Юлия Чернявская

Обмануть судьбу

title: <b>Купить книгу "Обмануть судьбу":</b> feed_id: 5296 pattern_id: 2266 book_author: Чернявская Юлия book_name: Обмануть судьбу

Хоровод снежинок кружился в воздухе, искрясь в лучах пробивающегося сквозь тучи солнца. Зимний лес звенел от морозца. Кусты спрятались под снегом, издалека напоминая большие сугробы. Березы и осины чуть подрагивали, словно опасаясь расстаться с белоснежным украшением из снега, вместе с тем тяготясь его. Кряжистый дуб застыл, словно уснул и не замечал, что происходит вокруг. В ветвях рябины напротив, шумело, дралось и переругивалось пернатое братство, деля последние ягоды. И только ели темно-зелеными шатрами застыли в отдалении, все замечая, но от всего отстраняясь, словно не было для низ смены сезонов, а сами они не принадлежали этому миру. На полянку выбежала белая кошечка, а вслед за ней появилась и хозяйка. Невысокая, тоненькая, в меховой шапочке она производила впечатление совсем еще девочки. Но миндалевидные глаза цвета лаванды и сиреневый отлив волос выдавал представительницу эльфийской расы, которой могло быть как двадцать, так и двести лет. Весело смеясь, девушка попыталась подхватить кошку. Однако та отпрыгнула в сторону. Игра в догонялки продолжилась.

— Нравится? — мужчина накрыл погасший шар.

— Она же совсем еще ребенок, отец, — посмотрел на него второй.

— Не такой уж и ребенок. Она достаточно взрослая, чтобы выйти замуж. К тому же, она из достаточно знатного, хоть и замкнутого семейства, Герриат, отдаленные родственники эльфийских правителей. А это как раз то, что нам необходимо, для прекращения этих демоновых войн. Подумай об этом. Альвов и эльфов осталось не так много, чтобы мы продолжали воевать между собой, сын. Люди, орки, гномы, даже тролли и кобольды скоро окончательно вытеснят нас с наших земель.

— Что ж, вижу, мое мнение тут никого не интересует, — вздохнул юноша. — Но я не собираюсь принуждать ее к этому браку.

— Что?..

— То, что слышал, отец. Все будет зависеть от ответа этой девочки. Думаю, одного холостого сына ты переживешь. Трое твоих детей уже достаточно несчастны в ваших политических браках, как и их супруги, — молодой альв отвесил отцу демонстративный поклон и покинул зал.

— Герриат, немедленно вернись, — юноша остановился в дверях. — Или ты женишься на ней, или станешь изгнанником.

Дверь захлопнулась.

Правитель смотрел вслед сыну. Ничего, он еще одумается. Это сейчас юный принц пытается показать гордость. Когда дойдет до дела, ему нечего будет возразить отцу. Что же касается возраста невесты, не такой она и ребенок. Недавно отметила первое совершеннолетие. Да, юна, немного взбалмошна, но все это проходит. Может, для эльфа восемнадцать лет и не возраст, но это не имеет ровным счетом никакого значения. Герриат тоже не умудренный жизнью муж. Радоваться должен, что эльфийский владыка решил сосватать внучатую племянницу, а не старшую сестру. Хотя, если мальчишка будет упрямиться, можно будет рассмотреть и такой вариант.

Если же говорить о том, насколько другие дети несчастны, это еще вопрос. Юношеский максимализм не позволяет сыну увидеть, как все сложилось на самом деле. Не просто так отец лично подбирал пару каждому ребенку, учитывая его характер, склонности, привычки.

Герриат вылетел из кабинета отца, промчался по коридору, чуть не сбив с ног служанок, поправлявших букеты из сухоцветов, после чего взбежал по лестнице на два этажа. Миновав еще один коридор, по неприметной лесенке поднялся в мансарду. Когда-то там была мастерская старшей сестры, увлекавшейся живописью. Потом ее выдали замуж, мольберты, холсты и краски были увезены, остались лишь пара диванчиков, столик да несколько стульев, перепачканные настолько, что использовать где-то еще было невозможно. Сначала мебель собирались выбросить, а в мансарде устроить зимний сад, потом идея забылась, и только слуги время от времени поднимались наверх, чтобы смахнуть пыль и вымыть полы. А потом младший сын правителя обнаружил, что там куда проще остаться одному, чем в своей комнате, и избрал это помещение местом своего уединения.

Упав на диван, измазанный синей краской, юный альв устремил свой взор в потолок, точнее в небо, поскольку крыша мансарды была стеклянной. В какой-то степени отец был прав, заключая династические браки, чтобы хоть на какое-то время остановить кровопролитную вражду между народами. Надо отдать должное, ему почти удалось не просто погасить ряд конфликтов, но и предупредить возникновение новых. Ведь альвы занимали земли не только плодородные, в горах находили самоцветы, горная река привлекала старателей. Да и леса помимо пушного зверя славились, но и ценной древесиной, не говоря о лекарственных травах и обилии ягод и грибов даже в неурожайные годы. В реках и на морском побережье ловили много рыбы. Если плодородие можно было объяснить изначальной магией альвов, тянувшихся к природе, пусть и не так сильно, как эльфы, то золото и драгоценные камни находились явно по иным причинам, равно как уголь и железо.

Некогда на континенте жили в основном альфы, эльфы и гномы. Последние обитали преимущественно под горами. В горах водились тролли, а в степях можно было встретить орков. Иногда появлялись гоблины. Где именно они обитали, никто не знал, да и не интересовался особо, поскольку вреда они не причиняли, а мелкие неудобства не стоили того, чтобы разыскивать.

Было две столицы: Сребролесье — город эльфов и их фамилиаров на восточном побережье, и Чернолесье — город альвов на юге. А потом пришли люди. Откуда они взялись, никто не понял. То ли и до этого обитали на соседнем континенте, то ли боги решили пошутить, только разведчики сообщили, что на западном побережье пристали корабли. И не два-три, а сразу несколько десятков. Те, кто прибыл на них, начали строить поселения, окруженные стенами, распахивать поля, охотиться.

Сначала думали, что неведомые пришельцы перезимуют и отправятся дальше. Увы, надеждам не суждено было сбыться. Поселение людей постепенно расширялось, возводились все новые постройки, сначала из дерева, а после из камня. В то время эльфы и альвы вели войну за жезл богини плодородия, потому не сразу смогли оценить опасность новых соседей. А когда поняли, что им угрожает опасность, было поздно. Люди успели выстроить большой город, окруженный каменными стенами. Уничтожить пришельцев не было никакой возможности.

Потом был новый конфликт, на этот раз с гномами, в то время как эльфы что-то делили с орками и троллями. Внимание вновь было отвлечено от людей. А когда конфликты были улажены, оказалось, что на расстоянии дня пути от первого города уже возник второй, столь же хорошо укрепленный. Тогда было принято решение объединиться и выставить захватчиков туда, откуда они пришли. Но союзники успели рассориться, когда обсуждали, кто будет руководить совместными войсками. Эльфы не собирались подчиняться альвам, а те, в свою очередь, считали ниже своего достоинства подчиняться приказам какого-то там эльфа. В результате создание союза привело к новому конфликту.

Так бы и продолжались бесконечные войны между древними расами, если бы люди не начали вытеснять их с плодородных земель в горы и пустыни. Но и тогда согласия достигнуть не удалось, а потому действия велись разобщенно. Наверное, только с приходом к власти молодого правителя у альвов удалось добиться относительного согласия между всеми и дать отпор чужакам. Последняя война не смогла смести их обратно в море, как некогда намеревались сделать прежние правители. Но удалось добиться некоего подобия стабильности. Были установлены новые границы, заключены отдельные договоры о торговле, пользовании дорогами и реками, и подобные им, без которых уже было не обойтись.

Всем этим занимался еще дед Герриата. А отец решил еще больше упрочить положение своего народа, и начал заключать браки своих детей с другими правителями. И вот уже старшая сестра отправилась в стойбище орков. Неизвестно, пишет ли она свои картины и там, или ей пришлось обучаться премудростям домашнего хозяйства. В письмах лишь общие слова, и ни капли о том, как она живет на самом деле. Старшему брату еще повезло. Но только потому, что сын будущего правителя не может быть полукровкой, чтобы не вызвать недовольства подданных. Попутно надо было решать проблему оппозиции, настаивавшей на продолжении войн с эльфами и людьми. И дочь главного противника изменений стала принцессой. А вот средний брат обнаружил своей невестой, а после и женой, дочь правителя людей. Теперь дошла очередь и до него самого. Благо с гномами, троллями и гоблинами отношения не надо устанавливать. Одни живут в горах, другие под горами, третьи и вовсе в любых условиях выживут. И не сказать, что девушка не понравилась ему внешне. Но он хотел бы узнать и ее желание. Сам принц прекрасно понимал необходимость такого союза, но портить жизнь ребенку, который не осознает, для чего все делается, и, скорее всего, возненавидит его, не хотел.

Ходят легенды, что когда-то давно альвы и эльфы были одним народом. Во всяком случае, жили бок о бок, мирно трудились, влюблялись друг в друга. В те времена боги не только отзывались на молитвы, но и спускались из своих небесных чертогов в мир землю, ходили по дорогам, учили обитателей мира и учились у них. И дети рождались не полукровками, а наследуя принадлежность одного из родителей. Но потом случилось несчастье. Кто-то убил юную альву. Обвинение пало на эльфа, который ухаживал за ней, мол, он в порыве ревности совершил страшное преступление. Родственники убитой требовали казни, но неоспоримых доказательств не было. И тогда суд приговорил юношу к изгнанию. Эльфы возмутились такой несправедливостью, ведь, вместо того, чтобы разобраться основательно, суд, где большинство принадлежало в тот год альвам, просто вынес наиболее удобное для себя решение. Уже на следующий день вместе с юношей город покинули многие его жители. А те, кто остался, продавали то имущество, которое не могли забрать с собой. Так разошлись пути двух народов. После начались войны, поскольку эльфы забрали часть некогда общих святынь. Альвы пытались вернуть их, большей частью безуспешно. Эльфы требовали возврата тех предметов поклонения, что не смогли забрать с собой при уходе.

Молодой альв перевел взгляд с облака за перекрестьем рам, удерживающих достаточно большое стекло, на стену, украшенную горным пейзажем. Знали бы их предки, как оно окажется на самом деле, может, иначе поступили бы. Судьи потребовали тщательно расследовать смерть девушки, эльфы не так активно выступали за невиновность сородича. Что теперь гадать на палых листьях. Может, там все куда сложнее было, только не рискнули правду озвучить. А, может, не было ничего, а история эта — вроде красивого мифа, на деле же рассорились две соседки, и пошло по городу. Сначала за одну муж вступился, потом за другую, родня вмешалась, сородичи… Это куда больше на правду похоже. Сцепились из-за того, что чей-то козел в чужой огород забрался и капусту поел, или курицы повадились салат щипать, да одну и словили на суп. А потом пошло-поехало. Кто теперь правду расскажет? Разве что боги. Да только тем давно все равно стало, что творят их своенравные чада. И вот уже теснят люди и сереброволосых смуглых альвов, чья серьезность входит в поговорки, и пестроволосых светлокожих эльфов, веселых и легкомысленных в обычной жизни, но строгих, суровых и безжалостных на войне. И льется одинаково красная кровь обоих народов.

Герриат вздохнул. Если он откажется, это будет предательством по отношению к собственному народу. Если же согласится, еще неизвестно, кому будет хуже. А если совсем откровенно, ему ни девочке этой жизнь портить не хочется, ни самому связывать свою судьбу неизвестно с кем. Да и вообще он пока жениться не хочет. Ему и так хорошо. Все-таки для альва из знатной семьи двадцать восемь лет — слишком мало, чтобы о свадьбе задумываться. В этом возрасте юноши еще меняют девушек, преимущественно из простых семей, оставляя на прощание о себе или кошель золота или хороший подарок, чтобы родители и будущий муж потом не так строги и суровы были. Сам он думал попутешествовать, пока есть такая возможность. По слухам, у людей академия открылась, и ему было интересно пообщаться с ее преподавателями. Лучше альвских все равно нет, но любопытно, что простые смертные могут противопоставить долгоживущим сереброволосым ученым.

Понятно, что можно будет поехать и позже, уже с женой, соответственно обставив визит. Отец будет даже рад возможности лишний раз продемонстрировать, что альвы смогли найти согласие со всеми расами, населяющими континент. Три разных народа встретятся. А если еще и сестра с мужем приедут, вообще всему миру станет ясно, что период войн закончился. Но это будет уже не то. О каком общении с учеными может пойти речь? Да они будут стоять перед ним рядком и согласно кивать, даже если он станет говорить, что небо красное, трава фиолетовая, а солнце — зеленое, ветер дует потому, что много живых существ выдохнуло в одну сторону, а на море волны из-за того, что там рыба плавает.

Нет, надо думать, как быть. Отец позвал его не просто поговорить и обсудить планы на будущее. Он уже все решил, и поставил сына перед фактом. И последствия этих фактов могут оказаться для него неприятными, особенно зная, как хорошо правитель использует знаменитое альвское предчувствие. Наверное, уже увидел, что сын поломается, побесится, но согласится. Что ни говори, а первые мысли такими и были: согласиться, но прежде всем нервы попортить. Ну и себе больше свободы, чем у братьев, выторговать. Так что выбор очевиден: или свадьба, или как можно быстрее самому покидать замок, пока есть возможность. Тогда еще получится собрать минимум необходимых вещей, самыми важными из которых являются деньги и драгоценности. Остальное можно будет купить. Наверное, это будет лучшим вариантом.

Альвы благополучно живут в городах, равно как и эльфы — жизнь научила. Если отцу так хочется устроить династический брак, у него есть еще две младших дочери, одна из которых спит и видит, как бы стать женой одного из пестроволосых принцев. Вот пусть через пару-тройку лет мечту отца воплощают. А он, Герриат, мужчина, и еще молод для такого серьезного шага. Ему надо повзрослеть, нагуляться. Опять же сестры недовольны, что их ни во что не ставят, детьми считают. Вот пусть осуществляют великую миссию.

Жалко, конечно, покидать замок. И даже не потому, что здесь есть слуги — в этом плане наследников воспитывали серьезно, они могли обходиться и без посторонней помощи. Жаль оставлять родных: маму, сестер, пусть они и вредные, старую няню, слуг, которые были почти членами семьи. Но выбора ему не оставили. Придя к такому решению, молодой альв поднялся с дивана и осмотрел мастерскую. В углу он заметил маленькую рамку. Возможно, она и раньше попадалась на глаза, но внимания не привлекала. Сейчас же юноша подошел и поднял ее, после чего улыбнулся. Вот еще одна вещь, которую он заберет с собой. На маленьком рисунке сестра смогла изобразить всю семью. Герриат тогда был подростком, да младшие совсем крошки, но все остальные почти не изменились. Спрятав рисунок под одеждой, он выбрался с мансарды и прокрался в свою комнату.

Сборы не заняли много времени. Опытным путешественником молодой альв стать не успел, но был наслышан обо всех возможных неожиданностях и неприятностях, кои подстерегают на дорогах. Так что новую одежду он брать не стал. Ни к чему лишнее внимание привлекать. Благо в глубине шкафа водились чиненые вещи, в коих на учения, отцом изредка устраиваемые, ходил. Такой же потрепанный плащ при необходимости защитит от непогоды и лишнего внимания не привлечет. Куда труднее пришлось с сапогами. И не потому, что выглядели они хорошо. Нет, Герриат специально нашел старые, со сбитыми каблуками и ободранными носами. Но в них он устроил часть своего тайника, спрятав золотые монеты в каблуках и под стельками. Идти будет не очень удобно по началу, ну да ничего, потерпит. До людских земель пешком в нынешние времена не больше недели пути. До их столицы — полторы. Может, повезет, обоз какой встретит, подвезут. Драгоценные камни альв зашил в старый пояс. В кошеле же позванивало немного меди и серебра, достаточно для небогатого путника, за которого он планировал себя выдавать. Вот и все. Останется стащить на кухне немного еды, и он готов отправиться в путь. В мешке чистая одежда, пара белья, одеяло, пустая фляга да расческа. Ну и картина сестры. Больше с собой он ничего не возьмет.

Вечером он, как обычно, поужинал вместе с родителями, потом немного пообщался с ними. Отец не заговаривал о свадьбе, давая сыну свыкнуться с этой мыслью. Но его тяжелый взгляд постоянно преследовал принца. Когда стало возможно, он покинул гостиную, сославшись на то, что хочет отдохнуть и подумать. Слуги видели, как юноша вернулся в свои комнаты и запер дверь, строго наказав никому не входить до утра.

Герриат на самом деле лег спать, заранее приказав себе проснуться через четыре часа. Перед дорогой нужно было немного отдохнуть. Идти принцу придется всю ночь и весь следующий день, чтобы оказаться как можно дальше от отца, когда его хватятся. Благо альв прекрасно знал дорогу, по которой ему предстоит идти. Хорошо бы встретить кого-нибудь из крестьян, чтобы подвезли хоть сколько-то. Но большей частью придется передвигаться не наезженными трактами, а проселочными дорогами или тропками в лесу, дабы не наткнулся конный разъезд. В том, что его будут искать, юноша не сомневался.

Проснулся он, как и рассчитывал, когда месяц только поднимался над лесом. Быстро одевшись, Герриат соорудил из одеял и подушек фигуру, чтобы казалось, что кто-то крепко спит в постели. Пусть думают, что он всю ночь размышлял над приказом отца. Покидать комнату пришлось через окно. Ключ альв оставил в замочной скважине, чтобы раньше времени никто из слуг не смог войти. Чем больше получиться усложнить им жизнь сейчас, тем позднее вышлют погоню.

Осторожно спустившись по кованой решетке, служившей опорой для плюща, принц пробрался к служебным помещениям. На кухне было тихо. Только горела оставленная кем-то свеча, да тлели угли в очаге. Юноша забрался внутрь и осмотрелся. Осторожно заглянул в шкафчики, после отодвинул засов на двери в кладовку. В нос сразу ударил запах копчений. Герриат выбрал несколько небольших хлебцев, небольшой кусок сыра и снял с дальнего ряда круг колбасы. Потом нашел мешочки с крупами и выбрал один, что поменьше. Вроде, ничего этого хватиться не должны были. Проблему остального продовольствия он решит по дороге. Крапива уже растет, щавель появился. С голоду не умрет. А как подальше от столицы уйдет, можно будет заглянуть в деревню, пополнить припасы у крестьян, если у них что-то осталось кроме ягод и грибов. Наполнив флягу, принц тихо покинул кухню, прежде убедившись, что все осталось на своих местах.

Выбраться с территории дворца труда не составило. Юноша прекрасно знал, в каком месте можно перелезть через стену. Оставалось лишь подождать, пока пройдет караул. Куда сложнее было покинуть саму столицу. Он знал пару мест, где в стене были тайные выходы, на тот случай, если не будет возможности воспользоваться подземным ходом из дворца, но не был уверен, что надет их ночью. Но ему повезло, и он смог добраться до нее там, где росло высокое дерево, а ветки его достигали зубцов. Забравшись наверх, Герриат поблагодарил того нерадивого альва, который должен был следить за растительностью. Оставалась сущая ерунда — спрыгнуть вниз и не покалечится. Юноша осторожно сбросил мешок, благо ничего хрупкого в нем не было, а картину он предварительно обернул в одеяло. Потом прыгнул сам. Сгруппировался, перекатился через бедро, гася скорость, и поднялся. Немного ушибся, но в целом все прошло удачно. Могло быть и хуже. Хорошо, что внизу нет рва, только трава и мох. Ну и крепости костей альвов стоило выразить отдельную благодарность. Иначе спрятанные в сапогах монеты сыграли бы злую шутку.

Найдя свой мешок, Герриат поспешил к лесу. Под его прикрытием можно выйти на дорогу и по ней постараться уйти как можно дальше от города. До рассвета можно спокойно двигаться по наезженному тракту, а потом придется уйти в сторону. Не позднее десяти часов по его следам вышлют погоню. Ну, в одиннадцать, если очень повезет, и матушка не позволит будить сына к завтраку. Юноша улыбнулся. Ничего, он еще всем докажет. Что именно он собирался доказывать, пока было не ясно. Что-то. В первую очередь, что может быть самостоятельным и жить без отцовой указки куда пойти, где находиться, на ком жениться.

Удача улыбнулась юноше на исходе ночи. Позади он услышал цокот копыт и скрип, издавать которые могла только телега. Отойдя к краю дороги, он медленно пошел по обочине, попутно гадая, не стоит ли укрыться за ближайшими елками. Вскоре телега поравнялась с ним, и возница заставил лошадку идти медленнее.

— Не боишься ночами странствовать, юноша? — осведомился возница, оказавшийся человеческим стариком.

— Столица недалече, чего бояться, — пожал плечами Герриат. — А так по холодку пройду сколько получится. Потом солнышко припекать начнет, пыль поднимется, уже не так приятно путешествовать.

— А куда путь держишь? Может смогу тебя сколько-то подвезти?

— Путь держу в земли людей. Хочу в академию попасть, поучиться.

— Альв и в академию? — серебристые волосы и немного заостренные уши не укрылись в свете неполной луны от случайного попутчика. — Ну, забирайся, довезу тебя до поворота на Ушкуйное.

Другого приглашения альву и не требовалось. Он быстро устроился на телеге рядом с возницей. Тот чуть причмокнул губами, и лошадка бодро порысила по тракту.

— А насчет академий вы зря, — заметил Герриат, вытягиваясь на душистом сене. — Нас и тут учат хорошо. Но то наши науки, а то ваши. Интересно сравнить, что да как.

— Тоже дело, — не стал спорить мужчина. — Мы, люди темные, но науку уважаем. А как без науки? Коли корова али лошадь заболела, сам лечить не станешь, к знающему человеку или альву, — он покосился на попутчика, — пойдешь. Коли сам прихворнул, тоже побеспокоишься. Хотя хворь хвори рознь. А коли серьезная напасть случиться, не грех и в столицу гонца послать, чтобы прислали кого из мудрых. Иначе вся деревня слечь может, а то и не одна, а соседние заодно.

Юноша сначала поддерживал разговор, потом начал осторожно зевать. Вскоре старик заметил это и замолчал. Герриат зарылся в сено и закрыл глаза. Месяц то повисал над дорогой, то скрывался за деревьями. Лошадка неспешно трусила по дороге, постепенно сокращая расстояние до дома и конюшни, где ее будет ждать родниковая вода и овес. Возница сам подремывал на своем краю телеги, лишь изредка вскидывая голову да поглядывая, чтобы животина не свернула, куда не надо, или не увлеклась травой на обочине. Хотя, последнее лошадку явно не привлекало. Слишком неаппетитными были покрытые пылью кустики зелени.

Сначала Герриат думал о том, как легко прошел его побег. Потом задумался, что это только начало. Пусть пока ему повезло, и до рассвета он сможет преодолеть большую часть пути, чем надеялся накануне. Потом вспомнилась юная эльфа, игравшая с кошкой. Наверное, это был ее фамилиар. Говорят, они есть у каждого пестроволосого. Откуда брались эти животные, что с ними становилось после смерти спутника, как сами эльфы переживали потерю верного друга, принц не знал. Одни говорили, что животное неотступно следует за своим хозяином, а в случае смерти одного, умирает и второй. Другие считали, что они проживают свою жизнь, то рядом с эльфом, то занимаясь своими звериными делами, а когда приходит срок, умирают, а на смену им приходит другое существо. Третьи предполагали, что эти животные столь же бессмертны, как и сами хозяева. Альвы почти не общались с эльфами, и уж точно не выясняли таких вопросов. Так что принц сможет расширить свой кругозор и в этом вопросе, когда попадет в столицу человеческого королевства.

Юноша зевнул. А девушка все-таки мила. Вот только молода слишком. Да еще и кошка, которая не просто животное, а почти разумное существо. И как тут жить вместе, детей делать под посторонним взглядом. Альв вздрогнул, потом повозился, устраиваясь удобнее, и вскоре заснул. На счастье никаких кошек и эльфов ему не снилось.

До границы альву удалось добраться много быстрее, чем он думал. В человеческих землях близилась весенняя ярмарка, и многие обитатели королевства спешили на нее, чтобы продать то, что произвели или добыли за долгую зиму. Поэтому большую часть пути Герриата подвозили попутные телеги. Несколько раз встречались разъезды, но торговцев почти не досматривали, словно сомневались, что принц станет путешествовать с попутчиками столь низкого происхождения.

Саму границу преодолеть не составило труда. Юноша благополучно проспал этот момент, а торговец, особо не задумываясь, сообщил, что это его ученик и помощник. Поскольку желающих попасть на ярмарку было много, будить никого не стали. Пропавший принц мог куда угодно направиться, а очередь — вот она, до поворота телеги стоят. Кто-то едет продать товар, кто-то купить, а кто-то просто поглазеть. И товар опиши, пошлину получи, людей учти. По присланному описанию половину альвов из очереди можно домой заворачивать. Коли правителю делать нечего, пусть сам на кордоне сына высматривает.

Дальше до столицы юноша должен был добираться уже сам. Но и тут обошлось без нежелательных приключений и сложностей. По мере продвижения на юг, становилось все теплее, ночевки в лесу не пугали альва. Но большей частью ночи он проводил в придорожных трактирах, пусть не столько комфортных, как могли надеяться путники, но способных предоставить кровать без насекомых и сытную еду. Попутных телег было куда меньше, большинство вело не в город, а с ярмарки в ближайшие деревни и села, но Герриат неуклонно приближался к своей цели. И вот настал тот день, когда он увидел столицу королевства людей.

Городские стены возникли словно ниоткуда. Повозка, на которой альву повезло ехать, обогнула холм, и, неожиданно, солнце осветило высокие городские стены. Юноша сразу отметил, что спрыгнуть с них было бы форменным самоубийством. В лучшем случае можно переломать себе все кости, в худшем — общаться с богом смерти. И не факт, что он жалует идиотов.

По мере приближения к городу Герриат все больше свыкался с мыслью, что союз между людьми и альвами необходим, в первую очередь, его сородичам. Пусть они владеют философией, чувствуют природу и могут на краткое время подчинить себе растения и животных. Но что толку от всех их способностей вкупе с воинским талантом, когда надо сначала преодолеть стены. Можно подчинить птиц, заставить их напасть на людей, но что ждет бедных пернатых? И какой альв готов будет обречь на смерть тысячи невинных душ? Вместо птиц можно использовать насекомых, но и в этом случае сколько их понадобится, чтобы одержать победу. Да, отец оказался разумным политиком. Если есть возможность установить надежный мир между двумя народами, лучше так и поступить. Другое дело, что надо действовать тоньше, хотя бы со своими детьми. А не переть напролом, словно медведь, учуявший добычу ломиться сквозь кусты. В политике, разумеется, соблюдаются все необходимые условности. Действуй отец иначе, тоньше, без приказов, все иначе бы сложилось. Сначала о девушке расскажи, потом, когда интерес появится, покажи, да не один раз, а несколько, можно даже не в самом скромном виде. Сам бы сын помчался предложение делать. А так… Альв только мысленно рукой махнул.

Пока юноша размышлял по поводу действий отца, его достижениях в политике и просчетах в отношении родных людей, повозка приблизилась к стенам и остановилась в конце очереди. Через какое-то время за ними пристроилась крестьянская телега, потом еще одна, и еще, а продвижения вперед все не было.

Герриат прислушался. Слух у альва более острый, а спорщики объяснялись довольно громко, чтобы можно было понять, в чем дело. Выходило, что согласно показаниям торговца, он вез в город одно число тюков с товаром. А при досмотре их оказалось на два или три больше, и за них требовалось внести дополнительную плату. Что это за тюки, торговец не понимал. Выбросить их тоже не мог, потому что предполагал, что в них находится имущество попутчика, с которым они расстались давеча. Тот мог банально забыть, не перегрузить к себе весь товар и свернуть на ярмарку. Вернуться и догнать его, не было возможности, корм для животных заканчивался. Не было и средств, чтобы оплатить требуемую сумму. В пути хозяин несколько поиздержался, и оставшихся денег едва хватало, чтобы заплатить за место на рынке да купить хоть какой-то еды.

Стражники же наотрез отказывались верить в долг, пусть и знали этого торговца многие годы. Понять их тоже можно было, у людей отчетность строгая. Должны сдать ровно ту сумму, что указана в описях. Если же чего-то недосчитаются — будут вычитать из их жалованья. И ладно бы речь шла о паре медяков, тут куда больше выходило. И им тоже не хотелось зависеть от торговца. Неизвестно, успеет он этим вечером продать хоть что-то или нет. Все остальные предпочитали наблюдать, чем все закончится. Никто не спешил помочь незадачливому торговцу.

Герриат спрыгнул с телеги и направился к спорившим. Накануне он смог разменять на постоялом дворе золотой и надеялся, что имевшейся у него суммы хватит, чтобы помочь бедолаге. В противном случае спор грозил затянуться надолго.

— Я случайно услышал причину спора, — произнес он как можно спокойнее, — дело в том, что мне хочется как можно скорее попасть в город. Потому я готов прийти на помощь почтенному господину и оплатить недостающую сумму, ежели таковая наберется в моем кошеле. Много ли не достает до оплаты въездной пошлины?

— Да почитай сорок серебрушек, — заметил один из стражей.

Альв мысленно улыбнулся. Столько у него набиралось. Он вытащил кошель из-за пазухи, достал необходимую сумму и передал стражам.

— Надеюсь, этого будет достаточно?

— Несомненно, — страж ссыпал деньги в ящик, подписал какую-то бумажку и передал ее торговцу. — Проезжай.

— Благодарю, господин хороший, — купец поспешил запаковать спорные тюки, забросил их под тент и направил повозку в ворота, пока очередь не решила разобраться с застопорившим движение по-своему.

Когда до альва дошла очередь, он благополучно расплатился, указал целью визита образование, после чего спокойно прошел в город. Купчишка, который подвозил его, остался оформлять товары. Герриат искренне понадеялся, что у мужичка все пройдет как надо. Вроде иных попутчиков у него не было, а свою сумку он забрать не забыл.

Едва принц миновал ворота, как заметил купца, которому помог не так давно. Как только тот увидел прошедшего в ворота спасителя, так тут же подошел к нему.

— Я так понимаю, господин впервые в городе, — торопливо произнес он. — Если я могу хоть чем-то помочь вам. Исключительно в качестве благодарности.

— Если вы подскажете, в какой стороне академия, я буду бесконечно вам благодарен, — заметил Герриат, которому не нравилось такое пристальное внимание к своей особе. И не потому, что принц подозревал его в чем-то. Просто не хотелось слухов. Отец, скорее всего, поднял с ног на голову все королевство. И не хотелось бы, чтобы кто-то потом случайно где-нибудь обмолвился, что видел похожего альва в человеческой столице. И так стража слишком пристально рассматривала его. Словно альвы в этих землях диковинка.

— Так давайте, я подвезу вас. Мне почти в ту же сторону. Главная городская ярмарка каждый год устраивается на месте военного плаца, можете кого угодно спросить. А академия возле него расположена. Этакое напоминание студиозусам, что их ждет, если учиться не будут, — купец немного нервно рассмеялся.

Спорить Герриат не стал. Если почувствует, что везут его куда-то не туда, всегда успеет спрыгнуть с повозки и поднять шум. К счастью, смутные подозрения так и остались подозрениями. Повозка остановилась на одном из перекрестков.

— Вот, господин хороший, — принялся объяснять купец, — мне сейчас прямо, а потом направо, и там плац. А вам сейчас немного направо пройти, там площадь небольшая будет и здание с колоннами. Это и есть академия. Ну и рядом гостиница будет. Это для родственников студентов, ежели они детей решат навестить. Ну и для поступающих. Хотя, рановато вы, прием только летом начнется.

Альв коротко поблагодарил за информацию, после чего зашагал по улочке в указанном направлении. Значит, его приняли за будущего студента. Во всяком случае, за желающего им стать. Что ж, тоже неплохой вариант. Кто знает, как оно будет. Сам принц еще не решил, чем займется в городе. Для начала надо осмотреться и понять, к чему душа лежит. Денег у него достаточно. Какое-то время можно позволить себе изучать город и людей. А там попробует купить небольшой домик в приличном районе и найти какую-нибудь работу. Пусть он принц, наследовать престол он мог бы только после двух старших братьев, между прочим, женатых, кое-чему он все-таки успел научиться. Работать писцом или счетоводом в лавке вполне сможет, а дальше будет видно. Может, и получше что найдет.

Так, мечтая о лучшей доле в человеческом городе, юноша поднялся по ступеням гостиничного крыльца и толкнул дверь.

В столице уже царила весна, но в северной части эльфийских земель зима не торопилась уступать свои позиции. Глубокий снег не думал подтаивать даже возле деревьев. Фамилиар князя Хольдельвея, племянника правителя, бурый медведь, только раз высунул нос из берлоги, когда мимо проносили на кухню только что убитого и освежеванного барана. Фыркнув, животное неуверенно лизнуло снег, после чего вернулось обратно досыпать.

— Дунго чует, что до тепла еще далеко, — замечали жители усадьбы.

Медведя все знали и любили. Сколько ему было лет, не мог сказать никто. Помнили только, что еще медвежонком он ниоткуда появился во дворе княжеской резиденции, подошел к игравшему под присмотром нянек малышу, повалил на покрывало и облизал, после чего мальчик принялся угощать его булкой. Встревоженные женщины подняли шум. Всем известно, что одни медвежата не ходят, рядом обязательно оказывается их большая и внешне неуклюжая мама.

Охрана быстро утащила орущего мальчика, которого оторвали от нового друга, в дом, все попрятались в помещениях, а ворота распахнули настежь. Но медведица не появлялась. Зато суматоху заметил оракул и поспешил на княжеский двор. Тогда-то и выяснилось, что медвежонок не случайно на подворье забрел, а оказался фамилиаром. Рос он медленно, не так, как остальные медведи. Первые несколько зим, пока Хольдельвей был мал, проводил во дворце. И только когда княжичу минуло пятнадцать лет, перебрался на двор. Неподалеку от дворца врыли ему берлогу, где Дунго и зимовал. Сначала один, а после в кампании с фамилиаром княгини, шустрой белкой Зольташ. Рыжая проказница быстро поняла, где зимой комфортнее всего, и почти все время проводила, устроившись на спине или боку своего приятеля, лишь изредка подбираясь ко входу, где для нее оставляли немного орехов, сухари и другие любимые лакомства.

Такой лад между двумя фамилиарами означал лишь одно — и у супругов все в жизни ладно. Животных не обмануть, коли хозяева между собой договориться не могут, и они будут в отношениях натянутых. Не как в природе, не съедят друг друга, но без ссор не смогут. Хорошо, если можно будет развести по разным углам.

Белая кошечка запрыгнула на перила крыльца и быстро взбежала по ним наверх. Шедшая позади девушка рассмеялась над поведением любимицы. Кошка только махнула хвостом, спрыгнула четко в открытую дверь и поспешила в покои хозяйки. Хотя к зиме и снегу она относилась вполне спокойно, любила разные забавы, но после них всегда хотелось вытянуться перед жарко растопленным камином и дремать, ожидая, пока ей не принесут рыбки или сметаны с кухни. Хотя, кошечка потянула носом воздух, да, все верно, сегодня будет говядина. Скорее всего, сырая, только подогретая, чтобы фамилиар княжны мог спокойно кушать после прогулки в лесу. Может пара кусочков под соусом перепадет. Если не перепадет, так потом хозяйка со своей тарелки на салфеточке положит. Еще никто не мог остановить зверя, когда он чего-то хочет. А уж попасть в трапезную залу для такой милой кошки никогда не было проблем. Все-таки она — не медведь, а тот тоже иногда на обедах в углу валялся. Как только лестницы его выдерживали.

Эйленсиль, прежде чем подняться в терем, пробежалась на задний двор к берлоге и приподняла прикрывавший ее полог, сшитый из старых половиков.

— Дунго-лежебока, — позвала она зверя, с трудом сдерживая мех, — вылезай. Все спишь да спишь. Этак мы лета не увидим, ты его себе под бок подмял и не выпускаешь.

Медведь ответил на призыв глухим бурчанием, отдаленно напоминавшим ворчание стариков, когда молодежь вела себя не так, как им хотелось бы. Зато тут же высунулась хитрая мордочка Зольташ. Эльфийка достала из кармашка орех, специально припасенный на этот случай и протянула белке. Та устроилась на вкопанной в край берлоги доске и принялась за угощение. Быстро расправившись с лакомством, посмотрела на девушку хитрыми бусинками-глазками. Эйленсиль покачала головой, после чего высыпала в обустроенную рядом кормушку оставшиеся запасы.

— Буди своего приятеля, — посоветовала она довольной белке, после чего поспешила в терем приводить себя в порядок к обеду. Это для отца не имеет значения, в каком наряде дочь явится к столу. Мать, жившая до свадьбы в столице, имела на сей счет свое мнение. И детям приходилось с ним считаться. Больше всего доставалось старшему брату, который должен был после отца стать князем северных земель, вторым после короля человеком в этой области.

Не успела девушка добраться до крыльца, как ей навстречу выбежала такса. Чуть прихрамывая, она добежала до поворота тропинки, повела носом воздух, потом поспешила дальше. Нянька искала свою подопечную. Эйленсиль двинулась навстречу животному, дала себя обнюхать, после чего подхватила старушку и направилась в свою комнату. Просто так ее нянюшка разыскивать не станет, значит, что-то случилось или срочное или важное. А то и все разом.

— А вот и ты, девочка моя, — вышла из-за угла дома женщина, возраст которой определить не смог бы даже самый наблюдательный эльф, альв или человек. Волосы ее лишь чуть тронула седина, голос звучал еще звонко, а глаза сохраняли ясность. Только легкие морщинки затаились возле глаз и губ. — Скорее в дом. Анвелсиль, матушка твоя, уже вся извелась. Собиралась слуг послать на твои поиски.

— Мы просто гуляли, — попыталась оправдаться девушка. Раз матушка собиралась посылать слуг на поиски дочери, значит, действительно произошло что-то сочное. И очень важное. Главное, понять, для кого это срочно, для кого важно, и чего ей самой следует ожидать. Почему-то предчувствие было нехорошим.

Вслед за нянюшкой, забравшей своего фамилиара, Эйленсиль вошла в дом и последовала в свои комнаты. Там ее уже ждали служанки с платьями. Не успела эльфийка переступить порожек, как две свободные девушки быстро сняли с нее верхнюю одежду.

— Быстро в ванну, — распорядилась нянюшка. — Потом одевайся и ступай вниз. Все в изумрудной гостиной.

— Да что случилось то, — поинтересовалась сопротивлявшаяся напору слуг эльфийка. — С чего такой переполох?

— Так послы прибыли от альвов, — просияла нянюшка. — Сватают тебя за их принца.

— Нет, — Эйленсиль замерла. — Ни за что. Я не согласна.

Девушка топнула ногой, оттолкнула служанок и быстро скрылась в спальне. Пока все опомнились, щелкнул замок, а после к двери и вовсе было придвинуто что-то достаточно тяжелое. Служанки остались стоять посреди помещения, одни держа в руках платья, которые не пригодились, другие с одеждой, которую их госпожа успела снять.

— Эйленсиль, не глупи, — позвала ее нянюшка. — Открой дверь. Если отец узнает…

— Мне все равно, но за альва я замуж не выйду, — раздалось из комнаты. — Лучше бродяжничать буду, умирать под забором.

Нянька покачала головой. Последнее дело такими словами разбрасываться. Услышат боги да решат вмешаться. Не приведи великие, сотворила она обережный знак, и все эльфийки повторили его за ней.

— Ладно, что столпились, — распорядилась женщина. — Приводите комнату в порядок. Нечего лишний раз князя с княгиней гневить. В комнату никого не пускать, еду не проносить. Девочка наша упрямая, но Атайю голодом морить не станет. Так что одумается. Не сегодня, так к завтрашнему утру.

После этого нянька величаво удалилась, а вслед за ней, гордо задрав хвост, последовала и ее такса.

Эйленсиль опустилась на край кровати. Значит так? Замуж за какого-то альва? Пусть он трижды принц, четырежды того требуют политические интересы, но причем тут она? Даже по человеческим меркам она еще молода. Да, недавно было отмечено ее совершеннолетие. Но что есть эти мерки по сравнению с тем, сколько живут эльфы или альвы? Они еще не успеют выйти из юности, а человек уже прожил свою жизнь.

— Не хочу, — девушка топнула ножкой. — Не хочу замуж. Еще лет пять точно. И совсем точно не за альва. Терпеть не могу этих зазнаек. Ходят вечно серьезные, даже не улыбнутся.

Кошка, сидевшая на ковре перед ней, дернула хвостом. Мало ли чего не хочет ее хозяйка. Сама она хотела быть сейчас в столовой, где много вкусного. А то в миске была такая малость. И от той отогнали. Но, судя по всему, придется прощаться с мечтами о полноценном вкусном обеде. Кошка жалобно мяукнула.

— Вот, ты меня понимаешь, — по-своему истолковала этот звук эльфийка. — Уверена, матушка уже мысленно подбирает наряды и составляет программу торжественных мероприятий. А папеньке, скорее всего, все равно, что будет. Главное — выгодный союз, заключение договоров и прочая политика. И никто не спросит, а чего же хочу именно я.

Девушка обняла себя руками за плечи. Да, никто не говорил, что быть дочерью князя, внучатой племянницей правителя и прочее, прочее, прочее легко. Приходится учиться не только танцам, пению и рисованию. Ей нанимали учителей истории, философии, основ магии, даже экономики и математики, потому что негоже девице из высокопоставленной семьи не уметь рассчитать примерный процент с продажи урожая, который будет посажен весной, учитывая возможные потери.

— Вот сбегу, будут знать, — она показала кулак двери.

Разумеется, ответа не последовало. Лишь котейка посмотрела, вдруг да подсматривает кто через щель, и можно будет выскользнуть из комнаты, пробраться если не в столовую, то в кухню, где блюдечко сливок поставят на теплую печь, дабы ей было не только вкусно, но и уютно.

Тем временем девушка обошла комнату. Дверь даже трогать не стала, понятно, что нянька не оставит ее открытой после такого демарша. Зато много внимания уделила окну. Точнее промежутку между двумя стеклами. Открыв внутреннюю раму, она подцепила незаметный сучок. Что-то щелкнуло, и доска уехала внутрь.

— Вот, Атайя, — Эйленсиль достала промасленный пакет и флягу, — на какое-то время нам хватит. Думаю, пару дней мы выдержим, а потом родители переменят свое решение. Или у альвов планы изменятся. Я как чувствовала, что надо припрятать в комнате немного еды для нас с тобой. А няня даже не заметила, как я все это вчера утром принесла. Ну и другие тайники она тоже не нашла. Если что, тебя я в окно выпущу, а сама на орехах продержусь какое-то время.

Эльфийка привела окно в порядок, потом принялась разворачивать сверток. Обертка полетела в камин. Девушка положила рядом с решеткой несколько ломтиков мяса и плеснула в стоявшую там миску любимицы воды. Угощение для фамилиара готово.

Себе она взяла пару лепешек и немного сыра. Остальное может спокойно долежать до утра. Знать бы еще, что обо всем этом брат думает. Раньше княжич не горел желанием с альвами породниться. Договор мирный лет на десять хотя бы заключить — да. А вот сестру родную одному из этих скучных философов отдать… Кабы узнать все раньше, можно было бы сейчас как-то планы строить. А так на окне решетка, дверь заперта, только кошка и может уйти. Хорошо бы, эти послы через несколько дней уехали. Не могут же они месяц тут сидеть. Или могут?

Хлеб с сыром закончились быстро, но запасы надо беречь. Так что девушка принялась искать тайники с орехами. Раньше прятала, чтобы было чего погрызть, когда книжку читает. Но до книжек дело не дошло, а запасы пригодились.

Закончив с едой, Эйленсиль устроилась на кровати и принялась думать, как ей быть. Понятно, родители такого поведения не одобрят. Но можно уговорить их если не отменить брак, то отсрочить его. Ну, хотя бы на несколько лет, пока она второе совершеннолетие не отпразднует. А еще дядюшке весточку бы отправить. У правителя одни сыновья и во внучатой племяннице он души не чает. Помог бы в такой ситуации.

Незаметно для себя девушка заснула.

Разбудил Эйленсиль странный звук. Кто-то тихо скребся в дверь. Эльфийка поднялась, оправила платье, после чего на цыпочках подкралась к двери и прислушалась.

— Кто там? — прошептала она, когда поняла, что ей не почудилось. Отпирать дверь со своей стороны девушка, разумеется, не стала.

— Открой, это я, — услышала она шепот брата.

— Родители послали, — осведомилась сестра, не торопясь отпирать. — Я не выйду, пока эти сваты не уедут восвояси.

— Еду тебе принес, — судя по интонации, юноша был не в восторге от подозрений. — Но если у тебя там запасы на пару лет, могу унести все обратно.

— Не надо, — Эйленсиль поспешила подхватить на руки Атайю, после чего отодвинула засов. — Заходи.

Ее брат, наследный княжич, осторожно вошел в комнату, словно опасаясь обнаружить там еще кого-то, кроме сестры. В руках его был большой мешок, затянутый сверху просто веревкой.

— Вот. Тут ветчина, фрукты, орехи, сыр, хлеб. Ну, ты сама разберешься. Я быстро похватал в кладовке, пока никто не видел. Ну и вода еще.

— Спасибо, Нель, — девушка обняла его и поцеловала в щеку.

— Ладно, я побежал, а то мало ли что, — будущий князь расплылся в довольной, по-мальчишески проказливой улыбке, строго погрозил сестре пальцем, после чего осторожно выскользнул из комнаты, закрыл дверь снаружи, как и было.

Эльфийка со своей стороны вернула засов на место.

— Вот так вот, Атайя, брат на нашей стороне. Значит, он может сделать так, чтобы послы удалились как можно скорее. Ему тоже не нравится идея этой свадьбы.

Отпустив кошку на пол, девушка разобрала принесенные припасы, разложив их так, чтобы и в прохладном месте были, и с улицы никто случайно не заметил, после чего отправилась досыпать.

Утром с той стороны двери слышалась возня — служанки убирали гостиную княжны. Потом все стихло. Эйленсиль позавтракала, умылась, поскольку ванная комната была смежной со спальней, а не с гостиной, и устроилась на кровати с книжкой. Можно было бы и рукоделием заняться, но не хотелось. Потом приходила мать. Уговаривала выйти, угрожала наказанием: запереть в комнате, лишить сладкого и все в таком духе. Девушка с трудом сдерживала смех. Она и так заперта, без сладкого, без служанок, подруг. Так что матушкины угрозы выглядели абсурдно. Потом заглянул отец, пообещал, что лично выпорет дочь, если она не послушается. Эта угроза была серьезнее, но не так страшна, как свадьба с альвом. После ее снова оставили в покое. Только вечером пришла нянька, попыталась уговорить детку образумиться, не позорить семью перед послами. Но и на ее уговоры эльфийка не ответила.

На следующий день все повторилось. Угрозы, уговоры, увещевания. И на третий. С той лишь разницей, что ночью вновь появился брат с запасом еды, свечами и сообщил, что посольство раздумывает, не вернуться ли им назад. Раз юная княжна уже столь упряма, что будет позже. Как бы ни решила мужа своего правителем сделать. Девушка на такие предположения только фыркнула. Нет, как раз ее цель в том и заключается, чтобы посольство уехало ни с чем.

И действительно, прошло еще два дня, и послы отправились обратно, сообщить своему правителю, что не только не заключили обряд обручения, но даже не видели кандидатку в невесты, поскольку та в комнате заперлась и выйти отказалась. Но войну объявлять по такому поводу не стоит, ибо дева глупа, и родителям не покорна. Но таковой невесты своему принцу они не желают и сами, ибо он еще молод, как с такими девицам обходиться не знает, и вообще найдут ему жену лучше. Ну и дары от князя повезли. Куда ж без них. Особенно, когда такая ситуация сложилась.

На всякий случай Эйленсиль не выходила до следующего утра. А ну как послов вернут? Тогда уже не избежать ни обряда, ни, надо полагать, отправки в дом будущих родственников, дабы демарши не устраивала. Уж там-то ей таскать еду будет некому. Денек посидит голодная, другой, да и откроет двери, видя, как любимица страдает. В этом и заключалась беда всех эльфов — они могли терпеть любые лишения, но когда речь заходила об их фамилиарах, то готовы были на все, лишь бы зверь или птица получили свободу. Альвам было проще, у них такого уязвимого места не существовало. А люди и вовсе равнодушно относились к животному миру. Даже домашних питомцев могли оставлять без еды, бить, жестоко с ними обращаться.

Мать ругалась. Девушка была готова, что ей будут выказывать свое недовольство, обвинять в неблагодарности, легкомыслии, черствости. Готова была услышать, что эльфы и альвы снова оказались на грани войны. Но к такому она готова не была. Мать ругалась, как пьяный солдат, не стесняясь в выражениях. Вошедший для разговора с дочерью отец минут пять стоял, ошарашенно глядя на дражайшую супругу, после чего исчез. Только хлопнула дверь, прерывая поток слов. Женщина вздрогнула и замолчала. Потом сурово посмотрела на Эйленсиль.

— Если еще раз ты поведешь себя подобным образом, и я выдам тебя за первого встречного, у кого нет аллергии на кошек. Скажи спасибо, нам удалось объяснить послам, что потенциальная невеста весьма своевольная особа, которую разбаловал ее венценосный дядюшка. В противном случае войны было бы не избежать. А ты, неблагодарная, должна радоваться, что тебя не приказали выпороть вожжами на конюшне. Но больше мы подобного терпеть не будем.

С этими словами эльфийка покинула комнату дочери. Отца девушка в этот день не видела. А потом он не стал заговаривать с ней о том, что было. Видимо, счел, что супруга высказалась за них двоих.

Несколько дней прошли спокойно. Напоминаний о визите посольства не было. Семья князя собиралась в столицу на празднование начала весны. Решали только, как быть с Дунго, все еще не покинувшим берлогу. Одни советовали разбудить медведя. Подумаешь, полютует немного. Сараюшки можно и новые отстроить, все равно вид у них уже не очень. А вот оставлять княжеского фамилиара одного не хотелось. Мало ли за хозяином отправиться решит. Одно дело, когда медведь с официальным кортежем едет, совсем другое — коли по лесу пробирается. Тут любой охотник подстрелит и рад будет. А князь связь с природой потеряет. Да и самого мишку жалко, привыкли к нему все за столько-то лет. Фамилиар — это на всю жизнь. Редко когда новый зверь взамен ушедшего в иной мир появлялся. Чаще у детей. А чтобы у взрослых — такого еще не было. Но все сложилось иначе.

Ночью Эйленсиль разбудили крики и звон железа. Девушка поднялась и осторожно подошла к окну. Одна из сараюшек пылала, освещая двор. Снег то ли казался красным от огня, то ли кое-где действительно были пятна крови. Какие-то люди в черных одеждах, с закрывавшими лица масками, сражались со слугами. Последние явно проигрывали. Девушка осторожно отошла от окна и принялась быстро переодеваться. Атайя уже крутилась под дверью. Находится в помещении, куда могли в любой момент ворваться разбойники или воткнуться горящие стрелы кошке не хотелось.

Эльфийка быстро натянула брючки для верховой езды, свободную куртку, сапожки. Волосы стянула первой попавшейся лентой и спрятала под капюшон. Потом осторожно покинула комнату и спустилась вниз. Никого из обитателей княжеской усадьбы не наблюдалось. Девушка прокралась на кухню, нашла там нож. Потом нырнула в кладовку. Прихватив на всякий случай немного еды, она снова принялась изучать обстановку. Почти по всему двору пылали постройки, бегали какие-то люди. Или не люди. Сказать сложно. Капюшоны и маски скрывали их лица. Только со стороны конюшни было тихо. Словно нападавшие знали, что в берлоге спит медведь, и не хотели разбудить его.

Эйленсиль открыла окно и спрыгнула на утоптанную тропинку. Высоковато, но снег смягчил приземление. Через мгновение рядом оказалась Атайя. Эльфийка уже думала нырнуть в берлогу разбудить лежебоку, но тут заметила, двоих неизвестных с факелами. Обойдя берлогу так, чтобы она прикрывала ее от нападавших, девушка постаралась оказаться как можно дальше от освещенного пространства. Едва она оказалась в спасительной темноте, то бросилась в казавшийся безопасным лес.

— Наверное, это было не самое лучшее решение, Атайя, — девушка опустилась на поваленное, чуть припорошенное поздним снегом бревно. — Мы заблудились.

Кошка подошла и принялась тереться о ноги хозяйки пушистым боком, что-то тихо урча. Все бы ничего, вот только искать дорогу назад она отказывалась. Кто же знал, что почти сразу после их побега начнется снегопад, следы заметет, а им самим придется пережидать непогоду под елью. Благо раскидистая крона дерева прикрывала еще и от ветра. А с рассветом Эйленсиль не могла узнать, куда они попали. Снег перестал валить огромными хлопьями, и теперь в воздухе реяли маленькие снежинки, вот только небо оставалось непроницаемо серым, без малейшего намека на просвет.

— Мррр, — кошка перестала тереться о ноги хозяйки, и просто боднула ее. Эльфийка взяла питомицу на руки, и принялась поглаживать, попутно размышляя, в какую сторону им двигаться дальше. Оставаться на месте девушке в тот момент казалось бессмысленным. Она надеялась, что доберется до усадьбы раньше, чем ее хватятся.

Верно говорят, что у страха глаза велики. Все, что помнила княжна с того момента, как выскочила в окно и бросилась в лес — то, что она бежала, не разбирая дороги, пока хватило дыхания. А позади все чудились звон мечей, треск пламени, крики и дыхание нападавших. Потом она не успела остановиться, упала и покатилась вниз, благо не далеко, а ветки и снег смягчили падение, а, оказавшись внизу, вновь помчалась дальше. И все равно ушибы ныли, напоминая о глупости. Ведь вперед ее гнал собственный страх. В какой-то момент в ушах стало звенеть от напряжения, трещали ветки кустов, через которые она пробегала, кричали потревоженные вторжением чужака птицы, а тяжело дышала она сама.

Все, что удавалось теперь, это вспомнить, в какую сторону она убежала. Вот только бежать пришлось не по прямой, а склона, с которого она скатилась, Эйленсиль и вовсе не могла припомнить. В этой части леса она никогда еще не бывала, предпочитая березовую рощу неподалеку от усадьбы.

— Что будем делать, Атайя? — девушка провела рукой по пушистой шубе, после чего слегка потянула любимицу за хвост. — Тут нам оставаться нельзя, мы или замерзнем, или станем чьей-нибудь добычей. Не все медведи такие, как Дунго. Но я не знаю, куда идти. Может, нам получится выйти хотя бы к сторожке лесника, а, может, и нет.

Кошка посмотрела на хозяйку и вновь громко замурлыкала. А девушка только вздохнула. Эльфы легко ладят с природой, ориентируются по звездам, находят съедобные растения в любое время года. Вот только это умеют не только они, но и альвы, и люди, если их учить всему с рождения. А если тебя воспитывают, словно принцессу, чтобы потом или выдать замуж в другой род или, как чуть не сделали родители, для заключения союза, то ты будешь вышивать платочки, танцевать, музицировать, но в лесу пропадешь без помощи. Да и с помощью будет тяжко.

Эльфийка скептически посмотрела на пичужку, опустившуюся на ближайшую ветку. И кто она? Просто любопытная птица, или чей-то фамилиар? Если первое, то толку от нее не будет, а на второе Эйленсиль не рассчитывала. Когда-то давно эльфы могли понимать речь зверей и птиц. Но с тех пор прошло очень много времени, были пролиты потоки крови, и боги лишили своих чад этого дара. Оставалось только жалеть об утраченном, особенно тем, кто оказывался в схожей ситуации.

Птица посмотрела на девушку сначала одним глазом, потом вторым, после клюнула черную ягоду рядом с собой и полетела в соседний куст, где гомонили другие пернатые. Обычная птица, которых полон любой лес, не фамилиар. Пусть она особо не надеялась, но потеряшке было обидно.

— Что ж, Атайя, будем искать дорогу сами. Хоть куда-то да выйдем, — эльфийка поднялась с бревна, отряхнулась и побрела вперед.

Те жилые постройки, которые успели поджечь нападавшие, потушили, равно как и строения, где содержались животные. От огня серьезно пострадали только пара сараев да скамейки возле колодца. Посреди двора сидел недовольный слишком ранней побудкой Дунго и что-то бурчал. На его голове устроилась Зольташ и тоже возмущенно верещала.

Приняв берлогу за оду из жилых построек, туда ввалилось двое разбойников. Медведь с непрошенными гостями долго не церемонился, в две затрещины разметав по стенам. Стены оказались крепче, и теперь несчастные, связанные, сидели в подвале, ожидая своей участи. После того, как в собственном логове был наведен порядок, Дунго выбрался наружу. Белке, не успевшей перепрыгнуть с теплого медведя на более надежную опору, оставалось только вцепиться лапками в его шубу и громко ругаться. Что она успешно делала и во время сражения, и после него, костеря на своем языке и чужих, и своих, и весь белый свет. Наконец, медведь не выдержал, лапой смахнул рыжую нахалку в остатки снега и рыкнул. Несколько секунд Зольташ непонимающе смотрела на приятеля, потом ускакала в терем искать утешения в покоях своей покровительницы.

Слуги, наконец, осмелились приблизиться к не вовремя разбуженному фамилиару князя, чтобы осмотреть его. Не найдя ничего, страшнее обычных царапин, эльфы оставили животное в покое. Впрочем, вскоре их сменили другие обитатели дворца, принесшие Дунго еду. Медведь перестал недовольно ворчать, сконцентрировав свое внимание на аппетитных кусках мяса. О Зольташ он не переживал. Рыжая непоседа уже вечером вернется к своему приятелю, и снова будет возмущаться нарушенным покоем. Так что надо самому успеть насладиться тишиной. Верно слуги отметили, что между ними все, как между хозяевами. Сейчас княгиня оправится, и тоже начнет пилить мужа, что охрана нападение пропустила.

Постепенно в усадьбе наводился порядок. Те, кто пострадал, отправились по комнатам. Наиболее тяжело раненых перенесли в спешно оборудованный в одном из залов лазарет, чтобы лекари постоянно находились рядом с ними. Все, кто уцелел, спешно занимались или разбором завалов, или наведением порядка в тереме. Искали потерявшихся или слишком хорошо спрятавшихся. В основном это были дети эльфов, постоянно живших в усадьбе и прислуживших князю.

Несколько эльфов под предводительством княжича отправились в лес искать сбежавших лошадей. Благо те и сами не ушли далеко, только отбежали за ельник, чтобы не видеть огня и не чувствовать запахов дыма и крови. Животные нервничали и не давались в руки слугам, пропахшим опасностью. Юноше приходилось самому уговаривать их, приманивать на краюшки хлеба, щедро посыпанные солью.

Постепенно нашли почти всех, кто успел спрятаться или убежать. Только юной княжны нигде не было. Комнаты ее пустовали. Всю усадьбу несколько раз осмотрели с собаками, нашли даже двух девочек, дочек старшей горничной, которые забрались в самую дальнюю кладовку, но ни Эйленсиль, ни Атайи в тереме не было. Собаки метались по двору, добегали до края леса, но дальше след терялся. Животные долго нюхали землю, после чего печально смотрели на хозяев. Увы, непогода сделала свое дело. Умные звери были бессильны перед снегом.

Герриат потянулся, после чего соизволил открыть глаза. Жизнь в столице только первые пару недель казалась чем-то захватывающим. Постепенно ощущение новизны притупилось. Альв с удивлением отмечал, что не является для местных жителей какой-то диковинкой. Помимо людей на улицах хватало как среброволосых, так и разноцветных голов его сородичей и эльфов. Все они благополучно сосуществовали на одном пространстве, общались, торговали, ругались, мирились, жили. Никто не хватался за оружие в случае оскорбление. А драки по пьяни могли произойти и между представителями одного народа. Среди молодежи часто встречались смешанные пары, что не казалось чем-то странным или предосудительным.

Поселиться в столице тоже оказалось просто. Не нужно было, как это практиковалось в землях его отца, проходить многочисленные проверки на благонадежность, преданность. Не требовалось специальных ритуалов в храмах, клятв и прочих ненужных действий. Ему даже не пришлось лично встречаться с королем — все это решалось на уровне городского совета. Он просто пришел туда, пообщался с одним из представителей местной власти, после чего ему предоставили выбор, где он хочет поселиться. Понятно, расспросили, чем занимался, чем заниматься планирует, предложили несколько должностей в городе. Одна из них — писец в совете показалась заманчивой. Велика сложность набело переписать на гербовый бланк принесенное жителем прошение. Платили не то, чтобы много, но достаточно. Если же учесть прихваченные с собой личные ценности, то можно было не отказывать себе ни в чем.

Сам дом ему предоставили в аренду, порекомендовали женщину, которая будет приходить убирать и готовить, дали брошюрку с адресами прачечных, модисток, сапожников и прочих мастеров, которые могут понадобиться новому жителю, вручили ключи и отправили заселяться. Первую неделю Герриат потратил на то, чтобы обзавестись минимумом имущества, положить деньги в банк, поскольку воры иногда забирались в дома, подружиться с домохозяйкой, и вообще привыкнуть к городской жизни. А потом он приступил к работе. Сложность в ней была одна — соблюдать пунктуальность. Потому что работы как таковой было не очень много.

В один из дней юноша наведался в городскую академию. Понятное дело, встретиться с ректором ему не удалось, но он пообщался с одним из его заместителей. Учиться ему было нечему — домашнее образование ненаследного принца было даже основательнее, чем получали студенты. Но ему разрешили пользоваться академической библиотекой, которая была даже богаче, чем городская. Ну и обрадовали, что он может сдать экзамены и писать научный труд, если возникнет такое желание. А потом его примут уже на работу. Пообещав подумать, альв удалился. Пока он не считал себя готовым обучать других. Может быть, лет так через сорок-пятьдесят, когда разница в возрасте между ним и студентами будет заметнее.

Пока же он просто валялся под одеялом, наслаждаясь выходным днем, чириканьем мелких пташек над окном и думал, что в таверне "Красный дракон" вечером будет выступать популярный бард, а на завтрак в трактире за углом подают восхитительный мясной пирог, и вообще жизнь удалась, а он правильно поступил, что сбежал от отца. Еще раз потянувшись. Герриат выбрался из постели и направился умываться. День обещал быть интересным, потому что между завтраком и ужином он собирался посетить городской музей, а потом наведаться на рынок, послушать последние новости. Было интересно, известно ли о его побеге, или отец замалчивает это событие.

Шум базара с непривычки оглушал. Зазывалы старались перекричать друг друга, расхваливая магазинчики. Торговцы активно расхваливали свой товар, не важно, что это было, простая вода у разносчиков или заморские фрукты. Альв шел по рядам, придерживая кошель. В суматохе легко остаться без гроша в кармане. Понятное дело, много с него не получить — несколько медяков да серебрушек, поскольку он пришел не столько за покупками, сколько за информацией. Пока же можно было услышать только обрывки городских сплетен, передаваемых друг другу случайно встретившимися кумушками.

— Слышала, дочка-то Осильяна, который сапожник, с мужем расходится, — шептались возле дощатого сарая, запертого на большой замок.

— Да ты что, так прямо и застукала? — доносилось с другой стороны.

— Точно фалисийцы? А, может, лакминцы? — обсуждали что-то свое третьи. Судя по обилию семян на лотке, речь шла о каких-то растениях.

Но вот закончились ряды, альв прошел через калитку, что отделяла одну часть рынка от другой. Сразу стало заметно тише. В этой части были лавки иного характера. Хозяева их не зазывали к себе никого, а спокойно сидели возле входа, почитывая книгу, общались с соседними торговцами или спокойно занимались своими делами внутри, ожидая посетителей. Сами товары были здесь дороже, но и качественнее. В эту часть рынка заглядывали люди состоятельные, могущие позволить себе не только ситец и лен, но и более дорогие ткани, украшения не только из меди или стекла, но уже из серебра и полудрагоценных камней, посуду не просто глиняную, но и фарфоровую.

Пройдя по рядам, Герриат свернул в одну из лавок. Услышав звон маленького колокольчика, навстречу ему поспешил хозяин лавки, купец, которому альв некогда помог при въезде в город.

— Приветствую вас, мастер Рит, — склонил в приветствии голову купец. — Вот уж не ожидал вас сегодня. Думал, только на следующей неделе заглянете.

— И вам дня хорошего почтенный Тамалей, — встречный поклон альва был короток, даже стремителен. — Вот зашел узнать, какие нынче новости, что в мире происходит. Ну и прикупить чего.

— Чего изволите, — начал с главного мужчина. Новости он всегда рассказать успеет, а вот товар продать — как повезет. Набегут клиенты из тех, которые смотрят много, берут мало, а времени отнимают столько, что можно обслужить десять покупателей, знающих, что им надо, и прощайте выручка и беседа приятная.

Альв передал список, оставленный домработницей. Пока купец собирал необходимое, Герриат осматривал витрины. Чего только не везут в город со всего обитаемого мира. Да и с необитаемого, если разобраться, тоже. Экспедиции посылают за ценными породами дерева, растениями, декоративным камнем, а то и вовсе за дикими животными, диковинными в остальных местах. То и дело купцы к нему приходят, прошения приносят на имя бургомистра. А пару раз и писцам предлагали скинуться кому сколько не жалко, обещая прибыль необычайную. Сам альв на такие обещания не велся, предпочитал трезво оценивать риски. Но были и те, кто выгребал все, что было, оставаясь до следующего жалованья на хлебе и воде, но мечтал о несметных богатствах. Более опытные коллеги посмеивались, что получит он за свои полторы золотушки хорошо, если десять наваром. Но те продолжали грезить о сундуках, полных драгоценных каменьев.

— Что нынче хорошего происходит? — когда покупки были упакованы, а адрес передан мальчишке-разносчику, поинтересовался юноша.

— Хорошего мало. Все больше о плохом слухи ходят. Говорят, война будет.

— Как война? — удивился альв.

— А вот так. Говорят, посольство вашего правителя сваталось к одной княжне эльфийской. Да только девушка к ним даже не вышла. Послы, обиженные приемом таким уехали, а после вернулись с войском, напали на княжеский дворец, обитателей его перебили, а деву выкрали. Причем возглавлял их не кто-то, а сам принц Герат.

Герриату оставалось только порадоваться, что в городе его знали под одним из принятых дома сокращений. Ведь, судя по всему, выходило, что это он напал на одного из приближенных эльфийского правителя, да еще и похитил девушку, которая отказалась выходить за него замуж. Ситуация хуже не придумаешь. Теперь-то точно его будут разыскивать все подданные отца, хотя бы для того, чтобы передать эльфам. А дальше выкручивайся, приятель, как умеешь.

Король альвов задумчиво изучал последние сообщения от информаторов. Послы пропали, едва покинули земли эльфов. Въехали в Сизую дубраву, и не выехали. Хорошо, донесение об итогах переговоров отправить додумались раньше. То, что княжна выйти к ним отказалась, немного удивило. Ведь по сообщениям соглядатаев, девушка скромна, послушна. И тут такое. Или ошиблись они, или информацию им неверную намеренно предоставляли. И ладно бы, посольство пропало, с этим разобрались бы как-то. Кто-то напал на резиденцию князя, по слухам убил всех, до кого только добраться смог, княжну похитил. В довершение всего обвиняют в этом сбежавшего из дома Герриата. Якобы он это был да послы припавшие.

Вот же сынок, подвел отца, так подвел. Поиски его ничего не дали — случайная телега подобрала, а куда дальше двинулся, попробуй, разбери. В ту ночь их штук пять по дороге проехало. На какой он уехал — не угадать. Несколько дорог потом осмотрели, но собаки так и не смогли взять след. И что отцу теперь делать? Это ж не просто ребенок сбежал, это политика закрутилась. С одной стороны, можно допустить комиссию от эльфийского правителя, пусть убедятся, что сына его не то, что во дворце нет, в столице и окрестностях не наблюдается. А то и в самом королевстве. С другой, не хочется отказываться от собственной кровиночки, пусть и повел он себя так неблагодарно.

А решение принимать надо и быстро. Не сегодня-завтра претензии начнутся. И посольство пропавшее разыскивать надо срочно. Может, хоть так получится найти тех, кто решил стравить его с королем эльфийским. Ведь кому-то очень хочется, чтобы между двумя державами новая война началась. Собственно, желающих хоть отбавляй. Земли что здесь, что там, богатые, плодородные.

Нет, не совсем так. Альвов сейчас трогать себе дороже. Всем известно, что люди и орки их поддержат — зря, что ли, правитель детей своих так удачно пристраивал. Значит, не против них, против пестроволосых удар направлен. Именно с них неведомый противник начать решил. А потом уже, когда или союзы ослабнут, или какая кошка пробежит между родственниками, можно будет приняться и за среброволосых. Пока же постараться ослабить их в мелких конфликтах.

— Авадиш, — громко позвал правитель.

Дверь открылась, и в помещение скользнул секретарь его величества.

— Позови наследника, — без лишних предисловий распорядился король, — и собери министров. Жду всех через полчаса в гербовом зале.

Секретарь с поклоном покинул кабинет.

Едва дверь закрылась, король достал чистый лист бумаги, чернильницу, и начал писать послание своему эльфийскому венценосному коллеге. Перо то и дело брызгалось. Правитель поморщился, надо бы переписать, да времени мало. Ну его. Может, поймут, что дело срочное, не станут возмущаться. Закончив работу и скрепив послание личной печатью, альв покинул кабинет через потайной ход. Пройдя несколько помещений и спустившись на два этажа, он вышел из комнаты, где обычно располагалась охрана. Находившиеся там воины тут же побросали свои дела, подскочили и поклонились правителю. Тот, словно ничего не замечая, жестом подозвал начальника охраны.

— Подбери самых верных воинов, посади на самых быстрых коней, пусть это письмо как можно скорее окажется у моего эльфийского брата.

Альв молча забрал послание, а правитель вновь скрылся в переходе. Пока его посланники собираются в путь, он постарается отвлечь шпионов мнимым важным советом. А потом поздно будет. Если все получится, разумеется.

Герриат медленно возвращался домой. Последние новости ошеломляли. Он специально зашел еще в пару лавочек, хотя у него и так был запас и чая, и зубного порошка, и даже бумаги. Но лишние покупки оправдывались одной целью — необходимостью узнать, что происходит. И в каждой лавке ему рассказывали столь странные вещи, что они не укладывались в голове. Да и как уложить то, что не один раз переиначено, раздуто до невообразимости и подано жадной до сплетен толпе, которая в свою очередь что-то уточнила, подправила, скорректировала, а после каждый слушатель передавал следующему уже с добавлением от себя.

Судя по последним дошедшим слухам, наследный принц альвов Герат или Герт, или Горет или как там его еще, отправился с посольством сватать невесту у эльфов. Невеста отказала ему, причем, по словам одних, в весьма резких выражениях, обозвала уродом, дураком и еще как-то, по словам других она просто отказалась выйти к нему. Третьи утверждали, что девушка поклялась выйти замуж за последнего свинопаса, чем альву достаться. Принца такое обращение оскорбило. После того, как посольство покинуло эльфийские земли, они нашли группу наемников и вернулись, но уже под покровом ночи. В результате нападения были перебиты все эльфы не только в княжеской усадьбе, но и жившие поблизости, а княжну украли и увезли в неизвестном направлении.

Герриат не знал, смеяться ему или плакать. Начать с того, что на престол он не имел никаких прав. Точнее, они были более чем призрачны. Первым в очереди был его старший брат Тоггарт. После него в очереди шли его сыновья. Уже сейчас два малыша постигали искусство быть наследными принцами, а Малисса еще и третьего ребенка скоро должна родить. Охрана у семьи принца был надежная, отец несколько раз осторожно прощупывал ее, пока не убедился, что люди эти служат не за деньги, а, прежде всего, из преданности. Потом наступала очередь второго сына и его детей. И только после него приближалась очередь третьего, который сейчас брел по улице человеческого города.

Если надо, альв мог бы предоставить свидетелей, что в то время находился совсем в другом месте, никаких девушек не крал, нападений не организовывал, но не видел смысла. Люди, эльфы, альвы все равно будут слушать сплетни, а не правду. Потому что сплетни много интереснее. Герриат мог поспорить, что уже к концу следующего дня окажется, что он и его сторонники незаметно вырезали всю область, включая домашний скот, диких животных и птиц и даже рыбу в прудах. Поэтому надо было думать, что делать именно ему. Ясно, что домой ему лучше не возвращаться, а в остальном — полная неизвестность.

Понятно, что просто так его никто не узнает. Имя свое он сменил, хотя люди без того переиначили услышанное. Если заранее не знать, о ком речь, можно подумать, что это какое-то другое королевство альвов с эльфами поссорилось. Наверное, лучшее, что он может сейчас сделать — это не делать ничего. Точнее, жить, как жил до того, работать, писать свой труд о жизни нескольких известных альвских философов, и ни в коем случае никому не признаваться, кто он такой.

Вернувшись домой, юноша какое-то время прослонялся по комнатам, нарезая круги то по кухне, то по гостиной, то заглядывая в помещение, которое определил для себя в качестве кабинета, и снова возвращаясь на кухню. Поняв, что находиться в четырех стенах он не может, Герриат снова оделся и отправился в город. Все равно надо было зайти в библиотеку, забрать кое-какую литературу, потом можно купить газет. Новостной листок уже должен был отпечатать все подробности произошедшего, вплоть до интервью со случайно выжившими свидетелями нападения, которые решили пособирать прошлогодние грибы в лесу возле усадьбы князя. От таких мыслей стало смешно. Грибы весной, когда в тех краях еще снег до конца не сошел, к тому же ночью. А ведь многие верят. Хотя, что ждать от людей, всю свою жизнь проведших за городскими стенами. Пусть лес виден не то, что с крепостной стены, из окон их жилья, они упорно будут верить всем байкам, вместо того, чтобы прогуляться и проверить наличие хоть каких-то грибов или ягод.

От таких мыслей стало смешно. Так что альв снова собрался и отправился в центр. На площади уже бегали мальчишки с пачками газет.

— Сенсация. Альвы напали на эльфов в собственном доме, — кричал один.

— Будет ли война между племенами долгоживущих, — вопрошали у толпы на другой стороне площади.

— Ревнивый принц убил всех, — сообщал третий курьер.

Герриат приобрел все три листка и отправился в любимое кафе. Там, на втором этаже, можно было устроиться на открытой террасе и почитать. Люди пока еще предпочитали оставаться в помещении, хотя солнце припекало. Так что компанию принцу составляла смешанная пара из эльфа и альвы, да еще небольшая группа, где встречались представители всех трех рас, обсуждала последнюю новость.

Заголовок первой газеты заставил юношу вернуть чашку с кофе обратно на столик.

"Жестокое убийство великокняжеской эльфийской семьи. Жестокая месть принца альвов или хладнокровное убийство?" Дальше обстоятельно рассказывалось, как, согласно информации из достоверных источников, отряд из сотни всадников ночью ворвался в усадьбу, всех перебил, женщин изнасиловал, потом поджег все и исчез.

В другой газете нападавших было всего полсотни, они только убивали и жгли. Третья сообщала о событиях приближенных к реальности. В листке говорилось только о том, что на усадьбу великого князя эльфов напали. Все нападавшие оказались альвами. Большинство перебили, но некоторым удалось скрыться. О погибших не сообщалось, зато говорилось, что пропала эльфийская княжна, к которой накануне приезжало свататься посольство. Дальше шли размышления автора: быть или не быть новой войне между двумя народами, перемирие между которыми было более чем шатким.

— Вот не верю я в этот бред, — воскликнула альва. Потом уже тише, но все равно так, что Герриат мог разобрать слова, продолжила — Если бы принца так возмутил отказ, он бы девицу похитил и был таков. А вообще слухи ходили, что он от этой женитьбы ноги сделал. Во всяком случае, мне так брат писал, а он во дворце работает. Говорит, побег старались не афишировать, но несколько дней всадники с собаками дороги обследовали.

— А я и не говорю ничего, — эльф обнял девушку, поцеловал в макушку. — Князь в глуши живет, так что могли просто шайки разбойничьи напасть. Сейчас все от правителей зависит. Кому-то эта война нужна, а дальше уже как они сами между собой договорятся. Если мужики умны, все обойдется. А девчонка, скорее всего, с перепугу в лесу спряталась да заблудилась. Думаю, ее уже нашли, все наладилось, а издатели только сплетни смакуют да деньги на слухах зарабатывают.

Герриат мысленно отметил это предположение. Кому-то надо стравить два народа. Кто вообще мог знать о посольстве, планах отца, если сам он, жених, узнал обо всем уже после того, как было принято решение о его свадьбе. А посол и вовсе не подозревал, что жених сделал ноги. Или, не учли этого, думали, что побегает и вернется? Хоть с покаянной возвращайся да рассказывай, где был, что творил. А еще лучше, сразу к правителю эльфийскому отправляйся да в ноги падай, свидетелей перечисляй, начиная с того человека, который первым до поворота к своей деревне подвозил.

Но возвращаться домой, когда он успел устроиться, более-менее привыкнуть к новому образу жизни и начать наслаждаться спокойствием в своем маленьком домике на тихой улочке, без снующих туда-сюда по коридорам слуг, сплетен и интриг, не хотелось. Оставалось два варианта — самому попытаться разобраться в случившемся, или сделать вид, что его это не касается.

Альв задумался. Не то, чтобы выбор сложен. Герриат сразу принял во внимание, что ему сейчас не хочется контактировать ни с кем из правителей, и, тем более, с князем, дочь которого столь нагло украли. Или, действительно, не крали, а убежала испугавшись, как этот эльф сказал. Но если бы все упиралось только в это, свое "не хочу" победить еще можно было. А дальше начиналось "не могу".

Прежде всего, альв не понимал, кому могло понадобиться столь демонстративно испортить отношения между двумя правителями. Ведь тот человек, альв или эльф, или кто он там еще, организовавший все это, должен был просчитать великое множество факторов. Исчезновение принца не афишировалось, поэтому сложно сказать, знали организаторы нападения, что Герриата нет и не может быть в составе посольства, которое, судя по всему, отец отправил даже до того, как показал ему невесту, или думали, что он там присутствует. Вот бы весело было, если бы жених не сбежал, а во дворце остался. Какие бы тогда слухи ходили? Украли невесту альва? Или стали подозревать, что у него есть двойник?

Во-вторых, чтобы вернуть девушку, надо было иметь хотя бы какие-то догадки, где ее искать. Для этого надо было знать, кто именно напал на усадьбу князя. Вот только Герриат не только не имел представления, кому такое могло прийти в голову. Он даже не представлял, какие отношения у них с соседями. Отец только старшего сына допускал к вопросам управления, и то пока наследник занимался делами внутренними, преимущественно связанными с городской жизнью. Что же касается внешней политики, то даже секретарь и министры не были посвящены во все тонкости.

Кроме всего прочего было пресловутое в-третьих. Альв откровенно боялся появляться в любом из дворцов просто потому, что мог бы стать разменной пешкой в большой политической игре. Повелитель эльфов мог бы просто приказать отрубить ему голову, и на этом счесть конфликт исчерпанным. А отец, если бы возникла угроза государству, мог бы выдать его, если бы противники потребовали. Пожертвовав сыном, он бы спас тысячи жизней. Герриат понимал и принимал возможность такого решения, что не отменяло желания жить. И, желательно, жить хорошо и спокойно.

Решение напрашивалось само собой — оставаться в столице людей, собирать слухи и пытаться думать, как быть дальше. Хотелось надеяться, что все разрешится само собой, девушку найдут, и все будут жить как раньше. Точнее, он будет дальше строить свою жизнь так, как хотелось только ему, а не подстраивать свои желания под требования отца. Придя к такому выводу, юноша допил кофе, попросил принести еще одну чашечку и пирог с мясом, и принялся изучать газеты.

По мере чтения ему становилось то смешно, то грустно. И теплилась надежда, что сначала правитель все-таки отправит своих эльфов выяснить, что на самом деле произошло в землях великого князя, а не будет верить слухам и домыслам, из которых вездесущие журналисты пытаются раздуть сенсацию. Потому что, если верить их статьям, напавшие вырезали половину княжества, если не половину королевства.

— Только не говори, что ты поверил в эти слухи, Рит, — напротив альва плюхнулся в кресло его коллега, эльф.

— А, Дэланиэль, — улыбнулся Герриат, освобождая приятелю место. — Да нет, пытаюсь понять, как можно врать так неправдоподобно.

— В этом ты прав. Вся эльфийская община возмущена, что газетчики настолько преувеличили события. Лично мое мнение, что там если и погибли, то не больше двух десятков эльфов и фамилиаров. Если вообще умер кто-то из обитателей усадьбы. У князя медведь фамилиар, так что жаль нападавших. А все эти "сотни жестоко вырезанных", — мужчина скривился, — всего лишь попытка привлечь внимание к изданию. Не более.

— Хорошо, тут ты прав. А пропажа княжны, о которой все пишут? — напомнил ему еще об одном обвинении альв.

— А это вообще дело темное. Может, похитили, а может сама сбежала с перепугу, и теперь ждет под елкой, пока найдут, — равнодушно пожал плечами Дэланиэль. — Да и боги с ней. Девица как многие из таких семейств. Пока дома живет — ласковая и покладистая, как замуж выскочит, всех под свой каблук запихать норовит.

Герриат только покивал в ответ. Может и так, ему-то не легче.

— Война бы не началась, — наконец нашелся он с ответом.

Его приятель внимательно посмотрел на него, потом усмехнулся.

— Не хотелось бы, — согласился он. — Здесь-то нас ничего не затронет, но родня, которая там осталась, будет постоянно слать письма, что я такой-сякой, родина во мне нуждается, а я отсиживаюсь в безопасности. При этом эта самая родня изначально лет двадцать зудела, что мне надо ехать зарабатывать в город, тут и жить лучше, и платят больше, и личную жизнь быстрее устрою. Ну да ты, наверное, от своих то же самое слышал, раз здесь оказался.

Герриат только улыбнулся. В приграничье такое встречалось повсеместно. Эльфы и альвы ехали в города людей, находили работу, обживались, а потом отказывались возвращаться на родину. Да и как в разгар конфликта появишься с женой иной расы?

Больше разговоров о нападении на резиденцию и пропаже княжны не заводили. Понятно, что правды им не дознаться. А мусолить то, что пресса раздула из события, смысла нет. Обсуждать возможную войну тоже не хотелось. Начнется или нет, зависит от мудрости правителей. Коли не захотят, то все спокойно будет. Расследуют, что произошло, после чего будут дальше сосуществовать по соседству. Главное, чтобы других провокаций не возникло.

После еще одной чашки кофе, альв все-таки отправился по своим делам дальше. Хотя, каких-то конкретных дел у него не было. Так что это был лишь повод покинуть знакомого. Какое-то время он просто бродил по улицам города, наблюдая за тем, как его жители реагируют на последние новости. Но ничего особенного не происходило. В одном месте разве что представители разных народов устроили активный спор, но стража быстро пресекла возможную драку. А так было спокойно. Город жил своей жизнью, словно происходившее его не касалось. В какой-то степени, так оно и было. Немного подумав, Герриат отправился в "Красного дракона". Княжна там или кто-то другой, а послушать барда хотелось.

Эйленсиль устало опустилась на корягу. Кажется, сбежать от нападавших в лес, а потом отправляться куда глаза глядят, вместо того, чтобы сидеть на месть и ждать помощь, было не просто глупостью. Это было самой идиотской вещью, которую девушка когда-либо могла сотворить. Верно говорят, что у страха глаза велики. Они не только велики, они еще и не видят ничего. Надо было сидеть в своей комнате, скорее всего ее не оставили бы в опасности. Ну, если совсем страшно, в кладовку залезть за бочонки и окорока. Нет, решила, что самая умная, сможет спрятаться. Ну и что, спряталась? Теперь неизвестно, куда идти.

Атайя замерла, прислушиваясь к чему-то, потом медленно начала красться. Прыжок, и вот в когтях кошки оказалась мышь. Играть с добычей фамилиар не стал. Это не усадьба, где если и убежит жертва, то без еды охотник не останется. Быстро придушив свой обед, Атайя принесла его к девушке. Понятно, что хозяйка откажется, но предложить надо. Чисто для порядка.

— Кушай, — улыбнулась она. Вот только улыбка получилась грустной.

Кошка не стала ждать дальнейших уговоров и принялась расправляться с добычей.

Девушка огляделась. Утром она довольствовалась молодыми веточками ели, благо нож не потерялся, и было чем скудную пищу срезать или выкапывать. Назвать их вкусными или сытными мог бы тот, кто привык к подобному питанию. Но не эльфийская княжна. Конечно, она знала, что в лесу съедобно, а что нет. Учили этому, понятное дело не ее, а брата, но он регулярно делился полученными знаниями, а летом и осенью они даже ставили эксперименты. Но одно дело — пожевать веточки, когда вечером тебя ждет сытный ужин, а если живот и заболит, можно сходить к лекарю. И совсем другое дело, если нет ни иного пропитания, ни лекаря рядом. А еще нет возможности помыться, переодеться, нормально отдохнуть.

Весна начала вступать в свои права. Снег таял, ручьями бежал по тропинкам. Туфли, в которых Эйленсиль убежала из дома, давно промокли. Подошвы их пришлось привязать на оторванные от нижней рубашки тряпки. Если бы было теплее, девушка предпочла бы отказаться от них вовсе. Но, пусть и мокрые насквозь, они давали какое-то подобие тепла и уюта. Во что превратились волосы, эльфийка старалась не думать. Ночевки под елями вряд ли украсили ее внешность. А еще временами казалось, что в прическе кто-то завелся. Оставалось надеяться, что это только кажется.

Но это было не самой большой проблемой. Куда больше Эйленсиль волновало, что они заблудились, а теперь ходят кругами. Несколько дней блуждания по лесу так и не вывели их ни к воде, ни на дорогу. А ведь рядом с усадьбой отца их было несколько: в столицу, тракт к северным копям, к лагерю лесорубов и углежогов, в соседний город, и еще две или три, о которых им не рассказывали. То ли в другие деревни, то ли, как изредка перешептывались слуги, в рудники и каменоломни, где держали заключенных.

Выступившая из-под снега тропинка вряд ли была протоптана людьми. Скорее, по ней ходили животные. Но девушка решила, что просто так они по лесу бродить не будут. Звериные тропы чаще всего приводили на водопой. Ну и река, скорее всего, будет в низине, потому эльфийка выбрала направление, ведущее под уклон. Надо только дойти до воды. Дальше проще. В этой местности рек было несколько, но в низовье они все сливались в полноводную Арассу, на берегах которой стояло три больших города. Рано или поздно она сможет туда добраться.

Отдохнув, девушка поднялась и двинулась дальше. Кошка с укором посмотрела на хозяйку, но та явно не планировала искать более сухое место. А ведь если отправится наверх, не придется мочить лапы. Да и ночевать будет намного уютнее. Понять, почему ее упорно ведут туда, где сыро, Атайя не могла. Но и оставить эльфийку не имела возможности. Разве что та сама решит передать свою любимицу другому эльфу. Что-то заставляло кошку следовать за девушкой, оберегать ее от ночных опасностей, пусть это были только редкие совы, разделять все неприятности. Атайя не могла вспомнить, чтобы они на долго разлучились. Даже если бы ей захотелось, она бы все равно не смогла пойти своей дорогой. Слишком крепки были связывающие их узы.

Шум воды Эйленсиль услышала вечером. К тому времени она успела сто раз проклясть свое упрямство, решить, что звериная тропа заведет ее в непролазные дебри, порвать штанину и расцарапать руку. Стоит ли говорить, что вода, пусть даже холодная в это время года, заставила ее сломя голову броситься вперед. И действительно она оказалась на берегу небольшой, но быстрой речушки. Берег был пологим, и эльфийка быстро подбежала к воде. Правда, мысли о купании ей тут же пришлось оставить — слишком холодно было. Но промыть рану она себя заставила. Правда, к концу процедур, она почти не чувствовала рук, а зубы ее выбивали дробь.

— Все, Атайя, — выдохнула девушка. — Теперь мы точно выйдем к другим эльфам.

Кошка, разумеется, ничего не ответила. Только несколько раз недовольно дернула хвостом. Ей не нравилось это место. Слишком много воды, слишком мокро лапам, и нет ни мышей, ни какой другой мелкой живности, которая могла бы стать ее ужином.

Вот только спорить с хозяйкой возможности не было. Точнее, кошка и рада была бы возразить, но как показала многолетняя практика, ее просто не понимали. Нет, разумеется, девушка чувствовала ее эмоции, легко различала их, знала, когда животное голодно или устало, но от этого не понимала, что ей хотели сообщить. Впрочем, сама она тоже не всегда могла до конца понять, что от нее хотят. Но это не мешало их дружбе. Говорили, что животные могут предупреждать своих хозяев об опасности, но это они еще не проверяли. Хотя, последнее время Атайе было несколько не по себе, но и Эйленсиль не радовало то положение, в котором они оказались. Выбора у них все равно не было. Оставаться на месте и ждать, пока кто-то найдет их, в сложившейся ситуации смысла не имело.

Наверное, если бы Эйленсиль знала, сколько трудной окажется дорога воль берега, то отказалась бы от этой затеи, нашла какое-нибудь убежище и ждала, пока ее найдут сородичи. Но эльфийка понятия не имела ни о грядущих трудностях, ни о том, сколько времени ей придется добираться до ближайшего городка. Увы, ничего этого она не знала. Имея весьма скромные познания об этом месте, она полагала, что по пути ей попадутся не только города, но и небольшие рыбацкие деревушки, до которых дошла весть о событиях в княжеской усадьбе. И, узнав юную княжну, сородичи помогут ей. Но деревень все не было и не было. Девушка шла по берегу ручья, стараясь не выпускать его из виду, но лишь редкие звериные тропы пересекали ее путь.

Смерть от жажды не грозила ни эльфийке, ни ее питомице, но вот с пропитанием было плохо. Несколько раз она умудрялась найти беличьи схроны, о которых животные благополучно забыли. Но в основном там были только желуди. Хотя, изредка попадались орехи и даже сухие грибы. Последние не внушали оптимизма. Кто знает, что насобирали белки, что можно им, а что эльфам. Зато орехи девушка забирала. И все равно основой рациона становились ранняя трава, молодые побеги на еловых ветках, да редкие ягоды, гроздья которых не успели за зиму склевать птицы. Но день проходил за днем, ручей все также весло бежал куда-то, а лесу не было конца и края.

Герриат стоял на лесной поляне. Зачем он приехал в этот город, альву было не понятно. Просто в один прекрасный момент он почувствовал, что так надо, собрал вещи, уволился с работы, оплатил аренду дома вперед и помчался туда, куда его звало странное чувство. Обычно такое поведение присуще эльфам, реже людям. Сереброволосые никогда не пускались на поиски приключений, не продумав до мелочей не только снаряжение, но и большую часть похода. И уж точно никогда бы не стали полагаться смутные на предчувствия. Разве что на дар предвидения, но это иное. И, Герриат знал точно, у него этот дар не то, что не был развит, еще и намека на его проявление не было. Такое тоже случалось. Были альвы, которые не обладали предвидением. Поморщившись, принц медленно пошел в сторону города. Шестое чувство отчетливо указывало на это место, но когда ему нужно будет тут оказаться, молчало. Приходилось ждать, регулярно наведываясь на лесную поляну неподалеку от увитых ползучими растениями стен Ягодного.

Все бы ничего, но город и лес находились в эльфийских землях. Допросов никто не устраивал, но принц то и дело перехватывал косые взгляды. А какой бы скандал разразился, узнай эльфы, что в город прибыл альв, согласно слухам напавший на резиденцию князя и выкравший прекрасную Эйленсиль, лучше не представлять. Ясно, что ничего хорошего. Убивать, понятное дело, не стали бы, но неприятностей доставили бы прилично.

Убедившись, что и на этот раз его не ждет ничего, кроме стремительно зеленеющих деревьев, юноша отправился в сторону домика, который снял не так давно. В самом городе альву быстро надоело. И не только из-за взглядов. Слишком уж шумно там было, по его мнению. Несмотря на угрозу войны, по улицам бродили музыканты, дрессировщики, артисты. Да и сами эльфы со своими фамилиарами умудрялись производить много шума. Последние мяукали, пищали, рычали, фырчали, чирикали, издавали еще много разных звуков. Не успевали затихнуть дневные обитатели города, как им на смену приходили ночные, и все начиналось заново.

Небольшая избушка, состоящая из пары комнат и кухни, как нельзя лучше подходила юноше. Там можно было спокойно заниматься своими делами, а именно работать над книгой, при этом рядом был небольшой трактир для тех путников, кто не успевал попасть в город до закрытия ворот. Последнее время возле трактира появились эльфийские стражи, которые, альв даже не сомневался в этом, следили за новым обитателем домика. Пусть следят. Все равно ничего нового не узнают, а защита, если что произойдет, лишней не будет. Пусть эльфы казались хрупкими, они были отличными лучниками, а их фамилиары — два волка, медведь и росомаха — грозной силой.

Прежде чем войти в домик, Герриат помахал рукой сидевшему на крылечке эльфу. Тот ответил. После чего валявшийся рядом медведь сел и поднял лапу. Мужчины рассмеялись. Впрочем, подобное поведение животного было объяснимо — несколько раз ему перепадало от альва или сладкое яблоко или большой ломоть любимого им хлеба с маслом. Находясь в чужих краях на нелегальном положении, Герриат старался поладить не только с пестроволосой братией, но и с их питомцами. Кто знает, к чьему разуму потом придется взывать.

На счастье альва, работа над книгой продвигалась. Более того, именно в этом городе удалось найти много новой интересной информацией, которой принц поспешил воспользоваться. Почему-то раньше ни одному исследователю и не приходило в голову, что их далекие предшественники, внесшие большой вклад в развитие философии, могли активно путешествовать по эльфийским землям. Если бы не сложившаяся ситуация, Герриат мог бы отправиться по другим городам, вот только сейчас он не мог себе этого позволить. Всегда найдется кто-то, кто мог бы его опознать. Кроме того, неведомое доселе предчувствие говорило, что он должен оставаться именно на этом месте.

Уже в домике, развалившись на удобной кровати, альв задумался, что это за чувство такое. Он изучил много философских работ о природе альвов и эльфов, о способностях к магии у отдельных представителей обоих народов, и понимал, с магией это никак не связано. Равно как не может оно быть связано с возможностью ощущать и понимать природу через фамилиара, развивающуюся у эльфов после второго совершеннолетия, то есть после тридцати лет.

Собственно, пока он не мог даже назвать это чувство. Философы говорили о некоем предчувствии или предвидении, что просыпается у некоторых представителей его народа или после сильного потрясения, или развивается постепенно с годами. Но Герриат не переживал ничего подобного. Он сам сбежал из дома, спланировав свой побег. А новости о том, что его обвиняют в преступлениях против эльфов не вызвали шока. Принц изначально понимал, что в случае обострения отношений, его могут обвинить в чем угодно. Да и приводились примеры несколько иные: неожиданная гибель родных и друзей, предательство близких, измена любимой — то, что заставляет переосмысливать жизнь, свое место в этом мире. Но ничего такого с ним тем более не происходило. Скорее, после его побега способности к предчувствию могут пробудиться у родственников, если этого не произошло раньше. Говорить о втором условии было преждевременно, потому что первые проявления дара замечались у альвов только к пятидесяти годам.

Подумав об этом, Герриат задумался о другом — а не было ли все, что с ним происходит, заранее спланировано его отцом. Тот мог заранее знать о его реакции на предстоящий брак. Равно как и о побеге. Но зачем это ему? Думал, что так или иначе он встретится с княжной, и их брак все-таки состоится? Перевернувшись с живота на спину, альв принялся рассматривать потолок, словно там был написан ответ. Вряд ли отец мог знать о нападении на эльфийскую резиденцию. Или ему надо было не допустить этой свадьбы? Нет, вряд ли. Слишком активно он стремился упрочить связи через заключение династических браков с другими народами. А что, если правительствующий хитрец заранее знал, как поступит его сын? И мысль обвести вокруг пальца отцовский дар, сломать его планы побегом — самообман. Что, если он заранее знал о побеге сына? Но зачем ему это? Теперь не спросить. Да и не до того сейчас, если разобраться.

Так или иначе, что-то привело принца в этот город. И, несомненно, это как-то связано с полянкой в лесу, на которую ноги приводили его каждый день, если только он не начинал этому активно сопротивляться. Расспросить что ли вынужденных надзирателей об окрестностях. Может, что-то там есть такое, из-за чего альв и оказался здесь. Какое-то особое место, или чье-то захоронение. А может, какой-то клад. Или жил кто-то известный. Вот и тянет его туда, как иногда притягиваются друг к другу два куска железа под действием магической силы.

Да, наверное, так он и поступит. Знакомец с его медведем сегодня будут нести дежурство до заката. Можно будет угостить его обедом, а медведя яблоками. Ну и побеседовать. Хуже не будет. Вряд ли эльфы успели узнать, кто прибыл в их город. Ведь представлялся он ученым-исследователем, в библиотеку записался, книги читает, действительно занимается наукой. Кому в голову может прийти, что альвский принц, совершивший нападение на усадьбу эльфийского князя и похитивший девушку, будет активно интересоваться наукой или кладами. Раз об этом не распространялись раньше, значит, сейчас тем более будут молчать.

К сожалению, новые знакомые не смогли прояснить ситуации по поводу окрестностей. Слухи ходили разные, а что правда, что вымысел — попробуй, разбери. Другое дело, что все они касались древнего кладбища с другой стороны города. А с этой тишь да покой. Может и забредали сюда древние мыслители, но о том история умалчивает. Жертвоприношений кровавых никто не совершал, богам неведомым не молился, кладов тоже не было. Да и какие у эльфов клады? Они к золоту относятся не как к ценности. Есть — замечательно, нет — ничего страшного, появится. Главное, все сыты и одеты, фамилиары ухожены, домашние здоровы. Остальное — мелочи.

В какой-то степени Герриату нравилось такое отношение эльфов к материальным благам. Вот только это не проясняло тех причин, по которым его тянуло к обычной поляне. А тянуло с каждым днем все сильнее. Вот и на этот раз возникло ощущение, что ему непременно надо прогуляться после ужина. Он хотел позвать эльфа с собой, но тот отказался. Караул снимали, поскольку гость ничем не проявил агрессии. Живет, книжки изучает, ни с кем не ссориться, так к чему зря слежку держать. Опять же на старом кладбище неспокойно. Кто-то повадился могилы древние портить. Все силы туда отправляют в надежде найти злодея. Так что Рит может спокойно гулять, где вздумается, а если что-то заметит, то пусть поделится информацией со стражами.

На том и разошлись. Разве что медведь пытался обниматься. Насилу эльф увел. И то косолапый фамилиар то и дело оборачивался, а то и вовсе садился посреди дороги и дальше двигаться отказывался. Его хозяин только головой качал, да грози или хворостиной неслуха отходить или оставить на специальном корме на неделю. Герриат только качал головой, глядя в окно, пока два приятеля не скрылись за поворотом. Поговаривали, фамилиары появились у эльфов не сразу. Сначала они жили отдельно от зверей, но были настолько легкомысленны, что забывали не только о своих детях, но и о себе. После чего боги, решили призвать их к порядку и наградили второй половиной в виде зверя, птицы или рептилии. Кто за кем следил — понять было невозможно, но с тех пор каждый эльф в возрасте от трех до пяти лет приобретал верного спутника.

Зато эльфы никогда не оставались одни, подумал Герриат, выходя из таверны. С ними всегда есть верный друг, который не умеет говорить, но всегда будет рядом, даже если придется спешно покидать родной дом. Частичка родины всегда с ними. Не то, что остальные народы, населяющие этот мир. Думая о том, что в чем-то жизнь пестроволосых лучше, альв медленно брел в сторону приглянувшейся ему полянки, неподалеку от реки. Конечно, он мог бы отмахнуться от предчувствия и отправится домой, но неизвестно, чем бы это обернулось для него. Скорее всего, ничем хорошим. Как и для всех тех альвов, что пытались игнорировать подобные предупреждения. Опять же, опасно сейчас на старом кладбище, а до него вокруг городских стен идти и идти. Через город тоже не быстро.

Эйленсиль споткнулась об очередной корень и не упала только потому, что успела схватиться за ствол дерева. Точнее, повиснуть на нем. Ноги не держали. Девушка не понимала, как она вообще еще передвигается. Заячья капуста и кислица — не самый питательный рацион. А если учесть, что они только начинали появляться, чудом казалось, что эльфийка провела в лесу уже две недели и все еще жива.

Кошка перепрыгнула с ветки на пень, после чего остановилась и принялась ждать хозяйку. Где-то впереди слышался шум города. Тонкое обоняние различало запахи жилья. Вот только хозяйка, отказывавшаяся почему-то от таких вкусных мышей и птичек, уже с трудом держится на ногах. Сама Атайя добралась бы до жилья быстро и вернулась до рассвета, стащив на кухне немного еды. А вот эльфийка. Животное внимательно посмотрело на хозяйку, стараясь внушить ей мысль, что еще немного и они выйдут к живым существам. Может, не к эльфам, главное, их накормят, вымоют, дадут много молока или сливок, ночевать они будут под крышей.

Девушка вздрогнула, когда чье-то сознание коснулось ее мыслей, и встретилась взглядом с глазами питомицы. Родители рассказывали о таком. Отец легко передавал свои мысли Дунго и получать от него информацию. Мать и Зольташ могли это проделывать с переменным успехом, поскольку обе были нетерпеливы и не успевали настроиться друг на друга. Теперь же и у нее получилось на миг почувствовать своего фамилиара. Жаль, второго раза не будет. Девушка грустно посмотрела на кошку.

— Не дошли, Атайя. Я надеялась, но не дошли.

Кошка дернула хвостом, после чего попыталась еще раз достучаться до мыслей хозяйки. Но уставшая девушка больше не могла уловить их. Тогда Атайя спрыгнула с облюбованного пня, подошла и схватилась за обрывки штанины зубами, показывая эльфийке, что надо идти дальше.

Эйленсиль пыталась не обращать внимания на попытки питомицы куда-то себя тянуть, но та была настойчива. Эльфийка вздохнула. Можно было попытаться уговорить Атайю уйти одной, она кошка, пусть и домашняя, но должна добраться до людей. И будь она простой домашней любимицей, вполне возможно, у нее даже получилось бы использовать внушение. Но с фамилиаром это не пройдет. Он не оставит своего хозяина, если тому может угрожать опасность. Придется идти, пусть и хочется сползти по стволу в мягкий мох и заснуть. Скорее всего, навсегда.

Стемнело резко. Просто в какой-то момент облака закрыли заходящее солнце, и в лесу сразу стало темно и неуютно. Эйленсиль перебиралась от дерева к дереву, ведомая кошкой, а когда споткнулась на очередном корне, какое-то время и вовсе двигалась на четвереньках. Во всяком случае, это помогло ей пересечь поляну и не провалиться в яму в посередине. Судя по трухе под пальцами, когда-то там росло большое дерево. Но время повалило его, дожди же окончательно превратили в ничто. И только глубокая яма с застоявшейся водой осталась от лесного исполина. Эйленсиль подумала, что и ее вскоре ждет подобная участь. Только она не большое дерево, а маленький листок, оторванный от родного дома.

Сколько она так передвигались, то на ногах, то ползком, девушка не могла сказать. Ей казалось, что Атайя издевается, заманивает ее куда-то. Но все равно следовала за своим фамилиаром. Давно уже наступило почти полное равнодушие, собственная смерть казалась желанной. Девушка собиралась упасть где-нибудь в очередной раз и больше не двигаться, когда услышала музыку и какой-то шум. Но откуда в лесу может взяться музыка? Девушка подняла голову и огляделась. Тонкий месяц висел над головой, а где-то в стороне, как ей показалось, сверкали огни. Неужели там поселение? Неужели она дошла? Не важно, куда, куда-то.

Девушка пошатнулась и чуть не упада, но кто-то подхватил ее.

— С-спасибо, — прошептала она, пытаясь рассмотреть спасителя.

— Да, не за что, — тот растерялся не меньше. — Странное вы время выбрали для прогулок.

— Вас спросить забыла, — буркнула Эйленсиль. Конечно, не стоило так, и если этот мужчина сейчас бросит ее и уйдет, то она, скорее всего, так и останется лежать на этой полянке. Сил больше не осталось. — Простите.

— Заблудились? — нежданный спаситель подхватил эльфийку на руки и направился к домику на краю леса. Именно сейчас стало жаль, что его прежние сторожа ушли. С другой стороны, может, оно и к лучшему, а то еще неизвестно, что подумают.

Белая кошечка, незамеченная в темноте, побежала следом. Хозяйка в безопасности, но и ей хотелось для себя внимания. А еще молока, вымыться, пусть воду она и не любит, и мягкую лежанку возле огня.

Только в домике Герриат смог рассмотреть, кого на самом деле вынес из леса. Худая, словно не ела нормально с прошлой осени, девушка. Волосы перепутались, сбились в колтун, разобрать их цвет из-за грязи было невозможно. И на всем лице только большие фиолетовые глаза смотрели с легким испугом и надеждой. Когда же он открыл дверь домика, первой туда вбежала белая кошечка. Показалось, что он где-то уже видел и девушку, и ее питомицу, но предаваться размышлениям было некогда. Прежде всего, следовало накормить чем-то обеих. А девушку еще и вымыть не помешало бы. Но ванна подождет, сначала еда.

Обращаться в таверну альв не собирался — все равно там нет ничего подходящего для желудка, в котором явно много времени не было пищи. Надо бы в город идти, но ворота закрыты. Значит, придется обходиться тем, что есть. Отрезав кусок хлеба, по мнению Герриата не очень большой, и тоненький ломтик сыра, он принес девушке этот бутерброд, а сам занялся чаем. Травки в доме водились разные. Надо добавить в отвар от простуды, а то найденыш легко богам душу отдаст даже от легкой простуды. Немного подумав, в готовый чай он положил немного меда и долил молока.

Небольшая мисочка уже стояла перед кошкой. Помимо молока, альв накрошил туда немного хлеба. А рядом положил несколько ломтиков холодного мяса и сыра. Животное тоже изрядно похудело. Наверное, только пушистая шубка не давала оценить, насколько успела изголодаться домашняя питомица в весеннем лесу. Но на фоне своей хозяйки, она явно бодра. Неужели, не угостила девушку мышкой или птичкой. Или это хозяйка от сырого мяса отказалась. Вполне возможно. Не каждый сможет такое съесть. Если бы рыба была, может, и поела бы. Но то ли рыбаки из них никакие, то ли просто не хотели лезть в холодную реку. Ну да ничего, сейчас подкормит немного, а утром переправит к лекарям.

Когда он вошел в комнату, где устроил девушку, та смотрела в темное окно и сосала кусок хлеба.

— Извини, но больше ничего предложить не могу. Разве молока, — он поставил возле кровати кружку с отваром.

— Ты не думай, я действительно голодная, — она отгрызла небольшой кусочек, — просто я знаю, что нельзя сразу много есть. Особенно после моей травяной диеты. Мне брат рассказывал. Ой, я забыла представиться. Прости. Я — Эйленсиль, дочь эльфийского князя Хольдельвея.

— Герриат, — от удивления альв назвался настоящим именем, — тот самый принц, который якобы напал на вашу усадьбу и украл тебя.

— Что?

— Угу, — не нашел других слов принц.

— В смысле ты меня украл? — не поняла девушка. — Вообще-то меня никто не крал, я сама во время нападений убежала в лес и заблудилась.

— Да и я как-то на вашу усадьбу не нападал, — вздохнул альв. — Я из дома сбежал. Отец хотел, чтобы я на тебе женился, сватов отправил. А я ночью удрал. Хвала богам, несколько раз повезло — подвозили на телегах. Ну и пришлось пару раз по ручьям пройтись, мало ли искали с собаками.

— К нам сваты приезжали, — пока шел разговор, девушка не заметила, как расправилась с хлебом и сыром, и перешла к напитку. — Но я в комнате заперлась и не выходила все время. Вот еще, выходить замуж за того, кого я и не видела никогда. А через несколько дней после того, как они уехали, на нас напали. Я испугалась, выбралась из окна на улицу и побежала. Ну, — она покосилась на альва и смутилась, — мне показалось, что меня заметили и погнались. Страшно было. Что-то горит, кричат, сражаются. А потом оказалось, что я забралась слишком далеко, один раз даже по какому-то склону упала, но я так далеко никогда не заходила. Потом снег повалил, и мы не смогли найти дорогу назад.

— Ничего, — улыбнулся альв. — Сейчас тебя немного подлечат, и ты вернешься домой. Заодно расскажешь своим, что тебя никто не похищал. А то я уже таким злодеем считаюсь. Мало того, что всю вашу усадьбу вырезал, так еще и всех жителей в окрестных деревнях убил, всех животных и птичек в лесу уничтожил. Вот честно, убил бы того, кто такие слухи распространяет, только попробуй его найди.

— Но, если слухи распространяют, значит не все так просто, — Эйленсиль расправилась с напитком и откинулась на подушку. Помыться бы, но просить помощи у мужчины ей не хотелось, звать постороннего в свете последних новостей тоже. Ничего, пару дней потерпит. — Как бы мое возвращение не стало помехой.

Герриат задумался. Вполне возможно, девушку ищут, и ее возвращение не пройдет незамеченным для тех, кто напал на усадьбу. Быть может, они сейчас контролируют дороги, и попытаются поймать беглянку. Для каких целей — лучше не задумываться.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовался альв.

— Для начала мне надо немного отдохнуть, — не стала строить из себя великую героиню девушка. — Если Атайя и может еще бегать по лесам, то мне как минимум неделю надо отдыхать. А потом я могу попробовать добраться до правителя. Возможно, он поверит, что на усадьбу напали простые разбойники. Ну и найдет способ сообщить, что меня никто не крал, я жива и здорова. Хотя, мне бы хотелось выяснить, кто же напал на нас. Наверное, кто-то, кто не хотел, чтобы наша свадьба состоялась, но не знал об итогах переговоров.

— Или кто-то, кто хотел крупно подставить меня. Другое дело, зачем? Я не наследник, и даже не стану им в ближайшее время, пока живы мои братья и их дети. Но и их и, тем более, жен и малышей, охраняют так, что муха не подлетит.

— Значит, будем разбираться, — решила девушка, зевая. — Вот поправлюсь, и займемся.

Герриат только покачал головой. Не успела оклематься, а уже дальше на подвиги рвется. Вот только эльфийка его реакции не видела. Она уснула мгновенно. Так что альву осталось поправить ей одеяло и отправиться ночевать в гостиную, где стоял диван, скорее всего предназначенный для гостей. Ничего, там тоже удобно.

Белая кошечка вылизывалась, устроившись на ковре под окном. Когда мужчина вышел из комнаты, она посмотрела на него, но тот явно не понимал, что от него хочет животное. Придется утром объясняться через хозяйку. В противном случае, она сама заберется в любую емкость, где будет вода, исключая ту, что будет стоять на огне. Хотя, пока сильно не нагреется, почему бы и нет. Фыркнув, кошка продолжила вылизываться, в надежде хоть немного счистить грязь с некогда белоснежной шубки.

На следующий день Герриат наведался на городской рынок, купил девушке новую одежду, продукты, выслушал лекцию о том, как приготовить вкусный куриный бульон, причем ему предложили на выбор не меньше десяти рецептов, и узнал последние новости. Потом были готовка, которой принц занимался первый раз в жизни, не считая заваривания чая и приготовления бутербродов, о чем он предупредил спасенную. После — мытье кошки, которая, ко всеобщему удивлению, не хотела выбираться из воды прежде, чем хозяйка несколько раз отметила, что шубка ее белая, и вообще в ванную очередь, а альв не нанимался таскать им ведра с кипятком. Атайя недовольно посмотрела на всех, но послушалась, после чего перебралась вылизываться на кухню к печи. Мало ли что пропустили, не заметили пылинку или кусочек мха.

Эйленсиль мылась дольше, но ее никто не торопил. Понятное дело, сил не хватает, но чистой быть хочется. Герриат только просил не закрываться и если что, забыть о стеснительности, гордости, чести рода и звать его немедленно. Эльфийка и сама понимала, что не до гордости, но как-то справилась. Помощь ей потребовалась, только когда дело дошло до длинных волос. К тому времени она успела переодеться в чистое, и изучала прическу в зеркале, решая, как быть. Распутать половину колтунов не представлялось возможным. Решение было только одно — резать. Его она и озвучила альву. Тот попытался распутать пару прядок, после чего согласился. Не в почете у их народов короткие стрижки, но когда нет иного выхода, приходится идти на крайние меры.

Когда спутанное нечто, напоминающее своей формой воронье гнездо, отправилось в огонь, девушка с помощью своего спасителя вымыла то, что осталось на голове. Потом Герриат постарался подравнять ее прическу. Смотрелось грустно, но Эйленсиль утешалась тем, что в голове больше никто не бегает, не копошиться, и не будет размножаться. Приятного мало, когда в дебрях прически заводятся лесные жучки. И ей даже думать не хотелось, что там мог быть еще кто-то.

Потом девушка устроилась в плетеном кресле на кухне, а Герриат готовил. Попутно они общались. Эйленсиль рассказывала, что же произошло в усадьбе ее отца, что могла — о визите посольства, и о нападении. Альв заодно расспросил ее о блуждании по лесу и искренне восхитился, что молоденькая эльфийка, не достигшая второго совершеннолетия, когда открываются способности чувствовать природу, смогла выжить и дойти до города. Сама девушка только вздыхала, а потом честно сказала, что вела себя как последняя дура. Ей бы сидеть дома и не высовываться, а она рванула на поиски приключений. Хорошо еще, все закончилось благополучно, а могло иначе обернуться.

Атайя постоянно крутилась под ногами у повара, намекая, что она — не ее хозяйка, может есть что угодно и в любых количествах. И вот именно сейчас не отказалась бы от кусочка курочки. Можно даже в сыром виде. Все это сопровождалось громким мурчанием, потом мяуканьем, а под конец стонами с подвываниями и порыкиваниями, которых от кошки никто не ожидал. Когда игнорировать требования стало невозможно, Эйленсиль подозвала кошку к себе, после чего подхватила за шкирку.

— Хватит, — твердо произнесла она. — Мы не дома, а ты не умираешь с голоду. Только недавно плошку молока выпила. А будешь и дальше попрошайничать — в чулане запру. Будешь сидеть на мышиной диете дальше.

Альв предпочел не уточнять, что в этом домике нет ни мышей, ни тараканов. Разве что случайный паучок на чердаке завелся. Внушение подействовало, хотя и частично. Атайя устроилась перед миской и принялась грустно изучать ее содержимое, точнее его отсутствие. Герриат только покачал головой. Все равно то, что останется после разделки курицы предназначается кошке. Главное, чтобы она не мешалась и дала закончить начатое. Потому что одно дело, когда горе-повар готовить не умеет, но знает, что должно получиться, другое, когда ему еще и мешают.

Когда проблема попрошайки была решена, они продолжили разговор.

— И что ты теперь думаешь делать? — поинтересовалась эльфийка.

— Если честно, я об этом особо не задумывался, — пожал плечами принц. — Закончу изучать книги здесь, потом вернусь в Рагью, столицу человеческого королевства, куда я убежал. Мне обещали, что примут на работу обратно, когда я решу свои проблемы. Буду там жить и не высовываться. Вроде как у всех на виду. Если меня еще в чем-то решат обвинить, то будут свидетели, что меня там и близко не было.

— Хороший способ решить проблему, — дернула плечиком девушка. — Нет, если это попытка всех собак повесить на тебя, тогда да, оно лучше не придумаешь. А если кто-то решил снова развязать войну между нашими народами?

Принц пожал плечами. Об этом он уже думал, но так ничего путного в голову не приходило. Пока никаких слухов о сборе войск не было, эльфы не задевали альвов а альвы эльфов. Да, его тут покараулили немного, но нечего было устраиваться возле городских стен. Как стражи сказали, они за всеми присматривают, кто не в городе селится. Хоть свои, эльфы, хоть чужие. Мало ли, что приезжий задумал.

— Если честно, я вообще не представляю, с чего тут можно начинать расследование. Появляться в вашей усадьбе мне не рекомендуется. Даже если тебя верну, ничего хорошего ждать не стоит, — после напряженных раздумий, заговорил Герриат. — Возвращаться домой не хочу. Отец под замок посадит сразу.

— А если вернуться в столицу и осторожно начать узнавать что-то, — предложила девушка. — Все-таки одно дело — небольшие города, и совсем другое — Рагья. Там представители разных народов обитают. Наемников там нанимают, торговцы разные слухи и сплетни разносят. Если вопросы правильно задавать, можно узнать многое.

— Слушай, а может тебя свои решили убрать, за то, что слишком умная? — словно невзначай поинтересовался альв. — Сидишь тут, рассуждаешь.

— Так меня готовили для браков вроде того, что твой отец решил заключить, — словно маленькому ребенку принялась объяснять Эйленсиль. — А то и в будущие королевы. У правителя только мальчики. Вот любимую внучатую племянницу и можно будет выдать замуж при необходимости. Сам понимаешь, сколько всего знать надо. Вдруг муж надолго уедет, или, не приведи боги, умрет. А наследник еще мал. Придется его матери всем заниматься. Да еще с министрами отношения выяснять, потому что они тоже себе на уме, только и ждут момента, чтобы больше власти или денег получить.

— Все с тобой понятно, — альв придирчиво осмотрел курицу, над которой страдал все утро, после чего решил, что ее вполне можно мыть и кидать в кастрюлю. А обрезки отдать собакам. Для кошки слишком жирно будет во всех смыслах.

Закончив возиться с птицей, он быстро нарезал овощи, чтобы потом отправить в кастрюлю, после чего снова повернулся к девушке.

— И что ты предлагаешь?

— Я отправлюсь с тобой, — решительно произнесла она. — Найду надежный посредников, через которых свяжусь с дядей, передам письмо, что никто меня не похищал, но так вышло, и домой мне лучше пока не возвращаться. Потом буду наводить справки, кому выгодно было на нас напасть.

Герриат только кивнул, понимая, что спорить с девушкой бесполезно. Все равно она доберется до Рагьи. И хорошо, если на этот раз не будет умирать от голода. Проще взять с собой. А там видно будет, как поступить. Может, вдвоем у них получится выяснить хоть что-то.

Покинуть Ягодный, эльфийский городок, им удалось не сразу. Сначала альв нашел интересные материалы для своего труда. Потом зарядили дожди, и пришлось откладывать поездку. Ни один торговец не собирался выезжать по такой погоде, а идти пешком с ослабленной спутницей принцу не хотелось. Пусть Силь и убеждала его, что она уже поправилась, окрепла, но он все равно видел, что княжну порывами ветра пошатывает. Да и кошка ее тоже давала понять, что хозяйка лишь на словах готова к любому приключению, а деле же возни с ней не оберешься.

Появление девушки в домике у городских стен незамеченным не осталось. Пусть и не сразу, а к тому моменту, как ее уже можно было показывать обществу. Герриата особо не расспрашивали, зато эльфийка лишь пару раз кокетливо моргнула, после чего "по большому секрету" сообщила, что познакомились они еще год назад, полюбили друг друга, но батюшка ее категорически против такого брака. Вот и пришлось влюбленным думать, как быть, пока Силь не нашла возможность сбежать из дома. Подумаешь, альв. Зато дом будет полная чаша, а в их поселке парни все такие, что страшно даже думать, за кого из них замуж выходить. Только и развлечений, что блинчики по воде пускать да из трубочек сушеной рябиной по затылкам девичьим плеваться. Разбаловали их мамки.

Знакомые Герриату эльфы только посмеялись да пожелали счастья. Ну и предупредили красотку, что ей всегда в Ягодном жениха найдут, если нынешний чем-то не устроит. Княжна лишь мечтательно улыбалась, намекая, что устраивает всем, везде и во всем. Сам альв отмалчивался, но от него уже ничего не требовалось — Эйленсиль на славу постаралась своими недомолвками и намеками. Так что юношу только хлопали по плечу, давали различные советы и намекали, что за такой красоткой только глаз да глаз, а то найдет себе кого-то менее хмурого.

Только через две недели первый обоз покинул город. Альв благополучно рассчитался с хозяйкой домика, собрал все свои записи, запаковал купленные книги. Эйленсиль тоже успела обрасти небольшим багажом: одежда, простенькие украшения. Девушка обещала, что отдаст потом долг своему спасителю, в крайнем случае, отработает в столице, готовя обед и убирая дом, но принц только рукой махнул. Он мог бы и двух эльфийских княжон содержать. Пусть не в той роскоши, к которой они привыкли, но и не в бедности. А девушка сама скромничала.

В дороге мнимые влюбленные старались не вести разговоров о том, что с ними произошло. Разве что Эйленсиль осторожно последние слухи и новости выведывала, потому как "новости до их поселка доходят только те, что птицы на хвосте приносят да торговцы странствующие, а сами они в город почитай с середины зимы не выбирались". И торговец охотно делился новостями. Когда девушка начала ахать, слушая о вероломном похищении дочери князя Хольдельвея, и вовсе соловьем заливался. Все спутники помогали картину событий восстанавливать. Никто и не догадывался, что похищенная злодеем княжна сейчас сидит по другую сторону костра и слушает их, приоткрыв ротик. А сам злодей развалился на одеяле чуть поодаль и высматривает что-то в небе, не иначе старается звезды пересчитать.

Если в Ягодный альв спешил, то к Рагье они двигались не спеша. Торопиться было некуда, потому Герриат и Эйленсиль наслаждались поездкой. Единственное, что смущало девушку — она полностью зависела от своего спутника. Все, что у нее было своего — браслет и кошка. Но браслет не представлял особой ценности — несколько кусочков цветного стекла на проволоке, а с кошкой она бы никогда по своей воле не рассталась. Принц успокаивал девушку, что она ничем ему не обязана, а если так хочет отплатить за спасение, то пусть подождет удобного случая. И все равно споры между ними возникали каждый раз, когда они оставались наедине. Если же рядом были посторонние, то парочка, как могла, изображала двух влюбленных.

К радости альва, его домик еще не нашел нового владельца, хотя срок аренды успел выйти. Он, конечно, сделал оплату вперед, но пришлось задержаться в землях эльфов, а потом и в дороге. Благо городской магистрат рассудил, что хозяин еще может вернуться. Все равно на жилье спроса пока нет, а сдать именно этот дом они всегда успеют. Так что Герриату надо было лишь быстро выплатить все долги и внести новый платеж. Наличие еще одного жильца никого не волновало — главное, чтобы платили вовремя.

С экономкой пришлось общаться дольше. Женщина поджимала губы, качала головой, всем видом выражая недовольство. Но две дополнительных серебряных монеты в неделю сделали ее сговорчивее. Герриат подозревал, что она согласилась бы и на одну, но мало ли они не смогут поладить с Эйленсиль.

Место в ратуше тоже ждало загулявшего писца. Прежде всего, потому, что почерк альва был красивым, разборчивым, писал он быстро, без клякс и помарок, и ему можно было проучить переписывать важные документы. Так что устроиться обратно было проще простого. Все вернулось на круги своя с той лишь разницей, что вторая спальня, до того пустовавшая, теперь занималась эльфийкой.

Девушке было неуютно в городе. Он понимала, что ей надо привыкнуть, после тихой жизни в усадьбе даже Ягодный казался ей шумным, хотя в самом городе она была пару раз, когда посещали лавки на окраине. Что уж говорить о Рагье. Это был большой город на берегу реки, в нескольких часах пути от моря. Основатели специально выбрали место подальше от дельты, затопляемой каждую весну, возвели стены, внутри которых, а после и снаружи, стал развиваться город и торг. Спустя время возвели новые стены, внутри которых было много свободного места. Постепенно его застроили и уже сейчас правители думали, ставить третье кольцо вокруг выбравшихся наружу построек, или постепенно перестраивать внутренние кварталы, возводя на месте нищенских лачуг большие дома в несколько этажей, где можно будет поселить много семей сразу.

Первое время девушка боялась одна уходить далеко от дома, только прогуливалась по улочке. Разве что составляла копанию экономке, когда та отправлялась за продуктами. Немного усилившаяся связь с Атайей помогала им выбирать самое свежее мясо и рыбу. Кошачье обоняние подсказывало, к кому стоит подойти, а кто пытается обмануть покупателя. Кошка мысленно подталкивала девушку к честным торговцам. А если хозяйка не могла понять ее мысли, просто направлялась к нужному лотку и садилась рядом. Экономка сначала была не в восторге от эльфийки, но, узнав девушку лучше, прониклась к ней симпатией. Совместные походы на рынок принесли расположение и к кошке. Та стала чаще получать вкусные кусочки от этой женщины.

Пока Эйленсиль обживалась на новом месте, Герриат пытался разобраться с обстановкой. Понятно, что в городе людей какие-либо конфликты между альвами и эльфами невозможны. Стража быстро пересекает все попытки развязать ссору.

Новости пришли, когда их никто не ждал. Правители двух стран решили, что произошедший инцидент, конечно, вопиющ, но не все так просто, а последствия, напротив, не так страшны, как могло показаться, потому они не будут прерывать дипломатических отношений. Более того, обе стороны выразили желание найти истинного виновника произошедшего, поскольку принц альвов не мог участвовать в нападении. Доказательства, представленные его отцом, были неопровержимы. Единственное, что пока вызывало вопросы — куда пропала дочь князя Хольдельвея.

Выслушав Герриата, девушка только вздохнула. Она уже узнала, где находиться эльфийское посольство, но отправляться туда и заявлять, что она и есть пропавшая княжна, не хотелось. Не верить альву она не могла. Он успел доказать, что ее похищение в планы не входило. Девушка подозревала, что в посольстве могут работать и те, кто в сговоре с организатором нападения. Если же таковых и нет, слухи всегда могут просочиться, и тогда ей не стоит ждать ничего хорошего.

Герриат тоже не мог предложить ничего разумного. Альвское представительство он обходил по большой дуге, справедливо опасаясь, что там может найтись хотя бы один сородич, если не знающий его, то видевший на каком-нибудь мероприятии. Даже если соотечественник и не будет желать ему зла, то всегда может проговориться тому, кто все задумал. Принц же хотел как можно дольше быть неузнанным, подозревая, что потом это сослужит ему добрую службу.

Но за ситуацией следить тоже надо было. Поэтому вечерами Герриат встречался с соотечественниками, перебравшимися в Рагью, но сохранившими отношения с сородичами. Ну и с их приятелями из эльфов, которые тоже исправно получали последние новости и сплетни из дома. Вот только сложить картину не получалось. И это не радовало беглецов. Эйленсиль считала, что в любой момент может произойти еще одно нападение на ее соотечественников. Альв не спорил с ней, понимая, что девушка права. Рано или поздно, ему все равно придется отправить весточку домой. Но как это сделать? Шутка ли, написать письмо правителю. Пакет даже до дворца могут доставить. Но вскроет его один из младших секретарей, и передадут ли отцу — неизвестно. Равно как и то, кому потом будут рассказывать об этом послании.

— Значит, войны пока удалось избежать, — заметила Эйленсиль, когда выслушала последние новости. — Что радует. Твой отец и дядя смогли договориться. Но мне кажется, что надо ждать новые провокации.

— Надо, — Герриат вздохнул. — Поэтому нам надо больше мелькать перед людьми. К счастью, в те дни, когда напали на вашу усадьбу, а также до и после, я был в ратуше, а в выходные благополучно отмечался в библиотеке. Вообще повезло, что я сюда быстро добрался и сразу работу нашел.

— Так что с тебя можно легко снять все обвинения, — подвела итог девушка. — Да и вообще, если бы ты меня похитить решил, то крупный город — последнее место, куда бы ты отправился. Особенно город, где живут не только люди, но и эльфы с альвами. Я бы предпочла или гномьи поселения, точнее верхнюю их часть, или отдаленную деревушку.

— Там хорошо прятать исполнителей и пленников, или награбленное хранить, — возразил принц. — Но тот, кому все это выгодно должен держать руку на пульсе, иначе все планы могут быстро полететь ко всем демонам.

— Так осведомители же, — пожала плечами эльфийка.

— Осведомители могут что-то упустить, потому что их не посвящают в планы. Подозреваю, мой побег никто не учитывал. Разве что отец с его чуйкой, развитой до предела. Скорее всего, он знал, что я сбегу, о чем после уведомил твоего дядюшку. А тому нет смысла ему не верить. Эти два старых интригана, как мне иногда кажется, друг друга поймут, даже если на листе бумаги будет стоять всего одна точка.

Эйленсиль рассмеялась. Сидевшая у нее на коленях Атайя от неожиданности спрыгнула на пол, после чего обиженно мявкнула и предпочла перебраться в кресло. Пусть там никто не будет гладить, зато и мешать не станут. А за ухом еще будут чесать и хозяйка, и альв, и женщина, что приходит убирать и учить хозяйку готовить.

Обсуждение ни к чему не привело. Разве что удалось разобраться, в каких районах города они могут относительно спокойно появляться, а куда лучше не заглядывать. Во всяком случае, Герриату. Юную княжну в лицо знали только правитель и его приближенные. Большинство же даже не представляло, кто это, до тех пор, пока на весь мир о пропаже девушки не раструбили.

— А если мне при вашем посольстве на работу устроиться? — неожиданно предложила Эйленсиль. — Ты мне только помоги с документами, а дальше я уже сама разберусь.

Принц несколько минут внимательно смотрел на девушку. От повисшего молчания ей даже неуютно стало, но она выдержала взгляд. Неожиданно, альв кивнул, после чего задорно улыбнулся. Да, он не мог позволить себе приблизится к посольству, чтобы случайно не раскрыть свое инкогнито, зато эльфийку никто не знал, она могла проникнуть туда, куда самому ему вход запрещен, и начать осторожно собирать информацию. В отличие от неизвестного, стремящегося развязать новую войну, им друг от друга скрывать нечего, и Силь станет не случайным информатором, а полноценным шпионом. Жаль, что ему самому не попасть в эльфийское посольство. Но и того, что получится узнать, им на первое время достаточно.

С документами проблем возникнуть не должно. Все равно проверяют тщательно только торговцев: что везут, нет ли запрещенных товаров. Остальным достаточно просто назвать свое имя. Если какое-то подозрение возникает, могут пригласить мага, чтобы тот в свой шар заглянул да проверил. Герриат сам такую проверку проходил, поскольку прибыл в город незадолго до сообщения о нападении на эльфов. Ну, вызвали в кабинет да спросили, причастен ли он к этим событиям. Альв честно ответил, что нет, шар мигнул небесно-голубым, и все. Проверка пройдена, невиновен. А уж эльфийка всяко ее пройти должна. Подумаешь, назвалась домашним именем. Так даже лучше, не придется запоминать нечто длинное, запутанное, труднопроизносимое.

Так и оказалось. Проблем с оформлением всех бумаг не возникло. Да и нужны они были больше формально. Именно для таких вот должностей, когда надо подтвердить свою благонадежность. Герриат искренне не понимал, как наличие каких-то бумажек гарантирует безопасность, ведь никто не отменял шпионажа или мелкого вредительства, но предпочитал молчать. Вредить в их планы не входило, а информация была необходима. Тем более что использовать ее они собирались на благо двух стран.

Вот только осуществить планы не получилось. Эйленсиль еще не успела толком оправиться после своего вынужденного скитания. Даже на фоне стройных эльфов она все еще выглядела истощенной. Это люди не обращали внимания на такие моменты, подумаешь, более худая, чем остальные. Когда собственные жены себя голодом морят, подобное поведение среди других народов не кажется странным. Альвы отличались повышенной наблюдательностью и могли начать задавать неудобные вопросы.

Поэтому днем девушка занималась делами по дому, рукоделием или читала, а вечером они с Герриатом гуляли по городу, он показывал ей интересные места, или они просто сидели в одном из кафе, любуясь красивыми видами, много разговаривали. Причем, оба, не сговариваясь, пришли к выводу, что лучше им пока молчать о своих планах, и не обсуждали дальнейшие действия на улицах. Кошка в таких прогулках не участвовала. Город она приняла, чего нельзя было сказать о местных собаках, совсем не похожих на фамилиаров эльфов. Хватало прогулок на рынок и изучения близлежащих садов, дабы сделать свои кошачьи дела и размять лапы.

Помимо города девушка знакомилась и с приятелями Герриата. Пусть знакомых у "Рита" было не много, все они очень тепло приняли юную Силь. Кто-то понимающе кивал, глядя на пару. Мол, да, и не такое встречали. Благо в Рагье смешанные браки не считались чем-то странным, а дети-полукровки чувствовали себя вольготно. Никто не выражал своего недовольства или презрения, не подчеркивал их второсортность, как бывало в землях орков, не возмущался нравами. Для всех эльфийка стала еще одной жертвой узости родительских взглядов. Внутренне девушка посмеивалась. Знай их знакомые всю правду — еще неизвестно, чтобы они говорили. Но никто не собирался раскрывать им глаза на истинное положение вещей.

Постепенно эльфийка начала и сама покидать дом. Новые знакомые активно знакомили ее с городом, его лавками, кофейнями, укромными садами и парками, сплетнями и слухами. В свою очередь девушка и сама старательно собирала всевозможные слухи, сплетни, домыслы касательно того, что происходит не только в людских, альвских или эльфийских землях, но и в других частях мира. Кто знает, кем на самом деле может являться недоброжелатель. Примерно тем же самым занимался и альв, но уже пользуясь служебным положением.

— А еще поговаривают, — делилась последними новостями с новой подругой одна из девушек, человечек, работавшая швеей в одной из мастерских, — что король альвов думал в невестки эльфийку взять, вот только оказалось, что в землях орков этот брак не по нраву почему-то пришелся. И обещал правитель все силы приложить, но не допустить его. Хотя с чего бы им в эти дела лезть. В общем, в голову не бери. Я от одного клиента услышала, да тот подвыпивши был. А с пьяного языка чего только не скажешь.

Эйленсиль покивала, после чего принялась расспрашивать, что это за бал Роз, о котором последнее время все твердят, чем он так важен, да какие наряды заказывают, хотя сама никуда не собиралась, справедливо опасаясь, что там можно встретить знакомых. Или тех, кто мог видеть ее во время недолгого пребывания князя с семьей у правительствующего дядюшки.

Вечером Эйленсиль подробно рассказывала все, что успела узнать от знакомых. Потом Герриат пересказывал услышанное им. Иногда приходилось доставать бумагу и рисовать какие-то сложные схемы, чтобы разобраться в информации. Но, как правило, слухи оставались слухами, а домыслы домыслами. До тех пор, пока девушка не рассказала этот слух об орках.

— Знаешь, а в этом есть что-то, — подумав, решил альв. — Насколько я помню, вожди орков имеют право взять вторую жену и даже третью, если это отвечает интересам племени. Амгол сильный вождь. Он смог то, что не удавалось его предшественникам — собрать племена орков под своей рукой, установить жесткую иерархию власти, начать устанавливать отношения с соседями. Сейчас у него только одна жена — моя сестра. Но он вполне мог свататься и к людям, и к эльфам.

— К людям да, но к эльфам — сомнительно, — покачала головой Силь. Атайя, лежавшая на коленях девушки, боднула ладонь, переставшую поглаживать ее. Эльфийка рассеяно посмотрела на кошку, поглаживания возобновились, но сама княжна была далека от этого домика. — Нет, вряд ли он мог знать обо мне. Даже предложение от твоего отца вызвало удивление. Если только дядюшка не намекнул твоему отцу на наличие подходящей невесты. Лично я не удивлюсь, что это так. Ни правитель, ни, тем более, родители, не афишировали, кто та самая девушка для династических браков. Все мои тетки уже не в том возрасте, чтобы правитель выдавал сестер, разве кто-то очень сильно настаивать будет, или по большой любви. А младшие кузины еще не отметили первого совершеннолетия. Амгол не мог этого знать, да и шпионы дяди ничего не доносили.

— Так бы тебе и сказали, что там нашпионили, — хмыкнул Герриат.

— Мне и не говорили, — дернула плечиком Эйленсиль, — или говорили брату, или он сам подслушивал, а потом рассказывал мне. Надо же нам было знать, куда меня могут отправить. Кого задирать можно, а с кем лучше заранее дружить.

— И мы снова возвращаемся к тому, что в наших бедах заинтересован кто-то, приближенный к правителю, — вздохнул принц. — Кто-то, кто в курсе его планов, и хочет помешать ему. Точнее, находящийся рядом с обоими правителями.

— Боюсь, это было начало, и попытки столкнуть два наших народа продолжатся и дальше, — ладонь девушки снова остановила поглаживания, и кошке вновь пришлось показывать, что она не в восторге от этого. — Я начинаю думать, кому именно это может быть выгодно: людям или оркам.

— Стравить два королевства, а потом захватить земли выгодно и тем, и другим, — глядя на расстеленную на столе карту, заметил альв. — Сестре не хотелось бы, чтобы ее муж взял еще одну жену — это не в наших традициях. Да, демоны, я вообще не представляю, что твориться, и зачем оно все. Сидим, переливаем из пустого в порожнее, соображаем тут что-то, а надо явиться в посольства, сначала в одно, потом во второе, да в лоб заявить, что вот они мы, живем тут давно, тебя никто не похищал, я ни на кого не нападал, и оставьте нас уже в покое. А то договоримся до того, что это всем вместе выгодно уничтожить эльфов.

Герриат поднялся и принялся ходить по комнате. Последняя вспышка недовольства нервировала его. Было неудобно перед девушкой, что сорвался, словно какой-то истерик.

— Я сама понимаю, что так будет лучше, — вздохнула Эйленсиль. — Мама с папой переживают из-за меня. Наверное, уже все леса прочесали. Маго наняли. А я, вместо того, чтобы из Ягодного домой отправится, с тобой в Рагью поехала. Доказывать, что я самостоятельная и могу своей судьбой распоряжаться. Как же, только с их шей на твою пересела. Да, умею что-то, а толку. Сама не зарабатываю, живу практически на всем готовом. Так, помощница экономки.

— А еще ты моя помощница, — альв остановился перед девушкой, после присел напротив и улыбнулся. — Вон сколько новостей ты приносишь. Наверное, нам надо действовать иначе.

— Это как?

— Это мне оставить работу, нам с тобой хватит и того, что я успел прихватить, когда убегал из дома. И, вместо того, чтобы собирать слухи в Рагье, отправится в гости к моим дорогим сестре и зятю. И поинтересоваться, что это за слухи такие, и каким образом они к нападению причастны. Думаю, они будут удивлены нашему появлению, и, в любом случае, мы сможем узнать много интересного.

— Нашему? — не поняла девушка.

— Нашему, — подтвердил он. — Думаешь, я оставлю тебя без присмотра? После того, как на вашу усадьбу было совершено нападение, я предпочту, чтобы ты была рядом. Особенно, учитывая все слухи, которые до сих пор распространяют базарные торговки.

Девушка улыбнулась. Это хорошо, что ее не оставят одну. Из земель орков ей будет проще передать весточку родне, пусть даже через сестру Герриата.

Вот только с осуществлением этой идеи пришлось повременить. В ратуше очень просили альва немного задержаться, чтобы успеть найти на его место нового человека, да и исследование его, наконец, получило развитие. Но Эйленсиль не торопила, лишь потихоньку собирала все новые слухи. К сожалению, ничего более оригинального узнать ей нее удалось. Зато эльфийка случайно познакомилась с небольшим отрядом наемников. Состоял он преимущественно из девушек, только маг и следопыт были мужчинами. Пятерка искателей приключений маялась в ожидании нового заказа, попутно спасая разинь от карманников. Так и познакомились: у одной чуть не стащили кошелек, другая заметила и предупредила. В благодарность Силь пригласила наемницу чего-нибудь выпить. Чем-нибудь оказалось какао в одной из кофеен. Девушки за парой-тройкой чашек с пирожными разговорились, в том числе и на тему нападения на князя Хольдельвея.

— Я сама в усадьбе в то время работала. Страху натерпелась — не передать, — не стала всей правды раскрывать эльфийка. — Как более-менее успокоилось все, расчет попросила, да уехала сразу сюда. Тут оно как-то спокойнее.

— Знаешь, а искали ведь наемников, чтобы на князя эльфийского напасть, — убедившись, что соседние столики свободны, сообщила ей наемница. — Давно было, еще в конце осени. Нанимателем обычный человек был, но, сама понимаешь, это ни о чем не говорит. Может, и нет его уже, а лежит где-то в лесу с горлом перерезанным.

— И все же, может, опишешь, как он выглядел? — попросила Эйленсиль.

— Да неприметный такой. Лет тридцать-сорок, может и больше, не понять. Волосы русые, прямые, стрижка как у многих. Лицо обычное самое, рост средний. Примет особых никаких. Речь обычная, без акцента. Может, из Рагьи, может, еще откуда — городов хватает. Не южанин, не северянин, не из горных поселений. Ты бы, княжна, в это дело особо не лезла. В городе тебя не знают, но люди внимательные всегда найдутся.

— Но откуда… — удивилась девушка.

— Видела тебя позапрошлой зимой, когда эльфов волки одолели, — пожала плечами женщина. — Надо тебе или защитника хорошего искать, или к дяде своему добираться. Могу подсказать тебе надежного человека, который авансом проводит.

— Не стоит, — покачала головой Эйленсиль. — Не одна я в Рагье. Меня никто не похищал, я сама в лесу заблудилась, а вот спас меня мой похититель. Если будет у вас возможность, передайте родне, что я жива и все у меня хорошо.

— Если будет возможность, — не стала ничего обещать наемница.

Дальше разговор свернул на события той самой ночи, женщина подробно расспросила, что происходило, но так и не смогла сказать, кто же все-таки причастен к этому нападению. После очередной чашки какао она начала собираться. Эльфийка расплатилась по счету, пусть женщина и возражала.

Разумеется, разговор этот тем же вечером был пересказан Герриату. А уже следующим утром альв распрощался с руководством в ратуше, обещая, когда вернется в Рагью, сразу же вернуться на оставленное место, потому что все равно никого с таким красивым почерком не найти на его место. Эйленсиль собрала вещи, которых оказалось на удивление немного. Альв внес оплату за дом вперед на год, чтобы им было куда вернуться, договорился с экономкой, что она будет проверять их жилье, после чего они отправились в земли орков. Понятное дело, истинной цели путешествия они никому не сообщали, да еще несколько раз меняли направления, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Но через два дня, поняв, что никто за ними не следует, пристали к каравану, возвращавшемуся домой их гномьих шахт.

Правитель Виальявэль внимательно изучил полученную депешу. Внешне самое обычное письмо, без печатей, подписей, да и содержание его казалось примитивным. Возможно, в ином случае это послание никогда не попало в руки эльфа, вот только доставлено оно было не простым голубем. Специальные птицы перевозились особыми курьерами и вручались только трем людям: правителю альвов, наследнику и главному птичнику. Последний, как правило, принадлежал правящей семье, но относился к ветви, не имеющей права наследовать трон. Все это делалось для того, чтобы обеспечить секретность важной переписки.

У самого правителя была подобная голубятня, отвечал за которую его младший брат, некогда принесший страшную клятву, что никогда не будет добиваться эльфийского трона, не важно, для себя или для кого-то еще. Это помогало поддерживать тайную переписку с лидерами соседних держав, исключая людей. С последними были установлены официальные дипломатические отношения, засланы шпионы, большую часть которых эльфы благополучно вычислили, но секретной почты до сих пор не было создано. И вряд ли будет, поскольку продолжительность жизни человеческих правителей была ничтожно мала, а их наследники начинали проводить собственную политику, зачастую противоположную той, что вел предшественник.

Отослав слуг и секретаря, эльф поднес письмо к свече. Сначала ничего не происходило, но через несколько долгих минут на бумаге начали проступать буквы. Внимательно изучив послание, эльф кивнул своим мыслям, после чего сжег листок. Затем принялся писать официальное письмо кузену. Кратко сообщив, что ему передали разведчики, эльф собственноручно посыпал бумагу песком, чтобы чернила быстрее впитались, после чего запечатал своей личной печатью сначала сложенный вчетверо лист, а после конверт. Позвав слугу, он распорядился:

— Немедленно отправьте князю Хольдельвею.

Слуга принял письмо и с поклоном удалился. Правитель только покачал головой, после чего подошел к висевшей на столе карте. Племянница жива, впрочем, в этом он и не сомневался, как и в том, что никто ее не похищал. Да и в том, что напал на усадьбу не принц альвов тоже. Полученное ранее личное послание его отца было лишним тому подтверждением. Но вот то, что дети покинули безопасную Рагью, где за ними осторожно присматривали, да еще смогли сбросить слежку, и теперь неизвестно куда направляются, настораживало. Оставалось надеяться, что их или заметит кто-то из шпионов, или предвидение старого альва вновь даст подсказку.

Пока же правителя интересовал иной вопрос — почему нападение было совершено именно на князя. Да, о посольстве слухи ходили, но подробности были известны только ему и принимающему дому. Сроки же пребывания и вовсе никто не мог представить, равно как предугадать поведение юной княжны. Но кто-то передавал информацию нападавшим. И не просто передавал, а следил за посольством. Никак иначе объяснить тот факт, что на резиденцию напали примерно в то время, когда по всем расчетам, посольство должно было достаточно удалиться в леса, где, якобы, скрывались оставшиеся воины.

Все это не давало покоя правителю Виальявелю. Активизировавшаяся переписка с альвами подтверждала, что его царственный брат испытывает не меньшее беспокойство. А тот факт, что о нападении стало известно за пределами эльфийских земель доказывал, что нападение было подготовлено заранее. Более того, обстановку нагнетали искусственно. Благо беспорядков в землях людей и орков избежать удалось. Сами эльфы и альвы настолько устали от почти не прекращающихся войн, что отреагировали на нападение и пропажу эльфийки примерно одинаково — никому не хотелось вновь расставаться с друзьями, или встречаться с ними уже на поле боя по разные стороны. Такая реакция радовала обоих правителей. Провокация врага не удалась, но как выяснить, кто этот самый враг. Столкновения двух народов выгодны многим. Свои интересы есть и у людей, и у орков, даже у гномов и то найдется пара претензий к тем и другим. Или не оплатили дорогостоящий заказ, или скот угнали, или участок земли больно лакомый.

К сожалению, разведка не могла дать ответа на этот вопрос. И двум правителям оставалось только гадать, что это на самом деле такое.

Отправленное альвами посольство было найдено в дневном переходе от резиденции племянника, когда искали пропавшую княжну. На счастье, Хольдельвей, не мешкая, отправил правителю Занвитару послание, где подробно рассказал о случившемся в его усадьбе, пропаже дочери и обнаружении мертвых альвов. Только потом пошли слухи, что нападавшим был не кто иной, как принц Герриат. Вот только мертвые послы свидетельствовали об обратном. Переложить вину на альвов не удалось. Жаль, допросить захваченных нападавших, оказавшихся обычными людьми, не удалось. Когда за ними пришла стража, оба были мертвы. Яд. Шпионы тоже не могли сообщить ничего полезного. Эльф вытряс из своих уже все, что мог. Благодаря полученной информации, можно было посадить не меньше тысячи казнокрадов по семи королевствам, объявить три войны и заключить два союза. Его альвский коллега делился тем, что мог сообщить официально, рассказал, где смог обнаружить сбежавшего принца, и перечислил свидетелей, подтвердив его невиновность. Но ответов на интересующие вопросы найти не удалось. Следствие продолжалось. Может, у детей получится узнать хоть что-то.

Виальявэль задумчиво побарабанил по столу пальцами, потом убедился, что ничего секретного на столе кабинета не осталось, смахнул пепел от сожженной записки в горшок с цветком, и покинул помещение. Впереди была встреча с послом от троллей, и правитель надеялся, что эти простодушные соседи гномов по горам смогут если не прояснить вопросы, то хотя бы дать случайные подсказки.

Когда правитель покинул помещение, внутрь поспешил секретарь, в чьи обязанности входило проверять чернила, очинять перья и карандаши, пополнять запасы бумаги. Убедившись, что с письменными принадлежностями все в порядке, он подошел полить цветок. Всплывшие в воде частички пепла, заставили мужчину нахмуриться, но на этом все и закончилось.

Дорога до главного стойбища заняла у путешественников почти месяц. Двигались они не спеша, останавливаясь на отдых в придорожных трактирах, даже если можно было ехать еще пару часов. Без сожаления расставались с одними караванами и дожидались других. Или брали в аренду пару смирных лошадок, если следующий трактир был недалеко, а его хозяин потом возвращал животных соседу. Эйленсиль уже имела печальный опыт ночевок в лесу, пусть здоровье ее и восстановилось, альв не хотел рисковать. Кошка тоже не стремилась оставаться на улице, если была возможность ночевать в доме. Да и сам Герриат не видел в спешке никакого смысла. Куда проще изображать обычных путешественников, чем спешащих куда-то путников.

Долгое время, проведенное вместе, делало свое дело. Альв и эльфийка сближались. В какой момент Герриат поймал себя на мысли, что зря сбежал — он так и не понял. Да и девушка то и дело задумывалась, а надо ли было так обходиться с послами. С другой стороны, к тому моменту, как посольство прибыло к ним, альв уже пересек границу человеческих земель и приближался к Рагье. А то, что сейчас они вместе собираются посетить правителя орков, лишний раз подчеркивает причудливость судьбы.

Несостоявшиеся жених и невеста постепенно узнавали друг друга, отношения их постепенно переросли из приятельских в дружеские. Возможно, они смогли бы зайти и дальше, если бы им хватило смелости признаться самим себе, что интерес успел перерасти во влюбленность. Вот только оба старательно отказывались признавать очевидное, отговариваясь необходимостью сначала разобраться с заговором против их народов. Вот разрешиться все, тогда и можно будет подумать о личном, но не ранее.

Тем не менее, когда они достигли цели путешествия, то больше были похожи на влюбленных, отправившихся в путешествие, чем на двух самозваных детективов, пытающихся расследовать дело государственной важности. Впрочем, сами они так не считали, продолжая полагать, что в их отношениях ничего не изменилось.

Прежде чем предстать перед родственниками, Герриат решил какое-то время просто пожить в стойбище, которое постепенно превращалось из временного кочевого поселения в обычный город с таким же названием, понаблюдать за жителями, послушать местные слухи и сплетни. Но уже на второй день стало ясно, орков и тех, кто обитал в этом поселении, в первую очередь интересовали расценки на строительные материалы, пастбища, цены на кожи, мясо, продукцию ремесленников на рынках, а также стоимость зерна, тканей, посуды и многого из того, что бывшие кочевники или еще не умели производить, или производили в количествах недостаточных для условий городской жизни. О том же, что происходило в землях даже альвов, расположенных ближе, никто не знал. Что уж говорить о событиях в более отдаленных эльфийских. Все, о чем они могли сказать более-менее внятно — ярмарка в Рагье и торжище у гномов.

— Кажется, ничего полезного мы так не узнаем, — вечером на второй день пребывания в стойбище, решил Герриат. — Надо отправляться к сестре и зятю, и уже следить за их реакцией.

— Почему-то мне кажется, что Амгол не только не причастен к нападению, но и не знает о произошедших событиях. Или узнал о них позднее из какой-нибудь официальной депеши, — решила Эйленсиль. — Но как мы представимся?

— А как есть, — на лице принца возникло то неповторимое выражение, которое обычно свойственно мальчишкам, задумывающим великую шалость.

К вождю решили отправиться утром, благо попасть к нему было куда проще, чем к прочим правителям. Амгол сам встречался с многочисленными архитекторами, строителями, согласовывал планы будущих проспектов, улиц, площадей, парков, фасадов административных зданий, решал, на что стоит обратить внимание в первую очередь. Поток орков, людей, гномов в постройку, призванную заменять будущий дворец было огромно. Стража только проверяла, чтобы у посетителей не было с собой оружия, даже называться было не обязательно. Визит эльфийки и альва не был чем-то странным. Вскоре они уже оказались в помещении перед залом, где вел приемы верховный вождь орков.

— Герриат, вот так гость, — искренне удивился орк, глядя на шурина. — Вот уж не думал, что тебя дальше ближайших охотничьих угодий отпустят. Ты бы хоть предупредил, мы бы к твоему визиту приготовились.

— Некогда было предупреждать, Амгол, — вздохнул альв. — Это у вас стройки да кони, а в большом мире опять неспокойно. Эльфов с нами поссорить пытаются.

— Да, дела, — покачал головой вождь. Потом внимательно посмотрел на гостей и распорядился. — Так, я сейчас заканчиваю с делами, а вы пока топайте за вещами, да возвращайтесь. Не гоже, чтобы брат моей жены да спутница его на постоялом дворе ночевали. Позор на мой дом тогда навеки падет, что полог юрты не поднял, хотя в нашем случае скорее дверь барака не отпер.

Гости только кивнули. Отказываться после того, как они показались родственнику альва на глаза, было сродни оскорблению. А, судя по реакции, орк действительно не знает, что на самом деле происходит. Более того, ему явно не до интриг. Борьба за объединение племен, улаживание конфликтов между прежними мелкими вождями, строительство столицы и попытки переворота отвлекали от событий в остальном мире.

К постройке, выполнявшей функции резиденции верховного вождя, гости подошли почти одновременно с ее обитателем. Амгол на ходу что-то объяснял шедшему рядом альву, показывая на чертежи. Увидев Герриата, вождь кивнул ему, после чего продолжил объяснение. Видимо, мастер понял, что от него требуется, поскольку неожиданно заулыбался, что-то сам быстро заговорил. Орк только согласно кивал, подтверждая правильность хода мысли. Потом, окончательно убедившись, что архитектор понял его замысел, отпустил его взмахом руки.

— Даже не думал, что решение постоянное поселение основать столько проблем доставить может, — то ли пожаловался, то ли похвастался вождь.

— Потому отец и поддерживает тебя, что ты можешь сделать многое, — поддержал родственника Герриат.

Орк только довольно улыбнулся, после чего пригласил всех проходить внутрь.

Внутри помещение выглядело много лучше, нежели снаружи. Внешне это было здание из грубо отесанных досок и натянутых шкур, лишь бы ветер и дождь не проникали под крышу и за стены. Те, кто ожидал увидеть нечто похожее и внутри, оказывались приятно удивлены. Вдоль стен были расставлены панели, обтянутые тканями с вышивками. Поставцы со светильниками явно были заказаны у купцов. Пол устилали ковры, пусть не дорогие, использующиеся по прямому назначению, но посетителям не приходилось ходить по голым доскам. Орк с довольным видом наблюдал за выражениями лиц гостей, их искреннее удивление нравилось ему. И, судя по его реакции, это не было пределом.

Видимо, в этой части резиденции заканчивались все разговоры, связанные с возведением нового города. Дальше правитель проходил в жилую часть, где все внимание сосредотачивалось или на семье, или на вопросах политики. Слуги поджидали их в холле по другую сторону коридора. Амгол отдал им распоряжения по части ужина, после чего в помещении осталось только два орка.

— Сейчас вас проводят в ваши комнаты, чтобы вы могли привести себя в порядок, а потом зайдут, чтобы проводить на обед. Дворец у меня пусть и временный, но даже в нем заблудиться можно. А когда постоянную резиденцию выстроят, придется самому с планом ходить.

— Да у тебя уже тут все масштабно, — альв с трудом удержался от того, чтобы не присвистнуть. Благо вовремя вспомнил, что он не обычный писец из городской конторы, а принц, пусть в очереди на наследование и находящийся очень далеко.

— Что поделать, положение обязывает, — справедливо заметил вождь.

На этом разговор прервался. Гости отправились на второй этаж вслед за слугами в предоставленные им комнаты, а хозяин всего этого строения скрылся в сплетении ходов, дабы отдать последние распоряжения.

По пути они не переставали удивляться, как удалось орку в столь короткие сроки добиться таких результатов не только в рамках своего временного дворца, но и в масштабах города. Это только кажется, что достаточно найти удачное место и начать строиться. Прежде всего, надо объяснить старейшинам кочевого народа, для чего им нужен город, который невозможно свернуть за пару часов и уехать, найти мастеровых, средства на покупку материалов, их доставку, оплату труда строителей, архитекторов и множества мастеровых. Да еще и самому своим примером показывать, как должно быть.

В столовой их уже ждала Аретта. При виде брата женщина улыбнулась и поспешила ему навстречу. А Герриат отметил чуть округлившийся животик жены вождя. Заметив вошедшего шурина, укоризненно покачал головой, на что тот только развел руками, мол, не до того было. Альв нахмурился. Что уж тут скажешь. Оставалось поздравить сестру и ее мужа да пожелать здоровья им и ребенку. Понятно, при жене вождя говорить о проблемах не стали, не рискнули волновать ее своими рассказами. Зато после обеда, когда женщина извинилась и отправилась в свою комнату отдыхать, перешли к делам.

— В общем, непонятное что-то происходит, — Герриат кратко пересказал новости, кратко изложив обстоятельства побега, и куда подробнее остановившись на том, что толкнуло его отправиться в Ягодный, и как он встретил там полуживую эльфийку.

Потом настал черед Эйленсиль рассказывать, о произошедшем в усадьбе с того момента, как она узнала о прибытии послов, и до того, как поняла, что заблудилась. О скитаниях девушка распространяться особо не стала, и без того понятно, что было это тяжелое испытание. Зато упомянула о слухах, распускаемых в Рагье, что он вторую жену взять решил, не уточняя, кого именно. Аретта только улыбнулась, слушая их.

Выслушав обоих, Амгол задумался.

— Нет, я, конечно, как верховный вождь такое право имею, — начал он сразу с вопроса о еще одной жене. — Только сами рассудите, куда она мне сейчас. Аретта в положении, стройка большая внимания требует, а то все так и норовят шатер раскинуть или легкий барак возвести, чтобы потом на коня и поскакать. А если еще одну жену брать, то и ей внимание уделять надо. Тут уж никаких сил не хватит. Укатают меня только так.

Возражать никто не рискнул. И без того понятно, Амголу сейчас не до свадеб. Хотя бы потому, что даже брак со второй женой должен отмечаться лишь немногим менее пышно, чем с первой. А это столы на несколько тысяч гостей, дары, отдаривания, угощение всего племени, памятные подарки послам, не говоря уже о выкупе за невесту. В казне вождя просто не будет необходимой суммы. Собственно, это одна из главных причин, почему вторую жену брали очень редко. Другое дело — свадьба после смерти первой жены. Тогда торжества были много скромнее, дабы боги и демоны не заметили, что в дом новую хозяйку вводят и не решили отнять и ее тоже. Но об этом речи идти не могло, поскольку вот она, первая жена, жива, здорова, и умирать явно не собирается. Да и не так-то это будет просто, с учетом того, что во дворце уже поселили лекаря и двух повитух, которые присматривают за будущей матерью.

— Наверное, зря мы к тебе прибыли, — немного смутившись, заговорил Герриат, — но в Рагье мы уже собрали все возможные слухи, да только толку от них. В основном все считают, что это моих рук дело. Вот только у меня достаточно свидетелей, в том числе занимающих значимые посты, что был я в то время совсем в другом месте. Да и смысл мне нападать, если я сам этой свадьбы не хотел. Судя по тому, что войны еще нет, правители как-то договорились, только я подозреваю, это лишь начало. Кому-то всерьез хочется новое кровопролитие развязать.

— Думаю, если я официальную депешу отправлю, хуже никому не станет, — немного подумав, решил орк. А там, между вопросами закупки материалов, сообщу, что вы у меня были, а потом куда-то там отправились. Если кто-то из шпионов и читает переписку, то вряд ли он будет вникать в строительные потребности. Но, если дочитает до того, что вы у меня были, то пойдет по ложному следу. Ну и я заодно закажу то, что нужно в больших количествах напрямую, а не у купцов, которые норовят содрать три шкуры.

Эйленсиль не сдержала смеха. Атайя, лежащая на специальной лавочке, где была закреплена и миска, покосилась на хозяйку, после чего вновь принялась созерцать остатки угощения, раздумывая, влезет в нее еще немного или уже совсем все. Герриат же просто озвучил возникшие мысли.

— Да ты, родственник, не то, что одного зайца, сразу дюжину одной стрелой убиваешь. Хитро придумал.

Амгол только улыбнулся. Было бы странно, если бы верховный вождь не мог извлечь пользу из, казалось бы, простых вещей. И тут еще вопрос, что в данном случае будет важнее — сообщение о гостях или заказ материалов. Герриат подумал, что он уже знает правильный ответ, но озвучивать его точно не станет. И не потому, что может этим обидеть хозяина — орк не обижается на очевидные факты, а чтобы не разочаровать Эйленсиль, которой нравился хозяйственный подход Амгола к делам.

— И что вы теперь планируете делать? — поинтересовался орк у гостей.

— Если честно, пока мы об этом не задумывались, — сознался альв. — Думал, у тебя мы сможем получить ответы хотя бы на часть наших вопросов, но, увы.

— Думаю, на какое-то время вам стоит остаться здесь. Может, вы не получите ответы на ваши вопросы, но сможете отдохнуть, пособирать свежие слухи, а там и мои люди что-нибудь разузнают.

Герриат кивнул. Новости лишними не будут, но ему хотелось пообщаться с сестрой. Кто бы что ни говорил, но она тоже может что-то знать. Все-таки до жены вождя слухи доходят куда более разнообразные. Кто знает, вдруг среди них попадется нужная им зацепка, после которой станет понятно хоть что-то. Знать бы еще, что они ищут. Альву пришла в голову мысль о поисках черной кошки в темной комнате, когда ее там нет. Чем-то похожим занимались и они с Силь все это время.

В любом случае, приглашение остаться в землях орков было принято. Герриат планировал много времени уделить сестре, узнать как она устроилась на новом месте, всем ли довольна. Понятно, что не все будет произнесено вслух, но правду не обязательно говорить, иногда хватает жеста, взгляда, мимики, чтобы понять, как обстоит все на самом деле. Домой Аретта слала скупые письма, что у нее все хорошо, ее полностью устраивает новая жизнь, но подробностей не было. И альву хотелось убедиться, что у них с Амголом действительно все хорошо. Одного обеда было мало, поскольку сестра хоть и была приветлива и ласкова со всеми, но было видно, что ей трудно в ее положении. А орк мыслями был, в том числе, и в своих градостроительных делах.

Эйленсиль тоже нужен был отдых. Как оказалось, эльфийка до сих пор полностью не оправилась после своего блуждания в лесу и, несмотря на то, что добирались они до орочьих земель не быстро, все равно к концу пути успела заметно устать.

Незаметно пролетела неделя пребывания в гостях у Амгола и Аретты. Герриат успел убедиться, что его сестра не просто довольна своим положением, а действительно счастлива в браке. Это была та самая ситуация, когда супруги успели не просто узнать друг друга и приспособиться, а подружиться, а потом и полюбить. И их не волновало ни мнение окружающих, что дети будут полукровками, ни слухи, которые ходили по строящемуся городу. Ведь говорили много разного, далекого от правды. А истину знали только двое, но им было этого достаточно.

Единственное, о чем сожалела альва, так это о временной невозможности рисовать. От запаха краски ей делалось дурно. Но она надеялась, что после рождения ребенка все наладиться, и она снова возьмет в руки кисть и палитру.

— А еще я забыла дома картину, — вздохнула Аретта. — Ту, маленькую, на которой вся семья изображена. Пробовала по памяти писать, но не вышло.

Герриат хитро улыбнулся, попросил сестру немного подождать, и через пару минут вернулся с картиной. Женщина ахала, целовала брата и портрет. А потом начались воспоминания, прервать которые смог только Амгол, зашедший за женой перед ужином.

Особое внимание альв уделял слухам. Именно в Стойбище, поскольку названия у города пока не было, его называли именно так, можно было иногда услышать от вождей покоренных племен, что Амгол совершил ошибку, взяв в жены женщину иной крови. Ничего хорошего из этого не выйдет, богам такое кровосмешение неугодно, жрецы уже начали говорить об этом, а скоро и вовсе беды начнутся. Эти разговоры заставили Герриата насторожиться. Альву казалось, что они нашли зацепку. Оставалось найти ниточку, за которую надобно тянуть, чтобы разобраться с остальным. Но ниточка никак не находилась. Для этого стоило побеседовать с кем-то из старейшин, но они избегали общаться с представителями других рас.

Случай подвернулся случайно. Эйленсиль отправилась в город, оставив Атайю во дворце. Кошке не нравилось это место, слишком шумно было, слишком много запахов, не все из которых были приятны. Во время прогулки девушка умудрилась заблудиться, и не представляла, как ей вернуться обратно. Растерянная эльфийка брела по дороге, в надежде увидеть хоть одно знакомое строение. Увы, облик не то, что города, зданий, менялся каждый день, и ориентироваться было сложно. Наверное, в какой-то момент на лице ее отразилась вся степень отчаянья, потому что ее окликнула одна из девушек.

— Могу я чем-то помочь вам, госпожа?

— Благодарю вас, — радостно выдохнула Силь, — Я заблудилась.

Эльфийка не стала рассказывать, что является гостьей верховного вождя, куда проще было назваться дочерью одного из мастеров, прибывших на большую стройку.

— Мне бы только до дворца вашего правителя добраться, — вздохнула она, — дальше я найду дорогу.

Разумеется, орчанка вызвалась проводить ее. По дороге девушки разговорились, и Эйленсиль осторожно поинтересовалась, не знает ли она о жрецах, которые выступают против смешанных браков.

— Сама я ничего не слышала, но отец рассказывал, будто боги недовольны. А у меня жених из альвов будет, — притворно вздохнула эльфийка. — И помолвку не разорвать, сложно все слишком.

— Лично я тоже их речей не слышала, — немного подумав, заговорила ее провожатая, — но слышала, что где-то в долине Ур-Анча есть монастырь. В нем собираются жрецы, не довольные последними изменениями. То ли они смогли до богов дозваться, то ли на самом деле все их слова — лишь попытка на всех нас повлиять, но, говорят, что именно они проповедуют невозможность смешения кровей между разными расами. Вот только по мне, все это вымысел наших вождей. Не слишком они рады жене правителя. Ведь каждый надеялся свою дочь ему подсунуть, чтобы потом на политику влиять, а Амгол мало того, что с альвами, а через них с людьми породнился, так еще и с эльфами мог бы, если бы княжна их не пропала неожиданно.

Эйленсиль мысленно вздохнула. Слухи добрались и сюда, разве что без подробностей. И на том спасибо. Но лучше им с Герриатом свое происхождения перед чужими не афишировать, иначе у новых знакомых может возникнуть масса ненужных вопросов. Радовало, что в этом городе точно не окажется тех, кто может узнать их и выдать, семья вождя не считалась. Альв удачно представляется молодым ученым, проявляя свой интерес, сама Силь решает по ситуации, за кого себя выдать. Пока получается. Главное, чтобы случайные знакомые потом не встретились и не начали сопоставлять факты.

Уже во дворце девушка рассказала о том, что удалось узнать. Амгол слушал особенно внимательно. Все-таки монастырь находился на подвластных ему землях. Потом решительно произнес:

— Сдается мне, пора побеседовать с монахами уже серьезно.

— Но не лично, — поспешила вмешаться Аретта.

— Разумеется, нет, — орк с нежной улыбкой посмотрел на жену. — У меня и тут дел хватает. А вот Иртуш давно рвется доказать свою полезность. Силенок у него для орка маловато, а вот мозгов иногда даже слишком много. Понятно, что мне он нужен здесь, кто еще будет с торговцами общаться да с мастеровыми, но я переживу. Зато монахов он не только разговорит, но и заговорит так, что они после будут активно за межрасовые браки выступать, как залог мира между народами нашими.

Герриат только кивнул. С молодым орком он общался мало, но и того, что успел узнать из коротких бесед, было достаточно, чтобы начать немного доверять ему. В честности Иртуша у него не было сомнений. Зато становилось неприятно, когда тот бросал заинтересованные взгляды в сторону Эйленсиль. Пусть альв и эльфийка и не собирались связывать себя брачными узами, все равно они успели пережить многое вместе, и было неприятно осознавать, что у него появился соперник. Вот и теперь им предстояло отправиться в путь в компании этого юноши. Понятно, с ними будет еще несколько провожатых. Все же альв поймал себя на мысли, что ревнует.

Вот только перехватив внимательный взгляд сестры, тут же поспешил натянуть маску равнодушия. Жаль, Аретту этим не обмануть. Тут сестричка пошла в отца, столь же внимательна, и столь же цепка, пока не докопается до правды, не успокоиться. И как на ее вопросы отвечать, когда сам толком понять не можешь, что происходит и надо ли оно тебе. Отец бы только лишний раз убедился в правильности своего мнения, что младшему сыну ничего серьезного доверить нельзя.

Благо остальные присутствующие ничего не заметили, и обсуждение продолжилось. Собственно, в оставшееся время решали уже организационные вопросы: сколько орков будет в сопровождении, какой маршрут стоит выбрать, чтобы он не был тяжел для Эйленсиль, где лучше останавливаться на ночлег, и тому подобное. Поскольку альв почти не знал этих мест, он предпочел в этих вопросах довериться своему сведущему родственнику.

В путь отправились через несколько дней. Будь Герриат один, то ушел бы уже утром, вооружившись картой да запасом пищи на несколько дней. Но зять не позволил. По его словам, к иноземцам в тех местах относятся как минимум настороженно. Постоялых дворов в пути мало, и не в каждом ему через порог дадут переступить. Надеяться же купить продукты в обычной деревне вовсе глупо. У орков деревень нет. Разве что племя какое на пути встретиться. И то, скорее всего, мимо проследуют.

В результате в путь отправился небольшой караван. Несколько вьючных лошадей везли продовольствие и, самое главное, запас воды. Кроме Иртуша с ними отправились еще три орка, каждый из которых помимо лука и запаса стрел взял с собой изогнутый меч, которыми удобно сражаться как пешим, так и конным, тяжелое копье и по два больших щита. Герриат и Эйленсиль предпочли не задавать лишних вопросов. Мало ли, с ними отправили лучших воинов, и своими сомнениями они только оскорбят спутников.

Впрочем, уже на первой ночевке стало понятно, что вооружение это не лишнее для путешествий в степи. Едва было выбрано место для ночлега, как щиты были уложены рядом, а на них поставили большой шатер, в котором должны были отдыхать путники. Опорой для него были эти самые копья. По периметру же стоянку огородили кольцом из очень толстой веревки, чтобы внутрь не забрались змеи. Альва и эльфийку предупредили, что степь только с виду мирная и спокойная, на самом же деле всех тварей, что в ней обитают, до сих пор не исследовали. Одних только змей известно было видов пятнадцать, а кроме них всевозможные насекомые, ящерицы, скорпионы, не говоря о животных, которые в дневное время предпочитали прятаться, услышав, что кто-то приближается, зато ночами могли доставить много неприятностей.

Когда лагерь был готов, орки и альв разделили между собой время дежурства. Эльфийке, несмотря на ее ярые протесты, вежливо намекнули, чтобы она не ущемляла мужскую гордость. Герриат же честно признался своему напарнику по бодрствованию, что опыта ночных походов, равно как и ночного бдения у него нет, поэтому он будет благодарен за предоставленную возможность научиться новому, но опасается, что упустит нечто важное. Вопреки опасениям, никаких насмешек не было. То ли положение спутника сыграло свою роль, то ли действительно Амгол подобрал воинов, с которыми можно будет договориться. Орк лишь пообещал, что ночь будет спокойной, но он в любом случае возьмется за обучение новичка. Кто знает, куда еще забросит его судьба.

Наученный опытом последних недель, альв спорить не стал. Казалось бы, всего три месяца назад он жил во дворце, изучал философию предков и думать не думал о приключениях. И что потом? Побег из дома в столицу людских земель. Путешествие оттуда в Ягодный, причем с такой скоростью, словно за ним гналась стая бешеных волков. Возвращение в Рагью с эльфийкой, дорога в Стойбище. И вот сейчас он находится где-то в степи, в месте, которое на карте можно показать только приблизительно, в кампании четырех орков и эльфийки, и собирается предъявлять свое недовольство многомудрым жрецам. Да расскажи ему такой расклад кто еще хотя бы полгода назад, он бы долго смеялся и называл рассказчика фантазером. Увы, сюрпризы и уроки жизни неожиданны, а зачастую жестоки. О последнем многое могла бы рассказать Силь, да только вспоминать о них она не хочет.

Сама девушка устроилась у костра. Кошка, путешествовавшая в специальной корзинке, сейчас удобно устроилась у нее на коленях и мурлыкала, подставляя под поглаживания то шею, то уши, то переворачиваясь на спину. Княжна ласкала любимицу, попутно поглядывая на варево в большом котле. Орки не стали требовать, чтобы эльфийская княжна готовила им пищу в силу того, что она единственная женщина в отряде, но попросили присматривать за котлом. Эйленсиль не отказывалась, более того, она старалась помогать по мере сил, хотя и было видно, что переход утомил ее.

— Может, госпоже стоит пойти в шатер? — присел возле нее Иртуш. — Впереди долгая дорога, не стоит сразу мучить себя.

— А что мне делать в этом шатре? — полюбопытствовала Эйленсиль. — Здесь небо, звезды, ветер, а там щиты вместо пола, ткань стен, тяжелый полог. Даже дуновения ветерка нет. Не знаю, как орки, а эльфам тяжело в такой обстановке. Пока я могу, буду сидеть снаружи. Ведь нам не угрожает никакая опасность.

— Как хотите, госпожа, — орк чуть склонил голову, после чего удобнее устроился возле огня.

Герриат краем глаза отмечал перемещения брата Амгола и понимал, что они ему не нравятся. Не успели они покинуть столицу, а он уже принялся подбираться к эльфийке. К той, которая была предназначена ему, альву, в жены. Но вмешаться возможности не было, поскольку орк, с которым ему предстояло дежурить ночью, объяснял, что делать, если начнутся неприятности. Усилием воли принц заставил себя не думать о том, что девушка общается с другим мужчиной, и попросил воина еще раз повторить момент, который он прослушал. Тот лишь понимающе усмехнулся, после чего принялся снова повторять, на этот раз медленнее, чтобы альв при всем желании не смог не запомнить.

Иртуш краем глаза наблюдал за Герриатом. Нет, не помчался устраивать разборки, предпочел остаться и слушать дальше. Воином хорошим будет. Куда больше обижала неразговорчивость девушки. Объяснив свою позицию по поводу шатра, она снова все внимание переключила на кошку. А это задевало. Пусть он не такой высокий и крепкий, как остальные воины, Иртуш мог бы поспорить привлекательностью с альвом. Но эльфийке, видимо, без разницы, кто находится рядом с ней, если это не ее фамилиар.

Эйленсиль краем глаза присматривала за сидевшим неподалеку мужчиной. Рассмотреть его она уже успела во время пути, сравнить с альвом и сородичами. Да, на фоне других орков Иртуш казался подростком. Они были выше, крепче, мощнее. Такое ощущение, что природа хотела подарить семье девочку, но в последний момент передумала, и наделила их сыном. При этом взгляд немного раскосых глаз хитрый, сразу видно, их обладатель себе на уме и никогда сразу не скажет то, что думает. А, скорее всего, не скажет никогда, будет ходить вокруг да около, стремясь получить то, что ему надо, при этом, в ответ, отдав как можно меньше.

Внимание, которое Иртуш к ней проявил, можно было бы расценить как заботу, если бы не одно "но". Ему сообщили о происхождении Эйленсиль. Понятно, добавили, если с ней или альвом что-то случиться, спросят со всех. И с сопровождающих, и с него самого, потому что дипломатических скандалов Амголу не нужно. Он сразу отдаст соседям брата, если это поможет решить все вопросы. Так что за свою безопасность можно было не переживать. Но все равно эльфийку несколько озадачивало, что от нее может понадобиться этому орку.

Нет, один вариант ответа у нее уже был. Он может попробовать охмурить находящуюся далеко от дома наивную княжну, уговорить ее на свадьбу, после чего предстать перед повелителем эльфийских земель уже родственником. Разумеется, со своим списком требований и притязаний. Но это было бы слишком просто. Хотя, может, он считает всех эльфиек пустоголовыми девушками, кто знает. Во всяком случае, этот вариант девушка успела рассмотреть и прийти к выводу, что никаких брачных союзов без одобрения родни она заключать не станет. За одним исключением. Изначально одобренным дядюшкой. Вот только надеяться на что-то в этом отношении глупо — жених изначально не горел желанием брать ее в жены, да и сейчас смотрит не как на желанную девушку. А принуждать альва к чему-то Эйленсиль не собиралась.

Когда похлебка сварилась, один из воинов разлил ее по мискам. Герриат устроился рядом с эльфийкой.

— Что этот орк хотел от тебя? — тихо поинтересовался он, косясь в сторону Иртуша

— Предлагал уйти в шатер, — Силь пересадила кошку на землю, где для нее уже поставили миску с едой и такую же миску воды.

— Сам бы туда шел, — буркнул альв, после чего принялся за еду.

Девушка скосила на спутника взгляд, но по выражению лица Герриата понять что-либо было сложно. А отблески огня своей игрой и вовсе сбивали с толку. Казалось, только что удалось понять ход его мыслей, но в следующий момент огонь вспыхнул чуть ярче, и ты приходишь к выводу, что ошиблась. Все-таки слишком хорошо принц альвов умел владеть собой.

Впрочем, сама девушка чувствовала на себе пристальный взгляд сидящего по другую сторону костра орка. И было сложно выдерживать его. Постоянно хотелось немного сдвинуться назад, где темно, или спрятаться за чью-нибудь спину. Только усилием воли Эйленсиль заставляла себя оставаться на месте. Но, когда она отправила в рот первую ложку, все мысли о том, что кто-то упорно сверлит ее взглядом, куда-то улетучились.

Герриат, в свою очередь, решил не заострять на этом внимание. Мало ли с какой целью Иртуш подходил к эльфийке. Может, у них тут вечером лихие наездники воруют зазевавшихся юных дев, вот он и хотел обезопасить их отряд. Самому же головой перед братом отвечать придется. Так что на этот раз все предпочли сделать вид, будто ничего не было. Да и в самом деле, было ли что?

На ночь эльфийка, Иртуш и двое сопровождавших скрылись в шатре. Альв проводил их взглядом, после чего устроился у костра. Первые часы дежурства выпали ему с напарником. Точнее, не то, чтобы выпали, новичку предоставили достаточно удобное время, когда еще сохраняется бодрость, да и вокруг опасности ждать не стоит.

— Ревнуешь ее к Иртушу? — поинтересовался орк, когда никого рядом не осталось.

— Мне нет смысла, — дернул плечом Герриат. — Силь достаточно умна, чтобы сама решить, что ей надо. Единственное, что мы хотим — выяснить, кто же устроил нападение на усадьбу ее отца, подставив меня. А все остальное уже само разрешится в процессе.

Орк только кивнул. Не лучший путь для воина, но тоже имеет право на существование. Настоящий воин просто схватит то, что ему нужно и увезет в степь, а потом начнет разговаривать с родственниками. Впрочем, Иртуш тоже себе на уме. Насколько ему на самом деле нужна эта девушка, не понять. Может, любопытно, все-таки не каждая орчанка сможет провести две недели одна, зимой, и не погибнуть. Может, какой-то расчет. Или вовсе специально провоцирует эту пару, чтобы решение быстрее приняли. В дела правителей и их семей лучше не лезть, спокойнее будет.

Где-то раздался протяжный вой. После наступила тишина, а затем в ответ кто-то завыл с другой стороны, жалобно, выворачивая душу.

— Волки поют, — сообщил Герриату орк. — Сегодня первая безлунная ночь, и они взывают к своему светилу, чтобы оно как можно быстрее вернулось обратно.

— Светилу? — удивился альв.

— Ну да, — спокойно заметил орк. — Или ты не слышал, что луну называют волчьим солнцем?

— Слышал, но не воспринимал это название всерьез.

— Зря. Даже легенда есть.

— Расскажешь?

Орк кивнул, потом замолчал, наливая в кружку отвар из котелка, пригубил, немного подумал и заговорил.

— Это было давно, а может, и не было ничего на самом деле. Сам врать не буду, что слышал, то и расскажу. Тогда степь и леса не были так обжиты, принадлежали они птицам, зверям да гадам разным. Первые племена орков еще боялись заходить глубоко в степи, стараясь держаться ближе к рекам и озерам. Солнце светило над степью днем, а ночью стояла темень непроглядная, потому что света звезд не хватало, чтобы осветить все пространство. Но в степи было еще не так тяжело, как в лесу. Ночные обитатели с трудом находили себе дорогу, а охотиться и вовсе невозможно было. Весна в один год выдалась поздняя, то и дело ночами опускались сильные морозы, когда разлившиеся реки сковывало льдом. Одной волчьей стае приходились тяжело. Много животных погибло, пищи почти не было. К тому же обитали они в лесной низине, куда стекала вода. Днем еще можно было как-то найти укрытие, а ночью не видно ничего. Еловые лапы хорошо прячут как свет звезд, так и опасности — ямы с водой, края которых обледеневали. Много животных погибло, остальные понимали, что скоро и за ними придет смерть. Добычи нет, кругом смерть. Взмолились тогда волки богам, то ли своим, звериным, то ли у нас они общие. Просили помочь им, если не от опасностей избавить, то дать возможность увидеть их заранее. Пусть у них и без того хорошее зрение, острый нюх и отличный слух, но того мало, чтобы в кромешной темноте добычу преследовать. Услышали тогда боги уставших и истощенных зверей, сотворили луну. Светила она ярко, волкам хорошо жить стало, чего не скажешь об остальной живности. Вскоре худо пришлось уже оленям. Тогда и они к богам обратились, чтобы те хоть немного помогли. Подумали боги и решили, что они оставят луну, только светить в полную силу она будет несколько дней, несколько дней же будет стоять темная ночь, а в остальное время будет светило то прибывать, то убывать. С тех пор волки в безлунные дни взывают к своему солнцу, умоляя его как можно скорее вернуться обратно на небосклон.

— Интересная легенда, — заметил Герриат. — Понятно, что сказка, да только кто его знает, как оно когда-то было.

Орк только кивнул. После этого они лишь изредка перебрасывались короткими фразами, точнее орк пояснял новые звуки, а принц уточнял что-то, если требовалось. Когда самая яркая звезда преодолела половину своего пути, они разбудили смену, после чего сами отправились в шатер спать. Сам альв мог бы провести ночь на улице, было достаточно тепло, чтобы спать, завернувшись в плащ, как это бывало летом на охоте, но ему не позволили. Если от змей путников защищало кольцо из веревки, от живности — огонь, то насекомые благополучно летали везде, где вздумается. Не зря в костер подбрасывали специальные травки, а в шатре стояла жаровня. Понятно, что насмерть никто бы его закусать не успел, но приятного на утро было бы мало.

Место юноше отвели рядом с пологом, отделявшим мужскую часть от женской, где устроилась эльфийка. Устроившись на одном одеяле и укрывшись другим, Герриат довольно быстро смог сделать вид, что спит. Сам же прислушивался ко всему, что происходит. За пологом было тихо, если не считать урчания Атайи, и редкого взмяукивания, когда кошке что-то снилось. Сама девушка спала тихо, дыхание ее почти не слышалось. Орки похрапывали, только понять, кому принадлежат те или иные звуки, было невозможно. Придя к выводу, что без него в шатре не происходило ничего угрожающего спутнице, альф позволил себе уплыть в страну сновидений. Вот только последние не спешили посетить своего верного зрителя, что не помешало Герриату отдохнуть и подскочить по первому прикосновению будящего.

Утром в путь отправились рано. Орки разбудили альва и эльфийку, когда уже был готов завтрак, а сами принялись сворачивать лагерь. Потом только протерли миски пучками сухой травы и немного подержали над огнем. Мыть посуду, когда рядом не было родника, орки не стали, слишком много воды пришлось бы с собой брать. Потому и пользовались в степи металлическими предметами. Прокаливали их, давали немного остыть, снова вытирали травой и убирали до следующего привала. Эйленсиль удивилась такому методу, но объяснения оказались убедительными.

Несколько раз делали небольшие привалы, чтобы девушка могла немного отдохнуть. Но уже минут через пятнадцать вновь отправлялись дальше. Иртуш пояснил, что через день они планируют заночевать у родника. Тогда можно будет пополнить запасы воды, немного вымыться и вымыть коней. Спорить никто не стал. Время переходов у орков всегда рассчитано, степь они знают лучше, чем кто бы то ни было. Герриат быстро согласился, что он не смог бы один преодолеть даже того расстояния, что было пройдено в первый день. В результате, смирившись с тем, что развлекать его спутницу придется младшему брату Амгола, альв держался ближе к их провожатым, подробно расспрашивая о методах ориентирования в степи, возможных опасностях, способах поиска воды, пропитания и многом другом, что может пригодиться, а может никогда не понадобиться в жизни, но чему не научат книги.

Эйленсиль равнодушно смотрела на однообразный степной пейзаж. На самом деле равнодушие было напускным. Присутствие рядом Иртуша немного напрягало девушку. Ей было бы куда спокойнее, окажись рядом уже проверенный временем альв. Вот только принц предпочел общение с орками ее обществу. Силь злилась, прежде всего, на себя, потому что понимала для чего Герриат общался с ними. Но не могла ничего с собой поделать. Поэтому постаралась переключить все свое внимание на кошку. Фамилиар чувствовал, что с хозяйкой что-то не то. Сейчас она развалилась поперек седла и мурлыкала, изредка косясь в сторону спутника. Орк Атайе не нравился, но она понимала необходимость его присутствия.

Иртуш продолжал изучать девушку. В Стойбище на это не было времени. Амгол полностью доверил подготовку к походу младшему брату. В первый день пути он все ждал, когда девушка начнет требовать отдых, капризничать. Но ничего подобного не происходило. Только тогда орк окончательно поверил в историю о блуждании по лесу. До этого он сомневался, полагая, что скиталась девушка не две недели, а не больше двух дней. Теперь же Иртушу стало интересно. И чем больше эльфийка пыталась его игнорировать, тем интереснее становилось. Находись они в Стойбище, он бы поступил в соответствии с традициями — перекинул ее через седло и увез далеко в степь. В пути такой возможности нет. А уж брат отыщет везде, у него то ли способности к поисковой магии, то ли боги его молитвы не оставляют без ответа. Лучше не рисковать.

Через несколько дней после того, как они покинули Стойбище, на горизонте появились горы. Но потребовалась еще неделя, чтобы путники приблизились к дороге, ведущей к перевалу. Казалось бы, дальше двигаться будет проще, но орки не спешили покидать степь. Помимо запасов воды, продовольствия и топлива для костра, они погрузили на лошадок несколько мешков сухой травы, которую накосили и высушили заранее. Проверяли теплые вещи, одеяла и шкуры. Только после этого путешествие продолжилось.

Очень скоро путники убедились, что все подготовительные мероприятия были не напрасны. Дорога стремительно уводила вверх, становилось холоднее. Ночных дежурств, как это было прежде, не стало. Только кто-то один должен был следить, чтобы в жаровне, что находилась в шатре, не потухали угли. Из травы, что запасли орки, на первой же ночевки сделали матрасы, которые подкладывали под одеяла. Первую ночь спать было не очень удобно — сено кололось, шуршало, но уже под утро все оценили подобное нововведение. Выйдя из шатра, чтобы отправляться в путь, альв и эльфийка обнаружили, что везде лежит иней.

— А как же лошадки? — поинтересовалась у Иртуша девушка. — Неужели они всю ночь провели на морозе?

— Силь, вы напрасно беспокоитесь, — обольстительно улыбнулся орк, отношения которого с девушкой постепенно налаживались. — Это лошадки степняков. Они даже в сильнейшие морозы остаются на улице. Кочевые племена не строят конюшен. Редко когда мы ставим большие шатры для животных. Но тогда и сами перебираемся в них, чтобы было теплее. А здесь даже не мороз.

Девушка покачала головой, вспомнив свои блуждания и попытки согреться, но спорить не стала. Оркам виднее, как поступать.

— Долго нам еще ехать? — вместо этого поинтересовалась эльфийка.

— Сложно сказать, — Иртуш задумчиво изучил уходящую за склон дорогу. — Если все чисто, то уже через два дня мы преодолеем перевал и окажемся в долине, а там полтора дня пути до монастыря. Если же были оползни, то всякое может быть. Может, и в обход придется идти, но это назад в Стойбище возвращаться, и потом через земли людей с караваном двигаться. Второй перевал пересекает земли гномов. Долина, хоть и относится к нашим владениям, часто оказывается изолирована. Гномы еще следят за путями, поскольку заинтересованы в торговле с монастырем. Они ближе всех и являются основным поставщиком продовольствия и лекарственных трав возле того выхода на поверхность. Нам же, как вы могли убедиться, сложно поддерживать перевалы в порядке. Орки — народ кочевой, в горах мы себя чувствуем неуютно.

— Будем надеяться, что дорога цела, — улыбнулась девушка, легко забираясь в седло, после чего приняла из рук орка кошку.

Атайя успела смириться с дорогой, пусть ей не очень нравилась корзинка. Все-таки она была маловата. Можно было или сидеть, осматривая унылые окрестности, или лежать, свернувшись. О том, чтобы вытянуться во всю кошачью длину, потянуться, выгнуться, не могло быть и речи. Часть дороги кошка предпочитала просто лежать в седле, свесив лапы по обе стороны, изображая этакий оригинальный воротник, снятый на время. И довольно мурлыкать, когда хозяйка гладила и почесывала ее. На привале же животное давало себя волю, бегала, крутилась, точила когти, валялась в шатре везде, где хотелось. И не важно, что подумают окружающие. А если что-то не нравится — забирайтесь в корзинку сами.

На счастье путников, дорога была проходимой. Кое-где лежали камни, явно скатившиеся со склонов, пару раз попадались большие кучи щебня, что свидетельствовало о попытке схода лавины. Изредка приходилось останавливаться, чтобы мужчины откатили в сторону камни, мешающие проходу. Но непреодолимых препятствий на пути не оказалось. В какой-то момент вечно серьезный Иртуш начал довольно улыбаться. К вечеру путники почувствовали дуновение теплого ветра.

— Почти у цели, — сообщил вернувшийся из разведки орк. — Впереди хватает мусора, но дорога пока проходима.

— Доберемся до долины сегодня? — поинтересовался брат Амгола.

— Не стоит. Скоро начнет темнеть, лошади в темноте могут изранить ноги, — возразил разведчик. — Впереди небольшая пещера. Остановимся там, а завтра благополучно спустимся в долину.

Спорить никто не стал. Тени постепенно сгущались. Некоторые камни уже были плохо различимы, что же станет, когда наступит ночь. А без лошадей их поход затянется на неопределенное время, которого, как подсказывало Герриату его чутье, у них было очень мало. Альв торопился, но понимал, что сейчас не тот случай, когда надо продолжать путь. Кто знает, что произойдет ночью.

Пещера и в самом деле оказалась недалеко. Была она просторной, и, явно, рукотворного происхождения.

— Когда-то на этом месте была небольшая щель, где с трудом могли укрыться путники, — подтвердил подозрения принца Иртуш. — Укрытие было ненадежным, да и лошадям места не хватало. И тогда мы обратились за помощью к гномам. Те обследовали скалу и обнаружили, что за небольшой перегородкой скрывается еще одна пещера, выдолбленная водой. Так что теперь у нас появилось хорошее укрытие.

— А никто не попадет к нам по воде? — осведомилась Эйленсиль.

— Не беспокойтесь, — орк помог княжне спешиться, после чего снял корзинку с кошкой и передал ей. — Сток очень узкий, и на всякий случай забран решеткой. Так что если там кто-то и водится, ему будет очень сложно пробраться наверх. А тех, кто мог бы этот сделать, смоет потоками воды.

Внутри оказалось уютно. Помещение условно было поделено на две части. В оной находился загон для лошадей, в котором вырубили в скале емкости для корма и воды. Путники сразу устроили лошадок, расседлали их и обеспечили всем необходимым. После чего принялись обустраивать свою сторону.

В вырубленном очаге быстро развели огонь. Запас дров отправили к тому, что уже находился в пещере. Те, кто следовал этим перевалом, всегда привозили топливо с собой, и излишки оставляли тем, кто придет после них. Кто знает, кому получится спасти жизнь только потому, что огонь сможет гореть на несколько часов дольше.

Шатер устанавливать не стали, вместо этого закрыли шкурами проход и отгородили небольшой угол рядом с родником, чтобы можно было умыться и справить прочие надобности. Небольшое отверстие там не было забрано решеткой, а просто открывалось и закрывалось, после чего запиралось задвижкой. Все-таки горные обитатели были изучены еще хуже, чем степные.

Постели расстелили на щитах ближе к очагу, чтобы ночью не было так холодно. Хотя, альв сомневался, что они смогут замерзнуть. Толстые шкуры, вывешенные в несколько рядов, плотно укрывали вход, так что вся вентиляция шла только через специально оборудованные воздушные шахты. Гномы предусмотрели все, на тот случай, если путников завалит лавиной. Разве что запасов пищи в пещере не было. Если кто-то и оставлял еду, то ее быстро использовали по назначению те, кто жил в этих местах.

Долго рассиживаться не стали, легли сразу после ужина. Как и предполагал альв, пещера быстро нагрелась. Помогло, в том числе, и дыхание десяти лошадок. Поэтому оставлять дежурного не стали. Орки соорудили хитрую систему, которая оповестила бы, что посторонний пытается проникнуть внутрь, после чего все разошлись по своим тюфякам. Утром предполагалось встать рано, чтобы как можно быстрее преодолеть остатки перевала и выйти в долину Ур-Анча.

Сигнальная система сработала примерно посреди ночи. Разбуженные путники схватили мечи и, прикрывая эльфийку, повернулись в ту сторону, где, как им казалось, находился вход. Девушка быстро разводила огонь, чтобы ее спутники смогли увидеть, что же потревожило их покой. Рядом что-то мяукала Атайя. Лошади на своей половине волновались, но никто не двигался с места, опасаясь переломать ноги в полной темноте. Но вот появился первый маленький язычок пламени, постепенно огонь разгорался. Вскоре стало видно, что в пещере никого нет.

Один из орков взял воткнутый в стену факел, зажег его и пошел проверить лошадей. В той половине тоже не было посторонних. Одновременно другой орк поспешил ко входу. Пока он, путаясь в шкурах, пытался выглянуть наружу, все напряженно ждали, готовясь отразить атаку неведомого существа, караулящего их на перевале. Но там не было никого. И перевала тоже не было. Выход закрывала стена из камней. Только благодаря завесе они не попали внутрь, лишь заставили шкуры прогнуться и активировать сигнальную систему.

Мужчины быстро зажгли факелы и принялись осматривать завал. Однако вскоре от этой затеи решили отказаться.

— Нет, ничего не получиться, — озвучил общий вердикт Иртуш. — Вроде завал не большой, но раньше утра мы не сможем определить всю степень нашей проблемы.

— Проблемы? — дрожащим голосом уточнила девушка. — Может так статься, что мы умрем здесь от голода, а вы говорите проблемы.

— Милая Силь, — ласково обратился к ней орк, но девушка лишь покачала головой, показывая, что она не собирается слушать никаких доводов.

Герриат молча подошел к ней и сел рядом. Потом поманил Атайю. Кошка нехотя подошла и забралась девушке на руки. Животное не понимало, из-за чего такой переполох. Лошади, разбуженные обвалом, тоже успели успокоиться и начали дремать. И только двуногие паниковали. Так что кошка спокойно свернулась на коленях у хозяйки и завела свою успокаивающую песенку.

— Силь, я вытащу тебя отсюда, — прошептал ей Герриат, обнимая. — Все-таки из-за меня ты оказалась в такой ситуации. Не откажись я от тебя тогда, ничего бы не произошло. Я бы приехал с посольством, все сложилось иначе, ты бы не сидела в заваленной пещере…

Голос альва убаюкивал девушку. Она сонно посмотрела на принца.

— Ты уверен, что мы выберемся?

— Абсолютно, — произнес он, стараясь убедить спутницу, пусть сам считал, что в этой пещере они и останутся. Но никто не помешает ему попытаться сделать хоть что-то.

Орки постепенно тушили факелы. Лошадям добавили воды, после чего стали укладываться. Скоро остался только огонь в очаге. Но и он постепенно догорал. Никто не собирался тратить ценное топливо, которое еще может им пригодиться.

Герриат дождался, когда эльфийка заснет, после чего уложил девушку, а сам придвинул свой матрас ближе, чтобы, если понадобится, быть рядом. Но, судя по всему, или не в ее характере было устраивать истерики, или его обещания было достаточно, но княжна спала спокойно. Под боком у нее свернулась кошка, до того дремавшая возле очага, а теперь оставшаяся рядом с хозяйкой.

Альв некоторое время лежал, смотря в потолок, точнее во тьму, что постепенно сгущалась. Внутреннее чутье говорило, что не произошло ничего страшного. Он был склонен верить этому чувству, поскольку дважды оно не подвело. Первый раз, когда направило в Ягодный, второй, выгнав на поляну, где он встретил Силь. Значит, и сейчас не обманет. Герриат постарался расслабиться, насколько это было возможно, и попытаться почувствовать, что ждет их впереди. Получалось плохо. Отец использовал специальные медитативные технологии, но младший принц этому не обучался — не интересно было, а заставить не смогли. Зря. Способность появилась раньше времени, но пользоваться ею не получалось. Или не от того оно зависит. Надо будет потом или отца расспросить, или книги какие в библиотеке поискать. Философы — это хорошо, но они дают ответы не на все вопросы.

Утром принялись за изучение завала. Разумеется, Эйленсиль и ее кошку близко не пустили. Орки сняли со входа шкуры, после чего сначала попытались рассмотреть хоть что-то между камней. Для этого все факелы отнесли на сторону лошадей, а огонь в очаге прикрыли. Увы, просветов не было. Зато отчетливо ощущался морозный воздух, проходивший с той стороны.

В процессе осмотра много мелких камушков попало внутрь. Их осторожно отодвинули в сторону. Особо девать все равно некуда, а оставить пещеру стоит в том же состоянии, в каком попали в нее. И потом надо будет просить гномов, проверяющих убежище, привезти сюда дрова и уголь, взамен тех, что придется использовать. Но тут никто не виноват, что лавина решила сойти так неудачно. Спасибо, они в укрытии были, а если бы снаружи оказались?

Немного посовещавшись, орки решили пробить завал копьем. В ответ на сомнения альва, Иртуш пояснил, раз снаружи они чувствуют свежий воздух, завал не так велик, как может показаться. Спорить Герриат не стал, лишь поинтересовался, что делать ему. Но пока помощь его не требовалась.

К радости всех собравшихся, копье медленно входило в завал. Воины осторожно ввинчивали его, пока не почувствовали, что дальше пустота. Второе копье вставляли в завал на уровне головы взрослого орка. Оно вырвалось на свободу много быстрее, и было слышно, как снаружи что-то посыпалось.

— Все не так плохо, — сообщил Девор, один из воинов. — Завал не большой. Если сверху больше ничего не посыплется, скоро мы расчистим его. Можете собирать вещи.

Последнее относилось к Герриату, Иртушу и Эйленсиль. Те не стали спорить. Одно дело, распоряжаться, когда знаешь, что к чему, совсем другое, пытаться показывать свою важность там, где это неуместно. История знала множество примеров, когда неумелое командование приводило к гибели, и хорошо, если только того, кто вызвался давать распоряжение.

Однако прогнозы по поводу быстрой расчистки не оправдались. Лишь во второй половине дня удалось справиться с большими валунами, сдвинуть их так, чтобы можно было вывести лошадей. Иртуш отметил, что надо будет обратиться к гномам, пусть подумают, можно ли сделать небольшой козырек, чтобы остальных путников не погребло заживо в, казалось бы, надежном укрытии. А заодно придумать хранилище для продуктов, чтобы можно было оставлять в пещере небольшой запас круп, сушеного мяса и овощей на такие вот непредвиденные ситуации.

До заката оставалось не так много времени, но задерживаться на перевале еще на одну ночь никто не захотел. Поэтому, убедившись, что следующим путникам оставляют чистую пещеру, куда можно попасть, пусть и с трудом, если ее опять не засыплет камнями, они отправились дальше.

Двигались медленно. До конца пути оставалось немного, но камней на дороге прибавилось. Изредка оркам приходилось спешиваться и оттаскивать крупные валуны, а иногда и лошадей использовали как тягловую силу. Степные лошадки были непривычны к такому обращению, но не сопротивлялись, понимали, что иначе до сочной степной травы им не добраться.

Стемнело. Орки зажгли факелы и передали их Герриату и Эйленсиль. То и дело со стен ущелья скатывались отдельные камни. Альву показалось, что кто-то преследует их, двигаясь выше по склону, но, подняв голову, он понял всю абсурдность своей мысли. Горы отвесно поднимались ввысь, и если кто-то попытается незамеченным пробраться над тропой, то или свалится вниз, или сам не сможет увидеть тропу. Заметив взгляды принца, Иртуш немного придержал своего конька, предоставив развлекать эльфийку одному из сопровождающих.

— Не мне одному кажется, что за нами следят? — осторожно поинтересовался орк.

— И у этого кого-то должны быть крылья, — скривился альв. — Но я не знаю ни одной расы, у которой они были бы.

— Я тоже, — вздохнул Иртуш, — но ощущение, что кто-то идет за нами, не оставляет. И эта лавина сошла так удачно. Словно кто-то хотел задержать нас, спрашивается, зачем.

— Но мы смогли выбраться из завала, — заметил Герриат. — Пусть пришлось потратить время, но все же.

Орк задумался, потом внимательно посмотрел на спутника.

— А что, если бы у нас ушло чуть больше времени? Если бы мы не успели выбраться до заката?

— Пришлось бы снова ночевать в пещере, — передернуло альва. — Думаешь, ночью обвал повторился бы?

— Мог, — не стал спорить брат Амгола. — Если он сошел специально, мог бы. И мог бы быть еще сильнее, чтобы мы точно не выбрались. Хотя бы пару дней. Словно кто-то старается тянуть время. Вот только зачем, что такого от вас скрывают?

— Сам бы хотел узнать, — развел руками Герриат. — Слишком много неприятных совпадений, чтобы не обращать на них вниманиям. Словно кто-то хочет стравить между собой все расы.

— Да, самое время, — неожиданно серьезно заметил Иртуш. — Эльфы и альвы после прошлого столкновения еще не до конца оправились, люди не так давно закончили очередной передел короны, и тоже восстанавливают укрепления, пополняют войска. Наш народ постепенно от кочевой жизни переходит к оседлой, строит первый город. Тут не воевать, а торговать надо. Уж что там у прочих творится — не знаю, давно степи не покидал, но, надо полагать, тоже все не так, чтобы спокойно.

Герриат только кивнул. Все верно. Время выбрано не просто удачно, при ином раскладе проблем можно было бы избежать, сейчас же мир замер на грани. Стоит равновесию покачнуться, и неизвестно, чем все закончится. Альвы и эльфы смогли удержаться, не допустить войны, хотя слухи ходили самые разные. В Ягодном он чего только не наслушался. А три стража с фамилиарами волками и медведями — это ли не признак, что тебя не просто опасаются, за тобой следят и при малейшей попытке сделать что-то противоправное, сразу отправят к праотцам. Не самая приятная ситуация. При этом в легкомысленной Рагье эльфы, альвы, люди, орки встречаются и расстаются, смешанные пары выслушивают новости, охают, ахают, качают головами, выражая недовольство, спорят, после чего возвращаются домой и бурно мирятся в постели. А их детям уже не важно, что и в какой части света твориться. Они дерутся улица на улицу, совершают набеги на сады, притаскивают домой бездомных котят, подкармливают бродячих собак, ссорятся и мирятся, и не думают, кто какой расы. У полукровок с этим намного проще.

— О чем задумался? — окликнул его спустя какое-то время Иртуш.

— Ты удивишься, но о детях, — не стал скрывать Герриат. — Вспомнил, что видел в Рагье. Это нам с тобой легко поругаться из-за каких-то мелочей. А вот дети, полукровки, они совсем другие. Им нет дела до того, к какой расе относятся их родители, потому что сами они вбирают в себя что-то от тех и от других. А их дети и вовсе будут иными, мир меняется. Кто-то пытается противостоять этому, разжигать войны, разгонять всех по своим углам. Но с каждым разом у него получается все хуже. Все больше тех, кому нет дел до наших различий.

— Я не очень понял о чем ты говоришь, — нахмурился орк.

— Да все очень просто, — улыбнулся принц. — Вот ребенок твоего брата и моей сестры, кем он будет?

— Хм, — Иртуш задумался. — Хороший вопрос. Не орк, но и не альв.

— Верно. А кем бы стал его сын, если бы он сошелся с дочерью человека и эльфийки?

— Да, понял, — конкретные примеры помогли дальнему родственнику понять то, что сам альв видел на улицах города. — И признаю, что ты прав.

— Об этом говорили и древние философы, — Герриат постарался припомнить точную цитату, но не смог, поэтому продолжил, как получалось. — Еще Карвистор Странник говорил, что все наши противоречия обречены быть высмеянными нашими потомками, которым не будет никакого дела до цвета волос, формы глаз и внутренних талантов. Настанет время, и по городу будут ходить люди с заостренными ушами, серебряными волосами, раскосыми глазами в сопровождении фамилиаров. Это будет не какой-то отдельный народ, но все в одном. Странник был альвом, но его изгнали. Какое-то время он жил среди эльфов, но и там его мысли не нашли отклика. Он вынужден был уйти, и следы его теряются то ли в степях, то ли в горах.

Орк только кивнул, задумавшись о чем-то, потом неожиданно спросил:

— Как думаешь, сколько еще рас существует в этом мире?

— Не знаю, — пожал плечами альв. — Как-то не задумывался. Наши предки считали, что существует всего четыре расы: мы, орки, эльфы и гномы. Потом появились тролли, пришли откуда-то люди, кобольды вышли из заброшенных шахт и поселились в коллекторах крупных городов. Мы слышим о гоблинах, пусть встречались с ними немногие. Вполне возможно, существуют и другие.

— Да, вполне возможно, — снова задумался орк, потом пришпорил своего конька и догнал Эйленсиль, которая явно не скучала в компании одного из воинов.

Герриат проследил за рокировкой возле девушки и покачал головой. Почему-то стало немного обидно. Когда эльфийке требовалась помощь или поддержка, рядом всегда был он, остальные старались держаться подальше. Но, когда проблемы отступали, тут же места рядом с ней не было, его занимали орки. Все, чего он удостаивался — несколько фраз во время привала. Было не то, чтобы досадно, но откровенно неприятно.

Вот и сейчас альв наблюдал, как орк что-то рассказывает девушке, а она улыбается, смеется, что-то говорит в ответ. А ведь первые дня два старалась вообще в его присутствии молчать, если и говорила, то исключительно по делу.

Несколько камушков, скатившихся со склона, заставили альва прервать свои невеселые думы о женской ветрености и переключить все внимание на горные склоны. Свой факел он передал напарнику по ночным дежурствам и немного приотстал. Увы, если кто-то и находился над путниками, рассмотреть его в темноте не представлялось возможным. Но Герриату не надо было никого высматривать. Альвское чутье кричало, что за ними действительно следят, и эта слежка еще скажется в недалеком будущем. В последний раз бросив взгляд наверх, принцу показалось, что одного уступа пару минут назад не существовало. Но он не был уверен в том, что смотрит на то же самое место. Между тем впереди спутники махали ему руками. Пришлось оставить свою подозрительность и бросится вперед. Как оказалось, звали его, потому что опасный путь по горному проходу закончился. Впереди был спуск в долину Ур-Анча.

Горная дорога резко поворачивала, после чего уходила вниз. Склоны оставались позади. Назвать спуск пологим было сложно. Возможно, телеги торговцев и прошли бы по нему. Но в них обычно впрягали быков. Всадники же спешивались и вели лошадей до тех пор, пока дорога вновь не становилась пологой. Пусть расстояние было небольшим, шестерым путешественникам и десятку лошадей потребовалось достаточно времени, чтобы преодолеть его ночью.

Только когда опасность очутиться под очередной лавиной, пущенной вдогонку, осталась позади, путники разбили лагерь. От привычной трапезы все отказались, наскоро закусив хлебом и водой, после чего первая пара стражей осталась у костра, а остальные скрылись в шатре.

Ночь прошла спокойно, Хотя, Герриату постоянно казалось, что они не одни в этом месте. Его беспокоил какой-то шорох, хотя ветра не было. Его напарник по дежурству тоже выглядел напряженно, иногда отходил от костра и вглядывался в темноту, но пределов защитного круга не покидал. Утром быстро собрались и отправились дальше. Всем хотелось, чтобы между ними и негостеприимными горами оказалось как можно большее расстояние. Путники не шутили. А кошка, обычно беззаботно изображавшая меховую муфту, сидела в корзинке, дыбила шерсть и недобро на кого-то шипела. Даже привычные ко многому степные коньки не довольно прядали ушами, пофыркивали и старались бежать быстрее.

К вечеру звери несколько успокоились. Или просто устали от постоянного напряжения. Атайя дремала на коленях у хозяйки, которая уже освоилась на привалах и, что самое главное, научилась готовить походную еду. Мужчины нахваливали. Не то, чтобы у них выходило хуже, скорее, чтобы подбодрить девушку, до этого времени не утруждавшую себя заботами кухонными. Но, надо было отдать ей должное, получалось неплохо. Во всяком случае, испортить она ничего не портила, а сделать лучше не позволял скудный запас крупы, сушеного мяса и зелени.

Утром орки долго приводили коней в порядок. Чистили, проверяли подковы, расчесывали гривы. Эйленсиль посоветовали немного расчесать шерсть кошке. Но Атайя наотрез отказалась от этой процедуры, справедливо полагая, что достаточно будет просто вылизаться немного. Чай не лошадь. Поэтому шипела на все попытки провести гребнем по белой шерстке. На вопрос, зачем нужно так тщательно приводить в порядок животных, Иртуш пояснил, что до монастыря, куда они держат путь, осталось совсем недолго. Но жрецы могут их не пустить, если животные будут выглядеть недостаточно хорошо. Это орк может быть оборван, грязен, нечесан, его конь, самый верный спутник, обязан содержаться в лучшем виде. И не важно, какой путь был пройден. Исключение делалось лишь для тех, на кого напали рядом с монастырем. Но случалось такое крайне редко. Создания разумные редко обнажали мечи, а диких зверей, способных причинить вред всаднику и его животному в долине не водилось.

После лошадей привели в порядок и себя, насколько оно было возможно в походных условиях. Все надеялись, что жрецы пустят их и, если не помогут в решении проблемы, то дадут отдохнуть, вымыться и снабдят продовольствием. Заодно обговорили, как двигаться дальше, если в долине они не смогут найти ответов на свои вопросы. Возвращаться через перевал ни у кого не было желания. На выбор были или еще один перевал или гномий тракт. Почему-то все решили, что лучше будет воспользоваться подземным путем. По второму перевалу путники проезжали также не часто, а вот с гномами можно было пообщаться. Новости у подгорного народца распространялись много быстрее, нежели среди тех, кто под землей не жил.

Действительно, прошло чуть больше часа, когда путники достигли небольшой рощи. Дорога стала ухоженной, было видно, что за ней следят. Сама роща тоже имела вид аккуратный, не было видно ни сломанных сучьев, ни поваленных деревьев. Лишь стволы деревьев, аккуратные кусты да мягкая травка.

Сразу за рощей начинались поля. Были они небольшими, но и сама долина не отличалась гигантскими размерами. То тут, то там стояли небольшие домики. Обитателей их видно не было. Точно также и в полях путники видели только пугал, призванных отгонять ворон, ежели такие случайно залетят в эти места.

— А где все? — поинтересовалась Эйленсиль, озвучив их общее с Герриатом недоумение.

Иртуш задумался, потом что-то подсчитал загибая пальцы, после чего сообщил:

— В самом монастыре. Сегодня один из их праздников. День какого-то святого, чье имя не то, что выговорить, запомнить почти невозможно. Обычно те, кто отвечает за поля, живут в этих домиках, но на время важных служб все собираются в храме, точнее, по большей части, вокруг него, потому что жрецов много, а места в самом монастыре мало.

— Жрецов? — настала очередь удивляться альву.

— Жрецов, послушников, монахов, просто тех, кто пришел сюда искать покоя.

Герриат кивнул.

Остаток пути проделали в молчании. Эйленсиль осматривала окрестности, любуясь небольшими ухоженными полями, где обитатели пытались вырастить хотя бы часть продовольствия, чтобы в случае обвала иметь возможность продержаться какое-то время на своих запасах, и большое количество лекарственных трав, которые пользовались спросом в остальном обитаемом мире. Травы продавались, менялись на продукты и необходимые товары, а иногда запасались, чтобы позже продать по большей цене. Куда тратились излишки средств, были ли они вообще, не знал никто. Хотя, девушка бы очень удивилась, если бы кто-то сказал, что обитатели монастыря живут в нищете. Одни только домики, мимо которых они проезжали, говорили об обратном. Строили их явно наемные рабочие из гномов, а те просили за свои труды приличные суммы.

Герриат же старательно вспоминал все, что слышал или читал об обитателях этой долины. Но тоже не мог припомнить ничего особенного. Жрецы богов, не верховные, обычные. Говорят, на их молитвы чаще всего отвечают. Но что тому способствует: искренность молитв или употребление определенных травок — никто не мог сказать. Больше было известно лишь о торговле, да о том, что в Рагье да эльфийской столице монастыри содержали два приюта для сирот и стариков. Все остальное было слухами, в которые мало кто верил, но которые охотно пересказывали, приукрашивая новыми подробностями.

Орки просто молчали, не собираясь делиться своими знаниями, если таковые были, со спутниками. Все, что надо, они и так узнают в скором времени. А если и не узнают, не велика беда. Не все они собирались рассказывать посторонним. Это сейчас у них мир, кто знает, что ждет завтра. Секреты лучше держать при себе.

Монастырь возник внезапно. Дорога повернула, проведя через ряды фруктовых деревьев и каких-то кустарников, после чего перед путешественниками возникли стены, сложенные из черного гранита с прожилками, складывающимися в причудливые узоры. Сначала всем казалось, что они видят изображение рощи, но вот солнце закрыло облаком, и роща превратилась в табун лошадей, а когда тень стала немного гуще — степная трава колыхалась на ветру.

Ворота монастыря были распахнуты, а изнутри до путников доносились песнопения. Орки показали, что надо спешиться, после чего все пошли, ведя лошадей в поводу. У ворот никого не было — все обитатели оказались на службе, но орки, не стесняясь, прошли к коновязи и привязали там лошадок. Потом наполнили кормушки травой и подсыпали овса из своих запасов. Лишь когда двое проследовали к колодцу за водой, их заметили, но только поприветствовали гостей, более никак не отвлекаясь от церемонии.

— Ничего, подождем, — пожал плечами Иртуш, показывая своим спутником на две скамьи чуть в стороне от коновязи.

Герриат молча кивнул, после чего направился в противоположную сторону. Знака, что им нельзя присоединиться к службе, не было, так почему бы ни послушать, что проповедуют в этом месте. Некоторые ответы можно получить, даже не задавая вопросов. Так почему бы ни воспользоваться таким шансом. Эйленсиль последовала за ним. Орки предпочли отдохнуть. Неизвестно, как долго будет идти эта церемония. А их спутники могут и полюбопытствовать. За просмотр денег не берут. Хотя, вряд ли им будет так уж интересно. Все равно ничего нового жрецы не скажут. Все то же самое можно услышать в любом храме за пределами долины.

По началу речи священнослужителя действительно ничем не отличались от выступлений иных жрецов на праздниках. Пересказ истории святого, чей день отмечался, призывы чтить его и продолжать его дело в борьбе с пороками, насылаемыми демонами преисподней. Все, как и везде, без особого различия, где проповедует этот жрец: у эльфов, альвов, людей, орков. Разве что у гномов такие речи вызвали бы только недоумение. Но к ним проповедники не совались, придя к выводу, что гномье златолюбие невозможно победить. А тот, кто сможет извести этот порок подземных жителей, вознесется живым и присоединиться к богам и святым.

Но постепенно проповедь начала принимать куда более интересное направление. Жрец вещал, что все расы должны жить в своих землях, торговать, поддерживать контакты, но ни в коем случае не смешивать кровь, потому что иначе они рискуют пропасть, раствориться без следов, остаться стертыми теми, кто придет после, неведомыми существами, кои будут ничем и всем, унаследуют не столько достоинства, сколько пороки. Герриат слушал и хмурился. С одной стороны, жрец не призывал к войнам, насилию, убийствам. Нет, он отмечал, что должно сберегать и приумножать достижения друг друга, и только смешение крови следует оставить под запретом. Но ведь нашелся кто-то, решивший пойти дальше. Значит, он был здесь, слушал эти выступления. А все остальное уже додумал.

Эйленсиль тоже внимательно слушала речи жреца, и, судя по выражению лица девушки, ее преследовали примерно те же мысли. Хотелось только понять, что может руководить теми, кто не просто начал препятствовать бракам между монаршими семьями. Неужели они не думали, что правда все равно вскроется. Да, нападения на усадьбу князя Хольдельвея никто не ждал, но не стоит считать правителей глупцами, которые только и ждут, когда можно будет созвать армию и начать сражение.

Альв и эльфийка переглянулись. Да, скорее всего правитель Занвитар, отец Герриата, сообщит правителю Виальявэлю, что его сын сбежал из дома, словно мальчишка, чем из гордости отправит на смерть сотни подданных. Пусть он держит всю власть в своих руках, и только недавно начал допускать наследника до участия в советах и выполнения каких-то поручений, но он не настолько глуп. Опять же, существует тайная почта, которой ведают самые преданные сторонники, а то и родственники, которые все равно никогда не смогут занять трон. Скорее всего, первое, что сделал отец альва, едва узнал о случившемся, и о мнимом виновнике всего, так это поспешил отправить письмо эльфам, где подробно расписал свое общение с сыном, а после рассказал о его побеге и безуспешных поисках.

— Надеюсь, письмо Амгола скоро достигнет дядюшки, — тихонько шепнула альву Силь. — Ведь они не знают, что я жива, в безопасности.

— Если только отец не предвидел мой побег, и не заслал своих шпионов в Рагью заранее, — так же тихо ответил принц.

Эйленсиль тут же вспомнила наемницу, которая узнала ее. Вполне возможно, родные уже знают, что она жива. Вот только знают ли они, чем занимается их дочь, и куда ее завели поиски злоумышленников. А уж куда заведут, не скажет даже хваленое предвидение альвов. Да и боги, наверное, не смогут ответить на этот вопрос.

Иртуш, не скрываясь, смотрел в сторону альва и эльфийки. Внешне могло казаться, что он просто присматривает за своими спутниками и, если возникнет необходимость, тут же поспешит на помощь. На самом деле интерес его был иным. За время путешествия ему удалось немного сблизиться с девушкой, но все равно за помощью она тянулась к Герриату. То ли потому, что они так удачно встретились в лесу, то ли потому что должны были стать мужем и женой, сложись все иначе. Не сказать, чтобы орк сильно переживал из-за этого, но было неприятно. Все-таки никаких чувств, кроме любопытства, он к ней не испытывал. Но брат намекнул, что будет не против породниться с эльфами. И сам он тоже понимал, что данный брак будет выгоден для обоих народов.

Собственно, против такой жены орк тоже ничего не имел. Да, он не любил кошек, но Атайя была не обычной домашней питомицей. В остальном же никаких недостатков за девушкой замечено не было. Разве что она старалась удерживать его на расстоянии. Но, это Иртуш заметил быстро, альва она тоже не подпускала достаточно близко. Разве что ночью, когда их завалило в пещере, он сидел рядом, пока Силь не уснула. Но тут орк сам был виноват. Надо было вести себя иначе. Не объяснять что-то, а сесть рядом, обнять, успокоить. Все-таки она еще ребенок, пусть уже отметила первое совершеннолетие, и относиться к ней надо не как ко взрослой женщине, а как к ребенку. Возможно, для кого-то этот факт стал препятствием, но не для Иртуша. Пусть придется какое-то время воспитывать ее, но молоденькая эльфийка быстрее адаптируется к жизни среди орков.

Опять же, такая невеста больше подходила младшему брату вождя, отличавшемуся от своих сородичей невысоким ростом и не столь развитой мускулатурой. Обычные орчанки не относились к нему, как к стоящему жениху. Хотя он и прошел обряд посвящения, да и потом наравне с прочими мужчинами участвовал во многих соревнованиях, женщины народа орков справедливо боялись, что их дети или внуки пойдут в отца. Так что брак с девой из другого народа, внешне хрупкой, как тростинка, но на самом деле крепкой как кусок скалы, был спасением.

Краем уха прислушивавшийся к речи жрецов Иртуш понимал, что может вызвать недовольство среди орков. Его брат не просто силой подчинил себе племена. Он показал себя мудрым и справедливым вождем, а, взяв жену из альвов, смог заключить выгодные договоры, пошедшие на пользу всему народу. Брак же с эльфами почти ничего не давал народу. Точнее, давал только то, что и так было между народами — мирный договор. Но у орков и эльфов изначально не было общих границ, и им нечего было делить. С гномами у орков не было никаких территориальных вопросов, а все остальное утрясалось переговорами. Основные конфликты возникали как раз с альвами.

— Жалко того мужчину, который эту девочку в жены возьмет, — заметил, между тем, дин из спутников Иртуша. — Это она с виду молодая, наивная, неопытная. Но быстро мужа своего кузнечными клещами захватит.

— Да, — согласился его собеседник. — Не врет девка, когда говорит, что две недели по лесу скиталась. Я за ней специально следил. Пусть степь не знает, да быстро освоилась. Уже на третий день и готовила, и за лошадкой своей сама смотрела. А уж ведра для воды или топор только успевай выхватывать. Нашим и в голову не придет за водой отправиться или щепу колоть, а этой… — он только махнул рукой.

— Да. Лучше бы наш вождь ее в жены взял, а не альву эту. Нет, баба она хорошая, но немного ей не хватает. Все будет уговаривать, а иной раз и прикрикнуть надобно. Силь бы тех мастеровых, что за вождем постоянно бегают, чуть что, быстро выстроила и объяснила, куда им можно ходить, а куда не стоит. Может, стоит ему намекнуть, чтобы вторую жену взял.

Дальше Иртуш не слушал. Воины сочли девушку достойной брака с самим вождем. Значит, брак с его младшим братом в глазах народа тоже не будет чем-то предосудительным. Дело за малым — добиться расположения девушки. Пока орк не знал, как, но понимал одно — манеру поведения стоит немного изменить. Перестать обращаться с ней, как с подростком, начать обсуждать более серьезные темы, чем прежде. Ну и быть более чутким, отзывчивым, когда это требуется моментом. Все равно альв не пытается ухаживать за ней. Значит, другой мужчина начнет оказывать незначительные знаки внимания, которые так ценятся молоденькими девушками.

Придя к такому решению, орк начал прислушиваться к речи жреца. В следующий момент все решения уже были забыты. В своем выступлении проповедник как раз перешел к порицанию межрасовых браков. Спутники Иртуша тоже забыли о своем разговоре, сосредоточив внимание на проповеди. При этом один из них в какой-то момент демонстративно сплюнул себе под ноги. Потом двое поднялись и пошли к альву и эльфийке. Пусть на территории долины нельзя проливать кровь, кто знает, что может прийти в голову толпе, обнаружившей внезапно рядом с собой двух представителей других народов. Убить можно без кровопролития.

Герриат и Эйленсиль заметили охрану, когда те еще только приближались, но остались стоять на месте, слушая, что дальше будет говорить жрец. Но тот в очередной раз повторил, что все народы должны жить в мире.

— Одни боги знают, сколько разных существ населяют этот мир, — вещал он. — Мы все разные, занимаем разные территории. Орки могут пойти войной на альвов, людей, даже эльфов, но война с гномами кажется нам бессмысленной потому, что проникнуть в их шахты и города невозможно без согласия обитателей подземного мира. Так почему же мы не спрашиваем этого согласия у других? Нет. В мире все должны жить в отведенных им границах, торговать, обмениваться достижениями в магии и науке, но никогда, слышите, никогда не жить вместе, не производить детей от смешанных браков. Сейчас еще не поздно исправить те ошибки, что произошли, забрать полукровок в свои селения, чтобы в будущем их дети вошли в семьи орков. Тогда уже внуки этих детей мало чем будут отличаться от остальных соплеменников. Идите в мир, уговаривайте наших дочерей и сыновей вернуться домой вместе со своими детьми. Позвольте своим детям взять в дом полукровку. Боги благословят ту семью, которая пожертвует чистотой крови своих внуков сейчас, чтобы исправить ошибки, содеянные неразумными. В противном случае уже через три поколения кровь потомков перемешается до невозможности. Не дайте народам исчезнуть из этого мира. Сохраните многообразие божьих созданий.

В конце тирады жрец взмахнул руками, словно собираясь взлететь, после чего бессильно опустил их вдоль тела, склонил голову, повернулся и удалился в храм. Толпа какое-то время еще стояла, словно завороженная, после чего постепенно пошли шепотки. Воины поспешили проводить своих подопечных обратно к коновязи, чтобы собравшиеся послушать речь жреца служители и паломники не сразу заметили посторонних.

— Если мы не нашли начала, — тихо заметил Иртуш, то мы хотя бы знаем, чьи речи привели к нападению.

— Надо послать весть Амголу, — прошептал Герриат. — Пусть он приставит к Аретте надежных людей. Тот, кто напал на усадьбу Силь, может напасть и на его дворец.

— Неподалеку есть выход гномьей шахты, — сообщил им один из воинов. — Вы можете передать письмо через подземный народ. Они умеют хранить чужие секреты.

— Только берут за это уж очень большие деньги, — заметила эльфийка.

Спорить с ней никто не стал. Но и отказываться от подобной почты тоже не думали. Амгола надо было предупредить. Заодно сообщить об обвале на перевале, подозрениях о слежке, ну и попросить передать остальным правителям предупреждение, что в долине Ур-Анча слишком активно выступают против смешанных браков. Пусть правители начнут выявлять у себя тех, кто разносит эти проповеди по миру. Вдруг у них получится выйти на след нападавших быстрее.

Между тем паломники покидали пределы монастырской территории. Некоторые из них смотрели прямо перед собой или под ноги, другие бросали взгляд в сторону прибывших путников, но, заметив орком, спокойно шли дальше. Некоторые что-то бубнили себе под нос по поводу непрошенных визитеров, но открытых конфликтов пока не было. Пару раз кто-то порывался подойти к гостям, но заметив рядом с ними троих воинов да еще одного орка меньшей комплекции но не менее серьезно настроенного, быстро проходили мимо.

— Не нравится мне все это, — заметил Иртуш. — Надо найти этого жреца да поговорить с ним серьезно. Намекнуть, что верховный вождь не доволен, и, если и дальше подобное будет продолжаться, то больше не будет принимать сторону монастыря в случае конфликтов с гномами.

— А разве у вас есть еще один выход к гномам кроме почтового? — удивилась эльфийка.

— Больше, чем может показаться, — усмехнулся брат вождя. — Просто этот — один из старейших. И обитатели долины привыкли думать, что основная торговля идет через них, хотя на самом деле это ничтожная часть. Мы ничего не потеряем, если перестанем отправлять сюда караваны. А вот те, кто живет здесь, останутся без необходимых товаров и угля на зиму.

Герриат кивнул. Одно дело — не получить лопаты или мотыги. Их доставят, пусть и придется платить дороже. Уголь же обитателям монастыря необходим. Возить его караванами не выгодно, да и сколько таких караванов надо провести. Покупать напрямую у гномов за пожертвования или выменивать на продовольствие куда проще. Вот только слишком часто стали возникать споры и по поводу цен, и из-за качества и объемов. Амгол защищал своих подданных, пусть и не был доволен их поведением. Но любому терпению приходит конец. Особенно когда кто-то действует во вред.

Вскоре все те, кто собрался на службу, но не жил на территории монастыря, удалились. Иртуш показал спутникам на скамьи, возле которых остались их вещи, а сам отправился в здание выяснять, что за жрец выступал перед слушателями, и можно ли побеседовать с настоятелем. Вскоре орк вернулся и сообщил, что их ждут. Почти сразу за ним вышли слуги. Одни помогли забрать ту поклажу, которая пригодилась бы путникам в комнатах, другие должны были отвести лошадей в конюшни.

— Жрецы сейчас на внутренней службе, — пояснял один из провожающих служек, — как только она закончится, вас проведут к отцу настоятелю. Но это не скоро. Можете пока умыться, а потом мы проводим вас в трапезную.

Иртуш только кивнул. Герриат и Эйленсиль молча шли следом. Альв в очередной раз решил выдавать себя за исследователя, а эльфийка, согласно придуманной легенде, была его подопечной, которая занимается сбором наследия одного из поэтов своего народа. Автор этот был известен как своими стихотворными произведениями, так и любовью к странствиям. Не удивительно, что очередные произведения становились известны спустя годы после его смерти. Путешествовал же этот поэт везде, где только можно, и его произведения всплывали в таких местах, о которых никто бы и не подумал. Так что удивительного ничего не было, что два ученых человека путешествуют в компании орков, направившихся по делам в отдаленный монастырь.

Уже возле келий, отведенных для приема гостей, Герриат полюбопытствовал по поводу библиотеки. Разумеется, Эйленсиль, заранее посвященная в свою роль, присоединилась к расспросам. Послушник пообещал узнать, пустят ли гостей туда или нет, после чего показал прибывшим их комнатушки, объяснил, как можно позвать кого-то из свободных от молитвенных дел насельников, после чего ушел.

Оставив вещи каждый в своей комнатке, все перешли в келью Иртуша, чтобы согласовать действия. Совещание было коротким. Герриат и Эйленсиль разыгрывают ученых, изучают библиотеку, тем более что там могут найтись нужные альву труды его философов. Попутно они смотрят, какие книги активно используются монахами. Как правило, их держат в зале, чтобы не ходить каждый день в хранилище и обратно. С этим должна была с легкостью справиться эльфийка. Сам Иртуш добивается встречи с настоятелем и проповедниками. Воины же делают вид, что они — простые наемники, приглашенные для охраны. При этом внимательно слушают, смотрят и запоминают все, что твориться в монастыре. Утвердив этот план действий, они разошлись по своим кельям приводить себя в порядок и ждать прибытия служки, который проводит их в трапезную.

Эйленсиль с большим удовольствием вымылась, потом вымыла кошку и, как могла, обсушила ее густую шерсть. Атайя была не в восторге от таких условий, но понимала, что иных возможностей хоть на время избавиться от запаха лошадей у нее не будет. Потом девушка еще раз повторила свою роль, сверяясь с записями, сделанными в библиотеке Амгола. Было их маловато, но для начала исследований хватило. Опять же, она могла сказать, что это только часть материалов, все она оставила в доме родителей в Рагье, а с собой берет только томик стихотворений. Звучит правдиво, к тому же некоторые стихи она успела заучить наизусть, чтобы декламировать "любимые" тексты.

С грустью девушка подумала, что альву куда проще играть свою роль. Он и в Рагье и в Ягодном не оставлял исследований. А ей приходится вживаться в образ. И пусть она знала и биографию поэта, хоть и в общих чертах, и стихи его ей нравились, но изображать из себя ученого, пусть и начинающего, было сложно. Не настолько ее интересовало его прошлое, не было желания найти новое, еще никому, кроме обладателей книги, неизвестное стихотворение. Но выбора не было. Изображать невесту или жену альва было бы верхом безрассудства. Сегодняшняя проповедь только подтвердила эти опасения.

Вскоре за ними пришел послушник. Девушка поправила волосы, убедилась, что шерсть Атайи немного подсохла, и уже не будет собирать на себя всю грязь и пыль. С кошкой на руках, она присоединилась к остальным.

— С животными в трапезную нельзя, — заметив кошку, тут же возмутился послушник. — Животным вообще нельзя находиться в жилых помещениях. Вы должны отнести ее в конюшню к лошадям.

— Но я не могу оставить ее, — возразила девушка, — Кошка — такая же часть меня, как рука или нога.

— Нельзя с животными, — продолжал твердить юноша, — никак нельзя, распоряжение настоятеля.

— Это не кошка, — снова попыталась объяснить эльфийка. — Это фамилиар, который есть у всех эльфов. Это часть нас, а у некоторых — лучшая их часть.

— Нельзя с животными, — словно мантру твердил юноша.

Эйленсиль вновь попыталась объяснить, что Атайя — ее фамилиар, в спор вступили Иртуш и даже Герриат, но послушник все твердил, что кошку следует отнести на конюшню.

— В таком случае, — воскликнула девушка, — прикажите подготовить на конюшне удобное стойло, потому что я не оставлю свою любимицу. И очень надеюсь, что накормят нас все-таки не овсом и сеном, а чем-то более подходящим.

Наверное, в обители не было принято так громко разговаривать, потому что после последней фразы девушки отворилась дверь одной из келий, и в коридор вышел высокий, худощавый орк. Незамеченным он подошел к группе и некоторое время молча слушал, вникая в суть спора. Потом заговорил.

— Я приношу свои искренние извинения госпоже. К сожалению, братия не разобралась и отправила за вами нашего младшего служку Ардира, — упоминаемый служка уже стоял в поклоне, всем видом выражая покорность и трепет перед вышестоящим. — К сожалению, в любом народе всегда найдутся индивиды с легкими отклонениями. Ардир — один из таких орков. Он исполнителен, старателен, но слишком буквально воспринимает все распоряжения и не знает, когда надо действовать согласно правилам, а когда в них есть исключения. К сожалению, это болезнь, исцелить которую никому не под силу.

Орк развел руками, словно призывал в свидетели богов. Эйленсиль еще раз посмотрела на послушника, после чего повернулась к подошедшему орку.

— Я принимаю ваши извинения, — спокойно произнесла она, после чего вновь внимательно посмотрела на юношу и, словно ведомая каким-то наитием, продолжила. — Болезнь — достаточный повод, чтобы не держать зла на этого мальчика. Но, думаю, стоит найти ему более спокойное место. Например, поручить ухаживать за растениями или животными. Думаю, он справиться с этим куда лучше.

— Вы так думаете? — орк явно был заинтересован ее словами.

— Не я, — поправила его эльфийка, — природа. Вы учите его общаться с другими, заставляете выходить из комфортных условий. Возможно, это помогает ему адаптироваться к жизни в обществе. Но я сомневаюсь, что когда-нибудь он покинет пределы этой долины. Так не лучше ли будет сделать так, чтобы Ардир занимался тем, что ему ближе?

— Я обязательно учту ваше мнение, — чуть склонил голову жрец. Потом повернулся к юноше. — Ардир, проводи наших гостей в трапезную. В том числе и кошку. Она тоже наш гость.

Служка поклонился, после чего пошел по коридору. Остальные последовали за ним. Только Иртуш задержался на несколько секунд, уточнить кое-что, но вскоре быстро догнал своих спутников. Герриат тут же поинтересовался, что задержало родственника. Получив ответ, он улыбнулся. Все складывалось как нельзя лучше. Доступ в библиотеку им предоставляли. Главное, попробовать обнаружить там записи, которые относятся к их делу.

Обед прошел в молчании. Лишь один из жрецов в дальней части помещения читал какую-то священную книгу. Но текст не понимал даже Иртуш, так сильно древний орочий язык отличался от современного, вобравшего много слов из всеобщего. Судя по всему, остальная братия или знала тексты писания наизусть, что не удивило бы гостей, или как-то иначе определяла момент, но периодически столовые приборы отставлялись, и совершались определенные ритуальные жесты, после чего обед продолжался. В первый раз новоприбывшие смутились, но один из жрецов пояснил, что это внутренний ритуал монастыря, и он не распространяется на тех, кто не принадлежит к его служителям.

Почти сразу после обеда явились новые послушники. Один пригласил Иртуша на встречу с настоятелем, второй должен был проводить альва и эльфийку в библиотеку, где те могли искать нужные им тексты. Воины вольны были выбирать, отправиться им на конюшню, проведать лошадок, вернуться в кельи или прогуляться. Разумеется, выбрали они сначала первое, потому как могли пообщаться с конюхами, а после последнее, чтобы в непринужденной беседе с монахами, работающими на дворе, попытаться узнать хоть что-то.

Иртуш вошел в большой кабинет, обставленный мебелью из ценных пород дерева. Да, нескромно живут монахи в этой долине. Надо бы намекнуть брату, что стоит несколько урезать их финансирование. А то кабинет вождя на фоне этой комнаты кажется бедняцкой лачугой.

Внутри его уже ждали настоятель, и жрец, проповедовавший утром на ступенях храма. Если настоятель был уже орком в возрасте, жилистым, но не худым, и можно было догадаться, что перед ними бывший воин, то проповедник являл собой полную противоположность. Немного пухленький, явно никогда не державший в руках оружия. Настоятель был одет просто, скромно, материя его сутаны была грубой. Проповедник предпочитал ткани мягкие, дорогие. Иртуш уже сталкивался с такими представителями разных рас и представлял, чего от них ждать.

— Вы хотели побеседовать с нами, — первым прервал затянувшееся молчание настоятель?

— Да, святой отец, — брат вождя поклонился, после чего продолжил. — С недавних пор по землям нашего материка прокатилась волна нападений на представителей разных народов, готовых связать себя узами брака с представителями другой державы. Все это не стоило бы особого внимания, если бы наш вождь, мой брат, не был женат на альве. Сами понимаете, если с его супругой что-то случиться, нас ждет множество неприятностей. Может, даже не война, но оркам будет тяжело. Альвы могут повлиять на гномов, и те закроют свои входы, остановится торговля, эльфы, уже пострадавшие от действий злоумышленников, могут решить, что все беды идут из нашей долины. А ведь в эльфийских городах очень славятся изделия наших кожевников. Сам правитель заказывает ошейники для своего волка у орочьих мастеров. Да и люди не захотят приобретать наших коней, просто чтобы поддержать своих соседей. Сами понимаете, чем это может обернуться для наших народов.

Верховный жрец слушал внимательно, не перебивая, периодически хмурясь и косясь в сторону проповедника. Сам виновник смотрел на орка исподлобья, но молчал, хотя было видно, что он не доволен подобной формой выволочки. Понимал, что перед ним не посланец из столицы, который может лишь передать на словах недовольство правителя, а орк, наделенный властью.

— Понимаю, сын мой, — выслушав Иртуша, заговорил жрец. — Династические браки для того и заключаются, чтобы укрепить отношения между соседними государствами. А те, кто пытается сумятицу вносить, только хуже делают, да не себе, а всей стране своей. Ты показал, к чему могут привести непродуманные слова. Но я не понимаю, почему ты пришел с этим к нам, ведь наша обитель находится очень далеко от обычных жителей.

— Дело в том, что проповедники, которые выступают с подобными речами, прежде побывали в вашей обители, святой отец, — подпустив в голос укоризны, произнес орк. — А сегодня, не успели мы прибыть в обитель, как я услышал проповедь, призывающую не допускать смешанных браков. Собственно тот самый жрец, который стоит рядом с вами, и произносил эту проповедь.

Настоятель нахмурился и посмотрел на жреца. Тот потупился, словно нашкодивший ребенок, но оправдываться не пытался. То ли намеревался сделать это наедине, то ли не видел смысла, поскольку его слова могли подтвердить свидетели сегодняшней проповеди.

— Но я же не говорил, что подобные браки должны быть под запретом, или, что их надо расторгать, — поняв, что все-таки надо сказать в свое оправдание хоть что-то, наконец, произнес он. — Я всего лишь высказал мнение, что за каждым народом должна быть закреплена особая, ни кому более не присущая черта. Мы, орки, можем стать оседлым народом, земледельцами, ремесленниками, но от этого наша кожа не перестанет быть смуглой, а разрез глаз узким. Эльфы могут заняться науками, но у них будут фамилиары. И так у всех. Но что будет, если все мы перемешаемся? Это я и хотел донести до слушателей. Не более.

— Не более, — эхом повторил верховный жрец. — Но слова, передаваясь от одного к другому, имеют обычай искажаться. И если ты сам говорил, что народы должны сохранять идентичность, то кто-то услышит, что надо пресекать не только браки, но и контакты, если в них нет необходимости, всем сидеть в своих границах и не интересоваться тем, что происходит у соседей. А лучше вообще считать, что других народов нет, как и жизни за пределами определенной территории. Или начнут подстрекать к войнам, мотивируя это тем, что другие расы хуже, нежели их.

Жрец поник, подавленный такой отповедью.

— Я же не говорил ничего, чтобы провоцировать такое поведение, — вяло пытался оправдаться он. Но было понятно, что он просто не понимает, к чему привели его речи. Иртуш только вздохнул. Настоятель покачал головой, выражая согласие.

— Прошу вас, сын мой, — мягко обратился верховный жрец к проповеднику, — пока удалиться. А вечером у нас с вами будет обстоятельный разговор. Думаю, придется отстранить вас от служб.

Жрец поклонился, после чего покинул кабинет. Настоятель выждал немного, чтобы звук шагов в коридоре стих, после чего переключил все свое внимание на посетителя.

— Скажите честно, вы хотите обсудить что-то еще, или ваше прибытие связано только с этим? — поинтересовался мужчина.

— Когда мы отправлялись, только речи жрецов вызывали интерес. Только во время пути на нас сошла лавина, но не сильная, словно все было рассчитано, — Иртуш откинулся на спинку гостевого кресла и позволил себе вытянуть ноги. Поза, призванная демонстрировать свое положение. При этом собеседники знали, что перед ним сидит воин. — А потом было ощущение, что за нами следят. Вам об этом что-то известно?

— К сожалению, об этом я не имею ни малейшего понятия, но непременно отправлю гномам весть, чтобы они укрепили пещеру. Вы ведь там находились?

— Да, — кивнул орк. — Но откуда такая осведомленность?

— В противном случае вы бы не сидели здесь. Во всяком случае, целым и невредимым, — усмехнулся настоятель. — Как видите, не нужно быть провидцем.

— Допустим, — не стал настаивать Иртуш. — А что вы скажете о слежке.

— Скажу, что если кто-то и мог следить за вами, то или тот, у кого есть крылья, или чье зрение остро, как у орлов, — вздохнул верховный жрец. — К сожалению, не вы первые говорите о слежке. Но остальные просто жаловались, что на перевале неуютно, и все, кто пользовался тем маршрутом, выступали в путь затемно, и ночью не останавливались на отдых, а старались преодолеть его как можно быстрее.

— Это понятно, — брат вождя не спорил. — Но животные кого-то чувствовали.

Настоятель лишь устало посмотрел на посетителя. В его взгляде можно было прочитать все, о чем мужчина не решался сказать вслух. Что перевал становится опасен, что там давно кто-то поселился, кого не могут обнаружить с земли или из гномьих смотровых колодцев, что паломники все реже пользуются короткой дорогой, а если и рискуют пройти по ней, то стараются собираться большими караванами — не так неприятно. Это и много чего еще смог понять Иртуш.

— Я поговорю с братом, — заговорил орк. — Надо будет заключить договор с гномами и постараться обеспечить постоянное наблюдение за перевалом. Ну и добавить еще пару пещер. Пусть это и будет стоить больших денег.

— Это не проблема, — тут же, поняв, куда идет дело, заверил его настоятель. — Обитель получает пожертвования, и, чаще всего, это драгоценности. Думаю, мы можем взять на себя все расходы, скажем, в качестве компенсации ущерба, причиненного неосторожными проповедями нашего служителя.

Иртуш кивнул. Разговор плавно поворачивал в нужное русло. Теперь он спокойно сможет обсудить и те финансовые вопросы, которые поручил ему Амгол.

Орки, сопровождавшие Иртуша, Герриата и Эйленсиль, довольно быстро нашли общий язык с конюхом. Да и как не найти его, когда добровольно вызвались помочь и стола почистить, и покормить лошадок тех паломников, кто еще не отправился домой, и кое-какую работу, требующую силы, выполнить. Понятное дело, когда все, что нужно было сделать как можно быстрее, было сделано, и конюх устроил перерыв, отвечал он на вопросы гостей охотно.

— Жалуются паломники, — не стал он скрывать, когда встал вопрос о перевале. — Вроде как со стороны степей все спокойно, а как серединку минуешь, начинается. Животные беспокоятся, камни иногда на дорогу падают, а то и лавина сходит, правда, когда люди в укрытии. И постоянное ощущение слежки. Словно поселился там то ли демон какой, то ли нечисть крылатая, да отваживает путников от той дороги. А ночами, говорят, летал кто-то. Уж не знаю, правда то, или примерещилось путникам, после того, как для храбрости приняли лишку, да только дорога нехорошей считается.

— Летает? — переспросил Девор.

— Сам не видел, врать не буду, — поспешил снять с себя ответственность за достоверность информации орк. — Вот послушник один у нас, который ночами звезды рассматривать любит, говорил, будто видел пару раз кого-то на фоне ледников. И на птицу не похоже. Да только кто ж тут разберет, что он там видеть мог. Может, все-таки птица, а может насекомое, или показалось, после того, как луну разглядывал долго, или тоже того, хлебнул для сугрева, ночами-то холодно, на башне долго не просидишь.

— А паломники, которые видели? — поинтересовался второй воин, Корут.

— Так где их теперь искать, — конюх только махнул рукой. — Они пару месяцев, как уехали. У нас же на долго никто не задерживается. Неделя, другая, ну месяц. Не больше.

Воины переглянулись. Не повезло. Разве что с послушником этим пообщаться, но только много ли от него получится узнать? Почему-то они сомневались. Скорее испугается он, что его во вранье уличат, да и скажет, что померещилось. Оставалось надеяться, что остальным больше повезет.

В этот момент на конюшню вошел молоденький орк, облаченный в мантию, которая явно была ему велика.

— А вот и звездочет наш, — тут же сообщил конюх. — А гости наши перевалом интересуются, хотят узнать, что ты такое видел.

— Да ничего особого, — смутился юноша. — Ничего, что стоило бы внимания. Наверное, то птица была. Знаете, когда уже спать хочется, и не то увидишь. Я же потом еще несколько ночей специально караулил, вдруг опять полетят, но никого не было.

Орки только пожали плечами. Ничего конкретного узнать не удалось, как они и думали. Да, неспокойным этот перевал стал. Только к их делу это не относится. О нужном же ни конюх, ни другие работники, с которыми они успели пообщаться, ничего не знали. Оставалось надеяться, что Иртушу удастся узнать больше от настоятеля, или Герриат и Эйленсиль хоть что-то в библиотеке обнаружат.

Эльфийка и альв расположились за большим столом. Несколько томов, которые, якобы, относились к их исследованиям, заранее были сложены рядом, а какие-то даже открыты на вроде как нужных страницах. Убедившись, что случайно зашедший в помещение жрец ничего не заподозрит, они принялись изучать книги, которые чаще всего использовали служители. Сделать это было просто — нужные тома стояли на двух стеллажах рядом со входом. Да и вид у них был довольно зачитанный. Хотя, несколько книг радовали новизной, но, скорее всего, их просто заказывали заново.

Много времени на изучение книг у них не было, Герриат успел найти и кое-что для себя, так что хотелось оставить хоть час на переписывание интересного материала. Поэтому изучали только оглавления.

— Как составить проповедь, — зачитывала вслух Эйленсиль. — О чем нельзя говорить прихожанам. Проповеди на праздники…

Герриат быстро просматривал страницы, почти не прислушиваясь к тому, что произносила девушка. Да и понятно, что тут или учебные книги для новичков, или специальные пособия для жрецов, которые давно ведут службы, но иногда хотят уточнить какие-то вопросы. Но не на пустом же месте этот орк начал вещать что-то о смешении кровей. А раз так, надо понять, откуда он мог набраться своих идей.

Шаги в коридоре заставили их вернуть книги на полку и быстро метнуться к столу. К тому времени, как дверь открылась, они уже лениво перелистывали странички в больших томах, что на тележке привез хранитель, прежде чем оставить помещение. Собственно, должность хранителя библиотеки этот жрец совмещал с казначейскими функциями. Справедливо полагая, что украсть книги будет сложно, он не стал следить за работой посетителей. Все-таки люди солидные, с самим братом вождя прибыли. Можно им доверить манускрипты.

Дверь отворилась, и в помещение, отданное под читальный зал, вошел тот самый проповедник, чью речь они имели возможность услышать утром.

— О, простите, не ожидал, что тут кто-то будет, — удивился жрец. — Обычно библиотекой пользуются только перед праздниками, и то не перед каждыми. Или если молодому жрецу дают возможность выступить перед прихожанами. Если я вам мешаю, то я пойду.

— Нет, что вы, ничуть, — Герриат быстро сдвинул в сторону свои книги, оставляя место. — Вы знаете, я сегодня утром немного послушал ваше выступление. О, нет, что вы, я не собираюсь спорить с вами или возмущаться, — поспешил он успокоить жреца, — я просто хотел поинтересоваться, труды каких философов и догматов вы изучали, чтобы прийти к таким мыслям. Я сам изучаю философию, и мне очень интересно.

— А, вы об этом, — проповедник успокоился, после чего даже сел за стол напротив альва. — Дело в том, что я рассматриваю этот вопрос не столько с позиции философии, что тоже имеет большое значение, сколько с точки зрения этнографии. Вы же знаете, что у каждого орочьего племени были свои способы идентификации: вышивка на одежде, способ плетения кос, орнамент на посуде. Да даже конская упряжь и то отличалась. Но со временем племена объединяются, все эти уникальные черты утрачиваются. Все, что нам остается — это дошедшие от предков предания, да немного вещей на дне бабушкиных сундуков. И это, если повезет. Кочевники не любят возить с собой лишнее. А теперь подумайте, что произойдет, когда перемешаются все расы? И ведь потом никто и не вспомнит, что когда-то было иначе. Жаль, что никто не занимается сохранением такого наследия. Ведь пройдет не так много времени, и ничего не останется.

Отчаяние жреца сложно было передать. Высказавшись, он угрюмо уставился на поверхность стола перед собой.

— А если в столице создадут такое место, где можно будет собрать все редкие предметы, оставшиеся от наших предков? — раздалось от двери. — По ним можно будет изучать нашу историю. И, даже если в будущем все мы изменимся, то наши потомки все равно смогут узнать, что было когда-то.

Жрец и Герриат вздрогнули от неожиданности. Один не заметил подошедшего Иртуша, увлекшись своими переживаниями, второй — заслушавшись первого. Только Эйленсиль успела увидеть орка, кивнуть ему и продолжить вяло перелистывать странички, якобы читая, что на них написано.

— Разве такое возможно? — удивился проповедник.

— Почему нет, — Иртуш пожал плечами и вошел в помещение. — С одним условием. В столице вы будет заниматься всем сами. Найдете свободное место, благо его сейчас много, границы города пока не обозначены, создадите проект здания, будете следить за стройкой, и потом заниматься лично всем, что связано с этим домом. Нет, понятно, что вам будут приданы помощники, но идея ваша, и ее воплощение полностью ляжет на ваши плечи. Правда, придется на время забыть о шелках одежд, — тут же добавил брат вождя, — мягких постелях и изысканных яствах. Хотя, с последним у вас здесь не так хорошо. Решать вам.

— Я… — от волнения у орка перехватило дыхание. — Я с радостью. Я хоть сейчас.

— Хорошо, тогда можете сообщить настоятелю, что отправитесь в столицу. Я сообщу брату о вас и вашей идее. Амгол идет на встречу всему новому. Так что ваши планы не пройдут мимо него.

— Да, да, я немедленно…

Проповедник, подхватив полы своей рясы, помчался куда-то, громко хлопнув дверью. Надо полагать, к настоятелю, сообщать о том, какая ему улыбнулась удача. Оставшиеся переглянулись.

— Думаешь, он справиться с поставленной задачей? — поинтересовался Герриат.

— Если не начнет воровать, вполне, — хмыкнул Иртуш. — Я напишу брату, чтобы присматривали за этим любителем комфорта и старины. Идея у него интересная, чтобы отбрасывать в сторону. Рано или поздно орки перестанут кочевать, значит, надо сохранить память об этом периоде нашей истории. Даже если этот жрец не оправдает доверия, всегда найдется кто-то, кто сможет заменить его. Ладно, делитесь, что у вас хорошего?

Выслушав рассказ, брат вождя вздохнул. По сути, им ничего не удалось узнать. Ладно еще вопрос с перевалом почти решен. Настоятель готов хоть сейчас бежать с гномами договариваться. Осталось только отправить по гномьей почте послание в столицу. Вряд ли оно порадует Амгола, но тут уже ничего не поделать.

— И что вы теперь думаете предпринимать? — поинтересовался Иртуш. — Поход завел нас в тупик. Теперь все начинать заново.

— Вернемся в Рагью, — пожал плечами Герриат. — Поговорим с наемниками. Кто-то да должен что-то знать.

— Думаешь, они пошли оттуда? Я бы, на твоем месте, отправился с нами в Стойбище и начал выяснять, что произошло, там. Тем более, возвращаться мы будем в обход, придется частично пересечь одно из человечески королевств. А это займет время. Так что вам стоит передохнуть, а потом, если ничего узнать не получится, вернетесь в Рагью.

Краем глаза орк следил за реакцией Эйленсиль на его предложение. Девушка сначала задумалась, но, видимо, приняла какое-то свое решение.

— С одной стороны, — заговорила она, — нам надо как можно быстрее попасть в Рагью. Я уверена, все наши проблемы пошли оттуда. С другой, имеет смысл сначала вернуться в Стойбище. Там мы найдем подходящий караван. К тому же, именно там нас могут ждать письма от родных.

— Раз Силь настаивает, не буду спорить. Но разрешите мне тогда отправиться с вами. Мне и самому уже интересно понять, что происходит, и чем оно нам грозит.

Герриат только кивнул. Кто он такой, чтобы запрещать орку отправляться туда, куда тот захочет. Для этого у него брат есть. Вот только было неприятно, что орк все чаще оказывает знаки внимания девушке. Но что поделать, если сам он не может себе это позволить, один раз отказавшись от молодой невесты. Или, все-таки, может? Ведь тогда он отказывался жениться на незнакомой эльфийке, а теперь они успели узнать друг друга. Так почему бы, собственно, и нет.

— А что удалось выяснить тебе, — между тем поинтересовалась у Иртуша Эйленсиль. — Настоятель прояснил что-нибудь, или одни общие фразы?

— Насчет нашего проповедника — ничего. Похоже, для него самого это был неприятный сюрприз. Так что пусть лучше занимается этим своим хранилищем старины в столице, там за ним и присмотрят. А вот насчет перевала мои опасения подтвердились, — орк покосился в сторону двери, но она была плотно закрыта. — Сообщили мне, что там неспокойно. Жалуются путники и на то, что завелся там кто-то, и на лавины или камни случайные. Так что надо будет с гномами договариваться.

— Странно, вроде никто не может на таких скалах жить, разве что гоблины, — принялся вспоминать все известные расы Герриат. — Тролли точно не могут. Они хоть и горные жители, но они скорее просто высокогорье предпочитают, а по отвесным скалам скакать еще не научились.

— Думаешь, гоблины научились? — ядовито поинтересовался Иртуш.

— Не думаю, просто пытаюсь понять, кто это быть может. Точно не люди, орки, альвы или эльфы.

— А я бы своих сородичей не стала со счетов сбрасывать, — задумчиво произнесла Эйленсиль. — Фамилиары у нас разные, чаще звери, но и птицы тоже есть. Эльф с крепкой связью со своим фамилиаром может делать и не такое. Это я пока Атайю почти не чувствую. А есть те, кто может видеть их глазами, не говоря уже о том, чтобы приказывать, как поступить.

— Век живи, век что-то новое узнавай, — пробормотал альв.

Иртуш согласно покивал. Теперь получается, надо не только тех, кто решил напасть на эльфов, но и неизвестного или неизвестных эльфов с фамилиарами-птицами искать. Вот уж точно, не было забот, а теперь полон рот.

— Надо будет еще с нашим сопровождением пообщаться, — Иртуш был настроен в меру оптимистично. — Вдруг им больше повезло. Если не с тем, откуда проповедник такие вещи взял, так, может, что-то вызнали о птичке или что оно там летает.

Вот только поговорить с оставшимися орками до позднего вечера им не удалось. Тех плотно взяли в оборот обычные служители монастыря. Сначала помочь по мелочи, потом расспросить, что в большом мире твориться, правда ли, что великий вождь строит свою столицу, на что она похожа будет, и все тому подобное. Разумеется, на ужин их оставили на своей кухне, чтобы продолжать расспросы. Да и потом не отпускали еще какое-то время, пока колокол не сообщил, что наступила ночь и пора расходиться.

Поскольку распространялось это правило только на служителей, а гости вольны были бодрствовать столько, сколько им угодно, то они собрались в холле, чтобы кратко обсудить новости. Узнав, что неизвестного летуна видел один из служек с башни, все тут же поспешили туда. Сначала стража на стене, с которой был проход дальше, не хотела пропускать гостей, но потом, узнав об их цели, дала разрешение подняться наверх Иртушу, Герриату и еще одному орку. Для всех там просто не было места. Эйленсиль обиделась, что ее не пустили, но спорить не стала. Все равно дело это напрасное. Да и высоковата эта башня, если разобраться. Атайю внизу не оставить, а на руках нести — то еще удовольствие. Так что девушка просто осталась стоять на стене, в сопровождении охраны, и так получилось, что именно она первой заметила какое-то движение в небе над горами.

— Смотрите, — показывая рукой на темный силуэт на фоне чуть более светлых горных вершин, — воскликнула девушка. — Там что-то летит.

Орки принялись вглядываться в ночную тьму, но сразу заметить более темное пятно у них не получалось. Лишь когда крыло неведомого летуна задело край луны, все увидели, что в небе кто-то есть. Почти сразу раздался шум и с верха башни. Вот только рассмотреть, кто же там на самом деле, ни у кого не получилось. Эльфийка, обладавшая лучшим зрением, и то не могла сказать, что же они видели.

— Если это птица, то очень большая, — когда спутники спустились вниз, заметила она. — Одна из морских, которые могут быстро покрывать большие расстояния, или орлы. Только у них может быть такой размах крыльев.

Спорить никто не стал. Эльфы лучше других народов знали, какие могут существовать рыбы, птицы и животные. Так что в словах Эйленсиль никто не сомневался. Другое дело, что представить себе эльфа с такой немаленькой птичкой в городе или горах никто тоже не мог. А это означало одно — новые поиски.

— Думаю, в любом случае, нам стоит вернуться в Стойбище, — вздохнул альв. — Мы не знаем, с какой стороны перевала живет этот эльф. Судя по размерам птички, она может с легкостью облетать эти горы несколько раз в день, в то время как мы будем бегать за нею. Лучше в городе навести справки, может, кто-то что-то слышал, видел или случайно узнал. А потом всегда можно будет вернуться.

— Можно, — согласилась Эйленсиль. — Можно даже по этому самому перевалу. Только учесть прошлый опыт и прихватить с собой больше топлива и продовольствия. Если за это время гномы не выставят свои наблюдательные посты. Кто знает, вдруг они раньше нас обнаружат, кто пугает путников. А то и логово его выследят.

Остальные только согласились с предложениями девушки. После все разошлись по своим комнатам. Иртуш еще долго не ложился — составлял отчет брату. При этом часть информации он специально зашифровал, чтобы никто не мог прочитать послание. Дождавшись, когда чернила высохнут, он свернут письмо трубочкой, а на печати поставил оттиск со своего перстня. Потом некоторое время он стоял у окна, ожидая, что неизвестная птица появится рядом, но быстро понял, что это глупо и все-таки отправился в постель.

Утром о странной птице по монастырю уже ходили всевозможные слухи. Одни говорили, что это был морской орел, который может спокойно преодолевать огромные расстояния, другие утверждали, что орел самый обычный, третьи и вовсе считали, что на фоне луны пролетел обычный ворон, а наблюдатели немного ошиблись с расстоянием. Четвертые и вовсе смеялись над всеми, подозревая, что служка посмеялся над братом вождя и молодыми учеными, а те поверили ему. Только путники, которым приходилось пользоваться перевалом, молчали. Они-то знали, что не все так просто, как пытались выставлять сплетники.

Сами гости тоже посмеивались и кивали в ответ на уверения большинства жителей, что не помешало Иртушу отлучиться на пару часов в сопровождении одного из орков и отправить брату послание. Гном на входе с удивлением смотрел на отправителя, а когда узнал, каким путем они прибыли в монастырь, только пробормотал что-то о молодых безумцах. Орк предпочел оставить это замечание без комментариев. Кто ж поверит, что ни он сам, ни его брат не в курсе, как обстоят дела на перевале. В стране слишком много проблем, которые требуют их внимания, а никто из торговцев не сообщал о каких-то проблемах. Если бы сообщили, другое дело.

Поэтому орк только попросил сообщить в Стойбище все, что им известно. Амгол явно заинтересуется этими сведениями. Кто-то хозяйничает на орочьих землях, а верховный вождь бездействует — это явный признак слабости власти. Как бы кто не подумал, что можно с легкостью старые порядки вернуть, попытаться часть земель себе отобрать. А там соседи решат сначала завоевать отобравшего, а там и остальные территории себе подчинить. Нет, не дело это, надо разбираться, кто на перевале хозяином себя возомнил. Разумеется, гномы согласились, да еще пообещали передать все, что троллям узнать удалось, у них в горах тоже не спокойно.

Иртуш кивнул, но, когда возвращался в монастырь, задумался. Кому могли понадобиться владения троллей? Никто никогда не претендовал на эти недружелюбные места, в основном состоящие из относительно пологих, часто заснеженных горных склонов. Жил этот народ довольно высоко, питался большей частью мясом горных животных, добывал минералы, которые выменивал на другие продукты питания. Ни один другой народ не мог долго выдержать в тех условиях. Домами троллям служили пещеры, которые занавешивали шкурами, потому что дерева в тех местах не водилось, да и не сделать такую дверь. Почти все время на их землях царила зима, а весна, лето и осень длились редко больше двух месяцев. Если же у них стало неспокойно, это не могло не вызывать тревоги. Иртуша это волновало даже больше, чем попытки выступлений против смешанных браков.

Путь в Стойбище занял куда больше времени, чем до этого. На этот раз Герриат, Эйленсиль, Иртуш и его спутники присоединились к каравану, который отправлялся из долины. Что торговцы забыли в этом месте, удалось узнать уже в пути. Как оказалось, они приезжали в долину раз в полгода, привозили бумагу, новые книги, прочие предметы, необходимые в долине, которые покупать у гномов накладно. Увозили обычно продукцию немногочисленных ремесленников, которую продавали в другие монастыри, или драгоценные камни, которыми расплачивались гномы, или жертвовали особо щедрые прихожане, ну и золото, которого в обители было достаточно. Последнее брат вождя тут же взял на заметку. Не все так плохо в монастыре, как они обычно пытаются представлять в своих отчетах и прошениях. Не зря настоятель, пусть и бывший воин, быстро согласился часть расходов по наведению порядка на перевале на себя взять.

По мере продвижения, путники пытались выяснить и про странных соседей в горах, вдруг кто-то по эту сторону перевала тоже что-то видел, и прощупывали осторожно мнение людей по поводу смешанных браков. Но всегда их ждало разочарование. В человеческих землях никто не интересовался, живет в горах кто-то кроме гномов и троллей или нет. Отношение же к другим расам было спокойное с толикой грусти.

— А что тут думать, — сказала одна молоденькая девушка. — Жрецы что угодно говорить могут, но вы, господин Иртуш, все равно меня замуж не позовете. Орки только в пору зрелости вступают, а люди уже на тот свет собираются.

— Если брат разрешит, почему бы и нет, — отшутился орк. — Был бы простым табунщиком, и думать не стал бы. А тут без разрешения только если за Силь, но она у нас девушка с характером, да и кошка тоже зверь страшный. Вдруг одной угодить не получится, тогда вторая мстить будет.

Все рассмеялась, только Герриат отметил, что эта шутка ему не нравится. Но приходилось молчать и терпеть. Да, он старался уделять девушке больше внимания, ухаживать за ней, когда оно уместно. Эльфийка же принимала знаки внимания с одинаковой благодарностью, как от него, так и от орка. Сказать же, что она кого-то выделяет больше, чем другого, было невозможно. Временами альв думал, что в городе он выяснит несколько вопросов, после чего сначала заберется в имеющуюся уже библиотеку на несколько дней, а потом отправиться в Рагью заканчивать работу над исследованием. Или просто заберет то, что успел наработать и вернется с повинной к отцу. Но потом называл себя слабаком, стискивал зубы и снова старался привлечь внимание девушки к своей персоне.

Сама эльфийка замечала, как соперничают между собой два высокопоставленных жениха. Но это соперничество девушку злило. Казалось, что только ей одной и надо разбираться, кто напал на ее семью. Но почему-то чем дальше они углублялись в это дело, тем меньше получалось что-то узнать. Зато всплывали какие-то новые, неприятные, моменты. Эйленсиль уже подумывала вернуться в Рагью, и останавливало ее одно — отсутствие денег. Как ни горько было это признавать, материально она полностью зависела от Герриата и Иртуша. Поэтому приходилось молчать и пока соглашаться со всем, что они предлагали. Или что-то предлагать самой, когда интересовались ее мнением.

По возвращении в Стойбище путешественников ждал приятных сюрприз. Амгол передал Герриату и Эйленсиль письма от родных. Альв удивился, поскольку не ожидал, что отец будет писать ему сам и позволит кому-то из близких. Силь же радовалась посланию от дяди и отца. Ее не считают погибшей, это главное. А дальше она прочитает, что ей пишут, и решит, как поступить. Судя по тяжести свертка, перед нею больше не стоит денежный вопрос. Родственники позаботились, чтобы юная княжна, заключить брак с которой мечтают многие представители эльфийской знати, и чьей руки просили своим сыновьям некоторые правители, не была стеснена в средствах.

Забрав послание и поблагодарив Амгола, Эйленсиль поспешила в отведенную им с Атайей комнату. Слугам она сказала, что хочет привести себя в порядок после долгого пути и отдохнуть. Потом заперла дверь и, вместо того, чтобы отправиться в ванную, как должна была поступить, по мнению всех, эльфийка устроилась в кресле рядом со столиком и распечатала предназначенный ей пакет. На пол с тихим шорохом выпало несколько желтоватых листков. Силь поспешила подобрать их и увидела, что это векселя на приличную сумму каждый, бумага чуть посверкивала, явно снабженная магической защитой. Улыбнувшись, девушка отложила их на столик, потом достала кошель. Тот был туго набит серебром. Дядюшка постарался, чтобы племянница ни в чем не нуждалась.

После того, как основное содержимое было разобрано, Эйленсиль перешла к главному — к письму.

"Наша дорогая дочь и племянница, — начиналось оно, — ты даже не можешь себе представить, как мы рады были узнать, что ты жива. То же, что тебе довелось пережить, заставляет нас лишний раз вознести хвалу всем богам. Нам также сообщили, что путешествующий с тобой альв на самом деле не причастен к нападению. То же, что он оказался рядом именно в тот момент, когда ты больше всего нуждалась в нем, сначала заставило нас задуматься, но потом мы вспомнили про альвское предвидение. Судьба послала его на твоем пути не просто так. Мы думаем, что она всеми способами намекает, что вам суждено быть вместе, как бы ни пытались вы отрицать очевидное. Подумай над этим, милая, и прими верное решение. Мы не будем тебе советовать, что делать дальше. Возвращаться тебе или продолжить свои поиски — решишь только ты сама. Все равно мы не сможем заставить тебя сделать так, как хотелось бы твоим родным. Все, что мы можем, это помочь тебе со средствами. Кроме того, мы заплатили ряду наемников, чтобы они присматривали за тобой. Не удивляйся, если тебе внезапно придут на помощь или напросятся в попутчики, если ты отправишься в действительно опасный путь. Если тех средств, что мы передали тебе, будет не достаточно, ты всегда можешь взять заем в любом гномьем банке на имя или мое, или своего дяди. В остальном мы желаем тебе успехов в твоих поисках. С любовью и верой, что вскоре сможем тебя обнять. Папа, дядя и все остальные".

Эльфийка улыбнулась. Вот такое вот письмо. Никаких князей и правителей. Если не знать, кто и кому пишет — обычные родители обычному ребенку. Все правильно. Кто знает, кому придет в голову прочитать содержимое. То, что векселя и деньги на месте, еще ни о чем не говорит. Конверт могли вскрыть, а после запечатать обратно, и никто ничего не заметит. И ничего не поймет, что самое главное. Подумаешь, какие-то эльфы своей дочке пишут. Упоминание некоего альва может расцениваться как угодно. Мало ли кто и на кого нападал. Не везде, как оказалось, слышали, что случилось в усадьбе эльфийского князя. Даже те, кто мог что-то слышать, не всегда сопоставят слухи и текст. Может, даже не вспомнят, когда читать будут. Опять же, все это вложено в пакет для правителя орков. Так что неизвестно, что это за письмо такое. Может, вообще шифровка, а деньги внутри — оплата или ссуда. Или все сразу. Зато одной девушке жить станет с этого момента намного проще. Теперь она сама может принимать решение, как поступить и куда отправиться.

Герриат, получив от секретаря Амгола конверт с письмами, в отличие от эльфийки, не спешил ознакомиться с посланиями. Предстоящее совещание у великого вождя орков, подводившее итоги поездки, было для него важнее, чем чтение нотаций от отца. Альву хотелось узнать, кто или что могло послужить причиной схода лавины точно в той части перевала, где в тот момент находились путешественники. Ну и хотелось услышать, есть ли новости по поиску возможных нападавших на эльфийского князя. Понятно, что последним вопросом Амгол мог заниматься поскольку постольку, у него хватало других дел, но найти пару свободных орков, которые осторожно поспрашивают наемников, он обещал. Понятно, наемников-орков, потому что свой своему расскажет больше, чем чужому. Но альв надеялся, что такая информация, как организация нападения, не станет тайной за семью печатями.

К досаде Герриата совещание дало больше для верховного вождя, нежели для тех его участников, которые отправились в путешествие. Амгол первым кратко рассказал, что удалось узнать за то время, которое путники отсутствовали в столице. К сожалению, наемники из орков предпочитали работать только с караванщиками, поближе к лошадям. Это давно было известно всем нанимателям, и обращались к ним только торговцы. А тот отряд из двух эльфов, альва и человека, что находился в Стойбище, жил там уже второй месяц, охраняя какого-то важного типа, прибывшего в столицу орков по своим непонятным делам. Что у него за дела, уже разбирались, но ничего противоправного. То ли покупает что-то, то ли продает, то ли вообще изучает. Охрана, поскольку уже была занята на службе, ничего о нападениях не слышала. Да и не могла слышать.

Рассказ брата и шурина Амгола заинтересовал. Письмо, хоть и было подробным, все равно не могло дать ответы на некоторые вопросы. Теперь вождь уточнял то, что оставалось для него непонятным. Орк из монастыря тоже заинтересовал его. Рассудив, как и Иртуш, что построить такое хранилище будет интересно, вождь уже успел подготовить все необходимые бумаги и определить участок под строительство на большом пустом месте не далеко от дворца. Изначально там хотели возводить большой рынок, но потом решили, что столь шумное дело лучше отнести подальше от центра. Так что место пришлось кстати. Кто же будет всем заниматься, станет ясно потом. Жреца точно никто не оставит без контроля. Если сам не начнет воровать, так его обмануть могут. А казна у верховного вождя хоть и имеется, но не бесконечна. Золото из воздуха не возникает. Еще и перевал этот, будь он неладен, хотя и так уже.

При упоминании перевала, Амгол сообщил, что гномы уже осторожно строят наблюдательные посты. Для них этот маршрут — один из удобных для торговли с внешним миром. Выходов на поверхность не так много, как многим кажется, и терять торговый путь обитателям гор не хотелось. Тем более, что им можно пользоваться круглый год, в отличие от второй дороги, которая весной и осенью часто становится непроходимой. Под землей в те общины продукты доставлять тоже накладно выходит — слишком большой крюк. Вот и стараются они как можно быстрее решить проблему.

Одна беда — работать надо осторожно, не производя лишнего шума, чтобы не спугнуть тех, кто поселился в горах. Ладно, если обычные птицы. А если нет? Есть права Эйленсиль, и это эльфы с их фамилиарами. Тогда шум может спугнуть их, и неизвестно, что они предпримут. Даже если не эльфы, все равно надо выяснить, кто это, откуда там взялся, и с какими целями поселился. Еще беглых преступников не хватало. И не важно, что у тебя они ничего не трогают, соседи могут в укрывательстве обвинить, а это очередные проблемы, будто без них у орков все гладко.

Да и с троллями Амгол связался. Раз у них сложности возникли, надо узнать, какие именно. Хорошо, если внутренние дела, в них никто лезть не собирается. А если с их проблемой связано? Вот то-то и оно. С соседями лучше дружить, хотя воевать тоже приходится. Но даже худой мир лучше доброй ссоры. Если они сейчас смогут помочь, то потом, когда у орков будут сложности, тролли не останутся в стороне, добром ответят. Такой они народ. Все равно в их земли никто не суется — мало кто согласен жить почти в вечной зиме. Даже алмазные трубки не впечатляют. Гномы пробовали камни добывать, да быстро забросили — расходов больше. Троллям морозы нипочем. Все признали, дешевле купить у них камни, рог и кость горных животных, чем сначала воевать и захватывать, а потом добывать все то же самое. Одного топлива надо на такие суммы, что захватчики быстро покидали эти земли, постепенно забывая, что они им принадлежат. Когда же стали разбираться, кому принадлежат эти территории — хозяев с десяток обнаружился. По здравом размышлении, все они отказались от завоеваний предков, и тролли снова стали самостоятельным народом. Добрым и отзывчивым. Потому что иным в таких условиях не выжить. А теперь им самим помощь может понадобиться.

Герриат слушал все эти рассуждения, которые повторяли и Амгол, и его советники, и с трудом сдерживал зевоту. Хорошо, что он сам никаких прав на трон не имеет. А то свихнулся бы так же из пустого в порожнее переливать, чтобы сказать три мысли. Или сидеть и слушать, как это другие рассказывают, потому что протокол, что б его. И хочешь кратко сказать, а нельзя. Вот и разводят болтологию, а дело на месте стоит. Когда еще гномы все сделают, не жить же ему в Стойбище до того светлого дня. Надо будет почитать, что там отец пишет. Может, стоит вернуться? Не домой, так в Рагью. Там и работа, и его исследование, интересные материалы для которого он в дороге смог собрать, и друзья появились. Да и разбираться, кто его именем прикрывался, нападая на эльфов, проще, находясь там, а не в землях орочьих.

Остаток так называемого совещания Герриат не слушал. Он успел рассказать все, что мог, и теперь сидел, и водил пером по листу бумаги перед ним. Картинка получалась странной. То ли крылья птицы, то ли парус, плывущий над чем-то. Альв в очередной раз обмакнул перо в чернила, после чего замарал все, что успел нарисовать. Все-таки не маленький мальчик на скучном уроке. Сам напросился присутствовать, никто насильно его не тащил. Другое дело, не того он ожидал от этого сборища, совсем не того. После чего честно пытался прислушиваться к обсуждениям. Но вот они перешли на внутренние дела орков.

— Прошу прощения, — воспользовавшись паузой, произнес он, — не думаю, что я и дальше вам нужен, так что прошу разрешения покинуть ваше общество.

— Да, конечно, — согласился Амгол, — ты можешь идти отдыхать.

Герриат поднялся, поклонился остающимся членам совета и покинул помещение. Немного подумав, поднялся в свою комнату. Это орки могут, спешившись, тут же проводить совещания. Остальным разумным созданиям необходим хотя бы небольшой отдых. Понятно, если возникает опасность, об этом не может быть и речи, но сейчас явно не тот случай. Вскоре раздался стук в дверь, и появились слуги с ведрами воды. Альв порадовался такой распорядительности.

Только приведя себя в порядок, он вскрыл конверт от отца. Несколько векселей, письма от матери, брата. Ничего существенного. Мать плакалась, что он напугал ее, она чуть не отправилась к праотцам, у нее сердце не на месте, как там ее сыночек. Ничего того, о чем бы Герриат не догадывался сам. И просьба вернуться домой. Отец не будет гневаться, точнее, поругается, но больше для порядка, а потом простит, и все опять будет как прежде.

Брат был скуп на слова, но в них сквозила легкая зависть. Вот ведь, младший вырвался, сам он такой роскоши позволить себе не может, все-таки наследник, обязанности, все такое. Но просил присылать отчет о своих приключениях, а то чего только в народе не поговаривают. Верить в это не хочется, но кто знает, как оно на самом деле обстоит. Альв хмыкнул, отложил послание брата, чтобы позднее написать ответ общий ему и матери, после чего потянулся за посланием от отца.

"Сын, — гласило письмо, — принять твой выбор было не легко. Мои шпионы не сразу смогли обнаружить тебя, но все последующие вести меня радовали. Да, я присматривал за тобой, боялся, что, вырвавшись на волю, ты или свяжешься с дурной компанией, ил пойдешь в разнос, и был приятно удивлен, что ты нашел работу и продолжил заниматься интересным делом. Потому я и не верил слухам, что ты причастен к нападению на эльфийскую великокняжескую семью. О чем и сообщил правителю эльфов. Собственно, сам он тоже был удивлен, что виновным объявили тебя. Да, у эльфов тоже есть свои шпионы, которые и доложили, что в день нападения видели тебя в Рагье, так что ты в любом случае не мог бы оказаться на столь значительном расстоянии пусть и через несколько часов. То, что судьба позднее сведет вас с этой девушкой, я знал. Единственное, я не знаю, что вас ждет в будущем. Решение зависит от многих факторов, часть которых скрыта не только от меня, но и от старейших альвов. Остается надеяться на благосклонность богов, что они и дальше не отвратят от нас свои лики. В любом случае, я уже горжусь тобой. Мой мальчик вырос и стал мужчиной.

Теперь о вопросах более важных. Если вдруг окажется, что ты окажешься без денег, в любом гномьем банке ты всегда сможешь получить необходимую сумму. Надеюсь, что ты не решишь испытывать на прочность нашу казну. Имей в виду, пусть мы располагаем средствами, их не так много, как мне бы хотелось, и расходуются они не только на наши прихоти.

Чтобы обелить свое имя, следуй за юной княжной. Сейчас ваши дороги идут параллельно. Я не знаю, в каких вы отношениях, но именно сейчас вам ни в коем случае нельзя разлучатся. Возможно, у вас будут спутники, может, вы останетесь одни, но именно вы двое способны выйти на ту дорогу, что приведет к истинным виновникам нападения. К сожалению, деньги и совет — это все, чем я могу помочь тебе. Если же ты поймешь, что больше нет сил добиваться правды, возвращайся домой. Чтобы ни было, я всегда приму тебя обратно. Отец".

Герриат несколько раз перечитал письмо, но больше ничего нового там не обнаружил. Никаких обвинений, упреков в неблагодарности, легкомыслии. Значит, отец предвидел, что в один прекрасный день его сын сбежит из дворца. Понятно, он не имел ни малейшего представления, как дальше сложится его жизнь, и признается, что переживал за него. Но все сложилось много лучше, чем казалось. Деньги у альва пока были, а вот совет отца оказался кстати. Оставалось только узнать, что собирается делать Эйленсиль, и сообщить, что он отправляется с ней даже к демонам на рога.

Дойдя до комнаты, которую выделили эльфийке, Герриат на мгновение замялся. А вдруг девушки уже нет там, вдруг, пока длилось совещание, она успела куда-то уйти. Но не проверишь — не узнаешь. Альв сделал последний шаг и постучал. Сначала ответом ему была тишина, но потом он услышал легкие шаги, и дверь отворилась.

— Я не помешал? — поинтересовался он, не спеша заходить.

— Нет, — девушка немного смутилась, но быстро взяла себя в руки. Все же упоминание о судьбе даром не прошло. — Но я собиралась в город.

— Не против, если я составлю тебе кампанию?

Девушка только пождала плечами, предоставляя альву самому решать, как поступить. Герриат пришел к выводу, что поговорить им будет лучше за стенами дома вождя. Еще неизвестно, не сидит ли кто с другой стороны, рядом с неприметным отверстием, и не подслушивает ли разговоры гостей. Все-таки им было что обсудить между собой, и меньше всего хотелось посвящать в это дело орков.

— Что-то случилось, — спросила девушка, когда они шли по оживленной улице.

— Ничего, просто письмо получил из дома. Собственно, совет отца в данном случае совпал с моими намерениями. Но в целом все будет зависеть от тебя. Нужна ли тебе моя кампания в дальнейшем. Как я понял, ты не собираешься оставаться в этом городе или отправляться с Иртушем.

— Верно, — девушка кивнула, потом нагнулась и подхватила на руки кошку. — Мы с Атайей собираемся вернуться в Рагью. Думаю, там больше шансов найти тех, кто может вывести на след нападавших. Благо теперь у меня есть средства, дело пойдет быстрее.

— Я отправлюсь с тобой, — тут же выпалил Герриат.

Эльфийка кивнула. Отказываться от его помощи она не собиралась. Неизвестно, что может ждать ее в дороге. Присутствие мужчины, на которого можно положиться, лишним никогда не будет.

Альв шел рядом, скользя равнодушным взглядом по витринам появившихся в этом месте лавок. Вроде не так много времени прошло, а торговцы уже зазывают прохожих в свои магазины. Вот что значит, предприимчивость купеческая. Хотелось бы посмотреть, что здесь будет через год. Скорее всего, они не узнают город. Амгол возводил столицу со всем тщанием и основательностью, на которые только способны орки. Значит, она будет не хуже остальных.

Незаметно они подошли к караванному дому — единственному пока в Стойбище постоялому двору, который мог вместить прибывавших купцов с их товарами. Пусть везли в основном все, что могло пригодиться на стройке, кто-то рисковал торговать и предметами роскоши. Все-таки не одни орки будут населять город. Тут уже планировали обосноваться и люди, эльфы, альвы. Несколько гномов планировали открыть мастерские, не говоря уже о том, что будет выстроен банк. Собственно, его уже начали возводить специально прибывшие для этого мастера. Часть из них потом останется, став обслуживающим персоналом, остальные вернуться обратно в долины под горами.

— Хотелось бы вернуться сюда через несколько лет и посмотреть, на что будет похож этот город, — мечтательно произнесла эльфийка.

— Почему нет, — улыбнулся Герриат. — Все вполне осуществимо.

Силь промолчала. Не хотелось портить своему спутнику настроение замечаниями о том, что их дело еще не закончено, и неизвестно, к чему приведет их расследование.

В самом караванном доме было шумно, накурено. Кто-то что-то обсуждал в одной части большого зала, скорее всего, условия сделки, стоимость поставок или возможный маршрут каравана. В другой части слышался стук кружек, шарканье ложек о миски — обитатели удаляли голод после долгого пути или стремились насытиться перед дальней дорогой, чтобы до вечера двигаться без остановок.

Рядом со входом на столбе висела широкая доска к которой был прибит лист с информацией об отправлениях караванов на ближайшие пять дней. Что-то уже было вычеркнуто, что-то подписывалось ниже. Когда места для новых записей не останется, этот лист заменят на новый.

Герриат жестом предложил Эйленсиль подождать возле входа, где воздух был относительно свежим, да и места хватало, а сам подошел ближе, ознакомиться с расписанием. Изучив все записи, вплоть до самой последней, он вернулся к девушке.

— В Рагью пока есть два каравана, сообщил он, — завтра в полдень и рано утром через три дня.

Эльфийка задумалась. С одной стороны, не хотелось так быстро покидать гостеприимный дом вождя орков, с другой, надо было возвращаться и продолжать расследование, пока еще не затерялись все следы. Пока живы те, кто может хоть что-то сказать. Почему-то Эйленсиль не сомневалась, те, кто заказал нападение, будут убирать нежелательных свидетелей. Может, многих уже нет в живых. Надо спешить.

— Не хотелось бы быть невежливой, но я предпочту завтрашний караван, — особо не раздумывая, решила княжна.

Герриат только кивнул.

— Прогуляешься или пойдешь со мной искать главного караванщика?

— С тобой.

Альв кивнул, после чего принялся оглядываться в поисках трактирщика. Тот нашелся не сразу, скрытый телами большого количества посетителей. Только когда он занял свое место за широкой стойкой, где помимо бутылок находилась доска с ключами от комнат и большая книга учета, стало понятно, кто главный в караванном доме. Взяв девушку за руку, Герриат принялся пробираться мимо посетителей.

— Доброго дня, почтенный, обратился он к крепкому орку в большом переднике из небеленого льна.

— И вам поздорову, — тот с интересом изучал странную парочку, — вам комнату, али стол, или что еще интересует?

— Нам бы с караванщиком пообщаться, тем, который завтра в Рагью отправляется, — сразу перешел к делу альв, — вести из дома получили, возвращаться срочно надо. А ничего лучше не нашли.

— Вон он, — после непродолжительного изучения странной парочки махнул рукой в сторону одного из столов орк. — Удачно вы пришли, старый Кангар до последнего ждет, вдруг кто решит с его караваном отправиться. Коли свои лошадки есть, много он с вас не возьмет. Другое дело, если вы безлошадные, тогда все зависит от числа повозок.

— Этот вопрос мы решим, — не стал ничего объяснять Герриат. — Благодарю, почтенный.

— Лошади не проблема, — успела шепнуть ему Силь, пока они приближались к столику. — Главное, чтобы взяли нас, а купить пару коняшек мы сможем. Я всегда почувствую, если нас обмануть попытаются. Эльфа в этом деле вокруг пальца не обведешь.

Настала очередь Герриата согласно кивать. Купить лошадей в стране орков никогда проблемой не было. Разве что ушлые торговцы могли чутка приукрасить достоинства той или иной животины, чтобы быстрее сбыть ее с рук. Но и они знали, когда можно попытаться обмануть покупателя, а когда не стоит. Эльфов пытались надурить только люди. Безуспешно, но все равно находились такие, кто считал, что он умнее своего предшественника.

Орк, набиравший караван поднял голову и оглядел подошедших к его столу.

— Чем могу помочь?

— Нам нужно два места в вашем караване, — прежде чем Герриат успел что-то сказать, заговорила о деле Эйленсиль.

— Десять золотых с каждого для безлошадных, или два золотых, если у вас своя лошадь и небольшой запас пищи, — озвучил орк. — Если провианта нет — это семь монет.

— А платить сейчас, или когда? — уточнила девушка.

— Две сейчас, остальное потом, — поняв, на что она намекает, уточнил караванщик. — Если передумаете ехать, до полудня можно их вернуть, потом уже в мою пользу пойдут.

— Мы не передумаем, — твердо ответила эльфийка.

Расплатившись с караванщиком, они уточнили дорогу на рынок, где можно было приобрести коней, и покинули таверну.

— Ничего так он берет, — заметил Герриат, когда их уже не могли услышать. — Да за десять золотых можно хороший экипаж нанять.

— Можно, — не стала спорить Силь. — Но не здесь. Город новый, станций еще нет, когда будет, тогда перестанут такие деньги с путников стрясать. А сейчас понимают, что все равно согласятся. Конечно, можно подождать следующий караван, а кто обещает, что с тебя еще больше не возьмут. Может, там уже не две, а все пять монет только за охрану и место у костра с тебя затребуют. И, если честно, я не доверяю Амголу, чтобы задерживаться.

Альв кивнул. Аргументы девушка привела достойные. Особенно последний. Сам он родичу доверял, но не настолько, чтобы при нынешнем раскладе рисковать и задерживаться в Стойбище, пусть и на время. Нет, его самого отпустят на все четыре стороны, а вот девушку могли всеми правдами и неправдами задержать. Интерес Иртуша проявился во время их непродолжительного путешествия. Где гарантия, что теперь его брат не подключится к вопросу заключения союза, выгодного в первую очередь его народу.

— Надо будет что-то придумать, почему мы так быстро покидаем город, — заметил он. — Иначе это будет очень подозрительно выглядеть со стороны.

— Ну, я вот получила письмо от родных, и мне срочно надо вернуться назад. Поскольку караванов к эльфам нет, — на этом месте ее рассуждений Герриат кивнул, — мне придется добираться иным путем. Завтрашний караван через Рагью наиболее удобный, оттуда я могу при помощи нашего посла быстро отправиться домой.

— А я предложил тебе свою услуг в качестве сопровождающего, — довольно улыбнулся альв. — Потому что не могу позволить тебе путешествовать с незнакомцами. Так что Ирутшу придется зарабатывать славу ловца эльфов с птичьими фамилиарами самостоятельно. И не придется ни с кем ее делить.

Рынок нашелся быстро. Пусть он был не столь большой и оживленный, как в Рагье, но можно было смело утверждать, что в будущем он может даже превзойти его. Большая часть товаров была представлена всевозможными изделиями из кожи: седла, уздечки, обувь, кошели, сумки, украшения и много чего еще. Путники отметили одну из лавок, после чего поспешили в ту часть рынка, где раздавалось ржание, мычание, кудахтанье.

Сначала они медленно прошлись по рядам, где можно было приобрети лошадей, понаблюдали за сделками. Эйленсиль отмечала, что предлагают торговцы. На вопросительные взгляды альва она лишь покачивала головой. Да, представленные здесь орочьи кони были хороши, но в первую очередь для знати. Им же нужны были животные неприметные, выносливые, годные для долгого перехода. Наконец девушка приметила одного торговца, рядом с которым было тихо. Сам он сидел, почитывая новостной листок, да изредка бросая взгляды на проходящих мимо покупателей. Те не задерживались возле него, бегло осматривали лошадок, после чего спешили дальше.

Девушка остановилась возле ограды, внимательно осмотрела животных, после чего повернулась к орку.

— Нам нужны две лошади, почтенный. Вон та, гнедая, для моего спутника, и та пятнистая рыженькая для меня.

— Госпожа знает толк в животных, — заметил продавец. — Спокойные, послушные, неприхотливые, выносливые.

— Можете не нахваливать свой товар, — улыбнулась Силь, — я и так все вижу, иначе пошла бы к вашим конкурентам, которые уже поняли, как можно обмануть покупателя, и продать кобылу, которой лет пятнадцать, выдав за трехлетку.

Говоря это, девушка поглаживала сидящую у нее на руках Атайю.

— Эльфы не частые гости в этих краях, госпожа, — усмехнулся орк. — Простите, что не признал. Ваш капюшон хорошо маскирует, а загар позволяет спутать с человеческой женщиной или оркой.

— Сколько будут стоить эти животные, — лишь кивнув в ответ на комплимент, поинтересовалась девушка.

— Десять золотых каждая, — озвучил цену торговец.

— Но это же… — попытался возразить Герриат, но Эйленсиль только подняла руку, прерывая его.

— Мы берем.

Кошель с монетами перекочевал из одной руки в другую. Альву вручили поводья, после чего они отправились к коновязи.

— Силь, это же грабеж среди бела дня, — попытался возмущаться мужчина. — Да за эти деньги мы могли бы купить трех лошадей, которые выглядят куда лучше.

— И которые падут смертью храбрых хорошо, если к вечеру следующего дня, — парировала девушка. — Или ты не веришь, что я смогу отличить действительно годную для наших целей лошадь от столь любимых вельможами и циркачами?

— Но были и те, что выглядят приличнее, а стоят дешевле, — немного сбавил претензии Герриат.

— Были, — кивнула Силь. — Вон те, длинноногие, больше подходят для охоты, а те, крепко сбитые, для работы в поле. Эти, нечто среднее, для коляски, чтобы доставить хозяина из одного особняка в другой. При этом все они требуют тщательного ухода, и не предназначены для того, чтобы на них ехали несколько дней с остановкой только для ночлега и короткого обеда. Нам же нужны выносливые животные, способные проводить в дороге много дней, довольствуясь минимумом корма.

Спорить альв не стал. Если девушка права, то их лошади благополучно достигнут Рагьи. И там можно будет решить, продавать их или оставить себе, мало ли куда ехать понадобиться. Да и просто по городу можно передвигаться будет. Главное, добраться туда как можно быстрее.

В кожевенном ряду уже Герриат выбрал для лошадок седла, упряжь, торбы, немного овса и себе крупы да вяленого мяса, чтобы не с пустыми руками в путь отправляться. Одеяла, плащи и прочее необходимое снаряжение ждало их в комнатах, все еще не разобранное. То, что они покупали, планировалось оставить с караваном, чтобы утром явиться с готовыми тюками.

Когда все было подготовлено, и они до утра распрощались с караванщиком, девушка задумчиво погладила кошку, потом посмотрела на своего спутника.

— Скажи, а зачем тебе это? — неожиданно спросила она. — Ладно, я. У меня выбора нет. Возвращаться обратно рискованно. Мало ли что сотворят те, кто осмелился напасть на отца. Сейчас они считают, что добились своей цели. Княжна мертва, выгодного брака не выйдет, значит, можно об этом не переживать. Но ты же мог выступить, едва узнал о произошедшем, предоставить множество свидетелей, что все это время тебя и близко не было к эльфийским землям. Но ты помчался в Ягодный, спас меня, теперь вот это путешествие. И, когда появилось интересное дело, снова все бросаешь и отправляешься со мой. Я очень тебе благодарна, но хочу понять, зачем оно тебе.

— Наверное, потому, что мне не безразлично, что кто-то, прикрываясь моим именем, творит свои темные делишки, — он отвел девушку к скамеечке, стоящей на будущей аллее парка, через который они проходили. Сами деревья посадили недавно, и они едва успели прижиться. Разбитые клумбы покрывал слой пыли, приносимой из степи. Требовалось время, чтобы парк стал украшением города. — Может, потому что меня просили за тобой присмотреть, — он задумался, глядя на проезжавший за деревянной оградой воз бревен, в который были запряжены большие быки. — А может, потому, что ты мне очень нравишься. И, познакомься мы при иных обстоятельствах, я был бы рад, что отец нашел мне такую невесту.

Пальцы девушки зарылись в белоснежную шерстку. Атайя подняла глаза, внимательно посмотрела на их спутника и охранника, потом удобно устроилась на коленях хозяйки и замурлыкала. Герриат не смотрел на девушку, старательно изучая все, что угодно, лишь бы это было в стороне от ее лица. Вот и сказал, признался. Все равно в пути они не останутся наедине, а дальше дороги их, скорее всего, разойдутся, чтобы больше никогда не пересечься. Так почему бы ни сказать правду. Ну, не совсем правду. Потому что открывать все свои чувства ему не хотелось. Сейчас его слова ни к чему не обязывают, они даже не подразумевают никакого ответа. Если же пойти дальше…

— А я рада, что не дала тогда послам своего согласия, — тихо заговорила Эйленсиль, поглаживая кошку. — Судьба все равно нашла способ не только свести нас, но и помочь узнать друг друга. Так что, возможно, если вдруг что-то повторится…

Она тоже замолчала, не найдя в себе сил закончить фразу. Кошка подняла голову, посмотрела на свою хозяйку, после чего что-то фыркнула, встала и перебралась на колени к Герриату. После чего принялась тереться головой о его руки и громко мурлыкать.

— Надеюсь, что у нас будет возможность попытаться все повторить, — улыбнулся он, поглаживая кошку. — Пока же давай оставим все, как есть. Я просто не знаю, куда нас могут завести наши приключения. И не хочу давать никаких надежд.

— Я понимаю тебя, — она протянула руку к кошке, но, словно случайно, положила ладонь на его пальцы. — Пусть пока все будет так.

— Силь, я понимаю, что ты хочешь попасть домой, — вкрадчивые слова Иртуша могли бы заставить передумать даже самого упрямого мула, какой только водился в орочьих стадах, — но прошу, нет, умоляю, подожди еще немного. Скоро я разберусь с поручением Амгола и лично провожу тебя.

— Я и сама рада была бы еще какое-то время провести в вашем гостеприимном доме, — голос эльфийки, в отличие от ее собеседника, не сочился патокой, но обволакивал, заставлял поверить в искренность, — но батюшка передает, что мне надо как можно скорее вернуться домой. Я не знаю, в чем дело, но дядюшке что-то нужно от меня.

— Понятно, — брат вождя нахмурился, но не смог придумать достойного возражения. Одно дело, если бы Эйленсиль сама не хотела оставаться в Стойбище, совсем другое, если ей приказали возвращаться. Не просить же у девушки письмо, чтобы убедиться в правдивости. Да и ссориться с эльфийским правителем не стоит, можно заполучить очень серьезного врага. — В таком случае, позвольте мы сами отправим вас к дядюшке. В вашем распоряжении будут лучшие лошади, повозки, все, что вы только захотите. Уже послезавтра вы отправитесь домой.

— Не стоит беспокоиться, — покачала головой девушка, — я уже оплатила место в караване. Лошади и все, что мне может потребоваться в пути, ждут меня там же. Я благодарна вам за заботу, но мне бы не хотелось злоупотреблять вашим гостеприимством. И без того вы оплачивали мою долю в пути до долины и обратно.

Иртуш мысленно простонал. И кто только учит этих эльфов так искусно плести словесные кружева. Ведь не сами же собой они всему обучаются. Ясно, что не обошлось без присланных от дядюшки учителей. А с учетом, что у правителя на сегодняшний день есть только одна племянница свадебного возраста… Нет, дальше лучше не думать. Кто знает, до чего додумаешься. С другой стороны, может, оно и к лучшему, что эльфийка уедет. Еще станется выполнить просьбу, на которую тонко намекнул брат, и оказаться под пятой у эльфов. Нет, спасибо, нам и в степи живется очень даже не плохо.

Эйленсиль вежливо поклонилась и поспешила в предоставленную ей комнату переодеться перед ужином. Сам орк остался в гостиной размышлять, как ему объяснятся с братом. Хотя, какое там объяснятся. Скажет, как есть. Девице приказал срочно вернуться домой ее дядюшка, который вполне мог догадаться о матримониальных планах Амгола.

Только оказавшись в своей комнате, княжна смогла выдохнуть. Как же ей не нравится то, что приходится делать. Но выбора нет. Орки явно преследуют свои цели и не собираются помогать ей с поиском нападавших. Собственно, можно с легкостью догадаться, какая у них цель: попытаться породниться с правителем эльфов. Но в планы самой Силь это не входит. Не для того она пряталась от одних сватов, чтобы попасть в руки других. Да и в планы дядюшки явно не входило устанавливать более тесные отношения с орками. Возможно, позднее, когда они достроят город, наладят торговые маршруты, создадут производство, а не сейчас, когда им самим требуется помощь.

Нет, она сделала все правильно. Надо бежать отсюда и как можно скорее. Пока не обнаружила, что стоит перед алтарем, а служитель объявляет ее женой Иртуша. Может, орк и не плох сам по себе, но влезать в политику девушке не хотелось. Хватит и той истории, куда она умудрилась впутаться.

Медленно выдохнув, Эйленсиль прошла в ванную комнату. Как бы девушке ни хотелось провести вечер в отведенных ей покоях, надо приводить себя в порядок и спускаться к ужину. Амгол и без того будет не доволен, что его гости, на одного из которых, вернее на одну, у него есть определенные планы, вот-вот покинут город. Не стоит лишний раз раздражать вождя орков и его брата. Если Герриат приходится им родственником, с которым стоит считаться, церемониться с юной эльфийкой вряд ли станут.

Девушка долго выбирала наряд, и в результате остановилась на светлом платье, очень скромном и не очень ей шедшем. Увы, в лавке, где она его покупала, свет искажал цвет ткани. Тогда оно казалось тем самым, что было нужно. Увы, рассмотрев его позднее, эльфийка обнаружила, что все не так сказочно, как казалось. Кто бы мог подумать, что неудачный наряд может пригодиться.

Когда Силь уже собиралась выходить, в дверь постучали. Открыв, она обнаружила на пороге Герриата.

— Могу я сопроводить тебя к ужину? — вежливо поинтересовался он, благоразумно не переступая порог. — Насколько я понял, остальные уже давно внизу. Кажется, Иртуш или забыл, или не захотел зайти за тобой.

— Благодарю, — Эйленсиль подала ему руку.

— Осторожнее, — тихо прошептал он, пока они шли по коридору. — Ты выглядишь слишком радостной. Нашим хозяевам это может не понравиться.

— Я поняла, — так же тихо ответила она.

Не без усилия воли девушка постаралась изобразить на лице если не печальное, то, хотя бы, немного растерянное выражение.

— Так лучше, — заметил альв.

Они спустились вниз, после чего мужчина отпустил ее локоть, и пошел рядом, но на небольшом расстоянии, причем весь его вид был задумчивым. Со стороны могло показаться, что они с девушкой что-то обсуждали, и Герриат явно не в восторге от этого. Заметив выражение лица своего спутника, Силь с трудом сдержала улыбку и вернула прежнее состояние. Так они и вошли в столовую: чем-то недовольный альв, и несколько растерянная эльфийка.

Собравшиеся переглянулись. До этого никто не видел, чтобы гости ссорились или еще как-то выясняли отношения. Иртуш, проведший рядом с ними несколько недель, недоумевал, что такого могло произойти, раз эти двое так смотрят друг на друга. И, судя по лицу Герриата, размолвка была довольно серьезной. Да еще накануне отъезда.

— Дражайшая Эйленсиль, — поспешил он навстречу девушке, — что случилось?

— Ничего, — покачала она головой. — Ровным счетом ничего, о чем вам бы следовало беспокоиться.

— Правда? Но почему же вы оба выглядите так, словно поругались? — продолжил допытываться орк.

— Ах, нет, что вы, — Силь наградила своего поклонника улыбкой. Может, не очень радостной, но она выглядела вполне естественно. — Дело в том, что наш альв тоже получил распоряжения из дома, и мы теряемся в догадках, как будет лучше поступить.

— Да, — немного помедлив, заговорил Герриат. — Дело в том, что мой отец написал, якобы желает как можно быстрее видеть меня. Наверное, чтобы устроить основательную выволочку. Но я уже обещал Эйленсиль, что сопровожу ее в Рагью и дождусь посланника от ее дяди. Теперь же Силь вынуждает меня нарушить данное мною слово, и бросить ее в пути.

— Ох, Герриат, я всего лишь сказала, что могу остановиться в посольстве моего народа, пока не появится мое сопровождение, — возразила ему девушка.

Со стороны все выглядело так, будто эти двое продолжат начатый ранее спор. И только трое, включая кошку, знали, что представление, разыгрываемое сейчас перед высочайшей публикой, ни разу не репетировалось. Малейшая неточность, одно неверное слово, интонация, взгляд, и их раскроют. Но, то ли остальные были удивлены скорым отъездом гостей, то ли размолвка их казалась чем-то странным, но никто не обратил внимания на эти мелочи. А, может, их не было вовсе. Все-таки жизнь при дворе успела научить обоих вести игру на публику, орки же пока не столь искусны в этой науке.

— Я так понимаю, что отговаривать вас остаться не имеет смысла, — задумчиво произнес Амгол. Со стороны могло показаться, что вождь орков еще надеется на что-то, но гости понимали, это дань вежливости.

— К сожалению, — развел руками альв. — Как видите, мы не то, что не можем оставаться, мы даже не можем договориться между собой, как быть дальше. Надеюсь, в пути получится прийти к компромиссу.

— Или мои сопровождающие окажутся в столице человеческих земель раньше, чем я прибуду туда, — добавила девушка.

— Тогда прошу за стол, — заговорила хозяйка дома. — Не будем тянуть с ужином. Вам стоит лечь раньше перед дальней дорогой.

Герриат мысленно поблагодарил сестру. Такое приглашение — лучшее, что она могла сделать. Внимание собравшихся было частично отвлечено от пары, собравшейся в скором времени покинуть местное общество. Слуги засновали вокруг стола, предлагая те или иные блюда и напитки, разговор перешел на вещи несерьезные: погода, новые гости, новые предложения о постройках. В какой-то момент заговорили и о прибывшем с отрядом жреце, который активно занялся проектом своего дома для сохранения истории орков.

Эйленсиль и Герриат поддерживали разговор в той мере, в какой это было необходимо. После трапезы все перебрались в гостиную, где предполагалось провести остаток вечера. Женщины порадовали исполнением нескольких баллад, после чего все разошлись. Путешественникам надо было рано вставать, Аретта устала, а орку и его брату еще надо было навестить одну из строек.

Утром слуги рано разбудили отъезжающих. Их уже ждал плотный завтрак и по небольшому мешочку провизии в дорогу. Правитель и его брат уже отбыли куда-то решать очередной важный вопрос, связанный со строительством, а Аретте нездоровилось, и она просила извинить ее, что не вышла проситься. Впрочем, Герриат все равно заглянул в комнаты сестры, чтобы обнять на прощание.

В таверне было оживленно. Караванщик в последний раз проверял, все ли готово к дороге. Его люди смотрели, как держаться подковы на копытах лошадей, хорошо ли увязаны тюки, достаточно ли воды, пищи, одеял, угля и прочего нужного и не очень добра. Лучше взять с собой лишнего, чем в пути обнаружить, что колодец разрушен или воды в нем не хватит на всех, местные жители сами перебиваются водой, а ночевать приходится в придорожных кустах, а то и вовсе в чистом поле.

Появление Герриата и Эйленсиль не прошло незамеченным. Им кивнули, после чего вновь вернулись к делам. Путники забрали уже оседланных лошадей, передали на одну из подвод свою поклажу, после чего стали дожидаться отправления.

— Как думаешь, — тихо поинтересовалась девушка, — они поверили нам, или поняли, что мы просто разыгрываем спектакль.

— Сложно сказать. Сестра верит, просит быть осторожными в дороге, кланяться родителям от ее имени. А ведь она воспитывалась как будущая правительница, и все интриги замечает очень быстро. Хотя, в ее положении все внимание сосредотачивается на малыше, пусть он еще не родился. Амгол тоже мог счесть, что мы, в самом деле, поставлены в такие условия нашими родителями. Ему не с руки ссориться с твоей родней. А вот Иртуш… Слишком он хитер для орка. Сложно сказать, во что он верит, а во что — нет.

Эйленсиль вздохнула и помрачнела.

— В таком случае нам и дальше придется вести себя так, будто мы продолжаем вчерашний разговор.

— Только до тех пор, пока не окажемся достаточно далеко от города, — попытался успокоить ее альв, хотя сам не был уверен, не приставили ли к ним соглядатая. Кто знает этих орков. — Думаю, уже к вечеру мы благополучно будем изображать уставших путников, а еще через день все эти спектакли можно оставить. Даже если за нами следят, успеть вернуться в Стойбище, оповестить, кого нужно, и вновь догнать караван…

Силь кивнула. Даже если кто-то и решит сотворить подобное, от его маневров не будет толку. Они вступят на земли людей, а ссориться с соседями ни один орк по доброй воле не захочет. Пусть люди слабее, но их больше, и у них будет поддержка альвов и эльфов. Главное, как можно быстрее пересечь границу.

— Как же хочется домой, — тихо произнесла она. — Матушка места себе не находит, наверное. Не поверит, что я жива, пока своими глазами не увидит. Да и отец, пусть и сохраняет спокойствие, все равно хочет сам обнять меня, а не думать, действительно я пишу ему письма, или кто-то смог подделать мой почерк.

Герриат задумчиво кивнул, после краем глаза заметил, что возле них стоит кто-то. Кто, понять было сложно, поскольку фигура была закутана в плащ.

— Я хоть и опасаюсь батюшке на глаза попадаться да матушкины слезы не люблю, но сейчас тоже хотел бы как можно скорее дома очутиться. Ведь я сбежал, толком не объяснившись. Только письмо и оставил, что жениться не хочу. И хорошо, если они нашли его. А если сдуло сквозняком в камин? Пусть уж отец ругает, а мать плачет, зато будут знать, что я живой и здоровый.

Силь кивнула. Стоявшая рядом фигура переступила с ноги на ногу, удобнее перехватив большую корзину.

— Долго еще ждать-то, — окликнула она женским голосом одного из возчиков.

— Да скоро уже, — буркнул тот в ответ. — Вот загрузим последние тюки и будем остальных по возам распределять.

Из-под капюшона что-то недовольно проворчали, но так, что слышно было только ожидавшим рядом Герриату и Эйленсиль. И то, как бы не вернули оплату, да не оставили следующий караван ждать. Кому охота упреки слушать.

Наконец, непонятную фигуру позвали к одному из возов, а тем, кто собирался путешествовать на своих лошадях, дали знак готовиться. Верховых оказалось немного, кроме эльфийки и альва — еще четверо путников, которые должны были следовать со всеми до границ орочьих земель, после чего повернуть на юг, в одно из человеческих королевств.

Пристроившись вслед за возом, на котором находились их вещи, верховые покидали территорию постоялого двора. Дорога вела какое-то время мимо домов, которые становились все меньше, их сменяли землянки, какие-то шалаши или шатры, а после начинались бесконечные луга. Навстречу каравану следовали телеги, груженные лесом, волы медленно тащили огромные подводы с камнем. Пару раз приходилось останавливаться, пропуская большие стада, которые то ли возвращались с выпаса, то ли их перегоняли с одного пастбища на другое. Но чем дальше удалялся караван от Стойбища, тем менее загруженным становился тракт.

Вот свернула в сторону одна из дорог, хорошо утоптанная ногами многочисленных животных, укатанная тяжелыми повозками. Следовавший за караваном погонщик волов свернул туда. Видно, в той стороне находился один из карьеров, где добывали камень. По другую сторону пошла широкая тропа, вдоль которой встречались ветки, листья деревьев или хвоя. Явно с той стороны везли лес для строительства. Временами с совсем не заметной тропки появлялся одинокий путник, проходил немного, после чего снова сворачивал на такую же неприметную дорожку. То ли поселение там какое было, то ли кочевое племя на время остановилось, то ли еще что. Гадать можно было до скончания веков. Указателей в степи нет, каждый сам ориентируется по своим приметам.

Едва движение стало менее оживленным, возницы подстегнули лошадей, и те бодро потрусили, поднимая облака пыли. Эйленсиль поморщилась, после чего замотала лицо тонким шарфом, предусмотрительно купленным накануне в лавке, так, что оставалась лишь небольшая щель для глаз. Герриат какое-то время пытался терпеть, но, в конце концов, сдался, и тоже воспользовался подобным шарфом. Сразу стало легче дышать, больше не приходилось щуриться, чтобы хоть что-то рассмотреть слезящимися глазами. Оглядевшись, альв заметил, что почти все возницы и путешественники, которые не забрались на повозки, поступили также. Только одна фигура оставалась в глубоко надвинутом капюшоне, и постоянно что-то недовольно бурчала, пока возница резко не осадил ее. Тогда неизвестная, или неизвестный, по голосу сложно было понять, мужчина это или женщина, еще сильнее закуталась в плащ и замолчала.

Эйленсиль и Герриат переглянулись, но от комментариев воздержались. Не в последнюю очередь потому, что говорить было не очень удобно. Пыль, которой стало меньше, все равно неизвестно как проникала под шарфы и лезла в рот. Оставалось молча наслаждаться однообразным пейзажем: степью, постепенно желтеющей от жары, пожухшей без дождя травой, начавшей трескаться дорогой.

Ближе к полудню устроили привал. Караванщики поили коней, люди выбирались из-под навесов на возах, прохаживались, разминая ноги. Конные путешественники наоборот, усаживались на траве, умывались, пили воду. Неизвестная фигура тоже спрыгнула со своего места, прошлась немного, потом скинула плащ, под которым обнаружилась фигура явно женского пола, но непонятной расы. Платиновые волосы свидетельствовали о крови альва, заостренные ушки намекали на предков эльфийской крови, а смуглая кожа говорила о наличии в роду орков. Незнакомка устроилась немного в стороне от всех и принялась за еду.

Какое-то время альв и эльфийка наблюдали за странной попутчицей, после чего отвернулись и принялись за свой скромный обед. Времени на привал было не так и много, а им хотелось не только перекусить, но и перебросится несколькими словами.

— К вечеру мы должны достигнуть границ земель орков и людей, — заметил Герриат, внимательно посмотрев вокруг. — Погода пока держится. Хотя, признаться, я бы не отказался от дождика.

— Будь осторожен в желаниях, — посоветовала эльфийка. — Легкий дождь не повредит никому, но вполне может начаться гроза с сильным ливнем. Тогда нам всем мало не покажется.

Альв согласно кивнул, поскольку в этот момент успел откусить свой бутерброд. Если вдруг случится такое несчастье, путникам негде будет прятаться. Повозки с волами еще имели бы шанс уцелеть, а лошадей может запросто покалечить. Понятно, что всегда можно будет послать кого-то в Стойбище, или надеяться, что их нагонит следующий караван, но рисковать и призывать на свою голову несчастья не хотелось.

— Да, лучше уж жара, чем дождь, — согласился он.

К вечеру на небе появились легкие облака, а на горизонте замаячила темная дымка. Граница степи заканчивалась, равно как и граница земель Амгола. Лес, появившийся на горизонте, знаменовал собою земли людей.

— Не думала, что Стойбище расположено так близко к человеческим королевствам, — заметила Силь, успевшая убрать свой платок. Дорога в этих местах не пылила так, сильно.

— Он специально заложил город ближе к соседям. В случае войны орки могут и оставить его, уйти в степь, а там ищи их, — принялся объяснять Герриат, — а для торговли оно лучше. Всего один дневной переход. Другое дело, что до границы тоже путь не самый близкий, пусть и проходит он мимо городов. Королевства здесь только зовутся так, на самом деле размеры их иной раз не превышают деревни с прилегающими к ней пашнями. Но люди упорно называют себя королями.

Эльфийка кивнула. Действительно, воевать орки предпочитали, заманивая противника вглубь степей, где чужаки теряли ориентацию, а потом нападали на захватчиков мелкими конными отрядами, избегая большого сражения, но доставляя куда больший урон. Так что бояться за столицу было нечего. Во всяком случае, пока. Кто знает, что будет через несколько лет.

Эту границу, вопреки опасениям княжны, пересекли без проблем. Три стража из людей просто пересчитали возы и путников, ссыпали в сундук полученные монеты и подняли ветку, временно заменявшую шлагбаум. Глядишь, через несколько месяцев здесь уже будет добротный сторожевой пост с разъездами, домиком для стражи и их семей, конюшней, придорожным трактиром и прочими, необходимыми на таком удалении от поселений, постройками. А там и новый приграничный городок с торжищем вырастет.

Ночь прошла спокойно, хотя Эйленсиль долго не могла уснуть, ожидая, что вот-вот появятся подручные Амгола с приказом вернуть ее обратно в Стойбище. Но, то ли орк решил не связываться с родней княжны, то ли на самом деле их не настолько манило родство с эльфийским правителем, но все прошло спокойно. На утро Герриат высказал куда более здравую мысль, что на самом деле она не на столько была нужна кочевому народу. Во всяком случае, в настоящее время. У вождя скоро родится ребенок, и, если это будет сын, то вопрос наследника отступит в сторону. В таком случае Иртуш может сам устроить свою личную жизнь так, как захочется. Девушке пришлось согласиться. Все равно орки в список их подозреваемых не входили. Хотя, вполне могли бы возглавить его.

— Хотелось бы мне знать, что вообще происходит, — когда караван двинулся дальше в путь, покачал головой Герриат. — Нет, что-то я понимаю. Есть те, кто выступает против смешения рас. И их можно понять. Полукровки могут наследовать разные способности, и неизвестно, что получится в итоге. Есть те, кто напротив активно продвигает идею сближения не только культурного, экономического, но и за смешанные семьи. А есть те, кому все равно, пока их самих не коснулось. Вот когда коснется, тогда и будут думать, как быть.

— Пока можно с уверенностью сказать, что правители эльфов и альвов не причем, — улыбнулась Силь. — Напали на нас много раньше, чем ваше посольство успело сообщить о результатах сватовства. А дядя не стал бы действовать такими методами. Ему проще приказать. И пошла бы я за тебя, как миленькая, слова поперек больше не сказала бы.

— Так же вычеркиваем гномов, троллей, кобольдов и гоблинов. Первым от такого брака ни жарко, ни холодно. Да, в чем-то у них улучшается снабжение продовольствием, но, насколько я помню, в эльфийских землях всего два или три выхода на поверхность.

— Два, — уверенно произнесла девушка. — И те располагаются в не самых нахоженных местах, что для эльфов, что для самих гномов. Так что выгоды, считай, никакой. Я бы сказала, там затраты на доставку будут такие, что никто не будет торговать этими путями.

— Таким образом, делаем вывод, что гномам нападать на вас смысла нет, как мы уже отмечали ранее. Точнее, он бы был, если бы наняли их отряд, — усмехнулся альв. — Но тогда их участие было бы слишком заметным. А трем оставшимся народам просто нет смысла тебя похищать. Совместимости с троллями у остальных рас никакой. Гоблины и кобольды… У них просто не хватит мозгов на разработку плана и денег на его осуществление.

— Остаются люди и орки, — подвела итог их краткого мозгового штурма Эйленсиль. — Причем кто из человеческих правителей мог бы стоять за этим, мы можем гадать до бесконечности.

— Полагаю, кто-то из тех, у кого есть на это средства, — задумался Герриат. — Проблема в том, что одни королевства богаты сами по себе, а достаток других таков, что только каким-то чудом их еще никто не захватил.

— При этом, — возразила ему Силь, — у этих вторых всегда в казне может найтись что-то ценное, за обладание чем можно пойти на преступление.

— Согласен, — альв снова задумался, потом принялся формулировать пришедшую им в голову мысль вслух. — У них может быть нечто такое, с чем одни будут готовы расстаться, а другие принять в качестве оплаты. И мы не говорим о сундуке золота или драгоценных камней. Нет, эта вещь не обязательно должна быть ценной в материальном плане. Но она должна обладать иной ценностью.

— Некий документ, или фамильная драгоценность, возможно, книга, подтверждающие права на трон, принадлежность к определенному роду, — принялась перечислять эльфийка, — грамоты, согласно которым данная семья имеет право на земли, или еще что-то. В общем, ты прав, любой правитель одного из королевств, даже если подданных у него полторы тысячи, мог бы заказать мое похищение. И у меня возникает закономерный вопрос, ты хочешь отговорить меня от поисков заказчика?

— Нет, — рассмеялся альв. — Я хочу, чтобы мы с тобой подумали, и попытались понять, кому это может быть надо.

— Ну, — улыбнулась девушка, — пока мы поняли, кому это точно не надо. А вот с остальным все грустно.

— Может, попробуем ловить на живца, — после непродолжительного размышления, предложил альв. Судя по тому, как осторожно подбирал он слова, за высказанную вслух идею, можно было схлопотать.

— Это как? — радостное выражение улетучилось с лица девушки.

— Ну, — еще медленнее и осторожнее заговорил Герриат, — можно попробовать официально объявиться в Рагье, в резиденциях послов. Являться на приемы, на которые нас непременно станут приглашать. В общем, вести обычную светскую жизнь, а потом, если этого окажется мало, объявить, что мы успели узнать друг друга лучше и решили пожениться, как того хотели наши родители.

Сказав это, альв внутренне напрягся и сильнее сжал поводья, готовясь, в случае недовольства подруги, мгновенно подстегнуть своего коня, лишь бы избежать физического воздействия. Однако девушка не только не собиралась отвешивать ему подзатыльник, но, напротив, призадумалась.

— Знаешь, можно попробовать, — наконец, решила она, после чего бросила осторожный взгляд на своего спутника.

— И тебя не пугает, что дело может дойти до обряда? — немного напрягся альв.

— Наверное, нет, — немного подумав, ответила Силь. — Ведь мы уже обсуждали этот вопрос. Просто на тот момент я не думала, что таким образом можно воздействовать на злоумышленников, заставить их выдать себя. Если это подействует, я буду только рада.

— Что мы поймали врагов, или… — Герриат пристально посмотрела на эльфийку.

— И тому, и другому, — не колеблясь, ответила она.

Мужчина только кивнул, потом улыбнулся и протянул девушке руку. Та чуть помедлила, потом вложила в его ладонь свои пальчики. Герриат чуть сжал их. Молчаливое согласие было заключено. Теперь уже не так важны планы родителей, мнение окружающих, претензии прочих на юную эльфийку. Она дала свое согласие, значит, чтобы ни произошло потом, альв будет бороться за свою девушку до конца.

За разговорами не заметили, как преодолели первое пограничное королевство и оказались на границе, где уже был полноценный досмотр. Лишь Эйленсиль немного понервничала. Чтобы ни говорил ей ее спутник, оркам она не доверяла. Опять же, они не исключили их из числа подозреваемых. Пусть не было погони, кто мешал отправить послание с голубиной почтой. Оно куда надежнее — разослать по заставам и ближайшим соседям сообщение, чтобы задержали эльфийку с кошкой, путешествующую без сопровождения родственников, а потом будут разбираться. Много ли таких девушек на дорогах? А выяснить, с каким караваном она отправилась, не составит сложности.

Но все прошло благополучно. Путники разобрали свою поклажу, досмотрщики оценили ввозимый товар, взяли плату и выдали специальную грамоту, чтобы в городах второй раз досматривать не пришлось. После путешественники снова погрузили свои сумки на подводы, оплатили пошлину, и караван тронулся дальше. На Эйленсиль и Герриата внимания обратили не больше, чем на других. Разве что странная женщина неясной расы привлекла к себе больше внимания, и то задавать лишних вопросов ей никто не стал во избежание. И без того она недовольно ворчала, отсчитывая пошлину.

На дневку останавливаться не стали. Возницы посчитали это лишним, и без того много времени провели на границе. Если кто не успел поесть или еще что сделать, глава каравана не виноват. Впрочем, недовольных отсутствием остановок не было. Скорее, наоборот, требовали двигаться быстрее, потому что задержались слишком долго, а сколько еще подобных постов впереди. Хозяин обоза предпочитал молчать, что дальше таких задержек не предвидится. Впереди еще одна граница, на этот раз между двумя королевствами, но там достаточно небольшого кошеля, чтобы не задерживали для повторного досмотра. Королевство маленькое, больше взятками зарабатывает, чем еще чем-то. А после пойдет полоса нейтральной земли, по которой, как ни странно, дорога проложена хорошая. Да и местность будет приятная — луга, рощи, сады.

Герриат и Эйленсиль двигались рядом, вполголоса обсуждая план предстоящих действий, начиная с их прибытия в Рагью. Оба понимали, что скрыть и пребывание в землях орков не получится, и теперь думали, как лучше подать свое одновременное появление, что стоит говорить, а какие моменты можно опустить. Ну и что старательно замалчивать. К счастью, слухи о пропаже юной княжны удалось если не прекратить, то исказить настолько, что на веру их никто не принимал. Князь Хольдельвей не уставал повторять, что во время нападения его дочери не было в поместье, она отправилась в гости к своему дяде правителю, у которого были некоторые планы на племянницу. Слуги, хоть и знали, как обстояло дело на самом деле, старательно поддакивали, мол, сами собирали сундуки или помогали грузить, или коней готовили. В общем, активно участвовали в подготовке этой поездки.

Сам альв не собирался скрывать, что из дома он сбежал. Вот только мотив планировал другой сообщить. Мол, хотел посмотреть, как в других странах живут. Только отец на официальных визитах настаивал, максимум путешествие инкогнито, когда все знают, кто приехал, но старательно делают вид, что ни о чем не догадываются. При этом постоянно охрана крутится неподалеку, все кланяются почтительно, в рот заглядывают, стараясь предугадать каждое желание, да такую программу развлечений и визитов придумывают, что узнать жизнь простого населения нет возможности. Вот он и удрал. Потом он встретил Эйленсиль, которая тоже успешно сбежала от своих сопровождающих и путешествовала с отрядом наемниц. А дальше врать не стоит. Встретились, Герриат взял девушку под свою опеку, путешествовали с Иртушем, после чего решили все-таки вернуться в Рагью. Пусть они сообщили, куда исчезают, просили не волноваться, но все равно родня за них переживает. Да, не афишируют их исчезновения, но обеспокоены возникшими слухами, потому просила детей не творить больших глупостей. И без того по всем землям поговаривают о войне между альвами и эльфами. Они подумали, что будет лучше образумиться, и дальше вести себя согласно своему положению, ну и планам родителей.

— Вроде звучит ладно, — выслушав эту версию в исполнении Герриата, решила Силь. — Главное, никто не будет искать отряд, с которым я путешествовала. Их же как минимум десяток. И это известных. А сколько таких, что только на сопровождении путников подвизается.

— Потому я его и предложил, — довольно улыбнулся альв. — В целом, юная княжна, хоть и сбежала из-под опеки мамок да нянек, вела себя пристойно, честь свою блюла, подозрений ни у кого не вызывала.

— Может, потому, что не с кем было с этой самой честью расставаться, — хитро сощурилась девушка.

— Силь, — нахмурился Герриат, — я серьезно говорю. Опять же, еще неизвестно, что за это время надумали твои родители и дядя. Может, прибудем мы в Рагью, подхватят там тебя под руки да и выдадут замуж за нового выгодного жениха. И неизвестно еще, как он отреагирует, обнаружив, что не первым окажется у молодой жены. Ладно, решит замолчать. А если сандал устроит? Позора не оберешься.

— Ладно, понимаю, — вздохнула она. — Просто твою реакцию проверить хотела. Все-таки столько времени рядом, а ты меня и пальцем не тронул, не считая того времени, когда выхаживал. Я уже думала, что не интересна тебе как женщина.

— Глупая, — улыбнулся альв. — Тут вопрос не в том, интересна или нет. Если бы не наши титулы, я бы тебе давно показал, насколько интересна. Сразу перестала бы на всяких Иртушей смотреть.

Девушка довольно улыбнулась.

— Стой, — неожиданно донеслось спереди. — Стойте, осаживай коней.

Возницы принялись останавливать лошадок, попутно передавая приказ назад, тем, кто мог не расслышать за расстоянием. Путешественники начали слезать с повозок, а те, кто предпочел двигаться верхом, направили своих коней в начало колонны. Всем было интересно, что же там произошло. Герриат и Эйленсиль не стали исключением. Свернув с дороги на обочину, они довольно быстро поравнялись с первой повозкой, рядом с которой уже начали собираться остальные.

К удивлению путников, дорогу перегородил завал из нескольких бревен, словно кто-то повалил несколько деревьев, а потом стесал с них ветки и сучья. Караванщик уже отдавал распоряжения: усилить охрану, найти топоры и расчистить завал, развести обратно людей, чтобы не мешались, если в этом месте орудуют разбойники. Уверенные и четкие команды действовали успокаивающе. Чтобы ни послужило причиной задержки, с нею быстро разберутся. Прибывшие из хвоста колонны разворачивали коней, чтобы рассказать о временном препятствии попутчикам.

Герриат и Эйленсиль тоже собрались развернуть своих лошадок, когда из леса вышли три фигуры, закутанные в темные плащи. Две остановились на небольшом расстоянии, а третья подошла к завалу и что-то произнесла на странном языке. Путешественники замерли, потом охрана каравана еще быстрее заметалась между повозками, приказывая женщинам и тем мужчинам, кто не может сражаться, укрыться под возами, а остальным встать на их защиту.

— Вам нечего бояться, — произнесла фигура, стоявшая ближе всех к каравану. — Мы не тронем вас, только заберем одну девушку, и сразу уйдем.

— Все, кто путешествует со мной, находятся под моей защитой, — выступил вперед караванщик, неведомо когда успевший облачиться в доспех.

Герриат попытался прикрыть свою спутницу. Тот самый дар предвидения подсказывал, неизвестным нужна Эйленсиль. Жаль, что сработал он в последний момент. Иначе можно было бы что-то сделать, хотя бы отстать от каравана, укрыться в лесу…

— Осторожно отступай под защиту повозок, потом прячься, — прошептал он ей.

Девушка собралась выполнить распоряжение, но не успела. Странная женщина, расу которой они не смогли определить, схватила поводья ее лошади.

— Вот она, я нашла ее, — сообщила она, таща лошадь вперед, к преграждавшим дорогу бревнам. — Та, которую выбрал наш правитель, здесь.

Тут же над дорогой повисла тишина. И путешественники, и охрана каравана замерли, ожидая, что будет дальше. Одни радовались, что не они нужны пришельцам из леса, другие пытались понять, что будет дальше, а главное, как им попытаться отбить девушку. И никто не представлял, что их ждет уже в следующее мгновение.

— Нет, отпусти ее, — Герриат спрыгнул со своей лошади и попытался оттащить незнакомку от эльфийки. Но проще было бы отодвинуть в сторону большой камень. Женщина только смеялась над его попытками разжать ее пальцы.

— Амгол отпустил меня, — повторяла Эйленсиль. — Орки сами отпустили меня, зачем я им теперь?

— Хватит, — распорядилась фигура, что находилась дальше от каравана. — У нас мало времени. Забирайте девушку.

Мгновение, туман окутал ту фигуру, что была рядом с завалом, а когда он исчез, то все увидели большого черного дракона. Люди и даже запряженные в повозки лошади попятились. Кто-то закричал, кто-то заплакал, кто-то начал читать молитвы. Огромный ящер перелез через стволы поваленных деревьев и сгреб княжну лапой. Девушка пыталась вырваться, но у нее ничего не получалось.

— Не дергайся, — раздался глухой голос. — А то уроню. Случайно. В полете.

— Отпустите ее, отпустите мою невесту, — бросился на дракона Герриат, выдергивая кинжал, висевший у пояса, из ножен. — Силь, держись.

Дракон только рассмеялся. Потом распахнул огромные крылья, подпрыгнул и осторожно, почти не поднимая пыли, взмыл в воздух. Следом за ним взлетели еще три дракона. Последний заложил круг над дорогой, потом снизился и с легкостью убрал завал из бревен, преграждавший путь каравану, после чего последовал за своими сородичами. Все, что оставалось Герриату — это сжимать в кулаке кинжал и в бессильной злобе следить за похитителями, пока они еще были видны. Еще какое-то время после того, как они скрылись за деревьями, альв смотрел в ту сторону, потом подхватил поводья лошадки, на которой ехала Эйленсиль, и поспешил за караваном.

В корзинке жалобно мявкнула Атайя. Альв достал кошку и устроил у себя на руках. Животное крутило головой, терлось о руки и заглядывало в лицо, словно спрашивая, куда исчезла хозяйка.

— Мы найдем ее, обязательно, — пообещал Герриат, поглаживая осиротевшего фамилиара. — Пока придется тебе пожить со мной. Ты же не против?

Кошка коротко муркнула, потом все-таки устроилась на руках мужчины и затихла, только изредка осматривала окрестности, словно ей было интересно, где они находятся. И только альв чувствовал, что это внешнее спокойствие, а на самом деле животное волнуется и переживает.

Ближе к вечеру стали останавливаться на ночлег. Встреча с драконами напугала людей и животных, лошади двигались медленно, путники же постоянно поглядывали на небо, поэтому был решено остановиться в одной из рощ, где протекал небольшой ручеек. Вскоре развели костры, люди принялись готовить пищу.

Наверное, только альву не сиделось на месте. Забрав у караванщика их с девушкой вещи и отказавшись от остатков платы, он поспешил в Рагью, на ходу думая, что делать дальше. Можно было вернуться обратно к Амголу, собрать орков и с ними отправится выручать эльфийскую княжну, но Герриат сомневался, что те драконы, которых видели в долине Ур-Анча, будут помогать в поисках. Теперь альв не сомневался, кого видел послушник-звездочет, и кто беспокоил путников на перевале. Да и орки не самые надежные помощники. Из города альв планировал отправить отцу подробнейшее письмо, а самому отправиться к повелителю эльфов. Мудрый Виальявей должен выслушать все, до чего смог додуматься за короткое время альв. После этого можно официально объявить о похищении девушки еще одном народом, о существовании которого никто ранее не слышал, и совместными силами эльфов и альвов начать поиски. Главное, чтобы она не успела стать женой таинственного повелителя драконов.

Эйленсиль открыла глаза и обнаружила, что лежит на кровати в большой светлой комнате, освещенной лучами заходящего солнца. Девушка огляделась, припоминая, что произошло. Видимо, перенервничав, она потеряла сознание во время полета, а потом обморок плавно перешел в сон. Слуги перенесли ее в эту комнату и оставили дожидаться, пока она придет в сознание.

Эльфийка встала с постели. Что толку лежать, изображая спящую, когда ее может выдать желудок. Последний раз она ела давно, когда они пересекали границу земель орков и людей. Оставалось надеяться, что похитители вспомнят о своей пленнице и скоро придут. Хотя бы для того, чтобы отвести к своему повелителю. Ну и не забудут накормить перед этим.

Подойдя к окну, Силь принялась рассматривать пейзаж. Поселение драконов находилось в маленькой горной долине, за пределами которой, насколько можно было разглядеть, возвышались горные пики. Мало кто сможет добраться до этого места, чтобы вызволить девушку из драконьего плена

— Ничего, — тихо прошептала она, — вы еще пожалеете, что похитили меня. Вы еще пожалеете. Это я вам обещаю.

За дверью раздались шаги, и Эйленсиль повернулась, чтобы с самым доброжелательным видом приветствовать драконов.