянут на жизнь, открыв для себя маленький секрет, каково приходится тем, сто делает всю работу и получает за нее по носу.

Гервасу эта мысль не понравилась. Но он не стал спорить, Салуда никогда не пререкался с Элсом. Тот мог предоставить кое-какие документы Палудану Бруглиони. Гервас не думал, что друг простит ему все.

– Дев которого вы наняли, желает поговорить с вами. Он в счетной канцелярии. С ним там еще несколько его кузенов, – сказал Гервас.

– Прекратите жалеть себя, Гервас. Вы гораздо лучше, чем думаете.

Салуда хотел возразить, но понял, что так он лишь принизит себя.

– Не хотите ли встать во главе роты Бруглиони, входящей в городской полк? – усмехнулся Элс.

– Не начинайте опять эту чушь, Хэхт.

– Чушь? Я никогда не считал вас трусом, Гервас. Только испорченным и тщеславным.

– Я не трус! – Впрочем, ни один человек, каким бы в действительности малодушным он ни был, не признается в трусости. Большинство пытается скрывать свою страшную тайну.

– Возможно, и нет. Так, где Тимус Консент?

– В счетной канцелярии. Просматривает деловые отчеты. И я к ним не имею ни малейшего отношения.

– Гервас, вы слишком много беспокоитесь.


Титусу Консенту, деведийскому счетоводу, которого Элсу предоставили соплеменники Гледия Стьюпо, было всего девятнадцать. Он выглядел еще моложе. Без сомнения, этот дев исполнял роль шпиона, всецело преданного своему делу. Титус с ума сходил от цифр. Хотя у него была жена. А недавно родился и сын Шарон, о котором дев упоминал в каждом разговоре.

«Кузены» Титуса больше смахивали на его дядюшек. Одним оказался Гледий Стьюпо. Другого Элс уже видел мельком в деведийском подземелье, но не мог вспомнить его имя. Он был одним из тех незаметных темноволосых девов, которые оставались в тени, но оказывали огромное влияние на советах.

Элс быстро осмотрелся, дабы удостовериться в том, что никто их не подслушивал.

– Что случилось?

– Нам показалось, так легче всего с тобой связаться. Теперь, когда ты превратился в одного из зачинателей и инициаторов, ты вращаешься среди лизоблюдов империи и Коллегиума, – сказал Гледий Стьюпо.

– Хорошо, что вы об этом подумали.

– Они следят за тобой? – нахмурился Стьюпо.

– Каждую минуту.

– Кто?

– Фэррис Рэнфроу. Он вбил себе в голову, что знает меня. Я не понимаю, что за игру он ведет. Рэнфроу хочет, чтобы я был именно тем человеком, за которого он меня принимает.

– Все это не к добру. Ему не следует знать, что я здесь, – сказал Стьюпо.

– А он с тобой знаком? Может, ты тот, за кого Рэнфроу тоже хочет тебя принять?

Дев пожал плечами.

– Дядя, ты, вероятно, уже прокололся. Ты не оставался в тени. Если у Рэнфроу есть соглядатаи в квартале, то он уже в курсе всего. Если предположить, что ты тот, кто его интересует, кем бы ты был?

– Никем.

– Тогда объясни, что происходит с вами и Кальциром? Почему ваши люди готовы сотрудничать с Великим?

– Я надеялся, мы не станем это обсуждать.

– Мы не станем. И не будем. Я просто хочу понять, почему вы переметнулись на сторону врага.

– Ты, ша-луг, неправильно мыслишь. Я и мои друзья никуда не переметнулись. Мы всегда были исключительно на стороне девов. Вторжение неизбежно. И на сей раз Кальцир не сможет оказать сопротивление. Поэтому мы пытаемся уберечь наших людей от обычных страданий и отчаяния, присоединившись перед войной к победителям.

– Обычные страдания и отчаяние?

– Во всех войнах на этом краю мира враждующие стороны непременно грабят и убивают местных девов и дайншау.

– А. – В царстве мира такое случалось, хотя по религиозным канонам все неверные, которые подчинялись власти Божьей, были неприкосновенны. Однако набеги на общины в Дреангере происходили гораздо реже, чем на диком западе.

– Понимаю.

– Не станешь спорить? – удивился Стьюпо.

– Нет смысла. Ты прав. Вы должны сами о себе заботиться. Но проблема не в этом, дядя. Пока я возглавляю городской полк, вас никто не тронет.

– Тогда в чем дело?

– Неприятность типа «что-если». Я опасаюсь, что среди тех членов братства, которые прибудут в Брос из Ранча в качестве подкрепления, может оказаться тот, кто вспомнит, как я под другим именем разгуливал в Стаклирходе.

– Ну и как же это связано с девами, – спросил Титус Консент, выслушав краткий отчет Элса о своем пребывании в Ранче.

– Похоже тебе, ша-луг, остается только надеяться, что твой бог защитит тебя, – отмахнулся Стьюпо. – Хотя мне сдается, что они не вспомнят именно это случай. Слишком уж он банальный. С чего вдруг им следить за каким-то странствующим наемником, оказавшимся в Бросе? Не горячись, держись своей версии и будь хорошим солдатом.

Элс, Стьюпо и Титус Консент потратили еще час, обсуждая, в основном, счета Бруглиони, которые находились в отвратительном состоянии благодаря неумелым манипуляциям.

Консент подозревал, что кого-то подкупили, дабы скрыть огромную сумму денег, причитающуюся Бруглиони.

– Прослеживаются очевидные и неумелые попытки завуалировать тот факт, что сельские члены семьи не отчисляют в казну те суммы, которые обязаны.

– Действительно? Есть какие-нибудь улики, которые я могу предоставить Палудану?

Титус Консент вручил Элсу пачку бумаг.

– Четыре копии. Я знаю, что вы воспринимаете меня как ребенка. Но в любом случае выслушайте меня. В эти мошенничества вовлечены крупные деньги. Сей доклад представляет серьезную угрозу для определенного лица. Поэтому я сделал копии. Советую вам держать ухо востро.

В комнату, напугав всех, ввалился Поло. Он не обратил внимание на девов.

– Сэр капитан. Прибыл посланник. Вас вызывают в Кастеллу. У них что-то случилось.

– Есть мысли, что именно?

– Нет. Но гонец был уверен, что ничего хорошего.

– Ладно. – Элс обратился к Консенту. – Благодарю тебя, Титус. Не пропадай. Вскоре у меня для тебя появится еще одно дельце. За него заплатят больше.


Сержант Бэхтэр проводил Элса к Кастелле.

– Вам не стоило торопиться, капитан. Остальные нашли бы, чем себя занять.

– Что произошло? Я получил послание из вторых рук. По словам Поло, случилось нечто сногсшибательное.

– Возможно. Я не знаю. Все говорит о том, что где-то произошло серьезное сражение.

– А это точно? Где-нибудь сейчас ведутся бои? Например, в Диреции?

– Вам придется подождать. Как и остальным.

– Но я же особый парень, – запротестовал Элс, воспользовавшись руководством Пинкуса Горта по манере поведения.

– Черт подери, брат Хэхт. Я бы не смог вам сказать, даже если бы с ума сходил от вас. Мне ничего не известно.

– Может, они не верят, что ты в состоянии держать таких незначительных людей, как я, в неведении наряду с остальными выскочками.

– Сержант Ненадежность. Так меня называют. Идите. Воспользуйтесь возможностью.

– Ха?

– Разве вы примчались не из-за еды? Прибывшие первыми разбирают все самое лучшее, не так ли?

– Я прибыл сюда столь спешно, поскольку посчитал, что меня будут ждать, – рассмеявшись, признался Элс.

– Те, кто здесь обитает, с пренебрежением относятся к качествам, которые профессиональные солдаты высоко ценят. В особенности к пунктуальности и дисциплине.

Никакого потрясающего открытия Бэхтэр не сделал. Местные подобия воинов воспринимали войну как некое развлечение. Хотя после нападения пиратов все должны были понять, что представляет из себя война.

Почтение Элса к главам Пяти Домов и Коллегиума угасало. Палудан Бруглиони был не единственный, чей разум и нравственность поразила болезнь. Ша-луг и в самом деле набросился на лучшие блюда.


Когда Грэйд Дрокер, наконец, появился, прихрамывая, его сопровождал незнакомец. Колдун уселся на стул, превозмогая боль. Его спутник повернулся к собравшимся.

– Волтор Вилби. Из Особой Канцелярии из монастыря Творца. Пожалуйста, встаньте.

Элс не удивился. Халдары молились перед, в течение и после любых совместных действий.

– Повторяйте за мной ритуал клятвоотречения.

Шепот недопонимания.

Элс встревожился. Что еще за ритуал клятвоотречения?

– Что, черт возьми, что это такое? – потребовал объяснений один из генералов императора.

– Ритуал клятвоотречения создан Особой Канцелярией. Так добропорядочные халдары официально отвергают Великого Врага и Тиранию Ночи, – объяснил Вилби раздраженно.

Генерал презрительно фыркнул.

Волтор Вилби нараспев произносил какую-то фразу. Присутствующие вторили ему, отрекаясь от всего, что имело отношение к Врагу и ночным существам.

– Я отвергаю Тиранию Ночи. Я отвергаю Помощников Ночи. – Когда Вилби пропел эти строки, почти никто не повторил их. Вилби оказался в тупике.

«Не те люди», – подумал Элс. Даже Грэйд Дрокер не произнес эту фразу. По всеобщему убеждению, сам Бог был Помощником Ночи.

– Прошу прощения. Я слишком увлекся. Просто мне хотелось отчистить это место от духов, – изрек Вилби.

– Их здесь нет, – прорычал Дрокер. – Переходите к делу.

– Слушаюсь, сэр. Господа, произошла битва на море. В проливе между Пеналтом и долом Хемок. – Видимо, Вилби рассчитывал на то, что присутствующие обладают хорошими познаниями в географии. – В сражение вовлекли флот, направляющийся сюда из Стаклирхода. Непредвиденная встреча вылилась в битву, которая продолжалась несколько дней. В ней приняли участие корабли из Сонсы, Датеона, Вантрада, Тримолина, Восточной империи и, наконец, наши собственные военные суда. Противником оказался луцидийский флот, перевозивший отряды в Кальцир.

– Тихо! – Грэйд Дрокер прервал болтовню, которая мешала докладу Вилби. – Это коснется наших планов. – Рев Дрокера подействовал. Даже члены Коллегиума и те замолчали.

Волтор Вилби подробно описал сражение, к которому противники Патриарха готовились уже давно.

Капитаны Восточной империи и военных земель Вантрада и Тримолина заподозрили Луцидиан в подготовке морского путешествия год назад. В нескольких портах собирали корабли, отряды и провиант. Все полагали, что они попытаются вторгнуться в Стаклирход. Разведывательные корабли бороздили просторы вдоль побережья Луцидии. Возникали морские стычки. Луцидиане хотели оставить свои намерения в тайне.

Торговые республики послали военные суда защищать купцов и собственность, когда кальциране начали совершать набеги. Впрочем, сосредоточившись на Церкви, пираты не трогали владения республик.

А вот праманы, обитающие на многочисленных маленьких островках на востоке моря Прародительницы, попытались воспользоваться смятением, которое царило на дальнем западе. Они начали атаковать суда халдар. Торговые республики воспрепятствовали их бесчинствам.

Элс все понял, прежде чем Вилби закончил объяснять. Неизбежного не миновать. Когда луцидийский флот покинул порт, на его борту оказались пять тысяч опытных солдат, лошадей, снаряжение, оружие и провиант; корабли направлялись в Кальцир, в ал-Хелту. Итак, Луцидия готовилась оказать Кальциру помощь задолго до того, как кальцирская чернь стала атаковать епископскую Церковь.

– Какое отношение все это имеет к нам? Или к воинствующему братству? – взорвался от нетерпения принципат Донея Мадекетти.

– Ваша Милость, кораблям братства пришлось принять участие в битве, поскольку оказались они в неподходящем месте в неподходящее время.

Воодушевленная группа халдарских военных судов, в основном, маленьких, но быстрых, начала надоедать Луцидианам вскоре после того, как они вышли в море. Корабли братства были вовлечены в сражение, поскольку Луцидиане внезапно возникли у них на пути. Обе флотилии пытались проплыть незамеченными.

Собравшимся последовавшие события показались безумием на веслах, помноженным на некое совпадение, которое наколдовали Помощники Ночи себе на потеху.

Появление кораблей братства предрешило участь Луцидиан. Течением и волнами их более старые, менее мощные и маленькие корабли относило в сторону халдар.

Но то же течение и те же волны вынесли халдарские суда к мысу дола Хемока, где последние столкнулись с дреангерским флотом, который подобно Луцидианам и братству намеревался проскользнуть незамеченным. Дреангерцы также поставляли помощь Кальциру. Помощники Ночи продолжали забавляться.

Лишь двум кораблям братства удалось выжить. На борту одно из них находился брат Вилби. Уцелевшие праманы направились в Кальцир.

– Мы затуманили им путь. Они высадились неподалеку от ал-Стиклы, на восточном побережье Кальцира. Луцидиане сошли на берег там. Впрочем, некоторые Луцидиане, а также дреангерцы отправились в ал-Хелту. Мы не смогли определить, сколько у них еще осталось сил. Дреангерцы ничего не понимают в искусстве мореплавания, – сказал Вилби.

Элс про себя помолился за усопших ша-лугов. Гордимер слишком быстро построил флот. Моряки еще не успели должным образом изучить мастерство управления кораблями. Дреангер был на последнем месте по судоходству до возникновения Древней Империи.

– Но на борту одного из их судов находился могущественный колдун. Его присутствие существенно повлияло на ход сражения, – заметил Вилби.

С каждой секундой положение Элса становилось отвратительней. Ему что, придется воевать против эр-Рашала ал-Дулкварнена? Он станет сражаться только с кальциранами и Луцидианами. Ослабление последних сыграет на руку Кайфаэту ал-Минфета.

Вдруг, совершенно неожиданно, в дело вмешался император. Маленький, тихий, неприметный, до сего момента он оставался в тени.

– Это едва ли можно назвать несчастьем, – объявил он. – Если вы, конечно, не решили умыть руки. Посмотрите на все с другой стороны. – Император указал на ту часть карты, где изображались Кальцир, казармы Аламеддина и граничащие с ними несколько маленьких княжеств.

– Мы блокируем пути через Валларентиглийские горы. Здесь. Здесь. И здесь. Перекроем бухты. Запасы продовольствия у них закончатся. Рыболовство прекратится, поскольку мы не позволим рыбакам возвращаться назад. С приходом зимы съестные припасы истощатся. Обременив Кальцир тысячами ничего не делающих воинов и животными, наши противники лишь ускорят наступление тяжелых времен. Луцидиане и дреангерцы не смогут поставлять в Кальцир провиант.

– Почему? – спросил один из принципатов.

– По словам брата Вилби, они оскорбили Сонсу, Датеон, Восточную Империю, Вантрад, Тримолин и Стаклирход. Все эти суверенные государства воспользуются возможностью отомстить им.

Элс внимательно изучал карту. И заметил куда большее несчастье, надвигавшееся на праман, чем то, что нагноилось в уме императора. Иоанн не рассматривал Кальцир как нечто единое.

Кто-то с запашком эр-Рашала ал-Дулкварнена плел заговоры и интриги, тянул за веревочки и строил козни до тех пор, пока не убедился, что создал такую ситуацию, в которой Великий и его собратья увязнут в собственной четвертинке мира и у них не останется сил и времени, дабы надоедать Дреангеру или Святым Землям.

Но мечта эр-Рашала в любой момент могла обернуться кошмаром. Эта случайная встреча флотилий уничтожила все шансы на то, что папские и имперские вооруженные силы попадут в ловушку. Союзники праман, несмотря на победу в морском сражении, сами оказались в ней. И как Элс подозревал, не поймут этого до тех пор, пока не начнется голод.

Элс с ненавистью посмотрел на карту. На ней он видел лишь несчастье, грозившее верным. Хансел недооценивал ситуацию.

Если только эр-Рашал не разработал более таинственную, непредсказуемую схему заговора, в которой потеря двух флотилий и двух армий была лишь его частью. Если только поражение в битве входило в планы колдуна.

Неужели присутствие Элса обременяет колдуна так же, как Гордимера? Лев отдавал приказы. Эр-Рашал подстрекал Гордимера к этому. Льву до мумий не было никакого дела. Он и не расстроился бы, если бы потенциальный соперник провалил задание, пытаясь достать коллекцию старых костей.

– Капитан Хэхт?

– Ваша Милость? Простите. – Принципат Дивино приблизился к Элсу. – Эта карта пытается мне что-то сказать. Но я не слышу ее слов. Это что-то совершенно очевидное.

– Никто больше не извергает идеи подобно праздничному фейерверку.

– Конечно, Ваша Милость. Если бы все было столь явно, все бы это заметили.

– Скажи, что ты видишь. И что ты думаешь. Ибо я не понимаю, какую пользу эта ситуация принесет Бруглиони. Да и вообще тем, кто вступает в ряды городского полка.

– Здесь я с вами не соглашусь. Все вы вкладываете в предстоящую кампанию лишь деньги. Навряд ли хоть один член Пяти Домов окажется лицом к лицу с реальной возможностью получить ранения.

– Ваш цинизм, капитан Хэхт, достоин коренного броса. Но.

– Ваша Милость?

– Наши дела плохи? Относительно грандиозной авантюры, задуманной Великим?

– Я не в силах дать вам ответ, который в глубине души вы так хотите получить. Мы зависим от того, что решат сильные мира сего. Неверные поступили глупо. Им бы следовало приберечь свои войска. Им стоило повернуться спиной и позволить Кальциру самому себя защищать.

Принципат Донето неуверенно взглянул на Элса.

– Объясните.

– Луцидиане и дреангерцы лишились основных морских сил. Они хотели бросить вызов западному флоту. Или кораблям Восточной империи. Да, они лишились своих судов, но хуже всего то, что они потеряли своих лучших воинов и моряков. А у нашего Патриарха на уме еще один поход.

– Наверно, у меня не военный склад ума. Я лишь вижу, что эти отряды основательно усложнят наши действия в Кальцире.

– Конечно. Этого они и добиваются. Но мы разобьем их корабли и их людей. Время и средства, которые вложили в них, уже потрачены. Когда в Кальцир прибудут наши войска, ни Луцидиан, ни дреангерцев там не окажется. Если Великий или Хансел не примут каких-либо опрометчивых решений.

Произошло какое-то волнение.

– Прошу прощения. Мне надо идти. Здесь Патриарх, – сказал принципат Донето.

Великий действительно присоединился к собранию. Он не сделал никаких пожертвований. Патриарх удалился через двадцать минут. Элс был разочарован. На протяжении многих лет он слышал, что Великий – рогатый демон с копытами. Тот, кого ша-луг узрел, оказался наполовину лысым, косоглазым с сжатыми губами коротышкой, который больше походил на глупого лавочника, чем на могущественного, фанатично религиозного предводителя. Казалось, он не понял, что здесь происходит.

Великий был компромиссным кандидатом. Вот почему Церковь не могла пока позволить ему осуществить свои заокеанские амбиции.

Позже принципат Дивино Бруглиони настоял на том, что тот образ, в котором предстал перед всеми Патриарх и в котором он всегда появлялся на людях, преследовал целью обезоружить тех, кто его не знал.

Элс зафиксировал внешность Великого в голове. Возможно, Гонарио Бенедокто наравне с Родриго Колони выбирался на улицы в обличии обычного простолюдина, дабы вкусить плоды Врага. Охранники не следовали за ним. Ша-луг не понимал, почему, кроме него, никто не видит очевидного. Все находилось прямо здесь, на огромной карте. Все, что требовалось для уничтожения Кальцира и тех отличных воинов, которых оправили защищать пустынное королевство.

Элс расспрашивал собравшихся. Практически никто не знал короля Мафти ал-Арая эл-Арака. Все считали его каким-то принцем или полководцем Кальцира. По словам тех немногих, кто бывал там, Кальцир представляет собой королевство хаоса, состоящее из небольших областей, коими управляли ничтожные военачальники. То же можно было сказать и о фиралдийских землях.


– Ты наложила новые заклинания и повесила новые обереги на двери и окна, – прошептал насытившийся Элс, лежа с заключенной в его объятиях Анной.

– Что-то пыталось проникнуть внутрь. Ворожея не поверила, что такое может случиться здесь, но деньги взяла.

– Не может произойти в Бросе?

– Именно.

– Какие дураки.

– Они полагают, что с приходом ночи темнота не окутывает город.

– Заклинание новое?

– Я нашла женщину с отличными рекомендациями.

– Которая не принимает своих клиентов всерьез.

– Я не вчера родилась. Сонса – не купель добродетели, милый.

– Хорошо.

– Ты думаешь, это из-за тебя? Кто-то хочет шпионить за мной так, чтобы следить за тобой?

Элс не мог ее переубедить.

– О, Боже! Змий все еще жив. – Анна потянулась и прижалась к нему. – Да, у женщины всегда есть работа. Но на сей раз я приручу монстра.

До Анны Моциллы Элс познал лишь одну женщину. Жену. Она покорилась. Она сносила все, поскольку таковы были ее участь и долг. Жена всегда оставалась бесстрастной.

А Анна всецело и полностью отдавалась чувствам. Чаще даже больше, чем сам Элс.

– Я могла бы стать великой блудницей. Если бы могла спать с незнакомцами. Я бы занималась двадцать раз на дню, хватай у тебя сил, – заявила она.

– Я уже не так молод, как когда-то, – возразил Элс.

– Ты никогда не был настолько юн, мистер. Замолчи. Приступай к делу.

Элс полагал, что Фэррис Рэнфроу действительно следил за вдовой Моциллой, которая убедила свих соседей в том, что прибыла из Апариона. Они ей не верили. Как полагали соседи Анны, она родилась на дальнем севере, где-то у южных границ империи Грааля. Именно у дома Анны Элс отрывался от преследовавших его людей. Или же оставлял шпионов наедине с опасениями, что он и в самом деле ушел от них.

Этой ночью Элс никуда не пошел. Никуда, где бы ни было Анны…

Он приступил к обходу сразу же после того, как вернулся в цитадель Бруглиони.

– Вы сами должны заботиться об этом, господин Фон. Я не всегда буду здесь, чтобы принимать за вас решения, – отрезал Элс после того, как ему пришлось разобраться с некоторыми досадными мелочами.

Мадам Ристоти была не из робкого десятка.

– Господин Хэхт. Как насчет моей просьбы о помощниках? У меня слишком много ртов, которых надо кормить, и слишком мало рук для приготовления пищи.

– Вам предоставили трех новых людей. Вы знаете, что делать. Распределите работу между ними. Не благодарите меня. Скажите спасибо моему деведийскому счетоводу. Он может убедить Палудана в чем угодно. По мнению Палудана, цифры – это нечто волшебное. Ваш бюджет на закупку продуктов возрастет на шестьдесят процентов. Поэтому начните готовить что-нибудь кроме рагу из репы.

– Но им же оно вроде нравилось, разве нет?

– Именно настолько, насколько вам этого хотелось.

– Что ж, по крайней мере, столь редкое в наше время проявление симпатии.

– Симпатия тут ни причем. Дядя Дивино сказал Палудану, что если он и дальше будет кормить прислугу этими помоями, то скоро они все от него сбегут. Город готовится к войне. Рабочие вполне могут найти занятие.

– Вот вы где, сэр.

– Поло, а я уж начал думать, куда же ты запропастился.

– Сэр? – Поло не понимал, что его преданность принципату Бруглиони бросалась в глаза.

– Ничего, – сказал Элс.

– Э… Палудан хочет вас видеть. Он какой-то расстроенный. Но вряд ли в том ваша вина.

– Тогда, полагаю, лучше узнать, чего он хочет.

Цитадель переменилась. Уборку помещений почти завершили. Ремонтные работы по восстановлению крепости также близились к концу. Залы, которые до этого были мрачными и лишенными человеческого присутствия, теперь оживились многочисленными членами семьи, вернувшимися из деревень.

Поло направился к личным покоям Палудана.

– С ним там может быть его любовница. Притворитесь, что не видите ее, – прошептал он.

– У него есть любовница? – Элс не верил слухам. Ему казалось, что если это и была правда, то разговоров бы велось гораздо больше.

– Метресса появляется у всех, кто достигает определенного положения. Это одна из составляющих статуса. Чем выше общественное положение, тем лучше любовница. Когда достигают действительно высоких постов, количество метресс возрастает до двух. А у Патриарха их целых три! Они родили ему четыре или пять детей. Но знающие люди говорят, что Великий предпочитает мальчиков.

– А разве священники не должны соблюдать обет целомудрия?

– Об этом правиле вспоминают только в конце жизненного пути.

– Правда? А откуда берутся женщины? – «И почему Родриго Колони не обзавелся любовницей? Сейчас он был бы жив», – подумал Элс.

– Откуда только возможно, – пожал плечами Поло. – Принципат спит с Кармеллой Дометией, женой его слуги Гондольфо. Она является его любовницей с тех пор, как ей исполнилось двенадцать. Донето устроил ее брак. Нянчился с обоими ее детьми. Он следит за тем, чтобы жизнь Гондольфо была хорошей, хотя последний проводит почти все время в Восточной империи в качестве агента Бенедокто. Где, несомненно, у него есть своя метресса.

– Женщины, подобно солдатам, приходят в Брос в поисках счастья, – добавил Поло, чуть погодя.

– И таким образом в Бросе существует нескончаемый запас рабочих, военных и потаскух.

Поло не проявлял сочувствия.

– Мужчины продают мышцы. Женщины – тело. Если они красивы, представительны и умеют ублажить мужчину, то бедствовать не будут.

Поло слегка постучал в двери, ведущие в покои Палудана.

– Сэр, это Поло. И капитан Хэхт. – Услышав разрешение войти, Поло открыл дверь.

Если в покоях у Палудана и находилась женщина, он весьма искусно ее спрятал.

– Капитан Хэхт, спасибо, что пришли. – Как будто у Элса был выбор.

Вопреки самому себе Палудан начал приобретать человеческие манеры.

– Сэр.

– Наступил горький день. Я не хотел, чтобы он наступал, но предотвратить его не мог.

– Сэр?

– Дивино говорит, что тебя пора удалить из цитадели. Дабы ты сосредоточился на подготовке к войне. Я не хочу тебя отпускать. Так у меня не будет больше поводов для оправданий. Дядя Дивино станет вспоминать твое имя всякий раз, когда я пущу что-нибудь на самотек.

– Я делал лишь то, для чего вы меня наняли.

– Никто с этим не спорит. Ты оказал нам неоценимую услугу.

– Надеюсь.

Палудан собрался с духом. То, что он собирался сказать, было для него нелегким делом.

– Вас нам будет не хватать, капитан. С вами рядом я всегда чувствовал себя неудобно, но ваше присутствие всегда оказывало положительно влияние. Вы принесли в нашу семью надежду и честолюбие. Ценный дар. Отправляйтесь в Коллегиум со спокойной душой: я постараюсь вести себя как взрослый человек, у которого появилась ответственность за семью.

– Конечно, – кивнул Элс.

– И благодарю вас за то, что вы не создали ситуацию, которая стоила бы мне единственно верного друга. Его судьба зависела от вас.

Ага. Палудан иногда умел удивлять.

– Я делал все, что мне казалось полезным семье. Я получил удовольствие от пребывания здесь. Задачи были трудны, но решить их оказалось под силу.

– Ваша новая служба преподнесет вам задачи, к решению которых вы подходите наилучшим образом.

– Для этой работы меня готовили и обучали, сэр. Впрочем между нами говоря, она мне не особо нравится. Хотя я хорошо с ней справляюсь.

– Вы сделаете карьеру. Вот, возьмите. В знак моей благодарности за то, что пробудили этот дом. – Палудан протянул Элсу замшевый мешочек. – Это моя личная вещь.

– Спасибо, сэр. Но я не уверен, что заслужил такой подарок.

– Думайте, как знаете, – пожал плечами Палудан. – Поло! Подойди.

– Сэр?

– Собирайся в дорогу. Сегодня днем состоится главное заседание по планированию. Дядя Дивино хочет, чтобы капитан Хэхт переехал до его начала.

Известие о том, что Поло последует за ним, не удивило Элса. Этот блеклый маленький человечек будет всегда поблизости, покуда Пайпер Хэхт вовлечен в дела принципата Бруглиони и Коллегиума.


Элс осматривал замшевый кошель, пока Поло заканчивал погрузку вещей. Ша-луг аккуратно развязал тесьму.

– Ну и сколько он дал вам? – поинтересовался Поло.

– Здесь несколько тех крошечных золотых монеток, что похожи на рыбью чешую. И горсть серебра. И все чужеземное.

– Так он все-таки не все свои черты характера изменил, а? – усмехнулся Поло.

Элс дал Поло две серебряные монеты и одну золотую, не больше чешуи сазана. Тот быстро сунул их в карман.

– Палудан не в курсе, но я начал собирать вещи еще вчера. Именно тогда принципат оповестил меня о нашем отъезде.

– Ну и куда же мы направляемся?

– Во Дворец Хиаро. Разве это не замечательно? – Поло начал лепетать что-то о нем: безбрежный, богатый, похожий на лабиринт, город внутри города-метрополя. Святой город, пропитанный в действительности всем нечестивым.

Элс наткнулся еще на один предмет, который, видимо, и был настоящей причиной подарка, а вся мелочь лишь маскировала его.

Этим предметом оказалось простое золотое кольцо. Впрочем, не такое уж и простое, как выяснил Элс, подставив его под лучи солнца.

На кольце были выгравированы буквы. Увидеть их можно было лишь тогда, когда свет падал под определенным углом. И тогда отчетливо проступали на золотой поверхности черные, почти каллиграфические буквы.

Волшебное кольцо?

Естественно. Но какое именно волшебство в нем заключалось? К нему не прилагалась инструкция. Может, он и не должен был его заметить?

Скорее всего, это кольцо предназначалось Дивино Бруглиони. Но зачем его понадобилось тайно перевозить?

Полудана, возможно, беспокоило то, что кто-нибудь посторонний может заметить кольцо, если его оправить к другому хозяину иным путем. Впрочем, Элс точно знал: увидеть надпись он не должен был. Возможно, если бы не амулет, он бы и не заметил их. Или же кольцо представляло собой еще один кусок золота, а надписи имели отношение к какой-нибудь брачной клятве, которую давали пятьсот лет назад.

– Что такого примечательного в этом кольце, сэр?

– Я точно не знаю. Безделушка успокаивает.

– О, Милосердный III носил при себе одну из тех больших фиолетовых жемчужин, что находят в пресной воде. А мой отец таскал круглый камешек из Святых Земель. Возможно, в этом действительно есть смысл.

– Оно весьма потертое. Я не первый, кто забавлялся с ним. – Элс хотел положить кольцо в карман. Но у него тут же сложилось впечатление, что оно не желает там находиться. Ша-луг надел его на безымянный палец левой руки. Это вполне удовлетворило кольцо.


Дворец Хиаро был бескрайним, этаким маленьким городком. Новые покои Элса оказались в двенадцать раз больше тех, в которых его поселили в цитадели Бруглиони.

– Какие огромные комнаты. Поло! Здесь могли бы разместиться племена кочевников. – Помещение оказалось слишком большим. Элс чувствовал себя в нем неуютно.

Однако ему нравилось быть так близко к источнику западного могущества, на расстоянии брошенного камня от Патриарха.

Гордимер и эр-Рашал лишь в самых своих безумных мечтах могли представить, что ша-луг окажется здесь.

Элс обошел помещения в поисках какого-нибудь подвоха Но ничего не обнаружил. Впрочем, он и не надеялся, что ему удастся найти что-нибудь. Эти люди действуют искусно.

– Поло, проследи за тем, чтобы кладовку заполнили припасами. Я собираюсь поспать, покуда не пришло время показать Патриарху, как завоевывают мир.

– Можно пригласить вашу подружку в качестве поварихи. Она могла бы жить здесь, – предложил Поло.

– Я так не думаю.

– Здесь есть ванны. На случай, если вы захотите ими воспользоваться, – покосился на Элса Поло.

О ваннах Дворца Хиаро ходили легенды.

– Правда? – Элс подозревал, что как и большинство вещей, недоступных взору простолюдинов, ванны Хиаро были куда менее развратны, чем представляла чернь.

– Позже ты меня к ним проводишь.

– Я только говорю о том, что мне известно. Я не ориентируюсь во дворце. Я был здесь всего один раз, когда принципат Бруглиони позвал меня осмотреть покои.

Элс вновь осмотрел помещение, уделяя особое внимание зоне, которую Поло приспособил под кабинет. Ша-луг хотел избавиться от слуги.

– Займись едой и другими запасами.

Как часто он сможет отныне встречаться с Анной? У успеха есть свои отрицательные стороны.


Элс устроился поудобнее в новом рабочем помещении. Он изучал кольцо из кошеля Палудана. Подарок заставлял ша-луга нервничать. Если это, конечно, и в самом деле был подарок. А может, Палудан вообще не знал о присутствии кольца в мешочке?

Волшебные кольца были частью фольклора и легенд. Они никому и никогда не приносили добра.

Кольца власти всегда фигурировали в мифах прохалдарских культов, распространенных на севере, и холодных болот, где предположительно родился Пайпер Хэхт. Когда Элсу предоставлялась такая возможность, он непременно узнавал что-нибудь о культуре дальних земель. Его чуть ли не каждый день спрашивали о родине. Собеседниками, в основном, двигало любопытством. Ему нельзя было ошибаться. Кто-нибудь да заметит.

Элс с ненавистью посмотрел на золотой ободок. «Не ты ли Гринлинг, кольцо, выкованное Аланом Кофером для Прародителя? » Обманщик украл кольцо и спрятал его в брюхе короля ледяных медведей. Герой по имени Геданке вызвал короля на битву, призом за победу в которой была печень последнего. Гадалка предсказала Геданке, что лишь вкусив печень короля ледяных медведей, дети Амбершелда спасутся от свирепствовавшей чумы. Геданке обнаружил кольцо, когда доставил печень короля.

На Гринлинге лежало проклятье Алена Кофера, поскольку Прародитель не выполнил все его требования в обмен на изготовление кольца. Оно всегда приносило несчастье тем, кто носил его. Включая и самого Геданке. Прародитель послал Прислужниц Смерти убить его и забрать Гринлинг. Арленсула влюбилась в героя, родила ему сына и тем самым подписала себе и Геданке смертный приговор. «Если ты действительно Гринлинг, я не хочу, чтобы ты находилось рядом».

Вся история кольца была наполнена жестокостью и мраком. Насилие, убийство, кровосмешение, заклятая вражда между древними и их предшественниками. Богами столь ужасными, что даже ныне существующие Помощники Ночи испытывали ужас пред ними.

Буква за буквой Элс разобрал каждое слово, выгравированное на кольце. Осторожно изменяя угол падения света, он увидел дополнительные литеры, которые появлялись на месте прежних.

Затем ша-луг обнаружил надписи на внутренней стороне кольца. Он скрупулезно переписал каждое слово на бумагу. И вздохнул с облегчением, когда полностью переписал легенду Гринлинга.

Ни одна надпись не была сделана на языке северных язычников.

Элс не понимал значения разобранных им закорючек. Надписи на внешней стороне кольца могли быть сделаны на броском языке доклассических времен. Закорючки на внутренней стороне относились к совершенно другой письменности. Элс не мог поверить, что столь крошечные буковки выгравировала рука человека. Многие из литер оказались затертыми, и восстановить их было почти невозможно.


Ванны Хиаро напоминали нечто из фантазий безнравственных повелителей востока. Вино лилось рекой. В глазах рябило от женских тел – впрочем, скорее всего, девушки были здесь не для удовлетворения мужской похоти. Элс не увидел никаких прелюбодеяний. Он, правда, обнаружил старых сморщенных принципатов, по телам которых скользили многочисленные безволосые, смазанные маслами мальчишки.

К ша-лугу подошел обнаженный юноша.

– Меня зовут Глей, сэр. – Глей говорил с сильным акцентом. – Я помогу вам раздеться.

– Я здесь впервые, Глей. Какие здесь правила?

– Их не так много, сэр. Сначала вы идете к горячим ваннам или к холодным – это как вы пожелаете – и выбираете ту девушку, которая будет вас мыть. Или мальчика, все зависит от ваших предпочтений. Вы не прикасаетесь к ним. Конечно, если они сами этого не захотят. Если вы все же дотронетесь до купальщиц, вас удовлетворят. Во второй раз вам также доставят удовольствие, но доступ сюда вам будет запрещен на целых две недели. После третьего случая вас больше никогда не впустят в ванны. К тому же вас могут наказать ударами плетью. Так говорит святой отец.

– Значит, были времена, когда существовали другие правила.

– Да, сэр.

Служба в ваннах являлась своего рода формой общественного благосостояния для сирот и брошенных детей. Само собой разумеется, для красивых детей. Здесь они получали еду и кров. Детей не заставляли делать ничего унизительного. Впрочем, размер получаемых ими чаевых полностью зависел от того, насколько раскованно они себя вели.

– Те, кто умеют откладывать деньги, по окончании службы будут иметь кругленькую сумму. – Похоже, те, которые получали плохие чаевые и не заботились о себе, обычно оказывались в самом захудалом борделе.

– Вы желаете девушку, не так ли?

– Да.

Глей провел Элса в комнату, где десятка два девушек в возрасте от семи до восемнадцати лет различных народностей ждали своей очереди, дабы помочь принцам Церкви и их товарищам помыться и расслабиться. Элс колебался.

– Может, вы предпочтете мальчиков? – зашептал Глей.

– Нет.

– Тогда выберите двух. Не важно кого.

Элс сдался. Указал на двух взрослых девиц, расы которых он не знал. Одна высокая, мускулистая блондинка с большими торчащими грудями и глазами цвета тысячелетнего льда. Вторая – тоже высокая с безупречными коричневато-красными волосами. Ее груди напомнили Элсу тыквы. Светлые длинные волосы первой девушки были заплетены в косы. Кудрявые волосы второй достигали в длину не больше дюйма. Казалось, она обрадовалась тому, что ее выбрали. Девушки взяли Элса за руки и повели к основному бассейну с горячей водой. Они погрузили его в воду и позволили ему впитать тепло.

– Не говорите. Закройте глаза. Расслабьтесь.

Элс последовал их словам. Тепло проникало в тело. И пока это происходило, его разум освободился от тревог.

Каждая девушка склонила голову ему на плечо. Элс задремал. Спустя какое-то время, они повели ша-луга от основного бассейна к купальне. Девушки терли мылом и щетками каждый дюйм его тела. Холодная блондинка, по-видимому, не была заинтересована в том, чтобы получать большие чаевые.

Темноволосая девушка захихикала.

– Гораздо более впечатляющий, чем у этих печальных пошлых людей. – Она показывала на физический ответ Элса на прикосновения девушек. Потом она уже не придавала этому значения.

Возбуждение еще не прошло, когда девушки решили, что Элс готов оставить купальню.

Почти сразу ша-луг столкнулся с обнаженным Оса Стайлом.

– О, боже, боже, – пролепетал тот и опять зашагал к купальне, сопровождая костлявого старика.

– Вы произвели впечатление, – хрипло захохотала темноволосая купальщица.

Элс не ответил. Почему здесь оказался Оса Стайл? Как он стал купальщиком? Неужели принципат также числился в списке Иоанна Черные Ботинки?

Ну, конечно же, да.

Девушки отвели Элса в маленькую, наполненную благовониями комнатку. Они насухо вытерли его.

– Ложитесь на кушетку. Лицом вниз, – сказала ему блондинка.

Она говорила с легким, но отчетливым акцентом. Фиралдийский не был ее родным языком. А вот темноволосая девушка вполне могла родиться в Бросе.

Элс лег на кожаную кушетку. Купальщицы начали массировать его и растирать маслами.

И опять тревоги ша-луга улетучились.

Он настолько расслабился, что едва смог перевернуться на спину, когда его попросили об этом.

Девушки хихикали над увеличивающимся символом его мужества.

Купальщицы еще немного поделали массаж, а затем примостились рядом с Элсом.

То, как их умащенная маслами гладкая кожа скользила по его телу, доставляло ша-лугу большее удовольствием, чем массаж. Постепенно девушки замедляли свои движения, и, в конце концов, плотно прижались к Элсу.

Он заснул.


Когда Элс вернулся в свои покои, его поджидал Пинкус Горт.

– Извини, я задержался.

– Хорошо быть одной из шестеренок, а?

– Что?

– Я наслышан об этих ваннах.

– Явное преувеличение. Они используют возможность проскользнуть к тебе в голову.

– Конечно. – В этом единственном слове, произнесенном Гортом, уместилось циничное недоверие всего мира. – Что ты хотел?

– Хотел?

– Дружище, ты посылал за мной. Я не просто так заскочил.

– Ох, да, конечно. Мне нужен адъютант. Для городского полка. Ты бы не согласился встать на эту должность?

– Черт, да! – разразился Горт после ошеломленного молчания. – Клянусь волосатыми яйцами Аарона, Пайп. К чему вообще спрашивать? Хотя эй, подожди-ка. В чем подвох?

– А в том, что тебе придется оставить принципата Донето, дабы работать так, как тебе не приходилось за всю свою жизнь.

– Черт. Я так и знал. Работать. А я смогу посещать ванны?

– Нет.

– Час от часу нелегче. Теперь, осталось только попросить меня работать за бесплатно, исключительно ради опыта.

– Я буду кормить тебя. Что еще тебе нужно?

– Дай мне минуту, Пайп. Я кое о чем подумаю. Дьявол! У меня идея. Как насчет того, чтобы заплатить мне куда большие деньги, чем я получал от принципата Донето? Где, как смею заметить, я не делал ничего, что хотя бы смутно напоминало работу. За чертовски хорошенькую сумму.

– Проклятье. Я намеревался прикарманить твое жалованье.

– Тогда введи меня в курс происходящего. Что делается? И что еще нужно сделать?

– Все. Я только начал пробираться через политику. Люди, которые вступают в ряды полка, ведут себя точно малые дети. Ты – второй, кого я нанял от своего лица. Они вынуждают меня принимать полных тупиц, даже не посоветовавшись со мной. Эти бросы совершенно не понимают, о чем ты говоришь, когда вдалбливаешь им об отличиях и опыте. Даже скала может стать генералом, если рядом надежные люди. Поэтому я пытаюсь украдкой ввести нескольких предсказуемых ребят, которые под нажимом в состоянии действовать со знанием дела.

– Ха. Я стал вторым? И кто же тебе понадобился, кроме меня?

– Девятнадцатилетний деведийский счетовод, чудо-работник, который знает, как сохранить основную сумму денег отчисляемых мне. Он также обнаруживает мошенников, пытающихся присвоить часть золота себе.

– Он хорош?

– Настолько хорош, что способен удержать половину твоего жалования, а ты все равно будешь считать себя богатым.

– Ого.

– Намечается собрание. Я хочу, чтобы ты на нем присутствовал.

– Собираешься впрячь меня?

– Нет. Я хочу, чтобы люди из Кастеллы и обитатели этого сумасшедшего дома начали привыкать к твоему постоянному присутствию.

– Где я буду спать?

– Там же, где и всегда. Не такая уж и долгая дорога. Пусть принципат Донето считает что ты верен ему. А так как ты действительно ему верен, мы позволим принципату обеспечить тебя едой и жильем.

– Волосатая задница Айса, ну ты и скряга.

– Именно так и планирую создать небольшую, но эффективную армию.

– Цепляясь за каждый дукат, словно клещ?

– Да, покуда за них цепляется Патриарх.


Спустя десять минут, проведенных в штабе по планированию, Элс пожалел о том, что взял с собой Горта.

– Черт, Пайп! Ты только погляди! Мы прищучим этих остолопов! – выкрикнул Горт, взглянув на огромную перевернутую карту Кальцира и его окрестностей.

Повисла тишина. Сорок глаз устремились на Пинкуса Горта. Одна пара принадлежала Фэррису Рэнфроу.

Змея высунула голову из яйца. Так или иначе, Элс не знал, как спрятать то, что было видно каждому, кто не запутался в вековых хитросплетениях традиционной стратегии.

– Хм? – «А заметил ли Горт то, что разглядел на карте я? » – подумал Элс.

– Флот короля Питера уже отправился из гавани? А конекийские отряды? Они вышли из страны?

Горт заметил.

– Не думаю. А что? – пришлось спросить Элсу.

– Да, объясните нам, – вымолвил Фэррис Рэнфроу из-за спины ша-луга.

Члены Коллегиума и несколько главных стратегов Хансела подошли поближе, привлеченные воодушевлением Горта.

– Похоже, весь ваш план состоит в том, чтобы перебраться через горы и захватить замки и города. То же вы проделывали в любом другом фиралдийском княжестве, и проделывали уже раз пять.

– Именно в городах и замках находятся дворяне и скрыты богатства, – заявил один из приближенных императора.

– Разумеется. Но не еда, дорогой мой друг. Не еда. Пайп, скажи им.

Сукин сын.

– Кажется, теперь я понимаю. Материк Кальцира полностью зависит от хлеба. Однако почва там почти непригодна для выращивания зерна. Богатый его урожай собирают здесь, в Шиппене. Древние бросы захватили этот остров исключительно из-за его плодородных земель.

– Точно! – пришел в восторг Горт. – Из-за пшена и серебряных рудников.

– Объясните, пожалуйста, поподробнее, – попросил один из имперцев.

– На материке живет восемьдесят процентов всего населения. Они выращивают виноград, оливки и разводят овец. Основная часть зерна произрастает на острове. По ту сторону пролива Райп. Теперь у нас имеется немалый дирецийский флот, который направляется вот сюда. Этот флот может подобрать конекийских воинов, идущих вдоль побережья. А затем высадить их на берег Шиппена. Отряды вполне сумеют прекратить поставки зерна на материк. Это значит, что в Кальцире не будет хлеба. А ведь именно здесь, на материке, расположились солдаты, моряки и животные, прибывшие из Дреангера и Луцидии. И всех их необходимо кормить.

Горта прямо-таки распирало от гордости и вполне обоснованного самодовольства.

– Ну и сколько эти олухи протянут, питаясь одним виноградом, оливками и козлятиной? Понятно, что какое-то время им удастся продержаться. Однако кальциране привыкли к хлебу и рыбе. Лодок у них не осталось, и поэтому, в конце концов, они начнут пожирать коренья, траву, речной ил и, возможно, детей. Их силы иссякнут, и они не смогут сражаться. Думаю, продержатся они недолго. Если, конечно, мы успеем снять урожай зерна за них или, по крайней мере, пресечь попытки посеять новый.

Слова Горта вызвали гудение.

То, что Элсу и Горту казалось очевидным настолько, насколько и обнаженная женщина, разгуливающая по улицам днем, оставалось за гранью понимания остальных присутствующих Они были слишком поглощены стратегией, целью которой являлось установление их власти над каким-нибудь замком или городом. Стратегия эта применялась уже не раз и неизменно со времен праманского завоевания приводила к разгрому халдарских освободителей.

– Капитан Хэхт, а вы не видели этого? – спросил Фэррис Рэнфроу, сделав легкий акцент на его фамилию. А вы? Нет? Я в самом деле подозревал, что есть здесь кое-что и поважнее. Но там, где я родился, нет морей. Жители моей страны не разбираются в морском деле. Кто-нибудь из здесь присутствующих видел то, на что указал капитан Горт?

– Пинкуса не ослепила возможность поживиться, – мягко добавил Элс, обращаясь к Фэррису Рэнфроу.

– Издевайся, пока у тебя еще есть время.

Кот вылез из мешка. Свинья выбралась из торбы. И теперь обратно их не засунешь.

– Блестящий ход мыслей, капитан Хэхт, капитан Горт. Вдохновленный и вдохновляющий, – изрек Бронте Донето.

Фэррис Рэнфроу подозрительно взглянул на Элса.

Фэррис думал, что должен быть какой-то подвох.

Конечно же, он был.

На сей раз Кальциру не уцелеть. Интервенция дреангерцев и Луцидиан предрешала судьбу. Даже врагам Великого не хотелось, чтобы фиралдийский полуостров стал плацдармом этих могущественных государств.

Кальцир нельзя спасти. Однако Элс попытается спасти своих соплеменников. Кальцирские праманы могли бы выжить, окажи они небольшое сопротивление.

Это сработало в Конеке, когда Волсрад обрушился на города праман. То же самое происходило сейчас и в Диреции. Питер Навайский никогда не уничтожал тех, кто не оказывал ему сопротивления. Он был союзником Платадуры, которая поддерживала короля во всех его походах, оставаясь праманской до мозга костей. Это вызывало недовольство упрямого Великого. Он уже не раз рявкал на Питера.

Питера Навайского недовольство Патриарха пугало не больше, чем императора Грааля. Великому Питер был нужен куда сильнее, чем Великий королю.

Патриарх отчетливо представлял, как поступить с праманами, девами, дайншау и остальными неверными, дабы освободить пространство для епископских халдар, избранников самого Бога. Церковь Великого не была милосердной, она была воинствующей.

В большинстве случаев Питер оставался равнодушным к грандиозным планам Патриарха.

Важный момент, по мнению Элса, заключался в том, что теперь он мог помешать кровожадным замыслам Великого. Если только ему удастся стать самым непреклонным и коварным противником, с которым когда-либо сталкивалось королевство Спокойствия.

Глава 28

Аламеддин. Утомленные бездушные

Прошла целая вечность прежде, чем андорэйцы сумели обогнуть заднюю часть фиралдийского полуострова до Хояла, военного городка, расположенного на дальнем востоке Аламеддина. Шэгот постоянно спал. В те немногие моменты, когда ему удавалось продрать глаза, он плохо соображал и не мог поддерживать разговор. Жизнь приобретала резкие очертания. Поскольку браться продвигались слишком медленно, чтобы быстро исчезнуть с места преступления, Свэйвар избегал каких-либо действий, которые бы могли привлечь внимание.

Деньги, находившиеся при андорэйцах, стали помехой. Низкосортные, безработные наемники не носили с собой золотых монет достоинством в два и пять дукатов. Предполагалось, что люди этого презренного статуса и не видели таких денег.

Нестерпимый голод вынудил Свэйвара выдать себя. Встреча произошла у стоявшего на перепутье городка Тестоли, который на протяжении всей истории мира так ничем себя и не прославил. Тестоли располагался на севере в двенадцати милях от Хояла. В основном, дорога к нему пролегала через густые леса, вырубать которые было строго-настрого запрещено, так как они служили местом охоты для императора Грааля и его аламеддинских подданных.

Голод, который побудил Свэйвара пойти на определенные действия, принес свои плоды. Глаза, заприметившие золото в руках какого-то бродяги, который, вероятно, не знал, как выглядит серебро, принадлежали разбойнику Ролло Регисти. Слухи о его дурной славе дошли даже до близлежащих государств. На поприще избранной им профессии успеха Ролло не добился, поскольку был слишком глуп. Шайка его, дабы не помереть с голоду, втайне от своего предводителя промышляла тем, что пасла овец на холмах Хояла. Они околачивались на пастбищах императора вместо того, чтобы играть по правилам атамана.

Ролло поспешил собрать своих оруженосцев. Таковых оказалось всего двое, да и те были больны. Скорее всего, относились они к тому типу людей, чьи друзья навряд ли огорчились бы, случись с приятелями какая-нибудь беда.

Шэгот и Свэйвар только выиграли от нападения Ролло и его молодчиков. В карманах убитых Гримсоны обнаружили достаточно медяков и серебряных монет, чтобы продолжать путь, не привлекая к себе внимания.

Свэйвар не рассказал Шэготу о женщине-воине, которая помогала им во время стычки с разбойниками. Ужас, словно щупальца спрута, обвивал и душил Асгрима. А ведь поистине внушающие страх родители растили его так, чтобы он ничего не боялся, по крайней мере, не поддавался ужасу, какой бы ни была его форма или источник испуга.

Любой уважающий себя андорэец, современник Свэйвара, не позволял страху овладеть собой и неизменно встречал его с дубиной в руках. Свэйвару часто приходилось сталкиваться с жуткими вещами, но теперь, когда у него от ужаса кровь стыла в жилах, он понимал, что причиной являлось отнюдь не земное существо.

Асгрим хотя и не был самой блестящей звездой на небосводе и самой сообразительной лягухой среди соплеменников, однако имел отличное представление о той вере, которую исповедовал его народ, как и о древних сказаниях. Потому-то Свэйвар был совершенно уверен, что знает имя своего ангела-хранителя. Но он никак не мог разгадать, мотивы этой богини.

Звали ее Арленсула, и была она первой дочерью Мрачного Странника. Прислужницей Смерти, которую изгнали из крепости Великих Небес за то, что она осмелилась полюбить простого человека, Геданке. Теперь же Арленсула стала заклятым врагом своего отца и остальной родни. Жестоким, вероломным червем, притаившимся среди Помощников Ночи и жаждущих мести.

Свэйвар так и не поделился своими мыслями с братом. Очевидно, Асгрим полагал, что Шэгот все больше и больше становился орудием в руках тех, кто держали северные земли под своим железным каблуком. По крайней мере, тех, кто делал это когда-то давным-давно.

Теперь, как все полагали, древние канули в лету. Превратились в сказки. В легенду, вызывающую дурные воспоминания. Теперь Андорэй номинально считался халдарским королевством. На родине Свэйвара и Шэгота признали власть халдарского правителя.

И все же в горах по-прежнему обитали племена, которые были уверены, что причиной продвижения льда послужило обращение жителей Андорэя в веру южан. Вот глупцы. Вот глупцы!

Самым большим разочарованием для Гримсонов стало известие о том, что фрисландийским королям все-таки удалось присоединить Андорэй. Все старания Эрифа в конечном счете ни к чему не привели. В душе Свэйвара затаилась подозрение, что история всегда сводит на нет все достижения человека, через четыре или пять поколений они вообще потеряют всякий смысл.

А Гриму было наплевать. Когда он бодрствовал, то находился в мрачном расположении духа. Он все время молчал и был сосредоточен исключительно на задании.

Свэйвар предполагал, что потребность брата во сне была связана с его общением с богами из крепости Великих Небес. Древним оказалось не под силу поддерживать связь на таком далеком расстоянии.

Спустя какое-то время Свэйвар примкнул к группе наемников, возглавляемой вором по имени Окска Рашаки. Этот кальцирский изменник мечтал, что, поступив на службу к Вондере Котербе, он сможет отомстить за нанесенные ему обиды в землях за Валларентеглийскими горами. Отряд Рашаки насчитывал чуть меньше шестидесяти человек и состоял из воров и убийц. Именно из-за таких, как они, всех солдат, а в особенности наемников, ненавидели мирные жители.

Среди этого сброда Свэйвар чувствовал себя как дома, если не считать трудностей с языком. Точно также ощущал себя и Шэгот, когда находился в бодрствующем состоянии достаточно долго, чтобы понять что вообще происходит. Братья успели устроить взбучку шестерым олухам из шайки, а Шэгот, кроме того, убил огромного тупого парня по имени Ренвала, который терроризировал остальных членов отряда по приказу Рашаки.

Последнего новости об убийстве этого мордоворота не обрадовали, но он трезво смотрел на жизнь. Предводитель не питал никаких чувств к членам своего отряда.

Окска Рашаки любил исключительно самого себя. Он был заинтересован только в осуществлении собственных целей.

Андорэйцы поджидали человека, которого должны были убить. Шэгот настаивал, что он непременно появится. И Шэгот поймет, когда этот момент наступит.

Ожидание не казалось обременительным. Окска Рашаки ничего особо не требовал от своих последователей. А Вондера Котерба, в свою очередь, ничего не требовал от шайки Рашаки. Он приказал им контролировать проход контрабандистов. Котерба лично удостоверился в том, что отряд кормят – иначе они бы начали грабить деревни Аламеддина.

Шэгот довольствовался тем, что ел, спал и иногда выполнял грязную работу. Грим, как и те, под чьим началом он служил, просто ждал.

Свэйвару такой образ жизни был не по душе, но он терпел. Асгрим довольно много повидал в этом мире и поэтому знал, что рано или поздно все плохое заканчивается.

За время пребывания в банде Рашаки Свэйвар каждый день видел Арленсулу, которая осторожно бродила по лагерю людей с прогнившими душами. Богиню никто, кроме него, не замечал. Свэйвар и Арленсула были связаны узами тайного заговора.

Глава 29

Конекийцы на море и на суше

Это был один из безоблачных деньков заканчивающегося лета. Чайки, галдя, устремились вниз на морскую гладь. Запах в гавани стоял невыносимый. Брат Светоч наблюдая за тем, как конекийские воины поднимались на борт кораблей. Двенадцать судов Платадуры были самими большими из тех, что можно найти в портах Шевеналла. Навайские и платадурские суда стояли в гавани чуть поодаль от берега. Рыболовецкие лодки и шлюпки сгонялись в одно место, так чтобы военные корабли могли беспрепятственно загрузиться. Некоторые из них в Конек прибыли уже переполненными: на их борту находились навайские инженеры, саперы, артиллеристы и специалисты по ведению обороны.

Брат Светоч задумался: не рассматривает ли король Питер данное мероприятие как репетицию похода в Святые Земли, которого так страстно жаждал Великий.

Все может быть. Что-то произошло. Питер добился отличных успехов в Диреции, часто объединяясь со слабым праманским принцем, дабы свергнуть более сильного. Почему он так внезапно переключился на заокеанский поход, бросив на него свои основные военные силы? Питер был благороден и предан своему Богу, но двигало им не только уважение и любовь к брату его королевы.

Конекийцы с большой неохотой поднимались на борт кораблей. Неверные моряки были одеты в странные наряды.

Они переговаривались между собой на родственном конекийскому языке, однако для солдат, поднимающихся на корабль только для того, чтобы не пришлось пешком проделывать шестьсот миль, он казался невероятно странным.

Никто до сих пор не знал, где они высадятся. Великий и Иоанн еще не определились в своих планах. А, может, и определились, да вот только отрядам сообщить не удосужились.

Граф Рэймон замедлил шаг и подошел к брату Светочу.

– Время набраться смелости и подняться на борт, мастер. Уже начали отдавать швартовы.

Брат Светоч тяжело вздохнул. Его скромные пожитки уже погрузили на корабль. Присоединяться к ним мэйзеланину совершенно не хотелось. Точно такое же нежелание испытывали и его спутники, уважаемые духовники, которые добровольно вызвались поехать в Кальцир.

В военной экспедиции принимали участие представители всех религиозных направлений, существующих в Конеке: строповщики, к примеру, были конекийскими праманами из Терлаги. Их присутствие озадачило брата Светоча куда больше, чем присутствие нескольких десятков миролюбивых Искателей Света.

Платадурские праманы нервничали. Халдары не понимали, почему эти люди объединились с Питером, который шел войной на их соплеменников. Впрочем, сами халдары неизменно воевали друг с другом в пределах халдарского мира.

Спутники брата Светоча были теми же людьми, с которыми он ездил в Брос.

Граф Рэймон чудесным образом выполнил все приказания герцога. Гэрэт находился в Кастрерсоне, когда получил известие о том, что ему придется двигаться в Кальцир по морю. Он достиг Шевеналла прежде, чем прибыл дирецийский флот.

Брат Светоч впервые оказался на борту корабля, который к тому же плыл по морю: до сих пор мэйзеланин передвигался только по рекам и только при помощи паромов. Вдобавок, он еще ни разу до этого не находился на палубе, которая кренилась, раскачивалась и заливалась водой даже в самый ясный и тихий день. Ко всему прочему пассажирам этого корабля казалось, что линия горизонта постоянно находится под каким-то странным и ужасным углом. Такого запаха, как на судне, брат Светоч нигде не ощущал. Смрад казарм, лошадей, смолы, пакли, моря и пригоревшей пищи создавал такую смесь, что даже многие чайки, питающиеся падалью, не рискнули следовать за кораблем.

Моряки уверили мэйзеланина, что он слишком чувствительный. «Таро» построили совсем недавно. Потому у этого корабля еще не было своего собственного характера.

Приготовление пищи сопровождалось самыми мерзкими запахами.

Судовой повар обслуживал только платадурскую команду. Все остальные готовили пищу на главной палубе в окружении простолюдинов, моряков и вороватых чаек. Когда погода ухудшилась, пользоваться огнем запретили, поэтому о горячей еде можно было забыть. Платадуране очень сомневались в том, что конекийские сухопутные крысы ненароком не подожгут корабль.

Больше всего моряки боялись пожара в открытом море.

Путешествие доставляло много неудобств не только в физическом плане. Брат Светоч ощущал присутствие любопытных существ – Помощников Ночи. Это действовало на нервы. Наверное, в древности жизнь была такая же неприятная. Человеку пришлось потратить не один век, чтобы приручить мир.

А водную стихию так и не смогли усмирить до конца.

Когда корабль приблизился к острову Армун, где в прошлом свои силы восстанавливали броские императоры, брат Светоч собрал религиозных представителей перед платадурскими моряками и терлигианскими строповщиками. Мэйзеланин никак не мог собраться с мыслями. Армун лежал между Бросом и Шиппеном, до последнего оставалось рукой подать. То есть корабли плыли вдоль побережья Аламеддина, где это королевство граничило с Кальциром. Однако флотилия даже не собиралась заходить в гавань.

Праманские священники-дилетанты по-прежнему с подозрением относились к конекийцам, но брату Светочу удалось убедить некоторых из них в том, что он всего-навсего хочет прочитать несколько проповедей.

– Мне интересно, какую позицию занимает ал-Прама по отношению к Помощникам Ночи. Последние никогда не подчинялись никаким догмам. Они упиваются абсолютно противоположной доктриной.

Праманские капелланы не были настроены вести беседы философского характера. Они занимались делом, оказывая пусть самую маленькую, но все же духовную поддержку тем, кто находился сейчас вдали от дома. Священники эти могли совершать основные обряды таинств, установленные их верой. На том их обязанности и заканчивались.

Брата Светоча неуклонно влекло к извечным вопросам. Создало ли воображение человека богов и других ночных существ, придав форму энергии, исходящей из магических источников, расположенных в Святых Землях и других областях? Или же Помощники Ночи использовали эту энергию, дабы внушить человеческим существам, что они существуют?

Как некоторые говорили, дилемма курицы и яйца.

Спор часто перерастал в размышления над тем, каким бы был сейчас мир, не существуй источников, изрыгающих чистую магическую энергию.

Брату Светочу казалось, что на этот вопрос легко ответить.

Ирианские источники были не единственными родниками магической силы, просто они представляли собой самое большое ее сосредоточение. В дальних уголках земли существовало множество других маленьких источников, которые выделяли волшебную энергию. Но поток ее скорее походил на едва заметное дуновение ветерка, чем на неистовый порыв.

Подсчеты, которые велись колдунами на протяжении нескольких поколений, показали, что семьдесят процентов всей сверхъестественной энергии возникает именно в Святых Землях. Эта область представляла собой огромный, странный мир, наполненный магической энергией. В тех местах жили люди: сила источников не давала льду завладеть этой землей.

Чем дальше от источников, тем мрачнее, холоднее и причудливее становился мир, превращавшийся в диковинные королевства будто бы только сошедшие со страниц преданий.

Были, конечно, и куда более трудные вопросы. Если человеческое воображение породило богов и ночных паразитов, тогда кто создал человека?

Брат Светоч не мог представить мир без разумных созданий, которые и должны были ценить Помощников Ночи.

Праманские священники не разбирались в подобных вопросах. Они воспринимали софистику, как уловку Врага. Праманы познали истину, будучи юнцами. Ни одному проповеднику, который считается еретиком в собственной же вере, не удастся заманить их в свои сети, используя порождение дьявола – свободомыслие.

Брат Светоч выяснил, что праманы и халдары верят в одно и то же. Суть противоборства между ними заключалась в следующем: каждый из народов заявлял, что именно он сделал великое открытие. Но кто был первым: святые халдарские основатели, пришедшие в Святые Земли, или же семья основателей из Джездада, остановившаяся в Пекве?

– На самом деле различие состоит в идолопоклонничестве, – заметил один из праман.

– Идолопоклонничество? – переспросил брат Светоч. – Я, конечно, был епископом лишь в детстве, однако не припомню что-то ни одного идола.

– Их полно в халдарских церквях.

– Но ведь это не идолы. А статуи. Образы основателей и святых, а не сами основатели или святые.

– Их высекли из камня. Так разве это не идол? По определению? Не сам Бог, а только его образ, дабы напомнить всем, что Всевышний наблюдает за нами?

– Поскольку я больше не являюсь епископом, то не могу спорить с вами. Вероятно, епископ ЛеКруа сумеет объяснить вам разницу.

Брат Светоч прожил довольно-таки долгую жизнь и потому скептически относился ко всяким догмам. Последние отражали потребность человека верить в нечто более великое и значительное, чем жизнь мухи-поденки. Верить в то, что есть некий космический план.

До кораблей донеслись звуки горнов.

Платадуране перекликались между собой при помощи рогов. Остальные использовали сигнальные флажки и барабаны. Навайский флот перенял эту систему.

Адмиралом флотилии был платадуранин. Главнокомандующим объединенных армий стал король Питер, который также находился на борту одного из кораблей, поскольку не доверял фиралдийцам. Особенно броским фиралдийцам. А больше всего тому, кто сейчас занимал пост Лжепатриарха. Несмотря на то, что тот оказывал поддержку Церкви как отдельному ведомству.

Питер славился своей гибкостью. Он использовал те методы и инструменты, которые приносили наибольшую пользу. К таковым относился пусть незаконный, но сосредоточивший в своих руках всю власть над Церковью Патриарх.

Платадуране и навайцы верили, что Питер со временем завоюет всю Дирецию. Большинство жителей тех земель с надеждой ожидали этого момента.

– Что происходит? – осведомился брат Светоч, когда матросы засуетились и начали убирать паруса. «Тара» представлял собой длинную баржу с широким носом. Практически весь платадурский флот состоял из таких судов. «Таро» мог участвовать в сражениях, но все же предназначался для торговли. Обычно в глубинных водах за весла этого судна не садились, если только на море не стоял полный штиль. В основном матросы «Таро» предпочитали пользоваться парусами для продвижения корабля вперед.

– Капитанов призвали на совещание, которое произойдет на борту «Изабет», – объяснил платадуранин брату Светочу.

Могучая леди военного флота была названа в честь королевы Питера. Армада сбавила скорость и стянулась. Матросы бросили якоря и спустили на воду шлюпки, в которых к флагманскому кораблю отправились капитаны и главы отрядов.


* * *


Ничего подобного побережью Шиппена брат Светоч не видел. Маленькие лодчонки плыли к берегу по обеим сторонам рыбацкой деревушки Таренти, которая располагалась у маленькой, но глубоководной бухты. Навайские воины перекрыли поселение. Они не позволяли входившим в бухту судам разгрузиться.

То же самое происходило и в других небольших портах. Брат Светоч мало знал о происходящем. Похоже, план состоял в том, чтобы не допустить никаких поставок продовольствия из Шиппена в Кальцир, который в этом случае долго не протянет.

Питеру и графу Рэймону поручили покорить остров, который по своим размерам намного превышал многие королевства халдарского мира. При этом объединенные конекийские и навайские войска насчитывали чуть меньше четырех тысяч солдат. Платадуране отказались сражаться на берегу.

Весь военный опыт брата Светоча заключался в его присутствии при резне у Черной горы. Он не понимал, почему из-за захвата части Шиппена поставки еды на материк сразу прекратятся.

Сопротивление местных жителей удалось сломить почти молниеносно.

Так уж повелось, что Шиппен почти сразу сдавался, как только захватчики вступали на твердую почву. Местных работников не заботило, кто находился у власти, а требования правящих классов практически не сказывались на повседневной жизни. Покуда, конечно, в копях добывали серебро и медь, а поля и сады давили обильные урожаи зерна и фруктов. Погода обычно стояла хорошая, а со времен вулканических извержений, случившихся в добросской древности, никаких стихийных бедствий здесь не происходило.

Огромные несчастья, постигшие Шиппен в прошлом, произошли по вине человека. Иногда здесь случались войны, но, в основном, на острове свою силу демонстрировали какие-нибудь колдуны, ошибочно полагающие, что могут управлять Помощниками Ночи.

Только самые проницательные умы были способны убедить себя в том, что у них достаточно сил, дабы освободиться от власти Тирании Ночи.


Брат Светоч и его спутники сошли на берег в Кальциуме Цитанте. В городе стоял невыносимый запах разлагающейся рыбьей требухи. Стаи кричащих чаек кружили над головами. В нынешнее время Кальциум Цитанта стал обычным провинциальным городком. А вот в древности ему придавали огромное значение. Именно отсюда генерал Эру Итутму Колперонский отправился защищать свою родину, Дреангер, после того, как он и тысячи тех, кто считал его богом, потратили несколько десятков лет, досаждая молодой империи. Эру Итутму убил двести пятьдесят тысяч бросов, но потерпел поражение как на родине, так и в Бросе. Бросы прошлых столетий отличались упрямством. На протяжении десятилетий они оказывали генералу сопротивление и уничтожали всех союзников Дреангера, которых тот находил по всему побережью моря Прародительницы.

Кальциум Цитанта мог похвастаться лишь прошлыми воспоминаниями об Эру Итутму.

– Этот городишко ничем не отличается от остальных чертовых поселений на острове, – ворчал епископ Ле Круа. – Здесь нет лодок. Нет мужчин моложе шестидесяти и старше двенадцати. А женщин, которые живут здесь, можно разбить на три группы: уродливые, более уродливые, самые уродливые.

– Я всего-навсего простой еретик, не блещущий особым умом, Блэйн, но у меня сложилось впечатление, что мы должны обращаться с местными женщинами точно так же, как обращаемся с нашими пухленькими конекийками. Я уж не говорю о том, что вы давали обет безбрачия, – засмеялся брат Светоч.

– Вы самая большая заноза в заднице, Светоч. Портите все веселье.

– Делаю, что могу.

На самом деле все дело было в том, что в городе отсутствовали женщины в возрасте полового созревания, какими бы либеральными ни были взгляды человека.

– Все существа женского пола, которые могут ввести нас в искушение, включая овец, коз и свиноматок, прячутся в горах, – заворчал епископ ЛеКруа.

Оккупационные войска, занявшие Кальциум Цитату и его окрестности, не встретили сопротивления, что их несколько разочаровало. Единственным пострадавшим оказался терлигианский строповщик: он сломал палец, когда задирал каких-то местных мальчишек. Жители деревушки не высказывали открытого возмущения по поводу захвата их селения. Впрочем, к воинам они относились со здоровой долей осторожности.

Брат Светоч ощущал в них смирение.

– Такова их культура, – уверил мэйзеланина платадурский капеллан. Он сошел на берег, поскольку разговаривал на языке жителей Шиппена.

– На остров постоянно вторгались войска. Селяне знают, что в таких случаях происходит.

– Однако они по-прежнему промышляют морским разбоем. Впрочем, этот факт не имел ничего общего с тем, как люди вели себя во время оккупации. Жители занимались пиратством, потому что это было частью их истории.

Именно пираты первыми начали вторгаться на остров. Они прибывали сюда в надежде чем-нибудь поживиться, однако вскоре поняли, что на острове нет никаких ценностей. Впрочем, морские разбойники обнаружили, что Шиппен как нельзя лучше подходит на роль укрытия.

– Если мальчишкам вдруг стукнет в голову совершить какую-нибудь глупость, им придется проделать достаточно долгий путь. К тому времени, как они доберутся сюда, юнцы потеряют всякую охоту к своей затее, – сказал платадурский капеллан, обнажив ряд зубов сиреневого оттенка.


Оккупация Шиппена продолжалась без шума и пыли. Сражений как таковых не было. Высокопоставленные особы отправились на материк, дабы оказать сопротивление войскам неверных. Они стали еще одними, кто терпел лишения и нужду, служа в армии Господней.

На острове же коренное население и оккупанты жили в гармонии, не испытывая никаких трудностей. Конекийцы помогли собрать урожай. Спустя какое-то время с гор спустились женщины со скотом. Конекийцев внешность островитянок не впечатлила. Родилась шутка, что именно из-за «красоты» кальцирских женщин их мужчины воспользовались возможностью повоевать с халдарской Фиралдией.

Брат Светоч познакомился с жителями Шиппена поближе. Он рассказывал им о своей вере. Местные праманы сочли его чудаковатым человеком. Коренные халдары, составлявшие треть островного населения, полагали, что мэйзеланская ересь не такая уж и простая, и есть в ней какой-то подвох.

Халдары, живущие на острове, с презрением относились к Бросу, епископской Церкви и Патриархату.

Брат Светоч, не желая того, заставлял епископа Ле Круа испытывать глубокие страдания. Епископ оказался вне своей среды обитания, пастор лишился своей паствы. Конекийцы, прибывшие на борту «Таро», были мэйзеланами, терлигианцами и епископскими халдарами. Все они больше благоволили к Великому V, чем к Чистому II.

– У меня и в мыслях нет сделать вашу жизнь несчастной.

– Знаю. Я сам себе вырыл могилу, когда решил, что лучше мне отправиться в путешествие по морю с другом. Кабы у меня было ума побольше, я бы спокойно лежал и не хныкал.

– Купите осла и отправляйтесь вслед за графом Рэймоном.

В Кальциуме Цитанте наступил вечер. Брат Светоч потягивал местное вино, оказавшееся на удивление хорошим. Поход, в котором принял участие мэйзеланин, казалось, превращался для него в отдых от мирской суеты.

Неподалеку шла война, гибли люди. А все из-за того, что мировые религии пытались посредством сражений разрешить свой извечный спор: в которой из них больше добродетели. Но все это не заботило жителей Шиппена.

На острове было слишком мало истинных непоколебимых верующих. Никого не волновало, чей Бог окажется в этой схватке победителем.


Брат Светоч наслаждался пребыванием на Шиппене, бездельничая и обсуждая нелепые сведения с любым, кто не отказывал ему в этом. Однако за пределами острова, если, конечно, можно доверять чрезмерно волнительным депешам, назревали катаклизмы.

Впрочем, никого, кто находился с братом Светочем по одну сторону пролива Райп, не интересовало, что они собой представляли.

Глава 30

Аламеддин и Кальцир

Все затянулось. В большинстве случаев возрастали и затраты. Император Грааля надеялся пересечь Валларентиглийские горы, когда кальциране еще не успеют собрать урожай. Осуществить переход удалось лишь нескольким ротам Вондеры Котербы. Вместе с ними через горную гряду перебралась и горстка имперских разведчиков. Эти военные отряды были весьма слабыми, но им не составило труда отразить нападение кучки косматых, недисциплинированных кальциран. На своем пути войска не встретили ни одного из тех ужасных праманских колдунов, рассказы о которых они слышали с самого детства.

Политика Кальцира представляла собой такую же беспорядочную картину, как и во всех фиралдийских землях. Несколько второстепенных полководцев предложили противнику свои услуги, если он не тронет их владений. Этим, правда, они ничего не добились. Великий не собирался заручаться поддержкой неверных.

Луцидиане и дреангерцы жестоко карали тех кальциран, которые давали повод усомниться в их преданности.

Войска, подобные броскому городскому полку, насчитывавшие более тысячи голов вместе с животными и другими прихлебателями, по-прежнему стояли в сердце Фиралдии. Практические стороны дела и политические распри мешали отправлению армий в Кальцир.

Элс и его люди проявляли чудеса в организации войск и подготовке солдат. Их старания принесли им всеобщее уважение. Даже Фэррис Рэнфроу, оторвавшись на короткий срок от слежки за Кальциром, одобрил, хоть и нехотя, действия ша-луга.

Как бы хорошо ни был подготовлен городской полк, он по-прежнему топтался на месте. Распоряжения двигаться в путь так и не поступило, а все из-за перебранок на высшем уровне.

Мелочное поведение властителей препятствовало отправлению и других добровольных отрядов во всех уголках папских земель.

Каждый из Пяти Домов хотел урвать как можно больший кусок от того, что можно было захватить в Кальцире. Впрочем, Патриарх, Коллегиум, воинствующее братство и каждый город, в котором создавались отряды, также руководствовались алчностью. Все были настолько уверены в победе халдар, что ни один из игроков не задумывался над последствиями промедления.


– Мое терпение вот-вот лопнет. Нужно поскорее убраться от этих безумных детей-переростков, – сказал Элс.

– Мы уже начинаем, – успокоил его Пинкус Горт. Разговор происходил на одном маленьком заседании, в котором принимали участие товарищи ша-луга. Прошло уже больше месяца с той даты, когда Хансел планировал начать первое наступление.

– Мы отправляем готовые роты на юг. По одной в день. Титус уладил все вопросы с перевозкой солдат. Но его усилия сойдут на нет, если мы не используем этот шанс прямо сейчас.

– Интересно. – Элс был как раз не прочь перебрасывать маленькие отряды в Кальцир безо всякого разрешения дюжины постоянно вмешивающихся братьев.

– Сколько у нас времени до того, как начальники что-нибудь заметят и начнут голосить?

– Все зависит от того, кто решит присмотреться к нашим действиям. Рэнфроу, скорее всего, мог бы заметить первым. Но он почти все время в Кальцире. Шпионит. Тамошние девы откапывают весьма полезные сведения. Но они начинают нервничать. Мы слишком долго топчемся на месте.

– С недавних пор Луцидиане и дреангерцы стали проявлять активность, да еще какую. Девы боятся, что им станет известно, чем занимается эта раса, и тогда язычникам точно не поздоровится.

– Титус, что ты об этом думаешь? – спросил Элс.

– Горт прав, кальцирские девы действительно напуганы. Страх воцарился среди девов, живущих и в других землях. Таков уж наш характер.

– У меня нет полномочий переубедить их.

– Сэр вас ведь и не особо волнует наша судьба.

Деведийское сообщество еще ни разу не давало Элсу повода разочароваться в этой расе. Хотя способность их справляться со всем будила в глубине его души старые подозрения. А может, в тех древних историях о тайном деведийском братстве, которое подспудно повелевало миром, есть доля правды?

Гледий Стьюпо всегда осмеивал подобные слухи. Ему удавалось выдвинуть десятки убедительных доводов против этой точки зрения, но все-таки в некоторых случаях стоило проявлять бдительность. Например, когда выяснялось, что у девов, оказывается, есть пороховое орудие, способное уничтожить самого могущественного колдуна.

– Не глупи. Имей мы хоть четверть тех сил, которые нам приписывают эти истории, нам никогда бы не пришлось пережить того, что произошло в Сонсе.

– Хм? – пробормотал Элс.

– Всякий раз, как ты втемяшишь себе в голову, что девы – тайные властители мира, спроси себя: почему девы, которых ты знаешь, живут так, а не иначе.

– Мне нет дела до всего, что касается религии. Мне все равно, кто во что верит, покуда вы исполняете свою работу, – признался Элс.

Рот Стьюпо растянулся в усмешке. В нем не доставало верхнего переднего зуба. «Еще бы немножко волос, – подумал Элс, – и гном станет поразительно похож на создание из сказки, в которой карлики превращали солому в золото».

Между тем весь народ Стьюпо происходил из земель, где жизнью управляли сказки.

– Буду говорить откровенно, – пообещал Стьюпо. – Если бы даже все деведийцы и согласились, что образовать такое братство – самая лучшая затея с тех времен, как Бог объявил нас его избранниками, она бы с треском провалилась, как только вам удалось заставить хотя бы четырех девов осуществить ее. Неужто вы полагаете, что мелочность, тщеславие и зависть присущи исключительно вашему миру? Попробуйте-ка стать частью нашего сообщества. Здесь ценен каждый карат положения и на него нацеливается любой, кто считает, что, растоптав противника, он сумеет добиться процветания.

Элс кивнул. Он мог притвориться, что верит каждому слову.

– Титус, роты должны отправляться на юг. Сообщи своим людям. Гледий, мне известно, что ты не представляешь сообщество Броса. Однако ты один из самых важных представителей вашей расы, который сейчас находится в этой комнате. Ваше сообщество собирается подготовить отряд или нет? – На протяжении нескольких недель девы что-то говорили о добавлении собственной роты к городскому полку. Впрочем, главы этого сообщества, казалось, и сами не знали, чего на самом деле хотят. Элс также сомневался, что Патриарх и его сторонники позволят выступить такому отряду. Однако все знали: королю Питеру удалось объединить навайские и конекийские войска, куда входили не только халдарские еретики, но деведийцы и праманы, причем, последних было куда больше, чем правильно мыслящих пробросских епископов.

– Мы предоставим небольшую группу специалистов, людей, разбирающихся в технический вопросах. Они помогут вам решить проблемы определенного характера.

Элс решил, что Стьюпо говорит о служащих и счетоводах, которые станут мозгом полка.


Элса слишком долго не вызывали в Кастеллу долла Понтеллу, и он уже надеялся, что про него забыли. На юг были отправлены двенадцать рот. Все они направлялись в лагерь, расположенный рядом с пограничным городом Патени Персус. Одну из отправленных рот профинансировали Бруглиони. Она состояла из двухсот сильных воинов, среди которых находилось несколько десятков членов семьи. Силы, предоставленные Арнино и возглавляемые Рогозом Саягом, не уступали по своим размерам роте Бруглиони. Хорошо вооруженное деведийское войско, отправившееся на юг на разведку дорог, насчитывало триста человек. Многовато для одних лишь специалистов.

За длинным столом сидели восемь принципатов. Элс знал всех. Каждый представлял свою семью. Принципат Донето, несомненно, выступал от имени своего кузена. Дряхлый старик только и делал, что издавал странные звуки и нес какую-то околесицу, пока тридцатилетний епископ разбирался в его мыслях и говорил за него. И, наконец, в комнате присутствовал принципат Барендт из Смугена, что находился в новой Броской империи. Человек Хансела.

– И что, черт возьми, вы делаете, генерал Хэхт? – принципат Медесетти перешел сразу к делу.

Элс подавил в себе желание поставить его на место. В конце концов, его только что повысили в должности. По крайней мере, по мнению одного человека.

– Не могли бы вы изъясняться яснее, Ваша Милость? Меня наняли обучать солдат и командовать полком, который город собирался предоставить в распоряжение святого отца. Я это сделал. Святой отец часто говорил, что хочет как можно скорее покарать Кальцир. Сначала поход планировали начать перед тем, как кальциране соберут урожай. Теперь – до наступления зимы. Однако мы по-прежнему в Бросе, далеко от Аламеддина и Валларентиглийских гор, а Пять Домов в этом время спорят по поводу добычи, которая все еще находится в руках кальциран.

К изумлению Элса в комнате неожиданно появился Грэйд Дрокер.

– Хэхт, дела делаются именно так, – прервал он ша-луга. – Господа, послушайте. У меня есть сообщение.

Элс настороженно посмотрел на колдуна. Он и не знал, что Дрокер остался в городе. Братство отлично хранило свои секреты.

– Я вернулся, дабы выяснить, почему вы до сих пор медлите, – продолжил колдун. – Я представлял себе совершенно другой поход. У меня практически не осталось сил. Господа, пришло время действовать. Конекийские и дирецийские войска оккупировали Шиппен. Кальцир уже начал испытывать недостаток в снабжении продовольствием. Тактика, первоначально одобренная святым отцом, приносит отличные результаты. Однако Патриарх выразил недовольство, поскольку выполнение следующего этапа нашего плана постоянно откладывается. Основное войско по-прежнему находится в городе.

Дрокер обвел присутствующих гневным взглядом. Он вызывающе смотрел на них. Коллегиум трепетал перед колдуном. Все страшились воинствующего братства и особенно – недовольства Особой Канцелярии. Даже Патриарх был не в состоянии покорить орден.

– Полковник Хэхт, я хвалю вас за вашу инициативность. – Все-таки Элса повысили. В результате чего у него появилось несколько новых врагов. – Его Преосвященство попросил меня взять городской полк под свой контроль. И прислушиваться к советам, исходящим только от назначенного командира. – Когда Дрокер оглядел принципатов, его искалеченное лицо говорило о том, что колдун бросает им вызов.

Когда-нибудь Особая Канцелярия обрушится на Коллегиум. Истребление колдовства было первостепенной задачей этого ведомства.

– Патриарх решил, что все силы, собранные для кальцирского похода, прямо сейчас отправятся в Аламеддин. Он уполномочил меня бороться с любым проявлением абстракционизма при помощи методов, которые я сочту нужными, – сказал Дрокер.

Кто-то попытался напомнить, что городской полк не являлся войском патриарха.

Грэйд Дрокер промолчал. По его изувеченному, напряженному и суровому лицу стало понятно, что на этом обсуждения закончены. Вот это была настоящая сила. Дрокер обладал куда большей мощью, чем предполагал Элс.


Элс достиг лагеря у Патени Персус в день, который, как докладывали гонцы, был необычно холодным для Аламеддина. Снежные хлопья кружили в воздухе вперемешку с каплями дождя. Вершины Валларентиглийских гор впервые за несколько столетий начали покрываться снегом и льдом. Элс не придавал этому значения. Он и так чувствовал себя отвратительно. Ему пришлось проделать путь в условиях, которые ухудшались с каждой минутой.

Возможно, то, что говорили о зимах в Кальцире, чистая правда.

Элса не очень-то вдохновляла мысль воевать зимой, которая становилась все суровее. Однако всем: Ханселу, Великому и Дрокеру не терпелось закрепить успехи короля Питера на острове. Погода их не беспокоила.

Элса сопровождали две последние сотни воинов из городского полка. Пинкус Горт справился со своими обязанностями. Те войска, что расположились в лагере, уже были готовы двигаться на юг.

– Им все-таки удалось выпереть тебя из Броса, ха? – спросил Горт, когда Элс, наконец, приехал в лагерь. Впрочем, он проявил фамильярность, лишь оказавшись с Тэгом наедине. По приказанию Горта, штаб полка разместили внутри заброшенной церкви.

– В город вернулся Дрокер. Он заставил их отпустить меня. Они все там рассвирепели, словно шершни. И больше всего они злятся на Дрокера.

– Но это не принесет им пользы, верно?

– Даже крошечной. Каково наше положение?

– Ты останешься довольным отрядами. Впрочем, некоторые офицеры… Мое сердце не было бы разбито, если бы возникла какая-нибудь болезнь, которая заберет жизни некомпетентных солдат.

– Поделись своим желанием с Богом. Ведь от земных сил тебе помощи не дождаться. Я пытался трижды образумить три разных шайки всемогущих «серых кардиналов». С таким же успехом я мог бы разговаривать с Линдрером у него дома. Эти люди совершенно ничего не смыслят в достоинстве и опыте солдат… Ладно тебе. Я серьезно. Каково наше положение? Мы и в самом деле вскоре отправимся в путь.

– Они тебе не объяснили, каких действий ждут от нас?

– Они хотят все и сразу. То есть нам придется делать все. Например, наводнить западную часть ал-Хазена. И держать население города под контролем, пока остальную область страны не очистят от противника. У нас есть план передвижения?

– Да, благодаря девам. Они предоставляют нам весьма ценную информацию? У тебя что-то на них есть?

– Я пообещал, что мы будем обращаться с ними должным образом. И с их кальцирскими соплеменниками. Не думаю, что это обещание трудно выполнить. Или я не прав?

– Не знаю, – смутившись, вымолвил Горт.

В двери комнаты просунулась голова ординарца.

– Капитан, здесь несколько девов. Они говорят, что им необходимо увидеть вас и полковника прямо сейчас.

– Нахальные остолопы, – проворчал Горт. – Передай им…

– Подожди, – оборвал его Элс. – Я вообще-то и так собирался посылать за ними.

– Приведи их, Колон.

– Как поживают Бо и Просто Простой Джо? – поинтересовался Элс.

– Хочешь, верь, хочешь, нет, но эти двое приносят огромную пользу. Бо отлично справляется с должностью офицера. Он знает все уголки и закоулки и вычищает их прежде, чем они начинают вонять. А Джо каким-то волшебным образом управляется с животными. Это не входит в его обязанности, но лишь благодаря ему все в порядке. Скотина здорова и накормлена.

– Хорошо. Я всегда считал, что у каждого есть какие-нибудь способности. Офицеру необходимо выяснить, какими именно способностями обладают подчиненные и развивать их… Здравствуйте.

В помещение вошли пять девов. Элс знал Гледия Стьюпо, Шира Сперео и Титуса Консента. Остальные, облаченные в странные наряды, были мокрыми и грязными и гораздо смуглее, чем броские девы.

– Просим прощения за то, что обеспокоили вас, прежде чем вы разместились в лагере, полковник, но у нас есть важные сведения из ал-Хазена, – сказал Титус Консент.

Значит, смуглые девы – кальциране.

– Плохие, Титус?

– Совсем нет. Поскольку нас предупредили.

– Ну?

– Колдуны, руководившие пиратами во время их набега на Брос, остановились в ал-Хазене. Они считают, что об их прибытии никому неизвестно. Чернокнижники планируют устроить засаду. Они хотят заманить братство в ловушку, а затем разобраться с Дрокером и с его воинами.

Элс был впечатлен. Наверняка, кто-то из этих двух девов присутствовал на заседании колдунов.

– Не упоминайте имя демона, – прошептал Горт, повторив пословицу, которую знали все жители земель, где обитали Помощники Ночи. То есть во всех землях, не тронутых льдом.

Горт не просто так пробормотал пословицу.

– Я слышу свое имя, – раздался чей-то голос. В помещение проскользнул Дрокер на костылях. Искалеченное лицо ничего не выражало.

– Мне только что сообщили, что в ал-Хазене объявились Старкден и Мазант ал-Сеян. Они надеются заманить нас в ловушку, – сказал Элс.

– Продолжай, – обратился ша-луг к Консенту.

– Есть и еще кое-что.

– Еще бы. Рассказывай. – Элс полагал, что Консент не собирается хитрить с Грэйдом Дрокером.

– Старкден и Мазант ал-Сеян не единственные Повелители Теней, которые вовлечены в это дело. Существует еще один. Однако наши люди не могут к нему подобраться. Мы знаем о его присутствии, исходя из собственных догадок. Ибо есть места, куда никому не дозволяют войти.

Один из кальцирских девов что-то сказал. Элс не сумел разобрать его слов. Консент выступил в роли переводчика.

– Волшебник, которого никто не видит… – пауза. – Пришел из-за моря. – Пауза. – Он прибыл в ал-Хазен под видом чужеземного воина. – Пауза. – В основном, этот город наводнен Луцидианами. Однако несколько инженеров и солдат прибыли из Дреангера.

– Гном, а я тебя случайно не знаю? – вдруг прорычал Дрокер.

Гледий Стьюпо тихонько отступал в непроглядную тень.

– Не думаю, сэр, – Стьюпо ответил с акцентом, которого Элс в его речи раньше не слышал. От говора, на котором общаются жители Сонсы, не осталось и следа.

– Может быть. И все же… Мне кажется, я знаю вас. Впрочем, это неважно. Весьма интересные сведения. Мое любопытство возросло. Почему они решили, что смогут держать свой приезд в ал-Хазен в секрете? – Дрокер пристально посмотрел на кальцирских девов с едва прикрытым недоверием.

Консент перевел вопрос колдуна. Шпионы ответили.

– Иноземные праманы не верят, что кто-нибудь из кальциран выдаст их Патриарху, – сказал Консент. – Они привели в пример нескольких предводителей, которые предложили признать власть императора.

Великому утерли нос. Никто не собирался клясться в верности Патриарху. В Диреции и некоторых областях Конека праманы предпочли жить под властью иных халдарских правителей.

– Кроме этого волшебника в ал-Хазене с помощью какого-то колдовства укрывают большинство иноземных праман, – продолжил переводить Консент.

Элс заподозрил, что Титус чего-то недоговаривает.

– Однако нельзя вечно скрывать то, на что уходят деньги. И то, кого в эти времена необходимо кормить, – добавил Консент.

– Если этот колдун действительно такой всемогущий, тогда как этим вот людям удалось оказаться здесь? – поинтересовался Дрокер.

Элс сообразил, что волновало колдуна. В любую секунду девы могли сложить свои головы.

Консент тоже все понял.

– Эти двое смогли прийти, поскольку являются агентами правителя ал-Хазена, Мафти. Он верит, что шпионы собирают сведения в деведийских общинах, живущих в халдарской Фиралдии. – Капельки пота выступили на лбу молодого человека.

– А… Я понимаю, – изрек Дрокер.

Колдун сдержал приступ гнева, очевидно, из-за прямоты, с которой говорил Титус.

– Понимаю, – повторил Дрокер. – А как вы убедите меня в том, что они выдают секреты Мафти нам, а не наши тайны ему? – Каждый из присутствующих сознавал, что на карту поставлены их жизни.

Пусть Титус Консент был всего лишь юнцом, но он нашел правильный ответ.

– Все дело в интересах нашей расы, сэр. Слепец… простите…

– Продолжайте. Я все знаю о своем глазе.

– В суровые времена девам приходится оказываться полезными. Всем известно, чем закончится эта война. Не за горами победа халдар. Мы способствуем ее быстрому и легкому осуществлению, дабы хоть как-то оградить наших людей от страданий.

– Хороший ответ, – кивнул Дрокер. Он хотел было еще что-то сказать, но зашелся в кашле.

Дрокер никак не мог его остановить.

– Хэхт! – удалось, наконец, вымолвить ему. То, что осталось от лица, приобрело ярко-красный оттенок. – Разберись с этими людьми. Держи ухо востро. Не дай им себя одурачить. Они будут петь ту же песнь во дворе Кальцира. И подготовь войска к отходу. – Дрокер задыхался от кашля, который не прекратился, когда колдун вышел из помещения.

Гледий Стьюпо выскочил из тени. Он был бледен. Гном жадно хватал ртом воздух. Он хотел что-то сказать, но в помещении все еще находился Горт, который по-прежнему старался не привлекать к себе внимания колдуна из Особой Канцелярии.

– Кто-нибудь видел кровь? Он здесь не плевал, а? – спросил Стьюпо.

– Нет. А что? – ответил Элс.

– Распространяется новая ужасная болезнь, которая начинается с кашля с кровью. Она идет с запада по всему шелковому пути.

– Мне показалось, что это пневмония, – заметил Горт.

– Ты не проронил ни единого слова, – изрек Элс.

– Мне нечего было сказать.

– Только поначалу. Эй, ты, гном. Дрокер навел меня на мысль. Почем мне знать, что вы не заманите нас в ловушку?

Тут вмешался Титус Консент.

– Ты все слышал. В этой войне будет только один победитель. Выиграют император и Патриарх. Наш план всегда состоял в том, чтобы уберечь своих людей от страданий, насколько это возможно. Мы должны стать надежными сторонниками победоносной команды. – Слова Титуса вдохновили кальцирских девов.

Они извлекли из-под одежды карты. Не одну и не две, а несколько десятков. Крупномасштабные, мелкомасштабные карты, раскрывающие мельчайшие детали. Карты, показавшие Элсу почти все, что он хотел знать о земле, которую предстояло пересечь городскому полку, и сообщившие о том, с чем войско может столкнуться на подходе к ал-Хазену.

– Ты доволен, Пайп? – поинтересовался Горт спустя несколько часов, проведенных над изучением предоставленного материала.

– Я в восторге. Это моя брачная ночь. Гном, ваша информация бесценна. Извини, что мной на миг овладели сомнения. Пинкус, нам надо разработать план действий, опираясь на эти карты. Титус, насколько мне известно, ты разработал схему походного движения по южной дороге.

– Это просто тыловой набросок, полковник. Условия работы не позволяют составить более подробный план.

– Ничего страшного. Сойдет и набросок.

– Это даже больше, чем нам надо, – изрек Горт. – Пайп, этот ребенок чертовски умен. На удивление умен.

– Ты его смущаешь. К тому же после твоих слов он может потребовать выплачивать ему большее жалованье.

– Вы планируете всю ночь потратить на изучение карт? – вмешался Стьюпо. – Тем из нас, кого здесь не знают, необходимо не попадаться на глаза. Особенно вот этим двум. У нас нет доказательств, что поблизости не шныряют другие кальцирские шпионы.

– Пинкус, сделай так, чтоб эти ребята исчезли. И придумай какое-нибудь объяснение на случай, если кого-то они заинтересуют.

– Я прослежу за теми, кто начнет расспрашивать о них.

– Отличное предложение. А я займусь любовью с этими картами. – На самом же деле Элсу отчаянно хотелось знать, подготовил ли Поло его постель.

Титус Консент остался, когда Горт увлек за собой остальных девов.

– Я вхожу в состав прислуги. Мое присутствие не привлечет внимания.

– Ты невероятно самоуверен и опытен для своего возраста.

– Я особый случай. Меня обучали и посвящали во все тайны с пяти лет.

– Чтобы ты стал кем-то вроде мессии?

– Ничего подобного. Тем, кто смог бы руководить всем, если деведийское богатство шлепнется в сточную канаву. Что, к несчастью, происходит довольно часто.

– Мне бы следовало издать звуки недоверия. Но я слишком устал. – Элс не хотел, чтобы кто-нибудь догадался, какие сильные подозрения уже воцарились в его душе.

– Я уверен, Стьюпо разъяснил, что в основе той теории лежит обман.

– Неужели?

– А разве он не говорил тебе, что девы тщеславны, завистливы, мелочны и постоянно злословят друг у друга за спиной, и таким образом любой заговор, в котором участвует больше одного дева, обречен на провал?

– Значит, трое из пяти присутствовавших здесь девов окажут давление на остальных.

– Это уже больше смахивает на притчу.

– Не важно. Я верю, что ваша община поможет мне.

– И все же ты сомневаешься.

– Нет, если говорить откровенно. Я вижу результаты вашей работы. И знаю причины, по которым вы это делаете. Но меня волнует что вы, возможно, каким-то образом связаны с императором. Он никогда не относился к вашему народу враждебно. При этом Хансел – заклятый враг Великого, который, в свою очередь, мечтает изничтожить всю вашу расу.

– Такому щенку, как я, никогда не понять столь сложной политики. Моя работа состоит в том, чтобы в полку не возникало проблем.

Вернулся Пинкус Горт.

– Я обо всем позаботился, Пайп. Что ты намерен делать: разрабатывать план или отдаться на милость любимого развлечения солдат и пойти вздремнуть?

– Развлечение может подождать. Я пробуду в сознании еще около часа. Давайте-ка, отделим возможное от невозможного и исключим все варианты, предложенные нам теми глупцами, которые верят, что Бог дал им право отдавать нам свои личные приказания. А вдруг нам удастся удивить мир.

– Тебе стоит успокоиться. Черт возьми, Титус, скажи ему. В ал-Хазене три колдуна, Пайп. А один из них обладает могуществом, которое и не снилось тем, кто вышиб из тебя сопли в Бросе.

– Капитан Горт говорит грубо, но он прав. Три колдуна. Об этом стоит задуматься, полковник.

– Верно сказано. Нужно принять их во внимание. Они будут ждать нас. К сожалению, у меня недостаточно опыта в таких делах. Так как насчет тебя, Пинкус?

– Я думаю, не стоит вляпываться в подобное дерьмо. Впрочем, кажется, это больше проблема праман, а не наша, – присвистнув, ответил Горт.

Элс отметил едва уловимое изменение положение тела Титуса. Выходит, Консент знал о случившемся в Сонсе. Что еще рассказал ему Стьюпо? Слишком много людей слишком много знали об Элсе Тэге.

– Особая Канцелярия – проблема праман?

– Дьявол, конечно же, да! – фыркнул Горт. – Спорю, ты не сможешь найти больший карбункул в заднице черт знает кого.

– Возможно. Но дело, в сущности, состоит не в этом. Нам нужно поразмыслить, что делать с теми, кто находится в ал-Хазене.

– Я так не думаю.

– То есть?

– До меня только что дошло: нам незачем беспокоиться об этом дерьме, Пайп. В смысле, Грэйд Дрокер скажет, что нам делать.

– С этим не поспоришь, полковник. Мы здесь не самые главные, – согласился Титус Консент.

– Вы все не то говорите. Я…

– Пайп, успокойся. Пойди, поспи. Давай начнем волноваться об этом дерьме после того, как они скажут, сколько нам надо его проглотить, – заметил Горт.


Городской полк вторгся в Кальцир в день святого праздника, отмечаемого всеми четырьмя религиями, считавшими Святые Земли своим домом. Простая случайность. Даты в календарях совпадали лишь раз в пятьдесят шесть лет.

В воздухе витали маленькие, жесткие и обжигающие крупинки снега. Стояла зима. Зима в стране, славившейся суровым характером этого времени года. Страна показала воинам свое пустынное и обмерзшее лицо. Но в остальном слухи об оборонительных сооружениях Кальцира оказались сплошным вымыслом. Их выдумали глупые юнцы. За исключением нескольких безжалостных стычек, произошедших чуть ранее, чуть ли не каждый третьестепенный предводитель, который встречался на пути войска Элса, был готов поклясться в верности любому, кого ему назовут. Многие выражали желание принять халдарскую веру, только бы оставить за собой свое имущество.

– Они изменят свою позицию, если на юге все пойдет коту под хвост, – заметил Горт.

Лишь незначительная часть южных земель не находилась еще под властью оккупантов. Побережье лежало всего в восьмидесяти милях от Патени Персус.

– А ты заметил, что в окрестностях как-то слишком мало жителей? – поинтересовался Элс, согласившись со словами Горта.

– Ага. И вряд ли они скрываются в горах. Все селяне бегут в ал-Хазен. Они полагают, колдуны сумеют их защитить.

– Может, так оно и есть.

Элс улаживал все вопросы с местными правителями, принимая клятвы, забирая людей в плен и уничтожая запасы продуктов. Он не спешил. Грэйд Дрокер не торопил его. Колдуну тоже нужна была более полная информация о противнике.

Элс, ко всему прочему, надеялся разузнать, чем занимаются другие войска. Предполагалось, что император полностью посвятит себя завоеванию восточного Кальцира.

– Этот черный ворон по-прежнему с нами? – спросил Элс. Он имел в виду Дрокера. Войско братства, состоявшее из четырех сотен человек, шло по той же дороге, что и полк ша-луга, вслед за ним. Однако командующий всеми папскими войсками настаивал, чтобы первые присоединились к броской армии.

– Надеюсь, каждый раз, когда я проверяю тыл, он по-прежнему там. Со своим крошечным стадом. Стоит отдать этому придурку дань уважения за его решимость.

Элс так и делал. Впрочем, его радовало, что таких военных, как колдун из Особой Канцелярии, было немного.

– Считаешь, он провидец?

– Кто? Послушай, Пайп, используй слова, которые бы мог понять деревенский мальчишка.

– Как астролог или еще кто-нибудь в этом роде? Я тут подумал, может, именно поэтому он держится поблизости. Может, Дрокер знает, что мы наткнемся на что-нибудь, и хочет быть рядом, когда это произойдет.

– Черт! Ты меня пугаешь, Пайп. А ты не хочешь перестать думать обо всем плохом, что может с нами случиться? Лучше представляй себе, как мы обнаружим запас праманского золота, которое сумеем стащить, а потом купить виллу, заполненную на все готовыми шлюхами.

– У меня есть женщина.

– А ты, похоже, способен высосать всю радость из любой мечты, а?

– Наверно, ты прав. Иногда я становлюсь уж слишком ограниченным, практичным и педантичным.

– Иногда. Да уж. – В словах Горта сквозил неприкрытый сарказм.

– Плохое воспитание.

– Члены твоей семьи все такие же?

– В основном. – В школе Цветущей Весны не допускали легкомысленного поведения.

По мнению жителей западных земель, население ал-Прамы относилось ко всему слишком серьезно.


Конные часовые с переднего фланга не заметили кальцирских всадников, притаившихся в кустистой долине по левую сторону дороги. Разведчики оказались слишком самоуверенными и вдобавок ленивыми, не говоря уж о том, что им совершенно не улыбалось рыскать на морозе где-то вдалеке от основного войска. За их недосмотр расплатился головной отряд.

Авангард состоял из молодых кавалеристов, принадлежащих Пяти Домам. Юнцы отчаянно сражались из-за здоровой конкуренции, существовавшей между ними. Никто не хотел опозорить свое семейство перед глазами соперников. Они не бежали с поля боя. Нападавшие, не отличавшиеся каким-либо профессионализмом, отступили, как только на помощь молодым солдатам пришли основные отряды.

Когда Элс прохаживался по багровому снегу, прибыл Грэйд Дрокер.

– Это были кальцирские всадники. Неопытные. Однако их тренировал ша-луг, он же руководил их действиями, – объявил колдун.

Элс высказал согласие. Но только про себя. Пайпер Хэхт таких вещей не знал.

– Черт, – выругался Горт. – А нам известно, что они ели на завтрак?

«Да – подумал Элс. – Скорее всего». Но он старался всем своим видом показать, что хочет узнать подробности от человека, которому раньше доводилось сражаться с праманами.

Здоровье Дрокера по-прежнему не восстановилось. Ему не удавалось избавиться от кашля, хотя крови, о которой упоминал Гледий Стьюпо, в мокроте колдуна не наблюдалось.

Дрокер не намеревался делиться своими познаниями. Тем не менее он все разъяснил.

– Атака произошла по всем классическим принципам, которыми пользуется ша-луги. Из засады. На незащищенный фланг. Высыпали все сразу, используя седельные луки и дротики. Однако истинный ша-луг не ретировался бы так скоро.

– Полезный урок, – изрек Элс. – Пинкус, посмотри мертвых и раненых. Мне надо перекинуться парой фраз с тем, кто руководил разведчиками.

– Это Стефанго Бенедокто.

Дрокер плелся за Эосом. Стефанго Бенедокто оказался сыном кузена Гонарио Бенедокто. Молодой человек считал, что его связи отведут от него гнев командира. Это действительно было так. Существовали границы, которые Элс не мог переступить.

Юнца убил Грэйд Дрокер. Не проронив ни единого слова. На глазах у сотни свидетелей, и некоторые из них были членами семьи Бенедокто. Дрокер использовал колдовство. Он наложил заклинание, из-за которого мозги Стефанго вытекли через его глаза и уши.

– Особой Канцелярии наплевать, кто ваш дядя, – объявил колдун.

– Еще один ценный урок, Пайп, – изрек Пинкус Горт, узнав о случившемся. – Это должно повлиять на боевой дух солдат. – На сей раз в его голосе не было ни тени сарказма.

Вскоре Элс выяснил, что Грэйд Дрокер покинул ряды полка.

– Он просто околачивается где-нибудь поблизости, покуда кто-нибудь не даст ему повода оправдать свои действия, – сказал Горт.

– Я думал о том же.

– А ведь подействовало. Даже самые бестолковые олухи стали соображать, что это дело серьезное, как раскаленная кочерга в заднице.

– Это ненадолго.

– Теперь ты собираешься исполнять роль безудержного оптимиста и видеть во всем только хорошее?

– Ты никогда не будешь доволен мной, чтобы я не делал, ведь так?

– А разве это не входит в мои обязанности? Произошло еще несколько стычек. Кальциране на этот раз держали ухо востро и не попадали впросак. Элс знал, чего ждать в дальнейшем. Он тщательно готовился.


Он погружался в сон, борясь со своим сознанием. По логике вещей, ему следовало застопорить войска. Однако городской полк представлял собой лишь часть захватнической армии, отрезанной от остальных отрядов. Войска императора столкнулись с жестким сопротивлением. Это происходило там, где высадились иноземные воины. Ближайшие союзники Патриарха двигались по западному побережью Фиралдии, однако большинство из них еще не достигли Аламеддина, не говоря о Кальцире. Городской полк шел по дороге внутри страны. За ним следовали отряды братства и дивизии из мелких княжеств. К путанным приказаниям все уже привыкли.

Ответом на все был Бог. На него всегда ссылались, каким бы ни оказывался вопрос. Элсу нужно было только довериться воле Господней. Все произойдет так, как предначертано его планом. Ша-луг опасался, что не был добропорядочным праманом. Тэг не мог подчиниться воле ночи. Каждый вечер, когда полк разбивал лагерь, Элс проводил над изучением карт и донесений разведчиков, пытаясь найти способ помешать Великому осуществить захват Кальцира, не выдав при этом себя.

Его отправили в Фиралдию, надеясь, что он провалит задание, и эта неудача поглотит его. Значит, Гордимер хотел…

Что-то не сходилось в этой версии.

Элс думал, что знает Гордимера. Тот вполне мог послать потенциального соперника туда, где бы смерть настигла его. Но сделает ли он это по отношению к Элсу Тэгу? Ша-луг не мог представить, что Гордимер видел в нем серьезную угрозу.

Элс решил пойти на компромисс. Он уже служит Бросу. Но каким образом принести пользу Дреангеру, гораздо большую пользу, чем блестящее присутствие среди врагов его родины?

Появился Пинкус Горт.

– Пайп, тебя хотят видеть девы.

– Они сказали, зачем?

– Не-а. Я не вхожу в круг их друзей. – Горт осмотрелся, дабы убедиться, что какая-нибудь зловещая тень не задумала ничего дурного. Постоянный, бессознательный осмотр новых мест был второй характерной чертой западных жителей.

– И даже не намекнули?

– Нет. Я предполагаю, что у них есть новости из ал-Хазена. Конные часовые обнаружили нескольких девов у дороги. Они спорили, стоит ли разводить огонь или нет.

Горт несколькими быстрыми движениями обрисовал картину, в которой группа «мы же отморозили себе задницы! » препиралась с группой «дым погубит нас».

Погода стояла мерзкая и час от часу ухудшалась. Сегодня дождь перемежался снегом. Было ужасно холодно. Свирепый ветер напомнил Элсу о том, что прошлую зиму он переждал в уютной тюрьме. Изморось превратилась в снег, валивший густой пеленой. Казалось, за белоснежным занавесом скрывались тысячи привидений, которые двигались рядом с южной дорогой.

Когда полк приблизился к ал-Хазену, Помощники Ночи стали вести себя более активно.

Войско не прошло и пять миль за день. Но Элс никуда не торопился. Он находился наедине с толпой плохо обученных и некровожадных солдат, которые, очевидно, запаникуют сразу же, как только увидят жизнь большого города. Необходимо было избежать сильного давления, покуда к полку не присоединилось воинствующее братство.

Элс приказал разбить лагерь на месте, до которого войско доберется через час ходьбы. Ша-луг хотел увидеть незнакомых девов.

Глава 31

Андорэйцы вдали от дома

Свэйвар ненавидел жизнь. Он ненавидел Фиралдию. Презирал мерзких наемников роты Окска Рашаки. Но больше всего Свэйвар ненавидел Помощников Ночи. Он был готов все бросить, чтобы обрести спокойствие.

Теперь Шэгот спал по двадцать часов в сутки без перерыва. Или даже больше. Хотя его проблески сознания и вспышки деятельности также удлинились. Он мог проявлять невероятную активность на протяжении двадцать часов, а потом погружался в сон, похожий на кому.

Единственным лучом света в мрачном бытии Свэйвара была его уверенность, что по опасным чужеземным холмам вслед за ним величавой поступью идет Арленсула. Каждый день он умудрялся заметить ее краешком глаза, а когда отряд все-таки отправлялся в путь, Асгрим видел, как изгнанная богиня скрывалась в тени впереди их шайки.

Прислужница-плутовка хотела, чтобы Свэйвар знал о ее присутствии. Кем была она: ангелом-хранителем или смертным приговором? Или же простым орудием в чьих-то руках? Арленсулу из легенд переполняла жажда мести.

Свэйвар не испытывал к ней сочувствия. Она всего лишь желала, чтобы Асгрим начал презирать свою ужасную бессмертность. И когда пробьет ее час, он станет ее союзником.

Асгрим Гримсон не отличался особой сообразительностью. Но поскольку у него было время, он тратил его на обдумывание своих мыслей. В этих горах, получая деньги императора практически за ничегонеделание, Свэйвар только и занимался тем, что размышлял да строил предположения.

Свэйвар, имперский наемник, совсем не походил на старлангийца Асгрима Гримсона, который следовал по пятам старшего брата двести лет тому назад. Теперешний Свэйвар охранял границы королевства Ночи, постепенно превращаясь в ненавистное ему существо, мелкую сошку на краю обмелевших берегов Помощников Ночи. Как это уже случалось миллион раз, не замечаемый теми, кто находился в гуще событий, Асгрим медленно шел к тому, чтобы перевоплотиться в кого-то, непохожего на обычного человека.

А изгнанная дочь прародителя облегчала его путь.

Ни один человек никогда не узнает о том, что смертные могут стать чем-то большим. Сам бог следил за теми, кто наслаждался властью и удачей.

Редко кому удавалось понять, какую роль играет во всем этом обыкновенный случай. Могущественный колдун мог посвятить свою жизнь захвату власти и в своей попытке погубить себя. А такой невежественный дикарь, как Свэйвар, вполне сумел бы добиться успеха без каких-либо глубоких познаний. Волшебная голова Шэгота некогда принадлежала шаману, который твердо решил стать одним из Помощников Ночи. Последние уже тогда использовали его, манипулировали с помощью честолюбивых помыслов в ту эпоху, когда существовал более теплый мир, который постепенно уничтожал власть льда, а боги и люди были куда проще.

Свэйвар в скором времени начал ощущать, где именно находится Арленсула. Ее присутствие он ощущал даже лучше присутствия своего брата. Асгрим чувствовал холод и пустоту, ненависть и отчаяние, ставшие сущностью изгнанной Арленсулы. Хотя его обычно не волновали чувства других, Свэйвар тем не менее частенько задумывался: а каково это обменяться историями о сражениях с дочерью Мрачного Странника?


У Шэгота появилась непонятная привычка мгновенно выходить из состояния комы и находиться при этом в полном сознании. Свэйвар жарил на огне глупого и медленного зайца, на которого его вывела Арленсула.

– Что происходит? – заорал Шэгот, вскочив на ноги, словно он и не находился на протяжении двадцати шести часов в другом мире. – Что-то не так. – Он не обратил внимания на сугробы снега высотой в два фута, которого прежде здесь не было.

– Да все этот тупица Окска, – ответил Свэйвар. – Он не собирается делать то, что должен. Еще чуть-чуть и кролика можно есть. – Свэйвар знал, что Шэгота сейчас Рашаки не волнует.

– Ха? – Шэгот потратил несколько секунд, дабы сориентироваться. – Он больше не охраняет проход?

– Да не в этом дело, Грим. С тех пор, как ты заснул, от Вондеры Котербы поступило три сообщения. Император приказывает нам пройти мимо ал-Цитизы и перекрыть восточно-западную дорогу. Но не полностью, нам просто надо не пропускать гонцов. Окска говорит, что своим промедлением он хочет добиться большей награды. А мне кажется, Рашаки просто боится показать, какой он на самом деле глупый придурок.

– Он не выполнил приказы Котербы и императора?

Свэйвар немного расслабился. Шэгот отвлекся от ощущения присутствия чего-то странного, которое, наверняка, имело отношение к Арленсуле.

Шэгот проглотил добрую часть зайца.

– Прикрой меня, братишка, – сказал он, облизав пальцы.

Гримм извлек голову монстра и заколдованный меч, выкованный до начала времен.

Члены шайки, грязные вороватые мерзавцы, ничем не похожие на настоящих воинов, уставились на Шэгота, когда тот двинулся к хижине Рашаки. Он выбил хилую дверь. Внутри андорэец отсек одному лейтенанту голову, а другого лишил лица.

– Ты не подчинился приказу императора, – изрек он, разобравшись с офицерами. Шэгот говорил тихо и спокойно. Без напряжения. Подобным голосом человек интересуется о цене мешка репы.

Гримм нанес удар по ноге Рашаки, и тот грохнулся на пол.

Окска посмотрел на древнюю голову и окровавленный меч, затем перевел взгляд на Шэгота.

– Я думал, мы сумеем получить большую сумму.

– Император – честный человек. Он держит свое слово. От вас он ждет того же. Пришло время для лидера, который будет выполнять свою работу.

– Наверно, ты прав.

– Хорошо. Хорошо. А вы, в конце концов, умный человек. Я не буду жестоким командиром. Мы с братом скоро тронемся в путь. Братишка, помоги нашему лейтенанту подняться, мы пожмем друг другу руки, дабы скрепить наше соглашение.

Рашаки был посредственностью, он добился положения лидера, поскольку оказался умнее и безжалостнее остальных претендентов, а не потому, что обладал отличными мускулами.

– Вы агенты императора?

– Вроде того, – согласился Шэгот. А после вонзил древний меч в грудь Рашаки. Свэйвар поддержал Окску.

– Впрочем, мы служили силе куда могущественнее любого смертного повелителя.

Окска расслышал слова Шэгота, прежде чем свет потух в его глазах. Он поверил тому, что сказал Гримм, поскольку узрел то, что больше никто не видел.

Уцелевшие лейтенанты Рашаки быстро доложили о смене руководителя остальным членам отряда.

Никто не собирался оспаривать власть нового командира. Все осознавали, что среди них находятся шпионы Ночи.

Свэйвар был уверен: лейтенанты Рашаки затеяли то же, что и сам Окска, когда бронзовый меч освободил его от необходимости думать. Они намеревались подыгрывать безумным чужеземцам. Позже, когда ими завладеет демонический сон, не составит особого труда убить братьев.

Шэгот рассчитывал, что древние помогут ему справиться с этой проблемой. Если он, конечно, вообще думал. Свэйвар надеялся на Арленсулу. Богиня находилась рядом и существовала на самом деле. К тому же она была заинтересована в том, чтобы с Гримсонами ничего не случилось.

Отряд двинулся в путь. Снегопад у подножья холма не уменьшался. Хлопья снега ложились на землю и таяли тут е создавая грязь, словно ее боготворили все небожители от мала до велика.

В первые шесть дней существования нового начальства произошло несколько попыток свергнуть братьев с их должности. Заговорщики погибли страшной смертью. Из некоторых высосали кровь и выгребли все внутренности, прежде чем они смогли поднять на андорэйцев руку.

Когда Шэгот убил Окску Рашаки, отряд насчитывал восемьдесят восемь человек, не учитывая горстки печальных грязнушек, которые шли за наемниками со своими сопливыми крысенышами. Когда отряд достиг места, назначенного Вондерой Котербой, в нем осталось шестьдесят пять солдат. Большинство сбежали из шайки, прихватив своих женщин и детей.

Наемником удалось остановить кальцирское сообщение на целых два месяца. Одинокие всадники и небольшие группы просто не могли прорваться через удерживающих дорогу солдат. Пленных отправляли Фэррису Рэнфроу, куда-то на восток. Он щедро награждал отряд. Жизнь, конечно, была не сахар, но и не кошмар. К тому же все говорило о том, что в скором времени она наладится.

Спустя несколько дней Свэйвар сообразил, что всем в действительности занимается он. Шэгот Ублюдок был свирепым берсеркером, которого он мог при необходимости использовать. Свэйвар руководил отрядом и принимал решения. И это у него отлично получалось. Он не давал своему маленькому войску распасться. Ему удалось обойтись без убийства непокорных, а покинувших отряд за время нахождения Свэйвара в роли командира оказалось всего четверо.

Имперские войска, включая дивизию Вондеры Котербы, захватили треть восточных земель Кальцира без какого-либо особого труда, чего раньше ни одна сторона не могла и представить. Праманские защитники были поражены своей собственной слабостью.

Кальциране, коих вдохновляли луцидианские советники и поддерживали иноземные воины, не могли сопротивляться дисциплинированной тяжелой пехоте и кавалерии императора. Луцидиане сражались храбро, но это была не их война. Иоанна Черные Ботинки не волновали искусные маневры. Он шел от одного города, селения, порта или замка к другому, не обращая внимания на силы противника до тех пор, пока последние не атаковали. Впрочем, праманы каждый раз терпели кошмарное поражение. Имперские копейщики не давали им прорваться, а в это время на них обрушивался град стрел. Когда праманы начинали ретироваться с поля боя, их преследовали и уничтожали всадники.

Военные корабли Датеона и Апариона блокировали восточное и южное побережья. Каблук фиралдийского сапога отвалился. Некоторые праманские отряды пытались по западным маршрутам добраться до основных войск. Свэйвар расправлялся с любым, кто оказывался настолько глуп, чтобы идти по его дороге.

Он впервые увидел Иоанна Черные Ботинки, когда мимо проехала его личная браункнэхтская стража. Они направлялись на запад, надеясь опередить менее решительные силы, принадлежащие Великому и броской Церкви.

– Да он же чертов гном, – заметил Шэгот, глядя на Иоанна.

Не совсем так, но близко к истине.

Императора сопровождала вся его семья, она придавала ему уверенности. Братья не увидели дочерей Хансела; андорэйцы даже не знали об их существовании. Девушки находились в закрытой коляске, которую охраняли здоровые, хмурые, вспыльчивые и весьма бдительные браункнэхтские всадники.

Наследник трона, Лотар, ехал подле отца. Несчастный настолько, насколько может им быть одинокий ребенок, он обладал волей, совершенно не совместимой с его слабым тельцем. Лотар твердо решил сделать так, чтобы отец гордился им.

Когда император проехал, к братьям подошел Фэррис Рэнфроу.

– Вы отлично поработали. По словам Вондеры Котербы, вам полагается премия. Я с ним согласен. Не хотели бы вы продолжить службу?

– Мы пойдем с вами. Нам нужен один человек. Он находится к западу отсюда. Его нужно убить, – сказал Шэгот, пока Свэйвар брал мешочек с деньгами.

– Все погибают.

– А этот должен умереть как можно скорее. Это святая миссия.

Свэйвар заподозрил, что Рэнфроу знал о том, кто они такие. Он, наверняка, получал доклады от своих разведчиков.

– Расскажите мне о человеке, которого вы преследуете. Возможно, мне удастся вам помочь.

– Нам известно лишь, что он в Кальцире, и что когда мы найдем этого человека, то непременно узнаем его, – рассеянно ответил Свэйвар, переключив внимание на тяжелую пехоту, которую он прежде никогда не видел.

Следом за Ханселом прошествовали войска Патриарха. Они принимали участие в имперском нападении на восточную часть Кальцира. Свэйвар гневно посмотрел на черных воронов из воинствующего братства. Они нервировали его. Их орден затаил неугасающую ненависть из-за того, что случилось в Бросе.

Рэнфроу продолжал разговаривать с ним. Свэйвар знал, что этот человек воспринимает его как глупого и наивного юнца. Он не возражал. Асгрим, вероятно, и был таким, но все же не настолько тупым, чтобы не суметь ввести кого-нибудь в заблуждение по поводу его способностей.

– Этот тип полагает, что знает нашего человека, – сказал Свэйвар Шэготу, как только Фэррис Рэнфроу скрылся из виду. – Ему также известно, – где он находится. Вдобавок, ему кажется, что он знает кто мы такие.

– Наша жертва в войсках Патриарха?

– Думаю, да.

– В этом есть смысл. Все сходится с моими снами. На сей раз он от нас не уйдет.

Свэйвар кивнул. Но в его душу закрались сомнения. Арленсула в план Прародителя не входила.

Такой возможности все рассказать Гриму о богине больше не представится.

Но слова никак не хотели слетать с губ Свэйвара.

Он раздал деньги членам отряда.

– Тот, кто желает идти на запад, может присоединиться ко мне и Гриму. Мы по-прежнему нужны императору.

Остались лишь двенадцать человек, которым нечего было терять. Остальные решили вернуться в свои обледенелые, пустынные горы с приобретенным богатством.

Глава 32

Шиппен и Ту

Епископ Ле Круа присел рядом с братом Светочем. Мэйзеланин наблюдал, как солнце заходит за смутные очертания далеких сиреневых горных вершин. Он прислонился к миндальному дереву, за которым начиналась целая роща. Миндаль в Шиппен завезли праманские завоеватели.

Нижняя часть солнца распласталась по удаленным холмам, и теперь светило превратилось в раздутое, перекошенное яйцо такого ярко-красного цвета, что временами глаза слезились от боли.

Небо окрасилось, словно по задумке какого-то безумного бога-художника. Жители Шиппена говорили, что это происходит из-за дымки, испускаемой дремлющим вулканом.

– Простите, за беспокойство, – начал ЛеКруа. – Но я хочу, чтобы вы знали, слухи подтвердились. Король Питер собирается вторгнуться на материк.

– Это идея Великого? – поинтересовался брат Светоч.

– Шутите? Как только война закончится, Великий начнет нервничать из-за Питера так же, как из-за императора.

– Тогда, может, Хансел сподобил его на это?

– Питер достаточно умен, чтобы самостоятельно принять данное решение.

Брат Светоч тут же сообразил, почему король Наваи совершает этот шаг.

Таким образом он укрепится на материке и прославится в тех фиралдийских землях, где о нем толком ничего не знали. К тому же благодаря этому ходу Питера у края Конека появятся союзные войска, если вдруг Великий решит после похода на Кальцир двинуться войной на Конек. Ценой нескольких жизней и небольшого количества монет Питер утроит свои владения, и тем самым Навая станет самым сильным халдарским королевством на западе.

Брат Светоч не мог не восхититься королем Питером. Этот человек предвидел бескрайние возможности до того, как решил транспортировать и поддержать силы, которые герцог Тормонд пообещал предоставить Великому. И возможно, сделал он это с подачи Изабет.

Великий, вероятно, сейчас прижал себе хвост, отчаянно и тщетно пытаясь ухватить и удержать огромную временную силу, которой жаждали все броские Патриархи.

Брат Светоч достиг статуса Истинного, сохранив свой цинизм и скептицизм. Горькая правда состояла в том, что ни один из последних двенадцати броских Патриархов не уделял особого внимания выполнению духовных задач. А некоторые не выказали должного опыта даже в ведении политических дел.

– Сдается мне, я знаю, чем все это закончится.

– Ну и чем же?

– Вы по-прежнему также преданы Чистому?

– Конечно! Он единственный законный…

По напряженному голосу и бегающим глазам Ле Круа мэйзеланин догадался, что епископ восторгался разведчиками Великого, и он еще не избавился от этого чувства.

– Скорее всего, Чистый станет последним Патриархом Висэсмэнта.

– Простите?

– Все просто. Так или иначе, Висэсмэнт больше не вдохновляет людей. Последние сторонники Чистого начали заключать сделки, чтобы не пострадать, когда Патриарх умрет. Готов поспорить, после его смерти выборов не будет.

– Сердце брата Светоча тоже разобьется. Церковь раскололась, она враждовала сама с собой. И у нее не осталось сил преследовать тех, кто не хотел подчиняться епископской доктрине.

– Это правда, – кивнул Ле Круа. – Бросы нас пережили. Впрочем с самого начала борьбы мы были обречены. Достойному VI уже тогда следовало попросить помощи у Императора.

– А получил бы он ее? Достойный и Ворошунд или Спиномунд, в общем, тот, кто в то время занимал трон императора, не питали друг другу особой любви.

Достойный отличался малодушным характером. В истории он отметился как Достойный Трус. Однако даже непоколебимое давление, оказываемое воинствующим братством, не могло убедить жителей Броса в том, что их права не попрали.

– Запутался в мыслях, – сказал брат Светоч, обращаясь, видимо, к миндальным деревьям, поскольку епископ ЛеКруа удалился. Темнело.

– Ваша Церковь основана на принципе продажности. И все же вас смущает, когда народ ищет более чистый путь.

Брат Светоч вздохнул, успокоился. Те, кто шел Тропой, понимал, что продажность является неотъемлемой частью человеческого бытия. Кому-то приходилось избегать осуждения, не сулящего ничего хорошего. Кому-то нужно было привести пример. А кому-то следовало показать, что продажность представляет собой безумие, результат больного воображения.


Граф Рэймон выступал перед собранием, состоящим из конекийских офицеров, зевак вроде брата Светоча и капелланов.

– Король Питер заключил соглашение с платадурскими союзниками. В Кальцире у них есть лазутчики. За исключением болванов, укрывшихся в ал-Хазене, кальциране готовы сдаться. Они хотят примкнуть к халдарскому правителю, который будет уважать и терпимо относиться к их странным верам, то есть к королю Питеру, великому воителю халдарского завоевания.

Праманы Платадуры и терлигийского побережья одобрительно зашушукались.

– Лазутчикам из нескольких городов, расположенных в области под названиям Ту, удалось пробраться через перекрытые дороги. Они просят Питера принять их капитуляцию до того, как до них доберется Патриарх, – продолжил граф Рэймон.

В брате Светоче проснулся его врожденный цинизм. Да уж, Патриарх и Церковь последние, к кому захочется обратиться, дабы сменить деспотов, властвовавших ранее.

Посланники с материка не вдохновляли графа Рэймона. Конекийцы стали главными действующими персонажами в любимой игре короля Питера.

Прекрасный результат, по мнению брата Светоча. И все же Питер мог усмирить безумие Великого. Он мог ввести мир вокруг моря Прародительницы в эпоху спокойствия, если бы Великий присоединился к создателю.

Поход в Шиппен помог графу Рэймону повзрослеть. Он перестал быть вспыльчивым и без толку совершать опрометчивые поступки. Рэймон понял, что во всем нужно проявлять терпение. Когда захватчики вторглись на остров, им только и оставалось, что ждать.

Двадцать два корабля, включая несколько маленьких лодок Шиппена, успешно вошли в порты Скарген и Снукко, расположенные на территории Ту. Скарген лежал на дальнем западе и представлял собой рыбацкую деревушку без лодок. Снукко оказался крошечным портовым селением, предназначенным для разгрузки сельскохозяйственных товаров, получаемых из Шиппена. Он также поражал отсутствием судов. Завоеватели, прибывшие на остров, утверждали, что это не имеет никакого отношения к недавним неприятным событиям, случившимся в халдарской Фиралдии. Всего-навсего злосчастное совпадение.

Конекийцы не встретили сопротивления. Жители, которые хотели сражаться, ушли в ал-Хазен. Они планировали нанести сокрушительный удар по солдатам, как только те начнут болеть и голодать на холоде.

Конекийцы и дирецийцы, прибывшие с Шиппена, столкнулись лишь с теми трудностями завоевания, которые были связаны с расстоянием и численным перевесом. Города капитулировали так быстро, как только войска могли продвигаться.

Короля Питера сдерживало лишь одно: он не располагал достаточной армией, дабы позволить себе размещать солдат на всех территориях, готовых броситься к его ногам. Он подумывал о том, чтобы зачислить кальциран в ряды своего войска, но на это не было денег.

Отважно продвигаясь вперед, король Питер и граф Рэймон захватил две трети того, что планировали заграбастать силы Патриарха сразу же после падения ал-Хазена. Армия Питера шла на восток вдоль южного побережья, пока не столкнулась с отрядами Хансела, идущими с запада.

Для брата Светоча все происходило с головокружительной скоростью. К середине зимы не завоеванная часть Кальцира уменьшилась в пять раз по сравнению с первоначальной площадью материка и, в основном, состояла из земель, окружающих ал-Хазен. Анклавы также существовали в ал-Хелте и ал-Стикле. Военные корабли Датеона и Апариона блокировали оба порта. Отряды Патриарха располагались неподалеку от ал-Хазена, к северу от города.

Брат Светоч пристроился к капитанам и генералам во время проведения совещания по выбору стратегии, которую следует использовать для окончательного завоевания Кальцира. Он выяснил, что Хансел был вне себя от ярости из-за действий, предпринятых королем Питером, и его поразительным успехом, которого тот добился без всякого кровопролития.

Великий отреагировал еще хуже.

Ал-Хазен не собирался сдаваться. Когда удавалось взять в плен несколько человек, становилось ясно, что командиры города не теряли уверенности в победе.

Брату Светочу оставалось лишь наблюдать, помогать единоверцам и помалкивать. В душе зародился страх, что его искусно заманили в засаду. Однажды, поздно или рано, ближайшие любимцы врага неожиданно объявятся.

Неожиданно, не замечая процесса, брат Светоч поддался греху отчаяния. Он пытался отрицать это, когда сознавал свои чувства. Они пугали его. Однако довольно-таки долго мэйзеланину не удавалось воспрянуть духом.

А рядом не было другого Истинного, чтобы провести его через топкие болота.

Брат Светоч стал испытывать неуверенность в себе и своей вере и в итоге покорился ожиданию окончания мирских страданий.

Глава 23

Война Великого в Кальцире

Благодаря неутомимому Титусу Консенту и его деведийским помощником городской полк расположился в удобном лагере за линией хребта неподалеку от ал-Хазена. Даже обычным рядовым и животным предоставили укрытия от непогоды. Местные крестьяне и дровосеки, которым ал-Хазен отказал в предоставлении убежища, поскольку они представляли собой нахлебников, намеревались поддержать свои семьи. Поэтому они предоставляли дрова захватчикам, помогали строить им укрытия и вообще старались сделать все, что могли. На дрова и строительный лес шли оливковые, цитрусовые, миндальные и деревья из рощ, принадлежавших скрывающимся в городе кальциранам. А они-то хвалили себя за то, что оставили всех этих бесполезных, голодных людей за стенами города.

За древесину, другие материалы и информацию платили продуктами. Запасы полка приходили теперь по суше из Постастати, города-призрака в рыбацкой деревушке на западном побережье Фиралдии, всего в двадцати милях от все разрастающегося епископского лагеря. Обычно их доставляли кальцирские крестьяне. Тех, кто крал продукты, жестоко карали.

Полк продолжал расти, скорее толстея, чем наращивая мускулы. Казалось, каждый высокопоставленный чиновник Броса, каждый член Коллегиума намеревался очутиться в этом месте, когда воле Господней подчинится последний бастион праманской Фиралдии.

Элс избрал в качестве смотрового пункта хижину, расположенную на переднем склоне горной гряды.

Праманы оказывали упорное сопротивление, ежедневно осуществлял вылазки, неизменно в самую ужасную погоду. После нескольких незначительных поражений, произошедших ранее, капитаны Элса поняли, что этот чужеземный выскочка, ставший полковником, знает, как спасти их задницы.

Имперские войска потерпели куда больше неудач. Хансел ничего не смыслил в тактике ша-луга.

Войска Патриарха включали Грэйда Дрокера и воинов братства. А также Элса Тэга, который продолжал испытывать муки совести.

Элс, Пинкус Горт и Грэйд Дрокер находились в наблюдательном пункте, осматривая ал-Хазен. Обзору мешал падающий снег. Местные жители обещали захватчика, что эта зима станет самой суровой за всю историю Кальцира.

Под каблуком находились двенадцать епископов, принципаты и важные члены Пяти Домов. Грэйд Дрокер успокаивающе действовал на тех, кто обычно больше всего суетился. Великий назначил его главнокомандующим всей армии, хотя никто не верил, что король Питер или император станут исполнять приказы Дрокера.

– Сегодня, похоже, наш выход, – изрек колдун.

– Их командиры слишком предсказуемы, – согласился Элс, которому было все известно.

– Слишком предсказуемы?

– С их точки зрения. Объединенные отряды по-прежнему далеко. Один личный состав против пятнадцати кальциран, не так ли?

– Так мне сообщают. Я не могу выстроить их так, чтобы… – начал Пинкус.

– Прекрати! – выдохнул Дрокер. Его раздражал народный стиль общения Горта. Пинкус заявлял, что колдуна хватит удар, когда он постарается понять, в чем допустил промах, если кому-нибудь удастся его рассмешить.

– Следи за словами, – ткнул Дрокер Горта. Его рука дрожала.

Элс сомневался, что Дрокер переживет поход. С каждым днем его здоровье потихоньку ухудшалось. Но непоколебимая воля вела этого человека вперед.

Справа от ал-Хазена поднялась легкая струйка сигнального дыма. Было темно. План сработал.

Элс чуть позже узнал подробности. Неожиданно большое кальцирское войско проглотило наживку. Праманы, преследовавшие бежавших с поля боя броских всадников, очутились в ловушке, в которой больше четырехсот солдат попали под перекрестный обстрел и нападения с обоих флангов. В плен взяли около восьмидесяти человек, среди них не было ни одного ша-луга или Луцидиана. Праманы потерпели сокрушительное поражение.

Элс повторил маневр. Противник, казалось, не мог представить, что враги используют их собственную уловку против них же.


– Патриарх хочет уничтожить ал-Хазен, – сказал принципат Дивино Бруглиони Элсу. – Он просрочил выплаты денег, которые занял, дабы купить голоса на выборах.

– А кто-нибудь напомнил ему, что он здесь ни при чем?

– Он не стал бы слушать. Мы согрешили, когда остановили свой выбор на Гонарио Бенедокто.

Разговор происходил на заседании в наблюдательном пункте. Элс и его приближенные проводили теперь в нем дни и ночи. К таковым относился и Грэйд Дрокер. Постоянно изменяющийся состав принципатов бродил по комнате. Обсуждение касалось вероятности построения укреплений вокруг города и сооружения маленьких фортов, способных обстреливать подходы к воротам ал-Хазена и разведывательным портам.

Грэйд Дрокер посмотрел на принципата Бруглиони, точно на сумасшедшего.

– Мы должны обсудить все с моим начальником, – заметил Горт. Он указал на Бронте Донето. Тот уставился на ал-Хазен, казавшийся грязно-серым из-за пелены снежной пыли, словно хотел раздавить его как можно скорее, дабы, наконец, вернуться домой.

– Если Патриарх желает снести эти стены, пусть притащит свой малодушный зад и возьмет руководство в свои руки, – объявил Дрокер, как всегда хрипя и задыхаясь.

– Со временем ал-Хазен падет. Если Патриарху нужны деньги, почему бы ему опять не взять их взаймы, – сказал Горт.

Он сказал правду. Войска захватчиков продолжали сжимать кольцо. А в городских амбарах не было зерна, которое числилось в отчетах. Нечестные на руку чиновники распродавали его годами.

Группы, отправляемые на добычу хлеба, не имели успеха. Им не удалось захватить халдарские запасы продовольствия. В районах, оккупированных епископскими отрядами, любая попытка праман раздобыть еду оборачивалась для них катастрофой.

– Великому нужны деньги, пускай займет их у девов, – согласился Дрокер с Гортом. Чуть позже он добавил: – Донето вобьет немного разума в голову этого болвана.

– А если не сможет?

– Мы игнорируем невежд. Мы не давали клятву оберегать Гонарио Бенедокто от самоубийства.

Элс заподозрил, что в отношении Дрокера к Патриарху есть личностный момент.

Колдун говорил рывками, перемежающимися одышками, однако спустя какое-то время произносимые фразы удлинялись, а перерывы между ними становились короче.

– Хэхт, а ты ловко придумал с засадами.

– Сэр?

– Тебе удалось предвосхитить действия врага. Но он поймет, что необходимо изменить тактику и использовать более зловещие пути.

– Сэр? – промолвил Элс смиренно. Общение с запинающимся, колеблющимся Дрокером напомнило ша-лугу о всех его прошлых учителях. Колдун решил стать его наставником.

– Ты сражался с ними один на один, используя против них свой ум. Твое преимущество заключалось в помощи калыдирских девов, – сказал Дрокер. – Если праманы узнают об измене девов, то им не уйти от наказания.

– В ал-Хазене расположились три колдуна. Плюс Повелители Теней, которые сопровождают дреангерские дивизии. Они не хотят, чтобы мы узнали об их присутствии. И не собираются больше допускать промахов, – продолжил колдун.

– Еще один веский довод в пользу тактики ненападения. Они могут вызвать всех Помощников Ночи, – ответил Элс.

– Начнут пока с самых маленьких.

– Это правда, Дрокер? Колдуны в ал-Хазене? – спросил принципат Бруглиони.

– Да.

– Почему Коллегиум не был поставлен в известность?

– Нам не очень-то хотелось, чтобы ваши люди раструбили эту новость по всей Фиралдии, – отрезал Дрокер.

Ясно, почему колдуна не любили в епископской иерархии. В его душе горело презрение к мелочности церковных политиканов, которые пеклись только о собственных интересах.

– Тем не менее вы нам понадобитесь, когда неверные призовут Помощников Ночи. – Для Дрокера только одна война имела смысл, война против Ночи.

– Теперь вам следует знать о колдунах, поскольку в первую очередь они направят свои действия против вас, – сказал Элс Донето.

– Мы не станем атаковать. Ожидание позволит нам создать резерв солдат в будущем, – разъяснил свою позицию Дрокер.

Длинные речи колдуна раздражали собравшихся. Но никто не пытался торопить его. Все находились на территории братства, на территории войны. Несколько членов были страшнее самого Дрокера.

– Им кажется, что у меня нет сердца, – сообщил по секрету колдун. А затем разразился хохотом. Это вызвало столь сильный приступ кашля, что Элс позвал за лекарем братства, который принес Дрокеру порошок из трав в кожаном мешочке. Рэдферн Бэхтэр помог колдуну вдохнуть лекарство.

– Со мной все кончено, – сказал Дрокер Элсу, когда оправился. – Подождем до тех пор, пока колдуны не встретятся с Ашером Хуггином, Партеном Лорикой, Алином Гамлетом и с Буго Армина. Те, кто сейчас в ал-Хазене, пугают меня.

– Тогда, надеюсь, я никогда с ними не столкнусь.

– Тебя это беспокоит? – поинтересовался Дрокер.

– А то. Любой, кто не принадлежит вашей братии, начнет волноваться.

Дрокер вопросительно поднял бровь.

– Обычным людям, которым приходится выцарапывать себе пищу, те, кто настолько непоколебимы в своих убеждениях, действительно покажутся пугающими.

Дрокера, казалось, слова Элса позабавили.

Снаружи шел небольшой, но непрекращающийся снег. Погода не улучшалась. Не закончится ли это тем, что Кальцир окажется погребенным под толстым слоем льда, как и весь дальний север?

По телу Элса пробежали мурашки. Даже на славу воздвигнутое сооружение, подобное смотровому пункту, не спасало от холода. Разум ша-луга заполнили сквозняки, озноб и обрывки фраз из разговора о праманских колдунах. Он покинул Дрокера и разыскал Горта.

– Пинкус, все это нытье навело меня на мысль. А что, если те люди нашлют на нас разрушающие чары, а мы не подготовимся?

– Я понял тебя, Пайп. Что нам надо, дабы не оказаться застигнутыми врасплох?

– То, что есть в каждой семье, живущей там, где Ночь бродит у порога их дома. Надо законопатить все щели.

Фраза «законопатить все щели», в сущности, принадлежала древним обитателем Дарнении. Конечно же, ее переиначивали на свой манер жители других земель. Народная мудрость основывалась на здравом смысле. Все понимали, что означают эти слова: не дать холоду проникнуть в дом, а следовательно, и ночным существам, которых необходимо было держать на морозе.

Законопатить все щели.

– Пайп, я неоднократно нашептываю эти нежные слова каждому младшему офицеру с тех самых пор, как мы разбили здесь лагерь.

– Ну, тогда мне не надо изводить их постоянными напоминаниями.

Законопатить все щели. Элс полагал, что в этой чудной стране все следовали поговорке машинально.

Титус Консент привел к ша-лугу двух местных девов.

– Эти люди, полковник, рисковали всем ради нас. Они не могут вернуться в ал-Хазен. Но за стенами города по-прежнему находится их семья, – зашептал он.

– Понимаю, – ша-луг хотел закричать. Он попал в ловушку. Девы собирались выдать соплеменников Элса его врагам. А ему не оставалось ничего другого, как защищать и награждать их за это.

– Устрой некое подобие судебного процесса. Пусть все выглядит так, словно мы пытаемся очернить девов и заявляем о том, что они нам оказывают содействие. Приговори их к повешению, а затем даруй жизнь по просьбе броских девов.

– Лишь вид мертвого младенца вызывает у меня большее омерзение, чем твой план, однако я попробую осуществить его.

– Их уже видели в лагере?

– Нет. Мы укрываем их. Они желают говорить только с тобой.

– Продолжай в том же духе. Приведи их. А почему именно со мной?

– Их беспокоят шпионы. До них дошел слух, что в лагере находится, по крайней мере, один праманский агент, занимающий высокий пост.

– Истинная правда. Такова человеческая сущность. – Элс Тэг всегда следил за своим языком: ни одному деву не должно стать известно о том, что предан он отнюдь не врагам ал-Прамы.

По донесениям разведчиков, для осажденных наступили тяжелые времена, хотя ал-Хазен еще не был полностью окружен. В городе начали забивать тягловых животных. Кавалерийских лошадей пока не трогали, но кормить их было – нечем. Зернохранилища опустели. Казнь виновных в расхищении зерна чиновников практически никак не отразилась на количестве съестных припасов, больше их не стало.

Сильней всего страдали те жители ал-Хазена, которые не являлись единоверцами праман. Титус поведал Элсу ужасающие подробности. Ша-луг начал искоса поглядывать на дева.

– Имей терпение, – промолвил Консент. – Как ты нам всегда говоришь.

– Я действительно надеюсь услышать хоть что-нибудь достойное моего внимания.

Вошедшие кальциране оказались пожилой парой, служившей при дворе Мафти ал-Арая эл-Арака, а теперь исполняющие распоряжение чужеземных командиров.

– Они занимались счетоводством, – объяснил Титус.

– И потому ты питаешь к ним особое чувство.

– Им представился особый случай присутствовать при обсуждении важных вопросов.

Старики из ал-Хазена проявляли такое же нетерпение, как и Элс. Они были измучены. Все, чего девы хотели, так это разместить свои дряхлые кости на кровати и заснуть. Однако их тревожила судьба детей и внуков.

Их важное сообщение оказалось удручающе длинным, а состояло в том, что вскоре колдуны из ал-Хазена выйдут на сцену.

Элс не мог избавиться от ощущения, будто он упустил что-то, когда девы удалились.

– Титус, что я пропустил? – рявкнул ша-луг. – Все эти сведения вполне уместились бы в одном предложении.

– Мне хотелось придать трагедии девов человеческое лицо. Очевидно, мне это не удалось.

Ша-луг пристально посмотрел на Гледия Стьюпо. Гном пожал плечами.

– Молодежь не замечает многих вещей. А мне сдается, что эти люди нам пригодятся.

– Каким образом?

– Они работали во дворце. Им известны все здания первостепенной важности.

– Ясно. Ты прав. Я становлюсь нетерпеливым.

– Ничего удивительного, как мне кажется, ведь Грэйд Дрокер не отходит от тебя на шаг.

– Ты даже не представляешь, каково это.

Элс и Консент еще час обсуждали вопросы, касающиеся работы тыла. Хуже всего было то, что остальные войска Патриарха собирались в этой войне свалить все тягости на городской полк.

Первые столкновения с ночными тварями не вызывали опасений. Колдуны ал-Хазена не горели желанием обнаруживать себя.

Городской полк справился с проблемой, как справляются с ней обычные жители, законопатив все щели, используя амулеты и чары.

Имперские отряды сужали кольцо осады в холмах к востоку и югу. Король Питер не принимал столь агрессивных мер. Его отряды не собирались коченеть на морозе.

Элс, Грэйд Дрокер, несколько принципатов, а также командиры дивизий из епископских земель обсуждали возможность прорыва в ал-Хазен через канализационную шахту которую обнаружили колдуны Коллегиума с помощью тех же незначительных духов, каких праманы использовали для разведки.

– А точно ли, что им ничего не известно о существовании системы канализационных ходов? – спросил Элс.

– Даже ваши девы не знали о ней. Ее построили в эпоху Древней Империи. В те времена главным городом государства был Кассина, – ответил Бронте Донето.

– Прошу прощения, Пайп. Полковник, принципат, – прервал разговор Горт. – Срочное донесение. Иноземные праманы устраивают облавы на всех, кто не принадлежит их вере.

Элс и Донето переглянулись.

– Ты хочешь сказать, они выяснили, что девы помогают нам?

– Новости сообщили именно девы, – изрек Горт.

– Казни были? А?.. Извини, Пинкус. Я ничего не узнаю, пока не закрою рот, не так ли? – поинтересовался Элс.

– Возможно, и узнал бы, ты особенный. Но мне больше нечего добавить. Никому не известно, что они собираются делать с пленниками. За стенами города происходят столкновения.

– Плохо, что у нас нет времени изучить канализационную систему. Мы бы атаковали, когда противник совсем этого не ждал, – заметил Бронте Донето.

Потерпят ли кальцирские праманы подавление прав других сообществ? Вероятно. В помещение вошел Грэйд Дрокер.

– Весьма интересный вариант. Но уместен ли он сейчас? Давайте сосредоточимся на более важных вопросах. Можем ли мы забросить наших людей в город, дабы они открыли ворота или убили командный состав праман?

– Сколоти группу из девов и других, кто нашел у нас убежище. Пусть проследят за ситуацией, – сказал Элс Горту.

– Очевидно, готовится нечто грандиозное. Куда ведет эта канализационная система? – обратился он к остальным.

Девы из ал-Хазена обеспечили халдар отличными картами. На некоторых были отмечены самые мельчайшие детали, например количество ступеней к двери, ведущей в каждое здание.

– Затрудняюсь ответить, – сказал Горт.

– А вы уверены, что праманы ничего не знают о системе? Я бы использовал ее как ловушку, – обратился Грэйд Дрокер к Бронте Донето и Дивино Бруглиони.

Колдун настолько ослаб, что не мог даже передвигаться. Однако теперь он разговаривал без особого напряжения. Элс полагал, что Дрокер не доживет до весны. Ша-луг испытывал по этому поводу смешанные чувства. Чернокнижник стал его покровителем. И именно он мог приблизить Элса к Гонарио Бенедокто.


Практически сразу стало понятно, почему меньшинства в ал-Хазене подвергались гонениям и преследованиям. Основную их часть выдворили за стены города, поскольку они лишь обременяли осажденное население. Вместе с членами не праманских сообществ из ал-Хазена изгоняли преступников, проституток, стариков, не имевших связей с важными лицами, да и вообще всех, кто ничего не имел и тем самым оказывался бесполезным для защитников города.

Затем дреангерцы и Луцидиане начали высылать из ал-Хазена воинов, которым не доверяли.

Элс организовал дозорные патрули и отправил их на розыски типичных образчиков раздраженных изгнанников, которым предлагали вступить в ряды и воспользоваться возможностью отомстить.

– Будь осторожен, Хэхт, – предупредил Элса Дрокер. – Мне уже доводилось сталкиваться с подобными вещами в Святых Землях. Некоторые из них – вражеские лазутчики.

– Я запомню это.


– Нет, я не забыл данное мной обещание, – сказал ша-луг Рогозу Саягу.

Стояла ночь. Они шли от наблюдательного пункта к лагерю.

– Я спросил только потому, что, по словам Сални, дон умирает.

– Меня тяготит мое обещание. Но обязательство есть обязательство.

– Но.

– Именно.

– Понимаю. Ты стал одним из основных людей в этом походе.

– Не знаю. Я родился в неподходящем месте и в неподходящее время. В ваших словах я бы не капельки не сомневался, кабы был достаточно безнравственным, что позволило бы мне убить собственного отца, а сестру продать в публичный дом. – Один из героев древнего Броса именно так и поступил.

Рогоз хихикнул.

– Бросы не хуже остальных людей. Просто ты слышишь только о тех, кто совершают омерзительные поступки, – засмеялся Рогоз.

– Наверно.

– Я просто поинтересовался. Повторюсь, дон умирает.

– Ну и кого из Бруглиони, как вам кажется, дон хочет уничтожить больше всего?

– Принципат Дивино был почти так же близок Драю, как и Фрайдо.

– Вполне разумно. Но мы сейчас на войне. – Элс имел в виду, что пока враги Броса не капитулировали, старшим членам Коллегиума не стоило бы уничтожать друг друга.

– Ясно. Я просто проверил, помнишь ли ты о моем отце и доне.

– Вам незачем волноваться. Я не забуду их великодушие.

Караульные потребовали от парочки пароль. Элс ответил.

– Эй! Это Пайп? Это действительно ты, боевой кулак?

– Бо Биогна. Бо, познакомься с капитаном Саягом из семейства Арнино. Бо был с нами в Конеке, когда капитан Горт и я исполняли приказы Грэйда Дрокера. Бо хороший человек. Мне говорят, он даже проявляет кое-какие способности, которые нужны для того, чтобы стать отличным солдатом.

Бо заметно поднялся с тех пор, когда Элс в последний раз видел его.

– Спасибо, Пайп. Э, полковник.

Прежде чем ша-луг успел попасть в маленькую винодельню, которую Поло превратил в удобное жилище, его окружили Бронте Донето и несколько союзников Коллегиума.

– Принципат, как бы я ни был вам благодарен и каким бы важным человеком вы ни являлись для вероучения, но я не могу помочь вам прямо сейчас. Мне необходим сон. Немедленно, – сказал Элс.

– Прошу прощения. Однако, скорее всего, у нас появилась небольшая проблема. Мы разглядели ее всего час назад. Возможно, за заклятой враждой двух вероучений скрывается нечто более важное.

Элс воздержался от высказывания, что сейчас речи Бронте похожи на склад верблюжьего навоза.

– Вам стоит выражаться яснее.

– Если без обиняков, Хэхт, то к востоку от нас, где-то в пределах императорского лагеря возникла сила, которая может оказаться ни от кого не зависящим Помощником Ночи. И эта сила проявляет к нам интерес.

– Принципат, сила на вашей стороне. Лично я не понимаю.

– Вспомни существо в Онвидиевом Узле. Чьей жертвой мы не стали лишь благодаря тому, что ты разбудил меня.

– И?

– Где-то рядом есть сила, вероятно, она следует за императором, по сравнению с которой богон – сущий ангел.

Элс уставился на Донето, размышляя, не сошел ли тот с ума.

– Подобные времена испытывают веру самых благочестивых детей божьих, полковник. Это существо… Простые смертные могут посчитать его второстепенным Богом.

Элс кивнул, пожал плечами и скривил лицо в гримасе.

– И вы говорите мне об этом, поскольку…

– Поскольку, нравится вам или нет, нам придется бороться с ним. Вам и мне. Если, конечно, это существо заинтересовано в войне.

Элс выдержал паузу, надеясь, что слова принципата обретут смысл.

– Предположим, вы правы. Почему это отвратительное божество здесь? Какая ему разница, если оно не принадлежит не праманам и не халдарам?

– Тебе лучше спросить об этом его самого. Помощники Ночи проявляют беспокойство. А это существо – еще одно доказательство их волнения.

– Мне, вероятно, следует радоваться, что я нечувствителен к подобным вещам.

– Большинство людей проживают жизнь, оставаясь совершенно безразличными к Ночи, пока она не приходит и не уничтожает их.

– Подобно тому существу, с которым мы столкнулись в Онвидиевом Узле.

– Именно так. Я до сих пор не понимаю, с какой целью оно хотело напасть на нас. У меня нет врагов, которые могли бы устроить такое. Куда легче было бы убить меня в тюрьме императора.

– А может, вы нанесли оскорбление самому Врагу.

– Навряд ли. За тем богоном стоял человек.

– Что за шум? – спросил Элс, хотя прекрасно знал ответ. Суматоху поднял внезапно атаковавший противник.

Донето побледнел.

– Не может быть… Пошли они отряды на нас, нам бы стало известно об этом заранее.


Праманские колдуны атаковали братство. Это значило, что в разведывательных данных была допущена ошибка, ведь предполагалось, что чернокнижники братства, по мнению осажденных, не представляли серьезной опасности для ал-Хазена.

Шум закончился, не успел Элс достигнуть места происшествия. Принципат умудрился уничтожить существо, похожее на чудовище из Эстерского леса. Ярость монстра обрушилась на трех братьев. Впрочем, никто из них не погиб. Те, кто вызвал зверя, рассчитывали на прямо противоположный результат.

Элс отметил нескольких девов, наблюдавших за происходящим. Простое ли это совпадение, что первый удар существа поразил тех, кто принес этой расе столько горя? Они контролировали информацию, известную обеим сторонам.

А может, последние и ошибались в том, что знают секретные сведения.

Противник предпринял вторую попытку, нанося удары, дабы посеять панику среди папских отрядов.

– Об этом вы предупреждали меня? – поинтересовался Элс.

– Нет. Это второстепенный богон. Совершенно чужеземный.

– Чужеземный?

– Вероятно, его привезли заокеанские праманы. В Кальцире ничего подобного не существует.

– Ну и что? Они действительно решили атаковать нас? Или же это просто ложный маневр?

– Ложный маневр?

– Что еще происходит, пока мы наблюдаем за спектаклем? – Подобную стратегию использовали все ша-луги. Пока здесь шло красочное представление, решающий удар мог наноситься абсолютно в другом месте.

– Отлично мыслишь, Хэхт. Я прослежу. А ты тем временем успокой свои отряды.

Городской полк не нуждался в опеке. Солдаты, конечно, были взволнованы, однако дисциплина оставалась на том же высоком уровне. Находясь в центре огромных сил Патриарха, полк окружала стена из человеческой плоти. Существа, вызванные колдунами из ал-Хазена, так и не подошли к ним близко.

Однако в течение ночи страх не покидал воинов.


– Прошлой ночью праманы потерпели неудачу, – выразил свое мнение Грэйд Дрокер. Папские командиры отвыкли называть противников кальциранами. Последние уже ни за что не отвечали.

– Ночь покорилась нашей воле, а не их.

Элс выяснил что в сердца командиров вторгшейся армии праманы пытались внедрить маленьких и свирепых тварей, дабы подорвать боевой дух. Эти кровожадные сгустки тьмы были уничтожены. Принципаты поджидали их. Особенно сообразительные члены Коллегиума, такие как Бронте Донето, направили этих тварей в души коренных праман из ал-Хазена.

Солдатская жизнь состояла в основном из ожидания или же походов туда, где они должны были ждать дальнейших приказов. Осада предполагала сосредоточенное ожидание. Элс стал замечать, как в нем растет нетерпение. Однако оно никогда не доходило до такой степени, когда бы ша-луг забыл, что раздражение ведет к глупым действиям.

– Пайп, ты получил отчет о потерях прошлой ночью? – спросил Горт.

– Пока нет. Не думаю, что есть погибшие. Или я ошибаюсь?

– Не уверен. Некоторые утверждают, что получили ранения. Однако все выглядит так, словно они перебрали вина, поддались панике, забегали и таким образом покалечили себя. Есть еще парень, который возглавляет роту Арнино. Саяг. Он твой приятель, не так ли?

– Не совсем. Мы работали вместе. Я видел его прошлой ночью. А что случилось?

– Точно не знаю. Впрочем, как и он. Саяг полагает, что-то пыталось убить его. Однако мне так не кажется.

Горт правильно мыслил. Если только Дивино Бруглиони не выяснил, что семья Арнино затеяла против его родных.

– Я уже ничего не понимаю. Мы живем в мире холодных страданий.

– И они становятся все холоднее. Повсюду. Может, домой вернуться? Этот край земли скроется подо льдом еще при нашей жизни.

– Весь мир покроется льдом. Пинкус. На нашем веку. Если половина из того, что говорят, правда.

Чуть позже Элс пристально смотрел из наблюдательного пункта на заснеженные стены, крыши и башни ал-Хазена. Этим утром они казались еще мрачнее и опаснее. Там находился его народ. Но он не должен был испытывать сочувствие. Он точно знал, что за стенами города никто не испытывал сострадания к Элсу Тэгу. Исчезнет ли мир под толщей льда? Или Ирианские источники начнут источать свою силу гораздо интенсивнее, как, вероятно, уже случалось в прошлом?


Следующей ночью события повторились. Однако удары из ал-Хазена начались раньше. Бронте Донето и его сторонники отражали их с куда большим энтузиазмом.

Действовали лишь ал-Сеян и Старкден. Неужто они думали, что о третьем колдуне никому ничего не известно?

На третью ночь колдуны направили свое мастерство против имперских войск.

Горт присоединился к Элсу, когда рядом не было ни наблюдателей из братства, ни принципатов, ни Поло, ни девов, ни других паразитов.

– Тебя не сводят с ума последние события, Пайп? Меня – да. Эти слухи… Как думаешь, завоевателям прошлых времен приходилось сталкиваться с той же хренью, что и нам?

– Истории древних лет кажутся такими великими лишь потому, что в них выкидывают все упоминания о мелочности, клевете, распрях и коварных интригах.

– Да-а, что ж. Попробую понять твои слова. Ты, очевидно, прав. Люди всегда останутся людьми. То есть по большому счету придурками. В общем-то, я не об этом хотел с тобой поговорить.

– Однако у тебя есть кое-какие мыслишки в голове.

– О, да. Там всегда что-нибудь да найдется. Но от этого мои мысли не становятся менее значительными, чем то, что творится в головах всех идиотов, которые выслушивают твои слова, но воспринимают их по-своему.

– Пинкус, здесь холодно.

– У меня действительно есть кое-что. Скажи мне, что ты задумал. Я не хочу рисковать своим задом только из-за того, что не знаю, в чем состоит твой план.

Элс положил руки на плечо Горта.

– Ты пробовал забродивший сок местного производства?

– Это одна из тех вещей, которые выходят у неверных на славу, Пайп. Им нельзя пить все, что может поднять настроение. Очевидно, их Бог – вечно недовольный сукин сын. Тем не менее им удается изготавливать прекрасное вино.

– Так ты пробовал.

– И что с того? Я всего лишь хочу знать, что ты собираешься делать.

– Пинкус, о чем ты толкуешь?

– А ты не догадываешься, а?

– Угадал. Сбит с толку.

Горту пришлось приложить усилия, чтобы выразить свои мысли.

– Ты не понимаешь, что стал здесь первым парнем.

Главным после Грэйда Дрокера. Который долго не протянет.

– Тебе не удалось прояснить ситуацию.

– Ну ладно. Слушай. Вот в чем дело. Сколько у нас человек в войске Патриарха: одиннадцать или двенадцать тысяч?

– Где-то двенадцать тысяч двести человек, – проворчал Элс. – Из них лишь восемь тысяч способны сражаться. – В лагере бушевали болезни. Однако в городе положение было еще хуже.

– На что ты намекаешь?

– Не заметил, что на заседаниях, когда ты открываешь рот, все, даже такие остолопы, как граф Юдич ва Гайзо, замолкают?

Ша-луг этого действительно не замечал. Однако он прекрасно видел, что даже влиятельные аристократы подчинялись Грэйду Дрокеру.

– Нет.

– Клянусь грыжей святого Айса, Пайп! Для того, кто отлично разбирается во всех тонкостях ведения войны, ты совершенно не соображаешь, какое место занимаешь в лагере. Эти ребята, Пайп, видели тебя в деле. Кому-то это не по нраву, но они могли лицезреть, как ты руководишь полком. Как ты сражаешься. Среди них нет ни одного, кто бы сумел выполнить хоть часть такой работы. И никто из них не потерпел бы, чтобы им указывали, как нужно действовать.

Элс все это понимал. Еще как понимал.

– Я тебе не верю, однако я начал понимать, куда ты клонишь.

Можешь не верить. Но мы отлично справляемся со своими обязанностями. Те, кто не хотят голодать, мерзнуть и дохнуть, выезжают на каком-то глупце, который досконально знает военное дело… Элс замотал головой. Горт отмахнулся.

Большинство считает, что именно ты сможешь руководить всем, если Дрокер откинет копыта.

– Весьма спорный момент. Этот мерзкий старикашка не собирается в ближайшем времени отправляться на тот свет. – Элс спорил сам с собой.

– Пайп, со мной можешь и помечтать об этом. Что бы ты сделал, кабы стал во главе всего?

Элс нахмурился. Неужели Горт настолько глуп, чтобы затеять заговор?

– Ты серьезно? Ну, конечно же, да. Тебе недостает воображения, чтобы не быть таковым. Или же ты хочешь нас уверить в этом. Чтобы я сделал, если бы руководил всем? Тоже, что делаю сейчас, Пинкус. Укреплялся, сжимал кольцо осады и избегал любых поступков, которые бы привели к глупым смертям. Максимум результата. Минимум кровопролития. Мы против них. Пинкус, а на самом-то деле, чего ты хочешь?

– Я не пудрю тебе мозги, Пайп. Я говорю прямо. Мне кажется, что ты самый оптимальный кандидат на замещение Грэйда Донето. Положись на время. Точно так же, как на него полагаются при изготовлении вина. Думаю, что я бы сумел добиться больших успехов, чем колдун, уговаривая праман сдаться.

– Пайп, я не понимаю, что еще ты хочешь услышать. Горт зарычал и нарочито схватился за голову.

– Ну почему ты не можешь дать прямой ответ на прямой вопрос?

– Как это? Я же тебе все рассказал.

– Спорю, что ты удрал из Дарнении, поскольку тебя выслали оттуда за твои издевки.

– Не возьму в толк, что тебе надо.

– Ладно, видимо, я проиграл, – сказал Горт, пожав плечами – характерный знак его гибкости. – Я рассчитывал, что мне удастся выведать у тебя что-нибудь. А кстати, угадай, кто объявился. Этот маленький мерзавец, глотатель мечей, который отполировывал бородавку епископа Серифа.

– Оса Стайл? Любовник? – спросил ошеломленный Элс.

– Мне казалось, его зовут Арманд.

– Ты прав. Погоди. Стайл… Откуда я взял это имя? Он здесь? Как это произошло?

– Он связался с одним из членов Коллегиума. С одним из тех молчаливых, страшных призрачных старикашек.

Горт говорил о самых властных принципатах, которые имели отношение к Помощниками Ночи. Они воспринимали Ночь как некое увлекательное приключение, а не как сосредоточие страха. Для Осы, выполняющего роль шпиона, ничего лучше и придумать было нельзя.

Коллегиум стал своеобразной твердыней, с помощью которой Великий мог обезопасить себя от притязаний Иоанна Черные Ботинки. Впрочем, представители этого ведомства обладали в кальцирских землях лишь небольшим преимуществом. Фэррис Рэнфроу не упускал Коллегиум из вида.

– Присматривай за ним, Пинкус. Этот мальчишка гораздо опаснее, чем может показаться.

– Да. А есть какая-нибудь возможность приступить к действиям, а не протирать дыры на штанах, сидя здесь?

Опять вернулись к тому, с чего начинали.

– Нет, если мне удастся держать все под контролем. Если ты хочешь покончить жизнь самоубийством, я могу попросить Старкден и Мазанта ал-Сеяна избавить тебя от необходимости совершить грех.

– Я, скорее, испытываю скуку, а не желание отправиться к праотцам.

– Тебе скучно? Тебе нечем ?е6я занять?

– У меня полно работы. Даже не думай взвалить на мои плечи еще что-нибудь. Но я человек действий.

– Пинкус, я прежде не замечал, чтобы ты хоть как-нибудь пытался оказаться в центре сражения.

– Да уж. Но когда только и делаешь, что сидишь, волей-неволей начинаешь дергаться.

– Ожидание не хуже дробления костей.

– Ну, если тебе так нравится…

– Самое главное, выбраться отсюда живыми, согнувшись под грузом награбленного добра. Вот чего я хочу.

– Именно в таком порядке, дружище. Сначала живые, потом богатые.

– Чем займешься, когда закончишь здесь?

– Вернусь в Брос и стану правой рукой Донето. А ты – лучшим мальчиком в Коллегиуме. Возможно, возглавишь какой-нибудь полк Патриарха. У нас все хорошо, Пайп. Пока мы сами все не испоганим.

Правда. – Дрокер был наставником Элса и его защитником.

– Вздыхаешь, Пайп?

– Да. Мы хорошие солдаты, но позже никто об этом не вспомнит.


Погода улучшилась. Отряды Патриарха покинули убежища и продолжили воздвигать частокол вне пределов досягаемости снарядов праманских орудий. Элс хотел, чтобы ограду возвели по обеим сторонам. Король Питер, казалось, не намеревался подходить к ал-Хазену.

Грэйд Дрокер по-прежнему не обращал внимания на дирецийско-конекийскую армию. Эти люди уже выполнили свою работу. А потом захватили основную часть не принадлежащей им добычи.

– Будь моя воля, мы бы заставили конекийцев так штурмовать ал-Хазен, чтобы они обессилели.

Элс не рискнул поделиться своим мнением. Позже ему пришлось выдержать напряженный разговор с Титусом Консентом. Тот стал сознавать свою ценность, и это вскружило ему голову.

– Я не угрожаю, – сказал ему Элс. – Это не в моей компетенции. А вот тот, кто всем здесь заправляет, вполне способен на такое. И он не питает нежности к вашей расе. Этот человек не просто умен и суров, но еще и проницателен. Он следит за вами.

– Ваши командиры жалуются, что мы тратим еду на тех, кого изгнали из города, – запальчиво ответил Титус.

– Не обращай на их хныканье внимание. Эти девы оказали нам помощь. Неоценимую помощь.

– Как прикажете, полковник.

– Если тебе не нравится, как обстоят дела, обсуди это с братством.

Титус Консент удалился, ничего не сказав в ответ, поскольку преданные Великому принципаты окружили командира городского полка.

Дивино Бруглиони отвел Элса в сторонку.

– Хэхт, я уже давно хочу спросить тебя кое о чем.

– Сэр?

– Речь пойдет о кошельке, которым тебя должен был наградить Палудан до твоего отъезда в Коллегиум.

– Да? – Конечно же, дело в кольце.

– Тебе известно, что я дал кошелек Палудану, дабы он вручил его тебе?

– Ну что ж, благодарю вас. Человеку необходимо получать одобрение его работы, даже если она заключается в оплате монетами.

– Так-то оно так. Однако… Как бы мне выразиться? Очевидно, лучше все высказать напрямую. Ты не находил в кошельке кольца? Из золота, заношенное, довольно-таки старое. Ничего особенного оно собой не представляет. Но я дорожил им. Кольцо досталось мне в наследство от деда, а он в свою очередь получил его от своего деда. Я месяцами пытался найти кольцо. Я точно знаю, что оно было в кошельке, поскольку его подготовил именно я. Однако теперь кольца там нет.

– А, – протянул Элс. – В кошельке действительно находилось кольцо. Эдакий золотой обруч. И еще несколько монет. Я продал все меняле, который говорил, что затем загонит товар племяннику, золотых дел мастеру. Он что-то делал для матери Патриарха.

Из уст Дивино Бруглиони вырвалось проклятье.

– Эта чертова тиара!.. Я знаю, кто… Как ты мог? Святые основатели! Судьба несправедлива.

– Ваша Милость, что я сделал? – Принц Церкви хныкал о жестокости языческих сил?

– Черт, ничего. Тебе откуда было знать, что кольцо не является частью твоей награды.

– Вы меня совершенно запутали, Ваша Милость.

– А то. Я немного приврал. Кольцо было особенным. Оно таило в себе волшебную силу, если честно.

– Ух, ты! Как в преданиях?

– Нет. Не так, как в легендах. Полагаю, ты продал кольцо не присутствующим здесь девам?

– Нет. Торговец принадлежал другой расе. Мне кажется, он был дайншау. Восьмидесятилетний старик. Мне понадобился переводчик. Меняла родился в какой-то древней земле.

– Все дайншаукины надеются, что другие именно так и подумают, Хэхт. Их показная неспособность разговаривать на нашем языке дает им преимущество. Ты бы невероятно удивился, если бы увидел, как быстро они схватывают твои слова, когда есть возможность хорошенько подзаработать.

– Волшебное кольцо? Неужто и в самом деле оно волшебное?

– В самом деле.

– Я никогда не верил в существование таковых. – Элс задумался, сколько раз Поло копался в его вещах.

– Как, впрочем, и большинство людей. В основном, горожане не имеют ни малейшего представления, что происходит в неукрощенном мире. Они бы обделались от страха, если бы видели хотя бы десятую честь того, что сокрыто от их взора.

– Вы меня пугаете, Ваша Милость. В чем заключается сила кольца?

– В том, что тот, кто его носит, становится невидимым для ночных существ. Если бы я его надел, то мог бы стоять среди дюжины волков, а они бы не учуяли моего присутствия. Однако кольцо воздействует и на своего владельца. Сначала о нем забываешь. А потом теряешь.

– Именно это и произошло с вами?

– Да.

– Прошу прощения, Ваша Милость. Я могу узнать, где кольцо переплавят в безделушку. Я отведу вас к дайнашаукину, как только мы вернемся в Брос. Вдруг кольцо еще цело?

– Это не имеет никакого смысла. Он, наверняка, позабудет о том, что случилось.

Прекрасно. Искусное оправдание сработало Элсу на руку.

– Прошу прощения.

– Прекрати говорить одно и то же. Забудь об этом. Скажи-ка, у тебя есть план, по которому мы начнем действовать, а не сидеть просто и отмораживать задницы?

– К тому времени погода наладится.

– Я имею в виду другое. Мы будем атаковать ал-Хазен? А не ждать?

– Нет, если все зависит от меня. Время – наше лучшее оружие. С каждым днем горожане слабеют. Каждый день несколько жителей дезертируют из ал-Хазена. Их количество увеличится, когда они пронюхают о том, что мы распускаем солдат и разрешаем им вернуться к своим семьям.

– Не уверен, что мне нравятся твои слова.

– Этому меня научил мой дядюшка. Всегда показывай врагам золотую тропу. Выход, через который они могут бежать Поскольку, если противник знает, что ты собираешься его убить, он постарается усложнить твою задачу. Он обязательно нанесет сильный удар.

Прибежал гонец и что-то прошептал принципату.

– Ясно, – изрек Бруглиони. – Хорошо. Я сейчас же прибуду на место.

– К нам направляются императорские послы, – сказал Дивино Элсу, когда гонец исчез из виду. – Праманским колдунам удалось хорошенько их потрепать. Они желают знать, как облегчить боль. И спать по ночам.

Дядя Дивино поспешно удалился. Элс скрылся в своих покоях. Почему император не подготовился к нападениям? Ведь его прикрывал Фэррис Рэнфроу.

Элс решил вздремнуть, пока имелась такая возможность.

– Они идут, полковник, – разбудил его Поло; казалось, прошло всего несколько минут.

– Кто?

– Имперцы. Они как раз проходят мимо нашей хибары.

Значит, Дрокер повел их через лагерь, дабы произвести впечатление.

– Тогда давай поглядим украдкой.

Поло выскочил за дверь и стоял на колючем ветру, разинув рот. Элс не последовал его примеру – на улице действительно было холодно. А чтобы надеть объемную зимнюю блузу, ша-лугу требовалась помощь Поло.

Шум и звон оружия и доспехов, а также цоканье копыт по замерзшей грязи, приблизились. Элс решил остаться в помещении. Несомненно, среди делегатов находится и Фэррис Рэнфроу. А ша-луг совсем не горел желанием привлекать его внимание к себе.

Он чуть-чуть приоткрыл занавески. И тут же увидел Рэнфроу и нескольких браункнэхтов, устроивших в прошлом году облаву на Бронте Донето. Безымянный капитан ехал по правую руки от кронпринца Лотара.

Лотар! Конечно, ходили слухи, что император взял с собой детей, но Элс им не верил. К чему такой риск? Однако самый слабый из трех отпрысков Иоанна возглавлял делегацию, воспользовавшись возможностью показать, на что способен.

Элс был глубоко разочарован. Элспет Иг не сопровождала младшего брата. Затем ша-луг смутился, осознав свои чувства.

– Поло! Иди сюда!

– Полковник?

– Внутрь. Немедленно. Ты мне нужен. – Элс закрыл ставни, надеясь, что имперцы не станут все подробно исследовать.

– Полковник? – Поло был обеспокоен. Иногда Элс даже думал, что слуга действительно заботится о нем.

– Поло… Этот кролик… У меня колики. Сильные. Позови капитана… Горта. Он должен встать… во главе полка. Я долго не… вытерплю.

– Сэр? Вы уверены?

– Поло, если Горт не окажется здесь… через три минуты, я пошлю тебя… Ох! К тем, кто занимается уборкой. – Поло не раз встречал Просто Простого Джо. – Ты… М-м! Ты что, хочешь улучшить свои навыки… при помощи лопаты?

Подобную работу – а ее было всегда хоть отбавляй, поскольку в войско входило больше животных, чем людей – выполняли кальцирские работники. Поло этого не знал. Он не слонялся по лагерю и не наблюдал за тем, кто и чем занимается.

– Я уже бегу, полковник.

Когда Поло удалился, Элс задумался над тем, какое бы поручение отдать ему после того, как придет Горт.

– Что случилось, Пайп? – спросил Горт, но лишь тогда, когда Поло исчез из помещения.

– Он ушел? Точно?

– Да. Рассказывай. Я ел то же самое, что и ты.

– Среди тех, кто только что приехал, есть парочка кошмаров из моего прошлого. Мне не хочется с ними сталкиваться, покуда не изменю свой внешний вид.

– С тех пор, как мы с тобой познакомились, ты уже и так достаточно изменился.

– Да. Но лишь потому, что выглядел совершенно иначе, прежде чем отправился на юг. Послушай, я не собираюсь это обсуждать. Я и так уже рассказал тебе больше, чем полагается. Отправляйся на заседание. Не привлекай к себе внимания. Ничего не говори, пока тебя не спросят. Кроме Дрокера, дяди Бруглиони и принципата Донето, по мне никто скучать не станет. Если они все-таки поинтересуются, где скажи, что, похоже, мне в еду подсыпали яда. А возможно, это и обычное отравление, поскольку ты ел вместе со мной.

– Ладно, – усмехнулся Горт. – А с кем именно ты не хочешь сталкиваться?

– Тебе об этом знать не нужно.

– Другого ответа я от тебя не ожидал.

Элс прикинулся уставшим.

– Просто будь ушами и глазами полка.

– Я разыграю комедию.

– Нет. Не будь Пинкусом Гортом. Стань невидимкой.

Возможно, они и не затоскуют по мне.

– Сдается мне, что ты принимаешь желаемое за действительное, а это в свою очередь результат опьянения. Ну, хорошо, Пайп. Если кто-нибудь спросит, ты умираешь, сидя в сортире. Я уговорю их использовать силы, дабы спасти тебя. И заставлю привязать Поло к столбу, а затем сжечь его за то, что он отравил тебя.

– Пинкус.

– Я спокоен. Твой зад прикрыт. Если, конечно, кто-нибудь заметит твое отсутствие.

– Ну вот. Именно это я и хотел услышать. Горт отправился осуществлять приказание.

Элс не желал принимать участие в собрании, в котором присутствовали те, кто обедал с сэром Альфордом да Скийским в Сонской ночлежке в Ранче.


Противник в ал-Хазене мог отчасти следить за имперским лагерем. Император не догадался включить в свои войска главных колдунов. А вот армия Патриарха насчитывала двадцать четыре члена Коллегиума. Они постоянно совали свои носы во все происходящее, упорно желая прославиться.

Праманы были на короткой ноге с Помощниками Ночи. Их предводители, узнав о том, что в папский лагерь направляется делегация для ведения переговоров с полевыми командирами Великого, разглядели в этом отличную возможность начать активные действия.

Хансел держал лишь четвертую часть осадного кольца. Его деятельность не имела отношения к городу или к отрядам Великого, впрочем Хансел вообще не стремился проявлять особую активность. И при этом его войска вместе с дивизией Вондеры Котербы имели численный перевес над армией Патриарха. Но императору пришлось оставить многие отряды в других районах Кальцира. Падения ал-Хелты и ал-Стиклы произошли совсем недавно, и потому воины Иоанна не могли оставить свои позиции и присоединиться к осаде последнего оплота праман.

Иоанн Черные Ботинки не расстроил планов Старкден, Мазанта ал-Сеяна и стоявшей за ними силы. Их не волновал удивительный профессионализм и опыт армии Великого V. Как не пугали и оглушительные успехи короля Навайского.

Колдуны ал-Хазена ударили туда, куда меньше всего ожидали завоеватели.


* * *


– Пайп.

На дворе стояла глубокая ночь. Ни один благочестивый человек не мог не спать в такое время.

– Что? – По голосу Горта Элс догадался, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

– Плохие новости от императора. Еще толком ничего не известно, но, похоже, некоторые высокопоставленные лица угодили в засаду и попали в плен. В том числе и дочери императора.

– Жаль, что я не ругаюсь как сапожник, – сказал Элс, когда переварил полученную информацию. – Откуда поступили сведения?

– Кажется, девы прячутся под каждой кроватью. Мне рассказал гном. Его соплеменники слышали, как послы говорили об этом. Гонцы снуют туда-сюда. Дрокер потребовал от имперцев разъяснений.

– Он не вмешался в происходящее?

– Пока нет.

– Не очень-то вежливо с его стороны.

– Братство не сходит с ума от империи. Тамошние правители никогда не мирились с их дрянной идеологией.

– Дрокер не глуп. Он не станет гневить императора понапрасну. Если Хансел разозлится вконец, он сможет создать собственного Патриарха. Или вернуть величие Чистому из Висэсмэнта.

– Как твое здоровье?

– Без изменений.

– Дрокер собирался заглянуть и поставить тебя на ноги.

– Мне волшебным образом станет легче, когда имперцы уберутся восвояси. – Элс спросил о том, как прошло заседание. У девов уши были даже под стульями. Беспокоили лишь две вещи. Как сделать так, чтобы отряды Патриарха понесли основные потери, если придется давать бой? И как заставить Питера Навайского вернуть завоеванные земли?

– Держи ухо востро. Возвращайся, когда узнаешь стоящие подробности.

На следующий раз Элса разбудил шум уходящей из лагеря имперской делегации.

На лицах Лотара и его советников запечатлелась угрюмая серьезность.

Час спустя в комнату ввалился подвыпивший Пинкус Горт, которого сопровождали Гледий Стьюпо и Титус Консент.

– Нас провели, Пайп.

– М-м?

– Ну, эти ребята. Лотар и его приспешники. Послания, которые они получили, оказались фальшивками.

– Что? – Элс постарался прогнать сон. Где-то невдалеке гремел горшками Поло.

– Те сведения, которые касались дочерей императора. Сплошное надувательство, организованное теми, кто спрятался за стенами города. Как только принципаты приступили к работе, они выяснили, что Иоанн и его семейство счастливо похрапывают в замке в пятнадцати милях к югу отсюда. С ними вообще ничего не случилось. Все эти сведения – сплошная мистификация.

– Сколько прошло времени с тех пор, как принц покинул пределы лагеря? Есть шанс помочь ему?

– Уже минул час. Он торопился. Я отправил всадников, однако навряд ли они догонят его вовремя.

Элс нарисовал карту и попытался определить местоположение принца, а также место, откуда праманы могли нанести удар.

– Ты прав. Однако праманы окажутся достаточно далеко от безопасных стен. Подготовь диверсионный отряд. Есть неплохая возможность отрезать плохих ребят от города. Чем занимаются принципаты и братство?

– Первые бегают кругами и вопят во все горло, – пожал плечами Гот.

– Им бы следовало попытаться защитить Лотара.

– Это ты бы так поступил, правда? А их волнует лишь то, в каком свете они предстанут в этой ситуации. Что касается братства, то я ничего не знаю об их действиях.

Консент и Стьюпо по-прежнему вежливо помалкивали.

– Ну, хорошо. Займись диверсионным отрядом. Я поговорю с Дрокером.

– Значит, тебе лучше? – поинтересовался Титус Консент.

– Нет. Но положение критическое. Поло, кофе, что ты варишь, уже готов? – Запасы кофейных зерен были обнаружены в нескольких захваченных городах.

Спустя пятнадцать минут, по-прежнему симулируя кишечное расстройство, Элс присоединился к Грэйду Дрокеру.

– Девы говорят мне, что назревает серьезная проблема. Кофе не желаете?

– Нет, благодарю. Я не увлекаюсь этим напитком. Вероятно, твое недомогание связано именно с ним. Ты можешь выполнять работу?

– Я сделаю все, что потребуется. – Элс объяснил, какие действия он уже предпринял.

– Хорошо. Однако попридержи коней. Я отправил своих людей именно для этой цели. Мы бы не хотели, чтоб твой отряд опередил наш. Вдобавок у твоих солдат плохое снаряжение. А мои привыкли действовать в тех условиях, где активны Помощники Ночи.

– Отличное преимущество. Я о нем не подумал.

– Я не собираюсь таким образом прославиться.

– Понимаю. Вы правы.

– Боюсь, что нет. Лотар, очевидно, находится в меньшей опасности, чем ты предполагаешь. В его свите находятся два брата из Особой Канцелярии. Они станут неприятным сюрпризом для неверных.

Занятная выйдет схватка. При отдаленной поддержке принципатов эти члены братства сумеют отразить нападения Старкден и Мазанта Эл-Сеяна. Однако чернокнижники, возможно, и сами удивятся.

Те, кого послали захватить Лотара – ша-луги.

– У вас есть время рассказать мне об имперских посланниках? – спросил Элс.

– Найди Бэхтэра. Он тебе обо всем доложит и даст гонца, дабы ты мог отозвать своих ищеек.

– Я привез с собой слугу, Поло. Он в силах доставить послание. Где сержант Бэхтэр?

– Разыщи капитана Гота, – сказал Элс Поло. – Сообщи ему, что нашу инициативу по спасению принца перехватили, но в любом случае пусть готовит отряд. Ты сможешь это сделать?

Поло энергично закивал.

– Тогда иди.


– Где ты был? – спросил Дрокер.

– В уборной. – Элс действительно ходил туда.

– Так долго? Вот возьми. Разведи десятью унциями теплой воды. Мне нужно, чтобы ты работал, а не скакал по дырявым сортирам.

Раздраженный жестом Дрокера, Элс принял пакет.

– Я сейчас. – Он ушел, притворился, что следует инструкциям, а затем вновь присоединился к колдуну.

– А это вещество не вызывает колики? Перед тем, как я его принял, меня они ужасно мучили.

– Возможно, некоторое время у тебя будут проблемы с газами. Если, конечно, ты болен не настолько, чтобы никакое средство не спасало. Сядь. Устройся поудобнее. Старухи из Коллегиума должны сообщить нам о происходящем.

– Сэр… – сказал Элс, кивнув. – Я заметил, что вы стали говорить лучше. За счет улучшения вашего физического состояния.

– Я тронут твоей заботой, Хэхт. Но не стоит переживать. Я знаю, что делаю. Хотя мои поступки не могут восстановить эту плоть.

– Сэр, а…

– Эта земная оболочка не имеет значения, Хэхт. Я бы тотчас сбросил ее, если бы мог сделать тебя членом братства. Хотя ты этого и не сознаешь, но ты именно тот, кто сумеет провести нашу веру через ужасные несчастья, а затем отважно донести знамя Бога до Ирианских источников.

– Сэр? Вы… Я…

– Вся трудность в том, что твоя приверженность вере не столь глубока по сравнению с твоими способностями вдохновлять людей на достижение общей цели.

– Сэр… Сэр, вы понапрасну перенапрягаетесь. Мне кажется, что вы обманываете себя. Я обычный иноземец, выброшенный из своего окружения, мне просто повезло. Капитан Горт проявил бы такие же способности.

– Возможно. – Дрокер действительно перенапрягся. – Подумай над моими словами. Помолись. Прислушайся к сознанию.

– Да будет на то воля Божья, – вымолвил Элс, сокрушаясь, что не в состоянии прочесть мысли Дрокера.

– Ступай. Делай, что считаешь нужным. И не отходи далеко от уборной.

Свидетелей их разговора не было. Совершенно сбитый с толку Элс покинул колдуна. Ясно как день – колдун пытается манипулировать им в нескольких направлениях.

Стоит над этим задуматься.


– Пинкус, где мы? – Над восточными холмами поднимались первые лучи рассвета. Теперь преимущество тех, кто зависел от ночных тварей, медленно рассеется.

– Готов отправиться?

– Что сказал Дрокер?

– Ты мне не поверишь, если я обо всем поведаю. Он намекнул, что закроет глаза, если мы вдруг решим вмешаться в операцию по спасению имперцев.

– О? Что это значит?

– У него есть собственный план. Дрокер полагает, мы поможем ему добраться туда, куда ему нужно.

– И что ты собираешься делать?

– Намереваюсь воспользоваться возможностью. Итак, что у тебя есть?

Горт обрисовал Элсу подробный план действий по набегу на ал-Хазен через сливные трубы, обнаруженные принципатами.

– Ты что, все это придумал за три часа?

– Черт, нет, конечно. Я работал над планом с тех пор, как нашли эту канализацию. Так, на всякий случай.

– Занятно. Я гляжу, ты планируешь использовать кучу девов. Особенно в резервных отрядах.

– Ага. Как думаешь, кому придется принять жестокий бой, когда мы попадем в город?

– Нам?

– А ты не собираешься оставаться в тени, я прав? – ухмыльнулся Горт.

– Слишком многие знают меня слишком хорошо. – Элс еще раз обдумал план Горта. Чего говорить, сработан на славу. В нем предусматривались две сильные резервные роты, основная задача которых состояла в том, чтобы в случае неприятностей скрыть от противника основной отряд.

– Недостает одного: имени принципата, который отправится с нами.

– Бронте Донето. Но тебе это и так известно.

– Пожалуй. Кроме того, что Донето твой начальник, он еще и единственный из трех возможных кандидатов, кто достаточно ловок, дабы проделать это путешествие. А он примкнет к нам?

– Даже если Дрокер запретит.

– Значит, у него своя точка зрения на происходящее?

– У них у всех есть свое собственное мнение, постоянно.

– Тогда остался лишь один вопрос. Кого оставить здесь за главного?

– Я выдвигаю кандидатуру деведийского юнца, Титуса Консента.

– Никто не потерпит этого, а если и согласятся принять его, то ненадолго. Даже его соплеменники.

– Точно. Но тогда он не будет болтаться у нас под ногами.

– Когда начнем?

– Меньше, чем через час.

– Пойду спрошу, не желает ли Поло присоединиться к нам.


Поло уже пресытился приключениями. Он намеревался остаться в лагере и приглядывать за Титусом Консентом. Элс фыркнул, когда тот с каменным лицом заглянул в водосток, по которому захватчики должны были добраться до ал-Хазена, не замеченные часовыми на стенах города. Горт все отлично разведал. Однако снег, лежащий в водостоке, затруднял движение.

Горт вошел первым. За ним последовали двадцать шесть человек, включая Элса и Бронте Донето. Последний чувствовал себя крайне неуютно в окружении такого большого количества деведийских воинов. Резервные отряды плелись сзади, их движение замедляли дряхлые, но энергичные члены Коллегиума. К таковым относился Дивино Бруглиони, который восседал в паланкине.

Горт вывел отряд из водостока и приказал остановиться.

– Нужно, чтобы солнце немного поднялось, тогда тень станет погуще.

– А зачем она нам? – спросил Донето.

– Необходимо пересечь ту гряду и проскользнуть на другую сторону. Если идти вдоль стены, нас непременно заметят. Если только мы не скроемся в тени. Или можно подождать наступления ночи. Когда противник выпускает своих ночных лазутчиков.

– Понятно. Отличная работа, капитан.

«Действительно, отличная», – подумал Элс. Горт показал неожиданные проблески компетентности. Попади он в элитные войска, несомненно бы, добился больших высот.

– Пинкус, из тебя может получиться еще один Адольф Черный.

– Я тогда себе лучше прямо здесь перережу горло и тем самым спасу мир от беды.

Впечатляюще.

– Сколько на это уйдет времени? – Элс надеялся пробраться в город до прихода захвативших в плен принца ша-лугов.

А что потом? Стать главным полевым офицером Великого? Было бы неплохо. Элс мог бы добиться этого… Но риск возрастал. Эти браться из Ранча. Ему надо перестать выглядеть как сэр Альфорд да Скийский и не вызвать при этом расспросов всех, кто его знал здесь.

– Начнем, – вымолвил Горт. – По одному человеку за раз. Оставайтесь в тени, держитесь скал и ступайте медленно до тех пор, пока стена не кончится.

– Как насчет сторожевых застав? – поинтересовался Элс.

– Дозорные с недавнего времени не сталкивались с ними. Важные лица из ал-Хазена опасаются, что пикетчики продолжат покидать город.

Кальцирским солдатам по-прежнему удавалось дезертировать.

Отряд подошел к подножью склона. Последним оказался Горт.

Покуда члены диверсионного отряда подтягивались к остальным, Элс поинтересовался у принципата Донето, чем занимается отряд братства. И как воспринял новости император, а также Фэррис. Рэнфроу.

– Очевидно ты не понимаешь, как все происходит. Я не могу просто щелкнуть пальцами и вызвать всезнающего демона, который бы рассказал мне обо всем происходящем. Жаль, конечно, что это невозможно. Человек, способный получить любую информацию, наверняка стал бы владыкой всего мира.

– Выходит, вам ничего не известно?

– Я этого не говорил. Просто ничего, что заслуживало бы внимания.

– Вероятно, вы правы. – Элс увидел, что Горт вновь отправляет отряды в путь.

Следующая опасность подстерегала их в ста ярдах от основания стены.

Если они начеку, нам придется ждать прихода ночи, – сказал Горт.

– Но ведь никого нет, – заметил Бронте Донето.

– Ваша Милость?

– Посмотри. На стенах нет ни единой живой души. Даже не спрашивайте. Я не знаю, почему. Вероятно, из-за чертовски холодной погоды. А может, они думают, что им незачем беспокоиться по пустяками. Или же дозорные отправились в другое место.

– Вы уверены? – допытывался Горт.

– С такого расстояния? Смотри сам. У тебя зрение получше.

– Значит, вы в этом не уверены. Ну, ладно. Следуйте за мной.

Отряд двигался через заросли кустарников в канализацию. Когда вошел в нее, то сразу же вкусил все прелести промокших и продрогших ног, а также насладился стоявшим зловонием. Сводчатая дренажная труба оказалась высотой в четыре фута, а шириной в пять. В прежние времена она была попросторнее. Низ трубы покрывал толстый слой грязи, а с верхней части стекала жижа.

Элс неспешно продвигался вперед, ожидая момента, когда ловушку захлопнут. Хотя этот канализационный вход скрывали разросшиеся за многие века растения, и вопреки тому, что большинство остальных крепостей и городов захватили подобным образом, Элс не хотел верить, что ша-луги проявили такую оплошность.

Кое-где в канализации произошли обвалы, однако они не мешали продвижению. Благодаря достаточно пологому склону основная часть мусора смывалась через воздушные заслонки. И все же потребовалось несколько часов, чтобы пройти трубу.

Элс держался Бронте Донето. Пинкус, казалось, знал, что делает, и отлично справлялся.

– Каково наше положение? – процедил Элс сквозь зубы. Стояла невыносимая вонь.

– Вроде бы, они еще не учуяли нас. Однако происходят волнения. Наступает ночь. Вскоре я получу более точное представление о том, что происходит.

Элс покинул принципата, дабы помочь остальным убрать камни.

– Надеюсь, когда мне стукнет тысяча лет, я хотя бы наполовину буду в такой же форме, как и он, – сказал Элс Горту.

– А сколько тебе сейчас, Пайп?

Элс не мог ответить на вопрос с полной уверенностью. А вот у Пайпера Хэхта сомнения бы вряд ли возникли.

– Тридцать три. И шесть дней. Если, конечно, моя мать не врала мне. Тебе лучше побеспокоиться о том, как прожить еще один день. Ты что, издеваешься? У тебя недавно был день рождения, а ты и словом не обмолвился?

– Это не так уж и важно. – В Дреангере ша-луги действительно не придавали этому значения. Они отмечали лишь годовщину вступления в полные права и обязанности воина-раба Кайфа ал-Минфета.

– Черт, Пайп. Я не могу поверить, что такие, как ты, действительно существуют. Эй, взгляни-ка на это.

«Это» представляло собой более широкое и высокое помещение, где сосредоточились двенадцать небольших «труб. Лишь через одну из них мог пролезть человек.

– Эй, Зално, тощий крысеныш. Возьми свечу и полезай внутрь, – приказал Горт. – Не нравится мне все это. Надо бы сообразить, как рабочим удавалось здесь ходить, – заметил он.

– Наверху началось празднование. По мнению праман, захват Лотара все изменит, – объявил Бронте Донето.

– Куда его ведут? – спросил Элс. Он изучил план ал-Хазена так хорошо, насколько позволяли карты.

– Принц еще не в городе. Сейчас они сражаются с братством. Уже почти целый день.

– Что ж. Тогда все складывается лучше, чем я предполагал, – изрек Горт. – Праманы сосредоточат свое внимание на этом мальчишке, а также на том, как с помощью него разрушить планы Господа.

Казалось, даже Донето опешил от внезапной страсти Горта.

– Я вас удивил, э? – ухмыльнулся Пинкус. – Но неужели я не прав? Принципат, нам необходимо лишь найти выход отсюда. Когда вы обнаружили канализационную систему, то утверждали, что он есть.

Из дренажной трубы вылез Зално. Его свеча потухла. Сам он был в какой-то серой грязи. Ему совершенно не понравилось находиться непонятно где, да еще и в кромешной тьме.

– Труба тянется, наверное, еще около ста футов, потом поворачивает налево и проходит мимо огромных баков. Последние оборудованы лестницами. Труба выводит на улицу, точнее, в тупик. Складывается такое впечатление, что она проходит под всем городом.

– Мы сумеем по ней пройти? – поинтересовался Горт.

Зално обвел присутствующих взглядом.

– Я смог. Некоторым из вас придется, правда, извозить себя в масле. Вся вода с той улицы должна попадать в эту трубу. Она высотой в десять дюймов, а шириной три фута.

– Не продолжай. Я тебя понял, – сказал Горт. – А в цистерны можно попасть?

– Да, сэр.

– Отлично. Тогда вперед.

Спустя пятнадцать минут Элс выглядывал через трещину в двери постройки, которая на картах обозначалась, как водная башня четыре. Ал-Хазен с наступлением сумерек казался заброшенными руинами. Повсюду царило безмолвие: даже крысы не пищали.

– Сэр, двигайтесь дальше! – сказал чей-то голос.

Просторной цистерну нельзя было назвать. Жители приходили сюда за водой и тут же уходили, когда получали желаемое.

Элс покинул цистерну вслед за Гортом.

– Ты знаешь, где мы, Пинкус? Даже не верится. Отряд переместился в крохотную постройку, служившую до недавних пор убежищем.

– Пинкус, ты проделал невероятную работу.

– Но теперь все в свои руки возьмешь ты, да?

– Отчасти, да.

– Пайп, ты главный.

– А что бы ты сейчас предпринял?

– Я? – Горт осклабился. – Хочешь правду?

– Да.

– Я рассчитывал, что кто-нибудь из отряда, ты или член Коллегиума, перехватит у меня инициативу до этого момента.

– Клянусь яйцами Айса, Пайп. Ты самый отвратительный и циничный ублюдок на всем белом свете.

– От этого я становлюсь хуже?

– Нет. Принципат, что теперь? Нам удастся выкрасть Лотара и тем самым навлечь на себя любовь императора Грааля?

– Да. Нет. И да, и нет.

– Женщины любят уверенных в себе мужчин, твердо стоящих на ногах.

Донето смерил Горта таким взглядом, словно хотел стереть его в порошок.

– Если я ошибаюсь, то беру свои слова обратно.

– Мы занимаем отличную позицию, – обратился принципат к Элсу. – Когда праманы приведут пленников, они направятся во дворец и цитадель и непременно пройдут мимо нас. Мы сможем неожиданно выскочить, схватить Лотара, а затем придется что есть духу делать ноги. Я расставлю ловушки, дабы задержать их в трубе, пока мы не окажемся под прикрытием своих войск.

– Звучит довольно-таки впечатляюще, – высказался Горт.

Элс помрачнел. Он опять разрывался между Элсом Тэгом и Пайпером Хэхтом.

– Вы не знаете, что удалось сделать братству?

– Нет, Сядь и помолчи.

Прошло время. Элс задремал. Чья-то рука потрясла его. Ша-луг открыл глаза и увидел, что Горт и Донето склонились над ним.

– Праманы разбили братство, – забормотал принципат. – Они захватили пленников. И скоро прибудут в город. Ликование жителей стихло. Праманы получили тяжелые ранения. Что неудивительно; ведь им приходилось сражаться с теми, кого отобрал сам Грэйд Дрокер.

– Скольких нам надо спасти? – спросил его Горт. Донето пропустил вопрос Пинкуса мимо ушей.

– Из скольких человек состоял отряд? – поинтересовался Элс. Он помнил, что видел около двадцати людей, проезжавших мимо винодельни.

Донето по-прежнему молчал. Элс продолжал настаивать на своем.

– Ваша Милость, это что – секрет?

– Не знаю, – рявкнул принципат. – Очевидно, пленников семь. У всех ранения.

Само собой разумеется. Браункнэхты без боя не сдадутся.

– Уже что-то, – вымолвил Элс. – Что еще? Через какое-то время нам предстоит сражение. Ваши недомолвки могу привести к нашей гибели.

Нахмурившись, угнетенный мыслью, что придется поделиться информацией, Донето ответил:

– Лотара сопровождали девятнадцать человек. Двое из них слуги принца. Двое священники. Еще двое члены воинствующего братства. Десять браункнэхтов. С остальными труднее. Но их все мы видели в Племенце.

– Фэррис Рэнфроу. Ну, конечно же. Главный шпион императора. Он сновал туда-сюда, когда мы готовились к войне.

– Да. Вряд ли он угодил в плен.

По мнению Элса, ша-луг, которому удалось захватить Лотара, заслуживал великих почестей.

– Вам известно что-нибудь, чем бы мы могли сейчас воспользоваться? – продолжал допрашивать принципата Элс. По его голосу члены отряда поняли, что он с трудом сдерживает раздражение.

– Напоминаю вам, ваше безмолвие будет стоить вам и остальным жизней.

– Праманы отправляют лучших воинов обеспечить безопасность налетчиков. На свою голову последние пленили не только Лотара, но и священника, который даже не попытался бежать, двух полуживых братьев из воинствующего ордена, да нескольких браункнехтов, находящихся в столь же плачевном состоянии. Их не убили лишь потому, что те, кто всем здесь заправляют, хотят допросить их, – поведал Донето.

После чего он сменил тему.

– Расскажи мне вон о том здании. На той стороне улицы. Такое ощущение, что оно пустое.

– Наверно, так и есть, – ответил Элс. – Раньше там был храм даиншаукинов, там же они прокручивали свои делишки. Как только в ал-Хазен прибыли неверные, дайншау покинули это здание.

– Хэхт, неужто ты обо всех постройках в городе знаешь?

– Только о тех, которые, по словам беженцев, имеют первостепенное значение.

– Пусть часть отряда займет то здание, а часть останется здесь. Сначала удар нанесут те, кто уйдут. А мы здесь схватим Лотара сразу же, как только праманы начнут отражать нападение на той стороне.

Элсу эта идея не понравилась. Но он не Грэйд Дрокер. Он не может приказать принципату заткнуться и не мешаться под ногами.

– Пинкус, предупреди резервные отряды, чтобы они были начеку.

– Это их работа, Пайп. Они всегда начеку.

– Вы уверены, что в здании действительно никого нет – спросил Элс Донето. – С тех пор как дайншаукины покинули его, прошло немало холодных и снежных ночей.

– Пойди проверь, – предложил Донето. – Если никто не перережет тебе глотку, значит, там никого нет.

Элс так и поступил. С собой он никого не взял. Тэг мог выдавать себя за дреангерца до тех пор, пока вновь не придется стать невидимкой.

Дайншаукинская постройка не пустовала. В ней поселились воины, однако сейчас их на месте не оказалось. Элс уже собирался позвать подкрепление, как вдруг появились праманы с имперскими пленниками.

– Надеюсь, Пинкус, тебе хватит мозгов, чтобы со всем справиться, – прошептал Элс.

Конечно же, у Горта все получится. Лучше бы спросить, воздержится ли Донето от вмешательства в дело?

Праманы потеряли бдительность. А с чего бы им ее проявлять, если они, уверенные в победе, находились за неприступными стенами своей цитадели? Воины поспешно двигались нестройными рядами, отпуская мрачные шуточки, какими обмениваются люди, заглянувшие в глаза смерти и счастливо ее избежавшие. На первых двенадцати солдатах были луцидианские шлемы и то, что осталось от формы, принадлежавшей всадникам Индал ал-Сул Халаладина. Затем шли пленники под охраной стражи Мафти ал-Арая эл-Арака. Замыкали процессию восемь или девять ша-лугов.

Впереди Луцидиан на мостовой возникло что-то темное и вонючее. От нестерпимого запаха у Элса возникли позывы тошноты. Затем со стороны холма колонну праман атаковал Горт. Луцидиане и кальциране запаниковали, ша-луги проявили большее благоразумие. Но даже сейчас Элса поразило их слабое сопротивление.

Горт с легкостью отбил пленников.

Большинство праман побежали в здание, в котором находился Элс.

Между праманами и солдатами Горта возникла еще одна зловонная тень.

У Элса не было возможности покинуть постройку. Он юркнул в темный угол, зарылся в груду хлама и снаряжения, которому требовалось починка, прикрыл лицо какими-то тряпками и попытался замедлить дыхание.

Много же воды утекло с тех пор, как Элс в последний раз слышал свой родной язык. Прошло несколько минут, прежде чем он привык к нему.

В пятнадцати футах от Тэга расположились двадцать рассерженных человек. Некоторые изрыгали ругательства. Некоторые швыряли вещи. Кое-кто хотел нанести немедленно ответный удар, несмотря на то, что они не имели ни малейшего представления, с кем только что столкнулись. Несмотря на такую огромную усталость, что они едва держались на ногах.

В поле зрения Элса возникла рука. Она схватила лежащее рядом с его ногой испорченное седло и бросила его на пол. На него сел человек. Он никак не мог отдышаться. Незнакомец испытывал отчаяние и досаду от поражения, однако за этими чувствами скрывался, словно горячий камень, гнев. Человек полагал, что им воспользовались, обвели вокруг пальца и, вероятно, предали.

Среди двадцати вошедших в здание находились Луцидиане, кальциране и ша-луги. Спустя несколько минут они удалились.

Человек, сидевший на седле, остался на прежнем месте. Те, кто с ним говорил, получали в ответ лишь недовольное ворчание.

Элс понял, что главным был именно этот незнакомец. И он ранен. Человек попытался присоединиться к остальным, однако ему не хватало сил.

Когда Элс вынырнул из своего укрытия, он тут же зажал рот раненому. Ша-луг не собирался причинять вреда. И тут он опешил.

– Бон? – выдохнул Элс!

Раненый смотрел на него, словно на привидение. Элс развернулся.

– Бон? Это ведь ты, не так ли?

– Капитан Тэг? Но вы же мертвы. Уже больше года.

– Ха. А я и не знал. Когда это произошло?

– Нам сказали, вас убил языческий колдун, как только вы сошли на берег в Фиралдии.

– Так и сказали? Забавно. – Весьма забавно, ведь Элс регулярно отправлял доклады, пока городской полк не покинул Брос. – А кто именно?

– Эл-Рашал, капитан. Он всех оповестил. Маршал был весьма разочарован, в основном из-за того, что не смог вами воспользоваться в большей мере. Ваша гибель его не опечалила.

– Снаружи наш отряд?

– То что от него осталось. А также несколько Луцидиан и кальциран, с которыми мы сотрудничаем. Капитан, я полностью уверен, что нас хотят уничтожить. Мы выполняем самую тяжелую работу. И продолжаем терять людей. На этот раз куда-то запропастился Аз.

– Не говори никому, что я жив. Пока. Третий колдун.

Таинственный человек. Это ведь эр-Рашал. Верно?

– Э… да. Но откуда вам известно?

– Ты знаешь, откуда. Хотя и не должен. Так ведь? Бон, нам известно почти все, что нам нужно о городе. У нас есть даже копии платежных ведомостей кальцирских отрядов.

– Девы.

– Их не радует то, как с ними здесь обращаются.

– Вы сказали «мы». Кем вы теперь являетесь, капитан?

– Как и прежде Элсом Тэгом. Твоим капитаном. Мне поручили задание. Я выполняю его. И достиг поразительных успехов, новости о которых, видимо, так и не достигли ал-Кварна. – Элс утаил от Бона подробности, которые тот мог растрезвонить. – Бон, я понятия не имею, что задумал эр-Рашал. Ему удалось уничтожить дреангерский флот и основную часть ша-лугов. Он не собирается одерживать здесь победу. Кажется, колдун не видит действительного положения вещей. Сделай нам двоим одолжение. Выберись из города, прежде чем эр-Рашал отправит тебя на тот свет. Выберись и сообщи новости в ал-Кварн.

Бон явно чувствовал себя неудобно. Боль пронзала его плоть и душу.

– Не могу, капитан. Мы дали клятву. Все мы, когда думали, что таким образом нам удастся предотвратить вторжение войск Патриарха.

Элс не настаивал. Клятва такого рода казалась кому-то глупой, однако ша-луги придавали ей огромное значение.

– Его смерть освободит тебя от нее?

– Да.

Элс выскочил из храма. Вблизи водной башни четыре происходили какие-то действия, но основной шум доносился откуда-то с востока.

Элсу удалось кое-что увидеть, когда он спускался в цистерну водной башни под номером два. Браункнэхты захватили ворота ал-Хазена. Имперские отряды вошли в город.

Попытка Элса сбежать не увенчалась успехом. Канализацию заполняли десятки праман, проникавших через башню четыре. Они преследовали налетчиков. Ша-луг не двигался с места, надеясь остаться незамеченным, жалея, что на нем халдарская одежда.

Глава 34

Час охотников

Свэйвар продолжал двигаться лишь благодаря одобрению Арленсулы. Он был готов оставить этот безумный мир. Люди сотнями погибали из-за религиозных убеждений, которые Асгриму казались совершенно непонятными.

Шэгот лишь усугублял удрученное состояние брата. Когда Грим не спал, то абсолютно не мог держать себя в руках и не привлекать к своей персоне внимания. Впрочем, с ним стало меньше хлопот, когда имперские отряды разбили лагерь к востоку от ал-Хазена. Воины, казалось, не испытывали неудовольствия из-за того, что должны были занимать выжидательную позицию.

Шэгот сокрушался, когда приходил в сознание. Древние не могли определить местоположение и личность убийцы богов, однако они были убеждены, что намеченная жертва, скорее всего, находится в лагере епископских союзников императора. Шэгот теперь практически не отличался от дрога, живого мертвеца из преданий давно скрывшихся подо льдом земель. Свэйвар использовал брата как некое приспособление, дабы привлечь внимание Вондеры Котербы и императора к своей шайке.

Арленсула неизменно предостерегала Свэйвара, если где-нибудь рядом проходил вражеский патруль. Когда Шэгот бодрствовал, андорэйцы выходили из укрытия, убивали нескольких противников, а остальных брали в плен. В конечном итоге праманы стали стороной обходить лагерь имперцев. Однако с наступлением сумерек начинались вторжения иного рода.

Слухи оказались правдой. В городе расположились могущественные колдуны. А император не располагал средствами, с помощью которых можно было противостоять их силе.

Имперцев заманили в ловушку, где их собирались уничтожить.

Арленсула вбила эту мысль в голову Свэйвара. Он не мог держать ее в себе. А потому поделился с Гримом и остальными членами их распадающейся шайки.

Разбойники, последовавшие за андорэйцами, один за другим находили достойный предлог покинуть лагерь. Вскоре в отряде Гримсонов ни осталось ни одного человека, который бы надеялся обрести в иных землях славу или богатство.

Имперские командиры от высших до низших чинов заметили андорэйцев. Они были слишком странные, а их действия поразительны, чтобы не придавать им значения.

Ни Свэйвар, ни Шэгот ни разу не участвовали в осадной кампании. Им она пришлась не по нраву. Шэгот намеревался плюнуть на все и отправиться на поиски убийцы богов.

– Для начала нужно узнать, где он, – возражал Свэйвар. – Что будет, если мы станем бродить по холмам, разыскивая его, а ты вдруг заснешь? Я не смогу защищать тебя в одиночку. Эти солдаты не помогут в нашем преследовании. Им нет до этого никакого дела. Нам лучше остаться в лагере, здесь мы хотя бы не столкнемся с непредвиденными обстоятельствами, а на поиски отправимся тогда, когда выясним, где нужный нам человек.


В хижину Гримсонов вошел посланник от Вондеры Котербы.

– Твой брат спит? – спросил он Свэйвара. – Вероятно, императору понадобится ваш особый дар, очевидно, кронпринц попал в плен к праманам.

– Я постараюсь его разбудить, – пообещал Свэйвар. – Сколько у нас времени?

– Я просто предупредил вас.

Вскоре события начали стремительно развиваться. Еще один гонец сообщил андорэйцам, что им придется присоединиться к войску, которое собирают у замка, где расположился император и его придворные. Шэгот никак не реагировал.

На пороге появилась Арленсула, ей пришлось согнуться, поскольку она была слишком высокой.

– Он там.

Свэйвар ей поверил. Когда богиня говорит то, что ты жаждешь услышать, ты, несомненно, поверишь ей.

Шэгот начал медленно двигаться. Он слышал слова брата но сомневался в их истинности. Древние ничего ему не сообщили.

Когда братья достигли пункта сбора, у них сложилось такое впечатление, будто в операции по спасению примет участие все войско. Делегация во главе с кронпринцем, отправленная к епископам, попала в засаду, устроенную праманами. Подробности не разглашались. Большинство участников делегации, как предполагалось, погибли, а остальных взяли в плен.

Холодным утром длинная колонна двинулась в путь, следуя по заснеженной дороге, которую указывали разведчики. Свэйвар и Шэгот шли во главе войска. Тьма не пугала их.

Отряды Хансела были самыми лучшими. Они двигались почти бесшумно, однако медленно.

– Этих людей не застигнешь врасплох. Мы направляемся прямо в капкан, – сказал Свэйвар Шэготу.

Грим заворчал. Наверно, так оно и есть, особенно, если учесть, что Иоанн слишком умен, дабы попасться на удочку.

Может, император знает то, что никому больше не известно.

Днем командиры приказали остановиться. Издалека доносились звуки сражения. Свэйвар предположил, что пленившие кронпринца, отбиваясь, уходили от нападавших. Но кем были эти нападавшие?

Появились разведчики императора. Свэйвар находился неподалеку и потому услышал их донесения.

Кронпринц был жив и невредим. Чего не скажешь об остальных членах его свиты. Казалось, Иоанна больше волнует судьба Фэрриса Рэнфроу, чем собственного сына. Впрочем, Хансел знал, что с его отпрыском ничего не случилось.

Теперь, в основном, все вопросы задавали Свэйвару, а не Шэготу.

– Бездушный, ты понимаешь, в каком положении я сейчас нахожусь? – Иоанн обращался непосредственно к Асгриму.

– Да. – Свэйвар испытывал то, что делало Иоанна Ига не просто маленьким человечком, которого судьба наградила могущественной властью. Хансел заставлял людей почувствовать, что они принимают вместе с ним участие в заговоре.

– Ты понимаешь, на что они рассчитывают? Противник надеется, что я попаду в их капкан.

– Мне это ясно. Но я также вижу, что вы собираетесь пойти у них на поводу.

– Не совсем.

– За стенами города сосредоточилась огромная мощь темной силы. Тирания Ночи обрела законченную форму, однако воинам, очевидно, ничего об этом неизвестно.

– Законченную форму? Вряд ли. Не важно. Противник не подозревает о вашем существовании.

Свэйвар, спокойный и хладнокровный, молчал. Он ощущал присутствие Арленсулы. Она придавала ему мужество и уверенность.

– Мне известно, кто вы. Вы служите Помощникам Ночи. Вас послали сюда выполнить особое задание, которое не имеет ничего общего с честолюбием тех, кто удерживает ал-Хазен.

Свэйвар не отвечал.

– Если вы мне сейчас поможете, я брошу все ресурсы империи на выполнение вашей миссии.

Арленсула подначивала Свэйвара согласиться.

– Хорошо, мы поможем. В обмен на ваше содействие. Мы не потерпим…

– Иоанн Иг никогда… Достаточно. Мне нужно проникнуть в город. Кто-то должен отвлечь колдунов, пока я занимаюсь своими делами.

Прислушиваясь к доносившимся звукам, Свэйвар поднял голову.

– Мы сделаем то, что вы хотите.

Что бы ни затевали жители ал-Хазена, какие бы силы ни скрывались за его стенами, Прислужница Ночи явно не входила в их планы.

На несколько секунд дочь Мрачного Странника стала видимой. Ее заметили имперские и праманские воины. Даже безмолвные леса и камни ощутили ее присутствие. Свэй испугался, что Арленсулу могут увидеть и божества из крепости Великих Небес. Вероятно, что и Шэгот узрел ее. Однако Свэйвару пришлось довериться изгнаннице. За несколько месяцев он стал ее союзником.

Шэгот, однако, оставался в неведении.

Воины с такой яростью обрушились на восточный вход ал-Хазена, что в руках нападавших оказались не только ворота но и навесная башня, а также пятнадцать ярдов стены. Воодушевленные Ханселом, войска ворвались в город, готовые уничтожить каждого, кто не являлся кронпринцем Лотаром.

Первым в ал-Хазен вошли андорэйцы. Шэгот держал в руке голову огра. На братьев набросились толпы демонов, но Арленсула отбросила их. Ярость кровопролития возрастала. Свэйвар был ошеломлен. Мощь колдунов, укрывшихся в городе, и в самом деле оказалась огромной. Асгриму повезло, что рядом с ним в качестве его ангела-хранителя находилась Прислужница Смерти.

Свэйвар толчком руки давал знать Шэготу, когда сменять маршрут. Он удивился, поняв, что им нет надобности бежать в цитадель даже после того, как братья прошли четверть мили.

Гримсоны словно находились внутри пузыря, который обеспечивал им неуязвимость. За его пределами происходили ожесточенные стычки. Наступила ночь. Ее могущество обрушилось на захватчиков. Имперцы все еще проявляли упорство, среди них находились бездушные.

Как только хлынула кровь, Шэгот встрепенулся, стал проявлять бдительность и держать связь с крепостью Великих Небес. В которой, как подозревал Свэйвар, пробуждались и сами древние, проявляя все больший интерес к происходящему.

Одним взмахом заколдованного меча Шэгот ранил трех праман, после чего спросил:

– Что здесь творится, братишка?

– Мы помогаем Иоанну спасти его сына из плена праман. – Император был неподалеку. Он возвышался над царившим хаосом, сидя на своем боевом коне по кличке Ворспит.

– После чего он бросит все силы на поиски нашего человека.

Казалось, Шэгот сомневался. Однако его связь с крепостью Великих Небес теперь усилилась.

– Сюда. Он здесь недавно проходил. А потом пошел туда.

«Ух ты», – подумал Свэйвар. Он поискал глазами Арленсулу, но нигде ее не обнаружил. Но Асгрим был уверен, что именно сила богини сдерживала поток тьмы, хлынувшей из цитадели.

Праманские воины обратились в бегство. Могущество чернокнижников не могло противостоять могуществу Арленсулы.

– Сюда. Захватчики прошли здесь, – сказал Шэгот.

– Какие еще захватчики, Грим?

Диверсионный отряд, принадлежащий войску Патриарха, устроил засаду тем, кто пленил Лотара, а затем забрал мальчонку.

Шэгот проскользнул в низкое, квадратное каменное здание, стоявшее неподалеку. В окнах не было стекол, а в дверных проемах дверей.

– Что это? – спросил Свэйвар.

– Водонапорная башня, сюда за водой приходят женщины. – Шэгот посмотрел вниз. Они спустились в цистерну. С железной лестницы, ведущей в бак, смели ржавчину. На ступенях виднелась кровь.

Внизу появилось чье-то лицо. Лицо прамана. На нем отразились удивление и ужас. Затем человек исчез, выкрикивая предупреждения.

Шэгот перемахнул через край водонапорной башни и спрыгнул вниз. Свэйвар выругался и последовал за братом, проявляя большую осторожность. Поначалу браункнэхты отказывались идти за андорэйцами.

В башню вошел император. Он немедленно взял ситуацию под свой контроль. Иоанн отдал отрядам приказ отправиться в западную часть города на поиски канализационного выхода.

Внизу бездушные настигли праман, которые преследовали захватчиков.

Хансел покинул водонаборную башню. И водрузил свое тело на Ворспита. Несколько минут он пристально смотрел вершину холма, где располагалась цитадель. После того как его сына спасут, он сразу пошлет бездушных туда.

Император собирался взять поводья в руки, дабы направить Ворспита вперед, когда из тьмы появилась стрела и угодила Ханселу прямо в открытый рот. Она прошла навылет, пробив спиной мозг Иоанна.

Глава 35

Конекийско-дирецийское войско. Холодная весна

Зима была длинной и холодной, однако объединенные силы Диреции, Платадуры и Кальцира не испытывали по этому поводу никаких неудобств. Они только и делали, что грелись в своих укрытиях. Сражаться воинам не пришлось.

Брат Светоч не ощущал себя частью великого войска. Скорее, он стал одним из придворных короля Питера, который разместился в замке ал-Негеси. Замок стоял на возвышенности, откуда в ясный день открывался чудесный вид на холмы ал-Хазена. Питер не собирался подходить к городу еще ближе. Праманам и так не удавалось справиться силами Патриарха и императора.

Брат Светоч все понимал. Питер утроил свои территории без каких-либо усилий. Он создал – и продолжал создавать – сеть личных связей с иноземными аристократами и такими людьми, как мэйзелане, епископ ЛеКруа, Майк Кархарт и Тембер Ремак. Полная безопасность, чего нельзя было сказать о путешествии через зимние моря, манила в Кальцир любопытных жителей Диреции и края Конека. Герцог Тормонд и его сестра провели на Шиппене целый месяц. Изабет наслаждалась близостью мужа, а герцог посвятил себя изучению мира и людей, которые встанут на его защиту, когда наступят тяжелые времена. Тормонд поразился, увидев повзрослевшего графа Рэймона.

– Мы отправимся домой весной, – предсказал епископ ЛеКруа. – Эта война закончена. Праманам лишь осталось осознать это и сложить оружие.

Если, конечно, Луцидия и Дреангер не отправят в Кальцир подкрепление.

Брат Светоч сомневался, что праман воодушевит мысль организовать ответную кампанию. Только не сейчас, когда богатые и романтические, небольшого размера дирецийские королевства поглощались завоевательными походами короля Питера к поразительному безразличию остаточных территорий царства Спокойствия.

Брат Светоч, не спеша, поедал завтрак. Епископ ЛеКруа нарушил его трапезу.

– Время бездействия, похоже, подошло к концу. В ал-Хазене происходит нечто очень важное. – Напряженный голос духовника побудил мэйзеланина отправиться на поиски подходящего пункта наблюдения.

Он пустил в ход локти, когда протискивался через собравшихся людей, что не очень-то соответствовало статусу Истинного. Все столпились на возвышенности, испытывая огромное любопытство. Когда брату Светочу удалось, наконец, найти местечко откуда открывался неплохой вид на город, он увидел нечто похожее на столп черного дыма, поднимающегося над языками пламени. Только… Это больше походило на маленькую, но с каждой минутой нарастающую грозу.

– Что это?

– Ночь сошла с ума. Она пытается поглотить саму себя. Когда солнце еще не зашло, этот столп был куда заметнее.

В башне замка король Питер, граф Рэймон и несколько других приближенных вели оживленную беседу.

Брат Светоч разглядел в увиденном знамение. Мир опять изменится. И скорее всего не в лучшую сторону.

Питер и его сторонники послали всадников выяснить, что происходит. А также гонцов, которые должны были предупредить различные гарнизоны о надвигающейся опасности. Поскольку на востоке никто не намеревался держать своих заокеанских союзников в известности.

Брат Светоч практически не ощущал Помощников Ночи. Те же, кто чувствовал их, как например, Майк Кархарт, уверили мэйзеланина, что в Кальцире уже с давних пор не было ни одного даже самого незначительного духа. Вероятнее всего, ночных существ привезли с собой иноземные колдуны. Кальцирские чернокнижники оставались загадкой. В войсках Патриарха находилось бесчисленное множество членов Коллегиума. Никто не знал, какие темные силы стоят за императором Грааля.

Время бежало вперед, а брат Светоч все больше и больше ощущал, как мир постепенно окутывает холод. Эти изменения чувствовали все, чьи философские убеждения не совпадали с концепцией тех, кто был уверен в своем праве повелевать миром.

– Я осязаю, как лед надвигается на Конек, – сказал брат Светоч Майку Кархарту и Темберу Ремаку.

Они поняли, что имеет в виду мэйзеланин. Жизнь станет менее привлекательной для мэйзеланских язычников, деведийцев, дайншау и терлигианских праман, даже для тех епископов, которые рискнули поклясться в верности Патриарху Висэсмэнта.

Однако никто из них не обладал столь мрачным, гнетущим и пессимистичным воображением, чтобы представить себе, насколько ужасным станет их будущее.

Глава 36

В объятиях Ночи

Элс крадучись шел по темной цистерне под водонапорной башней два, ощущая себя трусливым грызуном, вопреки тому, что ша-луги умели скрываться и выжидать не хуже, чем владели мечом или копьем. Воин-раб должен сохранять свою жизнь, а не растрачивать ее на героические поступки.

В канализационной системе происходила ожесточенная борьба. Судя по доносившимся сверху звукам, сражения велись и в городе. Элс точно не знал, что к чему, однако предполагал, что в ал-Хазен ворвались имперские отряды. Совместные усилия Старкден, Мазанта ал-Сеяна и эр-Рашала ал-Дулкварнена по отражению нападения ни к чему не привели.

Затевалось какое-то колдовство. Элс уже и позабыл об амулете, но тот вдруг начал причинять хозяину боль. И куда больше той, что ша-луг испытывал в Онвидиевом Узле.

Элс не понимал, почему эр-Рашалу не удается осуществить задуманное. Насколько помнил Тэг, эр-Рашала ал-Дулкварнена в Дреангере всегда считали чуть ли не богом. Вероятно, неспособность добиться желаемого озадачила и самого колдуна.

За двадцать пять лет обучения и военной муштры Элс превратился в невозмутимого человека. Однако сейчас хладнокровный ша-луг вскрикнул, точно испуганная девчонка.

Нечто, не имевшее формы, заполнило водосток, проникая через накопительную камеру под водонапорной башней два. Элс почувствовал, как это нечто коснулось его души и вызвало далекие воспоминания. Примерив сперва ряд отвратительных образов, нечто в конце концов приняло форму женщины… Нет. Девочки. Хэрис… Нечто перевоплотилось в сестру мальчишки, который стал ша-лугом Элсом Тэгом. Но она была огромных размеров. Настолько огромных, что не могла двигаться в водостоке.

Существо, чем бы оно на самом деле ни являлось, подмигнуло Элсу и приложило палец к губам. А затем исчезло. На его месте возник туман. Он скрыл выход.

Когда Тэг пришел в себя, то задумался, как существо передвигалось по канализации, если не могло даже пробраться в цистерну. Амулет вновь дал о себе знать, однако на сей раз он не обжигал запястья, причиняя нестерпимую боль, а источал холод. Кольцо принципата Бруглиони, казалось, весило двадцать футов.

Какого дьявола?

Дьявол вполне мог приложить руку ко всему происходящему. Это была не женщина. Перед Элсом возникло нечто необъятное и могущественное, не имеющее никакого отношения к человеку, хотя, вероятно, порожденное именно человеческими надеждами и страхами. Наверняка, ша-луга предупреждали об этом существе. Ему было под силу свести упорные старания эр-Рашала ал-Дулкварнена на нет. Помощник Ночи. Вероятно, богиня для тех неверных, которые не смогли признать истинного Бога.

И она предупреждала Элса Тэга вести себя тихо? Ша-луг провел целый час в мучениях. Ему не нужно предостережения демона. В любом другом месте было гораздо безопаснее, чем здесь, в канализации. Какие бы действия Элс ни предпринял, ему навряд ли удастся изменить положение дел.

Существо оставило после себя гнетущее безмолвие. Но чары действовали лишь там, где укрылся Элс. В городе происходили сражения. Точно так же, как и в канализационной системе. Сегодня многие женщины овдовеют, а Элс Тэг оставался слепым наблюдателем. Он не представлял, как вмешаться в сражение, не испытывая при этом чувства вины. Кого-то ему все-таки придется предать.

В конце концов Элс вылез из цистерны и отправился на обезумевшие улицы ал-Хазена. Имперские отряды все еще входили в город. Праманы отчаянно сражались, хотя понимали, что им не одолеть врага. Колдуны вели их, что делали постоянно с тех пор, как бросы вторглись на территорию Кальцира.

Проявляя осторожность, избегая участия в столкновениях и держа в памяти план города, Элс достиг стены, напротив которой находился выход из канализации. На зубчатой стене кроме ша-луга никого не было. Казалось, остальные смертные сосредоточились на борьбе, проходившей во всем городе. Существо, явившееся Элсу в канализации, теперь с головой ушло в жестокое противостояние с обороняющимися колдунами ал-Хазена. Правда, это поступок весьма запоздалый, так человек прихлопывает слепня, уже укусившего его. Элс смотрел на раскинувшиеся у подножья стены холмы, залитые лунным светом. Он разглядел межевые знаки, которые видел по пути в канализацию. Ша-луг нигде не заметил следов резервных отрядов. Отлично. Он бы разочаровался, если бы увидел их.

Внезапно Элс удивился. Даже при полной луне он не мог так хорошо все различать.

На востоке начинало светать. Уже.

Неужели прошло столько времени?

На стене никто не появлялся, и Элс уже стал подумывать о том, чтобы пожаловаться на свое одиночество Богу. Оставшись один на один с самим собой, Тэг мог делать все, что ему заблагорассудится.

Элс занялся поисками какого-нибудь приспособления, с помощью которого мог бы спуститься со стены. Вдруг удастся избежать очередного знакомства с вызывающей клаустрофобию канализацией?

Судьба затеяла заговор.

Внутри наблюдательного поста Элс обнаружил моток веревки. Она оказалась достаточно длинной. По ней спокойно можно было достигнуть земли. Ее подготовили специально для преодоления стен. На равных промежутках друг от друга располагались узлы. Кто-то использовал веревку для совершения набегов или проникновения в спальню любовницы. Или для дезертирства.

Однако после того как Элс привязал веревку, он не стал спускаться вниз, а устроился поудобнее и стал наблюдать за происходящим. Ему не придется участвовать в этих событиях. Судьба оградила его от такой необходимости.

Его диверсионные отряды вышли из канализации, держа строй. Элс тут же узнал Горта, который вел кронпринца Лотара впереди процессии. Ша-лугу было интересно, какую игру теперь затеет Бронте Донето. Вне всяких сомнений, он потребует за Лотара выкуп, намного превышающий ту сумму, которую назначил за освобождение принципата Хансел.

Теперь Элс различал отдельных воинов резервных отрядов. Большинство проявляли нетерпение. Однако они не двигались с места. С любого другого положения на стене их никто бы не заметил. Впрочем, даже если бы и нашлись очевидцы готовящейся западни, им не удалось бы предупредить жертву.

Праманские преследователи повыскакивали из канализации вперемешку с отставшими бросами.

Первыми из канализации появились ша-луги и кальцирская королевская стража, праманы потеряли всякий интерес к бежавшим впереди них, они лишь отметили направление их движения и бросились в противоположную сторону.

Из канализации вышло нечто весьма отдаленно напоминавшее смертного. Огромное подобие человека с гривой спутанных, сальных, светлых волос держало в руку омерзительную мумию и бросало вызов таким оглушительным голосом, что сотрясался утренний воздух. В другой руке незнакомца находился бронзовый меч, которым он постоянно размахивал. Даже тот, кто ничего не смыслит в колдовстве, сразу бы понял, что на оружие наложили чары. Меч источал невидимое, но осязаемое свечение.

За этим странным человеком и вторым типом, который вслед за ним вышел на свет, стояла сила. Впрочем, Элс не понимал, почему все убегали от них.

Наверняка, эти светловолосые парни и есть те самые, кто столько шума наделали в Бросе. Именно они уничтожили членов братства, так жестоко расправились с кальцирскими пиратами и появились в разгар встречи ша-луга с Старкден и Мазантом эл-Сеяном. Принципат Донето называл их бездушными. Они были живыми мертвецами, находящимися на службе у Помощников Ночи. Одна из которых защитила Элса и посоветовала ему залечь на дно.

Вслед за бездушными из сточной трубы вылезли имперские отряды. Выйдя на свет, они, казалось, растерялись. Праманы разбежались. Пинкус Горт и его воины стояли под прикрытием.

Бездушные направились к резервным отрядам. Внезапно тот, кто держал голову и меч, остановился.

Он медленно повернулся. Его взгляд устремился на Элса, Тэга. Ша-луг ощутил ликование человека. Он почувствовал волнение, которое испытал бездушный. Последний поднял голову и меч. Затем закричал, обращаясь к небесам, на непонятном языке.

Из канализации вырвался поток густого и темного тумана. Он принимал форму чего-то огромного, уродливого, омерзительного и темного. Сначала казалось, что это гарпия, затем перед глазами возникал гигантский богомол. Напуганные браункнэхты последовали примеру испарившихся праман.

Существо приняло иное обличье, однако Элс знал, что именно этого демона он встретил под водонапорной башней два.

Богиня продолжала увеличиваться в размерах прямо перед носом бездушных. Тот, что с головой и мечом, не обращал на нее внимания. Он призывал Элса спуститься.

Зачем?

Чтобы убить его. И таким образом уничтожить все знания, которыми он обладал.

Что? Бред какой-то.

Для Элса, конечно, это имеет смысл. Как и для тех, кто отправил его сюда. Они не понимают, что обнаруженные знания нельзя уничтожить. Но сегодня им придется это осознать.

Нельзя сказать, что эти слова прозвучали в голове Элса. Они представляли собой знание, которое материализовалось в мозгу ша-луга. К нему прикоснулась сама Ночь.

Гарпия вновь преобразовалась в туман. Когда он исчез, на его месте стояла высокая белокурая женщина. Она преградила бездушным путь. Последние растерялись и заколебались.

Имперские воины знали, что лицезрели. Однако они отказывались верить своим глазам.

До Элса донеслись кое-какие слова. Ожившая легенда, богиня, восставшая из забытой веры. Помощница, отвергнутая миром.

Она готовилась напасть на бездушных.

Элс начал спускаться со стены. Военные, принадлежавшие разным правителям, показывали на него и перешептывались. Неужели он сделал неверный шаг?

– Обогни стену справа и присоединись к своему отряду, – сказал он себе.

Амулет обжигал и обдавал холодом запястье. Кольцо дяди Дивино весило теперь сто футов. Элс карабкался вниз, словно убегающая крыса, заползая то в одно, то в другое убежище.

Бездушные не обращали на него внимания. Они потеряли к ша-лугу всякий интерес.

А вот Пинкус Горт и его солдаты следили за передвижением Элса. Горт и шесть бросов обеспечили ему прикрытие.

– Я ценю твою помощь, Пинкус. Однако это было слишком опасно.

– Не так уж сильно мы и рисковали. Они полностью увлечены друг другом. – Горт ткнул пальцем.

– Прислужница Ночи. Та, которую изгнали. Кто бы мог подумать, что такое возможно?

– Да уж, кто? Ты, действительно, полагаешь, что это Арленсула? – задумчиво пробормотал Элс, благодарный Горту за то, что тот подкинул ему разгадку.

Горт пожал плечами.

– Все сходится. Но кто рискнет выяснить, так ли это? Может, стоит лучше убраться отсюда, а не чесать языками? – К тому времени, впрочем, они оказались среди столпившихся солдат, которые увлеченно наблюдали за противостоянием языческих богов.

– Ты не знаешь волосатика со второй головой?

– Нет. Однако, похоже, он тот, за кем охотились в Бросе. А что?

– Нам показалось, он пытался вызвать тебя на бой.

– Похоже, так оно и было. Но интересно, почему? Что случилось с нашими трофеями?

– Лотаром и другими? Принципаты отправили их в лагерь.

– Разумно.

– А разве нет?

– Мы по-прежнему будем сражаться с неверными, а они немедленно попытаются шантажировать Иоанна.

– Такова политика. Что, черт возьми, там происходит? Элс и Горт только что заняли удобную позицию, откуда могли наблюдать за битвой сверхъестественных сил.

Напротив Пинкуса рядом с Элсом возник принципат Дивино. Он ужасно выглядел. Весь мокрый и грязный, он был не на шутку напуган.

– Помощники, которые руководят теми двумя, скоро объявятся. Что у тебя произошло, Хэхт? Мы потеряли твой след.

Неужели принципат что-то заподозрил? Нет, вряд ли. Элс рассказал ему правду, опустив лишь свой разговор с Боном и встречу с богиней.

– О, Боже! Мое любопытство погубит меня, – запричитал старший Бруглиони.

– Что?

– Мне следовало уйти отсюда, пока была такая возможность. Нам всем следовало.

Бездушный с головой и мечом медленно увеличивался в размерах, пока не возвысился над женщиной. У нее откуда-то появился бронзовый щит и золотое копье. Бездушный открыл рот и прогремел:

– Предательница!

– Возмездие, Прародитель. Всемирное Зло. Пришло время погибнуть бесконечной смертью, – ответила женщина.

– Ох, ну конечно же, надо было убраться отсюда подальше, – взвыл принципат Донето. – Ну и глупец же я! Они настоящие! Совершенно настоящие.

– Похоже, предстоит забавное зрелище, – изрек Горт. Бездушный произнес два слова. Содрогая воздух, они начали принимать физическую форму, сначала представ в виде двух парящих в небе полотнищ тьмы, которые затем трансформировались в нечто похожее на пару черных грифов. Каждое из существ называло другое словами, произнесенными бездушным. Их имена?

Элс почувствовал, что призрак женщины остался доволен.

Кружащие в воздухе черные твари устремились к бездушному.

– Говорят, все вероучения истинны. Но как возможно такое? – прошептал дядя Дивино.

Происходящее пошатнуло религиозные устои всех, кто лицезрел схватку Помощников Ночи.

– За Геданке! – воскликнула Арленсула словно в ответ на немой вопрос.

Одержимый бездушный вновь разверз своим гласом небо и бросился на непокорную дочь.

Реальность затрещала по швам. Она начала рваться.

Глава 37

Любящий Бог, любящий Отец

Еще никогда мысли Свэйвара не были яснее и определеннее. Он наблюдал за тем, как убийца богов спускается по стене, не замечаемый Шэготом. Грим не видел никого, кроме Арленсулы. Он не понимал, что богиня шла за ними с того самого момента, как андорэйцы оказались на поле древнего сражения. Впрочем, теперь брат Свэйвара не был больше Гримом Гримсоном. Он превратился в земное воплощение Мрачного Странника, который решил раз и навсегда покончить со своей вероломной дочерью.

В его мыслях не осталось места для убийцы богов.

Древние ничем не отличались от своего создания Шэгота: грубые, безрассудные, не ведающие жалости или угрызений совести. И глупые. А зачем быть умным, если ты всесильный и бессмертный?

Черные существа с крыльями встретились между Помощниками. Они гнались друг за другом, образуя черный вихрь, который разрастался в тысяче различных направлений. Помощники кричали, провозглашая тупую ярость и ненависть. Тем временем вихрь увеличивался.

Свэйвар уставился на существо, в которое превратился его брат. Он не мог принять этого, хотя и верил своим глазам. Неповиновение Арленсулы вызвало Внемлющего… Теперь он держал в руках молот, которым так славился его любимый сын. В вихре, издающем оглушительный рев, можно было увидеть омерзительное зрелище. Покойники, почившие много веков тому назад, жаждали восстать и принести пользу божествам, которые держали их для грязной работы.

Арленсула, довольная ответом отца, метнула в него копье. Странник увернулся. Его молот с грохотом опустился на щит башни.

В голове Свэйвара промелькнули слова: «Не забудь свое самое заветное желание. Не забудь, кто был твоим преданным защитником».

Впрочем, они лишь сбили Асгрима с толку.

Что может он сделать, помимо того, как стоять и наблюдать за битвой титанов?

Отец и дочь обменивались ударами. Город отвечал их ярости. Вопреки страху, смертные даже не пытались бежать, они зачарованно следили за происходящим.

«Скоро, мой избранный».

Свэйвара начало трясти сильнее, чем трясет обнаженного человека в жгучий андорэйский мороз. Асгрим с ужасом ждал того момента, когда случится нечто отвратительное.

«Чье зло больше всего мучит мир? »

В вихре сестры Арленсулы пробуждались Герои.

Плохо дело. Среди них был Эриф… То, что осталось от него за столетия, проведенные в зловещем зале.

Великий Бог северных земель отшвырнул молот. Последний так и не коснулся земли. Вместо него в руках Странника появилось копье. По легенде, его сделали из куска живого вселенского дерева, корни которого проникали в любой существующий источник знания. Странник вонзил оружие в щит Арленсулы. Тот треснул. Лишь небольшая его часть по-прежнему оставалась в руках богини. Еще один удар. Копье выпало из рук Арленсулы. Оно не исчезло, как молот, а упало к ногам Свэйвара.

«Теперь ты должен решить».

Глава 38

Глазами других

– Ох, черт, – прошептал Пинкус Горт так тихо и спокойно, что Элс понял, как сильно он напуган.

– Полностью согласен с вами, капитан, – произнес принципат Дивино Бруглиони.

– Ваша милость, вы можете обезопасить отряды? – спросил Элс. Справа и слева стояли войска прикрытия. Вторая резервная дивизия придвинулась вперед, дабы засвидетельствовать событие, происходящее раз в тысячу лет.

Воинами, в основном, были деведийские разбойники. Но Элс не придавал этому значения.

– Ну, вот и началось, – изрек Пинкус.

Элс схватился за рукоять своего старого меча.

Одно существо разбило щит другого, а затем выбило из рук копье. Оружие упало к ногам второго бездушного. Из вихря появились толпы иных тварей.

Бездушный, одержимый Богом, молотил по оставшейся части щита Арленсулы.

Среди людей прошел шепот. Все знали, что они стали очевидцами окончания ряда главных легенд.

Теперь на стены ал-Хазена высыпали праманы. Они испытывали куда большие духовные страдания, чем их епископские и деведийские враги. Праманы так сильно были привержены своей вере, что не воспринимали никакой другой реальности. Некоторые даже отвергали мысль, что Помощники Ночи – порождения дьявола.

Богиня сражалась отважно, не жалея сил, удерживая позицию. Ее противнику мешала человеческая плоть, которая ограничивала его силу.

Второй бездушный поднял копье Арленсулы.

Через черный вихрь на свет выходили существа, похожие на призраков. Вооруженные солдаты двигались шаткой поступью, наталкивались друг на друга. Они слепые? Нет, они только что пробудились, и некоторые уже отошли от долгого сна.

Элс обладал достаточными познаниями в северных легендах, дабы понять, что происходит. Зал Героев крепости Великих Небес изрыгал урожай, собранный богами с разных земель и из разных времен. Конечно, все неслучайно, но где здесь смысл? Зачем кучке забытых божеств принимать участие в перебранке между не имеющими к ним никакого отношения религиозными противниками так далеко от земель, где они когда-то властвовали?

Глава 39

Живой брат, долгожданная смерть

Свэйвар понял, что надо делать. Проще не придумаешь. Ему и Гриму не удастся избавиться от влияния древних. Он подобрал копье Арленсулы, которое выковали сами Помощники. Оружие оказалось на удивление легким и живым.

Стремительно, как гадюка бросается на свою жертву, копье вошло в спину Грима. Никаких усилий не потребовалось, оружие рассекало плоть Шэгота, точно нож сыр. Свэйвар почувствовал через древко заколдованного копья, как бьется сердце брата. Он закричал, когда жизнь Грима наполнила металл и дерево.

Свэйвар закричал вновь, когда на него обрушилась ярость и безумие Мрачного Странника. Боль была невыносимой. Но длилась она всего несколько мгновений. Затем древний помчался к черному вихрю, однако он пропустил его и, не разбирая дороги, начал носиться по кругу.

Мертвецы, перешагивая друг через друга, продолжали выходить из вихря, вызванного сестрами Арленсулы. Те кружили над склоном холма.

Свэйвар выполнил волю богини. Теперь, видимо, ему надо упасть на копье. Однако у него ничего не получалось. Какая-то часть древнего передалась ему через оружие Прислужницы.

Гадюка прищелкнула языком.

Арленсула была удивлена. Это не входило в ее планы. Свэйвар и сам изумился, когда часть Прислужницы перешла к нему через копье.

Он разразился криком. Боль, казалась, длится вечно, однако на деле продолжалась лишь несколько секунд. Затем на Свэйвара накатила волна эмоций, когда он увидел, как из черного вихря появился Геданке, поторапливаемый сестрами Арленсулы.

Грязный ход. Богиня перестала существовать, пытаясь дотянуться до мертвого возлюбленного.

Даже Помощники Ночи в действительности не могут считаться бессмертными. Свэйвар смутно догадывался, что именно в этом и кроется причина его отчаяния.

Глупые, слабые божества услышали обрывки слухов, наводнившие ущелья времени, о том, что им грозит смерть. Испытывая страх перед своей возможной гибелью и перед потерей своей власти, они ухватились за мгновение, которое могло обеспечить им дальнейшую жизнь.

Откуда ему было знать все это?

Копье Арленсулы прыгало в его руках. Сестра почившей богини, Спренгхал, закричала, корчась в предсмертной агонии. Крепость Великих Небес лишилась еще одного бессмертного Помощника. Свэйвар чувствовал, как сила и знания перетекают в его тело. Копье восходило к самой зловещей легенде о Собирателе Душ. Убивая Помощника, ему с каждым разом было проще забирать силу и знания у очередной жертвы.

Свэйвар слабо улыбнулся. Они ошиблись. Все они. Убийца богов находился прямо среди них. Им был тот, кого древние выбрали своим оружием для уничтожения предполагаемого душегуба.

Здесь крылась фантастическая ирония. Возможно, в дело вмешались Помощники, стоящие на высшей ступени. Вероятно, происходящим заинтересовались боги богов.

Свэйвар бросился на последнюю Прислужницу, Фастал, которая по-прежнему выводила Героев на свет. Герои перемещались по кругу. Некоторые двинулись на солдат, которые, как подозревал Свэйвар, наблюдали за событиями из укрытия. Некоторые бесцельно слонялись вдоль стены. Кое-кто стал карабкаться наверх.

Фастал гневно взвизгнула и полетела в черный вихрь. Теперь Свэйвар отчетливо видел сквозь него. Он узрел остальных древних в их отвратительных обличиях. Они были сбиты с толку, как и Герои, но, помимо этого, боги испытывали страх. Небожители не знали, что им теперь делать.

В конечном итоге они выбрали бегство. Боги закрыли черных вихрь, оградив себя от созданного ими чудовищного полчища мертвецов и изуродованных убийц. Свэйвар не мог остановить их или покарать.

Он заметил, что его брат, Грим Гримсон, погиб так, как и предполагал на протяжении своей жизни – далеко от дома, бессмысленно, без какого-либо отчаяния. В соответствии со своей сущностью, сильной и жестокой.

Наконец-то история завершилась. Асгрим Гримсон мог умереть спокойно. Свэйвар вонзил древко копья Арленсулы в снег. Наверно, он почти не почувствует боли.

Андорэец попытался броситься на острие, но не сумел. Нет, дело вовсе не в трусости. Копье не пронзало его плоть. Сила и знания, перешедшие ему от Прислужниц и Прародителя, прежде чем тот убежал, не давали Свэйвару умереть. Впрочем, часть Асгрима Гримсона также сопротивлялась смерти. Еще есть незавершенное дело. Неоплаченный долг.

Свэйвар медленно, но верно постиг суть случившегося. Асгрим Гримсон был мертв. То, что сейчас стояло в его ботинках, представляло собой восходящего Помощника. Ему не удастся убить себя, даже если появится такая возможность. Теперь кому-то другому придется сделать это за него.

Мироздание Свэйвара наполнилось грохотом, ярким светом, запахом серы и пронзительной болью, поразившей сначала левое плечо, а затем дюжину других участков его тела.

Глава 40

Огонь и боль

– Пайп, я готов уйти отсюда. Я уже все видел, – сказал Горт Элсу.

– А что ты видел? – Элс не верил своим глазам. Те существа, которые находились неподалеку, принадлежали к великим демонам Ночи. Святые в Кайфаэте ал-Минфета настаивали, что таковых не существовало. Они были всего лишь сказками и ничем больше. Подобные легенды сочиняли именитые рассказчики Луцидии.

Бездушный атаковал своих создателей. Тем временем бесчисленные толпы мертвецов вылезали на свет, а после того, как их замешательство проходило, набрасывались на живых. Некоторые направились к стене, другие на восток – навстречу приближающимся имперским отрядам, но основная часть наступала на Элса и его воинов. Ша-луг ни разу не видел Гледия Стьюпо среди деведийского резервного отряда, но он отчетливо услышал, как этот гном прорычал: – Занять позицию у орудий! Огонь! Двести пороховых орудий прогремели в течение двух секунд. Элс не видел пушек, пока гном не приказал вытащить их вперед.

Снаряды разрывали приближающихся Героев на части. Элс ужаснулся, насколько легко пороховые орудия уничтожают силу Ночи.

Несколько свирепых мертвецов подобрались к отрядам Патриарха, между ними завязалась драка. Девы продолжали что есть духу палить из пушек. Поднявшийся дым стал невыносимым.

Там, где пороховых орудий не было, противостояние Героям оказалось менее успешным. Имперцы не знали, как сражаться с уже мертвыми воинами. Их лучшим орудием теперь стала жесткая дисциплина. Когда имперцы построились в шеренги, им удалось отражать беспощадные удары нежити.

Десятая часть Героев предпочла обрушиться на ал-Хазен. Элс не понимал, почему некоторые решили взобраться на стены, однако этим они и занимались, карабкаясь наверх, словно насекомые. Когда мертвецы достигли зубцов, они стал убивать всех, кто попадался им на пути.

Дым от пороха рассеялся. Из ал-Хазена хлынули потоки черного тумана: колдуны сражались с нечистью. Сопротивление чернокнижников привлекло внимание остальных мертвецов, по-прежнему надвигавшихся на отряды Патриарха.

Элс преодолел холодную, влажную почву рва и двинулся вперед. За ним последовал Горт. Он преградил ша-лугу путь.

– Пайп, что, черт возьми, там происходит? Я не хочу, чтобы это оказалось тем в чем я уверен.

Деведийские фузилеры позади них приготовились к отступлению. Войска ал-Хазена не собирались их преследовать.

Пушечные дула все еще изредка изрыгали снаряды. Снайперы целились в ослепшее, воющее, носившееся по кругу существо. Оно больше не походило на человека, в которого эта тварь вселилась.

Божество практически ничего не замечало вокруг себя. Оно пронеслось мимо Элса, даже не ощутив его присутствия. Для него не существовало никого, кроме себя.

Боль стала куда сильнее, чем в Онвидиевом Узле, более резкой и пульсирующей. Элс потерял сознание. Но это произошло не только с ним. Ему не придется после объяснять Пинкусу причины своего внезапного падения. Горт и сам упал на землю, схватившись за виски.

Деведийские воины продолжали вести прицельный огонь по раненому богу. С каждым попаданием он слабел, замедлял движения, терял свою форму. Небожитель уже не выглядел как человек. Но он был Богом. Потребуется много сил, чтобы убить его. А возможно, его и не удастся уничтожить. Он придет в себя, если погибнет достаточно людей.

Боль Элса прошла, как только раненый Бог заковылял прочь.

Горта вырвало.

– А, клянусь чертовыми мощами святого Айса, Пайп! Если есть возможность прихлопнуть этого уродца, давай прибьем его, пока не поздно. Или же давай держаться подальше от него. Я больше не вытерплю такой боли.

Все еще не оправившись от страдания, Элс задумался над тем, что его участие в событиях навязано ему другими людьми и случаем. Это утро окажется безрадостным для Грэйда Дрокера. Как и для эр-Рашала ал-Дулкварнена, которого, очевидно, происходящее ошеломило.

Только теперь Элс начал сознавать последствия нескольких минут, проведенных в Эстерском лесу. То, что уничтожило богона, могло истребить куда более могущественных существ.

– Я не представляю, что нужно делать, Пинкус, – сказал Тэг. – Все только начало стихать. Но мне сдается, что мы находимся в эпицентре свершения истории.

Крик отчаяния донесся со стены. Элс и Пинкус увидели, как мертвецы сбросили кого-то с нее. Горт выругался.

– Эта проклятая тварь никак не упокоится. – Однорукий, одноногий Герой без глаз вцепился в его колено.

– Не порежься. Похоже, что это была Старкден.

Горт отсек кисть покойнику, а затем отцепил руку от колена.

– Надо запалить огромный костер, чтобы поджарить нескольких мертвяков.

– Отличная идея. – Боль в запястье усилилась. К ним направлялся ослепленный Помощник. – Хотя лучше сначала выкопать яму. .

– Чтобы они не смогли выбраться из огня. Да, черт! Теперь-то что?

На поле битвы высыпали девы, добивая Героев мечами и копьями из закаленной стали с вкраплениями серебра. Они избегали ослепшего Бога. Он наугад метал молнии.

– Они сообразили, как победить Ночь, не подходя к ней. Братство будет поражено, – вымолвил Элс.

Горт, нахмурившись, увернулся от клацающей руки.

– Нечто подобное уже имело место, Пайп. Правда, не в таких огромных размерах. Я вспомнил об этом, когда ты упомянул братство. События произошли в Сонсе, пару лет тому назад, до того как мы познакомились. Вот как Дрокер получил свои увечья. Их ему нанесли девы. Они утверждали, что это было некое совершенно новое колдовство, но, по-моему, скорее всего, вовсе не колдовство, а то, что мы здесь сегодня увидели.

– Вероятно. Девы – хитрый народ. Ну, сак оно и есть, это Старкден.

– Она мертва?

– Похоже.

– Осторожней.

Элс подобрал древнее копье, которое обронил герой. Он ткнул им в колдунью.

– Давай-ка свяжем ее, засунем в мешок и отнесем к Дрокеру. Он тут же заключит нас в объятия, пусть даже колдунья и не дышит.

– Колдун испытает бурю эмоций. Как думаешь: стоит помочь имперцам? – Для горе спасателей кронпринца события разворачивалась не в лучшую сторону, несмотря на то, что к ним присоединились браункнэхты.

– Они держат все под контролем. А нам следует заняться собственными делами.

– Парни, похоже, готовы дать деру, Пайп. Они, наконец, сообразили, с кем связались. А это значит, что поблизости античное оружие и могильные ценности, которыми можно поживиться. Однако лучше мне приступить к своим обязанностям.

Горт отправился собирать отряды. Элс наблюдал за двигающимися наверху стены людьми. Он увидел Бона и Аза, которые обозревали происходящее с безопасного расстояния.

Итак, Азу все же удалось найти своих людей. Они тоже его заметили, но не показали вида. И вдруг Аз сделал быстрый, едва уловимый знак, которым ша-луги пользовались для предупреждения об опасности.

Элс развернулся и увидел, как одно из тел, лежащих в грязном снегу среди частей мертвых Героев, поднялось на ноги. Бездушный, пронзивший копьем изувеченного Бога.

Ша-луг ощутил ярость, страх и безумие существа. И его силу. На глазах Элса возник новый монстр Ночи, к которому перешли лучшие способности умерщвленных Помощников.

Существо узнало Элса.

Тэг решил использовать тактику быстрого изменения позиции. Тело пронзил новый приступ боли. Он потерял равновесие. Поскользнулся на льду, упал и прокатился двадцать футов вниз по холму.

Девы, сосредоточившие удары на слепом боге, открыли огонь по новой опасности.

Бездушный заревел. Из его человеческой глотки раздался оглушительный вопль. Затем он задрожал, подобно попавшей в западню собаке, увеличился в размерах, изменил форму и бросился наутек.

Существо походило теперь на богомола и в два раза превышало обычного человека, оно обладало таким количеством ног, которого не имел ни один жук. Под мехом и останками тряпья проглядывал красно-коричневый панцирь с алыми шрамами. Тварь направилась на север, улепетывая с такой скоростью, что едва касалась земли.

Элс сидел в холодной грязи и зачарованно смотрел вслед убегающему существу, пока запястье не предупредило его о приближении ослепшего Бога. Ша-луг начал подниматься. Рукой он зацепился за то, чего не видели глаза. Когда он схватил невидимую вещь, она превратилась в бронзовый меч, бывший хозяин которого теперь стал божеством.

Ослепший Бог изменил маршрут, направляясь к ближайшим мучителям.

Какова вероятность того, что эта отвратительная голова находилась рядом с мечом?

Ага. Вот она.

Внутри Элса все похолодело. Он чуть в штаны не наложил.

Глаза существа были открыты. Голова лежала на левом боку в грязной, вытоптанной траве. С живыми глазами. Знающими глазами. И настолько безумными, насколько можно себе представить. Что это за существо? Ни рук, ни голоса, ничего, чем тварь сумела бы воспользоваться, дабы выполнить свое желание. Остались лишь глаза, их гипнотическая сила.

Запястье Элса пронзила боль. Амулет вновь защитил его. За что огромное спасибо эр-Рашалу ал-Дулкварнену.

Элс встал на ноги. Он содрал разодранный плащ с какого-то лежащего без движения Героя и накрыл им голову.

Боль немедленно отступила.


* * *


Из лагеря Патриарха начали прибывать отряды. Грэйд Дрокер учуял возможность одним махом разгромить сопротивление. Элс направил одну команду в водосток, а другой приказал взобраться на стену по все еще болтавшейся веревке, которую Элс использовал для спуска. Кто-то должен открыть передние или задние ворота.

Остальным воинам Элс приказал добить, а затем собрать мертвых Героев. А Горта он отправил на спасение имперцев. Солдаты империи Грааля столкнулись с серьезными трудностями.

В итоге измученный Элс примостился рядом с дядей Дивино, сидевшим в заросшей канаве. Создавалось такое впечатление, что с неба вместо снега падало оружие. Оно валялось в грязи и висело на ветвях кустарников.

– Отличное место для укрытия, а? – Бронзовый меч забрал у ша-луга последние силы. Элс воткнул его в землю, а голову огра отложил в сторону.

– Теперь можно и вздремнуть.

– Лучшее, что мне удалось придумать, находясь здесь, – проворчал Бруглиони. – Как там?

– Думаю, все в порядке. Вы один? Где же ваши ребята?

– Эти остолопы бросились врассыпную, как только начались волнения. А я умудрился получить ранение, просто лежа здесь.

Элс фыркнул.

– Эти железяки вдруг посыпались с неба. Какой-то чертов кинжал угодил мне прямо в колено. На нем смертельное заклинание, однако оно предназначалось не мне. Этим кинжалом убили некоего Эрифа Эрелсона. Вероятно, он где-то среди наших мертвых знакомых.

– Мне его имя неизвестно. Наверно, он был важным человеком когда-то. История ведь непостоянна.

– Хэхт, есть соображения, что там происходит?

– Полагаю, да. Скорее всего, положено начало конца Тирании Ночи. Оружие, используемое девами, вполне может уничтожить самих богов.

Дядя Дивино нахмурился.

– Хэхт, у тебя в голове полная каша из различных вероучений. Но, вероятно, ты недалеко ушел от истины. Воинствующее братство и Особая Канцелярия будут в восторге. Они захотят заполучить эти орудия и использовать их на благо Господа, как только разберутся в их устройстве.

– Несмотря на то, что орудия принадлежат Врагу?

– Что? – Глаза Принципата округлились. Неужели кто-то спланировал недавние события? Неужели он стал свидетелем первого звона колоколов смерти?

– Дьявол! Может, ты и прав. Чтобы разобраться, придется собрать кворум всего Коллегиума. Черт! Я не могу встать. Не могу пошевелить ногой.

Глубокая печаль нахлынула на Элса. Но он должен сдержать слово. Ша-луг вздохнул. Кроме них в канаве больше никого не было. Такая возможность больше никогда не представится ему.

– Принципат, много лет тому назад Фрайдо Бруглиони вместе с братом дурно поступили с Драко Арнино. Дон точил на них зуб. Перед смертью он все рассказал своему сыну и взял с него слово, что тот отомстит за него.

Принципат Бруглиони смутился.

– Это… Это… Я уже и забыл о том случае… Так Драко все знал?

– Всегда.

– Значит, тебя послал Иниго?

– Да, принципат. Мне очень жаль. Но с тех пор вы были обречены.

– Хэхт! Нет!

– Человек стоит чего-то, если умеет держать слово. – Элс свернул плащ Бруглиони и набросил его на лицо старика.

Дивино отчаянно сопротивлялся. Амулет вновь обжег левое запястье Элса.

Бог оказался милостив. Свидетелей преступления не нашлось. Элс довершил свое дело, а затем вновь вонзил древний кинжал в колено Бруглиони. После чего он уничтожил все следы своего пребывания в канаве. По прежнему оставаясь незамеченным воинами, которые сосредоточили свое внимание на чем-то другом, Элс устремился по канаве подальше от тела принципата Бруглиони. Ша-луг ни раз хотел нарушить обещание. Он прикипел душой к Дивино Бруглиони. Однако Элс почти не сомневался в том, что с потерей принципата у Великого и Коллегиума появятся огромные проблемы.

Прошло десять минут прежде, чем Элс смог с кем-нибудь заговорить. Он блуждал по полю битвы, держа под мышкой голову монстра и зажав в другой руке бронзовый меч. Ша-луг хотел знать, что же такого сделали Дивино и Фрайдо, дабы заслужить жгучую ненависть Арнино.

Элс заметил, как к нему с опаской подошел солдат Горта.

– Квинтиль? Что случилось?

– Послание от капитана Горта, сэр. Только для вас.

Человек трясся до самых ботинок. Интересно, почему?

– Выкладывай.

– Император мертв. Убит во время столкновения в городе. Отныне император – Лотар. Дочери Иоанна взяли все в свои руки. По словам капитана Горта, в лагере имперцев могут возникнуть волнения.

– Само собой разумеется. Как у него дела?

– Это другое послание. Ему нужна помощь – несколько метателей молний, если вам удастся послать их ему на выручку. Эти твари не уступают и не сдаются, покуда не порубить их на мелкие кусочки.

– Считай, я уже в пути. Вот только соберу их.

Квинтиль испарился, очевидно радуясь, что ему наконец удалось покинуть Элса. Ша-луг отправился на поиски Гледия Стьюпо. Гном постоянно ускользал. Однако Элсу удалось, наконец, разыскать его.

– Что-то я не припомню, как назначил тебя за старшего, гном. Да и в планы капитана Горта это тоже не входило, особенно то, что случилось утром. Однако у тебя все получилось. Остались ли еще снаряды и порох? У Горта возникли проблемы.

Стьюпо и его сторонники не собирались сопротивляться. Но было ясно, что им этого очень хочется. Несколько пушечных стволов навели на Элса.

– Не думаю, что с вашей стороны это разумный шаг. Я ваш лучший друг на всем побережье моря Прародительницы.

– Все дело в мече, полковник. Вам надо от него избавиться. Он уже начал придавать вам ту же ауру, какой обладал его бывший владелец.

Элс бросил взгляд на бегающего туда-сюда слепого Бога, который уже не был таких огромных размеров, как раньше.

– Понятно, – сказал он. Впрочем, по его мнению, на него воздействовала, скорее, голова, а не меч.

– У тебя есть кто-нибудь на примете, кому можно доверять, и кто достаточно силен для того, чтобы приглядеть за мечом и не поддаться искушению использовать его по назначению?

– Есть ли человек, способный отвергнуть оружие чужих богов? – переспросил Стьюпо. – Думаю, да.

– Отлично. Найди этот образец для подражания. Мы уничтожим меч в том же огне, что и нежить. Он из бронзы. А бронза должна плавиться. Итак, если ты соберешь мне резервный отряд, я пойду и спасу моего парня номер два, который оказался слишком самоуверенным.


Когда Элс, гном и двадцать девов отправились на шум сражения, завязавшегося между имперцами и нежитью, ша-луг спросил:

– Как вам удалось набрать такое количество амуниции? У вас, говорят, денег хватит разорить самого дракона, однако вы потратили на снаряды столько серебра, сколько и вообразить трудно.

– А ты и не воображай. – Стьюпо протянул Элсу шершавую металлическую пулю величиной с ноготь на большом пальце.

– Железо.

– Да. С небольшими вкраплениями серебра.

– Э?

– Не обязательно отливать снаряд из чистого серебра. Оно должно быть на поверхности, только и всего. А железо вызывает у большинства созданий Ночи жуткое несварение. Одной маленькой серебряной монетки хватить на сто таких пуль.

Потрясающе.

– Как же нам все это познать? Почему пушки эффективны там, где от другого оружия нет никакого толку?

– Ты ошибаешься. Ты же видел, как мы добивали мертвецов мечами с серебряными остриями. Здоровое существо способно уворачиваться от обычного оружия и снарядов. Но они не обладают достаточной скоростью. А снаряд из пушки движется так быстро, что его нельзя заметить. Мы почти пришли. Тебе придется, скорее всего, сделать несколько шагов назад.

– Еще один вопрос, прежде чем вы начнете дробить нежить. Просто из любопытства. Почему ты открыто командуешь деведийским отрядом? Грэйду Дрокеру известно твое имя. Зачем показываться на глаза? Как ты вообще узнал о том, что со стороны королевства Ночи произойдет нападение?

– Существует несколько причин, полковник. – Стьюпо сделал знак рукой, приказывая своим людям подготовить орудия. – Но все прошло так гладко, что я могу и похвалиться. Мой Бог – истинный Бог.

– Прошу прощения?

– Ангел несколько раз являлся ко мне ночью, предупреждая, что преисподняя разверзнет свои врата здесь. Я решил выйти на свет, поскольку колдун вспомнит, что слышал мое имя в Сонсе. Если Дрокер решит нажать на моих людей, они смогут свалить всю вину на меня. А я сказал им, что сведения о пороховом орудии получил от провокатора из Дреангера, который прогиб во время восстания в Сонсе.

Скрывалась ли в словах Стьюпо хорошо завуалированная угроза?

– Вряд ли Дрокер долго протянет. У него не осталось сил на то, чтобы задать вам жару. А кроме него до вас больше никому нет дела.

– Вы не деведиец, полковник. Вам не под силу воспринимать все как часть реки времени. Вы едва различаете вчера, сегодня и завтра.

Элс был не согласен с гномом, но оставил свое мнение при себе. Хотя, видимо, Стьюпо действительно верил, что его посещал ангел, а не коварная Прислужница Смерти, замыслившая устроить жестокую засаду отцу, который разбил ей сердце.

– У тебя все? Мне действительно надо спасать твоего неуклюжего помощника.

– Иди и спасай. – Элс вскарабкался на гряду. Холм резко обрывался за стеной. Внизу земля была усеяна мертвыми и ранеными людьми, а также останками свирепых Героев. В семидесяти ярдах от холма двенадцать браункнэхтов образовали кольцо вокруг Элспет Иг. Элс ощутил волнение, какое испытал в Племенце. Девушка казалась бесстрашной и рассерженной.

Горту и его людям не удалось прорваться к имперцам через нежить. Теперь их самих окружали восставшие мертвецы. Ни у имперцев, ни у Пинкуса не осталось сил сопротивляться Героям.

– Делай свое дело, гном, – прошептал Элс.

Нежить не задумывалась над своими действиями. Первый залп прогремел, когда мертвецы находились всего в десяти футах от деведийских стрелков. Все снаряды попадали точно в цель. К тому времени, когда Герои сообразили, что от девов исходит опасность, раздался еще один залп. Пораженные Герои падали на землю. И больше не поднимались. Потребовалось всего несколько минут, чтобы полностью истребить их.

– Как же ты быстро добрался. Еще бы десять минут, и ты бы уже никакого не спас: нас бы тут всех перебили, – выдохнул Горт. Он был бледен, каждый мускул лица находился в напряжении.

– Если ты скулишь, значит, я успел вовремя.

– О, да. Я собираюсь сделать твою жизнь невыносимой за то, что ты так долго добирался сюда. Ой! Поосторожнее там, волосатик! – Дайншаукинский лекарь приступил к осмотру Горта.

– Думаю, другим ваша помощь нужна больше, чем этому типу. Пусть сначала из него выйдет вся желчь, а потом уж и залатаете его, – сказала Элс дайншау. Хихикая, ша-луг направился к уцелевшим имперцам. Большинство попадало на землю, когда отпала необходимость обороняться. Лишь дочь императора твердо стояла на ногах рядом со своим павшим конем. В одной руке она держала легкий меч, а в другой – герб отца, который Элспет взяла у погибшего знаменосца. На ней была надета миниатюрная кольчуга, легкий нагрудник. Шлем отсутствовал. Ее черные волосы развевались на ветру.

Элс склонил голову.

– Принцесса.

– Я помню вас. Но запамятовала ваше имя.

– Пайпер Хэхт, принцесса. Из броского городского полка.

– Ваше положение улучшилось. – Она нежно улыбнулась.

– Да уж. А вот ваше слегка ухудшилось.

– Мы держали их там, где хотели. Элс не удержался от смешка.

– Чем я могу быть вам полезен?

– Верните моего брата.

– С удовольствием. Однако у меня нет таких полномочий. Я простой солдат, а Лотар теперь находится в руках тех, кто больше озабочен политикой.

– Члены Коллегиума.

– Да.

– С ним все в порядке?

– Не знаю. Я не видел его, но думаю, что он цел и невредим. – Элс не отрывал глаз от девушки, как и она от него. Ясно, что Элспет тоже чувствовала притяжение.

– Что вы собираетесь делать?

– Мы дети Хансела Черные Ботинки.

– Мне бы не хотелось столкнуться с тем, чем вы намереваетесь заняться.

Она опять нежно улыбнулась.

– Я же вам сказала. Мы дети Свирепого Ханса. – Элспет переместила взгляд на что-то, находящееся позади Элса. Она ошеломленно выдохнула.

Элс развернулся, и в ту же секунду поток темноты рассек небеса.

Затем последовал крик. Это был рев дюжины грозовых молний, сжатых в минутный приступ ярости.

Такой звук могло издать лишь одно существо.

– Мне надо идти, – сказал Элс.

– Увидимся, – ответила девушка, разобрав слова ша-луга по губам.

Поскольку в ушах все еще звенело, Элс не уловил тона ее голоса. Но казалось, что это было обещание.

– Стьюпо! – заорал Элс в ухо гнома. – Это то, что я думаю?

– Мы стали очевидцами смерти лжебога.

Элс наблюдал за тем, как войска Патриарха входили в ал-Хазен через только что открывшиеся ворота. Предстояло ожесточенное сражение. Мазант ал-Сеян не уйдет по-тихому. Эр-Рашал вообще не уйдет. Он испарится и появится в Дреангере, возложит вину за поражение на других и замыслит новое зло.

– Лучше тебе залечь на дно, мой маленький друг. Дрокер сильнее, чем ты думаешь, – сказал Элс.

– Он может быть сильным, сколько ему угодно. Знания о порохе теперь не являются секретом. Ему не удастся истребить их. Даже твоему дреангерскому колдуну это не под силу. Он ненамного умнее своего повелителя-марионетки.

– Отныне с девами, живущими в ал-Кварне, не будут церемониться.

– С ними никогда не церемонились.

– Ты не знаешь, что затевал эр-Рашал? Зачем он сплел заговор, в результате которого пострадала его страна, а не противник?

– У меня есть кое-какие мысли на этот счет. Но, скорее всего, они ошибочны. Я скажу тебе то, что однажды поведал мне старец. В политике и на войне нет смысла тратить время на поиск заговорщиков и предателей, если поражение можно объяснить глупостью и неопытностью.

Элс кивнул. Его собственные люди выдвигали запутанные и неправдоподобные теории заговора с целью оправдать свои промахи. Эти теории часто касались тайных интриг со стороны деведийской диаспоры. Ша-луг и Стьюпо приблизились к столпу черного дыма, который не спешил рассеиваться.

– Ну, похоже на дыру, ведущую в преисподнюю, – заметил Элс. В земле образовалась воронка шириной в пятнадцать, и глубиной в шестьдесят футов. Края ямы были гладкими и походили на расплавленный воск.

Элс приложил огромные усилия, дабы научить своих солдат проявлять смекалку. Использовать любую возможность. Видимо, они усвоили этот урок и теперь швыряли в воронку все, что хоть отдаленно напоминало воспламеняющийся предмет, не забывая отправлять туда же и части павших Героев.

– Этим трутням стало лень вырыть яму самостоятельно, – сказал Элс. Он лично убедился в том, что голову демона и бронзовый меч кинули в огонь. Ша-луг приказал унести с поля боя раненых и организовал погребение погибших епископцев на халдарском кладбище ал-Хазена. Затем он присоединился к отрядам, вступившим в город. Большинство кальцирских защитников сдались или же бежали из города. Они утратили боевой дух. Оставшиеся солдаты укрылись в цитадели, отражая неугасаемые удары мертвых Героев. Элс не вмешивался.

Имперцы потеряли всякий интерес к ал-Хазену. Они направились в свой лагерь. Дворяне не преминут взять власть в свои руки.

Дочерям Хансела потребуется проявить недюжинную силу и ум.

Лотару следовало выделить особую охрану. Великий мог попытаться подослать убийцу к мальчишке и тем самым затупить зубы империи Грааля.

Этого нельзя допустить. Великий всегда должен ощущать угрозу о стороны империи.

В ал-Хазене царила мертвая тишина, за исключением шума, доносившегося из его сердца. Там бушевало колдовство. Однако усилия защитников цитадели ни к чему не приводили. На них обрушилась мощь Коллегиума, не оставляя им практически никаких шансов сосредоточиться на мертвых Героях.


Последняя группа кальциран бежала из-под гнета праман и мертвых воинов. Мафти ал-Арай эл-Арак, его придворные, их родные и некоторые невероятно упрямые повелители кальцирского королевства выбирались из города. Обменявшись посланиями, они пообещали признать власть короля Питера Навайского в ал-Негеси. Беглецы поклялись Священным Писанием, что сдержат слово. Элс считал, что холодная погода не даст им нарушить свое обещание. Если эти люди хотели оказаться в тепле и сытости, им не оставалось ничего другого, как отправиться к Питеру.

Элс наблюдал за передвижением процессии, находящейся под охраной его отрядов. Он надеялся увидеть среди беглецов знакомые лица.

А, вот и они. Бон и Повелитель Теней, Аз, которого поддерживали товарищи, поскольку он получил слишком много ранений. Сегодня эти двое выглядели совсем как настоящие кальциране. Бону все же удалось найти лазейку, дабы нарушить данную им клятву.

– Подождите-ка! – Ша-луг узнал еще одного человека. И в списке беглецов он не значился.

– Хиото, Брэнч! Остановите вон того человека. В серой рясе с капюшоном. Приведите его сюда.

Внезапно появился главный казначей Мафти. Именно он вел переговоры о разрешении покинуть ал-Хазен.

– Тысячу извинений, повелитель! – напряженно произнес он. – Смилуйтесь над Мафти! Эта серая крыса вынудила нас взять его с собой. Он отчаянно хотел избегнуть гнева безумного дреангерца. Мафти не собирался нарушать свое слово.

– Ясно. Вы что, одурманили его?

– Да-да, повелитель. – Отведенные в сторону глаза казначея навели Элса на мысль, что, скорее всего, придворные Мафти использовали яд.

– Это Мазант ал-Сеян?

– Он самый, повелитель. Страшный человек. Мы не осмелились…

– Довольно. Ты брешешь, как собака. Впрочем, мне все равно. Напомни, Мафти, что за ним проследят до самого ал-Негеси. Я отдал приказ безжалостно расправляться с теми, кто нарушит слово.

– О, повелитель, ваша милость не знает границ. Она доступна лишь верующему. Мы не забудем этого.

– Ступай. Мое решение все еще могут отменить мои хозяева. – Несомненно, когда принципаты узнают о том, что Элс позволил их денежкам сбежать, они поднимут невероятный шум. Чихать они хотели на то, что соглашение спасло жизни многих солдат. Их всегда можно заменить другими.

Ша-луг поступил так не только для того, чтобы сберечь воинов. Он хотел дать своим старым приятелям возможность избежать гибели, на которую эр-Рашал ал-Дулкварнен собирался отправить уцелевших ша-лугов.

Гнев обуял Элса. Мошенник предал ал-Праму и Дреангер в угоду собственному честолюбию. Но пройдет время, и он ответит за свое вероломство. Может, даже здесь, в ал-Хазене, окруженным деведийскими фузилерами. Им понравится мысль застрелить того, кто изобрел пороховые орудия. Они ценили иронию не меньше золота. А может, он получит свое позже, после того как новости о его измене дойдут до Гордимера Льва.

Как только шатающегося человека в сером сопроводили на встречу с Грэйдом Дрокером, Элс приготовился к штурму цитадели. Впрочем, необходимость отпала.

Рядовые солдаты, будучи не такими уставшими, как Элс и еще способными трезво мыслить, сообразили, что в цитадель ал-Хазена можно проникнуть через задние ворота, коими воспользовался Мафти для своего бегства! Герои не проявляли к новым солдатам никакого интереса. Они были заняты чем-то другим.

Никто не мог найти эр-Рашала ал-Дулкварнена. Как, впрочем, и командиров дреангерских и луцидийских отрядов. Несметные богатства также не удалось обнаружить. Правда, воины Элса вытащили откуда-то несколько слуг, но последние столь отрешенно взирали на происходящее, что всем стало ясно: их заколдовали.

– Вот что мы сделаем, – сказал Элс одному из капитанов. – Поместите слуг в застенок для рабов. Мы их позже допросим. Затем подожгите цитадель. Огонь заставит спрятавшихся покинуть свои убежища. Позвольте им сдаться, если они, конечно, захотят.

Затем ша-луг опустился на землю подальше от крепости и задремал. Ему стоило лишь на чуть-чуть приоткрыть глаза, дабы заметить, что сотни броских солдат тоже пускали пузыри. Элс кивнул сам себе, задумавшись, как много времени он проводит в одиночестве. Несмотря на то, что Тэг командовал десятью тысячами воинов, он все равно оставался один.

Впрочем, очень скоро он вновь окажется рядом с Анной Моциллой.

Пошел снег. Передышка закончилась.


Усталость безжалостно давала о себе знать, пока Элс двигался от одной отметки к другой. Он возвращался в лагерь. Шел снег, стояла ночь. Ша-луг стал частью беспорядочного потока. Его обгоняли юноши. Он обгонял стариков. Поло встречал Элса, суетясь словно взволнованный щенок.

– Просто накорми меня и уложи в кровать, – сказал Тэг. Он слишком устал, чтобы беспокоиться о том, в каком состоянии находится лагерь, переживший несколько дней тирании Титуса Консента. Все проблемы можно уладить потом.

Поло самоотверженно оберегал сон Элса до тех пор, пока солнце не взошло достаточно высоко, хотя всем вдруг потребовалось срочно с ним поговорить. Когда ша-луг проснулся, он самолично вытолкал всех за дверь и отправился к Грэйду Дрокеру.

Колдун братства выглядел ужасно.

– Рад видеть тебя, Хэхт. Произошли поразительные вещи. Мне нужно знать все, что тебе о них известно. Я должен принять решение. – Дрокеру понадобилось две минуты, чтобы произнести эти слова.

– Задавайте вопросы, а я постараюсь ответить на них.

– Для начала скажи мне, что случилось. Помнится мне, я советовал тебе не вмешиваться в спасение кронпринца.

– Мы действительно не вмешивались в дела братства.

– Однако Лотара в лагерь привели воины городского полка.

– Ваши люди не справились с заданием. Если бы не мои солдаты, Лотар бы умер в кальцирском плену.

– Очень хорошо, что ты проявил инициативу. Братья, которых мы послали на выручку кронпринца, погибли. Все, как ни прискорбно.

– Они храбро сражались. Из того, что я увидел, становится ясно: праманам дорого обошлось пленение Лотара.

– Я доволен, Хэхт. Я устал. Ужасно устал. У меня почти ничего не осталось. Даже моего маленького королевства. Рядом со мной никого нет, кроме Бэхтэра. Мне следовало прийти в ярость, когда я узнал о наших потерях. То, что устроили в городе наши девы, должно было вывести меня из себя. Подобное оружие превратило меня в калеку. Но я слишком слаб. В «Книге Добродетели» есть один отрывок, написанный каким-то неизвестным пророком. «Я устал до смерти». Хэхт, мне и до конца недели не протянуть. Я могу не увидеть еще один закат солнца. Время, отведенное мне Богом, вышло. – Длинная, почти непрерываемая речь забрала у Дрокера последние силы. Теперь он выглядел, словно уже умер.

– Может, мне послать Поло за лекарем, сэр?

– Нет. Мне немного осталось. Я сделал все, что хотел. Сержант Бэхтэр предоставит тебе все необходимые сведения и материалы.

– Сэр?

– После моей смерти ты займешь пост главнокомандующего силами Патриарха. Принципаты уже согласились исполнить мою волю. Они сделают так, чтобы Патриарх узаконил твое вступление в должность.

– Я недостоин этого.

– Возможно. Многое в тебе тревожит меня. Однако твое упорство гораздо важнее притворного служения вере.

Элс сменил тему.

– Вы что-нибудь вытянули из Старкден или Мазанта ал-Сеяна?

– Со смерти женщины прошло слишком много времени. Я не обладаю способностями некроманта. Жаль. Ее смерть огорчила нас. Принципаты сейчас работают с другим колдуном. Но вряд ли из этого выйдет что-то путное. Его мозг поврежден наркотиками и ядом. Только специалистам из Особой Канцелярии удалось бы заставить говорить его. Однако те, кто находится в лагере, пострадали, защищая Лотара. Они не оправятся от полученных ранений.

– А третий колдун? Тот, который прибыл из-за океана?

– Исчез. Испарился. Говорят, мертвые воины тяжело ранили его, прежде чем он покончил с ними. На сегодня достаточно. Мне пора восстановить силы. Если удастся. Когда будешь выходить, позови сюда пожилую женщину. Мне нужно сменить белье.

Дрокер не шутил. За ним действительно ухаживала женщина, кальцирская халдарка, такая старая, что, наверное, была свидетельницей образования Валаретеглийских гор. Она нянчилась с Дрокером, словно с дитем. Колдун уже не мог вставать с кровати.


Элс взял бразды правления полком в свои руки. Первым делом он приказал ротным капитанам произвести подсчет раненых и пропавших. Последних оказалось всего восемь. Три дева, которые участвовали в пороховом безобразии. Четыре солдата, подоспевшие на очистку ал-Хазена. Они надеялись, что в суматохе можно будет чем-нибудь поживиться. И наконец восьмой – принципат Дивино Бруглиони. Никто понятия не имел, что с ним случилось. Сотоварищи принципата чуть ли не в истерике бились из-за его исчезновения.

Элс направил на поиски пропавших разведывательный отряд.

Ему удалось выкроить время, дабы переброситься парой слов с Рогозом Саягом.

– Сообщите дону Иниго, что все сделано. Жертва поняла, почему ее лишают жизни. Жаль, что мне пришлось сделать это собственноручно.

Спустя некоторое время, когда принципата Бруглиони нашли и решили, что он пал от рук мертвых Героев, Рогоз сказал Элсу:

– Дон Иниго борется за свою жизнь. Я уверен, он обрадуется, услышав новость. Арнино отныне перед вами в неоплатном долгу.

– Предупреди, что когда-нибудь я попрошу оказать мне ответную услугу. Я честолюбивый человек.

Более продолжительный разговор с Рогозом был невозможен.

Теперь Элса повсюду сопровождали Поло и сержант Бэхтэр. Последний определенно намеревался подготовить ша-луга к вступлению на пост Дрокера.

– Я единственный уцелевший член фиралдийского братства, сэр. А у меня нет качеств, которые бы позволили мне стать новым главнокомандующим.

– Уверен, из Стаклирхода пришлют кого-нибудь сразу же, как только выяснят, что Кастелла пуста.

Поло следовал за Элсом, поскольку после смерти принципата Бруглиони кроме ша-луга у него никого больше не осталось. Он не горел желанием вновь оказаться среди членов семейства Бруглиони.

– Мне не удастся прижиться среди тех высокомерных щенков.

В городском полку таких было немало. Элс жалел, что у него нет возможности вырвать их из тисков Броса. Он отправился в лазарет, где лежал Горт.

– Пайп, ты должен что-нибудь предпринять по улучшению вкуса еды, – ту же захныкал тот.

Главный лекарь полка сопровождал Элса.

– Вот это моя вторая рука. Проследите за тем, чтобы он получал те же деликатесы, которыми вы потчуете раненых деведийских юнцов в соседней палате.

Главный лекарь был девом. Кто бы сомневался.

– Пайп, не будь ты моим полковником, я бы обозвал тебя болваном и заставил целовать меня туда, куда не попадают солнечные лучи, – запротестовал Горт.

– Значит, мне повезло, что я твой полковник. Ты как, собираешься в скором времени вновь приступить к работе?

– Пайп, я здесь нахожусь на волоске от смерти. Они пытаются заморить меня голодом.

– Что ж, если ты не поправишься, мне придется назначить на твое место кого-нибудь другого. Например, Бо Биогна. Он станет хорошим командиром для городского полка.

Улыбаясь, Элс направился к выходу. Ша-луг ощущал, что Горт чудесным образом начал сразу же выздоравливать.

Лазарет состоял из четырех палат. Две были отведены для раненых солдат городского полка. В других двух располагались все остальные. Палата, куда направляли девов и дайншау, оказалась переполненной. Те, которые предназначались для епископских халдар, воинов и остальных членов войск, пустовали. Последнее, самое маленькое помещение лазарета служило для пленников и посторонних лиц. Элс зашел в него, поскольку туда поместили кронпринца Лотара.

Мальчишка получил несколько царапин и обморожений. Он оказался единственным достаточно здоровым человеком из всей свиты, кого коробило от мысли, что его выставили на всеобщее обозрение. Лотару лицо Элса было знакомо. Обменявшись с наследником имперского престола парой фраз, ша-луг понял, что за хилым телом Лотара скрывается железная воля.

Истинный сын своего отца.

– Ваше положение не столь безнадежно, как вам кажется, Ваше Величество. – Лотар бросил на Элса озадаченный и в то же время проницательный взгляд. – Я просто убедился в том, что вы еще не совсем здоровы, а потому не можете отправиться в путь. Впрочем, если вам не терпится вновь увидеть Брос…

С конпринцем в палате с тяжелыми ранениями лежало несколько праманских дворян. По мнению Элса, их спасли в надежде получить за них выкуп.

Колдунов из братства, с которыми ша-луг некогда сидел за одним столом в Ранче, поместили в темный, изолированный от остального помещения угол.

– Эти двое опутаны сильным колдовством. Мое мастерство им не поможет. Поэтому я положил их туда, где они никого не потревожат, – объяснил главный лекарь.

– Изолировать их – самое лучше, что вы могли сделать. Если только у вас нет ямы, куда колдунов можно бросить.

– Их и так скоро похоронят.

– Вот как?

– Им долго не прожить. Нам не удается даже покормить их. Не будь они колдунами, то не дотянули бы даже до сегодняшнего дня.

– Это расстроит Грэйда Дрокера.

Младший из черных воронов, чье имя Элс не мог вспомнить – вероятно, он вообще его не знал, – открыл глаза. Он устремил свой безумный и испуганный взгляд на ша-луга.

– Да Скийский? Что ты здесь делаешь? Где мы? – И вновь глаза колдуна закрылись.

– Что это было? – спросил Элс, надеясь, что лекарь не услышал, как бешено застучало его сердце.

– Ума не приложу. Наверно, вспомнил что-то. С людьми такое часто случается, когда они бредят.

– О, мне уже доводилось с этим сталкиваться. Черт возьми, да я и сам находился в таком же состоянии, когда был ребенком. Вы отлично справляетесь со своими обязанностями. Если вам понадобятся дополнительные ресурсы, оповестите меня. Я ничего не обещаю, но… Поставьте капитана Горта на ноги как можно скорей. Он мне нужен. – Ша-луг хотел также предложить удушить колдунов из братства, однако это было слишком рискованно.


– Поло, я нашел тебе нового хозяина.

Поло не обрадовался известию. С тех пор, как принципата Бруглиони не стало, старик находился в отчаянном положении. Он приготовился к худшему.

– Да ладно тебе. Все не так уж и плохо. Ты будешь служить капитану Горту, как служил мне. Меня действительно собираются назначить главнокомандующим.

– Сэр? Но сэр, кто же станет заботиться о вас?

– Они уже выбрали для этой роли сержанта Бэхтэра из братства.

– Сэр? Но, сэр, Бэхтэр? Он же старик. И… и шпион. Элс приподнял бровь и улыбнулся.

– Сэр, но мне трудно будет привыкнуть к капитану Горту.

– Не сомневаюсь. У него есть недостатки. Однако ты ему все больше нравишься.

– Как может при некоторых обстоятельствах понравиться плесень.

– Так или иначе, решение принято. Пока. Впрочем, если тебе хочется, ты можешь вернутся в цитадель Бруглиони, когда мы возвратимся в Брос.

Новость о том, что умирающий Грэйд Дрокер назначил своим приемником Пайпера Хэхта, быстро облетела весь лагерь. По никому непонятным причинам находящийся при смерти генерал испытывал к наемнику из Дарнении огромную привязанность.

В результате ша-луг стал самым популярным человеком в военном лагере. Все, кто в нем находились, были официально признаны воинами. Патриарх издал несколько подходящих указов.

Это провозглашение не принесло никаких перемен, с помощью него Великий лишь подчеркнул тот факт, что он преисполнен желанием объявить войну от имени своего Бога.

Всем, кто мог попасть к Элсу, тут же от него чего-нибудь потребовалось.

В основном, они подсовывали ему на подпись петиции, которые забраковал Грэйд Дрокер. Ша-луг объявил, что если он действительно займет место Дрокера, то в политике никаких изменений не будет. Впрочем, Элс всерьез подумывал ослабить ограничения, установленные для девов. Этот народ и так уже много выстрадал.

Теперь у Элса не оставалось лишнего времени. Когда все-таки удавалось выкроить свободную минутку, ему не давали покоя мысли о раненых братьях из Ранча.

Начались склоки из-за костей Кальцира. Элс неустанно повторял, что не собирается участвовать в дележе земель между стервятниками. Все притязания и требования он советовал отправлять Великому. Поход в Кальцир организовал Патриарх, однако победителем в войне оказался Питер Навайский.

Не было никакой возможности заставить короля отказаться от завоеванных земель. Как только пыль улеглась, все поняли, что Навая теперь стала еще большим стопором действий Патриарха, чем империя Грааля.

Лотар по-прежнему находился в лазарете епископского лагеря. Он был еще слишком слаб, чтобы оправляться в путь. Каждый день дочери Хансела требовали вернуть брата. Но они так и не получали ответа. В имперском лагере царил хаос. Сестры с трудом заставляли подданных исполнять приказы. Хотя они и являлись теперь законными претендентками на трон, никто не желал мириться с этим.

Грэйд Дрокер грозился выздороветь. Отсутствие стресса произвело на него изумительный тонизирующий эффект. Впрочем, Элсу так и не удалось повидать колдуна в течение этих двух дней.


Сержант Бэхтэр разбудил Элса в разгар ночи.

– Все кончено, сэр. Господин Дрокер преставился. Он умер тихо. С улыбкой на губах. Перед смертью он ничего не сказал, впрочем, Дрокер оставил письма и наследство.

– И рядом с ним, кроме тебя, никого не было. Вся жизнь ушла на то, чтобы умереть в одиночестве.

– Это не совсем так. Подле него находился принципат Делари. И Дрокер многого добился в своей жизни. Он успел сделать больше других.

Элс кивнул.

– Не начинай разглагольствовать о философии, Бэхтэр. Ты мне нужен. Теперь нам придется столкнуться с огромным количеством проблем практического характера. Впрочем, я не хочу сейчас об том думать.

– Однако вам необходимо решить, что делать со всеми этими воинами. Наш Патриарх относится к тому типу людей, которые бы немедленно бросили их на произвол судьбы, выиграв войну. Вдобавок, у нас появились дезертиры.

К счастью, мародерство пока не началось. Однако люди стали вести себя, как им вздумается.

– Объяви вот что. Любой дезертир, который начнет нападать на местных жителей и грабить их, будет считаться преступником. Покуда полк держится, мы можем вернуться в Брос и заставить Великого расплатиться с нами.

– Как прикажете.

– О смерти Дрокера уже объявили?

– Пока об этом известно принципату Делари и нам двоим.

– Тогда попридержи известие до утра. Потребуются ли какие-нибудь специальные погребальные церемонии братства?

– Да. Однако для их проведения нужно несколько людей.

– Тебе подойдут для этих целей лежащие в лазарете?

– Возможно. Знаете ли, ко мне редко обращались за тем, чтобы я изменил что-нибудь.

– Вы теперь за главного, сержант. Если вы были таким же, как другие солдаты, то точно знали, как всем руководить, возложи на вас такую ответственность.

Бэхтэр засмеялся.

– Полковник, теперь нет никого, кто назвал бы вас кретином.

– Увы, есть еще вы.

– Хм.

– Раньше я с трудом выносил Дрокера. Слишком уж он был суров. Однако я испытывал к нему огромное уважение. Займитесь организацией похорон. Если вам понадобятся те двое из лазарета, можно привязать их к стульям, покуда вы не произнесете за них речь.

Бэхтэру не удалось скрыть негодования, вызванного непочтительностью Элса.

– Прошу прощения. Но если они вам нужны, советую поторопиться. Вряд ли эти люди долго протянут.


Кроме Элса Тэга, Рэдфэрна Бэхтэра и тяжелораненых братьев из Ранча, на церемонии похорон присутствовали лишь Бронте Донето и принципат Муниро Делари. Последний занимал третий по важности пост среди тринадцати старших членов воинствующего братства. Оса Стайл тоже находился здесь. Неподвластный влиянию времени, он ухмылялся, скрываясь в тени. Осе удалось пристроиться под рясой самого могущественного колдуна Коллегиума, принципата Делари.

– Почему Делари пришел сюда? – прошептал Элс принципату Донето Бронте. Бронте отныне, казалось, намеревался относиться к ша-лугу, как к ровне. По крайней мере, до тех пор, пока Великий не узаконит права Элса как приемника Грэйда Дрокера.

– Он биологический отец Дрокера. – Ша-луг какое-то время переваривал слова принципата.

– Вообще-то лишь немногим это известно. Это случилось, когда Делари был всего лишь желторотым юнцом, однако благодаря семье уже занимал пост епископа. Делари никогда открыто не признавал Дрокера своим сыном, но все члены его окружения знали об этом. Принципат дал мальчику образование, а затем помог ему вступить в братство. А там уже Дрокер сам всего добился.

Элс промолчал. Он запомнил все, что рассказал ему Донето. Позже эти сведения могут пригодиться. Если учесть, что Оса Стайл постоянно одаривал Элса улыбкой, когда никто не смотрел, информация, вероятно, имела большую важность.

– Мне кажется, сейчас самое главное заключается в том, станет ли Делари помогать тебе, как Дрокеру. Ты многого добьешься, заручившись поддержкой этого человека, – продолжал Донето.

Вот, видимо, почему Оса Стайл постоянно ухмылялся. Казалось, церемония не закончится никогда. После Элс практически ничего о ней не помнил. Он выступал в роли наблюдателя. Ему только и надо было смотреть за происходящим. В конце концов обряд завершился, однако между сержантом Бэхтэром и принципатом Делари разгорелся жаркий спор. Дрокер оставил четкие указания, как поступить с его телом. Он хотел, чтобы его предали огню. Прах следовало рассеять по ветру так, чтобы в будущем ни один колдун не смог использовать его останки для пробуждения какого-нибудь кровожадного духа.

Принципат Делари был решительно против кремации. Он объяснил свой протест некими религиозными догмами, однако хриплый гнусавый голос выдавал истинные причины его недовольства. Делари не хотел терять сына, которого ему так и не удалось узнать. Хотя он прекрасно понимал, что опасения Грэйда Дрокера о возможном использовании его останков были не напрасны.

В дебаты вмешался Элс. Он мягко напомнил старику, что хотя идея кремации претит всем присутствующим, никто не имеет ни законного, ни морального права противиться последней воле умирающего. В ином случае на них обрушиться гнев братства. Затем ша-луг покинул собравшихся и проследил за тем, чтобы раненых членов ордена вновь поместили в лазарет.

– Он вскочил и начал городить какую-то околесицу. Затем попытался убежать. Он думал, за ним гонятся демоны. А потом вдруг рухнул на землю. Я отправил его сюда так быстро, как только мог, – сказал Элс главному лекарю.

Молодой брат из Ранча не дышал. Лекарь поколдовал над ним, и тот вернулся к жизни. Он тут же залепетал о каком-то да Скийском. Элс подумывал о том, чтобы наконец-то покончить с такой большой опасностью. Но он не отважился. Слишком много свидетелей. В лагере все собирались в путь. Хотя приказов еще никто не отдавал, слухи о скором отбытии быстро распространились среди солдат.

– Как прошла церемония? – с мрачным неодобрением спроси лекарь.

– Хорошо.

– Где вы найдете священников для того, чтобы похоронить этих двоих?

– Не знаю. Этим пусть сержант Бэхтэр занимается. Элс вошел в свои новые покои. Он валился с ног и был готов сложить все обязанности на Рэдферна Бэхтэра. Однако к нему пришел посетитель, которого ша-луг не мог выставить за дверь.


– Фэррис Рэнфроу, а я слышал, что вы погибли. Пали, отважно защищая кронпринца.

– Боюсь, всем бы хотелось, чтобы так оно и было. И вам в том числе.

– Уж если мы заговорили об этом, то почему бы мне не осуществить мое желание прямо сейчас?

– Да, признаю. Моя судьба в ваших руках. И все же, я думаю, в ваших интересах помочь мне.

– Может мне позвать лекаря? – Рэнфроу сильно досталось во время нападения на принца Лотара, и он еще не оправился от полученных ранений.

– Пусть вам мои слова покажутся хвастовством, нет. Для меня худшее позади.

– Я, конечно же, чту ваш выбор, – пожал плечами Элс.

– Полагаю, мне следует поздравить вас. Вы добились поразительных успехов.

– Я лишь выполнял свою работу. Как и положено солдату.

– Да. Что ж, давайте на чистоту. У меня не так уж много времени. Я в вашей власти.

– Мне не терпится узнать об этом поподробнее.

– Естественно.

– Ну и?

– Мальчик. Лотар. Он все еще здесь.

– В лазарете. Он находится под охраной тех, кто откажет мне в просьбе освободить его. Лотар для них на вес золота.

– В нашем лагере царит неразбериха. Никто не желает преклонять колени перед двумя девчонками, – признался Рэнфроу.

– Звучит, словно вам нанесли предательский удар в неспокойные времена.

– Возможно, придется пустить кому-то кровь. Однако убийство разобщает людей. Куда лучше использовать убеждение, давление и создание общих целей.

Элс поднял бровь.

– За этим я и пришел сюда, – сказал Рэнфроу.

– Я могу лишь выслушать вас. На большее у меня нет полномочий.

– Вы стали чертовым главнокомандующим армии Патриарха – ухмыльнулся Рэнфроу. – И лишь Богу известно, почему вы, светловолосый, стали преемником третьего по значению колдуна из воинствующего братства. А его отец, вероятно, станет вашим проводником в мир броской политики, особенно если учесть, что Оса Стайл имеет на него огромное влияние.

– Вы, очевидно, переволновались. Кто такой этот Оса Стайл?

Рэнфроу бросил на Элса гневный взгляд. Спустя миг он сказал:

– Вы чертовски упрямы, и это утомляет меня. Оса Стайл – любовник принципата Делари. Раньше он спал с епископом Серифом.

– А, мальчик Арманд. Вы меня снова запутали.

– Ведете со мной игру. Но мне не до этого. Послушайте. Если Лотару Игу каким-нибудь образом удастся ускользнуть из рук Великого, империя Грааля будет вам вечно благодарна.

– У благодарности короткая жизнь. Иначе я бы никогда не покинул родной край. И сейчас бы уже валялся где-нибудь мертвый. Сражения на Великих Болотах отличаются своей жестокостью. По слухам, лед быстро надвигается на те земли. – Элс не удержался от того, чтобы не рассказать вновь выдуманную историю о своем происхождении тому, кто не сомневался в ее вымышленности.

– Хватит. Вам известно, чего стоило слово Иоанна. Вы профессионал, методично исполняющий свою работу. Ничто не ускользает от вашего внимания.

Элс проворчал согласие.

– Иоанн погиб, но я остался в живых.

– Те, кто вас интересуют, находятся в самой маленькой палате. Там также размещены не имеющие для вас значения люди, однако их исчезновение собьет с толку тех, кто займется расследованием случившегося.

Рэнфроу поднял руки ко рту и забарабанил по губам кончиками пальцев.

– Значит, если праманский диверсионный отряд похитит их однажды ночью, то стадо принципатов на какое-то время выйдет из строя.

– А император Грааля будет мне по гроб жизни обязан. Рэнфроу кивнул.

– Мы не забудем о вашей помощи.

– Вам понадобится выбрать удачное время для этой операции. У некоторых влиятельных лиц, находящихся здесь, неограниченный доступ к Ночи. А имперцы тем временем не имеют ни малейшего представления о том, что у нас происходит.

– Учил бы свою бабку лучше яйца облизывать, – пробормотал Рэнфроу.

– Вам бы также не помешало повлиять на тех, кто создает проблемы для дочерей Хансела.

Слова Элса ошеломили Рэнфроу. Он покосился на ша-луга, пытаясь понять, что тот хотел этим сказать.

– Можно провести ложный маневр.

– Не переусердствуйте с ответным ударом.

– Хорошо. Если меня не вынудят.


Когда имперцы атаковали лагерь, Элс мирно спал. Он уже перестал ждать нападения. Рэнфроу нанес удар только после – того, как воины Патриарха ушли с головой в приготовления к отправлению на север. Поначалу все решили, что праманы предприняли отчаянную попытку стащить провиант.

Шпионы Рэнфроу на славу поработали. Элс запомнил это.

Из тех, кого захватили в плен с Лотаром Игом, трое не выдержали бегства из лагеря. Они умерли прежде, чем налетчики испарились. То же случилось и с двумя праманскими аристократами. Выжить не удалось даже братьям из Особой Канцелярии. Участники набега позаботились лишь о целости и невредимости Лотара.

Элс похвалил себя за находчивость. Он провернул это дело почти без шума и пыли. Ша-луг начал считать дни до возвращения войска в Брос. Он отправил гонца с посланием к Анне Моцилле.

Глава 41

Назад к темным истокам

Свэйвар все бежал и бежал на своих бесчисленных ногах, он почти не замечал напуганных животных и изумленных взглядов крестьян. Дни сменялись ночами. Позади оставались реки и горы. Лишь спустя неделю голод и изнеможение заставили Свэйвара остановиться. К нему вновь вернулась способность трезво мыслить.

Он принял свою исходную форму, вид Асгрима Гримсона. На нем не было никакой одежды. Свэйвар дрожал от холода, который охватывал Фрисландию. В обличии человека он ничем не отличался от себя прежнего, правда, его чувства обострились, а ум прояснился и работал чуточку быстрее. Свэйвар понял, что теперь является кем-то другим, кто совершенно не походил на обычного Асгрима Гримсона, пирата и разбойника. Он стал воплощением ужаса.

Фрисландия изменилась. Новая религия превращала людей в хныкающих старух. Хоть Свэйвар был гол и безоружен, ему не составило труда отбирать пищу и греться в чужих домах, он с легкостью расправлялся с теми, кто пытался бороться с ним.

Свэйвар вновь принял обличие насекомого. Словно рябь на поверхности пруда страх охватил людей. Андорэец наслаждался их испугом. Будь на его месте Грим, он тоже бы получал от этого удовольствие. Шэгот всегда был забиякой. Он им родился. А вот Свэйвару пришлось учиться испытывать блаженство от страха и боли других.

Асгрим замедлил шаг, как только холод усилился. Богомол оказался крайне восприимчив к влиянию низких температур.

Земли становились все мрачнее и менее обитаемыми. На фермах и в деревушках царило запустение. Весна здесь больше не наступала.

Свэйвар обнаружил, что может принимать не только форму насекомого. У него ушло несколько недель на то, чтобы научиться превращаться в дюжину других отвратительных существ. Лишь недостаток воображения ограничивал способности Свэйвара по преображению. Когда-нибудь ему удастся принять обличие дракона. Огромного, черного огнедышащего дракона с большими клыками и когтями.

Когда андорэйцу наскучила забава с перевоплощениями, он вновь отправился на выполнение поставленной перед собой задачи.

У опустевшего мыса Гроднир Свэйвар в обличии моржа пересек лед и погрузился в море, расположенное в южной части Орфланда. Пролив, отделяющий остров от материка, сузился, а поверхность его покрывал лед. Уровень воды, казалось, понизился на несколько ярдов. Свэйвар задумался, что осталось теперь от Мелководного моря.

Воды, некогда кишащие морскими жителями, теперь опустели. Свэйвар потратил три дня, дабы найти колонию людей, укрывшуюся в пещере на западном побережье крошечного скалистого островка в тридцати милях к югу от Андорэйского моря. Незначительные проникновения энергии все еще поддерживали жизнь в этой пещерке.

Энергия показалась Свэйвару теплыми лучами солнца весеннего утра. Он не знал о том, какое наслаждение она может доставить. Асгрим не ведал о силе, которая наполнила бы его тело, понежься он в энергетическом потоке.

Жители моря ужаснулись, увидев его. Для них Свэйвар был самым могущественным существом, с которым им когда-либо приходилось сталкиваться. Теперь Помощники Ночи редко попадались на глаза. Второстепенные твари сбежали, исчезли или просто погибли под толщей льда, если не могли покинуть место своего обитания.

Свэйвар попытался проявить свои способности дипломата. Он уверял обитателей пещеры, что не собирается причинять им вреда. Вдобавок Асгрим вызвал косяк трески, когда узнал, что рыба в эти дни представляла собой нечто очень редкое.

– Где-то здесь должен быть вход в королевство богов. В мир древних, – изрек наконец он.

Жители пещеры пришли в такой ужас, что долго не могли ничего ему ответить.

– Внемлющего больше не существует. Арленсула и Спренгхал тоже погибли. Как только я попаду в крепость Великих Небес, исчезнут и остальные, – продолжил Свэйвар.

Никто из существ, к которым обращался андорэец, не знал никого из древних. Боги северных земель на протяжении нескольких веков бездействовали. По мнению Свэйвара, с тех самых пор, когда направлявшаяся на юг группа андорэйцев вдруг исчезла.

Для морских обитателей страх теперь воплощался в андорэйце.

Нехотя троица юношей сопроводила Свэйвара туда, где по легенде находились врата в царство богов. Морские жители называли их Порталом Теней.


Под видом моржа Свэйвар приплыл в залив Богов. Хотя здешние воды и сохранили тепло энергии, над зеркальной гладью вились тоненькие змейки холода. Очертания берега расплывались, словно у Асгрима глаза слезились.

Свэйвар неуклюже выполз на сушу и принял человеческий облик. Его тут же окружили гномы. Они принесли ему одежду, которая сидела на нем точно влитая. Свэйвар не удивился. На это не было времени.

Он устремил свой взор на вершину горы. Крепость Великих Небес походила на далекую мечту, скрытую за тонкой вуалью паутины. А вот гномы выглядели вполне реальными. И они были напуганы.

Свэйвар задумался. Он не помнил, чтобы о них в последнее время кто-нибудь говорил. Впрочем, и в преданиях эти существа упоминались вскользь. Гномы представляли собой искусных ремесленников, мастеривших волшебные артефакты, благодаря которым существовали легенды. Если плохо с ними обращаться или попытаться их обмануть, они могли стать огромной проблемой.

– Ты тот, кого предсказали? – спросил широкоплечий, лохматый и седой гном.

– Хм? Что происходит?

– Конец времен. – Старик больше не проронил ни единого слова. Он не отвечал на расспросы. Его соплеменники были поражены тем, что он вообще открыл рот.

Свэйвар заглянул в себя в поисках гнева. Он сосредоточился на этом чувстве. Затем андорэец начал восхождение на гору. Гномы последовали за ним.

Дорога к крепости находилась в ужасном состоянии. У радужного моста не стояли стражники. Само сооружение теперь являло собой лишь подобие крепости со стенами спутанных оттенков. Пройти по мосту могли только боги. У полуразвалившихся ворот охранников не было.

Внутри крепости почти ничего не изменилось. Она стала чуток мрачнее, однако, в отличие от внешнего мира, не казалась иллюзорной. А еще за ней уже долгое время никто не следил.

Свэйвар воспользовался воспоминаниями убитых им богов, чтобы понять, куда следует идти. Через мгновение он уже направлялся в зал, где обитали Герои. Сотни мертвецов, не успевших покинуть черный вихрь, по-прежнему ждали своего часа.

Однако они находились в таком ужасном состоянии, что Свэйвар испытал отвращение. Впрочем, оно лишь сильнее разожгло пламя ненависти. Он отомстит, и тем самым освободит этих несчастных калек.

Неподалеку располагался зал для пиршеств, где часто собирались за одним столом северные боги. Свэйвар не мог вспомнить, как попасть туда. Возможно ли это? Он должен знать дорогу. Ведь он Бог. Ну, если и не совсем Бог, то определенно многообещающий Помощник. Даже здесь Свэйвар мог проявить свою силу. Вдобавок, в его голове есть воспоминания других существ. Он должен знать эту крепость как свои пять пальцев. Андорэец прибегнул к знаниям трех древних… Ага. Вот как. Осталось еще двенадцать богов, коих не затронуло поражение Прародителя у ал-Хазена. Они прятались, затуманивая его взор.

Свэйвар очутился в убежище древних. Четких границ в этом помещении не было, как, впрочем, стен, потолка и пола. Просто темные и расплывчатые очертания. Ни один из богов не находился в том обличие, в котором появлялся на страницах сказаний. Однако Свэйвар знал каждого.

Лишь Обманщик не показывал страха. Он не сомневался в своей способности из любой ситуации выйти сухим.

Свэйвар вскоре выяснил, что гнев ничто по сравнению со знаниями и тысячелетним опытом.

Разразился ужасный бой. Ни один противник не проронил ни слова. В конце концов Свэйвар отступил, поджав свой божественный хвост, улепетывая на оставшихся ногах.

Древние тоже пострадали. За исключением Обманщика, который все это время держался в стороне. Божественной семье с большим трудом удалось уцелеть.

Свэйвару же удалось впитать в себя кое-какие знания небожителей.

Гномы толпились у радужного моста, укрепляя его.

– Оставайся в обличии сороконожки. Став человеком, ты скончаешься от полученных ранений, – посоветовал косматый старец.


Прошло время. Черпая силу из вод залива, Свэйвар поправился. Царство богов стало еще более хрупким. Однако сами боги, укрывшиеся в крепости, не собирались сдаваться.

Залечив раны, Свэйвар вновь поднялся на гору. Ему противостояло лишь одиннадцать небожителей. Их сила уменьшилась. Герои по-прежнему разлагались в зале. Им больше не придется страдать от Ночи. Они наконец-то познали свободу, которую принесла им смерть.

Свэйвар догадался, что древние не могли покинуть крепость Великих Небес. Причины оставались для него загадкой. Вероятно, к этому приложили руку гномы. Они были архитекторами и создателями королевства богов. Спустя долгие столетия этим существам удалось найти способ покончить со своей многовековой службой.


Свэйвар совершал восхождение на гору четыре раза. И каждый раз ему приходилось отступать. Однако он не отчаивался. Жизнь всегда шла не так, как бы хотелось.

Древние становились все слабее. Свэйвар питался их знаниями. Обманщик всячески пытался договориться с андорэйцем, однако тот оставался непреклонен и не собирался заключать никаких сделок. Он подозревал, что именно Обманщик толкнул Арленсулу в объятия смертного Геданке. Богиня помнила. Она стала частью Свэйвара, призраком, объятым гневом и ненавистью.

На фоне нависающего неба крепость Великих Небес казалась мерцающим огоньком. Свэйвар в последний раз взобрался на гору, однако теперь радужный мост не выдерживал его. Низкорослые человечки больше не чинили его.

Гномы знали, что сердце крепости Великих Небес по-прежнему существовало. Однако внешний мир день ото дня становился все более шатким. Вскоре все королевство исчезнет. А древние будут заперты внутри своего убежища, не имея возможности покинуть его. Они проведут целую вечность в застенках уменьшающегося пузыря.

Свэйвара это удовлетворило. Впрочем, его принадлежащая Арленсуле часть по-прежнему жаждала узреть последние минуты из существования, наполненного кричащим безумием.

Когда андорэец покидал залив, все тепло испарилось. Гномы уже давно уплыли на золотой барже.

Теперь Свэйвару осталось лишь найти где-нибудь в Андорэйском море источник теплой энергии.

Глава 42

Край Конека. Возвращение

Конекийские войска покинули Шиппен, как только прошли весенние бури. Спустя двенадцать дней беззаботного плавания они высадились в Шевеналле. Брат Светоч и группа капелланов плыли на борт, у корабля, который двигался на юг. Насколько мэйзеланин мог судить, среди корабельной команды и пассажиров не хватало всего лишь шестерых человек. Ни один из них не пал от рук кальциран. Большинство смертей были вызваны болезнями или несчастными случаями.

В землях Конека происходили большие перемены. Брат Светоч ощутил изменения, прежде чем разглядел берег Шевеналла. Он заметил, как в низинах движутся вооруженные люди в кожаных доспехах. Они говорили на грубом иноземном наречии. Их наняли богатые семьи, которые являли собой настоящую силу в городе, присягнувшем на верность герцогам Хорэна.

Постоянные колебания герцога Тормонда, его очевидная всем уязвимость, а также неспособность защищать интересы верноподданных и законного Патриарха начали приносить свои ядовитые плоды. Темпераментные аристократы и рыцари, участвовавшие в резне при Черной горе, те, кого они воодушевили, а также зажиточные купцы наняли для своей охраны отряды разбойников. Первоначально наемники должны были защищать их имущество от посягательств броской Церкви. Однако заручившись поддержкой вооруженных людей, они поддались искушению свести старые счеты.

Герцог Тормонд не обладал ни средствами, ни волей, дабы покарать плюющих на закон, герцогские права и вековое спокойствие смутьянов. У него не было возможности подавить волнения в зародыше. Епископ Ришено оказался ~ первым нарушителем порядка. Он собрал три сотни головорезов за время отсутствия графа Рэймона, оправдывая свои действия тем, что они якобы нужны ему, дабы наказать врагов Церкви.

Мат Ришено оказался ничем не лучше своих предшественников. В свое время его даже уличили в любовной связи с Анной Менадской.

Граф Рэймон сильно повзрослел за время похода, однако он также ожесточился и стал самоувереннее. Он вернулся в Антекс ранним летом. На следующий день, как только солнце озарило светом вершины восточных холмов, лежащих за рекой Джоб, Гэрэт вместе со своими солдатами атаковал особняк, где некогда обитал епископ Сериф, а ныне располагался Ришено. Несмотря на то, что отряды духовника имели численный перевес, Рэймону не составило труда перебить все войско епископа. Затем он поджог особняк, дабы выкурить оттуда Ришено. После десятиминутного суда заживо похороненный духовник присоединился к Создателю. На месте казни из земли торчали лишь его пухлые ножки.

Граф Рэймон еще не дорос до того, чтобы понять: подобного рода действия всегда неверно толкуются теми, против кого они направлены.

Гэрэт приказал вернуть конфискованное имущество владельцам, а также изгнать из Антекса всех епископских священников, поддерживающих Брос. Кое-кто из последних подвергся жестокому избиению. Однако никто не обращал на это внимания. Затем Рэймон обрушился на тех, кто участвовал в заговорах и наживался на беззаконии, творимом епископом Ришено.


Когда брат Светоч вновь разместился в доме пекаря Скарра, Хорэн наполнился слухами о событиях в Антексе.

Истинный Владыка зарыдал.

Время отчаяния, о котором он говорил двумя годами раньше, собиралось поразить край Конека. И последствия будут еще хуже, чем предполагал мэйзеланин.

Когда брату Светочу все-таки удалось взять себя в руки, он приступил к выполнению миссии, начатой им два года назад в святом Юлии энд Нэусе.

Искатели Света и их соседи должны подготовиться к жестокому вторжению темноты.

Глава 43

Брос. Последний глоток летнего вина

Элс в изнеможении растянулся на кровати Анны Моциллы. И почему он пошел к ней, а не в Кастеллу долла Понтеллу, где уже давно бы почил в объятиях морфея?

У Рэдферна Бэхтэра не было того, чем обладала Анна Моцилла.

– Ну и? – спросила она. Поскольку Элс молчал, женщина продолжила: – Я понимаю, что пришлось нелегко. Намекни хотя бы. Ты видел Патриарха?

– Да.

– Ну и каков он? Поподробнее.

– Боюсь, его описание тебя разочарует. Ниже, чем кажется издалека. Он похож на лавочника, который много пьет и поглощает еду, чрезмерно приправленную чесноком. И вроде бы не очень-то заботится о ежедневных обязанностях. Очевидно, среди его придворных огромное количество взяточников.

– Дорогой мой, это всем уже давно известно. Взяточничество является непременным спутником Патриархата на протяжении вот уже восьми столетий. Ты меня дурачишь. Давай рассказывай.

– Я получил работу. Теперь я новый главнокомандующий войск Патриарха. Пинкус в восторге. Бронте Донето и Палудан Бруглиони восхищены. Саяги и Арнино вне себя от радости. Принципат Делари просто в экстазе. Похоже, новое назначение не радует только меня.

– Да все потому, что ты слишком много думаешь.

Вздремни. А я приготовлю что-нибудь вкусненькое. Это надо отметить.

Элс пропустил слова Анны мимо ушей.

– Я чересчур высоко поднялся. Слишком многие начнут мной интересоваться. Жители Дарнении не припомнят меня.

Анна чмокнула его в лоб.

– Повторяю, ты слишком много думаешь. Истинные дарненийцы тебя и не узнают. Любой, кто приходит в Брос, скрывает свое прошлое. Никто не станет присматриваться к тебе, пока ты сам себя не выдашь.

Верно. Однако Элс не успокоился.

– Меня вдобавок беспокоит принципат Делари. Он проявляет ко мне повышенное внимание. – Это больше всего угнетало Элса. Он не понимал, почему Делари намеревался стать его наставником.

– Так, может, он хочет заменить мальчишку настоящим мужчиной.

– Да ну тебя! Его интерес куда больше, чем тот, что проявлял ко мне Грэйд Дрокер перед своей смертью. Люди заметили это. И они начинают задавать вопросы.

– Ты просто не выносишь, когда все складывается удачно, не так ли?

– А все складывается не так уж и удачно, – ответил Элс, выдержав долгую паузу.

– Оп па. Что-то не нравится мне это.

– Да. Патриарху потребовалось всего две минуты, чтобы утвердить меня в должности главнокомандующего. А потом ему захотелось поговорить о крае Конека. И длился этот разговор целую вечность.

– Он все еще не…

– Да.

– Население по-прежнему вынуждает его выплачивать займы, которые Великий ссудил для организации кальцирского похода.

– Очевидно, лишь нехватка денег ограничивает его желания. Глупцы, живущие в Конеке, сами развязали ему руки. Они убили епископа Антекса.

– Уже второго, – пошутила Анна. – Наверно, Антекс населен одними взяточниками.

Элс вспомнил город.

– Нет. Вся проблема заключается в тех, кого Великий туда посылает. У них уже рыльце в пушку. Попав в Антекс, они надеются разбогатеть еще больше. Местный граф по возвращении из похода обнаружил, что Ришено пытается прибрать к рукам имущество, которое не успел заграбастать епископ Сериф. И потому убил его. Говорят, умер Ришено ужасной смертью.

– Значит, это граф оказал миру неоценимую услугу.

– Никто и не спорит. Однако епископ – старый приятель Гонарио Бенедокто. К тому же первый был связан с арнхандерским двором. То есть Арнхандо захочет покарать Конек. Они и так уже имеют зуб на те земли, поскольку именно граф учинил резню при Черной горе.

– Выходит, Великий все-таки лелеет свою мечту. Элса несколько удивил тон, которым Анна произнесла эти слова.

– Полагаю, да. – Тэг не мог сосредоточиться. Однако ему не хотелось засыпать.

– Он что, организует карательную экспедицию только из-за своего характера? Считая, что действия этого огнедышащего графа послужат ему отличным оправданием, если он объявит о новом походе?

– Я не думал об этом. Вполне вероятно, – сонно пробормотал Элс. Его веки налились свинцом.

– Давай-ка поспи. Я что-нибудь состряпаю… Он больше ничего не слышал.


Анна пихнула Элса. Сильно.

– Проснись!

Тэг подскочил, на мгновение забыв, где он находится. Его переполняли смятение и страх.

– Что?

– Ты стонал и говорил что-то. Даже кричал.

– Мне снился сон.

– Должно быть, ужасный.

– Э… Я не помню точно. Он касался моего прошлого. Моя мать… Сестра… – Элс не признался, что с тех пор, как он стал свидетелем уничтожения Помощников у стен ал-Хазена, ему регулярно снились кошмары.

Впрочем, не ему одному. Те, кто видел битву богов, тоже страдали от них. Гледий Стьюпо, не выдержав, покончил жизнь самоубийством.

Элс считал, что со временем эти ужасные, мучительные воспоминания уйдут в темноту, в которой они спокойно почивали на протяжении десятилетий.

Он не хотел, чтобы эти воспоминания возвращались. Ни на секунду. Слишком много боли скрывалось в глубине прошлого. Лучше подготовиться к будущему, работать до изнеможения и забыть все дурное.

– Тебе лучше?

– Я в порядке. Не знаю, почему эти видения тревожат мой разум.

Анна задумалась на мгновение.

– Может быть, воспоминания вернулись, потому что ты боишься вновь потерять свою семью.

– Ха?

– Наверно, это ужасно, когда тебя похищают и продают в рабство еще совсем ребенком. – Анна теперь знала почти всю историю Элса. – Ты сильно привязался к семье, в которой тебя обучали военному искусству. А теперь опасаешься, что твой приемный отец и братья ша-луги могут от тебя отвернуться.

Элс уставился на женщину, пытаясь уловить ход ее мыслей, испытывая к ним ненависть. Он судорожно хотел что-нибудь ответить, но чувствовал, что Анна попала почти в самое яблочко.

– Мне бы не хотелось сейчас говорить об этом. Ужин готов?

– Потому-то я и разбудила тебя. Еда уже стынет на столе.

– Тогда давай приступим. Я чертовски проголодался.


Кошмар снова привиделся ему. Еще чуть-чуть и он разглядел бы лица матери и сестры. Хэрис? Отец Элса ни разу не фигурировал в этих мрачных сновидениях.

И вновь Анна вмешалась в происходящее. И опять Элс, охваченный паникой, не понимал, где находится. Он вцепился в одеяло, словно оно могло защитить его от бесконечного вмешательства Ночи.

– У дверей стоит человек. Он настаивает, что должен немедленно увидеться с тобой.

– Кто?

– Ума не приложу. Он не говорит. Кстати, у него сильный акцент. По его словам, дело срочное. Он не собирается уходить. Так что пойди, разберись сам. И избавься от него побыстрее. Тебя здесь ждет кое-какая работа. – Анна задорно повиляла задом.

Все еще стряхивая с себя паутину страха, Элс открыл дверь. Он ожидал увидеть гонца из Кастеллы, который прибыл с какими-нибудь пустяковыми новостями: никто не горел желанием принимать решения, не посоветовавшись с ша-лугом.

Однако на пороге стоял незнакомец.

– Да? Кто вы, и чем я могу вам помочь?

Посетитель был еще совсем юн, но в голубых глазах его застыла осторожность, достойная воина. Он обладал привлекательной нордической внешностью. Элс заметил маленькие шрамы под правым глазом юноши и на тыльной стороне его левой руки.

Незнакомец щелкнул каблуками и склонил голову. Таким образом дворяне признавали достижения полководца низкого происхождения.

– Ритер фон Григор к вашим услугам, главнокомандующий.

Интересно. Новости о повышении Элса еще не обнародовали. Очевидно, у Григора имелись связи. Его имя и акцент говорили о том, что прибыл он из империи Грааля. Вероятно, он был одним из людей Фэрриса Рэнфроу, об этом свидетельствовала его осведомленность.

– Ритер фон Григор, что привело вас в такое время ночи?

Григор не сумел скрыть своего раздражения.

– Мне приказали доставить вам несколько сообщений. – Он протянул Элсу пухлую кожаную сумку с имперской печатью.

Тэг настороженно взял ее.

Григор подождал немного, будто надеялся, что Элс немедленно прочтет письма и даст на них ответ.

– Есть еще что-то? – поинтересовался ша-луг.

И опять слова Тэга задели самолюбие Григора. Юноша был о себе высокого мнения. Солдат, да, но в какой войне он участвовал? Шрамы Григор получил явно не в сражении, скорее, они появились в результате дуэли.

Нехотя имперский посланник вручил Элсу второй пакет – тонкий, старый и потрепанный.

На нем виднелся едва различимый герб Дома Фрахта или Турнена, которые были создателями и владельцами почтовых лавок во всей империи и основной части халдарских западных земель.

Элс принял и второй пакет.

– Ответ вы можете направить в Пенитал. Я буду ждать три дня. А затем вернусь в Племенцу. – Юноша щелкнул каблуками, отвесил поклон и повернулся к выходу, давая понять, что его визит окончен.

Элс проводил Григора. На улице юношу ждала повозка и охранники.

– Ну и в чем дело? – спросила Анна, когда Тэг захлопнул дверь.

Элс не сомневался в том, что она подслушивала.

– Сообщения от имперцев. Вряд ли им стоило так торопиться. – Наверняка, Григора со своей свитой заметили днем. – Этот посланник чрезмерно высокого мнения о себе.

– Морские маршруты из Дреангера вновь открыты. Утром мне удалось купить кофе. Хочешь, я сварю чашечку?

– Было бы чудесно. – Элс присел на стул и пристально посмотрел на имперские пакеты. Он нервничал и не горел желанием их открывать, поскольку боялся новостей.

В первом пакете находились письма от императора Лотара и Фэрриса Рэнфроу.

Элс не удивился, узнав почерк имперского агента. А вот то, что мальчишка решил написать ему, вызвало у ша-луга легкое изумление.

Во втором пакете Тэг обнаружил ужаснувшее его послание от Элспет Иг. Письмо было написано четким и ровным почерком, Элс подозревал, что его вскрывали перед отправлением. И Элспет Иг об этом знала. Ничего важного сообщение не содержало. Выражение благодарности за проявленную им помощь у стен ал-Хазена. Несколько слов о том, как ее беспокоит здоровье брата. Признательность за то, чтя Элс вернул Лотара. Бессмысленные фразы, какие пишет девушка, не осознающая, что остальной мир вовсе не такой, каким она его представляет.

Настоящее послание читалось между строк. Его автор был напуган и одинок.

Почерк сам по себе раскрывал многое.

Элс предостерег себя. Всего лишь романтическая дребедень, написанная избалованным ребенком. Элспет слишком увлеклась любовными балладами, которые распевали бродячие менестрели. Примером истинной же любви могли послужить чувства, испытываемые Арленсулой и Геданке. Однако Тэгу не удалось побороть до конца то волнение, которое вызвало у него это письмо.

Анна принесла кофе.

– Ну и что в них сказано?

– Главный шпион империи опять пытается завербовать меня. Новый император благодарит за свое спасение. Его сестра выражает признательность за то, что я спас ее от зомби.

– А я-то думала, ты Горта выручал.

– Так оно и есть. Но не обязательно ей говорить об этом, правда ведь? В любом случае ничего срочного в этих письмах не было. – Элс солгал: Элспет в завуалированной форме намекнула на то, что Лотар болен. Его смерть могла повлечь за собой большие проблемы.

– Тогда, значит, он преследовал другую цель, когда решил потревожить тебя в столь поздний час.

– Скорее всего, так оно и есть.

– Может, ему надо было увидеть меня? Или он просто хотел выяснить, насколько ты уязвим здесь?

– Не знаю. Уверен, что вскоре все прояснится. Позволь мне дочитать сообщение от Рэнфроу, и я приступлю к выполнению особого задания, которое ты для меня подготовила.

– Ого! Тогда, любимый, давай быстрее.

Элс так и сделал. Но то, что он прочитал, ему не понравилось.

Лотар намеревался остаться союзником Великого V в обмен на то, что Патриарх не лишит Элспет ее уже узаконенного права престолонаследования.

– Закончил?

Элс сказал Анне лишь то, что она хотела услышать от него:

– Я только начал, дорогая.

Все мысли его вертелись вокруг Элспет Иг.

Примечания

1

Келпи – название водяного в шотландской мифологии.

2

1 фут = 30, 48 см

3

Галлон = 4, 54 л (англ.) и 3, 78 л (амер.)

4

Бон – нагромождение бревен


на главную | моя полка | | Помощники Ночи |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения
Всего проголосовало: 4
Средний рейтинг 2.8 из 5



Оцените эту книгу