ГЛАВА 1

Заливистая мелодия мобильника бесцеремонно выдернула меня из уютных объятий сна. Досадливо ругнувшись, я неохотно открыл глаза. Сквозь тюлевые занавески робко просвечивало неяркое осеннее солнце. В стеклянной вазе нежно благоухали купленные мной накануне розы. У черного входа, расположенного на первом этаже продовольственного магазинчика, деловито урчал мотор «Газели». Часы показывали восемь утра. Телефон продолжал настырно трезвонить. Осторожно сняв с груди теплую девичью руку, я уселся на постели и взял лежащую на журнальном столике трубку:

– Алло?

– Нужно срочно встретиться! Кафе «Зорька», через полчаса. Заодно и позавтракаешь, – прозвучал в мембране властный голос моего начальника Владимира Анатольевича Рябова.

– Но у меня же отпуск! – попробовал воспротивиться я.

– Смотри, Корсаков, не опаздывай, – не слушая, отрезал он и дал отбой.

– Ох-хо-хо! – поднимаясь с кровати, тяжко вздохнул я. – Вот ведь жизнь собачья. Отдохнуть спокойно не дадут!

– Дима, ты куда собрался?! – настороженно спросила проснувшаяся Оксана.

– На работу вызывают!

– С чего бы вдруг? Ты же вроде в отпуске?! – Хорошенькое свежее личико выражало крайнюю степень недоверия.

В ответ я лишь обреченно пожал плечами, мол, «ничего не поделаешь».

– Твой начальник женщина?! – В голубых глазах девушки вспыхнули ревнивые огоньки.

– Что за чушь! – буркнул я, торопливо натягивая штаны.

– Она красивая?!

Мысленно представив плешь Владимира Анатольевича, его приплюснутый нос, борцовские уши и короткую красную шею, я невольно расхохотался.

Оксана обиженно надулась. Затем всхлипнула. «Знакомы всего неделю, а уже началось!» – раздраженно подумал я, косясь на часы. До назначенного времени оставалось двадцать четыре минуты. Ехать же предстояло достаточно далеко. Если не удастся быстро поймать такси…

Между тем всхлипывания переросли в громкий плач. «Тьфу ты, блин горелый! Еще и истеричка в придачу!!!»

– Не беспокойся. Мой начальник мужчина, сорока лет от роду. Женат, двое детей. Характер скверный, сварливый, беспощаден к подчиненным. За опоздание – голову отвернет! Сегодня обязательно позвоню! – закончив одеваться, скороговоркой заверил я Оксану, чмокнул ее в щеку и, не дожидаясь ответной реплики, поспешно выскочил из квартиры…

* * *

Не дорогое, но вполне приличное кафе «Зорька» располагалось в центре города, в десяти минутах ходьбы от нашей конторы. Открывалось оно в шесть утра, предоставляя желающим черный кофе, горячий шоколад, а также несколько разновидностей бутербродов и свежих булочек. Здесь неизменно подкреплялись те служащие близлежащих офисов, кто не захотел или не сумел позавтракать дома. В том числе и многие мои коллеги. Правда, к настоящему моменту их волна успела схлынуть. Рабочий день начинался у нас в половине девятого. Полковник ФСБ Рябов сидел за отдельным двухместным столиком в дальнем углу зала. Перед ним стояли две дымящиеся чашки кофе, тарелка с булочками и пепельница с тремя окурками. Выглядел шеф чрезвычайно усталым, расстроенным и невыспавшимся. Однако был, как всегда, чисто выбрит и одет в тщательно отглаженный костюм.

– Присаживайся, – смерив критическим взглядом мою трехдневную щетину, тихо сказал он. – Бери кофе, булочки. Потом поговорим…

Не заставляя долго себя упрашивать, я с аппетитом набросился на еду. Полковник же только отхлебнул глоток кофе и закурил очередную сигарету.

– Две недели назад, вскоре после твоего ухода в отпуск, пропала Марина. Дочь моей покойной сестры. Восемнадцатилетняя девочка, – терпеливо дождавшись, пока я утолю голод, сообщил он. – Милицейские поиски не дали никаких положительных результатов. – Владимир Анатольевич нервно дернул щекой. – По моей просьбе к расследованию подключилась ФСБ, – после небольшой паузы глухо продолжал Рябов. – Делом занимался майор Песков, но позавчера он тоже бесследно исчез! Позвонил мне в середине дня, доложил, что вышел на след, пообещал явиться вечером с подробным отчетом и… словно в воду канул! Поэтому я и вызвал тебя, официально числящегося в отпуске. Новое расследование должно вестись в строжайшем секрете. В первую очередь от своих! – Полковник замолчал, мрачно катая на скулах желваки.

– Думаете, в Конторе завелась «крыса^[1] – догадался я.

Шеф утвердительно кивнул и указал глазами на стоящий возле стола потертый кожаный «дипломат».

– Оружие, деньги на оперативные расходы, документы прикрытия, некоторые данные по Марине, – отрывисто пояснил он и добавил невеселым тоном: – Поскольку бедняга Песков так и не смог отчитаться, сведения о проделанной им работе отсутствуют. Тебе, Дмитрий, придется начинать с нуля!

– А связь? – поинтересовался я.

– Вот возьми. – Рябов протянул мне клочок бумаги с номером телефона. – Звони лишь в самом крайнем случае! Спросишь Валерия Петровича, представишься по имени и оставишь информацию. Ну, все, с богом! – Легко поднявшись из-за стола, полковник мягкой тигриной походкой покинул кафе. Оставшись в одиночестве, я прикурил сигарету и на минуту задумался. Ситуация сложилась, прямо скажем, паршивая! Девочка пропала целых две недели назад. Найти концы будет сложно. Мой старый приятель Андрюха Песков, похоже, погиб, и, главное, в Конторе орудует оборотень, каким-то образом связанный с исчезновением племянницы Рябова. Скорее даже несколько оборотней. Они наверняка прослушивают телефоны Владимира Анатольевича, следят за каждым его шагом. Этим, кстати, объясняется и необычайная краткость нашей с ним беседы (обычно полковник проводил долгие, обстоятельные инструктажи), и отсутствие постоянной связи, и выбор шефом именно моей кандидатуры для проведения секретного расследования. Нет, я отнюдь не суперагент типа мифического Джеймса Бонда или не менее мифического Дронго из одноименного отечественного сериала. Просто полковник полностью мне доверял (большая редкость в нашем Заведении), а кроме того, во время трех последних командировок в Чечню мне постоянно приходилось работать в одиночку, без какой-либо поддержки, в сплошном враждебном окружении. Поскольку я каждый раз умудрялся выполнить задание и вернуться обратно живым, то стал в глазах шефа эдаким спецом по тайным операциям. Хотя сам я, откровенно говоря, считал означенные успехи результатом обыкновенного везения…

Положив окурок в пепельницу, я вышел из кафе, добрался общественным транспортом до своей однокомнатной холостяцкой квартиры, разделся, принял душ, побрился, почистил зубы, снова оделся и, устроившись за письменным столом, раскрыл полученный от полковника «дипломат». Внутри находились: тощая папочка с тесемками, «макаров-особый» с глушителем, несколько запасных обойм, конверт с деньгами, милицейское удостоверение и новенький паспорт на имя Лемешева Дмитрия Ивановича 1976 года рождения. Оба документа были подлинными, с моими фотографиями. Возрастные данные совпадали с настоящими. Ознакомившись с документами, я чисто машинально проверил оружие, развязал папку и внимательно изучил ее содержимое. Итак, Самсонова Марина Георгиевна. Восемнадцать лет. Студентка второго курса Н-ского медицинского института. Уроженка г. Н-ска. Ушла из дома «…» августа 2003 года и обратно не вернулась… Та-а-ак, идем далее. Отец – Самсонов Георгий Вадимович, 44 года, бизнесмен, владелец строительной фирмы «Космос». Приписка рукой Рябова: «Требований выкупа не поступало…» Мать – Самсонова Ольга Анатольевна (в девичестве Рябова). Умерла в 1995 году. Мачеха – Самсонова Вероника Степановна (в девичестве Конюхова), 1980 года рождения… Гм, всего на пять лет старше падчерицы!… До замужества работала в ночном клубе «Кактус». Профессия – танцовщица… Уж не стриптиза ли? Других там вроде нет!.. Связи Марины: лучшая подруга Юлия Тимохина, одногодка, студентка того же вуза (улица Спортивная, д. 5, кв. 181). Бойфренд – Артур Арцибашев, двадцать четыре года, профессия диджей. Место работы… Об-ба-на! Опять клуб «Кактус». Интересно!!! Адрес – улица Гагарина, д. 8, кв. 50…

К листку с информацией прилагалась: широкоформатная цветная фотография Марины в окружении членов семьи (то бишь отца и молоденькой мачехи), две небольшие персональные фотки (самой Марины и ее бойфренда), копии свидетельства о рождении, аттестата о среднем образовании, студенческого билета и (непонятно зачем!) казенная штампованная характеристика из института. Больше в папке ничего не было.

Взяв в руки семейную фотографию, я пристально вгляделся в лица. Девчонка симпатичная, довольно легкомысленная на вид. Господин Самсонов – ни то ни се, малость лоховат, судя по ряду характерных признаков, любитель хорошо покушать и крепко выпить. Но в целом – обычный мужик, каких миллионы. А вот бывшая танцовщица Вероника мне крайне не понравилась! Смазливая, но откровенно вульгарная мордаха, нагловато-самодовольный взгляд. Подцепила богатого вдовца, вылезла «из грязи в князи» и, выражаясь блатным языком, «опаханела». Падчерицу она вряд ли любит. Скорее, наоборот. И как пить дать ревнует к мужу! Впрочем… пока рано делать окончательные выводы.

На службе я считаюсь неплохим физиономистом, но тем не менее неоднократно ошибался в оценках. Ведь внешность так обманчива! Тем более сейчас передо мной не живая натура, а всего-навсего фотография!

Отложив ее в сторону, я попытался представить, как вел расследование майор Песков, которому полковник наверняка предоставил те же данные, что и мне. Если рассуждать логически, то сперва он опросил перечисленных в списке людей, выяснил, куда конкретно могла отправиться девушка в тот злополучный вечер, наведался туда сам, обнаружил какую-то зацепку, позвонил Анатольичу и… сгинул! На все это у него ушло около десяти дней. У меня же времени в обрез. След Марины порядком остыл. Для успешного выполнения задания желательно начать прямо с того момента поисков, где закончил свой путь несчастный Андрюха. А значит, придется ехать к нему домой, обыскать квартиру, покопаться в бумагах… Авось отыщется чего-нибудь полезное! Правда, у меня уже имелись кое-какие догадки, но их следовало обязательно проверить…

Приняв решение, я заглянул в компьютерную базу данных, уточнил домашний адрес майора Пескова, сунул за пояс брюк заряженный пистолет, положил в карман милицейское удостоверение на имя капитана Зверева, вышел на улицу и поймал такси…

ГЛАВА 2

Полгода назад Андрюха развелся с женой, оставил ей городскую квартиру и переселился в областной поселок Хомутовка. В домик, доставшийся ему по наследству от покойной бабушки. Остановив машину у въезда в поселок, я расплатился с водителем и дальше двинулся пешком. Расположенная в двадцати пяти километрах от Н-ска и в пятнадцати минутах ходьбы от железнодорожной станции, Хомутовка походила на большую полузаброшенную деревню. Многие дома были заколочены досками. Остальные выглядели чрезвычайно убого и давно нуждались если не в сносе, то по крайней мере в капитальном ремонте. По немощеным, раскисшим от грязи улочкам лениво бродили гуси. Местные жители куда-то запропастились. По дороге я встретил только двоих: хмурую толстую тетку, развешивающую на веревках белье, да пьяного клочковатого дедка, фальшиво напевающего под гармошку. На фоне окружающей нищеты и разрухи резким контрастом выделялись четыре кирпичных особняка, выстроенных чуть наособицу от поселка: новенькие, аккуратные, с зелеными черепичными кровлями, обнесенные общей металлической оградой. Во дворе около них стояло несколько красивых иномарок. «Цыгане-наркоторговцы или «беженцы» с Северного Кавказа, – неприязненно подумал я. – Разжирели на русской крови, паразиты!»

Жилище Пескова представляло собой неказистую одноэтажную хибару, покрытую серой облупившейся краской. На запущенном приусадебном участке буйно разрослись сорняки. В ветхом заборе зияли огромные дыры. Незапертая покосившаяся калитка нудно скрипела на ветру. Замок на входной двери был взломан. Пройдя внутрь дома, состоящего из двух комнат и кухни с печкой, я сразу заметил следы торопливого, неряшливого обыска. Повсюду валялись разбросанные вещи. На деревянном полу виднелись отпечатки грязной обуви. Здесь явно орудовали непрофессионалы. А раз так, то они запросто могли упустить что-нибудь из вида. Засучив рукава, я принялся планомерно обшаривать дом и спустя минут двадцать обнаружил на кухне в мусорном ведре скомканный билет в ночной клуб «Кактус». Я осторожно разгладил бумажку. Есть!!! Судя по дате на обратной стороне, майор побывал в клубе за день до своего исчезновения. Мои догадки (о которых упоминалось выше) получили весомое подтверждение. Просматривая полученный от полковника листок с информацией, я с самого начала обратил внимание на сие злачное заведение, мысленно связав его с пропажей девушки. Ведь именно там танцевала когда-то молодая мачеха Марины, и там же работал в настоящее время бойфренд Артур Арцибашев. (Кстати, почти ровесник Вероники.) Конечно, это могло оказаться простым стечением обстоятельств… если бы не Андрюха! Он недаром рыл носом землю целых десять дней, а потом отправился прямиком в клуб. Значит, нащупал определенную взаимосвязь между означенными фактами. Более того, Песков сообщил полковнику, что вышел на след непосредственно после визита в «Кактус», и… канул в неизвестность! Выходит, ключ к разгадке находится там. Теперь ясно, как надо проводить расследование!!!

За спиной чуть слышно скрипнула половица. Прыгнув вперед, я проворно развернулся на сто восемьдесят градусов, одновременно выхватывая пистолет. Здоровенный чернобородый мужик, промахнувшись в первый раз, по-новой замахивался прикладом «калашникова». Мой палец рефлекторно нажал спусковой крючок. Тупоносая девятимиллиметровая пуля, угодив в грудную клетку, отбросила бородатого назад, в дверной проем. При этом занесенный автомат ударился дулом в висевший возле двери медный таз. Шум переполошил товарищей убитого. Дом наполнился возбужденными возгласами и отборной бранью. Не мешкая, я рывком распахнул окно, выпрыгнул во двор и… лицом к лицу столкнулся еще с одним бородачом, как две капли воды похожим на первого. «Брат, наверное», – подумал я, низким присядом уходя от полосующего удара ножом по глазам и ударяя нового противника кулаком в пах. С утробным ревом он выронил нож и, согнувшись пополам, ухватился обеими руками за ушибленное место. Добавив ему ребром ладони в основание черепа, я выскочил на улицу и бросился бежать.

Вдогонку загремели выстрелы. В опасной близости от головы просвистело несколько пуль. На узкой прямой улочке я представлял собой удобную мишень, даже для плохих стрелков, а потому, не искушая судьбы, я перемахнул через ближайший забор (рассчитывая уйти огородами), но… неожиданно споткнулся о пустующую собачью будку и растянулся на траве, крепко треснувшись лбом о торчащий из земли валун. Сознание затуманилось. Тело стало ватным, непослушным. Пистолет вывалился из ослабевшей руки. Последнее, что я слышал, радостный хоровой вопль моих преследователей. Потом меня ударили по затылку чем-то тяжелым, и я потерял сознание…

* * *

Из мрака, тошноты и головной боли выплыли два грубых мужских голоса. Один слева, другой справа.

– Проклятый мусор застрелил моего брата! На куски козла порежу!!!

– Обязательно, Дофуня, но не сию секунду. Сперва надо допросить. Узнать, зачем он приперся в тот дом. Помнишь просьбу Виктора?

– Помню, – нехотя отозвался Дофуня и, чуть помедлив, спросил: – Отвезем гада в усадьбу?

– Нет, – ответил его собеседник. – В усадьбе женщины, дети. Плюс любители дури косяками ходят. А наше дело требует уединения. Двигай в лес, Роман! Подыщи подходящую поляну подальше от человеческого жилья!

– Понятно, – проворчал кто-то спереди.

Тем временем мой мозг окончательно прояснился. Судя по окружающим звукам и тряске, я находился на заднем сиденье автомобиля, медленно выбирающегося из Хомутовки. Вместе со мной в машине сидели трое недругов: двое рядом, по бокам. Третий – за рулем. Я слегка шевельнул кистями. Руки свободно лежали на коленях. То ли они забыли взять с собой «браслеты», то ли не сочли нужным их применить.

«Дофуня – цыганское имя, – подумал я. – Усадьба – те четыре особняка за общей оградой. Ходящие косяками любители дури – покупатели наркотиков. Гм! Похоже, меня захватили местные цыгане – наркоторговцы. Интересно, кто такой Виктор и каким образом «чавэллы» связаны с проводимым мной расследованием?»

Между тем тряска ослабла, а машина увеличила скорость. Очевидно, выехала с ухабистых поселковых улиц на относительно ровную лесную дорогу.

– Не мешало бы скрутить сучонку конечности, – внезапно произнес Дофуня. – Вдруг очнется раньше времени?!

Поняв, что тянуть дальше нельзя, я открыл глаза, молниеносно оценил обстановку, выхватил из-за пояса у Дофуни свой собственный «макаров-особый», угостил наркодельца пулей в сердце, не меняя ритма движения руки, выстрелил в затылок водителю и врезал локтем в горло цыгану, сидящему справа. На все это ушло не более пяти секунд. Потерявший управление джип съехал на обочину, но я, по счастью, уже успел добраться до ручного тормоза. Сердито урча мотором, автомобиль застыл в полуметре от толстой корявой березы. Утерев с лица перемешанный с кровью пот, я вытолкнул из салона мертвые тела, оттащил их подальше от дороги, старательно обыскал и обнаружил три паспорта, пухлую пачку долларов, нож с наборной рукояткой, мое милицейское удостоверение и два пистолета «ТТ». Кроме того, у фактически обезглавленног^[2] водителя висел на плече короткоствольный автомат. Деньги, паспорта и удостоверение я рассовал по карманам, цыганское оружие утопил в грязной луже, а трупы забросал валежником. Затем я вернулся обратно к машине, нашел в багажнике кусок брезента, аккуратно застелил забрызганное кровью и ошметками мозгов водительское сиденье, протер ветошью ветровое стекло изнутри (также порядком загаженное), уселся за руль и погнал джип по направлению к К-му шоссе.

Если не считать разбитой в двух местах головы, визит в жилище майора Пескова можно было считать успешным. Правда, к задаче добавилось новое неизвестное в образе агрессивных наркоцыган, по заданию некоего Виктора державших дом под неусыпным контролем. (Видимо, «при помощи» жучков.) Поразмыслив, я решил вернуться сюда на днях, захватить «языка», да потолковать с ним по душам. Но сначала, конечно же, «Кактус» и связанные с клубом люди из полковничьего списка. В первую очередь диджей Артур Арцибашев. При умелом обращении мальчик расскажет массу занятных вещей! В том числе и о мачехе Марины. А дальше, как обычно, по цепочке. В тот момент дело представлялось мне довольно простым и не требующим особого напряжения сил. Боже милостивый! Как глубоко я заблуждался!!! Впрочем, не будем забегать вперед…

Остановившись в ста метрах от шоссе, я взял джиповскую аптечку, обработал раны на голове, слил из радиатора воду, умылся, почистил одежду, при помощи носового платка ликвидировал в машине свои отпечатки пальцев, прикурил сигарету и отправился ловить попутку…

* * *

Н-ск встретил меня грозой и проливным дождем. В темном небе мелькали голубые всполохи молний. Оглушительно грохотал гром. Хлещущая из набрякших туч вода буквально затопляла улицы.

Добравшись до своей квартиры, я принял горячий душ, надел сухую одежду, сварил крепкий кофе, налил в чашку, и… в следующее мгновение зазвонил телефон. «Кто бы это мог быть?» – удивленно подумал я, снимая трубку. Оказалось – Оксана.

– Куда ты пропал? И почему отключил мобильник?! Решил бросить, как надоевшую игрушку?! – В голосе девушки звучала искренняя, гневная обида.

– Нет, солнышко, нет! – горячо заверил я. – Просто по делам много мотался.

– Тогда приезжай. Я жутко соскучилась! – голос Оксаны заметно смягчился.

– Обязательно, дорогая. Уже лечу! – нежно проворковал я, повесил трубку на рычаг и криво усмехнулся. «Вот те на! Девчонку-то мне специально подсунули! А я, болван, и не догадался! Тут не иначе задействованы оборотни из Конторы. Чувствуется почерк спецслужб. Зная о расследовании майора Пескова и о том, какая участь вскоре ожидает Андрюху, они заранее просчитали, кому именно Рябов передаст эстафету, и приставили к нему осведомителя!!! Я быстро прокрутил в мозгу обстоятельства нашего с Оксаной знакомства. Уютный полуподвальчик бара «Нирвана»… Девять часов вечера… К одинокой очаровательной девушке нагло пристают два подвыпивших кавказца. Чуть ли не одежду срывать начинают!.. Я доблестно вмешиваюсь и от души бью им морды. В процессе опрокидывается пара столов и разбивается энное количество посуды. Но администрация не склонна поднимать скандал. Бесчувственных джигитов уносят местные вышибалы, я расплачиваюсь за причиненный ущерб, и дело благополучно замято… Ко мне подходит спасенная красотка, застенчиво благодарит. Выглядит она потрясно, вся такая милая, непосредственная!.. Естественно, я приглашаю ее к себе за столик. Выпиваем по коктейлю. Девушка представляется Оксаной, художником-оформителем, находится в двухнедельном отпуске. Ну надо же, какое удачное совпадение!.. Еще несколько коктейлей. Раскрасневшаяся от выпитого, Оксана зовет меня в гости. Охотно соглашаюсь… Ловим такси… Дом добротный, пятиэтажный, сталинской постройки. Квартира полностью соответствует профессии моей новой знакомой: скромно, но со вкусом обставлена, на письменном столе листы ватмана, чертежные принадлежности, кисти, краски, незаконченные эскизы… Вновь теплые слова благодарности и бутылка шампанского из холодильника… Затем мы оказываемся в постели, из которой я почти не вылезал на протяжении семи дней. А сегодня утром – звонок шефа! После моего ухода осведомительница докладывает хозяевам: «Объект спешно отправился на встречу с начальством». Тем, кто подсунул мне эту куколку, становится все ясно… Теперь же ей, похоже, поручили заманить меня в ловушку. Возьмут «влюбленного идиота» тепленьким, без шума. Допросят с применением психотропных препаратов и по-тихому ликвидируют. Ничего не скажешь! Грамотно работают, сволочи! Однако в одном они крупно прокололись. Я НЕ ДАВАЛ ОКСАНЕ НОМЕРА ДОМАШНЕГО ТЕЛЕФОНА!!! Ну что же, родимые! Давайте сыграем в кошки-мышки. Только, чур, по моим правилам!

Я надел под рубашку бронежилет, разобрал, тщательно смазал и вновь собрал «макаров-особый», на специальных ремнях закрепил под правой штаниной десантный нож, набросил кожаную куртку и сунул в нагрудный карман японский диктофон.

Потом я заглянул в кладовку, достал оттуда драное безразмерное пальто, лохматую накладную бороду и замызганную шерстяную шапочку. Запихнул их в объемистую спортивную сумку, запер квартиру, спустился по лестнице во двор и выгнал из гаража-ракушки свою не первой молодости «девятку»…

ГЛАВА 3

Машину я оставил в подворотне, в квартале от Оксаниного дома, заскочил на минуту в ближайший подъезд и вышел обратно в облике дико обросшего, вконец опустившегося пьянчуги. Картину дополняла купленная мною по дороге бутылка дешевой суррогатной водки, которую я бережно прижимал к груди. Посудина была наполовину пуста. (Вторую половину я вылил на пальто.) Изо рта у меня торчал потухший «бычок» «Беломора». Покосившись на собственное отражение в луже, я удовлетворенно хмыкнул: «Экий, «красавец»! Родная мама не узнает» – и, пьяно раскачиваясь, побрел вперед. К тому времени ливень уже утих, но мелкий дождик продолжал накрапывать. Мое влажное рубище воняло сивухой и псиной. Редкие прохожие брезгливо шарахались в сторону, а собаки облаивали. Тоже с явным отвращением. В общем, маскарад удался на славу! В интересующем меня дворе-«колодце» стоял синий «Вольво» с приспущенным боковым стеклом. В салоне на передних сиденьях расположились двое темноволосых молодых людей. Внимательно присмотревшись, я узнал в них тех самых горцев, от которых неделю назад «спас» Оксану в баре «Нирвана»! На лицах джигитов еще сохранялись отчетливые следы моих кулаков. Они оживленно беседовали по-чеченски. Этот язык я знал не многим хуже, чем родной русский, и благодаря хорошей акустике сумел разобрать обрывок разговора.

–…поганый, неверный пес!!!

– Да, Джахар, неплохо нам досталось. До сих пор внутренности болят!

– Мамедов, собака, специально подставил!!!

– Поаккуратнее с выражениями! Юсуф Алиевич наш начальник. Не будь мы с тобой родственниками…

– Прости, брат, но очень уж обидно!

– Ничего. По крайней мере дрались мы в полную силу. Просто русский оказался сильнее!

– Не-на-ви-жу!!! Живьем бы зажарил!!!

– Ха, тебе обязательно представится такая возможность! Когда из него вытрясут нужные сведения…

– Скорей бы! Я того ублюдка сперва в жо…

Тут Джахар, наконец, заметил мою скромную персону, осекся на полуслове, сунул руку за пазуху, но, опознав во мне «синюшника», досадливо вытащил ее обратно.

– Убырайся атсуда старый казол, – с сильным акцентом прорычал он. – Зарэжу на хрэн!

– Не шуми, сынок, лучше дай прикурить, – заплетающимся языком пробормотал я, вплотную приблизился к машине и незаметно достал из-под полы ствол. «Пф, пф» – сработал «макаров-особый». Головы чеченцев превратились в кровавое месиво, а я, продолжая качаться, проследовал дальше. К подъезду номер четыре. Зайдя вовнутрь, я бегом взлетел на пятый этаж, забрался на чердак, прошел по нему до подъезда номер два, где проживала Оксана, поднял люк и сразу увидел третьего джигита, дежурящего на площадке между четвертым и пятым этажами. Скрежет поднимаемого люка, конечно же, его встревожил, но не слишком. Ведь, по их расчетам, я должен был спокойно подниматься по лестнице, прифуфыренный, с букетом цветов, а вовсе не лазать по чердаку в непотребном виде. Тем не менее он лениво вынул из кармана пистолет (вероятно, проформы ради) и… мгновенно скончался с застывшим на губах беззвучным криком. Пуля угодила ему точно в сердце…

Перешагнув через труп, я спустился на третий этаж, поправил бороду, натянул шапочку до бровей, перехватил бутылку в левую руку и требовательно прижал палец правой к кнопке звонка двадцать девятой квартиры.

За дверью послышались легкие женские шаги.

– Димочка, ты? – кокетливо мурлыкнул Оксанин голос.

– Какой те на фиг Димочка?! – гнусаво заорал я. – Мужа, блин, родного не признала?! А ну открывай, шалава!!!

– Вы ошиблись адресом. Убирайтесь немедленно! – голос приобрел неприятное металлическое звучание.

– Ах ты, падла! Прошмандовка вшивая! – громогласно возмутился я. – Небось кобелей в хату привела?! Ну, погоди, шлендра! Ща рыло чистить буду! Вот только замок вышибу!!!

В подтверждение означенных угроз я принялся ожесточенно пинать дверь ногами. Спустя секунд десять она резко распахнулась, на пороге возник плечистый горец, вознамерился засветить мне кулаком в глаз и… отлетел назад, сраженный бесшумным выстрелом в упор. Оставшиеся двое засадников, видимо, никак не ожидали подобного поворота событий и не успели воспользоваться оружием. Одному, неспешно выходившему из туалета, я разбил о темечко бутылку, а второму, ошалело выскочившему из кухни, врезал каблуком в печень и для верности добавил локтем сверху в позвоночник. Оба безжизненно распластались на ковре в просторном холле.

– Еще гости в доме есть? – захлопнув входную дверь и поигрывая пальцем на спусковом крючке, обратился я к белой как мел, вздрагивающей губами Оксане. Она отрицательно помотала головой.

– Тогда бери мужиков за ноги и по одному тащи в комнату… Живых, дура! Мертвец мне без надобности!

Осведомительница послушно принялась за работу. Не опуская пистолета, я пристально наблюдал за ней. Под моим мрачным немигающим взглядом Оксана зябко ежилась и дробно постукивала зубами. Вместе с тем, то ли от страха, то ли еще по какой причине, она проявляла совсем не женскую силу и завершила переноску тел в считаные минуты. При ближайшем рассмотрении один из мужчин оказался кавказцем, а другой – ярко выраженным славянином: курносым, голубоглазым, с короткими светлыми волосами.

Жестом велев Оксане стоять смирно, я обшарил их одежду, изъял два «стечкина» с глушителями, гранату «Ф-1», шприц, несколько ампул пентонала натри^[3] две пары наручников, паспорт нового образца и… служебное удостоверение с до боли знакомой обложкой!

Девушку я трогать не стал, поскольку под короткой полупрозрачной комбинацией спрятать чего-либо было невозможно. Сковав пленникам руки за спиной, я просмотрел документы. Кавказец значился по паспорту Имрамовым Ахматом Рахимовичем, уроженцем города Ведено, а славянин являлся, согласно удостоверению, Прокопенко Анатолием Ивановичем, старшим лейтенантом Федеральной службы безопасности. Я поднапряг память и припомнил, что действительно встречал этого типа у нас в Конторе. Выходит – «корочка» не липовая.

«Вот он, первый из оборотней. Попа-а– ался, засранец!!!»

Так как чечен со старлеем пока не подавали признаков жизни, я решил начать допрос с бывшей любовницы.

– Предлагаю два варианта, – придав лицу людоедское выражение, загробным голосом объявил я. – Либо ты раскалываешься добровольно и с предельной искренностью отвечаешь на все заданные вопросы, либо придется развязывать твой язык при помощи раскаленного утюга на живот, засунутого в задницу паяльника, иголок под ногти и прочих подобных штучек. Выбирай!

– Димочка, милый! Я же тебя по-настоящему любила!!! – узнав-таки меня под «синюшным» камуфляжем, отчаянно возопила она и зарыдала навзрыд, трогательно вздрагивая обнаженными плечами.

– Заткнись, стерва! – свирепо рявкнул я. – Ты вешала мне лапшу на уши семь дней подряд. Хватит! Лимит исчерпан!.. Короче, какой из предложенных вариантов тебе больше нравится?

– Пе-е-ервый! – жалобно простонала осведомительница.

– Отлично, тогда начнем по порядку. – Я достал из-под одежды диктофон, нажал кнопку включения и отрывисто спросил: – Твое настоящее имя, фамилия?!

– Вика… Виктория Антонюк.

– Небось с Украины на заработки приехала?!

– Да.

– И где трудишься?!

– Ночной клуб «Кактус». – Видимо, смирившись с судьбой, девушка прекратила реветь, утерла слезы и отвечала ровно, без запинки, обреченно глядя в пол.

– Профессия?!

– Чеченская подстилка. – Губы Оксаны-Виктории скривились в болезненной усмешке.

– Ну-ка, уточни! – с трудом подавив всколыхнувшуюся в сердце жалость, суровым тоном потребовал я.

– Обслуживаю чеченцев, закулисных владельцев клуба, а также их подставное лицо, официального директора «Кактуса» Виктора Альбертовича Кошакова, – тяжело вздохнув, пояснила девушка и добавила после короткой паузы: – Иногда выполняю особые поручения. Как, например, с тобой!

– Виктор Кошаков связан с цыганами-наркоторговцами из области?! – вспомнив недавние события в Хомутовке, резко спросил я.

– Не знаю, – развела руками Антонюк. – Хозяева не посвящают меня в свои дела.

– Ну а вообще, «дурь» в клубе продается?

– Естественно!

– Гм, понятно. А старший у чеченцев некий Мамедов Юсуф?

– Да.

– И давно ты на них работаешь?

– Полтора года. С тех пор как прибыла в Н-ск и польстилась на объявление в газете: «Солидному заведению требуются красивые танцовщицы. Высокий стабильный заработок гарантирован…» Пришла по указанному адресу. – Тут Антонюк снова вздохнула. – А дальше чеченцы отобрали паспорт, избили, «хором» изнасиловали и сделали штатной подстилкой. Денег, разумеется, не платят. Но мне еще относительно повезло! Большинство девушек оптом переправляют на Кавказ или в страны Персидского залива. Особо строптивых предварительно сажают на иглу.

– И много таких девушек?! – настороженно встрепенулся я.

– Навалом!

– Н-да уж, веселенькая картинка! – сквозь зубы процедил я. – Невольничий рынок в центре России… Кстати, имя Марина Самсонова тебе ничего не говорит?

– Нет.

– Симпатичная шатенка, среднего роста, зеленоглазая, восемнадцать лет от роду, коренная жительница Н-ска. Исчезла две недели назад. Следы ведут в клуб. Ты с ней там не встречалась?

Вика отрицательно мотнула головой.

– А если хорошенько напрячь память? – не отставал я.

– Может, она «транзитная»? – неуверенно предположила Антонюк.

– ???

– Ну, из тех, которых перепродают дальше. Тогда я вряд ли могла ее видеть. Их изначально содержат отдельно в подземном бункере, где-то на окраине города. Адреса не знаю…

– Проклятие! – стиснув кулаки, в сердцах воскликнул я и, кое-как справившись с эмоциями, поинтересовался: – Кто именно поручил тебе затащить меня в постель?

– Вот он. – Вика указала пальцем на бесчувственного старлея.

– Что за гусь?!

– Фээсбэшная крыша. Мамедов и Кошаков поддерживают тесные контакты с местными чекистами. А те их всячески прикрывают и помогают вести бизнес.

– Яс-нень-ко-о!!! – Я не сумел сдержать раздраженной гримасы. (Стало обидно за родную Контору.)

В следующий момент треснутый бутылкой Ахмат заворочался на полу, бессвязно выругался по-чеченски, открыл глаза, быстро оценил обстановку и с ненавистью уставился на злосчастную «подстилку».

– Много болтаешь, мочалк^[4] – ядовито прошипел он. – Наши джигиты тебе язык вырвут. Для начала! А потом вырежут под корень твою семейку в Ивано-Франковске. Адресок-то у нас записан!!! – Имрамов зачем-то выразительно покосился на стол.

В глазах девушки плеснулся животный ужас, руки мелко затряслись, на хорошеньком личике выступили капли пота.

– Не того союзника выбрала, – продолжал между тем чеченец. – Капитан Корсаков действует на собственный страх и риск. Скоро он однозначно погибнет. Нельзя противостоять в одиночку мощной организации!!!

– Закрой пасть, баран чесоточный! – вмешался я, направив на Ахмата дуло пистолета. – Или пристрелю на хрен!

– У тебя, девка, остался последний шанс! – не обращая на меня внимания, заявил нохч^[5] вновь зыркнув на стол. – Не забывай, с кем имеешь дело!

– Ты, чучмек, надоел в натуре! – разозлился я и, прицелившись, прострелил Имрамову правое плечо.

Чечен содрогнулся всем телом и безвольно свесил голову на грудь.

– Болевой шок, – спокойно пояснил я лихорадочно вздрагивающей Вике. – Может, очухается, может, нет. Пес с ним! По крайней мере вякать больше не будет! Итак, на чем мы остановились?!

Однако дальнейшая беседа с Антонюк не дала сколько-нибудь существенных результатов. Девушка отвечала вяло, односложно и ничего интересного не сообщила. Видимо, исчерпала запас знаний. Тогда я вскрыл одну из ампул, наполнил шприц пентоналом натрия и начал приводить в чувство белобрысого старлея, которого приберегал «на десерт». Тот постанывал, надрывно хрипел, но «просыпаться» упорно не желал. Похоже, я перестарался с последним ударом в позвоночник. Промучившись с оборотнем три-четыре минуты я вдруг спиной почуял неладное и проворно обернулся. «Кавказская пленница» стояла теперь возле стола, напряженно глядя на стрелки стенных часов. Подскочив к ней, я моментально сообразил, что произошло и зачем Ахмат косился на стол. Там лежала включенная на передачу мобильная трубка.

– Чертова сука! – прорычал я, сунув под нос Антонюк пахнущее пороховой гарью дуло. – Зачем ты это сделала?!

– Семья в Ивано-Франковске, – еле слышно пролепетала она. – Отец, мать, трехлетняя дочурка… Беги, Дима! Чеченцы уже едут сюда из клуба!!!

– Давно ты нажала кнопку «REDIAL»? – справившись с гневом, отключив мобильник и прикинув в уме расстояние от «Кактуса» до дома Оксаны-Виктории, спросил я.

– Сразу, как ты занялся фээсбэшником, – всхлипнула девушка.

– От блин горелый! – ругнулся я. – Времени осталось в обрез! Эх, курица безмозглая! Всю малину испоганила!!!

Антонюк виновато промолчала, зажмурила глаза и, судя по всему, приготовилась к смерти.

– Надень плащ да какие-нибудь туфли на низком каблуке! – вернув ее в реальность легкой пощечиной, скомандовал я. – Живее, дура! Уйдем через чердак!!! Моя машина в квартале отсюда!

– Дима, Димочка!.. Значит, ты меня не убьешь?! Господи боже! Прямо не верится! – растерянно прошептала Вика.

– Хватит нюни разводить. Счет идет на секунды! – буркнул я, выстрелами в головы добивая Прокопенко с Имрамовым.

Покинув квартиру, мы вместе поднялись на чердак, пробежали до четвертого подъезда, рысью спустились вниз по лестнице и лишь только очутились во дворе, как туда влетели на бешеной скорости два джипа до отказа набитых чеченцами. Нохчи, надо отдать должное, сориентировались почти мгновенно и, не вылезая из машин, открыли по нам беглый огонь из автоматического оружия.

– Ложись!!! – рухнув плашмя на мокрый асфальт, крикнул я Виктории, но было поздно. Длинная очередь прошила девушку насквозь. Она молча упала рядом со мной, словно выброшенная тряпичная кукла.

«Несчастная запутавшаяся девчонка! Не видать тебе дочурки!» – с острой жалостью подумал я и прицельным выстрелом пробил бензобак первого джипа. Машина исчезла в яркой вспышке взрыва. По двору с воплями заметался кривоногий нохча в горящей одежде. (Остальные, находившиеся в салоне, видимо, дохли сразу.) Чеченцы из второго автомобиля успели выпрыгнуть наружу, залегли и продолжили стрельбу. Тогда я метнул в них трофейную «лимонку», аккуратно целясь, укокошил тех, кто подавал признаки жизни, вскочил на ноги, несколькими гигантскими прыжками преодолел открытое пространство, нырнул за угол ближайшего здания и дворами добрался до оставленной в подворотне «девятки». Там я перевел дыхание, сорвал с себя «синюшный прикид», запихнул его в мусорный бак, уселся за руль, завел мотор и выехал на оживленную улицу. Наручные часы показывали семнадцать сорок пять…

ГЛАВА 4

Я гнал машину к своему дому, нарушая все мыслимые и немыслимые правила уличного движения. Ситуация обострилась до предела, а о секретности проводимого расследования можно было спокойно забыть. Мое инкогнито раскрыли с самого начала. Врагам известны фамилия, имя, звание, домашний адрес… Чертовы оборотни оказались не лыком шиты! Теперь, поскольку ловушка «любовное гнездышко» не сработала, они обязательно возьмут под контроль собственное жилище капитана Корсакова. Удачное уничтожение чеченской группы немедленного реагирования, правда, давало мне некоторую фору, но, к сожалению, не очень большую. Пока противник опомнится от нанесенного удара и осуществит ответный ход, пройдет минут тридцать. Максимум – сорок.

До сих пор связка оборотни – нохчи орудовала достаточно оперативно, и не стоило недооценивать их возможности. Ничего не поделаешь! Придется временно «уйти в тень» и продолжать действовать оттуда вплоть до окончательного выполнения задания. Однако без денег и без документов прикрытия сие весьма проблематично. Новых же у полковника просить не хотелось. Ему сейчас тоже несладко! Потому-то я так и спешил домой, стремясь опередить тех, кого пришлют ко мне на квартиру.

Проигнорировав истеричные свистки гаишников и улизнув проходными дворами от погнавшейся за мной милицейской машины, я, наконец, добрался до конечной цели путешествия, вышел из «девятки» и, держа палец на спуске спрятанного под курткой пистолета, настороженно огляделся. Ничего подозрительного в окрестностях не наблюдалось. Припаркованные во дворе автомобили принадлежали жильцам нашего дома и были мне хорошо знакомы. Облегченно вздохнув, я поднялся к себе на этаж, отпер ключом дверь, держа оружие на изготовку, быстро обследовал квартиру (береженого Бог бережет) и, убедившись в отсутствии засады, начал торопливо собираться. Открыв полковничий «дипломат», я положил в него известную читателю папку с тесемками, документы прикрытия, трофейные «стечкины» и паспорта, «корочку» покойного старлея, ампулы с пентоналом, зубную щетку в футляре, полотенце, а также все имеющиеся в наличии деньги. (В том числе цыганские доллары.) Напоследок, уже стоя на лестничной площадке, я присобачил к дверной ручке учебную гранату «РГД-5». Пускай незваные гости, прежде чем войти, повозятся с «разминированием»!..

Когда я заруливал за угол, то успел заметить, как к дому подъезжают два джипа и черная «Волга» с фээсбэшными номерами. «Ага, оборотни больше не верят в хватательные способности чеченских подельников! – мысленно позлорадствовал я. – Во избежание очередного срыва решили сами подключиться к операции. Ну, ну, родимые. Давайте! Вперед и с песнями! Чем сильнее вы засветитесь, тем проще будет с вами разобраться!»

Удалившись от дома на пару километров, я загнал машину в безлюдный переулок и поменял на ней номера. (Несколько запасных комплектов всегда лежали у меня в багажнике.) Затем, устало облокотившись о капот, прикурил сигарету и задумался. Невзирая на изначальную потерю инкогнито, узнал я за сегодняшний день немало! Под сенью чертова «Кактуса» бурно процветает работорговля, прикрываемая двурушниками из нашей Конторы. Один из них уже отдал дьяволу душу и хоть не пооткровенничал со мной перед смертью, зато оставил в наследство служебное удостоверение личности. Грязный бизнес поставлен на широкую ногу, а живой товар гуртом содержится в подземном бункере где-то на окраине города. Кроме того, я выяснил имена-фамилии кактусовских паханов и убедился в наличии тесных связей между ними и цыганами из Хомутовки. (Кто кому поставляет наркотики, еще предстояло уточнить.) Ну и, конечно же, племянница Рябова исчезла именно в этом змеином гнезде!!! Вместе с тем секретного расследования не получилось. На меня начата активная охота. А поскольку я не бессмертный киношный супермен, рассчитывать на обязательный хеппи-энд не приходится. В любой момент я могу погибнуть. Значит, пока не поздно, нужно передать полковнику собранную информацию.

Я вынул из потайного кармана листочек с номером экстренной связи, заучил наизусть цифры, сжег бумажку над огнем зажигалки, рассыпал пепел над первой попавшейся лужей, сел в машину и отправился на поиски работающего телефона-автомата. Звонить с мобильника было нельзя. Он стопроцентно на прослушке у оборотней…

* * *

Исправных телефонов-автоматов у нас в городе хватает. Однако большая их часть сосредоточена у вокзалов и станций метрополитена. По понятным причинам ни там, ни там маячить я не собирался. В результате поиски заняли не менее полутора часов. В конце концов я зашел в разрисованную матерными ругательствами будку у пивбара «Три поросенка», набрал номер и вставил в прорезь купленную по пути магнитную карту.

– Вас слушают, – после четвертого гудка послышался в трубке надтреснутый старческий голос.

– Валерий Петрович?

– Да.

– Говорит Дмитрий, – представился я. – Ситуация развивается не по плану. Противная сторона с самого начала знала мое имя. Вместе с тем мне удалось собрать ряд ценных сведений и вещественных доказательств…

– Погодите, молодой человек, – вежливо перебил Валерий Петрович. – Остальное не по телефону. Давайте встретимся в девять вечера у ворот старого завода сельхозтехники в Силикатном переулке. Сумеете найти?

– Да!

– Отлично. Постарайтесь не опоздать и не привести «хвоста». – Валерий Петрович повесил трубку. Я посмотрел на часы – восемь ноль пять. Силикатный переулок находится далековато отсюда, на северной окраине Н-ска, но я надеялся поспеть вовремя. Тем паче что дневные пробки на улицах уже рассосались…

По дороге к месту встречи я старался не нарушать правил, не привлекать к себе внимания и несколько раз «проверялся». «Хвоста» за мной не было. В Силикатный переулок я прибыл без трех минут девять, вышел из машины и огляделся по сторонам.

На город спустились вечерние сумерки, усугубляемые плотными тучами, затянувшими небо. Силикатный переулок являл собой жалкое зрелище. Выщербленный, годами не ремонтированный асфальт. Повсюду грязь и кучи мусора. Вокруг ни единой живой души. Ворота удушенного реформаторами завода стояли нараспашку. По угрюмым, лишенным стекол коробкам производственных корпусов хозяйски гулял ветер. Во дворе виднелись проржавелые остовы тракторов, комбайнов и сенокосилок. В сгущающемся полумраке они напоминали скелеты каких-то мифических чудовищ.

– Здравствуйте, Дмитрий, – внезапно прозвучал за спиной голос Валерия Петровича. Обернувшись, я встретился взглядом с худощавым седым стариком, одетым в старомодное черное пальто.

«Откуда он взялся?! – озадаченно подумал я. – Минуту назад здесь точно никого не было! С неба, что ли, свалился?!»

– Вашу машину придется на время спрятать, – притворившись, будто не замечает моего смущения, сказал старик. – Дальше отправимся на другой. С этими словами он деловито уселся на водительское кресло «девятки», жестом указав мне на переднее сиденье рядом с собой. Мы заехали во двор, осторожно миновали захламленную заводскую территорию, завернули за последний из корпусов и… неожиданно уткнулись в массивную бронированную дверь. Валерий Петрович щелкнул пультом дистанционного управления. Дверь медленно отодвинулась в сторону, открывая проход в большой подземный гараж, в котором одновременно вспыхнул яркий свет.

Внутри гаража стояло полтора десятка автомобилей различных марок. Все в прекрасном состоянии и с заправленными баками горючего.

– Не ожидал, а? – краешками губ улыбнулся мой спутник.

Я утвердительно кивнул.

– Это запасной автопарк начальника Управления, – пояснил Валерий Петрович. – На случай непредвиденных обстоятельств. Кроме генерала Маркова, полковника Рябова и меня, о нем никому неизвестно.

– А кто вы, если не секрет? – отважился спросить я. Старик сделал вид, будто не слышит, и окинул критическим взором стройный ряд машин.

– Пожалуй, вон та подойдет, – после некоторого раздумья проворчал он, указав пальцем на неприметную серенькую «Ниву». – Отрегулирована по всем параметрам, движок форсирован, подвеска усилена. В общем – зверь-тачка! А смотрится достаточно скромно. Забирайся на заднее сиденье. Я сам поведу…

* * *

Валерий Петрович привез меня в какой-то небольшой, заброшенный пансионат за чертой города. Окна двухэтажного здания из грязноватого кирпича были заколочены фанерой. Хозяйственные постройки во дворе выглядели настолько ветхими, что казалось, вот-вот развалятся прямо на глазах. На обшарпанных дверях пансионата криво болталась вывеска «Закрыто на капитальный ремонт».

– Прошу, – отперев замок, вежливо посторонился загадочный старик.

Пройдя в просторный освещенный холл, я удивленно присвистнул. Никаким «проводимым ремонтом» тут даже не пахло. Да он, собственно, и не требовался. Внешнее убожество оказалось обычным маскарадом. Внутри же дома было чисто и уютно. Резные деревянные панели на стенах, изящные светильники под потолком. На полу – новенький линолеум с красивым узором. На лестнице красная ковровая дорожка.

– Твоя комната на втором этаже. Первая справа, – сказал Валерий Петрович. – Располагайся там как дома, помойся с дороги, передохни. Ужин будет часа через два…

– А как же доклад? – встрепенулся я.

– Потом, потом, еще успеешь…

Пожав плечами, я поднялся в отведенную мне комнату (комфортно обставленный номер с отдельным санузлом), разделся, наполнил ванну, погрузился в горячую воду и только тогда почувствовал, как страшно вымотался за день. Измученное тело болезненно ныло, мысли путались, глаза слипались. Полежав в ванной минут десять, я выбрался из воды, вяло обтерся махровым полотенцем, обнаружил на стенном крючке чистый домашний халат, набросил его на плечи, тяжело ступая, добрел до кровати и, едва коснувшись щекой подушки, мгновенно уснул…

Снилась мне невероятная гадость. Убитые мной сегодня чеченцы и цыгане азартно играли в футбол. Арбитром выступал старший лейтенант Прокопенко в полной парадной форме и с размозженным пулей черепом. Вместо мяча они использовали отрезанную человеческую голову (чью именно, я не мог рассмотреть), а вместо ворот – два поставленных «на попа» гроба без крышек. В отдалении молча застыла Виктория Антонюк в наглухо запахнутом плаще. В процессе варварского «матча» игроки наперебой осыпали ее грязными ругательствами. Из глаз девушки катились крупные кровавые слезы. Я хотел вмешаться, остановить творящееся безобразие, но ни руки, ни ноги почему-то не повиновались. Голос тоже куда-то пропал.

– Мячом завладел нападающий ичкерийской сборной Ахмат… ведет к воротам противника… но промахивается! – гундосил между тем дохлый оборотень. – Инициативу перехватывает форвард цыганской команды Дофуня… Удар… Го-о-о-ол!

Проклятый Прокопенко наглым образом соврал. «Мяч» угодил отнюдь не в чеченский гроб, а с силой треснул меня в грудную клетку. Захлебнувшись воздухом, я упал на спину. Отрезанная голова скатилась к моему подбородку, и тут я с ужасом узнал лицо майора Пескова, искаженное гримасой запредельного страдания. (Похоже, обезглавливали Андрюху заживо.) Покойники разразились сатанинским хохотом.

– Поздоровайтесь, коллеги!.. Пообщайтесь тет-на-тет!.. Обсудите план операции! – на звериный манер завывали они. – А после мы отпилим ножовкой твою дурацкую башку. Не торопя-я-ясь!!! С удовольствием!!! Так же, как и ему!!!

Во исполнение означенной угрозы мертвецы вооружились тупыми пилами и, кровожадно урча, двинулись в мою сторону.

– Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешного! – истово прошептал я. В ту же секунду полыхнул ослепительный свет, земля разверзлась, поглотив агрессивную нежить, а в ушах зазвучал приглушенный голос Оксаны-Виктории: «…отобрали паспорт, избили, «хором» изнасиловали и сделали штатной подстилкой. Денег, разумеется, не платят. Но мне еще относительно повезло. Большинство девушек оптом переправляют на Кавказ или в страны Персидского залива. Особо строптивых предварительно сажают на иглу…» Я медленно открыл глаза. В номере мягко светил торшер с розовым абажуром. На столе лежал открытый «дипломат». А напротив кровати сидел в кожаном кресле полковник Рябов, слушал диктофонную запись с показаниями Виктории Антонюк и одновременно просматривал трофейные документы…

ГЛАВА 5

– Докладывай, – завершив изучение вещдоков, коротко приказал Владимир Анатольевич.

Усевшись на постели, я запахнул халат, подробно изложил события минувшего дня и высказал предположение – без молодой мачехи Марины и бойфренда Арцибашева в деле не обошлось. Они наверняка причастны к исчезновению девушки. По крайней мере косвенно!

– Логично мыслишь, – одобрительно кивнул полковник. – Покойный майор Песков, несомненно, придерживался аналогичного мнения и начал поиски с них.

– Покойный?!!

– Да, – помрачнел Рябов. – Труп Андрея с отрезанной головой нашли сегодня утром в лесу, в пяти километрах от поселка Хомутовка.

Тут я вспомнил недавний, отвратительный сон и невольно поежился.

– Добытая тобой информация о «Кактусе» проливает свет на некоторые занятные вещи, – продолжал между тем Рябов. – Наша Контора всегда интересуется подобными заведениями, и «Кактус» давно находится в разработке. Заведение курирует подполковник Злобин. Но вот парадокс! Он неизменно докладывает руководству: «Серьезных нарушений закона в клубе не наблюдается. Связи с преступными группировками отсутствуют». Кстати, известный тебе старлей Прокопенко непосредственно подчинялся Злобину.

– Ага, попались голубчики! – хищно ощерился я. – Теперь вы их запросто «спеленаете»!

– К сожалению, не все так просто, – покачал головой шеф. – Во-первых, я уверен, подведомственный Злобину отдел целиком состоит из оборотней, повязанных жесткой круговой порукой. Они стопроцентно обзавелись железными алиби, и в легкую к ним не подступишься. Во-вторых, существует множество подводных камней, о которых ты не знаешь, да и не должен знать! Спокойнее спать будешь! Короче – произвести официальные аресты пока не получается. Придется задействовать Чистильщика.

– Кого? – удивился я.

Полковник выразительно промолчал, окинув меня укоризненным взглядом. Поняв, что проявил излишнее любопытство, я изобразил на физиономии глубочайшее раскаяние.

– Твоя задача потрясти цыган, чеченов, а также щенка Арцибашева, – после минутной паузы сказал Рябов. – Попробуй отыскать Марину или хотя бы выясни ее судьбу. Но главное, не давать оборотням покоя! В результате твоих действий они должны постоянно нервничать, суетиться, высовываться из нор… Тогда Чистильщику будет проще работать! И еще – в этом доме переночуешь только сегодня. В дальнейшем подыщи себе другое жилье. Денег-то у тебя предостаточно. В пачке свыше пятнадцати тысяч долларов. – Он указал глазами на дипломат и вдруг хитровато подмигнул. – У чеченов небось конфисковал?!

– У цыган, – вежливо поправил я.

– Не важно! – поднимаясь с кресла, махнул рукой Владимир Анатольевич. – Пользуйся ими на собственное усмотрение. Ну, капитан, с Богом!!!

Уже выходя в коридор, шеф неожиданно обернулся.

– Личная просьба, Дима! – произнес он каким-то странным голосом. – Ты там особо не того… не геройствуй без надобности! В общем, постарайся остаться в живых!!!

Дверь с грохотом захлопнулась, а я прилег обратно на подушку, закурил сигарету и задумался. Новый вариант задания Рябова меня вполне устраивал. В первую очередь – конкретикой. Знай себе бей по обозначенным целям да гони дичь на таинственного Чистильщика. Малоперспективные поиски пропавшей девчонки автоматически отодвигались на второй план. (Хотя я и не собирался от них отказываться.) Правда, на сей раз шеф ни словом не обмолвился о связи, но… теперь она вроде бы ни к чему! Воюй «до победного», а когда все закончится, начальство тебя само найдет. Живого… или мертвого. Н-да! Возможен, кстати, и второй вариант. Очень даже возможен!

Шансы уцелеть в начинающейся мясорубке составляют примерно пятьдесят процентов из ста. (При оптимистическом взгляде на дальнейшее развитие событий.) А при пессимистическом – процентов двадцать, от силы тридцать. Но тут уж ничего не попишешь! Это моя работа, и никто меня на нее силком не гнал. Более того, для другой – мирной, тихой, кабинетной – я попросту не гожусь. Уже первая чеченская война, которую я прошел в качестве бойца разведывательно-диверсионной роты, наложила на психику неизгладимый отпечаток. Нет, я вовсе не стал маньяком-убийцей, но… без постоянного притока адреналина в кровь моментально зачахну от тоски! Или сопьюсь…

Мои размышления прервал донесшийся из коридора голос Валерия Петровича:

– Молодой человек. Пора ужинать! Вниз по лестнице. Вторая дверь налево. Желаю приятного аппетита!

Послышались шаркающие, удаляющиеся шаги. Тут я вспомнил, что с момента утреннего рандеву с полковником крошки во рту не держал, ощутил в желудке голодное урчание, поспешно оделся и чуть ли не вскачь понесся в указанном направлении. За названной стариком дверью находилась просторная чистенькая столовая с развешанными по стенам цветными натюрмортами. Людей в помещении не было, а накрытым оказался один-единственный одноместный столик. От расставленных на нем тарелок шел вкусный, дразнящий ноздри аромат. «Интересно, где сейчас Валерий Петрович? – усаживаясь за стол, подумал я. – Может, с Рябовым общается? И вообще, кто он такой? Внештатный, но доверенный сотрудник Конторы?.. Личный друг шефа?.. Родственник?.. А, ладно! Зачем гадать попусту!!! Приютил, обогрел, свел с полковником… и на том спасибо!»

Выбросив из головы загадочного старика, я вооружился столовым прибором и с жадностью набросился на отменно приготовленную еду…

* * *

Утром меня разбудил все тот же Валерий Петрович, накормил завтраком, дал время собраться, привести себя в порядок и вежливо выпроводил восвояси. На прощание он вручил мне ключи от известной читателю усовершенствованной «Нивы», доверенность на нее, а также водительские права на имя Дмитрия Лемешева. После чего пожелал удачи и скрылся в доме. Окинув последним взглядом свое неказистое с виду ночное пристанище, я уселся за руль, прогрел мотор и на средней скорости поехал в город на улицу Гагарина. Еще накануне вечером я решил предоставить чеченам с цыганами маленькую передышку (на полдня примерно) и заняться вплотную диджеем Арцибашевым. Бойфрендом, блин! (Ненавижу эти дурацкие иностранные словечки.)

Часы показывали без четверти девять, и Артурчика, пташку ночную, я надеялся застать в постельке. Тепленьким, сонным и не ждущим от жизни никаких неприятных сюрпризов. Типа допроса с пристрастием.

Сегодня с утра заметно распогодилось. Уползли куда-то хмурые тучи. В заголубевшем небе радостно улыбалось солнце. Прохожие гордо шествовали без зонтов. Некоторые даже без осенних плащей и курток. О вечернем ненастье напоминали лишь обильные лужи на тротуарах. Дом номер восемь, где обитал Арцибашев, представлял собой кирпичную девятиэтажку, выстроенную на краю огромного пустыря, заросшего сорной травой и чахлым кустарником. Кое-где там были проложены дорожки, поставлены деревянные лавочки, а посему пустырь именовался «парком». Во дворе арцибашевского дома стояло несколько иномарок. Бегло оглядев машины, я насторожился. В глаза бросились два агатово-черных джипа, одинаковых, как однояйцевые близнецы. Именно на таких «катафалках» подлетела вчера к дому покойной Оксаны-Виктории чеченская «группа быстрого реагирования». Конечно, между понятиями «джип» и «чеченец» нет обязательной взаимосвязи. На подобных тачках много кто катается, но… уж больно любят их наши лихие хлопцы с гор. Буквально души не чают! Да и хомутовские цыгане везли меня в лес пытать-убивать на аналогичном авто. Присмотревшись повнимательнее к «близнецам», я заметил – над ветровым стеклом у каждого болтается маленькая фигурка волка, пресловутого символа «великой Ичкерии». Настороженность усилилась, достигнув апогея. Поставив «Ниву» на краю общего ряда, я не стал глушить мотор, проверил нож на ноге, дослал патрон в патронник и беспечной походкой двинулся к дому. Квартира номер пятьдесят находилась во втором подъезде на первом этаже. Изнутри доносились приглушенные мужские голоса, прислушавшись, я понял, что говорят по-чеченски, разобрал обрывок фразы «…дави щенка скорее, нечего тут…», выбил бесшумным выстрелом замок, кубарем прокатился через маленький холл и, миновав дверной проем роскошной спальни, выстрелил из положения лежа в молодого нохчу с петлей в руках. Пуля попала ему в горло. Судорожно стиснув веревку, чеченец упал спиной на снятую с крюка хрустальную люстру и принялся дергать ногами в агонии. Тем временем я продолжал стрелять, переведя огонь на трех его товарищей, успевших с похвальной быстротой задействовать оружие. Скажу честно, спасло меня тогда только чудо! Нохчи оказались опытные, понюхавшие пороху, и почему ни одна из выпущенных ими пуль в меня не попала – до сих пор не пойму!!!

Так или иначе, но в последующие мгновения я сумел уложить наповал двоих, а третьего ранил в правое предплечье, заставив выронить пистолет. Он, однако, сопротивления не прекратил и, рыча, аки барс, бросился на меня с красивым кинжалом в левой руке. Подранка я решил захватить живьем, а потому мочить с ходу не стал, ограничившись «ножницами^[6] и добиванием пяткой наотмашь – сверх^[7] Джигит с размаху грохнулся на пол, при падении треснулся черепом о какой-то предмет меблировки, а мой удар, пришедшийся в хребет, окончательно успокоил «горного орла». Чечен отключился, продолжая сжимать в ладони рукоять кинжала.

– У-у-уф! – облегченно выдохнул я, поднялся на ноги, осмотрелся и сразу обнаружил Марининого бойфренда, хорошо знакомого мне по фотографии. Там, правда, он выглядел крутым, самоуверенным покорителем женских сердец, а в настоящий момент являл собой на редкость жалкое, если не сказать гадкое, зрелище. Абсолютно голый, потный от ужаса Артур безвольно распластался на кровати, мелко трясся, пискливо хныкал и, судя по запаху, несколько раз обгадился.

– Веди себя тихо, чмо болотное! – погрозив ему дулом пистолета, зловещим шепотом предупредил я. – Вякнешь раз, пристрелю!

Диджей часто, утвердительно затряс заплаканной физиономией, а я занялся оглушенным нохчей. Этот зверюга, даже раненый, мог, очнувшись, доставить массу хлопот, и следовало позаботиться о нем заблаговременно. С большим трудом, разжав ладонь чечена, я отобрал кинжал, перевернул пленника на живот и, отрезав кусок телефонного провода, намертво приторочил его левую кисть к правой лодыжке. Затем я выдвинул на середину комнаты один из стульев, уселся лицом к кровати, забросил ногу на ногу и, нянча в руках пистолет, вперился в Арцибашева лютым взором.

Чеченцы, подобно мне самому, использовали сегодня стволы с глушителями, и грохот перестрелки не мог потревожить покой соседей (разве что некоторый кратковременный шум имел место быть). Поэтому я не ждал скорого приезда милиции и намеревался провести допрос спокойно, обстоятельно, начав (учитывая слизняковую сущность Артура) с простейшего психологического прессинга.

В гробовом молчании прошло минуты полторы. Под моим сверлящим, немигающим взглядом диджей чувствовал себя крайне неуютно. Трясучка у него многократно усилилась, а запахи пота, мочи и экскрементов сделались совершенно невыносимыми.

– Кто вы такой? Что вы собираетесь со мной сделать?! – не выдержав, наконец, заполошно взвизгнул он. Я медленно вынул из креплений десантный нож и любовно погладил пальцем остро заточенное лезвие.

– Для начала кастрирую тебя, мерзавца, а потом заживо постругаю на мелкие кусочки! – со змеиной ласковостью в голосе ответил я на второй вопрос и незаметно включил спрятанный в кармане диктофон.

– Но за что-о-о-о?! – Визг Артура зашкалил за предельно допустимую отметку, голосовые связки не выдержали напряжения, и он осекся, натужно кашляя.

– А за то, что ты, падла, продал мою родственницу и свою подружку в рабство чеченам! – прежним тоном пояснил я и снова погладил лезвие.

– Вы… Вы о ком… именно?! – Теперь Арцибашев уже не визжал, а сипел. Правда, не менее жалко.

– О Марине Самсоновой, козел ты гнусный! – свирепо рявкнул я.

Упитанная ряшка диджея приобрела меловой оттенок. Губы заходили ходуном. Глаза трусливо забегали.

– Я не хотел…. Меня силком заставили, – еле слышно выдавил он.

– Заставили, как же! – вдруг по-чеченски буркнул очнувшийся нохча. – Врет, как паршивый пес. Да он на этих телках больше года деньги зарабатывал!

Я проворно обернулся. Последний из четверки убийц, приподняв от пола лицо, взирал на Артура с явным отвращением.

В моем мозгу моментально созрел новый план.

– Ты храбро сражался, как настоящий воин, – так же по-чеченски обратился я к пленнику. – А воин не должен подвергаться жестоким пыткам из-за какого-то зловонного ничтожества! Раз начал говорить, то давай конкретнее! Я же взамен обещаю тебе легкую смерть!

Чеченец вздрогнул и удивленно уставился на меня.

– Артур кадрил красивых девок, пудрил им мозги, а после под удобным предлогом передавал нам. За каждую бабу получал комиссионные, – после краткого раздумья сообщил он. (Видимо, просчитав ситуацию и приняв мои доводы.)

– А вот эту девочку ты случайно не помнишь? – Я сунул ему под нос небольшую карточку Марины.

– Помню! Ох, и сладкая… – Тут нохча внезапно умолк.

– Яс-нень-ко! – сквозь зубы процедил я. – Вы их предварительно сами пользовали! Вот ведь козлы похотливые!!! Ладно. Теперь дай мне координаты подземного бункера, где содержат девушек, и можешь спокойно отправляться на Тот Свет!

Пленник угрюмо молчал.

– У тебя, любезный, уши заложило? – вкрадчиво осведомился я. – Так недолго и прочистить. Чем-нибудь типа шомпола!

– Мы договаривались только насчет него. – Чечен указал глазами на коварного бойфренда. – Об остальном уговора не было!

– Слушай сюда, собака! Слушай внимательно! – разозлился я. – Обещая тебе легкую смерть, я не знал, что ты, скот, насиловал мою сестру! Видишь крюк от люстры, на котором вы собирались вздернуть Артура?! Так вот! Если будешь запираться, трахальщик хренов, то повиснешь на нем сам. Клянусь памятью предков!!! Веревочка, кстати, уже подготовлена. – Я кивнул на первого убитого мною «джигита», по-прежнему сжимающего в руках свернутую петлю. В глазах нохчи отразился панический ужа^[8] Щетинистое лицо исказилось.

– Южная окраина города!.. Грузоперевозочная фирма «Юнона»!.. Вход в бункер под административным зданием!!! – задыхаясь, выпалил он.

– Система охраны?! – Я по-прежнему косился на веревку.

Чеченец поспешно рассказал, не забыв упомянуть всякие полезные нюансы (вроде часов смены караула) и назвать общую численность охранников на объекте.

– Когда очередная отправка?! – грозно рыкнул я.

– После… послезавтра!!!

– Премного благодарен за информацию, – вежливо улыбнулся я, выстрелил нохче в голову и по-русски обратился к громко лязгающему зубами Арцибашеву: – Ну-с, сучонок, возобновим прерванную беседу! Сразу предупреждаю – не смей больше врать про «заставили». Наш ичкерский «друг» перед смертью сдал тебя, как стеклотару. Поведал в подробностях, как ты поставлял им живой товар, получал комиссионные… Впрочем, ближе к теме. Итак «…» августа 2003 года ты отправился с Мариной в клуб «Кактус», где передал ее чуркам с рук на руки, получив взамен обычные «тридцать сребреников». Так?!

– Так! – подавленно подтвердил диджей.

– Одного лишь не пойму, – продолжал я. – Обычно ты просто клеил симпотных баб, туда-сюда, пара свиданок, и сдавал работорговцам, стараясь по возможности не оставлять следов. А здесь так конкретно засветился! Полгода ходил к Самсоновым в дом, числился официальным ухажером… Тьфу ты, блин! Бойфрендом, а потом… продал их дочь! Так в чем дело, любезный? Чудовищная жадность помутила рассудок?!

– Нет, – потупив глаза, просипел Артур. – Вероника заставила.

– Маринина мачеха?! – живо уточнил я.

– Угу! – жалобно всхлипнул Арцибашев. – Сказала «выбирай, или я, или она…». Понимаете, поначалу мне действительно нравилась Марина, но потом Вероника. – Артур с хлюпом втянул сопли. – Мы с ней… ну, в общем, того… этого… любовь, как бы… Кстати, Вероника настаивала на убийстве, но я предпочел привычный способ! – Диджей замолчал, с животным страхом уставившись на нож в моей руке.

«Современный любовный треугольник в скотском стиле! – гадливо подумал я. – Новая молодая жена наставляет супругу рога вместе с бойфрендом падчерицы, требует у любовника физически устранить конкурентку, но тот предпочитает не мочить недавнюю возлюбленную, а продает ее в чеченское рабство. Конечно, не из-за гуманных соображений! Просто у него работа такая – поставлять басурманам русских девчонок. За комиссионные с каждой «головы»… Интересно, скольким несчастным он жизнь поломал?! Однако есть Бог на небе! При первой же серьезной опасности нехристи постарались избавиться от лишнего свидетеля, инсценировав самоубийство. Я им помешал, но выродку по-любому не жить. Подобная гнусь не имеет права ползать по Земле!!!»

Пару минут я колебался. То ли прикончить Артура прямо сейчас, то ли передать его в «теплые объятия» полковника Рябова. Первое было самым легким выходом из положения, второе – самым справедливым, хотя и трудноватым в техническом исполнении. Потом, еще не придя к определенному мнению, я решил спросить, общался ли он с майором Песковым. Если да, то каким образом? Но… не успел! На ближайшей улице завыла, приближаясь, милицейская сирена. Значит, соседи все-таки вызвали стражей порядка, но (подозревая обычную драку или грабеж) не СОБР, а простых легавых. Потому-то они и добирались так долго. Но тем не менее приперлись. Совсем некстати!

Милицейский «уазик», дребезжа изношенными деталями, начал въезжать во двор и тут Арцибашев сам выбрал свою судьбу!

Он спрыгнул с кровати, гигантским, обезьяньим прыжком достиг закрытого окна, сквозь стекла вывалился наружу (здорово изрезавшись при этом) и голый, кровоточащий побежал к «уазику», сипло вопя:

– На по-о-о-мощь!!! Убива-а-ают!!! В доме засели тер-ро-ри-исты!!! На по…

Досадливо поморщившись, я выстрелил ему в затылок. Подавившись очередным воплем, Артур ткнулся носом в асфальт.

Пронзительно заголосила проходившая мимо баба. А менты пришли в полнейшее смятение и, вместо того чтобы планомерно обкладывать «террористов» (окружающий рельеф, между прочим, весьма способствовал скрытному продвижению штурмующих), очумелой толпой сгрудились возле машины.

«Защитнички, мать вашу! Набрали придурков по объявлению», – презрительно подумал я, быстро осмотрелся, подхватил со стола торт в картонной коробке (видимо, диджей приволок с работы), выпрыгнул вслед за Арцибашевым и дико заорал, потрясая тортом:

– А ну лежать, падлы! У меня бомба! Всех взорву на хрен!!!

В качестве дополнительного устрашения я одиночным выстрелом разбил «уазику» мигалку.

Легавые дисциплинированно попадали мордами в грязь и позакрывали головы руками.

– Ле-е-е-ежать, падлы! – последний раз гаркнул я, швырнул торт в ментов (попав точно в середину кучи), сел в «Ниву» и до отказа выжал газ. Когда я завернул за угол, во дворе затрещали запоздалые выстрелы…

ГЛАВА 6

Пока «мои» слабонервные менты оправились от шока, пока связались с более серьезными коллегами, пока то, пока се… В общем, когда по городу объявили план «Вихрь-антитеррор», я уже находился в пятнадцати километрах от Н-ска, в небольшом областном городишке под названием Лебедянск. На окраине, в частном секторе, я без особых хлопот снял комнату с телевизором и с видом на огород. Хозяйка дома тетя Дуся, пожилая, добродушная особа, получив плату за десять дней вперед (проживание плюс питание), до отвала накормила меня наваристым борщом, жаренной на сале картошкой, напоила домашним квасом и отправилась судачить с соседками. Я же помылся до пояса во дворе у колонки, прошел в комнату, включил старенький «Рубин», развалился на широкой кровати и стал терпеливо дожидаться известий о сегодняшнем шухере в Н-ске. Ждать пришлось долго. Лишь где-то в середине дня по «ящику» передали экстренное сообщение о героической схватке сотрудников милиции с бандой террористов на улице Гагарина и скромно добавили в завершение: «Двоим преступникам (предположительно уроженцам Кавказа) удалось скрыться с места происшествия на автомобиле джип серебристого цвета. Ведется активный розыск по приметам. Задержано несколько подозреваемых».

Я безудержно расхохотался. Правильно говорят в народе: «У страха глаза велики». И вот вам наглядное подтверждение! Мою невзрачную «Ниву» перепуганные менты– свидетели «превратили» в джип, а самого меня «умножили на два» и непонятно почему записали в кавказцы. Хотя в действительности я сероглазый блондин с типично славянской внешностью. На «черного» нисколечко не похож! Впрочем, я не расстраивался. Напротив – был страшно обрадован. Слава богу, что так получилось! Пускай легавые усердно проверяют понаехавших в Н-ск «детей гор». Это, кстати, никогда не повредит. Ведь большинство из них увязло в криминале по уши! Устанавливают на продуктовых рынках свои порядки (жестоко притесняя русских селян и искусственно вздувая цены), торгуют оружием, наркотиками. Занимаются грабежами, разбоями, заказными убийствами и т. д. и т. п. Короче, хватай через одного – не ошибешься!

Однако я отвлекся… Взятый следствием ложный след устраивал меня как нельзя больше. Пока «органы» ведут розыск по заведомо ложным приметам, я могу спокойно, не опасаясь их домогательств, продолжать работу. Жаль только, связь отсутствует. По приезде в Лебедянск я первым делом попытался дозвониться с телеграфа Валерию Петровичу, но телефон старика упорно не отвечал. А мне так хотелось передать полковнику вновь добытую информацию! Но, к сожалению, не получилось… Ну ладно, на нет и суда нет! Будем действовать в строгом соответствии с полученными инструкциями шефа, то бишь всячески «кусать и пинать» неприятеля, дожидаясь появления из нор проклятых оборотней. Наиболее болезненным ударом по кактусовским чеченам станет, пожалуй, нападение на грузоперевозочную фирму «Юнона» и освобождение томящихся в подземном бункере рабынь. Вы скажете, безумец! Авантюрист!.. Да на здоровье! Я необидчивый… Проанализировав полученные от пленного нохчи сведения насчет тамошней системы охраны, я пришел к выводу: если действовать в одиночку, шансы на полный успех составляют примерно 20—25 процентов из ста. На благополучный отход с театра боевых действий в случае неудачи – 50—55. При таком раскладе можно рискнуть, особенно если учесть важность объекта и подумать о несчастных девушках, испытывающих воистину кошмарные страдания! Уж мне-то доподлинно известно, КАК обращаются с заложниками чеченцы. Тем паче, если заложники – молодые красивые женщины!

Нохча, помнится, сказал – очередная отправка «товара» послезавтра. Следовательно, бункер уже забит под завязку. Отправляют, как пить дать, ночью или поздним вечером в грузовых фургонах. Погрузка начнется с наступлением темноты, непосредственно перед отправкой. Тогда же к «Юноне» стянутся дополнительные боевики работорговцев. Но я не стану дожидаться их появления и нападу значительно раньше. А именно – завтра, незадолго до рассвета, от четырех до шести утра. В так называемую «собачью вахту», когда самые бдительные часовые начинают клевать носами.

Итак, главная цель определена, но… в настоящий момент на часах всего 15.30. Спать не хочется, ни малейшей усталости в теле не ощущается. (Успел отлично отдохнуть от утренних приключений на теть-Дусином диване…) Съездить к «Юноне» на рекогносцировку?! Оно бы очень даже не помешало, но… Во-первых, в Н-ске до сих пор свирепствует «Вихрь-антитеррор» и подутихнет он, даст бог, лишь ближе к ночи. Конечно, ловят не русака на скромной «Ниве», а лиц кавказской национальности на навороченных джипах. Однако чем черт не шутит?! Вдруг у кого-то из горе-свидетелей внезапно наступит просветление в мозгах?! Или еще чего… Нет, в город пока соваться не стоит. Пускай страсти более-менее улягутся. Во-вторых, южную окраину Н-ска я знаю почти как свои пять пальцев. Полтора года прожил там с очередной кандидаткой в жены. Мимо злополучной «Юноны» неоднократно проходил и проезжал, и соответственно разыскивать ее впопыхах мне не придется.

Так что же?! День напролет «плевать в потолок»?! Гм! Может, кто-то и любит подобное времяпрепровождение, но только не я! Тем более, помимо чеченов, в деле активно фигурируют хомутовские цыгане– наркоторговцы, с которыми я не успел выяснить до конца некоторые вопросы. А Хомутовка, по стечению обстоятельств, находится на том же шоссе, что и Лебедянск. Ехать до нее отсюда менее десяти километров. До вечера как раз обернусь туда-обратно. Если случайно не убьют.

Приняв решение, я поднялся с дивана, должным образом снарядился, вышел из дома, уселся в машину, завел мотор и двинулся по направлению к шоссе…

* * *

В саму Хомутовку я заезжать не стал, а, проехав примерно на километр дальше по шоссе, поставил «Ниву» возле обочины и зашагал прямиком через лес. Параллельно тому маршруту, каким выбирался отсюда вчера утром. К цыганским особнякам я решил подобраться окольным путем, не спеша вникнуть в обстановку, захватить «языка»-мужчину, уволочь голубчика в укромное местечко, ну а дальше сами понимаете! Я был одет в свободные брюки и кожаную куртку. На ногах – кроссовки на ребристой подошве. А упомянутое выше снаряжение состояло из бронежилета под рубашкой, конфискованного у чеченов «cтечкина» с глушителем, запасного магазина к нему, моего собственного «макарова-особого» и десантного ножа, на сей раз закрепленного под курткой, между лопаток. В карманах у меня лежали: паспорт на имя Лемешева, водительские права, диктофон, наручники без ключа, коробочка с ампулами пентонала и шприц.

Последние три предмета предназначались будущему «языку». Укол в вену, и «чавэлла» запоет соловьем. Без всяких пыток!

В лесу пахло прелью. Под ногами расстилался влажноватый разноцветный ковер из опавших листьев. Иногда на пути попадались неглубокие канавки, заполненные дождевой водой. Над ними кружилась какая-то шальная мошкара, не пожелавшая отдать концы ввиду наступления осени. Дышалось легко. Прозрачный, не испорченный городскими миазмами воздух немного кружил голову. Внезапно лесную тишину разорвал дикий женский вопль. Вздрогнув от неожиданности, я инстинктивно поспешил на звук (спасать попавшую в беду даму), но вдруг замер, как вкопанный, привел оружие в боевую готовность и начал бесшумно красться, стараясь не выходить из густой тени деревьев, по счастью, еще сохранивших большую часть листвы. Дело в том, что я узнал место! Именно здесь, неподалеку, я припрятал вчера троих убитых цыган, и сейчас, надо полагать, их обнаружили родственники. Вопль между тем перешел в отчаянные рыдания, сопровождаемые слезными выкриками.

Осторожно выглянув из-за толстой вековой сосны, я увидел следующую картину: на дороге стояли черный джип и микроавтобус «Шевроле». Трупы были уже освобождены от валежника. Возле них угрюмо сгрудились шестеро вооруженных автоматами мужчин, а над телом Дофуни билась в истерике молодая красавица цыганка, лет двадцати с небольшим.

– На кого же ты меня поки-и-и-нул?! – безжалостно дергая себя за роскошные смоляные волосы, надрывалась она. – Как я теперь без тебя?!! Дофуне-е-ечка!!! Сокол ты мой ясный!!! Любовь единственная!!!

Признаюсь честно, в тот момент мне стало здорово не по себе! Да, конечно, покойный наркоторговец Дофуня вполне заслужил свою участь и в придачу собирался меня прикончить, подвергнув предварительно изощренным пыткам. Но… для этой прелестной женщины он являлся отнюдь не злодеем, а центром мироздания. Возможно, отцом ее детей. Я же ему пулю в сердце и бросил в лесу, как падаль… Жестокая штука жизнь! И работа у меня жестокая!!!

– Прекращай, Земфира, – по прошествии минуты сказал старший из мужчин – кряжистый, лет пятидесяти, с широкими серебряными прядями в окладистой бороде. – Пора забирать тела. Дома поплачешь!

Женщина послушно замолчала и бросила короткий, недобрый взгляд, как мне показалось, прямо в мою сторону. Неужто засекла?! Я аккуратно поднял «сечкин». Цыгане стояли кучно, не таясь, и в данный момент можно было срезать всех их одной длинной очередью. Если женщина поднимет тревогу… Но нет! Земфира утерла глаза, понурила голову и, шатаясь, побрела к машинам, а мужчины бережно подняли покойников. По двое каждого. Более удобного момента для нападения нельзя было даже представить! Руки у мужиков заняты, автоматы болтаются за спинами, внимание отвлечено. Прицельным огнем укладываю пятерых, шестого захватываю в плен, связываю цыганку и сматываюсь вместе с «языком» на одном из автомобилей. Однако… Ничего подобного я тогда не предпринял. Рука не поднялась! Перед мысленным взором неотступно маячило искаженное горем лицо Земфиры, а в ушах продолжали звучать ее крики: «До-фу-нечка!!! Сокол ты мой ясный!!! Любовь единственная!!!»

Короче, пока убитых бережно укладывали в микроавтобус, я так и простоял неподвижно за сосной. Словно в транс впал! Потом траурный кортеж медленно двинулся в сторону поселка. Постояв еще с минуту, я встряхнул головой, стиснул зубы и с тяжелым сердцем зашагал дальше к намеченной цели. Унылый и морально подавленный. С гнетущим чувством вины на душе. Но вскоре мое настроение кардинальным образом переменилось! Шагов через сто я вдруг споткнулся о какой-то мягкий предмет и едва не упал. На красно-желтом лиственном ковре лежал труп худого подростка лет пятнадцати, в потрепанных джинсах, грязной кофте с закатанными рукавами и с посинелым от удушья лицом. Налитые кровью глаза мальчишки буквально вылезли из орбит. Вокруг рта скопилась белесая пена. Валяющийся рядом использованный шприц, а также сплошь исколотые вены красноречиво свидетельствовали о причине смерти – передозировк^[9] Вероятно, парень приехал к цыганам за наркотой, затарился, на обратном пути ширнулся и… умер мучительной смертью!

– Подлые твари! – прошипел я. – Вот за счет чего вы особняки понастроили, да на иномарках разъезжаете! Вурдалаки грязные! Мочить вас, на хрен, осиновыми кольями^[10]

Мое недавнее сочувствие к личной трагедии красавицы Земфиры как ветром сдуло.

«Дофунечка!!! Сокол ясный!!!»… Ага! А скольких вот таких сопляков он и его родичи угробили своим поганым зельем?! Сколько отцов и матерей теперь слезы льют? Какая часть нашего подрастающего поколения загублена на корню?! И ведь ты, Земфира, прекрасно знаешь, ЧЕМ промышлял при жизни твой ненаглядный, КАК вашим цыганятам на «хлебушек» зарабатывал! Но тебе плевать. Ты считаешь, что деньги не пахнут. Ух, сука драная!!! Ведьма чертова!!! Я же разлимонился от твоих причитаний, как последний лопух, и упустил замечательную возможность быстро, без проблем выполнить задание. Проклятая сентиментальность!

Позади хрустнула ветка. Я резко развернулся со «стечкиным» на изготовку и тут же, зло сплюнув, опустил пистолет. Через лес, по направлению к злополучному «табору» целеустремленно плелись двое зомбиобразных наркоманов, с пустыми стеклянными глазами, с бледными испитыми лицами. Парень и девушка. Ни на меня, ни на мертвеца со шприцем они не обратили ни малейшего внимания…

ГЛАВА 7

Для скрытного наблюдения я занял позицию в кустах, на невысоком холмике с тыльной, примыкающей к лесу стороны цыганской усадьбы. Чуть левее маленькой калитки в заборе, к которой косяками тянулись приезжие наркоманы и через которую они получали героиновые «чеки». В обмен на деньги и ювелирные изделия из драгоценных металлов. Другого вида плату (вроде видеотехники, разного рода вещей и т. д.) цыгане принимать отказывались. Невзирая на доносившийся с усадьбы хоровой женский плач (я бы сказал немного театральный), торговля шла бойко. Заправляла ею пожилая цыганка в черном траурном платье, но вместе с тем увешанная украшениями, как новогодняя елка. Рядом постоянно торчал здоровенный мужик с разбойничьей мордой (силовое прикрытие на случай, если клиенты начнут качать права). А поводов для этого, между прочим, хватало с избытком! Ветер дул в мою сторону, я достаточно отчетливо слышал разговоры у калитки и быстро убедился – наркодельцы безжалостно обдирают рабов иглы, когда те вместо наличных расплачиваются драгоценностями. Так, за золотой перстень с крупным бриллиантом ценой не менее десяти тысяч долларов тетка Софья (так звали торговку) давала пять «чеков», а за массивное обручальное кольцо – всего один. Наркоманы вяло протестовали, но, как правило, на обострение не шли, затравленно поглядывая на наглую харю и мощные ручищи охранника. Куда исколотым доходягам с таким буйволом тягаться?! Только однажды высокий, довольно крепкий парень (видимо, из новеньких), принесший на обмен толстую золотую цепь, жутко возмутился грабительскими расценками, обозвал тетку Софью «поганой кровопийцей» и сию же секунду подвергся жестокому избиению. Цыган-вышибала вдребезги расквасил ему лицо, врезал ногой в промежность, повалил на землю и долго, старательно пинал. А потом заставил на коленях вымаливать у торговки прощения. Причем на роже амбала отражалось нескрываемое, садистское наслаждение.

«Возьму этого урода! – решил в тот момент я. – Он явно зажился на белом свете!» Осталось лишь придумать, как подобраться к нему, не вызвав преждевременных подозрений?! Сам «чавэлла», судя по результатам часового наблюдения, из усадьбы отлучаться не собирается. Тем более в лес. Чего он там, собственно, забыл?!

Ответ пришел неожиданно, спустя несколько мгновений. Ну конечно же, под видом покупателя! Правда, я абсолютно не похож на наркошу, чересчур бодр и свеж физиономией, но… это дело поправимое! Хотя и крайне неприятное. Вынув из запасной обоймы два патрона, я вылущил из капсюлей корди^[11] и, сморщившись, проглотил. Результат последовал минут через двадцать. Меня затошнило, голова закружилась, по телу хлынул обильный едкий пот, в пальцах обозначилась мелкая дрожь.

Лица своего я не видел, но твердо знал – сейчас оно ничуть не свежее, чем у клиентов тетки Софьи! В общем, не подкопаешься! Однако имелись и значительные минусы. Тело стало вялым, силы в мышцах значительно поубавилось, реакция ослабла. Но… ничего не поделаешь. Искусство требует жертв! А с одним быком-вышибалой я сумею управиться даже в таком состоянии…

Проверив на всякий случай оружие, я сполз с холма, обогнул его с правой стороны и нетвердой ковыляющей походкой поплелся к заветной калитке, где в настоящий момент скопилась очередь из трех человек. Тетка Софья внимательно рассматривала золотые, филигранной работы серьги с изумрудами, принесенные неряшливой, худосочной девицей с безумным взглядом. Остальные двое наркоманов тихонько постанывали с жалобным нетерпением. Мордастый охранник флегматично почесывал кучерявую башку. Я скромненько пристроился в «хвосте» очереди. Прошло несколько минут. Наконец серьги были оценены в два «чека» и исчезли в холщовом мешочке у пояса торговки. Девица спорить не стала, жадно схватила крохотные пакетики с наркотиком, отошла в сторону, достала из кармана необходимые причиндалы и тут же, над огоньком зажигалки, начала готовить инъекцию.

– Ну, чего у тебя, болезный?! – когда настал мой черед, деловито осведомилась цыганка.

– Гостинец! – криво усмехнулся я и костяшками пальцев ударил тетку Софью под левое ухо. Не издав ни звука, она жабой плюхнулась на землю и застыла без движения.

Охранник шустро выхватил финку, умело пырнул меня точно в сердце, но… острие наткнулось на бронежилет, а я ударом по кисти выбил нож и засветил цыгану кулаком в челюсть. Он пошатнулся, но не пожелал отключаться вот так сразу и контратаковал размашистым свинго^[12] в висок. С трудом увернувшись (кордит все-таки давал о себе знать), я ткнул его сложенными «копьем» пальцами в солнечное сплетение, наподдал коленом в склонившуюся физиономию и в завершение рубанул ребром ладони в основание черепа. Бугай потерял сознание. Наблюдавшие за нами наркоманы испуганно зашептались.

– Молчать, плесень, шеенки сверну! – свирепым змеем прошипел я. Рабы иглы мгновенно затихли. Переведя дыхание, я тщательно прислушался. Из усадьбы по– прежнему доносились бабьи стенания, но и только. Никакого подозрительного ажиотажа! Похоже, там не заметили инцидента у задней калитки. «Ну и чудненько!» – с облегчением подумал я, кряхтя от напряжения, взвалил на плечи увесистого «языка», двинулся к лесу и вдруг…

– Стоять, Корсаков! Не двигаться! Сопротивление бесполезно! – дружно заорали грубые голоса. Вокруг меня словно из– под земли, появились пятеро знакомых оперативников из злобинского отдела во главе с заместителем начальника майором Ляпуновым.

– Красиво тебя подловили, Рэмбо ты наш хренов, – ласково сказал он. – Прямо как в кино. Спасибо красотке Земфире. Здорово помогла!

И тут, в долю секунды, я понял все! Оказывается, безутешная цыганка засекла-таки меня у сосны, но шума поднимать не стала (видимо, сознавая исключительную выгодность моей позиции), а вместо этого потихоньку известила мужчин. Наверное, уже по пути в усадьбу. Те же, памятуя о печальной участи вчерашних «чавэлл», сами связываться со мной не рискнули, позвонили в Н-ск и запросили квалифицированную подмогу. Каковая в темпе и примчалась в виде шестерых оборотней.

Будучи профессионалами, они просчитали мои дальнейшие действия и организовали весьма грамотную засаду, в которую я благополучно угодил…

– Сдавайся, капитан! – настойчиво повторил Ляпунов. – Не заставляй нас лишний раз напрягаться, возиться с тобой, отбивать потроха. А в награду за покладистость я обещаю уговорить чеченцев, чтобы тебя не больно зарезали!

– Издеваешься, сука! – мрачно буркнул я.

– Ничего подобного! – живо возразил майор. – Видишь ли, Дима, за истекшие сутки ты ухитрился стать «кровником» сразу двух влиятельных тейпов. Так что, сам понимаешь, это действительно большая услуга!!! Короче, аккуратненько опусти Будулая на травку, положи ладони на затылок и замри истуканом. А я, как обещал, замолвлю за тебя словечко!

– Спасибо, великодушный ты наш! – горячо поблагодарил я Ляпунова. Поднатужившись, швырнул цыганскую тушу прямо на него, выхватил «макаров-особый» и выстрелил в голову ближайшему оперативнику.

Больше использовать оружие мне не дали. Оставшиеся на ногах oбoротни молча бросились на меня с разных сторон, умело выбили пистолет и повалили на землю. Я пытался достать «стечкин», но не вышло. Пришлось отбиваться голыми руками от четырех прекрасно подготовленных противников. В результате схватка в партере получилась яростной, но короткой и заняла от силы двадцать секунд. Под конец я каким-то образом ухитрился выскользнуть из-под груды навалившихся тел, выхватил из спинного крепления нож и метнул в грудь стоящему напротив Ляпунову. Однако у майора оказался под одеждой бронежилет, оборотень остался жив (хотя от удара сел на задницу), а вашему покорному слуге набросили сзади на шею удавку и коротким, резким рывком «усыпили^[13]

Очнулся я уже крепко связанный по рукам и ногам и первым делом встретился взглядом с заместителем Злобина. Ляпунов натурально истекал ядом, аки кобра. В прищуренных глазах горела лютая ненависть.

– Чертов ублюдок! – держась за ушибленную грудь, прохрипел он. – Если бы не просьба Мамедова доставить тебя живым, собственноручно бы растерзал! Прямо здесь!.. Ну, ничего. Чеченцы устроят тебе экзекуцию по полной программе! Будешь плакать, как женщина, молить о смерти!!! Но сначала мы допросим тебя под пентоналом. Наизнанку, блин, вывернем! Все-е-е-е расскажешь, герой долбаный!!!

Тут я обратил внимание, что очухавшийся Будулай внимательно выслушал майора, потемнел лицом и незаметно юркнул в распахнутую калитку.

Тем временем из леса выехал вместительный импортный микроавтобус со спецномерами. Двое оперативников схватили меня за руки за ноги, бесцеремонно отволокли к машине, бросили там и повернули обратно, за телом убитого товарища.

«Занятный расклад! – подумал я. – Почему меня отдают именно чеченам, а не наркоцыганам, у которых ко мне тоже крупный счет?! Выходит, «чавэллы» занимают в этой гнусной спайке третьестепенное по значимости положение. Между тем цыгане народ горячий, мстительный, необузданный. В общем – плохо поддающийся контролю. Интересно, как они поведут себя теперь, когда у них вожделенный кусок изо рта вырывают?! Причем в наглую, под аккомпанемент плача о погибших?!» Ответ последовал очень быстро. Десяти секунд не прошло!

Во дворе усадьбы появилась шумная толпа цыган. Восемь мужчин с автоматами, десятка два женщин и целая свора маленьких цыганят. Среди женщин я узнал Земфиру с пылающим от гнева лицом.

– Отдайте Корсакова нам! – взмахом руки заставив соплеменников умолкнуть, сурово потребовал давешний пожилой мужик с окладистой бородой. – Он убил четверых наших людей, и мы собираемся отомстить. Разве вы не слышали, как горько рыдали вдовы?!

В тот же момент означенные вдовы, за исключением Земфиры, завыли по новой, еще пуще прежнего.

– А если бы не наша помощь, вы бы его вовек не поймали! – торжественно подытожил «пожилой».

– Зарываешься, Родион. Место свое забыл. Да и значение преувеличил, – презрительно скривился заместитель Злобина. – Зна-а-а-ю тебя, как облупленного, блин! Ты вечно норовишь загрести жар чужими руками! Случайно заметив в лесу Корсакова, вы попросту обоссались и спешно позвали нас: «Выручайте! Погибаем!» А когда дело сделано, норовите на халяву проскочить. Нет уж! Дудки!!! Брали Корсакова мы, следовательно, и распоряжаться им будем мы! А ты, хмырь хитрожопый, вали-ка отсюда, пока я добрый… Иначе силком обрею! – Последнюю фразу майор произнес явно в шутку, видимо, надеясь отчасти разрядить ситуацию, но… жестоко просчитался! Не учел национального менталитета.

Белые зубы Родиона хищно оскалились. В темных глазах вспыхнули волчьи огоньки.

– Не стоит со мной ТАК! – тихо, угрожающе процедил он. Узловатая ладонь цыгана недвусмысленно легла на цевье автомата.

– Мерзавец! Гадина! Подлый лжец! – обращаясь к Ляпунову, завизжала выскочившая из калитки Земфира. – Ты же по телефону клялся выдать нам убийцу! А сейчас увиливаешь, подонок?! Так пусть будет проклят твой род до седьмого колена! Пусть дети твои вырастут калеками! А сам ты пусть сгниешь заживо!!! Не-на-ви-и-и-жу!!! – Обезумев от ярости, цыганка растопырила пальцы с длинными крашеными ногтями и попыталась вцепиться майору в глаза.

– Семенов! Чего стал столбом! Заткни, на хрен, эту стерву! – увернувшись от взбесившейся Земфиры, крикнул Ляпунов одному из оперативников. Тот понял приказ начальника буквально. Приглушенно хлопнул выстрел. Крупнокалиберная пуля, попав в рот, снесла женщине половину черепа. Родион среагировал молниеносно. Сбросил с плеча автомат и дал длинную очередь в сторону оборотней. Его примеру незамедлительно последовали остальные мужчины табора. Оборотни залегли и открыли по толпе шквальный огонь. Исход разыгравшейся перестрелки предугадать было несложно. Цыгане изначально оказались в заведомо проигрышном положении. Так как, во-первых, ввязались в бой с матерыми профессионалами (хотя и скурвившимися). А во-вторых, находились в чрезвычайно невыгодном положении: стояли плотной толпой, посреди открытого двора, за невысокой декоративной оградой. Бой, вернее, кровавая резня продолжалась порядка полутора минут. В итоге в центре усадьбы образовалась груда тел разного пола и возраста. Все мертвые или умирающие. (Стреляли оборотни метко.) Умирающих было трое, и, по стечению обстоятельств, они оказались моими «знакомыми». Лежащий наособицу от остальных Будулай судорожно скреб ногтями землю и неотрывно смотрел в небо тускнеющими глазами. Бородатый Родион что-то неразборчиво бормотал по– цыгански и зачем-то прижимал к развороченной пулями груди автомат с пустым магазином. А тетка Софья в предсмертных конвульсиях упорно пыталась дотянуться рукой до высыпавшихся из мешочка драгоценностей. Словно намереваясь утащить их с собой в могилу. Подчиненные подполковника Злобина уничтожили табор почти целиком. Лишь нескольким шустрым цыганятам удалось улизнуть со двора и спрятаться по домам, где, возможно, еще оставался кто-то из взрослых типа дряхлых полуслепых бабок. Оборотни обошлись без потерь. Только одному оперативнику шальная пуля слегка оцарапала предплечье.

– Семенов, Мухин, найдите и добейте свидетелей! – поднимаясь с земли, злобно пролаял перепачканный в грязи Ляпунов. – Нельзя допустить ни малейшей утечки информации. Цыгане и впрямь на редкость мстительны! Потом хлопот не оберешься!

– Детей тоже добивать? – флегматично уточнил кто-то из названных оперативников.

– Естественно, блин! Мочите поголовно! – дико взревел продажный майор.

Перезарядив оружие, Мухин с Семеновым деловито направились в усадьбу.

– И старух не забудьте! – крикнул им вслед Ляпунов. – А вы, – обернулся он к остальным, – ступайте в лес, догоните наркоманов-покупателей. Тут, помнится, маячило штук несколько. Давайте в темпе: туда-обратно. Эти развалины не могли далеко уйти!..

ГЛАВА 8

Микроавтобус со спецномерами на средней скорости двигался через лес по той самой дороге, на которой я вчера прикончил Дофуню со товарищи. Из разговоров оборотней между собой я понял, что другого проезжего пути к шоссе (в обход Хомутовки) просто не существует. Разлапистые ветви близко растущих к дороге деревьев периодически хлестали по боковым стеклам. Часть из них была разбита цыганскими пулями, и по салону хозяйски гуляли сквозняки. За рулем сидел старший лейтенант Семенов. Ляпунов расположился рядом. Остальные «злобинцы» устроились на мягких сиденьях в передней части микроавтобуса. Поближе к начальнику. Я лежал в хвостовой части на полу, поверх упакованного в брезент трупа убитого мной оперативника.

– Н-да, промашечка с цыганьем вышла, – задумчиво бормотал Ляпунов. – Они хорошо сбывали героин, неслабый доход приносили, а пришлось их того, ликвиднуть! Вряд ли шеф обрадуется подобному известию. Скорее выстроит нас раком да вздрючит извращенным способом! У-ух! – Майор аж передернулся. Видимо, воочию представил нарисованную им самим картину начальственного гнева.

– Да не переживайте вы, Петр Сергеевич! – подал голос крючконосый капитан Мухин. – Вы явно преувеличиваете! Конечно, плясать от счастья подполковник не будет, но, думаю, и наказывать никого не станет. У нас ведь не оставалось иного выхода! Оборзевшие «чавэллы» захотели слишком многого, в наглую на нас поперли, ну и получили по заслугам!!! Собакам собачья смерть! А по поводу торговли… Ха! Свято место пусто не бывает!!! Кошаков поселит там новый табор, и все пойдет по-прежнему. Не велика проблема!

– После такой-то бойни?! – кисло поморщился Ляпунов.

– А кому известно о нашей к ней причастности? – резонно возразил старлей Семенов. – Свалим вину на Корсакова и дело в шляпе! А насчет свидетелей можете не беспокоиться. Мы с Мухиным обшарили в домах каждый закуток. Результат – четыре цыганенка от пяти до восьми лет, три хворые старухи, один парализованный дед и восемь грудничков в люльках.

– Их-то зачем? – вяло удивился майор.

– Вы велели ПОГОЛОВНО, – пожал плечами Мухин. – Вот мы и действовали в строгом соответствии с приказом. Ну, может, перестарались малость.

– А ведь молодцы! Абсолютно правильно поступили! – вдруг нехорошо оживился Ляпунов. – Сие зверство здорово сыграет нам на руку! Подбросим туда отпечатки пальцев Корсакова, еще кое-какие улики, а до сведения начальства доведем: он действовал по прямому указанию Рябова! Полковник вмиг с должности слетит! А то и под трибунал пойдет. Строевым шагом, хе-хе!.. Тело же Корсакова со следами чеченских пыток и с отрезанной башкой кинем в лесу, в окрестностях Хомутовки. Так же, как Пескова, – продолжал развивать мысль он. – Когда труп обнаружат, то это лишь подкрепит версию о причастности капитана к геноциду в усадьбе! Мол, родственники убиенных цыган поквитались с душегубом в соответствии с национальными традициями!

– Классная идея! – холуйски восхитился Мухин. – Вы, Петр Сергеевич, блестящий стратег! А мифических родственников-мстителей никто и разыскивать не станет. Кому, спрашивается, симпатичен мерзкий убийца грудных детей?! Кому охота напрягаться ради такого выродка?! Сдох, да и черт с ним! А значит, концы стопроцентно в воду. Плюс конкретная разборка начальства с Рябовым! Да-а-а, Петр Сергеевич! Я, конечно, не подхалим, но вы действительно просчитали перспективу на двадцать ходов вперед. Скажу честно, я искренне восхищен вашей необычайной прозорливостью!!!

Ляпунов порозовел от удовольствия, выпятил грудь и расправил плечи.

– Отныне ты, Дима, гнусный серийный убийца вроде Чикатило! – с издевательской ухмылочкой обратился он ко мне. – Отныне ты…

«Дзинь, дзинь!» – звякнуло пробитое пулями лобовое стекло. Майор с аккуратно простреленными плечами заорал дурниной. «Дзинь»! «Пш-ш-ш, пш-ш-ш» – мертвый Семенов навалился грудью на рулевую колонку, а микроавтобус с продырявленными передними шинами содрогнулся корпусом, криво съехал на обочину и остановился, уткнувшись капотом в дерево.

– Заса… – успел крикнуть Мухин. Пуля таинственного снайпера заткнула ему рот точь-в-точь, как семеновская Земфире. Оставшиеся двое попытались выпрыгнуть из машины-ловушки, но безуспешно. Одного пуля настигла на пороге открываемой им дверцы и насквозь прошила бронежилет в области сердца. На спине оборотня под левой лопаткой образовалось неряшливое выходное отверстие со стремительно расползающимся вокруг кровавым пятном. Он молча повалился назад, угодив затылком в живот мертвому Мухину. «Ох и не фига себе винтовочка!» – подумал я, инстинктивно вжимаясь в пол. Вернее, в брезент с трупом злобинского оперативника. Последний уцелевший оборотень вознамерился нырнуть рыбкой в разбитое цыганами боковое окошко, однако не получилось, и он застыл в оконном проеме, как вывешенное на просушку белье. Передняя часть его туловища безжизненно свесилась вниз, задняя осталась в салоне.

– У-Ы-А-А!!! – продолжал надрываться «обезрученный» Ляпунов.

Прошло секунд двадцать.

– Заткнись, урод! – вдруг властно приказал знакомый голос.

Бесшумно приблизившийся к микроавтобусу высокий, худой человек в собровской маске уткнул в лоб Ляпунову увенчанное глушителем дуло АС «вала^[14]

Оборотень послушно прекратил орать и давился болезненными задушенными стонами. «Маска» проворно заклеил ему рот скотчем, скрутил веревкой ноги в щиколотках, достал из кармана наполненный шприц, закатал майору рукав и быстро, профессионально сделал укол. Надо полагать, обезболивающий. «Чистильщик! – догадался я. – Но откуда он здесь взялся?! И почему его голос кажется столь знакомым?!» Между тем Чистильщик забрался в заваленный трупами салон микроавтобуса, сноровисто обыскал одежду покойных оборотней и раненого Ляпунова, часть добычи сложил в рюкзак за спиной, что-то сунул за пазуху и только тогда разрезал ножом связывающие меня веревки.

– У-у-уф! – с облегчением вздохнул я, усаживаясь на брезенте с трупом и бережно разминая затекшие конечности. Потом внимательно присмотрелся к фигуре Чистильщика, мысленно нарядил ее в черное старомодное пальто и…

– Здравствуйте, Валерий Петрович! – широко улыбнулся я. – Вовремя вы подоспели!

Выражения лица под маской я не видел, но, судя по голосу, старик изрядно рассердился.

– Не болтай лишнего! – командно рявкнул он. – И вообще, топай-ка ты отсюда! Не мешай работать!

Тут он сунул мне в руки изъятые у оборотней паспорт на имя Лемешева, водительские права, десантный нож и мой «макаров-особый».

– Где-то среди трофеев должен находиться диктофон, – осторожно заметил я. – Серебристый такой, со свежей зигзагообразной царапиной на боку. Прослушайте обязательно запись, а дальше… Вы знаете, КОМУ ее передать!

Чистильщик сухо кивнул и повторил требовательным тоном:

– Давай, парень, уходи живо. Пока опять в неприятности не влип!

С этими словами он без видимого усилия взвалил на плечи майора Ляпунова и, вместе со своей ношей скрылся среди деревьев…

* * *

«Ах ты старый лицемерный лис! – беззлобно думал я, ведя «Ниву» по направлению к Лебедянску. – «Уходи, пока в неприятности не влип». Ага! Благодарю за заботу. Но ведь именно неприятностей вы с Анатольичем от меня и ожидали!».

После происшествия на лесной дороге я окончательно понял то, о чем раньше лишь смутно догадывался. В мою одежду искусно вмонтировано миниатюрное электронное устройство с большим радиусом действия. «Маячок» или даже чего покруче. Современная техника далеко зашла. Не исключено и наблюдение через спутник-шпион! В итоге шефу и работающему с ним Чистильщику известны мои передвижения с точностью до нескольких сантиметров. Выполняя поручение «постоянно теребить неприятеля», я играл роль подсадной утки, выманивая на себя оборотней под пристальным контролем начальства. Впрочем, полковник с самого начала не скрывал от меня будущей «ипостаси». Только про «маячок» (или что там у них?!) не сказал… Ладно, если судить по результатам, способ оказался весьма эффективным. Чистильщик захватил живьем заместителя Злобина и уж, будьте уверены, вытрясет из него все необходимое для ареста главного оборотня! И еще – я более-менее знал штатный состав злобинского отдела. С учетом шестерых выбывших сегодня (плюс застреленный мной вчера старлей Прокопенко) серьезных боевых единиц у Злобина фактически не осталось. Ну, максимум один оперативник! Канцелярские крысы не в счет. Следовательно, особых осложнений при проведении ареста ожидать не приходилось. (Под «осложнениями» я подразумеваю разного рода брыкания загнанного в угол предателя вроде стрельбы и поножовщины.) Кроме того, в руки Валерия Петровича попал мой диктофон с интереснейшими откровениями покойного Арцибашева и «безымянного» чечена.

Теперь уже нет смысла в одиночку нападать на «Юнону». Получив нужную информацию, Рябов моментально вызовет отряд спецназа и без проблем освободит «кавказских пленниц». Конечно, хотелось бы лично поучаствовать, но… связь-то по-прежнему отсутствует! А соваться дуриком в чужую операцию нельзя. Запросто можно схлопотать пулю от своих же или планы им подпортить!

Итак, на данный момент делать мне абсолютно нечего. Значит, буду отдыхать. Вернее, напьюсь в дребодан!.. Нет, не подумайте, я вовсе не алкоголик и обычно спиртным не злоупотребляю. Но сегодня особый случай! Страшная бойня, учиненная оборотнями в цыганской усадьбе, произвела на меня гнетущее впечатление. Взрослых «чавэлл» обоих полов я, разумеется, не жалел, но дети! Восемь грудных младенцев, убитых Мухиным и Семеновым прямо в колыбельках! Господи боже!!! Они так и стояли у меня перед глазами!!! Надо срочно напиться и забыться. Снять стресс, в общем!

Вдали показались одноэтажные окраины Лебедянска. Я начал прикидывать в уме, что лучше: затариться «огненной водой» в первом попавшемся магазине или купить самогон у тети Дуси? Находясь у нее в доме, я учуял характерный запах браги, а в сенях заметил добротный самогонный аппарат, не очень старательно замаскированный пустыми мешками из-под картошки. Секунд двадцать поломав голову, я в конце концов остановил выбор на самогоне. Во-первых, за добавкой далеко ходить не придется, а во-вторых, в таком задрипанном городишке запросто могут подсунуть «паленую» водку!

Однако «напиться и забыться» мне сегодня не довелось! В доме тети Дуси меня поджидал очередной сюрприз. Едва я зашел в темные сени, как горло сзади сдавила чья-то мускулистая рука, а в прикрытое бронежилетом солнечное сплетение с размаху врезался тяжелый кулак. Все посторонние мысли из головы разом вылетели, уступив место холодной расчетливой ярости. Пинком ноги отшвырнув назад одного нападающего, я левой рукой схватил за кист^[15] «душителя», правой вцепился ему в плечо, резко нагнувшись, перебросил через себя, выдернул из-за пояса пистолет и, ориентируясь по издаваемым агрессорами звукам, дважды выстрелил.

– О ал-л-ла-а-а!!! – жалобно взвыл кто– то. Во дворе послышались злобные гортанные крики.

«Чечены! – понял я. – Вычислили, сволочи! Неужто хозяйка сдала?! Уходить обратно через двор не получится. Попробуем огородами!» Вломившись в свою комнату, я чуть не споткнулся о труп тети Дуси с перерезанным от уха до уха горлом (вот она, чеченская благодарность!). Встретился взглядом с рослым небритым нохчей и механически нажал спуск. Но… выстрела не последовало! Наверное, патрон заклинило. В следующий миг пистолет отлетел далеко в сторону, выбитый мощным круговым ударом ноги.

– Яйца отрэжу! – скалясь, пообещал чечен, демонстрируя обоюдоострый кинжал со следами запекшейся крови, вероятно, тот самый, которым прирезал тетю Дусю.

Красиво фехтовать с ним, как в фильмах Стивена Сигала, я не стал (незачем попусту время тратить), а выхватил из крепления между лопаток десантный нож и с силой метнул, целясь чуть ниже подбородка.

– Х-р-р-р! – захрипел джигит с проткнутой насквозь шеей, ударился спиной о стену и, цепляясь за воздух скрюченными пальцами, начал медленно оседать вниз.

– Подыхай, собака! – бросил я ему, с разбега вышиб обеими ногами оконную раму вместе со стеклами, сиганул в окно, удачно приземлился на ухоженную грядку с морковкой и тут же получил сильный удар кулаком в челюсть. В глазах у меня потемнело, колени подогнулись, но тем не менее я ухитрился кое-как заблокировать следующий удар (ногой в живот) и нанес ответный – основанием ладони в грудную клетку новому противнику. Выхаркнув воздух, он отшатнулся назад. Но легче от этого не стало. На сей раз меня атаковало сразу восемь «горных орлов». Причем действовали они четко, слаженно и друг другу не мешали. Видимо, их специально обучали «работать» в команде. «Хлесь-хлесь-бац!» – трижды «окученный» с разных сторон, я потерял равновесие, упал на взрыхленную землю и вдруг увидел прямо перед собой новенькую, хорошо заточенную лопату, видимо, забытую здесь покойной тетей Дусей. «Повезло» – радостно оскалился я, подхватил лопату обеими руками и, перевернувшись на спину, пырнул набегающего нохчу острием в пах. Удар оказался на редкость удачным. Блеснувшее на солнце лезвие с легкостью пропороло штаны и, судя по всему, детородный орган джигита. Схватившись за кровоточащую промежность, он длинно пронзительно завизжал. Остальные на несколько секунд замешкались и немного отпрянули. Надо полагать, в замешательстве. Не каждый день вот так запросто кастрируют «горного орла» обыкновенной лопатой.

Воспользовавшись удобным моментом, я поднялся на ноги. Благодаря пропущенным ударам меня «штормило», голова гудела, из разбитого носа струилась кровь. Желания сдаться, однако, не возникало.

– Яйца рэзать будэм! Башки рэзать! Вах! – пародируя кавказский акцент, пробурчал я и длинным выпадом «достал» одного из чеченов в сонную артерию. Из шеи горца фонтаном брызнула кровь. Смертельно побледнев, он сделал пару неуверенных шагов, закатил под лоб глаза и бревном рухнул на земл^[16]

– А-р-р-р-!!! – взревел усатый плечистый молодец, выхватывая ствол.

– Не стрелять! Живым брать! – по-чеченски рявкнул плотный сорокалетний мужик в папахе. Не иначе вожак стаи.

– Шамиль был моим родным братом! – с ненавистью прошипел «усатый», нажимая спуск. «Макаровская» пуля чудовищной кувалдой ударила меня в грудь.

Я опрокинулся на спину, хрипя и задыхаясь, но пока еще в сознании.

– Да он в «бронике»! – торжествующе воскликнул кто-то из нохчей. – Живой, гад!

– Считай, Хамид, тебе повезло, – сварливо проворчала «папаха». – Хотя за нарушение приказа все равно будешь наказан. Два месяца без зарплаты!.. Эй, ребята, – обернулся вожак к оставшимся четверым абрекам, – вяжите накрепко проклятого гяур^[17] Да заклейте ему пасть.

Я попытался лягнуть пяткой в пах первого подошедшего чеченца, по причине скверного самочувствия позорно промазал, схлопотал по черепу рукояткой пистолета и на какое-то время лишился чувств…

ГЛАВА 9

Когда сознание вернулось, я обнаружил, что втиснут в пол джипа между передними и задними сиденьями, безжалостно скручен металлической проволокой, укрыт с головой ковром, а сверху меня грубо попирают две пары ног в жесткой обуви. Затем услышал чеченскую речь, восстановил в памяти недавние события и прислушался. Разговор шел о том, как именно нохчам удалось выйти на мой след, а также каким изощренным пыткам подвергнет меня Юсуф Алиевич Мамедов. Оказывается, бедная тетя Дуся вовсе не была чеченской осведомительницей. Всему виной стал длинный женский язык. Как известно читателю, она, накормив меня обедом, отправилась судачить с соседками. И первым делом поведала им о новом постояльце, подробно, в деталях, вплоть до описания внешности. А одной из вышеуказанных соседок являлась некая Аминат Джабраилова, беженка из Грозного, постоянно проживающая в Лебедянске с 1995 года и давно сумевшая втереться в доверие к простодушным местным бабам. (Они ее даже чеченкой перестали считать и называли на русский манер Аней.)

Внимательно выслушав тетю Дусю, означенная «Аня»-Аминат вспомнила фотографию, которую вчера разослал Мамедов всем н-ским и областным чеченцам, а также текст на обратной стороне – «500 000 долларов за сведения о местонахождении данного человека». Беженка мысленно сравнила запечатленное там лицо с теть– Дусиным описанием, обнаружила значительное сходство и, улучив момент, помчалась к мужу Мовсару, торгующему в Лебедянске героином в розницу. А тот немедленно позвонил в Н-ск (кому конкретно, я не разобрал). Что же касается ожидающих меня пыток, то от одного их описания начинали шевелиться волосы на затылке. Да и немудрено! За два дня я умудрился отправить в Преисподнюю ровно двадцать три нохчи, из коих пятеро доводились ближайшими родственниками господину Мамедову. Прочие принадлежали к тейпу Мирзоевых, достаточно влиятельному в Чечне, хотя и занимающему по отношению к мамедовскому второстепенное положение. Но главное, варварски кастрированный огородной лопатой джигит по имени Лечо оказался старшим сыном Юсуфа Алиевича! Ну, тут совсем абзац! По ичкерийским понятиям, только за одно это вашего покорного слугу надлежало заживо сварить в кипятке. В лучшем случае!!!

«Плохи твои дела, Дима! – пессимистически подумал я. – Бежать вряд ли удастся (как пить дать ни на миг не развяжут). «Маячок» в одежде? Гм! Он вполне мог испортиться в процессе драки, да и по прибытии меня обязательно разденут догола, а шмотки сожгут. Чечены тоже, чай, не дураки! По крайней мере я бы на их месте поступил именно таким образом! В общем, рассчитывать на помощь начальства не приходится. Остается молиться Богу, чтобы Он принял с миром мою душу грешную, а также дал силы умереть достойно, не радуя врагов истошными воплями и стонами!»

Придя к подобному выводу, я мысленно перекрестился и начал читать про себя соответствующие православные молитвы…

Поездка длилась около часа. Несколько раз джип останавливали на постах ГАИ, но стражи порядка машину не досматривали, а, кратко пообщавшись с водителем, отпускали восвояси. Видимо, нохчи легко находили с ними общий язык. Наконец, путешествие подошло к концу. Меня извлекли из-под ковра, двинули от избытка чувств по физиономии и на руках понесли к приземистому одноэтажному зданию на заднем дворе ночного клуба «Кактус». «Все! – обреченно подумал я. – Сейчас начнется! Там у них наверняка «процедурная». Я не ошибся. Без задержки миновав первый этаж, выполнявший функции склада, мои носильщики спустились по каменным ступеням в обширное, ярко освещенное подземелье, щедро заставленное разнообразными пыточными приспособлениями. Посреди подземелья стоял деревянный стол, за которым расположились трое: густобородый пожилой чеченец с тяжелым, мрачным взглядом; жирный, похожий на лысую бабу тип с поросячьими глазками и подполковник Злобин собственной персоной.

– Куда подвесить неверного, Юсуф Алиевич? – по-чеченски обратился к густобородому один из боевиков-носильщиков.

– Посади пока на стул, перед нами, – пробурчал Мамедов. – Василий хочет задать ему пару вопросов. – Давай поскорее, – перейдя на русский сказал он Злобину. – Я не могу долго ждать!!!

– Не беспокойся, дорогой! – Тонкие губы подполковника растянулись в подобии улыбки. – Наш разговор не займет много времени.

Повинуясь жесту Мамедова, один из боевиков резко сорвал с моего рта широкую полоску скотча.

– Скажи, Корсаков, как ты сумел уйти от группы Ляпунова? – вперившись в меня тусклым свинцовым взглядом, спросил Злобин.

– Свяжись с ними сам да выясни подробности! – презрительно фыркнул я и мысленно добавил: «Только сперва тебе придется раздобыть телефонный номер Преисподней!»

– Не дерзи, мальчишка, – холодно посоветовал главный оборотень. – Не напрашивайся на дополнительные неприятности.

Голос подполковника звучал абсолютно спокойно, но я хорошо понимал – он вне себя от беспокойства!

Злобин знал, что по наводке Земфиры его подчиненные спешно выехали в Хомутовку за моей скромной персоной и… словно в воду канули! Я же благополучно объявился в Лебедянске, где, впрочем, угодил в чеченскую засаду. И теперь подполковник никак не мог взять в толк, почему так получилось? Куда подевался майор Ляпунов с пятью отборными оперативниками?!

Я, однако, не собирался просвещать мерзавца на сей счет. Пускай существование Чистильщика останется для него тайной.

– А у цыган телефон молчит! – неожиданно встрял женоподобный «жиртрест», надо полагать, директор клуба Кошаков. – Час назад звонил им в усадьбу, хотел выяснить, сколько товара из последней партии реализовано, но никто не поднял трубку!

– Не суетись, Витя, – не поворачивая головы, бросил Злобин. – Наверное, опять линия испортилась. Не впервой!

Толстяк скорчил недоверчивую гримасу, но от комментариев воздержался.

– Слушай, Корсаков, давай «баш на баш»?! – вкрадчивым голосом предложил подполковник. – Ты прекращаешь ломаться, удовлетворяешь мое любопытство, и тогда, клянусь, Юсуф не будет тебя мучить! Живым, конечно, не отпустит (кровная месть, ничего не поделаешь), но от пыток воздержится. Просто перережет горло. Согласен, а?!

«Не понял! Неужто у них с заместителем мозги одни на двоих?! – вспомнив речь Ляпунова у цыганской усадьбы, с удивлением подумал я. – Врут почти слово в слово. Ну де-ла-а-а-а!!!»

– Иди-ка ты в болото, козел чесоточный! – вслух сказал я. – Не фига вешать лапшу на уши! «Просто перережет горло». Ага! Держи карман шире! Старый хрен однозначно будет терзать меня минимум трое суток подряд! Откуда знаю? Ха! От верблюда! Люди твоего подельника Юсуфа патологически болтливы. По дороге сюда они, уж не знаю зачем, многое мне поведали! – Тут я подробно перечислил грядущие истязания, о которых узнал из подслушанного в машине разговора, а также не забыл особо упомянуть о кастрации мамедовского сынка посредством огородной лопаты: – Бедный Лечо уже не мужчина! – с притворной грустью добавил я в завершение. – Интересно, каковым будет после случившегося его положение в тейпе? Может, замуж выдадут?! Об этом они тоже говорили! Предположения разные строили!

Бородатое лицо Юсуфа Алиевича налилось темной дурной кровью. На ощеренных губах выступила пена. Лицо исказилось, глаза обезумели.

– Бац! – вскочив из-за стола, с размаху врезал он по морде одному из боевиков.

– Плюх! – схлопотал звонкую затрещину второй.

– Паршивые шакалы! – задыхаясь, прохрипел Мамедов. – Вы не воины, а вздорные, болтливые бабы! Языки отрезать вам под корень! Для начала! – Неуловимым, змеиным движением пожилой абрек извлек из ножен острый, как бритва, кинжал.

Оклеветанные боевики побелели как полотно, но даже не пробовали оправдаться. Наверное, знали – бесполезно! Разъяренный босс не станет их слушать… Полагаю, оба джигита и впрямь лишились бы языков (а может – еще чего-нибудь), но тут на помощь им подоспел подполковник Злобин.

– Погоди, Юсуф, не горячись, – примирительно молвил он. – Корсаков нарочно сталкивает вас лбами. Опытный, паршивец! Использует любую возможность досадить врагу!!! А его чрезмерная осведомленность на счет собственной судьбы объясняется просто – он часто, подолгу бывал в Ичкерии. Прошел от начала до конца первую войну в качестве бойца разведывательно-диверсионного подразделения. В период второй – много раз выполнял специальные задания ФСБ. И, разумеется, в совершенстве владеет вашей речью! По дороге сюда он очнулся гораздо раньше, нежели ожидалось, и, продолжая притворяться бесчувственным, внимательно слушал разговоры твоих людей!

– Вы общались по-чеченски? – продолжая сжимать в руке кинжал, хмуро спросил боевиков Мамедов.

– Да… Да!!! – вразнобой ответили те.

– А о Лечо сплетничали?!

– Нет!.. Русский нас подло оболгал!.. У-у-у, свинья!!!

Взгляд Юсуфа Алиевича немного прояснился. Кинжал медленно, неохотно скользнул обратно в ножны.

– Разденьте неверного догола и вздерните сперва на дыбу! – жестко скомандовал он реабилитированным подчиненным.

– Постой, постой! – снова вмешался Злобин. – Я не успел выяснить у пленного интересующие меня вещи!

– И не выяснишь! – по волчьи оскалился нохча. – Это крепкий орешек и не станет с тобой откровенничать! Может, потом, под пыткой…

– Станет! Куда денется! – дьявольски ухмыльнулся подполковник, демонстрируя присутствующим темную закупоренную ампулу. – Один укольчик пентонала натрия, и через две-три минуты наш герой будет с предельной откровенностью отвечать на любые заданные вопросы. А допрос с пристрастием не всегда дает желаемый результат. Данный способ эффективен лишь с морально слабыми людьми: нервными, плохо переносящими боль… Корсаков же к таковым не относится. У него железная воля и очень высокий болевой порог. (Я тут просмотрел с оказией его личное дело.) Короче – под пыткой он вряд ли расколется, а скорее даст заведомо ложную информацию. Из вредности!

Вскрыв ампулу и вынув из барсетки шприц, полковник начал аккуратно наполнять его густой, розоватой жидкостью.

– Твой препарат содержит в себе наркотики?! – сузив глаза, поинтересовался Мамедов.

– Угу, – механически кивнул Злобин, продолжая возиться со шприцом.

– Тэк-тэк-тэк, – протянул Юсуф Алиевич. – Тэк-тэк-тэк… – И вдруг заорал яростно: – Не смей вкалывать дурь моему кровнику! Наркотики притупляют боль, а у него и без того высокий болевой порог! Ты собираешься лишить меня радости законного возмездия?! Не смей, говорю, собака!!!

– Че-е-е-го-о-о?! – нехорошо прищурился подполковник. – Как ты меня обозвал? Ась?

– Собакой!!! Вонючим, шелудивым псом!!! – вновь вынимая кинжал из ножен ответил диким ором взбесившийся чеченец. – Думаешь, ты здесь главный, да?! Хочешь условия свои диктовать?!! Так знай, не получится! Гяур не может командовать правоверным мусульманином!!! Тебя с Кошаковым всего-навсего пользовали, как продажных девок! Не более! Витька-то не дурак: пашет и не рыпается. А ты, б…дь, возомнил о себе! Получай!!! – Мамедов метнул кинжал, целя Злобину в горло, но тот ловко уклонился и выдернул из-под пиджака пистолет с глушителем. Мамедовские боевики среагировали молниеносно и одновременно прицелились в подполковника. Не знаю, чем бы закончилось у них выяснение отношений, если бы в подземелье не появилась внезапно команда миротворцев – числом пять человек, в черных собровских масках, вооруженных новенькими «валами». Правда, действовали «миротворцы» весьма своеобразно: бесшумными, меткими выстрелами уложили наповал обоих боевиков, прострелили плечи Мамедову и Злобину, а невооруженного Кошакова огрели прикладом по лысине. Вся акция заняла максимум пять-шесть секунд.

– Так вот ты каков, капитан Корсаков, – дружески усмехнулся один из «масок», осторожно освобождая меня от врезавшейся в плоть проволоки. – Наслышаны, наслышаны. Молодец, парень!

Другие между тем занимались тремя пленниками. Оглушенному Кошакову защелкнули за спиной наручники, а Мамедову со Злобиным оказали первую медицинскую помощь, укололи обезболевающее и своевременно предотвратили отчаянную попытку подполковника раздавить зубами ампулу с ядом, вшитую в воротник рубашки.

– Не торопись, иуда! На тот свет ты еще успеешь. После определенных процедур и подробной «исповеди» руководству, – «ласково» сказал ему старший группы захвата – здоровенный кряжистый мужик с пудовыми кулачищами.

Затем пленных повели к дверям.

– Мои джигиты не позволят вам уйти живыми! – прошипел по пути господин Мамедов, резко шагнул в сторону и с силой ударил лбом по вделанной в стене красной кнопке. Где-то наверху послышался надрывный вой сирены-тревоги. – Ща-а-а-ас!!! – злорадно оскалился Юсуф Алиевич. – Клуб охраняют двадцать отборных воинов! Они вам заживо башки поотрезают!

«Миротворцы» дружно расхохотались.

Мамедов изумленно вытаращился.

– Твои джигиты уже в аду жарятся. Вместе с последним злобинским опером, – вдоволь насмеявшись, снизошел до объяснений старший группы и рявкнул повелительно: – Давайте, уроды, шевелите копытами! У вас впереди долгая «веселая» ночь…

ЭПИЛОГ

– Ребята вычислили тебя по дороге к «Кактусу», сели чеченам на «хвост» и больше от них не отставали. А пока ты отдыхал на стульчике в подвале, они аккуратно «зачищали» охрану клуба, – неспешно произнес Владимир Анатольевич, затянулся сигаретой и выпустил дым из ноздрей. Одетый в белый халат, он сидел на стуле, курил и стряхивал пепел в пустую пачку из-под «Явы».

– По «маячку» вычислили? – лежа на койке, под витаминной капельницей, поинтересовался я. Беседа происходила в отдельной палате ведомственной клиники ФСБ, куда меня, после описанных событий, отправили восстанавливать здоровье. Шеф утвердительно кивнул.

– А мне казалось, выход на него только у вас да у Валерия Петровича. То бишь Чистильщика, – пробормотал я.

– Креститься надо, если кажется, – назидательно молвил полковник и после короткой паузы добавил: – «Чистильщик» – не конкретный человек, а особое сверхсекретное подразделение в недрах Конторы. Валерий Петрович (которого, кстати, зовут совсем иначе) просто один из них. Он был специальным представителем подразделения в нашем городе. Выражаясь по-блатному – «смотрящим», который в случае крайней необходимости вызывает подкрепление втайне от основной массы сотрудников здешнего ФСБ.

Ребята незаметно останавливаются на заранее подготовленной, никому не известной базе, а потом… Впрочем, хватит! Ты и без того узнал слишком много!!! – оборвал сам себя шеф.

– По-о-онятно! – вспомнив неказистый с виду «пансионат», задумчиво протянул я и вдруг встрепенулся: – А почему БЫЛ?! Неужто убили старика?!

– Такого, пожалуй, убьешь! – по-кошачьи фыркнул Рябов. – Он сам кого угодно замочит. Профессионал высшей пробы!

– Тогда в чем дело?!

– Согласно инструкции, местного Чистильщика может знать в лицо лишь очень ограниченный круг людей в каждом городском Управлении, – нехотя пояснил полковник. – Ты, Дима, невзирая на заслуги, в этот круг пока не входишь. Поэтому твоего знакомого перевели в другой город, а на его место прислали нового человека.

– Не доверяете, значит! – изобразил обиду я.

– Доверяем! – улыбнулся шеф. – Но постоянно проверяем. И вообще, инструкция есть инструкция! Все, тема закрыта!!! – В голосе Рябова зазвучали суровые, стальные нотки.

– Закрыта так закрыта, – пожал плечами я. – Ладно, забудем. А как ваша племянница?

– Жива, но… в плохом состоянии, – тяжело вздохнул Владимир Анатольевич. – Досталось бедняжке по первое число! Ее обнаружили спецназовцы в указанном тобой подземном бункере, под завязку накачанную наркотиками… Сейчас отлеживается в больнице. – Глаза полковника подозрительно заблестели.

– А со змеей Вероникой будете разбираться? – полюбопытствовал я.

– Она сама с собой разобралась! – Губы шефа стянулись в узкую, жестокую полоску. – «Сидела» дура на игле. Вот и доигралась! Вчера вечером подохла от передозировки героина… Да шут с ней, со стервой! – Тут Анатольич умело перевел разговор на другую тему.

Я слушал внимательно, в нужных местах вставлял умные реплики и больше Вероникой не интересовался. Хотя полковничьему объяснению почему-то не поверил…

1

В данном контексте – предатель (здесь и далее примечания автора).

2

На ближней дистанции пистолет Макарова обладает страшной разрушительной силой.

3

Пентонал натрия – одна из разновидностей психотропных препаратов, подавляющих волю, помрачающих сознание и заставляющих допрашиваемого с предельной откровенностью отвечать на любые задаваемые ему вопросы. Эти препараты известны под общим названием «Сыворотка правды». Часто используются спецслужбами разных стран для «раскалывания» вражеских агентов.

4

Мочалка (жарг.) – шлюшка, проститутка.

5

Синоним слова чеченец. Так они, кстати, сами себя называют.

6

Борцовский прием, позволяющий из положения лежа повалить на пол стоящего или набегающего на вас человека. Производится при помощи обеих ног.

7

Один из ударов боевого карате. Применяется при ведении боя в партере. Наносится по дуге прямой (или чуть согнутой в колене) ногой.

8

Для мусульманина нет ничего страшнее, чем быть повешенным за шею. Так как, по их представлениям, душа висельника обязательно попадает в ад.

9

Передозировка наркотиков приводит к остановке сердца и дыхания. Или сперва дыхания и лишь потом сердца. Судя по всему, этот мальчик умер главным образом от удушья.

10

Согласно народным поверьям, вурдалаков убивают осиновым колом в сердце.

11

Кордит – бездымный нитроглицериновый порох. В прессованном виде используется в капсюлях патронов.

12

Свинг – длинный боковой удар.

13

Если человеку перекрыли одновременно обе сонные артерии, то он на какое-то время теряет сознание. Это можно проделать и удавкой (как в данном случае), и просто большими пальцами рук.

14

АС «вал» – автомат специальный для бесшумной и беспламенной стрельбы. Стреляет патронами калибра 9 мм. Прицельная дальность стрельбы – 400 м. На расстоянии до 100 м пробивает бронежилет четвертого класса защиты. На расстоянии 200 м – стальной щит толщиной 6 мм.

15

Имеется в виду кисть руки, захватившей горло. В данном случае правой. Если душат левой, то кисть перехватывается правой рукой.

16

При разрыве или разрезе сонной артерии человек умирает в течение нескольких секунд.

17

Неверного.