Глава первая

Валери Барнетт лежала в ванне, опустив затылок на мягкий подголовник и смежив веки.

Через приоткрытое окно с нижней веранды доносились голоса. Они звучали радостно, и Валери с удовольствием прислушивалась к ним. Она не жалела о том, что приехала в этот отель, расположенный на берегу Спэниш Бэй: гостиница оправдала свою репутацию. Она казалась Валери лучшей из всех, в каких ей доводилось жить.

Она открыла глаза и посмотрела на свое прекрасное загорелое тело. Полные груди и узкая полоска кожи ниже живота выделялись белизной.

Они провели здесь всего неделю, но солнце палило нещадно, и Валери успела покрыться загаром, не получив ожога.

Она подняла мокрую руку и взяла золотые часики, которые Крис подарил ей на свадьбу. Они показывали без двадцати минут двенадцать. У нее есть время без спешки одеться, а затем пройти вниз на веранду и выпить мартини со льдом. Теперь, когда Крис обходился одним томатным соком, она испытывала неловкость, поглощая мартини. Ее преследовало чувство вины, вызванное тем, что Крис не мог пить спиртное; доктор предупредил Валери, что ей следует жить как прежде. Крис не должен ощущать, что из-за него ее жизнь изменилась.

Опустив часы на столик, стоящий возле ванны, Валери услышала телефонный звонок. Она вытерла руку полотенцем и подняла трубку.

— Вас вызывает Нью-Йорк, — сказала телефонистка. — Будете говорить, миссис Барнетт?

Только ее отец знал о том, что они остановились в этом отеле на берегу Спэниш Бэй. Значит, это он, подумала Вал.

— Да, — ответила она, с тревогой и раздражением сдвинув брови. Она просила отца не беспокоить их. В течение недели он выполнял ее пожелание. Она сама виновата в этом звонке. Не написала ему письмо, хотя знала, что он волнуется о ней.

В трубке зазвучал густой, могучий голос отца. Валери часто думала, что если бы отец не стал финансовым магнатом, он мог бы с успехом играть в пьесах Шекспира.

— Вал? Это ты?

— Да. Здравствуй, папа. Как хорошо…

— Вал! Я ждал от тебя весточки!

— Извини. Понимаешь, тут такая чудесная погода, Я знаю, что должна была…

— Ничего. Как Крис?

— О… с ним все в порядке. Вчера вечером мы как раз говорили о тебе, и он…

— Я хочу знать, как он себя чувствует. Послушай, Вал. Через пять минут у меня совещание. Не трать время попусту. В каком он состоянии?

Она нетерпеливо пошевелила ногой, погруженной в воду.

— Дорогой, я же тебе сказала. Он чувствует себя превосходно.

— По-моему, ты совершила ошибку, отправившись с ним вдвоем. Он еще болен, Вал. Скажи мне: у него остался тик на лице?

Вал закрыла глаза. Вода показалась ей слишком холодной.

— Он почти прошел, — сказала она. — Правда…

— Но не окончательно?

— Да, но он едва заметен…

— Он по-прежнему сидит неподвижно, как зомби?

Почувствовав, что слезы наворачиваются на ее глаза, Валери сказала:

— Да, он предпочитает сидеть, ничего не делая, но я уверена, это пройдет. Я чувствую, что он выздоравливает.

— Что говорит доктор Густав?

Валери подалась вперед и вытащила пробку из ванны.

— Он считает, что Крис поправляется, но для полного излечения требуется время.

— Время! Господи, он ведет себя как зомби уже восемнадцать месяцев!

— Прошу тебя, не говори так. Это не столь большой срок, если учесть серьезность…

— Нет, очень большой. Послушай, Валери, ты нормальная двадцатипятилетняя женщина со здоровыми инстинктами. Ты не можешь так жить бесконечно. Это несправедливо по отношению к себе самой. Я беспокоюсь о тебе. Ты не можешь всегда оставаться возле человека, который…

— Папа! — Ее голос внезапно стал резким. — Я люблю Криса! Я его жена! Я не желаю вести подобные разговоры! Это не твое дело! Это касается только меня!

Они оба помолчали. Потом отец заговорил более мягким тоном:

— Я люблю тебя, Вал. Тревожусь о тебе. Хорошо, я понимаю. Не стану осложнять тебе жизнь. Но я должен быть в курсе. Я надеюсь, что ты не будешь ничего скрывать от меня. Можешь всегда рассчитывать на мою помощь. Я сделаю для тебя все.

— Спасибо, папа, но я справлюсь сама.

Она накинула полотенце на плечи. Вода уже вытекла из ванны.

— Мне холодно, дорогой. Я лежу в ванне.

— Что делает Крис?

— Читает на веранде «Оливера Твиста», — ответила Вал. — Он открыл для себя Чарлза Диккенса. Купил полное собрание сочинений и читает все подряд.

Валери услышала в трубке чьи-то далекие голоса.

— Мне пора, Вал. Ты уверена, что справишься сама?

— Да.

— Если я понадоблюсь, звони. Я вернусь в свой кабинет к пяти часам. До этого времени ты не сможешь связаться со мной, у меня сегодня масса дел, но…

— Почему ты думаешь, что понадобишься мне, дорогой?

— Это я на всякий случай. Я люблю тебя, Вал. До свидания.

Она опустила трубку и выбралась из ванны. Вал охватил озноб. Она торопливо вытерлась полотенцем, накинула на себя бело-голубой халат и прошла через просторную спальню на балкон, выходивший на превосходный многомильный пляж с множеством тентов, бухтами и песчаными дюнами. Она посмотрела на веранду, где расположился Крис.

Его шезлонг был пуст. Раскрытый синий томик «Оливера Твиста» лежал на зеленом полу.

Внезапный страх сдавил сердце Вал. Она принялась испуганно разглядывать веранду. Отдыхающие пили, болтали; официанты в белых пиджаках сновали между столиками, разносили напитки; у входа стоял плечистый швейцар в белоснежной тропической форме, за ним тянулась полоса пляжа и поблескивающее на солнце море. Криса не было нигде.

«Спэниш Бэй» — один из наиболее роскошных и дорогих отелей Флориды. Он рассчитан на пятьдесят гостей. Сервис экстра-класса оправдывал дороговизну гостиницы, доступной немногим богачам.

Именно эту гостиницу Чарлз Треверс выбрал для своей дочери Вал и ее мужа. Доктора утверждали, что Крис нуждается в покое, отдыхе и хорошем уходе. Чарлз Треверс позаботился обо всем. Он предоставил молодым супругам «мерседес» с откидным верхом.

Вал предпочла бы более скромный отель. Она знала — отца раздражает то, что теперь Крис не способен обеспечить ей тот уровень жизни, на который могла рассчитывать дочь мультимиллионера. Однако отель оказался великолепным, и она быстро забыла о своих сомнениях. Она радовалась, что отец проявил настойчивость и отправил их именно сюда.

Первая неделя их отдыха прошла спокойно. Вал привыкла к тому, что Крис стал пассивен; он сидел в кресле, залитый солнечными лучами, читал, говорил о пустяках, не имевших прямого отношения к их жизни и, похоже, был счастлив. Ее огорчало то, что спали они в разных спальнях, но она мирилась с этим. Поначалу Вал не упускала мужа из виду. Это не составляло труда — отель был расположен таким образом, что с балкона просматривалась вся длинная полоса пляжа, а попасть в соседний городок можно было лишь на машине. Вал держала ключи от «мерседеса» в своей сумочке.

Но спустя несколько дней, видя, что Крис только загорает и читает, она потеряла бдительность. «Мне не следовало оставлять его одного на веранде», — подумала Вал, влезая в пляжные брюки. Надев хлопчатобумажную майку, она бросилась к тому месту, где лежала ее сумочка. Дрожащими руками открыла ее и стала искать ключ, но не нашла его. Она вытряхнула содержимое сумочки на туалетный столик. Перепуганная Вал подумала, что Крис мог зайти в комнату и взять ключ, когда она лежала в ванне.

Выйдя на балкон, она посмотрела на автомобильную стоянку. Белый «мерседес» исчез.

Вал вернулась в ванную и торопливо расчесала волосы гребнем. «Ты зря паникуешь, — сказала она себе. — Он вернется. Почему он не может прокатиться? Я обещала спуститься вниз к половине первого. Еще нет и двенадцати часов. Вероятно, ему наскучила книга, и он решил немного прокатиться». Но она знала, что все это неправда. После аварии Крис не желал садиться за руль; машиной всегда управляла она. Зачем ему понадобилось, воспользовавшись ее отсутствием, завладеть ключом?.. Неужели?..

Будучи не в силах совладать с паникой, охватившей ее, Вал взяла сумочку и побежала по длинному коридору к лифту.

Она нажала кнопку вызова. Вспыхнула зеленая лампочка. Спустя несколько секунд кабина остановилась перед Вал.

Молодой лифтер в безукоризненно белом костюме произнес:

— Доброе утро, мадам. Вам на первый этаж?

— Да, пожалуйста, — ответила Вал, прислонившись к зеркальной внутренней поверхности лифта.

Швейцар поздоровался с вышедшей на веранду миссис Барнетт.

Она огляделась по сторонам; Криса нигде не было. Срывающимся от волнения голосом Вал обратилась к швейцару:

— Я думала, мистер Барнетт здесь. Он куда-то ушел?

Она молила господа о том, чтобы швейцар ответил ей: «Мистер Барнетт вышел в туалет»; но служащий отеля сообщил Вал, что ее муж сел в машину и уехал в сторону Майами.

— Минут десять тому назад, мадам, — уточнил он.

— Спасибо, — сказала Вал.

Она медленно направилась к тому месту, где лежала оставленная Крисом книга. Села в шезлонг и подняла томик. Раскрыла сумочку, вынула из нее солнечные очки и надела их.

Бесшумно подошедший официант поставил бокал сухого мартини на столик возле Вал. В обязанности обслуживающего персонала этого отеля входило угадывание желаний клиента. Иногда это раздражало, но сейчас Вал нуждалась в спиртном.

— Мистер Барнетт будет пить томатный сок, мадам? — спросил официант.

— Думаю, да, — не глядя на него, ответила Вал. — Он сейчас отошел.

Официант удалился; Вал взяла мартини и принялась потягивать его. Минуту-другую она смотрела на песчаный пляж и море; страх все сильнее сдавливал ее сердце. Она посмотрела на часы. Они показывали четверть первого. До половины первого она не должна ничего предпринимать, решила Вал: в это время она обещала присоединиться к мужу. Если она совершит какие-то шаги и Крис узнает о ее испуге, ему будет причинен большой вред. Доктор предупредил ее — она не должна проявлять недоверие к Крису. Что ж, она наберется терпения.

Она сидела и ждала. Когда раздавался шум подъезжающего автомобиля, Вал замирала и с тревогой глядела на дорогу, которая вела к главным воротам отеля. Люди возвращались на ленч. Швейцар открывал дверцы машин и приветствовал обитателей гостиницы. Белый «мерседес» с откидным верхом не появлялся.

К половине первого она допила мартини. Вал сжимала томик «Оливера Твиста» так сильно, что у нее заболели пальцы.

«Подожду еще десять минут, — сказала она себе, — а потом надо что-то делать… но что?»

К ней снова приблизился официант. Новый бокал сухого мартини одиноко стоял на подносе, холодный и соблазнительный.

— Не угодно ли еще, мадам? — осторожно спросил он.

Она никогда прежде не выпивала более одного мартини до ленча, но сейчас, похоже, официант почувствовал ее состояние. Вал еще раз убедилась в том, что сервис в отеле был отменный.

— О да… спасибо, — сказала Вал.

Официант поставил мартини возле миссис Барнетт и забрал пустой бокал. Затем он степенно удалился.

«Он не приедет, — подумала Вал. — О боже! Что же мне делать? Папа сказал, что вернется только к пяти часам. Если бы я знала, где он сейчас… нет! Я не должна говорить ему. Ни в коем случае! Но к кому мне обратиться за помощью? К доктору Густаву? Да, наверно, следует позвонить ему. Но что он может сделать? Не бросится же он на розыски Криса. Полиция? Они могли бы найти Криса, но тогда неминуема огласка, инцидент попадет в прессу и… о, нет! Второй раз я этого не перенесу».

Она снова поглядела на часы. Без четверти час. Она услышала шум автомобиля. К отелю подкатил «роллс-ройс». Из машины вышла грузная женщина с китайским мопсом на руках; она зашагала по ступенькам, ведущим на веранду.

«Он может появиться в любую минуту, — подумала Вал. — Я не должна терять голову. Я должна доверять ему. Подожду до часу, а уж тогда обязательно что-нибудь предприму».

Когда до часу осталось всего несколько минут, она увидела вышедшего на веранду управляющего отелем Жана Дюлака — высокого, красивого мужчину с безукоризненными манерами и тем утонченным шармом, которым отличаются французы. Он останавливался возле каждого столика, чтобы переброситься парой фраз со своими гостями.

Вал наблюдала за приближающимся к ней Дюлаком. Когда он наконец оказался возле ее столика, стрелки показывали час дня.

— Мадам Барнетт… вы одна? — Он улыбнулся. — Это странно.

Жан замолчал, внимательно изучая ее побелевшее, напряженное лицо.

— Могу ли я быть вам полезен? Чем-то помочь?

— Надеюсь, можете, — неуверенно произнесла Вал. — Пожалуйста, сядьте. Я…

— Нет, мы поступим иначе. Не стоит давать людям повод для сплетни. Пожалуйста, зайдите через несколько минут в мой кабинет.

Он снова улыбнулся Вал.

— Ваши проблемы — мои проблемы. Я постараюсь вам помочь.

Кивнув Вал, он отошел от молодой женщины.

Вал с трудом переждала несколько мучительных минут. Когда люди потянулись в ресторан, она поднялась и, заставив себя двигаться медленно, направилась в кабинет управляющего, который находился за регистрационной стойкой.

Клерк, что-то считавший на калькуляторе, на мгновение оторвался от работы, чтобы поклониться Вал.

— Пожалуйста, проходите, миссис Барнетт, — сказал он. — Месье Дюлак ждет вас.

Она вошла в просторную комнату, окна которой смотрели на залив. В красивом кабинете стояла удобная мягкая мебель, вазы с цветами и маленький письменный стол, за которым сидел Дюлак. Увидев Вал, он встал и подвел ее к креслу.

— Садитесь, — сказал он. — Теперь мы можем обсудить ваши проблемы без свидетелей, мадам. Они связаны с мистером Барнеттом?

Вал села. Ей вдруг захотелось расплакаться, но она взяла себя в руки.

Дюлак подошел к окну, постоял, затем вернулся к столу. Он дал ей время успокоиться.

— Мне самому многое довелось пережить, но в большинстве случаев я находил верный выход из ситуации. Мистер Барнетт уехал, вы беспокоитесь, не случилось ли с ним что-то. Я прав?

— Так вы знаете о моем муже?

— Я знаю кое-что обо всех наших гостях. Иначе как я мог бы помогать им?

— Он исчез. Я волнуюсь. Он отсутствует чуть больше часа.

Дюлак покачал головой.

— Это большой срок. Надо обратиться в полицию.

Вал вздрогнула; Дюлак поднял руку.

— Вы можете не бояться огласки. Если позволите, я все сделаю сам. Капитан Террелл, начальник полиции, — мой хороший друг. Он все поймет; он предпримет необходимые шаги и будет действовать исключительно тактично. Будьте уверены, он найдет мистера Барнетта, и никто не узнает об этом происшествии. Я вам это обещаю.

Вал сделала глубокий вдох.

— Спасибо. Да, конечно… Я полагаюсь на вас. Я вам очень признательна.

— Я сделаю все, что в моих силах, — сказал Дюлак вставая. — А сейчас я советую вам пройти в ваш номер. Я пошлю к вам официанта с ленчем.

Он улыбнулся, заметив, что Вал собирается возразить.

— Что-нибудь легкое, мадам, вы должны подкрепиться.

Он проводил ее до двери.

— Через полчаса капитан Террелл будет у вас.

У капитана Террелла, атлетически сложенного русоволосого человека, было мужественное лицо с тяжелым, выступающим вперед подбородком и глазами стального цвета. Подчиненные любили его; он внушал страх многочисленным преступникам, орудовавшим в Большом Майами.

Он сидел в кресле, которое казалось слишком маленьким для столь крупного мужчины. Террелл задумчиво смотрел на расположившуюся напротив него Вал. Она стиснула свои лежащие на коленях руки.

— Дюлак рассказал мне о вашей проблеме, миссис Барнетт, — сказал шеф полиции.

В его обычно строгом голосе сейчас звучали мягкие ноты.

— Я уже передал моим подчиненным словесный портрет вашего мужа и данные о его машине. Уверен, не позднее чем через час кто-нибудь из них найдет его. Вам не стоит тревожиться.

Вал сказала:

— Спасибо… но газеты…

— Не волнуйтесь об этом. Я умею обращаться с репортерами, — сказал Террелл. — Дюлак сообщил мне, что ваш муж не совсем здоров. Он не стал вдаваться в детали. Вы не могли бы рассказать о нем подробнее?

— Если вы считаете это необходимым… да, — отозвалась Вал.

— Что с ним?

— Два года тому назад он попал в автокатастрофу и получил черепно-мозговую травму. Он пролежал без сознания более пяти месяцев. До несчастья он отличался незаурядными способностями. Он работал у моего отца. Выйдя из комы, он, как говорит мой отец, превратился в зомби.

Вал замолчала, посмотрела в окно, пытаясь сдержать слезы.

— Он долго находился в лечебнице. Ничто ему не помогало. Физически он здоров, но потерял интерес ко всему… включая меня. Он провел в санатории восемнадцать месяцев. Состояние его за этот период не изменилось. Я решила забрать его оттуда вопреки желанию отца; я надеялась, что в нормальных условиях он быстрее поправится. Доктора согласились. Я привезла его сюда. Мы прожили тут неделю, и он действительно стал выздоравливать.

— В чем это проявлялось? — спросил Террелл.

— У него начал пробуждаться интерес к некоторым вещам. До приезда в Спэниш Бей он сидел, уставившись в пространство, много часов подряд. Здесь он начал читать «Оливера Твиста». Попросил меня достать ему собрание сочинений Диккенса. Решил прочитать его целиком. Начал интересоваться людьми, говорить о них со мной.

— Он стал проявлять интерес к вам?

Вал беспомощно развела руками.

— Нет.

— Насколько мне известно, он обращался к доктору Густаву, — помолчав, произнес Террелл. — Почему он это сделал?

— Два года он находился в руках врачей. Он потерял веру в себя. Ему было необходимо знать, что доктор где-то рядом.

— Я близко знаком с доктором Густавом, — сказал Террелл. — Он опытный врач. Что он вам говорил по поводу вашего мужа?

— Он отметил некоторое улучшение, но сказал, что полное исцеление наступит не скоро.

— Он не предупреждал вас о том, что мистер Барнетт может так внезапно скрыться?

— Нет.

— Выйдя из лечебницы, ваш муж испытывал страх перед автомобилем?

— Да, это меня беспокоило. Он ни разу не садился за руль… до сегодняшнего дня. Машиной всегда управляла я.

Террелл задумался, потом встал.

— Как только мы найдем его, мы немедленно известим вас. Будет лучше, если вы сами приедете за ним в полицейское управление и доставите его сюда. По-моему, следует сообщить о случившемся доктору Густаву. Я это сделаю. Не волнуйтесь. Мы быстро найдем его. Все основные дороги патрулируются моими людьми.

Когда он ушел, Вал села у окна, из которого была видна дорога, ведущая к отелю, и стала ждать.

Глава вторая

Сержант Джо Биглер взъерошил короткими пальцами свои волосы; его веснушчатое лицо было хмурым, сосредоточенным. Он сидел за одним из письменных столов в большой комнате, где работали и другие сотрудники полиции; они говорили по телефону, что-то писали.

Биглер читал рапорт о похищении драгоценностей на незначительную сумму. Он был правой рукой Террелла, который считал тридцативосьмилетнего полицейского, любителя кофе и заядлого курильщика, лучшим сержантом, какой когда-либо служил под его началом.

Зазвонил телефон. Биглер опустил крупную волосатую руку на трубку, снял ее и прорычал:

— Биглер слушает.

— Шеф появился, — сообщил дежурный сержант. — Он сейчас у себя.

Биглер хмыкнул, сунул рапорт в папку и направился в кабинет Террелла.

Он застал своего начальника наливающим кофе из пакета, который ему только что принес кто-то из подчиненных. Увидев в дверном проеме Биглера, Террелл извлек из ящика стола вторую чашку и наполнил ее кофе.

— Заходи, Джо. Есть новости по делу Барнетта?

Биглер вошел в комнату, закрыл за собой дверь и сел на стул с высокой прямой спинкой, стоявший перед столом Террелла. Протянув руку к чашке с кофе, сержант сказал:

— Пока нет. Все патрульные проинформированы. Из-за чего такое волнение?

Террелл начал набивать табаком старую почерневшую трубку.

— Это не простые люди. Пропавший является зятем Чарлза Треверса. На тот случай, если ты не слыхал о Треверсе, сообщу, что он построил отель «Нью-Йорк Палас», железнодорожный паром, дамбу в Гаване и много других объектов такого значения и размера.

Биглер отпил кофе, зажег сигарету.

— Ну и что?

— Мы должны найти этого парня. Тут есть одно осложнение. — Замолчав, Террелл попыхтел своей трубкой. — Он психически болен. После беседы с его женой я заглянул к доктору Густаву, который наблюдает за ним. Зять Треверса получил в автокатастрофе серьезную травму головы. Доктор Густав утверждает, что у его пациента мозговые спайки. Со временем они могут исчезнуть, но сейчас он не отвечает за свои действия. Он уже два года не управлял машиной; сейчас Крис Барнетт уехал куда-то один в «мерседесе». Он может создать аварийную обстановку и подвергнуть опасности свою жизнь, а также жизнь других людей.

— Что я должен сделать? — спросил Биглер, допив кофе. — Снова связаться с патрулями?

— Думаю, да. Скажи им — дело срочное. Я хочу, чтобы его нашли, и нашли быстро! С момента первого сообщения истекло более двух часов. Неужели так трудно отыскать белый «мерседес»?

— Он мог съехать на одну из грунтовых дорог, — вставая, сказал Биглер.

— Меня это не интересует. Я хочу, чтобы его нашли немедленно!

Биглер кивнул и направился в зал, где стоял стенд оперативной обстановки. Сев за пульт, взял микрофон и связался с патрульными машинами. Когда он начал говорить, к нему подошел полицейский. Он коснулся рукой плеча Биглера.

— Сержант, звонит Хэрри. Он нашел белый «мерседес».

Биглер передал микрофон коллеге.

— Скажи это ребятам, — произнес он и шагнул к соседнему столу.

Биглер взял трубку, лежавшую рядом с телефонным аппаратом.

— Хэрри?

— Да, сержант. Я обнаружил белый «мерседес» на шоссе Олд Дикси. Госномер 33567. Зарегистрирован в штате Нью-Йорк. С одним спущенным баллоном и поврежденным бампером. На дороге черные следы от шин. Автомобиль врезался в дерево. Похоже, водитель превысил скорость.

Биглер потер кончик носа.

— Что с ним?

— В машине никого нет, сержант.

— Оставайся на месте, — приказал Биглер. — Он повернулся, сидя на стуле. — Эй, Джек, сколько у нас машин в районе Олд Дикси?

— Три.

Информация о местоположении всех полицейских машин высвечивалась на стенде.

— Две находятся на расстоянии двадцати миль от шоссе, одна — в десяти милях.

— Пусть они немедленно подъедут к Хэрри. Ему может понадобиться помощь.

Биглер снова заговорил, обращаясь к Хэрри:

— К тебе направляются три машины. Нужно тщательно прочесать округу. Водитель где-то рядом. Оставайся на месте. Бад сообщит тебе приметы этого парня.

Биглер кивком головы подозвал к себе другого полицейского, передал ему трубку и поспешил к Терреллу.

В два часа сорок минут Вал сидела у окна и ждала. Она пыталась убедить себя в том, что ничего не может предпринять, что ей следует набраться терпения и ждать, когда полиция отыщет Криса. Но время шло, и ее тревога усиливалась. Ее нервы были натянуты до предела. Она боялась, что Крис снова попадет в аварию. Неужели на сей раз он погиб?

Внезапно зазвонил телефон. Несколько мгновений она смотрела на аппарат, затем встала, подбежала к нему и сняла трубку.

— Миссис Барнетт… это капитан Террелл.

— Вы… вы нашли его?

— Нет, но найдена машина, — сообщил Террелл. — На шоссе Олд Дикси… сейчас водители редко пользуются им. У автомобиля лопнула шина, он врезался в дерево. Похоже, ваш муж выбрался из машины и куда-то ушел. Мои сотрудники прочесывают округу. Местность там сложная: заросли кустарника, сады, пустые сараи. Он мог забраться в один из старых домов, чтобы передохнуть. Я решил сообщить вам, что происходит. Не беспокойтесь. Скоро мы найдем его.

— Но он мог пострадать…

— Не думаю. Удар был не очень сильным. Поврежден только бампер. Видно, у него закружилась голова, и он решил передохнуть.

— Наверно, мне стоит приехать туда. Я могу взять такси и…

— Вам лучше всего оставаться в отеле, миссис Барнетт, — твердо сказал Террелл. — Тогда мы будем знать, где вы. Как только мы отыщем его, я вам позвоню.

— Хорошо… спасибо за звонок.

— Рад вам помочь, — сказал Террелл, смущенный дрожью в ее голосе. — Осталось еще немного.

Он опустил трубку.

Вал подошла к окну и уставилась на океан. Люди загорали, плавали. Но эта картина не радовала молодую женщину.

В пять часов Вал уже была в отчаянии. Террелл так и не позвонил ей.

Она подождала еще двадцать минут; затем, не сумев совладать со страхом, Вал позвонила отцу в Нью-Йорк.

У нее с детства были хорошие, добрые отношения с отцом. Она преклонялась перед этим сильным, преуспевающим, красивым человеком. Она всегда была уверена в том, что он способен разрешить любую проблему, которая возникнет в ее жизни, стоит только обратиться к нему за помощью. Прежде она просила его помочь ей только в редких, самых важных случаях; он тотчас бросал все свои дела и направлял свою неукротимую энергию на решение ее проблем. Вал была уверена: Крис раздражал отца потому, что он стал для него проблемой, разрешить которую Треверс был не в силах. Впервые Треверс не мог помочь дочери.

Обождав еще десять минут, Вал набрала номер отцовского офиса. Секретарша сообщила ей, что у мистера Треверса совещание.

— С вами говорит миссис Барнетт. Пожалуйста, скажите отцу, что мне необходимо срочно поговорить с ним.

— Хорошо, миссис Барнетт. Вы подождете? Это может занять несколько минут. Я пошлю ему записку.

«Что такое несколько минут после этих тягостных, нескончаемых часов?» — подумала Вал.

— Да, конечно.

Лишь через пять минут в трубке зазвучал голос отца:

— Вал?

— Папа, он пропал! Я схожу с ума! Поговорив с тобой, я выглянула в окно и увидела, что он исчез!

— Он уехал на машине?

Она перевела дыхание. Голос отца звучал бесстрастно. Вал боялась, что он выйдет из себя, станет говорить, что предупреждал ее, но его деловитый, сдержанный тон немедленно успокоил миссис Барнетт.

— Да. Он отсутствует уже более пяти часов.

— Ты посоветовалась с Дюлаком?

— Да. Он пригласил ко мне начальника полиции. Они нашли только «мерседес».

— Поиски продолжаются?

— Наверно… точно не знаю.

— Попроси телефонистку не разъединять нас и позвони в полицию. Я хочу знать, как обстоят дела в настоящий момент.

— Хорошо. О, дорогой, ты думаешь, что…

— Вал! Делай, как я говорю! Не трать время попусту!

Она попросила оператора не отключать ее от Нью-Йорка и связалась с Терреллом.

— У вас есть для меня новости? — спросила она начальника полиции. — Мой отец…

— Пока нет, миссис Барнетт.

Вал уловила тревожные ноты в голосе Террелла.

— Мои люди ведут поиск, но здесь сложная местность.

Я не могу выделить более восьми человек. С наступлением темноты нам придется попросить подкрепления, а это чревато оглаской. Я сам собирался вам звонить. Как мне поступить?

Вал попыталась думать, затем она неуверенно произнесла:

— Я вам перезвоню.

Она попросила телефонистку снова дать ей нью-йоркского абонента.

— Его еще не нашли, — сообщила Вал отцу. — Я сказала начальнику полиции, что нам не нужна огласка. Если они не найдут Криса до наступления темноты, им придется вызвать подкрепление, но тогда о происшествии узнают репортеры.

— Пусть вызывает помощь, — сказал Треверс. — Передай ему: я рассчитываю на то, что к моему приезду Крис будет уже с тобой. Я вылетаю немедленно. Не беспокойся. Вал.

— Но, дорогой, ты же ужасно занят. Разве Ньютон…

— Мы теряем время! Я выхожу! Скажи этому полицейскому — пусть вызывает как можно большее подкрепление. Не выходи из номера. Пусть Дюлак займется газетчиками. Я все улажу. Да поможет нам бог.

Вал услышала короткие гудки.

Она снова позвонила Терреллу.

— Сюда едет мой отец. Вы попросите прислать подкрепление? Мы должны найти моего мужа сегодня вечером.

— Да, конечно, — сказал Террелл. — К сожалению, миссис Барнетт, нам еще не дали эфирное время. Наш сотрудник выступит по радио через полчаса. Я попрошу фермеров обыскать свои постройки. Мы проверим мотели, больницы и гостиницы. Придется подключить прессу.

— Да, — сказала Вал и опустила трубку.

Она уткнулась лицом в ладони и заплакала.

Стоявшие на камине часы с золотистой и зеленой эмалевой отделкой пробили одиннадцать раз.

Вал лежала в гостиной на диване возле раскрытого окна и смотрела на усыпанное звездами небо. Ночь была темная, безлунная.

Ее отец сидел рядом в кресле; возле мистера Треверса на сервировочном столике стояли бутылки виски и содовой, в руке миллионера дымилась зажженная сигара.

За последние полчаса никто из них не проронил ни слова. Вал удивила неожиданная деликатность приехавшего отца, его сочувственное отношение к ней. Меж ними возродились прежние близость и понимание, которые пострадали, когда Крис попал в лечебницу. Вал немного расслабилась. Присутствие отца укрепляло ее веру в благополучный исход, успокаивало Вал.

Внизу, перед отелем, собрались репортеры и фотографы. Вал слышала их голоса; внезапные взрывы смеха заставляли ее вздрагивать.

Зазвонил телефон. Треверс поднял трубку.

— Прибыл капитан Террелл, сэр, — сообщил портье.

— Пусть заходит немедленно, — сказал Треверс и опустил трубку.

Вал вскочила на ноги и с тревогой уставилась на отца.

— Сюда идет Террелл, — сказал Треверс.

— Они нашли Криса?

— Сейчас узнаем, — отозвался он вставая.

Шестидесятилетний Треверс имел представительную внешность. Рост его составлял шесть футов три дюйма; у миллионера были широкие плечи, фигура атлета, удлиненное лицо с орлиным носом и живыми, проницательными голубыми глазами. Он прошелся по комнате. Его уверенная, твердая поступь возвращала Вал утраченное равновесие, душевные силы. Услышав шаги Террелла, он открыл дверь.

Мужчины посмотрели друг на друга, потом обменялись рукопожатиями.

— Пока новостей нет, — сказал Террелл, входя в номер. — Я решил зайти к вам и рассказать о принятых мерах.

Он кивнул Вал, стоящей у дивана. Пальцы молодой женщины были сжаты в кулаки, лицо ее побледнело.

— Он отсутствует уже двенадцать часов, — недовольным тоном выпалил Треверс. — Конечно, я хочу знать, что вы предприняли.

— Я вас понимаю, мистер Треверс, — сказал Террелл. — Мы сделали все, что было в наших силах. Местность там сложная. Болота, заросли мангровых деревьев, луга с высокой травой и сотни фермерских построек. Мы прочесали территорию в радиусе пяти миль вокруг найденной машины. Возможны два варианта: либо мистер Барнетт преднамеренно скрывается от нас, либо кто-то на другой машине вывез его из нашего округа. В первом случае наша задача становится почти неразрешимой. Лучшего места для игры в прятки не найти. Если он уехал из района Спэниш Бэй, нам следует оповестить четыре штата и привлечь к поискам всех автомобилистов.

Треверс изучающе посмотрел на Террелла.

— Короче, вы заявляете следующее: вы не в состоянии собственными силами отыскать пропавшего человека на вверенной вам территории.

— Ни один штат не располагает организацией, способной немедленно отыскать лицо, желающее скрываться, — невозмутимо отозвался Террелл. — Но мы найдем его. Это займет некоторое время.

— Вы не надеетесь найти его сегодня ночью?

— Не знаю. Вероятно, нет.

— Это все, что я хотел знать, — сказал Треверс. — Хорошо, продолжайте поиски. Мы будем ждать. Спасибо за визит.

Почувствовав, что Треверс закончил разговор, раздраженный Террелл шагнул к двери. Потом он остановился и посмотрел на Вал.

— Мы найдем его, миссис Барнетт. Мне бы не хотелось, чтобы вы потеряли веру в нас.

— Конечно, не сомневаюсь, — дрожащим голосом произнесла Вал.

Когда Террелл ушел, Треверс обнял дочь и прижал ее к себе.

— Сейчас ты ляжешь в постель, — сказал он. — Я посижу рядом. Все будет в порядке. Увидишь… Через пару недель ты забудешь об этом происшествии.

Вал высвободилась из объятий отца.

— Папочка, ты многого не понимаешь. Я бесконечно благодарна тебе за то, что ты приехал, за твою доброту и помощь. Но ты, кажется, не учитываешь того обстоятельства, что Крис — это моя жизнь. Я люблю его. Его нынешнее состояние, поступки — все это стало частью моего существа. Без него жизнь потеряла бы для меня всякий смысл. Я говорю это тебе, чтобы ты понял, что он для меня значит. Сейчас я живу исключительно ради него.

Треверс задумчиво посмотрел на дочь, затем удивленно пожал плечами и сказал:

— Послушай, Вал, ложись в постель. Заснуть тебе, наверно, не удастся, но ты отдохнешь. Они найдут его. А до тех пор я буду находиться рядом с тобой.

Вал благодарно положила руку на плечо отца.

— Я просто хотела, чтобы ты знал, как я отношусь к Крису. Я лягу. Спасибо, дорогой. Не представляю, что бы я без тебя делала.

Ока быстро прошла в спальню. Треверс приблизился к окну. Нахмурившись, он долго стоял возле него, вглядываясь в темноту; затем Треверс бросил недокуренную сигару на веранду, где толпились газетчики.

Аромат жареной ветчины заставил Террелла побыстрей закончить бритье. Из-за поисков Барнетта он покинул управление лишь в три часа утра уставшим и расстроенным. Вместо себя Террелл оставил Биглера.

Убрав бритву, он подумал, что молчание Биглера означает безрезультатность поисков. Он вспомнил симпатичную миссис Барнетт и пожалел о том, что не оправдал ее надежд. «Но что еще я мог сделать?» — спросил себя Террелл.

В гостиной он застал свою супругу Каролину — крупную, представительную женщину, которая просматривала газетные заголовки.

— Это правда, что исчезнувший человек — душевнобольной? — спросила она, протягивая мужу газету.

— Кажется, да, — сказал он и сел. — Вот и доверяй после этого репортерам. Теперь все население охватит паника.

— Но он не опасен?

Террелл пожал плечами:

— Он душевнобольной.

Почитав газету, он с негодованием отбросил ее в сторону.

— И куда он мог деться? — спросил он скорее себя, чем жену. — Что он делает все это время?

Словно в ответ на произнесенные им вопросы зазвонил телефон. Террелл снял трубку.

— Шеф? Это Джо.

Голос Джо звучал напряженно, скованно.

— Неприятности в Оджесе. Совершено убийство.

Террелл потер лоб. Убийство! Последний раз раз такое случилось на его территории восемь месяцев назад.

— Есть подробности, Джо?

— Позвонил хозяин «Парк Мотель». Он обнаружил в одном из коттеджей труп женщины. Глубокие ножевые ранения.

— О’кей. Заезжай за мной. А по делу Барнетта нет новостей?

— Ребята все еще ищут его.

Биглеру надоела суета вокруг пропажи Барнетта. Убийство казалось ему событием гораздо более важным.

— Я уже собрал группу. Через десять минут будем у вас.

Террелл опустил трубку и вернулся к столу допить кофе. Он рассказал Каролине об убийстве, но оно ее не заинтересовало. Она хотела узнать что-либо о Барнетте.

— Он до сих пор не найден, — сердито произнес Террелл. — Я подозреваю, что сейчас он находится далеко от места аварии. Возможно, придя в себя после непродолжительной потери сознания, он отправился куда глаза глядят.

Спустя восемь минут два полицейских автомобиля остановились напротив дома Террелла. Надевая пиджак, начальник полиции услышал телефонный звонок.

— Шеф, это Уильямс. Мы нашли Барнетта. Он шел по шоссе, которое ведет на северное побережье Майами. Он сидит у нас в машине. Что с ним делать?

Заметив в дверях Биглера, который с трудом сдерживал свое нетерпение, Террелл спросил Уильямса:

— В каком он состоянии?

— Он держится так, словно его ударили по голове. Не помнит, где он был и что делал.

— Оставайтесь там, где вы находитесь, — сказал Террелл. — Я вам перезвоню.

Нажав на рычажки телефона, он набрал номер отеля «Спэниш Бэй». Ожидая соединения, Террелл обратился к Биглеру:

— Барнетт найден. Сначала я должен разобраться с ним. Отправляйтесь в «Парк Мотель» без меня. Я подъеду туда позже.

Биглер кивнул и зашагал по мощеной дорожке к автомобилю.

Связавшись с отелем, Террелл попросил соединить его с мистером Треверсом.

— Мистер Треверс? С вами говорит начальник полиции. Мы нашли мистера Барнетта. Он пребывает в полубессознательном состоянии. Сейчас ваш зять находится в полицейской машине, стоящей на шоссе, которое ведет к северному побережью Майами, это в тридцати милях от вас. По-моему, его не стоит привозить в гостиницу. Там он столкнется со ждущими его газетчиками. Думаю, Барнетта следует доставить сразу в клинику доктора Густава. Вы и миссис Барнетт сможете увидеться с ним там. Вы согласны?

— Да, — сказал Треверс. — Спасибо. Мы немедленно отправимся туда.

— Он прибудет в лечебницу примерно через час, — добавил Террелл.

Опустив трубку, Террелл связался с Уильямсом. Он дал ему указания, затем, кратко проинформировав жену о случившемся, Террелл поспешил к своему автомобилю. Он направился в Оджес, где находился «Парк Мотель».

Оджес, расположенный на шоссе номер 4, когда-то был местом оживленной торговли, индейским рынком. На языке местных индейцев «Оджес» означает «изобилие». Сейчас Оджес был поселком, в котором проживали шесть тысяч человек.

Рядом с поселком, прямо у дороги, стоял скромный, но удобно расположенный «Парк Мотель» — сорок небольших деревянных коттеджей, бассейн, магазин самообслуживания, детская площадка с песочницей и танцверанда, где отдыхающие могли кружиться под оглушительную музыку, вырывавшуюся из закрепленных на деревьях динамиков.

Террелл приехал в мотель через пять минут после того, как полицейская группа вылезла из машин, запаркованных на просторной стоянке.

Фред Хесс, возглавлявший отдел по расследованию убийств, сказал Терреллу, что Биглер беседует с хозяином отеля в конторе.

Террелл попросил Хесса подождать его и отправился по жесткой траве в сторону домика, над которым светились большие буквы: «ПАРК МОТЕЛЬ». И пониже: «Есть свободные места».

Десять — двенадцать человек, судя по одежде, отдыхающие, стояли с растерянными лицами возле конторы. Они проводили взглядами скрывшегося за дверью Террелла и принялись оживленно болтать.

Тесная комнатка была разделена на две части стойкой с регистрационным журналом, телефоном, несколькими шариковыми ручками и пепельницей, заполненной сигаретными окурками.

За стойкой находился стол с тремя стульями; на дальней стене висела крупномасштабная карта окрестностей.

Биглер сидел на одном из стульев с сигаретой во рту. Хозяин мотеля, высокий худой человек лет пятидесяти пяти с седеющими волосами и нездоровым цветом кожи, тоже расположился возле стола. У него было узкое лицо и очень длинный нос. Поношенный серый костюм из ткани альпака был ему явно велик. Белая рубашка не отличалась свежестью, узкий галстук был замусолен.

— Это Хенеки, — произнес Биглер вставая. — Ну, Хенеки, расскажите еще раз все с самого начала.

Террелл кивнул Хенеки, который растерянно, затравленно поглядел на начальника полиции. Террелл сел на стул рядом с Биглером.

— Как я уже сообщил сержанту, — сказал Хенеки, — в семь тридцать утра этой девушке кто-то позвонил сюда. Я набрал ее номер, но она не снимала трубку. Тогда я отправился к ней и увидел труп.

Он поморщился.

— Тогда я позвонил в полицию.

— Кто она? — спросил Террелл.

— Она зарегистрировалась как Сью Парнелл. Приехала из Майами вчера в восемь часов вечера. Сказала, что проведет здесь одну ночь.

— Раньше вы ее встречали?

Хенеки секунду поколебался, затем отрицательно закачал головой.

— Кажется, нет. У нас здесь за сезон останавливается масса людей. Нет, вроде бы нет.

— У нее были посетители?

— Не знаю. Я нахожусь в этой конторе с семи тридцати утра до часу ночи. Затем я запираю ее и ложусь спать. Понятия не имею о том, что происходит в коттеджах.

Террелл поднялся на ноги.

— Давайте посмотрим на нее.

— Она в коттедже номер 24.

Хенеки выложил на стол ключ.

— Если позволите, шеф, я останусь здесь. Я на нее уже нагляделся.

— Хорошо, — сказал Террелл.

Биглер взял ключ. Полицейские покинули контору и зашагали между рядами коттеджей.

Оперативная группа, в составе которой находился человек с кинокамерой, присоединилась к Терреллу и Биглеру. Несколько любопытных туристов увязались за полицейскими.

Подойдя к коттеджу номер 24. Биглер отпер дверь.

— Обождите здесь, — сказал Террелл своим подчиненным.

Начальник полиции и Биглер вошли в комнату с потертым ковром, двумя креслами, телевизором, платяным шкафом, туалетным столиком и двуспальной кроватью.

Запах разлагающегося трупа заставил мужчин поморщиться. Биглер, бросив взгляд на кровать, подошел к окну и распахнул его.

Террелл, сдвинув шляпу на затылок, смотрел на обнаженное тело, которое лежало поперек кровати.

Сью Парнелл была эффектной блондинкой лет двадцати восьми или двадцати девяти. Она, несомненно, тщательно следила за собой, отметил Террелл. Ее ногти на руках и ногах были накрашены, волосы уложены. Она явно любила принимать солнечные ванны, ее кожа была шоколадного оттенка.

Убийца действовал с жестокостью маньяка. Четыре колотые раны пурпурного цвета зияли в верхней части туловища. Живот женщины был распорот. Даже у закаленного Террелла к горлу подкатила желчь.

— Боже мой! — тихо проговорил Биглер.

Почувствовав, что его вот-вот стошнит, сержант поспешил прочь из коттеджа.

Террелл обвел взглядом комнату. На одном из кресел лежала бело-голубая сумка. Террелл прошел мимо кровати и открыл дверь, ведущую в тесную ванную. На стеклянной полочке находились пузырек с духами, тюбик зубной пасты и кусочек мыла. На другой полочке возле душа лежали желтая губка и непромокаемая шапочка.

Террелл вернулся в комнату. Не глядя на кровать, он вышел на узкую веранду, где стояли его подчиненные.

— Накройте ее простыней, — обратился он к Хессу. — Доктор еще не прибыл?

— Он сейчас в пути, — ответил Хесс. — Будет здесь с минуты на минуту.

В этот самый момент возле мотеля остановился автомобиль. Из него вышел доктор Лоис, медицинский эксперт; в руке он держал чемоданчик.

— Проходите, — сказал ему Террелл. — Она в вашем полном распоряжении.

Доктор Лоис, невысокий толстяк, вопросительно посмотрел на Террелла и скрылся в коттедже.

Начальник полиции обратился к подчиненным:

— Когда док закончит, тщательно обыщите помещение. Меня интересует все, что способно помочь нам. Это преступление должно быть раскрыто как можно быстрее. Маньяк редко ограничивается одной жертвой.

Зайдя в комнату, он взял бело-голубую сумку.

— Ловите кайф? — спросил он Лоиса, отвернувшись от трупа.

— Я и не такое видал, — ответил врач. — Красивая девушка.

— Вы хотите сказать, что она была красивой девушкой, — поправил его Террелл и вышел на улицу.

Глава третья

Доктор Феликс Густав появился в комнате для посетителей, где Вал и ее отец стояли у распахнутой балконной двери.

Помещение производило сильное впечатление. Обсталявшие его не пожалели средств, чтобы создать атмосферу роскоши.

Доктор Густав был крупным, атлетически сложенным, тщательно одетым человеком с лысым куполообразным черепом, мощным подбородком и ясными, живыми темными глазами.

Вал и ее отец повернулись к врачу, который пересек просторную комнату. Лицо доктора было бесстрастным; он понимал неуместность улыбки.

— Извините, что заставил вас ждать, — сказал он. — Крис уже в постели.

Он назвал мистера Барнетта по имени. Вал почему-то испытала облегчение, расценив это как свидетельство симпатии врача к ее мужу.

— Прежде чем вы пройдете к нему, я хотел бы побеседовать с вами.

— Что он делал все это время? — резким тоном спросил Треверс.

Густав взял Вал под руку и подвел ее к креслу.

— Присядем, — сказал он.

Не обращая внимания на враждебность Треверса, он опустился в соседнее кресло рядом с Вал.

Треверс, поколебавшись, подошел к ним и тоже сел в кресло.

— Вы спрашиваете, что он делал? — сказал Густав. — Он сам этого не знает. Позже он может вспомнить, но сейчас не следует задавать ему вопросы. У него иногда могут возникать провалы в памяти. Честно говоря, сейчас он очень страдает, и не без основания. У него были травмы головы, однако в течение длительного периода он вел себя как нормальный человек. Теперь болезнь вернулась; он знает, что новый рецидив может начаться в любой момент.

— Значит, она неизлечима? — раздраженно спросил Треверс. — За два года его состояние не изменилось! Мы считали, что он поправляется… и вот вам!

— Папа… пожалуйста! — вымолвила Вал.

Треверс сердито махнул рукой.

— Моя дорогая, если Крис не вылечится, ты…

— Погодите, мистер Треверс, — спокойно произнес Густав. — Никто не утверждает, что у него нет шансов выздороветь. Нужно запастись терпением.

Он чуть повернулся, чтобы посмотреть прямо в глаза Вал.

— Вы хотите навестить Криса, пока я беседую с вашим отцом?

Вал кивнула.

— Тогда пройдите к нему. В холле сидит медсестра. Она отведет вас к нему. Он нуждается в любви. Вы должны дать ее Крису.

Вал встала и направилась в холл. За ее спиной раздались протесты отца, но она не придала им значения.

Пожилая медсестра отвела Вал на следующий этаж, в палату, где лежал ее муж.

Крису Барнетту исполнилось тридцать шесть лет. Он был красивым мужчиной с темными волосами и глазами, решительным ртом; рост у него был почти такой же, как у Треверса. До автокатастрофы все считали Криса человеком, достойным унаследовать империю Треверса.

Вал замерла возле двери. Сердце ее выпрыгивало из груди.

— Крис… дорогой.

Он поднял глаза, и у Вал опустилось сердце. По равнодушному, безучастному выражению его лица Вал тотчас поняла, что их по-прежнему разделяет незримая стена.

— Здравствуй, Вал, — сказал Крис. — Прости меня. Не очень-то нам везет, да?

Закрыв за собой дверь, Вал прошла в комнату.

— Ты не виноват, — сказала она голосом, который едва подчинялся ей. — Как ты себя чувствуешь, дорогой?

Крис молчал.

— Я так волновалась, — добавила она.

— Достойный финал, — апатично произнес он. — Оказаться доставленным двумя полицейскими в психушку. Но самое забавное — это то, что я не помню, где я находился, что делал. Я напрочь отключился на несколько часов. Я мог натворить все что угодно… даже убить кого-то.

— Но ты же этого не сделал, Крис, — ласковым тоном произнесла Вал, садясь на стул возле кровати. — Ты не должен волноваться.

— Доктор Густав твердит то же самое. Хорошо, я не буду волноваться.

Она заметила нервный тик на его лице возле рта.

— Крис… ты хочешь вернуться в отель?

Он покачал головой.

— Мне хорошо здесь. Густав неплохо обращается со мной. Он мне даже симпатичен. Лучше я останусь тут.

— А я думала, тебе нравилось в гостинице, — сказала Вал, едва скрывая свое разочарование. — Почему бы нам обоим не вернуться в нее? Это был просто несчастный случай.

— Как твой отец? — спросил Крис, глядя на жену. — Я думаю, он в курсе?

Поколебавшись, Вал ответила:

— О да. Он беседует внизу с доктором Густавом.

Стеклянные глаза Криса повернулись в сторону Вал.

— Неужели он бросил свои важные дела и примчался сюда? Поразительно! Наверно, он в ярости. Он должен ненавидеть меня!

— Вовсе нет! — поспешно возразила Вал. — Ты…

— Я уверен, он меня ненавидит. Я раздражаю его не меньше, чем себя самого. Твой отец — замечательный человек, Вал. Он всегда в форме. Ты меня понимаешь? Обычные люди иногда теряют контроль над собой, расслабляются. Тебе кажется, что у тебя все в порядке, ты добился успеха, веришь в себя, полон стремления идти дальше, и вдруг что-то внутри тебя размягчается… то твердое ядро, залог всех побед, становится аморфным. Это произошло со мной. С твоим отцом такое никогда бы не случилось. Он железный человек.

— Пожалуйста, Крис, — сказала Вал, стиснув кулаки. — Во всем виновата автокатастрофа…

— Если бы твой отец попал в нее, он бы вел себя иначе, нежели я, — сказал ее муж. — Вал, я много размышлял. Нам лучше расстаться. Я говорю вполне серьезно. Для нас обоих будет лучше, если мы разведемся и ты забудешь меня. Я знаю, что твой отец хочет этого. Он абсолютно прав.

Вал замерла. Крис равнодушно смотрел на жену.

— Зачем так спешить? — наконец выговорила она. — Я не хочу терять тебя, Крис. Я уверена, если мы наберемся терпения, все будет хорошо.

— Я кое-что вспомнил, — сказал Крис, потерев пальцами глаза. — Я потерял зажигалку, твой подарок. Она была со мной в отеле. Я не настолько плох, чтобы забыть это. Она лежала в кармане куртки. Когда полицейские доставили меня сюда, они сказали мне, что я был без куртки, значит, я где-то потерял ее. Мне жаль эту зажигалку.

Он отвернулся от жены.

— Я сожалею обо всем. Не заставляй своего отца ждать. Оставь меня здесь, Вал. Мне тут будет хорошо. Поговори с отцом о разводе. Он все устроит. Он способен решить любую проблему.

— Я не хочу развода, — тихо промолвила Вал. — Я хочу быть с тобой.

— Странно… любая другая девушка с радостью избавилась бы от меня. Подумай. Ты еще изменишь свое решение. Мне жаль зажигалку. Она была мне дорога. Я помню, как ты подарила ее мне. Мы были тогда счастливы, правда?

— Я и сейчас счастлива, — сказала Вал.

— Это прекрасно. Хотя бы один из нас счастлив. Теперь я хочу заснуть. Ты не против? Поговори со своим отцом… он все уладит.

Он отодвинулся от Вал и закрыл глаза.

Вал, не шевелясь, наблюдала за Крисом. Мужчина, на которого она смотрела, был уже не тем человеком, за которого она выходила замуж: перед ней лежал незнакомец. Спустя несколько минут по его ровному дыханию Вал поняла, что он заснул.

Она бесшумно встала и покинула палату.

— Посмотрим, чем мы располагаем, — произнес Террелл.

Он сидел с Биглером в одном из пустых коттеджей мотеля. На столе перед ними лежала бело-голубая сумка.

Латимер, сотрудник отдела по расследованию убийств, только что завершил составление описи вещей, находившихся в сумке. Террелл и Биглер принялись рассматривать лежащие на столе предметы. Их было немного: пара зеленых нейлоновых ночных рубашек, чулки, белье, презерватив и записная книжка с золотым тиснением.

Террелл стал изучать блокнот. Биглер положил вещи обратно в сумку и закрыл ее. Затем он вышел, чтобы узнать, как идут дела у остальных членов группы.

Спустя десять минут прибыла машина «скорой помощи». Два санитара скрылись в коттедже, где было совершено убийство. Вскоре они вышли из домика с носилками, на которых под простыней лежала убитая женщина. Носилки погрузили в автомобиль. Зеваки следили за происходящим, стоя в отдалении. Дверь машины захлопнулась, и «скорая помощь» уехала.

Террелл все еще изучал записную книжку, когда возле него появился доктор Лоис.

— Я закончил, — сказал Лоис, ставя чемоданчик на стол. — Ее убили ночью между часом и тремя. Точнее установить момент смерти не представляется возможным. Ее ударили по голове, когда она принимала душ. Каким-то гладким тяжелым предметом… типа монтировки. Убийца вытащил ее из ванной и бросил на кровать. Затем нанес несколько ножевых ран. Когда он распарывал ей живот, она уже была мертва.

— Хорошо, док, — сказал Террелл, вставая. — Составьте письменное заключение и пришлите мне его побыстрей. Это расследование обещает быть нелегким. Мне потребуется помощь.

Когда Лоис ушел, в коттедж вернулся Биглер.

— Пока ничего нового, — сказал он вопросительно посмотревшему на него Терреллу. — Похоже, в этих коттеджах убираются не чаще одного раза в месяц. Везде масса отпечатков пальцев, но пока они мне ничего не говорят. Хесс проверит их по нашей картотеке. Может, нам повезет, но я в этом сомневаюсь. Орудие убийства не найдена Ребята продолжают поиск, но я уверен, что убийца унес оружие. Женщина из коттеджа, расположенного через два домика от двадцать четвертого, заявила, что она слышала в час ночи шум автомобиля. Спустя двадцать минут машина уехала… возможно, в ней сидел убийца.

Террелл забарабанил пальцами по блокноту.

— С записной книжкой придется поработать, — сказал он. — Похоже, эта особа была проституткой. Здесь записаны телефоны более двухсот мужчин. Единственная женщина, чей номер занесен в блокнот, может быть сестрой или матерью погибшей. Ее зовут Джоан Парнелл. Она живет на Жен-роуд, возле аэропорта. Надо срочно нанести ей визит.

Он протянул блокнот Биглеру.

— Любой из этих мужчин может быть человеком, которого мы ищем. Работа предстоит большая, но надо проверить каждого из них. Едем к Джоан Парнелл. Возможно, она наведет нас на след.

Биглер сунул записную книжку в карман, затем вслед за Терреллом покинул кабину. Террелл обратился к Хессу:

— Попробуй выведать еще что-нибудь у Хенеки, — сказал он. — Пусть ребята ищут нож. Наведи справки, не останавливался ли какой-нибудь автомобиль между часом и тремя часами ночи возле одной из бензоколонок. Это маловероятно, но вдруг нам повезет? Поговори с людьми, живущими здесь. Запиши их адреса и фамилии. Придется проверить всех остановившихся в мотеле… вдруг среди них есть сексуальный маньяк. Я вернусь в управление через два часа. Позвони мне, если узнаешь нечто интересное. Не спеши. Это дело не раскрыть за пять минут.

Террелл и Биглер направились к полицейской машине. Сержант сел за руль.

К половине третьего они добрались до Жен-роуд. По пути они притормозили возле кафе, выпили по чашке кофе с бутербродом.

Джоан Парнелл жила в аккуратном кирпичном домике, справа и слева от которого стояли такие же коттеджи. Возле дома был разбит сад с розовыми кустами. Дорожка вела к входной двери, над которой вился плющ.

Выйдя из машины, мужчины зашагали по дорожке к входной двери. Подойдя к ней, Биглер нажал кнопку звонка. Террелл стоял рядом, грустно глядя на длинную пустую дорогу. Он никогда не перекладывал на подчиненных тягостную обязанность сообщить родственникам убитого печальную новость.

Дверь открылась; на полицейских смотрела стройная темноволосая женщина лет сорока с короткой мужской стрижкой и чертами лица, свидетельствовавшими о незаурядной силе характера. На ней была спортивная рубашка с открытым воротом и голубые брюки. Сигарета свисала с ее узких губ; от нее исходил еле уловимый запах джина.

— Миссис Парнелл? — спросил Террелл, приподнимая шляпу.

— Мисс Парнелл, — уточнила женщина, пристально глядя на него. — Вы из полиции, да? Что случилось?

— Террелл, начальник полиции, — представился Террелл. — Сержант Биглер. Вы позволите нам войти?

Она снова изучающе посмотрела на мужчин, повернулась и провела их в небольшую гостиную, обставленную добротной, но не слишком новой мебелью. Везде стояли книги; на столе находились бутылка джина «Гордон’с», графин с водой и стакан.

Женщина подошла к столу, плеснула щедрую порцию джина в стакан, разбавила спиртное водой и произнесла:

— Ну? Что случилось?

— Сью Парнелл — ваша родственница? — спросил Террелл.

Она с жадностью отхлебнула жидкость, затем пожала плечами.

— Ах, вот что… мне следовало догадаться. Да, она моя сестра. — Она пристально посмотрела на Террелла, поджав губы, — Она мертва?

Террелл облегченно вздохнул.

— К. сожалению, да, мисс Парнелл.

Удивив его, женщина спросила:

— Ее убили?

— Да.

Джоан Парнелл потушила сигарету. На секунду прикрыла глаза рукой, затем замерла, взяла стакан и допила его содержимое. Потом зажгла новую сигарету, направилась к большому креслу и села в него.

— Садитесь, — сказала она. — Где это произошло?

— В «Парк Мотель», возле Оджеса, — ответил Террелл, садясь рядом с женщиной.

Биглер устроился возле стола и раскрыл свой блокнот.

— Я не раз предупреждала ее, — равнодушным, сухим тоном произнесла Джоан Парнелл, — но это не помогло. Вам известно, кто это сделал?

— Пока нет, — сказал Террелл. — Я рассчитываю на вашу помощь.

— Ее мог убить кто угодно. Моя сестра вела такую жизнь, которая должна была оборваться насильственно.

Джоан Парнелл сделала сердитый жест.

— Люди сами определяют свою судьбу. Она не слушала меня. Теперь она мертва.

— Вы не могли бы рассказать мне о ней? — попросил Террелл.

— Вы, наверно, уже поняли, что она была шлюхой.

— Среди ее вещей мы нашли записную книжку, — сказал Террелл, — с телефонами двухсот мужчин. Это были, видно, ее клиенты?

Джоан Парнелл пожала плечами.

— Откуда мне знать? Мне известно лишь то, что она много зарабатывала и много тратила. Мы встречались не слишком часто.

— Вполне возможно, что убитая женщина не является вашей сестрой. Вы не могли бы поехать с нами и опознать ее?

Джоан Парнелл нахмурилась.

— Терпеть не могу мертвецов. Ладно, поеду.

По дороге в городской морг Террелл спросил Джоан:

— У вашей сестры был постоянный друг?

Террелл, следивший за Джоан, отметил, что она заколебалась.

— Если вы спрашиваете, был ли у нее сутенер, тогда нет, — ответила она наконец. — Она жила пару лет с одним мужчиной. Она с ума по нему сходила, а он бросил ее. Я предупреждала Сью, что этим все кончится, но она меня не слушала… она меня никогда не слушала. Я знала, что рано или поздно он ее оставит.

— Кто он?

— Ли Харди, букмекер.

Террелл и Биглер переглянулись.

— И давно они расстались? — спросил Террелл.

— Около трех месяцев тому назад. Он нашел себе другую женщину. Сью тогда запила. Три недели не просыхала.

— У него были причины желать ее смерти?

— Она ему наскучила, и только. Он способен на все…

Террелл обдумывал услышанное, пока автомобиль не прибыл в морг.

Спустя несколько минут они стояли перед трупом, накрытым простыней. Биглер держался чуть поодаль.

Террелл осторожно снял простыню с лица Сью Парнелл. Он вопросительно посмотрел на побледневшую Джоан.

— Это моя сестра, — с внезапной твердостью сказала женщина.

Прежде чем Террелл успел помешать ей, она вцепилась в простыню, отбросила ее и увидела нагое изуродованное тело. Джоан окаменела. Биглер поспешил на помощь Терреллу. Мужчины вдвоем закрыли труп.

— Вот оно что! — воскликнула она. — Я догадывалась, что вы что-то скрываете от меня!

Она повернулась к Терреллу, в ее глазах бушевала ярость, поразившая полицейского.

— Слушайте меня! Вы отыщете убийцу! Иначе это сделаю я! Кто бы ни сотворил такое с моей сестрой, ему это не сойдет с рук! Да, она была не бог весть кто, но кем бы ни была женщина, нельзя безнаказанно сделать с ней такое!

Она повернулась и выбежала из морга.

— Догони ее и отвези домой, — сказал Террелл. — Мы поговорим с ней еще раз позже.

Биглер поспешил вслед за Джоан. Он успел увидеть, как она садилась в такси. В окне тронувшейся машины он заметил ее белое суровое лицо и сверкающие глаза.

Испытав облегчение, он подошел к Терреллу, который запирал дверь морга.

— Она уже уехала… на такси, — сказал Биглер.

— Узнаем, нет ли новостей у Хесса, а затем потолкуем с Харди.

Мужчины направились на автостоянку к полицейской машине.

Вал и ее отец возвращались в отель «Спэниш Бэй». Нервы несчастной девушки были натянуты до предела. Она видела, что сочувствие отца иссякло за время ее свидания с Крисом. Она пыталась собраться с силами, зная, что сейчас последует.

Лишь когда они оказались в гостиничном номере, Треверс заговорил спокойным, ровным тоном:

— Вал… я думаю, тебе следует сложить вещи и вместе со мной вернуться домой. Я должен поспеть на пятичасовой рейс. Ты можешь поторопиться? Поговорим в самолете.

— Я остаюсь здесь, папа. Что мне делать в Нью-Йорке, если Крис остается тут?

Ее отец сдержал нетерпеливый жест.

— Я беседовал с Густавом, — сказал он. — Он говорит, что Крис может со временем поправиться; я хочу, чтобы ты уяснила нечто весьма существенное: из-за этой временной потери рассудка сейчас Крис должен находиться под присмотром врачей. Поскольку он добровольно остался в клинике, его не признают официально сумасшедшим, но если он проявит стремление покинуть лечебницу, Густаву придется это сделать.

— Это еще одна причина, по которой я должна остаться здесь и ежедневно навещать его, — твердо сказала Вал.

— Не думаю, что Густав одобрит ежедневные визиты, Вал.

— Он не сможет запретить мне.

Треверс, нахмурившись, посмотрел на свои ухоженные руки.

— Наверно, Вал, я обязан сказать тебе об этом. Крис способен совершить насилие.

Вал встала и подошла к окну. Постояла там спиной к отцу. После затянувшейся напряженной паузы Треверс сказал:

— Давай, милая, собирайся. Времени у нас в обрез.

Вал повернулась. Ее решительный вид испугал Треверса.

— Доктор Густав сказал тебе это?

— Что Крис опасен? Да. Тебе не позволят видеться с ним наедине.

— Не понимаю. Наши свидания всегда проходили без посторонних. Что-то изменилось?

— Боюсь, что да. Это временное отключение сознания — опасный сигнал. При его травме он способен во время очередного отключения броситься на кого-то из близких ему людей. Это одна из тех странностей, которые я до конца не понимаю. Густав утверждает, что Крис способен совершить попытку убийства. Рядом с вами во время свидания всегда будет заходиться санитар. Ты ведь не захочешь навещать его при таких условиях?

— Я буду навещать его при любых условиях, — сказала Вал. — Я остаюсь здесь.

— Бедняжка Вал! Ты действительно любишь его, да?

— Да, я люблю его. Я надеюсь, что и он, окажись я в его положении, не покинул бы меня. Не будем говорить об этом. Я остаюсь, папа.

Треверс встал.

— Тогда я еду. Я успею на более ранний рейс. Держи меня в курсе. Может быть, тебе стоит пригласить сюда кого-нибудь из твоих подруг, но, думаю, ты справишься одна.

— Со мной все будет в порядке. Мне лучше побыть одной.

— Ты не одна. У тебя есть я. — Он с надеждой посмотрел на дочь. — Правда ведь?

— Да, у меня есть ты, — сказала Вал.

По выражению лица дочери, по тону ее голоса Треверс с горечью понял несбыточность своей мечты вернуть Вал в его большой опустевший дом и снова связать воедино их жизни.

Ли Харди был хорошо известен полиции. Его знали как нечистого на руку картежника, который владел небольшим телеграфным букмекерским агентством: он зарабатывал кучу денег, умудряясь не нарушать законы.

Террелл и Биглер прибыли в его состоящую из двух комнат контору на Северо-Западной 17-й авеню. Эффектная блондинка управлялась с батареей телефонов и вела дела, когда Харди пропадал на бегах. Она сообщила полицейским, что ее шеф только что отправился домой.

Они вышли на раскаленную улицу, сели в машину и помчались на Бэй-Шор-драйв, где был расположен четырехкомнатный пентхаус Харди, окна которого выходили на Бискайский залив.

Дверь открыл сам Харди. Он был крупным, атлетически сложенным мужчиной с темными волосами, загорелой кожей, голубыми глазами и ямочкой на подбородке, которая нравилась многим женщинам.

Он ответил на суровые, неприветливые взгляды полицейских широкой ослепительной улыбкой. Красно-золотистый халат прикрывал загорелое, волосатое тело Харди. На ногах у него были шлепанцы из мягкой красной кожи.

— Начальник! Вот это сюрприз! Заходите. Вы прежде не посещали мою скромную обитель, да? Заходите… и вы тоже, сержант.

Мужчины прошли в большую шикарно обставленную гостиную с верандой, выходившей на залив. Вдоль одной из стен комнаты за стеклянным экраном тянулись длинные стебли ярких, пестрых орхидей. Убранство комнаты было выдержано в белых и лимонно-желтых тонах. На широком диване с белыми и желтыми полосами полулежа расположилась прекрасно сложенная девушка, иссиня-черные волосы которой падали на ее золотистые загорелые плечи. Она была в белом кимоно, из-под распахнутых пол которого виднелись загорелые бедра.

Поглядев на нее, Биглер решил, что ей двадцать три или двадцать четыре тода. Ее лицо напоминало мордашку китайского мопса, оно было привлекательным и непростым.

— Это Джина Ланг, — сказал Харди. — Она заботится о моем кровяном давлении.

Улыбнувшись, он обратился к девушке:

— Не уходи, Мопсик. Эти господа — из полицейского управления. Начальник полиции Террелл и сержант Биглер.

Джина посмотрела на полицейских, затем устроилась поудобнее на диване. Она протянула свою красивую ручку к бокалу с лаймовым соком и джином. Затем отвела глаза в сторону.

— Ну, джентльмены, — сказал Харди, — что будете пить?

— Вы знаете Сью Парнелл? — голосом полицейского спросил Террелл.

На мгновение улыбка сползла с лица Харди. Она тут же появилась снова, но Террелл и Биглер успели заметить, что вопрос привел Харди в замешательство.

— Сью Парнелл? Постойте… я должен знать ее?

Джина, повернув голову, уставилась на Харди. Ее черные глаза растерянно изучали его лицо.

— Не морочьте мне голову, — рявкнул Террелл. — Вы знаете ее?

— О да… старый, старый огонек, который давно угас, — сказал Харди. — Вы не ответили, что будете пить.

— Ее убили этой ночью, — сказал Террелл.

Улыбка исчезла с лица Харди.

— Сью убита? Боже мой! Кто это сделал?

Его игра не произвела впечатления на полицейских. Они знали, что Харди — один из самых опытных понтеров на побережье.

— Где вы были прошлой ночью? — спросил Террелл.

Биглер сел и вытащил свой блокнот.

— Не подозреваете ли вы меня? — воскликнул Харди, уставясь на Террелла.

— Вопросы задаю я. Послушайте, Харди, вы отнимаете у нас время.

— Где я был прошлой ночью? — произнес Харди и шагнул к дивану.

Он сел на него возле босых ног Джины.

— Я находился дома… верно, Мопсик?

Джина потягивала напиток. Она задумчиво поглядела на Харди, который тоже посмотрел на нее. Мышца на его щеке напряглась.

— Да? — медленно выговорила она. — Прошлой ночью? Я должна помнить, где ты находился прошлой ночью?

— Подумай немножко, — сказал Харди, и Террелл заметил, что хозяин квартиры с трудом сдерживает свой гнев. — Позволь мне напомнить тебе: мы просмотрели фильм, который я снял, когда мы были в Ки Уэст. Это было в восемь часов. Затем в течение часа я занимался монтажом пленки, а ты в это время слушала новый долгоиграющий диск, который я подарил тебе. Затем мы снова посмотрели ленту. В начале одиннадцатого мы сели играть в джин. Ты меня обставила… вспоминаешь? Затем мы легли спать.

Джина посмотрела на Террелла, затем на Биглера; потом она снова уставилась на Харди.

— Единственное, что я помню, это как мы легли в постель, — сказала она. — Такое не забывается.

Харди набрал воздух в легкие и беспомощно развел руками:

— Мопсик, это важно. — В его голосе прозвучала сталь. — Выражайся яснее. Эти джентльмены хотят знать, где я находился прошлой ночью. Ты — мой единственный свидетель. Я был с тобой до половины седьмого утра… так ведь?

После долгой неловкой паузы Джина сказала:

— Да, верно. Теперь я вспомнила точно.

Харди повернулся к Терреллу.

— Значит, я был здесь. Так что же случилось с мисс Парнелл?

Террелл посмотрел на Харди. Это алиби не нравилось ему… его нельзя было проверить.

— Вам кто-нибудь звонил вечером?

— Нет.

— Вы выходили поесть?

— Нет… Джина приготовила ужин.

— К вам кто-нибудь заходил?

— Нет.

— Значит, я должен поверить вам и этой женщине?

— Надеюсь, этого достаточно.

Террелл повернулся к Джине.

— Если этот человек причастен к убийству и вы нас обманули, вы станете его пособницей… это тяжкое обвинение. Вы не передумали?

Прежде чем ответить, Джина отхлебнула напиток.

— Я не имею привычки лгать.

— Что ж, я вас предупредил, — сказал Террелл.

Он кивнул Биглеру, и полицейские покинули квартиру Харди.

Закрыв входную дверь, Харди произнес:

— Спасибо, Мопсик, ты сыграла превосходно.

— Да? — сказала девушка, потянувшись за сигаретой.

Пока она зажигала ее, Харди прошел к бару и налил себе неразбавленного виски. Вернувшись, он опустился в кресло возле Джины.

— Кто такая Сью Парнелл? — спросила она.

— Так, пустое место, — ответил Харди, улыбнувшись. — Шлюха, если хочешь знать.

Она не спускала с него глаз.

— Понимаю. Где ты был на самом деле прошлой ночью, Ли?

Он смущенно сменил позу.

— Мопсик… я тебе говорил. Я был с ребятами.

— Тогда почему ты не сказал это легавым?

— Они стали бы проверять. Двое парней не в ладах с законом. Они не захотели бы говорить с Терреллом.

— Хорошие у тебя друзья, верно?

— Это бизнес, Мопсик. Никакие они не друзья. Они на меня работают.

— Ты вернулся в половине третьего. Ты мог убить эту женщину.

— Мог, но не убивал. Оставим эту тему, ладно? — решительным тоном сказал он.

— Мне не хотелось бы, чтобы когда-нибудь ты назвал меня старым, старым огоньком, который давно угас… шлюхой, пустым местом, — тихо промолвила Джина. — Мне бы это не понравилось.

— Я не стал бы говорить так о тебе, Мопсик… ты это знаешь.

— Если бы ты так сказал, если бы огонек действительно угас, я бы заявила легавым, что перепутала дни, что была с тобой не в пятницу, как ты утверждаешь, а в четверг.

Они долго смотрели друг на друга. Его поразила жесткость ее взгляда; Харди стало не по себе.

— Послушай, Мопсик, довольно об этом. Поедем в кино или куда-нибудь еще. Хочешь, я поведу тебя в клуб «Коралл»?

— Ты водил туда Сью Парнелл?

Харди встал. Лицо его стало багровым; обходительность исчезла. Сейчас он казался опасным и злобным.

— Слушай, Джина…

— Мопсик, дорогой. Называй меня так всегда и не злись. Нет, сегодня мы не пойдем в клуб «Коралл». Отправляйся играть со своими друзьями. Я буду развлекаться одна.

Держа бокал в руке, она встала с дивана, прошла через гостиную и скрылась в своей спальне.

Харди посидел в кресле, его кисти сжимались и разжимались. Затем он, хлопнув дверью, скрылся в своей спальне.

Глава четвертая

Реклама «Сыскного агенства Хеа» обещала качественное обслуживание и быстрые результаты.

Руководил агентством Хомер Хеа, а помогала ему дочь Люсиль и зять Сэм Керш. Клиенты и полиция называли их «нечестивой троицей».

Хомер Хеа, которому скоро должно было исполниться шестьдесят пять лет, обладал большой, тучной фигурой, головой, по форме напоминавшей репу, толстым носом и проницательными маленькими глазами-буравчиками; обвислые усы скрывали его безжалостный, хищный рот.

Его двадцативосьмилетняя дочь была миниатюрной, худенькой. Заостренные черты лица и блеск черных глаз-бусинок придавали ей сходство с опасным, настороженным хорьком.

Муж Люсиль, Сэм Керш, мог сойти за ее брата. Он тоже напоминал хорька. У Сэма были такие же, как у жены, жирные темные волосы и нездоровый цвет кожи. Если бы Хомер Хеа не предложил будущему зятю место в сыскном агентстве, Сэму и в голову бы не пришло жениться на Люсиль. Он с жадностью поглядывая на любую блондинку, отвечающую его высоким требованиям, но неплохие доходы, которые приносила ему работа в агентстве, заставляли его мириться с обществом Люсиль.

На следующий день после убийства в «Парк Мотель» Хомер Хеа сидел утром за письменным столом на изготовленном по спецзаказу кресле, вмещавшем его необъятную тушу. Он удивленно разглядывал Джоан Парнелл.

— Но ведь это убийство, — вкрадчиво произнес он. — Обычно мы не беремся за подобные дела. Полиция боится, что мы помешаем ей; они гораздо лучше нас оснащены для ведения такого расследования.

Джоан Парнелл, от которой исходил сильный запах джина, сделала нетерпеливый жест.

— Ваше агентство — не единственное, — сказала она. — Я не стану долго вас упрашивать. Предлагаю вам тысячу долларов. Вы займетесь этим делом или нет?

Хеа поморгал.

— Дорогая мисс Парнелл, — поспешно произнес он, замахав своими руками, казавшимися вылепленными из теста, — если какое-то частное агентство способно помочь вам, так это только наше. Что я должен сделать?

— Найти убийцу моей сестры, — тихо и твердо сказала Джоан.

— Почему вы полагаете, что полиция не сумеет это сделать?

— Я не исключаю такой возможности. Но я хочу сознавать, что я лично содействовала его поимке. Я хочу, чтобы он был найден! Вы беретесь за это дело или нет?

— Конечно, беремся, — сказал Хеа и раскрыл блок-дот, — Мне известны факты, упомянутые в газете, но вы, вероятно, располагаете дополнительной информацией, которая способна нам помочь. Прежде всего расскажите мне о вашей сестре.

Через час Джоан Парнелл поднялась, оставив на столе двадцать пять двадцатидолларовых купюр.

— Остальное получите на следующей неделе, — сказала она. — Я рассчитываю на быстрые результаты.

Хеа с ласковой улыбкой посмотрел на деньги.

— Вы получите их, мисс Парнелл. Мы славимся быстротой в работе. К следующей неделе мы уже предоставим вам некоторую информацию.

— В противном случае вы не получите остальные деньги, — сухо сказала Джоан.

Когда она удалилась, Хеа надавил толстым пальцем кнопку, закрепленную на письменном столе.

В кабинет с блокнотом в руке вошел Сэм Керш. Его сопровождала Люсиль.

— У нас появилась работа, — заявил Хеа, указывая пальцем на ассигнации, лежащие на столе. — Убийство Парнелл.

Керш сел. Он сдвинул шляпу на затылок. Он был человеком, который скорее появился бы на улице без штанов, чем без шляпы. Иногда, напившись, он валился на кровать, не сняв шляпы, и если бы жена попыталась снять ее с его головы, Сэм пришел бы в ярость.

— Что с вами? — спросил он. — Дело об убийстве? Вы в своем уме? Нам и так хватает неприятностей с фараонами. Хотите лишиться лицензии?

— Успокойся, — отозвался Хеа. — Мы займемся этим делом. Я сам договорюсь с Терреллом. У этой женщины есть деньги. Она уже оставила пять сотен, и на следующей неделе заплатит еще столько же. Эта «капуста» будет для нас нелишней.

Керш поглядел на деньги и нахмурился.

— Мне это не нравится. Террелл только и ждет удобного случая, чтобы перерезать нам глотки. Ну ладно, допустим, мы взялись за расследование. Чего мы добьемся? В чем мы способны обойти полицейских?

— Ни в чем, — улыбнулся Хеа. — Но мы предпримем некоторые шаги и представим ей подробный отчет о наших действиях, достаточно убедительный, чтобы заставить ее расстаться еще с пятью сотнями. На этом мы поставим точку. Разочаровавшись в нас, она обратится в другое агентство, а тысяча долларов останется у нас.

Керш задумался; на его лице появилась гримаса, которую он считал улыбкой.

— Прекрасно… что от меня требуется?

— Прочитай все газетные публикации, посвященные убийству. Съезди в «Парк Мотель* и расспроси людей. Составь письменный отчет. Я его подредактирую и вручу мисс Парнелл. Мы заберем остальные деньги и забудем об этом происшествии.

— Я не ударю палец о палец, пока вы не получите «добро» от Террелла, — упрямо заявил Керш. — Он опасен. Если он узнает о моих несанкционированных действиях, он свернет мне шею.

Хеа снял трубку с телефонного аппарата. Спустя минуту он уже говорил с Терреллом.

— Шеф, ко мне обратилась мисс Джоан Парнелл, — проговорил он елейным тоном. — Она хочет поручить мне поиски убийцы.

Даже Керш услышал резкие ноты в голосе Террелла. Сэм нахмурился. Хеа слушал начальника полиции затаив дыхание. Затем он произнес:

— Разумеется, шеф, мне об этом известно. Поэтому я и звоню вам. Мы не будем вам мешать. Сэмми будет действовать как газетчик. Конечно, конечно. Клянусь вам. Он только задаст кое-кому несколько вопросов и составит отчет. Если он наткнется на что-то интересное, вы первым узнаете об этом.

Он снова послушал Террелла, глядя на Керша и прикрыв один глаз толстым веком.

— Я просто пытаюсь, шеф, заработать на жизнь честным трудом. Надеюсь, вы позволите Сэму съездить в мотель и потолковать с людьми. Больше он ничего делать не будет.

Помолчав, Хеа добавил:

— Хорошо, шеф. Даю вам слово. Я сказал ей, что мы не расследуем убийства, но ей нужен наш отчет… понятия не имею, зачем он ей.

Внезапно в его голосе появились более жесткие ноты.

— Я не превышаю мои полномочия, шеф. Я отвечаю за наши действия. Мы не выйдем за рамки дозволенного. Хорошо, шеф.

Хеа опустил трубку. В течение нескольких секунд он смотрел на аппарат, затем взял сигару.

— Он не может помешать нам, Сэмми, но будь осторожен. Один неверный шаг, и он ударит по нас.

— У меня сердце умчалось в пятки, — саркастически заметил Керш. — Знаете что? Я прочитаю газеты и составлю по ним отчет, не выходя из дома. Тогда нам ничего не грозит.

Хеа, подумав, покачал головой.

— Она не дура. Так нам не получить остальные деньги. Съезди в «Парк Мотель». Это все, о чем я тебя прошу. Поговори с Хенеки, двумя-тремя туристами, разузнай какие-нибудь подробности и возвращайся сюда. Мы состряпаем нечто способное произвести на нее впечатление.

Керш поднялся со стула.

— И почему я только женился на тебе, — сказал он, обращаясь к Люсиль. — Твой отец подведет меня под монастырь.

— Как бы я обрадовалась! — сказала Люсиль; ее худое личико посветлело. — Неплохо было бы отдохнуть от тебя пару лет!

— Ну, дети, — неодобрительно произнес Хеа, — что за разговоры. Отправляйся, Сэм. Увидимся вечером.

Керш недовольно фыркнул. Он состроил Люсиль гримасу, она ответила ему тем же. Затем Сэм вышел из кабинета.

— И угораздило же меня выйти замуж за этого кретина, — с горечью произнесла Люсиль. — Когда-нибудь я подсыплю ему в пищу толченого стекла.

Хеа усмехнулся.

— Не болтай. Он толковый парень. Без него мы бы зарабатывали гораздо меньше.

— Тебе не приходится спать с ним, — заметила Люсиль, вставая.

— Он очень толковый парень, — повторил Хеа, уткнувшись в какие-то бумаги.

Люсиль вернулась в свой маленький кабинет. Сев перед пишущей машинкой, она печально уставилась в окно.

На принятие решения насчет Ли Харди у Тома Хенеки ушло сорок восемь часов. Такие долгие раздумья были вызваны опасностью, которая грозила Тому со стороны Харди в случае неверного шага.

Сердить Харди было рискованно. Ему подчинялась мощная организация. Сам он не пачкал рук, но стоило Харди кивнуть Джеко Смиту, как неугодный ему человек после жестокого избиения попадал на больничную койку.

Джеко Смит умел остудить пыл забияки быстрее, чем любой другой вышибала, служивший на ипподроме. Это был не человек, а гора белой гомосексуальной плоти; узкий лоб Джеко прикрывали волосы мышиного цвета; у него было полное, розовое, как у ребенка, лицо. Он шепелявил. Джеко был неразлучен с Мо Линкольном, красивым, стройным, безжалостным ямайцем, который мог убить человека, метнув в него нож с расстояния в двадцать ярдов. Джеко и Мо в считанные секунды пресекали любую драку на бегах. Иногда им приходилось применять силу, но чаще всего одно их появление тотчас охлаждало драчунов, которые старались немедленно исчезнуть с глаз этой парочки. Свинцовая дубинка Джеко и нож Мо были хорошо знакомы местным хулиганам; никто не хотел на своей шкуре убедиться в том, как эффективно работали эти двое.

Хенеки знал, что они могут нанести ему визит, если он разозлит Харди, но Том решил, что игра стоит свеч.

В начале двенадцатого, сидя в своей душной тесной конторе, он снял трубку телефона и позвонил в офис Харди.

Ему ответил сам Харди.

— Это Том Хенеки, — сказал Хенеки. — Я хозяин «Парк Мотель», что в Оджесе. Я бы хотел, чтобы вы заглянули ко мне сегодня вечером, скажем, часов в десять.

Долгая пауза воодушевила Хенеки; затем Харди произнес:

— В чем дело?

— Эта линия прослушивается, — заявил Хенеки. — Дело важное и срочное.

— Если я вам нужен, — произнес Харди, — приходите ко мне.

В его голосе звучал металл.

— У меня только что были полицейские, — сообщил Хенеки. — Они проявляют любопытство. Думаю, вам следует прийти ко мне в десять часов.

Он осторожно опустил трубку, восхищаясь своим мужеством.

Хенеки вытащил из кармана платок и протер им вспотевшее лицо. Затем он выдвинул ящик стола и извлек из него полицейский спец. 0,38. Обследовав оружие, он убедился в том, что оно заряжено. Он сунул револьвер в карман брюк.

Когда он задвинул ящик стола, дверь конторы открылась, и в комнату вошел маленький темноволосый человек с мордочкой хорька; на посетителе были серый поношенный костюм и такая же шляпа.

Хенеки слышал шум подъехавшего автомобиля. «Видно, еще один стервятник примчался посмотреть коттедж, где произошло убийство, — сказал себе Том, — а может, он хочет остановиться здесь на ночь, чтобы потом хвастать друзьям, что спал на той кровати, где была вспорота Сью Парнелл».

С тех пор, как весть об убийстве попала в прессу, Тому досаждали подобные чудаки. Мотель сейчас был заполнен до отказа. Хенеки встал, собираясь сообщить маленькому человеку о том, что свободных мест нет.

— Извините, свободных мест нет, — сказал он, едва взглянув на Сэма Керша, который пристально следил за Томом. Внезапно лицо Керша озарилось улыбкой узнавания, он возбужденно ахнул.

— Джо Шоу! Кто бы мог подумать! Привет, дружище. Как дела, шантажист?

Хенеки окаменел. Его бледная кожа стала мертвенносерой. Последние три года никто не называл его Джо Шоу. Он был уверен в том, что ему удалось надежно спрятаться в далеком от автомагистралей Оджесе, изменив имя и фамилию. Он посмотрел на Керша, и у него екнуло сердце. Сэм Керш! Он самый!

Керш усмехнулся, и по спине Хенеки пробежали мурашки озноба.

— Ты, кажется, выдаешь себя за Тома Хенеки? — спросил Керш.

Хенеки заколебался, потом медленно прошел к столу и сел.

— Слышишь меня, приятель? — произнес Керш.

Сэм сдвинул шляпу на затылок и, вытащив спичку, принялся ковырять ею в зубах.

— Я — Хенеки, — глухо ответил хозяин мотеля.

— Ладно, не раскисай. Рад снова тебя видеть. Дай-ка мне вспомнить. Последний раз мы встречались три года назад. Ты тогда орудовал в Ки Уэст, — сказал Керш. — У меня неплохая память, да? Ты вцепился в парня, у которого денег было больше, чем мозгов. Тебе помогала одна шлюшка. Ты подложил ее в постель к тому парню, а потом пригрозил все рассказать его жене. Ты рассчитывал содрать с него десять тысяч, но он нашел иной выход. Он обратился к Хеа, Хеа поговорил со мной, я побеседовал с тобой… вспоминаешь?

— Да… — сказал Хенеки.

— Нам пришлось обойтись с тобой сурово. Ты подписал бумагу… помнишь? Нам даже удалось заставить тебя подписать признание насчет двух других более успешных попыток шантажа. Мы обещали не давать ход этим документам, если ты будешь хорошо себя вести. Кстати, что случилось с той шлюшкой? Я бы сам не прочь с ней позабавиться.

— Не помню, — глухо ответил Хенеки.

— Жаль… хотя здесь этого добра навалом, — сказал Керш. — Фараоны знают, кто ты, Джо?

— Не называй меня так! — повысил голос Хенеки.

— Значит, не знают… очень, очень интересно.

Керш прошел за стойку и сел на стул напротив Хенеки.

— Итак, что ты знаешь об убийстве Парнелл, Джо? Я расследую это дело. Ты поможешь мне, я помогу тебе… qui pro quo, как говорили древние. Какие подробности тебе известны?

Хенеки немного успокоился.

— Все детали известны полиции. Ты можешь прочитать о них в газетах. Она приехала, зарегистрировалась, рано утром ей позвонили…

— Я знаю всю эту шелуху, — перебил его Керш. — Мне нужно что-то посущественней, Джо. То, о чем ты не сказал полицейским.

— Мне нечего было сказать им. — Заявил Хенеки, и на лице его выступила испарина.

— Зато мне — есть, — пригрозил Керш. — Qui pro quo, Джо.

— Я ничего не знаю, — с отчаянием в голосе произнес Хенеки. — Слушай, Керш, я чист. Я не виноват в том, что какую-то девку кокнули у меня в мотеле. Отвяжись от меня. Если бы я что-то знал, я бы сказал тебе.

Керш смерил его долгим взглядом, затем пожал плечами и встал.

— Я ничего не имею против жуликов, воров и убийц. Я отношусь терпимо даже к сутенерам, но не могу жить рядом с шантажистом. Приятель, скоро тебе придется иметь дело с законом. Полицейские придут в восторг от тех заявлений, что ты подписал три года назад.

Хенеки, который не раз попадал в разные передряги, принялся лихорадочно размышлять. Если Керш настучит полиции, Террелл схватит его, прежде чем он успеет встретиться с Харди. Он должен нейтрализовать Керша, получить деньги от Харди и исчезнуть.

Керш уже шел к двери, когда Хенеки сказал:

— Погоди…

Керш замер.

— Оставь меня в покое, — настойчиво попросил Хенеки. — Если бы я что-то знал, я бы сказал тебе. Я даже не знаю, кто эта женщина.

— Да?

Керш усмехнулся и шагнул к порогу.

— Это твой последний шанс, Джо. Говори, не то к тебе скоро нагрянет полиция.

Хенеки, казалось, колебался; затем он сунул руку в карман, извлек из него маленький предмет и положил его на стол.

— Хорошо, твоя взяла. Вот. Клянусь, это все, что у меня есть. Я нашел это возле трупа женщины.

Керш, почти не надеявшийся добиться чего-либо с помощью своих угроз, вернулся к столу и посмотрел на массивную золотую зажигалку, которую дал ему Хенеки. Дорогая вещица, отметил Сэм. Он изучающе уставился на Хенеки.

— Когда я нашел ее, — пояснил Хенеки, — я был так потрясен случившимся, что не отдавал себе отчета в своих действиях. Увидев на кровати зажигалку, я машинально сунул ее в свой карман. Когда я говорил с полицейскими, я забыл о ней.

— Да? — усмехнулся Керш. — Ты считаешь меня идиотом? Ты не мог удержаться и не украсть ее.

Он взял зажигалку и изучил ее более тщательно. Перевернув её, Сэм прочитал выгравированную по золоту надпись: «Крису от Вал с любовью».

— Кто такие Крис и Вал?

Хенеки покачал головой.

— Понятия не имею. Я думаю, эта штучка принадлежит убийце. Вряд ли это зажигалка Парнелл.

— Она могла украсть ее, — без уверенности в голосе произнес Керш.

— Это все, что у меня есть, — сказал Хенеки. — Честное слово, Керш, я тебя не обманываю.

Керш, похоже, его не слушал. Он продолжал обследовать зажигалку, затем, поколебавшись, Сэм опустил ее в свой карман.

— О’кей, Джо, qui pro quo. Я молчу, и ты молчишь. Возможно, я еще навещу тебя, так что не спеши праздновать.

Он вышел из конторы. Хенеки проводил взглядом быстро отъехавший старый «бьюик», покрытый слоем грязи.

Керш остановился в Оджесе возле почты. Он позвонил тестю. Когда Хеа снял трубку, Керш рассказал ему о Хенеки и зажигалке.

— Что мне делать? — спросил он. — Отдать зажигалку легавым?

— Не надо спешить, — прохрипел Хеа. — Никогда не торопись, Сэмми. Крис и Вал, говоришь? Почему эти имена сидят в моей голове? Дай мне время подумать. Сходи выпей холодного пивка. Позвони мне через час. Я пока все обмозгую.

Опустив трубку, Хеа посидел несколько минут неподвижно с напряженным, сосредоточенным лицом; затем он протянул руку и нажатием кнопки вызвал Люсиль.

— Дай мне вчерашний выпуск «Майами Херальд», — попросил он дочь, когда Люсиль выглянула из-за двери. — Побыстрей, милая.

Когда она принесла газету, Хеа жестом отпустил дочь. Он пробежал глазами страницы и наконец добрался до светской хроники. Хеа прочитал о том, что Чарлз Треверс, десятый по величине состояния гражданин Америки, вылетел из Нью-Йорка в Спэниш Бэй, чтобы провести пару дней со своей дочерью и ее мужем, Крисом Барнеттом. В заметке упоминалось имя миссис Барнетт, ее звали Вал. Хеа также узнал, что молодая супружеская пара остановилась в гостинице «Спэниш Бэй». Заглянув в сегодняшний утренний выпуск «Майами Херальд», он узнал об исчезновении Криса и о том, что его нашли; информация была скудная, Хеа не смог понять, что в действительности случилось с мистером Барнеттом. Он набрал номер отеля «Спэниш Бэй» и попросил позвать Генри Трасса, гостиничного детектива, которому Хеа регулярно отстегивал определенную сумму. Он выслушал рассказ Трасса о Барнеттах, хмыкнул и опустил трубку. Зажег сигару и посидел некоторое время в кресле. Его дьявольский ум тем временем напряженно работал. Звонок Керша прервал размышления Хеа.

— Сэмми, по-моему, мы имеем дело с чем-то очень, очень интересным. Зажигалка принадлежит Крису Барнетту, зятю Чарлза Треверса… да, того самого. Трасс сообщил мне, что Крис — сумасшедший. Два дня тому назад он исчез из отеля и отсутствовал около двадцати четырех часов. Его задержали полицейские. Барнетт не мог вспомнить, где он был и что делал. Сейчас он в психушке у Густава. Знаешь, Сэмми, это сулит большой навар, надо только правильно разыграть наши карты. Вот что: поезжай-ка на шоссе, ведущее к северному побережью Мамами. Пока будешь ехать, смотри в оба. Проверь все грунтовые дороги, примыкающие к шоссе. Барнетт уехал, несомненно, на автомобиле. Когда он покидал гостиницу, на нем была спортивная куртка. Нашли его уже без нее. Если мы разыщем куртку, наша позиция сильно укрепится. Поработай, Сэмми. Я хочу, чтобы ты применил свой собачий нюх.

Керш, обливаясь потом в телефонной будке, ругнулся себе под нос.

— Вы хотите, чтобы я отдал зажигалку Терреллу? — спросил он тестя.

— Не больше, чем чтобы ты вырезал мое сердце из груди и бросил его в залив, — ответил Хеа.

— Кто сказал, что у вас есть сердце? — проворчал Керш и повесил трубку.

Выйдя из будки, он сел в машину. Зажег сигарету, опустил шляпу на глаза и посидел так, размышляя. Когда Хеа упомянул собачий нюх Керша, он имел в виду способность зятя совершать невероятные находки. Сэм действительно обладал почти ненормальным даром. Он не раз раскрывал преступления только благодаря необъяснимому чутью, подсказывавшему ему, что ключ к тайне лежит в определенном месте. Он шел туда и находил его.

Покуривая сигарету, Сэм отдыхал с закрытыми глазами; его мордочка хорька полностью расслабилась; спустя несколько минут он сдвинул шляпу наверх, завел машину и помчался назад в «Парк Мотель». Возле мотеля он развернулся и поехал в сторону шоссе, ведущего к северному побережью Майами и начинающегося в пятидесяти милях от Оджеса.

Он двигался с постоянной скоростью тридцать миль в час. Мозг Сэма работал как антенна улавливающая любую информацию, способную привести его к вещи, которую он искал.

Уже начало смеркаться, когда он оказался в трех милях от того места, где был обнаружен Барнетт. Сэм обследовал все боковые дороги, каждый раз возвращаясь на шоссе с пустыми руками. Внезапно он насторожился. Грунтовая дорога, замеченная им справа от шоссе, уходила в густой лес. Она была предназначена скорее для телег, чем для автомобилей; Керш без колебаний свернул туда. Интуиция подсказывала ему, что именно здесь он может найти куртку Криса.

Вскоре деревья расступились и дорога вывела на потяну. Сэм увидел бело-голубой «форд-линкольн». Он казался брошенным. Сэм остановил свою машину, вылез из нее и приблизился к «линкольну».

Он обошел автомобиль, тщательно осмотрел его, затем вытащил из кармана брюк старые кожаные перчатки из свиной кожи. Надел их. Открыл дверцу водителя и сел за руль. Изучил ярлык, висевший на рулевой колонке. «Форд» принадлежал бюро проката автомобилей, расположенному в Майами. Сэм обернулся и взглянул на заднее сиденье. Там лежала аккуратно сложенная изнанкой наружу мужская спортивная куртка. Насвистывая, Керш поднял ее и положил себе на колени. Во внутреннем кармане куртки он нашел изящный дорогой бумажник. Изучил его содержимое. Там были две пятидесятидолларовые и три сотенные купюры, водительские права на имя Криса Барнетта и фото хорошенькой девушки в эффектном купальном костюме. На обратной стороне карточки было выведено карандашом одно слово: «Вал».

Когда Керш расправил куртку, он испытал шок, заставивший его перестать свистеть. На передней части куртки была засохшая кровь. Керш обладал достаточным опытом, чтобы мгновенно понять происхождение бурых пятен. Он посидел несколько секунд, уставясь на куртку и чувствуя выступивший на низком лбу пот. Потом выбрался из «линкольна», подошел к своей машине и убрал куртку в багажник. Вернулся к бело-голубому автомобилю. Потратив двадцать минут на тщательный обыск, больше ничего в «линкольне» не нашел. Сумерки тем временем сгустились. Часы показывали двадцать пять минут восьмого. Сэм сел в свою машину, закурил, поразмышлял минуты три, затем возвратился на шоссе. Быстро и осторожно поехал в Майами; мозг его напряженно работал. Чуть позже половины девятого Керш прибыл в город.

Он решил сначала заглянуть в бюро проката автомобилей, а лишь потом позвонить Хеа. Сэм знал, что Хеа бывал недоволен, когда зять сообщал только часть той информации, которая требовалась для дальнейших действий.

Управляющий бюро проката оказался стройным блондином с мешками под глазами и сердитыми беспокойными складками на лбу.

Керш показал ему свое удостоверение частного детектива и расположился на стуле.

— Я наткнулся на одну из ваших машин, — сказал он. — Похоже, ее бросили. Госномер 44791. Это вам что-то говорит?

Управляющий — его фамилия была Морфи — хмуро посмотрел на Керша.

— Бросили… что вы имеете в виду?

— Она стоит на проселочной дороге в стороне от шоссе, что ведет на северное побережье Майами, — пояснил Керш. — На поляне, без водителя. Я думал, вас заинтересует эта информация.

Морфи взял регистрационный журнал, полистал его, нашел запись, прочитал ее, нахмурился еще сильнее и сел на свое место.

— Не понимаю. Эту машину на пять дней взяла Анна Лукас. Возможно, она гуляет по лесу.

— У вас есть карта округа? — спросил Керш.

Морфи извлек карту из ящика стола. Керш изучил ее, потом пометил одно место ручкой.

— Машина находится тут. Если по истечении пяти дней вам не вернут «форд», вы найдете его здесь.

Морфи явно забеспокоился.

— Так вы не думаете, что она просто бродит по лесу?

— Не знаю. По-моему, машину бросили. Кто такая Анна Лукас?

Морфи заглянул в журнал.

— Она живет на Корал-авеню, дом 237. Никогда прежде ее не видел. Я проверил ее права. Она внесла положенный залог. Я даже нашел ее фамилию в телефонной книге.

— Вы помните, как она выглядела?

— Конечно. Хорошо одетая блондинка лет двадцати пяти. Она была в платке и солнечных очках.

— Вы бы узнали ее сейчас?

— Да, конечно.

— Без платка и очков?

Морфи растерянно посмотрел на Керша.

— Да я почти не видел ее лица. Что все это значит?

Керш встал.

— Привычка, приятель, — сказал он. — Я всегда задаю подобные вопросы.

Он обнажил желтые зубы в подобии улыбки.

— Теперь вы знаете, где искать вашу машину. Пока.

Он зашагал к своему автомобилю.

Подъехав к аптеке, Сэм заперся в душной телефонной будке и нашел в справочнике Анну Лукас. Набрал ее номер. Ожидая соединения, посмотрел на свои часы. Они показывали половину десятого.

Раздался щелчок, и девушка произнесла:

— Алло?

— Мисс Лукас?

— Да, это я.

— У вас водительские права номер 559700. Верно?

— Я не помню номер. Я их потеряла. Вы нашли мои права?

— При каких обстоятельствах вы их потеряли?

— У меня украли сумочку.

— Вы заявили в полицию о пропаже?

— Конечно. Два дня назад. С кем я говорю?

— Вы брали два дня назад машину в бюро проката?

— Нет. Вы из полиции?

— Возможно, да, — ответил Керш. — Возможно, нет.

Он повесил трубку и помчался в свою контору.

Хомер Хеа разворачивал бумагу, в которой лежали сэндвичи с толстыми ломтями говядины.

— Вот что я надеялся найти, — сказал Керш, хватая сразу два сэндвича.

Он устроился с ними в кресле, стоящем напротив письменного стола Хеа. Хеа вздохнул и посмотрел на Люсиль.

— Попроси мальчишку принести еще бутербродов и пакет кофе.

Керш поглощал пищу с жадностью. Расправившись с двумя сэндвичами, он поглядел на те, что лежали перед Хеа, но Хомер прикрыл их рукой.

— Обожди… это мои.

Керш потянулся к кофе, но Хеа опередил зятя. — Это тоже мое, — произнес Хомер, оттолкнув руку Сэма.

— Что за свинство! — обиженно проговорил Керш. — Пока я в поте лица зарабатываю деньги, вы сидите тут и набиваете живот.

Люсиль появилась с новыми сэндвичами и пакетом кофе. Керш снова набросился на еду.

— Этот Барнетт действительно псих? — спросил он, не прожевав кусок.

— Несомненно, — ответил Хеа, рот которого тоже был полон. — Пару лет назад он угодил в автокатастрофу и получил травму черепа.

Керш налил себе кофе, доел сэндвич, затем поведал тестю о событиях истекшего дня. В начале его рассказа Хеа перестал жевать, он ловил каждое слово зятя. Его маленькие глаза застыли на месте.

— Похоже, этот сумасшедший убил женщину, — заключил Керш. — Его зажигалка лежала на кровати, а куртка залита кровью. Террелл придет в неописуемый восторг.

— История с машиной мне непонятна, — сказал Хеа, взяв из свертка последний сэндвич. — Что за женщина взяла автомобиль? По-твоему, это была не Анна Лукас?

— Да. Но мы можем это проверить. Думаю, какая-то женщина украла сумочку Анны и воспользовалась ее правами, чтобы взять машину напрокат. Но зачем? Как куртка Барнетта попала в машину? Знаете, располагая такой информацией, мы сможем вытянуть из Джоан Парнелл значительно большую сумму, чем тысяча долларов.

— Мы теряем время, — вмешалась Люсиль. — Террелл будет недоволен задержкой. Сэму следовало тотчас отправиться в управление и сообщить о найденных зажигалке, куртке и машине.

— Я как раз собирался сделать это, но наш умник сказал «нет». — Он посмотрел на Хеа. — Вы хотите сами пойти в полицию, да?

Хеа облизал свой большой толстый палец, убедился, что сверток опустел, с сожалением смял бумагу и швырнул ее в корзину для мусора. Закурил сигару, выдул из себя дым к потолку.

— Нет, у меня есть другая идея, Сэмми, — сказал он. — Я сейчас все тщательно взвесил. Если действовать с умом, это дело может принести большой, очень большой доход.

— Это я уже от вас слышал, — сказал Керш, уставясь на Хеа. — Сколько, по-вашему, нам удастся теперь содрать с мисс Парнелл?

— Мы поступим иначе, — сказал Хеа.

Он машинально потянулся к сэндвичу Керша, но теперь зять опередил его.

— Я думал, ты не хочешь его есть, — обиженно произнес Хеа.

— Нет, хочу… продолжайте.

Вздохнув, Хеа сложил руки на своем огромном животе.

— Завтра утром Люсиль отнесет эти пятьсот долларов мисс Парнелл. Она скажет женщине, что мы отказываемся от этой работы. Люсиль объяснит, что я поговорил с Терреллом, и он запретил нам расследовать убийство. Люсиль вернет деньги мисс Парнелл.

Керш уставился на Хеа, словно решив, что тесть сошел с ума.

— Он объелся, — сказал Сэм жене. — Теперь у него в голове пища.

— Каким образом мы получим большой доход? — спросила Люсиль.

Хеа улыбнулся дочери.

— В этом нам поможет Валери Барнетт… кто же еще?

Керш застыл, сидя на стуле. Его мордочка хорька приобрела сосредоточенное выражение.

— Погодите…

Хеа остановил его, подняв большую пухлую руку.

— Такой шанс бывает раз в жизни, Сэмми. У Барнеттов есть деньги, а Треверс — мультимиллионер. Неужели он допустит, чтобы его зятя судили как убийцу? Чтобы мужа его дочери упекли навеки в психушку для опасных преступников?

Керш растерянно поежился.

— Известно ли вам такое слово — шантаж? Знаете, каким сроком это пахнет?

— Известно ли тебе, что такое половина миллиона долларов? — парировал Хеа, расправив свои могучие плечи и уставившись на Керша. — Треверс охотно выкупит зажигалку и куртку за пятьсот тысяч. Увидишь… я сам этим займусь. Предоставь действовать мне.

— Да, меня увольте. — Керш поднялся на ноги. — Меня устраивает моя нынешняя жизнь. Я не собираюсь садиться на четырнадцать лет в тюрьму, только чтобы угодить вам.

— Ты угодишь не мне, — спокойно ответил Хеа. — Часть этой суммы достанется тебе.

Керш направился к двери, замер, затем медленно вернулся к своему креслу.

— Вы уверены, что вам удастся провернуть это дельце?

— Уверен. Подумай, Сэмми. Пока что полицейские не подозревают Барнетта. С нашими вещественными доказательствами у него нет ни одного шанса. Барнетта упрячут в психушку до конца его жизни. Треверс заплатил бы и больше, чем полмиллиона, чтобы избежать этого. Я сам все сделаю, Сэмми. Ты уже и так славно потрудился, теперь мой черед, а добычу мы поделим пополам.

— А моя доля? — спросила Люсиль.

Алчность изуродовала ее худое лицо.

Керш с ненавистью посмотрел на Люсиль.

— Ты — моя жена… ты это не забыла?

— Делим деньги на три равные части, — заявила Люсиль, — или делить будет нечего.

Мужчины переглянулись; Хеа, хорошо знавший свою дочь, вздохнул и покорно промолвил:

— Значит, делим на троих.

Глава пятая

Увидев въезд в «Парк Мотель», Ли Харди остановил свой «кадиллак» на обочине.

— Ну, ребята, побудьте здесь, но не показывайтесь никому на глаза, — сказал он. — Возможно, вы мне и не понадобитесь, да только вряд ли.

Джеко Смит негромко икнул, вытаскивая свое грузное тело из автомобиля. Мо Линкольн, пахнущий новыми духами, которые подарил ему Джеко, выскользнул из «кадиллака» вслед за своим другом.

— Полюбуйтесь луной, — сказал Харди. — Без моей команды ничего не предпринимать.

— Хорошо, дорогой, — отозвался Джеко. — Если мы понадобимся, ты нас позовешь.

Оставив их на шоссе, Харди подъехал к мотелю. Часы показывали пять минут одиннадцатого. Хенеки ждал его. Когда Харди вошел в тесную контору, Хенеки, заметивший его автомобиль, стоял возле письменного стола.

— Проходите же, мистер Харди, — сказал Хенеки. — Хорошо, что вы смогли прийти.

Харди сел на стул напротив стола Хенеки.

— Вы сказали, что дело срочное и личное, — недружелюбно произнес он. — Надеюсь, я прокатился не напрасно. Что случилось?

Хенеки сел. Сердце его трепыхалось, на лице выступили капельки пота.

— Нечто такое, о чем нам следует потолковать, мистер Харди. Но не по открытой телефонной линии.

— Что случилось? — повторил Харди.

— Сью Парнелл, — произнес Хенеки.

Он перевел взгляд с Харди на окно и затем на дверь. Рука Хенеки лежала на рукоятке спрятанного за спиной револьвера.

— Я тут ни при чем, — сказал Харди.

Хенеки, поколебавшись, заставил себя улыбнуться.

— Что ж, это хорошо. Значит, она мне все налгала. Извините меня, мистер Харди, что я заставил вас понапрасну совершить эту поездку. Теперь я могу отправиться к Терреллу и поговорить с ним.

Мужчины уставились друг на друга, затем Харди потер рукой свой гладкий, чисто выбритый подбородок.

— Вы можете нажить себе неприятности, — с металлом в голосе произнес он.

— Не думаю, — стараясь говорить беспечным тоном, заявил Хенеки. — Я достаточно стар, чтобы не бояться за себя. Мне казалось, что Сью Парнелл что-то значила для вас, поэтому я не стал сразу все выкладывать полицейским. Я решил, что мы с вами можем договориться. Но раз я ошибся, я еще успею побеседовать с Терреллом, ничем не рискуя.

— К чему вы клоните? — спросил Харди, подавшись вперед.

— Я познакомился со Сью более двух лет тому назад, — сказал Хенеки. — Она заключила со мной соглашение. Когда у нее было свидание с клиентом, которого она не хотела вести домой, Сью приводила его сюда. Конечно, мне грозили неприятности… это безнравственно и все такое, но, думаю, Террелл простит меня, если я расскажу ему о вас.

Харди со свистом втянул в себя воздух.

— И что вы ему сообщите?

— То, что мне поведала Сью, — сказал Хенеки, не отводя глаз от двери и окна.

Том боялся, что Джеко Смит и его приятель в любой момент могут появиться в конторе. Он до боли в суставах сжал рукоятку револьвера.

— И что она вам сказала? — спросил Харди.

— То, что она вас шантажировала. Возможно, она лгала, не знаю. Она сказала, что порвала с вами и может упрятать вас за решетку на десять лет. Вечером перед своей смертью она пришла ко мне и сказала, что ждет вас. Вы должны были заплатить ей пять тысяч долларов за молчание. Она вас боялась. Сью попросила меня приглядывать за ее коттеджем. Если я не был пьян и это мне не приснилось, я видел, как вы приехали в час ночи, а убыли минут через тридцать. Мне могло это почудиться, но я убежден, что так оно и было.

— Вы рехнулись! — проревел Харди.

В его глазах бушевала едва сдерживаемая ярость. — Я и близко не подходил к вашему притону.

Хенеки пожал плечами.

— Значит, мистер Харди, мне это приснилось, а Сью лгала.

Харди встал.

— Теперь слушайте, Хенеки, я вас предупреждаю. Одно лишнее слово полиции, и вам крышка. Я не шучу! Я был дома, когда убивали эту шлюху, я могу это доказать. Не суйте свой нос куда не следует, если хотите жить.

— Я вас слышу, мистер Харди, — сказал Хенеки, — Сью мне доверяла. Она вручила мне конверт, который она выкрала из вашего сейфа. Он хранится в моем банке. Даже если полиция не докажет, что вы убили ее, все равно, стоит им ознакомиться с его содержимым, и вам не отвертеться от тюрьмы.

Харди постоял не двигаясь, потом снова сел.

— Конверт у вас?

— В моем банке, мистер Харди; я распорядился, чтобы в случае моей смерти его передали полиции.

— Что случилось с пятью тысячами долларов, которые я дал этой сучке?

Хенеки пожал плечами.

— Не знаю, мистер Харди. Возможно, их прихватили легавые… вы ведь знаете полицейских.

— Знаете, что я думаю? По-моему, когда я ушел от Сью, вы проникли в ее коттедж, убили женщину и забрали пять тысяч. Эта версия заинтересует Террелла, он захочет ее проверить.

— Верно. — Хенеки улыбнулся. — Он может осложнить мою жизнь, но в еще большей степени — вашу. Я готов рискнуть, а вы?

Харди задумался, потер подбородок, потом пожал плечами.

— О’кей, мерзавец, сколько?

Хенеки разжал пальцы, сжимавшие рукоятку револьвера.

— У меня тоже неприятности, мистер Харди. Меня отсюда выживают. Я должен уехать. Исчезнуть…

— Сколько? — прорычал Харди.

— Пять тысяч; я возвращаю вам конверт, и вы больше никогда со мной не встретитесь.

Харди извлек из кармана рубашки пачку сигарет. Выбив из нее сигарету, он закурил.

— О’кей, договорились, — сказал он. — Достаньте конверт, утром я привезу пять тысяч.

— Приезжайте один, мистер Харди, — сказал Хенеки. — Встретимся в этой конторе. Если за это время со мной что-нибудь произойдет, управляющий банком знает, как ему поступить.

— Вы об этом уже говорили. Я знаю, когда следует расстаться с деньгами. Вы получите деньги, негодяй, но советую вам после этого побыстрей отсюда смотаться. Если потом вы случайно натолкнетесь на Джеко, я ни за что не отвечаю.

Хенеки вытащил револьвер из заднего кармана брюк и положил его на стол.

— К вашему сведению, мистер Харди, я тоже не отвечаю за жизнь Джеко.

Харди посмотрел ему в глаза, затем встал.

— Значит, утром, около одиннадцати, — сказал он, — но не рассчитывайте на то, что вам удастся повторить этот трюк. Пять тысяч, и не цента больше.

— Мне нужны только подъемные, — сказал Хенеки.

Впервые с момента появления Харди в конторе Том начал успокаиваться.

— Больше я у вас ничего не попрошу.

Харди вышел из домика, пересек освещенную стоянку и сел в автомобиль. Из громкоговорителей, висевших на деревьях, доносились звуки джаза. Фонарики, висящие между коттеджами, создавали иллюзию уюта. Хенеки, тяжело дыша и держа револьвер в руке, проводил взглядом Харди.

Ли вырулил на шоссе, вышел из машины и приблизился к ждавшим его на траве Джеко и Мо.

— Он требует денег, — сказал Харди, бросив недокуренную сигарету в темноту. — Он может посадить меня на десять лет. Займись им. Он утверждает, что его свидетельские показания хранятся в банке; он якобы распорядился, чтобы в случае его смерти бумагу передали в полицию. Он блефует. Я хочу, чтобы вы двое обработали Хенеки и забрали у него бумагу. Это для меня важно. Вы получите тысячу долларов.

Мо вытянул вперед свои изящные длинные руки и радостно улыбнулся.

— Давненько я никого не метелил. С удовольствием исполню ваше поручение, мистер Харди.

Харди посмотрел на Джеко, грудой жира лежавшего на траве.

— Мы им займемся, дорогой, — сказал Джеко, — но что прикажешь сделать с уродом после того, как мы заберем у него бумагу?

— Его надо ликвидировать, Джеко.

— Мо клянчит у меня новую машину. Он, верно, думает, что я печатаю деньги. Две тысячи, дорогой, и мы провернем это дельце.

— Хорошо, две тысячи, — без колебаний согласился Харди. — Осторожно… у него револьвер.

Мо поднялся с травы. Он сделал антраша перед Джеко, который с восхищением смотрел на друга, потом два сальто на месте, после чего протянул тонкую коричневую руку Джеко и помог ему встать на ноги.

— Подождите, когда мотель закроется, — сказал Харди. — Выясните, где он спит. Караульте его там. Я останусь здесь. Помните о револьвере.

Когда они зашагали, Харди бросил им вдогонку:

— Он прихватил пять тысяч у Сью Парнелл. Они мне тоже нужны.

В начале второго Хенеки отключил яркую неоновую вывеску. Почти во всех коттеджах уже погасли лампы. Хенеки запер контору и шагнул в теплую, душную ночь. Хотя он был уверен в том, что ему удалось испугать Харди, все же хозяин мотеля не терял бдительности. В руке у него был револьвер. Он тщательно осмотрел залитое светом пространство, отделявшее Хенеки от его коттеджа. Кое-где на крылечках сидели люди, они любовались луной, беседовали, курили перед сном. Их присутствие успокаивало Хенеки.

Он медленно направился к себе, останавливаясь кое-где, чтобы переброситься парой слов с отдыхающими. Наконец Том достиг своего домика. Взбудораженному Хенеки не хотелось спать. Он сел в плетеное кресло, стоявшее на крыльце, и закурил сигарету. Завтра в это самое время он будет располагать уже десятью тысячами долларов: пять тысяч он забрал у Сью Парнелл, пять получит от Харди. С такими деньгами он сможет улететь в Нью-Йорк и затеряться там. Пора покидать Майами. Минут тридцать он сидел, размышляя о том, чем он займется в Нью-Йорке. Он не умел планировать свою жизнь. «Лучше подождать, когда я окажусь в Нью-Йорке», — подумал Хенеки. Он взглянул на часы. Без двадцати минут два. Он подавил зевок. Все остальные коттеджи уже погрузились во мрак. Пора ложиться. Сейчас Харди уже в городе. Хенеки решил, что Харди не представляет для него опасности. Харди был достаточно умен, чтобы признать себя побежденным. Хенеки встал, потянулся, затем открыл дверь коттеджа и шагнул в душную темноту.

Когда он коснулся рукой выключателя, собираясь зажечь свет, сильно надушенная рука зажала его рот и нос. Хенеки показалось, будто лошадь ударила его в живот своим копытом.

Мо отыскал в ванной незакрепленную пластину кафеля. Он поднял ее, сунул руку в открывшуюся полость и извлек оттуда запечатанный конверт. Затем вытащил из тайника пухлую пачку купюр. Поставил кафель на место и вернулся в гостиную.

Джеко, развалившись в кресле, вытирал пот с лица. Хенеки лежал на диване, тихонько постанывая сквозь засунутый в рот кляп.

— Нашел, милый? — спросил Джеко.

Мо протянул ему конверт и деньги. Они посмотрели на Хенеки, потом друг на друга.

— Отнеси это мистеру Харди, — сказал Джеко. — Пусть он посмотрит, то ли это, что ему нужно.

Он вынул из кармана плитку шоколада и отправил кусочек в свой маленький влажный рот.

Мо исчез в темноте. Он быстро добежал до Харди, сидевшего в «кадиллаке».

— Боже мой! — выпалил Харди. — Как долго вы возились! Уже почти четверть часа.

На лице Мо появилась зловещая улыбка.

— Этот тип оказался упрямым. Он еще сопротивлялся. Это то, что вам нужно, мистер Харди? — сказал Мо.

Харди взял деньги и конверт. Сломав печать, он проглядел его содержимое.

— Да…

Он вылез из машины, взял зажигалку и поджег бумагу. Пока она горела, он спросил Мо:

— Что с Хенеки?

Мо улыбнулся, продемонстрировав великолепные белые зубы.

— Сейчас он неважно себя чувствует, мистер Харди. Ему очень плохо. Я вернусь и облегчу его участь.

Харди ощутил спазм в горле. Он никогда прежде не поручал им убивать человека. Они напоминали обученных животных. Были готовы исполнить любое его задание. Он колебался. «Пока Хенеки жив, мне угрожает опасность», — напомнил себе Харди.

— Что ты тут болтаешься, как обезьяна на ветке? — рявкнул он. — Ступай к Джеко.

Мо исполнил четкое сальто и нырнул в темноту.

Джеко жевал шоколад, когда Мо появился в коттедже.

— Все в порядке, — быстро проговорил Мо. — Мистер Харди получил то, что хотел.

Джеко вытер липкие пальцы платком. Не переставая двигать челюстями, он поднялся с кресла.

— Надо помочь уроду, — сказал он. — Я уже хочу спать.

Двое мужчин, один — большой и толстый, второ, й — тонкий и надушенный, подошли к лежащему Хенеки Мо наклонился и потрепал Тома по щеке.

— Ты смелый малый, — сказал Мо. — Желаю хорошего отдыха.

Хенеки равнодушно посмотрел на него. Его тело терзала боль. Он был готов умереть.

Изящным движением руки Мо взял подушечку с одного из кресел и положил ее на лицо Хенеки. Затем Мо отвесил поклон Джеко.

— Прошу тебя, садись, мой ненаглядный, — сказал Мо.

Джеко приблизил свою тушу к дивану и, подтянув брюки, уселся громадными ягодицами на подушечку.

Ранним утром Хомер Хеа уже сидел за своим рабочим столом. Он позвонил детективу отеля «Спэниш Бэй» Трассу.

— Я бы хотел поговорить наедине с миссис Барнетт, — сказал Хеа. — Вряд ли она примет меня, если я пошлю ей мою визитную карточку. Что мне делать?

— Как насчет пляжа? — подумав, произнес Трасс. — Ежедневно с десяти до двенадцати утра она лежит на пляже. Приезжайте сюда к десяти, я покажу вам ее. А в чем дело?

— Я приеду к десяти минутам одиннадцатого, — сказал Хеа и опустил трубку.

Он подошел к сейфу, открыл его, взял оттуда зажигалку и куртку Барнетта. Сунул зажигалку в карман и положил куртку на стол. Позвонил Люсиль. Войдя в кабинет, она вопросительно посмотрела на отца.

— Будь добра, заверни куртку, — сказал Хеа.

Люсиль поглядела на куртку, потом снова на отца.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь? — спросила она. — Мне это не нравится. Судя по прессе, Треверс — малый не промах, он очень опасен.

Хеа улыбнулся дочери.

— Не беспокойся, — сказал он. — Сначала я поговорю с его дочерью. Если кто-то способен уговорить Треверса расстаться с половиной миллиона, так это она.

Люсиль пожала плечами.

— Хорошо, но помни: я тебя предупредила.

Она с гримасой отвращения взяла куртку и унесла ее.

Хеа зажег сигару и сел в кресло. Нахмурившись, посмотрел в окно. «Я рискую, — подумал он. — Но пятьсот тысяч долларов — слишком большой соблазн». Говорить с миссис Барнетт следует крайне осторожно. Почувствовав малейшую опасность, он тотчас откланяется.

Через десять минут он надел на голову свою желтую панаму, взял завернутую в бумагу куртку и медленно, тяжело зашагал к лифту. Выйдя на улицу, он забрался в свой автомобиль и поехал в отель «Спэниш Бэй».

Он нашел Трасса, мордастого, розовощекого отставного полицейского, который ждал Хеа. Мужчины прошли вдоль цветника по дорожке, которая вела на огороженный пляж.

— Если кто-нибудь узнает, что я показал вам миссис Барнетт, — прохрипел Трасс, — я потеряю эту работу. В чем дело?

— Мне надо поговорить с ней, — сказал Хеа. — Да, я уже немолодой человек. Мне за вами не угнаться.

— Ваша беда в том, что вы переедаете, — сказал Трасс, сбавляя шаг. — О чем вы хотите с ней поговорить?

— Это личное дело, Генри. Не представляющее для вас интереса.

Трасс настороженно посмотрел на Хеа, затем остановился перед пляжем. В этот ранний час на песке было мало людей.

Трасс указал на далекую фигурку сидящей под тентом женщины.

— Это она. Я не виноват, если она прогонит вас. Если она закричит, я же вас и вышвырну отсюда.

— Она не закричит, — сказал Хеа. — Вы получите двадцать долларов, Генри.

Сжав рукой сверток, он неторопливо направился к тому месту, где сидела Вал.

На душе у нее было скверно. Прежде чем отправиться на пляж, она позвонила доктору Густаву. Он сказал, что состояние Криса ухудшилось.

— Вам не следует тревожиться, — заверил ее врач. — Такие дни бывают. Он словно что-то замышляет. Думаю, вам стоит навестить его сегодня днем. Возможно, он поговорит с вами.

Вал обещала прийти.

— Держитесь естественно. Расскажите ему, как вы проводите время, — продолжал Густав. — Не спрашивайте, его ни о чем. Есть шанс, что он откроется вам.

После этого разговора Вал едва заставила себя пойти на пляж, но сейчас она была рада тому, что находится здесь. Тут было тихо, и она могла немного расслабиться.

Она увидела ковыляющего по песку очень полного пожилого человека в мятом костюме и выцветшей панаме. Любопытно, кто он такой, подумала она и поняла, что он направляется к ней. Она тотчас отвернулась. Раскрыв пляжную сумку, взяла оттуда пачку сигарет.

Толстяк приблизился к ней. Когда она выбила сигарету из пачки, он произнес:

— Позвольте, мадам.

Изысканным жестом он приподнял шляпу и щелкнул золотой зажигалкой, зажатой в его огромной лапе.

Вал обернулась.

— Спасибо, не беспокойтесь.

Она уже собралась снова отвернуться, но тут ее взгляд упал на зажигалку. Сердце Вал екнуло, она затаила дыхание.

— Извините за вторжение, мадам, — прошипел Хеа. — Стариковская слабость. Галантность в наше время выходит из моды.

Он погасил огонек зажигалки. Его глаза-буравчики следили за реакцией Вал. Заметив, что она колеблется, он опустил зажигалку в карман. Сдвинув панаму на затылок, он повернулся и медленно зашагал прочь.

— Обождите…

Вал встала. На ней был бледно-голубой пляжный костюм; стройная, прелестная девушка вышла из-под тента на солнце.

Хеа остановился. Они посмотрели друг на друга.

— Эта зажигалка… кажется, я ее уже видела, — срывающимся от волнения голосом произнесла Вал. — Можно посмотреть?

— Ну конечно, мадам, — сказал Хеа.

Он приблизился к Вал. Она ощутила жар, исходивший от необъятного тела Хеа, почувствовала его дыхание.

— Эта зажигалка?

Он вытащил вещицу из кармана, повернул ее надписью к Вал и протянул девушке.

Она уставилась на зажигалку, затем пристально посмотрела на Хеа.

— Ничего не понимаю, — сказала Вал. — Она принадлежит моему мужу. Где вы ее взяли?

Хеа поглядел на зажигалку так, словно впервые видел ее, затем, тяжело ступая, направился к тенту. Кряхтя, сел на песок.

— Давно я не бывал на пляже, — сказал он, осматривая песчаный берег. — Здесь очень приятно. Моя покойная жена обожала пляжи.

Вал смотрела на верхушку желтой панамы, ее сердце билось быстрее обычного. Что-то в этом старом толстом человеке пугало ее.

— Я спросила вас, где вы взяли эту зажигалку, — произнесла она сдавленным голосом.

— Зажигалку? А, я ее нашел.

Хеа наклонил голову, чтобы видеть Вал.

— Не хотите ли сесть, мадам?

— Где вы ее нашли? — не двигаясь, спросила Вал.

— Значит, она принадлежит вашему мужу, — задумчиво промолвил Хеа. — Как он себя чувствует сегодня?

— Вы скажете мне, где вы нашли ее?

— Моя дорогая, не торопите старого немощного человека, — сказал Хеа. — Пожалуйста, сядьте. Вы же не хотите заставить старика стоять на ногах, правда?

Вал опустилась на колени. Она почувствовала, что ее ждет нечто ужасное. Хитрая, самодовольная улыбка незнакомца и его глаза-буравчики говорили Вал о том, что этого внушавшего ей страх человека не следует торопить.

Выдержав долгую паузу, Хеа сказал:

— Вы — миссис Кристофер Барнетт?

— Да.

— Если я не ошибаясь, ваш муж находится в лечебнице?

Пальцы Вал сжались в кулаки; овладев собой, она ответила:

— Да.

— Два дня назад он исчез из отеля, а спустя сутки был найден двумя полицейскими?

— Это опубликовано в газетах, — сказала Вал. — Но вам какое до этого дело?

Зачерпнув ладонью песок, Хеа поднял руку, и песчинки потекли обратно на пляж меж его толстых пальцев.

— Неудивительно, что дети любят играть на пляже, — сказал он и усмехнулся. — Наверное, я совсем постарел. Я бы не отказался сейчас от ведерка и совочка.

Вал молчала. Она смотрела на него с растущим страхом.

— Кажется, у мистера Барнетта отключилось сознание, — после длинной паузы продолжал Хеа, — и он понятия не имеет о том, что он делал ночыо восемнадцатого числа.

Мурашки озноба пробежали по спине Вал. Солнце, казалось, больше не грело ее.

— Вас это, видно, очень тревожит, мадам, — произнес Хеа, многозначительно улыбнувшись. — Даже жены, имеющие нормальных мужей, волнуются, когда не знают, где были их мужья, а уж за сумасшедших приходится волноваться еще сильней.

— Что вам надо? — сказала Вал. — Я не собираюсь вас больше слушать. В чем дело? Откуда у вас эта зажигалка?

Хеа вытащил из бумажника газетную вырезку.

— Не угодно ли взглянуть на это, мадам, — сказал, протягивая бумажку.

Вал с опаской взяла ее. Это было краткое сообщение об убийстве Сью Парнелл, которое произошло в «Парк Мотель»; начальник полиции Террелл в своем интервью утверждал, что преступление, несомненно, совершено сексуальным маньяком.

Газетная вырезка выпала из похолодевших пальцев Вал.

— Я не понимаю, — сказала она.

Хеа вынул зажигалку из кармана.

— Эта зажигалка, принадлежавшая вашему мужу, была найдена возле трупа Сью Парнелл… женщины, зверски убитой маньяком.

Он уставился на Вал и с неприятным удивлением обнаружил, что его слова, казалось, не произвели впечатления на миссис Барнетт.

— Значит, мой муж потерял зажигалку, а убийца ее нашел.

— Ваша вера в невинность сумасшедшего просто трогательна. — Хеа произнес эти слова более грубым тоном, чем собирался. — Я думаю, полицейские расценят этот факт иначе.

Вал встала:

— Тогда мы спросим их. Вы пойдете со мной. Мы встретимся с капитаном Терреллом, и вы поделитесь с ним вашими соображениями.

— Миссис Барнетт, не стоит поддаваться первому порыву, — сказал Хеа, не сдвинувшись с места.

Он подбросил зажигалку в воздух, поймал ее и спрятал в карман.

— Когда ваш муж покидал гостиницу, на нем была спортивная куртка. Нашли его уже без куртки. К счастью для вас обоих, она попала ко мне.

Он сорвал шпагат с бумажного свертка и вытащил куртку. Разложил ее на песке.

— Эти пятна, мадам, — следы крови убитой и распоротой Сью Парнелл!

Вал замерла, посмотрела на куртку и тотчас узнала ее — именно в ней Крис сидел на веранде перед исчезновением. Она увидела отвратительные бурые пятна, покрывавшие переднюю часть куртки. Колени ее подогнулись, и она опустилась на горячий песок.

Хеа наблюдал за ней с неискренней печалью гробовщика.

— Весьма сожалею, мадам, — мягко произнес он. — Весьма сожалею. Похоже, ваш бедный муж в момент полного безумия столкнулся с этой несчастной и убил ее. Мое положение очень серьезное… я…

— Прекратите, гадкий старый лгун! — закричала Вал. — Я не желаю вас слушать! Уходите! Немедленно!

Удивленный Хеа, оглянувшись назад, убедился в том, что никто не услышал крик Вал.

— Пожалуйста, если таково ваше желание, — с достоинством произнес он. — Я никому не навязываю свое общество. Значит, вы хотите, чтобы я отправился в полицию с этими страшными, неоспоримыми вещественными доказательствами?

Вал побледнела, ее глаза сверкали яростью и страхом. Она смотрела на Хеа.

— Что вы предлагаете?

— Я борюсь со своей совестью, — миролюбиво сказал он. — Ваша семья весьма известна. Ваш отец — один из наиболее могущественных людей страны. Я чувствовал, что прежде чем идти в полицию, я должен встретиться с вами. Еще я подумал, что вряд ли вы с вашим отцом захотите, чтобы Криса Барнетта судили за убийство никчемной проститутки и приговорили к пожизненному заключению в психушке для преступников. Я решил, что по крайней мере должен поговорить с вами и выяснить, чего вы хотите на самом деле. Мне кажется, эти убедительные доказательства могут быть уничтожены, и тогда никто, кроме нас с вами, ничего не узнает. Поэтому я не поленился приехать сюда, желая посоветоваться с вами. Но если вы предпочитаете, чтобы я выполнил свой прямой долг, я так и поступлю, хотя и с сожалением.

Побледневшая Вал сидела как каменная, опустив руки на колени. Через несколько секунд она, не глядя на Хеа, тихо произнесла:

— Я понимаю… сколько?

Хеа набрал воздух в свои заплывшие жиром легкие. «Неприятный момент, — подумал Хомер, — но я сыграл неплохо».

— Полмиллиона долларов, мадам, — елейным тоном произнес он. — Вполне разумная сумма. Даже ничтожная, если учесть, что вы получите взамен.

Он извлек визитную карточку из бумажника и бросил ее на песок возле Вал.

— В шесть часов вечера я передам зажигалку и куртку полиции… ровно в шесть, если, конечно, вы мне до этого времени не позвоните.

Он завернул куртку в бумагу и с трудом встал. Приподняв панаму, зашагал по пляжу, оставляя на песке большие, широко расставленные следы.

Глава шестая

Когда Биглер вошел в кабинет начальника полиции, Террелл оторвал взгляд от пачки рапортов, которые он изучал. Сержант сел у стола и взял пакет кофе, который всегда стоял под рукой у шефа.

— Пока ничего, — сказал Биглер. — Мы проверяем список ее друзей-мужчин. Добрались до номера пятьдесят семь: у всех железное алиби.

Террелл пожал плечами.

— Возможно, они все тут ни при чем, но мы не должны упускать шанс. По-моему, это дело рук какого-то маньяка, который выследил ее и прикончил. Если я прав, нам предстоит проделать большую работу. Нет вестей с бензоколонок?

— Нет.

Биглер отхлебнул кофе и зажег сигарету.

— Как насчет Харди? Эта девица по фамилии Ланг могла солгать, давая ему алиби?

— Я думал об этом, но зачем Харди было убивать ее? — сказал, нахмурившись, Террелл. — Пока что он проворачивал свои дела, никого не убивая. К тому же он не похож на человека, способного совершить такое убийство.

— Она могла что-то о нем знать. Вдруг он распорол ее, желая придать этому преступлению сексуальный характер и ввести нас в заблуждение?

— Да, верно. Я…

Зазвонил телефон. Террелл замолчал и поднял трубку. Послушал. Биглер отметил, что лицо шефа застыло от неожиданного сообщения. Затем Террелл сказал:

— Мы сейчас к вам приедем. Ничего не трогайте.

Он опустил трубку. Отодвинув кресло, встал из-за стола.

— Хенеки найден мертвым. Похоже, его прикончили. Едем.

Биглер потушил сигарету и быстрыми шагами вышел из кабинета. Террелл, направляясь на улицу, услышал, как сержант вызывал опергруппу отдела по расследованию убийств.

Через полтора часа доктор Лоис вышел из коттеджа Хенеки и приблизился к ждавшим его в тени Терреллу и Биглеру.

— Да, его, несомненно, убили, — сказал Лоис. — Но прежде его мучили. На теле многочисленные ожоги от сигарет. Прикончили его, положив ему на лицо подушку и сев на нее. Убийца, видно, очень массивный человек. У Хенеки сломан нос.

Террелл и Биглер переглянулись. Затем шеф полиции произнес:

— Спасибо, док. Если вы закончили, пусть его увозят.

Когда тело Хенеки в присутствии зевак-туристов погрузили в машину «скорой помощи», Террелл и Биглер вошли в коттедж хозяина мотеля. Сотрудники отдела по расследованию убийств закончили свою работу. Хесс приблизился к Терреллу.

— Отпечатков нет, шеф. Интересная деталь…

Он зашел в ванную. Террелл проследовал за ним. Биглер остановился возле двери. Хесс поднял кафельную плитку с пола ванной.

— Здесь мог быть тайник. Сейчас он пуст.

Террелл осмотрел углубление в полу.

— Возможно, поэтому его и пытали, — сказал он. — Давайте заглянем в сейф, который стоит в коридоре.

Эксперту понадобилось полчаса, чтобы открыть сейф, но они не нашли там ничего примечательного. Полицейские вернулись в коттедж. Хесс и его группа собрались уезжать.

— Пока ничего, шеф, — сказал Хесс. — Чувствуется рука профессионала. Хенеки ложился спать в два часа. Я думаю, что убийца или убийцы ждали его в коттедже. На замке — следы от отмычки. Они действовали в перчатках. Все отпечатки пальцев принадлежат Хенеки.

Террелл хмыкнул.

— Осмотрите все коттеджи. Спросите людей, не слышал ли кто-нибудь ночью какие-то звуки. Проверьте, нет ли в картотеке отпечатков пальцев Хенеки. Возможно, на него есть досье.

Хесс покинул коттедж, оставив дверь открытой. Пока Биглер бродил по домику, Террелл сидел на столе.

— Что вы думаете, шеф? — спросил наконец сержант. — По-вашему, это преступление связано с убийством Сью Парнелл?

Террелл вытащил трубку и стал набивать ее.

— Да… весьма вероятно. Видно, Хенеки лгал, утверждая, будто незнаком с девушкой. Он, возможно, что-то утаил от нас. Убийца Парнелл вернулся, пытал его, а потом прикончил.

Тень, упавшая на пол, заставила мужчин резко обернуться. На пороге коттеджа стояла хорошенькая босоногая девочка лет восьми с длинными светлыми волосами, спускавшимися ниже плеч. Черты ее лица были тонкими и нежными, а глаза — большими, настороженными. На девочке был костюмчик в красную и голубую клетку.

— Здравствуйте, — сказала она. — Вы — полицейские?

Биглер был слишком молод для общения с детьми. Он бросил на девочку сердитый взгляд.

— Ступай отсюда… исчезни, — пробурчал он.

Девочка вопросительно посмотрела на Террелла.

— Кто этот грубиян с безобразным лицом? — спросила она, прислонившись хрупким загорелым плечиком к дверному косяку.

— Ты меня слышишь? — рявкнул Биглер. — Проваливай!

Ребенок поджал губы и громко фыркнул.

— Закройте вашу пасть! — с нескрываемым презрением в голосе произнесла девочка. — Вам жить не надоело?

Террелл с любопытством наблюдал за сценой. Биглер побагровел.

— Если бы ты была моей дочерью, я бы тебя выпорол! — разъяренно произнес он. — Вали прочь!

— Если бы вы были моим отцом, я бы отправила мать проверить, в порядке ли у нее голова, — парировала девочка.

Террелл с помощью кашля скрыл вырвавшийся из горла смех. Биглер метнул в него сердитый взгляд и медленными шагами стал приближаться к ребенку, который смотрел на сержанта без страха, с таким недетским выражением лица, что Биглер замер в нерешительности.

— Если вы дотронетесь до меня, я обвиню вас в попытке изнасилования, — сказала девочка.

Биглер поспешно отступил на два шага назад и растерянно взглянул на Террелла.

— Что за маленькое чудовище! — с досадой воскликнул сержант. — Хорошо вам сидеть и улыбаться. Меня это создание не забавляет.

Террелл подался вперед, упершись своими большими руками в колени.

— Я начальник полиции, — сказал он и улыбнулся ребенку. — А кто ты?

Девочка потерла босой ступней лодыжку другой ноги, с интересом посмотрев на Террелла.

— Меня зовут Энджел Прескотт. А что это за тип?

— Он мой помощник, — серьезно ответил Террелл. — Его фамилия Биглер.

— Вы не шутите? — удивленно спросила Энджел. — Верится с трудом.

— Он очень умный, — сказал Террелл.

Девочка наклонила голову вбок и изучающе посмотрела на Биглера, лицо которого еще сильней налилось кровью.

— Кто бы мог подумать? — произнесла она наконец. — Он напоминает мне моего дядю, у которого совсем плохо с головой. Его даже приходится кормить с ложечки.

— Вон отсюда! Исчезни! — в ярости проревел Биглер.

— Он производит много шума, — заметила Энджел. — А я пришла, чтобы помочь вам.

— Это очень любезно с твоей стороны, Энджел, — сказал Террелл. — Мне нужна помощь. Проходи, садись.

Биглер фыркнул и скрылся в ванной. Не зная, что ему там делать, он быстро вышел оттуда.

Энджел, округлив глаза, посмотрела на него с брезгливым любопытством.

— Вот это скорость! — воскликнула она.

— Ты о чем? — рявкнул Биглер вне себя от бешенства.

— Неужто я стану обсуждать подобные вещи, — с достоинством произнесла Энджел. — Я хорошо воспитана.

У Биглера перехватило в горле. Он окинул взглядом комнату, словно ища оружие.

— Мне уже расхотелось вам помогать, — сказала девочка Терреллу. — Не вижу в этом смысла… Прощайте.

С безупречной грацией она спустилась по ступенькам коттеджа и зашагала в сторону своего домика.

— Будь она моей дочерью, я бы на ней живого места не оставил! — взорвался Биглер. — Дети! Недаром никто в наше время не хочет их заводить! Они…

— Успокойся! — произнес Террелл. — Она могла что-то видеть. Она живет напротив этого коттеджа. Пойду поговорю с ней.

Биглер сделал глубокий вдох.

— Узнаю, как дела у Хесса, — сказал он и, расправив плечи, зашагал к трем полицейским машинам.

Террелл усмехнулся, затем выбил пепел из трубки и подошел к домику, стоявшему напротив коттеджа Хенеки. Постучал в дверь. На пороге появилась моложавая, просто одетая женщина с тревожным выражением лица. Убрав со лба выбившуюся прядь волос, она вопросительно посмотрела на Террелла.

— Да?

— Я начальник полиции Террелл, — сказал Он. — Я только что говорил с вашей дочерью. Я бы хотел продолжить нашу беседу. Вы не против?

— Вы говорили с Энджел? — Казалось, женщина заволновалась еще сильней. — Но почему?

— Она сама обратилась ко мне, — сказал Террелл. — Думаю, она в силах мне помочь.

— О нет! Вы не знаете Энджел! Она вечно фантазирует! Это по поводу убийств, да?

— Верно.

— Извините… я бы не хотела, чтобы Энджел оказалась втянутой в эту историю. Она ничего не знает. Она постоянно сочиняет… честное слово.

Энджел появилась возле матери.

— Мамочка, какая же ты обывательница, — выдала девочка. — Я все знаю. Я видела их вчера вечером.

Миссис Прескотт беспомощно посмотрела на дочь, которая глядела на мать с беззлобным презрением.

— Детка, ты сама знаешь, что тебе ничего не известно. Не отнимай время у этого джентльмена. Иди, займись рисованием.

Энджел посмотрела на Террелла.

— Мама никогда мне не верит. Я видела их вчера ночью.

— Энджел! — начиная сердиться, воскликнула миссис Прескотт. — Слушайся меня! Иди рисуй!

Девочка воздела свои изящные руки в жесте раздражения.

— Она только об одном и думает… хочет, чтобы я стала известной художницей. У меня таланта не больше, чем у коровы.

— Она правда очень одаренная, — сказала миссис Прескотт Терреллу. — Вы даже себе не представляете. Она всегда говорит…

— Вы позволите мне побеседовать с ней? — вежливо спросил Террелл. — Можно, я зайду?

Миссис Прескотт снова убрала прядь волос со лба. Вид у женщины был растерянный.

— Мама! Ради бога, не будь такой перестраховщицей! — выпалила Энджел. — Ты же мечтаешь, чтобы мое имя попало в прессу.

Чуть оттолкнув мать, она улыбнулась Терреллу:

— Заходите.

Энджел повернулась и прошла в скромно обставленную гостиную.

— Не стоять же у порога, — выговорила женщина. — Она многим отличается от своих сверстников. Я уверена, что она не скажет вам ничего существенного, но если вы хотите…

— Хочу, — сказал Террелл, войдя в комнату, где уже сидела, сложив руки на загорелых коленках, Энджел.

— Мама, уйди, пожалуйста, — попросила девочка. — Я не могу разговаривать с ним, когда ты порхаешь вокруг, словно бабочка.

— Видите? — с гордостью произнесла миссис Прескотт. — Она необычный ребенок. Она…

— Мама! Пожалуйста!

Миссис Прескотт заколебалась, затем, покидая комнату, произнесла:

— Она на самом деле ничего не знает. Она вечно все придумывает.

Когда дверь закрылась за женщиной, Террелл вынул трубку и принялся набивать ее табаком.

— Рассказывай, Энджел, — произнес он. — Что ты видела этой ночью?

— Знаете, о чем я мечтаю больше всего на свете? — спросила девочка, внимательно глядя на Террелла.

Террелл растерялся.

— Ты не ответила на мой вопрос. Послушай, Энджел, для меня очень важно найти убийцу мистера Хенеки. Если ты что-то знаешь, помочь мне — твой долг.

Энджел почесала левую ногу.

— Я хочу медвежонка Тедди. С меня ростом. И чтобы он рычал, — сказала девочка. — Это моя самая большая мечта.

Террелл сменил позу, потом замер, раскуривая трубку.

— Если ты попросишь свою маму получше, она, наверное, купит его тебе, — отозвался он. — Так что же ты видела этой ночью?

— Мама никогда мне ничего не покупает. У нее нет денег. Я не получу медвежонка Тедди, который рычит.

— Забудем о медвежонке Тедди, — решительно произнес Террелл. — Кого ты видела ночью? Кто-то входил в коттедж мистера Хенеки?

Энджел почесала правую ногу, глядя на Террелла широко раскрытыми невинными голубыми глазами.

— Да, верно. Их было двое.

— Ты не запомнила, когда это произошло?

— Было без пяти минут час. Возле моей кровати стоит будильник. Внезапно проснувшись, я первым делом зажгла фонарик и взглянула на циферблат.

— Что ты сделала потом?

Девочка улыбнулась.

— Не помню.

— Ты посмотрела в окно, — терпеливо произнес Террелл, — и увидела двух мужчин, входящих в коттедж мистера Хенеки. Верно?

— Я не помню.

Террелл попыхтел трубкой, глядя на девочку, затем он спросил ее:

— Почему ты сказала, что можешь помочь мне, Энджел?

— Да, я могу вам помочь.

Она поднялась и подошла к радиоприемнику. Включила его. В ожидании звука Энджел сказала:

— Больше всего на свете я хочу…

— Я знаю, — произнес Террелл. — Ты мне уже говорила, но тут я ничего не могу поделать. Ты должна попросить маму.

Зазвучала ритмичная музыка, и девочка начала пританцовывать, демонстрируя искусное владение своим стройным маленьким телом.

— До свидания, — сказала она. — Теперь я занята.

— Послушай, юная леди, — резким тоном произнес Террелл. — Ты обязана рассказать мне об этих двух мужчинах. Выключи радио!

К удивлению Террелла, она тотчас выполнила его приказ и села в кресло. Она поправила свои золотистые волосы, чуть приподнявшись, чтобы видеть свое отражение в зеркале, висящем на стене.

— Больше всего на свете я хочу… — начала она, потом замолчала и улыбнулась растерянному Терреллу.

— Где ты спишь? — спросил он.

— В соседней комнате. Можете посмотреть.

Он встал и покинул гостиную. Взволнованная миссис Прескотт стояла в дверях кухни.

— Можно зайти сюда? — сказал Террелл, остановившись возле комнаты Энджел.

Она кивнула; Террелл вошел в тесную детскую. Подойдя к окну, убедился, что коттедж Хенеки расположен прямо напротив него. Кровать девочки стояла возле окна. Сидя в ней, Энджел могла видеть людей, входивших в домик.

Миссис Прескотт подошла к двери.

— Пожалуйста, не принимайте слова Энджел всерьез. Она развита не по летам и многое сочиняет. Вы правда не должны ее слушать.

— Хорошо, — сказал Террелл. — Не беспокойтесь об этом.

Он вернулся в гостиную и закрыл за собой дверь.

Энджел стояла перед зеркалом, увлеченно разглядывая себя. Повернувшись, она улыбнулась Терреллу.

— Если я куплю тебе медвежонка Тедди, ты расскажешь мне, кто входил в коттедж мистера Хенеки? — спросил он.

— Обязательно. Но он должен быть с меня ростом и рычать.

— Ты правда видела двух мужчин? Понимаешь, Энджел, мне придется заплатить за медвежонка из моего собственного кармана. Тебе будет стыдно, если окажется, что ты все это сочинила, чтобы получить Тедди.

Девочка покачала головой.

— Я бы так не поступила. Их было двое. Я могу описать их внешность.

Она радостно улыбнулась Терреллу.

— Я давно прошу у мамы медвежонка. Но у нее нет денег. Я ужасно хочу иметь его…

— Хорошо, — сказал Террелл, — я куплю его тебе, а ты мне поможешь… договорились?

Она одарила его очаровательной улыбкой.

— Спасибо. Да, я помогу вам.

Террелл покинул коттедж и поискал Биглера. Найдя его, он сказал:

— Джо, у меня есть для тебя ответственная работа. Я хочу, чтобы ты слетал в Майами и купил там рычащего медвежонка Тедди ростом около трех с половиной футов.

Произнося это, Террелл с трудом сохранял серьезное выражение лица.

Биглер уставился на Террелла.

— Медвежонка Тедди? Послушайте, шеф…

— Это приказ, Джо. Отправляйся. Он должен рычать и быть ростом не менее трех с половиной футов.

На лице Биглера застыло недоумение. Он втянул в себя воздух, потеребил скрюченными пальцами воротник рубашки.

— Кто будет платить за него? — спросил он.

Террелл протянул ему пятидесятидолларовую купюру.

— Она прелесть, — сказал Террел и улыбнулся. — Она что-то знает. Я заключил с ней договор. Поторопись, Джо.

Вал шла по тропинке ухоженного сада, в котором сидел ее муж. Она нашла Криса в тени дерева бездумно уставившимся на свои пальцы. В двадцати ярдах от Криса находилась санитарка могучего телосложения; заметив Вал, она ободряюще улыбнулась ей; в ее руках мелькали спицы.

Возле Криса стояло свободное кресло. Когда Вал приблизилась к мужу, он поднял голову, нахмурился, потом улыбнулся и подтянул второе кресло поближе к своему.

— Здравствуй, — сказал он. — А я гадал, придешь ты или нет.

— Я все утро ждала момента, когда смогу навестить тебя, — отозвалась она. — Как ты себя чувствуешь, дорогой?

— Хорошо. Чем ты занималась?

Он пристально посмотрел на нее. Пустота его глаз отозвалась болью в сердце Вал.

— Ты совсем коричневая. Плавала?

— Да. Вода превосходная.

Она безуспешно пыталась найти тему для разговора. Слова Хомера парализовали ее мозг.

— Ты подумала о разводе? — спросил внезапно Крис. — Говорила с отцом?

— Я не хочу разводиться, дорогой.

Рот Криса дернулся в тике, на лице появилось раздраженное выражение.

— Ты просто не думала об этом. Ты не должна тратить все свое время на развлечения… иногда следует думать.

Она вспомнила долгие часы перед ленчем, проведенные ею в мучительном раздумье на пляже после ухода Хеа.

— Я не хочу тебя терять, Крис.

— Она за нами следит, — сказал он. — Она очень хитрая. Хоть она и прячется, я знаю, что она рядом. Ты должна оформить развод, Вал. Я не поправлюсь.

— Нет, поправишься, — убежденно сказала Вал. — Я знаю, что ты должен испытывать. Подобное могло случиться и со мной. Я бы хотела верить, что в этом случае я бы все равно осталась нужной тебе.

Он словно и не слышал ее. Крис разглядывал аккуратно постриженную лужайку; лицо его было бесстрастным.

— Что ж, если ты не хочешь разводиться, тебе некого будет винить, кроме себя самой, — сказал он.

— Да, я знаю, Крис.

После долгого молчания Вал сказала:

— Ты думал о той ночи, когда ты отсутствовал… о которой не мог вспомнить?

Он откинулся на спинку кресла. Вал не была уверена в том, что он ее услышал.

— Она по-прежнему здесь, да? Я не посмотрю на нее, не доставлю ей такого удовольствия, но она еще здесь?

— Да.

Вал сильно хотелось курить, но, зная, что Крис больше не курит, она подавила свое желание.

— Та ночь, Крис…

— Почему ты спросила?

Он с любопытством уставился на жену.

— Мне интересно, не вспомнил ли ты, что тогда произошло.

Он заколебался, нахмурился, повернул голову в сторону.

— Кажется, да. Хотя и смутно.

Он украдкой, через плечо, поглядел на санитарку; когда женщина, оторвавшись от вязанья, подняла голову, Крис тотчас отвернулся.

— Она все время смотрит на меня, — продолжил он. — Как та женщина. Она тоже знала, что я ненормальный.

— Какая женщина, Крис?

— Та, которую я встретил. Я сидел на обочине и ловил машину, чтобы вернуться в отель. Я разбил автомобиль. Наверно, заснул за рулем. Когда «мерседес» ударился о дерево, я пришел в себя. — Он потер глаза тыльной стороной кисти. — Тебе не стоит забивать этим голову. Твой отец вернулся в Нью-Йорк? Он тебе звонил?

— Да, вернулся, — тихо сказала Вал. — Что случилось после столкновения с деревом?

— Немного обождав, я пошел пешком. Я голосовал, но никто не останавливался. Мне это надоело; увидев приближающийся автомобиль, я встал перед ним. Было уже темно. Я надеялся, что меня собьют, мне надоело жить. Но этого не произошло. За рулем сидела эта женщина…

Вал обождала, но Крис, казалось, забыл, о чем говорил; мистер Барнетт сидел в безвольной позе и смотрел в пространство перед собой.

— Расскажи мне о ней, — попросила Вал наконец.

— О ком?

— О женщине, которая остановилась.

— Мне не о чем рассказывать. Она остановила машину… вот и все.

Внезапно Вал пришло в голову, что Крис что-то скрывает от нее. Посмотрев на мужа, она почувствовала, что у нее сжалось сердце.

— Она с тобой говорила?

Он беспокойно передвинулся в кресле.

— Мы ехали какое-то время. Да, она говорила. Не помню, о чем, кажется, мне почему-то стало ее жаль.

— Как она выглядела?

— Не знаю. — Крис нахмурился. — Странно. Она ассоциируется у меня со слонами.

Вал удивилась.

— Но почему? Она была крупной?

— Нет… кажется, нет. Я правда ничего не помню… только слонов.

Он поглядел через плечо на санитарку.

— Она считает, что я могу стать буйным. Ты это знаешь?

— Почему ты должен стать буйным? — спросила Вал.

Рот ее вдруг пересох.

— Люди в моем состоянии часто становятся буйными.

Его слова причиняли Вал страдания.

— Крис, мне нужны деньги. На моем счету осталось совсем мало. Ты подпишешь чек? Я захватила с собой твою чековую книжку.

Некоторое время он сидел неподвижно. Вал не была уверена в том, что ее слова дошли до него. Затем он медленно повернул голову в сторону жены. На его лице застыло настороженное выражение, от которого у Вал по спине пробежали мурашки озноба.

— Сколько тебе нужно?

— Ну, несколько тысяч долларов, — нарочито небрежным тоном произнесла Вал. — Понимаешь, Крис, у меня большие расходы. Я решила запретить отцу оплачивать гостиничный счет и…

— Не стоит лгать, — сказал он. — Какая именно сумма тебе нужна?

Вал замерла. «Придется просить отца», — огорченно подумала миссис Барнетт. Ему, в отличие от мужа, ей всегда удавалось наврать.

— Я обойдусь, Крис. Забудем об этом.

Он так резко подался вперед, что санитарка перестала вязать и приготовилась вскочить на ноги.

— Тебя кто-то шантажирует из-за меня? — спросил он, в упор глядя на Вал. — Это так?

Она заколебалась; поняв, что сейчас надо сказать правду, произнесла:

— Да, Крис.

Он как бы весь поник.

— Сколько требуют?

— Двадцать тысяч долларов.

— Это немного, да? Мы должны заявить в полицию. Нельзя давать деньги вымогателям. Я признаюсь, что это совершил я, и все кончится. Если мы заплатим, шантажист потребует еще… шантажисты всегда так поступают.

— Признаешься в чем? — воскликнула окаменевшая Вал.

— В том, что утверждает этот человек. Я же сказал тебе — я мог совершить все что угодно… даже убить кого-то.

Он отвел глаза от Вал; длинные тонкие пальцы Криса беспокойно играли, лежа на его бедре.

— Вчера ночью мне приснилось, что я убил женщину. Наверно, именно это я и совершил… убил какую-то женщину. Он это говорит?

— Прекрати! — с отчаянием в голосе произнесла Вал. — Ты не отдаешь себе отчета в своих словах! Ты никого не убивал!

— Он это говорит? — повторил Крис, глядя на жену.

Вал молчала. Крис внезапно пожал плечами.

— Что такое, в конце концов, деньги? Дай мне чековую книжку.

Она вынула из сумочки чековую книжку и протянула ее вместе с ручкой Крису. Он подписал три незаполненных чека и вернул книжку Вал.

— Я никогда не выйду отсюда, пусть хоть тебе пригодятся эти деньги. Я отдаю все тебе, Вал. Переведи деньги на свой счет.

Вал убрала чековую книжку обратно в сумочку. Ее руки дрожали, лицо побелело.

— Какую женщину я убил, Вал? — спросил Крис.

— Не было никакой женщины. Ты ничего не сделал! Я это знаю!

— Я думаю, лучше заплатить шантажисту. Твой отец возненавидит меня, если я предстану перед судом по обвинению в убийстве, верно?

— Тебя не будут судить, дорогой. Ты ничего не сделал.

— Что за человек нас шантажирует?

— Не думай о нем.

— Если бы его аргументы не показались тебе убедительными, ты бы отказалась платить ему, правда?

— Не будем больше говорить о нем. Сейчас я ухожу, но я вернусь завтра утром.

— Тебе не стоит утруждать себя. Я и один могу тут сидеть, — равнодушным тоном произнес он и закрыл глаза.

Вал в отчаянии покинула мужа.

Глава седьмая

После обильного и продолжительного ленча Хомер Хеа ввалился в свой кабинет, где его ждал Сэм Керш.

— А я думал, вы уже за решеткой, — сказал Керш. — Что случилось?

— Сэмми, ты должен верить в меня. Нам улыбнется удача… вот увидишь. Наша юная леди не хочет потерять мужа.

— Насколько мне известно, она уже его потеряла.

Хеа только отмахнулся от этого замечания.

— Она любит его, — сказал он. — Уж я-то знаю человеческую природу. Влюбленная женщина — легкая добыча.

Он посмотрел на наручные часы.

— Пора ей позвонить. У нее было достаточно времени, чтобы принять решение.

— Ваша идея не приводит меня в восторг, — смущенно произнес Керш. — Мы никогда еще так не рисковали. Вы уверены, что она не обратится в полицию?

— Уверен. Мы никогда так не рисковали, потому что нам не представлялся шанс отхватить полмиллиона, — сказал он.

Сняв трубку с телефона, он попросил Люсиль соединить его с отелем «Спэниш Бэй».

Вал только что вернулась из лечебницы. Она собралась присесть у открытого окна, но тут зазвонил телефон. Поколебавшись, она пересекла комнату и подняла трубку.

— Миссис Барнетт?

Она сразу узнала пугавший ее голос. Вал сдержала желание тотчас бросить трубку.

— Да, — ответила она.

— Мы говорили сегодня утром, — сквозь одышку произнес толстяк. — Да или нет, мадам?

— Да, но мне нужно время, — ответила Вал, чувствуя, что ее голос дрожит. — Завтра я могу заплатить двадцать тысяч. Остальное отдам через две недели.

— Это меня устроит. Наличными, пожалуйста. Вас не затруднит принести деньги в мой офис завтра к одиннадцати часам утра? Мой адрес у вас есть. Мы обсудим способ передачи остальной суммы.

— Я это сделаю, — сказала Вал и положила трубку.

В течение нескольких секунд она постояла, глядя перед собой, потом позвонила во «Флорида Бэнк Корпорейшн» и попросила позвать управляющего банком. Стоило Вал произнести свою фамилию, как ее тут же соединили с ним.

Генри Тресби, управляющий банком, был предупрежден секретаршей, что на проводе дочь Чарлза Треверса.

— Добрый день, миссис Барнетт, — произнес он бодрым, деловитым тоном. — Чем могу быть вам полезен?

— Мне нужны двадцать тысяч долларов, — сказала Вал. — Я заеду за ними завтра утром. Привезу чек моего мужа.

— Пожалуйста. Я приготовлю деньги. Нет проблем.

— Я хочу получить всю сумму стодолларовыми купюрами, — сказала Вал и, поколебавшись, добавила: — Я попрошу вас переписать номера ассигнаций и сообщить их мне. Вы можете завернуть деньги в бумагу и опечатать сверток банковской печатью?

Тресби обладал большим опытом работы в банке; его голос не изменился, только на лице появилось удивленное выражение.

— Конечно… буду рад вам помочь, миссис Барнетт. К вашему приходу все будет готово. Вы не хотите пересчитать деньги до того, как сверток будет опечатан?

— Не вижу в этом необходимости. Я буду в банке часов в десять.

— Я выполню все ваши пожелания, миссис Барнетт.

— Спасибо.

Вал опустила трубку.

Тресби, невысокий, одетый с иголочки человек с лысеющей головой и проницательными глазами, откинулся на спинку кресла. Нахмурившись, он уставился в пространство перед собой. Он был добросовестным, прилежным работником. Тресби обрадовался, когда Крис Барнетт, остановившись в гостинице «Спэниш Бэй», открыл у него счет. Управляющий знал, что эти молодые люди — не рядовые клиенты, знал об их родстве с могущественным Чарлзом Треверсом. Распоряжения миссис Барнетт встревожили Тресби, они не выходили из его головы. Двадцать тысяч долларов с переписанными номерами купюр, уложенные в опечатанный пакет, могли понадобиться для передачи похитителю или шантажисту.

Он зажег сигарету и задумался. Тресби и Террелл учились когда-то в одной школе. Вместе проводили каникулы, рыбачили. Он знал, что мог рассчитывать на молчание Террелла. Хотя Тресби знал, что нарушает служебную инструкцию, он колебался недолго. Сняв трубку, попросил соединить его с управлением полиции. Дежурный сержант Темз сказал Тресби, что начальника полиции нет на месте. Сержант не знал, когда вернется шеф.

— Я по очень важному делу, сержант. Вы не попросите начальника, когда он появится, позвонить мне домой после шести часов?

Сержант Темз обещал выполнить просьбу Тресби.

Джо Биглер вышел из магазина с большим бумажным пакетом, в котором находился медвежонок Тедди. Сержант испытал мстительную радость, узнав, что медвежонок стоит семьдесят пять долларов. Если шеф имел глупость пойти на поводу у этой маленькой чертовки, пусть он выкладывает семьдесят пять долларов из своего кармана.

Он вернулся в мотель, где его ждал Террелл. Биглер обрадовался, заметив, как вытянулось лицо шефа, когда он узнал о том, что должен сержанту еще двадцать пять долларов.

— Я отдам их тебе завтра, — сказал Террелл: взяв пакет, он отправился в коттедж Прескоттов.

Биглер заглянул в кафе, съел там пару гамбургеров, запил их ледяным пивом. Он собрался заказать вторую кружку, но увидел выходящего из домика Прескоттов Террелла. Начальник поискал взглядом сержанта. Биглер расплатился и вышел навстречу Терреллу.

— Мои расходы окупились, — сказал Террелл. — Я, кажется, знаю этих парней, но я хочу, чтобы ты ее послушал и высказал свое мнение. Проверим, совпадет ли оно с моим.

Биглер проследовал за шефом в коттедж, где Энджел сидела, с восхищением и любовью глядя на медвежонка Тедди. Миссис Прескотт, покрасневшая от смущения, стояла у окна и смотрела на дочь.

— Энджел, расскажи все снова, — попросил начальник полиции. — Еще разок.

Девочка улыбнулась Терреллу.

— Хорошо.

Энджел посмотрела на Биглера.

— Спасибо вам за то, что вы съездили за Тедди. Вы ка самом деле умнее, чем кажется.

Биглер бросил на нее гневный взгляд, сел за стол и достал свой блокнот.

— Начинай, Энджел, — сказал, садясь, Террелл. — Ты проснулась за пять минут до часа ночи. Зажгла фонарь и посмотрела на будильник. Верно?

— Да, — ответила девочка. — Я посмотрела в окно и увидела…

— Почему ты посмотрела в окно? — перебил ее Террелл.

— Я хотела узнать, есть ли на небе луна. Я люблю глядеть на луну.

— Луна была видна?

— Она просвечивала сквозь облака. Я заметила двух мужчин, шагавших по дорожке между коттеджами. Они прошли под фонарем, висящим на дереве в конце дорожки. Я ясно их видела.

— Ты бы смогла их узнать?

— Я бы узнала толстого человека, но ниггера — нет. Он…

— Энджел! Ты не должна говорить «ниггер». Тебе следовало сказать «цветной».

Энджел бросила на мать раздраженный взгляд и продолжила:

— Все ниггеры для меня на одно лицо, но второго мужчину я бы узнала где угодно.

— Прежде чем ты опишешь мне его внешность, расскажи, что они делали.

— Они подошли к коттеджу мистера Хенеки и поднялись на крыльцо. Мое окно было распахнуто, я слышала их шепот. Я не разобрала, о чем они говорят. Было слишком темно, чтобы понять, что они делают, но я услышала, как дверь скрипнула и открылась. Они вошли внутрь.

— Что ты сделала потом?

— Я стала ждать. Мне стало любопытно, чем они занимаются в домике Хенеки. Меня клонило в сон, и когда появился Хенеки, я решила, что он сам это выяснит, и легла спать.

— Ты уверена, что они дождались мистера Хенеки?

— Да, они все время находились в коттедже. Они не выходили из него.

— Хорошо, Энджел, теперь опиши полного мужчину.

— Он был самый большой и толстый человек, какого мне доводилось встречать.

— Ты сказала, что он был примерно одного возраста с сержантом Биглером, — напомнил Террелл, — и что на нем были голубая рубашка и темные брюки. Я не ошибся?

— Да.

— Ты уверена, что его сопровождал темнокожий?

— Да. Неф был в бело-желтой футболке и синих джинсах.

— Что-нибудь еще тебе запомнилось в облике толстяка? — спросил Террелл.

Энджел уткнулась лицом в мех медвежонка и захихикала.

— О да. Он гомик. Я знаю все о них от моей подружки Дорис. А она знает все о них, потому что ее брат — голубой. Я тотчас узнала это по походке.

— Энджел! — в ужасе воскликнула миссис Прескотт. — Это правда…

— Пожалуйста! — перебил ее Террелл. — Это очень важно. Как он шел?

Девочка встала и начала ходить по комнате. Ее имитация походки гомиков была такой убедительной, что даже Биглер не удержался от усмешки.

Остановившись, она посмотрела на Террелла:

— Вот так.

— Я попрошу тебя подождать тут немного, — сказал Террелл. — А потом, я надеюсь, ты поможешь мне еще.

— Теперь, когда я получила медвежонка, я готова сделать для вас все, что в моих силах, — серьезным тоном заявила девочка.

Она подошла к медвежонку и обняла его, с любовью глядя на Террелла.

Довольный Террелл улыбнулся и встал. Он кивнул Биглеру, и мужчины вышли на улицу.

— Ну, назови их, Джо, — сказал Террелл.

— Джеко Смит и Мо Линкольн, — не колеблясь, произнес Биглер. — Это могут быть только они.

— Телохранители Харди. Похоже, вырисовывается цельная картина. Но мы должны быть уверены. Теперь надо показать Джеко ребенку; посмотрим, узнает ли она его.

— Как мы поступим?

Биглер потер рукой челюсть.

— Доставим его в управление и проведем опознание?

Террелл покачал головой. Посмотрел на часы. Они показывали двадцать минут шестого.

— Отвезем ее в бар «Коралл». Джеко обычно появляется там примерно в половине седьмого. Мы запаркуемся неподалеку от входа. Она сможет увидеть его, когда он будет входить в бар. Если девочка укажет на Джеко, мы привезем его в управление и проведем официальное опознание.

Они вернулись в коттедж.

— Я хочу, чтобы ваша дочь поехала с нами, — сказал Террелл, обращаясь к миссис Прескотт. — Она должна узнать этого человека. Вы, конечно, тоже поедете.

— Нет, без нее, — твердо сказала девочка. — Если она поедет с нами, я не стану вам помогать. Только я и медвежонок Тедди.

— Ну, девочка, — огорченно произнесла миссис Прескотт, — не упрямься. Ты не можешь поехать одна с этими джентльменами.

— Тогда я вовсе не поеду, — решительно заявила Энджел.

Обхватив руками медвежонка, она стащила его с дивана и направилась к двери.

— Не беспокойтесь, я за ней присмотрю, — сказал Террелл, — и доставлю домой, миссис Прескотт. Это исключительно важное дело.

Едва миссис Прескотт раскрыла рот, чтобы ответить, как Энджел произнесла:

— До свидания, мама.

Девочка быстро вышла из коттеджа и зашагала к полицейским машинам.

— Будь она моей дочерью, я бы… — с красным от возмущения лицом начал Биглер.

— Слава богу, она не ваша дочь! — заметила миссис Прескотт. — Я не люблю, когда критикуют моего ребенка, я буду вам признательна, если вы воздержитесь от подобных высказываний!

Биглер растерянно посмотрел на Террелла, закрыл блокнот и проследовал за своим начальником к тому месту, где их с нетерпением ждала Энджел.

Мо Линкольн лежал в кресле парикмахера, чувствуя на своей черной щеке острое лезвие бритвы. Его глаза были закрыты, мышцы злого лица расслабились в нежных руках Тоя Марша, который уже много месяцев уговаривал Мо оставить Джеко и жить с ним.

Той, толстый коротышка с выкрашенными хной красновато-коричневыми волосами, миндалевидными глазами и полным круглым лицом, был наполовину китаец, наполовину поляк. Он считался одним из лучших парикмахеров в округе, и Мо всегда брился у него перед тем, как отправиться с Джеко в город на поиски развлечений.

— Который час, малыш? — спросил Мо, не открывая глаз.

— Почти половина седьмого, — ответил Той, взглянув на часы. — Что ты делаешь сегодня вечером? Не хочешь прийти ко мне? Я устраиваю вечеринку. Китайские блюда и один мальчик…

— У меня свидание с Джеко, — сказал Мо, любивший мучить Тоя. — Что я забыл в твоей дыре?

Той вздохнул. Приложив к лицу Мо влажное горячее полотенце и отойдя от кресла, он приблизился к окну, посмотрел на улицу.

— Любопытно, — сказал Той. — Что они делают?

— Кто? — спросил Мо, прижав горячее полотенце к лицу и вдыхая исходящие от него пары ментола.

— Легавые… в машине с маленькой девочкой, — ответил Той, возвращаясь к Мо, чтобы сменить полотенце.

Мо замер. Он сорвал полотенце с лица, вскочил с кресла и подбежал к окну. Уставился на полицейский автомобиль, стоявший в пятидесяти ярдах от входа в бар «Коралл».

— В чем дело? — спросил Той.

— Заткни свою пасть! — рявкнул Мо. — Дай мне полотенце.

Не отрывая взгляда от полицейской машины, он протянул свою тонкую черную руку и схватил полотенце, которое дал ему Той. Торопливо вытер лицо и шею, потом бросил полотенце на пол.

Он увидел Джеко Смита, идущего вразвалку по улице.

Джеко всегда ставил свой розово-голубой «кадиллак» в дальнем конце улицы. Он полагал, что непродолжительная прогулка от стоянки до бара способна помочь ему сбросить вес. Он шел, держа в толстой руке платок. Джеко был в тех самых черных пузырящихся на коленях брюках и голубой рубашке, которые Энджел видела на нем ночью.

Время от времени он промокал свое бледное, нездоровое лицо носовым платком.

Террелл внезапно произнес:

— Энджел, смотри на дорогу.

Девочка, игравшая с медведем, подняла голову и заметила приближающегося к ним Джеко.

— Это он! — возбужденно прошептала она и маленьким пальчиком указала на Джеко, который на мгновение остановился перед баром «Коралл».

— Ты уверена? — спросил Террелл.

— Да! Это он!

Мо увидел, как девочка указала на Джеко, и его черное лицо перекосилось от злобы. Он тотчас сообразил, что ребенок узнал Джеко. Это могло значить только одно! Ребенок видел, как они входили в коттедж Хенеки!

Той, стоявший рядом и все видевший, сказал:

— Что случилось, дорогой? Она указала на Джеко?

Разъяренный Мо повернулся к парикмахеру.

— Заткнись! Забудь то, что ты видел! Хочешь остаться в живых, Той?

Увидев бешеную злобу в черных глазах убийцы, Той испугался не на шутку.

— Я ничего не видел! — выдавил он из себя. — Честное слово, я…

— Заткнись! — рявкнул Мо.

Он увидел, что Биглер завел мотор автомобиля и поехал в сторону полицейского управления.

Мо задержался лишь на мгновение, чтобы бросить еще один яростный взгляд на Тоя.

— Помни… если проболтаешься, Той, я перережу тебе глотку, — сказал он и бросился через улицу к бару «Коралл».

Когда Мо вошел в бар, Джеко собирался заказать виски и пиво.

— Бежим отсюда, Джеко, быстро! — выпалил Мо.

Выражение сверкающих глаз Мо убедило Джеко. Он заковылял вслед за Мо, переставляя свои огромные ноги с максимально возможной для него скоростью и задыхаясь.

Бармен проводил их взглядом, состроил гримасу и снова принялся мыть бокалы.

Террелл приехал в свой гараж в восемь часов десять минут уставшим и измученным жарой. Он доставил Энджел Прескотт в мотель и теперь мечтал о душе и вкусном обеде.

Жена Террелла, услышав его шаги, открыла входную дверь. Они поцеловались, и Террелл задал ей классический вопрос мужа:

— Что на обед?

— Цыпленок, — ответила Каролина. — Он будет готов через полчаса, а пока позвони Генри.

Террелл прошел в гостиную и начал снимать с себя пиджак и галстук.

— Генри? — Он удивленно посмотрел на жену. — Что ему нужно?

— Он сказал, это важно. Позвони ему, а я тем временем приготовлю тебе выпить.

Террелл заколебался, но, заметив на лице Каролины серьезное выражение, подошел к аппарату. Набрал номер телефона Генри Тресби. Ожидая соединения, взял протянутый ему женой бокал с виски и содовой, в котором позвякивали кусочки льда.

Он услышал голос Тресби:

— Фрэнк? Извини за беспокойство, но меня кое-что тревожит. Я хочу с тобой посоветоваться.

Взволнованный голос Тресби насторожил Террелла.

— Говори, Генри. Что случилось?

Тресби вкратце рассказал ему о звонке Вал Барнетт.

— Возможно, я вмешиваюсь не в свое дело, но, по-моему, у миссис Барнетт неприятности, — заключил Тресби. — Послушай, Фрэнк, мы должны действовать осторожно. Если это какой-то пустяк, Треверс разозлится на меня, и я потеряю работу.

— Я думаю, твои опасения небеспочвенны, — сказал Террелл. — Спасибо, что позвонил. А теперь, Генри, положись на меня. Забудь об этом, ладно? Чем меньше ты узнаешь, тем будет лучше. Я приму меры.

— Ради бога, будь осторожен!

— Ты меня знаешь, — спокойно сказал Террелл. — Я справлюсь. У тебя остался листок с номерами купюр?

— Да, конечно.

— Пришли его мне домой. Так он не попадет в чужие руки. Не волнуйся, Генри. Я все выясню.

Он опустил трубку.

Заметив хмурые складки на лбу мужа, Каролина поняла, что сейчас его не следует ни о чем спрашивать. Она отправилась на кухню.

Террелл позвонил в управление. Услышав голос Биглера, он спросил:

— Взяли Джеко Смита?

— Пока нет. Ребята обыскивают клубы. Они задержат его с минуты на минуту.

— Ты поставил кого-нибудь возле квартиры Смита?

Террелл знал, что этот вопрос был излишним, но все же задал его.

— Там Уокер и Лукас.

— Этот толстяк нужен мне срочно.

— Мы возьмем его до полуночи. Он, верно, режется в карты в каком-нибудь притоне. Остается только выяснить, в каком именно.

— Джо… кое-что еще, — сказал Террелл. — Пришли сюда Джекобса. Он сегодня на месте?

— Да, конечно.

— Пусть поспешит. Если не опоздает к обеду, накормлю его цыпленком.

Биглер фыркнул.

— Если что-то на свете способно заставить Джекобса поторопиться, так это обещание дармовой кормежки.

Дверной звонок зазвенел, когда Террелл, сев за стол, протянул руки к ножу и вилке. Террелл, усмехнувшись, посмотрел на жену.

— Это Макс. Поставь для него тарелочку. Он, вероятно, установил новый рекорд скорости.

Макс Джекобс, худой, высокий полицейский первого года службы, вошел в гостиную. Он уставился круглыми глазами на идеально приготовленного цыпленка. Террелл указал ножом на свободный стул.

— Сначала поедим, — сказал он, — а потом поговорим о деле. У меня есть для тебя работа.

Когда Каролина отправилась мыть посуду, Террелл, попыхивая трубкой, рассказал Джекобсу о Вал Барнетт.

— Тут пахнет шантажом, — заключил он. — Мы не можем вмешиваться, пока она не обратится к нам, но мы должны быть готовы. Я хочу, чтобы завтра утром в девять часов ты находился возле банка. Когда миссис Барнетт покинет банк, убедись, что деньги находятся у нее, и следуй за женщиной. Очень важно, Макс, чтобы она не догадалась о слежке. Будь осторожен. Выясни, куда она несет деньги. Если она вернется в отель, зайди к Дюлаку и скажи ему, что тебя послал я. Попроси его сообщить тебе, если кто-то войдет в ее номер. Если к ней действительно явится посетитель, проследи за ним, кем бы он ни оказался. Ничего не обсуждай с гостиничным детективом, я ему не доверяю. Все понял?

Джекобс кивнул.

— Я справлюсь, шеф, — сказал он вставая. — В девять утра буду на месте.

Когда он ушел, Террелл позвонил в управление и справился у Биглера насчет Джеко Смита.

— Пока ничего нового, шеф, — сказал Биглер. — Рапорта поступают постоянно, но в его излюбленных местах Смит не обнаружен.

— Оповести штат, — распорядился Террелл. — Смит нужен мне срочно. Подними всех, Джо. Я еду в управление.

— О’кей, — сказал Биглер, — но вам нет нужды приезжать. Я справлюсь сам.

— Знаю, — согласился Террелл, — но все же жди меня.

Спайк Колдер был высоким франтоватым негром. Он постоянно улыбался, демонстрируя крупные блестящие белые зубы. Он управлял клубом «Бо-бо», расположенным на набережной. Это заведение часто посещали гомики и игроки из портовых кварталов Майами.

К числу достоинств клуба относилось наличие тайной комнаты для встреч, находившейся под основным баром и рестораном; это помещение было спрятано так искусно, что полиция не догадывалась о его существовании.

Именно в этой комнате сидели сейчас Джеко Смит и Мо Линкольн. На столе перед ними стояли бокалы с виски и пивом.

Мо рассказал Джеко о том, что он увидел. Джеко обдумывал план дальнейших действий.

— Мы не должны рисковать, — произнес он наконец. — Надо выяснить, действительно ли она что-то видела. Наверно, она уже в мотеле. Мы это проверим.

Мо кивнул. Слова Джеко показались ему разумными.

— Ты, дорогой, остаешься здесь, — сказал Мо. — Я пошлю Хоппи в мотель все там разнюхать.

— Береги себя, — сказал Джеко, похлопав Мо по плечу.

— Не волнуйся, дорогой, — отозвался Мо.

Он поднялся по лестнице наверх; заглянув в щель, убедился, что рядом никого нет, и покинул укрытие.

Мо застал своего младшего брата Хоппи Линкольна играющим в кости. Увидев брата, Хоппи встал из-за стола и подошел к нему.

Мо объяснил Хоппи, что надо сделать.

— Возьми мою машину, — сказал Мо, — и поторопись. Я жду тебя здесь. Не задерживайся.

Хоппи начал было увиливать, но, увидев протянутые ему братом две пятидолларовые бумажки, усмехнулся.

— Ладно, милый, — сказал он. — Я уже мчусь.

Братья покинули комнату, где сидели игроки; Хоппи вышел на улицу, сел в машину Мо и уехал.

Мо, избегая больших улиц, дворами добрался до клуба «Бо-бо». Он замер в тени деревьев.

К дверям клуба приближались двое полицейских. Мо тотчас узнал их. Не двигаясь, он наблюдал за тем, как они входят в клуб.

Сотрудники полиции Маршалл и Лепски протиснулись сквозь переполненный бар к стойке, где Спайк Колдер смешивал напитки.

Увидев их, люди в баре внезапно смолкли. Три или четыре посетителя устремились к выходу. Остальные испуганно уставились на полицейских; глаза мужчин сверкали, на их напряженных лицах застыла ненависть.

Спайк опустил миксер на стойку и с опаской посмотрел на полицейских. До сих пор ему удавалось ладить с властями; он был намерен и впредь избегать неприятностей.

— Добрый вечер, джентльмены, — сказал он, широко улыбнувшись. — Какие трудности?

— Ты не видел Джеко Смита? — спросил Маршалл, приземистый крепыш с мускулатурой боксера и суровым лицом.

— Пока нет, — соврал Спайк. — Может, он появится позже.

Подтянутый, жилистый Лепски оперся о стойку бара.

— Подумай лучше… прежде чем раскроешь пасть снова, — вкрадчиво произнес он. — Мы ищем Джеко… речь идет об убийстве. Если тебе известно, где он находится, сейчас самое время поделиться с нами информацией. Если мы узнаем, что он был или находится здесь, тебе не избежать тюрьмы. Я с удовольствием лично займусь тобой. Самые приятные для меня звуки в этом городе — это стоны цветного парня.

Улыбка сползла с лица Спайка.

— Я бы сказал вам, если бы он был здесь. Поищите, мистер, сами. Я не видел его со вчерашнего вечера.

Полицейские обвели взглядами большую комнату, затем посмотрели друг на друга.

— Когда он тут появится, позвони в управление. Если не хочешь нажить себе неприятности.

Лепски бросил на Спайка долгий жесткий взгляд и, кивнув Маршаллу, покинул бар.

Мо, стоявший в тени, увидел, как полицейские вышли из «Бо-бо» и зашагали к соседнему подвалу, где собирались игроки.

Точно черное привидение, он пересек улицу и подбежал ко входу в клуб «Бо-бо». Замерев, прислушался, нет ли кого-то рядом, затем нащупал скрытый от глаз рычажок, отпер дверь, ведущую в убежище, нырнул в темноту, закрыл дверь и включил свет. Спускаясь по лестнице, ведущей в комнату, где сидел Джеко Смит, он увидел вышедшего из другой потайной двери Спайка Колдера.

Мо настороженно посмотрел на Спайка. Колдер, не обращая внимания на Мо, прошел к Джеко Смиту.

— Сматывайся отсюда, — тихо сказал Колдер. — Вместе со своим жиром и потрохами.

Джеко уставился на него.

— Я не позволю тебе, черномазый, так говорить со мной, — взбесился он. — Я уйду, когда захочу, но не раньше.

— Ты отчалишь немедленно, — сказал Спайк. — Здесь были легавые. Они ищут тебя. Я не собираюсь укрывать тебя, Джеко. Это слишком опасно. Проваливай.

— Он останется здесь, — произнес Мо, сжимая в руке нож с широким лезвием. — Хочешь, чтобы я разрисовал тебя, ниггер?

Спайк улыбнулся.

— Чтобы разрисовать меня, тебе надо стать гораздо сильнее, — сказал он. — Попробуй, сам убедишься.

В его руке неожиданно появился длинный нож.

Мо, рассвирепев, сделал шаг вперед.

— Прекрати! — резким тоном сказал Джеко.

Мо спрятал нож в чехол. Он отошел подальше от Спайка, чтобы успеть в случае необходимости снова выхватить оружие.

— Чего ты испугался, Спайк? — с обманчивой мягкостью спросил Джеко. — Что сказали легавые?

— Многое, — ответил Спайк. — Они тебя ищут. Речь идет об убийстве. Это для меня чересчур. Уходи, Джеко, и не возвращайся сюда.

Джеко и Мо переглянулись. Джеко прошиб пот. После продолжительной паузы Мо сказал:

— О’кей, Спайк, мы уйдем, но они рехнулись. Джеко никого не убивал.

Джеко с трудом поднялся на ноги. Спайк следил за Мо, и это было глупо, так как Джегйз находился гораздо ближе к Колдеру. С неправдоподобной для человека его размеров скоростью Джеко схватил бутылку виски и ударил ею Спайка по лицу. Спайк отлетел назад, выронив нож. Мо кошкой бросился на упавшего Колдера. Рука Линкольна, сжимая нож, дважды опустилась и поднялась. Затем Мо встал на ноги. Он склонился над безжизненным телом Спайка, вытер лезвие ножа о рубашку негра и посмотрел на Джеко.

— Он бы нас заложил, — сказал Мо. — Так будет лучше. Что мы теперь делаем?

Джеко опустил свою тушу в кресло. Вытащил из кармана плитку шоколада и начал совать его себе в рот.

— Мы можем крепко влипнуть, дорогой, — сказал он с набитым ртом. — Надо уходить… но куда?

— Это, несомненно, из-за Хенеки, — заметил Мо, сидя на столе и болтая ногами. — Девочка нас видела. Придется ее убрать. Без нее и Спайка нам ничего не грозит. Я отправлюсь в мотель и кокну мерзавку.

Джеко кивнул:

— Но куда денусь я?

Мо нахмурился, покачивая ногами, затем вдруг усмехнулся.

— Ступай к Харди. Он заварил эту кашу. Иди к нему, дорогой. Ему придется спрятать тебя на ночь у себя. К утру ты будешь чист. Без той крошки обвинение развалится.

— Есть ли кто-нибудь еще? — спросил Джеко. — Кто может выдать нас?

Мо подумал о Тое. Парикмахер видел, как девчонка указала пальцем на Джеко. Мо заколебался. Той был хорошим парикмахером, терять которого не хотелось. Но колебался Мо недолго.

Он рассказал Джеко о Тое.

Джеко расстроился. Он тоже стригся у Тоя. Но Смит понимал: стоит Тою узнать, что Джеко обвиняют в убийстве, и он расколется.

— Убери и его тоже, — сказал Смит вставая. — Отвези меня на моей машине к Харди и займись парикмахером. Затем поезжай в мотель и ликвидируй девчонку.

— Хорошо, милый, — сказал Мо. — Положись на меня.

Пара мужчин, один из которых был огромным, а другой — стройным и сильным, бесшумно покинули тайное убежище и шагнули в темноту.

Глава восьмая

Джина Ланг сидела на кровати и красила ногти на ногах. Одновременно она слушала долгоиграющую пластинку Синатры.

На часах было чуть больше половины одиннадцатого. Ли Харди обещал вернуться к одиннадцати; они собирались выпить в баре «Коралл» и пойти в кино на ночной сеанс.

Покрасив ногти, Джина встала. На ней был лифчик и черные кружевные трусики. Придирчивым, внимательным взглядом она посмотрела на свое отражение в длинном зеркале. Ей было двадцать три. Она впервые переспала с мужчиной в четырнадцать лет; Джина уже не помнила своего первого любовника. Последние девять лет она кочевала из одной постели в другую. За годы своих сексуальных странствий она приобрела две норковые шубы, бриллиантовое колье, другие менее дорогие ювелирные изделия и пятнадцать тысяч долларов, лежавших в банке. Глядя на себя сейчас в зеркало, она искала следы прошлой жизни и с радостью убеждалась в том, что ее привлекательность ничуть не пострадала. Тело Джины было крепким и прекрасно сложенным. Ее забавляло собственное лицо, она знала, что оно очаровывает мужчин, но в своих глазах Джина не была уверена. Она попыталась придать им менее жесткое выражение, но ей это не удавалось. Что ж, подумала она, пожав плечами, они хотя бы предостерегут Ли от всяких похождений, а он явно нуждался в таком предостережении!

Она жила с Ли Харди уже три месяца. Познакомились они случайно. Узнав, что у него есть деньги, «кадиллак» и роскошная квартира на крыше дома, она охотно ушла с вечеринки вместе с ним. Они отправились в его шикарные апартаменты.

Затем случилось то, чего Джина ожидала меньше всего. Она обнаружила, что он был не просто весьма искусным любовником; его красота и веселый нрав способствовали тому, что заурядная постельная интрижка переросла в неистовую собственническую любовь. Такое с Джиной произошло впервые, она потеряла душевное равновесие. Она заявила о том, что хотела бы перебраться в его пентхаус, и, поколебавшись только одно мгновение, Ли согласился. Он устал от бесконечных ухаживаний за женщинами, ему надоело преодолевать сопротивление, покупать подарки, ссориться с любовницами и в конце концов избавляться от них. Он находил Джину занимательной, она волновала его, прекрасно готовила.

Такое положение дел сохранялось два месяца, затем Харди в силу привычки начал смотреть по сторонам, стремясь разнообразить свой рацион. Но он быстро понял, что это небезопасно. Его поразил бешеный темперамент Джины. Скандал, который она закатила ему, когда он улыбнулся девушке в ночном клубе, слышали все жильцы дома. Он ничего не мог поделать с Джиной. Она превратилась в обезумевшую дикую кошку. Джина успокоилась, лишь когда он необдуманно пообещал ей даже не глядеть в сторону других женщин. Позже он пытался подготовить себя к тому, чтобы выставить ее из пентхауса, но так и не решился это сделать, зная, что ему не удастся найти столь интересную девушку, к тому же воспоминания о вспышке ее ярости пугали его.

Довольная тем, что ей удалось заарканить Харди, Джина обдумывала способы женить его на себе. Она устала охотиться за очередным источником благополучия; убедившись в том, что Ли умеет делать большие деньги, она решила, что он вполне подходящая кандидатура. Она запланировала добиться его руки в этот вечер.

В течение следующих двадцати минут она наводила на себя красоту; результат был впечатляющий, Джина достигла больших высот в искусстве подать себя. Застегивая молнию на золотистом платье из ламе, облегавшем ее, как вторая кожа, она услышала трель дверного звонка.

Она посмотрела на часы, стоявшие на туалетном столике. Стрелка приближалась к одиннадцати часам. Снова Ли забыл ключи, подумала она. Зато на этот раз он не опоздал.

Она подбежала к входной двери и открыла ее. Джину охватил шок. В коридоре стоял Джеко Смит, капли пота текли по его заплывшей жиром физиономии, от него исходил неприятный запах.

Она знала, что Джеко Смит был одним из громил Харди. Она видела его время от времени на бегах, но никогда не говорила с ним. Тот факт, что он был гомиком, превратил ее неприязнь к нему в активное отвращение. Из всех извращенцев больше всего Джина ненавидела голубых.

— Где Харди? — спросил Джеко, глядя на Джину с таким же презрением, с каким она смотрела на него.

Он считал всех женщин не стоящими его внимания.

— Его нет! — выпалила Джина и начала закрывать дверь.

К ее испугу, Джеко двинулся вперед с мощью и натиском танка. Он втолкнул Джину в прихожую и захлопнул входную дверь.

— Убирайся вон! — закричала Джина. — Как ты посмел вломиться сюда!

— Заткнись! — рявкнул он. — Я по делу!

— Если ты полагаешь, что можешь вваливаться без разрешения…

— Заткнись! — повторил Джеко. — Харди в опасности. Мне тоже грозит опасность. Где он?

Джина внимательно посмотрела на толстяка. Беспокойно бегающие зрачки, пот, пропитавший его рубашку, периодически сжимающиеся губы Джеко внушали девушке страх.

— Что случилось? — спросила она.

Он протопал мимо нее в гостиную; увидев бар, Джеко подошел к нему, налил себе виски, разбавил его водой и жадно проглотил жидкость.

Джина стояла возле двери, с ненавистью глядя на Джеко.

— Что такое? Полиция?

— Да, — ответил Джеко и приготовил себе очередную порцию спиртного. — Где он?

— Обещал прийти к одиннадцати. Сейчас уже одиннадцать. Что произошло?

— Он сам тебе расскажет, если захочет, — заявил Джеко. — Я подожду его.

— Только не здесь. Уходи!

Джеко бросил на нее взгляд, полный злобы.

— А пошла ты… — сказал он. — Хочешь, чтобы я затолкнул твой нос в череп?

Джина резко отвернулась и прошла в свою спальню, заперев за собой дверь.

Опасность! Полиция!

Она стиснула кулаки, глаза ее сверкали. Что натворил Ли?

Джина села на кровать и стала ждать его возвращения.

Той Марш наслаждался жизнью. Больше всего на свете он любил устраивать для своих мальчиков вечеринки с китайской кухней; он все готовил сам. После трапезы он включал проигрыватель. Веселье продолжалось обычно часов до трех утра. Сегодня его прием проходил великолепно. Он стоял у окна, наблюдая за танцующими, болтающими, улыбающимися парнями. Они с благодарностью поглядывали на хозяина. Той сожалел лишь о том, что среди них не было Мо Линкольна. Мо притягивал его; Той надеялся, что рано или поздно Мо оставит Джеко и придет к нему.

Фрида, молодой светловолосый негр, жеманной походкой прошелся по комнате.

— Какой-то человек спрашивает тебя по телефону, дорогой, — сказал Фрида. — Он не назвал себя.

Той направился в холл и взял трубку. Его лицо озарилось радостной улыбкой, когда он узнал голос Мо Линкольна.

— Той, — сказал Мо, — я в аптеке, что находится через дорогу от тебя. Ты мне нужен на пять минут.

— Поднимайся, малыш, — сказал Той. — Присоединяйся к моим гостям. Ты отлично проведешь время.

— Я хочу поговорить с тобой наедине, — сказал Мо. — Фрида у тебя?

— Да, но…

— Тогда ты спускайся вниз. Я не хочу говорить с тобой при нем. Я хочу сказать тебе кое-что без свидетелей.

— Да? Что именно, малыш?

— Мы с Джеко поссорились. Спустись, Той, бога ради!

— Ты хочешь сказать, ты с ним расстался?

— Никому ни слова. Спустись, Той. Мне необходимо поговорить с тобой. Поторопись!

— Я иду, — сказал Той и опустил трубку.

«Наконец! — подумал он. — После столь долгого ожидания! Я отдам ему большую комнату. Отделаю ее заново, куплю новую кровать…»

Фрида, стоявший у двери, прервал мысли Тоя.

— Кто это? — спросил он.

Той сердито посмотрел на Фриду, уже наскучившего парикмахеру.

— Ты его не знаешь, — ответил он. — Ступай к гостям. Не люблю, когда за мной шпионят.

Фрида бросил на Тоя обиженный взгляд и ушел в глубь квартиры, но как только Той начал спускаться по лестнице, негр бесшумно перегнулся через перила и посмотрел ему вслед.

Он увидел, как Той добрался до тускло освещенного первого этажа и шагнул к двери подъезда; Той споткнулся и, испустив крик, упал на руки и колени. Из тьмы на несколько коротких, но страшных секунд с ножом в руке вынырнул Мо, он дважды вонзил лезвие в широкую спину Тоя. Затем Мо исчез, как черное привидение. До Фриды донеслось жужжание стартера и шум отъезжающего автомобиля. Негр с воплем бросился назад в квартиру.

Известие об убийстве Тоя Марша достигло полицейского управления в ту минуту, когда Террелл вошел в оперативный зал. Два офицера в штатском находились возле Фриды. Сквозь слезы он рассказал Терреллу о том, что он увидел.

— Отведите его в камеру, — распорядился Террелл. — Возьмите «воронок» и привезите остальных. Пошлите туда Хесса с его ребятами. Объявите о розыске Мо по штату.

Пока его приказы исполнялись, он отвел Биглера в сторону.

— Что, черт возьми, творится в этом городе? — сказал он. — За два дня три убийства! Знаешь что? Я боюсь за эту девочку, Энджел Прескотт. Она единственный свидетель, способный убедить суд в том, что Хенеки прикончила эта парочка. Я сплоховал. Следовало приставить к ней охрану.

— Я попрошу ближайших к мотелю караульных, поехать туда, — сказал Биглер, потянувшись к микрофону. — Как вы отнесетесь к идее забрать девочку и ее мать и доставить их сюда?

Террелл, подумав, покачал головой.

— Пусть их отвезут ко мне домой. Керри позаботится о них пару дней, а мы тем временем разыщем этих двух бандитов. Отправь одного человека охранять мой дом. Новостей о Джеко по-прежнему нет?

— Нет. Он словно под землю провалился, — сказал Биглер и вызвал на связь патрульные машины.

Спустя минуту он повернулся к Терреллу.

— Машина прибудет в мотель через пять минут. Они доставят Прескоттов к вам в дом, шеф.

Добравшись до «Парк Мотель», Мо застал там Хоппи.

— Пара легавых увезла женщину и девчонку минут двадцать тому назад, — доложил старшему брату Хоппи. — Они были в том коттедже.

Он указал на домик Прескоттов.

Теперь Мо знал наверняка, что ребенок видел Джеко. Выругавшись, он велел Хоппи исчезнуть; затем Мо помчался в ближайшую аптеку и оттуда позвонил домой Харди.

Отпирая дверь, Харди услышал телефонный звонок. Он вошел в пентхаус. Харди удивился, обнаружив в гостиной развалившегося в кресле Джеко Смита с прижатой к толстому уху телефонной трубкой.

— Приезжай сюда, Мо. Будь осторожен. Спрячь машину и сядь на автобус. Они знают мой автомобиль, — произнес он и опустил трубку.

— Что ты тут делаешь? — возмущенно спросил Харди.

Джеко посмотрел на него.

— Мы угодили в беду, — тихо сказал он. — Ты, я и Мо. Нас ищут полицейские.

Джина направилась к двери.

— Прикажи этой жирной твари убраться отсюда! — закричала она. — Он силой…

— Заткнись! — взревел Джеко, глядя на Харди. — Это из-за Хенеки.

Харди побледнел. Он повернулся к Джине.

— Мопсик, посиди в спальне. Я разберусь с ним.

— Я ухожу! — заявила Джина. — Если ты думаешь, что я стану дышать одним воздухом с этим слизнем, ты ошибаешься! Разбирайся с ним… я иду в кино.

— Останься! — угрожающим тоном произнес Джеко, когда она шагнула к двери.

Джина остановилась, собравшись разразиться потоком брани, но тут она заметила в руке Джеко направленный на нее ствол 0,38. За свою короткую жизнь она успела побывать во многих переделках, но никто еще не целился в нее с такой готовностью убить во взгляде. Она замерла, уставившись на револьвер.

— Убери револьвер! — сказал Харди, но его голос прозвучал недостаточно резко и требовательно; вид у Ли был растерянный.

— Она останется здесь! — потребовал Джеко.

Поколебавшись, Харди обратился к Джине:

— Будет лучше, если ты пройдешь в свою комнату, Мопсик!

— Что с тобой! — закричала Джина. — Ты позволяешь этому слизню командовать тобой?

— Выметайся из комнаты! — сказал Джеко, поднимаясь с кресла.

Поскольку Харди даже не попытался защитить ее, она бросилась к себе в спальню, хлопнула дверью. Харди подошел к бару и налил себе щедрую порцию виски.

— Ты сошел с ума, Джеко? — сказал он, стараясь придать голосу твердость. — Убери чертову пушку!

Джеко опустился в кресло. Положив револьвер на широкий подлокотник, он наблюдал за Харди, который взял бокал.

— Легавые знают, что мы убили Хенеки, — заявил Смит. — У них есть свидетель.

— Черт возьми! — воскликнул Харди; лицо его побагровело от ярости. — Неужели вы не могли действовать более осмотрительно? Кто этот свидетель?

— Ребенок. Мо отправился в мотель, чтобы разделаться с девчонкой, но легавые его опередили. Той Марш видел, как она указала на меня пальцем, поэтому Мо зарезал его. Теперь мы по уши в дерьме.

Харди вытер с лица холодный пот. Он попытался взять себя в руки, справиться с охватившей его паникой.

— Джеко, уходи отсюда, — сказал Харди. — Теперь выкручивайтесь с Мо самостоятельно. Не впутывайте в это дело меня. Уходи!

Джеко помахал возле своего лица носовым платком.

— Если они схватят нас, тебе крышка. Сюда едет Мо. Мы дождемся его.

Харди вспомнил о револьвере, лежащем в ящике стола. Убив этого гомика, он сможет сказать полиции, что защищал себя. Он был уверен, что Джина подтвердит правдивость его слов, и полицейские не смогут ни в чем обвинить его, если Джеко… и, конечно, Мо будут ликвидированы.

— Что ж, если ты настаиваешь, — сказал он, как бы случайно направившись к столу, — подождем Мо.

Выдвигая ящик стола, он услышал голос Джеко:

— Ты хочешь умереть, малыш? Что мне стоит совершить второе убийство? Отойди от стола.

Харди посмотрел на дуло 0,38, нацеленного на него, пожал плечами, отошел от стола и сел.

Мо сошел с автобуса в Майами. Он был взволнован. Если он не найдет эту девчонку и не убьет ее, они с Джеко попадут в газовую камеру. Но как разыскать ее? Куда увезли ее легавые?

Протиснувшись сквозь толпу, собравшуюся на автобусной остановке, он направился на стоянку такси. Водителем первой машины оказался ямаец. Он кивнул Мо, когда неф открыл дверь автомобиля. Мо попросил подбросить его на Бэй-Шор-драйв. Такси тронулось с места; Мо закурил и попытался расслабиться. Ему предстояло ехать десять минут; он принялся обдумывать свой следующий ход.

Шофер настроил приемник на волну станции, транслировавшей танцевальную музыку. Когда они подъезжали к Бэй-Шор-драйв, музыка стихла, и диктор произнес: «Передаем экстренное сообщение. Полиция разыскивает для проведения допроса Мо Линкольна, ямайца, который, по-видимому, способен пролить свет на тайну убийства Тоя Марша, зарезанного полчаса назад сразу после того, как кто-то позвонил ему по телефону. Возраст Линкольна — двадцать три года, он худощав, высок. Особая примета: шрам от правого уха до подбородка. Последний раз его видели в бело-желтой футболке и синих джинсах. Линкольн — опасный преступник. Всех видевших его просят связаться с управлением полиции. Ни в коем случае не следует пытаться своими силами задержать его. А теперь мы возвращаемся в клуб «Флорида», где для вас звучит музыка Пита Джексона».

Водитель выключил радио.

— Легавые! — ухмыльнулся он. — От них одни неприятности.

Мо убрал нож в футляр. Его сердце забилось чаще. Каким образом полиции удалось так быстро выйти на него? Неужели кто-то его видел? Он уставился в затылок шофера. Мо почувствовал, что ямаец напрягся. Он, несомненно, узнал его по только что прозвучавшему описанию. Как он поведет себя?

— Той Марш… — презрительно произнес водитель. — Кокнули его! Месяц назад я с ним сцепился. Парень, зарезавший его, сделал благое дело.

Мо немного успокоился.

— Да, — сказал он. — Я тоже его знал.

— Вы не надумали изменить ваш маршрут? — не поворачивая головы, спросил таксист. — Я мог бы вывезти вас из города… в Ки Уэст. Там можно взять лодку. В Ки Уэст это не проблема.

Мо убрал нож.

— Нет… выкинь меня здесь, приятель, — сказал он. — Это меня устроит.

Водитель подъехал к тротуару. Оглядевшись по сторонам, Мо вылез из машины. Он сунул десятидолларовую бумажку шоферу, который не взглянул на него, затем Мо скрылся в переулке.

Водитель вытер пот с лица, включил передачу и помчался по дороге. Через три минуты он увидел постового. Подъехав к нему, он назвал место, где он высадил Мо.

— Вы уверены, что это был Линкольн? — спросил полицейский.

— Я знаю Линкольна, — сверкнув глазами, сказал ямаец. — Он однажды пырнул ножом моего отца. Господи! Я думал, он меня зарежет, но я ловко его провел.

Постовой забрался в такси.

— Отвези меня к ближайшему телефону.

Через пять минут две патрульные машины остановились возле переулка, в котором скрылся Мо. Полицейские выскочили из автомобилей с револьверами в руках, но они опоздали. Прочесав район, они не нашли Мо.

Негромко поцарапав входную дверь пентхауса, Мо сообщил о своем прибытии Джеко. Смит кивнул Харди.

— Впусти его, — сказал он, направив револьвер на Харди, который встал и прошел в прихожую.

Как только Харди покинул гостиную, Джеко подошел к столу и вытащил из ящика револьвер. Сунув его в задний карман, он вернулся к креслу. В комнату вошел Мо, его сопровождал Харди.

— Дела плохи, — сказал Мо.

Подойдя к бару, он налил себе виски с содовой.

— Они передали сообщение по радио. Им известно, что я убирал Тоя.

— Сам обоим лучше уйти отсюда, — негромко произнес Харди. — Ко мне они нагрянут в первую очередь.

— Заткнись! — оборвал его Джеко. — Он растерянно посмотрел на Мо. — Что будем делать, малыш?

— Добравшись до Ки Уэст, мы смогли бы взять лодку, — сказал Мо, — но нам понадобятся деньги.

— У него найдутся деньги, — отозвался Джеко, указывая на Харди. — Сколько у тебя есть здесь?

— Полторы сотни, — ответил Харди. — Вы их получите.

Мо усмехнулся.

— Нам нужны пять тысяч. Без этих денег у нас нет шансов.

— У меня нет пяти тысяч.

— Ты их достанешь, если хочешь жить.

Харди, поколебавшись, сказал:

— Я смогу взять их в банке завтра утром.

Джеко и Мо переглянулись.

— Мы согласны переночевать здесь, — сказал Джеко.

Мо кивнул.

— Да, но это рискованно.

— Придется рискнуть, — сказал Джеко и обратился к Харди:

— Завтра утром достанешь деньги… До твоего возвращения девушка останется с нами. Выкинешь что-нибудь, и Мо перережет ей горло.

Джина, прижавшая ухо к дверной панели, вздрогнула. Потом она бесшумно повернула ключ в замке.

Вал лежала в постели. Лунный свет проникал сквозь окно в комнату, падая на ковер серебристым прямоугольником.

Последние три часа она ломала голову, размышляя о муже. То, что он сказал ей во время сегодняшнего свидания, повергло ее в ужас. Она отказывалась верить, что он повинен в смерти женщины. На полу возле кровати валялась кипа газет с материалами об убийстве Сью Парнелл. Она прочитала все публикации, посвященные этому происшествию. На столе лежал блокнот, куда Вал записывала фамилии людей, связанных с убийством и упомянутых прессой.

Залитая кровью куртка и зажигалка были страшными вещественными доказательствами. А еще слова Криса: Никогда нельзя давать деньги вымогателям. Я признаюсь, что это совершил я, и все кончится.И еще: Вчера ночью мне приснилось, что я убил женщину.

Вал больше не могла находиться в темноте. Она привстала в кровати и холодными влажными руками зажгла ночник.

«Он не делал этого! — подумала она. — Я знаю, не делал! Он, должно быть, услышал об убийстве, блуждая по округе. Он почему-то вбил себе в голову, что он убил ее, но я знаю — это неправда! Крис не способен на такое! Даже теперь, с травмой головы. Такое зверство не в его природе».

Затем она снова вспомнила о куртке, залитой кровью. Но действительно ли это была кровь? Не пытался ли старик обманом вытряхнуть из нее деньги? Почему она решила, что это следы крови той женщины? Что делать? Она боялась обратиться в полицию. Вдруг… Вал напрягла мозг.

Если ты правда веришь в невиновность Криса, подумала она, если ты убеждена в его неспособности совершить такой ужасный поступок, тогда иди к Терреллу (так, кажется, его зовут), расскажи ему об этом Хеа, и пусть полиция разбирается с шантажистом.

Затем тихий, тревожный голос донесся из глубины ее сознания. А что, если Крис совершил это? В момент безумия убил женщину? Ты выдашь его полиции? Поможешь им получить доказательства его вины, и Криса до конца жизни будут держать в кошмарной психушке для преступников?

— Но он не делал этого! — почти вслух произнесла Вал. Она стиснула кулаки, ее дыхание участилось. — Я знаю, он не делал этого! Это какой-то подлог! Я в этом уверена, но как его раскрыть? Что я могу сделать? — Она ударила кулаком о кулак. — Я должна что-то предпринять!

Отбросив одеяло, она выскользнула из кровати и беспокойно зашагала по комнате.

Не зря она была дочерью Чарлза Треверса! Вал унаследовала от отца решительность и бойцовский дух. Походив по комнате, она успокоилась. Чтобы помочь Крису, она должна сама разгадать эту загадку. Завтра она заплатит Хеа. Тогда в течение двух недель он будет молчать. За это время она должна установить, где был и чем занимался Крис в те сутки. Если бы ей удалось найти женщину, которую он встретил… связанную в его сознании со слонами (почему слоны?)… тогда, возможно, удалось бы доказать, что он находился далеко от того мотеля, где убили Сью Парнелл. Если она сможет это сделать, Крис будет в безопасности, но как отыскать женщину?

Она все еще шагала по комнате, настраиваясь на борьбу, когда луна растаяла на посветлевшем небе и солнце начало подниматься над горизонтом.

Глава девятая

Макс Джекобс заметил входящую в здание «Флорида Бэнк Корпорейшн» Вал. Часы показывали десять минут одиннадцатого. Он зажег сигарету и продолжил наблюдение. Через двадцать минут Вал вышла из банка. В руках у нее был небольшой сверток. Она посмотрела по сторонам. Джекобс завел мотор. Спустя мгновение возле поднявшей руку Вал остановилось такси, и она села в машину.

Когда такси отъехало от тротуара, Джекобс вырулил со стоянки и проследовал за Вал. Спустя пять минут такси остановилось возле старого здания, и Вал вышла из автомобиля.

Джекобс торопливо запарковался. Вал тем временем расплатилась с таксистом и скрылась в доме. Джекобс, рискуя угодить под колеса, бросился через проезжую часть и вошел в темный подъезд. Лифт оказался занят, и Джекобс воспользовался лестницей; медленно поднимавшаяся кабина замерла на третьем этаже. Макс, задыхаясь, устремился вверх. Длинный коридор с дверьми из матового стекла был пуст. Макс, уверенный в том, что Вал вошла в один из офисов, прижался к перилам лестницы и стал ждать.

Когда Вал появилась в приемной сыскного агентства Хеа, Люсиль, сидевшая возле пишущей машинки, подняла голову.

— Я договорилась о встрече с мистером Хеа, — тихо произнесла Вал.

Люсиль узнала ее. Она поднялась со стула.

— Я думаю, он вас сейчас примет, — сказала Люсиль. — Одну минуту.

Она удалилась в кабинет Хеа, закрыв за собой дверь.

Хеа жевал шоколад. Сэм Керш стоял у окна и курил. Мужчины немного нервничали.

— Она здесь, — сообщила Люсиль.

Мужчины переглянулись, затем Керш сказал:

— Ты действительно собираешься взять у нее деньги? Стоит нам получить их, как мы окажемся в опасном положении.

Хеа неохотно убрал шоколадку в ящик стола.

— Пригласи ее, — попросил он Люсиль и добавил, обращаясь к Кершу: — Уйди, Сэм. Это мое дело.

Керш, поколебавшись, пожал плечами и покинул кабинет через дверь, которая вела в коридор.

Люсиль сказала:

— Надеюсь, ты понимаешь, на что идешь. Мне это по-прежнему не нравится.

Ее отец вытер липкие пальцы носовым платком и усмехнулся:

— Тебе еще понравится. Зови ее.

Джекобс едва успел спрятаться от вышедшего Керша за углом коридорной стены. Полицейский замер. Керш постоял в коридоре, затем, когда Вал шагнула в кабинет Хеа, он вошел в приемную.

Спустя четверть часа Вал покинула офис Хеа и направилась к лифту. Джекобс заметил, что свертка в ее руке не было. Он не сдвинулся с места, пока кабина лифта не исчезла из его поля зрения. Затем сбежал вниз по лестнице и успел снова увидеть выходящую из подъезда Вал. Она направилась к центру города. Задумавшись на мгновение, он увидел неподалеку аптеку, зашел в нее и закрылся в телефонной кабине. Через минуту он уже говорил с Терреллом.

— Миссис Барнетт отнесла деньги в агентство Хомера Хеа, — доложил он. — Она только что вышла оттуда. Деньги находились в свертке. Она покинула офис без него.

Известие поразило Террелла.

— Хомер Хеа? — воскликнул он. — Ты уверен, что она оставила деньги у него?

— Уверен, — подтвердил Джекобс.

— О’кей. Теперь слушай меня, Макс, это очень важно. Вернись в офис и останься там. Если ты увидишь Хеа, Керша или его жену выходящими из агентства с деньгами, задержи их и доставь в управление. Скажи, что я хочу поговорить с ними. Не церемонься. Не дай им избавиться от денег. Понял?

— Будет исполнено, шеф, — сказал Джекобс и повесил трубку.

Сэм Керш и Люсиль вошли в кабинет Хеа, когда он вскрывал сверток. Хеа сиял. Увидев стодолларовые купюры, разлетевшиеся по столу, Керш присвистнул.

— Надо же! Выглядит недурно, — сказал он, приближаясь к столу. — Вот это похоже на настоящие деньги!

Хеа запустил пальцы в ассигнации, начал поднимать купюры со стола, ронять их обратно.

— Сэмми… мы богачи! Через две недели юная леди вручит нам остальные… мы будем стоить полмиллиона!

— Перестань вести себя как идиот! — сказала Люсиль. — Что мы с ними сделаем?

Хеа пристально посмотрел на дочь.

— В чем дело? У тебя сдают нервы?

— Ты совершенно прав. У меня сдают нервы! Если сейчас сюда нагрянет полиция, как ты объяснишь, откуда у тебя такая сумма?

Хеа с дьявольской ухмылкой посмотрел на Керша.

— Ты женился на умной девушке, Сэмми.

Хомер открыл ящик стола и вытащил оттуда потрепанный портфель. Быстро запихнул в него деньги, щелкнул замком и придвинул портфель к Сэму.

— Пошевелись, Сэмми. Арендуй сейф в майамском банке. Воспользуйся любой фамилией, какую тебе подскажет твоя буйная фантазия, только не нашей. Чем быстрее мы спрячем их там, тем нам будет спокойнее.

Керш отпрянул от портфеля.

— Только не я! Люсиль может отвезти их. Вдруг кто-то из полицейских остановит меня на улице? Я еще не рехнулся!

— Возьми его! — с металлом в голосе произнес Хеа. — Если ты хочешь получить свою долю, придется поработать!

Керш бросил взгляд на портфель, затем посмотрел на жену, которая безучастно уставилась на него. Не получив от нее поддержки, он взял портфель.

— Если я влипну, — сказал он Хеа, — я запою, как соловей.

— Можешь запеть, — отозвался Хомер. — Это будет твоей лебединой песней.

Керш внезапно усмехнулся.

— Забудьте об этом! За треть от половины миллиона я перережу горло собственной жене.

— Не сомневаюсь, — жестким тоном произнесла Люсиль.

Керш улыбнулся ей.

— Успокойся, крошка. Это я для красного словца. К тому же твое горло можно лишь перепилить ножовкой.

Надвинув шляпу на правый глаз, он покинул офис с портфелем в руке.

Джекобс, притаившийся в подъезде, увидел выходящего из лифта Керша. Полицейский проследовал за детективом. Керш сел в машину и поискал в карманах ключ от замка зажигания. Найдя его, он собрался завести мотор, но тут Джекобс открыл правую дверь и сел возле Керша.

— Привет, ищейка, — сказал он побледневшему Кершу, который узнал Джекобса. — Едем в управление: шеф хочет поговорить с тобой.

Керш испуганно посмотрел на портфель, лежавший на сидении между мужчинами.

— Сейчас я занят, — сказал он. — Загляну к нему позже. Что ему надо?

— Он мне не сообщил, — отозвался Джекобс, зажигая сигарету. — В управление, Керш, живо!

— Говорю тебе, я занят, — в отчаянии промолвил Керш. — Я на работе! Выходи из моей машины! Я буду у твоего шефа через полчаса. Пошевеливайся, черт возьми!

— Возможно, тебе неизвестно, — отчеканил Джекобс, лицо которого стало гранитным, — что примерно тридцать полицейских, включая меня, мечтают заехать тебе кулаком в левый глаз. Мы все считаем тебя гнуснейшим червяком из всех ползающих по земле! Мы вколотим твой мерзкий глаз тебе в мозги и получим от этого несказанное удовольствие. Я говорю… в управление!

— Ты мне угрожаешь? — спросил побледневший Сэм.

— Да, Керш. Даю тебе пять секунд на то, чтобы тронуться. По истечении этого срока ты схлопочешь такой фонарь под глазом, какого ты еще не видал!

— Погоди, я до тебя доберусь, — выдохнул Керш. — Он завел мотор. — Не сомневайся, я добьюсь, что с тебя сорвут погоны!

— Если ты прислушаешься, червяк, то услышишь, как стучат мои колени, — улыбнувшись, проговорил Джекобс.

Через десять минут Керш, держа портфель в руке, вошел в кабинет Террелла. Джекобс сопровождал детектива.

Террелл оторвал взгляд от бумаг, которыми был завален его стол. Джекобс указал на портфель Керша и кивнул Терреллу. Керш не заметил этого сигнала, так как Джекобс стоял у него за спиной.

— Послушайте, шеф, — возмущенно произнес Керш, — этот мерзавец не имел права отрывать меня от работы. Он мне угрожал! Я буду жаловаться…

Джекобс сплел пальцы в замок, поднял руки и ударил Керша сзади в шею. Керш опустился на четвереньки, выронив портфель. Ему показалось, что на него обрушился потолок. Он оставался в таком положении до тех пор, пока Джекобс не дал ему пинка под зад. Шатаясь, Керш встал и, постанывая, плюхнулся в ближайшее кресло.

— Нельзя так бить человека, — строгим тоном произнес Террелл, но глаза его весело поблескивали.

— У него на шее сидела оса, шеф, — с печальным видом сказал Джекобс. — Я испугался, что она его ужалит.

— Это правда? — спросил Террелл. — А то я уж подумал, что ты обошелся с ним грубо.

— Что вы, шеф, вы же меня знаете, — широко улыбаясь, сказал Джекобс.

Керш бросил на него испепеляющий взгляд.

— Я еще с тобой расквитаюсь! — дрожащим голосом произнес Керш. — Погоди, сам убедишься.

— Снова эта оса, — сказал Террелл. — Убей ее, Макс. Смотри, она у него на макушке.

Джекобс, усмехнувшись, шагнул к Кершу. Детектив вскочил с кресла, отбежал к дальней стене и прижался к ней спиной.

— Не трогай меня! — отчаянно завопил он. — Оставь меня в покое!

Террелл посмотрел на Джекобса, потом на портфель. Джекобс взял портфель, раскрыл его и высыпал деньги на стол. В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошел Биглер. Увидев деньги, он остановился.

— Вы ограбили банк, шеф? — сказал он. — Тут крупная сумма.

— По-моему, да, — согласился Террелл. — Давайте сосчитаем.

— Не трогайте их! — воскликнул Керш. — Это деньги Хеа! Он попросил меня положить их в банковский сейф.

Увидев, что трое полицейских уставились на него, он торопливо продолжил:

— Я к ним не имею никакого отношения! Это деньги Хеа! Я просто…

— Заткнись! — рявкнул Биглер. — Ты хочешь, чтобы я поставил тебе фонарь под глазом?

Керш смолк. Он боялся Биглера. Бледный, вспотевший Сэм стоял неподвижно, пока Джекобс считал деньги.

— Двадцать тысяч, — произнес наконец Макс.

Террелл откинулся на спинку кресла и бросил на Керша холодный, строгий взгляд.

— Кто дал тебе эти деньги?

— Я же сказал вам… Хеа. Он велел мне положить их в банк. Я ничего не знаю!

— Да? Тебе известно, что у Хеа не было таких денег. Где он их взял?

— Он мне не сказал. Спросите у него!

— Мне кажется, этого подонка снова собирается ужалить оса, — заметил Джекобс. — Можно, я прихлопну ее?

— Уведи его, — сказал Террелл. — Я не люблю смотреть, как убивают насекомых. Сообщи ребятам, что у нас здесь Сэм Керш. Они помогут тебе разделаться с осой… нельзя быть эгоистом, Макс.

Усмехаясь, Джекобс схватил Керша, завернул ему руки за спину и вытолкал из кабинета. Керш кричал и сопротивлялся, но Джекобс конвоировал его без больших усилий. Наконец вопли Керша стихли, и Террелл посмотрел на Биглера.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Биглер. — Этот подонок может и не расколоться.

— Я поговорю с Хомером Хеа, — мрачным тоном произнес Террелл, протягивая руку к телефону.

Вал шагала по Мейн-стрит, поглощенная своими мыслями. Она услышала за спиной чьи-то торопливые шаги… тук-тук, стучали каблучки. Вал обернулась. Сзади шла девушка; когда Вал посмотрела на нее, незнакомка приветливо улыбнулась.

— О, миссис Барнетт…

Вал остановилась.

На бедно одетой девушке была простая тенниска, юбка с жирным пятном и сносившиеся туфли. Она была неаккуратно покрашенной блондинкой лет двадцати трех, невзрачной, с плохим цветом лица.

— О, миссис Барнетт, вы не знаете меня, но я, разумеется, знаю вас, — сказала девушка. — Я Мэри Шеррек. Вы никогда обо мне не слышали. Я из «Майами Сан». Это не очень известная газета, но я так надеюсь…

Она, замолчав, беспомощно, с завистью посмотрела на нарядное платье Вал, которая всегда тщательно следила за своей внешностью.

— Наверно, вы не захотите говорить со мной, но мне необходимо… я должна поговорить с вами.

— Хорошо, — сказала Вал. — О чем?

— Вы правда позволите мне побеседовать с вами? Это замечательно! Вы дадите мне интервью? Я-а, ну, я…

Она замолчала и смущенно поглядела на ждущую Вал. Наконец девушка произнесла:

— О вашем муже… он исчез, да? Не могли бы вы рассказать мне что-нибудь о нем? Знаете, мое положение в газете очень шаткое, я боюсь, что меня могут уволить. Но если бы я принесла в редакцию интервью, данное вами… тогда… вы понимаете?

Вал едва слышала, что бормочет девушка. Ее мозг напряженно работал. Она внезапно придумала, как можно попытаться раскрыть тайну убийства Сью Парнелл. Идея, осенившая ее, заставила сердце Вал энергично гнать кровь по жилам.

— Давайте зайдем куда-нибудь в кафе, — предложила Вал.

Они пересекли улицу и зашли в почти пустое кафе. Вал заказала два кофе. Мэри Шеррек сидела, вцепившись обеими руками в потрепанную сумочку и глядя на Вал широко раскрытыми, полными надежды глазами.

— Вы правда дадите мне интервью, миссис Барнетт? — сказала она. — Вы меня этим просто спасете. Они готовы в любой миг выбросить меня на улицу. Если я…

— Вы давно работаете в этой газете? — спросила Вал.

Мэри Шеррек, похоже, удивилась.

— Около шести месяцев. Я закончила колледж. Заочное отделение. Но у меня нет таланта. Я просто…

— У вас есть журналистское удостоверение?

— О да. Без него я бы никуда не попала, но все равно оно мне не очень помогает. По нему меня всюду пускают.

— Могу я взглянуть на него?

— Конечно.

Девушка вытащила удостоверение из сумочки и протянула его Вал. Миссис Барнетт внимательно изучила карточку. Там было написано, что Мэри Шеррек — сотрудница «Майами Сан» и что редакция просит всех оказывать ей содействие в работе. На удостоверении, подписанном начальником полиции Терреллом, была скверная фотография Мэри.

Вал положила карточку на стол.

— Вы хотите вернуться домой, Мэри?

Глаза девушки округлились.

— Я не могу вернуться домой. Мои родные живут в Нью-Йорке. У меня нет денег на билет. Нет, я не могу вернуться домой.

— Если бы они у вас появились, вы бы уехали?

— О да. Мне здесь плохо. Да, уехала бы, но, миссис Барнетт, это я должна задавать вам вопросы. Я не хочу обременять вас моими проблемами.

— Мне нужно ваше удостоверение, — тихо сказала Вал. — Я заплачу за него двести долларов. Этих денег вам хватит, чтобы добраться до дома. Вы продадите мне его?

Девушка посмотрела на Вал как на сумасшедшую.

— Зачем вам мое удостоверение? Я не понимаю.

Вал раскрыла сумочку и вытащила из нее две стодолларовые купюры.

— Это неважно, зачем оно мне. Нужно, и все… Вот деньги. Я могу его взять?

Мэри Шеррек уставилась на ассигнации. Сделала глубокий вдох.

— Вы меня не разыгрываете?

— Вот деньги, — сказала Вал, сдерживая нетерпение.

Она придвинула бумажки к Мэри и взяла карточку. Убрала ее в сумочку.

— Теперь поезжайте домой. Это моя минутная причуда. Я люблю помогать людям. Желаю удачи…

Она поднялась из-за стола. Девушка не отрывала взгляда от двух сотенных, лежавших на столе. Затем Вал быстро покинула кафе.

Подняв руку, она остановила такси. Сев в машину, Вал посмотрела назад. Девушка выходила из кафе, вид у нее был растерянный, но счастливый.

Вал сообщила водителю адрес своей гостиницы. Когда машина тронулась, она вынула из сумочки удостоверение и рассмотрела его. Прибыв в отель, она взяла лишнюю фотографию для паспорта и приклеила ее на карточку представителя прессы. Облеченная журналистскими полномочиями, она получила шанс узнать кое-что об убийстве Сью Парнелл.

Хомер Хеа вошел в кабинет Террелла, как ангел мщения. Он ответил на суровый взгляд Террелла еще более суровым взглядом.

— Где мой зять? — спросил он, остановившись перед столом Террелла. — Если вы дотронулись до него хоть пальцем, я немедленно иду к своему адвокату. Где он?

Террелл хлопнул ладонью по портфелю, лежащему на столе.

— Кто дал вам эти деньги? — спросил он голосом полицейского.

— Я не отвечу на ваш вопрос, пока вы не ответите на мой! — прогремел Хеа. — Не думайте, что вам удастся запугать меня! Я знаю мои права! Где Керш?

— Он сейчас придет, — сказал Террелл. — Откуда у вас эти деньги?

— Это мое дело. — Хеа опустился на стул. — Я хочу немедленно увидеть его! Пока вы не приведете его сюда, я ничего не скажу.

Террелл кивнул Биглеру, и сержант вышел из кабинета. Террелл и Хеа уставились друг на друга.

— Я не думал, что вы окажетесь таким глупцом, — сказал начальник полиции. — Вы занимаетесь сыском более тридцати лет и преуспеваете в этом. Вы не всегда были абсолютно честны, но все же не выходили за рамки закона. Шантаж — грязное дело, Хеа. Я был уверен, что у вас хватит ума устоять против такого соблазна.

Хеа с ненавистью посмотрел на Террелла.

— Я понятия не имею, о чем вы говорите, — сказал он. — Будьте осторожны! Шантаж! Вам повезло, что тут нет свидетелей.

Открылась дверь, и Биглер втолкнул Керша в кабинет. У вспотевшего, дрожащего Сэма под глазом был фонарь.

Террелл удивленно посмотрел на него.

— Что с ним случилось? Откуда у него этот фингал?

Биглер печально покачал головой.

— Он такой неловкий от природы. Споткнулся и слетел с лестницы. Но сейчас ему уже лучше, правда, сыщик?

Керш отпрянул в сторону от Биглера. Он поднес руку к глазу и застонал.

— Посади его, — сказал Террелл. — Похоже, он нуждается в отдыхе.

Биглер ударил стулом под коленки Керша, и тот упал на сиденье.

— Как ты, Сэмми? — спросил Хеа, глядя на зятя.

— А вы не видите? — отозвался Керш, прикладывая платок к глазу.

— Хеа! — взревел Террелл. — Где вы взяли эти деньги?

Хеа откинулся на спинку стула, и тот заскрипел.

— Это аванс. Важный клиент. Не ваше дело.

— Я, кажется, знаю, кто этот клиент, — заявил Террелл. — Аванс, говорите? Двадцать тысяч долларов? Ну-ка, расскажите подробнее.

Хеа невозмутимо улыбнулся.

— Спросите у моего клиента, — сказал он. — Мне оплатили услуги, которые я оказываю. Это не касается полиции… личное дело. Если вы знаете, кто мой клиент, спросите у него.

Хеа поднялся со стула и взял портфель со стола.

— Да, кое-что еще, шеф. Если вам известно, кто мой клиент, вы должны понимать, что вам следует избегать необдуманных шагов. Мой клиент пользуется в этом городе большим влиянием. Один ошибочный ход, и вы окажетесь уволенным. Пойдем, Сэмми. Они не имеют права задерживать нас.

— Одну минуту, — сказал Террелл; его лежащие на столе руки сжались в кулаки. — Вам недолго гулять на свободе, Хеа. Теперь я займусь вами всерьез.

Хеа моргнул.

— Попробуйте. У вас ничего не получится. Я чист перед законом.

— И еще, — сказал Террелл. — У меня есть номера этих купюр. Потратите хоть одну из них — наживете себе неприятности.

— Вы полагаете? Поговорите с моим клиентом, — сказал Хеа и заковылял из кабинета; следом за ним шагал Керш.

Террелл и Биглер переглянулись.

— Да, я разыграл эту карту не слишком ловко, — нахмурившись, сказал Террелл. — Я думал, он расколется.

— Хеа? Расколется? — Биглер фыркнул. — Что делаем дальше?

Террелл протянул руку к телефону.

— Соедините меня с отелем «Спэниш Бэй». Я хочу поговорить с миссис Вал Барнетт, — сказал он телефонистке полицейского управления.

Через несколько минут телефонистка доложила Терреллу, что миссис Барнетт нет в гостинице.

Опустив трубку. Террелл пожал плечами.

— Поручаю это тебе, Джо, — сказал он. — Я хочу поговорить с ней, как только она вернется в отель, но действовать надо осторожно, не поднимая лишнего шума.

— И чем мог испугать Хеа такую женщину? — нахмурившись, сказал Биглер. — Двадцать тысяч! Что позволило ему сорвать такой куш?

— Именно это я и хочу выяснить, — сказал Террелл.

Он посмотрел на бумаги, лежащие на столе.

— Похоже, мы не слишком продвинулись вперед в деле об убийстве Сью Парнелл. Что ты собираешься предпринять, Джо?

Расстроенный Биглер начал говорить, но тут зазвонил телефон.

Террелл услышал в трубке взволнованный голос. Вскоре лицо его окаменело.

— Мы сейчас приедем, — сказал он. — Ничего не трогайте.

Начальник полиции опустил трубку.

— В подвале клуба обнаружен труп Спайка Колдера. Он уже пролежал там некоторое время.

Биглер ахнул.

— Что случилось с этим городом? О’кей, я готов.

— Возможно, это снова работа Линкольна, — сказал Террелл. — Он знал Колдера. Спайка зарезали ножом. Возможно, Джеко и Линкольн прятались у него в клубе.

Биглер кивнул и вышел из кабинета.

Джоан Парнелл развалилась в большом истертом кресле; на коленях у нее лежала черная кошка. В руке женщина держала бокал разбавленного водой джина. Она уставилась неподвижными глазами на Вал, которая сидела на краешке стула с новым блокнотом и авторучкой.

Собираясь нанести визит Джоан Парнелл, Вал надела простенькое серое платье, сняла чулки и стерла лак с ногтей. Немного разлохматила свои всегда идеально уложенные волосы. Но даже теперь она не очень походила на репортера из «Майами Сан».

Вал испытала облегчение, поняв, что Джоан Парнелл сильно пьяна и все предосторожности излишни. Внешний вид этой красивой бледной женщины с застывшими глазами, сжимавшей нетвердой рукой бокал, встревожил Вал.

— «Майами Сан», — прохрипела Джоан. — Это бульварный листок. Что вам угодно?

— Меня интересует убийство вашей сестры, — медленно и спокойно сообщила Вал. — Мой редактор считает, что полиция проявляет беспомощность. Он следит за этим делом. Похоже, полиция зашла в тупик. Мой шеф считает, что если вы предоставите нам некоторую информацию, мы сможем привлечь внимание общественности к этому происшествию и заставить полицию действовать активнее.

— Неужели вы полагаете, что я нуждаюсь в помощи такой жалкой газетенки, как «Майами Сан»? — произнесла Джоан. — Вот что я вам скажу: я знала, что полицейские палец о палец не ударят. И вот почему: моя сестра была шлюхой. Полиции плевать на шлюху. Я расскажу вам, что я сделала. Я обратилась в лучшее сыскное агентство, какое есть в этом вонючем городке, и заплатила им большие деньги, чтобы они нашли убийцу моей сестры. Так и передайте вашему редактору!

— Вы имеете в виду сыскное агентство Хеа?

— Какое же еще? Я же сказала — лучшее. И когда они отыщут убийцу, у Террелла будет жалкий вид.

Мозг Вал напряженно работал. Ей стало ясно, что Хеа водил женщину за нос, чтобы иметь возможность заняться вымогательством. Он обнаружил нечто такое, о чем не знала полиция; вместо того, чтобы проинформировать о находке Джоан Парнелл, он решил подзаработать шантажом.

— Агентство вам уже что-то сообщило? — спросила Вал.

— Пока нет. Прошло мало времени. Еще сообщат… у них хорошая репутация.

— Понимаю.

Вал делала вид, будто что-то записывает в свой блокнот.

— Но, может быть, вы сами кого-то подозреваете, мисс Парнелл? Это, конечно, не для печати.

— Есть тут один подонок, который мог это сделать, — сказала Джоан, прогнав кошку с коленей и выпрямив спину. — Это Ли Харди. Он бросил мою сестру и связался с Джиной Ланг, которая напоминает мне китайского мопса. Скажу вам следующее: Сью не осталась бы в долгу у мужчины, который ее бросил. Готова поспорить, она отплатила этому негодяю, и он убил ее. Я говорила об этом Терреллу, но он не принял мои слова всерьез. Побеседуйте с Харди. Можете передать ему: я убеждена, что это дело его рук! А теперь убирайтесь отсюда!

— Где можно найти Харди? — спросила Вал, записывая его имя и фамилию в блокнот.

— В телефонной книге, — нетерпеливо сказала Джоан и неуверенно поднялась на ноги. — Передайте вашему репортеру: я узнаю, кто убил мою сестру! И без помощи его жалкой газетенки.

Когда Вал садилась в ждавшее ее такси и просила водителя подъехать к ближайшей аптеке, Ли Харди сидел в своем кабинете и считал деньги, которые он достал для Мо и Джеко. Раздобыть наличные на такую сумму оказалось для него делом непростым. У Харди был перерасход по банковскому счету, и управляющий отказал ему в дальнейшем кредите. Харди пришлось обойти нескольких знакомых букмекеров и попросить у них в долг. Наконец он собрал пять тысяч долларов.

Харди сложил деньги в портфель и, сказав секретарше, что появится в офисе только завтра утром, покинул контору. В начале первого он добрался до своей квартиры. Он волновался за Джину, оставшуюся наедине с двумя головорезами. Харди знал, что они будут представлять для него опасность даже после того, как он передаст им деньги. Он взял у друга револьвер калибра 0,45. Сейчас оружие лежало у Харди в заднем кармане. Оно придавало Харди уверенность.

Если Джеко и Мо удастся покинуть город, они трое могут избежать суда и тюрьмы, подумал Харди, расплачиваясь с таксистом. Но шансы на успех были малы. Все полицейские уже оповещены. Не узнать Джеко трудно.

Харди понимал, что он здорово влип. Если легавые схватят этих двух парней, они запоют. Они выдадут его в тот же момент, когда на их руках защелкнутся наручники. Чтобы вырваться из этой западни, ему придется заткнуть рот им обоим. Поднимаясь на лифте в пентхаус, он решил связаться с полицией сразу после ухода Джеко и Мо из его квартиры. Он поручит это Джине. Он убьет их, прежде чем они окажутся на улице. Затем он два-три раза выстрелит из револьвера Джеко в свою дверь; полиция поверит в то, что они напали на него и пытались убить. Террелл не сможет опровергнуть его слова. Звонок Джины в полицию подтвердит его заявление.

Кабина лифта остановилась на последнем этаже. Двери раскрылись. Шагнув в широкий коридор, он увидел высокую, стройную девушку, вошедшую в открытую Джиной дверь пентхауса.

Харди быстро пересек коридор; Джина заметила его. Он успел услышать, как стройная девушка сказала:

— Я Мэри Шеррек из «Майами Сан». Я могу видеть мистера Харди?

Лицо у Джины было напряженным.

— Он стоит у вас за спиной, — сказала она. — Я уверена, он охотно побеседует с вами.

Девушка обернулась. Ее красота поразила Харди, но, заметив выражение ее глаз, он смутился. Пристальный взгляд девушки встревожил его.

Он располагающе улыбнулся, шагнул в квартиру и закрыл дверь. Джина прошла в гостиную.

— «Майами Сан»? — излишне приветливо произнес Харди. — Как же, знаю. Я каждый день читаю эту газету. Чем могу вам помочь? Проходите же.

Он зашел в гостиную и вопросительно посмотрел на Джину. Она еле заметным кивком головы указала на спальню Харди, где находились Джеко и Мо. Харди успел заметить, что дверь спальни была приоткрыта.

Вал обвела взглядом гостиную. Ее испугала напряженная атмосфера. Вал почувствовала, что девушка в кимоно и крупный красивый мужчина почему-то нервничают.

— Садитесь, садитесь, — Харди указал на кресло. — Я вас слушаю, мисс… простите, не разобрал вашу фамилию.

— Шеррек, — сказала Вал, присаживаясь и сжимая в руке блокнот.

Она попыталась заставить свое сердце биться не так сильно.

— Мисс Шеррек, я очень занят. Что вам угодно? — сказал Харди. Он положил портфель с пятью тысячами долларов на диван. — Хотите выпить?

— Нет, спасибо.

— Налей мне, Мопсик, — попросил Харди. — Меня измучила жажда, от которой и верблюд бы сдох. Так в чем дело? — спросил он Вал, когда Джина отправилась к бару.

Вал не знала, как вести себя в этой ситуации. Она ощущала какую-то опасность. Эти двое хотели скрыть от нее что-то происходившее в пентхаусе. Она заметила, как Джина кивнула головой в сторону двери. Вал поняла, что это был какой-то сигнал Харди.

— Я освещаю в нашей газете убийство мисс Парнелл, — объяснила она. — Кажется, вы были ее другом. Не могли бы вы рассказать мне о ней… о ее окружении? Не подозреваете ли вы кого-нибудь в совершении этого преступления?

Харди сел. Его лицо стало каменным, в глазах вспыхнула злость.

— Я не собираюсь говорить о ней, — сказал он. — Она мертва. Я понятия не имею, кто ее прикончил и почему.

Джина пересекла комнату, покачивая своими узкими бедрами; в руке она держала бокал с виски и льдом. Протянув его Харди, Джина произнесла язвительным тоном:

— Она была старым, старым огоньком, который давно угас… пустым местом… шлюхой.

Вал едва расслышала ее слова. Внимание миссис Барнетт приковал к себе массивный золотой браслет, висевший на тонком запястье Джины. На браслете болтались пять миниатюрных золотых слоников.

Глава десятая

Поиски Джеко и Мо продолжались. Террелл подключил к облаве всех свободных сотрудников полиции. Вскоре были перекрыты все дороги.

Том Лепски и Билл Уильямс получили приказ отправиться в пентхаус Ли Харди.

— Вряд ли вы застанете там этих головорезов, — сказал Биглер, — но они могли побывать у Харди. Не церемоньтесь с девчонкой, похожей на мопса. Она может что-то знать. Нажмите на Харди. Он, вероятно, снабдил их деньгами. Справьтесь в банке, не снял ли он вчера или сегодня крупную сумму.

— Прежде всего съездим в банк, — сказал Лепски Уильямсу, когда они сели в автомобиль. — Я хочу надавить на Харди фактами.

Уильямс, высокий молодой человек, который почти все время работал в отделе дактилоскопии, с ужасом воспринял весть о том, что ему предстоит оторваться от письменного стола и поехать к Харди в обществе такого безумца, как Лепски. Он чувствовал, что Лепски способен втянуть его в беду. Перспектива столкнуться с такими отчаянными громилами, как Джеко и Мо, пугала его. Хорошо Лепски, привыкшему иметь дело с убийцами, подумал Уильямс. Лепски был холост и безрассудно смел. Пока что Уильямсу удавалось держаться в стороне от насилия. Его жена ждала третьего ребенка. Что с ней станет, если его убьют?

Лепски, жилистый, сильный, с удлиненным загорелым лицом и настороженными ясными голубыми глазами, быстро вел машину в направлении «Саут Бэнк Корпорейшн», где у Харди был счет.

— Что с тобой? — спросил он Уильямса, ловко пробираясь сквозь плотный поток транспорта. — У тебя такой вид, будто ты проглотил пчелу.

Уильямс смущенно заерзал на сиденье.

— Со мной все в порядке, — неприветливо произнес Уильямс.

Он не посмел объяснить, что ему страшно. Такое признание могло дойти до Террелла.

Лепски, высунув голову в окно, обругал водителя, который пытался обойти его. Водитель начал было отвечать Тому тем же, но, заметив черно-белую полосу и надпись «Полиция» на автомобиле Лепски, тотчас прикусил язык.

Лепски усмехнулся, поглядев на водителя, затем переключил свое внимание на Уильямса.

— Расслабься. Смерть приходит только один раз. Лучше получить пулю в живот, чем медленно загибаться от рака.

Уильямс вздрогнул. Он вжался в сиденье. Его горячая, потная рука потянулась к рукоятке 0,38. Прикосновение к холодному металлу не принесло облегчения.

Запарковав автомобиль, мужчины вошли в банк; вскоре их провели в кабинет управляющего.

Худощавый лысеющий менеджер банка был одним из лучших стрелков в Майами. Он часто состязался с Лепски, который был его единственным серьезным соперником в стрелковом клубе. Пожимая руку Лепски, управляющий просиял.

— Вечером буду в клубе, — сказал он. — Приведу с собой приятеля, который стреляет не хуже меня. Вы будете там, Том?

— Наверно, нет, — с сожалением произнес Лепски. — Мы сегодня охотимся на убийц. Было бы время, я бы преподал урок вашему приятелю.

Управляющий, фамилия которого была Вернер, засмеялся.

— Кого ищете, Том?

— Пару головорезов. Вы можете нам помочь. Я не прошу вас выдавать банковские секреты, но это важно. Ли Харди снимал деньги… сегодня или вчера?

— Том, вы знаете, такие вопросы задавать не следует.

— Да, но у нас есть основания предполагать, что Харди выдал этой парочке, так сказать, подъемные. Это его подручные. Если мы не найдем их быстро, они могут совершить новые убийства.

Вид у Вернера был растерянный. Поколебавшись, он произнес:

— Я могу сообщить вам только то, что один человек пришел сюда и заявил о своем желании снять со счета пять тысяч. Но выяснилось, что он должник банка. Я отказал ему в кредите. Он был здесь сегодня в десять утра.

— Спасибо, — сказал Лепски. — Может, мы еще увидимся вечером в клубе.

Садясь в машину, Лепски заявил:

— Теперь мы поедем к Харди и потолкуем с ним.

— Ты не считаешь нужным позвонить шефу? — упавшим голосом произнес Уильямс. — Может, он сам захочет поговорить с Харди.

— Мы едем к Харди, — отрезал Лепски, заводя мотор.

Влившись в поток машин, он спросил Уильямса:

— Ты хорошо стреляешь из револьвера, Билл?

— Не очень, — ответил Уильямс; лицо его покрылось потом. — Два года не был в тире. Знаешь, Том, все это меня тревожит. Что, если мы нарвемся на них?

— На кого? — спросил Лепски. — Ты имеешь в виду Джеко и Мо? Ну и что? Если они окажут сопротивление, мы их прикончим. Даже тебе не удалось бы промахнуться, стреляя в толстяка Джеко. Целься в живот… тогда из него тотчас выйдет весь воздух!

— Эти двое неплохо владеют оружием, — жалобным тоном произнес Уильямс. — Моя жена ждет ребенка.

— Правда? Ну, пока он еще не родился, ты можешь жить спокойно.

Лепски поставил машину на стоянку и выключил зажигание.

— Пойдем поговорим с Харди.

Полицейские подошли к дому Харди. Лепски заметил неподалеку постового. Он подозвал его. Постовой приблизился к нему.

— Джейми, я иду к Ли Харди. Думаю, проблем не возникнет, но чем черт не шутит. Если услышишь выстрелы, зови ребят. Понял? Сам не поднимайся и не геройствуй: просто позови ребят. Затем вернись сюда. Если Джеко и Мо выйдут из подъезда, стреляй. Мы ищем их.

Слова Лепски пришлись по душе постовому; дрожащий от страха Уильямс позавидовал полицейскому.

— О’кей. На углу есть телефон, — сказал постовой. — Если я услышу стрельбу, я помчусь туда быстрее спутника.

Лепски усмехнулся; кивнув Уильямсу, он вошел в подъезд.

Консьерж, стоявший возле стола, настороженно посмотрел на Тома. Он догадался, что перед ним полицейский.

— Мистер Харди дома? — спросил Лепски.

— Он поднялся к себе пять минут тому назад, — ответил консьерж. — Если желаете, я позвоню ему.

— Нет, не надо, — сказал Лепски, бросив на консьержа жесткий взгляд. — Коснетесь телефона, и я превращу вашу жизнь в ад.

Снова кивнув Уильямсу, он пересек холл и шагнул в кабину лифта. Пока они поднимались на последний этаж, Уильямс сказал:

— Что мы будем делать теперь?

— Думаю, все пройдет гладко, — отозвался Лепски. — Харди не такой дурак, чтобы прятать дома убийц. Я позвоню и зайду в квартиру. Ты прижмись к стене и не показывайся. Если возникнут осложнения, выходи и стреляй, но, ради бога, постарайся не угодить в меня. Понял?

Уильямс сказал, что понял.

Лифт остановился напротив обитой двери Харди. Лепски и Уильямс вышли в широкий коридор. Том указал Уильямсу место, где должен был стоять Билл.

— Не намочи штаны, — сказал Лепски. — Эта добыча будет легкой.

Уильямс не спускал глаз с Тома, который подошел к двери и нажал кнопку звонка. Он не мог не восхищаться хладнокровием и бесстрашием Лепски. Том, похоже, был так спокоен, словно он шел в гости к священнику-мормону.

Через несколько секунд Джина открыла дверь. Лепски увидел часть гостиной. Харди и высокая стройная девушка уставились на Тома. Он решительно шагнул вперед, оттолкнув Джину в сторону.

— Эй! Кто вы такой? — закричала Джина. — Что…

Лепски тем временем уже оказался в гостиной. Они с Харди посмотрели друг на друга. Харди знал Лепски. Он побледнел.

— Что означает это вторжение? — возмутился он. — Я занят. В чем дело?

Лепски пристально, изучающе посмотрел на Вал. «Где я ее видел? — спросил он самого себя. — Кто она?»

— Успокойтесь, — сказал Том, обращаясь к Харди. — Я не знаком с вашей подругой. Вспомните о ваших манерах. Представьте меня.

— Когда я захочу, я сам приглашу вас к себе в дом, — прорычал Харди. — Вы…

— Я говорю, представьте меня.

В гостиной появилась Джина.

— Это Мэри Шеррек из «Майами Сан», — сказала она.

Лепски хорошо знал Мэри Шеррек. Она часто докучала ему, пытаясь выведать информацию. Он внимательно посмотрел на Вал, которая повернулась к нему лицом. Ее глаза были широко раскрыты, тело напряжено.

— Правда? Я сотрудник полиции Том Лепски. Всегда рад встрече с прессой.

— Мисс Шеррек уже уходит, — сказала Джина.

— Она задержится. — Лепски занял позицию, позволяющую ему держать всех троих в своем поле зрения. — Она может получить здесь любопытный материал для статьи. Я обожаю помогать прессе. Оставайтесь, дорогая. Приготовьте вашу записную книжку.

— Что вам нужно? — спросил Харди.

— Джеко и Мо. Где они?

— Почему вы спрашиваете меня? Я не знаю.

Лепски заметил лежавший на диване портфель.

— Шеф придерживается иного мнения. Этих двоих подозревают в совершении трех убийств. Для вас самое время раскрыть рот, если вы хотите избежать обвинения в пособничестве.

Харди заколебался. Он с ужасом сознавал, что Джеко и Мо слушают их, находясь в спальне.

— Я не видел их уже несколько дней, — выговорил он наконец.

— Тем хуже… для вас, — сказал Лепски и быстро шагнул к портфелю, поднял его и высыпал содержимое на диван.

Харди, выругавшись, шагнул к Лепски, который с недоброй усмешкой на лице повернулся к хозяину квартиры.

— Хотите схлопотать по зубам, Харди? — спросил он. — Для чего вам понадобились эти деньги?

— Это для тотализатора, — ответил Харди. — А теперь убирайтесь отсюда.

— Сначала я осмотрю вашу берлогу, — сказал Лепски. — На всякий случай.

— Без ордера — не позволю!

— Я могу его получить, но осмотрю квартиру сейчас.

— Только попробуйте. Вы потеряете работу, — сказал Харди. — Я вам обещаю!

Лепски знал, что обыск без ордера сулит ему неприятности. Харди располагал достаточно мощными связями, чтобы осложнить Тому жизнь.

— Тогда я получу ордер. Внизу стоят двое моих людей. Зачем терять время, если вам нечего скрывать?

— Уходите отсюда! — повторил Харди.

Лепски пожал плечами.

— О’кей, но я вернусь. — Он направился к двери. — Помните! Внизу двое моих коллег. До моего возвращения не покидайте квартиры.

Проходя мимо Вал, он крепко взял ее за плечо.

— Пойдемте, мисс Шеррек. У меня есть для вас материал.

Харди и Джина, не двигаясь, смотрели, как Лепски вывел Вал из пентхауса. Лепски закрыл за собой дверь.

Уильямс, лицо которого покрылось потом, увидев Лепски, вздохнул с облегчением.

— Все нормально? — спросил он, глядя на Вал.

— Не знаю. Постой здесь, — сказал Лепски. — Никого не выпускай. Я съезжу за ордером на обыск. Если кто-то попытается выйти, не церемонься. Мы с этой леди поедем в управление. Через десять минут тут будут ребята.

— Через десять минут? — в панике выдохнул Уильямс.

Лепски подтолкнул Вал к лифту.

— Слово офицера.

Он кивнул Уильямсу и нажал кнопку. Двери раздвинулись. Том и Вал шагнули в кабину и начали плавно спускаться вниз.

— Кто вы? — спросил Лепски, уставясь на Вал строгими глазами полицейского. — Вы не Мэри Шеррек. Я ее знаю… так кто вы?

— Произошла ошибка, — сказала Вал, борясь с охватившей ее паникой. — Этот человек решил, что я — мисс Шеррек.

— Вы не из «Майами Сан». Я знаю всех репортеров этого жалкого листка, — сказал Лепски. — Вам придется поехать со мной в управление. Шеф захочет с вами побеседовать.

Вал сдержала желание убежать. Она замерла и холодно посмотрела на Лепски.

— Если хотите знать, я — Валери Барнетт. Мой отец — Чарлз Треверс. Вы, вероятно, слышали о нем. Я не поеду с вами!

Теперь Лепски узнал ее. Он чувствовал себя так, словно только что наступил на зубья граблей и получил удар ручкой по лбу.

— Я не знал, — произнес Лепски.

Террелл содрал бы с него шкуру, если бы Том причинил неудобство дочери Чарлза Треверса.

— Извините.

Вал заставила себя улыбнуться.

— Пустяки, — сказала она и вышла из подъезда.

Лепски последовал за ней, чуть отстав от Вал. Он увидел, как она, махнув рукой, остановила такси и уехала. К нему приблизился постовой.

— Оставайся здесь, — сказал Лепски. — Возможны неприятности. Там наверху Уильямс. Я еду за ордером на обыск. Не спи!

Лепски рванул к машине. Постовой проводил его взглядом.

Джеко вышел из спальни. По его толстому лицу струился пот, в маленьких глазах затаилась злоба.

— Давай деньги, — выпалил он — Мы отчаливаем!

— Ты слышал, что он сказал, — произнес Харди. — Вам не пройти. Там полицейские!

Из спальни выскочил Мо.

— Никакой легавый нас не остановит, — заявил он. — Гони деньги.

— Вам не удастся выйти! — сказал Харди, стараясь унять дрожь в голосе. — Если вы поднимете пальбу, они тотчас узнают, что вы прятались у меня. Надо все обдумать…

— Заткнись! — взревел Джеко.

Он проковылял к дивану и принялся запихивать деньги в портфель. Замкнув его, Джеко вытащил из кармана револьвер Харди и протянул оружие Мо.

— Погодите… бога ради! — сказал Харди.

— Эта девица… — Джеко мотнул головой в сторону Джины.

— Оставьте ее в покое… — проговорил Харди.

Мо ударил его по голове рукоятью револьвера. Харди опустился на четвереньки.

Джина только успела раскрыть рот, чтобы закричать, как Джеко ткнул ее в живот своим жестким толстым пальцем. Задыхаясь, она согнулась пополам. Он схватил ее за плечи и резко тряхнул. Ей стало дурно от кислого запаха пота, исходившего от Джеко.

— Заткнись! — сказал он. — Ты выйдешь из квартиры и поговоришь с полицейскими. Один неверный шаг, и у тебя появится второй пупок. Выходи!

Он подтолкнул ее к двери. Она закачалась, потом обрела равновесие и пересекла прихожую. Джеко держал девушку на мушке. Он и Мо проследовали за Джиной. Джеко жестом велел ей открыть дверь. Она нерешительно исполнила приказ и шагнула в коридор.

Уильямс, держа в руке пистолет, уставился на нее. На его лице выступили капли пота, рот полицейского пересох. Страх парализовал Уильямса.

Джина остановилась и посмотрела на него.

— Назад! — сказал Уильямс. — Вернитесь в квартиру… Назад!

Мо, словно зловещее черное привидение, появился из-за двери. Из дула его револьвера вырвалось пламя.

Уильямс даже не успел увидеть Мо. Полицейскому показалось, будто кто-то сильно ударил его в грудь; револьвер выпал из руки Билла. Он упал лицом на устланный дорогим ковром пол коридора, к ногам Джины. После нескольких секунд агонии он затих. Джина в ужасе зажала руками рот и отпрянула в сторону от Мо, который вышел в коридор. Его черные зрачки бешено вращались, рот свела злобная гримаса. Он замер на мгновение; убедившись, что на лестничной клетке больше нет полицейских, Мо направился к лифту. Из пентхауса, ковыляя, вышел Джеко с портфелем в руке. Он тяжело дышал, лицо его было пепельным. Мо надавил кнопку. Джеко бросился в кабину лифта.

Харди, лежа на боку, видел все происходящее через открытые двери гостиной и прихожей. Массивная туша Джеко выделялась на фоне решетчатой кабины. Харди одним молниеносным движением извлек револьвер из кармана брюк, поднял его и нажал на спуск. Выстрел раздался, когда двери лифта начали закрываться.

Упав на колени, Джина пронзительно закричала.

Мо услышал грохот; но увидел, как Джеко отбросило назад. Глазами, полными ужаса, он наблюдал за тем, как опускается на пол кабины громадная гора жира. Джеко напоминал подстреленного слона. Мо увидел кровавое пятно на рубашке Джеко ниже левого нагрудного кармана. Линкольну не было нужды касаться друга, чтобы понять, что Харди убил его. Мо вздрогнул, пот блестел на его черном лице; стиснув зубы, Мо схватил портфель.

Когда кабина остановилась и двери ее открылись, постовой Джейми с револьвером в руке очертя голову бросился к лифту. Мужчины выстрелили одновременно. Пуля Джейми зацепила левое ухо Мо. Линкольн попал полицейскому точно между глаз. Джейми рухнул на пол словно бык, которому отрубили голову.

Звуки стрельбы привлекли внимание прохожих. Машины стали останавливаться. Две женщины завизжали.

Мо, задыхаясь, побежал к входной двери. Консьерж, увидев его, испустил сдавленный вопль и бросился плашмя на пол. Мо с бранью промчался мимо него по тускло освещенному коридору. Услышав вой сирен приближающихся полицейских автомобилей, он испугался еще сильней. Подлетел к двери, переместил две задвижки, потянул дверь на себя, выскочил на жару и побежал по переулку, который вел к набережной. В конце переулка Мо остановился и посмотрел назад. Из окна дома на него уставилась полная женщина средних лет с волосами, покрашенными в голубой цвет. Увидев, что он заметил ее, она отпрянула от окна и завопила.

Мо сунул револьвер за пояс джинсов и быстро зашагал по набережной. В пятидесяти ярдах находился бар Фри-Фри, бывшего любовника Мо. Фри-Фри, полный пожилой ямаец, любитель марихуаны, неплохо зарабатывал на жизнь тем, что поставлял развращенным майамским богачам «мальчиков по вызову».

Мо вошел в маленький темный бар. В этот час здесь находился только Фри-Фри. Он дремал за стойкой; перед ним валялась спортивная газета и остывала чашка кофе.

Мо схватил его за руку.

— Фри! Спрячь меня! За мной гонятся легавые!

Фри-Фри мигом вернулся из мира снов. Пластика его стремительных движений напоминала змеиную. Стиснув руку Мо, он потащил его в комнату, расположенную за баром, раздвинул шторы и провел негра в другое помещение, где на соломенном матрасе спал человек; наконец Мо оказался в узком коридоре.

Фри-Фри щелкнул потайным запором; панель, казавшаяся частью деревянной стены, отошла вбок. Хозяин бара запихнул Мо в тесное убежище.

— Обожди, я все улажу, — сказал он, задвигая панель.

Он заспешил в бар, расположился за стойкой и прикрыл глаза. Спустя минуту в заведение вошли двое полицейских. Один из них протянул руку через стойку и ударил Фри-Фри по жирной физиономии.

— Проснись, Королева, — рявкнул полицейский. — Где Мо Линкольн?

В глазах Фри-Фри появились слезы.

— Линкольн? Да я его уже несколько недель не видел.

Полицейские с револьверами в руках обыскали грязное заведение, но не нашли Мо.

Охота за Линкольном продолжалась. Тем временем в управление полиции поступила весть о гибели Уильямса и Джейми.

Террелл и Биглер бросились в машину и помчались к Харди. Лепски уже был там.

Харди лежал на диване. Свежая ссадина от револьвера Мо кровоточила на его голове. Бледная Джина, в глазах которой застыл страх, сидела в кресле, потягивая виски.

Лепски нервно расхаживал по гостиной, готовый разрядиться на первом попавшемся человеке.

Входя в дом, Террелл и Биглер столкнулись с четырьмя санитарами в белых халатах, которые укладывали грузное тело Джеко на носилки. Террелл взглянул на гору жира, накрытую простыней, хмыкнул и вместе с Биглером шагнул в кабину лифта.

— Этот тип укрывал их, — сказал Лепски, когда Террелл и Биглер появились в пентхаусе. — Я не верю ни единому его слову… он их прятал!

— О’кей, — сказал Террелл. — Найди Линкольна, Том. Я тут управлюсь.

Лепски метнул свирепый взгляд на Харди, который принял сидячее положение. Затем Том покинул гостиную.

Увидев холодные, враждебные глаза Террелла, Харди понял: для него наступил момент истины. Если он неверно разыграет свои карты, он угодит в газовую камеру.

— Шеф… они появились здесь вчера вечером, — сказал он. — Джеко и Мо. Меня не было дома. Угрожая мисс Ланг, ворвались в квартиру. Когда я вернулся домой, они признались мне, что убили Хенеки. Он каким-то образом обманул их. Они не сказали, каким именно. Они потребовали денег… пять тысяч. Сначала я не хотел платить, но они меня вынудили. Они обещали прикончить Джину… мисс Ланг, если я не дам им денег. Именно так Джеко и сказал. Этот головорез всегда выполняет свои угрозы. Я достал деньги. Затем пришел Лепски. Эти двое укрылись в спальне. Они услышали, как Лепски сообщил, что в подъезде стоят полицейские. Когда Лепски ушел, они заставили Джину выйти из квартиры и поговорить с полицейскими, затем Мо выскочил из спальни и застрелил вашего человека.

Харди театральным жестом бросил на стол револьвер калибра 0,45.

— Я убил Джеко. Признаюсь в этом. Услышав стрельбу, я схватил мой револьвер и выстрелил в Джеко, который зашел в лифт.

— Хорошо, — сухо обронил Террелл. — Начнем все сначала. — Он посмотрел на Биглера. — Надо все записать.

Вечером, в начале шестого, Лепски сообщил Терреллу, что он встретил в пентхаусе Харди Вал Барнетт, которая якобы представляла газету «Майами Сан».

Террелл испытывал усталость и тревогу. Мо Линкольн снова проскользнул сквозь сети полиции. Террелл арестовал Харди за убийство Джеко, но адвокат Ли добился освобождения своего клиента под залог. Харди заявил, что он был вынужден застрелить Джеко, который целился в Джину, собираясь ее убить. Поскольку Джина подтвердила его слова, Терреллу не оставалось ничего другого, как выпустить Харди под залог.

Поначалу шеф полиции отказался поверить в то, что Вал Барнетт выдавала себя за репортера, но когда Лепски все же убедил его в этом, Террелл сел в машину и помчался в отель «Спэниш Бэй».

Вал приняла его в гостиной своего люкса.

— Извините за беспокойство, миссис Барнетт, — произнес Террелл, войдя в комнату. — Мой сотрудник сообщил мне, что вы находились в пентхаусе Харди, когда там началась стрельба.

Вал, ожидавшая этого визита, заранее к нему подготовилась; сейчас она сохраняла внешнее спокойствие.

— Да, я была там. Я совершила большую глупость, — сказала она. — Садитесь. Конечно, вы вправе просить объяснения.

Террелл сел.

— Насколько мне известно, вы представились Харди как Мэри Шеррек из «Майами Сан». Это верно?

Вал тоже села, глядя на Террелла.

— Да. Дело было так: Мэри Шеррек хотела вернуться домой. Мне стало ее жаль, и я купила у Мэри журналистское удостоверение. Наверно, я не имела права это делать, но мне нужен был предлог помочь ей, к тому же я хотела развлечься.

— Она не имела права продавать его вам, — резко произнес Террелл. — Я не понимаю, зачем вам понадобилось это удостоверение.

— О, это был внезапный порыв, — Вал сделала рукой неопределенный жест. — Наверно, вам трудно понять, в каком положении я нахожусь. Я богата. Мне нечем себя занять. Меня всегда волновал криминальный мир.

Она заставила себя улыбнуться.

— Убийство этой женщины… Сью Парнелл… более чем заинтересовало меня. Я прочитала все заметки, посвященные ему. Когда я разговаривала с этой журналисткой, мне внезапно пришло в голову, что было бы забавно и любопытно встретиться с людьми, имеющими отношение к этому преступлению. Я подумала, что удостоверение откроет мне двери этих домов, позволит побеседовать с людьми. Я не устояла перед соблазном и купила его у девушки. Я отправилась к мистеру Харди. Вам все это может показаться чудачеством, но люди вроде меня, у которых слишком много денег и слишком мало забот, совершают иногда подобные поступки, чтобы развлечь себя.

Террелл посмотрел на Вал. Он не поверил ни единому ее слову, но был вынужден действовать осторожно.

— Вы совершили опасную глупость, миссис Барнетт, — произнес он наконец.

— Да, наверно. Извините, если я доставила вам хлопоты. Надеюсь, вы будете так добры, что отнесетесь к моему поступку как к капризу глупой и богатой женщины.

Подобное самоуничижение не могло обмануть Террелла.

— Находясь в пентхаусе, — сказал он, — вы догадывались о том, что эти двое убийц прячутся там?

— Нет, конечно, нет!

— Дайте мне, пожалуйста, удостоверение Мэри Шеррек.

Вал замерла и пристально посмотрела на Террелла.

— Надеюсь, вы не станете наказывать эту девушку, — сказала она. — Меня бы это огорчило. Я сама во всем виновата. Вернувшись сюда, я уничтожила эту карточку.

Террелл решил зайти с другого конца.

— Еще одна вещь, миссис Барнетт. До меня дошло, что вы передали Хомеру двадцать тысяч долларов. Он утверждает, что это аванс за какую-то работу. Я понимаю, что это не мое дело, но мой долг предупредить вас: Хеа — ненадежный и бесчестный человек.

Помолчав, он продолжил:

— Я подозреваю, что Хеа шантажировал вас. Ничто не доставило бы мне такого удовольствия, как возможность посадить его за решетку на четырнадцать лет. Если вы согласитесь предоставить мне любую информацию, которая помогла бы полиции сделать это, я обещаю сохранить ее в тайне. Даю вам слово.

Выдержав паузу, Террелл спросил:

— Вы ничего не хотите мне сказать?

Вал похолодела. Какое-то время она сидела, глядя на Террелла. Затем она произнесла:

— Я дала ему деньги, потому что он выполняет однс мое поручение конфиденциального характера. Никто меня не шантажирует.

Она встала.

— Спасибо вам за предложение помощи, но в ней нет необходимости. Примите мои извинения за совершенную глупость.

Террелл пожал плечами и поднялся.

— Хорошо, миссис Барнетт, но если вы передумаете, вы знаете, где меня найти. Если я понадоблюсь вам, дайте мне знать.

Он направился к двери, затем, остановившись, добавил:

— К сожалению, это еще не конец. Харди обвиняется в убийстве. Он может вызвать вас как свидетеля. Я не уверен, что вы сказали мне правду. Подумайте еще. Многие люди предпочитают иметь меня в числе друзей, нежели врагов.

Он вышел из номера, тихо закрыв за собой дверь.

В семь часов пятнадцать минут Хомер Хеа, Сэм Керш и Люсиль решили обсудить ситуацию. Сэм Керш только что вернулся из больницы, где ему оказали помощь. Сэму потребовалось семь часов, чтобы прийти в себя после избиения в полиции и явиться в контору. Даже сейчас он прижимал к глазу пакет со льдом и время от времени постанывал. Ни Хеа, поглощавший сэндвичи с курятиной, ни Люсиль не обращали на него никакого внимания.

— Я сразу сказала, — произнесла Люсиль, — что мне все это не нравится, и вот результат.

— Террелл блефует, — сказал Хеа, рот которого был полон. — Он не может доказать, что эти деньги — не аванс. Миссис Барнетт будет молчать. Нам не о чем беспокоиться.

— Да? — заскулил Керш. — А как насчет меня? Посмотрите, как эти фашиста избили меня. Знаете, что они сказали? Они обещали каждый раз, видя меня за рулем, штрафовать за нарушение правил. И они сдержат свое обещание! Поглядите на мой глаз!

— Да хватит говорить о твоем глазе! — воскликнула Люсиль. — Кого это волнует? Я думаю…

В приемной зазвенел звонок. Все трое растерянно переглянулись.

Затем Люсиль встала и подошла к двери, которая в этот момент открылась. Даже Хеа удивился, увидев на пороге Вал. Превозмогая себя, он угодливо улыбнулся, потом встал. Почтил гостью церемонным поклоном.

— Миссис Барнетт, я польщен. Пожалуйста, проходите.

Вал перевела взгляд с Хеа на Люсиль, потом на Керша, который спрятал мешочек со льдом за спину и смущенно посмотрел на девушку.

— Хорошо, дети, — елейным тоном произнес Хеа. — Ступайте. Миссис Барнетт хочет поговорить со мной наедине.

— Вы ошибаетесь, — со спокойной решимостью в голосе сказала Вал.

Она вошла в контору и закрыла за собой дверь. Вал была бледна, но выражение ее глаз, жесткие линии рта заставили Хеа пристально взглянуть на миссис Барнетт.

— Я думаю, ваши помощники осведомлены о том, что вы меня шантажируете.

Керш вздрогнул, лицо его стало землистым. Даже Люсиль, глаза у которой блестели, замерла.

— Миссис Барнетт, это не место для такого разговора, — с металлом в голосе сказал Хеа.

— Именно такой разговор у нас и состоится, — сказала Вал.

Она подошла к креслу, стоявшему напротив письменного стола Хеа, и села.

— Я только что беседовала с начальником полиции. Он сказал мне, что мечтает посадить вас в тюрьму на четырнадцать лет. Он не шутил.

Хеа опустил свою тушу в кресло.

— То, что он хочет, и то, что он может сделать, миссис Барнетт, — это весьма разные вещи.

Вал посмотрела на него в упор.

— Но он может это сделать. С помощью моих показаний ему не составит труда посадить вас и ваших помощников в тюрьму на четырнадцать лет.

— Не впутывайте сюда меня, — поспешно произнес Керш.

Хеа с ненавистью посмотрел на зятя.

— Заткнись! — произнес он и добавил, обращаясь к Вал: — Наверно, не стоит напоминать вам о том, чем обернется для вас излишняя откровенность с Терреллом. Согласен, мы попадем в затруднительное положение, но Террелл узнает, что ваш муж — убийца. По-моему, вы заплатили деньги именно для того, чтобы это осталось тайной.

Вал покачала головой.

— Вовсе нет, — сказала она. — Я дала деньги для того, чтобы зафиксировать факт шантажа. Полиции и банку известны номера купюр. Полиция знает, что я вручила вам деньги. Она без труда докажет, что вы и ваши помощники шантажировали меня.

— Постойте… — начал было Керш; на лице его выступил пот.

— Да заткнись ты наконец! — рявкнул Хеа. — Я думаю, вы блефуете, миссис Барнетт. Или вам безразлично, что ваш муж окажется на скамье подсудимых?

— Нет, не безразлично, — спокойно ответила Вал. — Но шантажировать меня вам не удастся. Я все обдумала. Пусть моего мужа судят. Я не стану платить вымогателям. Единственные доказательства его вины находятся у вас. Полиция заинтересуется, почему вы не предоставили их ей. Террелл свяжет это обстоятельство с получением вами денег, и вы схлопочете срок не меньший, чем мой муж.

Хеа растерял свою уверенность.

— Все равно я считаю, что вы блефуете, — сказал он. — Ваш муж до конца своих дней будет находиться в психушке для преступников.

— Такая опасность существует, но мы наймем лучших адвокатов, — сказала Вал. — Он может быстро выйти на свободу. Я не блефую.

Она подошла к столу и сняла трубку с телефона.

— Если вы по-прежнему полагаете, что я блефую, тогда я звоню начальнику полиции.

— Остановитесь! Не делайте этого! — закричал Керш.

Опустив трубку, Вал взглянула на Керша, который пожирал Хеа ненавидящим взглядом.

— Заплывший жиром идиот! Я предупреждал вас! Она нас перехитрила! Теперь вы для разнообразия помолчите. Выпутываться предоставьте мне!

Побагровевший Хеа раскрыл рот, но тут вмешалась Люсиль.

— Пусть он все улаживает. Я же говорила, что мне это не нравится.

Хеа заколебался, затем повернулся вместе с креслом спиной к Вал. Казалось, его вот-вот хватит удар.

— Миссис Барнетт, — сказал Керш, — поверьте, ни я, ни моя жена не имеем к этой истории никакого отношения. Мы вернем вам деньги и вещественные доказательства. Вы согласитесь тогда забыть о ней? Нам, как и вашему мужу, не хочется иметь дело с полицией. Верно?

— У тебя куриные мозги! Она блефует! — взорвался Хеа.

Вал посмотрела на Керша.

— Отдайте мне куртку, зажигалку и деньги. — Сердце Вал выпрыгивало из груди, но ей удавалось смотреть Кершу прямо в глаза, хотя она была испугана гораздо сильнее, чем Сэм. — И я забуду о том, что когда-либо была здесь.

Керш бросился к сейфу. Вытащил сверток с курткой и зажигалку. Взяв портфель с деньгами, он вручил эти три предмета Вал.

После ухода миссис Барнетт Хеа швырнул недоеденный бутерброд с курятиной в стену.

— Идиоты! Неужели вы не видели, что она брала вас на пушку? Вы упустили полмиллиона долларов!

— Да? — Керш усмехнулся, снова прижимая пакет со льдом к глазу. — Тогда зачем вы бросаетесь хорошими продуктами? Раз нам грозит бедность, надо беречь каждую крошку.

Глава одиннадцатая

Мо просидел в тайнике у Фри-Фри до девяти часов вечера. Приятели Фри-Фри по просьбе хозяина клуба сообщали ему о ходе полицейской облавы.

За несколько минут до девяти часов Фри-Фри телефонным звонком известили о том, что поиски Мо идут уже в стороне от бара, а вокруг самого заведения полиции нет.

Он тотчас выпустил Мо из убежища.

— Они ушли, — сказал Фри-Фри; он отвел Мо в заднюю комнату, где стояли лишь стол и четыре стула. — Что ты собираешься делать?

Сидя в темном тайнике, Мо оплакивал потерю Джеко. Его горе было искренним и безмерным. Он обожал Джеко. Жизнь без друга казалась Мо совершенно лишенной смысла. пустой. Он не мог представить, как он обойдется без Джеко. Перед ним словно захлопнулись ставни, отгородившие его от внешнего мира.

Пять тысяч долларов, взятые у Харди, теперь ничего не значили для Мо. Что такое деньги, если нет больше Джеко?

Фри-Фри бросил на него встревоженный взгляд. Он никогда прежде не видел Мо таким: сломленным, осунувшимся, отрешенным.

— Мо! Крошка! Что с тобой? — взволнованно спросил Фри-Фри. — Теперь ты должен думать о себе. Я могу посадить тебя на корабль, который уходит сегодня на Ямайку. У тебя есть деньги?

Мо сел на один из стульев. Положил портфель с деньгами на стол. Уставился невидящими глазами в пространство, не воспринимая слова Фри-Фри.

— Крошка! Бежим! — настаивал Фри-Фри. — Они могут вернуться в любой момент. Им известно, что мы с тобой знакомы. Надо разработать план.

Внезапно Мо вышел из ступора. Он напрягся, пустота в глазах сменилась ненавистью.

— Я знаю, что я сделаю. Я найду этого слизняка, что убил Джеко!

— Ты сошел с ума! Ты должен скрыться! Забудь Харди. Подумай о себе!

— Я убью этого слизняка. Пока я не убью его, мне наплевать, что будет со мной!

Фри-Фри заломил свои толстые руки.

— Мы сами им займемся, крошка. Ребята позаботятся о нем. Вся полиция города ищет тебя. Садись на корабль. Я все организую. Тебе нет нужды думать о Харди. Ребята с ним разберутся.

— Им займусь я сам! — закричал Мо, ударив кулаком по столу. — Каждый, кто коснется этого слизняка, будет иметь дело со мной!

Фри-Фри удрученно поднял руки.

— О’кей, крошка, но тебе до него не добраться. Накал сейчас сильнейший. Вся полиция…

— Заткнись! Дай мне другую одежду… что-нибудь темное. И поживей!

Внезапно Фри-Фри осенило. Он отчаянно хотел, чтобы Мо спасся. Его черное лицо озарилось улыбкой.

— У меня есть женские наряды, крошка. Они тебе подойдут. Ничего идея? А еще парик. Тебя и родная мать не узнает.

Мо уставился на Фри-Фри, затем кивнул.

— Теперь ты говоришь дело, — сказал он.

Через сорок пять минут стройная девушка-ямайка в черном парике, бело-желтом туго перехваченном на талии платье, в желтых сандалиях на босу ногу вышла из бара Фри-Фри и направилась к набережной.

Она несла большую желто-голубую сумочку, в которой лежал револьвер калибра 0,38.

Джина и Харди лежали на большой двуспальной кровати. Харди был немного пьян. Они только что бурно любили друг друга, и сейчас Харди хотелось спать, но Джина была беспокойной, взбудораженной.

— Давай поговорим, — сказала она, — по-кошачьи вытягивая свое прекрасное обнаженное тело. — Ли! Мне страшно. Они ничего тебе не сделают за то, что ты убил эту жирную скотину?

— Нет, — ответил Харди. — Это ерунда. Хэрри все уладит. Выбрось это из головы. Я защищал тебя. Успокойся, ладно? Давай поспим.

— Но еще нет и десяти часов, — сказала Джина. — Я не смогу уснуть. Пойдем куда-нибудь. Например, в клуб «Коралл».

Харди раскрыл глаза и уставился на Джину.

— Если ты думаешь, что я выйду на улицу прежде, чем поймают этого головореза, ты сошла с ума.

У Джины округлились глаза.

— Ты хочешь сказать, что он представляет для тебя опасность?

— А зачем, ты думаешь, они поставили легавого у входной двери? — раздраженно сказал Харди. — И еще двух в подъезде? Полиция считает, что он вернется сюда за мной. Он и Джеко были мужем и женой.

Харди вдруг привстал.

— Я жалею, что прикончил эту жирную гориллу. Сам не знаю, почему я это сделал.

— А если его не найдут? — спросила Джина, садясь в кровати; в глазах ее появился испуг. — Ты хочешь сказать, нам придется оставаться здесь, пока он на свободе?

— Да. Я не собираюсь покидать квартиру, пока полиция не схватит его. Это обязательно произойдет, вся полиция города ищет Мо.

Джина встала с кровати и подошла к тому месту, где лежал на полу ее халат. Харди смотрел на обнаженное тело девушки, которая, нагнувшись, подняла халат. У Ли было так много женщин, что он не помнил всех их. Ни одна любовница не волновала его так, как Джина.

— Дай мне выпить, — сказал он, опуская голову на подушку.

Джина удалилась на кухню, налила в два бокала виски, добавила имбирного эля и льда. Вернувшись в спальню, она протянула один бокал Харди и устроилась в кресле, стоявшем рядом с кроватью.

— Давай поженимся, Ли, — сказала она. — Мне надоело переходить из рук в руки. Давай поженимся. Мы даже могли бы завести детей.

Харди в изумлении посмотрел на нее, потом рассмеялся.

— Вот уж не ожидал услышать такое от тебя. Детей? Кому нужны дети?

— Мне, — тихо ответила Джина.

Лицо Харди стало задумчивым.

— Ну, я не знаю.

Он покачал головой, но Джина, следившая за Ли, увидела, что ее слова произвели на него впечатление.

— Мы можем и не торопиться с детьми, — сказала она, — но давай поженимся.

— Чем плоха наша нынешняя жизнь? — занял оборонительную позицию Харди. — Зачем нам жениться?

— Я уже однажды солгала ради тебя, рискуя собой, — сказала Джина. — Теперь я вынуждена снова лгать, утверждая, что Джеко собирался убить меня и поэтому ты выстрелил в него. Я могу нажить себе этим неприятности. Они мне не нужны, Ли. Почему я должна рисковать собой ради тебя?

Помолчав, она добавила:

— Ради моего мужа я способна отдать жизнь.

Харди уперся хмурым взглядом в потолок. Почему не жениться? Почему не завести даже пару малышей?

Внезапно успокоившись, он усмехнулся.

— О’кей, Мопсик, если ты этого хочешь, — сказал он. — Это не самое худшее, что может случиться со мной. Возможно, это вовсе не плохая идея. О’кей, как только эта история закончится, мы поженимся.

— Умерь свой энтузиазм, — сказала Джина и засмеялась.

Она шла к этому моменту, готовила его последние три недели.

— А как я должен себя вести? — спросил Харди. — Поджечь квартиру?

Радостно завизжав, Джина вскочила с кресла и бросилась на Харди; бокал вылетел из ее руки.

В этот самый миг стройная юная ямайка подошла сзади к дому Харди. Она двигалась быстро и бесшумно; никто не увидел, как она осторожно открыла дверь, которая вела к конторке консьержа. Она шагнула в коридор, закрыла дверь и прислушалась. В конторке консьержа было темно. Дверь в дальнем конце коридора была приоткрыта, сквозь щель в него проникал свет. Словно черное привидение, девушка скользнула к лестнице. Консьерж громко закашлял. Прижавшись к перилам лестницы, она замерла и поглядела на консьержа, читавшего спортивную газету, которая лежала перед ним на столе. Не отходя от перил, девушка незаметно прошмыгнула мимо пожилого человека.

На лестничной площадке второго этажа она вызвала лифт. Войдя в кабину, нажала кнопку восьмого этажа, над которым располагался пентхаус Харди. Пока лифт поднимался, девушка раскрыла сумочку и вытащила из нее нож-выкидуху. Надавила на кнопку, и из ручки выскочило длинное блестящее лезвие. Кабина остановилась, двери раскрылись. Прижав нож к бедру, чтобы оружие не было видно, девушка вышла из лифта, замерла, прислушалась. Ничего не услышав, стала подниматься по лестнице. Когда она добралась до конца лестницы, невысокий крепыш, в котором легко можно было узнать полицейского, направился по коридору в сторону девушки.

— Эй, ты! Куда идешь? — рявкнул полицейский; увидев перед собой юную ямайку, он потерял бдительность.

Нож блеснул в воздухе и вонзился в горло полицейского в тот момент, когда его рука потянулась к кобуре. Он упал на четвереньки и захрипел. Девушка стремительно подбежала к нему и, подняв свою массивную сумочку, с размаху ударила ею полицейского по голове.

Мо — а это был он — остановился и посмотрел на агонизирующего человека. Нагнувшись, вытащил нож, обтер лезвие о плащ жертвы и убрал оружие в сумочку. Затем вытащил револьвер и быстро прошел мимо убитого им полицейского к входной двери пентхауса. Нажал кнопку и замер в ожидании; его парик чуть съехал набок, десны обнажились в ухмылке.

— Идиотка! Посмотри, что ты сделала с моим виски! — закричал Харди.

И тут он услышал, как зазвенел дверной звонок.

Джина замерла и посмотрела на Харди. Он приподнялся, скинул ноги с кровати и влез в свой халат.

— Кто это? — спросила Джина, недоуменно округлив глаза.

— Легавый, — с отвращением в голосе произнес Харди. — Готов поспорить, он будет клянчить выпивку.

Харди шагнул к двери спальни.

— Ли! Постой! Разреши мне!

— Успокойся! — раздраженно сказал Харди. — Что ты волнуешься? Мы окружены проклятыми фараонами.

Он направился в прихожую. Прозвучал второй звонок.

— Ли! — закричала Джина, услышав, что Харди отпирает замок. — Ли!

Грохот трех револьверных выстрелов наполнил пентхаус. Наступила тишина, которую нарушил звук упавшего тела.

Джина закрыла глаза. С воплем бросилась на постель лицом вниз.

В подъезде около лифта Мо ждали двое полицейских. Чтобы убить его, потребовалось пять пуль. Он умер с насмешливой гримасой на физиономии, со съехавшим на затылок париком, в цветастом платье, задравшемся на черных бедрах.

Утром следующего дня за несколько минут до восьми часов Вал удивила швейцара отеля «Спэниш Бэй», выйдя на веранду в брюках, лифчике и с большой пляжной сумкой. Он поспешил к Вал. Девушка натянуто, вымученно улыбнулась.

— Решила поплавать пораньше, — сказала она, отдавая ему сумку. — Сейчас весь пляж будет принадлежать мне одной.

Швейцар, привыкший к причудам богачей, кивнул Вал. Он проводил взглядом отъехавшую машину, пожал плечами и вернулся к дверям гостиницы.

Вал ехала по дороге, тянувшейся вдоль длинного пляжа, пока отель не скрылся из виду. Она поставила автомобиль на обочину, затем, взяв сумку, направилась к воде по высоким песчаным дюнам. Наконец она оказалась в укромном месте, где никто не мог ее видеть.

Она бросила сумку и принялась собирать сухие ветки, валявшиеся неподалеку. Скоро она набрала приличное количество древесины. Вал вытащила из сумки бутылку с жидкостью для заправки зажигалок и газету. Облила бумагу горючим и сунула ее под хворост. Затем извлекла залитую кровью куртку Криса. Обрызгала ее жидкостью. Положила куртку на хворост. Зажгла спичку и бросила ее на куртку.

Пламя вспыхнуло и загудело; Вал успела отскочить в сторону. Она стояла и смотрела на костер. За несколько минут куртка превратилась в серый пепел; ветер начал разносить его по берегу.

Убедившись в том, что от куртки не осталось ничего, Вал сняла брюки и в лифчике и трусиках побежала к океану.

Поплавав десять минут, она вышла из воды и снова посмотрела на следы костра. Увидев еще раз, что куртка полностью сгорела, она сняла с себя купальный костюм, торопливо обтерлась полотенцем, надела майку и брюки. Через четверть часа Вал уже была в отеле.

Она просидела в своем «люксе» до одиннадцати часов, затем, надев простое белое платье и сандалии, поехала в лечебницу.

Доктор Густав принял ее в своем кабинете.

— У меня есть для вас новости, — сказал он. — Сегодня приезжает доктор Циммерман. Возможно, вы о нем не слышали, но он считается лучшим в мире специалистом по психическим заболеваниям. Я писал ему о вашем муже. Циммерман полагает, что окажется в силах помочь мистеру Барнетту. Его состояние и так уже улучшилось. Он медленно поправляется, но Циммерман считает, что небольшая операция завершит процесс излечения. Он настроен оптимистически, но я все же не рекомендую вам обольщаться. Исход такой болезни непредсказуем. Однако я убежден, что доктор Циммерман не навредит вашему мужу; он может только помочь ему.

Вал сидела неподвижно, сжав руки на коленях.

— Решение должна принять я?

Густав улыбнулся.

— Нет, я уже поговорил с вашим мужем. Он хочет, чтобы ему сделали операцию. Конечно, я советуюсь с вами, но поскольку он высказался за операцию, вы не несете никакой ответственности.

— Я не боюсь ответственности, — заявила Вал. — Что случится, если операция окажется неудачной?

— По словам Циммермана… ничего. Я согласен с ним. Это не та операция, которая может либо исцелить больного, либо убить его. Ваш муж окончательно выздоровеет или останется в своем теперешнем состоянии.

— Тогда, конечно, надо оперировать, — сказала Вал. — Его жизнь не подвергнется опасности?

— Нет, Циммерман делал эту операцию уже много раз и всегда успешно.

— Но ваш прогноз не слишком оптимистичен?

— Я этого не говорил. Я не хочу, чтобы вы были излишне оптимистичны.

— И когда его прооперируют?

— Доктор Циммерман появится здесь завтра днем. Операция назначена на послезавтра.

Вал встала.

— Я поговорю сейчас с Крисом. Он в саду?

— Да, вы найдете его там.

Она с беспокойством взглянула на врача.

— Его по-прежнему сторожат?

На лице доктора Густава появилась профессиональная улыбка.

— Сторожат — неподходящее слово, миссис Барнетт. Точнее будет сказать, что за ним присматривают.

— Если операция окажется успешной, он не будет нуждаться в… присмотре?

— Разумеется, нет.

— Но как вы узнаете о том, что она прошла успешно?

— По ряду признаков.

Выражение лица Густава стало неопределенным.

— Возможно, полная уверенность в излечении появится у нас только через несколько месяцев. Однако разительные перемены могут произойти сразу.

Они побеседовали еще пару минут, потом Вал вышла в сад.

Крис Барнетт читал под большим деревом. Санитарка, сидевшая в нескольких ярдах от Криса, вязала. Заметив идущую по дорожке Вал, она кивнула и улыбнулась девушке. Крис поднял голову и, заложив страницу бумажкой, закрыл книгу. Он опустил ее на землю и встал. Он не шагнул навстречу жене, но его улыбка была чуть более приветливой, чем в прошлый раз. К тому же, отметила Вал, он поднялся на ноги.

— Ты слышала новость? — спросил он, пододвигая второе кресло к своему креслу. — О Циммермане?

— Да.

Она села, испытывая острое желание коснуться мужа.

— Как ты к ней отнесся, Крис?

— Я ужасно рад.

Он опустился в кресло.

— Мне здесь уже наскучило. Если бы я смог вернуться в офис! Какая тоска сидеть тут под присмотром!

— Это было бы замечательно, правда? — сказала Вал, стараясь говорить бодрым тоном. — Доктора уверены в успехе. Но мы не должны рассчитывать на мгновенное чудо. Они утверждают…

— Я знаю. Со мной беседовали.

Он печально посмотрел на дорожку.

— Как твой отец?

— Он, как всегда, весь в делах. Позвонит сегодня вечером.

— Не стоит говорить ему о Циммермане. Ты знаешь своего отца. Если операция не поможет, он снова будет недоволен.

— Нет, не будет, — быстро возразила Вал. — Но если ты против, я не скажу ему.

— Лучше не говорить.

Он изучающе посмотрел на нее.

— Как у нас с деньгами? Мы можем позволить себе эту операцию? Циммерман берет огромные гонорары.

— С деньгами у нас все в порядке.

Глядя в сторону, Крис неуверенно произнес:

— А этот шантажист?

Вал заколебалась. Почувствовав внутреннее напряжение Криса, она решила сказать ему правду.

— Я не стала платить ему.

Крис замер. Его пальцы вдруг сжались в кулаки. Тик на лице усилился.

— Правильно ли это? Ты же говорила, что собираешься заплатить ему.

— Да, но я передумала. Побеседовала с ним и поняла, что он пытался взять меня на пушку.

Крис смущенно подвинулся в кресле.

— Последствия могут быть серьезными. Я не хочу, выздоровев после операции и начав новую жизнь, вдруг оказаться арестованным.

— Почему тебя должны арестовать?

Поколебавшись, он сказал:

— Шантажист может разозлиться. Я думаю, нам следует заплатить ему.

— Ну и пусть разозлится. Ты же ничего не сделал, Крис, почему мы должны бояться?

Он поднес руку к лицу, чтобы скрыть тик.

— Я не помню, что произошло той ночью, я мог что-то натворить.

Он замолчал, смущенно нахмурился, затем продолжил:

— Иногда мне смутно кажется, что я действительно что-то сделал.

Вал вздрогнула. Спустя несколько секунд ей удалось овладеть своим голосом.

— Ты помнишь женщину и слонов?

— Ну и что?

— Я думала о ней. Ты не мог связать ее со слонами, потому что на руке она носила браслет с миниатюрными слониками?

Лицо Криса выразило удивление; он хлопнул себя по колену.

— Какая ты умница. Теперь я вспомнил. Да, на руке у нее был браслет со слониками.

— Тебе не показалось, что она похожа на китайского мопса?

Крис, сузив глаза, уставился на жену.

— Это она шантажирует нас?

— Нет. Вчера я видела в гостиничном ресторане девушку с таким браслетом на руке. Она была весьма привлекательна. Ее немного приплюснутое лицо напоминало мордашку китайского мопса.

Крис потер лицо рукой, нахмурился.

Наконец он произнес:

— Да, это она. Теперь я ее ясно вижу.

— Ты ее пожалел. Ты мне так сказал, — произнесла Вал. — Почему ты ее пожалел?

— Не знаю. Я правда так сказал?

Внезапно его лицо расслабилось, теперь оно ничего не выражало. Казалось, он отгородился от Вал непроницаемой стеной.

— Я говорю много ничего не значащей ерунды.

Она поняла, что любые попытки выведать у него дополнительную информацию ничего не дадут. Вал стала рассказывать о своем утреннем купании. Он слушал внимательно, но Вал видела, что ему скучно. Поболтав о пустяках еще несколько минут, она встала, собираясь уйти.

— Я приду завтра, Крис. Может быть, мне удастся поговорить с Циммерманом.

— Ты не считаешь, что в интересах безопасности следует заплатить этому человеку? — спросил он, глядя на жену.

— Какому человеку, Крис?

Он сделал нетерпеливый жест.

— Шантажисту.

— Нет. Не считаю. — Ее тонкие длинные пальцы, лежащие на его колене, нервно зашевелились.

— Мы можем пожалеть об этом.

— И все же я считаю, что платить глупо. Почему мы должны платить?

Мышца на его лице сокращалась очень заметно.

— Кто он?

— Частный детектив.

Крис вздрогнул.

— Такой человек всегда опасен. Надо заплатить ему.

— Ты не хочешь узнать, почему он шантажирует нас?

Он покачал головой, в глазах его сквозила неуверенность.

— Нет, не хочу. Я болен. Тебе это известно. Мне нельзя волноваться.

Вал поняла, что он использует свою болезнь в качестве ширмы.

— Люди говорят столько гадостей о других людях. Я не желаю слышать что-либо подобное.

Поддавшись внезапному порыву, она раскрыла сумочку и вытащила золотую зажигалку. Протянула ее мужу.

— Вот что я нашла, Крис.

Он поглядел на зажигалку, на секунду взял ее в руки. Вздрогнув, с отвращением отбросил вещицу от себя, словно это было какое-то гадкое насекомое.

Затем Крис посмотрел на Вал. Выражение его лица испугало девушку. Это был не Крис. Он потерял человеческий облик. Он начал подниматься из кресла. Вал отпрянула от мужа. Он зашипел, выпуская воздух сквозь стиснутые зубы. Встав, он поднял руки с загнутыми пальцами.

— Крис! — Ее голос прозвучал резко и испуганно.

— Ты мне надоела, — проговорил он испугавшим Вал шепотом. — Я убью тебя так же, как убил ее!

За спиной Криса появилась санитарка. Ее пальцы сжали его запястья; приемом дзюдо она скрутила руки Криса. Оказавшись беспомощным, он с ненавистью смотрел на Вал; губы его шевелились, тик стал еще более заметен.

— Уходите! — потребовала санитарка. — Сообщите доктору Густаву! Быстрей! Я с ним справлюсь!

Вал повернулась и бросилась бежать в направлении здания. В конце дорожки она встретила санитара. Задыхаясь, Вал объяснила, что случилось; когда он поспешил на помощь своей коллеге, Вал упала на траву и закрыла лицо ладонями.

Глава двенадцатая

Когда Вал жгла куртку мужа, Террелл доедал яичницу с ветчиной.

Перед тем как шеф полиции сел за стол, Джекобс увез миссис Прескотт, Энджел и медвежонка Тедди из коттеджа Террелла в «Парк Мотель».

И Террелл, и его жена, проводив их, вздохнули с облегчением. Даже у Террелла не хватало терпения на этого ребенка.

Завтракали, Террелл вспоминал предыдущий день. Они разделались с Мо и Джеко. Он с горечью подумал о двух полицейских, которых убил Мо. Ли Харди был мертв. Его гибель не огорчила Террелла. Теперь, когда Мо и Джеко умерли, дело об убийстве Хенеки можно было закрывать. Оставалось разгадать тайну убийства Сью Парнелл. У Террелла не было ни одной ниточки, которая могла бы вывести его на убийцу. А еще эта странная история с Вал Барнетт, заплатившей Хомеру двадцать тысяч долларов. Террелл был уверен, что Хеа шантажировал Вал, но ничего не мог предпринять, пока девушка не обратится за помощью.

Допивая вторую чашку кофе, он услышал, как к домику подъехал автомобиль. Выглянув в раскрытое окно, он увидел вылезавших из машины Джо Биглера и Фреда Хесса, которые зашагали по дорожке сада.

— Ну вот, еще что-нибудь, — сказал он Кэрри. — Что им нужно на сей раз?

Он вышел из комнаты, отпер входную дверь и впустил Биглера с Хессом.

— Что еще? — спросил он, проходя в гостиную.

— Я снял в морге отпечатки пальцев Харди, — сказал Хесс. — Проверили все отпечатки, обнаруженные в том коттедже, где убили Сью Парнелл. Харди оставил там свои пальчики. Он, несомненно, побывал в коттедже. Заодно я проверил контору Хенеки. Отпечатки Харди есть на столе.

Террелл походил по комнате, попыхивая трубкой. Наконец он произнес:

— Это может быть ответом. Алиби, которое дала эта девчонка, Ланг, показалось мне сомнительным. Возможно, это работа Харди. Давайте допросим мисс Ланг.

— Я подумал, что вы захотите это сделать, — сказал Биглер. — У меня есть ордер на обыск. Может быть, тщательно там порывшись, мы установим мотив убийства.

Трое полицейских прибыли в дом, где жил Харди, за несколько минут до девяти часов. Биглер нажал кнопку звонка. Мужчины ждали. Секунды тянулись медленно, и сержант снова надавил кнопку.

Джина внезапно, резко открыла дверь; лицо девушки казалось каменным, под глазами висели темные мешки. Она была в кимоно с вышитыми на нем цветами. Джина стояла на полу босиком. Она, казалось, только что поднялась с постели. По тому, как она терла глаза, словно желая лучше рассмотреть полицейских, Террелл определил, что она была пьяна.

— Я хочу поговорить с вами, — сказал Террелл, шагнув в прихожую.

Она равнодушно пожала плечами и неуверенной походкой прошла в гостиную. Плюхнулась в одно из больших удобных кресел. Снова потерла глаза, зевнула и уставилась на Террелла, не видя его.

— Приготовь кофе, — попросил Террелл Биглера. — Ей надо прийти в себя.

Биглер отправился искать кухню. Хесс сел на стул за спиной Террелла и раскрыл записную книжку. Террелл неторопливо набивал трубку.

— В чем дело? — выпалила Джина. — Если вы пришли пялиться на меня, валите отсюда!

— Вы сказали, что Ли Харди провел тот вечер с вами… вечер, когда убили Сью Парнелл. Я спрашиваю вас снова: Харди действительно был здесь или вы солгали?

— Ли не убивал ее, — сказала Джина.

— Я не спрашиваю вас об этом. Я спрашиваю, не дали ли вы ему ложное алиби. Дело серьезное. У меня есть основания думать, что он был в коттедже у этой женщины в тот вечер.

— Какое это имеет значение теперь? Он же мертв, верно? — сказала Джина, закуривая сигарету.

— Вы лгали или нет, утверждая, что он провел тот вечер с вами? — более жестким голосом произнес Террелл.

— Да катитесь вы к черту! Какое это имеет значение? Он мертв! Он был единственным мужчиной, которого я любила! Он мертв! Убирайтесь отсюда!

Она с трудом поднялась с кресла и шагнула к двери. В гостиной появился Биглер с кофейником в одной руке и чашкой — в другой.

— И вы тоже… выметайтесь вон! — закричала Джина сержанту.

Она яростно толкнула Биглера, кофейник вылетел из его руки и разбился вдребезги о стену. Кофе вылился на обои. Джина бросилась мимо Биглера в свою спальню, хлопнула дверью.

Джо погасил взрыв негодования и поставил чашку на сервировочный столик. Сержант взглянул на своего начальника.

— Оставьте пока, — сказал Террелл. — Давайте посмотрим, не найдем ли мы здесь что-то, указывающее на мотив убийства.

Трое мужчин принялись придирчиво обыскивать пентхаус, не заходя в комнату Джины. Спустя пару часов Хесс нашел в спальне Харди то, что они хотели найти. В большом конверте, спрятанном за репродукцией картины Пикассо, висевшей над кроватью, лежала тонкая записная книжка в кожаном переплете, свернутое письмо, адресованное Джине, и два чека на предъявителя; сумма, указанная в каждом из них, составляла пять тысяч долларов.

Террелл сел на кровать и стал читать письмо.

Террелл полистал записную книжку, потом взглянул на Биглера, который курил и потягивал кофе, пока шеф был занят.

— Вот мотив. Ему надоело платить, и он ее прикончил. А живот распорол, чтобы выглядело как убийство на сексуальной почве, совершенное маньяком, — сказал Террелл. — А теперь поговорим с мисс Ланг.

— Она вас ждет не дождется, — произнес Биглер. — Составить вам компанию?

— Пожалуй.

Террелл встал и направился из гостиной в спальню Джины, Биглер последовал за ним.

Они застали уже одетую Джину сидящей на краю кровати; в руке она держала бокал, до середины наполненный виски.

— Эта женщина, Сью Парнелл, шантажировала Харди, — сказал Террелл. — У нас есть доказательства.

Он помахал записной книжкой и письмом.

— Послушайте, вы ведь лгали, говоря, что он был здесь в тот вечер, когда ее убили, да?

Джина с хмурым видом уставилась на бокал, затем пожала плечами.

— Какая вам разница? Пусть я сказала неправду, но он не убивал ее. Вы не пришьете ему убийство даже после его смерти.

Террелл сел, подав Биглеру едва заметный сигнал. Сержант опустился на стул возле окна и вытащил свой блокнот.

— Если вы так уверены в его невиновности, кто же убил Парнелл на самом деле? — спросил Террелл.

— Какой-то тип, — сказала Джина. — Сумасшедший. Я не сразу поняла, что у него крыша поехала.

— О ком вы говорите? — спросил Террел, подавшись вперед. — Кто этот человек. Что вам о нем известно?

— Я случайно его встретила, — сказала Джина.

Она убрала прядь волос с опухшего лица. Террелл понял, что она сильно опьянела.

— Может, начнем с самого начала? Какова ваша роль во всем этом?

— Я, как и вы, нашла письмо и записную книжку, — сказала Джина, уставясь невидящими глазами на бокал. — Я догадывалась, что у Ли неприятности с этой тварью, но лишь из письма я узнала, что она собирается обобрать его до нитки. Я любила Ли и хотела выйти за него замуж. Я задумала убить ее. Пусть уж он лучше тратит деньги на меня, чем на эту суку, подумала я. Однажды вечером, когда Харди думал, что меня нет дома, он позвонил ей. Я слушала по отводной трубке. Они договорились встретиться в «Парк Мотель». Он обещал передать ей пять тысяч долларов. Я решила поехать туда и уговорить ее отдать мне украденные у Ли бумаги.

Она сделала несколько неуверенных шагов; открыв ящик шкафа, вытащила оттуда большой охотничий нож. Приблизившись к Терреллу, протянула ему нож ручкой вперед.

— Я захватила это с собой. Я задумала ударить ее, связать и пригрозить, что разрисую ей ножом физиономию. Я бы сделала это, но я надеялась, что она отдаст бумаги, прежде чем я всерьез займусь ею.

Террелл осмотрел нож. Под ручкой виднелись темные пятна. Он осторожно положил его на тумбочку и спросил:

— Что произошло потом?

— Когда Ли покинул квартиру, я взяла машину в бюро проката автомобилей. Я не хотела убивать женщину, но если бы она заупрямилась, я бы не остановилась ни перед чем, поэтому на всякий случай я не поехала туда на своей машине.

Она замолчала, вытерла раскрасневшееся лицо тыльной стороной кисти и бросила взгляд на Биглера.

— Я говорю слишком быстро для вас?

— Вы говорите замечательно, — с сарказмом в голосе сказал Биглер.

— Почему вы взяли машину в бюро проката? Вам же пришлось показывать свои права? — произнес Террелл.

Джина усмехнулась.

— Вы меня считаете полной дурой? Я украла сумочку у какой-то девчонки и воспользовалась ее водительским удостоверением. Я даже купила светлый парик.

Замолчав, она отхлебнула виски, потом продолжила:

— После отъезда Ли я выждала полчаса, затем поехала вслед за ним. Я двигалась медленно, потому что боялась встретиться с Ли, к тому же я выпила. В десяти милях от мотеля я заметила мужчину, шедшего по проезжей части. Я резко затормозила; когда машина остановилась, он стоял на расстоянии вытянутой руки от моего переднего бампера.

Она посмотрела на Террелла.

— Вы можете мне не поверить. У меня нет доказательств того, что я говорю правду.

— Продолжайте, — сказал Террелл.

— Этот человек попросил подвезти его. Я сказала, что еду в Оджес, его это устраивало. Он сел в машину. Я хорошо разглядела его в свете фар, он показался мне заслуживающим доверия. Вообще лишь немногие мужчины внушают мне страх. Я умею с ними обращаться. Но этот парень был просто красавцем.

Она отпила виски, заговорила вновь.

— В нем было нечто такое, что заставило меня разоткровенничаться с ним. Я была пьяна, мне хотелось заплакать. Только будучи пьяной я могла решиться на такой поступок. О’кей, думаю, я много ему наболтала. Рассказала о Ли. Об этой суке Парнелл. О том, что намерена отнять бумаги у этой женщины или убить ее. Я протрепалась всю дорогу до «Парк Мотель». Когда мы сидели в машине на стоянке возле мотеля, он заговорил. Сказал, что все сделает сам. Что я ему понравилась, что ему меня жаль, что он способен понять любящую женщину. Он показался мне уверенным в себе, сильным, властным. Я была пьяна и охотно слушала его. Такие женщины, как Сью Парнелл, заявил он, недостойны ходить по земле. Он обещал позаботиться о Сью. На заднем сиденье машины лежали нож и монтировка. Он взял их. Когда он вылез из машины, мне вдруг стало страшно. Не надо ничего делать, сказала я ему, я справлюсь сама. Он мне улыбнулся. «Вы не способны убить и муху», — заявил он. К тому времени спиртное совсем оглушило меня. Я знала, что, выйдя из машины, не смогу сделать и шага. Я отпустила его и стала ждать, сидя в автомобиле. Через некоторое время он вернулся и сел рядом со мной. «Я все уладил», — сказал он. Мне с трудом удавалось не отключиться совсем. У меня в машине лежала бутылка, к которой я периодически прикладывалась. Я помню, что он перетащил меня на правое сиденье, потом мы поехали. Наверно, я отрубилась. Пришла в себя я на заросшей травой обочине. Этот человек и автомобиль исчезли.

Она надула щеки и провела рукой по лицу.

— Господи! Ну и надралась же я! Вот и все. Ли не убивал ее. Это сделал тот парень.

— Почему вы думаете, что он убил ее? — спросил Террелл. — Сью Парнелл мог прикончить Харди, а ваш попутчик — найти в коттедже труп.

— Да? Я придерживаюсь другого мнения. Когда он входил в домик, на нем была спортивная куртка. Выходя, он нес куртку в руках. Она была вывернута наизнанку… почему? Он отдал мне нож, замотанный в ее трусики. «Вам повезло, — заявил он, — я ее прикончил. У вас нет больше таких проблем, как у меня». Протрезвев утром, я обнаружила нож и трусы у себя в сумочке. На сумочке, ноже и трусах была кровь. Я бросила сумочку и трусы в мусоросжигатель… он действительно убил ее.

— Посмотрим на ситуацию с другой стороны, — сказал Террелл. — Что, если этот сумасшедший вовсе не существует? Вы могли зайти в коттедж и, не договорившись с женщиной, убить ее. Это более простая и убедительная версия, правда?

Джина допила спиртное. Опустив бокал, она усмехнулась.

— В вас говорит полицейский. Вы наслушались столько лжи, что она мерещится вам и тогда, когда вам говорят правду.

— Моя версия нравится мне больше вашей. По-моему, вы пытаетесь избежать обвинения в убийстве.

— Верно. Вам проще так думать, — сказала Джина. — Вас устроит, если вам удастся пришить это дело мне, да? Тогда не придется копать глубже. Вам не хочется искать этого парня.

— Кстати, для протокола, — сказал Террелл, вспомните что-нибудь о нем. Вы бы могли его узнать, если бы увидели снова?

— Я бы узнала его… такого красавца трудно забыть!

— Пожалуйста, выражайтесь точнее. Как он выглядел? Опишите его внешность.

— Он был высок, красив, темноволос. Как говорится, все было при нем. Он вызывал симпатию. Такому человеку можно доверить любой секрет.

— Вы назвали его сумасшедшим. Почему?

— Конечно, он псих. Иначе он не пошел бы к ней и не распорол ей живот. Я дала ему повод убить женщину. Мне повезло, что я не стала его жертвой.

Террелл взглянул на Биглера. Сержант приподнял свои плечи. Рассказ Джины казался ему столь же неубедительным, как и Терреллу.

— И все равно я думаю, что Харди мог это сделать; вы достаточно пьяны, чтобы пересказывать то, что вам приснилось, — заявил Террелл. — Мы поедем в управление, и там вы повторите вашу историю с самого начала. Поехали.

Джина скорчила гримасу.

— Моя дорога оборвалась, когда умер Ли, — заявила она. — Я успела взять от жизни все. Ли не убивал ее. Неужели вы не можете уразуметь это своей тупой башкой? Женщину убил сумасшедший.

— Разберемся в управлении. Едем, — сказал Террелл, вставая.

Джина пожала плечами и поднялась.

— Извините, меня тошнит, — сказала она. — Я сейчас.

Она, шатаясь, вышла из спальни и удалилась в ванную.

Когда дверь за ней захлопнулась, Террелл сказал:

— Как тебе нравится эта история?

— Она врет, — ответил Биглер. — Готов поспорить…

Грохот револьверного выстрела заставил обоих мужчин вскочить на ноги. Они бросились к двери ванной. Биглер навалился массивным плечом на дверь и вышиб ее.

Джина лежала лицом вниз на полу; в руке ее был дымящийся револьвер. Мозги девушки, залитые кровью, алели на кафеле.

Наспех перекусив, Террелл встретился с Биглером; раздраженный, злой сержант вылезал из машины. Мужчины быстро поднялись по ступенькам в управление.

— Как дела? — спросил Террелл, идя в свой кабинет.

— Кое-что раскопал, — сказал Биглер.

Он вошел в кабинет начальника и сел на стул. Террелл устроился за своим столом. Налил кофе из термоса.

— Рассказывай.

— За день до убийства некая Анна Лукас заявила о пропаже сумочки. Чуть позже женщина, назвавшая себя Анной Лукас, взяла в бюро проката машину на пять дней. Парень, который выдавал автомобиль, не смог бы узнать женщину снова, солнечные очки и платок закрывали большую часть ее лица. Несомненно, это была Джина Ланг.

Террелл потер колпачком авторучки кончик носа.

— Значит, она не лгала.

— Да, но я порадую вас еще кое-чем, — сказал Биглер. — Через два дня после убийства в бюро проката приехал Сэм Керш. Он сказал им, что нашел одну из их машин… автомобиль, взятый напрокат Анной Лукас, или Джиной Ланг… брошенный на грунтовой дороге в стороне от шоссе, ведущего к северному побережью Майами. Керш заявил Морфи… это управляющий бюро проката… что машину, по-видимому, бросили. Он задал несколько вопросов, управляющий описал ему внешность Анны Лукас, или Джины Ланг, затем Керш удалился. Я говорил с Анной Лукас. Она сообщила, что вечером того дня, когда Керш встречался с Морфи, какой-то мужчина позвонил ей и поинтересовался, не потеряла ли она права. Вскоре после того, как Анна призналась, что она действительно потеряла их, незнакомец повесил трубку. Это, вероятно, был Керш.

— Чего мы ждем? Давай привезем сюда Керша.

Биглер усмехнулся.

— Джекобс уже отправился за ним. Макс обожает Керша.

— О’кей, Джо. Ты потрудился на славу. Мне надо все обмозговать. Когда Керш прибудет, пусть он немного дозреет. Я смогу заняться им не раньше чем через час.

Когда Биглер ушел, Террелл некоторое время посидел, размышляя; затем он внезапно подался вперед, нажал клавишу селектора.

— Мне нужны материалы об исчезновении Криса Барнетта, — сказал он.

Когда сотрудник полиции принес папку с бумагами, Террелл принялся изучать их. Затем он взял крупномасштабную карту района и уткнулся в нее.

Переговорное устройство ожило.

— Керш прибыл, сэр, — прозвучал голос из динамика.

— Пусть подождет. Я еще не готов говорить с ним.

Террелл провел еще полчаса наедине с картой и материалами, затем он вызвал Биглера.

Сержант вошел, сел и зажег сигарету. Вопросительно посмотрел на Террелла.

— Славное дельце, — сказал Террелл, откатываясь вместе с креслом назад и закинув ногу на ногу. — Я прихожу к заключению, что Сью Парнелл убил Крис Барнетт.

Биглер, широко раскрыв глаза, сделал затяжку.

— Объясните, — сказал он.

— Как нам известно, Барнетт психически болен. Джина Ланг утверждает, что она подвозила сумасшедшего, который высок, темноволос и красив. Это описание соответствует Барнетту. Время его исчезновения и время встречи с Ланг тоже совпадают. Наш человек обнаружил его в миле от того места, где стоял взятый напрокат автомобиль. Мы знаем, что Керш нашел эту машину. Также нам известно, что Барнетт покинул гостиницу в спортивной куртке, а когда его задержали, ее на нем не было. Готов поспорить, Керш обнаружил куртку в автомобиле и заметил на ней кровь. Нельзя распороть женщине живот и не испачкаться в крови. Похоже, Керш принес куртку Хеа, а тот стал шантажировать миссис Барнетт. Вот почему она дала им двадцать тысяч долларов. Если бы они не держали ее на крючке, разве бы она рассталась с этими деньгами?

Биглер свистнул.

— Мы можем это доказать, шеф?

— Пока нет, но у нас есть Керш. Мы будем работать с ним, пока он не запоет.

— А если он будет молчать?

Телефонный звонок помешал Терреллу ответить. Он поднял трубку.

— Это Тресби, — произнес управляющий «Флорида Бэнк Корпорейшн». — Я подумал, что тебе это будет интересно. Сегодня утром миссис Барнетт положила на свой счет двадцать тысяч долларов… те самые деньги, которые, как мы предполагали, предназначались для шантажиста.

Террелл нахмурился, взъерошил свои седеющие волосы.

— Номера купюр совпадают?

— Да. Те самые купюры.

— Спасибо. Я не пойму, что это значит, но, похоже, мы поторопились с выводами.

— Я тоже так думаю. Давай это забудем. Такой человек, как Треверс… ты меня понимаешь.

— Да. О’кей, Генри, до свидания. Спасибо за звонок.

Террелл опустил трубку.

— Что еще? — спросил Биглер.

— Миссис Барнетт вернула в банк деньги, которые она давала Хеа… значит, Хеа вне игры. Почему, черт возьми, она это сделала? Как ей удалось забрать деньги у Хеа?

— Мы будем говорить с Кершем?

Террелл задумался.

— У нас нет зацепки. Мы не можем теперь обвинить Хеа в шантаже. Если мы затеем с Барнеттами игру, которую не сможем выиграть, нам придется иметь дело с Треверсом. Не стоит спешить.

Он взял ручку и принялся протыкать ею дырки в блокноте.

— В автомобиле, взятом напрокат, искали отпечатки пальцев?

— Да… там все начисто стерто. Никаких отпечатков.

— Если бы мы нашли отпечатки Барнетта в коттедже, это было бы уже кое-что. Вы проверяли нож?

— На нем отпечатки только ваши и мисс Ланг.

— Немедленно отправь Джекобса в лечебницу Густава. Пусть он встретится с доктором и возьмет какой-нибудь предмет, которого касался Барнетт. Попроси Хесса посмотреть, нет ли «пальчиков» Барнетта среди отпечатков, оставленных в коттедже.

Биглер покинул кабинет шефа. Террелл продолжал дырявить блокнот до возвращения сержанта.

— Он поехал к Густаву. Как быть с Кершем?

— Потолкуем с этим типом. Может, он расколется.

— Как бы не так. Он скорее вступит в Армию Спасения.

Ввели бледного, нервного Керша.

Террелл просил его насчет взятой напрокат машины.

— Какое вам до нее дело? — возмущенно произнес Керш. — Сколько можно меня шпынять? Я случайно обнаружил этот автомобиль. Я сказал этому растяпе, что, возможно, машину бросили. Стоит мне оказать кому-то услугу, и вы начинаете топтать меня.

— Как ты нашел ее?

— Я проезжал мимо. Машина показалась мне брошенной. Мне стало любопытно… так уж я устроен… я посмотрел ярлык, увидел, что машина принадлежит бюро проката, и сообщил им о ней. Я оказал им услугу.

— Он оказал кому-то услугу, — усмехнулся Биглер. — Если ты рассчитываешь, что мы поверим в такую нелепость, тебе следует проверить свою голову.

— О’кей, значит, мне следует проверить мою голову.

— Что ты нашел в машине, Керш? — спросил Террелл, подавшись вперед и глядя на Керша.

— Что вы имеете в виду? Ничего я там не находил!

— Я думаю, нашел. Спортивную куртку с пятнами крови!

Керш был слишком хитер, чтобы попасться на такую наживку. На его лбу выступил пот, но он сумел разыграть удивление.

— Куртку? С пятнами крови? Послушайте, шеф, клянусь богом, я не знаю, о чем вы толкуете!

— В этом автомобиле лежала куртка, забрызганная кровью, и ты нашел ее!

— Ничего я не находил! Понятия не имею, о чем вы говорите! Если бы я что-то нашел, я бы принес это вам. Я увидел машину и решил, что она брошена. Я подсказал парню из бюро, где ее искать.

Керш поерзал в кресле.

— Клянусь…

— Ты узнал фамилию женщины, взявшей машину, и позвонил ей, так?

Керш закатил глаза.

— Погодите… из чистого любопытства я спросил Морфи, кто брал этот автомобиль, но я не звонил ей. С чего вы это взяли?

— Ты позвонил этой женщине и спросил ее, не теряла ли она свои права, так ведь?

— Нет, шеф. Вы меня с кем-то путаете.

В течение следующего часа Террелл и Биглер обрабатывали Керша, но он не раскололся. Наконец негодующему Терреллу пришлось признать свое поражение. Доказательств у него не было. Он не сомневался в том, что Керш лжет, но Террелл понял — он теряет время, пытаясь заставить детектива заговорить.

— Убери его с моих глаз! — сказал Террелл и подошел к окну, повернувшись к Кершу спиной.

Биглер выпроводил Сэма из кабинета.

После напряженной паузы в комнату вошел Хесс.

— Ничего, шеф, — сказал он. — Джекобс дал мне отпечатки пальцев Барнетта, но в моем списке их нет.

Террелл хмыкнул и махнул рукой, отпуская Хесса. Потом посмотрел на Биглера, который пил кофе.

— Вот так. Готов спорить, ее убил Барнетт, но доказательств нет… во всяком случае, пока. Может, еще появятся.

Биглер взял папку с материалами по делу об убийстве Сью Парнелл.

— Закрывать пока не будем?

— Да, — сказал Террелл, начав набивать трубку. — Наперед не угадаешь. Вдруг нам улыбнется удача. Я не знаю, как долго он будет находиться в лечебнице. Пока Барнетт там, он не представляет опасности, но, выйдя из больницы, он может снова что-нибудь выкинуть Тогда уж мы точно его возьмем. Такие убийцы обычно совершают повторные преступления. Да… пусть дело остается открытым.

Доктор Циммерман был невысок и очень толст. Его зеленые глаза, напоминавшие плоды крыжовника, скрывались за массивными стеклами очков с металлической оправой. У него были мягкие манеры священника, находящегося в исповедальне.

Он вошел в комнату, где Вал провела в ожидании уже два часа. Прежде чем он появился, она услышала за дверью приглушенные голоса. «Если вы хотите поговорить с ней наедине… пожалуйста», — произнес доктор Густав. Она вздрогнула, решив, что операция оказалась неудачной. Но когда Циммерман увидел сжавшуюся, бледную Вал, он ободряюще улыбнулся.

— Я считаю, что операция прошла успешно, — сказал он. — Не надо волноваться. Извините, что заставил вас ждать, но моя работа требует тщательности.

Он сел возле Вал.

— Не буду утомлять вас техническими подробностями. Через несколько недель ваш муж будет совершенно здоров. У него в голове было повышенное давление Мы это устранили. Это следовало сделать прежде. Тогда вам не пришлось бы так тревожиться. Жаль, что ко мне не обратились раньше. Теперь все будет в порядке.

Вал сделала глубокий вдох.

— Вы правда считаете, что он совсем выздоровеет?

— Да. Через две недели он сможет выписаться. Я полагаю, вам обоим стоит уехать отсюда… отправиться в какой-нибудь круиз, совершить путешествие по морю. Отдохнуть, скажем, на юге Франции. Расслабиться, заново привыкнуть друг к другу. Когда вы вернетесь, все будет уже в прошлом… Вы сможете начать вдвоем новую, замечательную жизнь.

— Нет опасности, что приступ бешенства повторится?

Циммерман улыбнулся. Вид у него был очень самоуверенный. Он напоминал Вал раскормленного священника, дарующего успокоение грешнику.

— Понимаю ваш вопрос. Вы испытываете страх. Конечно… вы пережили неприятный момент. Это было вызвано чрезмерным давлением… мы его сняли. Уверяю вас… вам не о чем тревожиться.

Вал подумала о залитой кровью куртке, превратившейся в серый пепел, развеянный ветром. Вам не о чем тревожиться.Теперь она знала, вопреки своей вере в Криса, что женщину убил он. Даже весть о скором и окончательном выздоровлении Криса не могла заглушить в ее душе боязнь того, что когда-нибудь полиция раскроет тайну ужасного преступления.

Циммерман встал.

— Я спешу на самолет. Прилетаю… улетаю… для себя времени никогда не остается. Не беспокойтесь. Наберитесь терпения. Через две недели вы и ваш муж избавитесь от всех волнений. Я вам завидую, миссис Барнетт. Начать жизнь заново — всегда приключение.

Когда он удалился, Вал тоже собралась уйти, но тут в комнату вошел доктор Густав.

— Ну, миссис Барнетт, — он улыбнулся ей, — вы можете вздохнуть с облегчением. Через несколько дней вы увидите мужа. Доктор Циммерман не сомневается в успехе. Вы можете предвкушать грядущее счастье.

Но что-то в манере Густава заставило Вал пристально взглянуть на него.

— Доктор Циммерман сказал мне, что Крис будет совершенно здоров, — произнесла она. — Он объяснил, что давление…

— Доктор Циммерман всегда настроен оптимистично, — тихо проговорил Густав. — Он должен быть оптимистом. Я чаще, чем он, вижу больных, перенесших сложную операцию на мозге. Хорошо, если одна операция из трех приводит к полному излечению. Поэтому я не хочу, чтобы вы радовались преждевременно. Ближайшие две недели покажут, что можно ожидать. И даже тогда уверенность не будет полной. Многое зависит от пациента.

— Значит, вы не уверены, что он теперь действительно выздоровеет? — сказала Вал, почувствовав на спине мурашки озноба.

— Я этого не говорил. Мы просто не знаем. Надо подождать. Не хочу вселять в вас ложные надежды. Через две недели я смогу высказаться определеннее.

Спускаясь по ступеням лечебницы к автомобилю, Вал представила себе скорую встречу с мужем и испытала при этом холодящее душу чувство страха.

Глава тринадцатая

Третье сентября.

Я не раскрывала дневник уже более месяца. Мне не хотелось фиксировать на бумаге то, что происходило со мной после выхода Криса из лечебницы.

Этот толстый хирург сказал, что начать жизнь заново — всегда приключение. Так ли это? Он обещал, что Крис поправится. Возможно, это случилось, но он уже не тот человек, за которого я выходила замуж. Я ничего не могу поделать… хотя пытаюсь… мысли о той женщине не выходят из моей головы. Память о ней… о ее страшной смерти… мешает мне любить Криса. Каждый раз, когда я смотрю на его тонкие, изящные руки, я вижу нож, вонзающийся в тело Сью Парнелл.

Я обрадовалась тому, что он не пожелал ехать на юг Франции. Я бы не смогла путешествовать с ним одна. Когда он предложил остаться на пару недель в «Спэниш Бэй», я испытала облегчение. Прошло уже десять дней. Мы много купаемся. Загораем. Читаем. Крис снова взялся за Диккенса. Я уверена: он знает, что я знаю о том, что он убил ту женщину. Мы находимся в постоянном напряжении. Мы вежливы друг с другом. Улыбаемся. Стараемся ни о чем не спорить. Я понимаю, что теперь все будет по-другому, не так, как было до этого кошмарного происшествия. Он говорит о своем желании вернуться в Нью-Йорк. Доктор Густав рекомендует задержаться еще на неделю. Навещая нас, он странно поглядывает на Криса. Мне кажется, он не уверен в успехе операции, но держит свои сомнения при себе… как и подобает доктору. Вчера я проводила его до машины. Крис следил за нами с веранды. Доктор Густав говорит, что я не должна требовать слишком многого… что это означает?

Вчера ночью… наверно, именно по этой причине я снова взялась за дневник… после того, как мы с Крисом сидели на веранде и любовались лунной дорожкой… он пришел в мою комнату. Он захотел меня. Впервые за два года, в течение которых я часто лежала в моей одинокой постели, страстно желая его, мечтая о нем, испытывая потребность прижаться к нему. Но, увидев его входящим в мою спальню, залитую лунным светом, я испугалась. Я подумала о его руках, о ноже и той женщине. Он присел сбоку на кровать и взял меня за руку. От прикосновения его пальцев я похолодела. Наверно, выражение моих глаз остановило Криса. Он улыбнулся мне… я вспомнила улыбку Моны Лизы. Он сказал: «Мы привыкнем друг к другу. Ты была терпелива со мной. Я тоже могу проявить терпение». Но я почувствовала, что разочаровала его, ему стало со мной скучно. Когда он вернулся к себе, я заплакала. Теперь я знаю, что не перенесу больше его прикосновение. Неужто толстый врач имел в виду это, говоря, что начать новую жизнь — всегда приключение?

Шестое ноября.

Мы сидели на веранде, когда по ступеням отеля спустилась прелестная юная девушка в бикини. У нее был золотистый загар и волосы с медным отливом. В ее походке присутствовала недостижимая для меня уверенность. Она была практически обнаженной. Изгиб ее ягодиц и высокие холмики грудей вызвали у меня острую зависть. Она прошла к своей машине. Скользнула за руль, зная, что все, включая Криса и меня, смотрят на нее.

—  Ты видела девушку? — сказал Крис. — Интересно, кто она? Обратила внимание на ее походку?

Я глупо ответила:

—  Какая девушка? Нет, нет, не видела.

Он понял, что я солгала. Перевернул страницу книги. Украдкой наблюдая за ним, я заметила, что он не читает.

Несмотря на солнце, мне вдруг стало холодно.

Это был их последний день в «Спэниш Бэй». Вал собирала вещи. Завтра утром они улетят в Нью-Йорк. Крис читал на веранде «Крошку Доррит». Когда Вал запирала последний чемодан, зазвонил телефон.

Она услышала голос отца:

— Вал? Все в порядке?

— Да, папа. Мы вылетаем завтра в десять утра.

— Хорошо. Я встречу тебя в аэропорту. Как Крис?

— Прекрасно. Не может дождаться того момента, когда он снова окажется в своем офисе.

— Правда? Но в каком он состоянии, Вал? Послушай, я не очень-то доверяю этому толстому прохвосту.

— Папа, о чем ты говоришь? Конечно, Крис здоров. Он готов вернуться к работе.

— Ну… хорошо… если ты так считаешь… я беседовал с Циммерманом. Он мне не понравился. Уж слишком он самоуверенный. Я не люблю настолько самоуверенных людей.

Вал закрыла глаза. Она по многолетнему опыту знала, что отец всегда оказывается прав.

— Дорогой, Крис совсем поправился. Перестань волноваться. Ты сам увидишь… Крис чувствует себя прекрасно.

— А ты, Вал? Что скажешь о себе?

Внезапно ее охватило волнение. Она потеряла дар речи. Слезы потекли по лицу девушки.

— Вал! Я спрашиваю, как ты себя чувствуешь? — нетерпеливо сказал Треверс.

— Тоже хорошо, — ответила она. — Спасибо, что позвонил, папа. Я жду встречи с тобой.

Она опустила трубку.

Вал несколько минут плакала, затем приложила к глазам платок и встала. Она вспомнила, что однажды сказал Крис:

Твой отец — замечательный человек, Вал. Он всегда в форме. Ты меня понимаешь? Обычные люди иногда теряют контроль над собой, расслабляются. Тебе кажется, что у тебя все в порядке, ты добился успеха, веришь в себя, полон стремления идти дальше, и вдруг что-то внутри тебя размягчается… то твердое ядро, залог всех побед, становится аморфным. Это произошло со мной.

Он советовал ей развестись с ним. Теперь Вал знала что она должна это сделать. Убитая и изуродованная женщина лежала между ними. Да, придется развестись. Она подумала о своем будущем. Она, конечно, вернется к отцу. Это принесет ему радость. А Крис? Что ждет его?

Она встала, подошла к окну, посмотрела на веранду. Рыжеволосая девушка в красном бикини сидела возле Криса. Ее волосы горели на солнце. Она смеялась, была оживленной. Крис тоже смеялся. Впервые с момента автокатастрофы он казался таким счастливым.

Внезапно он поднялся с кресла и протянул руку девушке. Она взяла ее и встала. Они направились вниз по ступенькам в сторону пляжа.

Вал почувствовала, что хотя бы для Криса новая жизнь началась с нового приключения.

Она отошла от окна и стала раскладывать его и свои вещи в разные чемоданы.

ББК 84.

436

Перевод с английского А. Герасимова

Художники А. Ладянов, А. Маклыгин

Чейз Д. X.

436 Кинжал Челлини. Минутная слабость:Романы: Пер. с англ. — Иркутск: Изд-во Иркут, ун-та, 1991. — 336 с.

Английский писатель Джеймс Хэдли Чейз (1906–1985) — известный мастер детективного сюжета. Действие его романов, как правило, происходит в США. В это издание включены два романа — «Кинжал Челлини» и «Минутная слабость».

Публикуются впервые.

Ч 4703000000—31 без объявл. 91

М179(03) — 91

ISBN 5—7430–0377—7

ББК 84.4

© Издательство Иркутского университета, 1991

© Перевод на русский язык. А. Е. Герасимов,1991

© Художественное оформление. А. Ладянов, А. Маклыгин,1991

ДЖЕЙМС ХЭДЛИ ЧЕЙЗ

КИНЖАЛ ЧЕЛЛИНИ

МИНУТНАЯ СЛАБОСТЬ

Редактор З. П. Межецких

Технические редакторы И. Н. Корецкая, Р. И. Винокурова

Корректор Н. Г. Долматова.

Сдано в набор 17.05.91. Подписано в печать 22.07.91. Формат. 84Х108 ¹/ ₃₂. Бумага тип. № 1. Гарнитура «Тип Таймс». Печать высокая. Усл. печ. л. 17,64. Уcл. кр. — отт. 17, 84. Уч. — изд. л. 19,51. Тираж 200000 экз. Заказ 109.6 Цена 15 руб.

Издательство Иркутского университета, 664000, Иркутск-центр, бульвар Гагарина, 36. Творческо-производственное предприятие «Литера», КО «Восточный стиль»

Авторские права на перевод этого романа принадлежат переводчику и охраняются законом.

Алма-Атинский Полиграфкомбинат, ул. Пастера 41.

Набрано в ВЦКП Госкомпечати СССР отделом СПТИ операторами Р. Клименко, Л. Морминой, Е. Савич.