Пророчество о пришествии Разрушителя^[1]

ПРОЛОГ: РУИНЫ ГОРКЕН-ФОРТА

В спальне опустевшего здания Горкен-форта стоял Горгрил — заиндевевшие клыки, ледяное дыхание, хищно суженные глаза. Он впитывал в себя атмосферу комнаты: воспоминания, эмоции. Нагнулся, провел рукой по кровати. Постельное белье трещало и рвалось под когтистыми лапами. Хозяев нет, но ненависть и желание, боль и удовлетворение пока еще не ушли отсюда. Сжал в горсти край простыни, вырвал клок, поднес к ноздрям. Она лежала на этой самой кровати, здесь она спала, смеялась… и плакала тоже здесь. Спина Горгрила выгнулась дугой, мышцы напряглись, из глотки вырвался крик. В этом вопле слились гнев, разочарование и безудержное желание. Он хотел и ненавидел эту женщину почти так же, как ненавидел Аксиса.

Заслышав голос хозяина, скрелинги смолкли. Страшный вопль, отразившись от ледяных стен, гулким эхом промчался по крепости. Дав выход гневу, Горгрил так же внезапно замолчал, выпрямился. Тело расслабилось. Бросил на пол вырванный клок материи и оглядел комнату. Это была ее спальня, ее и жалкого дурака Борнхелда. Впрочем, его и в расчет принимать не стоит. При первой же возможности Горгрил отшвырнет его за ненадобностью. Но женщина… совсем другое дело.

Горгрил знал пророчество почти так же хорошо, как и его автор. Знал и то, что Аксису удалось пробиться к его… ких отцу. С таким противником придется считаться. Сможет ли он противодействовать музыке Тьмы? Трудно сказать: Аксис набрался силенок, и скрелинги-храбрецы вряд ли ему теперь опасны. Третий стих пророчества давал Аксису возможность уничтожить Горгрила, однако с тем же успехом и Горгрил мог уничтожить Аксиса. Пророк беспристрастен.

Все дело в упомянутой пророчеством женщине. Вот если бы Горгрил ее убил, то справился бы и с Аксисом. Единственное слабое место Аксиса — любовь. Благодаря этому Горгрил и одолеет противника.

И Горгрил завопил опять, в этот раз — от радостного предвкушения. Пусть и не скоро, но он овладеет ею. Предатель уже на месте. Все, что требуется, — выбрать удачный момент.

Фарадей… Осматривая комнату, Горгрил многое для себя прояснил. Ведь это ее защитником стал Тимозел. И разве не она наделила Аксиса властью над изумрудным огнем, вследствие чего бывшему топороносцу удалось одержать победу над скрелингами? Хотя бы по этой причине Фарадей заслуживает смерти. Только это еще не все. Ее любит Аксис, поэтому и умирать она будет медленно и мучительно. Ко всему прочему, она вступила в союз с Матерью, сделалась Другом Леса. Так пусть же умрет в одиночестве. Когти Горгрила вонзились в матрас. Один поворот мощной руки, и матрас изорван на кусочки. Вот так он поступит и с телом Фарадей. А прежде она будет умолять его о пощаде, просить прощения, стонать, полностью отдаваясь его воле. Насладившись всем этим, он располосует ее тело на мелкие куски.

Горгрил посмотрел в разбитое окно. Большая часть деревень и городов Ихтара лежала в руинах. Хсингард, бывшая резиденция ихтарского герцога, представлял собой груду камней. Погибли десятки тысяч жителей. Скрелинги попировали на славу. Однако не все пошло по плану, и до полного удовлетворения далеко. Нанеся большой урон войску Горгрила, Аксис вышел из окружения.^[2]

На оккупацию Ихтара Горгрилу сил еще хватило, а вот бросить вызов Аксису или Борнхелду он был уже не в состоянии. Герцогу, вместе с пятью тысячами человек (и Фарадей), удалось бежать из Ихтара на юг. Теперь они возле Жервуа. Должно быть, остановятся возле реки. Ни Горгрил, ни злобное его воинство реки не любили. Вода журчала, как красивая, полная покоя мелодия. Им же требовалась тьма.

Горгрил взревел еще раз и довершил уничтожение кровати. В скрелингах-храбрецах он страшно разочаровался. Подумать только: не смогли уничтожить отступавшую на юг колонну герцога. Да, верно, были среди них и те, кто жаждал реванша, но большинство подобных настроений не разделяло. Долгое время скрелинги хотели перебраться на благодатные южные земли: больно уж надоела им ледяная северная пустыня. С падением Горкен-форта им открылся Ихтар, и странные безголосые существа разбежались по провинции, начисто позабыв о дисциплине. Скрелинги-храбрецы поняли, что значительного войска для осуществления серьезной атаки на колонну Борнхелда им собрать не удастся. Да что уж там рядовые скрелинги, если и храбрецы оказались не такими надежными воинами, как рассчитывал Горгрил. Нельзя не признать: Аксис настолько ослабил его войско, что для восстановления сильной и дисциплинированной армии потребуется несколько месяцев. Только тогда можно будет подумать о дальнейшем продвижении на юг.

Скрелинги-храбрецы дрожали и плакали при одной мысли о том, что им придется ответить Горгрилу за свою неудачу. Они и не подозревали, что хозяин их сам прикидывает, как бы доказать наставнику, что для атаки на Горкен-форт он выбрал подходящее время. Черный Человек советовал ему подождать годик-другой. «Нужно, — говорил он, — чтобы армия представляла собой грозную силу и колдовские приемы достигли совершенства». А ученик не утерпел. Черный Человек рассказал ему все, что знал сам, научил пользоваться музыкой Тьмы. Горгрил любил его, но и боялся не меньше.

Когти нервно шевелились. Горгрил репетировал в уме оправдательную речь.

Глава первая

ЖЕРВУА. ПРИБЫТИЕ

Сидя на косматой лошадке, Хо'Деми вглядывался в густой туман. Если верить разведчикам, ихтарский герцог с остатками войска на подходе. Стало быть, прикинул он, их теперь разделяет расстояние пейсов в десять.

Хо'Деми зябко поежился. Не по нраву ему южные земли с их влажностью и туманами. Как бы хорошо оказаться сейчас в Рейвенсбанде! Куда ни глянешь — бесконечные снега. И люди тебя свои окружают, не то что эти духи-шептуны. Вот и сейчас ветер доносит до него зловещий их шепот.

Ничего не попишешь, северные земли Хо'Деми и его народу сейчас недоступны. О том, что скрелинги существуют, известно было с незапамятных времен, но начиная с прошлого года численность их сильно возросла, да и расхрабрились они не на шутку. Никогда раньше не нападали они на группы людей, теперь же невидимая, но мощная рука Горгрила-Разрушителя во много раз увеличила их отряды. Из Рейвенсбанда через Горкен-проход двинулись они в Горкен-форт. Остановив наступление духов Горгрила, ихтарский герцог направился в южные земли. Хо'Деми привел своих людей в Жервуа. Должно быть, выскользнув из рук скрелингов, Борнхелд разобьет там свой лагерь.

Хо'Деми давно хотел помочь южанам в их борьбе против Горгрила: как-никак свои же люди. Но когда в Горкен-форте он предложил герцогу своих солдат, Борнхелд рассмеялся ему в лицо и сказал, что не нуждается в услугах Рейвенсбанда. Еще бы: он, ихтарский герцог, командует настоящей армией! Впоследствии выяснилось: хорошо смеется тот, кто смеется последним. Теперь Борнхелд вряд ли погнушается помощью рейвенсбандцев.

Из опасного места Хо'Деми вывел столько людей, сколько мог. Племена рейвенсбандцев разбросаны по обширным территориям северных пустошей, поэтому большинство населения оповестить не удалось. Сейчас у Жервуа его двадцать тысяч воинов (а это составляло ничтожную часть всей численности рейвенсбандцев) воздвигли палатки из тюленьих шкур. Хо'Деми с содроганием подумал об оставшихся в Рейвенсбанде людях. Одна надежда, что укроются в расщелинах Ледяных гор и дождутся дня, когда Звездный Человек одолеет Горгрила. Может, и достанет им мужества на долгое ожидание.

Жители Рейвенсбанда — гордый и древний народ, сумевший приспособить культуру и социальные отношения к суровой жизни северного Ахара. Мало кто видел мир за пределами реки Андакилсы. Король Ахара мог верить, что управляет Рейвенсбандом, как и остальными территориями Ахара, но рейвенсбандцы-то знали: власти у короля над ними не больше, чем над отверженными. Вождем их был Хо'Деми, и подчинялись они установленному им закону.

Во имя пророчества и за отсутствием альтернативы Хо'Деми решился встать под командование Борнхелда. Жители Рейвенсбанда с древности знали о пророчестве и Разрушителе. Хо'Деми понимал: в одиночку ни один народ Горгрила не одолеет. Кто-то должен призвать к объединению, восстановить Тенсендор. Только таким путем можно победить Разрушителя. Сейчас же, с приближением опасности, Хо'Деми догадался, что пророчество начинает осуществляться. К Звездному Человеку жители Рейвенсбанда настроены были, пожалуй, лояльнее других народов. И когда Хо'Деми позвал их, рейвенсбандцы с готовностью откликнулись.

За несколько недель до прибытия Аксиса рейвенсбандцы организованными отрядами явились в Горкен-форт. Численность каждого такого отряда составляла не менее тысячи человек. Так как неизвестно было, где находится Звездный Человек, не знали они, и кто он такой. Пока рейнвенсбандцы не нашли его и не поклялись ему в верности, Хо'Деми решил, что они будут сражаться на стороне Борнхелда. Если он согласится принять их.

Сквозь туман Борнхелд услышал тихий перезвон колокольчиков и сгорбился под просторным плащом.

Со дня бегства из Горкен-форта прошло две недели. Как только Аксис выманил за собой скрелингов, Борнхелд приказал отворить городские ворота и провел колонну через разрушенный Горкентаун. Марш-бросок к Жервуа по обледенелой дороге изобиловал опасностями, силы людей иссякали, сопротивление смерти ослабело. Многие скончались в пути от холода и физической усталости. На прошлой неделе погибли еще: скрелинги совершили молниеносные набеги на фланги и арьергард. Некоторые воины дезертировали. Даже двое старых монахов, которых Аксис притащил с собой из башни Безмолвной Женщины (всю-то дорогу они бубнили о дурацких пророчествах), и те бесследно исчезли ночью.

После отхода из Горкен-форта скрелинги по непонятной причине оставили их в покое на пять жизненно важных для его армии дней. Ехали быстро, как только могли, пока лошади не стали под ними падать замертво. В любой момент ожидали атаки воинства Горгрила. Никто из компании Борнхелда не знал, что Аксис нанес скрелингам серьезный урон, и храбрецам срочно требовалось перегруппировать сильно поредевшие войска.

Борнхелд понимал: против скрелингов у них пять дней форы, а это — не больше не меньше — расстояние между жизнью и смертью. Когда же скрелинги вновь объявились, было их не так уж много, потому-то колонна и добралась до Жервуа сравнительно благополучно. Так далеко на юг скрелинги продвинуться не осмелились.

Тем не менее с каждым шагом, по мере упрочения безопасности, на душе у Борнхелда становилось все муторнее. Разве его вина в том, что Горкен-форт пал? Во всем виноваты предатели: кто, как не они, вырвали из его рук управление вооруженными силами, предали Ахар? Действия Магариза — лучшее тому подтверждение. Старший командир, которому Борнхелд привык доверять, предпочел ему ублюдка, единоутробного брата. Все тридцать лет мучила его ревность к Аксису, теперь же горечь стала почти непереносимой. «Артора бы на тебя», — думал он. Хорошо бы Аксис подох в ледяной пустоши. Он живо представил, как брат зовет на помощь, а духи тем временем обгладывают плоть с его костей.

Но даже эта мысль не вызвала у него улыбки. После предательства в Горкен-форте Борнхелд не доверял никому. Если уж Магариз от него отвернулся, любой человек мог оказаться предателем. Вот и теперь он с недоверием поглядывал на Йорга и на Роланда. Они молча ехали в конце колонны, правда, не рядом друг с другом. Хотя нет, двоим он все-таки доверял: Готье и Тимозелу. Кто бы подумал, что молодой щенок, бывший топороносец, может вырасти в лояльного и преданного слугу ихтарского герцога? Тимозел убедительно продемонстрировал свою полезность: во время похода на юг он умел призвать людей к послушанию (как, впрочем, и Готье), а в бою выказывал не меньше храбрости, чем сам Борнхелд. Сейчас он ехал слева, чуть позади него самого. Высокий, гордый, прекрасно сидит в седле. Зрелище это оказывало на Борнхелда целебное воздействие: снова загоралась надежда.

Артор одарил Тимозела даром предвиденья, поэтому не исключено, что и Борнхелда он приведет к победе.

Взгляд Борнхелда упал на лошадь, шедшую за Тимозелом на расстоянии нескольких пейсов. Его жена Фарадей, и рядом с ней Ир. Может ли он доверять Фарадей? Борнхелд нахмурился, хорошо, что выражение его лица под большим капюшоном никто не видит. Долгое время он считал, что жена его любит. Разве не шептала она ему каждую ночь нежные слова, разве не бросилась в его объятия, когда Аксис оказался неспособным защитить ее? Однако что она сказала Аксису, когда они прощались во дворе Горкен-форта?

«Черт бы ее побрал», — мысленно выругался Борнхелд. Будущее Фарадей принадлежит ему, а не Аксису. И наследника она принесет Ихтару, а не стране теней, которой ныне управляет Аксис.

Потеря Горкен-форта и, как следствие, Ихтара ранила Борнхелда до глубины души. Оставленный матерью, он с детства рос в отсутствии любви. Отец не обращал на него никакого внимания. А когда Сиэрлас умер, Борнхелд, став в четырнадцать лет герцогом, тотчас почувствовал, что жизнь его обрела значение. Когда он был просто сыном Сиэрласа, люди игнорировали его. Сделавшись герцогом, Борнхелд испытал упоение властью. Наконец-то он привлек к себе внимание, о котором мечтал, уважение, которого добивался. Он мог командовать, а вдобавок у него была теперь и самая желанная женщина.

А что же теперь? Большая часть Ихтара для него потеряна, и потерю эту он ощущал как физическую рану. Чем может командовать человек, потерявший Ихтар? Может ли он требовать к себе уважения? Даже если он отвоюет Ихтар (а это уж непременно), Борнхелд все равно будет чувствовать себя уязвимым. Если же обретет неограниченную власть над всем Ахаром, займет трон, тогда он будет в полной безопасности. В качестве короля Борнхелд сосредоточит в своих руках и власть, и уважение, и любовь. Став королем, он раз и навсегда уничтожит в своем окружении всех предателей. Как бы страстно ни хотелось Борнхелду вернуть Ихтар, этого было ему уже недостаточно.

Разве прозрения Тимозела не доказательство того, что он станет королем? Судя по всему, на то воля Аргора. Трон ждет его.

Возле Жервуа Борнхелд провел ревизию. Несмотря на сильные потери в Горкентауне (а виновны в них были либо Аксис, продавший душу дьяволу, либо предатель Магариз), он все еще обладает значительными силами. Пятитысячная колонна, которую он вывел из Горкен-форта, пополнилась за счет беженцев из Ихтара. Пусть у них сейчас и жалкий вид, работать они могут, а из некоторых, пожалуй, и солдат можно вырастить. К тому же Борнхелд намеревался возглавить стоящие сейчас в Ахаре войска. Не следует забывать и об охраняющих Брата-Наставника пятистах топороносцах. И если приятный звон колокольчиков означает то, на что он надеется, под началом его окажется и Рейвенсбанд. Неотесанные дикари, само собой, однако у них есть лошади и копья. Если они способны воткнуть их в кишки врагу, то и это пойдет на пользу. И не стоит, наконец, сбрасывать со счетов ресурсы Королиза. Раз дурачок Приам до сих пор не удосужился заключить военный союз с Королизом, об этом позаботится Борнхелд.

Неожиданно в окружавшей их мгле выросла неподвижная фигура всадника. Борнхелд рыкнул, и войско остановилось. Несколько мгновений он молча разглядывал бесстрастного рейвенсбандца. Затейливой татуировки синего и черного цветов на его лице было больше, чем на лицах его соплеменников. Завитушки и спирали покрывали не только щеки, но и лоб и подбородок. Хотя нет, в центре лба оставался нетронутым круглый участок. В грязные черные волосы дикаря вплетены крошечные голубые стеклышки и маленькие колокольчики. Ну разве не смешно? В гриву и хвост его безобразной низкорослой лошади тоже вплетены и стеклышки, и колокольчики. Чего и ждать от дикарей? Все же, если они способны убивать, могут и пригодиться.

Позволив герцогу вдоволь на себя налюбоваться, Хо'Деми заговорил. Оказалось, что он хорошо владеет языком ахаров.

— Герцог Борнхелд, Горгрил забрал мою землю и уничтожил моих людей. Рейвенсбандцы желают одного: сокрушить Горгрила. Если вы боретесь против Горгрила, мы будем на вашей стороне.

Борнхелд, прищурившись, посмотрел на варвара.

— Да, я сражаюсь против Горгрила. Но, если хотите встать на мою сторону, обязаны быть под моим началом.

Хо'Деми почувствовал угрозу в словах Борнхелда, но не обратил на нее особого внимания. Кивнул.

— Согласен.

— Хорошо. — Борнхелд вглядывался в туман позади рейвенсбандца, пытаясь разглядеть, много ли у того войска. — Сколько человек ты с собой привел?

— Из двадцати тысяч человек, находящихся в лагере, сражаться могут одиннадцать тысяч.

— Что ж, ты сделал правильный выбор, — спокойно сказал Борнхелд. — Мы будем стоять здесь вместе, отражая атаки врага. В этот раз я одержу победу.

Глава вторая

ГОРА ВЕЛИКОГО КОГТЯ

Четыре недели назад Повелитель Звезд сорвал с груди сына перекрещенные топорики, и Аксис (уже не Боевой Топор) сидел на любимом своем месте, на верхней площадке горы Великого Когтя. Ветер трепал светлые волосы и бороду. Желание провести время в одиночестве частенько притягивало его сюда. Глядя на прекрасные северные горы, он забывал и о магическом Звездном Танце, и об икарийцах, и о новой своей жизни.

Аксис смотрел на бело-голубой ледник, находившийся от него на расстоянии в тысячу пейсов. Проложив широкую тропу в Ледяных Альпах и низвергнувшись в океан, ледник образовал массивные айсберги. Еще месяц назад айсберги казались Аксису точками, а теперь на самом маленьком из них он видел огромного белого медведя с оторванным ухом. Видно, бедняга потерял его в схватке с соперником.

Аксис горестно вздохнул. Даже проявившиеся вдруг в нем необычайные способности не заставили его позабыть о Фарадей. Она сейчас во власти единоутробного брата, а другой братец, Горгрил, небось, снова собирает силы, хочет пойти войной на Ахар. Когда в какой-то момент мысли его не занимала ни Фарадей, ни презренные братья, Аксис беспокойно раздумывал о проблемах новой жизни.

Отец, мать, сестра, дядя, бабушка. У человека, считавшего себя сиротой, нежданно-негаданно объявляются родственники… согласитесь, это кого угодно взволнует. Повелитель Звезд занимал в его мыслях особое место. В течение тридцати лет отец существовал для него лишь как персонаж светских сплетен и намеков. Подозрительное его отсутствие позволило Горгрилу являться к брату в ночных кошмарах. Ну а сейчас отца с сыном обоюдно тянуло друг кдругу.

Взаимоотношения складывались не слишком гладко. Повелитель Звезд оказался человеком деспотичным. Сына он гонял с самого его пробуждения и до поздней ночи, пока тот не падал в изнеможении на кровать. Еще недавно одинокий и независимый, Аксис осуждал покушение на свою свободу, но в то же время жаждал отцовского внимания. Не так-то просто совмещать в душе обиду и потребность в общении.

Вспомнив об утренней тренировке, Аксис скривил рот. После многочасовых уроков отец с сыном яростно спорили друг с другом. Утренняя Звезда, мать Повелителя Звезд и бабушка Аксиса, часто присутствовавшая на занятиях, в конце концов отпустила Аксиса: она хотела урезонить сына. Аксису же хотелось задержаться в комнате, задать Повелителю Звезд очередной вопрос о своем наследии и о способностях, отпущенных ему провидением.

— Ну что, опять поругались?

Аксис вздрогнул и оглянулся. Возле него стояла Азур в леггинсах и светло-серой шерстяной тунике. Спокойно и уверенно прошла она по узкому, нависавшему над пропастью выступу и остановилась в нескольких шагах от него.

— Можно сесть рядом? Я не помешаю? Аксис улыбнулся.

— Да нет, напротив. Садись.

Она уселась, грациозно подогнув под себя ноги.

— Вид отсюда — дух захватывает.

— А снежного медведя видишь? — Он показал на айсберг.

— Зрением чародея, Аксис, я не обладаю, — засмеялась Азур.

У Аксиса потеплело на сердце. С тех пор как он здесь, Азур стала ему хорошим другом. Он чувствовал, что она единственный человек, с которым можно поговорить по душам: проблемы его она понимала.

— Поселившись у икарийцев, ты перестала бояться высоты. Жители равнин даже встать бы здесь не осмелились, а ты прогуливаешься по краю обрыва как ни в чем не бывало.

— Как можно бояться, если рядом со мной чародей? Он всегда поддержит меня, если я начну падать.

Аксис засмеялся и переменил тему.

— А как ты узнала, что я поругался с Повелителем Звезд?

— Он пришел домой и сказал что-то грубое Ривке. Она в долгу не осталась. Я решила уйти, чтобы дать им выговориться. Зачем присутствовать при семейной ссоре?

— Ты считаешь, что мне не следовало входить в их жизнь? — спросил Аксис.

— Если между ними и есть трения, то не ты тому причина, — ответила Азур. — Прошу прощения, если тебе показалось, что я на это намекнула.

Аксис обхватил руками согнутые колени. В отношениях с отцом у него была некоторая натянутость, а вот с матерью — ничего, кроме взаимного тепла. Когда пятеро икарийцев привели его на гору Великого Когтя, первой встретила его мать. Ничего она ему не сказала, лишь прижала к себе сильными руками. Обнявшись, они стояли, тихонько всхлипывая. Рождение сына далось Ривке нелегко. Долгое время Аксис верил, что мать заранее прокляла его, а потом умерла в родах. Минуты, когда они стояли вот так, обнявшись, оказались благотворными для обоих.

А вот отношения Ривки с Повелителем Звезд идиллическими не назовешь. В том, что они любили друг друга, Аксис не сомневался, однако прежняя страсть, бывшая между ними в Сигхолте, на гору Великого Когтя не перенеслась. Похоже, Аксис станет свидетелем окончательного разрушения их брака.

— Трудно, должно быть, смотреть на мужа и видеть, что выглядит он не старше сына.

Аксис сурово сжал губы. Преобладала в нем кровь икарийца. Как и его сестра, жить он (если, конечно, не погибнет в бою) будет лет пятьсот. Каково же будет ему смотреть на стареющих и умирающих друзей, ведь он при этом будет оставаться молодым и сильным? Неужто доведется увидеть поросшие травой могилы их внуков, в то время как сам он только-только приблизится к среднему возрасту?

— Как думаешь, может ли мне понравиться такая перспектива, когда через четыре сотни лет я по-прежнему буду смотреть на охотящихся за тюленями белых медведей, стараясь припомнить имя и лицо красивой женщины, сидевшей когда-то рядом со мной? Той, чьи кости в заброшенной могиле давным-давно обратились в прах? Нет, Азур. Мне это совсем не нравится. Я нахожу это… жестоким.

Азур взяла его за руку. Аксис напрягся, но тут же выдавил улыбку.

— И все же то, чему я учусь каждый день, приносит небольшую компенсацию. Могу, например, в обмен на дружеское участие преподнести женщине маленький подарок.

Азур услышала далекую мелодию и восторженно засмеялась, когда на нее посыпались дождем бархатистые луноцветы. Девушка отпустила руку Аксиса и стала ловить прекрасные цветы.

— Как ты узнал? — задыхалась она. Луноцветов она не видела уже более двадцати лет. Когда была маленькой девочкой, мать брала ее с собой в полнолуние на прогулки, тогда они и рвали эти цветы.

Аксис достал из воздуха цветок и вставил его в ее волнистые черные волосы. Был он несколько обескуражен, потому что собирался обрушить на нее водопад весенних роз.

— Случайно догадался, Азур. Ты и сама напоминаешь мне луноцвет. Прячешься в темноте, лишь бы тебя не нашли и не дотронулись.

Азур смутилась, бережно удерживая в ладонях цветок. Цветочный каскад к этому моменту прекратился, и девушка сменила тему:

— Юла хочет, чтобы я сегодня пошла вместе с ней на учебные стрельбы. Она думает, что я окажусь способной ученицей.

Юла и в самом деле находилась под впечатлением от поведения Азур во время боя у Древа Жизни. Когда Ударные Силы икарийцев пришли в растерянность, не зная, как справиться со скрелингами, Азур нащупала их слабое место — глаза — и своим примером вдохновила икарийцев и аваров на борьбу. Во время боя она спасла от верной смерти Повелителя Звезд.

Юла восхищалась Азур. Ей пришлись по душе хладнокровие и отвага норийской девушки. Поэтому вот уже несколько дней и она и командир ее крыла Смелый Кречет уговаривали Азур пойти на боевую тренировку Ударных Сил.

Аксис знал о сомнениях Азур и об их причине. Разве сам он не осудил ее за гибель ее отца и за нападение на Велиара, когда, вызволив из-под ареста Раума и Ширу, она бежала вместе с ними в Аваринхейм? А разве напуганные убийством авары не чуждались ее, несмотря на то, что в ту ночь она спасла много жизней их соплеменников?

— Азур, — тихо сказал он. — Что сделала, то сделала. Распоряжайся своей жизнью сама. Разве тебе не хочется пойти сегодня с Юлой?

Азур помедлила, а потом кивнула.

— Я видела, как тренируются Ударные Силы в стрельбе из лука. Они показались мне такими умелыми и грациозными. Мне тоже захотелось попробовать. Смелый Кречет пообещал показать мне и, — губы ее дрогнули, — научить правильно стрелять.

Опять она помолчала и продолжила:

— Очень уж надоело чувствовать себя бесполезной. Такое ощущение, будто провела всю свою жизнь в глубоком темном колодце. Теперь, после погребения в Смиртоне, я начинаю потихоньку выбираться к свету, только выход все еще очень далеко. Каждый день, проведенный вне Смиртона, дает новые ощущения, продвигает меня чуть-чуть вперед, пробуждает от спячки прошлой жизни. Ты прав: я должна найти собственную дорогу.

Она засмеялась, к ней возвращалось хорошее настроение.

— Хорошо, что я не чародейка, как ты: мне не нужно совершать героические поступки. Это было бы тяжким бременем.

Аксис отвернулся. Лицо его было непроницаемо.

— Никакой я не герой.

Азур посмотрела на цветок, который держала в руке. Она не винит Аксиса, когда в него вселяется дух противоречия. Не проходило и дня, чтобы Аксис не корил себя за павших в сражении. Мысль о том, что, если б не он, погибло бы много больше, он с негодованием отвергал. Особенно винил себя Аксис за смерть Отважного Сокола, жениха сестры.

— Ты должен понять Юлу. Она не примирилась со смертью Отважного Сокола. Ей нужна отдушина.

Аксис знал: сестра осуждала его не только за неспособность предотвратить смерть Отважного Сокола. Старший брат, наследник отца, появился нежданно-негаданно. Разве можно к этому привыкнуть? До сих пор Повелитель Звезд все свое внимание отдавал Юле, а с появлением наследника полностью переключился на сына, и Юла почувствовала себя незаслуженно забытой. Трудно принять такое увлечение Аксисом.

Ну и хорошо, думал Аксис. Пусть Азур составит компанию Юле. Она и ему самому стала хорошим другом. Главное, что он нашел у нее понимание. Азур помогает ему приспособиться к новой жизни и к открывшимся у него способностям. Вот и Ривка с ней сдружилась. Короче говоря, если б не Азур, дом Повелителя Звезд пришел бы в полный упадок.

— С людьми, носящими имя Парящее Солнце, трудно ужиться, — сказал он, погладив подбородок.

— Это отличает всех икарийцев, — откликнулась Азур, задумчиво глядя вдаль. — Они страстные люди, но на преданную дружбу не способны.

Аксис удивленно вскинул брови. У женщины из Смиртона проницательности побольше, чем у прошедших дипломатическую школу людей. У кого она этого набралась? Уж конечно, не у отца. Проницательности у Хагена не больше, чем у мешка с овсом. У матери? Всем известно, что норийские женщины думают исключительно о чувственных удовольствиях и ни о чем больше. Да и крестьяне из ее деревни вряд ли могли научить девушку тонким материям.

Азур поежилась под его взглядом. Светло-голубые глаза проникали, казалось, в потаенные уголки ее души. В замешательстве сказала первое, что пришло в голову.

— Ты беспокоишься о ней, Аксис? Как думаешь, все ли у нее в порядке? — спросила она, тут же пожалев о своих словах.

Аксис словно в раковину спрятался и створки захлопнул. Он редко говорил о Фарадей, и все же Азур чувствовала: эта женщина постоянно присутствует в его мыслях.

Азур попыталась разрядить напряжение и, запинаясь, проговорила:

— Знаешь, я видела ее во время празднования Йула. Она не только очень красива, но и добра, к людям относится с большим сочувствием. Неудивительно, что ты так ее любишь.

— Ты ее видела? — нахмурился Аксис. — Как это было?

— А разве Повелитель Звезд не рассказывал тебе, как они с Фарадей разбудили Древо Жизни? Это когда на икарийцев напали скрелинги.

Аксис кивнул, все еще хмуро, и Азур поспешно продолжила:

— Не знаю, какое волшебное средство применил Повелитель Звезд, но Фарадей появилась над Древом Жизни, словно видение. Больше никто ее не видел. Повелитель Звезд с Раумом все усилия сосредоточили на Древе, наверх они даже и не взглянули. Не знаю, заметила ли она меня, во всяком случае, посмотрела вниз и улыбнулась. — Азур слегка пожала плечом. — Хотелось бы думать, что это она мне улыбнулась.

Аксис немного расслабился.

— Ты бы ей наверняка понравилась. Жаль, что вы обе попали в сеть пророчества.

— Если бы я вышла за Борнхелда, он бы у меня и первой брачной ночи не прожил, — твердо сказала Азур. В последнее время она многое узнала о жизни Фарадей. — Почему она не бежала с тобой на гору Великого Когтя?

— Потому что чтит клятву, данную Борнхелду. Даже любовь ко мне не позволит ей нарушить обещание. — В голосе его слышалась горечь. — Ты спрашиваешь, беспокоюсь ли я о ней? Волнуюсь ли за нее? Да, Азур. Я живу ради нее.

— Аксис!

Оба оглянулись на голос. На скале возле арки, ведущей в горную пещеру, слегка распустив белые крылья, стоял Повелитель Звезд.

Аксис одним гибким движением поднялся на ноги.

Повелитель Звезд окинул его быстрым взором и взглянул на Азур. Тепло ей улыбнулся, отчего лицо его стало еще прекраснее.

— Тебе не следовало приводить сюда Азур, Аксис. У нее нет нашего чувства равновесия.

Он шагнул вперед и помог девушке подняться. Взяв за руку, вывел на безопасное место.

Они вступили под арку и вышли в широкий коридор. Азур застенчиво и неуклюже вынула ладонь из цепкой руки Повелителя Звезд.

— Я сама пошла сюда за Аксисом, Повелитель Звезд. Он тут ни при чем. К тому же ни высота горы, ни узкая площадка меня не пугают. Я говорю вам правду.

Повелитель Звезд посмотрел на девушку. Лучше бы ей снять эту тунику и леггинсы и надеть свободное развевающееся платье, из тех, что носят икарийские женщины. В таком наряде она выглядела бы великолепно: ведь она обладает природной грацией.

Аксис пошел вслед за ними, и Повелитель Звезд оглянулся на сына. Напряжение от их утренней стычки еще не прошло, так что вряд ли сегодняшнее занятие пройдет гладко. Можно не сомневаться: в конце урока, как обычно, они обменяются сердитыми словами. Аксис очень хотел учиться, а вот быть студентом ему пришлось не по нраву.

Несмотря ни на что, схватывал он все на лету. В том-то и заключалась проблема: Аксис хотел поскорее все узнать, в то время как отцу его нравился сам процесс обучения. Повелитель Звезд гордился тем, что пророчество из всех икарийцев выбрало именно его в учителя сыну, но в то же время он завидовал возраставшим день ото дня способностям Аксиса. Того и гляди, сила Аксиса превысит его собственную, а ведь до сих пор Повелитель Звезд считался самым могущественным икарийским чародеем.

Повелитель Звезд оглянулся на Азур с деланной небрежностью.

— Может, придешь к нам сегодня, Азур? — спросил он.

Если она будет присутствовать на занятии, возможно, удастся накинуть узду на излишние эмоции. Ни Утренняя Звезда (она часто помогала Аксису на уроках), ни Аксис не возражали против посещения девушкой их занятий.

— Благодарю за приглашение, Повелитель Звезд, однако вынуждена отказаться. Я обещала Юле, что проведу вечер с ней. Прошу меня извинить.

Она кивнула мужчинам и исчезла за первым поворотом.

— Могу представить, каких чародеев она когда-нибудь произведет на свет, — эти слова Повелитель Звезд произнес так тихо, что Аксис не был уверен, что расслышал его правильно. — В вопросах крови я знаток.

Затем Повелитель властно посмотрел на сына.

— За последнюю тысячу лет кровь икарийцев стала жиже. До Войн Топора, разделивших наши народы, многие икарийцы предпочитали рожать сыновей от обычных женщин. Говорят, человеческая кровь добавляла икарийцам жизненной силы. Вот и ты — наглядное тому доказательство.

Аксис разгневался: уж не планирует ли Повелитель Звезд новое обольщение?

— Я люблю Ривку, — внушительно сказал Повелитель Звезд. — И любовь свою подтвердил женитьбой, даже когда думал, что она потеряла нашего сына. В прошлые времена икарийцы попросту забирали детей, рожденных в союзе с земными женщинами, а о матерях этих детей даже и не вспоминали.

Ужаснувшись такой бесчувственности, Аксис внезапно понял всю глубину ненависти и отвращения, которые испытывали ахары к икарийцам, что и заставило их в конце концов изгнать нечестивцев из Тенсендора.

Долго еще икарийцам учиться сочувствию.

Глава третья

ВОЛЧАРА

Азур шла по лабиринту коридоров, надеясь, что правильно запомнила инструкцию Юлы. Тысячу лет назад икарийцы вырыли в горе туннель и устроили в нем сотни тысяч комнат, соединенных друг с другом коридорами. Здесь были не только горизонтальные коридоры, но и шахты. Людям требовалось соблюдать осторожность: в любой момент перед ними мог появиться глубокий колодец.

Азур остановилась возле одной из главных шахт. Она поднималась до самой вершины горы Великого Коггя и уходила вниз, в неизведанные глубины. Азур взялась за перила и посмотрела вниз. Два икарийца, находившихся на несколько уровней ниже ее, медленно спускались по винтовой лестнице. Мягкий свет, освещавший шахту, отражался от великолепных изумрудных и голубых крыльев. У Азур даже слезы на глаза навернулись от такой красоты. Жизнь в Смиртоне не подготовила ее к восприятию прекрасного, которым, казалось, переполнена была жизнь икарийцев.

Вот уже шесть недель как она здесь. Первое время Азур поражалась высоте и ширине коридоров, но, когда увидела грациозно паривших над головой икарийцев, поняла, в чем дело. К счастью для нее, в вертикальных шахтах горы имелись винтовые лестницы. У детей икарийцев до четырех-пятилетнего возраста крылья еще не сформированы, да и потом до восьми-девяти лет летать они, как правило, не умеют. Случалось, что и взрослый икариец ранил крыло и вынужден был идти по коридору пешком и по ступеням карабкаться, как простой смертный. Утренняя Звезда, мать Повелителя Звезд, была среди их числа. Праздник Йула возле Древа Жизни посетить она не смогла, и все из-за травмы левого крыла. До сих пор она жаловалась на свое унижение, когда ей приходилось пользоваться лестницей.

Выйдя из шахты и пройдя мимо нескольких дверей, Азур подошла к огромной библиотеке. Шаман Раум проводил здесь большую часть своего времени, рассказывая бескрылой молодежи о родном покрытом лесами Аваринхейме.

Азур невольно подумала о Ривке, с которой долгие годы была знакома. До недавнего времени все знали эту женщину как Золотое Перо. С появлением Аксиса Ривка обрела душевный покой. Отношения с мужем оставляли желать лучшего, но главным для Ривки было сейчас воссоединение с сыном, и кровоточащая столько лет душевная рана затянулась. Каждый день посвящала она Азур в премудрости икарийского общества и безжалостно дразнила молодую женщину, когда та с открытым ртом узнавала о нестрогой морали икарийцев.

— Ты лакомый кусочек, Азур. У тебя очень красивые волосы цвета воронова крыла, а чего стоят эти загадочные подернутые дымкой глаза. — Такие слова Ривка сказала ей сегодня утром. — Маловероятно, чтобы праздник Белтейна ты не провела на крыльях любимого.

Азур покраснела и отвернулась. С тревогой припомнила, как последнее время засматривался на нее Повелитель Звезд. Вот уж чего ей не хотелось, так это встать между Повелителем Звезд и его женой.

Азур рано потеряла мать. Сколько ночей просыпалась она с мокрыми от слез щеками, горюя о потере. Сейчас же спала спокойно. Тревожные сны, терзавшие ее на протяжении более двух десятков лет, ушли навсегда. Ривка заполнила многолетнюю пустоту, и Азур испытывала к ней дочерние чувства.

Азур вдруг осознала, что последние пять или шесть недель была постоянно счастлива. Раньше ее отталкивали, а вот икарийцы не только приняли такой, какой она была, но даже полюбили.

Кивнула пролетевшему над ее головой икарийцу и снова мыслями вернулась к Юле. Азур все время удерживала себя от желания поучаствовать в тренировках Ударных Сил: боялась поддаться склонности, которая, как заявляли авары, у нее есть. Она вздрогнула, вспомнив, как, убив первого скрелинга, испытала непреодолимое желание убивать еще. Возможно, авары оказались правы, когда смотрели на нее с некоторым подозрением.

Все же Азур решилась. Аксис прав: она должна сама выбрать себе дорогу. Если ее предназначение — война, что ж, придется принять этот путь как неизбежность. Надо лишь направить эту свою склонность на достижение благородной цели.

Она повернула налево, затем легким шагом спустилась на несколько этажей. Икариец, паривший над ней, невольно засмотрелся на грациозную девушку и глядел ей вслед, пока та не исчезла внизу.

Юла повязала на лоб кожаный ремешок, чтобы пот не стекал в глаза. В праздник Йула ей исполнилось двадцать пять, и она тотчас вступила в Ударные Силы на пятилетний срок.

Получив удар от спарринг-партнера, охнула. Потеть Юла не любила, поэтому с вожделением подумала о приносящей успокоение воде горячего источника. Когда-то она мечтала вступить в Ударные Силы, но причиной тому было желание провести эти годы с кузеном, Отважным Соколом. Родилась она всего на два месяца позже его. Юла и Отважный Сокол практически не разлучались и мечтали о том времени, когда он станет Великим Когтем. Икарийцы не смотрят на женитьбу и на сексуальные отношения с близкими родственниками как на нечто необычное, вот и Юла с Отважным Соколом стали любовниками, когда им исполнилось по тринадцать лет.

Им, разумеется, и в голову не приходило, что в столь юном возрасте можно погибнуть. Юла бесконечно горевала о потере друга и любовника, и ее пугала перспектива остаться одинокой на всю свою долгую жизнь.

Командир крыла Смелый Кречет, выступивший сегодня в роли партнера по единоборству, усыпил ее бдительность и нанес тяжелый удар под ребра. Девушка задохнулась и упала на колени, выронив пику.

— Не зевай, — злорадно прошипел Смелый Кречет. — В бою или в обыкновенной драке в харчевне ты была бы уже мертва!

Мы не можем себе позволить потери еще одного представителя семьи Парящего Солнца.

Держась за ребра, Юла сердито посмотрела на него.

— Вот так ты и Отважного Сокола потерял?

Смелый Кречет вместе с Отважным Соколом и Черным Крылом летал тогда в Горкен-форт, чтобы встретиться с Аксисом. Миссия их закончилась трагедией: Борнхелд убил Отважного Сокола.

Смелый Кречет выругался и, ухватив Юлу за короткие кудри, поставил на ноги. Девушка сморщилась и попыталась высвободиться, но хватка Смелого Кречета оказалась ей не по силам.

— Отважному Соколу достало мужества не склониться даже перед угрозой неминуемой гибели. Что сказал бы он, если б увидел, что ты, спекулируя на его смерти, по сути отказываешься от жизни!

Десять икарийцев прекратили тренировочный бой и смотрели во все глаза на командира и Юлу. После фиаско, которое они потерпели в праздник Йула, к тренировкам в Ударных Силах стали относиться со всей серьезностью. Раньше занятия проходили с изрядной долей шуток, ныне же мысли бойцов занимала перспектива новой встречи с войском Горгрила.

Смелый Кречет выпустил кудри Юлы и сердито взглянул на бойцов. Командиром он был опытным, но в нынешние тяжелые времена ощутил, как возросла его ответственность за людей. И, что бы там Юла ни думала, Смелый Кречет ежечасно винил себя за то, что промедлил, не спас Отважного Сокола. Со дня убийства возлюбленного Юла совсем расклеилась, а Смелый Кречет понимал: в боевой обстановке невнимательность хотя бы одного члена команды может привести к поражению всего крыла.

Нелишним будет сказать, что и другие крылья Ударных Сил заметно нервничали, и причиной такого их настроения было не только кровопролитное сражение у Древа Жизни, не только неминуемая встреча с войском Горгрила. Все, от командира стаи и до рядового ее члена, знали: на гору Великого Когтя прибыл Аксис Парящее Солнце. Собрание икарийцев решило пойти навстречу просьбе Повелителя Звезд и помочь его сыну в Горкен-форте, потому что после относительно мирного тысячелетия они стали нуждаться в настоящем военачальнике. В таком, у которого был боевой опыт.

Как ни странно, за весь месяц Аксис не выказал ни малейшего интереса к Ударным Силам. А ведь он в прошлом Боевой Топор, командир отряда топороносцев, той силы, по вине которой икарийцы вынуждены были отправиться в тысячелетнее изгнание на гору Великого Когтя. Возможно, говорили себе бойцы Ударных Сил, Аксис занят уроками. И все же самолюбие их страдало. Когда же, наконец, он посетит тренировочный зал? Когда снизойдет до них? И что-то он им скажет, когда посмотрит на тренировки? Что подумает? Похвалит или осудит?

Смелый Кречет уже собирался закончить показательный урок, когда краем глаза заметил какое-то движение. На балконе галереи, опершись на перила, стояла Азур. Она с большим вниманием наблюдала за тренировкой.

— Азур! — воскликнула Юла.

Смелый Кречет понадеялся, что Юле станет стыдно перед подругой за проявленную ею слабость.

— Я не хочу отрывать вас от тренировки, Смелый Кречет, Юла, — вежливо сказала Азур, — прошу простить, если помешала вам и вашей команде.

Первое, что запомнила Азур на горе Великого Когтя, — это то, что икарийцы чрезвычайно высоко ценили вежливость и не допускали отступлений от этикета. Икарийцы могли не на шутку схватиться в споре, но голоса при этом никогда не повышали, а о сквернословии не было и речи. Та сцена, что разыгралась сейчас между Смелым Кречетом и Юлой, была явлением экстраординарным и лишний раз говорила о нервозной обстановке, сложившейся в Ударных Силах.

— Я решила принять твое предложение, Смелый Кречет, и поучиться стрельбе из лука.

Смелый Кречет отвел за спину крылья — традиционный жест икарийцев, демонстрирующий уважение к собеседнику.

— Я к твоим услугам, Азур. Мне жаль, что сегодня моя команда не проявила лучших своих качеств.

Юла вспыхнула.

Смелый Кречет ее проигнорировал.

— И я и мое крыло будем рады, если ты примешь участие в нашей тренировке. Все мы находимся под впечатлением от проявленной тобой смелости во время празднования Йула, а семья Парящего Солнца особенно тебе благодарна.

Еще один удар по самолюбию Юлы. Смелый Кречет, судя по всему, очень ею недоволен.

Азур спустилась по лестнице, сняла обувь и зашагала по просторному залу к командиру стаи. Мягкие маты укрывали пол сплошным ковром, а с высокой крыши свешивалось несколько ярко окрашенных шаров, служивших стрелкам из лука в качестве мишеней. Возле стен стояли стеллажи с оружием.

— Смелый Кречет, я одета не так, как подобает лучнику. Скажи, пожалуйста, чтобы не выпускали стрелы в мою сторону.

И улыбнулась командиру крыла, указав ему на свое аварское платье и босые ноги. На всех присутствующих в зале икарийцах — как мужчинах, так и женщинах — была легкая броня из кожи, хотя от серьезных ударов она и не защищала. Все были потными от перенапряжения. У некоторых бойцов Азур заметила на незащищенной части рук и ног синяки и ссадины. Маты усеяны были перьями.

— Да меня затравят собаками, если я выпущу в гостя стрелу, особенно в такого уважаемого, как ты, — очень серьезно сказал Смелый Кречет и повернулся к одному из бойцов. — Будь добр, Верный Путь, принеси-ка нам сюда Волчару и стрелы.

Он выдержал драматическую паузу, не обращая внимания на невольный вздох, вырвавшийся одновременно у всей команды.

Азур с любопытством смотрела на прекрасный лук и колчан со стрелами, которые Верный Путь подал Смелому Кречету.

— Так как сами мы дети воздуха, то более всего привержены оружию, связанному с полетами, — объяснил Смелый Кречет и вставил в лук стрелу. — Смотри.

Все произошло так быстро, что Азур трудно было уследить за его действиями. Смелый Кречет поднял лук, прицелился… Стрела со свистом рассекла воздух и, поднявшись к потолку, поразила маленькую алую мишень, висевшую в шестидесяти пейсах от их голов.

— Рассказы о твоих способностях бледнеют перед действительностью, — сказала Азур. — Можно мне попробовать?

Лук в руках Смелого Кречета был столь же элегантен, сколь боеспособен, и Азур не могла противиться охватившему ее соблазну.

Смелый Кречет посмотрел на нее оценивающим взглядом. С тех пор как создатель Волчары умер (произошло это четыре тысячи лет назад), брать лук в руки мог только он сам. Все икарийцы отличались мощной мускулатурой, и Смелый Кречет сомневался в том, что Азур, несмотря на ее рост и стать, сможет натянуть тетиву обыкновенного икарийского лука, не говоря уже о Волчаре.

Пожал плечами. Пусть попробует. Он вынул из колчана стрелу и подал лук Азур. Длинная, но на удивление легкая стрела украшена была ярким орнаментом. Прекрасная и смертоносная.

— Вот так, — сказал Смелый Кречет, показывая Азур, как надо держать руки и натягивать тетиву. Встав за спиной, взял ее пальцы и обхватил ими стрелу. — Дай-ка помогу…

— Нет, — сказала Азур и сделала шаг в сторону. — Позволь мне самой попробовать, Смелый Кречет. Куда я должна целиться?

Смелый Кречет снисходительно улыбнулся.

— Целься высоко, Азур, в любую из мишеней, подвешенных к потолку. Если поразишь какую-нибудь из них, подарю тебе Волчару и колчан в знак глубокого восхищения.

Азур посмотрела на свисавшие с потолка мишени. Затем, не опуская глаз, подняла лук и стала натягивать тетиву.

Смелый Кречет уловил момент, в который Азур поняла, какая невероятная сила требуется лучнику, взявшему в руки Волчару. Плечи и спина ее напряглись, руки так сильно задрожали, что Смелый Кречет был уверен: сейчас она либо уронит лук на пол, либо выпустит стрелу в пол. Он уже шагнул к ней, чтобы помочь, но Юла схватила его за локоть.

— Пусть попробует сама, — шепнула она, и Смелый Кречет уступил, хотя лицо его выражало сильное беспокойство. Что, если она утратит контроль над полетом стрелы и ранит кого-нибудь? В этом случае и броня не поможет.

Но Азур все же освоилась, хотя Смелый Кречет видел, чего ей это стоило. Постепенно руки ее успокоились, а спина распрямилась. Затем она сделала глубокий вдох и подняла лук.

Глаза Смелого Кречета расширились от изумления. Откуда у нее взялись силы? У обыкновенной-то женщины?

Азур, тугая и напряженная, как сам Волчара, выпустила стрелу, стараясь сделать это точно так, как показал Смелый Кречет.

Икарийцы, затаив дыхание, следили за полетом стрелы.

Стрела полетела, как надо, и попала в золотистую мишень размером с голову человека. Однако Азур, несмотря на все усилия, не смогла придать полету той мощи, которой обладал Смелый Кречет, и стрела лишь задела поверхность мишени, повисела на шаре, а потом, медленно соскользнув с него, упала на пол.

— Я попала в нее! — восторженно воскликнула Азур. Опустила лук и повернулась к Смелому Кречету. Тот остолбенел.

— Стрела зацепила ее! Я сделала это. — Она радостно смеялась. — Выходит, лук теперь мой, да, Смелый Кречет?

Азур поскакала вокруг Смелого Кречета и, совершив круг, заглянула ему в лицо.

— Верно?

Смелый Кречет не спускал с нее глаз. Если бы он не был тому свидетелем, ни за что бы не поверил. И дело не просто в том, что Азур хватило сил натянуть тетиву и выпустить стрелу, а в том, что при этом ей удалось попасть в намеченную цель. Новичку требовалось обычно несколько недель практических занятий, прежде чем он хотя бы посылал стрелу в нужном направлении, а ведь икарийцы чувствовали полет интуитивно. Может, ей просто повезло?

Смелый Кречет смотрел на великолепный лук, который Азур по-хозяйски прижимала к себе. Ведь это самое ценное оружие в арсенале Ударных Сил. Что же он наделал?

Улыбка Азур растаяла, а глаза сузились, когда она заметила быструю смену эмоций на лице Смелого Кречета. Те же самые чувства, как в зеркале, отразились на лицах его бойцов. Даже у Юлы такой вид, словно ненароком она проглотила стрелу, пока следила за ее полетом.

Азур вынула еще одну стрелу из колчана, висевшего за спиной Смелого Кречета. Он чуть дернулся, когда рука ее задела красные перья на его шее.

— Быть может, то было простое везение, — сказала она, и глаза ее потемнели. — Если в этот раз я промажу, верну лук. Но, если попаду, ты не только подаришь мне колчан, но и украсишь стрелы своими перьями. Пусть они будут такими же синими, как мои глаза.

Затем, почти таким же элегантным движением, как и Смелый Кречет, Азур вставила стрелу, подняла лук, прицелилась и выстрелила. В этот раз стрела угодила точно в цель и глубоко вонзилась в золотистый шар.

— Волчара мой, — сказала Азур в звенящей тишине. — Похоже, он полюбил меня. В этот раз мне было намного легче.

Смелый Кречет перевел глаза на Азур и низко перед нею склонился. Крылья описали широкую дугу. Выпрямился, торжественно посмотрел на нее.

— Волчара твой, Азур. Я украшу стрелы перьями, вынутыми из своих крыльев. Ты прирожденный лучник, Азур, и я хочу, чтобы ты приходила тренировать бойцов моего крыла.

— Да, — сказала Азур красивому икарийцу. — Мне очень хотелось бы тренироваться вместе с твоей командой, Смелый Кречет.

— Тогда знай, когда придет время, ты со своим Волчарой будешь сеять смерть. В этом его предназначение.

Когда Азур с горевшими от напряжения мышцами и с луком за спиной поднималась по лестнице, Смелый Кречет взял ее за руку.

— Азур, ты часто общаешься с Аксисом Парящее Солнце. Когда он посетит Ударные Силы?

Азур повернулась к нему.

— Не знаю, Смелый Кречет. Он поглощен сейчас общением с отцом. Потерпи. Он непременно придет.

Глава четвертая

ОБУЧЕНИЕ ЗВЕЗДНОМУ ТАНЦУ

Стараясь успокоиться, Утренняя Звезда глубоко вздохнула и отвернулась от Повелителя Звезд. Он был у нее поздним ребенком: родился, когда возраст матери приблизился к четыремстам годам. Оттого что случилось это так неожиданно, и Утренняя Звезда и муж ее, Грозное Облако, страшно его баловали. В то время как старшенький, Мудрый Ворон, усиленно готовился к уготованной ему с рождения мантии правителя икарийцев, Повелитель Звезд, намного младше его годами, беззаботно развлекался. По крайней мере, вздыхала Утренняя Звезда, отсутствие дисциплины у младшего ребенка подарило ей внука, который, возможно, осуществит последнюю надежду династии Парящее Солнце, а может, и всего икарийского народа.

Она взглянула на Аксиса. Тот спокойно сидел на стуле в маленькой лишенной украшений комнате. Повелитель Звезд раздраженно ходил вокруг сына. Учился Аксис очень хорошо, намного лучше, чем предполагали отец и бабушка. Кто бы подумал, что чародей, ничему не учившийся в течение тридцати лет, может так быстро и легко постигнуть все тонкости Звездного Танца?

Ответственность за обучение сына взял на себя Повелитель Звезд, но и Утренняя Звезда в стороне не осталась, поэтому учебный процесс волновал обоих. Хотя чародеев обычно учили родители, в деле воспитания ребенка мог принять участие и другой родственник-чародей. Чем ближе кровное родство, тем легче проходит ученье. Утреннюю Звезду отделяло от сына всего лишь одно поколение, да и помочь она очень хотела, потому имела полное право на инструктаж.

Будучи надолгое время разлучен с Аксисом, Повелитель Звезд не хотел делить его с кем-то еще, даже с собственной матерью. Утренняя Звезда могла это понять, однако были вещи, которым обучить Аксиса она могла лучше, чем ее сын.

Об этом они сейчас и спорили.

— Повелитель Звезд, — Утренняя Звезда старалась говорить спокойно, — ты очень хорошо используешь силу Звездного Танца во всем, что касается огня, земли и воздуха. В этих элементах тебе нет равных. В этом на протяжении нескольких поколений убедились все. И знания свои ты передаешь сыну очень доходчиво. Но у тебя есть слабость, она касается воды. В этой области я считаю себя специалистом. Разумнее будет, если музыке воды обучать Аксиса стану я.

Повелитель Звезд перестал ходить.

— У меня больше силы, — рявкнул он.

— Да, у тебя больше силы, — согласилась она. — Но элемент воды требует не столько силы, сколько тонкости, а нетерпеливость часто мешает тебе проявить твою силу.

Повелитель Звезд свирепо на нее посмотрел и неожиданно уступил.

— Что ж, учи!

Утренняя Звезда легонько взяла Аксиса за плечо.

— Хорошо, — спокойно сказала она и заглянула внуку в глаза.

Отношения их пока что были сдержанными: они мало знали друг друга. Аксис чувствовал, что бабушка не совсем им довольна. Ей хотелось, чтобы в жилах Звездного Человека текла исключительно икарийская кровь. Аксис подозревал, что изначальная ограниченность его сил огорчает и бабушку, и отца.

Утренняя Звезда была женщиной решительной и волевой и пользовалась большим авторитетом у обитателей горы Великого Когтя не только как старший чародей, но и как вдова предыдущего властителя. Аксис никак не мог поверить в ее возраст. Жизнь ее клонилась к закату, к пятистам годам, но выглядела она при этом ничуть не старше внука. У нее, как и у Повелителя Звезд, были короткие вьющиеся золотистые волосы, светло-голубые глаза и блестящие белые крылья. Возраст выдавали лишь уверенные манеры да мудрость во взоре, говорившая об огромном жизненном опыте.

Утренняя Звезда смежила веки и мысленно прочитала молитву Флулии, богине воды. Затем, взяв в ладони голову Аксиса, прикрыла ему глаза большими пальцами.

— Слушай Звездный Танец, — тихо сказала она.

Первое, чему научил Повелитель Звезд Аксиса, — это умению слушать Звездный Танец — мелодию, которую создавали кружившие по Вселенной звезды. Музыка эта являлась источником силы всех икарийских чародеев. Аксиса она поразила неописуемой красотой, так что когда он услышал ее впервые, не мог удержаться от восторженных слез. С тех пор он постоянно слышал негромкое ее звучание, оно раздавалось в каждом биении его сердца, в разговорах вокруг него, в шелесте крыльев, в ночных снах.

Используя музыку Звездного Танца, икарийские чародеи заряжались энергией звезд, а музыка служила им проводником. В зависимости от поставленной цели, мелодию они пели каждый раз особую. С детских лет чародеи изучали разные песни или мелодии, запоминали, какая мелодия для чего предназначена. Разучивая песню, проигрывали в голове мелодию, иногда пели ее вслух. Чем могущественнее был чародей, тем более сложной мелодией мог он манипулировать. Вот уже сотни лет икарийские чародеи спорили на тему: сможет ли кто-нибудь из них выучиться всему Звездному Танцу, а не исполнять отдельные его мелодии. Споры эти закончились семнадцать столетий назад, когда один чародей дерзнул исполнить весь Звездный Танец. Закончилась эта история трагически: чародей умер ужасной смертью. С тех пор таких попыток никто не предпринимал.

Аксис учился быстро, оттого что обладал необычайной музыкальной памятью. Стоило ему хоть раз услышать песню, и он запоминал ее навсегда, в отличие от других чародеев: тем приходилось повторять мелодию десятки раз, прежде чем они научались использовать ее с выгодой для дела. Утренняя Звезда и Повелитель Звезд не могли не поражаться огромным способностям Аксиса.

— Слушай, — сказала Утренняя Звезда и начала петь мелодии, помогавшие управлять элементом воды и всем тем, что к воде имело отношение.

Перед каждой песней Утренняя Звезда шепотом говорила внуку о предназначении той или иной мелодии.

Повелитель Звезд не спускал с Аксиса глаз. Сын выучил все, что требовалось знать в отношении других песен, демонстрируя равный (и необычный) талант во всех элементах Звездного Танца. Как-то проявит он себя в музыке воды?

Через час Повелитель Звезд знал ответ. Все песни, что спела внуку Утренняя Звезда, не вызвали у Аксиса ни малейшего затруднения. Он тут же повторял их и даже совершенствовал. Должно быть, Звездные боги любят его, думал Повелитель Звезд.

Разучивая мелодии, молодые чародеи, как правило, не пытались при этом манипулировать энергией звезд. Такая попытка новичка рассматривалась как дерзость. И все же Аксис ни разу не допустил ошибки, и в те редкие моменты, когда отец и бабушка разрешали ему подбираться к звездам, Аксис демонстрировал полную способность контролировать струившуюся через мелодию энергию.

Утренняя Звезда, утомившись, замолкла.

— Достаточно, — сказала она и выпустила голову Аксиса из своих ладоней. — На сегодня довольно. Завтра продолжим.

— Сколько песен еще осталось? — спросил Аксис и открыл глаза.

— Тридцать восемь.

— А показала ты мне сегодня четырнадцать, — Аксис встал и потянулся. — Всего пятьдесят две. Это немного.

У каждой песни было одно-единственное предназначение, к тому же за десять тысяч лет икарийские чародеи узнали далеко не все мелодии. Ограничение возможностей раздражало и одновременно волновало Аксиса. Какая польза от твоих способностей, если не знаешь песню, которая нужна тебе в конкретной ситуации? Все то, чему он научился у отца и Утренней Звезды, не могло помочь справиться с Горгрилом и скрелингами.

Он повернулся к отцу.

— Скажи, Повелитель Звезд, неужели у икарийских чародеев нет песен, помогающих в войне?

— Очень вероятно, Аксис, что раньше у них такие песни были. — Гнев Повелителя Звезд угас, и теперь он любовно сжимал плечо сына. — Но если они и были, то за прошедшие четыре тысячи лет мелодии эти утрачены. Возможно, что они представляли большую опасность. Ведь если икарийцы обретут военную мощь, они могут вооружиться и пойти войной на звезды.

— Такое оружие есть, это Волчара, — сказал появившийся в дверях Мудрый Ворон. Все тотчас почувствовали, что правитель разгневан. Еще бы: кто дал право Смелому Кречету пообещать Азур лук при условии, что она попадет в мишень. Глупо! И не имеет значения, что и сам он никогда бы не поверил в то, что Азур сумеет выпустить из этого лука стрелу, не говоря уже о том, что ей удастся поразить мишень. Прошла неделя с тех пор, как Азур завладела Волчарой. С луком она не расставалась и тренировалась в стрельбе каждый день, после чего долгие часы проводила в горячем источнике, стараясь привести в норму мышцы спины и груди.

— Разве Волчара — волшебное оружие? — Наморщив лоб, Аксис посмотрел на дядю. В душе он потешался над гневом Мудрого Ворона. Азур получила свой приз по праву. Она проявила замечательные способности.

— Да, волшебное, — вклинился Повелитель Звезд, — а вот ключ к его тайне мы потеряли. Песня к нему утрачена. — Он помолчал. — Изготовил лук Звездный Волк Парящее Солнце.

При упоминании Звездного Волка Утренняя Звезда сжала губы, но Аксис этого не заметил.

— И что же, нет никакой возможности вспомнить песню Волчары? — спросил он. — Или хотя бы одну из песен войны?

— Все надежды на спасение мы возлагаем только на тебя! — прошипел Мудрый Ворон. Гнева своего он уже не скрывал. Его оперение было гораздо ярче, чем у матери и брата. Глаза лиловые, волосы — черные как ночь, такого же цвета внешняя поверхность крыльев. Великолепные в ярко-синюю крапинку подкрылья. Гнев делал его опасным. Мудрый Ворон двинулся прямо на него, и Аксис невольно отступил на шаг.

— Если хочешь победы, Аксис, не копайся в прошлом! Надейся только на себя! — Мудрый Ворон помолчал и перешел на хриплый шепот. — И запомни, Аксис Парящее Солнце, намереваешься сразиться с Горгрилом — заслужи прежде доверие икарийцев. Волшебное оружие не заставит нас в тебя поверить.

Причину гнева Мудрого Ворона Аксис понимал. Гибель Отважного Сокола означала потерю единственного сына. Мудрому Ворону, ежечасно оплакивавшему любимого ребенка, приходилось смириться с тем, что наследником его отныне станет Аксис. Повелитель Звезд (и этого никто бы не оспорил) — великий чародей, но роль лидера икарийцев ему явно не по зубам. Аксис знал: Мудрый Ворон горько сожалеет о том, что наследник его не только бескрылый человек, но к тому же и бывший Боевой Топор ненавистного Сенешаля.

Сказано ничего не было, но ситуацию понимали все: за право называться наследником Мудрого Ворона Аксису необходимо бороться. Горгрила они одолеют, только если объединят три народа. Если Аксис станет правителем ахаров и икарийцев, шансы на успех у него значительно возрастут. Тем более что мать его Ривка была в свое время принцессой Ахара, и в случае смерти брата Аксис с полным правом претендовал на престол. Ну а Борнхелду зажиться он не даст.

Да черт с ним, с Борнхелдом, Аксис призадумался над смыслом высказывания Мудрого Ворона. Все верно, если он хочет, чтобы его воспринимали не только как престолонаследника, но и как командующего Ударными Силами, ведущего армию к победе над Горгрилом, ему необходимо завоевать доверие икарийского народа. Сделать это будет ой как непросто, тем более что в этом отношении он пока и пальцем не пошевелил. За пять недель, что он провел на горе Великого Когтя, никого, кроме близких родственников, Аксис не видел.

— Мудрый Ворон, — сказал он, — пришла пора познакомиться с командирами твоих стай. Я должен возглавить Ударные Силы.

Аксис понимал, что берет на себя большую ответственность. До сих пор Ударными Силами командовал Мудрый Ворон Великий Коготь, и вот сейчас Аксис потребовал передать себе полный контроль над армией.

Очень вероятно, что Мудрый Ворон разгневался. Еще бы, откуда ни возьмись является человек и так спокойно требует передать себе контроль над Ударными Силами, но не зря же правителя прозвали Мудрым. Кем-кем, а дураком он не был. Знал, что только Аксис обладает способностями и опытом, благодаря которым Ударные Силы, возможно, станут эффективной армией, ну а чтобы это произошло, придется отдать войско под полный его контроль.

Ворон кивнул.

— Я устрою тебе такую встречу через три дня, — проговорил он и, круто повернувшись, вышел из комнаты.

Повелитель Звезд и Аксис тоже ушли. В маленьком кабинете осталась одна Утренняя Звезда. Подождав, когда дверь за ними закроется, она тяжело опустилась в кресло и обхватила голову руками.

Занятия утомили Утреннюю Звезду физически, но это бы еще ничего, главное, что душа ее была сильно встревожена. Аксис учился хорошо. Слишком хорошо. И сегодня она как никогда раньше в этом убедилась. Многие его способности не слишком ее удивляли: он мог унаследовать их от Повелителя Звезд. Очень может быть, что еще во внутриутробном состоянии он впитал их в себя, когда отец на залитой солнцем крыше дозорной башни Сигхолта пел свои песни ему и Ривке.

Но мелодиям воды Повелитель Звезд Аксиса обучить никак не мог: ведь сам он в этом отношении был очень слаб.

Может, все дело в природной одаренности Аксиса? Возможно. Хотя она не верила, что природный талант все в этом случае все объясняет. Утренняя Звезда встрепенулась и встала. Ну не хотелось ей думать, почему Аксис буквально впитывает в себя песни, которые обыкновенным икарийским чародеям давались с большим трудом.

Возможно, он слышит их не впервые.

— Окстись, женщина! — пробормотала Утренняя Звезда. — Не смей даже думать об этом!

Глава пятая

МЯТЕЖНАЯ АРМИЯ

Карие глаза Велиара изучали свинцовое небо. Лейтенанта стиснули с обеих сторон каменные стены Петлистого прохода с торчащими из них кое-где кустами да чахлыми деревцами. Вошло сюда войско одиннадцать дней назад, с восточной стороны, а через шесть дней пути Велиар приказал разбить лагерь и послал вперед Арна, как наиболее опытного командира. С небольшой группой бойцов тот должен был осмотреть Сигхолт и его окрестности.

Удастся ли им обосноваться в крепости? В этом Велиар очень сомневался. Вот если бы были с ним сейчас несколько икарийских скаутов! Что делать, пришлось послать обычных разведчиков с заведомо опасной и бесполезной миссией.

За то, что хоть кто-то из них остался в живых, следовало благодарить Магариза. Он сидел сейчас подле него на нервном Белагезе. Оба командира по очереди объезжали боевого коня Аксиса. Сегодня Белагез дважды сбрасывал Магариза, да и Велиар по милости серого скакуна набил себе изрядное количество шишек. Пусть уж лучше побегает без всадника, думал Велиар, а то неровен час убьет кого-нибудь из нас. Не хватает мне в довершение всего потерять и Магариза.

Магариз, самый старший и уважаемый командир герцога, последние двенадцать лет командовал гарнизоном Горкен-форта, но Борнхелда все же покинул и последовал за Аксисом, хотя, случись герцогу изловить его, такая нелояльность закончилась бы для лорда смертью. Выбор Магариза, без сомнения, спас жизнь Велиару и его трехтысячной армии. После того как икарийцы у подножья Ледяных Альп забрали с собой Аксиса, войско направилось в страшную Ледяную Пустошь и северную часть долины Диких Собак. Лишь знание Магаризом этих мест и осведомленность относительно припрятанных в северном Ихтаре запасов пищи, топлива и сена спасли их от голодной смерти в те пять недель, за которые армия добралась до юга долины.

За несколько месяцев до осады Горкен-форта и Горкентауна Борнхелд с Магаризом составили план возможных действий, причем отступление они считали самым неудобоваримым вариантом. Ни тот ни другой не были уверены, в каком направлении лучше двигаться. То ли на юг через центральный Ихтар до Жервуа, а то ли на восток, в Скарабост, через Ледяные Пустоши и долину Диких Собак? В конце концов Борнхелд приказал разместить тайники с запасами пищи по обеим линиям отступления. Герцог, таким образом, пользовался резервами Центрального Ихтара, а Велиар со своим войском выбирал запасы на дороге, ведущей к Ледяным Пустошам и долине Диких Собак.

Борнхелд пришел бы в ужас, узнай он, что разработанная им стратегия спасла жизни людей, вступивших в открытый союз с отверженными.

Удивительно, но скрелинги почти не беспокоили двигавшуюся сначала на восток, а затем на юг армию Велиара. Очень хотелось бы знать, что эти духи замышляют. Может, понеся ощутимые потери в боях при Горкен-форте, отправились зализывать раны? Или собирают новые отряды и первый удар нанесут по Ихтару? Велиар раздраженно откинул упавшую на лоб соломенную прядь. При этом движении на глаза попала зеленая нить, которую повязала ему на рукав Фарадей. Быть может, магия Матери до сих пор хранит нас, подумал он. Впрочем, какова бы ни была причина странного поведения скрелингов, за все это время они совершили лишь несколько вялых нападений, да и то на отставших от колонны солдат.

В начале похода икарийские скауты держали с армией связь и по вечерам спускались, чтобы за ужином поделиться собранной информацией. Икарийцев до той поры видели вблизи только Велиар и Магариз. Случилось это при трагических обстоятельствах, на крепостной стене Горкен-форта. Теперь же двое крылатых разведчиков, впервые приземлившиеся на территорию лагеря, вызвали сенсацию. Десятки человек ощутили вдруг безотлагательную потребность в консультации Велиара и Магариза.

Икарийцы добродушно отнеслись к любопытству бойцов. Надо заметить, что и сами они проявили к войску живейший интерес. Более всего их поразило защитное облачение. Велиару даже приходилось сдерживать их, когда те похлопывали солдат, словно породистых лошадей.

Каждый вечер икарийцы сообщали Велиару известия об Аксисе. Хотя тот и проводил почти все свое время с отцом, скаутам все же удавалось его повидать. Рассказывали и об Азур. Велиару не терпелось получить от нее извинение за то, что, желая вызволить из смиртонской тюрьмы шамана с маленьким ребенком, девушка оглушила его камнем.

Когда через две с половиной недели армия Велиара добралась до центральной части долины Диких Собак, связь с икарийцами прекратилась. Скаутам не хотелось слишком удаляться от сравнительно безопасных Альп. С тех пор Велиару недоставало как информации, так и простого человеческого общения.

Теперь для размещения мятежного войска требовалось найти подходящую территорию. Расставшись с Аксисом в Ледяных Альпах, Велиар поначалу намеревался идти в Смиртон с его обширными нивами, однако с точки зрения обороны Сигхолт выглядел предпочтительнее, да и условия для расквартирования солдат и проведения военных учений были там гораздо лучше. Велиара к тому же мало прельщало ежедневное общение с флегматичным населением Смиртона, не говоря о том, что, по мнению преданных Сенешалю крестьян, войско его нынче поддерживало еретиков.

А что, если Сигхолт разрушен скрелингами, и они до сих пор шастают по подвалам крепости? Сумел ли находившийся там воинский контингент Борнхелда сдержать наступление? Слишком много неизвестного, а Велиар неизвестности не любил. В задумчивости он прикусил нижнюю губу так сильно, что она лопнула, и холодный ветер тут же обжег ранку.

Вот так он и сидел на боевом коне, тревожно ожидая возвращения Арна и его группы, а войско в это время находилось сзади, в одной лиге от него, и тоже небось переживало тревожные часы. Всем хотелось поскорее найти место, в котором можно было бы окопаться, чтобы неминуемая атака скрелингов не застала врасплох. Да и от проклятого северного ветра неплохо бы защититься. Велиар считал, что необыкновенно плохая для Ихтара погода (правда, не такая ужасная, как в Горкен-форте) свидетельствовала о том, что влияние Горгрила после падения Горкен-форта постепенно распространилось на юг.

Известно: скрелинги приходят вместе с ветром и снегом.

Велиар поерзал в седле. Пять дней — большой срок: за это время Арн должен был добраться до Сигхолта, обследовать его с безопасного расстояния и вернуться. Если к сегодняшнему вечеру они не появятся, Велиар вынужден будет признать: случилось что-то нехорошее. Снова поерзал в седле и надвинул на лицо капюшон, стараясь защититься от ледяного ветра.

Ждал.

В сумерках Велиар повернулся к Магаризу. Силуэт лорда едва проступал в сгущавшейся темноте.

— Друг мой, — прокаркал он хриплым от простуды голосом. — Мы ждали достаточно. Завтра отправляемся в Смиртон. Делать нечего, придется остановиться в деревне.

Магариз крепче сжал коленями бока Белагеза.

— Да, Арна мог задержать только несчастный случай.

— Несчастный случай или хороший обед, — прогудел позади них мрачный голос.

Велиар и Магариз удивленно вскрикнули и развернули лошадей. В нескольких пейсах от них стоял Арн, такой же суровый и угрюмый, как всегда. Он был один, но выглядел целым и невредимым.

— Арн, как ты… — начал Велиар.

— А люди? — спросил Магариз. — Где они?

Арн пожевал сухую травинку, сплюнул и ответил:

— В Сигхолте, милорд.

— Их взяли в плен?

— Только если метафорически, — засмеялся Арн. — В плен их взял жаркий огонь, кружка темного эля да занимательные рассказы свинопаса и старого подагрика повара. Уж слишком им сейчас хорошо, и двигаться не хочется. Пришлось отправиться к вам самому.

Магариз глубоко вдохнул, стараясь не выругаться: нашел время шутить. Велиар соскочил с лошади и подошел к Арну.

— Что ты выяснил, Арн? Говори!

— Сигхолт перешел в наши руки, как только мы управились с местными силами, — сказал Арн. — А силы эти — старый повар да свинопас. Больше там никого нет. Никого из армии Борнхелда. И скрелинга тоже ни одного. Хсингард они сровняли с землей, а к Сигхолту, по словам свинопаса, даже не приблизились.

— Почему? — изумился Велиар. — Почему они не тронули Сигхолт? Ведь это важный населенный пункт. Горгрил обязан был его взять.

Последнее время Велиар перестал верить хорошим новостям.

— Свинопас говорит, что скрелинги Сигхолт не любят. — Арн помолчал, сомневаясь, стоит ли продолжать.

— Говори, парень! — рявкнул Велиар.

— Я этого свинопаса раньше видел, — решился Арн. — В лесу, что возле башни Безмолвной Женщины. Он там пас своих свиней.

Велиар нахмурился. Свинопас возле башни Безмолвной Женщины… это, выходит, двести лиг к югу? Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как они в том лесу разбили лагерь. Тогда Аксис был просто Боевым Топором Сенешаля, а Велиар — его заместителем. Никто и не догадывался о том, что их ждет.

— Какое он имеет к этому отношение, Арн? Может, знаешь?

— То, что отношение он имеет, я уверен, командир. Только вот не знаю, какое. — Арн снова помолчал. — И все же я ему доверяю. Похоже, он очень хочет, чтобы нашу разномастную армию ты перекинул в Сигхолт. Говорит, работа для сильных спин у него найдется.

Велиар сдвинул брови. Странные слова для свинопаса. И повернулся к Магаризу.

— Что ты об этом думаешь, дружище?

— Весьма удивлен, — сказал Магариз, — тем, что Сигхолт, словно продажная девка, раскрылся и поджидает нас. Уж нет ли тут какой западни? Думаю, нам следует проявить осторожность. С чего бы это Горгрил их проигнорировал?

— Джек обещал все рассказать, — ответил Арн, и Велиар с Магаризом поняли, что он имел в виду свинопаса. — И просил напомнить, что Сигхолт всегда сочувствовал Аксису, — Арн снова сделал паузу, — ведь он был крепостью икарийцев задолго до ахаров, потом им завладели рябые ихтарские герцоги. Сказал, что откроет тайны Сигхолта, которые будут вам небесполезны.

— Очень странный свинопас, Велиар, — пробормотал Магариз. — Трудно сказать, кто он такой: друг или подосланный к нам прохиндей?

Велиар на мгновение задумался.

— Ладно, завтра с утра отправляемся на запад, в Сигхолт. Осторожность, однако, не помешает.

Арн сплюнул.

— Будь ты моим врагом, о приближении моем узнал бы, только когда нож вошел бы тебе в шею. Что ж, тем лучше для вас: в Сигхолте вам будут противостоять лишь повар да свинопас.

Велиар скривился и вскочил на лошадь. Арн прав. Ему следовало проявить большую осторожность.

Спустя три дня, холодным ядреным утром, в полулиге от Сигхолта, Велиар увидел шедшего ему навстречу крестьянина с открытым и добрым лицом. Спутанные светлые волосы, тяжелый посох с затейливым металлическим набалдашником. Следом за ним, весело похрюкивая и обнюхивая каменистую землю, трусили упитанные свинки.

Велиар ехал на Белагезе, потому и опережал Магариза и войско на сотню пейсов.

Оторвав взгляд от свинопаса, лейтенант посмотрел вперед, на Сигхолт. Темный силуэт крепости выглядел вполне мирно. Если там и были вооруженные отряды, то, должно быть, хорошо спрятались.

— Мир тебе, Велиар, — приветливо сказал свинопас и остановился в нескольких шагах от всадника.

— Ну что ж, Джек, — кивнул ему головой Велиар, — надеюсь, ты и в самом деле настроен мирно. Хотя почему я должен тебе доверять?

— Ты ведь хорошо знаком с моими друзьями, Велиар, — улыбнулся Джек. — Через них я знаю и тебя.

— С твоими друзьями?

— С Огденом и Веремундом. Они мои друзья и компаньоны.

У Велиара отвалилась челюсть.

— Выходит, ты один из?..

— Мое предназначение, Велиар Верное Сердце, служить пророчеству, а твое — Аксису. — Глаза его вдруг вспыхнули изумрудным огнем.

— Ты — блюститель пророчества! — Велиар вздрогнул так сильно, что напугал лошадь: Белагез нервно отпрыгнул в сторону.

— Тогда доверяй мне, — сказал Джек, и изумрудный огонь погас.

Велиар все еще колебался.

— Джек, в Горкен-форте я досыта навоевался со скрелингами. Почем знать, вдруг они окопались в Сигхолте и поджидают нас прямо сейчас? У меня нет ни малейшего желания пережить еще один Горкен-форт.

— И я твою тревогу понимаю, — сказал Джек. — Существуют, однако, важные обстоятельства, из-за которых скрелинги не решаются подойти к Сигхолту. Хсингард, он отсюда недалеко, уничтожен полностью. Как думаешь, если они так обошлись с Хсингардом, а Сигхолт не разрушили, то, видно, имели на это причину?

— И что же это за причина?

— Входи к нам, Велиар, приводи свою армию. Разговор у нас будет долгим.

Глава шестая

НОВЫЕ ОБЯЗАННОСТИ, СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ

Стоя у открытого окна, Аксис смотрел в небо. Два крыла Ударных Сил выделывали в воздухе разнообразные кульбиты. Все движения исполнены силы и грации. Ничего не скажешь, красивое зрелище, однако совершенно бесполезное.

Вздохнул и, отвернувшись от окна, осмотрел комнату заседаний. На массивный круглый стол полированного темно-зеленого камня лился мягкий свет из упрятанных под потолком ламп. На стенах поверх штандартов элегантно выписаны девизы икарийских гербов.

За столом двенадцать командиров стай, роскошные перья подметают блестящий пол. В стае двенадцать крыльев, а в крыле двенадцать бойцов. Таким образом, общая численность Ударных Сил составляет тысячу семьсот икарийцев. Не слишком большая армия, думал Аксис, хотя способность летать должна им дать преимущество перед любым наземным отрядом. На этот счет, однако, у него имелись серьезные сомнения. Соединение скорее декоративное, нежели боевое, размышлял он.

Аксис смотрел на командиров и на их крылья, окрашенные в черный цвет войны, а они, в свою очередь, твердо и уверенно смотрели на него. Аксис в этот день тоже был весь в черном. Такую одежду он носил, будучи Боевым Топором. Лишь скрещенных топориков на груди его больше не было, и без эмблемы воинской принадлежности он чувствовал себя чуть ли не голым.

У Мудрого Ворона эмблема была — украшенный драгоценными камнями знак на шее. Над зоркими глазами сурово сошлись черные брови. Это он созвал на собрание командиров стай, где и представил им Аксиса. Зоркий Глаз Парящее Солнце, старший среди командиров стай, произнес великолепную приветственную речь. Аксис надеялся, что и сам он лицом в грязь не ударил. Теперь все, похоже, не знали, что сказать.

Аксис нарушил неловкое молчание:

— Внешне вы производите хорошее впечатление, но я хочу сделать Ударные Силы более эффективными.

Заметил, как напряглись спины, крылья раздраженно заерзали по полу. Аксис медленно пошел вокруг стола, по очереди заглядывая в глаза каждому командиру. Говорил он негромко, но внушительно.

— Вы действительно думаете, что можете на настоящий момент одолеть Горгрила?

Тихие протестующие возгласы Аксис проигнорировал.

— Ударные Силы у вас есть, а каковы успехи? Боевой опыт имеется? Где военные трофеи? — спрашивал он. — Чем можете похвастаться?

Дальнозоркий Беркут отставил стул и поднялся.

— Ты что же, обвиняешь нас в поражении, Боевой Топор? — прошипел он, и перья на его шее угрожающе встопорщились.

Дальнозоркий Беркут специально употребил прежний титул Аксиса, чтобы показать отношение присутствующих к новичку. И неудивительно: тысячу лет топороносцы вызывали недобрые чувства как у икарийцев, так и у аваров.

Аксис глаз не опустил и смело смотрел на разгневанного икарийца.

— Меня зовут Аксис Парящее Солнце, — отчеканил он. — Да, это верно, у меня имеется успешный боевой опыт в качестве топороносца. Но я уже не Боевой Топор. Запомни это, Дальнозоркий Беркут. Я из семьи Парящее Солнце и ношу это имя по праву.

Дальнозоркий Беркут на долю секунды опустил глаза, и Аксис обратился к другим:

— Могу ли я обвинить вас в поражении? Если нет, проинформируйте меня о ваших успехах.

За столом воцарилось красноречивое молчание.

— Считаете ли вы Йул своей победой? — спросил Аксис, и голос его зазвенел от гнева. — Сколько человек погибло, Зоркий Глаз?

— Мы потеряли несколько сотен, авары больше. — Зоркий Глаз твердо смотрел на Аксиса. — Я не горжусь этим боем, Аксис Парящее Солнце. Но после первоначальной растерянности мы свое наверстали.

— Наверстали, когда Азур показала вам, как следует убивать? — съязвил Аксис. — Разве не Азур убила больше всех скрелингов, пока вас не выручило потом Древо Жизни? А удалось бы вам одолеть скрелингов, если бы Повелитель Звезд не разбудил Древо Жизни?

— А что сделал бы ты на нашем месте, Аксис? — выкрикнул Зоркий Глаз и сжал кулаки.

— Ты, командир, устроил им в лесу роскошную пирушку, ты и другие икарийцы вместе с аварами, — сказал Аксис. — Разве ты, Зоркий Глаз, не знаешь, что Ударные Силы должны оставаться в воздухе? Там их скрелинги не достанут. Сверху, к тому же, они заметили бы духов издалека. Спрашиваешь, как бы поступил я? Ударные Силы у меня в любую минуту готовы были бы нанести удар, и праздновать Йул в одном месте, при большом скоплении людей, я бы не позволил. Как говорится, убивай — не хочу!

— Почем мы знали, что скрелинги пойдут на нас атакой? — выкрикнул Мудрый Ворон. В голосе его Аксис уловил нечто, говорившее об угрызениях совести.

— Что? — Аксис повернулся к дяде, и тот, взглянув в лицо племянника, невольно откинулся на спинку стула. — Что? Разве вы не знали, что они собираются на севере Аваринхейма? Знали ведь, что пророчество начинает сбываться и что Горгрил готовится двинуть духов на юг. Что же ты имеешь в виду, когда говоришь, будто вы не знали, что они пойдут в атаку?

Снова наступило молчание. Аксис медленно переводил глаза с одного лица на другое, понимая, что попал в цель. Отошел к окну. Икарийцы по-прежнему резвились в воздухе.

— Как случилось, что вы проиграли Войны Топора? — спросил он. — Почему вас выставили из южных земель? Отчего позволили разрушить Тенсендор?

— Ахары… топороносцы… настроены были очень решительно, — проворчал Зоркий Глаз. — Свирепо. Нам с ними было не справиться.

— Многие годы я прожил рядом с топороносцами, — сказал Аксис. — Пять лет был их командиром. Знаю, на что они способны. Знаю также, что, каким бы сильным ни было наземное войско, каким бы свирепым оно ни было, с воздушной армией ему не тягаться. Войны Топора должны были выиграть вы. — Он помолчал и снова повторил последнюю фразу. — Вы должны были выиграть. Почему этого не случилось. Почему?

— Нам не хватило решительности, — чуть ли не шепотом сказал Зоркий Глаз. — Мы были напуганы тем, что на нас напали, и бежали, вместо того чтобы вступить в бой. Да, нам не хватило решимости. Ну, нет у нас… инстинкта атаковать и защищаться, когда это необходимо.

Аксис кивнул.

— Так… сказать мне о другом вашем крупном недостатке?

Зоркий Глаз и другие командиры молча на него смотрели.

— Свойственная вам гордыня приводит к недооценке противника. Вы недооценили чувство ненависти, которое питают к вам ахары. Ненависть эта и помогла им изгнать вас из Тенсендора. Недооценили их ярость и непреклонность, а также способность Горгрила наслать на вас скрелингов. Да взять хотя бы последний случай: Смелый Кречет недооценил способности Азур, что привело к потере самого дорогого вашего оружия. Я ясно выразился?

Зоркий Глаз судорожно кивнул.

— Для чего ты используешь Ударные Силы, Зоркий Глаз? — Еще одно, последнее, унижение, подумал Аксис, потом он начнет поднимать их боевой дух.

— Для разведки, наблюдений и обороны.

— Зачем тогда называть их Ударными? — сухо осведомился Аксис. — В настоящее время ваша армия не способна к обороне, не говоря уже об атаке. — Подождал, пока до них дойдет сказанное, затем лицо и голос его стали мягче. — Друзья мои, у вас есть все, чтобы стать элитным войском, с которым никто не сможет сравниться. Сейчас же у вас нет ни средств, ни знаний для превращения вашей абсолютно неэффективной армии в настоящую силу.

Аксис взял свободный стул и сел рядом с командирами.

— Вам нужен военачальник, — сказал он. — Вам нужен я. И вы это знаете. Поэтому мы здесь сегодня и собрались. Передайте управление Ударными Силами мне. Позвольте использовать их сказочный потенциал и превратить из райских птиц в коршунов. Убийц. Разве вы не хотите вновь обрести свою гордость? Отомстить за Йул?

Зоркий Глаз глянул на Мудрого Ворона. Тот, хоть и видно было, что взбешен, судорожно кивнул головой. Затем Зоркий Глаз повернулся к другим командирам, желая знать их мнение. Медленно, один за другим, все наклонили головы.

— Принимай командование, Аксис Парящее Солнце, — произнес Зоркий Глаз.

«О боги, — подумал он, — что бы сказали мои предшественники, узнай они, что командование Ударными Силами я передаю бывшему Боевому Топору?».

Аксис кивнул.

— Благодарю вас. Вашим доверием вы оказали мне честь. Я не подведу и не предам ни вас, ни ваши традиции.

Постепенно напряжение ослабело.

— Каковы твои планы? — спросил один из молодых командиров.

— Я хочу видеть учение Ударных Сил, — сказал Аксис, и сердце его забилось быстрее. — Покажите мне, на что вы способны, тогда и посмотрим, что делать дальше.

— Как мы победим Горгрила? — подался вперед другой командир. — Как?

Чувство стыда быстро сменилось у них нетерпеливым и радостным возбуждением.

Аксис оглядел комнату.

— Мы должны объединиться с аварами и ахарами. Только таким путем мы одолеем Горгрила.

Это заявление не слишком понравилось, однако нехотя все признали его справедливость.

— В восточном Ахаре у меня есть армия из трех тысяч человек, и я хочу, чтобы Ударные Силы с ней объединились. Объединенные воздушные и наземные силы дадут нам неплохие шансы для изгнания Горгрила.

Зоркий Глаз подался вперед.

— Наши скауты держали связь с Велиаром. Когда виделись с ним в последний раз, он со своей армией находился на юге долины Диких Собак.

— Почему я слышу об этом впервые? — рассердился Аксис.

— До тебя невозможно было добраться, — резко ответил Зоркий Глаз, потом заговорил более миролюбивым тоном. — Ударные Силы не такие уж бесполезные, Аксис Парящее Солнце.

Аксис виновато улыбнулся икарийцу.

— Похоже, нам еще многое надо узнать друг о друге, Зоркий Глаз.

Зоркий Глаз наклонил голову.

— Тогда позволь рассказать об Ударных Силах.

Азур торопливо шла по коридору, прижимая к себе Волчару. Опаздывала на учебные стрельбы. Задержало ее поручение Ривки.

Мастерство Азур возросло настолько, что теперь она соперничала со Смелым Кречетом, ни в чем ему не уступая. Такие успехи удивляли ее саму. На следующей неделе Смелый Кречет обещал показать ей, как следует стрелять по мишени, когда и мишень и сам лучник находятся в движении. Азур не терпелось освоить новую цель.

— Милая девушка, — услышала она за спиной веселый голос. — Ты случайно не знаешь, как найти выход из этого лабиринта?

Азур круто обернулась и от изумления чуть не выронила Волчару. По коридору шли двое блюстителей пророчества, один высокий и худой, другой низенький и толстый. Морщинистые лица, взлохмаченные седые волосы, потрепанная грязная одежда.

Азур отступила на шаг и крепче прижала к себе Волчару. Другая рука потянулась к висевшему за спиной колчану со стрелами.

— Разве ты не узнаешь нас? — спросил высокий монах. — Не помнишь, кто мы такие?

Азур присмотрелась и облегченно вздохнула.

— Вы два монаха, те, что с Аксисом были в Смиртоне. Блюстители пророчества.

Аксис рассказал ей, что монахи — те самые блюстители, что упомянуты в пророчестве.

— Верно. Меня зовут Веремунд, — сказал высокий монах и указал на толстенького товарища. — А это Огден.

Оба отвесили ей вежливый поклон.

Азур обменялась с ними рукопожатием.

— А я Азур. Представляю, как будет рад Аксис, когда узнает, что вы здесь, на горе Великого Когтя. Хотите его видеть? Днем он обычно занимается с Повелителем Звезд и Утренней Звездой.

Придется, видно, сегодня с учебными стрельбами повременить.

— Милая девушка, мы будем очень благодарны, если ты нас к нему проводишь, — сказал Веремунд, и Азур повела их по одной из шахт.

Аксис все утро и полдень провел с командирами стай. Устал и физически, и эмоционально. Однако знал: предстоящие недели он будет так занят с крылатой армией, что надо ловить момент и вторую половину дня провести с Утренней Звездой. Необходимо разучить оставшиеся песни.

Повелитель Звезд смиренно уселся на стул в углу комнаты, а Утренняя Звезда встала перед сидящим Аксисом. В этот день она намерена была научить Аксиса всему, на что была способна, а Повелитель Звезд в случае чего мог что-нибудь подсказать. Хорошо бы Аксис улучшил и развил приобретенные знания.

Аксис расслабился. Музыка пришла к нему сразу, и когда Утренняя Звезда, как обычно, взяла в ладони его голову, ему казалось, что он вот-вот уснет. Голос бабушки успокаивал, голова казалась невесомой. Мысли куда-то унеслись.

— А это, — сказала Утренняя Звезда, — песня Гармонии. Она приглушает эмоции, успокаивает страсти, человек забывает о насилии. В душе воцаряется мир. — Бабушка чуть улыбнулась. — Она может послужить командиру вместо оружия. Слушай внимательно, Аксис, и запоминай.

Она открыла рот, чтобы петь, и остолбенела: внук ее тихонько запел сам. Широко раскрыв глаза, Утренняя Звезда посмотрела поверх его головы на сына.

Аксис пел уже в полный голос. Он пел песню Гармонии.

Утренняя Звезда тихонько выпустила голову внука и отступила на шаг. Сердце ее бешено колотилось. Он не должен был этого делать.

— Ты что же, мама, пела ему эту песню раньше? — хриплым шепотом спросил Повелитель Звезд и подошел к матери.

Утренняя Звезда медленно покачала головой.

— Никогда. Я оставила эту песню напоследок. А ты не?..

— Ты же знаешь, я плохо помню эту песню, мама. Я не учил Аксиса.

Лицо Утренней Звезды приняло суровое выражение. Вот так. Этого-то она и боялась.

— Подожди, пусть допоет до конца, — прошептала она. — Зададим потом ему несколько вопросов.

Не подозревая о впечатлении, которое производит, Аксис допел песню. Повисла пауза… он открыл глаза.

— Это прекрасная песня, Утренняя Звезда. Благодарю тебя.

Прежде чем Утренняя Звезда успела ответить, в дверь тихонько постучали и в комнату вошли Азур и два монаха Сенешаля.

Азур заметила изумление Утренней Звезды и ободряюще ей улыбнулась.

— Это те самые блюстители пророчества, о которых нам рассказывал Аксис. Огден и Веремунд.

— Огден! Веремунд! — Аксис вскочил и потряс руки обоих блюстителей. — Как же приятно вас видеть! Но что вы здесь делаете? Что с Фарадей? Все ли было с ней хорошо, когда вы видели ее в последний раз?

— Аксис, мальчик мой, ты задаешь слишком много вопросов! — засмеялся Огден. — Будь добр, представь нас, пожалуйста, этим великолепным людям.

Аксис представил Огдена и Веремунда отцу и бабушке. Блюстители рассыпались в любезностях.

Азур улыбнулась, глядя на Аксиса, — в такой он пришел восторг.

— Я повстречалась с ними в коридоре горы Великого Когтя. Понятия не имею, откуда они пришли и как попали в комплекс.

Аксис легонько поцеловал ее в щеку.

— Спасибо тебе, Азур. Ты сделала мне сегодня дорогой подарок. — Он любовно смотрел на двух стариков. — Хотя одно время они и раздражали меня так сильно, что я с радостью сбросил бы их с вершины горы. Как вы только выносили мой дурной нрав, джентльмены?

Огден и Веремунд сияли.

— Мы счастливы, что ты нашел своего отца, Аксис, — сказал Веремунд.

— С Борнхелдом мы недолго оставались, Аксис, — перебил его Огден, — но мы знаем, что всем им удалось бежать из Горкен-форта. Последний раз мы видели их, когда они подъезжали к Жервуа. Фарадей держалась молодцом. Ир неотлучно при ней.

Глаза Аксиса слегка погрустнели.

— Благодарю тебя, друг мой. Я не был уверен в том, что они сумеют выбраться из Горкен-форта. Фарадей спаслась, и мне сразу полегчало.

Огден кивнул, но заметил вдруг напряженное выражение лиц Утренней Звезды и Повелителя Звезд.

— Ох, прошу прощения. Мы прервали ваше занятие.

— К сожалению, это так, — пробормотала Утренняя Звезда.

— Еще раз просим извинить нас. Мы тут же уходим, — и Огден повернулся к Аксису. — Надеюсь, что вскоре встретимся и поговорим. Я уверен, мы должны еще много о чем поговорить…

Утренняя Звезда прервала его:

— Сказать надо многое, и незамедлительно. Нет, нет, — возвысила она голос, когда Огден с Веремундом направились было к дверям. — Совет блюстителей нам не повредит. Останьтесь, пожалуйста. А ты, Аксис, сядь.

Аксис озадаченно нахмурил брови, но послушно уселся на стул посреди комнаты. Воспользовавшись тем, что о ней все забыли, Азур пристроилась на полу возле дверей.

Утренняя Звезда помолчала, собираясь с мыслями.

— Аксис, — сказала она наконец, — занятия твои идут очень хорошо. Ты продемонстрировал необычайные способности: достаточно тебе единственный раз услышать песню, как ты не только сразу ее запоминаешь, но и контролируешь текущую через мелодию энергию. Звездный Танец ты слышишь лучше, чем кто бы то ни было. Ты замечательный чародей.

Утренняя Звезда крайне редко одаривала кого-нибудь похвалой, и Аксис недоверчиво сощурился.

— Да ведь он же Звездный Человек, — пробормотал Веремунд. — Можно было ожидать, что…

— Я ведь не дура! — вспыхнула Утренняя Звезда. — Я понимаю, что Аксис обладает божественным даром. И зная, от кого он произошел, не удивляюсь тому, что ему не стоит труда усвоить то, что обычные талантливые чародеи постигают годами. Это я понимаю!

Она глубоко вдохнула, стараясь взять себя в руки. Лишь бы лицо ее не выдало то, что причиной ее гнева является животный страх.

— Аксис. — Теперь лицо ее было абсолютно бесстрастно. — Откуда ты знаешь песню Гармонии?

Аксис недоуменно на нее посмотрел.

— Ты же сама мне ее спела, Утренняя Звезда.

— Нет! — прошептала она, и пальцы ее нервно затеребили золотые бусы. — Я сказала тебе лишь ее название и назначение. Не успела спеть ни звука, потому что ты сам ее запел.

— Я… — Аксис замолчал, стараясь вспомнить.

— Когда ты был в материнской утробе, Повелитель Звезд при всем желании не мог спеть тебе эту песню. И я тебе ее ни разу не пела. А ты тем не менее откуда-то ее знаешь. Как же это получилось, если никто из нас, двоих чародеев Парящее Солнце, тебя этой песне не учил? — Она бросила мимолетный взгляд на блюстителей пророчества. — Никто из чародеев, каким бы могущественным он ни был, песни Гармонии изначально не знает. Чародеи этой песне обучаются, причем в качестве учителя должен выступать прямой родственник.

— Скажи мне, Повелитель Звезд, пока Ривка была беременна, пел ли ты ему когда-нибудь песню Оздоровления?

— Нет. — И Повелитель Звезд слегка улыбнулся мелькнувшему у него воспоминанию. — Я пел ему много песен, но эту — никогда. Такую песню развивающемуся плоду не поют.

Утренняя Звезда кивнула.

— И все же Аксис знал ее, когда пел больной девочке-аварке. Раум мне сам об этом рассказывал.

— Мы с Веремундом при этом присутствовали, — поддакнул Огден. — Пел он просто замечательно.

— Да, — тусклым голосом сказала Утренняя Звезда. Лоб ее прорезала складка. — Аксис, учился ты хорошо. Слишком хорошо. И этому я многократно удивлялась. Ну а сегодня, когда ты спел песню Гармонии, подтвердились самые страшные мои опасения. Аксис, мы с Повелителем Звезд ничему тебя на самом деле не учили. Мы тебе просто напоминали. А обучил тебя кто-то другой, возможно, в глубоком детстве.

Она помолчала, а когда заговорила, слова ее в мертвой тишине комнаты падали словно холодные камни.

— Кто обучал тебя ребенком, Аксис? Кто?

Аксис смотрел на нее раскрыв рот. Бабушка выглядела такой рассерженной, казалось, вот-вот начнет драку. Он медленно поднялся со стула.

— Утренняя Звезда, что ты имеешь в виду? Учил? Как? Кто? Да если бы меня научили, отчего я не пользовался такими способностями на протяжении всей своей жизни? Нет. Нет, ты ошибаешься.

Утренняя Звезда не сводила с него глаз. Если он притворяется, то это у него слишком хорошо получается.

— Может, тебя обучали в столь юном возрасте, что ты этого и не помнишь. Поскольку даром своим ты не пользовался, он с годами уснул, а в прошлом году пророчество и его блюстители раскрыли тебе твое прошлое, ты узнал о своем происхождении, и песни вернули все, что когда-то было утеряно.

— Но, Утренняя Звезда, — вмешался Веремунд. — Я всегда считал, что начинающего чародея может обучить лишь другой член семьи.

— Ты прав, — быстро согласилась с ним Утренняя Звезда.

— Тогда скажи, кто в твоей семье мог общаться с Аксисом? Какие еще чародеи есть в вашем семействе?

Утренняя Звезда вскинула подбородок.

— Кроме меня и Повелителя Звезд, ну и, разумеется, самого Аксиса, в нашей семье чародеев нет. Мне мои способности достались от матери, Повелительницы Звезд, она, кстати, тоже Парящее Солнце. Умерла лет триста назад.

— Так вы считаете, что есть еще один чародей Парящее Солнце? — спросила Азур и медленно поднялась с пола. Все в комнате невольно вздрогнули, так как совсем забыли о присутствии девушки. — И это человек, о котором вы не знаете? Он, как вы полагаете, научил Аксиса, когда тот был еще ребенком?

Утренняя Звезда посмотрела на Азур и кивнула.

— Да. Эти слова я боялась произнести, однако это мои мысли.

— Но кто? — спросил Аксис. — Зачем это понадобилось от меня скрывать? И как мог икарийский чародей проникнуть ко мне в Сенешаль? Как? Объясните.

— Сын мой, — выступил вперед Повелитель Звезд и, успокаивая, положил руку ему на плечо. — Боюсь, дело худо. Если есть еще один чародей Парящее Солнце, тогда… тогда… — он помолчал, — тогда ясно, кто обучил и Горгрила.

Утренняя Звезда пошатнулась и схватилась рукой за горло.

— Горгрила?

— После Йула Отважный Сокол спросил меня, откуда Горгрил научился нашим умениям, — вымолвил Повелитель Звезд и, сняв руку с плеча Аксиса, подошел к матери. — Я сказал ему тогда, что научился он этому из музыки хаоса, Танца Смерти, а не из Звездного Танца. Надо признать, что я увильнул от ответа. Горгрила, скорее всего, обучили той музыке, причем сделал это прямой родственник. Член семьи. Чародей Парящее Солнце.

— Но кто? И зачем понадобилось учить обоих? Да еще такой разной музыке? — Утренняя Звезда повернулась к блюстителям Пророчества. — Огден, Веремунд, можете вы помочь нам? Пожалуйста.

Блюстители покачали головами, а Веремунд вдобавок и руками развел.

— В пророчестве много загадок, которых мы не понимаем. К тому же, Утренняя Звезда, не думаю, что в тексте эта проблема как-то затронута. Все, о чем говорит нам пророчество, — это то, что один и тот же стал отцом Разрушителя и Звездного Человека. А о том, кто их учил, там ничего не сказано. Но, скорее всего, это представитель Парящего Солнца, так как в жилах каждого из них течет эта кровь.

— Аксис, — обратилась к внуку Утренняя Звезда, — а ты знаешь? Можешь ли ты хоть что-нибудь нам сказать?

Аксис взорвался.

— Я не лгу тебе, Утренняя Звезда, не лицемерю! Если бы знал, тотчас бы рассказал.

Азур подошла к нему и погладила по спине.

— Тише, Аксис. Ты совсем-совсем ничего не помнишь?

Аксис сверкнул на нее глазами, но руку со спины сбрасывать не стал.

— Нет, — сказал он. — Все, что я знаю, — это то, что несколько месяцев назад, с тех пор как Огден и Веремунд дали мне прочитать написанное на икарийском алфавите пророчество, в голову мою хлынули какие-то воспоминания и мелодии, а об их происхождении я как-то и не задумывался.

— Нам с Веремундом следовало бы обратить на это внимание, — сказал Огден. — Надо было спросить у самих себя, откуда Аксис узнал песню Оздоровления. Почему он знает столько мелодий. Но… — он пожал плечами, — мы так обрадовались тому, что по прошествии стольких тысяч лет нашли-таки Звездного Человека, и тому, что пророчество после долгого сна начало осуществляться, что вопросы эти нам и в голову не приходили.

Утренняя Звезда обвела всех глазами, пока не остановила взор на Аксисе.

— Итак, что мы имеем? Тебя обучили. Горгрила тоже обучили. И сделал это неизвестный чародей Парящее Солнце. Неизвестный, потому что откуда бы он (или она) мог взяться? Только от меня или моей матери, однако заверяю тебя: такого не может быть. Я родила только двоих, а у матери моей я была единственным ребенком. Роды у нее были сложные, и после меня она уже не могла иметь детей. — Она замолчала, а потом заговорила так тихо, что другие едва ее слышали. — И этот чародей Парящее Солнце не только неизвестен, но и необычайно могуществен. Никто ранее не мог управлять музыкой Тьмы. Знали о ней лишь теоретически. Теперь нам стало известно, что он сумел обучить ей Горгрила. Думаю, нам следует его опасаться.

Все надолго замолчали. Каждый думал о своем. Огден с Веремундом держались за руки. Повелитель Звезд отвернулся, пряча лицо. Азур подошла поближе к Аксису, обняла за талию и дружески стиснула. Аксис благодарно ей улыбнулся. Она хороший друг.

— А главные вопросы мы так и не выяснили, — сказал Повелитель Звезд, снова обратившись лицом к присутствующим. — А они таковы: где сейчас чародей Парящее Солнце? Что замышляет? Какие у него планы? За кого он? За Аксиса? Или за Горгрила?

Глава седьмая

ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Четверо скрелингов-храбрецов ползали в ногах у Горгрила, а самый старший и смелый — Страшила — распластался на каменных плитах, словно оплакивал любимую. Хватая когтистыми лапами Горгрила за ноги, умолял о прощении, просил господина сменить гнев на милость.

Горгрил упивался их унижением. Нападение на икарийцев в праздник Йула окончилось позорным проигрышем. Мало того что недотепы не уничтожили Древо Жизни, так оно еще и запело, и громко! Отныне северный Аваринхейм — запретная зона для Горгрила. Страшила к тому же чуть не убил Повелителя Звезд, а ведь сколько раз Горгрил повторял, что икарийца должны ему доставить живым и невредимым. Да их за это в порошок стереть мало.

— Поднимитесь! — рявкнул он. — Но не совсем, оставайтесь на коленях. Вы пока не смеете стоять в моем присутствии.

Презрительно взмахнув рукой, отошел от них. Со времени падения Горкен-форта он впервые собрал их всех в одной комнате.

— Тс-с! — прошипел он и покачал головой из стороны в сторону. Заметив, как в сумеречном свете блеснули клыки, скрелинги-храбрецы захныкали от страха: что, если сейчас он пустит их в ход!

А ведь начиналось все так удачно. Горкен-форт пал очень быстро, тысячи людей погибли. За ходом сражения Горгрил наблюдал из своей Ледяной крепости. То и дело взвизгивал от восторга, радуясь очередной смерти.

Потом начались неприятности. Аксис бежал из Горкен-форта, прихватив с собой порядочную армию, и угодил в объятия папаши, которого Горгрил страстно хотел видеть у себя. А уж сколько скрелингов по пути уничтожил…

С походом на юг придется повременить, лишь бы не выпустить захваченную территорию — от Андейского моря до Уркхартских гор. Сейчас она превратилась в мертвую зону с замерзшими трупами. Скрелингам, по крайней мере, есть чем полакомиться.

«Если уж так сложились обстоятельства, — думал Горгрил, — надо навести хоть какой-то порядок в войсках. Взять скрелингов под полный контроль. Завести побольше ледяных червей, пока время есть. Создать что-то новенькое, новых монстров, способных пробить брешь в обороне ахаров. Подготовиться к будущему сражению». А в том, что оно состоится, Горгрил не сомневался. Аксис сейчас собирает силы. Пока он создает новую армию, Горгрилу надо тоже не зевать, а реформировать собственное войско.

— Эх вы, жалкие неудачники! — злорадно проскрежетал он. Мерцающий свет превращал его фигуру (то ли человека, то ли птицы, то ли дикого зверя) в нечто еще более безобразное.

И тут они все разом закричали:

— Мы сделали все, что могли!

— В такой суматохе из головы все приказы вылетели!

— Не на всех скрелингов можно положиться!

— Те еще умники!

— Раз вы потерпели поражение, то, стало быть, меня не любите! — рявкнул Горгрил.

Раздался хор возмущенных голосов. Нет, ни в коем случае! Они все его любят, готовы хоть сейчас отдать за него жизнь.

Горгрил насмешливо скривился.

— Дайте-ка покажу вам цену вашего поражения.

И потянулся к Страшиле, ибо им он был недоволен больше, чем другими. Из шеи монстра до сих пор торчала стрела, что всадила ему Азур. Гной капал на грудь из черной раны. Взявшись за стрелу, Горгрил дважды повернул ее. Страшила завопил. Горгрил подождал, пока крики не перешли в тихие всхлипывания, и снова покрутил стрелу в ране, на этот раз особенно постарался. Слышно было, как трещит плоть. Казалось, то рвется мокрое белье.

— Ну что, подведешь меня еще? — шипел Горгрил в ухо Страшилы. — Говори.

— Нет, нет, нет, — стонал Страшила. — Больше никогда, никогда!

Горгрил вдруг вытащил стрелу, и Страшила мешком осел на пол. Горгрил брезгливо поморщился. Ему нужен умный и надежный лейтенант.

Тимозел. Губы Горгрила дернулись в улыбке. Но он опекает Фарадей, и, пока эти узы не порваны, Тимозела ему не привлечь.

— Ладно, на первое время сгодятся и храбрецы. — Горгрил похлопал Страшилу по спине. — Я все еще люблю тебя, Страшила, и твоих братьев тоже.

Страшила восторженно взвизгнул и прижался к ноге Горгрила.

— Я буду хорошим, — шептал он. — Хорошим, хорошим, хорошим!

— Да-да, — рассеянно сказал Горгрил и тихонько высвободил ногу. — Пока можешь идти, но разговор у нас с тобой скоро продолжится. Отдам тебе новый приказ. Выполнишь новое поручение. А сейчас уходи.

Страшила издал последний благодарный вопль и на четвереньках выполз из комнаты. Безмерно счастливые братья торопливо последовали за ним. Еще бы: возлюбленный хозяин в этот раз не стал их наказывать.

Горгрил беспокойно расхаживал по комнате, огибая массивную темную мебель. Мебель, как и ее хозяин, имела странную, причудливую форму, потому и тени она отбрасывала гротескные. Комната Горгрилу нравилась темнотой и уродством. Ему хорошо здесь работалось.

Огромный камин занимал один из углов. Хотя уродцев своих Горгрил создавал из тумана и льда, сам он был существом теплокровным. В тепле нуждался и время от времени разжигал в камине огонь. Вот и сейчас подошел к холодной решетке, щелкнул пальцами, и вспыхнувший в топке огонь послушно облизал сложенные загодя поленья. (Даже дрова были у него неправильной формы.) Горгрил бормотал себе что-то под нос. В языках пламени он видел иногда странные картины, и это его беспокоило.

Подошел к шкафу с отполированными как зеркало поверхностями, вынул хрустальный графин. Улыбнулся. Графин этот вместе с изящными бокалами он привез домой из Горкен-форта, и то, что Борнхелду с Фарадей пришлось оставить набор в крепости, радовало Горгрила. Хриплым голосом фальшиво пропел какую-то мелодию, взял бокал в когтистую руку, налил из графина дорогого вина.

Он считал себя цивилизованным человеком. Чем он хуже других? Аксиса, во всяком случае, ничуть не хуже. Возможно, Фарадей с удовольствием проведет с ним время. И решит, что он истинный джентльмен. Может, он ее и убивать не станет.

Горгрил пригубил вино, хрусталь зазвенел, ударившись о клык. Немного вина выплеснулось, потекло по подбородку. Тонкий хрусталь не был, разумеется, рассчитан на неуклюжий рот и огромный язык. Горгрил снова подошел к шкафу и достал из его глубин большой пакет. Из Горкен-форта он привез с собой не только хрусталь.

Удовлетворенно крякнул, подтащил любимое кресло поближе к огню. Кресло хорошее, ничего не скажешь: похоже на трон, с высокой резной спинкой, да и подлокотники смотрят в потолок. Уселся, свободной рукой вспорол пакет. Долго сидел, разглядывая содержимое пакета, осторожно поглаживал его, стараясь не выпустить когти. Затем одним глотком осушил бокал и раздраженно швырнул его в огонь.

На коленях у него лежало измятое свадебное платье Фарадей. Изумрудный шелк, отделка цвета слоновой кости. Вдыхая запах, он словно бы дотрагивался до женщины, которая носила это платье. В душе рождались странные болезненные ощущения. Они делали его милосердным, а Горгрил милосердным быть не хотел. Хуже того: он чувствовал себя заброшенным и одиноким, а уж этого-то он никак не мог допустить.

Он ощутил вдруг движение воздуха, взметнулось и опустилось пламя в камине.

— Она красивая женщина, Горгрил, — тихо сказал за спиной дорогой ему голос, — неудивительно, что ты сидишь здесь с ее платьем. Это успокаивает.

— Дорогой мой, — вздохнул Горгрил. Вот уже несколько месяцев Черный Человек его не посещал.

Задрапированная фигура прошла мимо кресла, остановилась на мгновение возле огня. Черный капюшон полностью скрывал лицо.

— А ты ее видел? — спросил Горгрил. Ему страстно хотелось узнать о Фарадей побольше. — Разговаривал с ней?

Фигура повернулась и уселась на каменную плиту под очагом.

— Да, я знаю Фарадей. Мы с ней перебрасывались иногда парой слов.

Горгрил судорожно сжал в руке шелк.

— А ты хотел ее?

Черный Человек от души рассмеялся.

— Многие хотят ее, Горгрил. Возможно, что и я один из них. Впрочем, это неважно. Если ты ее хочешь, стоять у тебя на пути не стану. Можешь наслаждаться ею, если пожелаешь.

Некоторое время сидели молча. Горгрил поглаживал шелк, Черный Человек смотрел на пляшущее пламя. Горгрил давно отказался от попытки увидеть лицо Черного Человека. Как бы он ни старался и к каким бы хитростям ни прибегал, Черный Человек всегда был так плотно укрыт, что никто, даже наделенный злой силой Горгрил, не мог распознать, что скрывается за черными складками.

Черный Человек был частью жизни Горгрила с самого нежного его возраста. Принимавшая роды пятерка скрелингов принесла новорожденного Горгрила в свою нору в северной тундре. Каким-то образом им удавалось кормить его, пока сам он не выполз из норы и не стал копаться в снегу, добывая себе сначала насекомых, потом белых мышей и, наконец, маленьких млекопитающих, горячих и сочных. Они нужны были его растущему организму. Снятые шкурки к тому же согревали его по ночам. Скрелинги полюбили ребенка, но все же Горгрил чувствовал себя несчастным среди приютивших его глупых духов, пока как-то раз, пробегая по ледяной полянке, не увидел шедшую ему навстречу закутанную в плащ фигуру. Поначалу маленький Горгрил испугался высокого и таинственного Черного Человека. А тот поднял его на руки и прошептал ему нечто такое, отчего Горгрил зашелся от восторга и доверчиво прильнул к незнакомцу. С тех пор Черный Человек навещал его, пел ему чудесные песни, предлагал помощь.

О Черном Человеке, кроме Горгрила, никто не знал. Пятеро скрелингов, которых впоследствии Горгрил превратил в скрелингов-храбрецов, даже не подозревали о его существовании. Черный Человек, Дорогой Человек приходил к малышу Горгрилу чуть ли не каждый день. Пел странные песни о власти и волшебстве, рассказывал ему о его происхождении, давал советы на будущее. Горгрил многому научился у Черного Человека, полюбил его, испытывал к нему чувство глубокого уважения. В то же время он его боялся: очень рано Горгрил осознал, что сердить Черного Человека не стоит.

За столько лет он все еще не выяснил, кто он такой, этот Черный Человек. Какие бы ни задавал он вопросы, как бы ни пытал его, Черный Человек лишь смеялся и давал уклончивые ответы. Черный Человек знал Аксиса, он и рассказал маленькому Горгрилу о брате его по отцу. И о пророчестве Разрушителя Горгрил услышал еще в детстве. Он знал, что Черный Человек ведет двойную жизнь и, принимая разные обличья, морочит искренне любящих его людей. Горгрил понимал, что Черный Человек — исключительно талантливый манипулятор. Иногда задумывался, как часто он использует в своих целях его самого.

Горгрил знал, что Черный Человек преследует какую-то цель, но понятия не имел, в чем она состоит.

— Это ее свадебное платье, — пробормотал Горгрил. — Я узнал об этом, когда вошел в спящий мозг Тимозела. Дорогой Человек, — он поднял глаза на неподвижную фигуру. — Мне нужен хороший надежный лейтенант, а не глупые скрелинги-храбрецы. Мне нужен Тимозел, но сейчас он опекает Фарадей. Что ты мне на это скажешь?

— Ты скоро его получишь, — заверил Черный Человек. — Многие связи распадутся. Многие клятвы утратят смысл.

— Я получу Фарадей?

— Ты ведь прочитал пророчество. Ты его хорошо знаешь.

В голосе Черного Человека Горгрил услышал жесткие нотки.

— Возлюбленная Аксиса. Единственная, чья боль ослабит его силу, и тогда я уничтожу его. Это Фарадей.

— Возлюбленная Аксиса. Да, — согласился Черный Человек. — Только любовь даст возможность его уничтожить. Ты хорошо знаешь пророчество.

«Фарадей, — думал Горгрил. — Я должен ее получить».

Черный Человек спокойно считывал мысли Горгрила с его лица. У Горгрила получится. Ценность свою он уже доказал, но надо бы ему обуздать нетерпение.

— Ты слишком спешишь, — сурово сказал ему Черный Человек.

— Сколько мне еще ждать? У меня было большое войско и огромнаямагическая сила, а Аксис в то время даже не догадывался ни о своем происхождении, ни о данных ему от рождения способностях. Тогда и надо было действовать.

— Придется тебе подождать еще годик. Собери побольше скрелингов, понаделай ледяных монстров, а они за тебя поработают. Добейся полной власти над своими созданиями! — Голос Черного Человека словно хлестал его.

Подавшись вперед и указывая пальцем на Горгрила, Черный Человек продолжил:

— Сейчас в твоих руках Ихтар, это верно, но до наступления зимы затеять сражение ты не можешь. Полгода назад Аксис не знал истинного своего имени, а твои поспешные действия вывели на сцену всех актеров маленькой драмы. Сенешалю Аксис уже не верит и, словно губка, впитывает уроки Повелителя Звезд. Ты разбудил Звездного Человека, Горгрил, и ослабил при этом самого себя, так что сейчас ты против него выступить не можешь!

Горгрил отвернулся от Черного Человека.

— Я одержу победу.

Неужели Черный Человек в него не верит?

— О да, — сказал Черный Человек. — Без сомнения. Можешь мне доверять.

Глава восьмая

ПЛАНЫ БРАТА-НАСТАВНИКА

Серебристые и таинственные воды Чаши накатывали на фундамент белокаменной башни Сенешаля. За толстыми ее стенами расхаживал по комнате Джейм, Брат-Наставник Сенешаля, посредник между ахарами и единым богом, Артором-Пахарем.

— Что слышно нового? — спросил он Гилберта уже в четвертый раз за день.

В камине с облицовкой из зеленого мрамора пылал огонь. Живое пламя отражалось в хрустале и золотой посуде на каминной полке. Пол укрывал великолепный ковер ручной работы, сотканный из шелковых нитей изумрудно-зеленого и кремового цветов. Привезли его сюда из жарких земель, тех, что к югу от Королиза.

— Брат-Наставник, — младший советник Гилберт, спрятав руки в просторных рукавах одеяния, почтительно поклонился. — Получено единственное известие, от Борнхелда. Герцог разбил лагерь возле Жервуа. Последний раз Борнхелд видел твоего Боевого Топора, когда он вел за собой на восток поредевший отряд топороносцев, пытаясь выманить скрелингов из Горкен-форта.

При словах «твой Боевой Топор» Джейм поморщился. Гилберт никогда не любил Аксиса, поэтому и воспринял со злорадством дошедшее до Братства известие об измене Топора Сенешалю. Джейм, напротив, испытывал такую сильную душевную боль, что даже не попрекнул Гилберта.

— Попытка тем не менее удалась, брат Гилберт, — пробормотал Морисон.

Он был старшим советником Джейма и закадычным другом его вот уже сорок пять лет. Сидя возле огня, он согревал подагрические суставы.

— Самопожертвование Аксиса спасло жизни многим, а главное — Борнхелду.

— С тех пор как войско Горгрила вошло в Ихтар, — продолжил Гилберт, — я не получал известий из Жервуа. Кто знает, жив Аксис или рассыпался в прах?

Джейм нехотя согласился с советниками: Горгрил сейчас более страшная для них угроза, нежели ненавистные отверженные.

Джейм беспокойно ходил по комнате.

— Артора бы на них на всех! Я ли не любил Аксиса, вырастил его с пеленок, вот тебе и благодарность! Сколько часов нянчил сиротку, сколько колыбельных ему спел!

— Лучше бы потерять его на службе Артору, чем узнать, что сейчас он на посылках у отверженных, — подхватил Гилберт.

— Как он мог, как мог Аксис предать Сенешаль и меня?! — вскричал Джейм.

— Во всем виновата Ривка: спала с этим недочеловеком! — вымолвил Гилберт. Из сообщения Борнхелда он узнал все подробности. — Что взять с женщин?! Подлинно — утлый сосуд.

— Довольно, Гилберт! — Морисон поднялся со стула, слегка покачнулся и, подойдя к Джейму, положил руку на плечо старого друга. — Обвинения, Гилберт, нам здесь не помогут. Нужно подумать о будущем.

Гилберт с усмешкой смотрел на стариков. Сенешалю как никогда нужна свежая кровь. Необходимо спасать Братство: того и гляди отверженные снова пожалуют в Ахар. Для спасения Сенешаля Артору требуются молодые люди, думал Гилберт, стараясь при этом сохранять непроницаемое выражение лица. Старики боятся не только войны, но и обыкновенных споров.

— Благодарю, дружище, — пробормотал Джейм и похлопал Морисона по руке. — Ничего, я уже спокоен. Это было временное…

Морисон понимающе кивнул и снял руку с плеча Джейма. Когда до башни Сенешаля долетело известие о переходе Аксиса к отверженным, Джейма чуть было не хватил апоплексический удар. То, что командир высшего звена мог дезертировать, причем не к кому-нибудь, а к отверженным, людям, которых по долгу службы он обязан был уничтожать, совершенно не укладывалось в голове. Более всего угнетало Джейма то, что взял он Аксиса новорожденным младенцем. Растил, учил, воспитывал, любил его. И чем закончилась эта любовь и забота? Аксис не только перешел на сторону противника, но и увел за собой отборное войско Сенешаля. Выходит, что предал он и бога, и все, во что верил Джейм. Брат-Наставник испытывал сейчас боль обманутого отца и горечь высокопоставленного чиновника, потрясенного изменой подчиненного.

— Полагаю, он жив и здоров, — сказал Джейм. — Надо приготовиться к худшему сценарию: Аксис жив, войско его уцелело и находится сейчас в распоряжении этих… — он сделал паузу, — летающих ящериц.

Голос его становился все тверже и спокойнее, спина распрямилась, в глазах зажегся прежний огонь. Он нужен Сенешалю и будет ему служить. И если Аксис оставил Джейма и Сенешаль, то Джейм и Сенешаль оставят Аксиса.

— Я слышал, что о проклятом этом пророчестве узнал весь Ахар, — сказал он.

— Да, — кивнул Гилберт. — Вот и солдаты Борнхелда (Артора бы на них, рябых бездельников) тоже распустили языки. Не успели доставить королю письмо от Борнхелда, тут же потащились в кабак да и давай пересказывать пророчество. Просветить им, что ли, захотелось тамошних хозяев?

— Что, поздно теперь остановить эти разговоры? — спросил Джейм.

— К сожалению, поздно, Брат-Наставник. Сплетни мигом разойдутся, к тому же пророчество так составлено, что всякий, кто слышал его хоть раз, тут же его запомнит.

— Черт бы побрал этих монахов, Огдена и Веремунда! Зачем им понадобилось показывать пророчество Аксису? — кипятился Джейм.

Ну никак он не мог поверить в то, что маленький опорный пункт Братства из башни Безмолвной Женщины повел себя непозволительным образом. Видно, одиночество им в голову ударило.

Троице и невдомек было, что Огден с Веремундом давным-давно умерли, а облик их приняли совсем другие люди.

— Аксис прочел бы это пророчество и без старых дураков, — сказал Гилберт. — Растленные книги отверженных он читает так же свободно, как мы с вами — слова Артора. Замечу, что меня это ничуть не удивляет. Вспомните, от кого он родился. Никто другой не смог бы прочесть эти богомерзкие строки. Он, Брат-Наставник, рожден от предателя, предательство у него в крови. Потому он и предал тебя и бога нашего, Артора.

Гилберт вглядывался в лица собеседников.

— Капитуляция Аксиса перед силами зла, возможно, не самая страшная угроза. Предатели могут быть и в ближайшем нашем окружении.

Джейм прищурился. Что известно Гилберту? Последнее время Джейм не раз убеждался в надежности источников информации младшего советника.

— Ну? — вопросил он, и тело его сильно напряглось.

— Слышал кое-что из частных разговоров Приама, — небрежно сказал Гилберт.

«Артор милосердный, — подумал Джейм, — у этого маленького безобразного ублюдка есть, должно быть, шпионы, подсматривающие в замочную скважину за тем, что происходит в королевских покоях. Не удивлюсь, если ему известно, как часто Приам исполняет супружеские обязанности». Обычно Джейм не опускался до размышлений о молодом советнике, и если сейчас он о нем задумался, значит, дела и вправду плохи.

— Приам не отрывается от пророчества, — сказал Гилберт. — Он верит ему больше, чем советам Брата-Наставника. Ходят слухи, что он может поддержать Аксиса. Говорят, подумывает о заключении союза с отверженными. Ведь, согласно пророчеству, таким путем можно одолеть Горгрила.

Джейм шепотом выругался и, отвернувшись от собеседников, уставился в огонь: он не хотел, чтобы в этот момент видели его лицо. Даже Морисон, казалось, слегка удивился словам Гилберта.

— Ходят слухи, — продолжил Гилберт, обращаясь к спине Джейма, — что Приам… разочарован в Борнхелде. Вроде бы жалеет о том, что назначил его командующим. Приам думает, что поражение Ихтара подтверждает значение пророчества.

Кулак Брата-Наставника с грохотом опустился на каминную полку. По комнате пронеслось гулкое эхо.

— Да лучше бы я увидел Приама мертвым! — воскликнул Джейм и посмотрел сначала на Гилберта, а потом на Морисона. — Уж не спятил ли он, если думает о союзе с отверженными?

Морисона и Гилберта поразила бешеная реакция их наставника. Морисон переглянулся с младшим советником и снова обратил взгляд на Джейма. Стараясь успокоить друга, сноваположил руку ему на плечо.

— Приам всегда отличался нерешительностью, — тихо сказал он. — Поэтому и его поведение меня не слишком удивляет: ему трудно справиться с нынешним кризисом.

Джейм сердито сбросил руку приятеля и остановился посреди комнаты.

— Приам — отец народа! — закричал он. — Неужто мы позволим отверженным надеть хомуты на свои шеи?

Блестящие глаза Гилберта сузились.

— Что ты хочешь этим сказать, Брат-Наставник?

— То, что нам, ахарам, нужен твердый король.

В наступившем молчании они слышали лишь стук собственных сердец. Даже Джейм удивился вырвавшимся у него словам.

— Брат-Наставник, — Морисон старался говорить спокойно. — Может, и к лучшему, что Борнхелд представляет сложившуюся ситуацию. Хорошо бы он сейчас был здесь, с нами. Глядишь, и Приам перестал бы колебаться.

— Борнхелд — опытный командир и политик, — задумчиво произнес Джейм. — Всем известны и его ненависть к отверженным, и преданность Артору. К тому же он наследник престола. Уверен, его бы ужаснули предательские мысли Приама.

— Предательские по отношению к Ахару, — сказал Морисон.

Джейм сурово посмотрел на друга.

— Предательские по отношению ко всему тому, за что ратует Сенешаль. Мы не можем допустить отверженных в Ахар. Гилберт!

Гилберт вскочил со стула.

— Думаю, тебе следует отправиться на восток с первым речным судном.

Гилберт с улыбкой отвесил поклон. Такое развитие событий очень его устраивало.

Борнхелд должен знать о мыслях Приама, — продолжил Джейм. — Сейчас мы ослаблены: большинство топороносцев либо лежит на поле боя, либо бежало с предателем Аксисом. Осталась единственная когорта. Она и будет защищать интересы Сенешаля.

За все тысячелетие Сенешаль не был так уязвим, как сегодня. Вот какая мысль угнетала Джейма более всего.

Он сделает все от него зависящее, лишь бы сохранить братство.

— То, что мы делаем, должно пойти на благо Сенешаля.

— На благо Артора и на благо Ахара, — мягко добавил Морисон.

— Ну разумеется, — вымолвил Джейм, — именно это я и имею в виду. Широкой борозды, Морисон, глубокой борозды!

Глава девятая

КРОВАВО-КРАСНОЕ СОЛНЦЕ

— Не пытайся побороть меня таким примитивным способом. Ты сейчас открылся. Смотри, я хватаю твое запястье и локоть, поворачиваю, и ты — калека.

Смелый Кречет задохнулся от боли, выронил пику и постарался высвободиться из железной хватки противника. Аксис небрежно пнул его ногой, и командир стаи тяжело рухнул на пол.

Последние две недели Аксис каждый день давал индивидуальные уроки бойцам Ударных Сил. За это время он лучше познакомился с командирами крыльев и рядовыми их членами. Все они упрямы и обидчивы, думал Аксис, но задатки имеют неплохие, несмотря на то, что за прошедшее тысячелетие являлись декоративным придатком икарийского общества. Аксис изменил весь ход тренировок: долой воздушную акробатику, на повестку дня вышли трудные наземные приемы, им ведь нужны победы. Что толку от парадов? Красотки подождут. Сейчас надо бороться за выживание.

Аксис нагнулся и подал руку Смелому Кречету. Среди икарийцев тот считался одним из лучших бойцов. Чуть поколебавшись, Смелый Кречет взял предложенную руку и одним движением плавно поднялся на ноги.

— А ведь ты мог бы меня убить, Смелый Кречет — сказал Аксис. Он говорил громко, чтобы его слышали все икарийцы. — Тебе надо было лишь применить главное свое оружие.

— Что ты имеешь в виду, командир? — нахмурился Смелый Кречет. — Ведь я не мог удержать пику, когда ты свернул мне руку.

— Ну разумеется, я говорил о твоих крыльях, — устало вздохнул Аксис. — Ты бы мог толкнуть меня одним или сразу двумя крыльями или отвлек бы мое внимание, и я бы тебя выпустил. Не забывай о крыльях. Когда-нибудь они спасут тебе жизнь.

Аксис старался внушить икарийцам, что даже оборонительное единоборство может стать наступательным. Неожиданность и знание приемов часто побеждают сильного и хорошо вооруженного противника. Пока же икарийцам требовалась практика. С нею они доведут знание приемов до инстинкта, а это им пригодится в сражении с войском Горгрила.

— Ладно, Смелый Кречет, на сегодня достаточно, — Аксис поднял глаза к галерее. Там вместе с другими командирами стай наблюдал за тренировкой Зоркий Глаз. За спинами командиров стояло до сорока рядовых икарийцев из других крыльев. Они заранее попросили разрешения присутствовать на занятии. — Когда к нам присоединятся бойцы Велиара, все вы сможете тренироваться с ними один на один. Так вы усовершенствуете полученные вами навыки.

— Не понимаю, зачем ты нас натаскиваешь, Аксис, — укоризненно сказала ему Юла. — Ведь мы воздушные лучники. Кто нас сможет атаковать в воздухе?

Юла намеренно не обращалась к брату по уставу, и Аксис подозревал, что она хотела спровоцировать его на дисциплинарное внушение, которое он сделал бы ей перед другими бойцами. Аксис насмешки эти проигнорировал.

Зоркий Глаз перегнулся через перила.

— А может, она и права, командир? Мы беззащитны только перед стрелами, а с тактикой, которой ты нас обучил, и пущенные с земли стрелы перестанут быть нам опасны. Чему же смогут научить нас пехотинцы Велиара?

Аксис улыбнулся одними губами.

— Скрелинги-храбрецы уже умеют летать. Как только Горгрил узнает, что я командую Ударными Силами, обязательно примет контрмеры. Послушайте меня, Зоркий Глаз и все остальные, вам придется бороться не на жизнь, а на смерть с существами, которые отныне смогут атаковать вас и в воздухе. К такому бою вы не привыкли. Это будет рукопашная битва, крыло к крылу. Потому-то тренировочные бои с людьми Велиара научат вас инстинктивной агрессии. Либо научитесь… либо погибнете.

Многие побледнели. Несмотря на то, что на занятиях Аксиса они многому научились, икарийцы утешали себя мыслью о том, что в воздухе они всемогущи. Похоже, они призадумались.

Аксис обвел икарийцев взглядом.

— Каждый должен вооружиться хорошим клинком. Ножи легко носить, легко спрятать, они помогут вам в трудной ситуации и в воздухе, и на земле. Научитесь убивать в единоборстве. Азур!

Азур, скромно стоявшая возле стены, подозрительно сузила глаза.

— Подойди ко мне, — Аксис нетерпеливо поманил ее пальцем.

Азур нехотя приблизилась: что он еще задумал?

— Подними с пола пику, — сказал он, когда она остановилась подле него, — посмотрим, сможешь ли ты сбить меня с ног.

Все движения девушки говорили о настороженности. Азур наклонилась за пикой.

Как только она отвела от него глаза, Аксис, словно хищная кошка, подкрался к ней и ударил ее в поясницу. Застонав, Азур упала. Аксис наклонился, намотал на руку густые волосы девушки, классическим движением поднял и повернул ее голову. В настоящей схватке он свернул бы врагу голову так, чтобы хрустнули позвонки.

Но не успели его руки сжать голову и подбородок девушки, как Аксис почувствовал, что лезвие ножа легонько полоснуло его по коже живота.

На него смотрели полные ярости глаза Азур.

Аксис тихонько рассмеялся. Азур действовала быстро, решительно, как он и надеялся. Он отпустил ее голову и сделал шаг назад, при этом легонько схватил ее за запястье и отвернул лезвие ножа от своего живота.

— Азур чуть не убила меня ножом. У нее получилось все гораздо лучше, чем у бойцов Ударных Сил, пытавшихся ударить меня палкой, — сказал он. — Я промедлил и был бы убит. Поэтому, Азур, я благодарен тебе за то, что ты попридержала нож. — И Аксис оглядел икарийцев. — Азур дала вам два урока, а именно: в рукопашной схватке даже маленький нож может сослужить хорошую службу. Надо довести свои действия до автоматизма, до инстинкта. Никаких колебаний быть не может.

Аксис выпустил запястье Азур и повернулся к икарийцам. Спустя секунду услышал позади себя легкий шорох. Это Азур зачехлила свой нож.

— На сегодня достаточно, — негромко сказал он. — Но уроков не забывайте. Как только начнете тренироваться с людьми Велиара, инстинкт бойца разовьется у вас быстро, в противном случае придется расстаться не с одним гордым пером. Смелый Кречет, можешь распустить свою команду.

Как только икарийцы потянулись к дверям, Аксис поднялся по лестнице на галерею и обратился к Зоркому Глазу: надо было созвать на собрание всех командиров Ударных Сил, чтобы обсудить план тренировок. Ни Зоркому Глазу, ни Мудрому Ворону Аксис не говорил еще, что намерен на несколько недель оставить гору Великого Когтя, чтобы в месяце Цветов отпраздновать Белтейн. Аксису необходимо было завершить свое обучение, и он хотел, чтобы в его отсутствие Ударные Силы продолжали свои тренировки.

Когда спустился, в комнате оставалась только Азур. Она сняла с крючка на стене лук и закинула за спину колчан со стрелами.

Аксис улыбнулся и неслышными шагами пошел к ней. Девушка невольно вскрикнула, заметив, что он стоит возле нее.

— Извини, — сказал он, — за то, что я грубо с тобой обошелся. Но если бы не сделал этого, ты не среагировала бы так быстро. Ты, как я и рассчитывал, действовала инстинктивно. К тому же я знал, что ты, единственная из всех, удержишься и не воткнешь нож, хотя лепту свою, — он осторожно притронулся к животу, — ты внесла в коллекцию моих шрамов.

Азур немного расслабилась.

— Да, Аксис, мне стоило усилий удержаться, чтобы не всадить в тебя нож, а что до шрама, то следует и тебе пострадать немного: ведь ты чуть не снял с меня скальп.

— Ты пришла попрактиковаться в стрельбе?

— Да. — Азур погладила лук, и Аксис заметил ее нежную улыбку.

— У тебя в колчане новые стрелы. То-то я смотрю, у Смелого Кречета голубых перьев поубавилось.

— Он думал, что я не смогу стрелять из Волчары, — рассмеялась Азур. — Поставил на кон даже собственную гордость и перья.

— Да, это послужило уроком не только Смелому Кречету, но и большинству икарийцев. Они не скоро об этом забудут. Ведь Волчара — их главная ценность.

Улыбка сошла с лица Азур.

— Я должна его вернуть?

— Нет. Думаю, что Волчара выбрал тебя. Это заговоренное оружие.

Азур посмотрела на прекрасный лук.

— Однако же Волчара позволил Смелому Кречету стрелять из него.

Аксису припомнился невольно подслушанный разговор Смелого Кречета с Юлой. Смелому Кречету понадобилось девять лет, прежде чем он справился с Волчарой, причем за четыре тысячи лет он стал первым человеком, которому это удалось. Аксис помолчал.

— Словно бы Волчара предчувствовал твой приход и разрешил Смелому Кречету пользоваться собой, ведь надо было показать тебе, как это делается. Волчара хочет, чтобы ты владела им, Азур. Он твой.

Девушка погладила голубые и алые шелковые кисточки.

— Значит, он оказывает мне честь, хотя и не понимаю, за что. — Азур подняла на Аксиса дымчатые глаза. — Так ты утверждаешь, он заговорен?

Аксис провел пальцами по тетиве лука.

— Сделал его несколько тысяч лет назад Звездный Волк Парящее Солнце. Такого могущественного чародея, как он, на свете еще не было.

Он замолчал. Имя Звездного Волка не раз всплывало во время обучения, но странное дело, и Повелитель Звезд и Утренняя Звезда уходили от естественных расспросов о знаменитом предке, таинственном девятом чародее.

— Он вписал в лук заклинания, которых никто не разглядел. Не способен был увидеть. — Аксис опустил руку. — Я, например, не вижу. Словно ледяная корка прикрыла душу лука. Вижу лишь очертания заклинаний, но они туманны. И слышу их, особенно когда ты выпускаешь стрелу. Но музыка их звучит на самом краю моего восприятия, я никак не уловлю мелодию. Ключ к заклинаниям Звездный Волк унес с собой в могилу.

— Ты сможешь разгадать их даже без этого ключа, Аксис.

Аксис невольно улыбнулся: так уверенно она это сказала.

— Мне нужен такой помощник, как ты, — тихо сказал он. Глаза их встретились, и Аксис первым отвел взгляд. — Я подумываю о том, чтобы привлечь тебя к воздушным тренировкам Ударных Сил, если, конечно, не возражаешь.

Она недоверчиво рассмеялась.

— Уж не смастеришь ли ты мне крылья? Ты прямо как твой отец. Ведь Повелитель Звезд предлагал тебе их пристроить.

Так и было, но Аксис решительно отверг предложение отца. Тот хотел поколдовать над замершими зачатками его крыльев и сделать сына настоящим икарийцем. До сих пор, сказал ему Аксис, он обходился без крыльев, поэтому и оставшуюся жизнь предпочитает прожить без них.

— Нет, — улыбнулся Аксис. — Мы с Зорким Глазом стараемся научить икарийцев различным оборонительным маневрам, чтобы во время воздушной атаки они не пострадали. Сейчас я намерен провести их через настоящий обстрел. Согласна ты выпускать в них стрелы?

Азур даже рот открыла.

— Ты не шутишь?

Глаза Аксиса смеялись.

— Возможно, я еще не избавился от своего прошлого: до сих пор чувствую себя Боевым Топором.

— Но я ведь не умею мазать, Аксис! Это же предательство по отношению к Волчаре: взять цель и промазать!

— Тогда оберни наконечник стрелы тканью или обмакни ее в воск. Затупи, одним словом. Останутся синяки, не представляющие угрозы для жизни.

Азур не хотела рисковать добрым расположением икарийцев, ведь она с трудом завоевала их доверие.

— Они будут меня осуждать, — сказала она растерянно.

— Осуждать они будут меня. Ведь это мое предложение. Мой приказ, — возразил ей Аксис. — Ну что, сделаешь? Встанешь на рифе Искруельского океана. Там, с северной стороны горы Великого Когтя, замечательные воздушные просторы: Ударным Силам есть где развернуться и продемонстрировать свои маневры.

Азур с минуту подумала.

— Им это нужно. Да. Я согласна, только если мы надежно затупим наконечники. Стрелы я, конечно, буду использовать простые, а то Смелому Кречету вряд ли понравится, если его перья усыплют подножие горы Великого Когтя.

— Хорошо, — кивнул Аксис, — завтра я обсужу этот план с Зорким Глазом и другими командирами стай. Осуществлю его, только если они подтвердят, что такой обстрел опасности для них не представляет. Ну ладно, занимайся. Может, в скором времени тебе представится более крупная и трудная цель.

Азур помрачнела.

— Чем скорее я выпущу стрелу в глаз скрелингу, тем лучше.

Она до сих пор испытывала боль при воспоминании об ужасной смерти подруги Изы возле Древа Жизни. Тело ее скрелинги разорвали на куски, в то время как охваченная ужасом Азур стояла рядом.

Настроение Аксиса быстро изменилось.

— Может статься, Азур, что первой твой целью станут не скрелинги, — грустно сказал он.

Девушка недоуменно свела брови.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы обсудим это с тобой, Азур, когда придет время, а сейчас я должен идти. Благодарю за оказанную мне сегодня помощь. Еще раз прошу извинить за грубое обращение. Рад, что это не помешало нашей дружбе.

Аксис повернулся, чтобы идти.

— Подожди! — крикнула ему вслед Азур. Порылась в своей сумке и вытащила свернутый в узел темно-золотистый шелк.

Бережно оглаживая материал, распрямилась, застенчиво подняла на Аксиса прекрасные глаза, и он вдруг почувствовал, что сердце его екнуло.

— Я обратила внимание на то, что ты часто прикасаешься к своей тунике, к тому месту, где раньше у тебя была эмблема со скрещенными топориками. Теперь ты уже не Боевой Топор, ты Аксис Парящее Солнце, сын принцессы Ривки и Повелителя Звезд, наследник всех прав и преимуществ чародеев Дома Парящее Солнце. Согласно пророчеству, ты одолеешь Разрушителя. Поэтому тебе, Аксис, нужна новая эмблема, новый штандарт, все должны видеть в тебе Звездного Человека.

Она развернула шелк.

— Ткань эту нашла для меня Ривка, и последние недели, когда выдавалась свободная минута, я для тебя шила.

Аксис не сдержал изумленного вздоха. Это была искусно сшитая туника из плотного, вбирающего в себя солнечный свет золотого шелка. По манжетам и шее Азур вышила орнамент, напоминающий экзотический икарийский шрифт. В центре туники (у него перехватило дыхание) кроваво-красное, в отличие от традиционного, бледно-золотого его изображения, Парящее Солнце.

Увидев выражение лица Аксиса, Азур, похоже, успокоилась. Она боялась, что ему мог не понравиться ее подарок.

— Я почти закончила для тебя боевой штандарт. Он выдержан в том же стиле.

— Буду счастлив принять тунику и штандарт. Отныне, Азур, я считаю их своими, — прошептал Аксис, бережно сжимая в руке шелк. — Ты оказала мне большую честь.

Глава десятая

ПРОЩАЛЬНЫЙ РАЗГОВОР

Азур выстрелила еще раз и поразила алую мишень, которая к тому моменту вся была утыкана ее стрелами. Взглянула на прекрасный лук. Никто не знал, из чего он сделан. Возможно, своими заклинаниями Звездный Волк изменил структуру дерева, рассеянно подумала она, проведя пальцами по гладкой поверхности цвета слоновой кости. По всему периметру оружия вился золотистый рисунок. Икарийцы украшали орнаментом стены своих жилищ и предметы быта, но такого узора девушка нигде не встречала. Интересно, каким он был, этот Звездный Волк, думала Азур. Икарийцы таких разговоров избегали. Как бы он отнесся к тому, что оружие его попало в руки ахарке?

Хотела достать еще стрелу, но обнаружила, что колчан пуст. Проблема, однако. Обычно подле нее оказывался какой-нибудь икариец, который и доставал ей стрелы. Мишень висела на высоте в шестьдесят пейсов, а оставлять ее со стрелами не полагалось: следующий икариец, что придет на стрельбы, будет взбешен ее безалаберностью. Азур вздохнула и повесила Волчару на крючок. Либо ей самой придется карабкаться наверх (мысль эту она сразу же отвергла, взглянув на гладкие стены), либо пойти на поиски какого-нибудь икарийца, который согласится прийти ей на помощь.

— Я буду рад достать их для тебя, Азур, — сказал за ее спиной чей-то голос, и Азур в испуге обернулась.

Повелитель Звезд, стоя возле перил смотровой галереи, улыбнулся ей, взмахнул мощными крыльями и взвился в воздух. Глядя на него, Азур невольно ему позавидовала: хорошо все-таки уметь летать. Интересно, что чувствуешь, когда свободно паришь над облаками?

Повелитель Звезд уже стоял рядом, протягивая стрелы.

— Спасибо тебе, — сказала Азур и сунула стрелы в висевший за спиной колчан. — В следующий раз, прежде чем стрелять, удостоверюсь, что рядом кто-то есть.

Повелитель Звезд улыбнулся. До чего же красивое у нее лицо. Последние недели желание его возрастало, и она старалась держаться от него подальше, даже к горячему источнику не приходила в то время, когда он в нем купался.

Повелитель Звезд жадно смотрел на ее волосы. У икарийских женщин длинных волос не бывает, они перестают расти на уровне шеи, с того места, где начинается оперение, а Повелитель Звезд любил гладить длинные волосы, и обычные женщины сильно его этим привлекали. Не в состоянии превозмочь себя, он провел рукой по ее волосам, ощутил на ладони тяжесть косы.

Азур испуганно на него посмотрела.

— Повелитель Звезд! — воскликнула она, но он уже обхватил ее другой рукой и, прижав к себе, впился в губы, заглушив дальнейшие протесты.

Какое-то время Азур не сопротивлялась. Ее никогда еще так не целовали. Неуклюжие поцелуи и объятия смиртонских парней ей не понравились, и она с отвращением отвергла их приставания.

Сейчас все было по-другому. Его подбородок, тепло и вкус рта… Азур невольно ощутила любопытство. Может, все дело в особом чародейном таланте. Азур не сразу выскользнула из его объятий.

Повелителя Звезд ободрила первоначальная реакция Азур, он покрыл поцелуями ее подбородок и шею, слегка их покусывая. Затем обхватил ее своими крыльями, и руки его теперь были свободны. Начал расстегивать пуговицы на ее тунике.

Азур нашла, наконец, в себе силы сопротивляться. Делать это было трудно: одна половина ее души хотела, чтобы он продолжал, а другая напомнила о словах Ривки, будто в праздник Белтейна ей не миновать крыльев возлюбленного, и мысль о Ривке придала ей смелости.

— Нет, — пробормотала она. — Нет, Повелитель Звезд. Остановись.

Он улыбнулся, и рука его скользнула под тунику, ухватила грудь.

— Ведь ты не хочешь, чтобы я остановился, Азур.

— Если ты не остановишься, Повелитель Звезд, то это будет изнасилование, — настаивала Азур, голос ее обрел твердость. — Я слишком люблю и уважаю Ривку и не хочу ее предавать. Отпусти меня.

— Изнасилование? Но разве тебе не приятно, красавица? — спросил Повелитель Звезд, теребя ее сосок. — Я же чувствую, как ты дрожишь. Ведь ты не хочешь, чтобы я остановился.

Азур высвободила руку и со всего маху ударила его по лицу. Эффект оказался поразительным. Повелитель Звезд отшатнулся, схватившись рукой за лицо, выражающее необычайное изумление.

Азур запахнула тунику, дрожащими руками застегнула пуговицы.

— Я твое поведение не одобряю, Повелитель Звезд. И не хочу терять к тебе уважение, — сказала она и, сняв со стены Волчару, поднялась на галерею, стараясь соблюсти достоинство.

Азур злилась на себя не меньше, чем на него. Ведь она почти забыла о морали, увлеклась. Любопытство чуть не погубило ее. Прошла по галерее, чем ближе к двери, тем быстрее становились ее шаги, лишь бы удрать. В спешке и не заметила, что в темном углу притаилась чья-то фигура.

Повелитель Звезд смотрел вслед девушке. Когда та вышла, медленно оторвал от щеки руку. Он был поражен, но не тем, что Азур дала ему пощечину, а тем, что она вынуждена была это сделать. Изнасилование икарийцам было совершенно незнакомо. Все они любили соблазнить женщину, но никогда икариец не овладевал ею, если та этого не хотела.

Повелитель Звезд глубоко вздохнул. Он перед ней извинится. И все же желание овладеть девушкой сводило его с ума. Никогда еще он не испытывал таких чувств, даже к Ривке в самый разгар их любовных отношений. Почему, спрашивал себя Повелитель Звезд. На свете есть много женщин красивее Азур. К тому же они с охотой приняли бы его ухаживания. Но к ней его почему-то влекло со страшной силой, причины которой и сам не знал.

Посмотрел на галерею, надеясь, что Азур не ушла. Там стояла женщина, но это была не Азур.

Ривка! В небесно-голубом изящном платье, она стояла, положив руки на перила, и казалась абсолютно спокойной и невозмутимой. По спине струились светлые волосы с уже заметными серебряными нитями.

— Нам нужно поговорить, Повелитель Звезд, — сказала она спокойно. — Может, поднимешься ко мне?

«О боги!» — беспомощно подумал Повелитель Звезд, мышцы на его лице страшно напряглись.

Ривка подождала, пока он поднимется, затем притронулась к его лицу.

— Этому надо положить конец, — сказала она. В глазах застыла грусть.

— Я сам не знаю, что на меня нашло, больше я себе этого не позволю, — начал было Повелитель Звезд, но Ривка его прервала.

— Нет, Повелитель Звезд. Наш брак должен закончиться, пока мы не потеряли уважение друг к другу. Надо поговорить об этом спокойно.

Лицо Повелителя Звезд застыло, светло-голубые глаза сузились.

— Очень хорошо. Давай поговорим.

Легкая дрожь пробежала по лицу Ривки.

— Повелитель Звезд, мы оба знаем, что последние годы медленно, но неуклонно отдалялись друг от друга. Когда-то между нами была большая любовь. Мы многим ради нее пожертвовали. Но сейчас надо смотреть правде в глаза: наш брак уже недействителен.

— Ривка, — он потянулся к ней, но она отступила.

— Нет. Позволь мне закончить. Ты икариец, а я обыкновенная женщина. Ты проживешь еще лет четыреста, а я старею. Я не хочу видеть в твоих глазах жалость. И собираюсь положить конец нашему браку, пока мы еще уважаем друг друга, а может, даже и не совсем еще разлюбили. — Она помолчала. — Теперь я понимаю, отчего Перевозчик считал, что, вернув себе прежнее имя, я заплачу за это высокую цену. Золотое Перо, может, и была бы здесь уместной, но Ривка не ко двору. После Белтейна я возвращаюсь в Ахар.

— Ривка! — Повелитель Звезд протянул к ней руки, и в этот раз она не сопротивлялась. Они долго стояли обнявшись. Повелитель Звезд гладил ее волосы. Ривка знала, что муж до сих пор наслаждается их интимными отношениями.

Наконец она отстранилась.

— Повелитель Звезд, — прошептала Ривка, благодарная мужу за блеснувшие у него на глазах слезы, — не порти жизнь Азур. Пусть она не узнает того, что испытываю сейчас я. Она ведь не икарийка, и я не хочу, чтобы через двадцать-тридцать лет ей пришлось расстаться с тобой из-за того, что на глаза тебе попадется женщина помоложе. Отпусти ее. Прояви уважение. Лучше найди себе икарийскую девушку, она будет с тобой до конца жизни.

— Азур не виновата в том, что случилось. — Повелитель Звезд знал, что женщин связывает большая дружба.

— Знаю, — Ривка постаралась улыбнуться. — Я восхищаюсь ее стойкостью. Если не ошибаюсь, я растаяла от первой же твоей улыбки. Я ее не виню… да и тебя тоже. А сейчас я хочу, чтобы мы отправились с тобой в администрацию и оформили развод.

«Это надо осуществить поскорее, — подумала она, — пока у меня есть силы».

— Что станешь делать? — спросил Повелитель Звезд. — Куда пойдешь?

— Вернусь к своим, Повелитель Звезд. Мой дом — там.

Глава одиннадцатая

«С ПРАВДОЙ ТЫ ИЛИ С ЛОЖЬЮ?» — СПРОСИЛ МОСТ

— Видите? — спросил Джек и показал рукой. — Видите?

Из-за плеча его выглядывали Велиар, Арн и Магариз. Рейнольд к окну не пошел, с бокалом вина он уютно устроился возле камина.

— Там было когда-то озеро, — с легким нетерпением сказал Джек. — Красивое озеро. Да разве вы не видите?

— Да, Джек, — отреагировал наконец-то Велиар, не понимая, какое отношение бывшее озеро имеет к тому, что скрелинги обходят Сигхолт стороной. — Но почему это так важно?

— Если Джек намеревается прочесть лекцию о геологических аномалиях, то не лучше ли подкрепить свои силы вином, не то, боюсь, Рейнольд ничего нам не оставит.

Велиар вошел в Сигхолт месяц назад. Как и Магариз, он поразился тому, что крепость ничуть не повреждена, но тем не менее, кроме Джека и старого повара, в ней никого не осталось. Рейнольд улыбнулся им беззубым ртом и объяснил, что, когда до них дошли слухи о падении Горкен-форта, большая часть бойцов Борнхелда двинулась на юг. Когда и Хсингард пал, стало ясно, что скрелинги появятся у них через два дня. Вот тут-то и началась паника: оставшиеся бойцы позорно бежали посреди ночи. Не помня себя от страха, они ринулись к дверям, при этом три человека погибли в давке.

Скрелинги, однако, на них не напали. («Я тоже бы убежал, — сознался Рейнольд, — если бы не разыгравшийся артрит: в ту неделю я был прикован к постели».) На следующий день, когда крепость опустела, на некотором расстоянии от Сигхолта появилась группа голодных скрелингов. Они ходили вокруг высохшего озера и что-то разнюхивали, приближаться, однако, не стали. Затем ушли и Джека с Рейнольдом с тех пор уже не беспокоили.

Джек, судя по всему, атаки скрелингов не боялся и, к ужасу Рейнольда, даже отказался запирать на ночь крепостные ворота. Прошло около трех недель, и Рейнольд тоже успокоился. Ему нравилась компания этого странного человека, в первую неделю нового года нашедшего приют в Сигхолте.

Такая вот сложилась обстановка, когда к крепости со своей трехтысячной армией подошел Велиар. Устроились быстро и с удобствами. В оборонительный комплекс входило старинное здание крепости, кухни и оранжереи, бараки, конюшни, подвалы, кладовые и прочее. Хватило места и для людей, и для лошадей. Стоявший здесь ранее гарнизон Борнхелда по численности был примерно таким же. Бежали они, разумеется, на лошадях, но с собой им мало что удалось прихватить, поэтому людям Велиара припасов достанет на несколько месяцев.

Вразумительного объяснения у Джека они никак не могли добиться: почему после полного уничтожения Хсингарда скрелинги не тронули крепость, ведь тот город в сотню раз больше Сигхолта. Спустя два дня Джек исчез более чем на три недели и вернулся четыре дня назад. Несмотря на очевидную безопасность Сигхолта, Велиар первые ночи не смыкал век, все гадал, не собирают ли сейчас скрелинги силы, чтобы неожиданной атакой застать их врасплох. Постепенно все же успокоился и занимался военными учениями, стараясь не слишком утомлять бойцов. Ужасы Горкен-форта и тяжелый переход до сих пор заметны были на усталых, покрывшихся преждевременными морщинами лицах солдат. И все же люди потихоньку приходили в себя.

Неделю назад Велиар отправил в Смиртон небольшой отряд, чтобы установить связь с оставшимися там топороносцами. Надо выяснить обстановку на юге, узнать о планах Приама и Борнхелда, а самое главное — распространить пророчество к югу от Нордры.

— Пусть тот, кто услышит пророчество, передаст его дальше, — проинструктировал солдат Велиар. — Аксису только на пользу, если весть о скором его появлении будет ему предшествовать.

Разведгруппа ушла, и через два дня появился Джек, так же неожиданно, как и исчез. На расспросы Велиара отвечать отказался.

Такое упрямство рассердило Велиара, и он вышел из комнаты, хлопнув дверью. На следующее утро Джек вошел в кабинет во время оперативного собрания и объявил, что готов ответить на все вопросы Велиара.

— Итак, — сказал Велиар, приняв бокал вина из рук Магариза. — Высохшее старинное озеро. Какое отношение имеет оно к нежеланию скрелингов атаковать крепость?

— Все дело именно в озере, поэтому и я здесь, поэтому и скрелинги не напали. Возможно, они не возьмутся за осаду крепости, даже если Горгрил будет их к тому принуждать, — ответил Джек. — Будь добр, Велиар, дай мне вина, прежде чем я продолжу. Если от самого лютого холода, что напустил Горгрил, Сигхолт и защищен, здесь все же довольно прохладно.

Велиар пошел было к столу, но Арн сделал знак, что сам подаст кубок Джеку. С тех пор как прибыли в Сигхолт, Арн сделался адъютантом Велиара, хотя лейтенант был уверен: с появлением Аксиса Арн вернется к прежнему хозяину.

Джек с удовольствием потягивал вино. Последние недели он занимался обследованием местных холмов и скал, отыскивал то, что, как он знал, должно было там находиться. Выпил и поставил бокал на стол.

— Каждый блюститель пророчества связан с одним из священных озер Тенсендора. Таких озер было четыре, сейчас же осталось только три. Одно из них, Велиар, ты видел — Чашу. Арну посчастливилось увидеть два. Котел-озеро находится в глубине леса Безмолвной Женщины, а Папоротниковое озеро — в высокогорной долине Папоротниковых гор. Все озера волшебные, поэтому скрелинги, которым ненавистна любая вода, держатся от них подальше. Возле Сигхолта было самое мощное из всех четырех озер — озеро Жизни.

Джек задумчиво пожевал губу, не зная, стоит ли говорить остальное, однако решился. Все равно тайна озер скоро откроется.

— Озеро Жизни осушили, — продолжил он. — Оно исчезло. А вместе с ним исчезла и Зира, блюститель пророчества.

Велиар нетерпеливо поерзал на стуле.

— Ну хорошо, связь блюстителей с озерами я могу понять. Мне известно, что скрелинги не любят воду, а уж тем более должны им быть ненавистны волшебные озера. Так сейчас-то воды нет! Почему же они не напали?

Джек пожал плечами. Он снял крестьянскую одежду и облачился в красивую тунику из зеленой шерсти, а брюки его с красной оторочкой вызвали бы зависть у мелкопоместного дворянина.

— Видишь ли, Велиар, волшебство из него не все еще ушло, а этого достаточно, чтобы отказаться от осады крепости.

То, что и сама крепость обладала волшебной силой, Джек предпочел не открывать.

— Но разве в один прекрасный день они не смогут преодолеть свою неприязнь и пойти в атаку? — спросил Магариз и, прихрамывая, подошел к окну.

— Возможно, — вздохнул Джек. Лицо его выразило озабоченность. — Особенно если Горгрил посчитает крепость важной военной целью.

— Горгрил не доводит дела до конца, — задумчиво сказал Велиар. — За время нашего похода к Сигхолту он нас почти не беспокоил. Похоже, в Горкен-форте мы их сильно потрепали, и сейчас он, скорее всего, делает передышку, собирается с силами. Ему пока не до нас.

— Согласен. В настоящий момент мы, должно быть, находимся в безопасности, и лето, скорее всего, пройдет спокойно, пока Горгрил не наделает новых духов. Но… — Джек замолчал.

— Но? — вздернул густую бровь Магариз.

— Но мне нужна ваша помощь. Я хочу сделать Сигхолт недоступным для скрелингов. Давайте-ка создадим здесь для Аксиса сильный опорный пункт. А он в свою очередь подготовит войско, способное одолеть Разрушителя. И… — Джек снова помолчал, — и потом, Велиар, Магариз, мне бы все-таки хотелось найти Зиру. Ведь от этого зависит все: если я не найду ее, Горгрил захватит весь Тенсендор, или Ахар, как вы до сих пор его называете. Нам нужны пятеро… Для того чтобы победить Горгрила, Аксису нужны пятеро блюстителей.

— Так что же, — из уютного кресла возле камина послышался усталый голос Рейнольда, — ты, как я понял, хочешь снова наполнить озеро водой.

Велиар с Магаризом удивленно на него обернулись и снова обратили взоры на Джека.

Джек кивнул.

— Да. Если в озере будет вода, Сигхолт станет неприступен для любого неприятеля, исключая Горгрила, хотя и он не сразу решится приблизиться к крепостным воротам.

«Если он вообще к ним подойдет», — подумал он.

— Может, наполнив озеро водой, мы вернем Зиру.

— Но ты в этом не уверен, — заметил Магариз.

Лицо Джека приобрело пепельный оттенок.

— Нет, не уверен. С озером она была связана не полностью. Могла оставлять его, как, впрочем, и другие блюстители, которые время от времени оставляют свои озера. Подозреваю, что удобным моментом воспользовался один из преступных ихтарских герцогов. Осушение не должно было автоматически ее убить. Должно быть, скитается где-нибудь в окрестностях, горюя по озеру. Следов ее я, однако, не обнаружил.

Наступила долгая пауза, потом Арн, с присущей ему грубоватостью, нарушил молчание:

— Как ты собираешься заполнить озеро водой?

Велиар улыбнулся: Арн — человек практичный.

— Последние три недели, Арн, я проверял, можно ли это сделать в принципе, — ответил Джек. — От Сигхолта к Уркхартским горам на расстояние примерно в половину лиги тянется узкая балка. Сейчас она заросла кустарником и травой, но мне думается, что когда-то здесь текла вода. Балка ведет в небольшую пещеру. Внутри нее — груда камней. И слишком уж она правильная, аккуратная, не похоже, что это творение природы. Думаю, что это — заглушка, с помощью которой перекрыли ручей, питавший озеро. Уберем ее, и вода снова потечет к озеру.

— А сможем? — спросил Велиар. — Думаешь, нам удастся ее разобрать?

— В твоем подчинении, Велиар, три тысячи человек. Если уж три тысячи людей не смогут это сделать, то не сможет никто. — Джек помолчал. — Но надо не только камни из пещеры убрать. Необходимо и балку очистить от всего, что нападало в нее со скал, когда вода остановилась. Нужно расчистить тропу вокруг всего Сигхолта.

Велиар в недоумении сдвинул брови.

— Что ты имеешь в виду?

Джек подошел к очагу.

— Сигхолт окружает длинный ров, заполненный булыжником и мелкими камнями. Думаю, ручей тек по балке, а дойдя до Сигхолта, разделялся на два рукава и огибал крепость, образуя природный ров, ну а потом вода попадала уже в озеро. Таким образом, вода окружала Сигхолт со всех сторон, и гарнизон был неприступен.

«А вот наполнится ли он снова магической силой? — думал про себя Джек. — Только тогда Сигхолт вернется к жизни».

— Ладно, Джек, у нас есть инженеры, пригласим их и завтра осмотрим балку и пещеру. А ты, Магариз, собери команду, пойдешь смотреть ров, окружающий крепостные стены. К вечеру будем знать, возможна ли в принципе эта авантюра.

«Неизвестно, сможем мы или нет расчистить ручей, наполнить озеро водой и найти пропавшую Зиру, но люди, по крайней мере, будут заняты делом», — думал Велиар.

Принялись за работу. В самой крепости непосредственные свои обязанности исполняло пятьсот человек (Джек считал, что и того много). Две с половиной тысячи солдат взялись за расчистку рва и ручья. Полторы тысячи людей занимались рвом, а тысяча — балкой и пещерой.

С начала работ прошло восемь дней. Велиар с Магаризом стояли на краю рва и смотрели вниз. Открылось глубокое и широкое речное русло, берега и дно его вымощены большими плитами серовато-зеленой горной породы. Состыкованы они были друг с другом в высшей степени надежно и красиво. А ведь строители в те времена и знать не знали, что такое цементный раствор. Швы между плитами такие узкие, что Велиару не удалось просунуть между ними нож.

— Ни одному современному каменщику такая работа даже не снилась, и это без капли раствора! — восхитился Магариз.

— Думаю, что Джек, если б захотел, многое мог бы рассказать нам об этой крепости, — заметил Велиар.

Магариз поднял глаза к небу. Ветер сегодня был не таким холодным, и он снял тяжелое черное пальто.

— Велиар, сейчас меня волнуют не столько тайны крепости, сколько то, что мы станем делать, когда сюда хлынет вода. Люди могут утонуть, ведь у нас даже моста нет.

Когда ров расчистили, Велиар приказал построить временный мост. Получился он хлипким: выдерживал лишь несколько человек, а если сюда устремится мощный поток воды, мостик этот тут же смоет.

— Прикажу людям, чтобы построили более прочный мост, — устало сказал Велиар. — Правда, понятия не имею, где раздобудем для него подходящие бревна.

Полторы тысячи человек, расчищавших ров, дошли до изнеможения, и Велиар хотел дать им несколько дней отдыха, а после собирался отправить их на помощь солдатам, работавшим в балке и пещере. Мост тем не менее был жизненно необходим.

— Такой нужды нет, — сказал за его спиной Джек. Запорошенный с ног до головы серой пылью, Джек выглядел не менее утомленным, чем люди Велиара. Грудь его тяжко вздымалась. — Когда сюда хлынет вода, Сигхолт сам построит себе мост.

— Что? — в один голос сказали Магариз с Велиаром.

— Сигхолт — хитрюга. Ведь строили его древние икарийские чародеи. Можете на него положиться.

— А когда сюда потечет вода, Джек? Как, кстати, идут дела в пещере? — спросил Велиар.

Джек вытер лоб, загнав при этом пыль в морщины.

— Трое твоих инженеров рассказывали мне, что тот, кто перекрыл ручей, попросту скидывал в пещеру камни, тачку за тачкой, пока вода не ушла. Последние слои скрепили известковым раствором. Так вот, расчистив их, мы обнаружили такие же булыжники, как и во рву. Если бы они постарались и все слои, начиная с истока ручья, скрепили раствором, задача наша была бы намного труднее. Сейчас, когда мы дошли до нижнего слоя булыжника, — губы его тронула улыбка, — увидели, что камни сырые. На протяжении сотен лет ручей медленно подмывал основание запруды. То, что мы с вами начали сверху, ручей делает снизу. Скоро, как я полагаю, он вырвется на свободу.

— Так когда же вы расчистите ручей? — в голосе Магариза слышалось нетерпение. По известной ему причине он не мог дождаться момента, когда вода окружит крепость и наполнит озеро.

— Через три дня, Магариз. Люди в пещере сейчас работают медленно: необходимо проявлять особую осторожность. Инженеры просчитали каждый свой шаг. И, если они не ошиблись, им нужно расчистить около четырех пейсов булыжника, после чего ручей выйдет наружу.

— А балка?

— К завтрашнему утру работа будет завершена, — у Джека заблестели глаза. — Самое большее через четыре дня озеро Жизни станет наполняться водой, и… возможно, Зира будет освобождена.

Магариз положил руку на плечо блюстителя.

— Как долго ты ее не видел, Джек?

По пыльной щеке Джека медленно поползла слеза.

— Более двух тысяч лет, Магариз. Очень трудно пережить длительную разлуку с дорогим тебе человеком.

— Я тоже любил и потерял любимую, однако жду ее до сих пор, — негромко сказал Магариз, — хотя мне и не довелось ожидать две тысячи лет. Надеюсь, через несколько дней твое ожидание закончится.

Велиар удивленно взглянул на Магариза. О чем это он? Велиар всегда думал, что, подобно ему самому, Магариз обручен со своей профессией, а о жене и не думает. А теперь выясняется, что холостяком он остается по более грустной причине. И все же Магариз — благородный человек, к тому же очень красивый. Любая женщина мечтала бы, чтоб такой мужчина согрел ее постель.

— В сторону! — заорал Фулбрайт, старший инженер Велиара. — Есть подвижка камней. В сторону!

Пятеро человек отскочили к поджидавшим их веревкам, и их потащили на поверхность так быстро, как только могли. Доносившийся из-под земли гул подтвердил наихудшие подозрения Фулбрайта.

— Тяните, черт вас возьми! — вопил он, подгоняя людей, ухватившихся за веревки, и сам стал помогать ближайшей команде. — Тяните!

Боги в этот день оказались к ним благосклонны: вода ринулась в пещеру, когда всех пятерых уже подняли на поверхность.

— Назад! — снова заорал Фулбрайт, но рабочим и не требовалось такой подсказки. Они успели добежать до безопасного места, а вода тем временем с шумом прокладывала себе дорогу к свободе.

Глаза Фулбрайта расширились, когда он увидел, что от ручья идет пар. Вода заполнила собой всю пещеру и понеслась по балке. Горячая вода.

— Аксис, спаси нас, — пробормотал он. — Сегодня мы примем горячую ванну.

Велиар с Магаризом тревожно переминались на месте, глядя, как по рву несется горячая вода. Она уже успела разрушить их хлипкий мост.

Джек хладнокровно смотрел на проплывавшие мимо обломки моста.

— Спокойно, джентльмены. Подождите немного.

— Чего теперь ждать? — проворчал Магариз. — Когда мне кто-нибудь подаст кусок мыла? Что нам теперь остается делать? Только мыться, если в Сигхолт уже не попасть.

Джек улыбнулся. Какие же нетерпеливые эти ахары.

— Подожди, Магариз. Пусть стены Сигхолта согреются. Потом увидишь.

Минуло еще полчаса. Велиар с Магаризом сильно занервничали. В воде мелькали рубиново-красные пятна. «Наверное, минералы, — думал Велиар. — Черт бы все это побрал!» Терпение его подходило к концу. «Чего они тут ждут?».

— Джек, — начал он и замолчал, взглянув в горевшие изумрудным светом глаза блюстителя.

— Ты разве не чувствуешь? — взволнованно сказал Джек. — Сигхолт просыпается. Посмотри на воду возле ворот.

Велиар вглядывался, пока не заметил… пленку… она повисла над поверхностью воды. Пленка эта становилась все заметнее, толще, пока не обратилась в переброшенный через ров крепкий мост из серого камня с яркими рубиновыми прожилками.

Он выпучил глаза.

— Что? Как? — других слов у него не было. Магариз был поражен не меньше. Мост выглядел надежным и широким: по нему могли проехать не только всадники, но и тяжело нагруженные телеги.

Джек махнул в сторону моста.

— Иди, Магариз, увидишь, что произойдет.

Магариз переглянулся с Велиаром. Идти? По волшебному мосту? А вдруг он растворится под ногами? Чтобы успокоиться, сделал глубокий вдох и подошел к мосту. Не успел он ступить на него, как мост заговорил.

— С правдой ты или с ложью? — спросил мост приятным мелодичным голосом.

Магариз в испуге попятился, глаза его расширились.

— Что?

— С правдой ты или с ложью? — терпеливо переспросил мост.

— Ответь, Магариз, — сказал Джек. — Он спросит только три раза, а после тебе по мосту пройти уже не позволят.

— Ответить ему? — переспросил Магариз, оторвав взгляд от моста и переведя его на Джека. — Что ответить?

— Ответь так, как подсказывает тебе твое сердце, Магариз, — сказал Джек, — только отвечай. Немедленно!

Магариз снова приблизился к мосту.

— С правдой ты или с ложью? — спросил мост в третий раз.

Магариз помедлил, а потом сказал:

— С правдой.

— Тогда переходи, лорд Магариз, а я посмотрю, правду ли ты говоришь.

Магариз ступил на мост и подождал, думая, что тот рухнет. Сделал шаг, а потом другой…

— Ты сказал мне правду, Магариз, — неожиданно промолвил мост. — Принимаю тебя в свое сердце. — И Магариз очутился на другой стороне.

Магариз заметил, что люди смотрят на него, и перешел к ним обратно уже уверенной поступью.

— Мост каждый раз будет задавать мне вопрос? — Спросил он.

— Нет, — ответил Джек. — Мост задает вопрос лишь в первый раз. Теперь он тебя знает, и сердце твое для него открыто. Смотри.

Джек подошел к мосту, поставил на него ногу, и мост заговорил.

— Приветствую тебя, Джек, — радушно сказал мост. — Давненько ты по мне не ходил.

— Приветствую тебя, родной, — тихо откликнулся Джек. — Сердце мое радуется текущей под тобой воде.

— Мне было очень грустно, — сказал мост, — но теперь я счастлив.

Вечером, после благополучного переправки всех солдат в крепость Сигхолта, Велиар спросил Джека:

— Ну? Так что с Зирой?

Джек печально покачал головой.

— Возможно, ждет, когда озеро наполнится водой. Тогда и вернется.

Через несколько дней озеро наполнилось, но пятый блюститель так и не появился. Джек спустился с крыши дозорной башни через шесть дней и заперся в своей комнате. Долгое время никто его не видел. Когда наконец появился, лицо его осунулось и постарело. Сделать он ничего не мог. Зира исчезла, и ему надо было выяснить, что за колдовство не дает ей выйти на свободу.

Глава двенадцатая

Я ВЕРНУ ВАС В ТЕНСЕНДОР

Зал заседаний горы Великого Когтя поражал величием и красотой. Ярусы амфитеатра — беломраморные, с золотыми прожилками. По золотистому мрамору пола разбежались уже прожилки фиолетовые. На скамьях — подушки, бледно-золотые и синие. Нижние ряды зарезервированы для старейшин — чародеев и членов семьи Великого Когтя, и на этих рядах уже другие подушки: алые — для старейшин, изумрудные — для чародеев, фиолетовые — для семьи Парящего Солнца. На семнадцати верхних рядах, отведенных Ударным Силам, подушек не было вовсе: закаленным в боях воинам они ни к чему.

Сводчатый потолок поддерживали гигантские колонны. Они словно парили над ярусами. Выполнены они были в виде перемежавшихся мужских и женских фигур. Руки и крылья радостно раскинуты, глаза и рты открыты. Казалось, они поют песню, слышную только им. Фигуры позолочены, в глазницах натуральные драгоценные камни, на шеях золотые ожерелья. Каждый волосок на голове, каждое перо в крыле покрыты золотом и серебром, обнаженные мускулистые тела — цвета слоновой кости. Потолок составлен из ярко начищенных бронзовых зеркал. Волшебные заклинания, произнесенные когда-то чародеями-архитекторами, придали им способность освещать огромный зал мягким янтарным светом.

В зале сейчас никого не было. Зал ожидал икарийцев и упомянутого в пророчестве Звездного Человека, который должен был вернуть всех в легендарный Тенсендор.

Тем временем Мудрый Ворон Парящее Солнце принимал в гардеробной человека, заявившего свои права на престолонаследие.

Правитель расхаживал по комнате взад и вперед. В фиалковых глазах — ярость. Черные крылья и подкрылья в ярко-синюю крапину гневно шуршали.

— Я оставляю за собой право не объявлять наследника, — воскликнул он.

Аксису понятно было нежелание Мудрого Ворона: он все еще не смирился со смертью Отважного Сокола, единственного своего сына. Аксис же убеждал его смотреть на вещи реально: наследника необходимо объявить еще при жизни правителя. Времена нынче тревожные — ведь если законный наследник ушел из жизни преждевременно, такая же участь могла постигнуть и его отца, а для стабильности страны нет ничего опаснее, чем неуверенность в смене правителя.

В этот день Аксис намерен был обратиться к собранию, и ему требовалось подтверждение в том, что он престолонаследник. Необходимо объединить три народа — икарийцев, ахаров и аваров. Только объединив усилия, они одолеют войско Горгрила. От сегодняшнего дня зависело, сможет ли он повести за собой икарийский народ.

По такому случаю Аксис облачился в сшитую для него Азур золотую тунику с пылающим солнцем на груди. «Как же благодарен я ей за такой подарок и в особенности за эмблему», — подумал он и смело глянул в глаза Мудрому Ворону.

В отличие от взбешенного правителя он был совершенно спокоен.

— Твой сын умер. Других детей у тебя нет. А ты, Мудрый Ворон, отвечаешь перед своим народом… — Аксис сделал паузу и внушительно добавил: — И перед своей династией. Тебе остается назначить наследником меня, другого выбора у тебя нет. Я вправе этого потребовать. Повторяю, выбора у тебя нет.

Мудрый Ворон махнул рукой в сторону Повелителя Звезд.

— Мой брат — прямой наследник престола.

Аксис иронически скривил рот.

— Дядя, если ты немного подумаешь, то вспомнишь, что Повелителю Звезд должен наследовать его старший сын. — И снова помолчал, давая собеседнику время вникнуть в смысл его слов. — Уж не постучишься ли ты в дверь к Горгрилу, предлагая ему стать следующим престолонаследником? Так что, если выбирать из двух зол, лучше остановиться на мне.

Мудрый Ворон ничего не ответил. В лице его что-то дрогнуло.

— Сейчас гора Великого Когтя находится в состоянии ожидания и нерешительности, — продолжил Аксис. — Советую тебе провозгласить меня своим наследником, а то как бы драгоценные подданные не растерзали друг друга после твоей смерти. У тебя нет сына, да и племянника, в жилах которого течет чистая икарийская кровь, тоже нет, и потому, Мудрый Ворон, я — твой единственный выбор! Ты должен решить, и решить немедленно! Зачем же ты передал мне Ударные Силы, если не собирался передать и трон?

Мудрый Ворон отвел взор от племянника и обратил его на свою мать.

Утренняя Звезда наклонила голову.

— Он прав, Мудрый Ворон. Выбора у тебя нет. Ты должен назначить Аксиса своим наследником.

— Такого никогда не бывало! — закричал Мудрый Ворон, круто повернулся и снова стал мерить шагами комнату. — Правителями нашего народа всегда были стопроцентные икарийцы!

— Мир меняется, Мудрый Ворон. Ничто не постоянно. — Не только голос, но и вся фигура Аксиса излучали силу и уверенность.

Мудрый Ворон посмотрел на племянника. Ох, был бы жив сейчас Отважный Сокол! Несмотря на яростное нежелание назвать Аксиса своим наследником, Мудрый Ворон знал: ему придется это сделать. Из Повелителя Звезд правителя не получится, а вот Аксис, хотя и не чистый икариец, претендовал на эту роль по праву.

Лицо его смягчилось, и он обратился к брату:

— Повелитель Звезд, позови сюда наших жен и Юлу. Как живые представители дома Парящего Солнца, они должны стать свидетелями.

По приглашению Повелителя Звезд в комнату вошли Радужное Перо, жена Мудрого Ворона, а следом за ней Ривка и Юла.

Как только дверь за ними закрылась, Мудрый Ворон подошел к Аксису, обхватив его голову, поцеловал в губы.

— Как глава дома Парящего Солнца, приветствую тебя, племянник, вернувшегося к нам после долгого отсутствия, и перед свидетелями называю тебя наследником престола и титулов, рангов, привилегий и наследственных прав.

Юла в изумлении раскрыла глаза. Ривка улыбнулась Повелителю Звезд. Оба гордились сыном.

Мудрый Ворон, по-прежнему сжимая голову Аксиса, смотрел ему в глаза. На реакцию окружающих внимания не обращал.

— Аксис, за последние шесть тысяч лет дом Парящего Солнца владел горой Великого Когтя. Икарийский народ доверял нам, уважал и любил.

«А вот ахары, которыми ты тоже когда-то правил, таких чувств к тебе не питают», — с горечью подумал Аксис.

— Уважай наши традиции, Аксис, — сказал Мудрый Ворон. — Отныне ты — двадцать седьмой Чародей Великий Коготь. В своих руках ты сосредоточишь огромную власть, ведь ты к тому же Звездный Человек. Клянись, что всегда будешь уважать свой народ.

— Клянусь, — тихо сказал Аксис, и горькое чувство его растаяло.

— Клянешься ли ты передо мной и своей семьей в том, что полномочий своих не превысишь?

— Клянусь.

— Поведешь ли за собой икарийцев, чтобы, согласно пророчеству, летали они под ярким солнцем, не попадая в темные турбулентные потоки?

— Обещаю.

Мудрый Ворон тихонько отпустил его голову и, поцеловав ладони племянника, сложил их на его сердце.

— Прими же мое благословение, Аксис Парящее Солнце. Перед собравшимися здесь представителями Дома Парящего Солнца официально называю тебя наследником трона Великий Коготь. Сегодня, на собрании икарийского народа, я так тебя и представлю. Прими же на себя ответственность и лети в будущее.

— Постараюсь не оплошать, Мудрый Ворон, обещаю сделать все для блага народа. Благодарен за доверие. Я его оправдаю.

По правде говоря, Аксис не был уверен в том, что когда-нибудь займет престол, но говорить об этом сейчас было не время. Главное то, что, если сам он и не станет правителем, трон теперь перейдет к другому члену их семьи. Дом Парящего Солнца не пресечется.

Повелитель Звезд обнял сына.

— Добро пожаловать в Дом Парящего Солнца, Аксис. Прими свое наследие.

Вслед за ним к внуку приблизилась Утренняя Звезда.

— Добро пожаловать в Дом Парящего Солнца. Ты — могучий чародей, Аксис, престолонаследник. Я горжусь тобой. Высоких тебе полетов.

Радужное Перо прошептала ему несколько сердечных приветственных слов, а затем Аксис попал в жаркие объятия матери. Она прижалась к его лицу мокрыми от слез щеками.

— Я плачу от радости, милый сынок, — сказала она, — какое счастье, что мне довелось дожить до этой минуты. Приветствую тебя в Доме Парящего Солнца.

Слезы навернулись на глаза Аксису, он крепко прижал к себе мать. Жаль, что любовь ее и защита пришли к нему так поздно.

Ривка разомкнула объятия, и к Аксису подошла сестра.

Юла положила руки на плечи брата и нежно его поцеловала.

— До сих пор я не слишком тебя привечала, Аксис, — тихо сказала она. — Я поступала дурно, прошу меня простить. Добро пожаловать в Дом Парящего Солнца, братец.

Аксис притронулся к ее щеке.

— Никаких извинений не требуется. Я сочувствую твоему горю, Юла, — он помедлил, — последние слова и мысли Отважного Сокола были о тебе. Помни, что он любил тебя.

Юла слегка отстранилась. Она с трудом удерживала слезы. Даже сейчас, по прошествии многих месяцев, упоминание об Отважном Соколе было для нее мучительно.

— Прежде чем пойти к собранию, нам предстоит сделать еще кое-что, — сказал Мудрый Ворон, — и это меня тяготит. Ривка, Повелитель Звезд, — он взял их руки в свои. — Вы уверены, что хотите сделать это?

Ривка кивнула. Она приняла решение.

— Да, Мудрый Ворон. Мы должны это сделать.

Повелитель Звезд молчал.

— Много лет назад, — сказал Мудрый Ворон, — мне приятно было стать свидетелем и участником вашей свадебной церемонии. Теперь же, по обоюдному согласию, вы отказываетесь от произнесенных вами тогда обещаний.

Печально и решительно он отпустил их руки.

— Повелитель Звезд, Ривка, ваш брак подошел к концу. Воспользуйтесь же вашей свободой разумно.

Ривка и Повелитель Звезд заранее предупредили детей и родственников о своем решении, так что развод их удивления не вызвал. «Трагедия в том, — думал Аксис, — что их страсть, их любовь, изменившая жизнь всего народа, окончилась так просто и буднично».

— Я любил тебя, Ривка, — тихо сказал Повелитель Звезд. — Знай это.

— И я любила тебя, Повелитель Звезд. Всем сердцем и душой. Знай это.

— Ривка, — Мудрый Ворон положил руку ей на плечо. — Ты есть и всегда будешь членом дома Парящего Солнца. Гора Великого Когтя останется твоим домом, если ты сама этого пожелаешь. Ты по-прежнему член нашей семьи, хоть ты больше и не жена Повелителю Звезд.

Ривка кивнула.

— Благодарю тебя, Мудрый Ворон. Ты проявил великодушие. — Она помолчала. — Я останусь здесь до Белтейна, отпраздную его вместе с вами, а потом отправлюсь в Ахар. Не знаю, как долго я там пробуду. Возможно, что останусь навсегда.

— Пора, — сказал Мудрый Ворон. — Я слышу: в зал заседаний сходятся люди. Надо переодеться. Аксис должен встретиться с народом.

Аксис прожил среди икарийцев около трех месяцев, но посмотреть на крылатых людей в полном сборе ему еще не доводилось. Первое время он толком никого не видел: встречался лишь с бабушкой и отцом, да и в последний месяц общение его ограничивалось Ударными Силами.

Несмотря на то, что большей части икарийцев только предстояло узнать Аксиса, слухи о нем распространялись со скоростью лесного пожара. Кто-то полагал, что, запершись с Утренней Звездой и Повелителем Звезд, Аксис учил их, а не они его. Часть людей уверяла, что после Белтейна Аксис планирует немедленное наступление на Горгрила, чтобы взять реванш за Йул. Другие возражали: по их мнению, Аксис собирался пойти в южном направлении и отвоевать для икарийцев Ахар. Пятеро человек клялись, будто собственными глазами видели в руках Аксиса письмо от Горгрила, в котором тот объявлял о своей капитуляции. Семеро других икарийцев тоже видели письмо, но в нем будто бы сообщалось, что Горгрила казнили рейвенсбандцы. Женщины от мужчин не отставали: сразу несколько объявили о том, что Аксис сделал им предложение, а одна заверяла, что носит от него ребенка. Многие пытались определить, что из объявленного в пророчестве исполнилось, а что еще не осуществилось. Очень интересовало всех, решился ли Мудрый Ворон утвердить себе наследника. А если это не Аксис, то кто? Об Азур тоже говорили, особенно об ее способности справляться с Волчарой. Один или два человека задумывались, уж не звездная ли она богиня в человечьем обличье, затесавшаяся к икарийцам с неведомой целью.

Несколькими рядами ниже мест, предназначенных Ударным Силам, сидели рядышком Раум и Азур. Спокойно беседовали. Последнее время Азур почти не видела аварского шамана: он либо находился в библиотеке, либо учил и карийских детей.

— Как думаешь, что произойдет сегодня? — шепотом спросила Азур, наблюдая за беспокойно ерзающими на своих местах икарийцами.

На Азур было малиновое платье с отделкой цвета темного изумруда. Распущенные волосы тяжелой волной спускались по спине. Экзотическая ее внешность в этот день особенно бросалась в глаза. Когда она вошла в зал, многие икарийцы проводили ее взглядом.

Раум обратил на нее влажные карие глаза и улыбнулся своей доброй улыбкой.

— Кто знает, Азур? Все возможно. То ли Аксис завоюет икарийцев, то ли потеряет их доверие. Другого шанса ему не представится.

— Раум! — встревожилась Азур. — Они не могут его отвергнуть!

Раум сжал ее руку, стараясь успокоить.

— Никто, Азур, не может знать заранее, как поведут себя икарийцы. Люди они непредсказуемые, поэтому могут поступить нелогично.

— Но, Раум, после Йула икарийцы по своей инициативе устроили собрание и в результате голосования решили пригласить к себе Аксиса, чтобы он привел их к победе.

Раум сухо улыбнулся.

— То голосование сегодняшнего вопроса не решает. Обсуждение действительно было, и многие согласились, но на повестку дня ставился вопрос: надо или нет вступать с Аксисом в переговоры в Горкен-форте? Икарийцы обожают собрания, дискуссии, а вот решения принимать не торопятся.

Азур высказала себе под нос все, что думала об икарийцах.

Раум продолжил:

— Не спорю: то, что Аксис взял под свое командование Ударные Силы, — выгодный для него момент. Икарийцы посмотрят на это благосклонно. По крайней мере он сможет обратиться к ним как командующий.

Раум посмотрел на верхние ряды и разгладил свое темно-зеленое одеяние. Где они? Почему не пришли поддержать Аксиса?

И, словно в ответ на его мысли, послышался шорох, и в арочные проходы вошли отряды Ударных Сил. Они молча продвигались на свои места.

Сидевшие в нижних рядах икарийцы остолбенели. Шеи вытянулись, рты открылись.

— Что? — задохнулся Раум. — Что это за форма на них?

Глаза Азур удовлетворенно блеснули.

Ударные Силы не только выкрасили крылья в черный военный цвет, но и облачились в черную обтягивающую тело шерстяную форму.

— Аксис сказал, что хочет из райских птиц превратить их в ястребов, — сказала Азур. — Сейчас, по крайней мере, они стали на них похожи.

Подействовал на всех не только черный цвет формы. У каждого бойца Ударных Сил, будь то мужчина или женщина, сияло вышитое на груди кроваво-красное солнце. У командиров крыльев солнце окаймляла золотая полоса, а у командиров стай — золотые звезды.

— Солнце — символ дома Парящего Солнца, — объяснила Азур, — а кроваво-красное солнце — эмблема Аксиса.

— Уж не ты ли это все придумала?

Азур кивнула.

— Он одобрил, хотя и не знает, что Ударные Силы пришли сейчас в этой форме. Об этом я договорилась с Зорким Глазом.

«И он, стало быть, согласился», — подумал Раум. Один этот факт мог показать остальным икарийцам, что Ударные Силы сплотились вокруг Аксиса. Шаман снова взглянул на сидевшую рядом с ним женщину. «Уж не пророчество ли забросило ее в Смиртон с определенной целью? — раздумывал Раум. — Неужели лишь по случайному стечению обстоятельств спасла она меня и Ширу от неминуемой смерти, а позднее, во время празднования Йула, и многих икарийцев и аваров — от полного уничтожения? Она же подчинила себе Волчару, который за четыре сотни лет поддался лишь одному икарийцу. И вот сейчас устроила впечатляющее зрелище в поддержку Аксиса. Совпадение? Вряд ли». Кроме того, о чем он сейчас думал, в памяти его всплывало огромное количество мелочей, которым он не находил объяснения. Да вот, например, на последнем собрании, — Азур поняла песню, которую Повелитель Звезд пел на древнем икарийском наречии. Язык этот Раум освоил лишь после многих лет тяжелого труда.

«Кто ты, Азур?» — мысленно спрашивал себя Раум.

Через пять рядов от них, сидели два блюстителя, Огден и Веремунд. Оба сняли грязные свои сутаны и оделись чуть поприличнее. Сейчас они оглядывались на Азур, и лица их выражали не меньшее, чем у шамана, недоумение. То, что при первой же встрече с ней они ощутили нечто необъяснимое, удивляло их. Словно они знали ее всю свою жизнь. А ведь блюстители жили долго, очень долго. Нет, думали они, не может быть, чтобы обычная крестьянская девушка из Смиртона попала волей судеб в водоворот событий. Кто же эта женщина, столь свободно вошедшая в пророчество?

Раздумья прервал приход старейшин и чародеев. Они заняли места на нижних ярусах амфитеатра.

Собрание затаило дыхание. Глаза всех присутствующих повернулись к маленькой двери в гардеробную. Полная тишина: ни слова, ни шороха крыльев.

Из двери вышли женщины дома Парящего Солнца и заняли свои места. Сначала появилась Радужное Перо, жена Мудрого Ворона, затем Утренняя Звезда, Ривка. Юла, несмотря на то что являлась бойцом Ударных Сил, выступала сегодня в качестве представителя дома Парящего Солнца. Платья на женщинах были разные, но доминировал фиолетовый королевский цвет в сочетании с отделкой цвета слоновой кости и золотыми украшениями. Такая палитра особенно выигрышно смотрелась на Юле, с ее фиалковыми глазами и золотыми подкрыльями.

Двери снова отворились, и семьдесят тысяч глаз повернулись к вошедшей в зал фигуре.

Повелитель Звезд, великолепный как никогда, в малиновой тоге с бледно-золотым солнцем на груди, остановился в центре зала и обратил взор к двери в гардеробную.

Следующим был Мудрый Ворон. В фиолетовой тоге, отороченной золотым шитьем, в ожерелье из драгоценных камней — символе верховной власти, медленно и гордо вышел он на середину зала и встал рядом с Повелителем Звезд. Спустя мгновение братья низко склонились перед собранием. Традиционное икарийское приветствие символизировало уважение к присутствующим и смирение перед ними: руки и крылья описали полный круг, заключив в него всех собравшихся в зале.

Азур не забыла, какое впечатление произвел на нее Повелитель Звезд, когда на прошлом собрании он склонился перед народом, но в этот раз синхронное приветствие обоих братьев затмило прежний эпизод, так оно было прекрасно и в то же время просто.

Такое начало выглядело необычно. Собрание чародеи открыли как равные. Обыкновенно это делал кто-то один: Повелитель Звезд — как самый властный чародей, а Мудрый Ворон — как верховный правитель.

Азур вопросительно посмотрела на Раума.

— Думаю, сейчас явится кто-то поважнее, — шепнул он ей на ухо. — Такое поведение означает, что оба они представляют и поддерживают того, кто войдет в зал вслед за ними. У Аксиса, стало быть, очень серьезная позиция. Тем более что Ударные Силы так явно его поддерживают.

Мудрый Ворон шагнул вперед. Глаза его слегка округлились: он увидел бойцов Ударных Сил.

— Сейчас, икарийцы, в зал войдет человек, в особых представлениях не нуждающийся. Это — Звездный Человек, Аксис Парящее Солнце, сын ахарской принцессы Ривки и моего брата, Повелителя Звезд, — сказал он в звенящей тишине. — Я назначаю его своим престолонаследником.

— Представление официальное, — заметил Раум, — и оно яснее ясного дает икарийцам понять, что Аксис заслуживает уважения не только потому, что он — Звездный Человек, не только в силу своего происхождения и родственного отношения к двум королевским семьям, но и как наследник трона Великого Когтя.

— Он мой сын, — сказал Повелитель Звезд, — и он наш спаситель. — Оба брата повернулись лицом к дверям.

Ощущая необычайную торжественность момента, Аксис из темного коридора шагнул в освещенный янтарным светом зал заседаний.

Бойцы Ударных Сил встали как один человек и отсалютовали своему командиру прижатыми к сердцу кулаками.

Движение и дружный шелест крыльев привлекли внимание Аксиса, и он поднял глаза к верхним рядам амфитеатра. С радостным сердцем заметил он и черную их униформу, и кроваво-красное солнце на груди, и жест, означавший поддержку и уважение. В это мгновение Аксис в полной мере осознал свое назначение. Душу наполнили благодарность и гордость.

Он прошел в центр зала и остановился на золотистом мраморном полу рядом с дядей и отцом. Те почтительно посторонились.

Так же как Мудрый Ворон и как Повелитель Звезд, Аксис поклонился собранию. Прислонив к пылавшему на груди солнцу сжатую в кулак руку, он обошел по кругу весь зал, салютуя приветствующим его людям. Когда распрямил спину, увидел Азур. Они встретились глазами, и она ощутила переполнявшие его чувства. «И снова ты оказала мне большую честь, Азур, я перед тобой в неоплатном долгу», — явственно прошептал у нее в мозгу его голос. Она невольно сжала подол, почувствовав, что чародейная его сила слилась с ее собственной силой. Какое-то мгновение силы эти ласкали друг друга, потом Аксис отпустил ее и гордо выпрямился, глядя на собрание.

В отличие от отца и дяди, облаченных в традиционные тоги, предназначенные для торжественных случаев, Аксис поверх бежевых бриджей и кожаных сапог для верховой езды надел тунику, сшитую для него Азур.

— Вы мой народ, — сказал он. Глаза его сияли. — Я освободился от пут лжи, связывавших меня по рукам и ногам, и теперь я намерен вернуть вас в Тенсендор.

Зал взорвался. Тысячи икарийцев вскочили на ноги. Кто-то вопил, кто-то выкрикивал военные кличи, а кто-то и запел. Летели перья, кулаки лупили по воздуху, разрывались в клочья подушки. Если кого-то из старейшин еще мучали сомнения, то молодое поколение ради обретения Тенсендора готово было расстаться с комфортом горы Великого Когтя.

Аксис бесстрастно наблюдал за беснующимся залом. Снова глаза его встретились с глазами Азур, снова она ощутила мягкое прикосновение его энергии. В этот момент девушка поняла, что любит его. Всю свою жизнь она мечтала о герое. Разве рождался на земле человек величественнее того, что стоял в эту минуту перед собранием? Она мечтательно улыбнулась. Ей представилось, будто вместе с ним она находится сейчас на алом безмятежном острове посреди бушующего океана.

Аксис снял с Азур энергетический поток и обратил внимание на сотрясавшую собрание эмоциональную бурю. Он заранее обдумал, что скажет им, и припомнил максиму Джейма, Брата-Наставника Сенешаля: «Сумей завоевать сердца аудитории первыми же словами, и они всегда будут тебе верны. Если же для убеждения человека потребуются часы, смотри на него как на потенциального предателя в твоем окружении».

Аксис поднял руку. Икарийцы далеко не сразу уселись на свои места. Когда в зале установилась полная тишина, Аксис заговорил.

— Я верну вас в Тенсендор, но будет это не так просто и не так скоро, как вам бы того хотелось. Возможно, пройдет несколько лет, прежде чем вы обретете то, что потеряли. — Наступил опасный момент, Аксис понимал это: икарийцы должны осознать, что мечты их сбудутся не сегодня. — Все вы знаете, что пророчество начало осуществляться и что я — Звездный Человек. Вот и сейчас среди вас находятся два блюстителя пророчества.

Все закрутили головами, и Огден с Веремундом смущенно помахали руками.

— Что бы я ни делал, куда бы ни повел вас, поступать буду, сверяясь с пророчеством. Прежде всего необходимо устранить трещину во взаимоотношениях икарийцев с аварами и ахарами. Только в этом случае, объединившись, Тенсендор одолеет Горгрила. Авары и ахары должны стать единой нацией. Если не найдем ключа к взаимопониманию, Горгрил оправдает данное ему имя и принесет разрушение, — процитировал Аксис пророчество. — Первая моя задача и, думаю, самая трудная — объединение трех народов и восстановление Тенсендора. В этом случае мне будет противостоять жестокая оппозиция.

— Ахары, — прошипел кто-то.

— Нет, не ахары. — Аксис помолчал, вглядываясь в лицо икарийца. — Не народ Ахара. Они, в этом я уверен, примут и вас, и идею восстановления Тенсендора. Оппонировать мне… нам будут братство Сенешаля и ихтарский герцог. Разве не Сенешаль во время Войн Топора убедил ахаров выгнать вас из Тенсендора? Оппонировать нам будет Сенешаль, и для этого он воспользуется Борнхелдом и его войском.

— А Приам? — спросил кто-то.

— Приам не может выступать против Сенешаля и Борнхелда. Нет, друзья мои, впереди у нас две битвы. Сначала, объединив три народа, мы выступим против Сенешаля и его представителя, герцога Борнхелда. Затем все вместе обрушимся на Горгрила.

Аксис замолчал в ожидании возражений, но все молчали, вдумываясь в его слова.

— Если хотите Тенсендор, — продолжил он, — боритесь за него. Нынешним летом икарийцы смогут начать продвижение на юг. Армия ахаров признала меня как Звездного Человека. Зоркий Глаз, — Аксис повернулся к командиру стаи. — Какие вести от Велиара принесли твои скауты?

Зоркий Глаз поднялся со скамьи. Черные крылья, черная форма в сочетании с такими же черными глазами и волосами делали его похожим на хищную птицу. Он четко отсалютовал Аксису и заговорил:

— Соотечественники мои икарийцы, сегодня утром пятеро наших скаутов возвратились из длительной и опасной командировки в Уркхартские горы. Они принесли удивительную новость. Армия Аксиса, возглавляемая преданными ему лейтенантами Велиаром и Магаризом…

Лицо Ривки приобрело пепельный оттенок.

— …завладела древней крепостью Сигхолта. Сигхолт жив и ждет нас. Мы сделали первый шаг на пути в Тенсендор.

Аксис быстро погасил разразившуюся овацию.

— Люди, — закричал он, — слушайте меня! Тенсендор мы начнем объединять с Сигхолта. Сигхолт в конечном счете позволит нам поставить на колени и Сенешаль и Борнхелда.

Так вот что имел он в виду, когда говорил, что скрелинги не являются его первой военной целью, подумала Азур. Ну что ж, я не стану плакать о падении Сенешаля.

— Сигхолт позволит нам набрать ускорение, вернуть Тенсендор и изгнать с наших земель Горгрила.

Высокий и гордый стоял Аксис в центре зала. Кроваво-красное солнце сверкало на фоне золотой туники. Подняв руки, он обратился к икарийцам:

— Я, Звездный Человек, торжественно клянусь в том, что возвращу вас в Тенсендор. Пойдете ли вы за мной?

Сомнений не оставалось. Икарийцы, как один человек, вскочили на ноги, выкрикивая имя Аксиса.

Семья наблюдала за Аксисом со смешанными чувствами. Ривку и Повелителя Звезд переполняла гордость за сына. Утренняя Звезда смотрела на него и жалела о том, что время ее уходит. Теперь у икарийцев все будет по-другому. Юла думала об Отважном Соколе. Аксис фактически узурпировал права ее жениха, но вряд ли бы тому удалось завоевать такую любовь и восхищение икарийцев.

Мудрый Ворон, как и его мать, грустил о быстротечном времени. Сегодня он наблюдал закат своей власти. Да, он по-прежнему останется верховным правителем, но Аксис стал духовным лидером икарийского народа. Он брал власть в свои руки. Плечи и крылья Мудрого Ворона слегка поникли. Он, как и Юла, думал об Отважном Соколе.

И снова Аксис поднял руки, требуя тишины.

— Внимание, друзья мои. Благодарю вас за вашу поддержку.

— Когда мы вернемся в Тенсендор? — спросил чей-то голос с верхних рядов.

— Когда пойдем на Сенешаль и Борнхелда? — выкрикнул солдат из Ударных Сил.

— И вернемся, и воевать пойдем, — сказал Аксис. — Но ни то ни другое не произойдет завтра. Ударным Силам пока недостает должной выучки. Необходима совместная тренировка с армией, поджидающей нас в Сигхолте. Через две недели мы с аварами отпразднуем Белтейн, а через несколько месяцев после праздника двинемся в Сигхолт. И там, как я уже сказал, начнем совместные учения. Мне, как и вам, необходима тренировка.

— Нет! — выкрикнул возбужденный икариец. — Ты и так самый мощный чародей, которого когда-либо рождала земля. Думаю, тренировка тебе не требуется!

Его поддержал дружный хор голосов.

Аксис улыбнулся.

— После учений я стану еще сильнее. Ривка, — он повернулся к матери и отвесил ей полупоклон. Она улыбнулась и слегка склонила голову, — добилась для меня права просить харонитов о помощи. Помощь, о которой я попрошу, останется в тайне.

Эти слова удивили многих икарийцев: они и не знали, что харониты до сих пор существуют. Повелитель Звезд не удержался от горделивой улыбки. Его сын узнает тайны, которые хранились многие тысячелетия.

— Сразу после Белтейна я оставлю вас на некоторое время, — продолжил Аксис, — но я вернусь. И после возвращения поведу вас в Тенсендор. Вы возвратитесь домой.

Снова грянула овация. Этого момента икарийцы ждали очень долго, так что небольшая отсрочка их не пугала.

Глава тринадцатая

ОБЕД В «УСТАЛОЙ ЧАЙКЕ»

Тимозел погрузился в собственный мир, и сидящие за обеденным столом перестали для него существовать. Видения приходили к нему все чаще и все отчетливее.

Он едет верхом на огромном звере — не на лошади, на чем-то другом: животное это то проваливается куда-то, то парит в воздухе. Он сражается за великого лорда и во имя этого лорда командует мощной армией, а она, колыхаясь, словно созревшая нива, распростерлась во всех направлениях на многие лиги. Сотни тысяч солдат выкрикивают его имя и несутся стремглав исполнять все его приказания.

Против него — другая армия, жалкий враг, трясущийся от страха. Им ли сравниться с таким блестящим военачальником! Их командующий лежит в постели, не в силах набраться храбрости, чтобы встретиться с Тимозелом в честном бою.

Во имя своего лорда он очистит Ахар от наводнившей его нечисти.

— Да, — пробормотал он, и Борнхелд метнул на него раздраженный взгляд.

Великое и славное сражение. Вражеские позиции опрокинуты. Противник, с которым они схватились врукопашную, погиб до единого человека. Тимозел же не потерял ни одного солдата.

Еще день, и другая битва. Враг воспользовался черной магией, и войску Тимозела нанесен большой ущерб… но победа все же остается за Тимозелом, а противник вместе со своим командиром позорно бежит.

И еще день. Тимозел сидит перед пылающим очагом рядом со своим лордом и Фарадей. Все хорошо. Тимозел нашел свой свет и судьбу.

Имя его отныне будет жить в легендах.

Все хорошо.

Видение исчезло, и Тимозел услышал, как Борнхелд снова распекает Фарадей.

— Какая от тебя польза! — шипел Борнхелд.

Фарадей застыла, словно изваяние. Слова мужа слышали все сидевшие за столом.

— Какой от тебя толк? Сколько месяцев мы женаты? Четыре? Пять? У тебя в чреве к этому времени должен был подрастать мой сын.

Стараясь не покраснеть, Фарадей уперлась взглядом в стену. Всемогущая Мать ответила на ее молитвы: Фарадей оставалась бесплодной, а давать фальшивые обещания она не хотела. Да пресечется в ее чреве род ихтарских герцогов!

Спокойный вид жены раздул гнев Борнхелда, как ветер пламя.

— В твоем бесплодии повинен не я, Фарадей, — возвысил он голос. — Придется пригласить врача, чтобы приготовил тебе снадобье.

Готье, сидевший по левую руку от Борнхелда, улыбнулся, а вот герцог Роланд подле Фарадей выглядел чрезвычайно смущенным.

Фарадей опустила глаза в тарелку, надеясь, что отсутствие реакции с ее стороны заставит Борнхелда сменить тему. Ир наблюдала за происходящим из темного угла комнаты, и Фарадей ощущала молчаливую ее поддержку и сочувствие.

Если в Горкен-Форте Фарадей как-то еще мирилась с замужеством, то теперь с трудом скрывала отвращение к супругу. Она уже не пыталась порадовать его в постели, не притворялась, что любит его и ищет его общества.

Борнхелд догадался, что в Горкен-форте Фарадей его обманывала и что на самом деле она любит Аксиса. Ну да что уж теперь… лишь бы родила ему наследника.

Но Фарадей, несмотря на все его старания, оставалась бесплодной. Занимательным собеседником и любезным кавалером Борнхелд никогда не был, хотя в Горкен-форте старался обращаться к супруге с уважением. После отступления Борнхелд прекратил всякие усилия и, перестав ломать собственную природу, погрузился в свойственную ему угрюмость. Ему ничего не стоило унизить Фарадей на людях. С падением Горкен-форта что-то темное и мрачное пустило корни в его мозгу, и Фарадей замечала, что день ото дня чернота эта разрастается.

Борнхелд отвернулся от жены и начал обсуждать с Готье и Тимозелом план оборонительной системы, которую они сооружали сейчас вокруг Жервуа.

Фарадей облегченно вздохнула и огляделась. Борнхелд со своими старшими помощниками занял гостиницу «Усталая чайка», ту самую, где на пути в Горкен-форт останавливалась она с Ир и Тимозелом. Войско расквартировали в разных районах города, а также в большом палаточном городке рядом с Жервуа.

Фарадей встретилась глазами с командиром рейвенсбандцев, Хо'Деми, и почти уже отвернулась, думая, что человек этот, должно быть, смущен не меньше других людей, находившихся в комнате, но Хо'Деми приветливо ей улыбнулся. Темные глаза его выражали искреннюю симпатию и уважение. Фарадей чуть выпрямила спину, и Хо'Деми одобрительно кивнул головой.

У Фарадей не было случая поговорить с ним, потому что Борнхелд ограничивал ее общение, допуская к ней лишь Ир и Тимозела. Но Хо'Деми держал себя как природный аристократ. И дикую, устрашающую внешность его Фарадей почему-то находила интересной. Да и все рейвенсбандцы, разместившиеся в палаточном лагере возле Жервуа, вызывали у нее живейший интерес. Несколько раз Борнхелд позволил ей выйти из гостиницы с надлежащей охраной. Фарадей видела уходившие в бесконечность разноцветные палатки. Окружавшее их пространство мелодично звенело: то были колокольчики, вплетенные в волосы людей и гривы лошадей. Колокольчиками сплошь были увешаны и палатки. Все рейвенсбандцы в той или иной степени были покрыты татуировками — у каждого племени свой рисунок, но у всех, вне зависимости от племенной принадлежности, оставался на лбу нетронутым кружок.

Фарадей и не догадывалась, что Хо'Деми ею тоже весьма заинтересовался. Все рейвенсбандцы знакомы были с пророчеством и страстно хотели его исполнить, мечтали служить Звездному Человеку. Хо'Деми инстинктивно догадывался, что женщина — одна из тех, кто упомянут в тексте пророчества. Однако приблизиться не мог не то что к ней, но даже и к ее служанке: обе круглосуточно охранялись людьми Борнхелда. Отчего Борнхелд так открыто унижает ту, которая упомянута в пророчестве? Этого он никак не мог понять.

Чтобы не возбудить подозрений у мужа, Фарадей отвела глаза от Хо'Деми и заметила, что Тимозел за ней наблюдает.

В глазах юноши не было ни сочувствия, ни поддержки. За прошедшие месяцы Тимозел стал верным псом Борнхелда. Опекал он ее, правда, по-прежнему, заботился о ее комфорте, но, похоже, решил, что, служа ее мужу, наилучшим образом соблюдает ее интересы. Тимозел восхищался Борнхелдом и глубоко его уважал, чего Фарадей абсолютно не понимала.

О своих видениях Тимозел ей не рассказывал, а вот с мужем ее ими делился.

Фарадей отвернулась. Если бы она знала, что Тимозел превратится в мрачного страшного человека, сразу отказалась бы от его услуг. Тимозел, как и Борнхелд, был недоволен тем, что до сих пор она не забеременела.

Из темного своего угла Ир видела, как, заметив сочувственный взгляд Хо'Деми, Фарадей распрямила спину и сразу же поникла под осуждающим взглядом Тимозела. Ир не на шутку задумалась: а правильно ли поступили они вместе с другими блюстителями, когда все вчетвером принудили Фарадей отказаться от Аксиса и выйти замуж за Борнхелда. «Мы-то считали, что спасем этим жизнь Аксису, — горько подумала Ир. — Вот и убедили бедняжку, такую милую и красивую, отдать себя Борнхелду. Почему мы решили, что тем самым исполняем волю пророчества? Зачем уложили в постель к этому отвратительному человеку?».

Остается лишь молиться о том, чтобы в конце концов она обрела мир и любовь рядом с Аксисом. А в том, что Аксис любит Фарадей, Ир совершенно не сомневалась: все могли в этом убедиться в Горкен-форте. Не сомневалась Ир и в том, что Аксис с боем войдет в Ахар и вырвет Фарадей из-под власти Борнхелда. Она просто не могла в этом сомневаться. И думать не хотела о том, что страдания Фарадей оказались напрасны.

Ир глянула на Тимозела. Когда-то они были любовниками, но вкусы и настроения его были ей непонятны, поэтому Ир и прекратила интрижку. Лучше уж держаться поближе к Фарадей: вместе легче пережить нынешнюю трудную ситуацию.

Только бы Аксис поскорее пришел, думала она. Надо молиться, тогда он придет и спасет их из этого кошмара.

— Любезнейший, — сказал брат Гилберт, — я представляю Брата-Наставника Сенешаля. И требую, чтобы ты немедленно впустил меня к герцогу Борнхелду!

Стражник повел носом и с ног до головы осмотрел прыщавого, тощего монаха. Если бы я был Братом-Наставником, думал страж, подыскал бы себе более импозантного представителя.

— У меня бумаги! Они доказывают, что я тот, за кого себя выдаю! — заорал Гилберт, потеряв терпение.

Да у этого тупицы, должно быть, оба родителя страдали последствиями оспы, раз произвели на свет этакого кретина! Гилберт несся в Жервуа как угорелый, по холоду, пренебрегая опасностями, и чем скорее сейчас он увидит пылающий очаг (желательно и стоящего возле него Борнхелда), тем лучше. Гилберт набрал в легкие воздуха, чтобы как следует обругать стражника, но в этот момент из темного коридора вышла чья-то фигура.

Стражник встал по стойке «смирно», что немало поразило Гилберта, когда он разглядел незнакомца. То был дикарь из северных пустошей, рейвенсбандец. Лицо исполосовано татуировкой еще сильнее, чем Гилберту до сих пор приходилось видеть.

— Господин Хо'Деми, — отсалютовал стражник. — Этот недокормыш утверждает, будто явился сюда с миссией от Брата-Наставника.

— У меня бумаги, — возмутился Гилберт.

Это о нем? Это он-то недокормыш? Монах всегда считал себя привлекательным мужчиной.

Дикарь, щелкнув пальцами, обратился к Гилберту:

— Ну? Показывай!

Гилберт вытащил из подкладки рясы пачку бумаг и подал дикарю. «Будет притворяться, что умеет читать».

— У тебя что же, брат Гилберт, новость, касающаяся Приама? — спросил дикарь, бегло просмотрев бумаги.

Сделав усилие, Гилберт удержался и не открыл рта. Неужто дикарю удалось прочесть имя Приама? Об остальном тот, конечно же, догадался.

— Да, — выдавил он. — Важная новость о Приаме и о ситуации в Карлоне. Важная новость, — с расстановкой повторил Гилберт: вдруг дикарь не поймет его с первого раза.

Хо'Деми, не обратив никакого внимания на возмущенный вопль Гилберта, сложил бумаги и сунул их за пазуху подбитой мехом куртки.

— Я проведу его с собой, Ивэн. Ты действовал правильно.

Гилберт, ядовито усмехаясь, прошел мимо стражника. Ничего себе, «правильно действовал». И заторопился за Хо'Деми, споткнувшись при этом о метлу, оставленную по оплошности кем-то возле двери. На неосвещенной лестнице споткнулся еще раз.

— Мало горючего, поэтому и темно, — объяснил Хо'Деми, когда Гилберт наступил ему на подол.

На лестничной площадке Гилберт увидел большую закрытую дверь и рядом с ней — двух стражников. Оба почтительно вытянулись перед Хо'Деми, а он, отворив дверь, вошел в комнату и поманил за собой Гилберта.

Войдя из темноты в ярко освещенную комнату, монах невольно зажмурился и дал дорогу двум женщинам, торопившимся к дверям.

— Жди меня, Фарадей, — услышал он голос Борнхелда. — Возможно, сегодня мне удастся-таки получить от тебя сына.

Раздался грубый смех. Фарадей пробежала мимо Гилберта и выскочила из дверей. Монах не видел ее полгода. Тогда она была юной, полной сил девушкой, пробежавшая же мимо него женщина казалась придавленной несовершенством мира.

— Ну? — рявкнул Борнхелд. — Кто там еще?

Хо'Деми передал Борнхелду бумаги. Борнхелд быстро их просмотрел.

— Так, — пробормотал он. — Похоже, что у брата Гилберта и в самом деле есть для меня интересная новость. Гилберт?

Наконец-то, подумал Гилберт, встретил человека, достойного уважения. Борнхелд показался ему не таким опрятным, как прежде. Каштановые волосы острижены так коротко, что казалось, будто череп у него лысый, к тому же и поцарапанный. Монах тем не менее был убежден: внешность у Борнхелда самая аристократичная из всех присутствующих. Он заслуживает нашей защиты и поддержки, думал он, и с этими мыслями подошел к герцогу и отвесил поклон.

— Господин герцог, — почтительно сказал он. Слово «Ихтара» не прибавил, потому что в данных обстоятельствах это прозвучало бы как оскорбление, тем более что Джейм строго-настрого предупредил монаха не обижать Борнхелда ни словом, ни действием.

— Что же стряслось, — спросил Борнхелд, — если Брат-Наставник счел необходимым послать ко мне своего советника для приватного разговора?

— Милорд, — вкрадчиво сказал Гилберт. — Брат-Наставник предупредил меня, что новость предназначена лишь для твоих ушей.

Борнхелд прищурился. Либо у этого человека и в самом деле важная новость, либо он подосланный убийца. В эти дни Борнхелд мало кому доверял. Он отвернулся от монаха.

— Роланд, Хо'Деми, прошу меня оставить. Завтра на рассвете приходите ко мне с Йоргом. Нужно обсудить план заливки каналов водой.

Мужчины молча поклонились и вышли из комнаты. Гилберт обратил внимание на то, что Роланд за последнее время сильно похудел.

— Милорд? — прошептал Гилберт и кивнул в сторону Готье и Тимозела.

— Они останутся со мной, — резко заявил Борнхелд. — Я доверил им свою жизнь, и если ты станешь угрожать мне, тебя тут же уничтожат.

— Я твой слуга, милорд, — униженно залепетал Гилберт, — а не убийца.

— Ну хорошо, садись к столу, выпей вина. Судя по всему, оно тебе сейчас не помешает.

Борнхелд уселся напротив Гилберта, а Готье с Тимозелом остались стоять, готовые в случае чего броситься на помощь Борнхелду. И тот и другой выглядели одинаково опасно. Гилберт не мог понять, что же превратило мальчишку Тимозела в этого страшного человека, который, что совершенно очевидно, порвал с Аксисом и перенес верноподданнические чувства на Борнхелда.

— Милорд, — начал Гилберт, — Брат-Наставник Джейм прочел твои сообщения. Со вниманием отнесся к новостям, поступившим к нему с севера Ахара. Все это вызвало у него тревогу.

— Я сделал все, что в моих силах, — сказал Борнхелд, — но…

— Но тебя предали, милорд, мы это понимаем. Предали тебя Аксис и Магариз, они предали и Сенешаль, сойдясь с проклятыми отверженными.

— Да! — воскликнул Борнхелд. — Меня предали! Я никому не доверяю! Никому! Кроме… — заторопился он, — Готье и Тимозела. А больше — никому.

Готье и Тимозел слегка поклонились.

— И ты прав в том, что боишься предательства, милорд, — продолжил Гилберт. Все шло лучше, чем он предполагал. — У меня для тебя неприятные новости.

— Милостивый Артор! — Борнхелд вскочил так стремительно, что стул, на котором он сидел, с грохотом свалился на пол. — Кто еще?

Гилберт придал своему лицу горестное выражение.

— Мне так тяжело это сказать, милорд…

— Да говори же! — взревел Борнхелд и, перегнувшись через стол, схватил Гилберта за рясу.

— Приам, — заикаясь, выговорил Гилберт, напуганный сумасшедшим взглядом Борнхелда. — Приам.

Борнхелд отпустил монаха.

— Приам? Приам меня предал? Каким образом?

— Приам сейчас один и сильно напуган, — прошептал Гилберт. — Он не обладает ни твоей решительностью, ни мужеством. Он прислушивается к пророчеству Разрушителя.

Борнхелд выругался, и Гилберт поспешно продолжил:

— Он не знает, жив ли еще Аксис — и не следует ли ему заключить союз с отверженными.

— Что это он? — спросил Борнхелд. — Как мог он замыслить подобную вещь? Сам Артор пришел бы от такого в ужас.

— Да, — поддакнул Гилберт. — Так и Джейм на это смотрит.

— Сколько людей знают о мыслях Приама? — спросил Борнхелд.

— Джейм, Морисон, мы четверо, что находимся в этой комнате, да двое других, мои агенты во дворце Карлона.

— Об этом надо молчать, — сказал Борнхелд.

— Джейм, без сомнения, согласится с тобой, милорд. Его все это чрезвычайно тревожит. Если Приам вступит в союз с Аксисом и с его безбожными ордами, отверженные войдут в Ахар, и нам крышка.

Помолчал и осторожно продолжил:

— Милорд, Джейм мне поручил заверить тебя, что ты имеешь полную его, а стало быть, и Сенешаля, поддержку в том курсе, который изберешь.

Борнхелд отвернулся к огню, чтобы никто не видел его лица.

— А что означает «полная поддержка Джейма», Гилберт? Разве Аксис не уничтожил вашу военную базу? Где сейчас ваши хваленые топороносцы?

— Мы управляем сердцами и душами ахаров, милорд. Мы — посредники между их душами и загробным миром. Если не станут слушать наши проповеди, гореть им в геенне огненной. Но, милорд, они нас послушают. Стоит лишь сказать: «Борнхелд — ваш человек» — и они пойдут за тобой с радостью.

Гилберт сделал глубокий вдох, иголос его зазвучал многозначительно:

— Если ты выступишь против Аксиса и отверженных, Джейм, а вместе с ним и весь Сенешаль поддержат тебя, какой бы курс ты ни решился принять.

Глаза Борнхелда странно сверкнули.

— А что советует мне делать Брат-Наставник?

— Брат-Наставник Джейм советует тебе вернуться в Карлон, милорд, если ситуация в Жервуа останется стабильной. В Карлоне ты либо укрепишь дух Приама, либо…

— Либо?

— Либо изберешь другой курс.

— А какой курс советуешь избрать мне ты, брат Гилберт?

— Я напомнил бы тебе, что ты находишься в одном шаге от трона, милорд, герцог Борнхелд. У Приама детей нет, а ты наследник.

Гилберт говорил очень тихо, не отрывая взора от Борнхелда.

— Поэтому посоветовал бы тебе сделать еще один шаг. Мы нуждаемся, Ахар нуждается в смелом и решительном короле, которыйповедет всех нас к победе над отверженными.

В мертвой тишине Борнхелд смотрел на брата Гилберта.

На рассвете Борнхелд встретился со старшими командирами: Роландом, герцогом Олдени и Йоргом, графом Эйвонсдейл. На встрече присутствовал и Хо'Деми, под началом которого находилось одиннадцать тысяч человек. Готье и Тимозел являлись неизменными участниками таких собраний.

Обсуждали устройство каналов: их усердно копали люди Борнхелда. Герцог знал, что сражение на условиях скрелингов неизменно закончится для него поражением, поэтому решил выдвинуть свои условия.

Была задумана мощная система глубоких каналов, которые должны были соединить реки Азл и Нордру. Реки заполнят каналы водой. Скрелинги, как всем известно, воду ненавидят и по возможности избегают ее. Поэтому Борнхелд надеялся, что нападение сорвется и что люди его будут чувствовать себя в относительной безопасности.

Решение они приняли смелое, но все согласились с тем, что оно может сработать. К тому же скрелингов после сражения так поубавилось, что для создания сильной армии Горгрилу понадобится несколько месяцев. Последние десять недель поголовно все солдаты, да и тысячи крестьян беспрерывно копали каналы. Ширина их должна была составлять двадцать пейсов, а глубина — более десяти. Они создавали водный барьер шириною в пятнадцать лиг.

— Все это весьма убедительно, джентльмены, — радостно сказал Борнхелд. — Йорг, ты у меня отвечаешь за западный участок. Когда каналы наполнятся водой?

— Через два дня, милорд.

— Хорошо! — Борнхелд похлопал Йорга по спине. — А у тебя, Роланд, все уже закончено?

Роланд кивнул. С чего бы это Борнхелд так развеселился?

— Хо'Деми, — Борнхелд повернулся к рейвенсбандцу. — Что докладывают твои разведчики?

Хо'Деми слегка пожал плечами, при этом его движении вплетенные в волосы колокольчики тихо зазвенели.

— В северном направлении, милорд, в двух лигах от нас, наблюдается очень слабая активность, и, хотя скрелинги собираются в небольшие группы, выглядят они неубедительно. Сомневаюсь в том, что в ближайшее время у них найдутся силы для атаки.

— А уж в теплое время года воевать они точно не станут, — подхватил Борнхелд. — Через неделю придет весна. Джентльмены! Я давно не испытывал такого оптимизма! Думаю, нашими каналами мы не только отпугнем скрелингов, но и отвоюем через несколько месяцев Ихтар.

С сияющим видом герцог посмотрел на собравшихся, не обращая внимания на недоуменные лица Роланда, Йорга и Хо'Деми.

— Итак! — Борнхелд потер руки. — Прекрасный момент, чтобы съездить к Приаму. Фарадей, к тому же, выглядит… не совсем здоровой. Надо бы в Карлонепоказать ее врачу. Сегодня же и отправляемся.

— Борнхелд! — воскликнул Роланд. — Ты не можешь уехать из Жервуа вот так!

Йорг его поддержал:

— Здесь, милорд, ты нужен больше, чем в Карлоне!

— Дорогие друзья, — сказал Борнхелд, — с такими компетентными людьми, как вы, Жервуа несколько недель спокойно просуществует и без меня. Тимозел, отправишься со мной и Фарадей. Возьми с собой небольшой отряд и организуй речную переправу. Я отправлюсь до наступления сумерек. Готье, дорогой мой друг, оставляю тебя в Жервуа за старшего. Роланд, Йорг и Хо'Деми предоставят тебе полную поддержку, как если бы здесь оставался я.

Борнхелд вгляделся в мужчин. Каждый изо всех сил старался не показать своего изумления.

— Готье?

Все трое наконец согласно наклонили головы.

— Как пожелаешь, милорд, — сказал Йорг.

— Как я пожелаю, — с угрозой в голосе повторил Борнхелд. — Всегда, как я пожелаю. Предательства не потерплю. Тимозел? Тебе еще многое надо сделать. Иди и исполняй.

Тимозел побледнел и на отданный ему приказ отреагировал в несвойственной ему манере.

— Великий лорд, — начал он. — Мне бы лучше остаться здесь, в Жервуа, во главе войска.

— Что? — вспыхнул Борнхелд. — Уж не думаешь ли ты возражать мне, мальчишка?

Тимозел проглотил подкативший к горлу ком, но глаза его горели фанатичным огнем.

— Милорд, ты же знаешь, что я видел…

— Я знаю лишь то, что я вижу! — заорал Борнхелд. — Ты мне нужен в Карлоне, Тимозел! Твое место рядом со мной… и с Фарадей, конечно, — добавил он, спохватившись. Голос его звучал властно. — И если окажешься неспособным выполнять приказы, упеку тебя в тюрьму. Понял меня?

— Да, милорд, — промямлил Тимозел. Когда же Борнхелд передаст командование в его руки? Он подавил возникшее было сомнение. Все будет хорошо. Обязательно.

Глава четырнадцатая

ЧЕРЕЗ ГОРНЫЕ ПЕРЕВАЛЫ

— Грустно, когда после стольких лет совместной жизни родители расходятся, — вздохнула Утренняя Звезда. — Хотя с исторической точки зрения этого стоило ожидать.

Аксис озадаченно посмотрел на бабушку.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Аксис, мы, Парящее Солнце, — семья особенная. Кровь наша так тянется друг к другу, что, когда женимся на чужаках, заканчивается это обычно весьма печально.

Аксис нахмурился. В тот день они с Ривкой, Азур, Раумом и блюстителями собирались идти через горные перевалы на празднование Белтейна.

— Так что же, Утренняя Звезда, выходит, вы женитесь друг на друге? Как это может быть?

Утренняя Звезда пожала плечами.

— Наша семья бывает счастлива, только когда мы женимся на своих. Да ладно, Аксис, не пугайся же так. Никто пока из нас с ума не сошел. Во всяком случае, многие остались в здравом рассудке, — пробормотала она себе под нос. — Обычно женятся друг на друге двоюродные братья и сестры. Вот хотя бы я — вышла замуж за двоюродного брата, Грозовое Облако. Отважный Сокол и Юла, тоже двоюродные, могли бы пожениться. Такой обычай делал нас лишь сильнее. Проверено тысячелетиями.

— А те, что выбирали себе партнеров на стороне?..

— Эти браки чаще всего оказывались несчастными. Мудрый Ворон из дома Парящего Солнца, а Радужное Перо — нет.

Они друг друга уважают, а вот страсти в них нет. В то время как Грозовое Облако и я… — Утренняя Звезда лукаво улыбнулась, — жили среди звезд. Как и Отважный Сокол с Юлой, мы стали любовниками, когда нам было по тринадцать лет.

— Любовниками в тринадцать? — Аксис открыл рот. Его сестра? И Отважный Сокол?

Утренняя Звезда вскинула ухоженную бровь.

— Ну а почему бы и нет? Тринадцать лет — немалый возраст. В это время, будь то икариец, авар, да кто бы ни было, бросает ребячиться и проводит время как зрелый человек. А ты в каком возрасте познал женщину?

Аксис покраснел, и Утренняя Звезда в восторге рассмеялась, а потом, склонив набок прелестную серебристую головку, задумчиво посмотрела на внука.

— Мы с тобой, Аксис, оба из семьи Парящего Солнца, и кровь наша горяча. Не притворяйся, что это не так. Ты еще не выбрал себе партнершу на Белтейн? Может, наша с тобой кровь споет друг другу песню любви?

Аксис в ужасе попятился.

— Ах, — вкрадчиво пропела она, — ты, вероятно, собрался напомнить мне, что я твоя бабушка. Да ладно, Аксис, такие случаи бывали и, не сомневаюсь, будут еще. — И улыбнулась. — Но не в этот Белтейн. Ты все еще не утратил своей ахарской сдержанности. А жаль.

Утренняя Звезда уселась на стул.

— Так вот, я начала рассказывать, почему брак Повелителя Звезд и Ривки так печально закончился. Мать твоя, как ты знаешь, не из семьи Парящего Солнца. У родителей твоих была, как водится, когда-то страсть и любовь, но кровь Повелителя Звезд поет постоянно, и он всегда готов услышать женщину, чья кровь поет ему ту же песню. Но, — Утренняя Звезда печально вздохнула, — среди нашей семьи, к сожалению, нет сейчас женщин, на которых ты или он могли бы жениться. Нет, — удрученно повторила она, наблюдая за выражением лица Аксиса, — члены семьи Парящего Солнца никогда не женятся на родственниках по прямой линии. Это нечисто. Юла не может выйти замуж за брата и за отца. Отец и дочь, мать и сын, брат и сестра — тут мы непреклонны, но только тут. Все остальное можно.

— Я женюсь на Фарадей, — твердо сказал Аксис, — когда она будет свободна.

— А разве она из семьи Парящего Солнца? — вскинулась Утренняя Звезда.

— Ты же знаешь, что нет.

— Тогда у тебя будет несчастливый брак. Твоя кровь, как и кровь Повелителя Звезд и Юлы, постоянно будет желать родственной крови. Возможно, дети твои женятся на детях Юлы. Надеюсь, так и случится. Пусть хотя бы они познают счастье.

Аксис сердито отвернулся.

Переход через Ледяные Альпы радовал душу. Ривка не раз ходила этими тропами, но нынешние впечатления казались намного ярче, оттого что она делила их с друзьями. А компания у нее сейчас была ну просто замечательная. Со дня собрания Ривка держалась гораздо непринужденнее, и Аксис догадывался, что, избавившись от бремени несчастливого супружества, мать обрела долгожданный покой.

Медленно кружа, звериные тропы шли по долинам мимо ледников, пробирались сквозь узкие лощины, карабкались вверх или полого укладывались под ноги, и ландшафты, открывавшиеся взорам, неизменно заставляли восхищенно округлять глаза. Далеко внизу, в тысячах пейсов от путников, черные блестящие скалы с размаху ныряли в окаймленные папоротником горные реки. По вечерам, в сумерках, когда на горы наплывал туман, Ривка приводила маленький отряд в небольшие пещеры, известные ей по предыдущим походам. Здесь со смехом и стонами они снимали с натруженных плеч поклажу и устраивались на ночлег.

Ривке всегда приходилось носить с собой топливо, продукты, одеяла: без этого целую неделю, а то и больше, в горах не проживешь. На большой высоте нет ни растительности, ни живности, а следовательно, нет пищи и топлива.

Те путешествия сопряжены были с риском: ведь рядом с ней не было чародея, да еще такого, как Аксис! Тропы, по которым они шли сейчас, оставались благодаря ему сухими. А ведь Ривка когда-то спотыкалась здесь или скользила по опасной круче. В былые времена ветры норовили спихнуть Ривку с узкой тропинки, теперь же она забыла о пронизывающем холоде: маленькую компанию окружал напоенный благоуханием воздух. Костер по вечерам выбрасывал зеленые, красные и розовые языки пламени, а спали путешественники на наполненных теплым воздухом, легких как перышко матрасах.

Ривку радовало не столько комфортное путешествие, сколько долгожданное общение с Аксисом. Ведь до сих пор он проводил все свое время с Повелителем Звезд, и Ривке не удавалось поговорить с сыном. Теперь, шагая рядом по горным тропам, она впервые узнавала о его пристрастиях и привычках, о братьях Сенешаля и о топороносцах, обо всем, что довелось испытать сыну, — и о хорошем, и о плохом.

Вечера возле костра проходили не менее увлекательно.

Выбрав место для ночлега, снимали заплечные мешки и освобождали пещеру от скопившегося в ней мусора. Аксис разжигал костер и, оглаживая руками стены пещеры, пел ей ритуальные песни. Внутри разливался мягкий свет, контрастировавший с быстро опускавшейся на горы темнотой.

Даже пища их была магической, хотя к этому Аксис отношения не имел. (В его обязанности входил костер и освещение пещеры.) Тут парадом командовали Огден с Веремундом. Они снимали со спины поклажу, открывали плетеные корзины и несколько минут шуршали и бормотали что-то себе под нос, а потом вытаскивали сверток за свертком великолепно упакованной еды. Тут тебе и ветчина, и жареная птица с хрустящей румяной корочкой, и приправленная перцем говядина, и различные соленья. Требовалось лишь разогреть всю эту вкуснятину на огне. Постоянно фрукты, как свежие, так и сушеные, разнообразная выпечка, овощные блюда, экзотические сыры, миндаль, изюм, огромный выбор дорогих вин. Каждый вечер блюстители устраивали им великолепный пир.

— Это все Огден запасал, — сказал в первый вечер Веремунд. — Я и понятия не имею, как он это делает.

Огден возмущенно набросился на Веремунда.

— Что? Да я и крошки не уложил! Я думал, что это ты позаботился! — Затем, нахмурившись, заглянул в свою корзину. — Куда ты положил салфетки?

Аксис, засмеявшись, предложил им не спорить друг с другом, а всем остальным посоветовал попросту наслаждаться едой и не выпытывать у блюстителей, откуда они все это взяли.

— Они каждый раз будут спорить друг с другом, — пояснил он Азур и Рауму, — для того чтобы вам не отвечать.

Каждый вечер после еды Аксис развлекал всех пением и игрой на арфе. Первую половину вечера пел икарийские песни, а к ночи настроение менялось, и он переходил на баллады и песни ахаров. Ривка и Азур улыбались и прищелкивали в такт пальцами. «Ни один придворный бард, — думала Ривка, — не сравнится с Аксисом».

Аксис часто просил присутствовавших подпевать или петь соло. Ривка и Раум пели хорошо, Огден и Веремунд охотно, а вот у Азур голос оказался просто ужасным, так что, сделав однажды попытку подпеть им, она рассмеялась и пообещала, что больше этого не повторится.

Вечера у них проходили не за одним пением. Разговоры под аккомпанемент арфы затягивались за полночь. Рассказывали икарийские или аварские мифы, легенды о Звездных богах. Ривка вспоминала дворцовые интриги Карлона. Огден с Веремундом рассказывали о древних икарийцах, о том, как они учились летать и поначалу падали камнем с неба.

Поздним вечером, в начале путешествия, Аксис удобно раскинулся возле костра, вытянув поближе к огню ноги, и, заложив руки за голову, смотрел на Азур, заплетавшую в косу черные волосы.

Азур нерешительно ему улыбнулась и обратилась к Рауму:

— Не расскажешь ли ты о Рогачах? Они авары?

Раум, похоже, против такой просьбы ничего не имел.

— Да. Рогачи были когда-то аварскими шаманами. Но только самым сильным шаманам позволено было превратиться во Всемогущих Рогачей. Они охраняют Священную Рощу.

— Как у вас происходит превращение? — спросил Аксис, вспомнив ужасного зверя из своего ночного кошмара возле леса Безмолвной Женщины. Неужели такой милый и нежный человек, как Раум, превратится когда-нибудь в устрашающее злое чудовище?

Смуглое лицо Раума было непроницаемо.

— Есть тайны, о которых я рассказать не могу даже тебе, Аксис Парящее Солнце. Мы просто… превращаемся. Происходит это само собой, мы для этого ничего не делаем. Когда ощущаем, что начинается перевоплощение, просто следуем тропами Аваринхейма и не нуждаемся более в обществе друзей и семьи.

— А женщины-шаманы не становятся Всемогущими Рогачами? — спросила Азур, перекинув через плечо толстую косу.

— Нет, Азур. Почему так, я и сам не знаю. Но по Священной Роще ни одна женщина из рода Всемогущих Рогачей не ходит. — Раум наморщил лоб. — Думаю, женщины-шаманы во что-то превращаются, но они строго охраняют свои тайны, поэтому я и не знаю, во что именно превращаются они и где это происходит. У каждого из нас свои секреты, Азур, поэтому мы и не стараемся влезать в чужие тайны.

Пока шаман рассказывал, Аксис вспоминал свой сон.

— Всемогущие Рогачи охраняют деревья, те, что растут на опушке Священной Рощи, — прошептал он, — и подпитываются их энергией.

— Откуда ты знаешь это, Аксис? — спросил Раум.

— Я побывал однажды в Священной Роще, Раум. Это было во сне.

Огден и Веремунд согласно кивнули головами. Когда в башне Безмолвной Женщины блюстители устроили Аксису проверку, они это почувствовали. Всемогущие Рогачи не одобрили бы вторжение ненавистного Боевого Топора в загадочное свое царство.

— Вот как? — сказал Раум. — Как это было?

Началось все с ночного кошмара, — начал Аксис и, усевшись, рассказал им о ночи, проведенной возле леса Безмолвной Женщины. Кошмар его перешел в сон о Священной Роще. Он стоял на прохладной траве, ощущая энергию леса. В окружавших его деревьях двигались чьи-то глаза, и он с ужасом увидел приближавшегося к нему человека с великолепной оленьей головой. Человек этот потребовал, чтобы Аксис назвал себя. Аксис ответил, что он сын Ривки, Боевой Топор Сенешаля, и тут же заметил, что недоумение, которое он читал в мелькавших вокруг глазах, сменилось яростью. Когда Всемогущий Рогач, яростно мотая головой, приблизился, Аксис вскрикнул и очнулся.

— Это твой старый ночной кошмар? — спросила Ривка после того, как Раум закончил задавать Аксису вопросы. Она представила себе сына, одного, без родителей, измученного страшными снами.

Аксис никому еще не рассказывал о терзавших его некогда ночных кошмарах, даже когда любовница, леди Эмбет Тэар, умоляла ей открыться. А сейчас он, неизвестно почему, сам признался в том, кто мучил его большую часть жизни, рассказал о чудище, уверявшем, будто он неизвестный его отец. Сны прекратились только после того, как Аксису удалось избежать гибели возле Могильных курганов. Тогда он осознал, что, кем бы ни был его отец, сына своего он любит. Во всяком случае, он не страшное чудовище из ночных кошмаров.

— Являлся к тебе не кто иной, как Горгрил, — сказал Веремунд. — Хотел разбить твое сердце и заставить верить в байки об отце.

— Он сказал, что мать моя умерла во время родов, — лицо Аксиса передернула горькая гримаса, — и перед смертью прокляла меня за то, что я отнял у нее жизнь. Я поверил ему. Выбора у меня не было. Никто меня в этом не разуверил.

Ривка схватила сына за руку. Только сейчас в полной мере осознала она, какое одинокое у Аксиса было детство. Каково ребенку думать, что мать умерла, ненавидя его! Как страшно, когда не знаешь, кто твой отец! Мать с сыном несколько минут сидели молча, держась за руки, стараясь успокоить друг друга.

Потом Аксис выпустил руку матери и обернулся к Азур.

— Азур, — сказал он негромко, — хорошо избавиться от старых кошмаров. Может, расскажешь нам, отчего на твоей спине такие ужасные шрамы?

Реакция Азур оказалась единственным мрачным моментом за все время путешествия. Все ее тело страшно напряглось, темными испуганными глазами уставилась она на Аксиса. Какое-то мгновение не произносила ни слова, потом губы ее задрожали, и она пронзительно закричала:

— Нет! — Так обыкновенно кричат перепуганные маленькие девочки.

— Нет! — закричала она. В ее голосе послышались истерические ноты. — Нет! Уйди!

Ривка метнулась к ней, обхватила руками.

— Нет! — снова закричала Азур, на этот раз громче, и вырвалась из рук Ривки. — Не трогай! Пожалуйста! Пожалуйста! Я больше не буду! — Она задыхалась. — Обещаю! — вопила она.

Аксис подался вперед, желая помочь матери, но Азур снова рванулась из рук Ривки, спасаясь от Аксиса.

— Нет! — закричала она. Было видно, как она его боится. — Прости меня!

Веремунд поспешно положил ладонь на плечо Азур. Она тотчас перестала дергаться, но успокоилась нескоро. Веремунд с Огденом беспокойно переглянулись, а потом посмотрели на Аксиса.

— Не спрашивай, — сказал Веремунд. — Она не хочет говорить об этом. Это слишком для нее тяжело.

— Прошу прощения за то, что обеспокоил тебя своим вопросом, Азур, — сказал Аксис и прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке.

— Прошу простить меня за неуместное любопытство. Я сожалею о своих словах.

Прозвучала нежная мелодия. Аксис сел на место, а Ривка выпустила Азур из своих объятий.

— А в чем дело? — спросила Азур, удивленная тем, что все на нее смотрят. — Я что-то сказала?

Веремунд поймал взгляд Аксиса и удовлетворенно кивнул. Аксис хорошо усвоил уроки Повелителя Звезд и Утренней Звезды. Все же есть еще то, что необходимо запомнить. Во-первых, никогда не спрашивать Азур о ее спине. Во-вторых, выяснить, что все же случилось. Тогда им удастся проникнуть в тайны девушки. Но у Веремунда имелось все же предчувствие, что, выясняя этот секрет, необходимо соблюдать меры предосторожности, иначе это может стоить жизни либо Азур, либо человеку, слишком настойчиво пытающемуся проникнуть в ее тайну.

В ту ночь хорошо спала лишь Азур, Аксис же ворочался все это время без сна. Смотрел на мирно спавшую девушку. Думал.

С тех пор как двинулись в путь, прошло четыре дня. Аксис вдруг резко остановился, прислушался. Затем улыбнулся, рассмеялся и обратился к Рауму:

— Раум! Я слышу его! Я его слышу! Оно прекрасно поет!

Раум улыбнулся Аксису. Хотя сам он пока и не слышал того, о чем говорил Аксис, но понял, что тот имеет в виду Древо Жизни. Древо Жизни пело свою песню. Эта песня разрушила атаку скрелингов на Священную рощу во время празднования Йула и защищала теперь от Горгрила весь северный Аваринхейм. Если бы не Повелитель Звезд и Фарадей, Древо Жизни до сих пор пребывало бы во сне, а скрелинги сожрали бы все, что встретилось им по дороге в Аваринхейм.

Прошли два дня, и Раум начал улавливать песню Древа, еще через два дня настал черед Ривки с Азур.

Огден с Веремундом услышали пение одновременно с Аксисом.

Накануне прибытия к месту назначения блюстители устроили группе великолепный ужин — жареных куропаток, начиненных сыром, хлебными крошками, изюмом и миндалем. Насытившись, расположились поудобнее у волшебного костра.

Аксис нехотя оторвал взгляд от блестевших в свете огня волос Азур и обратился к шаману:

— Расскажи, как ты познакомил Фарадей с Всемогущей Матерью. В сущности, я почти ничего об этом не знаю. А понять надо так много.

Связь Фарадей с Матерью, с силой земли и природы, являлась глубокой тайной, в которую Аксису хотелось проникнуть.

В Горкен-форте у них с Фарадей было мало времени для разговоров.

Аксису, помимо прочего, требовалось, чтобы кто-нибудь говорил о ней, напоминал о его любви. Облик Фарадей, когда-то так живо ему представлявшийся, начинал стираться из памяти. Он делал усилие, чтобы вспомнить оттенок ее волос, тембр голоса, смех.

Раум чуть поколебался, а потом стал говорить об отношении аваров к лесу, о том, что, когда они находят отмеченных даром детей, способных стать шаманами, — ведут их к Матери на Папоротниковое озеро, одно из четырех магических озер Ахара. Находится оно в южной оконечности Аваринхейма, в Папоротниковых горах. Туда авары идут тайком, проходят через враждебные им долины Скарабоста, пока не добираются до озера, которое называют Матерью.

— И Ривка помогала вам в этом? — спросил Аксис, нежно улыбнувшись матери.

— Да, — сказал Раум. — Многие годы она проводила лето с нами, часто помогала переправить одного или двух детей через Папоротниковые горы.

— А при этом никто в Ахаре и не догадывался, что принцесса Ривка живет рядом с ними, — проговорил Аксис, задумчиво глядя в огонь. — Разве тебе никогда не хотелось вернуться домой, Ривка?

— Я считала, что жизнь моя кончена, Аксис. Думала, что ты умер. Если б я только знала правду, пошла бы пешком, пока не добралась бы до башни Сенешаля и Боевого Топора.

Все замолчали до тех пор, пока Азур не напомнила Рауму, что он еще не кончил рассказа о знакомстве Фарадей с Всемогущей Матерью. С того самого момента, как Азур увидела призрак Фарадей, пробуждающей Древо Жизни в ночь праздника Йула, она много о ней думала.

Раум изложил им все до мельчайших подробностей. Рассказал, как по настоянию Ир и Джека испытал Фарадей и к огромному своему изумлению обнаружил, что она разговаривает с деревьями так свободно, будто она аварка по происхождению.

Сказал, что Мать немедленно приняла ее, а приняв, пробудила озеро, после чего он, Фарадей и малютка Шира вошли в озеро и сквозь него добрались до Священной рощи.

Все слушали шамана, затаив дыхание.

— Вы через изумрудный свет прошли в рощу? — спросила Азур, и голубые ее глаза широко раскрылись. Оказывается, повсюду ее окружало волшебство.

Раум рассказал затем, как Всемогущие Рогачи радушно встретили Фарадей, а самый старший подарил Фарадей волшебную деревянную чашу.

— С помощью этой чаши она может не только заговорить с Матерью и дотронуться до нее, — пояснил Раум, — но и добраться до Священной рощи, когда бы того ни пожелала.

— Она отмечена благословением, — сказала Азур. В голосе ее слышалось восхищение.

Раум положил руку на плечо Азур. Он очень привязался к этой одинокой женщине. Как бы он хотел, чтобы и авары приняли ее. Она спасла ему жизнь, но дело не только в благодарности, а в чем-то более глубоком.

— Да, Азур, она действительно отмечена благословением.

Аксис медленно перевел взгляд с руки шамана на его лицо.

— Скажи, Раум, Друг Леса — это единственная роль Фарадей в пророчестве?

— Ей многое предстоит сделать, Аксис, — вмешался Веремунд. — Как и тебе. Сосредоточься на собственной дороге, а другие пусть отыщут свой путь сами — пророчество их направит.

Аксис кивнул.

— А воспользовалась ли она волшебной чашей, Раум? Ходила ли в Священную рощу?

— Да, — ответил Раум. — Ходила. Несколько раз. Каждый раз, когда Фарадей берется за чашу, я… чувствую это.

Огден с Веремундом не сводили с шамана глаз. Ты чувствуешь это? — думал про себя Огден. Готов держать пари, шаман, что при этом ты изменяешься. Часто ли испытываешь желание бродить в одиночестве по тропам Аваринхейма, пока боль в теле и черепе не сведет тебя с ума? Пока не превратишься в нечто другое? Ты чувствуешь это, шаман?

Азур вздохнула. Она страшно завидовала Фарадей. И не только потому, что ее любил Аксис, а и потому, что пророчество отвело ей одну из главных ролей и благодаря этой роли она пойдет рядом с ним. Азур и сама любила его, но знала, что безнадежно: Аксис никогда не станет ее любовником. Аксис и Фарадей — герои, им и идти вместе в бессмертие, в легенду. А она — самая обыкновенная женщина, со шрамами в душе и на теле. Она обречена быть бездомной, да и любимого на всю жизнь человека у нее никогда не будет.

На следующий день группа спустилась с гор и попала на праздник Белтейн.

За пять дней до Белтейна свиньи ушли из Сигхолта.

Джек грустно смотрел вслед пятнадцати хрюшкам, вот уже три тысячи лет бывшим ему товарищами. Похрюкивая, перешли они через мост. Он всегда знал, что день этот когда-нибудь наступит. По всей видимости, время они выбрали оптимальное: ведь пророчество начало исполняться.

Вместе с грустью Джек испытывал и волнение: свиньи покинули его, чтобы отыскать кровь.

Три дня свиньи целеустремленно трусили по Петлистому проходу, останавливаясь только для отдыха, в поисках пищи обнюхивали скалы. Но на еду много времени не тратили. Голод вынуждал их есть поблекшую, высохшую под ветром траву, но ничего — вскоре они отведают чего-нибудь повкуснее.

На четвертый день свиньи вышли из Петлистого прохода и повернули на северо-восток. После чего трусили еще одни сутки.

На Белтейн, ближе к сумеркам, свиньи начали перевоплощаться. Ноги постройнели, кожа разгладилась. Заблестели зубы, заулыбались рты.

Взошла луна, и они пустились вприпрыжку, не производя при этом ни малейшего шума. Лаять не будут, запах приведет их к тому, чего они так долго ждали.

Луна освещала им путь.

Глава пятнадцатая

БЕЛТЕЙН

Когда они покинули горы и до аварского леса было уже недалеко, Аксис спросил:

— Азур, что ты думаешь об аварах?

Азур на мгновение задумалась.

— Они сдержанный народ, Аксис, и чужих принимают с трудом. Хотя люди они мирные и насилие осуждают.

Аксис кивнул. Если авары отвергали Азур из-за убийства отца, что же подумают они о бывшем Боевом Топоре, командире топороносцев?

— Они сдержанные, — повторила Азур. — Робкие. Прошедшие столетия поселили в них страх. Они боятся преследований со стороны жителей долин, так они называют… — Азур чуть было не сказала «нас», — ахаров. Протестуют против насилия, но… — Девушка замолчала.

— Но и сами совершают насилие?

Азур вздрогнула.

— Да. Я как-то об этом раньше не задумывалась. Но… это так. Собственных детей они подвергают ужасной проверке, чтобы узнать, способны ли те стать шаманами. Многие дети при этом погибают. Да и сами шаманы порой угрожают насилием. Как-то в Смиртоне, когда я была ребенком, случайно увидела, что Ривка с шаманом взяли для испытания двоих деревенских детей. Шаман пришел в такую ярость, что только благодаря Ривке он меня не убил. Да, — она сделала паузу, — они выступают против насилия, но и сами его творят.

— Посетив во сне Священную рощу, — сказал Аксис, — я почувствовал там средоточие ненависти, но, конечно же, — он грустно рассмеялся, — я был тогда Боевым Топором.

— Ты все еще опасаешься нерасположения к тебе аваров, Аксис? Но ведь теперь ты войдешь в их лес не как Боевой Топор, а как Звездный Человек.

— Верно, но причина для недоверия у них существенная. И завоевать их расположениебудет нелегко.

— Они стыдятся того, что их кровь породила Горгрила, — слова эти Азур сказала так тихо, что шедший впереди Раум ее не услышал. — Икарийцы и ахары приняли тебя, и это неудивительно, ведь ты от них рожден. Но аварам ты не только чужой, они тебя боятся. — Девушка помолчала. — Аксис, тебе не следует быть слишком самонадеянным. Авары не пойдут за тобой с такой же готовностью, как икарийцы.

Аксис еще раз удивился ее проницательности, но ничего не сказал. Он, как и Огден с Веремундом, начинал сомневаться в том, что Азур — обыкновенная крестьянка. К тому же в последнее время, упоминая Хагена, Азур ни разу не назвала его своим отцом.

— Азур, — нерешительно сказал Аксис.

— Да? — Азур обратила на него безмятежный взор.

— Был ли Хаген твоим отцом? Настоящим отцом?

— Странный вопрос! Конечно, — сказала она, но голос ее прозвучал как-то неубедительно. — Кем же еще?

Аксис начал что-то говорить, но Азур его прервала:

— Смотри, Аксис! Мы уже почти пришли. Как же я соскучилась по Флит и Шире!

В середине дня накануне Белтейна в роще и окружающем ее лесу полно было икарийцев и аваров. Основная группа икарийцев прилетела за час до них, и теперь они смеялись и обменивались приветствиями с аварами. Вновь прибывшая группа продралась через толпу, и Повелитель Звезд радостно их приветствовал:

— Аксис! Ривка! Азур!

Сияя, обнял Аксиса и поцеловал в щеку Ривку.

— Я рад тому, что путешествие ваше прошло благополучно и что к празднику вы успели, — сказал он и как ни в чем не бывало и облобызал щеку Азур. — Не было никаких инцидентов?

Раум помотал головой и схватил его за руку.

— Ты такой радостный, Повелитель Звезд. Должен ли я предположить, что?.. — Он не договорил.

Как икарийские чародеи, так и шаманы беспокоились о наступлении весны. Нападение скрелингов во время празднования Йула помешало проведению обрядов, поэтому многие боялись, что солнце не обретет должной мощи и не прервет навеянную Горгрилом колдовскую зиму. Что, если весна совсем не придет? Что толку праздновать тогда Белтейн?

— Раум, — и Повелитель Звезд придвинулся к шаману, чтобы тот расслышал его сквозь шум. — Сила Горгрила велика, и в северных областях стоит зима, но Древо Жизни поет и, несмотря на то что во время Йула мы не успели совершить все обряды, солнце набралось сил, достаточных для пробуждения земли. Весна пришла, пусть в этот раз и поздняя, и лето во многих областях будет холодным, особенно в Ихтаре, но шаманы уверены: солнце над Аваринхеймом засияет ярко и людям твоим будет хорошо.

— А как же Ахар? — вмешался в разговор Аксис. Если Ахар останется в объятиях зимы, планам его не будет суждено сбыться. — Закончится ли зима в Ахаре?

— Да, Аксис, — ответил Повелитель Звезд. — Будет прохладно, да и урожай выдастся не слишком хорошим, но лето тем не менее придет. Сила Горгрила захватила юг не так далеко, как того опасались.

Аксис облегченно вздохнул.

— Это хорошо.

Повелитель Звезд искоса взглянул на сына. О своих планах после праздника Аксис никому не рассказывал. Знали то, о чем он нашел нужным сообщить собранию: о предстоящем обучении у харонитов, да о намерении объединить икарийцев и ахаров. Но когда это произойдет? И каким образом?

В мысли Повелителя Звезд ворвался голос Зоркого Глаза:

— Командир! Ты прибыл. Хорошо.

Аксис живо обернулся и заговорил с командиром стаи. Надо, чтобы во время Белтейна Ударные Силы не расслабились, как в прошлый раз, поэтому еще на горе Великого Когтя Аксис обсудил с Зорким Глазом план обороны. Задействованы были воздушные и наземные патрули.

Пока Аксис беседовал с Зорким Глазом, Азур, нахмурившись, смотрела на толпы аваров и икарийцев.

— Там, — показал пальцем Раум, — клан Тенистого Дерева устанавливает обычно свои палатки. Вон под теми деревьями. Вспомнила?

— Ты думаешь, я должна… — нервно заговорила Азур.

Раум ободряюще улыбнулся.

— Они будут рады тебя увидеть, Азур. Особенно Флит и Шира. Иди, не бойся.

Азур глубоко вздохнула и направилась в указанном Раумом направлении. Флит и Шира в самом деле могут ей обрадоваться, а вот Гриндл? И Барсарб?

Ривка заторопилась следом. Клан Тенистого Дерева несколько лет являлся суррогатной ее семьей, и встречи с ними она ожидала с нетерпением. К тому же надо и к Азур прийти на помощь: что-то она неуверенно себя чувствует.

Азур с Ривкой растворились в толпе, и Раум тронул Аксиса за руку.

— Аксис.

Аксис оглянулся и прервал разговор с Зорким Глазом.

— Ты делаешь все как надо, командир. Поговорим с тобой через час, до наступления сумерек и задолго до проведения ритуалов.

Зоркий Глаз отсалютовал и удалился.

— Да, Раум?

— Аксис, пора представить тебя аварским шаманам, вождям кланов и Древу Жизни. Ты готов?

Аксис кивнул и прикоснулся к кроваво-красному солнцу на своей груди.

В сопровождении отца и шамана Аксис шел к Древу Жизни и с каждым шагом чувствовал, как напрягается тело: сейчас ему предстояла встреча с аварами. Как ему действовать, чтобы завоевать их расположение? На данном этапе — это самая трудная задача. Вот уже тысячу лет направляемые Сенешалем топороносцы уничтожали сотни тысяч деревьев, истребляя огромные леса Тенсендора.

Возможно, Азур права в своей догадке: авары страшно жалеют о том, что Звездный Человек родился от икарийца и ахарки, а не от аваров. Мало этого, кровь их текла в Горгриле Разрушителе, а не в Аксисе Спасителе.

Как не хватало Аксису Фарадей! Он бы сейчас не оказался один на один с этим народом.

Аварские шаманы и вожди кланов поджидали Аксиса внутри каменной аркады, защищавшей Древо Жизни. Аксис ощущал на себе их взгляды. Древо Жизни величаво вздымалось над окружавшим его защитным камнем. Пение разговоры не заглушало, тем не менее в северном Аваринхейме все его слышали, потому-то и Горгрил не осмеливался сунуться сюда со своими скрелингами.

К Древу икарийцы относились, пожалуй, с не меньшим трепетом, чем авары. Для обоих народов оно являлось живым символом гармонии земли и природы. А если гармония нарушалась, Древо Жизни болело. Древо, однако, могло действовать и самостоятельно. В ночь Йула Повелитель Звезд с Другом Леса Фарадей пробудил его от тысячелетней спячки. Пробудившись, Древо Жизни тут же осознало, что рощу атакует войско Горгрила, и немедленно ответило пением. Духи скончались на месте. Переполнявший ту песню гнев разорвал скрелингов в клочья. А Древо Жизни с тех пор так и пело, защищая тем самым от вражеского нападения весь северный Аваринхейм.

Сейчас, вместе с шаманами и вождями кланов, оно поджидало Звездного Человека.

Плотные, будто восковые, оливковые листья. С концов ветвей свешиваются колокольчики самой разнообразной окраски: золотые, изумрудные, цвета темно-синего сапфира, а вон те похожи на рубины. «Все цвета радуги», — подумал Аксис. Повелитель Звезд говорил ему когда-то, что даже авары не знали, на что способно их Древо и с какой целью оно у них появилось. Голову над этим они себе не ломали, а попросту почитали и защищали его. Все свои обряды икарийцы и авары совершали под могучими его ветвями.

— А кто построил эту каменную ограду? — шепотом спросил у отца Аксис, когда они приблизились. Ограда была массивной: каждый камень в десять пейсов высотой и в три шириной. Поверх них уложены такие же камни, в виде буквы П, образуя аркаду.

— Никто не знает, — сказал Повелитель Звезд. — Некоторые говорят, что построили ее за одну ночь Звездные боги. Другие утверждают, что это — дело рук племени гигантов, живших в незапамятные времена. Ладно, ты иди за Раумом, а я подожду тебя здесь.

Войдя под арку, Аксис тут же ощутил царившую здесь атмосферу святости. Да, это святое место, можно не сомневаться. Зато от стоявших под Древом шаманов на него повеяло откровенной враждебностью. Аксис занервничал.

А вот и блюстители пророчества — Огден и Веремунд. К ним почему-то относились спокойно.

Сделав знак Аксису, чтобы тот остановился, Раум вышел вперед и поприветствовал аваров.

Маленькая изящная женщина в длинном просторном платье из светло-розовой шерсти, с венком на темноволосой голове, сделала шаг навстречу и поцеловала Раума в обе щеки.

— Шаман Раум, — сказала она, — мы по тебе страшно соскучились. Добро пожаловать, будь как дома. И не покидай нас надолго.

— Шаман Барсарб, — ответил Раум, — я жив-здоров и рад тому, что и тебя нахожу в полном здравии. — Улыбнулся, отступил на шаг и подал знак Аксису, чтобы тот приблизился.

— Ты знаешь, кого я привел, — сказал он. — Аксиса Парящее Солнце, Звездного Человека, сына Повелителя Звезд и ахарской принцессы Ривки. Поприветствуй его.

Барсарб помедлила, но все же подошла к Аксису и поцеловала его в обе щеки.

— Желаю здравия, добро пожаловать к нам, Аксис Парящее Солнце, Звездный Человек, — сказала она. — Хорошо, что ты разорвал связывавшие тебя путы и обрел родителей.

— Благодарю тебя, шаман Барсарб, — ответил Аксис. — Надеюсь оправдать ожидания твоего народа и исполнить пророчество.

После неловкой паузы вперед вышел вождь одного из кланов. Это был человек высокого роста, темноволосый и смуглый, как Раум, но более мускулистый.

— Меня зовут Броуд, я вождь клана Молчаливых Пешеходов, — представился он и, не скрывая враждебности, посмотрел в глаза Аксису. — Мы знаем, что ты хочешь объединить людей Рога, Крыла и Плуга и изгнать Горгрила из наших земель.

— И это — единственный способ, — сказал Аксис. — Об этом и пророчество говорит. Моя задача — помочь трем народам понять друг друга, сделать их снова одной семьей.

Авары опять замолчали, а Древо пело радостную песню, не обращая внимания на возникшее под его ветвями напряжение.

— Странно, — молчание прервала аварка, судя по всему шаман, — пророчество призывает нас следовать за человеком, который носил в своих руках топор.

Аксис старался не потерять самообладания.

— Но ведь сейчас я стою перед вами как Звездный Человек, а не как Боевой Топор.

— Как воин, — ядовито уточнил другой шаман, настроенный не менее враждебно, чем Броуд.

— Да, — согласился Аксис. — Может, вы предложите человека, который лучше подготовлен к встрече с Горгрилом? Звездному Человеку необходимо быть воином.

— Насилие, — сказала Барсарб. — Все воины вершат насилие.

Аксис припомнил, что шаманка и к Азур относилась весьма холодно, даже после того как благодаря девушке в ночь Йула спасены были жизни многих аваров.

— Горгрил сразится с вами не с помощью слов, — сурово отчеканил Аксис. — Он уничтожил много ваших людей. Так что же, отныне вы до конца дней будете прятаться под красивыми листьями Древа Жизни?

Глаза Барсарб метнули молнию, она открыла рот, чтобы что-то сказать, но Аксис ей этого не позволил.

— Я дал обещание икарийцам, что отведу их в Тенсендор. Вам я обещаю то же самое. Разве не хочется вам, чтобы на пустошах Скарабоста вновь поднялись деревья, а вы под их сенью безбоязненно пришли бы к Матери? Или вы предпочитаете искать утешения в легендах и воспоминаниях и осуждать молодое поколение, а к Матери красться по ночам? Вы хотите вернуть то, что когда-то утратили, или у вас кишка тонка?

Аксис не собирался говорить так прямо и вызывающе, но слишком уж раздражало его отвращение аваров к любому насилию. Как они думают избавить себя от угроз Горгрила? Цветы ему дарить? Призывать к миру?

— Мы ждем Друга Леса, — тихо сказал Раум. — Мы всегда верили, что вернет нас домой Друг Леса, а не Звездный Человек. Пусть нас приведет к тебе Фарадей.

Аксис заставил себя успокоиться. Гнев ничего ему не даст.

— Мы слышали, — сказала Барсарб, — что ты собираешься сначала пойти войной на ахаров, а потом на Горгрила.

— Герцог Борнхелд и Сенешаль делают все, лишь бы помешать объединению наших народов. Я должен… убедить их любыми способами, какие потребуются, что такое их поведение бессмысленно. И если для этого необходима война — пусть будет война.

Барсарб посмотрела на Раума и на других аваров.

— В твоей войне против Борнхелда мы участия принимать не будем, — сказала она, обращаясь к Аксису.

— Проклятье! — воскликнул Аксис. — Ваш Друг Леса Фарадей находится во власти Борнхелда. Вы что же, не хотите ее освободить?

— Почему же ты не забрал ее с собой из Горкен-форта? — вскинулся Броуд. — Почему она сейчас не с тобой?

— Из Горкен-форта мы выходили с боем, — сказал Аксис, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Я посчитал, что ей безопаснее остаться с Борнхелдом. Да и для того чтобы забрать ее у герцога, мне потребовалось бы рисковать ее жизнью.

— Тем не менее, — Барсарб вскинула подбородок и посмотрела Аксису в глаза, — мы ее будем ждать. Домой нас отведет Друг Леса, а не Звездный Человек. Скажет она, чтобы мы объединились с икарийцами и ахарами, сделаем так. Но лишь при этом условии.

У Аксиса задергалась щека. Авары, очевидно, заранее все решили.

— Аксис, — обратился к нему Раум. — Ты должен понять аваров. Мы по своей природе отшельники. Пророчество мы понимаем, сознаем и угрозу Горгрила. Знаем, кто ты такой и какова твоя роль. Но во время Войн Топора наши люди слишком пострадали от насилия. Народ понес огромные потери. Нас мало, и мы не умеем сражаться. Ну, как мы можем за тебя воевать? Ударных Сил, как у наших друзей-икарийцев, у нас никогда не было. Оружия тоже нет. Поэтому мы и ждем Друга Леса и, когда она придет, последуем за ней. Фарадей — нежная женщина, к тому же связана с Матерью. Ты же — воин и идешь путем Звезд. Мы тебя уважаем и сердить не хотим, но все же предпочитаем дожидаться Фарадей.

— Понимаю, друг мой, — Аксис положил руку на плечо шамана. И повернулся к аварам. — Прошу прощения, если невзначай обидел вас. Иной раз я слишком нетерпелив. Я вас понимаю и принимаю ваше решение дождаться Друга Леса. Тем сильнее хочу повстречать Фарадей.

Авары заметно повеселели. Все опасались его реакции на принятое ими заранее решение. О том, что пророчество начало сбываться, им было известно, но они все же хотели дождаться Фарадей.

— Что ж, добро пожаловать на Белтейн, Аксис Парящее Солнце Звездный Человек, — улыбнулась ему Барсарб. — Белтейн для нас — самый радостный праздник, в эту ночь мы забываем обо всех неприятностях. Мы празднуем любовь, жизнь, рождение и обновление. Раздели с нами нашу радость.

Обряды Йула связывались с солнцем и богом солнца Наркисом, и на первый план выходили мужчины — икарийские чародеи и аварские шаманы. В Белтейн радовались воскрешению земли после зимней смерти, поэтому в обрядах доминировали женщины. В эту ночь распорядительницами были Барсарб и Утренняя Звезда, а Повелитель Звезд и другие мужчины, чародеи и шаманы, стали зрителями.

В обиде, однако, никто не остался. Зрителям скучать не пришлось.

С наступлением сумерек вместе с аварками и икарийками пришла на праздник Азур. Весь день провела она с Флит и Широй из клана Тенистого Дерева. Завидев Азур, Шира взвизгнула и бросилась в ее объятия. Флит радостно улыбнулась девушке и пригласила Ривку и Азур в дом. Возле очага они оживленно обменивались новостями. За время разлуки дружба не увяла. Азур с облегчением узнала, что в смерти Изы Флит с мужем ничуть ее не винят.

— Изе не понравится, если ты слишком долго станешь о ней горевать, — сказала ей Флит. — Тем более что сегодня Белтейн. Сегодня все раны должны зажить. Нынешняя ночь — радостное событие. Не будем же омрачать Белтейн скорбью об усопших. Иза этого от нас не ждет.

Ривка и Азур прокладывали путь сквозь толпы икарийцев и аваров.

— Куда мы идем? — спросила Азур.

— Сядем рядом с семьей Парящего Солнца. По крайней мере, начнем ночь вместе с ними. Кто знает, с кем мы ее закончим, — ответила ей Ривка, с трудом продираясь к сыну и бывшему мужу.

Азур нервничала не на шутку, не зная, чего ожидать от предстоящего празднества. Последние месяцы она слышала немало намеков относительно Белтейна: в эту ночь забывали о прежних клятвах и обещаниях, запреты нарушались, можно было делать все что угодно без всякой опаски. Авары и икарийцы удовлетворяли запретные аппетиты.

Что произойдет сегодня? Азур невольно вспомнила руки Повелителя Звезд на своем теле, вкус поцелуя. Удастся ли устоять во второй раз? Ведь он уже не муж Ривки. Удовлетворит ли она сегодня свое любопытство?

Темный, мохнатый лес Аваринхейма растворялся в ночи. Семья Парящего Солнца расположилась на опушке у подножия черной скалы. Сдержанный и задумчивый Мудрый Ворон и жена его с мечтательным выражением лица сидели на некотором расстоянии друг от друга. «Может, планируют сегодняшние игры? — думала Азур. — Неужели и Мудрый Ворон с женой предаются в эту ночь удовлетворению особенных желаний?»

— Где Юла? — спросила она Аксиса и, усевшись рядом с ним, расправила алое платье. Волосы ее на этот раз свободно струились по спине.

— Она предложила свои услуги по охране территории, — сказал Аксис. — Сказала, что без Отважного Сокола к Белтейну интереса не испытывает.

— А нам в этот раз ничего не угрожает? — спросила Азур.

— Ничего, — ответил Аксис, глядя на каменную аркаду. — Ударные Силы наблюдают за обстановкой с неба, а наземные отряды патрулируют окружающие леса. На расстоянии пятидесяти лиг — ни одного скрелинга.

В нескольких пейсах от них, в небольшой расщелине, пристроился Повелитель Звезд. Сегодня он намерен был завладеть Азур. За последние месяцы желание его дошло до высшей точки: он думал о ней непрестанно и видел каждую ночь во сне. Никогда еще он так сильно не хотел женщину — икарийку, аварку или ахарку. Вот и в предыдущую ночь ему снилось, что они, сплетясь воедино, падают с высоты, так как перепутавшиеся крылья помочь им уже не в силах, но это будто бы ничуть их не волнует, потому что оба охвачены стремлением удовлетворить животную страсть. В том сне у Азур были крылья и все атрибуты икарийской женщины.

Сегодня он возьмет ее. Овладеет. Он говорил Аксису, что Азур родит великолепных чародеев, в эту ночь он и подарит ей сына. Успеется: ночь долгая.

Примолкшая толпа расступилась перед шаманами: близились ритуалы. В глубоких чашах плескалось темная жидкость. Когда на нее падал случайный свет луны, она загоралась рубиновым огнем.

Молодой шаман приблизился к Мудрому Ворону, что-то тихо пробормотал ему и подал чашу. Мудрый Ворон выпил, и шаман повернулся к Радужному Перу, затем к Ривке. Осторожно ступая по камням, он подошел к Повелителю Звезд, а после обратился к Аксису:

— Сделай большой глоток, Аксис Парящее Солнце, и пусть священное вино Белтейна напомнит тебе о радости Звездного Танца, ведь сегодня — ночь обновления жизни.

Аксис принял чашу обеими руками и отпил большой глоток. Нехотя оторвался от вина, и Азур заметила, как тяжелые красные капли скатились ему на бороду. Две капли побежали вместе и запутались в коротких золотистых волосах. Она зачарованно смотрела на них. Вино было густое, похожее на кровь.

Шаман чуть помедлил возле Азур, потом огорченно покачал головой.

— Ты еще не принята нами, Азур. Боюсь, что не смогу предложить тебе…

И остановился в удивлении, потому что Аксис встал и взял из его рук чашу.

— Ответственность я беру на себя. Вино почти закончилось, и тебе надо вновь наполнить чашу. Я отвечу за эти остатки.

После некоторого колебания шаман нехотя поклонился.

— И чаша, и ее содержимое — это твоя ответственность, Аксис Парящее Солнце, — сказал он и пошел прочь. Вся его фигура выражала неодобрение.

Аксис повернулся к Азур.

— Встань, Азур, — сказал он, и Азур медленно поднялась, не сводя с него глаз.

— Сделай большой глоток, — тихо сказал Аксис, — и пусть священное вино Белтейна напомнит тебе о радости Звездного Танца, ведь сегодня — ночь обновления жизни. С праздником тебя, Азур.

Азур колебалась. Все взоры были направлены в ее сторону.

— Выпей, — настойчиво повторил Аксис.

Азур протянула руки за чашей, но Аксис, не отпуская чаши, накрыл своими ладонями ее руки.

— Пей, — прошептал он.

В рот полилась теплая вязкая жидкость, и Азур тотчас поняла, почему все, кто пил из чаши, так неохотно с ней расставались.

Вино показалось ей живым, оно словно разговаривало с ней и даже пело. Азур чувствовала запах земли и соли, рождения и смерти, мудрости и печали. Теплая жидкость скользнула в горло и согрела девушку. Азур послышалась музыка. Дикая музыка — казалось, обнаженные звезды, изнывая от похоти, пустились в пляс по ночному небу. Азур сделала еще один большой глоток. На дне оставалось немного вина.

— Спасибо, Аксис, — сказала Азур. Она и в самом деле испытывала глубокую благодарность. — Спасибо, ты сделал меня частью сегодняшней ночи. Выпей же все, что осталось.

Чашу они по-прежнему держали вместе. Аксис поднес сосуд к губам и осушил. Капли вина, снова упавшие ему на бороду, казались еще более похожими на кровь, и Азур невольно вспомнила о великолепном олене, принесенном в жертву на празднике Йула.

— Свою жизнь и кровь он отдал за сегодняшний праздник, — сказал Аксис и бережно прислонил чашу к большому камню.

«Откуда ему известны мои мысли?» — удивилась Азур. Повернувшись, она увидела, что все семейство Парящего Солнца не спускает с нее любопытных глаз. Пусть думают что хотят, сказала она себе и со свойственной ей природной грацией уселась на землю. Выпитое вино начало давать о себе знать, кровь горячо побежала по жилам.

За каменными арками засветился огонь, и взгляды присутствующих обратились к Древу Жизни.

Азур заморгала, но зрение ее постепенно прояснилось, и она уставилась на каменную ограду.

За арками двигались неясные тени, и вдруг дикая музыка огласила ночную тишину. Во время Йула такой музыки Азур не слышала, да и на горе Великого Когтя — тоже. Икарийцы пели а капелла, либо аккомпанировали себе на арфе. Сейчас звучали дудки. Музыку аваров Азур слышала впервые.

Музыка прокатилась сквозь ночь, зажигая толпу. Люди вскочили с травы и, дико извиваясь, пустились танцевать. Азур страшно захотелось к ним присоединиться, и она уже готова была это сделать, как вдруг музыка внезапно оборвалась.

Кровь стучала в ее ушах, бешено колотилось сердце. Что это? Музыка или сброженная кровь оленя?

Кто-то подтолкнул ее под локоть: лукаво улыбаясь, Ривка протягивала ей бутыль с вином.

— Оно не такое хорошее, как то, что ты недавно пила, Азур, но все же неплохое. Выпей и передай дальше.

Азур сделала большой глоток и передала бутыль Аксису. Лицо его было напряжено. «Наверное, ждет музыки», — подумала Азур. Передавая вино, она дотронулась до крови, которая до сих пор виднелась на бороде и у уголка его рта.

Периферическим зрением Азур заметила движение и оглянулась на каменную ограду.

Из-под арки вышла какая-то фигура, и по толпе прокатился сдержанный говор. Это была Барсарб, маленькая, стройная и абсолютно нагая. Она нанесла на свое тело спиральные узоры, выделив грудь и живот. Что за краску она при этом использовала, Азур не разглядела.

— Это то, что осталось от крови оленя, — спокойно сказал Аксис. — Разве не видишь, какая она красная? И этот теплый запах?

— Я же не чародей, у меня не так развиты органы чувств, — пробормотала Азур, не в силах оторвать взгляд от Барсарб.

Из-под арки вышла еще одна женщина. Утренняя Звезда, и тоже обнаженная, тоже раскрашенная, хотя краска, нанесенная на ее тело, была золотистой, в тон ее коже.

Аксис смущенно поежился.

Обе женщины начали танцевать. И вновь зазвучала музыка. В этот раз она была не такой громкой, хотя к ней подключились барабаны. Бой их совпадал со стуком сердца Азур.

Невольно пришли на память набегающие на морской берег волны и ныряющая в тучах луна.

Медленный танец говорил о многом: о постепенном пробуждении земли под мягким чувственным прикосновением солнца. О семенах, долгие месяцы лежавших под темным саваном и просыпающихся ныне от спячки. О пробившихся сквозь землю зеленых побегах, выросших в полную силу, дабы накормить человека и зверя. Танец рассказывал о постепенном обновлении жизни, как в земле, так и в утробе — либо женщины, либо звериной самки; о невинной радости младенца, сделавшего первый вдох; о восторгах любви и непреложном значении ее в круговороте жизни.

Барсарб танцевала со страстью, но Утренняя Звезда взволновала Азур сильнее. В танце участвовали не только длинные ее ноги и гибкое тело, но и крылья: она то прикрывалась ими, мучая и поддразнивая, то обнажалась, призывая в свои объятия.

Танец женщин близился к апогею, движения замедлялись, делаясь при этом все соблазнительнее. К Утренней Звезде присоединился мужчина, и Азур с удивлением увидела, что это Гриндл, вождь клана Тенистого Древа. Утренняя Звезда танцевала теперь только для него. Поднялся еще один мужчина и пошел танцевать с Барсарб. Движения становились все более страстными. Теперь и остальные люди начали танцевать друг с другом. В каменной аркаде сплелись на земле едва различимые фигуры. Азур не требовалось зрение чародея, чтобы узнать, чем они в эту минуту занимаются.

В крови ее пело вино.

Азур поднялась с земли и вошла в лес.

Азур шла, пока звуки музыки и бой барабана не затихли вдали. Ноги ощущали мягкость и прохладу травы, Древо Жизни пело тихо и вкрадчиво. Вокруг нее сгустился ночной туман, казалось, она идет по серебряному морю.

Песне в ее крови кто-то тихо вторил. Она замедлила шаг. Взялась за шнуровку, распустила ее, и алое платье плавно опустилось на мягкую землю Аваринхейма.

Древо Жизни пело нежно и сладко. Азур прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Теплый влажный воздух Аваринхейма принял ее в объятия, а песня Древа вошла в ее кровь.

Ощущение того, что ей кто-то отвечает, с каждым мгновением усиливалось, и Азур открыла глаза.

В десяти—пятнадцати шагах от нее стоял Повелитель Звезд. Он протягивал ей руки и улыбался. Потом он поманил ее к себе, и Азур покачнулась, потому что песня ее крови громко откликнулась на его призыв.

Позади нее хрустнул сучок.

Азур повернула голову. Звучавшая в крови песня оглушала, за этим шумом она не слышала пения Древа Жизни.

Издали, из тумана, к Азур приближалась другая фигура.

— Азур! — прорвался в сознание голос Повелителя Звезд, и Азур сморгнула навернувшиеся на глаза слезы: таким гневным и напряженным был его голос. — Азур! Ко мне! Твоя кровь отвечает мне. Приди же. Сейчас!

Но девушка в этот момент слышала другую, глубокую и нежную песню, мешавшуюся с ее кровью, и поняла: ее зовет Аксис.

Застонала, обхватив себя руками, понимая, что ей предстоит выбор. И ненавидела себя за то, что не может уйти.

Туман становился все гуще. Повелитель Звезд и Аксис стояли на одинаковом от нее расстоянии и казались нереальными, похожими на лесных духов. Оба манили ее к себе.

Бессознательно Азур повернулась к Повелителю Звезд. Глаза икарийца загорелись торжеством, дрожащие пальцы тянулись к девушке.

— Прости, — прошептала она и пошла к Аксису.

За спиной услышала стон Повелителя Звезд.

Аксис думал, что сердце его разорвется от радости и желания, когда, опустив глаза, Азур пошла к нему. Он дрожал, пульс бешено стучал.

— Потанцуй со мной, — прошептал он, и Азур подняла на него глаза. Им обоим и дела не было, что Повелитель Звезд смотрит на них.

Потом она спала, теплая и тяжелая, вытянувшись вдоль его тела. Листья гигантского папоротника надежно их укрыли.

Аксис чуть повернулся, когда Азур пробормотала что-то во сне, и успокоился, увидев, что она крепко спит.

Может, во сне она видит его? Он был уверен в том, что и сам долго будет грезить о ней во сне. Такого он еще не переживал.

Ему казалось, что он летает среди звезд, и было их невероятное множество, звезды схватили его и увлекли в бешеный танец, вытащили из него душу, и теперь она неслась на свободу. Изумление, сумасшествие, восторг, боль — все эти чувства слились в одно целое. Он ничего себе не оставил, отдал все, что у него было, этой женщине.

Возможно, причиной тому была ее девственность или Белтейн, а может, выпитое ими вино. Этого Аксис не знал. А может, оттого что впервые вступил в близость с женщиной с тех пор, как стал чародеем.

Провел ладонью по ее руке. Интересно, сколько времени потребуется ему для восстановления сил, чтобы вновь вступить в близость? Коснулся ее спины и, наткнувшись на мягкую кожу, вспомнил, как в наплывавших на него волнах Звездного Танца ощущал под рукой ужасные рубцы. Жестокая рука, совершившая это злодеяние, оставила нетронутым единственный гладкий участок. Почему? Что за злая сила водила рукой Хагена?

— Азур, — прошептал он. Заключил ее в объятия, словно хотел защитить от жестокости мира. Прижался всем телом и тихонько гладил, пробуждая от сна.

Она медленно пришла в себя, открыла глаза цвета дыма и заглянула в его голубые.

— Аксис? А мы что же… — и запнулась.

— Праздновали ли мы вместе Белтейн, миледи? Ты разве не помнишь?

Азур улыбнулась, и щеки ее покрылись румянцем.

— Да, помню.

Аксис тоже улыбнулся и прижался к ее губам, освежая воспоминания. Рука легла на ее бедро.

— Скажи, Азур, думала ли ты маленькой девочкой, что девственность твою в лесу Аваринхейма похитит икарийский чародей?

Азур с ответом не затруднилась.

— Я поклялась однажды, что отдам себя только герою. Вот так-то, Аксис Парящее Солнце. То, что я его при этом сильно люблю, радует меня еще больше.

Рука Аксиса замерла.

— Азур, — пробормотал он. — Не надо меня любить. Я не могу, я… Фарадей… — Он замолчал. Впервые за эту ночь он вспомнил о Фарадей и почувствовал угрызения совести.

— Знаю, Аксис, — прошептала Азур. — Знаю. Я не рассчитывала на ответную любовь.

Аксис вздрогнул. Кого же он предал сегодня? Фарадей… или Азур? Он поцеловал Азур, и страсть охватила его с новой силой. До рассвета, как и до Фарадей, было еще далеко.

Никто не знал, что в эти минуты возле одинокого своего очага Пророк посмеивался, глядя на мужчину и женщину, что сплелись в объятиях под развесистым папоротником. Он был доволен. Очень доволен. Азур действовала в соответствии с пророчеством.

Глава шестнадцатая

ПРОЩАНИЕ

Азур, одевшись в свою аварскую тунику и леггинсы, бережно уложила алое платье на дно заплечного мешка. Прошедшая ночь казалась ей сном. Правда, каждый ноющий мускул говорил об обратном.

— Ривка, куда ты теперь пойдешь? — спросила она.

— Обратно в Ахар, Азур. Может, и ты со мной? Почему бы нам вместе с икарийцами не вернуться к горе Великого Когтя?

Азур колебалась.

— Я…

— Я знаю, что произошло прошлой ночью, — спокойно сказала Ривка. — Видела, как пошли за тобой Повелитель Звезд и Аксис, а потом Повелитель Звезд вернулся один.

Азур занималась упаковкой мешка.

— Не так-то легко вернуться теперь к горе Великого Когтя. Повелитель Звезд станет…

— Да, Азур, понимаю, — сказала Ривка. — Так ты хочешь последовать за Аксисом?

— Это невозможно, Ривка. Нет. Пожалуй, пойду вместе с тобой. Это пророчество сидит у меня в печенках, к тому же не хочу мешать Аксису. Лучше забыть о том, что произошло ночью. Причем как можно быстрее.

Ривка согласно кивнула. Она понимала: Азур хочет уйти от Аксиса, чтобы он не разорвал ей сердце, как некогда сделал это с ней самой Повелитель Звезд. Земным женщинам нет места рядом с чародеями.

Аксис в это время беседовал с командирами стай. Те икарийцы, что ночь провели не слишком бурно, готовились к возвращению. Лес наполнился шелестом крыльев и прощальными напутствиями.

— У нас вести из Сигхолта, командир, — сказал Зоркий Глаз.

Аксис так и вскинулся. В Ихтар и в Уркхартские горы он направлял три разведывательные группы и с нетерпением ждал новостей от Велиара и Борнхелда.

— Ну?

Зоркий Глаз вскинул черную бровь. Не слишком-то радостное настроение с утра у человека, который, судя по слухам, провел свой первый Белтейн не без удовольствия.

— У Велиара все отлично, Аксис. В Сигхолте он устроился с комфортом. Крепость в полной безопасности, так что Велиар занят сейчас организацией продовольственных поставок в северный Ихтар. В настоящее время продовольствия им хватит на несколько месяцев. Велиар, до того как мы к нему присоединимся, хочет обеспечить безопасность сопредельной с Сигхолтом территории, как, впрочем, и долины Диких Собак.

— Но разве сам Сигхолт в безопасности?

— Да, командир. Скрелинги им не страшны. Никто не осмелится приблизиться к воде…

— К воде? — удивился Аксис. — К какой воде? — Огден и Веремунд, делая вид, что ничем не интересуются, подошли тем не менее поближе.

— Велиару удалось каким-то чудом наполнить озеро водой, и теперь Сигхолт защищает не только озерная вода, но и глубокий и широкий ров. Скрелинги воды не любят.

— Особенно магической воды! — воскликнул Огден, и седые волосы его встопорщились на макушке сильнее обычного. — Ведь это священное озеро, Аксис. Одно из четырех волшебных священных озер. Только вот как Велиару удалось это сделать?

— Джек! — прошептал Веремунд и дернул Огдена за рукав. — Наверняка Джек!

— Хорошо, — сказал Аксис, — Сигхолт, стало быть, хорош во всех отношениях для размещения там нашего войска. Надо бы послать сообщение Велиару.

— Мы можем послать туда икарийских скаутов, Аксис, — начал было Зоркий Глаз, но Огден с Веремундом вдруг в один голос сказали:

— Мы пойдем, Аксис!

Аксис рассмеялся.

— Что? Вы думаете, что я доверю свое послание таким негодникам? Даже если бы я и пошел на это, Велиар не поверил бы ни одному вашему слову.

Лица блюстителей вытянулись, и Аксис сжалился над ними.

— Сообщение свое я доверю как скаутам, так и вам, джентльмены, — сказал он и снова обратился к Зоркому Глазу. — А Борнхелд? Что слышно от Борнхелда?

— Не много, Аксис. Борнхелд устроил лагерь возле Жервуа, там, где ты и предполагал.

Аксис кивнул.

— Жервуа от нас слишком далеко, — продолжил Зоркий Глаз, — да и дорога опасна: к западу от Сигхолта Ихтар наводнен скрелингами, так что лучники Борнхелда перестреляют наших скаутов, как воробьев. Велиар намерен отправить туда одетых в крестьянскую одежду разведчиков, надеется, что им удастся выяснить тамошнюю обстановку. Ну а сейчас, к сожалению, знает он мало, а мы еще меньше.

— Что ж, пусть Ударные Силы возвращаются на гору Великого Когтя, — размышлял вслух Аксис. — Тренировки не прекращайте, пусть Велиар наладит снабжение: нужно, чтобы провианта хватило и его войску, и Ударным Силам. Как только это будет сделано, двигайтесь на юг, в Сигхолт. К началу осени будьте на месте. Усиленно готовьтесь к зимней кампании. Горгрил за лето успеет провести перегруппировку и начиная с месяца Обнаженных Деревьев, если не раньше, перейдет в наступление. Будет идеально, если отправитесь через двенадцать месяцев, до наступления месяца Опавших Листьев. Тогда у вас останется время на интенсивную совместную тренировку. Я хочу, чтобы вы стали единой армией.

— А кто этой армией будет командовать? — спросил Зоркий Глаз.

— Я, Зоркий Глаз, — ответил Аксис. — Когда прибуду в Сигхолт. На горе Великого Когтя Ударными Силами командовать будешь ты, и так будет, пока не придешь в Сигхолт. Затем до моего возвращения командующим будет Велиар. Возможно, — сказал он задумчиво, — и хорошо, что сообщение свое я посылаю с двумя группами связных.

— Бояться тебе нечего, командир, — сказал Зоркий Глаз. — Ударные Силы в полном твоем распоряжении. Если считаешь, что Велиар справится с командованием лучше, я подчинюсь. — Он помолчал. — Ты уходишь на несколько месяцев?

— Я и сам не знаю, Зоркий Глаз, — признался Аксис. — Огден с Веремундом говорят, что время в Подземье идет по своим законам. Возможно, меня не будет с вами несколько дней, а может, и несколько месяцев. Как бы там ни было, мне нужно узнать все, чему смогут научить меня харониты… и я обещаю добросовестно это освоить.

Огден с Веремундом шли впереди, шепотом обсуждая весть о возрождении озера Жизни. Нашел ли Джек Зиру? Глаза сияли, волнение рвалось наружу. Подумать только, они снова увидят Зиру!

— Джентльмены!

Блюстители вздрогнули и оглянулись. К ним шли Ривка и Азур.

— Моя дорогая, — Огден всегда был рад Ривке.

Блюстители относились к ней с глубоким уважением, а как иначе? Ведь она — мать Аксиса. Азур… Азур — загадка, которую Огден с Веремундом намерены были разрешить, особенно после того как, судя по слухам, Повелитель Звезд и Аксис в прошлую ночь оспаривали ее друг у друга.

— Огден, Веремунд, я случайно услышала ваш разговор с Аксисом и командирами стай. Вы что же, отправляетесь в Сигхолт?

Огден согласно кивнул.

— И как можно скорее, Ривка. А что такое? Уж не хотите ли вы пойти с нами?

Ривка с облегчением вздохнула.

— Мы с Азур хотим путешествовать вместе с вами. Не беспокойтесь, мы вас не обременим.

— Вы окажете нам большую честь, — сказал Веремунд. — Это будет путешествие в прошлое. Ривка, ты снова увидишь Сигхолт.

— С Сигхолтом меня многое связывает, — подтвердила Ривка. — А как мы пойдем через Аваринхейм? По течению Нордры, там, где она вытекает из Скалистых гор?

Азур сразу же напряглась. Это означало, что они пойдут мимо Смиртона, а оказаться в непосредственной близости от своей деревни она ни в коем случае не хотела.

Веремунд похлопал Азур по руке и ответил Ривке:

— Нет, милая, той дорогой мы не пойдем.

— Но почему? — удивилась Ривка. — Ведь это самый короткий путь.

Огден заговорщицки переглянулся с Веремундом.

— Нет, — сказал Огден. — Мы предпочитаем менее известную тропинку. Дорога займет у нас несколько дней, и пойдем мы к Скалистым горам, причем немедленно.

— А я слышала, что пройти через них невозможно, — сказала Азур. — По-моему, у нас единственный путь — через долину Отверженных.

— Нет, моя хорошая, — возразил Веремунд. — Есть и другие пути, и нам приятно будет показать вам один из них. Когда спустимся с гор, пойдем на юг, через долину Диких Собак, к Петлистому Проходу. Дорога долгая и одинокая, поэтому-то мы с Огденом и обрадовались такой приятной компании.

Ривка улыбнулась им.

— Когда выходим?

— Сегодня, Ривка. Скоро. — Огден помолчал. — Если хотите попрощаться, лучше это сделать прямо сейчас.

Ривка помертвела. Несколько недель говорила она, что покинет икарийцев, и все же расставание с людьми, в обществе которых прожито тридцать лет, придавило ее, словно тяжелая плита. Она смотрела на взмывавших в воздух икарийцев. Слезы слепили глаза. Правильно ли она поступает?

Повелитель Звезд вырос как из-под земли. Обнял Ривку за талию.

— Ты вроде бы расстроена, Ривка. С чего это?

Ривка выдавила улыбку. Лучше бы Повелитель Звезд не прикасался к ней: ему нужна не она, а женщина, стоящая рядом.

— Я ухожу сегодня с Огденом и Веремундом. И Азур идет с нами. Мы отправляемся в Сигхолт.

Повелитель Звезд онемел. Азур отправляется в Сигхолт? А он-то был уверен, что она вернется на гору Великого Когтя. Уже надеялся, что в отсутствие Аксиса Азур пересмотрит свое решение, сделает выбор в его пользу. И на тебе: она еще более удаляется от него, теперь он не увидит ее несколько месяцев.

Напряжение достигло высшей точки, когда к ним подошел Аксис. Заметив, что Повелитель Звезд стоит подле Азур, Аксис извинился перед командирами стай и поспешил к молодой женщине. Расставшись с Аксисом рано утром, Азур старательно его избегала. И вот пожалуйста: Повелитель Звезд тут как тут, воспользовался моментом.

Ривка, — улыбнувшись, Аксис поцеловал мать и повернулся к Азур, собираясь подарить поцелуй и ей. Делал он это намеренно, чтобы подразнить отца.

Азур быстро отступила, и Аксис остался с носом. Повелитель Звезд улыбнулся, и Азур заметила, что он доволен. «Господи, — подумала она, — что за клин вбила я между двумя мужчинами!». Более чем когда-либо Азур понимала: ей срочно надо уходить отсюда. Пророчеству не нужно, чтобы Аксис рассорился из-за нее с Повелителем Звезд. И что только нашло на нее прошлой ночью? Почему не ушла она от них обоих?

Ривка взяла Азур под руку.

— Мы с Азур отправляемся в Сигхолт вместе с Огденом и Веремундом, — сказала она. — Слишком много приключений преподнесли нам обеим чародеи.

Повелитель Звезд оправился от шока первым и наклонился, чтобы поцеловать Ривку.

— Мы, разумеется, еще увидимся, — тихо сказал он. — Высматривай меня с крыши.

— Хочешь ли ты, чтобы это я высматривала тебя с крыши, Повелитель Звезд? — парировала она.

Улыбка Повелителя Звезд чуть-чуть увяла, и он повернулся к Азур. Она же поспешно протянула ему руку, чтобы он не вздумал поцеловать ее в губы.

— До встречи, Азур.

Азур молча кивнула, опасаясь, что голос ее выдаст. Резкостью отвечать она не хотела: враждовать с Повелителем Звезд ей ни к чему.

Повелитель Звезд отпустил ее руку и обратился к Аксису:

— Знаешь, Аксис, Белтейн обнаруживает иногда дремлющие желания и мечты. К несчастью, мы оказались более похожими друг на друга, чем полагали до сих пор. — Глаза его сверкнули. — Мне еще не приходилось соперничать с сыном, который унаследовал присущее мне очарование. Прошлой ночью Азур сделала свой выбор. Вот и сегодня она сделала выбор. Зла на тебя я не держу. Неприязни между нами быть не должно.

Аксис, поколебавшись, обнял отца. Азур с Ривкой скептически наблюдали за этой сценой.

Распрощавшись с аварами и икарийцами, Азур и Ривка на опушке рощи поджидали блюстителей.

— Путешествие будет тяжелым, — вздохнула Ривка. — А женщина я уже немолодая.

Аксис отдал Азур золотую тунику, чтобы она принесла ее в Сигхолт. Азур аккуратно уложила ее вместе с алым своим платьем на дно мешка.

Подняла голову.

— Идут. Опять, слышу, спорят о чем-то.

Огден и Веремунд вошли в рощицу. Каждый вел под уздцы белого упитанного осла с тяжелой поклажей на спине.

— Об этих ослах я уже слышала, — сказала Азур. — Где вы их нашли?

— Что? — сказал Веремунд, когда они поравнялись с женщинами. — Что? Нашли? Да они ведь в лагере были, правда, Огден?

— Разумеется, — весело откликнулся Огден. — И поджидали нас. Должно быть, это Веремунд их там поставил.

— Ну уж нет, — возмутился Веремунд и даже изменился в лице. — Сам поставил! Я к этому никакого отношения не имел.

— Что ж, — сказала Ривка, — по крайней мере, можно будет сесть на них, когда очень уж устанут ноги.

А блюстители все спорили, никто не сознавался, что поставил на постой ослов. Ривка не выдержала и рассмеялась. Все у них будет хорошо. Они с Азур приняли правильное решение. Впервые за долгие годы Ривка смотрела в будущее с оптимизмом.

Аксис давал Зоркому Глазу последние наставления:

— Как только Велиар обеспечит поставку продовольствия, ступай к нему. Узнаю у харонитов все, что смогу, и прибуду в Сигхолт. Скажи Велиару, пусть поступает, как считает нужным, но о консолидации не забывает.

— Не задерживайся надолго. Осенью мы с Велиаром ждем тебя. — Зоркий Глаз отсалютовал и взмыл в воздух.

Аксис повернулся к отцу, и они снова обнялись.

— Спасибо тебе, — пробормотал он, и Повелитель Звезд понял, что сын благодарен ему не только за ученье.

— Аксис, — Утренняя Звезда чмокнула внука в щеку. Белтейн прошел не так, как она рассчитывала. О выборе партнера на эту ночь сожалел не только Повелитель Звезд. — Смотри, хорошенько учись у харонитов. И спроси их, не знают ли они…

Бабушка не облекла свои мысли в слова, но Аксис знал, что она имеет в виду. Однажды они обсуждали вероятность того, что как у Горгрила, так и у Аксиса был один и тот же неизвестный учитель, чародей Парящее Солнце, настолько могучий, что пользовался музыкой Тьмы. Никто с тех пор об этом не заговаривал, но беспокойство тем не менее не прошло.

— Если кто и знает об этом, так это они, — сказал Повелитель Звезд.

Лоб его перерезала тревожная морщина.

— Я выясню у харонитов все, что смогу, — заверил Аксис, — но сдается, что двуличный этот чародей будет скрываться до тех пор, пока сам не захочет себя обнаружить.

— А что, — сказала Утренняя Звезда невыразительным голосом, — если он тот, кого ты уже знаешь, Аксис? Что, если он с тобою рядом? Чародей, обладающий такой властью, может скрывать себя под любым обличьем, если он… или она этого захочет.

Аксис шел по тропе, указанной ему Повелителем Звезд, продирался сквозь заросли колючего кустарника к входу в пещеру. Все было так, как описывал отец. Слегка поколебавшись, Аксис спустился к пещере и присел на корточки возле стены, припоминая песню, которой предложил ему воспользоваться Повелитель Звезд. Тихонько промурлыкал ее и постучал кончиками пальцев по стене. В отличие от отца Аксис обращался с песней осторожно, и через несколько мгновений серый камень треснул и скользнул на землю, обнажив блестящую бронзовую дверь. Аксис отворил ее и начал путешествие в Подземье.

Через несколько часов он увидел озеро и поджидавшего его Перевозчика. Большие фиалковые глаза, странно молодые на сморщенном изнуренном лице, невозмутимо смотрели на Аксиса. На воде покачивалась плоскодонная лодка.

Аксис остановился в двух шагах от него, и Перевозчик поклонился.

— Приветствую тебя, Аксис Парящее Солнце, Звездный Человек, — сказал он звучным голосом. — Добро пожаловать в Подземье. Чего ты хочешь?

— Приветствую тебя, Перевозчик, — ответил Аксис. — Насколько я понял, мать моя заслужила твое расположение.

Перевозчик наклонил голову.

— Это так.

— Не окажешь ли ты мне помощь?

И снова Перевозчик важно кивнул головой.

— Тогда научи меня, — тихо сказал Аксис. — Научи секретам подземных рек. Научи тайнам, которые раскрыл ты сотни лет назад.

Глаза Перевозчика твердо смотрели на него.

— Этого я и хотел, этого и ждал. Потому и прожил так долго, плутая по подземным рекам, — сказал он. — Ждал, когда смогу научить.

Глава семнадцатая

АУДИЕНЦИЯ

Она видела сошедшего с трона Борнхелда и выступившего навстречу ему Аксиса. Мужчины кружили друг возле друга. Обнаженные мечи. Лица — стянутые гневом маски. Боролись, задыхаясь от усталости, истекали кровью. Лунный зал звенел от криков: обвинений в убийстве и предательстве. Кровь. Почему здесь столько крови? И вопль — ее вопль: «Нет!».

Видение исчезло, к горлу подступила тошнота. Фарадей на секунду прикрыла глаза, стараясь удержаться на ногах. В Лунном зале она находилась минут тридцать, и все это время на нее наплывали поступавшие из Волшебного леса видения. Хорошо, что Приам не смотрит — поздоровался и сразу все внимание обратил на мужа.

В Карлон они приехали четыре дня назад, но Приам заставлял Борнхелда ждать, удостоив его своей аудиенции лишь сегодняшним утром. Супруг кипел от злости, но поделать ничего не мог.

Сейчас он стоит возле тронного возвышения. Напряжен как тетива, весь дрожит.

В зале полно народа, дохнуть боятся — так поражены. Перья лихорадочно царапают бумагу, знать таращит изумленные глаза. Столпились в дверях слуги. Пепельно-бледные лица Джейма и его советников покрылись испариной. Единственный человек в зале не находится под воздействием шока. Это восседающий на троне Приам. Однако он недоволен: пальцы его раздраженно стучат по подлокотнику.

Фарадей моргнула, стараясь сосредоточиться. Приама она знала не слишком хорошо, но слышала достаточно, чтобы понять: этот человек с суровым голосом и грозными глазами обнаружил твердую волю и решительность, которых раньше за ним никто не замечал.

— Я назначил тебя командующим, — отчитывал Приам Борнхелда, — а ты потерял Ихтар. Ничуть не сомневаюсь: духи Разрушителя вот-вот сожрут и остальные мои владения, покуда ты прохлаждаешься при дворе!

Красное от природы лицо Борнхелда стало еще краснее, а Фарадей в тревоге прикусила губу.

Борнхелд едва оправился от смущения.

— Меня предали, — начал он, но говорить ему Приам не дал.

— Мне докладывали, что ты уцелел только благодаря мужеству Аксиса.

Фарадей видела, каких усилий Борнхелду стоит сдержаться. Кулаки его медленно разжимались.

— Он вступил в связь с отверженными, сир. Потому-то мы Ихтар и потеряли.

— Племянник мой, как я слышал, — решительно заявил Приам, глядя Борнхелду прямо в глаза, — считает, что союз с икарийцами и аварами нам необходим.

У Фарадей, как и у всех присутствующих, вырвался вздох недоверия. Приам прилюдно никогда не называл Аксиса племянником.

— Пророчество, насколько я слышал, — продолжил Приам, игнорируя реакцию окружающих, — утверждает: союз с теми, кого мы так долго боялись, жизненно необходим нам для победы над Горгрилом.

Фарадей отвернулась: лишь бы Борнхелд не заметил радостный блеск ее глаз. Снова вздохнула, в этот раз с надеждой. Если Приам вступит в союз с Аксисом, он вернется домой, к ней. «О Всемогущая Мать! — подумала она. — Прошу тебя, даруй Приаму мужество. Пусть он посмотрит правде в лицо! Верни мне Аксиса!».

Сбоку она уловила движение. Гилберт, прикрыв ладонью рот, лихорадочно нашептывал что-то Брату-Наставнику. Шепчи, шепчи, презрительно подумала Фарадей. Тысячу лет назад твой Сенешаль развязал Войны Топора, согнал икарийцев и аваров с родных земель. Тысячу лет Братство приносило так называемым отверженным зло и несчастья. А теперь король Ахара собирается заключить с ними союз. Губы Фарадей тронула чуть заметная улыбка. Что будет, Джейм, когда тысячу лет спустя нога отверженного снова ступит на родную землю? Твой возлюбленный Сенешаль потеряет контроль над ахарами, а Всемогущая Мать и Звездные боги принесут радость всем трем народам.

Приам не спеша поднес к губам драгоценный кубок и выпил немного воды.

— Вот я и думаю, — сказал он очень тихо, но отчетливо, — не ошибся ли я в выборе главнокомандующего.

Зал ахнул. Перья заскрипели еще сильнее. И снова Фарадей на секунду закрыла глаза. Приам заключит союз с Аксисом. Гражданской войны не будет. Горгрила уничтожат, и любви ее ничто не будет угрожать. Стало быть, видения ее лживы.

Джейм уже не скрывал волнения, но Морисон взял его за рукав и не дал вмешаться.

Зато Борнхелда никто не удерживал.

— Проклятье! — заорал он и сделал шаг вперед. — Да уж не спятил ли ты совсем?

Нового шага сделать ему не удалось. Приам в бешенстве вскочил с трона.

— Ты разжалован. Какой ты после этого герцог? — бушевал он. — Больше не скажу тебе ни слова! Решено. Если откажешься принять очевидное, не только сниму с должности командующего, но и лишу престолонаследия!

Зал ахнул. Писцы не могли поверить в то, что вывели их перья.

Борнхелд пошатнулся.

— Я…

— Ты доказал мне свою бесполезность, — неумолимо и уже спокойно сказал Приам и снова уселся. — Прочь с моих глаз, Борнхелд.

Борнхелд побледнел, но серые глаза его полыхали яростью. Он не двигался с места.

— Вон! — повторил Приам и, повернувшись к жене, спокойно заговорил с ней о чем-то.

Чувствуя на себе взгляды всех собравшихся (кроме короля, который совершенно его игнорировал), Борнхелд подал руку Фарадей и направился вместе с женой к дверям. Приам возвысил голос:

— Герцогиня, ты известна королеве с хорошей стороны. Ее величество просит тебя пожаловать к ней на завтрашний обед.

Фарадей грациозно наклонила голову. Впервые за многие месяцы она почувствовала себя счастливой.

Не успели двери их апартаментов закрыться, как Борнхелд дал себе волю.

— Он сошел с ума! Спятил! — шипел герцог. На красном лице его выступила испарина.

— Он думает о спасении своего народа, дорогой супруг, вот и все, — сказала Фарадей и подошла к столику возле окна.

— Пропади ты пропадом, Фарадей! — И Борнхелд с угрожающим видом подступил к жене. — Ты, видно, радовалась моему унижению!

Фарадей подняла на него глаза. Она ничуть не испугалась.

— Я, как и Приам, думаю о своей стране. Не о титулах, не о богатстве, не о власти, к которой ты рвешься.

Борнхелд едва удержался, чтобы не ударить ее, чего, по его мнению, она явно заслуживала.

— А разве тебя, моя милая, не прельщает возможность сесть подле меня в качестве королевы?

Фарадей посмотрела мужу прямо в глаза.

— Ни титул, ни возможность находиться рядом с тобой меня не прельщают. — Ну вот, слова сказаны!

— Тем не менее, лицемерная шлюха, у тебя будет и то, и другое. И неважно, что говорит Приам, неважно, что ты бросаешь на моего брата похотливые взгляды! Я…

Слова его прервал стук в дверь. Она отворилась, прежде чем кто-то из супругов откликнулся.

Вошел Гилберт. Он сразу почуял, что атмосфера накалена. Поклонился Борнхелду.

— Милорд, Брат-Наставник просит аудиенции.

— Аудиенции, Гилберт?

— Он думает, что нам следует обсудить… гм… возможности, о которых я упоминал в Жервуа, милорд.

Борнхелд чуть не задохнулся.

— Да, разумеется, брат Гилберт, — сказал он радушно. — Прошу прощения, дорогая, мы тебя оставим.

Дверь за ними закрылась. Фарадей задумчиво сдвинула брови. С чего бы это Борнхелд вдруг взбодрился?.. Неважно.

Стоя возле окна, она смотрела невидящим взглядом на уличные толпы. Приам сделал то, на что она считала его неспособным: публично обещал вступить в союз с Аксисом и публично же назвал последнего будущим престолонаследником.

На глаза навернулись слезы, но теперь это были слезы надежды, а не отчаяния.

Глава восемнадцатая

ЧЕРЕЗ СКАЛИСТЫЕ ГОРЫ

Прошло два дня. Блюстители пророчества вели за собой женщин по узким, заросшим травой тропам. К горам, отделявшим родные земли от Ахара, авары старались не приближаться.

— Пусть лес станет естественной преградой между ними и ахарами, — так ответил Веремунд на недоуменный вопрос Азур.

Поросшие травой тропинки не утратили своей красоты. Высокий лесной шатер укрывал путников от северных ветров, но ничуть не препятствовал свободно проходившему сквозь ветви мягкому золотистому свету. Путники слушали бесконечную музыку леса: таинственный шорох ветра, плутавшего среди кустов и деревьев, чуть слышное падение капель росы, журчание горных ручьев, весело сбегавших к Нордре, и птичий хор. В музыку эту, подчиняя волшебной своей силе звуки природы, гармонично вливалась песня Древа Жизни.

Огден с Веремундом искренне радовались нежданным своим попутчицам. Женщины действовали на них умиротворяюще, поэтому два дня, проведенные в дороге, показались им настоящей отрадой. Последний раз блюстители ходили по лесным тропинкам две тысячи лет назад, и тогда, к востоку от Нордры, леса Аваринхейма казались им бесконечными. Сейчас же неприкосновенным остался лишь лес возле Скалистых гор. Не тронули его ни Сенешаль, ни Горгрил.

— Веремунд! — Ривка поравнялась с Веремундом и Азур. — У Огдена проблема с его ослицей. В переднее копыто попал камешек, и Огден хочет, чтобы ты подержал ее за голову, пока он его не вынет.

Веремунд закивал головой и пошел назад.

Ривка взяла Азур под руку и отвела подальше от блюстителей. Над головами женщин в пробивающемся сквозь ветви солнечном свете кружили бабочки и пели птицы.

— Азур, — сказала Ривка, — я рада, что у нас с тобой появилась минутка для разговора. — Она почувствовала, как в ее ладони напряглась рука молодой женщины. — Я не собираюсь судить, что хорошо, а что плохо. В конце концов, Азур, — улыбнулась она лукаво, — не мне осуждать женщин, которые не устояли перед чародеями.

— Я этого не хотела, — сказала Азур. — И не желаю становиться на чьем-то пути.

Ривка отпустила руку Азур и обняла молодую женщину.

— Азур, любить чародея — нелегкая доля. Вот и все, что я собиралась сказать. Если тебе захочется спросить меня о чем-то, я всегда готова помочь.

— Я знаю, Ривка, — Азур помолчала. — Аксис любит Фарадей. Знаю и принимаю как данность. Но…

— Но?.. — Ривка решила, что понимает, о чем хочет спросить ее Азур.

— Но, какого бы благородного происхождения Фарадей ни была, она такая же женщина, как я. Разве у нее с Аксисом не будет тех же проблем, что и у вас с Повелителем Звезд? Как и у меня с Аксисом? Разве она не состарится и не умрет гораздо раньше его?

— Азур, — Ривка говорила с ней очень ласково. — Из того, что мы слышали о Фарадей, о связи ее с Всемогущей Матерью, можно понять, что она не простая женщина, как ты да я. А стало быть, и жить она будет так же долго, как Аксис. Так что не исключено, что Фарадей сможет удержать его, дать ему то, чего обычная женщина предложить не в состоянии.

— Это — всего одна ночь. Не бойся за меня. Мешать я не стану.

— Надеюсь, тебе это удастся, Азур, — сказала Ривка. — В жилах Аксиса течет та же кровь, что и у Повелителя Звезд. Он — великий икарийский чародей. Скоро он вернется. Сможешь ли ты уйти, прежде чем это произойдет?

Огден с Веремундом тем временем склонились над копытом терпеливой ослицы, потом опустили на землю ничем не поврежденную ногу животного.

— Он провел с нею ночь Белтейна, — спокойно сказал Огден.

— Да мало ли женщин, с которыми он провел ночь, — возразил Веремунд.

— Здесь все иначе. Она другая.

— Да, — ворчливо согласился Веремунд. — Так и есть. А что об этом говорит пророчество?

Огден вздохнул и посмотрел в сторону женщин.

— Кто знает, мой милый? Кто знает? Мы с тобой многого еще не ведаем. Пророчество о многом не упомянуло.

— Она осложняет все дело.

— Да, — согласился Огден.

— Но мне она нравится, Огден. Нравится.

— Да, — снова согласился Огден. Он знал, что имеет в виду Веремунд. Азур не могла не нравиться. Оба интуитивно почувствовали, что она старый их друг. Хотя как такое может быть?

— Она обладает особой силой, — сказал Веремунд, — но сила эта словно упрятана под толстым одеялом страха.

Огден вскинул на него изумленные глаза.

— Ты очень проницателен, Веремунд. Сам-то я этого не замечал, но после твоих слов… Ты прав. А не опасна ли она?

— Опасна? Я так о ней не думал. Опасна? Возможно, но кому она может быть опасна?

— Что нам теперь делать? — озабоченно сказал Веремунд. — Как поступать далее?

Огден цокнул, и ослица пошла.

— Что нам делать? Ничего, мой милый. Поживем — увидим. Будем ждать, а действовать — в зависимости от обстановки.

— У нее героический характер, — пробормотал Веремунд. — Когда-нибудь она сбросит одеяло страха и заявит о своих правах.

Оба молчали, думая о своем, пока не догнали Ривку и Азур. И вскоре, лукаво улыбнувшись, Огден начал рассказывать женщинам историю о двух пастухах, козе и кастрюле.

Следующим утром они подошли к подножию Скалистых гор.

— Ну? — подступила к монахам Ривка. — Где ваш тайный ход, Огден? Веремунд?

— Чуть дальше от этого места. Однако в туннель нам придется спускаться все утро.

— Туннель? — недоверчиво переспросила Азур, но блюстители уже пошли по еле заметной тропе.

Братья подвели женщин к расщелине в основании ближайшей горы. Два или три часа спускались они вниз в потемках. Когда золотистый свет аваринхеймского леса померк окончательно, Огден достал из тюка маленькую масляную лампу.

— Скоро она нам будет без надобности, — заметил он, и женщины встревоженно переглянулись. Неужто придется спускаться еще ниже? Куда это ведут их блюстители? Если спуск будет круче, то и ослам не пройти.

— Худшее позади, милые дамы, — сказал Огден. — Мы почти на месте.

— Эти слова мне ни о чем не говорят, — проворчала Азур. Мышцы ее страшно устали, к тому же она потянула сухожилие левой ноги.

В следующее мгновение Азур облегченно вздохнула: спуск стал более пологим.

— Где мы? — отдуваясь, спросила Ривка, остановившись на гладкой гравиевой тропе. Лампа Огдена едва освещала узкий проход. Сейчас, они знали, была середина дня, но их окружала непроглядная ночь. — Куда ведет нас этот проход?

— В мистику, миледи, — сказал Огден.

Веремунд положил руки на плечи женщинам.

— Путь этот абсолютно безопасен. Чисто, сухо, а скоро и свет появится. Огден обожает чудеса.

Огден шел впереди, освещая дорогу лампой. Затем женщины с недоумением увидели, что монах погасил свет, оставив их в кромешной темноте.

— Смотрите, мои милые! — закричал он. — Смотрите! — И двинулся вперед.

Послышался легкий щелчок, и внизу, на уровне щиколотки, зажегся мягкий золотистый огонек. Ривка и Азур раскрыли от удивления рты. Огден шел вперед по гладкой черной металлической дороге. Через каждые четыре-пять шагов с тихим щелчком зажигался новый огонек. То на уровне щиколотки, то над головой. Огден радостно шел впереди, а за ним и перед ним разворачивался прямой туннель, уходивший в темную бесконечность. По центру его тянулась желтая линия.

Ослица Огдена послушно шла за хозяином.

— Что это? — спросила Ривка у Веремунда и, словно защищаясь от опасности, обхватила себя руками.

— Кто это построил? — допрашивала его Азур. — Когда? Как устроено освещение? Откуда взялся здесь этот туннель? Что за материал использован для строительства?

— Нам с Огденом известно лишь то, — сказал Веремунд, — что туннель существует, и то, что в Тенсендоре таких туннелей несколько. Время от времени мы ими пользуемся. Они старые, очень старые, а кто их построил, не знаем. Пойдем. — Он двинулся вслед за быстро шагавшим Огденом. Женщины поколебались, но все же пошли.

Огоньки за их спинами, щелкая, гасли один за другим.

Туннель плавно уходил вниз, пока, под конец дня, не выровнялся. Огден объявил, что теперь они могут немного передохнуть.

— Удобных матрасов у нас нет, да и чародея тоже: тот бы нам из воздуха создал постели, — сказал Огден усталым женщинам. Они хотели отдохнуть подольше. — Через несколько часов вам на этой твердой поверхности станет так неудобно, что сами захотите двигаться дальше.

— К тому же, — добавил Веремунд, — я не могу дождаться, когда увижу ночное небо и вдохну свежего воздуха. В туннеле, конечно же, безопасно, но его монотонность и стерильность действуют мне на нервы.

— А куда ведет этот туннель? — спросила Азур и, сняв с плеча Волчару, бережно положила лук на землю. — Сколько времени нам по нему идти?

— Он проходит под Скалистыми горами, — ответил Огден и, словно фокусник, извлек из плетеной корзины тарелку с печеньем. — Ты спрашиваешь, сколько времени идти? Если не станем подолгу отдыхать, выйдем на свет божий через два дня. Что ж, — решительно сказала Ривка, помогая Веремунду снять с ослов поклажу, — я согласна, лишь бы поскорее оказаться в Сигхолте.

Азур уселась и приняла из рук Огдена печенье. Лучше удушающая атмосфера туннеля, чем Смиртон.

Веремунд сел, скрестил ноги и с надеждой взглянул на брата.

— Огден, может, в твоей корзине и яблоки найдутся?

Блюстители сказали им правду: поворочавшись два-три часа на холодной металлической поверхности, женщины намяли себе бока, локти и плечи, поэтому с благодарностью откликнулись на предложение Огдена продолжить путь. Лучше ходьба в полусне, чем еще одна проведенная на жестком полу минута.

Два дня и две ночи шли они по пять—шесть часов кряду, пока ноги их не начинали подкашиваться, а характер непоправимо портиться. Тогда делали остановку, часа на три-четыре, и вскакивали, как только холодный металл лишал их терпения. В туннеле ничего не менялось. Он производил жуткое впечатление: казалось, тебя заперли в бесконечной темноте, пожертвовав из жалости лишь крошечный пучок света. Все изголодались по открытому пространству и свежему воздуху.

К утру третьего дня дорога, а вместе с ней и настроение стали постепенно подниматься. Даже ослы шевелили ушами и радостно вскрикивали.

Изможденные восьмичасовым восхождением, они вышли наконец на волю. Встретил их хмурый и холодный день. Пришлось и в горы карабкаться, и по предательским склонам спускаться, прежде чем они выбрались на продуваемую колючим северным ветром плоскую землю. На горе Великого Когтя и в Аваринхейме они были защищены от воздействия погоды, уготованной колдовством Горгрила, но здесь, возле Скалистых гор и в долине Диких Собак, на прятавшуюся в каменных джунглях маленькую группу со свистом обрушился северный ветер.

Ривка осмотрелась.

— Может, устроим здесь ночлег, Огден, а завтра с утра двинемся на юг? Эти камни дадут хоть какую-то защиту.

Огден покачал головой.

— Нет, моя прекрасная леди. Надо пройти еще несколько часов, а потом уже устроить ночлег. Надо двигаться вперед, как можно быстрее. — Он помолчал. — Не нравится мне этот ветер, боюсь, он высосет из нас энергию, если задержимся в одном месте надолго. Лучше не останавливаться. Посмотрите, что у меня есть.

Огден вытащил из тюков два плаща и протянул женщинам. Они охотно в них завернулись. В свою очередь и Веремунд из тюка, что был на его осле, вынул такие же плащи, после чего блюстители настояли, чтобы женщины сели на ослов.

Согревшись и удобно устроившись, они уже ни на что не жаловались.

Когда путники устроились на ночлег в сухом русле ручья, ветер немного стих. Из найденного валежника разожгли костерок. Огден опять выступил в роли фокусника: сотворил горячий суп и хлеб с хрустящей корочкой. Веремунд уложил ослов ближе к костру. Вот так рядом с костром и провели ночь. Исстрадавшимся телам сухое русло ручья показалось лучшей в мире пуховой периной.

Медленно продвигаясь к югу, шли они еще три дня. Защитой служили остроконечные вершины Скалистых гор. Женщинам казалось, что весна в эти края еще не заглядывала, а вот блюстители, пережившие осаду Горкен-форта и знавшие, какую зиму может принести с собой Горгрил, с оптимизмом смотрели на отсутствие снега: весна прорвалась-таки в земли, лежащие к югу от Нордры. Но северный безжалостный ветер, дувший им в спину, не давал забыть: Горгрил на севере собирает войско. Война неминуема.

Ривка, сидя верхом на осле, задумалась о сыне: что сможет противопоставить он колдовской мощи Горгрила? Да и кто посмеет бросить вызов тому, кто управляет погодой?

Глава девятнадцатая

АЛАУНТЫ

Покинув туннель, группа третий день шла по каменистой дороге, и вот мимо скал, где устраивали себе временное пристанище женщины и блюстители пророчества, неслышными тенями заскользили белые фигуры.

Одна из них внезапно остановилась, уткнула нос в кровавый след. Через мгновение собака вскинула голову и огласила воем окрестности. Вскоре вся свора залилась низким пронзительным лаем. Собаки взяли след. Сорвались, как одна, и пошли на слабый запах. Временами одна или две из них поднимали морду и испускали протяжный вой, разносившийся по пустынной округе.

Дикие местные собачки желтой масти (благодаря им долина и получила свое название), промышлявшие всю свою жизнь охотой на мышей и мелких птиц, прятались от страха в норы.

Они знали: это бегут алаунты.

На четвертые сутки, к вечеру, блюстители услышали приближавшийся с севера собачий лай. Женщины не обратили внимания на встревоженные лица монахов, но Огден с Веремундом стали подгонять ослов, чтобы те двигались быстрее.

И все же блюстители знали: от алаунтов им не убежать. Вот если они отсрочат на час-другой неминуемую встречу, возможно, займут более выгодную позицию.

Азур первой заметила тревогу блюстителей.

— В чем дело? — Она старалась перекричать ветер. — Отчего вы расстроены?

Огден и Веремунд переглянулись и пришли к быстрому решению: все равно женщины услышат гончих. Собаки с каждой минутой сокращали расстояние.

— Нас преследуют, — признался Веремунд.

— Преследуют? Кто? — Азур автоматически потянулась за Волчарой. — Скрелинги?

Веремунд покачал головой.

— Нет. Это старинные чудища. Притом они гораздо опаснее.

— Кто? — прошипела Азур. Кровь так и вскипела в жилах. Ее обуяло желание действовать. Рука выхватила стрелу. Волчара задрожал от страсти. — Кто?

— Гончие. Алаунты, — лаконично ответил Огден, напряженно глядя назад.

Азур спустила ноги на землю и соскочила с осла.

— А что это за алаунты такие?

Ответила ей Ривка. Глаза женщины расширились от страха.

— Еще маленькой я слышала о них жуткие рассказы. Няня говорила, что алаунты — свора заколдованных гончих, которые охотятся за людьми. Она рассказывала, что они не дышат и не едят, но могут бежать несколько недель на запах крови. Она говорила, — голос Ривки дрогнул, — что стоит им напасть на след добычи, они не дадут ей уйти.

— Алаунтов много тысячелетий никто не встречал — с тех самых пор как скончался Звездный Волк, — сказал Огден, поторапливая группу, — и я не пойму, с чего они вдруг объявились.

— А умереть они могут, Веремунд? Можно их убить? — спросила Азур.

Веремунд пожал плечами.

— Кто их знает?

— Ну ладно, — сказала Азур, — либо они умрут, либо мы. Огден, там, впереди, есть скопление камней.

Подбежав к ненадежному укрытию, они услышали грозный лай гончих. Азур хлопнула по крупам ослов, надеясь, что те побегут галопом и отвлекут на себя алаунтов.

Собачий лай усилился и без остатка заполнил собою ночь.

— Мы пропали! — воскликнул Веремунд. — Слышите, как воют!

Азур, вставив стрелу в лук, наградила блюстителя пощечиной.

— Успокойся, Веремунд, — прошипела она. Глаза ее горели яростью. — Иди-ка лучше спрячься за камни.

Ривка вместе с блюстителями поспешила за камни. Ну зачем, зачем ушла она от Повелителя Звезд? Была бы сейчас в его крепких объятиях, а не пряталась бы за жалким укрытием. Еще мгновение, и она погибнет. Неверность супруга перед лицом неминуемой гибели казалась ей совершенным пустяком. Каково это — умереть с распоротым горлом?

Присев возле камней с Волчарой наизготовку, Азур вглядывалась, насколько могла (сумерки неумолимо сгущались), в окружающее пространство. Откуда ждатьврага? Сзади, слева, справа?

— Проклятье! — выдохнула она, когда замелькали белые тени. — Они окружили нас!

Одна из теней перестала кружить и целеустремленно двинулась к камням. Такой огромной собаки Азур еще не приходилось видеть — да она, пожалуй, не меньше их ослов! Собака оскалилась и грозно зарычала. Пальцы Азур сжали лук. Глаза гончей, темно-золотые с серебряными крапинами, уставились на нее, словно призывая выстрелить.

Азур сделала глубокий вдох, выпустила стрелу и тут же достала из колчана еще одну.

Не успела она попасть в цель, как гончая подпрыгнула и схватила стрелу зубами. Громкий лай тут же прекратился.

Волчара чуть дрогнул во внезапно увлажнившихся руках Азур.

Грозно рыча, алаунт приближался к Азур с зажатой в зубах стрелой. Глаза его все так же пристально смотрели на нее.

Сердце Азур болезненно сжалось, когда гончая встала передними лапами на камень и на мгновение замерла. Затем, к изумлению женщины, уронила стрелу к ногам Азур и в счастливой улыбке оскалила зубы.

— Милосердные звезды! — сдавленно произнесла Ривка. — Она вернула тебе стрелу.

Гончая приветственно тявкнула, забралась на камень и втиснулась в узкое пространство между женщинами и блюстителями. Улеглась животом в грязь, положила голову на передние лапы, преданно глядя в глаза Азур.

Огден с Веремундом посмотрели сначала на собаку, потом на Азур, а затем и друг на друга.

Азур осторожно дотронулась до массивного лба алаунта. Он вздрогнул и закрыл глаза. Она убрала руку и сжала пальцы, чтобы унять невольную дрожь.

— Встань, — сказала она очень спокойно.

Гончая поднялась, нависнув над Азур, потому что та в это время сидела на корточках. Азур снова вытянула руку и погладила собаку по плечу.

— Хорошая собачка, — сказала она.

Позже, успокоившись, все сидели возле костра. Рядом с путешественниками были трое из пятнадцати алаунтов. Остальные гончие, свернувшись в клубок, спали с другой стороны каменного укрытия. Ослы с расширенными от страха глазами вернулись через час, но гончие не обратили на них никакого внимания. Блюстители успокоили бедных животных и освободили их от поклажи.

Азур разглядывала трех алаунтов, что лежали рядом. Их тяжелые гладкие тела готовы были к большим испытаниям, да и скорость, судя по всему, могли развить невероятную. Головы квадратные, массивные. Красивой лепки, длинные, сильные морды. Короткая палевая шерсть сгущалась на лапах и мордах до темно-золотого цвета. Вожак уткнул голову в колени Азур.

Азур подняла глаза на блюстителей.

— Это гончие Звездного Волка? — спросила она.

Огден не сразу ответил, но потом кивнул.

— Да. Он ценил их не только за скорость и силу, но и за ум и преданность. Вожака зовут Сикариус — это коварный убийца. — Он помолчал. — Разлучила их только смерть.

— Звездный Волк, — задумчиво сказала Азур. — Почему меня сталкивает с ним судьба? Сначала лук, а теперь вот и гончие. Что еще свяжет меня с ним?

Огдена с Веремундом тревожили те же мысли. Ну ладно, лук мог оказаться случайностью, а как же тогда собаки? Нет, здесь, должно быть, кроется таинственный промысел.

— Кем он был… Звездный Волк? — спросила Азур.

Веремунд явно колебался, но потом, видимо, решил, что изложение фактов не повредит.

— Звездный Волк Парящее Солнце был самым могущественным чародеем, которого когда-либо знали икарийцы. Возможно, он был сильнее Аксиса.

— Икарийцы о нем говорить не любят, — вступила в разговор Ривка. Историю Звездного Волка она знала, но говорить о проступках его без позволения икарийцев не имела права.

— Скажу одно: Звездный Волк умер молодым, — сказал Огден. — Ему еще и ста лет не исполнилось.

— Как же это? — спросила Азур, заметив, что Огден споткнулся на слове «умер». — Почему он умер таким молодым?

— Его лишили жизни, Азур. И сделал это его родственник из семьи Парящее Солнце.

— Лишили жизни? — Азур подумала, что Огден употребил слишком мягкое выражение для того, что, скорее всего, было злодейским преступлением.

— Убил его брат, — без обиняков сказал Веремунд, и три алаунта заворочались во сне, встревоженные темными воспоминаниями. — Убил во время собрания, перед всеми икарийцами. Вонзил нож в самое сердце, и никто даже не пошевелился, чтобы прийти ему на помощь. Умер Звездный Волк один, нелюбимый, в луже крови, в центре старинного зала, где древние икарийцы устраивали заседания, на Туманном острове, при всем честном икарийском народе, смотревшем на убийство с полным безразличием.

Глаза Азур наполнились слезами. Звездный Волк был одинок и нелюбим? Ей ли его не понять?

Глава двадцатая

ПРИБЫТИЕ В СИГХОЛТ

Алаунты остались с ними до утра. Сикариус спал, привалившись к спине Азур. Другие четырнадцать гончих, сформировав геометрически точный круг, уселись возле камней мордами наружу и смотрели вдаль.

— Они охраняют нас, — сказал Веремунд, когда Азур, поднявшись, увидела эту картину. — Даже скрелинги не осмелятся сюда приблизиться. Ты обрела могучих и верных друзей, Азур.

Азур погладила Сикариуса по голове и прикоснулась к Волчаре.

А может, все дело в луке, Веремунд? Ведь когда-то он принадлежал Звездному Волку. Он сам его смастерил. Должно быть, по старой памяти они и пришли к человеку, в руках которого этот лук.

Веремунд, подняв брови, взглянул на Огдена. Пожалуй, в ее словах есть резон. В конце концов, алаунты — охотничьи собаки, а их хозяин изготовил Волчару. Кто знает, какое волшебство заключено в оружии?

— Мы легко это выясним, Азур, — сказал Огден. — Дай лук Ривке, только пусть Сикариус знает, что ты сделала это добровольно.

— Ривка, может, подержишь Волчару? — сказала Азур и передала Ривке лук.

Сикариус вытянул шею и переступил с ноги на ногу.

— Ну а теперь, Азур, иди за камни, будто ты от нас уходишь, — предложил Огден.

Азур решительно пошла от камней. Алаунты как один поднялись и медленно потрусили за ней.

Огден и Веремунд переглянулись. Прочь сомнения: собаки пришли к Азур, и неважно, кто хозяин Волчары.

На юг они шли целую неделю, затем повернули на юго-запад, к Петлистому проходу. На горизонте розовым пятном проступали Уркхартские горы.

Путешествие было относительно легким, хотя воздух оставался холодным, и четверка тряслась даже под толстыми плащами. Ривка с Азур по-прежнему ехали верхом на ослах, а те и не жаловались на дополнительный вес. Женщинам в их обуви немыслимо было передвигаться по каменистой долине Диких Собак.

Волшебные корзины Огдена и Веремунда продолжали поставлять еду. Каждый вечер, устраиваясь на ночлег, гончие терпеливо дожидались, пока Огден не разберется с припасами и не кинет им куски мяса. Однако «прирученная» еда алаунтов не слишком привлекала. Иногда в течение дня, а ночью так и частенько три-четыре собаки отбегали от них и возвращались с окровавленными мордами.

В награду за еду и компанию гончие дарили им тепло. Женщины и блюстители привыкли укладываться на ночь с собаками под боком. Как-то на рассвете Азур увидела, что пять-шесть гончих улеглись рядом с ослами, чтобы и те не замерзли ночью. А ночи в долине стояли морозные.

Через два дня, свернув на юго-запад долины Диких Собак, они увидели приближавшихся к ним всадников. Их было десять или двенадцать, и двигались они осторожно, скорее всего из-за алаунтов.

Азур, заметив всадников, тут же потянулась за Волчарой и вставила в него стрелу.

— Может, разглядите, кто это? — сказала она блюстителям. — Люди Велиара или Борнхелда?

Огден с Веремундом напрягли зрение. Всадники вытянулись в широкую линию. За спинами их садилось солнце. Алаунты подали голос, напряглись, готовясь к битве.

Всадники приблизились, и гончие вдруг успокоились, а Сикариус даже поприветствовал их, хрипло и коротко. Он знал этих людей.

Конники были уже в пятидесяти пейсах от них, но тела и лица их оставались в тени.

— Алаунты хорошо по отношению к ним настроены, — заметил Веремунд и заслонил от солнца глаза. — Я все же не уверен, что…

Речь его прервал громкий голос: скакавший навстречу всадник пришпорил поджарую чалую лошадь, и она перешла в легкий галоп.

— Огден, Веремунд? Старички! Вас ли я вижу?

— Неужели? — просиял Огден. — Арн собственной персоной.

Азур занервничала. Арн — один из старших командиров Аксиса, бывший топороносец. Он был в Смиртоне, когда она, желая устроить побег Рауму и Шире, оглушила Велиара камнем. Наверное, он не забыл ее. А если так, что теперь подумает? Поспешно вынула из лука стрелу и убрала в колчан. Волчару закинула за спину.

Арн остановил своего мерина возле Веремунда и соскочил с седла.

— Огден, Веремунд, ну как же я рад, что вижу вас снова. — Потряс их руки. — Икарийские скауты, правда, сказали нам, что вы пойдете через долину Диких Собак. — Он посмотрел на алаунтов. — Откуда вы взяли этих гончих, Огден?

— По правде говоря, — замялся Огден, — они сами к нам пришли. Впрочем, это долгая история. Да, Арн, может, ты забыл Азур. Она…

— Азур я хорошо помню, — прервал его Арн и сжал губы. — Помню, и сколько недель мучился Велиар головными болями.

Щеки Азур полыхнули огнем. А ведь встреча с Велиаром ей еще предстоит! И как ее угораздило так сильно его огреть?

Арн посмотрел на нее и повернулся к другой женщине.

— Принцесса Ривка, — тихо подсказал ему Веремунд.

Манеры Арна тут же изменились. Лицо выразило глубокое уважение. Он низко поклонился. Воспитанного человека даже в неподходящей обстановке заметишь.

— Принцесса, я к вашим услугам.

Ривка улыбнулась и протянула ему руку. Арн бережно поднес ее к губам. Огден и Веремунд уставились на него с изумлением. Неужели это тот самый необщительный и суровый Арн?

— А милорд Аксис? — спросил Арн, неохотно отпустив руку Ривки. — Он здоров?

Ривка кивнула. Арн ей понравился. У него доброе сердце и честные намерения.

— Он здоров, Арн, и вступил в наследственные права.

Арн облегченно вздохнул.

— Скауты нам об этом уже сообщили, но услышать это от женщины, подарившей ему жизнь, вдвойне приятно.

Он снова сурово взглянул на Азур. Заметил ее красивый лук и свистнул, подзывая к себе всадников.

— Наш лагерь неподалеку, — сказал он. — У нас и лошади есть свободные. Завтра утром отправляемся в Сигхолт.

Обогнув последний поворот Петлистого прохода, они увидели Сигхолт. Огден и Веремунд попридержали ослов и замерли в изумлении.

— Ну как, изменился? — спросил Арн.

Ривка направила свою лошадь поближе к блюстителям. Сигхолт она в свое время ненавидела: ведь он являлся для нее олицетворением ненавистного брака с Сиэрласом, герцогом Ихтара, отцом старшего ее сына Борнхелда. И чувство это в ней не угасло даже после того, как она повстречалась там с Повелителем Звезд и зачала Аксиса. Возвращаться туда Ривка не желала.

Теперешний Сигхолт в половине лиги от нее был совершенно другим. Таким она его никогда не знала.

— Скауты рассказывали, что Сигхолт ожил, — в голосе Веремунда слышался благоговейный страх, — но чтобы до такой степени…

Огден молчал, по морщинистому лицу его текли слезы.

Главное бросавшееся в глаза отличие — озеро. В привольных его просторах вспыхивали рубиновые огоньки: это солнце, пробиваясь сквозь тучи, посылало к нему свои лучи. Нежное испарение, поднимавшееся над поверхностью, относил в сторону северный ветер. Календарная весна началась месяц назад, и окаймлявшие озеро Уркхартские горы немедленно ожили. Верхняя часть склонов, поросшая утесником, расцвела красными и фиолетовыми цветами, а у подножья, ближе к воде, буйно пошел в рост папоротник. Да что там, сама каменная крепость, наводившая когда-то тоску унылым свинцовым своим обликом, вдруг посветлела и приобрела светлый серебристый оттенок. Казалось, она приветствует гостей весело развевающимися разноцветными флагами. Было ясно: в следующем месяце, когда зелень и цветы распустятся в полную силу, Сигхолт превратится в земной рай. Даже сейчас Ривке казалось, что более красивого места ей за свою жизнь видеть не приходилось.

— Воздух теплый, — заметила Азур. С тех пор как повстречалась с Арном, она все больше молчала. Ривка ободряюще ей улыбнулась. Она понимала, как боится Азур встречи с Велиаром.

Арн оглянулся на Азур. Два дня назад он предложил ей продемонстрировать свое умение в обращении с луком. Ему казалось, что она смотрит на оружие как на игрушку. Азур, однако, заставила его уважать себя как стрелка. Даже Велиар, славившийся меткой стрельбой, вряд ли что-нибудь мог ей противопоставить. А тут еще и гончие. Алаунты оказались прекрасно тренированной и дисциплинированной сворой и Азур слушались беспрекословно. Арну приходилось работать с охотничьими собаками, но таких, как эти, он не встречал. Они шли по пятам Азур, а вожак Сикариус бежал справа от нее.

— Вода горячая, — пояснил Арн, — она и воздух согревает. Горгрил со своими духами здесь нас не тронет. Сигхолт — спасительная гавань.

Приблизившись к крепости, увидели ров со сверкавшей под солнцем водой.

— Как все изменилось, — сказала Ривка, когда они подъехали к мосту. — Нынешний Сигхолт живет и смеется.

— Стойте, — приказал Арн. — Огден, Веремунд, идите первыми, потом пойдет принцесса Ривка, а за ней Азур.

Огден с Веремундом, широко улыбнувшись, спешились и подошли к мосту.

— Добро пожаловать, Огден. Добро пожаловать, Веремунд, — сказал мост. В мелодичном голосе звучала нескрываемая радость. — Как давно не ступали вы по моей спине.

Ривка и Азур широко открыли глаза.

— Мост живой, принцесса, — сказал Арн, — он охраняет нас от тех, кто пришел с дурными намерениями.

Огден с Веремундом, весело лопоча, перешли мост и на другом берегу обнялись с Джеком. Он поджидал их возле открытых ворот Сигхолта.

— Принцесса, — Арн кивнул головой в сторону моста. — Вы следующая.

Ривка пришпорила коня. Не успела лошадь вступить на мост, как тот спросил:

— С правдой ты или с ложью?

— С правдой, — решительно сказала Ривка.

— Ну что ж, ступай, принцесса Ривка, а я проверю.

Ривка направила лошадь вперед. О чем это он?

Когда она была на середине, мост заговорил снова:

— Ты ведь была ихтарской герцогиней, принцесса Ривка?

Ривка вдруг остро ощутила глубину и стремительность текущей под мостом воды. Возле ворот Сигхолта замерла в ожидании группа людей, а с ними Огден и Веремунд. Лица блюстителей испуганно повернулись в ее сторону.

— Да, — прошептала Ривка. — Была.

Лошадь остановилась, и Ривке не удавалось сдвинуть ее с места. Лоб женщины покрылся испариной.

— Ты была не просто неверна мужу, Ривка. Ты была неверна ихтарскому герцогу Сиэрласу. Ты изменила ему с другим.

Ривка проглотила комок в горле.

— Да, — выдавила она. — Да. Я была неверна Сиэрласу. — Она не могла солгать мосту. — Я изменила ему на верху дозорной башни.

Настала пауза, и вдруг мост весело расхохотался:

— Я тебя одобряю, принцесса Ривка, потому что сам терпеть не могу ихтарских герцогов! Отныне мы с тобой друзья!

Ривка растерянно улыбнулась, а лошадь пошла как ни в чем не бывало.

— Спасибо тебе, мост, — сказала она. — Спасибо.

Напряженно наблюдавшая за этим эпизодом Азур облегченно вздохнула. В какой-то момент ей показалось, что мост не примет Ривку. Взглянула на Арна, тот кивнул, и она тронула своего коня.

— С правдой ты или с ложью? — спросил мост.

— С правдой, — ответила Азур.

— Тогда иди, Азур, а я посмотрю, говоришь ли ты правду.

Лошадь ступила на серебристый с красными прожилками мост.

— Ты сказала правду, Азур. Принимаю тебя в свое сердце.

— Спасибо тебе, мост, — сказала Азур и посмотрела на другую сторону, где дожидалась ее Ривка. Она хотела, чтобы они вместе вошли в крепостные ворота.

Но мост, оказывается, спросил еще не все.

— Давненько, Азур, не хаживал по мне твой отец. Где он сейчас?

Азур открыла рот. Хаген ходил по этому мосту?

— Он… он умер, — еле выговорила она.

— Вот как, — печально промолвил мост. — Жаль. Мне твой отец очень нравился, хотя многие его не любили. В беседах с ним мы провели много ночей.

Ривка, недоуменно наморщив лоб, взглянула на подъехавшую к ней Азур.

— О чем это вы говорили?

— Не знаю, Ривка. Должно быть, он меня с кем-то перепутал. Хаген по этому мосту никогда не ходил.

Они пришпорили лошадей, и из тени навстречу им вышли двое мужчин. Азур напряглась. Она узнала Велиара, другой человек был ей неизвестен.

— Велиар, — прошептала она.

Но Велиар обратился сначала к Ривке:

— Добро пожаловать в Сигхолт, принцесса. Меня зовут Велиар, одно время я служил лейтенантом под началом твоего сына. Сейчас командую гарнизоном Сигхолта. — Он улыбнулся, лицо его стало еще доброжелательней. Карие глаза весело сощурились. — Добро пожаловать домой, Ривка.

Ривка тепло с ним поздоровалась. Она знала его заочно, по рассказам сына.

— До чего же приятно, что в Сигхолте меня встречает человек, дружба с которым так много значит для моего сына. Знакомство с тобой, Велиар, — большая честь для меня.

Велиар наклонил голову и повернулся к Азур.

— Азур, — он протянул ей руки. — Спускайся с лошади.

Азур поколебалась, но все же оперлась на плечи Велиара и скользнула вниз.

Не успели ноги Азур коснуться земли, как она почувствовала, что Велиар крепче сжал ее талию.

— Мне следует сбросить тебя в ров за то, что ты со мной сделала, — сказал он. Лицо его оставалось бесстрастным. — Я тебе доверял, ты же меня предала.

Азур напряглась, на глаза набежали слезы стыда и раскаяния. Сказать ей было нечего.

Велиар посмотрел ей в лицо. Он и в Смиртоне считал ее привлекательной. С тех пор она не только расцвела — к ее красоте прибавилось что-то восхитительно дикое, и это делало ее совершенно неотразимой. И вот она стоит перед ним в Сигхолте. Разве жизнь не прекрасна? Нехотя он отпустил ее талию.

— Хотя ты этого и не заслуживаешь, Азур, все же скажу: добро пожаловать в Сигхолт. Ну а о наказании поговорим потом.

Азур вымученно улыбнулась.

— Магариз? — Велиар указал на своего друга. — Разреши мне представить тебя принцессе Ривке и Азур.

Человек выступил вперед. Был он уже не молод. Черные волосы сильно тронуты сединой, однако и хромота и шрам на левой щеке только подчеркивали природную его красоту.

Магариз в свою очередь помог сойти с лошади Ривке.

— Приветствую тебя, принцесса, — тихо сказал Магариз. — Давно мы с тобой не виделись. С тех пор оба сильно поседели, однако встречаемся при более счастливых обстоятельствах.

Ривка протянула Магаризу руку для поцелуя.

— Из нас двоих я поседела больше, лорд Магариз.

— Но красива по-прежнему, — улыбнулся ей лорд.

— Вы знаете друг друга? — удивилась Азур. — Каким образом?

Ривка рассмеялась, заметив недоуменные лица Велиара и Азур.

— Ты, наверное, забыла, Азур, что с детских лет я воспитывалась при дворе Карлона. Там и подрастала, а Магариз в то время был юным пажом и прислуживал за королевским столом.

Магариз все не отпускал ее руку.

— А теперь ты командир, Магариз, и это обстоятельство даже больше, чем седина, говорит о том, как много с тех пор минуло лет.

Магариз наконец выпустил руку Ривки.

— Мне до смерти надоело прислуживать за столом. Спустя некоторое время, после твоего замужества с Сиэрласом, я выпросил у отца позволение поступить в караульную дворцовую службу. Многие годы спустя Приам перевел меня в войско Борнхелда, когда тот сделался герцогом. Ну, а Борнхелд назначил меня командиром Горкен-форта. Там я и прослужил более десяти лет, пока события прошедших восьми месяцев не втянули меня в приключение, о котором я никогда и не помышлял. — Он пожал плечами. — Ну вот, Ривка, тридцать лет уместились в несколько предложений.

— А после Горкен-форта ты перешел к Аксису, — сказала Ривка. — Ты всегда поступал так опрометчиво?

Губы Магариза дрогнули.

— Да, иногда я действовал импульсивно, но о последнем своем решении не жалею.

Ривка улыбнулась и, слегка отвернувшись, расстегнула плащ: в Сигхолте было тепло.

— Я почти ничего не знаю о Борнхелде, Магариз. Ты должен мне о нем рассказать.

Магариз поклонился и очень серьезно сказал:

— Все, что тебе будет угодно, принцесса.

— И о Фарадей, теперешней герцогине Ихтара, — продолжила Ривка. — О ней мне тоже мало что известно. Расскажи и о ней.

Азур постаралась изобразить на лице безмятежную улыбку. Что ж, подумала Ривка, она должна смириться с мыслью о том, что Аксис проедет через Ахар и заключит Фарадей в свои объятия. Пусть запомнит: с Аксисом у нее нет будущего.

Когда же Ривка увидела Рейнольда, она пришла в полный восторг и крепко обняла его. В бытность ее герцогиней Ихтара Рейнольд был чуть ли не единственным ее другом.

Велиар представил Азур Магариза, но в этот момент все услышали собачий лай и оглянулись: алаунты важно шли по мосту. Мост приветствовал их лаем, и Сикариус хрипло лаял в ответ.

Велиар повернулся к Азур:

— Откуда взялись эти собаки?

— Они вроде бы теперь мои, Велиар. Надеюсь, что не помешают. Они прекрасно выдрессированы, так что беспокойства от них не будет. Я расскажу тебе их историю, как только переоденусь в чистую одежду.

Велиар спохватился, что слишком долго держит женщин у входа. Только он собрался ввести их в дом, как появился Джек. Гончих он узнал мгновенно и обменялся с Сикариусом понимающим взглядом.

— Ты Азур? — спросил Джек, когда Велиар поспешил их познакомить.

Азур пожала руку Джеку, и блюститель улыбнулся ей, решив, что он ее понял. В отличие от других блюстителей, которые почти не беседовали с Пророком, нанявшим их на службу, Джек Пророка знал хорошо, поэтому ему были известны многие тайны.

В пророчестве таились более глубокие секреты, и среди них — Азур.

Глава двадцать первая

ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ!

Мечты Фарадей умирали так же быстро, как уходил из жизни лежавший на постели человек. Стоя позади королевы, склонившейся над мужем, герцогиня дружеским участием старалась поддержать Юдит. Фарадей молча переглянулась со старшей фрейлиной королевы, леди Эмбет Тэар. Женщины не в состоянии были облегчить горе Юдит.

В спальне Приама горело лишь несколько свечей. На высокой полке теплился ладан. Джейм с неотлучным Морисоном безмолвно стояли по другую сторону кровати. Дабы подчеркнуть значительность момента, Брат-Наставник облачился согласно своему сану. Из-за спины его выглядывал Борнхелд. Глаза Фарадей встретились на миг с глазами мужа, и она с отвращением отвернулась: ей не хотелось видеть, что скрывается в их темных глубинах. В другом конце комнаты столпились плачущие слуги, курьеры да двое беспомощных врачей.

Фарадей снова обратила взор на короля. Три недели назад Приам, обычно такой здоровый и приветливый, начал проявлять признаки безумия. Несколько дней бродил он по дворцовым коридорам и в каждом углу видел демонов и колдунов. По пятам его следовала Юдит. И она и слуги умоляли короля позволить им вызвать врача. Со слезами упрашивали его лечь в постель и уснуть. Поначалу полагали, что у короля стресс, вызванный переутомлением. Но Приам день и ночь шагал не останавливаясь. На заросший щетиной подбородок капала слюна.

Его болезнь — сумасшествие, в отчаянии думала Фарадей. Последние недели она провела с Юдит, поддерживая ее, как могла. Пыталась переубедить королеву. Заставляла ее ложиться спать и сама ходила за Приамом.

Врачи объявили, что король страдает от лихорадки мозга, этим, мол, и вызвано сумасшествие. Шутка ли, когда в голове у тебя все кипит. «Процесс начался, должно быть, давно, — говорили они, — а вот теперь жар вышел на поверхность». То и дело прикладывали они ко лбу больного пакеты со льдом, чтобы оттянуть горячую кровь, ставили к ногам и к паховой области пиявок. Собирались даже оставить его в темной комнате, обернув бинтами, смоченными коньяком, а потом отказались от этой идеи. Припомнили, как дворянин, которого подвергли подобной процедуре, умер, оттого что неосторожный слуга уронил на смоченные спиртом бинты горящую свечку. Из предлагаемого врачами ничто не помогло, и они, в конце концов, заявили, что медицина здесь бессильна.

Все качали головами и сокрушались. Жители Карлона и окрестностей скорбели о пресечении рода Приама. И поползли невероятные слухи. Если Приам предполагал заключить союз с отверженными, то, стало быть, мозг его тогда уже повредился. Если ни с того ни с сего король так унизил Борнхелда, то, видно, не знал уже, как отличить правду от лжи, друга от врага.

Джейм заявил, что, должно быть, так все и было. Фарадей задумалась, уж не он ли автор этих слухов.

— Это отверженные наслали на него миазмы, — говорил Джейм, и слова эти слышали многие. — Их пагубное влияние проникло в сердце Карлона и породило нездоровые мысли в мозгу Приама. — Он горестно покачал головой. — Теперь все видят, как действуют отверженные. Вот вам пример их дьявольской работы. Разве Сенешаль не твердил вам об этом несколько веков? Разве зря выгнали мы отверженных с прекрасной нашей земли?

Когда слухи о прогрессирующем сумасшествии короля распространились по городу, надежды Фарадей погибли окончательно. Борнхелд займет теперь трон и обратит против Аксиса все силы Ахара. Потом братья раздерут страну на части и с обнаженными мечами встанут друг против друга в Лунном зале. Все произойдет согласно видению.

Фарадей склонила голову, стараясь сморгнуть навернувшиеся на глаза слезы.

Борнхелд от Приама не отлучался. Все обратили внимание на его преданность дяде. День за днем, стараясь утешить, он следовал за королем по коридорам, подавал ему кубок, чтобы в случае жажды король мог смочить горло. Когда же Приам свалился в кровать, Борнхелд и тут не отходил от больного. Поддерживал, когда Приам прикладывался к кубку, вытирал ему губы и бережно опускал голову дяди на подушку.

В преданность эту Фарадей не верила. В те минуты, когда мужа не было подле Приама, Борнхелд шептался с Джеймом и его советниками. Гилберт бродил по их апартаментам, словно злой гений, а Морисон, надвинув на лицо капюшон, скользил, как тень, по коридорам.

По ночам Борнхелд плохо спал. Толкал в бок Фарадей, терзал простыню, бормотал что-то. Фарадей, как ни прислушивалась, слов разобрать не могла. Однажды ночью разбудила его, чтобы избавить от кошмара, предложила воды, но он заорал и бросил бокал на пол.

С тех пор Борнхелд ночевал в другой комнате, сказав Фарадей, что она ему больше не нравится, а только мешает спать. Фарадей, разумеется, обрадовалась, но все же недоумевала…

Юдит обернулась, и Фарадей подала ей свежую салфетку.

— Благодарю, — пробормотала Юдит и опять склонилась к умирающему мужу.

Четыре дня назад Фарадей заставила королеву пойти поспать и, усевшись возле постели Приама, коснулась его руками. Мысленно обратилась к Всемогущей Матери с просьбой излечить Приама, как она когда-то исцелила Аксиса.

Но в тот же момент Фарадей поспешно убрала руки. То, что ощутила она под своими ладонями, не было обыкновенной болезнью. Под кожей короля, словно черви, извивались темные заклинания. Фарадей долгое время не могла унять дрожь, а от вопросов обеспокоенных служанок отмахнулась. Заклинания? Но как это произошло? И кто это сделал?

Желающих Приаму смерти было хоть отбавляй. Само собой, Борнхелд. Ну а Братья Сенешаля? Они готовы были оспаривать друг у друга право воткнуть нож в спину короля. «Дворянам тоже, — думала Фарадей, — есть что терять в случае заключения альянса с икарийцами и аварами».

И все же кто среди этой честной компании мог наслать заклинания? Фарадей ощущала их силу, однако природы ее не понимала.

Приама убивали с помощью колдовства, и сейчас для него все заканчивалось.

Эмбет взяла Фарадей за руку и вернула к действительности. Фарадей кивнула и увидела, что Джейм через кровать перегнулся к Юдит.

— Прошу прощения, королева, я должен начать церемонию. Приаму осталось жить несколько минут.

Юдит всхлипнула, хрупкие плечи ее содрогнулись. Кивнула:

— Начинай, Брат-Наставник.

Джейм приступил к церемонии Ухода. Старинная служба облегчала душе умирающего переход в другой мир. Прекрасные утешительные слова в то же время напоминали всем скорбящим о том, что Артор готовится принять Приама в отеческие объятия. Долг человека — достойно умереть, вспомнить все свои грехи, а долг всех присутствующих — проследить за тем, чтобы все свершилось достойно.

Фарадей вслушивалась в слова отходной молитвы, стараясь уловить в голосе Джейма малейший оттенок торжества, а в глазах — блеск удовлетворения. Но если такие чувства у Брата-Наставника и были, то он надежно их упрятал.

— Приам, — очень тихо сказал он и положил три пальца на восковой лоб короля, — слушай меня. Ты сейчас вручаешь себя Артору, но должен помнить: он примет тебя только после того, как ты сознаешься во всех своих прегрешениях. Приам, сознайся в своих грехах, и Артор примет тебя с любовью.

Приам поднял веки. Потрескавшиеся губы беззвучно зашевелились, и Джейм сделал знак Борнхелду. Тот подал кубок.

— Пей, мой король, — прошептал Джейм, — пей, и ты сможешь сделать признание.

Фарадей тревожно смотрела на кубок. Глубоко вдохнула, стараясь подавить подступившую тошноту. Чем дольше она смотрела на сосуд, тем яснее сознавала: от него исходит зло. Темные буквы кружились над кромкой. У Фарадей похолодело внутри. Вот откуда исходили заклинания, убившие Приама!

Глоток воды тем не менее придал Приаму силы. Он начал бормотать, и глаза Юдит наполнились слезами: он вспоминал первые годы их женитьбы, когда все вокруг казалось таким светлым и радостным. Тогда они твердо верили в то, что через год-другой у них появятся здоровые дети. У Юдит и Приама был счастливый брак, и даже разочарование из-за отсутствия детей не заставило их разлюбить друг друга.

— Да, да, — подбадривал Джейм умирающего. Глаза его странно блестели. — Сознайся во всем, сознайся во всем. Тогда Артор примет тебя.

Фарадей задумалась. Вот кто подавал кубок Приаму. Как получилось, что сами они остались здоровыми, а Приам заболел? На глаза ей попал Морисон. Что он делает? Монах в низко опущенном на лицо капюшоне стоял за Джеймом и Борнхелдом, но Фарадей видела, что губы его безмолвно шевелятся, а взор устремлен на кубок.

Должно быть, Морисон почувствовал ее взгляд, потому что глаза их встретились… и он вдруг улыбнулся.

Фарадей содрогнулась. Ледяные глаза монаха пробуравили ее насквозь.

— Фарадей? — пробормотала Эмбет, и она едва оторвала взор от Морисона.

Когда взглянула в его сторону еще раз, лицо монаха уже представляло приличествующую моменту скорбную маску.

Тело короля свела судорога. Юдит негромко вскрикнула и крепко схватила мужа за руку. Из открытого рта Приама вытекла кровавая струйка. Эмбет осторожно убрала ее. Дыхание умирающего сделалось хриплым и неровным.

Губы Юдит дрожали, она шептала мужу прощальные слова любви.

Приам вдруг зашевелился и вытянул дрожащую руку. Притянул голову Юдит к своему рту и что-то зашептал ей на ухо. Фарадей заметила, как напряглась королева.

Пальцы Приама последний раз коснулись лица жены, и он умер.

Наступило молчание. После продолжительного безумия смерть Приама оказалась на удивление спокойной.

— Король умер, — воскликнул Морисон, после чего повернулся к Борнхелду. — Да здравствует король!

Джейм снял с пальца Приама аметистовое кольцо и натянул на толстый палец Борнхелда.

— Да здравствует король! — нараспев провозгласил Джейм. — Король Борнхелд.

Фарадей казалось, что все это ей снится.

Борнхелд торжествовал. Он встретился с ней взглядом.

— Моя королева, — сказал он.

Фарадей помогала Юдит и Эмбет. Смерть короля требовала проведения официальных церемоний, молитв, ритуалов, необходимо было обмыть и подготовить тело. Юдит, как вдова покойного, должна была за всем этим проследить. Изможденное лицо ее казалось спокойным, бесстрастным. Манеры, как всегда, полны грации и чувства собственного достоинства. Но Фарадей-то видела: Юдит держится из последних сил, и хотела поддержать и успокоить ее, насколько позволяли обстоятельства.

Закончив приготовления, Юдит пошла к себе. Некоторое время спустя Фарадей тихонько проскользнула в ее апартаменты. Юдит сидела на софе возле камина. Эмбет обнимала подругу за плечи. В руках у обеих женщин были рюмки с бренди.

Эмбет слабо улыбнулась Фарадей.

— Самое лучшее, — сказала она, — через несколько часов после смерти мужа немного напиться.

Фарадей поняла, что она вспомнила сейчас смерть собственного мужа, Ганелона.

Юдит утерла слезы и поставила рюмку. Под глазами, на фарфоровой коже, темные круги — свидетельство бессонных ночей. Спутавшиеся золотистые волосы. «Бедная Юдит, — думала Фарадей, стараясь придать волосам вдовы хоть какое-то подобие порядка. — Что-то будет делать она после смерти Приама?»

— Спасибо, Фарадей, — сдавленным голосом произнесла Юдит. Откашлялась и сказала: — Мы с Приамом благодарим тебя за твою доброту и поддержку, которые ты оказывала нам в последние три недели.

Фарадей улыбнулась и ничего не ответила. Она надеялась, что в свое время ей удастся с таким же достоинством перенести невосполнимую потерю.

Некоторое время сидели молча. Потом Юдит взяла Фарадей за руку.

— Милая, надеюсь, ты простишь меня за то, что я сейчас скажу… но сделать это я обязана. Посмотрев на ваши взаимоотношения с Борнхелдом, я решила, что могу тебе довериться.

Фарадей переглянулись с Эмбет.

Юдит снова взяла рюмку и выпила остатки бренди.

— Приам сказал мне, чтобы я объявила Аксиса его наследником. Он не хотел, чтобы ему наследовал Борнхелд.

«Что толку от этого Аксису», — подумала Фарадей.

— Артор, спаси нас! — прошептала Эмбет. — Ты же не можешь встать и сказать при дворе Борнхелда, что Приам назвал Аксиса своим наследником!

Юдит горько улыбнулась и выпрямилась.

— Знаю, Эмбет. У меня ведь нет завещания. Я думаю, что смерть Приама была предрешена в тот самый момент, когда он объявил о своем намерении заключить договор с Аксисом.

Фарадей решила не говорить Юдит о кубке. Кто заговорил сосуд, она не знала. Незачем лишний раз расстраивать бедную женщину.

— Почему Приам передумал? — спросила она и взяла Юдит за руку.

— В последнее время, — сказала Юдит, — Приам понял, что ошибся: не разглядел в Аксисе замечательного военачальника, да и герцогом он был бы не в пример лучше Борнхелда. — Она помолчала и посмотрела на Эмбет. — Я все это говорю, потому что узнала от Эмбет о твоих чувствах к Аксису. Она призналась мне, что посоветовала тебе выйти за Борнхелда, когда тебя одолевали сомнения.

— И этого я себе никогда не прощу, — подхватила Эмбет.

Фарадей задумчиво опустила голову. Когда же снова подняла глаза, они засветились изумрудным блеском.

У Юдит и Эмбет перехватило дыхание.

— Позвольте, я расскажу вам кое-что о себе и об Аксисе, — сказала она, и голос ее приобрел ту же силу, что светилась в глазах.

Говорила она больше часа. Эмбет дрожащей рукой налила всем троим еще бренди.

— Сейчас, когда Борнхелд стал королем, Аксису нужна помощь, как никогда, — заключила Фарадей. — Вы поможете?

Юдит в раздумье кивнула.

— Да, Фарадей, помогу. Приам это наверняка бы одобрил… да я и сама этого хочу. — Она помолчала. — Кажется, я знаю того, кто может склонить чашу весов в пользу Аксиса.

Коронация состоялась через день после похорон Приама. Над Ахаром сгустились военные тучи: надо было торопиться.

Объявили выходной, поспешно подняли флаги в честь нового короля. Следовало бы устроить всенародный праздник, но времени на его подготовку и проведение уже не было, поэтому Борнхелд распорядился выкатить на перекрестки городских улиц бочки с вином и элем, чтобы граждане Карлона напились допьяна, пусть и без закуски.

Пока простые жители праздновали на улицах, коронация проходила в Лунном зале. Присутствовал весь двор; в помещении столпилась знать — мужчины, женщины и их дети. Церемонией руководил Джейм, он опустил на голову Борнхелда тяжелую золотую корону. Загудели трубы, извещая граждан о том, что новый король приступил к своим обязанностям. Борнхелд встал, принимая поздравления подданных.

Возле него, на троне поменьше, сидела Фарадей с простой короной на голове. Ей вспомнилось, как впервые увидела она в этом зале Аксиса. Когда-то она молилась Всемогущей Матери, просила усадить ее на трон рядом с Аксисом.

Первыми к новоиспеченному королю подошли самые важные особы. Герцог Роланд Олдени и граф Йорг Эйвонсдейл специально прибыли на коронацию из Жервуа. Вслед за ними к Борнхелду приблизился барон Исгрифф Нор — экзотические черты его лица выражали преданность и восхищение. Приятель Борнхелда, граф Бурдел Аркнесс, ожидал, должно быть, немедленной награды за то, что поддерживал его в прошлом. Барон Гревилл Тарантез придал своей физиономии выражение не менее преданное, чем у Исгриффа. И наконец, в числе знатных персон появился отец Фарадей, граф Айсенд Скарабост. К негодованию Фарадей, пришел он под руку с толстой молодой особой, знатной дамой из Ретии. Она так сильно нарумянила свои соски, что они испачкали лиф ее платья.

Затем настал черед сановникам и послам. Когда к руке Борнхелда склонился посол из Королиза, король сделал мысленную заметку: пригласить к себе и выяснить, что тот собой представляет. Борнхелд хотел как можно быстрее заключить военный союз с Королизом.

Прежде чем к королю приблизились мелкопоместные дворяне, бывшая королева Юдит и ее фрейлина, леди Эмбет Тэар, вышли вперед.

Борнхелд нахмурился, но Фарадей слегка кивнула женщинам.

— Да? — спросил Борнхелд, когда Юдит сделала реверанс. Рядом с этой грациозной женщиной он всегда чувствовал себя слоном.

— Сир, — сказала Юдит, — прими мои поздравления. Надеюсь, твое царствование будет долгим и благотворным. Заверяю тебя в своей преданности. Если понадобятся мои услуги, всегда буду готова их оказать. Сир, — голос Юдит чуть изменился, и Борнхелд едва не скривился. Он знал, что за этим последует. Ведьма хочет о чем-то его попросить. — Сир, я прошу о милости.

Можно не сомневаться, попросит сейчас большую ренту или поместье. Борнхелд затосковал. Вдовствующие королевы всегда были обузой.

— Я не оправилась от горя, сир, поэтому прошу позволить мне не появляться при дворе. У тебя теперь свой двор и красивая молодая жена. — Юдит поклонилась Фарадей и слегка улыбнулась. И снова повернулась к Борнхелду. — Эмбет, леди Тэар, предложила мне приют в ее доме. Поэтому я прошу позволить нам не появляться во дворе Карлона. В Тэаре мы будем проводить время более спокойно.

Борнхелд удивился. Что? Не надо денег? И драгоценностей? Всего лишь не бывать при дворе? Замечательно. Он благодушно махнул рукой.

— Можешь принять мое разрешение, Юдит.

— Сир, я хочу уехать сегодня, если ты не возражаешь, — смиренно сказала Юдит. Возле дома их с Эмбет уже поджидали кареты.

— Что ж, пожелаю тебе счастливого пути, Юдит. И тебе, Эмбет. Возможно, как-нибудь я вас навещу. Как только поставлю на место отверженных.

— С нетерпением буду ждать встречи, сир, — пропела Юдит.

— И, снова присев в глубоком реверансе, она глянула в глаза Фарадей и вместе с Эмбет поспешно покинула Лунный зал.

— Фарадей печально смотрела им вслед. Как бы ей хотелось уехать с ними. Они хотели не только набраться сил, но и дождаться Аксиса. Если Аксис жив и двинет свое войско против Борнхелда, наверняка проедет мимо Тэара. Когда это произойдет, Юдит скажет ему, что Приам назвал его своим полноправным наследником. Фарадей мысленно улыбнулась. У Юдит для Аксиса был еще один, не менее потрясающий, сюрприз.

Глава двадцать вторая

ДИЛЕММА АЗУР

Азур лежала под легким покрывалом, прислушиваясь к дыханию Ривки. В Сигхолте они прожили шесть недель, и за это время женщины еще крепче сдружились.

Эти недели показались Азур счастливейшими в жизни. На горе Великого Когтя ей тоже нравилось, и икарийцы ее там приняли, но настоящую свою нишу она нашла в Сигхолте. Велиар, пораженный ее умением обращаться с Волчарой и стремлением стать полезной, поставил под ее начало тридцать шесть лучников.

Удивлению лейтенанта, да и всех прочих, не было предела: Азур оказалась прирожденным лидером. Отряд ее сделался самым дисциплинированным, организованным и веселым в гарнизоне. При этом ни один из тридцати шести воинов ни разу не попенял на то, что командует ими женщина. В крепости было три тысячи мужчин и две женщины, и это обстоятельство могло бы вызвать неудобства, но ханжой Азур не была, и, несмотря на ее красоту, уже через неделю большинство мужчин испытывали к ней искреннее уважение как к профессионалу, а на пол ее особого внимания не обращали. Ценили ее больше как стрелка да обладателя гончих. Алаунты, по три собаки и больше, следовали по ее пятам, словно тени.

Велиар, однако, не смог остаться бесчувственным к красоте молодой женщины — в этом и заключалась дилемма Азур. Она вздохнула и осторожно спустилась с постели. Быстро надела мужские бриджи, сапоги со шпорами и легкую рубашку. Схватила жакет и выскользнула из комнаты. Сикариус, спавший возле кровати, выскочил из дверей первым.

Ривка открыла глаза в тот же миг и задумалась: когда же Азур во всем ей признается?

Азур слетела по ступеням крепости, кивнула часовому и быстрым шагом направилась к конюшне. Она любила верховую езду в предрассветные часы. Свежим утром лучше думалось, а днем кипучая жизнь Сигхолта втягивала ее в свой круговорот. За Азур увязались еще две гончие, от остальных она отмахнулась: свора отвлечет ее от размышлений.

Посвистывая, Азур пошла к стойлу Белагеза. Объезжать жеребца она начала несколько недель назад. Зная, как трудно справиться с конем, Велиар не мог поверить, что Азур удастся усидеть на нем более пяти минут. Но Белагез, похоже, почувствовал к ней уважение и, хотя иногда слишком сильно натягивал удила, вел себя вполне прилично. Когда впервые Азур выразила желание объезжать жеребца, Велиар переглянулся с Магаризом и пожал плечами. Ну что ж, Белагеза надо прогуливать, и, если Азур сможет с ним справиться, пусть возьмет эту обязанность на себя.

Поводила скребницей по серым бокам жеребца и набросила на него легкое седло. Крепко натянула подпругу, подождала немного и подтянула еще. Мгновенно взнуздала, открыла дверь стойла и вывела Белагеза в темный двор. Три гончие терпеливо дожидались у ворот. Азур взлетела в седло.

Кивнула троим караульным — они привыкли уже к ранним ее прогулкам, и весело поприветствовала мост.

На другой стороне легонько пришпорила коня и помчалась встречать восход солнца над Уркхартскими горами.

Остановившись на вершине, затаила дыхание, словно впервые увидела открывшуюся ей великолепную панораму. Прямо под ней — мерцающий в предрассветном свечении Сигхолт, затихшее озеро курится нежным горячим туманом. Азур соскочила с седла и уселась на камень — смотреть, как солнце будет вставать над Аваринхеймом. Солнце поднялось над далеким лесом, и она чуть ли не готова была поклясться, что тот кивнул ей зеленым пологом. Азур, однако, себя не обманывала: у Аваринхейма и аваров свои проблемы. Зачем им нагружать себя ее собственными? К тому же и Аваринхейм, и авары ждали Фарадей, и никого больше.

Глянула вниз, на крепость. Мысли вернулись к Велиару. Первоначальную неловкость они преодолели быстро. Лейтенант ясно дал понять, что не питает неприязни за нападение в Смиртоне на собственную персону.

«Ты можешь загладить вину, если докажешь свою полезность», — сказал тогда Велиар, и Азур тут же принялась доказывать: она работала на пределе возможностей, и стрелки ее стали лучшими в гарнизоне. В глазах Велиара она читала одобрение, а высказанная им похвала привела ее в полный восторг. Ей нравилось с ним общаться. Может, благодаря этой дружбе шесть недель в Сигхолте стали для нее такими счастливыми.

Однако последние десять дней Велиар явно хотел перевести дружеские отношения на более интимный уровень. Накануне он пришел к ней в конюшню, когда она чистила Белагеза, и, смеясь, обнял ее и поцеловал. То, что поначалу могло показаться дружеским поцелуем, вдруг затянулось, пока Азур не отстранилась. Она испугалась не Велиара, а собственного удовольствия. Он попросил ее провести с ним ночь и пустить его в свою жизнь. Глаза Азур наполнились слезами, и Велиар тут же раскаялся. Чтобы не обидеть его, Азур легонько его поцеловала и попросила дать ей ночь на раздумье.

И как же соблазнительно было для нее это предложение! Азур была уверена в том, что полюбит Велиара всей душой. С таким человеком она прожила бы счастливую жизнь. Он любил ее, вот что замечательно! Кроме Ривки, Азур никто еще не любил. В Смиртоне все, как и Хаген, относились к ней с презрением: им не нравились ее красота и независимый характер. Она была дочерью норийки, а стало быть, чужой. Крестьянским парням нужно было лишь ее тело, и, так как она постоянно им отказывала, они сочиняли о ней грязные сплетни.

Любовь и уважение Велиара неразумно было бы отвергнуть. Имелись, однако, и препятствия. Она любила Аксиса, хотя одно это обстоятельство не помешало бы ей принять предложение Велиара. Азур знала: Аксис мечтает о том дне, когда окажется рядом с Фарадей, поэтому и не тешила себя детскими мечтами. Азур видела, к чему может привести брак икарийского чародея с обыкновенной женщиной. Она знала, знала, что с Аксисом у нее жизни не будет.

Почему бы тогда не ухватиться за предложение Велиара?

Руки Азур опустились на живот. Да потому, что она беременна ребенком Аксиса, а это меняет все. Вспомнила, как в ночь побега из Смиртона мечтала о том, чтобы отцом ее детей стал герой, и… вот желание это, кажется, скоро исполнится. И, хотя Велиар, возможно, согласится принять ребенка Аксиса, Азур просто не могла лечь с ним в постель, ведь она не только любила другого человека, но и носила под сердцем его ребенка. К тому же сам Аксис вырос, не зная своего отца, сомневаясь в том, что тот любил его, поэтому вряд ли захочет, чтобы будущий ребенок повторил собственную его судьбу.

Азур не могла запретить Аксису общение с ребенком.

Как же ей поступить?

Объяснить все Велиару. Довериться ему. Велиар этого заслуживал. А потом? Ждать Аксиса. Аксис должен скоро вернуться в Сигхолт.

О дальнейшем Азур думать не хотела. Каждый раз, когда она представляла, что Аксис заберет навсегда ее ребенка, Азур охватывал ужас.

— Никогда, — пробормотала Азур. — Никто не посмеет отобрать у меня ребенка.

Да разве может она собственного ребенка лишить матери? Глаза ее налились слезами. Она вспомнила раннее свое детство, вспомнила, как горячо любила мать, тосковала по ней в те минуты, когда не видела ее, не слышала легкую ее поступь и приятное пение. Мать все время была при деле: то занималась уборкой в доме, то работала в саду или ходила за птицей. Азур была убеждена: мать — самая красивая женщина на свете. Уход ее оставил шрам на сердце. Азур чувствовала за собой вину: может, все же не так сильно любила она мать? Может, мать думала, что у нее недостойная дочь?

— Почему? — прошептала Азур. — Почему ты не взяла меня с собой, мама? Я любила тебя, мама, я любила тебя!

В числе своих грехов главным Азур считала тот, что она не помнит имя матери. Это угнетало ее более двадцати лет. Часто она ворочалась по ночам без сна. Став подростком, Азур спросила однажды у Хагена, как звали ее мать, а он вдруг взъярился и сильно ее избил. С тех пор она об этом его не спрашивала. В результате не только мать, но и само ее имя были для нее потеряны. Азур тяжело вздохнула. Ее ребенок никогда не забудет имя Азур.

Потом мысли ее потекли в другом направлении. Азур старалась представить, как это будет, когда впервые она возьмет на руки своего ребенка. Как радостно будет чувствовать ответную его любовь. Он станет прибегать к ней и с радостью, и за утешением. Ребенок Аксиса наверняка будет необыкновенным. Она улыбнулась. Будет ли он золотоволосым, как Аксис? Или унаследует ее белую кожу и черные волосы? Что в нем будет от икарийца и что от обычного человека?

Оглянувшись, обнаружила, что солнце высоко поднялось над горизонтом. Если не поспешит, в гарнизоне объявят тревогу. Азур вскочила, схватила Белагеза за поводья. Лошадь тревожно тряхнула головой.

— Черт, — с чувством сказала Азур, оседлав беспокойного жеребца. Сегодня утром Велиару надо ехать в Петлистый проход. Может, он уже ждет ее в конюшне?

Он ждал.

Велиар улыбнулся Азур и принял от нее поводья. Азур стала расседлывать Белагеза.

Когда снимала подпругу, Велиар встал сзади и провел пальцами по ее шее.

— Азур, ты, наверное, вчера неправильно меня поняла. Я имел в виду законный брак, а не интрижку. И хочу тебя не на одну ночь, а на всю жизнь.

— Знаю, — прошептала Азур и закрыла глаза, когда он легонько поцеловал ее в шею. «Он может стать хорошим отцом моим детям, — подумала Азур. — Мои мечты о героях — детство. Женщине нужен хороший порядочный человек, который станет ей опорой на всю жизнь».

— И что ты ответишь? — спросил он, целуя ее волосы.

— Велиар, — она высвободилась из его объятий и положила руки на свой живот. — Велиар, я беременна, поэтому не могу принять твое предложение.

Он задохнулся, и она закрыла глаза, не в силах переносить его боль. Он не заслужил этого.

— Аксис, — выдавил он.

Азур поколебалась, а потом кивнула:

— Да.

— Ты его любишь?

— Да, — сказала она. Велиар отстранился и изо всех сил треснул кулаком об стену. Белагез, прижав уши, испуганно прянул в сторону.

— Черт бы его подрал, — прошипел Велиар. — Никогда еще не ревновал я к нему его женщин! — Снова повернулся к Азур. — Азур, я люблю тебя. Ты мне нужна, беременная или нет. Любишь ты Аксиса или не любишь. Ты же знаешь, что с ним у тебя жизни не будет! И знаешь, что у нас с тобой была бы хорошая семья! — Зачем Аксис не оставил ее в покое? Есть ли у него совесть? Самоконтроль? Как же Фарадей?

Азур тихонько заплакала.

— Велиар, только представь, как тяжело будет Аксису, если его ребенок не узнает своего настоящего отца. Ты спрашиваешь, понимаю ли я, что у меня с ним нет будущего? Да, Велиар, понимаю. Но, пока Аксис не вернулся и пока не появился на свет младенец, решить я ничего не могу.

Велиар отвернулся. В его глазах погас свет.

— Когда?

— В начале месяца Ворона. Ребенок был зачат в Белтейн. Первый день месяца Цветов. Это был единственный раз.

Велиар горько рассмеялся.

— Единственный раз? И этого ему хватило?

Азур кивнула, понимая, что Велиар сердит не на нее, а на Аксиса. Тайком утерла слезы.

Велиар недоверчиво покачал головой.

— У Аксиса должны бы по всему Ахару расти ублюдки, если для зачатия ему потребовалось всего однажды побыть с женщиной. Почему ты, Азур? Почему ты?

Он притянул к себе Азур, уверенный в том, что больше ему ее не обнимать. С Аксисом он соперничать не мог.

— Азур, если бы ты не была беременна, согласилась бы выйти за меня?

Азур ответила без колебаний:

— Да, и сочла бы это за честь.

Долгое время стояли они в конюшне, обнявшись, слушая, как Сигхолт пробуждается ото сна.

Когда Азур пришла переодеться, Ривка уже час как была на ногах. И сразу поняла: что-то случилось.

— Азур? В чем дело?

Азур не могла вымолвить ни слова. Слезы ручьем лились по щекам. Ривка подбежала к ней, схватила в объятия и начала укачивать, как ребенка.

— Азур, я знаю, что ты беременна. — Она улыбнулась, пытаясь успокоить молодую женщину. — Это будет первый мой внук.

— Велиар просил меня выйти за него замуж, а я отказала, потому что ношу ребенка Аксиса.

— А! — Ривка начинала понимать, в чем дело. Азур хотелось бы избавить себя от мучительной любви к Аксису, и Велиар предоставлял ей для этого прекрасный выход. Но Аксис вряд ли отдаст своего ребенка, тем более если тот окажется чародеем.

Ривка уложила Азур в кровать, чтобы она там как следует выплакалась. Ривку, как и Велиара, удивляло, что, несмотря на огромное количество любовных связей, у Аксиса до сих пор не было детей. Ребенок Азур будет его первенцем.

Хотя нет… Ривка знала причину. Икарийские чародеи редко становились отцами. И, если им это удавалось, не оставляли женщину, потому что не хотели расставаться с ребенком. Больше того, чаще всего они не оформляли свои отношения, пока женщина не беременела, а если женились и детей не было, брали развод и искали другую. Потому и Повелитель Звезд так привязался к Ривке: его привлекала ее способность рожать детей. Теперь она для этого была слишком стара, у него же вся жизнь впереди, и он надеялся произвести детей от других женщин.

Ривка укачивала Азур в своих объятиях. Надо же, забеременела с первой ночи. И неважно теперь, насколько Аксис любит Фарадей, плодовитость Азур привяжет его к ней накрепко. И как бы далеко ни убежала от него Азур, Аксис найдет ее. Произойдет это помимо его воли.

Глава двадцать третья

КОЛЬЦО ЧАРОДЕЙКИ

Они сидели в плоскодонной лодке посреди обширного фиолетового озера. Высоко над головами — массивный купол из многогранных кристаллов.

Фиалковые глаза Перевозчика гармонировали с цветом воды.

— Поблагодари свою мать за то, что можешь просить у меня помощи. Хочешь, чтобы я научил тебя? Хорошо, но при одном условии.

— Каком? — осторожно спросил Аксис. И Повелитель Звезд, и Ривка предупреждали его: Перевозчику палец в рот не клади. К тому же он любит говорить загадками.

— Я научу тебя тому, о чем попросишь. А от тебя хочу одного. Все, что узнаешь, только для твоего пользования. Когда вернешься в свой мир, не делись своими знаниями ни с Повелителем Звезд, ни с другими чародеями. Мое учение — только для тебя и твоих детей. Согласен?

— А почему?

Глаза Перевозчика сверкнули.

— Это тебя не касается. Согласен? Или хочешь, чтобы я вернул тебя домой?

— Согласен. Никого, кроме своих детей, учить не стану.

— Хорошо. Что ты хочешь узнать?

— Твое имя.

— Меня когда-то звали Орр, можешь так ко мне и обращаться. Что еще?

Аксис огляделся по сторонам. На большом озере, кроме их лодки, ничего не было, да и в подземных реках, по которым они сюда приплыли, Аксис никого больше не видел.

— Где другие харониты?

— Я и есть все эти харониты, Аксис Парящее Солнце. Это не значит, что я последний, кто остался, а просто я и есть вся наша раса. Мы все живем здесь, — Орр постучал себя по груди.

Аксис удивился, но решил оставить эти слова без комментариев.

— Орр, а что представляют собой подземные реки?

Орр хихикнул:

— Подземные реки не такие уж загадочные, как об этом думают. Просто они укрыты от людских глаз, да и память их почти не сохранила. Когда кто-то из вашего мира о них вспоминает, думает, что в них есть нечто мистическое.

— Тогда расскажи мне.

— Ты нетерпелив, Аксис. Эта черта досталась тебе от отца.

Аксис знал, что Орр не слишком высокого мнения о Повелителе Звезд.

— Не трать мое время на отгадывание загадок, Орр.

Орр тяжко вздохнул и расправил складки темно-красного одеяния.

— Ты изучал Звездный Танец?

— Да. Я слышу его с момента пробуждения, да и ночью он вплывает в мои сны.

— Аксис, икарийские чародеи, как тебе известно, используют музыку, чтобы отразить в ней рисунок Звездного Танца. Так вот, подземные реки используют с той же целью, только происходит это в наглядной форме. Когда движешься по подземной реке, в буквальном смысле слова повторяешь «песню», которая нужна тебе в данный момент.

— Выходит, каждой песне соответствует подземная река?

— Да, — с некоторой неохотой подтвердил Перевозчик.

— Я изучал песни, мелодии и их назначение. Песни нужны мне для управления энергией Звездного Танца. Это проводник, по которому энергия звезд приходит мне на помощь в конкретной ситуации.

— Да-да. Это всем известно.

— Выходит, подземные реки еще один проводник Звездного Танца? Вместо того чтобы спеть песню, надо проплыть по нужной реке? У каждой реки своя задача?

— Верно. Реки — еще один способ манипуляции энергией Звездного Танца. Икарийские чародеи используют музыку, а харони-ты — определенные реки. Это… не очень удобный вариант.

— На горе Великого Когтя Повелитель Звезд и Утренняя Звезда научили меня всем песням, которые они знают. Число их ограничено, — сказал Аксис.

Большие фиалковые глаза Орра весело сверкнули.

— Число, говоришь, ограничено? Правда? Сколько же всего?

— Около тысячи. Думаю, этого недостаточно. Если у меня есть цель, а песни для нее нет, то энергией звезд я воспользоваться не могу.

— Они знают около тысячи песен? — Губы Орра насмешливо скривились. — Неужто они так много позабыли?

Аксис взволнованно подался вперед. Значит, не зря он сюда явился.

— Сколько ты знаешь? — задохнулся он. — Сколько здесь подземных рек?

Орр еле удерживался от смеха.

— Позволь сначала задать мне вопрос, мальчик. Научил тебя Повелитель Звезд пользоваться кольцом?

Аксис озадаченно посмотрел на кольцо, которое носил на среднем пальце правой руки. Сделано оно было из червонного золота и украшено маленькими бриллиантами. Это кольцо являлось символом семьи Парящего Солнца. У каждой семьи было единственное кольцо, и передавалось оно от отца к сыну. Повелитель Звезд с радостью отдал его Аксису.

— Это обыкновенный символ моего статуса, — сказал Аксис. Пользоваться им? С какой целью? — Его носят старшие чародеи. И пользы от него нет… разве не так?

Орр закрыл лицо ладонями и стал раскачиваться от смеха. Аксис нахмурился. Разве он сказал какую-нибудь глупость?

— Милый юноша, — выговорил наконец Орр и дружелюбно похлопал Аксиса по колену. — Милый юноша, я и не подозревал, что икарийские чародеи все позабыли. Они же теперь ничего не могут. Как они смеют после этого называть себя чародеями?

— Так в чем же дело? — в нетерпении закричал Аксис.

— Аксис, звездным песням нет предела, как нет конца и подземным рекам, по которым ты путешествуешь. Ты можешь использовать энергию звезд, как тебе будет угодно. Как же икарийцы об этом позабыли? Посмотри на свое кольцо.

Аксис опустил глаза.

— Узор на кольцах у всех одинаковый? — спросил Орр.

— Нет. Такого узора ни у кого больше нет.

— Верно. Теперь подумай о какой-нибудь песне и мелодии и снова взгляни на кольцо.

Аксис подумал о песне Гармонии. В голове прозвучала мелодия, и глаза его невольно расширились. Узор алмазных звездочек на кольце изменился в такт мелодии.

— А теперь, Аксис, — прошептал Орр, — придумай цель, для которой у тебя нет песни. Что-нибудь простенькое. Я не хочу, чтобы ты выкинул нас из воды. Подумай о цели, а потом взгляни на кольцо.

Аксис задумался, на глаза ему попало одеяние Перевозчика. «Пусть одежда его станет серебристо-серой», — подумал он и взглянул на кольцо.

Звездочки расположились по-другому. Такой конфигурации он не знал. Полученный узор он мысленно перевел в мелодию, и одежда Перевозчика из темно-красной тут же превратилась в серебристо-серую.

Орр улыбнулся:

— Видишь, как просто? А икарийские чародеи умудрились об этом позабыть. Количество песен, которые можно спеть, ограничено лишь количеством задач, которые придут тебе на ум.

— Ты хочешь сказать, — Аксис не мог поверить в то, что все так просто, — стоит мне поставить перед себой цель, посмотреть на кольцо, в соответствии с его узором пропеть песню, и все исполнится?

Орр кивнул:

— Тем же способом я использую подземные реки. На самом деле здесь их не так много. Если, допустим, я хочу прибыть в место, к которому подземная река не подходит, я мысленно ставлю себе цель, и такая река появляется.

— Могу я использовать энергию Звездного Танца для любой цели?

— Нет. Не можешь. Разумеется, для большинства целей есть своя песня, и для того чтобы узнать ее, нужно просто взглянуть на узор кольца. Но некоторые песни, некоторые мелодии несут опасность. Они требуют слишком много энергии Звездного Танца, и ты можешь умереть. Самое главное в твоем учении, Аксис Парящее Солнце, — узнать, какие узоры, какие песни для тебя опасны. Вот почему я попросил подумать сейчас о простой цели. Чем труднее задача, тем больше понадобится тебе энергии Звездного Танца. Кольцом ты должен пользоваться очень осторожно. Иначе погибнешь.

Аксис с уважением посмотрел на кольцо. Какие же цели будут для него опасны?

— Ты узнаешь, Аксис, — сказал Орр. — Обожжешься не раз, но узнаешь. Есть такие цели, для которых песни не сложены. Их немного, и связаны они по большей части с исцелением. Очень редко сможешь ты воспользоваться энергией Звездного Танца для исцеления. И это странно, потому что Звездный Танец часто позволяет воскресить умирающего, а вот с простым синяком или царапиной не справляется. Тут у него заминка. Почему так происходит, не знаю.

— Спасибо тебе, Орр, за ученье. Ты вручил мне бесценный подарок.

Орр склонил голову:

— Ты мне тоже вручил подарок, Аксис Парящее Солнце. Я не подозревал, до какой глупости докатились икарийцы. Забыли, как пользоваться собственными кольцами! Уму непостижимо!

— Орр, Утренняя Звезда сообщила мне тревожную новость, — Аксис поторопился прервать обидный смех Перевозчика.

— А что такое?

— Она думает, что многим песням обучили меня еще ребенком. Говорит, что чародей не может знать песни интуитивно, а я, оказывается, знал много песен, прежде чем они с Повелителем Звезд приступили к моему обучению.

— Она права. В детстве у тебя этого кольца не было?

— Нет. Я получил его только восемь месяцев назад.

— Чародею или другому члену его семьи для обучения необходимо кольцо. Какие песни ты знал до занятий?

— Песню Оздоровления и песню Воскрешения.

— Эти песни сложные и могущественные!

— Да, Орр, может, где-то есть еще один чародей Парящее Солнце? Повелитель Звезд думает, что он же обучил и Горгрила.

Орр изумленно присвистнул.

— Я и не задумывался о том, кто обучил Горгрила. Упущение с моей стороны.

— Горгрил использует музыку Тьмы, — сказал Аксис. — Выходит, тот, кто учил его, знает и ту и другую музыку.

Орр кивнул. Вид у него был встревоженный.

— Орр, могу я с помощью этого кольца воспользоваться музыкой Тьмы?

— Нет. Кольца предназначены только для Звездного Танца. У Горгрила, во всяком случае, кольца нет. Какой же икарийский чародей умеет пользоваться музыкой Тьмы? Я о таком не знаю. Аксис, твои слова меня встревожили. Надо бы мне подумать об этом на досуге.

После продолжительной паузы Аксис заговорил снова:

— Орр, я видел, как некоторые чудища Горгрила исчезают на глазах. Похоже, они пользуются магией, для того чтобы передвигаться в пространстве и времени. Могу ли и я это делать?

Орр кивнул.

— Вероятно, они используют для этого музыку Тьмы, и потому тебе этот вариант не годится. Однако и ты можешь мгновенно преодолевать пространство, пользуясь кольцом. Тем не менее существуют ограничения, — быстро прибавил он, заметив волнение Аксиса. — Начать передвигаться ты можешь из любой точки, а вот прибудешь лишь в избранные места.

— Что ты имеешь в виду?

Пальцы Перевозчика забарабанили по борту лодки.

— Притянуть к себе смогут тебя лишь избранные места Тенсендора. Если же споешь песню Передвижения для того, чтобы попасть в другое место, просто растворишься в воздухе. Я понятно выражаюсь?

— Да. Какие места могут меня притянуть?

— Магические места, они играют роль маяков. Магические крепости — Сигхолт, башня Безмолвной Женщины, Спиредор…

— Спиредор?

— Он известен как башня Сенешаля. Да, — криво улыбнулся Орр, заметив удивленный взгляд Аксиса. — Сенешаль находится в старинной, наделенной самой большой магической силой крепости Тенсендора. Не старайся попасть туда быстрым способом. Магия этой крепости пострадала от лжи Сенешаля. Пока она не оживет, как Сигхолт, песней Передвижения не пользуйся.

— Понимаю. Куда еще я смогу быстро попасть?

— К Древу Жизни уже можно. Оно поет. К Звездным Вратам…

— О Звездных Вратах я слышал, — прервал его Аксис, — но видеть не приходилось.

— Наберись терпения, — осадил его Орр. — Я тебя туда скоро доставлю. Можно попасть и на Туманный остров, но храм его, как и Спиредор, должен быть очищен, прежде чем ты доберешься туда без помех.

— Следовательно, после того как я закончу у тебя обучаться, все, что мне потребуется, чтобы прибыть в Сигхолт, — это подумать о крепости, обратить внимание на расположение звездочек на кольце и пропеть соответствующую мелодию?

— Да, — кивнул Орр. — Этого будет достаточно. Но запомни, Аксис, таким способом добираться можно только до тех мест, про которые я сказал. А среди них — те, что уже пробудились. У них хватит сил притянуть тебя. Если воспользуешься песней Передвижения для другого места, немедленно погибнешь.

Аксис смотрел на кольцо. За несколько минут он узнал от Перевозчика больше, чем за месяцы обучения у Повелителя Звезд.

Орр почувствовал, как в душе его что-то затрепетало, и посмотрел на воду. Как же долго ждал он этого момента! Значит, это и есть тот самый человек! Он опустил пальцы в воду и вытащил что-то из-под темной ее поверхности.

Аксис подскочил.

— Что? — начал он, но Перевозчик уже выставил для обозрения мокрую ладонь.

Аксис увидел кольцо исключительно тонкой работы. То, что оно волшебное, понятно было с первого взгляда, хотя на его собственное кольцо, да и на чье-либо другое, оно было совершенно не похоже. Все оно, казалось, было сделано из цельного сапфира, хотя глубокая синева камня была намного прозрачнее любого сапфира, который до сей поры Аксису довелось увидеть. На кольце Аксиса, как и на кольцах других чародеев, звезды были выполнены в виде крошечных бриллиантов, вкрапленных в поверхность кольца. Когда же он поднес к глазам сапфировое колечко, то увидел, как внутри него пляшут золотые звезды. Кольцо было маленькое, явно рассчитанное на женский палец.

— Какое красивое, — прошептал он.

— Да, — согласился Орр. — Это — кольцо-оригинал, с него потом копировали кольца чародеев. Сначала им владела чародейка, прародительница икарийцев и харонитов. Она впервые поняла предназначение кольца и стала использовать энергию Звезд. Жила она пятнадцать тысяч лет назад. Очень давно. — Он сделал паузу. — Я не знаю, как оно ей досталось.

— Может, она сама его сделала? — спросил Аксис, не в силах оторвать взгляд от кольца.

— Нет. Она просто им пользовалась. Кольцо находит своего владельца. Оно вернется домой, только когда Круг будет завершен.

Аксис поднял на него глаза.

— Круг?

Лицо Перевозчика стало непроницаемым, и Аксис понял, что это одна из тайн, узнать которую он пока не готов.

— И ты хранил его со дня ее смерти? — Аксис попробовал подступить к нему с другого бока.

— Нет. Когда чародейка умерла, она отдала кольцо на попечение икарийцев. Они поклонялись ему многие тысячи лет. Это была самая дорогая их реликвия.

— Как же оно оказалось у тебя?

— Его передал нам незадолго до своей смерти один из чародеев горы Великого Когтя. Случилось это четыре тысячи лет назад. Звали его Звездный Волк Парящее Солнце.

Опять всплыло имя Звездного Волка.

— Почему он отдал его тебе?

— Он сказал, что алгоритм движения звезд меняется. Звездный Волк был могучим чародеем, и в будущем от него многого ожидали. Умер он преждевременно, хотя не сказал бы, что это случилось некстати. Я больше чем уверен: со своими странными идеями и экспериментами он привел бы икарийцев к катастрофе. Звездный Волк передал мне кольцо на хранение. Сказал, что я узнаю, кому его передать. Чувствую, что этот человек — ты.

— Что я должен с ним делать? Могу я им воспользоваться?

— Нет. Не можешь. Кольцо чародейки действует не так, как твое. Даже чародейка не в полной мере понимала все его мистические свойства. Все, что мне сказал Звездный Волк, — это то, что я узнаю, кому его отдать. И что я должен передать этому человеку те же слова.

— Что? Что ты имеешь в виду?

— То, что со временем сам узнаешь, кому передать кольцо. Можешь мне поверить, Аксис. Это чувство тебя не обманет. Ты узнаешь, когда и кому передать кольцо чародейки. До тех пор береги кольцо. Никому не показывай. Понял?

— Да. Понял. Буду беречь, — Аксис, с трудом оторвав взгляд от кольца, сунул его в потайной кармашек, — никому не покажу.

Кого же выберет кольцо чародейки? Кто замкнет мистический Круг?

Глава двадцать четвертая

ПАТРУЛЬ

— Бойцы твои подготовлены отлично, Азур, — сказал Велиар, наблюдая из окна кабинета за тренировкой лучников. — Ты с ними замечательно поработала.

Азур восприняла похвалу как должное. Четыре недели назад Велиар дал ей еще два отряда всадников, и Азур превратила все три в мобильную грозную силу, которой гордилась бы любая армия. Хотя к мастерству Азур никто из лучников не приблизился, все бойцы дважды превысили собственные показатели. В Ахаре никто из стрелков не сможет с ними сравниться, думал Велиар, наблюдая за тем, как метко, пуская лошадь в галоп, поражают они цели.

С тех пор как Азур сообщила Велиару о своей беременности, прошло пять недель. За это время им удалось преодолеть первоначальную неловкость, и отношения их стали дружескими и уважительными. Чувства свои к Азур Велиар запрятал очень глубоко.

Он взглянул на сидевших за столом Магариза и Арна. И он с Азур, и Магариз с Арном одеты были в одинаковые белые бриджи и серые туники с кроваво-красным солнцем на левой стороне груди. На этом настояла Азур: она считала, что у защитников Сигхолта должна быть своя форма.

— Мы готовы сражаться, Велиар, — сказала Азур, когда все заняли свои места. — Я готова к бою. Не думайте, что останусь дома и буду вязать. Используйте меня в полную силу.

Велиар переглянулся с Магаризом. Азур говорила очень решительно, и все же мужчины никак не могли представить себе женщину в бою. Арн изучал пятна на потолке. Ну что ж, если женщина способна воевать, почему бы ей этого и не позволить?

— Когда сюда прибудут Ударные Силы, — сказала Азур, — увидите, что они-то своим женщинам разрешают участвовать в сражении.

— Дело в том, что сейчас-то ты… гм… — Велиар смутился.

Азур рассмеялась. Всем присутствующим было известно о ее беременности. Знали и то, что отец будущего ребенка — Аксис.

— Что я беременна? Да, это так. Но беременность мне пока совсем не мешает. Тошнота прошла, и чувствую я себя сейчас лучше, чем когда-либо. И вот, посмотрите, — она провела руками по животу. — Плоский до сих пор. Ривка говорит, что икарийские младенцы обычно маленькие, так что живот не будет заметен. В общем, отказываюсь оставаться дома. До тех пор пока мне не станет трудно ездить верхом, буду в бою командовать взводом. Зачем тогда ты дал мне три отряда лучников? Ты что же, думал, что я стану командовать лежа на кушетке?

Велиар засмеялся и поднял руки в знак того, что сдается.

— Хорошо, Азур. В случае боевых действий твоя помощь будет неоценима. Но, — голос и глаза его стали очень серьезными, — я не позволю тебе ездить на лошади, если сочту, что это сопряжено с риском для тебя и будущего ребенка. Я понятно выразился?

Азур стерла с лица улыбку.

— Понятно, командир.

— Тогда приступим к делу. Магариз, что слышно о скрелингах?

— Новости не слишком приятные, Велиар. — Магариз выглядел усталым и осунувшимся. Шрам на щеке выделялся больше обычного. — Стало известно, что скрелинги прошли почти весь Ихтар и сейчас медленно продвигаются на юг. Наши патрули встречают небольшие отряды в горах у Сигхолта. Но сколько их всего? И где собираются? Неизвестно. Знаю лишь, что до осени осталось несколько недель и что у Горгрила на подготовку было несколько месяцев. Наверняка сейчас он готовится к наступлению.

Велиар изучал лежавшую перед ним карту.

— Самый прямой путь в Ахар проходит через Жервуа.

— А как насчет долины Диких Собак? — возразил Арн. — Так они сразу выйдут в Скарабост.

Велиар разогнулся и посмотрел на Арна.

— Подобную возможность мы тоже примем к сведению, но не думаю, что Горгрил пошлет этой дорогой главную свою силу. Нордра — природный барьер между долиной Диких Собак и Скарабостом. Помните, что из-за Андакилсы им пришлось протискиваться через Горкен-проход?

— Скажи, Велиар, есть ли у них шанс отрезать нам путь к продовольствию? — Азур отвечала за продуктовые запасы гарнизона.

Велиар хотел было ответить «Нет», но снова взглянул на карту.

— Если им удастся пройти через долину Диких Собак, то они смогут перекрыть нам Петлистый Проход.

— Если, если, если… — В голосе Магариза слышалось напряжение. — Каждый раз «если». Мы что же, так и будем сидеть здесь и ждать, когда они сделают первый шаг?

— Мы немногое можем, Магариз, — ответил Велиар. — Наши силы сейчас слишком малы, поэтому разведку посылать сможем не дальше, чем в южные и восточные оконечности Уркхартских гор. И Аксис…

Все замолчали. Когда же Аксис вернется? Азур прикоснулась к своему животу.

— Нам нужен Аксис, — закончил фразу Велиар. — И икарийские разведчики. Магариз, что слышно об Ударных Силах?

— Ничего, Велиар. Последнее сообщение о них мы получили три недели назад.

Велиар вздохнул.

— Ладно, какие бы ни были у нас проблемы, Борнхелду сейчас еще хуже. Вчера из Жервуа вернулись наши разведчики. Новости, друзья мои, и хорошие и плохие. Борнхелд распорядился прорыть каналы между Нордрой и Азлом, чтобы создать водный барьер. Народу у него много, так что он может это себе позволить. Таким образом, у него будет шанс не допустить этой зимой скрелингов в Ихтар.

— А плохая новость, — высказал предположение Арн, — наверное, заключается в том, что, если Борнхелду удастся уменьшить исходящую от скрелингов угрозу, он бросит свое войско на нас. Борнхелд не успокоится, пока не схватится с Аксисом.

— У нас ведь равные по численности армии, — сказал Магариз и неуверенно посмотрел на Велиара. — К тому же и натренированы не хуже.

Велиар молчал.

— Какова численность армии в Жервуа, Велиар? — спросила Азур.

Велиар глубоко вздохнул.

— Около двадцати тысяч.

Все повскакали с мест. Арн выругался.

— Двадцать тысяч! — закричал Магариз. — Но откуда же их столько взялось? У нас в Горкен-форте было самое большее четырнадцать тысяч, при этом Борнхелд выскреб из Ахара буквально всех мужчин. В бою потеряли шесть тысяч, три тысячи ушли вместе с Аксисом. С Борнхелдом могло остаться немногим более пяти тысяч человек. Велиар, твои сведения не могут быть верны!

Велиар покачал головой.

— Мне, дружище, и самому хотелось бы в это верить. Нет, у Борнхелда в Жервуа по меньшей мере двадцать тысяч. Разведчики докладывают мне, что вождь рейвенсбандцев, некий Хо'Деми, привел с собой по меньшей мере одиннадцать тысяч человек. К тому же Борнхелд взял в свою армию всех беженцев, которые перед нападением скрелингов покинули Ихтар. Да плюс к тому солдаты, бежавшие из Сигхолта. Так что это как минимум двадцать тысяч. Очень может быть, что и больше.

Все опять замолчали. У них вместе с икарийцами в лучшем случае наберется пять тысяч. За Ахар прольется много крови.

Азур, побарабанив пальцами по столу, стала размышлять вслух:

— Но Борнхелду придется драться на два фронта. В Жервуа ему надо держать армию, чтобы не допустить скрелингов. А как только Аксис примет командование, он, прежде чем двинуться в Карлон, пойдет через Скарабост, и Борнхелд вынужден будет свое войско разделить.

— Ты права, Азур, — задумчиво сказал Велиар. — Но ведь и Аксису придется сделать то же самое. Если в Ахар он направит свои главные силы, то и в Сигхолте для охраны долины Диких Собак ему понадобится значительное войско. Вряд ли Аксис захочет, чтобы Горгрил ударил ему в тыл, пока он будет сражаться с Борнхелдом.

— Не забудьте, что у меня есть пятнадцать алаунтов, — улыбнулась Азур. — Они могут сдвинуть чашу весов в нашу пользу.

Мужчины посмотрели на нее открыв рот, а потом дружно расхохотались.

— Ну ладно, довольно о Борнхелде и скрелингах, — сказал Велиар, благодарный Азур за то, что она сняла напряжение. — В настоящий момент приток беженцев в Сигхолт — не меньшая проблема.

Сразу по прибытии в Сигхолт Велиар направил в Скарабост небольшие отряды разведчиков, чтобы выяснить, где можно запастись продовольствием, а заодно — распространить весть о пророчестве. С продовольствием у них все наладилось, а весть о пророчестве привлекла в Сигхолт столько людей, что они столкнулись с новой проблемой. Маленькие группы — по четыре-пять человек, иногда и по двадцать-тридцать, начали прибывать сюда около четырех недель назад, и количество их постоянно возрастало.

— Велиар, для твоей тревоги я причины не вижу, — сказала Азур. — Ты должен радоваться тому, что так много народа хочет идти за Аксисом.

— Не надо меня учить! — огрызнулся Велиар. — Лучше скажи, что ты для них сделала.

Кроме обучения лучников, Азур взяла на себя обязанности по организации питания и размещения вновь прибывших.

— Я разместила их в палатках на северо-восточном берегу озера. Продуктов пока достаточно. К тому же многие прихватили продовольствие с собой. А скоро мы пополним запасы.

— Вот как? Каким же образом? — заинтересовался Магариз.

Азур посмотрела в окно.

— С тех пор как озеро ожило, пробудились и Уркхартские горы. Я распорядилась расчистить землю и копать гряды. Беженцы две недели назад посадили рассаду, и скоро у нас будут первые овощи. Все дело в воде. Она ускоряет процесс созревания.

— Хорошо, — одобрил Велиар и обратился к Арну: — А среди них есть годные к войне?

Арн пожал плечами.

— Это по большей части крестьяне. Прошлой зимой изголодались, поэтому хватаются за любой посул, обещающий им лучшую жизнь. Правда, есть и молодые люди, сильные и смелые. Они смогут держать в руках оружие.

— А хотят ли они бороться за Аксиса, — спросил Велиар, — или пришли в Сигхолт укрыться от ледяных ветров Горгрила?

Похоже, здесь присутствуют оба побуждения, — сказал Магариз. — Многих ахаров напугало известие о падении Горкен-форта и захвате Ихтара. Вот и думают: не спасет ли их Звездный Человек, о котором идет речь в пророчестве, а на Борнхелда такой надежды они не возлагают. К тому же Аксис заработал себе репутацию в качестве Боевого Топора. И все же, насколько я понимаю, лишь незначительная часть населения Скарабоста пошла на север. Большинство предпочитает остаться дома, потому что пророчество говорит о союзе с ненавистными им отверженными.

Велиар вздохнул и потер глаза.

— Ладно, надеюсь, они не слишком перепугаются, когда на них с неба свалятся Ударные Силы.

Магариз натянул поводья и дал знак шедшему за ним отряду встать в стороне. Повернулся в седле, взглянул на Азур. Они патрулировали южную оконечность Уркхартских гор. Нордра находилась от них на расстоянии полулиги. Территория считалась опасной. Здесь можно было столкнуться не только со скрелингами, но и с отрядами Борнхелда. Последний отряд, посланный сюда Велиаром, встретился с хорошо вооруженной группой из двадцати человек. В бою обе стороны потеряли почти половину своих людей. Поэтому на сей раз с двумя отрядами лучников в патруль отправилась Азур. К этому времени стрелки успели доказать свою полезность.

Магариз махнул Азур, чтобы двигалась вперед. В походе они находились уже восемь дней. Занимались разведкой в южной оконечности гор, выясняли силы Горгрила и Борнхелда. Несколько раз им повстречались небольшие отряды скрелингов. В предыдущих своих походах Азур доказала, что в бою она так же хладнокровна и надежна, как и за столом переговоров. Лучники ее действовали отменно. По возвращении Магариз рекомендовал Велиару дать под ее начало еще несколько отрядов.

Алаунты тоже были на высоте. Два дня назад наткнулись на отряд из двух сотен скрелингов, смелых и хорошо организованных. Азур дала распоряжения лучникам и одновременно натравила на врага собак. Магариз был в ужасе: думал, что алаунтов уничтожат свои же бойцы, но гончие увертывались и ныряли. Они инстинктивно угадывали траекторию полета стрелы и скрелингов в результате уничтожили не меньше, чем лучники. Потерь в отряде не было, некоторые бойцы получили лишь незначительные ранения.

— Что ты думаешь о долине? — спросил Магариз, когда Азур осадила подле него Белагеза.

— Вижу лагерь, — сказала она. — В отряде около пятнадцати человек, и лошади с ними. Сидят у костра. Дыма нет, должно быть, дрова сухие.

Магариз кивнул.

— Хорошо, а если бы ты была у них командиром, позволила бы всем сидеть возле костра и распевать на недружественной территории веселые песни?

— Нет. Хотя… — Азур напрягла зрение. — Вижу, что людей там пятнадцать, а лошадей значительно больше. Стало быть, выставлен пост. Возможно, шесть или семь часовых.

— Очень хорошо. Что предлагаешь?

Она посмотрела на Магариза. Под широким черным капюшоном смуглое и непроницаемое лицо.

— Атаковать?

Магариз подумал.

— Возможно. Хотя неизвестно, где стоят часовые… и не безрассудно ли предпринимать атаку ради двадцати человек?

— А если уничтожим часовых, то сможем захватить вот этих, что сидят у костра. Добыть нужную нам информацию, а потом убить.

— Это было бы идеально. Но как подобраться к часовым?

Азур посмотрела на него холодным взглядом.

— Я пошлю алаунтов. Они найдут их и молча убьют. Самое большее через полчаса все будет кончено, а группа у костра увидит нас, только когда мы их окружим.

— Ну что ж, посылай гончих, Азур, и мы увидим, как тихо они это дело провернут.

Минут через двадцать все было кончено. Собаки с окровавленными мордами вернулись к Азур.

— Ну? — спросила она у Магариза.

— Пойдем пешком, чтобы не спугнуть. Отряд ничего не заподозрит. Иди зови своих лучников.

Когда окружили отдыхавших возле костра людей, на землю уже спустились сумерки. Азур держала гончих подле себя и шла с подветренной стороны, чтобы пасшиеся возле реки лошади ничего не почуяли. Пятеро бойцов обогнули костер и пошли отвязать лошадей. Остальным, лучникам и копейщикам, Магариз жестами указал нужную позицию. Азур определил место рядом с собой. Она вставила стрелу в Волчару.

Пригнувшись возле деревьев, внимательно слушали разговоры. Отряд явился из Жервуа и тоже занимался разведкой. Поход их приближался к концу, и они были довольны, что избежали встречи с бандитскими шайками, которые, по слухам, орудовали в этих горах.

Азур почувствовала, что Магариз вдруг напрягся. Он указал на человека, сидевшего спиной к скале, и прошептал:

— Невелон, лейтенант герцога Роланда. Хороший человек.

Азур внимательно на него посмотрела. Он был молодой и сильный, с густыми каштановыми волосами и коротко подстриженной бородой. Вряд ли уж он такой хороший, подумала она, если пошел не за Аксисом, а за Борнхелдом.

Магариз положил руку на плечо Азур и шепнул ей на ухо:

— Прикрой меня, Азур. Я хочу с ним поговорить. Невелон — человек разумный. Если узнает, что отряд его окружен лучниками, не станет лезть на рожон. Могут твои лучники окружить их кольцом из стрел?

Азур кивнула и подала знак своим людям. Затем, вопросительно вскинув брови, глянула на Магариза. Волчара готов был стрелять.

— Сейчас?

— Сейчас, — кивнул он.

По сигналу Азур воздух наполнился зловещим свистом стрел. Мужчины повскакали на ноги и в ужасе смотрели на стрелы, заключившие их в правильный круг.

— Невелон, — Магариз вышел из тени. — Не берись за оружие. По моему сигналу первый человек, доставший меч, будет убит.

Невелон кивнул и сделал знак своим людям опустить руки.

— Магариз, — удивился он, — я думал, что ты погиб.

— Хвала небесам, нет, — облегченно сказал Магариз. В свете костра, с лицом, обезображенным шрамом, он выглядел сущим дьяволом. — Выходит, мы оба благополучно убрались из Горкен-форта. Скажи мне, а как твой герцог Роланд?

У Невелона дернулась щека. Артор его задери, человек этот ведет себя словно на приеме в Карлоне. Он что же, собирается их убить?

— Роланд жив, хотя за последние месяцы сильно похудел.

— А Борнхелд? Жив и здоров? Уж не простудился ли при побеге из Горкен-форта?

— Король чувствует себя хорошо, — осторожно ответил Невелон.

Магариз вздрогнул. Борнхелд — король? И чуть не опрокинулся на землю, потому что встал раненой ногой на подвижный камень.

Невелон, сверкнув зубами, потянулся за кинжалом. Его отличало умение метко бросать колющее оружие, так что он вполне мог убить Магариза. Но нож не успел взвиться в воздух — Невелон истошно завопил и уронил кинжал. Из тыльной стороны его ладони торчала украшенная красивыми голубыми перьями стрела.

— Следующая стрела поразит твой левый глаз, Невелон, — произнес женский голос, — и лично я засуну ее поглубже, в мозг. Понял меня?

Невелон кивнул, прижав к груди руку.

— Тогда, лейтенант, попрошу вернуть мне стрелу, — продолжил голос. — Будь добр, выдерни ее и брось за спину Магаризу.

Невелон не верил своим ушам. Выдернуть? Наконечник прошел чуть ли не насквозь.

— Быстро! — скомандовал голос.

Магариз насмешливо рассмеялся.

— Невелон, советую тебе с ней не шутить. Эти стрелы слишком ей дороги, поэтому она убьет тебя не раздумывая, лишь бы вернуть стрелу.

Невелон схватился за древко и, завопив от боли, выдернул ее. Лицо его стало пепельно-серым. Послушно швырнул стрелу за спину Магариза.

— Спасибо, — проговорил тот же голос, и из темноты вынырнула гончая. Такой огромной собаки Невелону видеть еще не приходилось. Бледно-кремовый цвет шерсти приобретал на лапах и морде золотистый оттенок. Не спуская глаз с горла Невелона, гончая осторожно приблизилась к стреле, взяла ее и исчезла в ночи.

— Спасибо, Азур, — тихо сказал Магариз. — Ты спасла мне жизнь.

Невелон услышал его слова. Азур?

Магариз, вскинув брови, посмотрел на Невелона.

— Борнхелд стал королем? Приам умер?

Невелон кивнул. Только сейчас он увидел женщину. Волосы цвета воронова крыла, в руках красивый лук. Заметил, как двое рейвенсбандцев из его отряда уставились на оружие.

— Да, Приам умер несколько недель назад. У него в мозгу развилась лихорадка, он так и умер сумасшедшим.

— Так, — вымолвил Магариз. — Мое сообщение остается в силе.

— Сообщение?

Выходит, его не убьют?

— Ты, вероятно, заметил, Невелон, мы с Азур носим эмблему кроваво-красного солнца. Ты ее знаешь?

Невелон помотал головой.

— Тогда тебе нужно ее запомнить. Это — эмблема Звездного Человека. Ты, наверное, помнишь пророчество, о котором в Горкен-форте много говорили?

— Это все брехня, — голос Невелона прозвучал не слишком уверенно.

— Нет, — возразил Магариз. И голос, и лицо его были совершенно искренними. — Пророчество не брехня. Мы ждем, когда Звездный Человек призовет нас и ахаров на войну с Горгрилом.

— Аксис! — Невелон сплюнул. Он помнил, как в Горкен-форте Магариз называл Аксиса Звездным Человеком. Этого предателя, который покинул Борнхелда. — Вы оба предали нас в Горкен-форте.

Лицо Магариза приняло жесткое выражение.

— Нет, Невелон. Аксис, я и все остальные приняли лучшее решение в той невыигрышной ситуации. А теперь послушай: я хочу, чтобы ты передал сообщение Борнхелду. Скажи ему, что если он не вступит в союз со Звездным Человеком, то умрет. Лишь Аксис приведет Ахар к победе. Скажи, что если он все так же будет отрицать пророчество, оно разорвет его на части. Он завоевал королевство, но радоваться ему недолго. Передай, что скоро придет Аксис, а за спиной его — сила пророчества.

— Он вступит в союз с отверженными? — разъярился Невелон.

— В союз с нашими друзьями, Невелон, — возразил Магариз. — Наш союз построен на дружбе и доверии. А Борнхелд? Насколько он доверяет своему окружению? Вести о пророчестве распространяются по всему Ахару. Прошлое уходит из-под ног. Посмотри же вперед, Невелон, заключи будущее в свои объятья.

Невелон плюнул под ноги Магаризу.

— Смело, но неумно, Невелон. Чего ты добиваешься? Не забудь, передай мои слова Борнхелду. А теперь я должен идти. Не вздумай преследовать нас. Лошади твои разбрелись. На поиски вам потребуется несколько часов. Я мог бы забрать ваше оружие, но в таком случае вы сделаетесь легкой добычей скрелингов, а мне нужно, чтобы ты передал мое сообщение Борнхелду. Часовые твои мертвы. Их убили эти собаки. Азур?

Азур тихонько свистнула, и пятнадцать алаунтов вышли из тени и окружили Невелона и его отряд.

— Они будут вас сторожить, покуда мы не уйдем, — сказал Магариз. — Если сделаете хотя бы одно движение, они убьют вас. Азур?

Она кивнула и пробормотала что-то Сикариусу. Золотые глаза гончей уставились на Невелона. Собака чувствовала запах его крови.

Магариз шагнул назад и положил руку на плечо Азур. Еще мгновение, и они исчезли в тени.

Невелон стоял, глядя на гончих.

— Я бы поверил тому, что он сказал, лейтенант Невелон, — тихо произнес один из рейвенсбандцев. — Это же легендарные алаунты.

Невелон вздрогнул, проглотил комок в горле и застыл, прижимая к груди искалеченную руку, пока гончие не растаяли в ночи.

Даже после этого целый час никто не двигался.

Глава двадцать пятая

ЗВЕЗДНЫЕ ВРАТА

Они сидели в плоскодонной лодке в центре фиолетового озера, а со сводчатого потолка на них изливали загадочный свет кристаллы, укачивал в объятиях Звездный Танец. Порою они говорили друг с другом, но большей частью молчали.

— Расскажи мне о Звездных богах, — попросил Аксис, — а то Повелитель Звезд и Утренняя Звезда меня запутали.

— В каком смысле? — удивился Орр.

— Существует девять Звездных богов, — сказал Аксис, и Орр согласно нагнул голову. — Я пока знаю только семь имен: Адамон и Ксанона — это два старших бога небесного свода; Силтон, бог Огня; Поре, бог Воздуха; Зеста, богиня Земли; Флулия, богиня Воды, и Наркис, бог Солнца. А вот имена богов Луны и Песнопения мне неизвестны. Почему так?

— Семеро из девяти Звездных богов обнаружили себя много тысяч лет назад, — ответил Орр. — Лишь Луна и Песня не удостоили нас чести знать свои имена. Со временем, может через несколько тысячелетий, нам это станет известно.

Аксис чуть сдвинул брови.

— Но эти боги так от нас далеко, Орр. Когда я был Боевым Топором и поклонялся Артору, часто чувствовал его присутствие во время молитвы. А вот когда молюсь Звездным богам, такого ощущения не возникает.

— Они живы, Звездный Человек, но они в неволе.

— В неволе?

Орр скорбно покачал головой.

— Ни я, ни ты, Звездный Человек, ничего с этим поделать не можем. Ничего. Битва Артора со Звездными богами не наше с тобой дело.

— Битва?

Орр больше не сказал ни слова, и они погрузились в молчание на часы (а может, и на дни?), лишь Звездный Танец водил вокруг них хороводы.

Позднее Аксис спросил у Орра о священных озерах.

— Откуда они взялись? Почему священные? В чем заключается их магия?

Орр поерзал на сиденье.

— Много тысяч лет назад, Аксис, еще до меня, Древние боги (они появились до Звездных богов) наслали на Тенсендор огненную бурю, длившуюся много дней. Она почти уничтожила земную жизнь. Выжили лишь те, кто укрылся в глубоких пещерах.

— Огненная буря и озера даны нам как напоминание о могуществе Древних богов и о собственной нашей слабости. Говорят, что Древние боги не вернулись на небо, а опустились на дно священных озер и спят там, — Орр улыбнулся. — Но я этому не верю. Я никогда их не видел, не слышал, а ведь я здесь уже очень давно.

Аксис подпер рукой подбородок и задумался. Орр не слишком много ему поведал. Он уже открыл рот, чтобы расспросить его об огненной буре, но Перевозчик его прервал.

— Пришло время, Аксис, показать, насколько хорошо ты усвоил урок. Доставь-ка нас к Звездным Вратам.

Звездные Врата! Аксис посмотрел на кольцо, подумал о цели, а цель — доставка лодки к легендарным Звездным Вратам, священному месту икарийцев.

Звездочки на кольце изменили рисунок. Аксис рассмотрел узор и, обратившись к Звездному Танцу, тихонько напел мелодию.

И вот они скользят по подземным туннелям, мелькают диковинные мосты, странные пещеры. Некоторые пещеры абсолютно пусты, в других под водою упрятаны целые города, в этой — окаменевший лес, а здесь столько туману, что ничего не разглядишь на расстоянии вытянутой руки.

— Обрати внимание, — сказал Перевозчик, — русло подземной реки, по которой мы движемся, повторяет пропетую тобой мелодию.

— А если бы я был на поверхности, — спросил Аксис, удерживая в голове мелодию, — как бы передвигался?

— Не знаю, Аксис Парящее Солнце. Это ты сам должен выяснить.

Они наконец добрались до небольшой пещеры, и лодка ткнулась носом в поднимавшуюся из-под воды лестницу. Аксис привязал лодку к невысокому каменному столбу.

— Пойдем, — сказал Перевозчик и, подобрав одеяние, вышел из лодки.

Орр повел Аксиса по узкому, плавно поднимавшемуся коридору. Аксис слышал шум ветра, пульсирующий голубой свет пронизывал воздух.

— Что это за шум, что за свет? — отдуваясь, спросил Аксис: ему трудно было поспеть за Перевозчиком.

— Это шум и свет Звездных Врат, — ответил Орр. — Идем.

И они вошли в зал Звездных Врат.

Аксис был поражен не меньше, чем когда-то Фарадей. Зал потрясал своей красотой. Фарадей он напомнил Лунный зал дворца Карлона, но Аксис-то сразу догадался: икарийцы взяли за образец именно этот зал, зал Звездных Врат. Круглая площадка окружена колоннами и арками. Каждая колонна из полупрозрачного белого камня в виде обнаженной крылатой мужской фигуры. Большинство фигур склонили голову, сложили на груди руки. Чуть распущенные крылья, соприкасаясь с крыльями соседа, образуют арочные проходы. Аксис заметил, что в зале есть и другие колонны. Там крылатые мужчины высоко подняли головы, и устремили в центр зала широко открытые глаза. Руки и крылья вскинуты в радостном порыве.

Эти фигуры символизируют двадцать шесть чародеев Великий Коготь, тех, кто похоронен в древних могильниках, — пояснил Перевозчик, и Аксис догадался, что сейчас они находятся под старинными курганами, в том самом месте, где устроенная Горгрилом буря погубила большую часть его войска. Именно там он и потерял Фарадей.

Орр двинулся вперед и дал знак Аксису идти следом. В центре зала — окруженный низкой оградой круглый водоем, над поверхностью воды гоняются друг за другом голубые тени. Оказывается, голубой свет и шум ветра исходили именно отсюда.

Заглянув в Звездные Врата, Аксис, как и Фарадей, понял, что это — вход во вселенную. Настоящую вселенную, не ту, что мы видим с земли, когда смотрим в ночное небо. Звездный Танец звучал здесь громко как никогда, и Аксис понимал причину этого. Звезды крутились и танцевали, солнца гонялись одно за другим по всем галактикам; ныряли и качались луны; стремительно проносились кометы.

Невыносимая красота неудержимо притягивала к себе. Звездный Танец призывал Аксиса, умолял о любви. Говорил, что выбрал его. «Приди! — умолял он. — Приди! Войди во Врата. Приди ко мне!»

— Удержись, — прошептал Орр. — Сопротивляйся.

Удерживаясь от соблазна, Аксис жадно впитывал в себя красоту вселенной. Его поражала цветовая палитра. Когда дома он смотрел на ночное небо, видел лишь серебристую россыпь звезд, тронутых иногда золотистым или красноватым оттенком. Здесь же изумрудные, золотые, лиловые галактики, солнечные системы — пурпурные, цвета полевых васильков. Отдельные звезды представляли мыслимые и немыслимые оттенки радужного спектра.

— Когда из Надземья смотришь на ночное небо, — объяснял Орр, — видишь его сквозь воздушное покрывало, ветер и облака. Чтобы увидеть настоящую вселенную, надо либо умереть, либо встать возле Звездных Врат.

Неизвестно, сколько времени смотрели они в Звездные Врата. Наконец Аксис вздрогнул и отвернулся. Призыв Звездного Танца был ему не по силам. Не отойдет — непременно поддастся соблазну.

Оглядел зал и приблизился к первой из двадцати шести статуй. Сразу видно, изваяли их настоящие мастера. Аксис дотронулся до четвертой статуи. Камень холоден и бесчувствен.

— Не делай этого, Аксис, — сказал Орр. — Это неуважение к ушедшим от нас чародеям.

— Они давным-давно покинули бренный мир, Орр. Думаю, они не в претензии. Кроме того, — он провел рукой по крыльям восьмой статуи, — когда-нибудь и я встану рядом с ними.

— Аксис, — настойчиво сказал Орр. — Есть примета, проверенная временем: дотрагиваться до этих статуй — не к добру. Лучше, если ты оставишь их в покое.

Аксис приблизился к девятой скульптуре, слегка к ней прикоснулся, решив, что на этом остановится, но пальцы, вместо того чтобы ощутить холодный камень, прошли насквозь.

У него перехватило дыхание. Аксис сделал шаг назад, потом подался вперед и снова осторожно притронулся к статуе. Она замерцала, закачалась и вдруг окончательно исчезла. Аксис с Орром смотрели на пустое место.

— Это была иллюзия, — еле выговорил Орр. — Иллюзия!

Аксис опустил руку.

— Что это значит, Орр?

Орр запахнулся в одеяние.

— Никогда не думал, что доведется увидеть подобное. Никогда!

— Увидеть что? — нетерпеливо воскликнул Аксис.

— То, что девятый чародей Великий Коготь вернулся, — чуть слышно сказал Орр. — Звездный Волк Парящее Солнце вышел из Звездных Врат.

Аксис испуганно вздохнул:

— Когда?

— Не знаю, — признался Орр. — Он умер четыре тысячи лет назад и никак не мог вернуться.

— Уж не он ли тот самый чародей Парящее Солнце, который учил меня? И учил Горгрила?

Он может принять любое обличье, — сказал Орр. — Любое. Ребенка, старика, красивой молодой женщины. Он был могущественным чародеем, когда после смерти ушел в Звездные Врата. Если у него была сила вернуться, то могущество это превосходит всякое воображение.

— Но почему, Орр? Зачем он вернулся? Зачем не открыл себя?

Орр лишь плечами пожал.

Аксис быстро провел рукой по остальным статуям. Все они были настоящими. Аксис повернулся к Орру.

— Где он может быть?

Орр хрипло рассмеялся.

— Хотел бы я сам это знать, Аксис Парящее Солнце. Тогда бы получше спрятался.

— Почему ты так говоришь? — Аксис не мог скрыть тревоги.

— Потому что Звездный Волк был ужасным, ужасным чародеем, — сказал Орр. — До такой степени опасным, что его убил родной брат.

Опасным? Аксису вспомнилось, с каким отвращением Утренняя Звезда и Повелитель Звезд говорили о своем предке.

— Кто ужаснее, Орр, Звездный Волк или Горгрил?

Орр не колебался.

— Звездный Волк намного опаснее, Аксис.

— Но зачем тогда Звездный Волк учил нас обоих? — недоумевал Аксис. — Зачем?

— Да затем, что он манипулирует вами обоими, Аксис. С какой-то подлой целью.

Что же это за цель, спрашивал Орр сам себя. Месть? Уж не поэтому ли Звездный Волк и вернулся?

— Орр, какое отношение к пророчеству имеет Звездный Волк? Если он манипулирует и Горгрилом, и мной, то, стало быть, так же поступает и с пророчеством? Или пророчество само им манипулирует?

«Является ли Звездный Волк предателем, о котором предупреждает меня пророчество?» — задумался Аксис.

— Орр, эту новость я непременно сообщу Утренней Звезде и Повелителю Звезд. Возможно, вместе мы сумеем его обнаружить. Поймем, зачем он вернулся. Но есть еще одно дело, которое я непременно должен здесь совершить. Одно-единственное. Я обещал.

— Что это за дело?

— Я должен вернуть Отважного Сокола из царства мертвых. — И Аксис посмотрел Перевозчику прямо в глаза. — А ты мне в этом поможешь.

Глава двадцать шестая

ГОРГРИЛ ОБЗАВОДИТСЯ НОВЫМ ДРУГОМ

Горгрил смотрел на замерзшую серую грязь. То были останки скрелинга-храбреца, которого Велиар убил возле Горкен-форта. Горгрил раздумывал, на что их употребить.

Были у него и скрелинги, были и ледяные черви, но, прежде чем двигаться на юг, хотелось создать что-то особенное. Ускоренными темпами собирал он войско для зимнего похода через Жервуа, а может, даже и через долину Диких Собак.

Надо бы создать нечто такое, что способно летать. Пусть Аксис призадумается. Главное — уничтожить в воздухе его икарийцев.

«Так-так, надо подумать, — сказал себе Горгрил, разглядывая серую массу. — Может, дракона смастерить?» В детстве няньки-скрелинги нашептывали ему истории о летавших по небу драконах. Красивые и злобные, они могли унести в когтях даже кита. Но больно уж они крупные, слишком бросаются в глаза, и это противоречило его целям.

Тогда что же? Горгрил переступил с ноги на ногу, когти клацнули по полу.

— Горгрил? — услышал он за спиной любимый голос.

— Мой дорогой! — восторженно воскликнул Горгрил. За короткий промежуток времени сразу два визита. Это ли не счастье!

Черный Человек вышел из темного угла (угасающий свет очага туда не доходил). Прикрытые черным одеянием голова и фигура почти сливались с окружавшей его темнотой.

— Собираешься оживить это? — поинтересовался Черный Человек.

— Да, — ответил Горгрил и указал на серую грязь. — Это скрелинг-храбрец, который оказался недостоин меня. Я хотел было бросить его останки воронам, но…

— И это была бы пустая трата хорошего строительного материала, — задумчиво закончил за Горгрила фразу Черный Человек.

— Вот именно, — Горгрил постарался не выдать голосом своего торжества.

— А что ты хочешь из этого сделать, Горгрил? — спросил Черный Человек. — Какое создание отвечало бы твоим целям?

Горгрил не ответил. Злобно уставился на серую грязь, словно она в чем-то была перед ним виновата.

— Крылья демона, — предложил Черный Человек и пошевелил затянутыми в перчатки руками.

— Крылья демона, — повторил Горгрил. — Да, это было бы хорошо.

— Брюхо людоеда, — уже громче заговорил Черный Человек.

— Брюхо людоеда, — поддакнул Горгрил. — Да, это мне подходит.

— Челюсть, как разверстая могила.

— А что это за существо, дорогой мой?

Черный Человек склонил голову набок и посмотрел на своего протеже.

— Разве ты еще не узнал, Горгрил?

Горгрил разочарованно покачал головой.

— Когти, как у дракона, — подсказал Черный Человек.

В памяти слабо зашевелились старые ночные кошмары.

— Злобные глаза! — закричал Горгрил.

Черный Человек улыбнулся в темном углублении капюшона.

— И вопль отчаяния.

— Гриф! — восторженно заорал Горгрил.

Нетерпеливо ждали, не слишком надеясь на то, что заклинания сработают. Грифу должна быть нипочем и снежная студеная пора, и более теплый климат южного Ахара. Пусть парит над озером Чаша и без преград проникнет в ставку Аксиса. Создание их должно быть смелым, устремленным на достижение единственной цели.

— Ты выступишь в головном отряде, — сказал Горгрил. — Станешь моим предвестником. Голос твой будет моим голосом, и, умирая, воины Звездного Человека будут слышать его. Вопль отчаяния.

Создание грифа сопряжено было с риском. Опасно работать с песней Оздоровления под музыку Тьмы. Танец Смерти проходил сквозь тела Горгрила и Черного Человека. Но Черный Человек — настоящий мастер: сумел распорядиться опасной музыкой, не дал ей выйти из-под контроля.

Допели песню, стали ждать. Серая грязь согрелась и вывернулась из-под пальцев. К концу песни Горгрил, войдя в экстаз, сунул руки в еще не остывший очаг и схватил два полыхающих угля. Не обращая внимания на загоревшиеся пальцы, глубоко зарыл их в лежавшую на полу серую массу. Вынул когтистые лапы. Песня закончилась, и Черный Человек оттащил Горгрила на безопасное расстояние.

— Ну а теперь ждем, Горгрил.

Серая масса потемнела, приобрела странные очертания. Горгрил видел лишь шевелящуюся черную кучку, поглощавшую тот немногий свет, что оставался еще в комнате. В глубине ее загорелись два красных пятна. Кучка стала вздрагивать, с каждым содроганием увеличиваясь в размерах. Вскоре Черный Человек и Горгрил вынуждены были попятиться, чтобы растущее существо невзначай их не поглотило.

— Что-то не так, — прошипел Горгрил. — Мы выбрали не ту мелодию. Пропустили фразу. Закачали недостаточно энергии. Не выйдет у нас того, что задумали.

— Терпение, Горгрил! — осадил его Черный Человек. — Ты всегда был нетерпелив!

Горгрил притих, но лицо его озабоченности не утратило. Может, пора заявить Черному Человеку о собственных правах?

— Ага! — выдохнул Черный Человек. — Сейчас родится!

Забыв о бунте, Горгрил присмотрелся. В черном шаре размером с добрый булыжник заметил темную мембрану. Под ней что-то шевелилось, рвалось на свободу.

Сначала образовалось небольшое отверстие, потом раздался треск, и мембрана лопнула. Появилась гладкая голова с угрожающими скорой смертью глазами. Голова повернулась, огляделась, разинула клюв и издала торжествующий вопль.

Это была голова огромного орла.

Горгрил взвыл от радости. Выходит, пели они правильно!

Существо покрутило головой и рвануло мембрану до конца. Трех движений хватило ему для того, чтобы полностью освободиться. Затем оно сделало шаг вперед, с любопытством оглядело Черного Человека и Горгрила и свернулось перед Горгрилом, положив голову на лапы. Оно признало в нем хозяина.

Горгрил наклонился и погладил блестящие коричневые перья на голове грифа. Гриф закрыл глаза и издал довольные звуки. Горгрил провел руками по его телу. Из лопаток его поднимались красивые крылья, с такими же блестящими коричневыми перьями, как и на голове. Но тут сходство грифа с птицей заканчивалось. Тело мускулистое, как у большой дикой кошки. Короткая светло-коричневая шерсть, недоступная стрелам противника. Длинный хвост украшен кисточкой. Короткие мускулистые ноги и массивные лапы. Гриф то выпускал, то прятал грозные свои когти.

Да, страшное животное.

Черный Человек остался доволен грифом, да и Горгрилом тоже. Горгрил хорошо поработал, собрал войско. Черный Человек считал, что скрелинги и ледяные черви под командованием храбрецов не подведут своего хозяина. Вот и сейчас они подтягиваются к Хсингарду с юга и запада. Наступления ждать недолго.

Черный Человек знал, что такое смерть, и с нетерпением ждал кровавой битвы.

— Горгрил, друг мой. В нашу песню я кое-что добавил. Это пойдет нам на пользу, Горгрил. Твой гриф — самка. Потрогай-ка ее брюхо.

Горгрил взялся когтистыми лапами за бока грифы, пощупал живот и нахмурился.

— Друг мой, грифа скоро родит девять детенышей. Они будут точными ее копиями. Уже через день у тебя будет десять таких существ. Через несколько месяцев, когда они подрастут и созреют, ты получишь уникальную стаю. Эти девять тоже родят, Горгрил! Все они будут самками и от рождения будут беременными.

Черный Человек был собой доволен. Он думал, что, создавая грифу, сочинил мелодию, в соответствии с которой размножение остановится, когда окотится новорожденная девятка. К сожалению, он ошибался.

— Она будет хорошим товарищем. Преданным, как лучшая гончая, — сказал Черный Человек. — Но свирепее, намного свирепее.

Горгрил некоторое время гладил грифу, потом поднялся и пошел к стулу возле очага.

— Иди сюда, — сказал он и щелкнул пальцами.

Грифа послушно поднялась и, подойдя к стулу, улеглась у ног Горгрила. Горгрил сияющими глазами смотрел на Черного Человека.

— Может, посидишь со мной немного? — спросил он и показал на стул против себя.

— Одну лишь минуту, Горгрил. Мне срочно нужно в другое место. — Черный Человек уселся на стул, нетерпеливо махнул рукой, и угасавший было огонь разгорелся с новой силой.

«Куда это ему надо, да еще и срочно?» — раздумывал Горгрил. Он до сих пор не выяснил, где живет Черный Человек и как живет, в каком обличье. Может, просто уходит в небытие, а потом, когда нужно, возвращается.

Черный Человек усмехнулся.

— Да нет, Горгрил, я живу в другом месте. У меня есть работа, обязанности, музыка.

— А что слышно об Аксисе, милый? — спросил Горгрил. — Как поживает братишка?

— Последнее время не видел и не слышал его, — сказал Черный Человек. — Словно в вечность канул. — И улыбнулся под своим капюшоном.

— Умер? — разочарованно спросил Горгрил. Уж очень хотелось ему растерзать братца на мелкие кусочки.

Черный Человек рассмеялся.

— Нет, Горгрил, не умер. Еще как жив. Я бы его смерть тотчас почувствовал, как, впрочем, и ты. Зато у меня есть новости о Борнхелде и Фарадей.

Горгрил выпрямился.

— Что?

— Борнхелд сделался королем, — задумчиво сказал Черный Человек. — Рассказывают, что Приам сошел с ума и умер. А Борнхелд восседает на троне Карлона, Фарадей — королева. Ну как, Горгрил, кусочек-то стал совсем лакомым?

— Совсем лакомым, — эхом отозвался Горгрил, и мысли его обратились на юг. К королеве Фарадей.

Глава двадцать седьмая

ПРИБЫТИЕ УДАРНЫХ СИЛ

Последний икариец, взяв курс на Сигхолт, вылетел с горы Великого Когтя за три дня до наступления месяца Опавших Листьев. Ну а крылья Ударных Сил улетели на десять дней раньше, и последние из них должны были к этому времени прибыть на место. Маленькие группы чародеев отбывали каждый день.

В последнюю такую группу входили Утренняя Звезда и Повелитель Звезд. Мудрый Ворон не захотел ради неизвестного будущего покидать насиженное место. Пусть уж сначала Аксис отвоюет Тенсендор, а большая часть икарийцев останется до поры до времени дома. Стоя на вершине, смотрел, пока мать и брат не исчезли из виду над южной оконечностью Ледяных Альп. Душу томила тревога. Судьба икарийцев была уже не в его руках. То ли это начало долгожданного путешествия к родным берегам, то ли дорога к концу всех надежд.

— Поклянись же звездами, Аксис, — бормотал Мудрый Ворон, и ветер шевелил на его шее черные перья, — что не обманешь надежды икарийцев на победу над Борнхелдом и Горгрилом. Ты обещал вернуть нас в Тенсендор. Исполни же свое обещание.

Все, кто покинул гору Великого Когтя, понимали значение путешествия на юг. Впервые за тысячу лет через Ледяные Альпы и Аваринхейм они летели не просто так. Никто не думал, что дорога будет легкой. Сознавая, что многие погибнут, тем не менее икарийцы воспрянули духом. Наконец-то они начали что-то делать для возвращения собственного достояния.

Спустя несколько часов группу подхватили термальные потоки, подняли высоко в атмосферу. Более часа поднимались по спирали, крайне медленно при этом продвигаясь в нужном направлении. Дух захватывало от открывавшейся взору панорамы. Далеко внизу Ледяные Альпы упрямо прокладывали себе дорогу, пробиваясь на юг, к Ледяной пустоши, и на восток, к лесам Аваринхейма. Сверкало под солнцем море Плодящее Вдов. Совершив небольшой маневр, Утренняя Звезда увидела Нордру, серебряную змейку Аваринхейма. Река давала жизнь и лесам Аваринхейма, и долинам Ахара. Авары почитали Нордру так же рьяно, как и священное Древо Жизни. Утренняя Звезда чуть улыбнулась и прикрыла глаза от слепящих солнечных лучей. Как же хорошо, что тучи Горгрила не закрыли Аваринхейм. Темно-зеленый лес волновался, словно океан. Хотелось бы дожить до того дня, когда в долинах, у подножия Скалистых Гор, снова зашумят деревья.

Повелитель Звезд махал группе, чтобы она двигалась на восток. Полет продлится три-четыре дня. Каждую ночь они будут опускаться на землю Аваринхейма. Авары подле Скалистых гор подготовили им три лагеря, оставили продукты и топливо для костра. Делали это охотно, с нетерпением поджидая Фарадей. Дождавшись Друга Леса, они примутся активно помогать Аксису.

Утренняя Звезда вспоминала во время полета рассказы матери о потерянных священных для икарийцев местах. Доведется ли ей увидеть Папоротниковое озеро, Всемогущую Мать, Туманный остров? Она позволила себе немного помечтать.

К икарийцам и ахарам Азур подошла тихо, чтобы не помешать, в особенности тем, кто боролся в центре круга. Бойцы Ударных Сил находились у них уже три недели, и интенсивные единоборства с солдатами Велиара шли между ними на равных.

Зоркий Глаз, верный данному Аксису слову, передал Ударные Силы под контроль Велиару. И ни разу не пожалел об этом. Решения относительно икарийцев Велиар каждый раз обсуждал с ним и командирами его стай. Зоркий Глаз и два старших его командира — Черное Крыло и Черный Ворон — включены были в ближний круг Велиара наравне с Магаризом, Арном и Азур. Зоркий Глаз чрезвычайно уважал Велиара: и человек хороший, и командир отличный. Аксис правильно сделал, что выбрал его своим заместителем.

Икарийцы обнаружили, что в единоборствах сильно уступают наземной силе, и самолюбию их был нанесен жестокий удар. Потому-то последние три недели постоянно схватывались в рукопашной с солдатами Велиара. По ночам втирали в синяки и ссадины разные снадобья и погружались в целебные воды озера Жизни. Гордость и самолюбие помогали быстро учиться. Так сильно хотелось им положить конец унизительным неудачам, что уже через несколько дней все большее число икарийцев выходило из схваток победителями. Особенно хорошо шли дела у Смелого Кречета.

Азур высмотрела небольшой промежуток в плотном кольце зрителей и втиснулась между ними.

Юла боролась с мускулистым рыжеволосым солдатом из подразделения Арна. Опытного бойца звали Эдоуз. Ахары быстро осознали, что женщины из икарийских Ударных Сил подготовлены ничуть не хуже мужчин. Вот и теперь, когда эти двое сцепились в центре круга, всем было ясно: Эдоуз поблажки не даст.

С тех пор как Смелый Кречет пристыдил Юлу перед Азур и солдатами ее крыла, девушка трудилась, не жалея себя, лишь бы сделаться достойным бойцом Ударных Сил. Сегодня ей впервые выпал шанс одолеть партнера по единоборству, но «убить» его оказалось ой как не просто.

Азур оглядела зрителей. Вот Арн со сложенными на груди руками. Лицо, как всегда, бесстрастно, хотя веточку жует немного нервно, стало бытьь, исход боя ему небезразличен. В нескольких шагах от него — Смелый Кречет, командир Юлы. Крылья сдвинуты, прижаты к спине, пальцы опущенных рук судорожно сжимаются. Сразу видно, как хочется ему прыгнуть в круг и помочь Юле.

Легкие доспехи Юлы и Эдоуза не помешали обоим заработать множество синяков и шишек. Юла охнула и упала на колени, когда противник нанес ей тяжелый удар под ребра. Палица выскользнула из ее рук. У Азур так все внутри и перевернулось, но, сделав над собой усилие, она все же не кинулась на помощь подруге и не оттащила Эдоуза.

Тот занес дубину на высоту плеча, собираясь нанести завершающий удар, но, видно, недооценил соперницу. Юла подняла палицу и шибанула точно промеж ног Эдоуза.

Услышав отвратительный хруст, зрители-мужчины сочувственно взвыли. Эдоуз завопил, уронил дубину и повалился на землю, схватившись за оскорбленное мужское достоинство.

Азур прикрыла рукой улыбку и встретилась взглядом с торжествующей Юлой. Девушка ничуть не сожалела о том, что разрушила планы Эдоуза на приятное времяпрепровождение с молодой женщиной из Скарабоста. Противник ухаживал за ней несколько недель.

Смелый Кречет одобрительно хлопнул Юлу по спине и подал руку, чтобы помочь ей подняться.

— Я рад, что, сражаясь со мной, ты не применила этот прием, — засмеялся он. И повернулся к Арну. — Ты мне должен кувшин вина от Рейнольда. За ужином его и разопьем.

Когда толпа разбрелась, Азур и Юла медленно пошли домой. Крепость на солнце отливала серебром. Теплые воды озера непозволяли Горгрилу напускать тучи на Сигхолт и его окрестности.

— Молодец, — поздравила девушку Азур. — Ты заметила, как подпрыгнули все мужчины, когда твой удар угодил в цель?

Юла беззвучно засмеялась: она все еще не пришла в себя от усталости.

— Надеюсь, я не вывела его из строя на всю жизнь.

— Я уверена, он наплодит еще целый выводок детей, — сказала Азур. Беременность ее сейчас была заметна: живот оттопыривал тунику. Велиар запретил ей принимать участие в единоборствах, хотя лучников она по-прежнему тренировала. Теперь у нее обучались шесть отрядов — более двухсот человек. В патруль она тоже ходила. Вот и третьего дня вернулась из четырехдневного похода — ходила в разведку в северную часть Уркхартских гор. Азур одинаково уважали как икарийцы, так и ахары, но как о женщине, к тому же беременной, о ней почти не говорили.

Азур замолчала, и Юла почувствовал, что подругу что-то тревожит. Девушка обняла Азур за плечи.

— Ну, что такое? — спросила она.

Азур глубоко и прерывисто вздохнула, положила на живот руки.

— Знаешь, Юла, ребенок не двигается. Иногда я лежу ночью в постели и все, что чувствую, — это тяжесть в животе. Вот и думаю, жив ли он? Он должен был зашевелиться несколько недель назад.

— Да ты глупышка! — с облегчением засмеялась Юла. — Раньше бы спросила Ривку или меня. Мы сразу бы сказали тебе, в чем тут дело.

Азур остановилась.

— Ты знаешь, в чем беда?

— Азур, ребенок, которого ты носишь, наполовину икариец. Икарийские младенцы спят в утробе, пока их не разбудит отец. Можешь не беспокоиться, Азур: ребенок твой совершенно здоров. Спит он или нет, неважно. Растет и развивается он совершенно нормально. Как только Аксис вернется, тотчас же его разбудит. Восхитительное, должно быть, ощущение, когда ребенок просыпается от звука отцовского голоса.

Юла почувствовала, как расслабились под ее рукой плечи Азур.

— Я так беспокоилась, — сказала она охрипшим от волнения голосом. — Думала, что повредила ему. — И снова лоб ее прорезала морщина. — Но ведь я уже пять месяцев как беременна. Когда икарийские отцы поют своим детям? Может, уже поздно? А что, если Аксис так и не приедет до его рождения?

— Успокойся, Азур, — сказала Юла. — Это даже лучше, если Аксис приедет к родам. Известны случаи, когда ребенок так и рождается на свет не пробудившимся, но даже в этом случае он абсолютно нормален.

Теперь Азур совершенно успокоилась и отняла от живота руки. Смутившись оттого, что позволила себе слабость, перевела разговор на другую тему.

— Довольны ли икарийцы тем, как их разместили? — Всех волновало, что скажут привыкшие к роскоши горы Великого Когтя икарийцы о палатках, в которых они теперь проживали.

— Икарийцы готовы спать на холодной земле, завернувшись в собственные крылья, если посчитают, что это необходимо для возвращения Тенсендора, — заверила ее Юла. — У нас все хорошо. Можешь не беспокоиться.

Тревожило Азур с Велиаром и Магаризом и другое обстоятельство: как-то воспримут икарийцев поселившиеся в Сигхолте беженцы из Скарабоста. Оказалось, что волновались понапрасну. Никаких проблем не возникло. Ахары, устроившиеся в палатках и хибарах на берегу озера Жизни, смотрели на прибытие загадочных икарийцев как на еще одно подтверждение правоты пророчества. Видимо, Звездный Человек станет легендарным героем, если уж такие мифические существа покинули родную гору и последовали за ним. Учение Сенешаля перестало быть для них догмой.

Все умы заняты были теперь Аксисом. Хотя Азур и уверила себя в том, что, отказав Велиару, поступила правильно, все же беспокоилась, не зная, чего ожидать ей от Аксиса. Временами ее преследовал безотчетный страх: а вдруг он заберет у нее ребенка и отдаст Фарадей? По зрелому размышлению, она сознавала безосновательность такого нелепого предположения.

«Аксис никогда этого не сделает». Но иногда ее мучили по ночам кошмары.

— Азур! — воскликнула вдруг Юла. — Посмотри! Вон летят мои отец и бабушка.

Азур, сощурившись, посмотрела в указанном Юлой направлении, но увидела лишь несколько черных точек в северной части неба.

— Пойдем, — Юла схватила Азур за рукав и потащила к мосту, — они сейчас сядут на крышу. Пошли! Ну, скорей же!

Магариза известили о прибытии икарийцев, и теперь он стоял на крыше дозорной башни. Услышав шаги, обернулся: к нему подошла Ривка. Магариз радостно ей улыбнулся. Он до сих пор помнил, как хороша она была в ранней юности. Темно-каштановые волосы, лукавое лицо. На редкость жизнерадостная девушка.

Было это еще до ее помолвки с ихтарским герцогом Сиэрласом. Событие это тогда чуть не подкосило Ривку. До сих пор красивая (Магаризу она казалась лучше, чем тридцать лет назад), Ривка отличалась теперь сдержанностью. Жизнерадостность ее не покинула, но так явно она ее уже не выказывала. Странно, подумал Магариз, что жизнь столкнула их снова.

Все это время оба были заняты, и Магаризу не удавалось поговорить с Ривкой наедине.

Ривка прикоснулась к его руке, лежавшей на сером каменном парапете.

Магариз вглядывался в приближавшихся икарийцев. Среди них должен быть бывший муж Ривки, человек, ради которого она покинула Сиэрласа.

— Узнал ли он об этом? — очень тихо спросил Магариз, так, чтобы другие икарийцы, стоявшие на крыше, не услышали. Он имел в виду не Повелителя Звезд, а Сиэрласа, первого мужа Ривки.

— Нет, — прошептала Ривка. — Нет. Даже не подозревал.

Руки Магариза уже не стискивали каменный парапет.

— Я беспокоился о тебе, — сказал он, и на глаза Ривки навернулись слезы.

— А я о тебе. — Она сморгнула и заметила, что Зоркий Глаз уже на крыше. — Хорошо, что это последний полет, — весело сказала Ривка, — потому что большее количество желающих сражаться нам не вместить. В каждой комнате и так живет по нескольку человек.

От проницательных черных глаз икарийца не укрылось расстройство женщины, однако слезы ее он приписал прибытию Повелителя Звезд. Трудно им, должно быть, снова оказаться рядом, когда жизнь развела их.

Свой вопрос мост задал первому же приблизившемуся к нему икарийцу. Тогда еще ахары изумились: одно дело, когда по мосту идут, но как он может не пустить тех, кто передвигается по воздуху? «Что он сделает, если кто-то из икарийцев не выдержит проверки?» — спросил Велиар у Веремунда, когда мост впервые задал свой вопрос. «Что ж, Велиар, — степенно сказал Веремунд, — когда кто-то солжет, тогда мы с тобой и узнаем».

Проверку, однако, выдержали все до единого. Повелитель Звезд, его мать и другие икарийцы приземлились на крыше Сигхолта. Все явно взволнованы: таких перемен никто из них не ожидал.

— Это удивительно! — воскликнула Утренняя Звезда и поцеловала Ривку. — До чего же красиво!

И в самом деле: прошло несколько месяцев с тех пор, как озеро наполнилось водой, и горы, обступившие крепость, покрылись роскошным зеленым ковром: цветы, вьющиеся растения, кусты шиповника и утесника — все это превратило Сигхолт в цветущий сад.

— Настанет день, и Тенсендор тоже проснется, — сказал Повелитель Звезд, глядя на Ривку. Хотя они и обменялись быстрым бесстрастным поцелуем, оба не могли не вспомнить то время, когда этот мир принадлежал им.

Скривив рот, Магариз пронаблюдал за встречей бывших супругов, но потом официально поприветствовал икарийцев. Вот, оказывается, каков этот чародей, что похитил Ривку у Сиэрласа, а теперь так беззаботно ее оставил. «Ну а ты-то хорош, старый дурак, — подумал он, — зачем отпустил ее тридцать два года назад? Тебе ли критиковать Повелителя Звезд, когда сам недалеко от него ушел?».

Вежливое приветствие Магариза и его превосходные манеры произвели впечатление на икарийцев, и Повелитель Звезд удивился (как и многие до него): как случилось, что этот человек так долго находился в услужении Борнхелду?

Пока Ривка рассказывала об условиях жизни в Сигхолте, Юла выскочила на крышу, таща за собой Азур.

— Папа! — закричала она в полном восторге, и Повелитель Звезд стиснул ее в объятиях. Впервые после смерти Отважного Сокола Юла казалась счастливой.

— Поздоровайся с бабушкой, — сказал Повелитель Звезд и уставился на Азур. За те месяцы, что не видел ее, он не переставал о ней думать.

Увидел, и весь мир перестал для него существовать.

— Добро пожаловать, Повелитель Звезд, — смущенно сказала Азур, чувствуя, что он смотрит на ее округлившийся живот.

Ривка шагнула вперед и взяла Повелителя Звезд за локоть.

— Послушай, Повелитель Звезд, ну разве это не замечательно? — воскликнула она не слишком натурально. — Азур с Аксисом скоро сделают нас бабушкой и дедушкой.

К ним подошла Утренняя Звезда.

— Ну, — произнесла она словно бы небрежно, — ребенок Белтейна, Повелитель Звезд. Что ты на это скажешь?

Она потянулась к руке Азур, но та быстро попятилась. Она знала идущий из глубины веков закон икарийцев и аваров: ребенок, зачатый от Крыла и Рога в праздник Белтейн, не должен появиться на свет. Один раз аварка этот закон нарушила, и ребенок, которого она родила от Повелителя Звезд, оказался Горгрилом.

— Я не аварка! — воскликнула Азур, вознамерившись, если понадобится, отдать за свое дитя жизнь.

— Не бойся, — сказала Утренняя Звезда. — Я просто хотела…

Она не успела договорить. На крик Азур из дверей выскочила огромная гончая и вцепилась в запястье Утренней Звезды. Собака прокусила женщине руку, хотя и не до кости.

— Звезды, спасите меня, — закричала Утренняя Звезда. — Это же алаунт!

Грозное рычание рождалось в глубине собачьего горла. Сикариус чуть повернул голову, а Утренняя Звезда всхлипнула от боли и упала на колени.

— Азур! — закричал Повелитель Звезд. — Отгони же алаунта!

Азур помедлила, а потом сделала знак рукой. Сикариус отпустил запястье Утренней Звезды и встал возле Азур. Он по-прежнему скалил зубы на Утреннюю Звезду и Повелителя Звезд. Шерсть на загривке агрессивно вздымалась.

— Никто не посмеет причинить вред моему ребенку, — сказала Азур в звенящей тишине. — Никто.

— Я вовсе не хотела ему повредить, — простонала Утренняя Звезда и прижала к груди окровавленную руку. — Он ведь не только твой ребенок, он еще Парящее Солнце, возможно, и чародей. И прежде всего это мой правнук! Зачем же мне ему вредить?

Повелитель Звезд помог матери подняться, не спуская при этом глаз с Азур.

— Ни Утренняя Звезда, ни я ни за что не повредим ребенку. Напротив…

Азур напряженно кивнула.

— Утренняя Звезда, прошу простить меня за Сикариуса. — И Повелитель Звезд и его мать вздрогнули, заслышав имя собаки. — Он просто хотел защитить меня. — Она шагнула вперед и осторожно взяла запястье Утренней Звезды. — Пойдем вниз, я промою рану и наложу повязку. Рана через день затянется, а через неделю все будет как прежде.

Она повела Утреннюю Звезду и Повелителя Звезд вниз по лестнице, а Магариз и икарийцы, стоявшие на крыше, облегченно вздохнули. Зоркий Глаз, вскинув брови, глянул на Магариза.

— Да, Утреннюю Звезду встретили не слишком-то тепло.

— Если бы ты знал, как сильно Азур хочет этого ребенка, возможно, удивился бы, отчего она не позволила Сикариусу прокусить Утренней Звезде горло, — спокойно сказал Магариз.

Азур промыла рану и перевязала запястье Утренней Звезды, а Повелитель Звезд сидел в это время на краешке кровати. Он не сводил глаз с живота Азур. Сомнений у него не было: Азур понесла чародея. Кто же будет петь нерожденному ребенку, если Аксис не приедет вовремя? Пальцы его нервно сжались.

Сикариус, лежавший на полу, пошевелился, и Повелитель Звезд моргнул.

— Откуда здесь алаунт, Азур? — спросил он.

Азур на мгновение застыла с бинтом в руке.

— Алаунт? Когда мы с Огденом, Веремундом и Ривкой устраивались на ночлег в долине Диких Собак, гончие нас окружили. Мы думали, набросятся на нас, но вместо этого все они мне подчинились. С тех пор они мои верные друзья.

Утренняя Звезда переглянулась с сыном. Гончие Звездного Волка? Подчинились женщине, которая владеет его луком?

Утренняя Звезда знала, какой привлекательной казалась Азур и сыну ее и внуку. Потому удивлению ее не было конца.

Глава двадцать восьмая

ПРИВРАТНИЦА

— Никто не возвращается из мертвых! — вскричал Орр.

— А Звездный Волк вернулся! — возразил Аксис. — Так ты поможешь мне или нет?

— Попытаешься сделать это — умрешь, — взял себя в руки Орр. — Ты же не знаешь, как к этому подступиться.

— Я могу считать информацию с кольца, — спокойно заметил Аксис. — Оно подскажет мне способ, а цель у меня уже есть. Кольцо скажет, какую песню мне необходимо спеть.

Орр покачал головой.

— Не для всякой цели есть песня. Я тебе это уже говорил. Ты сказал, будто обещал Отважному Соколу привезти его с собой. Когда? При каких обстоятельствах?

Аксис рассказал, как Борнхелд убил мечом Отважного Сокола на крепостной стене Горкен-форта.

— Когда он упал мне на руки, попросил отыскать Повелителя Звезд. И сказал нечто странное. Он сказал: «Перевозчик должен тебе помочь, Аксис. Узнай тайны подземных рек и привези меня домой! Я буду ждать возле Врат. Привези меня домой, к Юле! Обещай!»

— К Юле? — переспросил Орр.

— Юла — моя сестра и двоюродная сестра Отважного Сокола. Они должны были пожениться.

Орр подавил улыбку.

— Ах да. Я и забыл, что члены семьи Парящее Солнце испытывают влечение друг к другу. Так ты дал обещание?

Аксис кивнул.

— Он умирал, и я виноват в том, что не уберег его.

— А ты знаешь, на что он ссылался?

— Нет. Тогда я еще не знал своего отца, да и чародейной силы у меня были лишь зачатки. Понятия не имел ни о Вратах, ни о подземных реках. — Он помолчал. — Даже сейчас я не знаю как следует, что имел в виду Отважный Сокол, когда говорил «Врата». Может, это Звездные Врата?

Аксис и Орр остановились возле одной из арок зала Звездных Врат.

Сложив под плащом руки, Орр глубоко задумался. Аксис хотел что-то сказать, но Перевозчик поднял голову. Фиалковые глаза утратили цвет и казались мертвыми.

— Отважный Сокол не мог знать о Вратах. Ни один икариец, чародей он там или не чародей, ничего о Вратах не знает. Ни один. Объясни, Аксис, откуда узнал о них Отважный Сокол. — Холодный голос, как и глаза, лишен был окраски.

Что же ему на это ответить? Отчего Орр так расстроен?

— Это были последние слова Отважного Сокола, Орр, — Аксис не мигая смотрел в глаза Перевозчика. — Возможно, душа его в это время стояла перед «Вратами». Если ты просишь у меня объяснения, то это единственное, что я могу тебе предложить. Отважный Сокол знал, что Врата существуют, потому что в этот момент стоял перед ними.

— Это единственное объяснение, — вздохнул Орр, и радужки его глаз снова стали напоминать фиалки. — А ты тут же и пообещал, сам не понимая, что делаешь. — Орр взял Аксиса за руку и повел его под арку в темный коридор, туда, где поджидала их лодка. — Врата — это одна из главных тайн, о которых знают харониты, а может, и самая главная. И если я беру тебя туда, то ты должен поклясться в том, что никогда, никогда, — он чуть не выплюнул это слово, — не расскажешь об этом ни одной живой душе, даже своим родным.

Аксис подержал лодку, пока Орр в нее садился.

— Клянусь, — сказал он и, забравшись в лодку вслед за Орром, уселся в носовой ее части.

— Гм… — Перевозчик приподнял свой капюшон, чего раньше Аксис никогда не видел. — Ты уверен в том, что хочешь этого?

— Да.

Орр снова опустил капюшон.

— Хорошо, я отвезу тебя к Вратам, Аксис Парящее Солнце. Возможно, Отважный Сокол тебя там поджидает. Но ты должен убедить Привратницу. Только она может освободить душу и вернуть к жизни. Правда, на моей памяти этого еще не происходило. Предупреждаю: говорить будешь, только когда я тебе разрешу. И ни к чему не прикасайся.

Лодка медленно двинулась вперед. В зеленой воде сверкали звезды, а гладкие стены туннеля сменялись время от времени серыми пещерами. Но вдруг, так неожиданно, что Аксис не заметил, как это произошло, они выплыли в обширный водоем с тусклой черной водой. Звезд здесь уже не было. И стен не было. Крыши Аксис тоже не видел. Они просто скользили по огромному черному морю, и только звук рассекаемой воды подсказывал Аксису, что они плыли, а не летели.

С одной стороны лодки Аксис вдруг увидел странную бледную тень. Это была плачущая женщина с крошечным младенцем на руках. И женщина, и ребенок были нереальны, похожи на туман и скользили над самой водой. За женщиной маячила еще одна тень, только Аксис не мог понять, женская она или мужская.

— Мы путешествуем по реке Смерти, — сказал Орр. — Если притронешься к воде, умрешь.

Ужаснувшись, Аксис зажал руки коленями. И снова взглянул на женщину с ребенком.

— Она умерла при родах, — сказал Орр, — а плачет оттого, что лишили жизни и ее ребенка. — Помолчал. — В ночь падения Горкентауна и праздник Йула река была запружена душами — икарийцев, аваров и ахаров.

Аксис вопросительно поднял на него глаза.

— Да, Аксис. Все путешествуют по реке Смерти, даже скрелинги. Смерть всех делает братьями и товарищами.

Глаза Орра просветлели, и он подался вперед.

— Оглянись, Аксис Парящее Солнце. Мы приближаемся к Вратам.

Аксис повернулся на сиденье. Лодка быстро подходила к большому острову с возвышением в центре. В самой его середине — светлый прямоугольник, чуть шире обычной двери, зато в высоту раза в два длиннее.

В следующее мгновение лодка проскрипела по гравию и остановилась. Позади них по-прежнему скользила женщина с ребенком, направляясь к светлому прямоугольнику.

— Ты должен идти один, Аксис. Возле Врат увидишь Привратницу. Скажи ей о своем желании, но о Вратах не расспрашивай. Если спросишь — живой ты или нет, попадешь прямо туда.

— Спасибо, Орр. Ты меня здесь подождешь?

— Если вернешься, — утешил его Перевозчик, — буду ждать здесь.

Поверхность острова была покрыта сыпучим серым гравием, и Аксису стоило труда не терять равновесия. Воздух плотный, тяжелый, виден лишь светлый прямоугольник на вершине холма.

От него исходила гипнотическая сила. Женщина с ребенком обогнала Аксиса и приблизилась к прямоугольнику. Чуть замедлила движение, а потом ступила в него и исчезла. Свет на мгновение вспыхнул и снова успокоился. Аксис чувствовал, однако, что прямоугольнику этому требуются новые души.

Поднявшись на вершину, Аксис увидел тонкую темную фигуру. Фигура эта сидела за столом возле Врат и смотрела на две неглубокие чаши, источавшие слабый свет. Аксис приблизился, и фигура подняла голову.

— Я слышу шаги.

Аксис остановился в пяти шагах от стола. В исходившем от Врат свете он увидел худощавую бледную женщину с большими черными глазами. Черные волосы распущены по спине. Белые руки лежат на столе.

Она напомнила Аксису Веремунда.

— Я… — начал Аксис охрипшим голосом. Откашлялся. Трудно было говорить здесь и перед такой женщиной. Похоже, она была ему не слишком рада. — Я ищу Привратницу, — выговорил он, довольный тем, что голос его, несмотря на внутреннее смятение, прозвучал спокойно и твердо.

Женщина смотрела на него большими немигающими глазами. К Вратам подлетела другая душа, помедлила, поглядела на женщину и впорхнула внутрь. В глубине опять что-то полыхнуло, а женщина вынула маленький металлический шарик из одной чаши и бросила его в другую. Шарик тихонько звякнул.

— Я и есть Привратница, — отозвалась женщина тусклым голосом. — Веду учет. Хочешь, чтобы я и тебя сосчитала? Зачем? Ведь ты еще жив. — Она улыбнулась, только лучше бы она этого не делала. Казалось, что Аксису улыбнулся четырехдневный труп.

— Я пришел с просьбой.

Во Врата влетела новая душа. Привратница опять перекинула металлический шарик из одной чаши в другую. Снова обратила на него внимание.

— Да? С просьбой? Как необычно. Ко мне редко обращаются с просьбой.

Прежде чем Аксис ответил, к Вратам приблизилась целая процессия. Привратница медленно и добросовестно бросала шарик с каждым новым пришельцем. Шарики все звякали и звякали, приводя Аксиса в раздражение. Он еле сдерживался.

Наконец поток душ иссяк, и Привратница снова на него посмотрела.

— Пожар в таверне, — бесстрастно пояснила она. — Тридцать четыре жертвы.

— Все ли туда проходят? — спросил Аксис, прикидывая, что она сделает, если какая-нибудь душа заартачится и не захочет идти.

Привратница поджала губы.

— Нет, — сказала она и указала в правый угол стола на маленькую горку черных шариков (было их около пятидесяти). — Эти отказываются.

Аксис посмотрел на шарики и хотел спросить, нет ли среди них Отважного Сокола, а потом заметил, что на столе есть две горки поменьше. Одна из них, из семи шариков, сверкающих словно звезды, помещалась в центре, другая, из сорока золотых шариков, возвышалась в левом углу стола. Аксис показал на них.

— А эти?

— Эти? — Привратница вскинула брови, и в этот момент Аксису показалось, что такой красивой женщины он в жизни не встречал. — Ты их видишь?

— Да, — ответил Аксис. Обе горки светились. — Эти души тоже отказываются проходить во Врата?

— Нет. Эти, — она указала на семь сверкающих шариков, — это великие души, поэтому не нуждаются ни во мне, ни в моих Вратах. — Поджала губы. — Здесь, правда, некомплект. Ожидают Песнопение и Луну.

Аксис наморщил лоб, потом лицо его разгладилось: он вспомнил слова Орра — Звездные боги.

— Да. Ты молодец. А эти… — Она указала на золотые шарики и махнула в сторону поджидавшего Аксиса Перевозчика. — Эти, — сказала она, усмехаясь, — не такие великие. Но через мои Врата им тоже идти не придется.

Аксис нахмурился. Не такие великие? Что она хочет сказать? И открыл рот, чтобы спросить об этом, но Привратница его опередила.

— Почему ты здесь? — спросила она, спокойная и загадочная, как прежде. А красоты как не бывало.

— Я пришел за Отважным Соколом. Хочу вернуть его из мертвых, — сказал Аксис и сам услышал, каким смехотворным было его заявление. — Он сказал, что будет ждать меня у Врат. Возможно, — и Аксис указал на маленькую горку шариков, — он среди отказников.

— Да как тебе в голову пришло, что ты сможешь вернуть кого-то назад. Никто еще из мертвых не возвращался.

— А вот Звездный Волк вернулся!

Женщина прерывисто вздохнула, но тут же взяла себя в руки.

— Звездный Волк вышел из других Врат, — сказала она монотонным голосом. — И вернется не сюда. Через эти Врата никто еще не возвращался. Это мои Врата.

Аксис посмотрел на Врата. Ему страшно хотелось узнать, что находится по другую сторону смерти. Это — самая великая загадка, а разгадка в нескольких от него шагах. Если Звездный Волк вернулся, не сможет ли и он войти в Звездные Врата и выйти обратно?

— Если хочешь, проходи, Аксис Парящее Солнце, — сказала женщина, и Аксис заметил, что она уже взяла шарик. — Но назад ты уже не выйдешь. Никогда. — И рука ее застыла над второй чашей.

— Нет, — Аксис поспешно отвел ее руку. Удивительно, но была она теплой и мягкой. Уж не его ли жизнь держала она в руке? — Я туда идти не хочу.

— Что ж, как тебе будет угодно, — улыбнулась Привратница и отложила шарик. — Теперь отвечай мне. Почему ты считаешь, что сможешь оживить эту душу?

Аксис рассказал ей историю об убийстве Отважного Сокола и об обещании, которое он дал умирающему икарийцу.

Возможно, Отважный Сокол находится среди душ, отказывающихся войти во Врата. Освободи его.

— Вот оно что, — сочувственно вздохнула Привратница и снова сделалась красавицей. — Трогательная история. — Буквально через мгновение лицо ее ожесточилось. — Но нет. Нет, нет и нет. Никто не возвращается из мертвых. Уйди, оставь меня. Отважный Сокол никогда не вернется к живым.

— Будь же ты проклята! — Аксис дал волю гневу и разочарованию. — Неужели ты ничего не понимаешь? Отважный Сокол умер преждевременной смертью. Его убили. Я обещал! Он поверил мне. И сейчас ждет меня! Я не могу не выполнить данного обещания!

Далеко внизу беспокойно зашевелился Перевозчик.

— Нет, — повторила Привратница.

Аксис предпринял последнюю попытку.

— Я не смог спасти его от Борнхелда. Будь добра, Привратница, дай шанс спасти его сейчас!

Губы Привратницы сложились, чтобы заявить свое «нет», и разжались, как только Аксис произнес имя Борнхелда.

— Борнхелд? Уж не ихтарский ли это герцог? — спросила она вроде бы небрежно, но Аксис видел, как задрожали ее пальцы.

— Да, он ихтарский герцог.

— Вот как, — выдохнула Привратница. — Я не люблю ихтарских герцогов.

Волнение ее вышло наружу, и она замолчала. Погрузилась, похоже, в воспоминания о зле, которое причинили ей ихтарские герцоги. Пальцы шевелились, как встревоженные пауки. Наконец она заговорила. Голос дрожал от сдерживаемых эмоций.

— Ты вправе исправить несправедливость, — сказала она.

— Как и ты. Освободи Отважного Сокола.

— А поможешь ли исправить несправедливость, допущенную в отношении меня? — спросила Привратница.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Сначала пообещай.

Аксис помедлил, но все же кивнул.

— Согласен. Что мне надо сделать, чтобы вернуть Отважного Сокола?

Лицо Привратницы съежилось, и Аксис увидел перед собой череп, обтянутый тонкой, словно пергаменной, кожей, и жесткие, как у лошади, волосы.

— Слушай, — проскрежетала она.

Аксис обратился в слух.

Когда Привратница закончила свой рассказ, Аксис побледнел не меньше ее.

— Даже Борнхелд этого не заслуживает, — прошептал он. — Это ужасно. Настоящее варварство.

— Ты обещал, — прошипела она. — Я и сейчас могу уничтожить душу Отважного Сокола, и он никогда не выйдет из этих Врат.

Выхода у Аксиса не было.

— Я согласен, Привратница.

— Запомни, договор должен быть исполнен не позднее года и одного дня с того момента, как вернешься домой.

— Да, я помню. Но, Привратница…

— Да?

— Зачем это тебе надо?

— Надо — и все, — сказала она совершенно спокойно.

Аксис глубоко вздохнул.

— А Отважный Сокол?

— Все, как я обещала, Звездный Человек, но ты должен выполнить мои условия, иначе перевоплощения не произойдет, а Отважный Сокол снова погибнет.

Внезапно Аксису захотелось уйти оттуда как можно быстрее, вернуться на землю, к теплу и жизни.

— Хорошо, — сказал он, — до встречи, Привратница. — Взмахнул рукой и зашагал вниз по гравийному холму.

— Ох, — и Привратница усмехнулась. Лицо ее снова стало лицом красивой молодой девушки. — А произойдет это раньше, чем тебе бы хотелось, Звездный Человек.

Снова вела она счет бесконечному потоку душ, а мысли то и дело обращались к ненавистным ихтарским герцогам. Зира была ее дочерью.

Глава двадцать девятая

КАЛУМ

Азур осторожно повернулась на другой бок, надеясь, что не разбудила Ривку. Сон ей был необходим: весь день она тренировала лучников и сильно устала. Уснуть, однако, никак не удавалось. Ребенок лежал словно тяжкий груз. Несмотря на уверения Юлы, Ривки и Утренней Звезды, Азур беспокоилась: шестимесячный плод был неподвижным.

Азур спустилась с кровати и тихонько подошла к двери. Постояла в раздумье: не накинуть ли что-нибудь на плечи, но ночи Сигхолта были теплыми. Она и в ночной рубашке не замерзнет.

Сикариус поднялся и пошел вслед за хозяйкой.

Азур миновала безмолвные коридоры и по узкой лестнице вскарабкалась на крышу. Несколько минут, проведенных под ночным небом, ее, как правило, успокаивали.

Поднявшись на крышу, облегченно вздохнула. С озера дул теплый ветерок. Азур распустила волосы и встряхнула головой. Она смотрела на озеро Жизни: теплый туман, поднимавшийся над водой, — лучшее средство для расслабления. Можно и прогуляться по крыше. Сикариус, как верный страж, устроился возле двери. Безопасность ей обеспечена.

Азур перегнулась через парапет и оглядела спящие окрестности. На северном берегу озера беженцы из Скарабоста раскинули свой палаточный лагерь. Было их уже несколько тысяч. Да, подумала Азур, огороды — дело хорошее, но если рассчитывать только на собственные ресурсы, Сигхолту их будет явно недостаточно.

Сделала глубокий вдох, задержала дыхание. На горных склонах цвел дикий утесник. Вот и Петлистый проход ожил: вернулись животные, распустились цветы и деревья.

— Сигхолт станет сердцем нового Тенсендора, — прошептала она и закрыла глаза. — Как же я счастлива, что участвую в его пробуждении.

Азур прислонилась спиной к парапету. Когда открыла глаза, увидела перед собой Аксиса. Он стоял посередине крыши и смотрел на нее.

С Орром он распрощался посреди фиолетового озера. Плоскодонная лодка тихонько покачивалась под сводами кристаллической пещеры. Передвижение произошло очень быстро. Аксис почувствовал, как радостной волной прошел сквозь его тело Звездный Танец. Как бы ему хотелось подчинить его себе полностью, а не использовать понемногу, сочиняя песню для мелкой цели. Задумался о Сигхолте. Сколько времени провел он в Подземье? Все ли у них в порядке?

Казалось, его влечет к себе чья-то невидимая рука. Чем ближе подлетал он к Сигхолту, тем быстрее перемещался. Аксис даже подумал, что его расшибет о крышу.

Не успел он ужаснуться мелькнувшей у него мысли, как обнаружил, что уже стоит на крыше дозорной башни. Вокруг ночь, звезды пляшут на небе.

У Аксиса мысли спутались до такой степени, что ему померещилось, будто он совершил путешествие в прошлое и видит перед собой Ривку, молодую, прекрасную и беременную.

Но нет, это не его мать. Это Азур. Однако у нее, как и у Ривки, выступает живот. Сразу видно, что половина срока беременности уже позади.

Глаза Азур изумленно расширились.

Аксис открыл было рот, не зная, что сказать, как вдруг прозвучал мелодичный голос:

— С правдой ты или с ложью?

— С правдой, черт тебя возьми! — огрызнулся Аксис, и мост, обидевшись, проворчал что-то и смолк.

— Азур? Азур! — Он сделал шаг вперед и протянул к ней руку.

Азур стояла неподвижно, не в силах что-либо ответить. По правде сказать, она предполагала, что Аксис пройдет по мосту, и она встретит его как подобает, спокойно, да и одета будет, как положено, в форму. Они спокойно поговорят о ребенке. Как зрелые люди. Что ж, мол, поделаешь: такая вышла осечка в праздник Белтейна. Примут зрелое и цивилизованное решение, согласно которому Аксис будет любить и обучать свое дитя. Азур же не станет мешать его отношениям с Фарадей. Она расскажет ему о предложении Велиара, и Аксис лишь обрадуется тому, что лейтенант избавит его от маленького затруднения.

Вышло все совсем по-другому. Она стояла перед ним с распущенными волосами, босая, в тонкой ночной рубашке, а он — страшно усталый и напряженный, и тем не менее протягивал к ней руку, как тогда, в ночь Белтейна, и черт бы его подрал!.. Она чувствовала, что, как и в ту ночь, кровь в ней вскипела. Ей хотелось одного: броситься к нему в объятия и услышать, что он ее любит.

Однако любить ее он не мог, и мысль эта удерживала Азур на безопасном от него расстоянии.

— Аксис, — и голос Азур прозвучал куда спокойнее, чем нахлынувшая на нее душевная смута. — Добро пожаловать в Сигхолт.

Аксис шагнул к ней и крепко обнял.

Сикариус, смотревший на него, стоя у дверей, уселся, но приближаться не стал. Он чувствовал, как этих двоих влечет друг к другу.

— Азур, — прошептал Аксис. — Что я с тобой сделал? — Дрожащая рука его тихонько погладила выпуклый живот. Он ощутил зов крови младенца.

— То, что делает мужчина, когда в нужный момент ложится с женщиной, — сказала она, стараясь обратить разговор в шутку.

— Азур, что-нибудь не так? — спросил Аксис.

— Ох, Аксис, — Азур высвободилась из его объятий и заговорила неестественно веселым голосом. — Прошу прощения за то, что поставила тебя в неудобное положение. Уверяю, связывать тебя не стану. Возможно, — голос Азур чуть дрогнул, — завтра утром мы поговорим об этом маленьком недоразумении, а сначала тебе надо отдохнуть.

Маленькое недоразумение? Неудобное положение? Аксис не верил своим ушам. Неужели она так на это смотрит? Однако он видел ее смятение и боялся, что она от него уйдет.

— Ты права, Азур. Говорить об этом надо в другом месте. Ты не знаешь, подготовили для меня комнату?

Азур расслабилась.

— Да, конечно. Велиар давно подготовил тебе помещение. Ты просто не представляешь, Аксис, как все обрадуются твоему возвращению. Так много всего надо тебе рассказать.

— Тогда покажи мне комнату, Азур. Не сомневаюсь, Велиар с самого утра не даст мне бездельничать. И новости у меня тоже имеются.

Азур повела его вниз по лестнице. Заметив огромную гончую, бегущую вслед за ними, Аксис вскинул брови, однако ничего не сказал. Азур весело болтала, рассказывая Аксису о том, что происходило в крепости в его отсутствие. Аксис отвечал односложно — он не спускал глаз с ее располневшей фигуры. Она сделает его отцом! У Аксиса кружилась голова: ни одной женщине это пока не удавалось. Отец. Он стал вдруг серьезным. Этот ребенок не будет обездоленным. Он будет знать своего отца. И сомнений на этот счет у ребенка быть не должно. И причин для ночных кошмаров.

В коридорах ни души. Никто не видел, как Азур провела Аксиса в отведенные ему апартаменты.

— Входи, Азур, — непринужденно сказал Аксис, — поможешь зажечь лампы. Кроме того, я должен тебе что-то сказать.

Апартаменты состояли из нескольких комнат, с гостиной посередине. Там они и остановились. Облицованные ценными породами дерева стены, занавески из красного дамассе,^[3] желтая обивочная ткань на мебели. Дверь гостиной открыта в столь же богато убранную спальню.

Алаунт, устремив золотистые глаза на хозяйку, спокойно разлегся у дверей.

— Азур?

Она повернулась от лампы, которую зажигала, и улыбнулась.

— Да?

— Сколько времени меня не было? Впрочем, смогу догадаться, — улыбнулся он, — если прикину размеры твоего живота.

Азур покраснела.

— Сейчас первая неделя месяца Обнаженных Деревьев.

Аксис вздохнул и отвернулся. Устало потер лицо.

— Поздно. Я и не думал, что так долго отсутствовал. Предстоит много работы.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказала Азур, поставила лампу и направилась к дверям. Чем быстрее она уйдет, тем лучше.

Аксис поиграл бахромой абажура.

— Азур, мне нужно тебя кое о чем попросить, — сказал он.

— Да?

Аксис поднял на нее светлые глаза.

— Останься сегодня со мной на ночь.

Тело ее напряглось.

— Нет, я не могу, — прошептала она. И зачем она позволила себя во все это втянуть?

Аксис подошел, заглянул ей в глаза. Она напряглась еще больше, но он прошел мимо нее, затворил дверь и вернулся.

— А почему нет? Отчего бы тебе не остаться?

Азур все прошедшие месяцы готовилась к подобной ситуации, подбирала аргументы. Куда же они сейчас подевались? В отчаянии вымолвила:

— Потому что я простая крестьянская девушка, а ты икарийский чародей.

Аксис подошел ближе.

— Простая крестьянская девушка осталась в Смиртоне, — сказал он, — а сейчас передо мной женщина, подчинившая себе Волчару. — «И эта женщина в ночь Белтейна вознесла меня к звездам». Почувствует ли он снова Звездный Танец, когда ляжет с ней? — Останься. Потанцуй со мной.

Азур проглотила комок в горле.

— Я земная женщина. Жизнь моя коротка, а ты будешь жить несколько сотен лет. Разве не убедился ты на примере своих родителей, что такой брак недолговечен? Для нас нет надежды.

Аксис подошел еще ближе.

— Я могу умереть через год, а то и раньше, Азур. Что значат пятьсот лет жизни, когда всем нам угрожает страшная опасность? А я не Повелитель Звезд, да и ты не Ривка. Останься со мной. — Он откинул локон, упавший ей на щеку.

Азур глубоко вздохнула и закрыла глаза. Сжав кулаки, пыталась не обращать внимания на нежные поглаживания.

— Фарадей, — сдавленным голосом выговорила она.

Аксис поцеловал ее в шею.

— Фарадей сейчас очень, очень далеко. Останься со мной.

— Но ведь Фарадей тебя любит! — Почувствовала прикосновение его зубов, и непрошеные воспоминания нахлынули волной.

— То, что Фарадей любит меня, не мешает ей делить постель с Борнхелдом. Останься со мной.

— Фарадей любит тебя, а ты — ее!

Аксис тихо засмеялся и развязал шнурок, стягивавший ворот ее ночной рубашки.

— Что такое любовь, Азур? Можешь ты это объяснить? Останься со мной. Танцуй со мной.

Он приподнял ее голову и поцеловал в губы.

— Слишком поздно рассуждать о добродетели, когда ты от меня беременна. К тому же Фарадей — дворянка, придворная дама. Она смирилась с тем, что у меня были любовницы. Смирится и в этот раз. Останься со мной.

— Аксис, не проси меня об этом!

— Азур. — Он чуть откинулся, а руки тем временем медленно спускали с ее плеч рубашку, пальцы гладили тело. — Ну зачем тебе уходить? Ты мой друг, помощница, союзница. Ты всегда в моих мыслях. Ты носишь мое дитя. И любишь меня. Этого ты отрицать не можешь. Неужели ты отнимешь у меня ребенка, неужели лишишь его отца? Будь моей.

Больше Азур сопротивляться не могла. Она и так боролась как умела. Аксис прав: Фарадей далеко, а Азур впоследствии поступит как должно.

— Да, — прошептала она, и где-то в темном пространстве громко и весело расхохотался Пророк.

Они лежали на кровати. Не спали — не хотели тратить драгоценное время на забытье. Потом Аксис снова стал гладить ей живот, и Азур решилась:

— Аксис, ребенок почти неподвижен. Мне говорили, ты должен ему спеть, пробудить его, научить.

Аксис поцеловал ее в щеку.

— Наш ребенок — мальчик. Я это чувствую.

— Правда? Мальчик? — Азур засмеялась и тоже положила руку на живот. — Сын.

Аксиса умилило ее волнение.

— А как ты хочешь его назвать? Если я сейчас стану ему петь, будить, то следует обратиться к нему по имени.

Азур повернулась, чтобы видеть его лицо.

— Ты позволяешь его назвать мне? Разве не хочешь сам придумать ему имя?

Аксис тихонько провел рукой по ее спине, ощутил грубые шрамы. Ей за свою жизнь пришлось испытать столько боли, отторжения, тревог. И вот теперь она более шести месяцев носит его ребенка без какой-либо поддержки с его стороны.

— Скажи, как бы ты хотела его назвать?

Азур не замедлила с ответом.

— Калум.

— Почему Калум?

— Когда я была маленькой девочкой — это уже после того, как мать меня оставила, — в Смиртон раз в две недели приезжал кузнец. Большой такой мужчина. Смуглый. Звали его Алан. Относился он ко мне по-доброму. Рассказывал всякие истории. Много лет был единственным моим другом. А Калум — герой его любимой сказки. Имя это подходящее. Оно означает…

— Звезды на небесах, Азур! Я знаю, что оно означает, — пробормотал Аксис. И он до сих пор считал себя одиноким! Его одиночество — ничто в сравнении с унылым детством Азур. Братья Сенешаля, не исключая самого Джейма, любили и баловали его.

А Азур лишь раз в две недели встречалась с кузнецом, который по доброте душевной рассказывал ей истории о мифических героях.

— Калум — хорошее имя, — одобрил он.

— Аксис, — сказала вдруг Азур, — пообещай, что никогда не похитишь моего ребенка и не отдашь его на воспитание Фарадей.

Аксис оперся на локоть и сел на кровати. Он был в ужасе. Как она могла подумать, что он на такое способен? И тут на память ему пришли слова, сказанные отцом много месяцев назад: «В прошлом икарийцы попросту забирали детей, прижитых ими с обычными женщинами, и им даже в голову не приходило, что те могут страдать». Выходит, Азур боялась, что и он с ней так же поступит?

— Послушай, — сказал он охрипшим от волнения голосом. — Я никогда не заберу у тебя сына. Мы с тобой страдали, оттого что были разлучены с родителями. Неужели такую же боль я доставлю собственному сыну? Азур, послушай меня. Клянусь всем, что для меня дорого, я никогда, никогда не заберу от тебя нашего сына. Поверь мне!

Азур наконец успокоилась. Она взяла в ладони лицо Аксиса.

— Тогда разбуди нашего сына, Аксис. Скажи ему, что родители любят его и никогда не оставят.

Аксис сел и притянул к себе Азур. Положил ладони на ее живот.

— Проснись, Калум, — сказал он и запел.

Азур закрыла глаза. Песня обволакивала ее, и она почувствовала, как их ребенок — Калум — начал просыпаться. Он заворочался и прижался к внутренней стенке живота. Должно быть, подбирался как можно ближе к рукам Аксиса. Азур испытывала ни с чем не сравнимое блаженство.

И как только могла она обдумывать предложение Велиара? Разве в силах она уйти от Аксиса? Белтейн стал для нее этапом, после которого дороги назад не было. Теперь она уже и не пыталась отрицать свою любовь к чародею.

Ривка рассказывала Азур, какая трагедия для обычной женщины — любовь к икарийскому чародею. Приносит она одну лишь боль, но все же Азур надеялась, что проведенные в Сигхолте с Аксисом и их ребенком счастливые месяцы как-то восполнят неминуемые страдания в будущем. Она совершенно расслабилась, и песня без препятствий лилась сквозь тело. Азур чувствовала, как ребенок благодарно отвечает отцу.

Долгое время спустя Аксис остановился и, улыбнувшись, прошептал на ухо Азур:

— Ты вынашиваешь замечательного сына, Азур. Поговори с ним. Поговори со своим сыном. Он любит тебя и хочет слышать твой голос.

— Он хочет услышать меня? Но я думала, что пока ребенок находится в утробе, с ним разговаривает лишь его икарийский отец. Он хочет услышать меня? Почему это?

— Он тебя любит, — улыбаясь, шепнул Аксис. — Ты его героиня. Он услышит тебя. Он проснулся.

Азур опустила руки на живот, и Аксис положил сверху свои ладони. Что же она скажет? Медленно, нерешительно, а потом все с большей уверенностью и радостью Азур заговорила с сыном.

Глава тридцатая

ВЗВЕЙСЯ, ЗНАМЯ!

Ривка торопливо шла по коридорам Сигхолта. Душу терзала тревога. Проснувшись на рассвете, она увидела, что Азур нет, а постель ее холодна как лед. Одежда повешена на стул, стало быть, Азур все еще в ночной рубашке. Наверное, пошла прогуляться по Сигхолту и попала в беду. Может, упала? Уж не лежит ли где-нибудь раненая?

Ривка миновала главный коридор и подошла к лестнице, ведущей на крышу. Остановилась возле главных апартаментов. Дверь закрыта, вроде все, как прежде. Но что-то все-таки не так… по-другому.

Ривка ощутила слабый запах: это горит масляная лампа. Уж не там ли Азур? Может, спит, может, ранена, может, лежит на полу? Ривка потянула на себя дверную ручку и вошла в гостиную.

Да, лампы в самом деле были зажжены и сейчас почти уже догорели. Ривка оглянулась. Вернувшись в Сигхолт, она в эти апартаменты еще ни разу не заходила. Сейчас ее охватили воспоминания. Да ведь Сиэрлас давно умер, напомнила она себе и вдруг заметила лежащую на полу ночную рубашку Азур. Повернула голову к открытой двери в спальню и остановилась на пороге.

На кровати спали Азур и Аксис. Сын обхватил ее, словно защищая от неведомой опасности. «Что ж, — подумала Ривка, — не удалось тебе, Азур, убежать ни от него, ни от судьбы».

Аксис открыл глаза и увидел Ривку. Осторожно отстранился от Азур. Та что-то пробормотала во сне. Аксис набросил на нее простыню и сжал в объятиях мать.

— Добро пожаловать в Сигхолт, — прошептала Ривка, крепко обняв сына. — Выучился ли ты у Перевозчика? Узнал его тайны?

— Перевозчик по-прежнему обходит на лодке свои владения, Ривка. Он жив и здоров. — Аксис убрал со лба матери серебристые прядки. — Кто-нибудь знает о моем возвращении?

— Нет, — Ривка посмотрела на спящую Азур.

— Она носит под сердцем замечательного сына, Ривка.

— Она очень беспокоилась. Ты ему пел?

— Да, — тихо ответил Аксис.

— Ривка? — послышался сонный голос Азур. — Это ты?

Ривка выпустила сына из объятий и уселась на кровать рядом с Азур. Погладила по волосам.

Азур знала, о чем Ривка думает в этот момент.

— Я буду счастлива, Ривка. Не тревожься обо мне.

Ривка строго на нее посмотрела. Они оба были еще так молоды, уверены в том, что жизнь их пойдет, как они это задумали. Но ведь их планы и обещания развеются как дым. Неужели они этого не понимают?

— Азур, уже поздно, а Велиар назначил сегодня сбор командиров. Тебе нужно одеться. Я принесу сюда твою одежду.

Аксис кивнул.

— Что ж, Велиара ждет сюрприз. Интересно, что за последние восемь месяцев Велиар сделал с армией.

— Пока вы совещаетесь, скажу Повелителю Звезд и Утренней Звезде, что ты приехал, — сказала Ривка и поднялась с кровати.

— А разве они здесь? — вскинулся Аксис.

— Да. Недавно прилетели.

— Хорошо, — одобрительно кивнул Аксис, — у меня к ним разговор.

Велиар расхаживал по кабинету. Где она? Магариз, Арн, Зоркий Глаз и два командира стай пришли четверть часа назад и разговаривали на отвлеченные темы. «Что ж, — злился Велиар, — если беременность мешает ей встать вовремя, тогда…».

Дверь открылась, и Азур вошла в кабинет.

— Ты опоздала, — резко сказал Велиар. — Я…

Вслед за Азур в комнату вошел Аксис.

— Боюсь, что в этом виноват я, Велиар.

Велиар от удивления открыл рот, но потом бросился к другу и стиснул его в объятиях.

— Аксис!

— Восемь месяцев — это большой срок, приятель, — сказал Велиар, отпустив наконец Аксиса. — Ну как же я рад, что снова тебя вижу.

Аксис повернулся к Магаризу.

— Магариз! — Они обменялись крепким рукопожатием. Аксис любил его почти так же сильно, как Велиара. Ведь этот человек нарушил клятву, данную сюзерену, и последовал за ним, так как осознал его правоту. Без Велиара и Магариза дело его было бы безнадежно. Аксис притронулся к кроваво-красному солнцу на груди Магариза. — Вижу, тут не обошлось без Азур.

Потом Аксис поприветствовал Арна, Зоркого Глаза и двух других командиров. Все они были одеты в черную униформу с кроваво-красным солнцем на груди и выглядели внушительно и грозно. Как-то у них с учениями, подумал Аксис.

После обмена приветствиями Аксис жестом указал на стол, и все заняли свои места. С самого начала они признали за ним первенство.

Аксисположил руки на стол, оглядел собравшихся и обратился к Велиару.

— Ну, рассказывай.

Велиар рассказал ему об изменившемся статусе Сигхолта и о войске, объединившем в себе ахаров и икарийцев — наземную и воздушную силы.

Аксис время от времени кивал, иногда в безмолвном вопросе поднимал брови. Велиар поработал на славу. Аксис был приятно удивлен и благодарен своему лейтенанту. Икарийцы обрели умения, необходимые в сражении. Озеро пробудило и крепость, и горы. Затем Велиар рассказал об успехах Азур в обучении лучников. С большим уважением отметил военный ее талант в качестве бойца и командира. Этому Аксис не удивился. Заметив, как командир переглянулся с Азур, Велиар быстро перешел к другим вопросам. Рассказал о возрастающем количестве беженцев, прибывающих в Сигхолт. Пророчество с каждым днем завоевывало себе новых сторонников.

— Я просто не могу представить себе более смелых и талантливых командиров, чем вы семеро, сидящие за этим столом, — сказал Аксис. — Благодарю вас от всего сердца за все, что вы сделали в Сигхолте, и за то, что сделали лично для меня. Если одержу победу, она будет столь же твоя, сколь и моя, Велиар. — Аксис растроганно посмотрел на друга. — Перед тобой у меня самый большой долг. Ты оказал мне поддержку, когда меня обуревали сомнения относительно собственного предназначения. Устроил побег из Горкен-форта, чем спас не только меня, но и всю армию. Взял на себя командование и сделал Сигхолт оплотом, недоступным для врага. Велиар, друг мой, — он перегнулся через стол и взял Велиара за руку, — благодарю тебя.

— Ну а теперь, — Аксис откинулся на спинку стула и обратился к остальным: — Что находится под нашим контролем? Как там скрелинги? Борнхелд? Что вам известно?

Магариз взял со стеллажа карту, развернул ее и разложил на столе. Рука его описала дугу с севера на юг.

— Под нашим контролем большая часть Уркхартских гор, за исключением самой северной и северо-западной их части. Там засели скрелинги. К Хсингарду тоже не можем пока приблизиться. Скрелинги его разрушили. Зато в наших руках Петлистый проход и территория к югу от него, возле Нордры. Мы свободно передвигаемся в северных областях Скарабоста, однако в северо-западных областях Плодородной равнины патрулям приходится иной раз схватываться с отрядами Борнхелда. Организованы продовольственные маршруты в Скарабост. Они будут действовать, если только нам не перекроют доступ к Нордре.

— Начало хорошее, — сказал Аксис. — А дальше?

— Наши проблемы известны: Горгрил и Борнхелд, — сказал Магариз. — Икарийские разведчики докладывают: Горгрил успешно собирает войско. В Горкен-форте мы нанесли ему серьезный урон, и скрелинги разбежались по всему Ихтару. В то время он не в состоянии был организовать армию и двинуться на юг. А сейчас Горгрил воссоздал свое войско и снова на коне. Основная часть скрелингов в данный момент находится под Хсингардом. Горгрил намерен прорвать оборону Борнхелда в Жервуа. Остальные духи — в северной части долины Диких Собак. По всей видимости, Горгрил планирует нынешней зимой наступление на Ахар сразу в двух направлениях: в Жервуа и в долину Диких Собак. Будем надеяться, что Борнхелд сможет сдержать их в Жервуа, мы же сделаем все, чтобы не пропустить их в долину.

Эта новость Аксиса не порадовала. Он-то надеялся двинуть свое войско в южный Ахар, пока Борнхелд разбирается в Жервуа, но оказалось, что скрелингами придется заняться и ему. Аксис знал, что не имеет права пропустить Горгрила в долину Диких Собак. С другой стороны, договор, заключенный с Привратницей, действовал лишь год и один день, и, если он не выполнит его условия, Отважный Сокол из мертвых так и не воскреснет. Аксису необходимо успеть в Карлон раньше этого срока.

— А Борнхелд? — спросил он. — Как обстоят его дела в Жервуа? В порядке ли у него армия?

— Аксис, в распоряжении Борнхелда свыше двадцати тысяч воинов, и… он уже король. Приам умер несколько месяцев назад.

Аксиса словно обухом по голове ударили. Король? Он сделал глубокий вдох.

— Могу представить, как Борнхелд захватил трон, — ошарашенно бормотал он. Борнхелд стал теперь для него опасен как никогда. — Но откуда взялись у него двадцать тысяч солдат?

Магариз объяснил насчет рейвенсбандцев и рассказал, что Борнхелд наскреб народу со всего Ахара. Заметив, что плечи Аксиса поникли, поспешно сообщил ему о каналах, которые Борнхелд приказал построить между Нордрой и Азлом.

Наступила пауза. Спустя мгновение Аксис тряхнул головой.

— Да ладно, Зоркий Глаз, в твоих Ударных Силах один человек стоит пяти его бойцов. Во всяком случае, солдаты Борнхелда пока не летают, если только, Магариз, у тебя и на этот счет нет плохих новостей.

Магариз засмеялся, и напряжение слегка развеялось.

— Нет, Аксис, Борнхелд пока привязан к земле.

— Ну что ж, — кивнул Аксис, — тогда мне следует объявить о своем прибытии. Как мне это сделать? Встать на крышу и кричать, чтобы все слышали?

— Нет, — тихо сказала Азур. — У меня есть способ получше.

После заседания Аксис встретился с Повелителем Звезд и Утренней Звездой. Азур прошла мимо, и Повелитель Звезд поднял брови.

— Сын, — сказал Аксис. — К тому же чародей.

Глаза Повелителя Звезд сверкнули.

— Я знал, что она будет рожать могущественных чародеев.

— Я смотрю на нее не как на племенную кобылу, — вспыхнул Аксис. — Она — Азур, и я уважаю ее как личность, а не только как будущую мать своего сына. — Круто повернулся и пошел за Азур по коридору.

Повелитель Звезд смотрел им вслед. Он до сих пор не мог успокоиться из-за того, что Азур предпочла ему Аксиса. Постоял в раздумье и быстро пошел за ними.

Когда семья Парящего Солнца и командиры собрались на крыше дозорной башни, Ривка подала Азур какой-то сверток.

— Аксис, — сказала Азур, — за прошедшие месяцы мы с Ривкой в свободное время работали над этим. Арн?

Арн (его, судя по всему, предупредили заранее) взял у Азур сверток и пошел к флагштоку.

— Ты прибыл в свою резиденцию, — сказала Азур, — и пусть все теперь узнают об этом.

Арн развернул темно-золотую материю. Аксис встретился глазами с Азур.

— Спасибо, — прошептал он.

Лейтенант поднял знамя. Ветер подхватил материю и развернул ее. На темно-золотом фоне, в центре полотнища, — кроваво-красное солнце. В молчании все смотрели, как под яркими солнечными лучами полощется на ветру штандарт Аксиса Парящее Солнце.

— Принимай командование, Аксис, — официально сказал Велиар. — Я сделал все что мог. Теперь твоя очередь.

Стараясь не слишком обнаруживать эмоции, Аксис подошел к парапету и оглядел долину. Такого Сигхолта он еще не видел. Озеро Жизни действительно соответствовало теперь своему названию. Жизнь била ключом. Поздние розы обвили серебристые стены крепости.

Присмотрелся к палаточным лагерям и к тренировочным площадкам. Там в это время проходили учения. Постепенно все больше и больше людей замечало поднятый над крепостью штандарт. Они останавливались, задирали голову. Аксис поднял руку, и до ушей его донесся приветственный гул.

— Мне не терпится начать, друзья мои, но, прежде чем приступить к командованию, я должен кое-что сделать. — Аксис сильно свистнул и посмотрел на солнце.

— Что ты делаешь? — спросил Повелитель Звезд.

— Жду свои крылья, — ответил Аксис и сделал знак, чтобы все замолчали.

Глаза присутствующих обратились к солнцу.

Первыми, с особенным их зрением, увидели это икарийцы: очень медленно из самого солнца выкатилась черная точка.

Невосприимчивый к адскому жару небесного светила, снижался он по спирали. Он был живой и радовался жизни. Ни о смерти, ни о том, что было с ним раньше, не помнил. Упиваясь свободой в безграничном небе, подставлял крылья солнечным лучам. И стремглав, все ниже и ниже, несся к зеленой и голубой земле.

Постепенно осознал: ему нужно попасть куда-то, встретить кого-то. Приостановив бешеный полет, оглядел раскинувшуюся под ним землю. На глаза попали серебристые крепостные стены, сверкающее озеро. И описав гигантскую петлю, он спустился.

Из горла вырвался восторженный вопль.

Люди услышали крик орла, увидели, как, наклонив крылья, устремился он к Аксису. Тот восторженно засмеялся и, вытянув левую руку, свистнул еще раз.

Обрушив шквал белых и серебристых перьев, орел уселся ему на руку. Оба они приложили усилие, чтобы не потерять равновесия.

Повелитель Звезд изумленно раскрыл глаза. Никому еще не удавалось приручить снежного орла. А этот к тому же был вдвое крупнее обычного, хотя окраска та же: белые и серебристые крылья, а глаза, клюв и когти — черные.

— Аксис? — натужно спросила Утренняя Звезда.

— Он мои глаза в небе, мои крылья, мой голос. Ведь мне нужен голос, — сказал Аксис. Слова его ничего им не объяснили. — Он — подарок от Подземья.

Все недоуменно переглянулись.

Глава тридцать первая

ИСТОРИЯ ЗВЕЗДНОГО ВОЛКА

Когда, усевшись на парапет, орел, закинув голову, начал чистить перья, Аксис, извинившись, сказал, что хочет поговорить с родителями и Утренней Звездой. Ласково прикоснулся к щеке Азур, когда та повернулась, чтобы уйти. Жест этот заметили все.

— В полдень собери во дворе командиров крыльев, — сказал Аксис Велиару. — Я там к ним обращусь. Арн, можно тебя на пару слов?

Арн выслушал Аксиса и кивнул.

Вскоре на крыше, кроме троих икарийских чародеев и Ривки, никого не осталось.

— Какие тайны узнал ты от Перевозчика? — нетерпеливо спросил Повелитель Звезд.

— Много тайн, Повелитель Звезд, но большую их часть я обещал не разглашать.

Повелитель Звезд поджал губы.

— Они что же, такие ужасные?

— Нет. Они довольно простые. Но я дал клятву, поэтому разглашать их не стану. — Однако, — Аксис почесал орлу под клювом, — то, что я вам скажу, и в самом деле ужасно.

Утренняя Звезда шагнула к внуку.

— Что?

Аксис вздохнул, и все заметили, как натянулась кожа под его глазами.

— На горе Великого Когтя ты, Утренняя Звезда, высказала предположение, что среди нас есть еще один член семьи Парящего Солнца, который (а может, и которая) для какой-то своей цели обучил и меня, и Горгрила.

— Да? — кивнула Утренняя Звезда.

— Я могу сказать, кто это такой.

И отец и бабушка заметно напряглись.

— Кто?

— Это Звездный Волк Парящее Солнце. Он вернулся через Звездные Врата.

Повелитель Звезд и Утренняя звезда страшно побледнели, не в силах что-либо произнести. Ривка покачала головой. Подумать только: из всех икарийских чародеев через Звездные Врата вернулся не кто-нибудь, а Звездный Волк. За какие грехи свалилась на икарийцев этакая напасть?

На лестнице послышались чьи-То шаги, и Утренняя Звезда с Повелителем Звезд сильно вздрогнули.

— Я попросил Арна прислать к нам блюстителей пророчества, — успокоил их Аксис. — Может, они объяснят, чего хочет от нас Звездный Волк, зачем пришел.

— Аксис? В чем дело? — спросил Огден, заметив, что все напряжены.

Аксис коротко рассказал блюстителям о возвращении Звездного Волка.

— Звездный Волк! — воскликнул Веремунд. — Но, Аксис, отчего ты так уверен?

Аксис рассказал, что статуя Звездного Волка в зале Звездных Врат оказалась иллюзией. И Перевозчик (настоящего его имени Аксис не сообщил) понял, что Звездный Волк вернулся к живым. Помолчал, оглядел собеседников и сказал:

— По-моему, вам давно пора объяснить мне, отчего вы так боитесь Звездного Волка. Мне нужно знать, зачем он вернулся.

— Мне тошно об этом рассказывать, — сказала Утренняя Звезда. — Веремунд? Может, ты расскажешь?

Веремунд согласился.

— История Звездного Волка произошла в незапамятные времена, Аксис, четыре тысячи лет назад. Звездный Волк был могущественным икарийским чародеем. Он унаследовал трон Тенсендора, когда ему исполнился всего девяносто один год.

— Разговоров об этом много ходило, — вмешался Огден. — Шутка ли, в таком юном возрасте стать верховным правителем. Тем более что отец его был в расцвете сил, всего-то двести лет тогда ему было. Он прожил бы еще несколько сотен лет. Но…

— В один прекрасный день упал с неба, — закончила за него фразу Утренняя Звезда. — И никто не признался в том, что выпустил ему в грудь стрелу.

— Убийство или несчастный случай? — задумчиво произнес Веремунд. — Кто знает? У Звездного Волка было алиби: в то время он был на собрании с несколькими командирами стай. И, тем не менее, все почему-то верили, что если сам он и не был исполнителем, то наверняка спланировал убийство собственного отца.

— Он хотел сесть на трон. Очень хотел, — сказал Джек, повернувшись к Уркхартским горам, чтобы никто не видел его лица.

Да. Трон ему был нужен позарез, Джек. — Веремунду явно не нравилось, что его все время перерывают. — С младенческого возраста его волновала тайна Звездных Врат. В то время Врата были куда доступнее, чем сейчас, хотя только правителю и его наследнику можно было свободно к ним ходить. Звездный Волк, бывало, проводил там часы, а то и дни. Смотрел не отрываясь. Его преследовала идея, будто там находятся другие миры.

Аксис недоуменно на него взглянул. Другие миры? Такая мысль ему и в голову не приходила. Интересно.

— Другие миры, — повторил Веремунд. — Звездный Волк предполагал, что у каждого солнца имеется свой мир, подобный нашему, и будто бы он вокруг этого солнца кружится. Глядя на несметное множество звезд во вселенной, он предположил, что существует такое же количество миров.

— Сумасшедший, — пробормотал Повелитель Звезд.

— Долгие годы мучила Звездного Волка эта идея, а потом он, став правителем, решил, что может теперь кое-что сделать. Икарийцы давно говорили о том, что кто-нибудь может войти в Звездные Врата и, уцелев, вернуться обратно. — Веремунд тихо засмеялся. — Но кто первым это попробует? Однажды Звездный Волк обратился к собранию с просьбой, чтобы они позволили послать туда икарийского ребенка, наделенного талантом чародея. Он утверждал, что легче пожертвовать жизнью ребенка, чем взрослого обученного чародея.

Все в ужасе застыли, как, наверное, и на достопамятном собрании четыре тысячи лет назад.

Собрание, разумеется, отказало Звездному Волку принести в жертву ребенка. — Веремунд уже почти шептал. — Но навязчивая идея не оставляла Звездного Волка. Возможно, он был немного помешан. Он сам готов был войти во Врата и исследовать другие миры, однако хотел все-таки вернуться назад. Для этого он должен был увериться в том, что возвращение возможно. Однажды икарийский ребенок (мальчику было всего лишь четырнадцать лет) отправился полетать и не вернулся. Его оплакали. Думали, произошел несчастный случай. Быть может, судорогой свело крыло. Однако через несколько недель исчез еще один ребенок, а за ним и третий. Обратили внимание, что все трое обладали способностями чародеев. И тогда кто-то обвинил Звездного Волка в убийстве детей.

Веремунд сделал паузу, чтобы передохнуть.

— Звездный Волк, уверенный в своей силе и правоте, вызывающе заявил, что это не убийство, а необходимый эксперимент. Тайны Звездных Врат должны быть раскрыты. А что, если в один прекрасный день существа из другого мира войдут во Врата и завоюют нас? Что, если кто-то обнаружит тайны Звездных Врат раньше нас?

Аксиса даже качнуло от такой идеи. Методы Звездного Волка, возможно, и отталкивающие, но размышления его не такие сумасбродные, как могло бы показаться. Он хотел заговорить, но Веремунд продолжил:

— Звездный Волк утверждал, что это всего лишь вопрос времени и что кто-нибудь да вернется. Дорогие мои, Звездный волк был правителем, Великим Когтем, обладавшим огромной чародейной силой. Никаких угрызений совести за убийство троих икарийских детей он не испытывал. Мало этого, он представил список детей с чародейными способностями, которых намерен был сбросить в Звездные Врата одного за другим, пока кто-нибудь из них не вернется.

Аксиса замутило, когда он подумал, что среди них мог оказаться его собственный сын, подрастающий в чреве Азур. Что бы он почувствовал, когда, сидя среди икарийцев, услышал бы, как Звездный Волк произносит его имя, и это после того, как сумасшедший правитель принес в жертву пятого, шестого, двадцать шестого ребенка?

— Как я уже сказал, Звездный Волк был сильным, могущественным чародеем. Сравниться с ним не мог никто. Похоже, надеялись, что, пока дойдет очередь до их ребенка, кто-нибудь вернется из загробного мира.

— Не могу я в это поверить, — прошептал Аксис. — Они что же, давали разрешение на убийство собственных детей? Да как они могли? Сколько их погибло?

Он отправил в Звездные Врата двести семь детей, — сказал Веремунд. — Самым младшим было три года, а старшим — около шестнадцати. Он и племянницу свою туда послал, дочь младшего брата. Он, — эти слова Веремунд еле из себя выжал, понимая, какое страшное впечатление он производит на слушателей, — он принес в жертву собственную беременную жену.

Аксис побелел, как его снежный орел.

— Зачем?

— Звездный Волк считал, что тело жены может стать для находящегося в чреве младенца своеобразным защитным футляром. Выяснив, что жена зачала высокоодаренного ребенка, он предположил, что младенец этот сможет преуспеть там, где другие дети потерпели неудачу. Смерти следовали одна за другой. Икарийские родители рыдали и жаловались и в то же время послушно доставляли детей к Звездным Вратам.

— Ты спрашивал, отчего у нас так нервно реагируют на всякое упоминание о Звездном Волке? — вмешалась Утренняя Звезда. — Да потому, что предки наши не попытались его остановить. Погибло, по сути, целое поколение чародеев.

«Ну вот, почти рассказал», — с облегчением подумал Веремунд.

— Звездный Волк из-за сумасшедшей прихоти чуть не уничтожил собственный народ. Столько людей погибло! А скольким душам нанесен невосполнимый моральный урон! Многие родители, потеряв детей, не вынесли горя и кинулись в пропасть.

— А открыл ли он в конце концов тайну Звездных Врат? Или жертвы оказались напрасными? — спросил Аксис охрипшим от волнения голосом. Выходит, что в его роду был сумасшедший предок?

— Нет. Назад никто не вернулся. Звездный Волк, отправляя детей, стоял возле проема и орал на них. Требовал мужества, упорства и непременного возвращения домой.

— Почему никто не столкнул в проем самого убийцу? — воскликнул Аксис.

Конец преступлениям положил младший его брат, Грозовой Ветер. Случилось это после того, как Звездный Волк швырнул в пропасть его дочь. Он слышал ее отчаянный крик, — сказал Веремунд. — Однажды на общем собрании Грозовой Ветер подошел к брату сзади и всадил нож ему в спину. Одного удара оказалось достаточно.

— И это был единственный способ для семьи Парящего Солнца вернуть поруганное достоинство, — вмешалась Утренняя Звезда. Лицо ее страшно побледнело. — Грозовому Ветру удалось спасти и своих родных, и весь икарийский народ. После гибели брата он взошел на престол и остановил убийства. Душевные шрамы остались навсегда.

— Поэтому мы так редко и говорим о Звездном Волке, — сказал Повелитель Звезд. — Очень уж стыдно.

Утренняя Звезда скривила рот.

— Убийство детей — не единственное преступление Звездного Волка. Он повинен во многих других злодеяниях…

— Он украл кольцо чародейки, — прервал ее Повелитель Звезд, и Аксис виновато поежился. Потрогал карман, где лежало кольцо.

— …но убийства детей — это то, чего икарийцы никогда, никогда не забудут, — закончила фразу Утренняя Звезда. — Ну что такое, в сущности, древнее кольцо, даже уникальное, в сравнении с загубленными жизнями?

— А вот теперь Звездный Волк вернулся, — пробормотал Аксис. Неудивительно, что Перевозчик пришел в ужас. — Он и тайну Звездных Врат узнал, и вернулся. Зачем? Джек, может, ты знаешь, зачем вернулся Звездный Волк?

Джек за все это время не вымолвил ни слова. Зеленые глаза спокойно и твердо смотрели на Аксиса.

— Нет, не знаю.

Потом Аксис вопросительно взглянул на других блюстителей и на отца с матерью.

— Может, из вас кто-то знает?

Все покачали головами.

Аксис не отводил глаз от присутствующих. У него было ощущение, будто кто-то из них наверняка знал, зачем вернулся Звездный Волк.

— Что ж, если нам неизвестна точная причина, зачем он вернулся, то, может, кто-то знает, как давно это произошло?

И снова все отрицательно покачали головами. Аксис нетерпеливо взмахнул рукой. Наверное, кто-нибудь что-либо знает.

— Если Звездный Волк находится здесь уже какое-то время, то, стало быть, принял меры, чтобы его не узнали. Он не хочет, чтобы о его приходе стало известно. А икарийцы, как, возможно, и другие люди, — он снова посмотрел на Джека, — приходят в зал Звездных Врат, как и тысячу лет назад. Утренняя Звезда, Веремунд, как долго существует традиция не притрагиваться к стоящим там статуям?

Ответил ему Джек:

— Три тысячи лет.

Аксис в ужасе попятился.

— Три тысячи лет! Он вернулся три тысячи лет назад? Да за это время он уже такого мог натворить!

— Самое главное, — раздраженно проговорил Повелитель Звезд, — узнать, где он сейчас находится. И в каком обличье.

— В каком обличье Звездный Волк? — переспросил Аксис. — Не знаю. Знаю лишь, что сам я не Звездный Волк, но любой из вас может им оказаться. Кому это известно? Звездный Волк, наверное, мастер принимать чужие обличья.

Рты открылись, глаза выпучились.

— Мы? — возмутился Огден. — Но ведь мы — блюстители пророчества! Как можно такое о нас подумать!

Возмущение Огдена было ничто по сравнению с гневными восклицаниями Утренней Звезды и Повелителя Звезд. Аксис выслушал много суровых слов.

— Тихо! — вскинул он руки. — Да если бы у меня были подозрения, стал бы я делиться с вами полученной информацией? Однако ничего конкретного я не знаю. Это может быть кто угодно. К тому же и пророчество предупреждает, что в моем лагере есть предатель, тот, кто выдаст меня Горгрилу. Так кто же это, если не Звездный Волк? Где он? Где?

— Боюсь, что я знаю, — очень тихо сказала Утренняя Звезда. Она, похоже, боялась произнести эти слова вслух.

Аксис круто к ней повернулся.

— Кто?

— В последнее время слишком многое напоминает нам о Звездном Волке. И все это ведет к одному человеку. К Азур.

— Нет! — в один голос воскликнули Аксис и Повелитель Звезд.

Ривка тоже, но не так громко, заявила свой решительный протест.

— Нет, этого не может быть!

— Подумайте! — прошипела Утренняя Звезда. — Шрамы, словно кто-то вырвал из ее спины крылья.

— Нет, — сказал Повелитель Звезд. — Если уж Звездный Волк принял обличье женщины, да к тому же еще и забеременевшей, то ему ничего не стоило сделать себе гладкую спину. Прояви же благоразумие, мама.

— А Волчара, а гончие Звездного Волка? — продолжила Утренняя Звезда. — Они признали в Азур хозяйку. Да разве Сикариус стал бы служить кому-нибудь, кроме Звездного Волка?

Джек очень внимательно посмотрел на Утреннюю Звезду.

— Не может быть, чтобы ты была права, Утренняя Звезда. Не может быть, — настойчиво повторил Аксис.

— Ну конечно, — сказала Утренняя Звезда, — другого от тебя и твоего отца я и не ждала. Знала, что вы станете ее защищать. Если она — Звездный Волк, в ней течет кровь семьи Парящее Солнце. Не зря вас к ней так и тянет: чувствуете свою кровь.

Аксис с Повелителем Звезд переглянулись. Оба невольно вспомнили сводивший с ума горячий призыв крови.

— Нет! — вскричал Аксис. Утренняя Звезда заблуждается. — Если бы она была из семьи Парящее Солнце, то ты, Утренняя Звезда, тоже должна была это почувствовать. Разве я не прав?

— Необязательно, Аксис. Сексуальный призыв всегда самый сильный. — Она вскинула бровь. — И возможно, Звездный Волк не хотел этого скрывать.

О звезды! Аксис пытался подавить гнев.

— Утренняя Звезда, — сказал он. — Звездный Волк, выходит, ударился во все тяжкие, если принял вид женщины, которая к тому же забеременела. Такая засекреченность излишня. К тому же Азур совершенно не умеет петь. Это могут подтвердить тебе Огден с Веремундом и Ривка. — Все трое энергично кивнули. — И самое главное, она младше меня, выросла в Смиртоне. Как же она могла прокрасться в Карлон и обучить меня своим песням? Что ты на это скажешь?

— Аксис прав, — сказала Ривка. Утренняя Звезда, подумала она, кажется временами хладнокровной ведьмой. — Ты забываешь, что я знала Азур лет с четырнадцати. Видела, как она подрастает. В Азур есть нечто загадочное, но тут я на стороне Аксиса с Повелителем Звезд: она ну никак не может быть Звездным Волком.

— Тем не менее, Аксис, — сказала Утренняя Звезда, не желавшая уступить, — неплохо было бы справиться о ней в Смиртоне. Пусть люди вспомнят, как произошло ее рождение и чем запомнилось раннее детство.

Аксис кивнул.

— Если тебя это успокоит, Утренняя Звезда, я согласен, однако на этот счет я придерживаюсь своего мнения. — Потом он вдруг подошел к Утренней Звезде, взял ее за подбородок и заговорил голосом, в котором явственно прозвучала угроза: — Не вздумай снова на нее напасть или чем-то ей навредить. Я ценю Азур более всех остальных. Я понятно выразился?

Ривка невольно улыбнулась. Тридцать лет она ждала, когда Утреннюю Звезду поставят на место.

— А также, — Аксис отошел от бабушки и оглядел собравшихся, — есть еще одно обстоятельство, которое убедительнее всего подтверждает мою правоту. Ни один человек, в котором есть хоть капля доброты, не пошлет на смерть сотни детей и собственную беременную жену, в то время как Азур преисполнена сочувствием и любовью — ко мне, к будущему ребенку и ко всем тем, кого она называет своими друзьями. И одно это убеждает меня в том, что она ни в коем случае не может быть Звездным Волком. Оставьте ее в покое.

Он посмотрел на притихшую группу, круто повернулся и зашагал к лестнице.

Глава тридцать вторая

ЗИМА ПРИБЛИЖАЕТСЯ

Зима приближалась без спроса. С наступлением Морозного месяца под Жервуа скопилась темная шевелящаяся масса скрелингов. Готье уже не посылал на север патрули: люди погибнут, а дальше что? Горгрил не скрывал намерения войти в Ахар через оборонительные заслоны Жервуа.

К третьему дню Морозного месяца желание Борнхелда удержать Жервуа и взять реванш за Горкен-форт дошло до высшей точки кипения, и он покинул Карлон, чем немало порадовал Фарадей. Тимозел же взъярился: вместо того чтобы взять его с собой, в Жервуа, Борнхелд приказал ему охранять королеву. Король собрал командиров на совещание в «Усталой чайке».

— И… — Невелон запнулся: так трудно было ему выносить взгляд Борнхелда, — Магариз сказал, я, сир, привожу сейчас его слова: «Передай ему, что если он не вступит в союз со Звездным Человеком, то умрет. Лишь Аксис приведет Ахар к победе. Скажи, что если он все так же будет отрицать пророчество, оно разорвет его на части. Он завоевал королевство, но радоваться ему недолго. Скажи, что скоро придет Аксис, а за спиной его — сила пророчества». — Невелон остановился, ожидая неминуемого взрыва.

Борнхелд, однако, взорвался не сразу. Сузив глаза и сжав в тонкую линию губы, он уставился на Невелона. И о чем только думал Роланд, когда назначил этого человека своим заместителем? Борнхелд взглянул на Готье.

— Ну? — рявкнул он.

— Должно быть, Аксис жив, сир, — сказал наконец Готье. — Какими бы бессмысленными ни были слова Магариза, видно, что он не врал. Похоже, знает, что Аксис жив.

Борнхелд недовольно заворчал. Он надеялся, что Аксиса в Горкен-форте схрумкал какой-нибудь скрелинг, в глубине души, однако, не слишком удивляясь тому, что братцу-изменнику удалось выжить.

— И?

— И, — Готье задумчиво почесал подбородок, — у него, должно быть, есть где-то армия. Кто знает, сколько выжило людей из тех трех тысяч, что бежали вместе с ним? Наверняка кто-то умер. Может, и тысяча. Даже лучший командир, а Аксис уж точно не лучший, — поспешно добавил он, чтобы не разозлить Борнхелда, — должен был потерять значительное число людей при отступлении из Горкен-форта.

Борнхелд снова обратился к Невелону:

— Так ты говоришь, они были упитанными и хорошо экипированными?

— Да, сир, по крайней мере те двое, с которыми я разговаривал. Оба выглядели отлично, и форма чистая и красивая.

— И эмблема — кроваво-красное солнце, — пробормотал Готье. — Аксис, похоже, придумал себе новый отличительный знак.

Борнхелд нахмурился. Где, интересно, его брат-ублюдок? Последние два месяца в южной оконечности Уркхартских гор солдаты Готье часто получали отпор от хорошо обученных и экипированных патрулей. У всех у них была на груди эмблема — кроваво-красное солнце. Раза два их вела за собой женщина, та самая, что выпустила стрелу в Невелона. Пожалуй, что людям Борнхелда ездить в Уркхартские горы небезопасно, да и от поездок к востоку от Нордры благоразумнее воздержаться. Мало того, что у Аксиса армия, так она еще с каждым днем становится сильнее и берет под контроль все большие территории.

— Где они? — спросил Борнхелд.

Невелон нервно откашлялся.

— Прошу прощения, сир. Я думал об этом и решил, что, скорее всего, это Сигхолт. Наш гарнизон дезертировал, когда стало известно, что скрелинги движутся на восток. Похоже, что Аксис там и устроил свою базу.

Борнхелд дернулся, кубок с вином свалился на пол.

— Сигхолт! — заорал он. Да того командира, что ударился в панику и сбежал из лучшей в стране крепости, надо уничтожить.

— Если мятежное войско Аксиса находится в Сигхолте, то, стало быть, он и тебе может угрожать, — сказал граф Йорг. Хотя ни он, ни Роланд в фаворе у короля не были, Йорг в случае необходимости высказывал свое мнение. — К тому же ходят слухи, будто много крестьян из Скарабоста движутся на север Нордры, чтобы присоединиться к Аксису.

Борнхелд выругался.

— Почему? — заклокотал он. — Почему они идут к тому, кто связался с отверженными?

— У Аксиса хорошая репутация в Ахаре, сир, — осторожно заметил Роланд. — Его уважали в бытность его Боевым Топором. Это их и притягивает.

Со времени падения Горкен-форта Роланд сильно похудел: со щек и шеи большими складками свисала кожа. В прошедшие месяцы он впервые почувствовал, что смертен. Бессознательно тер живот, ощущая под пальцами твердую припухлость.

Борнхелд еле сдерживался. Избавится ли он когда-нибудь от ненавистного брата? Почему люди идут не к нему, а к Аксису? Почему они предпочитают его? Этого Борнхелд понять никак не мог.

— Мы должны его остановить, — сказал он. — Атакуем Сигхолт.

Все присутствующие, начиная с Готье и Роланда и кончая стражниками, ахнули. Атаковать мятежников в Сигхолте? Сейчас? Когда скрелинги в любой момент могут напасть на Жервуа? Сумасшествие!

— Сир, — с осторожностью приступил Готье. — Скрелинги собрались к северу от Жервуа. Очевидно, снова пойдут в атаку. А Сигхолт — неприступная крепость. Было бы нежелательно, — замялся он, — раскалывать сейчас наши силы.

— Так что же, позволим ему взять Скарабост? — зарычал Борнхелд.

Готье посмотрел на Йорга и Роланда.

— Сир, у Аксиса со скрелингами те же проблемы, что и у нас. Можешь не сомневаться: Горгрил будет наступать и на долину Диких Собак. Ни нам, ни Аксису в эту зиму лучше бы далеко от своих баз не уходить. Армия у Аксиса, должно быть, маленькая, самое большее — несколько тысяч. Ни мы, ни он двигаться не можем. — Он помолчал, набираясь храбрости. — Сир, нам в эту зиму нужно заключить с ним договор о ненападении.

— Что? — Борнхелд соскочил со стула.

— Мы используем это к своей выгоде, сир, — прочувствованно сказал Готье (лишь бы только усмирить гнев Борнхелда). — Прежде всего Аксис, так же как и ты, не хочет пропустить скрелингов в южную часть Ахара. Какими бы глубокими ни были наши разногласия, скрелингов Аксис ненавидит не меньше нас. Если он сейчас находится в Сигхолте, то армия его сделает много работы и, умирая, прикроет наш северо-западный фланг. Если мы заключим формальный договор о ненападении, то сможем узнать, какой силой располагает Аксис. А что нам известно на настоящий момент? Магариз, темноволосая женщина, умеющая управляться с луком, да свора злобных гончих.

— Он прав, — тихо, но уверенно подтвердил Йорг. — Для наступления на войско Аксиса у нас недостаточно сил: ведь случись скрелингам прорваться в долину Диких Собак, и мы не сможем защитить Скарабост. Пусть эту работу сделают за нас солдаты Аксиса, пусть умрут, защищая наш северо-западный фланг. Заключив договор, мы получим Скарабост, в котором не будет ни скрелингов, ни Аксиса.

Борнхелду страшно не нравилась идея договора с Аксисом, однако он понимал: бороться на два фронта позволить себе не может. Глубоко задумался. Зимняя кампания имеет для него огромное значение: потеряет Жервуа — потеряет все. Аксиса он ненавидит, но компромисс необходим. Раз этой зимой выступить против него он не сумеет, надо связать его словом: пусть сидит в своем Сигхолте. Ну а убить его он сможет и весной.

— Очень хорошо. Готье, ты можешь связаться с силами Аксиса?

Готье облегченно вздохнул:

— Я могу послать патруль в южную часть Уркхартских гор. Скажи только, когда мы с ними встретимся. И где?

Борнхелд посмотрел на Йорга.

— Как ты думаешь?

Йорг удивился тому, что с ним посоветовались, однако быстро ответил:

— Мы должны устроить встречу до наступления Снежного месяца, сир. И осталось нам лишь три с половиной недели. В какое время? Самое позднее — последняя неделя Морозного месяца. Где? На Нордре, к югу от Уркхартских гор. Возможно, на Гандилга-броде. Мы не хотим, чтобы нас заперли в Уркхартских горах, и если условимся встретиться на Нордре, вытащим Аксиса с его базы. В целях самозащиты ему придется прийти к нам со значительным подкреплением, и тогда мы сможем получить некоторое представление об его силах.

— Хорошо, — одобрил Борнхелд. — Если до весны мне не удастся взять Аксиса врасплох, то, по крайней мере, разберусь со слабоумными, что побежали к нему из деревень, а заодно отрежу ему продовольственные маршруты. Невелон! Принеси-ка мне перо и пергамент. Напишу в Аркнесс графу Бурделу. У меня для него задание, которое должно ему понравиться. — Затем обратился к Йоргу, Роланду и Готье: — Если уж мне суждено встретиться с Аксисом, то я должен поставить его на место. Свяжитесь с Братом-Наставником Джеймом. Скажите ему, что на встрече с негодяем-братом должен присутствовать старший представитель Сенешаля. Возможно, один из его советников. Думаю, он вполне может это себе позволить.

Борнхелд откинулся на спинку стула и самодовольно ухмыльнулся.

— Полагаю, джентльмены, что встреча с братом за столом переговоров доставит мне удовольствие. Хочу увидеть, не стал ли он за прошедшее время похож на ящерицу.

А в это самое время вождь рейвенсбандцев сидел в своей палатке, в лагере под Жервуа. Жена Са'Кия принесла ему текаву, традиционный рейвенсбандский чай. Чайная церемония исполнялась с незапамятных времен, а чайник и чашки, что принесла Са'Кия, передавались из поколения в поколение.

Взяв крошечную чашку, жена поднесла ее Хо'Деми, повернув рисунком к мужу.

Изображено на ней было кроваво-красное солнце.

Не улыбаясь, так как ритуал требовал серьезности, Хо'Деми принял от жены чашку, слегка поклонился и сделал маленький глоток.

Таким же манером Са'Кия обносила чаем и сидевших возле медника четверых мужчин. Грациозно поклонилась и скрылась в темном углу палатки. Хо'Деми посмотрел на друзей. Хорошо, что Борнхелд избавил его от сегодняшнего собрания: надо расспросить двух рейвенсбандцев, что ходили с Невелоном в патруль. Поклонился двум другим (они были старейшинами, и Хо'Деми всегда с ними советовался), но говорить сейчас надо было не с ними.

— Изанаджи, Инари, благодарю вас за то, что согласились выпить со мной текаву.

Изанаджи и Инари, высокоавторитетные воины, опустили глаза и слегка поклонились. Хо'Деми оказал им большую честь, пригласив в свою палатку.

Какое-то время все пятеро молча пили чай. Движения их были медленными и грациозными. Каждый думал об осложнениях, вызванных ночным патрулем.

Первым, как и положено, нарушил молчание Хо'Деми.

— Ходят в ночи и Волчара, и алаунты, — вздохнул он. — И ходят они с теми, кто носит эмблему кровавого солнца.

— И Волчара, и алаунты ходят с черноволосой женщиной, — сказал Инари. — Если бы лицо у нее не было так обнажено, она могла бы быть очень красивой.

С пророчеством рейвенсбандцы познакомились несколько тысяч лет назад, да и историю о Звездном Волке передавали у них из поколения в поколение. Икарийцы ошибались, думая, что никто, кроме них, не слышал о Звездном Волке. Рейвенсбандцам известны были все подробности, потому они тотчас узнали и лук Звездного Волка, и принадлежавших ему гончих.

— Как жаль, что нет сейчас с нами жены Борнхелда, Фарадей, и ее компаньонки Ир, блюстительницы пророчества, — сказал Хо'Деми. — Они далеко от нас, в Карлоне. Придется самим принимать решение.

— Должны ли мы так скоро принимать решение? — спросил старейшина Танабата, почтительно склоняя голову перед Хо'Деми. Лицо его было таким сморщенным, что голубые линии татуировки утратили симметрию.

— Игнорировать знаки, старейшина Танабата, я не имею права. Оба они, и мужчина… как его зовут, Магариз? — Хо'Деми, вскинув брови, взглянул на двух воинов, желая знать, правильно ли он назвал имя. Те кивнули. — …и женщина, Азур, имели на груди эмблему кровавого солнца.

Глаза всех присутствующих обратились на чашки с изображением солнца.

— У женщины к тому же лук Звездного Волка, а по пятам ее следуют его гончие. Магариз сказал, будто Аксис и есть тот самый Звездный Человек. «…Скоро придет Аксис, а за спиной его — сила пророчества», — процитировал Хо'Деми послание Магариза Борнхелду. — Действительно ли он тот человек, который объединит народы для уничтожения Горгрила?

Хо'Деми был не на шутку встревожен. Он призвал свой народ сражаться за Борнхелда, потому что рейвенсбандцы ненавидели Горгрила вместе с его скрелингами, и раз уж Борнхелд намеревался вступить с ними в борьбу, рейвенсбандцы не могли ему в этом не помочь. Однако первый их долг — служение пророчеству, а следовательно, и Звездному Человеку. Но почему ему сопутствуют атрибуты Звездного Волка? Понять этого Хо'Деми не мог, потому и не решался действовать. С кем должен быть его народ? С Борнхелдом или с незнакомым ему Аксисом?

Целый час рейвенсбандцы обсуждали, что им лучше всего предпринять. Хо'Деми не решался вступать в переговоры с Аксисом, и не только из-за Волчары и алаунтов, а и потому, что никто из его людей в глаза не видел ни Аксиса, ни его армии.

— Трудно сейчас прийти к какому-то решению, — грустно подвел итог Хо'Деми.

— С решениями, Хо'Деми, никогда не следует торопиться, — сказал ему старейшина Ханори. — Людей у тебя осталось очень мало, поэтому неразумно торопить их, посылая в неизвестность.

Хо'Деми хотел что-то сказать, но возле палатки кто-то многозначительно кашлянул.

— Входи! — крикнул он.

Вошел рейвенсбандский воин. Низко поклонился, встал на колени.

— Вождь, послание от Готье. Утром тебе надо с ним встретиться. В предстоящие три недели король хочет устроить встречу с мятежным войском и их командиром для того, чтобы заключить на зиму договор о ненападении, пока мы все воюем со скрелингами. Тебе надо прийти.

Хо'Деми глянул на четверых мужчин. Глаза его блеснули.

— Боги услышали мои молитвы. Там я и получу ответ на свои вопросы.

Глава тридцать третья

ЗАБЫТЫЕ КЛЯТВЫ

Отдавшись во власть тихой мелодии Звездного Танца, Аксис смотрел в огонь и слушал потрескивание дров. Накануне он вернулся из патруля и до сих пор чувствовал усталость. Возглавляемые храбрецами небольшие отряды скрелингов, испытывая силу его войска, просачивались на юг через долину Диких Собак. Несмотря на небольшие размеры, отряды эти отличались особой свирепостью, и домой с Аксисом вернулись не все. В следующий раз надо будет взять с собой в долину гораздо больше людей.

Гори оно все огнем! Все, чего ему хотелось, — вести свою армию на юг, чтобы вырвать Ахар из-под власти Борнхелда.

— Король! — фыркнул Аксис и глотнул из кубка вина. — Просто не могу представить корону на его башке.

Ривка оторвала глаза от рукоделия. Один сын — король, другой хочет стать королем. Вздрогнула, приписав это прохладному воздуху. В Сигхолт начали проникать зимние холода, особенно после захода солнца, и даже горячая вода озера Жизни не могла этому помешать. Ривка посмотрела на других людей, что собрались возле камина в Большом зале. Раньше в огромном помещении все чувствовали дискомфорт. С Аксисом все стало по-другому.

Сын работал без устали, и за эти пять недель Сигхолт быстро превратился из не слишком организованной, собранной из разных элементов мятежной базы в зачаткок единого королевства. А в сердце этого королевства был Аксис, и над головой его реяло кроваво-красное солнце. Ривке хотелось, чтобы волшебное это время никогда не кончилось. Впервые за тысячу лет икарийцы и ахары трудились как одна нация, и работали они для Аксиса.

Ривка обвела взглядом сидевшую возле очага группу. Утренней Звезды и Повелителя Звезд с ними не было: они отправились к друзьям в Ударные Силы. Огден с Веремундом восторженно охали над книгой, которую обнаружили недавно в кухне под ведром с мукой. Возле них тихонько похрапывал Рейнольд, хотя и сидел при этом на стуле совершенно прямо. Книга, показавшаяся Огдену с Веремундом такой увлекательной, обратила его в глубокий сон, и, посчитав ее ужасно скучной, он-то, скорее всего, и подсунул книгу под неустойчивое ведро. Джека было не видно. Наверное, отправился в одинокое свое путешествие по коридорам жилого здания. Он все еще разыскивал Зиру, надеялся уловить запах ее духов, услышать звук шагов.

Глаза Ривки потеплели: она взглянула на пристроившуюся возле ног Аксиса Азур. Беременность ее бросалась уже в глаза, но женщина до сих пор ездила верхом и тренировала лучников. Верховая езда была теперь не такой опасной, потому что Белагеза она вернула Аксису. Сейчас, в час досуга, она натирала воском Волчару и стрелы. Аксис то и дело украдкой касался ее волос. Если он и тревожился о том, что Азур до сих пор занимается с лучниками, то внешне этого не показывал. Единственным снисхождением к ее беременности явилось то, что в последние несколько недель он заставил ее прекратить патрулирование. Не хватает еще, чтобы она родила где-нибудь под кустом в Уркхартских горах. Азур негодовала, они яростно спорили, но Аксис в конце концов взял верх.

Пятеро гончих вытянулись возле Азур, наслаждаясь жаром очага. Алаунты ходили за Азур, как молчаливые тени. Всегда несколько собак были рядом, да и остальные — неподалеку. Пока Азур ходила в патруль, вся свора бежала за ее лошадью. Они способны были убить так же молча и надежно, как и выпущенные Азур стрелы. Ривка покачала головой. Если у Азур имеется природная склонность к насилию, в чем обвиняли ее авары, то, сражаясь за Аксиса, она нашла ей выход.

Велиар раскинулся в кресле по другую сторону очага. Из-под полуопущенных век смотрела на Аксиса и Азур. Ривка заметила, что он приуныл с тех пор, как Азур переселилась в апартаменты Аксиса. От глубокой своей печали избавиться он никак не мог.

Над головой послышался шелест перьев. Снежный орел. Ночи он проводил на стропилах Большого зала, а днем в Уркхартских горах ловил мышей и кроликов. Иногда летал на юг и запад, выполняя таинственные поручения Аксиса. Сын наотрез отказывался отвечать на вопросы о птице, и часто Ривка замечала, как он тихонько разговаривал с орлом, когда тот садился к нему на руку. Между ними существовала какая-то связь, хотя Ривка не знала, в чем она заключается.

Рядом с ней сидел сейчас человек, на которого она сознательно не смотрела. Магариз. Не отрывая от пяльцев серых глаз, она заговорила:

— Милорд Магариз.

— Что прикажешь, принцесса?

— Милорд Магариз, когда я только-только сюда приехала, ты обещал, что расскажешь о старшем моем сыне. О Борнхелде. Может, сделаешь это сейчас?

Холодными голубыми глазами Аксис уставился на Магариза. Азур отложила лук в сторону, а Велиар искоса посмотрел на лорда. Даже Огден с Веремундом перестали щебетать.

Магариз нерешительно взглянул на Аксиса, но тот вяло взмахнул рукой.

— Ты не должен ради меня держать рот на замке.

— Принцесса, — вздохнул Магариз. Что же рассказать им о Борнхелде? — Служба моя в дворцовом карауле подошла к концу, и Приам отправил меня под начало новоиспеченного герцога. Десять лет назад Борнхелд назначил меня командующим Горкен-фортом. Место унылое и заброшенное…

— Ты что же, служил в Карлоне в дворцовой охране? — прервал его Аксис.

Магариз рассмеялся.

— Причем последние два года возглавлял ее. А почему ты спрашиваешь, Аксис? Тебе лицо мое кажется знакомым?

Аксис еле удержался от изумленного восклицания. Выходит, Магариз был в Карлоне во времена его детства. Аксис часто играл в дворцовых коридорах, и Магариз должен был иметь к нему доступ! Уж не он ли предатель в его окружении? Не он ли Звездный Волк? Аксис поспешно глотнул вина. Мысль казалась такой же невероятной, как и подозрение, связанное с Азур.

Магариз улыбнулся Аксису, неправильно истолковав причину его изумления.

— Ты был шаловливым ребенком, Аксис. Однажды я застал тебя в конюшне, когда, прихватив с собой моток бечевки, ты связывал за ноги подряд всех лошадей.

Аксис притворно улыбнулся. Если Магариз — Звездный Волк, то у него, должно быть, имеется доступ к северным пустошам за Горкен-фортом. Доступ к северным пустошам, а стало быть, и к Горгрилу. Нет! Пора прекратить это! Перестать заглядывать в лицо другу, подозревая в нем предателя.

Магариз, понятия не имевший, что за бурю посеял он в душе Аксиса, тихонько тронул Ривку за руку.

— Ривка, прошу прощения. Ты хотела узнать о Борнхелде. Человек он сложный. Не спорю, чаще всего он груб, но старается быть справедливым. К тому же организован, дисциплинирован. У него есть понятия о зле и добре и зле. Насколько я его знаю, он всегда старался делать то, что считал справедливым, всегда. Человек он, конечно, ограниченный, но так уж его воспитали. Он не знает, что такое любовь, потому что самого его никогда не любили.

Ривка отложила рукоделие. Лицо ее ничего не выражало.

— Он с ума сходит от ревности к Аксису, причем по нескольким причинам. Прежде всего, ты любила отца Аксиса, Сиэрласа же не любила. Он думает, что мужа ты покинула ради Повелителя Звезд. — Ривка хотела возразить, но Магариз продолжил: — Борнхелд верит в то, что ты умерла при родах и что боги справедливо покарали тебя за то, что ты прижила ребенка с любовником.

Глаза Ривки налились слезами, и она тихонько вскрикнула, потому что иголка воткнулась ей в палец. Может, Магариз, рассказывая о Борнхелде, говорил о самом себе?

— Аксису свойственно очарование, которого у Борнхелда нет и никогда не будет, а ведь Борнхелд всегда страдал от отсутствия харизмы. — Магариз помолчал. — К тому же он подозревает, что Аксис лучший, чем он, военачальник, а военное дело — единственное, в чем силен он сам. На его глазах в Горкен-форте Аксис с каждым днем завоевывал расположение солдат, и это его глубоко ранило. В довершение всего выяснилось, что ненавидимый им братец и есть тот самый легендарный Звездный Человек, который, согласно пророчеству, спасет Ахар.

Осознав, какие эмоции вызвал он своим рассказом, Магариз засомневался, стоит ли продолжать.

— А тут еще и Фарадей, — сказал он очень тихо. Аксис и Азур замерли. Знает ли Борнхелд, что Фарадей любит Аксиса? Если знает, то гнев и ревность его выйдут из берегов. Магариз осушил бокал. И зачем он так разговорился? Помалкивал бы лучше.

— Скажи, Магариз, какой, на твой взгляд, главный недостаток Борнхелда? Такой, чтобы мы могли употребить его в свою пользу? — спросил Велиар.

— Кроме ревности к Аксису? Главный недостаток Борнхелда в его упрямстве, негибкости. Он не способен менять свои взгляды. Отверженные для него навсегда останутся отверженными, никогда не смогут стать потенциальными союзниками. Печальный человек. Он чувствует себя изгоем в меняющемся вокруг него мире.

— По-твоему, Магариз, он «печальный человек»? — Аксис даже охрип от негодования. — Непонятый? Скажи это Отважному Соколу Парящее Солнце, которому меч Борнхелда вспорол сердце. Ты сам был при этом и признался, что именно убийство заставило тебя перейти на мою сторону. Борнхелд — убийца. Не пытайся сделать его мучеником!

— Довольно! — воскликнула Ривка, порывисто поднялась со стула, так что и материал, и шелковые нити ярким ковром улеглись на пол. — Достаточно! Лучше бы мне не заводить разговора о Борнхелде!

Она повернулась и поспешно пошла к дверям. Аксис и Азур хотели уйти за нею, но Магариз жестом попросил их не беспокоиться.

— Моя вина, — сказал он и, прихрамывая, пошел за Ривкой.

Нагнал ее в коридоре, взял за руки.

— Ривка, я виноват. Не подумал, что говорю. Я не хотел никого осуждать. Прошедшие годы были…

— Я непостоянная, плохая женщина, — прошептала Ривка. — Ты был прав, когда говорил, что я оставила и мужа, и детей. Я не заслуживаю снисхождения.

— Ривка…

— Я никогда не любила Сиэрласа, ты же знаешь.

— Да, знаю.

— Никогда не хотела выйти за него замуж.

— Да, знаю, но…

— Когда Повелитель Звезд приземлился на крыше, изменила я не Сиэрласу. Разве не так, Магариз?

Он молчал. Глаза его потемнели.

— Изменила тебе. Вот ты, Магариз, больше не женился, а я предала тебя дважды, один раз с Сиэрласом, а другой раз — с Повелителем Звезд. Два сына и дочь, которых я родила, должны были быть твоими.

— Ривка, ты же знаешь: я и не ждал никогда, что ты останешься верна нашим клятвам. Во всяком случае, после того, что случилось.

Ривка сморгнула набежавшие на глаза слезы. Поздно плакать об ошибках, совершенных более тридцати лет назад.

— Интересно, как отреагируют наши знакомые, Магариз, если узнают, что законный мой муж — это ты, а не Сиэрлас и не Повелитель Звезд.

Впервые за многие годы Магариз позволил себе обратиться мыслями к той ночи в Карлоне. Ривка, импульсивная пятнадцатилетняя девушка, и он, не менее порывистый семнадцатилетний молодой человек. Ривка ворвалась в его комнату, как буря, и сказала, что отец ее, король Карел, только что пообещал выдать ее за Сиэрласа, ихтарского герцога. Вознамерившись противостоять отцу и Сиэрласу, Ривка шепотом сообщила другу план их дальнейших действий. По полутемным переходам через неохраняемые двери они убежали в Молитвенный зал Карлона. Обратились к старому и беспечному Брату, который за сунутые ему Ривкой в руку золотые монеты обвенчал их. Магариз вспомнил, как привел Ривку в пустую свою комнату в нижнем этаже дворца, где, неловкие и застенчивые, они утратили свою невинность.

На следующий день Карел увез Ривку на север и принудил выйти замуж за Сиэрласа. Что делать? Если бы Магариз сказал правду, жизнь обоих была бы в опасности. С другой стороны, будет молчать — потеряет Ривку навсегда. Магаризу оставалось одно — горевать об утраченной любви. Через два года стало известно, что Ривка умерла при родах второго сына. Магариз пришел в свою комнату и, рыдая, поклялся, что Ривка останется последней женщиной в его жизни. Когда в Карлон под опеку Джейма привезли незаконнорожденного ее ребенка, Магариз использовал любую возможность, чтобы поиграть с мальчиком, и, глядя на старшего мальчика, Борнхелда, все думал, уж не его ли он сын. Но Борнхелд был точной копией Сиэрласа, и Магариз благодарил судьбу за то, что ребенок этот не остался пятном на его совести.

Ривка отняла у него свои руки, прервав нахлынувшие воспоминания.

— Прошлое, Магариз, нам не вернуть. Незачем думать о том, что могло бы случиться. И женитьбу свою мы доказать не сумеем, если бы и захотели сделать это по прошествии стольких лет. Зато будущее от нас никто не отнимет, и, — она улыбнулась, — вспомни, что с тех пор как Азур перебралась в апартаменты Аксиса, моя постель холодна и одинока. Хотя помещения крепости переполнены, ко мне никого так и не подселили. Комната моя, милорд Магариз, находится в изолированном коридоре, и если ночью надумаешь меня навестить, то можешь быть уверен: дверь моя окажется не заперта.

С этими словами она удалилась.

Глава тридцать четвертая

ПЕРЕГОВОРЫ

Они стояли в кабинете крепости — Аксис, старшие командиры, отец и бабушка. Все смотрели на Арна, усталого и измученного за три дня похода.

Четыре дня назад отряд из восьми солдат, возглавляемый Невелоном, выехал из Жервуа. В южной оконечности Уркхартских гор они вышли на контакт с патрулем Арна. Невелон передал адресованное Аксису послание, которое Арна чрезвычайно удивило.

— Переговоры? Что ты на это скажешь? — спросил Аксис у Велиара.

— Он хочет использовать нас в своих целях, — предположил Велиар. — На северо-восточном фронте он чувствует себя неуверенно и надеется, что мы не пустим скрелингов в долину Диких Собак.

Аксис скорчил гримасу.

— Так же как и я, дружище. Так же как и я. Каждый день духи усиливают давление на наши патрули. — В кошмарных снах Аксис видел, что скрелинги отрезали их от Петлистого прохода и от продовольственных маршрутов.

Отставив на время проблему долины Диких Собак, Аксис обратился к Магаризу:

— Ты знаешь Борнхелда больше, чем все мы. Что ты думаешь?

— То, что поступает он весьма разумно, — без промедления ответил Магариз. — На его месте я все сделал бы точно так же. Никто из нас не может позволить себе биться на два фронта. Лучше на эту зиму заключить договор о ненападении, чем драться друг с другом и позволить Горгрилу прорваться с юга и ударить по нашим флангам.

— Я ведь хотел этой зимой пойти на юг, — пробормотал Аксис, хотя сам знал прекрасно: дорога на юг, в Ахар, до наступления весны невозможна. — И не говорить бы мне надо с Борнхелдом, а проткнуть его мечом. — Взглянул на сидевшего на подоконнике снежного орла. Сколько времени ему ждать? Дни бегут один за другим, а Привратница ведет отсчет.

Аксис выглянул из окна. Сигхолт заволокли сизые облака. Задумался. Хорошо, что отвернулся: встревоженного лица его в комнате сейчас не видят. Избежит ли он кровопролитной гражданской войны, если убьет Борнхелда при встрече на Нордре? Но вызвать его на поединок в отсутствие Фарадей он не может: Борнхелд должен умереть при свидетеле — Фарадей.

— Арн, сказал ли Невелон что-нибудь о Фарадей? Она что же, все еще в Жервуа?

В комнате замолчали. Азур отвернулась, потупилась. Неужели Фарадей до сих пор занимает его мысли? А по ночам, сжимая ее в объятиях, уж не представляет ли он, что обнимает Фарадей? Когда ласкает ее, не думает ли о другой?

Ребенок заворочался, сочувствуя материнской боли.

Арн сдвинул брови.

— Невелон ничего не говорил, но ведь она — королева, милорд Аксис. Вряд ли она сейчас в Жервуа.

— Ты прав. Ну ладно, неважно. — Аксис обратился к Зоркому Глазу, Велиару и Магаризу: — Итак, друзья мои, Борнхелд хочет встретиться с нами возле Уркхартских гор и Нордры, на равном расстоянии от Сигхолта и Жервуа. Должны ли мы соглашаться? Состоятся ли переговоры? Не устроят ли нам западню?

Магариз пожал плечами.

— У нас имеется преимущество, Аксис, и это — Ударные Силы. Мы сможем разведать, есть ли западня, прежде чем он что-то успеет предпринять. К тому же мы пойдем через горы, а ему придется идти по открытой долине. Нет, вряд ли он устроит нам западню.

— Во время переговоров, Магариз, отряды из Жервуа могут предпринять атаку на Сигхолт, — холодно сказала Азур.

Утренняя Звезда пристально на нее посмотрела. Она до сих пор относилась к Азур с недоверием. Лучшего обличья Звездный Волк и придумать не мог: все чародеи Парящее Солнце смотрят на нее с вожделением.

Аксис раздражение ее проигнорировал.

— Нет, большое войско Борнхелд послать к Сигхолту не сможет. Слишком уж много скрелингов набилось в развалинах Хсингарда: даже если солдаты пустят лошадей в галоп, их сожрут как миленьких. А другие подходы, через Уркхартские горы, контролируют наши люди. Охраняют их и с воздуха и на земле. Сигхолт на это время — в полной безопасности. Да, — задумчиво сказал он. — Я согласен на переговоры, о которых просит меня брат. Не сомневаюсь, ему не терпится увидеть мои силы, как, впрочем, и мне — его. — Неожиданная улыбка Аксиса осветила комнату. — Почему-то, друзья мои, я не верю в то, что командиры Борнхелда преданы ему так же, как вы мне. Азур?

Она подняла глаза.

— Да?

— Оставляю на тебя командование Сигхолтом и войском. Я… — Он замолчал, увидев, как вспыхнули гневом ее глаза.

— Аксис! Я не хочу здесь оставаться! — начала Азур и тут же замолчала. Поздние сроки беременности отрицали всякую возможность верховой езды… к тому же она знала: сопротивление приказам Аксиса влечет за собой суровую выволочку. Он поступит с ней так же, как с любым другим командиром, осмелившимся с ним спорить, и то, что он делит с ней постель, не имеет никакого значения. Впрочем, с горечью подумала Азур, в эти часы он думает о Фарадей.

— Да, милорд Аксис, — ответила она по уставу. — Как скажешь. — Она чуть успокоилась. — Я дам тебе свору алаунтов. Возьми их… пожалуйста.

Аксис улыбнулся.

— Я возьму восемь, Азур. Остальные оставь себе.

Азур ощутила легкое прикосновение его энергии. «Чтобы тебе, Азур, и нашему сыну было тепло и безопасно по ночам, пока меня нет рядом с вами».

— Магариз, Велиар, — обратился Аксис к старшим своим командирам. — Необходимо обсудить, кого мы возьмем с собой, по какой дороге поедем и, самое важное, какие выдвинем условия. Желательно, чтобы вы все это обдумали к наибольшей для нас выгоде.

— Утренняя Звезда, Повелитель Звезд, может, вам интересно будет узнать, — сказал он небрежно, — мои курьеры вернулись из Смиртона. Их сообщение подтвердило то, что я уже знаю. Вы меня понимаете?

Бабушка и отец прекрасно поняли, что имеет в виду Аксис. Он послал в Смиртон людей, и там им подтвердили, что Азур и в самом деле родилась и провела детство в северной деревне Скарабоста.

Повелитель Звезд радостно улыбнулся сыну, в то время как выражение лица Утренней Звезды не изменилось, и Аксис понял, что новость эта сомнений ее не развеяла.

— Если после переговоров с Борнхелдом я вернусь и увижу, что Азур лежит мертвая под парадной лестницей Сигхолта, то клянусь, Утренняя Звезда, ты умрешь тоже.

Утренняя Звезда побледнела как полотно. Никто ей еще так не угрожал! Но Аксис глянул ей в глаза, окутал своей энергией, и Утренняя Звезда вынуждена была кивнуть головой.

Потом Аксис посмотрел на сидевшего возле Азур Сикариуса.

— Проследи, чтобы никто ее не обидел, пока меня рядом не будет.

Сикариус заскулил и тихонько заерзал.

Азур сидела в полном недоумении. Отчего Аксис интересуется Смиртоном?

Глава тридцать пятая

КАРЛОН И КРАЙ СВЕТА

На рассвете Фарадей открыла глаза. С той поры как Борнхелд уехал в Жервуа, она снова почувствовала вкус к жизни.

— Ну как, душечка, сны-то приятные были?

Фарадей перекатилась на другой бок и улыбнулась. Ир успела привести себя в полный порядок и сидела теперь на шелковом краешке огромной королевской кровати.

— Мне снился Аксис. Снилось, что мы с ним… любили друг друга.

Ир изобразила благородное негодование.

— Да разве королеве может сниться любовник?

— Может. Причем каждую ночь, Ир, каждую ночь. — Фарадей оперлась на локоть. — Может, в этот момент и я ему снюсь? Интересно, так ли сильно тоскует он по мне?

Коротко рассмеялась и постаралась выкинуть Аксиса из головы.

— Лучше скажи, старшая служанка, какие обязанности у меня на сегодня?

Жизнь королевы никак нельзя было назвать праздной. Большую часть дня Фарадей принимала гостей, льстила дипломатам, выслушивала речи нескончаемого потока торговых представителей, присутствовала на продолжительных и ужасающе скучных церемониях, проводившихся по случаю празднования неясно с какой целью заключенных союзов и сделок. Ежедневно то Джейм, то Морисон расписывали ей радужные перспективы Сенешаля. Это она особенно не любила. Сидела с опущенными глазами и непроницаемым выражением лица, а сама думала о Всемогущей Матери, о красоте и умиротворенности Священной рощи. Временами забавлялась тем, что представляла, как будет выглядеть Джейм, если изо лба его вдруг вырастут огромные рога.

Дворцовый этикет требовал от Фарадей соответствующих ее положению нарядов: в платья ее вшивали огромное количество драгоценностей, плюс к тому надевали браслеты, корону, ожерелье и боа. Вместе все это весило столько же, сколько она сама, и по спине бедняжки струился пот.

Ир улыбнулась. Ей ли не знать, как ненавидит госпожа свои обязанности, однако она видела, что Фарадей исполняет их скрупулезно. Раз уж она теперь королева, то, что бы ни случилось, служить интересам своего народа она обязана. И не имеет значения то, что северный Ахар превратился во фронтовую зону. Здесь, в Карлоне, ритуалы и традиции исполнялись неукоснительно, как если бы ничего не изменилось.

— У тебя, детка, сегодня совершенно свободное утро. У посла расстройство желудка: не выходит из туалета. Просил извинить. Во всяком случае, я так поняла: через дверь не очень слышно.

Фарадей засмеялась и подкатилась к краю кровати.

— У Флер, баронессы Тарантеза, на подбородке вскочил прыщик, поэтому любезное твое приглашение она отклонила и завтракать с тобой не будет. В довершение списка несчастных случаев — глава мясной гильдии, что должен был встретиться с тобой за час до ланча, вчера вечером, готовя жене запеканку, вместе с бараниной отрезал кусок пальца. — Ир улыбнулась. — Подмастерье, который передал мне извинения, сознался, что запеканку, несмотря на это, съели.

Фарадей не могла поверить своему счастью. С тех пор как она сделалась королевой, ей казалось, что вся ее жизнь расписана наперед. И вот, наконец, у нее свободное утро.

— Что твое величество намерено делать в свободные часы? Читать? Спать? Сосать леденцы? Могу ли я, недостойная, подсказать, что прикосновение мужской руки может оказаться весьма кстати?

— Какие могут быть здесь шутки? Ты же знаешь, я терпеть не могу леденцов.

Ир восторженно расхохоталась. Фарадей уже несколько месяцев не шутила.

— Утро в полном твоем распоряжении, красавица. Можешь делать с ним, что захочешь.

— Ир, — сказала Фарадей, — похоже, у меня самой желудок вот-вот расстроится. Так, что скажи придворным, что сегодня мне не по себе, и пусть раньше ланча меня не ждут. — Лицо ее омрачилось. — И Тимозелу скажи то же самое.

Когда Борнхелд сказал Тимозелу, что он, как телохранитель королевы, должен остаться с ней в Карлоне, Тимозел вышел из себя и стал кричать на Борнхелда.

— Плевать я хотел на твои видения! — метнул в него молнии Борнхелд. — Твое место — возле Фарадей.

И как бы Тимозел ни злился за то, что его оставили в Карлоне, к приказу Борнхелда он отнесся со всей ответственностью: следовал за Фарадей неотступно, только что возле ее подушки по ночам не стоял. Фарадей знала: Борнхелд приказал Тимозелу следить за ней ежеминутно и докладывать обо всех ее движениях. Должно быть, опасался красивых придворных. Каковы бы ни были мотивы мужа, слишком рьяное отношение Тимозела к своим обязанностям отравляло Фарадей каждую минуту.

— Священная роща? — прошептала Ир.

— Да, — ответила Фарадей. — Священная роща. Я хочу обновления. Хочу покоя и радости.

Изумрудный свет умыл ее с головы до ног, в жилах запульсировала магическая энергия. Фарадей распустила длинные волосы и пошла сквозь свет к Священной роще. Много, ох как много месяцев не было ее здесь. Она почти забыла волшебное ощущение от струящейся по телу энергии. Так пусть же любовь и умиротворение смоют все ее страхи и сомнения. Изумрудный свет стал сгущаться, обретать форму, побежали тени. И вот она уже на поросшей травой тропинке, той, что ведет к Священной роще. Ее окружили деревья, а звезды над головой водили хороводы. Как бы хорошо остаться здесь навсегда. Душу переполнял восторг.

Ступила в рощу. Ветерок баюкал ее, словно в зыбке. В сумраке под деревьями, скользили чьи-то тени. Ей было ничуть не страшно, хотя чувствовала, как из теней смотрят на нее чьи-то глаза. Зла они не замышляли, напротив, желали ей силы, чтобы в нелегкой своей жизни она нашла гармонию.

Навстречу ей вышли пятеро Всемогущих Рогачей. Серебристый Рогач, тот, что приветствовал Фарадей в предыдущий раз, тихонько положил ей на плечи руки и, склонив оленью голову, любовно ткнулся ей в щеку.

— Фарадей Друг Леса, мы так о тебе тревожились. Чувствовали твою боль, страдали вместе с тобой.

Фарадей переполняли эмоции. Знать, что, кроме Ир, кто-то тревожится о тебе, очень трогательно.

— Спасибо, — сказала она и поприветствовала других Рогачей.

Потом вернулась к Серебристому Рогачу.

— Видел ли ты в своих видениях Аксиса, Всемогущий Рогач?

Серебристый Рогач откинул голову и легонько тряхнул рогами. Его, похоже, смутил вопрос. Фарадей испугалась, что обидела его. Четверо других Рогачей что-то быстро пробормотали и смолкли.

— Я видел Аксиса, только когда он вступил в Аваринхейм, — сказал наконец Всемогущий Рогач, — но специально не разыскивал.

— У него все хорошо? — спросила Фарадей.

— Да, — подтвердил Всемогущий Рогач. — Он отпраздновал Белтейн в роще Древа Жизни вместе с икарийцами и аварами. — Немного помолчал. — Аксис сделался икарийским чародеем. Просил аваров встать на его сторону (икарийцы к нему уже примкнули), но авары ему отказали.

— Ох! — в ужасе воскликнула Фарадей.

— Они ждут тебя, — тихо пояснил Всемогущий Рогач. — Без тебя, Фарадей Друг Леса, они не пойдут. Ты — единственная, кто может отвести их к Аксису Парящее Солнце. Если ты этого захочешь.

Какую же глупость он сказал, подумала про себя Фарадей. Ну разумеется, отвести аваров к Аксису.

— Думает ли он обо мне? — вопрос этот ей очень не хотелось задавать, однако знать было необходимо.

— Он думает о тебе каждый день и говорит о тебе друзьям.

«И изменяет тебе телом, а возможно, и душой, — подумало прекрасное лесное божество. Должен ли я сказать тебе, что он подарил другой женщине наследника, который по праву должен бы стать твоим, Фарадей Друг Леса? Нет, не могу».

— Спасибо тебе, Всемогущий Рогач… — Фарадей замялась, но Рогач снова положил руку на ее плечо.

— Никогда не бойся о чем-либо просить меня, Друг Леса. Все, что в моих силах, сделаю для тебя с радостью.

— Всемогущий Рогач, ты живешь в волшебном, заколдованном мире. Простирается ли он за эту рощу, за эти деревья?

Вперед вышел один из молодых Рогачей.

— Он простирается так же далеко, как и твой мир, Фарадей Друг Леса, и чудес в нем так же много, если не больше. — Голос его был мелодичен и загадочен.

Глаза Фарадей расширились.

Серебристый Рогач сделал шаг назад и взмахнул рукой.

— Он весь для тебя, Друг Леса. Иди, куда хочешь. Когда тебе понадобится вернуться домой, просто подумай о Священной роще, и ты вернешься. Отсюда ты всегда можешь найти путь в свой мир.

С этими словами и он, и четверо других Рогачей исчезли.

Долго стояла Фарадей в Священной роще. Звезды в небе напоминали ей об Аксисе. Он вступил в права наследования, но все же думал о ней! Она раскинула руки и стала танцевать, страстно желая, чтобы он был сейчас рядом. Скоро в реальном мире он разделит с нею ложе.

Потом Фарадей вошла в лес и, пораженная, остановилась. Когда она смотрела на лес из Священной рощи, деревья казались ей стоящими очень близко друг к другу, но, войдя под их кроны, увидела, что разделяет их приличное расстояние. Нижние ветви начинались очень высоко, и стволы походили на гладкие колонны величественного храма. Фарадей подняла глаза: зеленый шатер волновался на немыслимой высоте, казалось, что это само небо. На увиденное она реагировала почти так же, как Азур, когда та впервые оказалась в Аваринхейме. Ее поразили пространство, свет и музыка леса.

Фарадей опустила глаза. У подножия деревьев-великанов буйно цвел невысокий кустарник. Цветы поражали изысканной красотой. В траве сновали странные создания, таких Фарадей не видела и в горячечных снах. Рогатые ежи? Крылатые лошади? Золотые быки и птицы с бриллиантовыми глазами? Под самыми низкими ветвями резвились маленькие разноцветные драконы, а в речке плескалось семейство пантер, раскрашенных голубыми и оранжевыми пятнами. Дриады и эльфы робко порхали между деревьями, а из прозрачной речной воды выскакивала рыба с серебристыми плавниками.

Фарадей шла, и виды менялись, но не становились от этого менее загадочными. Поляны и горные хребты, океаны и сады, пещеры и песчаные дюны — в этом мире было все. А рядом с ней — лес, охранявший и любивший ее.

— Что я могу для вас сделать? — спрашивала она шепотом. — Что я должна для вас сделать?

Замерцал свет, и Фарадей очутилась на маленькой поляне. В центре ее, в саду, окруженном забором из белого штакетника, стоял жизнерадостный домик с белыми стенами, крышей из золотистой соломы и красными дверями. Сад показался Фарадей немного странным, но, прежде чем она пришла к какому-то выводу, дверь отворилась и из домика вышла очень старая женщина.

На ней был плащ, красный, как и дверь ее дома. Старушка откинула капюшон, обнажив абсолютно лысую мертвенно-бледную голову. Пергаментная кожа обтягивала щеки и череп. Если бы не глаза, она показалась бы невероятным уродом. Глаза эти — фиалковые озера — смотрели на Фарадей с любопытством ребенка.

Женщина протянула ей дрожащую руку.

— Добро пожаловать, лесное дитя. Входи в мой сад. Задержись у меня ненадолго.

Фарадей хотела было согласиться, но окружающее ее пространство сделалось вдруг изумрудным, и она выскользнула из очарованного мира назад, в нелюбимый дворец Карлона.

— Прошу прощения за то, что вызвала тебя назад, Фарадей, — сказала Ир, — но наступил полдень. Все ждут королеву.

Магическая сила покинула Фарадей. Раум застонал и медленно разогнулся из принятой им шесть часов назад позы эмбриона.

Блюстители были правы, когда говорили, что энергия Фарадей действует на него, но никогда еще так сильно Раум ее не ощущал. Каждый шаг Фарадей в зачарованном лесу усиливал боль, и лес сотрясался от его криков.

Он знал, что с ним происходит. Но не думал, что это будет столь болезненно.

А ведь он еще так молод. И сделать надо так много.

— Фарадей, — прошептал он. — Фарадей, где ты? Что делаешь? Куда идешь? Фарадей!

Глава тридцать шестая

ГАНДИЛГА-БРОД

Встреча назначена была на последний день Морозного месяца, на Гандилга-броде. Покинув долину Отверженных, Нордра замедляла свое течение, становилась шире. Возле Тэйлемской излучины становилась мелкой, так что всадник мог перейти ее вброд.

Аксис раскинул лагерь в южной оконечности Уркхартских гор, в полулиге от Гандилга-брода. Он привел с собой около тысячи всадников, как меченосцев, так и лучников Азур. Прибыли с ним и две стаи икарийских Ударных Сил. Большая часть его войска находилась в Сигхолте, хотя несколько отрядов патрулировали Петлистый Проход и Уркхартские горы. Аксис привел с собой ровно столько солдат, сколько требовалось, чтобы убедить Борнхелда в своей силе, однако все свои козыри выкладывать не стал. Пусть посмотрит на его конников да на несколько сотен парящих в небе икарийцев. Призадумается, пожалуй.

Из темноты вынырнул Велиар.

— Борнхелд, должно быть, уже рядом. Как ты себя чувствуешь?

— Как перед встречей с зубным врачом, — скривился Аксис. — Встреча с братцем за столом переговоров меня не прельщает. Вряд ли удержусь в рамках приличия.

Велиар рассмеялся. Он знал: Аксис предпочел бы встретить Борнхелда с обнаженным мечом. Но переговоры требовали вежливости.

— Икарийцы вернулись, — сказал он.

Аксис вздернул подбородок.

— И? — В голосе его послышалось напряжение.

— Лагерь Борнхелда к югу от Гандилги-брода находится на том же расстоянии, что и наш к северу.

— Меня эти мелочи не интересуют, — разозлился Аксис. — Сколько солдат с ним пришло?

— Около пяти тысяч, — поспешно ответил Велиар. — Среди всадников, по большей части, меченосцы, хотя наши скауты разглядели и несколько отрядов лучников.

— Они заметили икарийцев?

— Нет, Аксис. Ночью различить их почти невозможно. У них же все черное: и крылья, и униформа. Так что появление икарийцев станет для них сюрпризом.

Словно в подтверждение слов Велиара, с темного неба камнем свалился Зоркий Глаз. Улыбнулся, заметив их замешательство. Аксис был удивлен не меньше Велиара — это свидетельствовало о том, что мысли его в данный момент занимали лишь предстоящие переговоры.

— Командир, — сказал Зоркий Глаз. — Азур отправила с сообщением двух икарийских скаутов. Они ожидают тебя у твоей палатки.

— Азур? — Аксис переглянулся с Велиаром, и оба торопливо зашагали к палатке.

Аксис откинул полог и пригласил в палатку скаутов.

— Ну? — спросил он.

Командир крыла Яркое Перышко поприветствовала его согласно уставу. Лицо ее выглядело измученным.

— У меня для тебя две новости, и обе плохие. Через шесть дней после твоего отъезда один из патрулей вернулся с востока Уркхартских гор. Скрелинги, что стояли возле входа в долину Диких Собак, начали продвижение на юг. Азур направила в Петлистый проход шесть стай Ударных Сил и большой отряд вооруженных всадников.

Аксис тревожно переглянулся с Велиаром и Зорким Глазом.

— Сама Азур с ними не поехала? — спросил он Яркое Перышко.

— Нет, командир. Азур понимает, что наступил поздний срок ее беременности, и принимать участие в сражении она не может. Поэтому отправила вместо себя Арна.

Аксис облегченно вздохнул. И все же новость не из веселых, а он сейчас связан переговорами. Да, договор о ненападении нужен ему так же сильно, как и Борнхелду. Скрелинги в эту зиму угрожали обоим, и второй фронт открывать бессмысленно. Что ж, хорошо, что узнал об этом до переговоров.

В палатку, запыхавшись, вошел Магариз, и Велиар быстро ввел его в курс дела.

— Может, кому-нибудь из нас пойти к Велиару на подмогу? — спросил Магариз у Аксиса. — Бой предстоит кровопролитный.

Аксис колебался.

Арн взял с собой значительные силы. Все стаи, что я оставил в Сигхолте, подготовлены на славу. Как только уйдем отсюда, поведу наши отряды на помощь к Арну, а Зоркий Глаз с двумя своими стаями может оказаться там уже через день. — И повернулся к Яркому Перышку. — А другая новость?

— Перед самым моим отлетом явилась еще одна большая группа крестьян из Скарабоста. Все грязные, усталые и напуганные. А испугались они распространившихся по Скарабосту слухов о том, что граф… Бурдел?

— Да-да, — нетерпеливо подтвердил Аксис, — Бурдел, граф Аркнесса.

— Так вот, граф Бурдел разъезжает по южному Скарабосту с большим отрядом. Угрожает смертью тем, кто распространяет пророчество. Говорят, он поджигает целую деревню со всеми ее обитателями, если обнаруживает, что там много приверженцев пророчества. Любого, кто произносит твое имя, убивают. Любого, кто поминает с сочувствием отверженных, — лицо ее невольно передернула гримаса, — тоже убивают. И если Бурдел встречает на своем пути людей, бегущих в Сигхолт, он их всех уничтожает. В Скарабосте смерть, Скарабост охвачен страхом, командир.

Аксис побледнел. Бурдел не стал бы этого делать по собственной инициативе: должно быть, выполняет приказ Борнхелда с благословения Сенешаля.

— Пропади они все пропадом! — прошептал он.

— Что мы можем сделать? — спросил Велиар.

— Ничего, — уныло сознался Аксис. — Ничего. Мы привязаны к Сигхолту, Велиар, потому что скрелинги идут на юг, через долину Диких Собак. Боюсь, Борнхелду с Бурделом это хорошо известно. — Пропади они все пропадом!

Взяв себя в руки, Аксис снова обратился к Яркому Перышку:

— А как себя чувствует Азур?

С тех пор как выехал из Сигхолта, Аксис обнаружил, что скучает по Азур настолько сильно, что даже мелодия Звездного Танца, казалось, без нее потускнела.

Сидя на лоснящемся гнедом жеребце, Борнхелд заслонился ладонью от бьющих в глаза ярких солнечных лучей. Из лагеря они выехали до рассвета и находились сейчас в ста пейсах от Гандилга-брода. Где же Аксис? Остался ли в живых? Где его мятежное войско?

Пятеро всадников вытянулись за Борнхелдом в одну линию, а дальше, поэскадронно, пришедшая вместе с королем пятитысячная конница.

В первой пятерке спокойными оставались только Хо'Деми и Брат Морисон. Гилберт не мог скрыть крайнего своего раздражения. Готье был напряжен и встревожен, а герцог Роланд Олдени ерзал в седле, стараясь унять боль в животе.

Позади кто-то вскрикнул. Все невольно подскочили. Борнхелд раздраженно развернул лошадь.

— Что?.. — начал он и взглянул наверх, куда указывал взволнованный солдат. Выругался, так как солнце мешало смотреть, но тут же смолк, потому что и сам увидел.

Высоко над ними кружили сотни крылатых существ, черных, словно кошмарные сны Борнхелда. Он понял, кто они такие. Это же проклятые создания, с которыми его брат-изменник заключил союз на крыше Горкен-форта.

Все задрали головы. Хо'Деми прищурился. Он знал, что это икарийцы, но встречаться с ними ему еще не приходилось. Лишь несколько раз видел он, как парят они над долинами Рейвенсбанда возле Ледяных Альп. Выходит, икарийцы примкнули к Аксису? Хо'Деми опустил глаза и оглянулся на сидевших в первом ряду Инари и Изанаджи. Стало быть, за Аксисом сейчас большая сила, раз в его армии служат икарийцы. Хо'Деми охватило волнение. Может, Аксис и в самом деле Звездный Человек?

Рядом с Хо'Деми забормотал себе что-то под нос Гилберт. Это что же, отверженные посмели летать над Ахаром? Пусть же Артор отправит Аксиса в подвалы к червям, страстно молился Гилберт. Этот негодяй заслуживает вечных мучений за то, что связался с нечистью. А нам… нам нужно действовать, и как можно скорее. Кто знает, какой вред принесет всем пророчество? Вот и Приам от него спятил.

Морисон явлением икарийцев потрясен был не меньше других, но чувства свои надежно упрятал за бесстрастным выражением лица.

Хо'Деми посмотрел перед собой, и рот его невольно открылся, а глаза устремились на Нордру. В пятидесяти пейсах от противоположного берега вытянулись в линию около тысячи всадников. В центре — золотой штандарт с кроваво-красным солнцем посередине полотнища.

— Борнхелд, — прохрипел он.

Борнхелд проследил за взглядом изумленных глаз Хо'Деми и подал отрывистую команду войскам.

Двое всадников находились почти посередине реки, вода плескала в грудь коням.

Борнхелд прищурился, чтобы лучше видеть. На обоих всадниках черная форма, оба на черных конях. «Злодеям так и положено», — подумал Борнхелд, еле удерживаясь, чтобы не выхватить меч из ножен. Услышал, что солдаты позади него вытащили оружие. Тронул лошадь и двинулся навстречу всадникам. Махнул рукой своим пятерым, чтобы следовали за ним.

Когда конники вышли из реки, Борнхелд наконец-то узнал их. Губы его дрогнули. Ага, стало быть, оба лейтенанта Аксиса выжили в сражении под Горкен-фортом. А где же тогда Аксис?

Магариз с Велиаром натянули поводья и остановили лошадей в десяти пейсах от Борнхелда. Форма на всадниках была одинаковой. На груди — в кольце из золотых звездочек — кроваво-красное солнце.

— Борнхелд, — невыразительным голосом сказал Велиар. — Мы получили твое сообщение, и вот мы здесь. Чего ты хочешь?

— Где он? — потребовал ответа Борнхелд. — Где мой презренный брат? Или он погиб под Горкен-фортом? — И глянул на Магариза. — Я рад тому, что ты жив, Магариз. С большим удовольствием убью тебя собственными руками.

— Я бы вернул тебе комплимент, — сказал Магариз, — да вот жизнью твоей хочет распорядиться другой. — Высоко над головами раздался крик орла.

— Довольно, Борнхелд, — вмешался Велиар. — Хочешь переговоров или нет? Пока сидишь здесь, скрелинги вскрывают оборону в Жервуа. Вряд ли сейчас можешь позволить себе такие потери, как в Горкен-форте.

Борнхелд взъярился. Это его потери? Да ведь все эти люди погибли из-за предательства Аксиса и этих двоих, что стоят сейчас перед ним.

— Если Аксис жив, переговоры буду вести только с ним. А не с его миньонами.

— Командир появится, когда уверюсь в том, что ты не готовишь ловушку, — ответил Велиар. — Зачем твои люди вытащили из ножен оружие? — И, взмахнув рукой, показал на себя с Магаризом. — Похоже, ты, Борнхелд, чувствуешь себя таким беззащитным, что для переговоров с двумя безоружными людьми позвал за собой пять тысяч вооруженных до зубов всадников. Прошу тебя, наберись храбрости: я не собираюсь драться на мокрой траве.

Борнхелд так и вспыхнул: кто смеет усомниться в его отваге?

— Готье, — сказал он, — прикажи людям зачехлить оружие и отойти назад на двести пейсов. Возможно, братец, очарованный летающими ящерицами, почувствует себя спокойнее.

И махнул в сторону круживших в небе икарийцев.

— А как насчет летающих ящериц? Я своих людей в сторону отвел, может, вы и мне окажете такую же услугу?

Велиар просигналил икарийцам, те сделали крен и отлетели к ближайшей горе. Два из них, однако, спустились вниз, к маленькой группе, стоявшей на площадке возле брода.

— Что? — прорычал Борнхелд, пальцы его нервно перебирали поводья.

— Я человек маленький, — смиренно сказал Велиар. — Сейчас из-за реки к нам присоединится еще один. Видишь?

Над шеренгой всадников поднялось в воздух и полетело в их сторону серебристое создание. Через несколько мгновений к Велиару и Магаризу присоединились двое одетых в черную форму икарийцев — женщина и мужчина, с кроваво-красным солнцем на груди, — и то самое оказавшееся мужчиной серебристое существо.

Не успел Борнхелд опомниться, как подъехавший к нему Готье прошептал на ухо:

— Сир, смотри!

Борнхелд посмотрел на реку. Из центра шеренги, из-под летевшего по ветру золотого штандарта, выехал всадник на серебристо-сером скакуне. На нем была золотая, как и знамя, туника с кроваво-красным солнцем на груди. Аксис.

Аксис пустил Белагеза в галоп, позади него неслись две огромные гончие. Жеребец вскочил в воду. Высокие брызги скрыли из виду и лошадь, и всадника. Секунду спустя их снова стало видно. Лошадь рассекала грудью воду. Когда-нибудь, думал Борнхелд, эту лошадь я возьму себе.

Вслед за Аксисом, так же непринужденно, плыли по реке собаки. Высоко в небе реял снежный орел.

Сердце Хо'Деми радостно билось. Человек, переправлявшийся через реку, был настоящий король. В этом не было ни малейшего сомнения. И алаунты, и снежный орел в небе несли ему службу. Икарийцы ради него выкрасили свои перья в черный цвет войны. Это был не кто иной, как Звездный Человек.

Белагез перешел на шаг.

— Борнхелд, — сказал Аксис невыразительным голосом и, натянув поводья, осадил лошадь. — Пришел ли ты заключить со мной союз, как требует пророчество? Я вижу на тебе корону короля Ахара. Значит, в твоей воле спасти страну от бесполезного кровопролития. Будешь ли ты сражаться под моими знаменами, чтобы вместе мы изгнали Горгрила и провозгласили Тенсендор?

Борнхелд возмущенно оскалился. Он заметил не только горящее на груди брата солнце, но и почувствовал исходящую от него силу. «Я король! — клокотал Борнхелд. — Рожденный в законном браке, имеющий на трон все права! Как смеет этот жалкий нарушитель закона на что-то претендовать?». Но, как ни старался он заверить себя в этом, ненависть и горечь только росли. Почему Артор наградил своими дарами Аксиса, а не его, Борнхелда, имеющего все права на престолонаследие?

Прежде чем Борнхелд ему ответил, Аксис тронул Белагеза и приблизился к пятерым всадникам, что стояли за королем.

— Готье, — поприветствовал Аксис лейтенанта Борнхелда и двинулся дальше.

— Герцог Роланд, — Аксис не смог изгнать из голоса изумление. Он всегда любил и уважал Роланда. Сейчас перед ним сидел изможденный серый человек. Аксис подал Роланду руку, и Борнхелд развернул свою лошадь.

— Прости меня, Аксис, — тихо сказал Роланд. — Я не смею ответить тебе рукопожатием.

Аксис опустил руку.

— Надеюсь, друг мой, ты обретешь мир, — тихо сказал он и снова тронул лошадь.

— Гилберт, — совсем другим, суровым тоном обратился к монаху Аксис. — А я-то думал, что верховая езда на свежем воздухе поможет тебе обрести здоровый цвет лица. По-видимому, гнусные мысли портят кожу.

Лицо Гилберта пошло красными пятнами, а Аксис остановился возле четвертого всадника.

Этого человека Аксис не знал. Он был рейвенсбандец и вождь, судя по татуировке. Аксис мысленно к нему обратился.

— Кто ты?

— Хо'Деми, — ответил рейвенсбандец. — Вождь рейвенсбандцев.

— Ты на стороне Борнхелда?

Как ни странно, но Хо'Деми ответил ему тем же способом.

— Я, как и мой народ, живу в ожидании исполнения пророчества. Ты Звездный Человек?

Аксис смотрел на него в изумлении.

— Да, я Звездный Человек. Но, если ты служишь пророчеству, то как же оказался рядом с Борнхелдом?

— До сих пор я… мы… не знали, где ты находишься, кто ты такой. Теперь знаю. Я вернусь в Жервуа и приведу к тебе своих людей.

Глаза Аксиса сверкнули.

— Будь осторожен. Очень, очень осторожен. Если у него возникнут подозрения, что ты собираешься перейти на мою сторону…

Хо'Деми лукаво прищурился.

— Знаю. Я буду осторожен.

— Тогда добро пожаловать, Хо'Деми.

Все заметили, как странно смотрят друг на друга Аксис и Хо'Деми. Потом, сделав вид, что смутился под взглядом дикаря, Аксис опустил взор и приблизился к последнему в шеренге воину.

— Морисон, — замялся Аксис. Человека этого он после Джейма любил когда-то более других. Теперь ненавидел обоих и ждал от них подлости.

Морисон заговорил совершенно спокойно:

— Аксис, у меня для тебя сообщение от Брата-Наставника.

Аксис поднял брови. Вряд ли это послание любви и поддержки.

— Аксис, Брат-Наставник просил меня передать, что ты изгнан из Дома Артора и из его сердца. Сенешаль объявляет о твоем отлучении и о том, что душа твоя после смерти обречена вечно скитаться в темноте, пока ты не раскаешься в собственных грехах. Отрекись немедленно от союза с отверженными, Аксис, тогда Артор, возможно, и простит твои прегрешения.

— Артор — бог лжи, бог обмана, Морисон, — ответил Аксис, — а Сенешаль подхватывает эту ложь и увеличивает в сотни раз с тем, чтобы взять под контроль сердца и умы бедных ахаров. — Сделал паузу. — Скажи Джейму, что Ривка жива. Скажи, что Ривка однажды поступит с вами, как пожелает. Тебе не удалось убийство, Морисон. Она жива!

— Она жива? — закричал Борнхелд. — Моя мать жива? Морисон, объясни, что это говорит Аксис? Что ты сделал? О каком убийстве говорит Аксис?

— Он лжет! — прошипел Морисон. — Не слушай его, Борнхелд. Твоя мать умерла, когда производила на свет этого ублюдка. Не слушай его бредни.

Аксис развернул лошадь к Борнхелду.

— Она жива, Борнхелд, и родила еще. Смотри, это твоя сестра Юла.

Борнхелд в ужасе посмотрел на существо, которое указал ему Аксис. Сестра? У этого создания были огромные фиалковые глаза, тонкие черты лица, как, впрочем, у всех этих летающих ящериц.

И массивные черные крылья. Борнхелд изобразил насмешливую улыбку.

— Ты не моя сестра.

— Поверь мне, — промолвило создание, — я бы и сама этого ни в коем случае не хотела. Ты убил моего возлюбленного, Борнхелд, и, если бы не мой брат, — она посмотрела на Аксиса, — который говорит, что убьет тебя, с удовольствием сделала бы это сама.

— У нее икарийский темперамент, помноженный на жажду мести, — сказал Аксис. — Если я промедлю с твоим убийством, то, боюсь, Юла как-нибудь ночью проникнет в твою спальню. Надеюсь, твои стражники бдительно будут смотреть в ночное небо. А это, — Аксис указал на икарийца в черной униформе, — Зоркий Глаз, командир подчиненных мне Ударных Сил. Они, Борнхелд, и приветствовали тебя сегодня с воздуха.

Борнхелд почувствовал, что председательствует на собрании не он.

— Аксис, — начал он в агрессивной манере.

Аксис продолжал, как если бы тот ничего не сказал:

— С Велиаром ты знаком, как, впрочем, и с Магаризом, хотя должен заметить, что Магариза ты так и не узнал. Чувство чести и справедливости присутствует у него в значительно большей степени, чем ты предполагал. А вот, — Аксис указал на пристально рассматривавшего Борнхелда серебристого икарийца, — мой отец, Повелитель Звезд. Возможно, что ты его и помнишь. Ты ведь, рассказывал мне Повелитель Звезд, присутствовал при том, как он на крыше дозорной башни соблазнял Ривку. Впрочем, тогда ты был еще младенцем.

Борнхелд чуть не задохнулся от злости и отвращения. Неужели мать его могла соблазниться летающей ящерицей? Наверняка это было насилие, потому что его мать не позволила бы интимной близости с этой тварью.

— Ты был назойливым ребенком, — непринужденно сказала тварь, и Борнхелд с ужасом осознал, что Аксис унаследовал глаза и черты лица икарийца, — поэтому не удивляюсь тому, что, и став взрослым, ты остался таким же назойливым. Аксис, я уже сыт по горло. Поговорю с тобой после. — Повелитель Звезд расправил крылья и воспарил в небеса.

— Мне тоже становится скучно, — сказал Аксис. — Брат, насколько я понял, тебе этой зимой угрожают скрелинги, поэтому ты предпочел бы, чтобы с окончательным твоим унижением я подождал до лета.

Насмешливые слова Аксиса переполнили чашу терпения, и Борнхелд выпустил пары.

— Людей у меня больше чем достаточно, чтобы и скрелингов уничтожить, и тебя спалить вместе с Сигхолтом! — заорал он и занес кулак над головой Аксиса.

Встревожившись, Роланд и Велиар растащили братьев.

Морисон отнесся к перепалке с полным равнодушием. Глаза его обратились к двум сопровождавшим Аксиса гончим. Собаки сидели в стороне и не отрываясь на него смотрели.

Аксис выругал себя. Велиар напомнил ему, что Сигхолт и, более того, Ахар не выживут, если братья пойдут друг на друга войной, причем в то самое время, когда обоим угрожают скрелинги. О чем он в самом деле думает? Однако, стоя лицом к лицу с ненавистным братом, он не в силах был удержаться от насмешек.

Роланд, а затем и Готье так же настойчиво уговаривали Борнхелда, внушая ему, что он не может пойти на Сигхолт, оставив без надзора Жервуа.

Первым заговорил Аксис:

— Борнхелд, придется нам с нашими буйными нравами дожидаться весны.

Борнхелд помолчал, а потом неохотно ответил:

— Этой зимой слово за Горгрилом. Нам, Аксис, нужно одно и то же — Ахар. Оба мы не хотим, чтобы им завладел Горгрил. Очень хорошо. До весны я тебя не уничтожу. На подготовку тебе остается зима.

Аксис сохранил спокойствие.

— Так, значит, на эту зиму подписываем договор о ненападении и будем сражаться со скрелингами?

Борнхелд кивнул.

— До месяца Капели. Сначала я уничтожу Горгрила, а весной, Аксис, приду за тобой.

Они съехались и взяли друг друга за руку. Оба жали так сильно, что чувствовали, как кости их чуть не ломаются. Лица, однако, выражали полное спокойствие.

— Договор о ненападении до месяца Капели, Борнхелд. Слово чести.

— Договор о ненападении до месяца Капели, Аксис. Слово чести.

— В южном Скарабосте Бурдел сжигает все на своем пути, — сказал Аксис. (Борнхелд по-прежнему жал ему руку.) — Отзови его.

Борнхелд холодно улыбнулся.

— Король я, Аксис. Не ты. А Бурдел всего лишь наводит порядок в неспокойной местности. То, что он делает в Скарабосте, не твоего ума дело. — И выпустил наконец руку Аксиса.

— Это мое дело, потому что Бурдел убивает невинных людей, — настаивал Аксис. — Передай Бурделу, что я спрошу с него за каждую жизнь, за каждый сожженный дом, за каждую украденную курицу. Да, кстати, о короле, Борнхелд. Я очень удивлен неожиданным твоим восшествием на престол. Когда последний раз я видел Приама, он был совершенно здоров.

В глазах Борнхелда что-то мелькнуло. «Вот как, — подумал Аксис, — здесь нечисто. Ладно, это подождет, но за все свои убийства, Борнхелд, ты мне заплатишь».

— До весны, брат, — Аксис небрежно взмахнул рукой. Потом повернулся к стоявшим за спиной Борнхелда всадникам. — Роланд. — Ему он уважительно поклонился. — Морисон, Гилберт, когда весной приду за Борнхелдом, загляну и в Сенешаль. — Гилберт усмехнулся, а Морисону, похоже, было скучно. Аксис взглянул на Хо'Деми.

— Надеюсь, что до наступления весны увижу тебя и твоих рейвенсбандцев.

Хо'Деми смотрел ему в глаза.

— Жди нас, когда пойдет снег.

Аксис развернул Белагеза и свистнул гончим.

— Джентльмены, — сказал он и пришпорил коня. Велиар и Магариз поскакали за ним, а Зоркий Глаз и Юла взмыли к небесам.

Глава тридцать седьмая

ЙУЛ

Проснулся он на походной кровати, усталый, замерзший и грязный. Уселся и взял в руки поданную ему Велиаром миску с овощным бульоном. Казалось, целую вечность сражается он с проклятыми духами.

Помня предупреждение Азур, Аксис с переговоров из Гандилга-брода не вернулся, а повел тысячу вооруженных всадников и две стаи икарийских Ударных Сил через юго-восточную оконечность Уркхартских гор в долину Диких Собак, то есть в ад.

Скрелингам удалось продвинуться далеко. Во время четырехдневного отсутствия Аксиса их сдерживали отряды, которые Азур через Петлистый Проход направила в долину Диких Собак. И вот уже три недели практически без перерыва здесь сражалось войско Аксиса. Скрелинги отступили совсем немного и находились сейчас в центральной части долины. В Сигхолте остался всего один отряд лучников да сотня меченосцев. Ударные Силы были при Аксисе в полном составе. Для них наступило боевое крещение, однако действовали они хорошо.

Горгрил послал с рядовыми скрелингами одного лишь храбреца. Ледяные черви в долине задействованы не были. Икарийцы потерь почти не понесли. С воздуха они сеяли смерть, однако осторожность приходилось им соблюдать постоянно. Тучи висели над землей низко, поэтому и спускаться приходилось низко, а скрелинги, пользуясь моментом, подскакивали и хватали зазевавшегося икарийц