Книга: Сбежавший жених



Елена Малиновская

СБЕЖАВШИЙ ЖЕНИХ

Часть первая

ОПЯТЬ В ДОРОГУ

За окнами шел ливень. Он начался еще утром и, похоже, не собирался прекращаться и к вечеру. На лужах разбегались пузыри, что, согласно старой народной примете, предсказывало долгое ненастье.

Да, стоило признать, что начало сентября в этом году выдалось по-настоящему осенним: с промозглыми порывами холодного ветра, от которых то и дело жалобно звенели стекла, долгими затяжными дождями и плотной стеной низких туч, через которые не пробивалось и лучика. Да что там, мне все чаще казалось, что жаркое солнечное лето было целую вечность назад. Впрочем, было ли оно, или просто привиделось в одну из бесконечных ночей, когда шум дождя ядовитой змеей вползает в твои сны, наполняя их тоскою и болью по утраченному теплу.

Я плотно задернула гардину, поскольку вид залитых бесконечными потоками воды стекол и серой хмари за окнами уже начинал действовать мне на нервы. Прищелкнула пальцами, заставив тем самым магический шар, плавающий под потолком, разгореться ярче. Я понимала, что это глупо: в комнате и без того было тепло и светло. Но ничего не могла с собой поделать. С наступлением ненастья я вдруг обнаружила, что после обретения тени стала весьма теплолюбивым созданием. От малейшего сквозняка у меня начинало нестерпимо ломить кости, а руки и ноги превращались в настоящие ледышки. Я даже вытребовала у Седрика жаровню для своей спальни, поскольку этот нехороший человек и по совместительству вроде как мой новый работодатель пока не считал нужным топить камины. И мое счастье, что господин королевский дознаватель по особо важным делам не видел, в какой непозволительной близости от моей постели стояла эта самая жаровня, иначе наверняка прочитал бы мне долгую и нудную лекцию про опасность пожара. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что каждый вечер я борюсь с неимоверным искушением затащить жаровню в кровать и спать с ней в обнимку?

И еще больше меня злило то, что сам Седрик из Черной Грязи не испытывал никаких отрицательных эмоций по поводу плохой погоды. Напротив, он словно оживился с наступлением дождей. Теперь его теплый поношенный сюртук, с которым он практически никогда не расставался, ни у кого не вызывал вопросов. Фрей тоже особо не горевал из-за так рано и неожиданно нагрянувшей осени, поскольку дурная погода давала ему должное оправдание для бокальчика-другого горячего вина, неизменно подаваемого к ужину. А Морган… Эх, Морган… Знать бы, чем он сейчас занят.

Я недовольно тряхнула головой, пытаясь таким образом отвлечься от грустных мыслей, и вернулась к письменному столу, заваленному бумагами. Уселась на самый краешек очень неудобного и очень твердого стула и принялась рассеянно перебирать листы, исписанные с обеих сторон мелким убористым почерком. Седрик наконец-то вспомнил, что нанял меня в качестве своей личной помощницы, и сегодня сразу после завтрака озадачил первым заданием. Я должна была прочитать доклад младшего дознавателя, отправившегося проверить слухи о том, будто в одной из деревень творится нечто странное, вычленить из него главное и пересказать моему работодателю самую суть.

Дело осложнялось тем, что этот самый дознаватель явно страдал чрезмерной многословностью. Рассказ о поездке, занявшей всего день, занимал огромную кипу бумаг. Одно описание утра, за которое вообще-то ничего не произошло, тянуло на целую книгу. Наверное, именно поэтому сам Седрик и не стал утруждать себя чтением. Полагаю, страсть к пустому сочинительству неизвестного мне младшего дознавателя ни для кого из его коллег не являлась тайной.

Я взяла новый листок и, нахмурившись, быстро пробежала его взглядом. Одно радует: почерк у автора сего объемного творения разборчивый. Иначе моя задача превратилась бы в просто-таки невыполнимую.

Хотела я того или нет, но доклад мне надлежало тщательно изучить до обеда. Не сомневаюсь, что господин королевский дознаватель не упустит шанса устроить мне своего рода экзамен, желая проверить, насколько серьезно я отнеслась к первому настоящему поручению. Но от описания меню постоялого двора, где остановился младший дознаватель, меня уже мутило. Полагаю, это чрезвычайно редкий дар: целых пять страниц рассказывать о том, насколько отвратительного вкуса была подгоревшая яичница, поданная несчастному служителю закона на завтрак.

В этот момент моя совесть в очередной раз воззвала к моему чувству ответственности, напомнив о том, что я по сути даже не начала выполнять задание. Я уныло вздохнула и попыталась сосредоточиться на докладе. Но строчки расплывались перед глазами, навевая неудержимую зевоту. Я клюнула носом раз, другой, затем подперла ставшую вдруг такой тяжелой голову кулаком и опять надолго забыла о злоключениях молодого дознавателя, сосредоточившись на своих проблемах. А их у меня хватало.

Бессонница. Раньше я и не знала, что это за зверь такой. Всегда, сколько я себя помню, у меня не было ни малейших проблем со сном. Точнее, были, но, скорее, из-за моей любви понежиться в объятиях дремы. Стоило только моей голове коснуться подушки — как я немедля отплывала в страну грез. Увы, теперь все изменилось. Я часами лежала на спине, тараща глаза в плескавшуюся вокруг тьму, и тщетно пыталась забыться хотя бы на несколько минут. Однако все впустую. Даже шепот мрака, который после обретения тени я была обречена постоянно слышать, не мог успокоить меня. Но ночное бодрствование требовало слишком дорогую цену. По утрам я отчаянно зевала и терла слипающиеся глаза, теряла нить разговора и чувствовала себя настолько препогано, будто всю ночь не возлежала на кровати, застеленной мягчайшей периной, а вкалывала на поле, подобно самой бедной крестьянке, которую муж за неимением лошади запрягает в соху.

Морган.

Забывшись, я вывела это имя на полях очередной страницы доклада слишком словоохотливого дознавателя. Спохватившись, зло выругалась себе под нос и попыталась замаскировать свою оплошность кляксой, потянулась за чернильницей, но неловким движением опрокинула ее.

Теперь я выругалась во весь голос. Вскочила на ноги и принялась торопливо спасать доклад от угрозы быть залитым чернилами. Правда, при этом перемазалась сама с головы до ног и безнадежно испачкала любимое платье. Ну как сказать — любимое. Просто на сей момент это был мой единственный наряд, купленный на аванс, любезно выданный Седриком в честь первого месяца работы. Остальные деньги я потратила на всякую ерунду, в основном — на сладости, ошеломленная столичным выбором.

Впрочем, я отвлеклась. Так или иначе, но несколько листов оказались безвозвратно загубленными. Я неполную минуту грустно смотрела на них, силясь разобрать хотя бы слово, затем легкомысленно махнула рукой. А, ладно! Надеюсь, что пострадало очередное долгое, нудное и совершенно бесполезное описание приема пищи. Например, жалобы дознавателя на невкусный обед.

Именно в этот момент в дверь моей комнаты осторожно поскреблись.

Я вздрогнула от неожиданности. Неужели магическое могущество Седрика распространяется до таких пределов, что он способен видеть все, происходящее в комнатах его дома? И сейчас я наверняка получу суровую выволочку за возмутительную небрежность при работе с важными документами. Но почти сразу из коридора послышался знакомый голос Фрея.

— Мика, это я, — почему-то зашептал он и опять заскребся, невольно вызвав у меня ассоциации с кошкой, рвущейся с улицы в тепло дома.

— Входи! — разрешила я, обрадовавшись визиту друга.

В самом деле, хоть одна уважительная причина, чтобы ненадолго отложить уже порядком поднадоевшее чтение.

— Доброе утро, — поздоровался Фрей, проскользнув ко мне в комнату. Ошарашенно помотал головой, выдохнув: — Ну и духотища у тебя!

Я, в свою очередь, зябко потерла ладони, плотнее закуталась в пуховую шаль и кинула озабоченный взгляд на жаровню, проверяя, не погасла ли она. Затем склонила голову и кивнула приятелю:

— Привет!

— Решил проверить, почему к завтраку не вышла, — пояснил цель своего визита Фрей, утирая выступившую на лбу испарину. — Не заболела?

Вместо ответа я неопределенно пожала плечами. В самом деле, не признаваться ведь другу в том, что одна мысль о еде вызывает у меня тошноту. Слишком сильно я волнуюсь за Моргана.

— Ой, а что это у тебя с лицом? — наивно удивился Фрей, только сейчас, должно быть, заметив, насколько чумазое у меня лицо. — И платье все в пятнах. Ты что, чернила пила?

— Да, — мрачно проговорила я. — Став арахнией, я вдруг обнаружила, как сильно изменились мои пристрастия в еде. Нет ничего вкуснее, как выпить с утра чашечку свежих чернил и закусить гусиным пером!

Фрей смешно округлил рот и выпучил глаза, уставившись на меня с таким наивным ужасом, что невольно мне стало стыдно. Эх, когда я уже привыкну, что Фрей частенько принимает все на веру!

— Я шучу, — поспешила я его успокоить. — Просто чернильницу случайно опрокинула.

— Фух! — с явным облегчением выдохнул тот. Укоризненно покачал головой. — Мика, нельзя же так серьезно говорить! Я и впрямь поверил, что ты, когда никто не видит, распитием чернил пробавляешься.

— Зачем ты пришел? — еще суше спросила я. Понимаю, что прозвучало невежливо, но у меня не было сейчас ни малейшего настроения к ведению дружеской беседы.

Судя по всему, Фрей обиделся на столь холодный прием. Он насупился, мгновенно став похожим на медведя, грустно опустил плечи и нехотя сказал:

— Да так, просто навестить хотел. Волновался, в порядке ли ты. Как-никак от Моргана почти месяц известий нет. Даже Ульрика забеспокоилась.

Я встала, с грохотом отодвинув стул, и отошла к окну. Одернула гардину, уставившись на дождь, бушующий снаружи. Морган. Да, вот единственная причина моего дурного настроения, бессонницы и неспособности сосредоточиться на чем-либо. Сейчас все мои мысли заняты только им. И я не знаю, чего больше в моих раздумьях: злости на него за то, что тогда он так невежливо выставил меня прочь, едва только Дани представился его братом, или же беспокойства за стихийника. Кто знает, чем могла закончиться та встреча. В конце концов, Дани вполне мог солгать ему. Не стоит забывать о том, что именно Дани убил его поверенного, сьера Густаво. То бишь приличным человеком он точно не является.

«Если уж на то пошло, то он вообще не человек», — поправил меня внутренний голос.

Так или иначе, но в ту проклятую ночь я преодолела расстояние, разделяющее дом Моргана и жилище королевского дознавателя, стремительным бегом. Мучимая тревогой и страхом за жизнь Моргана, я заставила Седрика немедленно собраться и отправиться со мной обратно. Того, к слову, долго упрашивать не пришлось. Едва он услышал, какой гость почтил Моргана поздним визитом, то немедленно кинулся обратно, да так, что я едва поспевала за ним.

По моим прикидкам, вся эта беготня заняла не больше десяти минут. Однако по возвращении мы застали дом Моргана опустевшим. Радовало, что не было следов борьбы. Думаю, если бы Дани напал на него, то Морган постарался бы продать свою жизнь как можно дороже. Но почему стихийник не оставил хотя бы записки? Он ведь прекрасно понимал, как сильно я буду волноваться!

Первые несколько дней после неожиданного исчезновения Моргана я вздрагивала от каждого стука и от каждого шороха. Думала, что вот-вот он объявится с удивительной историей, объясняющей его исчезновение. Но все было зря. Дни складывались в недели, миновал почти месяц, наполненный непрекращающейся тревогой. И за все это время я не получила ни весточки от Моргана. Расследование Седрика тоже не приносило никаких плодов. Никто в столице не видел найна Моргана Атлена, никто даже не слышал о его возвращении. Он словно сквозь землю провалился.

Увы, его столь странное исчезновение означало для нас одну очень серьезную проблему. Ульрика неожиданно оказалась без крыши над головой, поскольку наотрез отказалась жить в опустевшем доме, где к тому же совсем недавно произошло убийство. Фея устроила такую слезную истерику, так рыдала, припав к груди ошеломленного таким развитием событий Седрика, что сердце некроманта дрогнуло, и он нехотя разрешил перебраться ей к себе. Хотя я усердно строила ему при этом страшные рожи, безмолвно умоляя не совершать такую огромную глупость!

Надлежало признать, первые два или три дня Ульрика действительно вела себя прилично. Да что там, первое время она вообще почти не показывалась на глаза, опасаясь, что в любой момент ее отправят восвояси. Но затем осмелела и как-то незаметно вернулась к прежнему демонстративно-развязному поведению. Правда, при этом всю мощь сомнительного остроумия она сосредоточила на мне и Фрее, справедливо предполагая, что после первой же попытки подшутить над Седриком моментально окажется на улице. Господин королевский дознаватель по особо важным делам не выглядел как человек, благосклонно относящийся к намекам по поводу своего происхождения или же внешности.

Наверное, Ульрика тоже переживала из-за Моргана. Беда была в том, что волнение она выражала тем, что доводила меня до белого каления своими жуткими догадками по поводу его предполагаемой судьбы. Так, к примеру, однажды всего за один вечер я узнала не менее сотни способов убийств. Все мои попытки перевести разговор на более приятную тему завершились ничем. Даже Фрей ничем не мог мне помочь. Он сидел, онемев от ужаса и неприлично раззявив рот, и то бледнел, то краснел, видимо, пораженный неистощимой фантазией феи.

Закончилась эта своеобразная пытка лишь с приходом Седрика. Некроманту хватило одного взгляда, чтобы правильно оценить ситуацию. После чего он нехорошо ухмыльнулся и словно невзначай обронил, что такая потрясающая осведомленность феи в подобного рода делах вызывает у него, как у королевского дознавателя, массу вопросов. И однажды он вполне может захотеть получить на них ответы.

Столь прозрачного намека на предполагаемый допрос Ульрика не могла не понять, поэтому обиженно замолчала, а потом и вовсе предпочла воспользоваться чарами невидимости и скрыться от внимательного изучающего взгляда некроманта.

Стоит ли объяснять, что после той сцены я предпочитала как можно реже выходить из своей комнаты, лишь бы не встретиться в очередной раз с Ульрикой. Без того тошно. А плохая погода не добавляла оптимизма, напротив, погружала меня все глубже и глубже в пучины отчаяния.

— Переживаешь?

В следующее мгновение я вздрогнула, почувствовав на своем плече руку Фрея. Надо же, так углубилась в свои мысли, что даже не услышала, как он подошел. Если говорить откровенно, то я вообще умудрилась забыть об его присутствии. Надеюсь, хоть вслух я не размышляла, перечисляя свои беды.

Я не хотела показывать приятелю свою слабость. Наверное, стоило скинуть его руку со своего плеча, развернуться и с усилием рассмеяться, а затем начать сыпать неловкими шутками, пытаясь доказать, что все в порядке. Но в голосе Фрея было столько неподдельного участия и сопереживания, что я предательски шмыгнула носом раз, другой, а потом и вовсе разревелась. Некрасиво так разревелась: в полный голос, с горестными завываниями и всхлипываниями.

В любовных романах, которые я частенько таскала из библиотеки матери, обычно утверждалось, что слезы красят женщину. Наверное, это какие-то особенные женщины, которые умеют по-особенному плакать. Порой я завороженно перечитывала описания того, как крупные прозрачные слезы медленно сползают по щекам несчастной обиженной, и ее мучитель в тот же миг осознает недопустимость подобного поведения и испытывает жестокие муки совести. Ну а потом, естественно, следовала страстная сцена примирения. Увы, я так плакать не умела. Я не видела себя в зеркале, но не сомневалась, что по моему лицу и шее сейчас расползлись красные некрасивые пятна, нос опух и увеличился, наверное, раза в два, а глаза, напротив, превратились в узенькие щелочки. Красотка, да и только!

— Ну-ну, не надо! — ошеломленно пробормотал Фрей.

В ответ я провыла нечто невразумительное, спрятав лицо за ладонями.

— Мика, я сейчас тоже заплачу! — хнычущим голосом предупредил меня приятель после очередной долгой паузы, наполненной моими сдавленными вздохами.

Я честно попыталась прекратить свой водопад слез, но вместо этого разрыдалась пуще прежнего. Фрей помолчал еще немного и в унисон мне принялся подшмыгивать носом.

— А вдруг он уже умер? — с трудом выдавила я из намертво перехваченного спазмом горла свой самый главный страх.

Фрею не потребовалось никаких уточнений, о ком я говорю. Вместо этого он развернул меня и прижал к своей необъятной груди с такой силой, что мои ребра жалобно затрещали. Уткнулся носом в мои волосы, и что-то подозрительно горячее закапало на мою макушку, доказывая, что приятель тоже не удержался и пустил слезу.



Понятия не имею, сколько мы так простояли, рыдая в объятиях друг друга. Лишь одно меня страшило: что эту сцену может застать Ульрика. Не сомневаюсь, что противная летающая вредность будет еще долго припоминать нам минутную слабость.

Стоило мне так подумать, как кто-то рядом громко кашлянул, предупреждая о своем присутствии.

Я мгновенно отпрянула от Фрея, одновременно кулаком утирая глаза. И увидела, что на пороге стоит донельзя удивленный Седрик.

— Дверь была приоткрыта, — пояснил он в ответ на мой разгневанный взгляд. — Я шел в свой кабинет, но остановился, услышав рыдания. Постучался раз, другой, но вы, по всей видимости, меня не услышали.

После чего выжидающе вскинул бровь, глядя попеременно то на меня, то на Фрея.

— Мы плакали, — простодушно признался приятель, прежде оглушительно высморкнувшись в носовой платок, по размерам напоминающий целую простынь, который он выудил откуда-то из глубин своих штанов.

Я зло цыкнула себе под нос от подобной откровенности. По всей видимости, Фрей не видел ничего дурного в таком проявлении чувств. А мне почему-то было стыдно. Показалось, что господин королевский дознаватель сейчас непременно рассмеется и выскажет нечто очень обидное по поводу слишком сопливых и нервных девиц и их не менее чувствительных приятелей.

Седрик в самом деле усмехнулся. Правда, почти сразу опустил голову, скрывая улыбку в тени. После чего негромко осведомился:

— Могу я узнать причину столь бурного проявления эмоций? Неужели вас, милая сьерра, так впечатлил доклад молодого дознавателя, который я передал вам для изучения?

Доклад! Проклятый доклад, который я так и не успела прочитать!

Слезы на моих глазах мгновенно высохли. Я мысленно выругалась и покраснела под испытующим взором Седрика. Вот ведь нехороший человек! Наверняка прекрасно понимает, что я не выполнила его задание, но желает услышать об этом из моих уст.

«Допрыгалась, — мрачно сказал внутренний голос. — Первое же пустяковое дело ты с треском провалила. Не удивлюсь, если после этого господин королевский дознаватель с позором выгонит тебя, прежде потребовав возмещения выданного тебе аванса».

— Так как? — напомнил свой вопрос Седрик, когда пауза чрезмерно затянулась. — Неужели вас действительно настолько расстроил доклад?

— О каком докладе вообще речь? — простодушно удивился Фрей и опять высморкался, после чего продолжил: — Мы плакали из-за Моргана. О нем так долго нет вестей, что…

Фрей жалобно скривился, не в силах высказать вслух страшного предположения о том, что Морган к настоящему моменту может быть мертв.

— Стало быть, мое поручение вы не выполнили, — на всякий случай уточнил у меня то, что и так было понятно, Седрик, и в его серо-зеленых глазах явственно отразилось неудовольствие.

Несколько секунд я всерьез размышляла над тем, не удариться ли мне вновь в плач. Странное дело, вроде бы некромант не кричал и тем более не угрожал мне всяческими неприятностями. Но от его демонстративно спокойного тона холодные мурашки промаршировали по моей спине: сначала в одну сторону, а потом и в другую. Интересно, что же он привязался так к этому злосчастному докладу? Как будто не видит, что у меня приключилось настоящее горе!

«Угу, горе, как же, — язвительно буркнул внутренний голос. — Рассказать кому — не поверят. Уже второй потенциальный жених исчезает в туманных далях, даже не простившись толком».

Я недовольно мотнула головой. Неправда! Я никогда не считала Моргана своим женихом. Да, не буду скрывать, что он мне симпатичен, даже очень. Однако донельзя неприятное и неожиданное окончание отношений с Арчером и наглядный пример арахнии по имени Миколика доказали мне, что к выбору спутника всей своей жизни надлежит относиться со всей возможной серьезностью и ответственностью.

— Я бы все-таки хотел услышать ответ на мой вопрос, — устав ждать, напомнил Седрик, и пламя затаенного раздражения с удвоенной силой вспыхнуло в его глазах.

— Слушай, ну не наседай ты так на нее, — моментально встал на мою защиту Фрей, смущенно комкая мокрый платок. — Как будто сам не понимаешь…

— Все в порядке! — поторопилась я урезонить его, заметив, что некромант морщится все сильнее и сильнее.

Как бы из-за моей оплошности не пострадал и приятель. Он-то точно не имеет никакого отношения к тому, что я провалила простейшее задание. После чего глубоко вздохнула, набираясь решимости, и честно заявила:

— Да, я не прочитала доклад. Точнее, начала, а потом задумалась… И чернильница опрокинулась… И вообще…

Я раздосадованно всплеснула руками, не в силах облечь в слова все те эмоции, которые обуревали меня в этот момент. Боялась ли я того, что королевский дознаватель не простит мне промаха и выгонит прочь, не желая терпеть в нахлебницах столь необязательную особу? Да, конечно! Но юлить и выдумывать несуществующие оправдания я тоже не имела ни малейшего желания. Пусть будет так, как будет. Я заслужила наказание.

— Я рад, что вы имели смелость так открыто признать свою оплошность.

Седрик, несмотря на то, что мы были знакомы больше месяца, по-прежнему обращался ко мне исключительно вежливо, видимо, желая подчеркнуть тем самым нашу сугубо деловую связь и мое подчиненное по отношению к нему положение. Удивительно, но на Фрея это почему-то не распространялось, хотя он тоже получил место при доме дознавателя в качестве то ли повара, то ли помощника по перетаскиванию тяжестей, а скорее — всего этого, вместе взятого.

Не могу сказать, что столь разное отношение ко мне и Фрею обижало. Скорее, удивляло. Хотя в чем-то я могла понять Седрика. Все-таки не стоило забывать и нашу разницу в сословном происхождении, и то, что обществом не особо приветствовалась ситуация, когда молодая незамужняя девица проживает под одной крышей с молодым неженатым мужчиной, который к тому же вроде как является ее работодателем… Полагаю, если бы Седрик перестал обращаться ко мне со своей убийственно-ледяной вежливостью и принял бы дружеский тон, то вездесущие соседи мгновенно задались бы вопросом, что же на самом деле нас связывает.

— Простите, — прошептала я, стыдливо опустив голову и чувствуя, как начинают полыхать мои уши. — Я обязательно исправлюсь! Подобное больше не повторится. Вот прямо сейчас сяду — и все прочту, от первого листа и до последнего!

— А разве там осталось что-нибудь, пригодное для чтения? — сдержанно удивился Седрик. Подошел ближе к моему столу и брезгливо, одними кончиками пальцев, приподнял лист, сильнее прочих пострадавший от моей неаккуратности. Тот был настолько пропитан чернилами, что несколько тяжелых густых капель сорвалось и шлепнулось на столешницу.

Краска стыда медленно, но верно распространялась по моему лицу. Теперь предательским огнем заполыхали мои многочисленные веснушки.

— Простите, — еще тише повторила я и носом почти уткнулась себе в грудь, опасаясь даже на миг встретиться взглядом с суровым некромантом.

В комнате повисла настолько полная тишина, что я слышала, как в окно бьется одуревшая от духоты муха, не подозревающая, что долгожданная свобода принесет ей смерть от холода. Даже Фрей притих, больше не делая попыток оправдать меня перед Седриком.

— Хорошо, что я досконально изучил этот доклад прежде, чем передавать его в ваши руки, — внезапно проговорил Седрик, и в его голосе послышалась веселая ирония.

От неожиданности я даже икнула. Посмела бросить на некроманта быстрый взгляд. Он действительно широко улыбался, видимо, получив своеобразное удовольствие от неприятной сцены, произошедшей только что.

В глубине души шевельнулся ядовитой змеей гнев. Да что этот Седрик из Черной Грязи о себе вообразил?! Отчитал меня, словно капризную неразумную девчонку!

Но почти сразу я неимоверным усилием воли заставила себя успокоиться, вспомнив, что некромант был в своем праве. Я на самом деле поступила скверно.

А еще мне никак не давала покоя лукавая усмешка, словно приклеившаяся к губам некроманта. Было такое чувство, будто его буквально распирает от какой-то новости, но он молчит, желая меня как можно дольше помучить.

Вдоволь насладившись очередной паузой, во время которой все мое внимание оказалось приковано к нему, Седрик вкрадчиво продолжил.

— И если бы вы, глубокоуважаемая сьерра, последовали моему совету и прочитали сие сочинение, то узнали бы, что в деревушке под названием Аталиен, что всего в десяти милях от северных ворот Ериона, не так давно произошло весьма необычное и примечательное событие, — медленно проговорил он, словно получая наслаждение от каждого своего слова. — Младший дознаватель по имени Рой в своем докладе упомянул, что хозяин постоялого двора, в котором он имел честь остановиться, жаловался ему на дебошира и смутьяна, пару дней назад затеявшего драку с мужем одной прехорошенькой служанки. Самое удивительное, что несчастный муж сразу после драки угодил к целителям, но не из-за травм, полученных в ходе обычных мужских разборок, а из-за парочки весьма серьезных ожогов. Бедолага утверждал, будто получил их от слюны своего противника. Мол, в запале выяснения отношений тот не удержался и плюнул в него. Благо на лицо не попал, но руки рогоносцу разъело знатно. А еще дознаватель Рой из Больших Выселок привел имя этого смутьяна — Дани. Кроме того, дал описание, полученное от хозяина постоялого двора и пострадавшего мужчины. Светловолосый синеглазый верзила с одной очень необычной особой приметой. Рассказать вам о ней, или сами догадаетесь?

— Татуировка дракона на спине, — прошептала я, и сама поразилась тому, как сухо и безжизненно прозвучал мой голос.

— Вот именно. — Седрик кивнул. — О ней рассказала соблазненная девица. Она, к слову, и сделала весьма недурственный набросок, который тоже был приложен к докладу.

Я пристыженно понурилась. Как много интересного скрывалось в этом докладе! А я не смогла продраться через первые страницы, утопнув в никому не нужных, как мне тогда казалось, деталях.

— Говоришь, следователя зовут Рой из Больших Выселок? — неожиданно подал голос Фрей, который до сего момента очень внимательно слушал некроманта. — Почему это имя кажется мне знакомым?

— Потому что так звали стражника, приставленного охранять потайную калитку, — машинально ответила я. — Того самого, который не желал впускать нас. Помнится, если бы не вмешательство Миколики, то нам бы туго пришлось.

— Да, все верно, — подтвердил мои слова Седрик. — Меня заинтересовал его природный иммунитет к магии, о котором упомянула арахния. Это весьма достойное качество для служителя закона. Правда, сразу же высокую должность ему, понятное дело, никто не дал. Пусть некоторое время послужит обществу и короне в качестве младшего дознавателя. Если проявит себя должным усердием, то к концу года получит повышение. По крайней мере, с этим заданием он справился достойно. Я даже не ожидал, что он разузнает столько подробностей.

Я подавленно вздохнула, почувствовав в словах Седрика скрытый, но справедливый намек. Эх, это же надо было так опростоволоситься!

— Что за шум, а драки нет?

В следующее мгновение в комнату стремительной молнией влетела Ульрика, естественно, прежде не удосужившись спросить разрешения. Сделала несколько кругов под потолком, после чего опять-таки без спроса опустилась на плечо Фрея.

Бедняга приятель привычно поморщился. В последнее время Ульрика слишком часто использовала его в качестве своеобразного насеста. При этом в порыве чувств порой забывалась и щипала его, выдирала волосы, один раз даже укусила за ухо, хорошо еще, что не до крови. Конечно, после особенно вопиющих случаев он пытался поставить ее на место. Ульрика неизменно делала невинный вид и принималась просить прощения. О да, стоит заметить, последнее у нее получалось просто великолепно! Пару дней после этого фея и впрямь вела себя в пределах разумного, но потом все возвращалось на круги своя.

Я не единожды предлагала Фрею быть пожестче с феей. Полагаю, если бы он хоть раз как следует припугнул ее Мышкой, то на этом его мучения оказались бы раз и навсегда в прошлом. Но, увы, приятель обладал слишком добрым сердцем. Он лишь виновато вздыхал в ответ на мои советы и бурчал о том, что, в принципе, ему не особенно мешают проделки Ульрики. Пусть дерет ему волосы и дальше, лишь бы не кусалась.

— Так что тут за разборка? — Ульрика аж подпрыгивала от нетерпения на плече у Фрея. — А ну быстро — выкладывайте все! Неужели Мика по-крупному напортачила, ночью выбралась из дома и досуха выпила энергию из какого-нибудь несчастного невинного прохожего, возвращающегося домой к жене и многочисленным детишкам? Какой кошмар, а я всегда предупреждала, что паучихам верить нельзя!

Все это Ульрика выпалила на одном дыхании, после чего торжествующим жестом вцепилась в густую шевелюру Фрея и выдрала оттуда целый клок.

— Ульрика! — болезненно вскрикнул тот и отчаянно затряс головой, пытаясь прогнать со своей шеи вертлявую и очень цепкую фею. — Ты что творишь? Эдак я через пару месяцев совсем облысею!

— Зато потеть в жару меньше станешь, — хладнокровно парировала та. — Но не будем уходить в сторону от моего вопроса: что вы тут так громко обсуждали?

Я угрюмо насупилась, не имея ни малейшего желания отвечать на вопросы феи. Что скрывать, не доверяю я ей. Она слишком тесно связана с родом Ульер, а история, рассказанная духом сьера Густаво, погибшего поверенного Моргана, заставляет предположить, что нейн Ильрис руководствовался какими-то своими целями, когда взял последнего на воспитание после гибели его родителей. Не сомневаюсь, что при первой же удобной возможности Ульрика свяжется с родом, чьей хранительницей вроде как является, и передаст все узнанные сведения, пытаясь таким образом заслужить возвращение в замок. Пока у нее не было такой возможности, но кто знает, не появится ли она в ближайшем будущем? Поэтому я бы желала, чтобы Ульрика знала как можно меньше обо всем происходящем.

Правда, я и сама, к моему величайшему сожалению, не могла похвастаться пониманием ситуации.

— Ну что вы замолчали-то? — препротивно заныла Ульрика, опять не получив ответа на свой вопрос. — Эдак я сейчас обижусь! Какие могут быть тайны между друзьями?!

И она старательно зашмыгала носом, изо всех сил пытаясь выдавить хотя бы слезинку из абсолютно сухих глаз.

Мы с Фреем скептически переглянулись. Ага, как же, пусть старается! Все-таки стоит признать, что лицедейка из Ульрики та еще.

— Мы обсуждали мое предстоящее задание, — неожиданно проговорил Седрик, видимо, устав от трескотни феи. Замялся и неохотно исправился после крохотной паузы: — Точнее, королева мне пока ничего не поручала. Скорее, это личная инициатива. Хочу съездить в одну деревушку и проверить слухи, будто в ее окрестностях завелась нечисть. И вот думаю, стоит ли брать с собой сьерру Тамику или же я обойдусь собственными силами.

От последней фразы некроманта, произнесенной насмешливо-саркастичным тоном, я вся вспыхнула. В этот момент я не могла увидеть себя в зеркале, но не сомневалась, что по моему лицу вновь поползли пятна. Я без проблем поняла, на что намекал королевский дознаватель. Он все-таки решил наказать меня за оплошность и выбрал для этого самый действенный и жестокий метод. Седрик оставит меня в городе, а сам отправится в деревушку, прекрасно зная, что все это время я буду сходить с ума от волнения.

— Ты же королевский дознаватель по особо важным делам, — развязно напомнила Ульрика. Она не особо утруждала себя вежливостью при общении с некромантом, хотя до грубостей все-таки не опускалась, но при этом в упор не замечала, что некроманту неприятна такая фамильярность. Вот и сейчас он едва заметно поморщился, однако привычно промолчал, и Ульрика продолжила: — Зачем тебе заморачиваться подобными мелочами? Разве уничтожение нечисти не является ответственностью королевских боевых магов?

— Хочу размяться, — сухо обронил Седрик, вряд ли довольный, что ему надлежит давать объяснения. — Не люблю долго безвыездно сидеть в городе. Это предполагает постоянное посещение дворца, а я не особый любитель всей этой светской жизни.

Седрик часто посещает дворец? Я удивленно вздернула брови. Вот новость так новость! И когда он это делает? Каждый день Седрик уходил на службу в одно и то же время и приходил в один и тот же час. И каждый день его выбор одежды был неизменен: черный изрядно поношенный сюртук, брюки и старые сапоги, давно нуждающиеся в замене. Правда, в последние дни из-за плохой погоды Седрик начал брать с собой зонтик, а однажды, когда окна ранним утром порадовали нас инистым узором, даже накинул пальто.

Вообще, такая откровенная бережливость, если не сказать больше — скупость, которой отличался некромант, ставила меня в тупик. По моим представлениям и слухам, ходящим в народе, ее величество королева Виола весьма неплохо платила тем, кто обеспечивал безопасность общества в целом и королевской семьи в частности. Но я никак не могла понять, на что в таком случае Седрик тратит деньги. Слуг до недавнего времени он не держал, обстановка в доме далека от роскошной, на одежду он тоже предпочитает тратиться лишь в крайних случаях. Может быть, у него есть какое-нибудь хобби, на которое уходит много средств? Но в таком случае — какое? Эх, одни загадки!



Впрочем, я немного отвлеклась. Сейчас моей первостепенной задачей было убедить Седрика взять меня с собой, а не размышлять о том, что он делает со своим жалованьем. В конце концов, мне-то какая разница? Быть может, он предпочитает спать на матрасе, набитом золотыми монетами. Как говорится, у всех свои странности.

— Ты хочешь размяться… — задумчиво протянула Ульрика. Вспорхнула с плеча Фрея, и тот громко вздохнул от облегчения, мгновенно принявшись растирать затекшее плечо.

— Да, хочу, — спокойно подтвердил Седрик, продолжая разглядывать меня в упор. Чуть заметно усмехнулся, добавив почти шепотом: — И потом, магический дар нуждается в постоянной тренировке. Вдруг я встречусь там с чем-то недружелюбным. Или вернее сказать — с кем-то? Будет повод помахать кулаками и проверить, не утратил ли я своей сноровки в боевых заклинаниях.

Ну все, это послужило последней каплей! Седрик, должно быть, намекает, что ему придется сражаться с Дани. А вдруг под его горячую руку угодит и Морган? Нет, этого я не могу допустить. Поэтому я гордо задрала подбородок и отчеканила, глядя некроманту прямо в глаза:

— Я еду с вами!

— Да неужели? — насмешливо удивился тот. — С чего вдруг?

На какой-то миг меня посетила дикая мысль пасть перед некромантом на колени и зарыдать в полный голос, умоляя простить меня. Но вместо этого я крепко сжала кулаки, пытаясь таким образом скрыть предательскую дрожь своих пальцев, и срывающимся от волнения голосом заявила:

— По-моему, моя помощь будет вам очень кстати, господин королевский дознаватель. Если в окрестностях той деревушки на самом деле имеется нечисть, то я без проблем почую ее.

— Если честно, не уверен. — Седрик покачал головой. — Нечисть есть нечисть, а сумеречные создания есть сумеречные создания. Не стоит смешивать эти два понятия.

Вот ведь сволочь! Прекрасно понимает, что мы оба говорим о драконе, который как раз и прячет свою истинную суть в тенях, но при этом упорно старается не называть вещи настоящими именами. Знает, что я не посмею при Ульрике говорить напрямик. Вот и наслаждается моей беспомощностью.

— И все-таки я считаю, что моя помощь будет вам необходима, — попыталась я настоять на своем. — Господин королевский дознаватель…

— Нет, вы останетесь дома, — оборвал меня Седрик.

Я поняла, что шутки закончились. Некромант продолжал улыбаться, но от его глаз теперь повеяло таким холодом, что я невольно плотнее запахнулась в теплую шаль.

— К тому же у вас много хлопот по хозяйству, — чуть мягче продолжил Седрик, изогнул бровь и многозначительно посмотрел на письменный стол, залитый чернилами, и пятна на ковре. — Надеюсь, к моему возвращению вы приведете все в порядок. В любом случае, не думаю, что моя поездка продлится долго. День, максимум, два.

Я хотела возразить ему, придумать еще какие-нибудь причины, чтобы обосновать необходимость нашей совместной поездки. Но Седрик не дал мне возможности продолжить спор. Развернулся и вышел, оставив меня немо разевать рот от возмущения.

— Возможно, оно и к лучшему, — успокаивающе пробасил Фрей, без особых проблем поняв, какие мысли меня терзали в этот момент. — Ты вроде как мерзнешь сейчас постоянно, а погодка стоит такая, что добрый трактирщик и тролля на постой пустит.

Правда, тут же осекся, осознав, как двусмысленно прозвучала известная присказка по отношению ко мне.

— Да что все-таки происходит? — в очередной раз вопросила Ульрика, примостившись на платяном шкафу. — Ничего не понимаю! С чего вдруг вы все так переполошились из-за отъезда этого некроманта? Пусть едет, куда хочет! Его проблемы, если ему дома не сидится в такие дожди. А мы пока поблаженствуем без его навязчивого присутствия. Как в старые добрые времена вечера будем проводить за бутылочкой вина, и никто не будет укоризненно вздыхать, если я позволю себе немного расслабиться. А то ишь — нельзя, чтобы на королевского дознавателя по особо важным делам поступала жалоба от соседей, в которой говорится о нарушении порядка и тишины в ночное время суток.

Последнюю фразу Ульрика произнесла нарочито грубым и низким голосом, явно пытаясь подражать интонациям Седрика. Получилось так себе, если честно. Но до сего момента я и не подозревала, что Седрик успел отчитать Ульрику за слишком шумное поведение, присущее ей после принятия бокала-другого вина. Помнится, в последний раз она действительно перебрала и устроила настоящий бедлам. Прихватила початую бутылку, спряталась ото всех на самом верху одного из шкафов, чтобы никто ее достать не сумел, после чего принялась горланить на редкость неприличные песни. Не знаю, сколько бы это безобразие продолжалось, но некроманту в итоге пришлось пригрозить ей, что если она немедля не спустится, то он воспользуется каким-нибудь на редкость болезненным заклинанием. А я-то все гадала, почему после того случая она больше не рвалась повторить свой подвиг. Мне было даже немного досадно из-за этого. Ведь всего за пять минут ее песен я узнала больше ругательств, чем за всю свою предыдущую жизнь. Правда, смысл некоторых высказываний и сравнений ускользнул от меня. Я попыталась было спросить Фрея, но бедняга побагровел, поперхнулся и так долго кашлял, при этом смущенно пряча от меня глаза, что мне стало его жалко. Ладно, успею. В конце концов, Моргана допрошу с пристрастием. А лучше — испробую на нем свои новые познания в науке ругательного. Когда мы его найдем, естественно.

«Если мы его найдем», — уныло исправил внутренний голос.

Я качнула головой и внезапно решилась. Будь что будет, но я отправляюсь в эту самую деревню! И никакого разрешения некроманта мне не требуется! В конце концов, арахния я или нет?

— Ох, не нравится мне что-то выражение твоего лица. — Фрей укоризненно покачал головой. — Очень не нравится. Мика, как бы ты опять в беду не угодила. Как там говорится? Дурная голова ногам покоя не дает?

— Я знаю другой вариант этой поговорки, — внезапно подала голос Ульрика, которая с нескрываемым интересом на меня смотрела. — Он более грубый, но куда вернее. Дурная голова в нем не дает покоя тому, на чем обычно сидят.

Больше я не слушала разговор между Фреем и Ульрикой. Мыслями я была вся в предстоящем путешествии. Возможно, я действительно совершаю глупость, о которой потом мне придется сильно пожалеть, но сегодня же ночью я отправлюсь в деревню под названием Аталиен и разузнаю все, что смогу, о смутьяне по имени Дани. Если этот дракон свил себе там гнездо, то я непременно его отыщу!

* * *

Я знала, что Седрик отправится в путь только утром, и собиралась опередить его. Правда, выехать из дома тогда, когда некромант еще бодрствовал, я не могла. Пришлось остаток дня провести в тревожном ожидании. Я заперлась в своей комнате, прежде безжалостно выгнав и Ульрику, и Фрея. Последний, к слову, особенно упорствовал, желая остаться со мной наедине и убедить отказаться от моего намерения. Я вытолкала его чуть ли не взашей, не собираясь выслушивать никаких доводов и воззваний к здравому смыслу. Понимаю, что поступила невежливо. Фрей имел полное право обидеться. Но мне сейчас было не до раздумий об окружающих. Слишком много своих проблем, чтобы переживать из-за таких мелочей.

Оставшись в долгожданном одиночестве, я быстро побросала нехитрый скарб в уже знакомую котомку, пережившую со мной путешествие к замку рода Ульер и дальнейшие блуждания по Прерисии. Вещей с собой я взяла по минимуму: смену белья, несколько пар шерстяных носков, два теплых свитера, коими обзавелась на остаток аванса после покупки платья. Неполную минуту я сомневалась, вожделенно поглядывая на жаровню и всерьез прикидывая, не захватить ли ее с собой. Но потом передумала. Ладно, Седрик сказал, что деревня совсем рядом с Ерионом. Надеюсь, за столь короткую поездку я не простужусь.

«С твоим-то везением можно ожидать, что ты как раз простудишься, более того, заболеешь воспалением легких, после чего покинешь сей бренный мир в самом расцвете сил и возможностей», — с упоением принялся мрачно пророчествовать внутренний голос.

Я недовольно покачала головой. Никогда бы не подумала, что скажу это, но иногда я начинаю скучать по Эдриану. С ним было как-то… веселее, что ли. И спокойнее. Я всегда знала, что в любой ситуации могу рассчитывать на дружеский совет.

Эх, даже не верится, что наши отношения так ужасно завершились. Любопытно, где он сейчас? Малейшие мои попытки вызнать его судьбу у Седрика оканчивались ничем. Некромант начинал морщиться, хмуриться, будто мои вопросы доставляли ему физическую боль, и как-то незаметно переводил разговор на другую тему. Если же я настаивала и невольно повышала голос, то просто брал — и уходил.

Такое поведение было для меня очень странным и необычным. В нашей семье споры велись до последней разбитой тарелки, как говорится. Уход по собственному желанию с так называемого поля боя был просто немыслим! Когда Седрик проделал это в первый раз, то я застыла с открытым ртом, ошарашенно глядя на захлопнувшуюся за ним дверь. Сначала я подумала, что он вот-вот вернется, просто желает показать мне какие-нибудь документы, свидетельствующие о незавидной участи Эдриана. Но в тот вечер я его так и не увидела больше. Во второй раз я попыталась проявить настойчивость, бросилась было за ним, но тут же замерла, как вкопанная, поскольку некромант, не оборачиваясь, прищелкнул пальцами — и воздух между нами разрезала крохотная ярко-алая молния. Весомое предупреждение, ничего не скажешь. Я была хорошей ученицей, поэтому третьего раза не последовало. А то мало ли. Магов нельзя злить. Вдруг следующее заклинание отправилось бы мне прямо в лоб?

Перебрав в очередной раз свою котомку и убедившись, что ничего не забыто, я принялась устранять последствия своей утренней оплошности. Все равно заняться было нечем. Надеюсь, отмытый от чернил письменный стол и чистенький ковер смягчат сердце некроманта, если он поймает меня. В конце концов, его поручение по уборке я выполнила, а следовательно, вольна делать то, что пожелаю.

За окнами медленно темнело. Дождь все так же уныло барабанил по стеклам, и я зябко обхватила плечи ладонями. Как все-таки не хочется покидать теплый дом! Но я должна, просто-таки обязана найти Моргана! Если он в беде, то я помогу ему. Вытащу из любой переделки, а потом самолично прибью негодяя за то, что выгнал меня тогда, не дав поучаствовать в разговоре с Дани. Ух, как я зла на него! Даже не знаю, кинусь ли я на него с поцелуями или с кулаками, когда увижу в следующий раз.

«С поцелуями, — насмешливо шепнул внутренний голос. — Конечно же, с поцелуями. А уж потом можно будет ему и бока намять как следует».

Я тряхнула головой, отогнав от себя эти мысли. Потом, все потом. Сначала надо найти Моргана, а потом уже рассуждать, что с ним делать.

Остаток дня тянулся как никогда долго. От безделья я даже прочитала и перечитала доклад следователя, точнее, те листы, которые уцелели после разлития чернил. Как будто это могло смягчить сердце Седрика! Как говорится, все надо делать вовремя. Но несколько весьма интересных деталей я из этого чтива все-таки для себя почерпнула.

Погруженная в собственные мысли, я почти не заметила, как прошел ужин. Удивительное дело, но остальные тоже не были настроены на ведение разговоров. Ульрика сделала пару попыток завязать общую беседу, но быстро поняла, что это бесполезно, и насупленно замолчала, вожделенно поглядывая на столик с напитками, поскольку свой бокал вина она осушила одним глотком еще перед подачей жаркого, а добавки ей, естественно, никто и не подумал предлагать.

Несколько раз я ловила на себе отстраненный взгляд некроманта. Он смотрел на меня так, будто пытался прочитать мои мысли. Но каждый раз, когда я отвечала на его взгляд, тут же опускал голову и принимался с демонстративным интересом изучать жаркое в своей тарелке, словно сомневался, что оно приготовлено из свинины.

Положение не спасла даже традиционная вечерняя чашечка чая, куда в столь промозглую погоду так и тянет добавить немного крепкого алкоголя. Точнее, от нее никто не отказался, но и это прежде безотказное средство не помогло нам сделать обстановку теплее. Сразу после этого я извинилась и отправилась к себе, где в тысячный, наверное, раз проверила вещи и уселась ожидать, когда остальные наконец-то угомонятся и лягут спать.

Где-то около полуночи за дверью прозвучали негромкие шаги. Я безошибочно опознала Седрика. Спальня некроманта располагалась в самом конце длинного коридора, и для того чтобы попасть в нее, ему надлежало пройти мимо моей комнаты.

Внезапно шаги затихли. Я напряглась, ожидая, что вот-вот раздастся стук и просьба войти. Бесшумно стащила с кровати котомку и принялась запихивать ее под кровать. Но почти сразу некромант отправился дальше по коридору, а спустя еще минуту до меня донесся звук захлопнувшейся двери.

Я глубоко вздохнула, только сейчас осознав, что все это время не дышала. Чуть дрожащей рукой смахнула выступившую на лбу испарину. Фух, пронесло! Нет, не думаю, что Седрик увидел бы мои приготовления к отъезду. Однако внимательности некроманту не занимать. Он вполне мог заметить мою нервозность и непременно задался бы вопросом, с чего вдруг я так переживаю.

Перед тем как выйти прочь из теплой светлой комнаты, я кинула последний взгляд на окно, снаружи усеянное мириадами крошечных капелек. В отражении стекла увидела бледную мрачную девицу. Улыбнулась ей — и она несмело улыбнулась мне в ответ, но почти сразу нахмурила брови вновь. Эх, ладно, хватит медлить и ожидать не пойми чего! Самое время действовать!

* * *

Естественно, я не собиралась покидать город через главные ворота. Во-первых, на ночь их закрывали, а во-вторых, я не имела ни малейшего желания терять время на очередь и обязательную беседу со стражником. К тому же кто знает, насколько далеко простираются связи Седрика. Вдруг ему моментально доложат о том, что некая особа, по описанию очень похожая на его новую помощницу, пожелала покинуть город. Не думаю, что по улицам Ериона ходит много рыжеволосых и зеленоглазых девиц.

В общем, не было ничего удивительного в том, что я решила воспользоваться уже знакомой мне потайной калиткой. Думаю, если через нее можно войти в город, то и покинуть его не составит особого труда. Что же насчет стражника… Помнится, Миколика легко и просто решила это затруднение. Почему бы не последовать ее примеру? В конце концов, арахния я, или нет?

Итак, на улице царила глухая полночь, когда я тихонько прошмыгнула через прихожую и покинула гостеприимный дом некроманта. На крыльце я остановилась, ошеломленная неожиданным порывом холодного ветра, напоенного мельчайшими брызгами воды, который ударил мне прямо в лицо. Поежилась, проверив застежки теплой куртки, накинула на голову капюшон и смело вышла под дождь. Благо к этому моменту ливень уже прекратился, но с темных низких небес продолжала сыпать противная морось.

Я не боялась заблудиться на ночных улицах Ериона. Да, на них сейчас плескался мрак, изредка разбавляемый желтыми пятнами тусклых фонарей. Но темнота благодаря способностям арахнии не представляла для меня особой проблемы. И я не боялась встретиться ни с каким отребьем. Скорее, это им надлежало опасаться меня. Ведь все это время в доме некроманта я провела на самой настоящей голодной диете, поскольку совесть не позволяла мне пить энергию из друзей. Да, я понимала, что какая-то часть ее все равно попадала ко мне помимо воли. Но этот процесс я не могла контролировать при всем своем горячем желании.

Тем не менее боги благоволили ко мне сегодня. Я добралась до городской стены, никем не увиденная и не услышанная. Видимо, столь холодную и неуютную ночь даже уличные грабители и прочие не достойные личности предпочли провести в теплой обстановке трактиров и собственных скромных жилищ, здраво предположив, что приличные и достойные люди, являющиеся их добычей, вряд ли выйдут на позднюю прогулку в такую погоду.

В общем, я без всяких проблем обнаружила калитку. Со стороны городских улиц ее защищали густые, пышно разросшиеся колючие кусты незнакомого мне растения. Было бы, наверное, правильнее воспользоваться маскировочными чарами, но тогда это место неминуемо привлекло бы внимание всевозможных магов. А так пройдешь мимо — и ни за что не догадаешься, что находишься совсем рядом от удачно прикрытого караульного поста, охраняющего потайной ход из города.

Сейчас на дежурстве маялся всего один стражник. Я не видела его, поскольку еще не нырнула в кустарник, но чувствовала биение только одного сердца. Я закрыла глаза, сосредотачиваясь на шепоте сумрака, и тот послушно пришел ко мне на помощь. Перед моим мысленным взором нарисовалась невысокая щуплая и сгорбленная фигурка, чьи очертания с трудом угадывались под тяжелым плотным плащом, укутывающим ее с ног до головы.

Я сделала глубокий вздох и замерла. Мир вокруг исчез. Осталась только я — и одинокий стражник, мерзнущий под дождем.

— Открой мне дверь.

Это сказала не я. Это прошептал порыв ветра, и я увидела, как стражник испуганно вздрогнул и принялся оглядываться.

— Открой дверь и выпусти меня, — эхом прошелестели капли воды, сорвавшиеся с веток кустарника.

Стражник нерешительно переступил с ноги на ногу. Потянул было руку к запору на калитке, но тут же одернул ее, в изумлении уставившись на свои пальцы, посмевшие предать его.

— Открой дверь. Никто не узнает, — прошелестел мрак, извивающийся на земле под ногами несчастного. — Тут никого нет. Просто проверь — не стоит ли кто по другую сторону?

Стражник опять потянулся к запору. На этот раз он не медлил. Решительно отодвинул засов в сторону, распахнул калитку и замер, невидяще уставившись в темную пустоту.

Как и планировалось, он даже не вздрогнул и не покосился на меня, когда я проходила мимо. Не удержавшись, я ободряюще потрепала стражника по плечу, правда, вряд ли он это ощутил и уж точно не запомнил.

— Неси свою службу дальше, — шепнула ему я. — Ты молодец. А об этом забудь. Этого момента просто не было.

— Не было, — едва слышно отозвался тот.

Я покинула город. Спустя мгновение до меня донесся лязг задвигаемого засова. А я стояла, запрокинув голову к далеким небесам, и праздновала свою первую маленькую победу. Да, стоило признать, жить арахнией намного проще и легче, чем человеком.

«А где ты собираешься достать лошадь? — насмешливо вопросил внутренний голос. — Или, как истинная арахния, сплетешь ее из паутины? Помнится, твоего ленивого мерина Седрик отвел в королевские конюшни, убедив тебя, что при первой же необходимости вернет тебе его. Все равно, мол, в его городском доме нет возможности держать верховых животных».

Я нахмурилась. Кстати, а об этом я как-то и не подумала. Лошадь. Мне в самом деле нужна лошадь. И почему только я считала, что все мои проблемы закончатся, едва я выберусь за пределы городских стен?

«Седрик вроде бы сказал, что деревушка недалеко от Ериона, — с прежним сарказмом продолжил глас моего рассудка. — Всего миль десять или двадцать. В принципе, ты можешь преодолеть их пешком. Если поторопишься и не будешь отдыхать, то с учетом дурной дороги и темноты к следующему дню доберешься».

Я недовольно передернула плечами. Если честно, пешая прогулка меня не прельщала. К тому же сперва надо определить, куда вообще надлежит держать путь. Я знаю название деревни — Аталиен, — но понятия не имею, где ее надлежит искать. Я же не могу пойти куда глаза глядят, надеясь, что в конечном итоге ноги приведут меня именно в нужное мне место.

Я угрюмо вздохнула. Да, столь важные детали необходимо было обдумать намного раньше — еще до выхода из дома. А теперь мне что делать? Не возвращаться же? Конечно, о столь позорном и быстром завершении моего путешествия никто не узнает, но мне самой будет очень обидно, что я оказалась не способной на элементарнейшую вещь.

Понятия не имею, сколько времени я так простояла — с отчаянием глядя то на городскую стену, то на едва заметную тропку, уводящую в неведомые дали. Но неожиданно по ту сторону калитки послышался какой-то непонятный шум. Я едва успела отпрыгнуть за невысокое деревце и прильнуть к нему, стараясь стать как можно более незаметной, как она распахнулась. Некоторое время простояла открытой, после чего закрылась.

Я недоуменно хмыкнула. И что все это значит, хотелось бы мне знать? Неужели стражник очнулся от моих чар и решил проверить, действительно ли выпустил кого-то за городские пределы без необходимого на то разрешения? Да нет, вряд ли. Он вообще не должен вспомнить, что это происшествие имело место быть. Но тогда что это было? Или стражнику стало скучно, и он решил развлечься таким образом? Ничего не понимаю!

— Ага, нашлась беглянка! — в следующее мгновение вдруг страшно зарычали мне на ухо, и в мое плечо кто-то очень цепко и очень больно вцепился.

Я не заорала в полный голос от ужаса лишь потому, что голос, как это часто бывает в минуты крайнего волнения, перестал служить мне. При всем своем желании я смогла выдавить из горла лишь хриплый сип. Сердце забилось так, будто пыталось выпрыгнуть из груди, пробив ребра изнутри. И я тяжело привалилась к дереву, почувствовав, как предательски затряслись колени.

— Не пугай так Мику, — неожиданно услышала я знакомый бас Фрея. — А то вдруг в обморок бухнется. Что мы тогда с ней будем делать?

Фрей? Я в самом деле слышу голос Фрея? Но откуда он здесь? А самое главное — почему я его не вижу?

В темноте что-то неярко замерцало, и я внезапно увидела приятеля. Он не выступил из теней, он просто появился всего в шаге от меня, как обычно появлялась Ульрика, когда переставала использовать чары невидимости.

Постой-ка, Ульрика и чары невидимости? Я зло прищурилась и с силой, удивившей даже меня, вдруг ударила по плечу, которое все еще ощущало хватку кого-то неведомого. Как и следовало ожидать, попала не по себе, а по чему-то очень мягкому и теплому.

— Ай, больно! — заверещал знакомый голосок. — Мика, ты меня чуть не прибила! Осторожнее быть надо!

— Осторожнее быть надо?! — на редкость противным визгливым голосом переспросила я, благо что тот как раз вернулся ко мне. — Это ты мне говоришь? Да у меня чуть сердце не разорвалось от страха!

— Сама виновата, — парировала Ульрика. — Если испугалась, значит, совесть нечиста.

Я в очередной раз онемела от возмущения. Что?! Да будь на моем месте даже легендарный безгрешный святой — и тот бы подпрыгнул от неожиданности, если бы его темной ночью в безлюдном месте начал бы кто-нибудь хватать за плечи и угрожать расправой.

— Тише вы! — испуганно шикнул Фрей, покосившись в сторону калитки, из-за которой как раз послышалось осторожное покашливание стражника. — Нашли место для разборки! То-то веселья будет объяснять, что мы забыли около потайной калитки.

— Можете придумывать объяснения уже сейчас, — проговорил новый голос из темноты.

От страха вскрикнули все трое: я и Ульрика с Фреем. Последний, к слову, несмотря на то, что был самым крупным из нас, да к тому же единственным мужчиной, сделал трусливую попытку спрятаться за мной.

— А вдруг это какой-нибудь оголодавший зомби? — выдохнул он, ни к кому, в сущности, не обращаясь, и тем самым полностью объяснил свой поступок.

Действительно, после невеселых приключений в доме некроманта Виллоби Эйра Фрей проникся еще большим страхом к мертвым и всему, что окружало культ загробного. Однажды он даже перебудил всех в доме Седрика бессвязными воплями, прозвучавшими далеко за полночь. Когда некромант выбил дверь в его комнату, то обнаружил несчастного здоровяка спрятавшимся под кровать и трясущимся от ужаса. Как оказалось, Фрею приснился бедняга Эдвард, глухонемой слуга, которого Виллоби сначала жестоко убил, а потом поднял из могилы. Седрик уверял нас, что решил проблемы Эдварда, даровав ему так давно ожидаемый покой, но при самом действии никто из нас не присутствовал. Вот Фрею и привиделось, будто мертвец пробрался в его комнату, перепутав ее со спальней Седрика, и сейчас накинется, мстя за обманутые надежды на царство теней.

После того происшествия некромант притащил откуда-то огромную бутыль успокоительного отвара и приказал Фрею каждый вечер перед сном выпивать не менее стакана. Тот сначала кисло скривился, явно не испытывая особого энтузиазма от этой идеи. Тогда Седрик вкрадчивым тоном искусителя предложил ему хотя бы пригубить принесенный отвар. И после первого же глотка Фрей моментально забыл о своем недовольстве. Ради интереса я тоже попробовала это пойло и сразу же поняла, почему Фрей не сделал даже попытки возмутиться. Этот самый отвар оказался чистейшим самогоном со слабыми нотками валерьяны.

Кстати, закончилась эта огроменная бутыль всего за несколько дней. Подозреваю, что наипервейшее участие в этом приняла Ульрика, от чутья которой не могли скрыться никакие запасы алкоголя в доме. Фрей намекнул было Седрику на то, что неплохо бы возобновить запас лекарства, но тот в ответ лишь свирепо глянул на него. Видимо, господин королевский дознаватель оказался не готов снабжать своего слугу алкоголем на постоянной основе. Но удивительно то, что кошмары Фрея больше не посещали.

Все это промелькнуло в моей голове со скоростью молнии. Я сделала безуспешную попытку выпихнуть Фрея вперед себя, затем постаралась отыскать взглядом Ульрику, но впустую. Феи и след простыл. Должно быть, она поспешила воспользоваться чарами невидимости, без зазрения совести бросив нас на произвол судьбы. Что же, выходит, эту ситуацию придется разрешать мне.

— Кто здесь?

Я хотела задать вопрос как можно более внушительно и грозно. Но в итоге получилось что-то вроде писка полузадушенной мыши, которой кошка еще не наигралась.

Тишина была мне ответом. Недобрая такая тишина, наполненная зловещим шелестом листвы и звуком падающих капель воды с веток, сводящим с ума своей заунывностью.

Я невольно передернула плечами и с силой сжала кулаки, вперив свой взгляд в особенно плотный сгусток мрака, притаившийся под одним из деревьев. Кажется, голос доносился именно оттуда.

Фрей позади всхлипнул и прижался к моей спине, тем самым вынудив меня сделать шаг вперед.

— Кто здесь? — повторила я.

Это прозвучало еще жальче. Как будто я была готова в любой момент удариться в нервную истерику. Впрочем, что душой кривить, я и в самом деле с трудом сдерживала крик, так и рвущийся из самых глубин моей души. Что за дурацкие шутки! Если в кустах на самом деле сидит чудовище — то пусть покажется и нападет в свое удовольствие! Это лучше, чем терзать невинных жертв страхом неизвестности и ожидания наихудшего.

— Итак, дружная компания, что вы тут забыли? — в следующее мгновение раздалось уже ближе.

Я нахмурилась. Сдается, я узнаю этот голос. Ой, лучше бы в кустах сидело чудовище! Да что там — одно чудовище! Два, три, целая толпа чудовищ! Все лучше, чем встреча с этим человеком!

Почти сразу над нашими головами взмыл крохотный и ослепительно яркий шар света, и я увидела Седрика. Господин королевский дознаватель по особо важным делам стоял чуть поодаль от нас, небрежно привалившись плечом к стволу огромного вековечного дуба, и язвительно ухмылялся.

— Седрик! — Фрей испустил такой вздох облегчения, что тем самым едва не сдул меня с места. — Это ты! Ну и перепугал же ты нас! Предупреждать надо!

— Седрик? — Воздух рядом засеребрился, доказывая, что Ульрика не улетела далеко, видимо, желая увидеть, чем закончится эта сцена. И фея боязливо добавила, не торопясь проявиться полностью: — Это действительно ты?

— Седрик, — машинально пробормотала я за остальными.

Не могу описать словами, какой вихрь эмоций на меня обрушился. С одной стороны, я была рада, что мне не придется ни с кем сражаться. Но с другой, действительно, уж лучше бы меня ожидала хорошая драка, чем разговор с моим работодателем. А в том, что выяснение отношений непременно последует, сомневаться не приходилось.

Я опустила голову, не в силах выдержать пристального взгляда Седрика. Ишь как уставился. Того и гляди дыру проглядит. Но я понимала, что он имеет все основания для дурного настроения. Дважды за одни сутки я весьма и весьма отличилась. И отличилась, увы, отнюдь не в хорошем смысле слова. Сначала я с треском провалила простейшее задание, потом ослушалась прямого приказа и самовольно покинула город. Ох, сдается, сейчас мне придется очень и очень несладко!

— К вашему счастью, это на самом деле я. — Некромант сложил на груди руки, криво ухмыльнувшись.

В этот момент из-за калитки, остававшейся по-прежнему закрытой, раздался громкий кашель стражника, пытающегося таким образом привлечь наше внимание, после чего он взмолился.

— Эй, господа хорошие, понятия не имею, кто вы и что там делаете, — проговорил бедняга хриплым от начинающейся простуды голосом. — Но прошу вас, будьте так любезны: или идите прочь, поскольку вы вообще не должны тут быть и знать об этом месте, или же представьтесь по всем правилам, чтобы я с чистой совестью пропустил вас в город.

— Зачем нам в город, если мы только что покинули его? — простодушно удивилась Ульрика, словно не заметив, что Седрик приложил палец к губам, призывая ее к молчанию.

Не сомневаюсь, что фея увидела его знак, но из-за природной вредности проигнорировала. Да разве можно было ожидать от нее иного, ведь ее жизненные принципы целиком и полностью умещались в одной простой фразе: сделал гадость — сердцу радость.

— Как это: вы только что покинули его? — Несчастный стражник аж икнул от такого заявления. И он испуганно залепетал, силясь опровергнуть эту ложь: — Но ведь я… Я никого не пропускал… Я клянусь, что…

— Сьерра Тамика, — почти не разжимая губ, обронил Седрик. — Прошу вас, уладьте это недоразумение. А затем мы продолжим наш разговор подальше от сего места, дабы не мешать доблестному мужу нести свою и без того нелегкую стражу.

Я кивнула и неслышно скользнула обратно к калитке. Прижалась к ней всем телом, призвав на помощь сумрак. И он немедля отозвался. Заструился по моим пальцам, просачиваясь на другую сторону стены.

Стражник еще бормотал что-то, убеждая прежде всего себя в том, что не несет никакой вины. Но вдруг замолчал, споткнувшись на полуслове. Я не могла его видеть, но знала, что в этот момент его плотно окутал белесый туман, не давая пошевелить и пальцем.

— Забудь, — шепнула я. — Все забудь. Ничего не было. Никого не было. Ты хороший мальчик.

— Я — хороший мальчик, — послушно согласился со мной стражник. Естественно, людям нравится, когда их хвалят.

Закончив с этим простеньким заданием, я повернулась к некроманту и с немым вызовом вздернула подбородок. И что дальше? Отправит меня домой? Но это как-то глупо. Опять придется зачаровывать стражника. Или же прикажет идти к городским воротам и ожидать там восхода солнца, после чего опять-таки вернуться в дом королевского дознавателя?

«Ты забыла еще один вариант развития событий, — с тревогой заметил внутренний голос. — И он выглядит куда вероятнее прочих. Господин королевский дознаватель вполне может приказать тебе убираться на все четыре стороны. По-моему, он уже устал от твоих выкрутасов».

Седрик ничего не стал говорить. Он многозначительно покосился на калитку, за которой скрывался несчастный стражник, после чего поманил меня пальцем, развернулся и бесшумно скрылся во мраке, плескавшемся под сенью мокрых от дождя деревьев.

Что мне оставалось делать? Я уныло переглянулась с Фреем, который выглядел не менее расстроенно, покосилась на Ульрику, даже не пытающуюся скрыть торжествующую улыбку. Видимо, фея заранее радовалась предстоящей мне суровой выволочке.

Я тяжело вздохнула и последовала за Седриком. Ну что же, придется держать ответ за свой поступок.

* * *

К моему величайшему удивлению, идти пришлось долго. Я полагала, будто Седрик ограничится тем, что отведет меня немного от злополучной калитки, дабы больше не тревожить спокойствие несчастного стражника, которому и без того сегодня изрядно досталось, после чего примется отчитывать. О, как раз это господин королевский дознаватель умел делать великолепно! Нет, он не повышал голоса, продолжал говорить тихо и спокойно. И чем тише он разговаривал, тем серьезнее был проступок и тем хуже обстояли дела у того, кто попался на провинности. Честное слово, лучше бы некромант кричал при этом! Я имела несчастье присутствовать при том, как он высказывал Ульрике свое недовольство после ее очередной шутки. Уж насколько фея отличалась толстокожестью и непоколебимой уверенностью в собственной правоте, какую бы подлость ни совершила, и то она то краснела, то бледнела, а под конец обвинительной речи вообще сделала вид, будто упала в обморок. Создавалось полное ощущение, что некромант способен голосом снимать кожу.

Чем дальше мы углублялись в лесную чащобу, тем более нехорошие предчувствия начинали меня глодать. А вдруг Седрик вздумал не выгонять меня, а убить? Он вполне способен решить, что арахния, вышедшая из-под контроля, станет опасной. Намного легче предотвратить возможные неприятности, чем потом их расхлебывать.

Я невольно поежилась от столь жуткой, а самое главное — весьма правдоподобной мысли. Но развить ее не успела, поскольку в этот момент меня догнал Фрей и пошел рядом.

Не могу сказать, что меня обрадовало такое проявление внимания со стороны приятеля. Он был на много выше меня ростом, поэтому задевал куда большее количество веток, с которых на нас немедленно обрушивались потоки ледяной воды. Но, с другой стороны, к этому моменту я уже промокла в достаточной степени, чтобы относиться к этому с изрядной долей равнодушия.

К тому же, что скрывать, мне было очень интересно узнать у Фрея, каким образом он и Ульрика вообще здесь оказались.

— Ну? — буркнула я. — И что ты тут забыл?

От столь неприветливого начала разговора Фрей даже споткнулся и чуть не загремел носом в грязь. Правда, в последнее мгновение удержался от падения и насупился.

— А я-то думал, ты обрадуешься моему появлению, — обиженно проговорил он. — Я ведь не просто так, я ведь помочь хочу! Иначе стал бы, по-твоему, переться в такую ночь из теплого дома не пойми куда.

— Ульрику зачем с собой брал? — чуть мягче поинтересовалась я, ощутив легкий укол совести.

— Да она сама за мной увязалась. — Фрей смущенно пожал плечами. Кинул опасливый взгляд через плечо, желая узнать, не летит ли прямо за нами предмет нашего разговора, но Ульрика, по всей видимости, предпочла воспользоваться чарами невидимости. По крайней мере, я нигде не видела даже отблеска от пыльцы с ее крылышек. Фрей растерянно пожевал губами, но затем все-таки продолжил: — Точнее, это как раз она и сообщила мне, что ты намылилась невесть куда. Я давно лег, а она вдруг как гаркнет мне на ухо, мол, вставай, Мика опять глупости творит. Я спросонья чуть головой потолок не пробил, так подскочил. Ульрика, естественно, засмеялась от моего ошарашенного вида. А потом заявила, что ты, одетая и с походной котомкой, только что выскользнула из дома.

Я досадливо цокнула языком. Да, стоит признать, что феи обладают на редкость неприятной способностью: быть в курсе всего происходящего в том жилище, где находятся. А я искренне надеялась, что мне повезет и Ульрика не обратит на мой уход особого внимания, к тому моменту заснув.

— Я понимал, конечно, что ты очень хочешь с Седриком поехать, — продолжил Фрей. — Но не думал, что из-за своего желания ты на подобное пойдешь. Что мне оставалось делать? Только одеться и поспешить за тобой. Думал, что догоню тебя еще до калитки и убежу… убедю… тьфу, демоны!.. В общем, сумею убедить не глупить и вернуться, пока некромант не спохватился. Но ты уже выскользнула из города. И мы последовали за тобой, благо что Ульрика сумела зачаровать стражника, кинув ему пыльцу в глаза.

— А вы в курсе, что от этого он мог ослепнуть? — не поворачивая головы, обронил Седрик, который шел впереди.

Должно быть, он внимательно прислушивался к нашему разговору. Тем более что Фрей, забывшись, принялся говорить в полный голос, хотя и начинал шепотом.

— Как это — ослепнуть? — ошарашенно переспросил тот.

— А вот так, — огрызнулся некромант. — Кроме того, полагаю, бедняга теперь получит возможность видеть сумеречный мир. И если ему не объяснить, что к чему то он рискует сойти с ума, не понимая, что за чудовищ иногда встречает.

— Это правда? — Фрей требовательно дернул меня за рукав. Вид у приятеля был совершенно несчастным, по-моему, он даже всерьез собирался заплакать.

Я нехотя кивнула, вспомнив свою первую встречу с Ульрикой в доме Арчера. Помнится, тогда я пережила весьма неприятные мгновения, поверив, будто навсегда останусь в столь беспомощном состоянии. И кто знает, чем бы это для меня закончилось, если бы в происходящее не вмешался Арчер.

— Ничего не понимаю! — Фрей даже остановился и растерянно всплеснул руками. — Но Ульрика столько раз мне порошила глаза своей пыльцой! Я даже со счета сбился. Мика, ты же сама знаешь, как она любит на моем плече восседать.

— С тобой ничего не происходило, потому что между нами сохраняется особого рода связь, — в этот момент раздался откуда-то сверху недовольный голос Ульрики. — Ну, помнишь ту ночь, когда мы перебрали вина, настоянного на усыпляющих травах, которое Морган держал для путников, направляющихся в замок Ульер? После этого ты получил своего рода иммунитет против моих чар. Впрочем, не только против моих. Полагаю, ты приобрел устойчивость против любых заклинаний иллюзии, так как феи используют в основном именно эти чары.

— Вот как? — Фрей воссиял радостной улыбкой и в один гигантский шаг догнал меня и Седрика. Но почти сразу погрустнел и негромко спросил, адресуя свой вопрос к невидимой фее: — Так что там со стражником? Он на самом деле ослепнет?

— Нет, — неохотно проговорила Ульрика. — С ним все будет в порядке. Кстати, и сумеречный мир он не начнет видеть.

После чего замолчала, явно не желая давать больше никаких объяснений.

Однако Фрею они и не требовались. Приятель шумно вздохнул, выражая таким образом свое облегчение, и победно хохотнул.

— Но почему? — требовательно спросила я, в отличие от приятеля желая прояснить этот момент до конца. — Почему стражнику не грозит ослепнуть? Помнится, когда ты кинула мне в глаза пыльцой…

— Тебя я сочла воровкой, без спроса залезшей в дом и нагло пожравшей печенье, которое я лично испекла для Арчера, — пробурчала Ульрика. — И я хотела, чтобы ты понесла наказание. Понимаешь? Хотела! А стражнику я зла не желала. Мальчишка, поди, всего первый или второй раз в карауле, что с него взять!

— То есть ты считаешь, что голодный человек, без спроса взявший пару печенюшек, заслуживает столь суровой участи, как навсегда ослепнуть? — на всякий случай уточнила я то, что следовало из слов феи.

Как я ни старалась сдержать эмоций, но мой голос задрожал от самого настоящего бешенства. Ну и Ульрика! Казалось бы, я уже должна привыкнуть к ее мерзкому характеру и давно не жду от нее ничего хорошего. Но все равно иногда ее пагубная страсть делать гадости даже меня удивляет и ставит в тупик.

— Я не люблю готовить, — сделала фея слабую попытку оправдаться. — Ты бы знала, как я ненавижу это занятие! Суетишься около плиты, суетишься, порой раскаленным маслом обожжешься, перепачкаешь кучу посуды, которую потом отмывать тебе же придется. А все ради чего? Чтобы плоды твоих усердных трудов съели за несколько минут! И, скорее всего, тебя даже не поблагодарят за это, а воспримут все как должное! Поэтому когда я увидела, что мое любовно выпеченное печенье, на создание которого было потрачено целое утро, пожирает некая нахальная девица, то, естественно, не смогла сдержаться!

И Ульрика шумно задышала, словно пытаясь сдержать слезы. Любой другой на моем месте устыдился бы от столь проникновенной речи и вряд ли бы стал продолжать неудобную тему. Но я слишком хорошо знала фею, чтобы поверить ее прочувственной тираде.

— Ты была в курсе, что я гостья Арчера, — парировала я. — Сама столько раз хвасталась, что никто и ничто не в силах укрыться от внимания феи в доме, где она живет. Следовательно, ты видела, как он привел меня. Точнее, принес, если уж быть точными, поскольку я была без сознания. И слышала, как он разрешил мне позавтракать.

— Ну… да, — неохотно подтвердила Ульрика. — Я знала. Но все равно желала тебя проучить. И потом, с самого начала надо было продемонстрировать, кто является истинной хозяйкой в этом доме. Но ты не волнуйся и не злись так. Я понимала, что Арчер успеет прийти к тебе на помощь, потому и поступила так.

Я со свистом втянула воздух, не позволив себе сорваться на крик. Ульрике повезло, что она сейчас невидимая! А то я бы поймала ее и знатно потрепала бы за крылья. Сдается, я все лучше и лучше понимаю Ульеров, которые некогда приговорили хранительницу своего рода к смерти. Жалко, что Арчер вмешался и не дал свершиться правосудию.

— В общем, не волнуйтесь за стражника, — поспешила добавить Ульрика. — Он в полном порядке, честное слово!

— Рад слышать, — обронил Седрик, который очень внимательно слушал наш разговор и, по всей видимости, сделал определенные выводы.

Дальше мы шли молча. Я булькала от злости, то сжимая, то разжимая кулаки и в сотый раз прокручивая в уме разговор.

Очередной порыв ветра вдруг принес запах близкого жилья. Пахнуло печным дымом, где-то неподалеку раздалось лошадиное ржание.

Я тяжело вздохнула. По всей видимости, мы приближаемся к конечной цели нашего путешествия. И вот-вот я узнаю, какое наказание для меня приберег господин королевский дознаватель. Правда, если бы он собирался меня уволить, то вряд ли бы тащил за собой в такую даль. Сообщил бы сразу, что в моих услугах больше не нуждается, — и дело с концом.

«А что, если он желает передать тебя в руки своим коллегам? — мрачно прошептал внутренний голос. — Вполне может статься, что только что ты своим ходом вышла к городским воротам, где уже поджидает бравый охотник, должный сопроводить тебя в королевский зверинец».

Однако это было не так. Я не успела испугаться или насторожиться, как мы наконец-то выбрались из чащобы. Крохотный шар пламени, все это время летящий над головой Седрика и освещающий нам путь, круто взмыл вверх, а затем и вовсе с тихим хлопком исчез. И я увидела совсем рядом темную громаду какого-то дома, чьи окна едва заметно светились.

— Постоялый двор «Подкова», — проговорил Седрик, не дожидаясь наших вопросов. — Полагаю, перед поездкой нам будет нелишним хорошенько подкрепиться. Как раз рассветет. А потом отправимся в путь на лошадях, которые, кстати, тоже дожидаются нас здесь. Конечно, нужная нам деревня находится не так уж далеко от Ериона, но удовольствие то еще: несколько часов месить грязь под дождем. По такой раскисшей дороге мы туда быстро не доберемся.

— Нас тут ждут лошади? — переспросила я, чувствуя, как мои брови сами собой поднимаются. — Всех нас?

Седрик не стал отвечать. Лишь как-то загадочно ухмыльнулся и первым взбежал по шатким ступеням крыльца. За ним последовала и я. Замыкал своеобразное шествие Фрей, который пару раз вполголоса от души выругался, поскольку видел в темноте хуже остальных и потому измерил своими сапогами глубину всех встреченных по дороге луж. Ульрика, как и прежде, предпочла остаться невидимой.

Оказалось, что на постоялом дворе были осведомлены о нашем визите. По крайней мере, Седрику не пришлось долго барабанить в дверь, приказывая нас впустить. После первого же удара она распахнулась, и встрепанная, но достаточно приветливая для столь позднего часа служанка провела нас в общий зал, где один из столов был освещен парочкой свечных огарков.

— Есть, пить? — спросила она, прежде сцедив зевок в кулак.

— И то и другое, — ответил за всех Седрик.

— Брага, самогон, домашнее пиво, молоко. Яичница, тушеная капуста, кровяная колбаса, каша, — на одном дыхании выпалила скромное меню женщина, очередным зевком едва не разорвав себе рот.

— Три яичницы, три молока, — опять-таки на правах начальника сделал заказ за всех Седрик, хотя я заметила, как Фрей при этом недовольно скривился, явно желая чего-то другого.

— Колбасы и браги, — свистящим шепотом потребовала мне на ухо Ульрика, о которой Седрик то ли случайно, то ли намеренно забыл.

Я резко мотнула головой и с подлой радостью почувствовала, как угодила во что-то мягкое. Раздался приглушенный вскрик и глухой шмяк где-то в стороне. Видимо, Ульрика отлетела к стене, о которую, к моему глубочайшему удовлетворению, и ударилась.

— А? — Служанка удивленно округлила глаза, явно не понимая, что это было.

— Еще колбасу, — поспешил вступить в разговор Фрей. Подумал немного и исправился: — Точнее, две колбасы. Нет, лучше три! И брагу. Кружку. Нет, две.

— А лучше три, — понятливо закончила за него служанка и покачала головой, сочтя Фрея виновником недавнего шума. — Ты это, парень… В следующий раз не так горячо реагируй. Люди спят все-таки.

Фрею хватило ума не отрицать свою мнимую вину. Он покаянно склонил голову, и служанка поспешила на кухню, откуда через несколько минут послышалось звяканье посуды.

Седрик тем временем уже уселся, выудил из глубин неизменного сюртука носовой платок и принялся придирчиво протирать столешницу, даже не пытаясь скрыть недовольного выражения на лице.

Это, кстати, была еще одна черта характера, которая меня очень удивляла в некроманте. Вроде бы при его профессии как-то глупо быть брезгливым. Но Седрик часто поражал меня своей щепетильностью в вопросах чистоты, которая порой доходила до самой настоящей мании. И почему-то мне казалось, что разгадка этого опять-таки кроется в его прошлом. Словно некогда он совершил какую-то промашку, проявил недопустимую беспечность в подобного рода вопросах и до сих пор не может себе этого простить. Правда, мое воображение пасовало, когда я пыталась придумать подходящую ситуацию. Неужто Седрик умудрился явиться на любовное свидание, перепачканный могильной землей? Или догадался притащить с собой какой-нибудь особенно омерзительный ингредиент, необходимый для создания ритуального круга? Впрочем, нет, не желаю думать на эту тему! Мурашки по коже бегут от подобных размышлений!

Оттерев со стола несколько особенно липких и противных на вид пятен, Седрик удовлетворенно вздохнул и выкинул носовой платок куда-то в угол. После чего, уже не боясь испачкаться, положил перед собой локти, удобно переплел пальцы и расположил на них свой подбородок, вперив в меня свой жуткий немигающий взор.

Пламя ближайшей свечи отражалось в глубине его глаз крохотными ярко-алыми огоньками. И от этого мне было особенно непросто выдержать его взгляд.

Но некромант не спешил начинать непростой и неприятный разговор. Он дождался, когда служанка принесет заказ, после чего милостиво кивнул ей и сухо обронил:

— Можете идти. Дальше мы справимся сами.

Служанка, продолжающая отчаянно зевать и тереть глаза, не стала возражать. Она с такой скоростью развернулась и ринулась прочь, что подол ее скромного платья от поднятого ветра самым неприличным образом задрался, дав всем присутствующим возможность увидеть огромные дыры на толстых шерстяных чулках женщины.

Лишь после этого Седрик прищелкнул пальцами, и наш стол окутало легчайшее зеленоватое марево какого-то заклинания.

— Защита от любопытных глаз и ушей, — буркнул он себе под нос, ни к кому, в сущности, не обращаясь.

— Отлично! — по непонятной причине возликовал Фрей и запустил ручищу себе за пазуху, откуда через пару мгновений выудил Мышку.

Собака, видимо, крепко спала, пригревшись на груди своего хозяина. Потревоженная, она недовольно заворчала, затем уткнула свой нос в колени Фрея и опять затихла.

— Я же просила тебя не брать это чудище с собой! — возмутилась Ульрика, появляясь на дальнем от меня краю стола.

Ишь, какая предусмотрительная! Догадывается, что после недавних откровений ей лучше держаться подальше от меня.

— Но на кого бы я ее оставил? — простодушно удивился Фрей. — Мало ли что могло случиться. Нет уж, пусть лучше со мной будет!

Ульрика фыркнула себе под нос что-то неразборчиво-ругательное. Я уловила лишь насмешливое «глупая наседка», явно относящееся к Фрею.

— А теперь все замолчали! — негромко приказал Седрик.

Удивительное дело, он не кричал и не брызгал гневно слюной. Но тем не менее немедленно воцарилась тишина. Даже Ульрика заметно изменилась в лице и замерцала, видимо, готовая в случае чего вновь спрятаться за пеленой невидимости.

— Ну и как вы объясните ту сцену, свидетелем которой я недавно стал? — спросил Седрик, глядя на меня и таким образом показывая, что адресует свой вопрос в первую очередь именно мне.

Колбаса, которую я только что откусила, немедленно встала мне поперек горла. Я откашлялась, после чего хрипло призналась:

— Я собиралась отправиться в деревню Аталиен и на месте разобраться, что там происходит.

— Отправиться пешком? — насмешливо уточнил Седрик, и я почувствовала, как кончики моих ушей начали предательски пламенеть.

Да, это мой просчет. Про лошадей я как-то не подумала. Но с другой стороны, а что такого невыполнимого? Не на другом же конце королевства находится эта несчастная деревушка! Добралась бы. А то, глядишь, добрый человек по пути попался и подбросил бы на своей телеге.

«Угу, знаем мы этих добрых людей, — не утерпев, влез со своим замечанием глас моего рассудка. — Скорее, тебя бы до ближайших кустов подбросили, где сама знаешь, что попытались бы сделать. Приличной девушке не пристало в одиночку шляться по проселочным дорогам».

Я лишь слабо хмыкнула в ответ на это замечание. Ну и что? Мои способности арахнии гарантируют мне безопасность.

«Не будь слишком самоуверенной, — фыркнул внутренний голос. — Помнится, твой знакомый Эдриан уже поплатился за это свободой, а возможно, скоро поплатится и жизнью, вынужденный отвечать за преступления другого человека. Как говорится, на каждую нечисть найдется свой охотник. Тем более что ты лишь недавно обрела тень и сама толком не знаешь, что с ней делать».

— Так вы собирались отправиться пешком? — настойчиво повторил Седрик, когда пауза чрезмерно затянулась.

— А что в этом такого? — невежливо вопросом на вопрос ответила я. — Вы же сами утверждали, что эта самая треклятая деревушка недалеко от Ериона.

— Должно быть, вы знаете, в какой стороне она расположена, — скорее утвердительно, чем вопросительно проговорил Седрик.

Теперь краска стыда и смущения переползла с ушей на щеки. Я точно знала, что еще минута или две — и все мое лицо невыносимо запылает.

— Ну? — подбодрил меня с ответом Седрик. — Так вы знаете, куда нам надлежит держать путь?

— Я намеревалась спросить об этом, — чуть слышно выдавила я. — У какого-нибудь крестьянина или путника.

«Вероятность, что ты бы закончила свое путешествие в ближайших кустах растет буквально-таки с угрожающей скоростью», — естественно, не упустил шанса на новый язвительный намек мой внутренний голос.

Седрик больше ни о чем не стал меня спрашивать. Он лишь покачал головой и издал сухой саркастический смешок.

— Вы не понимаете! — не утерпев, попыталась я объяснить свой донельзя глупый поступок. — Я не могла сиднем сидеть в вашем доме и сходить с ума от неизвестности! Речь идет о Моргане! Я так много должна ему сказать! Я должна, просто-таки обязана его найти!

Седрик глубоко вздохнул в ответ на мой отчаянный выкрик. Его губы как-то странно дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но в последний момент удержался от этого. А на самом дне его зрачков замерцал отблеск чувства, более всего похожего на зависть.

— Теперь я понимаю, каким образом вам удалось проникнуть в замок рода Ульер, — проговорил он с легкой усмешкой. — Энергии вам действительно не занимать. Удивительно все-таки, что драконье гнездо не оказалось разрушено до основания.

— Если бы Мика погостила там еще денек, то не сомневаюсь, что это произошло бы, — хихикнула Ульрика.

— Даже немного досадно, что на моем жизненном пути мне еще не встретилась девушка, которая бы так отчаянно сражалась за меня, — после короткой заминки все-таки добавил Седрик, не глядя ни на кого из нас.

За столом после этого повисла неловкая пауза. Я смотрела на некроманта во все глаза, силясь разгадать, что же за любовная трагедия случилась в его прошлом. А теперь я не сомневалась, что она все-таки произошла. Все эти намеки, непонятные смешки, более напоминающие сдавленные рыдания… Эх, жаль, что эту тайну мне вряд ли удастся раскрыть.

— Что дальше? — наконец осмелилась я прервать затянувшееся молчание и вся выпрямилась в ожидании ответа.

— Что дальше? — переспросил Седрик и пожал плечами. — Я бы мог, конечно, отправить вас домой. Мог бы даже рассчитать вас, заявив, что недоволен вашими услугами как личной помощницы. Но сомневаюсь, что вы бы послушались меня. А в последнем случае так точно сразу же со всех ног рванули бы в эту несчастную деревушку. Боюсь, вы бы не оставили там и камня на камне, разыскивая Моргана. Я предпочитаю вашу кипучую энергию держать хоть под каким-то подобием контроля. Поэтому вы едете со мной.

Я с трудом удержалась, чтобы не запрыгать от радости на месте и не захлопать в ладоши. Ура!

— А мы? — робко пискнул Фрей.

Седрик скорчил красноречивую недовольную мину, глядя не на него, а на Ульрику, которая под шумок усердно наворачивала уже вторую порцию яичницы и, по-моему, допивала третью кружку браги, пользуясь тем, что о заказе все забыли, увлеченные разговором.

— Против тебя у меня нет никаких возражений, — процедил Седрик, очень нехорошо уставившись на беззаботную фею. — Но ведь тогда придется брать с собой и Ульрику… Мне даже страшно представить, что она способна натворить, если примется хозяйничать в моем доме без присмотра.

— А? — Ульрика, осознав, что речь идет о ней, оторвалась от тарелки и бесцеремонно вытерла жирные ладони о только что протертый стол, после чего отхлебнула из кружки браги, сочно рыгнула и снисходительно заверила передернувшегося от отвращения некроманта: — Не беспокойся… точнее, не беспокойтесь, господин хороший. Все будет отлично! Я буду вести себя тише травы, ниже воды!

— Наоборот, — не утерпев, исправил ее Фрей. — Правильно говорить: ниже травы, тише воды.

— Да без разницы! — Ульрика пожала плечами и вновь препротивно рыгнула. Осоловело улыбнулась и воскликнула, обращаясь ко всем разом: — Клянусь пыльцой со своих крыльев, я вам пригожусь! Вы не пожалеете, что взяли меня с собой!

— Я уже жалею, — буркнул Седрик, тем самым полностью выразив мои мысли по этому поводу. Затем продолжил: — И еще одно. Я бы не хотел, чтобы вся деревня была в курсе, кто я и зачем приехал. По крайней мере, в первое время. Не сомневаюсь, что у этого самого Дани, если это его настоящее имя, должны быть свои люди в деревне, передающие ему новости. А скорее, даже любовница, а то и не одна, учитывая его популярность среди женского пола. Поэтому давайте договоримся: никаких выканий. И никакого «господина королевского дознавателя». Я буду…

Некромант замолчал и усердно принялся чесать в затылке, видимо, силясь придумать достоверное объяснение нашего появления в деревне.

— Моим женихом, — неожиданно предложила я.

— Как, еще одним? — Ульрика, которая как раз допивала очередную кружку, пьяно икнула и уронила ее на стол. Благо та не разбилась, лишь покатилась, оставляя после себя пенный белый след. А фея продолжила, вся замерцав от возмущения и, по-моему, даже немного протрезвев: — Мика, а тебе не кажется, что твоих женихов преследует злой рок? То Арчер им был, и закончилось все гибелью патриарха рода Ульер. Хорошо хоть замок не рухнул. Потом ты Моргану глазки строить начала. И бедняга исчез в неизвестном направлении, по всей видимости, в сопровождении самого настоящего черного дракона-убийцы. На месте господи… Седрика я бы всерьез задумалась, стоит ли примерять на себя подобную роль.

— Я же не предлагаю ему стать моим женихом на самом деле! — огрызнулась я, чувствуя, как мое лицо вновь начинает гореть от смущения. — Седрик сам сказал, что нам надо придумать достоверную причину, по которой наша славная компания появилась в деревне. Вот я и предлагаю. Он назовется моим женихом. Фрей будет якобы моим братом. Это объяснит то, почему девушка путешествует в сопровождении двух молодых мужчин. Скажем, что ищем для нашей будущей семьи спокойное место, где можно было бы осесть и завести хозяйство. Мол, наши родители были против свадьбы, вот и пришлось уехать, а Фрей как любящий брат решил удостовериться, что Седрик не воспользуется моей благосклонностью до брака, после чего бросит, так и не совершив свадебного ритуала. И он вернется домой, как только убедится, что мы зажили семейной счастливой жизнью.

— Складно, — согласился Седрик. — Но не встревожится ли Дани, опознав в нашей компании бывших спутников Моргана?

— А откуда ему знать, кто именно сопровождал Моргана в столицу? — вопросом на вопрос ответила я. — Если только он сам расскажет ему об этом. Но тогда получается, что Морган — не пленник. А такого быть не может, потому что тогда он бы обязательно дал о себе знать.

— Но Дани видел тебя, — возразил Седрик. — А у тебя, уж извини, внешность весьма примечательная. Нечасто встретишь рыжеволосых зеленоглазых красавиц.

Я польщенно улыбнулась. Надо же, суровый королевский дознаватель считает меня красавицей! А по его прежнему обращению со мной и не скажешь. Но Седрик прав. С этим что-то надо делать!

— Это как раз не проблема, — вдруг подала голос Ульрика. Внезапно взмыла в воздух и зависла над моей головой, усердно посыпая меня пыльцой со своих крылышек.

— Эй, ты что творишь! — возмутилась я и принялась размахивать руками. — Кыш, кыш, крылатая! А не то Мышку на тебя натравлю!

Мышка, которая очень давно не получала нормальной, в ее понимании, еды, заинтересованно подняла голову и хищно облизнулась, словно невзначай продемонстрировав хоть и небольшие, но острые клыки.

— Да подожди ты! — осадил меня Седрик. — Сдается, я понимаю, что Ульрика делает. Помнишь, она сказала, что ее пыльца связана с магией иллюзий? Так вот, не поверишь, но ты прямо на глазах преображаешься!

Не могу сказать, что слова некроманта меня успокоили. Наоборот, я вся замерла в тревожном ожидании. Ой, знаю я характер Ульрики и ее любовь к злым шуточкам! К тому же наши отношения в настоящий момент далеки от дружеских. Боюсь, сделает она из меня чучело настоящее.

Но было уже поздно. Ульрика напоследок кинула в меня целый ворох пыльцы, после чего торопливо взмыла под самый потолок, чем породила во мне множество дурных предчувствий.

— Ну вот и все, — прокричала она сверху. — Правда, я умница?

Всеобщее ошеломленное молчание было ей ответом. Фрей смотрел на меня, выпучив глаза и некрасиво раззявив рот. Седрик выказывал свое удивление не так открыто, но все равно не мог отвести от меня взгляда. Вот только восхищения я ни в первом, ни во втором случае не замечала. Скорее, они глазели на меня с плохо скрытым отвращением.

— И что мне отвечать, когда будут спрашивать, с чего вдруг я решил жениться на такой… такой… — Некромант замялся, не в силах подобрать достойного определения моей внешности, чтобы при этом не обидеть. Потом просто махнул рукой, предлагая нам самостоятельно домыслить окончание фразы.

— Зато не придется объяснять, почему родители были против свадьбы, — жизнерадостно заявила Ульрика. — Твои, Седрик, пришли в ужас, что столь симпатичный молодой человек выбрал себе в спутницы жизни настоящую страшилу. Ну а ваши, Фрей и Мика, решили, будто бы жених польстился на деньги семьи. А иначе как объяснить столь непонятный выбор?

— Вот именно, — буркнул Седрик. — И как же мне объяснить столь непонятный выбор?

— Любовь зла. — Ульрика ехидно ухмыльнулась. — Полюбишь и такое. Хотя, полагаю, большинство все же решит, что ты польстился на деньги семьи. Зато никто не удивится, что ты не будешь проявлять нежностей к своей вроде как будущей невесте. Я не говорю, конечно, о совместной постели, поскольку этого не должен по нашей придумке допустить Фрей. Но всякие там поцелуи, объятия вроде как до свадьбы не возбраняются. — Подумала немного, пожевав губами, после чего полюбопытствовала: — Или же ты намеревался воспользоваться случаем и оказать Мике все эти признаки внимания?

— Нет! — гневно и, на мой взгляд, слишком поспешно воскликнул Седрик. — Конечно же, нет! У меня и в мыслях такого не было.

— Ну и славненько. — Ульрика закружилась в воздухе, выражая таким образом крайнюю степень восторга. — Значит, все вопросы разрешились к общему удовлетворению.

— Дайте мне зеркало! — мрачно потребовала я, по вполне понятным причинам не разделив ее энтузиазма. — Я хочу видеть, что за страхолюдину ты из меня сделала.

— А может, не стоит? — спросила Ульрика, подозрительно резко перестав радоваться. — Зачем тебе зеркало? Да и потом, какая разница, как ты сейчас выглядишь! Самое главное, что ты знаешь: это все — иллюзия! Кстати, и об иллюзиях. Заодно предупрежу тебя, чтобы в ближайшие дни ты держалась подальше от воды. Никаких умываний, никаких прогулок под дождем без шляпы.

— Почему? — поинтересовалась я, несколько сбитая с толку столь резким поворотом темы.

— Вода смывает чары фей. — Ульрика пожала плечами. — Она растворяет пыльцу, на которой завязано мое заклинание.

Я думала, что сильнее испортить мне настроение было уже нельзя. Так вот, я ошибалась! Н-да, я теперь не просто страшила, я неумытая страшила! Ну Ульрика, ну удружила! Навек запомню. Хотя, что скрывать очевидное, копилка моих претензий к фее давным-давно переполнилась и без этого.

— В любом случае я не думаю, что наше путешествие займет много времени, — поторопился утешить меня Седрик, заметив, как я обиженно насупилась. — День, максимум, два. Вряд ли за это время вы… ты сильно испачкаешься.

— И потом, грязь — не сало, потер — и отстало! — поддержал его Фрей и сам же рассмеялся над своей шуткой.

— Зеркало, — повторила я свою недавнюю просьбу. — Дайте мне зеркало!

Некромант покачал головой и прищелкнул пальцами. Тотчас же воздух передо мной засеребрился, густея на глазах, а потом и вовсе застыл. Это не было зеркалом в обычном понимании слова. Отражение то и дело плыло, причудливо искажаясь. Но все же я получила представление о том, как отныне выгляжу. Стоит ли говорить, что увиденное меня отнюдь не обрадовало?

Надо признать, Ульрика постаралась на славу, уродуя мою внешность. Так густые рыжие волосы она превратила в какой-то крысиный хвостик неопределенного пегого цвета. Более того, на макушке у меня просвечивало нечто, более всего напоминающее недавно появившуюся и неуклонно растущую лысину. Мои глаза теперь превратились в две заплывшие щелочки, нос стал настоящим пятачком, а губы, напротив, раздуло так, будто их покусала оса. Ах да, одну щеку «украшало» огромное родимое пятно, из которого кое-где торчали длинные жесткие волосы.

— Тьфу! — в сердцах сплюнула я, со всех сторон изучив свой новый облик. — Как любил говаривать мой отец, ночью увидишь — трусами недельной носки не отмахнешься.

За столом после моей скабрезности воцарилась тишина. Первой ее нарушил Фрей. Приятель сначала забулькал, потом уронил голову на руки и захохотал, да так, что некромант, сам безуспешно пытающийся сдержать улыбку, шикнул на него и многозначительно приложил палец к губам, призывая к тишине. К этому моменту заклинание, окутывающее наш столик и защищающее постояльцев от производимого нами шума, почти сошло на нет.

— И часто твой отец по неделям носил трусы? — брезгливо осведомилась Ульрика.

Я попыталась испепелить фею взглядом, не снисходя до оправданий, что это расхожее в наших краях выражение. Понятия не имею, кто его первым и в какой ситуации применил.

— Пожалуй, прав был Арчер, когда предпочел тебе другую, — не унималась Ульрика. — Как говорится, яблоко от яблони недалеко падает. Кто знает, как часто ты меняешь нижнее белье.

Поразительно, но я смолчала и на этот раз. Воистину, сегодня мое терпение было просто-таки безграничным. Ну а список обид, который я намеревалась рано или поздно предъявить фее к оплате, пополнился еще одним пунктом.

— И вообще… — Ульрика явно не собиралась успокаиваться, торопясь выплеснуть на меня весь свой яд.

Однако договорить она не успела. В этот момент Седрик кашлянул и тихо, но внятно проговорил:

— Достаточно.

Я всегда поражалась тому, какой властью Седрик обладал над феей. Подобным мог похвастаться, пожалуй, только Диритос Легендарный, ее создатель, и отчасти нейн Ильрис, нынешний патриарх рода Ульер. Ни Арчера, ни Моргана она не боялась и не слушалась так беспрекословно, как некроманта. Вот и теперь Ульрика споткнулась на полуслове и мгновенно замолчала, на всякий случай поднявшись повыше в воздух.

— Хватит, — чуть мягче продолжил Седрик. — Рассвет уже близко. Предлагаю оставить шипу за ужин и заботу о лошадях и отправиться в путь, дабы не вызвать ненужный интерес у постояльцев.

Оставался только один крохотный вопрос, который я очень хотела прояснить для себя. И я поспешила воспользоваться секундной паузой, чтобы его задать.

— Вы… — На сей раз я сделала оговорку, но тут же исправилась: — Ты постоянно говоришь о лошадях, которые нас тут ждут. Но тебе необходимо было время, чтобы забрать их из королевских конюшен и доставить сюда. Получается, ты с самого начала знал, что я проигнорирую твой запрет покидать дом и вмешаюсь в это дело. Верно?

— Естественно, — подтвердил Седрик, и мягкая насмешка засветилась в его серо-зеленых глазах. — Я знал, что ты наплюешь на все мои доводы, едва только услышишь о Моргане. И понимал, что остальные обязательно последуют за тобой. Иначе и быть не могло, не правда ли? Фрей просто не сможет тебя отпустить, поскольку относится к тебе как к младшей сестренке. Ну а Ульрика себе все локти искусает, если такое веселье пройдет без ее участия.

— А разве можно укусить себя за локоть? — простодушно удивилась фея и немедленно попыталась это проверить.

Неполную минуту она кружилась под потолком подобно обезумевшему светляку, но на ее уже никто не обращал внимания. Седрик положил на стол несколько медяков, и я про себя скептически хмыкнула, увидев, что он, как и обычно, впрочем, проявил скупость, заплатив ровно столько, сколько требовалось, не дав ни гроша сверху. А ведь служанке из-за нас пришлось пожертвовать несколькими часами ночного сна.

Впрочем, недостатки господина королевского дознавателя по особо важным делам меня не касались. Со своими бы проблемами разобраться, как говорится.

* * *

К тому моменту, как мы покинули сонное тепло погруженного в тишину постоялого двора, морось, сыпавшая с неба, прекратилась. Разъяснивалось. В прорехах быстро летящих туч все чаще показывалось предрассветное небо с бледнеющими звездами. И я весьма обрадовалась этому обстоятельству, поскольку помнила предупреждение Ульрики о том, что мне не следует мочить лицо. Значит, не надо будет вздрагивать от каждого порыва ветра, боясь, что он принесет под низко надвинутый капюшон куртки капли холодного дождя.

Мой ленивый мерин, которого я некогда купила в Литлтоне, собираясь отправиться в драконий замок на выручку Арчеру, отнюдь не обрадовался, когда меня увидел. Наоборот, бедное животное издало тонкое печальное ржание, прекрасно понимая, что отпуск в теплых конюшнях, где его неплохо кормили, подошел к концу, и теперь придется отрабатывать долгий отдых.

Теперь Эдриан не мог помочь мне залезть в седло. Но мне больше и не требовался наставник по науке обращения с лошадьми. За время моих странствий по Прерисии я неплохо научилась держаться верхом и уже давно не путала, с какой стороны надлежит подходить к лошади. И тем самым очень разочаровала Ульрику, которая с нескрываемым предвкушением смотрела на меня, должно быть, надеясь, что я в очередной раз стану посмешищем в глазах друзей.

Густые чернила ночи бледнели, словно в крепкий черный кофе медленной струйкой вливали сливки, когда мы выдвинулись с постоялого двора. Восточный край небес пламенел всеми оттенками красного, предвещая скорый рассвет. Однако дорога, пролегающая большей частью под сенью деревьев, все еще была погружена во тьму. Поэтому над головой Седрика, ехавшего впереди, летел шар пламени, освещающий путь для наших лошадей.

Монотонный шаг моего мерина убаюкивал. Я с трудом держала слипающиеся глаза открытыми. В принципе, неудивительно: после такой-то ночи, наполненной треволнениями и беготней! Впрочем, я уже очень давно не спала в свое удовольствие, измученная тревогой за Моргана.

— Ой! — вдруг воскликнула Ульрика и взмыла в воздух с плеча Фрея, на котором вальяжно расположилась.

В ее вскрике послышался такой нескрываемый ужас, что это мгновенно согнало с меня сонное оцепенение. Фрей и Седрик тоже насторожились, прежде обменявшись недоуменными взглядами, и я заметила, как пальцы правой руки некроманта окутались зловещим алым сиянием какого-то заклинания, готового сорваться в недолгий смертоносный полет.

— Что? — отрывисто спросил Седрик. — Что случилось?

— Драконы! — выдохнула Ульрика, тыча пальцем куда-то в небо.

Я проследила за ее жестом взглядом и пожала плечами. О каких драконах она толкует? Небо как небо. Надо признать, рассвет сегодня воистину прекрасный! Давненько я не видела таких нежных переливов розового.

— Смотрите внимательнее! — зло приказала Ульрика, поняв, что никто из нас не замечает ничего странного. — Это завеса иллюзий, но вы способны проникнуть через нее. Ты, Фрей, потому что между нами все еще есть связь. Ты, Мика, потому что сама несешь на себе мои чары. Ну а ты, Седрик, как-никак, королевский дознаватель. Да не просто дознаватель, а по особо важным делам. Или не способен разгадать простейший фокус?

Седрик поморщился, явно раздраженный сомнением в его магических способностях. Прищурился и вдруг восторженно ахнул.

— О всемогущие боги! — пробормотал Фрей, тоже глазея куда-то наверх. — Никогда не думал, что это настолько красиво… и пугающе.

Я с обидой поджала губы и, в свою очередь, устремила взгляд в быстро светлеющие небеса. Это что же получается: мои друзья уже все увидели, а я не способна на это, что ли? Несправедливо! И я с таким вниманием уставилась прямо на встающее солнце, что мои глаза заслезились от напряжения.

И вот когда я уже готова была признать свое поражение, картина неба вдруг исказилась передо мной. Словно кто-то провел кистью по еще влажному холсту, смешивая краски. И я увидела на горизонте огромную крылатую тень, слишком большую, чтобы она могла принадлежать птице.

— Еще одна, — внезапно проговорил Седрик. — Ого, и еще одна!

С замиранием сердца я наблюдала, как рядом с первой тенью вдруг возникли две другие.

Три дракона парили в рассветном небе над Прерисией. Три черных дракона, каждый из которых был способен своим дыханием спалить целый город. И это не означало ничего хорошего для нас.

Часть вторая

ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР «ДРАКОНИЙ ЗАМОК»

Взбудораженные картиной полета черных драконов, мы не торопились, поэтому прибыли в деревушку Аталиен лишь после обеда. Мы почти не обсуждали увиденное. Это было ни к чему. Каждый из нас прекрасно понимал, что появление в столь опасной близости от столицы черных драконов, скорее всего, несет крупные проблемы для всех нас.

Черные драконы! Я покачала головой, чувствуя, как по коже пробежали ледяные мурашки страха, смешанного с непонятным восторгом. Нельзя было не признать, что полет этих созданий завораживал. Они словно танцевали в небе, с гордостью демонстрируя всем способным увидеть свою смертоносную мощь. Разве в состоянии человек что-нибудь противопоставить этой убийственной красоте? Конечно, нет! Черные драконы — это идеальные создания для убийств. Они почти неуязвимы для магии, их чешую нельзя пробить стрелами или копьями. Демоны, да один дракон с легкостью сотрет Ерион с лика земли, уничтожит его до основания. А мы видели целых трех драконов! Но почему они свили гнездо так близко от столицы? Во все времена драконы предпочитали держаться подальше от людей. И не потому, что опасались их. Нет, скорее всего, драконы считали нас чем-то вроде надоедливой мелкой мошкары. Зачем тратить время на борьбу с комарами, если намного проще выбрать себе для жилья место посуше, где их просто не водится.

К тому же я никак не могла забыть рассказ сьера Густаво, утверждающего, что Дани был одним из черных драконов. Тогда получается, что они такие же сумеречные создания, прячущие свою истинную сущность в тенях, но не утратившие способность к настоящему преображению, как драконы сумеречные.

Я покачала головой, чувствуя, что совершенно запуталась во всех этих размышлениях и предположениях. Одно совершенно ясно: от черных драконов надлежит держаться еще дальше, чем от сумеречных. А мы между тем едем именно туда, где рискуем встретиться с целым драконьим семейством.

«Интересно, что бы на это сказал Эдриан? — неожиданно подумала я. — Наверное, опять бы назвал меня манком для драконов».

От воспоминаний о бывшем друге я совсем загрустила. Благо что в этот момент наша троица как раз остановилась около постоялого двора, наконец-то достигнув цели нашего путешествия.

Я машинально мазнула взглядом по покосившейся вывеске. Она представляла собой почерневшую от времени и грязи доску, на которой было криво написано: «Драконий замок». Неведомый создатель даже попытался изобразить этот замок, но в итоге у него получился какой-то кривой и косой домишко. Более всего меня умилило то, что рядом с этим так называемым замком почему-то паслась корова. Причем корова оказалась нарисована куда тщательнее прочего.

— Символично, — пробормотал Седрик, тоже заинтересовавшись названием трактира.

— «Драконий замок», — вслух прочитал Фрей. Удивленно покачал головой, оглядев небольшое приземистое здание в два этажа высотой. Как это часто бывает, на первом, должно быть, располагалась кухня, обеденный зал, подсобные и хозяйские помещения, а на втором — комнаты для постояльцев.

— Мечтать не вредно, — сказала я, пытаясь таким образом оправдать незнакомого мне пока владельца постоялого двора. — А для кого-то и такой дом — замок.

— А как по мне, так это оскорбление! — гневно фыркнула невидимая Ульрика. — Самое настоящее оскорбление! Неужели эти жалкие людишки думают, что драконы могут жить в таком свинарнике?!

Продолжить разговор нам не удалось. В этот момент на крыльце показалась светловолосая прехорошенькая девушка, чье прелестное личико изрядно портил синяк под левым глазом. По всей видимости, он был получен несколько дней назад, поскольку уже утратил свою угрожающую синеву и начал желтеть.

— Ой, а вы к нам? — простодушно спросила она, вытирая руки передником. Поежилась от очередного порыва ветра, глядя на Седрика огромными наивными глазами синего цвета.

— Дай-ка угадаю, именно она послужила причиной драки, описанной в докладе Роя? — шепнула мне на ухо Ульрика.

Я вздрогнула от неожиданности, поскольку не слышала, как она перебралась с плеча Фрея ко мне поближе. Несколько раз резко взмахнула рукой, питая слабую надежду, что попаду по ней, но фея так же торопливо поспешила убраться прочь. Зато мои судорожные движения увидела служанка и удивленно округлила глаза.

— Замерзла-то как! — громко пожаловалась я, поняв, что надлежит как-нибудь объяснить свои действия, пока у меня не заподозрили какого-нибудь припадка.

— Тогда прошу пожаловать внутрь! — приветливо и удивительно грамотно для обычной девицы на подхвате, которых держат в подобных заведениях, пригласила она. — Я как раз плиту растапливаю к ужину. Пока обогреетесь, умоетесь — и еда будет готова.

Седрик спешился первым. Шагнул было к крыльцу, но затем вспомнил, что должен играть роль моего жениха, поэтому вернулся и протянул ко мне руки.

— Ты чего это? — зашипела я, не сразу поняв, что это значит.

— Любимая, позволь, я помогу тебе слезть с лошади! — громогласно проговорил он, при этом косясь на служанку — услышала ли та и оценила ли его заботу по отношению ко мне.

— Поменьше патетики, переигрываешь, — фыркнула невидимая Ульрика, крутящаяся где-то рядом со мной.

Я опять принялась размахивать руками, желая врезать противному созданию, но почти сразу уловила изумленный взгляд служанки и усилием воли заставила себя прекратить. Ладно, потом разберусь с этой вредностью. А то эдак меня точно в припадочные запишут.

— Конечно, милый, — так же громко ответила я и тоже протянула к Седрику руки.

Беда была в том, что от этого движения у меня с головы свалился капюшон, и я предстала перед окружающими во всей своей, так сказать, новоприобретенной красе.

Седрик, видимо, за поездку успел забыть, в какое страшилище меня превратила Ульрика. Он резко переменился в лице и отшатнулся, едва не ударившись в постыдное бегство. Хорошо хоть от неожиданности какими-нибудь чарами в меня не влепил. Но, стоит отдать ему должное, почти сразу вернулся на прежнее место и вновь растянул губы в улыбке. Правда, на сей раз это более напоминало гримасу боли.

— О небо! — услышала я прочувственное восклицание от служанки. Краем глаза заметила, как она обе руки прижала ко рту, явно удерживаясь от какого-нибудь выражения поострее и пообиднее.

Тем временем Седрик очень осторожно, как будто опасаясь, что я могу укусить его, положил руки на мою талию и снял меня с лошади. При этом он старательно избегал лишний раз смотреть мне в лицо.

— Не забывай, что ты страстно влюблен, — почти не шевеля губами, напомнила я. — Причем так влюблен, что даже пошел против воли родителей. Поэтому побольше радостных эмоций, милый!

В последнее слово я вложила как можно больше сарказма. Затем подумала и прощебетала:

— Спасибо за помощь, любимый!

И самым подлым образом потянулась губами к щеке некроманта, желая отблагодарить его целомудренным поцелуем. А что в этом такого? В конце концов, жених он мне или кто?

Седрик побледнел, точнее, даже посерел, поскольку и без того не отличался особым румянцем. Кровь так стремительно отхлынула от его лица, что я невольно забеспокоилась, не перегнула ли палку в своем представлении. А то еще, не приведи небо, рухнет в обморок. И что мне тогда делать с бесчувственным женихом на руках? Хорошо хоть Фрей рядом. Есть кому помочь в случае чего.

Однако некромант и в этот раз проявил чудеса выдержки и самообладания. Он лишь зажмурился, когда я чмокнула его. Хотя со стороны могло показаться, что таким образом он выразил восторг от поцелуя дражайшей невесты.

— Ну-ну, голубки, — вступил в игру Фрей, вспомнив о своей роли заботливого братца. — Все обнимашки только после свадьбы! Ми… Милка, помни о чести семьи!

Милка? Что еще за Милка? Это он меня Милкой обозвал? Нет, вообще-то Фрей прав. Не стоит друг друга называть настоящими именами. Не думаю, что по дорогам Прерисии разгуливает много Тамик. Кто знает, что этот самый Дани делал и продолжает делать с Морганом. Вдруг пытает, желая вызнать местонахождение загадочного талисмана? И тогда он рассказал черному дракону о всех своих приключениях, а следовательно, и о нас. Но почему Милка-то? Не имя, а кличка какая-то для коровы!

— Конечно, конечно, Фергюся, — пролепетала я, сделав ударение на последнем слоге и вспомнив, что именно так звали особенно противного друга моего отца — толстого настолько, что я всегда удивлялась, как его еще ноги носят.

Точнее, полностью его звали Фергюссон. Но матушка за глаза его кликала именно так, постоянно придумывая все новые и новые смешные присказки с его именем. «Фергюся украл гуся, Фергюся съел порося, Фергюся рассмешил карася». Ну и так далее.

Фрей недовольно поджал губы, явно обидевшись на меня за такое имечко. И пусть! Первым начал обзываться.

Затем мой взгляд упал на Седрика, который все так же стоял рядом и держал руки на моей талии, словно послушный воспитанник, еще не получивший позволения от учителя танца сменить позицию.

— Ну же, мой любимый Роменцио! — воскликнула я. — Веди меня скорее в сию гостеприимную обитель, пока я окончательно не замерзла.

Брови Седрика сами собой поползли наверх. По всей видимости, такой подлянки он от меня не ожидал. Понятия не имею, почему я назвала его Роменцио. Кажется, когда-то я читала какой-то любовный роман, где главного героя звали именно так. И пусть еще скажет спасибо, что я не обозвала его как-нибудь обидно.

— Да-да, заходите, заходите! — засуетилась служанка, которая наблюдала за этой сценой, самым неприличным образом раскрыв рот. — О лошадях не беспокойтесь. Альр о них позаботится.

Альр? Я нахмурилась было, но почти сразу расслабилась, заметив белобрысого парнишку лет двенадцати в столь огромной куртке, что рукава почти волочились по земле. Наверное, досталась ему в наследство от отца или старшего брата.

Парниша вальяжно кивнул, подтверждая то, что понял свою задачу, и вышел из-за изгороди, где простоял все это время, почти незаметный из-за росшего прямо у калитки куста сирени. Затем его взгляд упал на меня, и мальчик так и замер с поднятой ногой.

— Ну и страхолюдина! — восхищенно пробормотал он, сперва поплевав за плечи.

— Альр! — прикрикнула на него служанка, и ее уши прелестно заалели. — Думай, что говоришь!

— Дык это… — забормотал, извиняясь, парень, но мы его уже не слушали.

Седрик решительно приобнял меня за талию и потащил в трактир, почти беззвучно обронив:

— Сейчас кое-кому придется сильно потрудиться, объясняя мне, почему это я Роменцио.

* * *

Служанка весьма удивилась, когда услышала, что нам для проживания требуется всего два, а не три номера. Правда, ее удивление резко пошло на убыль, когда выяснилось, что жить в одной комнате будет новоявленный Роменцио с Фергюсей. Правда, Седрик тут же поторопился объяснить это обстоятельство, и тем самым вызвал новую волну изумления со стороны Алисии, а именно так звали девицу.

— Понимаете, моя невеста из семьи, известной своими строгими нравами, — проговорил Седрик, опасаясь лишний раз даже взглянуть в мою сторону. — Поэтому Фре… Фергюсь, ее брат, должен проследить за соблюдением приличий до тех пор, пока нас не свяжет свадебный ритуал.

— Бедный! — невольно вырвалось у Алисии. По всей видимости, она очень сочувствовала Седрику из-за того, что ему необходимо жениться на таком чудовище, как я. Я внушительно кашлянула, и служанка поспешно исправилась, сообразив, что ляпнула бестактность: — Ну, то есть, наверное, вам очень нелегко приходится из-за всех этих ограничений.

— Вы даже не представляете, насколько мне тяжело, — почти не разжимая губ, обронил Седрик, в конце фразы сорвавшись на очень правдивый мученический стон.

Алисия в очередной раз покосилась на меня, хотела было задать еще один вопрос, но в последний момент мудро передумала, когда я ответила ей очень злобным взглядом. Наверное, сообразила, что рискует обновить свой синяк под глазом.

— Идемте, я покажу вам комнаты, — проговорила она. — Оплату внесете, когда проснется хозяин постоялого двора, сьер Витенций Виолт. Он любит вздремнуть после обеда пару часов. — Подумала немного и добавила, видимо, желая объяснить, почему у нее столько прав в этом заведении: — Это мой дядя.

Как оказалось, Алисия была чрезвычайно разговорчивой девицей. За то время, пока мы поднимались на второй этаж, она успела пересказать нам всю историю своей жизни. Единственная дочь младшей сестры сьера Витенция Виолта, который получил этот трактир в наследство от своего отца. Сестра была на подхвате и, как это частенько бывает, неожиданно забеременела от какого-то проходимца, умудрившегося всего за один вечер охмурить бедную простодушную девушку, падкую на красивые слова, наобещать ей небо в алмазах, а получив желаемое — немедленно скрыться, опасаясь мести разгневанных родных. Естественно, Витта, а именно так звали мать Алисии, долго не признавалась брату в том, что произошло, наивно надеясь, что проблема сама как-нибудь рассосется. Однако в делах подобного толка рано или поздно наступает такой момент, когда тайна слишком явственно начинает лезть на нос. Хоть сьер Витенций и был мужчиной, которые, как известно, до последнего не замечают очевидного, но у него имелась жена. Именно сьерра Хельга приперла золовку к стене и заставила ее сознаться. Витта рыдала и размазывала слезы по лицу, но что сделано, то сделано. Момент, когда проблему можно было бы решить при помощи деревенской знахарки особыми травами, был давным-давно упущен. Да и сама Витта даже слышать не желала о подобном. Ей было всего шестнадцать, но она твердо решила стать матерью. Увы, у богов на ее счет были другие планы. И на третьи сутки после родов несчастная отправилась к престолу Альтиса, не справившись с молочной лихорадкой.

Таким образом, с пеленок Алисию воспитывали дядя и его жена. К слову, они восприняли это не как тяжкую обязанность, а в некотором смысле слова как милость небес, поскольку сами не имели детей. Но, памятуя о судьбе сестры, сьер Витенций озаботился как можно раньше выдать племянницу замуж, не желая повторения давней трагедии. Провел среди своих знакомых и друзей настоящий конкурс и в итоге остановил выбор на Кирке, а точнее, на Кирке из Старой Долины. Тот хоть и не принадлежал ко второму сословию, зато был правой рукой Витенция. Именно ему тот собирался со временем передать трактир, давным-давно утратив надежду на рождение собственного сына.

К слову, Кирк с огромной радостью принял это предложение. Сообща друзья наскребли денег на немаленькую королевскую подать, дозволяющую новоиспеченному мужу взять фамилию жены, хотя обычно все происходило наоборот: именно супруга должна была опуститься или подняться до сословия своей второй половины. И Кирк из Старой Долины стал сьером Кирком Виолтом. Ну а мнения Алисии на этот союз спросить забыли, что опять-таки отнюдь не редкость в нашей стране.

— Кирк — очень хороший человек, — горячо убеждала она нас, то и дело трогая подбитый глаз. — Вспыльчивый, правда, но хороший. Он даже простил мне…

На этом моменте девушка запнулась, видимо, осознав, что не стоит настолько личные тайны доверять совершенно незнакомым людям.

К слову, мы как-то незаметно оказались в одной из комнат, снятых для проживания. Уж очень интересно Алисия рассказывала о своей жизни, а Седрик очень грамотно поддерживал ее, угукая в нужные моменты и изредка восклицая:

— Да что вы говорите?!

От столь неподдельного интереса, проявленного к ее скромной персоне, Алисия забыла обо всем на свете и зашла вместе с нами в комнату, не в силах прервать разговора.

— Хороший? — скептически переспросил Фрей и многозначительно посмотрел на фингал, украшающий глаз Алисии.

— Да, хороший! — с вызовом повторила она и в очередной раз незаметно потерла синяк, после чего решительно скрестила на груди руки и выставила одну ногу вперед, словно намереваясь вступить с кем-то в бой.

— Да что вы говорите?! — насмешливо повторил Седрик, и на этот раз его реплика прозвучала как нельзя более кстати. — В таком случае надеюсь, что ваш безусловно очень хороший и очень достойный супруг жестоко покарал того, кто посмел поднять руку на столь славную и милую девушку!

— А? — растерянно переспросила Алисия, видимо, не сразу поняв смысла столь долгой и витиеватой фразы. Но почти сразу продолжила, смущенно улыбнувшись: — Не понимаю, право слово, почему вас так заинтересовал мой синяк. Но уверяю вас, он был получен исключительно по моей вине и недосмотру.

— Да ладно вам, голубушка, — не удержавшись, вступила я в разговор. — Тут нечего стесняться. Недаром говорят: бьет, значит, любит!

— Пусть твой будущий муженек только посмеет на тебя руку поднять! — мгновенно отозвался Фрей. — Все конечности ему переломаю!

И скорчил настолько зверскую физиономию, что мне стало не по себе, хотя я прекрасно знала, что приятель лишь играет отведенную ему роль.

В этот момент Алисия неожиданно разревелась. Это произошло так внезапно! Вот только что она стояла перед нами и грозно хмурилась, словно собиралась дать отповедь и посоветовать не лезть в чужие семейные дела. А в следующее мгновение ее губы вдруг дрогнули, некрасиво искривились — и из глаз служанки нескончаемым потоком полились слезы.

Я с мрачным удовлетворением заметила, что красиво плакать Алисия тоже не умела. Ее лицо покрылось пятнами волнения, а нос моментально опух и увеличился в размерах чуть ли не вдвое. Нет, искренне не понимаю, где же авторы всех любовных романов, которые я некогда прочитала, нашли женщин, умеющих рыдать так, как они описывали. Где они видели крупные прозрачные слезы, медленно стекающие из огромных наивных глаз, чувственно надутые пухлые губки, так и зовущие прильнуть к ним в утешающем поцелуе? Впрочем, ладно. Пусть это остается на совести этих самых авторов. Сейчас у меня есть проблемы поважнее, чем размышлять на столь отвлеченные темы.

Седрик укоризненно посмотрел на Фрея, должно быть, посчитав его причиной рыданий Алисии. Приятель в ответ всплеснул руками и сам жалобно сморщился, будто собирался расплакаться за компанию.

— А что я такого сказал? — оправдывающимся тоном забормотал он. — Разве я вас обидел, сьерра?

— Как хорошо, когда есть тот, кто может постоять за тебя! — в перерывах между всхлипываниями выдавила из себя Алисия, пытаясь утереть слезы, но в итоге расплакалась еще горше.

Седрик кашлянул, украдкой пригрозил мне с Фреем кулаком, показывая таким образом, чтобы сейчас не лезли и не мешали ему. После чего скользнул к девушке, приобнял ее за плечи уверенным жестом опытного соблазнителя и вкрадчиво принялся нашептывать ей что-то на ухо.

Алисия сначала попыталась отпрянуть, но грубо оттолкнуть нового постояльца ей не позволила совесть, тогда как Седрик продолжал ее достаточно крепко удерживать на месте. Затем нахмурилась, открыла было рот, по всей видимости, намереваясь приказать ее отпустить, да так и замерла, заслушавшись.

Понятия не имею, что именно некромант ей говорил. Однако плакать она перестала почти сразу, а спустя неполную минуту принялась робко улыбаться.

Я хмуро взирала на эту картину. Отлично, а мне-то как на все это реагировать? Седрик вроде как мой жених, а обнимается при мне со всякими… служанками постоялого двора. Наверное, я должна оскорбиться и потребовать прекратить это безобразие. Но боюсь, что тогда Алисия вновь может расплакаться.

Поэтому я просто шумно вздохнула, надеясь, что таким образом напомню о своем присутствии и заставлю Седрика и Алисию устыдиться.

Седрик стрельнул глазами в моем направлении и опять украдкой погрозил свободной рукой, другой продолжая утешающе поглаживать служанку по плечу.

Я переглянулась с Фреем. Тот флегматично хмыкнул и бухнулся в ближайшее кресло, с наслаждением вытянув ноги. Откуда-то сверху донесся сдавленный смешок, видимо, Ульрика искренне наслаждалась всем происходящим.

— Какой вы милый, — наконец пробормотала раскрасневшаяся от непонятного смущения Алисия. Выудила из глубин передника носовой платок и осторожно промокнула глаза.

Милый? Я скептически кашлянула. Спорно, очень спорно. Никогда в жизни бы не назвала Седрика милым.

— Так что у вас с глазом? — грубо брякнула я, желая как можно быстрее вернуться к первоначальной теме разговора.

Седрик со свистом втянул в себя воздух и подарил мне такой взгляд, что если бы им можно было убить — я бы тут же упала замертво. Даже Фрей перестал стаскивать сапоги и уставился на меня во все глаза.

— Простите мою невесту, — тем временем рассыпался в извинениях Седрик. — При всех ее замечательных достоинствах Мик… Милка обладает одним очень неприятным недостатком. Увы, она безмерно любопытна.

— Как и все женщины, наверное, — кокетливо отозвалась Алисия и захлопала ресницами, улыбаясь Седрику.

Я опустила голову, пряча в тени неприятную усмешку. Если Алисия так себя ведет со всеми постояльцами, то удивительно, что Кирк подбил ей только один глаз. Или до происшествия с Дани Алисию ни разу не ловили на горячем? По-моему, она та еще любительница наставить рога мужу.

— А что насчет глаза, — продолжила тем временем Алисия, — как я уже говорила, это моя вина. Я… я позволила себе немного лишнего с одним из постояльцев. Он был такой милый, так смешно шутил. И я… Сама не знаю, что со мной случилось. — Я с сарказмом вскинула бровь, и Алисия, заметив это, затараторила, силясь оправдаться: — Нет, не подумайте, что я вышла за рамки приличий. Это был обычный флирт, ничего более. Но Кирку, естественно, оказалась неприятна вся эта ситуация. Он попросил меня прекратить раз, другой. Однако я была обижена на него за какую-то мелочь, тем более его ревность почему-то смешила меня. Вот и получила по заслугам. Как я уже говорила, Кирк — хороший. Любой другой муж на его месте избил бы меня до полусмерти, дабы неповадно впредь было хвостом перед чужими мужиками крутить.

Последнюю фразу Алисия произнесла более низким голосом, явно подражая кому-то. Благо выбор небольшой: или муж, или дядя. Вряд ли хозяин постоялого двора был в восторге от поведения своей племянницы, которую он воспитал как родную дочь.

«Скорее всего, так брякнула жена сьера Витенция, — не согласился со мной внутренний голос. — Как ее, Хельга, что ли. Поди, столь своеобразно пыталась утешить Алисию после полученного тумака».

Я украдкой поморщилась. Да не суть важно, в общем-то. Это к теме нашего расследования никак не относится. Теперь бы еще вывести каким-либо образом Алисию на рассказ о соблазнившем ее постояльце.

Седрик громко кашлянул и выжидающе уставился на меня. Я аж передернула плечами от столь пристального внимания. И что это значит? Неужели мне надлежит продолжить беседу, аккуратно выведав у Алисии то, что нам надо узнать?

«Ну естественно! — воскликнул внутренний голос, пораженный моей недогадливостью. — С кем девушка может поделиться сердечной тайной? Только с другой девушкой».

Я недовольно качнула головой. Да, только стараниями Ульрики я сейчас выгляжу так, что меня очень тяжело отнести к представительницам прекрасного пола. И мало похожа на веселую хохотушку, с которой так и тянет обсудить свои победы и достижения в любви.

Но Седрик продолжал буравить меня грозным немигающим взглядом. Что мне оставалось делать?

— А этот постоялец, — начала я срывающимся от волнения голоском. Кашлянула и продолжила более уверенно, попытавшись придать своему тону необходимую развязность: — Он, наверное, настоящий красавец был, да?

— О да! — восторженно выдохнула Алисия. — Высокий, широкоплечий, а волосы — словно лен, белые-белые. А глаза! Как осеннее небо: такое синее, что хочется смотреть в них вечность.

Я с трудом удержалась от саркастического замечания. По всему видно, что Алисия влюбилась в этого Дани, как мартовская кошка. И тумак, полученный от мужа, отнюдь не поставил ей мозги на место.

— Синеглазый блондин, — протянула я, постаравшись, чтобы мой голос прозвучал как можно более мечтательно. Затем усмехнулась и покачала головой, послав Седрику романтичный воздушный поцелуй. — Нет, это не мой типаж. Мне нравятся молчаливые брюнеты.

И перед моим мысленным взором тут же нарисовался Морган. А что? Он тоже молчаливый брюнет, так что в этом я не погрешила.

«Да и Арчер под это же описание подходит», — не удержался от язвительного дополнения внутренний голос.

Алисия хихикнула в ответ. В свою очередь, смерила Седрика откровенно оценивающим взглядом, и некромант смущенно переступил с ноги на ногу. Не ожидал, наверное, что станет предметом женского интереса и обсуждения.

— Да, я вас понимаю, — простодушно призналась Алисия после недолгой паузы, за время которой бесцеремонно изучила внешность Седрика с ног до головы и обратно. — Рядом со столь симпатичным женихом я бы тоже и помыслить о другом не смела.

И опять я величайшим усилием воли удержалась от насмешливого замечания. Другими словами, Алисия прямо призналась в том, что не считает своего мужа привлекательным.

Впрочем, вряд ли в этом ее можно упрекнуть. Она же сама рассказала, что ее мнения насчет замужества со старым другом семьи никто спрашивать не стал. Повезло еще, если не полный урод достался, любящий почесать кулаки о бока жены.

— И неужели этот красавец-мужчина, синеглазый и широкоплечий, просто стоял и наблюдал, как муж вас учит уму-разуму? — спросила я, постаравшись, чтобы мой голос зазвенел от якобы сдерживаемой с трудом ярости.

— Нет, что вы! — Алисия расстроенно всплеснула руками и нервно скомкала передник. — Ох, я, должно быть, слишком надоела вам со своей историей…

— Ни капли не надоели! — с жаром заверил ее Фрей.

— И все-таки я не уверена, что подобная откровенность с моей стороны будет уместна, — продолжала сомневаться Алисия.

Краем глаза я заметила, как Седрик прикрыл ладонью рот, словно пряча зевок, при этом его губы что-то прошептали. Кончики его пальцев слегка засеребрились, но почти сразу все пропало, словно привиделось мне. Однако глаза девушки приобрели сонное выражение. Она несколько раз с усилием моргнула, затем произнесла:

— А, впрочем, не все ли равно? Вы и без того узнаете о произошедшем. Не от меня, так от кого-нибудь из постояльцев или слуг. Люди любят почесать языками, а это случилось совсем недавно.

Я вопросительно посмотрела на Седрика. Кстати, действительно, а сколько дней-то миновало с момента злополучной драки? С учетом того, что донесение дошло до столицы, сюда послали Роя, который успел вернуться и написал подробнейший доклад… Ох, прилично получается! Но тогда почему синяк под глазом у Алисии еще не прошел?

Седрик без труда понял, что именно меня интересует. Он завел одну руку за спину, скрыв ее от глаз Алисии, и украдкой показал мне четыре пальца. Угу, стало быть, прошло четыре дня. Надо же, никогда бы не подумала, что донесения в столицу о необычных событиях так быстро рассматриваются. Напротив, в народе испокон веков ходила поговорка: «Быстрее дождаться королевского мага». Так говорили, когда исполнение какого-либо дела откладывалось на неопределенный срок.

Ладно, речь сейчас не о том. И я мотнула головой, отогнав посторонние мысли. Потом поинтересуюсь у Седрика, как так вышло. Сдается, кое-какие детали получения этого доклада он все же утаил от меня.

— А кажется, будто пролетела целая вечность, — между тем проговорила Алисия и неожиданно горько всхлипнула. — Вечность без Дани. Как же я по нему скучаю!

Ого, как интересно рассказ-то повернулся! Я опасливо покосилась на Седрика, который довольно усмехался. Оказывается, господин королевский дознаватель — очень опасный человек. Хотела бы я знать, какую магию он применил к Алисии, раз та с такой готовностью принялась выкладывать все свои грязные секреты. После чего покачала головой и вся подалась вперед, боясь пропустить хотя бы слово из откровений Алисии.

— Вы, наверное, подумаете, что я падшая женщина, презренное, низкое существо, рабыня самых порочных страстей, — воодушевленно принялась поливать себя грязью Алисия. — Мол, замужней особе не пристало мечтать о другом. Да, все верно! Я сама себя ненавижу за все это! Кирк — замечательный, очень добрый, но я его не люблю. Никогда не любила и вряд ли когда-нибудь сумею полюбить. Теперь-то уж точно. А Дани… В его глазах я действительно увидела небо. Не сомневаюсь, что он бы мог научить меня летать. Когда он прикасался ко мне… О, я словно отрывалась от земли в этот момент. Но что самое обидное: между нами ничего не было. Наверное, я не прощу себе этого до конца жизни. Для Кирка я все равно навечно превратилась в изменницу, а так бы хоть страдала за дело.

— Ничего не было? — ошарашенно повторила я. — Как это?

— Да, я была на шаг от измены мужу. — Алисия грустно улыбнулась. — Но не успела этого сделать. А точнее, нам помешали. Кирк ворвался в комнату, когда мы с Дани целовались. Конечно, муж сразу понял, что должно было последовать за этим. Расстеленная кровать, зажженные свечи и бокалы с вином не оставляли простора для утешительных фантазий. Потом они сцепились в драке. Это было даже смешно. Кирк ниже Дани на целую голову, старше лет на двадцать. Но он так отчаянно принялся размахивать кулаками, что я… — Алисия запнулась, явно не желая продолжать. Пальцы Седрика вновь засеребрились, после чего девушка с усилием проговорила: — Я почувствовала себя польщенной. Мой рассудительный, спокойный муж отважно кинулся на защиту моей чести, хотя прекрасно понимал, что, скорее всего, это ему наваляют по первое число! Демоны, я прежде и не предполагала, что это настолько приятно: когда из-за тебя дерутся! Но потом что-то случилось. Наверное, кто-то из них опрокинул канделябр со свечами, и вспыхнул огонь. Благо что на шум прибежал дядя, еще кто-то из постояльцев, и пожар удалось предотвратить. Дани воспользовался суматохой и сбежал, не желая участвовать в продолжении разборок. А Кирк сильно обжег руки. Самое смешное в том, что он уверяет, будто это Дани на него плюнул. Чушь полная! Разве это возможно?

Седрик многозначительно на меня посмотрел. Я ответила ему таким же понимающим взглядом. Фрей тоже изобразил на лице торжествующую гримасу.

— В общем-то, на этом все. — Алисия печально вздохнула. — Я осталась с разбитым сердцем и подбитым глазом. Но я знаю, что Дани должен вернуться. И Кирк это знает. Мне очень страшно, что тогда произойдет между ними. Кирк обещал убить Дани, если тот когда-нибудь вновь покажется ему на глаза. И теперь я знаю, что мой муж на это способен. Но одновременно я мечтаю, чтобы этот момент наступил как можно раньше, потому что тогда опять увижу Дани. Глупо, правда?

И Алисия смущенно опустила голову, не смея ни на кого взглянуть после своей исповеди.

— Почему вы считаете, что Дани вернется? — не выдержав, спросила я.

— Потому что он бежал так поспешно, что оставил свою дорожную сумку в комнате, — спокойно ответила она. — А еще я получила от него вчера письмо. Понятия не имею, как Дани сумел подбросить его, но на своем туалетном столике я обнаружила записку, в которой говорилось, что сегодня вечером он придет за своими вещами. Мол, если мне дорого здоровье мужа, то надлежит придумать способ, как отослать его на сегодняшний вечер подальше от трактира.

— И что же за способ вы придумали? — полюбопытствовал Седрик.

Алисия медленно растянула губы в улыбке. И я поняла, каким будет ее ответ, еще до того, как его услышала.

— Никакого, — честно призналась она. — Пусть Дани хорошенько наваляет Кирку. А потом я сбегу с ним. И плевать на дядю и прочих! Я опять хочу почувствовать, будто поднимаюсь в мужских объятиях к небу.

* * *

Перед уходом Алисии Седрик вновь ее приобнял. Я хотела было шутливо возмутиться, сказав, что это выходит за всяческие рамки приличий: при невесте миловаться со служанкой. Но прикусила язык, когда заметила легчайшее голубоватое облачко, окутавшее девушку. Спустя мгновение оно исчезло, словно впиталось в ее кожу. И Алисия, извинившись, выскользнула из комнаты, отправившись по своим делам и пообещав нам сообщить, когда ужин будет готов.

— Теперь она ничего не вспомнит о своих откровениях, — пояснил он, едва только за Алисией закрылась дверь. — А то задаст себе еще вопрос, с чего вдруг выложила все свои тайны практически первым встречным.

— Глупышка! — презрительно фыркнула Ульрика, мгновенно скинув чары невидимости. Фея оседлала приоткрытую дверцу платяного шкафа и болтала в воздухе ногами. По всей видимости, она не пропустила ни слова из рассказа служанки.

— Почему это она глупышка? — спросила я и, в свою очередь, уселась прямо на кровать, поскольку кресло Фрей уже занял, а больше приткнуться в небольшой комнатенке было негде.

— Потому что готова совершить величайшую глупость в своей жизни, — снисходительно объяснила мне Ульрика. — Думаешь, она нужна Дани? Да бедный дракон, поди, уже не рад, что связался со смазливой девицей на постоялом дворе. Хотел просто поразвлечься, а в итоге привлек к себе столько внимания! И что ему делать с ней потом, если она в самом деле увяжется за ним? Жениться на ней он не собирается, да и не может, поскольку она уже замужем. Держать при себе в качестве любовницы? Слишком обременительно. Ну развлечется он с ней неделю-другую, а потом отправит восвояси. И куда глупышке идти? Только обратно к мужу. Правда, вопрос, примет ли он ее после такого безобразия.

— Неправильный вопрос. — Седрик покачал головой. — Боюсь, Кирк имеет все шансы погибнуть во время второй стычки с Дани. В первый раз он застал дракона врасплох, к тому же рядом были ненужные свидетели, вот он и побоялся использовать свои способности. Но сейчас Дани намерен забрать вещи, следовательно, готов сорваться с места. Если Кирк посмеет встать на его пути, то дракон просто свернет ему шею. Вспомните, что случилось со сьером Густаво.

— Ну что же, тогда Алисия станет вдовой. — Ульрика ощерилась в неприятной усмешке. — Правда, вряд ли обеспеченной. Не сомневаюсь, что ее дядя все финансы держит под своим контролем. И вряд ли он даст опозорившей его племяннице достойное содержание. Напротив, разъярится сверх меры, если из-за шашней дурной девчонки лишится верного помощника и старого друга.

— А мне ее жалко, — неожиданно сказал Фрей. В этот момент куртка на его груди как-то странно зашевелилась, и сонная Мышка высунула голову между пуговицами. Фрей привычно потрепал ее по мягким ушам, после чего продолжил: — Сами посудите: что она хорошего в жизни видела? Мать умерла при родах. Жена дяди, как ее там, Хельга, что ли, вряд ли особо ее баловала. Неродная кровь есть неродная кровь все-таки. С детства по хозяйству помогать приставили. Мужа сами нашли. И тут первая любовь! Согласитесь, ухаживать этот самый Дани умеет. Вино, свечи… Естественно, что она совсем голову от страсти потеряла.

— А ты как считаешь? — неожиданно спросил у меня Седрик.

— В чем-то я понимаю Алисию, — честно призналась я. — Я и сама совершала всякие идиотские поступки из-за любви… Ну, точнее, тогда мне казалось, что я на самом деле люблю Арчера. Потому что сейчас понимаю: было настоящей глупостью и отчаянным безрассудством отправиться спасать жениха в драконий замок.

— Боги улыбаются смелым, — пробурчал Фрей, видимо, пытаясь таким образом слегка смягчить мои слова о собственном поведении.

— Но мне не понравилось то, как спокойно Алисия собралась наблюдать за неминуемой дракой Кирка и Дани, — продолжила я, не обратив особого внимания на его фразу, поскольку менее всего нуждалась в чьем-то утешении. Что было — то было, как говорится. Я не жалела о своем поступке, поскольку благодаря ему познакомилась с Фреем и с Морганом. Первый стал мне самым верным другом, а второй… Ох, опять я отвлекаюсь от темы! И я заставила себя сосредоточиться на том, что собиралась сказать о поведении Алисии, проговорив: — Более того, сдается, она даже жаждет этого разбирательства. Помните, как она сказала, что это очень приятно: когда из-за тебя дерутся?

— Но это действительно очень приятно! — Ульрика фыркнула от сдерживаемого с трудом смеха и еще сильнее принялась болтать в воздухе ногами, от чего едва не сверзилась с высоты, удержавшись лишь в последнее мгновение.

Я неопределенно хмыкнула, не имея ни малейшего желания спорить с феей. Это приятно? Спорно, как сказал бы Седрик. Окажись я в подобной ситуации, то прежде всего переживала бы, не пострадает ли мой возлюбленный. Тем более драки зачастую имеют непредсказуемый итог. Один неосторожный удар или неудачное падение — и Альтис получит нового подданного в своем царстве теней. А тебе, в свою очередь, останутся лишь слезы и сожаления об утраченном счастье.

— Да, мне это тоже не понравилось, — согласился со мной Седрик. — Такое чувство, будто Алисия хочет отомстить мужу за синяк. И намеревается сделать это чужими руками. Правда, вряд ли она подозревает, что Дани в этот раз не будет церемониться. Однако факт остается фактом: жизнь Кирка в опасности.

— И что мы будем делать? — полюбопытствовала Ульрика. — Предупредим новоявленного сьера о том, что его женушка вновь принялась за старое?

— Нет. — Седрик качнул головой. — Кирк вполне может поднять шум, опять начнется скандал. Не забывайте, что мы видели в небе трех драконов. То бишь у Дани должны быть помощники. И, вполне вероятно, они скрываются среди постояльцев, а следовательно, расскажут ему о возникших осложнениях.

— Не понимаю, — подала я голос, — почему в таком случае его помощники сами не заберут вещи? Вряд ли засовы на дверях представляют для настоящего черного дракона особую сложность. Плюнул на него, дождался, когда металл расплавится — и твори что хочешь.

— Да не за вещами сюда явится Дани! — Седрик покачал головой, недовольный моей недогадливостью. — Неужели непонятно? Драконы крайне щепетильны и не любят оставлять незаконченных дел. Уверен, что Дани намерен привести к логическому завершению свои шуры-муры с Алисией.

— К какому еще логическому завершению? — наивно переспросила я.

Нет, я не собиралась поиздеваться над господином королевским дознавателем. Я в самом деле не поняла, о чем это он.

Седрик покраснел. Нет, точнее будет сказать: он побагровел. На лбу крупными каплями заблестела испарина.

Я перевела удивленный взгляд на Фрея. Но приятель уставился в пол, опасаясь даже на мгновение встретиться со мной глазами, а кончики его ушей налились предательским огнем.

— Дурында ты, Мика, — беззлобно обругала меня Ульрика, единственная, кого не поставил в тупик мой вопрос. — Иногда как брякнешь что-нибудь: хоть стой, хоть падай. Тебе родители про секс что-нибудь рассказывали? Вино, свечи, расстеленная постель… Неужели ты думаешь, что Дани собирался ограничиться только поцелуями? Да у него, поди, пар из ушей повалил, когда их прервали на самом интересном месте. Естественно, он жаждет вернуться и завершить все с Алисией. Женщина, вкус губ которой ты изведал, но не изучил досконально тело — как вечный вызов и загадка. В делах подобного толка точка должна быть поставлена!

Теперь уже я покраснела. Ах, так вот о чем речь! Ну и чего Седрик так раскраснелся? Прям как невинная девица, впервые узнавшая, чем мужчина отличается от женщины. Сказал бы прямо, так, мол, и так, Дани желает все-таки завершить процесс по наставлению рогов Кирку. А то мало ли о каком логическом завершении идет речь. Вдруг у драконов принято всех своих любовниц поедать после ночи страсти!

— Да вы тоже хороши, — обратилась Ульрика к Седрику и Фрею. Видать, фея была в особенно благодушном настроении, поэтому не желала упустить удобную возможность смутить несчастных еще больше. — Краснеют тут, понимаешь ли, на пустом месте. Вот меня всегда удивляло, почему люди так стесняются произнести слово «секс»? Ведь не ругательное же оно, а самое обычное. Ан нет, вечно придумывают какие-то вычурные выражения, лишь бы не назвать все своими именами. Шуры-муры, видишь ли. Но это еще что, я однажды слышала, как мужчина, причем не юнец, а уже убеленный сединами, назвал это «коитус». Так и сказал жене: «Милая, пойдем, время для коитуса». Я так хохотала, что бедняга от ужаса упал в обморок. Подумал, что у них дома завелся призрак. А его бедная супруга вообще сломя голову бежала прочь, на всю округу сверкая своими кружевными ночными панталонами. На ее месте я бы вообще не возвращалась к этому чудику. Для коитуса он время отвел. Так и представляю себе их диалог после сего действия. «Милая, тебе понравилось сегодняшнее соитие? Да, милый, но в прошлый раз наш генитальный контакт был дольше и качественнее». Фу, мерзость какая! Лучше уж простонародным чем заменить, раз обычное слово из четырех букв на вас такой страх наводит. Чпокнуться, финтифлюкнуться, покувыркаться…

— Ульрика!.. — простонал багровый, как перезрелый помидор, Фрей. — Хватит, во имя всех богов! Эк как тебя разобрало-то!

— А потому что надоело людское ханжество! — Ульрика на всякий случай взмыла под самый потолок, опасаясь, что со шкафа ее могут стащить. Закружилась по комнате, крича во все горло: — Секс, секс, секс! Не успокоюсь, пока вы трое это слово не повторите! Только, чур, не краснеть при этом!

— Ну все, достаточно, — негромко, но внушительно проговорил Седрик и прищелкнул пальцами.

В то же мгновение вокруг Ульрики распустился кокон ярко-зеленых чар. Она испуганно пискнула было, рванула в сторону, желая убежать от них, но ловушка уже захлопнулась. Мгновение — и фея рухнула вниз, плотно спеленутая ловчей сетью. Благо что некромант успел ее поймать и осторожно положил на постель. Хотя на его месте я бы мстительно позволила фее упасть. Не думаю, что она расшиблась бы насмерть. Не такая тут высота. Но, возможно, полученные синяки заставили бы ее задуматься над выбором тем для разговоров.

Буквально сразу после этого в дверь осторожно постучались.

Седрик выпрямился и сжал кулаки. Весь румянец мгновенно схлынул с его лица. Он вновь стал очень бледным, очень хмурым и очень сосредоточенным.

— Язык оторвать мало Ульрике! — хмуро буркнул Фрей, в свою очередь, напрягшись. Бесшумно встал, прежде положив на кресло мирно дремлющую Мышку. Посмотрел на некроманта и почти беззвучно спросил: — Как думаешь, это по поводу ее криков?

— Боюсь, что да, — так же тихо ответил Седрик. — Орала она на весь дом. Наверняка кто-нибудь заинтересовался, что за странные разговоры у нас ведутся.

— Что же делать? — тоскливо прошептал Фрей.

В этот момент стук повторился, но на сей раз громче и требовательнее.

— Эй, у вас все в порядке? — тревожно осведомился женский голос из коридора. — Я слышала крики. Хм-м… Очень странные крики. И кричала девушка. Вот, пришла проверить. Если вы немедленно не откроете, то я позову сьера Витенция!

— Впусти ее! — негромко приказала я Седрику. — Я все улажу.

Некромант скептически приподнял бровь, явно сомневаясь в моих возможностях. Но спорить не стал. Вместо этого подошел и поднял засов, который задвинул после ухода Алисии.

Седрик едва успел отпрыгнуть, как дверь с грохотом отлетела в сторону, и на пороге предстала незнакомая девушка.

При взгляде на нее мое сердце сначала ухнуло в пятки, потом так же стремительно поднялось в горло, где и забилось вдвое, а то и втрое чаще обычного.

Навестившая нас особа была красива. Нет, не так. Она была очень красива, безумно красива, потрясающе красива. Но самое главное: ее красота не вызывала оторопь и не создавала впечатления, будто перед тобой совершенное произведение искусства, которым надлежит только любоваться и ревниво оберегать от чужого внимания. Напротив, при взгляде на незнакомку хотелось улыбнуться, да что там — рассмеяться во все горло и дружески хлопнуть ее по плечу, будто встретила старую знакомую. Пожалуй, в этом отношении ей уступала даже Миколика, арахния, которую Седрик не так давно передал королевскому правосудию. В ее внешности все-таки было нечто неправильное, нечеловеческое, что порождало некий холодок в груди и заставляло держаться поодаль от арахнии. Так бесценную статуэтку ставят в шкаф и опасаются лишний раз взять в руки, дабы не разбить случайно.

Я тряхнула головой, чувствуя, что совершенно запуталась во всех этих сравнениях и отвлеченных размышлениях об особенностях женской красоты. Итак, новоприбывшая отличалась весьма яркой и запоминающейся внешностью. Я не сомневалась, что в ее ближайших предках затесались артейцы — представители бродячего племени, любящие давать нехитрые театральные постановки на площадях городов, чем, собственно, и зарабатывали себе на жизнь. А еще они частенько подворовывали все, что плохо лежит, а их женщины особенно почитали Артайну, богиню гадания, и с удовольствием за пару монет могли предсказать тебе судьбу по линиям на руках.

На родство с этим народом указывали черные, как смоль, волосы незнакомки, которые разметались по ее спине упругими локонами. Глаза были темно-карими, а кожа имела приятный смуглый оттенок. И наряд. О, обычная прерисянка ни за что бы не надела настолько узкие брюки, подчеркивающие волнующую крутизну бедер, и вызывающе алую рубашку, расстегнутую почти наполовину. А на шее у девицы, так нагло потревожившей наш покой, на кожаном шнурке покачивался какой-то странный талисман: два круга, один золотого цвета, второй — серебряного, спаянные вместе, а внутри — изображение глаза.

Изображение глаза? Я невольно передернула плечами, вспомнив, что это является одним из символов Альтиса. Правда, этот знак обычно перечеркивают молнией, показывая таким образом, что не желают прозрения и пришествия в наш мир бога мертвых. Но что значит амулет на шее девушки? И почему она носит его настолько открыто?

Только в этот момент я осознала, что пауза несколько затянулась. Глянула на Седрика и Фрея, но те не могли оторвать глаз от прекрасной незнакомки. И в чем-то, кстати, я могла их понять. Даже у меня сердце так и бьется, когда я смотрю на эти пухлые чувственные губы и озорные ямочки на щеках.

Я сердито мотнула головой, отгоняя какие-то совсем уж неподобающие рассуждения. Да что со мной такое? Уж не использует ли эта незнакомка магию обольщения? Но нет, все мои чувства арахнии не показывали никакой опасности.

— Ну и что молчите? — вдруг спросила девушка и язвительно улыбнулась. — Языки, что ли, все проглотили? Кто орал-то? И почему на такую хм-м… фривольную тему?

После чего медленно перевела взгляд на меня.

Сердце в очередной раз сделало попытку выпрыгнуть через глотку. И неожиданно я рассердилась. Прежде всего — на себя. Да что это со мной такое? В конце концов, я не мужчина, который зачастую при виде симпатичной женщины мгновенно теряет здравый смысл и превращается в некое подобие несмышленого ребенка, способного лишь мычать и пускать слюни. А затем, естественно, я переадресовала свой гнев незнакомке. Ишь ты, пришла вся такая красивая. Спрашивается, что она тут вообще забыла?

— Это я кричала, — хмуро призналась я.

Мой хриплый от волнения голос, похожий на карканье осипшей от простуды вороны, мгновенно разрушил волшебство момента. Краем глаза я заметила, как Седрик недоуменно моргнул и с усилием опустил взгляд себе под ноги, одновременно принявшись растирать переносицу. Один Фрей продолжал самым неприличным образом пялиться на незнакомку и вряд ли представлял, насколько глупо выглядел в этот момент: круглые от удивления глаза выпучены, как у лягушки, рот настолько широко открыт, что можно увидеть гланды, благо хоть сладострастная слюна на ворот рубахи не падает.

Седрик искоса глянул на приятеля и со всей дури дал ему локтем по животу. Фрей болезненно крякнул, согнулся, жадно хватая воздух, но в его глазах хотя бы зажглась искорка здравого смысла.

— Поаккуратнее, — просипел он, все-таки не удержавшись на ногах и с размаха усевшись на постель. Хорошо еще, что она находилась прямо за ним.

«Интересно, а не раздавил ли он невзначай Ульрику? — внезапно промелькнула у меня радостная мысль. — Было бы очень здорово!»

— Это вы кричали, — обескураженно повторила девушка, которая явно не обратила особого внимания на крохотную сценку, произошедшую между Седриком и Фреем. — Но почему? Эти мужланы вас обижали?

И незваная гостья с весьма решительным видом сжала маленькие остренькие кулачки.

После этого я мгновенно прониклась к ней добрыми чувствами. Надо же, такая маленькая и хрупкая, но боевая! А ведь она ниже даже меня на голову. Тому же Фрею почти в пупок дышит. И все равно готова вступиться за честь совершенно незнакомой ей особы.

— Нет, все в порядке, — поспешила я ее заверить. — Просто… Просто я слишком эмоционально объясняла своему жениху, что постельные отношения у нас будут только после свадьбы.

— Постельные отношения? — с какой-то странной интонацией повторила она.

— Ну… да. — Я глубоко вздохнула и наконец-то произнесла то слово, которое прежде Ульрика кричала на весь постоялый двор. — Я говорю о сексе.

— О… сексе? — Интересно, мне показалось, или щеки девушки в самом деле слегка покраснели, а в тоне появились едва заметные нотки неуверенности?

— Дорогая, не шокируй людей, — попросил меня Седрик, наконец-то вспомнив о своей роли влюбленного жениха. Одним быстрым размытым движением преодолел разделяющее нас расстояние, приобнял и мурлыкнул, глядя прежде всего на незнакомку: — Я-то знаю, насколько у тебя взрывной темперамент. Но не стоит смущать остальных твоей любовью к откровенным словечкам.

— Да, Милка, — опомнился Фрей. — В самом деле, не позорь меня и нашу семью! А то я возьму и верну тебя домой!

Стоит ли говорить, что эта угроза прозвучала смехотворно и до крайности неправдоподобно, поскольку Фрей даже не удосужился посмотреть на меня при этом, не в силах оторвать взгляд от прелестной гостьи.

— Я ничего не понимаю! — Девушка всплеснула руками. Спросила у меня: — Так с вами точно все в порядке? Вас никто не обижает?

— Все в полном порядке, — заверила ее я, постаравшись сказать это как можно более беспечно и спокойно, хотя, не буду скрывать очевидное, меня все сильнее нервировало то, что Седрик и не думал разжимать свои объятия. Как-то это… недопустимо, что ли. Все-таки в некотором роде я завишу от него. Но куда важнее то, что Морган вряд ли бы одобрил подобную сцену.

— Ну хорошо, — недоверчиво протянула девушка. Кашлянула и вдруг предложила: — А давайте познакомимся! Как я понимаю, вы мои ближайшие соседи по коридору. Должна же я знать, на чьи головы призывать все несчастья и всевозможные проклятья, когда вы в очередной раз приметесь шуметь.

— Давайте, — легко согласилась я, но тут же пригорюнилась, вспомнив, какое имя мне дал Фрей. Даже неловко его как-то называть.

— Я — Фергюссон, — первым поддержал начинание Фрей и горделиво выпрямился.

— Но мы все зовем моего братца просто Фергюся, — поспешила мстительно добавить я и украдкой показала мгновенно погрустневшему Фрею язык.

— А это — моя непутевая сестра Милка, — вернул он мне той же монетой. — И назвали ее в честь коровы, которую раньше держали в нашей семье. Ох, такая же глупая и бесстыжая была!

— А я Роменцио, — буркнул Седрик, не дожидаясь, когда его представят остальные. — Жених Милки.

— Жених, стало быть, — медленно повторила девушка.

На самом дне ее зрачков в этот момент замерцало какое-то странное чувство, более всего похожее на злую насмешку.

— Да, жених, — повторил Седрик и покорно чмокнул меня в щеку.

Девушка опустила голову, пряча в тени усмешку. Затем опять посмотрела на нас и спокойно проговорила:

— Приятно познакомится. Меня зовут Селестина.

«А дальше?» — едва не брякнула я.

Селестина — необычное имя для крестьянки. Впрочем, незнакомка и не тянет на представительницу третьего сословия. Зуб даю, что она как минимум принадлежит ко второму, а то и к первому.

Хотя… Если она действительно артейка, то это может объяснить многое. Например, яркую и слишком вызывающую одежду и то, что она представилась только именем. Артейцы не признают сословия. У них все равны. Но тогда я не понимаю, почему Селестина путешествует одна, а не с табором. Или же я ошибаюсь, и на самом деле у девушки есть спутники? Тогда где они?

— Но обычно меня называют просто Тиной, — сказала девушка, продолжая доброжелательно улыбаться.

— Очень приятно, — отозвался Седрик и почтительно склонил голову.

По-моему, он очень хотел согнуться в поклоне и поцеловать ей руку, но в последний момент одумался, сообразив, что столь галантное поведение будет неуместно в этой ситуации.

— Значит, Роменцио, Фергюссон и Милка, — пробормотала себе под нос Селестина, поочередно останавливая на каждом из нас взгляд. На мне она задержала его особенно долго.

Я недоуменно хмыкнула про себя. И чего так вытаращилась, спрашивается? Такое чувство, будто она очень хочет у меня что-то спросить, но почему-то не решается.

— Ну что же, — сказала Селестина после недолгой паузы, за время которой она не сводила с меня глаз. — Теперь я убедилась, что у вас все в порядке, и могу смело удалиться. Только убедительно прошу на будущее: обсуждайте свои личные дела не с такой экспрессией. Иначе в следующий раз сюда сбежится весь постоялый двор. Когда еще услышишь, что о сексе кричат во все горло, и тем более удивительно, когда это делает девушка.

— Да-да, конечно, — рассеянно отозвался Седрик, по всей видимости, думая о чем-то своем.

Селестина напоследок мазнула по нему взглядом, обворожительно улыбнулась и круто развернулась на каблуках своих сапог, собираясь покинуть комнату.

— Постойте! — вдруг окликнул ее Седрик.

Селестина не стала оборачиваться. Лишь кинула через плечо удивленный взгляд и лениво изогнула бровь, ожидая продолжения.

— Скажите, а вы надолго здесь? — на одном дыхании вдруг выпалил Седрик и в который раз за этот странный вечер покраснел.

От неожиданности я даже забыла о необходимости дышать, во все глаза уставившись на сурового молчаливого некроманта. Ой, это что такое сейчас происходит? Неужели Седрик запал на Селестину? Судя по тому, как он смущенно переступает с ноги на ногу в ожидании ее ответа — да. А что, вполне его понимаю, красотка она хоть куда. Правда, нелегко ему придется за ней ухаживать, учитывая нашу легенду о том, что он якобы мой жених.

— Посмотрим, — неопределенно обронила Селестина. — Все будет зависеть от многих обстоятельств.

И сделала замысловатый жест рукой.

— Да, но… — попытался было продолжить Седрик, однако Селестина недовольно поморщилась и резко оборвала его на полуслове.

— И в любом случае мои планы вас не касаются, — отчеканила она. После чего тряхнула головой, позволив волосам красиво разметаться по плечам, и стремительно покинула комнату.

Все это произошло так быстро, что на какой-то миг я подумала, не привиделся ли мне этот визит. Но нет, по помещению плыл легкий цветочный аромат, доказывавший, что нас на самом деле навестила загадочная незнакомка.

— Красотка! — Фрей восхищенно прищелкнул языком, не сводя очарованных глаз с бесшумно закрывшейся двери.

— О да, — отозвался Седрик и расплылся в мечтательной улыбке, несколько необычно выглядевшей на его обычно хмуром лице.

Я немедленно почувствовала себя оскорбленной. Эх, мне бы вслед так мужчины слюни пускали! И чего они в ней такого особенного нашли?

Но почти сразу я со вздохом сожаления признала, что несправедлива к Селестине и испытываю к ней самую настоящую женскую зависть. Что скрывать очевидное, она действительно красива. Но это, в свою очередь, заставило меня задуматься совсем об ином.

— Любопытно, Селестина присутствовала здесь, когда Дани принялся очаровывать Алисию? — спросила я, ни к кому, в сущности, не обращаясь. — И если да, то из этого следует весьма занимательный вывод.

— О чем это ты? — Седрик сфокусировал на мне взгляд, с трудом оторвав его от двери, за которой скрылась прелестная незнакомка.

— О том, что если Селестина была здесь, то я не понимаю, почему Дани клюнул на служанку, а не на нее, — честно ответила я.

По мере того как Седрик осознавал мои слова, с его губ медленно, но верно сползала глупейшая влюбленная улыбка, а на лицо возвращалось обычное хмурое выражение.

— И что? — брякнул Фрей, который явно пока не мог сообразить, куда я веду. — Может быть, Алисия ему больше понравилась.

Приятель тут же замолчал, сообразив, какую чушь только что ляпнул. Да, Алисия была симпатичной девицей, но она не годилась и в подметки Селестине. Я не сомневалась, что стоило последней лишь пожелать — и перед ее ногами склонился бы любой, даже самый неприступный мужчина. Как я поняла, этот самый Дани весьма падок на женскую красоту. Даже сьер Густаво, ныне покойный, охарактеризовал его бабником. Следовательно, в первую очередь он бы обратил внимание на Селестину, а не на Алисию. Но этого по какой-то причине не произошло. Мы недавно пришли к выводу, что у Дани должны быть помощники. Или все-таки уместнее сказать — помощницы? И тогда Селестина подходит на эту роль наилучшим образом.

— Я понимаю, куда ты клонишь, — медленно проговорил Седрик. — Но я посмотрел на тень Селестины. Она точно принадлежит человеку.

В этот момент с кровати послышался какой-то шорох. Мышка, прежде спокойно дремавшая на кресле, куда ее чуть ранее переложил Фрей, и почти невидимая под ворохом вещей, приподняла уши и слабо тявкнула, привлекая наше внимание к шуму.

— Это Ульрика зашевелилась, — извиняющимся тоном проговорил Седрик. — Мои чары почти рассеялись. Возобновить их?

Тут же шорох возобновился, при этом ощутимо усилившись. Видимо, Ульрика, услышав предложение некроманта, принялась изо всех сил ворочаться, пытаясь освободиться.

— М-м-м, — раздалось невнятное мычание, закончившееся угрожающим рычанием. — Ар-р. Бр-р.

— По-моему, она что-то хочет сказать, — отметил Фрей, вернувшись в кресло и подхватив на руки Мышку.

— Да что она полезного может сказать? — возразила я, не имея ни малейшего желания вновь выслушивать весьма сомнительные остроты Ульрики. — Еще, не приведи небо, опять о сексе рассуждать начнет или всякие похабности выкрикивать.

Возня на кровати продолжилась. Мгновение, другое, и из-за подушек показалась встрепанная голова Ульрики. Вокруг нее дрожало зеленоватое свечение, которое то и дело сменялось радужной рябью. Да, Седрик прав: еще пару секунд — и его чары безвозвратно растают. А жаль.

Седрик грозно нацелил на фею указательный палец, но она внезапно скорчила жалобную физиономию, умоляюще сложив перед собой руки. Затем махнула на дверь, после чего показала на свои губы.

— По-моему, она говорит, что ей есть что сказать о Селестине, — опять подал голос Фрей.

По всей видимости, он получал искреннее наслаждение от разгадывания пантомимы феи. Ишь, весь вперед подался и глаз с нее не сводит, не желая пропустить ни малейшего движения.

Ульрика усердно закивала, подтверждая его слова. Опять показала на свои губы и громко протяжно вздохнула. В ее глазах сверкнули крупные прозрачные слезы, готовые в любой момент пролиться.

— Ну ладно, — недовольно сказал Седрик и опустил руку, которую все это время держал наведенной на Ульрику. — Пусть говорит. Однако советую ей раз и навсегда запомнить: еще одно представление подобное тому, что мы недавно видели — и я найду способ навсегда лишить ее голоса. И будет она тогда немой феей.

Лицо Ульрики исказилось от ужаса. Она прижала ладонь ко рту, словно сдерживая испуганный возглас. Затем опять закивала, показывая, что поняла угрозу.

Тотчас же Седрик щелкнул пальцами, и сияние, все еще сохранявшееся вокруг Ульрики, окончательно исчезло. Фея немедля взмыла к потолку, проверяя, вернулась ли к ней свобода действий. Сделала несколько кругов по комнате, но, удивительное дело, жаловаться не торопилась. Даже ни одного ругательства не позволила себе в адрес Седрика. Видать, его суровое предупреждение заставило ее задуматься о собственном поведении.

«Жаль, что это вряд ли продлится долго, — угрюмо подумала я. — День, другой — и Ульрика вновь вернется к своему прежнему образу жизни. А скорее всего, это произойдет и того раньше. Стоит Седрику отвлечься на что-нибудь иное, как Ульрика немедля примется опять пакостничать и вредить нам».

— Ну?! — устав от всех этих мельтешений, грозно прикрикнул на фею некромант. — Что сказать-то хотела?

Ульрика опасливо покосилась в сторону закрытой двери, затем плюхнулась на кровать и выдохнула драматическим шепотом:

— Девица, которая только что была здесь, — черная драконица!

После чего обвела нас победоносным взглядом.

Наверное, стоило потрясенно ахнуть и воскликнуть что-нибудь вроде:

— Да не может этого быть!

Но почему-то я совершенно не удивилась. Что-то в этом роде я и ожидала. Селестина была слишком хороша для обычного человека. Правда, все равно не понимаю, как она умудрилась так замаскировать свою тень.

— Да не может этого быть! — вместо меня воскликнул положенные слова Фрей. Судя по всему, приятель действительно удивился. Он округлил глаза и потрясенно прикрыл рот ладонью.

А вот Седрик, как и я, не выглядел особенно изумленным. Он тоже, в свою очередь, посмотрел на дверь, затем прищелкнул пальцами — и по стенам комнаты поползли ветвистые всполохи нового заклинания.

— У драконов очень хороший слух, — проговорил он в воздух, объясняя свои действия. Вздохнул и недовольно качнул головой: — Так что пусть будет. На всякий случай.

— Раньше надо было это сделать, — недовольно фыркнула Ульрика. — Если Селестина — сообщница Дани, то она наверняка уже услышала все самое интересное и помчалась ему докладывать.

— Будь так, она бы не сунулась к нам. — Я несогласно покачала головой. — Зачем привлекать к себе внимание? Нет, если бы наш маскарад оказался раскрыт, то Селестина была бы уже далеко от постоялого двора. Но все-таки, почему у нее тень человека?

— Потому что она очень хорошо умеет маскировать свою истинную сущность, — ответила Ульрика с таким высокомерным видом, что мне немедленно захотелось врезать ей чем-нибудь тяжелым. Ишь, как на меня свысока поглядывает. Словно удивляется, что надо объяснять настолько очевидные вещи. А фея уже продолжила: — Видишь ли, Мика, многие теневые создания способны к маскировке. Вспомни хотя бы свою мать, которая так хорошо научилась прятать тень, что даже твой отец, прожив с ней бок о бок столько лет, не подозревал, какую змею, то бишь паучиху, пригрел на груди. Да что там твой отец! Даже Арчер далеко не сразу понял, с кем имеет дело. А черные драконы дадут сто очков форы арахниям. Полагаю, Селестина намного старше, чем желает выглядеть. Если она достигла таких высот в маскировке, то ей должно быть много, очень много лет.

— Вот как, — протянул Седрик, и в его тоне слишком явственно прозвучало разочарование.

Я внимательно посмотрела на некроманта, но он уже опустил голову, пряча в тени выражение своего лица. Однако что-то мне подсказывало, что он испытывает досаду из-за откровений феи. Неужели Селестина ему действительно настолько понравилась? И теперь он понял, что нет никакой надежды на начало отношений между ними. Некромант и драконица. Причем последняя старше его на целую вечность. Из них получилась бы слишком необычная пара.

— А как ты поняла, что она драконица? — спросила я у Ульрики, не испытывая ни малейшего желания углубляться в настолько деликатную тему чужих взаимоотношений. В конце концов, симпатии некроманта к другим представительницам женского пола меня ни капли не касаются.

— Я же фея! — Ульрика с превосходством надула губки. — И почти всю жизнь провела рядом с родом Ульер, являясь его хранительницей. А сумеречные драконы очень похожи на черных, хотя и сочли бы это за оскорбление. Поэтому я с легкостью определю дракона, какими бы чарами, отводящими глаза, он ни воспользовался.

— Почему сумеречные драконы сочли бы за оскорбление сравнение с черными? — поинтересовалась я, немало удивленная этой фразой.

— Ой, не все ли равно! — Ульрика раздраженно отмахнулась, видимо, уже устав давать объяснения. — Истоки этой вражды уходят в такую толщу веков, что я потрачу целый вечер, если примусь тебе об этом рассказывать. К тому же даже я не знаю всех подробностей. Если действительно интересуешься этим — то спроси у нейна Ильриса при случае. Вроде как именно его дед, нейн Шерион, в чьем убийстве ты приняла непосредственное участие, имел отношение к началу этой необъявленной войны.

Я устало опустилась на краешек кровати и потерла чуть дрожащей рукой лоб. Стало быть, черные драконы ненавидят сумеречных и наоборот. Но Дани назвал Моргана братишкой, тогда как последнего воспитывал именно род Ульер! Что это значило? Было ли просто насмешкой, попыткой подчеркнуть глубину различий между ними? Да нет, у меня такое чувство, будто Дани искренне обрадовался, увидев Моргана, и в его восклицании прозвучала настоящая радость, а не яд ненависти. Но какое отношение Морган может иметь к черным драконам? Он ведь обычный человек, в этом не может быть никаких сомнений!

— Ничего не понимаю, — пробормотала я, почувствовав, что еще немного — и моя голова просто взорвется от всех этих предположений и догадок.

— А я, в свою очередь, поспешу напомнить вам, что мы в небе видели трех черных драконов, — пробасил Фрей. — Предположим, двоих мы знаем: Дани и эта самая Селестина. Но кто тогда третий?

Я уставилась на окно, за которым вновь принялся накрапывать унылый осенний дождик. Пока у нас одни вопросы и ни одного ответа. Интересно, не совершили ли мы величайшую ошибку в нашей жизни, явившись в самое логово черных драконов. Потому как тогда она рискует стать последней в нашей жизни.

* * *

Я лениво ковырялась ложкой в тарелке с кашей, не ощущая никакого аппетита. И это было удивительно для меня. Обычно я сметала все, что мне предлагали, и потом еще просила добавки, вызывая массу вопросов у окружающих, поскольку количество съеденного никак не отражалось на моей фигуре. Как говорится, спасибо мамочке, наделившей меня тенью арахнии.

Но после исчезновения Моргана все изменилось. Я узнала о таких вещах, которые прежде казались мне лишь придумками изнеженных барышень. Бессонница, отвращение к еде… Что последует дальше? Если поиски Моргана затянутся, то я рискую превратиться в тень прежней себя. Недаром Фрей уже пару раз грозился накормить меня насильно.

Я поднесла было полную ложку ко рту, но тут же скривилась и бросила ее обратно в тарелку.

— Вам не нравится или вы не голодны?

От вкрадчивого вопроса, заданного мне прямо на ухо, я подскочила на месте, с трудом удержавшись от испуганного вскрика. Повернулась и заметила, что ко мне незаметно подсела Селестина. Фрей и Седрик мгновенно перестали беседовать о каких-то пустяках, уставившись на незваную гостью во все глаза.

— Извините, что позволила себе присоединиться к вашей славной компании. — Селестина обворожительно улыбнулась. — Но не хотелось есть в одиночестве.

Я невольно кивнула, подтверждая правоту слов девушки. Действительно, общий обеденный зал в этот час был пуст. Как говорится, для ужина еще рано, для обеда уже поздно. Наверное, дремоту на постояльцев навела и пасмурная погода: не так давно опять пошел дождь. Я помню, как приятно спать под его умиротворяющий шум, когда твое сердце не гложет никакая тревога. Жаль, что это наслаждение пока мне недоступно.

— Вы не против? — Селестина продолжала улыбаться, глядя прямо на Седрика.

Губы некроманта дрогнули было, желая разойтись в ответной улыбке, но почти сразу он демонстративно нахмурился и пожал плечами.

— Нет, конечно же, мы не против! — вместо него с воодушевлением отозвался Фрей. — Оставайтесь. Чем больше народа — тем веселее.

— Отлично. — Селестина кивнула, принимая разрешение. Затем посмотрела на меня, и я сразу же уткнулась носом в тарелку.

Почему-то рядом с ней я особенно остро чувствовала свое нынешнее уродство и стеснялась его. Даже не хочу думать, насколько забавно мы смотримся вместе. Она — хрупкая и изящная красотка, я — настоящее чудовище, на чьем лице явственно прослеживаются поросячьи черты. Да уж, спасибо Ульрике, удружила так удружила. Но с другой стороны, даже моя мать не признает в этом страшилище собственную дочь, поэтому можно не волноваться о том, что Дани меня узнает.

— Почему вы не едите? — поинтересовалась Селестина, глядя на меня с каким-то очень странным выражением: средним между доброжелательным интересом и жалостью.

— Не голодна, — сухо ответила я.

— А по-моему, голодны, — настойчиво попыталась меня убедить девушка.

Я косо глянула на нее. И чего привязалась, спрашивается? По-моему, мне лучше знать, голодна я или нет.

Тем временем Седрик и Фрей опять вернулись к обсуждению прежней темы. Прислушавшись, я поняла, что они спорят о достоинствах и недостатках разного вида холодного оружия. Мужчины! По-моему, у них всего две темы для разговора: женщины и разнообразные мечи. Иногда, правда, могут о лошадях заговорить. Интересно, сам Фрей хоть раз что-нибудь острее кухонного ножа в руках держал? Он же крови боится, по-моему, еще сильнее, чем призраков и мертвецов!

Селестина тоже как-то странно ухмыльнулась, услышав, о чем разговаривают мои спутники. И была ее усмешка снисходительно-вызывающей. Так взрослый улыбается ребенку, когда тот демонстрирует ему свои первые неуклюжие шаги. Мол, ты-то, конечно, молодец, мой маленький, но учиться тебе еще и учиться. Но почти сразу девушка вновь все свое внимание сосредоточила на мне.

— Вы выглядите очень расстроенной, — проговорила она, — поэтому вам кусок в горло не идет?

Да что она привязалась ко мне с этой кашей?!

Я до боли сжала под столом руки в кулаки, подавив невыносимое желание запустить содержимое злополучной тарелки прямо в лицо надоеде. Надо же, я всерьез полагала, что уже давным-давно выросла из того возраста, когда меня насильно пытались накормить. Неважно, кто это был: мама, отец или служанка. Но теперь оказывается, что некая почти незнакомая девица тоже считает себя вправе давать мне настойчивые советы по еде.

— А вам не все ли равно? — злым свистящим шепотом спросила я.

Прозвучало невежливо, но зато пусть поблагодарит, что я обошлась без ругательств.

Селестина опять странно улыбнулась. Но на сей раз в ее улыбке отчетливо прочиталось сочувствие ко мне. И это удивляло. С чего вдруг ей жалеть меня?

А в следующее мгновение я вдруг услышала ее голос. Что самое удивительное, губы девушки при этом не шевелились. Она просто смотрела мне в глаза, и я отчетливо слышала слова, которые словно сами возникали в моей голове.

«Я знаю, почему вы грустите, — прошелестела она в моих мыслях. — Точнее сказать, я знаю, по кому вы грустите. Желаете увидеть Моргана? Тогда идите за мной. Придумайте для своих спутников какую-нибудь ложь. Я буду ждать вас снаружи сразу за конюшней. Только никому ни слова! Если я узнаю, что вы обманули меня, а я обязательно узнаю, то уйду без вас».

Краем глаза я заметила, как Седрик споткнулся на полуслове и удивленно покосился на девушку, словно почувствовал что-то неладное. Но она спокойно и безмятежно улыбалась, уже убравшись прочь из моей головы.

— И все-таки я настойчиво рекомендую вам перекусить, — обронила она в мою сторону. — Готовят здесь отменно.

После чего встала и, не оглядываясь, отправилась прочь.

Неполную минуту я ошеломленно смотрела ей вслед, не понимая, что произошло. Она действительно мысленно разговаривала со мной, или мне все просто почудилось? Нет, я могу поклясться, что слышала ее голос! И она говорила о Моргане. Значит, Селестина знает, где он и что с ним.

«Это может быть ловушкой, — попытался вразумить меня внутренний голос. — Предупреди Седрика! Пусть он подстрахует тебя».

Я тут же мотнула головой, отказавшись от здравой идеи. Нет, я совершенно уверена, что Селестина обязательно почувствует, если я приду не одна. И тогда, как и обещала, она исчезнет, а я по-прежнему буду обречена тонуть в бездне сомнений и волнений.

Кстати, интересно, а как она узнала, кто я? Но я тут же покачала головой, вспомнив, как о многом мы позволили себе говорить в комнате наверху, пока Седрик не спохватился и не воспользовался особым заклинанием, защищающим от подслушиваний. Н-да, беспечность до добра не доводит. У драконов действительно очень острый слух. Получается, в нашем маскараде больше нет надобности.

Выждав после ухода Селестины достаточное количество времени, я встала.

— Куда ты? — мгновенно затревожился Седрик, который то и дело обеспокоенно поглядывал на меня.

— По нужде, — проговорила я, постаравшись, чтобы это прозвучало с достаточной ноткой смущения.

— Я провожу тебя. — Некромант тут же поднялся со своего места.

— Ты издеваешься, что ли? — Я фыркнула от возмущения и почувствовала, как мои щеки заливает самый настоящий румянец негодования и стыда. — Уж с этим делом я как-нибудь сама справлюсь!

— И впрямь, Сед… Роменцио, успокойся немного, — пробурчал Фрей, в кои-то веки решив поддержать меня. — Чего ты так волнуешься? Или боишься, что Милка провалится?

И первый же затрясся в хохоте от своей весьма глупой и грубой шутки.

— С тобой точно все в порядке? — спросил у меня Седрик, не обратив никакого внимания на высказывание Фрея. — Селестина тебе ничего не сказала?

— Ты же присутствовал за столом. — Я пожала плечами, постаравшись, чтобы этот жест получился у меня как можно более естественным. — И прекрасно видел, что мы ни о чем не шептались.

— Да, но… — возразил было Седрик, однако почти сразу осекся и о чем-то глубоко задумался.

— Все в порядке. — Я снисходительно ему улыбнулась. — Мне на самом деле надо выйти. Не думаю, что меня ожидают какие-нибудь приключения по дороге к отхожему месту.

Седрик неопределенно хмыкнул и склонил голову, давая мне свое разрешение. И я поспешила им воспользоваться, рванув к выходу с такой скоростью, что лишь в последний момент вспомнила об оставленной на спинке лавке куртки. Немного поколебавшись, я все-таки вернулась за ней. Опять зарядил дождь, а Ульрика особенно предупреждала, что чары иллюзии, наложенные на меня, не терпят соприкосновения с водой. Правда, не совсем понимаю, зачем нам продолжать играть в маскарад, если Селестина поняла, что все это обман. Но отказаться от роли и новой внешности я всегда успею. Сначала посмотрим, что мне желает сообщить драконица.

— Будь осторожна, — вдруг посоветовал мне Седрик, когда я уже уходила.

— Да, Милка, и в самом деле — не провались, — вновь забулькал от смеха Фрей.

Я лишь глубоко вздохнула. Ох, сдается, я сама лезу в пасть хищника. Впрочем, мне не привыкать рисковать жизнью во имя друзей и любимого.

* * *

На улице по-прежнему шел дождь. Он не усиливался, но и не становился слабее. Земля около крыльца превратилась в жидкую грязь, на изгороди печально мокло оставленное кем-то из служанок полотенце.

Я плотнее надвинула на лицо капюшон куртки и смело вышла во двор. Итак, Селестина сказала, что будет ждать меня около конюшни. И где же сие сооружение, спрашивается?

Словно в ответ на мои слова, порыв ветра принес крепкий запах конского навоза и жалобное ржание чьей-то лошади, видимо, скучающей по хозяину. Я поморщилась и двинулась вокруг трактира. Полагаю, я найду нужное на заднем дворе, где обычно находятся всевозможные хозяйственные пристройки.

Так и оказалось: стоило мне только свернуть за угол дома, как запах навоза усилился, заставив меня скривиться еще сильнее. Пара шагов — и моему взгляду открылось длинное деревянное низкое строение, откуда, собственно, и доносились столь волнующие ароматы.

Я решительно подошла ближе. Нырнула под защиту выступающего конька крыши, но внутрь заходить не стала, принявшись озираться по сторонам. Ну и где эта Селестина, спрашивается?

«Ты пришла».

Я дернулась, как от удара, когда эти слова прозвучали в моей голове. В очередной раз огляделась, однако двор, как и прежде, был пуст.

«А ты отчаянная, — продолжила Селестина. — Теперь я понимаю, чем ты привлекла Моргана. В твоих жилах тоже есть огонь, хоть ты и не относишься к драконам».

Я несколько раз сжала и разжала кулаки. Ну и что дальше? Продолжим разговоры разговаривать? Но этим мы могли заняться и в обеденном зале, благо что нас никто подслушать не мог при таком своеобразном способе общения. Зачем ты меня вытащила из тепла под дождь?

«Я обещала, что ты увидишь Моргана, — прошелестела Селестина. — И я выполню свое обещание».

А в следующее мгновение мир вокруг меня вдруг исчез. Нет, я не упала в обморок и никто не ударил меня по голове, коварно подкравшись сзади. Мое сознание словно раздвоилось. И это было очень и очень странно. С одной стороны, я прекрасно понимала, что на самом деле стою сейчас около конюшни и наблюдаю за осенним дождем. А с другой… Я находилась в незнакомом месте. Здесь было темно и тепло. Тоже слышались звуки дождя, но приглушенные, словно я перенеслась в какое-то жилище. Пахло свежим сеном.

Я постаралась сосредоточиться именно на этих ощущениях. Тотчас же чувство того, что я перенеслась на сеновал, стало острее и реальнее.

И неожиданно я увидела какого-то мужчину. Он лежал на животе, зарывшись руками и лицом в сено. Его белая рубашка словно светилась в темноте, волосы разметались по плечам.

— Морган? — негромко позвала я.

Плечи мужчины вздрогнули. Он сел, по-прежнему не поворачиваясь ко мне лицом. Но это точно был Морган! Я могла бы поклясться в этом собственной тенью!

— Тамика? — знакомый хрипловатый голос заставил меня подпрыгнуть на месте от радости. Я восторженно пискнула, рванула было вперед, желая сжать его в объятиях, но тут же остановилась, потому что Морган наконец-то словно нехотя развернулся и посмотрел на меня.

— О небо! — потрясенно прошептала я, только сейчас осознав, насколько он плохо выглядит.

Было такое чувство, будто от прежнего Моргана остались лишь одни кости, так сильно он исхудал, и это не могла скрыть даже просторная рубаха навыпуск. Глаза запали, как после долгой изнуряющей болезни, кожа настолько туго обтягивала скулы, что, казалось, о них можно было порезаться, стоит только тронуть пальцем. Губы в черно-багровых запекшихся корочках.

— Что с тобой? — Я сделала крошечный шаг вперед и с отчаянием заломила руки, готовая разрыдаться от увиденного в полный голос. — Морган, что с тобой сделал этот Дани? Я… Я убью этого дракона собственными руками!

— Что ты тут делаешь, Тамика? — глухо проговорил он. — Уходи!

— Я пришла спасти тебя! — Я потрясенно выпрямилась. — Обещаю, что найду место, где тебя держат, и вытащу тебя!

— Уезжай в Ерион! — неожиданно твердо приказал мне Морган. — Немедленно, сейчас же! И даже не пытайся отыскать меня. Слышишь?

— Но… — попыталась было возразить я, обиженная столь неласковым приемом. Впрочем, наверняка Морган просто не в себе после всех тех испытаний, что выдались на его долю.

— Уезжай, — чуть мягче повторил он, не дав договорить. — Тебе тут нечего делать. И не беспокойся за меня. Когда наступит время, ты все сама поймешь.

— Ни за что! — Я с вызовом вздернула подбородок и сжала кулаки. — Я не оставлю тебя в беде!

— Ты ничего не понимаешь. — Морган покачал головой. — Тамика, прошу, уезжай. Так будет лучше всего и для тебя, и для меня.

— Что с тобой сделал Дани? — тихо спросила я, чувствуя, как на мои глаза наворачиваются предательские слезы. — Чем он так тебя запугал? Морган, я ведь все равно не оставлю тебя в беде!

Слабая улыбка тронула его губы. Он хотел что-то еще сказать, но вдруг его глаза закатились так, что остались видны только белки, и Морган без чувств откинулся на сено.

— Морган! — испуганно взвизгнула я. Рванула было вперед, но тщетно! Мир опять раскололся, бешено закружился вокруг меня, а когда остановился — я по-прежнему стояла около конюшни в полном одиночестве и отстраненно взирала на идущий дождь.

Очередной порыв дождя донес до меня мелодичный смех. Но я так и не поняла, раздался ли он на самом деле или прозвучал лишь в моей голове.

«Верни меня назад к Моргану!» — мысленно потребовала я, обращаясь к Селестине. Уверена, что она где-то рядом, наблюдает за моими мучениями и наверняка потешается над ними.

Но тишина была мне ответом. Селестина не соизволила отозваться на мое требование.

«Пожалуйста! — на сей раз я сменила тон и искренне взмолилась. — Прошу тебя, отпусти его!»

«Его никто не держит, — наконец снизошла до ответа драконица. — Он волен уйти, как только того пожелает».

Я озадаченно замолчала, не понимая, что все это значит.

«Лучше бы тебе послушать его и вернуться в Ерион, — между тем вкрадчиво продолжила Селестина. — Уезжай! Сегодня же, сейчас же! Иначе ты погубишь его и, скорее всего, погибнешь сама. Я позволила тебе поговорить с ним лишь с одной целью: чтобы ты услышала это от него лично, потому как мне точно бы не поверила».

«Я тебе не верю!» — огрызнулась я.

«Но между тем я говорю тебе правду. — Голос Селестины упал почти до шепота, словно она удалялась от меня. — Пожалуйста, если тебе действительно дорог Морган — уезжай».

Я упрямо мотнула головой. Нет, ни за что! Морган в беде, теперь я совершенно уверена в этом. И я не успокоюсь, пока не найду и не освобожу его!

«Он предупреждал, что ты очень упряма, — с усталым вздохом проговорила Селестина. — Ну что же, если нет иного выхода, пусть будет так. Прости. Так лучше для вас обоих».

Я нахмурилась, не понимая, о чем она говорит. Собралась было задать вопрос, но не успела. В следующее мгновение моя голова словно взорвалась изнутри от приступа невыносимой боли.

Это было… ужасно. Такое чувство, будто кто-то вонзил мне в глаза раскаленные спицы и сейчас медленно ворочал их, наслаждаясь моим отчаянием и страхом.

Я упала на колени, заскребла по лицу ногтями в пустой попытке содрать паутину чужих чар. Крик забился в моем горле, не способный вырваться наружу.

— Селестина! — вдруг услышала я из какого-то невообразимого далека гневный крик. И почему-то мне почудилось, будто я узнала голос Моргана.

Боль схлынула так резко, что я захлебнулась от блаженства. И я позорно сбежала от жесткой действительности в ласковое небытие.

* * *

— Интересно, ей когда-нибудь ремня давали?

Я не торопилась окончательно приходить в себя, опасаясь, что в реальности меня вновь настигнет жестокий приступ боли. Но тем не менее уже начала воспринимать окружающую реальность. И с любопытством слушала разговор, который велся над моей головой. Вот этот вопрос, например, задал Седрик.

— Морган частенько грозился, — с готовностью ответил ему Фрей. — Но так и не успел. То ли кишка тонка оказалась, то ли просто руки не дошли.

— И очень жаль, — глубокомысленно заметил некромант. — Если честно, я с превеликим удовольствием врезал бы ей розгами так, чтобы еще неделю сидеть не смогла. Авось это отучило бы ее от дурной привычки искать приключений на многострадальную пятую точку.

— А вот возьми и сам этим займись, — искушающим тоном предложила ему Ульрика. — Отшлепай ее хорошенько. Мы никому не расскажем, честное слово! Нас больше, поэтому ей никто не поверит.

— Заманчивая идея, — задумчиво пробормотал Седрик, будто на самом деле всерьез принялся размышлять о подобном.

В этот момент я поняла, что необходимо перестать изображать из себя невинную жертву. А то мало ли до чего еще они договорятся над моим бесчувственным телом.

— Я вам покажу! — проворчала я. — Ишь, чего удумали! И почему вдруг зашла речь о том, что меня надлежит наказать?

С этими словами я осторожно приоткрыла один глаз, но почти сразу распахнула оба, убедившись, что никакой опасности для меня пока нет.

Я находилась в одной из комнат, снятых для нашего проживания. В полном одиночестве возлежала на кровати, по обе стороны от которой стояли Седрик и Фрей. Ульрика, как и обычно, предпочла занять место на платяном шкафу, откуда с нескрываемым любопытством следила за происходящим внизу.

— А ты не догадываешься? — вкрадчиво поинтересовался Седрик, прежде испустив долгий вздох облегчения.

— Нет. — Я кокетливо захлопала длинными ресницами, наивно глядя ему прямо в глаза.

— Тогда, быть может, ты объяснишь, почему я нашел тебя без чувств около конюшни? — еще тише вопросил Седрик.

Я невольно поежилась. Уж лучше бы он накричал на меня, честное слово! Такое чувство, будто в уме он уже представляет, где бы спрятать мой хладный труп.

— Учти, отхожее место, в которое ты якобы попросилась, находится совсем в другом конце двора, — проговорил он, предупредив мое возможное оправдание.

— Я заблудилась? — неуверенно предположила я.

— И от этого впала в такое отчаяние, что попыталась выцарапать себе глаза? — Седрик хмыкнул и покачал головой. — Что-то слабо верится.

— Я пыталась выцарапать себе глаза? — переспросила я и подняла руки к лицу, принявшись его ощупывать.

Да нет, вроде бы ничего странного я не замечаю. А ведь должны были остаться какие-нибудь следы. Неужели Седрик разыгрывает меня и специально запугивает?

— Царапины я вылечил, — сказал некромант. — Целитель, конечно, из меня не ахти, но на такую-то малость я способен. А Ульрика обновила заклинание иллюзии, поскольку к тому моменту, как мы тебя нашли, дождь полностью смыл ее чары. Надеюсь, тебя никто не видел в таком состоянии, иначе возникло бы много вопросов.

— Они и так возникли, — буркнул Фрей, присаживаясь на краешек кровати и сочувственно похлопав меня по руке. — Как назло, когда Седрик тащил тебя сюда, то навстречу попалась Алисия. Он едва успел тебе на голову капюшон натянуть, скрыв твой весьма изменившийся облик. Естественно, она поинтересовалась, что с тобой не так.

— И что вы ответили? — полюбопытствовала я, уже понимая, что ответ мне вряд ли понравится.

— А что я мог ответить? — Седрик раздраженно поморщился. — Брякнул, что первое в голову пришло. Мол, ты страдаешь от слабости к алкоголю. Вот и напилась до состояния нестояния.

Я онемела от подобного известия. Мало было сделать из меня страшилу, так еще Седрик представил меня пьяницей последней. Вряд ли Алисия будет держать язык за зубами. Скорее, всему постоялому двору расскажет, как новоприбывшему не повезло с невестой.

— Ладно, хватит о нас, расскажи о себе! — потребовала Ульрика. — Что с тобой все-таки случилось?

Я неполную минуту сомневалась, стоит ли выкладывать друзьям о произошедшем. Сглупила я действительно знатно, смело отправившись в ловушку. Но с другой стороны: я видела Моргана! И теперь не приходится сомневаться, что Селестина — одна из черных драконов.

— Вы только не ругайтесь, — жалобно попросила я, обращаясь ко всем разом.

— Начало мне уже не нравится, — хмуро отозвался Седрик и выжидающе скрестил на груди руки. — Ну, давай, выкладывай, во что ты опять вляпалась.

И я выложила. Рассказала о голосе Селестины в моей голове и о том, как она пообещала мне устроить свидание с Морганом. А еще я поведала о печальном состоянии последнего. Демоны, да Морган выглядел так, будто вот-вот его призовет к своему престолу Альтис! В чем только душа еще держится.

— Вот, значит, как, — протянул Седрик и недовольно цокнул языком. — А я ведь почувствовал, что не так просто Селестина к нам подсела. Витало в воздухе нечто такое… не совсем обычное. Но меня извиняет тот факт, что с драконьей магией прежде я не сталкивался, поэтому не сумел распознать, что происходит.

— И что нам теперь делать? — уныло спросила я. — Наш маскарад раскрыт. Наверняка Дани теперь сюда не сунется. Да и Селестина вряд ли вернется. Все пропало!

И я зашмыгала носом, готовая разрыдаться.

— А ну — не сметь! — прикрикнула на меня Ульрика. — А то опять тебе внешность подправлять придется. Эдак у меня пыльцы на хватит.

— Разве в этом остался какой-либо смысл? — Я горько хмыкнула. — Драконы уже знают, кто мы и зачем сюда пожаловали.

— И что? — Ульрика презрительно фыркнула, явно не видя в этом особой беды. — Мика, открою тебе страшный секрет: драконы горды и высокомерны. А черные драконы особенно страдают от этих недостатков, потому что считают себя настоящей элитой сумеречного народа. Как же, мало того, что научились прятать свою суть в тенях, так еще и не утратили способности к настоящему преображению! Поэтому к людям они относятся с известной долей пренебрежения. Ты считала Ульеров зазнайками? Так вот, узнав черных драконов поближе, ты поймешь, что была слишком строга к родственникам Арчера. Не сомневаюсь, что для Дани и Селестины весь человеческий род — просто жалкие муравьи. А если муравей каким-либо образом мешает тебе, то ты его просто давишь. Вспомни, как легко Дани убил несчастного сьера Густаво, хотя в этом не было особой необходимости.

Ульрика замолчала, пытаясь отдышаться после своей прочувственной речи.

— И что? — робко осведомился Фрей, явно не поняв, к чему была вся эта тирада. — Что ты хотела этим сказать?

— А то, бестолковый деревенщина, что если Дани решил вернуться и взять свое по праву сильного — то сделает это! — гневно воскликнула Ульрика, пораженная его недогадливостью. — Ему нужна Алисия — что же, значит, сегодня ночью девчонка будет млеть в его объятиях, и плевать, через сколько трупов ему при этом придется переступить. Он способен даже сжечь весь постоялый двор дотла, чтобы на пепелище отпраздновать свою очередную любовную победу.

— Правда? — недоверчиво переспросил на сей раз Седрик.

— Клянусь пыльцой со своих крыльев! — Ульрика горделиво вскинула голову обиженная, что ей так упорно не верят. — Наше появление здесь — лишь досадная помеха ему, но отнюдь не повод отказаться от задуманного. Нет, Седрик, Дани явится, обязательно явится! И бедняге Кирку на сей раз надлежит держаться подальше от гулящей женушки, иначе последняя действительно принесет его в жертву ночи страсти, не подозревая, что на следующее же утро ее ласкового и предупредительного любовника и след простынет.

Выпалив все это на одном дыхании, Ульрика оскорбленно завернулась в крылья, словно в плащ, и замерла на платяном шкафу подобно статуе, показывая таким образом, что ей больше нечего добавить.

— Вот, значит, как, — задумчиво пробормотал Седрик и потер подбородок. — Следовательно, сегодня ночью нам предстоит визит Дани.

— И что мы будем делать? — спросила я, спустив ноги с кровати и сделав неуклюжую попытку подняться. Правда, почти сразу плюхнулась обратно, поскольку пол как-то странно закачался подо мной. Нет, пожалуй, для таких подвигов еще рановато.

— Что я, Фрей и Ульрика будем делать, — исправил меня Седрик, от внимательного взгляда которого не ускользнула эта крохотная сценка.

— Что мы будем делать, — с нажимом повторила я и решительно встала.

На сей раз все прошло не в пример более благополучно. Конечно, в первое мгновение комната поплыла перед моими глазами, но усилием воли я заставила это кружение остановиться. Сейчас не время для обмороков!

Седрик недовольно хмыкнул и насмешливо вскинул бровь, словно говоря, что не намерен спорить со мной по этому поводу.

— Я арахния, — напомнила ему я. — И очень быстро восстанавливаюсь. К ужину со мной все будет в полном порядке. К тому же смею напомнить, что ты намерен выступить практически в одиночку против двух, а то и трех черных драконов. Фрей тебе не помощник, поскольку магии в нем нет совсем. Ульрика… Не мне тебе объяснять, что фея труслива и прежде всего заботится о себе, поэтому при первой же опасной ситуации она сделает ноги… хм-м… точнее, крылья. И ты останешься один на один с этими противными рептилиями. Безумие!

Ульрика обиженно зафыркала, покоробленная определением, которое я ей дала, но в спор вступать не стала, тем самым подтвердив верность моих слов.

Мое выступление, по всей видимости, заставило Седрика призадуматься. Он устало понурил плечи, рассматривая носки своих сапог, затем нехотя посмотрел на меня.

— Предположим, — согласился он, и в этот момент я готова была закричать во все горло от радости. А некромант тем временем продолжил: — Но ты должна пообещать, что больше никакой самодеятельности! Ты будешь подчиняться моим приказам. Не прекословить, не рассуждать, а тут же выполнять все, что я скажу. Иначе, прости, но я сам оглушу тебя при помощи магии и оставлю лежать в каком-нибудь темном углу, пока все не закончится.

— Обещаю, — твердо сказала я. Кашлянула и с любопытством осведомилась: — Но как ты собираешься справиться сразу с тремя черными драконами? У тебя есть план?

— Я полагаю, что Дани придет один. — Седрик слабо усмехнулся. — В самом деле, зачем ему вмешивать в свои любовные разборки сородичей? Как-то это… некрасиво, что ли. И у меня есть козырь в рукаве. Даже два.

— Вот как? — удивилась я. — И какие же?

— Ну, о первом ты прекрасно знаешь. — Седрик многозначительно посмотрел на Мышку, безмятежно спящую в кресле. — Надеюсь, питомица Фрея проголодалась в достаточной мере. Тень черного дракона послужит настоящим пиршеством для нее! Тем более что Селестина не заметила ее, когда была здесь.

Я невольно улыбнулась. А и впрямь, наше положение не столь безнадежное, как мне показалось вначале. Если Морган ничего не рассказал о Мышке, то это окажется весьма пренеприятнейщим сюрпризом для Дани. Для твари Альтиса нет никакой разницы, чьей тенью полакомиться. Если Дани придет один, как в том уверяет Ульрика, то мы вполне сможем загнать его в угол и заставить отвечать на наши вопросы, угрожая в противном случае натравить на него пожирательницу теней!

— Ох, опасно-то как! — Фрей жалобно вздохнул и порывисто поднял Мышку на руки, запечатлев на ее отвратительной лысой морде любящий поцелуй. Собака, к слову, даже не проснулась от этого проявления нежности. Лишь несколько раз слабо вильнула хвостиком. А Фрей добавил: — Что, если Дани плюнет на нее своей огненной слюной? Она же сгорит заживо!

— Не беспокойся, — мягко проговорил Седрик. — Полагаю, кто-кто, а Мышка сумеет постоять за себя.

Фрей скептически поморщился, вряд ли удовлетворенный полученным утешением, но Седрик уже не смотрел на него.

— Какой же второй козырь? — подала со шкафа голос Ульрика, и в глубине своеобразного капюшона, образованного крыльями феи, жадным любопытством сверкнули ее глаза.

— А вот это пусть пока останется тайной, — ощутимо понизив голос, произнес Седрик.

Не могу сказать, что такой ответ меня удовлетворил. Я бы хотела знать все наши сильные стороны в предстоящей битве. Но я прекрасно понимала, что некромант вряд ли выложит свою задумку целиком. Вдруг я опять попадусь в какую-нибудь ловушку? Все-таки, что скрывать очевидное, тревога за Моргана заставила меня забыть о здравом смысле и сделала очень уязвимой, в том числе и для драконьих чар. И тогда Селестина все преспокойно узнает из моей головы. Ну уж нет, пусть лучше Седрик держит свои козыри при себе!

«Дело за малым, — с сарказмом прошептал внутренний голос. — Как бы самому господину королевскому дознавателю не угодить в западню. А то так, бедный, вожделеюще глазел на драконицу, что чуть слюной не подавился. Вряд ли это осталось незамеченным для нее».

Я не удержалась от тяжелого вздоха. Своя правда в этом, несомненно, присутствовала. Что же, получается, вся наша компания в той или иной мере уязвима для драконов. Даже страшно представить, чем может закончиться наше противостояние.

* * *

Еще никогда время не тянулось настолько долго, как сегодня. Седрик предложил нам всем вздремнуть часик, оставшийся до ужина, поскольку предыдущая ночь прошла без сна и, скорее всего, следующей нам тоже не доведется отдохнуть, после чего первый удалился в соседнюю комнату. За ним, отчаянно зевая, последовал и Фрей, унеся с собою Мышку. Мы с Ульрикой остались вдвоем. Впрочем, фея почти сразу последовала совету некроманта и завалилась спать. Удивительное дело, но столь крошечное создание заняло практически всю кровать, улегшись ровно по диагонали.

Я сначала хотела согнать ее или же попросить подвинуться, но почти сразу передумала. Нет, все равно сна ни в одном глазу! Как вспомню изможденный измученный вид Моргана, так ком подкатывает к горлу и хочется бежать, кричать, хоть что-то делать, лишь бы как можно скорее выручить его! К тому же вряд я засну под громогласный храп феи.

Просто сидеть в комнате и смотреть в окно было выше моих сил. Немного посомневавшись, я все-таки решила прогуляться.

«Прогуляться она решила, — сварливо отозвался глас моего рассудка. — Ишь ты. Одной прогулки к конюшне, стало быть, тебе мало? Только учти, в этот раз Седрик вряд ли поспеет тебе на помощь, и ты, скорее всего, все-таки выцарапаешь себе глаза».

Я зло скривилась. Ну уж нет, второй такой ошибки я не совершу! Больше никаких прогулок в одиночестве. В самом деле, вряд ли на меня нападут в полном народа общем зале.

«Да ладно? — насмешливо удивился глас моего рассудка. — И кто же остановит драконов, если им это взбредет в голову?»

Да, но с таким же успехом напасть на меня можно уже сейчас, когда все мои товарищи разбрелись и сладко почивают. Так что это не аргумент.

Я постояла около двери еще минуту, ожидая новых возражений, но их не последовало. После чего гордо тряхнула волосами и вышла.

За время моего недолгого обморока ситуация в общем зале кардинально изменилась. Теперь здесь творилось настоящее столпотворение, видимо, в преддверии скорого ужина. Не только постояльцы, но и обитатели ближайших деревень торопились занять местечко за одним из длинных столов, дабы затем опрокинуть стаканчик-другой крепкой пенной браги и заесть ее тушеной капустой или же домашней кровяной колбасой.

Благо что почти сразу я заприметила свободное местечко около широкоплечего угрюмого мужика, в полном одиночестве попивающего что-то явно покрепче браги. Замялась было, но почти сразу равнодушно пожала плечами. А чего мне беспокоиться? Стараниями Ульрики я выгляжу сейчас так, что на меня вряд ли кто позарится.

И, уверовав в собственную безопасность, я смело подошла к незнакомцу.

— Свободно? — на всякий случай осведомилась я, кивком указав на лавку.

Тот, услышав женский голос, явно обрадовался. Приосанился было, проведя ладонью по жидкой пегой бороденке, затем взглянул на меня — и тут же блеск в его глазах потух.

— Страшна ты, — пробормотал он, распространяя вокруг крепкий запах перегара. — Ишь, как боги над тобой поиздевались, когда лепили в чреве матери. Но ладно уж, садись. Будем вместе горе запивать.

После чего, не спрашивая моего разрешения, ливанул в свободную кружку из кувшина и придвинул ее ко мне. Я изумленно вздернула брови, заметив в этот момент, что его руки почему-то перебинтованы. Ой, надеюсь, мой новый знакомый не страдает от какой-нибудь препротивной кожной болезни!

— Пей! — практически потребовал он, заметив, что я не тороплюсь воспользоваться его предложением, предпочитая вместо этого глазеть на его бинты. — В такую погоду сами боги велят выпить. И не боись, я не заразен. Это мои, так сказать, боевые раны.

Я с некоторой опаской понюхала любезно предложенное пойло. К моему удивлению, пахло оно очень даже ничего. Не сивушными маслами, а хмелем и едва уловимым ароматом полевых трав. Затем осторожно пригубила кружку. Да, на вкус тоже неплохо. Правда, крепкий напиток, даже очень. Как бы не набраться незаметно на голодный желудок. Тогда я точно пропущу поединок между Седриком и Дани.

Мужик тем временем, уже не обращая на меня ни малейшего внимания, залпом выпил плескавшиеся в кружке остатки и налил себе еще. После чего, ловко орудуя длинным ножом, нарезал прямо на столешнице кружки колбасы и длинные толстые ломти свежего мягкого хлеба. Любезно взмахнул рукой, предлагая мне угощаться.

Удивительно, но именно сейчас я поняла, насколько голодна, поэтому второй раз повторять приглашение не пришлось. Я моментально забыла о своей брезгливости и набросилась на еду, чуть ли не урча от жадности. Да, если сегодня нам придется сразиться с Дани, то я должна набраться сил. Мало толку будет от моей помощи, если меня от голода шатать начнет.

— Как звать? — коротко осведомился мужик, с усмешкой наблюдая за тем, с какой скоростью я поглощаю нехитрую снедь.

— Ми… Милкой, — проговорила я, вовремя спохватившись и произнеся придуманное имя.

— А меня Кирк.

От неожиданности я едва не подавилась. Это Кирк? Несчастный обманутый муж прелестницы Алисии? Но что он делает здесь? Почему набирается брагой, а не хлопочет по хозяйству?

Одно хорошо: теперь я могу есть и пить без всякой опаски, поскольку его бинты скрывают ожоги от огненной слюны Дани, а не какие-нибудь отвратительные язвы.

— Кажется, я про тебя слышала, — осторожно проговорила я, решив последовать примеру помощника хозяина постоялого двора и не разводить лишнюю вежливость. В конце концов, не на королевском приеме сидим.

— Про меня тут все слышали. — Кирк криво ухмыльнулся. Указательным пальцем показал себе на голову. — Не растут еще?

— Что не растет? — ошарашенно переспросила я, не поняв, о чем он говорит. О волосах, что ли? Вроде бы шевелюра у него нормальная, ни намека на лысину.

— Я о рогах, — пояснил с той же болезненной ухмылкой Кирк. — Любимая женушка тут такое устроила, что для всей округи я превратился в посмешище. Пожалуй, теперь мое имя еще долго будет означать глупого обманутого мужа, не видящего, что творится у него под самым носом.

В словах Кирка под напускной веселостью послышалась такая боль, что мне невольно стало не по себе. Действительно, ничего хорошего нет в его ситуации. Мало того, что он узнал об готовящейся измене жены, так еще об этом же стало известно всему постоялому двору, а сплетни и слухи разносятся со скоростью лесного пожара. Люди злы на языки. Кто-то посочувствует, а кто-то и посмеется над незадачливым муженьком. Недаром говорят, что семейные тайны надо держать под семью запорами.

А еще я очень глупо себя чувствовала в этот момент. Никогда не умела утешать, особенно незнакомых людей. Что мне сказать-то надо? Мол, не переживай, все забудется и наладится? Но разве можно забыть о том, как видел любимую жену в объятиях другого? А может, стоит развязно хохотнуть, хлопнуть мужика по плечу и поздравить с вступлением в славную компанию рогоносцев и рогоносиц? Пошутить о том, что не бывает верных супругов, бывают лишь те, кто хорошо скрываются? Нет, пожалуй, за такое горе-утешение он мне тоже глаз подобьет. И будем мы с Алисией на пару веселить народ.

— Впрочем, забей! — Хвала богам, Кирк не дал мне вымолвить и слова, хотя я уже открыла рот, чтобы проблеять нечто невнятно-сочувствующее. — Не обращай внимания на мое брюзжание. В конце концов, я сам выбрал себе жену. А ведь Витенций предупреждал меня, что у его племянницы нрав тот еще. Под стать ее матери, которая умерла почти сразу после родов. Так прямо и Сказал, что женщины семейства Виолт чрезвычайно слабы на передок. Но Алисия выглядела такой чистой, такой невинной… Что скрывать, я был влюблен в нее с того первого момента, как увидел, хотя тогда она еще была сопливой девчонкой, и не помышляющей о замужестве. Я приложил все свои усилия, чтобы стать правой рукой и ближайшим Другом Витенция, поскольку понимал, что только он может дать разрешение на наш брак. Витенций не был слепцом, он сразу разгадал мои чувства и предупредил, что если я позволю себе что-нибудь большее по отношению к его племяннице, пользуясь тем, что мы проживаем в одном доме, где так легко завлечь ее в темный уголок, то лично расправится со мной. Но я ждал. Терпеливо ждал. За эти годы я очень хорошо научился ждать и смирять свои чувства. С облегчением и радостью я встречал каждый вечер, потому что миновал еще один день, а следовательно, Алисия стала чуть старше и чуть ближе к тому моменту, когда принято начинать замужнюю жизнь. А какой я был счастливый, когда все-таки наступила наша первая брачная ночь!

Я смущенно кашлянула, не испытывая ни малейшего желания выслушивать настолько интимные подробности семейной жизни почти незнакомых мне людей. Но Кирка было не остановить. Он говорил и говорил, уставившись остекленевшим взглядом в изрезанную ножами столешницу, словно не осознавал уже, где находится и кто сидит с ним рядом.

— Естественно, я понимал, что Алисия вряд ли испытывает ко мне любовь, — продолжил он. — Но я постарался стать ей другом. Ты думаешь, первая наша брачная ночь наступила сразу после свадьбы? Нет и еще раз нет! Целых полгода я приручал эту дикарку. Сначала добился того, чтобы она перестала вздрагивать от моих самых невинных прикосновений. Затем осмелился на поцелуй… Демоны, да я вел себя так, словно сам был невинным юнцом, еще не познавшим все тайны женского тела! А ведь имел полное право взять свое как законный муж! Даже более того, я специально порезал себе руку и запачкал простыни кровью после нашей первой совместной ночи, во время которой не тронул Алисию и пальцем. И все ради того, чтобы ее дядя с радостью и гордостью продемонстрировал на следующее утро сие доказательство невинности племянницы, которая на самом деле так и не познала моей ласки. Потом, когда она все-таки допустила меня до своего тела, я так долго ласкал ее, просто ласкал, не переходя ни к чему конкретному, что у меня чуть пар из ушей не повалил. Но я не позволил себе ни единого торопливого движения. И был вознагражден за это, как тогда искренне считал. Алисия пусть и не полюбила меня, но стала хорошей женой. А потом явился этот хмырь и все испоганил!

Я отчаянно заерзала на скамейке, жалея о том, что вообще подсела к незнакомому мужчине и решила разделить с ним трапезу Далась мне эта колбаса и эта брага! Поголодала бы еще немного, авось ничего не случилось бы. В конце концов, сама виновата, что не позавтракала как следует, когда была такая возможность. А теперь я вынуждена выслушивать слезливые признания, настолько откровенные, что мои щеки того и гляди запылают румянцем смущения.

Но я не могла не признать очевидный факт: если Кирк говорит мне правду, а в этом можно было ручаться, то тогда он очень хороший человек. И желание Алисии натравить дракона на мужа становится просто омерзительным. Ишь ты, страсти в отношениях ей захотелось, чтобы за нее дрались, как в стародавние времена. Глупышка и не подозревает, что честного поединка все равно не получится. Скорее, Дани просто сожжет ее мужа заживо. И ей придется до конца дней своих жить с мыслью, что именно она послужила причиной столь жуткой гибели пусть не любимого, но любящего супруга.

— А, ладно! — Кирк неожиданно с такой силой и злостью стукнул кулаком по столу, что в общем зале на мгновение стихли все посторонние звуки и воцарилась тишина.

Я сжалась, стараясь стать как можно более незаметной под взглядами обернувшихся на шум людей. Но, убедившись, что никакой разборки нет и не намечается, они мало-помалу вернулись к своим тарелкам, бутылкам и беседам, и вокруг нас вновь зазвучал приглушенный гул разговоров.

— Все равно я найду этого блондинчика и расскажу ему, как нехорошо заглядываться на чужих жен, — чуть заплетающимся языком проговорил Кирк. — Никуда он от меня не денется. Его вещички-то у меня! Явится за ними, точно знаю, что явится. И на этот раз нам никто не помешает!

Я покачала головой. Увы, если все так и произойдет, то Кирк осознает свою глупость лишь на пороге смерти. Обычный человек против черного дракона… Как я уже говорила, это не будет честной схваткой. Это будет убийством.

«Убийством? — скептически переспросил внутренний голос. — Полно тебе. Слишком сильное слово для этого. Разве ты называешь убийством, когда прихлопнешь ладонью навязчивую муху? Нет. Так и Дани просто прихлопнет этого Кирка, чтобы под ногами не мешался».

Я поморщилась, не имея никакого желания вступать в пустые пререкания. Да неважно, как это назвать! Факт остается фактом: если Кирк вздумает тягаться с Дани, то ему не жить! А мне, если честно, он понравился. Простой такой, бесхитростный. И очень, очень несчастный в любви.

«Как и ты».

Я предпочла сделать вид, будто не заметила этого насмешливого высказывания.

— Кстати, не хочешь глянуть, что там за вещи? — вдруг неожиданно даже для себя предложила я Кирку.

Тот аж подавился, поскольку как раз делал глоток, допивая очередную кружку браги. Брызги ее полетели во все стороны, и я торопливо отодвинулась, опасаясь участи быть оплеванной в прямом смысле этого слова.

— То бишь? — ошарашенно переспросил он.

— Ну, проверить, что там лежит. — Я пожала плечами, удивленная, что надо объяснять настолько очевидные вещи. — Естественно, я не предлагаю тебе ограбить его. Нет, просто посмотреть, что к чему. По вещам можно многое рассказать о человеке. Чем занимается, чем увлекается, откуда родом… Неужели неинтересно? А то глядишь, обнаружишь, что он преступник какой, сообщишь куда надо — и тогда уж точно он твоему семейному счастью больше угрожать не будет.

Кирк так долго молчал, что я начала беспокоиться. Кто знает, вдруг он собирается поднять скандал и погнать меня прочь поганой метлой, оскорбившись от моей идеи порыться в чужом скарбе? И я на всякий случай незаметно пересела на самый край лавки, намереваясь в случае чего убежать.

— А эта хорошая идея, — наконец медленно протянул Кирк. Усердно закивал. — Да, очень хорошая! Тем более если мы действительно найдем что-то незаконное, то я знаю, к кому идти.

— Правда? — От этих простых слов у меня душа в пятки рухнула. Неужели Кирк имеет в виду Седрика? Но тогда, получается, наш маскарад вообще утратил всяческое значение, если даже помощник хозяина постоялого двора в курсе, кто мы.

— Да, — подтвердил Кирк. Нагнулся ко мне ближе и заговорщицки прошептал: — У меня снял комнату королевский дознаватель.

Меня кинуло в жар, да так, что на лбу выступила испарина. Ну все, это окончательный крах нашей затеи! Впрочем, она с самого начала выглядела несколько глупо и наивно. Но как, хотелось бы мне знать, Кирк разгадал, кто мы на самом деле?!

— Неужели? — как можно более безразличным тоном обронила я. — Очень интересно!

— Ох, я не должен был говорить об этом! — внезапно опомнился Кирк, и его глаза виновато заблестели. — Это же тайна!

«Да какая это тайна!» — едва не ляпнула с досадой я.

По-моему, весь постоялый двор был уже в курсе, кто мы и зачем сюда прибыли. Спрашивается, и стоит ли мне по-прежнему разгуливать в образе страшилы, или лучше пойти и смыть водой чары Ульрики?

Хорошо, что я не успела ничего сказать Кирку, потому как в следующее мгновение он продолжил, и его слова оказались полной неожиданностью для меня.

— Пожалуйста, не рассказывай никому! — попросил он меня. — Иначе Витенций мне шею намылит, поскольку обещал этому Рою, что никто не узнает, кто он и зачем здесь.

Рою? Какое знакомое имя! И я открыла было рот, желая уточнить, не идет ли речь о Рое из Больших Выселок, но тут же захлопнула его обратно. Нет, будет очень подозрительно, если я спрошу об этом, потому как Кирк сразу же задастся вопросом, откуда мне знать, как зовут королевского дознавателя. Но я не смогла удержать слабую улыбку. Значит, вот о каком втором козыре толковал Седрик. Рой, предоставив ему подробный доклад о произошедшем, не остался в столице, а вернулся сюда, по всей видимости, получив указание наблюдать за развитием ситуации. Умно, умно, ничего не скажешь.

«А я бы на твоем месте все-таки спросил у Седрика, с каких это пор королевские дознаватели, пусть даже молодые и только что переведенные на эту должность с места обычного городского стражника, начали заниматься такими пустяками, как драки на постоялых дворах, — пробурчал внутренний голос. — Эта деревня недалеко от столицы, но все-таки. Каким образом Седрик так быстро узнал о происшествии?»

— Конечно, я никому и ничего не расскажу, — заверила я Кирка, заметив, что тот продолжает выжидающе глядеть на меня.

— Спасибо! — искренне поблагодарил меня Кирк и неумело улыбнулся. Вздохнул, после чего добавил: — Вообще, повезло мне, что родная деревня этого Роя от нашей в двух шагах. Парень приехал в краткую увольнительную, желал похвастаться новым назначением. Но родители его давно умерли, а сестру с мужем и кучей детей мал мала меньше он не захотел стеснять, поэтому у нас остановился. Вот и стал свидетелем моей драки с этим Дани. Первым на крики прибежал, и первым мне помощь оказал, когда я обжегся. А самое интересное: я в упор не помню, как это произошло! Вроде бы от огня далеко был. Да и не до опрокинувшихся свечей мне было, все силился до этого мерзавца добраться и юшку ему пустить. Да вдруг как взвыл от боли. Глядь — а моя рубаха горит!

Кирк замолчал, озадаченно качая головой. А я, в свою очередь, откинулась на спинку лавки и задумчиво почесала нос. Значит, вот как дело обстояло на самом деле. Рой просто случайно оказался здесь и все увидел собственными глазами. Но в его докладе говорилось, что Седрик дал ему поручение проверить странный случай в здешних краях. Получается, что молодой королевский дознаватель солгал в официальном документе. Почему?

«Потому что ни в какой увольнительной он не был, — пробурчал внутренний голос. — Скорее всего, решил без спроса к родным смотаться, пока на службе все спокойно. Тут от столицы-то ехать всего ничего. А потом, увидев настоящего черного дракона, понял, что о таком нельзя молчать, и отправился к Седрику с повинной. Некромант приказал ему записать все это в виде донесения. И ему польза — проявил бдительность, и к Рою претензий нет — выполнял распоряжение дознавателя выше рангом».

— Ладно, пошли! — Кирк одним глотком допил свою брагу, проверил, не оставил ли чего в кувшине, после чего встал.

— Куда? — переспросила я, уже и думать забыв о своем предложении порыться в вещах Дани.

— Наверх, в комнату этого проходимца, — пояснил Кирк. — Посмотрим, вдруг ты права и чего интересного в его барахле найдем. Заодно в случае чего подтвердишь, что я у него ничего не воровал.

Почему-то теперь эта идея не вызвала у меня особого энтузиазма. Говоря откровенно, я рассчитывала, что Кирк откажется, просто желала таким образом отвлечь его от мыслей об измене жены. А то бы, чего доброго, еще начал мне рассказывать, как, в каких позах и насколько часто он занимался со своей ненаглядной Алисией любовью, а она, негодница такая, это не оценила и предала его при первой же возможности.

— Идем, идем! — поторопил меня Кирк, и я неохотно встала, осознав, что отвертеться все равно не удастся. Сама же ему это предложила.

Ох, надеюсь, что в разгар нашего обыска не нагрянет сам Дани! Вряд ли черный дракон обрадуется, увидев, что мы роемся в его вещах.

* * *

Как оказалось, комната Дани располагалась ровно на противоположном конце коридора от наших. Чем ближе мы к ней подходили, тем отчетливее становился запах гари.

— Еще не один месяц пройдет, прежде чем сюда поселить кого удастся, — недовольно пробурчал Кирк, принюхиваясь. — Вроде бы и пожара как такового не было. Ан нет, воняет так, будто тут сожгли кого заживо.

После чего остановился около одной из дверей и забренчал связкой ключей, привешенной к поясу. Миновала целая минута, а то и две, прежде чем Кирк нашел нужный. От нетерпения я изгрызла себе все ногти на руках. Ну что он так долго копошится? Интересно ведь, какие тайны скрывает в себе жилище самого настоящего черного дракона! И в то же время аж дух захватывает от страха быть застигнутыми.

Наконец Кирк отомкнул замок. Мгновение помедлил, прежде чем распахнул дверь настежь, и недвижимо замер на пороге. Запах гари тут же стал гуще и неприятно защекотал в носу.

Я встала на цыпочки, заглядывая в помещение поверх его плеча. На какой-то жуткий момент почудилось, будто сейчас мы лицом к лицу столкнемся с Дани. Вот будет весело, если он встретит нас да как рявкнет — мол, что тут забыли?

Но вопреки моим самым страшным ожиданиям, такого не произошло. Комната была совершенно пустой. По всей видимости, в ней не убирались с самого момента драки и бегства Дани. Простыни на кровати были смяты, на столике все еще стояли бокалы и початая бутылка вина. Чуть дальше на полу красовалось огромное пятно сажи, а стена была закопченной.

— Проходи. — Кирк посторонился, пропуская меня.

Если честно, мне совсем не хотелось этого делать. Мелькнула суматошная мысль: а не собирается ли Кирк вероломно запереть меня здесь? Но почти сразу я отказалась от нее. Да ну, чушь какая. Зачем ему это?

Но все-таки мои колени предательски затряслись, когда я сделала шаг, вступив в недолгое временное жилище черного дракона.

Кирк зашел сразу за мной. Тихо закрыл дверь и скрестил на груди обмотанные бинтами руки.

Я заметила, как сильно дрожали его пальцы, а взгляд мужчины был неотрывно прикован к разобранной постели. Да, нелегко ему сейчас, должно быть.

— Алисия… — прошептал Кирк, не мигая глядя на кровать, которая так и не стала ложем страсти. — Когда я увидел ее здесь, в объятиях этого хлыща, то мне показалось, что у меня вот-вот остановится сердце — так больно было.

Я смущенно переступила с ноги на ногу. Ох, неужели придется вновь выслушивать его долгие душевные стенания?

— Все, хватит об этом! — тут же зло проговорил Кирк, словно подслушав мои испуганные мысли. — Надоело! С этой историей я превращаюсь в сопливого нытика. Такое чувство, будто мне вновь двадцать. Давай искать, с чем этот Дани к нам пожаловал.

Благо что поиски не заняли много времени. Уже с порога я заприметила небольшую сумку, небрежно засунутую под кровать.

— Угу, — довольно кивнул Кирк, увидев то же. — Ну-с, и что у нас там?

Наверное, прозвучит не очень красиво, но я именно ему предоставила честь залезть без спроса в вещи черного дракона. Я опасалась, что Дани мог защитить свое имущество при помощи какого-нибудь заклинания. И тогда первый, кто посягнет на него, будет испепелен на месте. Ну, это к примеру. Или же обращен в живую статую. Демоны, да мало ли какую пакость способен сделать дракон!

— Наверное, стоит быть осторожнее, — неуверенно промямлила я, когда Кирк достал сумку и положил ее на кровать.

Но обманутый муж не слушал меня. Он, не задумавшись, рванул завязки сумки.

Я на всякий случай зажмурилась и сделала шаг назад. Затем приоткрыла один глаз. Кирк по-прежнему стоял около кровати, живой и здоровый, и озадаченно почесывал подбородок, глядя в глубины сумки.

— То-то она мне такой легкой показалась, — пробормотал он. — Тут же нет ничего! Вот он и не возвращается, поди, за сумкой.

Ничего нет? Я изумленно вздернула брови и все-таки подошла ближе, поборов свой страх перед драконьими охранными чарами.

Увы, Кирк был прав. Сумка лежала перед нами, являя удручающую пустоту своего нутра. Ни перемены белья, ни теплых вещей. Да здесь даже какого-нибудь чудом затерявшегося носка не было!

— Ну что же, теперь с чистой совестью можно выкинуть ее и подготовить номер для других постояльцев, — резюмировал Кирк. — Проветрим пару дней, стену побелим, на пол какой-нибудь старый половик кинем…

Я больше не слушала болтовню Кирка, который, как истинный хозяйственный мужик, полностью переключился на обсуждение того, как намерен привести комнату в порядок. Мои руки сами потянулись к сумке. Ну не может быть, чтобы в ней ничего не было! Неужели в подкладку не завалился хотя бы жалкий клочок бумаги, из которого я узнаю про планы подлого и опасного врага?

«Клочок бумаги ей подавай, — насмешливо фыркнул внутренний голос. — А лучше — подробнейшее указание, где надлежит искать Моргана и зачем он, собственно, понадобился драконам. Мечтательница!»

Однако неожиданно мои пальцы наткнулись на что-то твердое. Я нахмурилась, пытаясь определить, что это такое. Особую трудность создавало то, что Кирк и не думал уходить, продолжая настойчиво нудить мне на ухо. Поэтому я действовала очень осторожно, не желая привлекать его внимания.

Судя по всему, в подкладку сумки было что-то зашито. Что-то маленькое и округлое, по очертаниям напоминающее монету.

Внезапно я вспомнила слова ныне покойного сьера Густаво о том, что Дани искал какой-то талисман, способный выпивать души. Я испуганно вздрогнула всем телом, подавив первый порыв откинуть сумку куда подальше. А не наткнулась ли я ненароком на эту опасную вещь, которую ранее все-таки нашел дракон? Но почти сразу я покачала головой, отказываясь от этого предположения. Да нет, вряд ли. Не думаю, что Дани оставил бы столь опасный и могущественный амулет на постоялом дворе. Наверняка он уже давным-давно вернулся бы за ним. К тому же далеко не факт, что он его все-таки обнаружил. Морган ведь не имел никакого понятия, где может быть талисман.

Понятное дело, кончики моих пальцев тут же принялись зудеть от жадного любопытства. Нет, я обязана выяснить, что здесь спрятано! Правда, вполне вероятно, что меня ожидает разочарование, и я обнаружу обычную монетку, каким-то образом попавшую под подкладку сумки. Но не проверить я не имею права.

— Слушай, а можно я куплю эту сумку? — с нарочитым равнодушием предложила я. — А то моя совсем прохудилась. Давно надо было новой обзавестись, только руки как-то не доходили.

— Да бери так! — Кирк махнул рукой, раздраженный тем, что я отвлекаю его от решения насущных проблем. — В благодарность за то, что со мной пошла. А то я бы еще долго вокруг да около бродил, не решаясь открыть комнату. Хотя по-хорошему вряд ли Дани сюда сунется. Ему в прошлый раз изрядно от меня досталось!

И он горделиво приосанился, судя по взгляду, брошенному на пятно копоти, вспомнив недавнюю драку.

Я скептически хмыкнула, в свою очередь, посмотрев на его перебинтованные руки. Ну да, ну да, конечно, Дани досталось, называется. На месте Кирка я бы не была столь самоуверенна. Как ни крути, но именно он понес куда большие потери, чем черный дракон.

Однако вступать по этому поводу в спор с ним я, естественно, не собиралась. А то, не приведи небо, осерчает и заберет назад злополучную сумку. Тогда я так и не узнаю, что же спрятано за подкладкой.

— Спасибо! — искренне поблагодарила я, изо всех сил прижав к груди драгоценный подарок.

Кирк вряд ли услышал меня. Он уставился невидящим взором на постель и был погружен в настолько тяжкие раздумья, что даже не отреагировал, когда я выскользнула из комнаты, едва не ставшей местом смертельной трагедии.

* * *

В коридоре я остановилась. Посмотрела сначала направо, потом налево, желая убедиться, что за мной никто не следит. Но нет, в этот час второй этаж постоялого двора словно вымер. Видимо, большинство постояльцев собралось сейчас внизу, желая провести непогожий осенний вечер за кружкой крепкого пенного напитка и дружеским разговором.

Свободной рукой я задумчиво почесала кончик носа. Еще раз посмотрела на свою добычу. Итак, куда бы мне податься, чтобы спокойно и без спешки изучить ее? Моя комната отметается сразу. Ульрика может спать сколь угодно крепко, но по закону подлости она обязательно проснется, стоит мне только заняться чем-нибудь интересным. Комната Седрика и Фрея по той же причине не подходит. Не стоит быть провидицей, чтобы понять: господин королевский дознаватель по особо важным делам сразу же отнимет у меня сумку, и повезет еще, если он покажет, что там было спрятано. А то с него станется напустить на себя чрезвычайно суровый вид и словно нехотя обронить, что это не моего ума дело.

Я вспомнила о конюшне, где угодила в западню Селестины. Быть может, немного прогуляться под дождиком? Но тут же отказалась от этой идеи. Нет, слишком опасно! Кто поручится, что меня вновь не подкараулят? И на этот раз Седрик вряд ли успеет прийти на помощь.

Я уныло прислонилась спиной к стене. И что делать? Не потрошить же сумку прямо здесь. Опасно: вдруг кто пройдет и заинтересуется, чем это я тут занимаюсь.

В этот момент из бывшей комнаты Дани вышел Кирк. По-моему, он даже не заметил меня в дождливом сумраке. Прошел мимо, ничего не сказав и не посмотрев в мою сторону. А возможно, просто протрезвел и теперь стесняется со мной говорить, сообразив, как много сокровенного выболтал по пьяни.

«Он не закрыл дверь, — шепнул внутренний голос. — Теперь в этом нет надобности, да и комнату надлежит убрать. Однако вряд ли служанке сейчас будет до этого дело: внизу творится настоящее столпотворение, сама видела. Почему бы не вернуться во временное пристанище дракона и не осмотреть сумку там? Вряд ли тебя кто потревожит».

Я невольно кивнула. В самом деле, почему бы и нет? Если же меня застанут врасплох, то я всегда смогу оправдаться, будто потеряла какую-нибудь мелочь, когда была там с Кирком. Он наверняка подтвердит мои слова. Да и в попытке воровства меня будет затруднительно обвинить, поскольку комната пуста.

И я смело отправилась обратно.

Почудилось, будто за время моего недолгого отсутствия запах гари стал гуще. Дождь за окнами усилился, перейдя в настоящий ливень. Было так пасмурно и темно, что я с трудом различала очертания предметов. Благо что способности арахнии не замедлили проявить себя, и сумрак привычно посветлел перед моими глазами.

Я покосилась на разобранную постель, но садиться на нее не стала. Уж лучше устроиться на полу, чем расположиться на смятых простынях, словно пропитанных запахом чужого пота и чужой страсти.

Но на свое счастье я увидела стул. Он был отодвинут далеко в сторону, поэтому не бросался в глаза. Отлично, то, что надо!

Перетащив его к столу, на котором все еще собирала пыль открытая бутылка вина, я положила перед собой сумку. Запустила в нее руку и тут же нащупала загадочный бугорок по ту сторону подкладки. Так, чем бы мне ее разрезать?

Неполную минуту я сомневалась, не разодрать ли швы зубами, поскольку никаких ножей и прочего холодного оружия у меня с собою не была, но тут заметила около бутылки штопор. Сойдет! Как говорится, на безрыбье и русалка — улов.

Негромкий треск материи — и прямо на мою ладонь выкатилась старинная серебряная монетка. Я машинально сжала кулак, не давая ей упасть, но тут же приглушенно ахнула и разжала пальцы, после чего она с негромким звоном покатилась по полу. Ой, жжется-то как!

Я неверяще уставилась на пострадавшую руку. Прямо посередине ладони расцветал ожог, более всего похожий на самое настоящее клеймо. Красные воспаленные линии отчетливо складывались в изображение песочных часов, лежащих на боку.

— Что это такое? — прошептала я, пытаясь пальцем оттереть загадочный символ. Но при первом же легчайшем прикосновении болезненно ахнула опять, с величайшим трудом удержавшись от вскрика.

Обожженная кожа принялась зудеть многократно сильнее, а таинственный знак еще ярче проступил на моей коже.

Это мне не понравилось. Очень сильно не понравилось! И прежде всего тем, что теперь мне предстоял неприятный разговор с Седриком. Вряд ли некромант не заметит моей новой боевой раны. Ой, даже не хочу думать, какими нелестными эпитетами он наградит меня на этот раз! Наверняка «дурында» будет самым ласковым определением.

«Ну и дурында же ты! — мгновенно отозвался внутренний голос. — Тебя только необходимость объяснений с некромантом пугает в сложившейся ситуации? На твоем месте бояться надо совсем другого. В самом деле, не отлупит ведь и не прибьет сгоряча тебя Седрик. А вот на что способен этот знак — большой вопрос».

Я зло фыркнула себе под нос. Да сама понимаю, что произошло нечто очень странное и пугающее. Ладно, давай сначала отыщем эту проклятую монету и посмотрим внимательно на нее.

Благо искать долго не пришлось. Монета лежала всего в паре шагов от меня, маняще поблескивая.

Естественно, второй раз брать ее в руки я не решилась. Вместо этого я опустилась на колени и чуть ли не ткнулась в пол носом, разглядывая свою находку.

На первый взгляд ничего удивительного в ней не было. Монета как монета. Ну да, таких раньше я никогда не видела, но это ничего не значит. Я и квадратных драймов и треугольных аров Итаррии никогда не видела, не говоря уж про ольгестские фунты. Однако это же не значит, что они не существуют. За свою жизнь я держала в руках лишь наши родные оркалы. Мало ли из какой страны могла угодить к Дани эта монета.

Но почему-то не оставляла меня странная уверенность, что эта монета родом из Прерисии. Впрочем, монета ли это? Скорее, какой-то магический амулет с пока непонятными свойствами.

«Ну почему же с непонятными? — не согласился со мной внутренний голос. — Одно его свойство ты знаешь совершенно точно: умение оставлять клеймо на ладонях всяких неосторожных и любопытных сверх меры девиц».

Я не обратила особого внимания на этот навязчивый бубнеж. В чем смысл постоянно переливать из пустого в порожнее? Что сделано — то сделано, как говорится. Теперь надо выяснить, как это возможно исправить.

«Если вообще возможно», — добавил привычного яда глас моего рассудка.

Я задумчиво потерла все еще зудящее клеймо. Интересно, что будет, если я опять возьму монету? Неужели я обзаведусь еще одним символом на ладони? Или, быть может, второе прикосновение каким-нибудь образом отменит первое? Было бы здорово! Жаль, что пока не попробуешь — не узнаешь.

Я глубоко вздохнула и на всякий случай задержала дыхание. Ну что же, как говорится, кто не рискует — тот не любим Артайной.

И решив так, я смело взяла монету в руку.

К моему удивлению и облегчению, ничего не произошло. Никакой новой вспышки обжигающей боли я не почувствовала. Это было хорошо.

Но, увы, и символ с моей ладони никуда не делся. Он все так же зловеще багровел свежим ожогом на моей коже. И это было плохо.

Я озадаченно посмотрела на загадочный знак. Странно, но теперь я заметила, что болезненная краснота с рубцов медленно сходит, а волдыри прямо на глазах сдуваются и исчезают. Минута, может быть, две, и ожог заживет, но клеймо-то останется! Эх, еще бы сообразить, что означает этот символ!

«Наверное, потому монета и была зашита в подкладку, — опять навязчиво забубнил внутренний голос. — Дани опасался, должно быть, случайно наткнуться на нее, когда будет рыться в поклаже. Вот и решил так себя обезопасить».

Я покачала головой. Да, резонное предположение, но, увы, оно вряд ли означает что-нибудь хорошее для меня. Получается, амулет настолько опасен, что даже черный дракон, его владелец, опасался к нему прикоснуться.

Можно было вечность глазеть на свою злосчастную руку и проклинать тот момент, когда я вздумала наведаться в эту комнату и обыскать вещи Дани. Сделанного это не исправило бы. Меня немного утешало то обстоятельство, что я являлась дочерью арахнии и тролля, к тому же уже принявшей тень паука. От первых я получила неуязвимость к ядам, от вторых — выносливость и силу. Будем надеяться, это поможет мне в сложившейся ситуации. По крайней мере, убить меня точно сложнее, чем обычного человека.

Немного успокоив себя этим, я безжалостно оторвала от низа рубахи длинный лоскут и перемотала им ладонь. Сойдет на первое время. По крайней мере, символ повязка закрыла. Если Седрик примется расспрашивать, то скажу, что поранилась ножом, когда отрезала себе хлеб. Наверняка это происшествие заставит его рассмеяться, а Ульрика так и вовсе ядом изойдет, придумывая мне обидные прозвища, из которых «криворукая» явно будет самым мягким. Но переживу как-нибудь. Уж лучше прослыть неуклюжей, чем вновь выслушивать нравоучения некроманта. Попробую как-нибудь незаметно расспросить его о том, что бы мог значить этот символ.

Саму монету после недолгих раздумий я отправила в карман. Надеюсь, не вывалится где-нибудь.

И я решительно вышла из комнаты, оставив растерзанную сумку на кровати. Пожалуй, стоит навестить друзей и проверить, все ли у них в порядке.

* * *

Как оказалось, мое возвращение оказалось как раз кстати. Едва я приблизилась к своей комнате, как услышала доносящийся из-за двери гул ведущегося внутри разговора. Правда, вот интересная особенность, я никак не могла разобрать, о чем идет речь, хотя беседующие не шептались, а говорили в полную силу. Пожалуй, вернее даже сказать, что кричали друг на друга. Но знакомые вроде бы звуки наотрез отказывались складываться в слова и фразы.

Недоумевая, я толкнула дверь. Мое удивление еще сильнее возросло, когда я обнаружила, что та заперта. Очень интересно! Чем же они там заняты? Или, не приведи небо, за время моего отсутствия на них напали?

От столь ужасной мысли мое сердце остановилось, пропустив несколько ударов, после чего забилось вдвое чаще обыкновенного. Но почти сразу разговор за дверью стих, словно там услышали, что в коридоре кто-то стоит. И после нескольких секунд томительной тишины я услышала голос Седрика.

— Тамика, входи! — приказал он.

— Как ты узнал, что это я? — первым же делом выпалила я, заходя в комнату. Стоит ли говорить, что в этот раз дверь открылась передо мной сразу же, хотя я не слышала, чтобы кто-нибудь подходил к ней и возился с засовом.

Седрик, который стоял около окна, неопределенно пожал плечами.

— Не стоит настолько преуменьшать мой магический дар, — с кривой ухмылкой проговорил он. — Уж на такой-то элементарный фокус я способен. Кстати, как мое заклинание неслышимости? Действует? В этот раз я учел свои ошибки и решил обезопасить нас от возможного подслушивания.

И некромант небрежно прищелкнул пальцами, после чего по стенам комнаты поползли уже знакомые мне ветвистые всполохи чар.

— Еще как действует, — поспешила я его заверить, после чего с интересом огляделась.

Судя по всему, здесь действительно только что произошла серьезная ссора. На это указывало то, что Фрей, обычно приветливый и улыбчивый, никак не отреагировал на мое появление. Он сидел в единственном кресле, грозно сдвинув брови, а на его коленях привычно расположилась Мышка.

Хмурилась и Ульрика. На ее скулах пламенел необычный румянец, глаза подозрительно блестели, но не от слез, а скорее, от непонятного мне возбуждения.

Хм-м… Я потерла подбородок. Сдается, эти двое только что наорали друг на друга. Причем кричала именно Ульрика, а Фрей был вынужден защищаться. Но чем ей не угодил несчастный? Обычно она относилась к нему достаточно благосклонно. По крайней мере, нравился он ей явно больше, чем я или Седрик.

— Как отдохнули? — поинтересовалась я, решив зайти издалека.

— Нормально, — лаконично ответил Седрик. Чуть склонил голову, внимательно глядя на меня. — А ты как прогулялась?

— Хорошо, — уклончиво проговорила я.

Некромант насмешливо вскинул бровь и перевел взгляд на мою перевязанную руку.

Я прикусила губу, удерживая себя от ругательства. Вот ведь глазастый какой! Поразительно, как мало времени ему потребовалось на то, чтобы увидеть повязку.

— Порезалась, — кратко обронила я. — Решила перекусить, пока вы спите, спустилась вниз, а когда резала хлеб — заодно себе и руку разрезала.

— Криворучка! — ожидаемо хихикнула Ульрика. — Растяпа бестолковая! Как, ну как можно порезаться кухонным ножом?

— Еще как можно, — так же ожидаемо пришел мне на выручку Фрей, при этом упорно не глядя на фею. — Однажды я себе чуть палец не отрезал, когда обед готовил.

— И почему я совсем не удивлена? — презрительно фыркнула та. — Послали мне боги попутчиков. Что один, что вторая, что третий… — На этом месте Седрик внушительно кашлянул, и Ульрика мгновенно смутилась, буркнув напоследок: — А, да ладно! Могло быть хуже.

— А у вас что тут за шум да гам? — поинтересовалась я, пытаясь вроде как невзначай спрятать руку за спину.

Уж очень мне не нравилось то, как Седрик смотрит на нее. Будто может видеть сквозь ткань. А там кто его знает — вдруг и в самом деле способен на такое.

— Мы обсуждали план нападения на Дани, — лаконично ответил Седрик. — И Ульрика с Фреем не сошлись во мнениях.

— Представляешь, она предложила, чтобы мы взяли — и кинули Мышку ему прямо в лицо! — воскликнул Фрей, от возмущения аж подпрыгнув на месте. — Мол, потом тварь Альтиса сама разберется и покарает своего обидчика.

— И что тебе не понравилось? — осторожно полюбопытствовала я.

Если честно, я не видела ничего страшного в предложении Ульрики. Дани был очень опасен. Я не сомневалась, что он без особых трудностей расправится со всеми нами. Один плевок его огненной слюны — и мы сгорим заживо. Пожалуй, Ульрика права. Если мы желаем одержать победу, то дракона надлежит застать врасплох. И Мышка являлась именно тем созданием, которое без особых проблем расправилось бы с ним.

— Как это — что мне не понравилось? — Фрей препротивно взвизгнул, услышав мой вопрос. Даже спящая Мышка поставила торчком уши и что-то невнятно заворчала, силясь успокоить своего хозяина. А приятель уже продолжал, не пытаясь скрыть обиженной дрожи голоса. — Да мне все не нравится! Почему Мышка вообще должна участвовать в этом? Наш противник — черный дракон! Насколько я понял, они психи еще похлеще сумеречных. А этот Дани к тому же безжалостный убийца. Да он просто размажет мою маленькую, мою хорошенькую собачку по земле!

— Смею тебе напомнить, что твоя маленькая и хорошенькая собачка — тварь Альтиса! — неприятным каркающим голосом отозвалась Ульрика. — При желании она сама кого угодно размажет и отправит к престолу своего создателя.

— Мышка — не тварь Альтиса! — предсказуемо возопил Фрей. — Она не виновата в том, кем родилась. И не смей ее оскорблять! Она обижается, когда ее так называют!

Я скептически вздернула бровь, глядя на мирно спящую собаченцию. Да ей, по-моему, абсолютно наплевать на наши споры и скандалы. Главное, чтобы Фрей не забывал ей почесывать животик, пока ругается с нами.

Увлеченная перебранкой между Фреем и Ульрикой, я не сразу заметила, что Седрик перебрался ближе ко мне. Поэтому не сумела сдержать испуганного вскрика, когда он неожиданно материализовался передо мной и вдруг пребольно схватил меня за пострадавшую руку.

— Ты что делаешь? — воскликнула я, безуспешно пытаясь вырвать ее из железной хватки некроманта.

— Дай взглянуть! — приказал железным тоном он. — Если порез неглубокий, то я без особых проблем залечу его.

— Не надо! — испуганно взвыла я, осознав, что мой обман вот-вот окажется раскрыт.

Но Седрик не слушал меня. Без особых проблем преодолев мое сопротивление, он одной рукой удобно перехватил меня повыше локтя, а другой ловко содрал повязку. И замер, во все глаза уставившись на загадочный символ на моей коже.

Надо было признать, сейчас ожог выглядел полностью зажившим, словно я получила клеймо много лет назад. Но от этого знак выглядел еще более четким, ровными буграми шрамов складываясь в изображение песочных часов, лежащих на боку.

— Как ты интересно порезалась! — не удержалась от вполне понятного сарказма Ульрика. — И как только умудрилась?

Даже Фрей, который все это время усердно сохранял на лице хмурое надутое выражение, не удержался от искушения, встал и подошел ближе, после чего удивленно присвистнул.

— Откуда это? — простодушно изумился он. — Мика, я ничего подобного не помню на твоей руке!

— Так, — мрачно обронил Седрик, продолжая держать меня за руку и тем самым не позволяя убрать злополучный символ со всеобщего обозрения. — Так-так-так.

От его тона мне стало не по себе. Было странно, что воздух в комнате не заискрился снежинками — так холодно произнес это Седрик. И я уныло вздохнула, осознав, что теперь долгих и неприятных объяснений не избежать.

— Не хочешь рассказывать, где ты заполучила это украшение? — негромко поинтересовался некромант.

Я сжала губы и отрицательно мотнула головой. Вот ни капельки не хочу!

— И не рассказывай на здоровье. — Седрик с нарочитым равнодушием пожал плечами. — Я унижаться и вытягивать из тебя сведения по капле не стану. Времени и нервов жалко. Но надеюсь, что ты в курсе значения этого символа, правда ведь?

Я пригорюнилась. Увы, я не имела ни малейшего понятия, что символизирует этот проклятый знак. Судя по всему, Седрик как раз знает это. И теперь мне придется унижаться и вытягивать из него сведения по драгоценной капле.

— Как так? — немедленно возмутилась Ульрика. — Получается, вы оба будете молчать, как будто ничего не произошло? Но это же нечестно! Я от любопытства с ума сойду!

— Или мы можем поступить иначе, — вкрадчивым тоном искусителя продолжил Седрик, не обратив никакого внимания на жалобу фею. — Мы сядем и спокойно обсудим ту ситуацию, в которую ты угодила. Ты расскажешь, каким образом умудрилась получить проклятье, а я попытаюсь придумать, как выкрутиться из этой ситуации с наименьшими потерями.

Я неуютно поежилась. Ой, что-то мне не нравятся слова некроманта. Что значит — я расскажу о том, где получила проклятье? Неужели я проклята? Но кем и почему?

— А ты ругаться не будешь? — робко спросила я на всякий случай.

— Да тут не ругаться, а плакать надо, — печально выдохнул Седрик.

Тем самым он окончательно погрузил меня в бездну отчаяния. Немедленно захотелось разрыдаться, пасть перед ним на колени и слезно умолять спасти меня.

Однако в этот момент я заметила лукавый блеск в глазах некроманта. Правда, он почти сразу нахмурился, вернув во взгляд прежнюю жалость, смешанную в должной мере со состраданием, но было уже поздно. Нахлынули сомнения: а так ли плохи мои дела в действительности, или господин некромант умело запугивает меня, прекрасно понимая, что именно страх за свою жизнь наивернейшим способом развяжет мне язык?

Увы, проверить свои предположения я никак не могла. Не спросишь ведь в лоб этого типа, не дурит ли он мне голову. Ну да ладно, все равно моя тайна оказалась раскрыта. Смысл теперь юлить и уворачиваться от прямых вопросов?

— В общем, пока вы дрыхли, я захотела обыскать комнату Дани, — прямо сказала я, решив сыграть в открытую. — Тот сбежал так поспешно, что оставил все свои вещи. Вот я и захотела проверить, не найду ли чего-нибудь интересного.

Седрик дернул кадыком, словно лишь в последний момент удержался от какого-то высказывания в мой адрес, подозреваю, что весьма нелицеприятного. Опустился на кровать и кивнул, показывая, что внимательно меня слушает.

Я глубоко вздохнула и поведала своим друзьям про то, как спустилась в общий зал постоялого двора и наткнулась там на Кирка, который пытался при помощи алкоголя запить горький вкус измены любимой жены. Как можно точнее передала нашу беседу, правда, по вполне понятным причинам не стала пересказывать интимные откровения мужчины. Вряд ли они относятся к делу. Когда я дошла до сцены обыска комнаты Дани, Седрик будто обратился в статую. Его лицо окаменело, даже глаза словно потускнели, не отражая ни мыслей, ни эмоций. Ничего, словно смотришь в темные спокойные воды лесного озера. Лишь однажды на самом дне зрачков метнулся всполох затаенного раздражения: когда я дошла в своем рассказе до обнаружения монетки, зашитой в подкладку сумки. Когда же я перешла к описанию боли от ожога, глаза некроманта вновь подернулись туманом напускного равнодушия.

— Вот так вот, — наконец завершила я. — Этот знак на ладони я получила от монеты. К слову, сейчас я могу совершенно спокойно взять ее в руки, не опасаясь вновь обжечься.

— Монета с тобой? — почти не разжимая губ, обронил Седрик.

— Ага. — Я послушно принялась рыться в кармане брюк. — Сейчас, где-то здесь.

На какой-то жуткий миг мне показалось, что я потеряла ее. Но почти сразу она послушно скользнула мне в пальцы, и я с облегчением вздохнула. Вытащила руку и протянула ее Седрику, держа на ладони загадочную находку.

— Спасибо, — учтиво поблагодарил он. После чего осторожно обернул свою руку носовым платком и взял монету.

Я изумленно вздернула брови. Интересно, зачем он так сделал? Неужели опасается, что монета может клеймить и его этим символом?

«Вот, смотри и учись, Мика, — забубнил внутренний голос. — Вот как ты должна была поступить, когда нашла монету! Сначала принять меры предосторожности, а уже потом хватать ее!»

— Если монета была проклята, то это излишняя предосторожность, — непрошенно влезла Ульрика. — Полагаю, она уже не опасна.

— И все-таки я предпочел бы перестраховаться…

Седрик не успел закончить фразу. В следующее мгновение Ульрика ловко нырнула за спину Фрея, который тоже не смог устоять перед искушением и завис над плечом некроманта, с любопытством глазея на непонятную вещь, и с силой его толкнула.

Приятель после столь подлого поступка феи с приглушенным ругательством полетел вперед. Силясь удержать равновесие, бездумно схватился за руку Седрика и тут же закричал не своим голосом.

— Ульрика! — взвыла я. — Я тебе сейчас все крылья пообрываю! Ты чего натворила?!

— А чего я натворила? — спокойно осведомилась та, правда, тут же спрятавшись под защитой чар невидимости. — Разве с Фреем что-то случилось?

— Со мной все в порядке, — поспешил он меня заверить, так же резко перестав кричать, как и начал. — Я просто испугался, что эта дрянь мне тоже руку обожжет. Так прям сама мне в ладонь скользнула.

— Все в порядке? — на всякий случай уточнила я.

— Угу. — Фрей кивнул и вытянул перед собой руку, в которой лежала монета. — Вот, смотри.

И действительно, его ладонь даже не покраснела, что уж говорить о возможном ожоге.

— Надо сказать, методы у тебя весьма радикальные, — проговорил Седрик, обращаясь, по всей видимости, к Ульрике.

— Да ладно вам. — Воздух над платяным шкафом засеребрился, доказывая, что фея поспешила взмыть на свое излюбленное место подальше ото всех. — Главное, что я права. Я была уверена, что Фрею ничего не грозит. — После крохотной заминки Ульрика добавила чуть слышно: — Ну, почти уверена.

Я со свистом втянула в себя воздух. Как же я теперь понимаю Ульеров! Просто уму непостижимо, сколько в столь мелком создании вредности и подлости!

Седрик тоже покачал головой, видимо, подумав о том же самом, но вслух ничего не сказал. Осторожно взял из руки Фрея монету, уже не прибегая к защите носового платка, и надолго задумался, разглядывая ее со всех сторон.

— Я умру, да? — не выдержав, спросила я и на всякий случай сморщилась, готовая горько разрыдаться.

— Ты знаешь, что означает этот символ? — невежливо вопросом на вопрос ответил Седрик.

Я шумно вздохнула и на несколько секунд задержала в груди воздух, силясь успокоиться и не взорваться гневным криком. Он издевается, что ли? Ну откуда же мне это знать? Если бы я была в курсе — то так бы и сказала, а не мучилась неизвестностью.

— Нет, понятия не имею, — наконец, в должной мере совладав со своими эмоциями, процедила я сквозь зубы.

— Песочные часы издавна означали течение времени, неотвратимость наказания за грехи, — задумчиво проговорил Седрик, подняв монету повыше и рассматривая ее в тусклом свете пасмурного дня. — Все течет, все изменяется, но неизменно только одно: всех нас после смерти ожидает суд Альтиса, да не прозреет он никогда.

Я скрипнула зубами. Час от часу не легче! Неужели я оказалась заклеймена символом бога мертвых? Но я всегда считала, что его знак — глаз, перечеркнутый молнией. Неужели ошибалась?

— Песочные часы, лежащие на боку, это совсем другое дело, — тем временем продолжал свою познавательную лекцию некромант. — Это знак безвременья, пустоты. Нет смены дня и ночи. Время остановилось и не идет. Нет смерти, а значит, и нет жизни.

— Что-то мне не нравится, как это звучит. — Я с натугой рассмеялась, надеясь, что Седрик тоже хотя бы улыбнется и попытается меня приободрить, мол, не бери в голову.

Но некромант в ответ лишь смущенно пожал плечами и отвел взгляд.

— Это то объяснение, которое я когда-то прочитал в книге, посвященной всевозможным символам, — грустно проговорил он, и смех застрял в моем горле. — Возможно, я не прав, и есть иное толкование. Но в таком случае его надлежит требовать с Дани, поскольку мне оно неизвестно. В конце концов, это же его монета.

— Неужели я действительно умру? — тоскливо протянула я, чувствуя, что мир вокруг подозрительно расплывается в подступивших слезах. — И скоро это случится? Как узнать, сколько времени мне осталось?

— Я не знаю, Тамика, — с нажимом повторил Седрик. — Могу тебя утешить лишь тем, что этот знак все-таки не означает неминуемую гибель.

— Человек с этим знаком стоит над и вне времени, — вдруг проговорила Ульрика, перебив некроманта.

Я с интересом посмотрела на фею. Она скинула с себя чары невидимости и легкомысленно болтала в воздухе ногами, снисходительно наблюдая за нами с верха платяного шкафа.

— И что это значит? — спросила я у нее.

— Я неплохо разбираюсь в обычаях и традициях сумеречных драконов, — сказала Ульрика. — Но черные все-таки не чета им. Поэтому ответить на твой вопрос я не могу. До меня доходили лишь какие-то слухи, обрывки сплетен.

— Расскажи хотя бы их, — попросила я, с ужасом представив, что зловредная фея взамен прикажет встать мне на колени и умолять ее таким образом. С нее станется.

Однако Ульрика была непривычно серьезна. Малейший намек на насмешку исчез из ее голоса. Она говорила тихо и твердо, явно испытывая ко мне сочувствие. Что скрывать очевидное, это напугало меня до дрожи в коленях. Видать, мои дела действительно обстоят хуже некуда.

— Когда-то давно я слышала легенду, — неохотно произнесла она после томительной паузы, за время которой, наверное, на моей голове появились первые седые волосы. — Мол, черные драконы владеют проклятой монетой, которая бережно хранится ими и передается из поколения в поколение. Любое существо, неважно, человек то будет или сумеречное создание, дотронувшись до нее, обретет страшный дар. Для него время перестанет существовать. Этот избранный будет способен видеть, как и когда умрет всякий известный ему. Только одна смерть будет ему неведома: собственная. А когда он закончит свой жизненный путь, монета вновь станет опасной для окружающих. Ее проклятье будет ждать новую жертву.

Я с таким облегчением вздохнула, что Фрей, стоящий рядом, даже подпрыгнул от неожиданности. И только-то? А ужаса-то на меня нагнали! Я ведь и в самом деле подумала, будто мои дни сочтены. Подумаешь, узнаю я, как и кто умрет. Что в этом плохого? Напротив, многие кучу денег гадалкам отдают, лишь бы одним глазком заглянуть в будущее.

— Ты радуешься? — Ульрика удивленно вскинула брови. — Почему?

— А почему бы и нет? — Я счастливо улыбнулась. — Что может быть дурного в даре предвидения?

— То, что увиденное нельзя изменить. — Ульрика печально хмыкнула. — К примеру, представь, что ты узнаешь, какая страшная гибель уготована твоему возлюбленному или другу. Хочешь или нет, но ты примешься считать дни до его кончины, а скорее всего, приложишь все мыслимые усилия, лишь бы это не допустить. И тем горше будет потом, когда ты осознаешь, что именно твои действия привели к трагедии. Ты этого хочешь?

Улыбка сама собой умерла на моих губах. Н-да, о таком-то я и не подумала. Пожалуй, Ульрика права: неведение зачастую означает благо. Буду ли я счастлива, раз за разом видя в воображении смерть друзей и зная, что ничего нельзя исправить?

— Мика, очень тебя прошу! — с чувством проговорил Фрей. — Пожалуйста, если ты увидишь, как суждено умереть мне — молчи. Во имя всех богов — молчи! Я не желаю знать, сколько мне еще осталось. И не хочу просыпаться в кошмарах, понимая, что драгоценное время жизни уходит.

— Но я не вижу ничего подобного! — возразила я. — Наверное, проклятье не сработало на арахнии…

И тут же осеклась. Облик друга замерцал, растворяясь на глазах. И я вдруг увидела его — с лицом, изрезанным глубокими морщинами, седым, как лунь. Он возлежал на огромной роскошной кровати, вокруг которой толпилось множество незнакомого мне народа. А на его коленях приютилась, жалобно поскуливая, такая же уродливая Мышка, которая ни капли не изменилась за эти годы.

«Время пришло».

Над Фреем склонилась очень красивая женщина в развевающемся свободном одеянии белого цвета. Мышка оскалила было клыки, но незнакомка пригрозила ей пальцем — и собака заскулила громче. Зарылась головой в одеяло, не желая видеть, что сейчас произойдет.

«Пойдем».

Странница в белом поцеловала Фрея, и тот послушно обмяк на подушках, а среди собравшихся вокруг скорбного ложа людей послышались искренние рыдания.

Я моргнула, прогоняя это видение. Сосредоточила взгляд на Фрее, но тот отшатнулся от меня с нескрываемым ужасом на лице.

— Ты видела, да? — упавшим голосом поинтересовался он. — Ты сейчас увидела, как я умру? Нет, не надо, ничего не говори: ни да, ни нет. А то я сойду с ума от желания узнать, как все будет.

В этот момент я поняла, что если хочу сохранить нашу дружбу, то обязана солгать. Причем солгать так, чтобы у него и мысли не возникло об обмане с моей стороны.

— Но я ничего не видела, — спокойно сказала я и, не мигая, выдержала пристальный недоверчивый взгляд друга.

— Правда? — на всякий случай уточнил он, сложив губы скорбной скобочкой.

— Честное слово! — заверила его я, незаметно скрутив за спиной фигу и таким образом попросив у богов прощения за свой обман.

— Хвала небесам! — с нескрываемым облегчением вздохнул Фрей. — Счастье какое! Но тогда получается, что Ульрика ошибается и это какая-то другая монета и другое проклятье.

— Получается, — чуть слышно отозвалась я. Украдкой посмотрела на фею и невольно вздрогнула. На губах Ульрики гуляла понимающая усмешка. Неужели она заметила мою фигу и поняла, что она означает?

— Ладно, предлагаем пока забыть эту тему, — вступил в разговор Седрик. — Как я уже говорил раньше, монета принадлежит Дани. Вот найдем его — и спросим, что все это значит. Согласны?

Я кивнула, упорно избегая поднять голову и посмотреть на него. Пожалуй, ему не следует знать, что проклятье работает. И уж тем более я не горела желанием увидеть, какой будет его смерть.

— В одном мы теперь можем быть абсолютно уверены, — продолжил Седрик, не дожидаясь от меня какой-либо реакции. — Дани обязательно вернется. Он не оставит монету. Наверное, он полагал, что Кирк не посмеет открыть комнату без его присутствия, поэтому сумка в безопасности.

— Что же, тогда предстоит готовиться к схватке с черным драконом, — проговорила я, после чего подняла голову и неосторожно взглянула на некроманта.

Тотчас же его фигура пошла знакомыми радужными всполохами, растворяясь на глазах.

«Не хочу это видеть! — забилась в голове перепуганной птицей заполошная мысль. — Нет, не смотри, не надо!»

Но было уже поздно. Всполохи улеглись, и я опять увидела некроманта.

На первый взгляд в его облике ничего не изменилось. Только на висках засеребрилась седина, а вокруг рта появились скорбные морщины перенесенных жизненных разочарований и невзгод. И изменилась одежда. Теперь на Седрике вместо старого поношенного сюртука с рукавами, запачканными мелом, был строгий черный камзол с изысканным серебряным шитьем. На тонких нервных пальцах — тяжелые массивные перстни, украшенные непонятными символами. По всей видимости, благосостояние королевского дознавателя по особо важным делам очень и очень возросло к концу жизни.

Постаревший Седрик сидел за столом, расслабленно откинувшись на спинку кресла. Перед ним стоял высокий хрустальный бокал, наполненный ярко-алым содержимым. Вино искрилось и переливалось в свете одинокой свечи, чье пламя было способно выхватить из мрака лишь этот крохотный пятачок пространства. Вся остальная комната утопала в непроглядной тьме. Но я почему-то не сомневалась, что там кто-то есть. Кто-то, кто напряженно следит за каждым движением некроманта, чего-то выжидая. Я ощущала кожей нетерпение этого существа, почему-то абсолютно не сомневаясь, что оно не было человеком. Точнее, возможно, когда-то и было, но сейчас утратило малейшее сходство с разумным и мыслящим созданием, превратившись в подобие дикого кровожадного зверя.

— За тебя, Беатрикс! — вдруг проговорил Седрик и поднял бокал. — За твое здоровье и здоровье твоих детей! Всю жизнь я пытался доказать тебе…

Он не договорил, в болезненной гримасе скривив рот. Одним глотком осушил бокал и с силой бросил его на пол. Звон разбитого хрусталя перекрыл разъяренный рык существа во тьме, но Седрик вряд ли это слышал. Его глаза уже стекленели, поскольку перед его взором открывался не этот мир, а царство теней.

Я зажмурилась и отчаянно затрясла головой, но видение уже растворялось само. Миг, другой — и я вернулась в реальность и обнаружила, что Седрик смотрит прямо на меня.

«Он знает, — вдруг поняла я. — Он прекрасно знает, что я солгала Фрею. И знает, что только что я видела его смерть. Но почему ничего не спрашивает?»

Губы Седрика тронула слабая усмешка, словно он прочитал мои мысли. После чего некромант отвернулся и с демонстративным интересом уставился в окно, за которыми уже густели вечерние сумерки.

Я поняла, что кто-кто, а Седрик никогда не станет надоедать мне вопросами по поводу своего будущего. Он не желал этого знать. И, пожалуй, правильно делал.

Однако это понимание ни капли не умалило моего любопытства. Кто такая Беатрикс, за чье здоровье он пил перед самой смертью? Неужели та девушка, которая некогда предпочла другого? Тогда получается, что воспоминания о ней он пронес через всю жизнь. Что это, если не истинная любовь?

«Выходит, и истинная любовь может быть невзаимной», — пробурчал внутренний голос.

Я невольно вздрогнула от этой мысли. Да, у богов жестокие шутки. Пожалуй, нет ничего страшнее и больнее, чем знать, что твоя половинка счастлива в объятиях другого.

— Давайте обсудим наш план, — проговорил Седрик, по-прежнему глядя исключительно в окно. — В схватке с Дани у нас будет только один шанс на миллион победить. Поэтому надо как следует подготовиться, чтобы не упустить и эту столь мизерную возможность.

* * *

Я сидела в общем зале постоялого двора и страшно потела. Потела не столько от жары, которая стояла здесь, сколько от волнения. Мои глаза были намертво прикованы к Алисии, которая ловко шныряла между столами, разнося заказы и собирая пустые тарелки. Моя роль на сегодняшний вечер заключалась именно в этом: следить за племянницей хозяина постоялого двора, ни на миг не выпуская ее из поля зрения. Мы решили, что Дани вряд ли устоит от искушения довести начатое до конца, поэтому обязательно попытается каким-либо образом выманить ее в укромное местечко, где возьмет свое. Хотя, полагаю, вернее сказать: где сама Алисия с радостью исполнит любую его прихоть.

Я в очередной раз осторожно промокнула лоб, не позволяя крупным каплям испарины соскользнуть по лицу, растворяя тем самым иллюзорные чары, наложенные на меня Ульрикой. Да, я отлично понимала, что больше нет особого смысла в поддержании прежнего маскарада, поскольку драконы прекрасно знают, кто мы на самом деле и зачем сюда явились. Но оставалась та же Алисия и ее муж, которые видели и разговаривали со мной. Было бы весьма непросто объяснить им, с чего вдруг я так похорошела и изменилась, словно превратилась в другого человека.

— А где ваш жених? — прощебетала Алисия, остановившись подле меня и подлив в мою кружку домашнего пива. — Почему он отпустил свою прекрасную невесту и не желает составить ей компанию?

Сидящий напротив мужик аж подавился от данного мне определения. Пробурчал себе под нос что-то неразборчивое, но вряд ли лестное в адрес моей внешности, и с демонстративным вниманием уставился в другую сторону.

— Он отдыхает в своей комнате, — ответила я.

Кстати, я почти не солгала при этом. Седрик действительно был сейчас в своей комнате. Но не отдыхал, а обсуждал последние детали предполагаемого нападения на Дани. Мы сошлись во мнении, что сумеем победить черного дракона лишь в том случае, если застанем его врасплох.

Правда, было еще одно обстоятельство, которое никак не давало мне покоя. Мы видели в небе над деревней трех черных драконов. Вдруг Дани явится сюда не в одиночку, а приведет на помощь своих товарищей? Тогда наши шансы на успех становятся не просто мизерными — они исчезают, превращаясь в полное ничто.

— На его месте я бы тоже как можно чаще отдыхал подальше от тебя, — не выдержав, сказал мой сосед по столу и тут же загоготал от собственной грубой шутки.

Я предпочла сделать вид, будто не услышала этого оскорбления. Действительно, не в драку же мне лезть по такому пустяковому поводу. Тем более я сама прекрасно понимаю, что моя нынешняя внешность, мягко говоря, далека от совершенства. Но все-таки интересно, что сказал бы этот наглец, если бы увидел меня в истинном облике. Более чем уверена, что принялся бы любезничать и попытался ущипнуть меня за какую-нибудь выступающую часть тела. Эх, а еще говорят, что красота — не главное, лишь бы человек был хороший. Увы, как раз мужчинам чаще всего надобно, чтобы и человек был хороший, и показать друзьям молодку незазорно было.

Алисия зло сверкнула глазами на мужика, и тот послушно замолчал, уткнувшись носом в свою кружку.

— Не обращайте на него внимания, — сочувственно сказала она мне. — Сам рябой да косой, а все себе красавицу ищет.

— И ничего я не косой и не рябой, — обиженно отозвался мужик, без проблем услышав слова Алисии. Впрочем, та и не пыталась принизить голос, когда давала ему столь нелестную характеристику. — Ну есть пара отметин на лице. Зато шрамы украшают мужчину.

— Шрамы, а не рытвины, — язвительно огрызнулась Алисия. — На себя глянь: словно горох у тебя на лице давили.

Мужик совсем пригорюнился после такой отповеди. Понурил плечи и обиженно поджал губы.

— То-то же! — торжествующе фыркнула в его сторону Алисия и опять обернулась ко мне.

— Спасибо, конечно, за помощь, но мне все равно, что обо мне говорят или думают, — честно сказала я. — Если боги создали меня именно такой — то у них были на это какие-то причины. И вряд ли стоит людям пытаться проникнуть в небесный замысел.

— Вот-вот! — радостно вскинулся мужик напротив, услышав утешение, которое полностью подходило и к его ситуации. — И вообще, с лица воду не пить!

— Ну вообще-то это ты первый начал, — напомнила ему Алисия.

Мой сосед принялся ей горячо возражать, но я уже не слушала их разговора, более напоминающего перебранку. Поскольку увидела, как между скамей ко мне пробирается Селестина.

Мое сердце сначала ухнуло в пятки, потом подскочило к горлу, а затем заколотилось так сильно, будто пыталось изнутри пробить ребра. Вспомнилась та жуткая боль, которой завершилась наша последняя встреча. А еще появление черной драконицы означало, что все наши планы пошли прахом. Дани все-таки решил обратиться за помощью к своим сородичам, хотя та же Ульрика горячо уверяла, что он этого не сделает. Мол, драконы слишком горды, поэтому любовные проблемы предпочитают решать самостоятельно.

Я тоскливо посмотрела на покрытый жирной черной копотью потолок. Надеюсь, Ульрика видит, какая гостья к нам пожаловала, и расскажет об этом Седрику. В конце концов, фея не может не понимать, что ее благополучие тоже зависит от того, чьей победой завершится это противостояние.

— Не помешаю? — лукаво спросила Селестина, присаживаясь напротив меня.

Незнакомый мне мужик, рядом с которым драконица выбрала себе место, мгновенно прекратил пререкания с Алисией и уставился на еще одну участницу разговора с откровенным вожделением.

— Эх, Брей! — насмешливо обронила служанка, от внимания которой тоже не укрылось то, с каким жадным интересом мужик принялся изучать внешность новоприбывшей. — Этот орешек явно не для твоих гнилых зубов. Искал бы себе кого подоступнее да пострашнее. Иначе до старости бобылем ходить будешь.

Брей гневно цыкнул на нее, после чего плюнул на ладонь и провел ею по волосам, силясь пригладить стоящую дыбом сальную шевелюру.

— И что такая милая озорница забыла здесь? — осведомился он с хриплым придыханием, должным, по всей видимости, означать затаенную страсть. Попытался словно невзначай придвинуться к драконице ближе, но она искоса глянула на него — и Брей так поспешно отпрянул, что едва не свалился с лавки. Создавалось такое чувство, будто она наотмашь ударила его.

— Ну не хочешь — и не надо, — обиженно пробурчал он. После чего подхватил со стола свой недопитый кувшин и отправился искать себе новое пристанище.

— Ах да, мне тоже пора, — заторопилась Алисия, обводя обеспокоенным взглядом переполненный зал. — Ладно, не скучайте.

После чего снисходительно потрепала меня по плечу и побежала по своим делам.

— Как у тебя это получилось? — невольно восхитилась я. — Ты им даже и слова не сказала, а разогнала в мгновение ока.

— Просто люди очень хорошо чувствуют, когда их присутствие некстати, — спокойно сказала Селестина. — Особенно если об этом им мысленно говорит дракон.

Я с изумлением покачала головой. Значит, вот оно как. Теперь и Селестина решила отказаться от маскарада.

— К чему недомолвки? — Драконица пожала плечами. — Я знаю, кто ты, ты знаешь, кто я. Дальнейшая игра была бы глупостью и потерей времени. И вообще, я хочу перед тобой извиниться.

Мои брови сами собой поползли наверх. Я не ослышалась? Селестина желает принести мне извинения?

— Да, я хочу извиниться, — с нажимом повторила она, и легкий румянец окрасил ее щеки. — Та сцена возле конюшни… В общем, я была не права. Поступила с необдуманной жестокостью. Но тогда это мне казалось меньшим из двух зол.

— А что именно ты сделала? — с интересом спросила я. — Я помню только то, что мне было больно, очень больно.

— В общем-то, так и было задумано. — Селестина равнодушно пожала плечами. — Я хотела вывести тебя из строя. Сделать так, чтобы ты надолго оказалась прикована к постели. И я решила, что лучше всего будет напустить на тебя какую-нибудь хворь, такую, которую не сумели бы вылечить местные целители. Тогда твоим друзьям волей-неволей, но пришлось бы срочно везти тебя в столицу. Однако я не учла, что ты арахния, да к тому же в твоих жилах течет немалая доля тролльей крови. Тролль и арахния. Два существа, которые известны своей устойчивостью к всевозможным магическим воздействиям. Полагаю, тебе здорово досталось, но все же я своей цели не достигла.

— Какая жалость! — не удержалась я от сарказма.

— Да, жалость, — спокойно подтвердила Селестина. — Поскольку если бы все исполнилось так, как я планировала, то тем самым все мы избежали бы огромного количества проблем. Кстати, это и к тебе относится. Но если тебе станет легче, то я признаюсь, что мой сглаз в итоге ударил по мне же. Мне пришлось весьма несладко.

— А вот это меня радует, — не удержалась я от нового язвительного комментария.

Селестина опустила голову, пряча за распущенными волосами улыбку. Несколько раз размеренно стукнула ногтями по жирной столешнице.

Я под столом украдкой почесала ладонь, на которой навечно отпечаталось драконье проклятье. Отметину перевязал лично Седрик, обронив, что к ней не стоит привлекать внимания, и до сего момента она меня не тревожила. Однако в присутствии Селестины знак вдруг налился огнем, и я прикусила губу, пережидая всплеск боли.

Интересно, а почему я не вижу, как умрет Селестина? Или на драконов мои новые способности не распространяются?

Я прищурилась и пристально взглянула на Селестину. Но ничего не произошло. Ее фигура не начала знакомо мерцать. Мир не дрожал в дымке превращения. Все было, как обычно.

«Скорее всего, объяснение просто, — произнес внутренний голос. — Драконы живут очень, очень долго даже по меркам сумеречных созданий. Полагаю, Селестина умрет после тебя. Поэтому ты не способна увидеть, какой будет ее смерть».

— Что ты так уставилась на меня? — недовольно спросила она. — Или перед тобой впервые извиняются?

— Дракон, точнее, драконица, действительно извиняется впервые, — подтвердила я с усмешкой. — Если честно, я полагала, что ваша братия вообще на это не способна.

— А разве у тебя большой опыт общения с драконами? — Селестина презрительно фыркнула. — Только, прошу, не равняй с нами род Ульер. Сумеречные драконы — это крылатые ящерицы. Точнее сказать, как раз бескрылые. И, если говорить совсем откровенно, то они трусы. Настолько боятся разоблачения своей истинной сути, что предпочли спрятаться в тенях и навсегда забыть о небе. То, что они называют полетом, — настоящее оскорбление для тех, кто действительно познал радость встречного ветра и манящую бездну под крыльями. А трусы не умеют признавать своих ошибок. Большую часть своей жизни они тратят на то, чтобы казаться как можно значимее, так как тогда никто не посмеет на них напасть.

Я прикусила губу, удерживая себя от очередного скептического замечания. Права Ульрика, черные драконы действительно не любят сумеречных. А как по мне, так это потому, что в них, как в кривом зеркале, они видят свои недостатки. Как там говорится в пословице? В чужом глазу и соломинку увидим, когда в своем из бревен мост можно соорудить.

— И хватит на этом, — с нажимом проговорила Селестина. — Вообще-то я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать достоинства и недостатки драконьего племени.

— Да, я помню, — холодно отозвалась я. — Ты пришла попросить прощения за свой поступок. Твои извинения приняты.

Селестина кивнула, показывая, что услышала мои слова. И опять забарабанила пальцами по столу, не торопясь уйти.

— Ну что еще тебе от меня надо? — устало спросила я, питая слабую надежду, что драконица все-таки покинет постоялый двор до прихода Дани.

— Я хочу, что ты и твои друзья помогли мне наказать Дани, — вдруг проговорила она, что-то внимательно разглядывая за моей спиной.

Я не выдержала, обернулась и проследила за направлением ее взгляда. Да нет, вроде бы там нет ничего интересного. Самое главное, что никто не подкрадывается ко мне, намереваясь застать врасплох. Затем опять посмотрела на хмурую Селестину.

— Что ты хочешь? — переспросила я. — Прости, не расслышала.

— Все ты прекрасно услышала! — Селестина раздраженно отмахнулась от моего вопроса. — Мне нужно, чтобы ты и твои друзья помогли мне наказать Дани. Он слишком много возомнил о себе. Как говорят у нас: взлетел на ту высоту, где не хватает воздуха для дыхания. Если он продолжит так себя вести, то навлечет на весь наш род огромную беду.

Я выжидающе вскинула бровь, показывая тем самым, что мне все-таки необходимы разъяснения.

— Быть может, поднимемся в вашу комнату? — предложила Селестина и многозначительно осмотрелась. — Здесь слишком людно и слишком шумно. К тому же, насколько я понимаю, решения в вашей компании все равно принимает некромант. Кстати, как его настоящее имя? Ни за что не поверю, что его на самом деле зовут Роменцио!

Я открыла было рот, чтобы сказать его настоящее имя, но тут же закрыла. Нет, пожалуй, не стоит самодеятельности. Пусть Седрик сам решает, стоит ли ему представляться этой драконице.

И вообще, если честно, мне очень не хотелось уходить. Кто знает, вдруг это такой отвлекающий маневр. Селестина будет нам лапшу на уши вешать, а Дани тем временем выманит Алисию на сеновал, где быстренько закончит начатое и смоется.

— Пойдем, — мягко попросила Селестина, заметив, что я смущенно ерзаю на лавке, не торопясь встать. — Я готова поклясться своими крыльями, что говорю чистую правду! Я пришла не потому, что желаю помешать вам. И скажу даже более того. Если вы поможете мне поставить Дани на место, то я отведу тебя к Моргану. По всей видимости, ты не поверила своему видению. Что же, полагаю, будет лучше, если он повторит то же самое тебе в лицо. Морган хочет, чтобы ты уехала.

Слова драконицы неожиданно больно полоснули по моему сердцу. Я сжала кулаки, чувствуя, как глаза защипало от подступивших слез. Морган хочет, чтобы я уехала? Но почти сразу досада и разочарование сменились гневом. Ну что же, в таком случае ему действительно придется сказать мне об этом лично!

— Прости, если обидела тебя, — спокойно сказала Селестина, от которой не укрылись мои чувства.

— Все в порядке, — буркнула я. Затем встала и, все еще сомневаясь в верности своего решения, проговорила: — Идем.

— Ты не пожалеешь о своем выборе, — почти пропела драконица, поднимаясь за мной следом.

И не было в общем зале мужчины, который бы не уставился вожделенно ей вслед, пока она пробиралась к выходу. Если честно, это заставило меня позавидовать драконице.

— Ох, не надо. — Селестина покачала головой, поравнявшись со мной, едва мы вышли к темной лестнице. — Не завидуй, прошу. Если бы ты знала, как такое внимание утомляет!

— Верю на слово, — фыркнула я себе под нос, недовольная, что драконица вновь каким-то образом пробралась в мою голову.

— Я не читаю твои мысли, — опять проявила она чудеса телепатии. — Просто у тебя очень выразительная мимика. Все, о чем ты думаешь, буквально написано на лице. Когда мы шли к выходу, то даже твой затылок выражал свое неодобрение по отношению к тем мужчинам, мимо которых мы проходили.

Я невольно потрогала свою голову. Да ну, бред какой-то! Как мой затылок мог бы выражать неодобрение?

— Н-да, стоит признать, в чем-то ты действительно похожа на Моргана, — обронила Селестина в ответ на мое недоумение. — Он тоже не понимает шуток, особенно если произносить их с серьезным видом.

После чего первой начала подъем.

Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Я очень хотела расспросить ее о Моргане, но Селестина шла так быстро, что мне пришлось почти бежать. И думать было нечего о том, чтобы вести разговор в такой ситуации.

Я догнала ее только около двери, ведущей в комнату. Селестина обернулась и широко улыбнулась мне, видимо, заметив, как сильно я запыхалась.

— Думаю, тебе стоит войти первой, — проговорила она. — Предупреди своих друзей, что я пришла с миром.

Я все еще не могла отдышаться после стремительного подъема по лестнице и не менее стремительного рывка по коридору, поэтому просто кивнула, сберегая дыхание. Пару раз стукнула в дверь, предупреждая о своем появлении, но из комнаты не доносилось ни звука. Что они там, заснули, что ли?

Буквально сразу после этого кто-то с лязгом отодвинул засов по ту сторону двери, однако при этом опять не было сказано ни слова.

Недоумевая все сильнее и сильнее, я вошла в комнату. И тут же пожалела об этом.

Иногда случается так, что какой-то промежуток времени просто выпадает из сознания. Как ни старайся, но память выдает лишь отдельные эпизоды, почти не связанные между собой. Чаще всего такое происходит, когда события быстро сменяют друг друга, не давая тебе сосредоточиться на происходящем. Так было и в этот раз. Как я ни старалась впоследствии, но так до конца и не воссоздала цепь действий, которые привели к тому, что я оказалась на полу.

Неведомая сила сначала отбросила меня в сторону, затем кто-то знатно попрыгал по моим ребрам, потом швырнул на ковер и опять потоптался, но на сей раз на моем животе.

Я даже закричать не могла. Горло перехватило спазмом от страха и удивления. Я немо разевала рот, но все, что могла выдавить из себя — лишь какой-то жалкий писк полузадушенной мыши.

— Лежи смирно! — грозно шепнули мне на ухо.

Я немного расслабилась, узнав голос Фрея. Ну и что тут происходит? Неужели на меня напали мои же друзья, спутав с Селестиной?

— Вы закончили? — неожиданно услышала я спокойный голос драконицы.

Я с усилием завозилась под приятелем, который, как оказалось, и опрокинул меня на пол. Тот, правда, тут же слез с меня, и я увидела драконицу.

Селестина стояла в нескольких шагах от меня. Ее тонкую изящную фигурку окутывало мрачное багровое сияние, чьи отростки отходили от рук Седрика.

— Еще минуточку, — попросил некромант. Прищелкнул пальцами, и поверх этой сферы зазмеились ярко-зеленые всполохи нового заклинания.

— А вот теперь все, — проговорил Седрик и довольно потер ладони, видимо, наслаждаясь видом своего заклинания.

— Хорошо, — сказала Селестина и улыбнулась так, будто разговаривала с несмышленым ребенком. После чего хлопнула в ладоши — и чары некроманта исчезли так стремительно, будто их и не было никогда.

Лицо Седрика обиженно вытянулось. Должно быть, это стало для него полнейшей неожиданностью.

— Хорошо, что вы не стали сбивать меня с ног, как вашу подругу, — между тем продолжила Селестина. — Боюсь, в таком случае я бы чисто рефлекторно начала защищаться. И тогда это могло весьма печально завершиться.

— Дела, — озадаченно пробормотал Фрей и почесал в затылке.

А я, в свою очередь, недовольно нахмурилась. Ну вот, еще одна, которая любит словно невзначай ронять непонятные словечки. «Рефлекторно» — это как? Поневоле пожалеешь, что со мной больше нет Эдриана, который с удовольствием объяснял мне смысл всех этих мудреных выражений.

— Я же говорила, что это все бессмысленно, — откуда-то из пустоты раздался голос Ульрики, которая, по обыкновению, обезопасила себя при помощи чар невидимости. — Надо было бежать, как только она заявила, что желает поговорить с нами.

— Фея? — Между бровей Селестины прорезалась тоненькая вертикальная морщинка. — Я слышу фею? Полагаю, это так называемая хранительница рода Ульер?

— Да! — важно подтвердила Ульрика. И я не сомневалась, что в этот момент фею буквально раздувает от осознания собственной значимости. Еще бы, ведь получается, будто она настолько знаменита, что о ней знают даже черные драконы!

— Хорошо, что ты невидима, — холодно обронила Селестина. — И оставайся такой. Иначе я сожгу тебе крылья.

Ульрика подавилась от столь недвусмысленной угрозы. Забулькала что-то невнятно-возмущенное, но не рискнула уточнять причины откровенной неприязни к ней со стороны девушки.

Впрочем, по всей видимости, Селестина уже забыла о фее. Она смотрела на Седрика, стоящего напротив.

Было такое чувство, что воздух между этими двумя вот-вот начнет искриться от напряжения. Я невольно поежилась, встала на четвереньки и отползла подальше. Так, на всякий случай. А вот на ноги я пока подняться не рисковала. После столкновения с Фреем все мое тело ныло, будто меня долго и упорно месили кулаками. Наверное, не унаследуй я от отца троллью выносливость — то дело вполне могло закончиться парочкой переломов.

— Аккуратнее нельзя было? — злым свистящим шепотом осведомилась я у приятеля, который тоже не торопился встать с пола.

— Прости, — виновато пробасил тот и скрестил длинные ноги. — Седрик велел мне убрать тебя с линии чар. А то, мол, тебя зацепит, когда он по драконице ударит. Вот я и постарался выполнить это как можно быстрее и вернее.

— Да уж, выполнил на отлично, — пробурчала я, пытаясь определить, какая часть тела у меня болит больше. По всему выходило, что у меня абсолютно все болело одинаково сильно.

— Простите, — в этот момент начал говорить Седрик, не сводя глаз с Селестины, и я моментально забыла о своих болячках, вся оборотившись в слух. — Но не попробовать я не имел права.

— Я понимаю и не сержусь на вас, — кивнула Селестина. По всему было видно, что если драконица и злится, то очень хорошо это скрывает. Скорее, ее забавляло все происходящее. Затем она тряхнула длинными волосами, заставив их красиво разметаться по спине, и почти промурылкала, глядя в упор на некроманта: — Надеюсь, теперь вы убедились, что ваши чары практически бесполезны против черных драконов.

— Увы, да, — отозвался Седрик, и в его тоне послышалась искренняя досада.

— Не расстраивайтесь, — ласково попросила Селестина. — Вообще, стоит признать, для человеческого мага вы очень и очень неплохи. Я редко встречала мастеров вашего уровня. Но против драконов способны бороться лишь сумеречные маги, и то не все. Пожалуй, среди ныне живущих есть только двое таких, и оба по иронии судьбы живут в Итаррии. С одним вы знакомы, а вторая еще слишком мала, чтобы участвовать в охоте на драконов. Есть, конечно, и третья, но ее обучение закончилось, так и не успев начаться. Впрочем, полагаю, вы об этом осведомлены.

— Откуда вы знаете, что я знаком с Себастьяном Олдрижем? — резко спросил Седрик, и теперь его голос зазвенел от сдерживаемого с трудом гнева. Правда, мне почему-то показалось, что это отражение его чувств к некоему Себастьяну Олдрижу, а не раздражение на излишнюю осведомленность драконицы.

— Я навела справки. — Селестина пожала плечами. — В определенных кругах в курсе ваших непростых взаимоотношений со столь уникальной и одиозной личностью, как сьер Себастьян Олдриж. Хотя, насколько мне известно, он уже пару лет как принял дворянство, о чем его так долго просил его величество Альберт Первый, и теперь стал нейном Себастьяном Олдрижем. Полагаю, без влияния его любимой женушки тут не обошлось. Хотя кому я рассказываю! Вы ведь не будете спорить, что именно из-за той давней истории предпочли покинуть Итаррию и присягнуть на верность королеве Виоле?

— Не буду, — хрипло подтвердил Седрик. Помолчал немного, играя желваками, после чего сказал: — Ваша осведомленность о моем прошлом говорит о том, что вы знаете мое настоящее имя. Откуда?

И действительно — откуда? Я удивленно покачала головой. Я ведь его так и не назвала Селестине. И непонятно, зачем она вообще его спрашивала, если и без того в курсе, кто он.

— В нашей стране не так много стоящих некромантов, — уклончиво проговорила Селестина. — Конечно, у меня оставались некоторые сомнения, поэтому пришлось положиться на интуицию. Как видите, она меня не подвела.

Я тихонько хмыкнула. Что же, теперь понятно, почему она пыталась выудить у меня имя Седрика. Боялась ошибиться и сесть в лужу.

— Давайте все-таки ближе к делу, — предложил Седрик. — Вы в самом деле желаете помочь нам с Дани?

— Я хочу его проучить, — спокойно подтвердила Селестина. — Но вы должны понимать, что я не позволю его арестовать.

— Он убийца! — резко заявил Седрик.

— Вы о происшествии с тем поверенным, который должен был следить за сохранностью имущества Моргана? — на всякий случай уточнила Селестина. Дождалась утвердительного кивка от Седрика и с кривой ухмылкой ответила: — Это был прискорбный несчастный случай.

— Вот как? — Брови Седрика сами собой поползли вверх от такого определения. — То бишь Дани без злого умысла совершенно случайно напал на сьера Густаво и ударил его кочергой по голове?

— Нет, напал он намеренно, — неохотно признала Селестина. — Но убивать не хотел. Лишь оглушить. И в любом случае, этот жалкий поверенный заслуживал хорошей взбучки, поскольку работал на нейна Ильриса Ульера.

— Это не отменяет того, что Дани надлежит отдать под суд, — перебил ее Седрик. — И пусть тот разбирается, случайно или намеренно Дани расправился со сьером Густаво.

Селестина открыла было рот, чтобы продолжить спор, но почти сразу закрыла. Несколько раз сжала и разжала кулаки, затем скрестила на груди руки, упрямо вздернула подбородок и проговорила:

— Глубокоуважаемый Седрик. Я уже сказала, что признаю ваши магические таланты. Но опять-таки напомню о том, что до настоящего охотника за драконами вам очень и очень далеко. Если вы попробуете пленить моего брата, то погибнете.

Брата? Я кашлянула, удерживая себя от вопроса. Получается, Дани и Селестина — брат и сестра? Но тогда выходит, что Селестина приходится сестрой и Моргану. Потому что я никак не могла забыть, как Дани назвал того при первой встрече братишкой.

Кстати, об этой крохотной детали я никому из друзей не рассказывала. Сама не знаю, почему. Но каждый раз, когда я только собиралась поведать Седрику об этом удивительном обстоятельстве, мой язык словно приклеивался к нёбу.

— Я не спорю, что у моего брата отвратительный характер, — продолжала тем временем Селестина. — Он вспыльчив, чрезмерно любвеобилен, часто не понимает и не принимает отказов и настаивает на своем до последнего. Поверьте, то преступление, которое он совершил в Ерионе, не останется безнаказанным. Даниэль предстанет перед судом рода и ответит за свое деяние. Полагаю, его на несколько лет лишат права подниматься в небо и менять облик.

Даниэль? И опять я лишь в последний момент удержалась от желания вмешаться в разговор Седрика и Селестины. Значит, вот какое полное имя этого дракона. Ну что же, это логично. Все-таки имя «Дани» более присуще для какого-нибудь крестьянина и уж никак не подходит гордому дракону.

— И это все? — язвительно переспросил Седрик, явно не желая смиряться с тем прискорбным обстоятельством, что Селестина не позволит отдать Дани в руки правосудия. — По-вашему, несколько лет без полета — это достойная кара за убийство?

— Вы даже не представляете, насколько это достойная кара, — спокойно парировала Селестина. — Даниэль словно умрет на это время. Для него мир померкнет. Ничто и никто не будет его радовать. Самая вкусная еда станет для него отвратительным месивом с горьким привкусом пепла. Самые красивые женщины не смогут возбудить его и даровать наслаждение. Самый яростный поединок не взбудоражит кровь. Разве без неба дракон сможет жить? Нет, Даниэль будет напоминать живого мертвеца все это время. Поверьте, для него это куда страшнее, чем любое заключение. К тому же не создали еще такой темницы, которая сумела бы удержать черного дракона. Как вы себе вообще это представляете? Или попросите Дани проявить сознательность и честно отсидеть положенное наказание, не пытаясь сбежать?

Седрик заметно смутился после насмешливого вопроса Селестины. Опустил наконец-таки голову, прервав таким образом их затянувшийся поединок взоров, и буркнул себе под нос что-то неразборчиво-ругательное.

— Вообще-то у королевы Виолы имеется зверинец для сумеречных созданий, — вкрадчиво напомнила я. — По всей видимости, ее величество знает и умеет обходить подобные затруднения.

— Она просто не имела дело с черным драконом, — снисходительно обронила в мою сторону Селестина. — Поверьте, Даниэль при попытке посадить его под замок не оставит от королевского дворца и камня. А скорее всего — разнесет весь Ерион. Не стоит. Честное слово, не надо так поступать. Позвольте драконам судить дракона. Это не человеческого ума дело.

— Мы еще вернемся к этому вопросу, — глухо сказал Седрик, должно быть, осознавая, что проиграл этот спор, но не желая оставлять последнее слово за драконицей.

Селестина кивнула, пряча в уголках губ легкую улыбку. Надо же! Прекрасно понимает то, что загнала некроманта в угол, но все-таки решила проявить к нему снисходительность и не наносить, так сказать, смертельного удара по его самолюбию.

— В таком случае как вы желаете проучить Дани? — опять вмешалась я, видя, что Седрик пока не в состоянии продолжить беседу.

— Как я уже сказала, Даниэль действительно натворил много бед, — произнесла Селестина, переключив свое внимание на меня. — И проблема даже не в том, что он убил сьера Густаво. Тот ничтожный человечишка на самом деле заслуживал наказания, поскольку имел глупость служить сумеречным драконам. Нейн Ильрис Ульер… В общем, не буду вдаваться в подробности, но он далеко не такой великодушный и благородный, как желает казаться. Но моя основная претензия к Даниэлю заключается в том, как он вел себя здесь. Пытался соблазнить замужнюю женщину, устроил драку с ее оскорбленным мужем… А самое страшное — во время драки, заслуженно получив пару ударов по лицу, потерял голову от обиды и едва не спалил заживо несчастного смертного. Это неправильно. Так нельзя было поступать. И я об этом заявила ему сразу же. У Кирка были все основания задать ему хорошую взбучку. И Дани должен был соразмерно защищаться, а не черпать силу и огонь от тени. Он должен был осознавать, что тем самым привлечет ненужное внимание королевских дознавателей к этому месту, когда мы по определенным причинам прикованы к нему и не можем ехать дальше. Благо еще, что Кирк не пострадал особо. Поэтому я не стала чинить разборок с Дани, надеясь, что его глупость не приведет к неприятным для нас последствиям. Но сегодня я увидела вас. И поняла, что мои чаяния пошли прахом. Что же, в таком случае, пусть Дани получит по заслугам. Ему будет особенно обидно, что по носу его щелкнет человеческий маг.

— То бишь, если я правильно вас понял, то вы желаете наказать брата моими руками, — с сарказмом уточнил Седрик. — Я, стало быть, вступлю с ним в поединок. И если проиграю…

— Вы не проиграете, — поморщившись, перебила его Селестина. — Потому что на вашей стороне выступлю я.

— А почему вы сами не можете наказать брата? — не выдержав, с недоумением воскликнула я. — Зачем вам вообще обращаться к нам?

— Тому есть много причин. — Селестина пожала плечами и принялась перечислять, загибая длинные тонкие пальцы. — Во-первых, если бы я с вами не переговорила, то вы бы продолжили путаться у меня под ногами. Мы не можем прямо сейчас сорваться в дорогу. Обстоятельства вынуждают нас еще пару-тройку дней провести здесь. И все это время мне надо где-то добывать еду, то бишь в любом случае я бы постоянно с вами сталкивалась. Это раз. Во-вторых, я действительно хочу наказать брата. Он вбил себе в голову, что должен вернуться и закончить все-таки начатое с этой пустоголовой Алисией. Сама я с ним драться не хочу и не могу. Это запрещает кодекс нашего рода. За то, что я выступила на вашей стороне, меня тоже по голове не погладят. Но не думаю, что мое наказание будет чрезмерно строгим. Это два. А в-третьих, Морган очень просил привести к нему тебя, Тамика. Я… — На этом месте Селестина почему-то смутилась. Но почти сразу с усилием продолжила, глядя мне в глаза: — Я пыталась его отговорить. Он не в том состоянии, чтобы общаться с кем-либо. И особенно опасно ему говорить с тобой.

— Почему? — не удержалась я от закономерного вопроса.

— Потому что он испытывает к тебе слишком сильные чувства, — загадочно ответила Селестина. — В его положении это неприемлемо. Эмоции могут убить его.

— Да какое у него положение-то?! — закричала я в полный голос, устав от всех этих недомолвок и тайн. — Что вы с ним делаете?

— Тихо! — испуганно шикнул на меня Седрик. — Мое заклинание неслышимости искажает звуки, но не уменьшает их громкость. Эдак мы весь постоялый двор взбудоражим.

— Поверьте мне, мы не делаем с Морганом ничего, против чего он возражал бы, — негромко проговорила Селестина. — Все, что с ним творится сейчас, происходит исключительно по его доброй воле.

Я несколько раз глубоко вздохнула, памятуя о предупреждении Седрика и стараясь успокоиться. А то чего доброго кинусь на Селестину с кулаками, пытаясь силой выбить из нее всю правду.

— Твоя рука, — вдруг проговорила драконица и скользнула недоуменным взглядом по моей повязке, видимо, только сейчас ее заметив. — Что с ней?

— Я поранилась, — глухо проговорила я, не имея ни малейшего желания признаваться в том, что порылась в вещах ее брата и обнаружила там проклятую монету.

В темно-карих глазах девушки промелькнуло открытое недоверие. Она недовольно покачала головой, но настаивать на правдивом ответе не стала.

— Ладно, не суть, — сказала она. — Сосредоточимся на главном. Итак, вы согласны поучаствовать в моей забаве? Учтите, если вы откажетесь и сами попробуете пленить Дани, то в итоге погибнете. Скорее всего, умрут и еще безвинные люди, волею случая оказавшиеся в столь гостеприимном месте. Если не верите, то можете испробовать на мне еще свои чары. Бейте заклинаниями, сколько вашей душе будет угодно.

Седрик поднял было руку и грозно нацелил на драконицу указательный палец, но почти сразу передумал.

— Обойдемся без столь драматических сцен, — проговорил он с кривой ухмылкой.

— Отлично! — Селестина воссияла самой радостной из всех возможных улыбок, и я с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться ей в ответ, хотя понимала, что это будет, мягко говоря, неуместно.

Некоторое время в комнате было тихо. Седрик морщился, словно от нестерпимой боли, явно недовольный тем, что ему пришлось согласиться на условия драконицы. Фрей перебрался в кресло, и только сейчас я сообразила, что не вижу в комнате Мышку. Интересно, почему? И по какой причине Седрик не стал говорить Селестине о том, что у нас имеется настолько весомый аргумент против Дани? В самом деле, кто нам мешает в крайнем случае натравить на черного дракона тварь Альтиса? Для Дани подобное столкновение наверняка закончится весьма печально, если не сказать — фатально. Но Седрик предпочел удержать этот козырь при себе. Значит, у него наверняка есть запасной план.

«Дался ему этот Дани, — с откровенной опаской произнес глас моего рассудка. — Попытка сыграть против двух драконов сразу может очень плохо для всех нас закончиться. Не сомневаюсь, что в случае настоящей опасности Селестина обязательно забудет про свои претензии к брату и встанет с ним на одну сторону. И что-то мне подсказывает, что Седрик вряд ли позволит Мышке расправиться с прекрасной драконицей. Гляди, злится на нее, а нет-нет да искоса поглядывает».

Я не стала вслушиваться в дальнейшее недовольное брюзжание моего внутреннего голоса. Если честно, мне плевать на возможные чувства Седрика к Селестине. Куда больше меня волнуют собственные любовные переживания.

— Когда ты отведешь меня к Моргану? — спросила я, прервав затянувшуюся паузу.

— Как только мы закончим с Даниэлем, — отозвалась она. — Полагаю, так будет правильней всего. Надеюсь, после твоего свидания с ним наши дороги навсегда разойдутся.

Я ничего ей не ответила, хотя, что скрывать очевидное, ее слова больно резанули по моему сердцу. Я не могла поверить, что Морган способен так поступить со мной. Он же знает, что совсем недавно меня бросил первый жених. Арчер Ульер взял и объявил о своей помолвке с некоей Арчибальдой. Нет, ну до чего же дурацкое имя у его новой невесты! А еще обиднее то, что Арчер так усиленно клялся, будто я — его единственная любовь, что заставил меня поверить этому. И теперь новое испытание. Буквально сразу же после нашего объяснения с Морганом последний желает последовать этому дурному примеру.

Эх, поневоле заподозришь, что со мной что-то не так, раз все мои женихи разбегаются от меня, словно тараканы от яркого света.

* * *

И опять я вернулась в общий зал постоялого двора. За время моего отсутствия тут ощутимо прибавилось народа. Разговоры стали громче, под потолком плавали густые облака чада, двери, ведущие на кухню, то и дело хлопали, и тогда слышалась ругань кухарки, распекающей нерадивую помощницу.

Бедняжка Алисия совершенно сбилась с ног. Ее волосы слиплись от пота и сосульками падали на красное от жары лицо, под мышками платья расплывались неаккуратные мокрые пятна.

При виде меня она измученно улыбнулась и приветливо кивнула. Но подходить и начинать разговора не стала, бросившись на кухню за новой порцией кувшинов с пивом и домашней брагой.

Я оглянулась на Селестину, которая ободряюще кивнула мне.

«Все будет хорошо», — прочитала я по ее губам. Драконица улыбнулась, ловко проскользнула через битком набитый зал и вышла в дождливую хмарь.

Я проводила ее завистливым взглядом. Эх, с каким удовольствием я бы сейчас последовала за ней! У меня от этой духоты уже начинает голова болеть, а ведь мне предстоит весь вечер провести здесь, наблюдая за Алисией. Не говорю уж о том, что из кухни ощутимо тянет чем-то тошнотворно-пригоревшим, от чего у меня моментально ком к горлу подкатил.

Тяжело вздохнув, я примостилась на самом краешке ближайшей лавки. Мужчина, сидящий ближе всего ко мне, сначала обрадованно встрепенулся, видимо, предчувствуя теплую беседу с приятной девушкой, но, присмотревшись ко мне получше, сплюнул на пол, пробормотал неразборчивое проклятье и вновь вернулся к беседе с товарищами. Ну хоть одна польза от иллюзорных чар Ульрики: не приходится отбиваться от навязчивых предложений познакомиться от всяких сомнительных личностей.

Однако почти сразу я встала, поскольку заметила, что к Алисии на помощь подоспели две незнакомые мне девицы. Она быстро перекинулась с ними парой слов, после чего стащила передник, провела рукой по встрепанным волосам, силясь придать им хоть какое-то подобие порядка, но почти сразу обреченно махнула, осознав, что это бесполезно. И решительно направилась в сторону выхода.

Хм-м. Это было интересно. Наверное, Дани прислал своей так называемой даме сердца записку, в которой предлагал встретиться за пределами постоялого двора. А я-то думала, что он придет сюда. Заодно и сумку свою заберет.

«Да без разницы! — зло выдохнул внутренний голос. — Давай, руки в ноги — и за ней!»

Я послушалась гласа рассудка и поспешила на выход, при этом мысленно рассуждая, как же правильно говорить: руки в ноги или ноги в руки? Эх, жаль, что со мной нет Эдриана! Он бы обязательно просветил меня на этот счет!

Подумав так, я неожиданно даже для себя с такой силой прикусила губу, что почувствовала во рту солоноватый привкус крови. Да что со мной такое?! Неужели я действительно скучаю по этому высокомерному магу, который желал заточить Арчера в королевский зверинец, а меня хотел лишить тени? Я уж промолчу про его омерзительный план так или иначе уничтожить всех сумеречных созданий.

Но в этот момент мне стало не до воспоминаний о прошлом. Я наконец-то пробралась к выходу и покинула постоялый двор.

Хлопнула за моей спиной дверь, надежно отсекая от шума многочисленных разговоров. На какой-то миг почудилось, будто я оглохла: так тихо было снаружи. Лишь где-то на околице деревни заходилась в хриплом лае собака да изредка ветерок приносил негромкое ржание лошадей из конюшни.

С нескрываемым наслаждением я вдохнула полной грудью холодный воздух, напоенный свежестью недавнего дождя. Зябко повела плечами, осознав, что на улице было даже слишком прохладно. Как бы не простудиться после духоты общего зала. Ну да ладно, пора приниматься за дело.

Решив так, я прищурилась, силясь хоть что-нибудь разглядеть в окрестностях. На крыльце было светло от крохотного покупного шара, призванного привлекать внимание путников к вывеске постоялого двора. Но внизу все утопало в чернильном мраке.

Но почти сразу тьма ощутимо посерела, и я удовлетворенно крякнула. Нет, все-таки способности арахнии порой оказываются весьма кстати.

Двор был пуст. Должно быть, Алисия успела проскользнуть к хозяйственным пристройкам, пока я пробиралась к выходу. Нестрашно! Мне еще кое-что надо сделать перед тем, как я последую за ней.

В этот момент кто-то недовольно задышал мне на ухо, и я улыбнулась, поняв, что Ульрика не посмела проигнорировать приказ драконицы, пообещавшей в противном случае развеять ее пеплом.

— Чего стоишь? — прошипела фея, не торопясь становиться видимой. — Иди умывайся! Там сбоку есть бочка для сбора дождевой воды. Смоешь мои чары — и я над твоей внешностью опять поработаю.

Очередной порыв осеннего ветра пробрал меня до костей. При мысли, что сейчас мне придется плескаться в ледяной воде, я почувствовала, как покрываюсь мурашками. Мельчайшие волоски на моем теле встали дыбом от холода.

— А без этого никак? — жалобно вопросила я. — Может быть, ты сумеешь просто наложить чары поверх предыдущих?

— Никак, — мстительно ответила Ульрика и замолчала, не снизойдя до дальнейших пояснений.

Я тяжело вздохнула. Ох, не сомневаюсь, что Ульрика просто решила в очередной раз проявить свой дурной нрав и сомнительное чувство юмора. Но унижаться перед ней и умолять проявить ко мне снисхождение я не собиралась. Ладно, заодно взбодрюсь. А то после предыдущей бессонной ночи глаза слипаются. Днем-то мне не удалось отдохнуть, как остальным.

Решив так, я быстро сбежала с крыльца и отправилась к бочке. Благо что та была полной после затянувшегося ненастья. И сейчас с неба продолжала сыпать морось, то и дело переходящая в мелкую снежную крупу. Да что там, даже поверхность воды была затянута тонкой ледяной коркой.

Я в очередной раз поежилась. Н-да, как-то я слишком себя переоценила. Надо было куртку надеть. Остается надеяться, что это не займет много времени. А то я рискую заполучить не банальный насморк, а полноценное воспаление легких.

Мысленно призвав на голову противной феи все проклятья, которые только вспомнила, я быстро кинула себе в лицо несколько горстей воды.

— Лучше, лучше умывайся, — насмешливо прокомментировала мои действия Ульрика. — За ушами потри, шею вымой.

— Сволочь! — не выдержав, процедила я сквозь зубы.

— А будешь ругаться — заставлю тебя целиком в бочку залезть, — парировала Ульрика.

Увы, я не сомневалась, что она была на это способна. Поэтому пришлось мне сцепить покрепче зубы, дабы те не стучали слишком уж громко, и продолжить водные процедуры.

Стоит ли говорить, что по окончании этой экзекуции я ненавидела весь мир и красочно представляла в воображении, как убью Ульрику, когда это несчастливое приключение наконец-то подойдет к завершению.

— Ладно, так и быть, достаточно, — милостиво обронила Ульрика, когда я перестала чувствовать пальцы, а губы так сильно дрожали, что я даже не смогла сказать ей еще пару «ласковых».

В следующее мгновение что-то невесомое опустилось на мои волосы. Щеки зажгло огнем.

— Давай, беги уже к сеновалу, — разрешила мне фея. — Поди, драконица заждалась, вот-вот изрыгать пламя начнет от ярости. И это не метафора.

Я не стала тратить драгоценное время на придумывание остроумного ответа. К тому же я вряд ли смогла бы его сейчас внятно произнести. Поэтому я просто предпочла во весь дух помчаться в указанную сторону. Быстрее закончим с этим — быстрее я вернусь в тепло. После пытки холодной водой, устроенной мне Ульрикой, жара и смрад общего зала постоялого двора казались настоящим счастливым уголком для бедной, несчастной и вусмерть замерзшей меня.

На сеновале было немного теплее. По крайней мере, здесь не чувствовалось пронизывающего ветра. Я обхватила себя руками в тщетной попытке согреться и замерла, настороженно вглядываясь в темноту сарая. Ну и где Селестина?

— Я здесь, — сразу же ответила она, словно прочитав мои мысли. — Все в порядке. Алисия спит сладким сном и не проснется до самого утра. Я сделала так, чтобы она не замерзла за это время, поэтому ничто и никто не потревожит ее покоя.

— Везучая она, — с трудом шевеля онемевшими от холода губами, невнятно проговорила я.

По всей видимости, Селестина заметила, как сильно изменилась моя речь за краткий промежуток времени. Она изумленно хмыкнула — и вдруг я увидела ее прямо перед собой. Стоит ли говорить, что при этом я не слышала ее шагов.

— О небо! — возмущенно фыркнула она. — Да ты же похожа на ледышку! Почему такая мокрая-то? Неужели умудрилась упасть в лужу, пока шла сюда?

— Нет, — лаконично отозвалась я, не имея ни малейшего желания посвящать Селестину в особенности моих взаимоотношений с Ульрикой.

— Постой, сама догадаюсь, — произнесла драконица. — Фея, да? Это она заставила тебя смыть ее предыдущие чары водой, хотя вполне могла бы изменить твой облик, не прибегая к столь радикальным мерам.

Я промолчала. Ответ и без того был очевиден.

— Истинная хранительница рода Ульер, — прошипела себе под нос Селестина. — Олицетворяет собой всю их лживую и подлую суть. Впрочем, не переживай. Сейчас согреешься.

Я не успела поинтересоваться у нее, что именно она собралась делать. Селестина неожиданно резко и сильно дунула в мою сторону. Я испуганно отшатнулась, как-то сразу же вспомнив, что передо мной черная драконица. Но ее дыхание не причинило мне вреда. Каким-то необъяснимым образом оно мгновенно высушило мое лицо и рубашку, промокшую на груди после поспешного и неаккуратного умывания. Я словно на какой-то миг очутилась в раскаленной парной. Жар выгнал холод, притаившийся в кончиках пальцев на ногах и руках, унял стук зубов и дрожь.

— Спа… Спасибо, — чуть запинаясь, изумленно выдохнула я.

— Не стоит благодарностей. — В голосе Селестины послышалась усмешка. — Я не желаю, чтобы после этой ночи ты надолго слегла. Точнее, мне уже поздно этого хотеть. Я обещала Моргану, что приведу тебя. И хочу, чтобы при этой встрече ты не напугала его своим умирающим видом.

Я очень хотела продолжить этот разговор. Расспросить у Селестины, как чувствует себя Морган, почему он вдруг решил, что нам надо расстаться. Но на все это не было времени. Ладно, сначала преподадим любвеобильному сверх всякой меры Дани урок — а потом уже буду решать собственные сердечные проблемы.

— Что ты узнала у Алисии? — спросила я.

— Дани действительно прислал ей новую записку и назначил встречу, — ответила Селестина. — Видимо, понял, что Алисия вряд ли сумеет куда-нибудь надолго отослать мужа. После произошедшего подобная просьба, обращенная к обманутому мужу, будет, мягко говоря, неуместной и очень подозрительной. Поэтому Дани написал, что будет ждать ее здесь, на сеновале. До назначенного времени осталось около часа. Заодно попросил принести его сумку, забытую при позорном бегстве. Но Алисия, эта дурочка, планировала все переиграть. Заявиться сюда без сумки и сильно заранее. Такое долгое отсутствие наверняка не осталось бы незамеченным Кирком. Тот отправится ее искать и застанет сладкую парочку за продолжением того занятия, которое он не дал завершить в прошлый раз. Если же этого не произойдет, то Дани придется самому пойти на постоялый двор за своими вещами. И опять-таки произойдет разборка, между любовником и мужем. Видимо, полученная оплеуха сильно разозлила Алисию, раз она всерьез решила расправиться с супругом руками моего бестолкового брата.

— Она же не знает, что Даниэль — дракон, — встала я на защиту Алисии, которую, если честно, мне было почему-то жалко. — Она просто хочет, чтобы Кирк тоже схлопотал тумаков. Согласись, очень неприятно и обидно получить фингал под глаз от любимого мужа.

— Это было бы неприятно и обидно, если бы он ударил ее без причины, — возразила Селестина. — А так она получила за дело. Поверь, если бы ее супругом был дракон, то одним синяком дело бы наверняка не ограничилось. Боюсь, изменница бы в тот же миг сгорела заживо, не успев вымолвить и слова в свое оправдание.

— Н-да, поневоле обрадуешься, что стать женой дракона мне больше не грозит, — неловко пошутила я. — Тяжело, наверное, жить рядом с таким вспыльчивым и опасным существом. Впрочем, мой бывший жених и не умел изрыгать огонь.

— А что насчет Моргана? — негромко поинтересовалась Селестина.

— А что насчет него? — с искренним недоумением переспросила я. — Во-первых, он не дракон, а обычный человек. А во-вторых, все равно не желает меня видеть. Эх, не везет мне в любви!

Селестина как-то странно хмыкнула, словно желала мне возразить, но в последний момент передумала. Затем после недолгой паузы проговорила:

— Ладно, это все не суть. Оставайся и жди. Дани скоро придет. Более чем уверена, что основное действие по соблазнению Алисии произойдет не здесь. Дани в подобных делах предпочитает удобство и комфорт, а сено все-таки весьма колючее. На нем лишь в любовных романах парочки кувыркаются. Поэтому думаю, что у моего братца обустроено гнездышко где-нибудь неподалеку. И хорошо. Поединки с применением магии и огня лучше проводить подальше от людей и жилых домов. Так что пойдешь за ним. И не бойся. Мы поспеем вовремя. А я пока сбегаю и притащу эту злосчастную сумку, а то с Дани станется отправиться за ней самому.

— А ты уверена, что он не разгадает мой маскарад? — гулко сглотнув вязкую от волнения слюну, спросила я.

Селестина молчала около минуты. Потом уверенно ответила:

— Абсолютно! Ты выглядишь, как Алисия. Ты пахнешь, как Алисия. У тебя голос, как у Алисии. Даже твоя тень стала человеческой. Дани разгадал бы обман лишь в одном случае: если был бы искренне в нее влюблен. Никакой, даже самый искусный маг или самая ловкая фея не способны так наложить иллюзорные чары, чтобы создать не совершенное подобие, а истинного двойника. Но, как ты понимаешь, опасность с этой стороны нам не грозит. Так что не беспокойся. Он не разоблачит тебя.

— Если не секрет, то как ты поняла, что мы — не те, за кого выдаем себя? — поинтересовалась я. — Я-то полагала, что ты рассмотрела мою тень. А теперь получается, что Ульрика способна скрыть даже это.

— Во-первых, надо тише разговаривать, — отозвалась Селестина. — Во-вторых, Морган достаточно подробно описал своих товарищей по недавним путешествиям. В-третьих, запах. Драконы очень чувствительны к запаху магии. Для нас магия именно пахнет. И от Седрика слишком явственно доносился аромат магии смерти. Я уж промолчу про то, что вся ваша комната провоняла пыльцой феи.

— Понятно, — протянула я.

Если честно, мне совершенно не хотелось оставаться в этом сарае одной. Тут было темно, холодно и очень страшно. Тем более ждать этого Дани еще целый час. Поэтому я хотела задать Селестине еще какой-нибудь вопрос, желая таким незамысловатым образом продолжить беседу, но не успела. На какой-то миг в сарае вдруг стало темнее, порыв ветра из ниоткуда ударил меня по лицу — и драконица исчезла, по всей видимости, отправившись за сумкой. А еще через неполную минуту злополучная сумка свалилась на меня сверху, пребольно стукнув по затылку.

— Предупреждать надо! — прошипела я, от неожиданности аж подпрыгнув.

Селестина мне ничего не ответила. Хм-м, странно. Что это она так заспешила? Мирно разговаривали, и вдруг она с места сорвалась, сумками кидаться стала. Неужели почувствовала приближение братца?

И почти сразу я поняла, что больше не одна в сарае. Тьма в дальнем от меня углу сгустилась, став слишком живой для того, чтобы оставаться просто мраком. Я слышала чужое дыхание, спокойное и ровное, ощущала на себе чей-то внимательный изучающий взгляд.

— Здесь кто-нибудь есть? — спросила я тонким, срывающимся от волнения голосом.

Нет, я не играла испуг в этот момент. Я действительно боялась. Мало ли что может случиться. Вдруг я опять угодила в тщательно приготовленную западню, и все уверения Селестины в добрых намерениях — пустой звук, а клятвы о том, что мне ничего не грозит, — лживы? Или же вдруг Дани обладает зрением более острым, чем у его сестры, и вот-вот мой обман раскроется? Не сомневаюсь, что разоблачение не окончится для меня ничем хорошим.

— Алисия…

Шепот во мраке был подобен прикосновению теплого пушистого меха к коже. Он ласкал меня, обволакивал, сулил небывалое наслаждение. Безумно захотелось закрыть глаза и позволить обладателю этого приятного, чуть хрипловатого баритона делать со мной все, что он пожелает. Почему-то я не сомневалась, что познаю такое удовольствие, равного которому еще не испытывала и вряд ли испытаю когда-либо в будущем.

Но я не позволила себе сдаться на милость победителю в этом необъявленном противостоянии. Я с силой ущипнула себя за локоть, прогоняя любовную истому, так некстати нахлынувшую на меня, и секундная слабость миновала, словно ее и не было.

— Дани? — вопросительно отозвалась я, постаравшись, чтобы в моем тоне послышалась достаточная мера трепета и страстного волнения.

— Не смог дождаться условленного времени. — Кокон мрака начал пульсировать, преображаясь на глазах. Мгновение, другое — и из него выступил высокий мужчина. Он прищелкнул пальцами — и под крышу, освещая ворохи колючего сена, взмыл крошечный шар огня.

Я негромко вскрикнула, отчасти от того, что отблески магического пламени больно резанули по глазам, привыкшим к темноте, отчасти потому, что решила: вряд ли Алисия догадывалась, кем является ее новый знакомый. Иначе она обязательно похвасталась бы передо мной этим знанием.

— Ты маг? — с ужасом и восхищением спросила я.

Вышло немного наигранно, но Дани, по всей видимости, не заметил неладного. Он снисходительно усмехнулся и кивнул.

— Есть немного, — с немалой долей самоуверенного превосходства заявил он.

Я подумала, не стоит ли пасть перед ним на колени, показывая таким образом свое преклонение, но потом решила, что не стоит скатываться в настолько откровенный фарс. Эдак Дани поймет, что я над ним издеваюсь.

— Я никогда прежде не встречала настоящих магов, — вместо этого проговорила я и наивно захлопала длинными ресницами.

— О, моя дорогая! — Дани ласково мне улыбнулся. — Поверь, ночь чудес для тебя только начинается!

«О, мой милый, — в унисон ему подумала я. — Ты даже не представляешь, насколько прав. И в первую очередь именно тебя сегодня ожидает немало новых удивительных открытий».

Естественно, вслух я ничего не сказала. Вместо этого скромно потупилась и принялась исподволь изучать мужчину, который на самом деле являлся черным драконом.

Он нисколько не изменился с нашей последней встречи, которая к тому же являлась и первой. Впрочем, о чем это я? А как он мог измениться за эти несколько недель? Дани по-прежнему оставался высоким широкоплечим блондином с потрясающе голубыми глазами. Вообще, забавно. Если Селестина говорит правду и он — действительно ее брат, то почему они настолько не похожи? Она-то ведь невысокая изящная брюнетка с темными глазами.

— О, ты все-таки выполнила мою просьбу и притащила сумку, — между тем обрадовался Дани, увидев ее в моих руках. — Отлично! Было бы весьма досадно потерять ее.

После чего подошел и взял ее из моих рук.

Мое сердце похолодело. Вдруг Дани решит прямо сейчас проверить, все ли на месте? Да, я вернула монету и даже попыталась заштопать подкладку, но получилось так себе, если честно. Если он проявит бдительность, то точно заметит, что шов очень и очень кривой. Стоит признать, рукодельница из меня та еще получилась.

Но Дани даже не подумал этого сделать, спокойно закинув ее на плечо, и я едва слышно перевела дыхание, почувствовав нескрываемое облегчение. Странно как-то. Интересно, а сам Дани в курсе, какой вещью владеет? Если судить по его безалаберному отношению к своему багажу, то он или не в курсе, что в подкладке сумки зашита монета, или же ему плевать на ее сохранность.

— А что у тебя с рукой? — мимоходом осведомился дракон, мазнув по повязке на моей ладони быстрым взглядом.

— Ошпарилась на кухне, — ответила я, вновь замирая от ужаса — а не решит ли он произвести на меня впечатление и вылечить ожог.

Но Дани меня разочаровал. Он лишь пожал плечами и равнодушно обронил:

— Бывает. В следующий раз будь осторожнее.

— Непременно, — отозвалась я.

— А с глазом что? — продолжал расспросы Дани, заметив синяк на моем лице.

— Кирк, — с кривой ухмылкой пояснила я. — Его очень расстроила та сцена, которую он застал.

— Негодяй! — прошипел Дани, правда, в его тоне не слышалось злости, лишь затаенная насмешка. — Да как у него рука на такую красавицу поднялась? Ну что же, придется отомстить ему, и отомстить жестоко.

Я едва не подавилась от этого заявления. Ой, кажется, только что я сильно сглупила! Надо было солгать насчет фингала. Придумать, что сама неловко ударилась. Ну кто меня за язык-то тянул? Неужели Дани решил ворваться на постоялый двор и покарать несчастного Кирка?

— А теперь пойдем, — промурлыкал дракон, обняв меня за плечи. — Я приготовил тебе сюрприз. Тебе понравится, обещаю!

Его горячее дыхание пощекотало мне шею, и я немного расслабилась. Нет, не собирается он тратить время на глупые разборки с обычным смертным. Он просто хочет поставить очередную галочку в длинном списке своих любовных побед и на этом успокоиться.

— А мой муж? — осведомилась я, капризно надув губки и вздумав убедиться в своем предположении. — Ты не желаешь сперва наказать его за то, что он меня ударил?

— Желаю, — томно выдохнул мне на ухо Дани, и его рука каким-то неведомым образом оказалась лежащей на моей груди. — Еще как желаю его наказать. Пойдем — и займемся местью твоему никудышному муженьку. Поверь, тебе понравится. Очень скоро ты и думать забудешь о своем синяке.

Я мысленно хмыкнула. Эх, а еще дракон, называется. Только одно на уме. Нет чтобы возопить гневно — да как только этот Кирк посмел тебя обидеть! — и немедля отправиться на разборку. Хотя, с другой стороны, это и к лучшему. С Даниэля станется спалить весь постоялый двор дотла.

— Ну я даже не знаю, — кокетливо фыркнула я. — А вдруг Кирк хватится меня?

— Кирк, опять этот Кирк! — гневно воскликнул Дани, явно теряя терпение. — Не хочу больше о нем слышать! Пойдем. Чем раньше мы начнем — тем раньше ты освободишься и вернешься к своему ненаглядному муженьку.

Я опустила голову, пряча в тени неприятную усмешку. Ого, как он заговорил-то! На месте Алисии я бы немедленно оскорбилась. Значит, ему развлечься хочется, а на мою долю пусть остаются разборки с ревнивым супругом и, возможно, новые синяки.

Но я понимала, что сейчас не время для споров. Скоро, очень скоро Дани придется ответить за все свои поступки. Сейчас главное — как можно убедительнее сыграть роль влюбленной в него дурочки, сгорающей от желания и страсти.

— Ну ладно, — жеманно согласилась я. — Ради тебя, мой ненаглядный, я готова пойти на любой риск!

И опять Дани не почувствовал сарказма в моем тоне, хотя я его не особо скрывала. Он довольно усмехнулся и привлек меня к себе с намерением запечатлеть страстный поцелуй на моих губах.

Я мысленно запаниковала. Эй, мы так не договаривались! Я не хочу с ним целоваться! Он мне не нравится.

В последний миг я успела уклониться, и губы Даниэля лишь едва мазнули по моей щеке. Он отстранился от меня и обиженно нахмурился, не понимая причин такой холодности.

— Не здесь, милый, — попросила я и ласково провела рукой по его щеке. — Вдруг кто зайдет? Мне хватило и прошлого раза. До сих пор в жар кидает от воспоминаний о том стыде.

— Тогда идем скорее! — выкрикнул он и повлек меня к выходу.

Я не стала сопротивляться, послушно позволив увести себя. В этот момент меня занимали совсем другие переживания. В тот миг, когда я прикоснулась к Дани, то вдруг увидела…

Наверное, опять проявилось мое проклятье. Однако реальность в этот раз не исчезла, явив мне сцену из будущего. Все произошло совсем иначе. Фигура Дани замерцала, но он остался на месте. Вот только его обычно голубые глаза сейчас были ярко-алыми, словно в них бушевал огонь. От внутреннего жара щеки мужчины налились пунцово-красным румянцем. А тень под его ногами то испуганно съеживалась, то растекалась неопрятной кляксой с размытыми краями, никак не в силах преобразиться в свое крылатое подобие.

Но наваждение схлынуло, будто его и не было. Дани ничего не заметил, поскольку я не позволила себе отдернуть руку и сдержала изумленное восклицание, так и рвущееся с моих губ. Я понятия не имела, что означает эта картина. Дани в моем видении был живым, но… это был не Дани. Кто-то другой посмотрел на меня из его глаз, кто-то несоизмеримо более могущественный и опасный. Получается, его тело каким-то неведомым образом станет вместилищем для иного разума? Но разве такое возможно?

Я тряхнула головой, заставив себя отвлечься от этих мыслей. Сейчас нет времени на пустые предположения. Тем более что дальнейшая судьба Дани должна меня занимать лишь постольку-поскольку. Со своими бы проблемами справиться.

* * *

Да, стоило признать очевидное: Дани действительно расстарался на славу, желая произвести впечатление на Алисию. После недолгого путешествия через мокрый ночной лес черный дракон привел меня к небольшой лесной избушке, которую, по всей видимости, местные охотники использовали в качестве временного пристанища, если непогода заставала их далеко от дома. Полагаю, Дани пришлось потратить немало усилий, чтобы привести в порядок это скромное жилище и преобразовать его в любовное гнездышко. Земляной пол он застлал сухой соломой, колко похрустывающей под ногами. На стенах я заметила пучки какой-то незнакомой мне травы, которая пряно и резко пахла. От этого незнакомого возбуждающего аромата я вдруг с удивлением ощутила, как кровь по моим жилам начала бежать быстрее, а низ живота напрягся в томительном ожидании. Поразительный эффект, особенно если учесть то обстоятельство, что Дани мне совсем не нравится! Полагаю, Алисия на моем месте сразу же капитулировала бы и сама набросилась на него с поцелуями.

Но куда больше меня ошеломил вид постели. На низкой широкой лежанке красовалось огромное роскошное покрывало из красного бархата. О небо, откуда оно здесь?

«Полагаю, наш дракончик стащил его у какого-нибудь местного жителя, — пробурчал внутренний голос. Язвительно вздохнул: — Н-да, моральный облик Дани портится на глазах. Хвастун, ловелас, убийца. А теперь оказывается, что и вор, не брезгующий всякой мелочовкой».

Я промолчала, в кои-то веки полностью согласившись с нелестным определением, данным гласом моего рассудка.

— Нравится? — хвастливо полюбопытствовал Дани, неотрывно наблюдая за моей реакцией.

— Производит впечатление, — уклончиво проговорила я. Затем демонстративно поежилась, пожаловавшись: — Но здесь же холодно, мой дорогой! Я замерзла!

— Закрой глаза, — томно прошептал Дани. — Сейчас ты станешь свидетельницей чуда!

Я прикусила губу, в очередной раз сдерживая неуместный смешок. Ничего не могу с собой поделать, ну не воспринимаю я этого Дани как героя-любовника! Какой-то он… слишком смазливый и слишком слащавый. Но просьбу его я все-таки выполнила. Зажмурилась и тотчас же ощутила, как по моей коже пробежал знакомый теплый ветерок. Помнится, что-то подобное я чувствовала, когда Селестина высушила мою одежду.

Мгновенно в комнатушке стало тепло, даже жарко. Я открыла глаза и с готовностью восхищенно заахала и заохала, лицезрев к тому же зажженные свечи, расставленные в изголовье ложа страсти.

— Потрясающе! — выдохнула я. — Прекрасно, великолепно, обворожительно, офигенно…

На последнем слове я запнулась. Как-то выбивается из общего ряда. Но Дани этого не заметил. Он так лучился от удовольствия, словно не воспользовался простейшей магией, а победил какое-нибудь легендарное чудище.

— Пойдем! — Дани страстно уставился мне в глаза. Нарочито медленно провел языком по своим губам и принялся расстегивать рубашку. — Сейчас ты познаешь такое блаженство, равного которому еще не испытывала.

Я заинтересованно ожидала продолжения. Всегда хотела узнать, когда мужчины начинают снимать с себя носки? Если перед самим актом любви, то это неминуемо нарушит очарование момента. Но, с другой стороны, я не могла себе представить, что кто-то может заниматься этим самым в носках.

«Заниматься этим самым? — насмешливо переспросил внутренний голос. — Ульрики на тебя нет! Скажи прямо — заниматься любовью, если уж так стесняешься слова „секс“. А вообще, главное, чтобы мужчина успел сапоги стащить да с лошади слезть. Остальное уже мелочи. А то ишь — носки ей не угодили!»

Бедняга Дани вряд ли подозревал, какие мысли вызвал у меня процессом своего обнажения. Он, все так же пристально глядя мне в глаза, бросил прямо на пол рубашку и взялся за пряжку брюк, правда, прежде скинув-таки сапоги и оставшись в носках.

Тут я начала немного волноваться. Ну и где же мои друзья? Как-то не желаю я лицезреть все достоинства этого дракона. Мы с ним не настолько хорошо знакомы.

— Ну что же ты медлишь? — проворковал Дани. — Давай, присоединяйся ко мне! Или хочешь, чтобы я тебя раздел?

В этот момент его штаны упали на пол, и моему взору предстали длиной по колено — исподние. Увы, на самом интересном месте они оказались с прорехой, через которую предательски просвечивал…

Я поспешно отвела взгляд, чувствуя, что начинаю краснеть. Фу, какая гадость! Нет, я никогда в жизни не выйду замуж. Неужели у моего супруга будет такая же… такое же… такой же… Даже не знаю, как это назвать.

«Подсказать?» — оживился внутренний голос, но я предпочла проигнорировать столь любезное предложение.

— Ах ты игрунья! — рассмеялся Дани, сочтя мое продолжающееся молчание и румянец за проявление флирта. — Ну иди ко мне! Сейчас я тобой займусь.

После чего шагнул ко мне с весьма недвусмысленными намерениями, если верить поведению той его части тела, которая виднелась в прорехе.

«Мамочка, — мелькнуло в голове жалобное. — Я не хочу терять невинность с этим типом и на этом дурацком покрывале!»

Но боги не торопились ответить на мой отчаянный призыв о помощи. Дани распахнул передо мной свои объятия, видимо, ожидая, что я немедля в них паду. А я, в свою очередь, попятилась, совершенно не горя желанием этого делать. Демоны, ведь даже кричать глупо — никто не услышит меня в этой глухомани! Да где же Седрик и Селестина?!

«А что, если Селестина специально заманила меня сюда, желая отдать своему озабоченному братцу на поругание? — пришла мне следующая жуткая мысль. — И сейчас он возьмет меня силой!»

Таким образом прошло около минуты: Дани наступал на меня, а я пятилась, обходя комнату по кругу.

— Ну иди же ко мне! — наконец, устав от таких бесцельных блужданий, прикрикнул на меня Дани. — Или так и будем танцевать?

— Да-да, сейчас, — беспомощно отозвалась я, сделав еще один шаг назад. Увы, в этот момент мы как раз достигли кровати, поэтому я полетела прямо на нее.

— Ура! — вскричал Дани, видимо, решив, что таким образом я продемонстрировала свою готовность к логичному завершению нашего любовного свидания. И прыгнул на меня сверху.

— А-а-а! — завопила я не своим голосом, лишь в последний момент увернувшись. — Седрик, ты где?!

После чего добавила несколько самых грязных ругательств, которые только пришли мне на ум в этой ситуации.

— Ай-ай-ай! — вторил мне Дани, поскольку при падении ушиб себе локоть. Затем поперхнулся и озадаченно спросил: — А кто такой Седрик? Дорогая, ты позвала кого-то третьего? Если честно, я как-то не готов на подобные сексуальные эксперименты.

И именно в этот момент дверь, ведущая наружу, с грохотом распахнулась, и на пороге предстал некромант. На его бледных щеках пламенел ярко-алый румянец, словно он только что с кем-то поссорился, левая скула оказалась расчерченной кровавыми царапинами, а на правой наливался фиолетовым синяк. Неужели с Селестиной подрался?

Дани мгновенно вскочил на ноги. Сжал кулаки, и воздух в комнате едва ли не заискрился от напряжения.

— Приятель, лучше бы тебе уйти, — с угрозой проговорил дракон. — Ты не представляешь себе, в какой неудачный момент явился!

Некромант криво ухмыльнулся и резко вскинул руку, грозно ткнув в Дани указательным пальцем. Самоуверенная ухмылка дракона немного поблекла, и он ощутимо напрягся, не понимая, что последует дальше.

— Взять! — скомандовал Седрик, и между его ног в комнату ворвалась Мышка. Радостно оскалилась при виде тени дракона и одним прыжком преодолела расстояние, отделяющее ее от цели.

Дани явно не ожидал такого драматичного поворота. Он даже не побледнел — посерел от ужаса. Несчастный дракон вжался в стену, круглыми от страха глазами наблюдая за Мышкой.

К слову, умница собака не стала сразу же есть его тень. Она просто легла на нее, пуская слюни предвкушения.

— Мика, он тебя не тронул? — за спиной Седрика в комнату проскользнул Фрей. Грозно нахмурился, глядя на Дани, который не мог оторвать беспомощного взгляда от Мышки.

— Ой, у него же все достоинство наружу! — радостно провозгласила Ульрика, материализуясь на плече Фрея. Вспорхнула в воздух, подлетела ближе, но опускаться не стала, благоразумно стараясь держаться подальше от Мышки, после чего ехидно спросила: — А почему достоинство такое маленькое и скукоженное?

От столь нелицеприятного заявления Дани дернулся, словно от удара, и стыдливо прикрыл прореху в исподнем ладонями, а на его щеках затлел легкий румянец.

— У него еще и носки дырявые! — восторженно констатировала Ульрика, разглядывая голые большие пальцы дракона. — Ну и неряха же он! Даром что черный дракон!

— Что тут происходит? — охрипшим от волнения голосом поинтересовался Дани. — Кто вы? Охотники?

— Почти. — Седрик криво ухмыльнулся. — Я — королевский дознаватель по особо важным делам. И именем ее величества заявляю, что вы арестованы за убийство сьера Густаво Арьяла.

— А кто это такой? — с искренним недоумением переспросил Дани.

Нет, он не притворялся. Он действительно не помнил имя поверенного, с которым расправился в Ерионе. По всей видимости, Дани счел расправу над сьером Густаво настолько незначительной деталью в своей жизни, что мгновенно выкинул из памяти подробности этого дела.

— Поверенный Моргана, — любезно напомнила ему я.

— А, этот жалкий червяк. — Дани криво ухмыльнулся. — Ну да, что-то припоминаю.

— Отлично! — с явным удовольствием проговорил Седрик. — Если вы признаете свою вину, то суд наверняка проявит милость.

— Милость? — повторил Дани все с той же язвительной усмешкой. — И в чем же она будет выражаться, хотелось бы знать? В том, что меня приговорят не к смерти, а к пожизненной каторге?

— У вас есть выбор. — Седрик холодно улыбнулся и кивком указал на Мышку. — Вы можете закончить свое существование прямо сейчас.

Дани судорожно дернул кадыком, сглотнув слюну. По всей видимости, подобное окончание нашей встречи его совершенно не устраивало. И в чем-то я его понимала. Как некогда сказала Ульрика: нет ничего страшнее смерти. Она — окончательна, тогда как в любой другой ситуации остается надежда на спасение.

— Почему вы так долго? — негромко спросила я у Фрея, пользуясь тем, что Дани замолчал, обдумывая свое непростое положение.

— Возникли сложности с Селестиной, — ответил тот. — Ей на глаза попалась Мышка и, естественно, она поняла, что Седрик настроен более чем серьезно по отношению к Дани. Не будет никакого урока, а будет пленение и последующая отправка в Ерион. Ох, ну и криков было с ее стороны.

— И не только криков, — пробормотал себе под нос Седрик и потер изодранную ногтями щеку.

— Если ты обидел мою сестру, — злым свистящим шепотом начал Дани, и его тень, на которой удобно расположилась Мышка, беспокойно заворочалась. — Если ты ее хоть пальцем тронул, то…

Дракон не договорил. В этот момент Мышка, с интересом наблюдающая за преобразованием его тени под своими лапами, наклонилась и легонько лизнула ее.

И вновь все краски стремительно схлынули с лица дракона. Он замер, по-моему, даже забыв о необходимости дышать.

— Все в порядке с твоей сестрой, — поспешил успокоить его Седрик и осторожно прикоснулся на сей раз к синяку на своей скуле. — Она в полной безопасности с моим коллегой. Благо что тот обладает природной невосприимчивостью к магии, поэтому она вряд ли сумеет околдовать его своим голосом. Правда, пришлось воспользоваться зачарованными особым образом веревками. Но я ее немедленно освобожу, как только закончу с тобой.

Зачарованные особым образом веревки? Я удивленно хмыкнула. Надо же, Седрик действительно хорошо подготовился к этому путешествию. Оказывается, в его рукавах припасено достаточно козырей даже для встречи с драконами.

— Прежде всего я хочу, чтобы ты сказал мне: где нам найти третьего дракона из вашей компании? — спросил Седрик. — И не вздумай лгать, что его нет! Мы видели собственными глазами, что он существует.

— Вас интересует третий дракон, — с какой-то очень странной интонацией протянул Дани. Посмотрел на меня, и я невольно поежилась от тьмы, плясавшей на дне его зрачков. А дракон продолжал, обращаясь именно ко мне: — Тебя назвали Микой. То бишь ты не Алисия. Так?

— Ага, — вместо меня ответила Ульрика и сделала несколько кульбитов в воздухе, хвастливо добавив: — Моя работа. Правда впечатляет?

— Ты — Тамика? — задал прямой вопрос Дани, проигнорировав высказывание феи. — Тамика Пристон. Верно?

— Не отвечай ему, Мика! — возмутилась Ульрика, но тут же прикусила язык, сообразив, что сморозила глупость и лишь подтвердила предположение Дани.

— Да, я Тамика Пристон, — сказала я, немало удивленная тем, что Дани знает мое полное имя.

Неужели Морган рассказывал обо мне? Наверное, ведь недаром и Селестина сразу узнала нашу компанию, несмотря на предпринятые меры предосторожности. Но тогда я совершенно не понимаю, почему он хочет, чтобы я уехала прочь!

— Вот, значит, как, — пробормотал Даниэль, продолжая разглядывать меня с каким-то нехорошим интересом. — Ну что же, в таком случае прошу меня великодушно простить. Право слово, я даже представить не мог, что ты — это не Алисия. Извини, что позволил себе приставать к тебе. Но за грань дозволенного мы все-таки не вышли.

— Ага, не вышли, — успокоила его я, услышав в его голосе какие-то непонятные нотки паники.

Чего так распереживался, спрашивается? Или боится, что Морган на него обидится? Но тогда опять выходит, что я ему не безразлична! Ничего не понимаю! Почему же Морган так поступает со мной?

Забывшись, Дани в этот момент опустил руки, которыми стыдливо прикрывался, и вновь невольно продемонстрировал свое достоинство.

— Ой, он опять это показывает! — воодушевленно вскричала Ульрика, от избытка чувств едва не врезавшись в стену. — Прелесть какая!

Дани, спохватившись, с чувством выругался. Затем посмотрел на Седрика и попросил:

— Позвольте мне надеть штаны. А то мне неловко как-то от столь пристального внимания к этой моей части тела.

— А уж как мне-то неловко, — чуть слышно прошептала я, гадая, смогу ли когда-нибудь забыть эту картину: полуобнаженный дракон в дырявых носках и исподниках.

— Да, конечно, одевайтесь, — милостиво разрешил ему Седрик. — Только предупреждаю сразу: попытаетесь бежать — и я натравлю на вас Мышку. Она уже очень и очень давно не ела как следует.

— Я ощущаю ее голод, — пробормотал Дани. — Так что не пытайтесь запугать меня сильнее, чем я уже напуган. Без того понимаю, что мои дела хуже некуда.

Седрик, удовлетворившись таким ответом, кивнул Фрею. Тот выступил вперед и взял Мышку на руки, после чего Дани подобрал с пола штаны, сел на краешек кровати и принялся натягивать их на себя. Затем пришла очередь сапог и куртки.

— Итак, вы желаете видеть третьего дракона из нашей компании, — наконец сказал он, завершив процесс своего одевания. — Ну что же, идемте.

— Это ловушка! — тут же заявила Ульрика, с размаха бухнувшись на плечо Фрея. — Он заманит нас в ловушку и убьет. Нет, нельзя с ним идти!

— Я не настаиваю. — Дани пожал плечами, правда, при этом он почему-то так внимательно на меняпосмотрел, что мое сердце бухнуло куда-то в пятки. А дракон вкрадчиво добавил: — Но, полагаю, некоторым из присутствующих эта прогулка, а особенно ее итог, весьма понравится.

«Ты ведь прекрасно понимаешь, на что он намекает, — печально сказал внутренний голос. — Давно уже поняла. Все эти намеки Селестины, а теперь еще и слова Даниэля… Ты знаешь, кем является третий дракон. Просто боишься признаться в этом даже себе».

Я упрямо мотнула головой, не желая слышать этот ядовитый шепоток. Нет, не может быть! Морган не был рожден драконом! Он — обычный человек. Ну, не совсем обычный, конечно, учитывая его магические способности, но к сумеречным созданиям он точно не относится.

«Ты в этом настолько уверена? — язвительно переспросил глас рассудка. — Вспомни, всего год назад ты и не подозревала, кем являешься на самом деле. Даже Арчер с его легендарным чутьем дракона не распознал в твоей тени спящую арахнию. Возможно, что дракон Моргана тоже никак не проявлял себя все это время».

Я беспомощно посмотрела на Седрика. Тот ответил мне мрачным понимающим взглядом, доказывая тем самым, что тоже знает ответ.

— Решайте быстрее, — поторопил нас с выбором Дани. — Только учтите: третий товарищ из нашей компании… — На этом месте дракон замялся на какой-то неуловимый миг, после чего с усилием продолжил: — Скажем так: он болен. Его нельзя надолго оставлять одного. Я полагал, что с ним Селестина, но теперь понимаю, что ошибался. Выходит, время идет на минуты. Если оставить его без помощи — то он погибнет.

— Идем, — тут же сказала я, отринув все свои сомнения и опасения.

— Мика, это глупо! — возмутилась Ульрика. — Сдался тебе этот больной облезлый дракон. Пусть погибает! Уверяю, мир немного потеряет, а скорее приобретет, если его покинет один из черных драконов. Ты даже не представляешь себе, насколько это опасные, мстительные и зловредные твари.

Я скептически хмыкнула, подумав про себя, что все те же определения куда скорее подходят для фей. Но не стала говорить это вслух. Иначе наш разговор имел все шансы перерасти в некрасивую перебранку, а следовательно, мы бы потеряли на пустые пререкания массу времени.

— Фрей, Ульрика, пожалуйста, возвращайтесь к Селестине и Рою, — в этот момент проговорил Седрик, видимо, все решив без меня. Затем подошел к моему приятелю и осторожно принял из его рук собаку. — С твоего позволения, Фрей, Мышку я у тебя одолжу. А мы отправимся посмотреть на этого несчастного больного третьего дракона.

— А с какой стати мы должны пропустить все веселье? — предсказуемо возмутилась Ульрика. — Может быть, я тоже хочу поглазеть на такое чудо — больного дракона. Я всегда считала, что к этим тварям никакая зараза не липнет.

Седрик устало вздохнул и покачал головой.

— Я не буду спорить и ругаться, — обманчиво ласковым голосом начал он, правда, меня почему-то кинуло в дрожь. — Ульрика, прошу, не испытывай мое терпение, оно отнюдь не безгранично. Поэтому — брысь, пока я не рассердился всерьез!

Лишь на последней фразе некромант чуть повысил голос. Но этого вполне хватило, чтобы я сама едва не выскочила прочь со всей возможной скоростью. Даже обычно флегматичный и спокойный Фрей переменился в лице и попятился.

— И нечего так орать на меня! — обиженно фыркнула Ульрика, хотя Седрик и не думал этого делать. — Я же только добра вам желаю. Если вам жизнь не дорога — то идите! Сами головы в пасть чудовищу кладете.

— Спасибо за комплимент! — Дани оскорбленно выпрямился. — И никакое я не чудовище! И никого убивать я не собираюсь! Да Морган с меня три шкуры спустит, если с головы его ненаглядной Тамики хоть волосок упадет. Мне вполне хватило урока, который он Селестине преподал за недавнее происшествие с этим паучком.

— А при чем тут Морган? — недоуменно переспросила Ульрика. — Вы что, разве к нему идете? Или это он охраняет вашего несчастного болезненного ящера?

— Брысь! — потеряв терпение, прикрикнул Седрик. — Быстро!

Фрею повторять приказ не пришлось. Его как корова языком слизнула. Поскольку Ульрика сидела на его плече, то пришлось и ей покинуть комнату. Бедная фея только и успела крикнуть:

— Не верьте драконам!

После чего дверь захлопнулась, и мы остались втроем, если не считать Мышки, которая сидела на руках Седрика и жадно наблюдала за каждым движением Дани, видимо, ожидая момента, когда можно было бы напасть на него.

— Забавно слышать подобное предостережение от хранительницы рода сумеречных драконов, — усмехнулся Дани. — Таким образом она призналась в том, что не считает этих подлых обманщиков драконами.

— Ни меня, ни сьерру Тамику не интересует ваша вражда с родом Ульер, — мягко проговорил Седрик. — Мы о ней прекрасно осведомлены. Давайте не будем тратить времени понапрасну и отправимся к найну Моргану Атлену. Думаю, не стоит больше играть в недомолвки. Когда вы говорили о третьем драконе, то имели в виду именно его. Верно?

Мое сердце замерло в ожидании ответа. Я так надеялась на чудо! Нет, не может быть, что Морган влип во всю эту драконью историю! Но если это так — то почему он настолько ужасно выглядел? К тому же Дани сказал, что Морган может погибнуть. Неужели это правда? Почему?

— Идемте, и сами увидите, — с затаенной улыбкой проговорил Дани. После чего очень медленно и осторожно протянул ко мне руку ладонью вверх и поинтересовался: — Позвольте помочь вам? В лесу темно, вы можете оступиться и пораниться.

— Не беспокойтесь за меня, — с кривой ухмылкой отвергла я его любезное предложение. — Справлюсь как-нибудь сама.

— Если вы считаете, что я способен причинить вам вред — то вы ошибаетесь, — серьезно произнес Дани. — Если будет необходимо — то я умру, спасая вашу жизнь. Потому что вы — выбор моего брата. И я обязан до последней капли крови защищать вас.

Я с трудом удержалась от целого града вопросов, готовых сорваться с моих губ. Что все это значит? Почему он опять назвал Моргана братом? Эх, ничего не понимаю! Ах да, я об этом уже говорила. Но могу повторять и повторять, пока не устанет язык.

— Идемте, — сказал Дани и отвернулся от меня, так и не дождавшись, чтобы я положила руку на его локоть. — Я не шутил, когда говорил, что Морган может погибнуть в ближайшие часы. Более того: он наверняка умрет без моей помощи. Поэтому нам надлежит поспешить.

Самое страшное было в том, что я нисколько не сомневалась в верности его слов. И от этого мне хотелось плакать навзрыд.

* * *

Я почти не запомнила путь к тому месту, где находился Морган. Память сохранила лишь какие-то отрывистые моменты. Вот я пробираюсь под колючими лапами огромной старой ели, и острый сучок едва не выколол мне глаз, прочертив длинную царапину по щеке. Вот Седрик коротко ругнулся, оступившись на мокрой хвое и едва не рухнув в жидкую грязь. Вот мы спустились по очень скользкому и длинному оврагу, и где-то неподалеку послышался шум реки. Но к воде мы так и не вышли, почти в самом конце вновь нырнув в бурелом.

Дани всю дорогу молчал, не делая ни малейшей попытки сбежать. Я почему-то не сомневалась, что его столь благоразумное поведение — отнюдь не результат присутствия с нами Мышки. Вряд ли Седрик сумел бы остановить дракона, вздумай он прямо сейчас взмыть в темные небеса. Некромант просто не успел бы отреагировать на это. Но для Дани сейчас важнее было проводить меня к Моргану. И, если честно, меня весьма настораживало это обстоятельство. Словно… Словно…

«Словно тебя ведут к одру умирающего, исполняя его последнюю волю», — мрачно сказал внутренний голос, поймав ускользающее от меня определение.

Я тряхнула волосами, отгоняя столь жуткую мысль. Нет, Морган просто не может умереть! А как же я, как же наши отношения, как же наше прерванное объяснение в чувствах? Н-да, эдак в самом деле поверишь, будто на мне проклятье. Но не то, которое позволяет видеть смерть близких и родных, а то, которое обрекает меня на вечное одиночество.

— Здесь, — неожиданно сказал Дани и остановился.

Я встала рядом с ним и рукой смахнула со лба горячий пот. Впрочем, налетевший порыв ледяного ветра мигом осушил мою испарину, холодными щупальцами пролез под куртку и погладил меня, заставив поежиться. В самом деле, как бы не заболеть после такой ночки. Хотя на фоне проблем с Морганом возможная простуда кажется полной ерундой.

— Где — здесь? — переспросил Седрик, недоуменно оглядываясь.

Вокруг нас был настолько глухой лес, будто мы угодили в сказку про злую колдунью, обманом заманивающую детей к своему логову, а потом жестоко расправляющуюся с ними. Вековечные ели таинственно перешептывались над нашими головами. В просветах между ветвями неожиданно показалась полная яркая луна. И когда только ветер успел разогнать тучи?

Неожиданно мое внимание привлекло какое-то едва заметное движение чуть поодаль. Я прищурилась, напрягая зрение, и вдруг приглушенно ахнула.

Тени под деревьями были живыми. Они переплетались друг с другом, перетекали одна в другую. Будто смотришь на змеиную свадьбу, когда смертоносный жалящий клубок катится по земле, неся с собой ужас.

— Это место зачаровано, — проговорила я. — Тут должен быть сарай или избушка. Так?

Даже не улыбка, а всего лишь намек на нее проскользнул по губам Дани. Он склонил голову, показывая, что я права. Затем легонько прищелкнул пальцами — и наваждение рассеялось.

— Никогда не был силен в магии сумеречных созданий, — негромко пробормотал Седрик, словно извиняясь за то, что не увидел находившегося прямо перед нашими носами.

Оказалось, что мы смотрим прямо на избушку. Покосившаяся от времени, одной стеной она врастала в холм. Распахнутая настежь дверь хлопала под порывами ветра. Печная труба завалилась на бок. А от вида пустых оконных рам мне стало окончательно не по себе. Словно дом щерился на нас в злой беззубой ухмылке.

— Морган здесь? — с настоящим ужасом вопросила я. — Но если он болеет, как вы посмели оставить его в столь жутком месте? Он, наверное, уже замерз!

— Вот что-что, а смерть от холода ему никак не грозит, — перебил меня Дани. — Напротив, ему нельзя перегреваться.

Я вскинулась было возразить ему, сказать что-нибудь резкое и обидное о том, что он обязан был доставить Моргана к людям, где о нем обязательно бы позаботились. Но осеклась.

У этой избушки тоже была тень. И она принадлежала гигантскому, тяжело раненному животному. Это было понятно по тому, с каким трудом оно шевелилось, будто металось в горячечном бреду.

Мышка, все время путешествия спокойно проведшая на руках Седрика, внезапно подняла голову и заскулила так, будто оплакивала кого-то хорошо знакомого.

— Морган, — беспомощно прошептала я. Затем рванулась в избушку, закричав во все горло: — Морган!

Я успела услышать, как Седрик кинулся за мной, затем властный окрик Дани, обращенный к нему.

— Стой! — приказал дракон. — Они сами разберутся. Ты там не помощник.

А затем дверь избушки захлопнулась за мной.

Неполную минуту я стояла в маленьких тесных сенях, ожидая, что вот-вот некромант присоединится ко мне. Но этого не произошло. По всей видимости, он все-таки внял предупреждению Дани и решил не вмешиваться.

Я несколько раз глубоко втянула в себя воздух, выдыхая каждый раз его через рот. Затем почему-то задержала дыхание, словно перед прыжком в омут, и вошла в дом.

Тут было необычно тепло и душно для этого времени года. Да, пожалуй, Дани был прав: умереть от переохлаждения Моргану точно не грозит. Тут как бы не задохнуться от влажной жары. И, недолго думая, я скинула куртку, поскольку моментально начала потеть.

Под самым потолком плясал крохотный лепесток пламени. Красноватые отблески этого огня падали на узкую низкую кровать, застеленную каким-то тряпьем. Пожалуй, она была единственным предметом обстановки в этом жилище, если не считать столика рядом с нею, который оказался полностью уставлен склянками и банками. А еще на стенах были развешаны пучки лекарственных трав. Я узнала тяжелый горький запах полыни, приятный аромат мяты и мелиссы, дурманящий вереск.

Неожиданно ворох тряпья на кровати пошевелился, и мне мгновенно стало не до разгадывания трав.

— Морган? — дрожащим голосом позвала я. — Это ты?

Тряпье зашевелилось опять, затем полетело на пол, когда человек, скрывающийся под ним, сел, тяжело привалившись спиной к стене.

— Морган… — беспомощно повторила я и испуганно прижала ладонь ко рту, не в силах поверить, что передо мной действительно он.

Со времени моего видения, где я видела Моргана истерзанным и больным на каком-то сеновале, прошло всего несколько часов, а несчастный изменился еще сильнее и намного более пугающе. От него в буквальном смысле остались одни кости. Не лицо — а череп, туго обтянутый кожей. Глаза ввалились настолько, что казалось, будто их нет вовсе. Из груди с натужным сипом вырывается дыхание, и чудится, будто в любой момент оно может прерваться совсем.

— Морган… — Я всхлипнула, ощутив, как мои глаза обожгли горячие слезы злости на себя, что нашла его так поздно, и жалости к нему. — Что они с тобой сделали?

— Иди ко мне, — прошелестел в темноте его голос. Только он остался прежним, доказывая, что передо мной действительно найн Морган Атлен, который совсем недавно был полным сил и энергии магом-стихийником.

Я всхлипнула еще раз — и слезы градом полились по моим щекам. А в следующее мгновение я бросилась к Моргану, обняла его со всей силы, испугавшись, что вот-вот он навсегда покинет меня, скрывшись в царстве теней.

Морган аж крякнул от моего порыва и сдавленно закашлялся. Затем со знакомой иронией проговорил:

— Тамика, милая, я тоже очень рад тебя видеть. Но, прошу, умерь свой пыл. А то ты мне все ребра так переломаешь.

Я испуганно охнула и разжала свои объятия. Но отстраняться не стала, вместо этого устроила голову на груди Моргана и слушала, как страшно клокочет у него в груди при каждом вздохе.

А еще меня поразило, насколько он был горячий. Я словно прижималась к раскаленной печке. По-моему, люди не могут иметь настолько высокую температуру.

— Что они с тобой сделали, — пробормотала я, кулаком вытирая упрямые слезы, которые и не думали останавливаться. — Эти противные гадкие драконы! Ну ничего, они за все ответят!

Рука Моргана, гладящая меня по волосам, дрогнула, и он негромко спросил:

— Надеюсь, с Дани и Селестиной все в порядке?

— Пока да. — Я фыркнула, не понимая, почему он переживает за этих личностей, и мстительно добавила: — Но это ненадолго! Селестина дожидается нашего возвращения в зачарованных особым образом веревках. А Дани привел нас сюда. Однако Седрик твердо намерен отдать его под суд за убийство сьера Густаво!

— Да, с моим поверенным действительно некрасиво вышло, — задумчиво сказал Морган. — Даниэль погорячился. Но моего брата тоже можно понять. Он узнал, что все эти годы я был жив и что меня воспитали те, кто повинен в смерти наших родителей! Естественно, после такого известия почти любой потерял бы выдержку и самообладание.

— Да о чем ты говоришь?! — не выдержав, крикнула я в полный голос. — Что за чушь? Дани не может быть твоим братом! Он — черный дракон, а ты — человек!

— Правда? — с болезненной гримасой перебил меня Морган. — Ты на самом деле уверена в том, что я все еще человек?

Я отстранилась из его объятий и внимательно посмотрела на него. Затем перевела взгляд на его тень.

Она уже не принадлежала человеку. Но она и не была драконьей. То и дело его тень пыталась вырастить крылья, и каждый раз при этом Морган вздрагивал. И внезапно я поняла, что каждое такое неудачное превращение — это самая настоящая пытка для него.

«Интересно, сколько это продолжается? — с глухим сочувствием пробормотал внутренний голос. — День, два, неделю? Или все то время, пока ты его не видела?»

— Что ты с собой сделал? — тихо спросила я. — Зачем ты это с собой сделал? Это же убивает тебя!

— Я — дракон, Тамика, — прошептал Морган. — Я был рожден драконами, и в моих жилах течет драконья кровь. Даниэль действительно мой брат. Но не родной, а двоюродный. А вот Селестина — моя родная сестра. Естественно, старшая. В тот день, когда случилась трагедия с моими родителями, она была в отъезде. — Подумал немного и насмешливо исправился: — В отлете, если быть совсем точным в формулировках.

После столь долгой для него тирады Морган замолчал, жадно хватая ртом воздух. Я терпеливо ожидала, когда он отдышится и продолжит. По всей видимости, это только начало истории.

И я была права. Немного отдохнув, Морган вновь заговорил.

— Я должен был принять свою тень еще очень и очень давно, — сказал он. — По традиции у драконов это происходит в год. Но, как ты помнишь, мои родители не дожили до моего первого дня рождения. А нейн Ильрис… Он прекрасно знал, кем я являюсь, но вздумал отнять мою тень и навсегда оставить меня человеком. Ему не составило особого труда сделать так, чтобы я не услышал призыва сумрака. Я был несмышленышем, сопливым младенцем. Разве мог я дать ему достойный отпор? Воистину, самая легкая жертва!

— Я полагала, что нейн Ильрис взял тебя на воспитание после гибели твоих родителей и сделал это совершенно бескорыстно, — осторожно произнесла я. — Выходит, он преследовал какие-то свои цели?

— О да, еще какие цели он преследовал! — Морган зло скривился. — Даниэль уверен, что именно нейн Ильрис приложил руку к гибели моих родителей. Возможно, расправиться с ребенком у него не хватило решимости. А скорее всего, он забрал меня как своеобразный боевой трофей. Он хотел наблюдать за тем, как я взрослею, потом старею и умираю. Это было бы для него подтверждением его окончательного триумфа над родом Атлен. Наследник древнего драконьего рода — в руках злейшего врага его родителей. Я ведь считал нейна Ильриса отцом, был готов целовать его руки в знак благодарности за то, что он приютил меня и воспитал. А теперь оказалось, что именно он — виновник трагедии моей семьи.

— Ты в этом абсолютно уверен? — недоверчиво переспросила я. Морган болезненно сморщился, недовольный, что надо подтверждать свои слова, и я торопливо добавил: — Прости, но все это как-то очень странно… Ты знаешь нейна Ильриса много лет. Конечно, его вряд ли можно считать образцовым опекуном, особенно если вспомнить ту историю с Клариссой. Но все же, согласись, он был добр к тебе. А тут явился некий Дани, который, смею тебе напомнить, учинил разгром в твоем столичном жилище и походя убил человека, не причинившего лично ему никакого зла, наговорил тебе гадостей про Ульеров — и ты тут же готов всему этому поверить. Почему? Я уж промолчу про то, в каком ты сейчас состоянии. Ты ведь умираешь, Морган! И кто, как не Дани и Селестина, виной этому?! А ты им веришь!

— Я действительно умираю. — Морган устало кивнул и опять привлек меня к себе. Я положила голову ему на грудь, испуганно слушая, как отчаянно быстро бьется его сердце, будто он сейчас не лежал спокойно на кровати, а мчался куда-то сломя голову. Какое-то время было тихо. Затем Морган вновь заговорил, и в его голосе послышалась горькая ирония.

— Ты спрашиваешь меня, почему я верю Дани и Селестине, — начал он. — Потому что они показали мне небо, Тамика. Они попытались возродить мою тень, поделившись со мной своей силой и своим сумраком. В тот момент, когда произошло слияние, я узнал про них абсолютно все, так же, как и они про меня. И я знаю, что они говорят правду. Просто знаю. Они дали мне крылья…

Я вспомнила тот момент, когда увидела в небе над Прерисией трех черных драконов. Демоны, а ведь уже тогда я чувствовала, что один из них — Морган. Только не смела в это поверить.

— Тень убивает тебя, — чуть слышно проговорила я.

— Потому что я принял ее слишком поздно. — Я не видела лица Моргана, но не сомневалась, что на его губах сейчас играет печальная и уставшая усмешка. — Тамика… Я попросил Дани и Селестину привести тебя, потому что хочу попрощаться. Я должен был принять тень, когда был ребенком. Тогда бы она росла вместе со мной. Но сейчас она оказалась для меня слишком большой. Тень не убила меня сразу же лишь по той причине, что я — стихийник и умею обращаться с большим количеством энергии. Но эта ноша непомерна для меня. По всей видимости, эту ночь я не переживу.

— Нет! — вскинулась я и вырвалась из его объятий. Впрочем, Морган и не пытался удержать меня. У него для этого не осталось сил. А я горячо продолжила: — Должен быть хоть какой-нибудь выход! Я не позволю тебе просто взять — и умереть!

— Обещай мне, что не останешься до конца, — попросил Морган, словно не услышав моих слов. — Что уйдешь и ни разу не оглянешься. Я не желаю жить в твоей памяти таким: беспомощным и жалким. Поэтому я так хотел, чтобы ты уехала. Я не сомневался, что ты найдешь меня. Перевернешь всю округу вверх дном, но отыщешь. И я боялся, что ты почувствуешь отвращение, когда увидишь меня настолько больным. Если бы все закончилось благополучно для меня, то я бы обязательно тебя нашел и вымолил прощение. Но теперь… Надежды больше нет. И моим единственным желанием было попрощаться с тобой перед дорогой к престолу Альтиса.

— Ты самый лучший для меня в любом состоянии, — тихо проговорила я, чувствуя, как по щекам опять покатились слезы.

И еще одна бесконечно долгая пауза. Я прильнула к Моргану всем телом, закрыла глаза, вслушиваясь в неровный ритм его сердца. Как бы я хотела ему помочь! Будет несправедливо, если он действительно умрет! Он не заслужил подобной участи.

«А кто сказал, что он умрет? — вдруг заговорил мой внутренний голос. — Не забывай о своем новом даре и проклятье, Мика. Разве тебе уже привиделась смерть Моргана?»

— Ты не умрешь, — повторила я и аж задохнулась от радости. Закричала, вцепившись ему в плечи, и отчаянно затрясла, будто он уже находился без сознания: — Нет, Морган, ты не умрешь! Я не вижу твоей смерти!

— Тамика, милая, прости, но твоя экспрессия вполне может стать причиной моей смерти намного раньше, чем моя взбесившаяся тень, — со знакомым сарказмом произнес Морган.

Опомнившись, я перестала его трясти, хотя понятия не имела, что означает «экспрессия», и Морган не удержался от вздоха облегчения, после чего с любопытством спросил:

— О чем ты говорила? Что значит — «я не вижу твоей смерти»?

— Ты только не ругайся, — смущенно попросила я, осознав, что вряд ли Морган придет в восторг, узнав о моих недавних приключениях.

— Начало мне уже не нравится. — Морган мгновенно с нарочитой суровостью нахмурился, в точности повторив недавнюю фразу Седрика. — И в какую беду ты успела угодить, пока меня не было рядом?

— Я теперь вроде как проклята, — чуть слышно призналась я. Содрала с руки повязку и показала Моргану знак, навеки въевшийся в мою кожу рубцами зажившего ожога.

Здесь было слишком темно, чтобы он сумел его разглядеть. Но я почувствовала, как Морган невесомо, касаясь только кончиками пальцев, провел по замысловатым переплетениям бугристых линий.

— И что это значит? — спросил он с плохо скрытой тревогой.

Я вздохнула и затараторила, рассказывая ему про свою гениальную идею обыскать комнату Дани и про то, как нашла в ней сумку с зашитой в подкладку монетой. Чем дольше я говорила, тем больше мрачнело лицо Моргана.

— Вот, — наконец, выдохнула я финальное. — Седрик считает, что теперь я могу видеть смерти людей. — Подумала немного и чуть слышно призналась: — И он прав. Я видела, как умрет Фрей и как погибнет сам некромант. Только им не говори! А то замучают меня вопросами, а потом сами не рады будут, что узнали правду. Но я не вижу, какой будет смерть Селестины. По всей видимости, потому что она дракон и намного переживет меня. И я не вижу твоей смерти, Морган.

— Тамика, тебя действительно нельзя оставить одну и на пару часов, что уж говорить про месяц моего отсутствия, — пробормотал себе под нос Морган, тогда как его пальцы продолжали гладить знак на моей ладони. — Подумать только, ты оказалась заклейменной самым древним драконьим проклятьем! Даниэль-то в курсе?

— Нет, — сказала я. — Я вернула ему сумку с ее содержимым. Все равно монета теперь безопасна для окружающих. Ее уже Фрей в руках подержал — и ничего не произошло.

— Ты сказала, что не видела, какой будет смерть Селестины и моя, — продолжил расспросы Морган. — Получается, гибель Даниэля ты видела. Так?

— Да, — неохотно призналась я, вспомнив то пугающее чувство, когда смотрела в ярко-алые глаза дракона и понимала, что его тело заняло неведомое существо.

По всей видимости, Морган очень хотел спросить, чему именно я стала свидетельницей. Его губы дрогнули от невысказанного вопроса, но почти сразу он замотал головой.

— Нет, ничего мне не говори! — попросил он. — Не хочу знать! Но это огромная проблема. Если Даниэль узнает, что ты отмечена знаком песочных часов и видела его смерть — то он не даст тебе покоя, пока не услышит, как ему суждено погибнуть.

— А кто сказал, что он должен об этом узнать? — Я пожала плечами. — Монета у него. Вряд ли он рискнет проверить, по-прежнему ли она несет на себе проклятье. И потом, не думаю, что наше знакомство продлится долго. Седрик твердо намерен отправить твоего кузена в столицу и предать его суду за убийство сьера Густаво.

Морган досадливо поморщился, словно забыл об этом обстоятельстве. Затем открыл было рот, желая что-то сказать, но тут же согнулся пополам от жестокого, лающего кашля, будто выворачивающего все его внутренности наружу.

Я сидела рядом и была не в силах ему помочь. От этого чувства собственного бессилия хотелось кричать. Я должна что-то сделать, хоть как-то облегчить его страдания! Но как?

«Моя тень слишком большая для меня», — вдруг вспомнила я слова Моргана.

Я подумала о Мышке. А что, если тварь Альтиса сможет уменьшить тень дракона настолько, чтобы она перестала убивать Моргана? Но я почти сразу с отчаянием покачала головой. Нет, Мышка не способна на настолько кропотливую и тщательную работу. Она просто отгрызет достаточный для себя кусок — и все. Возможно, это на самом деле спасет Моргану жизнь, но почти наверняка он при этом потеряет рассудок или же впадет в вечное забытье, которое на первый взгляд ничем не отличается от смерти. Вспомнить хотя бы про нейну Деяну, чью тень изрядно уменьшила Мышка.

«Ты арахния, — вкрадчиво напомнил внутренний голос. — Ты питаешься энергией. Почему бы тебе не забрать излишек у Моргана? Посмотри на него — он сгорает от внутреннего жара. А огонь — это та самая изначальная энергия».

Морган наконец-то перестал кашлять и в изнеможении откинулся на тряпье. Он не потерял сознание, но был сейчас не в состоянии мне что-нибудь сказать — слишком вымотал его этот приступ.

Я с сочувствием провела прохладной ладонью по его мокрому от испарины лбу.

— А ведь ты узнал меня, — неожиданно сказала я. — Узнал, несмотря на те чары, которые наложила на меня Ульрика. Она даже замаскировала мою тень. Фея сказала, что ее иллюзорные чары будут бессильны только против взгляда человека, который по-настоящему меня любит.

— Ты в этом сомневалась? — чуть слышно прошептал Морган. — Тамика, какая же ты глупенькая! Если бы я тебя не любил, то не совершил бы столько безрассудств. Одна попытка разрушить замок рода Ульер чего мне стоила! Честное слово, если твоя свадьба с этим дуралеем Арчером все-таки состоялась бы — то я бы вернулся и сровнял драконье гнездо с землей!

В этот момент я поняла, как мне надлежит поступить. Морган хотел еще что-то добавить, по всей видимости, нелестное о своем недавнем сопернике, но я не дала ему это сделать. Наклонилась и закрыла его рот поцелуем.

Какой-то страшный миг мне казалось, что он сейчас оттолкнет меня и велит убираться прочь. Мол, не время и не место для всяких телячьих нежностей. Но почти сразу Морган обнял меня, прижал к себе так отчаянно, словно я в любой миг могла убежать от него.

Беда была в том, что это он готовился навсегда скрыться от меня в царстве теней. Но я не собиралась этого допустить! И я решительно рванула свою рубашку, сняв ее через голову. Ой, по-моему, я ее даже порвала из-за поспешности! Вон какой громкий треск материи раздался! Ну да ладно, если что — у меня еще куртка есть, ею прикроюсь.

Глаза Моргана удивленно округлились. Он попытался у меня что-то спросить, но не успел. Я опять его поцеловала.

А вот теперь он вздумал мне сопротивляться, видимо, почувствовав неладное. Морган беспомощно забарахтался подо мной, изо всех сил пытаясь освободиться из моих объятий. Но я продолжала льнуть к нему, цепляясь за его плечи руками. Естественно, долго эта борьба не могла продолжаться. Во-первых, Морган был мужчиной, а какой мужчина сможет долго отталкивать девушку, которую к тому же искренне любит? А во-вторых и в главных, не в таком сейчас он был состоянии, чтобы одержать надо мной победу.

Достаточно скоро я ощутила, что Морган расслабился подо мной. Его руки словно вопреки воле хозяина уже отправились в увлекательное путешествие по моему телу. Вот одна из них скользнула промеж моих бедер, и я прерывисто вздохнула, не в силах сдержать стона удовольствия.

— Тамика, — прошептал Морган, касаясь моих губ своими. — Тамика, что ты делаешь? Все это должно случиться не здесь и не так. Я больше похож на живой труп…

— Не забывай, что за дверьми стоит некромант, — оборвала его я, негромко прыснув от смеха. — Если ты умрешь по ходу действия — то он поднимет тебя.

— Ах ты негодница! — шутливо возмутился Морган. — Второго мужчину вздумала пригласить? Ну уж нет, сам справлюсь!

А потом нам стало не до разговоров. Было много поцелуев и ласковых прикосновений. Моя тень накрыла искореженную, больную тень Моргана. И я знала, что сейчас она забирает у нее излишки энергии, которые сжигали несчастного изнутри.

Прикосновения Моргана становились все увереннее и увереннее. По всей видимости, моя затея действительно не была лишена смысла. И вдруг он опрокинул меня на спину, завис надо мной на вытянутых руках.

— Ты не пожалеешь? — прошептал он, и я видела, как тяжело ему далась эта пауза и этот необходимый вопрос, когда все тело молило о продолжении.

Вместо ответа я опять притянула его к себе и закрыла глаза.

Когда мы стали единым целым, сумрак вокруг радостно взбурлил. С тихим шелестом на полу наши две тени то сплетались друг с другом, то обретали самостоятельность, чтобы через мгновение опять слиться вместе. Было ли мне больно? Пожалуй, только вначале, и то лишь пару мгновений. Затем боль исчезла, и вместо нее пришла сладкая истома, нарастающая в низу моего живота. Когда терпеть ее стало больше невозможно — я вскрикнула и, по-моему, на какой-то миг отключилась. А когда пришла в себя, Морган уже был не во мне, а лежал рядом, удобно опершись на локоть. Его свободная рука по-хозяйски расположилась на моей обнаженной груди.

От его внимательного и изучающего взгляда мне почему-то стало стыдно. Неужели я сделала какую-то глупость? Нет, все было очень правильно. И мне не надо было смотреть на пол, чтобы понять: с тенью Моргана теперь все отлично.

Наверное, после такого принято что-то говорить. Почему-то вспомнилось недавнее возмущение Ульрики на неумение людей называть вещи своими именами. И я вдруг неожиданно даже для себя выпалила:

— Спасибо, наш коитус был просто великолепен!

И тут же замолчала, сообразив, что брякнула что-то не то. Глаза Моргана от изумления стали похожи на совиные: такие же огромные и круглые. Он кашлянул, потом насмешливо уточнил:

— Наш коитус был великолепен? Спасибо за высокую оценку моих постельных способностей, дорогая! Мне тоже понравилось наше соитие, которое закончилось моей мощной и бурной эякуляцией.

От последнего слова я покраснела. Понятия не имею, что оно означает, но, по-моему, что-то очень и очень неприличное.

— Зато я вылечила твою тень, — проговорила я и на всякий случай обиженно надула губы. Пусть Морган поймет, что это очень некрасиво: кидаться такими словами!

— Так это был всего лишь такой своеобразный способ лечения? — удивительное дело, но в голосе Моргана тоже послышалась досада, будто его чем-то задело мое высказывание.

— Глупый ты! — Теперь я обиделась по-настоящему. — Конечно, нет! Я просто поняла, что не дам тебе умереть. Ни за что не дам! А потом вспомнила, что я арахния. То бишь могу забрать у тебя то лишнее, что ты не в силах переварить. Ну, образно выражаясь, конечно. А ты всякими «эякуляциями» стал обзываться!

— Вообще-то это не обзывательство, — поправил меня Морган. Затем привлек к себе и прошептал на ухо, что означает это слово.

Я вспыхнула от смущения. А ведь сама напросилась! Кто меня за язык тянул с этими коитусами? Эх, точно надо трепку Ульрике задать, чтобы не молола всякую чушь!

— Да ладно тебе, не дуйся, — попросил Морган, без труда поборов мое сопротивление, когда я пыталась высвободиться из его объятий. Фыркнул от сдерживаемого с трудом смеха, заявив: — Знаешь, я еще много подобных слов знаю. Могу тебе долго их говорить… и показывать, что это, где это и как это.

В этот момент его ладонь опять нырнула промеж моих бедер, и я прикусила губу, пытаясь не вскрикнуть от удовольствия. А Морган творил что-то совсем уже невероятное, решив исследовать своими пальцами самые потаенные уголки моего тела, попутно давая объяснения:

— Вот эта часть твоего тела, например, называется…

Он не успел договорить. В следующее мгновение дверь, ведущая наружу, распахнулась, да с такой силой, что повисла на одной петле. Я взвизгнула и нырнула под одеяло, прикрывая свою наготу. А на пороге предстала Селестина. Впрочем, Селестина ли это была? Черные кудрявые волосы драконицы стояли дыбом, в темных глазах горел мрачный огонь, губы сжаты так плотно, что превратились в две тонкие бескровные линии. А за ее спиной горой вздымался мрак, готовый в любой момент обрушиться на нее.

Морган уже был на ногах. Судя по всему, его как раз таки нагота не смущала. Понимаю, что ситуация была несколько неподходящей, но я невольно залюбовалась тем видом, который мне открылся. Н-да, забавно: вроде бы все это же я могла увидеть через дыру в исподнем Дани. Но тогда это вызвало во мне лишь чувство омерзения, тогда как сейчас я готова смотреть и смотреть.

— Морган? — Селестина удивленно моргнула и попятилась. Ее щеки начали медленно, но верно окрашиваться румянцем смущения. — Это ты?

— Глупее вопроса трудно придумать, — съязвил тот. — Естественно, это я! И ты даже не представляешь, в какой неудобный момент явилась.

— Ну почему же? — не согласилась она, и ее взгляд скользнул по мне, безуспешно пытающейся слиться с окружающей обстановкой. Эх, почему я не умею становиться невидимой, как феи?! А Селестина с явной насмешкой завершила: — Вполне могу себе представить, чему именно я помешала.

А еще через миг в комнатушку ворвался незнакомый мне парень, который потрясал в руках обрывком веревки.

— Ты! — возопил он и без лишних слов и объяснений попытался прыгнуть на Селестину.

Правда, в последний момент та успела увернуться, и парень с такой силой врезался лбом в стену, что вся изба затряслась. Ошалело замотал головой, но не упал, а опять обернулся к драконице, желая продолжить поединок.

— Рой! — в комнату влетел Седрик. Мышка в его руках заливалась отчаянным лаем. — Подожди, она же убьет тебя!

— Мышка! — с громогласным ревом несся за ним по пятам невесть откуда взявшийся Фрей. — Седрик, немедленно отпусти Мышку, ты же ее задушишь!

В комнате мгновенно стало не провернуться от тесноты. Я прижимала к груди одеяло и мысленно призывала на головы этой толпы все возможные беды. Н-да, ночь потери невинности действительно запомнится мне на всю жизнь! У кого еще она могла пройти с таким количеством свидетелей?

И вот когда я решила, что больше никого не появится, как через проем разбитого окна непринужденно впорхнула Ульрика.

— Ого! — фыркнула она, мгновенно оценив обстановку. Поднялась повыше, щедро осыпая собравшихся светящейся пыльцой со своих крыльев.

Благодаря этому в комнате стало светло как днем. Естественно, взгляды всех присутствующих тут же скрестились на несчастном голом Моргане.

— Неловко получилось, — заметил он, правда, к его чести, не сделал попытки прикрыться. Все равно это выглядело бы крайне глупо. — Позвольте мне натянуть штаны, что ли.

После чего стремглав бросился исполнять задуманное. Правда, так торопился одеться, что запутался в штанинах и едва не брякнулся на пол.

— Мика? — удивленно спросил Фрей, заметив-таки меня на кровати. — Это ты?

— Нет, — мрачно ответила я. — Это не я. Меня здесь нет. Точнее, я здесь есть, но мечтаю оказаться где-нибудь подальше ото всех.

— А ты молодец, братишка! — радостно гоготнул Дани, заглядывая через дверной проем, но в комнату предусмотрительно не входя — все равно здесь было слишком тесно. — Когда я оставлял тебя, то всерьез полагал, что живым уже не увижу. А у тебя сил хватило такую кралю в постель уложить и ублажить!

— И чем же вы тут занимались? — ехидно поинтересовалась Ульрика, предусмотрительно поднявшись повыше, видимо, опасаясь, что я или Морган в сердцах запустим в нее чем-нибудь тяжелым. — Н-да, Мика, недолго ты переживала по поводу того, что Арчер оставил тебя. И месяца не прошло, как в чужую постель прыгнула!

Я промолчала, пытаясь под одеялом одеться. Тоже мне, нашла что в укор ставить! После того как Арчер объявил о своей помолвке, я вправе делать все, что захочу, и спать с тем, с кем захочу! Право слово, не век же мне горевать о сбежавшем женихе!

— А что тут, собственно, происходит? — негромко осведомился Рой, прежде подойдя ближе к Седрику и требовательно дернув его за рукав. — И кто все эти люди? — Посмотрел на фею, кружащуюся под потолком подобно светляку-переростку, сглотнул и с усилием исправился: — И не совсем люди?

— По сути, людей тут только трое, — снисходительно обронила ему Ульрика. — Ты, Седрик и этот увалень-растяпа. А остальные совсем не люди.

Рой недоверчиво усмехнулся, по всей видимости, не приняв слова феи всерьез. Но затем посмотрел на сурового Седрика и ощутимо побледнел.

— Это правда? — дрожащим голосом переспросил он. — Все эти люди — не люди вовсе?

— Это долгая история, — уклончиво проговорил некромант, досадливо поморщившись. Видимо, в его планы не входило посвящать незадачливого помощника в существование сумеречного мира и созданий, прячущих в тенях свою истинную суть.

— А давайте вы все выйдете прочь и дадите нам спокойно одеться? — зло осведомилась я, в очередной раз не сумев натянуть брюки под одеялом. — Заодно и обсудите, кто здесь человек, а кто не очень. По мне, так вы все нелюди, что в такой момент ворвались, а теперь еще стоите и глазеете.

К моему удивлению, никто не стал спорить. Только Ульрика попыталась возразить, но Седрик украдкой пригрозил ей кулаком — и вредная фея покинула избушку в числе прочих. Некромант уходил последним, поэтому именно ему выпала честь поднять выбитую дверь и прислонить ее к проему.

— Н-да, даже не знаю, что сказать, — резюмировал Морган, присаживаясь рядом. Поцеловал меня в обнаженное плечо, затем обеспокоенно спросил: — Ты как? Хорошо себя чувствуешь?

— Просто отлично! — процедила я сквозь зубы. — Если не считать того обстоятельства, что меня сейчас разорвет от злости! Да, совсем не так я представляла себе потерю невинности. Ну, то есть к самой потери невинности у меня как раз претензий нет, но вот то, что последовало за ней…

— Совершенно согласен, — угрюмо кивнул Морган, по всей видимости, испытывая те же эмоции по поводу наших бесцеремонных друзей. Печально вздохнул и пожаловался: — Если каждый раз после, выражаясь твоим словом, коитуса будет врываться такая толпа, то эдак и мужской силы лишиться можно.

— Ой, это было бы весьма прискорбно! — Я даже вздрогнула от столь страшной и тоскливой перспективы.

Морган весело фыркнул от смеха, позабавленный выражением искреннего ужаса на моем лице, и посоветовал:

— Одевайся уже, горе мое луковое! И не бойся, еще пару нашествий любопытствующих толп я точно переживу. Хотя в следующий раз лучше будет принять соответствующие меры предосторожности.

А что, хорошее предложение! Правда, боюсь, мои друзья вполне могут не только выбить дверь, но и разнести весь дом по камушку, если им покажется, что что-нибудь интересное происходит в их отсутствие.

* * *

Я сидела на той же лежанке и счастливо жалась к плечу Моргана. Мне было так хорошо сейчас, что я даже не желала участвовать в общем разговоре. Все равно сейчас одна ругань идет.

В избушке действительно было очень и очень шумно. Я уже давным-давно потеряла нить общего разговора. Да, по всей видимости, и не я одна. Каждый говорил о своем, совершенно не вслушиваясь в доводы остальных.

Рой периодически пытался подобраться к Селестине, при этом наивно пряча за спиной обрывок злополучной веревки. Видимо, он еще не потерял надежду вновь пленить драконицу и таким образом заслужить уважение в глазах королевского дознавателя по особо важным делам, которого подвел. Но каждый раз Селестина осаживала его злым взглядом, и несчастного парня словно невидимой силой относило прочь.

Фрей обнимался с Мышкой. Голодная собаченция, которой сегодня так и не перепало ничьей тени, сидела на его руках, обиженная на весь свет. А мой друг то и дело принимался гладить ее, радостный, что драконы не разорвали ее на части.

Седрик сурово выговаривал Дани, пытаясь убедить его добровольно сдаться в руки королевскому правосудию. Мол, искреннее раскаяние уменьшит наказание. Но по вполне понятным причинам черный дракон не слушал его, видимо, не испытывая ни малейшей вины за смерть сьера Густаво и ожоги несчастного Кирка.

В свою очередь, Дани и Селестина насели с расспросами на Моргана, желая узнать, как ему удалось справиться со своей тенью. Но тот лишь отмалчивался, с глупейшей улыбкой на губах прижимая меня к себе так, словно опасался, что я в любой момент могу исчезнуть.

— Это все Тамика, — наконец признался Морган, когда вопросы драконов пошли по второму кругу. — Понятия не имею, как она это сделала.

На мне немедленно скрестились взгляды всех присутствующих. Даже Рой забыл о своем безумном намерении незаметно подкрасться к Селестине, чтобы связать ее, и замер, подняв ногу, но не сделав очередного шага.

— Я же арахния, — пояснила я, пожав плечами. — Следовательно, я умею забирать энергию.

— Стоит заметить, спать с Морганом при этом тебе было совершенно необязательно! — язвительно сказала Ульрика, которая почему-то особенно близко приняла к сердцу этот факт.

— Я еще очень неопытная арахния, — парировала я. — И не умею контролировать этот процесс. Только одно знаю точно: тесный телесный контакт облегчает перетекание энергии.

— О да, контакт у вас действительно был очень тесный! — возмущенно фыркнула Ульрика. Помолчала немного и вкрадчиво поинтересовалась: — Кстати, тебя не тошнит?

— А должно? — достаточно спокойно переспросила я и тут же подпрыгнула на месте, когда до меня с опозданием дошло, на что намекает фея.

Я что, могу быть беременной? Ну, наверное, да, поскольку дети появляются именно от того, чем я с Морганом занималась. Но разве это проявилось бы так рано?

— Не нагнетай обстановку, Ульрика, — вмешался Морган и сурово сдвинул брови. — Даже если Тамика забеременела, то я не вижу в этом ничего страшного. Все равно мы поженимся в ближайшее время. На день осеннего равноденствия, если быть точным.

От такой новости я застыла, неприлично раскрыв рот. Ого! Но день осеннего равноденствия совсем скоро — буквально через неделю или две! Разве подобные дела совершаются так быстро? И вообще, между прочим, Морган даже не спросил моего согласия на это! Нет, не то что я планирую отказаться. Но как-то все это очень неожиданно…

— Надеюсь, ты не против? — спросил у меня Морган, видимо, тоже сообразив, что не сделал мне предложения.

Я в ответ пробурчала что-то невразумительное.

— Вот и отлично! — интерпретировал мое мычание за знак согласия Морган и крепче прижал меня к себе.

— Ну и живите долго и счастливо, — огрызнулась фея. — Я вообще-то о другом. Мика откусила кус, который ей пока не по зубам. Что, неужели никто не видит ее тень? Да ее сейчас разорвет на множество мелких арахний от того, что она самым элементарным образом обожралась!

Теперь взгляды всех присутствующих переместились с моей скромной особы на пол, где лежала моя тень.

— Вообще-то на Тамике все еще твои чары, — после секундного замешательства сказал Дани. — Лично я вижу тень человека.

— Ничего не понимаю! — всплеснул руками обескураженный Рой и наконец-то выронил веревку на пол. — Вы что здесь, все ку-ку? При чем тут тени какие-то, арахнии? Бред настоящий!

— Я тебе потом все объясню, — пообещал ему Седрик.

— А ведь она права, — медленно проговорил Морган, внимательно разглядывая пол подле моих ног. — Тамика, с твоей тенью в самом деле не все в порядке. Она сейчас больше похожа на кляксу какую-то, а не на паука. Или на паука, на которого кто-то наступил.

— Ох, держите меня семеро! — насмешливо воскликнула Ульрика. — Морган, оказывается, видит через мои чары иллюзии! Фу ты, ну ты! То бишь ты по-настоящему любишь Мику? Я просто в восхищении, как быстро она находит себе избранников! Настоящий манок для драконов!

— Да подожди, у меня нет ни времени, ни желания отвечать на твои колкости! — отмахнулся от нее Морган. — Сейчас перед нами стоит проблема куда важнее! Что нам делать? Тамика, как ты себя чувствуешь?

Я неопределенно пожала плечами. Вообще-то вполне неплохо. Правда, голова немного кружится, но я считала, что это из-за того, как быстро завертелись события.

— Мика, неужели ты умрешь?! — предсказуемо взрыдал Фрей и распахнул объятия, желая привлечь меня к себе.

Правда, стоило приятелю только сделать шаг мне навстречу, как он натолкнулся на суровый взгляд Моргана и тут же попятился, не рискуя приблизиться.

— Возможно, существует способ скинуть излишки? — неуверенно спросила я у Моргана, который перестал счастливо улыбаться и начал хмуриться, причем все сильнее и сильнее.

— Существует, конечно, — подала голос Селестина. — Однако я более чем уверена, что эти самые излишки тут же попытаются слиться с тенью, их породившей. То бишь Моргану придется весьма и весьма несладко.

— Ну и пусть! — тут же отозвался он. — Я готов! Не хочу, чтобы моя жизнь была куплена столь дорогой ценой.

Селестина кисло поморщилась, видимо, недовольная таким самопожертвованием, но ничего не успела сказать, поскольку в разговор вмешался Седрик.

— Подождите! — Он повелительно вздел указательный палец, и Морган с Селестиной немедленно на него воззрились. — Собственно, почему излишки должны вернуться к тени? У нас есть одно безотказное средство, способное без лишних хлопот их нейтрализовать. И это средство ну очень давно не ело.

И Седрик многозначительно посмотрел на Мышку. Та, словно понимая, что речь идет о ней, радостно и шумно задышала, вывалив на всеобщее обозрение свой язык.

— По-моему, вы все сошли с ума, — грустно констатировал Рой, окончательно перестав понимать происходящее.

Но это было единственное замечание, которое он себе позволил. После чего молодой человек отступил на несколько шагов назад, прислонился к стене и окончательно превратился лишь в безмолвного свидетеля, не делая ни малейшей попытки поучаствовать в событиях.

— Приступим, — проговорила Селестина и немигающе уставилась на меня.

— Что? — Я немедленно заволновалась. — Что именно я должна сделать?

— Отдать энергию, — пояснила драконица, удивленная, что надо объяснять настолько очевидные вещи.

— Но как? — Я всплеснула руками. — Я даже прямой процесс еще не умею контролировать. Все как-то само собой происходит. А вы от меня такое требуете!

Селестина недовольно цокнула языком и перевела требовательный взгляд на Моргана.

— Не смотри на меня так! — взмолился он. — Я тем более не представляю, что надлежит делать. Когда Тамика забирала у меня излишки… Хм-м… — На этом месте своих откровений Морган запнулся и чуть покраснел, должно быть, вспомнив, как тесно в тот момент были переплетены наши тела. Драконица сурово сдвинула брови и кашлянула, намекнув тем самым, что ожидает продолжения, и Морган с усилием завершил: — В общем, в тот момент мне было не до анализа, что именно и как она делает. Поэтому я понятия не имею, как обернуть этот процесс вспять.

— Н-да, проблема, — согласилась с ним Селестина и вновь устремила на меня свой тяжелый взгляд.

Я заерзала, чувствуя себя на редкость неуютно от такого внимания. К тому же голова начала кружиться ощутимо сильнее. Теперь к этому прибавилось ощущение тошноты, пока еще едва заметное, но я не сомневалась, что совсем скоро неприятные чувства пересилят мою эйфорию. И кто знает, чем все это может закончиться. Вероятно, меня действительно разорвет на тысячу маленьких паучков. Не хотелось бы, если честно.

— У меня есть идея! — вдруг радостно провозгласила Ульрика.

Я недовольно поджала губы. Ох, почему-то мне кажется, что предложение феи мне не понравится.

И предчувствие не обмануло меня. Убедившись, что внимание присутствующих переключилось на нее, Ульрика выпалила на одном дыхании:

— Пусть Мика поцелует Мышку!

В комнате после такого заявления воцарилась потрясенная тишина. Мышка, которая вроде как спокойно лежала на руках Фрея, заинтересованно приподняла одно ухо, лишний раз доказав тем самым, что все слышит и все понимает.

— Чего я должна сделать? — тихо переспросила я и невольно сжала кулаки.

— Поцеловать Мышку, — повторила Ульрика и широко улыбнулась. — Смотри, твою тень сейчас аж распирает от избытка энергии. Мышка ее без проблем впитает. Но для этого необходимо, чтобы процесс пошел вспять. Я считаю, что при тесном контакте все получится само собой. Ну как у тебя с Морганом вышло. Как это называется-то по научному?.. Закон осмоса, во!

— Чей закон? — переспросила я, недоуменно нахмурившись. — Кто это такой — Осмос? И почему он создал закон, по которому я должна целоваться с тварью Альтиса?

— Ну и глупая же ты, Мика! — насмешливо посетовала Ульрика. — Элементарных вещей не знаешь!

— Я тоже не знаю, кто такой Осмос, — поддержал меня Фрей.

— И я, — негромко признался Рой.

Драконы промолчали. Но при этом я заметила, как они обменялись быстрыми пристыженными взглядами. По всей видимости, они тоже понятия не имели, о чем или о ком говорит Ульрика. И только Морган и Седрик закивали, соглашаясь со словами феи.

— Осмос — это не человек, — проговорил Морган. — Это явление односторонней диффузии…

Он запнулся, когда я с силой пихнула его плечом. Объяснил, называется! А что такое диффузия? Неужели нельзя говорить, не применяя настолько мудреных словечек?

— В общем, если быть кратким, то в предложении Ульрики действительно есть здравый смысл, — сказал он, осторожно подбирая каждое слово. — В тебе слишком много энергии, у Мышки ее почти нет. Конечно, про поцелуй Ульрика брякнула ради красного словца. Полагаю, можно обойтись и без него. Просто возьми Мышку на руки. И она начнет оттягивать из тебя излишки энергии. Только будь аккуратнее! Бедная собаченция давно не ела. Естественно, я имею в виду не обычную еду, а ту, которой она обычно восполняет силы. Ты сейчас для нее — как праздничный торт, украшенный шоколадом и марципаном. Эдак она может потерять голову и намертво вцепиться в твою тень, не дожидаясь, когда насытится иным способом. Все-таки диффузия — процесс небыстрый.

Я вздохнула и покачала головой. Ввернул все-таки непонятное слово! Эх, ну почему родители не озаботились дать мне хорошего образования? Эдак я рискую приобрести рядом с Морганом комплекс неполноценности! Ишь какими мудреными понятиями просто так швыряется.

Морган без проблем прочитал мысли, которые меня тревожили. Привлек к себе и негромко прошептал на ухо:

— Не переживай! Сразу после свадьбы засажу тебя за учебники и прочие умные книжки! И года не пройдет, как ты такие будешь слова знать, о которых Ульрика в жизни не слышала. Мигом ей нос утрешь, если она вздумает поумничать в твоем присутствии.

Наверное, прозвучит забавно, но после такого обещания я немного приободрилась. Говоря откровенно, меня все сильнее и сильнее злили пробелы в моем образовании. Точнее, как раз последнего у меня почти не было. И если раньше это не представлялось мне особой проблемой, то теперь я переменила свое мнение. По всему понятно, что отныне моя жизнь связана с Морганом и драконами. А последние — снобы те еще. Причем как сумеречные, так и черные, хотя последние на все лады клянутся, что это не так. Не хочу, чтобы мне постоянно тыкали носом в мое невежество!

— Так, если мы закончили обсуждать осмос и дифф… — Селестина запнулась, видимо, не в силах выговорить новое незнакомое слово. Но почти сразу продолжила с весьма независимым и самоуверенным видом. — Если мы закончили обсуждать осмос и прочие вещи, то давайте займемся делом. Дайте же наконец Тамике в руки тварь Альтиса! У нас на сегодня еще куча дел запланирована!

— Интересно, каких это? — мгновенно насторожилась я.

— Худо ли, бедно, но Морган принял тень. — Селестина слабо усмехнулась при виде моего беспокойства. — Однако это был всего лишь первый этап по обретению крыльев. Теперь он должен подняться в небо. То бишь разбудить дракона, спящего в тени.

— И что для этого надо сделать? — спросила я, ощутив, как напряглась рука Моргана, лежащая на моем плече.

— Дракон может спать очень крепко, — вместо Селестины заговорил Дани. — Я знаю случаи, когда у некоторых владельцев за всю жизнь он так и не проснулся, благополучно переходя по наследству из тени отца к тени сына, от тени матери к тени дочери. Кто-то из этих избранников даже не подозревал, что обладает такой силой и такими возможностями. Собственно, они так и прожили самую обычную жизнь и умерли как самые обычные люди, ни разу не поднявшись в небо. Наш род — совсем другое дело. У нас принято насильно будить драконов, дабы обрести крылья. Как вы уже поняли, обычно это происходит в весьма раннем возрасте. Путем многовековых экспериментов, проведенных нашими предками, было установлено, что именно годовалый ребенок легче всего способен принять тень и подружиться со своим драконом. Мы предупреждали Моргана, что его желание обрести крылья может стоить ему жизни. Но он был настойчив в своей просьбе, и мы не смогли не уступить ему. Сейчас у него есть тень. Теперь необходимо разбудить дракона, иначе Морган так и останется самым обычным человеком.

— Ты так и не сказал, что для этого надлежит сделать, — резко проговорила я, невежливо перебив его. Иначе, боюсь, он бы еще долго занудно разглагольствовал, при этом не сказав толком ничего существенного.

В следующее мгновение меня вдруг согнуло от сухого рвотного позыва. Мир так закружился перед глазами, что на какой-то миг мне показалось, будто кто-то подкинул меня к потолку и как следует раскрутил комнату.

— Фрей, да дай ты ей наконец Мышку! — услышала я гневное восклицание Моргана. После чего я ощутила, как мне насильно впихивают в руки собаку.

Удивительное дело, но едва мои пальцы сомкнулись на голом горячем тельце Мышки, как я почувствовала себя намного лучше. Мир тут же остановился перед моими глазами, перестав выделывать всякие неприличные кульбиты, прошла тошнота.

— Не отходи от Тамики! — приказал Морган Фрею и встал, уступив ему свое место на кровати. — И смотри, чтобы Мышка ее тень не погрызла.

— Она так не сделает, — обиженно пробурчал Фрей, однако послушно опустился подле меня, одну руку держа на загривке своей собаки.

— Так что там про спящего дракона? — повторил мой вопрос Морган, глядя прямо на Дани.

— Дракон может пробудиться в нескольких случаях, — опять заговорила Селестина. — Например, если владельцу грозит смертельная опасность. Ребенка, как ты понимаешь, намного легче испугать и заставить поверить, что он сейчас погибнет. Да, жестокий способ, однако он доказал свою эффективность. А вот со взрослым все не так просто.

И Селестина замолчала, глядя на брата.

Такой попеременный способ беседы начал меня не просто раздражать. Я все сильнее и сильнее злилась. Ох, чует мое сердце, сейчас кто-нибудь из драконов ляпнет какую-нибудь совершенно жуткую вещь! Недаром они так мнутся, и каждый не желает сообщить суть их загадочного способа.

— В общем, Морган, нам придется тебя убить, — наконец, набравшись смелости, выдохнул Дани.

По всей видимости, это стало откровением и для Моргана. Он аж закашлялся от подобного известия, затем слабым голосом переспросил:

— То есть как это — убить?

— Ну, почти, — поспешила на помощь кузену Селестина. — Твой дракон проснется, только если ты окажешься на пороге смерти и странница в белом уже склонится над тобой, желая запечатлеть на твоем лбу свой последний поцелуй.

— Дракон-то проснется, но я к тому моменту уже засну навеки, — скептически проговорил Морган. — И в чем тогда смысл этого?

— Нет, не заснешь. — Селестина покачала головой. — В том-то и суть, что тебя надо будет остановить на самом пороге смерти. Чтобы ты одной ногой стоял в царстве теней, но другой был здесь, в мире живых. Это очень зыбкая грань. Если остановить тебя раньше, то дракон так и останется спать. Если позже — то ты не сумеешь вернуться, пусть даже и обретешь крылья.

— И как же вы намерены этого добиться? — подал голос Седрик. Недоверчиво покачал головой. — Простите за неверие, но я некромант, то бишь по роду, так сказать, профессии связан с магией смерти. Ваша задумка даже для меня выглядит слишком невероятной.

— Она была бы невероятной, не подготовься мы заранее. — Дани с непонятным горделивым вызовом выпрямился. — Много лет я храню монету с самым древним драконьим проклятьем. И ради своего двоюродного брата я готов принять страшный дар предвиденья. Я смогу увидеть его смерть. Один человек не может умереть дважды. Как только я увижу, что картинка его гибели изменяется — так остановлю ритуал.

— Отличная идея, — буркнул Седрик и уставился на меня.

Морган тоже посмотрел на меня, видимо, вспомнив мой рассказ про проклятую монету. Ульрика злорадно рассмеялась. И только Фрей продолжал наивно хлопать ресницами.

— Ох, так он об той самой монете? — вдруг воскликнул он, запоздало поняв, о чем речь. — Но ведь проклятье теперь на тебе, Мика!

— Что?! — Дани аж подпрыгнул от такого известия. Содрал со своего плеча пустую сумку и начал ее обшаривать. Наконец, нащупав через прокладку монету, издал громкий счастливый вздох и громогласно заявил: — Что вы меня так пугаете? Тут монета, у меня.

— Монета-то у тебя, — пробормотала я. После чего протянула к дракону свою ладонь, завершив: — Только проклятье-то уже на мне.

Дани неверяще уставился на мою руку, помеченную знаком песочных часов, лежащих на боку. Затем выдал долгую и прочувственную тираду на незнакомом языке.

— Даниэль! — гневно воскликнула Селестина. — Прикуси язык! Была бы тут твоя мать — заставила бы рот с мыльным корнем вымыть!

— Но ее же тут нет, — резонно возразил Дани. — И потом, не сомневаюсь, что моя матушка сама бы чего покрепче сказала. Нет, ну надо же! Морган, и угораздило тебя в такую проныру влюбиться! Когда только успела мое проклятье забрать?

— А не надо было сумку на постоялом дворе забывать, — огрызнулась я. — Если уж владеешь такой опасной вещью — то глаз с нее не спускай!

— Хотя с другой стороны, возможно, оно и к лучшему, что Тамика твоя невеста, — задумчиво продолжил Дани, словно не услышав моих слов. — Думаю, кто-кто, а она точно отыщет этот треклятый талисман, который пропал после смерти твоих родителей!

— Нет, в эту историю я ее не позволю вмешивать! — тут же отозвался Морган.

Стоит ли говорить, насколько жадное любопытство я в этот момент ощутила? Интересно, о каком талисмане речь? О том самом, который, по словам погибшего сьера Густаво, якобы выпивает души? Наверное. Но почему Морган не желает, чтобы я участвовала в поисках?

«Потому что с твоим везением можно не сомневаться, что именно ты отыщешь этот талисман и именно твою душу он в итоге выпьет», — ехидно проговорил внутренний голос.

— Так, давайте сначала закончим с драконом Моргана! — потребовала Селестина, не позволив разговору свернуть на другую тему. Посмотрела на меня и криво усмехнулась: — Ну что же, сьерра Тамика Пристон, радуйся. Без тебя предстоящий ритуал не обойдется. Ведь именно тебе надлежит остановить меня в нужное мгновение. Иначе я убью родного брата. Справишься?

От волнения я с такой силой вцепилась в Мышку, которая по-прежнему смирно лежала на моих коленях, что та глухо заворчала. Стоит ли говорить, что предложение Селестины меня отнюдь не обрадовало.

— А может быть, ну его — этого дракона? — жалобно спросила я у Моргана, который дожидался моего ответа с мрачным блеском в глазах. — Ты тридцать лет жил без него. И прекрасно жил! Зачем, ну зачем тебе крылья? Пусть этот дракон спокойно себе спит дальше.

— Нет, Тамика. — Морган покачал головой. — Во-первых, я уже познал радость полета. Селестина и Даниэль позволили мне подняться в небо, и это пьянящее чувство свободы я никогда не забуду. А во-вторых, я должен разобраться с тем, кто и почему убил моих родителей. Знаю, что к этому причастен род Ульер. Недаром нейн Ильрис так долго прятал меня от моих родных. Но для того, чтобы справиться с сумеречными драконами, мне необходимо разбудить своего. Иначе у меня нет ни единого шанса на победу.

— Мне страшно, — совсем тихо сказала я. — А вдруг я не справлюсь? Вдруг подведу тебя и ты погибнешь из-за моей оплошности?

— Я верю, что все будет хорошо. — Морган улыбнулся одними уголками губ. Прошептал, глядя мне в глаза: — Ты же у меня самая смелая и самая хорошая. Только тебе я могу спокойно доверить собственную жизнь.

Я негромко вздохнула. Эх, мне бы уверенность Моргана! Беда в том, что у меня коленки начинают трястись от одной мысли о том, как многое поставлено на кон. Если я сплохую и подведу Моргана — то он умрет, а значит, умру и я, потому что не смогу жить с такой виной на сердце.

— Ты сделаешь это ради меня? — спросил Морган.

Я хотела закричать во весь голос: «Нет, не заставляй меня участвовать в этом!» Но вместо этого кивнула и чуть слышно проговорила:

— Да, сделаю.

Часть третья

РИТУАЛ

Понятия не имею, о чем подумал несчастный Кирк, когда ранним утром в общий зал постоялого двора ввалилась целая толпа народа. Но при виде Дани он ощутимо напрягся и сжал кулаки, готовый броситься в драку.

— Слушай, — снисходительно проговорил ему дракон, решив первым пойти на мировую, — ты это… Не злись на меня. Все равно у меня с твоей женушкой ничего не получилось. — Подумал немного и добавил, видимо, желая подсластить горькую пилюлю пережитого унижения обманутому мужу: — К тому же отделал ты меня знатно.

Кирк, чьи щеки уже украсил румянец гнева и волнения, немного расслабился. Устало потер красные, воспаленные от недостатка сна глаза и неожиданно спросил:

— А ты Алисию не видел? Целую ночь где-то шляется, бедовая!

Я украдкой покосилась на Селестину. Ой, а про Алисию мы и забыли! Сдается, несчастная до сих пор счастливо почивает на сеновале. Надеюсь, хоть не замерзла.

Стоило мне так подумать, как дверь, ведущая со двора в общий зал трактира, распахнулась, и на пороге предстала сама пропажа. Встрепанная девица то и дело зевала и пыталась пальцами расчесать стоящие дыбом волосы.

Кирк при виде гулящей женушки напрягся, выпрямился во весь свой немалый рост и с откровенным подозрением посмотрел на Дани.

— Не, я тут ни при чем! — хохотнул тот, без проблем угадав, какие мысли встревожили несчастного мужчину. — Я всю ночь с друзьями провел. Вот кого угодно спроси!

После чего с такой силой хлопнул зазевавшегося Роя по плечу, что несчастный молодой и начинающий следователь едва не пропахал носом по полу.

— Угу, он с нами был, — пробурчал тот, с болезненной гримасой растирая место удара. — Уж в этом я могу поклясться!

Кирк после свидетельства хорошо знакомого ему парня с явным облегчением перевел дыхание. Потом сурово сдвинул брови, глядя на Алисию. Бедняжка при виде такого столпотворения так и застыла с поднятой к волосам рукой, растерявшись. При этом то и дело она украдкой бросала томные взгляды на Дани, но дракон не обращал на свою несостоявшуюся любовницу никакого внимания, видимо, потеряв к ней всяческий интерес.

— Где ты была? — с глухим бешенством прорычал Кирк, шагнув к жене и с силой схватив ее за локоть.

— Ты не поверишь, — залепетала она, — но я… спала…

Кирк хрюкнул что-то невразумительное и побагровел, с нескрываемым подозрением оглянувшись на Дани, который с усмешкой наблюдал за семейной сценой.

— Нет, я просто спала! — поспешила успокоить его Алисия. — Сама не понимаю, как так получилось. Но я просто отключилась. Наверное, набегалась вчера сверх меры…

— Любезная, почему бы вам не побегать и сейчас? — властно оборвала ее оправдания Селестина. — Вообще-то мы голодны. Быстро сооруди нам позавтракать. И если будешь шустра — то получишь монетку.

После чего щедро высыпала на стол целую горсть медяков.

Глаза Алисии жадно блеснули при виде этой картины, и она стремительно кинулась на кухню. Спустя пару мгновений оттуда потянуло дымом от затапливаемой плиты и раздался сонный голос поварихи.

В этот ранний час никто не помешал нам занять сразу несколько столов и спокойно переговорить. Правда, Рой то и дело порывался куда-то сбежать, но каждый раз его останавливал суровым взглядом Седрик. По-моему, несчастный юноша был абсолютно уверен, что угодил в компанию ненормальных, но против самого королевского дознавателя по особо важным делам открыто выступить не смел.

— И что вы намерены делать дальше? — спросил Седрик у Селестины и Дани, расположившихся напротив него.

— Вторую часть ритуала надлежит провести как можно скорее, — ответила драконица. — Лучше — сегодня же вечером. Поэтому я предлагаю позавтракать, после чего разойтись всем по комнатам и постараться хорошенько отдохнуть перед предстоящим действием.

— Вернее сказать, участвовать в этом будут только четверо, — поправил кузину Даниэль. — Я, Тина, Морган и его любопытная сверх всякой меры избранница. Вы останетесь здесь.

— Как мы узнаем, что все закончилось благополучно? — поинтересовался Фрей, украдкой скармливая Мышке куски поджаренной колбасы, которую выковыривал из своей яичницы.

Собаченция без особой радости и воодушевления принимала его подношения, видимо, не отказываясь лишь из-за нежелания обидеть хозяина. Стоит заметить, ее долгое сидение на моих руках пошло на пользу нам обеим. Избавившись от излишков энергии, я чувствовала себя просто отлично, а Мышка явно подобрела и то и дело пыталась впасть в сытую спячку.

— Почаще смотрите в небо, — с улыбкой ответила Селестина. — Если увидите трех драконов — то все в порядке. Если двух…

Драконица запнулась и виновато покосилась на меня, страшась закончить эту фразу.

— Драконов будет три, — хмуро сказала я. — Или ни одного!

Дани аж закашлялся, уловив в моей фразе скрытую угрозу. Мол, если Морган погибнет, то и вам, крылатым, не жить. Затем весело переглянулся с сестрой, но промолчал.

— Слушайте, народ, но это уже совсем не смешно! — тоскливо фыркнул Рой. — Какие драконы? Вы в своем вообще уме? А вы, господин Седрик, вы-то почему молчите? Неужели верите в эту чушь?

— Ты меня видел? — В этот момент раздался голос Ульрики, которая, как только мы вошли в дом, привычно воспользовалась чарами невидимости.

— Вот конкретно сейчас — нет, не вижу, — пробурчал Рой, недоуменно оглядываясь по сторонам.

— Но вообще — видел? — настойчиво вопрошала его фея, не удовлетворенная таким ответом.

— Если со мной говорит та странная полуголая девушка-бабочка — то да, видел, — сдавшись, признался Рой.

— Что?!

Ульрика, возмущенная полученной характеристикой, издала настолько пронзительный и противный визг, что на кухне у кого-то из рук с грохотом выпала тарелка, а я подскочила чуть ли не до потолка.

— Ульрика, — укоризненно произнес Седрик. — Умерь эмоции. Мы не одни.

— Он меня бабочкой обозвал! — обиженно отозвалась она, но голос при этом благоразумно понизила. — А я фея!

— Фей не существует! — перебил ее Рой, важно вздев к потолку указательный палец. — Так же, как и драконов. Об этом я речь и веду.

— Тогда кто я? — изумленно спросила Ульрика, явно не ожидая такого поворота событий. — Ты же меня видел!

— Галлюцинация, — спокойно сказал он. — Говорят, они заразные. Или же тебя создал кто-нибудь из магов. Например, господин Седрик. Так, ради забавы, желая проверить, насколько я тверд рассудком.

— Сам дурак! — предсказуемо взревела фея, и из кухни опять раздался звон битого стекла. А через мгновение дверь осторожно приоткрылась, и через порог просунула голову Алисия, видимо, желая убедиться, что странные постояльцы не начали драку.

— Ульрика, — почти не разжимая губ, обронил Морган.

— А почему он меня галлюцинацией обозвал? — Ульрика притворно зашмыгала носом. — Что я ему плохого сделала?

— Да никого я не обзывал! — Рой флегматично пожал плечами, по всей видимости, совершенно не удивляясь тому, что разговаривает с пустотой. — Я лишь назвал вещи своими именами.

Ой! Я опасливо втянула голову в плечи. А вот это он зря сказал.

— Кто вещь? Я — вещь? — Голос феи задрожал от рвущегося наружу негодования. — Да ты… Да я… Да мы…

— Спокойнее, Ульрика! — Морган, предчувствуя неладное, приподнялся со своего места. Последовал его примеру и Седрик.

Однако было уже поздно. В следующее мгновение Рой взвыл от боли и прижал к глазам ладони.

— Я ничего не вижу! — с неподдельным ужасом закричал он. — О боги, я ослеп!

Удивительное дело, но теперь из кухни не донеслось ни звука. По всей видимости, Алисия и кухарка устали реагировать на крики и решили игнорировать любой шум, доносящийся от нашей компании.

— Ульрика, ты запорошила ему глаза пыльцой?! — злым свистящим шепотом осведомился Морган, кинувшись Рою на помощь и успокаивающим жестом приобняв растерянного и перепуганного парня за плечи.

— Да, — спокойно подтвердила фея. — Я это сделала. А нечего меня вещью и галлюцинацией обзывать, не говорю уж про бабочку! Хорошо хоть не молью назвал! Пусть теперь увидит сумеречный мир во всей красе!

— Я теперь совсем-совсем ослеп, да? — дрожащим голоском спросил Рой и, в свою очередь, протяжно шмыгнул носом.

Я невольно восхитилась его выдержке. Надо же, помнится, когда я была в его положении, то у меня чуть ли не истерика случилась.

— Нет, ты не совсем ослеп, — глубоко вздохнув, поспешил успокоить несчастного Седрик. — Точнее сказать, ты совсем не ослеп, а, скорее, даже наоборот — прозрел. Пойдем, я отведу тебя в комнату. Там зрение к тебе вернется. И нам придется серьезно поговорить о том, что этот мир далеко не так прост, как тебе кажется.

— Да я уже понял, — ворчливо отозвался Рой и послушно встал, когда Седрик потянул его за рукав. Морган посторонился, позволив этой парочке выйти из-за стола, и некромант повел несчастного прочь, при этом что-то бормоча ему на ухо и утешающе похлопывая по спине.

— Как все-таки страшно жить! — донеслось до меня финальное восклицание бедного Роя.

— А он смелый мальчик, — проговорила Селестина, проводив эту парочку задумчивым взглядом. — Очень смелый. Как вспомню, как он меня пытался удержать — так невольно смех разбирает. Трусил неимоверно, но изо всех сил выполнял приказ, хотя, признаюсь честно, я наслала на него такие кошмары, что даже самой стыдно. Ну и плюс немаловажно то, что он удивительно устойчив к действию магии.

— Не так уж он и устойчив, — самодовольно фыркнула Ульрика. — По крайней мере, к пыльце фей весьма восприимчив.

— Кстати, сейчас, когда Седрик ушел, самое время обсудить еще одну проблему, — негромко проговорил Морган, вернувшись за свое место. Посмотрел на дракона, безмятежно крошащего хлеб прямо на пол, и спросил: — Дани, ты уже решил, что будешь делать? Против тебя выдвинуто обвинение в убийстве. И мы прекрасно знаем, что ты виноват.

— Ну да, погорячился. — Дани равнодушно усмехнулся, явно не испытывая никаких угрызений совести по этому поводу. — Бывает. Естественно, ни о каком суде не может быть и речи. Вот еще! А что насчет этого сьера Густаво… Пожалуй, я отправлю его семье денег. Как это называется правильно?

— Свинством это называется, — негромко подсказала я.

— Материальной компенсацией. — Селестина бросила на меня гневный взгляд.

— Да! — воодушевился Даниэль. — Я отправлю его семье денег в знак материальной компенсации. Правда, по-моему, как раз семьи у него и не было. Ну, тогда порадую его служанку. Милая женщина с выдающейся грудью.

И скабрезно хохотнул.

Я передернула плечами, вспомнив жалобы сьера Густаво на то, как Даниэль щипал его служанку за эту самую выдающуюся грудь. Потом посмотрела на Моргана. Он имел наглость проигнорировать мой взгляд, и тогда я с силой наступила ему на ногу, благо далеко тянуться не надо было.

— Ай! — Морган подпрыгнул на месте, не ожидая от меня такой подлости. — Тамика, ты чего дерешься?! От Ульрики, что ли, бешенство подхватила?

— Чего? — возмутилась фея. — Какое еще бешенство? И почему меня сегодня все оскорбляют? Что я вам дурного сделала?

— И ты согласен со своим братом? — спросила я, привычно проигнорировав слезные всхлипывания Ульрики. К слову, та сразу же перестала причитать, почувствовав, что наш разговор может быть весьма интересен.

— Согласен в чем именно? — осторожно уточнил Морган, уже предчувствуя, что я намерена устроить скандал.

— В том, что убийство просто так сойдет ему с рук! — проговорила я, неимоверным усилием воли не дав себе сорваться на крик.

— Я же сказал, что сожалею! — проворчал Дани, безуспешно пытаясь оправдаться. — Это не со зла вышло! Можно сказать: несчастный случай!

Я недоуменно моргнула. На какой-то миг мне почудилось, что белки глаз дракона налились алым. Совсем как в моем недавнем видении, когда я увидела, как он закончит свою жизнь. Да что все это значит? Я уже поняла, что он не погибнет. Но тогда что с ним произойдет?

— Тамика, я понимаю твою злость, — решительно вмешалась в нашу перебранку Селестина. — Даниэль был не прав. Он поступил очень дурно. Но мы не можем отдать его под суд! Если обычные люди узнают про существование драконов, то начнется такая кровавая бойня, какой мир прежде не знал! Люди боятся того, чего не понимают. Следовательно, они попытаются нас уничтожить. А заодно под раздачу угодят и прочие сумеречные существа. Да что там — сумеречные существа! Я более чем уверена, что под горячую руку так называемых охотников попадет масса ни в чем не повинных обычных людей. Мало ли кому что может привидеться в тенях!

— Хорошая отмазка, позволяющая вам творить все, что душа пожелает, — недовольно буркнула я.

— Огромная проблема заключается в том, что тот же Седрик вряд ли будет согласен с подобной постановкой вопроса, — подал голос Фрей. — Он — королевский дознаватель, да не абы какой, а подотчетный только королеве. Кстати, именно из-за тебя, Морган, он взялся за это дело, которое ну никак не могло к нему попасть иным образом. Седрик — птица слишком высокого полета, чтобы заниматься расследованием обычных убийств. И если он не справится с настолько пустяковым заданием, то это очень и очень нехорошо скажется на его репутации дознавателя. Как-то… некрасиво получается, не правда ли? Он ради тебя влез во все это, а теперь…

Фрей не закончил фразу, лишь печально взмахнул рукой, тем самым предложив Моргану самостоятельно это сделать.

— Демоны! — коротко ругнулся тот и болезненно сморщился. — Да понимаю я все! Но что я могу поделать? С Седриком, конечно, некрасиво получилось, даже очень. Однако не могу ведь я отдать под суд двоюродного брата!

— Ну ладно, уговорили, — неожиданно сказал Дани. — Так и быть, я сам сдамся.

— Что? — в едином восклицании слились сразу несколько голосов: мой, Моргана, Селестины и Фрея. Даже фея фыркнула что-то неразборчиво-удивленное.

— Я сдамся, — терпеливо повторил Дани. — Седрик привезет меня в столицу. Я официально подпишу признание в том, что сьер Густаво погиб во время драки со мной. Дождусь первой же ночи — и сбегу. Никакая темница и никакие оковы не сумеют остановить черного дракона. Тогда ваш приятель сохранит свою репутацию хорошего дознавателя, поскольку преступника он все-таки поймал, а ответственность на мой побег возложат на городскую стражу.

— Честно ответить за свое преступление, стало быть, ты все же не желаешь? — ядовито уточнила я.

— Нет. — Дани удивленно покачал головой, видимо, в упор не понимая, почему я вновь и вновь поднимаю этот вопрос. — Я уже сказал, что по мере сил и возможностей заплачу. Деньгами и честным именем. В конце концов, для меня это тоже будет своего рода позор: что я, найн Даниэль Атлен, окажусь за решеткой! И потом еще долгие годы мне придется бегать и скрываться от королевских ищеек.

Краем глаза я заметила, как Селестина при этом улыбнулась. Должно быть, ее чем-то позабавило высказывание кузена.

— Ну, будем откровенными, бегать и скрываться тебе не привыкать, — проговорила она. — Однако тем не менее предложение кажется мне разумным. Пойми, Тамика, не может быть и речи, чтобы Даниэль предстал перед судом. Я об этом уже говорила тебе, но готова повторять вновь и вновь. Зато ваш друг останется в глазах королевы непревзойденным сыщиком и борцом с преступностью.

Я кисло поморщилась, не испытывая особого воодушевления от подобного решения проблемы. Конечно, это лучше, чем ничего, но что-то мне подсказывает, что сам Седрик не придет в восторг, узнав о планах Даниэля скрыться от правосудия. Хотя… Пусть сами разбираются. Я не нанималась решать проблемы королевского дознавателя.

«Ну да, ну да, — со злой насмешкой проговорил внутренний голос. — Ты-то не нанималась решать его проблемы, а он, стало быть, нанимался решать твои. Только этим и занимается».

Я скрипнула зубами, но не стала продолжать этот спор. Ладно, будем надеяться, что Ульрика не сможет устоять от искушения посплетничать и передаст Седрику этот разговор. Некромант будет предупрежден о намерении Даниэля сбежать. А там уже ему решать, позволять это или нет.

— И хватит об этом, — с нажимом сказала Селестина. — Предлагаю закончить обсуждения и разойтись по комнатам. Морган, тебе необходимо хорошо отдохнуть перед ритуалом. Тамика, тебе тоже не помешает выспаться. Учти, именно от тебя будет зависеть благополучный исход обряда.

— Спасибо, что постоянно напоминаешь об этом, — не удержалась я от язвительного комментария. — Эдак я скоро заикаться начну от возложенной на мои плечи важнейшей миссии.

Селестина предпочла сделать вид, будто ничего не услышала. Кивнула Дани, и парочка встала, первыми отправившись прочь от стола.

— Да, вздремнуть было бы неплохо, — пробормотал Фрей, проводив драконов задумчивым взглядом, и тоже встал.

— Пойдем, — шепнул мне на ухо Морган, при этом словно невзначай шаловливо погладив под столом по колену. — Я знаю отличный способ помочь тебе расслабиться. А как после этого спать будет крепко и спокойно!

Я не стала возражать и гневно требовать от него убрать свои руки, хотя в глубине моей души еще тлело раздражение на Селестину и Даниэля. Ну надо же! На все лады клянут сумеречных драконов, мол, и высокомерные они, и снобы, и редиски те еще, а сами-то чем лучше?

Но Морган был не виноват в поведении своих вновь обретенных родственников, и я позволила ему увлечь меня наверх, уже предчувствуя, как славно мы развлечемся.

* * *

Мы с Морганом со сдавленными смешками ввалились в комнату и сразу же захлопнули дверь, опасаясь, что за нами может просочиться кто-нибудь из надоедливых сверх всякой меры приятелей. Морган прищелкнул пальцами — и по стенам и потолку поползли ветвистые всполохи заклинания.

— На всякий случай, — проговорил он, отвечая на невысказанный вопрос, застывший в моих глазах. — Я очень хорошо знаю Ульрику и не сомневаюсь, что эта противная фея не упустила бы возможности подглядеть за нами.

— Даже не думала о таком, — обиженно отозвалась она из коридора. — Я не извращенка!

Морган качнул головой и вновь прищелкнул пальцами. Теперь зеленоватый цвет его чар окрасился багровым.

— А это чтобы нас не подслушали, — лукаво пояснил он и шагнул ко мне, приглашающе распахнув объятия. Правда, почти сразу остановился и удивленно расширил глаза, уставившись на что-то позади меня.

Я стремительно обернулась, готовая к чему угодно. Например, к тому, что меня нашел Арчер и желает сообщить, что осознал свою ошибку и расторг помолвку. Или же Эдриан сбежал от королевского правосудия и в первую очередь заявился ко мне, намереваясь жестоко поквитаться за предательство. Да мало ли кто мог заявиться ко мне в столь неподходящий момент!

Но этого визитера я точно не ожидала увидеть. На моей постели сидел Рой. По всей видимости, парень совсем недавно плакал или же его глаза еще не отошли после раздражающего воздействия пыльцы феи — настолько они были красными и воспаленными.

В этот момент младший следователь шмыгнул носом и тем самым дал понять мне, что именно первая версия является верной. Интересно, кто или что настолько расстроили беднягу и почему он пришел искать утешения у меня?

— Молодой человек, и что вы тут забыли? — сурово вопросил Морган и с явным подозрением покосился на меня.

На его месте я бы тоже весьма удивилась, если бы обнаружила на кровати своего возлюбленного некую заплаканную девицу.

— Простите, — в этот момент прошептал несчастный, медленно поднявшись. — Я думал, что мне тут никто не помешает. Сейчас я уйду.

И он встал с таким расстроенным выражением лица, что меня немедленно принялись терзать угрызения совести. И как же его отпускать в таком состоянии?

По всей видимости, Морган подумал о том же. Он глубоко вздохнул и потребовал:

— Сядьте! И давайте, выкладывайте, почему вы тут плакали!

— Я не плакал, — хмуро возразил Рой, но тут же всхлипнул, опровергая тем самым свои слова. Покраснел и забормотал, оправдываясь: — То есть плакал, но это не то, что вы подумали! Я… Просто я…

— Вы растеряны, — со вздохом помогла я завершить ему мысль. — Все происходит вокруг вас слишком быстро. Мир, который казался вам обычным и привычным, вдруг исчез. Оказалось, что вы и понятия не имеете, сколько тайн в нем.

— Откуда вы знаете? — потрясенно воскликнул Рой. Затем перевел взгляд на мою тень и побледнел. Попятился назад и с размаха уселся обратно на кровать, с настоящим ужасом выдохнув: — Паук! Вы — паук!

— Арахния, если быть точным, — поправил его Морган.

Рой перевел взгляд на его тень и потрясенно воскликнул:

— А вы… Дракон? Так они на самом деле существуют?

Мы с Морганом без особого воодушевления переглянулись. Если честно, у нас были свои планы на эти несколько часов. Кто знает, вдруг Моргану не суждено пережить ритуал? Но вместо того чтобы еще раз насладиться друг другом, нам придется успокаивать несчастного паренька, ошеломленного свалившейся на него истиной об устройстве мира. Как-то это совершенно не радует.

— Слушай, давай мы с тобой потом об этом поговорим, — предложил Морган и принялся весьма настойчиво подталкивать парнишку к выходу, приговаривая при этом: — А вообще, пообщайся с Фреем. Он добрый, все тебе объяснит. К тому же в отличие от нас такой же человек, как и ты.

— Почти такой же, — тихонько исправила я, вспомнив о благословении Атириса, которое получил Фрей.

Рой на свою беду услышал это. Вздрогнул всем телом и воскликнул:

— Как, и он тоже не человек?!

Морган метнул на меня рассерженный взгляд, а его губы как-то подозрительно шевельнулись, словно он от души выругался.

— Он человек! — процедил он сквозь зубы. — Самый настоящий человек, честное слово!

Рой с явным облегчением перевел дыхание и сделал наконец-таки несколько шагов к двери, но затем остановился и с подозрением спросил:

— А его собака?

— А его собака — не человек, — не удержалась я от шутки, которая так и напрашивалась на язык.

— Нет, это я как раз понимаю. — Рой покраснел от смущения. — Просто… С ней ведь тоже что-то не так, правда? Я видел, как эта парочка, Селестина и Дани, упорно стараются держаться подальше от нее. И что значит — «тварь Альтиса»?

— Вот иди к Фрею, и он тебе все расскажет, — взмолился Морган. — Честное слово, это слишком долгая история…

Продолжая говорить, стихийник ловко распахнул дверь прямо перед носом Роя и попытался вытолкнуть его прочь.

— Ой! — В следующее мгновение в комнату ввалилась Алисия. Если бы не реакция Роя, успевшего подхватить ее под локоть, она наверняка не удержалась бы на ногах и упала.

Я мученически возвела очи долу и издала протяжный стон. Ну что ты будешь делать! О каких любовных играх может идти речь, когда в нашу комнату вот-вот все население постоялого двора переберется?

— Вы подслушивали? — сурово вопросил Морган Алисию.

Стоило признать: у него очень хорошо получалось пугать людей своим голосом и взглядом. По себе помню. Иногда как глянет — так хочется пасть на колени и повиниться сразу во всех грехах. Вот и теперь, хотя вопрос Моргана был обращен не ко мне, но я невольно поежилась. А бедная Алисия вообще в лице переменилась и побледнела.

— Про… простите, — пробормотала она, заикаясь. — Нет, это случайно вышло! Я просто… просто хотела узнать, есть ли кто в комнате.

— А зачем вы хотели это узнать? — еще более сурово спросил Морган.

— Потому что я хотела поговорить с Милкой, — чуть слышно призналась Алисия и кинула на меня умоляющий взгляд. — Вы ее, случаем, не видели? Это же ее комната!

— С какой еще Милкой? — Морган, в свою очередь, издал измученный стон и отчаянно замотал головой, видимо, устав решать чужие проблемы.

Я нахмурилась. Хм-м, интересно, а в каком я сейчас облике? Наверное, если бы на мне сохранились чары Ульрики, то Алисия весьма бы удивилась, увидев в комнате своего двойника. Да и потом, я же умывалась после этой ужасно долгой ночи! Получается, я сейчас выгляжу именно как Тамика Пристон, а не как вымышленная уродина Милка, помолвленная с Роменцио. Это объясняет, почему Алисия меня не узнала. Но теперь мне предстоит придумать причину, по которой в этой комнате теперь проживают посторонние люди.

— Милка… э-э-э… была вынуждена срочно уехать, — промямлила я.

— Почему? — Алисия удивленно захлопала длинными ресницами. — Ее жених и брат ведь остались!

— Она поняла, что совершила глупость, когда сбежала с Роменцио, — принялась я вдохновенно врать.

— Как это? — Брови Алисии взметнулись вверх.

Ну да, на ее месте я бы тоже весьма изумилась подобному развитию событий. Откровенно некрасивая девица еще вздумала нос воротить от такого жениха, как Седрик. Да любая другая на месте этой самый Милки прыгала бы от восторга до потолка, что на нее хоть кто-то внимание обратил!

— Понимаете, на одной лишь страсти далеко не уедешь. — Я сокрушенно вздохнула. — Семья строится на совсем других принципах. Любовь невозможна без взаимопонимания и уважения. А страсть… Что это за чувство такое? Сегодня есть — завтра нет.

— То бишь Милка осознала, что не любит Роменцио? — на всякий случай уточнила Алисия.

— Да. — Я усердно закивала. — Это было лишь наваждение, похоть, если можно так выразиться. Горячее неприкрытое вожделение…

Говоря это, я не отрывала многообещающего взгляда от Моргана, по отношению к которому, если честно, и испытывала сейчас похоть и вожделение. Да когда эта Алисия уйдет наконец-то?! Будто не видит, что ее визит, мягко говоря, пришелся некстати. Хорошо хоть Рой не стал дожидаться окончания этого разговора и предпочел тихонько удалиться. Наверное, поспешил к Фрею и теперь его мучает расспросами про сумеречный мир.

— А откуда вы все это знаете? — недоверчиво перебила меня Алисия, чьи щеки окрасились румянцем смущения от моих откровений. — Неужели Милка просто так взяла — и выложила все, о чем думает?

— Да, — важно подтвердила я. — Взяла и все выложила. Видите ли… Мы сестры.

В комнате после моего заявления воцарилась потрясенная тишина. Алисия уставилась на меня, видимо, пытаясь найти в моем лице хоть какие-нибудь черты сходства с несчастной Милкой. Потерпев в этом неудачу, тихонько уточнила:

— Вы родные сестры?

— Да не все ли равно! — взвыл Морган, устав от этой на редкость пустой и бессмысленной беседы. — Родные, двоюродные — да хоть пятиюродные и двадцатиюродные! Вам-то что за забота? Уважаемая, пойдите прочь. Нет тут вашей Милки. Уехала она, вернулась под заботливое родительское крылышко, бросив жениха. Дайте нам наконец-то уединиться!

И на редкость грубо и невоспитанно чуть ли не взашей вытолкал привязчивую девицу прочь! С такой силой захлопнул дверь, что с потолка посыпалась мельчайшая пыль побелки.

— Ого! — фыркнула я, потрясенная таким взрывом эмоций.

— Ага! — мрачно отозвался Морган и повернулся ко мне со зловещей ухмылкой на устах. — Ну теперь-то, моя дорогая сьерра Тамика, мы наконец-то остались наедине. И знаешь, что я с тобой сейчас сделаю?

— Что? — пискнула я, замирая от восторга и сладкого ужаса.

— Сейчас я тебя… — медленно и с расстановкой начал Морган, но завершить фразу не успел, поскольку в следующее мгновение дверь затряслась от повелительного стука.

Морган страшно закатил глаза, зарычал и выдал настолько витиеватую ругательную фразу, в которой сравнил всех незваных гостей с некоторыми частями тела, что я невольно хихикнула. Надо же, даже не подозревала, что Морган умеет так ругаться!

— Ну?! — вопросительно рявкнул он, по всей видимости полагая, что это Алисия вздумала что-то уточнить или же вернулся поплакать на его плече Рой. Рывком открыл дверь — и под его ноги кубарем полетел Дани.

— Я это… постучать хотел, а тут ты открыл уже, — забормотал он, оправдываясь. Но разлеживаться не стал, тут же вскочил на ноги и быстро захлопнул за собой дверь, прежде кинув вороватый взгляд в коридор.

— Ты чего явился? — устало спросил Морган.

— А я не вовремя? — наивно поинтересовался Дани. — Слушай, ну я ненадолго. Просто я мимо шел, глядь — а Алисия из вашей комнаты выходит. Вот и хотел спросить, что ей тут надо было.

— Понятия не имею. — Морган пожал плечами. — Она хотела поговорить с некоей Милкой, которая прежде тут жила. Но ее не оказалось на месте.

Дани озадаченно нахмурился, не понимая, о ком, собственно, речь. Я открыла было рот, желая просветить его, но тут же закрыла, заметив, что Морган украдкой пригрозил мне. Ну да, он прав. Рассказывать придется слишком долго. А там, глядишь, еще кто пожалует, привлеченный шумом разговора. И провозимся мы с гостями до самого позднего вечера, когда придет пора начинать ритуал. Тогда нам точно не до всяких нежностей будет.

— Понятия не имею, кто это, — с нажимом повторил Морган.

— То есть обо мне Алисия не спрашивала? — уточнил Дани.

— Слушай, тебе-то не все ли равно? — вопросом на вопрос зло ответил Морган. — Какое тебе дело до этой девицы?

— Не знаю, как-то некрасиво с ней вышло. — Дани всплеснул руками, словно удивленный, что надо объяснять настолько очевидные вещи, и принялся расхаживать по комнате, совершенно не обращая внимания на попытки Моргана испепелить его взглядом. — Я столько ей пообещал, а в итоге… Эх, и угораздило же ее мужу явиться в такой неудобный момент! Ну что ему стоило немного подождать со своей сценой ревности? Так бы хоть была законная причина негодовать. Впрочем, речь не об этом Кирке, а об Алисии. Она на меня сегодня такие взгляды кидала, наверное, бедняжка, всю ночь прождала, когда же я приду и закончу начатое. А я так обманул ее надежды…

И Даниэль прерывисто вздохнул, бухнувшись на кровать рядом со мной.

— Не пойти ли тебе вон со своими угрызениями совести? — невежливо попросил его Морган, не испытывая ни капли сострадания к переживаниям кузена.

— А что, я вам помешал? — искренне удивился тот. Посмотрел на меня, потом перевел взгляд на красного от ярости Моргана, который даром что еще не являлся драконом, но уже готов был плеваться огнем, и понимающе заулыбался: — О, я вижу, у вас тут намечается постельная сцена. Да?

— Прочь! — прорычал Морган, распахнул дверь и повелительно махнул рукой, указывая несносному братцу на коридор. — Немедленно!

— Подумаешь. — Дани фыркнул, встал и отправился прочь, напоследок гордо обронив: — Настоящий дракон должен уметь делать это в любой обстановке!

Нет, на этот раз Морган не стал с силой захлопывать дверь. Ему хватило выдержки закрыть ее тихо. После чего он прислонился лбом к косяку и что-то зашептал. С его пальцев сверкающим водопадом посыпались разноцветные искры, которые гасли, так и не долетев до пола. Я завороженно наблюдала за его действиями. Что это за чары, интересно?

— Все! — наконец удовлетворенно выдохнул Морган, обернувшись ко мне. — Теперь нас никто не услышит и мы никого не услышим. Пусть хоть штурмом берут эту комнату — я больше никому не открою, пока не сделаю то, что так давно видел в своих самых сладких и неприличных снах!

— И что же ты видел? — лукаво осведомилась я и заранее заулыбалась, предвкушая его ответ. Ох, наверное, мне это очень понравится!

— Теперь, когда наши отношения перешли на новый уровень, и ты теперь моя невеста… — медленно начал Морган, неспешно приближаясь к кровати и с видимым предвкушением расстегивая ремень на брюках.

Я все шире и шире улыбалась, готовая визгом восторга встретить окончание этой фразы.

— Я наконец-то могу исполнить свою давнюю мечту. — Морган явно не торопился подобраться к самой сути. Он остановился подле моих ног, вытянул ремень и почему-то принялся задумчиво поигрывать им.

— Ну? — поторопила его я, когда пауза чрезмерно затянулась. — О чем ты мечтаешь?

— Хорошенько выпороть тебя! — вдруг вскричал Морган и с весьма решительным выражением кинулся на меня.

И я завизжала. Правда, не от радостного предвкушения забавы, а от самого настоящего ужаса. Принялась отчаянно отбиваться, однако все было зря. Почти сразу Морган поборол мое сопротивление и удобно уложил меня на своих коленях филейной частью вверх, очень ловко и быстро сдернув при этом штаны.

— Только посмей! — гневно пропищала я, поскольку от возмущения у меня перехватило дыхание. — Морган, честное слово, я не знаю, что с тобой потом сделаю! И потом, не забывай, что сегодня вечером твоя жизнь будет полностью в моих руках!

— Моя жизнь в твоих руках с тех самых пор, как я увидел тебя, — отозвался Морган и ласково погладил меня чуть ниже поясницы. Вздохнул и добавил: — Но если бы ты знала, как мне порой хочется отшлепать тебя! Тебя же и на секунду нельзя оставить без присмотра! Скажи, ну каким образом ты умудрилась найти монету Дани? Почему именно тебе пришла в голову мысль обыскать его сумку? Ты хоть понимаешь, что это проклятье навсегда останется с тобой? Насколько это страшно: видеть, какая смерть уготована близким тебе людям?

— Да ладно, не преувеличивай! — Я заерзала, пытаясь принять менее унизительное положение, но Морган с легкостью вернул меня обратно к себе на колени, продолжая при этом поглаживать. Благо что все-таки не шлепал. И я, смирившись со своей временной несвободой, продолжила: — Я видела смерть Фрея. Всем бы так умереть. Я видела смерть Седрика. Но, если честно, он не относится к числу моих близких друзей, поэтому особенно переживать по его поводу я не стану. Зато я не видела твою смерть и смерть Селестины. То бишь, насколько я понимаю, вы проживете дольше меня. А следовательно, и ужасаться мне нечему.

— Ты не видела мою смерть, — с очень странной интонацией повторил Морган и задумался.

Воспользовавшись этим, я ловко выскользнула из его плена и мгновенно натянула штаны. Вот так-то будет лучше! Не могу сказать, что так называемое наказание меня испугало или обидело — все-таки к самому действию Морган так и не приступил, ограничившись лаской. Но кто знает, что ему взбредет в голову.

— А Дани? — после минутной паузы продолжил он расспросы, словно забыв, что мы уже обсуждали это. Хотя, возможно, и действительно забыл, ведь тогда он был при смерти. — Ты ничего не сказала по его поводу. Ты видела его смерть?

— Я не уверена, что именно я видела, — осторожно подбирая слова, проговорила я. Подумала немного и добавила, внимательно наблюдая за реакцией Моргана: — И, если честно, я не уверена, что тебе надлежит знать. Как-никак, это твой двоюродный брат. Ульрика говорила, будто самое страшное в этом проклятье заключается в том, что ты не можешь не желать помочь ближнему своему избежать уготовленной богами участи. И зачастую именно твои действия приводят к трагедии.

— Пожалуйста, — попросил Морган и состроил жалобно-просящее выражение лица. — Честное слово, я не расскажу об этом Даниэлю!

Я тяжело вздохнула. Такое чувство, будто он не слышал моего предупреждения. И что мне делать? Рассказать или молчать?

— Хотя, впрочем, не надо, — вдруг опомнился Морган. — Ты права, вряд ли мне стоит знать. Просто меня очень заинтриговало то, что ты сказала. Мол, ты не уверена в том, что видела. Что это значит? Ты или видела гибель Дани, или нет. Третьего не дано.

Я прошлась по комнате, нервно то сжимая, то разжимая кулаки. Эх, ну почему мы не можем просто заняться всякими шалостями, а вместо этого рассуждаем о проклятьях и воле богов? Ладно, демоны с ним, с этим Даниэлем! Пусть это будет головной болью Моргана, а не моей.

— Я не уверена, что видела именно Даниэля, — выпалила я на одном дыхании, остановившись напротив него.

Морган изумленно вздел брови и сделал знак мне продолжать.

— В его тело словно вселилось некое иное существо, — сказала я. — Глаза… У него были алые глаза. И мне стало по-настоящему страшно, когда он посмотрел на меня.

— Алые глаза… — задумчиво повторил Морган. — Неужели Даниэль все-таки отыщет талисман, который принадлежал моим родителям?

Я недоуменно нахмурилась. О каком талисмане идет речь? Неужели о том, который, по словам сьера Густаво, способен выпивать души? Я думала, погибший поверенный Моргана просто решил таким образом нас напугать. Неужели подобная вещь действительно существует?

В комнате повисла вязкая тревожная тишина. Я стояла, сцепив перед собой руки, и ждала, что Морган скажет или сделает дальше. А он сидел на кровати, устало сгорбившись, и о чем-то напряженно размышлял. Наконец, он покачал головой и потер переносицу.

— Ты была права, — глухо сказал он. — Я не должен был расспрашивать тебя. Теперь мне не будет покоя.

Я угрюмо насупилась, почувствовав в его словах намек на обвинение. Мол, не могла крепче держать язык за зубами. Но Морган тут же нарочито весело улыбнулся.

— Демоны с ним! — проговорил он и приглашающе распахнул передо мной свои объятия. — Лучше иди ко мне, моя маленькая предсказательница!

Я радостно взвизгнула и прыгнула на него сверху. Морган охнул, вряд ли ожидая от меня такой прыти, и мы вдвоем покатились с кровати.

Ну а потом нам стало не до разговоров. И кто угодно мог в этот момент ломиться в комнату — мы бы все равно не услышали, увлеченные друг другом.

* * *

Я ежилась от пронизывающего осеннего ветра, пытаясь как можно плотнее закутаться в куртку. Однако, несмотря на холод, мои губы то и дело расплывались в непрошеной улыбке, поскольку мыслями я возвращалась в объятия Моргана. Ах, как же нам было хорошо всего пару часов назад! Мы не могли насытиться друг другом, вновь и вновь начиная любовную игру. Но все это уже в прошлом. Сейчас я стояла на краю небольшой лесной полянки и медленно замерзала.

Было темно. Вечерняя заря давным-давно отгорела, никем не замеченная под толстым слоем облаков. Сейчас меня обнимал ночной мрак, особенно густой под деревьями. Казалось, будто там кто-то скрывался. Кто-то, привлеченный запахом магии и нашими приготовлениями к смертельному ритуалу. И хотя я знала, что это лишь плод моего разыгравшегося воображения, но то и дело кидала опасливый взгляд через плечо — не подкрадывается ли ко мне какое-нибудь чудовище, предвкушающе скаля клыки.

Селестина и Даниэль заканчивали расчерчивать круг. Я могла лишь догадываться об их действиях, поскольку они находились слишком далеко от меня. На таком расстоянии даже мое зрение арахнии было почти бесполезно. Все, что я видела, — две смутные тени, скользящие по жухлой траве. Правда, пару раз до меня доносились ругательства Даниэля, когда дракон поскальзывался в жидкой грязи.

Поздним вечером наша четверка выскользнула из ворот постоялого двора и отправилась сюда. Седрик и Фрей проводили нас до порога жилища, но дальше не пошли. Некромант ничего не сказал на прощание, но при этом не сводил пристального настороженного взгляда с Дани. Видимо, гадал, вернется ли дракон, как обещал, после ритуала. А скорее всего, Ульрика уже передала ему планы Дани на побег, и Седрик раздумывал, как ему остановить черного дракона.

А вот Фрей с трудом сдерживал рыдания. Он долго тискал Моргана в объятиях. Несчастный мужественно терпел это, хотя до меня доносился подозрительный хруст его ребер — видимо, Фрей, забывшись, не соизмерял силу. Затем приятель вздумал повторить ритуал прощания со мной, но я успела шмыгнуть за спину Селестины, напоследок послав ему воздушный поцелуй. Нет, моя любовь к Фрею не распространяется до такой степени, чтобы терпеть его слезливые обжимания.

Ульрика, как и следовало ожидать, сделала попытку увязаться за нами, воспользовавшись чарами невидимости. Она успела добраться с нами до ворот постоялого двора, после чего Морган прищелкнул пальцами — и до моего слуха донесся болезненный вскрик феи, когда ее с размаха швырнуло обратно к дому. Ох, и обид будет после нашего возвращения! Но плевать. Если мы вернемся в полном составе, то я чихать хотела на недовольство феи. А если не в полном…

Я до боли прикусила губу, запретив себе думать о подобном печальном исходе ритуала. Если Морган погибнет — то и я умру. Останусь с ним на этой лужайке без еды и воды до тех пор, пока странница в белом не сжалится и не придет за мной.

— Не замерзла?

Я вздрогнула от неожиданности. Морган подошел так тихо, что я не услышала его шагов. А через мгновение ощутила его руки на своих плечах.

— Говорят, арахнии очень теплолюбивые создания, — продолжил он, легонько поцеловав меня в макушку. — Наверное, уже жалеешь, что ввязалась во все это.

— Да, жалею, — согласилась я. Повернулась и обняла его, прильнув всем телом, после чего прошептала: — Жалею, потому что рискую потерять тебя навсегда.

Морган мог бы отшутиться, сказать, что я придумываю себе всяческие ужасы. Но не стал. Чем меньше времени оставалось до начала ритуала, тем больше сгущалось напряжение. И он, и я понимали, что время для игр и веселья закончилось. Сама странница в белом уже начала искать дорогу к Моргану, привлеченная запахом наших мыслей.

— Откажись, — глухо проговорила я, уткнувшись носом ему в грудь. — Пожалуйста, Морган! Ну зачем тебе становиться драконом? Пусть эта рептилия и дальше спокойно спит в твоей тени.

— Нет, Тамика, ты не понимаешь. — Морган отстранился и крепко взял меня за плечи, глядя прямо в глаза. — Я должен. Понимаешь? Должен! Вспомни, когда ты боролась со своей тенью, я не сказал тебе ни слова, хотя изначально понимал, что нельзя, не правильно отказываться от своей сути. Но я готов был поддержать тебя в любом решении. Потому что это был твой и только твой выбор. И сейчас я прошу тебя: поддержи меня. Если я погибну, то это будет не твоя вина, а целиком и полностью моя. Я не так боюсь умереть, как боюсь испугаться и отступить в последний момент. Потому что в этом случае я обречен буду долгие годы мучиться вопросами — а что было бы, если бы я все-таки пошел на этот шаг?

— Я понимаю, — тихо ответила я.

— На доску пакорта поставлена не только моя жизнь. — Морган с усилием выдавил из себя усмешку. — Я должен разобраться в причинах смерти родителей. Чтобы бороться с драконами — надо самому стать драконом.

Я могла бы сказать ему, что не верю в вину нейна Ильриса. Но вместо этого лишь потянулась к нему в ожидании поцелуя. Морган не тот человек, который склонен к поспешным выводам. Я не сомневалась, что он до мельчайших деталей восстановит картину дня, когда стал сиротой. И жестоко покарает того, кто убил его родителей. Но для этого ему на самом деле необходимо стать драконом. Никакой маг, даже стихийный, не в силах бороться с этими легендарными существами. Его тень — это его единственная надежда на победу в еще необъявленном противостоянии.

Губы Моргана были столь горячи, что обожгли меня. Некоторое время я стояла молча, силясь до последней мелочи запечатлеть этот момент в своей памяти.

— Знаешь, а я даже рад теперь, что ты нашла проклятую монету в сумке Дани, — вдруг сказал Морган, с видимым усилием прервав поцелуй.

— Вот как? — Я изумленно хмыкнула. — Это еще почему?

— Потому что я точно знаю: ты никогда не сдаешься. — Морган провел тыльной стороной ладони по моей щеке, убирая растрепавшиеся волосы назад. — И чем бы ни закончился сегодняшний ритуал — ты не дашь мне умереть. Если понадобится — даже отправишься за мной в царство теней и накостыляешь самому Альтису!

Я негромко рассмеялась, позабавленная тем, как точно Морган угадал мои недавние мысли по этому поводу. Но почти сразу снова погрустнела. Эх, если бы все было на самом деле так просто!

— Все будет хорошо, — напоследок попытался он меня приободрить. Еще раз погладил по щеке.

— Намиловались? — послышался голос Даниэля.

Я тяжело вздохнула. Кажется, пора начинать.

За время нашего разговора два дракона действительно закончили свою работу. Теперь полянка перед нами напоминала таинственный лабиринт. Прямо по земле змеились неярко горящие зеленым линии, которые то соединялись друг с другом, то вновь разъединялись и закручивались в невообразимые спирали. А в центре этого магического сооружения высился столп зловещего багрового пламени. И около него стояла Селестина. Правда, сейчас девушку было не узнать. Распущенные темные волосы полоскались по ветру, куртка распахнута, и рубашка нескромно облепила тело, подчеркнув высокую грудь. При этой картине я невольно поежилась. Интересно, не замерзла, бедная?

Но эта мысль сразу же исчезла, когда я посмотрела за спину драконицы и увидела ее крылья. Нет, они еще не были материальными, истончаясь и истекая каплями мрака. Но я могла пересчитать каждую кожистую складку на них.

— Иди ко мне.

Удивительное дело, губы Селестины едва шевельнулись, а мне показалось, что она крикнула это во все горло. Отблески магического пламени танцевали на дне ее зрачков мрачными алыми огнями, и от этого чудилось, будто ее глазницы до предела наполнены свежей кровью.

Морган перевел взгляд на Даниэля, ожидая объяснений.

— Иди к ней, — повторил дракон. — По лабиринту. И ни в коем случае не касайся зеленых огней! Только помни: каждый твой шаг будет забирать у тебя частичку силы. Тебе надо добраться до Селестины. Хоть ползком, но надо. Если ты не сумеешь, если остановишься, то твой дракон так и останется счастливо спать в твоей тени.

— Понял, — кратко ответил Морган. Покосился на меня, хотел было еще что-то сказать, но в последний момент передумал. После чего скинул свою куртку прямо на траву, оставшись в рубашке, и сделал первый шаг по направлению к Селестине.

Я осталась стоять рядом с Дани. От испуга и нервного напряжения мои внутренности словно смерзлись в один ком. Колени тряслись так сильно, что я удивлялась — как это еще стою на ногах.

— Расслабься немного, — не глядя на меня, обронил Дани. — Ты слишком сильно боишься. Твой страх — как вкус медной монетки на моем языке. Пока для тебя время еще не пришло.

— А что я должна сделать? — почти не разжимая губ, выдохнула я, силясь не застучать при этом зубами.

— Когда Морган доберется до Селестины. — Дани замялся на миг и исправился: — Если он доберется до нее, то придет твой черед действовать.

— Что именно я должна буду сделать? — отрывисто повторила я, ни на миг не отрывая взгляда от Моргана. Тот неторопливо шел по направлению к сестре, следуя причудливым извивам лабиринта. На первый взгляд ничего особенного с ним не происходило. Но я чувствовала, что каждый шаг давался ему с определенным трудом. Вон, даже на лбу испарина выступила, хотя по-прежнему дует холодный ветер.

— Ты должна будешь наблюдать за Морганом. — Дани пожал плечами. — Очень внимательно наблюдать. Как только ты увидишь, что картина его смерти изменяется — останови ритуал.

У меня по-прежнему оставалось много вопросов. Например, я все еще не понимала, что произойдет с Морганом, когда он доберется до центра лабиринта. Но продолжать расспросы не стала. Ладно, поживем — увидим. Все равно я буду первой, кто узнает все ответы.

Между тем Морган ощутимо замедлил свое продвижение. Теперь он едва переставлял ноги, словно при каждом шаге ему приходилось преодолевать немалое сопротивление. Он брел, низко опустив голову и ссутулив плечи, как будто ему в лицо дул сильный ветер. Один раз Морган опасно пошатнулся, едва не задев зеленую светящуюся линию, и Дани, по-прежнему стоящий рядом со мной, со свистом втянул в себя воздух. Но в последнее мгновение Морган выпрямился.

— Почему он не должен касаться этих линий? — спросила я у Дани.

— Потому что это убьет его, — ответил он. — Моментально. И весь ритуал потеряет всяческий смысл.

Услышанное отнюдь не прибавило мне радости и оптимизма. Я напоминала себе сейчас натянутую до предела струну: только тронь — и случится что-нибудь страшное. Казалось, будто я иду сейчас рядом с Морганом, шаг в шаг за ним, слышу его тяжелое дыхание, чувствую соленый привкус пота на его губах, вижу под своими ногами черную вязкую грязь, на которой так легко поскользнуться и оступиться, тем самым перейдя за смертельную грань.

На какой-то миг почудилось, что Морган остановился. Но почти сразу я поняла, что ошиблась. Он продолжал идти, продолжал бороться с заклинанием, которое выпивало из него все силы.

Неожиданно я покачнулась. Мир опасно закружился в моих глазах, и я едва не упала, но в последнее мгновение меня за локоть подхватил Дани.

— Ты чего? — прорычал он. — Даже не вздумай сейчас терять сознание! Или ты настолько слабая и впечатлительная девица?

Однако почти сразу он осекся. Перевел взгляд на Моргана, чьи шаги стали не в пример более уверенными, и криво ухмыльнулся.

— Ну надо же, — пробормотал он себе под нос. — Оказывается, это очень удобно: иметь в избранницах арахнию. Смотри только не переборщи, передавая ему энергию. Ты должна быть в полном сознании к тому моменту, как он доберется до Селестины.

Я кивнула, показав, что поняла его. Говорить я сейчас все равно не могла. И Дани остался стоять рядом, продолжая поддерживать меня под локоть.

Чудилось, будто Морган никогда не доберется до сестры, что он так и обречен идти по этому проклятому лабиринту вечность, пока в нем остается хоть крупица жизненной энергии. Но вот, наконец, последний крутой поворот, и перед Морганом предстал короткий прямой участок, в финале которого его ожидала Селестина.

Последние шаги ему дались тяжелее всего. Он словно вгрызался носками сапог в землю, не давая снести себя с ног ветру, который ни я, ни Дани не ощущали.

Когда Морган встал рядом с Селестиной, я не удержалась и громко вздохнула от облегчения. Добрался!

— На твоем месте я бы не радовался, — жестокосердно обронил Дани, крепче сжимая пальцы на моем локте, будто опасался, что я могу рвануть после его слов куда подальше. — Сейчас начнется самое опасное!

Багровые всполохи пылающего за спиной драконицы столпа пламени неровными полосами ложились на лицо Моргана, подчеркивая тем самым его изнеможение после этого изнуряющего путешествия по магическому лабиринту. Я словно смотрела на череп, туго обтянутый кожей, в глазницах которого горел кроваво-красный огонь ярости.

Селестина поклонилась Моргану. Тот после секундного замешательства тоже склонил голову, приветствуя ее. А в следующее мгновение драконица с силой рванула на нем рубашку, обнажив грудь. В ее руках нестерпимо ярко сверкнуло острие кинжала.

Я прижала ко рту свободную ладонь, сдерживая невольный вскрик. Пальцы Дани с такой силой впились в мою руку, что наверняка отпечатались на коже синяками. Но мне было плевать на эту боль. Всеми своими мыслями, всеми своими чувствами я была сейчас рядом с Морганом.

— Как ты это делаешь? — пробурчал Дани. Перехватил меня за плечи и хорошенько тряхнул.

Моя голова бессильно мотнулась из стороны в сторону, после чего я с величайшим усилием оторвала взгляд от Моргана и посмотрела на него.

— Не переусердствуй! — предупредил меня дракон. — Я понимаю, что ты волнуешься за Моргана. Но ты вкачиваешь и вкачиваешь в него энергию. Это не правильно. Ты можешь нарушить баланс сил, и тогда ритуал пойдет насмарку. Придется начинать заново. Думаю, это не обрадует ни Селестину, ни тебя, ни тем более Моргана.

— Я не понимаю, — тихо призналась я. — Что именно не так я делаю?

— Перестань брать боль и усталость Моргана на себя, — отчеканил Даниэль. — Это его испытание, не твое. Позволь ему пройти его с честью и самостоятельно.

— Я постараюсь, — процедила я сквозь зубы и опять посмотрела на Моргана.

За время нашей недолгой беседы Селестина успела разметить грудь брата неглубокими царапинами. Она использовала его кожу как своеобразный холст, рисуя на нем кровью. Но я не понимала смысла изображения. Спираль, похожая на лабиринт, который только что преодолел Морган, а в конце его треугольник, с заключенным в него кругом.

Я передернула плечами. На этот символ почему-то было тяжело смотреть. Чем дольше я вглядывалась в него — тем сильнее у меня начинала кружиться голова, будто меня засасывало через эту спираль во тьму, где кто-то терпеливо ждал меня.

Селестина поставила жирную точку в центре круга, опять-таки воспользовавшись кинжалом. Бесстрастное лицо Моргана на миг исказилось от боли, но почти сразу он замер, равнодушно глядя поверх головы сестры.

Некоторое время драконица стояла молча, разглядывая свое творение. Затем подошла к Моргану и легонько поцеловала его в щеку.

Я замерла, на время забыв о необходимости дышать. Ой, кажется, сейчас начнется самое главное! По-моему, ее поцелуй не является обязательным для ритуала. Просто таким образом она пытается приободрить брата.

Селестина отстранилась и что-то сказала Моргану. Они стояли слишком далеко, поэтому до меня не донеслось ни звука. Но я видела, как тот кивнул ей в ответ и вытянул перед собой обе руки ладонями вверх.

— Мне это не нравится.

Странно, это прозвучало вслух, хотя я намеревалась лишь подумать так.

Дани ничего не сказал, но крепче прижал меня к себе, будто опасался, что я могу ринуться Моргану на помощь, послав ритуал ко всем демонам.

Селестина занесла над запястьями Моргана кинжал. Резко и сильно провела лезвием по его коже.

Я не удержалась и все-таки застонала, на какой-то краткий миг ощутив прикосновение холодного лезвия к своим рукам. Наверное, я бы не удивилась, если бы по моим ладоням в следующий миг заструилось нечто теплое. Но нет, ни царапины не появилось на моей коже. А вот из ран Моргана быстрым потоком на землю хлынула кровь.

Селестина ловко подставила под нее чашу. Неполную минуту Морган стоял прямо, но поток крови не уменьшался, и он покачнулся. Селестина подхватила его под руку, помогая остаться на ногах.

Я до рези в глазах вглядывалась в эту жуткую картину. Если я остановлю Селестину слишком поздно, то Морган умрет от потери крови, если слишком рано — то ритуал потеряет всяческий смысл. Увы, вряд ли Морган откажется от идеи разбудить своего дракона, пусть даже через испытания придется пройти дважды.

От напряжения у меня выступили слезы. А скорее всего, мне просто было очень жалко Моргана, который сейчас истекал кровью и терпеливо дожидался прихода странницы в белом.

Морган к этому моменту ослабел настолько, что почти повис на Селестине. Та все чаще обеспокоенно поглядывала на нас. Да что там — я сама начала переживать, что мой дар предвиденья в самый неудобный момент отказал мне. В конце концов, проклятье на то и проклятье, чтобы делать жизнь хуже.

Но неожиданно все изменилось. Я в очередной раз моргнула, смахнув тем самым с ресниц слезинку, и за этот короткий миг фигура Моргана исчезла. Я вдруг увидела его лежащим на земле. Он широко раскинул руки, словно силился в свой последний миг жизни обнять кого-то, остекленевший мертвый взгляд был устремлен в черные небеса, а на земле вокруг него корчилась, умирая, тень.

— Хватит!

Это был даже не крик. Какой-то звериный рык вырвался из моего горла, оцарапав его изнутри. Тотчас же Селестина пережала свободной рукой оба запястья Моргана, и они окутались легким серебристым светом. Но было уже поздно. Морган упал, и я с ужасом увидела, что его поза полностью повторяет мое видение.

— Нет!

Я рванула к нему, и плевать мне было на то, что огни магического лабиринта еще не отгорели, еще танцевали на траве зеленые огни, приносящие смерть одним прикосновением. Но меня перехватил Дани. Я забилась в его руках, крича что-то несвязное, и по моим щекам бесконечным потоком заструились слезы. Казалось, будто мое сердце вот-вот разорвется от боли и ужаса непоправимого.

— Да тихо ты! — Дани с такой силой залепил мне пощечину, желая прекратить мою нервную истерику, что рот мгновенно наполнился кровью. Я тупо уставилась на него, только сейчас поняв, что все это время он что-то говорил мне.

— Морган наверняка меня с потрохами съест за то, что я тебя ударил, — с досадой сказал Даниэль. — Но, надеюсь, он простит меня, когда узнает, что это спасло тебе жизнь.

Я непонимающе смотрела на него. О чем он? Морган — мертв! Я ошиблась, слишком поздно приказала завершить ритуал. И теперь эта вина вечность будет лежать на моих плечах.

Дани мягко улыбнулся, заметив мой изумленный взгляд. Ласково взял меня за плечи и развернул лицо к лабиринту.

— Смотри, — шепнул он мне на ухо.

Селестина в этот момент подняла над головой чашу, до краев наполненную кровью Моргана. Ее губы двигались, видимо, она приносила молитву какому-то богу. Но я не слышала слов. А в следующее мгновение драконица опрокинула чашу на столп огня.

Пламя недовольно затрещало. Какой-то миг вообще казалось, что оно вот-вот погибнет, не приняв столь щедрого подношения. Огонь прижался к земле, недовольно плюясь разноцветными искрами и рискуя в любой момент погаснуть.

Краем глаза я заметила, что Дани нахмурился. Видимо, этот момент был очень важен для верного завершения ритуала. Но лицо дракона расслабилось, а на губах вновь заиграла снисходительная улыбка, когда торжествующее пламя рвануло к небесам.

Забывшись, я слишком сильно прижала руку к разбитым после удара Дани губам, сдерживая вскрик. На какую-то секунду я поверила, что жадный огонь сейчас поглотит и Селестину, и Моргана, все еще лежащего на земле без малейших признаков жизни. Щупальца пламени заструились к нему, заключая в подобие огненного кокона.

От грозной и опасной красоты этого зрелища я даже забыла о необходимости бояться за Моргана. О небо, такое чувство, будто он парит над рекой жидкого пламени!

И вдруг его тень, все это время смирно лежащая на земле, ринулась вверх. Она на глазах превращалась в дракона, в самого настоящего огромного дракона, которых обычно рисуют на страницах всевозможных книг, повествующих о легендарных чудовищах.

Селестина испуганно попятилась, а потом и вовсе рванула восвояси, благоразумно стараясь не наступить на отгорающие отблески лабиринта.

— Демоны, какой он огромный! — услышала я восклицание Даниэля, и тот поспешил последовать примеру кузины.

А я осталась. Мои ноги словно приклеились к земле. Наверное, я бы все равно не смогла сделать и шага. Да я даже и не собиралась этого делать. Потому что передо мной был Морган. Живой Морган. Я чувствовала это, пусть и видела древнее огнедышащее чудовище.

Дракон заметил меня. Земля затряслась, когда он переступил с лапы на лапу. Но я не испугалась. Это было, скорее, неосознанное движение. Так, словно он привыкал ко всему новому вокруг и внутри себя. Нелегко, наверное, неожиданно обнаружить себя в теле такого исполинского создания.

— Морган, — прошептала я. Сделала шаг ему навстречу, еще один.

— Ты с ума сошла! — донесся до меня крик Даниэля. Тот наблюдал за развитием событий с весьма приличного расстояния. — Неужели не понимаешь, что он растерян и совсем не ориентируется в пространстве? Да он же раздавит тебя!

Я покачала головой. Нет, Морган не причинит мне вреда. Это я совершенно точно знала. И плевать, в каком он состоянии. Все равно он знает и помнит, кто я есть.

— Морган. — Я безбоязненно приблизилась еще и прижалась щекой к его гигантской лапе, изрезанной глубокими морщинами. Прошептала чуть слышно: — Ты все-таки это сделал!

Мир перевернулся в моих глазах. Я восторженно взвизгнула, когда поняла, что это Морган осторожно подкинул меня в воздух и поймал лапой, а потом усадил себе на спину. Удивительно, я не испытала ни малейшего страха, когда на моей талии сомкнулись его гигантские когти, способные располовинить меня едва заметным нажатием.

А потом был полет. Мы неслись среди облаков, врезались в тучи и поднимались к самым звездам. Я прижималась к гигантскому, обжигающе горячему телу ящера и понимала, что никогда более не буду счастлива так, как теперь.

Наше путешествие закончилось в горах. Морган принес меня на крохотное горное плато. Осторожно опустил, с поразительной точностью зависнув всего в метре от земли, после чего зашел на еще один крутой вираж. И я с замиранием сердца наблюдала за тем, как он несется ко мне, стремительно оседая в собственную тень и преображаясь в человека.

Восточный край небосклона окрашивался розовым. Надо же, я даже не подозревала, что ритуал занял почти всю ночь.

Но почти сразу я выкинула все посторонние мысли из головы, занятая совсем другими, намного более приятными, переживаниями.

— Тамика Пристон. — Голос Моргана дрожал и срывался от волнения, когда он подошел ко мне и взял за руки. — Ты выйдешь за меня замуж?

«Да! — захотела я закричать в полный голос. — Да-да-да! Как ты можешь сомневаться в этом? Конечно же, я выйду за тебя замуж!»

Но вместо этого я скорчила скептическую физиономию и протянула:

— Ну, даже не знаю. А надо?

— В пропасть скину, — ласково пообещал мне Морган. — Или в собственном пламени зажарю. А еще лучше — оставлю тебя в каком-нибудь неприступном горном замке и буду навещать раз в месяц. По крайней мере, хоть там я не буду опасаться нашествия толп незваных гостей в самый интимный и неудобный момент.

— Вот и спасай после этого тебе жизнь, — с нарочитым неудовольствием огрызнулась я. — Эх, так и быть! Продолжу по мере сил и возможностей портить твое существование.

— Как понимаю, это означает «да»? — на всякий случай уточнил Морган, а в глубине его темно-карих, почти черных глаз запрыгали озорные искорки.

Я с улыбкой потянулась своими губами к его. Некоторые ответы очевидны и без слов.

Никогда бы не подумала, что это так здорово: целоваться на краю головокружительной бездны в лучах восходящего солнца!

Часть четвертая

ПОДГОТОВКА К СВАДЬБЕ

Мне очень не нравилась задумка Моргана: сыграть свадьбу в день осеннего равноденствия. Получается, что на подготовку оставалось всего чуть больше недели. Да любая уважающая себя невеста только на выбор фасона платья потратит несколько месяцев! А украшения, а меню праздничного стола, а список гостей, наконец?

Перед нашим отъездом с постоялого двора я озвучила все свои страхи и тревоги Моргану, но тот только посмеялся.

— Ты в любом платье будешь великолепна, — заверил меня он, ласково целуя в щеку. — Меню… А тебе не все ли равно, что будет на столах в этот день? Полагаю, ни у тебя, ни у меня от волнения кусок в горло не полезет. Что же касается списка гостей… Хм-м… Кого ты намерена пригласить?

— Фрея, — тут же ответила я. — Седрика, наверное, не стоит. Он, скорее всего, будет занят твоим кузеном. Повезет его в Ерион, а если Дани осуществит свою угрозу и сбежит — то примется его разыскивать.

— Как насчет твоих родителей? — негромко подсказал мне Морган и бухнулся на кровать, приглашающе похлопав рядом с собой.

Я проигнорировала его жест, продолжая собирать сумку. Знаю я эти похлопывания. Вот так сядешь рядом, а он сразу же примется за всякие глупости. И тогда мы задержимся здесь до самого позднего вечера, когда проще будет остаться до утра, чтобы не пускаться в дорогу на ночь глядя. А ведь нас еще Фрей с Седриком ждут. Ну и Дани, который вроде как твердо вознамерился дать признание в убийстве сьера Густаво. После нашего возращения Селестины мы здесь уже не застали. Она оставила Моргану записку, в которой кратко написала, что не прощается и скоро сама найдет брата. А пока, мол, ей надо сообщить роду о том, что поголовье черных драконов в нашей стране этой ночью увеличилось.

— Так что насчет твоих родителей? — настойчиво повторил Морган, сообразив, что я намерена сделать вид, будто не услышала его вопроса.

— Я понятия не имею, где мне искать мать, чтобы передать ей радостную весть о моем предстоящем замужестве. — Я с нарочитым равнодушием пожала плечами. — А отец… Вряд ли он откликнется на мое приглашение. Его долгожданный сын еще совсем маленький. К тому же он никогда не любил путешествий. Не говорю уж о том, что на свадьбы принято дарить подарки, а его материальное положение… А, да ладно!

И я раздосадованно махнула рукой, не имея ни малейшего желания дальше оправдываться перед Морганом. Все-таки вопрос моих непростых взаимоотношений с родителями по-прежнему являлся одним из наиболее болезненных. Стоит мне только решить, будто смирилась с их нелюбовью, как происходит нечто, что полностью выбивает меня из колеи.

— Ты сама не хочешь их видеть на свадьбе, так? — понятливо переспросил Морган.

— Да, — глухо сказала я и все-таки села рядом с Морганом.

— Почему? — Он ласково приобнял меня за плечи.

— Потому что я боюсь, что они откажутся, — чуть слышно сказала я, пристально разглядывая что-то на противоположной стене. — Тогда это будет означать, что я действительно им совершенно безразлична.

— А если я пообещаю, что улажу этот вопрос? — продолжил осторожные расспросы Морган. — Что отыщу твою мать и поговорю с твоим отцом. Тогда ты согласишься увидеть их на нашей свадьбе?

— А почему это так важно для тебя? — вопросом на вопрос ответила я и с подозрением прищурилась, глядя на спокойное лицо Моргана. Я бы даже сказала — слишком спокойное и безмятежное. Как будто он тщательно следит за своей мимикой, не желая выдать свои настоящие мысли и чувства.

— Во-первых, потому что это важно для тебя, — ответил он. — Хотя сама ты в этом вряд ли признаешься, но в действительности тебе хочется, чтобы и мать, и отец увидели тебя в самый счастливый день в твоей жизни и порадовались за дочь. Ведь всего этого ты добилась сама, без их помощи. А во-вторых…

Морган не закончил фразу, нервно забарабанив пальцами по покрывалу.

— Что — во-вторых? — переспросила я, понимая, что, скорее всего, это и является основной причиной желания Моргана разыскать и пригласить моих родителей на праздник.

— Ты знаешь, что я сирота, — произнес Морган, внимательно наблюдая за моей реакцией. — Меня воспитал нейн Ильрис и нейна Деяна. Они и стали моей второй семьей.

Я нахмурилась, не понимая, куда клонит Морган. Помнится, не так давно он чуть ли не впрямую обвинял их в гибели своей семьи и похищении некоего таинственного и могущественного талисмана, способного выпивать души людей.

— И ты знаешь, что у твоего бывшего жениха, Арчера Ульера, тоже намечено торжество на это осеннее равноденствие, — еще более медленно проговорил Морган, делая паузу после каждого слова, словно опасался, что я могу удариться в плач после этого напоминания.

Морган замолчал, решив, должно быть, что и без того сказал достаточно. А я смотрела на него, недоумевая все сильнее и сильнее. Ну и что все это значит?

Неожиданно в моей голове что-то отчетливо щелкнула, и я вдруг осознала его коварный замысел.

— Ты собираешься сыграть нашу свадьбу в замке рода Ульер! — выдохнула я, пока не понимая, стоит ли мне ужаснуться этому намерению или восхититься.

— Ну да. — Морган с нарочитым равнодушием пожал плечами. — А что в этом такого? Нейн Ильрис практически заменил мне отца. Ты сама говорила, что он хорошо ко мне относится. Полагаю, он не будет возражать против моего желания сыграть свадьбу в замке. Ведь гнездо рода Ульер стало и для меня родным. Все материальные затраты я без труда возмещу. К тому же замок и без того будет украшен должным образом к свадьбе Арчера. Мы проведем наше торжество сразу же после его. Гости не успеют разъехаться, и их не придется приглашать второй раз. И потом, два праздника лучше, чем один!

Выпалив все свои доводы на одном дыхании, Морган замолчал и виновато захлопал ресницами, глядя на меня.

— Это будет ужасно, — честно сказала я. — И ужасно прежде всего для Ульеров. И мои родители… Ты представляешь, в какое бешенство придет нейна Деяна, узнав, что ей придется привечать в своем жилище тролля и арахнию? Даже двух арахний.

— И толпу троллей, — поправил меня с пакостливой улыбкой Морган. — Я постараюсь убедить твоего отца взять с собой как можно больше родственников тролльей крови. Полагаю, твоя мать тоже будет не против пригласить побольше знакомых. Как там зовут ее любовника? Висс? Что же, оборотней драконы не любят так же сильно, как и троллей. Ах да, еще Ульрика! Арчер повелел ей держаться подальше от замка, но я имею право пригласить кого угодно. Ульрика до сих пор обижается на своего маленького дракончика, а оскорбленная в лучших надеждах фея — страшное оружие! И вообще, чем больше народа — тем веселее!

— Твой замысел приводит меня в восторг и в ужас одновременно! — воскликнула я.

— Спасибо. — Морган трогательно зарделся, польщенный моим искренним признанием его талантов. Весьма сомнительных талантов, если говорить начистоту.

— Ты понимаешь, в какой балаган превратится наша свадьба? — поинтересовалась я, всерьез раздумывая над тем, дать ли ему пощечину и навсегда оскорбиться, или же со всем возможным рвением принять участие в подготовке сего мероприятия, должного попортить немало нервов сумеречным драконам.

— Дорогая, поверь, тебя это никоим образом не затронет! — с пылом принялся меня убеждать Морган. — Мои проблемы — это только мои проблемы. А ты будешь наслаждаться ролью невесты. И потом, признайся, разве тебе не хочется подпортить праздник Арчеру?

Я вздохнула. Ох, Морган, вот же хитрый лис! Знает, куда надлежит бить.

Безусловно, идея напакостить Арчеру весьма и весьма привлекала меня. И не то чтобы я испытывала злость или ненависть к бывшему жениху. Нет, я вполне нормально к нему относилась. Просто он поступил очень некрасиво, когда до последнего не сообщал мне о помолвке. А ведь я действительно могла ради него отказаться от тени арахнии! И что бы я тогда сейчас делала?

И вообще, мне не нравилось имя его невесты. Арчибальда. Да кто она такая и чем лучше меня? Вряд ли бы она пошла на штурм драконьего замка, чтобы освободить своего суженого! Эх, Арчер, Арчер, и на кого же ты меня променял?

— А ты опасный человек, — протянула я, глядя на довольно ухмыляющегося Моргана. — С тобой опасно ссориться.

— Увы, я уже не человек, Тамика. — Морган улыбнулся еще шире. — Полагаю, ты согласна с моим планом. Так?

Я в последний раз мысленно ужаснулась тому, в какую авантюру лезу, но кивнула.

— Ура! — вдруг раздался заполошный крик Ульрики, и фея, скинув чары невидимости, принялась метаться по комнате обезумевшим светляком. — Мы едем в Олиенские горы! — После чего резко зависла над нашими головами и зловеще прошипела, щедро осыпая нас пыльцой со своих крылышек: — Ну, Арчер, ну, мой мальчик, ты еще пожалеешь о том, что не пригласил меня на свою свадьбу!

— Тамика, прошу, почаще напоминай мне о том, чтобы я всегда ставил защиту на нашу комнату от всяких летающих вредностей, — негромко проговорил Морган, задрав голову и с весьма нехорошим интересом изучая Ульрику.

— Не беспокойся, младенчик-дракон, — снисходительно обронила ему фея. — Поверь, в замке рода Ульер у меня будет достаточно жертв, поэтому до тебя и твоей драгоценной невесты мне не будет никакого дела. Кстати, научи ее говорить слово «секс» и не краснеть при этом.

— А мне нравится, когда она краснеет при этом, — парировал Морган. Украдкой подмигнул мне и добавил: — И потом, слово «коитус» возбуждает меня гораздо больше.

Фея возмущенно фыркнула и исчезла, вновь скрывшись за пеленой чар. А я тяжело вздохнула и опять потянулась за полусобранной сумкой. Интересно, а как Фрей отнесется к новому путешествию?

* * *

Как и следовало ожидать, Фрей известие о нашей скорой свадьбе воспринял с бурной радостью. Он долго хлопал Моргана по плечам, от чего тот кряхтел и морщился, но не протестовал, затем троекратно облобызал меня. Правда, тут же смутился не пойми от чего и раскраснелся чуть ли не до слез.

— Надеюсь, ты не против? — спросил он у Моргана, который наблюдал за этой картиной со снисходительной усмешкой. — Ты не подумай чего дурного! Я так рад за вас!

— Не против, — поспешил его заверить Морган. — Тебе целовать Тамику можно. Но только в моем присутствии!

— Здорово! — искренне восхитился Фрей.

После полученного любезного разрешения он потянулся было вновь обслюнявить мне щеки, но я ловко увернулась. Все, хватит! Такое чувство, будто меня Мышка облизала.

— Самое главное тебе Морган не сказал, — подала я голос, на всякий случай отойдя подальше от растроганного новостью приятеля. Вон, сердечный, аж прослезился. Украдкой глаза промокает.

— Что именно он не сказал? — с любопытством осведомился Фрей. И вдруг ахнул и захлопал в ладоши, словно великовозрастное дитяти. — Я буду дружком жениха, да?

— Э-э-э… — протянула я и с удивлением посмотрела на Моргана.

Если честно, я понятия не имела, о чем спросил меня Фрей. Что еще за «дружок жениха»? Он вроде и без того в нормальных отношениях с Морганом. Или их приятельство надлежит оформить как-нибудь официально? Да ну, чушь какая!

— Это старая деревенская традиция, — поспешил просветить меня Морган, без проблем поняв причины моего замешательства. — Ни одна свадьба не обходится без этого. У невесты должна быть дружка, у жениха — дружок. Чаще всего на эту роль действительно приглашают лучших друзей молодых. Они должны разделить с ними все тяготы приготовления к свадьбе, а во время принесения свадебных клятв будут стоять за их спинами.

— Это еще не все, — подхватил Фрей. — В некоторых деревнях идут еще дальше. Считается, что для долгого счастливого брака дружки перед первой брачной ночью должны опробовать ложе молодых. Ну… вы понимаете.

Приятель замолчал, мгновенно залившись краской стыда. Видать, понял, что ляпнул что-то не то.

— Но это только в некоторых деревнях, — проблеял он после долгой паузы, за время которой мы с Морганом не сводили с него взглядов. Я — изумленного, мой избранник — откровенно насмешливого. А Фрей между тем продолжал лепетать, краснея все сильнее и сильнее: — Нет, вы не подумайте, что я настаиваю и даже жду чего-то подобного… В конце концов, кто знает, кто будет дружкой у тебя, Мика. Вдруг какая-нибудь уродина.

— А если красавица? — тоном искусителя полюбопытствовал Морган.

— Ну если она сама будет не против… — Фрей растерянно всплеснул руками, словно удивленный, что надо отвечать на такие элементарные вопросы. — И потом, я человек неженатый, если мы друг другу понравимся, то я и сам не прочь остепениться. Я ведь не из тех, кто в постель тянет, а потом на дверь указывает. Нет, у меня все серьезно будет!

В этот момент я не выдержала и прыснула со смеха. Уж очень забавно сейчас выглядел Фрей: огромный, нерешительно переминающийся с ноги на ногу.

«Ну-ну, хохочи во все горло, — недовольно попытался урезонить меня внутренний голос. — Лучше глянь, какая в его глазах надежда горит. Он ведь действительно рассчитывает на то, что на твоей свадьбе будет подходящая ему дружка, которая влюбится в него. Хотя, если честно, слово на редкость мерзкое. Думаешь, ему легко шляться за тобой по королевству и решать твои же проблемы? Наверняка в глубине души Фрей жаждет осесть на одном месте, жениться, завести кучу детишек».

Я прекратила смеяться так же резко, как и начала. Смущенно посмотрела на Фрея, но он, пристыженный, хмуро уставился себе под ноги, опасаясь лишний раз поднять глаза.

— Прости, Фрей! — искренне повинилась я. — Я не должна была смеяться. Ты, конечно, прав. Ты очень хороший человек. И я буду только счастлива, если у тебя с моей дружкой что-нибудь получится.

— Так она у тебя будет? — обрадованно воскликнул Фрей.

Я переглянулась с Морганом. Если честно, мы еще не задумывались о таких мелочах, занятые обдумыванием пакостей, которые надлежит устроить роду Ульер. Но, в принципе, если Фрею хочется — пусть будет дружком на нашей свадьбе. Однако кого мне выбрать? Не Ульрику ведь, право слово. На самом деле я бы с удовольствием помогла приятелю в решении его сердечных проблем и познакомила бы его с какой-нибудь милой скромной девушкой. В конце концов, в моем видении Фрей умирал в преклонном возрасте, окруженный настоящей толпой детей и внуков. Я была бы только рада, если бы это действительно исполнилось.

— Я еще не думала на этот счет, — мягко сказала я, не желая обидеть Фрея. — Говоря откровенно, у меня совсем нет подруг, которым я бы могла предложить столь почетную роль.

— Как это нет?

Морган коротко и очень неприлично выругался, когда воздух рядом с нами привычно засеребрился и в нашей комнате материализовалась Ульрика. Она сидела на платяном шкафу, с известной долей обиды глядя на меня.

— А я кто? — вопросила она и сложила губы скорбной скобочкой. — Разве я не твоя подруга?

«Да с такой подругой, как ты, никаких врагов не надо!» — едва было не брякнула я, но мудро прикусила язык, вовремя вспомнив, что Ульрика будет присутствовать на нашей свадьбе.

Нет уж, пусть лучше сосредоточится на придумывании гадостей Арчеру и его невесте! Как-то мне не хочется каждую секунду столь праздничного дня провести в напряжении, ожидая мести от вредной и мелочной феи.

— Понимаешь ли, Ульрика, — поспешил мне на помощь Морган, — если ты станешь дружкой Тамики, то будешь постоянно на виду. А вдруг на свадьбе случится какой-нибудь скандал? Тогда это несмываемым пятном позора ляжет на твою репутацию! Ведь именно на тебе будет лежать ответственность за соблюдение порядка.

— Н-да? — переспросила Ульрика и с сомнением пожевала губами. — Тогда это мне, пожалуй, не подходит.

— Почему это? — удивленно брякнула я и тут же пожалела о своем любопытстве, заметив, как Морган украдкой пригрозил мне кулаком.

— Потому что я буду занята куда более важными вещами, чем следить за выходками пьяных гостей, — ехидно отозвалась Ульрика, и ее лицо вдруг исказилось гримасой самой настоящей ненависти. Фея помолчала и выдохнула со страстным предвкушением: — Арчер! Мой некогда любимый мальчик должен понять свою ошибку. Он предал меня! Выгнал из замка, который, между прочим, является местом моего рождения и местом смерти моей дочери. Он приказал мне никогда более там не появляться, прекрасно понимая, что фея не может долго жить без дома.

— Что-то я не заметила, что ты умираешь вдали от замка, — не удержалась я от язвительного замечания.

— Потому что я не показываю свою боль. — Ульрика с излишней, на мой взгляд, патетикой вздохнула и высоко вздернула нос, постучав по своей груди остреньким маленьким кулачком: — Мое страдание спрятано в моей душе. Глубоко, так глубоко, чтобы никто не смог поглумиться над моими чувствами. Но я на самом деле переживаю из-за изгнания. И каждый день, прожитый вдали от родного дома, неминуемо приближает меня к смерти.

Я могла бы возразить, что так может сказать каждый. Если рассудить здраво, то жизнь — это ни на миг не прекращающийся бег к обязательной встрече со странницей в белом. Каждая наша минута, каждый час и каждый день — это шаг к неизбежному.

Но я промолчала, вовремя поймав предупреждающий жест Моргана. Он страшно закатил глаза и замотал головой, запрещая мне продолжать этот спор. В принципе, он был прав. Самое главное, что Ульрика отказалась от своей идеи стать свидетельницей на моей свадьбе и составить таким образом пару Фрею.

— Значит, ты против? — на всякий случай уточнил пригорюнившийся было приятель, не в силах поверить собственному счастью.

— Да, — величественно обронила Ульрика. — Ищи себе другую дурочку, которую будешь охмурять и пытаться склонить к интиму. Секс вне брака — фу, на это пойдет лишь совершенно не уважающая себя женщина!

Я аж подавилась от столь бескомпромиссного заявления. Ну Ульрика, даже здесь не упустила возможности завуалированно оскорбить меня.

Однако я не успела что-либо сказать в свое оправдание. Фрей счел, что высказывание феи направленно именно против него, и обиженно взревел.

— Да при чем тут интим-то? — пророкотал он, вновь покраснев до корней волос. — Я же так, просто про традицию рассказал. К тому же она далеко не во всех деревнях практикуется. Просто к слову пришлось.

— Оправдывайся теперь, — снисходительно бросила ему Ульрика. — Все вы, мужского пола, одинаковые. Только и думаете, как какую-нибудь дурочку на ближайший сеновал завлечь.

— Да я!.. — Бедняга Фрей аж забулькал от возмущения. — Да я никогда в жизни!..

— Неужели ты девственник? — оживилась Ульрика, которая явно не ожидала такого пикантного поворота разговора.

— Да! — гордо заявил Фрей, правда, при этом его уши пламенели всеми оттенками алого. — Я еще не познал плотской любви! Потому что не встретил ту единственную…

— Ой, я тебя умоляю! — перебила его фея. — Так обычно говорят страхолюдины и старые девы, вынужденные коротать свой век в компании с кучей кошек.

— Пойдем. — В этот момент Морган тихонько тронул меня за рукав. — Пусть ругаются без нас.

Я неохотно повиновалась, и мы выскользнули из комнаты, которую прежде занимал Седрик. Если честно, было бы интересно послушать перебранку между Ульрикой и Фреем. Ох, боюсь, фея без особых проблем выведает у наивного простачка все его интимные тайны. Как бы потом все узнанное она не использовала во вред ему.

«Нашла, за кого переживать, — ворчливо буркнул внутренний голос. — В конце концов, Фрей — не маленький мальчик, должен понимать, перед кем открывает свою душу».

* * *

Как ни странно, но в общем зале постоялого двора мы встретили Седрика. Он сидел в полном одиночестве за одним из столов, и перед ним стояла глиняная кружка пива, в которой давным-давно осела пена. По-моему, королевский дознаватель по особо важным делам даже ни разу ее не пригубил после заказа.

— Седрик? — удивленно спросила я и остановилась. — Что ты тут делаешь?

— Пью, — лаконично ответил он и с видимым отвращением пригубил пиво. Правда, не сделал и глотка, как отставил кружку в сторону.

— Разве ты не должен сопровождать Даниэля в Ерион? — продолжила я наседать на него с расспросами.

— Должен, — мрачно отозвался он. — Но перепоручил эту честь Рою. Естественно, прежде взяв с Даниэля строгое обещание не причинить вреда мальчику. Должно быть, они уже подъезжают к столице, поскольку уехали несколько часов назад.

Я недоуменно нахмурилась, не понимая, о чем это он. Именно он занимался расследованием смерти сьера Густаво. И именно он должен был выяснить, кто причастен к разгрому столичного дома Моргана. Тогда почему он решил подарить все лавры молодому дознавателю, тогда как сам остался пить выдохшееся пиво на захолустном постоялом дворе?

— Все мы прекрасно знаем, что это спектакль, устроенный найном Даниэлем Атленом, — проговорил Седрик, уловив наше общее замешательство. — Таким образом, он сделал мне своего рода одолжение. И он, и я понимаем, что собственными силами я бы ни за что не сумел поймать черного дракона. И он, и я осознаем, что никакая темница не задержит надолго столь опасное сумеречное существо. Соответственно, сразу после сдачи Даниэль сбежит, поскольку я к тому моменту переложу ответственность за него на других лиц. Казалось бы, чудесный выход: моя репутация остается незапятнанной, а он все равно наслаждается свободой, даже не подумав искупить совершенное им злодеяние. Но мне подобное разрешение ситуации не нравится. Очень не нравится! И пусть в итоге я остаюсь в выигрыше, но я не желаю загребать жар чужими руками! Ведь побег Даниэля далеко не лучшим образом скажется на страже, которая вообще не имеет ни малейшего понятия, с кем связалась. Поэтому я предпочел сделать шаг назад. Пусть Рой получит почести, связанные с поимкой опасного преступника и его признанием в своих злодеяниях. Мне не нужны эти дифирамбы, поскольку я понимаю, что в итоге преступник все равно не понесет заслуженного наказания.

Я изумленно качнула головой. Надо же, не ожидала, что королевский дознаватель имеет настолько твердые моральные принципы. И, во имя всех богов, что означает слово «дифирамбы»? Пожалуй, прав был Морган, когда угрожал усадить меня за книги и учебники. Собственное невежество начинает раздражать меня все сильнее и сильнее.

— Простите, — искренне произнес Морган, присаживаясь рядом. — Я понимаю ваши душевные терзания. Но родственников не выбирают, как вы понимаете.

— Понимаю, прекрасно понимаю, — устало отозвался Седрик. — Я ведь принадлежу к третьему сословию, то бишь происхожу из крестьян. У меня целая куча братьев и сестер. И все их проблемы неодолимым грузом ложатся прежде всего на мои плечи. Я должен платить всем и за все. Если бы вы знали, как мне иногда хочется отправить всех к демонам и хотя бы один месяц прожить так, как хочется мне, не обращая ни малейшего внимания на денежные расходы. Но, увы, это остается лишь в мечтах.

Я чуть слышно вздохнула, только теперь осознав, куда уходит все жалованье Седрика. Н-да, он, должно быть, поистине благородный человек. Наверное, я бы не смогла содержать своих родственников, отказывая себе практически во всех жизненных удовольствиях. Теперь понятно, почему Седрик, который является королевским дознавателем по особо важным делам, то бишь вынужден часто бывать во дворце и представлен ко двору, предпочитает так скромно одеваться. А я все недоумевала, почему он никак не купит себе хотя бы новые сапоги и новый плащ.

По всей видимости, Моргана посетили те же мысли. Он негромко кашлянул, скрывая свое изумление, затем нервно забарабанил пальцами по столу.

— Но, впрочем, хватит обо мне, — проговорил Седрик и досадливо поморщился. — Не надо меня жалеть. Жалость — унижает. Я сам выбрал себе судьбу и, в принципе, удовлетворен ею. Да, мне приходится много работать и мало отдыхать, однако это к лучшему, поскольку отвлекает от мыслей о прошлом…

От мыслей о прошлом? Я прикусила язык, не позволив себе задать вопрос о загадочной Беатрикс. Тогда придется признаться, что я видела смерть королевского дознавателя. Вряд ли ему понравится то, что я расскажу. Но, по всей видимости, именно эта таинственная Беатрикс является девушкой, которая некогда разбила сердце могущественному некроманту. И он до сих пор не оправился от той раны.

— Как я понимаю, сьерра Тамика, вы пришли, чтобы заявить о прекращении наших профессиональных отношений? — спросил Седрик, как-то незаметно вернувшись к своему безукоризненно вежливому тону.

— Из меня получилась отвратительная личная помощница, — извиняющимся тоном сказала я. — Простите. Я только усложнила вам жизнь.

— Ну почему же? — должно быть, из вежливости не согласился со мной Седрик. Слабо улыбнулся. — Вы, конечно, привнесли в мое существование определенный хаос. Зато во многом благодаря вам я обзавелся другим помощником. Полагаю, Рой далеко пойдет. Тем более что теперь он получил уникальную возможность видеть сумеречный мир. Хотя сам он не в восторге от своих новых способностей. Говорит, что все эти тени и прочее пугают его. Но он привыкнет, обязательно привыкнет. Все мы привыкаем. Куда деваться?

И Седрик, меланхолично пожав плечами, опять пригубил пиво, правда, на этот раз сделал крохотный глоток.

Почему-то в этот момент мне стало жалко его до слез. Вроде бы ничто в его облике не должно было внушить мне такого чувства. Королевский дознаватель сидел передо мной, привычно выпрямив спину и грозно поигрывая бровями. Но я знала, что на самом деле он очень одинокий человек. Думаю, то обстоятельство, что он безропотно отдает почти все свое жалованье многочисленным родственникам, подтверждает мою мысль. Наверное, таким образом он пытается заполнить пустоту в своей душе.

Некстати вспомнилось, каким восхищенным взглядом Седрик смотрел на Селестину. Говорят, клин клином вышибают. Забыть несчастливую любовь можно, лишь с головой окунувшись в новое чувство. Почему бы не попробовать? Некромант заслуживает, чтобы я сделала хотя бы одну попытку помочь ему.

— А приезжайте к нам на свадьбу, — вдруг совершенно неожиданно даже для себя выпалила я на одном дыхании.

Морган пихнул меня под столом ногой. По всей видимости, в его планы отнюдь не входило привечать на свадьбе королевского дознавателя по особо важным делам. Да я и сама поняла, что ляпнула глупость. Ведь на свадьбе будет присутствовать не только Селестина, но и Даниэль, который к этому моменту наверняка сбежит из-под стражи. Как-то неловко получится, если Седрик и Дани столкнутся лицом к лицу на нашем празднике.

Судя по скептическому выражению лица, некромант тоже подумал об этой вероятности. И предстоящая встреча его явно не воодушевила.

— Спасибо большое за столь великодушное предложение, — начал некромант и отрицательно качнул головой, — но нет. Я вынужден отказаться. Работа, знаете ли. Кто знает, не потребуется ли в этот момент моя помощь королеве. Я не могу надолго отлучаться из столицы без особого на то позволения.

— Жалко, — протянула я, на самом деле почувствовав облегчение.

Верно, должно быть, говорят: самый главный враг — наш язык. А что бы я делала, если бы Седрик согласился? Пришлось бы всю свадьбу следить за некромантом и по мере сил и возможностей держать Дани подальше от важного гостя.

— Ну, если вдруг передумаете, то знайте: вы всегда будете желанным гостем на нашем празднике! — с фальшивым воодушевлением проговорил Морган.

— Да-да, конечно, — рассеянно отозвался Седрик, по всей видимости, думая совсем о другом. Улыбнулся и добавил негромко: — Я буду таким же уместным гостем на вашей свадьбе, как запевала на похоронах. Но в любом случае я от всей души желаю вам счастья и долгой спокойной семейной жизни.

— Благодарю, — пробормотала я, растрогавшись так сильно, что даже в носу защипало от подступивших слез. Ох, и почему я стала такой сентиментальной? От любого пустяка готова разрыдаться.

— Вы приятные люди, — проговорил Седрик, глядя поочередно на меня и Моргана. Замялся и с усмешкой исправился: — Точнее, уже не люди. Поэтому мой вам совет: держитесь подальше от Ериона. Чутье подсказывает мне, что ближайшие годы будут нелегкими для сумеречных созданий.

— Вот как? — Морган мгновенно напрягся и подобрался, словно для прыжка. — Почему?

— Потому что вашего приятеля найна Эдриана Жиральда так и не отдали под суд. — Седрик пожал плечами. — К моему величайшему удивлению.

— Как это? — Я аж подпрыгнула на месте от изумления и негодования. — Почему?

— Понятия не имею. — Седрик печально хмыкнул. — После того как я передал найна Эдриана в руки королевского правосудия, я больше ничего о нем не слышал. Я пытался выяснить его дальнейшую судьбу, узнать дату суда, к примеру. Но мне достаточно грубо и понятно сказали, что меня это больше не касается. Мол, сделал свою работу — можешь гулять, а вопросы оставь при себе. Но я подозреваю, что ваш друг добился-таки встречи с королевой. И, по всей видимости, был весьма убедителен при разговоре с ней. А это значит, что скоро начнется охота.

Морган выругался сквозь зубы. Выпрямился, положив перед собой сжатые в кулаки руки, и замер, устремив неподвижный взор над головой некроманта. Видимо, переваривал услышанную новость, которая ни мне, ни ему не пришлась по нутру.

— Вам не страшно? — спросила я. — Если все так, то и вам угрожает опасность. Найн Эдриан наверняка захочет отомстить тому, кто вольно или невольно послужил причиной его пленения.

— Я уже давно ничего не боюсь. — Седрик едва заметно поморщился. — Возможно, вы и правы. Но не беспокойтесь за меня. У меня есть несколько запасных путей для побега в случае, если вдруг столичный климат станет слишком опасным для меня.

Не успел он договорить, как дверь, ведущая из трактира на улицу, вдруг распахнулась.

Я вряд ли бы обратила на это внимание. В этот час то и дело кто-нибудь входил или выходил. Общий зал медленно наполнялся народом, жаждущим обогреться после очередного осеннего ненастного дня, пропустить кружку-другую пивка, а то и чего покрепче, и обсудить нехитрые деревенские новости.

Но Морган посмотрел на вновь прибывшего и вдруг вскочил на ноги. Я проследила за его взглядом и приглушенно ахнула от удивления.

На пороге стоял Рой. У младшего королевского дознавателя был такой вид, будто он побывал на пороге смерти или же встретился с каким-нибудь легендарным чудовищем и чудом избежал гибели. Темные короткие волосы стояли дыбом, лицо белее мела, а в глазах металась паника.

— Что за?.. — изумленно начал Седрик, в свою очередь, приподнимаясь с лавки. — Рой, как ты здесь очутился?

— Седрик! — с облегчением воскликнул он, отыскав некроманта взглядом. — Какое счастье, что вы еще здесь и мы не разминулись в пути!

Седрик явно хотел засыпать парня градом вопросов, но удержался, обведя заполненный зал досадливым взглядом. Сделал знак Рою подойти, и тот с готовностью повиновался, в несколько шагов достигнув нашего стола.

— Что случилось? — негромко спросил Седрик, похлопав по лавке рядом с собой в молчаливом призыве сесть. — Как ты так быстро вернулся? Или вообще не был в Ерионе?

Рой взглядом зацепился за почти полную кружку пива. Не дожидаясь разрешения, схватил ее и почти мгновенно осушил, после чего крякнул и бухнулся-таки рядом с некромантом.

А дверь между тем опять хлопнула, и в трактир вошел Дани.

Седрик аж подавился при виде улыбающегося дракона. Вздернул бровь и уставился мрачным тяжелым взглядом на своего подчиненного, по всей видимости, самым наглым образом проигнорировавшего его приказ и не доставившего преступника в столицу.

— Это все не так, как вы представляете! — начал оправдываться Рой, прекрасно поняв, о чем подумал его начальник. — Мы были в Ерионе. Но как только я узнал последние новости… В общем, вам лучше не возвращаться. Именем королевы выписано высочайшее повеление о вашем аресте. Когда я об этом услышал… А найн Даниэль Атлен сказал, что все равно он сбежит, мол, и я об этом знаю, и вы знаете, так зачем при таких обстоятельствах продолжать играть спектакль. Разве не лучше будет, если он поможет мне как можно быстрее вернуться и предупредить вас об опасности.

— И как же он тебе помог? — не удержалась я от вопроса.

Рой посерел лицом, видимо, вспомнив пережитый ужас.

— Лучше не спрашивайте, — глухим от волнения голосом произнес он. — Я до самой смерти буду обречен вспоминать это в кошмарах.

— Ой, ну да ладно тебе! — Даниэль, который к этому моменту как раз подошел к нашему столу, хихикнул и развязно хлопнул несчастного младшего дознавателя по спине. — В кошмарах он это вспоминать, видишь ли, будет. Скорее, гордиться ты будешь и детям своим рассказывать про то, как верхом на драконе прокатился.

— Наверное, я должен поблагодарить вас, найн Даниэль, — негромко сказал Седрик, при этом странно кривя губы.

По всей видимости, некроманту была невыносима мысль о том, что он каким-либо образом оказался обязан дракону, да не просто дракону, а преступнику, повинному в убийстве человека.

— Да не стоит благодарности, — благородно заявил Дани, без особых проблем поняв причины неудовольствия Седрика.

— Как ты думаешь, почему тебя хотят арестовать? — спросила я, от волнения забыв про вежливый тон.

— Не знаю, — медленно протянул Седрик. — Вполне возможно, что это привет от вашего общего друга, которого я на свою беду доставил в столицу. Эх, надо было все-таки прикончить этого проклятого некроманта! Тогда бы Эдриан не получил нового тела!

С досадой выпалив это, Седрик замолчал, задумчиво забарабанив пальцами по столу.

— Ну что же, — произнес Морган, тоже незаметно отказавшись от официального величания друг друга на «вы». — Предлагаю тебе все-таки подумать о нашем приглашении на свадьбу. Мы отправимся в Олиенские горы прямо сейчас, поскольку времени перед торжеством осталось очень мало. От замка рода Ульер до границы с Итаррией — всего ничего. Если за тобой будет отправлена погоня, то с нами тебе будет легче прорваться. Все-таки два дракона и арахния…

— Как же это все некстати! — неожиданно вырвалось у Седрика. Он печально сгорбился и спрятал в ладонях лицо, пока ничего не сказав в ответ на любезное предложение Моргана.

Я заерзала на лавке. Говоря откровенно, мне было очень и очень неудобно перед некромантом. Полагаю, отныне глупо называть его королевским дознавателем по особо важным делам. Подумать только, а ведь его блистательная карьера прервалась из-за меня и моей глупой привычки во все совать свой любопытный нос!

— Мне так жаль, — протянула я и замолчала, не зная, что еще сказать в утешение.

— Да, мне тоже, — глухо проговорил Седрик, не глядя на меня. — Вернуться в Итаррию… Если честно, я не планировал этого. Совсем не планировал. Я ведь присягнул королеве Виоле на верность. Вряд ли его величество Альберт Первый примет раскаявшегося подданного обратно с распростертыми объятиями. Я уж промолчу о том, что в первую очередь мне предстоит иметь дело не с королем Итаррии, для которого я мелкая сошка, а с его верным слугой, так сказать, тенью за троном.

— Вы про сьера Себастьяна Олдрижа? — неожиданно спросил Даниэль.

— О да, про него. — Седрик криво ухмыльнулся, и его измученная улыбка на какое-то мгновение напомнила мне самую настоящую гримасу боли. А некромант продолжил после крохотной заминки: — У меня непростые отношения с ним. Очень непростые. Полагаю, он не откажет мне в милости и примет обратно, но… Если честно, я бы предпочел застенки королевы Виолы, чем быть должным этому человеку.

Я тихо вздохнула. Ничего не понимаю! Интересно, в чем причина такой откровенной неприязни Седрика к этому самому Себастьяну?

«Глупенькая ты все-таки, — посетовал внутренний голос. — Не можешь сложить элементарные вещи. Нелюбовь Седрика к любовным треугольникам, загадочная Беатрикс, о которой ему до сих пор больно вспоминать, Себастьян… Да у Седрика аж голос от ненависти звенит, когда он произносит его имя! И почему вдруг он решил покинуть родину, где проживают все его многочисленные родственники, и перебраться под крылышко к королеве Виоле? А ведь Седрик не питает к ней верноподданнических чувств, вспомни, как называл ее венценосной ведьмой. По-моему, все очевидно. Именно к Себастьяну и ушла в свое время Беатрикс, оставив Седрика на бобах».

— Я полагаю, что тебе не стоит торопиться с возвращением в Итаррию, — вдруг произнес Морган. — Оставь это на крайний случай. А пока твои таланты пригодятся и здесь.

— Вот как? — Седрик удивленно вскинул брови. — Ты предлагаешь мне работу?

— В первую очередь я предлагаю тебе быть гостем на нашей свадьбе, — мягко сказал Морган. — В любом случае, если не понравится — то граница с Итаррией будет совсем рядом. А там посмотрим. Возможно, твое присутствие и впрямь окажется кстати.

Я недоуменно нахмурилась. Что это замыслил Морган?

— Братишка, ну-ка, поясни! — потребовал Даниэль, видимо, тоже не сообразив, куда клонит Морган. — С каких пор тебе нужна дружба с некромантами?

— С тех самых, как я услышал про то, что найн Эдриан Жиральд избежал наказания и здравствует, — сухо сказал Морган. — Мало того что здравствует, но наверняка попал в милость к королеве. А это не означает ничего хорошего ни для кого из нас. Боюсь, я догадываюсь, кто будет его первой целью.

И Морган посмотрел на меня. И Седрик посмотрел на меня. Даже Даниэль посмотрел на меня. Один Рой явно не понимал, о чем речь, однако быстро сообразил, куда глядят остальные, и тоже посмотрел на меня.

Под перекрестием такого множества взглядов я смущенно заерзала, чувствуя себя как никогда ранее неуверенно. И чего так уставились, спрашивается?

— Что-то наша идея со свадьбой в замке рода Ульер уже не кажется мне такой замечательной, — хмуро проговорила я. — Эдриан был там, знает, как туда попасть. Кроме того, он питает к сумеречным драконам особенную нелюбовь, поскольку патриарх их рода некогда его убил. Полагаю, именно там он будет искать меня в первую очередь.

— Не думаю. — Морган несогласно покачал головой. — Драконье гнездо для него пока слишком крепкий орешек. Он побоится обломать зубы. Скорее всего, начнет с мелкой сумеречной шушеры. А уже потом, проверив свои силы и завербовав себе как можно больше сторонников, объявит настоящую войну.

— Он сказал, что не успокоится, пока не уничтожит весь сумеречный народ, — тихо проговорила я. — Или же пока последние представители не окажутся за решеткой словно ценные и редкие экземпляры животных.

— Да кто такой этот ваш Эдриан? — возмутился Даниэль. — Почему вы его так боитесь? Какой-то там маг-выскочка? Да плюнуть на него один раз огненной слюной — и дело с концом!

— Как вижу, вы по-прежнему считаете убийство способом решения всех проблем, — холодно проговорил Седрик, откинувшись на спинку лавки и в упор разглядывая Даниэля.

Дракон смутился и даже слегка покраснел, но предпочел сделать вид, будто не услышал высказывания некроманта.

— Седрик, если хочешь, оставайся у моей сестры, — вдруг предложил Рой. — Скажем, что ты мой дальний родственник. И никто тебя здесь даже не подумает искать. А потом, глядишь, свадьбу справим с какой-нибудь кралей деревенской. Парень ты видный, да за тобой настоящая очередь выстроится.

Я невольно хмыкнула себе под нос. Уж больно предложение Роя напоминало мою беседу с Фреем, когда тот рассуждал, куда бы я могла податься после расторжения помолвки с Арчером. Помнится, приятель тоже считал, что замужество с каким-нибудь простым деревенским мужиком решит все мои проблемы с отсутствием жилья, денег и образования.

— Спасибо, Рой. — Седрик кивнул другу. — Но нет, я не могу ставить под угрозу твою семью. Поисковые заклинания еще никто не отменял, тем более что я все равно не собираюсь вечно прятаться. Пожалуй, Морган прав. Мне лучше быть поближе к границе с Итаррией. А там посмотрим, как дело повернется.

— А что делать мне? — совершенно несчастным голосом спросил Рой.

Я с сочувствием посмотрела на бедолагу. Н-да, попал так попал, как говорится. Ведь только что совершил головокружительный карьерный взлет, став из простого стражника пусть младшим, но все же королевским дознавателем. Думаю, если бы он выполнил первоначальное желание Седрика и сдал Даниэля для дальнейшего разбирательства, то неминуемо бы получил еще одно повышение. Но теперь его судьба висит на волоске. В принципе, как у всех нас.

— Полагаю, тебе надлежит вернуться в столицу, — проговорил Седрик, пожав плечами. — И держать язык за зубами обо всем, что ты узнал из этой поездки. Вряд ли кто-нибудь поймает тебя на том, что ты самовольно отсутствовал в столице пару дней. По бумагам ты вроде как выполнял мое мелкое поручение. Пусть так и остается. Не думаю, что Эдриан тобой заинтересуется. Нас ничего не связывает. Да, я рекомендовал тебя в дознаватели, но ты далеко не единственный, кто удостоился моего внимания. Тем более твой иммунитет к магии делает мой выбор обоснованным.

— А мое зрение? — негромко спросил Рой. — Мне стоит признаваться в том, что отныне я вижу… ну, всякое.

— Как знаешь, — честно сказал Седрик. — Если признаешься, то неминуемо привлечешь к себе внимание. Придумай достоверную историю, как именно у тебя развился этот дар. Например, что как-то раз отпустил грязную шуточку о феях и вдруг ощутил резкую боль в глазах. Если бы не деревенский целитель, то точно бы ослеп. А после этого тебе, мол, начало чудиться всякое. Вряд ли тебя станут пытать, добиваясь правды. Скорее всего, удовлетворятся этим объяснением. И это наверняка поможет тебе в карьере. Эдриану сейчас нужны соратники, и чем больше — тем лучше. Люди со способностью видеть сумеречный мир будут для него на вес золота. Да перед тобой открываются блестящие перспективы!

И Седрик с нарочитым восторгом хлопнул Роя по плечу. Правда, сам парень не выглядел счастливым. Скорее, наоборот, он как-то странно нахохлился и скорбно поджал губы.

— Но ведь тогда получится, что я буду помогать вашим врагам, — негромко проговорил он. — Как-то это… нехорошо. И я не хочу участвовать ни в какой войне! Тем более с драконами! Да от одной мысли об этом я готов портки обмочить!

— Фу! — не удержалась я и с нарочитым отвращением наморщила нос. — Выбирайте выражения, молодой человек!

— Ох, простите, — виновато пискнул Рой, и кончики его ушей трогательно зарделись.

Над нашим столом повисло долгое молчание. Оно не нарушилось даже тогда, когда подошла Алисия и поставила перед Седриком новую кружку взамен выпитой Роем. Девушка демонстративно не смотрела на Даниэля. Впрочем, и он, в свою очередь, почти не обратил на нее внимания, занятый своими мыслями и переживаниями.

А Алисия все никак не отходила от нас. Сначала она протерла стол тряпкой, позаимствовав ее у пробегавшей мимо служанки. Затем подвинула кружку ближе к Седрику, желая удостовериться, что тот точно ее заметил. И, наконец, застыла, с немым вызовом сложив на груди руки и вздернув подбородок. При этом она так отчаянно косила левый глаз, пытаясь увидеть реакцию Дани на свое присутствие, что я всерьез испугалась за ее зрение.

— Спасибо, нам больше ничего не надо, — поспешил уведомить ее Седрик, поняв, что в противном случае она так и будет стоять перед нами.

— Да-да, хорошо, — рассеянно отозвалась Алисия. С внезапной злостью скомкала передник и прошипела в сторону Даниэля: — Подлец!

После чего круто развернулась, гордо поправила волосы и удалилась, более не удостоив дракона и взглядом.

Тот проводил ее, изумленно приоткрыв рот, явно только после полученного оскорбления осознав, что именно она стояла рядом с ним.

— Вот и пойми этих женщин, — измученно пошутил тот. — Совратишь — подлец и негодяй, отступишься от своего, передумав разрушать чужую семейную жизнь, — опять последними словами ругают. И в чем я на сей раз не прав?

Я опустила голову, пряча в тени слабую улыбку. Ой, не надо прикидываться! Все ты прекрасно понимаешь. И никакую чужую семейную жизнь ты не жалел. Просто понял, что на шашни у тебя пока нет времени. Будь его чуть больше — с превеликим удовольствием бы навешал простушке Алисии лапши на уши, пообещав достать звезды с небес, наставил бы Кирку рога и был бы таков, оставив соблазненную бедняжку утирать горькие слезы.

— Ладно, я пойду. — Я встала из-за стола, напоследок ласково потрепав Моргана по щеке. — Потороплю Фрея с вещами. Моя сумка уже собрана. Полагаю, нам лучше как можно скорее покинуть столь гостеприимное место.

— Почему? — удивился Дани. — Смеркается ведь уже. Быть может, лучше отправиться в путь завтра, с утра пораньше? — Помолчал немного и добавил чуть слышно: — Авось и я успею утешить милашку Алисию и уговорить не злиться на меня.

— Тамика права, — проговорил Седрик, недовольно покачав головой в ответ на интимные планы дракона. — Нам стоит поторопиться. В Прерисии не так много людей, способных видеть сумеречный мир, но они есть. А ваши недавние полеты могли привлечь внимание. Не каждый день увидишь сразу трех драконов в небе рядом со столицей. Если это заметил кто-нибудь из охотников, то он наверняка на полпути сюда.

— В таком случае чего мы сидим? — Даниэль вслед за мной поднялся из-за стола. Последовал его примеру и Морган. Остались сидеть лишь Седрик и Рой.

— Я подожду вас здесь, — проговорил некромант, глядя на нас снизу вверх. — Заодно перекинусь с Роем еще парочкой слов напоследок.

Когда мы уже поднимались по лестнице, спеша в свою комнату, Морган негромко хмыкнул и вполголоса проговорил:

— Зуб даю, Седрик заручится поддержкой Роя. Он умный человек и прекрасно понимает, что было бы глупо не воспользоваться столь уникальной возможностью.

— О какой возможности ты говоришь? — переспросила я, не сообразив, о чем речь.

— Рой вернется в столицу. — Морган пожал плечами, удивленный, что мне надо объяснять настолько очевидные вещи. — Благодаря своей способности видеть сумеречный мир он привлечет внимание Эдриана, который как в воздухе нуждается сейчас в людях с подобным даром. А следовательно, у нас появится шанс узнавать все планы нашего общего бывшего приятеля практически из первых уст.

— Ты намекаешь на то, что Рой будет нашим шпионом? — От такого известия я аж споткнулась и лишь чудом не загремела носом по ступенькам.

— Осторожнее! — Морган успел подхватить меня под локоть. Прошипел, встревоженно оглядываясь по сторонам: — А громче кричать ты не можешь? Вдруг еще не все постояльцы слышали тебя?

Я обиженно засопела. Подумаешь, вырвалось восклицание! Я же не специально! И вообще, сам виноват, кто же такие разговоры на лестнице ведет?

— И вообще, «шпион» — это слишком громкое слово, — продолжил Морган все тем же злым свистящим шепотом. — Просто Рой и Седрик — друзья, следовательно, кто им запретит изредка болтать о погоде, проблемах, работе…

— А как они будут болтать? — не унималась я, снедаемая любопытством. — Седрик будет с нами, а Рой — в Ерионе. Не почтовых ведь голубей друг другу начнут посылать, а палантр — слишком дорогая и редкая вещь. Если у младшего королевского дознавателя заметят подобный предмет, то расспросов не оберешься.

— Существует множество иных способов, — уклончиво проговорил Морган.

— Каких же? — Я с силой дернула его за рукав, когда он замолчал, не желая продолжения этой темы. Жалобно заканючила: — Ну что, неужели так сложно сказать? Мы ведь почти муж и жена! Следовательно, у нас не может быть секретов друг от друга!

— Это слишком долгий разговор, — продолжал упираться Морган. — Сейчас не время и тем более не место. Так и кажется, что из стен уши растут!

Я невольно вздрогнула, зримо представив себе такой кошмар. Ну Морган, как ляпнет иногда что-нибудь!

Но, пожалуй, он прав: будет правильнее вернуться к планам Седрика позже, когда нас точно не сможет никто подслушать. А сейчас надлежит как можно скорее убраться с этого постоялого двора, где мы и без того чрезмерно наследили. Увы, наша компания оказалась слишком яркой, чтобы надеяться, что ее присутствие здесь останется незамеченным для погони. А я почему-то не сомневалась, что ее за нами обязательно отрядят.

Эх, как-то невесело начинается моя подготовка к свадьбе! Мало мне обычных торжественных хлопот, мало того, что надо придумать как можно больше гадостей бывшему жениху, так еще и от охотников предстоит прятаться. А все из-за того, что однажды я не удержалась и сунула свой любопытный нос в загадочную магическую книгу!

* * *

Остаток вечера мы посвятили тому, что обсуждали, каким же образом нам надлежит добраться до Олиенских гор. Поездка на лошадях заняла бы как раз неделю. Мы бы поспели к самому началу праздника осеннего равноденствия, и, естественно, ни на какую подготовку к свадьбе времени бы уже не хватило. Поэтому Морган и Даниэль решили, что вернее будет проделать этот путь в драконьем обличье. При этом оба уверяли, что без особых проблем примут на свои плечи двух человек. Хм-м… А у драконов разве бывают плечи? Ну ладно, неважно, главное, что суть их высказывания все поняли.

Я отнеслась к предложению Моргана с восторгом. Что скрывать, не люблю я ездить верхом. До сих пор не привыкла к такому способу передвижения, не говорю уж про то, как болит у меня спина и ноги после дня, проведенного в седле. И я без особых сожалений готова была расстаться со своим ленивым мерином за пару серебряных. Друзьями мы так и не стали, впрочем, я вообще сомневалась в том, что возможно подружиться с лошадью.

Собственно, избавление от мерина заняло у меня всего пару минут. Кирк с радостью согласился купить у меня его, тем более что цену я запросила мизерную.

А вот Седрик мысль о неминуемом расставании со своим вороным жеребцом воспринял крайне болезненно. Некромант аж переменился в лице, глухим голосом сказал, что ему надо подумать. И отправился в конюшню.

Его не было так долго, что на улице успело совершенно стемнеть. Хотя данное обстоятельство было нам только на руку: Морган уверял, что они с Даниэлем поднимутся так высоко, что никто не увидит их в ночном небе на фоне туч.

Когда Седрик все-таки вернулся, то я заметила, что на его губах гуляет слабая довольная усмешка.

— Что так долго? — недовольно буркнула Ульрика, которая все извертелась, то и дело с опаской прислушиваясь к чему-то. Видать, ожидала в любой момент нашествия охотников, а возможно, просто торопилась вернуться в родной замок.

— Я колдовал, — просто ответил Седрик. — Теперь Сёба без проблем найдет меня в Олиенских горах. Я понял, что ни за какие деньги не могу с ним расстаться.

Сёба? Я скептически хмыкнула. Странная какая-то кличка для лошади.

— Не боишься, что его волки по дороге сожрут? — насмешливо уточнила фея.

— Не боюсь. — Седрик криво ухмыльнулся. — Скорее, он кого-нибудь сожрет.

— А может быть, я все-таки своим ходом доеду? — в тысячный, наверное, раз проблеял Фрей, который вновь начал ощутимо зеленеть.

Я с сочувствием на него поглядела. Помнится, несколько минут назад приятеля едва не стошнило, когда ему сообщили о предстоящем полете. Хорошо еще, никто не попался ему по дороге, когда он бешеным кроликом понесся к выходу из трактира, спеша подышать свежим воздухом.

— К тому же привык я уже к Элу, — продолжил упрашивать нас Фрей. — Скучать по нему буду. Да и кому он нужен, кроме меня? Старый, смешной, так, недоразумение одно. Еще, не приведи небо, на кровяную колбасу пустят, едва мы уедем.

Что еще за Эл? Неужели Фрей тоже дал кличку своей коротконогой лошадке, больше похожей на пони?

Я укоризненно покачала головой. Ну надо же, никогда бы не подумала, что Седрик и Фрей настолько мягкосердечные. Ишь ты, с лошадьми никак расстаться не в силах. Ну ладно, Седрика я в чем-то могу понять. Действительно, второго такого жеребца, как у него, еще поискать надо. И я вполне допускала, что некромант как раз не шутил, когда говорил, что это волкам надо опасаться его Сёбы. Не удивлюсь, если он на самом деле не брезгует свежей плотью. Что еще можно ждать от лошади некроманта?

Но я не понимала переживаний Фрея. Неужели приятель сам не осознает, насколько нелепо смотрится верхом на своем Эле? Да он постоянно при этом ногами землю цеплял! Помнится, если через какую деревню ехали — вся округа сбегалась поглазеть да позубоскалить.

— Ну хорошо, — неожиданно сказал Даниэль. — Я возьму Фрея и тварь Альтиса. Только пусть покрепче держит свою собаку, чтобы не вцепилась в меня от страха. Что же насчет так называемого Эла… Видел я его пони. Действительно, мелочь какая-то пузатая, а не лошадь. Чай, не надорвусь. А на тебя, Морган, останется Тамика и Седрик. Справишься?

— Да уж как-нибудь, — отозвался Морган, но мне почудился в его тоне оттенок сомнения.

— А я? — пискнула невидимая Ульрика, успевшая к тому времени пробраться в общий зал трактира. — Кто возьмет меня?

— А это обязательно? — скептически вопросил Даниэль. — Своим ходом разве не доберешься?

— Лучше забрать ее с собой, — вмешалась я.

— Спасибо тебе! — растроганно пискнула Ульрика и не замедлила бухнуться именно на мое плечо. — Я всегда знала, что где-то глубоко в душе ты любишь меня!

— Все мы прекрасно знаем ее характер, — продолжила я, сделав вид, будто не услышала ее последней фразы. — Вредности в ней с избытком. Вдруг Ульрика решит по дороге к замку рода Ульер залететь в гости к Эдриану и рассказать, где нас искать? Просто так, шутки ради и желая отомстить всем разом.

— Да как ты могла так обо мне подумать? — возмутилась Ульрика так громко, что ближайший к нам мужик, в одиночестве обнимающийся с пузатой бутылью деревенского самогона, аж подскочил на месте. Обернулся к нам, обвел всех удивленным взглядом, затем досадливо крякнул и отодвинул подальше от себя налитую до краев стопку, пробормотав что-то вроде того, что на сегодня ему хватит.

— Я бы никогда в жизни так не поступила! — продолжала бушевать Ульрика, даже не подумав принизить голос. — За кого ты меня принимаешь, паучиха?

Бедняга за соседним столом кинул через плечо опасливый взгляд, затем зашептал какую-то молитву, отгоняющую злых духов и наваждения, встал и нетвердой походкой отправился к выходу, забыв при этом на столе початую бутыль.

— Цыц, — негромко, но внушительно произнес Седрик, и фея мгновенно замолчала.

Нет, все-таки стоит отдать должное некроманту. Только он умеет так быстро и легко заткнуть Ульрике рот.

— Твоя невеста права, — недовольно проговорил Дани. — Крылатую гадость надо взять с собой. Или же позволь мне свернуть ей шею прямо сейчас. Обещаю, что фея умрет быстро и безболезненно.

— Что?! — Ульрика забулькала от возмущения, услышав предложение дракона. — Да я… Да вы… Да…

— Не стоит, — обронил Морган, и фея с нескрываемым облегчением перевела дух. А мой будущий супруг продолжил снисходительным тоном: — Ульрика пригодится нам в замке рода Ульер. Кому, как не ей, знать все потайные уголки сего славного места?

— Как хотите, — тоном, полным сомнения, обронил Дани, показывая тем самым, что не согласен с нашим решением, но готов принять его.

На этом споры о предстоящем путешествии оказались закончены, и наша компания принялась ждать момента, выбранного для отъезда.

Дабы не смущать постояльцев, мы поднялись в свои комнаты. Фрей занял место у окна. Он сидел там одинокий и несчастный, периодически громко вздыхая. Бедняга!

— Эх, Мика, Мика! — неожиданно проговорил он, глядя во тьму, плескавшуюся за окном. — Если бы ты знала, на какие жертвы и лишения мне приходится идти ради дружбы с тобой.

— Да ладно, не переживай, — попыталась я неловко отшутиться. — В самом деле, не уронит ведь тебя Даниэль. Лучше подумай, когда бы еще тебе выпала возможность прокатиться на драконе?

— Знаешь, вообще-то меня полностью устраивала моя прошлая жизнь, — с достоинством возразил Фрей, — без таких опасных приключений и потрясений. Кто-то назвал бы ее обыденной. А я уже начинаю скучать по ее размеренности и предсказуемости.

Я промолчала, не найдя, что сказать в ответ на столь резонное замечание. Ладно, будем надеяться, что сразу после свадьбы Фрей без проблем вернется в свою родную деревню и спокойно заживет в свое удовольствие.

Дани, по обыкновению, куда-то исчез, клятвенно заверив, что к моменту отъезда вернется. Рой уехал в Ерион, решив не дожидаться утра. Напоследок они с Седриком о чем-то долго разговаривали наедине.

И вот, наконец, наступила глухая полночь. Постоялый двор погрузился в сонную тишину. Где-то внизу хлопнула дверь, пьяно прокричал какой-то голос, и опять дом окутало зловещее молчание.

— Пора, — проговорил Морган и первым выскользнул в коридор.

Над его головой плыл крошечный шар пламени, дающий достаточно света, чтобы не навернуться в темноте с лестницы.

Я, Седрик и Фрей гуськом потянулись за ним, Ульрика торопливо нырнула за завесу чар невидимости. Судя по болезненному вздоху Фрея, резко втянувшего в себя воздух через плотно сомкнутые зубы, она выбрала именно его плечо для начала путешествия. Дани еще не было, и я чувствовала, что Морган начинает переживать по этому поводу.

И зря. Дракон дожидался нас на крыльце. Он стоял с таким гордым видом, а на его губах играла такая улыбка нескрываемого превосходства, что я недовольно цокнула и покачала головой. Ох, Дани, Дани. Чует мое сердце, он все-таки решил не упускать удобной возможности и порезвился напоследок с Алисией.

— Ты похож на довольного деревенского кота, вылакавшего у зазевавшейся хозяйки целую крынку сметаны, — проговорил Морган, видимо, подумав о том же.

— Да ладно, братишка! — Даниэль развязно хохотнул и попытался было потрепать его по плечу, но Морган вовремя увернулся. Впрочем, дракона это ни капли не обескуражило, и он продолжил прежним нарочито безмятежным тоном: — Согласись, грех было упускать такую возможность! Рыбка сама плыла в руки. Да хорошенькая какая рыбка!

В этот момент мне послышался какой-то шум из дома. Я посмотрела на окна первого этажа и вдруг заметила, что на нас кто-то смотрит. Увы, было слишком темно, чтобы разобрать лицо подглядывающего. Я видела лишь белое смутное пятно. Но почему-то меня не оставляла уверенность, что это Алисия решила бросить последний взгляд на любовника.

Внезапно мир знакомо покачнулся в глазах. Мрак посерел, и я увидела Алисию. Такая же молодая и красивая, она лежала на кровати навзничь, устремив остекленевший взгляд в потолок. А из ее груди торчала рукоять простого кухонного ножа, которым, должно быть, не раз нарезали хлеб и мясо.

На самом краешке постели примостился Кирк. Он тер какой-то тряпкой свои руки. Тер, тер и тер, не замечая, что тем самым уже разодрал их до крови. А в его глазах бушевало пламя безумия.

Неожиданно мужчина запрокинул голову и даже не заплакал — завыл от горя и безысходности.

Показанная богами картинка из будущего быстро померкла перед моим взором. Я опять стояла на крыльце, ежась от прохладного ветра и прижимаясь к плечу Моргана. Но теперь я не сомневалась, что несчастная служанка, мечтавшая хоть раз подняться в небо от наслаждения, заплатит жизнью за свою интрижку с драконом.

Я посмотрела на Дани, который продолжал лучиться невыносимым самодовольством. Открыла было рот, желая сообщить ему, что своей прихотью он погубил сразу двух людей, но почти тут же закрыла его. Нет, не стоит. Он все равно не поймет своей вины, как до сих пор не понимает, почему должен заплатить за смерть сьера Густаво. Не тот человек. Точнее сказать, не тот дракон. Ответственность за собственные поступки — это точно не про него.

Но куда больше меня заинтересовало то, что я увидела сцену предстоящей гибели Алисии только сейчас, когда она все-таки изменила мужу, а не раньше. Почему так произошло? Неужели потому, что до последнего мгновения Алисия была вольна отказаться от измены, и тогда бы ее миновала столь жуткая расплата? Но тогда это означает, что наша судьба в наших руках. Пафосно, конечно, прозвучало, но определенные надежды внушает.

«Ты и без того должна была это уже давно понять, — ворчливо заметил внутренний голос. — Вспомни хотя бы ритуал по пробуждению дракона в тени Моргана. Тогда ты тоже увидела его смерть лишь после того, как Селестина едва не выпустила из него всю кровь. Но потом его спасли — и видение больше не повторялось».

Занятая этими переживаниями, я сама не заметила, как мы покинули постоялый двор. Фрей левой рукой прижимал к себе Мышку, а правой вел за уздцы свою ненаглядную лошадку, которая то и дело испуганно поводила ушами и косилась на идущих впереди Дани и Моргана. В этот момент я вспомнила, что животные не любят и боятся сумеречных созданий. Интересно, не взбесится ли Эл, когда Даниэль превратится в дракона?

Достаточно скоро мы вышли на небольшую лесную полянку. Даниэль сделал знак Моргану остановиться, после чего вышел на середину и принялся оглядываться, изучая обстановку.

Я недоуменно нахмурилась. Не слишком ли мало здесь свободного пространства?

Судя по тому, как Морган сдвинул брови, он подумал о том же, но ничего не сказал вслух.

— Сойдет, — в этот момент проговорил Даниэль. — Превращаться придется в прыжке. Тяжеловато, но справимся.

— Ты с ума сошел? — грубо спросила я. — Ты-то, может, и справишься, а Морган? Это будет всего лишь второй его самостоятельный полет!

— Братишка, какие-то проблемы? — поинтересовался Дани, даже не пытаясь скрыть надменной усмешки. — Мне поискать более подходящее место?

— Да! — заявила я, не обращая внимания на то, что Морган положил руку мне на плечо в успокаивающем жесте.

— Нет! — тут же отозвался он и сильнее сжал пальцы на моей руке, когда я вскинулась было возразить. С нажимом сказал, обращаясь прежде всего ко мне: — Я справлюсь.

— Надеюсь, что это так, — недоверчиво проворчала я. — Не забывай, дорогой, что ты будешь нести на себе свою будущую горячо любимую супругу.

— О да, помни, Морган, что второй такой шанс избавиться от нее тебе вряд ли представится, — фыркнула от сдерживаемого с трудом смеха Ульрика.

Морган проигнорировал полное яда замечание феи. Вместо этого он наклонился ко мне и прошептал на ухо:

— Никогда не сомневайся во мне, Тамика, как я никогда не сомневался и не буду сомневаться в тебе.

— О боги, меня сейчас стошнит, — простонал несчастный Фрей, видимо, осознав-таки, что вот-вот на самом деле поднимется в небо. После чего ринулся в ближайшие кусты, из которых почти сразу донеслись весьма недвусмысленные звуки, доказывающие, что бедняга не обманывал нас.

— Эй, мы так не договаривались! — обеспокоенно воскликнул Даниэль. — А вдруг его на меня в полете стошнит? Ну уж нет, я его не понесу на себе!

— Придется, братишка. — Морган скептически покачал головой. — Потому что Тамику я тебе не доверю! А ее и Фрея с лошадью я не утащу при всем желании.

— Я могу взять некроманта и лошадь, а ты позаботишься о своих друзьях, — моментально отозвался Даниэль, как будто уже обдумывал эту возможность.

Седрик вздернул бровь, в упор глядя на дракона. Я не могла прочитать его мысли, но, по-моему, они были очевидны. Даниэль прекрасно понимает, что Седрик не откажется от своего намерения наказать его за убийство сьера Густаво. Опала королевы зачастую очень быстро сменяется фавором, а следовательно, Седрик когда-нибудь имеет все шансы вновь стать дознавателем по особо важным делам. Поэтому было бы неплохо избавиться от него сейчас, когда его смерть никого не заинтересует. И полет для этой цели подходит наилучшим образом. Поди, разбери, сам ли Седрик упал с высоты, испытав приступ головокружения, или же ему помогли.

— Пожалуй, это не лучший выход, — сказал Морган, видимо, придя к тому же выводу.

— Ну и что ты тогда предлагаешь? — с затаенной иронией поинтересовался Даниэль. — У нас на двоих три человека, одна лошадь, одна фея и одна собака. Поровну все равно не получится поделить. Фрея я на себе не потащу. Я, знаешь ли, брезглив, а его до сих пор выворачивает в кустах. Тамику ты мне сам не доверишь. Некромант тоже, как оказалось, слишком ценная ноша. И что будем делать?

Морган смущенно потер подбородок, явно не представляя, как выйти из сложившейся ситуации.

— Ой, нашли проблему! — жеманно воскликнула фея. — Да я так заколдую Фрея, что он даже не пикнет во время полета! Не забывайте, что мне подвластна магия иллюзии. Здоровяк будет твердо уверен, что сидит в трактире и пьет одну кружку пива за другой.

— Точно? — недоверчиво переспросил Даниэль. — Только учти, вредность: если его на самом деле стошнит на меня, то я за последствия не отвечаю. Правда ведь скину где-нибудь в горах!

Из кустов раздалось приглушенное ворчание Мышки. Видать, собака услышала последние слова дракона и показала таким образом, что жестоко отомстит за смерть хозяина.

— Кстати, тварь Альтиса я точно на себе не потащу, — тут же добавил Даниэль. — Не нравится мне она. Точно ведь цапнет, если ей такая возможность представится.

— И я с ним не полечу, — капризно заявила Ульрика. — Уж лучше с тобой, Морган. Твой кузен… Честно говоря, я от него далеко не в восторге.

— Надо же, какое совпадение! — пробурчал Дани. — А как я от тебя не в восторге — просто не передать словами, ибо стараюсь не ругаться при девушках!

Седрик вдруг негромко рассмеялся. На нем мгновенно скрестились взгляды всех присутствующих, поскольку веселье в такой момент было, мягко сказать, неуместно.

— Простите, — сказал он, оттерев рукавом выступившие на глазах слезы. — Просто ваш спор напомнил мне старую детскую загадку. Слышали, наверное. Как перевезти на другой берег некроманта, гуля и белого кролика, учитывая, что в лодке помещается только один. При этом ни на одном берегу нельзя одновременно оставлять гуля и некроманта, поскольку тогда некромант упокоит гуля, и гуля с кроликом, потому что первый сожрет последнего.

Даниэль нахмурился. Принялся что-то подсчитывать, загибая пальцы, но почти сразу махнул рукой и с искренним любопытством спросил:

— И как?

— Очень просто. — Седрик снисходительно улыбнулся ему, будто неразумному ребенку. — Сначала везем гуля, оставляя на другом берегу некроманта и кролика. Потом возвращаемся, забираем кролика, оставляем некроманта. На другом берегу высаживаем кролика, забираем гуля, возвращаемся к некроманту, высаживаем гуля, отвозим некроманта, а потом возвращаемся за гулем.

— Ой, у меня сейчас голова взорвется! — жалобно пискнула фея.

Я мудро промолчала, хотя тоже сразу же запуталась во всех этих возвращениях и высаживаниях.

— Я слышал такую же загадку, — внезапно подал слабый голос из кустов Фрей. — Правда, там фигурировали молодец, невинная девица и котенок.

— Не понял, — честно признался Морган. — Ну, почему нельзя на одном берегу оставлять девицу и молодца, вроде как ясно. Кто-нибудь кого-нибудь обязательно обесчестит. А почему девицу с котенком нельзя оставить?

— Затискает вусмерть, — проговорил Фрей и наконец-то вышел к нам.

Его посеревшее лицо в неверных отблесках магического пламени блестело от обильной испарины. Несчастного била крупная дрожь, и он то и дело гулко сглатывал слюну, видимо, все еще борясь с тошнотой.

— Нет, я точно его не повезу на себе! — заявил Даниэль и весь передернулся от отвращения.

— С тобой полечу я и лошадь Фрея, — твердо сказала я, взяв решение этой проблемы в свои руки. — И точка на этом.

— Но!.. — вскинулся было Морган.

— Хватит спорить, — перебила его я. — Опять на пустяках теряем драгоценное время! В самом деле, Морган, не выкинет ведь твой кузен меня где-нибудь. Мы с ним вроде не ссорились.

— Да и бесчестить ее вроде как поздно, — не удержалась-таки и влезла со своим замечанием Ульрика. Неприятно хохотнула: — Ее невинность уже досталась тебе, Морган. Или она не была невинна?

Я со свистом втянула в себя воздух, не позволив себе сорваться на ругань в адрес Ульрики. Ох, если бы не мое желание натравить фею на Арчера и его невесту — оставила бы ее здесь. Пусть своим ходом добиралась бы до замка, по дороге отбиваясь от охотников Эдриана, авось ума бы прибавилась и перестала бы кусать руку, которая ее кормит. Ну, фигурально выражаясь, естественно. Если она до полноты счастья еще бы меня укусила — точно бы все крылья ей оборвала!

— Летим, — сухо проговорил Морган, не обратив никакого внимания на вопрос Ульрики. — Действительно, что зря время терять. Но, Даниэль, если вдруг…

Морган не завершил фразу. Неоконченная угроза камнем упала в ночную мглу, плескавшуюся на полянке.

— Не боись, братишка! — хмыкнул Даниэль. — Я отдам жизнь за твою избранницу. Пока она со мной, и волоска не упадет с ее прекрасной рыжей головки.

Моргана, по всей видимости, удовлетворило такое обещание. Он кивнул, показывая, что услышал слова кузена. И на этом разговор был закончен.

По негласному общему решению именно Моргану надлежало первым подняться в воздух. Я взяла под уздцы лошадь Фрея и первой двинулась под защиту деревьев. Даниэль шел за мной, тогда как остальные остались рядом с Морганом.

— Дальше, дальше! — нетерпеливо подстегнул меня Дани, когда я замедлила было шаг, решив, что удалилась на достаточное расстояние. — У Моргана еще молоко на устах не обсохло в драконьих делах. Не сомневаюсь, что он пол-леса разнесет, пытаясь подняться в воздух.

— Так он же может ненароком зашибить Седрика и Фрея! — с тревогой воскликнула я.

— А это уже проблемы твоих друзей, — на редкость неприятным тоном заявил Даниэль.

Я хотела было сказать ему что-нибудь резкое, обозвать эгоистом, совершенно не думающим о других, но не успела. В следующий момент сильный поток воздуха толкнул меня в спину, да так, что я с трудом устояла на ногах. Наверное, повезло, что я держалась за поводья. Кстати, Эл и тут продемонстрировал свой невозмутимый флегматичный нрав. Он даже ухом не повел и не сделал ни малейшей попытки вырваться или встать на дыбы. А вот Даниэлю повезло меньше. От неожиданности он налетел на какой-то пенек, почти не видимый в темноте даже с моими способностями арахнии, и от души выругался.

— А говорил, что не выражаешься в присутствии девушек, — не удержалась я от законного замечания.

— Поднялся-таки, — пробормотал Даниэль, пропустив мои слова мимо ушей. Задрал голову, с восторгом глядя в ночное небо. — Взлетел! И забрал твоих друзей! Ну, Морган, истинный Атлен! Такой же упрямый и никогда не пасующий перед трудностями!

Я тоже подняла голову, проследив за взглядом дракона. Гордо вздохнула, увидев быстро уменьшающуюся в небесах точку. Сумел-таки! Утер нос этому гордецу Даниэлю, который явно ожидал, что Морган в конечном итоге попросит у него помощи.

— Ну ладно, тогда и нам пора, — пробормотал Даниэль. Развернулся и первым отправился к полянке.

Когда мы вернулись, то я с немалым удовлетворением заметила отсутствие поваленных деревьев. Ай да Морган, ай да молодец!

— Держи лошадь крепче за уздцы, — посоветовал мне Даниэль, отходя от меня на несколько шагов. — Еще взбесится и убежит. Искать я ее точно не собираюсь.

Я положила одну руку на холку Эла, надеясь, что это успокоит его, когда Даниэль начнет превращаться. Флегматичный мерин покосился на меня одним глазом, недовольно всхрапнул, но почти сразу затих. Отлично, но все же лучше прибегнуть к магии, чтобы обезопасить себя от всяких неприятных неожиданностей. Фрей сильно расстроится, если Эл действительно даст деру.

Между тем Даниэль вышел на центр полянки. Пару раз присел, словно разминаясь перед тяжелой физической нагрузкой. Впрочем, почему — «словно»? Наверняка полет дается драконам нелегко.

— Лучше зажмурься, — приказал он мне. — И прикрой морду лошади какой-нибудь тряпкой.

— Поверь, с Элом у тебя не будет никаких проблем, — ответила я, продолжая поглаживать мерина. Кончики моих пальцев слегка засветились, когда я прибегла к усыпляющей магии. Главное, не переборщить. А то Эл не сможет удержаться на ногах. Пусть дремлет на ходу.

Даниэль, однако, меня уже не слушал. Он выпрямился во весь свой рост, поднял руки к ночному небу.

Один вздох, одно биение сердца — и мрак вокруг меня вскипел торжествующей волной, перехлестнув через мою голову. От неожиданности мой контроль над Элом на мгновение ослаб, и тот тонко жалобно заржал. Однако почти сразу я взяла себя в руки и заставила животное успокоиться. Тихо, мой хороший. Если будешь вести себя хорошо, то добрый хозяин при встрече угостит тебя сладкой морковкой.

А между тем гул стихии набирал силу. Где-то неподалеку с треском рухнуло дерево, не выдержав очередного порыва ветра. Я прижалась всем телом к лошади, обхватила ее за шею. Надеюсь, так меня не снесет с ног.

И внезапно я поняла, что лечу. Неведомая сила подкинула меня вверх, заставив несколько раз перевернуться. И я обнаружила себя сидящей верхом на драконе. Бедняге Элу повезло куда меньше. Его Даниэль нес в когтях, и я на всякий случай послала к мерину просто убийственный заряд одурманивающих чар. Пусть лучше спит, чем сходит с ума от страха.

Даниэль сделал парочку кругов над постоялым двором, словно прощаясь с этим местом. Зрение арахнии позволило мне увидеть, что несколько окон в трактире приглушенно светятся. Сердце кольнула жалость. Неужели Кирк уже узнал об измене жены и покарал ее? Быть может, стоило предупредить Алисию о предстоящей расправе?

Но затем мой взгляд скользнул по дороге к столице, и я ощутимо напряглась, увидев небольшую кавалькаду всадников, быстро приближающихся к трактиру со стороны Ериона. Перед первым из них летел магический шар пламени, освещающий путь. Ох, что-то мне это не нравится!

— Никак по нашу душу пожаловали, — пророкотал Даниэль. — Пусть теперь ищут ветра в поле!

И зашел в резкое пике, по всей видимости, намереваясь напоследок хорошенько испугать наших преследователей.

«Не надо!» — хотела я взмолиться, но крик застрял в горле из-за сильного потока встречного ветра. Я прильнула к горячему телу ящера, изо всех сил стараясь не соскользнуть в свободное падение.

Странно, но я не слышала криков ужаса, которые должны были раздаться при виде дракона в небе. И это испугало меня настолько, что я рискнула приподнять голову и посмотреть, что происходит.

Всадники остановились, без малейших признаков паники заняв круговую оборону. Их предводитель уже спешился и стоял на земле, указывая в нашу сторону длинным тонким черным посохом.

— Дани! — перепуганно завопила я, осознав, что узнаю этого человека. Эти светлые волосы, голубые глаза могли принадлежать только некроманту Виллоби Эйру. Точнее, Эдриану, занявшему его тело.

— Дани, немедленно назад!

Горло засаднило от попытки предупредить дракона. Он, не обратив внимания на мои встревоженные вопли, заходил на второй вираж.

— Да ладно тебе, — фыркнул Дани и вновь понесся к земле.

В этот момент с навершия посоха в нашу сторону вылетела ослепительно яркая голубая молния, направленная прямо в брюхо дракона. Правда, в последний момент тот успел увернуться, и чары попали в Эла, все так же безжизненно болтающегося в когтях дракона…

Нет, я не услышала ржания несчастного животного. Просто вдруг пахнуло горелым мясом, и Дани выругался, а мгновением позже я увидела, как останки несчастной лошади летят к земле.

— Был бы я один, — смущенно пророкотал Даниэль и тяжело забил крыльями, набирая высоту. — С тобой не буду рисковать.

Я прикусила губу, удерживая себя от резкого язвительного комментария. Ну да, конечно, рисковать он не хочет. Скорее, струсил, а признаться стесняется. Но Эл погиб! Бедняга Фрей, как же сильно он расстроится! А все из-за желания Даниэля покрасоваться передо мной.

А еще меня не оставляла уверенность, что Эдриан заметил меня. Я видела, как он наставил было на Даниэля посох, собираясь ударить опять, но вдруг опустил руку. И при этом я почувствовала на себе его взгляд.

Неужели он не стал бить второй раз, потому что испугался задеть меня? Но почему? Все-таки питает ко мне какое-то подобие дружеских чувств и благодарность за все пережитые вместе приключения?

«Ну да, надейся дальше, — буркнул внутренний голос. — Скорее, не желает подарить тебе легкую смерть. Уж будь уверена, на тебя у найна Эдриана Жиральда, вернувшегося из забытья, особые планы».

Н-да, дела. Хорошенькое время я выбрала для того, чтобы выйти замуж! Никак на носу самая настоящая война!

* * *

Как оказалось, в недолгой схватке пострадал не только несчастный Эл, павший жертвой магического удара, но таким образом спасший жизнь Даниэлю. Самому дракону тоже досталось. Атакующие чары задели ему по касательной левую лапу. Ранение было хоть и несмертельным, но весьма неприятным и болезненным. Однако гордый Даниэль признался в этом лишь тогда, когда мы достигли Олиенских гор и пришла пора заходить на посадку.

— Слушай.

Рокочущий голос дракона вырвал меня из дрёмы. Я сама не заметила, как пригрелась и заснула, устав после настолько напряженной ночи, полной треволнений.

— Да? — отозвалась я, силясь разодрать так и норовящие слипнуться глаза.

— Тебе придется прыгать, — смущенно продолжил Даниэль. — Боюсь, я могу не удержаться при посадке и полечу кувырком. Эдак я раздавлю тебя, если ты еще будешь на моей спине.

— Почему ты хочешь полететь кувырком? — удивленно переспросила я, вспомнив, как мягко в свое время меня опустил на землю Морган.

— Этот маг… — начал Даниэль, и в его тоне слышалась обида и досада. — В общем, он достал-таки меня. Левую лапу почти не чувствую. Ничего серьезного. Неделя-две — и даже шрама не останется. Но сейчас я не рискну нагружать ее.

Я зло фыркнула себе под нос. Покрасовался напоследок, называется! А я ведь просила его не геройствовать и не творить глупости!

— Ладно, не дуйся, — жалобно попросил меня Даниэль. — И без того тошно на душе. Ну да, сглупил. Бывает. Мне еще Морган шею намылит за все это.

— А ты в курсе, что Алисия погибнет из-за тебя? — не выдержала я и все-таки задала вопрос, который мучил меня больше остального. — А скорее всего, уже погибла. Кирк убьет ее, когда узнает об измене.

— У тебя было видение? — на всякий случай уточнил Даниэль и тут же продолжил, не дожидаясь и без того очевидного ответа: — Жалко девочку. Но она сама виновата. Я предупредил ее, чтобы она не питала особых надежд. Что это был лишь приятный вечерок, но он почти ничего не значит для меня и ничего не меняет в ее жизни. Но она по какой-то непонятной причине возомнила, будто я — любовь всей ее жизни, и собиралась рассказать обо всем мужу. По-моему она так и не услышала, что я уезжаю один. Разве не дурочка?

— А ты рассказал ей об этом до ваших постельных кувырканий или после? — уточнила я.

— Ой, да не все ли равно?! — с досадой фыркнул Даниэль, уже устав от моих неудобных расспросов. — Ладно, забыли о ней! Я захожу на посадку. Я постараюсь спуститься как можно ниже, но чудес не обещаю. Высота все равно будет приличной. Как скажу, так и прыгай без раздумий. Ясно? На второй круг мне может не хватить сил.

— Ясно, — крикнула я в ответ, заранее холодея от ужаса.

Даниэль выбрал для своего приземления вершину одного из холмов недалеко от той деревни, где не так давно жил Морган. Занимался рассвет. В предутреннем сумраке я видела, что нас уже встречают. От подножия спешили вверх трое мужчин, в которых я без особых проблем опознала своих друзей. Ох, вот сюрприз им будет, когда я полечу с высоты, аки птица.

«Правильнее сказать — аки камень, поскольку крыльев у тебя, увы, нет», — мрачно исправил меня внутренний голос.

Когда до земли оставалась весьма приличная высота в несколько человеческих ростов, Даниэль скомандовал мне:

— Давай!

«Ты с ума сошел? — хотела было возмутиться я в ответ. — Я же расшибусь!»

Но я помнила о предупреждении дракона, что второй попытки он мне все равно не предоставит. Поэтому я зажмурилась, перекинула через тело ящера ногу и с душераздирающим воплем полетела вниз.

Около самой земли меня подхватило чье-то заклинание. Увы, оно было брошено явно второпях, поэтому лишь чуть-чуть смягчило мое падение. Но смягчило ведь! Наверное, только благодаря ему я ничего себе не сломала, хотя сразу же покатилась по камням, пребольно разодрав себе локти и колени.

— Тамика! — Ко мне ринулся Морган с искаженным от волнения лицом. — Ты жива?

Я была не в состоянии ему ответить, поскольку могла лишь немо разевать рот, хватая воздух. От падения у меня перехватило дыхание.

Впрочем, Морган не стал дожидаться моих слов. Он подхватил меня на руки и со всех ног кинулся вниз по холму, крикнув Седрику и Фрею, которые как раз достигли вершины:

— Прочь! Даниэль зашел на посадку!

Тем не надо было повторять дважды. Они тут же последовали примеру Моргана, торопясь как можно быстрее убраться с холма. И вовремя! Почти сразу земля задрожала, застонала под весом дракона, который, не удержавшись-таки на раненой лапе, тяжело завалился на бок.

Морган, осознав, что опасность миновала, остановился, с трудом переводя дыхание. Я слышала, как отчаянно колотится его сердце.

Тишина, наступившая после громкого падения Даниэля, оглушала и давила на уши. И в ней особенно громко прозвучал жалобный голос Фрея.

— А где Эл? — спросил он и вдруг всхлипнул, видимо, угадав, каким будет ответ.

Морган безотчетно прижал меня к себе сильнее, словно боялся, что в любой момент я могу исчезнуть навсегда из его жизни.

— Осторожнее! — возмутилась я, почувствовав, как от его крепкого объятия мои несчастные ребра, и без того пострадавшие при жестком приземлении, заныли стократ сильнее.

— Прости! — опомнившись, Морган бережно поставил меня на землю, продолжая при этом придерживать за талию.

Стоило заметить: его предусмотрительность была весьма кстати. Боюсь, без его помощи я не простояла бы самостоятельно и минуты. Расшибленные колени подламывались, в груди при каждом вздохе что-то подозрительно булькало, но откашляться мешала острая стреляющая боль. Ох, все-таки сломала я себе парочку ребер! Хорошо хоть не руки с ногами.

— Что случилось? — отрывисто спросил Морган, глядя на вершину холма, где Даниэль медленно преображался в человека. Надо же, наверное, ему действительно тяжело дался этот полет.

Седрик между тем, не дожидаясь моих разъяснений, уже бросился обратно, торопясь на подмогу дракону. Пусть. Он не целитель, но кое-что сделать способен.

— Твой кузен — идиот! — проговорила я, морщась при каждом вздохе.

— Это я уже и сам понял, — пробормотал Морган. — Неужели он умудрился напиться за то короткое время, пока вы были наедине? Говоря откровенно, заходил на посадку он как пьяный.

— Если бы. — Я с брезгливым интересом изучала многочисленные кровавые ссадины на своих локтях. Ничего серьезного, конечно, но выглядит впечатляюще. Будто меня огромная разъяренная кошка подрала.

— Мика, где Эл? — нетерпеливо взревел Фрей, не в силах дождаться, когда я оценю все свои боевые ранения. — Что этот дракон с ним сделал? Неужто сожрал, когда нажрался?

Была бы рядом Ульрика — она обязательно бы пошутила по поводу получившейся игры слов. Но ее в окрестностях не наблюдалось, хотя такое зрелище, как неудачную посадку дракона, она бы точно не пропустила. Кстати, а где она? Неужто она умудрилась достать Моргана в полете своими шуточками до такой степени, что он выкинул ее где-нибудь на бескрайних просторах Прерисии?

«Скорее всего, рванула в замок Ульер предупредить о незваных гостях, — фыркнул внутренний голос. — Как-никак, она все еще считает себя хранительницей этого рода. Бедняги сумеречные драконы, поди, сами не знают, что им еще сделать, лишь бы избавиться от сего создания. И к смерти приговаривали, и изгнать пытались, ан нет, постоянно возвращается».

— Эл пал смертью храбрых, — поспешила я сообщить приятелю, тряхнув головой и усилием воли отвлекшись от посторонних размышлений о характере вредной феи. — Он погиб, но тем самым спас нас!

Фрей подавился на полуслове и воззрился на меня круглыми от изумления глазами.

— Не может быть! — сиплым от волнения и горя голосом прошептал он.

— Когда мы поднялись в воздух, то увидели всадников, спешащих к постоялому двору, — продолжила я, решив больше не томить друзей и рассказать им все. — Я просила Даниэля как можно быстрее убраться оттуда, но этот идиот захотел покрасоваться передо мной и испугать наших преследователей. Зашел на крутой вираж, но не учел, что в этой группе был маг. И очень хороший маг. — Я запнулась на мгновение, затем с усилием сказала: — Я уверена, что узнала его. Это был Эдриан. Он ударил по Даниэлю, однако волею случая чары угодили в Эла. И бедняга погиб. Правда, и самого Дани зацепило. После этого он наконец-то понял, что самая пора убираться как можно быстрее и как можно дальше. Прыгать мне пришлось из-за его раны. Он предупредил, что вряд ли удержится на лапах при приземлении и я рискую быть задавленной.

— Понятно, — произнес Морган таким ледяным тоном, что я заранее посочувствовала Даниэлю. Ох, полагаю, предстоящий разбор, так сказать, полетов, причем как в прямом, так и в переносном смысле, будет весьма непростым для этого хвастуна. Ну и поделом ему! Вляпался в дурную историю на пустом месте!

— Эл! — внезапно воскликнул Фрей, и крупные прозрачные слезы покатились по его щекам. Приятель упал на колени, закрыл лицо ладонями и тихо простонал: — Прости, дружище! Я привел тебя к смерти! Если бы не я — ты бы спокойно щипал себе травку и горя бы не знал!

Продолжать Фрей не смог. Его горло перехватил спазм, и плечи несчастного затряслись в рыданиях.

Мы с Морганом смущенно переглянулись при виде настолько неподдельного горя. Хоть я и считала глупым убиваться по поводу смерти какой-то там лошади, но мне было жалко Фрея. Да, сердце у него действительно очень большое и очень доброе.

— Эй, Морган! — вдруг раздался крик с вершины холма.

Морган задрал голову, последовала его примеру и я. Вздрогнула, увидев Седрика. Обычно бесстрастный некромант сейчас выглядел весьма встревоженным.

— Если не желаешь потерять кузена — бегом сюда! — продолжил тот, от волнения забыв про свой обычный вежливый тон. — Заклинание, которым его ударили… Оно разъедает его тень. Если честно, я никогда прежде не видел ничего подобного.

Разъедает тень? Я передернула плечами, когда до меня дошел весь смысл этой фразы. Неужели Эдриан нашел-таки способ расправиться с сумеречными созданиями? Но как мало времени ему потребовалось на это! Выходит, враг из него получился достойный и очень опасный.

«И у него есть все причины тебя искренне ненавидеть», — добавил внутренний голос.

Как будто я нуждалась в этом дополнении!

* * *

Я ворочалась на огромной кровати, которая казалась особенно пустой и холодной без Моргана. Несмотря на свинцовую усталость, которой налились мои мышцы, я никак не могла уснуть. Перед плотно закрытыми глазами проносились отдельные сцены этого бесконечно долгого дня.

Вот мы спешим по уже знакомой дороге, заканчивающейся около высоких ворот, за которыми скрывается вход в драконий замок. Морган раздобыл лошадь и телегу в деревне, чтобы перевезти Даниэля, но измученная кляча при всем желании не может идти быстрее, а понукать ее себе дороже — вдруг падет, и тогда придется нести в гору бесчувственного светловолосого гиганта на руках.

Удивительное дело, но новый привратник — высокий, сухощавый мужчина средних лет, пришедший на смену убитого Санча, — не стал задавать нам никаких вопросов. Ему хватило лишь взгляда на Даниэля, чтобы безропотно пропустить нашу скорбную процессию дальше. Правда, лошадь с телегой пришлось оставить на попечение Вайра, а именно так звали хранителя врат. Поэтому Даниэля дальше тащили на руках. Морган, Седрик и Фрей периодически сменяли друг друга, а я семенила рядом и с ужасом наблюдала за тем, как тень дракона неумолимо истончается, оставляя за собой на полу капли мрака, словно отмечая путь кровавым следом.

В конце перехода нас встретил сам нейн Ильрис. Морган вскинулся было ему что-то объяснить, но новый патриарх рода Ульер повелительно повел бровью — и мой жених замолчал, моментально став похожим не на грозного повелителя небес, а на самого обычного перепуганного мальчика. И я вполне понимала реакцию Моргана, потому что на какой-то миг из глаз нейна Ильриса выглянуло то самое существо, присутствие которого я уже не раз замечала в нем.

Потом все закружилось слишком быстро. Даниэль, Морган и Седрик куда-то исчезли, уведенные нейном Ильрисом. Мы с Фреем остались одни. Бедный приятель изо всех сил прижимал к себе спокойно дремлющую Мышку и испуганно озирался по сторонам. Понимал, по всей видимости, что его питомица — далеко не желанный гость в этом месте, поскольку не так давно по ее милости едва не погибла хозяйка замка.

Какая-то служанка отвела нас в свободную пустую комнату. Прямо туда нам через некоторое время принесли еду. Когда я попыталась выйти, то обнаружила дверь запертой. Это весьма обидело меня. Неужели мы с Фреем пленники тут? Но потом я успокоила себя мыслью, что нейн Ильрис просто не желает неприятных сюрпризов. Наверное, не лучшая идея — пускать тварь Альтиса гулять по коридорам, заполненным сумеречными существами. А то, что в замок уже начали прибывать гости, было понятно и так. Я слышала, как мимо нашей комнаты то и дело пробегали слуги, через закрытую дверь доносился шум, гул разговоров.

Так, в неведении, мы промучились до самого вечера. Ужин нам опять-таки принесли прямо в комнату. Я попыталась было выяснить новости у служанки, но она настолько убедительно играла роль глухонемой, что в итоге мне пришлось отступить.

В нашей временной темнице давным-давно сгустилась вечерняя тьма, когда наш покой опять побеспокоили. На сей раз нас посетил незнакомый мне светловолосый мужчина, который вежливо предложил Фрею следовать за ним. Приятель, естественно, заявил, что даже не подумает оставить меня одну. А то мало ли что мне грозит в этой обители психов-драконов.

Наверное, мне показалось, но губы незнакомца едва заметно дрогнули в улыбке, когда он услышал столь нелестное определение, данное моим другом всем Ульерам. Я на всякий случай посмотрела на его тень, но нет, передо мной был обычный человек. И он очень вежливо попросил приятеля не беспокоиться ни о моей, ни о своей безопасности. Мол, нейн Ильрис велел передать нам, что мы находимся под его личной защитой, поэтому тревожиться совершенно не о чем.

Фрей не собирался так легко сдаваться. Он грозно насупился, с вызовом сложил на груди руки и сурово спросил, куда в таком случае его зовут. На что незнакомец (почему-то язык не поворачивался назвать его слугой) ответил, что время позднее, мы устали с дороги, поэтому ему приказано показать Фрею его спальню, тогда как я могу остаться здесь. В самом деле, будет весьма неприлично, если почти замужняя дама останется на ночь в одной комнате с молодым неженатым мужчиной.

В последней фразе так явственно прозвучали интонации нейна Ильриса, что у меня отпали последние сомнения: именно новый патриарх рода послал этого человека. И, стало быть, отец Арчера в курсе, что мы с Морганом решили пожениться. Хотелось бы знать, как он отнесся к этой идее? И не будет ли он категорически против нашего желания совершить церемонию именно здесь, по мере сил и возможности испортив при этом праздник Арчеру и некоей Арчибальде? А самое главное: не примется ли ехидничать, вспоминая одну очень интимную сцену, которую нам с Морганом пришлось разыграть, когда я еще считалась невестой его сына?

Но на все эти вопросы ответы могло дать только время. В самом деле, вряд ли предупредительный и обходительный незнакомец в курсе планов нейна Ильриса, а если и в курсе — то точно не станет со мной ими делиться.

В заключение посланник патриарха добавил, что спальня Фрея будет по соседству. И в случае чего мой друг всегда сможет прийти ко мне на помощь, если какой-нибудь негодяй вздумает пробраться сюда и напасть на меня. Правда, лично он не представляет, кто из присутствующих в замке осмелится пойти против воли патриарха и нарушить его прямой приказ.

После этого сомнения Фрея немного улеглись, но все-таки не до конца. Он долго и упорно пытался оставить мне на ночь Мышку. Мол, сам-то он без проблем постоит за себя, а про меня такого не скажешь, тогда как его питомица сумеет знатно потрепать того, кто рискнет украдкой пробраться ко мне.

Мне пришлось потратить немало сил, чтобы отказаться от любезного предложения Фрея. Если честно, как-то не прельщала меня идея провести взаперти одну ночь с созданием, которое при желании вполне может сожрать и мою тень. Предположим, Мышка не нападет на меня, но что, если ей приспичит в туалет? Еще пометит какой-нибудь угол в комнате, и придется мне остаток ночи нюхать сие амбре.

В итоге незнакомец увел-таки Фрея, который напоследок даже прослезился и троекратно облобызал меня, будто мы расставались не на одну ночь, а на целую вечность. Я стоически вынесла это проявление нежности, хотя Фрей обслюнявил мне все щеки. Да, стоило признать, что смерть Эла пребольно ударила по нему. По всей видимости, Фрей относился к своему погибшему мерину, как к другу, а не как к обычному животному.

И вот теперь я лежала без сна и смотрела в потолок. Интересно, как там Даниэль? Выжил или нет? Неужели Морган и нейн Ильрис до сих пор сражаются за его жизнь? Но мое видение смерти дракона не изменилось, значит, он должен пережить нападение Эдриана. Ох, надеюсь, что полученный жестокий урок хоть немного умерит его разнузданность и бесшабашность.

Клеймо на правой руке немного зудело, и я принялась машинально расчесывать его. Интересно отметить, что я не увидела, как умрет нейн Ильрис. Хотелось бы знать, это произошло потому, что наша встреча была столь краткой, за время которой мы не перемолвились и словом, или же нейну Ильрису суждено пережить меня?

«А возможно, его судьба просто еще не определена, — мудро произнес внутренний голос. — Вспомни, ты сама недавно заметила, что видение при приложении определенных усилий возможно изменить. Что, если ты была не права в своем самом первом предположении? И в том случае, если ты не видишь смерть человека или, не суть важно, дракона, это означает, что он просто не сделал того рокового шага, который определит его будущее раз и навсегда?»

Я хмыкнула себе под нос. Возможно. А возможно, оба объяснения верны. Только время покажет.

Я перевернулась на другой бок и решительно закрыла глаза, твердо вознамерившись хоть немного подремать. Но тут же распахнула их, когда услышала приглушенный скрип двери. Неужели дождалась своего припозднившегося суженого?

— Морган? — вопросительно протянула я, глядя на темную фигуру, застывшую на пороге. — Это ты?

— Нет.

При звуках этого голоса я аж подпрыгнула на кровати и судорожно защелкала пальцами, силясь как можно быстрее разбудить магический шар, плавающий под потолком.

Наконец, яркий свет залил комнату, и от неожиданности я зажмурилась. Правда, через пару мгновений заставила себя посмотреть на незваного гостя. Потому как на пороге стоял сам Арчер Ульер собственной персоной. Мой недавний жених, клявшийся, что я — единственная любовь всей его жизни.

— Арчер, — выдохнула я, не представляя, как реагировать на этот визит.

Сказать, что я не ожидала его здесь увидеть — значит не сказать ничего. Нет, то есть я понимала, что рано или поздно мы с ним неминуемо столкнемся в коридорах замка. Но надеялась, что при этом будет присутствовать достаточно народа, дабы уберечь свои нервы от некрасивого разбирательства и скандала. Мало ли что могло взбрести в голову Арчеру. Вдруг кинулся бы на меня с кулаками. Хотя нет, это не в его характере. Скорее, принялся бы молча испепелять меня взглядом. А вернее всего, и вообще никак не отреагировал бы, поскольку именно он первым сообщил мне о наличии у него другой невесты.

Но по какой-то причине Арчер решил почтить меня личным визитом. И мне это не понравилось. Просто потому, что я не могла понять его резоны.

И потом, как-то невежливо встречать человека, некогда бывшего моим женихом, лежа в постели.

— Арчер, — повторила я и села, целомудренно придерживая у груди одеяло. Поскольку ночной сорочки мне не предоставили, то я, недолго думая, легла спать обнаженной. Я даже представить себе не могла, что среди ночи ко мне заявится такой гость!

— Извини, что побеспокоил. — Арчер сделал неопределенный жест рукой, кинул опасливый взгляд в коридор и все-таки вошел в комнату, прикрыв за собой дверь.

С одной стороны, это меня обрадовало. Мало ли кто пройдет мимо в момент нашего разговора. Все-таки, согласитесь, сцена нашей беседы выглядела бы весьма двусмысленно для постороннего. Обнаженная девица, пытающаяся прикрыться одеялом, и сын хозяина замка, чья дата свадьбы уже назначена. Но, с другой стороны, я прекрасно понимала, что в случае неожиданного возвращения Моргана все намного усложнится. Вряд ли ему понравится, что я веду разговоры с бывшим женихом наедине. И он точно не придет в восторг, увидев, сколь мало на мне одежды в этот момент.

— Арчер, твой приход ко мне неуместен, — сухо проговорила я. — Мы оба помолвлены. Не мне тебе объяснять, какие слухи пойдут по замку, если факт твоего позднего визита откроется.

— Я ненадолго. — Арчер виновато улыбнулся. — Просто не думал, что ты уже легла.

Я скептически вздернула бровь. Вообще-то, если верить бою часов, периодически долетающему до моей спальни, время к полуночи. И что мне еще делать в столь поздний час?

— Да, неловкое оправдание. — Арчер хмыкнул, осознав, насколько глупо прозвучали его слова. — В любом случае я должен был постучаться. Прости, нервы, это все нервы.

Он внезапно сжал кулаки и быстрым стремительным шагом преодолел расстояние, разделяющее его от моей кровати. Я натянула одеяло чуть ли не до носа, почувствовав себя как-то очень неуютно. Что он творит? Неужто собрался накинуться на меня и обесчестить, желая таким образом насолить Моргану? Да ну, бред. Не могу сказать, что мы расстались с Арчером друзьями, но на такую подлость он все-таки вряд ли способен.

— Ой, я испугал тебя! — опомнился Арчер и сделал пару шагов назад. — Прости.

— Я сбилась со счета, в который раз ты извиняешься, — хмуро пробормотала я. — Быть может, все-таки скажешь, какая причина привела тебя ко мне?

Арчер несколько раз открыл и закрыл рот, словно слова не шли из его горла. Я наблюдала за ним со все возрастающим интересом. Да что с ним такое творится? Такое чувство, будто он до безумия боится разговаривать со мной, но и уйти не осмеливается, прежде не узнав то, что ему надо.

— Это правда, что Морган теперь черный дракон? — наконец выпалил он на одном дыхании.

Я понятливо хмыкнула. Ага, вот, значит, как. Неужто Арчер испугался мести Моргана за свои былые так называемые подвиги? Помнит, поди, что совсем недавно тот искренне считал его злейшим врагом. Даже сумеречному дракону не захочется иметь в неприятелях черного.

— Правда, — ответила я и широко улыбнулась, наблюдая, как после сего известия лицо Арчера исказилось гримасой страха. — А что, какие-то проблемы?

— Почему он прилетел сюда? — продолжил расспросы Арчер. — Почему взял с собой тебя? И о чем он так долго беседует с моим отцом? Я пытался попасть в его кабинет, но меня даже близко не пустили! Райан сказал, что это совершенно исключено!

Что еще за Райан? Почему-то при этом я сразу же вспомнила того вежливого светловолосого незнакомца, который вечером отвел Фрея в другую спальню. Уж очень ему подходило это имя. Но в любом случае очевидно, что Арчер говорит о ближайшем помощнике нейна Ильриса. Полагаю, патриарху рода требуется таковой.

А еще было ясно, что Арчер понятия не имеет о цели нашего визита сюда. Ну что же, в таком случае с радостью его просвещу.

— Морган сделал мне предложение, — сказала я, внимательно наблюдая за реакцией Арчера. — И я согласилась. Мы решили не тянуть дракона за хвост, а пожениться на этот день осеннего равноденствия. Местом торжества выбрали замок рода Ульер. Как-никак, нейн Ильрис заменил Моргану отца, вряд ли он будет возражать против такого. И к тому же очень удобно: все основные лица и без того уже приглашены.

По мере того как я излагала наш план, лицо Арчера вытягивалось все сильнее и сильнее. Когда я заговорила о гостях, то беднягу всего аж перекосило. Как и следовало ожидать, он не пришел в восторг от нашей идеи совместить две свадьбы.

— Ты и Морган… — пробормотал он, когда я замолчала. — Вы действительно собираетесь пожениться?

— Ага, — с лучезарной улыбкой подтвердила я.

— А Кларисса знает? — вдруг спросил Арчер, и улыбка медленно умерла на моих губах.

Ну надо же, все-таки умудрился испортить мне настроение! При чем тут вообще Кларисса? Ее отношения с Морганом давно в прошлом.

«Согласись, Арчер ударил тебя в самое больное место, — премерзко хохотнул внутренний голос. — Помнится, не так давно ты сама переживала, не являешься ли для Моргана лишь средством для того, чтобы заглушить боль от неудачных отношений. Как говорится, клин клином вышибают».

— Понятия не имею, знает ли твоя сестра о нашей предстоящей свадьбе, — сухо проговорила я, решив, что лучше умру, чем дам понять Арчеру о моих сомнениях. Подумала немного и добавила: — И вообще, по-моему, это ее абсолютно не касается.

— Кларисса будет в ярости, — задумчиво проговорил Арчер, будто совершенно не услышал моих слов.

— Да мне плевать на твою сестру и ее реакцию на новость о нашей свадьбе! — воскликнула я, начав уже злиться от этих постоянных напоминаний о Клариссе.

— Да-да, конечно, я понимаю, — рассеянно отозвался Арчер, думая о чем-то своем.

— А как твоя невеста поживает? — поинтересовалась я, добавив в голос как можно больше ядовитого сарказма. — Как ее… Арчибальда, что ли?..

Арчер досадливо поморщился, будто упоминание об Арчибальде ему по какой-то причине не понравилось.

— Все хорошо, спасибо, — пробормотал он, кривясь так сильно, будто отведал зеленого незрелого яблока.

Я недоуменно хмыкнула. Ох, неужто Арчер опять ошибся и понял, что назвал своей второй половинкой не ту?

— Нет, не подумай, что у нас проблемы в отношениях, — тут же продолжил он. Тяжело вздохнул и присел на краешек постели. — Просто… Арчибальда — очень ранимая и тонкая натура, а моя мать — слишком властная. Между ними случилось несколько стычек, на первый взгляд — полный пустяк, но Чиба после этого плакала. У меня сердце чуть не разорвалось, когда я увидел ее слезы. Я пытался поговорить с матерью, но она тоже расплакалась. В общем, никак не могу дождаться, когда мы уедем из замка и начнем жить самостоятельно.

По мере его жалостливого рассказа мои брови ползли все выше и выше на лоб. Чиба? Он называет невесту Чибой? Нейна Деяна плакала после ссоры с будущей невесткой? Ох, сдается мне, бедный молодой наивный дракон угодил между молотом и наковальней. Сейчас в замке рода Ульер идет настоящая необъявленная война между его матерью и будущей женой за право главенствовать в сердце Арчера.

— Все вдруг стало так сложно, Тами, — пробормотал Арчер, опустив между коленей руки. — Ты себе не представляешь! Иногда мне кажется, что я совершил страшную ошибку, когда расстался с тобой. Нет, не подумай, что я на что-то там намекаю. Я люблю Арчибальду, правда люблю. Но рядом с ней я ни разу не чувствовал себя так спокойно и хорошо, как рядом с тобой. Постоянно приходится следить за каждым своим словом, каждым своим жестом. А какая она обидчивая! Чуть что — сразу в слезы. Это… утомляет.

Арчер сейчас выглядел таким маленьким и расстроенным, что мне нестерпимо захотелось погладить его по голову и пообещать какую-нибудь сладость, лишь бы не плакал. Я даже потянулась к нему, но в последнее мгновение усилием воли остановилась и подтянула повыше опасно сползшее одеяло. И, как выяснилось почти сразу: правильно сделала.

— Что я вижу и слышу, — неожиданно раздался ироничный голос Моргана. — Вот так придешь за полночь к своей любимой невесте и вдруг обнаруживаешь в спальне ее бывшего, который плачется ей на тяжкую судьбу-злодейку и проблемы в личной жизни. Более того, при этом твоя ненаглядная почему-то почти не одета.

Я покраснела, уловив в его тоне законный упрек. В самом деле, как-то некрасиво получилось. Хорошо еще, что после рассказа Арчера я удержалась от порыва обнять его за плечи, показывая тем самым свое дружеское расположение. Иначе это выглядело бы совсем двусмысленно.

Арчера появление Моргана тоже застало врасплох. Он так стремительно вскочил с кровати, что его даже немного повело в сторону. При этом он настолько смутился, что на его глазах даже выступили невольные слезы.

— Это не то, о чем ты подумал… — запинаясь, с трудом выдавил он из перехваченного спазмом волнения горла. — Я и Тами… Мы просто разговаривали. Честное слово, я бы никогда в жизни…

Я тяжело вздохнула, испытывая непреодолимое желание огреть Арчера чем-нибудь тяжелым по глупой голове. Ну кто так делает? Будь я на месте Моргана, то после настолько неловкого оправдания точно заподозрила бы что-нибудь неладное.

— Да успокойся ты! — Морган досадливо поморщился, с известной долей пренебрежения глядя на взволнованного и перепуганного бывшего лучшего друга и одновременно бывшего же злейшего врага. — Я просто пошутил. Скорее, небо рухнет на землю, и Атирис сойдется в смертельном поединке с Альтисом, чем Тамика вернется к тебе.

По всей видимости, это замечание весьма покоробило самоуверенного сумеречного дракона. Его аж передернуло от снисходительного тона Моргана.

— Почему это? — глухо поинтересовался Арчер, глядя прежде всего на меня.

— Потому что, — твердо ответила я, не желая развивать эту тему. Боюсь, если Арчер узнает, что я считаю его самым настоящим предателем, то разрыдается прямо здесь.

— Как дела у Даниэля? — спросила я у Моргана, который устало опустился в ближайшее кресло и сейчас, морщась, растирал виски, видимо, страдая от сильной головной боли.

— Так себе, — лаконично ответил он. — Нейну Ильрису удалось остановить процесс распада тени. Но, увы, она пострадала сильно, очень сильно, слишком сильно. Нейн Ильрис полагает, что со временем тень сумеет восстановиться, однако точно утверждать это не решается. Поэтому нам остается лишь ждать. Сейчас Даниэль без сознания. Он или останется в таком состоянии до самой смерти, или же сумеет выбраться. Все будет зависеть от воли богов.

Я с сочувствием покачала головой. Не могу сказать, что мне нравится Даниэль. Я считала черного дракона чрезмерно самоуверенным и наглым, к тому же меня просто-таки бесило то, что он совершенно не задумывался о чувствах окружающих, а людей считал созданиями низшего сорта. Но я понимала, что Морган расстроится, если Даниэль погибнет. Все-таки как ни крути, но это его двоюродный брат. Нелегко терять родственников, особенно если только-только обрел их.

— А как нейн Ильрис отнесся к твоему появлению? — осторожно поинтересовалась я, прежде вспомнив обвинения Даниэля в том, что якобы именно патриарх рода Ульер повинен в гибели родителей Моргана.

— Мы еще не обсуждали этот вопрос, — прохладно ответил Морган, без особых проблем поняв потаенный смысл моего вопроса. Покосился на Арчера, который с явным любопытством слушал наш разговор, и добавил: — Но он поклялся тенью, что не причастен к смерти моей семьи.

— А почему мой отец должен быть к этому причастен? — не выдержав, с возмущением фыркнул Арчер. — Морган, ты, наверное, забыл, как многое он и все мы сделали для тебя…

— Поверь, я ничего не забыл! — перебил его Морган с таким нехорошим стальным блеском в глазах, что я с величайшим трудом подавила желание с головой юркнуть под одеяло, спасаясь от его гнева. А тот уже продолжал, в упор глядя на растерявшегося от такого взрыва эмоций Арчера: — Я все прекрасно помню! И то, как твоя сестра желала опозорить меня. И то, как ты едва не убил меня. И то, как твои родители долгие годы прикрывали преступление Клариссы. О да, ничего не скажешь, я нахлебался полной ложкой от щедрот рода Ульер!

Арчер, побледнев от гнева, неполную минуту молча смотрел на Моргана, видимо, силясь подобрать какие-нибудь слова в свое оправдание. Затем, так же ни слова не говоря, развернулся и кинулся прочь из комнаты.

— Зря ты так с ним, — негромко заметила я, когда дверь за Арчером захлопнулась. — Он ведь не виноват в проделках сестры.

— Довольно, Тамика! — взмолился Морган, явно не желая продолжения этой темы. — Я слишком устал сегодня для того, чтобы выслушивать, как моя невеста оправдывает своего бывшего. К тому же, смею тебе напомнить, Арчер и с тобой обошелся крайне некрасиво. Или забыла уже, как он до последнего скрывал свою помолвку с этой самой Чибой, надеясь, что все само как-нибудь утрясется и образуется? Это же самое настоящее малодушие и эгоизм! И хватит на этом! Я больше не желаю слушать об этом избалованном мальчишке!

Я виновато улыбнулась и похлопала по кровати рядом с собой. Действительно, выглядел Морган сейчас настолько уставшим и измученным, что меня кольнуло раскаяние. Бедняга, наверное, едва на ногах держится, а я его достаю всякими мелочами.

Морган поспешил воспользоваться моим предложением. Не успела я моргнуть и глазом, как он уже скинул обувь и растянулся во весь рост рядом со мной, блаженно вздохнув.

— Я так устал, что даже не могу стащить с себя штаны, — невнятно пробормотал он.

— Если хочешь, я могу тебе помочь, — игриво предложила я.

Морган ничего не ответил. Он уже крепко спал, широко раскинув руки, будто силился обнять кого-то во сне.

Я наклонилась и ласково прикоснулась к его щеке губами. Морган что-то невнятно пробормотал, словно жаловался мне на тяжелый день. И я укрыла его одеялом.

Однако сама я больше спать не хотела. Неожиданный визит Арчера, последовавший после этого разговор и появление Моргана окончательно прогнали мою дрему. Я понимала, что если останусь в постели, то непременно начну вертеться и тем самым помешаю Моргану, а то и вовсе разбужу его. Поэтому я встала и, зябко поежившись, накинула на плечи теплый халат, заботливо приготовленный кем-то из слуг. Затем прищелкнула пальцами, уменьшив свечение магического шара до минимума, при котором еще могла различить очертания предметов, и отошла к окну. Плотные тяжелые гардины едва заметно колыхались, будто за ними кто-то скрывался. На всякий случай я проверила, не притаился ли в комнате еще один незваный гость, и с облегчением вздохнула, когда обнаружила, что это не так.

— Ты становишься подозрительной, это хорошо.

При звуках этого обманчиво мягкого голоса, в котором, однако, чувствовались властные нотки, я подпрыгнула и стремительно обернулась.

Прямо за моей спиной стоял Диритос. Легендарный дракон и в этот раз не изменил своим привычкам, обрядившись в старые, вытянутые на коленях штаны и изрядно поношенный сюртук. И опять на его плече восседала гордая собой до невозможности Ульрика. При виде феи я досадливо цокнула языком. Значит, никто из Ульеров ее не придушил, когда вокруг царила такая суматоха. А жаль, очень жаль!

Диритос улыбнулся, будто ему показались забавными мои мысли.

— Ульрика может быть вредной, может быть несносной, может быть отвратительно навязчивой, — негромко проговорил он, — но она верна роду Ульер. Все ее пакости распространяются лишь на отдельных личностей. Если угроза нависнет над всеми нами — она превратится в, пожалуй, самого бесстрашного бойца на свете.

Почему-то мне очень не понравилось то, как Диритос это сказал. В его голосе прозвенела сталь. На какой-то миг мне показалось, будто в комнате стало темнее и холоднее. Пятна мрака на полу недовольно зашевелились, желая слиться друг с другом, даже Морган заворочался на постели, пытаясь вырваться из пут сновидений.

Но это чувство опасности быстро миновало, и все опять вернулось на круги своя.

— Вы считаете, что роду Ульер грозит беда? — негромко спросила я, верно истолковав намек Диритоса.

— Не только роду Ульер. — Тот покачал головой. — Всем сумеречным созданиям. Девочка, ты совершила страшную ошибку. Благодаря тебе в этот мир вернулся тот, кого надлежало похоронить во тьме забвения. Эдриан Жиральд готов развязать войну. И равной ей не было и не будет в истории. Ты сама не так давно думала о том, что в душе каждого человека может скрываться чудовище. Страх — наилучшая пища для того, чтобы пробудить его, а людям свойственно бояться всего, чего они не понимают. Мы так долго жили в мире, так ловко научились приспосабливаться друг к другу… И все это пойдет прахом. И ужаснее всего то, что убивать друг друга начнут родные и близкие. Сможет ли муж смириться с тем, что его верная и преданная супруга — русалка? А сможет ли мать пережить то, что ее любимые сыновья — тролли?

Я опустила голову, не зная, что ответить на эти вопросы. Диритос прав, прав во всем. Наша страна утонет в крови, если правда о сумеречном мире откроется. А что хуже всего — виновата в этом буду я и только я.

— Я не хотела, — жалобно прошептала я.

Да, это прозвучало смешно, но что мне еще оставалось сказать в свое оправдание? Я ведь действительно не думала, что моя детская мечта стать красивой обернется в итоге таким кошмаром. А ирония судьбы заключается в том, что если бы я смирилась со своей участью и не полезла бы в дом Арчера, желая найти там книгу с заклинаниями, то в итоге со временем все равно превратилась бы в арахнию — легендарное создание, способное обворожить самого неприступного мужчину.

«Что-то пока твои паучьи чары оставляют желать лучшего, — не утерпел и влез с замечаниями внутренний голос. — Иначе почему толпы поклонников еще не осаждают тебя с предложениями руки и сердца?»

Я невольно покосилась на спокойно спящего Моргана. Да не нужны мне никакие толпы поклонников! У меня есть он — и это самое главное.

— Я знаю, что во всех твоих действиях не было злого умысла, — проговорил тем временем Диритос. Ульрика возмущенно захлопала было крылышками, явно собираясь возразить, но дракон погрозил ей пальцем и продолжил, не повышая голоса: — Только поэтому ты продолжаешь жить. Иначе я бы убил тебя, как только ты пересекла бы границу моих владений. Убил бы, даже если бы из-за этого пришлось продемонстрировать всему миру то, что я не канул в сумрак. Слишком много бед ты натворила.

По мере того, как Диритос говорил, я опускала голову все ниже и ниже, пока не уткнулась подбородком себе в грудь. Каждое его слово словно наотмашь било меня. Теперь я начала ненавидеть саму себя.

— Не переживай, — вдруг намного мягче произнес Диритос, и я кинула на него изумленный взгляд. Дракон спокойно улыбнулся, словно не сказал мне только что столько гадостей, после чего добавил: — Как говорится, благими намерениями дорога к трону Альтиса вымощена. Ты не желала зла никому из нас, кто же знал, что все так обернется. Помнится, и я однажды умудрился натворить множество бед, хотя действовал из лучших побуждений. Поэтому не мне быть тебе судьей. Да что там по большому счету судить нас может лишь бог мертвых. Я пришел сегодня к тебе лишь для того, чтобы напомнить об этом. Следующие дни будут очень тяжелыми для тебя. Ильрис вряд ли обвинит тебя в чем-либо. Он не по годам мудр и понимает, что кроме черного и белого в мире существует масса оттенков серого. Но именно из-за этого он не вступится за тебя открыто. Мир в семье и спокойствие рода ему дороже, чем переживания маленького паучка, ненароком разворошившего весь сумеречный мир.

Я невольно передернула плечами. Нет, Диритос не угрожал. Он просто предупреждал меня о том, что мне надлежит ожидать в ближайшем будущем. И, что самое плохое, я прекрасно знала: он прав. Род Ульер вряд ли простит меня за то, что я вытащила из мрака забвения их злейшего врага. Наверняка опять поднимется вопрос о гибели Шериона, и многие начнут сомневаться, что это действительно был несчастный случай.

— И что мне теперь делать? — глухо спросила я.

— Не бойся, тебя не тронут. — Диритос, внимательно наблюдавший за моим выражением лица, снисходительно усмехнулся. Многозначительно повел бровью, указав ею на постель и спящего Моргана. — Ты ведь теперь водишь дружбу с черными драконами, а это слишком серьезный союзник, чтобы ссориться с ними по мелочам. Да, род Ульер никогда особо не ладил с родом Атлен, но прозорливость нейна Ильриса меня приятно изумила. Помнится, в свое время я очень удивлялся, зачем ему понадобилось брать на воспитание Моргана. Все равно без помощи сородичей тот бы не сумел обрести тень. А теперь я понимаю, как мудро он поступил. В столь смутные времена драконам надлежит забыть о прошлых распрях и держаться вместе. Во имя этого я намерен исцелить Даниэля Атлена, хотя до меня доходило множество весьма некрасивых слухов об его повадках.

— Быть может, вы даже в курсе, что произошло с родителями Моргана? — полюбопытствовала я, почти не надеясь, что получу ответ на свой вопрос, и пропустив мимо ушей известие о скором выздоровлении Даниэля.

— Конечно, я в курсе, — вдруг ответил Диритос. Пренеприятно усмехнулся: — Это я их убил. И талисман, выпивающий души, у меня.

— Но…

Я даже поперхнулась от этого известия. Больше всего меня поразило то, как нарочито спокойно и равнодушно это было произнесено. Будто дракон не видел ничего дурного в том, как поступил.

— Если честно, я собирался убить и Моргана, но потом решил, что глупо воевать против несмышленыша, — все так же скучающе продолжил Диритос. — И боги вознаградили меня за милосердие. В предстоящей войне поддержка черных драконов нам ой как пригодится!

— А будет ли Морган поддерживать вас, когда узнает, кто именно стоит за смертью его родителей? — спросила я.

— Будет, — твердо ответил Диритос. — Он неглуп, поэтому поймет, что с проблемами надлежит разбираться по мере их возникновения. Сначала — главный общий враг, а потом уже месть за прошлое. Что же, когда он придет ко мне — если вообще найдет меня, — я буду готов дать ему ответы на все вопросы. И, возможно, он сумеет вернуть фамильную реликвию. Правда, для этого ему придется переступить через мой труп.

— А мне не скажете, зачем вам это понадобилось? — продолжила я расспросы, опять-таки не ожидая, что легендарный дракон снизойдет до объяснений.

Но Диритос снова сумел удивить меня. Он ласково улыбнулся, будто позабавленный моим неуемным интересом, с отчетливым сомнением взглянул на притихшую Ульрику, жадно ловившую каждое наше слово, но все-таки проговорил:

— Существует легенда, по которой рано или поздно один из Атленов не сумеет устоять перед искушением. Он использует талисман во вред окружающим и таким образом откроет дорогу злу. Ты знаешь, кто такие одержимые? Это люди, уступившие свое тело демону. Они наделены страшной силой, однако способны лишь уничтожать и убивать. Но это люди, которые обычно не обладают выдающимися способностями! А что произойдет, если демон возродится в теле дракона? Да не абы какого — а черного, почти неуязвимого для магии и оружия! Мир поистине содрогнется от появления столь ужасающего существа.

— И вы решили обмануть пророчество и забрать талисман себе, — медленно произнесла я.

В этот момент я вспомнила свое видение, в котором Даниэль посмотрел на меня чужими глазами. Тогда я была совершенно уверена, что в тело дракона вселилось нечто, и это, в свою очередь, ознаменовало окончание его земных дней. Стоит ли рассказывать об этом Диритосу? Ведь получается, что я знаю, кому именно из Атленов надлежит исполнить древнее предсказание.

— Обмануть пророчество? — весело переспросил Диритос. — Да, можно сказать и так. Я сыграл партию в пакорт с судьбой. И только время покажет, была ли моя попытка удачной. Кому, как не тебе, носящей на ладони знак остановившегося времени, знать, что иногда будущее возможно изменить.

Я открыла было рот, желая поведать ему о Даниэле, но тут же закрыла его. Нет, нельзя! Диритос просто убьет его, в этом я совершенно уверена. Точнее, переменит свое решение об исцелении тени Даниэля, что неминуемо приведет к смерти последнего. Легендарный сумеречный дракон слишком привык решать проблемы самым радикальным образом. Но должен быть другой путь.

В комнате повисла тишина, густая, вязкая, которую так и тянет разорвать отчаянным криком или взрывом неуместного веселья, лишь бы она перестала давить на уши. Диритос внимательно разглядывал меня, будто решил напоследок запечатлеть в памяти до мельчайших деталей мое лицо. Ульрика сидела на его плече непривычно спокойная и тоже смотрела на меня. Почему-то в ее взоре мне чудилось сочувствие.

— И что будет дальше? — чуть слышно выдохнула я, когда ощутила, что пауза стала просто-таки невыносимой.

— Дальше будет свадьба. — Диритос негромко фыркнул от смеха. — Кстати, поздравляю, паучок! В твою паутину попалась прекрасная добыча! Арчер, конечно, тоже неплох, но он еще мальчик по сравнению с Морганом. Поэтому пей, веселись и не думай ни о чем. Поверь, я тоже подниму бокал за твою счастливую семейную жизнь. Разрешаю тебе даже подпортить праздник бывшему жениху. Арчер заслужил наказание за свое малодушие.

— Нет, я не об этом! — Я раздраженно мотнула головой. — Я про Эдриана! Неужели войну невозможно остановить?

Улыбка медленно сползла с губ дракона. Плечи поникли, в глазах зажегся тревожный огонь. Теперь он выглядел по-настоящему старым, от чего мне стало совсем не по себе.

— Я не знаю, — процедил Диритос. — Видят небеса, я не знаю, паучок. Но в любом случае это решать уже не тебе и даже не мне. Ты послужила той крохотной пылинкой, которая грозит вызвать настоящий камнепад. Маховик событий теперь будет лишь набирать ход. Если, конечно, у богов нет своих планов на эту ситуацию. Ты спрашивала у меня, что тебе делать? Я отвечу. Расслабься. Все, что ты могла сделать, ты уже сделала. Почему-то у меня есть предчувствие, что дальше историю подхватят совсем другие люди, а скорее всего, и не люди вовсе. Сделай шаг в сторону. Наслаждайся заслуженным счастьем, за которое билась без страха и упрека.

В словах Диритоса не было ничего обидного. Напротив, он говорил спокойно и с явным уважением ко мне. Но почему-то мне захотелось расплакаться.

— Не расстраивайся, — впервые за время нашего разговора подала голос Ульрика. Взмахнула крылышками, осыпав своего создателя целым облаком светящейся пыльцы. — Чаще всего конец одной истории — это не точка, а запятая между новыми приключениями. Оглянись назад. Разве бы ты хотела что-нибудь изменить на своем пути?

Я невольно посмотрела на Моргана. Тот детским жестом подложил под щеку ладонь и негромко посапывал. При виде этой картины меня окатила такая волна нежности и умиления, что глаза опасно защипало. Хотела бы я что-нибудь изменить? Нет, ни за что! Если бы я не залезла в дом Арчера и не заключила договор с Эдрианом, то никогда бы не встретила Моргана и не обрела свою любовь. Поэтому будь что будет. А драконы сами как-нибудь разберутся в своих бедах. В конце концов, им не впервой.

Эпилог

— Тамика Пристон, ты согласна стать моей женой?

Я смотрела в темно-карие, почти черные глаза Моргана и не верила, что это происходит наяву, а не во сне.

Позади остались заполошные дни подготовки к торжеству. Все происходило так быстро, что мне казалось, будто я угодила в какой-то затянувшийся кошмар, когда ты бежишь-бежишь куда-то и до смерти боишься не успеть.

Я так уставала, что у меня не оставалось времени для размышлений. И тем лучше! Кажется, пару раз нейна Деяна выговаривала мне что-то очень резкое, надеясь вызвать скандал. Кажется, однажды я столкнулась в коридоре с Клариссой, которая начала ядовито шипеть мне об объедках после чужого пиршества, прозрачно намекая, что была первой женщиной Моргана. Мне на все было плевать! Я даже забыла о своей первоначальной идее испортить свадьбу Арчеру.

Благо что тот и сам неплохо справился с этой задачей. Что бы он ни сделал, как бы ни посмотрел на невесту и что бы ни спросил у нее — все равно оставался виноват. Арчибальда умудрялась из любого пустяка раздуть настолько грандиозную ссору, что в итоге я принялась избегать ее, поскольку просто не понимала, какая муха ее укусит в следующий момент. Впрочем, не только я. Достаточно скоро я заметила, что все обитатели замка куда-то растворялись, едва только в коридорах слышался визгливый голосок молодой невесты.

Удивительно, но при столь отвратительном характере Арчибальда обладала просто-таки прелестной и невинной внешностью: огромные голубые глаза, окаймленные густыми черными ресницами, длинные белокурые волосы, худенькая стройная фигурка. Она выглядела как маленькая очаровательная девочка и без зазрения совести пользовалась преимуществами, которые давала эта красота. Если кто-нибудь осмеливался дать ей отпор или же каким-либо образом возразить на ее замечания, то глаза Арчибальды наливались слезами, и наглец, посмевший обидеть ее, спешно ретировался, чувствуя себя при этом последним мерзавцем. Да, стоило признать: вот она-то как раз и умела плакать так, как это обычно описывается в любовных романах.

Впрочем, не о ней речь. Так или иначе, но Арчер и Арчибальда сочетались браком всего пару часов назад. И я искренне сочувствовала своему бывшему жениху по поводу его выбора.

Морган все-таки умудрился разыскать и пригласить на торжество моих родителей. И отец, и мать с величайшей радостью согласились. Первый сразу после прибытия выиграл крупную сумму денег у Даниэля, который благодаря вмешательству Диритоса быстро шел на поправку. Кстати, эта парочка весьма сдружилась на почве любви к азартным играм. Как я слышала, они даже сообща отловили в коридоре кого-то из молодых Ульеров, посмевшего нелестно высказаться обо мне, и от души ему накостыляли. После этого, собственно, косых взглядов в мою сторону значительно поубавилось, и даже Клариссе пришлось придержать свой злой язычок.

А матушка явилась в сопровождении Висса. Она была безумно красивой и обольстительной. Преображение в ее облике оказалось столь значительным, что я даже не сразу узнала ее. Что уж говорить об отце. При первой встрече после долгой разлуки тот онемел, потом попытался подраться с Виссом, тем самым вновь заявив свои права на бывшую жену. Но после долгого разговора наедине родители решили не ворошить пепел былых отношений, а остаться добрыми друзьями.

К моему удивлению, матушка нашла много общих тем для разговоров с Селестиной, тоже прибывшей в замок. Если говорить откровенно, мне не нравилось то, сколько времени они проводили за болтовней. Полагаю, главной темой их разговоров оставалась я и моя непростая судьба. Согласитесь, как-то неловко осознавать, что сестра твоего будущего мужа знает о тебе настолько интимные детали, что даже в курсе, как долго ты боялась спать одна и выдумывала чудовищ, живущих под кроватью. Но куда сильнее меня волновал тот вопрос, как отреагирует Селестина на известие о проведенном моей матушкой ритуале обретения судьбы. Не сомневаюсь, что именно благодаря ему я сейчас стояла перед алтарем. Не слишком ли многим я оказалась обязана Альтису, и не предъявит ли рано или поздно бог мертвых мне счет?

Я бы с удовольствием обсудила это с Седриком. Кому, как не некроманту, знать, чем может грозить мне это в будущем. Но Седрик все дни и ночи напролет проводил в библиотеке замка, пользуясь удивительной благосклонностью нейна Ильриса, допустившего его в святая святых. Лишь Селестине изредка удавалось вытащить бывшего королевского дознавателя из пыльных залов к солнечному свету. Но в эти мгновения Седрик был настолько увлечен разговором с черной драконицей, что я не рисковала прервать их общение. В конце концов, у нас еще будет время все обсудить. Я искренне желала, чтобы Седрик забыл таинственную Беатрикс и нашел свое счастье с другой. Однако, увы, пока картина его самоубийства с заветным именем на устах не менялась перед моим внутренним взором. Как не менялось и видение, в котором Даниэль отдавал свое тело во власть демону.

Но все это были мелочи. Порой досадные, порой смешные, но чаще всего не имеющие особого значения. Главное заключалось в том, что сейчас я стояла напротив Моргана и чувствовала холодную тяжесть брачного браслета, готового защелкнуться на моем запястье. Я знала, что мне предстоит еще и другая часть свадебного ритуала. Ночью я должна была умереть от рук возлюбленного, чтобы возродиться с общей для нас тенью. Но страха не было. Я ведь уже умирала во имя его и готова была повторить это столько раз, сколько потребуется богам.

— Да. — Голос от волнения отказывался служить мне. Я кашлянула и продолжила тверже: — Да, Морган Атлен, я согласна стать твоей женой.

Послышались аплодисменты. Но для меня они прозвучали как хлопки драконьих крыльев, готовых распахнуться за моей спиной.


на главную | моя полка | | Сбежавший жених |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения
Всего проголосовало: 20
Средний рейтинг 4.9 из 5



Оцените эту книгу