Фарит Фарисов Тайны татарского народа (часть 1) Проблема равенства конфессий: Ислам – Христианство (исторический аспект) Одним из главных факторов российской истории, определяющим ее наиболее важные социокультурные, национальные и конфессиальные особенности, является интенсивное взаимодействие на протяжении многих столетий мировых религиозных традиций, главным образом, ислама и христианства. Возникшие в пределах тесно связанного между собой тюркско-славянского мира и имеющие общие монотеистические корни, эти религиозно-идеологические учения прямо и опосредованно способствовали образованию из разнородного конгломерата племен и народов российского суперэтноса с особыми, выработанными ходом евразийской истории типом ментальности, поведенческими стереотипами, мозаичностью культуры и т.д. Начиная с Х века, а именно со времени провозглашения ислама официальной религией Волжской Булгарии (922г.) и крещения Киевской Руси (988 г.), эти религии в значительной степени определяли симбиотический характер российской государственности. В результате сложились отношения, которые в разные исторические периоды носили то печать ксенофобии и открытой вражды, то развивались через проявление взаимного интереса и осознание определенной духовной общности, восходящей к единому источнику ближневосточной авраамитической традиции. Как известно, в течение двухсотлетней истории существования Золотой Орды (сер. XIII – сер. XVвв.) и особенно во время правления хана Узбека (1312-1342) ислам имел статус государственной религии. Однако признание ислама государственной религией Золотой орды не означало проведения ханами политики тотальной исламизации других народов. В период правления Узбека и последующих ордынский правителей приверженцы христианских конфессий – православия и католицизма имели гарантированное право не только исповедовать, но и привлекать в лоно своих церквей новых членов, в том числе из ханского окружения. Например, сын Батыя Сартак был христианином. Более того, оскорбление религиозных чувств немусульман каралось смертной казнью. Что же касается христианского духовенства, то оно было освобождено от всех видов дани. О духе веротерпимости ордынских правителей говорит такой показательный факт, как открытие в столице Золотой Орды – Сарае – в 1261 г. Подчиненной киевскому митрополиту кафедральной православной епархии. Падение Казанского ханства в 1552 г. и последовавшее за ним постепенное завоевание Московской Русью обширной, раскинувшейся от Волги до Урала, мусульманской ойкумены – Астраханского, Сибирского и Крымского ханств стало поворотным пунктом в истории тюркских народов этого региона. Процесс централизации Руси вокруг Москвы, начатый еще «собирателем земли Русской» Иваном Калитой (ум. 1340 г.), завершился ко второй половине XV в. При Василии III (1477 – 1533_ образованием Московского царства. Его официальной идеологией становится опирающаяся на антично-византийское наследие («Второго рима») православно-церковная доктрина. «Московский период» российской истории (сер. XVI – XVII вв.) проходил под знаком широкого распространения среди народных масс идеи «Москва – Третий Рим», которая была выдвинута иноком Филофеем, а затем была закреплена реформами Никона (XIII в.), направленными на создание с центром в Москве «Вселенского Православного Царства». По мере утверждения среди московской элиты претензии на византийское наследие (напомним, Константинополь под натиском турок-османов пал в 1453 г.) и усвоения греко-православных ценностей происходил процесс деисламизации, т.е. вытеснения ислама из тех сфер жизни,, где он в той или иной степени привился ранее. Крайней его формой стала ликвидация всех институтов мусульманской государственности на территории бывших ханств, кроме Касимовского царства – единственного мусульманского анклава, где на легитимной основе продолжали действовать традиции исламского общества. С утверждения на престоле династии Романовых отношение к православной Руси к исламу официально закрепляется в царском указе от 16 мая 1682 г., в котором идеологическая нетерпимость к исламу приобретает характер государственной политической установки. В петровскую эпоху дискриминационная политика в отношении ислама, сопровождавшаяся насильственной христианизацией тюркоязычного населения, уничтожения мусульманского духовенства и мечетей, привела к тому, что ислам практически был исключен из активной социальной и культурной жизни народов, некогда его исповедавших. Заметно были ущемлены права такой почетной категории нерусских граждан Российского государства, как «служилые татары» - особого сословия татарской знати, состоявшей на службе московских царей. Петровский указ 1723 г. предлагал всем татарским мурзам пройти обряд крещения в течение полугода, в противном случае у них могли отнять имеющиеся привилегии, поместья и земли. В этих условиях единственно возможной альтернативой обращения в православие, которое чаще всего воспринималось как религия и культура русских завоевателей, становился массовый исход мусульман либо в приуральские и зауральские области, либо в центрально-азиатские мегаполисы (Бухара Самарканд, Коканд и Хива). При императрице Елизавете тенденция открытого искоренения ислама достигает своего апогея: число насильственно крещеных в период 1730 – 1760 гг. достигает порядка 100 тыс. человек. Только за четыре года с 1740 по 1743 гг. в Поволжье было снесено 516 мечетей. Политика насильственной духовной ассимиляции и искоренения очагов мусульманства продолжалась вплоть до реформ Екатерины II, которые во многом были вызваны пугачевским восстанием 1773 – 1775 гг. Активное участие татар и башкир в Крестьянской войне под предводительством Е.Пугачева вынудило царское правительство внести в отношении ислама и мусульманского населения определенные, вызванные новой общественно-политической ситуацией, коррективы. 22 сентября 1788 г. считается официальной датой легализации мусульманского духовенства в России. Этому событию предшествовало обнародование императорского указа об учреждении в г. Оренбурге Магометанского духовного собрания, которое в дальнейшем стало именоваться Духовным управлением. Об изменении политики в отношении российских народов, исповедующих ислам, свидетельствовали принятые Екатериной II меры, например, ликвидация миссионерской конторы для новокрещенных; разрешение строить мечети (к концу XVIII века число мечетей в России достигало 118-ти) и медресе – мусульманские школы; издание арабских текстов Корана и другой религиозной литературы. Вплоть до издания царского манифеста о свободе вероисповеданий от 17 апреля 1905 г. ислам относился к категории «терпимых» конфессий. На деле это означало соподчиненной положение мусульман в отношении к православному населению. После обнародования манифеста между этими двумя большими группами российских верующих де-юре установилось полное равенство: в частности, переход из православия в другие конфессии (в том числе и ислам) больше не влек за собой осложнений, ущемления гражданских и иных прав. Накануне Октябрьской революции 1917 г. в результате многовековой эволюции исламского вероучения в России, а также благодаря включению в состав империи во второй половине XIX в. Территорий Средней Азии и Северного Кавказа (коренное населения которых было исторически ориентировано на восприятие духовных ценностей религии Пророка Мухаммеда), ислам фактически стал одной из официальных религий государства. Об этом свидетельствует не только то, что несколько миллионов последователей ислама имели к 1917 г для удовлетворения своих религиозных потребностей 50 тыс. мечетей (в России – 22 тыс., в Средней Азии – 12 тыс., в Бухарском эмирате – 15 тыс. мечетей), но и формирование крупных центров мусульманской учености и культуры, как например, Казань или, в меньшей степени, Оренбург, не говоря уже о Бухаре, Самарканде и Баку. Советский период в развитии ислама и его институтов можно разделить на два самостоятельных этапа: доперестроечный (1917 – 1985 гг.) и постперестроечный, начавшийся в конце 80-х гг. и продолжающийся в настоящее время. Для первого этапа – этапа массовой атеизации общества – характерно проявившееся в 20 – 30-е гг. целенаправленное искоренение всех форм и видов клерикального сознания среди верующих: православных и мусульман. Несмотря на то что на I-м съезде мусульман Российской Федерации, созванном в июне 1923 г. по инициативе Центрального духовного управления мусульман (ранее до июля 1917 г. – Оренбургское Магометанское духовное собрание), было принято решение всемерно способствовать утверждению среди верующих принципов законопослушания и лояльности к Советской власти, государственная политика в отношении ислама приняла, как это уже было не раз раньше, дискриминационный характер. Начиная с 1926 г., впервые в официальных документах появляются указания на «антисоветский характер» мусульманства и даже назначаются «меры борьбы с исламом» в виде ликвидации шариатских судов и отчуждения вакуфных земель – закрепленной собственности религиозных общин, которые являлись одним из главных источников материального обеспечения духовенства. К 1927 г. число мечетей сократилось до 14 825, в 1929 г. специальным постановлением было запрещено преподавание ислама на любом уровне. Уже к концу 30-х годов это привело к повсеместному закрытию большинства религиозных школ – медресе и мэкбетов, значительная часть мусульманского духовенства была репрессирована, остальная эмигрировала за границу. Планам большевиков покончить с исламом и мусульманским духовенством к 1943 г. помешала война. Государство, понимая огромную роль религии в деле мобилизации народных масс, постепенно начало сворачивать антирелигиозную борьбу, в авангарде которой все эти годы был Союз воинствующих безбожников, возглавлявшийся Е.Ярославским (Губельманом). К концу войны в организационной структуре мусульманской общины СССР произошли значительные перемены: Центральное Духовное Управление мусульман России и Сибири в 1948 г. было переименовано в Духовное Управление мусульман Европейской части СССР и Сибири (ДУМЕС). Одновременно создаются региональные управления мусульман: Средней Азии и Казахстана (в Ташкенте), Северного Кавказа и Дагестана (в Махачкале) и Закавказья (в Баку). В целом, характеризуя доперестроечный период деятельности духовных управлений мусульман СССР, можно сказать, что ислам в советскую эпоху утратил значение влиятельной социально-политической и правовой силы, трансформировавшись в средство соблюдения определенных религиозных обрядов и ритуальной практики. Этап жесткого контроля государства над религией (что до сер. 80—х гг. было закреплено в однолинейной реализации принципа отделения церкви от государства) на рубеже 80 – 90-х гг. перешёл в стадию равноправных и партнерских отношений. Государство, чутко улавливая ход начавшегося процесса легитимизации религии и религиозного сознания в российском обществе, находит адекватные меры и решения: в августе 1989 г. в Москве, Казани, Уфе, Оренбурге и Астрахани состоялись торжества по случаю 1100-летия принятия ислама населением Татарстана и Башкортостана и 200-летия образования Магометанского духовного собрания; в 1992-1994 гг. Духовное управление мусульман СНГ и стран Балтии (правопреемник ДУМЕС), а также образованное в 1994 г. Духовное управление мусульман Центрально-Европейского региона России (Московский муфтият) получили из средств федерального бюджеты целевые дотации на восстановление и ремонт храмов; открывались новые медресе и исламские колледжи; были устранены все преграды для свободного совершения религиозных ритуалов и обрядов и, прежде всего, хаджа; по каналам телевидения и радио в дни крупных исламских праздников проводится трансляция религиозных церемоний – Ураз-байрама и Курбан-байрама. Возвращаясь к поставленной в заглавии проблеме равенства двух основных для России вероучений и религий можно, однако, вслед за шейхом Равилем Гайнутдином – Председаталем Духовного управления мусульман Центрально-Европейского региона РФ – констатировать: «...Ислам как был, так и остается «терпимой религией», которую российское руководство старается «не замечать». Равноправие религий, которое должно существовать и юридически, и фактически, сегодня не обеспечивается». Это резкое заявление одного из наиболее авторитетных представителей мусульманского духовенства, яркого поборника истинной свободы совести и вероисповеданий, выглядит более чем оправданным и своевременным, поскольку продиктовано заботой не только о религиозных правах каждого верующего мусульманина, но и будущностью российской демократии, как советского государства. Действительность сегодняшнего дня свидетельствует, что статья 14, часть I: «Российская Федерация – советское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной и обязательной» фактически имеет декларативных характер. Более того, по мнению некоторых авторитетных аналитиков, занимающихся изучением религиозной ситуации в России, существует реальная опасность возникновения некоего симбиоза Русской православной церкви (РПЦ) с государственной властью. Это легко заметить из таких фактов, как показное участие высоких государственных чиновников в различных церковных мероприятиях; явный приоритет в строительстве православных культовых объектов; официальный прием иерархов РПЦ в высших военных кругах; их присутствие (без участия представителей иных конфессий) в президиумах торжественных мероприятий; освящение официальных актов (например, подписание недавнего союзного соглашения между Россией и Белоруссией). Между тем роль мусульман (и соответственно татар) в истории России очень существенна. Это показала, например, последняя Отечественная война, в которой сражались за СССР сотни тысяч татар. Многие из них так и не вернулись домой. Знаменательно поэтому, что отмечая на Поклонной горе 50-летие Победы над фашизмом, бок о бок встали в мемориальный комплекс православный храм, мечеть и синагога. Многовековая дружба (хоть и имевшая некоторые «разногласия» в былые времена) Казани и Москвы сегодня нашла себе ещё одно подтверждение в образовавшемся политическом блоке «Отечество – Вся Россия», который возглавляют мэр Москвы Юрий Лужков и Президент Татарстана Минтимер Шаймиев. В целом же, подводя промежуточный итог, можно признать, что сегодня мусульманство России переживает подъем, неизвестный со времен Ивана Грозного. Наша задача – всемирно содействовать тому, чтобы этот подъем был как можно круче и выше. Но чтобы идти вперед, надо очень хорошо знать, что осталось позади, ибо Человек, не знакомый с историей своего народа, не может считаться частью этого народа, он – без корней...(часть 2) Глава 1 От величия до гибели Роль тюркских империй в появлении Российского государства Великой прародиной тюрков считается Алтай и прилегающие к нему с севера и юга районы. О происхождении тюрков писали многие, но однозначного ответа как сложился тюркский суперэтнос никто не дал. Однако, если отталкиваться от зафиксированных исторических фактов так называемое великое переселение народов послужило мощным толчком для возникновения тюркского суперэтноса. Начало великому переселению народов положило движение народности хунну. Мигрируя хунну, смешивались с многочисленными местными народами. Они двигались на северо-восток, и “по пути” образуя новые народности -хантов, мордву, финнов и, наконец, повернули на юго-запад, проходя по местам, населенным германскими племенами, в истории которых они оставили заметный след и в свою очередь сыграли огромную роль в генезисе германских народов. Древние хунну по некоторым китайским источникам были европеодами в полном понимании этого слова и их отличала такая черта как "нос с горбинкой". Вместе с хунну, значительную роль в формировании антропологического типа всех тюрков сыграли так называемые динлины, так же европеоиды по источникам. О европеоидности тюрков говорят множество источников, один из таких фактов, который заслуживает доверия - антропологические исследования серий черепов из Алтая тюркского времени обнаружили среди тюркских захоронений большое количество чистых европеоидов. Хунну и угро-финские племена, смешавшись, образовали новый народ, который известен под именем гуннов. Влияние гуннов на древнегерманские племена было огромным. В частности, они привезли с собой в Европу руническое письмо. Оно состояло из 38 не сливающихся друг с другом на письме знаков геометризированных очертаний и было хорошо приспособлено для фиксации на дереве или камне (процарапыванием и резьбой). Гунны так же известны своим знаменитым вождем Атиллой, который в 445 году возглавил так называемый гуннский племенной союз, простиравшийся от Балтики до Каспийского моря, которое современники часто называли Гуннским. Европейцы часто называли Атиллу Бичом Божьим, имея в виду, что он послан свыше в качестве наказания за грехи. Сам же Атилла гордился этим прозвищем и говорил, что трава не должна расти там где ступает его конь. В 451 году, стремясь подчинить себе Римскую империю Атилла начал свой знаменитый поход на Галлию, который потряс сознание тогдашних европейцев. Легенды того времени повествуют о многочисленных жертвах, особенно среди епископов, которые были причислены клику святых. Войска Атиллы взяли штурмом и разорили Страсбург, Вормс, Кельн, Трир, Орлеан. Однако у города Шалона на Каталунских полях он был разгромлен римским военачальником Аэцием в союзе с предводителем германских племен Теодорихом, который погиб в этой битве. Битва на Каталунских полях, известная как битва народов отразилась в памяти современников как самая кровавая битва из всех, о которых они знали. Западные историки считают, что эта битва - одна из решающих битв в мировой истории, так как победа Атиллы означала бы гибель западной цивилизации. Однако история Атиллы получила нежданное продолжение уже в 20-веке когда во время Первой и Второй мировых войн гуннами называли немцев, очевидно намекая на роль племен Атиллы в их происхождении. Англичанами и французами был даже выдвинут лозунг: “На защиту нашей свободы против диких немецких гуннов”. В 453 году после смерти Атиллы распался союз племен под его предводительством и гунны растворились среди многочисленных народов, заселявших бескрайние просторы континента. У тюрков сохранилась легенда об Атилле, которого они называли хан Итиль и его именем называлась река, которая теперь всем известна как Волга. Известный историк-тюрколог Л.Н.Гумилев в своей книге “Древние тюрки” приводи легенду о связи гуннов и тюрок: “Согласно древнетюркской легенде “из отрасли дома Хунну от Западного края на запад (т.е. дежава Атиллы)” после ее разгрома соседями уцелел лишь один девятилетний мальчик, которому враги отрубили руки иноги, а самого его бросили в болото. Там от него забеременела волчца. Мальчика все-таки убилили, а волчица убежала на Алтай и там родила десять сыновей. Род размножился и “по прошествии нескольких колен некто Асянь-ше со всем аймаком вышел из пещеры и признал себя вассалом жужаньского хана. Итак согласно этой легенде алтайские тюрки происходят от западных гуннов, но не прямо, а мистически, причем если учесть, что западные гунны были уничтожены около 468 года, а тюрки выступают как народ уже в 545 году, то можно было бы тоько подивиться быстроте их размножения и смене поколений!” Древняя история тюрков еще мало исследована. Однако тюркским империям были присущи все признаки цивилизаций и, прежде всего, это касается развитой письменности и созданным с помощью этой письменности исторических произведений, в которых запечатлено историческое прошлое этноса. Механизм возникновения империй в Центральной Аазии обладает рядом общих черт. Кочевники стремлиись не столько захватить новые пастбища для своего многочисленного скота, сколько подчинить себе другие страны, отличавшиеся от них хозяйственно-культурным укладом . Такие завоевательные походы требовали единоначалия, и поэтому стали появляться вожди, как правило, представители самого выдающегося рода, нередко образовывашие целые династии. Подчинив все степные племена, завоеватель простирает свои взгляды на соседние страны, отличающиеся от его племенного союза способами ведения хозяйства и, как правило, обладающими развитыми формами государственности. В результате завоевания этих стран они либо непосредственно входят в состав державы завоевателя, либо выплачивают ему дань. На этой стадии уже можно говорить о возникновении не просто большего по площади государства, но империи. Можно говорить об империи гуннов, однако первой по-настоящему евразийской империей стал Тюркский каганат, раскинувшийся к 576 году от Маньчжурии и Жёлтой реки до Кавказа и Керченского пролива . Именно в Тюркском каганате впервые ярко обозначились имперские устремления, и это нашло отражение в материальной культуре, и в социальной и политической организации, и в идеологии, и в языке. На обширном пространстве Евразии появился феномен, который многие исследователи, в первую очередь Л.Н.Гумилев обозначают термином “древнетюрская цивилизация”. Главным подтверждением того, что уровень развития тюрков поднялся до уровня формирования цивилизации служит наличие у них своей письменности, которая не была заимствована из иного культурного мира, но была создана самими тюрками. В год Барса по степному календарю, (в 582 г.), в Оленьем урочище на берегу реки Баин-Цаган, в центре Хангайского горного массива, в месте поминовения четвёртого тюркского кагана Таспара была воздвигнута стелла с надписью, прославляющей деяния кагана и его предшественников. Надписи на стелле были сделаны на универсальном языке древней Центральной Азии -- согдийском языке, языке согдов -- восточно-иранского народа, жившего на территории современной Средней Азии и Казахстана, предков современных таджиков и узбеков. А на задней плоскости стеллы сохранились следы санскритской надписи на языке брахма -языке, употреблявшемся буддистами, жившими в Центральной Азии. С этой стеллы начинается отсчёт тысячелетней истории древнетюркской письменности. Через полтора века на тюркских поминальных курганах появятся надписи на тюркском языке и тюркским руническим письмом. В этих надписях прославления деяний усопших вождей соседствовали с хрониками их царстований, изложенными в витееватой поэтизированной форме. Они призваны были служить напоминанием и своеобразным учебником последующим поколениям. Они отражали и формировали картину мира и бытийные реалии, которые следовало сохранять и укреплять, за которые надо было бороться и отстаивать. Это был своеобразный кодекс чести и руководство к действию. Надписи провозглашали идею вечного эля, божественного эля, и говоря современным языком это было идеологическое оформление имперской идеи, соединенное с историей предков, в котрой она вополощалась: "Когда вверху возникло Голубое Небо, а внизу -- Бурая Земля, между ними обоими возник род людской. И воссели над людьми мои пращуры -- Бумын-каган, Истеми-каган. Воссев на царство, они учредили Эль (государство) и установили Тёрю (закон) народа тюрков... имеющих головы они заставили склонить головы, имеющих колени они заставили преклонить колени! На восток и на запад они расселили свой народ. Они были мудрые каганы, они были мужественные каганы!". Так рассказыает о прошедших поколениях, о начале Тюркского эля и первых каганах их далекий потомок Йоллыг-тегин, "принц счастливой судьбы", первый тюркский летописец, имя и труд которого сохранились. Он высек тюркским руническим письмом на на двух стеллах, увенчанных фигурами драконов, повествование о почивших родичах -- Бильге-кагане и Кюль-тегине -- и связал их имена с именами основателей державы. Он повторил этот текст дважды -- в 732 году и 735-м. Две каменные плиты с надписями, повествующими об истории тюрков, и поныне находятся в одной из межгорных котловин Хангая, близ реки Орхон, там, где исстари кочевали многочисленные племена кочевников, а впоследствии была образована могучая империя монголов. В этих надписях четко прослеживается система власти, созданная тюрками: народ -- государство -- закон. Такова была триединая основа нового государства. Во фрагментах двух уйгурских рунических памятников -- Терхинского и Тэсинского, отражающих огузскую (огурскую) историографическую традицию, открытых, исследованных и опубликованных Сергеем Кляшторным, заведующим сектором тюркологии и монголистики Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН видно, что тюрки внимательно относились к своему прошлому и не подвергали его забвению. В середине VIII века летописцы Уйгурского эля повествуют о двух предшествующих огузских царствах (огузы -- тюркские племена Центральной и Средней Азии в VII -- XI веках; в середине XI века часть огузов заселила южнорусские степи, другая завоевала страны Передней Азии; огузы сыграли важную роль в этногенезе туркмен, азербайджанцев, турок, гагаузов, каракалпаков) и о двух периодах упадка и господства чужеземцев. Особенно интересен рассказ о первом Огузском эле, просуществовавшем 80 лет и погибшем из-за внутренних распрей, предательства вождей, в особенности двух "именитых" -- Беди Берсила и Кадыр Касара. Реальные события,описанные в этой летописи произошли по меньшей мере за двести пятьдесят лет до этого и вполне возможно при устной передаче были значительно мифологизированы. Но, судя по всему, события V века, когда шло преобразование этносов в евразийских степях, были настолько значительными, что уйгуры в VIII веке зафиксировали их в письменном тексте. Степные империи росли вширь, забирая в себя чужие племенные территории. В древнетюркских текстах четко обозначены мотивы завоеваний: добыча и земли, принадлежащие другим племенам. "Я постоянно ходил походами на близких и на дальних", -- похваляется Бег-чор, один из князей Притяньшанья тридцатых годов VIII века. Через несколько столетий в Кашгаре, столице Караханидского ханства, созданного принявшими ислам тюрками, но сохранившими вместе с этим часть порядков древних тюрок была написана дидактическая поэма "Кугадгу билиг" ("Благодатное знание"). Её автор, государственный деятель и политический теоретик XI века, хасхаджиб (министр двора) Юсуф Баласагунский поместил в нее описание идеальных форм общественного и политического устройства, тесно связанное с представлениями древних тюрок. Общество, по мнению Юсуфа строго иерархично. Личность в нём, полностью лишена индивидуальности и выступает только как воплощение сословных черт. Её поведение определено исключительно сословными функциями. Всё, что делает или может сделать человек в мире сводится к двум категориям -- должного и недолжного. Однако модели поведения совершенно различны для людей разных сословий и стремление уничтожить иерархию и различия являются абсолютным злом и нарушением божественной воли и заветов предков. В этом поэтическом памятнике отражен образ мышления опоры империи -кочевой аристократии. Без сомнения он испытал влияние древнейших тюркских текстов. И тут и там абсолютным приоритетом объявляется стремление к подчинению других племен и господству над ними. В основе организации Тюркского каганата лежали родо-племенные связи племен (бод) и родов (огуш), основывавшие тюркский племенной союз (тюрк кара камаг бодун), интерсы которого в политическом плане представляла военно-административная организация (эль). Эти две формы (бодун и эль) взаимно дополняли друг друга, определяя прочность социальных связей. По терминологии одного из рунических памятников хан "держал эль и возглавлял бодун". Он был главой своего собственного племенного союза по праву наследника и одновременно являлся вождем, верховным судьем и верховным жрецом. Возглавляя военно-политический союз племен он выполнял функции военного руководителя, которому подчинялись другие племена и страны, платившие дани и подати. Хан в осуществлении своих функций опирался на племенную аристократию -- бегов. Обращаясь с надписями-манифестами к своим "слушателям" ("слушайте хорошенько эту мою речь!" -- требует Бильге-каган), тюркские каганы выделяют среди них два сословия -- знать и народ. Стандартной формой обращения стала формула “тюрк беглер бодун” -- тюркские беги и народ. Знать являлась опорой правителей. Беги были аристократией по крови, по праву происхождения, их особый статус в делах правления считался неоспоримым, освящённым традицией. Элитой аристократии по крови был в Тюркском эле род Ашина, в государстве уйгуров -- род Яглакар. Вместе с несколькими другими знатными родами авторитет которых был общеизвестен и общепризнан они составляли особое привилегированное сословие, из которого формировалась высшая аристократия, в руках которой сосредотачивалось управление элем -- айгури -- "советники", апа таркен -- "высшие командиры армии", девять "великих буюруков" (три "внешних" и шесть "внутренних"), составлявших правящую верхушку эля, другие военно-административные руководители государства. Главной обязанностью кагана была забота о своих соплеменниках. Во всех надписях каганов и их приближенных говорится о том, что только каган с помощью своих родственников и приближенных может обеспечить благосостояние народа . В уцелевших фрагментах Бугутской надписи про Мухан-кагана (552-572) сказано, что он "хорошо вскормил народ". О Бильге-кагане постоянно говорится, что он "одел нагой народ", накормил "голодный народ", сделал богатым "бедный народ", благодаря ему "тюркский народ много приобрёл", ради народа он и его младший брат Кюль-тегин "не сидели без дела днём и не спали ночью". Бильге Тоньюкук, советник трёх каганов, рассказывает о многочисленных "приобретениях" ради тюркского народа, осуществленных Эльтериш-каганом и им самим, и сопровождает свои слова выводом: "Если бы у народа, имеющего кагана, тот оказался бы бездельником, то горе было бы у того народа!". Весь этот порядок, на котором и держалось сообщество древних тюрок был повсеместно распространен на территории Евразии. Исследователь тюркского наследия профессор Питер Голден формулирует это следующим образом: "со времени основания Тюркского каганата и до конца хазарского периода в X веке основным признаком идентификации и источником политического единства тюркских кочевников Западной Евразии было династийное и структурное наследие Тюркской империи и ассоциируемые с нею традиции". Несмотря на то, что приоритетным способом решения политических задач были военные походы каганы прибегали и к другим инструментам укрепления своего государства, прежде всего это проглядывается в стремлении овладеть духовными ценностями других цивилизаций. Четвёртый тюркский каган Таспар создал новую буддийскую сангху, то есть начал распространять буддизм среди кочевников - тюрок. Свидетельством тому надпись на языке санскрит на Бугутской стелле, сделанную, по всей видимости, индийским миссионером Чинагуптой. Десять лет он и его ученики проповедовали буддизм при дворе Таспара, склонив его к принятию новой веры. Однако не только проповедь индийского монаха побудила кагана к смене веры. Необходима была духовная составляющая единства тюркской империи, созданной его дедом и отцом. Только жестокая междоусобная война и последующий распад державы остановили этот процесс. После победоносной войны с Китаем в двадцатые годы VIII века Бильге-каган резко меняет политическую линию отца Эльтериш-кагана и дяди Капаган-кагана. "Я связал свою жизнь и жизнь своего народа с нородом табгач"(то есть с Китаем). Подтверждением смены курса Бильге стала смена веры --государственной религией стал популярный тогда в Китае буддизм . Однако, китаефильская политика не нашла поддержки в среде высшей кочевой аристократии, так как не отвечала представлениям кочевников, которые склонны были обожествлять явления природы и Бильге вынужден был отказаться от своей идеи. Еще через сорок лет на Орхоне воцарилась уйгурская династия и её основатель Элетмиш Бильге-каган направил свои взгляды на оазисные царства Восточного Туркестана. Сын Элетмиша Бёпо-каган заинтересовался манихейством --религиозным учением о борьбе света и тьмы как изначальных и равноправных принципов бытия. Выбор этой веры он совершил в результате соглашения с городами-государствами Таримского бассейна (запад Китая), где влияние и власть были в руках сект манихеев. Однако манихейство, проповедовавшее, что мирская, плотская жизнь -это зло так же не прижилось среди кочевников-тюрков, идеологией которых оставалась личная свобода, в том числе и в личной жизни. Однако манихейство сыграло свою отрицательную роль в падении уйгурской династии. Знать, исповедовавшая манихейство быстро вырождалась, к тому же простой народ не воспринимал изощренной и извращенной доктрины манихеев. Результатом всего этого стал разгром уйгурского царства кыргызами. С 5 века нашей эры наряду с гуннами византийские источники упоминают о племенах болгар. В 469 году в сирийской хронике Захария Ритора сообщается, что к северу от Восточного Кавказа за дербентскими воротами живут “бургары ос своим языком, народ языческий и варварский”. Под натиском племен Атиллы булгары разделяются на три группы, одна из которых была поглощена племенами гуннов, еще одна часть во главе с ханом Аспарухом ушла на Дунай и там дала свое название целому славянскому народу, часть ушла в горы Кавказа и теперь существует под названием балкарцы с тюркским балкарским языком. В 7-8 веках название племени булгар появляется в хрониках, повествующих о событиях на территории среднего Поволжья. На этой территории булгары основали свое государство, которое развивалось за счет контроля торговых путей с Ближнего Востока, проходивших вдоль Волги. Наиболее интересные сведения о них оставили арабские авторы Хорезми, Ибн Хордадбех, Ибн Руст. Наименее исследованным до недавнего времени был начальный период истории болгар. Однако исследования, проведенные в последние годы общими усилями ученых-тюркологов позволили выявить совпадения в жизни и религии различных тюркских племен, проживавших на значительно удаленных друг от друга территориях таких например как долина Орхона, Кавказ и Дунайская Мадара . Сведения о религии болгар приводятся в "Истории агван" (древнего Азербайджана) Моисея Каланкатуйского в частности в "Житии епископа Исраэля", главы агванской христианской миссии, которая в 682 году посетила "страну гуннов" в предгорной долине Дагестана. Здесь ещё в VI веке группа тюркоязычных гунно-болгарских племен создала государство, которое армянский летописец Ананий Ширакаци именовал "царством гуннов". Автор "Жития", агванский клирик, характеризует "языческую грязную религию" гуннов как собрание "дьявольских заблуждений и скверных дел". Именно этот источник содержит сведения о пантеоне божеств, обрядах и обычаях праболгарских племён. Высшим божеством праболгары считали Тенгри-хана. Кроме этого было еще божество Земли-Воды (орхонское Йер-Суб), женское божество плодородия, которое агванский епископ называет Афродитой (орхонская Умай) и "некие боги путей" (древнетюркские Йол-тенгри). Эти сведения косвенно подтверждаются надписями из Маджарского святилища, в которых упоминается верховный бог праболгар, которому "хан и полководец" Омуртаг приносил жертвы. Имя бога -- Тангра. Гунно-болгарский пантеон VII века детально совпадает с пантеоном божеств, упомянутых в рунических текстах Монголии и Восточного Туркестана. Учитывая тюркское просхождение гунно-болгар и древних тюрок и время миграции праболгарских племён (племенной суперсоюз теле-огуров), двинувшихся в Европу не позднее V века, можно полагать, что религиозная система, которую исследователи называют "древнетюркской", сформировалась ещё до середины I тысячелетия нашей эры. Однако за время существования Тюркского каганата эта система у тюрок, проживавших вАзии существенно трансформировалась -- возник общеимперский культ каганов и их жен "рождённых на Небе и поставленных Небом", культ кагана и катун (государя и государыни), являвшихся манифестацией небесной пары -- Тенгри и Умай. Каганам как и божествам возводились храмы, самым известным из которых является храм основателя империи -- Бумына. Именно после моления в этом храме и "совета" с духом обожествлённого кагана Таспар, принимал важнейшие государственные решения и объявлял их как волю кагана-основателя. Таким образом, на основании изучения свидетельств материальной культуры и письменных памятников можно констатировать зарождение в V-VIII веках тюркской государственности внутри и за пределами Центральной Азии. При создании Тюркского каганата традиционная культура стала основой новой цивилизации, в рамках которой возникли и укрепились новые явления -- строительство городов в местах степных княжеских ставок, изучение различных религий, и самое главное появление древнетюркской письменности, породившей в VIII-XIII веках богатую и разнообразную литературную традицию. Древнетюркская цивилизация Центральной Азии стала системообразующей для более поздних цивилизаций, возникших на ее основе. Эти цивилизации были генетически связаны с Тюркским элем -- первой евразийской империей, созданной кочевыми племенами Центральной Азии. А в это время на север от Китая и Восточного Туркестана (нынешняя Южная Сибирь и Монголия) кочевали многочисленные племена, которые позже стали называться монголами. Среди них выделялось племя татар, которому принадлежали земли около озера Буир-нур. Другое большое племя кереит, жило между горами Ханкай и Тенкей, на реках Орхоне и Толе, а между Ханкайскими горами и Алтаем обитали найманы. Здесь около 1155 года и родился будущий “потрясатель Вселенной” по имени Темуджин, вошедший в историю как Чингиз-хан. Темуджин происходил из рода Кият-борджигин. Этот род отличался от остальных монголов голубыми или серыми глазами. Кроме того, его всегда сравнивали с Мангусом - рыжим демоном из монгольской мифологии. По легенде, изложенной в "Сокровенном сказании", Алан-Гоа, прародительница борджигинов родила "от рыжего пса, кторый проник в юрту через тундук (верхнее отверстие юрты, кстати нынче главный элемент кыргызского герба)", но еще в те времена ее подозревали в связи с рыжеволосым рабом, который прислуживал ей. В детстве на долю Темучина выпало много испытаний. Его отец Есугай -багатур по легенде был отравлен татарами. Члены улуса изгнали мальчика вместе с матерью, и они жили на положении изгоев. Когда Темучин подрос он обратился за помощью к побратиму его отца Тоорил-хану и он помог ему войсками восстановить попранные права. В результате многочисленных междуусобных схваток силы молодого хана крепли. В 1202 году он разбил своих кровных врагов -татар и уничтожил все это племя. По свидетельству современников уцелели лишь те, за кого заступились татарки -жены монгольских ханов, союзных Чингиз-хану. Позже из них были сформированы отряды, котрыми командовали монгольские нойоны. По другим сведениям это были пленники-татары, выросшие при монголском дворе и преданные монголам. Последовательно Темуджин подчинил себе все крупные монгольские племена -меркитов, кереитов, найманов. В 1206 году у истоков реки Нойон собрался курултай, на котором Темучин был провозглашен правителем монголов и получил титул Чингиз-хана. Чингиз-хан тут же приступил к созданию нового государства -улус-иргена, который он поделил на 95 военно-административных районов. Во главе каждого стоял нойон, который во время похода возглавлял тысячу воинов, выставляемых населением района. Все высшие посты были переданы людям, преданным Чингиз-хану. Чингиз-хан заставлял свих приближенных учиться грамоте и, так как у монголов не было своей письменности, они переняли древнее письмо у уйгуров. Чингиз-хан учредил ямскую службу, он создал из отдельных монгольских племен сплоченную армию, равной которой доселе не было. Ее основу составляла кавалерия -каждый воин вел в поход 3-5 лошадей. Это позволяло не останавливаться на привал в течение нескольких суток. Воин пересаживался с уставшей лошади на запасную. Спали воины, сидя в седлах. Это обеспечивало феноменальную даже по нынешним временам подвижность. За сутки войско монголов проходило от 120 до 200 километров и появлялось там, где их никто не ждал, обгоняя даже разведку противника. У этого войска не было обозов - все необходимое везли на лошадях. В 1211 году монголы завоевали Китай. Завоевание сопровождалось столь сильным кровопролитием, что и через много лет путешественники, посетившие Срединную империю наблюдали его последствия. Монгольская армия ушла, оставив позади себя горы трупов. У ворот Пекина лежала груда человеческих костей. Такие же страшные горы можно было видеть по всей стране. Почва стала рыхлой от человеческих останков, а гниение трупов вызывало болезни. В 1219 году монголы вторглись в Маравеннахр, территорию, расположенную в бассейнах Амударьи и Сырдарьи, которая входила в состав державы хорезмшаха Мухаммеда. Монголы захватили и разрушили до основания все крупные города, включая Бухару, в которой погибли 30 000 человек и Самарканд, в котором погибло 70 000 человек. В 1221 году Чингиз-хан полностью завоевал державу хорезмшахов. Он вынашивал планы покорения Индии. В 1225 году он вторгся в земли тангутов и его войска взяли их столицу Чжунсин. В 1227 году Чингиз-хан умер. Точное местоположение его могилы не известно. Однако этот кровавый завоеватель оставил след в истории многих народов, большинство из которых вспоминают его недобрым словом. Многие китайцы, например, не употребляют в пищу молоко и молочные продукты из-за ненависти к скотоводам-монголам, когда-то покорившим Китай. Грозный тиран выразил свое жизненное кредо в одной фразе, в которой говорится, что наслаждение и блаженство человека состоит в том, “чтобы подавить возмутившегося, победить врага, вырвать его с корнем, гнать побежденных перед собой, отнять у них то, чем они владели, видеть в слезах лица тех, кто им дорог, ездить на их приятно идущих жирных конях, сжимать в объятиях их дочерей и жен”. И все высказывания некоторых историков о положительной роли Чингиз-хана в мировой истории, о нем как об объединителе Европы и Азии не могут искупить крови и человеческих страданий, которые и стали ценой приобретения славы великого завоевателя. В этой связи отдельно следует рассмотреть происхождения этнонима “татары”. История его происхождения до сих пор остается неясной, однако большинство историков все-таки сходятся на том, что первоначально татарами назывались соседние с монголами племена, принявшие -добровольно или по принуждению участие в их походах, в первую очередь по Центральной Азии и Китаю. В дальнейшем по мере продвижения на Запад в разношерстное войско монголов вливались различные народности Азии. По мнению Владимира Чивилихина, автора известного в свое время романа “Память” как таковых монголов в этом войске было крайне мало -он приводит цифру в 5000 человек. Остальные же были из различных азиатских, в том числе и тюркских племен. По мере покорения пространств Великой степи и становления государства встал вопрос, как управлять всей этой огромной территорией и если на законодательном уровне проблем н возникало -мерилом всего и вся выступала “Яса”, Чингис-хана, то с языком были явные проблемы. Большинство подвластного населения монгольским языком не владело. Выход, однако, был найден. Так как большинство населения монгольской империи говорило на тюркских наречиях, то за основу был взят язык самой большой из тюркоязычных групп -кипчаков (половцев), который получил дальнейшее закрепление в качестве официального языка образовавшейся в 13 веке Золотой Орды. В связи с этим а так же с тем ,что русские не делали особенного различия между разными племенами, говорившими на схожих языках этноним “татары” приобрел расширенное значение и закрепился за всем населением Орды и превратился в этнополиэтноним. Начиная с 17 века в связи с развитием централизованного русского государства он начал сужаться и с тех пор в России так называли все тюркоязычные народы, проживающие в России. Так именовались современные азербайджанцы (кавказские татары), хакасы (минусинские или абаканские татары), значительная часть казахов (семипалатинские татары), ряд народов Северного Кавказа. Это название было закреплено в 18 веке учеными-иностранцами, работавшими в Российской академии наук по приглашению российских императоров одновременно с норманнской теорией для обоснования претензий династии Романовых на свою решающую роль в формировании Российской империи. Впоследствии в российской, а позднее в советской историографии закрепилась точка зрения, что татары произошли от смешения волжских болгар и “монгольских” завоевателей. Однако вызывает сомнение факт того, что кочевые и оседлые народы могут смешиваться и ассимилироваться, так как образ жизни одних и других кардинально различается. Простой пример -цыгане, даже не смотря на современные условия жизни предпочитают не ассимилироваться, а стойко держатся за свой образ жизни и обычаи, хотя они, мягко говоря, не приветствуются большинством населения нынешней России, да и навряд ли найдется человек в здравом уме и твердой памяти, который, живя в большом городе, хотел бы связать свою жизнь с цыганским табором, хотя и современные истории из фильма “Цыган” и герой почти одноименной пушкинской поэмы здесь скорее исключение и похожи на сказку, которая, как известно, к жизни имеет отдаленное отношение. Если серьезно, то завоеванные болгары и завоеватели различались по всем основным параметрам -образу жизни (болгары жили оседло, а кочевники непрерывно передвигались), религии (болгары были мусульманами, а, следовательно, вступать в браки с идолопоклонниками, которыми в подавляющем большинстве были кочевники, им строжайше запрещалось канонами религии). К тому же болгары были нацией, имевшей свою государственность, культуру, традиции и обычаи, которые очень отличались от традиций и обычаев кочевников. Если и имело место смешение племен и народов, то логичнее было бы предположить, что смешивались между собой кочевые племена Великой степи, прежде всего кипчаки, которые к тому же были самым многочисленным этносом. Это подтверждается и многочисленными браками кипчакской верхушки со многими народами, населявшими тогда Евразийский континент. Кипчаки легко роднились и с русскими князьями, и с азиатскими “монгольскими” завоевателями, и даже с венграми и уж тем более с различными тюркскими племенами на просторах Великой степи. В венгерском народе выделяется субэтнос, так называемы "палоци" (палочь-полова-половцы), которые являются потомками половцев, в 13-15 века поселившихся в Паннонии. Количество поселившихся в Венгрии половцев-кипчаков было столь велико, что сразу же сказалось на жизни самих венгров. В 14 веке среди венгерской знати особенно модным являлся именно "половецкий стиль", доходило до того, что Папа издавал специальные указы с запретом венгерской знати "следовать обычаям язычников-половцев", с требованиями скорого обращения последних в католичество. Есть мнение о том, что большинство слов венгерского языка, касающегося конской упряжи (как у монголов все слова связанные с кочеванием) имеют тюркские корни. Однако, вернемся к истории великих империй Евразийского континента. Историки -приверженцы норманнской теории по неведению или с неким умыслом игнорировали многие факты из жизни государств, существовавших некогда на территории России, переняв свои взгляды на то, что возникло в результате монгольских завоеваний на просторах евразийского континента от тогдашних средневековых хронистов, живших в “благоухающих” нечистотами городишках своих раздираемых междуусобицами маленьких государств, на просторах которых царил произвол всяких и всяческих мелких и крупных феодалов и многоичисленных “робин гудов” и которые не могли представить себе всего того великолепия, которым обладали города татаро-монгольского государства, которое не укладывалось в тогдашние представления европейцев о мироустройстве. Монгольская империя включала в себя територии современного Китая, Кореи, Средней и Центральной Азии, Закавказья, Ирана, Афганистана и другие. В 60-х годах начался распад этой империи и из нее выделилось несколько частей. Одной из них стала территория, охватывавшая обширные пространства от Дуная на юго- западе до Сибири на востоке и от среднего течения Волги до Крыма и Северного Кавказа. Столицей нового государства, получившего название Золотая Орда, был город Сарай, расположенный на территории современной Волгоградской области. Могущество Золотой Орды вопреки утверждениям “норманнистов” было основано не на завоевательных походах и разорении соседних земель, а на широко развитой торговле с соседями и, даже с европейскими странами. Не надо забывать, что через Золотую Орду пролегал самый безопасный, надежный и комфортный путь в Китай, страны Ближнего и Среднего Востока. Надежная система охраняемых дорог позволяла купцам со всего света свободно передвигаться в пределах огромной империи, не боясь за свою жизнь и имущество. Налоги, взимаемые с населения, позволяли содержать в порядке дороги и иметь отряды стражников для борьбы с грабежами на дорогах, организовывать ямское сообщение на дорогах империи. Население Золотой Орды составляли в основном кочевники-скотоводы, бродившие со своими стадами по обширным пространствам степей в нижнем течении Волги и Дона. Но в Орде существовало множество городов, которые были центрами ремесла и торговли, располагаясь на перекрестках оживленных караванных путей. История, к сожалению, не сохранила их названий, однако раскопки, проводившиеся в 80-х, начале 90-х годов, подтвердили наличие немалого числа городищ, особенно в южной части волжско-донского междуречья. Города служили пристанищем для ремесленников. Ханы охотно приглашали к себе иностранцев для строительства мечетей, бань, караван-сараев и других общественных зданий. Ремесленники, попадавшие в Орду в качестве пленников, обычно освобождались после нескольких лет пребывания в рабстве (выкупали самих себя). Большинство из них оставалось в Орде добровольно, потому, что путь на родину был неблизким, а что стало с родными городами было неизвестно. Их дети были уже полноправными гражданами Орды, справедливо считающими ее своей родиной. В связи с этим, собственно и шло смешение культур, религий, языков. В столице Золотой Орды -Сарае мирно соседствовали мечети, церкви, синагоги. Веротерпимость ордынцев поражала всех без исключения европейцев побывавших там. В эпоху крестовых походов, гонений на иноверцев, преследований инакомыслящих по всей средневековой Европе Золотая Орда демонстрировала совершенной иной подход к решению проблемы сосуществования людей разных рас, религий, национальностей. Разные исследователи выдвигали разные догадки о причинах подобного отношения монголов к религиям побежденных народов: суеверный страх перед чужими божествами, политические интересы и т.д. “Татары военной мощью подчинили себе разные племена из народов христианских, но позволяют им по-прежнему сохранять свой закон и веру, не заботясь или мало заботясь о том, кто какой веры держится”, - отмечал в начале 14 века францисканский монах брат Иоганка, прибывший в Орду для обращения ее в католичество. В соответствии с законом Чингиз-хана -“Ясой” татаро-монголы взяли под покровительство русскую православную церковь. Русский летописец подтверждает это в летописи от 1257 года, повествуя о переписи населения для обложения его данью: “…толико не чтоша попов и диаконов и чернецев”. Упоминая о второй переписи населения 1275 года, летописец подчеркивает: “изочтоша вся, точию кроме священников и иноков и всего церковного причта”. Монголы особо выделяли духовенство даже перед князьями, выдавая им ярлыки -особые охранные грамоты. Они освобождали духовенство от любой дани и всех повинностей по отношению к Орде. “Сию грамоту видяще и слышаще от попов и чернецов ни дани, ни иного чего не хотят ни возьмут баскаци, княжи писцы, поплужники, таможници, а возьмут ине по велицеи язе извиняться и умрут” (ярлык хана Менгу-Тимура от 1267 года). Согласно ярлыкам земли, воды, сады, огороды, мельницы, принадлежащие духовенству освобождались от налогов. За оскорбление веры, уничтожение церковного имущества полагалась смертная казнь. Со временем, по мере укрепления своей власти князья стали посягать на привелегированное положение церкви и тогда духовенство обращалось к ханам с просьбой защитить их от самоуправства правителей. По крайней мере, ярлык хана Тайдуллы от 1347 года призывает русских князей сохранять все привилегии церкви. Католический монах Плано Карпини, путешествуя по Орде, в своих путевых заметках отмечал, что татары охтно поддерживают отношения с представителями русской Православной церкви. Правитель Орды хан Гуюк, будучи язычником, держал вокруг себя православных священников и позволял им “служить по обычаю греков” в часовне, которая была выстроена перед его шатром и по данным Карпини сам собирался принять христианство. Сын хана Батыя Сартак был христианином. Мало кто знает, что нынешний митрополит Крутицкий и Коломенский носил когда-то титул епископа Сарайского. Это относится к тому времени, когда в 1261 году Сарае при хане Берке, который сам был мусульманином, была основана целая православная епархия. Этот факт свидетельствует как минимум, о том, что правители Золотой орды не противились стремлению русского духовенства упрочить свое влияние на обширной территории, подвластной им. Ханы были заинтересованы в поддержании отношений с Византией, духовной метрополией Руси, а православные иерархи был в свою очередь, заинтересованы в борьбе с распространяющимся влиянием католичества, которое Ватиканские представители пытались распространять среди граждан Золотой Орды, надеясь, таким образом, через них склонить к католичеству и русских. В 13-14 веках Ватикан отправил несколько миссий во главе с католическими проповедниками-монахами. Некоторые из них, такие как Плано Карпини, Гильем Рубрук, Юлиан оставили интереснейшие свидетельства о жизни Золотой Орды, но посланы они были в первую очередь для проповеди католичества. Папа надеялся склонить татар на свою сторону и привлечь их к завоевательной войне в Палестине, известной подназванием крестовых походов. Во всяком случае известный историк Л.Н.Гумилев утверждает, что такое войско, состоявшее из монголов-христиан было послано на Ближний Восток. Именно это войско, а не язычники-монголы штурмом взяли Багдад и намеревались прорываться в Палестину, но были разгромлены в местечке Айн-Джалут султаном Салахеддином. Возможно, в том числе и для того чтобы склонить монголов в участии в крестовых походах предназначалась миссия Плано Карпини, который прибыл ко двору хана с официальным предложением принять католичество. Сохранилось и письмо Гуюк-хана в ответ на это предложение Папы Иннокентия VI. В нем хан требует полного подчинения Западного мира его власти. Доминиканский монах Ашелин отмечает, что представители ханской знати на предложение принять католичество “пришли в величайшую ярость и смущение”. Рубрук в связи с этим пишет Папе: “…Знайте, что они (татары) весьма далеки от веры, (имеется в виду католичество) вследствие мнения, которое укрепилось среди них благодаря русским, количество которых среди них весьма велико”. Однако в 1315 году через 54 года после основания Сарайской православной епархии была учреждена католическая епархия, первым главой которой стал францисканец Стефан. В начале XIV века в Золотой Орде насчитывалось 12 францисканских монастырей. В 1336 году францисканский монах Элемозин писал, что в Золтой Орде “…братья-минориты учредили свои убежища в десяти местах: пять из них в городах, пять -в боевых станах и пастушеских таборах татрских. И среди татар, которые пасут свои стада, эти пять убежищ помещаются в войлочных юртах и передвигаются с места на место по мере того как перекочевывают татары со стоянки на стоянку". Хан Золтой Орды Узбек, правивший в 1313-1342 годах, состоял в переписке с папой Бенедиктом XII и отправлял к нему послов. Известны письма папы хану, в которых он благодарит его за заботу о католиках, проживающих вОрде. Однако это не помешало Узбеку в 1324 году организовать совместно с русскими князьями поход против Литвы, чтобы помешать Гедимину принять католичество. В 1340 году Узбек помог русским князьям в борьбе с польским королем Казимиром, чтобы тот не покушался на права православных. Ту же линию проводил в жизнь и сын Узбека хан Джанибек (правил 1342-1357 годах). Этому подтверждением выдержка из Никоновской летописи, где о нем говорится, что “ добр зело к христинаству, многу льготу сотворил земле Русской”. Впоследствие, когда отношения с католическим миром ухудшились, приоритет стал отдаваться отношениям с православной церковью. Постоянная резиденция Сарайского епископа находилась в одной из столиц Золотой Орды -сначала в Сарае (ныне Селитренное городище на реке Ахтуба, в Астраханской области, а позже - в Новом Сарае (ныне Царевское городище выше по Ахтубе в Волгоградской области). Православные иерарахи так же использовались в роли своеобразных послов. Так в летописи зафиксировано возвращение Феогноста, епископа Сарайского в 1279 году “из грек послан бо митрополитом к патриарху и царем менгутимуром к царю греческому Палеологу”. Ученые находят остатки православных храмов и часовен во всех (!) городищах, относящихся к периоду Золотой Орды, где могло проживать русское население. В летописях с 1261 по 1480 годы упоминаются десять сарайских епископов: Митрофан, Феогност, Измаил, Петр, Афанасий, Савва, Тимофей, Евфимий, Иов, Вассиан. Возможно, не все имена епископов дошли до нас через летописи. Попутно православная церковь, стараясь закрепить свое влияние в Орде, старалась распространить православие среди ее нерусского населения. В первую очередь усилия церкви сосредоточились на несторианах и яковитах. Учения этих христианских сект получили широкое распространение в Золотой Орде. Кроме этого Сарайские епископы выступали своеобразными посредниками в спорах между русскими князьями и предствителями Орды. Так в летописаях упоминается конфликт, произошедший около 1296 года во Владимире между русскими князьями на съезде, проводимом ханскими предствителями, которые обратились с жалобами к представителям Орды. Дело почти дошло до драки, однако, владыка Измаил, епископ сарайский смог их помирить. Кроме постоянно находившегося в Орде епископа Сарайского Орду посещали и другие высокопоставленные представители Православной церкви. Из сохранившихся ханских ярлыков становится известно, что каждый новый русский митрополит должен был являться к хану для получения ярлыка, подтверждающего права церкви. Так например в летописи зафиксирован визит в Орду митрополита Петра, который в 1313 году вместе с великим князем МихаиломЯрославичем совершил путешествие ко двору нового хана Узбека: “Тахта царь умре, а новый царь Азбяк сел на царстве и вся обновишася и вси прихожаху во Орду и ярлыки имаху койждо на свое имя и князи, и епископи”. В 1333 году у хана побывал новый митрополит Феогност, которому через 10 лет пришлось снова ехать в Орду к новому хану Джанибеку. Гарантией бесконфликтного сосуществования различных религий была “Яса” Чингиз-хана, согласно которой оскорбление любой религии или разжигание межрелигиозной вражды каралось смертью. Видимо часть ордынской знати, прежде всего тюрки-кочевники, под влиянием православных миссионеров принимали христианство. Это объяснялось тем, что не все тюрки стремились стать мусульманами в силу того, что ислам ограничивал порядки степной вольницы, подчиняя жизнь человека определенному ритуалу в виде обязательных молитв, постов, ограничений в отношениях между полами. К тому же установления “Ясы” зачастую противоречили исламским установлениям. Так, например, “Яса” подчеркнуто запрещала забой скота по правилам Шариата, угрожая смертью тем, кто будет делать так. В отношении браков с иноверцами “Яса” предписывала дочерям ордынских вельмож принимать веру жениха, что так же противоречит законам Шариата, согласно которым нельзя выдавать женщину за иноверца. Возможно, что часть ордынской знати не была согласна с такими расхождениями между исламским законом и законами Чингиз-хана, по которым должна была существовать Орда. В случае же принятия христианства подобного конфликта можно было избежать, так как оно не столь подробно регламентирует жизнь верующего и имеет принципиально другой подход к искуплению грехов (возможность отпущения грехов священником еще при жизни, тогда как в исламе верующий сам отвечает в День Суда за свои поступки перед Всевышним, и никто кроме Него не может просить ему грех). Есть, однако, и другая версия, которую выдвигает ученый-востоковед Валиахмед Садур: “Те порядки, которые существовали со времен монголов на территории Великой степи, отличались тем, что любой джигит мог вступить в татарское сообщество, которое в тех местах занималось тем, что сейчас называется грабежами, а тогда по-татарски называлось “сафар”. Потом эту традицию переняли казаки, а европейские рыцари уже давно к тому времени практиковали ее, так как заниматься хозяйством дворянам было неприлично. По этому не было ничего необычного, что во главе разбойничьей ватаги становился славянин по крови. Вопрос надо ставить несколько иначе. Быть родственниками потомков Чингиз-хана было престижно. Поэтому все пытались составить родословные, в которых это было учтено. За это платили огромные деньги. Толмаческая слобода в Москве занималась еще и тем, что составляла фальшивые родословные. Надо обратить внимание на то, что составление родословных от татарских ханов было легче, чем составление родословной с западными корнями, так как на Западе уже была определенная традиция, и можно было найти документы. А на востоке ни одной золотордынской столицы уже к 16 веку не сохранилось. Все они были уничтожены до основания вместе с документами”. Очень вероятно, что именно эти люди и являлись предками российских дворянских родов. Орда в любом случае испытывала на себе разнообразное религиозно-идеологическое влияние. Находясь на стыке Европы и Азии, не имея по началу четко выраженного религиозного предпочтения Орда была открыта влияниям всех религий. Однако, в конце концов, в первую очередь ее правящая верхушка склонилась к принятию ислама. Объясняется это, скорее всего тем, что исламский Восток был в то время самым высокоразвитым регионом мира. По сравнению с Востоком “Европа выглядела более бедной и отсталой частью света. Особенно низким был уровень материального производства. В 1500 году в странах Запада (католические страны Европы) было 68 миллионов жителей, или 16% всего населения земли. На них приходилось 18% мирового промышленного производства; в расчете на душу населения это было несколько меньше, чем на Востоке. Недоедание и бедность были уделом большей части жителей…” (Иванов, “Упадок Востока и становление мировой гегемонии Западной Европы”, Ж-л “Восток”.1994) Естественно, что высшая знать Орды была заинтересована в сотрудничестве с мусульманским Востоком, откуда исходил свет культуры и утонченная роскошь повседневной жизни, откуда прибывали новинки технического прогресса. Скорее всего, это, а так же географическая близость к ареалу распространения ислама стали решающими факторами, склонившими Берке-хана в середине 13 века к принятию Ислама. В связи с этим среди той части ордынской знати, которая по тем или иным причинам не была согласна с выбором такой государственной религии возможно и возникновение тенденции выезда за пределы Золотой Орды, прежде всего на Русь. Это облегчалось и тем, что некоторая часть золотоордынской знати принимала православие, а так же тем, что на просторах Великой степи была распространена еретическая ветвь христианства -несторианство и несториане чувствовали себя более комфортно в православном государстве. Видимо с этим и стоит связывать сообщения о переходе в православную веру. “Еретики”-несториане принимали “правильное” православие, что и фиксировалось в документах тогдашнего времени, говорящих о начале существования российских дворянских родов. Расцвет Золотой Орды пришелся на конец 13 начало 14 века при хане Узбеке. Ей не было равных среди тогдашних государств мира по мощи, которая базировалась на правильном управлении государством. В Орде было налажено сельское хозяйство, коммуникация и почта, денежная система и государственное устройство, управление, законы и доходы, религия и жизнь ханов и простых людей. Государственная власть в Орде была настолько крепка, что власти, например, специальным указом запретили местным правителям брать заложников и арестовывать родственников или соплеменников вместо человека, совершившего преступление. Согласно исследованию Г. Губайдуллина все устройство Золотой Орды было направлено на сохранение порядка ради торговли. Через Орду пролегала главная торговая дорога из Европы на Дальний Восток. Для европейских купцов это была наиважнейшая торговая артерия, связывавшая их со странами Среднего Востока и Китаем, откуда они могли привозить столь высоко ценившиеся на Западе предметы роскоши и пряности. Насколько безопасен и важен был это путь свидетельствует тот факт, что итальянцы издали ряд специальных пособий для торговцев, намеревавшихся передвигаться по этой дороге. Особо подчеркивается в таких “путеводителях” тот факт, что “вооруженных охранников брать не следует так как татарские ханы всю дорогу от Тана (Азова) до Китая хорошо охраняют” ( Г.Губайдуллин). По замечаниям того же Губайдуллина: “Основная статья доходов формировалась в Золотой Орде за счет таможенных сборов”. Все вышеперечисленные факты свидетельствуют о том, что вопреки расхожим убеждениям ангажированных историков Орда существовала не за счет ограбления покоренных народов, а в основном за счет товарообмена с Западом и Востоком, используя свое выгодное местоположение и обеспечивая, говоря современным языком транспортный коридор из Европы в Азию. Почему же Золотая Орда погибла? Историк Э.С. Кульпин объясняет ее исчезновение несколько парадоксальным, на первый взгляд образом, но его точка зрения заслуживает внимания. По его мнению, как ни странно рост благосостояния кочевников стал причиной разрушения сбалансированной системы управления государством. В государстве, которое долгое время не вело войн и в котором существовали небольшие налоги создались исключительно благоприятные условия для роста населения. Поголовье скота в стадах кочевников, которым ничто не угрожало так же значительно увеличилось. Увеличившееся поголовье скота привело к сокращению пастбищ и исчезновению травянистой растительности, которую съедали животные. Травяной покров не успевал восстанавливаться и бурные весенние дожди смыли, в конце концов, слой плодородной земли, а на песчаных пустошах ничего не росло. Следствием этого стал падеж скота в течение нескольких лет. Богатство кочевников, заключавшееся в огромных стадах резко уменьшилось. Основное население Орды осталось без средств к существованию. Оно не могло платить налоги, содержать государственный аппарат, армию, дорожную службу. К тому же череда военных походов изрядно опустошила казну государства. Началась борьба за пастбища и места зимовок, которая вылилась в вооруженное противостояние кочевых племен, населявших Орду. На власть в Орде, которая ослабла и в силу династических интриг и борьбы за престол стали претендовать не только те, кто обладал правами на нее, но и те, у кого были силы ее захватить. Ханы занимались не государственными делами, а дележом трона. Сильная доселе центральная власть ослабла. Это привело к усилению центробежной тенденции и выделению наиболее сильных частей государства: Казанского, Крымского, Астраханского, Сибирского ханств, и, наконец, Руси, аккумулировавшей к тому времени значительные материальные и людские ресурсы. Русь занимала особое положение в системе власти в Орде. Она состояла из вассальных по отношению к Орде княжеств. Орда терпела автономию русских княжество только потому, что они представляли из себя какие-то образования. Но и русские государства должны были адаптироваться к тому, что они являются данниками Орды и войти в ее состав и не подвергаться набегам. По мере того как отношения между русскими и Ордой устанавливались, вторжения ордынцев уменьшались. Устанавливался определенный уровень доверия между русскими князьями и Ордой. В Орде понимали, что нужно уважать ту самостоятельность, которая была на Руси, так как она основана на взаимоотношениях власти и народа. Это -определяющее в устройстве государства. Князья должны были собирать дань и для Орды и для себя. Здесь можно говорить о своеобразной моде на государственное устройство. В отличие от Крымского или Казанского ханств Русь не была единым государством. Формируясь, русское государство должно было учитывать тот факт, что Русь фактически входила в состав мусульманской империи, и когда произошел развал этой гигантской империи, Русь составила одну из оторвавшихся частей, которые в последствие стали самостоятельными государствами. В новом государстве возникла проблема приоритета власти, которая перекочевала из разгромленной турками Византии вместе с беглыми греческим священниками. В период формирования и усиления русского государства духовные владыки шли с князьями рука об руку в стремлении утвердить православие на тех землях, где оно еще не являлось господствующей религией. Одним из знаковых событий, символизировавших преемственность от Византии царской власти, стало учреждение патриаршества на Руси. К тому же периоду относится знаменитая формула о Москве -третьем Риме, “а четвертому -не бывать”. Насколько была правомерной претензия на “третий Рим”? Идея третьего Рима возникла и развивалась из оценки собственного места России в общем мироустройстве. Со времен легендарного крещения Руси, когда Россия стояла перед дилеммой - какую веру принять, после падения Константинополя у Руси появился шанс не просто приобщиться к (подразумевается - христианской) цивилизации. Сделанный однажды выбор логически подразумевал противостояние еретическому западу. С другой стороны, турки, уничтожившие второй Рим, прямо противопоставили себя православию, (в представлении тогдашних россиян -адептов христианской идеологии) пришедшему из Византии. Третий Рим вырос из противопоставления себя двум другим. Ни восток, ни запад - вот что означало провозглашение себя третьим Римом. Это был, прежде всего, политический шаг. Это и объясняет династический брак византийской царевны Софьи Палеолог с русским князем Иваном III. Беглое византийское духовенство появившееся на Руси вместе с дочерью последнего византийского императора хотело перенести опыт Византии, которая являлась результатом слияния церкви и государственной власти на Русь. При этом понималось как само собой разумеющееся развитие только православного сегмента идеологии и государственная власть основанная на идее нового православного царства, “ковчега Спасения”, новой “Святой земли”. Тогда как с точки зрения мусульман настоящая преемственность духа была продемонстрирована мусульманами, уничтожившими гнездо многобожия в Константинополе и восстановившими свет истинного единобожия. Естественно в “Православном царстве” не было места ордынской идеологии -равноправного сосущестования всех религий. Наоборот, единственно верной признавалась одна религия, а единственно правильным примером для подражания разгромленная турками Византия и уже в силу того, что турки были мусульманами именно в этот период была заложена почва для государственной исламофобии. Но политическая ситуация подвержена частым изменениям и Русь не стала исключением из правил. Дело в том, что в христианской традиции всегда имела место дискуссия о том, чья власть духовного или светского владыки выше. На Западе в средние века духовный лидер христиан -Папа считался по статусу выше, чем любой мирской владыка. В восточном христинастве византийского обряда сщуествовало понятие “православной симфонии” -учение о сакральной роли Империи и императоров, в котором идея государственной власти и власти духовной сливалась воедино. Со временем подобное “слияние властей” стало тяготить российских правителей, тем более что на Западе уже во времена позднего средневековья в связи с процессом образования национальных государств началось ослабление папской власти и освобождение повседневной жизни от влияния церкви, наиболее выпукло проявившееся в эпоху Возрождения. На Руси такая попытка совместить в одном лице власть светскую и духовную была предпринята ри Иване Грозном. Грозный понимал необходимость реформ, но по традиции проводил их не методами убеждения, а методами принуждения, не останавливаясь перед истреблением недовольных. Старая феодальная знать, которая выступала против отмены своих привелегий, централизации власти и превращения великого князя московского из первого среди равных в самодержавного владыку была в значительной степени уничтожена. Судя по всему, Грозный ставил своей задачей создание сильного централизованного государства с абсолютной властью царя по примеру европейских государств-наций и поэтому, прорубив окно на Восток, взяв Казань и положив начало освоению Сибири он пытался прорубить окно в Европу, чтобы влиять на европейскую политику и воевал в Прибалтике. Одновременно, пытаясь подчинить своей воле население страны, которое проявляло недовольство его политикой он прибег к испытанному средству -террору. Учредив в 1565 году опричнину он первым делом расправился со своими конкурентами во власти: бояр уничтожали целыми семьями, вместе с женами и детьми. Раскрыв в 1569 году боярский заговор в пользу своего брата Владимира Старицкого он приказал тому вместе с семьей выпить яд. В 1570 году террор достиг своего пика. Обвиняя своих приближенных в измене, тайной службе другим государям, заговорах Грозный приказал провести в Москве на Красной площади массовые казни. Людей убивали разными способами: обливали кипятком, сдирали кожу, рубили по частям. Но страдали не только бояре и дворяне. Годом раньше Грозный обвинил жителей Новгорода в том, что они хотят присоединиться к Польше и организовал против новгородцев карательный поход. К Новогороду царь шел как по неприятельсокй стране. Были разорены крупные города, находившиеся на его пути: Тверь, Торжок и ряд более мелких городов. В самом Новгороде по приказу Грозного было истреблено 15 тысяч человек, включая женщин и детей. И здесь опять проявился “талант” царя к человекоубийству: людей сжигали заживо, топили, разрывали собаками. Все имущество убитых конфисковывалось. При Грозном было начато закрепощение крестьян (так называемый указ о заповедных годах, когда крестьяне не могли в Юрьев день переходить от одного феодала к другому) и тем самым было положено начало трагического разрыва русского народа на “господ” и “быдло”, разрыва единого этноса по имущественному положению, который был окончательно закреплен в 17 веке с введением крепостного права и без сомнения стал глубинной причиной трагических событий 1917 года. Не жаловал царь Иван и духовенство. Еще при учреждении опричнины он своеобразно решил вопрос о сочетании власти духовной и светской: в Александровой слободе он учредил псевдомонашеское братство где играл роль игумена-настоятеля. Видимо таким образом он хотел показать, что берет на себя всю полноту не только государственной, но и духовной власти. В этом братстве молебны сменялись попойками, а попойки казнями. Пытавшийся протестовать против этого митрополит Филипп был изгнан из Москвы, заточен в монастырь под Тверью и впоследствии задушен царским опричником Малютой Скуратовым. Сам царь положил начало подчинения церкви государству, проведя Стоглавый собор, унифицировав жизнь церкви, а затем, заставляя церковных иерархов благословлять его многочисленные браки, заключение которых было запрещено по христианской традиции. Пожалуй, лучше других охарактеризовал Грозного и его правление знаменитый русский историк С.М. Соловьев, который писал, что царь: “приучал еще более к пыткам, кострам и плахам; он сеял страшными семенами -и страшна была жатва”. Окончательно кризис церковно-государственных отношений оформился в середине 17 века. В годы Великой смуты (1600-1613) русские впервые столкнулись с наемными армиями европейского образца и пережили оккупацию со стороны европейской державы -Речи Посполитой. Именно с этого времени государственная власть начала склоняться к европейской модели развития государства, прежде всего в военном отношении и опять встал вопрос о примате власти. Он подогревался еще и политическим амбициями - претензии на “Третий Рим” не возможны были без главенства среди православных, а оно в свою очередь порождало геополитические претензии, ведь огромная часть православных и сама родина православия -Византия находились под властью турок. Поэтому требовалось с одной стороны модернизировать общество, переняв все достижения бурно развивавшейся еврепейской цивилизации, а с другой стороны сблизиться с греческой церковью. Однако, среди духовенства было немало противников подобных реформ, из которых сформировался так называемый кружок ревнителей древнего благочестия. Дело в том, что еще во второй половине XV в. в Московском государстве утвердилось убеждение в том, что после Флорентийской унии и падения Константинополя истинное, чистое христианство сохранилось лишь на Руси. Всё, что шло от греков, казалось подозрительным или ложным. Греки, со своей стороны, требовали безоговорочного следования их традициям, что унижало достоинство русских. Отсутствие терпения и взаимопонимания с обеих сторон привело в скором времени к расколу в русской Церкви. Противники реформ указывали на то, что греческое православие после падения Константинополя превратилось из интегрального духовно-политического учения в исключительно духовную доктрину индивидуального спасения. Однако ситуация вышла за рамки чисто богословских дискуссий когда Патриархом стал Никон -личный друг царя Алексея Михайловича, который и взял в свои руки проведение церковной реформы. Однако Никон так же стал претендовать на верховную государственную власть. Он заявил: "Яко же месяц емлет себе свет от солнца... токожде и царь поемлет посвящение, помазание и венчание от архиерея". Естественно, терпеть конкурента царь не стал. К тому же Никон был непопулярен в среде духовенства за грубый, говоря по-современному, стиль руководства и в 1666 году он был лишен патрирашьего сана и сослан простым монахом в монастырь. Что касается официальной церкви, то она пошла на компромисс со светской властью. Собор 1667 г. подтвердил разделение духовной и светской власти. Естественно, что не все русские христиане согласились с этим. Часть из них выступила против реформы и это получило название церковного раскола. Это был первый глубинный идеологический раскол российского общества. Одновременно с этим произошло окончательное оформление закрепощения крестьян, когда при царе Алексее Михайловиче было принято в 1649 году Соборное уложение. Произошло закрепление разделения единого этноса по социальному признаку, при котором одна -несоизмеримо малая часть получала власть над подавляющим большинством своих соплеменников. Следующим драматическим периодом в истории России стало воцарение Петра Первого и проведение им реформ, включавших создание абсолютной монархии и ликвидацию Патриаршества. Отныне русская Православная церковь была низведена до положения “служанки” государства. В жизни Петра огромную роль сыграли иностранцы, прибывшие в Россию еще при царе Алексее Михайловиче. Искатели счастья и чинов, ремесленные мастера, военные специалисты сформировали жизенные взгляды Петра. Они учили его военному и морскому делу, а кроме того приучили пить крепкие напитки, курить, носить европейское платье. Не от них ли научился Петр пренебрежению ко вему русскому? В росийской истории Петра величают великим, но так же известные его депотические и кровавые выходки. Европейские по духу реформы он проводил поистине с азиатской жестокостью. Первым массовым убийством стала расправа с участниками стрелецкого бунта, который произошел в Москве в 1697 году. Срочно вернувшись из-за границы, Петр лично принял участие в казнях участников уже подавленного восстания стрельцов, проходившего под лозунгом возврата к старым порядкам. Он рубил головы стрельцам и заставлял делать это и своих приближенных. Называя духовным вождем стрельцов уже умершего к этому времени князя Милославского он приказал вырыть его тело из могилы и на повозке, запряженной свиньями привезти к месту казни и поставить к плахе так, чтобы кровь казненных стекала на его останки. 195 стрельцов были повешены на стенах Новодевичьего монастыря, где жила сосланная туда его сестра царевна Софья. Еще троих повесили у окон кельи опальной царевны и целых пять месяцев трупы казненных не убирали. Таково было начало царствования. С церковью Петр поступил так же круто. Он неприязненно относился к духовенству и после смерти матери перестал участвовать в религиозных церемониях. Он упразднил патриаршество, и вместо этого создал Синод, ведавший церковными делами, и подчинявшийся гражданскому чиновнику -обер-прокурору. Мало того в историю вошли его многочисленные оргии, которые могут быть оценены как насмешка над православной церковью: Петр учредил “всешутейший, всепянейший собор”, главой которого стал его шут Никита Зотов, которого на время “служб” одевали в настоящие архирейские ризы, взятые из церкви. Он разъезжал на повозке, запряженной свиньями, пародируя выезды высоких чинов церкви, а сам Петр, изображая дьяка, крестил всех огромной бутылкой со спиртным и благословлял всех пристуствующих именем языческого бога виноделия Бахуса! Правление Петра -эпоха постоянных войн, требовавших огромных людских и материальных ресурсов. Люди гибли в многочисленных сражениях, на строительстве городов, верфей, кораблей, но даже после смерти государство не оставляло их в покое: Петр ввел налоги даже на дубовые гробы. За время правления Петра Россия потеряля почти треть населения. Для сравнения в процентном отношении в Великую Отечественную войну СССР потерял 10% населения. Как писал историк Валишевский: “Во все, что Петр делал он вносил силшком много стремительности, слишком много личной грубости, и в особенности, слишком много пристрастия. Он бил направо и налево. И, поэтому, исправляя, он все портил”. Итогом правления Петра стало фактическое раздвоение характера Российского государства, которое было благосклонным по отношению к привелегированному классу -дворянству и совершенно репрессивным по отношению к большинству населения, за счет которого делались все преобразования. Вся эта трагическая раздвоенность вкупе с прозападной внешней политикой и стала питательной почвой для революционных идей и последующего крушения Российской империи. Все великие империи прошлого имели схожую судьбу: они переживали период становления, период укрепления государственной мощи, затем -период ослабления и распада. Такая участь постигла в свое время Римскую империю, и Византийскую и Османскую империи и Арабский халифат. Все они остались в прошлом. Точку зрения на Золотую Орду как государство, объединившее в своих границах различные народы, культуры, религии, а, главное, давшее им возможность сосуществовать, уживаться вместе, взаимно обогащаться разделяет известный современный историк Лев Анннинский: “Русские…психологически остаются внутри той общности, в которую входят вместе с тюрками, - и добавляет: если же говорить о глобальных перспективах, то вопрос стоит так: или Россия распадется на ворох национальных “земель” (и русские наконец-то станут “нацией”), и “земли” эти присоединятся к каким-то другим сверхнациональным конфигурациям или Россия поймет, что она -только этап в истории грандиозного Целого, которое существовало за много веков до нее и будет существовать после нее или в ее лице”. Историческая судьба золотой Орды как части территории нашей Родины должна интересовать всех, кто хочет помнить о своих корнях. Глава 2 Татарские рыцари Великой Руси Распад Золотой Орды ознаменовал собой исход кочевников из ее пределов в поисках лучшей доли. Это объяснялось тем, что воину, каковым считал себя каждый член кочевого племени, способный верхом и при оружии пойти в поход, оседать на земле и заниматься ее обработкой было неприлично. В поисках нового пристанища тюркские племена дошли даже до Литвы и Польши, предложив тамошним властителям свои услуги в качестве вооруженной силы. С точки зрения современного человека это был род своеобразного наемничества, когда тому или иному государю служили за земельный надел. На Руси в эти годы (50-ые годы 15 века) возникло Касимовское ханство, об истории которого мы писали в первой книге “Тайны татарского народа”. В этой главе хотелось бы подробнее остановиться на гораздо менее освещаемом историческом факте -возникновении района компактного расселения татар в Нижегородской области. Еще в 4 веке нашей эры этот край испытал на себе результаты великого преселения народов -через его земли прошел гуннский племенной союз, который протянул сс собой из Приуралья угров и сарматов. Таким образом, уже тогда в Мещере присутствовал компонент, общий для всех тюрков. Его принесли племена хунну, возникшие в Центральной Азии. Таким образом можно говорить о более глубоком родстве и общих корнях нижегородских мишар и казанских татар в частности, и тюркоязычных племен, живущих на территории современной России вообще. В 8-9 веках на территории Мещеры обитали племена, которые в русских летописях носят название мещеряков (мишарей) и буртасов. Они приняли ислам, который принесли проповедники из Волжской Булгарии предположительно в 9-10 веке. В 10-11 веках в этот район стали проникать племена половцев. Происхождение нижегородских татар тесно связано с Мещерой. В древности под этим названием понимались земли в бассейне среднего течения Оки - восточная часть Московской, почти вся Владимирская губерния, в правобережье - Рязанская губерния. Затем Мещера разделилась на русскую и татарскую части - северная Мещера стала русской, а южная - татарской. В дальнейшем Мещера расширяется на юго-восток, охватывая бассейны рек Цна и Мокша, верховья Дона. В эпоху русской колонизации (XVI-XVII) Мещерой называли сравнительно небольшую территорию, расположенную в среднем течении Оки, включающем низовья рек Мокша и Цна. Учитывая важное стратегическое значение Мещеры, на этой территории, кроме Касимовского уезда, были учреждены Кадомский, Елатьминский, Шацкий, а также Темниковский уезды, хотя мещерские татары обитали в верховьях Дона, Цны, Суры, в бассейнах рек Мокша, Битюг, Хопер. Эти земли продолжали называть польской Украиной. С Мещерой связан не только этноним “мишар”, но и другое название нижегородских татар - “нижгар” как созвучный вариант этнонимов “маджар”, “мачяр” и “мишар”. Татары с Мещеры переселялись дальше на юг и восток - в Подонье, Среднее Поволжье и Приуралье и далее в Сибирь. Татар-мишарей в Башкирии, Оренбурге долго называли мещеряками. В связи с тем, что Мещера была открыта для проникновения различных этносов в ней уживались и смешивались различные религии и культуры, что находило отражение в и в быте, и в языке, и в верованиях, и в мировоззрении. Так по замечанию Н.А.Самойловича “единая система названий дней недели наблюдается на обширном пространстве от мещеряков Сергачского уезда Нижегородской губернии до турков Анатолии и Балканского полуострова”. Она представляет собой названия собственного мишарского происхождения, в основе которых, по мнению А.Н.Самойловича, лежат представления о сотворении мира. Это - понедельник, по-тюркски - баш кень, начало сотворения мира; вторник, буш кень - продолжение творения, ; среда, чэршэмбэ - пятый день недели по исламу; четверг, кече атна кень - канун недели по исламу, пятница, джума кень - главный день недели по исламу; суббота, атнараскень - день между двумя неделями - исламской и христианской; воскресенье, базар кень - базарный день. Язык мишарей относится к западному диалекту татарского языка. Он вобрал в себя множество русских слов. Это -прежде всего слова, обозначающие предметы хозяйственного обихода. Однако, исследователи-тюркологи отмечают, что в языке мишарей сохранились старо-тюркские слова, которые отсутствуют в языке современных казанских татар. В 13 веке монгольское нашествие кардинально изменило положение на Нижегородчине. Тюркские воины -выходцы из Орды начали селиться на юге Нижегородской области в конце 13 века. Возможно, одним из первых их поселений стал город Сараклыч у слияния рек Сарова и Сатис. Разразившаяся во второй половине 14 века социально-экологическая катастрофа заставила трюкские кочевые племена искать новые места для ведения хозяйства и осваивать, в том числе, земли Волжско-Сурского района. Примерно в то же время (ок.1365года) в летописях впервые упоминаются поселения мусульман на Нижегородской земле. С того времени и начался сложный процесс взаимодействия местных этносов и выходцев из Орды, приведший к формированию нижегородских татар, этнические корни которых довольно не однородны. В 15 веке с образованием касимовского ханства начался сложный процесс взаимодействия христианства и ислама в России. Известно, что во главе по началу вассального, а потом вошедшего в состав империи на правах “автономии” Касимовского ханства стояли чингизиды -выходцы из Орды. Само ханство являлось “поставщиком” воинских формирований для Московских государей и одновременно очагом распространения ислама среди населения юго-восточных окраин княжества Московского. Этому способствовала полная религиозная автономия Касимовского ханства. Москва шла на сотрудничество с ордынским выходцами, признавая их религиозные права и наделяя правами гражданским вовсе не из-за своей веротерпимости, а исходя из конкретных реалий обстановки, окруженная со всех сторон врагами с Востока -многочисленными Ордами и ханствами, образовавшимися после развала Золотой Орды, с Запада -сильной Речью Посполитой, с севера Новгородской республикой, претендовавшей на главенство в межкняжеском соперничестве. В сложные времена, которыми изобиловали 15 и 16 века московским государям было выгодно иметь силы, на которые можно было опереться в решении политических проблем военными способами. Таким образом возникновение первых татарских поселений на Нижегородчине связано с выходцами с территории разваливающейся Золотой Орды (села Сафаджай, Петряксы и Медяна). Своеобразие статуса татар заключалось в том, что, являясь служилыми людьми и, получая землю в обмен на военную службу они выпадали из процесса закрепощения крестьянского населения Руси и оставались лично свободными. Татарские деревни Нижегородчины не знали крепостного права на протяжении всей своей истории. Они по своей форме напоминали казачьи общины. Служилые татары делились на два разряда - новокрещены, мурзы, князья татарские и городовые казаки. Татары назывались городовыми казаками, потому что первоначально они селились вокруг Касимовского городка и, будучи военными, участовали в походах русских государей, несли станичную и сторожевую службу, за свой счет покупая боевых коней, необходимое снаряжение и совмещали военную службу с крестьянским трудом. В ряде случаев селения по казачьей традиции назывались “юртами”. Городовые казаки выступали в походы, наряду с дворянами, боярскими детьми, мурзами, татарскими князьями и включались в состав городового (уездного) отряда или полка. Во время походов они получали денежное жалованье. Эти дальние изнурительные походы требовали полной отдачи сил и средств в ущерб своему хозяйству. Служилые татары Арзамасского уезда делились на две категории: помещики по четвертному праву и владельцы отдельных нетатарских селений. По четвертному праву татары наделялись поместьями в местностях, в основном, с татарским населением. В отличие от других служилых людей, они вели хозяйство общинных началах, сочетая службу с хозяйственными делами. Как правило, они владели небольшими поместьями (15-20 четей). Часть служилых татар наделялась не только землей, но и крестьянами, обязанными обеспечить кормление для нормальной службы. Служилые татары участвовали в многоичисленных походах русских князей против казанского ханства. Эти, достаточно парадоксальные, на первый взгляд действия объяснялись довольно противоречивой политикой самого Казанского ханства. Правящая элита ханства не представляла собой единого целого. Она разделилась на партии, поддерживая различных претендентов на ханский престол. Естественно, что этим не преминули воспоьзоваться соседи. Началом такой борьбы с вовлечением иностранных сил стала попытка посадить на казанский трон касимовского царевича Касима, которая, впрочем, закончилась провалом. Однако, к 1480 годам расслоение правящей элиты Казани проявилось со всей силой. К этому времени внвь встал вопрос о престолонаследии. В той ситуации можно выделить две партии -тех, кто ратовал за укрепление отношений с Ногайской ордой и через нее с Туркестаном и тех, кто выступал за укрепеление отношений с Россией. В тот момент победу одержала партия сторонников Ногайской орды, посадившая на престол хана Али, а его оппонент хан Мухаммед-Эмин отправился в Россию, где ему в управление был отдан город Кашира. Между 1482 и 1487 годами русское правительство играло на противоречиях обеих партий, оказыая помощь то одной из них, то другой. В 1484 году победу одержала русская партия. Хан Али был низложен и трон занял Мухаммад-Эмин. Однако новый хан оказался не способен справляться с делами государства, Ногайская партия взяла верх и восстановила на престоле Али. Весной 1487 года русское войско осадило Казань. Прорусская партия вновь низложила Али и заключила мир с Россией. Арестованный Али был выдан русским, а престол снова занял Мухаммед-Эмин. Сторонники восточной партии быи казнены. По условиям договоров Казанское ханство обязывалось не воевать против России, не выбирать себе нового хана без согласия великого князя, охранять интересы русских людей, находящихся в ханстве. Таким образом русское правительство стремилось к соблюдению и укреплению сових экономических интересов, сремясь выйти на Волгу и по ней на среденазиатский рынок, дял чего необходим был стабильный и прочный мир, а так же гарантии безопасности русскому торговому люду, ведшему коммерческие дела с Востоком и в качестве перевалочной базы и рынка сбыта, использовавшего Казань. Однако, Восточная партия, не смотря на тяжелое поражение, не потеряла надежды на реванш. Весной 1495 года ее приверженцы обратились за помощью к сибирскому хану, пообещав в случае успеха посадить на престол сибирского же царевича Мамука. Эта попытка увенчалась успехом и бывший хан Мухаммед-Эмин вновь бежал в Россию. Однако Мамук явно не подходил на роль казанского государя, так как ему чужды были казанские порядки и он принялся их изменять в соответствии со своими нравами. Он вошел в конфликт с руководителями Восточной партии и местным населением. Приверженцы Восточной партии поняли свою ошибку и во главе с князем Кель-Ахмедом, в свое время руководившим смещением Мухаммед-Эмина составили новый заговор, который завершился удалением с казанского трона сибирского царевича. Однако ни Кель-Ахмед, ни его сторонник по Восточной партии не желали возвращения на трон Мухаммед-Эмина и вместо него на престол возвели его брата Абдул-Латифа. Абдул-Латиф вырос в Крымском ханстве, но находился на московской службе. По вступлению на престол он возобновил выгодные Москве двухсторонние договоры. Однако хан начал проводить антимосковскую политику, чем настроил против себя промосковскую партию и в 1502 году был низложен опять-таки при деятельном участии Кель-Ахмета, который на этот раз выступил за союз с Россией. На престол был вновь возведен хан Мухамед-Эмин. Череда переворотов и передача престола представителям иностарнных государств, а так же вмешательство во внутренние дела Казанского ханства ярко свидетельствуют о том, что бывшее некогда мощным и независимым государством ханство уже значительно утеряло свою мощь и самостоятельность и начало преварщаться в разменную монету в геополитических играх Москвы, Крыма и Сибири. Однако Воцарившийся на казанском престоле Мухамед-Эмин неожиданно сменил политическую ориентацию и повел антирусскую политику. В 1505 году в Казани было организовано нападение на многочисленных русских торговцев, товары которых были разграблены, многие из них были убиты или обращены в рабство. Вслед за этим разразилась война, продлившаяся до марта 1507 года. В 1506 году русские войска потерпели под Казанью сильное поражение, но в 1507 году Мухаммед-Эмин начал переговоры и соглсился заключить мир на условиях востановления старых договоров. По мнению историков, вся эта война была затеяна прорусски настренным Мухаммед-Эмином для того, чтобы укрепиться на престоле с одной стороны, осовбодившись от влияния русских, а с другой стороны сняв с себя упреки в том, что он является иностранным ставленником. С 1507 по 1518 годы отношения между Казанским ханством и Русским государством развивались. Хан вернулся к русофильской политике и заключил с великим князем “мир вечный...и любовь недвижиму покуда Бог даст”. В 1518 году Мухаммед-Эмин тяжело заболел и умер. С его смертью пресеклась целая династия, основанная ханом Улу-Мухаммедом. Вновь встал вопрос о престолонаследии. Ближайшими родственниками угасшей династии были крымские царевичи, сыновья хана Менгли, однако Москва неожиданно предложила кандидатуру Касимовского царевича Шах-Али, который не имел никаких прав на казанский престол. Он воспитывался в России и не питал вражды к русским. Даже провозглашение Шах-Али казанским ханом состоялось в Москве. Шах-Али заключил союз с Россией, скрепив его торжественной клятвой. Однако в Казани Шах-Али был непопулярен. Он по сути дела являлся номинальным правителем, а всеми делами руководил русский посол Федор Карпов. Оппозиционная Восточная партия начала поднимать голову. В 1521 году она тайно установила сношения в крымским ханством, пообещав в случае поддержки государственного переворота посадить на престол крымского царевича Сагиба. При приближении крымского войска правительство растерялось и не смогло оказать ему никакого сопротивления. Шах-Али бежал в Москву. После воцарения Сагиб-Гирея началась война с Россией. Союзное крымско-казанское войско осадило Москву, великий князь Василий бежал в Волоколамск. Союзники сожгли все московские предместья, а осада Москвы, не подготовленной к длительному сопротивлению грозила падением города. В этой связи русское правительство вынуждено было пойти на мирные переговоры. По условиям мира Москва обязалась платить крымцам дань. В 1523 году со взятием союзной России Астрахани крымцами началась новая война между крымцами и их союзниками казанцами и русскими. В Казани вновь было совершено избиение русских купцов, при которм погиб и сам русский посол. Контрударом со стороны России стал захват части территории направом берегу реки Суры, принадлежавшей Казанскому ханству и основание там города Васильсурска. В связи с тем, что новое правительство Крыма не горело желанием воевать с Россией, а Россия, в свою очередь не желала мириться с Казанью казанцы решили через голову крымцев обратиться за поддержкой к Османской империи. Казанцы заключили с турецким слутаном Сулейманом договор согласно которму они признали верховную власть турецкого султана, казанский хан назначался турецким правительством, а Турция в свою очередь предоставляла казанцам помощь в борьбе с Россией. В 1524 году Сагиб-Гирей неожиданно покидает Казань и приезжает в Константинополь, где добивается от султана Сулеймана назначения на крымский престол, взамен себя же он оставляет в Казани своего племянника Сафа-Гирея. Тем временем Москва возобновила военные действия против Казани. Казань опять была взята в осаду, но в очередной раз казанцам удалось отбиться от русских, нанеся им значительные потери и вновь начались переговоры о мире. Согласно его условиям Москва признала Сафа-Гирея казанским ханом. При этом русское правительство запретило русским ездить на казанскую ярмарку, учредив “альтернативную” ярмарку в Нижнем Новгороде. Однако война вновь вспыхнула с новой силой в 1530 году. Снова русские осаждали Казань и в который раз в результате умелых действий осажденных и действий в тылу русского войска (казанцы завхатили пищали, которые везли русским стрельцам) московское наступление удалось отбить и был вновь заключен мир. Однако Москва не оставила планов возвраить свое былое влияние на Казань и для этого переманила на свою сторону часть предствителей знати, которые сгруппирвоались вокруг царевны Ковгоршад - сестры хана Мухаммед-Эмина, последней представительницы ушедшей династии. Русское правительство пообещало поддержку движению, направленному против Сафа-Гирея и восстановление договоров, действовавших при Мухаммед-Эмине. На каазанский престол русские предлагали Шах-Али. В мае 1531 года, узнав, что заговор раскрыт заговрщики открыто выступили против хана Сафа-Гирея и лишили его престола. Бывший хан бежал в Ногайскую орду. Были казнены видные представители Восточной партии. По согласованию с образованным в Казани временным правительством на казанский престол был посажен не Шах-Али, к котормому казанцы относились с неприязнью, а его брат Джан-Али. Однако вместо малолетнего хана государством управляло временное правительство во главе с царевной Ковгоршад. Однако в 1533 году с кончиной Василия III влияние Москвы на Казань ослабло и этим не преминуло воспользоваться временное правительство. Оно быстро перориентировало свою политику, отаказвшись от союза с Россией. Джан-Али был убит, а на престол вновь приглашен не так давно изгнанный хан Сафа-Гирей. Второе его правление было еще более неспокойным. Среди недовольной засильем крымцев казанской знати сформировалась оппозиция, возглавялемая князем Булатом, которая, конечно же, искала поддержки у России. В 1542 году с помощью крымцев удалось предотвратить очередной поход русских на Казань, чему немало способствовало падение правительства Бельских, и приход им на смену Шуйских, позиции которых во внешней полиитке были достаточно слабы. Однако, по призыву казанской оппозиции русские в 1545 году выступили в поход против Казани, но опять неудачно: оппозиции не удалось поднять восстание и русское войско вынуждено было повернуть от стен Казани обратно на родину. Однако этим дело не кончилось. В 1546 раздавленная, казалось бы, оппозиция все-таки даже без поддержки России сумела направить народ против крымцев и организовать переворот, в результате которго Сафа-Гирей был вновь свергнут с престола, а многие крымцы были убиты. После этого было образовано временное правительство, во главе которой стояли лидеры прорусской партии и по соглашению с русскими на казанский престол вновь сел Шах-Али. Вся эта чехарда с ханами, любой из которых -независимо от происхождения был лишь игрушкой в руках сильных и враждебных друг другу иностранных государств, использовавших Казанское ханство в качестве разменной фигуры в своей политической борьбе показывает, что дергадация власти и системный кризис в Казанском ханстве очень быстро нарастали. Развязка была уже не за горами и чем дольше она затягивалась, тем ужаснее она должна была быть. Особенность ситуации состояла еще и в том, что Российское государство к этому времени уже настолько укрепилось, что чувствовало в себе силы поглотить Казанское ханство. Однако эпопея продолжалась: при поддержке ногайцев низложенный хан Сафа-Гирей осадил Казань. Временное правительство было слабым и ему не удалось организовать сопротивление. Шах-Али уже в который раз вынужден был бежать из Казани и скрываться да так, что о его местонахождении в течение долгого времени не блыо известно ни русским, ни татарам. Новый старый хан казнил самых видных представителей временного правительства и сторонников русской партии. В Казань были “завезены” в большом количестве крымцы, которые и составили основу нового правительства. Однако в 1549 году хан Сафа-Гирей в возрасте 42 лет скоропостижно скончался. Вопрос о престолонаследии был сильно запутан -хан имел нескольких жен и сыновей от каждой из них. Многочисленые интриги с выбором нового хана, в которых участвовали и Османская Порта и Крым закончились возведением на ханский престол малолетнего Утямыша -сына царицы Сююн-Бике, одной из жен покойного Сафа-Гирея, которая стала регентом при сыне. Основу правительства вновь составили крымцы во главе с огланом Кощаком. Характерно, что в своих действиях правительство опиралось на крымское войско, не доверяя местному населению. Русское правительство словно почуяло всю шаткость положения Казанского ханства и решило окончательно подмять его под себя. С 1548 года молодой царь Иван, прозванный впоследствие Грозным при идеологической поддержке митрополита Макария организовывал ежегодные походы на Казань. Пока они заканчивались неудачно, но русские непрерывно наращивали свои силы, а крымское войско, составляющее основу военной силы казанцев было малочисленнее и хуже вооружено и не могло предпринимать активных действий. Логика развития и укрепления русского централизованного государства требовала непрерывного расширения территории, освоения новых земель, захвата и создания новых рынков. Все эти элементы присутствовали в политике России по отношению к Казани. Они не были чем-то исключительным -если относиться кэтому философски, то все государства в мире развиваются одинаково. Любое государство, которое хочет укрепиться должно непрерывно развиваться. В средние века в силу недостаточно развитой промышленности был только один путь развития государства -экстенсивный, то есть расширение территорий за счет соседей, включение их национального богатства в оборот государства-завоевателя. Естественно, что это нуждалось в идеологическом обосновании и в данном случае подавалось русским духовенством как борьба, мягко говоря, с неправославной верой. В связи с этим была произведена реорганизация русского войска, формирован корпус стрельцов, привлечены иностранные специалисты в области артиллерии и фортификации. При участии казнских эмигрантов был составлен план поэтапных действий по завоеванию Казанского ханства, предусматривавший свержение крымской династии, замена хана на русского наместника и присоединения к России правого берега Волги. Согласно этому плану в устье реки Свияги была построена русская крепость. Одновременно к Казани начали стягиваться русские войска. Русское првительство организовало прямой подкуп черемис и чувашей, проживавших на територии ханства с целью склонить их на свою сторону и тем самым обезопасить свои тылы. Русские войска блокировали подвоз продовольствия по Волге и Каме. “…Люди великого князя Волгою от Василь-города и по Каму, а Камою вверх по Вятке и Вяткою верх по всем перевозам дети боярские и стрельцы, и казаки крепко стоят…” Население Казани, обвиняя во всем правительство оглана Кощака, проводившего политку конфронтации с русскими выступило против крымцев и свергло правительство. Крымцы бежали, но, переправляясь через Каму, были пленены русскими, превезены в Москву и казнены. После бегства крымцев было сформировано новое правительство, которое немедленно начало переговоры о мире. Правительство согласилось признать ханом Шах-Али, выдать царевну Сююн-бике с сыном русским властям, а так же освободить всех русских пленных. Одновременно русское правительство известило Шах-Али о том ,что ему в управление будет отдан Арский край и луговая сторона, а горная сторона войдет в состав русского государства. Казанцы выступали против разделеления государства, но русские, чувствуя свою силу, настаивали на этом. В итоге было решено созвать Курултай, на котором должна была быть решена участь единого Казанского ханства. На состоявшемся 14 августа 1551 года курултае присутствовали представители духовенства воглаве с Имамом Кул-Шарифом, огланы во главе с Худай-Кулом и князья и мурзы во главе с Нур-Али. Русские продолжали настаивать на разделе ханства и требовали полной отмены рабства для русских людей и их немедленного освобождения. Казанцы вынуждены были согласиться с этими условиями. Однако среди населения стало зреть недовольство новыми порядками. Знать требовала от хана Шах-Али, чтобы он добился пересмотра договора с русскими. Одновременно начал зреть заговор сибирского князя Бибарса Растова, направленный против хана и русского посланника. Однако он был раскрыт и его участники убиты. В связи с этим русское правительство решило вплотную приступить к замене хана на русского наместника. В сотвтествии с этим планом предусматривалось сохранение в Казани мусульманской администрации, причем русскому наместнику предосталвялось право назначения на должности и смещение с них, сохранение финансовой автономии Казанского ханства, право царя, а не наместника наделять своих подданных землей в бывшем ханстве. В феврале 1552 года Шах-Али был низложен с престола. 7 марта казанцы присягнули на верность рускому царю. 9 марта к Казани прибыл назначенный русский наместник князь Семен Микулинский. Однако, дело приняло свосем неожиданный оборот: трое сопровождавших Микулинского казанцев князья Ислам, Кебек и мурза Алике Нарыков отделившись от кортежа князя въехали в Казань и распртсранили слух о том, что русские готовятся учинить резню. Ворота города были заперты и казанцы начали вооружаться. Два дня продолжались бесплодные переговоры князя Микулинского с представителями казанской знати. Ворота открыты не были и князь ни с чем уехал в Свияжск. Добровольное присоединение Казанского ханства к России не состоялось и теперь казанцам предстояло заплатить за это и заплатить дорого. Новое казанское правительство решило перейти к наступательной тактике. На престол был приглашен ногайский хан Ядыгар. Казанское войско повело наступление на горную сторону, которая тут же присоединилась к казанцам, так что у русских в руках остался только Свияжск. Русское правительство поняв,что мирным путем присоединить Казань не удастся стало готовиться к серьезной войне. В Свяжск была стянута тяжелая осадная артиллерия, боеприпасы и снаряжение. Было собрано огромное войско в 150 тысяч человек, которое 22 августа окружило Казань. Началась осада по всем тогдашним правилам европейского военного искусства, с применением новейших для того времени технических средств. 30 сентября была взорвана одна из стен Казани и 2 октября русские войска ворвались в город. Множество историков с давних времен и до наших дней давали описания бойни, произошедшей в Казани, от которых кровь стынет в жилах. Не повторяя этих описаний стоит отметить, что все население тогдашней Казани -60 000 человек было истреблено, а город полностью разграблен и сожжен. Позже он был отстроен фактически на новом месте по проектам русских архитекторов и принял облик обычного русского города. От старой Казани -столицы Казанского ханства почти ничего не осталось. Так закончилась история незваисимого Казанского ханства, павшего жертвой интриг знати, опиравшейся на иностранную силу и не способной проводить независимую политику. После падения Казани власти начали расселять лояльных им служилых татар на землях, ранее принадлежавших казанцам. К этому периоду относится появление татарских поселений в районе современного Арзамаса. В 1586 году по распоряжению царя Федора Ивановича и по наказу наместника Никифора Клементьева местный чиновник Андрей Головачев обследовал пустоши в арзамасском уезде, для того чтобы поселить там группу татар из-под Кадома. “Лета 1586 г. октября в 15 день по государеву цареве и великого князя грамоте и по наказу наместника и воеводы Никифора Павловича Клементьева, ездил Ондрей Головачов за Шатковский лес в Юрьевскую пустошь Сойманова отделяти ту пустошь кадомским тотарам Алтышу Алышеву с товарищи, 20 человеком. … И Ондрей, измерив ту землю, отдал по наказу кадомским татарам: Алтышу Алышеву, да Чирювчию Руштанову, да Ивану Елгозину, да Ишию да Пилюшу Носаевым, да Бокаю да Ишию Сабанчеевым детем, да Агулу Таниеву, да Бигильдею Елкаеву, да Донаю Тоболдину, да Чермонтаю Енгурчееву, да Теребердею Токаеву, да Бодушу Могозину, да Байку Тевкаеву, да Тенебяку Сивиниеву, да Туляшу Байкиеву, да Янсаре Олекину, да Розгозе Теребердыеву, да Итемгану Семенову, да Енговату Борашеву, и всем им дано на человека, отмерев, земли по 15 чети в поле, а дву потому-же.” (Арзамасские поместные акты. М., № 35, 1915) Вскоре в мае 1595 года еще одна группа кадомских татар в числе 20 человек во главе с Алагулой Тикевым получила заброшенные мордвой земли в арзамасском уезде. Тогда же землю в арзамасском уезде получили мурзы Чекей Енгильдеев, Уразлей Полтинин, которые должны были привести с собой своих служилых людей, которых так же планировалось наделить поместьями. Если служилый татарин умирал, то его земля передавалась другому служилому татарину. Об этом можно узнать по косвенным свидетельствам - служилый татарин Чапкун Капкунаев добивается передачи ему выморочной земли его брата Богдана, находившейсся на реке Келе среди поместий 20 кадомских татар во главе с Семакаем Кутлеяровым. Возможно, что кадомские татары размещались там с целью привлечения их к службе на алатырской засечной черте. Еще одна группа татар прибыла из Кадома в 1595 году. Возглавлял ее Чикей Енгильдеев, предпринявший попытку объединить кадомских татар с мурзами. Однако площадь земельных наделов -15 четей на человека не удовлетворяла вновь прибывших Решение этого вопроса из-за начала Великой смуты в России затянулось. Мурзы добивались поместий с крестьянами. Кучкай мурза князь Сабаев, сын Мустафин основал свое селение на территории Алатырского уезда рядом с мордовской деревней Пожарки. Это селение существует и поныне под названием Кочко-Пожарки (Пожарки Кучкая). В то же время Чикей Енгильдеев и его помощник Уразлей Полтинин возглавили движение камкинских татар за возвращение на свою старую родину с верховьев речки Пуза (приток реки Сатис). Селение в течение XVII века носило двойное название - Камкино-Чикеев Усад. По их примеру Алтышко Алтышев основал селение, которое получило название Алтышево. Его сын Бекбулат Алтышев дважды в 1603 и 1607 гг. наделяется землей в татарской деревне Камкино. Вопрос о времени появления татарских сел в этих местах до конца не выяснен, так как никто глубоко им не занимался. К началу русской колонизации в Пьянско-Присурском районе, в том числе к северу от нижнего течения Пьяны тоже имелось несколько татарских центров: Присурье, на реке Киша, впадающей в р.Суру; Собачий остров на речке Медянке; Мангушево с вотчинами мангушевских и кечасовских мурз в верховьях реки Пара; Запьянье в районе Гагина - Ветошкина - Юрьева; Камкино, на Пьяне. К северу от Пьяны находилось татарское селение Маклаково. К древним татарским селениям, сохранившимся поныне, относится татарское село Камкино на Пьяне. Оно возникло одновременно с Мангушевым и Сафаджаем (Красной Горкой) вскоре после того как возникло Казанское ханство. В 70-80-е годы XVI века камкинцы были направлены на службу на засечной черте на реке Пуза, где образовали казачью станицу, назвав ее также Камкино (ныне называется Комкино Первомайского района). В начале XVII в. они добились возвращения на свою старую родину. Большинство названий селений носит географический характер, то есть с учетом характера местности, где расположены эти селения. Например, Ендовище (Йандауича), Ключище (Суыксу), Краснояр (Кызыл Яр), Овечий Овраг (Куй суы), Красный Остров (Краснай), Красная Горка (Сафаджай), Анда (по названию реки), Базлово ( Бозлау) и другие - всего около 20 татарских селений. Есть ряд селений, получившие названия по именам основателей. Это, прежде всего, относится к Уразу и его товарищам. К этому разряду названий можно отнести второе название Камкина - Чикеев Усад (Чикей ауылы), Петряксы ( в переводе с чувашского - Петров выселок), Кочко-Пожарки ( Кучкай Пожары), Шубино (Шуба иле). С именем основателя связывают обычно название Татарского Маклакова. При первых Романовых, которые старались опираться на возникающий институт дворянства служилые татары продолжали наделяться землей в южных районах Нижегородчины. Так при Михаиле Федоровиче группа татар из 18 человек получила земли в Арзамасском уезде на реке Келе. Каждому из них было выделено 15 десятин земли. “Московского государства Боярин и Воевода Князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой, да стольник и воевода князь Дмитрий Михайлович Пожарский с товарищи по совету всей земли приговорили: Алатырскаго города Баюшу Мурзе Разгильдееву за его многую службу и за раденье, что он в прошлом де в 120 (1612) году служил… и за ту его, за многую службу и за отечество, дать ему, Баюшу Мурзе Разгильдееву, Княжества, и в предь у них того княжества и у его детей и у его родства не отымати” (Сборник исторических и стат.материалов о Симбирской губернии. Симб., 1868. С.259-260). Тогда же группе служилых татар были переданы земли в урочищах реки Пьяны и в оврагах Суходола. “за реку за Пьяну через землю князя Мамеша Мустафина с товарищи, да через землю Нижегородской Мордвы деревни Юмарги. Алманаи Елмаметев с товарищи 24 чел. Нам били челом, чтобы Нам их пожаловать тое примерную землю, што примерено к их деревне Ивановской сверх их дач велети дать в поместье детям, братьям и племянникам Ахмамета Багельдеева с товарищи. А оный де Алманаи Елмаметев, с товарищи о той примерной земле Нам не челобитчики, а в Алатырских писцовых книгах письма и меры Дмитрия Пушечникова, да подьячего Афанасья Костяева 132 и 133 (1624-25) года написано: деревня Ивановская, што была в поместье за Григорьем Кулебяковым с братьею да за Селионом Верховским, а в ней 4 двора служилых верстанных татар Алманом Елмаметева с товарищи, до 16 дворов служилых же неверстанных татар; пошли паханыя и перелогу и дикого поля добрые земли 300 четь в поле, а в дву потому жз сена по конец поль и меж пашни 25 дес., на десятине по 20 копен, а лес им сечь хоромный и дровяной за рекою за Пьяною, а ездить им через дачи Арзамасских мурз Ждана Мустафина с товарищи; а дана им та земля в службу и в оброк, а оброку нам платить и с пошлинами по 3 руб. на год”. С тех пор татары живут на этих землях вот уже четыре века. В каждой вновь образуемой деревне строилась деревянная мечеть. Бунт под предводительством Степана Разина потряс поволжские земли. Государство стало изымать земли у лиц, причастных к бунту, в том числе и у служилых татар. Их передавали в первую очередь тем татарам, которые изъявляли желание принять православие. Так например новокрещену Алексею Мустафину передали во владение поместья по реке Пьяне, ранее принадлежавшие участникам разинского бунта Ивлаши Асланову, Бибаки Викаеву, Бигильды Анельдину, Игимайке Вишнякову. Мустафин, участвовавший в подавлении бунта получил 150 четей пашни, сенокосы и другие угодья. Между тем отношения между государством и мусульманами были в значительной степени осложнены стремлением центральной власти сделать более однородным конфессиональный состав империи и поощрявшей переход иноверцев в православие. В 1593 году была издана грамота о сломе всех мечетей в деревнях, где жили вместе крещеные и некрещеные татары, а в 1686 году вышел указ “О справе поместий после некрещенных мурз и татар”, согласно которому если у умершего не оставалось некрещенных потомков, то его поместья передавались его крещенным родственникам. Часть служилых татар, приняв крещение в дальнейшем пополнила ряды русского дворянства. Те же, кто не желал менять религию, лишались своих поместий и переводились в разряд крестьян. К концу XVIII в. мурзы потеряли свои привилегии. С 1628 г. служилым татарам запрещается владеть православными крепостными людьми. Эта норма закрепляется в Соборном Уложении 1649 года. Для сохранения своих поместий неправославные помещики обязаны были принять крещение. В 1681 году издается указ об изъятии у мурз и татар поместий и вотчин, населенных христианами и, если они откажутся принять крещение и передаче их мордве. В 18 веке продолжилось давление на татар-мусульман. При Петре I было ликвидировано сословие служилых татар. Большая часть татар-мишарей, лишившись статуса служилых татар перешла в разряд государственных крестьян. Отличались они от крепостных тем, что несли феодальные повинности в пользу государства и были лично свободными. Особенно распоясались власти по отношению к инородцам в конце XVII - нач. XVIII вв., когда в Арзамасском и Алатырском уездах начался самовольный захват их земель, что поощрялось местным духовенством. “Всякий русский, всякий христианин имел полное право сделать всякое насилие некрещенному: у мордвина, у черемисина, всякой нехристи волен он был отнять любую собственность -и земли, и воды, и леса, и бортовые угодья, и рекища. Мало того волен был отнять имущество, отнять скот и самый дом. Мало и этого: волен был некрещенного самого и со всем семейством забрать себе в рабство, а в случае сопротивления отнять саму жизнь”. (Нижегородские епарихиальные ведомости, 1864, №21) Часть татар -мишарей была приписана к Казанской Адмиралтейской конторе и занималась заготовкой леса для строительства кораблей, работая на лесоповалах. О тяжести этой работы свидетельствует тот факт, что уже в советское время на заготовке леса работали преимущественно заключенные. Татары Нижегородского края были отправлены на строительство Санкт-Петербурга, в числе поволжских татар были направлены в Баку, переселялись в Башкирию, Оренбуржье. По капризу Петра I, издавшего указ за полгода окрестить всех алатырских, курмышских татар, началась массовая христианизация, продолжавшаяся несколько десятилетий. Полным ходом шло строительство церквей в тех деревнях, где жили перешедшие в православие “инородцы” и одновременно ломались мечети. В нижегородской епархии насчитывалось 11 таких деревень. Однако татары всячески протестовали против насильственного обращения в веру. Только в 1747 году приказная изба алатырских дворцовых сел по рапорту нижегородского епископа Дмитрия зафиксировала 30 случаев отказа новокрещенов носить кресты, а так же, что “новокрещены продолжают совращаться в магометанскую веру”. В 1756 году, учитывая негативный для себя опыт воссатния мусульман во главе с Батыршой в 1755 году Сенат был вынужден признать, что “если сломать все мечети …и если это до разглашения дойдет в такие места где между магометанами в других государствах живут люди греческого вероисповедания и построены божьи церкви, и не произошло б какого тем церквам утеснения”. Вместе с тем, будучи в основе православной, власть решила всячески граничивать строительство мечетей, исходя из количества прихожан -не менее 200 на одну мечеть, а так же следить за тем, чтобы мусульмане не склоняли русских и новокрещен в свою веру. Новый этап в развитии татарских поселений приходится на 1779 год, когда было создано Нижегородское наместничество. 24 татарских деревни перешли в подчинение вновь образованной территориальной единицы, а 10 оказались в 1780 году в составе Симбирского наместничества. В эти же годы по просьбе Екатерины II в Нижегородской семинарии под руководством архимандрита Дамаскина был составлен пятиязычный словарь народов, населяющих Нижегородскую епархию. В сборе материалов для словаря принимали участие священники, семинаристы, татарские муллы. Лексический состав словаря отражает быт, верования, культуру “инородцев”. Кроме того, I том содержит предисловие, содержащее исторические и этнографические сведения из жизни “инородцев”. В частности, Дамаскин пишет о том, что нижегородские татары “употребляют в своем письме буквы арапские, коим обучились у казанских татар, знающих весьма мало. Татары пишут и левым своим на письме сообщается побольшой части российскими письменами”. Сообщается и о том, что они относятся к татарам, но “называются по своему наречию мешари... Немногие из них обращены в христианскую веру - но и они ведут жизнь по привычным своим обрядам. У них есть свои абызы, которые разумеют на арабском языке и “Алкоран” толкуют”. Срегачский уезд стал центром татарской общины Нижегородской губернии. К середине 19 века здесь существовало 18 деревень. К этому времени закончилось формирование основных поселений как центров татаро-мусульманского населения. Между татарскими деревнями, не смотря на то, что они относились к разным административным образованиям существовали тесные хозяйственные, торговые, деловые, кровно-родственные, конфессиональные, дружеские и прочие связи, что обеспечивало относительную целостность этнической группы татар-мишарей. Татары-мишари занимались преимущественно земледелием, но так же разводили и до сих пор разводят много домашнего скота, особенно овец. Своих полей для выпаса у них не хватало и они арендовали у помещиков их озимые поля. В 19 веке в связи с тем, что государством был взят курс на “терпимость” по отношению к неправославным вероисповеданиям, и в частности к исламу и отказ от силовых методов решения проблем взаимодействия между различными этносами империи отмечается значительный рост численности татар-мишарей. С 1795 по 1897 годы их численность увеличилась более чем в 2,4 раза. По мере роста численности населения все больше и больше ощущался недостаток пахотной земли, количество которй не увеличивалось. Примерно за тот же срок, что возросла численность населения, так же 2,4 раза уменьшилась площадь земли в расчете на одного едока. Это означало, что определенная часть татарского населения не могла обеспечить свои материальные потребности. В связи с этим началось развиваться отходничество -уход в другие города и волости и занятие трудом в качестве наемных рабочих. Татары служили извозчиками, грузчиками, дворниками, истопниками в больших городах. Особенно много их было в Москве, Петербурге. В частности в тогдашней столице Российской империи татарская община насчитывала 7300 человек. Даже в прислуге Зимнего дворца было немало татар. Они нанимались работать на шахтах, на баржах, становились узельщиками, развозя товары. В Петербурге она даже получили прозвище “халатников”, так как большинство из них занималось торговлей старыми вещами. В Москве они торговали “узлом”, нося свой товар - кружева и старье в узлах. В Нижнем Новгороде татары-мишари работали на мельницах, перерабатывающих крупы и на разных заводах. В Костроме мишари служили извозчиками, некоторые -матросами на речных судах. Некоторые из них, разбогатев, становились судовладельцами. В Астрахани мишари также в основном были извозчиками. Мишари были искуссными коновалами. Мишарских коновалов можно было встретить по всей России. Они попадали даже в Китай и Японию, откуда привозили различные товары: ковры, ткани, шелк, и продавали их в европейской части России. Оседая в городах, они старались жить сообща, образуя маленькие татарские общины. Их можно было встретить на бескрайних просторах Российской империи от Финляндии до Дальнего Востока. Из их среды выделялись наиболее удачливые, котрые сумели относительно разбогатеть и завести собственное дело, как правило, небольшое - открывали магазины, чайные. В деревнях они строили добротные дома с погребами из камня, в которых хранили свой товар. Следует отметить, что при всех жизненных трудностях татары-мишари не забывали о пользе просвещения. В каждой деревне было несколько мечетей, а при ней функционировали мектебы -начальные школы, а в некоторых селах более высокие по статусу школы -медресе. Среди них выделялись два медресе в Собачьем острове и Красном Острове. Здесь готовили мулл и муаллимов. Благодаря широкому распространению этих начальных конфессиональных школ почти все население татарских сел умело читать и писать. Муллы и муаллимы составляли слой деревенской интеллигенции. Однако татары в то время избегали получения светского образования на русском языке. Этому так же противилось местное духовенство, объясняя свои действия тем, что получение такого образования ведет к русификации и христианизации, а на деле во многом выполняя установку официальных российских властей, которым не нужны были образованные “инородцы”. Хотя в отличие от Нижегородчины в Казани уже вовсю действовали новметодные медресе, в которых кроме традиционного богословия преподавали и светские предметы, и учили русский язык. В целом население татарских деревень оставалось консервативным, ведь самой насущной для него была фактически проблема выживания в иноязычной среде и поэтому все вопросы, связанные с политикой они предпочитали обходить стороной. Поэтому, начавшееся в первые годы 20-го века татарское общественное-политическое движение и реформаторское движенеие не встретило ширкого отклика среди татар-мишарей. Так, например, отвечая на запрос губернатора о деятельности “Всероссийского мусульманского союза” на территории губернии начальник Нижегородского жандармского управления отвечал: “Деятельность этого союза в губернии не замечена”. Однако события 1917 года, первернувшие Россию не могли обойти стороной и Нижегородский край, и населявших его татар-мишарей. С фронтов Первой мирвой войны возвращались в родные деревни солдаты, сознание которых было изменено большевистской пропагандой. Наиболее активные из них стали проводниками политики новой власти на местах. Они создавали первые Советы в татарских деревнях, и вовлекали молодежь в политическую деятельность. Весной 1917 года в Нижнем Новгороде группой революционно настроенных татар был создан “Мусульманский комитет Нижегородского района”, преобразованный позже в “Мусульманский социалистический комитет”, который стал проводником идей Советской власти среди татар-мишарей. Под руководством просоветски настроенных активистов начался передел земли, замена системы мусульманского образования на советскую и другие преобразования в соответствии с директивами Советской власти. 1917 год в корне изменил привычный уклад жизни татар-мусульман. Начались репрессии против всех, кто выступал против произвола, творимого комиссарами и партийными чиновниками. Хрестоматийным примером из жизни мусульман в период гражданской войны стал массовый расстрел в деревне Семеновская Сергачского уезда. Причиной расправы стало недовольство жителей села произволом, творимым уездными партийцами и комиссарами, проводившими самочинные обыски и реквизиции, угоны скота, грабеж утвари, личных вещей и продовольствия. При этом они ссылались на распоряжения из центра и даже на декреты Ленина. Недовольство местных жителей, возмущенных подобным поведением коммунистов и комиссара вылилось в попытку оказания сопротивления и привело к гибели четырех партийных активистов 13 января 1919 года. В тот же день в деревню прибыл отряд красноармейцев во главе с председателем Сергачской ЧК Михельсоном. Им было введено военное положение в деревне и расстреляно по официальным данным 40 человек. В ночь с 13 на 14 января прибыл еще один отряд красноармейцев. Они забирали из домов ценные вещи и требовали с местных жителей деньги за то, чтобы сохранить их жизнь. Было расстреляно еще 48 человек, среди них семеро мулл из сел Семеновка и Пошатово. Они не имели никакого отношения к восстанию, но им предъявили обвинение в том, что они “пьют кровь трудового народа”. Имамы Ш.Аксянов, Ж. Айнетдинов и М.Сагаров были раздеты до белья, у них отобрали все деньги и документы, вывели на двор и расстреляли. Расстреляли и тех, кто копал могилу для расстрелянных. В феврале 1919 года по жалобе жителей деревни Семеновка Нижегородский ревтрибунал постановил расследовать это дело. Начальник Сергачской ЧК Михельсон, уездный военный комиссар Михаил Санаев и ряд местных партийных активистов были привлечены к суду революционного трибунала, но 3 декабря 1919 года амнистированы. Все организаторы расстрела в последствие занимали руководящие должности в партийном и советском аппарате и были репрессированы в конце 30-х годов как “враги народа”. 19 июня 1999 года на месте расстрела жителей и мулл деревни Семеновка был открыт монумент памяти всем репрессированным за годы Советской власти мусульман. В дальнейшем жизнь татарских сел Нижегородчины проходила так же как и жизнь других городов и сел России, оказавшихся в составе Советского государства. В 1930 году, по рекомендации ВЦИК, был учрежден Кзыл-Октябрьский татарский район (с центром в селе Уразовка), объединявший 28 из 35 татарских деревень. Остальные деревни находились в составе Сергачского (2), Спасского (4), Княгининского (1) районов, 1 татарское селение (дер.Верзеляй) расположеное на юго-западе области, входит в состав Первомайского района. В военные годы из состава Кзыл-Октябрьского района был выделен еще один татарский район - Петряксинский (с центром в селе Петряксы). Национальные районы, которые сыграли большую роль в проведении политики Советской власти, существовали до преобразования районов в производственные управления. В дальнейшем татарские деревни оказались в составе Краснооктябрьского, Пильнинского, Сергачского, Спасского, Сеченовского и Княгининского районов. Национальные районы были упразднены . Во всех деревнях были созданы колхозы. Уже в начале 20-х годов начинается борьба с религией и набирает ход атеистическая пропаганда. В 1929 году началсь кампания по закрытию мечетей, продолжавшаяся вплоть до начала Великой Отечественной войны. Началсь борьба с “чуждыми элементами”, под которыми чаще всего подразумевались торговцы и духовенство. Так делегаты Горьковского краевого совещания нацмен-татар, прошедшего в 1929 году призывали к беспощадной борьбе с султангалиевщиной, максимальному вытеснению старых традиций, вытеснению кулаков и мулл. После выхода постановления ВЦИК и СНК РСФСР “О религиозных объединениях” в 1929 году и инструкции “О проведении в жизнь законодательства о культах” начались открытые репрессии против мусульманского духовенства. С 1933 по 1937 годы по обвинениям в связях с “контрреволюционной татарской националистической организацией и агентурой иностранных разведок” было осуждено в общей сложности 76 представителей мусульманского духовенства, и были закрыты все мечети. Они были переданы колхозам и использовались под хозяйственные постройки, клубы и школы. Лишь в 1947 году по настоятельным просьбам верующих были открыты три мечети в селах Малое Рыбушкино, Андреевка и Ендовищи. Только в конце 80-х годов, когда власти официально отказались от политики государственного атеизма начали регистироваться мусульманские общины и открываться мечети во всех деревнях, где было мусульманское население. В наши дни когда колхозы развалились и снова встал вопрсо о выживании татры-мишари Нижегородской области вновь вспомнили о том ,чо их кормили отхожие промыслы. Наиболее смекалистые занялись мелкой торговлей -главным образом продукцией сельского хозяйства. Другая часть подалась на заработки в Москву. Нижегородские татары по праву гордятся тем, что они являются частью великого народа, каким являются татары Поволжья и Приуралья. Они гордятся и тем, что связали свою судьбу с Русью, Россией, верно служили ей, прошли весь исторический путь развития Российского государства с русским и другим народами, деля с ними радости и горести, сохранив при этом язык, религию, культуру и традиции своих предков . Глава 3 Под сенью креста и короны Окончательная идея формирования русской государственно-политической линии произошло после взятия Константинополя турками. Московское царство было объявлено оплотом православия и приняло на себя обязательство воплощать в себе имперскую функцию православной государственности взамен павшей под натиском турок Византии, иначе говоря, стало “Третьим Римом”. Однако события, последовавшие далее и связанные с периодом правления Ивана Грозного ставят вопрос: было ли движение на восток спровоцировано распадом Золотой Орды и стремлением взять то, что “плохо лежит” или же это был имперский порыв завоевания более слабого соседа и воплощением давнего имперского принципа “кто сильнее тот и прав”. Этот принцип яснее других выразил прусский король Фридрих II (Великий): “Если вам нравится территория соседа -захватите ее, а потом найдется достаточно юристов, которые обоснуют ваше право на эту территорию”. Завоевание Казани Иваном Грозным создало некий исторический прецедент: впервые под властью христиан оказались земли, населенные мусульманами. Из истории крестовых походов известно, что в плоскости “победитель-побежденный” диалога не получается. В России это привело к некоему дуализму, или, говоря проще, двойственному отношению к факту существования внутри государства, объявленного православной империей довольно значительного религиозного меньшинства, которое, к тому же, было введено в состав империи силой. Тонкая политика предыдущих царствований, когда выходцы из Орды привлекались на службу к московским князьям, и за счет которых во многом формировалось феодальное войско, была неким амортизатором, призванным смягчить вхождение мусульманского региона в состав зарождавшейся империи. Трудно сказать, что на самом деле хотел Грозный, проводя столь необычное даже для современного мира объединение столь различных укладов в единое имперское начало. Можно лишь с уверенностью говорить, что все это начало свертываться при приемниках Грозного и поиски равновесия в сложной ситуации сменились прямым давлением московских царей на религиозные меньшинства. Взяв на вооружение имперский принцип строительства государства, русские самодержцы озаботились следованием чисто внешним атрибутам данной модели: приматом власти самодержца над всеми остальными видами власти, в том числе и духовной, в лице патриарха как первосвященника, венчавшего государя на царство и подчеркивавшего этим самым примат духовного владычества над мирской властью. Идеал императора как первосвященника, венчающего собой социальную пирамиду не по праву наследования, а по степени постижения высшей божественной мудрости, был заменен наследственной монархией, ничем не ограниченным самодержавием. Естественно, наследуя внешние атрибуты христианской империи и имея статус покровителя всех православных, русские цари самой логикой развития такого государства были обречены на конфликт со всем, что не входило в довольно узкие идеологические рамки православной (номинально) империи Ислам на территории современной России имеет как минимум на 100 лет более продолжительную историю, чем христианство. Не вдаваясь в полемику, можно сказать, что за всю историю существования ислама в России не было ничего похожего на крестовые походы. Однако из этого не следует, что все было безоблачно. Более того, конфликты, имевшие место в жизни российских мусульман до сих пор дают о себе знать, часто таясь на подсознательном уровне. Так, момент взятия Казани четко зафиксирован в народных сказаниях-беитах, которые до недавнего времени имели хождение среди татар. (Они исчезли как все самобытное лишь только в эпоху коммунистического воспитания новой общности -советских людей, людей у которых не должно было по определению быть рода-племени, а следовательно и исторического прошлого, которое за ненадобностью должно было быть сброшено с “корабля современности”). Известный русский историк Худяков писал: “Для духовенства казанцы были теми же ненавистными “безбожными”, “погаными” татарами, которые наложили на русских татарское иго, и как только русский народ почувствовал свою силу, в среде духовенства возникла мысль о мести и о борьбе с иноверцами-мусульманами”. Иван Грозный издал указ: “все мечети пометать и в конец их извести”, татары отождествлялись с...Гогами и Магогами. В последствии попытки крестить татар предпринимались неоднократно. В 1555 году учреждается казанская епархия во главе с архиепископом Гурием. Ее главной задачей стала христианизация края. В связи с этим начинается активное строительство монастырей. Одновременно был предпринят целый комплекс административных мер с целью обращения местных народов в православие. Часть населения края перешла в христианcтво с целью облегчить свою участь: новокрещенным предоставлялись отсрочки в выплате ясака, они наделялись земельными участками, выплачивались денежные вознаграждения. Это закреплялось указами царей, которые, в свою очередь, предусматривали наказание за несоблюдения христианской веры: “А которые новокрещены христианской веры крепко держати не учнут, вы б тех велели смиряти, в тюрьму сажати и бити, и в железы, и чепи сажати”. Одновременно усиливалось давление на некрещенных: их земли зачастую изымались в пользу “русских людей”. Соборным уложением 1949 года вводилось наказание за то, что “бусурман…русского человека … по своей вере обрежет…того бусурмана по сыску казнить, зжечь огнем безо всякого милосердия”. В Смутное время обострение борьбы за власть на определенный период отодвинуло решение внутрироссийских религиозно-политических вопросов на второй план. Татары составляли заметную роль в ополчении Минина и Пожарского. Под грамотой об утверждении избрания царем Михаила Романова в 1613 год у среди прочих подписей стоят подписи татарских мурз. После преодоления последствий Смутного времени русское правительство предприняло очередную попытку крестить своих неправославных подданных. Объектом воздействия Патриархии стали на этот раз служилые татары-мишари. Поскольку посулами и побуждениями не удалось их склонить к принятию православия то были предприняты меры реперссивно-дискриминационного характера: некрещенных отсылали на дальние рубежи подолгу нести службу без замены, в то время как их хозяйство приходило в упадок. Нередко их посылали на самые опасные участки, где они гибли или становились калеками. Их так же принудительно выселяли из своих вотчин в центральных районах империи на окраины. В 1681 году мурзам и служилым татарам-мишарям было предложено креститься под угрозой конфискации их поместий. Те, кто отказывался креститься, лишались своих вотчин и выбывали из служилого сословия. Это вызывало волнения в среде татар. Так в Шацком уезде в 40 годах 17 века произошло восстание татар и мордвы против политики насильственного крещения, проводившейся местным архиепископом Мисаилом, в ходе которого зарвавшийся клирик был убит. Однако в 17 веке существовало несколько условий, которые в определенной степени сдерживали действия царского правительства в отношении мусульман. Первым из них было наличие значительной прослойки служилых татар, которые состояли на военной и дипломатической службе. Вторым таким условием было существование в то время Крымского ханства, которое в свое время считалось самым сильным государством на пост-ордынском пространстве, которому Москва до 1685 года выплачивала дань и которое постоянно поднимало вопрос о положении единоверцев на территории бывших Казанского и Астраханского ханств. В 17 веке так же резко расширились дипломатические контакты России на мусульманском Востоке (посольства в Бухару, империю Великих Моголов, Иран, Хиву Чагатайский уезд) вследствие чего приходилось поддерживать реноме дружественного мусульманам государства. Дальнейшие меры по переводу в православие усилились при Петре I, указом которого рекрутская повинность была распространена и на мусульман. Альтернативой призыву на пожизненную службу было лишь крещение. Процесс христианизации татар в 16-17 вв. шёл с разной интенсивностью, то приостанавливаясь, то усиливаясь, доходя до насильственного принуждения. Со времен Петра верховная власть России все больше и больше вытесняла церковь на периферию общественной жизни Петр, ликвидировал патриаршество и превратил церковь в свое послушное орудие. Но Петр, открыто смеявшийся над православием, придавал крещению татар большое значение по политическим мотивам. Создав 1721 г. синод, он обратился к Казанскому митрополиту Тихону с вопросом: “ Как можно обратить татар в христианство?” Тихон посоветовал мусульманских детей забирать из их семей, воспитывать и обучать их христианской религии. Согласно указа 1720 г., всех принимающих христианство на 3 года освобождали от налогов, а казанскому митрополиту каждый год на агитацию за крещение выдавалось по 1000 руб. денег или 10000 пудов ржи. В 1721 г в Казанской губернии числилось 30 000 крещеных татар, однако на самом деле они не были православными: в церковь не ходили, попу подаяние не давали и погребали своих умерших только на мусульманских кладбищах. После смерти Петра правительство ещё больше ужесточило политику христианизации. Как заявил в то время архимандрит Алексей татары в 'обычаях весьма замершие', а поэтому мало кто из них принимает христианство. Видимо для этих целей в 1731 году в одном из монастырей расположенных близ Свияжска, была создана Комиссия крещенских дел. Возможно активной миссионерской деятельностью Русская православная церковь пыталась в какой-то степени восстановить свое было политическое и экономическое могущество и попутно пристроить на работу многочисленных безработных священников. С крестившихся не брали подати и другие виды денежных и натуральных налогов в течение 3 лет, их освобождали от работы на государственных заводах, не брали в рекруты, не взимали с них пошлины при бракосочетании. Суд для новокрещеных был относительно быстрым и легким, а виновные в преступлениях освобождались от наказания. Все недоимки казны добирались с некрещеных. Недобор рекрутов также также возмещался с них. “Отпадавших” от православия согласно Соборному уложению 1649 года сжигали заживо на костре. Примером этого может быть дело новокрещенного Тойгильды Жулякова вернувшегося к исламу. Вызывает интерес сама стилистика приговора, который огласили Жулякову: “Велено тебя, татарина Тойгильду, за то, что ты, крестясь в веру греческого вероисповедания, принял снова магометанский закон и тем не только в богомерзкое преступление впал, но яко пес на свои блевотины возвратился и клятвенное свое обещание, данное при крещении презрел, чем Богу и закону его праведному учинил великое противление и ругательство, на страх другим таковым, кои из магометанства приведены в христианскую веру, при собрании всех крещеных татар велено казнить смертью - сжечь” (Русская старина. - 1878. - Т. 23. - С. 309). В период восстания 1735-40 годов вышел манифест Анны Иоанновны от 16 ноября 1737 года, в котором указывалось: “башкирцов-повстанцев, их жен и детей покупать и продавать разного чина русским людям с их последующим крещением”. За 1738-42 года было крещено около 10 тыс. башкир обоего пола, насильственно вывезенных в центральные районы России. ... Комиссия дискредетировала себя в глазах правительства тем, что пристраивала крещеных к помещикам в качестве охранников миссионеров , и в 1740 г. была ливидирована. Вместо нее была создана Контора новокрещенских дел. Права у конторы были большие. Она начала дейстовать в Казани, Астрахани, Макарьевке и Воронежской губернии. Конторе были даны широкие права и выделены войска для охраны миссионеров. Ежегодно контора имела в своём распоряжении доход в 10000 руб. и 5 тыс. пудов муки. В 1742-53 по предложению уфимского вице-губернатора П.Д. Аксакова голодающим башкирам передавалось необходимое количество хлеба в обмен на их детей, женщин при условии их крещения. В 1742г. прав-во вновь отдало приказ о разрушении действующих мечетей и запрете строительства новых. В том же году только в Казани и уездах провинции из 536 мечетей было разрушено 418 , а в Сибири 136 - 89 и окрестностях из 40- 29. В 1750 году вышел указ о полном изгнании татар из Старой казанской слободы. Этому в 1749 году предшествовал донос Луки ( епископ Казани, назначенный в 1738-м году). В том году в Казани был большой пожар, начавшийся в татарской части города и перекинувшийся на русскую часть и уничтоживший множество домов. Причины переселения татар, по мнению Луки Канашевича заключаются в следующем: “ Огонь, упав с небес, сначала сжег татарские дома и мечеть, а затем за разрешение поселения татар среди православных, Бог сжег русские дома. Поэтому и поскольку татары всё время подстрекают крещёных, их нужно прогнать из Казани в другие места”. Это наглядно демонстрирует отношение православного духовенства к татарскому народу. За время существования новокрещенской конторы (1731-1764 гг.) было крещено 406792 инородца, Насилие, проводимое при массовых крещениях язычников, а также присвоение казенных денег чиновниками, осуществлявшими христианизацию, стали причиной приостановления миссионерской деятельности (указ от 3 апр. 1764 г.) и закрытия гл. центра христианизации - Новокрещенской конторы в Казани и ее филиала в Башкирии - Нагайбацкой крепости. Однако после подавления Крестьянской войны 1773-75 христианизация возобновилась... С. М. Соловьев так описывает крещение жителей Поволжья: “По указу 1740 года велено было новокрещенов переселять из тех деревень, где они живут вместе с иноверцами; но Сеченов [губернский архирей] представил, что в деревнях новокрещенов бывает большинство и переселение будет им убыточно и зазорно, как будто за принятие св. крещения они лишаются старинных своих жилищ, что отвратит многих иноверцев от крещения; следовательно, гораздо лучше переселять иноверцев, которые, не желая лишиться прежних своих домов и земель, придут все к св. крещению самовольно. Сенат согласился с этим представлением. Согласился и на возобновление старого распоряжения, чтоб принимавшие крещение холопи и крестьяне иноверных землевладельцев освобождались от крепостной зависимости, а если сами землевладельцы примут христианство, то получают по-старому своих холопей и крестьян; чтоб принявшие крещение освобождены были на три года от всех поборов, которые должны быть разложены на оставшихся в иноверии; чтоб те из них, которые живут по кабалам у заимодавцев, были от них освобождены; чтоб те из иноверцев, которые содержатся под караулом по маловажным делам и захотят принять крещение, освобождались из-под караула без всякого наказания. По донесению Сеченова, в 1741 и 1742 годах было обращено в христианство 17362 человека”. Конец прямому нажиму на мусульман положило лишь царствование Екатерины II по указу которой в Оренбурге было создано магометанское духовное собрание. Однако оно было создано в первую очередь для того, чтобы держать под контролем мусульманскую часть населения империи, учитывая бесконечную череду русско-турецких войн. К тому же крестьянская война под предводительством Пугачева продемонстрировала недовольство не только социальной, но религиозной политикой властей. Ведь Пугачев обещал в своих “подметных письмах”, что никакой религии не будет чиниться притеснений, и это стало одним из основных факторов того, что под его знамена встали тысячи татар и башкир. К тому же после русско-турецкой войны 1768-1774 годов по Кючюк-Кайнарджийскому миру в состав России вошли территории, населенные мусульманами и в связи с этим ощущалась необходимость обеспечения более-менее бесконфликтного сосуществования христиан и мусульман. Оренбургское магометанское Духовное собрание впоследствии было переведено в Уфу. В его состав входили муфтий, назначаемый императором и три кадия из казанских татар, сменявшиеся каждые три года. В компетенцию Собрания входили вопросы назначения ахунов, имамов и муэдзинов, а так же вопросы строительства новых мечетей, открытие медресе и мектебов. Ахунам и муллам вменялось в обязанность “твердить почасту обывателям о верности Государю Императору и Правлению; буде же Ахунд или мулла обличен будет в измене, или в сношениях с теми, кои неблагонамеренны или умышляют что-либо во вред Правлению, тактовый прощения или пощады ожидать не может. Таковый по наказании сослан будет в Сибирь”. Муфтий назначался по представлению министерства внутренних дел. Здесь наиважнейшими качествами считались его “надежность и верность” в глазах царской администрации. Образованность и популярность среди народа здесь имели скорее отрицательное, чем положительное значение. Верхушка мусульманского духовенства была полностью подконтрольна царской администрации. Одновременно принципиальная позиция власти в вопросах "совращения" и вероотступничества осталась прежней. Это должно было уравновесить развитие ислама, которое получило мощный импульс после его легализации. Изменениям подверглись меры наказаний. За "совращение" в магометанство предусматривалось лишение всех прав состояния и ссылка на каторжные работы на срок от восьми до десяти лет, в случае применения насилия - двенадцать - пятнадцать лет. С точки зрения православных миссионеров: “Казанские татары -магометане не только сами отличаются твердостью в вере, но простирают свое влияние и на других инородцев, следствием чего является отступничество последних в ислам, которое началось еще с начала прошлого 19 столетия. Произошло это следующим образом. В разное время после завоевания Казанского царства до 2 половины 18 века, когда ислам в Казанском крае был еще слаб и не организован, трудами ревнителей православия было обращено в христианство много тысяч инородцев - татар и язычников. Представлялся УДОБНЫЙ МОМЕНТ для утверждения их в христианской жизни, но этот момент был упущен. Инородцев крестили, но не научили истинам христианской веры, так что в сущности они оставались теми же мусульманами и язычниками, какими были до крещения, ....... До царствования императрицы Екатерины II дело просвещения инородцев так или иначе двигалось вперед. В царствование же Екатерины II закрытием миссионерского учреждения, так называемой Новокрещенской конторы был окончательно отрезан путь к христианскому просвещению инородцев. При отсутствии после этого какого-либо просветительного воздействия на инородцев, они к началу 19-го века оказались в таком состоянии, что сплошными массами стали подавать заявления об отчислении их от православной церкви, что замечается на протяжении всего 19-го столетия. Просьбы их НЕ УДОВЛЕТВОРЯЛИСЬ, они по прежнему числились православными; записывались в метрические книги, но фактически исповедывали ислам, имели тайных мулл, мечети, школы и вообще жили по обрядам мусульманской веры, не имея ничего общего с православием”. Правительство разработало систему мер, для предупреждения и пресечения "отпадения" от православия. Была учреждена процедура рассмотрения дел об "уклонившихся". Приговоры Уголовной Палаты по всем делам об отступлении от православной веры, по которым виновные должны были быть преданы суду, до приведения их в исполнение, направлялись от начальников губерний в МВД, а затем в Комитет министров. Само "отпадение" рассматривалось законом как временное заблуждение, вследствие чего "совратившиеся" не подвергались никаким уголовным наказаниям. Правда, предусматривались временные переселения "отступников", опёка над их имениями и малолетними детьми. Всего же к началу 19 в. в Казанской епархии насчитывалось 575 тысяч крещенных чуваш, мордвы, черемис, татар и вотяков. Частично, это об'ясняется правительственными льготами, которые привлекали иноверцев ко крещению. В 1830 году учреждается Казанская миссия. Центром теоретического и практического православия в Казани была Казанская Духовная Академия, в которой, с целью подготовки миссионеров для востока Европейской России, Сибири, Средней Азии и Кавказа, в 1854 году было открыто три миссионерских отделения: татарское, монгольское и черемисско-чувашское, в которых изучались основы веры, обычаи, а также языки "инородцев". В деле массовой подготовки специалистов-миссионеров противомусульманское отделение не достигло желаемого результата. Определённые достижения были сделаны в области лингвистического, исторического, этнографического и религиозного изучения нерусских народов востока России, Сибири и Средней Азии, а также теоретической разработки мер для христианизации обитателей этих окраин”. 1850-60гг знаменуются новой волной христианского миссионерства. Толчком к этому послужил массовый отход крещеных татар от православия и их возвращение в ислам. В 1865 году в Казани создается миссионерский противомусульманский отдел. Знаменем новой попытки “спасти” души “безбожных агарян” стал профессор казанской духовной семинарии Н.И.Ильминский. Однако “плоды просвещения” были более чем скромными. В 70-начале 80 годов Ильминский в состоянии ужаса писал : “Надвигается страшная буря мусульманская, новое нашествие…Были прежде отпадения крещеных татар, но то были цветочки, а теперь ягодки, то было предварительное, а теперь начнется трактат”. 4 октября 1867 года в Казани было основано Братство Св. Гурия. Главной его задачей являлось обращение “мухаммедан” и язычников в христианство. Для этого предполагалось назначение в приходы священников, владеющих языками народов Поволжья, издание религиозных книг и организация религиозного обучения на национальных языках. Большое значение придавалось школам для крещёных "инородцев". Братство надеялось "поднять уровень крещёных инородцев выше уровня мухаммедан и через это, по закону влияния более просвещённых и культурных наций на менее просвещённые и культурные, со временем произвести то влияние на мухаммедан, какое желательно в интересах православия". В деле организации школ для "инородцев" Братство Св. Гурия взяло за основу систему Н.И.Ильминского, суть которой заключалась в религиозном просвещении "инородцев" при помощи миссионеров, священников, учителей, вышедших из "инородческой" среды, на их родном языке, печатая с этой целью церковные и другие религиозные книги на "инородческом" языке, но русскими буквами. Первой такой школой стала основанная в 1863 году Центральная крещено-татарская школа в Казани (Цк-тш). В ней преподавали Закон Божий, молитвы, священную историю, краткий катехизис. Правительство поощряло деятельность школы. Ее посещали министр народного просвещения Д.А.Толстой, в 1868 году школу посетили члены императорской семьи, а в 1871 году сам Александр Второй. За двадцать лет Братство святого Гурия в Казанской губернии организовало 128 школ. Кроме татарских были созданы чувашские, черемисские и другие школы. Для подготовки миссионеров из среды "инородцев", при содействии Братства, существовали Миссионерский приют, Миссионерское училище. Основным показателем деятельности миссионеров долгое время являлась численность крещёных "инородцев". В соотвтествии с этим власти делали вывод о “преобладании греко-российского исповедания в Казанской губернии, за исключением Мамадышского уезда”. Однако такое обращение было лишь внешним. Новокрещёные по-прежнему придерживались своей веры и образа жизни. В начале девятнадцатого века начались массовые "отпадения" крещёных татар от православия. На имя императора стали поступать коллективные прошения от крещёных татар разрешить им вернуться в мусульманство. Особенно многочисленными такие переходы стали в середине шестидесятых годов и во время русско-турецкой войны 1877 - 1879 гг. Это свидетельствовало о безуспешности миссионерской деятельности. К такому выводу пришли архиепископ Казанский Антоний в своём донесении Св. Синоду в 1860 году и вице-губернатор Е.А.Розов, посетивший места, где проживали “отступники”. в 1866 году. Слабые позиции православия в крае были отмечены во всеподданнейшем отчёте о состоянии Казанской губернии за 1881 год, представленном на рассмотрение в Комитет министров. Пытаясь как-то оправдать провал деятельности православных миссионеров, Н.И.Ильминский писал: "Если английские и католические миссионеры, при всей их учёности и богатстве материальных средств, политической поддержке и той настойчивой последовательности в действиях, какая отличает тех и других, и которой нет у нас, русских, не сделали в гораздо более продолжительное время никаких успехов на мусульманском Востоке, то Казанскому отделению грешно ставить в вину его безуспешность в отношении упомянутых иноверцев... Мы искали ключа к убеждению магометан, но доселе ещё не нашли". Несмотря на провал 300-летней миссионерской деятельности в Поволжье, ревнители православия вновь и вновь предпринимали попытки возродить миссионерство. В 60-90-е годы девятнадцатого века они предложили осуществить ряд административно-репрессивных мер : переселение " подстрекателей" к вероотступничеству в Восточную Сибирь; ограничение строительства мечетей и издательской деятельности мусульман; подчинение органов духовного управления мусульман светской власти, вплоть до их уничтожения; разделение сельских обществ в административном порядке по религиозному признаку с целью ограничения влияния мусульманских должностных лиц на крещёных "инородцев"; укрепление православия среди крещёных "инородцев" через религиозное образование на родном языке; создание Совета в губерниях из представителей местной администрации: губернатора, епископа, директора народных училищ для расследования случаев отпадения от православия; содействие губернатора в деле миссионерства. сторонники миссионерства заявляли о том, что христианизация является задачей государственной важности и необходимым элементом "инородческой" политики правительства. Однако как показала практика предыдущих десятилетий карательные меры не давали положительных результатов. Так, высылка "подстрекателей" в Туруханский край не пресекала “магометанскую пропаганду”. Попытки переселений "совратившихся" в православные селения также не достигали своей цели - татары частью разбегались, частью продолжали соблюдать исламские обряды. Кроме того, эта мера отражалась на экономическом положении жителей таких деревень, так как вела к уменьшению земельных наделов и вызывала конфликты со старожилами. Последний раз такая мера была применена в конце сороковых годов девятнадцатого века. Затем ввиду указанных причин от нее отказались. В 1855 году, по Высочайшему повелению детей стали отнимать у отступивших от православия родителей и изолировать их от семьи. Это, стало причиной волнений среди “инородцев”. Чтобы предотвратить дальнейшие волнения, по Всеподданнейшему докладу МВД, 14 декабря 1861 года последовало Высочайшее соизволение на приостановку подобных мер. Хотя совсем от карательных мер не отказались, но к ним прибегали лишь для подавления массовых волнений. Стараясь разрешать религиозные конфликты в пользу православия, правительство тем не менее старалось не загонять мусульман в угол и держать ситуацию под своим контролем. Так, МВД отказалось от передачи решений о постройке мечетей в ведение епархиальному начальству и запрета на строительство соборных мечетей. МВД, а затем и Комитет министров вынуждены были отказаться от предложений губернаторов, направленных на “пресечение магометанства”. Так, предложение ограничить выборные права татар было признано невозможным, так как это, по мнению МВД, могло быть истолковано в среде татар как "притеснения религии" и стало бы причиной волнениий и беспорядков. Разделение сельских обществ в административном порядке по религиозному признаку, с целью ограждения крещёных от влияния мусульман так же было признано нецелесообразным, так как вело к отрицательным последствиям в экономике. Было решено, "не принимая какой-либо общей меры против избрания должностных лиц из магометан, предписать местным властям заботиться о защите православных татар". Отпадение от христианства вынудило православных иерарахов и православную общественность искать более эффективные пути христианизации. В 60-е годы заговорили о новой системе Н.И.Ильминского. “Мои снаряды -инородческие книги, инородческое богослужение, инородческий причт церковный со священником во главе”, -писал Ильминский обер-прокурору Синода Победоносцеву. Исходя из задачи обрусения "инородцев, Н.И.Ильминский и его сторонники отстаивали религиозное образование "инородцев" на их родном языке, понимая обрусение, как первостепенное значение православия. “переход в православие, -писал Ильминский, -неизбежно должен повлечь обрусение инородцев. Если инродец проникся православием -сердцем и умом слился с ним -то он, считай, обрусел”. Альтернативную точку зрения высказывал председатель Буинского училищного совета священник А.И.Баратынский, возлагавший задачу обрусения татар на изучение русского языка с помощью лиц “магометанского исповедания”. А.И.Баратынский аргументировал свою точку зрения тем, что "усвоение языка усваивает и народность". Определённые опасения, что "допущение инородческого языка в школу и церковь создаст ущерб русскому народу и государству", высказывал и Училищный совет при Синоде. Противники системы Ильминского указывали на ее слабые моменты: Непригодность "инородческих" наречий для выражения христианских истин. Необходимость использования магометанских понятий приведёт к образованию чего-то среднего между магометанством и христианством, а также к отатариванию других "инородческих" языков. Введение "инородческих" языков даст толчок искусственному усилению татарского элемента и сознательному развитию племенных особенностей других народов. Суммировав доклады уездных училищных советов, а также опираясь на мнение Казанского архиепископа, казанский губернский училищный совет решил сделать своим приоритетом необходимость религиозно-нравственного образования, при использовании "инородческого" языка, как средства первоначального обучения. 2 февраля 1870 года Совет министров народного просвещения, выдвигая идею необходимого слияния "инородцев" с русским народом, принял систему Н.И.Ильминского. По высочайше утверждённым 26 марта в 1870 году правилам в отношении татар-магометан приоритетом признавалось распространение русского языка, а не православия, так как пропаганда православия могла вызвать среди татар опасения, что правительство посягает на их веру. Предполагалось учредить за казенный счет начальные сельские и городские училища с правом приглашения, за свой счёт, законоучителя магометанской веры, а также побуждать местные магометанские общества к организации на собственные средства классов русского языка при мектебе и медресе. Эта мера вызвала в 70-е годы недовольство среди татар, которые не хотели платить за изучение русского языка, а также, по мнению казанского губернатора Н.Я.Скарятина, "предубеждение, что знание русского языка есть начало приведения всего татарского населения в православие". 16 июля 1888 года император утвердил правила, которые требовали от духовенства определённых знаний русского языка для назначения на должности религиозных руководителей. Положения об основах миссионерского образования 1870 года, видоизменяясь в 1906 и 1907 годах и получили своё новое оформление в Правилах 14 июня 1913 года, где основной пункт системы Ильминского - преподавание на родном языке, как орудие первоначального обучения православию, несмотря на решения Миссионерского съезда в Казани, был упущен. Таким образом, система обрусения “инородцев” путем изучения русского языка, а не православия постепенно стала основополагающей. Таким образом, формально не отказываясь от идеи христианизировать иноверцев, власти постепенно отходили от непосредственного участия в христианизации мусульман Поволжья. В деле "сближения инородцев с русскими" ставка скорее делалась на русский язык, нежели на миссионерство". В резолюции на докладную записку оренбургского генерал-губернатора за 1867 год директор Департамента духовных дел иностранных исповеданий Э.К.Сиверс писал: "Замечательно, там, где наше правительство имело менее влияния, фанатизм религиозный менее развит". Развивая далее эту мысль в письме к архиепископу Антонию от 15 января 1876 года, Сиверс указал, что "правительство должно иногда обнаруживать некоторую воздержанность относительно применения карательных мер в делах веры, в виду многочисленности мусульман и по другим соображениям". В черновом варианте отчёта МВД за 1892 год "О мероприятиях по отношению к магометанству" признается, что "мусульманство представляет такую силу, с которой в религиозном отношении бороться более, чем затруднительно, и которая менее других уступает деятельности христианских миссионеров". Тогда же стала проявляться тенденция к смягчению законодательства при рассмотрении дел об "отпадениях" крещёных в мусульманство. Зачастую заявлялись ходатайства о смягчении назначаемого законом наказания, в которых указывались побудительные мотивы, руководившие “вероотступничеством”. Свою лепту в это внесла и дискуссия, проходившая среди общественности в конце девяностых годов девятнадцатого века о мерах наказания за "совращение", проходившая в рамках обсуждения проекта Уголовного уложения. Изменение общей политической ситуации в стране, курс на свободу вероисповедания, который касался не только ислама, появление "мусульманского вопроса", который связывался с религиозно-культурным и политическим движением российских мусульман, а также опасения по поводу распространения панисламистских и пантатаристских настроений оказали в начале двадцатого века влияние на взаимоотношения власти с мусульманами Поволжья. Обследования губерний с мусульманским населением, проведенные по приказу МВД отмечали, что принятие христианства не сближает "инородцев" с русской средой, и что православие, в сравнении с мусульманством, довольно слабо укоренено среди местного населения, и миссионерство только усугубляет ситуацию. “...Если о язычниках инородцах еще можно утверждать, что они в огромном большинстве вследствие слабости своих прежних верований не уклонились после крещения от христианства, то об обращенных из мусульманства положительно можно сказать, что они в значительном количестве остались при прежних своих верованиях. После Высочайшего Манифеста 17 апреля 1905 г. все эти отступники, которых насчитывается до 30 тысяч человек, подают прошения об отчислении их от православной церкви”. Постепенно миссионерство исчезает из отношений светской власти с мусульманами Поволжья. Особое совещание 1910 года "По выработке мер для противодействия татарско-мусульманскому влиянию в Поволжском крае" формально не отрицая важности христианизации мусульман не советовало "возлагать на нее, в государственных целях какие-либо надежды". Участники Совещания признали, что проповедь христианства среди мусульман не должна исходить от государства, а должна всецело производиться церковью. Кроме того, ислам, как религия, наконец-то в глазах властей лишился образа враждебной государственным интересам силы. По мнению вятского губернатора П.К.Камышанского, которе он выссказал на заседании Особого совещания от 14 января 1910 года, задачей правительства является поддержание чистоты ислама, так как разложение чистоты религии и чистоты ислама явилось причиной революционного движения. Председатель Совещания А.Харузин также отметил, что, "хотя магометанство не может быть уравнено с христианством, но оно представляет источник нравственности и расшатывать его не стоит... Мусульманская масса не может считаться безнадёжной с государственной точки зрения" и необходима борьба лишь с отдельными группами противоправительственной направленности - "националистической тенденцией магометанства". К началу двадцатого века, отказавшись от искоренения мусульманства и стараясь по отношению к мусульманам избегать всего того, "что могло бы казаться посягательством на религиозные убеждения", центральная власть отказалась от открытой христианизации мусульман и пыталась найти приемлемый вариант взаимоотношений государства с исламом через реформу духовного управления и системы образования мусульман. Руководящим принципом в политике государства по отношению к мусульманским подданным наконец-то стали принципы, зафиксированные в Журнале Комитета министров от 22 февраля и 1 марта 1905 года, в котором говорилось: “Мусульманское население внутренних губерний всегда исполняло свой долг перед государством наравне с его коренными подданными и не доставляло правительству каких-либо забот в отношении политическом... Исторически сложившимися отношениями этими надлежит дорожить и испортить их следует опасаться”. Глава 4 За царя и отечество В истории русской армии татары оставили свой след. Московские князья начали брать татар на службу еще в 14-15 веках. Все население касимовского ханства относилось к служилым татарам. Арзамасские служилые татары впервые упоминаются в 1572 г. как участники “немецкого похода”. Они в составе многочисленного войска находились в Пскове и Новгороде (1575 г.) в связи с угрозой нападения со стороны Польши. В 1580 году были созданы арзамасские станицы, которые наряду с мещерскими сторожевыми поселениями, контролировали земли к западу от Арзамаса, в которые заселялись татары, несшие дозорную службу к юго-востоку от Арзамасской засечной черты по линии север-юг и обратно. С продолжением черты на Алатырь и Симбирск они вместе с алатырскими татарами стали нести службу и на этой черте. В составе русского войска численностью 4500 чел., направляемого под командованием Дмитрия Пожарского против поляков и литовцев в июне 1615 года было более тысячи служилых татар, в т.ч. алатырских служилых татар 230 человек, арзамасских князей, мурз и татар 228, темниковских - 430 и курмышских - 120 чел. В походе на Псков (август 1615 г.) под командованием Ф.Шереметева половину войска составляли служилые татары тех же уездов. Интересные сведения содержатся в царской грамоте относящейся к смоленскому сражению (1639 год). В ней царь распоряжается отметить служилых татар особым вознаграждением. В числе отличившихся были сыновья Богдана Розбахтина (Янбулат и Еникей). Об одном из них в царской грамоте говорится, что “находился в осаде, всякую нужу осадную и голод терпел, в полоне Смоленске в тюрьме сидел и из походу вышед ко государю к Москве и языки имел и ныне Янбулат и Еникей в государеве службе служат зимние и летние службы вместе без выезду”. Исполняя указ царя, им пожаловали поместья отца и двоюродного брата Мамеша Карамышева, переселившегося в Казанский или Свияжский уезд. О трудностях службы татар свидетельствуют жалобы арзамаских служилых татар, датированные 1648 годом. В них говорится, что уже 5-й год подряд мобилизуются поголовно все служивые люди (вместо мобилизации по половине) для охраны юго-востока Нижегородского края от ногайцев. Аведь за эти 5 лет они находились в крепостях - на Пузской засеке, на Ломове, в Керенском, Карсуне, участвовали в дальнем Калмиюсском походе. Арзамасские и алатырские мурзы и татары вместе с русскими служилыми людьми участвуют в изнурительном рейде по восточной Украине 1655-56 гг. Следует отметить, что в колонизации Сибири, имеется ввиду Западная Сибирь, междуречье Иртыша и Тобола, активное участие принимали татары-мишари. Они так же несли службу на Дону в полку Долгорукова. Видимо с тех пор и прижилось на Руси слово “казак”, которе на русский язык переводят как “удалец”, а татарам оно ясно и без перевода. Всего же на 1897 год в казачьем сословии состатояло около 56 000 татар (вместе с членами семей), служивших в Донском, Уральском, Семиреченском, Сибирском, Оренбургском казачьих войсках. В конце XVII - начале XVIII вв. начались военные реформы и переход к полковой организации военных сил и современному вооружению. Они требовали качественно иного подхода к комплектованию и он был найден. Регулярная армия стала комплектоваться с помощью рекрутских наборов, когда с определенного числа душ мужского пола (500 -во время длительных войн и 1000 в мирное время) брался один или два рекрута. Сословие служилых татар было ликвидировано и татары, как и другие народы Поволжья попали под указ о рекрутских наборах и подлежали призыву как и русское население. Татары привлекались на строительство Санкт-Петербурга и земляных укреплений Петропавловской крепости, а затем в 1704 году в числе прочих работных людей были переведены на сооружение крепости Кроншлот на острове в Финской губе вблизи Петербурга. С тех пор они служили на фортах и кораблях Балтийского флота в городе, получившем название Кронштадт. Об этом свидетельствует и старинное мусульманское кладбище на острове. С 1722 года по именному указу Петра I было "повелено брать рекрут с мордвы, черемисы, татар и чуваш, как с русских, а татар брать малолетних, от 10 до 12 лет, из которых употреблять третью долю в денщики и часть в матросы… В императорскую же гвардию из рекрут отбирать физически крепких, хорошо сложенных, сметливых новобранцев". В 1997 году в городе Выборг было найдено захоронение русских солдат, погибших при его осаде в 1710 году. Газета “Выборгские ведомости” дала такую характеристику захоронению: “Большинство черепов обладают чертами переходного расового типа (весьма характерного для русского народа, к восемнадцатому веку ассимилировавшего немало представителей тюркских и угро-финских народностей), и даже "чистого" монголоидного типа (череп сферической формы, с покатым лбом). Понятно, что в шведском захоронении такого быть не могло. Кстати, в войске Петра Первого, кроме русских рекрутов, были казаки, калмыки и башкиры. В осаде Выборга 1710 года принимали участие астраханские татары, которых использовали на строительных работах”. После победы под Полтавой российское военное командование организовало, выражаясь соверменным языком, стратегические рейды татарских и башкирских всадников через Ботнический залив, которые атаковали непосредственно территорию Швеции, такм образом, заставляя противника распылять силы. Одетые в шубы, на легких конях они наносили огромный, прежде всего моральный ущерб противнику, который не чувстовал себя в безопасности, что было в той ситуации немыслимо для обычной русской кавалерии, которой грозило в результате таких маневров просто провалиться под лед. Несколько таких походов в значительной степени приблизили мир со Швецией, по которому к России отошли вся Прибалтика и Выборг. При Петре I татары сражались в рядах российской армии в Северной войне, “прорубая окно в Европу” и по всей необъятной Руси. Приемга кергячтан чячляремне кырдылар “Годен” диеп кычкыргач яшь йорегем ярдылар ( После того как повели на прием, состригли мои волосы После того как прокричали “годен” сердце мое от тоски разорвалось) Сказать, что условия содержания солдат и муштра были ужасными -это не сказать ничего. В те времена среди офицеров существовала поговорка: “Вот тебе три мужика, сделай из них одного солдата”. Светлейший князь Потемкин так писал о солдатской службе времен рекрутских наборов: “Словом одежда войск наших и амуниция такова, что придумать почти нельзя лучше к угнетению солдатов, тем паче, что он взят будучи из крестьян в тридцать почти лет возраста узнает узкие сапоги, множество подвязок, тесное нижнее платье и пропасть вещей, век сокращающих”. А вот еще зарисовки из жизни солдат, теперь уже павловской эпохи: “Истинные муки настали для солдат. И в предшествовавшее царствование (Екатерины) обращение с ними не отличалось мягкостью, а При Павле оно приобрело характер подлинной жестокости. Генерал Аракчеев, лично обучая гвардейский Преображенский полк, поправлял выправку ударами, рвал усы у гренадер, бил без различения простых солдат и юнкеров нововведенной форменной палкой”. Царские власти ввели дьявольский обычай предлагать на выбор: либо крещение, либо уход в рекруты. Причем брали из деревни до тех пор, пока кто-нибудь из ее жителей не соглашался креститься. Но и армии над теми, кто хранил веру отцов, издевались: называли “гололобыми”, мазали губы салом, подкладывали в личные вещи свиные уши. А впереди их ждали годы, полные лишений, мук, усугублявшихся тем, что татары тогда плохо знали русский язык, тупая муштра, физические тяготы. За малейшую провинность подвергали физическим наказаниям: секли шомполами, выставляли в морозы в караул в одних мундирах, окунали в холодную воду. О словесных оскорблениях, бывших неотъемлемым компонентом "воспитания" “слуг царя” не приходится и говорить. Все это могло кончиться лишь при условии принятия христианства: крестившийся получал льготы, благосклонность начальства, и 25 рублей. Священникам же давались специальные наставления, как проводить психологическую обработку мусульман. Благо опыт, накопленный христианскими миссионерами по этой части был богатый. Но многим удавалось устоять. Положение изменилось после указа Екатерины II “Об определении мулл и прочих духовных чинов магометанского вероисповедания и об учреждении в Уфе Духовного собрания для заведования всеми духовными чинами того закона в России пребывающими”. Тогда татарам официально было разрешено исповедовать свою религию и русское правительство официально отказалось от идеи перевести всех мусульман в православие. Иноверцев согласно указу Екатерины II от 23 сентября 1788 года было разрешено возводить в русское дворянство и присваивать офицерские звания. Детей дворян-мусульман было разрешено принимать в кадетские корпуса и для них предусматривались “законоучители” -- муаллимы. (Выпускниками кадетского и пажеского корпусов были генерал-адъютант эмир Бухарский Абдул-Ахад, генерал-майор Али Шах Али, генерал-лейтенант Абдул-Азиз Давлетшин, генерал Мухаммед Шефи Шамиль -- сын знаменитого имама Шамиля) . В дальнейшем свобода отправления богослужений получила закрепление в статьях Основных Законов Российской империи. В частности, ст. 45 гласила, что “свобода веры присвояется не токмо христианам иностранных исповеданий, но и евреям, магометанам и язычникам, да все народы, в России пребывающие, славят Бога Всемогущего разными языками по закону и исповеданию праотцев своих…” . С начала XIX века в армии и гвардии ввели институт военных священнослужителей -- ахунов и мулл. Присутствие того или иного духовного лица неправославного исповедания зависело от религиозного состава нижних чинов воинской части. Кандидатура на должность ахуна Санкт-петербургского гарнизона предлагалась "Обществом лейб-гвардии офицеров, исповедующих мусульманство", В выборах принимали участие представители мусульман от всех гвардейских частей. Вот например выдержка из приказа о выборе военного ахуна: "Приказание по отдельному гвардейскому корпусу. Его Высокопревосходительство г. командир Отдельного Гвардейского корпуса приказать изволил: для выбора ахуна на имеющуюся при Гвардейских частях вакансию сделать следующее распоряжение: От всех полков, артиллерийских бригад и прочих частей гвардейского корпуса, в С. Петербурге и ближайших окрестностях расположенных, назначить из магометан по одному унтер-офицеру или по два рядовых отличного поведения. Чины л(ейб) г(вардии) Крымско-татарского эскадрона и собственного Его Величества конвоя к выбору ахуна не приглашаются. Совещание и выборы назначить в квартире-молельне в доме купца Калугина под № 185, что на Невском проспекте. 7 ноября 1859 г." Ахуны и муллы руководили богослужениями, вели пастырскую работу среди солдат, принимали участие в торжественных государственных церемониях, при принятии воинской присяги и освящении знамён, напутствовали войска, уходящие на войну, корабли, уходившие в боевые походы. Ахуном как правло становился человек уважаемый и сведущий в богословии. Ярким примером этого может служить назначение в начале 20 века военным ахуном Атауллы Баязитова, -- авторитетного в российских исламских кругах богослова, просветителя, автора нескольких книг, в том числе книги "Отношение ислама к науке и иноверцам", написанной на русском языке, где он призывал к дружбе между мусульманами и христианами , писал о вкладе мусульман в развитие науки, призывая мусульман изучать свою религию и не следовать заблуждениям, далеким от ислама. Баязитов, владевший восточными и европейскими языками состоял в качестве официального переводчика при Министерсвте иностранных дел. При нем в Петербурге была возведена соборная кафедральная мечеть, им была основана и издавалась первая в России татарская газета "Нур" ("Свет"). Документы военного ведомства регулировали и порядок духовного обслуживания лиц неправославного исповедания, начиная с принятия присяги и, заканчивая регламентацией соблюдения правил своей веры в повседневной деятельности. Например, порядок принятия присяги для мусульман предусматривал возможность использования одного из пяти принятых языков (докагатайско-татарское наречие, турецкий язык, персидское наречие, адербиджано-тюркское наречие). Принимающий должен был повторять слова присяги, которые ему зачитывало духовное лицо “магометанской веры”. Если оно отсутствовало, то эта обязанность возлагалась на кого-либо из грамотных мусульман, а если присягающий был грамотен, то ему самому предоставлялась возможность читать текст присяги. Если же вышеназванных условий не было, то инструкция предписывала: “За неимением же грамотных мусульман и за безграмотностью приводимого к присяге, лицо, наряженное для привода его к оной, должно читать ему слова присяги, написанные русскими буквами”. Вот как описывает, например, церемонию принятия присяги в Алекандровском юнкерском училище русский писатель Куприн, сам, кстати, бывший офицером русской армии: “Перед строем священники: православный за аналоем, в золотой ризе, католический -в черной сутане, с четырехугольной шапочкой на голове, лютеранский -в длинном, ниже колен сюртуке…магометанский мулла - в зеленой чалме”. ( роман “Юнкера”). В армейских частях процедура принятия присяги была скромней: “…формулу присяги читал православным -священник, католикам -ксендз, евреям -раввин, протестантам, за неимением пастора -штабс-капитан Диц, а магометанам -поручик Бек-Агамалов” ( повесть “Поединок”). Воевали солдаты-татары “за царя и отечество” во всех войнах, которые вела Российская империя: и русско-турецких, и с французами, и с поляками, и в Крыму. Во второй четверти 18 века четыре мусульманских конных полка в составе армии фельдмаршала Румянцева-Задунайского участвовали в Семилетней войне, и вместе со всей русской армией торжественно вступили в Берлин. А в 1768 -- 1772 гг. более чем три тысячи мусульман были привлечены для подавления восстания польских конфедератов. И этот список далеко не полный. В русской армии даже существовал Татарский уланский полк, отличившийся в войнах с Наполеоном. Татарский уланский полк был сформирован в 1803 году. В Отечественную войну 8 действующих эскадронов полка состояли в 3-й Западной армии в кавалерийском корпусе генерал-майора К. О. Ламберта, 2 запасных -- в резервном корпусе генерал-лейтенанта Ф. В. Сакена. Командовал полком генерал-майор К. Б. Кнорринг. 8 октября неприятельский кавалерийский отряд делал разведку в районе Чарукова. Генерал Ламберт “вознамерился захватить австрийцев врасплох”. Для этой цели “на 15 охотников Татарского уланского полка, знавших по-немецки, велели надеть австрийские каски и плащи и пустили их вперед. На окрик польского пикета наши охотники объявили себя за австрийский патруль и захватили пикет до последнего человека”. Эта операция дала возможность отряду Ламберта провести блистательную ночную атаку, в которой участвовал и Татарский уланский полк. В результате боя были пленены 150 австрийцев и захвачено 3 неприятельских штандарта. В 1814 году полк был награжден Георгиевскими трубами с надписью “За отличие против неприятеля в сражении у Кульма 18 августа 1813 года”. Еще одной славной страницей в военной истории татар стало их участие в народном ополчении в Отечественной войне 1812 года. Шестого июля 1812 года Александр I издал манифест о созыве народного ополчения. Текст манифеста в тот же день был обнародован в Казани. Манифест был переведен на татарский язык, напечатан в 200 экземплярах и разослан по губернии. Со всех уездов люди стали стекаться в Казань, желая вступить в ополчение. "Татарское общество", как называли тогда татарское население Казани, сосредоточенное преимущественно в двух татарских слободах - Старой и Новой приняло активное участие в формировании ополчения. Из числа наиболее уважаемых людей были выбраны особые комиссары, ответственные за сбор пожертвований, которые каждую неделю докладывали татарскому городскому голове о суммах сборов. Всего было собрано 8360 рублей. Это было не мало, учитывая, что татары составляли 15% населения города, а русское население, составлявшее 85% собрало 10 тысяч рублей. Ополчение было сформировано очень быстро. Уже к декабрю 1812 года оно было укомплектовано и экипировано и готово было выступить в поход. В шате ополочения насчитывалось 3280 ратников из которых было сформировано два полка - пеший в количестве 3000 человек и конный, в количестве 280 человек. Пеший полк состоял из шести батальонов. В каждом батальоне насчитывалось четыре сотни пехотинцев. Батальон делился на сотни, котоыреми командовали сотенные начальники из дворян, в каждой сотне было так же два "пятидесятника", одиннадцать урядников, писаря и трубачи. В ополчение записывались русские, татары, чуваши, мари, мордва. Патриотический подъем среди татар был высок. Так, например, мещанка Нигабидуллина, отдав в ополчение своего старшего сына, пришла в татарскую ратушу просить чтобы взяли и младшего. В декабре 1812 года ополчение вышло из Казани и ускоренным маршем стало догонять наступающие русские части. 30 сентября 1813 года ополчение, к тому времени перименованное в Казанский пехотный полк, вошедший в корпус Муромцева, прибыло под Дрезден. Весь октябрь ополчение принимало участие в осаде этой важнейшей крепости - столицы Саксонского княжества, которую оборонял гарнизон во главе со знаменитым французским маршалом Сен-Сиром. Казанский полк участвовал во всех сражениях, происходивших под Дрезденом. 1 и 4 октября он принял непосредственное участие в боях, в которых были " оба раза отражены с великим успехом сильные неприятельские вылазки". 5 октября Сен-Сир предпринял еще одну вылазку, однако прорвать осаду ему не удалось, и он снова был отбит при участии Казанского полка. Одновременно две пехотные роты полка были отряжены под крепость Пирну "для прикрытия артиллерии". После сражения 5 октября 1813 года Казанский полк вошел в состав бригады генерал-майора Александра Дмитриевича Гурьева, которая переправившись через Эльбу соединилась с австрийскими войсками. В составе бригады Гурьева Казанский полк участвовал в сражениях 12, 15, 16 и 17 октября. 25 октября французы предприняли еще одну отчаянную попытку прорвать блокаду Дрездена. Кровопролитный бой продолжался с 7 утра до самой ночи. Казанский полк вместе с Третьим Нижегородским составлял передовые колонны и дрались так, что "истеряли почти до одного боевого патрона". За тот бой наряду с другими воинами-русскими по национальности Аннинским крестом за личное геройство был награжден татарин Агиев, произведенный в младшие офицеры и тем самым из крестьянин ставший дворянином. Поистине золототом вписано в историю России участие мусульман -в подавляющем большинстве своем татар и башкир в Отечественной войне 1812 года. Башкиры участвовали еще в войнах с французами с кампании 1807 года, когда прибывшие к действующей армии башкирские команды и Ставропольский калмыцкий полк, прикрывая отступление русской армии от Фридланда, пустили "несколько сот стрел в неприятеля, изумленного невиданным оружием". В 1811 году были учреждены 1-й и 2-й конные пятисотенные Башкирские полки. В 1812 году башкиры и мещеряки составляли уже 4 полка; 1-й полк находился в Отдельном казачьем корпусе атамана М. И. Платова, 2-й полк состоял и 3-й Западной армии, два других оставались на месте. Действуя в составе корпуса, башкиро-мещеряцкие воины прошли Отечественную войну, постоянно находясь "в делах против неприятеля". Они сражались на Бородинском поле, воевали в составе "летучих" отрядов, преследовали неприятели при наступлении русской армии, атаковали французов при Березине. После опубликования манифеста о созыве ополчения "с хребтов Урала двинулось в поход 23 пятисотенных полка... В полки поступило дворян, татарских князей и мурз до 400". Башкиры и мещеряки участвовали в заграничных походах русской армии и завершили боевой путь в Париже. Какой-либо уставной формы одежды в башкиро-мещеряцких полках не было. Воины носили национальные боевые костюмы, на некоторых всадниках были кольчуги. Оружием служили пики, сабли азиатского типа, фитильные ружья с сошками. У пояса воин носил колчан со стрелами и налучье с луком. Татары, башкиры и представители других мусульманских народов вступили в Отечественную войну 1812 года почти с самых первых ее дней. 1-й башкирский полк сражался с врагом в составе 2-й армии генерала П. И. Багратиона, 2-й башкирский -- в 3-й армии генерала А. И. Тормасова, 1-й тептярский полк -- в 1-й Западной армии генерала М. Б. Барклая де Толли. Уже 15 июня 1812 г. в боях под Гродно отличились воины 1-го башкирского полка: рядовые Узбек Акмурзин и Буранбай Чувашбаев, хорунжий Гильман Худайбердин и есаул Ихсан Абубакиров. В июле после соединения русских армий башкирская конница вела разведку в районе Смоленска, а затем участвовала в наступлении российских войск на местечко Рудни. В частности, 16 июля 2-й башкирский полк под командованием майора Курбатова участвовал в сражении под городом Кобрином (восточнее Брест-Литовска), в ходе которого было убито 2 тыс., взято в плен 2382 солдата, 76 офицеров и 2 генерала наполеоновской армии. За храбрость и отвагу, проявленные в этом бою, Аюп Каипов и полковой старшина Аралбай Акчулпанов были награждены орденами Св. Анны 4-й степени. А 27 июля кавалерия атамана М. И. Платова, в составе которой находился 1-й башкирский полк, нанесла поражение французской дивизии под командованием Себастиани. Немало мусульман полегло и на Бородинском поле. В этом сражении участвовал 1-й тептярский полк. После Бородинской битвы в период подготовки контрнаступления русской армии башкиры, татары, мишари и тептяри (татары, проживавшиена територии Башкиро-мещеряцкого казачьего войска) в составе подвижных конных отрядов действовали в тылу наполеоновских войск. В ходе Отечественной войны 1812 года мусульмане собрали в пользу армии 500 тысяч рублей и отправили на фронт 4139 строевых лошадей. Было сформировано более 30 башкирских, татарских и ногайских полков по образцу казачьих. В русской армии в рядах южной армии Чичагова действал полк крымских татар. В каждом таком полку насчитывалось 500 рядовых и 30 офицеров: командир полка, старшина, 5 есаулов, 5 сотников, 5 хорунжих, 1 квартирмейстер, 1 -- 2 писаря и 10 пятидесятников. Также в штате каждого полка находился мулла. Татары, башкиры, ногайцы и другие мусульмане вместе с русскими несли на своих плечах всю тяжесть войны с Наполеоном и последующих заграничных походов, пройдя от западных границ до Москвы, а потом от Москвы до Парижа. В освобождении Москвы от армии Наполеона участвовали несколько башкирских полков и 1-й мишарский полк. В частности, 1-й башкирский полк находился в составе армейского партизанского отряда полковника И. Е. Ефремова, а затем под командованием полковника Н. Д. Кудашева. При отступлении из Москвы 7 октября французские войска подвергались многочисленным атакам башкирско-татарской конницы. Через несколько дней 12 -- 13 октября в районе Малоярославца отряд Кудашева захватил много трофеев и отбил пленных. В сентябре 1812 г. в период подготовки контрнаступления когда основные силы русской армии были сосредоточены в Тарутино, и ощущалась необходимость в пополнении сформировано около 30 полков татаро-башкирской конницы. Отличился в в осенне-зимних боях с Наполеоном 1-й тептярский полк. В начале сентября 1812 г ода полк под командованием майора Темирова действовал в составе калужского ополчения. 11 -- 24 сентября 1-й тептярский полк переходил в состав партизанского отряда Дениса Давыдова. В “Дневнике партизанских действий 1812 года” Д. Давыдов упомянул о совместных с татарами боевых операциях против французов. Он очень не хотел отпускать от себя полк когда поступил приказ 1-му тептярскому полку перебазироваться на другое место: “Я получил повеление отделить от себя Тептярский полк к Рославлю и Брянску для содействия отряду калужского ополчения. Как ни тяжко мне было исполнить сие повеление, но, чувствуя важность Рославльского направления, я без прекословия приказал майору Темирову идти в Рославль”. Позже 1-й тептярский полк майора Темирова отличился в сражении под Рославлем. За отвагу в этом бою орденом Св. Владимира 4-й степени был награжден прапорщик Мунасыпов, а орденом Св. Анны 3-й степени зауряд-хорунжий Ибрагимов. На протяжении всей осенне-зимней кампании военные формирования российских мусульман участвовали во всех сражениях Отечественной войны. Уже при отсутплении французов из России в составе корпуса генерал-лейтенанта Л. К. Эссена башкирская и татарская конницы преследовали армию Наполеона в районе Дропчина по обоим берегам реки Буг. Это, кстати, нашло свое отражение в живописных полотнах, посвященных войне 1812 года. В частности, на картине “Переправа войск Наполеона через Березину” изображен всадник, одетый в восточный халат, за спиной которого висит колчан с луком и стрелами, а в руке пика. Оборванные французские солдаты поднимают руки вверх перед этим всадником. 2-й башкирский полк участвовал в разгроме отрядов польского генерала Конопки, а с ноября 15 татарско-башкирских полков в составе поволжского ополчения воевали на Украине. Вместе со всей русской армией мусульмане перешли границу России. И уже 27 января 1813 г. в Варшаву вступил 2-й башкирский полк в составе корпуса генерал-лейтенанта Л. М. Волконского. Также в январе 1813 г. в штурме Данцига вплоть до его капитуляции 21 декабря участвовали 10 татарско-башкирских полков. Своими умелыми действиями отличился в боях за Данциг 1-й башкирский полк, который был внесен в “правительственный журнал выдающихся военных событий”. С марта 1813 г. татарские и башкирские полки принимали участие в сражениях под Берлином и Дрезденом. В осаде Дрездена отличились 2-й, 13-й, 15-й башкирские полки, а после Лейпцигского сражения туда подошли 1-й, 4-й, 5-й и 14-й башкирские полки. В конце 1813 года 5 полков, укомплектованных мусульманами, были направлены в Чехию и вместе с казачьими полками и регулярными частями русской армии вели там боевые действия против наполеоновских армий. Заметный вклад внесли мусульмане и в победу в великой “битве народов” под Лейпцигом. С 4 по 7 октября множество мусульман сражались бок о бок с русскими и европейцами против армии Наполеона. Башкирская и татарская конницы участвовали в боях за Гамбург, Берлин, Веймар, Франкфурт-на-Майне и другие германские города. В Веймаре российские солдаты-мусульмане встретились с немецким поэтом И. В. Гете и подарили ему лук со стрелами и курай (национальный духовой музыкальный инструмент). Зачастую шедшие в авангарде российской армии конные отряды, состоявшие из представителей этих народов, наводили ужас на противника. Дело дошло до того, что в своих призывах к сопротивлению русской армии Наполеон говорил, что Франции грозит нашествие “диких татар, которые едят лошадей”. По некоторым данным, именно конный полк, составленный из татар и башкир, первым вошел в Париж . После вступления российской армии в Париж воины 9-го башкирского, 2-го тептярского, 2-го мишарского полков были награждены серебряной медалью "За взятие Парижа 19 марта 1814 года". В память о героизме российских солдат, проявленном в Отечественной войне, все ее участники, включая мусульман, были награждены серебряной медалью "В память войны 1812 -- 1814 гг." Многие воины-мусульмане были удостоены различных орденов Российской империи, а так же были возведены в дворянское достоинство. Война 1812 -- 1814 гг. выявила талантливых военачальников среди представителей мусульман, самым известным из которых стал Кахым-туря (Кахым-турэ). Об участии башкир и татар в войне писали в своих мемуарах герои войны 1812 года Д. Давыдов, С. Глинка, Н. Раевский. В народном фольклоре эти события нашли отражения в песнях-беитах “Любизар”, "Эскадрон", "Кахым-туря", "Баик", "Кутузов"; "Беите о русско-французской войне", "Беите о Кутузове" и в легендах и преданиях "Кахым-туря", "Абдрахман Акьегет", "Вторая армия". За активное участие мусульман в Отечественной войне 1812 г. по указу императора Александра I в 1813 года мусульмане получили разрешение построить мечеть в Татарской слободе, в Замоскворечье на участке купца 1-й гильдии Назарбая Хамалова. В 1823 г. вместо деревянного было сооружено каменное здание. Согласно распоряжению московского генерал-губернатора строение ничем не должно было отличаться от соседних особняков и только в 1882 году к ней был пристроен минарет и возведен купол, после чего здание приобрело вид исламского культового сооружения. Мечеть перестраивалась и в 1914 году по проекту архитектора П. Ивницкого. В Российской империи мусульмане кроме рекрутской повинности так же несли казачью службу. Для этой цели как упоминалось выше было сформировано башкирско-мещерецкое войско. Это было иррегулярное войсковое подразделение, сформированное по образцу казачьих войск, основной обязанностью которого являлась охрана юго-восточных границ России и участие в войнах и походах. В войско входили башкиры и татары в возрасте от 20 до 50 лет. От 4 -- 5 дворов поочередно выставлялся один человек. В 1847 году был установлен 30-летний срок службы. Летние и зимние сборы продолжались по 6 месяцев. После прохождения линейной службы некоторая часть башкир и татар переводилась на службу писарей, посыльных, сторожей и т.д. Охрану Оренбургской линии войско несло за свой счет. Снабжение оружием, одеждой, лошадьми и съестными припасами бойцов башкирско-мещерецкого войска производилось в порядке "подмоги" (в размере от 25 -- 37 до 40 -- 75 коп. серебром с души), которая оказывалась всем населением сел, откуда мусульмане выходили на службу за исключением территориальных начальников, их помощников и старшин. Общественная помощь оказывалась также хозяйствам, командированным на службу. В 1798 -- 1849 гг. башкиры и татары ежегодно послылали на Оренбургскую пограничную линию более 65% (5,5 тыс. чел.) всех служащих. Башкирско-мещерецкое войско командировало воинскую команду в составе 1 тысячи всадников на Сибирскую пограничную линию сроком на 1 год и на этапную службу по Сибирскому тракту. Башкиры и татары несли также этапную службу на Златоустовском тракте и на западной границе России. Башкирско-мещерецкое войско подчинялось непосредственно генерал-губернатору Оренбургского края. До 1834 г. оно не имело ни войскового атамана, ни специальной канцелярии. Прием и отвод команд производились походными старшинами мусульман. Должностные лица в войске комплектовались из представителей знатных и богатых родов. Они назначались кантонными начальниками и утверждались генерал-губернатором. Чины в башкирско-мещерецком войске подразделялись на действительные, классные и зауряд-чины. Армейские (подпрапорщик, прапорщик, поручик, капитан, майор, подполк., полк., ген.-майор), казачьи (урядник, хорунжий, сотник, есаул, войсковой старшина), действительные и классные (от 14 до 12 класса) чины присваивались царем и военным министром за воинские или особые заслуги и за долголетнюю службу. К зауряд-чинам относились зауряд-хорунжий, зауряд-сотник, зауряд-есаул -- они были в ведении генерал-губернатора. Лишь лица, имевшие зауряд-чины, могли стать действительными офицерами. Армейским офицерам и классным чинам давалось звание потомственного дворянина, зауряд-чинам -- личного дворянина. С 1754 г. все башкиры в возрасте от 20 до 50 лет несли круглогодичную кордонную (пограничную) службу на Уйской, Верхнеуральской, Оренбургской и Уральской дистанциях. Одновременно 2500 башкир и татар "о двуконь, на своем коште" служили на южных дистанциях и Сибирской пограничной линии. К внутренней службе относились также этапная (по Сибирскому и Златоустовскому трактам), полицейская (в Казани, Москве, Санкт-Петербурге) и гарнизонная, которую мусульмане несли в российских городах эпизодически. Служба того времени широко отражена в бейтах -народных песнях-сказаниях о жизни и быте татар. В одном из беитов, посвященных русско-турецким войнам 20-30 годов 19 века повествуется о тяготах Дунайского похода русской армии: Балкан тавын мендек без, тереклерне кюрдек без Алты кадак сохари белен унике кен йередек без (Залезли мы на Балканские горы, видели там турков Шесть фунтов сухарей было у нас на двенадцать дней) Терек дигян жирлярда, эссе-эссе кеннярдя Жан бирюдан яман икян штыкка-штык кильгянда (На турецкой земле в жаркие дни Тяжело с жизнью расставаться сойдясь в штыки). Служили татары и в отдельном Кавказском корпусе во время длительной Кавказской войны, которую вела Россия в 19 веке. Скупые строки беитов так говорят о битве у аула Гуниб -резиденции Шамиля: Туплар атып без сугыштык Шамил белян хер кендэ Бик кюп гаскер халак булды Гуниб тавы эстендэ (Стреляя из пушек каждый день мы сражались с Шамилем Много солдат погибло на горе Гуниб). Татары, отслужившие по рекрутской повинности 25 и более лет при выходе в отставку могли селиться по месту своей службы. Это были уже люди далеко за сорок, изнуренные тяжелой службой. Им предстояло начинать все с нуля. За тридцать лет с тех пор как они покинули родные края, прервалась связь с родными, на родине их никто не ждал: родители к этому времени уже умерли, братья, сестры и друзья зачастую не хотели принимать в семью фактически чужого им человека, о котором они почти ничего не знали. Поэтому отставные солдаты часто оставались жить там, где их заставало окончание службы. Нередко эти ветераны носили русские фамилии, которые им “присваивали” вместе со званием российского солдата: писаря и офицеры не хотели “ломать” свои языки и утруждать себя произношением мусульманских фамилий. С поры рекрутских наборов и появились среди татар Соколовы, Бочкины, Сибиряковы, Кузнецовы, Корнеевы, Орловы, Соколовы и прочие. Отставные солдаты пополняли татарские общины в крупных городах, так как право селиться во внутренних губерниях России получили и другие категории мусульман. Уровень жизни в них был выше; было больше возможностей найти работу. Однако возвращались они и в родные села, о чем свидетельствуют ревизские сказки, в которых специально указывалось, что такая-то семья -потомки отставного солдата. В последствии после военной реформы 1874 года, когда армия перешла на принцип комплектования по призыву татары стали призываться наравне с представителями других национальностей. Татары принимали участие и в русско-японской войне, о которой дошло больше всего беитов. Они были и в Порт-Артуре, и в армии генерала Куропаткина, и на эскадре адмирала Рождественского в Цусимском сражении. …Тонге сегать унигеда атакка киттег без Японнар туп атадыр, Порт-Артурне ватадыр Кайсы аяксыз, кайсы кулсыз, тилмерешеп ятадыр ( Ночью в двенадцать часов мы пошли в атаку Японцы стреляют из пушек, разрушают Порт-Артур Кто без руки, кто без ноги падает со стонами). Другой беит повествует о перипетиях битвы под Мукденом: Японнан солдатлары тау башыннан китте Мукденнарны бирмес идек, безде снаряд бетте (Солдаты отступили на вершины гор Не сдали бы мы Мукден, да кончились снаряды) Военный министр генерал Куропаткин, главнокомандующий русской армией во время русско-японской войны так отозвался о солдатах- “инородцах”: “И татары, и евреи умели и будут впредь уметь так же героически драться и умирать, как и прочие русские солдаты”. Неизгладимый след в памяти татарского народа оставила Первая мировая война. Большая часть мужчин была призвана в армию. Августнын икесе кенне чыгып китем сугышка Шуннан башлап газап чиктем, хич калмадым тынычта (Второго августа ушел я на войну с этого времени начались мои мучения, с тех пор не видал я покоя) Бесхитростным и простым языком говорится обо всем том, что пришлось пережить солдату на полях сражений: Эссе вакыт янасын, суык булса тунасын, Яткан жирден дошманга узен мылтык атасын (В жаркую погоду сгораешь от жары, в стужу -мерзнешь Даже лежа из своей винтовки стреляешь по врагу) Тоска по дому и усталость от войны так же нашли свое отражение в этих памятниках народного творчества: Мескен солдатлар ятадыр каткан сохари кимереп Бу жирдлерде вафат булсам, бабкем кала тилмереп (солдаты-бедняги грызут окаменевшие сухари если умру я в этой земле, то дети мои будут скорбеть обо мне) Несколько иным было положение татар-дворян, которые сознательно связали свою жизнь со службой в армии. В русской армии не существовало учета офицеров по национальному составу. Учитывался лишь конфессиональный состав офицерского корпуса. В начале XX века (1902-1903 гг.) мусульмане составляли следующий % офицеров: Капитаны армейской пехоты 1,1 Полковники ,05 Генералы 0,4 В том числе: генерал-майоры 0,7 генерал-лейтенанты 0,2 . Что касается продвижения по службе то, православные, в частности, достигали чина полковника в среднем через 26 лет, а мусульмане - 28,3, ; православные по вероисповеданию получали первый генеральский чин в среднем через 20,7 лет, а мусульмане - через 22 года, генерал-лейтенанта соответственно - 27,7 и 37 лет. Типична в этой связи судьба татарина-дворянина, генерала царской армии Абд Аль-Азиза Давлетшина. Сын подполковника русской армии, дворянин Уфимской губернии, Абд-Аль-Азиз Давлетшин родился 20 июля 1861 года. Он окончил Павловское военное училище (выпуск 1882 года). Прослужив несколько лет в разных армейских частях, он в 1887 году поступил на офицерские курсы восточных языков при учебном отделении восточных языков Азиатского департамента Министерства иностранных дел и закончил их в 1890 году. По направлению начальства он прослужил несколько лет в Закаспийской области выполняя там различные поручения. В 1898 году Давлетшин занимал пост пристава и “исполнял обязанности” пограничного комиссара Кара-Калинского участка Красноводского уезда, находящегося на границе с Ираном. В том же году по приказу из Санкт-Петербурга “вполне надежный” офицер был отправлен в ответственнейшую аравийскую командировку. Проявленные при выполнении трудного и опасного задания выдающиеся способности и деловые качества Давлетшина были высоко оценены: он был удостоен “высочайшей благодарности” и направлен для прохождения дальнейшей службы в Главный штаб. Давлетшин служил в Азиатской части Главного штаба, в которой он прошел путь от младшего по должности офицера до начальника отдела. Давлетшин принимал активное участие в общественной жизни мусульман России. В 1906 году его избрали председателем общественного комитета по строительству Санкт-Петербургской соборной мечети. В ноябре 1914 года генерал-майор Давлетшин выступил одним из инициаторов созыва съезда мусульманских организаций для обсуждения вопроса об устройстве учреждений по “оказанию помощи раненым воинам на театре военных действий”. В апреле 1917 года генерал был назначен Временным правительством командующим войсками Туркестанского военного округа, но уже в конце лета отозван в Петроград, где возглавил Азиатскую часть Главного штаба. Многие из тех, кто в те дни участвовал в создании нового общественного порядка, например, Заки Валиди подвергали критике действия генерала. Валиди, в частности заявлял что: “…женой Давлетшина была необразованная русская женщина. В Петрограде он не особенно общался с мусульманами. Это был совершенно прорусский генерал”. Однако секрет подобного отношения здесь открывается очень просто -Давлетшин, много сделавший для дела укрепления российской государственности, не мог одобрительно отнестись к проявлению различного рода сепаратистских тенденций. Прекрасно зная и понимая дела Туркестанского края, он не считал возможным создания каких-то отдельных “среднеазиатских государств” и полагал, что эти затеи выгодны не широким слоям простого народа, а лишь отдельным политиканам и всякого рода авантюристам и демагогам. После 1917 года, не позиционируя себя ни с одним лагерем, он как патриот своей страны и страстный поборник развития отношений с Востоком стремился наладить академическую систему подготовки военных ориенталистов и был готов сотрудничать с новой российской властью. 20 сентября 1919 г. Давлетшин представил начальнику Всероглавштаба Красной армии Н. И. Раттэлю свой проект создания Восточного отделения Академии Генштаба. Его предложения были учтены при подготовке соответствующего “Положения”, которое было утверждено 29 января 1920 года, и 12 февраля того же года Восточное отделение (отдел) было открыто. Судьба, однако, внесла свои коррективы. Генерал Абд-Аль-Азиз Давлетшин, по замечанию выдающегося русского востоковеда А.Е. Снесарева “предназначавшийся в начальники Восточного отдела, умер чуть ли не в день осуществления своей заветной мечты”. Мусульмане в годы разных войн за царя и отечество показали поистине выдающиеся образцы харбрости и военной выучки. Яркой иллюстрацией этого тезиса служит описание подвигов Султан-Гирея Алиева, данное в представлении его к награждению орденом свяого Георгия. “Султан-Гирей Алиев генерал-лейтенант, командир 2-го Сибирского армейского корпуса, числится в списках 7-й батареи 26-й артиллерийской бригады. Родился 30 апреля 1855 года, окончил 2-е военное Константиновское и Михайловское артиллерийское училища, в 1876 году произведен в подпоручики Кавказской гренадерской артиллерийской бригады. По окончании затем Михайловской артиллерийской академии Алиев был курсовым офицером Михайловского артиллерийского училища и последовательно командовал 7-й батареей лейб-гвардии 3-й артиллерийской бригады, дивизионом 20-й артиллерийской бригады, 26-й артиллерийской бригадой и 5-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизией. Первой кампанией, в которой участвовал Алиев, была война 1877-78 годов, причем он был награжден орденами св. Станислава и св. Анны 3-х степеней с мечами и бантом. В войну 1904-05 годов Алиев принял видное участие в действиях отряда генерал-лейтенанта Ренненкампфа в районе Цинхэчен-Мацзяцзян, в период Мукденских боев. 13 февраля Цинхэченский отряд отошел к деревне Убань-юпуза. Главные силы отряда (9 батальонов, 18 орудий, 1,5 сотни, 2 роты саперов) под начальством генерал-лейтенанта Экка заняли позицию у Тупинтая. К утру 16 февраля генерал-лейтенант Экк заболел и в исполнение его обязанностей вступил Алиев, бывший начальником артиллерии отряда, и под его руководством около часу дня штыками была отбита атака японцев на Ключевую сопку. Вечером японцы повторили атаку, но также неудачно; в 11 часов вечера они в третий раз бросились на Ключевую сопку и после жестокого штыкового боя овладели было ею. Но Алиев успел сосредоточить резерв, бросил его в контратаку и штыками выбил японцев, не успевших укрепиться на занятой ими позиции. Однако положение нашего отряда оставалось тяжелым. В своем донесении Алиев писал: “Пока держимся. Собираю со всех сторон одиночных людей для образования резерва. Ручных гранат до сих пор нет. С Божьей помощью надеюсь отстоять до утра”. Ночью на 17 февраля перестрелка не затихала, японцы два раза переходили в атаку, но, не выдерживая нашего огня с близкого расстояния, отходили назад, неся большие потери; у нас были израсходованы все резервы. С утра 17 февраля Ключевая сопка стала обстреливаться сосредоточенным артиллерийским огнем, а в 11 часов утра японцы пошли на нее в атаку и после жестокого штыкового боя захватили сопку. Тогда Алиев во главе 8 взводов Дрисского и Черноярского полков и Забайкальского пешего батальона, с развернутыми знаменами и музыкой, бросился в атаку и захватил гребень, немного не дойдя до Ключевой сопки. Дальше продвинуться не удалось. Чтобы сбить японцев, Алиев выдвинул 6-ю батарею 26-й артиллерийской бригады на дистанцию 840 саженей, сосредоточив по японцам перекрестный огонь, а в 4 часа дня, собрав из разных частей до 490 штыков, еще раз атаковал сопку; однако захватить ее не удалось, потому что по выходе на ее вершину наши войска попали под убийственный огонь и были отброшены назад с большими потерями. Донося об этом, Алиев спрашивал начальника отряда: не повторить ли атаку еще раз, вечером? Генерал Ренненкампф предоставил Алиеву свободу действий. Ночь прошла спокойно, но перестрелка не прекращалась: утомленные войска засыпали при температуре до 20° мороза; взвод артиллерии поддерживал огонь по Ключевой сопке, мешая укрепляться японцам, которые складывали бруствера из трупов и мешков с землею. Утром 18 числа Алиев решил еще раз попытаться овладеть сопкой, но японцы предупредили и с утра 18 февраля повели атаку на кряж, занятый нами близ сопки. Противник доходил до нашей позиции шагов на 25-30, и, расстреливаемый в упор, отступал, не доводя дело до штыков. В 5-м часу дня японцы силой 6-8 батальонов, не взирая на всю энергию нашего огня, ворвались-таки на русскую позицию. Контратака резерва, а главное - своевременный подход свежего батальона 36-го полка и на этот раз вырвали у противника победу. Упорство японцев было сломлено, в этот день они больше не обнаружили попыток к переходу в наступление. 19 февраля Алиев сдал командование главными силами генералу Экку. За войну 1904-05 годов Алиев награжден золотым оружием и орденами Св.Георгия, 4-й степени, св. Станислава и Анны 1-х степеней с мечами. В начале первой мировой войны лично руководя действиями 4-го армейского корпуса в боях к западу от Варшавы 28-го сентября - 6-го октября 1914 года и находясь при этом под неприятельским огнем, не только отразил целый ряд настойчивых атак германцев на части корпуса в районе Прушков - Пенцеце, при этом настолько решительно потеснил противника, что этим в значительной степени способствовал действиям 2-й армии и переходе ее в общее наступление, закончившееся совершенным оттеснением противника от Варшавы. За это он был удостоен ордена Св.Георгия 3-й степени”. Татары и башкиры, как и остальные народы России после Октябрьской революции приняли деятельное участие в создании нового государства и его новой армии. В частности, национальные воинские формирования отличились при защите красного Петрограда от войск Юденича в 1919 году и в боях против Колчака. Воевали татары и на стороне белых. Самым высокопоставленным татарином в белой армии был генерал-инспектор конницы в армии генерала Врангеля Якуб Юзефович, из потомственных дворян, литовский татарин. Он окончил Полоцкий кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище. В 1904-05 участвовал в руско-японской войне в качестве штаб-офицера для поручений при управлении генерал-квартирмейстера штаба 3-й Манчьжурской армии. После войны служил офицером для поручений при штабе Варшавского военного округа. С 1911 года - начальник отделения Главного управления Генштаба, помощник начальник отдела по устройству и службе войск Главного управления Генштаба. С начала первой мировой войны начальник штаба Кавказской туземной “Дикой” кавалерийской дивизии. В 1916 году - начальник штаба II кавалерийского корпуса. С 1917 начальник кавалерийской дивизии, затем генерал-квартирмейстер штаба Главковерха. С осени командующий 12-й армии. В 1920 году руководил строительством укреплений в Северной Таврии и на Перекопе. После поражения белых жил в Германии, Франции, с 1921 вернулся в Эстонию и проживал в своем имении возле Тарту до самой смерти. Таким образом, очевидно, что почти на протяжении всей своей истории в самые сложные моменты жизни государства Россия мусульмане вообще и татары в частности принимали активное участие в защите Родины. Роль мусульманских народов в военной истории России нельзя замалчивать в угоду “великорусским” идеалам. Это особенно важно в наши дни, когда некоторые пытаются представить российское государство исключительно “тюрьмой народов”, а некоторые как страну исключительно “для русских”.Глава 1 Из истории национального образования Система традиционного мусульманского образования начала складываться в Арабском халифате при Аббасидах. Тогда при мечетях стали возникать школы для обучения арабской азбуке и Корану. К эпохе Аббасидов так же относится возникновение медресе с кельями для студентов и залами для чтения лекций. В 10 веке, в эпоху расширения границ Халифата Ислам пришел на территорию нынешней Средней Азии, которую собирательно именовали Туркестаном. Вместе со строительством мечетей воздвигались и медресе. Образованию, как и везде в мусульманском мире уделялось большое внимание. Но настоящий расцвет образование получило при Тимуре и его внуке Улугбеке в конце 15-16 веках. При Улугбеке были построены знаменитые медресе Самарканда Шир Дор, Тиллякари и медресе Улугбека на площади Регистан. Улугбек сам был крупным ученым-астрономом, просвещенным государственным деятелем, заботившимся о развитии науки в своей стране. Он выстроил в Самарканде грандиозную обсерваторию на одном из холмов, которая поражала современников своими размерами и великолепием. Она была оснащена лучшими по тому времени инструментами. Пользуясь ими Улугбек и другие самаркандские астрономы достигли такой точности в своих наблюдениях, которая на целых полтора века осталась непревзойденной. В 16 веке было построено знаменитое медресе “Мир и Араб” в котором учились многие поколения мусульман Средней Азии и Поволжья. Со времени принятия ислама в качестве официальной религии Волжскими болгарами система традиционного мусульманского образования и медресе проникла из Марравенахра, как тогда называли Туркестан (Среднюю Азию) на территорию нынешнего Татарстана. В каждой деревне было либо медресе, либо начальная школа –мектеб, в которой учили читать и писать. По преданию рядом с мечетью Кул-Шариф в Казани находилось медресе, в котором обучались около шести тысяч студентов. В одной только Казани ко времени ее взятия Иваном Грозным насчитывалось пять каменных мечетей и множество деревянных рядом с которыми непременно располагалось медресе или мектеб. После присоединения Казанского ханства к России число мусульманских учебных заведений, равно как и мечетей резко сократилось. Их медленный рост начался с конца 18 века и связан с учреждением Екатериной II Магометанского духовного собрания. В типографии Российской Академии наук в 1787 году был напечатан арабский текст Корана. Одновременно мусульмане получили разрешение издавать религиозную литературу и в Казани для этого была основана в 1801 году типография. В Казани открылись Апанаевское, Ахундовское и Амирхановское медресе (1771 –1780). В Казани, Астрахани и Тобольске были учреждены татарские школы. Мектебы функционировали при каждой деревенской мечети. К началу 1860 годов в Волжско-Уральском регионе насчитывалось 1482 мусульманских учебных заведений. В них изучали арабский язык и литературу, Коран и тафсиры, хадисы. Обучение производилось традиционным для того времени способом: ученики заучивали определенную тему, а на следующий день сдавали ее преподавателю. При этом за не выученный урок ученик мог понести наказание, вплоть до физического. Типичное медресе того времени являло собой одно или двухэтажное здание при мечети. В нем было семь-восемь комнат различной величины, обычно застланных коврами, в которых учились и жили ученики. Там же хранились книги, изучаемые учениками. Ученики читали за низенькими столиками без стульев и писали на аспидных досках. Количество учеников в медресе колебалось от 100 до 200 человек. Возраст был самый разный –от 8 до 20 лет. Средний срок учебы в медресе составлял 8-10 лет и зависел от того, как быстро ученик проходил программу. Занимались с учениками главным образом хальфа (заместители) из числа старших учеников, а руководил учебным процессом мударрис, который непосредственно занимался с хальфами и учениками старших классов. В медресе так же была предусмотрена должность кадия, который следил за фактическим состоянием дел в медресе. В начальных классах обычно учили отдельные суры из Корана без перевода с арабского, различного рода молитвы и дуа, а так же учились читать по-арабски без изучения языка. Преподаватели стремились, чтобы ученики запомнили как можно больше текстов из Корана, пока у них еще свежая детская память. Занимались и грамматикой родного языка, а так же овладевали навыками письма. Обучение продолжалось чтением Корана, начал арабской грамматики и адаба – основ мусульманского воспитания и морали. Позднее начинали учить Таджвид – чтение Корана нараспев по определенным правилам, изучали грамматику родного языка и основы учения Ислама. На последних годах обучения изучали Хадисы, арабскую грамматику в объеме, необходимом для чтения без перевода Корана, хадисов и богословской литературы. Изучали мусульманский этикет и правила хорошего тона. В общем, во главу угла образовательного процесса в медресе ставилось изучение Корана и различных книг по исламскому вероучению и мусульманской морали. Светские предметы в медресе не преподавались. Эта система стала классической для средних веков и существовала без значительных изменений во всем Поволжье и Средней Азии практически до Октябрьской революции. Начало 19 столетия отмечено качественными сдвигами в области исламской и татарской общественной мысли. Все больше и больше ощущалась необходимость переосмысления в духе времени философского и богословского наследия исламской цивилизации. Этот процесс затронул всю мировую мусульманскую Умму и не мог не затронуть умы мусульманской общественности России. Мусульмане России больше других осознавали необходимость соответствовать тому общественному контексту, который возникал по мере развития Российской империи, проникновения в нее передовых технологий и новых веяний общественной мысли. Необходимость реформы традиционного религиозного образования явственно ощущалась в татарском обществе. Идеологическое обоснование необходимости реформ связано прежде всего с именем абд Ар-Рахима Утыз-Имяни (1754-1834), который призывал к модернизации общественного осознания. В это же время происходят существенные сдвиги в развитии исламской и татарской общественной мысли. В сфере философии, богословия, социально-этических учений все больше ощущалась необходимость пересмотра концепций, освобождения от схоластики, утверждения критериев нового мышления, учитывающих рациональные начала философии и бытия. Утыз-Имяни посвятил проблеме изменения общественного сознания свое основное сочинение под характерным названием "Мухиммат аз-замани" ("Признаки времени"). Утыз-Имяни родился в 1736 году в деревне Утыз-Имян Чистопольского уезда Казанской губернии. Он очень рано остался сиротой и воспитывался у дальней родственницы. Сначала мальчик учился в начальной школе-мактабе в своей деревни, потом в деревне Каргалы Оренбургской губернии. После этого молодой человек продолжил учебу в Бухаре, много путешествовал по Средней Азии, был в Хорезме и других городах, учился в Кабуле. В 1798 году поэт вернулся в родные края, зарабатывал себе на жизнь обучая грамоте детей. Он обучал арабскому языку, Корану, основам Шариата. И хотя Утыз-Имяни был муллой, и призывал людей к исламу, он не мог не видеть что схоластическая философия зашла в тупик, а мусульманское духовенство поразили продажность и стяжательство. Утыз-Имяни говорил о пользе духовного обучения, призывал идти в мактабы и медресе, но считал, что муллы сами должны быть примером во всем для своих граждан, постоянно очищать свои стремления и помыслы. Надо служить Богу, но Всевышний учит оказывать помощь и заботиться о людях. Надо достойно пройти свой жизненный путь. Как философ Утыз-Имяни сознавал, что само общество людей, ищущих лишь мирских благ, власти и славы порочно. А люди духовного звания, добиваясь расположения богачей и власть придержащих в массе своей невежественны ибо почитают деньги за главную добродетель. Утыз-Имяни резко выступал против мздоимства духовенства, старавшегося за отправление любого религиозного обряда получить денежное вознаграждение: Мы довольны судьбой, нам предназначенной Богом: Знание есть у нас, а у наших врагов –деньги. Деньги бдут потрачены быстро, А знание останется навсегда, его не возможно потратить Утыз-Имяни первым из татарских просветителей призвал изучать русский язык. Человек, по его мнению, должен быть прежде всего образован и знать какое-либо ремесло. Утыз-Имяни как мог боролся с невежеством и выссказыал крамольную для многих тогда мысль о том, что татарская женщина тоже должна учиться и получать образование. Утыз-Имяни первым поднял вопрос о создании татарского литературного языка. Он начал обработку текстов поэтических повествований, получивших широкое распространение среди татар в различных рукописных вариантах. Именно по этим рукописным текстам Утыз-Имяни собрал и воспроизвел текст древней поэмы XIII века “Юсуф и Зулейха” - выдающегося памятника татарского литературного творчества. Он так описывал свою работу: “Я изучил и сравнил множество рукописей и их вариантов, пока не сделал свой вариант, из которого исключил все места, не представляющие важности и литературной ценности”. Позднее, на основании редакции Утыз-Имяни, в 1839 году поэма была издана типографией Казанского университета под названием “Кыйсса-и- Юсуф”. Затем она переиздавалась каждые 2 года и к 1866 году тираж ее составлял 20 000 экземпляров. В творчестве Утыз Имяни широко отражены мотивы мусульманского религиозного мистицизма – суфизма. Многие из них посвящены изучению законов шариата. Одновременно в этих произведениях содержится много критики духовенства, но в то же время поэт обращается непосредственно к своим современникам, простым людям. Он не идеализирует их, указывает на распространенное среди них невежество, лень, лесть, стяжательство, ложь и стремление к богатству. Но он оправдывает простой народ тем, что он не просвещен, народ надо учить, воспитывать, тогда люди сами разберутся, что к чему. В своем прозаическом произведении “Ас-Сайф ас-сарим”, написанном на арабском языке Утыз-Имяни критикует сложившуюся практику денежных пожертвований. Он указыает, что многие имамы погружаются в пучину греха из-за того, что берут из пожертвованных денег на свои нужды больше чем необходимо. Так же большую опасность представляет собой принятие денег, заработанных нечестным путем. Поэтому лучше отказаться от одного праведного дирхема, чем употребить на богоугодные дела тысячу сомнительных динаров. Но кроме нравственно –поучительных произведений Утыз-Имяни создавал и поэтические произведения, в которых воспевал в человеке мужество, служение Родине, справедливость, честность, стремление к знаниям, почитание Бога. Однако и тут он увязывает общественное служение с необходимостью соблюдать определенные нравственные законы: “Боже мой, избавь меня от нужды оказаться у дверей четырех человек: судьи и губернатора, муфтия и самого царя”. Классик татарской литературы Г. Тукай считал, что у поэта был “некоторый отрыв от народной жизни”, но его поэтическое дарование огромно. Поэтому произведения Утыз-Имяни не забудутся, они войдут в золотой фонд татарской литературы. Творчество поэта стало первой заметной вехой в истории татарской литературы. Через него татарская поэзия пришла в большой мир, а потом завоевала много творческих вершин. В 1834 году Утыз-Имяни скончался. О нем сохранилось очень мало биографических сведений. Нет даже его портрета. Утыз-Имяни написал более 50 произведений, из них более 24 на языке тюрки (древнем литературном языке татар), а остальные на арабском и фарси. В 1874 году увидел свет один из главных трудов Утыз-Имяни “Мохиммат аз заман” . Его последователь Абу-Наср аль-Курсави (1776-1812), "гений исламской философии" как отозвался о нем видный просветитель Джамаледдин Валидов, первым в Поволжье выступил с критикой схоластики, подпитываемой отсталым духовенством. Аль-Курсави считал, что не только муллы, но и каждый член мусульманской общины должен быть способен разрешать те вопросы, которые ставила перед ним жизнь и ее развивающиеся формы. После Курсави тему реформ в исламской общине Поволжья подхватил один из ярчайших представителей реформаторского течения Шихабуддин Марджани. Марджани (1818-1889), богослов и философ, историк, идейный лидер татарской нации во второй половине XIX столетия стал основоположником джадидизма (от выражения “усуль аль-джадид”-новый метод) и отдал много сил для реформирования системы школьного обучения мусульман Поволжья. С его именем во многом связывают возрождение национального самосознания татар и их жизнеустройства, формирование татарской нации, возникновение прослойки мусульманских интеллектуалов, которые могли воспользоваться плодами образования, передовой культуры, науки. Именно из их среды в начале ХХ века вышли выдающиеся представители татарской интеллектуальной элиты Г.Тукай, Ф.Амирхан, Г.Ибрагимов, Г.Камал, М.Гафури, которые называли Марджани своим духовным отцом. Шигабуддин ибн Багаутдин ал-Марджани родился 16 января 1818 года в селении Ябынчы под Казанью. Первоначальное образование он получил медресе села Ташкичу, где имамом служил его отец. Здесь Марджани постигал исламские науки, изучая труды из библиотеки своего деда и отца. В возрасте 20 лет он отправляется в Бухару для продолжения образования. Бухара в то время уже перестала быть тем прежним центром образования, которым она была в раннее средневековье, но все же оставалась одним из крупных центров мусульманской культуры. В Бухаре Марджани учился у самых уважаемых мударрисов -преподавателей медресе, штудировал труды известных исламских ученых в лучших библиотеках города. Марджани стремился общаться с людьми, имевшими репутацию самостоятельно мыслящих и не ограничивавшихся следованием застарелым стереотипам. Среди них он особо выделял Хусаина ибн Мухаммада аль-Кирмани аль-Каргали. Хотя он и избегал занятия официальных должностей, но все же слыл крупным мыслителем. В его распоряжении была богатая библиотека, в которой он, великолепно зная арабский, персидский и тюркские языки, изучал труды разичных ученых из разных уголков исламского мира. В Бухаре Марджани близко сошёлся с другим крупным учёным — Низамутдином аль-Ильхами, который был специалистом по медицине, астрономии и геометрии. Через пять лет Марджани из Бухары перебирается в Самарканд и поступает в медресе "Шир-дор". Здесь он близко знакомится с казием Абу-Саидом ибн Абдулхаем ас-Самарканди — крупным учёным, который кроме теологии изучал историю, математику, астрономию, географию и другие науки, собрав богатую библиотеку из редчайших книг, которые были предоставлены в полное распоряжение татарского юноши. "Книги этой библиотеки, — говорил потом Марджани, — оказались для меня подлинными наставниками. Они дали мне знание и выправили мой образ мысли". Через два года Марджани возвращается в Бухару и поступает на учебу в знаменитое медресе "Мир-и-Араб". За десять лет, проведенных в Бухаре и Самарканде Марджани, помимо мусульманского богословия, в совершенстве изучил арабский и персидский языки, философию и историю, занимался математикой, особенно геометрией и астрономией, познакомился с наследием таких столпов мировой научной мысли как аль-Фараби, аль-Бируни, Ибн Сина, Ибн Рушд, аль-Кинди, аль-Маари, Ибн Халдун, с произведениями выдающихся поэтов Востока — Саади, Фирдоуси, Хайама, Низами, Руми, Навои и других. В 1849 году Шигабуддин Марджани возвращается в Россию и становится имамом 1-й Казанской мечети и мударрисом медресе при ней. Здесь он начинает свою педагогическую и научную работу. В Казани Марджани сотрудничает с известными учёными-востоковедами А.К.Казембеком, В.В.Радловым, И.Ф.Готвальдом. Он вел оживленную переписку с петербургским ориенталистом В.Вельяминовым-Зерновым. Для русских ученых он был проводником в мир Востока, а с их помощью он приобщился к достижениям русской и западной научной мысли. Контакты с русскими учёными, ознакомление с русской и западноевропейской наукой и культурой сыграли значительную роль в фомировании мировоззрения и взглядов Марджани на мусульманское просвещение. Одна из его первых книг "Илам абнаи ад-дахр би ахвал ва ахл Мавараэннахр" ("Извещение сынов эпохи о делах и людях Средней Азии"). В ней он проанализировал методику обучения в Бухаре и Самарканде, и подверг жесткой критике фанатизм и невежество, царившие среди бухарских учёных. Он посоветовал татарской молодёжи не ездить в Бухару, а сосоредоточиться на изучении светских наук. В Бухаре Марджани написал работу "Танбих абнаи ал-аср ала танзиях анбаи Абу Наср" ("Извещение сынов эпохи беспристрастными известиями Абу Насра — ал-Курсави.). Однако полнокровная научная деятельность Марджани началась в Казани. Он является автором более 30 научных работ. Среди них — семитомник "Вафиййат аль-асляф ва тахиййат аль-ахляф" ("Подробное о предшественниках и их приветствия потомкам") — труд по истории религии, научно-философский и мировоззренческий трактат о жизни и деятельности наиболее видных представителей мусульманской философской и богословской мысли, а также двухтомный "Мастафад аль-ахбар фи ахвали Казан ва Булгар" ("Полезные сведения, привлечённые для истории Казани и Булгара") — историю булгаро-татар и их взаимоотношений с другими народами. В 1883 году в Казани была опубликовна на арабском языке книга Марджани "Мукаддимат китаб Вафиййат аль-асляф ва тахиййат аль-ахляф". Главной мыслью Марджани, которая красной нитью пролегает через все его труды является переосмысление наследия традиционного исламского богословия и философии в духе времени и освобождение от груза средневековых представлений об устройстве мира. Марджани ратовал за более свободное осмысление вопросов, которые ставила жизнь перед мусульманами в своем развитии. Марджани предлагал воспользоваться таким инструментом как иджтихад для решения вопросов, на которые нет прямого ответа в Коране и Сунне и приглашая буквально всю Умму к дискуссии по разным проблемам бытия. (Иджтихад представляет собой решение по тому или иному вопросу, вынесенное человеком, достигшим высшей степени познания в исламской теологии и получившим право выносить на основе всеобъемлеющего изучения Корана и Сунны самостоятельные решения по богословским вопросам и носившим звание муджтахида). Муджтахиды существовали в первые века распростарения ислама. Однако в дальнейшем было решено, “что ворота иджтихада закрыты” и наследия муджтахидов вполне достаточно и необходимо лишь следовать их установлениям, которым следует вся мусульманская Умма. Такое следование называется таклидом. Марджани призывал творчески переосмыслить наследие предыдущих поколений.Он писал: "В любое время, пока существует человечество, каждый должен находиться на пути творческих исканий". Марджани резонно замечал, что признанные авториеты прошлого - обыкновенные смертные и заявлял, что "муджтахид тоже может допустить ошибку". "Каждый человек может и должен развить в себе способность к самостоятельному суждению и умозаключению". Научное творчество Марджани несло ярко выраженную просветительскую направленность и сыграла огромную роль в развитии татарской общественной мысли. Как писал в 1915 году писатель, учёный и политический деятель Галимджан Ибрагимов от произведений Марджани веет духом "свободы мысли, ясной веры в будущее и уважения человеческого разума... С первых строк и до последней их пронизывает идея борьбы против рабства мысли, её закованности мёртвыми традициями и стремлением к разрушению цепей, наложенных на человеческий разум". Марджани писал о том, что учение пророков в первую очередь направлено на упрочение людей в истинной вере, а законы природы и истинную основу явлений действительности, к которым обращались пророки служат прежде всего для объяснения величия Божественного замысла, постичь который человек сможет лишь изучая эти законы и причины явлений. Отвечая на поставленный Курсави вопрос о правомерности рассмотрения вопроса о Божественных атрибутах, Марджани указывал на искусственность тезиса о том, что свойства Бога (знание, слух, зрение, речь и т.д.) возможны, но не конечны. “Бог со всеми его свойствами необходим, вечен и бесконечен, - писал Ш. Марджани, - никем не создан, ни в чем не нуждается, его свойства неотделимы от его существа”. Подвергнув устаревшие концепции критике, Марджани достаточно смело для своего времени заявлял, что необходимо пересматривать изжившие себя установления богословов, которые противоречат научно обоснованным фактам: " лучше изменить понимание этого положения, чем встать на путь отрицания того, истинность чего очевидна и научно обоснована". Марджани был противником практики такфира — обвинения в неверии любого, кто пытался дать объяснение действительности, противоречащее сложившимся взглядам теологов и духовенства. "Брань в адрес науки и знания, отрицание их значения — признак непросвещённости и удел невежд", — писал Марджани. Людей, занимавшихся наукой и философией, он, в отличие от богословов, считал самыми выдающимися представителями человечества. Марджани заслуженно считается основоположником научной истории татарского народа. Видный деятель татарской культуры Джамаледдин Валиди назвал его "нашим Геродотом". Марджани не удовлетворился существовавшими в те времена фольклорными преданиями, которые заменяли труды по истории татарского народа и создал научную историю татар на основе анализа достоверных исторических данных. При ее создании Марджани опирался на исследования арабских историков, воспоминания путешественников из восточных стран и русские источники. Однако главным источником при написании татарской истории стали данные, полученные им в результате собственных исследований. Для этого Марджани пришлось исследовать огромное количество первоисточников: старинные монеты, ярлыки, устные и письменные предания, письма государственных деятелей и частных лиц, надписи на надгробных камнях, на полях старинных книг и т.д. Для их изучения он часто выезжал в деревни, на места исторических событий, на древние городища Булгар. Наличие первоисточников и свидетельств прошлого позволило Марджани предметно обосновать свои выводы по истории татарского народа. Марджани одним из первых поднял вопрос о происхождении татар Поволжья и Приуралья. Свое иследование он начинает с момента возникновения булгарского государства, образовавшегося в 10 веке в Поволжье. Опираясь на свидетельства арабских авторов, он доказывает, что волжско-камские булгары — это тюркское племя, что "у них и язык, и нравственные представления, и обычаи, и обряды, и оставленные ими памятники — все являются тюркскими" . Современные же поволжские татары являются потомками этого тюркского племени. Марджани первым заговорил о том, что татарский этнос ассимилировал другие этнические компоненты и в этой связи указывал на тюркское происхождение булгар и кипчаков, их тесную связь между собой и взаимное проникновение между ними. Он также говорил о включении в состав булгарского, а затем татарского этноса угро-финского компонента и роль в генезисе татар Золотой Орды. Как обоснование преемственности между булгарами и татарами Поволжья Марджани приводит в пример литературные памятники относящиеся к периоду Булгарского царства. Именно булгарскими литературными памятниками являются "Кыйсса-и Йусуф" Кул Гали, "Нахджуль-Фарадис", "Башлагали", "Насыхат-ас-Салихин" и баиты "Ноуруз", "Шахри Болгар газыйлары". Эти произведения как по своему содержанию, так и по языку были созданы булгарами на основе событий, имевших место в булгарской среде и зафиксированных в преданиях. Их язык, как указывает Марджани сходен с надписями на булгарских надмогильных камнях и отличается от языка турок-османов, узбеков и казахов. Эти произведния не встречаются в других местностях и среди других народов. Будучи реалистом Марджани понимал, что в Европе идет процесс создания государств по национальному признаку, субъектами которых выступают отдельные нации. Поэтому он ратовал за то, чтобы поволжские мусульмане приняли на себя этноним “татары” в соответствии с требованиями времени. Мир перешел от установления религиозной идентичности к национальной и в этих условиях представлять себя лишь мусульманами, что упрямо насаждалось духовенством, было непрагматично. Марджани убеждал соплеменников принять этноним "татары". При этом он ясно понимал, что этот этноним навязан извне. Марджани ратовал за преодоление национальной замкнутости и приобщение татарского народа к науке и культуре других народов. "Для будущности нашего народа, обеспечения ему возможности управления собственными делами и избавления его от вечного гнёта на арене жизни мы нуждаемся в европейских знаниях, просвещении, культуре и промышленности. Весьма полезна для нас учёба в европейских школах. Умение и просвещение можно брать везде, где оно есть. Знание и просвещение не знают ни национальных, ни языковых границ". В те времена татары рассматривал изучение русского языка как первый шаг на пути христианизации, ведущий к полному искоренению ислама. Подобные настроения поддерживались мусульманским духовенством не без поощрения властей, которым ни к чему были образованные “инородцы”. Марджани боролся с этой точкой зрения и настойчиво доказывал, что знание русского языка для татар — жизненная необходимость и призывал отбросить все предубеждения относительно русского языка. Он добивался открытия в Казани школы для подготовки учителей русского языка для татарских учебных заведений. На торжественном открытии этой школы он выступил с приветственной речью и, несмотря на раздававшиеся из среды реакционных мулл проклятия, стал преподавать в этой школе. Этот шаг одного из образованнейших и умнейших имамов имел немаловажное значение в изменении настроений у людей не только в отношении учёбы в русско-татарской учительской школе, но и изучения русского языка вообще. Ратуя за приобщение к европейской и русской культуре, к овладению русским языком, Марджани не отметал родной культуры и языка. Он лишь хотел видет татарина-мусульманина разносторонне развитой личностью, вписанной в контекст современного развития цивилизации. Приобщение к европейской и русской культуре, по его мнению, ни в коей мере не должно было вести к пренебрежению родной культурой и родным языком. "Ислам не против знания различных языков мира и приобщения к иноязычному просвещению... Мы убеждены, что изучение русского языка нам не повредит. Но безусловно повредит игнорирование при этом родного языка". Марджани потряс сами основы существования духовенства и за это его проклинали, называли вероотступником и пособником миссионеров. Работу Марджани в Казанской татарской учительской школе, посещение университета, общение с русскими учёными называли предательством интересов мусульман. Против Марджани строились козни, против него настраивали прихожан мечетей. По ложному доносу его дважды лишали должности, а его медресе поддержки меценатов. Марджани наряду со своим единомышленником Хусейном Фазихановым был одним из основателей джадидизма (реформы религиозной, культурной и политической жизни российских мусульман). Они отдали много усилий созданию “новометодных” медресе у татар. Фаизханов выдвинул широко известный в 60-х годах проект "Ислахи мадарис" ("Школьная реформа"), один из пунктов которого предполагал открытие в Казани высшего учебного заведения для татар. Опираясь на идеи Фаизханова, Марджани предлагал устранить схоластику из программ медресе, ввести в них преподавание Корана и Хадисов, истории ислама, светские науки и русский язык. Организация и методика преподавания должны были строиться по европейскому образцу. Марджани приходилось преодолевать косность духовенства, стереотипы мышления народных масс. Его деятельность оставила глубокий след в духовной истории татар. Выдающиеся представители татарского народа вспоминали Марджани с благодарностью и высоко оценивали его деятельность. Г.Ибрагимов назвал его великим учителем и "утренней звездой татарского пробуждения". В начале XX века его дело было продолжено в трудах Зияуддина Кемали, Абдуллы Буби, Мусы Бигиева, Галимзяна Баруди, Ризауддина Фахретдина. Еще одним выдающимся представителем татарского просвещения стал Каюм Насыри Абд Аль-Каюм Абд Ан-Насир (Каюм Насыри) родился 14 (2) февраля 1825 года в деревне Верхние Ширданы Свияжского уезда Казанской губернии (ныне с. Малые Ширданы Зеленодольского района). Отец и дед его были образованными муллами. В одном из своих исторических исследований он приводит свою родословную до седьмого колена и описывает занятия своих предков. О своем отце Абд Ан-Насире и деде Хусаине Каюм Насыри пишет так: “Мой дед Хусаин жил недолго. Будучи большим знатоком языка, он написал ряд книг по синтаксису и этимологии..., которыми пользуются и ныне...Моего отца звали Абд Ан-Насыром...Он хорошо владел и русским языком. Если скажем, что он был ученым своего времени, то это не будет ошибкой...” Детские годы Каюма Насыри прошли в родной деревне. Первоначальное образование он получил в мактабе где преподавал его отец. В 1841 году Каюма Насыри привезли в Казань и отдали в медресе “Мухаммадия” где он и учился до 1855 года. Здесь он изучил турецкий, арабский и персидский языки. В то же время путем самостоятельной работы он в совершенстве усвоил родной язык. Кроме того, тайно от других изучал и русский. Благодаря своему усердию и любознательности Каюм Насыри превзошел других учеников. В 1855 году руководство Казанского духовного училища неожиданно предложило Каюму Насыри занять должность преподавателя татарского языка. Казанское духовное училище готовило православных священников со знанием татарского языка для дальнейшей работы в Казанской епархии. Насыри согласился, видимо, в первую очередь для того чтобы лучше выучить русский язык и поближе познакомиться с русской культурой. Таким образом, педагогическую деятельность Каюм Насыри начал в русском учебном заведении. Позднее он был приглашен преподавать татарский язык в Казанской духовной семинарии, где тесно общался с русскими педагогами. С их помощью он продолжал изучение русского языка и других наук. Со временем Каюм Насыри стал хорошо читать и писать по-русски. Желая укрепить и пополнить свои знания, он поступил в Казанский университет на правах вольнослушателя. Это было редким явлением среди татар того времени. Жил Насыри в то время очень бедно, ютясь на чердаке духовной семинарии. Жалованья преподавателя едва хватало чтобы свести концы с концами. Проработав 15 лет преподавателем татарского языка в русском духовном училище и семинарии, Насыри решает заняться обучением татарских детей русской грамоте. В одном из своих воспоминаний, написанных в виде художественного очерка, он так описывает свои мысли: “Если твое дело правое, то не грешно и похвалиться. Начальную школу по обучению мусульманских детей русскому языку открыл этот учитель (Каюм Насыри говорил о себе в третьем лице). Эта школа открылась в 1871 году”. В своем стремлении Насыри встречал непонимание и ему очень трудно было организовать школу для татарских детей. С большим трудом он смог найти помещение для школы и детей, которые хотели бы учиться в ней. Насыри так описывает свои мытарства: “Хотя я и предлагал пятьдесят рублей в месяц, они (то есть землевладельцы) отказывали мне в квартире, когда я сказал, что обучаю детей. Наконец, волей-неволей снял квартиру над кабаком, на Мокрой улице, вывесил на воротах объявление, после чего собралось шесть-семь, а может быть с десяток детей. Ну и пришлось терпеть муки этому бедному человеку! Под ним кабак, всю ночь поют, дерутся. В доме во дворе, пивзавод, в заднем дворе - дом терпимости. Выйдет - на улице слышит противную ругань. Некоторые добивались даже изгнания его из Казани”. Но ничто не смогло остановить Каюма Насыри в его стремлении вывести образование татар на качественно новый уровень. Он на свои деньги приобретал башмаки для бедных детей, которые из-за отсутствия обуви не могли посещать уроки. Весной, с наступлением хороших солнечных дней, один из его учеников, бросив занятия, начал торговать лимонами. За ним последовал еще один. Тогда Насыри начал выдавать ему каждый день по гривеннику, лишь бы удержать его в школе. Так, где лаской, а где и с помощью подарков, продолжал он обучение детей. В 1876 году, войдя в конфликт инспектором татарских, киргизских, башкирских школ Казанского учебного округа В.В. Радловым в вопросах методики обучения, Насыри покинул этоу школу и посвятил себя литературной и научно-педагогической деятельности. В эти годы Каюм Насыри написал лучшие свои произведения. Жил он на средства, получаемые от частных уроков, переводов текстов татарских документов на русский язык и от продажи своих книг. Консервативно настроенное татарское духовенство, торговцы и находившиеся под их влиянием татарские ремесленники и крестьяне появление научных трудов Каюма Насыри встречали зачастую враждебно. Его всячески ругали, притесняли, оскорбляли. Ему зачастую присылали анонимные письма с угрозами, пытаясь запугать его и заставить прекратить свою деятельность, но Насыри продолжал свое дело. Он собирал эти письма и печатал их на страницах своего ежегодного календаря, едко высмеивая беспринципность и неграмотность их авторов. Однако в научных кругах и среди образованной молодежи Каюм Насыри получил заслуженное признание. Русские ученые, в первую очередь тюркологи, высоко оценивали его труды. В 1885 году Каюма Насыри избрали действительным членом Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Это стало официальным признанием его научных заслуг. Уже в зрелом возрасте Насыри решил обзавестись семьей. В 1865 году он женился на дочери некоего извозчика Мусагита - Зухре. Судя по его воспоминаниям, Насыри очень любил Зухру и жизнь их протекала весьма счастливо. Однако семейное счастье было недолгим: через год Зухра умерла при родах. После смерти Зухры он больше не женился, проведя почти сорок лет в одиночестве. Научная и литературная деятельность Каюма Насыри пришлась на вторую половину 19 века. В то время в России как и в остальном мире быстро развивалась наука, а вместе с ней и общественная жизнь. Возникали первые организации, ставившие своей целью революционное изменение окружающего мира. Идеи прогресса и социального осовбождения оказали значительное влияние на общественных деятелей той эпохи, в том числе и писателей. Первое свое произведение “Сборник новостей” Насыри написал в 1859 году. Первым его научным трудом был учебник “Каваиду китабия” (“Синтаксис”), вышедшая в свет в1860 году. В том же году он издал брошюру “Буш вакыт” (“На досуге”) в которой в доступной форме поместил сведения о явлениях природы. Книга предназначалась для детей-школьников и лиц, занимающихся самообразованием. Это было первое научно-популярное сочинение, написанное на татарском языке. С него началось и создание татарской детской литературы. В 1868 году Каюм Насыри выпустил второе издание книги “Буш вакыт” (“На досуге”). Если первое издание состояло всего лишь из 12 страниц, то второе было более объемным и достигало 87 страниц. Сорок четыре страницы книги было отведено под татарско-русский словарь, а на остальных помещены различные сведения по анатомии человека, геологии и другим естественным наукам. Развивая эту деятельность дальше, Насыри пишет несколько учебников и руководств по различным отраслям теоретических и прикладных наук: по математике, по земледелию, по ботанике и другим. Насыри был горячим поборником дружбы русского и татарского народов. Он, в частности, писал: “Благодаря тому, что русский чеовек и мусульманин живут и растут на одной земле, едят один и тот же хлеб, эти два народа хорошо знают обычаи друг друга и имеют исторически сложившиеся взаимоотношения. Русский человек хорошо знает, как будет лучше для мусульман, а в отдельных случаях ,смотря по месту, найдет и способы изменить решения правительства. Во всяком случае каждый из российских людей хорошо знает интересы другого”. Каюм Насыри одним из первых ознакомил татарский народ на родном языке с русской историей. Его книга “Краткая история России” (1890 год) является первым трудом в этой области, вышедшим на татарском языке. В 1871 году Каюм Насыри начал издавать настольный ежегодный календарь. В этом календаре, выходившем систематически в течении 24 лет (1871-1895 годы), наряду с календарным, помещалось много научного и литературного материала. Поэтому Каюма Насыри справедливо можно назвать первым татарским энциклопедистом. Насыри первым стал употреблять слова “татарский язык” и в течении 50 лет работал в этой области. Сказки, пословицы, песни народа он собирал с особой любовью. Насыри выступил с идеей очищения татарского языка и замены заимствованных слов исконно татарскми. Он не ограничивался только выдвиженем идей и в своей книге по математике “Хисаблык” заменил бытовавшие тогда арабские арифметические термины на татарские слова, которые специально подобрал для этого. Например, он предложил использовать слово “хисаблык” вместо “’ильми хисаб”. Насыри так обосновывал свою точку зрения: “В этой книге “хисаблык” мы для терминов выбирали возможно больше слов из своего родного языка. Например, хотя слово “хисаблык” является арабским словом, все же нет человека, не знающего его. Пусть будет “хисаблык” вместо чисто арабского непонятного “’ильми хисаб”. Затем мы говорим “сан” (число) вместо арасбкого “исми адад”. Одно из правил арифметики мы назвали “эю” (сложение), а по-арабски говорят “джам’и”. Затем, второе из правил назвали “аеру” (вычитание), арабы же говорят “тафрик”. Третье правило арифметики назвали “сугу” (умножение), арабы же говорят “дарб”. Четвертое правило назвали “бюлю” (деление), арабы же говорят “таксим”. Насыри считал, что должен существовать понятный народным массам татарский литературный язык, где османсикие, персидские и арабски слова должны уступить место словам и выражениям, понятным массам простого народа. В течении полувековой научной и литературной деятельности он трудился над тем, чтобы создать твердую научную базу для татарского языка, поднять его до уровня других языков. Насыри впервые в истории татарского народа составляет и издает грамматику татарского языка, составляет толковые словари татарского языка, правила правописания. Эти книги стали результатом кропотливой работы, отправной точкой по созданию научной грамматики и полного толкового словаря татарского языка. Насыри вплотную занимался вопросами истории татар, их этнографии. Один из его трудов “Поверья и обряды казанских татар” был переведен на русский язык и издан в Петербурге в 1880 году в “Записках Императорского русского географического общества. Насыри написал так же объемную “Историю Свияжского района или Нагорной стороны” где подробно описал историю возникновения сел, дал описания исторических памятников. Эта работа в числе других была издана лишь в 1920 годах. Велики заслуги Насыри в развитии татарской художественной литературы. Он сам был талантливым писателем и переводил на татарский язык художественные произведения с других языков. Он отбирал лучшие повести, рассказы, изданные на турецком, арабском, персидском языках и переводил их на татарский язык. Первым большим трудом Насыри была переведенная с арабского, перработанная и изданная в 1868 году “Повесть о сорока визирях”. По содержанию сказки сильно отличаются друг от друга, но все они, как в известной книге “Тысяча и одна ночь” служат одной общей цели. Они учат справедливости, честности, героизму и верности. В 1872 году Насыри заканчивает обработку знаменитой повести “Абугалисина”, очень популярной среди татар. Чтение широкими народными массами повести было затрудено из-за обилия арбских и персидских слов и Насыри поставил своей задачей упросить понимание текста для простых людей. Прототипом героя этой повести является известный ученый Али-Ибн-Сина (Авиценна) - философ, юрист и медик, живущий в начале XI столетия. Задолго до открытия в Казани типографии повесть в рукописном виде ходила из рук в руки. В 1864 году вышло ее первое издание. В 1879 году Каюм Насыри приступил к работе над одним из самых значительных своих трудов – “Фаваких ли джуляса фи-ль-адабият” (“Плоды для собеседников по литературе”). В 1880 году он издает первый сокращенный вариант ее под названием “Кырык бакча” (“Сорок садов”). Эта книга илюстрирует мировоззрение Насыри. В ней приводятся поучительные примеры из жизни и быта людей, которым следует подражать, и людей, которых надо остерегаться. Во вступительной части даются сведения о человеческом зародыше, его развитии. В первом разделе повествуется о человеческом уме, во втором - о науке, в третьем - о поведении в обществе и так далее. Каждая тема сопровождается афоризмами, баснями, новеллами и анекдотами. В начале каждого раздела автор приводит высказывания известных философов по данному вопросу. Так, книга в доступной форме рассказывает читателю о положительных качествах человека. В то же время говорится о пороках, которых надо стремиться избегать. В 1884 году в типографии Казанского университета книга была отпечатана. Ее объем составил 609 страниц. Скончался Каюм Насыри 20 августа (2 сентября) 1902 года в возрасте 77 лет. Старый ученый-писатель умер одиноким. За ним ухаживали лишь шакирды медресе “Мухаммадия”. На похоронах, состоявшихся 21 августа мало кто присутствовал. Тело покойного несли шакирды. Похоронен Каюм Насыри на кладбище Ново-Татарской слободы, около могилы Шихабуддина Марджани. Культура и система образования татар во второй половине XIX столетия, начале XX столетия развивались под влиянием идей джадидизма, выдвинутых Марджани и Фаизхановым и выступавшего и как течение общественной мысли, и как основа преобразований в сфере культуры и просвещения. Дальнейшее развитие получило книжное дело, которое стало наиболее динамично развивающейся и наиболее прогрессивной отраслью национальной культуры. В тиражах преобладали книги по истории, философии, фольклору, большими тиражами печаталась учебная и художественная литература. Общий тираж напечатанных в Казани и других городах России татарских книг составил во второй половине 19 века около 27 млн. экземпляров и включал более 3 тысяч названий. В период 1901-1917 гг. было издано около 47 млн. экземпляров, включавших более 6 тысяч названий. К 1913 году татары по тиражу национальных книг вышли на второе место в Российской империи, уступая лишь русским, и на третье место - по числу издаваемых книг, уступая по этому показателю русским и латышам. Совместно с книгоиздательским делом и во многом благодаря ему в Поволжье шел процесс зарождения и развития современной татарской литературы, в которой появились ранее не характерные для нее жанры (роман, повесть, драма), повествования о новых веяньях в жизни татарского народа. Конец 19, начало 20 века высветил новые имена в татарской литературе: М. Акмуллы, М. Акъегета, З. Бигиева, Ш. Заки, Г. Кандалый, Ф. Карими, Ш. Мухамедова, И. Салихова, Р. Фахретдинова, З. Хади, Г. Чокрый. Развитие татарской литературы и культуры во второй половине 19 века столкнулись с нараставшим сопротивлением российских властей. Татарские издатели были лишены права иметь собственные типографии, цензура татарских книг (включая религиозные) была переведена из Казани в Петербург; в 1879 году цензором “инородческих” книг в Главном управлении по делам печати стал В. Смирнов - самый одиозный цензор татарской литературы за всю ее подцензурную историю. Будучи известным историком и даже образованным человеком, он, тем не менее, прославился такими неслыханными в истории цензорского дела акциями, как искажение Корана на языке оригинала и запрет публикации "Крейцеровой сонаты" Л. Н. Толстого на татарском языке. Все попытки татарской интеллигенции и предпринимателей, а так же симпатизирующих им деятелей русской культуры расширить сферу культурного взаимодействия встречали глухую отповедь со стороны российских властей. В течение всего 19 века вопрос об издании татарских газет и журналов неоднократно поднимался прогрессивно мыслящими национальными деятелями из Казани, Санкт-Петербурга, но все обращения к правительству начиная с 1808 года остались безрезультатными. Отчасти мотивация российских властей становится понятна в свете ознакомления с неофициальным ответом властей Т. Кутлуярову, хлопотавшему о выпуске газеты "Муждавар". Выпуск газеты был признан нецелесообразным, так как власти не желали "поощрения, посредством особых литературных органов, обособленности разных мелких национальностей, входящих в состав Империи". Но, не смотря на все препятствия образовательная система татар продолжала развиваться, ширилась сеть мусульманских учебных заведений. В.И.Ленин в своих “Тетрадях по империализму” приводит сделанные им выписки из работы Отто Гетча “Русский Туркестан и тенденции современной русской колониальной политики”, написанной в 1913 году, в которых в частности упоминаются следующие факты: “...у казанских татар приходятся сейчас на 150 человек приходится 1 мечеть и 1 мулла, у русских и инородцев того же района 1 священник приходится только на 1500 душ; у первых одна школа на 100 душ обоего пола; у православных –одна на 1500 –3000 человек. Распространение книжной и газетной литературы у мусульман-татар относительно еще более высокое...”. В Казанском учебном округе в 1894 году насчитывалось 1474 мектебов и медресе (к 1911 г. их численность достигла 1822). Благодаря конфессиональной школе татары продолжали оставаться нацией с очень высоким показателем грамотности. В 1897 г. 87,1% татар были грамотными (имеется в виду грамотность на родном языке). В конце 19 века в татарские школы пришло новое поколение педагогов, сформировавшееся под влиянием идей Гаспринского и Марджани - поколение джадидистов. В новометодных школах, получивших широкое распространение в Поволжье к концу XIX века, учебно-методический процесс был основан на звуковом методе обучения грамоте вместо буквослагательного, существовала классно-урочная система, применялось школьное оборудование. Принципиально изменился набор предметов: к традиционому изучению исламских наук, арабской грамматики добавились светские дисциплины, в том числе русский язык. Некоторые новометодные медресе ("Мухаммадия" и "Касимия" в Казани, "Хусаиния" в Оренбурге, "Галия" в Уфе, "Буби" в Вятской губернии) по качеству своих учебных планов могли сравниться с классическими русскими гимназиям, приблизившись к ним по уровню обучения и отличаясь от последних только тем, что вместо латыни и греческого в них изучали арабский и персидский языки. Следует добавить, что молодые люди, решившие продолжить свое религиозное образование, часто выезжали на учебу в Стамбул, Бейрут, Каир и другие признанные центры мусульманского образования. Поэтому деревенский имам, окончивший, например, Каирский университет Аль-Азхар был не редкостью в каком-нибудь татарском или башкирском селе. Приезжали в Россию преподавать в медресе и ученые –богословы из арабских стран. Арабский язык получил широкое распространение среди образованной части общества. На нем велась деловая документация, переписка. В дореволюционный период образовалась прослойка людей, которые хорошо владели арабским языком и даже писали на нем сочинения религиозного характера. Наиболее способные ученики изучали на арабском языке математику, философию, литературу, географию, астрономию. Улемы имели богатые библиотеки с подборкой литературы на различные темы, включая газеты и журналы, выписываемые с Ближнего Востока. Следует заметить, что до Советской власти не существовало переводов Корана на татарский язык так как даже выпускник деревенского медресе обладал знанием арабского языка в объеме, достаточном для чтения Корана в оригинале. Литератруный же татарский язык на 50-60% состоял из арабских слов. Татарские школы оставались конфессиональными по форме и частными по форме организации. Они существовали на те материальные пожертвования, которые осуществляли представители национальной буржуазии. Для дальнейшего развития системы национального образования требовалось сделать татарские мектебы и медресе государственными с соответствующим финансированием. Об этом в своих выступлениях говорили мусульмане-депутаты Государственной Думы, в частности упомянутый выше Садри Максуди: “Школы, открываемые тюрками-мусульманами до 1874 года пользовались фактически автономией. После 1874 года они подчинены Министерству народного просвещения. В чем же выражалось, господа, это попечение? Попечение это выражалось в том, что министерство или правительство постоянно содействовали тому, чтобы эти школы постепенно исчезали. Ни одна из этих школ не получала субсидии, учителя не признавались, открытие новых школ разрешалось только при условии обязательного введения русского языка...”. III Всероссийский съезд мусульман, состоявшийся в Нижнем Новгороде 16-20 августа 1906 году, вынес на повестку дня вопрос о введении всеобщего обязательного начального обучения на родном языке. Начальные татарские школы и медресе должны были получить равный статус с русскими школами; руководство татарскими учебными заведениями должны были осуществлять избранные из мусульман попечительские советы. Правительство заняло резко отрицательную позицию в отношении инициатив, выдвинутых мусульманами. Обучение на татарском языке допускалось лишь в первых двух классах начальной школы, далее следовало переходить на русский язык. "Особое совещание по выработке мер для противодействия татарско-мусульманскому влиянию в Поволжском крае", созванное по инициативе П. А. Столыпина в 1908 году, потребовало от инспекторов учебных заведений усилить контроль над татарскими школами ввиду того, что "мусульманские учебные заведения превратились в общеобразовательные школы со специфически татарским оттенком". Совещание потребовало, чтобы программы мектебов и медресе не вкллючали общеобразовательных предметов. В 1910 году уже не зная что предпринять участники совещания качнулись в обратную сторону и потребовали устранить из программ мусульманских школ изучение русского языка. Существование татарской общеобразовательной школы было не в интресах российского правительства. Наоборот начинается кампания по закрытию новометодных учебных заведений. Политика правительства приобретала все более откровенный русификаторский характер. Высшей точкой такой политики стало "особое совещание" 1914 года, постановившее закрыть русские классы при мектебах и медресе. Все желающие изучать русский язык должны были переходить в русские школы. Совещание отметило, что изучение русского языка в мусульманских школах ставит своей целью "поднятие общего уровня развития народных масс" и "вряд ли отвечало бы политическим интересам государства" Однако усилия джадидистов и первая русская революция дали мощный толчок развитию татарской культуры. В период с октября 1905 по октябрь 1917 года возникли общенациональные татарские газеты и журналы. 29 октября 1905 года вышел в свет первый номер газеты "Казан мухбире", который положил начало возникновению десятков татарских газет и журналов. За двенадцать лет было учреждено около 100 газет и журналов. Наиболее авторитетные из них издавались в Казани (газеты "Аль-Ислах", "Баян аль хак", "Йолдыз", "Казан мухбире", журналы "Ад-дин ва адаб", "Маалюмат"), Оренбург (газета "Вакыт", журналы "Дин ва магишат", "Шура"), Астрахань (газеты "Борхан и- таракки", "Идел", журнал "Ислах"), Самара (журнал "Икътисад), Санкт-Петербург (газеты "Иль","Нур"), Москва (газета "Суз"). В 1917 году в Поволжье возникают два новых издательских центра: в Саратове начала издаваться газета "Мохтарият"- редактор Сагит Янгалычев) и в Симбирске, где издавалась газета "Джумхурият". Хотя система национального образования нуждалась в значительной трансформации в соответствии с требованиями времени, все же ее роль в процессе становления татарской нации, выразившаяся прежде всего в том, что она воспитывала поколения грамотных людей, создавала и сохраняла интеллектуальную элиту татар и веру отцов везде, где жили татары, никем не оспаривается. Учениками медресе начинали свою интеллектуальную деятельность такие выдающиеся татарские просветители, как М. Акмулла, Х. Амирхан, Г. Баруди, Р. Ибрагимов, Г. Ильяси, Ш. Марджани, Г. Махмудов, К. Насыйри, Х. Фаизханов, Р. Фахрутдин и другие. В них обучались Ф. Амирхан, М. Гафури, Г. Ибрагимов,Г. Исхаки, Г. Камал, С. Рамиев, Г. Тукай. В мае 1917 г. выступая на Всероссийском мусульманском съезде представитель партии "Мавла фирка" мулла Хасан Гата Габуши в так обозначил значение традиционной школы для татарского народа: "Прежнее государство при помощи всяких насилий и притеснений унижало вашу веру. Собираемые с народа различные подати оно использовало не для вашей пользы, а для эксплуатации. При помощи миссионеров и их интриг оно пыталось отлучить вас от своей веры. Тем не менее, вы в своей вере были тверды, доказали свою приверженность к ней. Что было причиной этому? Великие зарубежные ученые, внимательно рассмотрев наши успехи, сказали об этом: причиной того, что тюрки-татары так испытанно тверды в своей вере, являются их духовные наставники. Это, конечно, так. Хотя, помимо мулл, веру и вероучение детям преподают учителя и учительницы." Система традиционного мусульманского образования просуществовала вплоть до Октябрьской революции. С гибелью прежних порядков канула в прошлое и традиционная мусульманская школа. История конфессионально-национальной школы в советский период в корне отличалась от ее дореволюционного этапа. Впереди было изменение алфавита и 70 лет гонений на религию, а система религиозного образования прекратила свое существование. Но это уже совсем другая история.Глава 2 Отцы татарской демократии Сегодня, когда в адрес мусульман и Ислама в целом раздаются обвинения в нецивилизованности и неуважении прав человека, необходимо напомнить, что российские татары-мусульмане никогда не были ретроградами и достаточно живо реагировали на изменения в жизни общества и его демократизацию. Ярким образцом борьбы татар-мусульман за установление гражданского общества в России стала деятельность мусульманских фракций Государственной Думы в дореволюционной России. Государственная дума как институт была учреждена манифестом от 17 октября 1905 года. Сам манифест стал реакцией на события первой русской революции. В манифесте, в частности, говорилось: “...привлечь теперь же к участию в Думе...те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав”. Российские мусульмане не остались в стороне от изменений в общественной жизни. Еще до выхода царского манифеста представителями мусульманской общественности было принято решение о создании политической организации российских мусульман “Иттифак аль-муслимин” (Союз мусульман). Инициаторами ее создания были татарский общественный деятель и педагог Абдуррашид Ибрагим, главный редактор казанской газеты “Казан мухбире” Юсуф Акчура и известный адвокат родом из Азербайджана Алимардан Топчибаши. 15 августа 1905 года в Нижнем Новгороде состоялся так называемый национальный съезд, на котором присутствовали делегаты из различных районов, где проживало тюркское население. Местный губернатор не дал разрешение на проведение съезда, и было найдено оригинальное решение –арендовать пароход, который курсировал по реке Оке и на нем провести собрание. В резолюции съезда говорилось: “Прогрессивная часть мусульман всеми законными средствами действует в смысле отмены всех изъятий и ограничений, которые установлены в отношении мусульман действующими узаконениями, правительственными распоряжениями и административной практикой, и полного уравнения мусульман с населением русского государства во всех правах: политических, гражданских и релиигиозных”. Однако к моменту выборов “Иттифак” еще не прошел необходимую для участия в выборах процедуру регистрации. К тому же власти чинили всяческие препятствия проведению организационной работы. Чтобы нейтрализовать и лишить возможности избираться в Думу царская охранка арестовала самого активного представителя “Союза мусульман” Юсуфа Акчуру и продержала в заключении до самых выборов. В этой ситуации было принято решение, чтобы некоторые кандидаты в депутаты от мусульман вступили в русские политические партии. В результате обсуждения были отвергнуты русские консервативные, шовинистические партии, а, так же партии левого толка. Решено было сотрудничать с партией конституционных демократов (кадетов). Кадеты охотно приняли в свою партию мусульман, рассчитывая получить дополнительные голоса на выборах. Первое заседание Думы состоялось 27 апреля 1906 года. В ее составе насчитывалось 36 депутатов-мусульман, фактически в работе Думы приняло участие 25 депутатов-мусульман. Однако уже 8 августа Дума была распущена царем. Перед выборами в новую Думу было решено провести новый съезд Союза мусульман. На нем обсуждались главным образом вопросы образования. Было решено во всех тюркских национальных школах кроме местных диалектов будет преподаваться и турецкий язык, который намечалось использовать для выработки единого языка общения российских тюрок. Вторая Дума начала работу 20 февраля 1907 года. Число мусульманских депутатов по сравнению с их числом в первой думе почти не изменилось – их было 34 человека. Они организовали мусульманскую фракцию. Ее руководителем стал Алимардан Топчибаши. В ней впервые блеснул своим образованием, полученным в Сорбонне молодой депутат от партии кадетов Садри Максуди. Он был избран в бюро Думы. Однако вторая Дума так же была вскоре распущена царем. Был издан новый закон о выборах, где была проявлена дискриминация по национальному признаку: избирательных прав были лишены жители Туркестана и казахи, под предлогом того, что они проживали не в европейской части России. В третью Думу было избрано всего 10 депутатов-мусульман. Мусульманскую фракцию возглавил депутат из Уфы Мухаммад Тевкелев. Если рассматривать деятельность депутатов-мусульман с точки зрения построения гражданского общества, то они, без сомнения, вели борьбу за то, чтобы такое общество в России было. Вели ее цивилизованно, законными средствами, без совершения насильственных актов. Немногочисленные депутаты-мусульмане, ведя борьбу за равноправие мусульман, особое внимание обращали на сферу образования: ратовали за выделение средств для развития национальных школ из бюджета, указывая на то, что мусульмане являются такими же налогоплательщиками, как и русские, протестовали против их закрытия и насильственного обучения русскому языку. Депутаты-мусульмане выступали так же за отмену ограничений в избирательных правах нерусского населения. Для того, чтобы обратить внимание на эти проблемы, иногда приходилось идти на нестандартные шаги. Так, например, Садри Максуди –депутат от Казанской губернии, воспользовавшись тем, что депутаты затеяли дискуссию по поводу трещины в потолке здания Думы заявил: “Господа, в составе Государственной Думы есть очень важные трещины. В одну из таких трещин попали мы, мусульмане... Господа, в течение пяти лет через Государственную Думу прошел целый ряд законопроектов, относящихся к населению Степных областей и Туркестанского края. Все эти вопросы обсуждались, рассматривались и были принимаемы при отсутствии представителей киргизского и туркестанского населения. Так вот, господа, мы, мусульмане, считаем такое положение вещей ненормальным... и вот пока этот пробел в составе Государственной Думы не будет восполнен..., мы не можем голосовать за ремонт Государственной Думы”. Тот же Садри Максуди позже внес протест против открытия лавок по продаже водки в Туркестане. Протест возымел действие: через некоторое время лавки по продаже спиртного закрылись. Позднее ему пришлось выступить на защиту торговцев-мусульман, которые закрывали лавки по пятницам, а по воскресеньям торговали – группа русских шовинистов-депутатов внесла законопроект, по которому мусульман были обязаны держать лавки закрытыми в воскресенье. Опираясь на принцип свободы религии, Максуди выступил против этого закона. Максуди выступал так же против конфискации земель у коренных народов Казахстана и расселения на них русских крестьян, что создавало атмосферу социального и национального напряжения. В период подготовки законопроекта о национальном образовании он борется за равное преподавание русского и национальных языков в мусульманских школах. Максуди решительно выступал против политики русификации нерусских народов. В одном из своих выступлений в Думе он сказал: “Мы живем в такое время, когда российское правительство и партия русских националистов пытается русифицировать 108 нерусских народов, живущих под властью царя. Русская печать, советующая зарубежным государствам проводить мягкую политику по отношению к другим нациям, своему правительству предлагает сделать русскими различные народы, живущие на территории Российской империю. И правительство выступает очень резко, особенно против мусульман, хотя 30 миллионов мусульман, проживающих в России, всегда были верноподданными царя. Эти мусульмане когда-то в течение двух с половиной веков господствовали над русскими, однако, они не тронули их язык, традиции, обычаи, веру. Говоря сегодня об этой далекой странице российской истории, вы употребляете выражение “период жизни под ярмом варваров”. А ведь действия этих варваров были гораздо цивилизованнее тех операций, которые проводятся сегодня с российскими мусульманами”. В ответ на свою деятельность, направленную на защиту коренных нерусских народов депутаты-шовинисты из разных фракций обвинили Максуди в пропаганде панисламизма. Это обвинение было дотсточно опасным для Максуди. Поощряя доктрину панславизма- объединительного движения всех славян российское правительство в то же время вело борьбу не только с революционными идеями , но так же и с инакомыслием в среде нерусских народов. Отвечая на обвинения депутатов-мусульман в панисламизме на одном из заседаний Думы, С. Максуди заявил: “Господа, мусульманская фракция – это группа представителей мусульманского населения разных районов России, исповедующих одну и ту же религию, принадлежащих к одному и тому же языку. Так как мусульманское население разных районов подвержено одним и тем же ограничениям и страдает от одних и тех же причин, то интересы, которые мусульманские представители должны защищать, тождественны и одинаковы... Нас не объединяет какая-то иностранная доктрина панисламизма, нас объединяет чувство самосохранения. У нас, господа, есть родная религия, национальная самобытность; эти вещи нам дороги...Каково бы ни было решение мусульманского вопроса у отдельных партий... формула “мусульманам не быть” не осуществится; я это говорю с глубоким убеждением”. Максуди так же выступал за сохранение преподавания религии и родного языка во всех школах, где учатся дети мусульман. Ему удалось добиться, чтобы преподавание в мусульманских школах кроме преподавания русского языка и литературы велось на родном языке. Законные требования российских мусульман встречали поддержку среди передовых представителей российской интеллигенции. Так, например, известный тюрколог В. А. Гордлевский в статье под названием “Мечта мусульман”, опубликованной в газете “Русские ведомости”, высказывался за предоставление мусульманам равных гражданских прав: “Признание правительством за мусульманами прав на самоопределение составляет главную мечту их...между тем законодательство определенно проводит противоположную точку зрения, урезывая во всем мусульман...Эти мечты (мусульман) так скромны, что, казалось бы, они не должны встречать на своем пути преград; ведь мусульмане только просят, чтобы были отменены ограничения, установленные для них”. Выступая на заседании 16 ноября 1909 года, С. Максуди сказал: “...до тех пор, пока вы не поймете, что существующие в России национальности имеют такое же право на самобытное существование, как вы, вы не в состоянии будете управлять государством”. Свое политическое кредо Максуди выразил в одном из своих выступлений в Думе: “Мы родились мусульманами. Мы живем мусульманами и до последнего дыхания будем защищать наше мусульманство”. Максуди был самым активным депутатом от мусульман и старался выступать по всем животрепещущим проблемам. Всего за пять лет работы во второй и третьей Думе он выступал около 100 раз и прославился как самый выступающий депутат Думы. Получивший блестящее юридическое образование в Сорбонне, владевший всеми тонкостями светских манер Максуди снискал невольное уважение даже среди своих ярых врагов – русских шовинистов. В ответ на их выпады и обвинения в пантюркизме на одном из заседаний Думы он заявил: “...каково бы ни было решение мусульманского вопроса у отдельных партий.., формула “мусульманам не быть” не осуществится; я это говорю с глубоким убеждением. Силы, посягающие на наше бытие, встретят у нас такое неудержимое стремление к бытию, которое победит все препятствия, всякое давление и сила сопротивления будет развиваться пропорционально силе давления. Мы были, господа, мы есть и мы будем”. В 1909 году английский парламент пригласил официальную делегацию российских парламентариев в Великобританию. Когда мусульманской фракции предложили выбрать одного депутата для включения в делегацию выбор опять пал на европейски образованного Садри Максуди. Максуди писал об этой своей поездке: “Я отправлялся в Англию не как частное лицо, а как представитель и даже как образец российских мусульман. Я должен был дать...верное и хорошее представление о своей нации... Я отправлялся в это путешествие как депутат, по поручению моей нации...”. Из знакомства с английской демократией и парламентаризмом Максуди сделал важные для себя выводы, основное содержание которых он изложил в своей речи на банкете в Ливерпуле: “Я восхищаюсь торговлей и промышленностью Англии... Нам говорили, что величие и престиж страны пропорциональны ее промышленности. Если правда все ,что было слышно о коммерческих людях других стран, это еще боле правда по отношению к коммерсантам Англии...действительно, в английских колониях торговцы шли впереди солдат”. В 1912 году прошли выборы в четвертую Думу. Российское правительство, продолжавшее политику отсеивания всех неугодных, не допустило избрания С. Максуди в Думу под предлогом отсутствия у него имущественного ценза, хотя при избрании в Думу предыдущего созыва этот вопрос не поднимался. Ему пришлсь на несколько лет прервать политическую деятельность и заняться адвокатской практикой. В четвертую Думу прошло всего шесть депутатов-мусульман. Все это, однако, не помешало с началом мировой войны депутатам-мусульманам Г. Еникееву, Б. Ахтямову и М.-Ю.Джафарову выступить с патриотическим заявлением: “В полном сознании долга своего перед Родиной мусульмане готовы на всякие жертвы и в полном единении со всеми русскими гражданами до конца будут бороться и защищать честь и целость России. В эти дни тяжелых испытаний для нашей Родины мы чувствуем себя только сынами великой России и в этом могучем чувстве солидарности – мы верим – залог нашего успеха и горе наших врагов”. Из-за малочисленности мусульманской фракции основную часть работы пришлось выполнять представителям от губерний с мусульманским населением: от Уфимской губернии – Заки Валидову, от Северного Кавказа – Ахмеду Цаликову, от Крыма – Исмаилу Леманову, от Туркестана – Мустафе Чокаеву. В основном пришлось заниматься вопросами обеспечения прав туркестанцев, которых брали на фронт рабочими. По этим вопросам чаще всего приходилось общаться с депутатом Александром Керенским, будущим главой Временного правительства: он вырос в Ташкенте, где его отец был инспектором просвещения. События 1917 года поставили мусульманских политиков перед выбором: по какому пути идти. Член кадетской партии Садри Максуди, выступая на партийном съезде летом 1917 года, заявил: “...все мусульмане, без исключения, стоят за демократическую республику. Что же касается того, должна быть эта республика федеративной, конфедеративной и т.д., мы думаем, что название значения не имеет, но, тем не менее, мы думаем, что русская республика должна быть такова, что при ней возможно было жить всем народностям, как они этого пожелают... И это, господа, возможно только при республике децентралистической. Господа, мы мусульмане, думаем, что русская республика должна быть децентралистической, при которой все области должны быть облечены широким правом самоопределения и самоуправления. ...Я думаю, русское мусульманство составит колоссальный 30-миллионный контингент сплоченной силы, которая поддержит в любой момент установившийся порядок свободной России”. В то же время Заки Валиди выступил св защиту идеи федеративного устройства России. В условиях всеобщей политизации общества при такой долгожданной, но неожиданно свалившейся свободе мусульманская и прежде всего татарская интеллигенция пыталась выработать единую позицию по отношению к происходящим политическим процессам. 1 мая 1917 года в Москве открылся Первый Всеобщий мусульманский съезд. Хотя он был по счету пятым впротоколе его значилось: “Наш первый съезд в дни свободы”. Главным на повестке дня был вопрос: каким должен быть политический режим в России и у российских тюрок. Все шесть дней работы съезда прошли в жарких дебатах. Сторонников федерализма сменялина трибуне сторонники унитарного государства. В результате было выработано решение, которое должно было стать программным требованием мусульман, обращенным к Учредительному собранию, заседние которого намечалось на ближайшее время. Решение было таково: а) признать, что формой государственного устройства наиболее отвечающей интересам мусульманских народов является народная федеративная республика, основанная на территориальных автономиях; для народов, не имеющих своих территорий –национально-культурная автономия. Б) Для ведения духовными и культурными делами мусульманских народов России и обеспечения единства их действий будет образован центральный орган российских мусульман с законодательными функциями в пределах своей компетенции. Структура, состав и функции этого органа будут определены на 1-м учредительном съезде представителей автономий мусульманских областей”. На съезде так же обсуждались вопросы религии, образования и прав женщин. На этом съезде был принят принцип равенства мужчин и женщин. Для определения политики на выборах в Учредительное собрание 20 июля в Казани собрался Второй Всероссийский мусульманский съезд. В первый день работы обсуждался вопрос о тактике действий на выборах в Учредительное собрание. На второй день Садри Максуди предложил объявить национально-культурную автономию татар внутренней России и Сибири. Была создана коллегия по автономии. 22 июля 1917 года на заседании съезда была торжественно провозглашена национально-культурная автономия тюрко-татар внутренней России и Сибири. Были подготовлены следующие решения: “1.Немедленно, не ожидая созыва Учредительного собрания приступить к осуществлению национально-культурной автономии тюрко-татар внутренней России и Сибири. 2. Для проведения практических мероприятий по осуществлению национально-культурной автономии и подготовки созыва Национального собрания образуется коллегия Мухтарирата из 12 человек”. Главой мухтарирата (автономии) был избран Садри Максуди. Решением коллегии столицей автономии была объявлен город Уфа. Основной причиной избрания Уфы в качестве столицы стал тот факт, что в Казани было значительное влияние большевиков. На проходившем 25-28 августа 1917 г. в Москве Всероссийском Государственном совещании представители мусульман выступили в поддержку российской государственности. Вопреки призывам З. Валиди писатель Г. Исхаки заявил: “...Мы связаны исторически с русской нацией... Поэтому мы, делегация из четырех человек – Садри Максуди, Ислам Шагиахметов, Гаяз Исхаки и Шакир Мухамедьяров – пошли к главе правительства князю Львову, и объявили: мы не хотим отделяться, подобно малороссам, мы хотим быть с вами”. Тем временем 28 августа начала работу Коллегия Мухтарирата. В соответствии с решениями Казанского съезда в автономии были созданы ведомства Просвещения и Финансов, а Духовное собрание было преобразовано в Духовное ведомств , были выбраны министры и члены коллегий министерств. 17 ноября 1917 года Садри Максуди выступил с обращением к нации, в котором, в частности, говорилось: “...вопрос о национально-культурной автономии может быть успешно решен лишь в том случае, если вся нация поддержит действия коллегии Мухтарирата и всюду окажет ей необходимую помощь. 20 ноября 1917 года открылся Миллят Меджлис мусульман внутренней России и Сибири –то есть парламент. На открытии сессии Меджлиса выступил Максуди: “...Если кто-то думал, что тюркско-татарская нация пропала, теперь мы видим: она не пропала и не пропадет...Мы должны вспомнить светлые и доблестные дни нашего прошлого. И будущее наше будет блестящим”. 23 ноября был избран председатель и президиум. Председателем Национального Собрания был избран Садри Максуди. Национальные воинские формирования, находившиеся в это время в Уфе принесли присягу в верности Национальному Собранию и получили от него национальные знамена. Однако ситуация сложилась не в пользу тех, кто ратовал за автономию. Пришедшие в ноябре 1917 года к власти большевики по-своему видели решение национальной проблемы. Склонные к решению национальных вопросов в духе пролетарского интернационализма, они опирались на своих представителей, в том числе и среди мусульманских народов. До апреля 1918 года они захватили все районы вокруг Казани и Уфы. Однако в местах, населенных татарами им противостояли солдаты национальных соединений. Чтобы избежать кровопролития Управление тюрко-татарской автономии согласилось на требование большевиков распустить национальную армию. Вслед за этим большевистским декретом было распущено и Управление автономии, а его казна арестована. В России начиналась гражданская война ,а в Европе тем временем закончилась Первая мировая. Максуди возлагал надежды на мирную конференцию, которая должна была состояться в Версале. Он пробрался через Финляндию во Францию. Он добивался встречи в представителями Великих держав- участниц конференции для того чтобы представить им меморандум о требованиях “казанских тюрок”. Этот манифест заслуживает особого внимания так как он по сути дела явился манифестом демократической татарской интеллигенции. Сформулированный более 80 лет назад он в какой-то своей части не потерял актуальности до сих пор и некоторые его положения созвучны современной эпохе. В этой связи хотелось бы процитировать данный документ полностью. “МЕМОРАНДУМ (национальные требования татар Внутренней России и Сибири) Для меня почетно обратиться к Верховному совету и Мирной конференции от имени 10 миллионов татар Внутренней России и Сибири. Заявления влиятельных в мире дипломатов и газетные публикации показывают, что Парижская мирная конференция не ограничится определением основ и условий мира, она займется различными международными проблемами и установит новый порядок в мире. Одной из важных политических проблем, требующих разрешения, несомненно является российская проблема. Сегодня Россия, находящаяся в состоянии гражданской войны, не может решить ни одной из своих проблем. Поскольку в России помимо русских проживает еще 70 народов, то ее проблема –это проблема российских народов. В России проживает 30 миллионов мусульман, и распределяются они следующим образом: Азербайджан –3 миллиона Туркестанцы –10 миллионов Киргизы –6 миллионов Крымские татары –1 миллион Татары Внутренней России и Сибири –10 миллионов Татары Внутренней России и Сибири, которых я представляю, проживают не в Азии, а в европейской части Российской империи. Азиатскую часть Российской империи называют Внешней Россией, европейскую –Внутренней Россией. Татары проживают компактно, особенно в бассейне Волги-Камы. Представляется целесообразным обратить внимание на то, что название представлемой мною нации “татары” не что иное как историческая ошибка, наследие длившегося некоторое время господства монголов. Известно, что “татары” –название одного из монгольских племен. Невежественные русские власти официаьно перенесли это название на крымчан (туранцев по происхождению) и волжских мусульман. После мартовской революции 1917 года до того как большевики взяли власть, то есть, при Временном правительстве, российские мусульмане в мае 1917 года собрали в Москве большой съезд. На этом съезде были представители всех мусульманских районов. Главным из рассматриваемых съездом вопросов был вопрос о том, каким должен быть режим управления в будущей России с точки зрения интересов мусульман? Представители Закавказья и Туркестана настаивали на федеративной республике. А мусульмане Внутренней России и Сибири считали наиболее приемлемой форму унионистской демократической республики. Эта разница во взглядах возникла из-за различий в географических условиях проживания мусульман в различных регионах и условий жизни населения. Поскольку мусульмане-татары, проживающие в европейской части России, в некоторых районах не составляют большинства населения, они не могли помышлять об основании своего государства и подлинной автономии внутри велкорусской республики. А поскольку мусульмане Кавказа и Туркестана составляют большинство населения в своих регионах, там возможно создание автономных в полном смысле этого слова государств. В результате на съезде была принята формулировка федерации. Мусульмане-татары Внутренней России и Сибири не могли надеяться на создание государства, опрающегося на территориальную автономию, поэтому они выбрали формулировку национально- культурной автономии внутри либерализованной России, в июле 1917 года собрали съезд в Казани, провозгласили на нем свою автономию и приступили к организационным делам. В качестве инициативного органа была выбрана Коллегия по осуществлению национально-культурной автономии и, не дожидаясь созыва Вероссийского учредительного собрания приступили к организации выборов в Национальное Собрание во всех уголках Внутренней России и Сибири. В результате выборов Национальное собрание мусульман-татар Внутренней России и Сибири собралось 20 ноября 1917 года. После выборов исполнительного органа Национального Собрания сразу же составили и узаконили Конституцию национально-культурной автономии. Здесь мне бы хотелось сказать о политике Временного правительства, основанного в России в 1917 году в отношении мусульман-татар Первое Временное правительство с самого начала проводило в отношении мусульман очень либеральную политику. Вместо военного управления, которе было в Туркестане в царские времена было образовано гражданское управление. Новый краевой комитет состоял из 9 членов. Четверо из них были мусульмане. На открытии в Москве в мае 1917 года мусульманского съезда глава Департамента Духовных дел Котляревский сказал в своем выступлении: “Мусульмане могут быть уверены, что в вопросах религии и культуры они будут абсолютно свободны”. Временному правительству Керенского была представлена Конституция национально-культурной автономии татар, и правительство обещало опубликовать ее с незначительными изменениями в официальной газете наряду с другими законами. Но поскольку власть захватили большевики ,сделать это не удалось. Конституция национально-культурной автономии татар в чешский период была принята самарским Учредительным собранием и опубликована в правительственном “Вестнике” в сентябре 1918 года. Державы Антанты, имеющие право голоса на Парижской конференции и являющиеся все демократическими государствами, строя новый порядок в мире, несомненно примут решения относительно России в русле демократии. Будучи убежденным в этом я прошу от имени 10 миллионов мусульман-татар, которых я представляю, чтобы одним из условий, которые будут поставлены перед Россией было принятие нижеприведенной Конституции татар Внутренней России и Сибири как части Конституции Русского государства. Национальные требования татар Внутренней России и Сибири (статьи конституции) статья 1: Мусульмане –татары Внутренней России и Сибири образуют отдельную юридически признанную нацию в составе Русского государства, которая обладает в отношении своих членов принудительной властью. статья 2: Мусульмане-татары состоят членами мусульманской татарской нации, вне зависимости от территории ими занимаемой, в пределах Внутренней России Сибири (экстерриториальность). Статья 3: Религией мусульманской татарской нации является ислам. Эта религия имеет равные права со всеми другими религиями России. Статья 4: Мусульманская татарская нация Внутренней России и Сибири, как национальная единица, признается Русским государством юридическим лицом, являющимся субъектом прав публичных и частных. Статья 5:мусульманская татарская нация и ее члены равноправны со всеми нациями и гражданами внутри России. Статья 6: Мусульмане-татары Внутренней России и Сибири в сфере своих дел : религиозных, культурно-национальных, общественного призрения и налогового национального обложения полностью автономны. Статья 7:Культурно-национальная автономия мусульман-татар Внутренней России и Сибири осуществляется путем последовательно проведенного самоуправления без вмешательства Русского государства. Статья 8: Органы национального самоуправления признаются Русским государством органами публично-правовыми. Статья 9: Высшим органом самоуправления является Национальное собрание –Миллят Меджлиси. Национальное Управление есть исполнительный орган Национального собрания. Статья 10: Решение Миллят Меджлиси в сферах, обозначенных в ст.6, обладают силой государственного закона. Статья 11: Миллят Меджлиси, в лице его исполнительных органов, признается представителем нации в ее сношениях с государством. Статья 12: Дела , перечисленные в статье 6 , изъемлются из области общегосударственного (земского и городского) законодательства и управления и подлежат исключительно ведению органов национального самоуправления. Статья 13: Из общегосударственных, земских и городских средств на образовательные нужды татарской нации, пропорционально ее численности, ежегодно отчисляются определенные суммы денег. Статья 14: Для осуществления религиозных и культурных нужд татарское Национальное Собрание имеет право облагать своих членов налогом. Статья 15: Язык, на котором говорят мусульмане-татары Внутренней России и Сибири, признается равноправным с русским и другими языками: в школе, суде, управлении и общественной жизни. Статья 16:Мусульмане-атары Внутренней России и Сибири имеют право везде, в пределах Российской Республики, открывать всякого рода и типа национальные учебные заведения (общеобразовательные, специальные, средние ,высшие и низшие) ,а так же основывать всякие научные и просветительские учреждения (музеи, библиотеки и проч.). Статья 17: Языком обучения в школах татарской нации является татарский язык. Статья 18: Татарским детям, продолжающим обучение в русских школах или школах других национальностей, обеспечивается право на получение уроков исламской религии и татарского языка. Статья 19: управление всеми татарским школами и учебными заведениями осуществляется учреждениями, созданными татарским Миллят Меджлиси. Статья 20: В суде местном (мировые судьи и мировые съезды) как в общем (окружные суды и судебные палаты) ,в том случае, если в гражданском деле обе стороны, а в уголовном –подсудимый и большинство свидетелей суть члены мусульманской татарской нации, все производство должно вестись на татарском языке; на том же языке должны выноситься решения, постановления и приговор. В случае же, если в гражданском деле только одна сторона, а в уголовном лишь подсудимый суть члены татарской нации, означенные судебные действия ведутся на русском языке, но по требованию заинтересованной стороны должны переводиться на татарский язык. Статья 21: Бумаги, подаваемые членами татарской нации в вышеозначенные судебные места, а так же исходящие из них по адресу членов нации, пишутся на татарском языке. Статья 22: Все письменные и устные сношения органов управления (центральных и местных) и органов самоуправления (земского и городского) с учреждениями и отдельными членами мусульманской татарской нации ведутся на татарском языке. Статья 23: Татарская нация как и все другие нации внутри Русского государства имеет право участия в государственном управлении. Это политическое право осуществляется через посредство Национального Собрания –Миллят Меджлиси. Статья 24: Конструкция государственной власти должна быть построена на таких началах ,чтобы не препятствовать работе татарских национальных органов ,признанных Конституцией Русского государства. Статья 25: Местные органы управления и органы самоуправления (земские и городские) в случае необходимости представляют возможность пользоваться татарским языком Статья 26: В мировых участках с более чем 50% татарского населения судьи должны избираться из лиц, говорящих на татарском языке. В составе мировых съездов, Окружных судов и Судебных палат должен иметься, по крайней мере, один судья, говорящий на татарском языке, для участия в разбирательстве дел, указанных в статье 20. В Кассационном суде создается отдел по оказанию юридической помощи за государственный счет гражданам мусульманам-татарам. Юристов для работы в этом отделе назначает татарское Национальное Собрание. Статья 27: Во главе местных органов управления в местностях с более чем 50% мусульманского населения должны стоять члены мусульманской татарской нации. В местностях же с меньшим процентом татарского населения в состав означенных административных учреждений должен входить по крайней мере один член татарской нации для сношения с мусульманским татарским населением. Статья 28: В состав центральной правительственной власти должно входить одно лицо мусульманской татарской нации, облеченное правами министров, для непосредственных сношений татарской нации с государством (министр по делам мусульман). Вопросы ,перечисленные в статье 6, обсуждаются с участием министра по делам мусульман. Министр по делам мусульман назначается правительством из кандидатур, предложенным татарским Национальным Собранием, С глубоким уважением Садри Максудов (Председатель Национального Управления Национально-культурной автономии татар Внутренней России и Сибири)”. Но членам делегаций стран –победительниц, деливших мир было не до первого татарского президента. Так, например, глава американской делегации Лансинг так прореагировал на просьбы Максуди о встрече, обращаясь к своему секретарю: “Это человек просит свидания. Но у меня нет на это времени. Напиши ответ, чтобы прислал меморандум по почте”. Только спустя почти год –в апреле 1920 года ему удалось встретиться с министром иностранных дел Франции Мильераном. 6 апреля эта встреча состоялась. Максуди изложил ситуацию справами тюрко-татарского народа. Мильеран заявил следующее: “Я могу дать вам гарантии от имени французского правительства...Удовлетворение ваших пожеланий станет одним из условий при подписании договора с Россией”. Помимо этого Гаяз Исхаки, Фуад Туктар и Максуди представили участникам мирной конференции обращение в защиту Турции и Халифата. Находясь в эмиграции, бывшие депутаты-мусульмане сотрудничали с русской политической эмиграцией. Так, например, в парижской эмигрантской газете “Последние новости” от 17 декабря 1920 года было опубликовано “Заявление заграничного представительства татар-мусульман внутренней России”, в котором было сказано: “Заграничное представительство татар-мусульман полагает, что только избранные на основании демократических принципов представители России могут говорить от имени России, и только голос и мнение таких представителей могут иметь вес и моральный авторитет как в глазах народов самой России, так и среди других народов... Восстановление правового порядка и государственности в России немыслимо без участия всех народов России... Во всяком случае мы, татары внутренней России, испытавшие все формы угнетения и преследования нашего национального бытия при старом режиме и продолжающие испытывать худшие преследования при небывалой в истории человечества тирании большевиков, мы не можем сочувствовать никаким колебаниям политической мысли. Русский политический маятник до сих пор качался между двумя крайними точками: бесправие справа и бесправие слева; он должен, наконец, остановиться на здоровой точке истинного демократизма”. В начале января 1921 года С. Максуди участвовал в Совещании членов Учредительного собрания. В декларации татарских представителей, изложенной Максудовым, было, в частности, сказано: “...Совещание наше может и должно служить тем авторитетным центром, вокруг которого сгруппируются за границей все демократические силы – все те, для кого ни старый строй, ни настоящий строй России не являются идеалом... Мы убеждены, что все измученные народы внутри России стоят на такой же точке зрения, т. е. проклиная большевизм, в то же время не желают возврата к старому. Народы России инстинктивно чувствуют, что между старым режимом и теперешней тиранией существует и должна существовать третья форма государственного строя – режим свободы, порядка и уважения к личности. Мы, татары внутренней России как особая народность не могли идти ни с большевиками, ни с реакцией, и это потому, во-первых, что ни одно из этих движений не являлось истинно народным движением, и во-вторых, ни одно из них не удовлетворяло наших национальных требований – дать нам возможность свободной национальной жизни. Здесь мы должны подчеркнуть одно обстоятельство и во всеуслышание заявить, что если торжествующий ныне большевизм или желающая воскреснуть реакция par imossible гарантировали и обеспечили бы нам полную национальную свободу и ценой этого было бы наше согласие на сохранение настоящих несчастий или на восстановление бывших зол, то мы этот торг отвергли бы с негодованием, ибо мы не хотим быть свободными против русского народа и в ущерб интересам русского народа, а вместе с русскими благодаря русскому народу. Несмотря на наши вековые страдания и наше настоящее положение в России, мы твердо верим в возможность свободного существования совместно с русским народом, который мы никогда не смешивали с правительственной властью, не исходившей от народа”. На этом кончается деятельность Садри Максуди как российского политика. Он надеялся на то, что мировые державы и белогвардейцы восстановят демократическую власть, но эти надежды рухнули вместе с крахом белого движения. В 1924 он по приглашению правительства победивших турецких националистов под руководством Мустафы Кемаля уехал в Турцию, где и прожил до конца своих дней. Заки Валиди после недолгого сотрудничества с Советами бежал в Туркестан, где вместе с Энвер-пашой стал одним из организаторов басмаческого движения, а после гибели Энвер-паши так же уехал в Турцию. Эмигрировали и закончили свои дни на чужбине и многие другие бывшие депутаты Государственной Думы. Слова, сказанные восемьдесят лет назад, до сих пор не потеряли своей актуальности. Вопросы, связанные с национальным устройством и культурной автономией разных народов, населяющих Россию должны решаться, исходя из принципов реальной, а не декларируемой демократии. Власть так же должна определиться в своем отношении к религиям, которые формально отделены от государства, а школа от церкви. Повторение ошибок прошлого чревато теми же последствиями – развалом страны.Глава 3 Мы наш, мы новый мир построим? Начало двадцатого века характеризовалось расцветом новых политических теорий: прежде всего социализма в разнообразных проявлениях. Учение Маркса призвано было объяснить с новых позиций весь ход истории и человеческих отношений. Молодое поколение татарской интеллигенции, впитавшее в себя многие идеи джадидизма увидело в марксизме способ решения своих национальных проблем, однако, отравленные идеями “прогресса”, ”свободы”, “равенства”, “братства”, молодые татарские интеллектуалы, обольстили идеями социальной революции и, используя лозунги автономизма и борьбы с отсталостью и дискриминацией, направили массы татар за большевиками в 1917 году. Еще Ленин говорил: “Невозможно справиться с русским империализмом руками русских”. И “Наша цель –не создание отдельного государства для нацменьшинств, а внедрение советского режима в национальных окраинах”. В течение первых лет после свершения Октябрьской революции и установления Cоветской власти большевики активно заигрывали с исламом. Здесь в частности примечательно высказывание С.М.Кирова на учредительном съезде Советов Горской АССР на котором он выступил с речью “О шариате”. Киров, в частности, сказал: “Можно молиться, верить и надеяться на что хочешь, но когда вопрос идет о шариате, то тут затрагивается не одна религиозная сторона, но так же и область общего управления. Мы укрепляем шариат для укрепления власти трудящихся. Как это вы делаете –этот вопрос нас ни с какой стороны нас не интересует. Это ваше дело...Если же, благодаря автономии, шариатскому суду и прочему, попытается развязать руки контрреволюция, мы тогда скажем: этот шариат нам не годится”. В начале революции большевики, стараясь привлечь на свою сторону как можно большие массы населения объявили “о праве наций на самоопределение, вплоть до отделения от России”. Однако отпускать нации, проживавшие внутри России они не собирались. Председатель Башкирского ревкома Заки Валиди выдвинул идею тюркской федерации –объединения татар Казанской губернии, Башкурдистана (Башкирии) и Казахстана в тюркскую федерацию. Большевики во главе со Сталиным, который в то время был наркомом по делам национальностей и которому подчинялись подкомисариаты по делам мусульман выступили против этого, так как намеревались управлять всеми национальными окраинами из центра. Но тогдашняя недостаточная укорененность коммунистов на местах и необходимость борьбы с другими партиями и контрреволюцией, а так же радикальность требований мусульманских народов, заставили большевиков пойти на уступки этим требованиям. Большевики вынуждены были создать национальные республики, а комиссариат по делам национальностей, заменить советом национальностей. Однако для того чтобы разделить организационно тюркские народы были образованы Оренбургская и Уральская губернии, которые были выделены из состава создававшихся национальных республик. Такие национальные республики создавались большевиками начиная с 1920 года, путем разделения тюрок на "национальности", по числу тюркских народов. Большевики действовали исходя из принципа "разделяй и властвуй". Было объявлено, что татары связаны не с Туркестаном, а с русской Европой. Татарский коммунист Мирсаид Султангалиев предложил свой проект татаро-башкирской федерации, но в последствии согласился и на объединение с Казахстаном. (Впоследствии он был обвинен в антипартийной и антисоветской деятельности, исключен в 1923 году из партии и расстрелян в 1939 году). Однако с помощью большевиков русское население захватывало земли, принадлежащие национальным меньшинствам. Заки Валидов обвинил Ленина в нарушении договоров с угнетенными народами Востока. На что Ленин ответил ему: “Договор, подписанный с вами никого ни к чему не обязывает. Это просто клочок бумаги”. Политику Ленина по этому вопросу лучше всего характеризует его старый партийный товарищ - председатель Украинского ЦИК Г.И. Петровский: “По пути к главной цели –установлению коммунизма во всем мире он искренне вненационален, но когда речь идет о народах, живущих в России, с их историей, географией, экономикой, то говорить о его интернационализме –всего лишь фальшь...Ленин защищает интересы великороссов больше чем Петр Великий; он мечтает освободив великорусский народ от капитализма, построить большое социалистическое общество, которое будет идеалом для других народов, поэтому интересы великороссов для него важнее, чем интересы народов, входящих в Россию, то есть не являясь поклонником великороссов он ведет великорусскую политику...Ленин не может думать о нерусских народах иначе как под властью России...Когда-то в работе “Против течения” Ленин выступил могучим защитником малых народов. Но время теорий прошло...” В начале 20-х годов специалисты созданного большевиками Восточного университета под контролем Восточного отдела ЦК начали работу по созданию алфавитов и литературных языков мусульманских народов с учетом фонетических различий в местных наречиях. Это вызвало широкую дискуссию даже среди коммунистов. Так в одном из номеров журнала “Кызыл Шарк”, выпускавшегося сотрудниками Восточного университета в статье главы Центрального бюро Всероссийского союза мусульманских учителей Умара Алиева говорится, что если для тюркских языков будет избрана кириллица, то это приведет к их христианизации, поэтому он призывал к использованию латинского алфавита по примеру Азербайджана. Против этого яростно выступали русские коммунисты. В частности профессор Поливанов заявлял первому наркому просвещения Азербайджана Мустафе Кулиеву о том, что если и будет сейчас принят латинский алфавит, все равно он со временем уступит место кириллице, а каждый из более сорока тюркских диалектов будет иметь свой алфавит. На это ему ответил товарищ Кулиева Шахтахтинский, заявивший, что неизменная цель русских –не допустить создания тюркского литературного языка. Заки Валиди выразил эту мысль в своем письме Ленину 20 февраля 1920 года: “Совершенно ясно, что раз уж вы, великорусские товарищи, беретесь за язык и орфографию какого-то народа, вы не оставите его в покое пока он совсем не обрусеет...Товарищ Артем говорил в Башкирии некоторым нашим коммунистам, что во всех странах Азии, кроме Китая и Индии будет господствовать советская культура; по его словам не стоило даже обращать внимания на местные языки и культуры...Нет никаких сомнений, что эта политика будет продолжаться и дальше, а в результате Советская Россия станет врагом номер один каждого народа, который пожелает жить по собственной воле, но останется у вас в плену”. Сам Валиди после написания этого письма в знак протеста против национальной политики коммунистов бежал в Среднюю Азию, где стал одним из руководителей басмаческого движения. На тюркологическом съезде в 1926 году в Баку официальный докладчик "ориенталист" Яковлев поделил тюрков России на 27 национальностей. На этом же съезде было принято постановление о замене арабского алфавита латинским. Подобные планы вынашивались еще царским правительством по инициативе русского миссионера Ильминского. С целью осуществления этих планов министерство народного просвещения в 1906 году издало так называемые обязательные правила от 31 марта 1906-го года. Но из-за того что эти планы встретили решительные протесты всех мусульман России, правительство вынуждено было отменить их. Однако после 1917 года этот вопрос приобрел дополнительное политическое значение: часть политизированной “мусульманской” интеллигенции считала, что латиница поможет приобщению мусульманских народов к идеям социализма и мировой революции. Инициаторами движения за перемену алфавита стали азербайджанцы. Ведь еще в конце 19 века известный вольнодумец, которого некоторые религиозные деятели считали безбожником, а некоторые масоном – Мирза Фатали Ахундов выступал за смену алфавита. Специфика ситуации заключалась в том, что основная часть грамотного населения, духовенство и местная буржуазия, были против смены алфавита. Их естественно записали в “контрреволюционеры”. Чтобы сломить их сопротивление, надо было привлечь на свою сторону низшие слои общества. Таким образом, успех "социалистического строительства" в национальных районах зависел от быстрой ликвидации безграмотности коренных жителей так как ее понимали большевики. Их не интересовал тот факт, что местное население было поголовно грамотным на своем языке. Создавая новый общественный строй, большевики были заинтересованы в стирании не только социальных, но и национальных различий. Препятствием на этом пути являлся арабский алфавит. Для успеха социальной революции должна была произойти революция в культуре, образе жизни, представлениях о мире, чему немало способствовало изменение алфавита. Низменения коснулись и русского алфавита, откуда были исключены "ять", "фита" и прочие остатки церковнославянизмов, не искоренненые Петром. Огромным массам людей, которые прежде не имели возможности обучиться грамоте был открыт доступ к образованию с той его спецификой, что это было социалистическое образование, которое должно было способствовать построению социализма. "На все реформы письменностей у народов СССР, - писал социалистический академик Е. Д. Поливанов в 1924 году, - начиная с русской орфографической реформы, следует смотреть как на процессы революционного происхождения и характера. Это часть революции, протекающая в узкой области духовной культуры; в области технических средств культурного общения. И связь этих "графических революций" с политическими лозунгами революции - несомненна". Е. Д.Поливанов был непосредственным участником теоретических разработок языкового строительства в СССР и проводил в жизнь языковую политику Советской власти. “Участь” старого алфавита осложнилась еще и тем фактом, что воинствующие атеисты-богоборцы видели в арабском алфавите “мулловский заговор” и оплот мусульманского духовенства, а к "арабистам" примкнули все недовольные Советской властью, расценивающие замену алфавита как "успех большевиков". В 1923 г. Е. Д. Поливанов издал брошюру: "Проблема латинского шрифта в турецких письменностях", где ратовал о созыве съезда или конференции работников просвещения тюркских народов СССР по вопросам графики, "чтобы предупредить готовящееся "вавилонское столпотворение" от выполнения реформы вразброд". В результате усилий Поливанова, тюрколога Самойловича и энтузиастов перехода на латинскую графику в 1924 году в Москве при Научном обществе востоковедения была создана Ассоциация латинского шрифта для тюркских письменностей (Аслат), которая и начала подготовку общетюркского съезда. Основную организационную работу по созыву съезда провело Общество изучения Азербайджана. И вот, в феврале 1926 года в Баку состоялся первый Всесоюзный тюркологический съезд. Присутствовали также делегаты от АН СССР, Научной Ассоциации востоковедения, Украинской Академии, Закавказской Ассоциации востоковедения, ученые из Турции, Германии и других стран. На нем обсуждались вопросы культуры и быта тюркоязычных народов и рассматривался вопрос о принятии латинской графики всеми народами Советского Союза, кроме славянских, армянского и грузинского. Против латинизации выступили, как ни странно татарские коммунисты, прекрасно сознавашие к чему приведет такая “реформа”. Представитель Татарстана Алимджан Шарафов выступая на съезде заявил, что опыт Азербайджана неубедителен, не заслуживает распространения среди всех тюрков, а все усилия необходимо направить на реформу уже существующего алфавита. Неожиданным для великорусских товарищей стало выступление руководителя татарской делегации, знаменитого писателя и революционера, в годы Гражданской войны личного друга Сталина Галимджана Ибрагимова. Ибрагимов заявил, что, может быть, латиница в далекой перспективе будет полезной, но настоящее время она для Татарстана непригодна, и Татарстан никаких обязательств по введению латиницы не берет. Неиствовашие на съезде азербайджанцы и представители Северного Кавказа пытались "разоблачить" Ибрагимова довольно непристойными и провокационными методами, но у него в кармане было решение, подписанное первым секретарем Татарского обкома Менделем Хатаевичем, которое запрещало Ибрагимову брать обязательства по переходу Татарстана на латиницу. Однако с помощью товарищей из центра, заклеймивших татарских национал-коммунистов как “контрреволюционеров” было принято решение о целесообразности перехода всех тюркских народов на новый латинизированный алфавит. За это решение проголосовал 101 делегат, при семи против и шести воздержавшихся. Съезд заявил о “преимуществе и техническом превосходстве латинского алфавита над арабским” и определил, что введение латиницы – дело каждой республики и каждого народа. Сторонниками отказа от "мулловского" алфавита были некоторые революционнно настроенные представители татарской интеллигенции такие как Шамиль Усманов, Фатых Сайфи и некоторые другие. Подавляющее же большинство татарской интеллигенции в лице ее крупнейших представителей - Галимджана Ибрагимова, Галиаскара Камала, Мухутдина Курбангалиева, Баки Урманче и других - были сторонниками реформирования и упрощения арабского алфавита. Наибольшее сопротивление латинистам было оказано в Татарии и Казахстане. В этих республиках было решено пойти по пути реформы арабской графики, которая была удачно приспособлена для звуковых особенностей казахского и татарского языков и освобождена от главных ее недостатков. В этом направлении были проделаны существенные шаги, а талантливый татарский инженер Аскар Шейх-Али даже создал пишущую машинку с арабским шрифтом, которая пользовалась большим спросом за рубежом. "Нет сомнения, - писал Поливанов, - что если бы вопрос о казахском письме... мог бы решаться "вне времени и пространства" - без необходимости считаться с графикой соседних народностей (а тем более вне задач графических приемов), то казахская школа вполне могла бы удовлетвориться "орфографией" 1924 года. Ясно и то, что без примера и призыва со стороны других национальностей (и прежде всего Азербайджана), в Казахстане не было достаточного импульса для замены своего письма латинским". Поэтому, даже после тюркологического съезда в Казахстане сторонниками реформированного арабского письма оставались местные коммунисты. Один из руководителей казахской "оппозиции", ответственный работник Казахстана Садвокасов "был против латинизации, как меры, навязываемой русификаторами, т. е. по существу меры дальнейшей колонизации края, только колонизации "красной". Однако к делу смены алфавита подключились Коммунистическая партия и Советская власть на местах. Под давлением тоталитарного государства началось внедрение новой азбуки во все сферы жизни нерусских народов. Финансирование всех мероприятий, связанных с внедрением нового алфавита осуществляется из государственного бюджета, советские и государственные органы в республиках и областях выделяют средства на агитацию, обучение, переобучение и распространение латинского алфавита. Создаются специальные печатные органы в центре и на местах. В июне 1927 года состоялся первый пленум Всесоюзного Центрального Комитета ново-тюркского алфавита в Баку, Главным вопросом для обсуждения стала проблема унификации новых латинизированных алфавитов всех тюркских народов, которые продолжали вести разработку письма, не согласовывая свои проекты. Это вносило разнобой и сумятицу в настроения тюркоязычных народов, особенно на фоне успехов реформированного арабского алфавита, который был понятен всем тюркоязычным народам. Не случайно на пленуме прозвучала такая оценка ситуации: “В интересах объективного освещения вопроса нужно категорически указать на определенное в известной степени превосходство реформированных арабских алфавитов тюркотатар СССР над латинским”. Второй пленум ВЦК НТА состоялся в Ташкенте в 1928 году. Подводя его итоги, один из его участников писал: "Сейчас можно сказать, что вопрос о переходе на новый латинизированный алфавит у нас решен. Прошло время споров между сторонниками реформы арабского и сторонниками принятия нового алфавита. Теперь настала пора вышвырнуть арабский алфавит из школы, из печати и всюду внедрить новый алфавит". Эти волюнтаристские меры породили новую проблему: неграмотность пришлось ликвидировать снова, так как те, кто недавно научился читать и писать с помощью арабского алфавита с переходом на новый шрифт оказались неграмотными. Центр успокаивал местных тем, что на латинский алфавит в конце концов перейдут все народы СССР и он станет единым алфавитом освобожденного пролетариата В Татарстане латиница была введена декретом Совнаркома автономной республики от 3 июля 1927 года. Но жизнь, подгоняемая "успехом социалистического строительства на всех фронтах", в духе первых пятилеток, вносила свои коррективы. Так, в 1929 году Президиум ЦИК СССР и СНК СССР принимают постановление, в котором "признавая особое культурно-экономическое значение нового латинизированного алфавита", все государственные учреждения и предприятия общесоюзного значения отныне обязывались, применяя тюркские языки, пользоваться этим алфавитом и прекратить издание на старом арабском алфавите". Однако когда стало ясно, что мировой революции не будет, а пролетариат капиталистических стран почему-то прохладно относится к борьбе за социализм, решено было строить этот социализм в одной, отдельно взятой стране. Для этого латинского алфавита было недостаточно. Высшее руководство страны, и в первую очередь Сталин, в первое десятилетие после революции относились к спорам вокруг алфавитов нейтрально. Однако по мере перевода алфавитов тюркских народов на латиницу стало ясно, что этот перевод не решает основную задачу –не обеспечивает идейного торжества коммунизма и недостаточно способствует вытеснению старых идей из сознания нерусских народов. Руководствуясь ленинской идеей создания наднационального социалистического общества, Сталин и его окружение начали претворять в жизнь идею создания нового человека. Все это сочеталось с иезуитской сталинской "диалектикой": "...надо дать национальным культурам развиться и развернуться, выявив все свои потенции, чтобы создать условия для слияния их в одну общую культуру с одним общим языком в период победы социализма во всем мире". В связи с этим в национальных языках иностранные, в первую очередь арабские и персидские слова начали изыматься из словесного оботрота, и началось их "обогащение" за счет заимствований из русского языка. Более того, получило одобрение явное издевательство над национальными языками, когда даже существующие слова заменялись русскими. Вот, например, книга издания Академии наук СССР 1932 года. В ней автор пишет: "В узбекском языке появилась масса новых слов, понятных каждому: на наших глазах происходит форменное скрещение языков, появляются русско-узбекские слова и обороты: "исдавай килдим - сделал", "галаваси ишламайди - голова не работает", "рубильник терпет этмайди-рубильник не терпит". Подобные процессы происходили и в татарском языке. Сегодня все это кажется абсурдным, но стоит обратить внимание на то, насколько укоренилась в народе привычка общаться на подобном сленге. Слияние в единую общность происходило в темпе конных атак Гражданской войны: 13 марта 1938 года СНК СССР и ЦК ВКП(б) издают постановление: "Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей". Следует отметить, что в газетах не нашлось места для опубликования этого постановления –все газетные полосы были заняты речью Вышинского обличавшего "антисоветский левотроцкистский блок". Сколько важности придавалось этому процессу, можно судить по тому, что даже количество часов русского языка в национальных школах определялось специальным, дополнительным постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 19 июля 1938 года, за личной подписью Сталина и Молотова. Н. К. Крупская писала по этому поводу в письме Сталину: "Мы вводим обязательное обучение русскому языку во всем СССР. Это хорошо. Это поможет углублению дружбы народов. Но меня очень беспокоит, как мы это обучение будем проводить. Мне сдается иногда, что начинает показывать немного рожки великодержавный шовинизм". Руководствуясь теорией отца народов о "неизбежном слиянии национальных языков", местные товарищи педалировали изучение русского языка в ущерб изучению национальных языков и национальной культуры, которая в значительной степени воспринималась как анахронизм. Предвидя последствия и осознавая цель этой иницативы некоторые национально ориентированные коммунисты на тюркологическом съезде в Казани в 1928 году, внесли предложение о разработке нового латинского алфавита –единого для всех тюркских народов. Но большевики это предложение объявили контрреволюционным, и отклонили его. Тут и возникла мысль о переводе национальных алфавитов на кириллицу, которую некоторые исследователи склонны приписывать Сталину, который, обучаясь в духовной семинарии имел возможность ознакомиться с трудами Ильминского. То, чего не могли сделать русские миссионеры, начали делать большевики 5 мая 1939 года указом Президиума Верховного Совета Татарской АССР уже без особых дискуссий была введена кириллица с дополнительными буквами, учитывающими фонетику татарского языка. Все попытки культурной интеграции тюркоязычных народов были принесены в жертву политике, а подавляющее большинство ученых-языковедов было репрессировано знатоками революционной диалектики. Таким образом, с 1924 года по 1939 год, в течение пятнадцати лет, письменной культуре тюркских народов народа были нанесены один за другим два тяжелых удара. Советский период в истории мусульман России (и шире –СССР) знаменовал собой уничтожение мусульманской интеллектуальной элиты. Были казнены все сколь- нибудь образованные и сведущие в исламе муллы, улемы, да и просто рядовые мусульмане. Ретивые сторонники большевиков (большей частью одураченные лживой пропагандой татары-бедняки) прошлись “частым гребешком” по всем людям, обладавшим хоть налетом знания. Арестовывали даже за хранение светской литературы на арабском языке. О разрушении и закрытии мечетей уж и говорить не приходится. В 1936 году хотели разогнать и Духовное управление в Уфе. Репрессии 30-50 годов нанесли непоправимый урон мусульманам. Если до революции мулла- выпускник университета Аль-Азхар был не редкостью даже в деревне, то теперь наличие самих мечетей стало под вопросом. Гонениям и ссылкам подверглись все, не согласные с политикой новой власти. Это не замедлило сказаться на уровне религиозного знания мусульман: если до революции татарам практически не требовался перевод Корана на татарский язык, ( даже выпускники деревенских медресе могли читать и понимать Коран в оригинале) то теперь не каждый мулла мог понимать и толковать Священное Писание. О муллах разговор особый. Не секрет, что на должности духовных лиц невозможно было назначить никого без согласования с карательными органами. Естественно, что эти органы активно внедряли в ряды “духовенства” своих агентов и не только для того, чтобы они “стучали”, но и для того чтобы своим поведением дискредитировали ислам как религию. Именно тогда возникли анекдоты о муллах-пьяницах и охотниках до слабого пола. Иногда, впрочем, доходило до анекдотических ситуаций. Вспоминается один такой случай, о котором поведал мой знакомый старик-мусульманин. Дело было в 1937 году. Один мусульманин, брата которого местный мулла “сдал” органам решил отомстить. Зная пристрастие муллы к спиртным напиткам и женщинам, он приготовил богатый стол с выпивкой и закусками, а его жена, одетая в нарядное платье, прислуживала мулле. Сам же этот человек со свидетелями, которые должны были зафиксировать факт грехопадения муллы, прятался за занавеской. Когда мулла изрядно “нагрузился” спиртным, он полез с приставаниями к женщине. Тут-то и выскочил этот мусульманин со своими друзьями и начал муллу бить. Насилу мулла вырвался и без чапана и чалмы, зверски избитый, еле дополз до дому. После этого он долго не прожил. Видимо, сказались последствия избиения –и умер. Органы, однако, поделать ничего не могли, ибо их агент попался, что называется, с поличным. Если же говорить серьезно, то большевики сделали то, что не удавалось ни царским властям, ни христианским миссионерам. Они грубо уничтожили интеллектуальный слой мусульман, носителей информации о религии, тех, чьими духовными трудами ислам укреплялся в широких слоях народа. Народ же, лишенный своих учителей и духовных наставников, душевно ослеп. 70 лет советского режима явились яркой иллюстрацией того, что стало с народом, потерявшим свою духовную составляющую. В отличие от, например, узбеков или азербайджанцев, компактно проживающих на своих национальных окраинах татары, зажатые со всех сторон территориями населенными другими нациями и народностями, сначала подверглись небывалому распылению. Ведь в поисках лучшей жизни им пришлось разойтись по всей России и в целях социальной мимикрии, а, проще говоря, чтобы легче жилось, стать подобными тем, с кем рядом они жили –ассимилироваться. Пожалуй, можно сейчас согласиться с высказыванием Жириновского, что татарам ислам не свойственен. Ислам для татар сейчас сравним с элементами народного творчества: бабушка сказала то-то и то-то, дедушка сказал то-то и то-то. Да, бабушкам и дедушкам нынешним, заставшим еще своих бабушек и дедушек, закончивших деревенские медресе, в которых преподавали выпускники из Аль-Азхара, еще было о чем сказать. А нынешние татары, когда станут бабушками и дедушками что смогут рассказать своим внукам об исламе? Татары до вхождения в состав Российской империи не были знакомы в своей массе со спиртными напитками. Самыми крепкими из национальных татарских напитков были сыра (напиток из хмеля, солодовой муки и ржаного теста) и бал (медовуха). Их употребляли в основном в большие праздники и они не вызывали привыкания. В отличие от современного пива, там не было искусственных красителей, консервантов, оно хранилось в деревянной таре и подавалось тут же после приготовления. Однако после вхождения в состав Российской империи татары через другие народы –русских, чувашей, марийцев, удмуртов познакомились с крепкими спиртосодержащими напитками. Этот процесс особенно усилился после революции, когда все ограничители в виде религиозных запретов были сняты и на сегодняшний день по количеству выпиваемого татары сравнялись в другими народами. Проведенные современными учеными исследования дают основания разделить народы по способности перерабатывать в организме алкоголь на два типа: с медленным и быстрым обменом спирта и его производных. Тюркские народы, исповедующие ислам относятся к первому типу. Это происходит вследствие того, что наши предки исповедовали ислам и были непьющей нацией и их организм не приспособлен к усвоению спирта. Например, у татарина спирт в организме не выводится в течение 6-8 часов, а у норвежцев, которые издревле употребляют спиртное –1-2 часа. Генетический набор, полученный тюрками-мусульманами в результате долгого развития обеспечивает повышенную чувствительность к спирту и его производным и быстрому возникновению болезней печени и дегенеративным изменениям в головном мозге. Рефлексная зависимость от алкоголя (расслабление –удовольствие) развивается у татар быстрее и закрепляется в виде устойчивой ненормальной информационной матрицы, приводящей к изменению функций организма, приводящих к быстрому разрушению печени, почек и кровеносных сосудов. Ярким примером этого является участь чукчей, каряков, эскимосов и других народностей Севера, которых приучили к употреблению “огненной воды” в обмен на пушнину русские купцы. Средний срок жизни представителей народностей Крайнего Севера теперь составляет 40-45 лет. Ученые пришли к выводу, что в организме человека, потребляющего в сутки 60 граммов спирта (150 граммов водки, 1 бутылка крепленого вина, 2-3 бутылки пива) изменяются состав и свойства красных телец (эритроцитов) и нарушается процесс возобновления крови. Это особенно опасно на фоне агрессивной и навязчивой рекламы пива и других “слабоалкогольных” напитков, которые являются настоящим оружием массового поражения для татарского и других мусульманских народов. Следует отметить, что для татар “слабых” алкогольных напитков не бывает. Они разрушают организм на генетическом уровне, и человек погибает от постоянного отравления алкоголем. Как выяснили ученые из Российского университета дружбы народов эта особенность вызывается так называемым "азиатским геном". Попав в кровь, алкоголь вызывает явление, которое ученые называют "эйфоризирующим эффектом". Однако приятное действие спиртного прекращается, когда под воздействием ферментов он перерабатывается в сильнейший яд - ацетальдегид, а затем, уже под воздействием других ферментов - в безвредный, и даже иногда полезный ацетат. Но "азиатский ген" программирует десятикратную активность первой группы ферментов. То есть человек с таким геном пьянеет в десять раз медленнее обычного, в результате - постоянное ощущение "недопития" и желание "добавить". А в крови в десять же раз быстрее образуется яд - виновник тяжкого похмелья, а в перспективе - цирроза печени и т.п. Между прочим, таким геном обладает до двух третей населения России. Это открытие, по мнению ученых, объясняет феномен того, русские чаще европейцев умирают от спиртного. Впервые этот феномен был описан Бехтеревым в начале ХХ века. Однако тогда Россия считалась одной из самых “непьющих” стран Европы. Зато смертность от алкоголя превышала среднеевропейскую в 4-5 раз. В наши дни по данным Московского НИИ психиатрии минздрава РФ, Россия стоит на одном из первых мест в мире по потреблению алкоголя. Причем более 80% россиян употребляют спиртные напитки крепостью в 40 градусов. Как сообщил заведующий отделом Московского НИИ психиатрии Александр Немцов, более 30% смертей в России непосредственно или косвенно связаны с алкоголем. Однако, по данным Госкомстата, эта цифра составляет лишь 3%. Александр Немцов объясняет это тем, что официальная статистика учитывает лишь явные случаи, когда человек, например, отравился некачественной водкой. Но даже при такой системе подсчета официальные данные по мнению ученых сильно занижены в угоду "спиртному лобби". Стоит заметить, что спирт на Русь завезли только в XIV веке, в то время, как история потребления крепких акогольных напитков в Европе насчитывает тысячелетия, за которые, как полагают ученые, люди с “азиатским геном” исчезли в результате естественного отбора. “Новатором” во внедрении пьянства на Руси стал Иван Грозный, который повелел продавать водку, употреблявшуюся до этого только как лекарство в "царском кабаке". Затем Петр I стал пополнять казну за счет "откупов", и государственная монополия на производство крепких спитрных напитков стала серьезной доходной статьей российского бюджета и остается ей до сих пор. В последнее время получило широкое распространение употребление пива. Оно считается менее вредным чем крепкие алкогольные напитки и утоляет жажду. Однако одна бутылка пива в среднем равна 50 граммам водки. Получается, что употребить три бутылки пива - это все равно, что выпить 150 граммов водки. Если продолжать это делать каждый день, то возникает так называемый пивной алкоголизм, который ничуть не безопаснее “обычного” алкоголизма. Пивная мафия всеми силами сопротивляется тому, чтобы пиво было объявлено алкогольным напитком. Тогда будет запрещена его реклама, и производители пива лишатся огромных прибылей. Стоит, кстати, обратить особое внимание на эту рекламу. В ней молодые люди и девушки поглощают его в огромных количествах. Более того, потребляющие пиво представляются как “продвинутые”, современные люди, “культурно” отдыхающие или в компании друзей или на природе. И тем, кто подражает рекламным героям невдомек, что они незаметно для себя подпадают под алкогольную зависимость, которая тем опасней, что она сначала практически не ощущается. Падение же в алкогольный омут татар произошло в значительной степени из-за того, что нация в значительной степени утратила свою религиозную составляющую. Лишенная своей идеологической и, как следствие, интернациональной политики большевиков национальной составляющей, нация татар быстро ассимилировалась. Татары наивно поддались на ловко подкинутую им идею социальной революции и были основными проводниками идей Советской власти в Средней Азии. В частности, они, посредством хорошо спланированной провокации открыли 12 ворот Бухары перед наступавшей Красной Армией Фрунзе, были агитаторами и организаторами органов большевистской власти, боролись с “реакционными муллами и баями”. Конец татарских национал-большевиков и национал-демократов известен - первые почти полностью погибли в застенках бывшего наркома национальностей И.В.Сталина, выполнившего, впрочем, обещание данное им, и обеспечившего татарам автономию, ценой, правда, полной гибели в застенках ЧК татарской интеллектуальной элиты и духовенства, и “реформы” национального сознания вплоть до замены алфавита. Вторые же успели унести ноги и закончили свою жизнь под крылом “отца турок”, преподавая в университетах Анкары и Стамбула. Следует, однако, обратить внимание на то, что все репрессивные меры в отношении инородцев и иноверцев принимались со стороны государства, его аппарата, его правящего класса. Простые русские люди, между тем, по праву считались терпимыми ко всему, так сказать, “нерусскому” и отличались готовностью к заимствованию того, что они считали ценным и полезным для себя и из культуры и из образа жизни своих соседей по государству. В частности русская народная одежда имеет множество деталей из восточных костюмов, вплоть до того, что женщина полностью скрывали волосы, оставляя открытым лишь лицо, русские песни полны восточными мотивами (в особенности китайскими и азиатскими гармоническими рядами, пришедшими по всей вероятности от татар), в русском языке имеется множество словарных заимствований. Даже такие распространенные слова как “деньги”, “сундук”, “башмак” –тюркские слова, попавшие в русский язык практически без изменения. Даже в быту и в русской кухне есть азиатский след: такой, например, распространенный продукт питания как кефир имеет тюркское происхождение, хотя теперь об этом мало кто знает. Взаимопроникновение наций и народностей достигло своего предела и изменить его безболезненно, более того, без катастрофических последствий для всех народов, населяющих Россию невозможно. Гибель Советского Союза это продемонстрировала достаточно ясно. Если до революции процент смешанных браков был ничтожен, то после революции, в советские годы их количество возрастало в геометрической прогрессии и сейчас по статистике 54-60 % татар живут в смешанных браках. Дети от таких браков, как правило, в подавляющем большинстве пишутся русскими, хотя по крови они не являются славянами на 100%. Что же можно предпринять, чтобы сохранить единство и целостность страны и не только их, но решить проблему так, чтобы отношения между народами не были фактором ослабляющим и разрушающим ее, а, наоборот, скрепляли, цементировали государство? Рецепт спасения заключается в том, что, имея значительное мусульманское меньшинство, Россия должна стать исламской страной, по крайней мере, для своих мусульманских подданных. Более того, государство, ранее искоренявшее религию ислама и всячески боровшееся с ним, должно теперь заняться его возрождением. Да-да, именно на государственном уровне. Например, если с благословения государства рушили мечети, то теперь государство должно восстановить разрушенное. (Так же как оно восстанавливает храм Христа-Спасителя, Лавру, и другие объекты). А то получается, что рушили у всех, а преимуществом в восстановлении пользуются лишь те, чья религия почему-то считается религией большинства. Так же государство, которое уничтожило интеллектуальную элиту, в том числе и у мусульманских народов должно начать теперь ее формирование. То есть принять на себя расходы по обучению молодежи, в том числе и в религиозных учебных заведениях. Должно быть проявлено и внимание к образу жизни мусульман, который значительно отличается от образа жизни других народов. Власть должна предпринять усилия по внедрению к применению законов Шариата по отношению к мусульманам, хотя бы для начала в гражданском судопроизводстве ( развод, наследство и т.д.). Почему царская администрация, объявляя Россию православной страной официально не боялась оставлять и, даже, ( как в случае с Оренбургским духовным управлением) создавать шариатские суды и назначать казиев, а Советская власть для укрепления своих позиций –провозглашать законы шариата в интересах трудящихся? Если правящая элита России не переменит своего отношения к исламу, то негативные последствия не заставят себя ждать. Угроза придет не изнутри России (российские мусульмане в целом хранят лояльность), а из вне. Этому подтверждением те события которые происходят в Чечне и, в большей мере - в Средней Азии. И здесь необходимо вернуться к предложениям, высказанным выше: повернувшись лицом к своим мусульманским подданным Россия сможет использовать весь потенциал и своего мусульманского населения и тех возможностей, которые возникают в этой ситуации. Ведь в этом случае будет снят удобный для противников России лозунг борьбы с “кяфирским государством”, а посредничество дружеского мусульманам государства поможет разрешить многочисленные конфликты. Невозможно охватить весь спектр проблем, стоящих перед Россией. Ясно одно - от позиции российского руководства зависит во многом - станут ли мусульманские этносы России созидающей силой или же, не причиняя в своей массе вреда, останутся лишь бесполезным балластом в структуре Российского государства.Глава 4 “Имя прославляй свое борьбой...” По мере того как борьба советских партизан в тылу врага усиливалась немцы стали увеличивать число охранных частей, создаваемых из местного населения и военнопленных. Так, в июне 1942 г. при штабах дивизий появились антипартизанские роты из числа русских добровольцев (“хиви”). Из мелких команд вспомогательной полиции, сформированной из местных предателей, создавались роты и батальоны, которыми командовали немецкие офицеры из охранных и полицейских частей. Они получали немецкое обмундирование и вооружение с трофейных складов, проходили военную подготовку под руководством немецких офицеров и превращались, таким образом, в боевые части, которым ставились самые разнообразные задачи — от охраны объектов до проведения карательных экспедиций в партизанских районах. За такими соединениями закрепилось название восточных батальонов и рот. При штабах немецких частей и соединений создавались также ягдкоманды (от немецкого “ягер” -охотник) — небольшие, хорошо оснащенные автоматическим оружием группы, которые использовались для организации засад на партизанские отряды. В эти отряды отбирались наиболее зарекомандовавшие себя предатели. К концу 1942 г. почти каждая из действовавших на Восточном фронте немецких дивизий имела одну, а иногда и две восточные роты, а корпус — роту или батальон. Кроме того, в распоряжении командования армейских тыловых районов имелось по нескольку восточных батальонов и ягдкоманд, а в составе охранных дивизий — восточные кавалерийские дивизионы и эскадроны. Были так же сформированы казачьи части из пленных казаков и белоэмигрантов, позже преобразованные в казачий корпус генерала фон Панвица. Первоначально местные формирования старались использовать в относительно спокойных районах, но со временем усиление партизансокго движения на оккупированных территориях заставило германское командование активнее вовлекать эти формирования в борьбу с партизанами. При всех сложностях, которыми сопровождалась борьба с советскими партизанами, использование восточных частей в антипартизанской борьбе приносило оккупантам ощутимую помощь. Знание местности и языка давало этим частям больше преимуществ перед немецкими войсками, и фактически ни одна серьезная карательная операция не обходилась без их участия. Увеличение потребности в этих формированиях требовало привлечения дополнительных контингентов. Предателей и добровольцев из числа местного населения уже не хватало, и немецкое командование решило более активно вербовать в восточные части советских военнопленных, огромное количество которых пребывало в концлагерях на всей оккупирвоанной территории. После того как план ведения молниеносной войны против СССР провалился германское командование решило начать формирование из попавших в плен советских солдат вспомогательных вооруженных подразделений. Для этой цели они, прежде всего, задействовали национальные эмигрантские организации, эксплуатируя лозунг национального освобождения разных народов и отделили пленных других национальностей от русских. Причем “русские” формирования подчинялись командованию СС, а национальные формирования - министерству по делам оккупированных областей. Еще в октябре 1941 г. германская разведка начала работу по созданию из военнопленных двух батальонов специального назначения, призванных содействовать продвижению немецких войск на Кавказ и в Среднюю Азию. Помимо выполнения специальных задач - борьбы с партизанами, разведывательно-диверсионных, личный состав батальонов готовился к пропагандистской работе по привлечению на немецкую сторону перебежчиков из числа представителей различных народов и к организации антисоветских восстаний на территории национальных республик. Процесс организации тюркских и кавказских частей шел с размахом - в январе-феврале 1942 года на территории Польши германское командование создало учебные лагеря Туркестанского (в Легионове), Кавказско-магометанского (в Едлине), Грузинского (в Крушне) и Армянского (в Пулаве) легионов. Общее руководство их формированием и обучением осуществлял штаб командования восточными легионами, который первоначально располагался в Рембертове, а летом 1942 г. был переведен в Радом. Посетившие гитлеровскую ставку турецкие генералы Эрден и Эркилет посоветовали фюреру сформировать из представителей тюркских национальностей из числа военнослужащих РККА, оказавшихся в немецком плену национальные формирования, к созданию которых подключились белоэмигранты, во главе с Шафи-Алмазом, под руководством котрого был сформирован комитет “Идель-Урал”. Прибывавшие из лагерей военнопленных будущие легионеры уже в подготовительных лагерях разбивались по ротам, взводам и отделениям и приступали к обучению, включавшему на первом этапе общефизическую и строевую подготовку, а также усвоение немецких команд и уставов.По завершении начального курса обучения новобранцы переводились в батальоны, где получали обмундирование, снаряжение и оружие и начинали занятия по тактической подготовке. Ведущую роль в идеологической подготовке легионеров играли эмигранты — члены национальных комитетов, образованных под эгидой министерства оккупированных территорий. Каждый полевой батальон имел в своем составе 3 стрелковые, пулеметную и штабную роты по 130—200 человек в каждой; в стрелковой роте — 3 стрелковых и пулеметный взводы, в штабной — взводы противотанковый, минометный, саперный и связи. Общая численность батальона составляла 800—1000 солдат и офицеров, в том числе до 60 человек германского кадрового пер­сонала (Rahmenpersonal): 4 офицера, 1 чиновник, 32 унтер-офицера и 23 рядовых. У немецких командиров батальонов и рот были заместители из числа представителей той или иной национальности. Командный состав ниже ротного звена был исключительно национальным. Оружие в избытке предоставлялось со складов трофейного советского вооружения. Весной 1942 года, когда на территории Польши уже полным ходом шло формирование частей восточных легионов, организационный отдел Генерального штаба сухопутных войск отдал приказ: направлять в распоряжение штаба формирования в Радоме всех пленных туркестанцев, татар и кавказцев, захваченных войсками групп армий “Север” и “Центр”, а также находившихся в лагерях на территории польского генерал-губернаторства и рейхскомиссариатов “Остланд” и “Украина”. Осенью 1942 года, когда развернулось германское наступление на Сталинград, на территории оккупированной Польши, в районе местечка Едлино близ Радома началось формирование так называемого Волжско-татарского легиона. Уже в июле там было собрано 2550 человек, а 6 сентября легиону вручили “знамя”. Другим сборным пунктом был “шталаг” 307 в Демблине, где на 1 сентября 1942 года находилось 1800 пленных татар. Германское командование планировало провести курс боевой учебы и идеологическое “перевоспитание” татарских легионеров в период с 1 октября 1942 по 1 января 1943 г. Командование легионом было возложено на майора Оскара Зеккендорфа, родившегося в 1875 году в Москве и свободно говорившего по-русски. (В мае 1944 года ушел в отставку,видимо потому, что ему так и не удалось наладить идеологическое перевоспитание пленных –татарские легионы были самими ненадежными из всех восточных легионов и использовались главным образом на строительных работах да и то во Франции). По замыслу германского командования батальоны Волжско-татарского легиона должны были формироваться по графику. 825 батальон предполагалось подготовить к 1 декабря 1942 г., 826 батальон - к 15 декабря 1942 года (фактически к 15 января 1943 г.), 327 батальон - к 1 января 1943 года (фактически к 10 февраля 1943 г.). По такому же графику планировали и введение батальонов в действие. К февралю 1943 года, после сталинградской катастрофы, в преддверииожидавшегося летом 1943 года реванша за првоал зимней кампании германское командование решило навести порядок у себя в тылах, так как деятельность партизан начала сказываться на снабжении фронта, а германское командование вынуждено было держать большие силы в тылу для борьбы с ними. Тогда возник план ликвидации партизанского движения в Белоруссии. Германское командование разработало план под кодовым названием “Кугельблитц” (“Шаровая молния”) который предусматривал уничтожение, окруженных в районе Витебска партизанских отрядов силами четырех полков 201 дивизии под командованием генерал-майора Якоби и генерал-майора фон Вартенбурга. Именно здесь решено было использовать 825 батальон татарского легиона. Перед убытием к месту боев легионерам выдали немецкую форму. После этого была устроена церемония принятия присяги. А затем было объявлено, что легионеры с этого момента являются германскими гражданами. В документах, сохранившихся в немецких архивах говорится, что еще в декабре 1942 года германские власти выявили в легионе подпольную группу, которая вела работу по разложению военносужащих легиона, чтобы они включились в борьбу против нацистов. Таким образом, у германского командования были основания сомневаться в благонадежности батальона. Однако 13 февраля 1943 года, через 10 дней после капитуляции армии Паулюса под Сталинградом, батальон получил приказ погрузиться в железнодорожный эшелон и двигаться к Витебску. Перед отправкой на восток перед легионерами выступил немецкий профессор, который призвал к борьбе против большевиков, обещая, что под эгидой фюрера будет создано “независимое татрское государство”. 18 февраля батальон в составе 1000 человек с вооружением прибыл в Витебск. От Витебска батальон направился походной колонной по Суражскому шоссе до деревни Гралево, расположенной в 12 километрах от города. Здесь батальон сменил казаков, которая под командованием немцев действовали против партизан. К 1943 году положение партизан на Украине и в Белоруссии сильно осложнилось. Немецкое командование было настроено ликвидировать партизанские соединения итак называемые партизанские зоны, власть в которых принадлежала партизанам. Был проведен ряд успешных операций против знаменитого партизанского батьки Ковпака, отряды которого полностью лишились обозов и артиллерии ибыли загнаны в непроходимые отроги Карпатских гор. Зимой 1943 года партизанские отряды в Белоруссии также находились в сложной ситуации. В особенно трудном положении оказались отряды, действовавшие в районе Витебск - Сураж - Городок. В секретном отчете, предоставленном в Центральный штаб партизанского движения ситуация февраля 1943 года на Сурожском направлении характеризуется так: “6000 партизан были окружены в этом районе (около г. Витебска) отрядами противника общей численностью до 28000 человек, имевших артиллерию, танки и авиацию”. (“Итоги борьбы партизанских отрядов Белоруссии с немецкими захватчиками в 1943 году”, том II, 1944 г., стр. 265-266). Первая витебская партизанская бригада под командованием Михаила Федоровича Бирюлина насчитывала всего около 500 человек. Комиссаром бригады был Владимир Андреевич Хабаров, начальником штаба - Лев Павлович Корнеев. Уже через три дня после прибытия татарского батальона на место дислокации штабу партизанской бригады стало известно, что на помощь немецким частям, проводящим карательную операцию против партизан, в качестве пополнения прибыл батальон легиона “Идель-Урал”, сформированный из пленных татар, башкир и чувашей, и что штаб батальона состоит из немецких офицеров. Эта информация была передана партизанским связным руководителями подпольной группы в татарском батальоне, которые по прибытии на место стали искать связи с командованием партизанского отряда. Подразделения 825 батальона были размещены в деревне Сеньково, а также в деревнях Гралево и Сувары. Партизанские связные немедленно сообщили в штаб бригады, что легионеры ищут контакта с партизанами. Партизанская связная Нина Буйниченко сообщила командованию отряда, что военврач батальона по фамилии Жуков просил ее помочь в установлении связи с партизанами. По совету командира отряда Сысоева она предложила Жукову направить четырех парламентеров для переговоров с партизанами. Проводником стал житель деревни Сеньково Степан Михальченко. Парламентеры, в числе которых был человек по фамилии Фахрутдинов, заявили сразу, что действуют от имени и по заданию подпольной организации, созданной еще на месте формирования батальона в Едлино. На совещании в штабе бригады рассматривались различные варианты перехода: командиры партизан понимали, что вся операция очень рискованная ввиду того, что намерения легионеров до конца не известны. Так же не исключалось, что это часть какого-нибудь хитроумного немецкого плана. В итоге было принято решение выдвинуть перед легионерами определенные условия. Во-первых, партизаны потребовали, чтобы батальон перед переходом уничтожил не только немецких офицеров, но и немецкие гарнизоны в деревнях Сеньково, Гралево и Сувары, где располагались подразделения легиона. Во-вторых, легионеры должны были начать переход погарнизонно и в определенной последовательности. В-третьих, после перехода они должны были сложить оружие и сдать боеприпасы. Парламентеры приняли условия и отправились в свои части, оставив в заложниках двух человек. По документам это были легионеры Лутфулин и Трубкин. Сигналом к переходу должно было стать уничтожение штаба батальона и пуск трех сигнальных ракет. Начало перехода было назначено на 24 .00 22-го февраля. Переход батальона был проведен по согласованному плану с некоторым опозданием. Дело в том, что непосредственно перед началом операции, возможно, по доносу, немцами были схвачены руководители подпольной группы Рашит Таджиев, Григорий Жуков и Рахимов. По словам участников перехода арестованных немедленно отправили в Витебск и там расстреляли. Командир батальона немецкий майор Цёк возможно, будучи предупрежден кем-то из легионеров бежал. Как только стало известно об аресте руководителей подпольной группы, командование переходом к партизанам взял на себя командир штабной роты Хусаин Мухамедов. Он отдал приказ командиру взвода Гари Галееву уничтожить штаб батальона. Одновременно Мухамедов отдал приказ ротам немедленно, в 22 часа, выйти из населеных пунктов и начать переход к партизанам. Приказ был получен и легионеры начали организованный отход. В отчете командования партизанских бригад указано: “Уничтожив немецкое командование, 23.2.43 в 14.00 весь батальон перешел на сторону партизан в составе 930 человек, имевших на вооружении: 3 сорокапятимиллиметровые пушки, 100 ручных и 1 станковый пулемет, 550 винтовок, комплекты боеприпасов и в полном составе батальонный обоз. Перешедшие на сторону партизан были распределены между бригадами Захарова и Бирюлина. Впоследствии солдаты этого батальона участвовали в боях по прорыву вражеской блокады, где проявили мужество и геройство в борьбе с немецкими захватчиками” (с. 268 “Отчета”). Перешедший к партизанам батальон был разбит на несколько групп, которые были включены в различные бригады. Это делалось из предострожности, таккак нужно было еще проверить бывших легионеров в бою. Многие из них уже 28 февраля приняли участие в боях против немцев и погибли, доказав искренность своих намерений. Долгое время единственным документом, отразившим это событие оставалось “Сообщение ответорганизатора Витебского обкома ВКП(б) К. И. Шемялиса секретарю Витебского обкома ВКП(б) И. А. Стулову “О переходе на сторону партизан 825-го батальона волжско-татарских легионеров 23 февраля 1943 года”, опубликованное в 70-х годах в Минске в сборнике документов под названием “Всенародное партизанское движение в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны” (т. 2, кн. 1 (ноябрь 1942 - июнь 1943 г.) Минск, 1973, с. 230-231). В этом документе, составленном, очевидно, со слов участников перехода, события представлены так как они дейтсвительно происходили и это определило все последующие выводы, в том числе и решения органов НКВД. Документ, озаглавленный “Итоги борьбы партизанских отрядов Белоруссии с немецкими захватчиками в 1943 году”, находящийся в Национальном архиве Республики Беларусь, не только подтверждает факт добровольного перехода, но и проецирует это событие на общую стратегическую ситуацию в Белоруссии в 1943 году. Бывшие легионеры, перешедшие с оружием и боеприпасами к партизанам стали для них существенным подкреплением. Уже через пять дней после их перехода 28 февраля партизаны предприняли прорыв из немецкого окружения. Переход татарского батальона на сторону партизан спутал планы германского командования –в кольце окружения образовалась брешь, которую пришлось спешно “заделывать”. Генерал Якоби -командир пехотной дивизии вермахта, участвовашей в операции по уничтожению партизан записал в дневнике боевых действий 12 марта 1943 года: “Наступление 601 полка было осложнено и ослаблено переходом части Волго-татарского батальона на его правом фланге на сторону бандитов непосредственно перед началом наступления”. Он доложил, что энергичными действиями и “броском” он минимизировал ущерб от этой акции: татарский батальон был “исключен из боевых действий”. Однако восстание и переход 825 батальона не могло не насторожить германское командование. Абвер (армейская разведка) провел расследование и пришел к выводу, что “батальон после полугодовой подготовки впервые вступил в бой. В составе его было около 900 человек, из них около 60 немцев. Он был очень хорошо вооружен - три противотанковые пушки, пулеметы, легкие и тяжелые минометы. Командир батальона майор Цёк высказал в разговоре мнение, что идейное воспитание легионеров в результате недостатка времени оказалось слабым. Когда отряды прибыли на опорные пункты, расположенные далеко друг от друга, и оказались лицом к лицу с сильным противником, они стали легкой добычей советской пропаганды. Насколько известно, отдельные интеллигентные татары были руководителями мятежа, который начался с ночного нападения на немецкий персонал”. По данным германской полевой полиции, к партизанам перешли 557 легионеров. Немцы знали, что легионеров встретили с недоверием и что их разделили на группы по 20-30 человек, и распределили по разным отрядам, прежде всего в бригаде Бирюлина. Германская разведка проследила путь отряда, ушедшего в район озера около Козловичи. В отчете по операции “Кугельблитц” отмечены потери партизан: 253 человека, из них - несколько легионеров в немецкой форме. Таким образом, немцы, отметив “недостатки идейного воспитания” в легионе расценили переход батальона к партизанам как существенный ущерб для операции. Батальон, насчитывавший более 900 человек, был “исключен из боевых действий”. Непригодными для боевых действий оказались и те легионеры, которые не успели получить сигнал к переходу. Они были возвращены в германский тыл ввиду “ненадежности”. Переход 825 батальона Волжско-татарского легиона на сторону партизан насторожил германское командование. Ни до этого, ни после этого не было зафиксировано подобных случаев, когда целая воинская часть, уничтожив немецких офицеров, перешла бы на строну партизан. Наоборот, например, калмыцкие, армянские и грузинские части, казаки зарекомендовали себя как хорошие бойцы, “достойные носить немецкую форму”. Переход татарского батальона подтолкнул военнослужащих других восточных частей к переходу к партизанам. Восточные легионы стали терять боеспособность и разлагаться под влиянием партизанской пропаганды. После этого было решено перебросить легионы на оборонительные рубежи на западе, где они участвовали в боях с югославскими и французскими партизанами, а так же в боях с союзниками, высадившимися в 1944 году в Нормандии. Из самых отпетых предателей были сформированы противотанковые отряды, занимавшиеся уничтожением наступавших советских танков. Однако еще до перевода татарских батальонов на Запад в районе Станислава и Драгобыча десятки татарских легионеров ушли к партизанам. И даже во Франции легионеры уходили к партизанам-маки. Это доказывает, что подпольная организация, созданная в лагере в Едлино, оказалась эффективной. Татарские батальоны оказались самыми ненадежными, и их было сформировано значительно меньше чем других восточных частей. (Всего было сформировано 14 туркестанских, 8 азербайджанских, 7 северокавказских, 8 грузинских, 8 армянских, 7 волжско-татарских батальнонов и ни в одном из них, кроме волжско-татарских не было столь мощных групп антифашистского сопротивления). В нашей историографии судьба военнопленных долгое время не получала достаточно полного освещения и это понятно. В годы войны в фашистском плену оказалось 5 миллионов человек. Историографы социализма, повествуя о массовом героизме советских людей не могли объяснить почему Красная Армия потеряла столько солдат пленными. Судьба побывавших в плену складывалась по-разному. Одни из них сгинули в фашистской неволе, другие стали предателями. По разным архивным данным на стороне фашистов сражалось от 800 000 до 1 200 тысяч бывших советских граждан разных национальностей. Другие, кто оказался в плену под давлением обстоятельств, стремились реабилитироваться в глазах Советской власти и народа. Они, как правило, использовали временный переход в стан врага как средство попасть к своим. Конечно, к ним относились с недоверием и подозревали в них немецких шпионов, выявлением которых занималось НКВД. Во всяком случае, все, кто был в плену, проходили проверку в спецорганах. Не стали исключением и бывшие татарские легионеры. Вскоре после перехода татарского батальона на сторону партизан НКВД предприняло расследование по этому делу. Делом занималась военная контрразведка СМЕРШ, сотрудников которой интересовало добровольно или под давлением обстоятельств батальон перешел к партизанам. Ключевым был вопрос: действовала ли подпольная группа уже при формировании легиона или это была импровизация на месте. Из документов НКВД становится известно, что на основании рапортов командиров партизан в ходе расследования в особом отделе лагеря спецназначения НКВД СССР органы пришли к выводу, что переход был добровольным и заранее подготовленным. Получили подтверждение и сведения об организаторах перехода, готовивших его еще до отправки в район боевых действий. В конце июня 1943 г. заместитель начальника отдела контрразведки “СМЕРШ” спецлагеря № 174 (г. Подольск) майор Кирсанов и начальник отделения контрразведки “СМЕРШ” того же спецлагеря капитан А. Сизов направили в штаб партизанского движения Белоруссии, находившийся в Москве, отчет о расследовании перехода батальона Волжско-татарского легиона на сторону партизан. На документе есть штамп: “Белорусский штаб партизанского движения”, вписан входящий номер 1742 и четко поставлена дата: 28.6.1943 г. Здесь изложена версия перехода, совпадающая с первоначальной, которая дана в сообщении К. И. Шемялиса 23 февраля 1943 г. В документе так же содержится информация о том, что “в Подольском лагере спецназначения содержится группа бывших военнослужащих Красной Армии, по национальности татары, которая, находясь в плену у противника, перешла на службу в созданный немцами “Волго-Татарский легион”, предназначенный для ведения борьбы с партизанами”. Дополнительным подтверждением оправдательной информации является письмо Белорусского штаба от 2 июля 1943 г. Это серьезное свидетельство, позволяющее полностью реабилитировать бывших легионеров. “После перехода батальона к партизанам личный состав его действительно был рассредоточен по партизанским бригадам, принимал участие в боевых действиях против немецких оккупантов, показал себя с положительной стороны. Некоторая часть личного состава батальона и до настоящего времени находится в партизанских бригадах”, - говорится в этом письме. Таким образом можно сделать вывод о том, что более 60 лет назад, после разгрома немецких войск под Сталинградом, на территории Белоруссии произошло событие, которое, может быть повлияло на судьбу всего татарского народа. На сторону партизан, окруженных крупной группировкой германских войск в районе Витебска, перешел 825-й батальон Волжско-татарского легиона, сформированного германским командованием из советских военнопленных специально для борьбы против партизан. Во всяком случае в татарском народе до сих пор жива легенда о том, что татары избежали высылки в Казахстан и Среднюю Азию вместе сдругими народами, представители которых сражались на стороне немцев только благодаря тому, что имел место этот переход и тому, что татарские батальоны, разагитированные членами подпольной организации татарского легиона были самими ненадежными из всех восточных батальонов. Главная заслуга в том, что пленные татары стремились загладить свою вину перед Родиной принадлежит группе сопротивления, организованной молодым офицером Красной Армии Гайнаном Курмашевым, оказавшимся в плену со специальным заданием советского командования. В Берлине из попавших в плен представителей татарской интеллигенции при участии и по рекомендации эмигрантских националистических кругов была создана рота пропаганды для агитационной работы среди военнопленных и легионеров и для работы в редакции радиопропаганды, в газете “Идель-Урал”, в которую были вовлечены писатели и журналисты Абдулла Алиш, Ахмет Симаев и в которую именно в это время, в феврале 1943 года, был включен и известный татарский поэт Муса Джалиль, дольше других остававшийся в лагере для пленных. Залилов Муса Мустафович (Муса Джалиль) родился 15 (2 - по старому стилю) февраля 1906 года в селе Мустафино Шарлыкского района Оренбургской области в семье крестьянина-бедняка. Учился в Оребургском медресе "Хусайния", которое после Октябрьской революции было преобразовано в Татарский институт народного образования - ТИНО. В 1919 году вступил в комсомол. Участник Гражданской войны. В это время появились его первые стихи, призывающие рабочую молодёжь на борьбу с врагами революции. В стихах тогдашнего подростка сочетались мотивы национальной классики и лозунги времен гражданской войны, цитаты из Маркса и детские строки о коршуне, о цветах. После гражданской войны он учился на рабфаке в Казани. Там начался расцвет его творчества, проходивший в общении с корифеями современной татарской литературы – Галиаскаром Камалом, Галимджаном Ибрагимовым, Шарифом Камалом. Бюро Татаро-Башкирской секции ЦК комсомола направляет его на учебу в Москву. Он поступает на филологический факультет МГУ. Его стихи, которые он писал на родном языке, читались в переводах на университетских вечерах и пользовались большим успехом. По окончании университета в 1931 году он отправляется в Казань, где посвящяет себя творческой работе и общественной деятельности. В 1939 году его избирают председателем Союза писателей Татарской АССР. Он пишет песни, стихи, поэмы, пьесы, публицистику, собирает материал для романа о комсомоле. На основе его поэм “Алтын Чэч” и “Иль дар” композитор Н.Жиганов написал оперы. Когда началсь война Джалиль написал заявление с просьбой отправить его на фронт. В июле 1941 года был призван в Красную Армию. По окончании шестимесячных курсов политработников в звании старшего политрука онбыл направлен на Волховский фронт. До июля 1942 года работал военным корреспондентом армейской газеты “Отвага”. Джалиль все время находился на передовой, там, где было трудно. Боевые друзья, воевавшие с ним, вспоминают, что он отважно сражался. В 1942 году при попытке прорыва блокады Ленинграда 2-ая ударная армия, в которй находился Джалиль попала в окружение. Положение армии с каждым днем становилось все хуже и хуже. Закончились боеприпасы и продовольствие. В этих условиях командование отдало приказ о прорыве из окружения. 26 июня 1942 года в бою у деревни Мясной Бор при попытке прорыва Муса Джалиль был тяжело ранен. В бессознательном состоянии он был взят в плен и долгое время находился на грани жизни и смерти. Его выходили военнопленные, узнавшие своего поэта и не выдавшие его фашистам. Джалиль под фамилией Гумеров был привлечен к работе в подразделении пропаганды, которое под видом проведения культурно-воспитательной работы посещала лагеря и пленных, якобы агитируя их к вступлению в легиона, а на деле расширяла сеть подпольных групп сопротивления нацизму. Руководил работой всех подпольных групп сопротивления Гайнан Курмаш (1919 г.р.), который до войны был учителем в родном Актюбинске. В первые недели войны лейтенант Курмашев был направлен командованием в тыл противника со специальным заданием. В плену он стал организатором групп Сопротивления. Именно он приводил к присяге новых членов подпольных групп, руководил "пятерками". Он действовал в качестве руководителя музыкальной капеллы, что давало ему возможность с концертами посещать различные лагеря пленных, поддерживать связи с подпольными группами, направлять их деятельность. Сам же Джалиль работал в Берлине в редакции газеты “Идель-Урал”, принадлежавшей одноименному комитету. Группа Сопротивления, образовавшаяся в редакции газеты не только печатала и распространяла листовки антинацистского содержания, но и готовила побеги из лагеря, а также вела подготовку к вооруженной борьбе против нацистов. Курмашев, координируя деятельность подпольных групп в разных местах готовил легионеров не только к переходу к партизанам и побегам из лагеря, но и к восстанию. После перехода 825 батальона легиона к партизанам на базу формирования легиона в Радом была направлена группа провокаторов с целю выявить в нем подпольную организацию. В августе 1943 года подпольная организация была раскрыта и последовали массовые аресты (более 40 человек) именно в Радомском лагере. Подпольщики в Берлине были арестованы внезапно в ночь с 11 на 12 августа 1943 года, когда слушали радиосообщение с Большой земли. В редакции газеты "Идель -Урал" были схвачены А.Симаев, А.Алиш, Ф.Булатов и Г.Шабаев. Роковую роль сыграл дефект редакционной пишущей машинки, по которому эсэсовцы вышли на след подпольной организации. Всего в августе 1944 года в разных местах были арестованы около сорока человек из подразделения пропаганды легиона. Арестованные под следствием и на допросах вели себя достойно и мужественно. Одним из документальных подтверждений этого служит последнее письмо Абдуллы Алиша, адресованное родным. Оно было сохранено и передано им после войны бельгийским патриотом Эмилем Майзоном. Письмо датировано 28-м января 1944 года. "Я, Алишев Абдулла Бареевич, писатель А.Алиш, красноармеец 1001 стрелкового полка, будучи в окружении, попал в плен 12 октября 1941 г. под Брянском.... В конце 1942 г. в лагере близ Берлина встретил поэтов Мусу Джалиля, Р.Саттара (из газеты "Кыз. Яшляр"). В августе 1943 г. был арестован по обвинению в распространении листовок среди татарских военнопленных, так называемых легионеров". Алиш сообщает, что вместе с ним были арестованы Муса Джалиль, Гариф Шабаев из Ташкента, Сейфульмулюков, Фуат Булатов - инженер из Казани и Ахмет Симаев - журналист из Москвы. Всего было арестовано 20-25 человек из легиона. "Мы просидели полгода в Берлинской тюрьме. Суд должен состояться 7.II.44 г. в Дрездене. Пришел, боролся и ушел. Такая уж наша видимо судьба. Мы остаемся до последнего вздоха верными нашему народу. Ах, как хочется жить..." Еще один документ - свидетельство высокого морального духа татарских патриотов - запись, оставленная в тюремной камере Ахметом Симаевым после объявления осужденным смертного приговора 13 февраля 1944 года. В надписи на стене, которую обнаружил капитан Советской армии Лукьянов 20 июня 1945 года, говорилось: "Здесь сидел Ахмет Симаев, журналист, москвич. Нас из России 11 человек. Все мы осуждены вторым германским имперским судом на смертную казнь. Кто обнаружит эту надпись и вернется живым на родину, прошу сообщить родным и близким о нашей судьбе. 24 марта 1944 года." Капитан отправил сообщение об этой надписи брату погибшего, Фаттаху Симаеву, по указанному адресу. Спустя месяц советский солдат Козазаев обнаружил аналогичную надпись окнной раме в одноим из помещений тюрьмы и отправил письмо об этом в редакцию московской областной газеты, в котором сообщил: "Мною, красноармейцем воинской части Козазаевым, здесь в Германии, в одной из политических тюрем случайно был найден хлопчатобумажный ставень, которым маскировались окна. На нем было написано русским шрифтом. Я обратил внимание на родные буквы. Излагаю текст надписи: "Здесь сидел Симаев журналист, москвич, 13 февраля 1944 года приговорен германским имперским судом к смерти. Нас всего одиннадцать человек русских, все приговорены к смертной казни за политику. Кто прочтет эти строки и живым вернется на Россию (так в тексте), прошу передать моей жене Валентине Листопад, город Вознесенск (вернее: Воскресенск), Московская область, или моим братьям и близким родственникам в Москве - Симаевым. К сему Симаев, 17 февраля 1944 года". Журналист Ахмет Симаев попал в плен в 1942 году. Видимо, по совету подпольной группы он согласился работать диктором на радиостанции "Винета", которая вела пропаганду на языках народов России. Используя радио, он добывал информацию для группы Сопротивления, а затем стал готовить листовки против нацистов. О судьбе еще одного члена подпольной группы Гарифе Шабаеве собщает один из свидетелей поисходившего и вернувшийся живым Василий Чебон. Он прислал из Ставрополя письмо семье погибшего: "Я сообщаю вам, что Шабаев Гариф Хафизович сидел со мной в тюрьме в г.Берлине в июле месяце 1944 года. Они были присуждены к смерти - одиннадцать человек за подпольную работу против немцев, а я был присужден к пятнадцати годам тюрьмы". В так называемом "пражском архиве" исследователи судьбы и творчества Джалиля нашли документ под названием "Курмашев и 10 других". Документ представляет собой выписку из приговора Второго сената Имперского суда от 12 февраля 1944 года в Дрездене. Документ имеет в верхнем левом углу номер "36/44" и заголовок "Курмашев и 10 других". Он датирован 12-м февраля 1944 года. В скобках указана фамилия судьи – Фляйшман. Указано место суда - Дрезден. Ниже дан список приговоренных к смертной казни: одиннадцать татарских фамилий с указанием года рождения и профессии. Пятым в списке числится писатель Гумеров (1906 года рождения), так называл себя в плену Муса Джалиль. В качестве обвинения по делу фигурирует "дезертирство", а так же "содействие врагу" и "военное предательство". Отдельной строкой как основание для приговора Курмашеву записано "содействие врагу" и "подрыв военной мощи". Сейфульмулюкову записано "военное предательство" и "подрыв военной мощи". Затем такая же формулировка "содействие врагу" и "подрыв военной мощи" применена к шести осужденным: Алишеву, Булатову, Гумерову, Шабаеву, Симаеву, Батталову. Для трех последних в списке осужденных Хасанова, Атнашева, Бухарова - основанием для смертного приговора указано "недонесение" и "военная измена". (Зиннат Хасанов был связным между едлинской группой подпольщиков и берлинским центром и должен был возглавить восстание 3-го татарского батальона). Джалиля подвергали чудовищным пыткам, пытаясь хоть что-то выведать о подпольной организации военнопленных. Однако он не предал своих товарищей. Находясь в тюрьме Джалиль не переставал писать стихи, позднее ставшие известными под общим названием “Моабитские тетради”. “Моабитские тетради” писались в тюрьме в ожидании приговора суда. Среди них и те стихи, которые были написаны в течение шести месяцев, последовавших после известия о предстоящей казни. Джалиль сам указывает, что их 115. Но их было значительно больше, если учесть заготовки стихов и поэм. Итальянский военнопленный Рениеро Ланфредини свидетельствует: "Пятого июня 1944 года меня поместили в камеру 53 тюрьмы Шпандау, где находились Муса Джалиль и господин Булатов, которые встретили меня очень радушно. Мы тут же стали добрыми друзьями. Они рассказали, что уже много месяцев назад приговорены к смерти и ждут казни. В ожидании смерти были спокойны и даже веселы... 5 августа 1944 года в 6 часов утра немецкая стража распахнула дверь камеры, жандармы вызвали приговоренных по фамилиям, они тотчас поняли, что это значит... Потом мне сказали, что все татары в это утро были казнены. И погибли они мужественно, с улыбкой на лице..." 25 августа 1944 года состоялась казнь. Первым был казнен Гайнан Курмаш в 12 часов 06 минут по берлинскому времени. После него, с интервалами всего в 3 минуты, были казнены десять других татарских патриотов. Однако о подвиге татар, до конца сохранивших верность Родине узнали не сразу. Еще во время штурма Берлина во дворе тюрьмы Моабит советские солдаты обнаружили запись: "Я, известный поэт Муса Джалиль, заключен в Моабитскую тюрьму как пленный, которому предъявлены политические обвинения, и, наверное, буду скоро расстрелян. Если кому-нибудь из русских попадет эта запись, пусть передадут привет от меня товарищам-писателям в Москве". В ней были указаны имена известных писателей, прежде всего Александра Фадеева. Записка и указанные в ней сведения прошли долгую проверку в компетентных органах, после чего она была передана тогдашнему Секретарю союза писателей СССР Александру Фадееву. Фадеев сообщил жене Джалиля Амине о том, что получены известия о судьбе ее мужа и о том, что просил А.Ерикеева “поинтересоваться” этим делом от имени Союза писателей Татарии. Однако это была очереднвая уловка компетентных органов, которые проверяли информацию на предмет того не скрывается ли Джалиль от советского правосудия как предатель и установили слежку за квартирой семьи Залиловых в Столешниковом переулке в центре Москвы. Более того в апреле 1947 года было заведено уголовное дело по обвинению Мусы Джалиля в "измене Родине". Амину Залилову вызывали на допросы и подвергали преследованиям. Только в июле 1952 года МГБ уведомило власти Татарстана, что в связи с гибелью разыскиваемого в 1944 году "оперативное розыскное дело на него прекращено". Но это отнюдь еще не означало отмены запрета на публикацию его стихов и упоминание в печати его имени, хотя первая тетрадка со стихами Джалиля и А. Алиша была передана Союзу писателей весной 1946 года бывшим военнопленным Талгатом Терегуловым. (Он выполнил свой долг перед товарищами, сохранив ценные тетради, однако его судьба сложилась трагически: он был арестован органами госбезопасности и погиб в лагерях). На последней странице этой тетради есть запись, сделанная Мусой Джалилем арабским шрифтом: “К другу, который умеет читать по-татарски! Это написал известный татарский поэт Муса Джалиль.... Он в 1942 году сражался на фронте и взят в плен. В плену испытал все ужасы, прошел через сорок смертей затем был привезен в Берлин. Здесь он был обвинен в участии в подпольной организации, в распространении советской пропаганды и заключен в тюрьму. Его присудят к смертной казни. Он умрет. Но у него останется 115 стихов, написанных в плену и в заточении. Он беспокоится за них. Поэтому он из 115 старался переписать хотя бы 60 стихотворений. Если эта книжка попадет в твои руки, аккуратно, внимательно перепиши их набело, сбереги их и после войны сообщи в Казань, выпусти их в свет, как стихи погибшего поэта татарского народа. Таково мое завещание. Муса Джалиль. 1943. Декабрь”. Вторая тетрадка со стихами Джалиля появилась в Казани весной 1947 года. Ее передал через советское консульство в Брюсселе бельгиец Андрэ Тиммерманс, участник Сопротивления. Эта тетрадка со стихами, написанными латинским татарским шрифтом, имеет посвящение другу Андрэ Тиммермансу и пометку: "1943-44, Берлин". В ней 50 стихотворений, часть из них записана и в первой тетрадке, последнее стихотворение датировано первым января 1944 года. В ней Джалиль написал: "В плену и заточении - 1942. 9 1943.11 - написал сто двадцать пять стихотворений и одну поэму. Но куда писать? Умирают вместе со мной". Из написанных поэтом 125 произведений в виде "Моабитских тетрадей" сохранились 93 стихотворения и два отрывка. Сердце с последним дыханием жизни Выполнит твёрдую клятву свою: Песни всегда посвящал я отчизне, Ныне отчизне я жизнь отдаю. Песня меня научила свободе, Песня борцом умереть мне велит. Жизнь моя песней звенела в народе, Смерть моя песней борьбы прозвучит. После смерти Сталина татарские писатели добились восстановления доброго имени поэта. Сборник стихов Джалиля был издан на татарском языке в Казани в 1953 году. В 1955 году сборник стихов Мусы Джалиля был выпущен издательством "Молодая гвардия" под названием "Героическая песня". Впервые стихи моабитского цикла были опубликованы на русском языке в "Литературной газете" 25 апреля 1953 года благодаря Константину Симонову, который был тогда главным редактором газеты и сумел преодолеть бюрократические барьеры и добиться публикации стихов. В 1957 году за цикл стихов "Моабитская тетрадь" Мусе Джалилю посмертно присуждена Ленинская премия. Звание Героя Советского Союза М. М. Залилову присвоено 2 февраля 1956 года посмертно за исключительную стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Не преклоню колен, палач, перед тобою, Хотя я узник твой, я раб в тюрьме твоей. Придет мой час - умру. Но знай: умру я стоя, Хотя ты голову отрубишь мне, злодей. Если жизнь проходит без следа, В низости, в неволе, что за честь? Лишь в свободе жизни красота! Лишь в отважном сердце вечность есть! Если кровь твоя за родину лилась, Ты в народе не умрешь, джигит. Кровь предателя струится в грязь, Кровь отважного в сердцах горит. Умирая, не умрет герой - Мужество останется в веках. Имя прославляй свое борьбой, Чтоб оно не молкло на устах. Кроме судьбы участников группы Курмаша – Джалиля еще ждет своего освещения участь других бывших татарских легионеров, перешедших к партизанам и сражавшихся и на территории Советского Союза и во Франции. Судьба многих из них сложилась трагически –кто-то погиб, а кто-то сгинул в ГУЛАГе. В 1995 году в год 50-летия Победы в Великой Отечественной войне ветераны-участники войны З.Валеев, В.А.Гиняев, Г.Б.Тагиров из Казани, а также ветеран войны А.Х.Бурганов доставили в Берлин мемориальную плиту с именами татарских патриотов, казненных в тюрьме Плётцензее. Плита была отлита в Татарстане по поручению президента М.Ш.Шаймиева. Мы, татары России, можем со всем основанием гордиться нашими соотечественниками, в сложных жизненных обстоятельствах не изменившими Родине и присяге. Даже в фашистской неволе онипродолжали борьбу и погибли, но не сдались. Благодаря их стойкости и мужеству, их самоотверженной деятельности, татарские национальные батальоны так и не стали помощниками нацистов в борьбе со своими согражданами. Деятельность группы Курмашева-Джалиля –еще одна страница в истории участия народов Советского Союза в Великой Отечественной войне, которая через много лет становится достоянием гласности и служит доказательством массовго героизма, проявленного в борьбе против врагов нашей Родины. Дорогой читатель! Что золото – всего лишь мертвый камень. А вот послушай, как душа поет, Когда на свете жив и процветает твой народ. Ты держишь в руках очередную книгу из серии «Тайны татарского народа», страницы которой рассказывают о жизни, творчестве и деятельности основоположника булгаро-татарской письменной литературы, идеолога независимости Волжско-Камской Булгарии, борца за свободу и процветание своей страны, выдающегося поэта-гуманиста Кул Гали. Кул Гали – в нравственном, культурном и политическом отношениях явление неповторимое. Являясь глубоко духовным и образованным человеком, он переживал за судьбу своего народа и страны, но не оставался пассивным наблюдателем социально-политических и военных событий, активно участвовал в них. Как известно, яркие личности не появляются на пустом месте. Их талант, в данном случае талант Кул Гали, прежде всего есть порождение и продолжение многовекового развития культурно-экономического потенциала булгарского народа и его предков. Поэтому естественно, что в книге последним уделяется немалое внимание. Именно в этом ракурсе следует понимать суть названия 1-й главы (« Предки Кул Гали и их деяния»). Кул Гали жил и творил в начале XIII в. (годы жизни: 1183 – 1236), то есть в очень тревожные годы для всех народов и государств Восточной Европы. В эти годы под копытами полчищ Чингисхана, затем его внука Бату-хана, под насилием многотысячных орд оказались и среднеазиатские, и кавказские народы, и народы Волжско-Камской Булгарии, и Великая Русь, вернее, многие княжества Руси. Одной из первых жертв оказались поволжские булгары – родной народ Кул Гали. Эти события также нашли отражение в данной книге. По данным средневековых авторов и некоторых преданий, сам Кул Гали был убит захватчиками вместе с сорока учеными мужами Волжско-Камской Булгарии в 1236 г. В 1233 г. он написал свою знаменитую поэму «Кысса-и Йусуф» («Сказание о Юсуфе»). В отличие от хвастливых, вычурных виршей дворцовых поэтов, эта поэма была о любви, но не фактической, мистической, нереальной, а о любви земной, человеческой. Обнаружено более двухсот списков поэмы. Их и сегодня находят среди населения бывшего Союза ССР. Отдельные экземпляры списков хранятся в самых авторитетных музеях и библиотеках Санкт-Петербурга, Берлина, Дрездена, Уфы, Баку и Казани. Поэма и сегодня интересует читателя. Начиная с 1839 г. в Казани это бессмертное произведение издано более восьмидесяти раз. Некоторые исследователи считают Кул Гали автором и «Кысса-и Сакам», также широко распространенного дастана среди татарского народа. Подлинным гуманистом предстает Кул Гали в освещении центральной проблемы своего творения – проблемы правителя и народного благоденствия. Он наряду с великими представителями восточной поэзии выдвинул идею справедливого царя. Главную функцию государя Кул Гали видел в неутомимой, деятельной заботе о народе. Идеал автора воплощен в образе Йусуфа, который делает немало для облегчения жизни народа и принимает меры по спасению страны от голода. Это было новым и очень смелым словом в средневековой литературе. Ведь над проблемой справедливого общества ломали головы поэты, ученые Востока (например, Юсуф Баласагуни – в тюркской, Низами – в азербайджано-персидской поэзии). Идея сильного государя и крепкой центральной власти, прозвучавшая в поэме, весьма актуальна и прогрессивна в эпоху феодальной раздробленности, которую, как и многие государства того времени, переживала и Волжско-Камская Булгария – родина поэта. Особый смысл и значение приобрела эта идея в период создания «Кысса-и Йусуф». Прозвучавшие в поэме мотивы преданности родной земле, гражданственности, осуждая распри и междоусобицы, объективно призывали тюркоязычные народы Поволжья, Прикамья и Приуралья к сплочению и единству, к дружбе с соседями. А ведь, как известно, самым близким соседом для них был русский народ. Что касается родословной Кул Гали, здесь существует несколько версий. Некоторые ученые склонны считать, что он в определенной степени связан с родом булгарских царей?. В то же время ряд исследователей признают, что Кул Гали ибн-Мирхаджи родился и рос в булгарском городе Кашане. Тут следует отметить, что на Кашанских городищах (их два) археологические исследования ведутся с XIX в. Кашанское I городище расположено на высоком (высота до 90 м) правом берегу реки Камы, в 1 км к востоку от с. Шуран Лаишевского района Республики Татарстан. Площадь – 17,1 га. Представляет собой археологические остатки средневекового булгарского города Кашан, в XII – XIII вв. крупного торгово-экономического центра Нижнего Прикамья, с XIV в. – Кашанского княжества. В 1391 г. был захвачен и сожжен новгородскими ушкуйниками, в 1399 г. – московскими войсками. Позднее Кашан потерял свое значение, был включен в состав Казанского княжества, затем в состав Казанского ханства. Кашанское II городище расположено на правом берегу Камы к западу от с. Сорочьи Горы Рыбно-Слободского района. Площадь – 30,2 га. Датируется XII – XIII вв. По мнению Н.Ф. Калинина, городище являлось крепостью города Кашана и ставкой военачальника. Известно, что Кул Гали вначале учился в нескольких медресе на родине, затем продолжил обучение и побывал в Хорезме, Герате, Сирии, Кодесе, Мекке. Сохранились сведения о том, что долгое время он жил и преподавал (мударрис) в Хорезме, его наставником и учителем был известный среднеазиатский ученый ибн-Хаджи. Перед нашествием монголов он вернулся в Булгарию. Небесспорный по подлинности «Джагфар тарихы» предлагает другую версию родословной Кул Гали, согласно которой его «первым предком» утверждается Ахмед ибн-Фадлан, секретарь посольства багдадского халифа Джафара аль-Муктадира к царю волжских булгар Алмушу, сыну Шилки-элтабара. Как подчеркивает писатель С. Шамси, «Энциклопедия ислама» выражает сомнение в отношении арабского происхождения ибн-Фадлана, хотя все его предки носили арабские имена?. В «Джагфар тарихы», ссылаясь на сочинение булгарского историка XI в. Якуба ибн-Нугмана, констатируется персидское происхождение Ахмеда ибн-Фадлана. Достоверность «Джагфар тарихы» многими исследователями ставится под сомнение. Правда, некоторые ученые, в том числе весьма уважаемые, считают его сборником летописей. Следует обратить внимание на то, что объектом подобных споров нередко становятся произведения самых разных жанров, включая претендующие на ранг источников. Кстати, не избежало ревизии и «Слово о полку Игореве», в частности, по критериям датировки, жанровой принадлежности и авторства. «Тайная история монголов» («Юань-чао би-ши») рядом исследователей была охарактеризована как историческое сочинение, летопись. Но некоторые ученые довольно успешно оспаривают это. Л.Н. Гумилев считал ее политическим памфлетом и решение вопроса о степени достоверности сведений «Юань-чао би-ши» адресовал филологам-монголистам?. Литературным памятником считает «Историю» и Н.П. Шастина4. Известно, какой жесткой, впрочем, уместной, критике подвергались сочинения историка и писателя, педагога и врача-целителя Т. Ялчыгула (1768 – 1838) «Таварихе Болгария» («История Булгарии») и «Рисаляи Газиза» со стороны выдающегося татарского ученого Ш. Марджани. Однако это не повредило авторитету Ялчыгула. В то же время, несмотря на откровенные отклонения, в «Джагфар тарихы» приводятся и некоторые неоспоримые исторические факты. В силу этого данное сочинение (или сборник сочинений) может быть классифицировано как полухудожественное (литературное) произведение. Представляя, вернее, предлагая на суд читателя, мы считаем возможным цитирование его отдельных отрывков. Сторонники летописного характера «Джагфар тарихы» его происхождение и факт сохранения объясняют следующим образом. «Джагфар тарихы» – это популярное изложение нескольких рукописей, относящихся к истории Булгарского царства и Казанского ханства, сделанное в XVII в. Вначале этот свод хранился в канцелярии вождя национально-освободительного восстания ____________________ 1 Антология татарской поэзии: В 2 кн. – Казань: Таткнигоиздат, 1992. – Кн. I. С. 57. 2 Шамси С. Свет, пришедший с Востока // ?хм?д Фазланны? Ител елгасына с?ях?те (Путешествие Ахмеда ибн-Фадлана на реку Итиль). – Казань, 1999. – С. 6. 3 Гумилев Л.Н. «Тайная» и «явная» история монголов // Татаро-монголы в Азии и Европе. – М., 1970. – С. 455. 4 Шастина Н.П. Образ Чингисхана в средневековой литературе монголов // Татаро-монголы... – С. 436. булгар 1681 – 1684 гг. сеида Джагфара. Далее ее следы четко не прослеживаются. Историк Фаргат Нурутдинов, который является владельцем уцелевшей части рукописи, считает, что она была либо спрятана одним из сподвижников Джагфара, либо попала в руки «служилых татар», принимавших участие в подавлении восстания. Однако на рубеже XVIII-XIX вв. летопись оказывается во владении кряшенской семьи Карашевых. В середине XIX в. рукопись приобрела община ваисовцев, которые прямо ассоциировали себя с древними булгарами, целенаправленно собирали старинные булгарские книги и создали в Казани целую библиотеку, состоявшую из подобных раритетов. Прадед Ф. Нурутдинова по материнской линии Байрамгали Нигматуллин также был ваисовцем и в 1884 г. после разгрома общины царскими властями был сослан в Сибирь. В конце концов он оказался в городе Кызыл-Яр (позже – Петропавловск на территории современного Казахстана), и в то время рукопись находилась у него. Когда в конце 20-х гг. началось уничтожение книг, изданных арабским шрифтом, внук Байрамгали Ибрагим Нигматуллин сделал перевод рукописи на русский язык с целью создать своеобразный «дубликат» и тем самым хотя бы сохранить ее содержание. По семейному преданию Нигматуллиных, чекисты, проводившие в 1939 г. обыск в их доме, не смогли обнаружить оригинал летописи, из чего можно сделать вывод, что она была либо уничтожена, либо спрятана. В 1941 г. И. Нигматуллин пропал без вести на фронтах Великой Отечественной войны. Текст перевода («текст Нигматуллина») тайно хранился у его матери до 1966 г., когда она впервые показала своему внуку Фаргату Нурутдинову его архив, в котором находились тетради с переводом «Джагфар тарихы». Обучаясь в аспирантуре ИЯЛИ КФАН СССР, Нурутдинов пытался поднять вопрос о возможности публикации перевода этого летописного сода, однако это привело к противоположному результату: в 1982 г. все тетради Нигматуллина с текстом перевода были похищены с дачи его отца. Необходимо подчеркнуть тот факт, что пропали только эти тетради и ничего более. У Нурутдинова сохранились лишь та часть «Джагфар тарихы», которая хранилась у него дома в Казани. Она была опубликована в 1994 г. в Оренбурге мизерным тиражом в 500 экземпляров. Вот такое объяснение. В 2006 г. авторы балета «Сказание о Юсуфе» композитор Леонид Любовский и поэт Ренат Харис (либретто), а также балетмейстер Нурлан Конетов удостоены Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства за 2005 год. В 1983 – 1984 гг. общественностью страны и ЮНЕСКО в СССР и во всем мире широким размахом отмечалось 800-летие со дня рождения Кул Гали и 750-летие его поэмы «Кысса-и Йусуф». Юбилейные торжества проходили в Казани (10 октября 1983 г.) и Москве (19 марта 1984 г.). Материалы этих мероприятий и научной конференции, организованной Институтом языка, литературы и истории имени Г. Ибрагимова Казанского филиала Академии наук СССР, были изданы в 1987 г. в Казани в виде отдельной книги «Поэт-гуманист Кул Гали». Образ Кул Гали нашел широкое отражение в произведениях татарской литературы, музыкального и изобразительного искусства: в 1965 г. Б. Урманче создал скульптуру «Кул Гали» из мрамора, в 1973 г. в Татарском академическом театре имени Г. Камала поставлена трагедия Н. Фаттаха «Кол Гали» («Кул Гали»), в 2005 г. в центре парка Тысячелетия Казани, заложенного в дни празднования юбилея города (2005) и расположенного вдоль набережной озера Кабан, воздвигнут памятник Кул Гали (авторы: скульпторы А.В. Балашов, А.М. Минуллина, архитектор Р.М. Нургалеева); также учреждена Международная премия имени Кул Гали, вручаемая за достижения в области литературы, искусства и науки. Великий поэт и мыслитель жил, творил и погиб ради независимости и процветания своего народа. Спустя три с небольшим столетия его подвиг повторил государственный и религиозный деятель, поэт, глава мусульман (сеид) Казанского ханства Кул Шариф. Один из руководителей на последнем этапе обороны Казани в 1552 г., он организовал отряд из шакирдов в возрасте от 11 до 20 лет и погиб, защищая ханскую цитадель. Свет добра, зажженный Кул Гали в далеком XIII в., не погас, он выдержал натиск ветров и сквозняков времени. И то, о чем он страдал, о чем мечтал, созвучно нашему времени. Великое всегда современно, всегда жизнедеятельно. Оно не знает старения.(часть 5) Глава 1. Предки Кул Гали и их деяния Ител суы ака торур Кыя т?би кака торур Балык т?лим бака торур К?лене? таки к?ш?р?р (Воды Итиля (Волги) текут, ударяясь О твердыню скалы (берегов). Лягушек, рыб стада живут, Ими полон озерный разлив.) (Булгарская песня первой половины XI в., перевод Н.Ф. Калинина) Прародина тюрков – Центральная Азия, Алтай. Во II тысячелетии до н.э. на базе распада алтайской этноязыковой общности, в эпоху бронзы, когда наряду с освоением первых металлов (меди, бронзы, серебра и золота) происходило сложение производящего хозяйства – скотоводства-коневодства и земледелия, появлялись устойчивые поселения, происходило становление курганного обряда захоронения. Однако на грани II – I тысячелетий до н.э. эта общность распалась на монголоязычную (забайкальский вариант культуры плиточных могил) и тюркоязычную (карасунская культурная общность). По мнению А.Х. Халикова, карасунские и близкие им племена в это время осваивают почти все степное пространство Сибири – от Байкала и почти до Южного Урала. В погребальных обычаях нередко наблюдалась установка рядом с могилами умерших или убитых воинов каменных плит с изображением оружия. «Отец истории» Геродот в V в. до н.э. южнее Гипейских гор, т.е. Урала, помещает племена, которые хотя и «одеваются по-скифски, но говорят на особом языке... Имя этого народа аргиппеи... Скифы же, когда приходят к аргиппеям, ведут с ними переговоры при помощи семи толмачей, на семи языках... У них растет дерево понтик, из плодов которого они выжимают черный сок под названием «асхи» (древнетюркское «ачи» – «горький» или «ас-аш» – «еда»). Сок этот они лижут и пьют, смешивая с молоком. Из гущи асхи они приготовляют в пищу лепешки» ? . Аргиппеи, очевидно, составляли наиболее западную группу прототюркских (скорее всего огурско-праболгарских) племен. Таким образом, есть основание утверждать, что уже в I тысячелетии до н.э. в Южной Сибири от Урала до Алтая начинают выделяться племена, легшие в этническую основу будущих тюркоязычных народов; их западные (огурско-праболгарские) группы, как и все древнетюркские племена, в начале нашей эры были включены в состав хунну, которые еще в конце III в. до н.э. в степях Центральной Азии создали свое первое государственное образование во главе с шаньюем Модэ, в котором еще тогда господствующее положение занимали тюрки. Однако в 70-х гг. до н.э. их держава распалась под натиском войск Китая, усуней и динлинов (племен, населявших древнюю Туву). В результате этого часть хунну ушла в Приаралье. Все же хунну удалось на короткое время вернуть свою государственность, но их государство, как полагает ряд ученых (Л.Н. Гумилев, А.Х. Халиков), окончательно рухнуло в 87 г. н.э. под ударами монголоязычных племен. Хунну двинулись по горным долинам между Алтаем и Тянь-Шанем на запад, тем самым они положили начало Великому переселению народов. С этого времени племена хунну становятся известными в Европе. Их в своих сочинениях упоминают римские авторы – Дионисий Периегет (около 160 г. н.э.), Птолемей (175 – 187 гг. н.э.) и др. С этого времени, т.е. со II – III вв. н.э., движение восточных племен стали ощущать и племена Поволжья и Приуралья. Мигрируя, хунну смешивались с многочисленными тюркоязычными, финно-угорскими народами, в результате чего образовался новый конгломерат племен, где господствовали тюрки, который известен под именем гуннов. Как известно, основная часть гуннов в течение двух веков жили в междуречье Волги и Урала; в 70-е гг. IV в. н.э. начинаются их походы на запад. В 370 – 374 гг. они перешли Итил (Волгу), опустошили Приазовье, Причерноморье, дошли до Балкан и Центральной Европы, где активно участвовали в разгроме Римской империи. Наиболее известными в Европе гунны становятся в период правления Ругилы (умер в 433 г.) и особенно Атиллы, который в 445 г. возглавил гуннский племенной союз, контролировавший территории, простиравшиеся от Балтики до Каспийского моря. Атилла для гуннов, готов и мадьяр (древних венгров) считался героем, «рожденным от сверхъестественного зачатия – от света» ? . Как подчеркивает Х.Ю. Миннегулов, аналогично объяснялось и происхождение Чингисхана: его мать как будто забеременела «от божественного луча». Во время похорон этих императоров люди от горя выщипывали волосы, царапали и ранили ногтями и ножом свои лица, причитали, ____________________ 1 Геродот. История. – Л., 1972. – С. 192 – 193. 2 Гордлевский В.А. Избранные сочинения: В 4 т. – М., 1961. – Т. 2. С. 497. произнося стихи. Эти древние традиции и обычаи хранились и соблюдались веками ? . После смерти «бича божия и молота вселенной» Атиллы в 453 г. огромная империя гуннов распалась на различные государственные объединения. Приблизительно в VI в. под властью Баяна «объединились многие кочевые народы – потомки гуннов... Входившие в Аварский каганат народы начали, видимо, формироваться в единый, хотя и разделенный на орды этнический массив, господствующим языком которого стал тюркский» ? . В романе-дилогии «Свистящие стрелы» Н. Фаттах, опираясь на многочисленные источники, весьма удачно осуществил художественное воссоздание жизни предков тюркских народов до нашей эры, их взаимоотношения с другими государствами, в частности с древними китайцами. Л.Н. Гумилев в своей книге «Древние тюрки» приводит легенду о связи гуннов и тюрок (мы ее цитировали во 2-й книге из серии «Тайны татарского народа»; здесь, считаем, повтор будет уместным): «Согласно древнетюркской легенде, «из отрасли дома Хунну на западе (т.е. держава Атиллы) после ее разгрома соседями уцелел лишь один девятилетний мальчик, которому враги отрубили руки и ноги, а самого его бросили в болото. Там от него забеременела волчица. Мальчика все-таки убили, а волчица убежала на Алтай и там родила десять сыновей. Род размножился, и по прошествии нескольких колен некто Асянь-иге со своим аймаком вышел из пещеры и признал себя вассалом жужанского хана. Итак, согласно этой легенде, алтайские тюрки происходят от западных гуннов, но не прямо, а мистически, причем если учесть, что западные гунны были уничтожены около 468 г., а тюрки выступают как народ уже в 545 г., то можно было бы только подивиться быстроте их размножения и смене поколений!»3. Политическая жизнь тюрок начинается в основном с образования Тюркского каганата (середина VI в.). Он был основан иль-ханом Тумыном (Тумын-каган; в других источниках – Бумын-каган; дата смерти – 558 г.), который является и основателем рода Ашина. Тумын-каган нанес поражение жужанам. При каганах Истеми, Кара-Чурине, Таспаре, Мугане и др. территория каганата простиралась от Северного Китая до Причерноморья. В 588 г. в результате внутренних противоречий и распрей аристократии он распался на две части: на Западный Тюркский каганат и Восточный Тюркский каганат. В 630 г. центральные земли Восточного каганата были завоеваны войсками правителей китайской династии Тан. Западный каганат вел постоянные войны с государствами Европы, Средней Азии и Закавказья. В 682 г. восстали тюркские племена Восточного каганата и свергли власть китайцев, восстановили независимость своего государства. Падение этого каганата произошло в 745 г., при правлении кагана Озмыш-Тегина в результате крупного сражения с войсками Уйгурского каганата. Западный Тюркский каганат просуществовал до середины VII в. Со времен поздних гуннов до падения каганатов тюркский язык и письменность стали официальными в Восточной Европе почти на 500 лет. Самыми древними письменными документами на древнетюркском языке считаются так называемые Орхонские стелы. Они были найдены в XIX в. финским исследователем Гейкелем в районе реки Орхон, в той части современной Монголии, которая граничит с Тувой и Бурятией. На них были обнаружены письмена, напоминающие древнегерманское руническое письмо. Язык надписей оказался близок к языку современных казанских татар. На этих стелах, собственно, и изложены краткая история Тюркского каганата и его главный закон – Тюря. В ходе раскопок там были обнаружены предметы обихода, оружие и одежда, характерные в определенной степени и для районов Дешт-и Кипчака. Все это указывало на то, что Орхонские стелы принадлежат к эпохе Тюркского каганата, надписи на них рассказывают о его истории. Как явствует из этих надписей и других материалов (археологические раскопки), тюрки отнюдь не являлись дикими кочевниками, какими их описывают некоторые летописи, на которые, в свою очередь, ссылаются современные _________________________ 1 Минегулов Х.Ю. Татарская литература и восточная классика. Вопросы взаимосвязей и поэтики. – Казань: Изд-во КГУ, 1993. – С. 31. 2 Плетнева С.А. Кочевники средневековья: Поиски исторических закономерностей. – М., 1982. – С. 47. 3 Гумилев Л.Н. Древние тюрки. – М., 1967. – С. 90. учебники. Они первые в Европе научились выплавлять железо, изобрели конные повозки. Даже такая привычная деталь одежды, как штаны, была перенята европейцами от тюрок. Булгары, как и хазары, около ста лет находились в составе тюркских каганатов. Самым древним письменным источником, упоминающим о булгарах, является свидетельство сирийского историка Маар Абаса Котина, жившего в III в., о том, что булгары, обитавшие к северу от Кавказских гор, в 149 – 127 гг. до н.э. вторглись в Армению. Это сообщение передано армянским историком VIII в. Моисеем Хоренским (Мовсес Хоренаци). Ему принадлежит и следующее упоминание о булгарах: «Восемнадцатая страна, азиатская половина Сарматии, граничит восточными оконечностями гор Рипия, рекой Танаисом, морем Меотис, проливом, соединяющим его с Понтом Евксинским, далее на восток берегами того же моря (Понта) до впадения в него реки Каракса (т.е. Ингира), далее Кавказскими горами, прилегающими к Грузии и Албании, до Камийского моря и до впадения в него реки Соянос (Сунджи). О такой реке нигде не слыхать. В Сарматии лежат горы, Кераунские и Гиппийские, которые выпускают из себя пять рек, впадающих в Меотийское озеро. Из Кавказа текут две реки: Валданис (Кубань), текущая до горы Кракас, которая начинается у Кавказа и тянется на северо-запад между Меотисом и Понтом. Другая река Псевхрос отделяет Босфор от тех мест, где находится городок Никакс. К северу от них (нее) живут народы турков и болгар, которые именуются по названию гор: Купи-Болгар, Дуги-Болгар, Отхондор, Бикапишельцы, Цда-Болгар...» ? . Другое свидетельство, также одно из самых древних, интересное тем, что разделяет болгар и гуннов, принадлежит перу византийца Феофана: «В сем году (506 г.) Ватвиан, занявши всю Фракию, Скифию и Мизию со множеством гуннов и болгар, покорил хиян и Одиссополь, равно как и поразил Кирилла, военачальника Фракийского, и, опустошая все, дошел до самого Константинополя»2. Факт разделения автором населения на болгар и гуннов свидетельствует о росте могущества первых. В условиях ослабления Тюркского (Западного) каганата в первой четверти VII в., вернее, около 630 г., в предгорьях Кавказа и в степях между Каспийским и Азовскими морями формируется союз племен Великая Болгария. Столицей этого государственного образования стал город Фанагория на Таманском полуострове. Наивысшего расцвета Великая Болгария достигла при правлении Кубрата (600 – 660 гг.). В детстве он был отправлен ко двору византийского императора Ираклия, где Кубрат воспитывался и учился. Византия послужила для него примером организации государства. Здесь он учился управлять и воевать. Здесь он понял, что стать силой можно лишь объединив разрозненные племена в единый союз, что Кубрат и сделал, став правителем. Он запретил болгарам воевать друг против друга, постановив: «болгарам запрещено проливать кровь булгар»; к середине VII в. полностью освободил районы Предкавказья и северного Причерноморья от подчинения Тюркскому каганату. Византийская империя, чтобы огородить себя от нападений болгар, даже выплачивала им дань. Этот период истории древних болгар в художественном плане воссоздан в романе М. Хабибуллина «Кубрат-хан». В 660 г. Кубрат умер. После него осталось пять сыновей, которые по-разному отнеслись к наследию своего отца. Старший сын Батбай стал вассалом правителей Хазарского каганата и остался править на болгарских землях – в Приазовье и на Кубани. Второй сын Кубрата Котраг ушел на западный берег Дона. Еще два сына, имена которых история не сохранила, ушли в Паннонию (Венгрию). До сих пор слабо изучено влияние тюрок на формирование этноса современных венгров, но любопытен факт наличия огромного количества тюркских слов в венгерском языке. Последний из братьев – хан Аспарух, перейдя Днепр и Днестр, направился к Дунаю, где в 680 г. была основана Дунайская Болгария. Таким образом, болгары вместе с местными славянами приняли активное участие в формировании современного славянского болгарского этноса. _______________________ 1 Патканов К.П. Из нового списка географии, приписываемого Моисею Хоренскому // Журнал Министерства народного просвещения. – СПб., 1883. – С. 27 2 Летопись византийца Феофана от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. – М., 1980. – С. 41 Этот факт византийской истории Феофан датирует 671 г.: «В это время народ болгарский вступил во Фракию. Здесь необходимо сказать о древности унновундов, болгар и котрагов. По ту сторону на северных берегах Евксинского Понта, за озером, называемым Меотийским, на восточных берегах Меотийского озера, за Фанагорией, кроме евреев (имеется в виду Хазарский каганат. – Ф.Ф.) живут многие народы. За тем озером, выше реки Куфиса, в которой ловят болгарскую рыбу ксист, находится древняя Великая Болгария и живут соплеменные болгарам котраги. Во времена Константина на западе Кроват (Кубрат. – Ф.Ф.), обладатель Болгарии и котрагов, скончался, оставив пятерых сынов, которым завещал никогда не расходиться, ибо таким только образом могли они всегда владычествовать и остаться не порабощенными от другого народа. Но не в продолжительном времени по кончине его пять сынов пришли к разногласию и разошлись все, каждый с подвластным ему народом. Старший сын по имени Ватвиан (Батбай. – Ф.Ф.), соблюдая завещание отца, поныне остался в земле своих предков, второй сын, брат его, по имени Котраг, перешедший за Танаис (Дунай. – Ф.Ф.), поселился насупротив старшего брата. Когда они таким образом разделились на пять частей и стали многочисленными, то хазары, великий народ, вышедший из Верзитии, самой дальней страны первой Сарматии, овладели всею Запонтийскою Болгарией до самого Понта и, сделавши данником старшего брата Ватвиана, начальника первой Болгарии, поныне получают от него подати». О Болгарии упоминает и византийский император Константин VII Багрянородный (Порфирородный, Порфирогент) в своем сочинении «Об управлении империей», написанном в 948 – 952 гг.: «И Болгария, и самый Истр, и знаменитая гора, называемая Гемог, идущая до самого моря, суть части Фракии, теперь же чужие. Эта часть Фракии поставлена была во власть константинопольского императора, и в ней до сего времени не было правителя. А с тех пор как ненавистное богу болгарское племя перешло через реку Истр, сам император вторжением скифов и болгар вынужден был ввести порядок в эту часть Фракии и поставить в ней правителя. Произошел же переход варваров через Истр реку в конце царствования Константина Погоната. Тогда и это имя сделалось известным, прежде же их называли оногундурами1. В сочинениях византийских историков болгары называются по-разному: у Никифора Грегора они – одно из скифских племен, у Прокопия Агафия и Менандра – утургуры (или утигуры) и кутургуры. В 735 – 736 гг. резко обострились арабо-хазарские противоречия. Арабский полководец Марван с 120-тысячным войском вторгся в Хазарию, разгромил войска каганата, взял и разграбил первую столицу последнего – город Беренджер, покорил савир, нанес жестокое поражение болгарам-барсилам. По сведениям А.Х. Халикова, было взято в плен около 20 тысяч барсил – серебряных болгар, остальные бежали в более безопасные места, в первую очередь на север, к месту слияния Камы с Волгой, а также в Верхнее Подонье. Следует отметить, что факт освоения болгарами земель Среднего Поволжья и Нижнего Прикамья не является случайностью или экстренной неожиданностью, вызванной нашествием Марвана. Судя по данным некоторых источников, отдельные болгарские кочевые племена еще во второй половине VII в. нередко весенне-летнее время проводили в Поволжье. Здесь оговоримся: принятый в исторической науке и литературе этноним «болгары», применяемый к населению Великой Болгарии или к болгарам Дуная, в отношении населения Волжско-Камской Булгарии трансформируется в «булгары». В Среднем Поволжье булгары оказались в окружении этнически близкого тюркского и угорского населения. Кроме огуро-болгар в Поволжье переселились алано-хазарские (барсилы, баранжары), тюрко-огурские (савиры, сувары), центральноазиатские (эсегели или искили, т.е. племена «искеил» – «прародина») племена. В процессе складывания государства наиболее сильной оказалась этнополитическая общность булгар (возможно, «серебряные» булгары в русских источниках). Тотемным знаком племени барсилов («барс иле» – «страна барса») был Белый барс (Ак барс), ныне красующийся на гербе Республики Татарстан. _____________________________ 1 Константин Багрянородный. Об управлении империей / Текст, перевод, комментарий; под ред. Литаврина Г.Г. и Новосельцева А.П. (Серия «Древнейшие источники по истории народов СССР»). – М., 1989. – С. 91. Основным фактором объединения разных племен была угроза со стороны Хазарского каганата. Булгары основали свою столицу под названием Булгар на Волге, савиры поселились вдоль рек Майна и Утка и основали свою столицу – Сувар (ныне село Кузнечиха Спасского района Татарстана), эсгелы поселились напротив Булгара и основали свою столицу – Ошель (Богдашкинское городище), барсилы поселились в долине реки Малый Черемшан и построили свою столицу – город Биляр. Датой основания Волжско-Камской Булгарии принято считать 865 г., хотя номинальные цари (эльтабары, малики, ханы) правили задолго до этого, но реальная власть сосредоточилась в руках глав племен – отдельных биев и эмиров. Ш. Марджани, опираясь на сведения различных источников, приводит хронологию правления царей: Тукый, Айдар, Зубаир, Шилки (Абдулла), Алмуш (Джагфар), Микаил, Ахмед, Насыр, Талиб, Мумин (в период его царствования, точнее, в 969 г., киевский князь Владимир, при содействии кипчаков – половцев, со своей дружиной напал на Булгарию), Шамгун (возможно, происходили из дунайских болгар), Хайдар, Мухамед, Сагид, Барадж, Ибрагим (1164), Салим, Ильгам (последний правитель домонгольской Булгарии). В 910 – 976 гг. на территории Булгарии существовали Болгарский и Суварский эмираты. Об этом свидетельствует факт чеканки монет. Из суварских монет до нас дошли: Наср ибн-Ахмеда (319 г. Хиджры), монеты Талиба ибн-Ахмеда (337, 338, 341, 347 гг. Хиджры), монеты Мумина ибн-Ахмеда (336, 370 гг. Хиджры; одна монета чеканена в Суваре и две другие – в Болгаре). В середине X в. произошло временное объединение Болгара и Сувара под властью Ахмеда, однако после его смерти эти области вновь были поделены между его сыновьями Талибом и Мумином, это доказывается монетами, чеканенными в Суваре (см. выше), одновременно в Суваре и Болгаре (366 г. Хиджры). Феодальные междоусобицы и языческие устои раздирали страну. Языческие жрецы имели огромную власть. Булгарские жрецы культа Тенгри и кам-бояны (шаманы) всегда имели при себе жезлы или посохи в виде трезубцев. Они утверждали, что трезубец означает власть Тенгри и алпов (духов-покровителей людей) над тремя мирами – Небесным, Земным и Подземным и позволяет им совершать путешествия туда. Простые булгары называли трезубец бэренджар («баранья голова»), эщтек (иштяк) или басайнак («большое копье»), хазар («вожак стада»). В трезубце они узнавали изображение лука и стрелы, рогов хазара, полумесяца, бунчука и пр. Забегая вперед, отметим, что спустя столетия трезубец в качестве символа был перенят казаками Сечи (в генезисе и формировании которых тюрки имеют немаловажное значение), затем и украинцами. В этих весьма сложных внутриполитических и внешнеполитических условиях в начале X в. со всей остротой стояла задача централизации государства и консолидации населения. Дело было не только в язычестве, феодальной разобщенности. Булгария в это время находилась в окружении языческих народов и племен (славяне – на северо-западе, башкиры и др. – на востоке), в политическом отношении она была зависима от Хазарского каганата, официальной религией которого был иудаизм. Булгары ежегодно платили хазарскому кагану дань. Ибн-Фадлан прямо говорит, что, кроме того, каган держит сына «царя булгар» у себя в заложниках и насильно берет дочь эльтабара себе в жены. Эти взаимоотношения прекрасно освещены в романе Н. Фаттаха «Итиль-река течет» («Ител суы ака торур»). Весной 921 г. ко двору багдадского халифа прибыл посол из отдаленной северной страны Абдаллах ибн-Башту аль-Хазари. Он привез письмо «царя булгар» халифу аль-Муктадиру, а также начальнику внутренних покоев дворца Назиру аль-Харами. В своем письме Алмуш просил халифа прислать проповедников ислама и помочь в строительстве города-крепости деньгами и зодчими. Поддержка, хотя бы идеологическая, со стороны халифата была ему нужна как воздух. К тому же покровительство Исламской державы повысило бы его авторитет в глазах своих подданных и соседних земель. _______________________ 1 М?р?ани Ш. М?ст?фадел – ?хбар фи ?хвали Казан в? Болгар. – Казань, 1989. – 149 – 151б. Арабское посольство, секретарем которого был Ахмед ибн-Фадлан, прибыло в Булгарию 12 мая 922 г. Когда до ставки царя булгар оставалось расстояние одних суток пути, посольство встретили четыре князя – вассалы эльтабара Алмуша, а также его братья и сыновья. Сам Алмуш встретил посольство на расстоянии 12 км от своей ставки. Ибн-Фадлан пишет: «Увидев нас, он сошел с лошади и пал ниц, поклоняясь и благодаря великого и могучего Аллаха». В последующие три-четыре дня в ставке булгарского эльтабара с разных сторон страны «собрались князья его земли, чтобы слушать чтение письма повелителя правоверных». Алмуш-эльтабар принял мусульманское имя Джагфар ибн-Абдулла. Следует отметить, что еще до приезда ибн-Фадлана (с 1-й четверти VIII в.) ислам распространялся среди булгар, которые в своем большинстве, так же, и их царь Алмуш, исповедали эту религию. В крупных городах (в частности в Булгаре и Суваре) имелись мечети и мектебы, медресе во главе с имамами и муэдзинами. Об этом имеются сведения не только в отчете ибн-Фадлана, но и в сочинениях аль-Балхи и ибн-Русте. По утверждению Ф.А. Хвольсона, ибн-Русте свое сочинение писал до 913 г. Сын Алмуша во главе посольства посетил Багдад. Принятие ислама Булгарией открывало перед Алмушем новые горизонты деятельности, хотя к первым реформам он приступил еще в начале Х в. Древние булгары были кочевниками, но в связи с постепенным переходом к оседлому образу жизни у них сложилось государство со своей властной иерархией. Булгарское государство, как и все другие государства эпохи средневековья, было феодальным. Однако система иерархии в Волжско-Камской Булгарии несколько отличалось от принятой на Западе и на Руси. На верху властной пирамиды стояли правители (царь, эльтабар, балтавар, малик, эмир), ниже – крупные феодалы: землевладельцы, беки (князья) и бии (вожди племенных образований и союзов), еще ниже – алпагуты (или олбуды), знатные воины-рыцари на службе у канна, и джауари – дружинники. Параллельно с ними существовали духовные властители – сеиды (религиозные руководители мусульман), имамы и муллы (священнослужители). В Булгарии также существовал класс торговцев и ремесленников, которые были близки друг к другу, так как ремесленники зачастую сами торговали своими изделиями. Ниже феодалов находился класс крестьян (игенчеев), плативших царю и феодалам, а также служивших купцам и ремесленникам приказчиков и подмастерьев. Царь являлся верховным распорядителем земли и раздавал ее своим вассалам за военную, чиновничью и иную службу. Если алпагут уходил со службы, царь отбирал у него землю и передавал другому алпагуту. Алпагут сам не обрабатывал полученных земель – на них работали игенчеи, отдававшие ему часть своих доходов. Ремесленники и купцы также платили налоги в государственную казну. Часть этих налогов шла на содержание царской семьи и двора, часть – на ведение войн, строительство городов, крепостей, дорог и другие государственные нужды. Существовали также рабы из пленных, которых брали во время войн или покупали у соседей. Алмуш, учитывая выгоды географического положения Булгарии (через нее проходили главные торговые пути из Европы в Азию), главной своей задачей считал развитие торговли и стимулировал деятельность булгарского купечества. При нем булгарским купцам в Булгарии были созданы гораздо более льготные условия для торговли, чем иноземным, благодаря чему булгарские торговцы не только контролировали внутренние рынки страны, но и активно проникали на рынки других стран. Протекционизм давал свои плоды. Также при Алмуше в 902 – 908 гг. началась чеканка булгарской металлической монеты. Она заменила шкуры, кожаные деньги и слитки, ходившие в обороте еще с эпохи Тюркского каганата. Свои серебряные монеты булгары называли «танга». Это слово позднее перешло в русский язык в несколько измененном виде – «деньги». Булгарские монеты были в денежном обороте Киевской Руси, а также в Скандинавии, на территории Северной Европы, Средней Азии и других стран. Алмуш приказал строить крепости и города для развития торговли и защиты страны от нападения кочевников. Однако все же самым главным достижением его правления является принятие ислама Булгарией. С 922 г. местные жители стали называть себя мусульманами и для них понятие «булгарин» стало неотделимым от понятия «мусульманин». Булгары и их потомки – современные татары исповедуют ислам ханафитского толка (мазхаба), названый по имени выдающегося исламского теолога и муджтахида Абу Ханифы ибн-Нагума (умер в 767 г.). Алмуш также боролся с сепаратизмом местных биев (князей), ликвидировал независимость отдельных земель. Правда, еще оставалось несколько удельных княжеств, но их автономия была сильно урезана, чтобы не угрожать единству страны. Алмуш разделил государство на или, во главе которых становились беки, назначаемые царем. Только в нескольких илях, получивших название тарханств, беки избирались местной знатью (тарханами), но и они утверждались правителем. Официальное принятие ислама Волжско-Камской Булгарией в 922 г. имело огромное значение для булгарского этноса, укрепления государства, расширения связей со странами мусульманского Востока. В условиях развитого средневекового государства шло становление и развитие городов, формировалась культура городского типа, вырабатывались наддиалектное койне (вероятнее всего, на основе тюркского языка огузо-кипчакского типа) и нормативный государственный язык. Все это способствовало формированию единого этнополитического самосознания, характерными элементами которого были мусульманские традиции и особенности духовной культуры булгар. В 977 г. был окончательно ликвидирован суверенитет Сувара, таким образом, централизация страны завершилась и де-юре, и де-факто. Основой экономики Булгарии являлось земледелие. Для ведения сельского хозяйства булгары создали целый набор сельскохозяйственных орудий. Кроме плуга-сабана для легких почв они применяли плуги облегченного типа. Хлеб убирали серпами. Булгарский серп был несколько удлиненной формы. Этот тип серпа археологи так и называют – булгарский. Изобилие зерна стимулировало торговлю. На базарах булгарских городов в любое время года можно было купить зерно по низкой цене. Ибн-Русте писал в начале Х в.: «Булгары – народ земледельческий и возделывает всякого рода зерновой хлеб». Булгары выращивали пшеницу, полбу, ячмень, горох, просо, рожь, чечевицу, овес и другие зерновые культуры. В пищу в основном употребляли просо. Кроме земледелия булгары еще с кочевых времен занимались скотоводством. В основном разводили овец, которые не требовали тщательного ухода и подвоза корма, как крупный рогатый скот. Но в то же время, хоть и в меньших количествах, разводили коров, быков, коз. С особой любовью булгары относились к лошадям. Они были основой их благосостояния: на них пахали землю, перевозили грузы, на них воевали. Кроме этого широко велась булгарами и промысловая охота на пушных зверей: соболей, куниц, лисиц, бобров, выдр, белок, зайцев. Булгары также занимались бортничеством, сбором в лесу меда диких пчел. Расположенная на торговых путях из Руси в Среднюю Азию, Булгария была экономически процветающим государством. Данные, зафиксированные в трудах арабского географа Х в. Абу-Абдаллаха Ахмеда ибн Абу Бекра ал-Мукаддеси, свидетельствуют о том, что почти все товары, поступавшие на рынки мусульманских стран с севера, проходили через Хорезм. А туда они поступали, в свою очередь, из Волжско-Камской Булгарии. Мукаддеси подробно перечисляет товары, поступившие в Хорезм из Булгарии: «Что касается товаров, то вывозятся следующие: из Хорезма – меха соболей, горностаев, хорьков, ласок, куниц, лисиц, бобров, зайцев и коз, а также свечи, стрелы, кора белого тополя, высокие шапки, рыбий клей, рыбьи зубы (клыки моржей), касторовое масло, амбра, выделанные лошадиные кожи, мед, орехи, соколы, мечи, панцири, березовая кора, славянские рабы, бараны и коровы – все это «получалось» от булгар». Необходимо учитывать, что арабы в основном занимались изготовлением высококачественной продукции из ввозимого сырья, так как халифат был беден полезными ископаемыми. Товарам из других стран было нелегко конкурировать с высококачественными арабскими. То, что булгарские товары пользовались спросом, говорит о том, что у булгар ремесла находились на высоком уровне развития. Булгары активно торговали со всем Ближним Востоком и, что интересно, вывозили готовую продукцию, а не сырье. Среди товаров, поставляемых в том числе и в Арабский халифат, фигурировали такие специфические товары, как мечи и панцири. Необходимо сказать, что арабы сами славились искусством изготовления высококачественного оружия и снаряжения – дамасская сталь была известна не только на Ближнем Востоке, но факт, что арабы покупали доспехи и оружие у булгар, указывает на то, что булгары также на высоком уровне владели искусством изготовления боевого снаряжения. Сами же булгары ввозили в свою страну ковры из Ирана и Средней Азии, писчую бумагу из Самарканда. Из Европы везли прежде всего оружие, в том числе и знаменитые каролингские мечи, а булгарские ювелиры импортировали из Хорезма и Согды драгоценные и полудрагоценные камни для своих ювелирных изделий. О столице Волжской Булгарии в научном сообществе до сих пор ходят споры: одни утверждают, что это был город Булгар, на что указывает тот факт, что в столице государства могли чеканить монету, а монетный двор находился как раз в Булгаре, но с Х – ХI вв. функции столицы переходят к городу Биляру, и одной из главных причин этого считается, что Булгар, стоявший на берегу реки, был слишком удобной мишенью для набегов русских князей и разбойников, которые часто грабили и сжигали этот город. Так, например, в 929 г. русские совершили нападение на Булгар, город подвергся разрушению, и его территория сильно уменьшилась. Биляр же, находившийся на достаточном расстоянии от рек, был более безопасным местом для размещения институтов власти и осуществления столичных функций. Он просуществовал до 1236 г., когда был взят и уничтожен ордами Бату-хана. В середине XII в. Волжско-Камская Булгария вступила в этап феодальной раздробленности. Глава 2. Родословная Кул Гали Как уже отмечалось в вводном обращении к читателю, существует несколько версий родословной Кул Гали и они существенно отличаются друг от друга. Здесь остановимся на двух из них – трактовке в «Джагфар тарихы» и версии Таджутдина Ялчыгула. Итак, «Джагфар тарихы». Первым предком Кул Гали, упоминание о котором встречается в «Джагфар тарихы», был Ахмед ибн-Фадлан, которого автор летописи называет Ахмедом или Менлы Бакиром. Булгарский историк XI в. Якуб ибн-Нагуман, автор летописного свода «Казый китабы» – «Книги судьи», – утверждал, что Ахмед происходил из дома Бармак. Бармакиды – знаменитый персидский род, из которого вышли многие советники и визири аббасидских халифов, – играли в политической и культурной жизни мусульманской империи заметную роль. Само слово «бармак» означало сан наследственного жреца в буддийском монастыре около Балха. Члены рода Бармак приняли ислам и благодаря своим способностям возвысились в государстве до высших постов, причем Халид и его сыновья аль-Фадл и Яхья практически управляли государством. Халид из династии Бармакидов был советником халифа аль-Махди, а его сын Яхья был поставлен воспитателем молодого наследника будущего легендарного халифа Харуна ар-Рашида. По данным того же ибн-Нагумана, в 737 г. бурджане приняли ислам из рук Хаммада Бармаки, возглавлявшего посольство халифа к хазарскому кагану. Сыном Хаммада был Яхья, его сыновьями – Джафар и Фадлан. Джафар был визирем султана Харуна аль-Рашида, был оклеветан завистниками и казнен. После его гибели наставником и воспитателем потомков Джафара стал его брат – известный багдадский аристократ Ахмед ибн-Фадлан. Есть и другая версия происхождения ибн-Фадлана – в «Мешхедской рукописи» (рукопись, содержащая сочинения средневековых арабских путешественников ибн-аль-Факиха, Абу-Дулафа и ибн-Фадлана и комментарии к ним. Она находилась в библиотеке при гробнице имама Али ибн-Риза в городе Мешхеде в Иране. В ней нашим выдающимся татарским ученым Заки Валиди был обнаружен единственный на сегодня текст ибн-Фадлана о его путешествии в Волжскую Булгарию, который был опубликован в 1939 г. в Лейпциге. Ибн-Фадлана называют «хашемидом». Исследователи сходятся на том, что эта нисба (прозвище) и указывает на то, что ибн-Фадлан был человеком, находившимся под покровительством самого халифа. Однако хашемиды – это еще и род Пророка (мир ему и благословение Аллаха), и, может быть, это все-таки не прозвище, а указание на то, что ибн-Фадлан на самом деле происходил из рода Пророка (мир ему и благословение Аллаха). Сыном Ахмеда ибн-Фадлана был Насыр, его сыном – Мохаммед, его сыном – Хамид, его сыном – Нугман, его сыновьями – шейх Дауд и кази Якуб. Кази Якуб был известен тем, что собственноручно переписал и дописал «Историю Булгара», которую называли «Казый китабы». В 1080 г. по его инициативе в Биляре – тогдашней столице Булгарии – был основан Дар аль-улюм (университет, дом наук). Он был открыт при соборной мечети Барадж и назван «Мохаммед Бакирия». Здесь студентов (шакирдов) обучали не только основам мусульманской религии, арабскому и персидскому языкам, но и географии, этике, высшей математике, лингвистике, истории. Этому учебному заведению предстоит сыграть большую роль в формировании мировоззрения Кул Гали и в его судьбе. Сыном кази Якуба был Исбель, освятивший своей молитвой основание города Казани в 1103 г., его сыном – шейх Кул Дауд, его сыном – Мирхуджа Наккар, его сыном – шейх Мохаммед Гали, взявший впоследствии псевдоним Кул Гали (раб Али). Такая вот трактовка. Однако нет никакого основания утверждать, что ибн-Фадлан перешел на службу к булгарскому царю Алмушу и остался жить и служить в Булгарии, основал там новый род. Наоборот, данные исторических источников свидетельствуют, что ибн-Фадлан благополучно вернулся в Багдад, составил отчет о деятельности посольства, продолжил карьеру при дворе халифа. Таджутдин Ялчыгул в своем сочинении «Таварихе Болгария» также приводит родословную Кул Гали. Основываясь на народных записях предков, он дает следующие сведения об авторе «Кысса-и Йусуф». Дед Кул Гали родом был из Болгара. После изгнания из этого города он обосновался в Кашане, где родился отец Кул Гали – Мирхаджи. Мирхаджи прожил в Кашане тридцать лет, а затем переехал в устье Зая на Каме. Там и родился Кул Гали. Из Булгарии поэт уехал в Хорезм, где в течение сорока пяти лет преподавал в медресе. Правитель Туси с войском пришел в Хорезм, убил ибн-Хаджиба, учителем которого был Кул Гали, и завоевал эту страну. Из Ургенча, столицы Хорезма, Кул Гали бежал к киргизам, оттуда добрался до устья Зая. Существует предание, что люди, жившие в устье Зая, испугавшись какого-то дракона, вскоре ушли к реке Черемшан и построили там город Буляр (Биляр). Здесь на 110-м году жизни Кул Гали погиб во время нашествия Аксак Тимура (Тамерлана). Эти сведения Н.Ш. Хисамов считает правдоподобными, тогда как академик М.А. Усманов не признает это сочинение историческим источником1. Прав академик М.З. Закиев, сообщая о том, что родиной Кул Гали и его предков является Нижнее Прикамье, Т. Ялчыгул не преследовал политических или иных целей, не старался фальсифицировать историю. При желании для этих целей он мог бы использовать другие, более известные в XVIII – XIX вв. имена. Он сообщает только то, что ему было известно из генеалогических записей предков и народных преданий2. В этой версии есть весомая доля правды. Дед Кул Гали, скорее всего, имел отношение к политическим событиям первой четверти XII в., когда обострилась борьба между феодальными кланами, часть которых выступала за выход Болгара из подчинения столице (Великому городу, или Биляру). По мере усиления сепаратистских сил дед поэта был вынужден покинуть родной город и искать убежище в центре другого бейлика. Примерно до середины XII в. Кашан оставался в сфере политического влияния Биляра, сохранялось относительное спокойствие, но временно. Дед Кул Гали, возможно, похоронен в Кашане. В том же городе родились его сын Мирхади и внук Кул Гали. Вскоре Кашан уже становится отдельным княжеством, власть Биляра им признается лишь номинально. Являясь для своего времени человеком образованным, судя по политической линии единения, приводимой в поэме его сына (а яблоко-то, как гласит пословица, от яблони далеко не падает), Мирхаджи не приветствовал раздробление страны. Но сепаратизм в Кашане взял верх. Судьба Мирхаджи неизвестна. Но, судя по отрывочным данным о том, что Кул Гали продолжил обучение в Биляре, не исключен переезд его семьи в бывшую столицу. Нет никаких исторических данных о том, что Кул Гали похоронен в устье Зая, и не было острой нужды и необходимости чтобы поэт жил в этих краях. Кстати, с территорией современного Заинского района Татарстана связан последний этап деятельности самого Таджутдина Ялчыгула. Его могила находится в селе Имянлебаш, сохранилась эпитафия. Скорее всего, Т. Ялчыгул хотел видеть в лице знаменитого соплеменника своего земляка. Вот и все. Последние годы и дни жизни Кул Гали проходили в столице некогда единого государства – Биляре. Но об этом речь будет в отдельной главе.Глава 3. Суфизм – основа духовного авторитета рода Кул Гали На жизнь и творчество Кул Гали огромное влияние оказал суфизм – мистическое учение в рамках ислама. К середине XI в. идеи суфизма широко распространились по всему мусульманскому миру. Тюрки Поволжья и Приуралья, имевшие многовековые культурные и духовные связи с мусульманским Востоком, также испытывали на себе влияние суфизма, были знакомы с учением суфиев Абу Йазида Бистами и Мансура Халладжа, последователей школы вахдад аль-вуцджуд – единства бытия, взгляды которых излагает Ахмед Йасави в свои мудростях. Йасави пропагандировал этический идеал суфия-мистика. Именно в таком контексте Ходжа Ахмед Йасави выступает как проповедник и популяризатор ислама, он воспевает Коран, Пророка Мухаммада и его праведных халифов и сподвижников, более того, он утверждает, что путь суфия невозможен без усвоения канонов шариата и наставника: Вступивших на путь тариката без /знания/ шариата Шайтан лишит веры. Те, кто притязает на этот путь без наставника, – Останутся на перепутье. Наряду с этим значительное место в учении Йасави занимала идея последовательного отказа от благ этого мира, которые, по его мнению (и мнению многих выдающихся суфиев) мешали постижению истины. Они призывали к справедливости, обличая богачей, наживших свои богатства неправедным путем, но делали это не с точки зрения понимаемой в современном смысле социологии, а с точки зрения понимаемого ими учения ислама. Одним из ключевых понятий ислама является халяль (дозволенное религиозными предписаниями). В связи с этим Йасави (как, впрочем, и другие суфийские шейхи) указывал, что неправедное богатство отдаляет от постижения истины и даже становится непреодолимым препятствием на пути ее постижения, а в мире вечном это неправедное богатство еще и послужит причиной наказания. Йасави призывал к отказу от земных благ, так как погоня за ними лишь отдаляет человека от его истинного предназначения – поклонения Творцу, и призывал к справедливости в отношениях между людьми, указывая в этой связи на то, что несправедливость является корнем всех зол и несчастий на земле. Кроме этого суфийская мудрость могла приходить и непосредственно из Арабского халифата. В связи с этим следует отметить посещение Волжско-Камской Булгарии в 1135 г. Абу Хамидом Мухаммадом ибн-Абд Ар-Рахимом ал-Гарнати ал-Андалуси, который в истории известен прежде всего как путешественник, но который кроме этого был активным проповедником ислама. Ал-Гарнати родился в 1100 г. в Гранаде (в Испании тогда правили мусульмане). Получил традиционное образование в Александрии и Каире, стал факихом – знатоком мусульманского права, фикха. После этого он отправился проповедовать ислам сначала на Кавказе, а затем в низовьях Волги и прожил в провинции Саксин, входившей в состав Булгарии. В 1135 г. на корабле купца Хамид ал-Гарнати прибыл в город Булгар, а оттуда в столицу страны – Биляр. Мусульмане того времени не стремились к праздному времяпрепровождению. Для многих из них побуждающим мотивом путешествия на окраины тогдашнего цивилизованного мира, полного опасностей и трудностей, было распространение мусульманской религии, что рассматривалось как священное усилие на пути Аллаха (джихад). Согласно хадису (высказыванию Пророка Мухаммада, мир ему и благословение Аллаха), который передал Абу Умама и который приводит Абу Дауд, сообщая то, что цепь передатчиков этого хадиса надежная, для Пророка (мир ему и благословение Аллаха) первостепенным является священное усилие на пути Аллаха. Именно с целью распространения ислама совершали свои великие путешествия арабы, чьи имена остались в истории человечества как имена великих путешественников и первооткрывателей новых земель и в названии открытых ими географических пунктов. Во всяком случае, в исторических источниках ал-Гарнати упоминается прежде всего как человек, обладающий значительными религиозными знаниями и призывавший людей к принятию ислама. Ал-Гарнати вел аскетический образ жизни, что указывает на следование им суфийским заповедям нестяжания благ этого мира. Он как истинный суфий проигнорировал блеск мирской власти, отказавшись от приглашения посетить дворец царя. Ал-Гарнати не ради праздного любопытства появился в Булгарии. Многие народы легче воспринимали ислам через призму суфийских идей. Суфии проповедовали особый путь постижения истинного смысла человеческого бытия, сутью которого они считали любовь к Аллаху. На пути постижения истины необходимо было пройти через три большие стадии внутреннего совершенства – шариат, выполняя предписания которого человек уничтожал свое эгоистическое «Я», мешавшее познанию истины, и тем самым при помощи Аллаха достигал степени маарифата – познания истины. Познав истину, он становился пребывающим в состоянии непрерывного постижения сути истины – хакиката. Главными распространителями идей суфизма среди булгар стали члены тариката Йасавийа, которые с торговыми караванами проникали в Волжско-Камскую Булгарию из Средней Азии. Основатель тариката Ходжа Ахмад Йасави (ум. в 1162 г.) был учеником знаменитого подвижника Абу Йусуфа Хамадани (ум. в 1140 г.), который, в свою очередь, возводил свою духовную родословную к знаменитому суфию Абу Йазиду Бистами. Главным источником учения тариката Йасавийа стало собрание написанных на тюркском наречии стихов Ахмада Йасави под названием «Дивани хикмет» («Сборник мудростей»). Стихи из «Дивани хикмет» декламировались и распевались во время суфийских радений мюридов тариката. Согласно преданиям тюрков и по сведениям некоторых сохранившихся исторических источников, именно тарикат Йасавийа сыграл важную роль в распространении ислама среди жителей степных тюркских народов Средней Азии и Казахстана. Сподвижники и ученики Ахмада Йасави, такие, как его преемник Бакыргани (Хаким Ата, ум. в 1183 г.) и Саид Ата (ум. в 1218 г.), распространяли учение Йасави на большой территории, населенной тюрками, – от Восточного Туркестана (совр. Синцзянь, Уйгурский автономный район Китая) и до бассейна Волги. Кроме того, тарикат Йасавийа отличался еще и тем, что стремился не противопоставлять ислам местным обычаям, где они не противоречили его учению, и адаптировать его к повседневной жизненной практике коренного населения этих районов, то есть родственных татарам тюркских народов. Йасави пользовался необычайным авторитетом и популярностью среди тюрков, о чем свидетельствует дошедшее до наших времен выражение: «В Медине есть Мухаммад, в Туркестане – Ходжа Ахмад». Ученые того периода называли последователей Йасави «машайх тюрк» – «тюркские шейхи». Историки справедливо считают, что при оживленных культурных и экономических связях Булгарии со Средней Азией учение Йасави, в особенности сборники «Дивани хикмет», распространилось в среде булгарской правящей и духовной элиты еще при жизни хазрата Ахмада Йасави. На это указывает тот факт, что среди тюрков Поволжья были широко распространены рукописные списки мудростей Йасави и его последователя Бакыргани, которые встречаются и в наши дни. Хотя Булгария и была северной окраиной мусульманской ойкумены, и сюда доходили последние веянья исламской философской мысли. Поэтому есть все основания полагать, что образованные представители булгарского общества XII в. были с ними хорошо знакомы. Однако, как и везде, правящий класс, развращенный властью и безнаказанностью, не желал прислушиваться к религиозным проповедям, призывам смирить свою гордыню и идти путем истины и справедливости. Ослепленные ненавистью, они полагали, что суфии хотят отнять у них власть, призывают народ к восстанию и представляют для них серьезную опасность. Опасным они считали и то, что суфии пользуются духовным авторитетом среди населения, что этот авторитет вытекает не из того, что их боятся, а из того, что их по-настоящему уважают. Словом, в основе их силы лежит духовное могущество, влияние на души и умы людей, тогда как власть и могущество царя и его приближенных основывались на грубой силе, подавлении и запугивании населения. Инстинктивно чувствуя, что суфии сильнее, их влияние глубже и оно затрагивает самые сокровенные чувства людей, что самим им нужно бороться за власть, утверждать ее силой, уничтожая соперников, и понимая, что суфии в итоге оказываются сильнее, чем их власть, знать всячески пыталась уничтожить суфиев, чтобы вырвать с корнем саму потенциальную возможность существования любой альтернативы своему могуществу. Однако власть тем самым еще больше дискредитировала себя в глазах населения, и оно все дальше отдалялось от ее представителей. В будущем властителям Волжско-Камской Булгарии придется сполна заплатить за такую политику. Но пока самые трагические события в истории этого государства еще впереди. Глава 4. Молодость Кул Гали и перипетии истории Кул Гали родился в 1183 г. в Кашане, ставшем уже центром отдельного княжества, во влиятельной семье Мирхаджи – религиозного и образованного человека, которого, несмотря на относительную для его способностей и мудрости молодость, уважали и почитали. Как и дед будущего поэта, он был ревностным сторонником сплочения и единства страны, тем самым в будущем заслужил негативное отношение со стороны некоторых представителей правящей верхушки княжества. Тем временем ускорились работы по завершению строительства сторожевой крепости на крутом берегу Камы (археологические остатки находятся около с. Сорочьи Горы Рыбно-Слободского района Татарстана). Кашанский князь всерьез взялся за укрепление своей независимости. Его недальновидная и эгоистическая политика все отчетливее вырисовывалась на фоне трагических событий, которые происходили в год рождения Кул Гали. В 1183 г. войска коалиции русских князей осадили столицу бывшей Волжско-Камской Булгарии. Тут-то не до независимости было, но, тем не менее, судя по сообщениям русских летописей, к русским войскам, шедшим на осаду Великого города (Биляра), который находился на противоположном берегу, присоединился полк емяковых половцев, который шел «со князем болгарским воевать болгар». Непроизвольно задумаешься, не этот ли факт, случившийся в год рождения Кул Гали, предопределил его судьбу и личность как идеолога единения и патриотизма? Первым учителем Кул Гали был его отец Мирхаджи. В те времена учить начинали с четырех-пяти лет, когда дети начинали заучивать Коран наизусть. Суры впечатывались в детскую память, и потом на этой же основе уже учили арабскому языку, который был для мусульман тем же, что и латынь в средневековой Европе или английский язык в наши дни: говорившего по-арабски могли понять в любой части обширного мусульманского мира, раскинувшегося от садов Андалузии до островов Тихого океана. Но отец не ограничивался лишь уроками Корана. Он давал ребенку нравственные наставления, которые глубоко западали в детскую душу Гали. Чуть подросших малышей уже отдавали в медресе, где они продолжали учить Коран и начинали изучение грамоты, письма, математики и мусульманской этики, называвшейся «адаб». Юный Гали выделялся среди сверстников не только умом и сообразительностью, но и не свойственной детям его возраста наблюдательностью и вниманием. К тому же он был любознательным и часто задавал учителю серьезные вопросы. Вскоре стало ясно, что обычное кашанское медресе для мальчика слишком просто, и отец определил его в Билярское столичное медресе. Здесь шакирдов обучали не только основам мусульманской религии, арабскому и персидскому языкам, но и географии, этике, высшей математике, лингвистике, истории. Образование способствовало развитию идей гуманизма и критическому осмыслению всего того, что творилось в стране. Шакирдов не мог не возмущать произвол правителей, которые творили несправедливость, притесняли народ, обрекая его на нищенское существование. Кул Гали тогда исполнилось десять лет. Семья Мирхаджи переезжает в Биляр. К тому времени ситуация в Волжско-Камской Булгарии вновь осложнилась. Булгарский эмир Селим ибн-Ибрагим уже не мог полностью ее контролировать. Судя по данным письменных источников и по результатам археологических исследований, на рубеже XII – XIII вв. в Волжско-Камской Булгарии сложилась довольно сложная внутриполитическая обстановка: хотя и сохранилось относительное единство государства, проявлялись все сильнее признаки феодальной раздробленности. В Булгарии появляются отдельные князья, о чем сообщают различные письменные источники. Так, под 1164 г. в связи с походом Андрея Боголюбского на Волжско-Камскую Булгарию Лаврентьевская летопись сообщает о «Булгарском князе» из Великого города. Отдельными «землями» в Булгарии, видимо, были земли темтюзей, собекулян и челмат – окраинных булгар, которые упоминаются в Ипатьевской летописи под 1182 г. Упоминаемые источниками земли нукратских, черемшанских, нижневолжских – хвалисинских булгар являлись своеобразными удельными княжествами. Следы феодальной раздробленности отчетливо видны и в событиях 1183 г., о которых выше мы упомянули. Отдельные булгарские князья, находившиеся в тесном союзе и приходившие на помощь друг другу (в частности князю Ошеля), упоминаются и под 1220 г.; по отношению к более позднему времени – к 1236 – 1241 гг., сообщает и Рашид-ад-дин. Все эти сведения говорят о том, что во второй половине XII в. – начале XIII в. Булгарское общество вступило в этап феодальной раздробленности. По всей вероятности, формирование самостоятельных центров будущих булгарских княжеств началось еще в первой половине XII в. В то же время сохранилось довольно значительное влияние центра, чем и объясняются военно-политические и дипломатические успехи булгар (1218 г. – взятие Устюга; 1223, 1229, 1232 гг. – отражение натисков монгольских орд). Таким центром был Великий город на Черемшане (Биляр). Влияние этого центра в булгарских городах развивалось далеко не одинаково. В жизни города Джукетау, например, оно проявлялось сильнее, чем в Кашане. Известную роль в этом играли географическое положение города и его отдаленность от центра. По мнению автора «Джагфар тарихы», XII в. стал для Булгарии периодом роста и социальной напряженности, когда усиление гнета со стороны государства, крупных феодалов и произвол правителей привели к росту недовольства крестьян, ремесленников, а также представителей мусульманского духовенства. Народ выражал свое недовольство, мигрируя в далекие провинции, куда труднее было проникнуть вездесущим сборщикам податей. На это наслаивались дворцовые интриги и заговоры многочисленных отпрысков сменявших друг друга эмиров и происки соседей, которые были не прочь увидеть на булгарском троне своих ставленников. Тем временем Кул Гали продолжал свое обучение в Билярском медресе, которое, по данным Г.М. Давлетшина, становится популярным на Востоке учебным заведением и научным центром. Ибн-Хаджар сообщает о выходце из Ирака, получившем образование в Булгаре (Биляре), а потом проживавшем в Анатолии и Сирии. В Волжско-Камской Булгарии развивались различные науки: математика и астрономия, химия и медицина, география и история, философия и филология. Эти же предметы преподавались и в Билярском медресе. Кул Гали поддерживал тесные отношения со многими известными людьми своего времени. Среди них были как выходцы из стран Востока, так и соотечественники, в частности ученый Бурхан ад-дин Ибрагим ибн-Йусуф аль-Булгари (умер в 1204 г.) – автор комментариев к книгам самаркандских ученых «Адаб» и «Усул», братья Таджутдин и Хасан ибн-Юнус аль-Булгари – авторы сочинения «Ат-Тирьяк аль Кабир» («Лучшие лекарства против отравления»). Кул Гали был знаком с трудами Сулеймана ибн-Дауда Саксини и его учителя Абел-Ала Идриса аль-Булгари. Но в жизни не все протекает так гладко. Как гласят легенды, вскоре умер отец Кул Гали Мирхаджи. Он был похоронен в Биляре. Кому рассказать, как живется сироте? Ведь его поймет лишь такой же сирота, лишенный родительской ласки и внимания, опекаемый дальними родственниками, для которых он если и не обуза, то уж точно не долгожданный сын или дочь. Пророк (да благословит его Аллах и приветствует) тоже был сиротой и изведал всю горечь сиротской доли. Долгими зимними ночами, прислушиваясь к храпу соседей-шакирдов в душных комнатах – худжрах, Гали размышлял о несправедливости этого мира. Ведь и отец хотел помочь людям, но у него не получилось. Все осталось по-старому. Почему же власть имущие глухи к проповеди добра, почему они творят насилие над такими же людьми, как они сами? Ведь сказано же в священном Коране: «Поистине, человек ведь в убытке, кроме тех, которые уверовали и творили добрые дела и заповедали между собой истину, и заповедали между собой терпение» (Коран, 103; 2 – 3). Почему же они не боятся обманывать, убивать и растрачивать жизнь, поддаваясь соблазнам богатства, властолюбия, похоти и корысти, почему их не трогают страдания людские и напасти, переживаемые народом? Ведь их всевластие только кажущееся. Тогда Гали казалось, что ответ прост: власть ослепила их разум. Они посчитали себя свободными от всех ограничений и преступили предел дозволенного, который даже правителю не разрешено переходить. По отношению к таким людям дозволено применять силу, но только для того, чтобы восстановить попранную справедливость. Единственным, что не давало отчаиваться и горевать, была вера – страстная и глубокая. Она призывала к терпению и давала надежду. «...На Аллаха пусть полагаются верующие!» (Коран, 5; 14). Закончив в возрасте двадцати лет учебу в столичном медресе, как это подчеркивается в «Джагфар тарихы», Кул Гали стал исламским проповедником и получил большую известность в народе своей ученостью. Позже его назначили имам-хатибом мечети Хасана в Булгаре. Кул Гали много времени проводил в молитвах, он мог полностью посвятить себя созерцанию. Ничто и никто не мешал ему в этом. Для суфия-аскета максимальное ограничение и, если возможно, отказ от всего, что связано с тварным миром (дунья), преодоление себя есть необходимое, но не достаточное условие. Это лишь подспорье в преодолении собственного «Я». Одним необходимым условием является поминание Аллаха – зикр. Ведь Всевышний сказал: «...в домах, которые позволил Аллах возвести и в которых поминается Его имя, славят Его в них по утрам и вечерам люди, которых ни торговля, ни продажа не отвлекают от поминания Аллаха» (Коран, 24; 36 – 37). Посредством зикра человек кардинально меняется, ведь, как гласит хадис Пророка, переданный со слов Абу Хурайры: «Поистине Аллах Всевышний сказал: «...Любимейшим из всего, что бы ни делал раб Мой в стремлении приблизиться ко мне, является для Меня то, что Я вменил ему в обязанность, и будет раб Мой стараться приблизиться ко Мне, делая больше положенного, пока Я не полюблю его. Когда же Я полюблю его, то стану его слухом, посредством которого он будет слышать, и его зрением, посредством которого он будет видеть, и его рукой, которой он будет хватать, и его ногой, с помощью которой он будет ходить, и если он попросит Меня о чем-нибудь, Я обязательно дарую ему это, и если обратится ко мне за защитой, то Я обязательно защищу его» (Сахих Аль-Бухари). Истоки святости Кул Гали, на которую обращают внимание, следует искать именно в этот десятилетний период. В исламе вали – это не просто человек, творящий чудеса. Это тот, кто максимально приблизился к Аллаху. Ведь познать сущность святости – это познать ту Реальность, которую постигла совершенная личность, и лишь с помощью своего внутреннего бытия человек постигает сущность святости. Ссылаясь на легенды, автор «Джагфар тарихы» пишет, что в 1204 г. по приглашению правителя города Казани, который решил построить у себя центр науки и образования наподобие столичного «Мухаммед-Бакирия» (Билярского медресе), Гали прибыл туда для освящения строительства. Там он объявил о полном отрешении от мирских дел и отказе от всякой борьбы за власть и выступления против правителей. Демонстрируя серьезность своих намерений, он даже отказался встречаться с официальными лицами и не остался жить в резиденции улугбека Азана, а остановился в доме некоего Белебея, которого в «Джагфар тарихы» называют франкским попом, то есть католическим священником. Нет ничего удивительного, что представителя Европы занесло так далеко. Это сейчас Европа – эталон жизни и пример для подражания. Тогда все было наоборот. Попадая на мусульманский Восток, европейцы поражались, в какой роскоши и чистоте живут здесь люди. Мусульмане активно использовали воду для очищения и омовения, для чего в мусульманских городах существовали бани и водопроводы. В это же время в маленьких европейских городишках, таких, как Лондон или Париж, люди задыхались от смрада нечистот, которые выливали прямо на улицы. Доблестью для христианских монархов считалось как можно реже мыться, так как мытье считалось сатанинским делом – утехой для плоти, которую надо было умерщвлять. В это же время верхом благочестия для христианского отшельника считалось дать обет всю жизнь (!) не мыться, и были люди, которые этот обет исполняли! Но фанатизм есть фанатизм, а политика остается политикой. Посланцы Папы (тот же монах Юлиан или, позднее, Плано Карпини) проникали на Восток и устанавливали дипломатические отношения с местными владыками, так как мир все же развивался и постепенно разные географические части света выходили из самоизоляции. Что же касается Белебея (наверняка это имя было переделано на булгарский лад, но как оно звучало в оригинале, приходится лишь догадываться), то он попал в плен к булгарам во время одной из бесчисленных войн с соседними племенами кочевников. Как он оказался у них – тоже не известно. Вполне возможно, что он находился там с какой-нибудь тайной миссией. Однако интересен тот факт, что никто не мешал Белебею проповедовать свою веру. Как повествует об этом «Джагфар тарихы»: «Он все время твердил о том, что миру грозят невиданные бедствия с Востока, и слыл за блаженного. Царь, милостивый к таковым людям, разрешил ему его чудачества – строить дома с башней, выходящей прямо из середины крыши. Только в таких домах, по его словам, люди спасутся от будущего потрясения, ибо хан врагов живет в таком же доме и поэтому не тронет их. Многие простые люди с окраины поддались его проповедям и стали возводить такие дома в своих аулах. Муллы пытались разрушать их, но в результате темный народ еще более поверил Белебею». Поражает уровень веротерпимости, царивший в Булгарии. И это в то время, когда в Европе главным аргументом в «споре» с иноверцами были крестовые походы или костры инквизиции. Гали же, поселившись в доме этого странного человека, как бы продемонстрировал на деле, с кем он предпочитает иметь дело: легче договориться с полоумным попом-чужестранцем, чем со знатными соплеменниками, которых обуяла жажда власти. Все же чуть позже для сеида за слободой Булак по распоряжению улугбека Азана был построен деревянный дом, где он прожил тридцать дней. Тогда же за Гали в народе укрепилась репутация святого (вали). Он проповедовал нравственный образ жизни, призывая не обижать ближнего, не лгать, не убивать, не предаваться искушениям и соблазнам богатства, властолюбия и корысти, заботиться о нуждающихся и помогать людям, попавшим в беду. Почти в тридцатилетнем возрасте Кул Гали с караваном уезжает в Хорезм, и начинается новая страница в его жизни.Глава 5. Хорезмийские университеты Итак, в начале второго десятилетия XIII в. Кул Гали приехал в столицу государства хорезмшахов город Ургенч. Главным мотивом этого предприятия было продолжение обучения. Целеустремленность, тяга к знаниям и способности будущего поэта привлекли внимание известного среднеазиатского ученого ибн-Хаджи, который взял его под свою опеку. Вскоре Кул Гали стал мударисом центрального медресе Ургенча, прославился своей мудростью и глубокими знаниями в разных областях науки, создал свою школу, писал стихи, совершал поездки в страны Арабского Востока. Среди его учеников выделялся ибн-Хаджиб. Следует отметить, хорезмийский период жизни и деятельности Кул Гали сыграл огромную роль в становлении его личности. Он здесь установил отношения со многими известными деятелями, был свидетелем гибели государства хорезмшахов, многих своих учеников и соратников. Полагают, что Кул Гали два года служил главой канцелярии наследника престола хорезмшахов Джелала ад-дина. Канцелярия, или, как ее называли на Востоке, диван, была важным органом управления страной. В ней хранились зафиксированные на письме важные государственные решения. Служащие канцелярии направляли в разные места документы; кроме этого диван организовывал государственное делопроизводство и архивное хранение документов. Канцелярия готовила договоры, манифесты, послания наследника, принимала жалобы, участвовала в подготовке совещаний государственных деятелей и контролировала решения, принятые на этих совещаниях. Надо полагать, что Гали приобрел там немалый опыт управления государством, но одновременно делился и своим опытом. Здесь он впервые убедился, какая опасность грозит всему миру, и имя этой опасности было «монголы». Созданная к 1206 г. предводителем монгольских племен, жестоким и решительным Чингисханом монгольская империя завоевала уже значительную часть Азии. Кредо Чингисхана было: «Жестокость – единственное, что поддерживает порядок, основу процветания державы. Значит, чем больше жестокости, тем больше порядка, а значит – блага». И еще он говорил: «Сам Тангра повелел подняться нашей державе, а его волю нельзя понять разумом. Жестокость должна выходить за пределы разума, ибо только это поможет осуществлению высшей воли». Каждый из монголов знал, что если он не подчинится или устанет, то будет убит на месте. За трусость в бою одного убивали десяток, за трусость десяти – сотни, и так далее. «Казни монголы наблюдали в полной тишине и с бесстрастными лицами», – отмечает современник. Чингисхан с помощью невероятной жестокости заставил воевать на своей стороне множество разноязыких и разнокультурных племен Центральной Азии. В 1204 г. он с помощью подвластных ему монгольских племен истребил также монгольское племя татар, отказавшееся подчиниться его власти. После этого Чингисхан велел всем монгольским племенам называться монголами, а монгольским наемникам из немонгольских народов (уйгуров, туркмен, китайцев, иранцев, русских и др.) – «татарами», так как после гибели татар их название стало означать в монгольском языке (помимо прочего) и «смертник», а наемники как раз и были обречены на смерть в бою впереди и за монголов. Они кричали в бою: «Татар! Татар!», что означало: «Те, кто не подчинится монголам, будут истреблены, как татары». Соседи монголов – китайцы задолго до Чингисхана привыкли именовать все монгольские племена по названию племени татар – «татарами» так как татары были когда-то самым сильным монгольским племенем. Эту китайскую традицию называть монголов прозвищем «татары» восприняли другие народы мира, в том числе булгары и русские, а булгар монголы называли по-кипчакски «бесерменами». Монголы исповедовали христианство несторианского толка, буддизм и шаманизм, считали всех христиан, а также иудеев своими союзниками, а мусульман – злейшими врагами потому, что видели опасность в вере мусульман, призывающей к тому, чтобы пожертвовать жизнью во имя веры. И наоборот, христианство, проповедовавшее покорность, считали удобной для своей завоевательной политики религией, а ее последователей – слабыми и готовыми к подчинению им. Ведя войну, они не щадили ни женщин, ни детей своих врагов; насилие над пленными считалось у них обычным явлением. Разрешение на грабеж вражеских стойбищ и городов давал главный военачальник, командовавший войском в походе. Следуя языческим поверьям, монголы не мылись, так как считалось, что вместе с грязью человек смывает с себя удачу. Они не занимались земледелием, так как пахать землю считалось святотатством – нельзя было тревожить ее покой. В связи с этим у монголов даже обувь была с загнутыми вверх носами, для того, чтобы не беспокоить землю. По свидетельству иностранцев, побывавших в монгольской орде, привычка к беспрекословному подчинению сделала рядовых монголов сдержанными и тупыми, хотя монгольская знать сохраняла здравомыслие и рассудительность. Монгольская империя состояла из улусов (уделов), раздаваемых потомкам Чингисхана. Они подчинялись императору Монголии, носившему титул «великого хана». Старшему сыну Чингисхана Джучи достался улус, расположенный на территории Казахстана. Степи Казахстана и юга Восточной Европы назывались Дешт-и Кыпчаком, поэтому так стали называть и казахстанский улус Джучидов, который непосредственно граничил с Волжско-Камской Булгарией. В 1219 – 1221 гг. войска Чингисхана обрушились на такие крупнейшие центры Средней Азии, как Отрар, Бухара, Самарканд, и подвергли их жестокому разгрому и уничтожению. В неравном противостоянии пало государство хорезмшахов, хотя последний хорезмшах Джелал ад-дин, главный организатор сопротивления захватчикам, продолжил борьбу до 1231 г., когда он погиб в горах Курдистана. Гибель своего талантливого ученика ибн-Хаджиба Кул Гали была воспринята как собственная трагедия, невосполнимая утрата. В сложнейших условиях, когда прекрасный город Ургенч был превращен в руины с горами трупов, Кул Гали с болью в сердце принимает решение покинуть Хорезм. Он через киргизские земли и степи Талгана (совр. Северный Казахстан) тайком направился в Нижнее Поволжье, там некоторое время проживал среди саксин и кипчаков. Этот момент нашел художественное воплощение в трагедии Н. Фаттаха «Кул Гали» (Кул Гали оказывается в кипчакской орде Уразбека). В начале 20-х годов XIII в. Кул Гали вернулся в Волжско-Камскую Булгарию. Сразу же он был принят царем (пусть и номинальным) Ильгамом, которому поэт и мыслитель рассказал о всех зверствах монгольских завоевателей в Средней Азии. Не верить словам этого авторитетного человека было нельзя. Под впечатлением от увиденного ужаса он создал свою бессмертную поэму «Кысса-и Йусуф». Глава 6. Вера в человека В 1233 г. Кул Гали закончил свою поэму о Йусуфе. Она поистине была одним из главных дел в его жизни. Сведений о месте написания в самой поэме нет. Написана она в форме рубай (четверостиший) с редифом «имди». Всего четверостиший 1010. Поэма разделена на фаслы (разделы), каждый из которых озаглавлен. Размер миеры (стихотворной строки) – 12, а бейта (двустишия) – 24 слога. Время появления последней редакции поэмы не случайно. Об этом прямо говорит сам Кул Гали: ...В это время закончил книгу я, И мне, и вам полезна чтоб была. Поэма стала своеобразным манифестом-обращением к жителям Волжской Булгарии, и прежде всего к ее правящей элите. Обыгрывая известный коранический сюжет, Кул Гали на самом деле выносил знати своеобразное предупреждение. Сюжет поэмы хорошо известен: в стране Канаан жил пророк Якуб. Было у него двенадцать сыновей. Любимцем Якуба был младший сын Йусуф, отличавшийся необыкновенной красотой. Мать Йусуфа и его брата ибн-Ямина умерла вскоре после родов, и для того, чтобы кормить грудного Йусуфа, старец Якуб купил на невольничьем рынке рабыню-иудейку с грудным младенцем. В один из дней Якуб, которому показалось, что рабыня все время кормит грудью своего сына, а о Йусуфе не заботится, отнял у нее ребенка и продал в Египет. Рабыня обратилась к Аллаху с мольбой наказать Якуба за бесчеловечность. Аллах дал ей знать, что молитва ее услышана и что он разлучит Якуба с его любимцем Йусуфом. Когда Йусуфу исполнилось десять лет, он увидел сон: к нему сошли с неба солнце, луна и одиннадцать звезд. Якуб растолковал этот сон как предзнаменование того, что Йусуф станет султаном, а Якуб и одиннадцать сыновей придут к нему с поклоном, и велел Йусуфу не говорить о сне старшим братьям, чтоб не вызвать у них зависть. Но сводная сестра Якуба, слышавшая разговор, рассказала о сне Йусуфа его братьям. Они и раньше недолюбливали Йусуфа за исключительное внимание к нему отца, а теперь возненавидели его еще больше и решили убить его. Однако, после споров, они Йусуфа не убили, а бросили в глубокий колодец, вырытый некогда неверным по имени Аад. Придя домой, они сказали Якубу, что Йусуфа съел волк, и показали его рубашку, испачканную кровью зарезанного ими ягненка. Якуб осмотрел рубашку Йусуфа, увидел, что она нигде не порвана, не поверил им и попросил их привести волка, якобы съевшего Йусуфа. По воле Аллаха волк заговорил по-человечески и сказал, что ни он, ни его сородичи в стране Канаан не едят людей и также не нападали на Йусуфа. Решив, что Йусуф убит братьями, Якуб плакал дни и ночи напролет и совсем ослеп. В колодце, куда был брошен Йусуф, сидел благочестивый отшельник по имени Йехуд, который еще за тысячу двести лет до появления Йусуфа узнал о том, что в будущем родится необыкновенно красивый мальчик, для которого Аллах приберег девяносто девять частей всей красоты, выделенной им на долю человечества, и лишь одну оставшуюся часть распределил между остальными людьми. Вняв мольбе Йехуда осчастливить его лицезрением Йусуфа, Аллах погрузил его в колодец, где тот пребывал в непрерывных молитвах. Когда братья бросили Йусуфа в колодец, архангел Джебраил перехватил его и сообщил о том, что Аллах сделал его своим Пророком, а после этого усадил на камень, который не тонул в воде колодца. Йехуд увидел его и радостно встретил, рассказав о том, зачем он здесь находится. Он дал Йусуфу все необходимые наставления и умер. В колодец спустился архангел Джебраил и передал Йусуфу повеление Аллаха терпеть и ждать. Тем временем одному египетскому купцу приснился сон, что он находится в стране Канаан у колодца Аад. Вдруг с неба спускается солнце, входит к нему за пазуху и, выйдя оттуда, восходит на небо, превращаясь в небольшое облачко, и испускает свои лучи на него. На базаре прорицатель за несколько золотых предсказал купцу, что он должен поехать в страну Канаан, найти тот колодец и спасти мальчика-раба, выгодно продав которого, он сказочно разбогатеет. Приехав в Канаан с караваном, купец вытащил Йусуфа из колодца. Когда он собирался уезжать, пришли братья Йусуфа и, сказав, что это их беглый раб, потребовали вернуть его. В конце концов братья согласились продать Йусуфа за девятнадцать золотых при условии, что купец увезет его из этой страны. Здесь в завуалированной форме Гали резко осудил предательство высшей знати, которая в погоне за собственными выгодами не стесняется нарушать клятвы и предавать своих единоверцев врагам державы. Как предупреждение звучат слова Йусуфа, которого братья решили продать в рабство: Меня не продавайте – рабом неверного не делайте, А то принесете Израилю вы горе и беду. Пламенем печали сердце мое не обжигайте Хотя бы из уважения к деду моему Ибрагиму. В образе жадных братьев, продавших Йусуфа из зависти к нему, наверное, не один феодал, перешедший на службу к всесильному монгольскому хану, узнавал себя: ...На дорогу покаяния и исправления они не поворачивают, Наказания в День Суда не боятся И замышляют против Йусуфа недоброе. А ведь корнем всех зол является обыкновенная человеческая зависть, ненависть к ближнему, которому по праву дано больше, чем всем остальным, а под словами братьев Йусуфа могла бы, наверное, подписаться большая часть булгарской знати: Отец наш Йусуфа любит больше нас, Только его увидев радуется. Если даст ему что-то, то дает больше, чем нам, В два раза больше, чем нам, он дать ему готов. Всей этой жадной и продажной клике Кул Гали противопоставляет образ Йусуфа – поборника справедливости, пострадавшего за свою прямоту и уповающего при этом на Аллаха. Это ярко иллюстрирует ответ, который Кул Гали вложил в уста Йусуфа, когда он отвечает на вопрос о том, как он смог наполнить пустую казну царя Китфыра: Йусуф ответил царю: «Да, повелитель, У меня есть лишь один владыка – Бог мой, которого я восхваляю. Все это благо исходит от Него, Ему из ничего сотворить все не составляет никакого труда. Ты это знай, от Него это добро, Он всесилен – это Он сотворил это чудо. Его одного я восхваляю и благодарю. А вам я ничем не обязан». Таков ответ раба Йусуфа всесильному владыке Египта. А ведь купил его Китфыр за все золото египетской казны. Купить мальчика-раба за столь высокую цену заставила султана его жена Зулейха, которая давно ожидала его появления в Египте. Еще будучи молодой девушкой, дочерью магрибинского эмира Таймуса, она увидела во сне прекрасного юношу по имени Йусуф. Проснувшись, Зулейха стала метаться по дому в поисках юноши. Отец счел ее сумасшедшей. Спустя год Йусуф приснился ей снова, сказав на этот раз, что его можно найти в Египте, так как ему предопределено стать правителем этой страны. Зулейха решила, что египетский владыка Китфыр есть тот, кто являлся ей в ее снах, и попросила отца выдать ее замуж за султана. Эмир Таймус послал сватов в Египет, и султан согласился взять красавицу Зулейху в жены. Вечером, после свадьбы, Зулейха ожидала прихода прекрасного юноши, которого видела в своих снах. Однако вместо Йусуфа к ней в покои зашел совсем другой человек. Зулейха испугалась и позвала охрану. Прибежавшая на крик охрана застыла, увидев султана, а прибежавшие служанки стали успокаивать Зулейху, объяснив ей, что этот человек и есть султан Египта, за которого она вышла замуж по собственной инициативе. Зулейхе пришлось смириться со своей участью. И вот, когда ей уже исполнилось тридцать лет, она увидела на невольничьем рынке того, кто действительно являлся ей в ее снах. Чем старше становился Йусуф, тем сильнее возгоралось пламя любви в груди Зулейхи. Когда же Йусуф превратился в юношу, любовь настолько овладела ею, что Зулейха отдала все свои богатства для того, чтобы построить дворец, в котором все комнаты были украшены изображениями Йусуфа. Она однажды заманила его в самую отдаленную из комнат и стала склонять его к близости. Однако Йусуф отказался совершать грех. Зулейха бросилась догонять его, но в ее руках остался лишь кусок материи от подола платья Йусуфа. Йусуф противостоит соблазнам этого мира, которые предстают перед ним в образе жены Китфыра Зулейхи. Традиционная суфийская аллегория – мир предстает в образе прекрасной женщины, готовой на все для того, чтобы привлечь внимание богобоязненного юноши. В поэме Зулейха строит дворец, который преподносит в качестве дара Йусуфу для того, чтобы он ответил на ее любовь, хотя этот ответ являлся бы нарушением всех канонов религии и нравственности – ведь у Зулейхи есть муж, который приблизил Йусуфа и относился к нему как к собственному сыну: Этот дворец для тебя, ты его достоин, Я больше ничего не могу сказать. Сладко любить тебя, и ты достойного нрава, И эта любовь к тебе овладела мной без остатка. Что же отвечает ей Йусуф? Меня владыка купил как раба, Ему понравился мой нрав и поведение. Он назвал меня своим сыном, А как я могу предать своего отца? Предателей Творец не любит, Им Он воздаст сполна той же мерой... Он пытается увещевать Зулейху, напоминая о том, что все мы смертны и всем нам придется держать ответ за свои грехи: И красивые, и некрасивые – всем придет конец, Все они окажутся пленниками могил. Кто что совершил – ничто не забудется, Справа и слева два ангела записывают все наши дела. Теперь ты знаешь, что будет после смерти каждого из нас И что Господь наш спросит с каждого своего раба. Что бы ни совершил раб Божий, ничего не будет забыто. От плохих дел в этой жизни надо воздерживаться. В ответ на речи Зулейхи о том, что он овладел ее душой и она согласна на все, Йусуф отвечает ей: Не нужен мне совсем этот дворец, Ни один земной дворец не сравнится с райским дворцом. В райском дворце вечная благодать, Там вечное блаженство, а блаженство этого мира преходяще. Таким образом Кул Гали подчеркивает необходимость оставаться верным своему долгу, несмотря на все соблазны, и не искать в жизни легких путей, обходя или нарушая данные свыше запреты. Гали подчеркивает, что лучше пострадать за свою честность, принять мученическую долю, но сохранить верность своим идеалам, своей вере, свою незапятнанную честь. Рассерженная таким поведением раба Зулейха стала просить Китфыра бросить Йусуфа в зиндан (темницу). Она обвинила его в попытке овладеть ею силой, однако Йусуф призвал в свидетели видевшего все грудного младенца, который по велению Аллаха заговорил как взрослый и подтвердил невиновность Йусуфа и недостойное поведение Зулейхи. После этого по всему Египту пошла гулять молва о том, что жена султана влюблена в раба необычайной красоты. Для того чтобы прекратить все разговоры, Зулейха организовала большой пир, и когда он был в самом разгаре, вошел Йусуф, и все женщины разом, посмотрев на него, обрезали себе руки ножами, так как их поразила красота Йусуфа и они сразу же обо всем забыли. В ответ на новые притязания Зулейхи Йусуф заявил ей, что ему лучше быть в тюрьме, чтобы отдалиться от греха. Тогда Зулейха, обвинив Йусуфа в дерзком поведении, попросила брата Китфыра Райана бросить его в тюрьму. Йусуф сказал: «Чем грешить, нарушая заповеди Бога моего, Чтобы не опозорить себя греховными делами и поступками, Чтобы предстать в День Суда перед Создателем моим свободным от скверны, Пусть сегодня для меня тюрьма будет лучшим убежищем». Далее Кул Гали проводит мысль, что верный и богобоязненный раб Аллаха все равно получит свою награду и правда в конце концов восторжествует. После смерти Китфыра султаном стал Райян, и всех узников выпустили из тюрем, а Йусуфа забыли. Йусуф остался в зиндане, где просидел двенадцать лет. Из тюрьмы Йусуф смог выйти благодаря дарованному ему Аллахом умению толковать сны. В тюрьме он разгадал сны султанского виночерпия и хлебодара. Тем временем Райану приснился странный сон, в котором он увидел сначала луг с пасущимися на нем семью тучными коровами, а затем из моря вышли семь тощих коров и стали пожирать тучных. Никто не мог растолковать султану, что он значит. Однако его виночерпий рассказал ему, что в зиндане находится богобоязненный юноша, который умеет толковать сны. Когда его попросили растолковать этот сон, Йусуф сказал, что семь тучных коров означают семь предстоящих урожайных лет. После них придут подряд семь неурожайных лет, которые съедят все запасы, и что посему султану следует распорядиться, чтобы люди запасли как можно больше зерна. Султан, удивленный столь необыкновенным дарованием узника, назначил его министром, а потом и вовсе уступил ему трон. В конце концов чудесным образом освобожденный из тюрьмы Йусуф подчиняет себе весь Египет, а купец, продавший его в рабство, сам становится его рабом. В своей поэме Кул Гали не только бичует пороки знати, но и выводит некую формулу идеального правителя: Его Создатель наделил мудростью, Правление его справедливо, он – обладатель совершенного разума, Но сам он скромен и стыдлив. Вера его совершенна, ум остер, от лица исходит свет. Каждый, кто увидел его, предан ему душой. Идеей торжества верности истине пронизана сцена встречи могущественного правителя Египта Йусуфа и оказавшейся в положении крайней нищеты и унижения Зулейхи, превратившейся в слепую старуху. Как тут не вспомнить айат из Корана: «...Мы сотворили человека лучшим сложением, А потом вернем его в нижайшее из низких (состояние). Кроме тех, которые уверовали и творили добрые дела, – для них награда неисчислимая» (95; 4 – 6). Зулейха жалуется Йусуфу: Сказала Зулейха: «О Могучий шах, посмотри ты, Я превратилась в больную старуху, глаза мои не видят, а знаешь, кто я? Владыки Египта Китфыра жена, Из такого высокого положения я пала до полного унижения». Но и в этом положении Гали не советует отчаиваться: следует полагаться на милость Творца. Удивился Йусуф тому, что произошло, Ведь это был еще один урок от Всевышнего. Посоветовал он Зулейхе: «Не теряй надежды, пришел обещанный день. Страдания прекращаются и наступает радость». Архангел Джебраил пришел к Йусуфу и передал ему повеление Аллаха взять в жены Зулейху, которой Всевышний посредством Джебраила вернул молодость и красоту: В эту же минуту снова появился Джебраил, Распростер свои крылья над Зулейхой, обратился с мольбой к Всевышнему. Прозрела Зулейха, снова стала молодой И снова засветилось ее лицо, став краше яркой луны. И жили они долго и счастливо, и Зулейха родила Йусуфу двенадцать сыновей. Но справедливость не восторжествует сполна, пока не наказаны все предатели. И здесь Гали возвращается к судьбе братьев Йусуфа, которые предали его и продали в рабство. Братья Йусуфа приехали в Египет покупать пшеницу, взяв с собой своего самого младшего брата ибн-Ямина. Однажды ибн-Ямин заблудился, и его встретил Йусуф, который признал в нем родного брата и пригласил вместе с другими братьями в свой дворец. К их визиту по приказу Йусуфа там были развешаны картины, изображавшие всю историю предательства этих братьев. От сына Йусуфа ибн-Ямин узнал всю правду о том, что произошло много лет назад, и помог Йусуфу изобличить своих жестоких братьев с помощью волшебной чаши. Любимого сына вы разлучили с Якубом, Сердце его без всякой жалости опалили огнем разлуки, А сейчас пришли ко мне и похваляетесь, что вы – сыновья пророка. За это вам я отрежу по одной руке, Подвешу их на шею каждому из вас. Всех вас по справедливости казню я За то, что вы Йусуфу причинили. Но пророк не был бы пророком, если бы излишествовал в наказании. Братья умоляли пощадить их ради престарелого отца, который и так ослеп, оплакивая своего любимого сына, а весть о гибели остальных сыновей он бы просто не выдержал. Йусуф ради отца прощает своих братьев и передает им свою рубашку, с помощью которой Якуб излечится от слепоты. Йусуф сказал: «Поднимите головы ваши, Забуду я все ваши плохие дела. Не бойтесь, простил я вас уже, Не буду наказывать я вас, хоть вы и виноваты». Таким образом, осуждая предательство, совершаемое ради низменных целей, Гали все-таки призывает проявлять гуманизм по отношению к людям и прощать, насколько это возможно, их проступки во имя высшей цели, но это лишь при том условии, что они все-таки раскаются в своих грехах. Истинно мусульманское мышление.Глава 7. Жизнь после смерти Информация Кул Гали о завоевании войсками Чингисхана Средней Азии для булгар имела большое значение. Начиная с 1220 – 1221 гг. булгары приступили к усилению своей обороны там, где могли появиться монголы, а также к обеспечению своего тыла с запада, т.е. со стороны северо-восточных русских княжеств. В связи с этим были прекращены всякие военные походы булгар против русских княжеств и городов. Последний их поход относится к 1218 г., когда был взят Устюг. Но русские князья, еще мало знавшие к тому времени о восточной угрозе, не прекращали военных действий. В 1220 г. был совершен один из самых массированных походов на Булгарию, организованный объединенными усилиями великого князя Владимиро-Суздальской земли Юрия Всеволодовича и ярославских, ростовских, муромских и переяславских князей, в результате чего был взят город Ошель. После трагедии Ошеля, т.е. в конце 1220 г., булгары отправили посольство к великому князю Юрию «молящия и мира просяща». Но Юрий Всеволодович не принял этого мира, начал готовиться к новому походу на булгар. Однако булгары не успокоились, прислали к великому князю Юрию еще одно посольство, но снова получили отказ. Владимиро-Суздальская рать двинулась к Городцу, где соединилась с ростовскими дружинами. Именно сюда, в Городец, прибыла третья делегация булгар. И лишь тогда Юрий «принял просьбу их, и взял дары у них, а управишаяся прежнему миру». С таким трудом обеспечив себе мир с русскими княжествами, булгары начали готовиться к схватке с монголами, которые к 1221 г. уже завершили завоевание Средней Азии, продолжали военные действия на территориях Афганистана, Ирана и на Кавказе. Усиленно проводилась работа по укреплению крупных городов Булгарии, особенно столицы бывшей единой страны – Великого города, также укреплялись Бряхимов (город Ибрагима), Сувар, Джукетау, Кашан и др., одновременно на восточных и юго-восточных рубежах Булгарии возводились огромные валы. Вопросы монгольского завоевания Волжско-Камской Булгарии освещены в работах Х.Г. Гимади, А.Х. Халикова, Р.Г. Фахрутдинова, Ф.Ш. Хузина, А.Г. Мухамадиева, И.Х. Халиуллина и др. Южная граница Волжской Булгарии проходила по Самарской луке, представляющей собой дугообразную излучину Волги длинной свыше 200 км. Обилие отвесных склонов и пещер, также Жигулевские горы усиливают значение этой области как сторожево-наблюдательной базы над степью левобережья. На Самарской луке расположена значительная группа булгарских поселений домонгольского времени, среди которых выделяется городище, называемое местным населением «Муромским городком». Как полагают исследователи, эта группа сыграла роль важного стратегического района Волжской Булгарии при защите государства от нападений с юга. В XI – XII вв. Волжская Булгария занимала огромную территорию от реки Казанки на севере до Жигулей на юге, от верховий Суры на юго-западе до Белой на востоке. В стране было много городов. Кроме столицы государства и центров княжеств на территории Волжской Булгарии ныне известно еще до 90 городищ домонгольского времени и огромное множество селищ. К концу домонгольского периода, очевидно, в XII в. – начале XIII в., булгарское население перемещается к низовьям Свияги. Расширение территории Булгарии на восток, когда юго-восточные ее границы доходили до рек Яик (Урал) и Белая, относятся именно к этому периоду. Перед самым нашествием монголов к булгарским владениям относилась и переправа через Яик. Завоевав в 1222 г. Грузию, Армению и Азербайджан, монгольские войска под предводительством полководцев Чингисхана Джебе и Субэдэ прорвались через Дербент ("Железные ворота") и вступили в землю алан, которые вышли навстречу врагу. Расстроив алано-кипчакский союз, монголы разбили их поодиночке. Преследуя кипчаков, захватчики вторглись на Крымский полуостров, где взяли город Судак. Многие кипчаки, по словам Рашид-ад-дина, «убежали в страну русских». После переговоров с кипчакскими ханами во главе с Котяном русские князья решили выступить против монголов. Решающее сражение произошло на реке Калка (у Азовского моря) 31 мая 1223 г. Объединенные русско-кипчакские войска были разгромлены. После этой победы, ограбления кипчакских степей, южнорусских и нижневолжских (саксинских) земель монголы повернули на Волжско-Камскую Булгарию. Булгары заранее были оповещены о походе тридцатитысячного войска монголов, знали о трагическом исходе Калкинского сражения, через свою разведку узнали о приближении монголов. Сражение произошло на южных рубежах Волжской Булгарии – где-то в районе Самарской луки. Как сообщает современник этого события арабский писатель ибн-аль-Асир, булгары «устроили засады, выступили против них (т.е. монголов), встретились с ними и заманивали их до тех пор, пока они (монголы) зашли на место засад, напали на них с тыла, так что они остались в середине; поял их меч со всех сторон, перебито их множество и уцелели из них только немногие. Говорят, что их было до 4000 человек...» Победа булгар над монголами в 1223 г. имела далеко идущие последствия. Грозный противник был разгромлен впервые. После этого монголы поняли, что без победы над булгарами, без завоевания их страны путь им на запад закрыт. Именно эта победа принесла освобождение половецким степям и землям Саксина, т.е. в Нижнее Поволжье. Однако разгром монголов в 1223 г. не успокоил булгар, так же, как и не умерил аппетит монгольских ханов. Как считает Л.В. Черепнин, опирающийся на сообщения монгольских хроник, «Чингисхан после битвы на Калке передал в управление своему сыну Джучи «страну кыпчаков», а Хунну-нойону (возможно, что это был сын Удегея – Гуюк-хан) поручил овладеть «странами оросов и черкесов». По словам арабского историка Эннувейри, Чингисхан назначил в улус Джучи «летовья и зимовья от границ Каялыка и земель Хорезмских до окраин Саксинских и Булгарских, крайних пределов, куда доходили кони их полчищ при их набегах» (т.е. в 1223 г.). Очевидно, булгары знали об этом и стали готовиться к отражению нового похода монголов. Продолжались работы по укреплению крупных городов, обновлению длинных валов. К Яику были выведены булгарские сторожевые отряды. Продолжались усилия и по сохранению русско-булгарского мира, что подтверждается сообщениями русских летописей, В.Н. Татищева, например, о вывозе жита (хлеба, зерна) булгарами на Русь во времена неурожаев. Сообщения эти относятся к 1229 г. Булгарский князь сделал очень большой подарок в этот неурожайный год, прислав Юрию Всеволодовичу «30 насадов с житом». Как считали В.Н. Татищев и С.М. Шпилевский, опиравшиеся на сообщения Никоновской летописи, в том же 1229 г. был продолжен еще на шесть лет мирный договор между Владимиро-Суздальской Русью и Булгарией, причем подписание мирного договора происходило на нейтральном «Корневом острове», расположенном на Волге недалеко от устья Суры. По условиям этого мира последовал обмен пленниками: «Князь велики отпусти к ним Измаилтян их, а они отпустиша к великому князю христиан», также было разрешено «купцам ездить на обе стороны с товаром и пошлину платить по уставу каждого города безобидно, рыболовам ездить по обе стороны межи и иметь любовь и мир». И эти меры были не напрасны. В 1229 г. монголы вновь начали наступление на Булгарию. Как сообщает Рашид-ад-дин, Угэдэ-каан почти сразу же после восшествия на всемонгольский престол (1229 г.) отправил снова Субэдэ-бахадура и Кукдая «в сторону Кипчака, Саксина и Булгара». Общее руководство походом было возложено на Бату-хана. Весной 1229 г. монгольское войско под предводительством Субэдэ-бахадура и Кукдая двинулось на запад и к осени уже было в степях Яика и Итиля. Хотя монголам и удалось разгромить половцев и саксин в Приуральско-Прикамских степях и нанести поражение булгарским форпостам на реке Яик (Урал), продвинуться на север они не смогли. Об этом сообщается в Лаврентьевской летописи: «Того же лета (6737 (1229 г.)) Саксины и Половцы взбегоша из низу к Болгарам перед Татары и сторожеве Болгарьскыи прибегоша бъени от Татар, близ рекы, ей же имя Яик...». Таким образом, и на этот раз монгольский натиск был отбит благодаря объединению булгар – «сторожеве Болгарьскыи» олицетворяли Булгарию, а не отдельное княжество. Цементирующим центром, как и прежде, оставался Великий город, в направлении которого был осуществлен следующий поход монгольских ханов, датируемый 1232 г. Конец 20-х годов XIII в. в булгаро-русских взаимоотношениях характеризуется как период сотрудничества. Во исполнение мирного договора 1229 г. русским было выдано булгарами тело (мощи) христианина Авраамия, убитого 1 апреля 1229 г. в Великом городе. Перенесение его и перезахоронение во Владимире произошло в 1230 г. Никоновская летопись сообщает: «Принесен бысть христов мученик Авраамий из Болгарские земли в славный град Владимир». Процессию встречал великий князь Юрий Всеволодович за стенами города, а Авраамий был захоронен в княжеской церкви. Во Владимире новый мученик, купец, был канонизирован и признан святым. Несмотря на обязательство мирного договора 1229 г. и существование реального взаимного мира, между 1228 г. и 1232 г. великий князь Юрий Всеволодович неоднократно посылал войска к западным границам Булгарии – на земли обулгаризированных буртас и мордвы. В течение ряда лет совершаются несколько походов на мордву, хотя среди последних существовала «Русь Пургасова», а Пуреш – князь мордовский был «ратник Юрьев». Как заметил А.П. Смирнов, еще до монгольского нашествия 1236 г. земли мордовских князей, вассалов булгар, частично отошли к Руси. По всей вероятности, третий монгольский поход на Булгарию начался с Прикаспийско-Азовских степей, после подавления половецкого антимонгольского движения. Это восстание, по данным арабского писателя ибн-Васыля, вспыхнуло в 1229 – 1230 гг. В Лаврентьевской летописи имеется краткое сообщение: «В лето 6740 (1232 г.)... приидоша Татарове и зимоваша, не дошедише Великого града Болгарьскаго...» Таким образом, хотя монгольский поход 1232 г., возглавленный снова Субэдэ-бахадуром под общим командованием Бату, был массированным, попытки завоевать в тот год Булгарию окончились неудачей. Благодаря сопротивлению булгар в 1232 г. фактически было остановлено целенаправленное продвижение монгольских завоевателей не только на столицу Булгарии, но и на Восточную Европу. Автор монгольской хроники 1240 г. не скрывает, что «вражеских же стран там много, народ там свирепый. Это – такие люди, которые в ярости принимают смерть, бросаясь на собственные мечи. Мечи же у них, сказывают, остры». Монгольские войска в 1232 г., очевидно, так и остались в степях Приуралья и Нижнего Поволжья, продолжая осаждать нижневолжские города и готовясь к новому штурму Волжской Булгарии. Булгары готовились к новой схватке, самой трудной из всех. В столице некогда единого государства собралось основное войско – до 50 тысяч воинов. Несомненно, на боевую готовность были поставлены гарнизоны Сувара, Джукетау, Кашана и других городов. На рынках, площадях выступали поэты, акыны, известные государственные деятели, которые подымали соотечественников на борьбу с завоевателями. Среди них был и Кул Гали. В «Джагфар тарихы» приводится художественное переложение его выступлений. Оставляя в стороне вопрос о достоверности, мы предлагаем вниманию читателя короткие тезисы последних. «Волею Аллаха я, сеид Мохаммед-Гали, принимаю власть над Булгарской державой и объявляю джихад проклятому татарскому воинству. Следуя воле Творца – истинного эмира всех мусульман – провозглашаю также: – Все люди рождены быть равными. Да исполнится воля Всевышнего. – Пусть отныне все игенчеи, принявшие ислам, переводятся в разряд субашей и ак-чирмышей, а остающиеся в язычестве – кара-чирмышей. – Пусть народ не платит и не служит никому, кроме своей собственной державы. – Пусть правители всех рангов выбираются и смещаются джиенами мусульман, где категории казаков, ак-чирмышей, сувари и субашей имеют равные права. – Пусть тот же джиен принимает все законы Державы, вплоть до решения о войне и мире. – Пусть правители правят по закону, а рыцари служат казаками за казенное жалованье или переводятся в разряды сувари или игенчеев. – Пусть будут восстановлены разумные пределы богатству и налогам, установленные Талибом. – Пусть каждый сам избирает категорию своего существования, и это его право будет неприкасаемо. – Пусть купцы и мастера добровольно увеличат долю рядовых участников их дела. – Пусть каждый имеет право обратиться в суд, назначаемый мною и следующими за мною выборными сеидами, с жалобой на любое лицо и получить справедливое удовлетворение по закону. – Пусть за доказанные вымогательства, воровство, прелюбодеяние и другие преступления виновные в них изгоняются из Державы без права возврата в нее...» В 1235 г. монголы созвали специальный курултай (съезд) «относительно уничтожения и истребления остальных непокорных». «На втором курултае, – писал персидский историк Вассаф в 1300 г., – мнение утвердилось на том, чтобы обратить победоносный меч на голову вождей русских и асских (булгарских) за то, что они поставили ногу состязания на черту сопротивления. На это дело были назначены из царевичей: Менгу-каан, Гуюк, Кадакан, Кулькан, Бури, Байдар и Хорду с Тангутом, которые оба отличались стойкостью на поле битвы, да Субатай-бахадур. С наступлением поры дуновения весеннего ветра (в 1236 г.)... они двинулись (в поход) и сошлись в пределах Булгарских...» Об этом же пишет Джувейни (1226 – 1283): «Когда каан (Угетай) во второй раз устроил большой курултай и назначил совещание относительно уничтожения и истребления остальных непокорных, то состоялось решение завладеть странами Булгара, асов (здесь: нижневолжские булгары) и Руси, которые находились по соседству становища Бату, не были еще окончательно покорены и гордились своей многочисленностью. Поэтому в помощь и подкрепление Бату он (Угетай) назначил (следующих) царевичей: (сыновей Тулуя) Менгу-хана и брата его Бучека, из своих сыновей Гуюк-хана и Кадагана и других царевичей: Кулькана, Бури, Байдара, братьев Бату – Хорду и Тангута – и несколько других царевичей, а из знатных эмиров (там) был Субатай-бахадур. Царевичи для устройства своих войск и ратей отправились каждый в свое становище и местопребывание, а весной выступили из своих местопребываний и поспешили опередить друг друга». По предложению Чагатая во главе отрядов объединенного войска курултай назначил старших сыновей, а общее руководство над всеми силами было возложено на Бату-хана. Всего было назначено одиннадцать царевичей, а общая численность объединенных вооруженных сил, направленных на Запад, по мнению Юлиана, достигала 400 тысяч человек. Современные исследователи эти цифры считают несколько завышенными, полагая, что численность воинов в армии Бату доходила до 120 – 140 тысяч человек. Рашид-ад-дин пишет: «Они все сообща двинулись весной бичин-ил, года обезьяны, который приходится на месяц джумад 633 г. (11 февраля – 10 марта 1236 г.); лето они провели в пути, а осенью в пределах Булгара соединились с родом Джучи...» Осенью 1236 г., после форсирования Яика, огромная военная сила вторглась в Волжскую Булгарию и направилась к ее основным городам, и прежде всего к столице – Великому городу. Джувейни сообщает, что «от множества войск земля стонала и гудела, а от многочисленности и шума полчищ столбенели дикие звери и хищные животные». До решающего штурма, действуя «облавой», захватчики грабили окрестности столицы. Согласно Юлиану, «на укрепленные замки они не нападают, а сначала опустошают страну и грабят народ и, собрав народ той или иной страны, гонят на битву осаждать его же замок». Эти сведения подтверждаются археологически. Почти все поселения, расположенные в окрестностях Великого города, после монгольского нашествия прекратили свое существование. Опустошая округа, монголы со всех сторон блокировали город, сжимая кольцо окружения и плотно осаждая его. Джувейни пишет: «Сначала они силою и штурмом взяли город Булгар, который известен был в мире недоступностью местности и большой населенностью. Для примера подобным им, жителей его (частью) убили, а (частью) пленили». Еще более впечатляюще сообщает об этом русский летописец: «В лето 6744 (1236 г.)... тое же очени приидоша от восточные страны в Болгарьскую землю безбожнии Татари и взяша славный Великыи город Болгарьский и избиша оружьем от старца и до унага и до сущага младенца, взяша товара множество, а город их пожгоша огнем и всю землю их плениша». Город был сожжен, все здания, не только деревянные, но и каменные и кирпичные, были разрушены. В ожесточенном сражении, начавшемся еще на подступах к городу и завершившемся в центральной части («цитадели») Великого города, погибли почти все жители; пятидесятитысячное войско булгар было разгромлено. Трагические останки защитников встречаются довольно часто: под развалинами зданий (в том числе – «караван-сарая»), на полу кафедральной мечети, на улицах древнего города – во многих местах площади городища. Многие из убитых, особенно под развалинами зданий, так и остались лежать неубранными или, в лучшем случае, были брошены в колодцы, рвы или другие ямы. За 40 лет (с 1967 г.) интенсивных раскопок на территории городища археологами изучено немало братских могил, индивидуальных захоронений и неубранных останков жертв монгольского нашествия 1236 г., а также следы разрушений. Во время археологических исследований найдено немало предметов вооружения, как булгарских воинов, так и монголов. В результате монгольского нашествия 1236 г. Великий город погиб и больше не восстанавливался. О его трагической гибели рассказывается во многих легендах и преданиях татарского народа. После взятия и уничтожения столицы страны, а может быть, параллельно началось завоевание других городов и сел Булгарии. Монгольские войска рассредоточились, отдельными отрядами «растекаясь облавой» по Булгарской земле. Как отмечал Юлиан, слышавший в 1237 г. о жестоком разгроме Булгарии, монголы взяли также «60 весьма укрепленных замков (городов). В действительности их было гораздо больше, ибо после монгольского нашествия пришли в запустение почти все известные городища домонгольского времени в пределах Республики Татарстан. Одним из основных населенных пунктов, разгромленных в 1236 г. войсками Бату-хана, был город Бряхимов. Во время нашествия все укрепления города, поскольку к моменту вторжения монголов он оставался деревянным, были сожжены, хотя, как отмечают исследователи, жители Бряхимова о приближении войск Батыева войска были своевременно предупреждены и основная масса его населения со всем имуществом успела покинуть город. За годы исследований на Болгарском городище археологами выявлен и исследован слой погрома 1236 г., представляющий собой слой пожарища. Одновременно часть монгольских войск блокировала Сувар. Однако и здесь силы оказались далеко не равными. Город не располагал таким огромным военным потенциалом, каким владел Великий город. Главные направления прорыва захватчиков находились в северной и западной частях укреплений городища. Сувар был взят. Город, преимущественно деревянный, сгорел полностью: слой, состоящий из золы и угля, был выявлен во всех раскопах городища. Во время монгольского нашествия больше всего пострадали центральные районы Булгарии, где монголы воевали в течение полугода и по которым, по всей вероятности, они проходили по несколько раз. Несколько дней горели города, села и деревни. Многие поселения были оставлены при приближении монголов. Их население скрылось в лесах и развернуло партизанскую борьбу. Разгром сел и деревень привел к значительному осложнению экономического и военно-стратегического положения булгарских городов. Город, каким бы он ни был по значению и размерам, всегда опирался на сельские округа. Поэтому, двигаясь по стране «блокадой», монголы придавали немаловажное значение разграблению деревень и сел. Через сельские округа пролегали сухопутные торговые пути. Разграбление неукрепленных поселений для монголов не требовало особого труда. Однако завоевание густонаселенных сельских массивов проходило, нужно думать, не молниеносно – население сопротивлялось. Поэтому разграбление сел и деревень, нередко пустовавших к моменту прихода монголов, не могло означать покорения. Самоэвакуация в сельских округах проходила быстрее, чем в городах, которые блокировались с большого расстояния. Шансов для спасения у сельчан было, несомненно, больше, чем у горожан. Плано Карпини так описывает тактику осады укреплений монголами: «Если встретится такая крепость, они окружают ее; мало того, иногда они так ограждают ее, что никто не может войти или выйти; при этом они весьма храбро сражаются орудиями и стрелами и ни на один день или на ночь не прекращают сражения, так что находящиеся на укреплениях не имеют отдыха; сами же татары отдыхают, так как они разделяют войска и одно сменяет в бою другое, так что они не очень утомляются. И если они не могут овладеть укреплением таким способом, то бросают на него греческий огонь, мало того, они обычно берут жир людей, которых убивают, и выливают его в растопленном виде на дома; и везде, где огонь попадает на этот жир, он горит неугасимо...» Плано Карпини оставил нам также описание оружия, которое использовали в бою монголы: «Оружие же все, по меньшей мере, должны иметь такое: два или три лука или, по меньшей мере, один хороший и три больших колчана, полные стрелами, один топор и веревки, чтобы тянуть орудия. Богатые же имеют мечи, острые в конце, режущие только с одной стороны и несколько кривые; у них есть также вооруженная лошадь, прикрытия для голеней, шлемы и латы». В ходе раскопок, проводимых современными археологами в слое золы, также были найдены многочисленные свидетельства жестокой битвы, многочисленные человеческие останки, остатки домов, следы сильных пожаров, остатки оружия и снаряжения. Уцелевшие после разгрома основных населенных пунктов булгары ушли на север. В это время возрастает значение Казани как крупного населенного пункта на севере страны, окруженного белокаменной стеной. В этот период в качестве представителей правящей династии Марджани упоминает Ильгам-хана как правителя Булгарии. Карл Фукс в своем исследовании называет другое имя булгарского владыки – Абдулла. После падения Биляра как правитель северных земель упоминается хан Алтынбек. В других источниках говорится о двух ханах – Алибеке и Алтынбеке. Алтынбек, по преданию, основал город Бюлюмер, окруженный каменными стенами, на реке Малый Черемшан. Его остатки теперь называются Балымерским городищем. Монгольское завоевание Булгарии Булгары оказали монголам отчаянное сопротивление – борьба продолжалась целый год, с осени 1236 г. до осени 1237 г. Один за другим пали города и крепости Волжской Булгарии. Дремучие леса и недоступные места стали прибежищем для оставшихся в живых, откуда они продолжали нападать на монгольские войска. К осени 1237 г., как сообщает Юлиан, монголы «завладели пятью величайшими языческими царствами: Сасцией, Фулгарией (Булгарией)... напали на Ведин (чувашей), Меровию (марийцев), Пойдовию (буртас), царство Морданов (мордву)». Одновременно с завоеванием этих стран монголам пришлось вести войну против восставших половцев во главе с их предводителем Бачманом, к которым присоединились асы (нижневолжские и донские булгары) во главе с Качир-улэ и черкасы (черные клобуки). Восставшие были разбиты армией Менгу, а предводители захвачены в плен и казнены. После взятия войсками Батыя столицы Булгарии и опустошения страны борьба волжских булгар не была закончена. В 1238 – 1239 гг. булгары предприняли восстание, но в 1240 г. монгольское войско под предводительством Субедея вновь разорило Булгарию, а с 1242 г. Батый, возвратившийся из европейского похода, сделал на некоторое время своей ставкой бывший булгарский город, известный в русских летописях под именем Бряхимов, и территория Булгарии была окончательно включена в состав Золотой Орды. ..................... С падением Булгарии связана народная легенда об Алтынчеч. Когда монголы впервые напали на Волжскую Булгарию, булгары отбили атаку захватчиков, но в последующие годы монголы непрерывно продолжали свои нападения на страну до тех пор, пока почти все города Булгарии не были разрушены. В городе Болгар (Спасский район РТ) до сих пор сохранился исторический памятник под названием «Черная палата». Согласно одной из версий легенд об Алтынчеч, булгарский царь Абдулла вместе со своими детьми, женой и родственниками закрылся в Черной палате. Хан-завоеватель приказал завалить здание бревнами и поджечь его. В огне пожара погибла вся царская семья. Одна лишь принцесса Алтынчеч чудом выжила и сумела выбраться наружу. Завоеватель, увидев золотоволосую девушку, был поражен ее красотой. Он тут же велел потушить огонь и заявил, что сделает ее главной женой. Девушка ответила отказом. Разъяренный хан приказал привести к нему двух ее братьев, взятых в плен и ожидавших казни. Дочь булгарского царя, увидев своих братьев с колодами на шее в ожидании казни, прокричала завоевателю, что согласна стать его женой, если он на ее глазах отпустит братьев на свободу и даст им лучших коней. Батый исполнил ее желание. Болгарские царевичи Галим-бек и Алтын-бек вскочили на коней и, бросив прощальный взгляд на сестру, скрылись из виду. После этого принцесса бросилась вниз головой на догорающие бревна. Эта легенда некоторым образом объясняет и название памятника: от дыма и копоти он почернел и стал называться Черной палатой. На основе этого сюжета выдающийся татарский поэт Муса Джалиль и композитор Яруллин сочинили оперу, которая так и называется – «Алтынчеч». По другой версии легенды, отец Алтынчеч, эмир Волжской Булгарии Абдулла, и ее жених погибли в сражениях с монголами, а сама принцесса и еще сорок ее подруг взяли в руки оружие, чтобы отстоять свою землю. Сорок билярских девушек построили на вершине горы крепость и длительное время успешно отбивали натиск врагов. Когда девичья крепость пала, монголы собрались закопать отважных воительниц живьем. Но они обратились в птиц и улетели. С тех пор местные жители считали и по сей день считают эти места священными. Они посещают родник, бьющий из-под горы, и почитают его как священный. А на вершине Хужалар-Тау – горы паломников – у старого дуба, оставшегося со времен поклонения древнему языческому богу булгар, владыке неба Тенгре, оставляют на ветвях деревьев повязки с просьбами и пожеланиями. По поверью, в этой земле хоронили только святых. Говорят также, что в столице Волжской Булгарии Биляре появился родник, в котором исчезли павшие защитницы крепости. Еще говорят, что окруженная неприятелем, чтобы не попасть к нему в плен, Алтынчеч велела замуровать себя в скале. Считается, что когда-нибудь придет время, храбрая девушка выйдет из каменной темницы, и тогда начнется возрождение земли булгар. Согласно другой версии, Алтынчеч замуровала себя вместе с государственной казной где-то в Уральских горах, откуда она и должна когда-нибудь выйти. Неизвестная битва Недавно в Пензенской области обнаружено место сражения, о котором по каким-то причинам не упомянули исторические хроники. Археологи утверждают, что по своим масштабам оно сравнимо с крупнейшими битвами XIII столетия. На территории современной Пензенской области находится местность, которая называется Золотаревским городищем. Эта территория в начале XIII в. входила в состав Волжской Булгарии. Еще в 60-х годах прошлого века исследователи обнаружили здесь следы крепости, разрушенной во времена монгольского нашествия. Но подлинные масштабы битвы, произошедшей на берегах реки Суры около 1237 г., установлены только сейчас. Ученые в течение многих лет исследуют Золотаревское городище. Оно было хорошо укреплено – окружено рвом, валом и стенами. И сейчас остатки древних оборонительных сооружений и рвы, окружавшие городище, хорошо сохранились. В ходе раскопок выяснилось, что в археологическом слое преобладают детали вооружения: наконечники стрел, остатки сабель, украшения воинских доспехов и фрагменты конской сбруи. Кроме того, было найдено большое количество человеческих скелетов с торчащими из них наконечниками стрел, разрубленные черепа, а на крепостной стене даже найдены останки воина, сжимающего в руке булаву. Все это указывает на то, что у Золотаревского поселения происходила жестокая битва. Исследователи установили, что огромное поле – это поле битвы, на котором только наконечников стрел было найдено более тысячи, что подтверждает масштаб сражения. По всей Волжской Булгарии исследователи за долгие годы смогли обнаружить лишь несколько сотен наконечников стрел. Кроме того, на месте битвы было обнаружено огромное количество обломков сабель, как находившихся на вооружении монголов, так и характерных для вооружения булгарских и даже русских воинов. В начале XIII в. в летописях было зафиксировано два крупных исторических сражения. Первое сражение произошло в 1223 г. на реке Калке, когда Субедей-багатур и Джебе-нойон во главе монгольского войска разбили объединенную рать русских князей. Некоторые ученые, исходя из сообщений о Бараньей битве, считают, что она произошла на месте Золотаревского городища. Однако на этом месте стояла крепость, и все свидетельствует о ее взятии, а не о полевом бое. Второе известное крупное сражение произошло в 1237 г., когда Батый разгромил сначала Волжскую Булгарию, а затем двинулся на Русь и напал на Рязань, захватил ее и далее прошел по всей северо-восточной Руси. Однако перед тем как двинуться на Русь, монгольский хан простоял всю осень между Рязанью и Волгой. В старинных летописях есть упоминание о том, что хан Батый со своим войском простоял несколько месяцев на реке Нузле или возле города Онуза. Неподалеку от Золотаревского городища находится так называемое Неклюдовское городище на реке Узе. Уза и Онуза по транскрипции очень близки, и можно предположить, что именно в этом месте и стоял со своим войском хан Батый. Кстати, когда археологи исследовали Неклюдовское городище, то обнаружили немало следов пребывания монголов. Не исключено, что, находясь на этой территории, хан попытался захватить и разорить все близлежащие населенные пункты и крепости. Например, персидский ученый Рашид ад-дин сообщает о том, что хан Батый в то время воевал с племенами мокшей и буртасов. Именно в этот период здесь проживали и мокши, и буртасы, и булгары. Поэтому наиболее правдоподобной выглядит версия о том, что битва произошла в 1237 г. В ходе дальнейших исследований выяснилось, что в обороне городища принимали участие представители многочисленных тюркских племен и крепость защищали булгары, буртасы, мордва, русские, кыпчаки и, что совсем неожиданно, аскизы, жившие в то время на Алтае, то есть на расстоянии почти 3000 километров от Золотаревского поселения. Они составляли основу гарнизона. Аскизов вполне можно сравнить с варягами. Но если варяги действовали в Днепровском бассейне и в северных землях, то аскизы – в Волго-Уральском регионе. Как считают ученые, эта битва была неслучайной. Поначалу они были уверены, что монголы взяли крепость, которая случайно оказалась у них на пути. Однако, как показали дальнейшие исследования документов той эпохи, через Золотаревское поселение проходил торговый путь из столицы Волжской Булгарии Биляра в Киев. Поселение прикрывало переправу через реку Суру, и обойти его было невозможно. Это был один из булгарских форпостов на пути из Булгарии на Русь. Поэтому в любом случае его надо было брать штурмом. Зная о нашествии монголов и последовавших в его ходе кровопролитных битвах, защитники городища активно готовились к сражению с монголами. Крепость была заранее подготовлена к сопротивлению и длительной осаде. Вокруг стен в шахматном порядке были вырыты так называемые волчьи ямы, в которые накидали «чеснок» (металлические шипы). Лошади, попадая в такие ямы, получали серьезные увечья. Коннице пробиться напрямую к крепости было практически невозможно. Эти ямы предназначались еще и для того, чтобы нападавшие не могли подкатить к стенам городища тараны, катапульты и другие осадные орудия. Остатки этих ям до сих пор встречаются на Золотаревском городище. По мнению ученых, монголы окружили крепость и предложили ее защитникам сдаться и открыть ворота. Однако осажденные отказались. Тогда монголы начали штурм. В сражениях и при осаде крепостей монголы использовали тактический прием, называемый «хороводом». Конница окружала крепость и начинала обстреливать защитников из луков. После чего в дело вступали тяжеловооруженные воины. Из-за большого веса своих доспехов (около 50 килограммов) долго вести бой они не могли. Однако монголы благодаря своему численному превосходству могли постоянно сменять уставших бойцов. Оборонявшиеся же были лишены такой возможности. Они готовились к долгой осаде и запасли много продовольствия, но их силы были слишком неравны. По прикидкам ученых, городище защищало около тысячи бойцов, против которых действовали пять тысяч воинов хана Батыя. На месте штурма городища было найдено большое количество наконечников стрел, которые использовались в монгольском войске: с узкой массивной шиловидной головкой – для пробивания кольчуг защитников крепости, узкие массивные долотовидные наконечники, наконечники с граненой шейкой – для пробивания пластинчатых доспехов, шлемов и щитов. Долотовидные наконечники были особенно эффективны при стрельбе по защищенному шлемом и щитом противнику. Такие наконечники легко раскалывали деревянный щит, обтянутый кожей и иногда усиленный железной вставкой. По предположениям ученых, битва длилась около двух дней, в течение которых погибла основная часть защитников крепости. В конце концов монголы при помощи осадных орудий пробили стены крепости и вошли в город. Они убили всех, кто остался в живых, а город разграбили и сожгли. Видимо, женщин и детей согнали в один амбар, заперли и подожгли. В одном из хранилищ зерна была найдена груда обгоревших человеческих костей. Обычно так поступали монголы с теми городами, население которых оказывало сопротивление. Города, сдавшиеся без боя, монголы особенно не трогали. Из этого можно сделать вывод, что жители Золотаревского поселения оказали упорное сопротивление и потому были полностью уничтожены. Большое количество оружия и тел осталось лежать неубранным на поле битвы. Это можно объяснить только тем, что ближайшие окрестности также были разорены монгольским войском и некому было похоронить погибших. Исследования Золотаревской битвы продолжаются и таят в себе еще массу загадок. И, пожалуй, главная из них – кто стоял во главе защитников крепости и почему ни одна летопись не донесла до нас сведений об этой грандиозной битве. Завоевание Руси Осенью 1237 г. все находившиеся в Поволжье «царевичи сообща устроили курултай» и зимой 1237 – 1238 гг. «по общему соглашению пошли войной на русских» (Халиков, Халиуллин). В походе участвовали армии, возглавляемые Бату, Орду, Гуюк-ханом, Менгу-ханом, Кульканом, Каданом и Бури, общей численностью в 120 – 140 тысяч человек. Часть монгольской армады оставалась еще в Булгарии. Но в результате сильного сопротивления многих русских княжеств и городов Батый вынужден был вывести из Булгарии еще три армии: Субедея, Бучека (Бечека) и Байдара. Взяв наиболее значимые города Северо-Восточной Руси и опустошив ее земли, монголы двинулись на Новгород, но наступившая весна (1238 г.) задержала их продвижение. Не дойдя примерно двухсот километров до Новгорода, Бату повернул свои войска на юг, попутно взяв город Козельск, жители которого оказали монголам наиболее упорное сопротивление. Летом – осенью 1238 г. и зимой 1238 – 1239 гг. монголы были заняты подавлением восстаний покоренных народов Поволжья. Это время они использовали для пополнения войск и подготовки к новым походам. На этот раз они планировали захват Киево-Черниговской Руси и стран Центральной Европы. Рашид ад-дин пишет: «В 1239 г. царевичи Бату с братьями, Кадан, Бури и Бучек направились походом в страну русских и народа черных шапок (черкасы) и в девять дней взяли большой город русских, которому имя Манкер-кан (Чернигов)». В 1240 г. монголы взяли Киев. Далее Рашид-ад-дин пишет: «В хаукар-ил, в год смерти Угедей-кана (1241 г.), в весенние месяцы они (царевичи) отправились через горы Марактан (Карпаты) к буларам (дунайским болгарам) и башгирдам (венграм)». Разгромив Польшу, Венгрию и Дунайскую Болгарию, монгольские царевичи со своими войсками встали на зимовку в междуречье Дуная и Тислы. В это же время к ним пришло сообщение о восстании волжских булгар (1241 г.). Царевичи «отправили эмира Субэдэя с войском в страну асов (булгар) и в пределы Булгара. Они дошли до города (Булгара) Великого и до других областей его, разбили тамошнее войско и заставили покориться. Пришли тамошние вожди Баян и Джику, изъявили царевичам покорность, были (щедро) одарены и вернулись обратно, (но потом) опять возмутились. Вторично послали (туда) Субэдэй-бахадура, пока он не захватил (их)». В.Г. Тизенгаузен в примечании к основному тексту приводит сообщение Рашида ад-дина о речи Бату при избрании Менгу-каана, восхвалявшего заслуги своего кандидата: «Каан (Угетай) его (Менгу-каана) с братом его (Угетая) Кульканом, с Гуюком, со мною, Бату и с уругом Джучи разом отправил в землю Кипчакскую и находящиеся в тех краях владения для завоевания их, и он (Менгу-каан), покорив и усмирив племена альбурлик (самое могущественное племя половцев) и кипчаков и племена Уркасакана (русских княжеств) и черкесов (тюрок-черкасов), захватил предводителя кипчакского Бачмана, предводителя черкесского (черкасского) Туркбаша, предводителя асского (булгарского) Иджиса (Качир-улы). Город Маркерман (Чернигов?) взял (также) Менгу-каан, произвел избиение и грабеж и подчинил». Данное сообщение свидетельствует о том, что половцы, черкасы и булгары как родственные народы выступили против монголов в едином союзе. В «Шаджара-Тюрки» зафиксировано закрепление завоеванных земель, на территории которых проживали тюркские племена, за сыном Чингисхана Джучи: «В достоверных книгах истории записано, что после завоевания Хорезма, по приказу Чингисхана, Хорезм и Дешит-и-Кипчак от границ Каялыка до отдаленнейших мест Саксина, Хазара, Булгара, алан, башкир, урусов (русских) и черкесов (черкасов-тюрок), вплоть до тех мест, куда достигнет копыто татарской лошади, стали принадлежать Джучи-хану, и он в этих странах утвердился на престоле ханства и на тропе правления». Шереф ад-дин Йезди писал: «Джучи, которому по приказу отца принадлежали области Хорезм, Дешит-и-Хазар, Булгар, аланы и те пределы... Всей этой областью до (земли) асов (нижневолжские и донские булгары), русских, черкесов (черкасов-тюрок), до Крыма, Азака (Азова) и Булгара они овладели через некоторое время, после многих битв». В другом месте Йезди перечисляет завоеванные монголами земли и народы: Укек (на Волге недалеко от современного Саратова), Маджар (буртасы и булгары), русские, черкесы (черкасы-тюрки), башкирды, Микес, Бальчимкин, Крым, Азак, Кубань и аланы. Казвини подвластные Джучи земли называет в такой последовательности: Хорезм, Дешт-и-Хазар (то же, что и Дешт-и-Кипчак), Булгар, Саксин, аланы, асы (нижневолжские и донские булгары и черкасы), русские, Микес, башкирды. Интересно отметить, что в этих источниках асами называют или вообще всех булгар, или нижневолжских, донских и кавказских булгар, или булгар и черкасов-тюрок вместе. Черкасы же, или черные клобуки, – это тюркские предки запорожских и донских казаков. В западных источниках также содержатся многочисленные сведения о монгольских завоеваниях. Однако, например, в донесении брата Иоанна очередность событий другая. Сначала он рассказывает о монгольском походе на Польшу и Венгрию, а затем о походе на Волжскую Булгарию. «Вернувшись оттуда (из Венгрии), они пришли в землю мордванов, являющихся язычниками, и в войне их победили. Продвигаясь оттуда вперед против билеров, то есть Великой Болгарии, они и ее разрушили полностью. Продвигаясь оттуда вперед на север, теперь против баскартов, то есть Великой Венгрии, они покорили также и их» (LT, V. 29). Далее это войско попадает к загадочным народам севера – самоедам, паросцитам, быченогим и песьеголовым». То есть брат Иоанн, судя по всему, два события соединяет в одно – покорение Волжской Булгарии и подавление восстания в тылу монголов, когда те совершали поход в «вечерние страны», то есть на запад Европы. По возвращении монгольского войска завоеватели закрепились в покоренных странах, образовав огромное и могучее государство, в котором выделялся улус Джучи, где правил Бату-хан и которое было названо Золотой Ордой. Русь находилась в вассальной зависимости от Орды. Этот период в истории России разные историки оценивают по-разному, но безусловно, что столкновение с монголами привело к значительным изменениям в тех государствах, которые они покорили и в значительной степени повлияли на их дальнейшее развитие и цивилизационный путь. Следует отметить, что многолетняя борьба населения Волжско-Камской Булгарии, в том числе первая в истории победа над грозным врагом в 1223 г., стала возможной благодаря сплоченности народа, в которой велика доля Кул Гали. Тот факт, что он был казнен монголами вместе с сорока учеными, уже подтверждает это. Как известно, монголы иначе относились к населению или отдельным лицам, проявившим к ним лояльность. Кул Гали по-своему откликался на беды и боли своего времени. Недаром он называет себя певцом печали, человеком, у которого в сердце грусть и страдание. Вся поэма «Кысса-и Йусуф» наполнена грустью. Это отмечается и самим автором: Если сказание о пророке Йусуфе Прочтет умный, Слушая, сердце его смягчится, прольются слезы... Истинный патриот своей страны, идеолог независимости своего народа, певец гуманизма и красоты Кул Гали жил, творил и погиб во имя свободы. Своей бессмертной поэмой он создал себе нерукотворный памятник, который хранят его благодарные потомки в течение почти девяти столетий. Жизнь продолжается и после смерти. Судьба великого Кул Гали и его поэмы – тому яркий пример.