Книга: Прыжок под венец



Елена Малиновская

Прыжок под венец


Часть 1

Чудесный новый мир

Глава первая

Очередной порыв ледяного ветра пробрал меня до костей.

Я тяжело вздохнула и зарылась носом в воротник старенького китайского пуховика, который, увы, почти не защищал от холода. Засунула руки в карманы и ускорила шаг, пытаясь как можно быстрее добраться до метро.

Середина декабря. Самое слякотное, мерзкое и унылое время года в Москве. Под ногами — каша из растаявшего снега, густо перемешанного с технической солью, которая оставляет ничем не выводимые белесые разводы на ботинках. Серое набрякшее небо так низко, что давит на голову. Солнце… Кажется, что солнца не было целую вечность. Что лето и золотая осень лишь привиделись мне. Что этот город проклят, и весна никогда не наступит.

Я уныло перевела дыхание, остановившись около пешеходного перехода. Машины шли сплошным потоком, и никому из водителей не было никакого дела до девицы, застывшей в нерешительности около края тротуара.

А в следующий момент меня окатило водопадом грязи из-под колес пронесшегося мимо дорогого внедорожника. Я взвизгнула, попыталась отпрыгнуть, но было поздно. Светлые джинсы мгновенно промокли, украсившись некрасивыми темными разводами.

По ушам ударила громкая музыка, лившаяся из окон промчавшейся машины. Я успела рассмотреть водителя, который мазнул по мне равнодушным ленивым взглядом. Он точно увидел, что натворил, но лишь прибавил газу, и машина, рыча мотором, быстро скрылась из виду.

— Скотина, — потрясенно пробормотала я.

Перевела взгляд на себя и почувствовала, как глаза сами собой наполняются слезами. Разве можно в таком виде идти на свидание? Да меня же ни в одно приличное заведение не пустят!

Тоненько запиликал мобильник. Я вытащила его из кармана и увидела высветившееся на дисплее «любимый». Влад звонит. Наверное, уже переживает, почему я так опаздываю на встречу. Придется рассказать ему о случившемся.

Я заранее вжала голову в плечи, предчувствуя гневную проповедь. Влад наверняка отругает меня, скажет, что со мной постоянно приключаются какие-то неприятности. Мол, все люди как люди, одна я… недоразумение ходячее.

«А может быть, сбросить?»

Я мотнула головой, отогнав невольную мысль. Не поможет. Влад будет звонить вновь и вновь. Однажды я забыла мобильник в комнате, а сама ушла принимать душ. По приходе обратно на экране высвечивалось уведомление о ста пропущенных звонках и паре десятков гневных сообщений. Пожалуй, о грандиозном скандале, который устроил после этого мне Влад, можно даже и не упоминать. По его словам, только такие безответственные личности, как я, смеют мыться в ванне без телефона. Остальным якобы это и в голову не придет, потому что они знают, как будут волноваться их родные, если не сумеют сразу дозвониться.

Сухой раздраженный голос Влада сам собою зазвучал в моих ушах. Нет, он не кричал на меня. Он никогда не кричал. Но чем тише он говорил — тем больше мне хотелось выйти в ближайшее окно. Сделать все что угодно, лишь бы прекратить эту изматывающую пытку поедания мозгов. Стоит ли говорить, что любой мой проступок вспоминался потом при каждом удобном и неудобном случае.

Я осознала, что телефон вот-вот отключится, и торопливо ткнула в кнопку ответа. Не стоит портить Владу настроение. Он и без того будет в бешенстве от того, что меня облила машина. Скажет, что только такая растяпа, как я, постоянно вляпывается в проблемы на ровном месте.

— Здравствуй, милый, — проворковала я, уныло глядя на заляпанные грязью ботинки и джинсы.

Ох, даже страшно представить, какой разбор полетов по этому поводу устроит мне Влад, когда увидит!

— Ты опаздываешь, — сказал он без приветствия.

— Прости, дорогой, но, видишь ли… — обреченно залепетала я, уже предчувствуя долгую обвиняющую речь в ответ.

— Опять проблемы? — язвительно перебил он меня. — Что на сей раз? Повстречала эльфа в метро? Тебя похитили инопланетяне? Какую еще дурацкую отмазку ты придумаешь?

Я покаянно молчала, бездумно наматывая на палец нитку из разошедшегося шва на кармане. Когда Влад говорит таким тоном, то лучше его не перебивать. Все равно не услышит, а лишь разозлится пуще прежнего.

— А может быть, ты просто забыла о времени? — продолжил он, распаляясь все сильнее и сильнее. — Признайся, что зачиталась очередной глупейшей книжонкой и выскочила из дома за пять минут до встречи.

Я лишь вздохнула, не пытаясь оправдаться. Вообще-то, на сей раз я вышла заранее. Кто же знал, что мой автобус застрянет в мертвой пробке из-за начавшегося снегопада. Пришлось выскочить на ближайшей остановке и рвануть к метро пешком, торопливо пробираясь через наметенные сугробы.

— Почему все люди как люди, а одна ты — ходячее несчастье? — Влад почти шипел в трубку, что означало у него высшую степень негодования. — Двадцать пять лет девахе, а ума как у котенка. Ни ответственности, ни серьезности. Как тебя еще на работе терпят!

Я невольно втянула голову в плечи. Про то, что меня уволили еще неделю назад, я ему пока не рассказала. Надеялась, что успею в самый короткий срок найти новую работу, поэтому Влад вообще не узнает о моем очередном несчастье. Но, увы, оказалось не так-то легко найти себе новое место. Я ведь была библиотекарем, а эти учреждения в последние годы только закрываются. Те же, что еще остались на плаву, плотно оккупированы тетеньками предпенсионного возраста, которые яро не желают уступать дорогу молодежи.

— Так, чтобы через десять минут была здесь, — резко завершил свой гневный монолог Влад. — Засекаю время. Не успеешь — пеняй на себя.

Десять минут!

Я мысленно взвыла от ужаса. Так, метро совсем рядом. Только проклятый переход проскочить. Там одна остановка. И в кафе. Успею или нет?

— Анна, время пошло, — сухо предупредил Влад и отключился.

Еще один неоспоримый признак того, что он в настоящем бешенстве. Обычно он называл меня полным именем лишь в преддверии самых серьезных ссор.

Мобильник пискнул и отключился. Я сунула его в карман и сжала кулаки. Ладно, прорвемся. Чай, не впервой.

«Пешеходы бывают двух типов: шустрые и мертвые», — внезапно вспомнился когда-то увиденный около перехода плакат.

Я до боли стиснула челюсти. Ну что же, буду быстрой как ветер. В конце концов, у меня преимущество!

И решительно шагнула на проезжую часть.

Взвизгнув тормозами, остановилась первая машина. Оттуда понеслась ругань на всяких раззяв, которые лезут прямо под колеса. Но я не вслушивалась в это. Меня манила крупная красная буква «М» на другой стороне дороги. Ускорила шаг, глядя лишь на нее.

В следующий миг меня оглушил недовольный гудок. До вожделенного тротуара осталось сделать лишь шаг, но я замерла, не в силах поднять ногу. Повернула голову и зажмурилась, ослепленная светом фар.

Секунды растянулись в вечность. Я ожидала почувствовать невыносимую боль, услышать треск ломаемых костей, увидеть далекое серое небо, когда ударом меня отбросит на обочину.

— Дура! — неожиданно гаркнул мужской голос. — Что замерла? Мне тут вечно стоять, что ли?

Я испуганно захлопала ресницами, осознав, что машина, настолько напугавшая меня, — обычный снегоуборщик. Виновато улыбнулась разозленному водителю и поторопилась освободить ему дорогу.

Нога угодила на что-то скользкое. Я взвизгнула, неконтролируемо покатившись вперед. Перед глазами замелькали оранжевые ленты ограждения. Послышался дружный мат рабочих, которые деловито копали какую-то траншею. И прямо в эту канаву я и ухнула, не сумев затормозить на гололеде.

«Вот Влад повеселится, когда я приду на свидание в настолько грязных джинсах», — успело промелькнуть в голове.

Затем что-то тяжелое стукнуло меня по голове.

Нет, я не потеряла сознание. Но начала как-то странно воспринимать действительность. Как серию коротких стоп-кадров, почти не связанных между собой. Вот я слышу тонкий перепуганный визг и с немалым удивлением понимаю, что он вырывается из моего горла. Вот почему-то становится темно. Вот я лечу в зловонную темноту, и падение все никак не желает останавливаться. Как… как Алиса, угодившая в кроличью нору!

Почему-то это сравнение, невольно пришедшее в голову, рассмешило меня, хотя ситуация совершенно не располагала к веселью.

Между тем полет продолжался настолько долго, что это начало весьма беспокоить меня. Что же за траншею вырыли эти таджики, что я столько времени ее дна достичь не могу? Настоящие катакомбы какие-то.

«Наверное, я умерла, — вдруг осознала я. — Меня убил разъяренный прораб лопатой. За то, чтобы не мешала рабочим копать. Н-да, вот Влад посмеется, когда узнает. Более глупой и нелепой смерти придумать тяжело. И сейчас я отправляюсь на тот свет».

В этот момент мне стало как-то неуютно.

Я никогда не считала себя верующей. Ну, то есть я прилежно красила куриные яйца на Пасху и поздравляла родителей с Рождеством. Но поступала так лишь потому, что все вокруг так поступали. И потом, я любила праздники. Что плохого в лишнем поводе собраться всей семьей за большим столом? Но в церковь я не ходила, не молилась, посты не соблюдала. И вообще старалась не задумываться о том, что или кто меня ждет после смерти. Зачем себе настроение заранее портить? Придет время — и я все узнаю первой, как говорится.

Интересно, а если Бог есть, то куда я попаду? В рай или ад?

Я судорожно принялась соображать, хороший я человек или плохой. Влад бы на это сказал, что я прежде всего бестолковый человек. Все всегда шиворот-навыворот делаю. Но никаких особых прегрешений я за собой не помнила. Старушек через дорогу переводила, бездомных кошек подкармливала, правда, попрошайкам в метро не подавала. Точнее, подавала одно время, пока однажды не увидела, как якобы инвалид на костылях при выходе из вагона шустро рванул в поезд, стоявший на соседних путях. Причем костылями при этом он воинственно потрясал перед собой, умело пробивая путь через толпу.

Неожиданно повеяло теплом. Я вдруг осознала, что больше не ощущаю гадостных миазмов разрытой канализации. Пахнуло ароматом цветущего луга.

Я невольно улыбнулась. Ага, стало быть, я в рай лечу. Жаль только маму. Одно немного утешает: у меня есть еще старшая сестра Лиза. Она вообще не чета мне, растяпе и бестолочи. Правда, в любви ей как-то не везет. Но все равно мама расстроится.

И в этот момент мое затянувшееся падение наконец-то прекратилось.

Я с размаха бухнулась на что-то очень мягкое. Перевернулась, ткнула рукой во что-то теплое…

И меня оглушил душераздирающий женский визг.

От испуга я забарахталась с удвоенной силой. Вокруг было так темно, что на мгновение я испугалась — не ослепла ли. С размаха врезала коленом во что-то, и к женскому визгу присоединилось мужское рычание.

Что мне оставалось делать? Только закричать в унисон с остальными. Почему все вопят вокруг? Вдруг я угодила в пещеру с каким-нибудь чудовищем, которое заживо пожирает людей?

«Угу, чудовище, которое живет под московскими тротуарами и питается, стало быть, бомжами», — попытался сострить здравый смысл.

Кромешный мрак внезапно разрезал ослепительно яркий шар, который вдруг взмыл в воздух.

Я с приглушенным стоном зажмурилась. Но почти сразу усилием воли распахнула заслезившиеся глаза, желая понять, где очутилась.

Утихший было женский визг зазвучал опять, громче и истошнее. И я тоже закричала.

Потому что обнаружила, что раскинулась прямо по центру роскошной кровати. И справа от меня сидит незнакомая очень красивая темноволосая женщина. Судя по всему — обнаженная, потому что она прижимала к груди покрывало.

Опять гаркнул мужской голос. Я перевела взгляд и почувствовала, как мои глаза от удивления вылезают из орбит.

Слева от кровати стоял мужчина. Голый. Совсем голый. То есть — абсолютно.

Я внезапно осознала, что, открыв рот, самым бесстыжим образом не свожу глаз с его достоинства.

Нет, понятное дело, в свои годы я не была девственницей. Даже более того — Влад был у меня не первым, о чем, кстати, не забывал напомнить при каждой нашей ссоре. Мол, мало того что я бедствие ходячее, ни рожи, ни кожи, ни фигуры. Так еще и посмела не сохранить невинность до него. Удивительно прямо, кто же на меня польстился.

Понятное дело, я не торопилась делиться с ним своими так называемыми похождениями. Как верно пела одна известная певица — каждый, кто у девушки не первый, должен быть у нее вторым. Не стоит распалять любимого рассказами о былых подвигах. Особенно если он готов ревновать тебя к каждому столбу.

Впрочем, да и не было в моем прошлом никаких разгульных оргий. Сокурсник Леша, с которым я встречалась целый год. Его друг Стас, с которым я переспала на студенческой вечеринке из числа тех, когда выпивки много, а закуски мало. Наутро мы проснулись с диким похмельем в одной постели. И дружно решили не вспоминать о произошедшем, поскольку у Стаса была девушка.

Правда, ничего хорошего из нашей затеи не вышло. Тайное быстро стало явным. И если девушка Стаса простила ему измену и даже впоследствии рискнула создать с ним законную семью, то мы с Лешей разошлись.

Другими словами, Влад у меня всего третий. Но он свято уверен, что сто третий, если не больше. И не забывал напоминать мне об этом каждый раз, когда у него было плохое настроение.

Ладно, я немного отвлеклась от темы. Так вот, тот же Влад, который мнил себя чуть ли не постельным богом, и в подметки не годился этому незнакомцу, по крайней мере, по размерам того самого жизненно важного органа, на который я никак не могла насмотреться.

Женщина около меня что-то гневно затараторила, осознав, что я самым невоспитанным образом глазею на ее любовника. Право слово, не в шарады ведь они играли здесь. Фыркнула, тряхнула роскошной гривой иссиня-черных волос и встала, продолжая придерживать у груди покрывало. Рассерженно ткнула указательным пальцем в мою сторону, прорычала что-то явно угрожающее и удалилась прочь, напоследок не забыв хорошенько хлопнуть дверью.

Мужчина тяжело вздохнул, проводив ее грустным взглядом. Посмотрел на меня.

Ох, какие у него были глаза! Светло-орехового цвета, почти медовые, окаймленные длинными пушистыми ресницами. Да и вообще, на внешность он вряд ли жаловался. Острые скулы, нос с горбинкой, симпатичные ямочки на щеках. Наверное, улыбка у него на редкость хороша.

Мужчина выжидающе кашлянул, и я осознала, что пауза несколько затянулась. Интересно, что он от меня ждет?

— Добрый день, — пискнула я, вспомнив про хорошие манеры.

В ответ услышала несколько отрывистых слов, смысла которых никак не могла понять.

Иностранец, стало быть.

«Угу, иностранец, — фыркнул глас рассудка. — В траншее, которую рыли рабочие. Ничего странного».

Может быть, я сплю?

И я на всякий случай решила ущипнуть себя за локоть. Только в этот момент осознала, что сижу на кровати в одежде, густо заляпанной грязью. От моих мокрых ботинок на шелковую простыню натекла уже целая лужа.

Я невольно смутилась при виде того безобразия, что натворила. Залепетала, силясь оправдаться:

— Простите, пожалуйста. Понятия не имею, как я тут очутилась. Но я все исправлю. Хотите, я постираю вам белье?

Мужчина опять заговорил. Теперь в его голосе слышалась удивленная интонация. Ага, стало быть, спрашивает, откуда я тут взялась.

Хотела бы я сама знать ответ на этот вопрос!

Быть может, во мне открылись какие-нибудь прежде спящие магические способности? Ну, например, от испуга я телепортировалась в ближайшее безопасное место.

— Я ничего не понимаю, — на всякий случай заявила я мужчине. — И вообще, прикрылись бы вы, что ли.

И покраснела, почувствовав, как мой взгляд сам собой опускается чуть пониже пояса незнакомца.

Мужчина недовольно пробормотал себе что-то под нос. Затем шагнул к кровати с весьма решительным видом.

Ой, что это он задумал? Ситуация резко разонравилась мне. Не люблю, когда ко мне приближаются голые и совершенно незнакомые мужики. Мало ли что у них на уме.

— Даже не смейте меня трогать! — срывающимся от волнения голосом заявила я, отползая по кровати подальше от загадочного типа, чьи постельные утехи так бесцеремонно прервала. — Я… я… Ой, мамочка!

В этот момент мужчина оперся коленом на кровать и потянулся ко мне. Я взвизгнула, попыталась отпрянуть, но было поздно.

Указательный палец незнакомца прижался к моему лбу. Полыхнуло сиреневым, и я замерла с открытым ртом.

Перед глазами замельтешили разноцветные всполохи. Резко заломило в затылке, боль пульсацией отдалась в висках. Но неприятные ощущения почти сразу стихли.

— Так будет лучше.

Я открыла рот еще шире, осознав, что теперь понимаю мужчину.

Он усмехнулся и присел на краешек кровати. Сурово спросил, глядя на меня:

— Ты кто такая?

— Меня зовут Аня, — сообщила я. Подумала немного и решила на всякий случай представиться полным именем: — Ну, то есть Анна. Анна Вячеславовна. — И чуть слышно добавила: — Лисичкина.



Что скрывать очевидное, мне не нравилась моя фамилия. Слишком смешной она казалась мне. То ли дело у Влада. Владислав Орлов! Звучит ведь. Как он частенько шутил: орел — птица гордая. Правда, мне каждый раз хотелось завершить его слова известной присказкой: пока не пнешь — не полетит. Но каждый раз в последний момент я предпочитала промолчать, поскольку осознавала, что это будет концом наших отношений.

К слову, за тот год, что я встречалась с Владом, именно молчать я научилась лучше всего. Потому как знала: каждое мое слово может быть переврано и использовано против меня.

— Лисичкина Анна Вячеславовна, стало быть, — повторил мужчина и задумчиво потер подбородок, не сводя с меня пытливых глаз. Как будто ожидал, что наваждение в любой момент может растаять.

— Вам не прохладно? — осведомилась я, пытаясь как-нибудь непринужденно намекнуть ему на наготу. — Не замерзли, случаем?

— Да нет вроде бы, — с искренним изумлением отозвался он. Затем перевел на себя взгляд и раздраженно помянул загадочного дашшаха, которого в гробу видал. Встал и наконец-то обмотал вокруг бедер какую-то цветастую тряпку.

— Так лучше? — с едва уловимой иронией осведомился он, глядя на меня сверху вниз.

— Намного! — искренне заверила его я.

— А вам не жарко? — спросил он и выразительно посмотрел на мои ботинки. Затем перевел взгляд на пуховик.

Я негромко охнула и торопливо соскочила с кровати, только сейчас осознав, что буквально обливаюсь от пота. В комнате было тепло, даже жарко, а я красовалась в зимней одежде. Дернула молнию на пуховике, расстегнув его, стащила с головы шапку, но на этом решила завершить процесс так называемого разоблачения.

Право слово, не догола ведь мне раздеваться.

Хотя, возможно, именно этого он и ждет. Смены состава, так сказать. Я ведь все-таки нарушила его планы на приятное времяпрепровождение. А то вдруг он сейчас потребует, чтобы я заменила в постели его убежавшую подругу.

— Спасибо, Анна Вячеславовна Лисичкина, — серьезно поблагодарил меня незнакомец, ни словом не обмолвившись о том, что я немедленно должна скинуть с себя все одежды и рухнуть в пучины страсти и порока.

— Можете называть меня просто Анной, — попросила я, немного успокоившись. Сдается, никто меня домогаться не собирается. И то благо. Подумала немного и уже более благосклонно добавила: — Ну или Анютой.

— Договорились. — Мужчина кивнул. Помолчал и словно нехотя добавил: — Давайте тогда завершим церемонию представления друг другу. Меня зовут Вэйланд Ошшох.

Вэйланд?

Я недоуменно хмыкнула. Точно иностранец. Англичанин, что ли. Или американец. А впрочем — не все ли равно?

Но затем мужчина добавил совсем уж непонятное:

— И я верховный маг при дворе его величества Азиэля.

А разве в Англии правит некий Азиэль? Там вроде как королева Елизавета на престоле уже много-много лет.

И только после этого до меня дошел смысл начала его предложения.

Верховный маг. Маг! Это еще что за должность такая?

— Маг? — недоверчиво переспросила я. — А верховных гадалок, случаем, при дворе нет?

И глупо хихикнула, надеясь, что Вэйланд оценит шутку и тоже рассмеется, а потом наконец-то расскажет, куда это я угодила.

— Есть, — невозмутимо подтвердил маг. Замялся на неуловимый миг, но затем все-таки смущенно признался: — Вообще-то… э-э-э… моя спутница… то есть та девушка, с которой я был перед тем, как вы так бесцеремонно свалились нам на головы в прямом смысле этого слова, и есть верховная гадалка при дворе его величества.

— И зовут меня Генриетта Риалор, — добавила та самая девица, показавшись из-за дверей.

Ага, стало быть, она не убежала. Просто поторопилась скрыться в ванной. Мою догадку подтверждало то обстоятельство, что на ней сейчас красовался объемный халат.

— Генриетта, — повторила я и зачем-то добавила старую детскую шутку: — Ни то нельзя, ни это.

Осознав, что сказала это вслух, испуганно прикусила язык. Ой, что-то я сегодня разошлась.

Зеленые глаза красотки вспыхнули ярким пламенем злости. Она нехорошо прищурилась. Сжала маленькие остренькие кулачки и покачнулась вперед.

— Что?! — визгливо воскликнула она. — Что ты сказала? А ну — повтори!

— Да я так, не подумав ляпнула, — попыталась я оправдаться.

Но было поздно. В следующее мгновение девица ринулась на меня, явно желая задать хорошую трепку и не слушая извинений.

Кожа на голове заранее заныла. Наверняка ведь в волосы вцепится. Хорошо если весь скальп не снимет.

И перед глазами вдруг привычно потемнело.

На сей раз это не продлилось долго. Почти сразу мрак схлынул, и я обнаружила, что сижу на шкафу в той же самой комнате.

Повезло еще, что потолки тут высокие.

Да, к слову, потолки тут были действительно очень высокие. Не чета московским хрущевкам. И то благо. А то я своим отчаянным прыжком точно себе голову расшибла бы.

И я довольно улыбнулась, наблюдая, как внизу беснуется Генриетта, не в силах добраться до своей обидчицы.

«Прыжком? — скептически осведомился внутренний голос. — Аня, когда ты уже перестанешь закрывать глаза на очевидное? В этом шкафу никак не меньше двух метров высоты. Или ты олимпийская чемпионка по прыжкам? Вспомни, когда ты в последний раз занималась спортом, чтобы с маху преодолевать такие препятствия?»

— Так, девушки, успокоились, — сделал слабую попытку вмешаться Вэйланд.

Он стоял на прежнем месте, придерживая у бедер почти сползшую тряпку, и глазел на меня с нескрываемым удивлением.

— Твои девицы уже совсем обнаглели! — Генриетта обвиняюще ткнула в него указательным пальцем. — Ни стыда ни совести! Валятся прямо на голову в самый ответственный момент! А потом еще и оскорбляют.

— Простите, пожалуйста, — жалобно пискнула я со шкафа. — Я честное слово не хотела! И я понятия не имею, как здесь оказалась!

— Понятия она не имеет, как же! — Генриетта зло сощурилась, глядя на меня с нескрываемой ненавистью. — А как ты попала в покои верховного мага? Они ведь защищены от любого магического воздействия. Наверняка на тебе его печать! — И торжествующе заключила: — Получается, ты его любовница!

— А? — глупо переспросила я, потеряв нить рассуждений девушки уже в самом начале.

Что за печать? Где печать? На мне печать?

И я на всякий случай торопливо стащила с себя пуховик. Задрала рукава вытянутого старого свитера, с подозрением разглядывая совершенно чистые руки. Да нет тут никакой печати.

— Ага, ты уже раздеваться начала! — обиженно взвыла Генриетта, по-своему отреагировав на мой поступок.

И прицелилась в меня указательным пальцем.

Я заулыбалась. Жест девушки вышел по-детски непосредственным и даже в чем-то милым. Так мальчишки целятся друг в друга, когда играют в «войнушку».

Как оказалось, слишком рано я начала улыбаться.

Бах!

И с потолка на меня посыпалась мелкая пыль побелки.

Открыв рот, я задрала голову, с ужасом рассматривая огромную дырку прямо надо мной. Ого! Если бы Генриетта попала в меня, то голову бы мне снесла. Повезло, что она промазала.

Затем перевела испуганный взгляд на девушку.

Повезло? О нет, я слишком поспешила с выводами. Это Вэйланд стоял около Генриетты, держа ее руку задранной вверх.

Просто удивительно, как он умудрился перехватить ее удар. Я даже не заметила его рывка. Правда, мужчина опять оказался обнаженным. Цветастая тряпка валялась под ногами, не удержавшись на его бедрах из-за стремительного рывка.

— Ты ее защищаешь? — совсем по-змеиному прошипела Генриетта.

Меня невольно кинуло в крупную дрожь. Пожалуй, теперь бы я не отказалась опять накинуть пуховик. Просто удивительно, как воздух в комнате не заискрился мириадами снежинок — настолько холодно прозвучал вопрос верховной гадалки.

— Я считаю, что ты слишком распалилась, — проговорил Вэйланд. — Генриетта, успокойся. Сосчитай мысленно до десяти. Остынь.

Генриетта вскинулась было что-то возразить, но маг прижал палец к ее рту, запрещая это.

— Ти-хо, — с нажимом добавил он. — Я клянусь тебе, что не имею ни малейшего отношения к появлению этой особы в своей спальне. Это стало для меня такой же неожиданностью, как и для тебя.

И посмотрел на меня.

В этот момент я самым беззастенчивым образом разглядывала его задни… хм-м… филейную часть. Упругую такую, аппетитную. В принципе — а почему бы и нет? Чем-то мне надо было на этом шкафу заняться. А тут такое зрелище бесплатное.

Перехватив взгляд мага, я тут же постаралась придать себе как можно более отсутствующий вид. Не уверена, правда, что это у меня получилось. Уж больно ядовитая усмешка заиграла на губах Вэйланда. Но он, хвала небесам, предпочел свои наблюдения оставить при себе, опасаясь продолжения скандала. Право слово, даже страшно предположить, как отреагировала бы Генриетта, если бы он спросил меня, по нраву ли мне пришлись его мужские достоинства. Как я поняла, сия дама на редкость ревнива и вспыльчива.

— Ну, если ты клянешься… — немного подобрев, протянула Генриетта.

— Своей честью клянусь, что впервые вижу эту девушку! — с жаром подтвердил Вэйланд.

Я аж хмыкнула. Честью клянется, надо же. Я думала, такие выражения только в книгах встречаются.

— Раз так, то, полагаю, ты не будешь против, если я ее убью, — прощебетала Генриетта.

При этом она настолько мило и обворожительно улыбалась, что сперва я подумала, будто ослышалась. И лишь через пару секунд до меня дошел весь смысл ее высказывания.

— Я протестую! — высоким, срывающимся от волнения голосом заявила я. Затараторила: — Это незаконно! И вообще, что вы себе позволяете!

— Это я что себе позволяю? — опять взвилась на месте успокоившаяся было Генриетта. — Это ты что себе позволяешь?! Чужому мужику прямо в постель на голову прыгаешь!

— Да откуда мне было знать, куда я там прыгну! — фыркнула я. — И вообще, я шла на свидание! Если желаете знать, то у меня свой мужик имеется.

«Правда, не чета этому», — едва не брякнула я. Но на сей раз успела оборвать фразу в нужный момент.

Что скрывать очевидное, фигура Вэйланда радовала глаз. Смотреть бы да смотреть.

«А еще лучше — потрогать».

Правда, я сразу попыталась выбросить неподобающую мысль из головы. Потрогать… Боюсь, если я хоть пальчиком прикоснусь к Вэйланду, то Генриетта мне всю руку отгрызет. Она может. Вон как плотоядно смотрит, как будто в мечтах представляет, как вцепится мне прямо в горло.

— Так! — в этот момент произнес Вэйланд, устав от возобновившейся перебранки.

Нет, не закричал. Даже не повысил голоса. Но это вышло у него настолько внушительно, что мне невольно захотелось забраться еще выше. Например, на люстру.

Я на всякий случай поискала взглядом сей предмет обстановки, но тут меня ожидало очередное потрясение. Потому что никакой люстры в комнате не имелось. Ее роль выполнял некий шар, который свободно плавал под потолком.

Я на всякий случай зажмурилась и хорошенько потрясла головой, надеясь, что наваждение исчезнет. Затем опасливо приоткрыла один глаз. Но нет, проклятый шар и не думал исчезать. Все так же вальяжно покачивался в воздухе, ничем не придерживаемый.

Маги. Гадалки. Мои загадочные прыжки, которым позавидует любой спортсмен. А теперь еще и это.

Может быть, я сошла с ума? Получила тяжелую черепно-мозговую травму вследствие удара и сейчас вижу галлюцинации, тогда как мое бренное тело лежит в реанимации?

— Успокоились обе! — сурово продолжил Вэйланд. — Особенно ты, Генриетта. Никого мы убивать не будем.

Я с нескрываемым облегчением перевела дыхание.

— Пока, по крайней мере, — добавил он, и я вновь напряглась.

— Почему? — заупрямилась маньячка, которая явно решила переселить меня сегодня в лучший из миров. — Почему ты так защищаешь эту невоспитанную деваху, если впервые видишь? В конце концов, ее появление можно расценить как нападение на тебя. Ты — верховный маг! Врагов у тебя всегда хватало и хватает. Король не будет против, если ты самым радикальным образом устранишь эту угрозу.

Я хрюкнула от немого возмущения. Открыла было рот, но Вэйланд, осознав, что сейчас последует очередной виток пререканий, пригрозил мне пальцем. И я послушно промолчала.

Было что-то в этом мужчине такое, что делало немыслимой саму идею ослушаться.

Наверное, если он прикрикнет на меня — то я вообще умру от разрыва сердца на месте.

— Во-первых, Генриетта, как ты верно заметила, я верховный маг, — ласково проговорил Вэйланд, обращаясь к своей любовнице. Улыбнулся ей.

В этот момент я сама была готова убить Генриетту. Просто потому, что Вэйланд улыбался ей, а не мне. О, такому мужчине я бы отдалась прямо здесь и сейчас. Даже не снимая грязных ботинок.

— Мои покои, как опять-таки ты правильно сказала, защищены от любого магического проникновения извне, — продолжила литься убаюкивающая, успокаивающая речь Вэйланда, и он тыльной стороной ладони провел по раскрасневшемуся лицу Генриетты, убирая назад растрепанные волосы. — Но эта девушка… — Быстрый насмешливый взгляд на меня. — Эта девушка каким-то образом все-таки здесь очутилась. По-моему, одно это обстоятельство требует серьезного изучения. Потому как получается, что в моей защите есть серьезная брешь. И рано или поздно ею могут воспользоваться мои враги.

— Ну… предположим, — неохотно согласилась с ним Генриетта. — Но это «во-первых». А что же «во-вторых»?

— А во-вторых, я готов поклясться своим жезлом, что она не из нашего мира, — сказал Вэйланд.

Я забулькала от сдерживаемого с трудом смеха.

Слишком двусмысленно прозвучала его фраза. Поклясться жезлом… Надеюсь, хоть не нефритовым? Подобное словосочетание ассоциируется у меня только с одним.

И я вновь восхищенно посмотрела на достоинство мага. Благо, что он не торопился подобрать упавшую тряпку.

Беда в том, что мой взгляд перехватила Генриетта. Ее глаза опять опасно сузились.

— И что дальше? — прошипела она. — Из-за того, что она не из нашего мира, ты готов обогреть и приютить ее?

— По крайней мере, сначала я хочу понять, как она вообще преодолела грань между мирами, — твердо произнес маг. Задумчиво потер подбородок и добавил: — И каким образом она сиганула на шкаф. На какой-то миг мне почудилось, будто она переместилась в пространстве…

— Да, но… — заупрямилась было Генриетта, которая, видимо, все-таки не оставляла мечты упокоить меня.

Вэйланд досадливо цокнул языком, явно не желая продолжения пустого спора. И легонько коснулся ее лба указательным пальцем.

Полыхнуло зеленым. Глаза девушки закатились, и она безвольно осела прямо в объятия мужчины.

По-моему, я достигла лимита своей способности удивляться. Поэтому восприняла новую странность совершенно спокойно. Подумаешь, отправил он ее в нокаут одним прикосновением. Эка невидаль. Самое обычное дело.

Вэйланд тем временем без малейшего усилия подхватил обмякшую девушку на руки и осторожно уложил ее на кровать. Затем подошел к шкафу, на котором я восседала, и скомандовал:

— Слезай!

— И не подумаю! — возмутилась я. — И вообще, вы опять оголились. Прикрыли бы свои прелести, что ли.

— Ишь, какая стеснительная иномирянка мне досталась, — шутливо посетовал Вэйланд.

Но спорить не стал. Подобрал с пола уже знакомую мне цветастую тряпку, задумчиво повертел ее в руках и бросил обратно, осознав, что она вновь в самый неожиданный момент свалится с него.

— Сиди здесь! — строго предупредил он и скрылся за той самой дверью, куда чуть ранее убежала Генриетта, а потом вернулась, одетая в халат.

Должно быть, там находилась ванная или гардеробная.

Я тоскливо поджала колени. Тоже мне, командир нашелся. А я вот возьму — и спущусь. И вообще убегу куда-нибудь подальше. Что-то не нравится мне компания этих ненормальных. Одна одержима манией убийства, другой потрясает тут своими чреслами, смущает бедную невинную девицу.

Я осторожно посмотрела вниз. Тяжело вздохнула. Ох, высоковато будет! Если я спрыгну, то с моей-то удачей точно себе все ноги переломаю. Впрочем, даже если и не переломаю, то куда мне бежать? Я понятия не имею, где оказалась и сколько тут еще безумцев разгуливает. По крайней мере, Вэйланд попытался защитить меня от своей ревнивой подруги. От добра добра не ищут, как говорится.

В этот момент Вэйланд вернулся.

На сей раз, хвала небесам, полностью одетый. Правда, при виде его наряда я чуть не прыснула от смеха. Слишком старомодной выглядела шелковая рубашка с пышным жабо впереди и узкие брюки, заправленные в высокие кожаные сапоги. Как будто я угодила на какое-то костюмированное представление.

Помимо одежды маг успел нацепить на себя множество блестящих побрякушек, чем только усилил неуместный эффект маскарада. На пальцах красовались массивные перстни с просто-таки гигантскими камнями. Наверняка фальшивыми. Потому что настоящих сапфиров и алмазов таких размеров не бывает. А на груди нестерпимым блеском множества стекляшек горела подвеска в виде треугольника с заключенной внутри него сферой.



— Спускайся, — повторил он, опять подойдя к шкафу, который дал мне спасительный приют. — Поговорим.

— Не могу, — тоскливо призналась я, опять смерив взглядом внушительное расстояние до пола.

Эх, точно ведь ноги переломаю!

— А как ты туда залезла? — поинтересовался мужчина.

— Понятия не имею, — я тяжело вздохнула. — Когда эта оголтелая полезла на меня, то я так испугалась! Никогда в жизни в драках не участвовала. Перед глазами аж все потемнело. Хоп — и я уже тут.

В ореховых глазах мага зажглись неподдельные огоньки любопытства.

— Хорошо, — продолжил он все тем же мягким голосом, как будто беседовал с раскапризничавшимся ребенком. — А как ты оказалась в моих покоях?

— Я шла на свидание, — покорно пустилась я в объяснения.

Маг насмешливо вздернул бровь, как будто засомневался в моих словах, и я рассердилась на него. Ишь ты, еще и рожи недовольные корчит. Как будто удивлен, что у такой, как я, может быть свидание.

— Да, я шла на свидание! — уже с вызовом повторила я. — Спешила, потому что немного опаздывала. А потом как поскользнулась — и рухнула прямо в яму. Вечно у нас эти трубы то раскапывают, то закапывают. Как будто клады ищут.

— Поскользнулась? — недоверчиво переспросил Вэйланд, явно пропустив все остальное мимо ушей.

— Ну… да, — удивленно подтвердила я. Нахмурилась, озадаченная скептическим выражением на лице мага, и затараторила: — А что, собственно, вам непонятно в моих словах? Декабрь ведь. Снег и лед везде. Пока до метро доберешься, раз двадцать рискуешь навернуться.

Вэйланд усмехнулся. Сделал несколько шагов назад, повернулся и резко распахнул гардины, которые прежде закрывали окно.

Я подавилась на полуслове.

Потому что по другую сторону стекла царило веселое жаркое лето. Спальня мага находилась на высоком этаже какого-то здания. И я увидела бескрайнее зеленое море леса, синие небеса, яркое солнце.

— Обалдеть, — прошептала чуть слышно.

Забавно, но именно сейчас я осознала, что действительно угодила в другой мир. Ни шар, плавающий в воздухе вопреки всем законам гравитации, ни резкое перемещение на шкаф, ни слова Вэйланда про то, что он маг, не оказали на меня такого действия, как вид листвы на деревьях.

— Мамочка, — перепуганно выдохнула я.

Неужели это возможно? А как же Влад? Как же моя мама и сестра? Хорошо еще, что домашних животных у меня нет.

«Вот Влад взбесится, когда поймет, что ты не придешь на встречу, — злорадно хохотнул внутренний голос. — И куда пуще он разозлится от того, что ты более недоступна по телефону».

— Спускайся, — в третий раз попросил Вэйланд. — Посмотрим, что можно сделать.

— Но… как? — Я тоскливо помотала головой. — Я боюсь.

— Прыгай, я тебя поймаю, — твердо пообещал Вэйланд и распахнул мне навстречу свои объятия.

Мне сразу же стало как-то жарко дышать. Кровь немедленно прилила к щекам. Готова поспорить, что я сейчас аж пунцовая от смущения.

На губах Вэйланда опять заиграла легкая усмешка, которая лучше всяких слов подтверждала мои опасения.

Сказать, что я разозлилась на него, — значит не сказать ничего. Ишь ты, великий маг выискался. Наверняка ведь прекрасно знает, как на него женский пол реагирует, и самым беззастенчивым образом пользуется этим. Фу, терпеть не могу ловеласов и бабников!

— Ну лови, — пробурчала я, приняв бесповоротное решение о том, что этот тип мне совершенно не нравится и по этой причине перестав ему «выкать».

Больно много чести для такого зазнайки. И вообще, не собираюсь пополнять собою армию его поклонниц! А то глядишь, не успеешь опомниться, как на людей начну кидаться подобно его ненаглядной Генриетте.

И я, зажмурившись, прыгнула на пол.

Как ни странно, Вэйланд действительно поймал меня. Я ощутила, как сильные руки ловко подхватили меня в полете и осторожно поставили на пол.

— Вот так-то лучше, — проговорил он, не торопясь разжимать объятия.

«Видел бы меня сейчас Влад, — опять мелькнула непрошеная мысль. — Вот бы он взбесился!»

Но вслух я сказала совсем иное.

— Спасибо за помощь, — сухо поблагодарила я и отстранилась.

К чести Вэйланда, он сразу же разжал свои руки, не делая ни малейшей попытки удержать меня.

Правда, он по-прежнему стоял так близко от меня, что мне невольно было не по себе. Как-то сразу стало стыдно и за грязные старые джинсы, и за обычную водолазку, и за ботинки, которые все еще оставляли мокрые следы на светлом ковре под ногами.

В этот момент Генриетта, спокойно дремлющая на кровати, зло засвистела носом, как будто увидела что-то неприятное. Надо же, ну и чутье у нее! Даже во сне умудряется следить за своим благоверным.

— А теперь предлагаю пройти в мой кабинет, — проговорил Вэйланд, покосившись на свою любовницу и, должно быть, подумав о том же.

Я послушно кивнула. В кабинет так в кабинет. Самой интересно, как же маг объяснит мое появление в своем доме.

Глава вторая

Я понятия не имела, как выглядело жилище верховного мага со стороны. Наверное, оно было поистине гигантским, поскольку его кабинет располагался вообще на другом этаже.

Всю дорогу туда я не уставала вертеть головой по сторонам, заглядывая во все открытые двери. И каждый раз завистливо вздыхала, видя роскошную обстановку комнат. Пушистые ковры на полах. Мягкая и очень удобная на вид мебель. Множество статуэток и ваз. Н-да, поневоле вспомнишь материнскую скромную малогабаритную трешку на окраине Москвы, где я жила до встречи с Владом. Да и у моего жениха квартира по размерам оставляла желать лучшего. По-моему, одна кровать мага заняла бы там все свободное пространство.

Интересно все-таки, а зачем людям такие огромные дома?

Я задумчиво почесала нос, стараясь не отстать от Вэйланда — тот почти бежал по коридору.

Не понимаю всей прелести жизни в подобных громадах. То есть я бы не отказалась, конечно, немного увеличить свою жилплощадь. Но в пределах разумного. Думаю, двух комнат мне бы вполне хватило. В одной — спальня, в другой — гостиная. Но дом в несколько этажей? Ладно, предположим, вопрос уборки у Вэйланда вряд ли стоит остро. Действительно, более чем уверена, что у него полно слуг. Но какая радость бегать по лестницам из спальни в кабинет и обратно? А если ночью перекусить по-быстрому решишь? Понимаю, что вредно и для фигуры неполезно, но иногда так хочется побаловать себя на сон грядущий колбаской! Одно дело — тихонько прошмыгнуть к любимому холодильнику, который рядом. А совсем другое — переться через весь огромный дом за заветным бутербродом. Как пить дать, опять есть захочешь, пока в спальню вернешься. Придется всю палку колбасы с собой переть, а заодно и батон хлеба захватить.

В этот момент верховный маг при дворе какого-то величества, имени которого я не запомнила, остановился.

По инерции я едва не ткнулась ему в спину, пробежав еще пару шагов. Но в последний момент успела остановиться.

— Раскулачивать вас пора, батенька, — буркнула себе под нос, продолжая думать про несправедливость судьбы.

Глаза Вэйланда мгновенно округлились, став почти совиными.

— Что? — удивленно переспросил он. — Почему это я «батенька»? Хвала Единому, вроде участь отцовства меня пока миновала. По крайней мере, я тщательно слежу за этим.

— Предохраняетесь, следовательно. — Я не нашла ничего лучшего, как одобрительно кивнуть изумленному донельзя магу. — Молодец, так держать! Как там говорится? СПИД не спит, он бродит рядом.

Вэйланд усердно захлопал ресницами. По-моему, он из последних сил удерживался от того, чтобы не покрутить указательным пальцем около виска, выказывая таким образом все свои мысли насчет моего умственного развития. Но все-таки не стал этого делать.

— Ладно, потом разберемся, — с легкой ноткой опаски пробормотал он. Усмехнулся и добавил: — Кстати, почему ты опять перешла на «вы»? Право слово, не люблю весь этот официоз. Тем более что мы, можно сказать, весьма близко познакомились. Генриетта права. Не каждый день мне на голову падают настолько очаровательные девушки.

Я мгновенно насупилась. Ну вот, теперь издеваться начал! Терпеть не могу, когда мне делают комплименты. Тем более настолько лживые. Потому как я прекрасно знаю все свои достоинства и недостатки. И красоткой меня можно назвать с огромной натяжкой. Не уродина, конечно. Но и не сердцеедка, к ногам которой мужчина готов положить весь мир и свое сердце в придачу.

— Так как, договорились? — полюбопытствовал Вэйланд. — Будем на «ты»?

— Будем, — хмуро согласилась я.

Интересно, а целоваться он не полезет? Вроде как положено, когда пьешь на брудершафт.

«И где ты видишь вино? — оживился внутренний голос. — Ишь, аж слюнями пол закапала. Поцеловаться ей, видите ли, захотелось. Вспомни лучше про Генриетту, которая мирно спит этажом ниже. Да она тебе губы на задн… ну, в общем, на филейную часть натянет, если узнает, что ты ее мужчину возжелала облобызать».

Подумаешь, даже помечтать нельзя. И я недовольно поджала губы.

— Отлично! — Вэйланд воссиял радостной улыбкой, вряд ли подозревая, какие похотливые мысли бродят в моей голове. Развернулся и распахнул передо мной двери.

Яркое солнце ударило в глаза, заставив меня зажмуриться. Лицо погладил теплый ветерок, и я в очередной раз изумленно вздохнула.

Подумать только, всего час назад, даже меньше, я брела по снежной каше в промозглой Москве. Такое чувство, будто в сон попала. До ужаса реалистичный и правдоподобный.

И я на всякий случай хорошенько щипнула за локоть. Пожалуй, это стоило сделать уже в тот момент, когда я рухнула на кровать мага.

По-моему, я слегка перестаралась с проверкой. Резкая боль пронзила руку. Но ничего не произошло. Я по-прежнему стояла на пороге незнакомого кабинета и смотрела на распахнутое окно, в которое нескончаемым потоком вливался свежий воздух и птичий щебет.

Вэйланд тем временем подошел к своему столу. Повернулся ко мне, должно быть, желая спросить, почему я застыла на пороге. Но тут его взгляд упал на мои несчастные ботинки.

Нет, я уже не оставляла за собой мокрые следы. Но подсохшая грязь норовила в любой момент отвалиться с подошв крупными кусками.

Вэйланд недовольно пожевал губами. Перевел взгляд на пушистый и абсолютно белоснежный ковер без малейшего пятнышка. По всей видимости, он понял, что если я войду — то тем самым нанесу непоправимый вред сему произведению искусства.

— Разувайся! — скомандовал он наконец, приняв самое разумное и простое решение.

Я послушно присела было, желая выполнить его приказ. Но тут же поднялась обратно.

Огнем ударило осознание того, что, как назло, сегодня я надела дырявые носки.

Ну, то есть они были чистые. Но на большом пальце расползлась предательская дырочка. Я заметила это уже после того, как оделась. Поскольку к этому моменту я опаздывала на встречу, то решила не менять их. Все равно Влад не заметил бы такую мелочь. Он, по-моему, вообще не обращал внимания на то, во что я была одета. Главное, чтобы юбки и платья не носила и не красилась.

Но я не сомневалась, что Вэйланд обязательно увидит это. Слишком внимательными и цепкими были его глаза. И я тогда со стыда умру. Вот прямо здесь возьму — и умру. Паду хладным трупом на дорогой ковер. И пусть тогда противный маг сам думает, что с моим бренным телом делать.

— Мне и здесь неплохо, — сухо уведомила я, переминаясь с ноги на ногу.

Вот ведь невезуха! Сейчас Вэйланд действительно решит, что я с головой не дружу. Если уже не решил, конечно.

Маг удивленно приподнял бровь, глядя на меня в упор.

Я с немым вызовом вздернула подбородок и скрестила на груди руки. Никуда не пойду! Буду стоять здесь. В самом деле, не станет же он разувать меня насильно.

— Лисичкина Анна Вячеславовна! — сурово проговорил Вэйланд. — Это что за капризы такие?

Ишь ты, запомнил мое имя. Своими интонациями он невольно напомнил мне Влада, и я втянула голову в плечи. Сейчас как начнет меня отчитывать!

Наверное, испуг слишком явственно отразился на моем лице, потому что Вэйланд неожиданно смилостивился. Жесткие складки, пролегшие было от крыльев носа к уголкам рта, расслабились, на губах вновь заиграла легкая усмешка.

— Впрочем, ладно, — проговорил он. — Нет времени на споры.

И прищелкнул пальцами.

Я взвизгнула от неожиданности, когда пальцы на ногах свело резкой судорогой. Правда, неприятное ощущение сразу же исчезло, будто его и не было никогда. И я внезапно осознала, что стою на полу босая.

Нет, я не стала гневно протестовать и требовать вернуть мои ботинки на законное место. Меня вполне устроило решение Вэйланда, поскольку вместе с обувью исчезли и злополучные носки.

— Круто, — с невольным уважением протянула я, боязливо покосившись на руку Вэйланда.

Эк как он ловко щелкает пальцами. А что, если в следующее мгновение я обнаружу, что стою вообще без одежды?

— Заходи, — повторил свое приглашение Вэйланд. Указал на кресло, стоявшее напротив письменного стола. Едва заметно усмехнулся и добавил: — Думаю, ты не замерзнешь.

Я задумчиво пошевелила большими пальцами ног. Осторожно шагнула на восхитительно мягкий и теплый ковер. Ох, такое чувство, будто босиком по траве иду. Так приятно.

Через несколько секунд я уже была около кресла. Торопливо опустилась в него, плотно сомкнув колени и положив на них свои руки. Ну точь-в-точь прилежная ученица перед строгим учителем.

— Так бы сразу, — одобрил Вэйланд мое послушание.

Сам он, к слову, садиться не торопился. Так и продолжил стоять, постукивая пальцами по столу.

— Итак, Лисичкина Анна Вячеславовна, а теперь расскажи мне, как ты оказалась в моей спальне, — мягко попросил он.

Правда, я почему-то поежилась. Проскользнуло в его тоне что-то такое… не совсем доброе.

— Я уже сказала, что меня можно называть просто Анют… — В последний момент я запнулась. Собственное имя прозвучало как-то неуместно в столь роскошной обстановке. Ладно, попытаюсь соответствовать этому огромному кабинету и его загадочному хозяину.

— Называй меня Анной, — высокомерно посоветовала я.

— Хорошо, — на удивление легко согласился Вэйланд, правда, при этом на самом дне его зрачков заплясали озорные искорки. Он кашлянул и повторил свой недавний вопрос: — И все-таки, как ты оказалась в моей спальне?

— Я ведь уже сказала. — Я пожала плечами, недовольная, что приходится повторять.

— Да-да, я помню, — перебил меня Вэйланд. — Шла, поскользнулась, упала. А очнулась уже здесь.

Правда, при этом в его голосе звучали недоверчивые нотки.

— Все именно так и было! — Я еще выше задрала нос, обиженная сомнениями мага.

— Я верю тебе, — сказал маг, и я поежилась вновь.

Странное дело, он не кричал и не угрожал. Говорил совершенно спокойно. Но все-таки было в его тоне что-то не совсем приятное. А точнее сказать — совсем не приятное. Как будто он пообещал содрать с меня живьем кожу, если я обману его хотя бы в мелочи.

— Я только одного понять не могу, — все так же обманчиво ласково продолжил Вэйланд. — Генриетта права: мое жилище защищено от любого магического воздействия извне. Меня не удивляет то, что ты провалилась из другого мира. Такое случается. Пусть редко, но бывает. Меня удивляет то, что ты угодила в мой дом. Вот как раз этого быть не может.

Из всей его прочувственной речи меня больше всего заинтриговали слова про провал из другого мира.

— То есть это обычное дело? — изумленно переспросила я. — Из одного мира действительно можно попасть в другой?

— Ты невнимательно слушаешь, — посетовал Вэйланд. — Я не сказал, что это обычное дело. Я сказал, что такое случается. Обычно — в момент крайней опасности, когда человек находится на грани гибели. И тогда происходит что-то… что вроде прокола в границе между мирами. Наши ученые много спорили о природе данного явления. К общему мнению, впрочем, так и не пришли. Но самая популярная гипотеза состоит в том, что душа погибшего просто сбивается с верного пути. И вместо загробного мира попадает в какой-нибудь еще. — Подумал немного и чуть слышно добавил: — А возможно, никакого загробного мира и нет. Есть лишь дорога между мирами к чему-то… или к кому-то…

— То есть я погибла в своем мире? — ошарашенно переспросила я.

На глаза навернулись слезы. Я опять вспомнила про маму и старшую сестру. Ох, как они расстроятся! Отца у меня не было. То есть он, конечно, имелся. Не от непорочного зачатия, право слово, я родилась. Но я его никогда не видела. Мать упорно твердила, будто он погиб, при этом ни разу не показав мне ни одной фотографии с ним. Поэтому в глубине души я была уверена, что мой папенька продолжает преспокойно радоваться жизни в новой семье, предпочитая не вспоминать о старой. Я слишком хорошо знала гордый и своенравный характер матери. Ей гораздо легче было бы объявить его мертвым и вырастить нас с сестрой самостоятельно, чем вести утомительную и в чем-то постыдную борьбу за алименты. И я тоже вычеркнула отца из своей памяти. Не вижу резонов думать о человеке, который ни разу не подумал обо мне.

— Не уверен, — неожиданно проговорил Вэйланд, и я мгновенно вернулась от мыслей о несправедливости бытия к суровому настоящему. — Видишь ли, Анна, если бы ты действительно погибла в другом мире, то все физическое, что тебя окружало там, осталось бы в том мире.

— То есть? — недоуменно переспросила я. — Другими словами, я бы перенеслась сюда голой, что ли?

И я выразительно передернула плечами. Ужас какой! Приятного мало свалиться на головы двух любовников в самый разгар плотских утех. Но гораздо неприятнее, если бы я при этом была сама обнажена. Кто знает, как тогда тот же Вэйланд отреагировал бы на мое появление. Вдруг бы решил, что я жажду присоединиться к развлечению.

И разбушевавшееся воображение мгновенно нарисовало мне настолько разнузданную сцену, что жаркая волна стыда затопила мое лицо.

Ох, надеюсь, в этом мире не умеют читать мысли! А то я пойду и прямо сейчас выкинусь из окна.

Но Вэйланд продолжал смотреть на меня спокойно и сосредоточенно. Если он и обладал даром телепатии, то ничем не показал того, что прочитал мои дурные фантазии на его счет.

— Ты бы перенеслась сюда не просто голой, Анна, — проговорил он. — Тело — это физическая оболочка души. Только нематериальное способно преодолевать грань между мирами.

И замолчал, как будто решил, что сказал достаточно.

Я смущенно заерзала в кресле. Как-то неловко признаваться, но я мало что поняла в объяснениях мага. По-моему, он и без того считает, что я дурында какая-то.

— Ты хочешь сказать, что в этот мир перенеслась бы только моя душа? — наконец неуверенно предположила я и замерла в напряженном ожидании — а то вдруг Вэйланд сейчас рассмеется над моей глупостью.

— Именно это я и пытаюсь тебе втолковать, — вместо этого подтвердил он мою безумную догадку.

— Как так? — Я озадаченно всплеснула руками. — Не понимаю!

— Если бы ты погибла в другом мире, то здесь возродилась бы в ином теле, — терпеливо пояснил Вэйланд. — Необязательно новорожденным младенцем. Например, смертельно больной вдруг пошел бы на поправку. Или очнулся бы тот, кто несколько лет провел в коме. Конечно, сначала воспоминания о другом мире досаждали бы тебе. Но со временем они бы стерлись, забылись и возвращались бы лишь изредка во снах. Все реже и реже.

— Но я осталась в своем теле! — воскликнула я и на всякий случай окинула себя внимательным взглядом.

Да нет, это точно мое тело. Мои руки, мои родинки. Даже шрам на большом пальце тот же. Это я однажды неудачно резанула себя ножом, когда шинковала капусту для салата.

— И одежда на мне та же, — продолжила я и пошевелила босыми пальцами ног.

Надеюсь, Вэйланд не станет возвращать мне носки.

— Я вижу, — заверил меня маг. — И это… странно. Не менее странно, чем то, что ты каким-то образом угодила именно в мою спальню.

— Да-да, я помню про защиту от магического воздействия извне, — невежливо перебила я, испугавшись, что Вэйланд вновь примется хвастаться непревзойденной защитой своего жилища.

По-моему, именно это его расстраивает сильнее прочего. Не то, что какая-то девица вдруг решила покинуть свой мир, а то, что я каким-то неизвестным образом обошла его охранные заклинания. Ну уж извиняйте, я неспециально. И вообще, будь моя воля…

«То что? — оживился внутренний голос. — Осталась бы в своем мире? То есть выбралась бы из траншеи, перемазанная грязью по самые уши, и отправилась бы на свидание с Владом?»

Я украдкой поморщилась. Ну… Если честно, не очень радостная перспектива. Тут мне пока нравится гораздо больше. По крайней мере, никто уму-разуму не поучает.

— Вот именно, Анна, — холодно обронил Вэйланд. — Прежде я с подобным не сталкивался. И твой умопомрачительный прыжок на шкаф… Я ведь стоял совсем рядом. Но не почувствовал ни малейшего возмущения магического поля.

Магическое поле? Это еще что такое? Электрическое поле знаю, силовое поле тоже.

Но я не стала ничего переспрашивать. Лишь важно закивала, делая вид, будто все поняла. Не хочется показаться глупее, чем я есть на самом деле.

— Я должен разобраться в этом, — сказал Вэйланд и улыбнулся.

Я мгновенно насторожилась. Ой, а вот теперь мне как-то не по себе. Почему он так ухмыляется? А глаза по-змеиному ледяные при этом.

— Надеюсь, ты не будешь возражать против небольшого эксперимента, — добавил Вэйланд.

— Какого еще эксперимента? — переспросила я и выпрямилась еще сильнее.

Как-то вдруг захотелось вскочить и куда-нибудь удрать. Что-то разонравился мне этот верховный маг. Как говорится, мягко стелет, да жестко спать. Ишь, как глазенки-то загорелись в предвкушении опыта! Как начнет сейчас надо мной издеваться.

— Не бойся, тебе не будет больно, — поторопился заверить меня Вэйланд, почувствовав мою тревогу. — Я постараюсь сделать все как можно осторожнее и аккуратнее. Думаю, ты вообще не ощутишь ничего неприятного.

— Думаешь, но не уверен? — переспросила я.

Вэйланд лишь пожал плечами, тем самым укрепив мои наихудшие подозрения.

Точно ведь какую-нибудь гадость задумал.

— Расслабься, — полился его убаюкивающий, чуть хрипловатый голос. — Закрой глаза и откинься на спинку кресла. Все будет хорошо.

Беда была лишь в том, что на меня эта магия не действовала.

Я сидела как на иголках, исподлобья наблюдая за каждым его движением.

Вэйланд вскинул бровь, явно изумленный тем, что я не тороплюсь выполнять его распоряжения. Шагнул к креслу, засучивая рукава рубашки…

Хлоп!

Я почти не удивилась, когда перед глазами привычно потемнело.

— Стой, куда?! — из какого-то невообразимого далека прозвучал гневный окрик Вэйланда.

Злится, небось, что птичка в очередной раз упорхнула из ловушки. Даже самой интересно, где я теперь окажусь? Наверное, опять на каком-нибудь шкафу.

Но нет, когда мрак вокруг меня рассеялся, то я с небывалым удивлением обнаружила себя в совершенно незнакомой комнате.

Здесь, в отличие от кабинета верховного мага, царил приятный полумрак. Тяжелые бархатные гардины были плотно сдвинуты, не пропуская в комнату ни лучика солнца. Но под потолком плавал еще один магический шар, правда, он едва тлел, давая самый минимум света.

Тусклые отблески его выхватили из чернильной тьмы одинокое кресло, отразились в высоком зеркале. И все. Остальное утопало в непроницаемом мраке.

— Кто ты? — внезапно прозвучало из темноты, особенно густой в дальнем углу помещения.

От неожиданности я едва не завизжала в полный голос. Вдруг меня нелегкая занесла в логово какого-нибудь чудовища? Кто знает, какие опасности меня могут поджидать в другом мире.

Но усилием воли я заставила себя успокоиться. Да нет, комната как комната. Да и голос самый обычный, человеческий. Правда, прозвучал с каким-то странным придыханием. Как будто задавший вопрос в любой момент мог захлебнуться в приступе жестокого лающего кашля.

— Я Лисичкина Анна Вячеславовна, — послушно затараторила я. Застенчиво добавила: — Я тут случайно оказалась. Сама не поняла, как это вышло.

— Ты пришла меня похитить? — спросил незнакомец, который по-прежнему скрывался от меня за пеленой тьмы.

Я раздраженно фыркнула. Что за глупый вопрос! Зачем мне кого-то там похищать?

— Нужен ты мне был, — грубо отозвалась я.

Из дальнего угла как-то странно хрюкнули. И с тихим шорохом шар, плавающий под потолком, начал набирать свечение.

Тьма съежилась, торопливо спряталась под кресло и огромную кровать, которая, как оказалась, занимала чуть ли не все свободное пространство комнаты. А на ней я увидела лежащего паренька.

На вид ему было лет пятнадцать, если не меньше. О небо, каким же он был худым и изможденным! Светлые встрепанные волосы разметались по подушке, на щеках играли два ярких пятна чахоточного румянца. Впалая грудь со свистом вздымалась и опадала, когда бедный мальчик с трудом втягивал в себя воздух.

Меня невольно кольнула жалость к нему. Тяжелая болезнь истерзала юношу, выпила из него все соки. А тут я невесть откуда появилась и мешаю ему отдыхать.

— Лисичкина Анна Вячеславовна, — задумчиво протянул паренек, глядя на меня блестящими от внутреннего жара глазами.

— Прости, я, наверное, разбудила тебя, — повинилась я. — Просто этот вредный Вэйланд меня напугал. И я… В общем, я сама не поняла, как здесь очутилась.

— Да, это Вэйланд умеет, — неожиданно согласился со мной паренек, и на его потрескавшихся, покрытых корочками жара губах промелькнула слабая улыбка. — Иногда как глянет — так под кресло хочется залезть. Даром, что это он меня должен бояться.

Сначала я решила, будто ослышалась. Изумленно захлопала ресницами, глядя на юношу.

— Почему Вэйланд должен тебя бояться? — поинтересовалась, наконец осознав, что в противном случае просто умру от любопытства.

— Бояться, конечно, слишком сильное слово. — Юноша смущенно улыбнулся. — Но он должен меня слушаться. Я вроде как король.

— Король? — неверяще протянула я. — Этот, как его… Азиэль, что ли?

Вот этот худосочный подросток, снедаемый какой-то черной хворью, король?

— Ну да, — паренек кивнул, подтверждая мои слова. Уточнил с неловкой улыбкой: — Точнее сказать, его королевское величество Азиэль Первый, милостью Единого бога правитель всей Альгендии и близлежащих островов.

Я гулко сглотнула. Прозвучало это… внушительно, ничего не скажешь.

— И это только краткий титул, — с лукавой усмешкой завершил Азиэль. Правда, тут же попросил: — Только ты на колени не бухайся. И не начинай говорить со мной так, как будто в комнате еще кто-то есть. Я так устал от всего этого.

Вот как раз бухнуться на колени я и собиралась. А еще хотела немного побиться лбом об пол, вымаливая прощение за свое наглое поведение. Но, услышав слова короля, передумала. Ладно, не мне оспаривать решение правителя.

— Ко мне так редко кто-нибудь заходит, — со вздохом пожаловался король. — Только целитель. Мэтр Тилдстон.

При этом имени лицо юноши внезапно исказила судорога затаенного гнева.

Я понятливо хмыкнула. Ага. Стало быть, отношения между пациентом и его доктором не сложились.

— Он лишь мучает меня, — чуть слышно пожаловался Азиэль. — Заставляет пить на редкость горькие микстуры, смазывает спину желчью василиска, от чего ее невыносимо печет.

— Фу, гадость какая! — Я сама скривилась от названия этого лекарства.

Желчь василиска! Это даже звучит противно.

— Вечером заходит Вэйланд, — продолжал тем временем Азиэль, словно не услышав моего восклицания. — Докладывает об обстановке в государстве, приносит на подпись бумаги. Пару раз в неделю забегает Генриетта. Делает для меня расклад на рунах, после чего долго и убедительно лжет, что вот-вот Единый улыбнется мне и все пойдет на лад.

В последней фразе Азиэля послышалась такая неизбывная горькая тоска, что мне невольно стало не по себе. Паренек шмыгнул носом, зло утер глаза кулаком и повернул голову, уткнувшись щекой и носом в подушку.

— Эм-м… — промычала я, как никогда страдая от невозможности помочь другому.

Терпеть не могу такие ситуации! И ведь понимаю, что надо сказать что-нибудь в утешение. Но что? Любые слова покажутся сейчас лживым притворством.

Азиэль лежал передо мной такой маленький и исхудавший, что я сама чуть не зарыдала в полный голос. Осторожно присела на самый краешек его постели и накрыла своей ладонью его пышущую жаром руку.

Юный король вздрогнул от моего прикосновения, как от удара. С удивлением посмотрел на меня.

— Ты не боишься? — прошелестел его голос.

Только в этот момент я осознала, что забыла спросить у него, чем, собственно, он болеет. А вдруг это что-нибудь ужасно заразное? Недаром к нему никто не заходит.

Но было бы глупо и даже жестоко сейчас вскакивать на ноги и с воплем ужаса убегать прочь. И потом, если я могла заразиться, то наверняка это уже случилось.

— Я всего на свете боюсь, — призналась я печально. — Я вообще страшная трусиха.

— Я тоже. — Азиэль робко улыбнулся. Помолчал немного и чуть слышно добавил: — А больше всего я боюсь того, что будет после смерти.

У меня в глазах опять предательски защипало. Я осознала, что еще немного — и расплачусь навзрыд. У меня сердце разрывалось от жалости к этому несчастному ребенку.

— А почему тебя не лечат магией? — зло спросила я, пытаясь отвлечься от дурных мыслей. — Этот самый целитель… Почему он не может просто щелкнуть пальцами — и вылечить тебя?!

В памяти всплыл тот момент, когда Вэйланд легким движением руки заставил исчезнуть мои ботинки. Если в этом мире способны на подобное, то почему король страдает? Любую хворь можно уничтожить.

— Магией? — удивленно переспросил Азиэль. — Боюсь, это невозможно.

— Почему? — упрямо переспросила я. — Магией ведь возможно сделать все что угодно!

— Нельзя исправить колдовством то, что является последствием колдовства, — печально проговорил Азиэль.

Вот как.

Я нахмурилась, обдумывая полученную информацию.

Получается, короля прокляли. Если, конечно, я верно поняла его слова. Хм-м… Все равно как-то странно получается. Я всегда думала, что проклятье возможно каким-либо образом нейтрализовать.

Впрочем, что я могу знать о магии! Пока мои знания в этой области остаются чисто теоретическими.

— Конец близок, — в этот момент вздохнул Азиэль.

Его тело пронзила долгая мучительная судорога. Несчастного буквально выгнуло дугой на кровати так, что лопатки оторвались от простыни. Но при этом он не отпускал моей руки, вцепившись в нее с небывалой для умирающего силой.

Я искусала себе все губы, не позволяя даже стона, хотя казалось, будто я слышу хруст собственных костей. Но, наконец, приступ миновал, и Азиэль, задыхаясь от изнеможения, вновь откинулся на подушки. На его лбу заблестела обильная испарина.

— Давай я позову целителя? — робко предложила я, не смея высвободить руку из его хватки. — Он наверняка поможет тебе.

— Вряд ли. — Грустная улыбка тронула губы Азиэля, но тут же исчезла, как будто только приснилась мне. Он глубоко вздохнул, при этом в его груди что-то страшно забулькало, и тихо сказал: — Наверное, мне стоит выгнать тебя. Ты не должна видеть такое. Никто не должен. Поэтому все ушли. Но мне… Мне страшно. Останься, пожалуйста.

Разве смела я отказать умирающему? Да, его просьба не привела меня в восторг, но я просто не могла встать и уйти, зная, что всеми покинутый ребенок будет биться тут в агонии.

— Я останусь, — твердо пообещала я.

— Обещаешь? — с робкой надеждой спросил король.

Я кивнула. Попыталась выдавить из себя ободряющую улыбку, но быстро отказалась от этой затеи. К тому же Азиэль опять закрыл глаза. Получив мое согласие, он словно успокоился. Его страшное свистящее дыхание становилось все тише. Румянец жара на щеках начал бледнеть, угасая.

Свободной рукой я поправила на нем одеяло. Провела по мокрому лбу, убирая прилипшие светлые волосы назад. Наверное, температура спадает. Подушка настолько мокрая, что хоть выжимай.

Понятия не имею, сколько я просидела так — около несчастного подростка, который доживал свои последние часы. Шар, плавающий над головой, начал постепенно тускнеть. Мрак, скрывающийся прежде под мебелью и в дальних углах комнаты, оживился. Протянул свои длинные щупальца к кровати, обвился вокруг моих ног.

Пальцы той руки, в которую с такой силой вцепился Азиэль, настолько затекли, что я почти не чувствовала их. Но не смела высвободить, опасаясь потревожить покой умирающего.

Вокруг было настолько тихо, что я слышала лишь собственное дыхание. Но ладонь Азиэля оставалась теплой, поэтому я надеялась, что он еще жив. Не хотелось бы думать, что я сижу в компании с мертвецом.

Интересно, а что произойдет, если меня обнаружат подле остывшего тела короля?

Я уныло вздохнула. Н-да, чую, ничего хорошего меня в таком случае не ждет. Но я все-таки лелеяла робкую надежду на то, что Азиэль останется в живых. Он мне нравился. Такой юный, такой печальный.

— Как все-таки несправедлива жизнь! — чуть слышно посетовала я.

Ресницы дремлющего короля дрогнули, и я торопливо прикусила язык. Пусть спит. Во сне нет боли и нет отчаяния.

Еще целая вечность, заполненная тишиной и покоем. Мои веки отяжелели. Я клюнула носом раз, другой. А затем сама не заметила, как легко соскользнула в небытие.

Глава третья

Мне снился полет. Как будто я лечу сквозь облака навстречу земле. Но ощущение падения не пугало, а забавляло меня. Я хохотала в полный голос, широко раскинув руки.

Впрочем, руки ли?..

Мое гибкое чешуйчатое тело резало воздух, как горячий нож режет масло. Огромные кожистые крылья с зазубренными когтями по краям держали меня в полете.

Я открыла рот, желая закричать от восторга и удивления. И узкая струя жидкого пламени ударила передо мной.

Ого! Никогда прежде мне не снилось, что я — дракон. Честно говоря, мои сны вообще не отличались оригинальностью. Чаще всего в них я мучилась осознанием того, будто что-то забыла сделать. Помнится, однажды целый год просыпалась в холодном поту от мысли, что не сдала книги в университетскую библиотеку и поэтому мне теперь не выдадут диплом. И лишь через пару минут осознавала, что учеба давно завершилась, а этот самый диплом за ненадобностью похоронен где-то в глубинах письменного стола.

И ведь это был самый безобидный из кошмаров. Думаю, не стоит упоминать, сколько ночей я провела, лежа с колотящимся от ужаса сердцем и убеждая себя, что завтра мне не надо сдавать никаких экзаменов.

А теперь я кувыркалась в небесах, играя наперегонки с ветром. И прекрасно осознавала, что все это — лишь сон.

— Это что тут происходит?! — в мою сладкую дрему внезапно неприятным диссонансом ворвался чей-то визгливый голос.

Я поморщилась. Попыталась не обращать на это внимания, сосредоточившись на ощущении полета.

Но ткань сновидения уже начала необратимо расползаться.

— Это же… Это же катастрофа! — продолжал распаляться все тот же неприятный высокий мужской голос. — Вэйланд, ты только полюбуйся на это!

Вэйланд?

Малейшие остатки дремы тут же слетели с меня. Я подскочила, испуганно захлопав ресницами. Ой, неужели я умудрилась заснуть здесь, в покоях короля?

В глаза ударили алые закатные лучи. Теперь гардины были распахнуты, и комнату заливал кроваво-красный свет садящегося солнца.

А вдруг Азиэль умер?

Эта мысль подействовала на меня как ушат холодной воды. Неужели мой самый страшный кошмар осуществился? Неужели меня обнаружили подле мертвого тела короля?

На меня смотрел совершенно незнакомый мужчина неопределенных лет. Его тонкий рот кривился, синие глаза метали молнии. Но куда большее впечатление на меня произвела его одежда. Черная бархатная мантия была расшита какими-то серебряными непонятными символами. Ее полы разлетались при каждом движении, показывая длинную белую рубашку, доходящую до самого пола. На голове красовался длинный колпак. Наверное, если бы я захотела нарисовать древнего звездочета, то этот мужчина подошел бы на роль модели наилучшим образом.

— Это совершеннейшее безобразие! — рявкнул незнакомец и настолько угрожающе затряс в воздухе кулаками, что я невольно втянула голову в плечи.

— Мэтр Тилдстон, успокойтесь, — раздался уже знакомый мне голос верховного мага. — Не пугайте Анну. Иначе нам опять придется искать ее по всему дворцу.

Я повернула голову и с некоторым удовольствием увидела Вэйланда.

Он сидел на том самом одиноком кресле, которое вместе с кроватью составляло скудную обстановку королевской спальни.

Увидев, что я смотрю на него, мужчина едва заметно подмигнул мне. Правда, почти сразу посерьезнел.

— И дейс-с-ствительно, не крич-чите, — со змеиным присвистом послышалось сзади. — Мэтр, вы меня утомляете.

Я похолодела от испуга. Ой, а это еще кто заговорил? Если это Азиэль, то его голос слишком изменился. Более того, я вообще не была уверена в том, что это сказал человек.

Я осторожно оглянулась. Широко распахнула от изумления глаза.

Потому что Азиэль был жив. Светловолосый юноша приветливо улыбнулся мне. По всему было видно, что ему намного полегчало. Нездоровый лихорадочный румянец схлынул с щек, но цвет лица был ровным. В груди больше не клокотал сдерживаемый с трудом лающий кашель.

Одна беда: его глаза. Я не помнила, какого цвета они были раньше. Но точно не ярко-алыми с вертикальным зрачком. Такое я бы точно не забыла.

— Ваше величество, как я могу сохранять спокойствие! — Целитель с нескрываемой мукой заломил руки. — Эта девчонка была с вами, когда произошло перерождение! А это значит…

— А это значит, что она отныне моя верховная жрица, — перебил его Азиэль. — И я не вижу в этом ничего дурного.

Верховная жрица? Я нахмурилась. Что-то мне не нравится, как это звучит.

— Вэйланд, ну хоть вы скажите его величеству о том, что это совершенно недопустимо! — чуть ли не в голос зарыдал целитель. Вцепился себе в шевелюру, неловким движением скинув на пол колпак, и от отчаяния выдрал целый пук волос. Однако, по-моему, даже не заметил этого, пребывая под властью эмоций. — Эта девица ведь иномирянка! Вы представляете?! Верховной жрицей короля-дракона будет какая-то непонятная особа из совершенно немагического мира!

Происходящее нравилось мне все меньше и меньше, хотя я по-прежнему упорно не понимала, что происходит. Король-дракон звучит еще более мрачно и непонятно, чем верховная жрица.

— Генриетта будет в ярости, — задумчиво пробормотал Вэйланд, думая о чем-то своем.

— Генриетта? — Тилдстон осекся на полуслове. — А при чем тут верховная гадалка?

Я фыркнула от сдерживаемого с трудом смеха. Верховная жрица, верховная гадалка, верховный маг… Прямо помешательство какое-то на этом названии! Интересно, а верховного уборщика у них нет? Или верховного сантехника? А что, звучит! Главный по отхожим местам!

— Она очень рассчитывала на то, что именно ей доведется увидеть перерождение Азиэля. — Вэйланд пожал плечами, словно удивленный, что приходится объяснять настолько очевидные вещи.

Упоминание о произошедшем вновь чрезвычайно расстроило мэтра целителя. Он закатил глаза и опять принялся сосредоточенно рвать на голове волосы.

— Но что же нам делать? — провыл он тоскливо. — Верховная жрица — иномирянка… Чудовищно!

— Ус-спокойтесь, мэтр, — посоветовал ему король.

Странно, вроде бы он сказал это совершенно спокойно. Ни на каплю не повысил голос. Но я зябко подобрала босые ноги. Казалось, будто воздух в комнате наполнился тысячами жалящих змей. Того и гляди в лодыжку вцепится какая-нибудь ползучая гадость.

Тилдстон побледнел. Дернул кадыком, как будто очередное слово встало ему поперек горла. Но ни звука больше не слетело с его уст.

Азиэль тем временем легко откинул одеяло в сторону и вскочил на ноги.

Хвала небесам, спал он не голый, а в легких штанах. Отблески почти угасшего солнца легли на его спину.

— Обалдеть! — пораженно выдохнула я.

Потому как увидела два крупных кожистых нароста на его лопатках. Они выглядели как… как…

«Как сложенные крылья», — с благоговением завершил внутренний голос.

— Так это серьезно? — Я перевела взгляд на Вэйланда.

Из всех присутствующих он, по-моему, вообще не волновался. Сидел, вальяжно развалившись в кресле, и продолжал с усмешкой взирать на происходящее.

— О чем ты, Анна? — спросил он и улыбнулся еще шире.

— Все это про короля-дракона и верховную жрицу — не бред? — спросила я.

— Боюсь, что нет. — Вэйланд покачал головой. Помолчал немного и неожиданно серьезно добавил: — А вообще, Анна, тебе несказанно повезло. Поверь, многие, очень многие хотели бы оказаться на твоем месте. Быть рядом с королем, когда в нем просыпается дракон… О, это дорогого стоит.

— Но я же не знала! — взвыла я обескураженно, не видя ничего хорошего в произошедшем. — Я думала, что он умирает. Мне было его так жалко, что я не смогла уйти.

— У тебя доброе сердце, — мягко проговорил Азиэль, обернувшись ко мне.

Его глаза сейчас казались наполненными кровью. По лицу и шее пролегли черные бугры напрягшихся вен. И куда только делся тот милый испуганный юноша, которого я пожалела? Но, удивительное дело, я не боялась его. В глубине души по какой-то непонятной причине я была совершенно уверена в том, что Азиэль никогда в жизни не причинит мне вреда.

Как и я ему.

— И это хорошо, — сказал он.

Наверное, я уже привыкла к необычному тембру его голоса. Теперь я больше не слышала змеиного присвиста. Зато каждое сказанное им слово отдавалось приятной вибрацией в моем теле.

— Генриетте повезло, что не она была рядом, когда я перерождался, — продолжил Азиэль.

Договорить он не успел. В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и на пороге предстала сама верховная гадалка.

О, я не была мужчиной, но при виде девушки почувствовала, как моя челюсть сама собой отвисла.

Понятия не имею, сколько я провела в королевских покоях. Наверное, никак не меньше часа, а то и двух, возможно, и больше. Этого времени Генриетте хватило, чтобы очнуться от заклятья Вэйланда и привести себя в порядок.

У меня не хватит слов, чтобы описать платье, в котором она предстала сейчас перед нами. Зеленое, облегающее ее, как вторая кожа, с рисунком в виде змеиной чешуи, оно держалось на тонюсеньких бретельках. При каждом шаге грудь гадалки почти вываливалась из низкого декольте. С середины бедра шел разрез, который обнажал тонкие точеные ножки девушки. Иссиня-черные волосы, туго перевитые золотистыми нитями, обнимали ее худенькие плечи. На голове красовался массивный обруч с огромным изумрудом посередине.

Драгоценный камень и наряд гадалки прекрасно оттеняли необычный кошачий цвет ее глаз. Пухлые чувственные губы были ярко накрашены алым.

Я смущенно покосилась на свои грязные джинсы. Про растянутый свитер даже вспоминать не хочется. Н-да, по сравнению с нею я кажусь себе какой-то замарашкой.

Генриетта горделиво вскинула голову, не глядя по сторонам. По всей видимости, она прекрасно знала, насколько хороша в этот момент, и желала, чтобы все присутствующие в комнате оценили ее красоту. Затем сделала несколько шагов по направлению к Азиэлю. Но вдруг ее взгляд упал на меня.

Генриетта споткнулась на ровном месте. Ее прекрасное личико исказила на редкость злобная и неприятная гримаса.

— Что она здесь делает? — визгливо спросила она у Вэйланда. Обернулась к Тилдстону и гневно притопнула ножкой, обутой в туфельку на таком высоком каблуке, что я, наверное, не смогла бы сделать на таких ходулях и шага. Приказала: — Ваше целительство, немедленно выкиньте эту девку прочь! Неужели вы не видите, что она не из нашего мира? Это может помешать процессу перерождения…

— Я очень польщен, леди Генриетта, что вы так обеспокоены протеканием сего процесса, — прошелестел голос Азиэля.

Зрачки Генриетты удивленно расширились. Она с таким священным ужасом воззрилась на короля, что мне невольно стало смешно. Но вообще, странно. У меня такое чувство, будто она заметила его только что, хотя он стоял почти посередине комнаты, не думая скрываться от нее.

— Вы… — прошептала девушка. — Вы…

— Да, процесс уже миновал свой апогей, — завершил за нее фразу Азиэль. Шагнул к ней.

Генриетта попятилась. И я вполне понимала ее чувства. Было сейчас в фигуре молодого короля что-то… что-то не совсем обычное. Будь я на ее месте — то вообще бы развернулась и с диким воплем кинулась прочь.

Но все-таки Генриетта нашла в себе силы остановиться. С вызовом вздернула подбородок, с демонстративным спокойствием глядя на неторопливо приближающегося короля. И только на самом дне ее зрачков метался заполошный ужас.

— На ее месте должна была быть я, — с обидой пожаловалась она. — Я достойна стать верховной жрицей! Я…

— А ты знаешь, что в момент перерождения мне были доступны все мысли окружающих меня людей? — мягко оборвал ее Азиэль.

Зеленые глаза Генриетты стали почти черными из-за неестественно расширенных зрачков. Ого, как она испугалась! Интересно, почему? Неужели втихаря размышляла о всяких гадостях и непристойностях?

— Анна была единственной, кто пожалел меня, — тихо сказал Азиэль. Остановился около Генриетты и легонько провел пальцем по ее щеке, очерчивая абрис лица.

Наверное, мне почудилось. Хотя нет, я совершенно точно увидела, как ноготь короля вдруг вытянулся, превратившись в длинный заостренный коготь. Таким можно располосовать горло врага от уха до уха, оставив его захлебываться кровью.

Генриетта так гулко сглотнула, что это услышала даже я. Она не побледнела — посерела от ужаса. И на этом фоне неестественной и чужеродной маской выделялась пудра.

Нет, Азиэль не поцарапал ее. Когда он опустил руку, то на коже гадалки не осталась и следа. Это было своеобразной акцией устрашения. Мол, дорогуша, ты права-то качай, но меру знай. Помни, с кем разговариваешь.

Интересно, о чем же таком жутком думала Генриетта подле короля?

— Перерождение — процесс долгий и очень мучительный, — негромко сказал король. — Я целый год мучился в этой проклятой комнате. Целый год был вынужден терпеть жжение от мазей и притирок мэтра Тилдстона. Но он хотя бы искренне желал облегчить мою участь. А ты, Генриетта… В твоих мыслях я читал лишь досаду и жадное нетерпение — когда же, ну когда же… Неужели ты так сильно мечтала стать верховной жрицей?

— Ваше величество… — прошелестел голос перепуганной девушки.

Азиэль недовольно дернул щекой, словно прогонял невидимого комара, и Генриетта тут же смолкла.

— Поди прочь, — почти ласково посоветовал он ей. — Я не хочу тебя сейчас видеть. Не желаю слышать твоего голоса. Я слишком устал от тебя и твоих вероломных идей за прошедший год.

Генриетта попятилась, не сводя глаз с Азиэля. На самом пороге присела в глубоком реверансе, после развернулась и бесшумно шмыгнула прочь.

Всю эту сцену я не сводила глаз с Вэйланда. Любопытно, как он отреагирует на сцену изгнания своей любовницы? Все-таки его и Генриетту связывают более чем близкие отношения. Даже странно, что он настолько невозмутим. Хотя бы слово сказал в ее защиту. Нет, по-прежнему безмятежно улыбается, вальяжно развалившись в кресле.

В этот момент Азиэль перевел взгляд на верховного мага, и тот мгновенно посерьезнел. Отлепился от спинки кресла, сев так прямо, как будто проглотил палку.

— На тебя я тоже сердит, — проговорил король.

Это было сказано настолько ледяным тоном, что на месте Вэйланда я бы немедля рухнула на колени и попыталась бы лбом пробить пол, вымаливая прощение.

Однако на Вэйланда недовольство короля не произвело особого впечатления. Он опять улыбнулся, правда, на сей раз несколько принужденно. Насмешливо вскинул бровь.

— На меня? — переспросил он с иронией. — Во имя Единого, на что же вы злитесь, ваше величество?

Я невольно отметила, что и Генриетта, и Вэйланд обращались к Азиэлю на «вы». Вот я бестолочь некультурная! Наверное, надо извиниться за свою фамильярность.

— Не надо, — бросил Азиэль, обращаясь ко мне. Правда, при этом он не сводил испытующего взгляда с Вэйланда. Добавил, желая развеять малейшие мои сомнения: — Анна, тебе не надо просить у меня прощения. Никогда и ни в чем. Поверь, если когда-нибудь я разозлюсь на тебя, то ты узнаешь об этом первой.

Если честно, меня слова короля не успокоили. Даже, напротив, заставили заволноваться еще сильнее. Как-то странно это прозвучало, если честно.

Я озадаченно почесала кончик носа. Ничего не понимаю!

— Ты прекрасно знал, что Генриетта мечтала стать верховной жрицей, — проговорил Азиэль, вновь обращаясь к Вэйланду. — И знал, что она спит с тобой лишь по этой причине. Нет у нее никаких чувств к тебе. Не было и не будет. Ты для нее был лишь средством подобраться ко мне поближе.

— Вы разбиваете мне сердце, ваше величество. — Вэйланд притворно всхлипнул, смахнув несуществующую слезинку с ресницы. — Как же мне теперь жить, зная, что моим телом так подло и бесцеремонно воспользовались?

Я не смогла сдержать улыбку. Ага, как же, воспользовались его телом. Пусть еще скажет, что Генриетта его брала силой. Наверняка он с превеликим удовольствием проводил с ней время. Почему бы и нет? Я успела убедиться в том, что верховная гадалка — очень красивая девушка. И, чует мое сердце, Вэйланд не имел ничего против настолько приятного времяпрепровождения.

— Не паясничай! — строго одернул его Азиэль.

Вэйланд опустил голову, пряча лицо в тени. Но я не сомневалась, что на его губах по-прежнему играет язвительная ухмылка.

— Вообще-то, ты поступил некрасиво, — продолжил король. — Ты должен был сразу сказать Генриетте, что не способен никак повлиять на процесс перерождения. Он просто не начнется, пока рядом не появится достойный. Генриетта могла бы день и ночь проводить подле моей кровати — но ничего бы не случилось.

— А зачем мне было так поступать? — с сарказмом осведомился Вэйланд. — Меня все устраивало в сложившейся ситуации.

— О да, конечно! — Азиэль недовольно покачал головой. — Безусловно, тебя все устраивало. Генриетта спала с тобой, а за это ты разрешал ей периодически навещать меня. При этом забыв рассказать о том, что это бессмысленно.

— Немного не так, ваше величество, — исправил его верховный маг все с той же раздражающей улыбкой на устах. — Я понятия не имел о намерениях Генриетты стать верховной жрицей…

Оборвал фразу, потому что в этот момент король зарычал.

Ага, вы представляете — самым натуральным образом зарычал. Словно… словно дикий зверь, жаждущий крови.

— Не лги мне, — прошелестел его бесцветный голос. — Никогда не лги мне, маг.

А вот теперь Вэйланда проняло. Улыбка умерла на его губах, маг мгновенно стал очень серьезным. Более того, он даже поднялся с кресла и склонился в почтительном поклоне.

— Ваше величество, я ведь не обладаю вашим даром чтения мыслей, — извиняющимся тоном пробормотал он. — Поэтому я мог лишь предполагать. В конце концов, Генриетта мне ничего не говорила. И раз она решила сыграть самостоятельно, то я подумал — почему бы и нет? Пусть считает, будто обвела меня вокруг пальца, заставив поверить в свою любовь. Она лгала мне, я лгал ей. — Помолчал немного и с нажимом добавил: — Поверьте, о наших совместных ночах Генриетта будет вспоминать без отвращения, а со светлым налетом грусти, что все закончилось.

— Хвастун ты все-таки, Вэйланд, — посетовал Азиэль и глянул на меня.

Я сидела краснее вареного рака. Как-то не привыкла я к тому, чтобы настолько откровенные разговоры велись в моем присутствии. И потом, что скрывать очевидное, где-то очень-очень глубоко в душе мне все-таки нравился Вэйланд. И мне было не особо приятно слушать про его любовные похождения.

В этот момент я осеклась, осознав, что король продолжает внимательно на меня смотреть. Ох, елки зеленые, он ведь умеет читать мысли! Сам не так давно об этом сказал. Сейчас как поднимет меня на смех перед своим верховным магом!

— Ваше величество, — воспользовавшись затянувшейся паузой, проговорил мэтр Тилдстон. Робко выступил вперед, в просящем жесте стащив с головы свой забавный колпак, который до того успел поднять с пола и водрузить обратно. — Ваше величество, прошу, не сердитесь на меня. Но вам надо отдохнуть. Процесс вашего перерождения начался. Его теперь ничем не остановить. Но если вы будете пренебрегать правилами и нормами ритуала, то ничем хорошим это не закончится. И потом, не я же их придумал, право слово!..

Последнюю фразу несчастный целитель буквально выкрикнул в полный голос. Его глаза наполнились слезами, рот скривился, как будто почтенный муж действительно собирался разрыдаться.

— Хорошо, — на удивление мягко согласился с ним Азиэль. — Ты прав, мой старый верный друг. Мне нужно лечь.

И отправился к кровати.

Я мгновенно соскочила с нее и на всякий случай отпрыгнула подальше. А то мало ли что. Откуда мне знать, какие у меня отныне обязанности, как у верховной жрицы. Вдруг мне придется делить с королем постель. Он, правда, слишком молод для этого, но все равно. Другой мир — другие правила. Да и акселерацию никто не отменял.

К тому же, что скрывать очевидное, после того как загадочный процесс некоего преображения начался, Азиэль стал выглядеть совсем по-иному. Взрослее, мудрее… безжалостнее, что ли?..

— Вэйланд, отведи Анну в ее покои, — проговорил Азиэль, никак не отреагировав на мои рассуждения. Тепло взглянул на меня и, улыбнувшись, добавил: — А заодно ответь ей на все вопросы. Я чувствую, что твоя будущая жена от любопытства просто-таки сгорает.

— Да, сгораю, — подтвердила я и только потом осознала, что именно сказал Азиэль.

Будущая жена? Я — будущая жена Вэйланда? Этого напыщенного ловеласа? С какой это стати?

— Чего?! — взвыла я в полный голос. — Не хочу! И вообще, у меня парень есть!

Вэйланд и Азиэль переглянулись. По губам верховного мага проскользнула легкая улыбка, как будто его весьма повеселил мой преисполненный отчаяния вопль.

— Иди, — с нажимом повторил король. Тихо фыркнул от смеха и добавил: — И хорошо вам провести время.

Вэйланд чуть склонил голову, показывая, что услышал слова короля. Затем искоса глянул на меня.

Я стояла сердитая на весь мир и зло сопела. Не хочу никуда идти с этим типом! Мало ли что ему в голову взбредет! И вообще, пусть к своей Генриетте валит. То-то она обрадуется.

— Лисичкина Анна Вячеславовна! — на редкость торжественно обратился ко мне верховный маг. — Прошу, не соизволите ли вы составить мне…

— Не соизволю! — тонким писклявым от волнения голосом взвизгнула я. — И вообще…

— Его величеству надо утолить голод, — неожиданно вмешался мэтр Тилдстон. — Вы, несомненно, имеете право остаться здесь и проследить за трапезой. — Подумал немного и добавил: — Вы вообще на все отныне имеете право. Но, учтите, трапезу королю будут составлять живые крольчата.

Я приоткрыла от изумления рот. Это что, шутка такая? Ни за что не поверю, что король будет есть живых зверят!

— Буду, моя дорогая Анна, — заверил меня Азиэль. — Еще как буду. Или ты желаешь присоединиться к моей трапезе?

О нет, я не желала. Более того, ком тошноты подкатил к моему горлу. И я, прижав руку ко рту, торопливо ринулась прочь из королевской спальни.

Вэйланд последовал за мной.

Верховный маг милостиво не обращал внимания на мой посеревший вид, без лишних слов доказывающий, как я отнеслась к откровениям короля. Как только за нами захлопнулась дверь, он тут же схватил меня за локоть, останавливая.

— Анна, — проговорил он любезно, но в его тоне ощущалась настоящая сталь, — прошу, не убегай больше от меня.

— Я не специально, — пробурчала я, уловив в его голосе закономерное осуждение. — Это как-то само…

Клац…

И на моем запястье защелкнулся роскошный широкий золотой браслет, украшенный бриллиантовой крошкой.

Я неверяще воззрилась на украшение. Ой, что это? Подарок? Но почему у меня кожа начала зудеть, как только Вэйланд надел его на меня?

— Теперь ты никуда не скроешься от меня, — с плохо скрытым превосходством сообщил Вэйланд.

— Что это значит? — настороженно спросила я, глядя на него.

— Браслет — это якорь, — любезно разъяснил мне маг. — Своего рода привязка. Как я уже понял, ты любишь неожиданно исчезать. Ну что же, теперь это у тебя не получится.

После чего с высокомерной улыбкой поднял правую руку и продемонстрировал мне такой же браслет.

— Теперь ты всегда будешь привязана ко мне, — добавил Вэйланд с настолько самодовольными нотками, что невольно напомнил мне этим Влада.

Помнится, он тоже постоянно утверждал, что никуда я от него не денусь.

Желание сорвать браслет и затолкать его в рот мерзкому магу стало просто-таки невыносимым.

Но вместо этого привычная тьма окутала меня.

А когда она рассеялась — то я обнаружила себя в совершенно незнакомой комнате. И без браслета на руке.

Глава четвертая

За окнами уже давно отгорел всеми оттенками красного закат. Комната, наверное, погрузилась бы во тьму, но, хвала небесам, магический шар, спокойно плавающий под потолком, был отрегулирован должным образом. С наступлением вечера он сам собою загорелся мягким желтым светом, избавив меня тем самым от необходимости сидеть в темноте.

Я понятия не имела, куда на сей раз меня занес мой так неожиданно открывшийся магический дар. Комната выглядела прибранной и весьма уютной. Кровать, застланная белоснежным постельным бельем, письменный стол, на котором сейчас не было и клочка бумаги. За одной из дверей скрывалась даже ванная с уборной, что вполне примирило меня с суровой действительностью. После недолгих колебаний я приняла горячий душ и застирала свои многострадальные джинсы. Скинула надоевший свитер, в котором было слишком жарко сейчас. И обернулась огромным махровым полотенцем. Ну что же, надеюсь, что неизвестный хозяин сей комнаты не будет против моего самоуправства.

Шли минуты, складываясь в часы. Но никто не торопился навестить меня. И я начала скучать. Ради интереса изучила комнату до самого дальнего уголка, но, увы, ничего интересного в ней не нашла. Как будто угодила не в жилое помещение, а в какой-то номер отеля, безликий и пустой. Ни фотографий, ни блокнотов, ни любимых книг с пометками.

От отчаяния я даже решила проверить ящики стола. И тут меня ожидала внезапная удача. Один из них оказался заперт.

— Ага, русские так просто не сдаются! — высокомерно фыркнула я и изо всех сил дернула ящик на себя.

Тот неожиданно легко поддался. И я рухнула на пол, пребольно отбив себе копчик. Но — самое главное! — в моих руках оказалось содержимое таинственного ящика!

Увы, ничего особенного там не было. Лишь целый ворох каких-то старых, пожелтевших от времени бумаг. Они были покрыты настолько толстым слоем пыли, что я немедленно расчихалась. И смогла продолжить изучение своей находки только через минуту, когда глаза перестали так зверски чесаться и слезиться.

— «Дневник Вэйланда Ошшоха, верховного мага при дворе его величества Гийемо», — прочитала я вслух.

Озадаченно почесала затылок. Так, ничего не понимаю! Короля ведь зовут Азиэль! Это я совершенно точно запомнила!

Что-то мне все это не нравится. Как-то дурно попахивает.

Впрочем, я решила не торопиться пока с выводами. Правда, первым моим порывом было положить дневник на прежнее место. С детства я помнила одну мудрость — нехорошо и стыдно читать чужие письма и душевные возлияния. И я даже бросила дневник обратно в ящик, желая последовать советам совести. Но тут же взяла его обратно в руки.

Да, я поступаю некрасиво. Очень некрасиво. Но, с другой стороны, — разве красиво цеплять на меня всякие браслеты без спроса? Мне бы понять, что же происходит. Очевидно, что я угодила в эпицентр каких-то неприятностей. События слишком стремительно развиваются. И было бы очень кстати хоть немного разобраться в происходящем. А вдруг от этого зависит моя жизнь? Право слово, когда ты убегаешь от маньяка, то вряд ли будешь терзаться угрызениями совести, если подкараулишь его в западне и как следует огреешь чем-нибудь тяжелым по голове.

«Да, но Вэйланд не похож на маньяка, — робко возразил внутренний голос. — Бабник, правда, он тот еще. Но пока он ничем не обидел тебя».

И все-таки он надел на меня браслет без спроса. Это нельзя назвать хорошим поступком.

Ладно, не буду раньше времени делать выводы. Но с дневником ознакомлюсь. Так, на всякий случай.

С тихим шуршанием страниц он приветливо раскрылся передо мной.

Кольнуло запоздалое осознание того, что я, вполне вероятно, не сумею прочитать в нем и слова. Все-таки я из другого мира.

Но заклятье Вэйланда действовало и тут. Я всего секунду тупо смотрела на непонятные закорючки и вдруг осознала, что они сами собой преобразуются у меня в голове в знакомые буквы.

Эх, хорошо все-таки быть магом! Щелкнул пальцами — и любой язык мгновенно выучил. А то сидишь за учебниками в поте лица, а в итоге лишь поздороваться можешь да посетовать на дурную погоду. И то с диким акцентом.

Ладно, это все не суть. Я лишь теряю время на пустые рассуждения. Вдруг в самый неожиданный момент вернется хозяин комнаты и возмутится тем, что я в его личных вещах роюсь.

И я углубилась в чтение.

«Сегодня начался процесс преображения короля Гийемо, — гласила первая строка. — Хвала Единому, при этом присутствовала Алония. Значит, она станет моей женой. Я рад этому. Очень рад. Алония мне нравится. Было бы гораздо печальнее, если бы моей женой стала Стефания. А ведь и она частенько заглядывала к королю».

На этом моменте я прервала чтение. Недоуменно нахмурилась.

Нет, меня не удивляло то, что Вэйланда уже в то время окружала целая толпа девиц. Судя по всему, он знатный ловелас. Куда сильнее меня насторожило упоминание некой Алонии, которая должна была стать его супругой.

Получается, Вэйланд женат?

Хм-м… Как-то непонятно. Если это так, то где сейчас его жена? Почему она не живет вместе с мужем?

— Что-то не нравится мне все это, — вслух проговорила я.

Я могла, конечно, придумать объяснение всему этому. Но оно выглядело слишком мрачным.

А что, если Вэйланд как Синяя Борода? Убивает своих жен, когда те ему наскучат?

И еще очень интересно, что же стало с предыдущим королем. Гийемо. Это отец Азиэля? Насколько я поняла, нынешний король начал преображаться в некое сверхъестественное существо. Дракона, если говорить совсем уж откровенно. Разве не должны они жить намного дольше обычных людей?

Получается…

Не сумев сдержать эмоций, я вскочила на ноги и принялась нервно расхаживать по комнате, оставив дневник лежать на полу. Слишком много нехороших мыслей одолевало меня в этот момент.

Наконец, я резко остановилась. Подтянула опасно сползшее полотенце и принялась мысленно перечислять известные факты, загибая при этом пальцы.

Раз, Вэйланд уже был женат. И его жену звали Алонией. Два. Совсем недавно правителем был некий Гийемо. Три. Куда исчезли король и супруга верховного мага?

У меня был только один ответ на все эти вопросы. Вэйланд! Наверняка он играет роль некоего серого кардинала, так сказать, незримой тени за троном, а в действительности именно ему принадлежит вся власть в стране. Азиэль проговорился, что именно Вэйланд каждый день приносил ему на подпись какие-то бумаги, пока тот лежал почти что при смерти. Очень сомневаюсь, что в подобном состоянии король был способен внимательно изучать документы. Куда вероятнее, подмахивал их не глядя.

А еще получается, что я невольно нарушила чужие планы. По задумке Вэйланда, именно Генриетта должна была стать следующей жрицей короля-дракона. И это было бы весьма выгодно верховному магу. Генриетта — его любовница. Наверняка она исполнит любой его приказ.

Даже… Даже отравит короля, если Азиэль вдруг вздумает проявить самостоятельность.

В теплой комнате мне неожиданно стало зябко. По коже пробежали колючие мурашки, мельчайшие волоски на теле встали дыбом.

Потому что из всего этого следовал еще один до крайности неприятный вывод.

Если я сорвала планы Вэйланда, то самым логичным шагом с его стороны будет устранить досадную помеху в моем лице.

В свое время я пересмотрела достаточно детективных сериалов и прочитала множество триллеров, поэтому примерно представляла, как именно это происходит. Нет человека — нет проблемы. А у Вэйланда в этом плане практически неограниченная свобода действия. Во-первых, он маг, а магия убивает, не оставляя следов. А во-вторых, он верховный маг! То есть без проблем сделает так, чтобы расследование даже не началось. И потом, кто я такая? Какая-то иномирянка, которая случайно попала сюда. У меня тут ни родных, ни знакомых. О моем существовании в этом мире знают всего несколько человек, чье количество можно пересчитать по пальцам одной руки. Если я исчезну, то этого никто даже не заметит.

— Ой, мамочки! — испуганно всхлипнула я.

Глаза немедленно наполнились слезами. Как же мне было жалко себя в этот момент! Правильно Влад говорил, бестолочь я и растяпа. Только такая неудачница, как я, могла угодить в другой мир, чтобы быть там немедленно убитой. Право слово, уж лучше бы я в траншею упала под дружный гогот рабочих и прохожих.

В этот момент дверь, ведущая из комнаты в длинный темный коридор, скрипнув, начала медленно приоткрываться.

Я повернулась на звук и отступила на шаг, готовая ко всему.

Ну что же, если это Вэйланд пожаловал по мою душу, то остается только надеяться, что мой загадочный дар перемещаться в пространстве не подведет и на сей раз.

Впрочем, в комнату никто не торопился входить. Дверь так и осталась приоткрытой, едва заметно раскачиваясь на петлях, словно на сквозняке.

Беда заключалась лишь в том, что я не чувствовала ни малейшего дуновения ветра.

«Как в фильме про привидения», — мелькнула в голове мысль.

И в следующий миг кто-то внушительно откашлялся мне прямо на ухо.

— Кхе-кхе, милая дама, а что вы у меня забыли? — вопросил скрипучий старческий голос.

Я так стремительно развернулась, что полотенце, не удержавшись, свалилось к моим ногам. Но мне было не перед кем стыдиться или краснеть. Потому что за моей спиной никого не оказалось.

Теперь волосы встали дыбом не только на моем теле, но и на голове. Горло перехватило болезненным спазмом ужаса. Что происходит? Я ведь явственно слышала чей-то голос!

— О, какая прелесть! — захихикал тот же голос. Должно быть, его владелец оценил невольный процесс моего полного оголения. С тоской добавил: — Как давно хорошенькие девушки не раздевались передо мной.

А в следующий миг я почувствовала, как что-то очень холодное прикоснулось к моей груди. И это «что-то» очень напоминало невидимую руку, которая, между прочим, самым наглым образом ущипнула меня.

Такая обидная и внезапная боль отрезвила меня. А самое главное — у меня прорезался голос!

— Помогите! — завопила я со всей дури. Развернулась к приоткрытой двери и рванула бежать, и думать забыв про то, что было бы неплохо поднять полотенце.

— Спасите! — от очередного вопля я едва не сорвала горло.

Распахнула дверь шире, намереваясь выскочить в спасительный полумрак коридора. И с размаха врезалась во что-то очень твердое, после чего полетела на пол.

Увы, при падении я не успела сгруппироваться или как-то защитить голову. Мой затылок с удивительно гулким звуком соприкоснулся с полом. Перед глазами вспыхнули мириады звезд, невидимых остальным.

«Как глупо умирать так, — печально подумала я перед тем, как потерять сознание. — Голой, одинокой и в чужом мире».

А затем я соскользнула в мирную тишь небытия.


— Папа, сколько раз я тебя просил не пугать людей во дворце! — сурово выговаривал над моей головой смутно знакомый голос.

Я старательно делала вид, будто по-прежнему в обмороке, хотя пришла в себя уже несколько минут как. Уж больно интересный разговор велся над моей головой.

— А я никого и не пугал, — скрипуче огрызнулся другой собеседник. — И вообще, сколько раз я тебя просил, чтобы меня никто не беспокоил! В этом проклятом дворце тысяча и одна комната! Если не больше! Почему нельзя выделить для проживания скромного духа почившего родственника хотя бы одну каморку?

— Я выделил, — сухо сказал Вэйланд, а теперь я не сомневалась, что один из голосов принадлежал именно вероломному верховному магу при дворе короля Азиэля.

Интересно, а страна-то как называется? А ведь Азиэль говорил, только мудреное название как-то вылетело у меня из головы. Слишком много на меня навалилось. Альгендия? Да, вроде так.

Впрочем, сейчас у меня есть проблемы куда важнее.

— Да, ты выделил! — плачущим обиженным голосом проскрипел неизвестный мне мужчина, который, по всей видимости, являлся отцом Вэйланда. — Ты позволил мне обитать на чердаке. Там, куда никто и никогда не заглядывает по доброй воле!

— А чем ты недоволен, собственно? — чуть повысив голос, перебил его Вэйланд. — Да, твоя комната вдалеке от дворцовой суеты. Но тем лучше. Никто тебя тут не беспокоит. И ты никого тут не можешь довести до сердечного приступа. А ты опять за старое! Хочешь, чтобы во дворец вызвали экзорциста и наконец-то тебя упокоили?

Экзорцист… Это понятие было мне знакомо. По-моему, так называют людей, которые тем или иным образом связаны с потусторонним миром. Изгоняют демонов, помогают заблудшим душам обрести покой.

Это что же получается, Вэйланд сейчас разговаривает с призраком?

— Не хочу, — после недолгой паузы признал сварливый незнакомец. — Но, заметь, не я первый начал! Это твоя знакомая вломилась в мое жилище и принялась тут хозяйничать! Я молчал, терпел, думал, что она все-таки уйдет. Не выдержал лишь после того, как она принялась лазить по моим вещам и нашла дневник. Между прочим, это крайне неприлично — читать чужие личные записи!

В голосе незнакомца зазвенело настоящее негодование, и я почувствовала, как мои щеки немного потеплели от смущения. И впрямь, как-то невежливо вышло.

Но я немного не поняла. Это что же получается, дневник принадлежит не Вэйланду? Однако я прочитала имя владельца.

— Лисичкина Анна Вячеславовна! — в этот момент строго сказал Вэйланд. — Может быть, ты прекратишь притворяться? Открывай глаза!

Я недовольно надула губы.

— Открывай глаза, — чуть мягче повторил Вэйланд. После короткой паузы добавил: — Только не пугайся.

Слова мага меня заинтриговали. Чего или кого я должна испугаться? Даже интересно стало.

И я опасливо приоткрыла один глаз. Огляделась и тут же открыла другой, не обнаружив ничего страшного или опасного рядом.

Я лежала в той самой комнате, где провела до этого несколько часов. Такое чистое на вид постельное белье ощутимо пахло затхлостью, что доказывало, что кроватью в действительности давно никто не пользовался. Эх, надо было раньше его понюхать. Но как-то не догадалась.

Хвала небесам, я лежала, прикрытая одеялом. И я покраснела вновь, вспомнив, что предстала перед Вэйландом совершенно неодетой. А ведь ему пришлось отнести меня на кровать. Как сказала бы моя бабушка — срамота-то какая!

И жаркая волна стыда мгновенно залила мои щеки и шею.

— Я не смотрел на тебя, — сразу же заверил Вэйланд, без проблем угадав, что именно меня так сильно смутило.

— Ага, не смотрел, — хихикнул кто-то совсем рядом. — Только слюнями захлебывался, бедный, пока на кровать не перетащил. Повезло, что еще не споткнулся!

А теперь покраснел Вэйланд, тем самым без слов доказав, что дело обстояло именно так. Я зло засопела и натянула одеяло как можно выше. Ишь, какой нехороший тип! Слюнями он, видите ли, захлебывался. Пусть на свою Генриетту глазеет. И вообще, Вэйланд женат!

Я вспомнила найденный дневник и запись, которая так потрясла меня. Ох, сейчас я задам этому верховному магу! Пусть знает, что я в курсе его подлых планов.

«Не стоит, — чуть слышно прозвучал глас рассудка. — Анюта, вообще-то, тебе бы лучше затаиться…»

— Ты женат! — гневно вскричала я. Во мне так бурлили эмоции, что я просто не слышала доводы рассудка. — Убийца! Я выведу тебя на чистую воду! Синяя Борода!

Глаза верховного мага мигом стали совершенно круглыми от изумления.

— Вообще-то, я бреюсь, — промямлил он и на всякий случай потер свой гладкий подбородок. — Причем регулярно.

Вот ведь… непонятливый тип! Неужели неясно, что это образное выражение?

«Да откуда же ему знать? — опять робко подал голос мой рассудок. — Вряд ли в этом мире есть такие же сказки и легенды, как в твоем».

— Я не позволю себя убивать! — продолжила я буйствовать. — Я протестую! Учти, я буду сопротивляться!

Пылая яростью, откинула одеяло и вскочила на ноги. Сжала кулаки, как будто приготовилась принять свой последний бой.

Челюсть Вэйланда медленно отвисла. Ага, не ожидал от меня такого напора! Ну, он еще узнает, почем фунт лиха…

— Прикрылась бы ты, деточка, — отечески посоветовал мне кто-то, и с пола медленно и печально взмыло полотенце, которое упало с меня не так давно.

Только сейчас я осознала, что стою перед верховным магом в чем мать родила. То есть абсолютно голая. И тот, совершенно не стесняясь, смотрит на меня во все глаза.

Что мне оставалось делать? Только завизжать в полную мощь своих легких.

Ох, какой вопль вырвался из самых недр моей души! Такой громкий, отчаянный, преисполненный негодования, что оконные стекла в унисон задребезжали.

Полотенце опять рухнуло на пол, так и не долетев до меня. Должно быть, тот невидимый, кто пытался подать мне его, поторопился прикрыть уши руками.

Вэйланд, вздрогнув, очнулся от своего ступора. Понятливо зажмурился, ради надежности даже приложив обе ладони к лицу.

— Я не смотрю! — крикнул он, пытаясь перекрыть мой истошный визг. — Анна, во имя Единого — прекрати! У меня сейчас мозг через уши вытечет.

Я одним прыжком преодолела расстояние, отделяющее меня от спасительного полотенца. Торопливо закуталась в него. Затем обернулась к Вэйланду и обвинительно ткнула в него указательным пальцем.

— Это все ты виноват! — чуть не плача, заявила я. — Если бы не ты, то…

Я замялась, не найдя с ходу, что предъявить Вэйланду.

По сути, он был виноват абсолютно во всем! Если бы он не нацепил на меня тот дурацкий браслет, то я не угодила бы в эту комнату и не нашла бы этот загадочный дневник. Следовательно, не узнала бы, что он женат…

— Так, милочка, сбавь обороты, — неожиданно сурово проговорил уже знакомый мне скрипучий голос. — Больно ты шустра и бестолкова, как я погляжу. Сначала врываешься в мои покои. Затем роешься в моих вещах. А напоследок обвиняешь моего сына не пойми в чем.

И воздух около меня принялся на глазах густеть, преобразуясь в некое подобие вязкого киселя.

Я попятилась, не отводя взгляда от сего чуда природы. Ой, что это?

— Призрак, — пискнула я, словно придушенная мышь, когда лицезрела полупрозрачную фигуру седого сгорбленного старичка в длинном темном сюртуке и потертых штанах. — Это же призрак!

— Только визжать не надо! — сморщившись, взмолилось привидение. — Пожалуйста, девочка моя. У меня голова уже раскалывается от того шума, что ты производишь.

Я озадаченно хмыкнула. А разве призраки умеют испытывать боль? Честно говоря, я считала, что это невозможно.

— Даже не думала, — гордо обронила я.

— Я уже могу смотреть? — в этот момент осторожно осведомился Вэйланд, который так и сидел, крепко прижав ладони к лицу.

— Смотри, сынок. — Старикашка премерзко хохотнул и добавил: — Да и вообще, что ты там не видел.

Я покраснела, вспомнив, что у верховного мага уже была масса возможностей в мельчайших подробностях изучить мое тело. Эх, пожалуй, стоит натянуть джинсы и свитер. Они хотя бы не спадают в самый неожиданный момент. Хотя вряд ли они уже высохли.

Вэйланд между тем боязливо растопырил пальцы, не торопясь отнимать ладони от лица. Бросил на меня быстрый взгляд и лишь затем, убедившись, что я прикрыла наготу, убрал ладони от лица.

— Ну и голосина у тебя, — с истинным восхищением вздохнул он. — Как сирена противогарпийной тревоги.

Противогарпийной? В этом мире есть гарпии? Очень интересно!

— А теперь скажи, с чего вдруг ты решила, будто я намерен тебя убить, — продолжил Вэйланд. — И почему у меня должна вырасти синяя борода?

После чего озадаченно потер свой подбородок, словно проверяя, не пробивается ли щетина.

— Синяя борода — это не борода, — пустилась я в долгие путаные объяснения, решив начать с самого легкого.

Правда, тут же замолчала, осознав, насколько нелепо это прозвучало.

— А что же это? — с иронией осведомился Вэйланд. — Даже боюсь предположить, что в вашем мире могут называть бородой. Разве это не волосы, растущие на лице?

— Понимаешь, есть у нас одна детская сказка, в которой рассказывается о герцоге Синей Бороде, — сделала я еще одну попытку. — Его так называли потому, что у него действительно росла синяя борода. А еще у него было шесть жен и все таинственно исчезли. Потом он женился на седьмой и отдал ей ключи от всех комнат в своем замке, правда, строго-настрого запретил заходить в одну из них. А сам уехал. Молодая жена не сумела сдержать любопытства, заглянула туда и обнаружила тела шести своих предшественниц, жестоко убитых.

По мере моего рассказа Вэйланд все выше и выше поднимал брови. Наконец, не выдержал и повелительно воздел указательный палец.

— Подожди, ты сказала, что это детская сказка, — перебил он меня.

— Ну… да, — подтвердила я, не совсем поняв, что именно ему не понравилось.

— И в детской сказке рассказывается про одержимого убийцу? — с сарказмом уточнил Вэйланд. — Любопытные в вашем мире традиции! Я надеюсь, сказка хотя бы без картинок была? А то прямо наглядное пособие получается для начинающих садистов.

— Вообще-то, это сказка является назиданием, — огрызнулась я.

Нет, в словах Вэйланда, безусловно, был свой резон. Но все равно. Не стоило ему насмехаться над моим миром. Подумаешь, сказка жестокой показалась. Между прочим, он еще не объяснил, куда дел свою предыдущую жену.

— Я боюсь показаться навязчивым, — в этот момент проговорил призрак, — но все-таки я не отказался бы услышать окончание истории. Потому что пока я не вижу в ней никакой морали. — Подумал немного и с сомнением добавил: — Ну, кроме той, что нельзя верить небритым незнакомцам. Особенно если они красят волосы.

— По-моему, мужчина, который красит бороду в синий цвет, вообще крайне подозрителен, — согласился с ним Вэйланд. — Сразу возникает вопрос: зачем ему это понадобилось? Неужели не нашел иных способов выделиться из толпы? Тем более герцог…

Если честно, я очень сомневалась, что герцог из сказки имел привычку окунать бороду в индиго. Но спорить не решилась. Ладно, пусть будет так. Пусть этот злополучный герцог каждое утро полощет свою растительность на лице в каком-нибудь красящем отваре из трав или каких-либо плодов. Вряд ли в Средневековье имелись другие средства.

— Испугавшись, молодая жена уронила ключ в лужу крови, — послушно продолжила я.

Но не успела завершить фразу, как призрак скрипуче рассмеялся, перебив меня.

— Детская сказка! — с восхищением выдохнул он после недолгого приступа веселья. — И лужи крови на полу! Отлично! Твой мир, деточка, нравится мне все больше и больше.

— Папа, — укоризненно протянул Вэйланд, хотя в глубине его ореховых глаз тоже запрыгали лукавые искорки, — не мешай Анне. Иначе она обидится, и мы не узнаем окончания этой захватывающей истории.

— Да все там нормально было, — пробурчала я, потеряв малейшее желание продолжать и предчувствуя новый вихрь насмешек.

— Но я просто сгораю от любопытства! — возмутился въедливый старикашка. — Итак, юная супруга уронила ключ в лужу крови. И что? В этот момент зашел ее супруг и жестоко расправился с несчастной? А откуда тогда люди узнали про убийства?

— Нет, все не так было, — хмуро сказала я. — Она подняла ключ и увидела, что испачкала его в крови. Пыталась оттереть пятно, но оно становилось все ярче и ярче. Ключ ведь волшебный.

В этот момент Вэйланд как-то подозрительно хрюкнул. Я кинула на него гневный взгляд, но маг уже совладал с приступом эмоций и сидел спокойно, усердно сохраняя на лице невозмутимое выражение.

— Девушка поняла, что муж догадается об ее проступке. Сообщила об этом своим братьям, — затараторила я, торопясь изложить окончание сказки прежде, чем меня в очередной раз перебьют. — Вернулся муж. Увидел пятно на ключе, догадался, что жена нарушила его запрет. Стал ее душить. Но тут ворвались братья несчастной и спасли ее. А герцога повесили на его бороде.

Призрак, покачивающийся возле меня в полупрозрачном виде, изумленно воздел руки кверху, как будто спрашивал небеса, за что ему такое наказание. Затем отлетел поближе к Вэйланду.

— Я боюсь стоять рядом с этой чудной девушкой, — пробормотал старикашка. — Если у них в мире детям рассказывают такие страсти, что страшно представить, что из них вырастает.

— Да ничего из нас не вырастает, — обиженно фыркнула я. — Я же говорю: это сказка с назиданием.

— Каким же? — нарочито спокойно осведомился Вэйланд, безуспешно пытаясь скрыть в уголках рта лукавую усмешку.

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — ответила я известной присказкой.

Призрак провыл что-то невразумительное, но явно тоскливое. Отлетел еще дальше, спрятавшись за спину Вэйланда, который по-прежнему сидел на кровати. К слову, верховный маг самым наглым образом давился от сдерживаемого из последних сил смеха.

— Нет, я определенно боюсь стоять рядом с этой очаровательной девочкой, — повторил призрак, объясняя свой поступок. — Мало того что в ее мире принято рассказывать детям какие-то ужасы, так еще, оказывается, там калечат людей из-за невинного проявления настолько понятного человеческого качества, как любознательность!

— Да никого у нас не калечат! — возмутилась я наглой клеветой на мой мир. — Это просто поговорка.

— И что же она означает? — опасливо осведомился призрак, по-прежнему оставаясь за спиной верховного мага.

— Ну… — Я пожала плечами и неохотно ответила: — Не стоит лезть туда, куда тебя не просят. Здоровее будешь.

— О да, и ты свято следуешь этому совету! — оживился Вэйланд и с явным намеком посмотрел на валяющийся на полу дневник.

Я вспыхнула от смущения, без лишних проблем поняв, на что он намекает. Мол, сказки тут назидательные рассказываешь о вреде любопытства, а сама-то…

— Да Темные пустоши с этим дневником! — вмешался призрачный старикашка. — Давно надо было сжечь эту пыльную рухлядь. Все равно ничего интересного там не написано. Но подожди, сынок. Мне любопытно другое. А добрые сказки у тебя в мире есть?

— Есть! — уверенно заявила я. Затараторила, желая исправить негативное впечатление, сложившееся у призрака о моем мире: — У нас множество добрых сказок! Например… — Почесала кончик носа и выпалила первое пришедшее на ум: — Красная Шапочка, например.

— О, расскажи мне о ней! — оживился старик. — Звучит, по крайней мере, интересно.

— Мама отправила маленькую дочку проведать заболевшую бабушку, — начала я пересказ.

Призрак умиротворенно сложил на животе руки, явно довольный началом.

— Путь девочки пролегал через темный страшный лес, — чуть менее уверенно продолжила я.

Вэйланд кашлянул. Открыл было рот, но в последний момент удержался от каких-либо замечаний. А призрак в немом изумлении высоко поднял седые кустистые брови.

— Там ей повстречался волк, — еще тише проговорила я.

Говоря откровенно, сказка получалась так себе. Я уже предчувствовала те вопросы, которые непременно обрушит на меня въедливый старикан.

Мол, что это за мать такая, которая отправляет маленького ребенка одного через лес, в котором водятся дикие звери.

— Но все закончилось хорошо, — торопливо завершила я, мудро решив выкинуть всю середину сказки. Торжествующе выкрикнула: — Девочка и бабушка спаслись, а дровосеки вскрыли живот волку топорами!

Вэйланд подавился от неожиданности, да так, что закашлялся до слез.

— Я бы постучал тебя по спине, сынок, но уж извини, — виновато вздохнул призрак. Даже попробовал осуществить это, но его рука невесомо прошла через спину верховного мага.

— Пожалуй, хватит на этом детских сказок, — наконец сипло проговорил Вэйланд. — Что-то я сыт ими по горло. Знаешь что, Анна, укладывать наших детей спать буду я. Это решено раз и навсегда.

Я некрасиво раззявила рот. Что? Каких детей?

— Ты ведь моя будущая жена, — напомнил Вэйланд, глядя на меня с мягкой иронией.

— Вот еще! — взвилась я чуть ли не до потолка. Припомнила, с чего, собственно, начался наш несколько затянувшийся экскурс в историю сказок. Высокомерно произнесла: — Я замуж за многоженца не собираюсь!

— Ну, теперь я хотя бы не жестокий убийца, расправляющийся со своими женами. — Вэйланд лишь улыбнулся в ответ на мое замечание, ни капли не обидевшись. С нескрываемым интересом спросил: — А с чего, собственно, ты вообще решила, что у меня много жен?

— Ну… — пробормотала я и покосилась на дневник, мирно лежащий у стола.

Странно, что настолько очевидные вещи ему надлежит объяснять. Он мог бы догадаться, что я в курсе его темного прошлого, потому что прочитала записи.

Хотя…

Я буквально услышала, с каким ржавым натруженным скрипом в моей голове проворачиваются шестеренки. Призрак упорно именовал Вэйланда своим сыном. И он не раз упомянул о том, что дневник принадлежит ему. Это что же получается? На самом деле нет у Вэйланда никакой бывшей жены? Просто отца и сына назвали одним именем, как это зачастую бывает и в нашем мире. А я уж навоображала себе всяческих ужасов.

— А, кажется, я догадываюсь, — насмешливо протянул Вэйланд. Оглянулся на старичка, который мирно покачивался в воздухе за его спиной полупрозрачным облачком, и попросил: — Папа, представься, пожалуйста.

— Вообще-то, сын мой, это ты должен представлять меня сей барышне, — сварливо проговорил старик. — И вообще, смею сказать, что она крайне невоспитанная особа. Вломилась в мою комнату, хозяйничала тут, телесами своими голыми потрясала…

— Я не потрясала! — возмутилась я.

— Угу, как же, — фыркнул призрак. — А почему у тебя полотенце постоянно падало?

— Потому что падало! — Я пожала плечами. Немного подумав, решила все-таки дать исчерпывающие объяснения: — Просто у меня одежда была грязной. Вот я и подумала, что было бы неплохо ее застирать…

— Ага! — торжествующе вскричал старик, да так, что от неожиданности я подскочила на месте, вновь едва не потеряв злополучное полотенце. — Она еще и грязнуля! — Понизил голос и доверительно посоветовал Вэйланду: — Короче, сынок, гнал бы ты ее в три шеи.

— Прости, отец, но не могу. — Вэйланд покачал головой. — Она присутствовала при процессе перерождения короля. А ты знаешь, что это значит.

— Ах, вон оно как. — Старик скорчил настолько брезгливую физиономию, что мне немедленно стало очень обидно.

И вообще, почему он так кривится? Недоволен, что я по традициям этого мира должна стать женой его сына? Так я вроде и не стремлюсь особо.

— Тогда, сын мой, тебе придется только смириться, — таким печальным тоном протянул призрак, что у меня немедленно заныли зубы.

А еще мне стало очень обидно. Ишь, сочувствует он ему. Между прочим, я не навязывалась в невесты. И вообще, моего мнения как раз и забыли спросить.

— Ну ничего, тебе остается утешать себя мыслью, что твоя жертва будет не напрасна, а послужит во благо государству, — продолжил щедро сыпать соль на мою открытую душевную рану призрак.

Ну все, этого я стерпеть уже не смогла. А больше всего мне не нравилось то, что сам Вэйланд сохранял молчание и не торопился ничего сказать в мою защиту.

— Ах так? — мой голос зазвенел от сдерживаемого с трудом негодования. — То есть женитьба на мне — это великий подвиг во благо стране?

Меня аж затрясло от этой мысли. Нет, я не скрываю, что не являюсь идеалом женской красоты. Хозяйка из меня тоже аховая. Но я же не виновата! Это закономерный печальный итог жизни в семье, где есть мама, обожающая готовить, и старшая сестра, помешанная на уборке. Помнится, Влад всегда укорял меня тем, что я и яичницу не могу пожарить без приключений. Или сожгу ее, или пересолю так, что есть будет невозможно. Но опыт — ведь дело наживное!

Я никогда не думала, что меня может так обидеть высказывание постороннего, в сущности, человека. Но куда больше меня расстроило то, что Вэйланд не сделал ни малейшей попытки заступиться за меня. Лишь сидел на кровати и посмеивался, наблюдая за тем, как на моем лице поочередно отображаются самые разнообразные эмоции. А ведь я не напрашивалась ему в невесты, если рассуждать справедливо.

— Не очень-то и хотелось! — высокомерно фыркнула я, из последних сил сдерживая слезы. Подумала немного и исправилась: — Точнее, совсем не хотелось!

— Подожди, Анна, по-моему, ты слишком близко к сердцу восприняла слова моего отца, — наконец-то заволновался Вэйланд.

Улыбка сползла с его губ. Он вскочил с кровати, качнулся было ко мне…

Но было поздно. Я притопнула ногой, как никогда ранее желая оказаться как можно дальше от этого места и от этого невыносимого верховного мага…

Привычная тьма мгновенно окутала меня. Из какого-то невообразимого далека донесся заключительный встревоженный вопль Вэйланда:

— Анна!

И уютная комнатка исчезла во мраке небытия.

Часть 2

В гостях у драконов

Глава первая

Мне было холодно. Нет, даже не так. Мне было очень холодно и очень одиноко.

После того как тьма схлынула, я обнаружила себя на каком-то неприступном скалистом утесе. Совершенно одна, босая. Из одежды — только злополучное полотенце, которое по-прежнему упрямо пыталось упасть с меня при каждом резком движении.

Впрочем, на этом утесе было очень опасно шевелиться. Он оказался настолько узким, что я могла сделать всего несколько шагов, не опасаясь при этом свалиться в пропасть, на дне которой клубились облака.

Но самое ужасное заключалось в том, что я страшно замерзла. Резкий ветер трепал полотенце, рискуя в любой момент сорвать его. Острые камни пребольно кололи босые ступни. И никакого укрытия от непогоды. Отвесная стена скалы уходила высоко вверх и вниз.

Я села, прижавшись спиной к надежному камню. Обняла колени, силясь таким образом сохранить хоть немного тепла. Н-да, когда я думала о том, что желаю оказаться как можно дальше от Вэйланда, то явно не это имела в виду.

Быть может, стоит воспользоваться своим загадочным даром и переместиться в более приятное место?

Это была интересная мысль. Правильная и своевременная. И я немедленно решила ею воспользоваться. Изо всех сил зажмурилась, представляя себе безопасное, с моей точки зрения, убежище.

На ум почему-то ничего не шло. Квартира Влада, где я проживала последний год? Крайне сомнительный выбор, ведь туда в любой момент мог заявиться сам хозяин. Наверняка он начнет выяснять отношения. Мол, почему это я осмелилась не явиться на назначенное свидание. А самый страшный грех — почему не отвечала на его звонки?

Родительское жилье?

Опять-таки, далеко не лучшее решение. Нет, мама, безусловно, пожалеет и посочувствует мне. Но истории про другой мир точно не поверит. А потом начнет свои обычные нравоучения. Мол, у всех дочери как дочери. Вышли замуж, завели детишек. Одна я в свои двадцать пять не пришей кобыле хвост. Хоть бы вне брака, что ли, родила. Она мне поможет. К тому же Лизе, моей старшей сестре, тоже пока не везет в любви, а о ребенке она давно мечтает. Три-то женщины как-нибудь справятся и прокормят одного младенца.

Словно в ответ на мою последнюю мысль в животе недовольно забурчало от голода. Плечи заледенели от ледяного ветра. Большие пальцы ног я вообще не чувствовала.

Да, как-то не так я представляла себе спасение от злобного сатрапа Вэйланда. И вообще, пусть себе с Генриеттой целуется и милуется. А я и без него прекрасно обойдусь, как обходилась столько лет. В конце концов, мы знакомы меньше суток. А все окружающие уже уверены, что мы должны создать крепкий и счастливый союз. С какой стати вообще? У меня и свой жених имеется…

Правда, при воспоминаниях о Владе мне стало совсем грустно. Говоря откровенно, я абсолютно не хочу возвращаться к нему. Наши отношения были подобны тягостной тюрьме, из которой я никак не могла найти пути к бегству. Казалось бы, что проще: сказать человеку, что не хочешь быть с ним? Но каждый раз, когда я собиралась это сделать, в мыслях сам собою звучал голос матери. Про мой возраст, про мое неумение задержаться ни на одной работе, про мою общую безалаберность и какую-то всеобщую неприспособленность к жизни.

А Влад при всех его недостатках хорошо зарабатывал. Да, он требовал отчета за каждый потраченный рубль, но при этом был не жадным. И со временем я привыкла не выбрасывать чеки сразу же после покупки, а складывать их в отдельную коробку. К тому же он любил готовить и не гнушался взять в руки половую тряпку или пылесос. Как говорится, что еще для счастья надо? За короткий срок Влад своей надежностью сумел очаровать всех моих родных. И особенно маму. Последняя так вообще верила, что без него я пропаду в бурных водах жизненных перипетий. Да, я пыталась ей рассказывать про наше несовпадение характеров, но она все мои жалобы считала мелочами, не заслуживающими внимания. Подумаешь, вымещает он на мне злость и неудовольствие по вечерам. Так это понятно. Слишком напряженная и ответственная у него работа. Извечная женская мудрость гласит: нельзя трогать мужа полчаса после прихода с работы. Лучше кинуть в него куском хорошо пожаренного мяса и спрятаться до тех пор, пока он не поест и не придет в благодушное настроение. Остальные дурные привычки Влада мать тоже не принимала всерьез. Ну контролирует все мои звонки и каждый день просматривает историю браузера. Ревность не порок, как говорится. К тому же что мне скрывать? Запрет краситься и надевать юбки она тоже не считала чем-то из ряда вон выходящим. В конце концов, кожа лучше будет, а юбки при нашей погоде, когда зима длится дольше половины года, — это уже не просто излишество, но прямое вредительство здоровью. И, в конце концов, у каждого человека должен быть недостаток. У Влада это привычка за всем следить и всеми командовать. Подумаешь. Зато не бьет, не пьет, не гуляет, заразу в дом не приносит. За таким мужем можно быть как за каменной стеной.

Вот только мне рядом с ним было трудно дышать. При каждой его командировке у меня словно крылья за спиной вырастали. И как же тяжело было осознавать, что это лишь глоток свободы перед возвращением в прежнее унылое и серое существование, где за каждую провинность, даже самую малейшую, меня ожидала суровая выволочка.

Увы, мать бы не поняла, если бы я захотела расстаться с Владом. Да никто бы не понял. Напротив, многие гадали, что же он нашел во мне. Уверенный в себе, красивый мужчина с хорошей зарплатой. И такое серое ничтожество, как я. Я считала, что была нужна ему лишь для одного. На моем фоне он возвеличивался. Казался себе еще более значимым и успешным. Я играла для него роль фона, на котором так удобно было позировать.

И в глубине души я понимала, что по доброй воле Влад меня ни за что не отпустит. Более того, иногда я мечтала, что он изменит мне. Изменит самым грязным и подлым образом, и я поймаю его на обмане. Надеюсь, хотя бы после такого мои родные простят мне это расставание. Но Влад оставался идеальным. А я… Я почти смирилась с ролью подушки для битья. И в этом плане бегство в другой мир стало настоящим спасением для меня.

— Никто мне не нужен, — чуть слышно прошептала я. — Ни Влад, ни Вэйланд. Я и одна прекрасно проживу.

Правда, на голом скалистом утесе жить было как-то ну совсем невыносимо. Уж очень холодно и голодно.

Пожалуй, хватит медлить. Самое время воспользоваться своим столь неожиданно открывшимся магическим даром. Я бы могла переместиться в какое-нибудь место. Совсем не обязательно возвращаться в родной мир. Главное, чтобы в моем временном убежище было тепло и уютно…

«Угу, опять угодишь в неприятности, — не преминул с сарказмом заметить внутренний голос. — С отцом Вэйланда ты уже познакомилась. Теперь с матушкой хочешь поздороваться?»

Я тяжело вздохнула. Зябко обхватила себя руками. Да хоть с прадедушкой! Право слово, еще несколько минут на этой проклятой скале — и я заболею воспалением легких. Понятия не имею, есть ли в этом мире антибиотики, и как-то не жажду на своей шкуре испытать все достижения здешней медицины. Вдруг тут лечат только заговорами да подорожником.

Короче, самое время отсюда исчезнуть!

С этими мыслями я крепко-накрепко закрыла глаза и попыталась представить себе какое-нибудь милое безопасное убежище. Разожженный камин, шкура животного на полу перед ним. И я сижу в глубоком кресле и неспешно попиваю горячее вино…

Желудок буркнул в ответ, и я тут же исправилась. Ну, то есть пью вино и заедаю его мясом.

Наверное, я провела не меньше минуты, старательно жмурясь. Но ничего не происходило. Ветер по-прежнему трепал мое тонкое полотенце, грозясь в любой момент унести его подальше. А еще, по-моему, начал накрапывать дождь. Пока еще несильный, он в любой момент грозился перейти в настоящий ливень — уж больно темные и зловещие тучи собрались над головой.

— Н-да, не везет так не везет, — пробормотала я, приоткрыв один глаз и уныло осмотревшись.

Выступ на скале остался совершенно прежним. И меня невольно кольнула чудовищная мысль: а вдруг мне суждено умереть здесь? Вдруг никто не найдет меня и я погибну от холода, голода и жажды? Даже более того: вдруг никто и не собирается искать меня? В конце концов, как я верно недавно заметила, у Вэйланда есть Генриетта. И она наверняка устраивает его куда больше в роли жены.

— Мамочка! — испуганно всхлипнула я, когда эта мысль полностью дошла до моего сознания.

Вскочила на ноги, осторожно ступая босыми ногами по острым камням, подошла к краю небольшой площадки и боязливо посмотрела на дно пропасти.

Н-да, самостоятельно я отсюда точно спуститься не сумею. Увы, не обладаю я навыками скалолазания.

Что мне оставалось делать? Только позвать верховного мага. Он ведь колдун как-никак. Вдруг каким-нибудь образом услышит мой отчаянный призыв о помощи.

— Вэйла… — голос задрожал и сорвался.

Я слишком долго провела на пронизывающем ветру. Горло словно обхватило колючей проволокой. Каждый звук выходил с невыносимым трудом и болью.

Н-да, заорать у меня не получится. Впрочем, вообще сомневаюсь, что Вэйланд меня услышит. По-моему, меня закинуло на какой-то край света.

В следующее мгновение я внезапно услышала свист разрезаемого воздуха. Что-то мерно билось, неумолимо приближаясь ко мне.

Я попятилась к спасительной стене. Понятия не имею, что это такое, но мне это уже заранее не нравится.

Непонятный шум становился все громче и громче, неуклонно приближаясь. И внезапно серый сгустившийся туман прорезала узкая треугольная морда, покрытая крепкими роговыми щитками.

— Мама, — окончательно севшим голосом прошептала я. — Дракон!

Прямо над моей головой зависла огромная крылатая рептилия. Каким-то чудом она удерживала себя на месте, тяжело взмахивая массивными кожистыми крыльями с шипами на конце. Сильный ветер, поднятый ими, рвал с меня полотенце, которое я удерживала из последних сил.

В следующее мгновение дракон почти положил морду на площадку, где я нашла себе пристанище. Я вжалась спиной в ледяной камень горы, испуганно уставившись в холодные змеиные глаза дракона.

Неожиданно вертикальный зрачок его расширился. Из ноздрей пошли тоненькие струйки дыма.

«Сейчас меня испепелят».

И это была моя последняя мысль перед тем, как дракон выдохнул целый вихрь пламени.

Я успела зажмуриться в ожидании невыносимой боли. Но вместо этого повеяло приятным жаром. Он мгновенно согрел мои озябшие ладони и почти онемевшие от холода ступни. Как-то мигом перестало першить в горле, а из носа больше не текло. Как будто дракон выдул из меня все признаки начинающейся простуды. И что-то теплое поселилось глубоко внутри, что позволяло мне больше не обращать внимания на ледяной ветер.

Внезапно я обнаружила, что огонь, пляшущий вокруг меня, улегся.

Морда дракона по-прежнему покачивалась всего в нескольких шагах от меня. Я понятия не имела, как ему удается держать себя в воздухе настолько неподвижно.

— Маленькая испуганная человеческая особь, — неожиданно пророкотал голос.

Он не был мужским и не был женским. Он был… нечеловеческим, что ли. Я совершенно не сомневалась, что это произнес дракон. Но при этом я не видела, чтобы его пасть как-то шевелилась.

— Как же ты попала в Огненные горы? — продолжила рептилия. — Да еще залезла туда, куда не каждый маг заберется. Одна, без снаряжения. В такой смешной одежде…

Я покраснела и поплотнее запахнулась в полотенце. Эх, не надо мне было стирать джинсы. Подумаешь, погуляла бы в грязных. Ничего страшного бы не произошло.

— Впрочем, разговоры будем разговаривать позже, — сказал дракон. — Ты устала. Я чувствую твой голод. Поэтому по законам гостеприимства я обязан сначала накормить тебя, обогреть. И лишь потом наступит время бесед.

Дракон предлагает мне свой кров?

Это было… необычно. И несколько пугающе. Как-то некстати вспомнились многочисленные легенды и сказки, прочитанные в детстве. Про злых коварных драконов, которые похищают девственниц, и…

Собственно, интересно, а что драконы потом делают с девственницами? Всегда волновал этот вопрос. Право слово, не спят ведь они с ними. М-м-м… Как бы это помягче выразиться… Размеры не совсем совпадают. Точнее — совсем не совпадают. Да и физиология с анатомией, подозреваю, совершенно разные. Люди ведь млекопитающие, а драконы — рептилии. Но зачем тогда драконы похищают девушек?

— Едим мы вас! — Дракон неожиданно фыркнул дымом из ноздрей, каким-то чудом угадав мои мысли. — Горчицей обмазываем и едим. Мням…

И облизнулся длинным раздвоенным языком.

Все! Этого откровения моя нежная трепетная душа уже вынести не смогла. Я очень красочно представила свою дальнейшую участь. Дракон уносит меня в пещеру, а там нас ждет уже накрытый стол. Беда только в том, что я на этом пиршестве буду играть роль главного деликатеса.

И я осела в обмороке, словно воочию увидев картину жестокой расправы.

— Эй, ты чего? — успела услышать я встревоженный голос дракона. И совсем уж тихо и недовольно: — Какие сейчас нежные девицы пошли.

Понятия не имею, сколько времени я пробыла без сознания. Почему-то мне показалось, что не особенно долго. В памяти осталось ощущение полета, а тело еще хранило ощущение прикосновения к чему-то очень жаркому.

В этот раз я не торопилась открывать глаза, внимательно прислушиваясь к происходящему. А то мало ли. Вдруг окажется, что меня уже выставили на стол в качестве основного блюда. И чудовище только ждет того момента, когда я очнусь, чтобы приняться за трапезу. Кто знает, вдруг крики и мольбы жертвы способствуют улучшению пищеварения.

— Ты никак не можешь без своих шуточек, Гийемо, — неожиданно услышала я недовольное женское замечание.

Как ни странно, в этой фразе не было характерного змеиного присвиста, поэтому я не сомневалась, что она была сказана человеком.

— Напугал бедняжку до полусмерти, — продолжила распекать незнакомка какого-то Гийемо.

Подождите-ка, Гийемо?

Больше книг на сайте - Knigolub.net

Это имя было мне знакомо. Я видела его в дневнике призрака. Ну, точнее сказать, вряд ли Вэйланд Ошшох, отец нынешнего верховного мага, был призраком, когда его вел. Хотя, по-моему, это на редкость глупая идея: называть отца и сына одним именем. Даже в моем мире мне это не нравилось. Только путаницу создает.

Ладно, не будем пока о верховном маге и его сварливом папаше. Гийемо… По всей видимости, так звали предыдущего короля-дракона.

— С-совершенно верно, — ответил мне на сей раз мужской голос, почти неуловимо срываясь на шипение в начале слов.

Я плотнее зажмурилась. Ой, сдается, кое-кто тут читает мои мысли. И мне это совершенно не нравится!

— Можешь прекращать притворяться, — продолжил мужчина.

— Не бойся, деточка! — поддержала его женщина. — Никто тебя тут есть не собирается. Просто мой муж отличается весьма своеобразным чувством юмора.

Мужчина жалобно ойкнул, как будто при этом его ткнули локтем в живот.

Ну, если меня так дружно уверяют, будто ничего страшного не происходит… Постараюсь поверить. В конце концов, не думаю, что драконам прямо уж так необходимо поедать своих жертв, глядя им прямо в глаза. Да и потом, какая из меня пища? Так, кожа и кости только. Хотя кто этих драконов разберет. Может, из меня холодец собрались варить.

— Ну хорошо, — недоверчиво протянула я и наконец-то открыла глаза.

Быстрым взглядом окинула обстановку вокруг и не удержалась от вздоха, полного облегчения. Потому что я лежала на самой обычной кровати, правда, просто-таки гигантских размеров, и была прикрыта самым обычным одеялом. Хвала небесам! А то я ожидала увидеть себя на богато сервированном столе, щедро политой горчицей и с пучками петрушки в волосах.

На всякий случай, кстати, я потрогала свои волосы. Улыбнулась, ничего в них не обнаружив. Затем незаметно ощупала себя под одеялом. Так, а одежды на мне нет. Это мне нравится уже намного меньше.

— Прости, твоя тряпка, которой ты так усердно прикрывалась, слетела и где-то потерялась, когда я нес тебя сюда, — покаянно произнес мужчина, сидевший на кресле чуть поодаль.

Я перевела на него взгляд. Восхищенно вздохнула.

О, какой это был мужчина! Длинные светлые волосы были перехвачены на лбу простым кожаным шнурком, ярко-зеленые глаза словно светились в полутьме комнаты. Просторная белая рубаха и темные штаны не могли скрыть его отличного телосложения. В меру мускулистого, но тем не менее не перекачанного.

Незнакомец понял мои эмоции на свой счет. На его губах заиграла снисходительная усмешка, полная скрытого превосходства.

— Красавица, ты пыл-то свой поубавь, этот мужчина давно и прочно женат, — недовольно произнес женский голос.

Я с немалым трудом оторвалась от разглядывания незнакомца. Посмотрела на женщину, которая стояла за высокой спинкой его кресла, почти неразличимая в полумраке, царившем в комнате.

Словно почувствовав мое затруднение, мужчина лениво прищелкнул пальцами, и шар, плавающий под потолком, вспыхнул ярче.

Мне приветливо улыбнулась невысокая и полноватая женщина в просторном домашнем платье с передником поверх. Ее темные вьющиеся волосы были убраны в обычную косу. Синие глаза лучились добротой и затаенным смехом.

Если честно, контраст между этой парочкой был настолько разительным, что я невоспитанно приоткрыла рот. Нет, женщину, конечно, нельзя было назвать дурнушкой. Чувствовалось в ней что-то очень мягкое и домашнее. Наверное, мать и хозяйка она отличная. Но от мужчины веяло смертельной опасностью. В его расслабленной позе угадывался хищник, который даже в момент отдыха готов к нападению.

— Не переживай, ты не первая удивляешься этому, — опять подслушал мои мысли мужчина. Ласково посмотрел на женщину и жалобно попросил: — Дорогая, а можно еще немного вина?

И качнул пустым бокалом, который держал в правой руке.

— Это будет уже второй бокал, милый! — проворковала женщина.

Она говорила спокойно, даже с небольшой иронией. Но вот только мне почему-то стало не по себе. Сразу же захотелось закрыться одеялом с головой.

Ох, сдается, я подозреваю, кто в этой паре главный.

— Я сегодня совершил подвиг! — неожиданно тонким плаксивым голосом заявил мужчина. — Спас девушку, между прочим! Без меня она бы замерзла на том утесе. Ей еще повезло, что ее гарпии не почуяли. А то я бы подоспел к самому окончанию пиршества. Неужели я недостоин награды?

— Награды, говоришь? — Незнакомка взяла бокал из его рук. Задумчиво пожевала губами. Затем опасливо осведомилась: — А ты горных троллей не начнешь задирать?

— Когда это я первым лез в драку? — возмутился мужчина. Правда, это прозвучало настолько фальшиво, что он сам это понял и смущенно покраснел.

— Да постоянно! — Женщина недовольно тряхнула головой. — То у троллей пару пещер завалишь, потом самому же приходится расчищать да перед старейшинами извиняться. То молодых гарпий в стаю сгонишь и заставляешь их в хороводе кружиться, пока они на землю не упадут от изнеможения. Еще перечислять?

— Так они первые задираются, — пробормотал блондин.

Правда, теперь это прозвучало совсем тихо.

Тяжело вздохнул и взмолился:

— Ну пожалуйста! Последнюю капелюшечку вина! Честное слово, я из замка и крыла не покажу!

— Ладно, поверю тебе в последний раз, — с откровенным сомнением пробормотала женщина. Затем пригрозила: — Смотри, обманешь — на себя и пеняй! Месяц одним сырым мясом будешь питаться да на шпиле замка спать, повиснув на хвосте вниз головой! На порог спальни даже не пущу!

— Клянусь своим пламенем, да не погаснет оно никогда в моей груди, Тереза! — торжественно пообещал мужчина.

Тереза недоверчиво покачала головой, но затем все-таки отправилась к дверям спальни. Правда, на самом пороге остановилась, обернулась к нам и сказала:

— Смотри, Гийемо, не смей приставать к гостье! Узнаю — все крылья повыдергиваю!

— Даже не думал! — вроде как искренне возмутился мужчина. — И вообще, на ней уже печать преображения. Значит, она видела начало процесса. И, кажется, я уже догадываюсь, кто будет ее избранником.

— О, гений мой! — Тереза негромко рассмеялась. — Хочешь похвалиться своим умом? Не передо мной, милый. Как будто я не в курсе, что верховный маг в Альгендии — это наследный титул. И все они Вэйланды. — Усмехнулась и доверительно сообщила мне: — По мне так глупость несусветная! Где это видано: чтобы из поколения в поколение сыновей называли только одним именем.

Я вспомнила Сан Саныча с моей предыдущей работы. Тихий, зашуганный грозной женой электрик, который после каждой семейной ссоры приходил на работу с внушительным фингалом под глазом. После чего запирался в подсобке и заливал горе водкой.

В такие дни его не трогала даже заведующая. Напротив, с материнской заботой оставляла около двери тарелочки с бутербродами и салом, которое сама коптила. Мол, негоже единственного мужчину обижать. А ссоры… Все мы люди, у всех в семьях бывают черные дни.

Впрочем, не суть важно. Я вспомнила этого бедолагу лишь по одной причине. А ведь и в нашем мире была распространена такая традиция. Но все-таки своего сына Сан Саныч назвал Василием. А тут множество поколений людей с одинаковыми именами и фамилиями! Есть все-таки в этом что-то нездоровое.

— Интересно, а у верховных магов дочери когда-нибудь рождались? — спросила я первое, что пришло на ум.

Замерла в ожидании ответа Терезы. Неужели она скажет, что несчастных девочек тоже называли Вэйландами? Это как-то уж… чересчур.

— Рождались, конечно, — удивленно отозвалась она. — Помнится, у отца нынешнего верховного мага имеется целых три дочери.

— И все Вэйланды? — искренне ужаснулась я.

В этот момент, не выдержав, грохнул хохотом Гийемо. Благодаря своей способности читать мысли он уже давно догадался, куда я клоню. Но из последних сил сдерживался, кусая губы. Однако мой финальный вопрос заставил его громко рассмеяться.

— Вэйланды! — простонал он, кулаком утирая слезы. — Я так и представляю званый королевский ужин. Познакомьтесь с семейством Ошшох, пожалуйста. Три девицы и верховный маг. Их имена вам будет очень легко запомнить. Все Вэйланды.

Я недовольно нахмурилась. Не понимаю, почему он так веселится! А как еще я должна была расценить этот рассказ?

— Нет, милочка моя, — проговорила Тереза, дождавшись, когда раскаты хохота Гийемо стихнут. — Сестры Вэйланда носят обычные имена. Гвендолин, Ивория, Олия.

И украдкой пригрозила кулаком Гийемо, который все еще всхлипывал после своего приступа безудержного веселья. После чего тихонько выскользнула из комнаты, отправившись за вином.

— А если бы у отца Вэйланда не получилось сына? — не унималась я. — Если бы его жена рожала только дочерей?

И опять в памяти всплыл пример. Ольга Николаевна, мамина подруга. Они с мужем воспитывали пять дочек. Помнится, ее муж все грозил, что они будут стараться до победы. То бишь — до желаемого наследника фамилии. Но, увы, последняя беременность выдалась у Ольги Николаевны тяжелой. Роды завершились экстренной операцией. И отцу семейства пришлось навсегда забыть о своей мечте.

— Между прочим, пол ребенка зависит только от мужчины, — поторопилась выложить я те знания, которые каким-то чудом еще задержались в моей голове после школьного курса биологии. — Y-хромосомы и всякое прочее…

А то вдруг Гийемо поведает мне, что таких неудачливых женщин в этом мире принято со скалы скидывать.

— Да что ты говоришь! — искренне изумился тот. — Неужели от мужчины? А мы-то дурех, которые не могут мужу сына подарить, на съедение гарпиям отдаем, а оно вон как, оказывается.

Я вспыхнула от гнева, открыла рот, готовая разразиться яростной тирадой о недопустимости такого поведения в цивилизованном обществе. Но тут перехватила смеющийся взгляд мужчины, и мой воинственный пыл тут же развеялся без следа.

Издевается, гад такой! Между прочим, я ведь не виновата, что почти ничего не знаю об этом мире. Никто мне так и не удосужился поведать о местных традициях и обычаях. Я, вон, даже название страны только что узнала. То Генриетта меня убить пыталась, то якобы умирающего короля за руку держала…

— Как он? — с тревогой перебил мои рассуждения Гийемо. Пояснил в ответ на мой удивленный взгляд: — Как Азиэль? Он хорошо перенес перерождение?

— Понятия не имею, — честно ответила я. Пожала плечами и добавила: — Когда я видела его величество в последний раз, то он был жив и здоров. Правда… э-э… не сказать, чтобы нормально выглядел.

— Это хорошо, — задумчиво протянул Гийемо. — Он справится. Он обязательно справится. Я верю в своего мальчика. Он истинный сын своего отца!

И с нескрываемой гордостью приосанился в кресле.

Все, я окончательно перестала что-либо понимать в происходящем! Получается, Азиэль — сын Гийемо? Но я всегда считала, что король правит до самой смерти, а потом на престол всходит его наследник.

Но куда больше меня занимала тайна многочисленных Вэйландов. Так все-таки что же происходит, если в семье верховного мага рождаются исключительно девочки?

В этот момент в комнату вернулась Тереза, которая несла в руках полный бокал вина. Гийемо при виде него оживился, никак не прореагировав на мой мысленный вопрос. С предвкушением облизнулся и в просящем жесте протянул к женщине руки.

— Это — последний! — строго предупредила она, не торопясь отдавать вожделенный напиток Гийемо.

Тот усиленно закивал, показывая, что понял ее слова. Тереза еще несколько секунд буравила его подозрительным взглядом, затем, вздохнув, все-таки вручила долгожданный фужер.

— Вэйланды, — несмело напомнила я.

— А что с ними не так? — лениво удивился мужчина, одним глотком почти ополовинив бокал. Затем театральным жестом хлопнул себя по лбу. — Ах да, почему традиция не прерывается. Ответ до безобразия прост, мое бедное неразумное дитя. В семье верховного мага всегда первым рождается мальчик.

— Да неужели? — Я недоверчиво ухмыльнулась. — Вот прямо всегда-всегда?

— Всегда-всегда, — спокойно подтвердил Гийемо.

— Без исключений? — не унималась я.

— Без исключений, — на сей раз подала голос Тереза.

— А у короля? — спросила я. — Тоже всегда первым рождается мальчик?

— Нет, почему? — Гийемо пожал плечами. — Драконицы, говоря откровенно, злее. Они лучше охраняют границы. В семье короля действует другое магическое ограничение. Престол наследует тот, кого изберет Драконий камень. Не обязательно старший. Но всегда — достойнейший.

Я закрыла глаза и потрясла головой. Нет, по-моему, я все-таки медленно, но верно схожу с ума. Драконий камень? Это еще что за невиданная штуковина?

— Она не понимает, — в этот момент произнесла Тереза. — Не забывай, что она из другого мира и не знает даже основ нашего мироустройства.

Глаза Гийемо внезапно полыхнули зеленым. Зрачок вертикально сузился, став нечеловеческим. И я изо всех сил прижала к груди одеяло, как будто эта тряпка могла защитить меня от опасности.

— И в с-самом деле, — пробормотал он.

В его голосе при этом опять прорезалось отчетливое змеиное шипение, почти неразличимое при предыдущем разговоре.

— Иномирянка замужем за верховным магом, — продолжил он задумчиво. — Это… Это необычно.

— Да не собираюсь я замуж за этого самого Вэйланда! — возмутилась я. Подумала немного и добавила, желая, чтобы мои слова прозвучали как можно убедительнее: — И вообще, он мне не нравится!

Гийемо насмешливо вскинул бровь, и меня невольно кинуло в жар. Как-то вдруг вспомнилась сцена моего знакомства с верховным магом. Обнаженный мужчина, стоящий подле кровати. То, с каким нескрываемым удовольствием я глазела на его фигуру… ну, будем откровенны, на одну определенную часть тела.

— И вообще, у него девушка есть, — пробормотала я. — Эта, как ее, Генриетта. — Завершила с тяжелым вздохом: — А у меня жених имеется!

Честно говоря, не хотела я сейчас вспоминать Влада. Странное дело, но я совершенно не скучала по нему. Напротив, мне стало словно легче дышать. Я больше не боялась в самый неожиданный момент услышать навязчивую трель мобильника. А самое главное: за прошедшие часы никто и ни разу не отчитал меня.

— У Вэйланда имеется невеста? — вроде как искренне изумился Гийемо, одним глотком осушив бокал.

— Так уж получилось, что при переселении из одного мира в другой я свалилась Вэйланду прямо на голову, — ответила я. — Именно в тот момент, когда он премило развлекался с этой самой Генриеттой.

Почему-то мой голос на последней фразе обиженно дрогнул. Я осеклась и нахмурилась. Ой, что это со мной? Не все ли мне равно, с кем и как часто развлекается Вэйланд?

На сей раз рассмеялась уже Тереза. Прыснула от смеха, но почти сразу усилием воли остановилась.

— Милая моя, ты вроде как взрослая девочка, — весело сказала она. — Даже жених у тебя имелся, то есть знаешь, откуда дети берутся. Неужели для тебя открытие тот факт, что постель — это еще не повод для знакомства?

— Я воспитана в старых традициях! — гордо фыркнула я.

— И, безусловно, хранишь свою невинность для жениха? — лукаво спросил Гийемо.

Я думала, что покраснеть сильнее невозможно. Но, как оказалось, ошибалась. Мои уши запылали таким невыносимым пламенем стыда, что я буквально видела отсветы этого огня на стенах комнаты.

— Дорогой мой, умерь свой пыл! — строго одернула его Тереза, посочувствовав мне. Подумала немного и сурово добавила: — И вообще, шел бы ты отсюда.

— Куда? — изумился Гийемо.

— Да куда хочешь. — Тереза легкомысленно пожала плечами. — Слетай в троллью деревню, к примеру. Подыши там огнем на их священное дерево. Старейшина Глук жаловался, что оно засыхать стало. Сам знаешь, что без пламени дракона у диводрева корни гнить начинают. Да и молодежь их приструнить надобно. Твой отец намедни жаловался, что отряд чрезмерно наглых особей, которые считают совет старейшин пережитком прошлого, пару недель назад недопустимо близко к людским поселениям видели. Он распугал их, конечно. Гнал до самого Тролльего Зуба. Но все равно. Это нехорошо, милый мой. Когда начинаются подобные вылазки, то это означает только одно: скоро у троллей начнется бунт. Молодые да горячие опять выступят против векового уклада и попытаются свергнуть старейшин.

— Почему я должен вникать в эти вопросы? — проныл Гийемо, однако послушно поднялся из кресла, оставив пустой бокал на полу. — Вообще-то, драконы и тролли испокон веков считались врагами… А я должен участвовать в их дележе власти и негласно поддерживать старейшин…

— Потому что старейшины помнят, что война пахнет кровью и смертью, — голос Терезы неожиданно зазвенел от негодования. — Старейшины знают, как больно терять близких. И старейшины сделают все, лишь бы не окунуться опять в это безумие. А молодежь… Что молодежь?.. Для молодежи война — это что-то прикольное и веселое. Побегали, попрыгали, дубинами помахали. Им пора преподать урок, дорогой мой. Лучше получить рану в разыгранном бою, чем потерять голову уже в настоящем.

— Да иду я, иду, — уныло проговорил Гийемо. Сделал несколько шагов к двери, затем остановился и с нескрываемой надеждой обернулся к Терезе, спросив: — А винца на дорогу не нальешь?

— Прочь, шалопут! — Тереза шутливо замахнулась кулаком, и Гийемо моментально исчез.

Причем исчез он в самом буквальном смысле слова. Только что он стоял передо мной. Как растворился в воздухе. Только на полу осталась огромная чернильная клякса, которая быстро впитывалась в пол, щупальцами мрака вползая в щели между каменными плитами.

— Давно бы так, — неодобрительно проговорила Тереза. Посмотрела на меня, заговорщицки подмигнула и посетовала: — Мужчины! Элементарных вещей не могут понять. Неужели так трудно догадаться, что тебе было бы неплохо одеться хотя бы?

— Действительно, — пробормотала я, невольно признав ее правоту.

— Нет, будут болтать и болтать, пока им по шеям не пообещаешь заехать. — Тереза воинственно пригрозила кому-то невидимому кулаком. Затем посмотрела на меня и коротко спросила: — К платьям приучена или воительница?

— А? — глупо переспросила я.

Что она хочет услышать от меня? Говоря откровенно, мой боевой опыт ограничивался лишь взятием штурмом кабинета участкового терапевта в районной поликлинике. Но одно это, по-моему, дорогого стоит! Попробуй пробиться через стройные и ровные шеренги бабулек. Не важно, по очереди или без нее. Строй они держат похлеще римских легионов. И все равно рискуешь клюкой по хребту огрести, если кому-нибудь покажется, что ты непочтительно относишься к их возрасту.

— Штаны с рубахой уважаешь? — прямо спросила Тереза, осознав, что я не понимаю намеков. — Или юбку притащить?

— Да мне, в общем-то, без разницы, — робко призналась я.

Тяжело вздохнула, вспомнив свои постиранные и забытые в обиталище сварливого призрака джинсы. Пожалуй, от них бы я точно не отказалась. Более удобной одежды не найдешь.

— Хм-м… — Тереза задумчиво потерла подбородок. Окинула меня таким взглядом, как будто была способна видеть под одеялом. Наконец, с сомнением протянула: — Штаны дам. Только задницей в замке не крути.

— Даже не думала! — возмутилась я столь нелепому предположению.

— Драконов в замке много, — продолжила Тереза, словно не услышав моего восклицания. — А они народ горячий. На любую незамужнюю девицу сразу стойку боевую делают. И плевать им на верховного мага. Вэйланд далеко.

Я украдкой поежилась. Что-то мне не нравятся ее слова. Ну очень не нравятся. Такое чувство, будто я угодила в настоящий вертеп вседозволенности.

— Да не бойся, — уже мягче добавила Тереза, заметив, как я напряглась. — Никто тебя тут не тронет. Силком, по крайней мере. Опасаться надо другого.

— Чего же? — полюбопытствовала я.

— А вот сама увидишь, — пообещала мне Тереза.

Не буду скрывать очевидное, от ее слов повеяло смутной угрозой, хотя женщина приветливо улыбалась. И я опять с тоской подумала о том, в какие же неприятности угодила в очередной раз.

Глава вторая

— Веди себя хорошо, — дала мне финальное напутствие Тереза.

Говоря откровенно, мне уже никуда не хотелось выходить из этой комнаты. По-моему, тут весьма мило и уютно. Я вполне могу прожить тут остаток жизни. Потому как чую, что ничего хорошего за стенами сего обиталища меня не ждет.

К этому моменту Тереза успела притащить мне просторную белую рубаху и узкие черные штаны, которые неожиданно хорошо сели прямо по фигуре. Последний факт, по-моему, особенно расстроил женщину. Она несколько раз обошла меня кругом, крайне неодобрительно глядя на мои бедра. Но потом лишь махнула рукой и в тысячный, наверное, раз посоветовала вести себя очень осмотрительно.

Я нервничала до такой степени, что меня трясло мелкой противной дрожью. Чем же так ужасны молодые драконы? Неужели они в самом деле питаются всякими не в меру невезучими девицами, которым не повезло попасть в их обиталище?

Занятая этими треволнениями, я даже забыла расспросить Терезу про здешнее мироустройство. Впрочем, я услышала достаточно, чтобы сделать свои выводы. Итак, государство, в которое я угодила, называется Альгендия. Правит ею династия королей-драконов. В определенном возрасте молодой наследник проходит своеобразное перерождение. Та несчастная, которая при этом присутствует, становится супругой верховного мага.

Правда, я все равно слишком многого не понимала в происходящем. Например, почему отец Азиэля добровольно отказался от власти и удалился в какие-то горы? И кто такая Тереза? Мать-королева? Но я готова была поклясться, что в ней нет драконьей крови. По крайней мере, вела она себя как совершенно обычная женщина.

Эх, ладно, буду надеяться, что за ужином мне все-таки соизволят ответить хоть на какие-то вопросы. А есть действительно хочется.

И в подтверждение этих слов мой желудок жалобно забурчал. Страшно подумать, что в последний раз я ела еще в Москве! Завтракала овсянкой на воде. И не потому, что я придерживаюсь здорового питания. На самом деле я ее терпеть не могла. Но Влад весьма настойчиво советовал мне скинуть к Новому году хоть несколько килограмм. А то, мол, ни в какое платье не влезу. Вот и пришлось не по своей воле сесть на диету. Кто бы мог предположить, что продолжить ее придется уже в другом мире!

— Тоща ты слишком, — в этот момент проронила Тереза, вновь неодобрительно окинув меня взглядом. — Ладно, будем надеяться, что все обойдется. Драконы любят женщин в теле. А ты мелка и худосочна.

«Точно, едят они женщин», — мелькнула в голове испуганная мысль.

— Хотя, с другой стороны, на тебе печать преображения, — продолжила рассуждать вслух Тереза. — Дураков, чай, в стае нет — у самого Вэйланда невесту отбивать.

— Да не невеста я ему! — раздраженно фыркнула я. — У меня скоро язык отсохнет говорить, что я не собираюсь выходить за него замуж!

— Ой ли? — лукаво переспросила Тереза, но тут же замахала руками, заметив, что я открыла рот. Торопливо добавила: — Ладно, не суть важно. Короче, девочка моя. Веди себя тише воды ниже травы. Уяснила?

— Угу, — хмуро буркнула я.

Только после этого Тереза развернула меня лицом к зеркалу, позволив посмотреть на себя.

Я никогда не любила свое отражение. Мне неизменно чудилось, будто оно издевается надо мной, подчеркивая все мои недостатки. Нос казался слишком длинным, глаза какими-то заплывшими, к тому же где-нибудь на щеке я всегда обнаруживала красное пятно невесть откуда взявшегося прыща.

Но сейчас… Сейчас все было иначе.

Нет, в отражении я видела именно себя, в этом сомневаться не приходилось. У меня не выросли рога и не переменился цвет волос или глаз. Но что-то неуловимо изменилось. Я вдруг осознала, что мне приятно смотреть на себя. Волосы перестали выглядеть спутанной неухоженной паклей. Напротив, теперь они струились темным блестящим шелком. И при всем этом почему-то не лезли в глаза! Мистика, да и только. Кожа утратила противный сероватый оттенок непонятной хронической болезни. На щеках заиграл румянец. Даже глаза блестели ярче. Да, они остались обычными серыми, но в их глубине словно играл лукавый отблеск затаенного смеха.

— Чудеса… — изумленно прошептала я.

Повернулась возле зеркала боком. Втянула и надула живот. Надо же, а ничего у меня фигура. Талия, по крайней мере, имеется. И грудь пусть не роскошного пятого размера, но вполне себе приятной округлости.

— Что-то случилось? — спросила у меня Тереза, заметив, как я глазею в зеркало.

— Я… я привыкла, что… — замямлила я, никак не в силах объяснить, что чувствую.

Боюсь, женщина сочтет меня сумасшедшей, если услышит, что за неполные сутки в этом мире я вдруг похорошела.

— А, зеркало… — Тереза вдруг понимающе улыбнулась. — Отражение изменилось?

— Ну… да, — призналась я, хотя понимала, насколько дико это звучит.

— Не переживай, все в порядке, — заверила меня Тереза. — Зеркала… Нет более коварного предмета, чем они. Лживые, мстительные и удивительно ловко перенимающие настроение окружающих.

— То есть? — переспросила я, не поняв, что она хотела этим сказать.

— Видишь ли, милая моя, чаще всего зеркала показывают отношение окружающих к тебе. — Тереза пожала плечами, словно удивленная, что надлежит объяснять настолько очевидные вещи. — Сама, небось, замечала, что когда ты прихорашиваешься перед зеркалом в одиночку, то настоящая красотка. А приходишь в компанию, глянешь в зеркало — и куда только что делось. Макияж словно курица лапой накладывала, волосы в разные стороны торчат.

Я глубокомысленно хмыкнула. В словах Терезы был свой резон. И действительно, я не раз замечала сию обидную деталь. Порой час потратишь на то, чтобы более-менее прилично выглядеть. Себя в отражении зацеловать готова. А придешь в гости, посмотришься в зеркало — и плакать охота. Нос блестит, ресницы, как мохнатые лапки паука, слиплись от туши, а от укладки одно название осталось.

Это что же выходит? Получается, в этом не мои кривые руки виноваты? Просто кто-то рядом хотел видеть во мне неухоженную страшилу?

— Мы в Драконьем замке, милая моя, — мягко сказала Тереза. — Пожалуй, это единственное место во всех мирах, где зеркала говорят правду. Здесь слишком близко к небу. И слишком много потаенного огня. Пламя сжигает всю ложь.

— Значит, вот оно как, — задумчиво проговорила я.

Интересная гипотеза. Если честно, я сама не раз замечала, что в присутствии Влада начинала выглядеть намного хуже. Но верила, будто это происходит из-за того, что он всегда подавлял меня. Рядом с ним я не позволяла себе и лишнего слова. Знала, что любое мое замечание он с успехом высмеет, если у него вдруг возникнет такое желание. Что в принципе случалось практически всегда. Тяжело радостно блестеть глазами и искренне улыбаться, когда рядом человек, только и ждущий малейшего твоего промаха.

Да, теперь я сама не понимала, почему так долго терпела Влада и его заскоки. Наверное, боялась расстроить мать. Она не раз и не два говорила, что наконец-то спокойна за мое будущее. Мол, я всегда в облаках витаю. И мне якобы просто необходим рядом такой надежный и спокойный мужчина, как Влад, который к тому же неплохо зарабатывал и был не прочь содержать меня. И в конечном итоге я даже поверила ей. На фоне прочих кандидатур Влад был не настолько уж плох. Впрочем, про это я уже не так давно рассуждала.

— В общем, будь хорошей девочкой! — дала мне последнее строгое напутствие Тереза, когда я в задумчивости отвернулась от зеркала. Тяжело вздохнула и негромко добавила: — Эх, все-таки не следовало Гийемо отправлять к троллям. Сглупила я. В его присутствии другие бы поостереглись лезть. Ну, будем надеяться, он быстро вернется. Долго ли огнем диводрево полить.

Если Тереза хотела меня напугать, то у нее это блестяще получилось. К тому моменту, как мы вышли из комнаты, меня начало бить мелкой противной дрожью. Я боялась всю недолгую дорогу до общего зала, где, как обещала Тереза, меня ожидал горячий ужин. Но я даже представить себе не могла, что именно меня ждет там. А точнее сказать — кто.

— Вот, пришли, — негромко проговорила Тереза и посторонилась, позволив мне встать рядом с собой.

Я почувствовала, как моя челюсть самым некрасивым образом отвисла. Но при всем своем желании не могла вернуть ее на место.

На какой-то миг у меня промелькнула мысль, что я угодила в элитный стриптиз-клуб для богатых женщин. Ну или в раздевалку дорогого и пафосного спортивного клуба. В глазах зарябило от обилия мускулистых полуобнаженных тел. И каких тел! Поджарых, с кубиками пресса и внушительными бицепсами. Нет, понятное дело, мужчины, которые находились в зале, не были голыми. Но обтягивающие узкие штаны не оставляли особого простора для фантазии, поскольку без каких-либо проблем позволяли прикинуть размеры самого важного мужского органа. А рубашки здешние обитатели почему-то не носили, хотя я бы не сказала, что в зале было жарко. Впрочем, как раз мне-то и было жарко. От такого потрясающего и бесплатного зрелища меня моментально бросило в пот. Но я заметила открытые настежь окна, в которые свободно влетал ледяной ветер высокогорья.

— Держи себя в руках, — тихо сказала Тереза. Женщина сразу же поняла, какие пошлые мысли сейчас терзают меня. Добавила без толики юмора: — Помни, это молодые драконы. Любой из них с радостью ляжет с тобой в постель. Расскажет, какая ты красивая и потрясающая. Ты сама не заметишь, как влюбишься. И тем суровее будет разочарование. Потому как дракон может жениться только на истинной избраннице.

— А? — глупо переспросила я, беззастенчиво разглядывая ближайшего блондина.

По-моему, у него настолько стальной пресс, что затупит любой нож при ударе.

— Ты для них — лишь добыча, — поморщившись, пояснила Тереза. — Не забывай про это. — Вздохнула и чуть слышно добавила: — Будем надеяться, Вэйланд прибудет как можно скорее. Зов я ему послала. Это в его же интересах.

А вот теперь нахмурилась уже я. Посмотрела на Терезу. Она отправила зов Вэйланду? Хм-м… Если честно, у меня нет никакого желания встречаться с этим противным верховным магом. Ишь ты, жених выискался. Правда, моего желания на этот союз все почему-то упорно забывают спросить.

— Пойдем. — Тереза тронула меня за локоть и показала глазами на один из пустых столов.

Стоило мне только шагнуть в зал, как мгновенно стих шум общего разговора.

Мы с Терезой прошествовали к выбранному месту в таком оглушительном всеобщем молчании, что мне невольно стало не по себе. Даже не верилось, что в зале помимо нас присутствует еще несколько десятков полуобнаженных мужчин. Тишина стояла настолько полная, что я слышала участившееся от волнения биение собственного сердца, отдававшееся тревожным набатом в ушах.

Я усердно смотрела только себе под ноги, опасаясь поднять глаза и случайно встретиться с кем-нибудь из присутствующих здесь взглядами. Все-таки, что скрывать очевидное, предупреждение Терезы зародило во мне определенную тревогу. Кто знает, что от этих драконов ожидать можно.

Наконец, я села и положила перед собой руки подобно прилежной ученице. Рискнула быстро оглядеться. И, как назло, тут же наткнулась взглядом на того самого светловолосого парня, чей пресс так поразил меня в первую минуту появления здесь.

Он неслышно последовал за нами, потому что стоял теперь совсем рядом с нашим столом и беззастенчиво разглядывал меня.

О, я никогда в жизни не видела таких глаз, как у него! Удивительно глубокого синего цвета, они сверкали ярче самых дорогих сапфиров. Хотелось смотреть и смотреть в них вечно.

Спасла меня Тереза. Она с такой силой наступила мне на ногу, что я едва не взвыла от боли в полный голос. Подскочила на месте и вновь виновато уставилась в пустой стол перед собой.

— Харор, — с досадой пробормотала Тереза. — Идет сюда. Не повезло. Этот на печать преображения не посмотрит. Я думала, он в отлете. Опять несчастных дашшахов гоняет. — Посетовала чуть слышно: — Эх, как же сглупила! Надо было ужин в покои нести.

Я вспомнила, что не успела спросить, о какой печати она так настойчиво толкует. Но не успела задать вопрос, поскольку в следующий миг около нас остановился тот самый блондин.

Я с нескрываемой досадой поймала себя на том, что вновь самым невежливым и некрасивым образом немедленно уставилась на его живот. Ох, как же тянет провести пальцем по этим кубикам пресса, ощущая их восхитительную твердость. По-моему, настоящее преступление мужчинам, обладающим настолько потрясающей фигурой, разгуливать с голым торсом. В моем мире по закону вселенской несправедливости обнажаться предпочитали обладатели внушительного пивного брюшка и неопрятных зарослей на груди. По крайней мере, мой сосед Василий Петрович, выбегая по утрам к мусоропроводу, никогда не утруждал себя накидыванием майки. При виде меня он почему-то довольно гоготал, внушительно выкатывал грудь, густо заросшую седой шерстью, и пару раз даже попытался ущипнуть меня за филейную часть. Видать, был свято уверен в своей неотразимости и сексуальной привлекательности. И его нисколько не смущало, что при этом на нем красовались старые вытертые треники, пошедшие пузырями на коленях.

— Добрый вечер, — поздоровался блондин, и из моей головы мгновенно вылетели воспоминания о прежней жизни.

О, что за голос у него был! Бархатный, он словно ласкал меня. Как будто по коже провели теплым пушистым мехом.

Я внезапно осознала, что вся покрылась мурашками. Пожалуй, обладатель такого голоса мог бы стать властелином всего мира. Потому как любая женщина сделает все, что он попросит. А нет силы страшнее и разрушительнее, чем толпа обезумевших поклонниц, способных снести по просьбе своего кумира любые баррикады.

— Харор, шел бы ты отсюда подобру-поздорову, — невежливо посоветовала Тереза.

Я удивленно посмотрела на нее. Судя по всему, магия драконьего голоса на нее никак не подействовала. Она сурово сдвинула брови, на щеках заиграл румянец гнева.

— Я всего лишь подошел поздороваться. — Блондин лениво улыбнулся. Затем подтянул к себе ближайший стул, развернул его к себе спинкой и сел верхом. Добавил, глядя на меня в упор: — Нечасто увидишь в нашем скромном и скучном обиталище новые людей. И особенно — настолько прехорошеньких девушек.

От незамысловатого и грубого комплимента я неожиданно смутилась настолько сильно, что раскраснелась чуть ли не до слез. Ой, что это со мной? Как будто меня в первый раз попытался поцеловать мальчик, в которого я давно и безнадежно влюблена.

— Харор, разуй глаза, — грубо посоветовала ему Тереза, в отличие от меня ни капли не впечатленная словами молодого дракона. — На ней — печать преображения. И ты прекрасно знаешь, что это значит.

— Печать преображения… — задумчиво протянул блондин, разглядывая меня в упор.

Его синие глаза неожиданно полыхнули алым огнем, зрачки хищно сузились. Но это продлилось всего миг, вряд ли дольше, после чего Харор вновь расслабленно улыбнулся мне.

— И впрямь печать, — с чуть уловимой ноткой обиды протянул он. Покачал головой и доверительно сообщил мне: — А вообще, все эти старые традиции кажутся мне чрезвычайно глупыми. Разве не так?

Поскольку последняя его фраза подразумевала вопрос, то я на всякий случай кивнула. И не потому, что поняла смысл его слов. Просто не соглашаться с таким красавчиком казалось настоящим кощунством.

— Харор, — опять подала голос Тереза, — уймись. Вэйланд уже в пути. Если он узнает…

— Тексон далеко, — протянул Харор, сделав какие-то свои выводы из слов женщины. — От столицы до Огненных гор никак не меньше двух суток пути. Даже если он загонит свою гарпию, то вряд ли поспеет быстрее. А он не загонит. Слишком мягкое у него сердце.

— У Вэйланда мягкое сердце? — Тереза скептически хмыкнула. — Предположим. Но, поверь, к тебе он не проявит снисхождения, если узнает, что ты посмел посягнуть на принадлежащее ему.

— Посягнуть на принадлежащее ему… — Харор едва заметно поморщился. Затем лукаво подмигнул мне и спросил: — Очаровательная незнакомка, а тебе самой-то не обидно, что твоей судьбой вдруг распорядились так бесцеремонно? Или ты дневала и ночевала в спальне короля, дожидаясь, когда у него прорежутся крылья?

— Да я вообще мимо проходила! — Я от возмущения аж подпрыгнула на стуле, уловив в тоне молодого дракона нескрываемую насмешку. Замялась и неохотно исправилась: — Точнее, я не совсем поняла, как там оказалась. А потом мне стало жалко Азиэля, ну я и осталась рядом.

— Жалость — это хорошее чувство. — Блондин одобрительно кивнул мне. — Мне нравятся добрые люди. Они… предсказуемы.

Я, слегка расслабившаяся в начале его фразы, к концу вновь ощутимо напряглась. Вроде бы я должна считать его слова комплиментом. Но как-то не получается. Такое чувство, будто надо мной изощренно посмеялись, а я даже не поняла, в чем именно состоит издевка.

— С другой стороны, злые люди интереснее, — продолжил вслух рассуждать Харор.

Словно невзначай положил руку на стол. Накрыл ею мою ладонь.

Меня словно током ударило. Его прикосновение было таким горячим, таким приятным…

Хорошо, что я сидела в этот момент. Потому как мои колени внезапно превратились в горячий кисель и постыдно задрожали. Думаю, если бы я стояла — то просто сползла бы на пол и растеклась безвольной лужицей у ног красавчика.

— Харор! — прошипела красная от негодования Тереза. — Уймись! В последний раз прошу! Позволь нам поужинать спокойно. Не ищи неприятностей на свою голову. Скоро Гийемо вернется…

И тут же осеклась, как будто испугалась, что сболтнула лишнего.

— Так Гийемо сейчас нет в замке? — невесть чему обрадовался Харор.

— Он скоро будет, — твердо сказала Тереза. — Буквально с минуты на минуту вернется. И, поверь, тебе не поздоровится, если он узнает, что ты вытворяешь.

— А что я вытворяю? — нарочито удивился Харор.

Большим пальцем провел по моему запястью, обворожительно улыбнувшись.

И неожиданно я рассердилась на него. Ишь ты, плейбой недоделанный! Что он себе вообще позволяет? Сидит тут с таким самоуверенным видом, как будто ожидает, что стоит ему лишь подмигнуть мне — как я тут же с воплем радости примусь скидывать с себя всю одежду. А потом отдамся ему прямо на этом столе, нисколько не стесняясь присутствия остальных.

— Простите, но вы действительно мешаете нам, — твердо проговорила я.

Решительно высвободила свою руку из-под ладони блондина и зло сверкнула на него глазами.

Признаюсь честно, реакция красавчика меня позабавила. Он смешно приоткрыл рот, как будто не ожидал от меня подобного. Наверное, беднягу в первый раз отшивают.

— Думаю, будет лучше, если вы вернетесь к своим друзьям, — добавила я, желая побольнее уязвить его.

Синие глаза дракона потемнели от досады. Он раздраженно повел головой из стороны в сторону, как будто желая проверить, не стал ли кто-нибудь еще свидетелем его столь обидного любовного поражения.

В зале по-прежнему было тихо. Создавалось такое ощущение, будто все напряженно прислушивались к разговору, ведущемуся за нашим столом. Откуда-то послышался язвительный смешок, и лицо Харора на миг исказила злобная гримаса.

— Молодец, — негромко похвалила меня Тереза, явно посчитав конфликт исчерпанным.

Однако, как оказалось, она рано обрадовалась. Потому что молодой дракон не собирался уходить от нашего столика.

— Гийемо, говоришь, нет в замке, — проговорил он.

И было в его тоне что-то не совсем доброе. Точнее сказать — совсем не доброе.

— Он скоро вернется! — предупредила его Тереза, мгновенно насторожившись. — И вообще, какое отношение это имеет…

Договорить она не успела. Потому как в следующее мгновение я вдруг обнаружила, что повисла вниз головой на плече спокойно уходящего Харора.

Это произошло настолько неожиданно, что я даже не поняла, как это произошло. Только что я сидела за столом и втайне торжествовала, поставив на место приставучего парня. Как вдруг оказалось, что вижу мир в перевернутом виде.

— Отпусти меня! — завопила я в полный голос, осознав, что меня самым наглым образом похищают. — Немедленно!

И изо всех сил забарабанила кулаками в спину блондина.

— И не подумаю! — пренеприятнейше хохотнул он и внушительно хлопнул ладонью по моей задни… хм-м… В общем, чуть пониже поясницы. Благо, что это место было туго обтянуто брюками.

— Ах так! — фыркнула я.

Напряглась, готовая, что мир вновь растает в темноте, и я перенесусь в какое-нибудь более приятное место. Что-то разонравилось мне в этом Драконьем замке. Даже поесть не дали, а уже куда-то волокут без спроса.

— Да сейчас! — с сарказмом отозвался мой похититель, и я изумленно моргнула, осознав, что вокруг меня повисло какое-то зеленоватое марево. А блондин добавил: — От меня еще никто не убегал.

— Эй, Харор! — послышался чей-то встревоженный окрик. — Ты это… Не перегибай палку-то. Девушка вроде не хочет.

— Девушки сами никогда не знают, чего хотят, — парировал он. — Посмотрим, как она запоет, когда в моей спальне окажется.

— Отпусти! — в очередной раз отчаянно взвыла я. — Не хочу я ни в какую спальню!

Но было поздно. Вокруг нас вдруг расплескалось радужными пятнами какое-то заклинание. И общий зал Драконьего замка исчез в дымке преображения.

Глава третья

Я была не в духе. И это еще мягко сказано. Никогда в жизни меня не похищали так нагло.

Харор не солгал. Он действительно перенес меня в роскошнейшую спальню, достойную, наверное, особ лишь королевской крови. На полу красовался пушистый ковер нежнейшего бежевого оттенка. Кровать… О, кровать своими размерами напоминала танковый полигон. Лежи хоть вдоль, хоть поперек — разницы не заметишь. А еще на ней вполне могли бы разместиться еще человек тридцать, причем совершенно не мешая друг другу.

А больше в комнате ничего не было. Лишь ковер и кровать неприлично гигантских размеров. И мне это ну очень не нравилось. Почему-то такой минимум обстановки заставляет задуматься о самом худшем. Право слово, вряд ли Харор похитил меня для того, чтобы я подмела ему комнату.

Но куда больше мне не нравилась тугая зеленая магическая нить, обвившая талию. Нет, она не доставляла мне особых неудобств. Грубо говоря, я ее вообще не чувствовала, только видела. Но выглядело это так, как будто Харор посадил меня на привязь. И, боюсь, по большому счету именно так и было. Эти чары не позволяли мне перемещаться в пространстве. Битый час я пыталась сделать так, чтобы мир вокруг исчез в привычной темноте. Да, я еще не овладела этим искусством в совершенстве, но почему-то не сомневалась, что при должном старании у меня бы это получилось. Да что там, я была согласна даже свалиться вновь на голову Вэйланду. Лишь бы оказаться подальше от этого на редкость самоуверенного и наглого красавчика.

Я в тысячный, наверное, раз подергала нить на своей талии. Точнее, попыталась это сделать. Руки просто прошли сквозь чары, и я ощутила неприятное покалывание в кончиках пальцев. Н-да, кто бы мог предположить, что мое обычное невезение будет преследовать меня даже в другом мире. Угораздило же мне приглянуться какому-то вредному самовлюбленному дракону!

Но вообще, многое в поведение Харора оставалось непонятным. Сразу после нашего перемещения Харор ушел. Просто скинул меня со своего плеча кулем на кровать и почти выбежал из комнаты, как будто испугался чего-то. Интересно, чего именно? Что я начну приставать к нему? Но разве не для этого он меня похитил?

Естественно, я не стала разлеживаться на кровати. Сразу же вскочила, как будто шелковая простыня обожгла мне кожу, и принялась изучать свое временное пристанище. Другими словами — рванула к двери и начала ломиться в нее с упорством, достойным горного барана. Первым же делом я попыталась вынести ее плечом. Правда, после первого же удара осознала, что куда скорее покалечусь. Затем меня осенила гениальная идея выбить ее каким-нибудь предметом обстановки. Но, увы, тут меня ожидало очередное разочарование. Как я уже сказала чуть ранее, в комнате, кроме кровати, ничего не было. А поднять такую махину обычному человеку совершенно точно не под силу.

И вот теперь я сидела на полу, привалившись спиной к ножке шикарного ложа, и грустно размышляла о своей нелегкой судьбе. Интересно, что же будет дальше?

Стоило мне так подумать, как дверь без предупреждения распахнулась, и на пороге предстал Харор.

Но в каком он был виде сейчас!

Я почувствовала, как мои глаза сами собой вылезают из орбит от удивления. Потому что блондин оказался полностью обнажен. Нет, я не имела ничего против полюбоваться на красивого атлетически сложенного мужчину. Если бы не одно «но». Весомое такое «но», которое находилось между ног у Харора.

Да-да, я говорю про его достоинство. На котором почему-то красовался миленький сиреневый бантик.

В памяти невольно всплыли утренники в детском саду. Помнится, мама повязывала мне именно такие на праздники. Но я тут же постаралась отогнать непрошеные мысли. Кощунство какое! Думать о маленьких детях, глядя на сие… даже не знаю, как правильно назвать это безобразие.

— Что это? — слабым голосом спросила я.

Зажмурилась и потрясла как следует головой, надеясь, что наваждение растает без следа. Однако когда я в следующий раз посмотрела на Харора, то бантик был на месте.

— Это — мое достоинство! — важно сказал он. Подбоченился, желая покрасоваться передо мной.

— Да я вижу, что не недостаток, — пробурчала я. Подумала немного и зачем-то добавила детскую присказку: — Черт-те что и сбоку бантик.

Хотя, говоря по справедливости, бантик у Харора красовался строго по центру.

— Ага, — довольно подтвердил он, сочтя мои слова за комплимент. И сделал шаг ко мне навстречу.

Как говорится, ситуация переставала быть томной. Что-то мне все это резко разонравилось. Пусть Харор хоть весь увешается бантиками, но спать я с ним не собираюсь. Правда, осталась сущая мелочь: донести это как-нибудь до его разума.

— А давай поговорим, — с отчаянием предложила я, вскочив на ноги и шустро отбежав в противоположный угол комнаты.

— Да что с тобой разговаривать-то? — Харор пренебрежительно хмыкнул. — У вас, девиц, только одно на уме. Покрасивее да побогаче мужика захомутать.

— Неправда! — возмутилась я таким наглым поклепом на весь женский пол.

— Считай, твое самое сокровенное желание сбылось, — продолжил Харор, проигнорировав мое возражение. Упер руки в бока и гордо провозгласил: — Вот он я! Твой идеал!

Бантик при этом опасно пополз вверх от понятной физиологической реакции самого важного мужского органа. И я прикусила губу, пытаясь не расхохотаться в полный голос. Уж больно забавно это выглядело со стороны.

Нет, я все-таки лопну от любопытства, если не узнаю, что это значит!

— Можно один маленький вопрос? — спросила я и тут же продолжила, не дожидаясь, пока Харор дарует мне на это разрешение. — Зачем ты нацепил бантик? И почему именно на это место?

— Это уже два вопроса, — недовольно пробурчал Харор.

Я в ответ скорчила самую просящую физиономию из всех возможных. Умилительно сложила перед собой руки в просящем жесте. И Харор смилостивился.

— Просто это самый большой подарок, который мужчина может даровать женщине, — снизошел он до объяснений. — А подарок должен быть украшен должным образом.

Я невоспитанно хрюкнула от душившего меня смеха. Харор мигом нахмурился, с подозрением посмотрел на меня, и я постаралась придать своему лицу выражение, наиболее подходящее к ситуации. Серьезное и понимающее.

— А ты сам до этого додумался? — поинтересовалась я на всякий случай, засомневавшись в умственных способностях дракона.

По-моему, вряд ли можно назвать нормальным мужчину, который по собственной воле вешает бантик на причинное место.

Но затем я вспомнила общий зал драконьего замка. А ведь женщин я там не видела. Ну, кроме Терезы. Почему-то мне кажется, что местные обитатели испытывают явный недостаток в общении с противоположным полом. Что, если над Харором кто-то зло подшутил?

— Ну, вообще-то, нет, — честно признался он. Задумчиво тронул бантик и сказал: — Если честно, как-то глупо это все выглядит.

Ага, стало быть, Харор не безнадежен. Теперь осталось выяснить, кто же над ним так поиздевался.

— И кто же даровал тебе сию чудесную идею? — полюбопытствовала я.

— Тереза, — честно признался дракон.

Могла бы и сама догадаться. Все-таки сарказма этой женщине не занимать. Интересно все-таки, кем она приходится Гийемо? Неужели жена? Но тогда получается, что и отец, и мать оставили Азиэля одного на царствовании, а сами уехали на край земли. Мол, сынок, разбирайся тут с государством сам, а мы в отпуск. Так, что ли?

— Видишь ли, Тереза сказала, что женщины любят всякие рюшечки, бантики, украшения, — продолжил Харор. Печально посмотрел на меня огромными синими глазами и спросил: — Неужели она солгала?

В этот момент я усердно пыталась прогнать из воображения картину внушительного достоинства дракона, украшенного рюшечками. Если с бантиком я еще как-то примирилась, то, боюсь, после этого у меня возникнут серьезные проблемы с противоположным полом. Вот так захочет передо мной сексуальный мужчина раздеться — а я сразу представлю его член в окружении игривых кружавчиков. Да меня же родимчик от хохота схватит!

Н-да, если так дело дальше пойдет, то я импотентом стану. Или это слово неприменимо по отношению к женщинам?

Больше всего на свете я хотела сейчас рассмеяться в полный голос. Упасть на кровать и веселиться до изнеможения, пока от смеха живот не сведет. Неужели Харор говорит все это всерьез? Право слово, не может ведь он быть настолько неосведомленным в таких вещах! На младенца никак не тянет.

Хотя…

У меня в голове забрезжило слабое подобие догадки. Ох, сдается, я знаю, почему Харор обрядился таким образом и почему он настолько безоговорочно поверил словам Терезы.

— Я понимаю, что мой вопрос прозвучит нескромно, — мягко сказала я. Пересела с пола на кровать и сочувственно потрепала по плечу расстроенного блондина, усердно стараясь не глядеть ему ниже пояса. Кашлянула и прямо спросила: — Но все-таки скажи. Ты девственник?

— Нет, как ты могла такое подумать!

Харор с таким возмущением взвился на месте, как будто его за мягкое место укусила пчела. Я испуганно втянула голову в плечи и совсем было собралась бухнуться обратно на пол, подальше от рассерженного дракона, как он вдруг сник. Печально понурился и тихо спросил:

— А что, так заметно, да?

— Ну… — протянула я, не желая сильнее ранить и без того расстроенного парня. Посмотрела на бантик и уклончиво проговорила: — Видишь ли, никакому нормальному мужчине не придет в голову цеплять подобное на своего дружка.

Правда, в конце фразы смущенно закашлялась. Прозвучало, если честно, как-то двусмысленно. Харор может и обидеться на меня за то, что я посмела назвать его достоинство таким уничижительно-ласкательным прозвищем. Хотя, по-моему, подобным многие мужчины страдают. Тот же Влад, к примеру, называл этот орган исключительно… Впрочем, ладно. Демоны с ним. Не хочу сейчас вспоминать жениха, оставленного в другом мире. Слишком легко и привольно мне дышится без него.

Куда больше меня занимала другая мысль. Интересно, и почему Харор был настолько уверен в том, что я окажусь на вершине блаженства в его объятиях? По-моему, как раз девственнику тяжелее всего удовлетворить женщину. У него нет для этого ни должного опыта, ни знаний, ни умений.

Но еще любопытнее, почему Харор в его годы и с такой фигурой еще не познал плотской любви.

— А остальные твои товарищи? — спросила я, желая проверить очередную догадку. — Они тоже девственники?

— Да, — уныло признался Харор.

Я не сумела удержаться от восхищенного вздоха. Целый замок мускулистых, загорелых девственников! О, для многих женщин это место стало бы настоящим раем на земле.

— Тереза и Гийемо постоянно твердят, что наше время еще настанет. — Харор с неожиданной злостью вдруг саданул кулаком по покрывалу. — Мол, терпение облагораживает. И воздержание еще никому не помешало. Им-то хорошо об этом говорить. Они женаты и каждую ночь наверняка наслаждаются друг другом. А почему мы должны ждать, когда нас выпустят в большой мир?

— Если честно, я понятия не имею, о чем ты говоришь, — смущенно призналась я. — Видишь ли, я из другого мира. Все, что я знаю о вашем — это лишь название страны и столицы.

— Из другого мира? — недоверчиво переспросил Харор. — Правда, что ли?

— Ага. — Я усиленно закивала, радостная, что дракон, увлекшись беседой, совершенно забыл о своем первоначальном намерении осчастливить меня своим телом. Доверительно призналась: — Представляешь, я шла на свидание. Поскользнулась, упала… — чуть было не брякнула по привычке — «очнулась — и гипс». Но в последний момент спохватилась и завершила нормально: — И прямо на голову Вэйланду свалилась.

— На голову верховному магу? — Харор улыбнулся, позабавленный. Спросил: — Надеюсь, он тебя молнией не шарахнул?

— Возможно, и шарахнул бы, да промахнуться побоялся. — Я невольно хихикнула, вспомнив ту мешанину тел, в которую угодила.

Харор удивленно вскинул брови, и я торопливо добавила:

— Видишь ли, в тот момент, когда я на него упала, он как раз с верховной гадалкой развлекался. В комнате было темно. Вот мне и повезло.

Правда, тут же пожалела о сказанном. При упоминании о развлечениях верховного мага несчастный дракон вновь ощутимо помрачнел. Перевел взгляд на свой бантик, совершенно поникший за время разговора.

— Так, давай не будем начинать заново! — настороженно предупредила я. — Лучше не порть беседу!

— Неужели я тебе абсолютно не нравлюсь? — тоскливо вопросил Харор.

— Э-э… — замялась я.

Посмотрела на его могучие руки. На светлые растрепанные волосы. А глаза! В таких глазах так и тянет утонуть. Говоря откровенно, молодой дракон был, наверное, заветной мечтой любой девушки. А возможно — и некоторых парней. Но страсть, которую я испытала к нему в общем зале, куда-то исчезла. Вместо нее пришло что-то вроде материнской заботы. Ну право слово, невозможно ведь желать мужчину, на причинном месте которого висит кокетливый бантик!

— Ты мне очень нравишься! — горячо воскликнула я, заметив, что Харор совершенно упал духом после затянувшейся паузы. Даже глаза потускнели, словно подернутые пеплом горечи.

— Так в чем же дело? — встрепенулся было он и многозначительно положил руку на мое колено. Томно прошептал: — Давай наконец-то займемся делом!

— Давай лучше поговорим, — предложила я и решительно убрала его руку с моей ноги.

Харор опять состроил страдальческую физиономию. Да такую, что я едва не плюнула в сердцах. Нет, верно говорят, что некоторым мужчинам легче дать, чем объяснить, почему нет. Ишь, какие глазки-то жалостливые. Словно у дворового кота, выпрашивающего сардельку.

Возможно, я бы даже уступила напору дракона, жаждущего познать все прелести плотской любви. В конце концов, Влад в другом мире, а Вэйланду я клятву верности не давала. Да и не связывает меня ничего с этим противным магом. Но что-то в глубине души не давало этого сделать. Кто знает, что за этим последует. Все-таки передо мной дракон, а не обычный мужчина. Вдруг у них принято пожирать своих избранниц после ночи любви. То-то у них целый замок девственников. Есть в этом все-таки что-то ненормальное.

— Ну почему ты отказываешь мне? — Харор жалобно всхлипнул. — Я тебе совсем не нравлюсь, да?

На колу мочало, начинай сначала. Н-да, ну и ситуация. Сказал бы мне кто вчера, что не пройдет и суток, как я откажу прекрасному светловолосому обнаженному мужчине, — ни за что не поверила бы. Подумать только, всего этим утром я уныло разглядывала свое отражение в зеркале и безрадостно размышляла о том, что если меня бросит Влад, то я никогда и ни за что не найду себе парня. Слишком серая и неприметная у меня внешность.

— Нет, ты мне очень нравишься, — постаралась ответить я максимально честно и осторожно погладила руку Харора, которая лежала поверх одеяла. — Но, видишь ли…

И запнулась, не в силах подобрать как можно более убедительного объяснения того, что не желаю немедленно возлечь с ним в постель.

Сослаться на злосчастный бантик? Боюсь, у Терезы тогда возникнут проблемы, если Харор поймет, что она тонко поиздевалась над ним. Сказать, что влюблена в Вэйланда? Думаю, не стоит. Вдруг у дракона личные счеты к верховному магу и он поспешит поквитаться с врагом через меня. Признаться, что просто его не хочу? А вдруг разрыдается, несчастный?

— Ну так как? — с проснувшимся воодушевлением спросил Харор, приняв мой ободряющий жест за признак любви.

Перехватил мою ладонь, смирно лежащую поверх его руки, и со страстью прижал ее к груди.

— Чувствуешь, как бьется мое сердце? — с придыханием спросил он, вожделенно глядя на меня.

Н-да, на редкость упорный тип. Может, огреть его чем-нибудь тяжелым по голове? Пусть поваляется в отключке, а я пока отдохну от его домогательств.

Впрочем, сдается, у меня есть идея лучше.

— Понимаешь, я тоже девственница, — принялась я вдохновенно лгать, глядя прямо в глаза Харору до омерзения честным взглядом.

— Так это же замечательно! — Дракон воссиял белозубой улыбкой. — Мы впервые познаем вершины наслаждения в объятиях друг друга! Разве может быть что-нибудь более романтическое?

— Понимаешь, после этого мне придется съесть твое сердце, — зловещим голосом сообщила я, прежде оглядевшись, словно желая проверить, не подслушивает ли нас кто.

Харор поперхнулся на полуслове и недоверчиво воззрился на меня.

— Такова традиция нашего мира. — Я с демонстративным сожалением поджала губы. — После первой брачной ночи новобрачная убивает своего жениха и лакомится его еще живым трепещущим сердцем.

«Дурында, — ругнулся внутренний голос. — Вот сейчас объяснять ему будешь, как в таком случае вы еще не вымерли. Не каждый акт совокупления ведет к деторождению. Но если убивать мужиков после первой же ночи, то эдак никаких ресурсов вскоре не останется».

Я мысленно чертыхнулась. А ведь и впрямь. Как-то нескладно получилось. Но ведь богомолы как-то выживают. Ладно, что-нибудь придумаю. Мол, мы бережно сохраняем таким трудом добытое семя и используем его для дальнейшего воспроизводства уже без участия мужского пола.

— Как — лакомится сердцем? — прошептал побледневший Харор.

По всей видимости, известие о жестоких традициях нашего мира его так потрясло, что он и не думал искать какие-либо неточности в моем рассказе. Впрочем, говоря откровенно, молодой дракон и не выглядел как мудрый проницательный человек, готовый ухватиться за несоответствия в рассказе. Вот Вэйланд, я не сомневалась, душу бы из меня вытряс, пока не разъяснил бы малейшие детали столь странного обряда.

Хм-м… И я досадливо хмыкнула про себя. Интересно, почему этот вредный верховный маг постоянно присутствует в моих мыслях. Я даже нового ухажера постоянно с ним сравниваю. Увы — пока не в пользу блондина.

— Да-да, лакомится сердцем, — подтвердила я, заметив, что Харор продолжает глядеть на меня со священным ужасом во взоре. Подумала немного и добавила для пущего устрашения: — А потом — ам! — и откусывает ему…

— Что откусывает? — сиплым от испуга голосом чуть слышно пискнул блондин, восприняв мои слова как нельзя более серьезно.

— А ты как думаешь? — грозно вопросом на вопрос ответила я и многозначительно посмотрела на бантик.

Нежный сиреневый оттенок сего сомнительного украшения от моего взора словно выцвел. Да и вообще, бантик теперь выглядел не как милая безделушка, а как какая-то тряпочка.

— Понятно, — пробормотал Харор.

Стыдливо скрестил ноги, наконец-то спрятав от меня то, что так недавно горделиво выставлял на всеобщее обозрение.

— В общем, не суждено нам быть вместе, — горестно заключила я. — Ты слишком хороший парень и достоин лучшей участи.

— Дела… — задумчиво протянул Харор. Надолго замолчал, обдумывая все вышесказанное.

Я тоже не торопилась прервать паузу. Сидела и покусывала нижнюю губу, силясь не рассмеяться и тем самым не испортить столь драматический момент.

— А Вэйланд? — внезапно спросил Харор.

— Что — Вэйланд? — непонимающе брякнула я.

Тут же со свистом втянула в себя воздух. Ох, все окружающие почему-то свято уверены в том, что именно Вэйланд должен стать моим будущим мужем. А я тут таких ужасов понарассказывала. Вряд ли окружающие будут довольны тем, что я намереваюсь в первую брачную ночь полакомиться некоторыми частями тела их верховного мага.

— Вэйланд знает про все это? — уточнил Харор.

— Э-э-э, нет, — честно призналась я, судорожно пытаясь сообразить, как же выпутаться из созданной паутины лжи.

Вот, недаром мне мама говорила: даже самый маленький обман ведет к огромным проблемам, которые будут нарастать подобно снежному кому.

Однако реакция Харора на это признание удивила меня. Я ожидала, что он возмутится, пообещает немедленно сообщить верховному магу о том, насколько жуткая и мучительная гибель его ждет. Однако ошибалась. Лицо блондина внезапно озарила радостная улыбка, как будто он услышал нечто в высшей степени приятное.

— Так ему и надо, — с мстительной ухмылкой проговорил Харор. — Он мне никогда не нравился. Верховный маг, называется! А что он делает?

— Что? — заинтересованно переспросила я.

— Да ничего! — Харор скорчил презрительную физиономию. — Это мы, драконы, являемся единственной защитой Альгендии. Это мы проводим лучшие годы на охране границ. Это мы вынуждены отказывать себе в любых удовольствиях. Вот пусть теперь Вэйланд получит сполна.

Я потрясла головой. Яростная тирада Харора мало что прояснила в здешнем мироустройстве, а сказать точнее — еще больше все запутала.

— Я чувствую, тебе надо облегчить душу, — вкрадчиво проговорила я. Затараторила, торопясь вылить на Харора потоки елея и лести. — Помоги мне. Я ничего не понимаю в происходящем. Ты ведь мужчина. Ты дракон. Ты должен защищать слабых.

— Это ты-то слабая? — скептически переспросил он. — Заметь, у нас девушки после совместной ночи сердца мужчинам не вырывают. Даже у троллей такой традиции нет.

Я усердно захлопала ресницами. Состроила самую жалостливую физиономию. В конце концов, не одному ведь Харору действовать мне на нервы своими страдальческими минами.

— Ну хорошо, — немного смягчившись, проговорил он. Посмотрел на себя и добавил: — Правда, оденусь сначала. Как-то прохладно так сидеть.

Естественно, я не имела ничего против. Ну, надеюсь, наконец-то я получу ответы на все свои вопросы!

Глава четвертая

Стоило отдать должное Харору. Он не только натянул на себя штаны, правда, вновь по какой-то неведомой причине проигнорировав рубашку, но и решил меня накормить. Должно быть, устал слушать жалобное бурчание моего несчастного желудка, который, по-моему, уже заканчивал переваривать сам себя.

Ради такого случая мы наконец-то покинули спальню, которая, хвала небесам, не стала местом моего морального разложения и нравственного падения. Харор отвел меня в столовую, которая, впрочем, тоже поражала просто-таки гигантскими размерами.

Н-да, скромностью этот дракон явно не страдает. Ну вот зачем ему обеденный стол, за которым спокойно расположится целая рота солдат? Я бы еще поняла, если бы он жил не один. Но пока я не видела в жилище дракона ни души. Даже никакой слуга мимо не пробежал.

Харор лично накрыл на стол. Поставил передо мной тарелку с жареным мясом, нарезанным крупными неаккуратными пластами. Рядом — целую бадью бульона, покрытого сверху жирной неаппетитной пленкой. Буханка белого хлеба завершала сие пиршество.

— Н-да, здравствуй, гастрит, — пробурчала я себе под нос, опасливо зачерпнув ложкой суп.

По-моему, кроме мяса, тут ничего не было. Ни овощей, ни крупы. Кстати, а что это вообще за мясо?

Я убрала ложку, которую как раз поднесла ко рту. Нет, пожалуй, я не буду это пробовать, пока не проясню данный аспект дела. Харор все-таки дракон. А драконы в легендах похищают молодых девушек, и кто поручится, что не для гастрономических ли целей.

— Это — молодой барашек! — гордо провозгласил Харор, предвосхитив мой вопрос. — Я лично украл его из крестьянского стада.

Я с заметным облегчением вздохнула. Ага, стало быть, баранина. Ну, не самое мое любимое мясо, но всяко лучше человечины.

И смело отправила первую ложку в рот. Правда, тут же скривилась, не в силах скрыть разочарования. Кушанье оказалось до безобразия пресным. Судя по всему, таких специй, как соль и перец, драконы не знали.

— И вот еще! — с этими словами Харор водрузил на стол передо мной огромную пузатую бутыль, доверху наполненную чем-то красным.

Я испуганно икнула. Ого, ну и силища у него! Да в этой бутыли никак не меньше двадцати литров, а то и больше. А он поставил ее передо мной с такой легкостью, как будто она вообще ничего не весила.

Поневоле обрадуешься, что молодой дракон оказался таким доверчивым. Если бы он не поверил сбивчивому рассказу про жуткие свадебные обычаи в моем мире и решил бы убедиться в верности моих слов на собственном опыте, то мне вряд ли повезло бы от него отбиться. Не сомневаюсь, что Харор одной своей рукой с легкостью удержал бы обе мои. А потом бы взял — и сделал свое черное дело.

Я выразительно передернула плечами. Посмотрела на свою талию и с облегчением перевела дыхание. Ну хоть магическую нить он с меня снял. Теперь я всегда успею сбежать, если он вдруг решит приняться за старое.

— Что это? — полюбопытствовала я, проведя пальцем по стенке бутыли.

Пыльная и удивительно холодная, как будто хранилась в подвале не один месяц.

— Это — вино, — любезно разъяснил мне Харор и с предвкушением облизнулся.

Я высоко подняла брови. Хм-м… Сдается мне, драконы как-то подозрительно пристрастны к этому напитку. То Тереза чуть ли не вырывала бокал из рук Гийемо, теперь этот готов весь стол слюнями закапать.

— Я думаю, знакомство с иномирянкой достаточно важное событие, которое достойно отмечания алкоголем, — повысив голос, сообщил Харор.

Я едва не покрутила указательным пальцем у своего виска. Смысл так орать-то? Я сижу всего в шаге и прекрасно его слышу. Кроме того, если честно, такое чувство, будто он оправдывается передо мной. Зачем? Я ему не мать, не жена и, хвала небесам, не любовница. Хочет пить — пусть пьет. Я ему и слова не скажу, даже если он в одиночку всю бутыль усадит. Лишь бы ко мне опять приставать не начал.

— Иномирянка? — вдруг раздался скрипучий голос.

От неожиданности я подпрыгнула на месте и едва не свалилась со стула. Кто это сказал? Кроме меня и Харора, в обеденном зале никого нет. Или дракон вздумал надо мной подшутить?

И я с подозрением уставилась на светловолосого гиганта.

Тот, впрочем, не обратил на мой взгляд никакого внимания. В просящем жесте приложил руки к груди и в буквальном смысле слова проныл:

— Честное слово, иномирянка! Арри, ты же знаешь, я тебя никогда не обманываю. Ну пожалуйста. Один бокальчик. За знакомство.

— Пусть она сначала докажет свою иномирность, — опять проскрипел недовольный некто, который оставался невидимым.

Я на всякий случай потрясла головой. Неужели в жилище Харора тоже имеется привидение? Познакомилась ведь я с отцом Вэйланда.

— Ну же! — прошипел Харор, посмотрев на меня. — Доказывай!

— А что я должна сделать? — опасливо поинтересовалась я, усердно оглядываясь по сторонам — вдруг повезет увидеть этого самого загадочного Арри.

— Открой пробку! — потребовал загадочный Арри.

И все? Я едва не брякнула это вслух. Тоже мне, испытание придумали. Я уж испугалась, что потребуют продемонстрировать нечто в высшей степени трудноосуществимое. Например, колено в другую сторону разогнуть или, не знаю, отжаться десять раз на одной руке. В принципе для меня это абсолютно равнозначные задания, потому как спортом я никогда не увлекалась.

Харор переставил бутыль поближе ко мне. Я, все еще удивляясь странному требованию, взялась за туго притертую пробку. Кряхтя от усилия, повернула ее и выдернула. В нос тотчас же ударил крепкий винный аромат, доказывающий, что Харор не солгал и не притащил мне крови невинных младенцев под видом алкоголя.

— Ну, я справилась? — довольно спросила я, подбросив и вновь поймав пробку.

Ответа не было так долго, что Харор ощутимо заволновался. Наконец-то перестал пожирать голодным страдальческим взглядом бутыль и с сомнением нахмурился.

— Арри? — наконец неуверенно позвал он. — Ты куда исчез? Видишь, она открыла бутыль. Значит, драконьей крови в ней нет.

Я сделала мысленную пометку. Ага, как интересно! Получается, верна моя первоначальная догадка. Помнится, Гийемо тоже не мог самостоятельно налить себе вина, а просил сделать это Терезу. Значит, все бутылки со спиртными напитками в здешнем месте зачарованы.

«Хитро! — одобрительно пробурчал внутренний голос. — Эдакий сухой закон для отдельно взятой категории населения».

Но любопытно — почему так? Неужели все драконы — последние пьяницы? Вообще, по лицу Харора не скажешь, что он часто злоупотребляет спиртными напитками. Напротив, молодой дракон выглядел настоящей ходячей пропагандой здорового образа жизни.

«Ничего удивительного, — тут же ответила я сама себе. — В моем мире тоже есть такие народы, представителям которых крайне нежелательно даже пробовать алкоголь на вкус. Моментально развивается зависимость. По всей видимости, если драконам предоставить полную волю в этом вопросе — то они моментально сопьются. Вот их и оградили магическим образом от дурного влияния спиртного».

— Драконьей крови в ней действительно нет, — хмуро подтвердил невидимый Арри. — Но на ней печать преображения. Харор, мальчик мой, ты привел к себе в дом будущую жрицу короля-дракона.

— Да я в курсе, — смущенно признался Харор. Пожал плечами, добавив: — Хотел Вэйланда, так сказать, по носу щелкнуть. Слишком этот верховный маг зазнается. Вот и утащил ее. Прямо из-под носа Терезы! — Хихикнул и доверительно сообщил мне: — Гийемо, поди, сейчас вне себя от ярости. Но ему придется очень потрудиться, чтобы найти мое убежище. Драконий замок большой. Даже старожилы не знают, сколько в нем комнат. А я свои покои защитил от внезапного вторжения магией.

— То есть ты планировал соблазнить избранницу Вэйланда Ошшоха? — недоверчиво уточнил таинственный собеседник, вернувшись к первоначальной теме разговора. Тяжело вздохнул, не дождавшись и без того очевидного ответа, и пробормотал: — Нет, Харор, ты не дракон. Ты тупой осел.

— Я попрошу без оскорблений! — Харор негодующе взвился на месте. Правда, тут же плюхнулся обратно на стул и уже спокойнее добавил: — Не понимаю, почему ты злишься. Все равно у меня ничего не вышло. И невеста Вэйланда сохранила ему верность… — на этом месте он замялся, словно вспомнил что-то. Посмотрел на меня и озадаченно спросил: — Кстати, а звать-то тебя как?

Я невольно усмехнулась, вспомнив, что нас никто друг другу не представил. Н-да, верно говорят, что постель — еще не повод для знакомства. Подумать только, Харор без колебаний продемонстрировал всего себя с лучшей, так сказать, стороны. Даже бантик на себя нацепил. Но даже не задумался о том, что не знает моего имени.

— Я — Анна, — проговорила я, мудро оставив все эти рассуждения при себе.

А то кто этого дракона знает. Вдруг опять раздеваться начнет. Тем более это у него вряд ли займет много времени. Делов-то: одни штаны стащить.

— Ну, за знакомство, Анна! — Харор довольно кивнул, приподнял бутыль и щедро плеснул в два бокала, стоявшие перед ним.

Не буду лукавить, я пригубила напиток с нескрываемой опаской. Не исключено, что драконы предпочитают пить что-то очень и очень крепкое, способное полыхать синим пламенем. В конце концов, как-то они изрыгают огонь. Вдруг спиртное служит для них своеобразным горючим.

Но реальность оказалась иной. Я почти не почувствовала алкогольного привкуса. Вино показалось обычным сладким морсом, может быть, чуть застоявшимся и перебродившим.

Я с сомнением посмотрела на Харора. Тот все еще принюхивался к своему бокалу. Затем выдохнул, зажмурился и одним глотком отправил его содержимое себе в желудок.

Вид при этом у него был такой, как будто дракон выпил настоящий самогон, а не слабенькое винцо. Аж слезы из глаз несчастного брызнули.

— Хорошо-то как! — просипел он. Все еще не открывая глаз, на ощупь придвинул к себе тарелку с мясом и самый крупный ломоть запихнул себе в рот. Усердно заработал челюстями, перемалывая еду.

Я нахмурилась. На всякий случай еще раз принюхалась к вину. Может быть, я чего-то не понимаю и в действительности передо мной самый ядреный спиртной напиток в этом мире? Затем сделала еще один крошечный глоток. По-моему, если тут и имеется алкоголь, то на самой грани восприятия. Немного осмелев, я допила бокал. Замерла, настороженно прислушиваясь к внутренним ощущениям. Да нет, вроде бы все нормально. По крайней мере, голова по-прежнему ясная и свежая.

— Давай еще по одной? — предложил Харор немного заплетающимся языком.

Я недовольно покачала головой. А вот на дракона выпитое явно оказало влияние. Вон как глазки-то осоловело заблестели.

— Как говорится, между первой и второй промежуток небольшой, — пробурчала я очередную поговорку из своего мира.

— Отлично сказано! — Харор вдруг разразился таким громоподобным хохотом, что от неожиданности я едва не свалилась со стула.

Дракон вновь разлил вино по бокалам. На сей раз он даже не прикоснулся к моему фужеру своим, а сразу же опустошил его. Опять довольно крякнул и отправил новую порцию мяса в желудок.

Я, в свою очередь, только смочила губы. Если честно, эта сладкая приторная гадость пришлась мне не по вкусу. К тому же мне не нравился эффект, который она оказывала на Харора. А вдруг я просто не чувствую ее крепости? Приятного мало будет упиться вусмерть. По-моему, крайне глупо и даже опасно делать это рядом с почти незнакомым мужчиной, который к тому же менее часа назад желал заняться со мной сексом. Кстати, в этой ситуации меня особенно обижало то обстоятельство, что Харор в реальности не воспылал ко мне страстью, а всего лишь хотел таким образом утереть нос Вэйланду.

— Не хватит ли тебе? — спросила я, когда Харор вновь наполнил бокалы. Точнее сказать — свой бокал, поскольку мой к этому моменту оставался почти нетронутым.

— Да я только начал! — пьяно возмутился дракон.

— Ну все, началось, — недовольно пробурчал над моим ухом по-прежнему невидимый Арри. — Эх ты, Анна. Зачем бутылку открывала?

— Откуда же мне было знать, что Харор так неравнодушен к спиртному, — огрызнулась я, уловив в тоне загадочного собеседника упрек.

— Ах да, ты же иномирянка. — Арри тяжело вздохнул. — Это многое объясняет, конечно. Но теперь уже ничего не изменишь.

Последние слова невидимки прозвучали с такой скорбью, что я немедленно насторожилась. Ох, что-то мне все это не нравится! Пожалуй, стоит остановить Харора, пока он еще хоть что-то соображает.

— Вообще-то, мы хотели побеседовать, — попыталась я воззвать к здравому смыслу блондина, который теперь пил вино неспешно, убедившись, что никто у него бутылку отнимать не собирается.

— Беседуй, — разрешил он, жмурясь от удовольствия. — Разве я против?

— Ты хотел рассказать мне про устройство мира, — обиженно напомнила я.

— А что именно тебя интересует? — полюбопытствовал Харор и любовно приобнял бутылку, как будто опасался, что я могу ее отнять.

Н-да, с такими темпами он уже через несколько минут станет совершенно непригоден для познавательного диалога. И мне еще повезет, если он мирно заснет. Как бы на подвиги пьяные не потянуло.

— Все! — воскликнула я и попыталась как-нибудь незаметно пододвинуть бутылку поближе к себе.

Ага, как же! Харор прильнул к ней в настоящем пароксизме страсти. Думаю, мне пришлось бы ударить его чем-нибудь тяжелым по голове, чтобы отнять вино.

— Это бесполезно, — едва слышно шепнул мне на ухо Арри. — Теперь он не успокоится, пока не выпьет все. Сами виноваты.

— Но я ведь не знала! — искренне возмутилась я. — Надо было предупредить!

— Да, я тоже виноват, — угрюмо подтвердил Арри. — Но разве мог я предположить, что вы действительно из другого мира? Теперь остается только ждать.

— Чего ждать? — Я почему-то испугалась. Простая фраза прозвучала с должной нотой мрачного пророчества.

— Еще пяток бокалов — и Харор станет агрессивным, — любезно уведомил меня Арри.

Я вздрогнула всем телом. Покосилась в сторону двери. Сдается, мне самая пора бежать, пока дракон слишком занят возлияниями.

— Не беспокойтесь, вас он не тронет, — поспешил успокоить меня Арри, но тут же хмуро завершил: — А вот деревне дашшахов опять не повезет. Наверняка сожжет ее дотла, как в прошлый раз.

Дашшахи… Я уже слышала это название. Помнится, пару раз Вэйланд вспоминал их в сердцах.

— Кто это? — полюбопытствовала я.

Ответа не было так долго, что я испугалась, будто его не последует вовсе. Как бы Арри не удалился по своим делам, оставив меня в одиночестве наблюдать за тем, как молодой дракон набирается алкоголем.

— Если вы действительно ничего не знаете о нашем мире, то я могу прояснить все заинтересовавшие вас моменты, — неожиданно предложил Арри. После короткой паузы добавил с каким-то болезненным вздохом: — Если, конечно, вам не противно разговаривать со мной.

— Противно? — искренне изумилась я его словам. — А почему мне должно быть противно?

И еще одна долгая пауза, за которую Харор успел уговорить очередной бокал. После чего тяжело подпер голову рукой и замычал что-то на редкость заунывное без слов. Из замутненных алкоголем синих глаз покатились крупные прозрачные слезы.

О, я могла бы посоветовать ему массу застольных песен для такого случая. Но как-то поостереглась привлекать к себе внимание. Арри хоть и утверждает, что дракон не агрессивен в таком состоянии, но мало ли. Загадочных дашшахов-то он гоняет из раза в раз. Так что пусть поноет в одиночестве. Авось все-таки обойдется, и Харор мирно заснет.

— Я ведь неупокоенный дух дашшаха, — наконец печально произнес Арри.

Я удовлетворенно вздохнула. Ага, стало быть, еще одно привидение. Ну что же, этого можно было ожидать.

— Один из так называемых боевых вылетов Харора закончился не совсем удачно, — продолжил откровенничать Арри. — В тот раз у его выходки оказались жертвы. То есть я.

— Он убил тебя? — ужаснулась я.

— Не специально, — поторопился успокоить меня Арри. — Вообще-то, я не держу на него зла. Когда началась вся эта суматоха, я крепко спал. Если честно, сам накануне перебрал сока забродившей винной ягоды. Поэтому не услышал всей этой суматохи. А когда наконец-то проснулся, огнем были отрезаны все выходы. Так-то мы привычные. Чуть что — сразу в норы прячемся. Кто же знал, что на сей раз все так получится…

Арри печально вздохнул.

Я покачала головой. Н-да, не повезло бедняге. Как говорится, наглядная агитация о вреде спиртного.

— А почему ты оказался в доме Харора? — поинтересовалась я.

— Я ведь дашшах, — грустно сказал Арри. И замолчал, как будто в этом заключался весь ответ на мой вопрос.

— Смею напомнить, что я из другого мира, — зло фыркнула я. — И понятия не имею, кто такие эти «дашшахи».

Наверное, я сказала это слишком громко, потому что Харор вдруг прекратил мычать себе под нос что-то неразборчивое, но явно печальное. Его лицо исказила злобная гримаса.

— Дашшахи — суть низменные, вредные и противные всему живому существа! — отчетливо провозгласил он. — Их необходимо уничтожать сразу, как видишь! Стирать с лика земли огнем и мечом!

Я мысленно выругалась. Ой, как нехорошо получилось! Неужели он сейчас отправится уничтожать неизвестных мне дашшахов?

Но Харор налил себе бокал и опять уставился остановившимся взглядом перед собой, на время выпав из реальности.

— Мы считаемся созданиями Разделенного бога, — пояснил мне Арри. Затараторил, предупреждая мои дальнейшие вопросы: — Видишь ли, считается, что мир создал бог Единый. И создал его из тьмы, где безраздельно властвовал бог Мрака. Они сошлись в битве, и Единый разрубил его на множество частей. Так получился Разделенный бог. Но некоторые осколки мрака упали на землю и преобразились в суть низменных, страшных и вредных созданий, которые вредят человечеству. Дашшахи как раз относятся к ним.

— А вы действительно вредите людям? — уточнила я на всякий случай.

— Да нужны вы нам были, — грустно посетовал Арри. — Напротив, мы стараемся держаться от вас как можно дальше. Вы шумные. Вас много. А самое главное — вы любопытные. Все начинающие маги обязательно едут в Огненные горы. Охота на дашшаха — это своего рода главное развлечение.

— Но вы же разумные! — возмутилась я. — Это же настоящий геноцид получается!

— Что? — удивленно переспросил Арри. — Что такое «геноцид»?

— Ну, это истребление одного народа или расы другой, — пояснила я. — Получается, люди желают уничтожить всех дашшахов. А за что, спрашивается?

— Нет, вы не поняли, — в голосе Арри прорезалась ирония. — Смерть для нас — это не конец. Это просто переход из одной формы существования в другую. И в призрачном состоянии мы куда полезнее, чем в телесном. Да, маги убивают нас. Но стараются сделать это как можно мягче, чтобы у дашшаха не зародилось ненависти. Это ускоряет процесс приручения.

— Приручения? — теперь переспросила уже я. — То есть? Вы для магов как домашние животные, что ли?

— Как фамильяры, — мягко исправил меня Арри.

Было стыдно признаваться в собственном невежестве, но я понятия не имела, что это значит. Вроде бы знакомое слово. Что-то из компьютерных игр. Но я ими никогда не увлекалась.

— Фамильяр — это дух, который всегда и везде сопровождает мага, — пояснил Арри, который без слов понял причину изумленного выражения на моем лице. — Это хранитель его знаний. А в экстренной ситуации он может поделиться с магом энергией.

— А, понятно, — пробормотала я. — То есть ты стал фамильяром для Харора.

— Ну… да, — смущенно признался Арри. — Тот, правда, был недоволен. Драконы не любят дашшахов. Считают, что фамильяры — это своего рода жульничество. Мол, действительно стоящий маг должен обходиться без всех этих дополнительных ухищрений. Поэтому первый месяц я прятался от него. Осмелился выйти, лишь когда он в очередной раз налакался.

И недовольно цокнул языком, оценив пьяный вид Харора.

— А почему драконы так много пьют? — не удержалась я от вполне резонного вопроса. — Точнее сказать, почему они так быстро пьянеют? Я ведь пробовала вино. Это и вином-то назвать можно с трудом. Так, компот какой-то забродивший.

— Особенности организма, — ответил Арри. — Но так реагируют только молодые драконы. Чем они старше, тем устойчивее к действию алкоголю. Тому же Гийемо, к примеру, надо выпить не меньше бутылки, чтобы отправиться на штурм тролльей деревни. Причем самого обычного вина. Харор, наверное, от одной капли такого напитка в алкогольную кому впадет. — Подумал немного и уточнил: — Кстати, такая зацикленность на определенных врагах тоже заложена в драконью природу. Харор, когда выпьет, искренне ненавидит всех дашшахов. Гийемо гоняет троллей. А кто-то летает разорять горгульи гнезда.

— Гийемо ведь король? — поинтересовалась я.

— Бывший, — уточнил Арри. — Теперь на престол должен взойти его сын, Азиэль. И я краем уха слышал, что мальчик уже начал перерождение.

— А как это вообще происходит? — с неподдельным удивлением спросила я. — Почему король по доброй воле оставляет престол? И почему переселяется в какую-то глушь? А Тереза кто? Королева-мать? Но почему она оставила своего единственного сына одного?

— Почему единственного? — переспросил Арри. — У Гийемо шестеро детей: три сына и три дочери. Кстати, Азиэль — младший из сыновей в семье. Но Драконий камень решил, что именно ему надлежит возглавить Альгендию. — Запнулся и после недолгой паузы добавил: — И вообще, «мать» — не совсем подходящее слово для драконов. Поэтому я бы не называл Терезу королевой-матерью.

По мере рассказа дашшаха я чувствовала, как мои брови сами собой поднимаются все выше и выше. Ничего не понимаю! Должно быть, Тереза — далеко не первая жена Гийемо. Впрочем, такое часто бывает. Но что насчет финального уточнения? Прозвучало оно ну очень непонятно!

— Ладно, давай начнем сначала, — милостиво предложил Арри. — Вижу, что мои слова для тебя — все равно что древние письмена для тролля. Итак, наша страна называется Альгендией. Столица ее — Тексон. На юге и западе границы омывает великий океан. Он такой огромный, что его невозможно переплыть. По крайней мере, многие пытались, но ни один корабль еще не вернулся. Огненные горы обрамляют страну с севера и востока, защищая ее от Темных пустошей.

— А что там? — сгорая от любопытства, перебила я.

— В смысле? — не понял вопроса Арри.

— Ну, что там за пустоши и почему они темные? — уточнила я.

— Там царство созданий Разделенного бога, — ответил Арри. — Драконы испокон веков охраняют от их набегов Альгендию. Отражают атаки горгулий, троллей… Я говорю про настоящих диких троллей — огромных, которые с легкостью могут проломить стену замка осколком скалы. Те, которые живут в горах, уже не такие свирепые. Можно сказать, драконы даже заключили с ними негласное мирное соглашение, поддерживая совет старейших в постоянной борьбе против молодых горячих троллей, жаждущих захватить более плодородные земли по эту сторону гор.

— То есть, другими словами, драконы — это стражи страны, — резюмировала я все вышеизложенное.

— Драконы — это первые слуги Единого, — поправил меня Арри. — Хранители порядка и спокойствия в Альгендии. Только король-дракон может занимать престол. Но создавать семьи драконы могут только с людьми.

— Почему? — Я опять не утерпела и влезла с очередным вопросом. — Разве такие союзы не разбавляют кровь и не уменьшают силу драконов?

— Напротив, чистокровный союз не приведет ни к чему хорошему, — ответил Арри. — Естественно, были смельчаки, которые желали нарушить запрет. Тем более что драконицы по красоте ничем не уступают драконам. Ну а на последних ты уже успела полюбоваться.

— О да, — пробормотала я и посмотрела на Харора.

Тот хотя бы перестал выть что-то заунывное. Сидел и смотрел куда-то поверх моей головы совершенно отсутствующим взглядом и с глупейшей улыбкой на устах.

— Так вот, из таких союзов ничего хорошего не получается, — продолжил Арри. — Дети, рожденные в результате их, оказывались… — На этом месте дашшах замялся, явно пытаясь подыскать верное слово. Затем уклончиво проговорил: — В общем, можно сказать, что в их жилах бушевал слишком яростный и сильный драконий огонь. И он сжигал их разум. Не сразу, со временем. Но итог всегда был более чем плачевен. Король-дракон Урилих, прадед Гийемо, рожденный чистокровным, отметил свое совершеннолетие полным уничтожением столицы. Это был первый и, хвала Единому, последний случай, когда драконы покинули границы Альгендии, вынужденные наводить порядок в окрестностях Тексона. Повезло, что создания Разделенного бога не прознали об этом. Потому что по стране тогда прокатилась бы волна нечисти, убивающая и сжигающая все на своем пути. И кто знает, чем бы это закончилось.

— А что было с Урилихом? — спросила я. — Его убили?

— Драконы никогда не убивают себе подобных, — сказал Арри. — Его изгнали. Точнее говоря, когда приступ безумия схлынул, Урилих ужаснулся содеянному. И добровольно отправился в бессрочную ссылку. Сказал, что пересечет Темные пустоши, но найдет то место, где они заканчиваются. Потому что не может такого быть, чтобы в этом мире больше не имелось иных стран.

Я нахмурилась, обдумывая услышанное. Короли-драконы, Темные пустоши, нечисть… Я как будто в сказку попала! Но вернемся все-таки к хвостатым рептилиям. Кое-что в рассказе Арри мне оставалось непонятным.

— Ну хорошо, значит, драконы заключают браки только с людьми, — проговорила я. — А почему же тогда тут целый замок драконов-девственников? Что, никто из девушек на несчастных не прельстился?

И я глупо хихикнула, вспомнив общий зал, битком набитый полуголыми красавцами на любой вкус. Пожалуй, в моем мире этот замок уже через пару часов взяли бы штурмом оголодавшие без любви женщины. Такое добро пропадает бесхозное!

— Да нет, почему это? — в голосе Арри послышалось искреннее недоумение. — Еще как прельщаются. Но, видишь ли, драконы немного иначе относятся к своим родительским обязанностям. Они, конечно, не бросают своих детей на произвол судьбы. Будет правильнее сказать, что весь молодняк у драконов считается общим.

— Как это? — не поняла я.

— А вот так. — Арри хмыкнул, словно удивленный моей недогадливостью. — Детей у драконов принято воспитывать сообща, не делая различий между чужими и своими. А теперь представь, что было бы, если бы в одном замке воспитывались сразу и драконы, и драконицы. Половая зрелость у них наступает рано. Гормоны бушуют, вокруг множество красивых юношей и не менее красивых девиц. И плевать они хотели в этом возрасте на любые запреты о чистокровных союзов. У представителей всех разумных рас в подростковом возрасте одинаковые проблемы. Что люди, что драконы, что дашшахи, что даже тролли в юности считают себя неуязвимыми и любят поиграть со смертью.

Я кивнула, мысленно признав правоту Арри.

Действительно, страшно даже предположить, что могли бы натворить драконы и драконицы, вынужденные расти и воспитываться вместе. Как тут не вспомнить про школы в моем мире, где порой разыгрываются настоящие шекспировские трагедии и любовные драмы. А ведь у нас нет магии. И потом, сдается мне, что драконы будут куда эмоциональнее обычных людей. Даром, что ли, в их жилах течет огонь.

— Поэтому издавна было решено разделить молодых драконов и дракониц, — завершил Арри. — И, поверь, от этого стало всем только лучше. Как я уже сказал, для драконов все дети общие. Поэтому никакая мать не будет страдать по сыну, отдав его на воспитание. И никакой отец не переживает за дочь, поступив так же.

— Каждому полу, стало быть, свой замок, — задумчиво протянула я. Встрепенулась, осененная новой мыслью: — А как же супруги?

— То есть? — переспросил Арри. — Я ведь вроде как сказал, что чистокровные союзы драконы не создают.

— Ну вот именно! — Я покачала головой, удивленная недогадливостью Арри. — У людей все-таки принято заботиться о своих детях. Неужели они спокойно соглашаются с такой постановкой вопроса?

Мой голос даже зазвенел от сдерживаемого с трудом негодования. Я невольно представила, что мне пришлось бы отказаться от собственного ребенка, исполняя древние традиции. Аж мороз по коже от такой перспективы! И меня бы вряд ли утешила ватага других ребятишек, гоняющих по коридорам замка. Мол, приглядывай за чужими, а за твоим присмотрит кто-то иной. Возможно, подобное — норма для драконов. Но не для людей. Дикость какая-то!

А ведь в драконьем замке я не видела женщин. Ну, кроме Терезы. Куда же делись все жены драконов? Впрочем, на месте их мужей я бы тоже предпочла держать супруг подальше от этого рассадника полуголых красавцев.

С другой стороны, мужьям дракониц приходится явно не легче. Здесь — страстные юнцы, мечтающие как можно скорее познать все радости плотской любви. А там — девицы, наверняка с удовольствием при любом удобном и неудобном случае демонстрирующие свои прелести. По-моему, у мужчин в такой ситуации голову сносит куда скорее, чем у женщин.

— Видишь ли, в чем дело… — Арри замялся. В его тоне просто-таки чувствовалось нежелание продолжать.

— В чем дело? — мгновенно насторожилась я.

Ох, что-то мне это не нравится! Сейчас наверняка выяснится какая-нибудь очередная гадость про традиции драконов. Не удивлюсь, если они все-таки сжирают своих партнеров после рождения детей.

— Как бы сказать… — продолжил мямлить Арри. — Ну…

— Да в чем дело-то? — не на шутку испугалась я.

Мое восклицание прозвучало слишком громко, потому что Харор вышел из своего ступора. Поднял голову и обвел пьяным взглядом комнату, в которой мы расположились. Затем остановил свой взгляд на мне.

Его глаза, не так давно напоминающие цветом драгоценные сапфиры, были на редкость мутными и какими-то бесцветными.

— О! — удивился он, как будто только сейчас вспомнив о моем присутствии. — Прекрасная дева!

Я мученически возвела очи горе и чуть слышно застонала. Ну вот, опять начинается! Неужели вновь продемонстрирует мне свой бантик на достоинстве?

— Харор, прошу, не начинай, — твердо проговорила я. — Вспомни: нам не суждено быть вместе. Во время первой брачной ночи я полакомлюсь твоим сердцем. — Подумала немного и угрожающе завершила: — И еще кое-чем.

— Ах, какая же ты жестокая! — Харор всхлипнул. На его потрясающе длинных ресницах повисли крупные слезинки. — А я ведь был готов родить для тебя ребенка!

До меня не сразу дошла вся неправильность фразы. Но когда я осознала, что не так в словах дракона, то гулко сглотнула.

— Родить? — недоверчиво переспросила я. — Ты? И каким же образом, хотелось бы знать?

Но Харор не торопился отвечать на мои вопросы. Он припал к бутылке, уже не утруждая себя поиском бокала. Впрочем, сомневаюсь, что в таком состоянии он бы вообще сумел налить себе вина, не расплескав его. Вон, даже так умудрился облиться.

Я несколько секунд завороженно глазела, как крупные кроваво-красные капли медленно стекают по обнаженной мускулистой груди, от чего соски становятся крохотно-возбужденными. Затем потрясла головой, отгоняя неподобающие мысли. Ну уж нет, с драконами я связываться не собираюсь! Чудные и озабоченные они какие-то. И потом, что означают загадочные слова Харора?

— Ну вот видишь, он сам тебе все рассказал, — произнес Арри, предупреждая мои дальнейшие расспросы.

— Что именно? — уточнила я. — Я вообще не поняла, что он сказал! Что за чушь о том, что он родил бы мне ребенка? Он ведь мужчина! — Вспомнила его незабываемое появление в спальне и добавила: — Я в этом абсолютно уверена, поскольку видела, что у него между ног!

Фраза прозвучала до безобразия пошло. Но мне было уже все равно. Ладно, чего стесняться. Чай, Влада в этом мире все равно нет, то есть никто не устроит мне скандала по поводу неподобающего поведения.

— Дело в том, Анна, — устало проговорил Арри, — что драконы — яйценесущие.

— Да я как бы не сомневалась… — буркнула я, невольно опять вспомнив пресловутую сцену соблазнения.

И действительно, в наличии у Харора сего непременного и обязательного мужского атрибута сомневаться не приходилось.

— Нет, я не о том! — запротестовал Арри, каким-то чудом угадав неправильный ход моих мыслей. — Они действительно яйценесущие. В прямом смысле этого слова. Размножаются они так! Ну, или если тебе будет понятнее — яйцекладущие.

«И на какие же поверхности они кладут свои яйца?» — едва было не пошутила я, но в последний момент успела прикусить язык, осознав, что Арри не шутит.

А ведь и впрямь, по большому счету драконы — это рептилии. Огромные, огнедышащие, но все-таки пресмыкающиеся. Да, моих скудных познаний в биологии хватало на знания о том, что существуют живородящие рептилии. Но, по всей видимости, драконы к ним не относятся.

Теперь мне надлежало осмыслить все узнанное про физиологию своих новых знакомых. Итак, они яйценесущие или яйцекладущие — не суть, как назвать. Браки между себе подобными у них запрещено создавать. Это что же получается?

В моем воображении моментально предстала дикая картина родов какой-нибудь несчастной, которой не повезло забеременеть от дракона. Вот она, красная от натуги, издает последний душераздирающий рык и в изнеможении откидывается на мокрую от пота, смятую постель. А повитуха, принимающая роды, торжествующе поднимает в воздух гладкое крепкое белое яйцо. Так, что ли?

«Вряд ли драконы размножаются яйцами наподобие птичьих, — с сомнением шепнул внутренний голос. — Скорее, яйцо будет зеленым и кожистым».

Ладно, пусть даже так. Это не столь уж важное уточнение. Но все равно. Как-то… жутковато и неправильно.

— Бедные женщины! — с искренним состраданием вздохнула я.

— А при чем тут женщины? — удивился Арри.

— Ну, и ребенка-то непросто родить, а уж яйцо на свет произвести — и тем более, — пояснила я, слегка удивленная его вопросом.

— Ты опять все неправильно поняла, — в голосе дашшаха послышалась ирония. — В том-то и дело, что и женщины, и мужчины принимают участие лишь в процессе зачатия. Физиология драконов такова, что яйца у них откладывают как самцы, так и самки.

Так, новое откровение дашшаха требовало особого осмысления.

Я покосилась на бутылку, которую сжимал в любовных объятиях Харор. Пожалуй, сейчас бы я не отказалась приложиться к ней. Правда, жаль, что там вместо нормального вина какой-то ягодный компот. Мне бы сейчас не помешало что-нибудь покрепче.

Итак, и драконы, и драконицы несут яйца. То бишь сами высиживают свое потомство. Но, елки зеленые, как это вообще осуществимо? То есть для дракониц я примерно представляю процесс. Но для драконов? Они же самые что ни на есть самцы! Лично видела! Откуда у них яйца-то появляются?

«А самое главное, как эти яйца вообще образуются? — мрачно пробурчал внутренний голос. — При половом акте…»

Меня аж передернуло от этого словосочетания, от которого повеяло чем-то медицинским.

«Ну хорошо, при соитии…» — сделал новую попытку глас моего рассудка.

Я опять страдальчески поморщилась. Хрен редьки не слаще, как говорится.

«При ночи любви, — вновь терпеливо исправился внутренний голос. — Так лучше?»

Против такого словосочетания я не возражала. По-моему, вполне нормально звучит. Ни пошлостью, ни формализмом не отдает.

«Так вот, в ночь любви мужчины и женщины обычно обмениваются определенной физиологической жидкостью. — Въедливый глас рассудка тут же поторопился нарушить наступившее было у меня душевное равновесие, оказавшееся на проверку более чем шатким. — Ну, ты понимаешь, о чем речь. Без этого зачатия не произойдет. Предположим, если пару составляет драконица и человеческий мужчина, то все понятно. А если женщина и дракон?»

— У тебя озадаченный вид, — в этот момент подал голос Арри. — Тебе что-то непонятно? Спрашивай, не стесняйся.

— Да мне все непонятно! — взвыла я чуть ли не в полный голос.

Харор, который как раз выцеживал последние драгоценные капли так называемого вина из бутылки, подавился и закашлялся. Однако никаких вопросов задавать не стал, вновь затянув какую-то на редкость нудную песню без слов.

— Тише! — опасливо шепнул Арри. — Харор выпил уже более чем достаточно. Если нам повезет, то он заснет. А если нет…

И дашшах тяжело вздохнул, не завершив мысль.

Наверняка Харора в пьяном виде опять потянет на подвиги, и он совершит очередной боевой вылет. Но сейчас меня волновали куда более насущные вопросы.

— Ладно, я могу понять, как вынашивают яйца драконицы, — злым свистящим шепотом сказала я. — Но драконы? Ведь для этого необходим женский организм. Сперматозоид встречается с яйцеклеткой и все такое прочее. А роды? У драконов ведь нет… ну… этой самой…

И я, засмущавшись, замолкла, не сумев выдавить из себя это слово.

«Матки», — милостиво подсказал мне наиболее нейтральное определение внутренний голос.

— Матки, — послушно повторила я. Подумала немного и добавила: — И всего прилегающего к ней.

— Да, тяжело с тобой, — устало посетовал дашшах. — Элементарных вещей не знаешь.

Я от возмущения аж подскочила на месте. Это я-то не знаю? Да у меня по биологии всегда «отлично» в школе стояло!

Одна беда — в наших школах не преподавали особенности строения и размножения драконов. Одни пестики да тычинки. Даже раздел с человеческой анатомией нам задали на самостоятельное изучение. Должно быть, учительница поняла, какой гогот будет стоять в классе при упоминании таких слов, как «член» и «влагалище».

— Если бы Харору удалось тебя соблазнить, то ты бы не забеременела, — сказал Арри. — Никакая человеческая женщина не способна понести от дракона. Хотя сам акт… — Тут в тоне дашшаха послышалось смущение, и я немедленно возликовала. Ага, стало быть, он тоже стесняется обсуждать настолько интимные вещи!

Впрочем, почти сразу Арри кашлянул и продолжил с прежними назидательными нотками.

— Само действие при этом ничем не отличалось бы от такового между двумя обычными людьми, — проговорил он. — Но Харор бы не излил свое семя. При самом благоприятном развитии ситуации ваши, скажем так, ауры смешались бы. И в результате он бы получил частичку твоей жизненной энергии. Это зародило бы жизнь внутри его. И через год, два или три Харор стал бы счастливым отцом, отложив яйцо. — Сделал паузу и негромко добавил: — Но происходит это очень, очень редко. Иначе драконы заполонили бы весь мир. Слишком долго они живут. Слишком много детей могут родить.

— Но как яйцо покинуло бы тело Харора? — Я опять опасно повысила голос, почувствовав, как от всех этих рассуждений у меня начинает болеть голова, и пропустив мимо ушей последнее замечание дашшаха. — Он же мужчина! Со всеми внешними атрибутами мужчины! Он не может рожать! И нестись тоже не может!

— Неужели ты действительно думаешь, что драконицы воспроизводят яйца подобно курицам? — Арри внезапно забулькал от душившего его хохота.

Я пожала плечами. Говоря откровенно, я именно так и думала. А что еще мне было думать? Потому что я не могу представить себе иное место, из которого у драконов вываливается дополнительное яйцо.

Хм-м… Двусмысленно прозвучало. Ну да ладно, смысл, надеюсь, понятен.

И неуемное воображение мигом нарисовало мне презабавную картину. Правда, почему-то в роли драконицы выступила Генриетта.

Зеленоглазая темноволосая девушка самым натуральным образом кудахтала, сидя в гнезде. И я невольно улыбнулась. Неужели у драконов все происходит именно таким образом?

— Нет, Анна, — продолжил Арри. — Все совсем не так. Если Единый был благосклонен в этот момент и все прошло как надо, то после слияния энергий дракон или драконица, не суть важно, долго носит получившийся сгусток жизненных сил под сердцем. О, пожалуй, нет более любвеобильного существа, чем дракон, который пестует нерожденное дитя. Ведь взаимная страсть — самое лучшее топливо для драконьего пламени. Самое интересное, что у каждого дракона процесс занимает разное количество времени. У кого-то — год, а у кого-то и все пять. Имеет значение лишь сила и количество испытываемых эмоций. Даже у одного и того же дракона разные… э-э… ну пусть будет беременности, хотя это слово не совсем подходит для обозначения сути происходящих явлений… могут длиться по-разному. — Арри сделал паузу и торжественно завершил: — И, наконец, приходит тот день и тот час, когда новому дракону суждено появиться на свет.

— Но как же это происходит-то? — чуть не плача, повторила я прежний вопрос.

Конечно, речь дашшах произнес длинную и торжественную. Но, признаюсь честно, я мало что из нее поняла. Ладно, примем за данность, что вся ответственность за деторождение лежит именно на драконах. Кстати, а как они разбираются с тем, кому же носить этот пресловутый сгусток энергии, если оба партнера драконы? Да, я уже уяснила, что подобное не приветствуется, но ведь случалось в истории!

«А может быть, это выясняется тогда в драке? — промелькнула безумная мысль. — Мол, кто победил — тот и мама».

— Это происходит путем очень древнего и таинственного ритуала, — сказал Арри. — Драконы в этот священный день и час удаляются в Огненные чертоги. Это недоступная для обычных смертных пещера расположена на самом неприступном каменном утесе. Попасть туда можно только по воздуху. Но что именно там происходит — увы, никому не известно.

Я пригорюнилась. Ну вот, самое интересное, как и обычно, впрочем, осталось под пеленой тайны.

— По легенде один бесстрашный маг пытался проникнуть в чертог и подсмотреть за процессом, — приглушив голос, продолжил вещать Арри. — К концу дня драконы сняли его со скалы. Ослепшего и обезумевшего. Некогда молодой красивый мужчина превратился в седого немощного старика.

— Жуть какая, — пробормотала я.

Вспомнила утес, на котором оказалась после бегства из королевского дворца. Получается, мне еще повезло, что я по незнанию не угодила в эти самые чертоги. А то насмотрелась бы там на всякие ужасы.

— Кстати, говорят, в тайне рождения и заключается объяснение того, почему драконам лучше не заводить детей друг с другом, — проговорил Арри.

Я мгновенно насторожилась. Ага, сама только недавно задавала себе этот вопрос.

— Видишь ли, как я уже тебе говорил, процесс зачатия у драконов происходит не совсем нормальным образом, — сказал Арри.

— Я бы сказала — совсем не нормальным, — не удержалась я от вполне резонного замечания.

— И если дракон проведет ночь с драконицей, то получившийся сгусток энергии разделится на двоих, — продолжил Арри, сделав вид, будто не услышал моей ремарки. — В этом случае, когда наступит положенный срок, в Огненный чертог удалится пара. Но спустятся они с гор только с одним яйцом. И многие маги полагают, что в этом и заключается причина того, что родившийся позже ребенок со временем превратится в безумца. Как я уже говорил, процесс вынашивания у разных драконов происходит по-разному. На него влияет масса посторонних факторов. Какие-то части души новорожденного дракона в результате столь необычного появления не успевают созреть до конца. И это, в свою очередь, приводит к столь грозным последствиям во взрослом возрасте, как крайняя эмоциональная нестабильность с вытекающими из этого вспышками гнева и агрессии.

Я неполную минуту молчала, старательно делая умное и сосредоточенное выражение лица. Даже важно покивала, показывая, что соглашаюсь с предположением Арри. Хотя на самом деле мало что поняла из его пространных рассуждений. Ладно, успокою себя тем, что в этом мире есть магия. Все непонятное и загадочное легче всего объяснить именно колдовством. И потом, если верить законам моего мира, драконы вообще не должны существовать. Поэтому какая разница, как они там размножаются? Хоть почкованием, главное, чтобы меня в этот процесс не втягивали, как попытался недавно Харор.

— А что потом происходит с яйцом? — все-таки спросила я.

— Яйцо на год помещают в пещеру, где находится средоточие драконьей силы, — ответил Арри. — Там хранится Драконий камень, который пылает так жарко, что плавится металл. Но вылупившийся младенец ничем не отличается на первых порах от обычных человеческих новорожденных детей. Ему нужна кормилица. Он растет и развивается как совершенно обычный ребенок. Однако в подростковом возрасте начинается процесс перерождения. Долгий и достаточно мучительный. Впрочем, полагаю, ты уже в курсе, как оно происходит, ведь на твоей ауре есть отпечаток драконьей магии.

— Да, я присутствовала при перерождении короля, — подтвердила я.

— Значит, эту часть объяснений можно опустить, — поторопился сказать Арри, уже устав отвечать на мои вопросы. Помолчал немного и завершил: — В общем-то, я рассказал тебе все. Теперь, надеюсь тебе понятно, что избранницы драконов редко воспринимают рожденных таким сложным образом детей как своих. К тому же сами драконы отличаются более чем ветреным характером. Они редко заключают браки. Предпочитают не обременять себя сколько-нибудь длительными отношениями. Поэтому многие женщины, которые оказались вовлечены в этот процесс, впрочем, как и мужчины, даже не подозревают, что стали родителями.

Свой резон в словах Арри был. Я представила, что случилось бы, если бы мне не удалось устоять перед страстным любовным наступлением Харора. Скорее всего, я бы даже не узнала, что через пару лет от нашей совместно проведенной ночи вылупился симпатичный новорожденный дракончик. А если бы даже и узнала — то вряд ли это всколыхнуло бы во мне горячие материнские чувства. Хотя наверняка бы мне было любопытно.

— А как же Гийемо? — спросила я. — Он ведь женат…

— Это тот редкий случай, который только подтверждает правило, — сказал Арри. — Гийемо ведь был королем в свое время. А драконы-короли куда чаще обычных драконов имеют дело с людьми. Поэтому, наверное, переняли от них некоторые традиции. Гийемо женат на Терезе много лет. Благодаря ему она почти не стареет, поскольку его аура питает ее и придает жизненные силы. Но Терезе пришлось заплатить за это. Хотя бы принятием драконьих традиций, таких непривычных и в чем-то диких для людей. Да, другие их дети здесь, в Огненных горах. Но Азиэля, которого Драконий камень признал будущим королем, пришлось отдать на воспитание семье верховного мага.

Мои глаза опять начали медленно, но верно округляться. Только я подумала, что хоть немного постигла извращенную логику драконьего образа жизни, как дашшах подкинул мне новую задачку.

А ведь я обязана буду участвовать во всем этом безобразии. Я присутствовала при перерождении короля, он признал меня своей верховной жрицей. Неужели через несколько лет мне на воспитание отдадут чужого младенца?

«Ага, стало быть, сам факт замужества за Вэйландом тебя уже не смущает», — с сарказмом буркнул внутренний голос.

Смущает, конечно. Но пусть он сначала меня найдет. Пока у меня вполне успешно получается сбегать.

«А вот от Харора ты не сумела сбежать, — занудно напомнил внутренний голос. — Получается, и на твой дар есть противодействие. Это лишь вопрос времени, когда Вэйланд найдет тебя. Тем более, как сказала Тереза, он уже на пути сюда. И потом всю жизнь, что ли, бегать собралась? Не лучше ли будет нормально поговорить с верховным магом? Вдруг он тоже не в восторге от происходящего? С Генриеттой, по крайней мере, он весьма неплохо ладил. Если Вэйланд поможет тебе вернуться в родной мир, то на роль верховной жрицы изберут другую. Возможно, он сам хочет такого развития ситуации».

Я нахмурилась. Так-то оно так, конечно. Наверное, это в самом деле будет для меня наилучшим решением. Я отправлюсь к себе. Заживу привычной жизнью. Помирюсь с Владом…

— Ты как-то погрустнела, — в этот момент прозорливо заметил Арри. — Неужели перспектива воспитывать будущего наследника престола настолько тебе не по душе?

— И это в том числе, — буркнула я. Вздохнула и полюбопытствовала: — А вообще, как так вышло, что Гийемо еще жив, а его сын уже занял престол? Я думала, смена правителя возможна лишь после смерти предыдущего короля.

— Драконы живут тысячелетия. — Арри негромко хихикнул, словно позабавленный моим вопросом. — И, поверь мне, власть совершенно не прельщает их. Для дракона самая искренняя любовь — это любовь к небу и полету. Во дворцах им скучно и душно. Поэтому каждый из правителей Альгендии только и ждет того момента, когда Драконий камень выберет преемника. После чего с чистой совестью сбегают сюда, в Огненные горы. Здесь они охраняют границы. Здесь пестуют молодняк. А когда вся эта суета окончательно надоедает им — уходят.

— Куда? — спросила я.

— За край неба, — с тихим благоговением в голосе ответил Арри. — Я видел однажды этот момент. Дракон был таким величественным, таким огромным, что закрыл все небо, когда пролетал над нашими норами. Сначала мы бросились врассыпную, подумав, что пожаловал очередной охотник. А потом… Потом он начал подниматься все выше и выше к пылающему солнцу. Я стоял и смотрел, как его тень становится меньше и меньше. И никогда в жизни я не плакал так сильно. Не из-за грусти, нет. Я понимал, что происходит нечто совершенно невероятное. Настоящее чудо. Кто-то говорит, что старые драконы становятся новыми звездами. Кто-то — что они долетают до самого Солнца и кормят его своим огнем, не давая погаснуть и спасая всех нас от мрака и ужаса вечной ночи. Но на самом деле никто не знает, что именно происходит и куда драконы исчезают.

Арри замолчал. Я не могла видеть сейчас дашшаха. Точнее сказать, я вообще не могла его видеть. Но почему-то не сомневалась, что на его глазах сейчас сверкают слезы.

— Вот, в общем-то, и все, — после долгой паузы завершил Арри, когда я уже подумала, что продолжения не последует. — Драконы — наши стражи от нечисти Темных пустошей. Да, у них странные и необычные традиции. Они относятся к своим детям не так, как мы или люди. Они редко влюбляются до такой степени, что становятся готовы разделить свою силу и долголетие с другим человеком. И еще реже им улыбается Единый, благословляя на рождение новой жизни. Но они — наши стражи. Только они стоят между нами и Темной пустошью. Минует еще год — и Харор получит разрешение покидать Драконий замок. Наверняка первым делом он отправится в человеческие селения, силясь утолить сексуальный голод. Будет балагурить, разобьет множество женских сердец, но будь уверена — если рядом с ним случится несправедливость, то Харор первым встанет на защиту.

Я кисло поморщилась от неуместной патетики в словах дашшаха. Да, пафос определенно хорош, но в меру.

Затем посмотрела на будущего защитника всех униженных и обездоленных.

Он мирно дремал, любовно прижимая к себе опустевшую бутылку.

Одно хоть радует: на подвиги его вряд ли потянет сегодня. Главное, не разбудить ненароком.

— Заснул, — чуть слышно прошептал Арри. — Это хорошо. Пойдем отсюда. Пусть спокойно отдыхает. Хоть и считается, что для дашшаха нет участи лучше, чем стать чьим-нибудь фамильяром, но все-таки приятного мало: прятаться по норам от драконьего пламени.

В голосе невидимого зверька при этом прозвучала острая и резкая тоска. И мне не надо было объяснять, из-за чего. Наверняка его не устраивает это посмертное существование. Жить при каком-то драконе, который мало того что послужил причиной твоей смерти, так и не обращает на тебя особого внимания. Со скуки умереть можно!

«Он и так уже мертв», — как и следовало ожидать, пробурчал внутренний голос.

Меня внезапно переполнила нежность к этому самому Арри. Пожалуй, он был единственным существом в этом мире, который отнесся ко мне с должной мерой уважения. Не смеялся над моими глупыми вопросами, а по мере сил и возможностей ответил на все, что меня интересовало. А ведь казалось бы — что было бы проще плюнуть и посоветовать мне самостоятельно разбираться со всеми непонятными традициями чужого мира.

— Ты такой хороший, — прошептала я. — Такой… умный.

— Чего? — настороженно переспросил Арри. — Ты о чем это сейчас? Обычный я вроде.

— Ты мне все объяснил, — не унималась я в своем приступе любви к невидимому зверьку.

— А что мне еще оставалось делать? — Арри непонимающе фыркнул. — Ты спрашивала — я отвечал. — Добавил тоскливо: — И вообще, если честно, я редко с кем разговариваю. Когда Харор трезвый, то предпочитает игнорировать мое существование. Так, буркнет только иной раз какое приказание. А когда он пьяный, то помалкиваю уже я. Потому как боюсь случайным словом напомнить про существование дашшахов. Ведь тогда он точно ринется в очередной боевой вылет.

— Подожди, ты ведь теперь его фамильяр. — Я нахмурилась. — Разве не должны вы постоянно общаться? Все-таки как-никак ты хранитель магической силы… Ну, если я правильно поняла твою роль.

— Драконам не нужны фамильяры, — грустно признался Арри. — Драконья магия слишком сильно отличается от человеческой.

Я совсем было собралась в очередной раз сделать умное выражение лица, притворившись, как будто понимаю, о чем речь. Но тут в моей голове забрезжила некая догадка.

Так, кажется, я начинаю понимать, почему не сумела сбежать от Харора. Уж не в этом ли дело? Все то время, что я провела в Драконьем замке, мне ни разу не удалось переместиться в пространстве. А ведь я пыталась. По всей видимости, мой дар каким-то образом блокируется здесь.

Одно радует — Вэйланд не дракон. У него не получится посадить меня на поводок.

«А вот король — дракон, — пугливо шепнул внутренний голос. — Выходит, если Азиэль захочет, то ты навсегда останешься подле него».

Я недовольно передернула плечами. Как-то не радуют меня подобные рассуждения. Впрочем, Вэйланда рядом пока нет. Да и Азиэль далеко.

— Ах, с каким удовольствием я бы стал фамильяром для обычного человека! — вздохнул Арри. — Для того, кто не обращался бы со мной как с пустым местом!

Харор что-то недовольно буркнул во сне, всхрапнул и поближе подтянул к себе пустую бутылку.

Я смущенно заерзала на стуле. Что скрывать очевидное, мне было очень жаль невидимого зверька. Кто еще по доброй воле ответил бы на все мои вопросы?

— А это возможно как-нибудь сделать? — спросила я. Поторопилась разъяснить: — Ну, то есть ты можешь уйти от Харора?

— К кому? — грустно спросил Арри. — Тут же на многие мили вокруг одни драконы.

— К Терезе, например, — осторожно проговорила я, вспомнив про жену Гийемо.

Кстати, не думаю, что она стала бы обижать дашшаха. По-моему, она очень милая и приятная женщина.

— Я не могу покидать жилище Харора, — признался Арри. — По крайней мере, без его на то позволения. А он прячет меня. Стыдится. Фамильяр для дракона — это позор.

Хм-м…

Я задумчиво нахмурилась. Почесала затылок, затем подбородок и нос. И, наконец, величайшим усилием воли остановила этот приступ нервной почесухи.

Как-то странно дело обстоит. Получается, сложившаяся ситуация не устраивает ни Харора, ни Арри. Первому вообще не нужен фамильяр, а второму слишком одиноко жить рядом с тем, кому неприятно его присутствие.

— По-моему, это очень неправильно, — с сочувствием произнесла я. — Неужели совсем ничего нельзя сделать?

— Теоретически можно, наверное, — после долгой паузы неуверенно проговорил Арри.

И опять замолчал.

Ну вот кто так делает? Только что был таким разговорчивым, а теперь каждое слово из него клещами тянуть следует.

— И что для этого надо? — терпеливо продолжила я расспросы.

— Нужен человек, который согласился бы принять меня как фамильяра, — повторил недавнее условие Арри. — А еще необходимо, чтобы Харор согласился меня отпустить.

— И все? — Я не удержалась и презрительно фыркнула.

Право слово, пустяки какие-то! Я уж испугалась, что потребуется проведение какого-нибудь жутко сложного ритуала. Или, что еще хуже, для освобождения Арри мне придется убить Харора.

— Разве этого мало? — уныло протянул дашшах. — Я ведь уже сказал, что людей в Огненных горах нет. Кроме Терезы, которая вряд ли придет сюда.

— Так я же есть! — Я аж подпрыгнула на стуле. — Я! А я самый что ни на есть человек! И я уже здесь!

«Э-э… Анюта, а тебе точно следует в это лезть? — опасливо шепнул внутренний голос. — Мало ли о чем мог умолчать Арри. Как-то все слишком складно и гладко в его изложении выглядит. По какой-то ведь причине дашшахи стали здесь нарицательным словом. Помнится, даже Вэйланд о них в сердцах поминал. Так ли эти создания невинны и безопасны?»

Я досадливо мотнула головой. Пока я от Арри никакого вреда не видела, одну пользу. Кроме того, я чувствовала, что он не обманывает меня. Вот просто чувствовала — и все тут. Интуиция подсказывала мне, что Арри не желает мне вреда.

«Интересно, где была твоя интуиция, когда ты познакомилась с Владом?» — не удержался от подколки глас моего рассудка.

А вот теперь я кисло скривилась. Даже самой стыдно вспоминать, что Влад мне не понравился с первого взгляда. Такой весь прилизанный из себя, воспитанный. Но мама, которая, собственно, и познакомила нас, была от него без ума. Он являлся сыном ее давней знакомой. И я словно услышала ее голос в своих ушах. «Такой милый молодой человек. Уже тридцать лет миновало, а с личной жизнью не везет. Но это потому, что работает много. По клубам не ходит, а на улицах знакомиться не умеет. А главное, Анюта, он очень хорошо зарабатывает! И квартира своя».

Эх, как часто потом я мечтала вернуться в этот момент и ответить матери известной народной мудростью. Мол, все мужчины после тридцати подобны общественным уборным. Все приличные заняты, а со свободными и сам не захочешь иметь дело, ибо грязно очень. Правда, она бы наверняка обиделась. А скорее всего — припомнила бы мне массу еще менее приятных выражений и пословиц про девиц, которые слишком усердно перебирали женихов, а в результате остались ни с чем. По-моему, самым страшным кошмаром моей матери было то, что ее дочки так и не выйдут замуж и не познают так называемого женского счастья.

Как бы то ни было, но глупо винить в собственных ошибках кого-то другого. В конце концов, мать не приковывала меня наручниками к Владу и не грозилась выгнать из дома, если я уйду от него. Напротив, я уверена, она в любой момент примет меня обратно. Правда, вряд ли поймет причины нашего расставания и примется сетовать каждый удобный и неудобный момент на то, какого отличного парня я лишилась из-за привередливости. А что самое страшное — с усердием, достойным лучшего применения, ринется устраивать мою личную жизнь дальше.

Впрочем, не суть. Я немного отвлеклась. Сейчас у меня имеются другие проблемы.

Итак, я верила, что Арри не обманывает меня. Но если так, то я не видела особых причин не помочь ему. Подумаешь, ну появится у меня фамильяр — ну и что из этого?

«Но ты ведь не знаешь, что это вообще такое!» — перепуганно взвыл внутренний голос, оценив мою твердую решимость освободить дашшаха из-под рабского драконьего гнета.

— Получается, ты не против обзавестись фамильяром? — робко уточнил Арри.

— Если ты пообещаешь, что будешь себя хорошо вести, — строго сказала я.

— Какой смысл ты вкладываешь в это понятие? — переспросил дашшах.

— Ну… — Я задумчиво затеребила растрепавшиеся волосы. Затем принялась загибать пальцы, перечисляя свои требования: — Во-первых, не надоедай мне. Во-вторых, не делай пакости. В-третьих…

На этом моменте я споткнулась. Елки зеленые, а ведь и впрямь я ничего не знаю про фамильяров. Как их содержать-то надобно?

— Я никак тебя не побеспокою! — горячо заверил меня Арри. — Только, пожалуйста, разговаривай со мной иногда.

Разговаривать… В принципе это одно из самых простых условий. Что скрывать очевидное, поболтать я люблю. К тому же Арри представлялся мне просто-таки кладезем информации об этом мире, которой он с видимым удовольствием делился со мной.

— Осталась одна загвоздка, — продолжил Арри, поняв по моей довольной улыбке, что я не имею ничего против. — Харор. Я не могу поменять хозяина без согласия предыдущего владельца.

Харор…

Я посмотрела на дракона, который, одурманенный алкоголем, мирно спал и выводил звучные рулады носом, вряд ли подозревая, что речь сейчас идет о нем.

А вот мне кажется, что с этим проблем как раз не будет. Арри сам сказал, что Харор стыдится самого факта наличия у него фамильяра. Мол, драконам не положено и все такое прочее. По-моему, дракон будет только счастлив отделаться от этой проблемы.

Осталась только одна мелочь — добиться от него этого самого разрешения. И, думаю, лучше всего это сделать прямо сейчас! Как там говорится? Куй железо, пока горячо!

«А может, все-таки лучше дождаться утра? — пискнул глас рассудка. — Пусть Харор проспится. Кто знает, чего ожидать от пьяного дракона, раз даже трезвыми они способны на всякие глупости?»

Но я лишь досадливо мотнула головой. А мне кажется, лучше провернуть все прямо сейчас. Протрезвев, Харор вполне может отказаться от выполнения моей идеи. Просто из-за природной вредности. Или же поторопится вернуть меня обратно к Терезе и Гийемо, даже не выслушав про Арри.

— Ты что задумала? — заволновался невидимый дашшах, когда я встала и с самым решительным видом отправилась к Харору.

— Сейчас тебя освобождать буду, — торжественно пообещала я.

— Прямо сейчас? — почему-то ужаснулся Арри. — Анна, давай лучше отложим сие мероприятие до утра. Я уже говорил, что Харор…

Но было поздно. У меня настолько зудело примерить роль спасительницы угнетенных и освободительницы униженных, что я просто не могла ждать. Поэтому опустила руку на плечо дракону и как следует потрясла его. Очень хорошо потрясла. Так, что несколько раз Харор с гулким пустым звуком приложился лбом о деревянную столешницу.

Это возымело свой результат. Почти сразу Харор открыл мутные глаза и с каким-то первобытным ужасом воззрился на меня.

— А? — отрывисто спросил он. — Что случилось? Нападение?

— Отдай мне своего дашшаха, — сразу же взяла я быка за рога. Ну, или как будет вернее сказать — дракона за крылья.

Увы, из моей фразы Харор уловил только последнее слово. Его зрачки вертикально сузились, рот искривила жестокая гримаса.

— Дашшахи… — с горячей ненавистью выдохнул он. — Неужто эти проклятые дети Темных пустошей вновь нарушили покой мирных селений?

— Да ничей покой мы никогда не нарушали! — плачущим голосом воскликнул Арри. — Мы ведь грызуны. Да, бывает, что посевы портим. Но только посевы…

— Отвратные выродки Разделенного бога! — взревел Харор и вскочил на ноги. При этом тяжелый дубовый стул, на котором он сидел, не просто упал, но отлетел далеко в сторону с легкостью пушинки.

Мне стало как-то не по себе. Пожалуй, стоило прислушаться к гласу рассудка. Это была далеко не лучшая идея — лезть к еще не протрезвевшему дракону.

— Послушай, да все в порядке! — повысила я голос, пытаясь достучаться до здравого смысла Харора, который и не думал пробуждаться, утопленный количеством выпитого. — Я просто хочу, чтобы дашшах…

— Я уничтожу это отвратительное племя! — опять не дал мне договорить Харор.

Его глаза теперь заливала небывалая, неестественная синева. Узкий зрачок просто не мог принадлежать человеку. На какой-то миг мне почудилось, будто фигура Харора задрожала, искажаясь. Словно смотришь на марево в жаркий день.

— Я уничтожу его пламенем! — продолжил бесноваться Харор. — Выжгу все их мерзкие вонючие норы дотла! Ненавижу дашшахов! Не хочу их видеть, не хочу о них слышать, желаю стереть само упоминание о них из истории!

Я испуганно икнула. Ой, такого поворота я никак не ожидала. Бедные дашшахи! Сдается, из-за моей глупости им придется пережить еще один драконий налет. Им, конечно, не привыкать, но все равно. Надеюсь, что хотя бы новым фамильяром в результате оного Харор не обзаведется. А то меня точно муки совести замучают.

— Успокойся, Харор, — попыталась воззвать я к здравому смыслу беснующегося дракона. — Остынь. Никто ни на кого не нападал. Я просто…

Харор взглянул на меня, и я осеклась. В его глазах более не оставалось ничего человеческого. Они до краев были наполнены бушующим синим пламенем.

— Ты с-станешь с-свидетельницей моего подвига! — с отчетливым змеиным присвистом выдохнул Харор.

Я попятилась. Честно говоря, не хочу я быть свидетельницей никакого подвига. По-моему, самое время драпать.

И на сей раз мой загадочный дар, как ни странно, отозвался на мой зов. В углах комнаты зашевелилась быстро густеющая тьма. А через мгновение ее волна закрыла меня с головой.

Я с облегчением выдохнула. Фух, как хорошо, что Харор не успел накинуть на меня свою странную ловчую нить, которая помешала мне переместиться в прошлый раз. Надеюсь, теперь я попаду в более гостеприимное место. Хотя что может быть хуже соседства с разъяренным пьяным драконом?

Часть 3

Новые и старые враги

Глава первая

Мрак вокруг не торопился исчезать. И внезапно я осознала, что это не тьма перехода. Просто вокруг меня расплескалась бескрайняя ночь.

Я задрала голову и полюбовалась мириадами звезд в небе. Теплый ветер, напоенный запахом отцветающих цветов и сухой травы, ласково погладил меня по щеке.

Интересно, куда же я угодила?

— Разруби меня Разделенный бог! — вдруг жалобно пискнул некто, очень похожий на Арри. — Да это же Темные пустоши!

— Арри? — изумленно переспросила я. — Это ты?

— Ну… да, — смущенно признался дашшах, и я вдруг почувствовала небольшую тяжесть на своем правом плече. Как будто туда взобралось какое-то небольшое животное…

«Крыса», — любезно подсказал внутренний голос.

Я вздрогнула, но затем усилием воли заставила себя расслабиться. Возможно, эти дашшахи и выглядят как крысы. Недаром Арри признался, что относится к грызунам. Но почему-то в моем воображении сам собою нарисовался симпатичный зверек вроде суслика или тушканчика.

— А что ты тут делаешь? — полюбопытствовала я. — Неужели тебя утянуло со мной случайно?

— Нет, я специально прыгнул за тобой в провал между пространствами, — честно ответил дашшах.

— Решил все-таки сбежать от Харора? — Я одобрительно хмыкнула. — Правильно, давно бы так!

— Вообще-то, он отрекся от меня как от фамильяра. — Арри тоненько захихикал. — Помнишь, он сказал, что не желает больше ничего слышать и ничего знать о дашшахах? Это, конечно, не прямое разрешение мне уйти. Но я подумал, что если последую за тобой, то желание Харора исполнится. То бишь я выполню волю бывшего хозяина и обзаведусь новым.

— Хитро, — одобрительно протянула я.

Опять повеяло ветром. Теперь его порыв был резче. Он разметал мои волосы, ударил песком по лицу.

Я закашлялась, прижимая к лицу ладонь. Ой, даже глаза заслезились.

— Но, пожалуй, зря я это сделал, — переждав удар ветра, печально просвистел мне на ухо Арри. — Знал бы — остался бы в жилище Харора.

— Почему? — спросила я, обиженная тем, что мой так внезапно обретенный фамильяр почти сразу пожалел о своем решении поменять владельца.

Ну ничего себе, как быстро свое мнение меняет! И чем я успела ему не угодить?

— Это же Темные пустоши, — с печальным благоговением протянул Арри. — Извечное обиталище нечисти. Нас ждет здесь долгая и мучительная гибель.

А вот теперь я заволновалась всерьез. Как-то мне все это ну очень сильно не нравится. Почему это меня ждет гибель? Я слишком молода, чтобы умирать!

Все происходящее мгновенно перестало меня радовать. Мне больше не нравился ни вид звездного неба над головой, ни теплый ветер, ни аромат сухой травы.

Кстати, насчет травы…

И я испуганно поджала большие пальцы ног в старых разношенных ботинках, которые одолжила мне Тереза.

А вдруг тут кишмя кишит змеями? Вдруг стоит сделать только один неосторожный шаг, как тотчас же тысячи ползучих ядовитых гадов вопьются мне в щиколотки, жаля и жаля?

Ох, если я чего и боялась на свете, так это змей! А еще пауков и прочую ползучую гадость. Самый большой мой страх — что во сне в ухо вползет что-нибудь и совьет там гнездо. У меня и своих тараканов в голове хватает, чтобы терпеть еще посторонних.

— Мамочка! — осипшим от страха голосом прошептала я. — Сейчас меня кто-нибудь укусит!

Ноги заранее заныли в предчувствии боли и жара от впрыснутого яда.

— Кто? — удивленно выдохнул Арри.

Он еще спрашивает! Сам же напугал меня этими проклятыми Темными пустошами! Да откуда мне знать, какие ядовитые создания тут водятся!

— Змеи, — зачем-то ответила я. — Пауки. Сколопендры. Муравьи. Крокодилы…

На этом слове я осеклась.

Нет, крокодилы кусаются, с этим глупо спорить. Но водятся ли они в другом мире? Да и не ядовитые они вроде бы. Хотя кто знает, от чего умирать больнее и страшнее: от яда какой-нибудь гадюки или от нападения рептилии.

— Подожди, не паникуй раньше времени, — неожиданно попросил меня Арри. — Я пока не чувствую присутствия рядом ничего враждебного.

Я немного расслабилась. И тут же рассердилась на дашшаха. Ишь ты, не чувствует он ничего враждебного! А зачем тогда пугал, спрашивается?

— Но это только пока, — проныл он, словно почувствовав мое неудовольствие. — Это Темные пустоши. Смерть может настигнуть нас здесь в любой момент. Сейчас мы говорим, а потом — хлоп! И уже на суде Единого.

— Пожалуй, нам стоит поскорее убраться из этого места, если оно настолько недружелюбное, — пробормотала я.

Сосредоточилась, призвав на помощь свой дар, в истоках которого пока и сама не сумела разобраться. Он уже не раз спасал меня в непонятных и опасных ситуациях. Надеюсь, что отзовется и сейчас. Правда, еще бы предугадать заранее, куда меня после этого забросит.

Секунды с беззвучным шорохом утекали, складываясь в минуты ожидания. Но ничего не происходило.

— Не выходит, — наконец с недоумением произнесла я.

Потерла чуть дрожащей рукой лоб, силясь разобраться, почему же неудача постигла меня на сей раз. Ничего не понимаю!

— Пытаешься переместиться в пространстве? — подал голос Арри, который все это время мудро помалкивал.

— Да, — хмуро подтвердила я то, что и так было очевидно.

— Не получается? — продолжил интересоваться Арри.

Вместо ответа я зло фыркнула. Смысл спрашивать? Если бы у меня все получилось, то мы бы уже не стояли здесь.

— Кажется, я знаю почему, — задумчиво протянул Арри.

Я заинтересованно затаила дыхание. Правда? Неужели Арри окажется способен раскрыть секрет моих таинственных спонтанных перемещений?

— Я ведь фамильяр, — смущенно напомнил невидимый зверек. — То есть обязан улавливать потоки магических энергий. И расшифровывать их суть.

— И-и? — вопросительно протянула я, когда дашшах сделал паузу, как будто желая, чтобы весь смысл сказанного полностью дошел до меня. — Что ты уловил?

— Сначала я должен проверить свое предположение, — уклончиво отозвался Арри. — Скажи, каким было твое первое перемещение?

— Ну, я шла, поскользнулась, — замямлила я. Едва было не завершила привычным «упала, гипс», но в последний момент прикусила язык. Нет, не стоит острить в такой момент. Все равно Арри вряд ли поймет мою шутку. Поэтому я завершила: — И свалилась на голову Вэйланду.

Правда, при этом не стала упоминать о том, чем он был занят в тот момент. В конце концов, меня совершенно не волнуют его отношения с Генриеттой.

— Нет, я про те прыжки в пространстве, что ты совершала уже в этом мире, — пояснил Арри. — Твое появление из другого мира тоже наверняка имеет свое объяснение. Но сейчас лучше разобраться именно с этим.

— Э-э… — Я задумчиво почесала подбородок, припоминая. — Итак, впервые я переместилась тогда, когда на меня набросилась Генриетта. Приревновала, видите ли. Глупости полнейшие! Решила, якобы я имею какие-то виды на Вэйланда!

«А ведь она в некотором смысле оказалась права, — меланхолично проговорил внутренний голос. — Так или иначе, но ты нарушила ее планы и сама стала невестой Вэйланда».

Я лишь презрительно фыркнула. Нужен мне был этот донельзя противный маг! Он ведь бабник, каких свет не видывал. Не собираюсь за него замуж, даже если мне предложат в награду все сокровища мира. Наверняка этот негодяй мне изменять сразу же начнет!

— И далеко ты переместилась? — спросил Арри.

— Да нет, — я покачала головой. — Каким-то образом перепрыгнула на шкаф. Вот и все.

— Хм-м… — озадаченно пробормотал дашшах, как будто ожидал услышать что-то другое. — Хорошо, а дальше?

— Дальше я из кабинета Вэйланда переместилась в покои короля, — терпеливо проговорила я. — Там мне и не повезло стать свидетельницей его перерождения.

— Дальше?

— Потом Вэйланд вздумал нацепить на меня какой-то браслет! — Мой голос даже сейчас зазвенел от негодования. — Сказал, что, мол, устал бегать за мной по всему дворцу и это помешает мне.

— Насколько я понимаю, не помешало, — со слабой иронией констатировал Арри.

— Ага! — злорадно подтвердила я. — Я пожелала засунуть браслет ему в глотку. И очутилась в комнате, отведенной для существования призрака его отца. — Подумала немного и на всякий случай уточнила: — Тоже Вэйланда Ошшоха, кстати.

— Да, я в курсе этой прекраснейшей традиции называть всех первенцев верховных магов одним и тем же именем, — оборвал меня Арри.

Я саркастически вскинула бровь. Прекраснейшая традиция? И чем же она так прекрасна, хотелось бы знать?

— У нас в племени тоже первого сына называют по имени отца, — пояснил Арри, уловив мои эмоции.

— А если первой родится дочь? — въедливо поинтересовалась я.

— Тогда именем матери, — невозмутимо парировал он. Добавил, предупреждая мои дальнейшие вопросы: — Все остальные дети проходят ритуал имянаречения по итогам совета племени. Каждый дашшах может предложить свой вариант. Мы пишем их на обрывках папируса. Затем все это кидается в огромный глиняный кувшин, хорошенько перемешивается. Если речь идет о девочке, то право вытащить из кувшина обрывок принадлежит матери. Если о мальчике — то, соответственно, отцу. В общем-то, и все.

Я недовольно поджала губы. Все равно не нравится мне это. Как-то неправильно. А если в племени попадется шутник, который напишет на своем папирусе какое-нибудь непроизносимое имя? Ну что-то вроде: Жугдэрдэмидийн Гуррагча. Или как там звали первого и последнего монгольского космонавта. И по закону подлости несчастному ребенку придется именно так называться весь остаток жизни. Вряд ли в традиции дашшахов возможно поменять непонравившееся имя.

Впрочем, ладно. Как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Как им нравится — так пусть и живут. Мне бы со своими проблемами разобраться.

— Еще перемещения были? — спросил тем временем Арри.

— Угу, — подтвердила я. — После комнаты, где обитал призрак его отца, я, собственно, и перенеслась в Огненные горы.

— Почему? — задал совсем уж глупый вопрос Арри.

Я нахмурилась. Что значит — «почему»?

— Просто до сего момента все твои перемещения можно было хоть как-то объяснить с точки зрения безопасности, — любезно разъяснил Арри, не дожидаясь от меня вопросов. — На шкаф ты прыгнула от разъяренной Генриетты. В покои короля переместилась тоже наверняка от перепуга. Более чем уверен, в своем кабинете Вэйланд захотел разобраться, что же за чудо свалилось ему на голову. Ляпнул что-нибудь, не подумав, — и потом носился по всему дворцу, разыскивая тебя. Перемещение в покои его покойного отца тоже понятно. Верховный маг опять сглупил с браслетом. Но почему тебя перекинуло в Огненные горы? Думаю, к этому моменту маг уже был достаточно осторожен, выверял каждое слово, лишь бы не спугнуть тебя.

— Это его отец виноват, — неохотно призналась я. — Он сказал…

Я не завершила фразу. Лишь печально засопела носом.

Честно говоря, я сама не могла объяснить себе, почему меня настолько задели слова отца Вэйланда. Подумаешь, ляпнул он, что я не пара его сыну. Ну и что? Я ведь и сама не собиралась замуж за верховного мага Альгендии. Но в тот момент мне было так обидно, что я мечтала оказаться как можно дальше от противного мага и его не менее противного родственничка.

— Старый Вэйланд обидел тебя? — осторожно полюбопытствовал Арри.

— Да, — подтвердила я. — Сказал, что, мол, я недостойна его сына. И вообще, иномирянка не может и не должна становиться верховной жрицей короля. Ну я… Я и вспылила. Ишь, не нравлюсь я ему, видите ли. Мне его драгоценный сыночек и даром не нужен. Поэтому захотела оказаться где-нибудь подальше. И оказалась.

— Любопытно, — обронил дашшах.

Невидимые лапки зверька принялись ласково перебирать мои волосы, как будто он старался таким образом утешить и приободрить меня. И это подействовало. Я внезапно успокоилась, ощутив, что обида на призрака больше не душит меня. Подумаешь, не пара я для его сына. В конце концов, я ведь не виновата, что угодила не в то время и не в то место. Пусть теперь сами разбираются со своими традициями. Я не буду иметь ничего против, если меня отправят в родной мир.

— Да, безусловно, такие сильные эмоции, как испуг, обида или злость, помогают тебе в перемещении, — продолжил между тем Арри. — Они дают тебе силу для прыжка в пространстве. А вот направление перемещения зависит от другого. Полагаю, ты и сама уже осознала, что не в состоянии контролировать, где окажешься в результате такого провала.

— Не, не в силах, — подтвердила я. Спросила, не скрывая жадного интереса: — И от чего же это зависит?

— Я не могу дать твердой гарантии, что дело обстоит именно так, но, полагаю, ты неосознанно перехватываешь мысли человека, который в этот момент находится рядом с тобой, — уклончиво проговорил Арри. — Вот смотри. Твой первый прыжок — на шкаф. Он произошел в разгар ссоры. Думаю, та же Генриетта в этот момент страстно желала, чтобы на тебя рухнул злополучный шкаф. Затем — покои короля после разговора с Вэйландом. Верховный маг наверняка раздумывал над тем, что тебя надлежит представить королю. Все-таки ты из другого мира. Причем переселилась сюда не только твоя душа, но ты вся. Это небывалый случай, заставляющий предположить… — Арри осекся, словно испугавшись, что сболтнул лишнего. Фыркнул и после паузы добавил: — Впрочем, пока рано делать выводы. Дальше — комната, отведенная для проживания неупокоившейся души отца Вэйланда. Это перемещение произошло сразу после того, как верховный маг надел на тебя браслет. Кстати, ты наверняка не в курсе, но в нашем мире это знак помолвки.

— Да? — со скепсисом протянула я. — У нас обмениваются кольцами. Но сначала все-таки принято делать предложение. Ни один вменяемый мужчина не станет насильно надевать кольцо на палец избранницы, не получив прежде ее согласия на брак.

— Да, Вэйланд поторопился, — согласился со мной Арри. — Наверняка подумал, что дело уже решенное. Не учел, что ты не из этого мира, поэтому на традиции тебе плевать. Но примечательно в этой ситуации то, куда тебя перекинуло после этой сцены.

И что же такого примечательного в том, что я оказалась в комнате усопшего отца Вэйланда?

— По всей видимости, верховный маг собирался познакомить тебя с родителями, — продолжил дашшах. — Так сказать, получить благословение на брак.

Я скептически прикусила нижнюю губу. Ну… возможно. Хотя мне по-прежнему размышления дашшаха казались несколько притянутыми за уши.

— А дальше? — с сарказмом спросила я. — Почему потом из комнаты его отца я перепрыгнула на какой-то утес в Огненных горах? Неужели вредный старикашка вздумал скормить меня гарпиям, чтобы освободить своего ненаглядного сынка от необходимости жениться на мне?

— Вообще-то, гарпии чрезвычайно редко нападают на людей, — серьезно сказал Арри. — Только в самые голодные годы. И только на детей. А так они обычно предпочитают разорять посевы, особенно любят уносить овец с выпаса. Так что причина твоего появления в Огненных горах была иной.

— И какой же? — спросила я.

Говоря откровенно, я уже устала от этого разговора. Нет, безусловно, я очень ценила желание Арри помочь мне разобраться с природой столь внезапно открывшегося дара. Но сейчас у нас были гораздо более серьезные проблемы. Например, я бы не отказалась как можно быстрее переместиться куда-нибудь подальше от столь зловещих Темных пустошей.

— Полагаю, Вэйланд как раз раздумывал над тем, что тебя надлежит представить драконам, — ответил Арри. — Раз уж ты стала верховной жрицей, то без этого было не обойтись. Что же насчет нашего прыжка сюда… Вспомни, Харор желал, чтобы ты стала свидетельницей его подвига. То бишь сопровождала его в очередном набеге на Темную пустошь. Вот ты и оказалась там, куда он намеревался полететь.

Я потерла подбородок. Безусловно, свой резон в словах Арри имелся. Наверное, он прав. Помнится, когда я мерзла на том проклятом утесе, то так и не сумела никуда перепрыгнуть, хотя очень этого хотела. Но если это так — то я не вижу причин, по которым мы вынуждены стоять посреди равнины, где в любой момент на нас может кто-нибудь напасть.

— Так почему у меня не получается переместиться сейчас? — капризно осведомилась я. — Испуга во мне хоть отбавляй. Давай, подумай о каком-нибудь приятном и безопасном месте!

— Боюсь, это невозможно. — Арри с искренним разочарованием вздохнул. — Анна, я ведь отныне твой фамильяр. То бишь в каком-то смысле часть тебя. Мои мысли и мои желания вряд ли пробудят твой дар. Это во-первых. А во-вторых, я ведь нематериален. Своего рода призрак. Неупокоенный дух. Вспомни свою встречу с отцом Вэйланда. Ты перенеслась в Огненные горы, уловив желание самого верховного мага, а не его недовольного батюшки, который наверняка отправил бы тебя на другой конец мира или вообще домой. Все-таки мир живых и мир мертвых имеет мало точек соприкосновения.

Я приглушенно выругалась. Елки зеленые, почему мне так не везет-то? Из огня — да в полымя. Поневоле задумаешься о том, что перспектива свалиться всем на потеху в траншею была не столь и ужасна. Все лучше, чем погибать в самом расцвете сил.

— И что же делать? — тоскливо протянула я.

Очередной порыв ветра разметал мои волосы, так тщательно приглаженные невидимыми лапками зверька. Я закашлялась, получив новую порцию песка в глаза и нос.

Арри ничего мне не ответил. На какой-то миг мне почудилось, что дашшах, осознав безвыходность нашего положения, самым подлым и трусливым образом сбежал. Но почти сразу я осознала, что это невозможно. Арри сам признался, что не в состоянии по доброй воле покинуть хозяина. И теперь мы связаны до тех пор, пока я не отпущу его.

Хм-м…

Я нахмурилась, вновь и вновь повторяя последнюю мысль. Мы связаны до тех пор, пока я сама не отпущу Арри. А если я дарую ему свободу? Он ведь нематериален. Никто не сумеет остановить его, когда он полетит обратно к Огненным горам за подмогой.

— Скоро рассвет, — хмуро сказал зверек.

И действительно, мрак вокруг нас быстро серел, как будто в крепкий черный кофе кто-то медленной струйкой вливал молоко. Один край небосклона окрасился нежнейшими розовыми переливами, которые густели на глазах, приобретая зловещие багровые оттенки.

— Это плохо, — тихо сказал Арри. — Надо найти укрытие, пока не взошло солнце. Просто чудо, что мы еще не привлекли внимание ночных хищников. Но у дневной нечисти нюх и зрение куда острее.

Я невольно поежилась. Была в голосе зверька такая тоскливая обреченность, что опять нахлынул страх. Даже не хочу думать о том, какие чудовища водятся в этой Пустоши. Эх, а все этот Харор с его желанием погеройствовать! Так бы и оторвала этому дурному дракону…

На этом месте я замялась, не сразу придумав достойную угрозу.

— Слушай, у меня появилась одна идея, — проговорила я. Тут же продолжила, не дожидаясь ответа дашшаха. — Только не обижайся, но ты ведь уже мертв. Так? Следовательно, тебе не страшны никакие звери…

— Зато тебе страшны, — перебил меня Арри. — Анна, если ты погибнешь — то и я окончательно переселюсь в мир теней. Но в момент смерти я разделю с тобой все муки и страдания, выпавшие на твою долю. Поэтому, поверь, я как никто другой заинтересован в том, чтобы ты жила долго и по возможности счастливо.

Вот как. Я немного помолчала, осмысливая полученную информацию. Ну что же, теперь понятно, почему Арри так печется о моей безопасности.

— Вообще-то, я хотела сказать о другом, — продолжила я после паузы. — Смотри, никто не знает, где я оказалась. И мы понятия не имеем, как выбраться с этих проклятых пустошей…

— Я могу показать направление, — опять перебил меня Арри. — Это как раз не проблема. Беда в том, что идти придется очень, очень долго. И я не уверен, сумеешь ли ты преодолеть этот путь. И даже не в расстоянии дело. У нас нет еды. Но главное — у нас нет воды. Еще час, максимум два — и здесь станет невыносимо жарко. Поэтому я советую тебе отправиться к тем холмам слева. Полагаю, там мы найдем хоть какое-нибудь убежище.

Я невольно посмотрела в указанную сторону. И действительно увидела невысокие пологие возвышенности. Правда, холмами их можно было назвать с большой натяжкой. Скорее, они напоминали отвалы сухой красноватой земли.

— Главное, чтобы там мы не наткнулись на полевиков, — с тяжелым вздохом добавил Арри. — Впрочем, они не опасны. Просто поднимут такой гвалт, что сюда сбежится вся нечисть пустоши.

Полевики? Это еще кто такие?

Но я не стала терять время на ненужные уточнения. Если все так, как говорит Арри, то каждая секунда на счету.

— У меня есть план, — затараторила я. — Ты ведь дух. Ты наверняка сумеешь быстро вернуться в Огненные горы. Найди там Терезу или Гийемо. И укажи им, где меня искать. Сумеешь это провернуть?

— Фамильяр не может оставить своего хозяина в беде, — возразил Арри, правда, его голос прозвучал заинтересованно. — Да, я не сопровождал Харора в его боевых вылетах. Но просто потому, что знал — он обязательно вернется. Нет никакой опасности в набеге на поселения дашшахов. Но сейчас совсем другое дело. Ты посреди Темных пустошей. Смерть…

— Да-да, я помню, — досадливо поморщившись, перебила я. — Смерть подстерегает меня здесь на каждом шагу. Следовательно, не стоит тратить драгоценные минуты на препирательства. Сколько времени у тебя займет дорога назад?

Арри зафыркал, словно суслик, которому песок попал в нос. Опять принялся приглаживать мои волосы. Правда, делал это настолько нервно, что я чуть не взвыла от боли. Ох, так и шевелюры лишиться недолго!

Впрочем, почти сразу невидимый зверек перестал истязать мои несчастные волосенки, словно ощутив мое неудовольствие сим фактом.

— Час, наверное, — неуверенно проговорил он. — Но это только на дорогу к горам. Еще уйдет время на поиски Терезы или Гийемо. Если последний вообще захочет меня выслушать. Потом обратно.

Я покачала головой. Да, многовато получается. Но иного выхода, пожалуй, и нет. Да, я чувствовала себя спокойнее рядом с Арри. Он сказал, что способен почуять опасность. Но если на меня нападут, то дашшах ничем мне не поможет. Поэтому стоит рискнуть. В противном случае остается просто сесть на землю и терпеливо дожидаться, когда первый же попавшийся хищник захочет позавтракать мною.

— Но я не могу тебя покинуть, — опять завел старую песню Арри. — Анна, это совершенно исключено! Ты — моя хозяйка! Нас связывает прочнейшая невидимая нить…

— Я освобождаю тебя, — сурово произнесла я, не дав ему договорить.

— Ч-что? — От удивления Арри даже принялся заикаться. — Что ты сказала?

— Я освобождаю тебя! — еще более торжественно произнесла я. — Отныне ты не привязан ко мне.

Дашшах как-то странно булькнул, как будто хотел что-то сказать, но в последний момент одумался.

— Анна, ты понимаешь, что сделала? — поинтересовался он очень тихо.

— Да. — Я с немым вызовом подняла подбородок. — Теперь ты можешь отправиться за помощью к Огненным горам. Разве не так?

— Так-то оно так, конечно, — пробормотал дашшах.

И было в его тоне нечто такое, что мне не понравилось. Какое-то… злорадство, что ли. Нет, неправильно. Предвкушение. Но почему он так радуется?

— Пожалуйста, приведи помощь, — попросила я уже менее уверенно. — А я постараюсь выжить.

Арри мне ничего не ответил. И внезапно я осознала, что его больше нет рядом.

Плечо немного заныло, освобожденное от тяжести невидимого зверька. Я потерла его. Посмотрела на край неба, который пламенел всеми оттенками алого. Вот-вот взойдет солнце. Пожалуй, мне пора отправиться к холмам. Надеюсь, никакие загадочные полевики меня там не ждут.

Я сделала шаг, другой. Затем опять остановилась.

Странное дело. Я была уверена, что поступила правильно. В сложившейся ситуации это был единственно приемлемый выход. Арри обязательно вернется. И приведет с собой помощь.

Но почему-то на душе было беспокойно. Сердце все сильнее и сильнее сжимала когтистая лапа тревоги.

Интересно, что Арри имел в виду, когда спросил, осознаю ли я свой поступок? И почему его вопрос прозвучал так странно? Будто он желал расхохотаться в полный голос, но в последний момент сдержался?

Я с силой дернула за прядь волос, желая болью отвлечь себя от неприятных размышлений.

Ладно, что сделано — то сделано. Прошлого все равно не вернуть. Мне остается надеяться на лучшее. А пока поищу себе укрытие. Становится жарковато.

И я упрямо зашагала по направлению к холмам, пытаясь не думать о дурном.

Глава вторая

Я понятия не имела, сколько времени прошло с той поры, как Арри получил свободу. Каждая секунда тянулась не меньше вечности. Но по самым скромным подсчетам выходило, что час все-таки миновал. Получается, Арри уже достиг Огненных гор…

«Если он вообще туда отправился», — занудно напомнил внутренний голос.

Я вновь как следует дернула себя за волосы. Запрещаю себе думать об этом!

«А зря, — не унимался глас моего рассудка. — Анюта, доверчивость хороша в меру. Ты практически ничего не знаешь про этот мир. И с легкостью отпустила того, кто готов был дать любые ответы на твои вопросы. Тебе не кажется, что сначала надо было выяснить у Арри, что последует после его освобождения без дальнейшей передачи новому хозяину? Вдруг после этого он поторопится вернуться в свое родное селение? Или навсегда удалится в мир теней?»

Я опять дернула себя за волосы, на сей раз посильнее. Кожа головы аж заныла от моего усердия.

«В этом вся твоя натура, — злорадно продолжил внутренний голос, старательно игнорируя мои попытки заглушить надоедливый шепоток. При этом в его интонациях проскользнули до боли знакомые нотки. Как будто я вновь услышала Влада. О, тот не упускал ни малейшего удобного случая, чтобы отчитать меня. — Ты сначала делаешь, а потом думаешь. Взбалмошная, глупая, слишком эмоциональная… А ведь двадцать пять лет дурехе. Но ведешь себя как избалованная капризная малолетка».

На сей раз я от усердия выдрала у себя целую прядь волос. Зашипела от боли. Ой, так и лысой остаться недолго.

Как ни странно, но после этого мой внутренний голос умолк. Должно быть, осознал, что в противном случае я действительно в кратчайшие сроки распрощаюсь с шевелюрой, густота которой и без того оставляет желать лучшего.

Интересно, а в этом мире верховная жрица короля-дракона когда-нибудь была лысой?

Я невольно захихикала от этой мысли. Наверное, сказывалось напряжение последних часов. Или же я слишком устала ждать обещанных Арри неприятностей. Но воображение мигом нарисовало мне презабавнейшую картину: я участвую в каком-то чрезвычайно важном и торжественном обряде. Роскошное платье струится всполохами алого шелка, на груди и руках вспыхивают огнем массивные драгоценности. И отблески их играют на голом черепе.

Между тем окончательно рассвело. Я устроилась в густой тени, которую даровал один из холмов. Сидела прямо на земле, скрестив ноги. И любовалась на зловещие Темные пустоши, раскинувшиеся перед моим взором.

Правда, сейчас ничто в этой равнине нельзя было назвать зловещим. Степь как степь. Сухая трава стелется под порывами ветра, сливаясь на горизонте с бескрайними синими небесами. Единственное, что меня настораживало — не пели птицы. С момента моего появления здесь я не услышала ни одного чириканья, ни одной далекой трели. И это было как-то странно.

Впрочем, почти сразу я легкомысленно пожала плечами. Это еще ни о чем не говорит. Возможно, в этом мире вообще нет птиц.

Мой внутренний голос издал слабый смешок, и я вновь вцепилась себе в волосы, готовая заставить его замолчать привычным способом. Но продолжения не последовало, и я с видимым облегчением разжала пальцы. Если честно, мне и самой уже надоело выдирать себе волосы. Шутки шутками, но лысой мне быть все-таки не хотелось.

Солнце продолжало свое неторопливое восхождение, и полоса света подобралась слишком близко к носкам моих ботинок.

Я недовольно покачала головой. Пройдет не так много времени, как спасительная тень окончательно растает. Даже не знаю, как я сумею пережить этот бесконечно долгий жаркий день. Мне уже сейчас хочется пить.

И я провела языком по сухим обветренным губам. Вода. Чистая холодная вода. Наверное, сейчас я бы выпила целую бутылку минералки. А лучше — две.

Я попыталась вжаться сильнее в холм, но почти сразу поняла, что это бесполезно. Полоса света коснулась моего ботинка. Медленно поползла вверх.

— Тепло.

Я вздрогнула от неожиданности. Что это? Слово прозвучало так тихо, что сначала я подумала, будто мне просто почудилось.

— Тепло.

Теперь слово прозвучало громче и отчетливее. Правда, я никак не могла понять, откуда же доносится голос. Такое чувство, будто прямо из-под земли.

Я зажмурилась и как следует потрясла головой. Ну вот, для полноты счастья мне только слуховых галлюцинаций не хватало.

А в следующее мгновение я с душераздирающим визгом вскочила на ноги, потому что холм за моей спиной пошевелился.

Мои несчастные волосы, на долю которым сегодня выпало столько испытаний, сами собой встали дыбом и зашевелились. Потому что холм, в тени которого я провела достаточно много времени, оживал на глазах под лучами яркого утреннего солнца. Красная земля ссыпалась с него тонкими струйками, обнажив серую крепкую шкуру, изрезанную глубокими морщинами. Затем бывший холм приподнялся на толстых коротких ногах, и я испуганно попятилась.

Сказать, что это животное было гигантским, — значит ничего не сказать. Передо мной предстало нечто совершенно исполинское, размерами напоминающее минимум десяток слонов разом. А самое ужасное заключалось в том, что это чудовище было здесь не одно. Я увидела, как оживают соседние холмы, и мне окончательно подурнело.

— Тепло, — вновь пророкотал загадочный зверь.

«Бежать! — мелькнула в голове заполошная мысль. — Что застыла, дуреха? Мчись быстрее ветра!»

Я развернулась, желая как можно быстрее исполнить этот совет. А в следующее мгновение взмыла в воздух.

На сей раз я не закричала. По одной простой причине — горло из-за волнения перехватил настолько сильный спазм, что я не смогла выдавить из себя и писка задушенной мыши.

Но самое удивительное заключалось в том, что это чудище не прикасалось ко мне. Я повисла в воздухе, окутанная слабо мерцающими голубоватыми нитями. Словно… словно…

«Словно глупая мошка, угодившая в ловушку паука», — мрачно помог мне с нужным определением внутренний голос.

Бывший холм медленно повернулся ко мне другим боком. И я вдруг увидела, как в толще шкуры прорезались маленькие глазки, пылающие ярко-алым огнем. Чудовище впилось в меня взглядом.

Я опять пропищала что-то невразумительное и еще сильнее задергалась в магической паутине. Впрочем, безуспешно. Нити, удерживающие меня на весу, даже не дрогнули от моих отчаянных попыток освободиться.

Наконец, я устало повисла в воздухе, осознав, что самостоятельно не выберусь из этой западни.

Пауза затягивалась. Меня не торопились есть, и это, безусловно, радовало. Чудовище просто разглядывало меня. Но чудилось в его интересе что-то нехорошее.

Беззвучно подошли два других бывших холма. Встали по обе стороны от моего пленителя.

Несмотря на панику, охватившую меня, я успела изумиться тому, насколько бесшумно передвигались эти не известные мне животные. Они будто вообще не прикасались к земле, а величаво плыли над ее поверхностью.

— Здравствуйте, — чуть слышно прошептала я, стремясь как-нибудь разрядить ситуацию.

В самом деле, сколько еще можно глазеть на меня?

«Тебе стало бы спокойнее, если бы они начали завтракать тобою? — с сарказмом поинтересовался внутренний голос. — Ох, Анна, прав был Влад: не умеешь ты промолчать в нужный момент».

От очередного упоминания имени моего жениха меня передернуло. Да сколько можно о нем думать! Надоело, право слово. Слишком долго я позволяла другим людям принимать за себя решения. Владу, моей матери, куче постороннего народа…

«Ну да, конечно, — ядовито перебил меня внутренний голос. — В новом мире ты поторопилась обрести самостоятельность. И это тебе очень помогло. Вот и висишь сейчас над семейством монстров, которое решает, кто первым получит самый лакомый кусочек».

Но вопреки этому зловещему пророчеству никто из загадочных животных не торопился нападать на меня и откусывать голову. Я по-прежнему висела в воздухе.

— Меня зовут Анна, — решила я продолжить знакомство. — Приятно познако…

Но тут же осеклась. Нет, не стоит лукавить. Это знакомство мне совершенно неприятно. Будь моя воля — я бы с величайшей радостью избежала его.

— Драконы, — проговорил кто-то из этой троицы.

Я так и не поняла, кто именно. Слово словно само зародилось в воздухе. По крайней мере, ничего похожего на рот или, скорее, на пасть я в этих чудовищах не заметила.

Неожиданно одна из нитей из числа плотно опутавших меня задрожала. Раздался громкий отчетливый треск, и троица чудищ как по команде отпрянула. Но почти сразу они бесшумно вернулись на прежнее место, продолжая неотрывно смотреть на меня крохотными глазками.

— Жжется.

И опять я не поняла, кто из них произнес это слово.

Наступила еще одна бесконечно долгая пауза.

Признаюсь честно, сложившаяся ситуация начала мне уже надоедать. Как-то глупо все это. Всем на потеху висю тут… или вишу?.. Не важно, впрочем. Поневоле вспомнишь детскую загадку — висит груша, нельзя скушать. Нет, я совсем не против того, что мною не завтракают. Но хотелось бы получить какие-нибудь объяснения происходящему. К тому же жарковато как-то становится в этом коконе. Что скрывать очевидное — я обливалась потом под яркими солнечными лучами. Эдак еще немного — и получится из меня прекрасное жаркое.

Больше книг на сайте - Knigolub.net

«А может, они этого и ждут? — промелькнула испуганная мысль. — Терпеливо выжидают, когда я испекусь в собственном соку. Мало ли, вдруг эта нечисть не любит свежего мяса, а предпочитает тушеное».

— Давайте познакомимся, — набравшись храбрости, повторила я. — Меня зовут Анна.

Как и следовало ожидать, чудовища в очередной раз проигнорировали мою фразу. Они медленно уселись на землю и замерли, вновь слившись с окружающим ландшафтом.

Я тяжело вздохнула. Н-да, неразговорчивые мне монстры попались. И не едят, и не беседуют, и не отпускают восвояси. Что от них ждать-то?

Висеть в полнейшей неподвижности было чрезвычайно скучно. Поэтому я предприняла новую попытку завязать беседу.

— Вообще-то, я из другого мира, — честно призналась я. — Вы уж меня извините, если я вас как-нибудь потревожила. Но я очень мало знаю об этой пустоши и ее обитателях.

Тишина в ответ.

Я зло фыркнула. Ишь какие! Даже до разговора не могут снизойти.

Между тем становилось все жарче и жарче. Голову замутило от духоты. Губы высохли и потрескались, поэтому во рту поселился навязчивый солоноватый привкус.

Я приглушенно застонала. Как же пить-то хочется! А еще хочется перенестись в какое-нибудь укромное темное место. Где не будет этого испепеляющего солнца. Сумрак. Прохлада. И никаких загадочных гигантов, которые, по-моему, терпеливо ждут моей смерти.

Я измученно закрыла глаза. Шершавым, как наждак, языком попыталась облизнуть губы. Настоящая пытка. Бессмысленная. Бесконечная. Невыносимая.

Наверное, на какой-то миг я потеряла сознание. И это было благом для меня. Я окунулась в благословенную тишину и покой. Мне чудилось, будто я плаваю в прохладном чистейшем озере. Холодная вода смывала пот с моего разгоряченного тела. Я жадно пила ее, не веря в собственное счастье…

— Драконы.

Знакомое слово выдернуло меня из небытия, вновь окунуло в жару и духоту проклятой магической ловушки.

Я с величайшим трудом приоткрыла один глаз. Мутным взглядом уставилась на троицу чудовищ. Точнее, на то место, где они должны были быть.

Сознание мерцало, готовое в любой момент вновь покинуть меня, поэтому я не сразу поняла, что больше не вижу своих молчаливых стражников. Взгляд мазнул по земле, покрытой сухой травой. Никого.

Но сил обрадоваться этому не оставалось. Да и чему, собственно, радоваться? Нити по-прежнему удерживали меня на том же месте. А значит, мне все-таки суждено изжариться заживо. Вряд ли я переживу этот бесконечно долгий день.

Внезапно моего слуха коснулся какой-то слабый звук, который с каждым мгновением нарастал. Больше всего он напоминал свист разрезаемого воздуха. Как будто огромная птица шла на стремительное снижение прямо над моей головой.

Наверное, по мою душу пожаловала еще одна нечисть, но на сей раз крылатая. Прав был Арри. На этих проклятых пустошах долгая и мучительная смерть подстерегает на каждом шагу.

У меня не оставалось сил посмотреть вверх. Сама мысль об этом вызвала чудовищную головную боль. Поэтому я просто устало смежила веки. Пусть будет что будет.

Думаю, я опять лишилась чувств. Прохладное озеро манило меня по ту сторону реальности, приглашало окунуться в него, обещало смыть своими водами все мои беды и невзгоды.

— Глупышка.

Я слабо улыбнулась. Точно, я потеряла сознание. Потому что как иначе объяснить то, что я слышу голос Вэйланда? Не повелительный, не язвительный, а очень нежный.

Он еще что-то говорил. Убеждал меня потерпеть немного. Но его слова сливались для меня в однообразный убаюкивающий плеск долгожданной воды.

Внезапно раздался громкий треск, и я неимоверным усилием воли распахнула глаза. С тупым изумлением осознала, что кокона вокруг меня больше нет. Более того, я больше не висела в воздухе. Меня держал на руках Вэйланд.

— Глупышка, — повторил он чуть суровее. — Ты хоть осознаешь, что едва не погибла?

Я не понимала, о чем он. По-моему, я как раз и погибла. А если и не погибла, то на грани этого. То, что я сейчас вижу, — лишь предсмертный бред. Прекрасный сон, призванный скрасить последние мгновения перед тем, как я перестану существовать.

— А ты все-таки симпатичный, — зачем-то призналась я своему видению. — Красивый мужик. Жаль, что бабник.

Легкая усмешка тронула губы Вэйланда.

— Наверное, не стоило мне от тебя убегать, — пробормотала я. Прижалась к нему покрепче и позволила себе соскользнуть в мягкие объятия небытия.

Глава третья

Мне снился сон. И в этом сне я опять летала. Прильнула к обжигающе горячему телу огромного могучего дракона и чувствовала, как в унисон с его сердцем бьется и мое.

Каждый взмах крыла отдавался сладостной дрожью в моих руках. Как будто это я резала сейчас воздух и гонялась с ветром наперегонки. Как будто это я парила высоко-высоко над землей, окруженная белой ватой облаков. Как будто это в моей груди билось пламя, готовое в любой момент вырваться наружу смертоносной струей. И никогда в жизни я не была более счастлива, чем в этот момент.

— Глупая, глупая девочка.

Тонкая ткань сновидения дрогнула, готовая растаять без следа. Чужой голос нарушил волшебство, заставил меня вспомнить о том, что я — человек.

— Прелестная моя беглянка.

Как ни странно, раздражения столь неожиданное вмешательство в мое сновидение не вызвало. Я ощущала, как кто-то невесомо гладит меня по волосам. И мне хотелось, чтобы эта ласка продолжалась и дальше.

— Ты себе представить не можешь, как я торопился. Как я боялся не успеть.

— Да, не повезло тебе с невестой, Вэйланд, — хохотнул кто-то рядом. — Обычно это за тобой девицы гоняются. Наверное, впервые в жизни тебе довелось почувствовать, каково это — когда от тебя убегают.

— От меня еще никто не сбегал, — с плохо скрытым самодовольством проговорил Вэйланд.

Теперь я не сомневалась, что именно его голос вырвал меня из небытия. Но фраза, произнесенная с таким бахвальством, внезапно разозлила меня. Ишь ты, великий охотник нашелся. Да я сейчас как перепрыгну куда-нибудь! И пусть ищет меня дальше.

«Анна! — отчаянно взвыл внутренний голос. — Уймись! Мало тебе приключений на твою дурную голову? Ты чудом не погибла в Темных пустошах. Опять решила испытать судьбу?»

— Смотри-ка, а птичка вновь забила крылышками, — с восторгом произнес собеседник Вэйланда, в котором я к этому времени опознала Гийемо. — Это… это восхитительно, пожалуй!

— Ага, восхитительно безрассудно и глупо, — с иронией отозвался маг. Кашлянул и продолжил уже серьезнее, обращаясь ко мне: — Лисичкина Анна Вячеславовна! Неужели ты думаешь, что у тебя получится вновь сбежать от меня? От меня, верховного мага Альгендии! О нет, милая моя. Я свои ошибки не повторяю.

Я кисло поморщилась, по-прежнему не открывая глаз. Сколько патетики и пафоса! Так и хочется щелкнуть этого выскочку по носу.

— А по-моему, вы не правы, — вдруг раздался робкий голосок Арри. — Вы как раз повторяете сейчас свою прежнюю ошибку.

— Я?! — Вэйланд от такого заявления аж подавился. — Повторяю ошибку? Это какую же?

— По-моему, Анна уже показала вам, что ей не нравится, когда ею командуют. — В голосе Арри проскользнули испуганные нотки, но он упрямо продолжил: — Не всем девушкам по нраву такой подход.

— Ошибаешься, дашшах, — презрительно фыркнул Вэйланд. — Любая девушка мечтает о сильном и властном мужчине рядом.

А вот теперь не выдержала я и гневно забулькала от возмущения. Ну уж нет, хватит с меня, пожалуй, сильных и властных мужчин. Хлебнула сполна этого счастья рядом с Владом, когда я и пискнуть ничего против его мнения не смела.

Открыла глаза и зло посмотрела на так называемое воплощение женского счастья в лице верховного мага Альгендии, прежде мазнув быстрым взглядом по комнате.

Очнулась я в уже знакомой по прошлому пробуждению спальне. Помнится, именно здесь я открыла глаза, когда Гийемо снял меня с утеса. И сам дракон все в той же расслабленной позе сидел в кресле напротив кровати. Правда, Терезы сейчас не было, и я с огорчением вздохнула. Жаль. Почему-то мне кажется, что женщина приняла бы мою сторону в споре с Вэйландом, от которого так и веяло нестерпимым самодовольством.

Сам верховный маг сидел на краешке кровати рядом со мной, продолжая легонько поглаживать меня по волосам. Я недовольно дернула головой, и он торопливо убрал руку, осознав, что такое поведение, мягко говоря, недопустимо.

Удивительно, но Вэйланд выглядел уставшим. Привычная ироничная улыбка играла на его губах, но под глазами залегли круги, скулы заострились, а темные волосы были растрепаны.

Я чуть слышно хмыкнула, мельком оценив грязные полосы на манжетах и вороте прежде белоснежной рубашки мага. Затем посмотрела на его запыленные штаны.

— Уж извини, так торопился спасти тебя, что не успел принять душ, — с сарказмом проговорил Вэйланд, перехватив мой откровенно изучающий взгляд.

— Бывает, — буркнула я, посмотрев на себя.

Н-да, чья бы корова мычала, как говорится. Уж точно не мне пенять на внешний вид мага, потому что по сравнению с ним я в проигрышном положении. Долгое пребывание в магическом коконе пошло мне не на пользу. Моя одежда выглядит так, как будто я на помойке ее нашла. К тому же от меня настолько нестерпимо воняло потом, что я страдальчески скривилась. Фу, гадость какая! Полцарства за ванну!

— Тереза уже греет тебе воду, — проговорил Гийемо, в очередной раз подслушав мои мысли. — Она приготовила тебе чистую одежду. А сразу после ванны тебя ожидает горячий обед.

Обед!

При этом слове мой рот сам собой наполнился голодной слюной. Ух, как есть-то хочется! Вряд ли можно назвать то пиршество, которое мне устроил Харор, нормальным приемом пищи.

— Тебе еще надо много пить, — влез со своим замечанием Вэйланд. — Я, конечно, устранил магическим путем общую обезвоженность твоего организма. Но одно другому не мешает, как говорится, а лишь помогает.

После чего потянулся к прикроватному столику, взял с него высокий хрустальный фужер, полный воды, и ловко вручил его мне.

Я машинально подняла руку, принимая бокал. Да так и замерла, уставившись на браслет, который красовался на моем запястье.

А это еще что за украшение? Хотя, сдается, оно мне знакомо. Именно его Вэйланд пытался нацепить на меня в королевском дворце со словами, что я больше не сумею сбежать от него.

Старинное золото блеснуло в свете магического шара. Крупные драгоценные камни, украшающие браслет, заиграли холодными голубоватыми искрами. Хм-м… В прошлый раз они не светились так ярко. Что-то тут не так.

— Магия, — чуть слышно пискнул мне на ухо Арри. — Это драконья магия, Анна.

— Нравится? — Вэйланд снисходительно ухмыльнулся, заметив мое удивление. — Мне пришлось немного потрудиться над ним. На основе полученной информации я понял, что лишь драконьи чары способны заблокировать твой дар. И я решил обезопасить себя от твоих дальнейших неожиданных перемещений. — Помолчал немного и добавил с иронией: — Говоря откровенно, устал я гоняться за тобой по всей стране.

Да, своя правда в словах мага, несомненно, имелась. Я вспомнила, что как раз от Харора не сумела сбежать, когда он воспользовался каким-то заклинанием. Но один вид браслета заставил меня заскрежетать зубами от бессильной ярости. Как будто на поводок посадили. Нет, жаль все-таки, что в прошлый раз я не засунула эту гадость прямо в глотку противному магу!

Камни, украшающие браслет, внезапно заиграли ярче. Вспыхнули всеми оттенками голубого. Выглядело это несколько ужасающе. Как будто мою руку окутало синее пламя. Благо еще, что никаких болезненных ощущений это с собой не принесло.

— Опять пытается сбежать! — с искренним восхищением выдохнул Гийемо. — Вот ведь неугомонная особа!

— Увы, не получится, моя дорогая. — Вэйланд воссиял белозубой улыбкой. — Я, как уже говорил ранее, учусь на своих ошибках и стараюсь не повторять их впредь. На сей раз ты никуда не денешься от меня.

Я невольно сжала кулаки. Желание треснуть противного мага по носу стало просто-таки нестерпимым. Затем я задумчиво перевела взгляд на бокал в руках. А может быть, просто плеснуть в него водой?

Краем уха я услышала, как Гийемо приглушенно фыркнул, опять подглядев мои мысли. Но дракон не стал предупреждать мага об опасности, которая нависла над его головой. Напротив, аж подался вперед от жадного нетерпения, с интересом наблюдая за развитием событий.

— Спокойствие, Анна, спокойствие, — едва слышно забормотал Арри, принявшись своими невидимыми лапками перебирать мои волосы в попытке умерить мой гнев. — Необдуманные поступки еще никому пользы не приносили.

Я глубоко вдохнула — и неожиданно успокоилась. Ладно, не буду пороть горячку. Поссориться с Вэйландом я всегда успею. Сейчас самое время прийти в себя после последнего неудачного перемещения. Отдохну, поем, восстановлю силы. Заодно постараюсь узнать ответы на все интересующие меня вопросы. А то мечусь по всей Альгендии, словно ужаленная пчелой в одно мягкое место. Ответный удар надо готовить спокойно и обстоятельно. Поэтому лучше сделаю вид, будто смирилась со своим положением.

— Как скажешь, милый, — ласково прощебетала я, обращаясь к Вэйланду.

В конце концов, он ведь мой жених. Немного кокетства не помешает.

— Я была не права и остаток жизни желаю провести рядом с тобой. — Я томно вздохнула, продолжая глядеть на мага влюбленным взором.

Тот мигом насторожился и посерьезнел. Улыбка медленно сползла с его губ.

— Ты что-то задумала? — отрывисто спросил он. — Лисичкина Анна Вячесла…

Ага, опять мое полное имя вспомнил. Стало быть, мой спектакль получился в достаточной мере убедительным.

— Ах, перестань, негодник! — Я притворно захихикала, перебив его на полуслове. Шутливо стукнула его по плечу и пригрозила пальчиком, добавив: — Я просто поняла, что поступала глупо и безрассудно. От судьбы не убежишь, не так ли?

Вэйланд перевел недоумевающий взгляд на Гийемо, и я немедленно напряглась. Дракон ведь читает мои мысли. Неужели выдаст мою игру?

Но Гийемо лишь выразительно пожал плечами.

— Женщины, — пробормотал он. — Дружище, право слово, за свою долгую-долгую жизнь я так и не научился понимать их. Даже Тереза меня зачастую приводит в недоумение, хотя она моя истинная избранница перед Драконьим камнем.

Вэйланд опять посмотрел на меня, и Гийемо, улучив нужный момент, украдкой подмигнул мне, как будто говоря — мол, не переживай, не выдам.

— Ну хорошо, — пробормотал маг озадаченно. Тут же продолжил с отчетливыми предупреждающими нотками: — Однако даже не думай, что я сниму с тебя браслет!

— Ой, он мне так нравится! — воскликнула я, наивно захлопав ресницами. — Такая прелесть. Я и не позволю тебе забрать его. Подарки не возвращают, не так ли?

Вэйланд осторожно кашлянул. Потер подбородок, не сводя с меня испытующего взгляда.

Я так старательно удерживала на губах безмятежную улыбку, что у меня даже щеки заболели. Смотри, дорогой мой, сколько душе угодно. Арри прав. Хватит метаться по стране. Пора успокоиться и все обдумать. А там видно будет, что делать.

Затянувшуюся паузу прервал скрип двери, и в комнату вошла Тереза.

— Купель готова! — торжественно провозгласила она, вытирая влажные руки о передник.

Я мигом соскочила с кровати. Самое время покинуть Вэйланда. Пусть пока как следует подумает о моем загадочно изменившемся поведении.

Но, как ни странно, маг тоже встал со своего места и даже сделал несколько шагов по направлению к выходу.

— Ты чего это удумал? — Тереза нехорошо сощурилась и грозно подбоченилась, глядя на мага. — Приглашение касается только Анны!

Я думала, что Вэйланд смутится и примется извиняться. Мол, само как-то вышло. Но он упрямо подошел к Терезе и остановился около нее.

— Я провожу вас, — проговорил он. — И побуду… рядом.

— Еще скажи, что в купель вместе с Анной залезешь. — Тереза покачала головой. — О нет, приятель, даже не мечтай об этом. Она еще не твоя жена, чтобы устраивать совместные игрища в воде.

— Да я даже не думал об этом! — возмутился Вэйланд, внезапно смутившись. — Просто… Постою где-нибудь за порогом. На всякий случай.

— Какой такой случай? — не унималась Тереза.

— Да боится он, что невеста опять оставит его с носом, — не выдержав, вмешался Гийемо. — И придется ему вновь свою гарпию по всей стране гонять.

— Что, маг, не уверен в своем колдовском искусстве? — презрительно фыркнула Тереза, прежде выразительно посмотрев на браслет, красующийся на моей руке.

Румянец на щеках Вэйланда стал еще ярче. Должно быть, теперь смущение сменилось на раздражение.

— Почему не уверен? Уверен, — чуть ли не по слогам процедил он. — Но предосторожность не помешает.

— Расслабься, приятель, — посоветовала ему Тереза. — Посиди тут, с Гийемо поболтай. О сыне ему расскажи. Вряд ли Анна после всего пережитого мечтает вновь оказаться невесть где.

Я почувствовала, как мои щеки начинают предательски теплеть, поэтому торопливо опустила голову, пряча лицо в тени. Как-то неловко признаваться в том, что как раз о новом побеге я и думала в этот момент.

— Пусть тогда своего фамильяра оставит здесь, — капризным тоном приказал Вэйланд. — Мне так будет спокойнее. Мало ли что этот дашшах ей насоветует. У этих созданий на редкость вредный нрав.

— Дружище, не забывай, что если бы не дашшах, то Анна бы погибла, — спокойно проговорил Гийемо. — При этом учти то немаловажное обстоятельство, что Арри вполне мог бросить ее на произвол судьбы. Твоя невеста поступила очень опрометчиво, освободив его. Но это простительно, она ведь иномирянка, поэтому вряд ли знала, как сильно рискует при этом.

Я слушала его, затаив дыхание. Интересно, что Гийемо имеет в виду?

— Любой фамильяр, будучи освобожденным своим хозяином, предпочтет упокоиться навсегда, — сказал дракон, явно обращая свое объяснение мне. — Нет для них желания сильнее, чем навсегда оставить этот суетный мир и погрузиться в благословенное небытие. Но твой дашшах оказался действительно очень предан тебе. Это… Это удивительно. Загадочно. И очень благородно с его стороны. Пожалуй, до сего момента я не знал иных случаев, когда фамильяр, получив свободу, предпочитал остаться подле своего хозяина и продолжал верой и правдой служить ему. — Помолчал немного и негромко спросил: — Как тебе это удалось? Я просто поражен, что ты за столь короткое время умудрилась настолько приручить дашшаха.

Хотела бы я знать ответ на этот вопрос! Честно говоря, я и не предполагала, что мой поступок мог иметь такие последствия.

— В том-то и дело, что Анна меня не приручала, — вместо меня подал голос Арри. Очень медленно и внятно произнес, вкладывая в свои слова особый смысл: — Нельзя заслужить любовь и доверие принуждением. Кое-кому из присутствующих здесь было бы полезно вызубрить эту истину.

На скулах Вэйланда вновь заполыхал чахоточный румянец. Но маг промолчал, решив проигнорировать высказывание дашшаха.

— Впрочем, если вам будет спокойнее, то я останусь здесь, — продолжил Арри с нескрываемым сарказмом.

Вэйланд открыл было рот, желая что-то сказать, но в последний момент передумал. Скорчил настолько обиженную физиономию, что мне невольно стало смешно. Ишь, какая чувствительная натура! А Арри молодец, однако! Так легко и непринужденно поставил противного мага на место.

— Идем. — Тереза тронула меня за рукав.

На сей раз Вэйланд не сделал ни малейшей попытки остановить меня или последовать следом. Но кожа между моими лопатками невыносимо чесалась от его пристального немигающего взгляда все то время, пока за нами не захлопнулась дверь.

Глава четвертая

Я и понятия не имела, что Тереза подразумевает под словом «купель». Я думала, что она приведет меня в какую-нибудь крохотную комнатенку с чугунной ванной, в которой мне предстоит смыть с себя пот и грязь, скрючившись при этом в три погибели. Но реальность оказалась совершенно иной.

Я изумленно заморгала, когда Тереза ввела меня в просто-таки гигантских размеров помещение, чьи стены и пол были выложены серым шероховатым камнем. Прямо посередине этого зала плескалось самое настоящее озеро, от поверхности которого поднимался горячий пар.

— Ничего себе! — потрясенно выдохнула я, не сводя глаз с этого чуда.

— Нравится? — с легкой ноткой гордости поинтересовалась Тереза.

— Но Гийемо сказал, что это ты нагрела воды, — пробормотала я.

Воображение мгновенно нарисовало мне чудовищную картину того, как несчастная женщина, обливаясь потом, таскает по коридорам замка бесконечные ведра. Даже страшно представить, сколько трудов ей это стоило.

— Да, я. — Тереза кивнула, как будто не видела в этом ничего удивительного.

Я уставилась на женщину во все глаза. Потрясающе! А ведь по ее телосложению и не скажешь, что она способна на такие подвиги.

— Не стоило так надрываться из-за меня. — Я покачала головой, чувствуя угрызения совести перед Терезой. Смущенно забормотала: — Право слово, мне неловко. Я создала тебе столько хлопот…

— Ты не переживай, это было совсем не тяжело для меня, — поторопилась она меня успокоить. Снисходительно усмехнулась, добавив: — Для меня это привычное занятие. Гийемо обожает плескаться. Порой приходится греть для него воду два-три раза в день.

Я гулко сглотнула. Ничего себе!

— Ну ты и Геракл! — выдохнула я.

— Кто? — Улыбка сползла с губ Терезы. Она нахмурилась и с сомнением поинтересовалась: — Надеюсь, ты не оскорбила меня сейчас?

— Нет, что ты! — поторопилась я ее заверить.

Право слово, что я, сумасшедшая, что ли, чтобы обижать такую могучую женщину? Да она меня в порошок сотрет, пожалуй. И я льстиво добавила:

— Просто я восхитилась твоей силой. Это же сколько воды перетаскать надо было!

Тереза посмотрела на купель. Перевела на меня взгляд и неожиданно расхохоталась в полный голос.

Теперь нахмурилась уже я. Ну и почему она веселится, спрашивается? Неужели в этом мире все женщины способны на такие подвиги? В таком случае я тем более не желаю выходить замуж за Вэйланда! Вдруг в мой супружеский долг будет входить обязанность каждый день греть ему ванну? Да я, пожалуй, после первого же раза слягу с сорванной спиной!

— Ты в самом деле думаешь, что я руками эту купель наполнила? — простонала Тереза, вытирая заслезившиеся от смеха глаза. — Девочка моя, я, конечно, люблю Гийемо. Но не до такой же степени!

Я немного расслабилась. Звучит обнадеживающе, если честно. Но я все равно не понимаю, как ей все это удалось.

— Вода поступает сюда по системам труб из подземного источника, — объяснила Тереза, заметив, что я продолжаю недоумевать. — А нагреваться она начинает после того, как откроешь специальные задвижки. Мы ведь в Драконьем замке, милая. Здесь вся скала дышит огнем, которым надо уметь пользоваться. Моя задача заключалась лишь в том, чтобы следить за температурой воды. Поэтому не беспокойся, это действительно не составило особого труда для меня.

— Понятно, — с нескрываемым облегчением проговорила я.

— А теперь брысь в воду, — приказала Тереза. — Одежду кидай прямо на пол. Потом уберу. Развлекайся, брызгайся, купайся всласть. Заодно и поболтаем.

Повторять приглашение не потребовалось. Прошло не больше минуты, как я с блаженным визгом плюхнулась в купель, подняв целый водопад брызг. Переплыла ее несколько раз, затем положила руки на бортики и замерла, блаженствуя.

Теплая вода струилась вокруг меня, смывая грязь и пот неудачного и невеселого приключения. Как хорошо-то!

Тереза, скинув с себя туфли, повыше приподняла платье и осторожно подошла к краю купели. Аккуратно уселась на край своеобразного бассейна, который язык не поворачивался назвать ванной, и с негромким вздохом опустила в него босые ступни.

— Ну рассказывай, — проговорила она, с любопытством глядя на меня. — Как прошло твое свидание с Харором?

Я невольно хихикнула, вспомнив сцену неудавшегося соблазнения.

— Тебе не стыдно? — с нарочитой суровостью вопросом на вопрос ответила я. — Наговорила бедняге всяких глупостей про бантики и прочее.

Тереза сначала нахмурилась, не поняв, о чем это я. Но почти сразу ее лицо озарила ироничная усмешка.

— Неужели он поверил? — Тереза сама захихикала. — Да быть того не может!

— Может, может! — заверила я. После чего быстро пересказала ей явление обнаженного дракона, чье достоинство было украшено столь необычным образом.

К концу моего повествования Тереза хохотала в полный голос, держась руками за живот.

— Десять лет уже живу в замке с Гийемо, а до сих пор не могу привыкнуть к тому, что драконы настолько доверчивы, — наконец простонала она, кулаком утирая выступившие на глазах слезы. — Это же просто уму непостижимо!

Десять лет? Я невольно зацепилась за эти слова Терезы. Это что же получается, она не мать Азиэля? Он совершенно не похож на десятилетнего ребенка!

— Так ты не королева-мать? — недоверчиво переспросила я.

— Нет. — Тереза покачала головой. — Я познакомилась с Гийемо уже после того, как он оставил престол и переселился в Огненные горы. У нас есть общий ребенок. Девочка. Но я, если честно, еще ни разу ее не видела, поскольку она живет в другом замке. — Тут же торопливо продолжила, испугавшись, что я ее неправильно пойму: — Видишь ли, у драконов не совсем обычный процесс… э-э… размножения.

— Я в курсе, — перебила ее я. — Арри мне все в подробностях объяснил.

— Ах, вон оно что. — Тереза понятливо кивнула. Негромко пожаловалась: — Если честно, я сама еще не привыкла ко всему этому. Гийемо мне ничего не объяснял до того момента, пока я так неожиданно не стала матерью. Однажды он просто исчез на неделю. Впрочем, он частенько куда-нибудь улетал по делам, поэтому я не особенно переживала. И тем большим было мое изумление, когда по возвращении он вдруг ошарашил меня новостью о том, что у нас отныне есть дочь.

— И тебе никогда не хотелось ее увидеть? — полюбопытствовала я.

— Конечно, хотелось. — Тереза фыркнула, оскорбленная моим вопросом. Задумчиво добавила: — Наверное, тогда я окончательно поверю, что она у меня действительно есть. Пока мы встречаемся только во снах.

Во снах? Я высоко подняла брови. Это как?

— Арри тебе, наверное, объяснил, что дети у драконов рождаются в результате смешения аур, — пояснила Тереза, заметив мое недоумение. — Частичка моей души навсегда осталась в дочери. Поэтому я всегда чувствую, где она, чем занимается, расстроена или радуется чему-нибудь. А сны… Сны — это то место, где мы можем поговорить по душам. Она показывает мне небо, а я заплетаю ей волосы…

Голос Терезы неожиданно пресекся, и она торопливо опустила голову, пряча в тени выступившие слезы.

Некоторое время после этого было тихо. Я отыскала на краю купели несколько бутыльков, чье содержимое щедро пенилось, и неторопливо мыла себе волосы, пытаясь осмыслить сказанное женщиной. Любые слова сейчас казались совершенно лишними и ненужными.

— Впрочем, это все не важно, — наконец глухо проговорила Тереза. Посмотрела на меня, вновь улыбнувшись. Лукаво поинтересовалась: — Как у тебя дела с Вэйландом обстоят?

Я зашипела от боли, поскольку как раз в этот момент пена угодила мне в глаза. Принялась с преувеличенной тщательностью умываться, не торопясь ответить на вопрос Терезы.

Что мне ей сказать? Что Вэйланд — суть самодовольный напыщенный индюк? Да у меня руки чешутся как следует треснуть его по наглой высокомерной морде. Будет знать, как всякие магические штучки без спроса на меня цеплять.

Звяк!

И с тихим звоном браслет вдруг соскользнул с моего намыленного запястья и упал на дно купели.

Я неверяще подняла руку. Покрутила ею в разные стороны. Ну надо же! Нет, я, конечно, помнила, что мыло является наипервейшим средством для снятия колец, если вдруг пальцы опухли. Но не думала, что к магическим украшениям это тоже относится.

— Ого! — пробормотала Тереза, мимо глаз которой не прошло мое внезапное освобождение. С сарказмом осведомилась: — И что дальше? Опять в бега?

Я в последний раз плеснула себе в лицо горсть воды, не торопясь с ответом.

В бега? Хм-м… С одной стороны, безусловно, будет приятно в очередной раз щелкнуть слишком самонадеянного Вэйланда по носу. Но с другой… Арри прав, нельзя вечно носиться по всей стране, попадая при этом во всевозможные неприятности. Один раз я чуть не погибла. Сейчас стоит проявить осмотрительность.

И потом, как же одежда? Помнится, однажды я уже очутилась на голом каменном утесе в одном полотенце. А на этот раз, стало быть, мою наготу будут прикрывать лишь крохотные островки пены? Спасибо, не хочется как-то.

— Ты умнеешь, — одобрительно проговорила Тереза, без слов поняв, о чем я думаю. — Это хорошо. Я понимаю, на тебя много навалилось. Перемещение в другой мир, всякие ритуалы и прочее… Но иногда стоит сделать паузу и подумать о происходящем вокруг.

— Последний год я только и делаю, что думаю, — грустно призналась я.

Помолчала немного — и вдруг начала рассказывать. Про Влада и наши отношения, в которых я задыхалась. Про то, как он очаровал моих родных и близких, потихоньку вытеснил из моей жизни всех подруг и старых знакомых. Про непонимание со стороны матери, когда я пыталась пожаловаться ей. Про неумение отстоять свою точку зрения.

Тереза слушала меня внимательно, не перебивая. Улыбка почти сразу исчезла с ее губ, а выражение лица стало очень серьезным. Глубокая морщина прорезала лоб над переносицей, синие глаза потемнели от волнения.

— Знаешь, я никогда не умела спорить, — грустно призналась я напоследок. — Всегда терялась, когда Влад начинал давить на меня. Он никогда не кричал и не угрожал. Просто любой мой довод разбивался вдребезги о стену его убежденности в собственной правоте. А что самое страшное — его мнение всецело поддерживали все вокруг. Даже моя мать считает меня капризной и избалованной девчонкой, которая по непонятной прихоти изводит отличного парня. Постоянно пугает меня, что рано или поздно Влад устанет терпеть все это и уйдет к какой-нибудь спокойной и милой девушке. — Помолчала немного и с горечью вздохнула, добавив: — Если бы ты только знала, как я мечтала об этом! Как надеялась на то, что после очередной ссоры он заявит, что жить со мной просто невыносимо. Соберет вещи и навсегда уйдет из моей жизни.

— Такие люди никогда не уходят сами, — глубокомысленно заметила Тереза. — Они как пиявки. Присосутся к жертве и пьют из нее жизненные соки, пока не превратят здоровую симпатичную девушку в мумию с потухшим взором и мертвой душой. Хм-м…

На последней фразе она вдруг споткнулась, как будто ей в голову пришла какая-то мысль. С озадаченным видом принялась тереть подбородок.

— В каком-то смысле столь внезапно открывшийся дар исполнил мою самую заветную мечту, — совсем тихо сказала я. — Ты не представляешь, как часто за последний год я мечтала сбежать. Исчезнуть, едва только Влад начинал проявлять недовольство. Раз — и нет меня. И пусть возмущенно таращит глаза, глядя на то место, где я только что стояла.

— Верно говорят, что надо бояться своих желаний. — Тереза едва заметно усмехнулась. — Единый любит смеяться над смертными.

— В нашем мире другие боги, — сухо проговорила я.

— Нет никакой разницы. — Тереза покачала головой. — Богов создают люди. И чем больше людей в них верят, тем сильнее они становятся.

Я озадаченно наморщила лоб. Интересная концепция! Я никогда не думала о вере в таком ключе.

— Не суть важно, впрочем, — почти сразу продолжила Тереза. Плеснула ногами, добавив: — Теперь я понимаю, почему ты так старательно убегаешь от Вэйланда. Он… м-м… он слегка напорист.

Слегка?

Я не удержалась и с сарказмом хмыкнула. По-моему, это слишком мягкое определение для поведения Вэйланда. После чего подняла браслет, который мирно лежал на дне купели, и положила его на край.

— Да, иногда он перегибает палку, — без слов поняла мой намек Тереза. — Но Вэйланд понятия не имеет, какое прошлое у тебя было. Если бы он только знал…

— Только не рассказывай ему! — жалобно попросила я, перебив на полуслове.

Тереза приподняла одну бровь, явно не понимая, чем обусловлен мой испуг.

Я смущенно опустила голову. Тронула браслет пальцем.

Пожалуй, будет тяжело объяснить, что мне просто стыдно. Стыдно за свою нерешительность и бесхарактерность. Казалось бы, что может быть проще: прямо и твердо сказать человеку, что не видишь с ним совместного будущего. А я…

— Мямля я, — тихо сказала я. — Мямля и нытик. Сама не понимаю, почему я не рассталась с Владом сразу, как поняла, что мне настолько плохо рядом с ним.

— Любые отношения — это как паутина, — негромко, словно беседуя сама с собой, проговорила Тереза. — Чем дольше ты рядом с человеком, тем больше смешиваются ваши ауры. Если рядом с тобой твой избранный, то это придает сил. От такой любви у тебя словно вырастают крылья. А если рядом с тобой такой, как Влад, то твоя энергия будет утекать в никуда. Но самое страшное: чем больше времени проходит, тем сложнее по доброй воле разорвать эту связь. Остается только ждать, когда твой партнер насытится и уйдет на поиски новой жертвы.

— Ты как будто описываешь вампира. — Я недоверчиво усмехнулась. Пояснила, заметив на лице Терезы недоумение: — Вампиры — это такие клыкастые бледные создания, которые пьют чужую кровь и таким образом питаются.

— Питаться можно не только кровью, — спокойно сказала Тереза.

Я заинтересованно ожидала продолжения, но его не последовало. Тереза еще раз плеснула ногами и встала.

— Пойдем, — проговорила она с мягкой улыбкой. — Иначе пропустим самое интересное.

— И что же? — полюбопытствовала я.

— Разговор Вэйланда с Харором, конечно же! — Тереза всплеснула руками, словно недоумевая, что надо объяснять настолько очевидные вещи. Лукаво спросила: — Неужели тебе не интересно, как пройдет эта встреча?

Я кисло поморщилась. Если говорить начистоту, то я бы с радостью пропустила столь знаменательное событие. Как-то мне… неловко, что ли.

— Да ладно тебе! — Тереза захихикала, без проблем угадав мои мысли. — Любой девушке льстит, когда из-за нее дерутся.

— Значит, я особенная девушка, — пробурчала я.

Но с покорным вздохом вылезла из бассейна. Посмотрим, как Вэйланд разберется с Харором. Неужели в самом деле попробует набить молодому и дерзкому дракону морду? Если честно, в этом случае я поставлю на Харора. Вэйланд как-то хлипковат по сравнению с ним.

Глава пятая

На сей раз Тереза приготовила для меня скромное синее платье. Оно было мне немного великовато, поэтому женщина перехватила его широким черным поясом. Мои влажные волосы она посыпала какой-то серебристой пыльцой из деревянной шкатулки.

— Ой! — удивленно воскликнула я, почувствовав, как голову охватило приятное тепло. Посмотрела в зеркало и изумилась еще сильнее, потому что волосы мгновенно высохли. Более того, русые от природы, они приобрели насыщенный каштановый оттенок и ощутимо погустели.

Тереза помогла мне убрать их в косу. Затем отступила на шаг и довольно улыбнулась.

А я, в свою очередь, была не в силах оторвать взгляда от зеркала. Даже не думала, что я могу настолько потрясающе выглядеть.

— Видел бы меня сейчас Влад… — протянула я, но тут же осеклась.

Все, надоело! Надоело по каждому поводу и без оного вспоминать бывшего жениха. Ух, попался бы он мне сейчас на глаза! Высказала бы все свои обиды!

«Правда? — чуть слышно шепнул внутренний голос. — Какая ты боевая стала, даже не верится. А ведь провела в другом мире всего пару суток. Уверена, что не спасовала бы в очередной раз?»

Я не желала об этом думать. Все равно Влад далеко. Кстати, надо бы поговорить с Вэйландом. Я бы не отказалась послать родным весточку. Даже страшно представить, как они переживают обо мне.

— Скажи, Анна, — вдруг заговорила Тереза, задумчиво крутя в руках расческу. — Мне не дает покоя один вопрос. Помнишь наш разговор в купели?

Я озадаченно кивнула, повернувшись к ней. Конечно, помню. Чай, не больше часа прошло.

— Ты много говорила о том, что не желала расстраивать мать и сестру, — продолжила Тереза. — Мол, они были счастливы и спокойны, зная, что у тебя такой надежный парень. А что насчет твоего отца? Он поддерживал их в этом мнении?

— Я понятия не имею, где он и что с ним, — честно ответила я. — Мать говорила, что он погиб почти сразу после моего рождения. Сестра старше меня на пару лет, но не помнит его. Вроде как с ним произошел несчастный случай. Мать не любила говорить об этом. Начинала плакать, поэтому мы с сестрой боялись поднимать эту тему.

— Занятно, — почти не разжимая губ, обронила Тереза.

Я заинтересованно ожидала продолжения, но его не последовало. Тереза аккуратно положила расческу на край стола, все еще думая о чем-то своем. Но затем с усилием тряхнула головой и пожала плечами.

— Ладно, я подумаю об этом позже, — сказала Тереза и улыбнулась мне. — Ну что, красотка, идем?

Я наклонила голову, соглашаясь. И выскользнула вслед за женщиной из комнаты.

На сей раз она повела меня уже знакомым путем — в общий зал Драконьего замка. Мы миновали несколько поворотов, освещенных неровным светом сильно чадящих факелов. И, наконец, перед нами предстало то самое помещение, из которого Харор так нагло похитил меня.

Тишина. Это было первым, что поразило меня, когда я робко выглянула из-за плеча Терезы. Зал, как и прежде, был переполнен молодыми сильными парнями. Но все они вели себя настолько тихо, как будто были прилежными учениками на уроке самого строгого учителя.

Я скользнула взглядом по обнаженным бицепсам и накачанным торсам. Н-да, билеты бы сюда продавать. Обогатилась бы в момент. Полагаю, обеспеченные одинокие дамы из моего мира в очередях бы давились, лишь бы попасть сюда.

Впрочем, не важно. Наверное, я уже привыкла к драконьей магии, поскольку смотрела на собравшихся парней совершенно спокойно. Так, наверное, любуются произведениями искусства. Созерцают издали, прекрасно понимая, что обладать этой вещью все равно никогда не сможешь.

Молодые драконы сидели по лавкам, смиренно сложив на коленях руки. И тем самым невольно усугубляли ощущение того, что я угодила в школу на открытый урок. Правда, при нашем появлении по рядам прополз едва слышный шепоток, но он тут же затих.

Посередине зала стоял Харор. Мое сердце невольно кольнула жалость, когда я увидела своего так называемого похитителя. По всей видимости, дракону тоже не приходилось скучать все то время, пока я медленно поджаривалась на солнце Темных пустошей.

Прежде светлые волосы Харора сейчас напоминали настоящую грязную паклю. Спутанные, свалявшиеся, кое-где обгоревшие. Лицо покрывал густой слой копоти. На щеке красовалось несколько глубоких царапин, набухших кровью. Правое предплечье обхватили тугие бинты свежей повязки.

Из всех присутствующих Харор был единственный, кто стоял. И он искренне обрадовался, когда увидел меня.

— Анна! — громогласно вскричал дракон. — Ты жива! Какое счастье!

Качнулся было ко мне, приветственно распахнув объятия…

— Не так быстро! — осадил его голос.

Я даже не сразу поняла, что это восклицание принадлежало Вэйланду. Оно разрезало воздух, подобно удару хлыста. Нет, Вэйланд не закричал, но Харор вдруг отшатнулся сразу на несколько шагов, с трудом удержавшись на ногах.

Я с удивлением посмотрела на верховного мага, которого до сего не замечала.

Он выступил из дальнего угла, словно соткавшись из тьмы, плескавшейся на полу. О, какой грозный вид у него сейчас был! Мрак струился по его волосам, перехваченным на лбу кожаным шнурком, мрак танцевал на дне его зрачков. За время моего купания Вэйланд тоже успел привести себя в порядок. Теперь он красовался в черном камзоле, чьи лацканы и отвороты были украшены серебряной вышивкой. Ворот рубахи, выглядывающей из-под него, поражал белизной. Темные узкие штаны были заправлены в высокие сапоги, чьи носки жирно блестели.

Мое сердце невольно замерло, пропустив удар. Затем зачастило вдвое от обычного. Ох, какой мужчина! Пожалуй, я несколько поторопилась с выводами. Харор ему и в подметки не годится.

Дракон разделял мое мнение. Он боязливо втянул голову в плечи и понуро ссутулился, опасаясь посмотреть на разгневанного мага.

— Ты посягнул на чужое, — подчеркнуто спокойным тоном проговорил Вэйланд. Правда, при каждом слове Харор вздрагивал и опускал голову все ниже и ниже, пока не уткнулся подбородком себе в грудь.

А вот на меня магия голоса Вэйланда не действовала. Я раздраженно фыркнула. Опять эта отвратительная фраза! «Посягнул на чужое»! Право слово, как будто речь идет о каком-то имуществе, а не о живом человеке.

— Ты видел печать преображения, но все равно забрал мою невесту силой, — продолжил Вэйланд по-прежнему ровно и без эмоций.

В следующее мгновение я ощутила непривычную тяжесть на моем плече, как будто на него прыгнул кто-то невидимый.

— Арри? — шепотом спросила я.

— Да, я. — Что-то пощекотало мне шею, как будто зверек ткнулся в нее носом в поисках ласки.

— Что за печать преображения, о которой все так упорно твердят? — почти беззвучно поинтересовалась я.

— Ты была рядом с королем, когда у него прорезались крылья, — ответил Арри. — Теперь ваши ауры навсегда переплелись. Пока эта связь видима только магам и драконам. Но со временем она окрепнет.

— И я стану драконом? — ужаснулась я.

— Нет. — Арри хихикнул. — Конечно же, нет, Анна. Ты останешься человеком. Но твои сила и энергия многократно возрастут. И без помощи верховного мага ты не сумеешь справиться со своим новым даром.

— Почему?

— Потому что нельзя накапливать энергию без конца, — ответил Арри. — Рано или поздно это убьет тебя. Разорвет на множество кусочков.

Я поежилась. Звучит как-то не очень воодушевляюще.

— Сейчас ты еще не чувствуешь этого, потому что у короля только-только проклюнулись крылья, — продолжил меня пугать Арри. — Но как только процесс завершится — в тебя хлынет просто-таки нескончаемый поток энергии. Главное, чтобы рядом с тобой при этом был знающий человек, который поможет тебе справиться с происходящим.

— И этот человек, стало быть, Вэйланд, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла я.

Посмотрела на верховного мага, который буравил грозным взглядом повинно склоненную голову Харора.

— Кому еще, как не ему, знать в доскональности этот процесс, — проговорил Арри. — Ты наверняка уже знаешь, что верховный маг — это наследный титул в Альгендии. Их семья владеет этим секретом многие столетия. Верховная жрица просто не выживет без помощи верховного мага. Но и сама Альгендия в кратчайшие сроки исчезнет с лика земли, поглощенная нечистью Темных пустошей, если с верховной жрицей что-нибудь произойдет.

— Почему? — опять спросила я, пораженная тем, насколько важная роль мне отводится.

— Избыток энергии, накопленной жрицей, посредством особого ритуала передается Драконьему камню, — сказал Арри. — Сейчас он почти погас. Слишком долго рядом с Азиэлем не было достойной кандидатуры на роль жрицы. Если Драконий камень потухнет, то драконы погибнут. Они питаются от него. А без драконов падет и вся Альгендия. Только они защищают страну от созданий Разделенного бога.

— Понятно, — пробормотала я.

Замолчала, силясь осмыслить все услышанное. Как, однако, все сложно! Получается, Азиэль бы не начал превращаться в дракона, пока рядом с ним не появилась бы я.

Но я ведь из другого мира! Если бы не злополучный гололед и последующее падение, то я бы вообще не угодила в постель верховного мага! Хм-м… Немного двусмысленно прозвучало, ну да ладно. Что же получается? Судьба всей страны висела на волоске? Как-то странно. И вообще, если дела обстоят настолько серьезно, то почему не устроили кастинг на роль верховной жрицы? Организовали бы к Азиэлю круглосуточный доступ всех молодых девиц государства. Авось кому-нибудь и повезло бы. Ан нет, заперли бедного несчастного юношу в покоях. И смиренно ждали, что из этого выйдет. Чудные какие-то, право слово!

— Скажи, а верховная жрица может быть только одна? — спросила я, чувствуя, как в голове забрезжило смутное подобие догадки.

— Не понял, — честно ответил Арри. — Что ты имеешь в виду?

— Ну что случится, если с верховной жрицей что-нибудь произойдет? — терпеливо пояснила я. — Люди ведь смертны. Неужели в истории никогда не было такого, чтобы она погибла?

— Вообще-то, мне не известны такие случаи, — медленно протянул Арри. — Драконья магия защищает свою избранницу. В любой опасной ситуации вокруг тебя распустится кокон блокирующих чар.

— Ага, — проговорила я, вспомнив свои приключения на Темных пустошах.

Теперь кое-что проясняется. А я все гадала, кто же меня спас от тех неведомых чудовищ.

— Но ты не расслабляйся пока, — посоветовал мне Арри. — Печать преображения на тебе совсем недавно. Полагаю, до появления полноценной защиты должно пройти время. Поэтому я так переживал за тебя на пустошах.

— Ты ошибаешься, — возразила я. — Защита у меня уже есть.

И воспользовавшись тем, что Вэйланд пока не торопился продолжить процесс публичного порицания Харора, быстро пересказала Арри про загадочные ожившие холмы.

— Ого! — дашшах удивленно фыркнул. — Ничего себе! Получается, ты была всего на шаг от гибели. Это же пустынные тролли. В отличие от горных, они оживают под лучами солнца. У них есть зачатки разума, но мыслящими существами в полном смысле слова их назвать нельзя. Боюсь, тебя могли просто растерзать и съесть на месте.

Я почувствовала, как по моей спине пробежали ледяные мурашки. Да, ничего не скажешь, невеселая перспектива.

— А если бы я погибла, то что бы случилось? — упрямо продолжила я допрашивать дашшаха. — Неужели судьба целой страны зависит от жизни одного человека? Как-то это очень… нерационально.

— Другими словами, тебя интересует, возможно ли тебе найти замену, — правильно расшифровал смысл моих путаных расспросов Арри.

Замолчал, обдумывая мой вопрос. Однако ответить не успел, потому что в этот момент Вэйланд вновь заговорил, и я все свое внимание сосредоточила на нем.

— Ты ничего не хочешь сказать в свое оправдание, дракон? — с нескрываемым презрением осведомился он.

— Дык это… — Харор, чьи уши пылали невыносимым пламенем стыда, осмелился бросить на меня быстрый взгляд, после чего вновь уткнулся носом себе в грудь. Жалобно забормотал с оправдательными интонациями: — Вэйланд, я понимаю, что ты злишься и все такое прочее. Но поверь, между мной и твоей невестой ничего не было! Ну вот вообще ничего! Мы даже не целовались!

Вздох облегчения, вырвавшийся из груди Вэйланда, был настолько громкий, что его услышали, наверное, все присутствующие в зале.

Я с сарказмом ухмыльнулась. Ишь, как испереживался верховный маг. Жаль только, что он нервничал не из-за моей предполагаемой измены. Скорее, волновался, не скажется ли это каким-либо образом на Драконьем камне.

— И вообще, я уже достаточно наказан за свое безумство, — горестно всхлипнув, заявил Харор. Кулаком утер блеснувшие на ресницах слезы.

Я насторожилась. О чем это он сейчас?

— Я опозорен на веки, — продолжил изливать свою душу Харор. — Я самый, самый несчастный дракон в мире!

Мои брови сами собой взметнулись вверх. О чем это он? Такое чувство, будто бедолага вот-вот разрыдается в полный голос. Неужели так переживает свою неудачу на любовном фронте? Но, насколько я поняла, присутствующие здесь вообще не могут похвастаться какими-либо значимыми успехами в этой сфере.

— Теперь я не могу появиться в приличном обществе, — всхлипывал Харор, разойдясь не на шутку. — В меня же все пальцем будут тыкать!

Я переступила с ноги на ногу. Все страньше и страньше, как говорится. Как-то это непохоже на обычную досаду из-за неудавшегося интимного приключения.

— Что же мне делать теперь?! — напоследок взревел Харор и упал на колени. Стукнулся головой об пол с таким гулким звуком, что мне стало окончательно не по себе.

Может быть, стоит успокоить бедолагу, что я никому не собираюсь рассказывать про бантик на его достоинстве? Иначе того и гляди голову себе расшибет.

— Да не переживай ты так, — робко подала я голос, заметив, что Вэйланд не торопится утешать несостоявшегося соперника. — Все в порядке. Я не держу на тебя обиды.

— Да при чем тут ты, Анна! — фыркнул Харор, лежа в прежней позе. — Я страдаю из-за другого.

Я посмотрела на Терезу. Та ответила мне взглядом, полным недоумения. Пожала плечами, показывая, что понятия не имеет, о чем речь.

— Дашшахи, — негромко обронил Вэйланд, обращаясь ко мне. — Последний боевой вылет Харора завершился на редкость удачно. Теперь у него целых пять фамильяров.

По залу пополз смешок. Молодые драконы самым наглым образом фыркали и давились от хохота, явно не испытывая к своему товарищу никакого сочувствия.

— Лучше бы я погиб, — печально проговорил Харор. Поднял голову, но на ноги не торопился встать. Провыл, обращаясь к Вэйланду: — Убей меня, маг! Тем самым ты окажешь мне великую услугу.

Вэйланд с нехорошей усмешкой принялся засучивать рукава, как будто готовясь выполнить просьбу опозоренного дракона.

— Вы что, сдурели оба? — возмутилась я. — Развели тут трагедию на ровном месте.

Тереза попыталась меня остановить, но я ловко обогнула ее и вышла на середину зала.

— А ну — вставай! — приказала я, обращаясь к Харору. — Хватит штанами пол протирать!

— Анна, ты не понимаешь, — забормотал тот, не торопясь исполнить мое распоряжение. — Я дракон. Я первый слуга Единого. А дашшахи…

— Я помню, кто такие дашшахи, — перебила его я. — Суть низменные и порочные создания Разделенного.

— Да! — с настоящим отчаянием выкрикнул Харор. Запустил руку в густую шевелюру и выдрал целый клок волос. Тупо посмотрел на свою ладонь с зажатыми между пальцами волосами и уже тише завершил: — Для меня лучше умереть, чем влачить столь жалкое существование дальше. Я надеюсь, что смерть сумеет хоть отчасти смыть позор с моего имени.

— Ну, если ты этого действительно хочешь, то я не смею отказать… — Вэйланд широко улыбнулся и вновь принялся подворачивать рукава.

Я возмущенно посмотрела на Гийемо, надеясь, что бывший король-дракон вмешается и прекратит все это безобразие. Но мужчина получал искреннее наслаждение от этой сцены. Он сидел на крепком дубовом стуле и с непонятной усмешкой наблюдал за происходящим.

— Сделай это быстро, маг! — попросил Харор. Покаянно опустил голову в ожидании удара.

Руки Вэйланда окутало грозное багровое свечение.

— Отойди в сторону, Анна, — попросил верховный маг. — Не стой на пути удара.

— Да щаз! — Я возмущенно притопнула ногой. — А ну — прекращай немедленно! Тебе же сказали, что между мной и Харором ничего не было. Хватит сходить с ума!

— А я и не схожу с ума. — Вэйланд покачал головой. — Я просто хочу оказать милость Харору. Он сам сказал, что не желает больше жить. И в моей власти исполнить его желание.

— Убив его? — я потрясенно ахнула. — Вэйланд, это просто… просто бесчеловечно!

— Бесчеловечно оставлять меня в живых, — глухо проговорил Харор. — Анна, я очень признателен тебе за заботу. Спасибо, что беспокоишься за меня. Особенно после всех тех глупостей, что я сотворил. Но, поверь, смерть для меня будет лучшим выходом. Я получу надежду на перерождение. И в следующей своей жизни уже не совершу столько глупых ошибок. А так… У меня будет не жизнь, а постыдное существование. Тусклое, серое, безрадостное…

— Знаешь, что? — Я зло прищурилась. — Если ты так переживаешь из-за дашшахов, то зачем вообще нападаешь на них? Оставь бедных несчастных и, между прочим, разумных созданий в покое! Они тебя не трогают — и ты к ним не лезь! А то ишь, придумал себе развлечение!

— Но они же слуги Разделенного… — проблеял Харор донельзя смешное оправдание.

— Нельзя обижать маленьких! — заорала я чуть ли не в полный голос, устав от этого бессмысленного спора. — Нельзя! И, кстати, как раз от дашшахов за все время пребывания здесь я не видела никакого вреда. Только пользу! Между прочим, Арри спас меня. Не оставил, даже когда я даровала ему полную свободу.

Краем глаза я заметила, как улыбка Гийемо стала шире. Он подался вперед, с явным интересом глядя на Вэйланда.

— Я очень рад за тебя, что ты обзавелась другом среди слуг Разделенного, — сухо проговорил верховный маг. — Но, право слово, Анна, сейчас речь о другом.

— Да достали вы уже своими слугами! — взвыла я, как никогда прежде желая врезать кулаком по ничего не понимающей голове Вэйланда. — Слуги Единого, слуги Разделенного! Прежде всего людьми надо быть! И поступать по-человечески!

В общем зале после моего отчаянного крика воцарилась настолько полная тишина, что мне невольно стало не по себе. Такое чувство, будто драконы даже перестали дышать, глядя на меня.

В перекрестии множества взглядов я неожиданно почувствовала не привычное смущение, а спокойствие. Я все делаю правильно. Давно пора показать этим драконам, где раки зимуют.

— Но я вроде как дракон, — промямлил Харор. — И поступать должен по-драконьи…

— Не придирайся к словам! — оборвала его я. — Ты прекрасно понял, что я хотела сказать.

Харор покраснел. Едва заметно кивнул, подтверждая мои слова.

— Так, я знаю, как решить твою проблему, — воодушевленно продолжила я.

— Я тоже знаю, — тихо, словно беседуя сам с собой, пробормотал Вэйланд, и вокруг его рук вновь начал сгущаться зловещий багровый туман.

— Без лишнего кровопролития! — с нажимом сказала я, кинув на него уничижительный взгляд.

Вэйланд тут же принял демонстративно отсутствующий вид, но хотя бы не стал оформлять заклинание полностью.

— И как же? — с робкой заинтересованностью спросил Харор, посмотрев на меня с надеждой.

— Сперва обещай, что оставишь дашшахов в покое, — сурово потребовала я. — Хватит уже. Они и так от тебя натерпелись по полной.

— Но… — запротестовал было дракон.

— Опять заведешь свою старую песнь про слуг Разделенного бога — в лоб тресну! — злым свистящим шепотом предупредила я.

Как ни странно, дракон воспринял мои слова более чем серьезно, хотя я бы на его месте лишь расхохоталась. Нашла, кому угрожать. Какая-то мелкая пигалица вздумала уму-разуму учить здорового амбала. Но Харор почему-то побледнел, судорожно дернул кадыком и кивнул в знак согласия.

— Хорошо, — пробормотал он. — Больше никаких вылетов! Пусть эти дашшахи живут, как хотят. — Подумал немного и с сомнением добавил: — Но если они рискнут пойти на нас войной…

— Да нужны вы нам были! — пискнул Арри, устав выслушивать оскорбления в адрес своей расы. — Мы никогда к драконам не лезли. Не лезьте и вы к нам.

— Анна, и в чем же ты видишь решение этой проблемы? — впервые подал голос Гийемо.

Он откинулся на спинку стула, внимательно глядя на меня. В глубине его зеленых глаз мерцала едва заметная усмешка.

— Пф-ф! — Я с вызовом вздернула подбородок. — Это же элементарно! Харор, ты отказываешься от своих фамильяров?

— Да, — простонал дракон. — Но без нового хозяина они никуда от меня не денутся… А просто отпустить я их не могу. Вдруг они вернутся в свое селение и продолжат безобразничать и досаждать крестьянам.

— Я забираю вас себе! — перебила его я.

В оглушительной тишине было слышно, как кто-то тихонько ойкнул. И тотчас же на мои плечи опустилась невидимая тяжесть. Фамильяры поторопились оставить несчастного Харора, перебравшись ко мне.

— Анна, ты с ума сошла! — Вэйланд, очнувшись от ступора, аж подскочил на месте, услышав это. — Ты — верховная жрица короля-дракона! Ты не смеешь…

— А теперь вы свободны, — довершила я свою фразу, победоносно улыбаясь. — Идите с чистой совестью в мир теней. И знайте, что вашим родным и близким ничего больше не грозит. — Посмотрела на притихшего Харора и с легкой ноткой угрозы спросила: — Правда ведь?

Тот растерянно кивнул. Затем почему-то охлопал себя руками по бокам, словно убеждаясь, что фамильяры действительно его покинули. Робко улыбнулся.

— Спасибо, — прошептал он, и на его глазах блеснули слезы благодарности. — Анна, спасибо тебе! Я… Я просто не представляю, как отблагодарить тебя! Ты спасла не только мою жизнь, но мою честь!

Вскочил с коленей так стремительно, что его движение слилось в размытую тень. Качнулся ко мне с распахнутыми объятиями, явно желая заключить меня в них…

— Остынь, — хмуро бросил ему Вэйланд, как-то очень незаметно вклинившись между нами.

Харор тут же уныло вздохнул и опустил руки. А я украдкой улыбнулась. Нет, Вэйланд, конечно, тот еще типчик. Но мне определенно нравится то безрассудство, с которым он каждый раз встает на мою защиту. Пожалуй, рядом с таким мужчиной действительно можно почувствовать себя как за каменной стеной.

— Да я так, — оправдываясь, промямлил Харор. — Вэйланд, ты это… Не бери в голову, что ли. Просто я очень, очень благодарен Анне! — Его голос неожиданно окреп, в нем послышались пафосные нотки, и дракон торжественно завершил: — Отныне я ее должник навеки! И только смерть снимет с меня тяжесть сего бремени!

Я едва не рассмеялась от его слов. Было в них что-то неуместно патетичное. Ишь, как заговорил. И не скажешь даже, что менее суток назад он с гордостью демонстрировал мне свое достоинство, украшенное сиреневым бантиком.

Но остальные восприняли обещание Харора более чем серьезно. В зале вновь повисло тягостное молчание.

Между тем тяжесть на моих плечах не торопилась исчезать. И я невольно заволновалась. И что это такое? Я же сказала — все свободны, все могут идти куда угодно.

— Мы не оставим тебя, — шепнул на ухо незнакомый голос, и кто-то ласково погладил меня по волосам.

— Ты спасительница нашего народа, — вторил ему другой голос.

— Мы вечно будем оберегать тебя! — дружно завершил хор.

— Спасибо! — Я невольно растрогалась и шмыгнула носом.

Надо же, так приятно и мило. Нет, кто бы что ни говорил, а дашшахи умеют быть благодарными. Получается, теперь у меня целых шесть защитников.

— Так, — мрачно обронил в этот момент Вэйланд, пристально глядя на меня. — И почему они не уходят?

Грозно вскинул одну бровь, нахмурившись еще сильнее.

Ишь, глазастый какой. Сдается, ему вряд ли понравится то решение, которое сообща приняли дашшахи. Сейчас опять старую песнь заведет про права и обязанности верховной жрицы.

Неожиданно мне стало смешно. Такое чувство, будто речь идет про домашних питомцев. Эдакая разборка молодой пары, которая решила жить вместе. И вдруг обнаружилось, что у девушки пять кошек, а у ее избранника — аллергия. Только вот ведь беда. Я не собираюсь жить вместе с Вэйландом. Говоря откровенно, мне совершенно плевать на непонятные традиции чужого мира. Пусть устраивают конкурс на роль новой верховной жрицы.

— В общем, они пока поживут со мной, — сурово проговорила я, с вызовом вздернув подбородок.

— С тобой? — неверяще переспросил Вэйланд.

— Они отказываются уходить, — спокойно произнесла я. — Не могу же я их выгнать насильно.

Верховный маг побагровел от злости. Его щеки залил настолько яркий пунцовый румянец, что мне стало не по себе. Как бы из ушей пар не повалил.

— Гийемо! — голосом, до неузнаваемости измененным бешенством, даже не сказал — прорычал он. Бросил на бывшего короля умоляющий взгляд, явно призывая быть судьей в происходящем.

Дракон меланхолично улыбался. Меня не оставляла непонятная убежденность в том, что он искренне наслаждается этой ситуацией и, в отличие от того же Вэйланда, в панику впадать не собирается.

— Ну скажи ты ей! — чуть не плача, продолжил Вэйланд. — Это же просто недопустимо! Верховная жрица с шестью фамильярами… Это… Это ужасно! Да меня все засмеют. Мол, свою жену, что ли, защитить не в силах, раз она обзавелась такой охраной.

Ага! И я нехорошо сощурилась. Сдается, теперь я понимаю, откуда ветер дует. Получается, Вэйланда тревожит не сам факт нарушения традиций, а то, что это может негативно сказаться на его репутации.

— Я не имею права указывать Анне, как ей надлежит поступить, — спокойно сказал Гийемо. — По большому счету, дружище, это не нашего с тобой ума дело. Еще мой сын вправе каким-либо образом высказаться. И то он может дать ей совет, но не приказ. Так что, боюсь, решение принимать только ей.

Вэйланд запрокинул голову вверх и издал мученический полувздох-полустон. Затем посмотрел на меня.

Я ответила ему лучезарной улыбкой. Такой широкой, что у меня даже щеки заныли от напряжения.

— Даже не проси, — сказала, тщательно удерживая губы растянутыми. — Да, кстати…

После чего с намеком взглянула на Терезу.

Она понятливо кивнула. Выступила вперед и протянула в руке браслет, который я попросила ее забрать из купели.

— По-моему, это принадлежит тебе, приятель, — с нескрываемым едким сочувствием проговорила она.

Вэйланд уставился на украшение с таким ужасом, как будто Тереза предлагала ему взять змею.

— К-как? — от удивления он начал заикаться. — Анна, как ты сняла его?

— Долго ли умеючи. — Я горделиво фыркнула.

Пожалуй, не стоит объяснять Вэйланду про мыло и скользкую кожу. Пусть лучше думает, что мой магический дар намного сильнее, чем он представлял.

К моему удивлению, Вэйланд не стал скандалить дальше. Он обвел долгим взглядом зал, чуть задержал его на Хароре, который стоял немного поодаль и напряженно ловил каждое наше слово, затем посмотрел на Гийемо.

Бывший король-дракон словно задремал. Он расслабленно откинулся на спинку своего стула, закинул ногу на ногу. На его губах играла едва заметная усмешка, а глаза были прикрыты.

Тереза неслышной тенью скользнула за его спину. Принялась ласково перебирать светлые волосы мужчины. И мне при виде этой картины почему-то стало очень завидно. Хотела бы я обрести такую любовь. Спокойную, надежную, верную.

— Хорошо, Анна, мы обсудим это позже, — сдавленно проговорил Вэйланд, и я отвлеклась от разглядывания счастливой семейной пары. Посмотрела на него — но верховный маг уже круто развернулся на каблуках и поспешно выскочил прочь из зала, оставив меня в долгожданном одиночестве.

Впрочем, о чем это я? Боюсь, одной мне теперь отныне не бывать. У меня ведь есть Арри и еще целых пять его товарищей по несчастью!

Глава шестая

Я стояла и невидящим взором буравила карту Альгендии, которая украшала одну из стен в замковой библиотеке. Мыслями при этом я была еще в прошлом.

После столь неожиданно завершившейся встречи в общем зале драконы разошлись по своим делам. Харор, правда, опять ринулся на меня, приветственно распахнув объятия. Но споткнулся на ровном месте, перехватив предупреждающий взгляд Гийемо, брошенный исподлобья. И предпочел быстро и незаметно ретироваться.

Бывший король-дракон дождался, когда последний из его соплеменников покинет помещение. Поцеловал Терезу в раскрытую ладонь и выжидающе кашлянул, глядя на меня.

Я смущенно переступила с ноги на ногу. Ну и что дальше? Наверное, мне тоже надо куда-нибудь удалиться и позволить этой парочке немного отдохнуть от моего присутствия. Но куда? Я понятия не имею, куда мне приткнуться в этом огромном замке, чьи коридоры представлялись для меня настоящим запутанным лабиринтом.

— Тебе совсем не нравится Вэйланд? — внезапно спросил Гийемо.

Я тяжело вздохнула. Интересно, который раз мне задают этот вопрос?

— Только не торопись с ответом, — предупредил меня Гийемо. — Подумай хорошенько. Сказанное здесь останется лишь между нами. — Усмехнулся и мягко завершил: — Вэйланд слишком самовлюблен и самоуверен. Немного проучить его точно не помешает. Так и тянет щелкнуть его по слишком высоко задранному носу.

— Наследные титулы многих портят, — тихо, словно беседуя сама с собой, произнесла Тереза. — Люди получают власть и положение в обществе не благодаря своим заслугам, а лишь по праву рождения. И считают себя избранными.

— Предлагаешь свергнуть династию верховных магов? — Гийемо негромко рассмеялся и вновь чмокнул Терезу в руку. Затем кивнул мне, показывая, что внимательно слушает.

— Я почти не знаю Вэйланда, — честно ответила я. — И вообще… Как-то все это странно.

— Что именно? — уточнил Гийемо.

— Да все! — Я растерянно всплеснула руками. — Арри рассказал мне про сложные взаимоотношения между королем и его верховной жрицей. По его словам, Драконий камень почти погас, поскольку в этот раз процесс преображения нового короля слишком затянулся…

— И Арри прав. — Гийемо как-то неуловимо посерьезнел. Вздохнув, добавил: — Никогда прежде Альгендия не подходила так близко к грани, за которой нас ожидала бы полнейшая катастрофа. Умрет Драконий камень — и драконы уйдут. Покинут этот мир, устремившись к солнцу. Потому что только энергия камня дарует нам жизнь.

— Тогда почему Азиэль целый год томился в своих покоях? — повторила я вопрос, который не так давно задавала Арри. — Это как-то глупо, да и просто опасно! Если дело обстояло настолько серьезно, то надо было действовать! Устроить конкурс, что ли, на роль верховной жрицы.

— Неисповедимы пути Единого. — Гийемо многозначительно посмотрел наверх.

Я на всякий случай проследила за направлением его взгляда. Раздраженно фыркнула, увидев только паутину на потолке.

Н-да, а ведь Гийемо казался мне таким уравновешенным и спокойным! Ан нет, оказывается, он самый настоящий религиозный фанатик!

Гийемо заметил мою реакцию на свое высказывание. В его спокойных глазах на мгновение промелькнули ироничные искры, как будто его весьма позабавило мое неверие.

— Анна, как бы то ни было, что сделано — то сделано, — произнес он и поднялся из кресла. Продолжил, глядя на меня сверху вниз: — Ты здесь. И ты верховная жрица. Драконий камень не погаснет. Альгендию ждут долгие годы процветания.

— А что, если я не выйду замуж за Вэйланда? — въедливо поинтересовалась я, вновь покоробленная тем, как легко все окружающие распоряжаются моей судьбой.

— Все будет хорошо, — негромко прошелестел голос Терезы. Она встала рядом с мужем, прильнув к нему. — Анна, Единый привел тебя в этот мир. Вэйланд наверняка рассказал тебе, что его покои защищены от любого магического проникновения. Да, он самовлюблен и порой слишком самоуверен. Но, как ни крути, он один из сильнейших магов этого мира. Только всемогущему божеству под силу обмануть его заклинания. Получается, ваша встреча была предопределена. Кто мы такие, чтобы оспаривать решение высших сил?

После чего эта парочка удалилась из зала, не желая более продолжения спора. А я… Я принялась блуждать по коридорам замка, пока не наткнулась на библиотеку.

Но даже сейчас при воспоминании об этом разговоре я испытывала злость и негодование. Ишь ты, решение высших сил! А мое мнение, стало быть, никто всерьез не рассматривает?

— Успокойся, — прошелестел Арри и невесомо погладил меня по волосам. — Я чувствую, что ты злишься. Почему?

— Потому что, — огрызнулась я.

Арри замолчал, не делая больше попыток продолжить разговор, и мне внезапно стало стыдно. Ну вот, сорвалась на том, кто ну никак не виновен в моих проблемах.

— Прости, — мягче добавила я. — Просто… Просто меня все злит сейчас. Вэйланд со своей самоуверенностью. Гийемо с верой в Единого. И никто не желает выслушать меня. Узнать, чего же надо мне.

— И что тебе надо? — спросил Арри. — Анна, ты всегда можешь поделиться с нами.

Я невольно усмехнулась. И впрямь, как я могла забыть, что отныне у меня целых шесть собеседников. Готовых выслушать меня в любое время дня и ночи.

— Мне не нравится, что моя судьба определена не мною, — честно сказала я. — Этот Вэйланд… Чует моя печень, что он так легко не отступится. И ведь нацепит на меня опять этот проклятый браслет! Усовершенствует его в очередной раз и потащит меня под венец, забыв спросить, хочу ли я этого.

— А ты не хочешь? — робко поинтересовался Арри.

— Да не в том дело! — Я раздраженно сжала кулаки. — Мне не нравится — понимаешь? — не нравится чувствовать себя безропотной игрушкой, чьи мысли и желания никто в расчет не принимает! Почему Вэйланд действует именно так? Зачем давит на меня, цепляет всякие магические наручники, хоть и украшенные бриллиантами?

— Потому что это Вэйланд Ошшох, верховный маг всей Альгендии, — вместо Арри ответил мне женский голос.

Мои брови сами собой взметнулись вверх. Я резко обернулась, уже понимая, кого увижу перед собой.

На пороге стояла Генриетта собственной персоной. И, не удержавшись, я завистливо вздохнула. Как же она была красива! Кожаные узкие штаны подчеркивали крутой изгиб бедер и обрисовывали длинные стройные ноги без малейшего изъяна. Из-под темного жакета виднелась рубашка, распахнутая на груди до такого опасного предела, что я сумела воочию убедиться — нижнее белье девица не носит. Черные волосы струились по плечам блестящим водопадом. Пухлые чувственные губы кривились в саркастической усмешке.

Генриетта сделала шаг вперед, и только в этот момент я увидела засохшую грязь, густо заляпавшую носки ее сапог, и темные круги, залегшие под глазами. Сдается, кое-кто очень торопился попасть в Драконий замок. И по пути сюда почти не отдыхал.

— Из-за тебя я убила Девочку, — тяжело обронила Генриетта.

Мое сердце замерло от ужаса. Затем зачастило так, как будто собиралось пробить грудную клетку изнутри. Какую еще девочку?

И неуемное воображение мгновенно нарисовало мне жуткую картину какого-нибудь кровавого и жестокого ритуала, к которому прибегла Генриетта, чтобы попасть в Драконий замок. Неужели ради этого она замучила несчастного невинного ребенка? Но тогда меня она, наверное, вообще растерзает голыми руками.

— К-какую девочку? — слабым от волнения голосом переспросила я, запинаясь.

Тоскливо посмотрела на дверь за спиной Генриетты. Быть может, ринуться прочь с диким воплем? Но нет, боюсь, я не сумею миновать эту ведьму.

— Свою любимую гарпию, — спокойно пояснила Генриетта, и я с немалым облегчением вздохнула.

Фух, камень с души свалился! Это же надо было додуматься — назвать гарпию таким именем!

«Как будто сама так не делала, — язвительно пробормотал внутренний голос. — Вспомни деревенского наглого черного кота, которого ты прозвала Мужем. Да когда ты выходила на крыльцо и орала: «Муж, иди сюда, налью кое-чего!» — у всех окрестных мужиков слюни текли. Они же не знали, что ты сметану имеешь в виду».

Хоть ситуация и не располагала к веселью, но я невольно ухмыльнулась, вспомнив эту историю. Ну да, было такое. Сейчас кажется чудным, а тогда веселило. Впрочем, у меня всегда было немного странное чувство юмора.

«Или напомнить, как у вашего соседа, спокойного и тихого пенсионера Ивана Петровича, чуть сердечный приступ не случился, когда он случайно подслушал твой разговор с матушкой?» — продолжил клеймить меня позором глас рассудка.

А вот теперь я не выдержала и покраснела.

Впрочем, Иван Петрович сам виноват. Кто же знал, что он любит прирастать ухом к забору, когда мы всем семейством обсуждали хозяйственные проблемы за чашечкой вечернего чая. К тому моменту наступила осень. По ночам уже ощутимо подмораживало, и бедняга Муж всеми силами стремился попасть в теплый дом. Поэтому на общем совете было решено забрать его с собой в город. А то я все переживала, что горемычный пропадет зимой, замерзнет и умрет от голода в опустевшем дачном поселке. Правда, мать и сестра мое желание сначала восприняли в штыки. Но они смягчились после моей горячей клятвы немедленно кастрировать кота сразу по прибытии в город.

Кто же знал, что именно в этот момент соседу приспичит подслушать, о чем же мы так ожесточенно спорим весь вечер. И по закону подлости услышал он мой заключительный эмоциональный выкрик: «Да кастрирую я Мужа, уже завтра и кастрирую. Врача хорошего знаю. Бедолага и не поймет ничего, проснется уже без всего этого».

Ох, что же после этого произошло! Нет, Иван Петрович не стал кричать и топать в негодовании ногами. Старик просто пошел к себе домой и сообщил по телефону, что планируется жестокое убийство, а он готов выдать всех злоумышленников.

При этом он был настолько убедительным, что уже через полчаса ворота нашего участка брали штурмом представители власти. Впрочем, ничего удивительного. Иван Петрович всегда отличался любовью к детективным сериалам, к тому же водил знакомство с деревенским участковым. Тот и вызвал группу захвата, поручившись в твердом уме и гражданской ответственности заявителя. И Ивана Петровича даже не смутило то, что за все летние месяцы никто ни разу не видел загадочного мужа. Точнее сказать, он решил, что это еще одно доказательство нашей подлости и вероломства. Мол, держим несчастного мужчину взаперти и поим его спиртным до полной отключки сознания. Наверное, специально, чтобы тот подписал нам какие-то документы на имущество. Но мужик оказался крепким, поэтому мы решили перейти к пыткам.

Естественно, после этого вечер перестал быть для нас томным. Большую часть ночи мы провели на допросе, тогда как бравые ребята обшаривали наш скромный домик. Заглянули даже в подпол, где мать хранила свои заготовки. Кстати, мать после этого недосчиталась двух банок огурцов, о чем не забывала мне напомнить каждый раз, когда заходила речь про эту историю. Правда, я до сих пор думаю, что она просто ошиблась в счете. Потому как с трудом могу представить здоровых мужиков, украдкой тягающих банки с домашними соленьями.

Конечно, в результате недоразумение разрешилось. Полагаю, после этого несчастному доверчивому участковому пришлось выслушать немало нелестного уже о своих умственных способностях. По крайней мере, выходил из нашего дома он краснее вареного рака. Кстати, кота он прихватил с собой. Мать с сестрой не возражали. После пережитого ужаса они не могли даже смотреть на эту черную усатую наглую морду, ставшую невольным виновником всех наших бед. Я попыталась было что-то сказать против, но меня не стали слушать. Правда, участковый, сжалившись, твердо пообещал мне, что никто Мужа обижать не будет, но мужская солидарность не позволяет ему отдать кота на такую операцию. Все равно в его деревенском доме мышей расплодилось выше крыши. Будет коту и дом, будет и блюдце со сметаной.

Участковый меня не обманул. На следующее лето я специально заявилась к нему домой, желая проверить, все ли в порядке у моего так и несостоявшегося питомца. Заходить постеснялась, но на крыльце увидела своего любимца. Он бережно вылизывал себя под хвостом, гордо демонстрируя всему миру, что остался настоящим мужиком. Точнее сказать — самцом со всеми нужными для этого звания атрибутами.

— Троглодит, жрать иди!

В этот момент из избы показался участковый, и я поторопилась уйти, постаравшись остаться незамеченной. Но всю дорогу до нашего участка улыбалась, вспоминая новую кличку кота. Это же надо было придумать — троглодит! Хотя, безусловно, это лучше, чем если бы участковый продолжал называть своего питомца Мужем. Вдруг у него настолько же бдительные соседи, как у нас. Эдак по деревне весьма нехороший слушок пробежал бы. Мол, представитель власти, символ мужественности, закона и порядка, вступил в противоестественную любовную связь и обзавелся супругом одного с собой пола. И как его после этого называть?

Со временем острота пережитой неприятной ситуации сгладилась. Мать даже помирилась с Иваном Петровичем, но с тех пор предпочитала все разговоры вести дома за закрытой дверью. Всем своим новым знакомым она рассказывала про то, как из-за меня пережила немало неприятных минут. Обычно ее история завершалась дружным хохотом. Один только Влад не смеялся, когда услышал об этом случае. Он долго и с какой-то непонятной брезгливостью рассматривал меня, после чего негромко заявил, что почему-то совершенно не удивлен. Мол, некоторые люди как магнит притягивают к себе неприятности и вечно попадают во всякие несуразности.

Все это промелькнуло в моей голове за какие-то доли секунды, заставив в очередной раз досадливо поморщиться от воспоминания о Владе.

— Ты себе представить не можешь, как я огорчена гибелью своей гарпии, — продолжила тем временем Генриетта. — Этих тварей безумно сложно приручить. Точнее сказать, не магу это сделать вообще невозможно. Мне целый год пришлось упрашивать Вэйланда. А теперь… Даже не знаю, откуда мне взять новую гарпию.

— Прости, — пробормотала я, не чувствуя, однако, за собой особой вины.

В конце концов, я-то тут при чем? Могла бы и не торопиться в Драконий замок. Только верховной гадалки тут не хватало.

Генриетта сделала вид, будто не услышала моего извинения. Она разглядывала меня с жадным любопытством, как какой-нибудь энтомолог, неожиданно открывший новый вид насекомого.

Я зябко поежилась. И чего она так на меня вылупилась? Словно ждет неверного движения, после чего ринется на меня с атакующим воплем. Как бы мне вновь не пришлось прыгать на ближайший шкаф.

И я с сомнением покосилась на высокие книжные стеллажи, окружающие нас со всех сторон. Эдак я чемпионкой по прыжкам в высоту стану.

— Вэйланд Ошшох твердо уверен, что является самым ценным призом в этом мире, — после короткой паузы проговорила Генриетта, вспомнив мой тоскливый вопль, обращенный к дашшаху, и решив ответить на мои вопросы. — Он красив, богат, приближен к власти. К тому же отличный маг. До сего момента он ни разу не встречал отпора со стороны женского пола. Поэтому уверен, что ты лишь кочевряжишься, набивая себе цену.

Кочевряжишься!

Меня аж передернуло от этого слова. Уж очень его любил употреблять Влад по поводу и без оного. Я всегда перед ним кочевряжилась. Например, когда жаловалась на дурное самочувствие. «Ну что ты кочевряжишься? — говорил он. — Или считаешь себя особенной? От головной боли еще никто не умер. Что? Температура? Так выпей таблетку и не нуди. И вообще, знаешь, я пару дней у друга поживу. А то еще заражусь от тебя. Сама знаешь, мне болеть нельзя. На копейки, которые ты на работе из жалости получаешь, мы точно не проживем».

Стоит ли говорить, что когда он подхватил простуду, то я чуть ли не плясала перед ним, ежеминутно предлагая горячий чай с лимоном и куриный бульон, сваренный по рецепту его матушки. Правда, последний он все равно забраковал и приказал вылить всю кастрюлю в унитаз. Недосоленный суп оказался.

Ух, присутствие верховной гадалки явно действует мне на нервы. Вот уже во второй раз за короткий промежуток времени вспоминаю бывшего жениха.

— Есть такая поговорка, — Генриетта улыбнулась, заметив недовольство, промелькнувшее на моем лице, но неверно истолковав его причины. — Женская логика такова, что если ты нравишься девушке, то будешь ее добиваться в два раза дольше. Кстати, ее мне рассказал сам Вэйланд.

— И сколько же он добивался тебя?

Нет, я совершенно не хотела язвить. Вопрос сорвался с моих уст прежде, чем я осознала, насколько двусмысленно и обидно он прозвучит. Причем я совершенно не хотела злить Генриетту. Мне было просто интересно, насколько серьезные у нее отношения с Вэйландом.

И вообще, в чем-то я даже сочувствовала Генриетте. Если честно, у нее есть все причины меня не любить. Мало того что я свалилась ей прямо на голову в самый неожиданный и пикантный момент, сорвав интимное свидание, так еще и погубила ее надежду стать верховной жрицей и тем самым навсегда связать свою жизнь с Вэйландом.

Кстати, а вдруг она действительно его любит? А тут явилась такая не пойми кто и еще нос воротит от завидного жениха.

Зеленые глаза красотки полыхнули багровым пламенем затаенного гнева, и я невольно втянула голову в плечи.

— Прости! — поторопилась я выкрикнуть, испугавшись, что Генриетта вот-вот рванет в атаку и поживится все-таки моим скальпом. — Мой вопрос бестактен. На самом деле я хотела спросить другое.

— И что же? — прошелестела она. Правда, кулачки все-таки разжала.

— У вас все серьезно? — прямо спросила я.

— О, еще как. — Лицо Генриетты исказила короткая болезненная гримаса. И она шепотом выдохнула: — Было, по крайней мере. Пока ты не явилась.

И сделала еще один шаг по направлению ко мне, вновь воинственно сжав кулаки.

— Эй, я же не специально! — воскликнула я, попятившись. — Честное слово, я понятия не имею, как так вышло.

— Да-да, я помню. — Генриетта горько усмехнулась. Но, по крайней мере, остановилась на безопасном расстоянии. — Ты просто шла и просто упала. Потом просто очутилась в другом мире. А затем просто угодила в королевские покои, где просто присутствовала при перерождении Азиэля.

— Да, все именно так. — Я кивнула, подтверждая слова гадалки. — Все произошло так, как ты сказала. Я просто…

И запнулась, осознав, что случайно повторила то слово, на которое так напирала Генриетта.

— Стало быть, в твоей жизни все происходит просто, — продолжила она, разглядывая меня с непонятной брезгливостью. — Походя, ты просто разрушила все мои планы и надежды.

При этом одну руку она словно ненароком положила себе на живот.

При виде этого жеста меня как будто молнией пронзило. Неужели Генриетта беременна от Вэйланда? В принципе это вполне возможно. Насколько я поняла, они не раз и не два делили постель. А меры предохранения… Даже в нашем мире нет абсолютно надежного способа контрацепции.

— Я не хотела, — искренне повинилась я. Подумала немного и добавила: — И вообще, не хочу я замуж за Вэйланда.

— Не хочешь? — в голосе Генриетты промелькнуло слабое удивление.

Я вспомнила верховного мага Альгендии. Его темные волосы, в которые так и тянет запустить пальцы, его искрящиеся затаенным смехом глаза… Затем посмотрела на ладонь гадалки, которая по-прежнему покоилась на ее животе. И твердо ответила, не позволив и тени сомнений скользнуть в тоне:

— Не хочу.

Мне на ухо возмущенно пискнул Арри, но я проигнорировала это. В конце концов, это моя жизнь. Следовательно, только мне принимать решения!

Генриетта робко улыбнулась. Правда, почти сразу улыбка исчезла, словно почудилась мне.

— Это не имеет никакого значения, — глухо проговорила она. — Ты — верховная жрица. Все предрешено. Невозможно пойти против тысячелетней традиции.

«Согласись с ней, — послышался гаденький мысленный голосок. — Скажи, что очень сочувствуешь ей, но, как заметил Гийемо, пути Единого неисповедимы. Тебе ведь нравится Вэйланд. Какая разница, что у него было с этой девицей? Главное, что вы предназначены друг для друга. Пусть сама решает свои проблемы. Даже если она беременна — что из того? Миллионы детей растут вообще без родителей. И ведь вырастают как-то».

— Анна, прости, что вмешиваюсь, — прошептал Арри. — Прошу, не верь ей. Я не знаю, что задумала эта девушка. Но ее окутывает облако лжи.

— Что это? — Генриетта с подозрением нахмурилась. Посмотрела на меня и поинтересовалась: — Ты ничего не слышала? Как будто кто-то что-то сказал.

Я понимающе хмыкнула. Сдается, верховная гадалка не видит моих фамильяров. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Она не дракон. И я очень сомневаюсь, что Генриетта вообще обладает сколько-нибудь значительным магическим даром. В нашем мире, к примеру, предсказателей тоже полно. Главное, напустить побольше тумана в гадание — и делов-то. Пусть наивные дурачки ломают головы, что ты имел в виду.

— Понятия не имею, о чем ты, — сказала я, глядя на Генриетту до омерзения честным взором.

— Послышалось, наверное, — с сомнением протянула она. С усталым вздохом опустилась в ближайшее кресло и замерла, положив локти на стол и зарывшись пальцами в роскошную гриву своих волос. Замерла так без движения.

Вся ее поза говорила об отчаянии. И я сама не заметила, как качнулась к ней. Хотелось положить ей руку на плечо, утешить, убедить, что все будет хорошо.

— Анна, она обманывает тебя, — опять надоедливо зашептал Арри. — Я пока не понимаю, что она задумала. Но я чую ее истинные эмоции. В ее сердце сейчас только ненависть и злость, но никак не боль и не отчаяние.

Я шикнула, и Арри послушно замолк. Ничего он не понимает в женских эмоциях. На месте Генриетты я бы тоже ненавидела и злилась.

— Послушай, я хочу помочь тебе. — Я все-таки подошла к Генриетте. Опустилась на стул рядом с ней.

— Помочь? — Генриетта с сарказмом хмыкнула, но ее пальцы дрогнули. — Как именно?

— Не знаю даже. — Я растерянно пожала плечами. — Не может быть, что ничего нельзя исправить!

— Ты верховная жрица, — напомнила мне Генриетта. — И ты станешь женой Вэйланда. Иначе Драконий камень погаснет и остынет, и Альгендия исчезнет с лика земли, поглощенная нашествием нечисти.

Я потерла подбородок. Н-да, в таком изложении ситуация действительно выглядит тупиковой.

А что, если предложить Генриетте фиктивный брак? Ну, не со мной, понятное дело. Точнее сказать так: я заключаю с Вэйландом фиктивный брак. А она останется при нем в качестве официальной любовницы, что ли. Или, правильнее сказать, в роли настоящей жены. Родит ему ребенка, будет делить с ним постель. Я готова довольствоваться лишь участием в обязательных ритуалах.

«Ну-ну, рискни озвучить это, — хохотнул глас рассудка. — Только что-то подсказывает мне, что Генриетта не оценит такую заботу. И щеголять тебе тогда лысым черепом, потому что твои волосенки она точно повыдирает».

— Знаешь, а я вот тут подумала, — вдруг медленно начала Генриетта. Наконец-то опустила руки и посмотрела на меня. — Возможно, ты и права. У меня есть одна идея, как все исправить.

— Да? И как я же? — Я с готовностью придвинулась ближе.

— Ты ведь не из нашего мира, — так же нарочито неспешно продолжила Генриетта, прежде пугливо оглядевшись по сторонам, словно опасалась, что нас могут подслушать.

В действительности она была права. За нашим разговором следили сразу шесть дашшахов. Но я не собиралась ей об этом рассказывать. Больно нервная она. Не предугадаешь, как отреагирует. А драться я не люблю и не умею.

— Это очень странно, что именно ты стала верховной жрицей. — Генриетта словно гипнотизировала меня своими вкрадчивыми словами, которые лились мягко и негромко. — Никогда прежде такого не было. Дороги Единого, конечно, извилисты. Но не до такой же степени.

— Вот, и я о том же! — Я взволнованно подскочила на месте. Затараторила, силясь выплеснуть на Генриетту соображения, которые не давали мне покоя все это время: — Это же несусветная глупость! Я могла и не упасть в ту проклятую траншею. И что тогда? Альгендия бы погибла? Как-то безумно верить в то, что судьба целого государства была отдана во власть слепого случая!

— Я думаю, тебе надо вернуться домой, — вполголоса завершила Генриетта. — Ты ведь говорила, что у тебя там осталась семья и жених.

Жених…

Я непроизвольно поморщилась от последнего слова. Ну, говоря откровенно, я совершенно не мечтаю о новой встрече с Владом. Напротив, с огромным удовольствием его бы никогда больше не видела. Но в чем-то Генриетта, безусловно, права. У меня в родном мире остались мать и сестра. Будет очень неправильно и нечестно, если они не узнают о моей судьбе. Неведение — это самая жестокая пытка, когда тревожишься за родного человека.

— Я уверена, что если ты вернешься к себе, то все будет возможно переиграть. — Генриетта задумчиво накрутила локон на палец, неотрывно глядя на меня. — Единый не допустит гибели целой страны. Появится новая верховная жрица. И ею стану я!

После чего девушка горделиво выпрямилась. На ее губах заиграла довольная усмешка, как будто она уже видела в своих мечтаниях коленопреклоненного Вэйланда, протягивающего ей заветный помолвочный браслет.

— А если опять случится какая-нибудь неожиданность? — не выдержав, задала я вполне резонный вопрос. — Если выбор вашего бога падет на другую девушку и именно она станет новой жрицей?

Высокий гладкий лоб Генриетты раскололи некрасивые морщины. Она нахмурилась, будто такая мысль ей не приходила в голову до сего момента.

— Нет, такого не произойдет! — наконец с удивившей меня уверенностью проговорила она. — Я не позволю. Мэтр Тилдстон, конечно, сплоховал. Но он клятвенно обещал мне, что…

И запнулась, осознав, что сболтнула лишнего.

Ах, вон оно как. Стало быть, Азиэль имел все основания недолюбливать своего целителя. Тот намеренно держал его в изоляции, тем самым помогая Генриетте добиться желаемого. Видать, эта парочка решила, что если запретить кому-либо приближаться к королевским покоям, то рано или поздно процесс преображения начнется при Генриетте. Так сказать, за неимением лучшего придется Единому довольствоваться тем, что есть.

Интересно, а Вэйланд в курсе тех ухищрений, на которые пошла Генриетта, пытаясь стать его женой?

Была у меня непонятная уверенность в том, что он ничего не знал. Напротив, Вэйланд как будто обрадовался, когда оказалось, что все планы Генриетты потерпели крушение.

«Да, но он спал с Генриеттой, — напомнила себе я. — Не силком ведь она укладывала его в постель».

— Презираешь меня? — спросила Генриетта, по-своему истолковав мое длительное молчание. Торопливо продолжила, не дав ответить: — Но, поверь, я не имела никакого дурного умысла! Я достойна стать верховной жрицей! Я изучила все драконьи ритуалы и традиции. Я стану самой лучшей матерью для преемника Азиэля.

Еще одна традиция, истоков которой мне не дано понять. Почему драконы так торопятся покинуть престол? Ну, то есть я понимаю их любовь к небу и свободе. Но неужели нельзя дождаться того момента, когда новый избранник Драконьего камня хоть немного повзрослеет? Зачем отдавать его на воспитание в чужую семью? Драконы живут так долго… Неужели они не могут пожертвовать парой десятков лет для того, чтобы нормально передать власть в стране?

— Кстати, эта часть моих обязанностей нравится мне больше всего, — неожиданно сказала Генриетта. — Пока дракончик не вырастет и не вступит во власть, Вэйланд будет исполнять обязанности регента при нем. А я, следовательно, стану королевой!

— Вообще-то, ты станешь женой регента, а не королевой, — поправила я, чуть не поперхнувшись от такого заявления.

Ишь, какая шустрая. Королевой стать захотела.

— Слова могут быть разными, а суть одна! — Генриетта от избытка эмоций вскочила на ноги. Шарахнула кулаком по столу, воскликнув: — Вэйланд будет править страной, а я — буду править им!

Что-то мне резко разонравилась идея помочь Генриетте. Непризнанная королева тут нашлась. И вообще, с чего я решила, будто она беременна? Подумаешь, руку на живот положила. Может, у нее несварение. В принципе ничего удивительного в этом нет, учитывая, сколько в ней яда. Как еще язву себе не заработала.

Генриетта поняла, что перегнула палку с эмоциями. Зажмурилась и несколько раз шумно вдохнула, каждый раз выпуская воздух через рот. Потом открыла глаза и посмотрела на меня.

На самом дне ее зрачков мерцал какой-то странный огонек, природу которого я никак не могла разгадать. Нечто среднее между злорадством и иронией. Как будто в глубине души она потешалась надо мной.

— Ну? — отрывисто спросила она. — Ты согласна?

— Э-э… — растерянно протянула я.

Как-то потеряла я нить разговора. С чем я должна согласиться? С тем, что Генриетта будет прекрасной королевой?

Верховная гадалка выразительно закатила глаза и раздраженно фыркнула. По всей видимости, она с трудом удержалась от того, чтобы покрутить у виска пальцем, показав тем самым все, что думает обо мне и моих умственных способностях.

— Я про твое возвращение домой, — немного умерив злость, чуть ли не по слогам проговорила она. — Ты согласна?

— А ты способна отправить меня в родной мир? — невежливо вопросом на вопрос ответила я.

Как-то это подозрительно. Я более чем уверена, что магические способности Генриетты оставляют желать лучшего. Иначе она не переживала бы так из-за погибшей гарпии и без проблем увидела бы моих фамильяров. А тут такое! Сдается, на подобное способен лишь очень сильный колдун.

«Но ты ведь каким-то образом перепрыгнула сюда, — резонно возразил внутренний голос. — А талантами в магии ты совершенно не блещешь».

— Я могу попробовать. — Генриетта эффектным и наверняка многократно отработанным жестом откинула гриву роскошных волос себе за плечо. — Есть множество ритуалов. Например, поиска истинного пути. К тому же ты уже пересекла один раз грань между мирами. То есть тебе это подвластно. Надо лишь указать дорогу обратно…

На этом месте верховная гадалка запнулась и с подозрением прищурилась, прислушиваясь к чему-то.

И я знала, к чему именно.

Дашшахи вокруг меня устроили какую-то непонятную, но очень оживленную возню. Очень тихо, на самой границе восприятия звука, они дружно пересвистывались, очевидно, обсуждая всю эту ситуацию.

— Тут точно никого нет? — с подозрением осведомилась Генриетта, нервно оглядываясь по сторонам.

— Я никого не вижу, — совершенно искренне ответила я.

И ни капли не покривила при этом душой. Фамильяры ведь невидимы, так что будем считать, я говорю полную правду.

В этот момент дашшахи, как по команде, прекратили суетиться, и в библиотеке наступила полная тишина.

— Ну хорошо, — чуть спокойнее сказала Генриетта, перестав озираться. Опять взглянула на меня и повторила недавний вопрос: — Ты согласна?

Я не торопилась дать ответ. Не нравилась мне эта ситуация. А подозрительная готовность помочь со стороны Генриетты настораживала.

Хотя, с другой стороны, она в первую очередь печется не обо мне, а о себе. Если я покину этот мир, то это в первую очередь будет выгодно именно ей. Она вернет себе Вэйланда и, скорее всего, все-таки станет верховной жрицей. Право слово, Единый не сможет не оценить такую настойчивость.

И все-таки у меня язык не поворачивался согласиться. Вэйланд, конечно, тот еще самолюбивый и заносчивый тип. Однако если бы не его настойчивые попытки ограничить мою свободу, то, думаю, я бы куда благосклоннее восприняла свою участь.

Но в родном мире у меня осталась семья. Мать и сестра. Будет чудовищно жестоко с моей стороны навсегда исчезнуть из их жизни, не сообщив о том, что у меня все в порядке.

— А если ничего не получится? — неуверенно поинтересовалась я.

— О, так ты все-таки кочевряжишься. — Генриетта презрительно ухмыльнулась. — Набиваешь себе цену перед Вэйландом. Так бы сразу и сказала, что все твои прыжки — просто оригинальная брачная игра.

Кровь ударила мне в лицо. И ничего это не брачная игра! Я ведь при всем своем горячем желании не умею контролировать этот дар. Вообще-то, пару раз я чуть не погибла из-за этого. Когда очутилась на скале, прикрытая лишь легоньким полотенцем, и когда перенеслась на Темные пустоши.

Удивительно, но Арри не попытался меня успокоить. Он мог бы в очередной раз воззвать к моему здравому смыслу, сказать, что Генриетта лукавит или задумала что-то опасное. Но дашшах молчал. И я немного расслабилась. Возможно, во мне говорит неприязнь к Генриетте. Сейчас мы в некотором смысле в одной упряжке. Ей выгодно, чтобы я исчезла. А мне…

«А ты сама не знаешь, чего хочешь», — откровенно завершил внутренний голос.

— Давай попробуем, — глухо сказала я.

Глаза Генриетты вспыхнули обжигающей радостью. Она широко улыбнулась и в предвкушающем жесте потерла ладони.

— Но чур на меня с кулаками не бросаться, если не получится! — торопливо добавила я.

Кто знает, вдруг эта ненормальная объявит меня причиной своей неудачи и начнет новые разборки. Генриетта явно из тех, кто винит в своих бедах кого угодно, кроме себя.

— Хорошо, — на удивление мирно согласилась Генриетта. Повыше закатала рукава рубашки и провозгласила: — Приступим!

Я немедленно напряглась. Пожалуй, прежде чем соглашаться, мне стоило бы выяснить, как будет проходить этот ритуал.

Не буду скрывать, я имела крайне смутные представления о так называемых магических обрядах. В моем понимании это было что-то мрачное и кровавое. Недаром для большинства подобных ритуалов надо было принести в жертву девственницу. Одно радует — меня это вроде как уже не касается…

На этом месте своих рассуждений я испуганно ахнула. Да тут же целый замок девственников! Вдруг Генриетта сейчас как пойдет махать ножом направо и налево? Кстати, и впрямь интересно: почему в жертву надо приносить именно невинную девушку? Чем юноша, еще не познавший радостей плотской любви, хуже?

И перед моим мысленным взором предстала ужасающая картина расправы над обитателями сего замка. Коварной Генриетте не составит особого труда завлечь в библиотеку какого-нибудь мимо проходящего дракона. Да стоит ей только поманить пальчиком — как сюда ринутся толпы товарищей Харора! Я уже успела убедиться на собственном опыте, насколько наивны и доверчивы эти молодые драконы. А что дальше?

«А дальше Генриетта приведет в исполнение все те ужасы, которыми ты пугала Харора, — мрачно проговорил внутренний голос. — И вырежет кому-нибудь сердце».

— Слушай, надеюсь, в результате никто не пострадает? — спросила я, решив сразу же прояснить этот момент.

— Почти никто. — На губах Генриетты промелькнула и сразу же исчезла усмешка.

Она неожиданно стала очень серьезной и собранной. Наклонилась — и вдруг вытащила из высокого голенища сапога очень тонкий и острый стилет.

Мне окончательно стало не по себе. Ой. Ой-ой-ой. Кажется, я не просто погорячилась, а очень сглупила, согласившись участвовать во всем этом.

— Знаешь, перед тем как Вэйланд ринулся спасать тебя, я подслушала его разговор с королем, — медленно проговорила Генриетта. Сделала шаг ко мне — и я вскочила со стула, поспешным резким движением опрокинув его. Попятилась, не сводя с нее округлившихся от страха глаз. А девушка уже продолжала, неспешно приближаясь ко мне: — Я услышала достаточно, чтобы понять природу твоего дара. Ты переносишься в новое место каждый раз, когда что-либо угрожает твоей жизни или когда ты испытываешь сильные эмоции. И при этом неосознанно исполняешь желание находящегося рядом человека.

Надо же, а ведь все верно. Генриетта почти дословно повторила объяснение Арри, которое он мне дал на Темных пустошах.

— Так вот, я очень желаю, чтобы ты провалилась из нашего мира туда, откуда пришла. — Генриетта показала в злобном некрасивом оскале все свои зубы. — И, поверь, опасность для твоей жизни сейчас самая что ни на есть реальная.

Подняла руку, и отблеск солнца заиграл на острие стилета.

— Но это не всегда получается, — пролепетала я, почувствовав, как мои колени самым предательским образом затряслись.

— Тем хуже для тебя. — Генриетта зловеще ухмыльнулась. — Лучше бы тебе, моя дорогая Анна, провалиться обратно в свой мир. Потому что в этом мире тебе не жить! Я думаю, если верховная жрица погибнет, Единый пошлет нам новую.

В этот момент я наткнулась спиной на один из книжных шкафов и осознала, что дальше отступать некуда.

Н-да, вот ведь вляпалась так вляпалась! А я еще сочувствовала этой гадкой мерзкой девице! Всерьез собралась самостоятельно устраниться, чтобы не мешать ее счастью с Вэйландом.

— А почему ты так испугалась? — Генриетта внезапно остановилась. — Ты же сама согласилась с моим планом.

— Но я не думала, что все будет происходить именно таким образом! — обиженно взвыла я. — Откуда мне было знать, что ты задумала убить меня?

— Не убить, а указать дорогу обратно. — Генриетта пожала плечами. — Мы же вроде договорились.

— Я думала, ты говорила про ритуал! — Я от негодования аж притопнула ногой. — Ритуал поиска истинного пути, или как там ты его обозвала. А то, что ты собираешься сделать, — никакой не ритуал! Это самое настоящее убийство!

— Не убийство, — парировала Генриетта. — Я более чем уверена, что в результате ты перенесешься туда, куда я хочу. То есть обратно к себе.

Я заскрежетала зубами. До чего же невыносимо упрямая особа! Хоть кол ей на голове теши. А если не получится? Если она ударит меня ножом — и я благополучно отправлюсь не в родной, а в лучший из миров? Как-то слишком рискованный способ. Конечно, Генриетта и против такого результата возражать не будет. Соперницу-то ведь она устранит. Но мне-то от этого не легче!

— Короче, Анна, хватит кочевряжиться, — повторила Генриетта, и меня привычно передернуло от этого слова. Что же она к нему так привязалась-то? А верховная гадалка уже продолжала: — Давай расстанемся к всеобщему удовольствию. Один взмах ножом — и ты вернешься к родным. Так что стой спокойно. Не превращай все в трагифарс.

Ага, так я и послушалась! Не собираюсь я стоять спокойно и смотреть, как какая-то безумная начнет меня резать ножом. И я заголосила во всю мощь своих легких:

— Помогите!

— Какая же ты все-таки глупышка! — Генриетта в сердцах сплюнула на пол. — Я ведь для тебя стараюсь!

И качнулась вперед с самым решительным видом.

В следующее мгновение в нее полетела первая книга, выхваченная мною с полки книжного шкафа. Увы, ею оказался старинный фолиант в толстой кожаной обложке. Слишком тяжелый для прицельного броска, он шмякнулся на пол, не долетев до цели.

Но за ним последовал еще один том, и еще, и еще. Я всерьез вознамерилась дать настоящий бой этой гадюке, которая так успешно усыпила мою бдительность своими сладкими речами.

Одна из книг все-таки достигла цели, и Генриетта болезненно охнула, получив увесистый удар по голове.

— Ага! — возликовала я. — Знания — сила!

И запустила в Генриетту еще одним томом.

Та в последний момент успела-таки увернуться, и дорогой фолиант пролетел мимо. Ну ничего, книг тут еще много. Авось отобьюсь.

Стоило мне так подумать, как что-то оглушительно громыхнуло. Да так, что с потолка посыпалась белая пыль побелки. Я подпрыгнула от испуга, не успев швырнуть в противницу новый снаряд. Это еще что такое? Неужели Генриетта прибегла к какому-нибудь заклинанию?

Но верховная гадалка выглядела не менее ошарашенной и испуганной, чем я. Она вздрогнула всем телом, обернулась к дверям…

Которых, впрочем, уже не было на месте.

Неведомая грозная сила рассыпала их в труху. А в опустевшем проеме стоял Вэйланд.

Ох, как же хорош он был в этот момент!

Мое сердце предательски затрепетало от восторга, и я сложила губы в безмолвном восхищенном «о».

Верховный маг стоял, вытянув в сторону Генриетты жезл, чье навершие грозно алело готовым сорваться в полет заклятьем. Его темные волосы разметало по плечам, в глазах плясали багровые отблески чар, а рот кривился в презрительной усмешке.

— Ты… — прошелестел его голос, до неузнаваемости измененный бешенством.

Генриетта даже не побледнела — посерела от ужаса.

— Это не то, о чем ты подумал, — умоляюще прошептала она и торопливо завела руку со стилетом за спину.

Я неодобрительно покачала головой. Ну прям как подросток, застигнутый строгим отцом за курением.

— Ты обязательно расскажешь мне, что все это значит, — сурово пригрозил Вэйланд. Затем бросил быстрый взгляд на меня поверх повинно склоненной головы Генриетты. Отрывисто спросил: — Анна, ты в порядке?

— Ага, — радостно подтвердила я.

— Умеешь же ты влипать в неприятности. — Верховный маг укоризненно покачал головой, но жесткие морщины, залегшие около его рта, немного расслабились. — Поблагодари своего Арри, что он мигом ко мне полетел. Да не один, а в компании товарищей. — Добавил недовольно: — Эта стайка меня оглушила своими воплями. Требовали, чтобы я бежал и спасал тебя.

Я почувствовала, как кто-то невидимый опустился мне на плечо. Улыбнулась и сказала:

— Спасибо, Арри!

— Да не за что, — скромно проскрипел он, но в его тоне слышалось удовольствие.

— Значит, тут все-таки был еще кто-то, — с презрением выплюнула Генриетта.

Лицо Вэйланда окаменело. Он перевел взгляд на свою бывшую любовницу и вновь нахмурился.

— А с тобой я поговорю попозже, — пообещал он.

Нет, это было сказано без крика. Вэйланд даже не повысил голоса. Но Генриетта вздрогнула, словно от удара. Опять опустила голову, носом почти уткнувшись себе в грудь.

— Анна, иди ко мне, — приказал Вэйланд, не сводя тяжелого взгляда с Генриетты.

Я повиновалась ему с огромным удовольствием. Поставила обратно на полку книгу, которая избежала участи сыграть роль метательного снаряда. Подарила Генриетте высокомерную усмешку и отправилась к Вэйланду.

Я осознала, что совершила ошибку, когда уже миновала ее. Спину внезапно обожгло чувство опасности, Арри что-то пронзительно заверещал, оглушив меня.

— Не сметь!

Это выкрикнул уже Вэйланд.

Я оборачивалась к Генриетте бесконечно долго, прекрасно понимая, что произошло. Стилет ведь остался в ее руке, а я подошла недопустимо близко к ней.

«Драконья защита, — промелькнуло в голове. — Она все равно не пробьет драконью защиту, которая спасла меня на пустошах».

На какой-то миг вокруг меня задрожало знакомое голубоватое марево. Но почти сразу оно с тонким печальным свистом исчезло.

— Энергии слишком мало, — простонал кто-то мне на ухо. Должно быть, один из товарищей Арри. — Не успела накопиться.

Я успела заметить блеск стилета, направленного мне в сердце. А затем мир вокруг меня исчез в темноте переноса.

— Проваливай к себе домой, — донеслось до меня финальное. — И больше никогда не возвращайся!

После чего стало окончательно тихо и темно.

Часть 4

Возвращение домой

Глава первая

Я открыла глаза. Непонимающе уставилась в белый потолок. Где я? Что со мной?

Память возвращалась медленно и рывками. Но все мои приключения выглядели какими-то… нереальными. Словно чрезвычайно красочный и реалистичный сон, после которого не сразу понимаешь, спишь ли еще или уже проснулся.

— Очнулась! — раздался рядом радостный возглас.

Я с трудом повернула голову. Прищурилась, фокусируя взгляд.

— Мама, — едва слышно выдохнула я.

Лицо матери, бледное от переживаний, озарилось улыбкой. Она ласково положила свою руку на мою, лежащую поверх тонкого больничного одеяла.

— Ты очнулась, — повторила она. — Какое счастье!

— Где я? — слова царапали пересохшее горло.

— В больнице. — Мама другой рукой прикоснулась к моему лбу.

От этого с детства знакомого жеста мои глаза опасно увлажнились. Именно так мама проверяла, нет ли у меня температуры.

По всей видимости, все было в порядке, потому что я услышала вздох облегчения, сорвавшийся с губ матушки.

— Как же ты нас всех напугала! — посетовала она. — Ты представить себе не можешь!

— А что случилось? — спросила я и тут же закашлялась.

Матушка строго шикнула на меня, запрещая говорить. Потянулась за бутылкой с водой и стаканом, которые стояли на столике рядом.

Я долго пила, захлебываясь от жадности. Затем, изнеможенная, опять откинулась на подушки.

— Что со мной случилось? — уже тверже повторила я вопрос.

— Ты упала в траншею, которую вырыли на месте проведения ремонтных работ, — печально сказала матушка. — Сильно ударилась и получила черепно-мозговую травму.

Я осторожно подняла руку и потрогала голову. Скривилась, наткнувшись на повязку.

— Ну вот, значит, все-таки мозги у меня есть, — неловко пошутила я. — Если травма черепно-мозговая.

Я думала, что хоть немного разряжу ситуацию и заставлю маму рассмеяться. Но ошибалась. Она горестно вздохнула и покачала головой.

— Нет у тебя никаких мозгов, — сказала она. — Нет и не было никогда! Удивительно еще, как Влад тебя терпит. Если бы не он…

И на меня полилась привычная речь о многочисленных достоинствах несчастного Влада, без которого я бы уже давным-давно пропала.

Я не собиралась спорить. По прошлому опыту знала, что это бесполезно. Лишь, напротив, разозлю маму пуще прежнего и удлиню срок экзекуции. Обычно она уставала восхвалять моего жениха минут через пять монотонного монолога. Но если я делала хотя бы слабую попытку возразить ей — то речь занимала никак не меньше получаса.

Я попыталась было нырнуть в спасительное отупение, которое всегда помогало мне пережить эти тягостные минуты. Но на этот раз никак не могла в должной степени отрешиться. Мне никак не давала покоя жуткая мысль: неужели все мне просто привиделось? Не было переноса в другой мир, не было Вэйланда, не было Драконьего замка… Неужели все это — лишь последствия сотрясения?

Нет, поверить в это было просто-таки чудовищно! Я слишком отчетливо помнила озорную улыбку Вэйланда, прикосновение его рук, лихорадочный блеск зеленых глаз Генриетты, вздумавшей избавиться от соперницы…

Я не могла, не хотела поверить в то, что всего этого не было. Поэтому внимательно вслушивалась в слова матери, пытаясь разобраться в случившемся.

Мне повезло. После занудного перечисления достоинств Влада и моих недостатков мать переключилась на описание обстоятельств, при которых я получила травму. По ее словам, Влад заволновался, когда я не пришла на свидание в положенное время. Выскочил из кафе, желая найти меня, и услышал вдалеке сирену «Скорой помощи». Сердце подсказало ему, что это со мной что-то случилось. Он ринулся к метро, увидел врачей и меня с окровавленной головой. Я была без сознания, поэтому вряд ли что-нибудь помню. Стараниями Влада меня доставили в лучшую больницу. Целые сутки я провела в реанимации. Родных и близких ко мне не допускали. Матери разрешили визит только сегодня, когда меня перевели в обычную палату. Причем не общую, а платную, одноместную, о чем опять-таки позаботился Влад.

Мать вновь свернула на восхваление моего жениха, и я наконец-то погрузилась в собственные думы, поскольку услышала все, что хотела. Благо, что никакого моего активного участия в беседе не подразумевалось. Надо было лишь делать в меру виноватый вид и изредка кивать, показывая, что полностью признаю свои прегрешения.

Итак, картина произошедшего немного прояснилась. Но все-таки меня не оставляло ощущение некоторой неправильности. Чем дольше я размышляла над рассказом матери, тем больше царапали меня мелкие несоответствия.

Во-первых, я помнила, что свалилась в злополучную канаву еще до того, как проехала нужную остановку на метро. То есть Влад никак не мог бы услышать сирену «Скорой помощи», поскольку до места происшествия было более чем приличное расстояние. А во-вторых, я знала, что он не стал бы волноваться из-за моего опоздания. Злиться — да, но не волноваться. Куда скорее по истечении данных мне десяти минут он бы просто ушел из кафе и отключил бы свой телефон. И тогда уже мне пришлось бы переживать из-за его долгого отсутствия.

«Это все мелочи, — пробурчал внутренний голос. — И ты сама прекрасно это понимаешь. Ты не желаешь признавать очевидное: ничего не было, тебе все привиделось. Поэтому начинаешь выдумывать небывальщину».

Я рассерженно фыркнула себе под нос. И ничего это не небывальщина! Я прекрасно знаю характер и привычки Влада. И абсолютно уверена в том, что он не помчался бы ко мне на помощь.

«И что из этого следует? — язвительно поинтересовался глас рассудка. — Другими словами, ты хочешь сказать, что Влад врет. Он не спасал тебя. Но как тогда ты оказалась в больнице с разбитой головой?»

Я нервно заерзала под одеялом. На этот вопрос у меня не было ответа. Ничего не понимаю!

«Вот тебе факты, — безжалостно продолжил внутренний голос. — Ты в больнице с травмой. Доставил тебя сюда Влад. Он же и оплатил палату. Ты по-прежнему будешь утверждать, будто он обманул всю твою семью? Тогда откуда у тебя сотрясение?»

— В общем, такие дела, — завершила свою слегка затянувшуюся речь мать. Посмотрела на меня и сурово добавила: — Ох, и натворила же ты делов! Если бы не Влад, то не представляю, что бы я делала! Как хорошо, что он все устроил в наилучшем виде!

— Ага, он умница. — Я без особого воодушевления кивнула, поскольку не собиралась переть с голой шашкой против танка. Образно говоря, конечно.

Если мать так уверена в том, что Влад — лапочка, то я все равно не сумею ее переубедить. Лишь зря время потрачу. И опять переругаюсь со всеми своими родными.

— Здравствуйте, Светлана Викторовна, — в этот момент послышалось от дверей.

При звуках этого голоса я окаменела. Ну вот и Влад пожаловал. Как почувствовал, право слово, что мы о нем разговариваем.

— Владушка! — Мама радостно вскочила со своего места. — Как хорошо, что ты пришел! Я тут рассказывала Анюте, как она всех перепугала и как ей повезло, что ты не растерялся.

— На моем месте так поступил бы каждый любящий и заботливый мужчина, — спокойно ответил Влад.

Я торопливо прикусила губу. Нервный смех бился в моем горле, рискуя в самый неожиданный момент вылететь. Вот ведь притворщик и обманщик! Любящий мужчина, как же. Если Влад кого и любит — то только себя.

Я осторожно выдохнула через рот, успокаиваясь. Затем повернула голову и посмотрела на Влада.

Как и следовало ожидать, он выглядел безупречно. Светлые волосы аккуратно зачесаны назад, щеки чисто выбриты. Вопреки обыкновению вместо темного делового костюма на нем красовался белоснежный свитер, выгодно оттеняющий его ледяные серые глаза, и синие джинсы классического кроя.

Джинсы…

Я уцепилась на промелькнувшую было мысль. А ведь в другой мир я попала в своих джинсах. Грязных, правда, но все равно. Одежда не исчезла при переносе. Однако в момент нападения Генриетты на мне было платье.

«И что? — язвительно спросил внутренний голос. — Что это доказывает? Сейчас ты вообще в больничной одежде».

Как назло, голова от слишком усердных рассуждений принялась побаливать, поэтому я отложила эту мысль на потом. Подумаю об этом позже. Почему-то мне кажется, что это важно.

— Доброе утро, Анюта, — вежливо поздоровался Влад.

— Доброе, — хмуро отозвалась я.

Повыше подтянула одеяло. Странное дело, с появлением Влада в палате словно стало прохладнее. Колючий холодок пробежал по моему позвоночнику, и я неосознанно обняла себя руками. От одной мысли о том, что Влад может подойти и поцеловать меня, накатила тошнота. Интересно, если в результате меня стошнит на его безумно дорогую одежду, то как он отреагирует?

— Я вижу, тебе уже лучше, — проговорил Влад.

— Спасибо за заботу, — немного невпопад ляпнула я.

В больничной палате после этого повисла неловкая пауза. Влад смотрел на меня так, как будто впервые увидел. И, увы, я не видела в его взгляде ни нежности, ни заботы, ни переживаний из-за произошедшего. Скорее, интерес исследователя, которому предстоит открыть какую-то тайну природы.

Мать вряд ли ощутила напряжение, разлитое в воздухе. Она стояла около моей кровати, прижав руки к груди в восторженном жесте, и откровенно любовалась нами.

— Вы такая красивая пара! — неожиданно воскликнула она, больше не в силах совладать с эмоциями. — Анюта, ты себе представить не можешь, насколько тебе повезло с Владом!

После моего пробуждения прошло не больше часа. Интересно, сколько раз за столь короткий промежуток времени мама сказала это?

Естественно, вслух я ничего не ответила. Лишь торопливо растянула губы в подобие улыбки, которая, боюсь, больше напоминала болезненный оскал.

Но мать не почувствовала ничего неладного. Впрочем, как обычно. Она взирала на нас с таким умилением, что у меня что-то нестерпимо засвербело внутри. Хотелось вскочить с кровати и устроить громогласный скандал. Надавать пощечин Владу, повелеть ему навсегда убраться из моей жизни…

Я грустно усмехнулась. Увы, это лишь мечты. Боюсь, если я осмелюсь на подобное, мать немедля отправит меня в психиатрическую клинику лечиться от психоза. Потому что она просто не видит причин, из-за которых я могу быть недовольна собственной участью.

Наверное, Влад ждал, что я отвечу на выкрик матери. Скажу, что она права, и привычно потянусь к нему за поцелуем. Но я молчала. Упорно смотрела на тонкое серое больничное одеяло, опасаясь с кем-нибудь встретиться взглядами.

Не люблю я Влада. Никогда не любила и никогда не полюблю. Беда только в том, что этого не объяснить ни ему, ни моим родным.

— Светлана Викторовна, — в этот момент подал голос Влад. — Думаю, Аня устала. Пусть немного отдохнет.

— Что? — растерянно переспросила мать. Но тут же лукаво улыбнулась и шутливо пригрозила Владу пальцем, сказав: — Ах да, конечно. Понимаю. Я и впрямь немного засиделась.

После чего без малейшего возражения направилась к двери. На самом пороге остановилась, словно забыв что-то, строго посмотрела на меня через плечо и добавила:

— Анюта, веди себя хорошо!

И ушла, не дожидаясь моего ответа.

Мне стало совсем тоскливо. Наверное, стоило окликнуть мать, попросить ее посидеть еще немного. Но как ей объяснить мое желание? Если я скажу, что не хочу оставаться наедине с Владом, то тем самым наверняка призову на свою голову родительский гнев. Час, не меньше, мне будут промывать мозги, после чего посоветуют не сходить с ума и не обижать Влада.

Влад тем временем подошел ближе к кровати, и я сползла по подушке еще ниже. Из последних сил удержалась от постыдного желания спрятаться под одеяло с головой. Ох, как же я не хочу с ним разговаривать!

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Влад.

— Спасибо, неплохо, — тихо ответила я. Запнулась и затараторила, испугавшись, что Влад полезет ко мне с нежностями после такого признания: — Хотя нет, знаешь, голова сильно болит. И спать хочется.

— Понятно, — совершенно равнодушно, без малейшего проявления сочувствия обронил он.

Я опустила голову еще ниже. Его взгляд так давил мне на затылок, что в висках действительно заломило. Почему он так смотрит на меня? Вообще-то, подобные молчаливые сцены были для Влада наивысшим проявлением неудовольствия. Он мог терзать меня молчанием днями напролет, не отвечая ни на какие вопросы. Но в чем я провинилась сейчас? Точнее, я как раз очень сильно провинилась, но за фантазии не наказывают. Ведь мое путешествие в другой мир лишь…

«Привиделось тебе, — жестоко завершил внутренний голос. — И хорошо, что ты это осознаешь».

— Видишь, как я спешила к тебе, — не выдержав эту затянувшуюся паузу, неловко пошутила я. — Чуть шею себе не сломала.

— Жаль, — бесцветно обронил Влад.

Это прозвучало двусмысленно. Как будто он жалел о том, что я не сломала шею. Но я точно знала, что если посмею обидеться или переспрошу, то в итоге сама окажусь виноватой. Мол, на самом деле он хотел сказать, будто сожалеет о моей травме. А я тупая истеричка, раз так переврала его слова.

Знаем, проходили, причем уже не раз. Поэтому я привычно пропустила это мимо ушей.

«Мямля».

Этот шепоток, раздавшийся в моей голове, был слишком не похож на обычный внутренний голос. Глас моего рассудка говорил с язвительными интонациями матери или же, чаще всего, Влада. А это слово прозвучало так, как будто его произнес Арри.

Арри, мой бесстрашный невидимый защитник! Как жаль, что ты просто приснился мне!

«Мямля, — прозвучало вновь, но теперь отчетливее и громче. — Так и будешь всю жизнь терпеть Влада? Подстраиваться под него, безропотно глотать обиды и молчать? Лишь бы не расстроилась мама. И годам к тридцати действительно станешь истеричкой или же сопьешься, пытаясь хотя бы в алкогольном забытьи сбежать от мужа-тирана».

Я крепко сцепила руки в замок, стараясь тем самым скрыть предательскую дрожь пальцев. Влад по-прежнему возвышался над моей кроватью. Наверное, ждал, что я по своему обыкновению начну извиняться и оправдываться перед ним.

Но в моей душе разгоралось пламя ледяной злости. Как же я устала постоянно быть виноватой! Как же устала гадать, в чем заключался мой очередной промах и за что мне надлежит просить прощения.

В конце концов, что мне сделает мать, если я расстанусь с Владом? Проклянет и выгонит из дома? Сомневаюсь. Вряд ли он дорог ей больше, чем родная дочь. Да, конечно, мне не избежать разговоров по душам и призывов опомниться. Но в результате семье придется принять мой выбор.

— Знаешь, нам стоит расстаться, — выпалила я на одном дыхании.

Замерла, ошеломленная собственной дерзостью. Надо же, все-таки получилось! И не так уж это и страшно. Подумала немного и добавила:

— Я больше не люблю тебя.

«В общем-то, никогда и не любила».

Правда, это я произнесла уже мысленно. Пожалуй, это будет лишнее.

— Ты все-таки слишком сильно ударилась головой, — бесцветно сказал Влад.

В его тоне не слышалось ни раздражения, ни гнева. Лишь сухая констатация факта.

Я скрипнула зубами от негодования. Рискнула поднять на него глаза.

Влад стоял так близко от меня, что я должна была слышать его дыхание, чувствовать его запах. Но ничего. Словно рядом со мной был не человек, а робот. Прекрасная имитация живого существа, а в действительности — великолепно выполненная обманка.

— Ты меня не слышишь? — Я почувствовала, как меня охватывает бешенство. — Я ухожу от тебя!

— Тебе надо отдохнуть, — в ответ на мой истерический выкрик совершенно спокойно произнес Влад.

Я готова была завизжать во все горло, наброситься на него с кулаками, расцарапать ногтями его холеное равнодушное лицо. Словом, сделать все, лишь бы вызвать в нем хоть какие-нибудь эмоции.

«Не стоит, — пугливо шепнул тот же голосок, напомнивший мне про Арри. — Анна, он только этого и ждет. Желает довести тебя до истерики. А потом вызовет врачей, и тебе вколют какое-нибудь сильнодействующее успокоительное. Возможно, даже отправят под наблюдение психиатра. Со связями Влада это легко организовать. И тогда ты точно в глазах окружающих станешь психически больной, доводящей своими капризами отличного мужчину. Не поддавайся на провокации!»

Я мысленно сосчитала до трех. Глубоко вздохнула и неожиданно успокоилась. Ну что же, война так война.

— Да, ты прав, — вернула я Владу той же монетой, заговорив нарочито безразлично. — Мне надо отдохнуть. Переезд дело хлопотное. После больницы я сразу съезжаю от тебя к матери.

— Не съезжаешь. — Влад покачал головой.

Я улыбнулась. Посмотрела на него с укоризной, как смотрят на разбаловавшегося ребенка.

— Это не обсуждается, — проговорила я, тщательно удерживая на лице мягкое доброжелательное выражение.

Ох, даже щеки от напряжения заныли! Какое же это непростое и физически тяжелое дело — лицемерить!

Я продолжала при этом смотреть на Влада, поэтому заметила, как на какой-то неуловимый миг его обычно светлые и равнодушные глаза потемнели. Губы дрогнули, расползаясь в страшном оскале. И мне стало страшно. Как будто обычная маска Влада сползла, и из-под нее на меня холодно и оценивающе взглянул иной… нет, даже не человек. А существо, по непонятной прихоти прикидывающееся им.

Влад качнулся по направлению ко мне. Его зрачки опасно сузились.

Я до побелевших костяшек вцепилась в одеяло. Никогда ранее я не желала так сильно спрятаться, укрыться, сбежать подальше. Из памяти неожиданно всплыла наивная детская хитрость. Если ты не видишь чудовище, то и оно не заметит тебя. Как жаль, что во взрослой жизни это не работает!

Не знаю, посмел бы Влад меня ударить или нет. Но в дверь внезапно постучали, и, не дожидаясь ответа, она распахнулась настежь.

— Ох, извините, — пробормотала дородная степенная медсестра, появившись на пороге. — Я думала, все посетители уже ушли.

Влад на мгновение зажмурился. А когда он вновь открыл глаза, то передо мной стоял прежний невозмутимый мужчина, на губах которого играла снисходительная усмешка.

— Мы обсудим это позже, Анна, — сухо сказал он. Круто развернулся и, не дожидаясь моего ответа, вышел.

Медсестра едва успела посторониться, иначе он снес бы ее плечом. Проводила Влада взглядом и недовольно покачала головой.

— Ну и тип, — без малейшего стеснения в полный голос сказала она, не переживая о том, что он может ее услышать. — Дорогуша, как ты с ним живешь?

Я удивленно захлопала ресницами. Надо же, не ожидала услышать такой вопрос, тем более заданный с нескрываемой неприязнью. Неужели обаяние Влада не подействовало на медсестру?

— У меня первый муж был такой, — снисходительно заявила мне медсестра, разгадав мое изумление. — Со стороны глянешь — конфетка. Лощеный, холеный, голоса не повысит. А как пожила вместе, так и хлебнула полной ложкой. Гниль — она и есть гниль. В какие бы одежды она ни рядилась.

— Моя мать считает, что мне очень повезло, — осторожно заметила я.

— Моя мать тоже так думала. — Медсестра невесело хохотнула и наконец-то прикрыла дверь. — Пока я в больницу не попала с сотрясением мозга и повреждением внутренних органов. Повезло, что вообще не убил. И то она мне все не верила. Думала, что я преувеличиваю, пока лично с врачом не пообщалась. — Подумала немного и грустно завершила: — В принципе ее можно понять. Я же с двумя детьми тогда была. Кому охота в своей квартире такой табор терпеть? Недаром потом все уговаривала помириться.

— И вы помирились? — ужаснулась я.

— Я похожа на дурную, что ли? — Медсестра отрицательно мотнула головой. Подошла ближе и взяла меня за запястье. Замолчала, меряя пульс. Затем негромко завершила: — Нет, дорогуша. Я точно знала, что если дам своему мужу еще один шанс, то он просто убьет меня. Поэтому терпела скандалы матери. Хваталась за любую работу, лишь бы не возвращаться в тот ад, из которого сбежала. А потом встретила второго мужа. И поняла, каково это: жить пусть бедно, но спокойно. Не гадать, чем закончится очередной вечер: объятиями или побоями. Не видеть в глазах детей страх. Не пытаться стать идеальной и безупречной. А просто жить.

— А ваш первый муж? — поинтересовалась я. — Что с ним сейчас?

— Понятия не имею. — Медсестра грустно усмехнулась. — Конечно, первое время он мне прохода не давал. А потом нашел себе новую жертву и сразу же забыл и обо мне, и о детях. Оно и к лучшему. — Нагнулась ко мне и доверительно прошептала: — Знаешь, у некоторых людей нет души. Поэтому они пьют души родных и близких, пытаясь тем самым заполнить пустоту внутри себя.

Я вспомнила Терезу. А ведь она говорила что-то наподобие этого. Кстати, только сейчас я поняла, что медсестра удивительно похожа на жену Гийемо. Немного полноватая, невысокая, но с удивительно лучистыми глазами.

— Кстати, вообще-то, я зашла попросить тебя об одной мелочи, — проговорила тем временем медсестра. Опустила мою руку, удовлетворенная осмотром, но осталась стоять рядом с кроватью.

— О какой же? — спросила я, мгновенно насторожившись.

Вдруг она сейчас попросит внести оплату за палату вперед. А у меня ведь ни копейки нет. Сам же Влад после моего заявления о нашем расставании вряд ли останется настолько же щедрым и великодушным.

— Твой молодой человек приказал выкинуть одежду, в которой тебя доставили в больницу, — немного смущаясь, проговорила медсестра. — Но твое платье… Если честно, мне стало жалко выкидывать его. Такую красивую и качественную ткань нечасто найдешь. Если оно тебе не нужно, то могу я забрать его? Ушью для младшей дочки.

Чем дольше медсестра говорила, тем выше поднимались мои брови. Платье? Какое платье? Я спешила на свидание к Владу в джинсах, водолазке…

«И в дырявых носках», — жестокосердно завершил внутренний голос.

Да, но я была в платье, когда на меня напала Генриетта! Если в тот момент меня перекинуло в родной мир, то… Но вроде как я твердо решила, что все эти приключения были лишь моей фантазией. Своеобразным последствием сотрясения!

— Наверное, вы ошибаетесь, — кашлянув, осторожно сказала я. Виновато развела руками, добавив: — У меня нет платьев.

И я не кривила при этом душой. Мой гардероб действительно состоял только из брюк и всевозможных свитеров, чаще всего бесформенных. После того как я начала встречаться с Владом, все мои юбки и платья как-то незаметно перекочевали на помойку. Впрочем, я не особо переживала по этому поводу. Куда легче и удобнее натянуть на себя джинсы, старый пуховик — и затеряться в толпе. Платье накладывает на свою обладательницу слишком много ограничений. Начиная от обуви — право слово, удобные разношенные кроссовки совершенно не смотрятся вместе с самой скромной и длинной юбкой — и заканчивая прической и макияжем.

— Нет? — с таким изумлением воскликнула медсестра, что я окончательно растерялась. Правда, почти сразу опомнилась и снисходительно потрепала меня по плечу, добавив: — Бедная девочка, надо сказать врачу, что у тебя частичная амнезия.

Наверное, на моем лице отразилась целая гамма эмоций, потому что женщина поторопилась добавить:

— Милая моя, твоим платьем весь приемник восхитился, когда твой молодой человек тебя привез. Настоящее произведение искусства! Правда, старомодное немного, но все равно.

Мой внутренний голос, у которого всегда и на все был готов язвительный ответ, на сей раз озадаченно молчал. Должно быть, впервые в жизни не знал, как дать объяснение столь странной ситуации.

— И тем большим было наше потрясение, когда твой парень приказал немедля выкинуть всю твою одежду, — с явным осуждением в голосе сказала медсестра. — Мол, грязная и все такое. Подумаешь. Грязь — не сало, потер — и отстала. В конце концов, химчистки еще никто не отменял. Как будто это его руками стирать заставляют.

— Подождите! — сдавленно попросила я.

Медсестра послушно замолкла, а я постаралась успокоиться и привести в порядок слегка разбушевавшиеся нервы.

Правда, получилось это на редкость плохо. Внутри меня все звенело и пело от восторга.

Получается, мне ничего не привиделось! Все было на самом деле! И Вэйланд, и Тереза, и Гийемо! Они все существуют, как существует другой мир, где я являюсь жрицей короля-дракона! Иначе как объяснить то, что на мне было платье, а не джинсы.

Но еще сильнее меня потрясла реакция Влада. Почему он попросил выбросить платье? Почему не спросил, откуда у меня такая необычная одежда? Как-то все это… странно.

— А вы можете принести это платье сюда? — попросила я.

Наверное, я не успокоюсь, пока не потрогаю его руками. Иначе все равно буду думать, что это какой-то обман или жестокий розыгрыш.

Медсестра нахмурилась, недовольная моей просьбой, и я тут же добавила:

— Конечно же, я отдам вам платье. Просто… — замялась, силясь придумать достойную причину для моего любопытства. И после короткой паузы сказала: — Хочу посмотреть, сильно ли оно испачкалось после падения.

Прозвучало это по крайней мере глупо. Но медсестру мое неловкое объяснение вполне устроило. Она кивнула и отправилась к дверям.

— Сейчас вернусь, — кивнула мне, не оборачиваясь, через плечо.

Я едва дождалась того мига, когда за ней закроется дверь. После чего, не в силах больше сдерживаться, откинула одеяло и вскочила на ноги.

Правда, почти сразу я была вынуждена сесть обратно. От слишком резкого движения перед глазами все опасно потемнело.

Меня переполнял такой восторг, что хотелось бить в ладоши и кричать от радости. Платье! На мне было платье, когда я свалилась в проклятую траншею! Получается, я действительно побывала в другом мире.

Но почти сразу я нахмурилась. Так, побывать-то там я побывала. А как мне туда вернуться?

«Куда важнее вопрос: стоит ли возвращаться? — скептически пробурчал внутренний голос. — Аня, вполне возможно, твое место жрицы при короле уже занято. А следовательно, занято и сердце Вэйланда».

— Вот, — в палату опять торопливо вошла медсестра, и я не успела придумать гласу рассудка достойного ответа.

Перед моими глазами предстало уже знакомое платье. Не выдержав, я провела рукой по плотной ткани. Да, именно в нем я была в тот роковой момент, когда Генриетта напала на меня.

— Я вернулся сказать…

Вздрогнув, я обернулась к порогу, на котором стоял Влад.

Он запнулся на полуслове, уставившись на платье в руках медсестры. Его лицо не просто побледнело — посерело. На шее и висках вздулись черные жгуты вен.

В палате после этого повисла страшная, напряженная тишина. Она давила на уши, выкручивала нервы, выдавливала крик из горла.

— Я же просил выкинуть это, — наконец даже не сказал — прорычал Влад.

— Но…

Медсестра растерянно оглянулась на меня. Скомкала платье в руках, как будто готовая отбросить его куда подальше.

— Все в порядке. — Я выдавила из себя измученную улыбку, пытаясь успокоить ее. — Все в полном порядке. Можете забрать платье себе. Я не имею ничего против.

— Спасибо, — тихо пискнула медсестра. — Я это… пойду, наверное.

И попятилась к двери, не отводя от меня взгляда.

Больше всего на свете я хотела сейчас остановить ее. Попросить не уходить. Я не имела никакого желания разговаривать с взбешенным Владом наедине. Понятия не имею, о чем он думает. Но, сдается, меня не ожидает ничего хорошего.

Медсестра, словно уловив мои мысли, остановилась.

— Прочь, — почти не разжимая губ, обронил Влад. Посторонился, освобождая женщине дорогу.

Та не рискнула с ним спорить. Развернулась и в мгновение ока исчезла, оставив меня наедине с Владом.

Тот подошел к двери. Зачем-то выглянул в коридор, словно проверяя, не стоит ли там кто-то. Затем закрыл ее и обернулся ко мне. Скрестил на груди руки и вперил в меня тяжелый немигающий взгляд.

Да, пожалуй, мне стоило уйти вместе с медсестрой. Вряд ли Влад рискнул бы останавливать меня насильно. Побоялся бы скандала.

Но с другой стороны — чего я боюсь? Не бить ведь он меня собирается.

Кстати, а вообще, почему он так разозлился? Это несчастное платье подействовало на него как красная тряпка на быка. И почему он сразу же приказал его выбросить, а не спросил сначала у меня, откуда я этот наряд вообще раздобыла? Как-то все очень… непонятно. Не узнаю Влада. Он к любой моей обновке обычно цеплялся. Его самым любимым развлечением было доводить меня до белого каления расспросами, где я купила ту или иную вещь и сколько на нее потратила. Если вещь была слишком дорогой, по его мнению, то следовал вывод, что я зря выбросила деньги на ветер. Мол, обновка мне идет как корове седло. А если слишком дешевой, то Влад язвительно советовал мне не позориться и пустить ее на половые тряпки. Потому как ему будет стыдно рядом со мной, выряженной словно пугало.

Влад между тем медленно отлепился от дверного косяка, к которому прислонился плечом. Сделал шаг ко мне, еще один.

Его губы нервно подрагивали, глаза казались абсолютно черными из-за неестественно расширенных зрачков.

Я пугливо втянула голову в плечи. Что это с ним? Такое чувство, будто он на грани самого настоящего срыва. Причем не из-за моего желания расстаться с ним, а из-за того, что я узнала про платье.

Тень Влада упала на мои колени, и я непроизвольно отпрянула. Нахмурилась, осознав, что я только что ощутила.

Почудилось, будто я прикоснулась к чему-то очень мерзкому. Пальцы ног заледенели в один миг, словно я опустила их в прорубь.

— Что это такое?

Я услышала этот вопрос вслух, хотя была уверена, что задала его мысленно. Мой взгляд упал на тень Влада. Она выглядела живой. Как будто к кровати крался огромный паук, готовый в любой миг выпустить ловчую сеть и накрыть меня.

Влад остановился, и замер паук. Растекся струйками тьмы по безупречно чистому полу, цепляясь за малейшие неровности в нем отвратительными мохнатыми лапками.

Я потрясенно посмотрела на Влада.

В его лице не осталось почти ничего человеческого. Нет, даже не так. Я вдруг осознала, что передо мной маска, под которой скрывается нечто страшное. И эта маска готова вот-вот упасть. Сдается, мне очень не понравится то, что под ней скрывается.

— Кто ты?

Я с трудом узнала собственный голос, так по-детски тонко он прозвучал. Напряглась, ожидая, что Влад по своему обыкновению сейчас скажет какую-нибудь колкость. Что-нибудь вроде того, что мне не помешало бы протереть глаза, если не узнаю его. То есть вернее будет сказать, что я очень хотела услышать это. Пусть он вновь высмеет меня, пусть выставит полной дурой. Все что угодно! Но перестанет молчать!

— Ты думаешь, я отпущу тебя?

Я изумленно распахнула глаза, заметив, что губы Влада не шевелятся. Шепот родился из плотного, вязкого из-за напряжения воздуха палаты. Причем шел он со стороны пола. Оттуда, где так вольготно разлегся паук, соткавшийся из его тени.

— Я потратил на тебя слишком много времени, — продолжила шипеть неведомая тварь. — Целый год терпел тебя рядом, хотя внутри все клокотало от ненависти.

Я обиженно икнула. Ничего себе заявление! Получается, я еще и виновата во всем оказалась? Если Владу так не нравилось рядом со мной, то почему не расстался?

Но самое главное — почему он ни капли не удивлен из-за платья? Неужели он догадывается, где я побывала?

— Беда в том, что носители твоего дара встречаются слишком редко. — Шепот неприятно лип к коже, подобно невидимой паутине. И неожиданно я заметила, что начала нервно почесывать руки, как будто пыталась стереть это гадкое ощущение. — Поэтому я ждал. Ждал, когда он проснется. Хотя, поверь, сотни, тысячи раз хотел размозжить тебе голову. Слишком раздражают меня люди. Особенно такие, как ты.

Влад стоял неподвижно, но паук в его тени зашевелился, резко выбросил по направлению ко мне свои мохнатые лапки.

Я с приглушенным возгласом отвращения отпрянула, опрокинувшись на постель. Замерла, беспомощно уставившись на Влада снизу вверх.

Да, совершенно точно, передо мной сейчас стоял не человек, а какое-то древнее, очень злое и могущественное существо, нацепившее на себя ради забавы маску привлекательного мужчины. В глазах Влада струился тягучий мрак. Нет, не в расширенных зрачках было дело. В его глазах вообще не было ни радужки, ни белка. Одна тьма, заполнившая до предела глазницы, пульсирующая в такт моему сердцу.

— Мне жаль, что все завершится именно сегодня и именно так, — холодно сказал Влад. Точнее, тварь, что притаилась на полу, потому как его губы по-прежнему оставались неподвижными. — Обычно я стараюсь все сделать более… милосердно, что ли.

Мне стало трудно дышать. Понятия не имею, о чем это он. Но впервые в жизни я не хотела узнать ответ.

— Наверное, с возрастом я становлюсь более сентиментальным, — продолжил Влад. — А возможно, столь долгая жизнь рядом с людьми развратила меня. Хотя, скорее всего, я просто не люблю шум. Люди ужасно шумят, когда их убивают. От этого у меня портится аппетит.

Наверное, мне стоило закричать. Завизжать как можно громче, призывая на помощь. Но воздух упорно отказывался заполнять мои легкие. Словно невидимая рука держала меня за горло, не давая вырваться наружу даже писку полузадушенной мыши и выжимая из меня последние драгоценные капли кислорода.

— К-кто ты? — запинаясь, почти беззвучно выдохнула я, повторив свой первый вопрос.

— Это только в книгах следует долгий разговор по душам между жертвой и убийцей. — Влад усмехнулся. Точнее сказать, растянул губы в гримасе, должной выражать улыбку, хотя его лицо оставалось по-прежнему пугающе неподвижным. — А в последнее мгновение поспевает спаситель. Нет, Анна. Я не буду делать этой ошибки. Все закончится прямо сейчас. Прощай.

Я захрипела, зацарапала ногтями по больничному одеялу, не в силах пошевелиться.

«Бежать!»

Только эта мысль билась в моей голове сейчас. Но тело окончательно перестало повиноваться мне. Внутренности все перекрутило от ощущения неизбежности.

Округлившимися глазами я уставилась на край кровати. За нее уже цеплялся паук своими длинными лапами. И я точно знала, что, когда он прикоснется ко мне, произойдет что-то по-настоящему страшное и непоправимое.

Неожиданно воздух между нами затрещал синими искрами. Раздался тонкий противный визг, и одна из лап паука повисла, перебитая. Резко и неприятно пахнуло горелым.

«Надо же, драконья защита еще действует», — промелькнуло в голове.

Но заклинание угасло, так и не оформившись до конца.

— А за это ты будешь умирать медленно и мучительно, — прошелестело вокруг.

И паук вновь двинулся вперед.

Я хотела зажмуриться, лишь бы не видеть приближения столь мерзкого существа. Но не могла. Глаза нестерпимо жгло от подступивших слез.

В тот момент, когда паук почти достиг меня, дверь, ведущая в коридор, с грохотом распахнулась.

Паук дернулся, будто от удара. И мгновенно растаял без следа.

Тут же схлынуло непонятное оцепенение, державшее меня в тисках и не позволяющее пошевелиться. Я увидела, как Влад вздрогнул.

— Кто посмел? — грохнул недовольно его голос. — Я же просил не беспокоить нас!

— Простите, но время, отведенное для посещений, истекло.

Я едва не разрыдалась в полный голос от облегчения, потому что на пороге стояла уже знакомая мне медсестра.

Она с вызовом вздернула подбородок, когда Влад повернулся к ней. Довольно усмехнулась и немного посторонилась, позволив крепкому дюжему охраннику встать рядом с ней. Откуда она его привела? Неужели с проходной?

— Разве больничные правила распространяются на тех, кто лежит в платных палатах? — вкрадчиво поинтересовался Влад. — Я имею право находиться вместе со своей невестой столько, сколько захочу!

Сердце сжалось от ледяного предчувствия. А вдруг медсестра сейчас признает его правоту, извинится и уйдет, оставив меня наедине с этим монстром? Влад умеет быть убедительным, это я прекрасно знаю по собственному печальному опыту.

«Пожалуйста, не уходите!»

Я хотела закричать это в полный голос, но, увы, не сумела. Мое горло по-прежнему было намертво перехвачено спазмом.

Медсестра растерянно посмотрела на меня.

Я напряглась изо всех сил. Надо что-то делать! От этого сейчас зависит моя жизнь!

От неимоверного усилия перед глазами побелело. В ушах зазвенело. И из невообразимого далека донесся слабый хрип.

Я не сразу поняла, что он вырвался из моего горла. Зато медсестра его услышала. Нахмурилась, решительно шагнув вперед.

— Что с вами, вам плохо? — отрывисто спросила она, не обращая больше никакого внимания на Влада.

Я захрипела опять. Подняла одну руку, которая словно весила целую тонну, схватилась за горло.

— С ней все в порядке, — попытался было вмешаться Влад, но медсестра хмуро глянула на него.

— Пожалуйста, уйдите! — сурово приказала она. — Неужели вы не видите, что вашей невесте плохо?

— Да, но… — вполне ожидаемо заупрямился Влад.

И тут вмешался охранник. Крепкого телосложения мужчина вошел в палату и мягко, словно разговаривая с ребенком, проговорил, обращаясь к нему:

— Слышь, парень. Не бузи. Я понимаю, ты волнуешься. Тут врачи хорошие. Мигом твою девушку на ноги поставят.

Влад сейчас стоял спиной ко мне, поэтому я при всем желании не могла разглядеть выражение его лица. Но он понял, что настаивать на своем бесполезно, и маска обычного человека вновь померкла, на какой-то краткий миг обнажив его истинную суть. По крайней мере, охранник, до сего момента настроенный весьма благодушно, вдруг побледнел и попятился, а его рука сама собой легла на пояс с кобурой.

Я испуганно сжалась. Неужели сейчас начнется драка?

Но Влад понял, что не в его интересах устраивать шумное разбирательство. Я услышала, как он глубоко вдохнул, и почти сразу охранник расслабился, опустив руку.

— Хорошо, — спокойно сказал Влад. — Конечно, вы правы. Я уйду. — Помолчал немного и добавил, явно обращая свои слова ко мне, хотя и не обернулся при этом: — Но я обязательно вернусь!

И такой угрозой повеяло от этого обычного, в общем-то, обещания, что мне опять стало трудно дышать.

На сей раз спазм не продлился долго. Почти сразу Влад отправился к выходу, и я наконец-то вдохнула полной грудью.

— Пойдем, приятель, — добродушно проворчал охранник. — Не переживай, все в порядке будет.

— Я абсолютно уверен в этом, — с едкой усмешкой произнес Влад. — Не переживайте, я оценил по достоинству личные качества и профессионализм персонала этой больницы.

Медсестра, которая в этот момент взяла меня за руку, нащупывая пульс, с такой силой стиснула пальцы на моем запястье, что я едва не застонала.

Но Влад уже вышел, и она, опомнившись, отпустила меня. Приветливо кивнув мне, покинул палату и охранник.

— Пойдем, до выхода тебя провожу, — раздался его возглас из коридора, обращенный к Владу.

— Ну и тип, — прошептала себе под нос медсестра. — Аж мороз по коже. — Затем, уже громче, обращаясь ко мне: — Ты как, в норме? Или в самом деле врача позвать?

— В норме, — хрипло ответила я и только в этот момент осознала, что дар речи ко мне вернулся.

— А здорово ты приступ разыграла. — Медсестра ободряюще хлопнула меня по плечу. — Я даже сама испугалась.

Я лишь криво ухмыльнулась. Боюсь, она вряд ли поверит мне, если я скажу, что это был никакой не приступ.

— Ну ладно, теперь отдыхай. — Медсестра ласково улыбнулась. — Твой парень до завтра точно не появится. А там, глядишь, и остынет. Я сразу поняла, что тебя спасать надо, как только его увидела. Уж больно у него морда злая была. Только из-за чего так взбеленился? Неужели платье купила без спроса?

Медсестра все щебетала и щебетала, вопреки своим словам не торопясь оставить меня в покое. А я в это время напряженно думала о пережитом.

Понятия не имею, кто, а скорее сказать, что такое Влад. Но одно ясно: мне надо держаться от него подальше. Наше расставание теперь дело решенное. Даже более того, мне надо уехать из города. Скрыться там, где этот проклятый паук меня не отыщет.

Опять вспомнилась Тереза. Ее рассказ про то, что бывают существа, которые питаются не кровью, а энергией. Неужели мне не повезло встретиться с таким? Но как ловко Влад дурачил меня все это время! Я и подумать не могла, что он на самом деле не совсем человек.

Точнее сказать, совсем не человек.

И холодные мурашки пробежали по моему позвоночнику, когда я вспомнила ту тварь, которая вылупилась из его тени.

Ничего не понимаю. Как такое вообще возможно? Я ведь жила вместе с Владом, мы даже спали вместе…

По вполне понятым причинам при воспоминании о совместно проведенных ночах на меня накатила тошнота. Неужели все то время, пока Влад ласкал и целовал меня, под нашей кроватью в засаде терпеливо сидел паук? Фу, мерзость какая! Всегда ненавидела насекомых!

«Вроде бы пауки не насекомые», — неуверенно возразил внутренний голос.

Да не важно на самом деле, кем они там являются! Обычные пауки и не живут в тенях. Главное: бежать. Бежать туда, где он меня не найдет!

— Выписаться, — перебила я медсестру, которая вновь свернула на тему своих непростых взаимоотношений с первым мужем.

Та поперхнулась на полуслове и удивленно вскинула бровь.

— Я хочу выписаться, — терпеливо пояснила я.

— Немыслимо! — Медсестра замахала руками. — Даже не думай об этом! Тебе с твоим сотрясением еще лежать и лежать!

— Я уйду под расписку, — решительно сказала я.

— Сегодня? — Бедная женщина с таким усердием замотала головой, что я испугалась, не оторвется ли она. — Нет, милочка, это даже не обсуждается! Куда ты пойдешь? Во-первых, надо твою маму вызвать. Одежды ведь у тебя не осталось. Или то грязное платье тебе отдать? А во-вторых, документы на выписку надо подготовить. Без них тебя никакой врач не отпустит.

Я обескураженно промолчала. Вот ведь беда! Ладно, без документов я обойдусь, но что насчет одежды? Вызвонить мать? Она точно не придет в восторг от моего непонятного желания немедленно покинуть больницу. Скорее всего, даже слушать не будет, а сразу же перезвонит Владу. Если начну настаивать, то только хуже сделаю.

— Не переживай ты так. — Медсестра успокаивающе погладила меня по руке. — Лучше спать ложись. Утро вечера мудренее. Здесь тебя твой жених все равно не посмеет тронуть. Я попрошу девочек приглядеть за тобой, как моя смена закончится. Один громкий звук из твоей палаты — и мигом охрану вызовут. Отлежишься, придешь в себя. А хочешь, я с твоей мамой с глазу на глаз побеседую. Скажу, будто видела, как Влад на тебя замахивается. Авось это мозги ей прочистит.

Я продолжала молчать. Все это хорошо, конечно. И даже, наверное, сработало бы, будь Влад просто человеком с дурным характером и сатрапскими замашками. Полагаю, незнакомому человеку моя мать поверила бы с куда большей охотой, чем мне. Беда только в том, что мне нельзя оставаться в больнице. Если Влад завтра навестит меня, то на этом моя жизнь и закончится. Никакие медсестры, дежурящие за порогом палаты, не спасут меня, пусть их будет даже целая толпа. Я просто не смогу позвать на помощь, не сумею выдавить из горла из стона, когда на кровать вновь вскарабкается отвратительный паук.

— Все будет хорошо, — повторила медсестра, обескураженная моим мрачным лицом. — Тебе все равно в больнице не меньше месяца лежать. За это время все устроится.

Наверное, она ждала от меня каких-либо слов благодарности. Но я ничего не могла сказать ей. Слишком сильное отчаяние овладело мною. Я в самой настоящей западне. Завтра сюда придет Влад. И завтра все будет завершено.

Медсестра вздохнула и неслышно выскользнула из палаты, так и не дождавшись от меня никакой реакции.

Я проводила ее унылым взглядом. Хорошая все-таки женщина. Хорошая и добрая. Жаль, что она не поверит мне. Да что там, никто мне не поверит! Интересно, через сколько вызовут психиатров, если я начну рассказывать, что на самом деле мой жених — это не человек вовсе, а паук, жаждущий убить меня?

Хм-м… А может быть, это выход? Разыграть припадок сумасшествия. И пусть меня заберут в больницу.

Но почти сразу я с отчаянием покачала головой. Нет, не выйдет. Влад со своим умением убеждать доберется до меня даже там. Я лишь отсрочу неизбежное. К тому же меня наверняка накачают какими-нибудь успокоительными, поэтому я вообще не буду соображать, что происходит, а следовательно, не смогу сопротивляться.

Нет, бегство будет для меня наилучшим выходом! Только как это провернуть?

Не в силах больше усидеть на одном месте, я вскочила на ноги и заметалась по палате, шлепая босыми ногами по полу. Сделала несколько хаотичных кругов и замерла напротив окна. А ведь тут невысоко, всего второй этаж.

Но и от этой идеи я отказалась. Даже если предположить, что я сумею выбраться из здания, ничего себе при этом не сломав, то что дальше? Не могу я, право слово, в больничной сорочке и босиком по улице бежать!

Со стороны улицы вдруг послышался какой-то приглушенный звук. Я шагнула было вперед, но тут же с испугом отшатнулась.

Там, за стеклом, уже сгустился лиловый сумрак. Он, однако, еще не обрел лиловую непрозрачность позднего вечера, поэтому я совершенно отчетливо увидела огромную членистоногую тень, притаившуюся у края рамы.

Однако стоило мне только моргнуть — как она исчезла. Неужели почудилось?

Наверное, самым правильным было подойти ближе и как следует осмотреть все вокруг. Но мне как-то резко перехотелось приближаться к окну. Впрочем, после долгих сомнений я все-таки подбежала к нему, одним быстрым движением закрыла жалюзи и тут же отпрыгнула на середину комнаты.

Фух! Так намного спокойнее!

Впрочем, снаружи тут же послышался новый неприятный скрежет. Но я постаралась не обращать на него внимания. Каким-то шестым чувством я понимала, что здесь мне ничего не грозит. По крайней мере, пока горит свет.

Остаток вечера прошел для меня как во сне. Я быстро проглотила предложенный ужин, почти не почувствовав вкуса еды. Затем вымылась в душе, благо, что он имелся в моей платной палате.

Все это я проделала совершенно машинально, как машинально отвечала на вопросы дежурного врача, совершающего вечерний обход. Все мои мысли были заняты только одним. Я пыталась отыскать путь к спасению. Пыталась — но никак не могла. Я буквально слышала тот шорох, с которым утекало бесценное время. Все ближе и ближе завтрашний день, а значит, и новая встреча с Владом, которая наверняка станет для меня роковой.

— Ну все, девочки, ложитесь спать! — вдруг услышала я из коридора выкрик медсестры.

Похолодела от ужаса. Неужели меня заставят выключить свет? О нет, только не это! Тогда я точно устрою нервную истерику.

Но медсестра прошла мимо по коридору, не заглянув ко мне. Должно быть, обитателям платных палат было позволено чуть больше, чем обычным больным.

Я несколько минут прислушивалась к тишине, воцарившейся в больнице. Затем обхватила голову руками и измученно замычала.

В голове, как назло, не было ни одной дельной мысли. Очевидно, что мне надо каким-то образом выбраться из больницы. Причем сделать это до нового визита Влада. Но как?

А может быть?..

Я замерла, уставившись на противоположную стену, но не видя ее.

Платье реально. Влад — не человек. На мне пусть слабая, но защита, которая сумела на время отпугнуть паука. Значит, я действительно побывала в другом мире. И у меня есть дар к перемещению.

Что, если попробовать воспользоваться им?

Я задумчиво почесала кончик носа. Идея была хорошей, даже очень. Если не одно огромное «но». Я понятия не имела, как происходят все эти перемещения. Обычно они получались у меня спонтанно из-за сильного испуга или обиды. Причем одним из обязательных условий было наличие рядом человека, чьи мысли я бы уловила. Вспомнить, хотя бы, как я оказалась на Темных пустошах и как Генриетта отправила меня в родной мир.

Предположим, с испугом у меня проблем не возникнет. Всего делов-то: подойти к окну и полюбоваться на тварь, что притаилась в темноте по другую сторону стекла.

Фу! От одной мысли об этом холодные мурашки табуном пробежали по моему позвоночнику: сначала в одну сторону, а потом и в другую.

Остается самая главная проблема: найти человека, который при этом будет стоять рядом и усиленно думать о безопасном месте для меня.

Я вспомнила услужливую и добрую медсестру, которая сегодня, сама о том не догадываясь, спасла мне жизнь. Но почти сразу с досадой покачала головой. Боюсь, она вряд ли поймет, что от нее требуется. Скорее, предложит мне выпить валерьянки на ночь и настойчиво посоветует перестать думать о Владе.

И опять я вернулась к тому, с чего начинала. Что же делать?

— Анна, но ты ведь сумела каким-то образом перепрыгнуть в другой мир, — раздался чуть слышный шепоток.

Сначала я подумала, что он лишь почудился мне. Или же я, забывшись, произнесла это сама вслух.

— Это я, Арри, — опять раздалось на самой грани восприятия.

Я удивленно распахнула глаза. Арри? Мой фамильяр? Но как он здесь оказался?

— Я последовал за тобой, — с нескрываемой гордостью сказал он. — Остальные не сумели преодолеть барьер между мирами, и их вышвырнуло обратно. Но я справился! Правда, после перехода слегка заблудился. Ваш мир… В нем нет магии. Поэтому мне было очень тяжело найти тебя. И все же я отыскал.

— Молодец! — искренне похвалила его я, и невидимый зверек чуть ли не заурчал от удовольствия. С нескрываемой тревогой спросила: — Ты видел Влада? Точнее, то, во что он превратился.

— Влада? — удивленно переспросил Арри. — А кто это?

— Мой жених, — мой голос предательски дрогнул, когда я произнесла это. Подумав, я добавила: — Бывший уже.

— Анна, я только сейчас добрался до тебя, — честно признался Арри. — Поэтому не совсем понимаю, о чем речь. Ты выглядишь расстроенной и испуганной. Что-то случилось? Он обидел тебя?

— Влад — не человек, — грустно выдохнула я. — И я понятия не имею, кто или что он. Он пытался меня убить.

— А поподробнее можно? — осторожно попросил Арри, судя по тону, слегка опешив от таких новостей.

Я покосилась на закрытое окно. Пожалуй, проще один раз показать, чем сто раз рассказать.

— Посмотри за стеклом, — предложила я. — Только осторожно. И наружу не лезь! Сам все поймешь.

Сразу после этого жалюзи сухо щелкнули. Арри поторопился последовать моему совету.

Затаив дыхание, я ожидала его реакции. А вдруг мне все это почудилось? Вдруг я на самом деле схожу с ума и за окном нет ничего странного?

— Жуть какая! — в тот же момент фыркнул Арри, и что-то гулко ударило в стекло по другую сторону, заскрипело в бессильной попытке разбить его.

Жалюзи вернулись на прежнее место, и я почувствовала на своем плече такую привычную и приятную тяжесть невидимого зверька.

— Он хочет убить меня, — тоскливо протянула я.

— Не думаю, — неожиданно возразил Арри.

Я изумленно вскинула бровь. Как это? Неужели для меня есть надежда остаться в живых?

— Но то, что он сделает с тобой, будет хуже смерти, — беспощадно завершил Арри, и я опять пригорюнилась.

— Что это за тварь? — уныло поинтересовалась я.

— В нашем мире их называют вардоками, — проговорил Арри. — Помнишь легенду про сотворение мира, которую я тебе рассказал? Ну, про Единого и Разделенного богов?

Я буркнула в ответ нечто неопределенное и пожала плечами. Не понимаю, при чем тут боги чужого мира и эта тварь.

— По легенде, вардоки произошли из желчного пузыря бога Мрака, — продолжил Арри, приняв мою реакцию за положительную. — Поэтому они настолько преисполнены ненависти и злобы к окружающим. Вардоки были настолько ужасающи в своих всеобъемлющем гневе и жажде убивать, что драконы объявили им войну на уничтожение. Выжили только те пауки, которые научились прятаться в тенях. — Подумал немного и с легкой ноткой удивления добавил: — А еще, оказывается, кое-кто из них сумел сбежать в другие миры. Надо же, я не думал, что это возможно!

— Ты сказал, что Влад не убьет меня, — напомнила я. — А что же он тогда со мной сделает?

— Вардоки питаются энергией, — терпеливо продолжил объяснения Арри. — Они переползают в тень того человека, которого выбрали жертвой. И медленно пожирают его изнутри. Знаешь, я более чем уверен, что Влад когда-то был совершенно обычным парнем. Пока ему не повезло встретить на своем пути вардока.

— И что случилось дальше? — спросила я.

— А ты не понимаешь? — невежливо вопросом на вопрос ответил Арри. — Случилось то, что паук обосновался в тени Влада. Но, по всей видимости, бедолага больше не может кормить вардока. Или же твоя тень показалась ему более достойным местом дальнейшего обитания. Или же ему просто захотелось перемен.

Я поежилась. Н-да, звучит все не очень ободряюще.

— Почему в таком случае вардок не напал на меня сразу? — полюбопытствовала я. — Я ведь целый год жила вместе с Владом! У него имелась масса возможностей провернуть все гораздо раньше.

— Вообще, странно, — согласился со мной Арри. — Обычно люди, одержимые вардоками, держатся особняком. Их мучают приступы неконтролируемого гнева. Поэтому они предпочитают не заводить ни с кем близких отношений до тех пор, пока не придет время выбирать себе новую жертву. Но год — это слишком большой срок. Такое чувство, будто вардок ждал чего-то.

Я нахмурилась, вспомнив разговор с Владом. Кое-какая деталь осталась мною непонятой до сих пор.

— Влад сказал, что носители моего дара встречаются чрезвычайно редко, — протянула я, силясь как можно точнее припомнить слова Влада. — Поэтому он ждал, когда он проснется. Что он имел в виду?

— Носители дара… — с непонятной интонацией протянул Арри. — И впрямь, это многое объясняет.

Замолчал, обдумывая услышанное.

Я заерзала на кровати от нетерпения. И что все это означает?

— Насколько я помню, ты никогда не видела отца, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Арри.

Я невольно хмыкнула. А он-то откуда об этом знает?

— Прости, я слышал твой разговор с Терезой, — повинился Арри, ощутив мое неудовольствие.

— Ну… да, — подтвердила я его слова, хотя не совсем понимала, какое отношение это имеет ко всему происходящему. — Отец погиб до моего рождения. Моя сестра, которая старше…

— А фотографии? — перебил меня Арри. — Фотографии ты его видела?

Я окончательно растерялась. Право слово, не пойму, при чем тут мой отец!

— Видела, — все-таки ответила я. — Обычный парень. Высокий, темноволосый. Красивый очень. Мать говорила, что он был…

— Нет, это все не то! — опять не дал мне договорить Арри. — Надо поговорить с твоей матерью. Иначе все мои домыслы останутся только домыслами.

— Поговори, — сухо сказала я. — Только сначала придумай способ, как нам выбраться из больницы, не попав при этом на ужин к вардоку.

— А я уже придумал, — спокойно и как-то буднично произнес Арри. — Ты должна нас перенести.

Я открыла рот в немом возмущении. Затем закрыла его. И вновь открыла, не в силах справиться с эмоциями. Легко сказать, только как это сделать?

— Какой ты умный! — с сарказмом воскликнула я. — И почему я раньше-то об этом не подумала?

— Действительно, почему? — согласился со мной Арри, явно не заметив подвоха в моих словах.

Я аж заскрежетала зубами от такой незамутненной наивности. Он издевается, что ли?

— Слушай, я бы с величайшей радостью свалила отсюда куда подальше! — рявкнула я. — Как будто мне очень приятно сидеть тут и слушать, как за окном беснуется неведомая тварь. Только одна крохотная проблемка: я понятия не имею, как это сделать!

Последнюю фразу я выкрикнула с такой яростью, что сама испугалась. Ой, пожалуй, лучше не шуметь. Иначе дежурная медсестра обязательно заглянет ко мне, попеняет на нарушение режима и потребует выключить свет.

Но в больнице царила тишина, и я немного расслабилась. Должно быть, все давно спят. Одна я тут сижу и ломаю голову, пытаясь найти выход из безвыходной, в сущности, ситуации.

— Ты можешь это сделать, — спокойно сказал Арри. — Тебе просто надо поверить в свои силы.

Я крепко зажмурилась и шумно задышала. Дашшаху повезло, что он невидимый. Иначе я бы не устояла от искушения как следует встряхнуть его за шкирку.

— Расслабься, — вкрадчиво посоветовал мне Арри. — Представь то место, где желаешь оказаться. До мельчайших подробностей представь. А потом открой дверь…

— В коридор? — на всякий случай уточнила я.

— Ну да. — Арри хмыкнул. — Порог — это граница. Легче всего совершить прыжок, приурочив его к преодолению границы.

— Но там темно, — запротестовала я.

Зябко обхватила себя руками, не рискуя открыть глаза. Даже страшно представить, что может таиться во мраке. Пожалуй, после сегодняшнего дня я больше никогда не рискну заснуть без света.

— Тем лучше, — в голосе Арри послышалась усмешка. — Тебе надо поверить, что иного пути нет. Или ты перенесешься в пространстве, или погибнешь. Вспомни, твой первый прыжок случился именно так.

— Так, может, лучше сразу вернуться в Альгендию? — предложила я.

— Без сомнения, лучше, но я не уверен, что получится, — после недолгой паузы возразил Арри. — Пересечение грани между мирами всегда требует намного больше сил и энергии. А ты пока слишком слаба. Поэтому начнем с малого. А там видно будет.

Я очень хотела поверить Арри. Точнее, мне не оставалось ничего иного, как ему поверить. Потому что если он ошибается, то моя участь предрешена. Влад доберется до меня. Пусть я не умру, но уж лучше смерть, чем то, что меня ожидает.

Перед моим мысленным взором предстала моя комната в родительской квартире. Я знала ее до последнего пятнышка на обоях. Маленькая, куда мама сумела втиснуть лишь узкую односпальную кровать, старый, еще советский, гардероб и письменный стол около окна. Но такая родная и любимая. Нигде и никогда я не чувствовала себя в большей безопасности, как там. Эти стены помнят меня совсем ребенком. На дверном косяке еще хранятся отметки фломастером — мать отмечала мой рост…

Неожиданно я осознала, что стою. Ладонь легла на прохладную ручку, правда, я сама не поняла, как подошла к двери.

— Открывай, — шепнул на ухо Арри.

Я знала, что этого нельзя делать ни в коем случае. Я слышала по другую сторону какое-то подозрительное шуршание. Как будто сотни членистых ножек перебирали в жадном нетерпении.

Если ничего не получится, то вардок доберется до меня. Но если я останусь тут, то получу лишь отсрочку. Завтра придет Влад, и все опять-таки для меня завершится далеко не лучшим образом.

Набрав полную грудь воздуха, как будто перед прыжком в ледяную воду, я резко распахнула дверь, готовая к любой неожиданности…

Глава вторая

Я стояла посреди своей комнаты. Своей родной любимой комнаты, где прошла большая часть моей жизни.

Первым же делом я подскочила и включила свет. Затем замерла в блаженстве, глядя на такой до боли знакомый интерьер.

Я знала в этой комнате все. Каждое пятнышко, каждую зацепку на ковровом покрытии.

— Как же я скучала по этому! — пробормотала я и рухнула на кровать.

Зарылась лицом в подушку, полной грудью вдыхая такой знакомый запах.

Казалось, будто я вновь вернулась в детство. Вот-вот дверь откроется, и на пороге предстанет мама, которая шутливо проворчит, что завтрак уже готов, а меня не добудишься.

И стоило мне только так подумать, как дверь, тихонько скрипнув, приоткрылась.

Я повернула голову на звук, ожидая увидеть удивленную маму, разбуженную непривычным шумом.

Но я ошибалась.

В дверном проеме стоял Влад. Он холодно и с каким-то презрительным равнодушием улыбался, глядя на меня.

Хорошо, что я лежала в этот момент. Иначе, боюсь, не сумела бы удержаться на ногах и осела в самом прозаическом и постыдном обмороке.

Сердце, гулко ухнув и пропустив несколько ударов, рухнуло в пятки. Горло сдавило от осознания чего-то жуткого и неизбежного.

— Пришла все-таки, — с ужасающим спокойствием сказал Влад. — Я знал, что ты выберешься из больницы в кратчайший срок. Такие, как ты, быстро учатся, стоит им только осознать свой дар.

Я промолчала. Эх, и смысл был бежать из больницы, если я в итоге угодила в еще большую передрягу? Быть может, закричать во все горло, пока дар речи вновь меня не оставил?

— Не стоит шуметь. — Влад укоризненно покачал головой, без особых проблем угадав, о чем я думаю. — Соседка Валентина Петровна все равно уехала к дочери на пару дней. А вот твоя мама сильно испугается. — Добавил с нажимом: — Незачем тревожить ее раньше времени.

Моя мама?

Мое сердце дрогнуло, пропустив удар. Затем зачастило в лихорадочном ритме.

Неужели моя мама здесь?

«А где ей еще быть? — зло фыркнул внутренний голос. — Это же ее квартира, бестолочь! Влад понимал, что первым делом ты помчишься именно сюда, потому что больше друзей и знакомых у тебя нет. Вот и свил себе тут западню, паучина гадкий!»

— Что с ней? — прошептала я. — Она в порядке?

— Пока да. — Влад пожал плечами. — Она ведь обычный человек. А ими я питаюсь лишь в самые голодные годы. Запаса энергии в них маловато. Хватает на пару месяцев, потом приходится искать новую жертву.

Я гулко сглотнула. Поразило меня даже не то, что сказал Влад, а как он это сделал — без малейшего проявления эмоций, так равнодушно, как будто речь шла не о живых людях, а о выборе котлет для ужина, к примеру.

Впрочем, люди для вардока и есть котлеты. Кто-то, как я, сытнее и вкуснее. А кто-то подходит для трапезы только в крайних случаях, когда выбора больше нет.

— Пойдем. — Влад поманил меня пальцем. — Твоя мать ждет нас в гостиной. Посидим, пообщаемся. Так сказать, в тесном семейном кругу. Все равно мне теперь не стоит бояться того, что в самый неожиданный момент кто-нибудь зайдет.

Я встала с кровати. Провела рукой по смятому подолу больничной сорочки. Поменять бы ее на что-нибудь более привычное. Те же джинсы с футболкой, к примеру.

— Хочешь переодеться — переодевайся при мне, — сухо предупредил меня Влад. Растянул губы в ледяной презрительной усмешке, добавив: — Не надейся, я тебя больше одну и на миг не оставлю.

Я тяжело вздохнула и отказалась от этой идеи. Ладно, похожу в сорочке. Авось не замерзну. Что-то мне совершенно не хочется раздеваться под пристальным немигающим взором Влада. И не скажешь даже, что не так давно я делила с этим мужчиной постель. Передо мной сейчас стоял незнакомец, которого и человеком-то назвать нельзя.

Влад посторонился, пропуская меня в коридор, когда я с величайшей неохотой к нему подошла. Я быстро прошмыгнула мимо него, больше всего опасаясь даже ненароком к нему прикоснуться. Хотя я прекрасно понимала, что все это — пустое. Влад пока развлекается, но когда он решит заняться мною всерьез, то меня уже никто и ничто не спасет.

Кстати, а куда делся Арри?

Я внезапно осознала, что после перемещения еще не слышала голос своего фамильяра. Куда он запропастился? Неужели вновь потерялся, плохо ориентируясь в мире без магии?

Наверное, это и к лучшему. Арри — мой козырь в рукаве, о котором Влад пока не догадывается. Если дашшах вовремя найдет дорогу ко мне, то…

«То погибнет, — сурово завершил внутренний голос. — И ты это прекрасно понимаешь. Арри, конечно, много знает и интересно рассказывает. Но против вардока он ничего не сумеет сделать. Тут нужен сильный и опытный маг».

Я тоскливо вздохнула, вспомнив Вэйланда. Эх, жених ты мой так называемый! Уже который раз твою невесту пытаются убить, а ты где-то шляешься в это время!

«Еще скажи, что это он виноват во всех твоих злоключениях, — с сарказмом фыркнул внутренний голос. — Совсем бедного мужика загоняла! Он, поди, и счастлив безмерно, что ты обратно в свой мир упрыгала, оставив его в покое».

В этот момент я вошла в гостиную, и все посторонние мысли мгновенно вылетели из моей головы.

Прямо напротив двери в старом продавленном кресле сидела моя мать. Судя по всему, она уже легла, когда явился Влад, поскольку на ней были пижама и тапочки. Мать замерла, неестественно выпрямившись и уставившись мертвым безразличным взглядом куда-то в потолок.

— Мама! — Я кинулась к ней, протянула было руку, желая погладить по плечу.

Но тут же отпрянула в испуге, когда вокруг матери заиграла зелеными всполохами магическая паутина.

— Что ты с ней сделал? — Я обернулась к Владу. Гневно сжала кулаки.

— С твоей матерью все в полном порядке, — уведомил он, замерев в дверном проеме. Лениво прислонился плечом к косяку, скрестив на груди руки, и добавил: — Это подчиняющие волю чары. Она не может закричать, позвать на помощь. И я избавлен от необходимости слушать ее стенания о том, как сильно она во мне ошибалась.

Слабый полустон-полувздох сорвался с губ матери. Я жалобно скривилась, из последних сил сдерживая слезы. Странно, я не боялась так за себя, как испугалась сейчас за мать. Если с ней что-нибудь случится по моей вине, то я никогда себе этого не прощу!

— Не переживай, с твоей матерью все будет в полном порядке, — заверил меня Влад. — Я уже сказал, что не питаюсь обычными людьми. Это как… Как съесть самую дешевую сосиску вместо того, чтобы насладиться прекрасным мягким бифштексом. Когда я закончу с тобой — твоя мать очнется. И ничего не будет помнить об этом вечере, — сделал паузу и добавил с неприятной усмешкой: — Правда, наверняка расскажет своим знакомым о том, как сильно изменилась ее дочь. Еще бы, пережить такую трагедию — смерть любимого человека, с которым прожила целый год и готовилась к свадьбе.

Наверное, Влад думал, что я удивлюсь и потребую объяснений. Но я прекрасно поняла, о чем он говорит. Арри рассказал мне достаточно про вардоков. Я понимала, что паук планирует обосноваться в моей тени. А бедняга Влад после этого погибнет, иссушенный этой тварью до капли.

Интересно, а какие способности были у Влада до того, как он имел несчастье повстречаться с вардоком? Обычные люди эту гадость не интересуют, значит, у него тоже был какой-то дар. Какой?

— Ментальные способности, — ответил на мои мысли Влад. Криво ухмыльнулся, добавив: — Наверное, я был бы неплохим экстрасенсом. По крайней мере, всерьез собирался бескорыстно помогать людям. Представлял себя эдаким белым магом. Только не из числа тех шарлатанов, которые выцеживают последние деньги из кошельков и карманов отчаявшихся, а настоящим спасителем. Мечтал, что слава обо мне пойдет по всему миру. Но…

Влад не завершил фразу. Нет, в ней не было горечи, отчаяния или печали по несбывшейся надежде. Она прозвучала совершенно сухо, как констатация факта. В общем-то, так оно и было. Но от этого мне стало еще страшнее. Ведь такая же участь ожидала и меня.

— Впрочем, хватит обо мне, — проговорил Влад. — Вернемся к тебе.

Я попятилась, испуганно уставившись на пол — не метнется ли ко мне наперерез паук, жаждущий вцепиться в мою тень.

— Да успокойся ты, — досадливо поморщившись, кинул Влад. — Я уже сказал, что пока желаю только побеседовать. Я слышал в твоих мыслях про фамильяра. Он рассказал тебе обо мне и таких, как я. Что же, это избавляет меня от необходимости долгих и нудных объяснений. Где он? — С явной угрозой добавил: — Хочу я его, так сказать, отблагодарить.

Я вздрогнула от вопроса. Ого, как он шустро и незаметно залез в мою голову! Получается, я лишилась даже столь призрачного шанса на спасение…

— А он у тебя был — этот шанс? — презрительно осведомился Влад. — Анна, смирись. Успокойся и прими свою участь достойно. В конце концов, я — не самое худшее, что могло с тобой случиться.

Я приподняла брови в немом изумлении. О чем это он?

— Глупо думать, что в вашем мире совсем нет магии, — вздохнув, пояснил Влад. — Она есть. Но не такая явная и осязаемая, как в том мире, где ты побывала. И больше всего этой энергии сосредоточено в таких, как ты — носителях редкого дара колдовства. Поверь, я не единственный, кто ведет охоту на таких, как ты. В некотором смысле тебе даже повезло. Если бы не встреча со мной, то твоя жизнь могла бы завершиться намного раньше. Я целый год оберегал тебя, ожидая, когда твой дар проснется. Ибо это сделает мою трапезу вкуснее и сытнее. Но остальные мои… — на мгновение Влад запнулся, подбирая верное слово. Затем продолжил: — Скажем так, остальные мои собратья по охоте не настолько терпеливы. Однажды мне даже пришлось сразиться за тебя.

Сразиться? Я изумленно хмыкнула. С кем это, интересно?

— Помнишь, пару месяцев назад я слег на неделю с температурой, — пояснил Влад. — Ты еще решила, что я подхватил грипп. А я не стал спорить.

О да, такое и в самом деле не забудешь, даже если очень захочешь!

За ту неделю Влад вытрепал мне нервы так сильно, что я сама едва не заболела. Все ему было не то. То он требовал чай, а когда я его приносила, то оказывалось, что на самом деле ему нужен кофе. Суп был то слишком горячий, то ледяной. Еда или пересоленная, или пресная, как бумага. Он не спал ночами и не давал спать мне своими бесконечными блужданиями по квартире и включением света именно в тот момент, когда я все-таки забывалась беспокойной дремой.

— Тебе тогда сильно досталось, — без малейшего раскаяния в голосе сказал Влад. — Но я так компенсировал энергию, которую потратил на поединок с другим вардоком. Он был старше меня и опытнее, но очень голоден, поэтому не желал ждать. Твои отрицательные эмоции питали меня, позволяя восстановиться. Потрепали меня тогда знатно.

Н-да, ну и откровения сегодня! Получается, я еще и благодарна Владу должна быть?

— А кто это был? — хрипло спросила я. — Вардоки прячутся в тенях. Получается, этого человека я знала?

— Знала, — спокойно подтвердил Влад. — Помнишь Ирину?

Я опять вздрогнула.

Естественно, я помнила Ирину. Точнее сказать, все вокруг, кроме Влада, называли ее исключительно Ирочка. Миниатюрная, она была ниже меня на голову, хотя я не могла похвастаться высоким ростом. Светловолосая, с огромными глазами небесно-голубого цвета, Ирочка напоминала героиню какого-нибудь японского мультика. Она постоянно улыбалась и готова была прийти на помощь по первому зову.

Кстати, познакомились мы с ней весьма своеобразно. Однажды, возвращаясь домой с работы, я где-то посеяла кошелек. Причем обнаружила это уже около турникетов метро. И это было настоящей катастрофой для меня, потому что в кошельке помимо прочего хранился и проездной.

В такой безвыходной ситуации для меня было лишь одно решение — отправиться наверх, позвонить Владу и признаться в произошедшем. Думаю, не стоит и говорить, насколько сильно я не хотела этого делать. Да, Влад бы без проблем забрал меня домой на машине, но мне заранее было тоскливо и тошно представлять, сколько придется выслушать при этом нелестного о себе и своей привычке все терять.

И в тот самый момент, когда я смирилась с неизбежным и медленно развернулась, готовая отправиться навстречу новой головомойке, меня окликнула приятная светловолосая девушка.

— Простите, — смущаясь, проговорила она. — Но, по-моему, это из вашей сумки выпало.

Я неверяще уставилась на свой кошелек, который она держала в руках. И, приятная неожиданность, из него не пропало ни копейки!

Даже сейчас, вспоминая эту ситуацию, я не могу понять, как все это произошло. Да что скрывать очевидное, я всегда была разгильдяйкой, поэтому частенько теряла ключи, а счет выроненным носовым платкам, наверное, идет вообще на тысячи. Но именно по этой причине кошелек всегда хранился у меня в самом дальнем и надежно закрытом кармане сумки. Конечно, это не исключало возможности кражи. Делов-то — в сутолоке разрезать бок сумки и поживиться ее содержимым. Но выронить кошелек? Нет, такого со мной не было!

Минут пять я рассыпалась перед Ирочкой в бесконечных благодарностях. Потом мы как-то незаметно переместились в кафе. И несколько часов проболтали как лучшие подруги. Встретились мы с ней и на следующий день. И еще через день. Да что там, не меньше месяца мы общались ежевечерне. Ходили по музеям и кино, прогуливались по мостовым, делали забеги в торговых центрах. Я познакомила Ирочку с мамой и сестрой, которых она совершенно очаровала. Удивительное дело, но даже Влад нисколько не возражал против моих вылазок. Напротив, подшучивал, что наконец-то я перестала киснуть дома, а начала выбираться в общество. Правда, сам он много работал, поэтому никак не мог пересечься с нами в городе. И однажды в порыве лучших чувств я пригласила Ирочку в гости.

Сначала мне казалось, что все идет наилучшим образом. Влад выразил полное одобрение моей затее. К нашему приходу заказал пиццу и купил бутылку вина.

Вот только Ирочка как-то мигом сникла, когда пересекла порог нашей квартиры. Спустя всего полчаса засобиралась домой, объяснив это тем, что живет за городом и боится пропустить электричку. Влад вызвался ее провожать. Не было его непривычно долго. Вернувшись, он буркнул, что все в порядке. И тут же лег.

Собственно, так называемый грипп и начался с этого момента.

А вот Ирочку я больше не видела. Нет, она никуда не пропала, иначе, боюсь, я бы заподозрила, что Влад с ней что-нибудь сотворил по дороге домой. Ира добросовестно отвечала на все мои звонки, но на все предложения встретиться у нее находилась сто и одна причина, почему она не может. А потом она вовсе сообщила, что уезжает в длительную командировку, но обязательно сообщит мне, когда вернется. И больше от нее известий я не получала.

— Значит, Ирочка тоже была вардоком? — потрясенно выдохнула я.

Влад едва заметно кивнул.

— Обалдеть! — прошептала я, не в силах смириться с этим фактом.

Получается, милая приветливая Ирочка только и ждала подходящего момента, чтобы поселиться в моей тени? Ужас какой!

— Жизнь, моя дорогая, полна сюрпризов, — жестокосердно сказал Влад. — И, увы, далеко не всегда приятных. Кстати, еще один секрет тебе поведает твоя мать.

Я перевела взгляд на мать. Она по-прежнему сидела в кресле, плотно спеленатая почти незаметной зеленой паутиной.

Влад прищелкнул пальцами, и чары вокруг матери замерцали, истончаясь. Но окончательно они не исчезли, а сосредоточились вокруг ее запястий и лодыжек, не давая встать или сделать какой-нибудь резкий жест.

— Анюта! — всхлипнула матушка, оживая. — Анечка, дочка моя! Прости меня. Я… Я должна была тебе рассказать раньше. Но я даже представить не могла, что все это правда. Что твой отец не сошел с ума, а пытался предостеречь меня…

Она захлебнулась в рыданиях. Слезы текли по ее щекам без остановки, а мать даже не могла поднять руку и вытереть их.

— Мой отец? — недоверчиво переспросила я. — Но он же умер…

— Он всегда был странным, — взахлеб затараторила мать, справившись с приступом слез. — Слава. Славик мой. Романтик и словно не от мира сего. Рассказывал мне про другие измерения. Про то, что надо только поверить — и сумеешь открыть дверь туда, где мы будем счастливы. У тебя и Лизы ведь на самом деле разные отцы. Тот, первый, любил лишь водку. Но стыдно сказать, сколько мне потребовалось лет, чтобы осознать это. Я ушла от Никиты, когда Лизе исполнился годик. В тот день он пришел домой пьяным и без подарков. Я не выдержала, повысила голос. Лиза расплакалась. И он… он… — мать замолчала, кусая губы. Затем тихо и безжизненно сказала: — Он ударил ее. Дал такую пощечину, что она отлетела на несколько шагов. А потом ушел спать. В этот момент я поняла, что рано или поздно он убьет или ее, или меня. А скорее — обеих сразу. Дождалась того момента, когда он утихомирится, покидала в сумку документы и какую-то мелочь. И убежала. Понятия не имела, куда и к кому мне идти. В Москве у меня не было ни друзей, ни родных. Родители несколько лет как умерли. Поэтому я просто сидела на автобусной остановке и ждала. Понятия не имею чего. Чуда, наверное. И оно произошло. Через час ко мне подошел молодой парень и спросил, что я забыла поздней ночью на улице с ребенком на руках. А я выложила ему все как на духу. И он отвел меня к себе домой. Просто взял за руку и повел.

Я слушала мать недоверчиво, приоткрыв рот от изумления. Не может быть, чтобы все это было правдой! Я всегда думала, что мы с Лизкой родные сестры. Да, не особо похожи. Но я считала, что она пошла в мать. К тому же у нас одинаковые отчества и фамилии!

— Тогда я была в таком отчаянии, что пошла за ним без дальнейших вопросов, — тихо продолжила мать. — Не спросив даже имени. Я позволила ему взять спящую Лизу на руки. По какой-то непонятной причине я была абсолютно уверена, что этот забавный темноволосый паренек не причинит мне никакого вреда. Так и случилось. Рядом со Славиком я всегда чувствовала себя так, как будто выиграла в лотерею не меньше миллиона. Все мои проблемы как-то незаметно решались. Славик помог мне с разводом. Я боялась, что Никита выпьет из меня всю кровь. В алкогольном запале он не раз кричал, что лучше убьет меня, чем отпустит. Но, как ни странно, все прошло мирно и благополучно. Никита лишь однажды подкараулил меня около дома. Благо, что Славик вышел встречать. Приказал мне идти домой. Уж не знаю, о чем они там разговаривали, но точно не дрались. И все. Больше я о Никите никогда и ничего не слышала. Я с превеликим удовольствием лишила этого гада родительских прав, а затем Славик удочерил Лизу и дал ей свою фамилию и отчество.

Мама сделала паузу, переведя дыхание после долгой тирады.

Я стояла ошеломленная, не зная, как реагировать на столь внезапно открывшуюся истину.

Я никогда не думала, что моя мама, моя правильная мама, громогласно осуждающая всех женщин, которые годами живут с алкоголиками и наркоманами, имеет такое прошлое!

— Но со временем я стала замечать в Славике все больше и больше странного, — печально продолжила мать. — Иногда на него что-то находило… Не знаю, как объяснить. Понимаешь, иногда я разговаривала с ним — и вдруг осознавала, что его рядом нет. Он продолжал стоять рядом со мной, мог даже держать меня за руку и что-то угукать невпопад, но смотрел при этом куда-то поверх моей головы. И я понимала, что мыслями он сейчас где-то далеко от меня. Пару раз я заставала его за тем, что он разговаривал в полном одиночестве. Но не сам с собою, а словно с кем-то невидимым. Задавал вопросы, смеялся над какими-то неслышимыми мне шутками. Поначалу это пугало. Я стала подозревать, что он что-то употребляет. Какие-нибудь наркотики. Устроила скандал, но он отвел меня к наркологу и добровольно сдал анализы, которые показали, что мои обвинения беспочвенны. И я привыкла, — криво усмехнулась и добавила: — По сравнению с постоянными загулами Никиты странности Славика казались даже милыми. К тому же Лиза его просто обожала, а он относился к ней как к родной дочери.

И еще одна долгая пауза.

Влад не торопил мою мать с рассказом. Он словно окаменел, вновь скрестив на груди руки. На его лице не отображалось ни единой эмоции, но я не сомневалась, что он внимательно все слушает.

— Но еще больше меня удивляло в Славике то, что иногда он пугался совершенно обычных людей, — проговорила мать. — Это было очень странно, потому что чаще всего он никого не боялся. Вон, даже на Никиту, пьяного здорового бугая, нашел управу. Один случай особенно врезался мне в память. Я тогда была уже беременна тобою. Был конец мая, то славное время, когда еще нет удушающей жары лета, но и холода зимы давно закончились. Мы гуляли по парку и болтали обо всем на свете. Славик нес Лизу на плечах. И навстречу нам попалась такая же семья. Мама, папа и хорошенькая девочка лет пяти. Когда мы с ними поравнялись, Славик вдруг рванул. Он иногда шутил подобным образом, но на этот раз все было всерьез. Он не остановился, даже когда Лиза заплакала, что ей страшно. — Мать медленно облизнула пересохшие губы. Тихонько завершила: — Я готова была его убить, когда догнала. Но потом увидела, насколько он перепуган. Бледный, руки трясутся, в глазах паника, как у загнанного зверя. Но знаешь, что потрясло меня больше всего?

— Что? — послушно спросила я.

— Он испугался девочки, — с горечью ответила мать. — Не ее отца — здорового сильного мужика. Не мать. А ребенка пяти лет! Причем испугался так сильно, что через неделю мы переехали на другой конец Москвы. Это было настоящим безумием: сорваться с привычного места, бросить уютную обжитую квартиру и поселиться в съемной малосемейке. Не говорю уж о том, насколько неудобно было Славику добираться оттуда до работы. Но я не сумела его переубедить. И мне пришлось подчиниться.

— Ваш муж был мудрым человеком, — почти не разжимая губ, обронил Влад. Хмыкнул, негромко добавив: — Поэтому, наверное, он прожил так долго для человека с даром.

Мать посмотрела на него. Ее губы задрожали, как будто она вновь собиралась разрыдаться, но в последний момент она все-таки удержалась.

— Что случилось с моим отцом? — продолжила я расспросы. — Он… он погиб?

— Да, — глухо ответила мать. — После твоего рождения его состояние быстро ухудшалось. Мы переезжали с места на место почти каждый месяц. Конечно, я пыталась бунтовать. С двумя детьми, один из которых младенец… Но Славик раз за разом делал по-своему. А потом… Потом он окончательно сошел с ума. Однажды я отправилась с Лизой в магазин. Хотела купить ей сапоги на осень. Ты осталась с отцом. Он частенько отпускал меня развеяться, прекрасно умел с тобой обращаться, поэтому я и подумать не могла, что случится дальше. Мы с Лизой прекрасно отдохнули, перемерили, наверное, весь ассортимент магазина. А когда вернулись, то увидели перед домом толпу. Славик… — голос матери задрожал и почти сорвался. Но невероятным усилием воли она продолжила: — Славик стоял в проеме открытого окна. Держал тебя на руках. И я поняла, что он собирается прыгнуть.

Мать опять всхлипнула. И я вполне понимала ее чувства. Наверное, нет для матери ужаснее, чем увидеть своего ребенка на шаг от гибели.

— Я не помню, как все закончилось, — после паузы тихо сказала она. — Все случившееся тогда просто стерлось из памяти. Нет, я не упала в обморок и не билась в истерике. Но я просто не помню, как Славика втащили в окно. Вроде бы кто-то из спасателей отличился. Ребенка у него отобрали. Его самого отправили в психиатрическую клинику. И все.

— Что значит — все? — удивленно переспросила я.

— Я больше не видела Славика, — призналась мать. — Сначала я не могла пересилить себя и поехать к нему. А потом… Потом мне пришло какое-то странное уведомление. Что-то о несчастном случае, в результате которого он погиб. Я не вдавалась в подробности. Я даже на похороны не пришла — настолько была зла на него.

Влад неожиданно нахмурился, как будто кое-что из рассказанного ему не понравилось.

— То есть вы не видели своего мужа мертвым? — сухо спросил он.

— Нет! — Мать аж подавилась криком. — Не видела! Я же говорю, что была зла на него! Ненавидела его за то, что он пытался сделать! Умер — и туда ему и дорога.

— Странно, — почти не разжимая губ, обронил Влад. Покачал головой и собрался было еще что-то спросить, но не успел.

В следующее мгновение мир вокруг нас разлетелся на осколки. Словно огромная невидимая рука взяла меня за шиворот и хорошенько встряхнула. А потом перекрутила вокруг оси несколько раз.

Самое жуткое заключалось в том, что все происходило в полнейшей тишине. Такой неестественной, что я слышала лишь отчаянное биение своего сердца, глухим набатом отдававшееся в ушах.

В сверкающем водопаде незнакомых чар я успела разглядеть, как в воздухе перевернулось кресло с моей матерью, а потом аккуратно встало на ножки в самом дальнем углу гостиной. Как беззвучно раззявил рот в немом крике Влад. Как одна из стен комнаты вдруг исчезла, обернувшись черным провалом.

И из этого провала спокойно и величественно вышел мужчина.

Сердце радостно рвануло в груди. Неужели это Вэйланд отыскал меня? Но почти сразу я разочарованно вздохнула. Новоприбывший был совершенно незнаком мне. Темные короткие волосы стояли забавным ежиком, карие глаза смотрели с теплой усмешкой, потертые старые джинсы, растянутый свитер крупной вязки и рюкзак за спиной довершал образ вечного странника.

Кто это?

Я внезапно обнаружила, что вновь стою на ногах, а не выделываю в воздухе невероятные кульбиты. Услышала, как с тихим мелодичным звоном лопнули магические путы, сдерживающие руки и ноги матери.

А вот Владу повезло куда меньше. Он лежал на полу, скорчившись в позе эмбриона. И вокруг его головы, словно кровь, расплывалось пятно мрака.

Я перевела восхищенный взгляд на своего спасителя. О, да я готова влюбиться в него!

Но при более внимательном рассмотрении я поняла, что передо мной не ровесник, а мужчина куда старше. В заблуждение меня привела сухощавая фигура, но вокруг глаз незнакомца разбегались морщинки, а на висках виднелась седина.

— Славик! — вдруг ахнула мать. Она успела привстать с кресла, но тут же вновь опустилась в него, схватившись за сердце. Прошептала побледневшими губами: — Славик, это ты…

Славик?

Я изумленно захлопала ресницами. Это что же получается, передо мной…

— Папа? — недоверчиво спросила я.

Мужчина с улыбкой посмотрел на меня. На дне его зрачков запрыгали лукавые смешинки, и он чуть наклонил голову, словно приветствуя меня.

Я вдруг ощутила привычную тяжесть на плече. Невидимый зверек забрался по моей руке на привычное место и самодовольно произнес:

— Правда я молодец? Смотри, кого тебе привел!

Глава третья

Первой, как ни странно, очнулась мать. Она встала с кресла. Сделала шаг к мужчине, еще один.

На ее лице отражалась целая гамма эмоций. Губы то сжимались в безмолвном гневе, то расходились в широкой восторженной улыбке. И я понятия не имела, что она собирается сделать: или врезать неожиданному гостю пощечину, или броситься ему на шею с поцелуями.

Это же осознал и мой так внезапно обретенный отец. Он назидательно воздел указательный палец и произнес:

— Светусик, не кипятись! Я все объясню.

— Объяснишь? — препротивно взвизгнула мать. — Да ты… да я… Да я сейчас с тебя всю шкуру сниму! Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти?!

— Если бы ты только знала, через что пришлось пройти мне, — парировал отец. И мягко попросил, когда мать приблизилась еще, сократив расстояние между ними до опасного: — А теперь замри, милая!

Казалось бы, он сказал это ласково, но в его тоне проскользнул едва уловимый холодок. Так кошка, наверное, играет с твоей рукой, чуть выпуская когти. Не царапая тебя еще, но показывая, что лучше не переходить за грань.

И мать послушно остановилась, не сделав очередного шага.

Отец довольно кивнул. Затем с нескрываемой брезгливостью посмотрел на Влада, который по-прежнему не подавал никаких признаков жизни, лежа на полу.

— Вардок, — прошелестел голос отца. — Сумеречные твари. Как же я вас ненавижу!

Мрак, расплескавшийся вокруг головы Влада, зашевелился. Выпустил несколько отростков, словно ощупывая пространство.

Меня передернуло от омерзения. Фу, ненавижу пауков! Они такие… мохнатые, противные.

— Ну уж нет, вардок, тебе это не поможет.

Отец издал короткий горловой смешок. Прищелкнул пальцами — и неаккуратная клякса тьмы, расплывшаяся на ковровом покрытии, начала быстро таять. Один короткий промежуток времени, уложившийся между двумя ударами сердца, — и она исчезла безо всякого следа.

Влад медленно перекатился на спину. Расслабленно вытянулся во весь рост и открыл глаза.

На его губах застыла счастливая улыбка.

— Спасибо, — прошептал он. — Спасибо.

И застыл с блаженным выражением на лице, устремив немигающий взор поверх моей головы.

Я невольно всхлипнула. Если честно, мне было очень жаль Влада. Нет, хорошо, конечно, что отец убил вардока. Но, получается, и сам Влад теперь умрет?

Отец тем временем присел на корточки перед распростертым телом. Приложил два пальца к шее Влада, наверное, желая убедиться, что жизнь окончательно покинула его.

Я жалобно скуксилась, готовая расплакаться. Нет, Влад давно убил во мне любовь к себе и даже симпатию. Но… Все-таки жаль, что наша история пусть несчастливой, но любви завершилась подобным образом.

Отец кинул на меня быстрый взгляд снизу вверх. Затем встал и машинально отряхнул джинсы.

— Принеси ему, что ли, одеяло и подушку, — попросил он меня.

— Зачем? — недоуменно поинтересовалась я.

Ахнула, сообразив, что на полу гостиной в квартире моей матери теперь лежит труп. Ой, тело ведь куда-то девать надо! А как?

В памяти мигом всплыли многочисленные детективы, которые я раньше читала запоем. Если судить по этим произведениям, от трупа надлежало избавиться темной ночью, прежде завернув его в какую-нибудь плотную ткань. Погрузить в машину, вывезти за город и похоронить подальше от людей.

Так, теперь понятно, почему моему отцу потребовалось одеяло. Но подушка-то зачем? Или он сам вздремнуть захотел, утомленный недолгим поединком?

— Как зачем? — Отец пожал плечами. — Подушку под голову, одеяло поверх.

Я изумленно захлопала ресницами. Кажется, я чего-то не понимаю.

— Накрой его, — с нажимом проговорил отец и глазами показал на Влада. Добавил с усмешкой: — Прохладно ему, наверное, на полу-то лежать.

— В гробу будет еще холоднее, — на всякий случай напомнила я.

И тут Влад моргнул. Это произошло так внезапно, что я едва не завизжала в полный голос. Ой, жуть какая! Покойник моргает!

Отец забулькал от сдерживаемого с трудом смеха, оценив мой перепуганный вид. Пояснил, широко улыбаясь:

— Да жив он. Жив. Правда, отсыпаться будет не меньше недели. Ну да оклемается. Организм молодой, сильный. Вардок, конечно, приличный кусок его души сожрал. Но это поправимо. Душа — не рука и не нога. Она имеет практически неограниченные способности к регенерации. Так что я еще ваших внуков понянчу.

— А? — растерянно переспросила я, как-то мгновенно потеряв нить его рассуждений.

— Но сперва свадьба! — Отец шутливо пригрозил мне пальцем. Внушительно добавил: — Можешь считать меня старомодным, но я твердо уверен, что дети должны рождаться только в браке!

— Как, мне и за него замуж выходить? — возмутилась я.

Интересно, когда я успела так прогневить бога, что теперь отбоя от женихов не знаю? Сначала Вэйланд со своими настойчивыми матримониальными планами. А теперь и мой так внезапно обретенный отец на моей скорейшей свадьбе настаивает.

— А что, это разве не твой жених? — удивился отец. — Но твой забавный невидимый зверек утверждал, что я должен спасти тебя от возлюбленного.

— Понимаете, было долго объяснять, — смущенно пояснил Арри, который по своей привычке удобно расположился на моем плече.

Мать, которая все это время стояла спокойно, только изумленно хлопала ресницами, при звуках голоса, прозвучавшего из ниоткуда, округлила глаза. Принялась озираться, явно пытаясь отыскать нового участника беседы.

— Я и без того потратил немало времени на поиски, — продолжил Арри. — Почуял неладное, когда мы с Анной перенеслись сюда. Вардоки… Словом, от них дурно пахнет. Предупреждать Анну о неладном было поздно. Она все равно не сумела бы достаточно быстро покинуть это место. И я взял на себя смелость в одиночку отправиться на поиски, пока вардок не почуял меня.

— Сбежал, стало быть, — уточнила я.

— Другого выхода не было! — возмущенно исправил меня Арри. — К тому моменту я уже понял, что твой дар имеет явно наследственный характер. А значит, необходимо было отыскать твоего отца. — Помолчал немного и с плохо скрытой гордостью завершил: — И я нашел. По запаху магии.

— Эх ты, следопыт великий. — Отец с иронией покачал головой. — Тебе просто повезло, что я все эти годы присматривал за Анютой.

— Присматривал? — тихо переспросила мать, которая до сего момента помалкивала и лишь слушала, хотя по всему было видно, насколько жадное любопытство ее терзает.

Отец внезапно смутился. Совсем по-детски принялся вычерчивать носком ботинка какие-то замысловатые узоры на ковре.

— То есть все эти годы ты был рядом? — все так же негромко продолжила мать. — Следил за нами, видел, что я по-прежнему одна, но даже не попытался встретиться со мной и поговорить?

— Светульчик… — жалобно протянул отец.

— Сколько раз я тебя просила: не называй меня так! — грохнула криком мать, да так, что я испуганно втянула голову в плечи. — Светульчик — стульчик! Какого черта, Лисичкин Вячеслав Георгиевич, вы себе позволяете?! Что это вообще за безобразие такое творится?!

И стоило только матери задать последний вопрос, как дом самым натуральным образом задрожал.

Оконные стекла зазвенели, со шкафа посыпались книги, люстра принялась бешено раскачиваться.

«Землетрясение! — промелькнуло в голове паническое. — Бежать!»

Вдруг дверь, ведущая в коридор, с оглушительным грохотом отлетела в сторону, лишь каким-то чудом не сорвавшись с петель. И на пороге предстал Вэйланд.

О, сейчас он выглядел даже лучше, чем в тот момент, когда ворвался в библиотеку, желая спасти меня от Генриетты! Темные волосы откинуты назад, голова гордо поднята, на губах застыла презрительная усмешка. Черный бархатный плащ обнимал его, словно облако мрака, скрепленный у горла огромным кроваво-красным рубином.

Вэйланд поднял тяжелый дубовый посох, навершие которого окутывали багровые чары, грозно пощелкивающие искрами. Направил его прямо в грудь моему опешившему отцу. Издал несколько лающих отрывистых звуков, по всей видимости, означающих какую-то фразу.

— Батюшки! — всплеснула руками мама. — Иностранец, что ли?

Вэйланд изумленно глянул на нее, тоже ничего не поняв. В театральном жесте хлопнул себя рукой по лбу и прищелкнул пальцами. В короткий полет с его посоха сорвалось несколько изумрудных искр, которые быстро достигли своих целей. Я приглушенно охнула, когда одна из них ужалила меня в лоб. Такой же участи удостоились и остальные. Не миновала она даже Влада, распростертого на полу.

Вэйланд тем временем поудобнее перехватил свой посох и торжественно провозгласил:

— Сдавайся, подлец! Я пришел спасти свою невесту!

— Как, еще один жених? — ахнул отец и осуждающе на меня посмотрел.

Я почувствовала, как мои щеки предательски потеплели. Н-да, как-то неловко получилось.

— Да надоели уже! — внезапно послышался приглушенный крик откуда-то сверху, и кто-то отчаянно забарабанил по батареям. — Третий час ночи! Дайте поспать, изверги! Утром разберетесь со своей Сантой-Барбарой!

Хоть ситуация и не располагала к веселью, но я нервно хихикнула. Да, панельные дома не располагают к магическим сражениям. Слышимость слишком хорошая.

Вэйланд вздрогнул и кинул опасливый взгляд на потолок. Однако свой посох не опустил, по-прежнему держа его нацеленным на отца.

— Сдавайся, — упрямо повторил он, правда, на сей раз уже тише. — И я сохраню тебе жизнь.

— Кто это? — шепотом спросил меня отец, прежде тоже покосившись наверх.

— Верховный маг Альгендии Вэйланд Ошшох, — негромко ответила я. С тяжелым вздохом добавила: — Вроде как мой жених.

— Не вроде как, а самый что ни на есть настоящий! — возмущенно фыркнул Вэйланд.

— А это тогда кто? — спросил отец, проигнорировав его высказывания и кивком указав на дремлющего Влада.

— Тоже мой жених, — покаянно призналась я.

— Ну, раз уж пошел такой разговор, — неожиданно вступил в беседу Влад и с трудом разлепил один глаз. Посмотрел на меня и извиняющимся тоном сказал: — Анна, ты милая и хорошая девушка. Но я был с тобой только из-за приказов вардока. Теперь он мертв, и я… — замялся, набрал полную грудь воздуха и выпалил на одном дыхании: — Мне больше нравится твоя сестра Лиза. Только не обижайся, пожалуйста! Но она хотя бы готовить умеет и бардак не разводит.

Я обиженно засопела носом. И ничего я бардак не развожу! Он сам как-то вокруг меня разводится. А готовка… В конце концов, не хлебом единым жив человек. И вообще, у меня бутерброды прекрасно получаются! И яичница тоже с недавних пор перестала сгорать.

«Угу, яичница, стало быть, — с ехидцей прокомментировал мои мысли настырный внутренний голос. — Как там в старом фильме говорилось? Утром яичница, в обед яичница, на ужин яичница. Смотри, чтобы твой несчастный муж не закукарекал».

Я покраснела еще сильнее, признав резонность этого замечания. Да, в этом плане кандидатура Вэйланда на роль супруга кажется более выгодной. Надеюсь, у верховного мага Альгендии хоть парочка слуг имеется.

— Вардок? — по-своему отреагировал на эти откровения Вэйланд и резко дернул посохом, перенацелив его с груди моего отца на ближайший темный угол. Отрывисто спросил: — Где эта тварь?

— Не переживай, отправилась на встречу со своим господином, — успокоил его отец.

Он потирал подбородок, не сводя жадно блестящих глаз с Вэйланда.

— А… ну хорошо, — с едва заметным неудовольствием ответил маг и наконец-то опустил свое грозное оружие. Вздохнув, кровожадно добавил: — Жаль, что я не успел! Ох, от этого вардока и капли мрака не осталось бы!

— От него и так ничего не осталось, — заверил его отец. Кашлянул, посмотрел на меня, затем на Влада, который сонно хлопал ресницами, но встать не пытался, в заключение перевел взгляд на Вэйланда и вкрадчиво поинтересовался: — Верно ли я понимаю, что передо мной будущий зять?

А вот теперь покраснел Вэйланд. Зачем-то стыдливо завел посох за спину, как будто пытаясь спрятать.

Я ухмыльнулась. Стыдно, видать, стало, что чуть тестя не угробил.

— А это мы еще посмотрим: зять он тебе или нет, — мстительно проговорила я. — Что-то не торопился он меня спасать. Что в первый раз, когда меня в Огненные горы закинуло, что теперь.

— Ч-что?! — От возмущения несчастный Вэйланд аж начал заикаться. — Да я чуть свою любимую гарпию не загнал, так к тебе мчался!

— А вот Генриетта загнала, — парировала я. — И едва не отправила меня в лучший из миров.

— Генриетта… — Вэйланд мгновенно посуровел. Его глаза потемнели, рот исказился в гримасе отвращения. И он процедил: — Забудь это имя. Она тебя более никогда не побеспокоит.

— Кто такая Генриетта? — тут же спросил у меня отец.

— Бывшая зазноба этого отвратительно самодовольного типа, который еще имеет наглость величать себя верховным магом, — на одном дыхании выпалила я.

Отец нехорошо сощурил глаза, глядя в упор на Вэйланда.

— То есть он тебе изменял, что ли? — уточнил он.

— Да никому я не изменял! — взвился чуть ли не до потолка Вэйланд.

— Тихо! — шикнула на него я и выразительно посмотрела на потолок.

Еще не хватало нам визита соседей, взбешенных шумом в неположенное время. А то тяжело будет объяснить им наличие в квартире такого количества посторонних мужчин, один из которых к тому же одет в средневековый костюм.

Я невольно представила себе, как Вэйланд будет разбираться со сварливой сухенькой, но очень бойкой старушкой Марьей Петровной. Ох, в этом противостоянии, пожалуй, я поставлю на последнюю. Боюсь, Марья Петровна мигом посох из рук Вэйланда вышибет, а потом засунет его…

Я смущенно кашлянула, не желая продолжать эту мысль. В общем, не важно, куда она засунет магический посох. Но Вэйланду это точно не понравится.

— Не изменял я Анне, — уже спокойнее продолжил Вэйланд. — Кто же знал, что она мне прямо на голову свалится в такой неожиданный момент.

— В какой неожиданный момент? — уточнил зачем-то отец.

Вэйланд мученически возвел очи горе и тоскливо застонал, явно не желая посвящать незнакомого мужчину в подробности своей личной жизни.

— Не важно, папа, — мурлыкнула я, решив проявить милость к посрамленному магу. Вэйланд ощутимо воспрянул духом, но я нанесла ему очередной удар, с притворной лаской поинтересовавшись: — Ну и где ты шлялся? Меня тут с потрохами чуть не сожрали! Если бы не Арри, то не представляю, что со мной случилось бы!

— Думаешь, так легко пробить грань между мирами? — невежливо вопросом на вопрос ответил Вэйланд. — К тому же в Драконьем камне почти не осталось энергии. — Помолчал немного и драматически выдохнул: — Я поставил на кон судьбу целого государства! Если бы я не сумел отыскать тебя, то своим поступком подписал бы смертный приговор всей Альгендии. Как только Драконий камень погаснет — волны нечисти и созданий Разделенного бога обрушатся на мою родину!

В последней его фразе послышался такой пафос, что мои зубы нестерпимо заныли.

— Моя голова сейчас лопнет! — жалобно простонала мама, устав выслушивать настолько странные речи. — Интересно, сумасшествие заразно? Потому как я понять не могу, о чем вы говорите!

— О, это очень долгий разговор, мамуля, — вздохнув, сказала я.

— В таком случае я поставлю чайник. — Мать решительно отправилась к двери, по пути ловко оттеснив в сторону Вэйланда. На самом пороге кинула через плечо, не оборачиваясь: — И, пожалуйста, перенесите хоть кто-нибудь несчастного Влада на кровать! Он же себе спину застудит на полу.

«Ишь, как беспокоится о его здоровье, — насмешливо шепнул внутренний голос. — Впрочем, ничего удивительного. Должно быть, уже прикидывает, как бы свести его с Лизой, раз с тобой у него ничего не получилось. Как говорится, выгодными женихами не разбрасываются».

Я лишь мотнула головой. Да на здоровье, как говорится! Если у Влада и Лизы все сложится, то я буду просто счастлива! Надеюсь, мой бывший жених теперь станет хоть немного похож на человека, раз избавился от вардока.

Глава четвертая

Спустя недолгое время наша компания переместилась на кухню. Признаюсь честно, расположиться там удалось с трудом. Крохотное помещение было просто не предназначено для такого количества народа. Благо еще, что Влад остался в гостиной, совместными усилиями перенесенный на диван и укрытый-таки теплым пледом.

Проблем добавляло то, что Вэйланд никак не желал расстаться со своим посохом, лишь каким-то чудом не разбив люстру. Когда она вновь жалобно зазвенела, получив очередной удар этой длиннющей палкой, которую Вэйланд опасался даже на миг выпустить из рук, терпение моей матери иссякло.

— А ну дай сюда! — грозно потребовала она. — Пока мне всю посуду тут не переколотил!

— Но я… — попытался было возразить Вэйланд, тревожно прижав к груди посох.

— Я помню, ты верховный маг и все такое прочее, — заверила его моя мать и на удивление ловко выдрала из рук мужчины посох. Прислонила его к стене, после чего милостиво добавила: — Можешь называть меня Светланой Викторовной. И никаких теть Свет и тем более не смей называть меня мамой!

Я аж хрюкнула от этого требования. Ну, мама! И часа не прошло, как она узнала про существование у меня другого жениха, а уже такие речи пошли. Чую, матушка уже свадьбу запланировала на определенную дату. Мол, зачем время зря терять. Неужели ей так не терпится меня пристроить?

«И Лизу заодно, — пробурчал внутренний голос. — Бедняга Влад теперь обречен стать ее зятем, раз уж обмолвился, что ему другая дочка нравится».

— А зачем мне называть вас мамой? — опешив, поинтересовался Вэйланд. — У меня, хвала Единому, своя имеется.

— Живая? — на всякий случай уточнила я, вспомнив про неупокоенный дух отца Вэйланда.

Со свекровью и без того тяжело общий язык найти. Но уж лучше живая свекровь, чем зловредное привидение. Даже страшно представить, сколько она пакостей способна сотворить, пользуясь своей невидимостью. Например, решит проверить, все ли у нас в порядке с интимной жизнью. И в самый ответственный момент как начнет давать советы!

«Ага, стало быть, ты уже смирилась со своей участью, — мгновенно отреагировал внутренний голос. Одобрительно добавил: — Ну а что? Хорошие мужчины на дороге не валяются. Надо брать, пока предлагают».

— Аня! — возмущенно воскликнула мама, и я отвлеклась от своих мысленных рассуждений. — Ну что ты такое говоришь! Прямо не девчонка, а какое-то несчастье ходячее! Иногда как брякнешь, так хоть со стыда помирай.

Я недоуменно пожала плечами. А что я такого сказала? Если папа у Вэйланда призрак, то, по-моему, более чем логичный вопрос, не пребывает ли его мать в таком же состоянии.

— Нет-нет, все в порядке, Светлана Викторовна, — поспешил вмешаться Вэйланд. — Видите ли… э-э-э… У Ани есть все основания задавать такие вопросы.

— Да? — недоверчиво переспросила мать. — Ну тогда ладно.

— Не беспокойся, — продолжил Вэйланд, обращаясь уже ко мне, — моя мать в полном здравии. И, кстати, мечтает как можно скорее познакомиться с тобой.

Я сморщила нос. Хм-м, даже не знаю, радоваться или огорчаться этому факту. Ладно, время покажет.

— Так что там насчет чайка, Светульчик? — воспользовавшись удобным моментом, влез в разговор мой отец, который, не теряя время даром, уже подвинул к себе блюдо с вафлями и уминал их со страшной скоростью.

Ох, зря он о себе напомнил!

Я заметила, как губы моей матери сжались в одну тонкую бескровную линию. Как бы она сейчас чайник отцу на голову не надела!

— А с тобой у меня будет разговор отдельный, — звенящим от обиды и негодования голосом сказала она.

— Может, не надо? — жалобно попросил отец, чуть не подавившись очередной вафлей.

— Надо, Славик, надо, — процедила мать. — Столько лет я думала, что ты мертв. Столько слез пролила украдкой в подушку! Я ведь даже не нашла себе больше никого. Думаешь, мало у меня было поклонников? Да я бы с легкостью вышла замуж еще раз!

— Так почему не вышли? — полюбопытствовал Вэйланд.

— А ты, зятек, вообще в разговор не лезь, — огрызнулась мать. Но почти сразу обреченно махнула рукой и ответила: — Потому что всех я сравнивала с ним. С этим подлым, гадким типом, который испоганил всю мою жизнь!

— И сравнение все-таки было в его пользу, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Вэйланд.

Мать зло сверкнула на него глазами. Но промолчала. Тяжело опустилась на ближайший стул, сгорбилась и закрыла лицо руками. До моего слуха донесся приглушенный всхлип.

— Светульчик… — растерянно пробормотал отец. Вскочил со своего места, порывистым резким движением едва не смахнув блюдо со сладостями на пол. Качнулся к ней, но в последний момент замер, не рискуя приблизиться. Затараторил, объясняясь: — Прости меня. Я последний трус! Я должен был найти тебя, поговорить и рассказать обо всем. Но я боялся. Думал, что ты ненавидишь меня после того, что случилось. Для всех окружающих я был психом, который лишь по какой-то счастливой случайности не покончил с собой и не убил при этом свою дочь.

Мать негромко застонала, и отец все-таки преодолел робость и положил ей на плечо руку в успокаивающем жесте.

— Я считал, что ты мне не поверишь, — продолжил он. — Да и кто бы в здравом уме поверил? Пауки, живущие в тенях, прочие мерзкие и страшные создания… Ты бы вновь отправила меня в психушку.

— Что случилось в тот день? — глухо, не отнимая рук от лица, спросила мать. — Почему ты пытался выброситься из окна с Анютой на руках?

— Один из вардоков все-таки загнал меня в угол. — Отец смущенно улыбнулся. — Я знал, что успею уйти от него. В тот момент я уже научился более-менее управлять своим даром. Но не был уверен, что у меня получится забрать с собой Анюту. Поэтому я медлил перед прыжком в окно. Меня заметили прохожие, поднялся шум. И вардок сбежал, испугавшись завершить начатое при свидетелях. А дальше ты знаешь. Меня отправили в больницу. Но почти сразу я сбежал оттуда. Руководство больницы не стало раздувать скандал, ведь исчез я из карцера, по сути, из каменного мешка без окон. Пожалуй, не стоит говорить, что при этом я был надежно связан как буйный. Поэтому было проще объявить, что произошел несчастный случай, чем пытаться разобраться, как же так вышло. — Помолчал немного и вполголоса, словно беседуя сам с собою, добавил: — Плюс я еще заплатил кое-кому. И все прошло гладко и без проблем.

— Без проблем, значит, — тихо протянула мать. Повела плечом, и отец тут же отдернул руку. А мать встала, сжав кулаки, и рявкнула во весь голос: — А обо мне ты подумал?!

— Ну Светульчик, — опять замямлил отец, словно став ниже ростом. — Ну прости меня, пожалуйста! Я ведь наблюдал за тобой все эти годы. Помогал по мере сил и возможностей. Помнишь наследство, которое ты якобы получила от дальнего родственника, которого и сама не помнила? Это я…

— Да не нужны мне были деньги, — оборвала его мать, не дав договорить. — Мне ты был нужен! Понимаешь? Ты!

В этот момент я почувствовала, как Вэйланд ощутимо пихнул меня под столом ногой. Удивленно посмотрела на него. Чего пинается? Отвлекает только от настолько занимательного зрелища.

Вэйланд глазами показал на дверь, безмолвно предлагая выйти. Я отрицательно замотала головой. Вот еще! Тут же самое интересное начинается!

Вэйланд скорчил злодейскую физиономию и опять многозначительно посмотрел на дверь.

Самое интересное, что отец, мимо глаз которого не прошла эта пантомима, одобрительно кивнул, продемонстрировал большой палец в знак одобрения Вэйланду, а мне украдкой показал кулак.

Я обиженно вздохнула. Ну вот, как всегда! На самом интересном месте мне предлагают пойти прочь.

— Быстрее! — почти не разжимая губ, прошипел Вэйланд.

Я встала и неохотно двинулась к выходу. На самом пороге остановилась и кинула последний взгляд на отца и мать, но Вэйланд, идущий следом, чуть ли не насильно вытолкал меня в коридор. Плотно закрыл за нами дверь.

— Пусть разбираются сами, — сказал он.

— А вдруг мать его поколотит? — спросила я. — Знаешь, я не хочу терять отца сразу после его обретения.

Вэйланд осторожно приоткрыл дверь, быстро глянул в щелку и тут же захлопнул ее обратно.

— Не поколотит, — уверенно проговорил он. — Полагаю, у них все будет в порядке.

— А твой посох? — не унималась я. — Наверное, его стоит забрать.

— Да пусть остается! — Вэйланд легкомысленно отмахнулся от моего замечания. — У меня их целая коллекция. Одним больше, одним меньше — не суть важно.

Я скептически вздернула бровь. Прислушалась к подозрительной тишине, воцарившейся на кухне после нашего ухода. Спрашивается, почему мама замолчала?

— Пойдем. — Вэйланд тем временем потянул меня в сторону комнаты.

Я уперлась было, но маг оказался настойчивым. Он мягко, но решительно втолкнул меня в гостиную, где мирно дремал Влад, укрытый одеялом.

— Ну? — вполголоса спросила я. — Что тебе надо?

Вэйланд не торопился с ответом. Он смущенно переминался с ноги на ногу, что-то усиленно рассматривая у себя под ногами.

Я на всякий случай проследила за направлением его взгляда. Хмыкнула, не обнаружив там ничего интересного. Пропылесосить бы не мешало. Но я прекрасно понимала, что не мелкий сор привлек к себе внимание мага.

Пауза все затягивалась и затягивалась, нарушаемая лишь размеренным дыханием спящего Влада.

— В общем, я долго думал обо всем случившемся, — наконец чуть ли не выдавил из себя Вэйланд. — Анна… Я был не прав.

Я изумленно вскинула бровь. О чем это он? То есть я не собираюсь оспаривать его мнение. Вейланд, по-моему, слишком часто был не прав. Но за что именно он желает извиниться?

— Твои фамильяры совершенно распоясались, — неожиданно пожаловался он. — За тобой последовал лишь Арри. Собственно, по его следу я и нашел тебя. Остальные не сумели преодолеть грань между мирами. И сейчас буянят в королевском дворце.

— Буянят? — недоверчиво переспросила я.

— Пристают к придворным, несчастного мэтра Тилдстона чуть до инфаркта не довели, вздумав без разрешения прибраться в его лаборатории, — пояснил Вэйланд. — И даже король им не указ. Говорят, что будут слушаться только тебя.

Я слабо улыбнулась. Значит, мои дашшахи навели шороха во дворце. Как все-таки приятно осознавать, что они ждут меня.

— И Драконий камень почти погас, — совершенно несчастным тоном продолжил Вэйланд. — Я выкачал из него всю энергию, силясь пробиться к тебе.

— Печально слышать, — спокойно сказала я, гадая, куда же все-таки клонит Вэйланд.

— А еще я понял, что был полным дураком. — Вэйланд осмелился кинуть на меня быстрый взгляд, но тут же вновь уставился на пол. — Анна… Я… В общем, как сказать-то…

И он растерянно всплеснул руками, явно не в силах облечь в слова свои мысли.

— Да поцелуй ты ее, олух, — ворчливо посоветовал Влад. Вздохнул, перевернулся на другой бок, и добавил: — Поспать не даете. Кто бы подумал, что я буду присутствовать при сцене объяснения в любви своей невесте.

Вэйланд виновато покосился на так называемого соперника. Затем посмотрел на меня и на одном дыхании выпалил:

— Лисичкина Анна Вячеславовна! Возвращайся со мной. Пожалуйста. Мне… мне плохо без тебя. И я… Кажется, я люблю тебя.

Я аж подпрыгнула на месте от возмущения. Ишь ты, ему еще кажется!

— Это самое худшее объяснение в любви, которое я только слышал, — печально резюмировал Влад.

— Кажется? — переспросила я, даже не пытаясь скрыть обиды.

Вэйланд улыбнулся. Протянул руку и легонько погладил меня по щеке. Затем прищелкнул пальцами, и я почувствовала, как повязка с моей головы исчезла, и теплое заклинание пощекотало мою кожу. Наверное, Вэйланд вылечил меня, воспользовавшись удобным моментом.

— Я готов умереть за тебя, — прошептал он. — Твое счастье для меня — главное в жизни. Если ты не хочешь выходить замуж за меня, то оставайся здесь. А я уйду. — С нескрываемым пафосом добавил: — Уйду в мир, который погибнет без тебя.

— Ты опять давишь на меня, — укоризненно проговорила я.

— Прости, я по привычке. — Вэйланд пожал плечами.

— Целуй же ее, идиот! — прошипел Влад.

Вэйланд медлил, словно боялся, что своим неосторожным движением вспугнет меня.

«Почему «словно»? — риторически вопросил внутренний голос. — Ты у нас девушка непредсказуемая. Будет потом опять тебя ловить по всем мирам».

Я первой преодолела разделяющее нас расстояние. Мои руки нерешительно скользнули по его плечам в неловкой попытке обнять.

А через миг Вэйланд с силой привлек меня к себе. И его прохладные губы прильнули к моим.

Мир вокруг нас таял, истончаясь в дымке преображения.

— Эй, голубки, на свадьбу-то не забудьте пригласить, — донесся до меня заключительный выкрик Влада.

— Угу, щаз, разбежался, — с сарказмом буркнул Вэйланд, на мгновение отвлекшись от моих губ. — Только тебя мне и не хватало для полного счастья.

После чего вновь обнял меня.

Эпилог


Рассветное солнце робко заглядывало в окна спальни.

Я лежала в крепких объятиях Вэйланда и улыбалась. Даже во сне он не отпускал меня и на миг, должно быть, опасаясь, что я вновь улизну.

Прошедшая ночь запомнилась мне лишь яркими отрывками. Но никогда в жизни я не чувствовала себя более счастливой, чем когда мы с Вэйландом стали единым целым.

После столь бурного времяпрепровождения я должна была ощущать усталость, но нет. Энергия билась во мне, стремясь на свободу. Воздух был словно наэлектризован. Чудилось: проведи рукой по моим волосам — и они заискрятся.

— Надо же, какой эффект, — задумчиво пробормотал Арри мне на ухо.

Я вздрогнула от неожиданности. Подтянула повыше одеяло, но сразу осознала глупость своего поступка. Боюсь, Арри был свидетелем всего, что произошло между мной и Вэйландом прошедшей ночью. И хорошо, если только он, а не все его пять товарищей в придачу.

— Теперь в тебе столько энергии, что хватит раз сто навестить родной мир и вернуться, — продолжил дашшах. — Полагаю, судьба Альгендии на ближайшие годы в полной безопасности.

Я ласково погладила спящего Вэйланда по руке и осторожно выскользнула из его объятий. Накинула халат и встала.

В голове билась какая-то мысль, которая никак не могла оформиться окончательно.

Почему-то вспомнилась библиотека в Драконьем замке и огромная карта мира на стене.

Крохотная страна в окружении диких и неизведанных земель. А ведь с моим даром это возможно исправить. Почему бы не отправиться на исследование нового мира, раз уж угодила сюда? Не собираюсь киснуть от скуки в королевском дворце!

— Аня? — сонно окликнул меня Вэйланд.

Я посмотрела на мага. Он щурился, откинувшись на подушки. И в его глазах я прочитала беспокойство.

— Аня, все в порядке? — спросил он.

— В полном, — заверила его я. Помолчала немного и вкрадчиво поинтересовалась: — Милый, а как ты смотришь на небольшое приключение?

— Что-то мне не нравится, как это звучит, — настороженно отозвался он. — Что ты задумала?

— Ну, раз уж я верховная жрица короля, то было бы неплохо изучить свои новые владения, не так ли? — лукаво поинтересовалась я.

— Только не это! — простонал он. — Анюта, нам ведь надо еще о свадьбе поговорить.

— Вообще-то, я думаю, нам не стоит торопиться с нею, — уклончиво проговорила я. — Брак — это такое ответственное дело. Мы с Владом встречались целый год…

— Так, стоп! — последние остатки дремы мигом слетели с Вэйланда, и он повелительно воздел указательный палец.

Я удивленно вскинула бровь. И почему он так взвился? Как будто его кто ужалил.

— Я больше не желаю ничего слышать о твоем бывшем, — внушительно предупредил меня Вэйланд. — А свадьба… Ну, полагаю, недели тебе хватит на раздумья?

Я задумчиво почесала кончик носа. Неделя… Маловато, конечно. Но спорить не стала. Уж больно грозную физиономию скорчил Вэйланд в ожидании моего ответа.

— Хорошо, — согласилась я. — Неделя так неделя.

— Что-то ты подозрительно покладиста. — Вэйланд нахмурился. — Аня, ты ничего не задумала?

В этот момент решение окончательно созрело в моей голове, и я послала насупленному магу шутливый поцелуй.

— Готовь все к свадьбе, — милостиво разрешила я. — Через неделю вернусь.

И мир вокруг привычно задрожал, исчезая в темноте.

— Анна! — полетел мне вслед тоскливый вопль. — Ведь все равно же догоню!

И совсем уж тихо и обреченно:

— Хоть бы позавтракала и оделась, неугомонная.

Плечо привычно потяжелело под тяжестью Арри, который поспешил присоединиться ко мне. И я смело шагнула навстречу новым приключениям. Все самое интересное только начинается!

Больше книг на сайте - Knigolub.net


на главную | моя полка | | Прыжок под венец |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения
Всего проголосовало: 65
Средний рейтинг 4.0 из 5



Оцените эту книгу